18+
Остров драконов

Бесплатный фрагмент - Остров драконов

Загадка платины

Объем: 430 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

ЧАСТЬ 1

Глава 1

— Руны указывают на север, — сказала Каена и провела ладонью над брошенными камнями.

Медные волосы предсказательницы трепал ветер, а кожа так же обветрилась, как и у троих спутников рядом с ней. Окантованный орнаментом подол зелёной хламиды покрывала бурая влажная грязь — неизбежная спутница дальних странствий. Каене не было и тридцати, но пронзительный взгляд и впалые щёки заставляли случайных знакомых думать, что ей уже все тридцать пять.

— И ты им веришь? — задавая вопрос, Давен не обернулся к подруге. Он стоял на вершине холма, опираясь одной ногой о валун, и смотрел вниз, на тенистую долину. Его болотного цвета плащ слабо трепетал в порывах ветра, как некогда трепетали за спиной драконьи крылья. Длинный меч висел у бедра; ножны покрывали драконьи руны. Мозолистые пальцы сжимали рукоять, украшенную драконьим камнем.

Высокие сапоги Давена тоже перепачкала грязь — толстый слой глины спрятал дорогое шитьё. Кольчуга из блестящей адамантовой чешуи выглядывала из-под тёмно-коричневого кожаного жилета — пластинки её потускнели за тринадцать лет странствий.

Давен не собирался спорить. Ему давно уже было всё равно, куда идти. Однако, сколько они с Каеной ни странствовали вместе, он неизменно ощущал нестерпимую потребность ей противоречить.

От камня, на который опирался Давен, всё ещё исходило тепло, хотя осень уже вступала в свои права. По-летнему жаркие деньки сменялись холодными промозглыми ночами. Ближе к рассвету то и дело начинался дождь. Перспектива спать под открытым небом не радовала ни Давена, ни его теплолюбивых спутников.

Варна выступила вперёд и остановилась рядом, так же вглядываясь вдаль. Её заплетённые в косу русые волосы сбегали по правому плечу до самого пояса. Кожаный ремешок удерживал непослушные пряди, норовившие разметаться по щекам под порывами ветра. Правая рука небрежно лежала на ремне, а левая придерживала заброшенный на плечо лук. Такой же тускло-зелёный плащ — лучшая маскировка в лесу в любую погоду — висел за спиной, прикрывая рукоять молота, слаженного в землях северян.

Над деревушкой клубились струйки дыма от горящих в домах очагов. Единственный постоялый двор, примостившийся на самом краю, выдавали привязанные возле него лошади.

Далеко за деревянным частоколом, окружившим деревушку, поблёскивали на закатном солнце тёмные воды Туманного озера, а на дальнем его берегу, у самого подножия гор, тонущих в сизой дымке, чернел Зачарованный лес.

Тело Давена старело медленно — как и у любого, кто принадлежал к его народу. Он знал, что проживёт две человеческих жизни, а то и три, если только путь его не оборвёт удар меча. Но душа взрослела и старела так же, как душа любого из людей. И порой Давену казалось, что он уже слишком стар, чтобы посещать новые места.

Он погладил рукоять любимого клинка, обвёл пальцами магические знаки. Там, откуда пришёл Давен, магия наполняла каждый предмет. Но даже там этот клинок считался одним из лучших среди тех, что выковала рука драконорожденного. «Так мало осталось, — подумал он и качнул головой, прогоняя нахлынувшее на него наваждение прошлого. — Тебе тридцать семь, старый дурак. Если расклеишься так рано, будешь доживать жизнь как овощ. А кому ты нужен такой? Идиот».

Варна не торопила вожака с решением, а Давен всё стоял и смотрел, вспоминая о тех временах, когда каждую ночь спал под крышей, и не под такой, крытой соломой, а настоящей, прочной, не пропускавшей ни струйки дождя.

Он не слишком скучал по осёдлой жизни — больше по миру, который оставил в прошлом, и в который ему не суждено было вернуться уже никогда.

Сам Давен это знал и в обычные дни запечатывал воспоминания, не позволяя прошлому властвовать над собой, но вот в такие вечера, при виде чужих очагов, нет-нет да и накатывала на него тоска. Он крепче сжимал рукоять меча, висевшего на поясе, так что только самый внимательный взгляд мог бы различить, как белеют костяшки его пальцев. Но Варна знала его слишком хорошо, и ей достаточно было раз взглянуть спутнику в прищуренные глаза.

— Небесный барыга, опять началось? — Джудас — последний, четвёртый член их отряда — вынырнул из тени. — Варна, дай ему своей железякой по башке, иначе мы отсюда никогда не уйдём.

Варна медленно обернулась на звук. В глазах её действительно читалось намерение достать из-за плеч молот и врезать кому-нибудь, но Давен в число возможных жертв определённо не входил. Джудас закатил глаза, но на всякий случай попятился.

Отошёл обратно в тень и поплотнее запахнулся в тёмно-серый плащ. Подумал и накинул капюшон, защищая голову от свистевшего ветра и скрывая от посторонних глаз чёрные волосы, едва достигавшие мочек ушей. В правом ухе его поблёскивала золотая серьга, и тонкие пальцы машинально принялись её теребить. Смуглое лицо не привыкло к таким холодам, и щёки уже начинали неметь.

Давен не обращал ни малейшего внимания на то, что спутники его обсуждают. Он стоял и смотрел на горизонт, где алый диск солнца медленно опускался за верхушки сосен. Потом перевел взгляд ниже, изучая рисунок зданий, которые сверху были видны, как на хорошей карте — на случай, если придётся спешно отступать.

Варна отвернулась от умолкшего Джудаса и снова сосредоточила взгляд на вожаке, стоявшем по правую руку от неё. Хотя лицом Давен ничем не отличался от местных жителей, любой безошибочно угадывал в нём чужака. Светлые волосы позволяли Давену выдавать себя за северянина, но Варна, немало побродившая по северным землям, как никто знала, что у тех суровых воинов, выше всего на свете ценивших свои бороды, не бывает таких ярких зелёных глаз, таких высоких скул, таких узких, плотно сомкнутых губ. Да и движения Давена были особыми — резкими и быстрыми, а в следующее мгновение уже плавными и осторожными.

За семь лет, что она знала Давена, Варне так и не удалось выяснить, откуда он пришёл. Может, об этом знала Каена — из них троих она путешествовала с Давеном дольше всех, — но если и так, друидесса предпочитала молчать.

— Верим мы рунам или нет, — подала голос та, — а нам надо где-то ночевать. И лично я не горю желанием спать под дождём.

— Устами друидки глаголет истина, хоть она и дикарка, — Джудас снова приблизился к спутникам на шаг.

— Про тебя я бы этого не сказала, — Каена мрачно зыркнула на него из-под бровей, и тут же обернулась к Давену: — Решай.

Давен и без того уже принял решение, но всё же сказал:

— Во многих деревнях таких, как мы, встречают факелом и кочергой. Не стоит об этом забывать.

— Если выбирать между небольшой дракой на постоялом дворе и этой холодрыгой, то лично я выбираю постоялый двор, — Варна потёрла друг о друга озябшие руки в перчатках из плотной свиной кожи, которые спасали от удара меча — но не от промозглой сырости.

— Дальше к востоку и вовсе одни болота, — добавила Каена. — Возможно, это наш последний шанс выспаться в тепле.

— Тащиться на север зимой… только рогатой колдунье может такое в голову прийти, — говоря это, Джудас продолжил смотреть в спину вожаку. Каена тоже на эти слова предпочла внимания не обращать — на юге, где родился Джудас, о друидах только и знали, что те четыре раза в год надевают увенчанные перьями птиц рогатые маски и пляшут вокруг костров. Сам Джудас, конечно, знал куда больше, но случая покорчить из себя городского идиота не упускал.

— Хорошо бы выяснить, кто правит этой землёй, прежде чем лезть на рожон, — спокойно сказал Давен, так и не оглянувшись на них.

— Вряд ли мы это выясним, стоя тут, на холме, — заметила Варна, и Джудас хмыкнул, поддерживая её.

Давен бросил последний взгляд на воды озера, раскинувшегося по другую сторону от селения. Закатные лучи отражались в воде алыми всполохами, и великолепие осенних красок заставляло шевелиться в сердце давно забытые образы и смутные чувства, которых Давен предпочёл бы больше никогда не вспоминать и не ощущать.

— Идём, — сказал он наконец. — Только держите оружие наготове. Не нравится мне… местный душок.

— У тебя что ни день, то дурные предчувствия, — заметил Джудас, пристраиваясь рядом с вожаком, уже спускавшимся вниз по склону холма. Не переставая придерживать рукоять меча, тот аккуратно ставил ноги, тщательно выбирая места между камней.

Джудас помаялся немного, пытаясь подстроиться под его темп, а затем плюнул и прыжками понёсся вниз.

Варна прицокнула языком.

— Я за ним присмотрю, — бросила она и решительно направилась следом. Под тяжестью её амуниции мелкие камешки осыпались вниз, но ей было наплевать.

Каена ничего не сказала. Она неторопливо шла последней, не глядя ни на Давена, ни на остальных. Пальцы её перебирали собранные в кулак камешки рун, и что за мысли роились у неё в голове, не смог бы сказать никто.

— Думаешь, он прячется во владениях бондов? — спросил Давен через некоторое время, не оглядываясь на неё.

— Ты же верно сказал, — ответила Каена спокойно и негромко, — в этих местах не рады чужакам. В центре материка и на юге слишком хорошо ещё помнят о тех, кто похож на тебя. И боятся. Не зря, честно говоря.

— Оллрик не один из нас, — сказал Давен, восстанавливая в памяти всё, что знал о человеке, которого им поручили отыскать. Платили за такие дела умеренно хорошо, хоть и не настолько, чтобы рисковать головой. Однако Давен, как и его спутники, не мыслил жизни в городе, на одном месте. Каждый имел свои причины не заводить дом. Давен не умел ничего, кроме как воевать. Дел, которые творили княжеские дружины руссов и северян, он не одобрял, а служить простым солдатом в одном из великих городов юга не мог, потому что бесконечное подчинение давило на него.

С нынешним заказом следовало закончить ещё с месяц назад, но человек по имени Оллрик, бывший военачальник одной из варварских орд, каких немало шаталось нынче тут и там, передвигался достаточно быстро и раз за разом успевал уходить, постоянно оставаясь на шаг впереди них. Если бы не принцип, Давен давно бы уже забросил это дело, но он не любил отступать.

Один из последних воинов погибшего королевства драконов, каких единицы остались странствовать по новому миру, лишёнными крова и смысла, он был воспитан с мыслью о том, что цель стоит жизни.

Цели, которую поручили ему во время посвящения более тридцати лет назад, когда ему едва исполнилось шесть, больше не было. Но это значило лишь то, что Давену приходилось создавать её самому — и даже от такой, придуманной цели, он не любил отступать.

С тех пор как Глен-Дрэгон перестал существовать, о драконах говорили много, и каждый следующий слух дополняли красочными подробностями, так что от некоторых из них у самого Давена стыла в жилах кровь. В других они, драконорождённые, становились потомками не просто древних змеев, но всемогущих богов. От этих сказок Давену порой делалось ещё страшней, потому что именно богов винили люди материка во всех бедах — начиная от неурожая, случившегося в прошлом году, и заканчивая коровой, родившей двуглавого тельца. Сказки о драконах любили слушать все. Не любили лишь одного — правды. И потому Давен по большей части молчал, предоставляя говорить тем, кто ничего не знал.

— Людям нужны виноватые, — озвучила Каена за него.

— Людям нужен враг. Знали бы они, против кого на самом деле стоит направить мечи, — может быть, и не страдали бы попусту о том, чего нет.

— А против кого? — Каена издала невнятный смешок. — Четыре стороны и так бесконечно воюют между собой. Конунги воюют с конунгами, князья с князьями, а пока дружины промышляют грабежом, иногда забираясь так далеко, что диву даёшься как только доплыл дракар, те, у кого не хватает силы поднять меч, держатся за живот от голода и ждут пришествия богов. Старых или новых — им всё равно. И драконы подходят на их роль не хуже, чем кто-нибудь ещё.

— Я должен их жалеть?

— Нет… но ты мог бы их понять.

— Зачем? — Давен быстро оглянулся на него. — Кто-то из них разве понимает меня и мой народ?

Каена вздохнула и покачала головой.

— Хотят верить — пусть верят в себя, — продолжил Давен тем временем. — И виновных надо искать среди своих, а не в чужой стороне. Пока позволяют собственным конунгам да бондам грабить себя, так и будут жить в нищете. А боги… Если они и есть где-то там, — он ткнул рукой в гаснущий небосвод, — то они забыли о нас уже давно. Может, потому, что мы только квохчем и стонем, вместо того чтобы ценить жизнь, которую они нам дали.

— Ты с каждым годом становишься только злей.

— Я становлюсь всё более похожим на мир, в котором мы живём, вот и всё.

— Опять вы треплете языком, вместо того чтобы идти? — послышалось спереди. Варна, ожидавшая их у подножия холма, пристроилась на сухой пенёк и, достав из кожаного кошеля горсть семечек, лузгала их, поглядывая то на идущих позади, то на деревушку, на которую уже начинала опускаться ночь. Время от времени свободной рукой она теребила за кончик косу, очевидно, устав ждать.

Джудас стоял поодаль, привалившись к стволу дерева. Достав из-за пояса изогнутый полумесяцем кинжал — единственный предмет, который ценил пуще любого золота, — он протирал мягкой тряпочкой и без того блестящее лезвие.

— Пошли, — не останавливаясь, бросил им Давен. Его спутники тут же отклеились от своих мест и двинулись к деревушке по обе руки от вожака. Давен почти физически ощущал повисший в пространстве невысказанный вопрос. Или тяжёлый разговор.

— Давен, мы с Джудасом тут поговорили… — первой начала Варна.

— О заказе или обо мне?

— О заказе, — соврал Джудас.

— О тебе, — отрезала Варна.

— Ну.

С десяток шагов все трое двигались в тишине.

— Просто решили попросить… ну так, в виде эксперимента… не ввязывайся ни во что.

Давен бросил быстрый взгляд на Джудаса, который это произнёс.

— Расспросим про Оллрика и отправимся дальше, хорошо? Надо закончить это дело до зимы.

— И это мне говоришь ты? — уточнил Давен. Каена за спиной издала нервный смешок.

— Вот только не надо вспоминать мне то кольцо. Я думал, оно валяется на площади, потому что всем лень его подобрать.

— И не думал ничего вспоминать.

— И, если хочешь знать, я вовсе не собирался проигрывать твой меч, ты же знаешь, что я играю в кости лучше любого шарлатана.

— Мухлюешь, ты хотел сказать.

— Чтоб вас Стоячая Вода унесла. Давен, мы просто пытаемся сказать, что надо сосредоточиться на чём-то одном, — вмешалась Варна. — И если твой внутренний кодекс потребует совершить какой-нибудь переворот или убить главаря разбойников…

— Или спасти дочку мельника, которую утащил дракон, живущий на холме, — добавил Джудас.

— Или если Каена начнёт тебя подбивать отыскать какое-нибудь капище, на котором расположен портал в другой мир, — Варна покосилась на друидессу и, проследив за её взглядом, Давен обнаружил, что та едва сдерживает смех.

— И ты с ними заодно? — поинтересовался Давен.

— Я вообще молчала, — Каена всё-таки прикрыла рот рукой.

— Молчала, потому что у неё наверняка есть какой-нибудь идиотский план относительно того, как сорвать нам заказ, — вклинился Джудас.

— В общем, я лично тебя очень прошу, — продолжила Варна за него, — просто ни во что не лезь. Давай переночуем и уйдём.

— Хорошо.

Варна с Джудасом переглянулись, чувствуя, что победа досталась слишком легко.

Однако продолжить разговор никто не смог, потому что прямо перед носом Давена в землю зарылся разряд молнии — так что воин едва успел отдёрнуть сапог.

Рука сама собой потянула из ножен меч, и Давен, заняв боевую стойку, прищурился, пристально вглядываясь в лес.

Варна возвела к небу глаза, но всё же опустила ладонь на рукоять молота.

Джудас скользнул в сторону, чтобы в мгновение ока раствориться в тенях.

Из-за спины, где стояла Каена, бесшумно потекли клочья тумана, окутывая всех троих.

Так и не дождавшись атаки, Давен медленно, выставив перед собой меч и приготовившись в любое мгновение принять удар, двинулся вперёд.

До края небольшой рощицы было два десятка шагов. За плотной стеной деревьев, лишённых подлеска, виднелись контуры нескольких фигур, но разобрать, что там происходит, с такого расстояния было нельзя.

Давен продвинулся вперёд на несколько ярдов и замер, рассматривая представшую его взгляду картину.

Нападавших было шестеро. Лица их закрывали глухие шлемы, но на стыке перчаток и рукавов виднелись чешуйчатые запястья. Плащи и доспехи украшали незнакомые Давену гербы — дракон, держащий в лапах кривой клинок.

Оборонявшихся было двое, однако Давен не стал бы утверждать, что они обречены. Один из них, одетый в фиолетовую мантию последователя смерти, стоял, выставив перед собой украшенный полумесяцем посох. Со свободной руки его один за другим срывались магические снаряды. Ледяные брызги разлетались, осколками впиваясь в тела противников и обмораживая доспех.

Однако внимание Давена привлёк вовсе не он.

Его спутница, завернутая в такой же фиолетовый плащ, прижалась спиной к дереву. Плотное покрывало укутывало её волосы и лицо, так что Давен видел только глаза — голубые, с янтарными всполохами. На секунду незнакомка перевела взгляд с нападавших на Давена, и тот почувствовал, что этот взгляд его парализует.

Давен мгновенно отвёл глаза, сосредоточившись на ходе схватки, но даже так, не глядя, он продолжал чувствовать присутствие другой драконорожденной рядом с собой. Не просто драконорожденной. Той единственной, к кому его тянуло сильнее, чем тянет Луну к Земле. Той, что погибла тринадцать лет назад.

— Давен! — окликнула его Варна, заметив, что он заносит меч для удара, но, не обращая внимания на оклик, Давен ворвался в гущу боя, безжалостно кромсая нападавших.

Джудас, ещё скрывавшийся среди деревьев, глубоко вздохнул и метнулся вперёд, чтобы нанести ближайшему из противников удар под лопатку. Нож наткнулся на металлические кольца кольчуги, и противник повернулся к нему лицом, но тут же упал на землю от тяжёлого удара молота Варны.

Призрачный свет замерцал над головами сражающихся, ослепляя всех без разбору, но Давен и его спутники уже были к этому готовы.

Нескольких ударов хватило, чтобы закончить схватку, а проморгавшись, Давен обнаружил, что они стоят на лесной поляне вчетвером. Шесть трупов громоздились вокруг. Мага и его спутницы и след простыл.

— Это ещё что за дрянь? — поинтересовалась Варна, ногой переворачивая одного из мертвецов на спину. Нехотя нагнувшись, она брезгливо потянула с него шлем и заледенела, рассматривая представшее её взгляду тупоносое, как морда ящерицы, лицо.

— Похожи на драконорожденных, — заметил Джудас, присаживаясь на корточки рядом с поверженным врагом и разглядывая его со всех сторон. В отличие от Варны, он не постеснялся не только ощупать тело, но и сорвать с пояса противника кошель с монетами. Подумав, прихватил ещё и закреплённый на изгибе локтя метательный нож, а затем переместился к следующему в поисках новой добычи.

