Мои друзья! В этот сборник вошла большая часть моих самых разных стихотворений — разных и по смыслу, и по уровню, и по времени написания. Кроме того здесь, вы найдете цикл порифмушек, написанных в период вынужденной пандемийной изоляции. Хочется верить, что каждому читателю хоть что-то придется по душе или даже пригодится для хорошего дела. Свое предисловие традиционно завершаю стихами.
Не знаю, для чего пишу,
Но этой глупостью грешу,
То ли сама себя ищу,
То ли прощения прошу.
И все немного не всерьез,
Но этот пыл мне не унять.
Пусть пианист не виртуоз,
Не стоит сгоряча стрелять.
* * *
Жизнь измеряется рассветами,
Хоть завершается закатами,
И освещается приметами
Что напридумали когда-то мы.
А дробь дождя по подоконнику
Отстукивает время быстрое,
И дней прошедших кинохронику
Мы перематываем истово…
* * *
Душа устала притворяться
И делать вид, что все в порядке,
Цветком на клумбе красоваться,
Иль спелой ягодкой на грядке.
Душа устала быть опорой,
Суфлером тоже быть устала,
Судьей в неразрешимых спорах,
Ступеньками у пьедестала.
Ей очень хочется покоя,
Объятий нежных, тишины,
Ей трудно быть самой собою,
И в этом нет ее вины.
Так хочется взглянутьна небо,
Послушать шепот дальних звезд…
Ах, как бы ей бы, как бы мне бы…
Вот в чем вопрос.
* * *
Есть в осени такая неизбежность,
Что кажется, я знаю наперед —
Весною мир не оживет, как прежде,
Оплаканный дождем, навек замрет.
Но оптимизм природный подключая,
Душе своей я не даю остыть.
Что будет дальше — не предугадаю,
Но надо жить, ребята, надо жить.
* * *
В каждой женщине усталой,
Старой, толстой, некрасивой,
Озабоченной здоровьем
И проблемами семьи,
Скрыта хрупкая девчонка
С удивленными глазами,
Что наивно верит в чудо
И мечтает о любви…
* * *
Наступаю на старые грабли
И, ошибки свои сознавая,
Как и прежде проблемы решаю,
Предварительно их создавая.
* * *
Не люблю я осень, не люблю.
Сыро, неуютно, невозвратно.
Солнце промелькнет порой невнятно,
Я его за это не корю.
Предлагает дождь поплакать вместе,
Хочется, укутавшись, молчать,
В каждом звуке, в каждом лишнем жесте
Грусть и одиночества печать.
Золото листвы рукой злодея
Превращает осень в тлен и прах…
И душа от холода немеет,
Остывая на моих губах.
* * *
Нарисуйте мне дверь,
Чтобы мог я войти
В неизведанный мир,
Не похожий на наш.
Пусть туда не ведут
Все дороги-пути,
Лишь пустая стена
И простой карандаш.
Здесь четыре стены
Без окон и дверей,
Да и крышу снесло
Над моей головой.
Нарисуйте мне дверь,
Чтобы выйти скорей
В незнакомый мне мир,
Где туман пеленой.
Нарисована дверь,
Но она не скрипит,
Не отыщется щель,
Чтоб гулять сквознякам.
Если пусто в душе,
Если сердце молчит,
В том, что выхода нет,
Кто виновен?
Я сам…
* * *
«Стихи не пишутся — случаются»
И у кого как получается,
И музы творческий полет
Поэтов за собой ведет.
Но только в марте — раз в году
На радость нам иль на беду
Мы отмечаем праздник свой,
Ныряя в славу с головой.
Кто сколько написал — секрет,
Но каждый все равно поэт.
Друзья, собратья по перу,
Все вовлеченные в игру
Созвучий, рифмы, ритма, слов,
Пусть помогает вам любовь
И вдохновляет продолжать
Творить,
Мечтать,
Любить,
Писать.
* * *
Ты слышишь, как время уходит в песок?
Сначала минута, а следом часок.
А дальше недели, а после года
Уходят в песок, в никуда… в никуда.
И вот уже время меняет разметки —
Отсчет по коробкам, в которых таблетки.
