Бесплатный фрагмент - Ортанз

Ядуше

…посвящается Я.Р.

Утихнуть, рассыпаясь всхлипами жемчужной неги,

Лучами опоясав нежный взору стан… волнение…

Печали омут, караван сонливых дней и… июнь…

Прохладный тон и зелень кленов, посеребренная вода

Луной

Разбрызгана по листьям бусинками, стая вспугнутых

Слов — взлетает, кружит… и падает к ногам цветок,

Источенный любовной пыткой, голубым потухшим небом…

Глаза бездонны пропастью и слабым крови ток,

Вином пропитанный, багровым, комком платок…

В ее ладонях билось, трепыхало, умирало

Прощальным поцелуем, тимпаном, саваном,

Надетым поверх ночи звездным черным колпаком…

И обжигало пальцы, утекая струйками в песок,

К стопам янтарным одеялом ложилось мягко

Сквозь… змеями — живым не утихающим дождем

Лилось к устам и вновь кричало минутным,

Заливным и упоенным колыбелью мокрой

Детским плачем, потерянной надежды, земным…

Предсмертным ликованием забавляясь, душой как

Яблоком, мячом, поверженным подчеркнуто носком

Поставленной прекрасной ножки, носка бинтом…

И постной гжелью вязь желаний усмиренных

На миг, на бунт, на лоно скомканные банты,

Бутона банный аромат, запястья слабость,

Поток бессвязный лепетом и лаской, глупым

Зонтом

Сердце мое к Вам.

17.06.2010

Зайцевой

Проходит шкап на коротеньких ножках,

И ты говоришь — он так мал, раньше,

Кажется, был больше… или это я…

а он ничего — квадратнохороший.

(уже про себя)

И вот думаю я о твоем языке

и о губах прямоугольничком пухлым,

И о Тюрции, между прочим.

Но ты смеешься уже не о том…

Тепле прошедшем по оливковой коже,

Коленям обхваченным, на полу тесным клубком,

Пепельным маршем по тонкому, пальцами,

Стряхивающими с души охладевшему сон,

Молчаливому, в глаза не любившему.

А шкап прошел себе мимо безостановочно,

Под знаком счастливым вопроса не заданного,

И глаза с водой столкнулись, с надеждой,

Невыплаканной слезой, коготком беспечности,

Неутоленной нежностью по забытой Турции.

Ты говоришь телефон, и я записываю,

8 (926) … чтобы не позвонить потом,

И услышать — «Через две минуты», о

которых сожалеть не приходится —

ведь ты занята посторонним звонком…

Не признаться и не расстроиться —

лежать на песке ничком,

купаться и греться на солнышке…

Зая, ты не придешь сегодня…

И я не увижу тебя за рулем —

Но это новая тема, о ней позже,

Пока ты просто грезишь о Тюрции.

25.06.2010

Застукан феей гламурно убаюканный

1.

Ветер бросает пломбирную свежесть в рты зевак,

Гидры трамвайных глаз шелестят фантиками канкан,

Я припудрил бриллиантовую иллюзию, чумной Бержерак,

На шейку милой примостил брелочек-капкан…

Уластил слюнками словоток-часослов,

Блистательная червленорюшечка

Губками оплела свисток,

Непримиримый нарушитель порядка,

Трамвайные пути заплутали в складках юбки ее;

заколки барышни головкой кокетливо подо-

браны в подобие плетеной булочки…

Завитушки Кармелиты сюр-сюр,

И день приобретает мильный абсюрд,

Склеивает крылышки школярам кукушничаючим,

И нечаянно я попадаю в чайную бровей хмурь,

Ню… позвольте, Вы уронили шляпку,

Кардамон сонливого рта оживает любезностью,

Салюты зевак провожают облицовочным фасадом железный замок,

И в жерле его моя принцесса горит горжеткой…

Комариными хоботками секунды мембрану простукивают,

Гусыня-контролерша даже моложавей кажется,

Барышня, ах, барышня, прокатимся…

2.

Сельвами зелеными парки нам совьют иллюминаторы,

Брусчатка балдахинами спляшет Болонью,

И витрины желтыми клювиками сытными — вальс…

Шансоньетками канареечными вспорхнут, стаями,

Пегасы белые крыльями сигаретные пряди

Взбунтуют, встряхнут маковые головки семафоры,

Окно луидором, бренчат музыканты-рессоры,

Головокружение пластичной массой клонится

Солнечными зайчиками следит монокль синьоры…

Барышня, Вы видите этот театр, этот театр,

Барышня, Вы слышите его впервые как будто…

Патрульные постовые смертельно пыльные,

Авто останавливают взъяренно-ласково,

Кутюрье летних улочек кроит фигурный фасончик,

Я пьян летом изумрудным под сенью коралловых…

Замешан памятью заводей бриолиновых,

Застукан феей гламурно-убаюканный.