Давен не слышал его слов. Он стоял неподвижно и смотрел на то место, где только что видел двоих путников, подвергшихся нападению. «Нападению ли?» — невольно пронеслось в голове, но, откровенно говоря, ему было всё равно. Встретившись со взглядом девушки, сопровождавшей мага, он ощутил такую мощь, какой не чувствовал с тех самых пор, когда покинул дом. Картины прошлого, которые Давен тщетно пытался изгнать из памяти, с новой силой расцвели в его мыслях.

— Давен, тебе кто-то врезал по голове? — Варна пощёлкала пальцами у него перед носом, и Давен сморгнул.

— Ты ведь тоже видела их?

— Кого? Шестерых мордастых ящериц, которых тебе приспичило убить? К сожалению, любуюсь на них до сих пор.

Давен покачал головой. Обернулся на друидессу в поисках поддержки, но та была занята исследованием небольшой записной книжки в кожаном переплёте, снятой с тела одного из противников.

— Что там? — спросил Давен, приближаясь к ней.

— Пока не пойму… Даже языка разобрать не могу.

— Разберёшься потом, — Варна тронула её за плечо и кивнула туда, где меж стволов деревьев замаячило ещё несколько фигур в плащах.

— Уходим, — Давен за шкирку оторвал Джудаса от сбора трофеев и толкнул вперед.

Все остальные поспешили следом за ним, и уже через несколько минут группа затерялась в лесу. Ненадолго остановившись, чтобы перевести дух, Давен понял, что до деревушки осталось рукой подать.

— Хорошо начался вечерок… — отметила Варна.

— С тебя два десятка монет, — вклинился Джудас. — Я говорил, что он найдёт приключений на наш зад.

Глава 2

Посёлок, который оказался на пути у Давена и его спутников, был не так уж мал и назывался Ульм. Его не окружали крепостные стены, и, судя по тому, что деревянных зданий было здесь куда больше, чем каменных, войну он толком не пережил — дома, что стояли на улицах сейчас, появились не так уж давно.

Однако тут и там над дверьми Давен видел знакомые защитные знаки, которыми пользовался его народ. Некогда они хранились в тайне, предназначались для защиты от сил тьмы, а теперь их чертил на амбаре каждый мельник, чтобы защитить муку от воров. Впрочем, как говорили, они не защитили ещё никого. Глядя на эти неумелые каракули, Давен лишь горько усмехался. Он знал: руны, начертанные несведущей рукой, никогда не обретут силы, а тот, кто, не имея тайного знания, заигрывает с магией древних, лишь напрасно рискует своей душой.

Большинство построек были двухэтажными, но стояли не плотной стеной, как в южных городах, а с небольшим зазором, в котором легко можно было спрятаться и который позволял пройти между домов. Эту деталь Давен отметил для себя ещё с холма, на случай, если придётся в спешке отступать. Отметил он и то, что кругом нет ничего похожего на поля — Ульм был селением торговым. Главными улицами его служили дороги, которые вели с юга, где расположилась Империя, на северо-восток, где раскинулись равнинные княжества. Князья торговали с Империей и каждый год ходили к стенам южных городов с походами. С северными бондами в Империи никто не дружил. У тех были свои торговые столицы, и по большей части они приходили на юг на боевых драккарах, а не пешком. Третья дорога, отходившая от перекрёстка, убегала на запад, где обитали свирепые горцы и звонкоголосые жители зелёных холмов. Оттуда пришла Каена, и сам Давен любил те места больше, чем все другие оставшиеся на материке края.

Улицы посёлка полнились людьми, и Давен невольно подумал о том, что на постоялом дворе, куда пролегал их путь, может не оказаться мест. Однако многообещающая вывеска «Дом Ветров» откликнулась музыкой в его душе и отчего-то успокоила — в этом месте им просто должны предложить кров.

Внутри тоже было тесно. Натопленный зал пахнул в лица путников теплом, но те немногие взгляды, которые обратились к вошедшим, были насторожёнными, так что Давен невольно положил ладонь на рукоять меча.

Что-то неладное творилось в этой деревушке, и Варна, пожалуй, была права, предупреждая Давена о том, чтобы он ни во что не лез. Но Давен знал, что поступки не выбирают часа. Можно прожить всю жизнь, сторонясь великих свершений и чужих забот, но ради чего тогда ты живёшь?

Когда тринадцать лет назад перестал существовать его народ, Давену с большим трудом удалось принять мысль о том, что в новом чужом мире от него не зависит ничего. И как бы он ни старался убедить себя в том, что он лишь такой же наёмник, как и его друзья, поверить в это до конца так и не смог. Он не ставил себя выше других, так же как никогда не задумывался о том, что жизнь его будет заметно длиннее, чем жизнь любого из них. Прошлое и настоящее существовали в его сознании в параллель, он как бы разделился на двух существ; одно из них осталось там, в стенах горящего Звёздного дворца, а другое поселилось в старом теле вместо него. Но в те мгновения, когда рука Давена рвала из ножен меч, им всегда управлял тот, первый, затаившийся глубоко внутри. Страж Звезды.

Прикосновение к плечу вырвало Давена из размышлений. Он обернулся и увидел, что Джудас указывает на группу солдат, устроившихся в углу. На шлемах и плащах их были такие же гербы, какие Давен уже приметил по пути в Ульм — дракон с мечом.

— Не думаю, что они нас узнали, — тихо сказал Давен.

— Это хорошо, но в нашем случае я бы на удачу рассчитывать не стала, — вклинилась Каена, которая, как оказалось, смотрела на тех же солдат.

— Просто не будем выпускать оружие из рук, — Варна стиснула другое плечо Давена. — Пошли, мы устраиваем затор.

— Нужно будет аккуратно расспросить местных об Оллрике, — негромко произнёс Давен и бросил быстрый взгляд на Джудаса. Тот молча кивнул.

Давен отвернулся и принялся оглядывать зал в поисках свободного столика, но взгляд его остановился на полпути, потому что в самом тёмном углу у камина сидели двое. Вернее, один сидел на стуле, покачивая в левой руке глиняный кубок с горячим вином. Правая была опущена вниз. Она лежала на макушке второй, перебирая складки шерстяного покрывала, всё так же скрывавшего её волосы и лицо. Теперь Давену было абсолютно ясно, что эта вторая — никакая не ученица, потому как она стояла на коленях около стола, покорно склонив голову. От одного этого вида у Давена в груди поднялась такая злость, что он едва удержал своё драконье естество от того, чтобы разнести всё кругом.

С тех самых пор, как погиб Глен-Дрэгон Давен не призывал своего Дракона, и даже подобное желание не приходило к нему ни разу — до сих пор. То существо, что жило внутри, было слишком мощным и в то же время слишком чистым, чтобы пятнать его кожистые крылья грязью местных дорог.

Но она, эта странная девушка с глазами принцессы, принадлежала к тому же миру, что жил теперь только у Давена внутри. Она была такой же чистой, как то, что Давен пытался сберечь от чужаков. И Давен представить себе не мог, какой дрянью надо быть, чтобы принудить её стоять на коленях рядом с собой.

Пальцы сами стиснули рукоять меча, и тут же поверх них легла чья-то ладонь.

Заставив себя опустить взгляд, Давен увидел руку Варны.

— Давен, прекрати, — мягко попросила она. — Помнишь, мы договорились? Сядем, спокойно поедим. Поспим до утра и уйдём.

— Да, — собственный голос звучал глухо и тяжело.

Давен заставил свои негнущиеся ноги шагнуть вперед. Друзья подхватили его под руки и усадили на стул за одним из ближайших столов.

Стол стоял у самой двери — Варна выбрала его, чтобы в любой момент можно было сняться с места и уйти. Камин оказался прямо напротив — и возле него двое в фиолетовых одеждах.

Давен стиснул зубы. Обычный гул вечернего трактира шелестел прибоем где-то вдалеке. Он почти не заметил официантку, когда та подошла с привычным вопросом. Не слышал, как Варна заказывала еду. Во всём шумном зале он видел только одно существо — закутанное в бесформенные ткани и не смотревшее на него.

Принцесса Сильвена погибла по его вине. Давен всегда это знал. Он оказался слишком неосторожен, и в ту ночь, когда совершилось нападение на дворец, они были вдвоём. В темноте. И меч лежал слишком далеко, чтобы Давен смог до него дотянуться.

Он всегда знал, что беспечность его погубит. Сильвена могла не беспокоиться о своей безопасности — она и не должна была. Для этого был Давен и те, кто стоял в карауле рядом с ним. Но Давен не сумел выполнить свой долг, и, что ещё хуже, сам он выжил — лекари выходили его. Несколько месяцев Давен не мог шевельнуть рукой. А Сильвена оказалась погребена под развалинами дворца.

Так закончилась война между магами и жрецами. Народ драконов больше некому было объединить. В одну ночь погибли все, кто мог претендовать на власть.

Ещё за день до случившегося ни он, ни Сильвена о таком и помыслить не могли. Маги и жрецы ненавидели друг друга, но они ненавидели друг друга уже много веков. Никогда их ненависть не была настолько сильна, чтобы заговорщики набрались храбрости напасть на дворец и заставили Небесный Град рухнуть в бездну.

Потом, когда Глен-Дрэгон перестал существовать, Давен долго не мог поверить, что всё это в самом деле произошло. Он проклинал себя и требовал ответа у Небес — почему те наказали его жизнью, когда его принцесса, его любовь и всё, во что он верил, отправились в небытие.

— Кто поговорит с трактирщиком? — вырвал его из размышлений голос Варны. — На меня не смотреть: моё общение с пивными бурдюками добром не заканчивается.

Варна говорила правду. Ей категорически не удавалось разговаривать ни с мужчинами, ни с женщинами. Последние не понимали её, а первые воспринимали кожаный доспех, который предпочитала девушка, как повод затащить её в постель. Обычно кто-то в результате переговоров действительно оставался лежать — но, как правило, на земле.

— Я могу поговорить вон с той официанткой, — ответил Джудас и, проследив за его взглядом, Давен заметил, что тому уже во всю строит глазки голубоглазая северянка.

— А я — с трактирщиком, — сказала Каена и попыталась встать, но Давен удержал её на месте, накрыв локоть друидессы своей рукой.

— Не спеши. Пусть Джудас и правда с ней поговорит. Если угрозы в городе нет, то можно будет опросить и других.

Каена кивнула, а Джудас поднялся, оправил плащ и, прочесав чёрные волосы пятернёй, расхлёстанной походкой направился туда, где девушка наливала эль.

— Он же опять нарвётся на какую-нибудь дрянь, — устало сказала Варна.

— Брось, он бы всё равно к ней пошёл, — ответил Давен, отламывая кусок хлеба и пытаясь сосредоточиться на еде. Однако заставить себя не смотреть на рабыню с янтарными искорками в глазах оказалось нелегко. И даже когда Каена предложила обсудить дальнейший путь, глаза Давена нет-нет да и косили туда.

— Сейчас на севере дружины возвращаются домой. Ещё один месяц у нас есть. Но что могло понадобиться Оллрику там, в снежной земле?

— Подмога, конечно, — ответил Давен спокойно. — Он рассчитывает нанять новую дружину и вернуться на юг, чтобы отвоевать своё. Так что ты права, нам нужно закончить дела до того, как драккары причалят к родным берегам.

Каена задумчиво посмотрела на мужчин в плащах с драконами, потом покосилась на Варну, как будто сомневалась, стоит ли заводить разговор при ней.

Поймав её взгляд, воительница демонстративно зевнула.

— Пойду-ка я комнату закажу. Лучше хорошо выспаться перед дальней дорогой, когда ещё доведётся в кровати поспать.

— Иди, — Давен кивнул и проводил Варну взглядом. Потом, дождавшись, когда та закончит разговаривать с трактирщиком и скроется за поворотом лестницы с ключом в руках, негромко произнёс, обращаясь к последней спутнице, оставшейся за столом: — Обидится она на нас. Может быть, стоит ей сказать?

— Твоя тайна, Давен. Не мне решать.

Каена помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

— Я думаю вот о чём: Джудас назвал их драконьими отродьями неспроста. Те уроды на дороге в деревню и правда не похожи на людей.

— Ты мне сейчас тайну происхождения богов открыла. Только тебе не кажется, что они и на меня мало похожи?

— Вот это и интересно, — Каена прищурилась, пристальнее всматриваясь в сидевших за столом. — Столько слухов о драконах кругом. То они боги, то проклятие материка… А тут — смотри-ка, и драконы откуда ни возьмись.

Давен вздохнул. Ему очень хотелось сказать, что к ним это не имеет никакого отношения, но он слишком хорошо осознавал, что это будет ложь. Если кто-то собирался использовать память о драконах для своей выгоды, это очень даже касалось его. Потому что больше некому было помнить, каким на самом деле был их народ.

Глаза Давена невольно переместились от группы солдат к двоим, сидевшим за столом в углу у очага, а в следующее мгновение его будто кипятком ошпарило. Давен обнаружил, что пленница тоже смотрит на него. И точно так же, как в прошлый раз, её взгляд парализовывал волю. Давен чувствовал, что стоит этой девушке приказать — и он упадёт ниц у её ног, выполнит любой приказ, даже если та потребует убить самого себя.

Давен со свистом втянул в себя воздух и нехотя отвернулся. Теперь его взгляд встретился со взглядом мага, сидевшего за тем же столом. Тот смотрел с любопытством, и несколько долгих мгновений они изучали друг друга. У мага были чёрные волосы до плеч, слегка вьющиеся на концах. Слишком крупный крючковатый нос и чёрные, как бездна, глаза.

Потом маг наклонился и что-то шепнул на ухо своей спутнице. Прошло ещё мгновение. Та поднялась на ноги и, двигаясь плавно, будто наложница султана, направилась в сторону Давена.

Глава 3

Дая стояла на коленях по правую руку от Вермандо Сандалфа, младшего магистра Ложи Смерти, своего безмерно любимого сутенёра и владельца. Взгляд невольницы был устремлён прямо перед собой — как требовал того прямой приказ господина. Видимо, даже зная, что рабыня не сможет отойти и на два десятка шагов, маг всё равно боялся, что его игрушка попытается выкинуть какой-нибудь трюк.

Дае же давно уже было всё равно. Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она попала к Вермандо. Даже предыдущего хозяина не помнила. Память отказывалась хранить события, случившиеся более года назад.

Стараясь не привлекать внимание магистра, Дая осторожно обследовала взглядом захудалую таверну, в которую привёл её господин. «Дом ветров» — гласила вывеска у дверей. Иногда Дая задавала себе вопрос — кто научил её читать? Но ответ, конечно же, вспомнить не могла.

Вот уже четырнадцать дней Вермандо провёл в дороге, и до сих пор они ночевали в селениях только два раза. О цели путешествия чародей Дае, конечно же, не говорил — та лишь знала, что Вермандо перед сном нашёптывает себе под нос про какой-то ритуал, а днём на них нападают люди Короля. Очевидно, делишки Вермандо были не совсем законны, но Даю не волновало и это. Она слишком устала, чтобы сопротивляться, не зная ни кто она такая, ни что ждёт её в будущем. Поначалу она мучила себя, пытаясь восстановить воспоминания, но те ускользали, и их потеря лишь причиняла новую боль. Устав от бесплодных терзаний, Дая стала жить одним днём, в котором не имела ни воли, ни знаний, ни права что-либо решать.

За то время, что она провела с Вермандо, Дая немного узнала своего господина. Тот был скорее жесток, чем милосерден, скорее равнодушен, чем эмоционален. Он расчетливо продумывал всё наперёд, а Даю воспринимал как вещь, которая служит продолжением его руки и выполнит любой приказ — благо руны, начертанные на горле пленницы, обеспечивали полное подчинение.

Тот факт, что они с господином оказались здесь, мог означать одно: Вермандо требовались деньги, чтобы пополнить провиант. А Дая была красива. Изящна не по-людски, гибка как танцовщица и всегда послушна. Потому лучшим способом пополнить свою казну Вермандо считал продать Даю кому-нибудь на пару часов. А потом ещё на пару часов. И, если денег не хватит на нужные ему ингредиенты, — ещё.

«Жизнь — это вонь», — думала Дая, стоя на коленях на полу, но Вермандо её мнение, разумеется, не интересовало. Маг оглядывал посетителей таверны в поисках того, кто сможет принести ему немного деньжат, иногда поглаживая свою игрушку по плечу поверх плотных складок ткани.

С тех пор как к власти в срединных землях пришёл новый Король-Дракон, этот край так и кишел угрюмыми наёмниками и неудачливыми авантюристами, которым Империя не позволяла пересечь границу, а зима — отправиться дальше на север. Развалины драконьих храмов, рухнувших на землю Арканума два десятка лет назад, так и притягивали к себе всякий сброд, охочий до забытых мёртвым народом сокровищ. Хотя, если бы спросили Даю, она бы сказала, что лучше оказаться в любом месте материка, только не здесь. В довершение всего под носом у Короля-Дракона маги возвели свои башни, окружили их зачарованными лесами, куда не осмеливался ступить ни один человек, и теперь проводили в своих магических стенах эксперименты, от которых на много миль кругом траву покрывала красная пыль, а дым то и дело заволакивал небо от горизонта до горизонта. Их тоже привлекали драконьи руины, наполненные бесхозными магическими предметами — наподобие тех, что понадобились младшему магистру теперь.

Какой бы хаос ни царил вокруг, но на постоялом дворе имелись свои правила. Здесь запрещалось обнажать оружие. Запрещалось проносить с собой дурманящие порошки и пускать в ход магию. А шлюхи должны были носить покрывала на голове и одежды, которые не позволили бы окружающим остановить на них взгляд. К тому же представителям первой древнейшей воспрещалось завязывать разговор с мужчинами, так что весь торг предоставлялось вести тому, кто их сопровождал. Бедные клиенты даже не видели, что они покупают. Не то чтобы большинство мужчин это сильно смущало — по крайней мере, до тех пор, пока у них были драконьи камни, чтобы заплатить за товар.

Вермандо вполне устраивал такой расклад — так он мог не опасаться, что Дая заведёт с клиентом разговор и уговорит помочь.

Раньше Дая в самом деле пыталась. Как-то даже успела рассказать одному контрабандисту настолько много, что тот согласился переправить её на свой корабль. Однако портовая охрана выловила беглянку через несколько часов и доставила домой в целости и сохранности — к немалому огорчению контрабандиста. Тот уже надеялся неделями иметь неограниченный доступ к красивому и покорному телу, а после этой выходки загремел в тюрьму.

Однако Дая всё ещё искала способ вырваться на свободу. После полугода, проведённого с Вермандо, самое время было уйти. Куда? Ответа на этот вопрос она не знала. У неё не осталось цели в жизни с тех самых пор, как она обрела нынешнее имя. Дая просто чувствовала, что находится не на своём месте.

Это было, пожалуй, хуже всего — не знать ни края, где она родилась, ни цели своего существования. Вермандо называл её просто — Рабыня. Дая — так это звучало на языке чародея. Дае же оставалось только удивляться тому, что она знает и этот язык, и язык обитателей восточных равнин, и имперский, и северные наречия. Вермандо никогда не напрягал себя настолько, чтобы дать рабыне собственное имя. Другого же имени из своего прошлого Дая вспомнить не могла.