Осталось, надеюсь, не так уж и мало,
Но что-то особое в жизни пропало.
Кураж? Ожидание радостной вести?
Пока что бежим. Но все чаще на месте.
И даже на месте не так, чтобы быстро.
Уже пессимист победил оптимиста.
Боимся плохого, на сердце тревога,
Пугает застой, но сильнее — дорога.
Все ищем мы смыслы, как верное средство
Вернуть ощущенье далекого детства,
Где было все просто, где было нам ясно,
Что будет все в жизни легко и прекрасно.
Растаяло детство, и юность, и зрелось,
И Деду Морозу писать расхотелось,
Но даже не веря, не видя в том толка,
Мы ставим опять новогоднюю елку.
Не только затем, чтоб украсить свой дом —
Чтоб душу окутать волшебным теплом.
Чтоб снова, как прежде, пусть даже напрасно,
Поверить в чудесную добрую сказку.
До Нового года осталось немного,
Он рядом, он здесь, он почти у порога.
За окнами снежная кружит пороша…
Ах, как я хочу, чтобы был он хорошим…
* * *
На заснеженной тропинке
Тонкий наст хрустит,
Как в журнале на картинке
Зимний лес стоит.
И зверек пушистой тенью
Без банальных слов
Нам оставит поздравленье
Россыпью следов.
Где-то птица встрепенется
И вспорхнет с куста…
Пусть же Новый год начнется
С чистого листа.
* * *
За окном апрель, но падает снег,
А где-то идет война.
И если гибнет там человек,
То это моя вина.
Это я не смогла его уберечь,
Убедить, объяснить, сказать.
Для того и даны нам слово и речь,
Чтобы не промолчать.
За окном давно 21-й век,
А здесь такая беда…
Если в каждом из нас погиб человек,
То мир свернул не туда.
* * *
Луна глядит в мое окно
Нахальным желтым глазом,
Она сегодня заодно
С бессонницей-заразой.
Они, наверно, извести
Вдвоем меня решили,
Сну перекрыли все пути
И в дом мой не впустили.
Они смеются надо мной,
Выматывая силы.
И я веду неравный бой —
Жестокий, некрасивый.
Я о пощаде не молю
И не сдаюсь покорно,
Встаю, иду, чай с медом пью
И вновь ложусь упорно.
Считаю пляшущих овец,
Выносливых и сильных,
И засыпаю, наконец…
Но тут звонит будильник.
Погодные несуразицы
И как так случилось — апрель в феврале?
Как будто живем мы в Испании.
И верьте не верьте, но кажется мне,
Что все расцветет здесь заранее.
И в марте деревья покроет листва
Зелеными пышными кущами,
Вот лишь бы потом не решила зима
Сама наверстать, что упущено.
По льду и по снегу совсем не грущу
И белой пушистой красавице
Я, честное слово, спокойно прощу,
Коль в этом году не появится.
Чтобы ливень в феврале —
Не бывало сроду!
До чего ж мы довели
Матушку-природу!
Всюду распри на земле,
Всюду неспокойненько.
Вот и плачет в феврале
Словно по покойнику.
Но морозом замостит —
Все катком окажется.
Вот тогда и отомстит,
Мало не покажется.
Все правила игры нарушив,
Февраль обманом влез нам в души.
И непонятно почему
Мы все поверили ему.
А он, мальчишка нехороший,
Нас снова снегом огорошил.
Гляжу в окно — темно и хмарь,
Вот это истинно февраль.
Обидно! Но наука нам —
Не верьте, бабы, мужикам.
Настроение — осень
Нынче осень — дождь и слякоть,
Настроение упало.
Хочется лежать и плакать,
Завернувшись в одеяло.
Отключить все телефоны,
Избегать звонков случайных
И далеким тихим фоном
Слушать музыки журчанье.
Крепкий чай неторопливо
Заварить в любимой чашке
И внезапно стать счастливой,
Наплевав на день вчерашний.
А вчера как ясно было!
Солнце в листьях расплескалось,
И сияло, и светило,
И дарить себя пыталось.
