Бесплатный фрагмент - Остров историй

От автора

«Остров историй» — сборник новелл и путешествие во внутренний мир героев. Это минуты отпуска от повседневной суеты и плавание по теплым волнам, которые дают импульс к собственным изменениям.

Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

---

Историями окутан Остров.

О жизни, о творчестве и о любви.

Они живут и звучат среди волн.

Для каждого есть на Острове место.

Каждому найдется история.

Дом на берегу океана

Одинокий дом на берегу океана наполовину погрузился в морские пучины. Покосились двери, затопило комнаты. Рыбы снуют по гостиной. Часть книг из богатой библиотеки плавает по коридору. Много разных хозяев и семей повидали стены дома. Целые эпохи, хитросплетения жизней и судеб запомнили.

Дом на берегу океана помнил всех своих жильцов. Они оказывались в его стенах в разное время и никогда не встречались на Острове. Случайно они могли пересекаться на материке, но не подозревали, что опыт жизни в доме в разные годы их объединял.

Случилось цунами. Часть Острова смыло с лица земли, и только этот дом уцелел. Тысячи зданий преграждали путь цунами, защищая его. Стены его крепкие, вечные устояли. Прочный фундамент лишь покачнулся.

Полгода в доме провел художник. На втором этаже, почти не пострадавшем от цунами, до сих пор висит огромная картина во всю стену, написанная им.

На ней вид на вечернюю Москву. Ночное небо, залитое звездами, и полные карманы камешков у главной героини картины, любующейся огнями столицы.

Трепетно стены дома оберегают произведение своего творческого жильца.

Семь лет в доме провел писатель. В стенах дома к нему вернулась способность творить. Уцелели многочисленные рукописи, заботливо убранные его дочерью на верхние полки шкафа. Среди них были и сказки, и истории из его жизни, рассказы, наброски романа. Много и кропотливо работал писатель в стенах дома, когда рукодельница, его приемная дочь, послушав перед сном сказку, засыпала.

Несчетное количество ступеней вверх ведет на чердак, оборудованный в мастерскую рукодельницы, вернувшую в жизнь писателя радость и вдохновение. Кажется, она вот-вот забежит вверх по ступеням. Быстрый бег без единого препятствия на пути наполнит дом радостным шумом приятного предвкушения творческого процесса. Она всегда взбиралась в свою импровизированную мастерскую, радостно напевая песенку собственного сочинения. Ставила в вазу букет свежесобранных полевых цветов и начинала творить.

До сих пор на полу сумка, набитая цветными нитками и пуговичками, да моток розовой пушистой пряжи ждут ее возвращения. Она не закончила одну из своих работ. Ящик для письменных принадлежностей открыт. В нем большой запас ручек, карандашей, писчей бумаги…

Помнит дом, как после ухода рукодельницы, творившей до заката, заходил на чердак писатель, приводил в порядок карандаши, разбросанные в ящике тумбочки, складывал розовую пряжу, нежно прижимая к груди, разбирал груды пуговиц, разбросанных днем, затачивал карандаши и начинал писать. Он творил, лежа на полу, сидя на огромном плюшевом диване, иногда — на верхних ступеньках. Писал обычно до рассвета. А днем чердак вновь встречал рукодельницу, даря ей спокойствие и вдохновение.

Когда на Острове шел дождь, обитатели дома укрывались в его покоях. Каждый слышал что-то своё в звуке падающих с неба капель. Художник — ритмы акварели, которые сразу же переносил на холст, рукодельница — новый узор, который звонко отбивал ливень, писатель — шум, рождающий в его воображении неожиданные поступки персонажей. В сезон дождей он растапливал камин на первом этаже и грелся, продумывая сюжет нового произведения.

После писателя и рукодельницы в доме жил сёрфингист. Луч солнца на подушке за 12 минут до будильника будил его в дни, когда волны были наилучшими для сёрфинга.

Он устраивал шумные вечеринки с большим количеством гостей. Приглашал друзей со всего мира и жил каждый день так, словно сегодня он ловит последнюю волну.

Дом всем создавал нужную атмосферу и вибрировал в тональности жильцов.

Скрипка едва слышно звучала для писателя, для художника дом играл на арфе, рукодельнице — на флейте, а сёрфингисту аккомпанировал роком и хип-хопом.