Дая и до того, как попасть к чародею, была рабыней. В этом сомнений быть не могло. Вермандо стал третьим хозяином, которого она запомнила. Воспоминания о жестоком обучении иногда всплывали у неё в голове: некто невидимый заставлял её опуститься на колени между своих ног, жестокая рука вцеплялась в её длинные серебристые волосы, рот натягивался на чужое тело. Воспоминания о двух других владельцах остались совсем смутные — безликие люди с такими же безликими именами, которых Дая запомнить так и не смогла.

На сей раз ей «повезло». Чародей почти не рисковал притрагиваться к ней. Только когда был пьян, приказывал раздеться догола и заставлял смотреть, как он играет сам с собой.

Вермандо выиграл её в карты. В ту ночь маг с трудом дождался, когда вернётся домой и распакует свой приз. Дая не знала, кто из них удивился сильней, когда, коснувшись обнажённого тела рабыни шершавыми пальцами, Вермандо отлетел в сторону на добрых пять шагов.

К счастью для невольницы, чародей нашёл для неё массу других обязанностей: убирать в комнате, мыть пробирки, готовить еду и собирать хворост в пути. И, к несчастью для неё же, Вермандо сразу же понял все преимущества владения дойной коровой. Чародею было слишком лень шевелиться, чтобы торговать телом невольницы на постоянной основе, так что по большей части существование Даи было скорее скучным, чем невыносимым. Она готовила, убирала, спала на циновке у хозяйской кровати и мечтала о другой жизни. Редкие путешествия магистра, несмотря на все недостатки такого пути, были самыми захватывающими моментами в её жизни с чародеем.

Дая продолжала оглядываться по сторонам.

Выход, расположенный в задней части таверны, перегораживал сломанный стол, зато дорога в приватные комнаты была открыта. Ещё один чёрный ход располагался рядом с потайными кабинками, которые можно было арендовать на ночь или на пару часов. Те, кто не мог позволить себе даже этого, спешили расслабиться прямо в зале. Дая подумала что, как бы противно это ни звучало, она бы предпочла клиента победнее. Бедняки смотрели на вещи проще. С ними не приходилось бояться, что твоему господину захочется поиграть в какую-то хитрую игру.

Дая всё ещё разглядывала зал, когда её внимание привлек внушительный силуэт, небрежно раскинувшийся за столиком у камина. Он принадлежал человеку, которого Дая в этот вечер уже встречала — тому, кто помешал напавшим на них воинам Короля. Даже когда незнакомец сидел, было ясно, что он довольно высок. Под чешуйчатыми рукавами кольчуги просматривались жёсткие тугие мускулы; лежащие на столе руки украшали следы битв. Его пепельные, почти белые волосы невероятной длины красивой густой волной ниспадали по плечам до пояса. Мужественный профиль подчёркивал чувственный абрис тонких губ. Рваный шрам разделял пополам высокую твёрдую скулу. Незнакомый воин разговаривал со спутницами — такой же высокой, крепкой воительницей с русой косой и рыжеволосой друидкой. Затем воительница поднялась и направилась к стойке, за которой протирал стаканы трактирщик.

Дая поспешила спрятать взгляд, пока та не заметила её любопытства, но стоило воительнице удалиться по лестнице на второй этаж, как невольница снова принялась разглядывать незнакомца, вид которого пробуждал в её груди странное, то ли давно забытое, то ли вовсе незнакомое тепло.

Не отрываясь от разговора, воин осматривал комнату — медленно, как будто оценивал степень угрозы, исходившую от каждого из гостей таверны. Однако Дая видела, что мысли его находятся где-то далеко.

Сердце Даи забилось сильнее, когда мужчина плавно повернул голову в её сторону. У неё мгновенно пересохло во рту. Голова закружилась, когда она натолкнулась на взгляд зеленых глаз незнакомца. Дая почувствовала всю тяжесть этого взгляда, несмотря на то, что незнакомец не мог видеть её лица. Несколько долгих ударов сердца воин смотрел на неё, а затем его глаза скользнули прочь.

Мучительное чувство потери овладело невольницей. Дая отвесила себе мысленную пощёчину, напоминая: «Ты — рабыня. Ты даже мечтать о нём не посмеешь». Но, сколько бы она себя не убеждала, Дая уже мечтала — о том, как незнакомец посмотрит на неё ещё раз. О том, как Вермандо подаст знак, и тот купит её. Пускай всего на одну ночь. Лишь бы только прикоснулся к ней. Лишь бы только смотрел на неё ещё несколько минут, заставляя Даю тонуть в этом странном, незнакомом чувстве.

Дая замерла неподвижно, изо всех сил стараясь больше не поднимать взгляда. И всё же против воли она чувствовала, как глаза воина скользят по её укутанному ненавистными тряпками телу, вызывая в сердце Даи давно позабытый стыд, заставляя перламутровую кожу покрываться румянцем под тканью покрывала. Внизу живота забегали мурашки, когда взгляд воина скользнул ниже, изучая слегка раздвинутые бёдра невольницы. От мысли о том, что тот представляет себе в этот момент, Дая покраснела ещё больше. Сердце стучало в груди медленно и сильно, грудь тяжело вздымалась под этим пристальным взглядом, как будто воин не просто смотрел, а гладил её, касался своими покрытыми шрамами руками. Дая чувствовала, что шрамы на этих руках так же неуместны, как рабские руны на её горле, что их встреча должна была произойти иначе — но должна была непременно. По-другому случиться просто не могло. Не выдержав, она бросила на светловолосого быстрый вопросительный взгляд, но именно в это мгновение тот отвернулся, чтобы перекинуться парой слов с друидессой, всё ещё сидевшей рядом с ним за столом. Даю накрыла горечь, нестерпимое желание преодолеть разделявшие их несколько ярдов и заставить воина посмотреть на себя. «Я найду, что тебе дать!» — билось в голове. Боль пронзила тело, когда промежность распалилась до предела когда рабский ошейник раскалился на её шее — так случалось всегда, когда мысли Даи улетали слишком далеко и ей становилось слишком хорошо, но дааже эта боль не смогла её отрезвить. Каждый инстинкт побуждал пересечь залу, чтобы взять воина за руки и заглянуть в это мрачное лицо… чтобы заставить его увидеть себя.

К сожалению, пойти Дая могла только туда, куда послал бы её господин. Стараясь не привлекать к себе внимания, невольница обернулась на Вермандо и поняла, что тот смотрит куда-то светловолосому путнику за плечо. Там, за крайним столиком, сидел неприятного вида полноватый южанин с чёрными кудрями, облепившими влажные виски, и старательно жестикулировал чародею. А в следующее мгновение Вермандо наклонился к Дае и приказал:

— Иди к нему. Принесёшь не меньше десяти монет.

Дае сдавило грудь, когда она представила, как пройдёт мимо этого светловолосого воина, чтобы продать себя пышнотелому торговцу. Как покинет зал вместе с ним, а того, при виде кого замирает её сердце, не увидит больше никогда.

Одним плавным движением поднявшись на ноги, Дая тщательно разгладила складки ткани, которая укутывала её тело и лицо. У неё было около трёх секунд, чтобы определиться с планом действий. Понимание того, как много решается в этот миг, заставило Даю задержаться на месте, выторговывая для себя ещё несколько мгновений, и, в конечном счёте, возможность предпринять настоящие решительные действия. Она остановилась в нескольких шагах от этого опасного человека, увешанного оружием, и, дождавшись, когда случится неизбежное, и один из посетителей врежется в неё, рухнула рядом с беловолосым. Рука невольницы задела глиняный кубок, стоявший на столе, и опрокинула его воину на живот.

— Мне так жаль… — прошептала Дая, наблюдая, как кроваво-красная жидкость впитывается в рубашку незнакомца и алый бисер разбегается по потрёпанным кожаным штанам. Воин вскочил с места, и Дая поспешно прикрыла голову руками, предчувствуя, что сейчас получит удар. Дая была высокой, но незнакомец — ещё выше неё. Плечи воина были заметно шире, а руки, безусловно, сильней, так что, если бы тот захотел, смог бы одним ударом размазать Даю по стене. Зеленые глаза с огненными прожилками яростно сверкали, заставляя кровь леденеть. В одно мгновение на Даю нахлынуло лихорадочное возбуждение, сердце заколотилось ещё быстрее, и она твёрдо уверилась, что не может позволить этому человеку просто так уйти.

Незнакомец в самом деле вскочил, но не для того, чтобы ударить или отчистить мокрое пятно. Руки его метнулись к Дае, как будто тот хотел помочь ей подняться, — и тут же опали. В эту же секунду Дая заметила, как поднимается с места высокая фигура чародея. Должно быть, заметил её и воин — вместо того чтобы прикоснуться к чужой вещи и взять на себя ответственность за неё, он принялся раздражённо отряхивать с бёдер красные капли.

— Прошу прощения за её неуклюжесть, сэр. Пожалуйста, позвольте вам помочь.

Вермандо в одно мгновение оказался рядом и принялся хлопать по телу незнакомца платком, заставляя Давена злиться ещё сильнее. В конце концов путник снова сел и откинулся на спинку кресла. Взгляд его, одновременно обжигающий и леденящий кровь, метался по телу невольницы. Просторная ткань, укутавшая незнакомку с огнеными прожилками в зрачках, безмерно злила Давена, потому что не позволяла определить, ошибся он или нет. Сильвена — настоящая Сильвена — была ослепительно красива. Её матовая кожа отливала перламутром под светом звёзд. Лицо, безупречное как лики мраморных героев и богов, оставалось холодным и бесстрастным — для всех, кроме него одного. Волосы отсвечивали бледным серебром в отблесках пламени от очага — в ту ночь, когда Давен брал Сильвену в последний раз. Эти мгновения он до сих пор видел во сне и наяву так, как будто всё произошло только вчера.

Не в силах одолеть нахлынувший вал болезненных воспоминаний, Давен негромко зарычал.

Дая же стояла, смиренная и покорная, с руками, аккуратно сложенными на животе и низко опущенной головой, пока не увидела, что Вермандо приказывает принести ещё вина. Дая немало удивилась, когда чародей упал на стул напротив мужчины, как будто они были старыми добрыми друзьями.

Вермандо был шарлатаном высшего класса. Он умел находить выгоду в любом недоразумении. В одно мгновение он забыл о богатом южанине и сосредоточился на новых перспективах. Дае оставалось только гадать, какие мысли роились в его голове.

В руках чародея оказалась колода карт, и он предложил незнакомцу сыграть, чтобы подсластить его несчастье и развеять скуку.

«И в качестве извинения за испорченную одежду моя девочка будет рада обслужить вас, абсолютно бесплатно, добрый господин». Он ткнул в Даю костлявым пальцем, и та покорно опустилась на колени, ожидая, пока незнакомец примет или отклонит предложение. Беловолосый воин смотрел на невольницу и молчал. «Похоже, он брезгует», — подумала Дая и, не поднимаясь с колен, подползла поближе к нему. Воин, к великому сожалению Даи, не мог видеть ничего, кроме её сильно подведённых сурьмой глаз, а значит, не имел возможности оценить, что за товар ему предлагают. Обычно бледные щёки Даи, к тому же, продолжали краснеть всё сильней, и она предпочла опустить глаза, пока незнакомец не разочаровался в ней до конца.

Давен же чувствовал, как на него давят эти два выжидающих взгляда. От одного из присутствующих ему не терпелось избавиться — но именно он был главным в этой паре, и именно он принимал решения за двоих.

Другую хотелось рвануть с колен, прижать к себе. Сорвать это проклятое покрывало и разглядывать, удостовериться, что перед ним — то самое лицо, которое снилось ему так много раз. И, если это в самом деле оно, — никогда больше не отпускать. «А даже если нет… мне будет достаточно её глаз. Пусть они смотрят на меня в темноте. Пусть напоминают мне о той, другой».

Давен сжал пальцы в кулак. Он абсолютно не любил играть, но, чтобы задержать проклятого колдуна, заставил себя кивнуть.

Дая неловко заползла под укрытие стола и расправила одеяние так, чтобы подстелить его складки под колени.

Она знала свою работу — поддерживать возбуждение, не давать сосредоточиться, пока Вермандо ведёт хитрую игру. Обычно Дая не задумывалась о том, что делают и о чём говорят тем временем за столом.

Ноги незнакомца были длинными, а бёдра — твёрдыми, как будто под кожей штанов скрывался металл. Дая пробежала ладонями по внутренней стороне его ног от коленей вверх. Ей хотелось, чтобы эта неожиданная работа продлилась как можно дольше. Чтобы она успела изучить тело этого воина, от взгляда которого в жилах замерзала кровь. Чтобы сумела заставить его по-настоящему себя захотеть. Стереть любые сомнения с его лица.

А ещё ей безмерно хотелось просто касаться его. Приносить наслаждение и ласкать, как будто малейшие крохи радости и благодарности на лице беловолосого были важнее, чем её собственная жизнь, важнее, чем любая возможная боль.

Однако время, отпущенное Дае, не зависело от неё. Только от того, как пойдёт игра на другой стороне стола.

Дая вопреки собственному обыкновению прислушалась к негромкому разговору. Кажется, Вермандо не столько собирался играть, сколько хотел что-то обсудить.

— Вы не похожи на большинство путников, что заглядывают сюда, — прозвучал над столом его мягкий, бархатистый голос.

Вермандо один раз стукнул по правому плечу Даи, давая понять, что торопиться не стоит.

Дая посчитала это весьма удачным для себя.

Пробежавшись руками по телу незнакомца, Дая ощутила, насколько богато он оснащён. И главное его оружие было готово к бою.

— В самом деле? По-моему, таверна полна… странников.

Сквозь плотную кожу штанов тело беловолосого ощущался твёрдым и горячим. Дая прокатилась по нему лицом, скользнула руками к животу воина, туда, где кожа была немного липкой от вина. Быстро задрала рубаху и кольчугу, расстегнула его брюки, а потом, сдвинув покрывало, приникла ртом к его животу, неторопливо вылизывая кожу до чистоты.

— Вы выглядите более опытным в вопросах особого толка… Как, например, исследование драконьих руин.

Дая продолжала исследовать неожиданно бархатистую, сладкую от вина кожу губами и языком.

Воин немного сдвинулся, давая понять, что пора приступить к делу. С неохотой Дая покинула твёрдую поверхность его живота и повиновалась молчаливому приказу. Она нежно потянула бёдра партнера на себя и, поймав губами его плоть слегка приласкала языком.

— Мы с друзьями сейчас заняты другим исследованием. Оно ведёт нас на север. Возможно, поэтому я и показался вам непохожим на остальных… авантюристов… которые собираются в этих краях.

— У меня есть некоторое количество монет… — Вермандо позвенел кошельком. — Если бы ты задержался и помог мне в одном путешествии, как помог сегодня вечером, я мог бы тебя хорошо вознаградить.

Давен молчал. Ему не нравилось, когда незнакомые люди без спроса переходили на «ты», но он готов был простить чародею и это, и многое ещё, потому что от того, что творила его невольница под столом, Давену становилось тяжело дышать.

Шлюхи обслуживали Давена не впервые — хотя он и предпочитал не пользоваться их услугами лишний раз. Но именно эта рабыня, кем бы она ни была, угадывала каждое желание его тела с такой точностью, как будто всю жизнь только и делала, что ублажала его одного.

— Я не стану нарушать слово, данное одному господину, только потому, что мне хочет заплатить другой.

Дая продолжала вести языком собственную игру. Она была нежна… Так нежна, как могла. Каждым движением она старалась показать то, что не могла произнести вслух; выразить, как сильно она хочет, чтобы воин изменил решение и согласился их сопровождать. Впервые за всё время, проведённое рядом с Вермандо, она делала то, чего на самом деле хотела.

Воин заёрзал в своём кресле. Дая остановилась, но тот подбросил бедра вверх, подталкивая невольницу к действию.

Снова приподняв голову, Дая слегка сменила тактику и погладила языком удивительно мягкую кожу живота. Подбирая сладкое вино и мужскую соль, проследовала по дорожке из шелковистых белых волос, вверх к лагуне пупка, а затем обратно к паху.

Воин задвигался мощными толчками. Затем вздохнул. Негромко — вероятно, он даже не выдал себя Вермандо, — но Дая видела это… почувствовала это. На несколько мгновений она позволила мужчине нежно заполнить свой рот.

— Уверен, я или моя спутница смогли бы вас убедить.

Дая играла. Прошлась языком вверх по всей длине… Проложила дорожку поцелуев вниз. Снова накрыла ртом. Когда воин толкнулся внутрь — так глубоко, что у Даи потемнело в глазах, — невольница открыла рот так широко, как только смогла, и предупреждающе коснулась зубами основания его плоти. Бёдра воина дёрнулись.

Небо знает, что заставило Даю это сделать — воин был так близко и Дая знала, что от неё требуется лишь тянуть время, но она хотела, чтобы этот человек вошёл в неё. Дая хотела, чтобы семя воина осталось на её коже и у неё во рту. Хотела чувствовать на себе его руки, его кожу — на своей. Хотела заставить его хотеть себя так сильно, чтобы мужчина заплатил за ночь. Всего одна ночь. Было ли слишком нагло молиться о такой ерунде? Дая сдавила ещё немного мясистую плоть, чувствуя, как воин замирает… Тот не произнёс ни звука, но Дая знала: ему это нравится. Очень. Ослабив давление, Дая прошлась зубами по всей длине, затем снова поддразнила его. Это было слишком для большинства мужчин. Но не для него. Дая чувствовала, что беловолосому воину понравился этот поцелуй боли.

Без предупреждения твёрдая как камень рука воина опустилась и прижалась к покрывалу на голове рабыни. Дая видела, как вздымается его живот. Без сомнения, ему не хватало воздуха. Бёдра толкнулись с такой силой, что Дая едва не подавилась. Когда его горячее семя пролилось Дае в рот, рука воина задрожала над тканью покрывала, трясущиеся пальцы заскользили по коже невольницы. Мужчина проследил впадинки глаз Даи, тонкую линию носа. Сдвинув покрывало, он впился пальцами в тугую косу длинных волос. И эти пальцы судорожно сжались, когда наслаждение выгнуло тело воина дугой.

Тот отстранился, и Дая позволила ему выскользнуть из своего рта, но мужчина не выпустил её. Напротив, за косу притянул ещё ближе, так что лицо Даи прижалось к твёрдому бедру. Воин, на секунду выпустив Даю, поправил одежду, но тут же снова притянул невольницу к себе. Та расслабилась между его мощных бёдер, испытывая непривычное чувство безопасности и необъяснимое удовлетворение. Рука воина продолжала гладить волосы невольницы, бродить по её лицу, как будто он изучал Даю шероховатыми кончиками своих пальцев. Когда они прикоснулись к губам невольницы, та открыла рот и мозолистые подушечки заскользили по её зубам. Дая сомкнула губы вокруг пальцев воина и легонько пососала, а затем отпустила.

Вермандо не звал её к себе, поэтому Дая старательно устроилась поудобнее и улыбнулась, когда рука незнакомца захватила её косу, не позволив отодвинуться далеко.