И так верилось, что снова
Возвратится бабье лето…
Я поверить не готова,
Что недавно было это.
Ведь сегодня дождь и слякоть,
Настроение упало.
Хочется лежать и плакать,
Завернувшись в одеяло…
* * *
Погашен свет и опустела сцена,
Смывают грим усталые актеры,
И театр покидает Мельпомена,
С презрением взглянув на режиссера…
* * *
Да, мы ребята пожилые,
Но мы пока еще живые,
И мы — пока еще с мозгами —
Свою судьбу решаем сами.
Да, мы, конечно, пожилые,
Но наши годы молодые,
Смешные, грустные, лихие,
Хорошие или плохие,
Не отрицаем и не хаем,
А с нежной грустью вспоминаем.
Мы черно-белых фоток дети,
Но жизнь рисуем в ярком цвете.
И сколько б дальше ни осталось,
Мы будем проживать не старость.
Достойно будем жить стараться
И каждым мигом наслаждаться,
Ведь будет час — дай бог, неблизкий,
Когда уйдем мы по-английски.
А, может, выпьем? Праздник все же!
Ну, наливайте, кто что может!
* * *
Я себе сотворила броню
Из сарказма, которым бравирую,
Я себя постоянно браню,
Что так остро на все реагирую.
И за шуткой скрывая печаль,
Неуверенность, даже отчаянье,
Я кого-то могу, как ни жаль,
Ненароком обидеть случайно.
Старый шут — он уже не смешон,
В этом нет никакого сомнения.
Жаль, что все пролетело, как сон,
Слишком быстро, как будто мгновение.
Впрочем, кто сможет определить,
Где земная стезя прерывается,
Значит, буду и дальше шутить,
Пока кто-то в ответ улыбается.
* * *
Все чаще идем как по минному полю,
Все чаще теряем друзей.
Я столько уже никогда не открою
Навеки закрытых дверей.
Я стольких уже никогда не услышу
Любимых, родных голосов…
А небо уводит все выше и выше,
Туда, где основа основ.
И сердце все чаще стучит, спотыкаясь,
И жизнь замедляет свой ход…
Мы тоже однажды уйдем, не прощаясь,
Нам просто на время везет.
* * *
Когда мы станем облаками,
Плывущими за край земли,
И вечность с добрыми руками
В объятья примет нас свои,
В порыве безрассудно смелом,
Смешав сердца и голоса,
Мы станем вновь единым целым,
Чтоб раствориться в небесах.
* * *
Я наглядное пособие по старости,
Что не знает снисхождения и жалости,
И морщины — борозда за бороздой —
Ежедневно изменяют облик мой.
Хоть порой ворчу, но все же понимаю,
Что уже я ничего не поменяю,
Что не стану ни милее, ни пригоже
И — увы — ни здоровее, ни моложе.
И чего бы я себе не наврала —
Очень грустно мне смотреться в зеркала.
Но чего бы я ни видела, ни думала,
Выручает, как известно, чувство юмора.
Ведь пока еще смеешься над собою,
Остаешься — хоть душою — молодою.
И всегда, покуда буду дальше стариться,
Постараюсь (хоть и трудно) не печалиться.
Буду жить пока смогу, пока живется,
Далеко не всем такое удается.
Каждый день теперь почти как день рождения!
(А к стихам моим имейте снисхождение)
* * *
Не удалось слепить снеговика.
Снег был пушистым, рыхлым, но не липким,
И фонари с насмешливой улыбкой
На дурь мою глядели свысока.
И было так досадно и обидно,
Как будто перед носом дверь закрыли.
По сути дела — обломали крылья,
Хотя, конечно, этого не видно.
Нет, в детство я впадать не тороплюсь.
Но в эту беззаботность окунуться,
И счастье ощутить, и улыбнуться…
Не вышло. Жаль. А, впрочем, ну и пусть.
Рождество в Испании
Все в предвкушеньи Рождества,
Все в ожиданьи старой сказки,
Все звуки, запахи и краски
Полны любви и торжества.
И завораживает взгляд
Калейдоскоп огней вечерних,
Весь город в пышном облаченье,
Ему идет такой наряд.