Однажды он оказался с сёрфом в руках у берега после неудачной попытки покорить волну, а навстречу ему шла жительница Острова с самой лучистой улыбкой, что он видел. Он растаял. Звучал рок, затем флейта и немного скрипки. Стало неважным всё. Лишь её улыбка имела значение.

Он улыбнулся в ответ и заговорил с ней, проводил до дома и по дороге набрал для неё букет полевых цветов. Прошло несколько лет, за которые сёрфингист из заядлого холостяка стал семейным человеком.

Много детей суетилось и играло по всем комнатам. С тех пор дом звучал задорным бубном и загадочной волынкой.

Помнят стены дома эту большую семью сёрфингиста. Улыбки лучезарные, сказки, пение. Горячее печенье и чаепитие на свежем воздухе. До сих пор аромат свежей выпечки витает в старой кухне со ставнями ручной работы.

Сёрфингист за год до цунами переехал с семьей с Острова на материк водить детей в зоопарк, в театры и на занятия скрипкой и барабанами.

Художник прожил в доме полгода. Нарисовал картину, отдохнул и вернулся в Москву задолго до цунами.

Писатель жил в доме семь лет. Семь чудесных книг написал он и поплыл на корабле дальше исследовать мир и собирать новые истории, оставив дом в заботливых руках рукодельницы.

Она не успела закончить карнавальный костюм и маску. Когда писатель отправлялся в плавание, поплыла она с ним на материк за недостающими материалами для завершения работы. Так увлеклась поисками, что оставалась на материке, пока Остров с домом чуть не смыло цунами.

После стихийного бедствия прошло несколько месяцев. Одинокий дом всё так же стоял и ждал возвращения тех, кого оберегали и радовали его стены.

Вернулась рукодельница. Обняла стены, погладила. Уплыла на моторной лодке обратно на материк. Второй раз вернулась уже со строителями, архитекторами, рабочими. Подняли фундамент. Починили пробоины, высушили, восстановили полы и стены. Насыпали новые участки суши вокруг дома, вернув Острову прежние размеры. Рукодельница покрасила стены дома внутри. Строители облицевали их снаружи. И зажил дом новой жизнью.

С тех пор цунами и землетрясения обходят Остров стороной. Узнав про цунами, на Остров прибыл садовник. Несколько месяцев он жил и работал на Острове с командой помощников, высаживая кокосовые и банановые пальмы, чтобы вернуть ему былой цветущий вид. Рукодельница, узнав, что он прибыл на Остров, смастерила ему широкополую шляпу, защищающую от палящего солнца, и каждый день приносила ему обед. После окончания ландшафтных работ он вернулся на материк.

А рукодельница закончила карнавальный костюм и маску. Спустя год на Острове провели карнавал. Отстроили новые дома, проложили дороги. Дом больше не был одиноким и заброшенным. Рядом с ним построили высокий, прочный маяк. А в доме поселился смотритель маяка со своей семьей. Им стал сёрфингист. Рукодельница переехала в новый, более просторный дом на материке и открыла свою мастерскую.

Светит маяк за тысячи километров, кораблям и людям указывая путь. А в доме творческий процесс кипит без остановки.

Писатель продолжает путешествовать по миру, художник пишет картины и портреты на улицах Москвы, а рукодельница уехала в Венецию учиться делать маски у лучших мастеров, чтобы к следующему карнавалу на Острове всем хватило реквизита, созданного ее руками.

Ближайший карнавал на острове весной. На берегу, окруженный тенистыми кокосовыми пальмами, по-прежнему стоит тот самый дом. Двери его открыты новым постояльцам. Быть может, сейчас он ждет именно Вас.

Прибрежный бар

Короткая ночь близилась к концу.

В прибрежном баре доигрывали последнюю партию в преферанс сёрфингист, писатель и ещё два постоянных посетителя. Лица были уставшими и молчаливыми.

Царившую тишину разбил звук открывшейся двери: зашёл садовник.

Он скинул на пол огромный рюкзак и подошёл к бару, где молодой парень уже начинал уборку и подготовку к закрытию.

— Дружище, умираю с голоду. Что есть перекусить?

— Кухня уже не работает. Могу предложить сэндвичи и колбаски.

— Отлично! Неси все.

— Хорошо.