Как только Дая уткнулась головой партнёру в бедро и позволила сомкнуться глазам, сознание стало уплывать. Обсуждение за столом проходило сухо и почти не двигалось с места, а с течением времени становилось всё более немногословным и злым. Господа сосредоточились на игре и на какое-то время прекратили торг. Деньги перешли из рук в руки, а потом опять вернулись назад. Дая слышала, как Вермандо вполголоса изрыгает проклятья, а затем смеётся от восторга. Поскольку с самого начала он выиграл свою рабыню в карты, Дае пришло в голову обратить на это внимание. В этой игре могла решаться её судьба.

— Её… — Вермандо усмехнулся у неё над головой, — снаряжение у меня в руках.

Смех мага прозвучал резко и зло. Он явно успел проиграть всё, что мог.

— Нет, дорогой сэр, так не пойдёт, — Дая поняла, что Вермандо бросил колоду на стол. — Больше я не стану с тобой играть.

Светловолосый воин испустил негромкий равнодушный смешок.

— У тебя осталась ещё одна ставка — рабыня.

Видимо, Вермандо покачал головой, потому что вслух он произнёс:

— Рабыню я тебе так просто не отдам.

Он помолчал, должно быть, улыбаясь хорошо знакомой Дае хищной улыбкой.

— Впрочем, я мог бы расплатиться ею за ту работу, на которую пытаюсь тебя нанять. Скажем, отдам её тебе на одну ночь сейчас… И ещё на одну потом, когда дело подойдёт к концу.

Глаза Даи широко распахнулись. Пальцы воина стиснули её косу и потянули до боли, так что Дае пришлось накрыть их своими. Воин тут же ослабил хватку и погладил её по волосам — будто хотел извиниться. Перед кем? Перед шлюхой, которая отсосала ему под столом? Дае стало разом грустно и смешно. Никогда этот человек не рискнёт своим долгом ради неё. Дая не знала почему, но была уверена, что это так. Не только сейчас, но и всегда.

— Нет, — твёрдо сказал воин и впился пальцами теперь уже в затылок Даи. — Если хочешь расплатиться так, то я, возможно, соглашусь. Но ты не только отдашь мне свою подстилку до утра, я буду также брать её в дороге в любое время, когда захочу. В любом трактире, если я скажу, она проведёт со мной ночь. И кроме того… Тебе придётся заплатить моим друзьям. Иначе я не смогу убедить их пойти со мной. А без них я никуда не хожу.

Вермандо молчал. Дая с трудом удерживалась от того, чтобы укусить этого беловолосого наглеца за руку, — скорее, потому, что понимала: все деньги Вермандо уже проиграл, а не потому, что не хотела в дороге обслуживать этого мужчину. Сама не зная, что на неё нашло, Дая чувствовала, что готова ублажать его везде и всегда, хоть под столом, хоть на каменном полу.

Дая необычайно живо представила себе последнюю картину: каменный зал древнего храма. Её собственное тело на белом мраморе алтаря. Прохладный воздух ласкает обнажённые плечи. И этот мужчина нависает над ней — так низко, что белые волосы укрывают обоих покрывалом, касаются груди Даи и щекочут соски. Сильное тело властно двигается у неё между ног, вбиваясь, присваивая себе. Руки Даи скользят по широким плечам, по мускулистой спине.

— Дая… Подъём!

Резкий удар окованного железом сапога Вермандо вырвал Даю из наваждения. Она неуклюже поправила покрывало и торопливо выбралась из-под стола. Дая ничего не знала о своём возрасте, но подозревала, что она всё-таки не настолько стара, чтобы засыпать под столом. Беловолосый выглядел напряжённым, но всё же довольным. Вермандо же был мрачен, но полон решимости.

— Ты пойдёшь с ним сегодня ночью. Он владеет тобой, пока солнце не появится за окнами.

Дая переводила взгляд с одного на другого. Надежда боролась в ней с осторожностью. Она знала, что сможет сбежать в этот раз, но теперь, когда у неё появилась надежда, — уже не хотела. И причина была вовсе не в том, что проклятые руны, выжженные на шее, позволят найти её, куда бы она ни пошла.

Возможно, незнакомец обладал какими-то невероятными магическими навыками и мог освободить её… Дая взглянула на его изрезанные боевыми шрамами руки и отмела эту надежду. Возможно, он знал кого-то с удивительными магическими навыками…

Вермандо оттолкнулся от стола, его худощавое тело подрагивало от злости. Сделка, которая могла оказаться ему полезной, стоила намного дороже, чем он рассчитывал на неё потратить. Дая прикусила губу и подняла взгляд на воина.

— Подожди, я сниму комнату на двоих, — произнёс тот.

Дая ещё шире распахнула глаза. «Ничего себе, транжира», — подумала она. Большинство путников, останавливавшихся здесь, засыпали прямо у очага.

Воин встал, и Дая подошла, чтобы следовать за ним, как и полагалось, на расстоянии шага или двух. Она бросила взгляд на Вермандо; несмотря на весь свой гнев, чародей уже отвернулся и завис подле занятого игорного стола. Несомненно, он собирался вернуть себе всё, что сегодня потерял.

Дая подумала, что беловолосый воин принадлежит к тому типу людей, которые предпочитают держать всё под контролем, а потому, как только появилась такая возможность, она отодвинулась, давая ему пространство, чтобы выхватить меч. Однако беловолосому это не понравилось.

— Прямо передо мной, — сказал он, обернувшись и показав Дае направление кивком. — Я не могу защитить тебя, если не буду видеть.

Дая замерла от удивления, вглядываясь в его каменное лицо. Шлюха идёт впереди клиента? Она пожала плечами, отвернулась и двинулась прочь, а остановилась только у подножия лестницы.

— Третий этаж, поворот направо.

Голос воина был глубоким и хриплым. Дае это нравилось. Звук заставил всё внутри затрепетать. Невольница споткнулась и упала бы на колени, если бы руки воина не подхватили её.

— Идиотские тряпки, — пробормотала Дая, боясь поднять глаза и встретить пристальный леденящий кровь взгляд, устремлённый на неё.

Невольница поспешно подобрала подол, но полы одеяния всё равно болтались и путались между ног.

— Скоро ты их снимешь.

От этих слов Даю затрясло ещё сильней.

Глава 4

В комнате было удивительно тихо и благословенно прохладно. Дая стояла у приоткрытого окна, глядя на безлюдные улицы. Поначалу она удивилась тому, что её наниматель оставил окно открытым, но это казалось странным лишь до тех пор, пока рабыня не выглянула наружу. Окно находилось так высоко, что вряд ли кто-то решился бы выбраться через него.

Тяжёлый взгляд странника исследовал её, заставляя чувствовать редкую для Даи неуверенность в себе. Она сделала глубокий вдох и медленно развернулась.

— Я не вправе снимать покрывало с лица, — сказала она. — В остальном я выполню любой ваш приказ, мой господин.

Последние слова ей самой показались разом и сладкими, и неправильными. К собственному удивлению Дая обнаружила, что видит отражение тех же чувств в глазах чужака. Дая помешкала, дожидаясь ответа, но, так и не получив его, принялась неторопливо распутывать шарф, скрывавший её волосы. Повернулась вокруг своей оси, изображая подобие медленного стриптиза.

Давен стоял возле двери. Тело его было напряжённым как струна. Он сам не мог решить, чего желает больше: взять эту невольницу прямо сейчас и только потом, насытившись, продолжить разговор, или заставить её показать лицо.

— Сними эту штуку к чёртовой матери, — после недолгих колебаний сказал он. — Я не хочу видеть её на тебе.

Дая послушно позволила вороху тряпок соскользнуть на пол, но последняя шаль по-прежнему скрывала её губы и нос. Однако теперь Давен мог видеть стройное тело, уже не юное и порядком исхудавшее, но всё ещё крепкое и гибкое, как виноградная лоза. Руки сами потянулись коснуться впалого живота и маленькой груди, приподнятой двумя полосками грубой ткани, которые перекрещивались у затылка. Проследить их кончиками пальцев, и снова спуститься, чтобы стиснуть мягкие холмики.

Подчиняясь порыву, Давен положил ладони невольнице на бока. Кожа той оказалась на ощупь неожиданно нежной и горячей. Давен склонился, целуя обнажённое плечо. С губ рабыни сорвался шумный вздох.

Давен прошёлся поцелуями к её шее, наслаждаясь каждым мгновением блаженства, которое дарило ему это тело. Невольница легко отзывалась на ласки, позволяя гладить себя, выгибаясь навстречу. Живот её подрагивал под ладонями Давена, пока те не спустились ниже. Одна ладонь воина прошлась ребром между бёдер, пробралась между ног — и с губ Даи сорвался новый вхдох.

Давен медленно поднял взгляд от плеч невольницы к её глазам, и собственная жажда в мгновение ока показалась ему неуместной и кощунственной.

— Прости… — прошептал он.

Зрачки рабыни слабо мерцали в полумраке янтарными искрами. За все годы странствий Давен ни разу не встречал подобных глаз. И волосы… волосы невольницы в свете луны отливали серебром. Совсем как волосы его принцессы.

— Я сказал: сними, — не узнавая собственного голоса, произнёс Давен.

— Мой господин…

Решив не тратить больше времени на уговоры, Давен рванул последнее покрывало с лица невольницы и отбросил прочь.

На мгновение он замер, вглядываясь в безупречное, как лик мраморной статуи, лицо. Точёный прямой нос, плотно сжатые тонкие губы и высокие скулы, едва прикрытые непослушными прядками волос.

Ноги подогнулись, и Давен упал на колени, вжимаясь в живот стоявшей перед ним девушки лицом. Ком подступил к горлу, и суровый воин с трудом подавил всхлип.

— Ты… — выдохнул он.

Дая не знала, как реагировать на то, что произошло. На мгновение неловкость вытеснила все другие чувства, а затем сердце девушки захлестнули нежность и сожаление, которые она не смогла бы объяснить.

Сама не понимая, что делает, Дая обняла мужчину, прижавшегося к щекой к её животу, и прошептала:

— Не надо… прошу тебя.

Она поняла, что забыла сказать «господин». Секунду боролась с собой, а потом всё-таки добавила:

— … мой господин.

Слова заставили воина вскинуться. Отчаянье в его глазах мгновенно сменилось злостью.

— Почему ты так со мной говоришь? — спросил Давен.

Дая не знала, что на это ответить. Разве что:

— Как я должна себя вести? Скажи! Я вовсе не хотела расстраивать тебя…

Несколько секунд Давен пристально смотрел на неё снизу вверх, а потом медленно встал.

— Ты не узнаёшь меня, — сказал он.

Дая редко испытывала страх, но теперь она сглотнула, поражённая пламенем, разгоравшимся у странника в глазах.

— Как мне тебя называть?.. — спросила она, силясь скрыть дрожь в голосе.

Давен не отвечал. Вместо этого он медленно и плавно, с незнакомой Дае грацией, шагнул вбок, будто в пространстве перетёк.

Замерев в неподвижности и не смея повернуть голову, Дая наблюдала, как воин перемещается ещё и с каждым шагом пристально обшаривает взглядом её обнажённое тело. На бёдрах Даи всё ещё оставались просторные нижние штаны, но сейчас ей казалось, что путник смотрит сквозь них, видит каждый уголок.

Внезапно пальцы странника коснулись её кожи под лопаткой, и по всему телу Даи пробежала дрожь.

— Откуда это? — спросил Давен.

Дая попыталась вывернуть шею так, чтобы разглядеть, что нащупал на её теле незнакомец, но не смогла.

— Я не знаю… — растерянно сказала она. — Что там?

— Шрам.

Вернувшись на прежнее место, Давен теперь пристально смотрел ей в глаза.

— Где ты его получила?

— Я… не помню. Я даже не знала, что у меня есть шрам.

Испытующий взгляд незнакомца становился всё тяжелей, и Дая не выдержала — рухнула перед ним на колени и зачастила:

— Простите меня, господин! Я не помню ничего, что было со мной до прошлой зимы. Я не хотела вас оскорбить. Не хотела вам врать. Господин…

— Встань, — и снова от голоса незнакомца Даю пробрала дрожь. Она резко выдохнула и, не смея глядеть воину в глаза, выполнила приказ.

Тот шагнул к ней и мягко, как не касался Даю ещё никто и никогда, провёл кончиками пальцев по её обнажённым плечам. Поймал в ладони лицо невольницы. Склонился. Несколько секунд неотрывно вглядывался в глаза, потом нашел губами её губы и принялся медленно целовать.

Губы воина были сухими, но мягкими и горячими. Даю редко пытались целовать, но когда это случалось, ничьи губы не пробуждали в её сердце такого огня. Она подалась вперёд, невольно пытаясь углубить поцелуй. Покорно раскрылась, позволяя языку воина проникнуть в свой рот. Приникла к незнакомцу всем телом, инстинктивно потираясь о его бедро. Оплела руками шею воина. А когда тот оторвался от неё, Дая не сразу поняла, жива она или мертва. Кровь бешено стучала в висках.

— Не узнаёшь? — спросил странник.

— Не знаю…

Воин разочарованно отстранился от неё, попытался убрать руки, но Дая тут же перехватила его запястья.

— Постой… Пожалуйста… господин…

Уже отвернувшийся было Давен теперь посмотрел на неё через плечо. Несколько секунд он оставался неподвижен, в глазах его Дае почудилась такая же мольба. Потом воин высвободил руки и сел на кровать.

Давен уронил лицо на ладони и с силой надавил на глаза, которые предавали его. Девушка перед ним была похожа. Похожа на принцессу, как две капли воды. Тело её хранило шрам, который Давен сам когда-то нанёс ей мечом.

Но это не могла быть Сильвена. Она вела себя иначе, говорила иначе. И — самое главное — эта девушка не помнила его.

— Как тебя называть? — глухо спросил Давен, не поднимая лица.

— Дая, — тихо ответила та. Впервые Дае стало стыдно за собственное имя.

Давен услышал, как шелестит ткань широких брюк, и, приподняв голову от ладоней, увидел, что невольница снова стоит перед ним на коленях. Тонкие руки рабыни лежали на его запястьях, глаза снизу вверх заглядывали в глаза.

— Вы можете называть меня как пожелаете, господин.

Давен сделал глубокий вдох, силясь успокоить взбесившееся сердце. Эта стройная фигура на коленях у его ног сама по себе сводила его с ума. А вкрадчивый голос окончательно лишал способности соображать.

Но соображать было нужно. Давен это понимал. Нужно было разобраться, кто эта девушка. И теперь, когда он увидел её лицо… Теперь Давен не сомневался, что не сможет оставить её у колдуна.

— Ты знаешь что-нибудь о королевстве под названием Глен-Дрэгон? — спросил он.

Во взгляде невольницы появилась задумчивость, и на мгновение Давен был готов поклясться, что этот затуманившийся взгляд принадлежит Сильвене. Но вот невольница заговорила — и чувство мгновенно прошло.

— Павшее королевство драконов, руины которого разбросаны по всему Аркануму. Об этом знают все. Драконы мечтали завоевать Срединные земли, но люди материка сумели дать им отпор. Только один из драконов выжил. Тот, кто восстал против них — великий Король-Дракон…

— Король-Дракон?.. — Давен качнул головой, решив, что об этом расспросит потом. — Кто тебе это рассказал?

— Магистр Вермандо.

— Ты давно… служишь у него?

На мгновение Дая поджала губы и помрачнела.

— Сколько себя помню, господин.

— Это…

— Весь прошедший год.

Давен потёр виски.

— Не называй меня «господин», — повторил он. — Меня зовут Давен, Дая. Это имя тебе о чём-нибудь говорит?

— Давен, — повторила Дая. Звуки этого имени болью отозвались в груди, но не сказали ни о чём. — Нет. Прости, господин… Давен, — осторожно поправилась она и опустила взгляд. Потом резко вскинулась и, снова стиснув запястья Давена, зачастила: — Давен, прошу тебя, освободи меня… Я хочу служить тебе. Я буду делать всё, что ты прикажешь. Только… оставь меня при себе.

В горле Давена пересохло.

— Почему? — глухо спросил он и прокашлялся. — Чем я лучше него?

Дая опустила глаза.

— Не знаю, — тихо сказала она. — Я просто… чувствую. И всё.

Давен стиснул зубы.

— Королевство драконов пало тринадцать лет назад, — медленно произнёс он. — За это время о них успел забыть весь материк. Но я не понимаю… Не понимаю, как могла забыть о них ты. Никогда драконов не интересовала власть над людьми. И никогда бы людям не удалось уничтожить их, если бы не собственная неспособность разобраться, что важней — вера или знание.

Давен сделал глубокий вдох. Внезапно он обнаружил, что говорит с невольницей так, как будто уверен, что это Сильвена, — а ведь это могло быть вовсе не так. Следовало оставаться настороже. Её могли попросту подослать. Чтобы… чтобы что?

Ответить себе на этот вопрос Давен не успел, потому что раздался стук в дверь, и она тут же распахнулась.

— Давен! — Джудас ворвался внутрь и торопливо прикрыл дверь за собой, а затем замер, тихонько добавив: — Оу…

Взгляд его исследовал гибкую фигуру, замершую у Давена между ног, так что Давену захотелось обхватить невольницу и закутать её в плащ. Так он и поступил, скинув последний со своих плеч.

— Чего тебе? — спросил Давен заметно грубее, чем хотел.

— Стража, — только и сказал Джудас. Давену, давно привыкшему сниматься с места по первой тревоге, не понадобилось больше слов. Он вскочил на ноги, ощупал висевший на поясе меч и опустил взгляд на Даю, которая продолжала стоять на коленях не двигаясь.

— Они ищут этих двоих, — уверенно сказал Джудас. — Если отдашь им эту… давно не девочку… то мы сможем остаться в таверне до утра.

— Исключено. Скажи Варне и Каене, что нужно уходить.

Джудас только вздохнул.

— Они уже внизу. Я пришёл предупредить тебя. Надеюсь, чародея мы не станем спасать?

Давен качнул головой, но Дая торопливо вскочила на ноги и перехватила его руки, привлекая к себе внимание.

— Если он умрёт, то умру и я.

— Что?..

Дая молча указала на руны, украшавшие её горло, которые Давен заметил только теперь.

— Ай, Давен, только не начинай…

— Бери Даю и уходите через окно, — только и сказал Давен, а сам, не оглядываясь, направился к двери.

Джудас попытался выполнить приказ. Он схватил Даю за плечо и тут же со вскриком отлетел назад.

Резко обернувшись, Давен увидел повисший в воздухе, мерцающий голубым пламенем витиеватый знак.

— Это всё-таки ты… — выдохнул он и, подхватив невольницу на руки, потащил к окну. — Джудас, найди магистра и приведи ко мне! — крикнул он через плечо.

— Как скажешь… — со вздохом Джудас вынул из ножен кинжал и исчез за дверью.

Давен же вытолкал невольницу в окно. Та с необычайной ловкостью принялась спускаться вниз по водосточной трубе, и Давен тут же последовал за ней.

— Молодец, — выдохнул Давен, как только они оказались внизу. На мгновение прижал Даю к себе, а затем перехватил за руку и потянул прочь, к конюшне, где виднелись силуэты его людей. — Куда вы с магистром направлялись? — спросил он на ходу.

— Я не знаю, — Дая тяжело дышала и едва успевала перебирать ногами. К таким нагрузкам она не привыкла. — На север. Он так говорил.

— Хорошо. Тогда они нас найдут.