Течет, торопится толпа,
И так забавно и нелепо,
Как кинофильм эпохи НЭПа,
Осовремененный слегка.
Одним стремленьем одержим
Мадрид — предпраздничный и яркий.
И раскупаются подарки —
От мишуры и до машин.
Витрины, полные чудес,
Оформлены с отменным вкусом —
Произведение искусства
И светотехники прогресс.
А там, где елочный базар,
С бензином смешан запах хвои,
И ощущение такое,
Как будто в детство ты попал.
И сквозь людскую суету,
Ее течением влекома,
Опять бесцельно мимо дома
С улыбкой легкою иду.
А над толпой колокола
Поют возвышенно и нежно,
О том, что мир, хотя и грешный,
Достоин счастья и тепла.
И поясненья не нужны,
И на душе покой и нега.
Вот только не хватает снега,
Его уютной белизны.
И я, поверив в волшебство,
Глаза тихонько закрываю,
И легкие снежинки тают,
Лица коснувшись моего.
Дали
С каким великим самомненьем,
Себя возвысив над толпою,
Стремился сумасшедший гений
Переиначивать устои.
Мистификатор и художник,
Он был всегда на славу падкий,
И кажется, совсем несложно
Нам разгадать его загадки.
Весь как комок противоречий,
Он мнил себя подобным богу,
Но неудавшийся предтеча —
Всю жизнь искал свою дорогу.
Его толкуют все, кто может,
Как письмена далеких предков,
И увлекаются безбожно,
И ошибаются нередко.
В чужой душе копаться пошло,
Чужим бельем трясти паскудно,
Все, что ни скажешь, будет ложно,
А в идеал поверить трудно.
Но те возвышенные чувства,
Что помогают вознесенью,
И есть основа для искусства,
Не подлежащая сомненью.
Одну любовь всю жизнь лелея —
Везде и всюду только Гала —
Он, узник замка Галатея,
Угас, когда ее не стало.
Лишившись «бренной оболочки»,
Оставив шлейф молвы скандальной,
В конце судьбы поставил точку,
Соединившись с мирозданьем.
А что осталось? Сновиденья,
Его фантазии и лики,
И сквозь расплавленное время —
Усы, торчащие, как пики.
Этюд с дождем
Моему любимому мужу, благодаря которому удалось увидеть другие страны и города
Париж. Промокшие бульвары.
Все краски осени скупы.
И небо серой тряпкой старой
Лежит на зонтиках толпы.
Вдоль Сены катера и баржи
Спят, как собаки на цепях.
Резные Нотр-Дама башни
Застыли в дымке и в веках.
Их высота щекочет нервы,
И с площади едва видны
Нас стерегущие химеры —
Застывший ужас старины.
Все узнаваемо-привычно,
Хоть и впервые наяву.
И дробный гул многоязычный,
Стекая, падает в траву.
Как состоявшийся политик
Всегда среди народных масс,
Париж во всей своей палитре
Весь на виду, весь напоказ.
То упоительно роскошен,
То вдруг провинциально прост.
Он, как и прежде, многосложен
И так же просится на холст.
В тонах бледней или погуще,
В любых размерах и цене,
Париж — излюбленный натурщик
Почти на каждом полотне.
Где б ни был ты, как вечный стражник,
Ажурный призрачный магнит
С названьем «Эйфелева Башня»
К себе внимание манит.
Каким-то чужеродным чудом
Сюда попавши невпопад,
Видна почти что отовсюду
И завораживает взгляд.
Не мог, наверное, Да Винчи
Представить в самых страшных снах,
Что Мона Лиза станет китчем,
Красуясь даже на трусах.
Возвышенное и смешное
Смешалось так — не разомкнуть,
Но дождь смывает напускное
И ярче обнажает суть.
И то, над чем не властно время,
Своей пленяет красотой.
Париж — событье и явленье.
Он навсегда один такой.
Париж! Так звуков сочетанье
Уже таит в себе сюрприз.
«Продлись, продлись, очарованье»,
Души исполненный каприз.
Но дни бегут неумолимо,
И все кончается на том,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.