Бармен ушел за заказом.

Садовник оглядел компанию игравших и кивнул им.

— Надолго в наши края? — поинтересовался сёрфингист.

— Пока будет работа, — ответил садовник. — Буду обновлять парки.

— Играете? — спросил писатель.

— Нет. Нет времени, да и желания.

— Если передумаете, собираемся здесь по пятницам, — добавил игрок с рыжей бородкой.

Садовник только усмехнулся и принялся с большим аппетитом есть принесённый ему завтрак. Он вспомнил, как юношей когда-то он работал барменом и официантом в этом месте. Между сменами трудился на рыбном рынке и брался за любую работу, чтобы накопить денег на учебу и открытие своего дела.

Здесь всё осталось прежним. Те же уютные кресла с голубыми подушками среди белого песка, массивная барная стойка, бильярдный стол.

Именно в этих стенах он однажды наблюдал сцену, вдохновившую его получить новую профессию.

За ужином мужчина вручил своей даме букет роз необыкновенной красоты. Лицо её засияло от теплой улыбки. Она вдыхала их аромат, и казалось, что, несмотря на поздний вечер, солнце оказалось в зените и согревало своими лучами всех, кто был в тот момент за столиками.

Тогда он решил, что обязательно найдет эти цветы и научится их выращивать, чтобы нести радость людям. Он исполнил данное себе обещание и стал садовником, мастером своего дела и востребованным специалистом.

За годы подработок в сфере обслуживания он научился отлично общаться с клиентами, слушать их, задавать вопросы. Особенно полезной была для него работа барменом. В этом самом прибрежном баре он много раз обслуживал и сёрфингиста, и писателя, и многих других постоянных клиентов.

Прошли годы, он вернулся сюда с новой профессией и горячим желанием преображать пространство вокруг и с удивлением увидел, что в баре сидели всё те же люди. Теперь они не только пили, но и играли в преферанс.

Будучи барменом, он быстро выучил привычки и предпочтения этих постоянных посетителей. Сёрфингист обычно сидел в прибрежном баре, когда начиналась жара. Он заказывал сразу пару коктейлей с ромом и, уткнувшись в ноутбук, проверял состояние дел и давал поручения.

Писатель приходил в бар практически к открытию. Пытался начать работу над новым произведением, но в лучшем случае заводил беседу за стойкой, заказывал сначала эспрессо, затем — виски без льда и неизменно бокал за бокалом погружался в беспросветное забытье.

Однажды в бар зашел предприниматель. Предложил бармену дополнительную работу между сменами. Он согласился и трудился на совесть, заслужив доверие покровителя. Бизнесмен помог ему оплатить учебу и одолжил денег на открытие своего дела. Так бармен стал садовником и реализовал свою мечту созидать прекрасное вокруг.

Пока он завтракал, к нему подсел изрядно выпивший серфингист и, явно не узнав его, начал изливать душу.

— Всё, всё, всё есть в моей жизни! — еле выговаривал он. — Всё, всё, что только захочу, кроме любви… И как понять, что она есть, эта любовь?

Я и с моделями встречался, и с актрисами, дарил бриллианты, машины… Но чего-то не было главного в этих отношениях, понимаешь… теплоты, искренности, что ли.

— Не знаю. Может быть, любовь — это когда тебе захочется постоянно делать так, чтобы любимая улыбалась.

— Что, например?

— Хм… собрать и подарить букет полевых цветов.

Они не встречаются в этих краях, но я обязательно найду способ их вырастить.

— Вот цветы никогда не дарил. Покупал бриллианты, машины, поездки…

— Быть может, все ещё впереди.

Сёрфингист зевнул и заснул за барной стойкой, не дослушав садовника.

— Есть ли здесь толковые люди, кому нужна работа? — спросил он у бармена тихо, чтобы игроки не услышали.

— Честно, нет. Все, кто искал работу, давно нашли. Можете сходить днём на рыбный рынок и там поспрашивать местных и приезжих. А кто вам нужен?

— Я садовник. Ищу помощников. Работы всегда много.

— Я спрошу пару знакомых.

— Спасибо. Это мой телефон, — он протянул визитку и расплатился.

— Удачного дня! — обратился садовник к игрокам и поспешил с рюкзаком к ожидавшим его паркам.