Он издалека подал Варне знак, и та принялась отвязывать лошадей — чужих, но было не до того, чтобы выбирать.

К тому моменту, когда они с Даей добрались до конюшни, оставалось только вскочить в седло.

— Где Джудас? — крикнула Варна, наблюдая, как Давен усаживает Даю перед собой.

— Догонит, — бросил тот. — К озеру.

И Давен дал шпоры коню.

Глава 5

Ветер хлестал по щекам, заставляя Даю плотнее вжиматься в горячее тело. Поймав себя на этом, она испугалась было, поняв, что переступила черту, — но тут же рука воина легла ей на живот, прижимая ещё плотней.

— Ты должна уметь держаться верхом, — сказал тот в самое ухо невольницы.

Дая понятия не имела, умеет она или нет. С того момента, как странник отыскал у неё на теле шрам, невольницу не покидало чувство, что Давен принимает её за кого-то ещё. Однако ветер свистел так, что было не до возражений и лишних слов.

Обняв Давена, она вгляделась в темноту за его плечом и увидела огни — целая кавалькада всадников мчалась за ними по пятам с факелами в руках.

Будто почувствовав её тревогу, Давен бросил туда же быстрый взгляд и, отдав короткую команду спутникам, направил коня к обочине и дальше, в лесную чащу.

Деревья мелькали по обе стороны, ветви то и дело хлестали по плечам, а стук копыт барабанным боем отдавался в висках. Дая не знала, сколько времени они неслись верхом, когда Давен отдал ещё один резкий приказ и остановил коня. Спешившись, он стянул пошатывающуюся Даю с крупа лошади и, не давая ни минуты на размышления, потащил за собой.

Они миновали расщелину в скале, свернули в сторону, в самую гущу деревьев, повернули ещё несколько раз и наконец, когда луна осветила зыбкую гладь озера, замедлили ход.

— Джудас должен ждать нас там, — сказал Давен, когда воительница и друидесса остановились по обе стороны от него. Он внимательно вглядывался в темноту, а потом поднял руку. Что-то сверкнуло в его пальцах, и в тот же миг среди деревьев появился такой же отблеск.

Продолжая тянуть Даю за руку, Давен зашагал в темноту.

— Они найдут лошадей, — произнесла Каена, спешившая следом. В отличие от Варны и Давена, которые, казалось, и не заметили скачки, друидесса тяжело дышала.

— Надо переправиться на другой берег раньше, чем они это сделают.

— Я видел лодку, — голос Джудаса прозвучал неожиданно близко. Дая обернулась к нему и вздрогнула, завидев тёмный силуэт чародея у него за спиной.

— Если ты уже наигрался с моей девочкой… — тут же подал голос тот и потянулся к Дае.

Давен с трудом преодолел желание заслонить спутницу спиной. Однако, стиснув кулак, отошёл в сторону и вместо того чтобы противиться, велел:

— Джудас, веди лодку сюда. — Потом повернулся к чародею и продолжил: — Куда вы собирались отправиться из Ульма?

— Девочка тебе не рассказала? — насмешливо спросил Вермандо.

— Я не спрашивал, — спокойно соврал Давен. — Не для того её в спальню брал.

Вермандо хмыкнул. Дая видела, как мерцают в темноте его зрачки, как пристален его взгляд.

— Мы искали руины, в которых хранятся рукописи драконов.

— Рукописи драконов? — Давен с трудом сдержал мрачный смешок. — Полагаю, таких в каждой развалине полно. Драконы, знаешь ли, любили писать.

— Знаю, — Вермандо ответил на насмешку холодным взглядом. — Те руины, о которых говорю я, если верить рисунку звёзд, расположены на севере. Со мной магический ориентир, он и укажет дорогу.

— На севере, значит, — повторил Давен, размышляя о том, что это может быть за ориентир и каким образом звёзды помогают в подобных предсказаниях. «Чародей рассчитал траекторию падения?» — предположил он. Взгляд его привлёк посох, навершие которого украшала фигурка дракона. Наверняка изделие мастеров Глен-Дрэгона.

— Сделка в силе? — уточнил чародей, и Давен кивнул. Бросил быстрый взгляд на Даю, которая сейчас стояла к Вермандо куда ближе, чем к нему, и отвернулся, так ничего и не сказав.

— Я так понимаю, Оллрика мы до зимы не найдём, — предположила Варна.

— На севере круглый год зима, тебе не всё равно? — Каена покосилась на неё и снова отвернулась к воде. Всё это время она стояла, высматривая вдалеке лодку. До берега оставалась пара десятков шагов, но деревья там уже не росли, и Давен не спешил выходить на открытое место.

Только когда позади послышались крики, он выругался и, подав спутникам знак следовать за ним, бросился вперёд. Одной рукой он придерживал меч, готовый выхватить его из ножен в любой момент.

Каена бежала следом. Полы длинной мантии путались у неё в ногах, но всё же ей приходилось заметно легче, чем чародею, который, видимо, к таким разминкам совсем не привык.

Дая к своему удивлению обнаружила, что ей бежится легко. Улыбка так и норовила наползти на лицо, и, если бы она не знала так хорошо скверный характер своего хозяина, давно бы уже догнала Давена и держалась рядом. Также ей приходилось следить, чтобы чародей не слишком отставал, а время от времени и помогать Вермандо огибать препятствия.

Последней бежала Варна. Тяжёлое снаряжение заметно замедляло ход, и она старалась соизмерять силы, но, когда стрела вспахала землю у самой её пятки, прибавила скорости так, что едва не сбила Вермандо с ног.

— Сюда! — послышался от озера голос Джудаса.

Лодка уже покачивалась на волнах, и тот придерживал её одной рукой.

Давен замедлил ход, дожидаясь, когда Каена и Вермандо переберутся через борт. Затем подал руку Дае и, подсаживая её, заметил улыбку на нежных губах невольницы. По позвоночнику Давена пробежал ток, но он не дал себе возможности утонуть в ощущениях.

Варна забралась в лодку следующей. Та тут же просела под ней и оказалась на мели.

— Толкай, — бросил Давен Джудасу.

Вдвоём они подтолкнули лодку на глубину. Джудас ловко перепрыгнул через борт, а Давен забрался следом за ним.

Варна уже села на вёсла, и двое мужчин поспешили ей помочь.

Ещё одна стрела вонзилась в борт лодки, заставив Каену распластаться на дне.

— Ещё лодки здесь есть? — спросил Давен, тоже пригибаясь.

— Надеюсь, нет, — сказал Джудас, изо всех сил работая вёслами. — А куда мы гребём?

— Вперёд, — ответил Давен и поудобнее перехватил весло.

— Как всегда — отличный план, — заметила Варна. Ещё одна стрела свистнула у неё перед носом.

— План состоит в том, чтобы делать это быстрей, — с этими словами Давен сам подналёг на вёсла, силясь ускорить ход судна.

Очередная стрела пригвоздила к скамье мантию Каены.

Вермандо недовольно зашипел и поднялся в полный рост.

— Он свихнулся? — поинтересовалась Варна, с любопытством наблюдая за чародеем. Вспомнив слова Даи, Давен хотел было усадить мага назад, но Каена придержала его руку.

— Пусть.

Стрелы всё летели и летели им вслед, а маг, будто не замечая их, стоял посреди лодки и нараспев читал слова заклятья.

Он не шевельнулся даже тогда, когда одна из стрел вонзилась ему в плечо. Допел последние звуки. Чёрная пелена сорвалась с его вытянутых рук и полетела к берегу, а чародей осел на дно лодки, зажимая рану и тяжело дыша.

— Поможешь ему? — спросил Давен у Каены, не спуская с Вермандо глаз. Каена кивнула и взялась за дело. А Давен смотрел на чёрную мантию чародея и думал. Он не был магом, но знал о магии достаточно, чтобы уметь ей противостоять. Магия драконов заметно отличалась от магии людей, но были в ней и схожие черты. Так, например, любую магию прекрасно проводило дерево и никогда — металл. Магия требовала сосредоточения, и помешать её творить было легко, потому что чародеи не могли носить доспех.

Под чёрным балахоном Вермандо отчётливо поблёскивали звенья кольчуги, которая только что не дала ему умереть.

Будто почувствовав его взгляд, чародей тоже посмотрел на Давена, и тот поспешно отвернулся, делая вид, что вглядывается в горизонт.

Крики преследователей стихли, задушенные чёрной пеленой, пущенной волшебником. Лесной мрак был теперь неподвижен и тих. Давен не стал спрашивать, что это было, зная, как бережно охраняют чародеи свои тайны.

«И не чародеи — тоже», — мысленно добавил он и перевёл взгляд в другую сторону, туда, где в сизой дымке ночного тумана тонул северный берег. Над берегом вздымались скалистые кряжи хребтов, отделивших Арканум от северных земель. К востоку от них располагались княжества, откуда пришла Варна. Драконьих руин, насколько знал Давен, там не было никогда. Однако сейчас ему показалось, что далеко-далеко, у самого горизонта, он видит в тумане шпили драконьих башен, пронзившие белёсую пелену. Сверху, оттуда, где раньше парили драконьи острова, глядело на землю кровавое око алой луны. Лучи ночного светила пронзали повисшее над озером голубоватое марево, а пустота небосвода как никогда навевала на него, бездомного странника, тоску.

«Я должен был умереть тогда, тринадцать лет назад, — подумал Давен. — Так было бы лучше для всех».

«Нет, не лучше», — тут же оборвал он собственные мысли и перевёл взгляд на Даю. Сидя на дне лодки, та жалась к ноге чародея. Вермандо уже пришёл в себя и теперь устроился на одной из скамеек, сжимая посох в руках и так же вглядываясь во мрак.

— Почему они искали вас? — спросил Давен чародея.

Тот повёл плечом.

— Много ли надо Королю-Дракону, чтобы обвинить безобидных странников в преступлениях, которые ведомы только ему?

Давен хмыкнул.

— Ты не очень-то похож на безобидного странника, — сказала Варна то, что у Давена только вертелось на языке.

— Я не вмешиваюсь в чужие дела, — многозначительно ответил маг.

— Ну, так-то и мы тоже, — Джудас на секунду высвободил руку, размял плечо и снова налёг на вёсла. — Я Давену сразу предложил вообще тебя не спасать.

— Я, кажется, плачу достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности и не выслушивать угроз.

— Правда? — Джудас перевёл любопытный взгляд с чародея на Давена.

— Да, — ответил тот, — нашего спутника зовут Вермандо Сандалф. Он обещал нам достойную плату за то, что мы поможем ему добраться до цели живым. Правда, конкретную сумму я собирался обсудить с ним с утра.

Варна и Джудас переглянулись. На лицах обоих читался один вопрос: «А нам ты когда собирался сообщить?» Однако никто из них не стал задавать его вслух.

— Ну так мы вроде как уже начали работать, — сказал Джудас вместо этого. — Пора бы и цену уточнить.

— Ваш командир получил задаток, — Вермандо не смотрел ни на кого, кроме Давена, и теперь все взгляды снова устремились на вожака. Давен недовольно поджал губы, но спустя несколько секунд кивнул.

— Это так, — признал он. — Чародей отдал мне невольницу в уплату долга. На… несколько ночей.

Он обвёл спутников пристальным взглядом, приготовившись услышать насмешки или возражения, но Варна только подняла руку в умиротворяющем жесте, а Джудас закатил глаза.

— А с нами ты поделиться не захотел? — поинтересовался он.

Давен промолчал. Он опустил взгляд на Даю. Та обхватила себя руками и переводила глаза с одного на другого.

— Вам — деньги, мне — невольницу, — заявил Давен. — Я сказал.

Джудас тоже внимательно разглядывал Даю, по горло укутанную плащом. Там, в зале, завернутая в покрывала фигура не произвела на него никакого впечатления. Когда же он увидел рабыню в комнате командира, её гибкий как лоза силуэт запал ему в сознание слишком хорошо.

— Я хочу взять её сейчас.

Оба, Джудас и Дая, вздрогнули, услышав голос вожака.

Дая оглянулась на чародея.

— Прямо здесь? — спросил тот.

— Пусть пересядет ко мне. Хочу хорошенько её разглядеть.

Давен ненавидел себя за то, что так открыто проявляет увлечённость, которая может послужить в руках мага оружием против него, но смотреть, как эта девушка с лицом Сильвены сидит, прижимаясь к чужой человеческой ноге, он не мог.

Вермандо поколебался, а затем кивнул.

— Иди, — сказал он.

Наблюдая, как Дая пересаживается ближе, Давен раздумывал, кому бы передать вёсла, но так и не нашёл свободных рук. У него не было возможности даже коснуться невольницы, когда та точно так же пристроилась у его ног. Давен лишь наклонился и прошептал:

— Посмотри на меня.

Дая вскинулась и заглянула ему в глаза. Давен не знал, чудится ли ему, или он в самом деле видит такое же обжигающее желание прикоснуться, какое испытывает сам.

— Как ты? — спросил он.

— Всё в порядке, — так же тихо ответила Дая.

— Не бойся меня.

— Я не боюсь, — однако, говоря это, невольница сглотнула.

«Я никогда не обижу тебя», — хотел было сказать Давен, но промолчал. Только несколько долгих секунд вглядывался в голубые, с янтарными прожилками, глаза. Больше всего он хотел сейчас остаться с невольницей наедине. Расспросить её обо всём. Как она жила эти годы… нет, хотя бы этот последний год? Сколько ещё мужчин трогало её. Ненавидит ли она его, Давена, за то, что тот заставил её делать под столом.

Он лишь смотрел в глаза Сильвены — и больше ничего.

Наконец, Давен заставил себя отвернуться. Лодка неторопливо двигалась вдоль озера. Звёзды мерцали в хрустальной глади воды. Тихо плескали вёсла, и покашливала Каена в своём углу — друидесса не была так уж слаба телом, но не любила холода.

— Каена… — негромко позвал Давен, и та обернулась к нему. — Возьми вёсла, чуть передохну.

Та кивнула и заняла его место на корме. Давен же поднялся в полный рост, вглядываясь в туман. Достал из-за пазухи флягу с вином и сделал глоток.

— Ты замерзнешь, — прозвучал негромкий голос Даи у самого его уха. Давен вздрогнул и почувствовал, как от близости невольницы напрягается его тело. Без слов протянул той сосуд с вином, но сам так и не обернулся.

Сделав глоток, Дая вернула ему флягу. Давен почти физически ощущал на себе её взгляд. Он невольно вспомнил, как много лет назад — казалось, в другой жизни — они точно так же стояли на одной из террас Звёздного дворца и смотрели на бездну, разверзшуюся внизу. «Много ли осталось в этой девушке от той Сильвены, которую я знал? — спросил себя Давен. — Вряд ли больше, чем во мне — от того рыцаря, что поклялся её защищать».

Давен обернулся и снова заглянул невольнице в глаза. Если отбросить излишнюю бледность и худобу, которые сопутствовали Сильвене всегда, та по-прежнему выглядела юной и прекрасной.

«Чего давно уже не скажешь обо мне», — подумал Давен и потрогал кончиками пальцев скулу, на которой красовался шрам. Дая проследила за его жестом глазами, а потом накрыла пальцы Давена своими.

— Он делает тебя сильней, — сказала невольница, и Давен вздрогнул: так походили её слова на те, что могла бы произнести та, другая.

— Ты ведь не знаешь меня, — возразил он.

В глазах Даи отразилась боль, и на мгновение Давену показалось, что это та же боль, что мучает и его.

Он облизнул губы.

— Нам нужно многое обсудить, — так тихо, чтобы слышали только они вдвоём, сказал Давен. — Тебе что-нибудь говорит имя «Сильвена»?

Дая покачала головой. Давен опустил взгляд, не в силах на неё смотреть.

Глава 6

Ветер становился всё холодней, и ближе к полуночи луны уже не было видно за плотным пологом туч. Туманное озеро погрузилось в полную темноту, и Давен почувствовал на щеках холодные капли дождя. Сильвена стояла, кутаясь в промокший плащ, и необычайно остро ощущала, что под ним не надето почти ничего.

Наконец Давену удалось разглядеть небольшую расщелину между скал на другом берегу, и он отдал приказ направиться туда. Лодка медленно повернулась и, вспарывая острым носом гладь воды, двинулась к цели.

Дождь становился всё сильней. Каена принялась чихать, и Давену пришлось сменить её на вёслах, иначе скорость оказывалась слишком мала. Дая, снова усевшаяся у его ног, изо всех сил жалась к нему. Чародей смотрел на них холодно и зло, но поделать ничего не мог.

— Лучше бы на вёслах помог, — пробормотала Варна, покосившись на него, но тот проигнорировал её слова.

К тому времени, когда лодка наконец вошла в небольшой залив, за серыми тучами уже начинал заниматься рассвет.

Оставив лодку в кустах, весь отряд выбрался на берег и принялся взбираться по крутому серпантину, на другом конце которого виднелся вход в пещеру.

— Хрен мы в такую погоду костёр разожжём, — заметила Варна без особой радости.

— Пусть чародеи работают, их очередь выступать, — ответил Джудас.

«Был бы ещё у нас хоть один чародей», — мрачно подумал Давен и покосился на Вермандо.

Маги не носили кольчуг. Зато кольчуги носили жрецы. И, хотя Давен не встречался со жрецами, владевшими магией тьмы, он вполне допускал, что у людей есть и такие.

Жрецов Давен не любил даже больше, чем колдунов. Война тех и других разрушила его дом. Но были причины и более личные: именно предписания жрецов запрещали рыцарям-стражам вступать в брак. Давен принёс обет служения своей принцессе, не думая о том, что когда-нибудь полюбит её. И не один год понадобился, чтобы он понял, что загнал себя в ловушку: каждый день он находился рядом с Сильвеной так близко, как никто другой, и в то же время, как никто другой, далеко.

«Мы слишком мало были вдвоём», — думал он теперь, оглядываясь на Даю, поднимавшуюся в гору в шаге от него. Давену показалось, что та старается сохранять дистанцию, зная, что чародей смотрит на них. Это было правильно, но… так не походило на ту Сильвену, которую он знал.

Принцессу Сильвену правила не интересовали никогда. Она смеялась над тем, как старательно её страж их выполняет. Принцесса привыкла к свободе, привыкла, что никто не может принимать решения за неё.

На мгновение опустив веки, Давен увидел перед собой её смеющееся лицо.

«Снова близко… и снова далеко».

— По крайней мере, здесь нет дождя, — прозвучал неподалёку голос Джудаса, и Давен огляделся по сторонам. Они уже стояли в пещере, и Варна снимала с себя снаряжение и укладывала его у стены.

— Было бы, конечно, лучше, если бы кто-то захватил еды, — продолжила она.

— У меня есть еда, — Каена скинула с плеч вещмешок и принялась копаться в нём. — А вот насчёт костра можете на меня не смотреть. Можно вызвать сколько угодно магического огня — мокрые камни гореть не будут.

Вермандо фыркнул, присел на корточки по центру пещеры и пошевелил пальцами. Тут же на ровной скалистой поверхности запылало чёрное пламя.

Давен и Варна посмотрели на Каену. Оба сомневались, что приготовленное на этом огне можно будет есть. Но Каена лишь пожала плечами. О такой магии она ничего не знала.

— Всё нормально, это просто огонь, — внезапно прозвучал негромкий голос Даи.

Путники мгновенно оглянулись к ней, но невольница стояла, не глядя ни на кого, только в огонь. Казалось, всеобщее внимание было ей абсолютно безразлично. И только через несколько секунд, заметив эти пристальные взгляды, она всё же пояснила:

— Мой господин всегда разжигает такой в пути. Пока ещё никто из нас не умер от проклятья тьмы.

— Хорошо, — прервал наступившее молчание Давен, — воспользуемся тем, что имеем.

Он стал устраиваться у костра, и все остальные последовали его примеру. Они быстро перекусили — в мешке у Каены нашлись сушёное мясо, сыр, хлеб и немного крупы, которую решили оставить на утро. И стали укладываться спать.

— Я на часах, — Варна отошла от костра и встала у выхода, привалившись плечом к стене. Рука её придерживала молот, опущенный на пол у ног.

Каена завернулась в плащ и пристроилась в дальнем углу у самой стены. Джудас — неподалёку от неё.

Дая стояла, глядя по очереди на двух своих господ. Вермандо взглядом приказал ей подойти ближе, но стоило невольнице сделать шаг, как тишину разрезал суровый голос воина:

— Нет. Она будет согревать меня.

Вермандо вскинул на Давена мрачный взгляд.

— Не забывай, что ты нам ещё не заплатил. Она — моя единственная гарантия, что ты не нарушишь условия сделки, — сказал Давен сухо. Тоже поманил Даю к себе и, когда та приблизилась, мягко попросил: — Сними плащ. Укроемся вдвоём.

Без плаща было холодно, но Давен был прав — в такую погоду шерстяного одеяла, какое каждый из путников нёс с собой, хватило бы с трудом.

Они тоже устроились у стены. Дая почувствовала неловкость, когда сильная рука Давена обняла её и прижала к груди, и в то же время эта близость согревала лучше любых одеял. Она улыбнулась, поворочалась немного в руках Давена, устраиваясь поудобней, и довольно быстро уснула.

А Давен долго ещё лежал, слегка опустив веки, и разглядывал её. Он всё ещё не мог поверить до конца, что перед ним в самом деле Сильвена — и в то же время верить очень хотел. Наконец он уткнулся носом невольнице в висок и тоже уснул.

Давену снились мраморные своды Звёздного дворца и звонкий смех девушки, которую он любил больше жизни. Ткани покрывал, взлетавшие в воздух, и голубые, с янтарными прожилками, глаза.

— Я люблю тебя… — прошептал он и мгновенно проснулся, обнаружив, что говорит вслух.

Уже настало утро, и невольница лежала в его объятьях, широко раскрыв глаза.

Давен мысленно выругался и подумал, что, как бы ни поняла Дая его слова, то, что она их слышала — в любом случае не очень хорошо. Но тело Даи было таким горячим, а лицо её находилось так близко, что все мысли в одно мгновение выветрились из головы.

Давен провёл носом по виску Даи, вдыхая исходивший от неё аромат.

— Ты ведь можешь брать меня как плату в любой миг, — прошептала Дая, плотнее прижимаясь к нему. Сомнений быть не могло — она чувствовала, как затвердела плоть Давена, так же как Давен чувствовал жар её тела.

Давен вздохнул.

— Я хочу доставить удовольствие тебе, — прошептал он, — и… — Давен сделал ещё один глубокий вдох. — Не так. Это не должно быть так, как там, в таверне. Это должно быть только для нас двоих.

— Ты презираешь меня? — щёки невольницы порозовели, и она отвела взгляд.

— Как я могу?.. — Давен растерянно разглядывал её лицо, казавшееся в этот миг ещё моложе. Не сдержавшись, он наклонился и легко коснулся поцелуем нежно-розовых губ. Дая тут же запрокинула голову, отвечая на поцелуй. Руки её потянулись, чтобы обнять Давена, обхватили его шею. Давен чувствовал, что теряет рассудок в этом сладком плену — так действовать на него могли только прикосновения Сильвены.

Давен заставил себя разорвать поцелуй и, чуть отстранившись, вгляделся в волшебные глаза Даи.

— Сердце моё… — прошептал он. — Я думал, что никогда уже тебя не найду…

Дая вздрогнула. Руки её крепче сжались у Давена на затылке.

— Ты знаешь меня, да? Пожалуйста, скажи…

Давен медленно кивнул.

— Я думаю, что да. Тебя звали Сильвена. Я… — он прокашлялся, — я тебя любил. Больше жизни любил. Ты была моим божеством, Сильвена.

Дая закусила губу и опустила веки, вжалась лбом ему в плечо.

— Пожалуйста, забери меня…

— Я сделаю всё, что смогу, Силь. Я больше не отдам тебя никому.

Он медленно гладил невольницу по волосам, задевая растрепавшуюся косу.

— Сердце моё… — снова прошептал он. — Прости, что не пришёл раньше. Я не знал… Не знал, что ты жива.

Дая вздрогнула и заглянула ему в глаза.

— Просто больше не уходи, — попросила она.

— Ты ведь не помнишь меня…

Дая покачала головой.

— Я только чувствую, что ты для меня важнее всего мира. Я не знаю, что было раньше, но, если мы были знакомы — я тоже тебя любила. Я поняла, что люблю тебя, в тот миг, когда увидела там, в зале таверны. Для меня существовал только ты. Поэтому… мне было легко это делать, Давен. Я хотела почувствовать тебя в себе, не имело значения, что скажут другие.

Поймав лицо Даи в ладонь, Давен бережно провёл большим пальцем по её щеке.

— Ты не злишься на меня?

Дая покачала головой.

— Как я могу?

На мгновение Давен закрыл глаза, чтобы развеять поселившийся в голове дурман.

— Нам нужно о многом поговорить, — произнёс он вполголоса, так чтобы не мог расслышать никто, кроме них. — Я разбираюсь в магии, но не настолько хорошо, чтобы освободить тебя, Силь. Ты… — Давен прокашлялся, — ты разбираешься в ней лучше меня. Ты знаешь, как убрать эти руны и этот проклятый ошейник?

Дая покачала головой.

— Я не помню, как они оказались на мне, — сказала она. — Только боль. Это первое воспоминание, которое сохранилось в моей голове. Я проснулась и почувствовала жжение на коже вот здесь… — она кончиками пальцев провела по ожерелью из рун, украсившему горло.

Давен вздохнул.

— Мы в тупике, да? — спросила Дая. — Чтобы снять руны, надо вернуть мне память, а чтобы вернуть память, нужно снять руны.

— Похоже на то, — признал Давен. — Но я что-нибудь придумаю.

— Давен… кем я была?..

Улыбка коснулась сухих губ Давена, когда он снова посмотрел Дае в глаза.

— Ты была чародейкой. И моей принцессой. И той, кого я любил.

— Почему я оказалась здесь?

— Ты из Глен-Дрэгона, Силь. Твоего королевства больше нет.

Дая молчала, пытаясь осознать то, что только что услышала.

— Мне некуда возвращаться, — наконец сказала она.

— Да.

Они снова замолкли, только Давен продолжал неторопливо гладить Даю по серебристым волосам.

— Хотел бы я знать, что случилось с тобой тогда… И что произошло потом, — сказал воин.

— Я бы тоже хотела это знать, — призналась Дая.

Давен в последний раз поцеловал её в висок и, сдвинув одеяло, стал подниматься.

— Отдыхай, — сказал он. — Когда завтрак будет готов, я позову.

— Я могу помочь.

— Если будет нужно — я скажу.

Однако Дая не хотела оставаться одна, и, едва Давен выбрался из-под одеяла, последовала за ним. Давен накинул свою кожаную безрукавку и принялся зашнуровывать её, а когда закончил, обнаружил, что Дая стоит на коленях перед ним и протягивает ножны с мечом.

Давен стиснул зубы, силясь преодолеть охватившую сердце боль.

— Ты помнишь их? — спросил он, кивнув на ножны.

Дая вгляделась в рисунок драконьих рун и покачала головой.

— Они очень красивы. Но — нет, я их не помню.

Давен невольно улыбнулся. Он успел уже забыть, когда испытывал подобное чувство — лёгкие лучики мимолётной радости озарили его сердце.

— Я рад, что ты так думаешь, — сказал он. — Ведь это ты вручила мне их. Но тогда я стоял на коленях перед тобой.

Дая слегка покраснела и поднялась на ноги.

— Я рада была бы служить тебе, — сказала она, продолжая держать ножны перед собой.

— Но ты не для этого был рождена, — сказал Давен. Он принял ножны из рук невольницы и перевернул их, разглядывая узор. — А руны… ты можешь их прочитать?

Дая вгляделась в узор и кивнула.

— Пусть служат…

Она начала было читать, но на полуслове умолкла.

— Скажи это, — попросил Давен.

Дая прокашлялась.

— Пусть служат верно, пусть душа моя принадлежит тому, кому принадлежит этот меч. Я — плоть от плоти его. Я стану ножнами для его меча.

Дая покраснела ещё сильнее и отвела взгляд от меча, а затем мгновенно вскинулась и заглянула Давену в глаза.

— Я хочу, чтобы было так, — сказала она. — Хочу, чтобы мы были одним целым, если ты примешь меня.

Давен хотел было притянуть её к себе, но замер, заметив краем глаза, как кто-то шевелится возле костра. Он закрепил ножны у пояса, мимолётно коснулся пальцами предплечья Даи, давая понять, что услышал её, и отвернулся.

— Каена, — окликнул он негромко, — я знаю, что ты не спишь.

Друидесса снова шевельнулась под своим одеялом. Приоткрыла один глаз и лениво села.

— Не хотела вам мешать, — призналась она и провела пятернёй по рыжей шевелюре. — Но у меня тоже есть к тебе разговор.

Давен кивнул.

Каена показала на выход.

— Отойдём? — предложила она.

Давен бросил быстрый взгляд на Даю. Он хотел бы взять невольницу с собой, но понимал, что стоит проявить особенное доверие к одному, как тут же недовольным окажется кто-то ещё.

— Я скоро вернусь, — сказал он и последовал за Каеной к выходу из пещеры.

Джудас стоял на часах с другой стороны. Давен кивнул ему на вход.

— Мы постоим, — сказал он.

Джудас спорить не стал и в мгновение ока скрылся в сумраке.

Давен огляделся по сторонам. Дождь почти стих, и теперь над озером клубился утренний туман. Туман покрывал и горы, так что не разглядеть было ничего дальше вытянутой руки.

— Ты видел эти башни раньше? — спросила Каена, кивая туда, за хребты. И хотя Давен уже не видел шпилей, он сразу понял, о чём речь.

— Никогда, — признался он.

— Значит, ты не знаешь, что там?

— Нет.

— Может, эти шпили вообще не имеют отношения к драконам?

— Судя по тому, что мы видели над ними дракона — всё-таки имеют.

— Давен… — Каена прокашлялась, — это был настоящий дракон. Не такой, как ты. Я имею в виду… с крыльями и хвостом.

— Хвост у него точно был.

Каена молчала, вопросительно глядя на него.

— Если хочешь о чём-то спросить — говори.

— Если мы встретимся с ним лицом к лицу… — продолжила Каена осторожно, — не уверена, что нам поможет молот Варны, и тем более — Джудасов кинжал. Говорят, у драконов крепкая чешуя.

— В общем и целом это так.

— А ты сможешь что-то сделать против него?

Давен молчал. Так долго, что Каена уже перестала рассчитывать на ответ.

— Надеюсь, это значит «да»… — произнесла она.

— Всё не так просто, как хотелось бы людям, — перебил её Давен. — Драконья кровь — как огонь. Её не разжечь на мокрых камнях, а если она пылает — в венах не удержать.

— Ты не можешь это контролировать? — догадалась Каена. Она сама умела оборачиваться вепрем и лисицей, как и любой друид, и кое-что в подобной магии понимала.

— Когда-то мог, — сказал Давен очень тихо. — Когда… Рядом была та, кто удерживала меня. Кому я был нужен как человек.

Каена долго молчала, прежде чем спросить:

— А теперь?

Давен пожал плечами, отвернулся и пошёл ко входу в пещеру.

— Надо завтракать, Каена, и отправляться в путь, — только и сказал он.

В пещере было сыро и царил туман. Варна, наклонившись над костром, помешивала в котелке густое желтоватое варево. Джудас сидел в уголке, прислонившись спиной к стене, и полировал кинжал. Глаза его то и дело зыркали в сторону — туда, где сидела Дая, — и Давену очень не нравился этот взгляд.

Дая, по пояс обнажённая, пристроилась в самом дальнем от входа углу. Она чистила большой чёрный сапог, облезший на заднике. Давен довольно быстро понял, кому этот сапог принадлежит, потому что Вермандо сидел у костра, вытянув к огню босые ноги. Шерстяные чулки его висели тут же, на жёрдочке для шашлыка.

Давен снова перевёл взгляд на Даю. Первым, что бросилось ему в глаза, была худоба. Он не заметил её ночью, поражённый видом знакомого лица, но теперь тени чётко очерчивали проступающие под белой полупрозрачной кожей рёбра. Нечесаные волосы рабыни разметались по острым плечам — видимо, Вермандо захватил её врасплох до того, как Дая успела заняться собой.

Вторым чувством стала злость. Давен стиснул зубы и потянулся к висевшему на поясе клинку.

Варна мгновенно избавилась от половника и оказалась рядом с ним. Тронула Давена за плечо.

— Эй, ты чего? — прошептала она ему в ухо. — Раз уж мы его вытащили, то поздновато убивать.

Давен молчал и только сжимал кулаки. С утра, когда из головы выветрились пары терпкого вина, чародей вызывал у него ещё большее отвращение, чем вчера.

«Никакой он не чародей, — напомнил он себе. — Обыкновенный шарлатан».

Тогда, тринадцать лет назад, Давену было всё равно, чародеев поддерживать или жрецов. Его выбор оказался предельно прост и объяснялся тем, что чародейкой была Сильвена. Для Давена существовал один приоритет — благо принцессы, а в политические интриги он лезть не хотел.

«А теперь нету никаких интриг. Только чёртов человеческий мир. И Сильвена, которая чистит чужие сапоги».

Давен негромко зарычал от злости на самого себя.

Обеспокоенный странным поведением вожака, Джудас хотел было тоже подняться на ноги, но Давен удержал его движением руки.

— Ну, вот что, — сказал он. — Время идёт, и хотя преграда из воды отделила нас от преследователей, рано или поздно они найдут лодку, а затем и нас. Ведь они будут тебя искать, колдун, так?

Вермандо бросил на Даю быстрый взгляд. Та замерла, делая вид, что пристально изучает сапог.

— Так, — признал чародей.

— Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли — неважно, за деньги или просто так, — тебе придётся рассказать нам всё, что ты знаешь, о цели твоего пути и о том, почему они тебя разыскивают.

Вермандо испустил сдавленный смешок и с вызовом посмотрел на него.

— Прямо так и всё? — поинтересовался он.

— Не тяни.

Варна, видя, что атмосфера накаляется, передвинулась поближе к молоту. Взяла его в руки и принялась покручивать, разглядывая украшенную орнаментами рукоять.

Каена замерла в проходе, скрестив руки на груди. Давен чувствовал её присутствие спиной и знал, что мимо неё Вермандо не проскользнуть.

Вермандо, похоже, не был таким дураком, какого из себя строил. Он огляделся по сторонам, оценил обстановку и снова посмотрел на Давена.

— Я скажу, — произнёс он. — А верить мне или нет — дело твоё.

— Ну?

Вопреки обещанию, Вермандо замолк и уставился в костёр. Джудас прищурился, внимательно глядя на него.

— Думает, как нас обмануть, — прочитал Давен по его губам, а в следующую секунду Вермандо произнёс:

— Ты знаешь что-нибудь о Короле-Драконе, наёмник?

— Нет, — Давен скрестил руки на груди, ожидая продолжения.

— А надо бы знать… Это очень… амбициозный король.

— Нынче драконы на каждом углу, — фыркнул Джудас. — Кого ни спроси — или сам дракон, или владеет магией их рун.

— О, боюсь, тут случай другой, — Вермандо насмешливо посмотрел на него. — Король-Дракон пошёл дальше шарлатанов из цыганских шатров. Для начала он собрал армию из подобных драконам существ. Откуда он их взял? Вопрос не ко мне. Только эти твари покрыты чешуёй и плюются кислотой. Ты должен был видеть их там, в лесу, — Вермандо демонстративно обращался только к вожаку, чтобы поставить себя с ним на равных.

— Видел, — согласился Давен. Откуда могли взяться эти твари, он тоже не знал, но сильно подозревал, что к драконам они не имеют никакого отношения. — И это всё, что он смог?

— Затем он стал королём. Но это далеко, далеко не всё. Он объявил себя наследником павших Драконьих Островов. И собирается закончить то, что не удалось им, — объединить весь материк под своей рукой.

Давен хотел было оборвать его, сказав, что драконы никогда не собирались воевать на земле. Им вообще не было дела до людей. Но, услышав последние слова, он замолк. Может, им и не было дела до людей, но тому, кто назвал себя Королём…

— А ты как дух-защитник решил спасти мир от злобного тирана? — вмешалась Варна, пока он размышлял.

— О, я никому не пытаюсь доказать, что добр. Всё проще, прелестная госпожа, — Вермандо насмешливо кивнул Варне, изображая учтивый поклон. — Чтобы объединить людей, Дракону мало иметь армию и носить венец.

— Не называй его так, — не выдержал Давен.

— Почему? — Вермандо перевёл на него насмешливый взгляд, и Давену показалось, что тот видит его насквозь.

Давен сглотнул и приказал:

— Продолжай.

— Ладно. Как я сказал, — повторил Вермандо, — ему мало объявить себя Драконом. Королю нужен враг, которого он сможет обвинить во всех несчастьях своих людей. И угадай, кто для начала стал этим врагом.

— Колдуны, — спокойно произнесла Каена у Давена за спиной, и все обернулись к ней. Лицо друидессы находилось в тени, так что разглядеть его Давен не мог, но та продолжила: — Колдунов не любит весь материк. У них слишком много власти. Люди не понимают эту власть. Если хочешь найти виновника всех бед, и драконы тебе не подходят — нет лучше цели, чем колдуны.

— В точку, — подтвердил Вермандо. — Король-Дракон и его драконьи отродья обратятся против Башни со дня на день. Может, у нас и есть власть, но она не настолько велика… дракона нам не убить, — нехотя признался он. — По крайней мере, пока.

— И ты ищешь в драконьих руинах средство, чтобы убить дракона? — Давен снова посмотрел на него.

— Что-то вроде того, — улыбка заиграла у чародея на губах, но взгляд его оставался пристальным и холодным. Он помолчал, а затем добавил: — У меня есть кое-что… одна вещь… которая с поразительной точностью реагирует на близость драконьих артефактов. Перед тем, как я отправился в путь, эта вещь подала мне знак. Коллегия магов поддержала моё начинание, и теперь я иду туда. Но… ты должен понять, наёмник, что дело не только в нас. Ты можешь не любить магов, но цели Короля-Драконов куда значительней, чем просто уничтожить нас.

Давен молчал. Он этого не исключал и в то же время не спешил доверять словам лжеколдуна. Более того, он вообще не хотел разбираться в том, чего желал и чего добивался Король-Дракон. Взгляд его невольно упал на Сильвену. Такие вопросы принцесса всегда разрешала лучше него. «Тринадцать лет прошло, — подумал Давен, — а ты всё ждёшь, что кто-то сможет принять решение за тебя».