Ранним утром, пока не было жарко, он старался делать основную часть работы.

Писатель, в очередной раз проиграв, осушил бокал виски и направился к месту ночлега — арендованную комнату вблизи бара. Остальные игроки по примеру садовника позавтракали и направились на рыбный рынок, где им предстоял длинный трудовой день. Только сёрфингист остался спать за барной стойкой.

Бармен закончил уборку и отправился немного поплавать, пока туристы еще спали. Писатель, шатаясь, добрел до своего временного жилища.

— Сдается в аренду отличный дом, на Острове неподалеку! — встретила его хозяйка дома, где он жил несколько месяцев. Она хотела поскорее избавиться от вечно пьяного жильца.

Писатель

Каждый новый день писателя был похож на предыдущий, словно стопка пожелтевших от времени листов бумаги, на которых ничего не было написано. Ближе к обеду он просыпался, направлялся в бар, прихватив с собой кожаную сумку с блокнотом и ручками. Много раз обещал он себе приступить к работе над новой книгой, но мысли эти рассеивались к вечеру. Блокнот был обтянут натуральной, оливкового цвета кожей и закрывался на кнопку. Его листы были тёплого желтоватого оттенка, нелинованные. На нескольких страницах стояли жирные отпечатки пальцев писателя, безрезультатно несколько раз открывавших его.

В середине блокнота, словно черная дыра, зияла огромная клякса от сломанной ручки и схематичный рисунок: дом на берегу. Несколько раз он показывал его бармену, забывая, что тот уже много раз видел этот блокнот и слышал его обещание начать писать.

Денег, что заработал писатель от публикаций своих книг, хватило бы на несколько лет комфортной жизни, но он начал играть в карты и за месяц спустил больше половины своего состояния.

День за днём блокнот так и оставался лежать нетронутым в сумке, пока писатель заглушал свою печаль в баре.

Но однажды он пошел в него новым для себя маршрутом и встретил рукодельницу. Она тут же ускользнула и спряталась. А писатель замер на мгновение, словно молния пронзила его сердце. Он вспомнил утренний разговор с хозяйкой комнаты, которая предложила ему арендовать дом на Острове.

— Там много творческих людей жило. Быть может, там и вдохновение к вам вернётся. А комната эта, где вы живете, для рыбака или торговца больше подходит, кто на пару ночей в городе.

— Напиши мне адрес — посмотрю.

— Да, вот он, — протянула ему хозяйка небольшой клочок бумаги с адресом. — Вы же серьезный, уважаемый человек, там вам будет лучше.

А я сдам комнату какому-нибудь работяге и буду ждать вашу новую книгу.

— Спасибо, Лурдес! Спасибо, что веришь в меня.

Он достал из кармана обрывок с адресом дома и, дождавшись катера, отправился на Остров, чтобы осмотреть дом и договориться об аренде.

Так поселился писатель со своей приёмной дочерью в доме до семьи сёрфингиста. Позже он записал в своем дневнике.

«Писать — это тяжёлый труд. Я стал беспробудно пить. Пропало вдохновение. Надломленным и пустым приплыл я на Остров смотреть дом, сдававшийся в аренду. Когда договор аренды был подписан, я вернулся на материк и отыскал на улице бедную рукодельницу, просившую подаяние и вышивающую узоры на платке. Я посадил ее в свою старую яхту, купленную почти на последние деньги, накормил, напоил и взял с собой на Остров.

Она напоминала мне дочь. Что-то было магическое и теплое в её детском взгляде. Сила духа. Сила творчества. Сила жизни. Я странно жил и не так много добрых дел совершил, но, увидев эту девочку, почувствовал, что мимо пройти не могу.

Эти истории я написал на берегах Острова, в тёплых спокойных стенах дома, слушая бесконечные рассказы рукодельницы. Она оказалась настоящей мастерицей. Я оплатил ей обучение в Италии, выкупил дом на Острове, а спустя семь лет уехал дальше странствовать и писать. Каждый месяц я высылаю ей по истории, а она мне — эскизы своих новых работ.

Дом. Цунами. Художник. Рукодельница. Сёрфингист. Учительница танцев. Вид на Москву-реку. Садовник.