— А что это за вещь? — с любопытством поинтересовался Джудас.

Отвечать чародей не стал, но Давену хватило одного мгновения, когда взгляд его метнулся в сторону — и тут же снова вернулся к костру.

— Дая! — выдохнул он.

Чародей замер, как заледенел.

Дая вскинулась, глядя теперь то на одного, то на другого.

— Я?.. — осторожно произнесла она.

— Я же сказал, просто одна вещь! — выпалил чародей зло, но скрывать что-либо было поздно, и он это понимал.

На несколько секунд в пещере воцарилось молчание. Джудас смотрел на Даю с любопытством. Варна — с лёгким раздражением.

— Давен, ты понимаешь как мы рискуем, связываясь с ними? — спросила она, и в голосе её отчётливо читалось, что беспокоит её вовсе не чародей.

— Могли бы её продать, — задумчиво продолжил Джудас за неё. — Спорим, колдунец ничего не сможет, пока мы вчетвером?

— А если мы будем спать, легко превратит нас в какую-нибудь дрянь, — подхватила Каена. — Мне не нравится этот человек, Давен. Но решай сам.

Давен молчал. Он старался не упускать из поля зрения Вермандо, потому что сейчас возможность для мага вытворить что-нибудь была велика как никогда. Но в фокусе его взгляда находилась Дая.

«Как я сам не догадался?» — билось в голове. Он не знал, какими именно способностями обладает Сильвена. По крайней мере, знал их не все. Но кто может вернее отыскать утраченные сокровища драконов, чем она?

— Как это работает? — спросил Давен вслух. Вермандо молчал, а Дая неловко пожала плечами.

— Я не знаю, — сказала она. — Может, я разговаривала во сне?

Давен перевёл взгляд на мага.

— Где ты её взял? — спросил он.

Маг нахмурился, а в следующую секунду вдалеке над озером разнёсся гул охотничьих рогов. Варна вздрогнула и покрепче перехватила молот. Джудас вскочил с места и занял боевую стойку. Каена шагнула в тень и сложила руки в магическом жесте.

Вермандо нехотя поднялся в полный рост. Давен заметил, что он с трудом двигает одной рукой.

— Может, отложим ненужные вопросы на потом? — предложил чародей. — Иначе скоро нам их будет задавать Король-Дракон.

— Надо уходить, — подтвердил Джудас. — Возьмём их с собой, а добычу поделим потом.

— Да брось! — вмешалась Варна, — Давен, ещё не поздно оставить их здесь. Стукнем мага по голове — и пусть эти дракониды сами разбираются с артефактами и прочим дерьмом.

Каена молчала, и Давен сам не хотел отвлекать её, потому что та замерла у выхода из пещеры, и сейчас только она могла видеть приближение преследователей.

— Эти руины — по ту сторону гор? — спросил Давен, обращаясь к Вермандо, спешно натягивавшему сапоги.

— Ты видел их ночью, — ответил маг, не поднимая глаз.

— Я знаю, как добраться до перевала, но нужно иметь в виду, что по дороге на нас могут напасть. Там мы будем как чёрные птицы на снегу.

— Давен, ты обещал, что мы не будем впутываться ни во что, — напомнила Варна.

— Как есть, — подтвердил Джудас. — А вообще, когда мы поднимались сюда, я видел ещё один вход в пещеру — там может быть сквозной проход.

— Или ловушка, — мрачно заметила Каена.

— Что ты предлагаешь? — Джудас покосился на неё. — Сидеть здесь, пока они нас не найдут?

— Я предлагаю, — перебил его Давен, — спросить у того, кого они ищут, чего хочет он сам.

— Ай, брось, ты же не будешь слушать колдуна… — возразил было Джудас и замолк.

Дая вскинулась, почувствовав, что все смотрят на неё. Сглотнула.

— Я же не знаю этих мест, — произнесла она, глядя только на Давена.

— Никто не знает. Ты слышала, какие варианты у нас есть.

Дая нехотя перевела взгляд на Варну, затем на Джудаса и остальных.

— Я не хочу к Королю-Дракону, — сказала она. Подумала и добавила: — И мне кажется, он вообще не дракон.

— Ну, это не ново, я бы тоже к такому не захотел, — заметил Джудас, но никто не обратил внимания на его слова.

— Но всё же и в незнакомые пещеры лезть я бы не рискнула, — продолжила Дая тем временем. — У вас достаточно сил, чтобы противостоять нашему врагу, я видела это вчера. Да, идти по горам — риск, но там мы в любой момент сможем найти укрытие, занять оборонительную позицию и принять бой.

Она помолчала и добавила:

— И я благодарна вам за то, что вы помогаете нам. — Говоря это, она снова обвела глазами путников, а затем остановила взгляд на Давене. — Я надеюсь, вам не придётся об этом жалеть.

Давен кивнул. Подхватил с земли плащ и протянул ей.

— Надень. Нужно было захватить твои вещи, но я не успел.

Дая с благодарностью кивнула.

— Ничего, — сказала она. Принимая плащ, рука её на мгновение задержалась на руке Давена и она непроизвольно сжала пальцы воина, а тот сжал её пальцы в ответ.

— Затаптывайте костёр, — распорядился Давен. — Я пойду впереди, Дая и Вермандо — за мной. Дальше Каена. Варна и Джудас прикрывают тыл. Как только почувствуете, что враг приблизился на расстояние видимости — сообщите нам. Идём.

Больше не пускаясь в разговоры, путники быстро уничтожили все следы своего пребывания в пещере, и один за другим, стараясь держаться скалистых утёсов, загораживавших обзор с озера, потянулись следом за ним.

Глава 7

Пылающие алым клёны и ясени остались далеко позади. Здесь, на каменистых горных склонах, выживали лишь вечнозелёные ели да упрямые лиственницы. Кроны их отражались в прозрачных водах озера, покрытого утренней дымкой тумана. Дороги не было, потому что никто из жителей Срединных земель сюда не забредал. Путникам то и дело приходилось проламываться сквозь колючие ветки ползучего кустарника, цеплявшегося за ноги.

Однако отряд уверенно пробивался вверх и вперёд. Давену, Каене и Варне не впервой было ходить по таким местам, где нога человека не ступала уже много веков. Джудас негромко бормотал проклятия под нос, но шёл.

— Будь проклята эта глушь! — расслышал Давен, когда они прошагали уже пару часов. — Какой лемур цапнул меня за задницу, что я связался с тобой, вожак?

Давен не реагировал на его слова. Он не любил тех, кто много говорит, но Джудаса прощал, потому что знал, что тот бывает исключительно полезен в городах. Джудас умел наладить контакт с любым вельможей, раздобыть любой провиант.

— Можешь вернуться и полизать драконьим выродкам зад! — высказалась Варна, когда услышала его жалобу в третий раз, и Джудас тут же замолк.

— Зря ты так, — негромко вступилась Каена за спутника. Варна только фыркнула в ответ.

Вермандо подъём давался с трудом. Маг кряхтел, то и дело поудобнее перехватывал полы длинной мантии, но тоже топал вперёд. Дае приходилось ещё тяжелей, но она молчала и изо всех сил старалась держаться с Давеном наравне. Однако стоило ей приблизиться к Давену вплотную, как Вермандо начинал злобно зыркать на неё и предостерегающе шипеть, так что Дае приходилось снова убавить шаг.

Вдалеке за деревьями замаячили контуры Северного тракта, когда Давен резко замедлил ход и остановился в тени сосен.

— Что? — инстинктивно спросила Дая, едва не уткнувшаяся носом в его широкую спину.

— Теперь надо быть осторожнее, — сказал Давен и оглянулся, выискивая глазами Каену. — Стоит отправить кого-нибудь на разведку. Джудаса или тебя, Каена.

Друидесса кивнула и вопросительно посмотрела на Джудаса, но тот, похоже, не спешил лезть на рожон.

— Джудас может затеряться в тенях и разведать путь, — Варна скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Джудаса, который продолжал делать вид, что не слушает разговор.

— Ладно, я пойду вперёд, — перебила её Каена. — Развели тут… форум Семи Вельмож.

Не обращая внимания на взгляды спутников, направленные на неё, Каена развязала пояс и протянула его Давену. Затем рывком стянула через голову балахон и оставила лежать на земле. На несколько секунд её гибкое загорелое тело оказалось видно всем, а затем в одно мгновение контуры его заколыхались. Послышался негромкий рык. Плечи и руки друидессы вытянулись, рёбра раздались, став широкими, как бочонок с вином, и в следующее мгновение перед путниками уже стоял крупный рыжеватый с чёрными полосками кабан.

Кабан посмотрел на Джудаса. Открыл рот, щелкнул зубами и, отвернувшись, потрусил к дороге, больше не обращая внимания ни на кого.

Варна молча подобрала лежащий на земле балахон, скатала валиком и закрепила на лямке своего мешка. Заплечную суму Каены взял себе Джудас, а Давен обмотал вокруг талии её пояс с мешочками, где хранились высушенные травы.

— Вам лучше держаться позади, — сказал он Вермандо и Джудасу. — Если начнётся бой — услышите лязг металла издалека. А преследователи, скорее всего, нас уже потеряли.

Джудас кивнул. Вермандо хотел возразить, но в последнее мгновение почему-то промолчал.

— Я тоже пойду вперёд, — вызвалась Варна. — Прослежу, чтобы с перьеголовой ничего не произошло.

— Только не привлекай к себе внимание.

— Не волнуйся, я её толком и не догоню, — с этими словами она двинулась к большаку.

Давен указал Дае взглядом, чтобы та следовала за ним, и сам направился вперёд. Вермандо проводил их недовольной миной, но догонять не стал.

— Не думал, что Давен так прицепится к твоей подстилочке, да? — поинтересовался Джудас, оставшийся стоять возле него.

— Я с ней не сплю, — сухо ответил Вермандо.

— А странно. Я бы её… — Джудас прокашлялся, оборвав себя на полуслове. — В общем, если можешь, и мне её зачисли в счёт. Только не целиком. Задаром я работать тоже не могу.

Он рассмеялся и, хлопнув чародея по плечу, подтолкнул вперёд.

Деревья плотной стеной обступали дорогу с обеих сторон. Дая наконец добилась своего — теперь она шла с Давеном плечом к плечу. Она глубоко вдыхала свежий горный воздух, который ей нечасто доводилось пробовать в последний год, и с трудом сдерживала улыбку.

— Нравится здесь? — спросил Давен.

Дая кивнула и закусила губу. Рука так и тянулась поймать пальцы Давена в свою ладонь, но она понимала, насколько это может помешать, если случится бой.

— Я провела в башне почти весь прошедший год, — призналась она. — Только иногда Вермандо выводил меня в таверны… и отправлялся в недалёкие путешествия пару раз.

Помрачневший было Давен теперь уточнил:

— За драконьими артефактами?

Дая пожала плечами.

— Не знаю. Он никогда не говорит, куда мы идём. Я ведь просто… — она запнулась, подавившись словом, но всё же закончила: — просто рабыня.

Давен стал ещё мрачней, и Дая поспешила увести разговор в другую сторону.

— Ты специально так разделил отряд? — спросила она. — Это не ослабит нас, если мы встретим врага?

— И да, и нет. Я всё утро хотел побыть наедине с тобой. Но я знаю, что нам не стоит лишний раз рисковать. Я буду стараться сдерживаться… — он тоже запнулся, не решаясь назвать ни старого имени спутницы, ни нового, но, поколебавшись, всё же добавил: — Силь.

Лёгкая улыбка коснулась губ рабыни.

— Мне нравится, как это звучит, — сказала она и, искоса глянув на Давена, спросила: — Кто-нибудь ещё называл меня так?

Давен качнул головой. Он снова был мрачен и молчалив, но Дая уже заметила, что тот большую часть времени замкнут в себе.

— Расскажи мне о прошлом… — попросила она, не обращая внимания на то, что и лицо, и поза спутника выражают нежелание говорить. — Ты сказал, что служил мне. Наверное, ты долго меня добивался? — шальные искорки замерцали в её глазах.

— Вообще-то, нет, — к удивлению Даи, суровое лицо воина озарила улыбка, и сам Давен в одно мгновение помолодел на десяток лет.

— Нет?! Меня что, отдали тебе насильно?

— Нет, — Давен негромко рассмеялся, и Дае показалось, что для воина так же непривычен этот смех, как для самой невольницы — шелест лесной листвы. — Я был одним из четырнадцати воинов, которых готовили служить тебе. Охранять по ночам твой чертог. Я, — Давен прокашлялся, — вообще-то, я принёс обет безбрачия. Один из трёх обетов, что я принёс — и самый глупый из них. Но я тогда ещё плохо соображал и не знал, от чего отказываюсь. Мне было десять лет.

— Но ты добивался меня! — уверенно перебила его Дая.

— Я добивался возможности стать главой твоей стражи! — возразил Давен. — Турнир Семи Ветров должен был показать, кто из посвящённых достоин ступать за твоим плечом. Накануне турнира участникам предписывалось три ночи бдения. И все три ночи ты являлась ко мне как сукуб и искушала меня.

— Это, наверное, был мой призрак, — предположила Дая.

— О, если бы! — улыбка Давена стала шире. — Я тебе говорил, что я посвящён. Что не могу быть с тобой, но тебе было всё равно. Ты издевалась надо мной и над желаниями тела, которое влекло меня к тебе. А на третью ночь, — теперь выражение лица Давена стало задумчивым, но улыбка продолжала играть на его губах, — ты поцеловала меня и сказала, что станешь ножнами для моего меча. Если я одолею всех остальных претендентов, если я сильнее всех хочу оказаться рядом с тобой.

Дая какое-то время молчала.

— Похоже, я была упрямой, — задумчиво проговорила она.

— Мягко говоря.

— И ты победил?

— Да.

Они помолчали. Дая попыталась представить себе те дни, но не смогла. У неё лишь заболела голова.

— Что было потом? — с грустью спросила она.

— Многое было… — так же задумчиво проговорил Давен. — Вся моя жизнь.

Он помолчал и лишь через некоторое время продолжил:

— Почему ты ничего не помнишь, Дая?

Дая вздрогнула.

— Пожалуйста, называй меня Силь, — в голосе её звучала искренняя мольба.

Давен помешкал. Он всё ещё не ощущал до конца идущую рядом девушку своей принцессой. Не знал, как с ней говорить. Но, сделав над собой усилие, повторил:

— Почему ты ничего не помнишь, Силь?

— Я не знаю, — ответила Дая с искренним сожалением. — Я размышляла об этом утром, пока… — «пока чистила сапоги Вермандо», — хотела сказать она, но решила не уточнять. — Я думаю, это может быть магия. Когда я только попала к Вермандо, он хотел… — Дая прокашлялась, — хотел использовать меня. Стал раздевать… и его отшвырнуло к дальней стене. Как и Джудаса… вчера.

— Это магия, — подтвердил Давен. — И эта магия — твоя.

Он помолчал, размышляя, с чего начать.

— Много веков в нашем мире конклав магов противостоял совету жрецов. Магия жрецов держала острова в воздухе испокон веков. Жрецы черпали свои силы в свете двух лун — серебряной, которую мы видим по ночам, и чёрной, диск которой от нас сокрыт. Силы чародеев имели иное происхождение. Около трёх сотен лет назад они нашли способ открывать источники магии внутри себя — в своей крови. Если жрецом мог стать только тот, кто им рождён, то новый способ позволил каждому овладеть чародейским ремеслом. Конечно, это не устраивало жрецов. Вечная королева, твоя мать, умела находить между жрецами и магами компромисс. Так длилось долго… до тех пор пока, отправившись с миссией в земли людей, она не исчезла. Поначалу мы надеялись, что удастся её отыскать. Но время шло, а все наши попытки терпели крах. Те, кто был дальновиднее других, стали подбирать нового кандидата на престол. Двумя наиболее подходящими наследницами оказались ты и твоя сестра.

— Кто поддержал меня?

— Ты с ранней юности изучала магию, у тебя было много сторонников в башне чародеев. Маги хорошо знали тебя, и оставался год до того, как ты должна была занять своё место в Конклаве. Твоя сестра магией не владела, но жрецы обещали ей такую власть, какую ни одна из тех, в чьих жилах течёт стальная кровь, не смогла бы получить.

— Стальная кровь?

— Так называют тех, кто избрал путь меча. Таких, как я.

— Продолжай.

— Противостояние обострялось с каждым месяцем. В последние недели мы всерьёз опасались за твою жизнь. И тогда, посоветовавшись с наставником, ты создала это заклятье. Написала руну защиты в своей душе. Теперь никто из твоих врагов не может прикоснуться к тебе обнажённой рукой.

— Но…

— Знаю, что ты хочешь спросить, — перебил её Давен. — Почему магия оттолкнула Джудаса?

— И почему не подействовала ни на одного из тех… — Дая прокашлялась, — из тех, кому Вермандо меня отдавал?

— У меня нет ответа, — Давен качнул головой. — Возможно, ответ знаешь ты… Знала, пока не забыла саму себя.

— Мне нужно вспомнить… — задумчиво произнесла Дая.

— Если бы я мог тебе помочь…

Дая коснулась плеча спутника.

— Это не твой долг. Оставь эту заботу для меня.

Давен вздрогнул и пристально посмотрел на неё. Так не могла говорить человеческая рабыня. Эти слова принадлежали принцессе Сильвене. Ответить, однако, Давен не успел, потому что в кустах послышался шорох, в одно мгновение навстречу им выскочила крупная лиса и бросилась наперерез.

Дая отступила назад, а Давен машинально заслонил её собой, но в следующее мгновение лиса подпрыгнула и на лету стала обретать человеческую плоть.

Каена чихнула и мотнула гривой рыжих волос.

— Впереди враг, — сообщила она. — Целый отряд.

Дая мгновенно перевела взгляд на Давена. Тот лишь крепче сжал рукоять меча у пояса и кивнул.

— Ждём остальных, — распорядился Давен. — Расскажешь, что ты видела, всем. И давай отойдём в лес.

Долго ждать не пришлось. Уже через минуту Варна вынырнула рядом с ними из кустов, а с другой стороны дороги показались Джудас и чародей.

Давен свистнул, привлекая их внимание к себе, и те поспешили присоединиться к спутникам в тени деревьев.

— Семеро людей с рунами драконов на плащах, — сказала Каена, когда все собрались вокруг неё. — От них веет магией, Давен. Магией, с которой я не знакома.

Давен кивнул.

— Хорошей драки не выйдет, — прокомментировала Варна, доставая молот из-за спины. — Нас что-то много собралось.

— Не спеши, — оборвал её Давен. — Каена, ты уверена, что они нам враги?

Каена замешкалась. Она поняла, о чём спрашивает вожак: земную, человеческую магию Каена знала довольно хорошо. А вот драконьей магии, как и большинство обитателей выжившей части мира, никогда не встречала.

— Я думаю, их магия имеет отношение к драконам, — сказала друидесса. — Вот только не знаю, что она несёт: добро или зло.

— Магия не может быть ни злой, ни доброй, — прозвучал неожиданно звонкий голос Даи, и все обернулись к ней. Дая и сама не думала, что вмешается в спор, но слова Каены почему-то задели её. — Магия это просто магия. Добро и зло в умах тех, кто ею управляет.