Эти новеллы я начал писать на Острове, а закончил уже в кругосветном плавании. Перед отъездом я пообещал дочери присылать по истории из каждой новой страны и просто жить, как бы ни было тяжело без побега в дурман алкоголя. Я думал, что я спас её тогда, подобрав на материке среди грязных хижин, но на самом деле — она воскресила меня своим внутренним светом и творческой силой, неуёмно рвущейся в мир через неё.

Отучившись в Италии, вернулась из Венеции рукодельница с сундуками костюмов и масок. Всё готово к очередному карнавалу. Она недавно прислала мне кусочек кружева для своего свадебного платья. Я рад, что наконец она встретила своего человека и выходит замуж. Возможно, и я однажды освою сёрфинг и танго — её новые увлечения, а пока мое плавание продолжается. Всё новые произведения отправляются по волнам океана к берегам острова историй».

Гостеприимные двери дома открыты для тех, кто готов увидеть то, что сокрыто во внутреннем мире, услышать послание души, поверить в себя и меняться. Меняться и тем самым делать мир чуточку лучше.

Рукодельница

Маленькая девочка не умела шить, да и говорить толком не умела. Она была шестым ребенком в семье. В старом, ветхом их доме часто не было еды. Ей нравилось подглядывать в щёлку грязной хижины за прохожими, любоваться их одеждами.

Однажды на рынке рукодельница отстала от матери и потерялась. Среди шума снующей толпы она услышала едва различимые звуки музыки и пошла на них. Она увидела на балконе второго этажа проигрыватель с пластинкой, подошла ближе. В конце небольшой улицы танцевали пары.

Танцовщицы были в ярких платьях и вырисовывали ногами потрясающие узоры. Их оттеняли чёрные сдержанные одежды танцоров-мужчин.

— Нравится танец? — легонько тронула её за плечо пожилая женщина.

Рукодельница кивнула.

— Садись со мной.

Девочка села. Женщина взяла со стола пяльцы и продолжила вышивать, пока рукодельница заворожённо любовалась танго и нарядами, а затем с любопытством стала разглядывать вышивку. Заметив, с каким интересом смотрит на нее девочка, она дала ей иголку и ткань.

— Попробуй ты. Просто вспомни цветы, что ты видела, и постарайся их нарисовать узором из ниток.

Рукодельница задумалась на мгновение, а затем вышила цветок, который видела последним. Стежки получились неуклюжими, разной длины. Вышивка напоминала скорее гигантскую жёлтую кляксу.

— Неплохо для первого раза. А теперь посмотри, как нарисую я. Возьму пион. Для этого мало одного цвета ниток. Нужно показать лепестки, переливы, сердцевину, зелёный стебель. Женщина подобрала в корзине нужные оттенки нитей, пунктиром бледно-розовой нитью наметила контуры цветка, а затем разными цветами вышила его элементы.

— Держи, — обратилась она к рукодельнице. — Попробуй теперь ты.

Но их диалог прервал отец рукодельницы.

— Вот ты где! Скорее пойдем домой. Нужна помощь с обедом! — протараторил он, сдержанно поблагодарил пожилую женщину за заботу и взял дочку на руки, чтобы поскорее вернуться к семье. Дома ей досталось от матери за то, что потерялась. А она только и думала о том, из чего теперь ей вышить новый цветок.

«Приходи в субботу — продолжим!» — звучали в её памяти слова женщины.

В следующий раз в конце улицы за рыночной площадью играла более энергичная музыка и танцевали другие пары, а пожилая женщина вышивала узор на чёрной ткани.

— Понаблюдай за ногами танцоров. Что тебе напоминают их движения? — спросила старуха рукодельницу.

— Шитьё?

— Да, или рисование. Приготовила тебе лоскут. Держи и представь, что ноги танцующих изображают узор, и вышей его на ткани. Затем она взяла другой лоскут и показала разные способы вышивания.

— Выбирай тот, что нравится тебе больше.

Она поставила поближе к девочке корзину с нитками и вернулась к своей работе.

— Через десять дней я уеду. Так что обязательно приходи в следующую субботу. Дам тебе еще один урок.

На последней встрече женщина отвела девочку на тот самый балкон, где стоял обычно проигрыватель.

— Когда я была чуть старше, чем ты сейчас, я впервые увидела платье известной танцовщицы и подумала, что обязательно научусь шить такие красивые вещи. И научилась. Мне рассказали, что есть новые, дивной красоты нити, словно сияние луны и солнца одновременно, что бывают они разных цветов. Я еду отыскать их и научиться с ними работать.

А ты пообещай мне продолжать практиковаться. Из тебя выйдет толк.

Попроси отца или мать сводить тебя на швейную фабрику. Там и работа тебе найдётся, и научишься шить.

Девочка кивнула в ответ и спросила:

— Почему вы выбрали вышивать, а не танцевать?

— О крошка, для меня это одно и то же: всё творчество.

Она изобразила одной ногой изящный круг по плитке балкона.

— Вот держи тебе на память! — она протянула ей набор иголок и булавок.

— Спасибо.

— Беги. А то родители тебя потеряют.

Рукодельница крепко пожала обе руки женщины и убежала вниз к рыночной площади.

Двумя ладонями она прижимала к груди коробочку с подарком.

— Что там у тебя? — поинтересовался отец, ожидавший её у фонтана.

— Иголки.

— Это от той самой Мерседес?

— Да.

— Продам их завтра, и у нас будет вдоволь еды.

— Папа, это мой подарок.

— Начнёшь работать — тогда поговорим. А пока я буду решать.

Дома рукодельница припрятала иголки в тайное место, но, когда проснулась на следующий день и пошла проверять, их там уже не было.

Спустя несколько месяцев к ней в руки попала иголка с нитками из швейного набора, потерянного по неосторожности туристом. Нитками разноцветными она вышила на своем старом, многократно залатанном платьице цветок.

Мать заметила. Отругала сначала за то, что истратила нитки, а потом показала дочь на швейной фабрике и спросила, есть ли подработка. Так маленькая девочка стала рукодельницей. Вышивала, училась шить на фабрике, а когда родителей не стало и она оказалась на улице, то продолжала шить, мастерить что-то из лоскуточков. В холоде и голоде пробыла она несколько месяцев, пока не подобрал ее сердобольный писатель.

Он проходил мимо и взглянул в ее теплые, большие глаза, и в этот момент словно молния пронзила его сердце. Внезапно он протрезвел после недель запоя и почувствовал, что готов жить и творить по-настоящему.

Невероятное тепло исходило от этой маленькой, грязной, оборванной девочки. Только руки были чистыми и мастерили из лоскуточков цветок. Он медленно подошел к ней, присел, чтобы быть с ней на одном уровне, и протянул к ней руки ладонями вверх. Девочка спокойно посмотрела ему в глаза, сделала несколько вдохов и выдохов, положила ему в руку цветок, а потом и свои маленькие ладошки. Писатель бережно сжал их в своих больших руках, а затем осторожно и бережно взял девочку на руки и понес с собой к лодке. Она начала сопротивляться и вырываться, спустилась на землю, взяла его за руку и самостоятельно пошла рядом.

По дороге они зашли в лавку с одеждой и купили несколько платьев, шляпу, бусы и сандалии. Девочка потянула его за руку, жестами предлагая зайти в еще один магазин. Она не говорила ни слова, но показывала на предметы в магазине: бусины, иголки, мотки с пряжей, рулоны ткани, пуговицы… Писатель дал ей корзинку и жестом показал, что она может взять всё, что захочет. Девочка от счастья обняла его. Она взяла большую сумку и набила ее доверху всевозможными бусинами, пуговицами, пряжей и попросила продавца отрезать ей несколько кусков ткани разных фактур. Девочка также прихватила несколько ярких платков и шалей. Писатель всё оплатил. Он видел, как радуется девочка и как важно для нее получить наконец инструменты для творчества.

Он чувствовал, что с её появлением к нему вернулись сама жизнь и вдохновение.

Писатель уже слышал первые строчки новой истории, а возможно, и целого романа…

Но начал он с того, что нанял для маленькой девочки няню, научил ее читать и писать и немного рисовать.

Долгие месяцы она не произносила ни слова, сидела у камина и шила. Он рассказывал ей сказки и истории из своей жизни, сочинял песни и небылицы. И однажды, когда он уже отчаялся услышать ее голос, она подошла к нему и сказала:

— Я хочу научиться делать настоящие маски и костюмы. Ты мне поможешь?

— Конечно, милая! Начнем?