Каена обернулась на Давена, и тот почувствовал её взгляд.

— Наша спутница права, — признал Давен. — Но философский спор нам сейчас не поможет. Нужно поговорить с этими людьми и выяснить, что они из себя представляют.

— Я могу это сделать, — согласилась Каена и потянула мантию у Варны из рук, — только сумею ли я определить что-нибудь?

Давен колебался. Он знал, что лучше бы выйти на переговоры самому, но понимал так же и то, что если чужаки имеют отношение к дракону, которого они видели в небе ночью, то наверняка распознают дракона и в нём. А если те и в самом деле враги, одни боги знают, как закончится эта беседа.

— Иди, — наконец сказал он. — Постарайся разговорить и разобраться, какую силу они таят. Варна тебя подстрахует, а мы посмотрим из кустов. Вермандо, у тебя есть ещё боевая магия кроме той, что ты сотворил ночью?

Маг фыркнул, и Давен сделал вывод, что есть.

— Вы с Джудасом — на ту сторону дороги. Поддержите огнём, если начнётся бой.

Джудас отклеился от ствола дерева и поправил лук за спиной. Вермандо недовольно смотрел на воина.

— Если бы я хотел драться сам…

— Ты будешь драться, — оборвал его Давен. — Не заводи со мной торг. Я слишком много о тебе знаю, чтобы долго молчать.

Чародей с удивлением посмотрел на него, но уже через секунду развернулся и поплёлся за Джудасом.

Как только спутники разошлись по своим местам, Давен оглянулся на Сильвену.

— Не высовывайся, что бы ни произошло, — сказал он.

Дая поджала губы и кивнула.

Давен отвернулся, наблюдая за тем, как друидесса и воительница останавливаются посреди дороги и начинают о чём-то разговаривать между собой.

— Давен! — Негромко позвала невольница из-за его спины, и воин, не убирая ладони с рукояти меча, бросил на неё быстрый взгляд. — Я не думаю, что это могут быть драконы, — сказала Дая осторожно. — Ты надеешься, что выжил кто-то ещё, но если бы это было так, они бы уже давно меня отыскали.

— Если даже я… не смог тебя отыскать… — голос Давена прозвучал неожиданно глухо, и воин спрятал взгляд.

— Ты не виноват. Магия — не знаю чья — сокрыла меня от тебя. Но ты был один. Их же — семеро. А скорее всего, есть и другие, кроме этих семи, если они носят гербы.

— Но это не воины Короля-Дракона.

— Не знаю… — Дая покачала головой. — Я знаю слишком мало, Давен, но я не думаю, что это друзья. Если они скажут, что хотят помочь, если предъявят на меня права — не верь им. И не отдавай меня.

— Как ты могла подумать, что я тебя отдам?

— Просто… — Дая замолчала и тоже отвела взгляд. Она не хотела признаваться в том, что слишком привыкла, что её отдают.

— Но ты уверена, что они ищут тебя, — продолжил Давен за неё.

— Да, — Дая подтвердила кивком собственные слова. — Я думаю, артефакт, за которым охотится Вермандо, настолько важен, что не только он хочет его отыскать. Возможно, даже важнее меня. Но если я могу на него указать… то Джудас прав. Очень многие не пожалеют денег, чтобы заполучить меня.

— Почему тебя не искали раньше?

— Понятия не имею, — Дая качнула головой и потёрла занывший висок. — Если бы только я знала больше… Когда пытаюсь заглянуть в прошлое — хоть на день раньше того, как мной завладел Вермандо, — голову как будто металлический обруч обхватывает и сужается с каждым мгновением. Я чувствую, что если бы смогла избавиться от обруча, то узнала бы и что это за колдовство, но… — Дая покачала головой.

Давен на мгновение убрал ладонь с рукояти меча и коснулся её щеки.

— Мы придумаем, как избавиться от него.

Дая прикрыла глаза, благодарно кивнула и мимолётно поцеловала его ладонь. А в следующее мгновение послышались шаги, и оба обратили взгляды на звук.

Из-за поворота дороги, плавно взбегавшей по горному склону, в самом деле появилось несколько путников. Низко надвинутые капюшоны скрывали их лица. Алые котты, наброшенные на плечи поверх плотных кольчужных доспехов, в самом деле были украшены знакомыми Давену знаками.

— Знак посвящённых… — прошептала Дая за его спиной. Давен качнул головой, приказывая ей замолчать. Он тоже узнал этот знак — знак, который некогда носил на груди и он сам. Знак, который охранял его принцессу от врагов. Знак личной стражи королевы и её дочерей. Зубы заныли от нестерпимого желания выскочить на дорогу и сдёрнуть с первого идущего капюшон. Заглянуть ему в глаза и понять, знает ли он дракона, настолько смелого, чтобы носить плащ посвящённых здесь, на человеческой земле, — или должен вонзить клинок в горло самозванца, посмевшего порочить символ, которого не заслужил.

Однако Давен удержал руку на мече и остался неподвижен.

Каена и Варна продолжали негромко переругиваться — похоже, они изображали двух сестёр. Давен старался не думать о том, насколько странные сёстры вышли бы из рыжеволосой друидки и крепкой русоволосой воительницы с восточных равнин.

Путники продолжали двигаться по дороге, не обращая на них ни малейшего внимания.

— А! — выдохнула Варна, когда один из чужаков прошёл в шаге от неё. — Благочестивые братья, разрешите наш спор!

Один из идущих нехотя замедлил ход. Он остановился достаточно далеко, чтобы Варне не удалось разглядеть его лицо.

— Вот эта… трусливая индюшка, говорит, что женщине не должно орудовать мечом. Что мне следует сидеть дома и варить похлёбку из бобов, пока она носит по свету свой худосочный зад! Скажи, так ли относятся к сёстрам там, откуда ты пришёл?

— Мы идём издалека, — произнёс впереди идущий вместо того, кого остановила Варна. — Наши порядки вам ничего не скажут.

— Это ещё почему? — сварливо поинтересовалась Варна.

— А насколько издалека? — вклинилась Каена, — Может, там работёнка есть странствующей колдунье? В Аркануме нынче тоска тоской.

Путники в коттах с драконьими рунами переглянулись между собой. Пятеро из них старательно держались в стороне. Двоим же оставшимся волей-неволей приходилось вести разговор.

— С севера, как ты могла заметить, — ответил всё тот же мужчина — видимо, их командир. — Работы там нет, да и вовсе нечего искать. Как видишь, сами мы решили перебраться сюда.

— Тоже наёмники? — разочарованно поинтересовалась Варна.

— Стражи… — поймав знак предводителя, заговоривший было кольчужник мгновенно замолк.

Каена внимательно вгляделась в его скрытое капюшоном лицо, но выражения разглядеть не смогла.

— Так, может, мы сумеем чем подсобить? — поинтересовалась Варна, поправляя рукоять молота. — Отыскать кого или убить… У нас широкий спектр услуг. А при повторном заказе — скидка.

— Вряд ли… — на мгновение командир отряда замолк, а затем продолжил: — Хотя… мы ищем девушку. Возможно, вы её встречали.

— Что за девушка?

— Наша принцесса. Тринадцать лет назад она была похищена из королевского дворца.

— Как мы могли бы её узнать? — снова заговорила Каена.

— Ей сопутствует знак — наподобие того, что ты видишь на наших плащах.

Каена и Варна снова посмотрели друг на друга и синхронно покачали головами — и в самом деле, как две сестры.

— Если бы ты назвал побольше примет… мы бы с радостью помогли за пару монет, — сказала Варна.

— В ней есть что-нибудь особенное — кроме того, что она ваша принцесса? — добавила Каена.

Путник помолчал.

— Она сильная чародейка, — после долгой паузы сказал он. — Владеет колдовством, какого не видели в этих краях.

И снова Каена и Варна посмотрели друг на друга и покачали головами.

— Жаль, — сказал командир. — Мы могли бы хорошо заплатить тому, кто что-нибудь о ней знает. Если нет, то оставьте нас, благочестивые странницы, и идите своим путём.

— Я кое-что знаю о ней! — голос Джудаса разрезал наступившую тишину. Давен зашипел и потянулся к мечу. — Сколько вы могли бы мне заплатить, благочестивые братья? — Джудас выбрался на дорогу и отвесил шутовской поклон.

Давен бросил на Даю быстрый взгляд.

— Он видел руну! — одними губами прошептала та.

— Сиди здесь! — буркнул Давен и, поднявшись в полный рост, тоже вышел из кустов.

Глава 8

— Я кое-что знаю о ней!

Джудас внимательно слушал происходивший на дороге разговор. Он думал о том, как прицепился вожак к этой подобранке, и о том, как хорошо было бы получить к собственным услугам её сладкий ротик… Но ещё думал он и о том, что скоро наступит зима, а Джудас очень не любил холода. О том, что обещанная за Оллрика награда так и осталась лежать в кошельках южан, в то время как их компанию снова занесло в заварушку, которая не имеет к ним никакого отношения. О том, что уговаривать Давена бесполезно, потому что командир всегда стоит на своём. И о том, что, в конечном счёте, если разделаться с непрошеными попутчиками сейчас, то Давен очень скоро перестанет злиться на него и простит.

Джудасу не нравилось, что на плащах незнакомых храмовников — такие же руны, как та, что ударила его вечером, когда он попытался прикоснуться к рабыне. Но как только прозвучали последние слова чужаков, кусочки мозаики сложились в его голове. «От правды все только выиграют!» — радостно сказал он себе. Не то чтобы Джудас очень верил незнакомцам, но считать так было выгоднее, и он решил не спорить сам с собой.

— Я кое-что знаю о ней! — произнёс он и решительно выступил вперед. Шаг за шагом приближаясь к путникам, Джудас обдумывал, как повыгоднее продать то, что знал, не подставив при этом себя. Но, когда начало истории уже сложилось у него в голове, с другой стороны дороги донеслось:

— Решил получить награду без меня, друг?

Дёрнувшись, Джудас обернулся на звук и увидел высокую фигуру Давена, стремительно приближавшуюся к нему.

Тяжёлая рука воина хлопнула его по плечу, так что Джудас едва по колено в землю не вошёл.

Давен повернулся к путникам лицом.

— Мы встречали кое-какие вести о вашей принцессе, благочестивые братья, — сказал он. Дая в кустах зажала рот рукой, чтобы не закричать. — Простите, что так долго испытывали вас, но вы должны понимать: не каждому, кто встретится на большаке, можно доверять. Я расскажу, что знаю, но только сначала хочу и вас спросить: давно ли вы ищете принцессу и почему не отыскали до сих пор? И с каких пор стража её не прячет руну Альгил, но боится показывать лицо?

Давена искренне интересовал этот вопрос. Он не до конца ещё оставил надежду, что те, кто стоит перед ним, — такие же, как он, хотя теперь, по мере того как подходил ближе, всё более разочаровывался. Он смог бы отличить дракона от человека, как бы они ни были похожи на лицо. Люди были телесны, от драконов же исходило ощущение первозданной силы, энергии хаоса, которая давала им жизнь. Для надёжности ему нужно было заглянуть кольчужникам в глаза. И он сделал последний шаг вперёд, чтобы насильно сорвать с путника капюшон.

Тот отступил на шаг, но сохранить дистанцию не успел — рука Давена рванула ткань вниз. Одновременно прозвучали два голоса — командира кольчужников и Джудаса.

— Вот чёрт! — выпалил Джудас.

— Дракон! — выдохнул кольчужник. — Взять его!

Лицо чужака походило на драконью морду куда больше, чем лицо Давена. Щёки и лоб покрывала чешуя, место носа занимала вытянутая, как у лошади, морда, а над тонкими зеленоватыми губами нависали длинные кривые клыки. Давен не видел подобного никогда, до самых последних дней, но разбираться в происходящем времени не было.

Он рванул из ножен меч и едва успел выставить его перед собой, принимая удары разом двух клинков врага.

— К бою! — крикнул он. И уже тише, так, чтобы не слышал никто, кроме него самого, добавил: — Помоги нам, Первородный Дракон…

Джудас отступил в сторону и так, шаг за шагом отходя назад, потянул из-за спины лук и пустил в толпу противников первую стрелу.

Давен переместился в сторону, чтобы прикрыть его собой, и принял клинком ещё один удар, а затем обманным движением обогнул противника, отвлекая внимание драконоподобных на себя, и тут же нанёс первый рубящий удар. Кольчужник принял его на щит и на мгновение замешкался, но его соратник тут же перешёл в атаку.

Не отвечая на провокацию, Давен пригнулся, пропуская его клинок мимо, а сам рванулся вперёд, разбрасывая врагов в стороны. Драконий клинок полыхнул серебристым огнём, и ближайший из драконидов завизжал, обожжённый его пламенем.

Варна глухо рыкнула, срывая с плеча молот, и размахнулась им по дуге, разгоняя тех врагов, что почти окружили её.

Она замахнулась, чтобы сокрушительным ударом сбить ближайшего противника с ног, но в этот момент кольчужник скинул капюшон, и Варна замерла, глядя в жёлтые, рассечённые надвое вертикальным чёрным зрачком глаза. Острый язык чудовища метнулся между тонких губ, гипнотизируя своими быстрыми движениями, и Варна ощутила под подбородком слабый укол. Она дёрнулась, пытаясь вернуть контроль над собственным телом, но вместо этого рухнула наземь, не в силах подняться.

— Кикимора… — прошептали непослушные губы, но сдвинуться с места воительница так и не смогла.

— Варна, подъём! — раздался голос Давена, как сквозь вату, но, как ни старалась, подчиниться приказу Варна не смогла. Теперь уже все кольчужники посбрасывали капюшоны. Варна смотрела, как клинок одного из драконообразных опускается на неё, а в следующее мгновение широкоплечая фигура Давена закрыла свет.

Будто во сне, Варна увидела замерцавший над ней в воздухе перламутровый купол.

Давен, не обращая внимания на движущийся к нему клинок, нанёс врагу один-единственный выверенный удар в живот. Кольчуга смягчила инерцию меча, но драконид всё равно глухо рыкнул и стал оседать на землю.

Клинок Давена снова вспыхнул жемчужным светом, и ещё двое приблизившихся было врагов поспешили отскочить в стороны.

Не давая драконообразному времени прийти в себя, Давен рубанул его по шее, отсекая голову. Драконий клинок легко преодолел преграду чешуи и рассёк кость. Давен тут же переключился на следующего, но мёртвое тело, оседая на землю, полыхнуло пламенем. Громыхнул взрыв, и Давена отшвырнуло на несколько шагов.

— Да покарает тебя Первородный… — выдохнул он.

Варна видела, как он валится в дорожную пыль. Слышала встревоженный вскрик Джудаса и необыкновенно отчётливо поняла, что в одиночку тот не удержит напора пяти противников, а маги станут ему сейчас слабым подспорьем.

Ещё один пронзительный вскрик раздался из кустов с той стороны, где прятался Давен несколько минут назад, но Варна не обернулась на звук. Пошатываясь, она наконец встала и выпрямилась в полный рост и, с трудом подняв молот, напрочь снесла голову ближайшему врагу. Тот рухнул замертво, по молоту растеклась кровь. Молот пронесся дальше и почти что врезался в голову следующего противника, но тот мгновенно отпрыгнул назад и снова выпустил брызжущий ядом язык.

Стрела Джудаса вошла точно ему в пасть и, хрипя, тот отступил назад, а затем стал оседать на дорогу.

Ещё один кольчужник тут же бросился к вооружённому луком южанину.

Варна издала гортанный выкрик, привлекая его внимание к себе, и тут же нанесла молотом удар по коленям врага.

Громыхнуло снова, но Варна достаточно крепко стояла на ногах, а Джудас оказался довольно далеко, поэтому тоже устоял. И следом за первым взрывом — сразу второй.

— Трупы взрываются! — крикнул Джудас.

— Молодец, княжества открыл! — ответила Варна, стараясь переключить внимание оставшихся противников на себя. — Не лезь вперёд, идиот!

— Просто не мешай! — отбросив лук в сторону, Джудас ринулся вперёд и, согнувшись, проскользнул мимо обоих бойцов, чтобы точным ударом вонзить нож одному из них подмышку. Тот яростно завопил, роняя оружие, и тут же очередной удар молота Варны прорвал кольчугу ему на груди, смял рёбра и отправил в полёт на несколько шагов.

Оба — Варна и Джудас — едва успели отпрыгнуть, когда раздался третий взрыв.

— Ещё трое, — выдохнула Варна. Оставшиеся противники обступили их со всех сторон, перемещаясь так, чтобы ни Варна, ни Джудас не могли сосредоточиться на ком-то одном. Варна, к тому же, не могла сделать и шага в сторону, потому что бесчувственное тело Давена всё ещё лежало у её ног.

Джудас двигался со скоростью молнии, нанося мгновенные точные удары, но кожаный доспех не позволял ему отражать ответные атаки противника, и потому значительную часть времени он тратил на то, чтобы увернуться от очередного выпада. Он разочаровался в луке, поняв, что не успевает отступить достаточно далеко для выстрела, но теперь видел, что и от кинжала мало проку против покрытой плотной гибкой чешуёй кожи врагов.

— Что за дрянь, что за редкостная дрянь! — только и успевал бормотать он. Он слишком хорошо понимал, что, если бы не Варна, — давно бы уже лежал в пыли рядом с вожаком.

Клинок ближайшего врага взметнулся в воздух, прямиком к его горлу. На мгновение Джудасу показалось, что это конец. А затем из земли в дюйме от его ног рванулся водяной поток. Струи взметнулись вверх, отгораживая их с Варной от противников зыбкой, но труднопреодолимой стеной.

Меч врага замедлил ход, и он отступил назад, в сомнении глядя на товарищей.

— Каена, а раньше ты что-нибудь сделать не могла? — поинтересовалась Варна, переводя дух.

— Нет, — отрезала друидесса.

Джудас хотел вставить свои пять медяков, но увидев, что противники приходят в себя, счёл за благо промолчать и друидессу не отвлекать.

Та ударила посохом о землю, и оттуда, опутывая ноги врагов, вырвались тугие, как змеи, виноградные лозы. Двое драконообразных зарычали, прикованные к земле, а третий успел отскочить, но приближаться к врагу в одиночку не спешил. Наконец, собравшись с духом, драконообразный ринулся вперёд — и в то же мгновение фонтан земли и камней брызнул у него из-под ног.

Пользуясь тем, что Каена взяла заботу о врагах на себя, Варна опустилась на одно колено и, коснувшись шеи Давена, нащупала пульс.

— Жив? — не оглядываясь, спросила Каена.

— Сердце бьётся, — Варна прицокнула языком. — Лицо сильно обожжено.

Она подняла взгляд на Джудаса и процедила зло:

— Всё из-за тебя! Какого лешего тебя понесло с ними торговаться?

Джудас пожал плечами, но поза его оставалась несколько нервной.

— Я надеялся, что мы сможем избавиться от этой парочки и вернуться к своим делам.

— Кстати, а где они?

Варна и Джудас синхронно оглянулись туда, где скрывался маг, и в ту же секунду ошмётки одного из мёртвых змееподобных существ зашевелились, медленно сползаясь в кучу.

— Чтоб тебя… — пробормотал Джудас, первым заметивший движение, и Варна, посмотрев туда же, поддержала его проклятье.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.