3.

Кровоподтек солнца гноит лазоревыми веждами,

Хрустальные лягушки росами дрейфуют,

Клошар-беспризорник башмаки купает

В мутной луже жаргонного бриолета…

Вивьена! Версаль! Виолетта! Влтава!..

Воздушный фолликул лопается гранулами полипа,

облаками, облупленными тонкими пальцами,

затопляем куделью, белокаменным ликом…

Родники печали ожили, взвьюжили кориандр

безропотного калеки, обезглавленного лотоса

крылами лебедя, заточенного в лоно саги,

пастухом белых странников не спетой.

4.

Тополиный пенными берегами тротуаров пух,

Вмятины асфальтовых прогалин,

Шумливые вздохи дерев, переливами кутанных

Гомона птичьего… пыль хрущевских дворов…

Не высказана не сотворенная пустошь оков

Печали не успокоенной глухого мальчика,

Оросившего слезами зов суматох…

Кораблики дум бубенцовыми венчиками

Схимничают, нищенствуют тропами не хожеными,

Пригвождают таблички к коже чащоб, обвенчанные

С черными древками, пропитанных солью изувера.

19.09.2010

Картофельные чипсы

Шершеневичу

Когда я по полю гуляю небритый и вижу вдруг

звезду,

В миг крылатые ракеты расчихвосчивают синеву,

Можно, конечно, и Мариенгофа

С томиком Кусикова в прикуску

Загнать на Голгофу,

Залипонить крученую Крученых рифмовку,

Интересно,

Я Вам скажу…

Пробираться ландшафтом рассаде шпината

на 12-ти цилиндровом движке,

Ближе двенадцати оценить предпочтение шахмат,

Шипов лысых роз голой руке,

И, однако,

Взлифтившись, пораниться о котелок

Не цилиндра черного, всего лишь

Соломенной шляпы,

Позаимствованной у мексиканца…

Пассы, пассы пошли —

Асса!

Когда я полем гуляю и вижу два сизых перепелиных

яичка,

Бережно их в кармашек кладу,

чтобы потом, по утру,

Расчувствоваться завтраком диетическим,

и окоемом девственно синтетическим

прозреть новой истиной,

Вот!

Как на счет картофельных обрезков по рублю

Списать остаток лунного припуска,

Которым Оленька обмеряет зарю, —

Посчитай параллакс…

Бывает, что не так ведем разговор —

нахальней, а что делать —

приворот-наговор.

Да, поле то оно чистое, плечисто за шиворот кладет,

И девки все больше черные — горланят в себя,

Что — табуном лошадей пронеслось, по что

нам, на что и за что…

Мило упокоимся,

Валторной ругнемся,

Да, споем.

03.07.2010

Бедняк

Я видел бедняка в штиблетах тощих,

Грязный неумытый и небритый,

Власа седые редкой сальной паклей

По плечам, измятая рубашка, ремень

Желтушной пряжкой, ботинки в дырах

Стоптаны, едва протянут до утра…

Я видел бедняка на празднике, концерте,

Я видел мутный блеск запавших глаз,

Неполную зубами черными улыбку

И кривой радости заретушированный смех,

Бывало со своим приятелем вдвоем,

Как воробьи на мусорные баки — потрошить,

За пазухой лишь требуха прожитых лет,

И ни рубля, не выпросить на хлеб,

Бывало весело их катят по двору навстречу

В помощь ли дворнику, или ради забавы

Ребятне, а на руках следы войны и лет

Прожитых на канале каторжным трудом,

И тьма товарищей костьми на дне немой

Реки сквозь глину и песок изрытый…

Они не помнят ничего, за них другие

Рассказали… и вот он вырос за спиной

И руку протянул за мелочью, дай мол,

И трапеза моя печалью обернулась.

И дал я денег бедняку, но праздник,

Кругом ведь праздник, и я забыл о нем…

Едва спрошу у Вас, Вы видели его?

09.09.2010

КлитОральная пауза

Я положу тебе на лоно зубчик чеснока,

Надменный я — бубновой гостье,

Под сарабанду языка, язык-к-языку,

Макну перо в бумагу, поскребу,

По нёбу к небу по нему ко мне

Спустилась капля нежной неги…

Головка чеснока продвинется на пядь,

На пять минут к ней без притворства,

Вернуться к сарабанде языка на Ми…

Вдруг звучный мелодичный стон

Услышать тонким ухом, слух

Окутав октавой с Си-мажор на Ми,

На Ля и выше к холмикам груди,

Вдохнуть на Фа-минор и замереть…

Рождественскою елкой подбородок мой

По глади, по темнеющим сосцам гроздей,

Греховный грот, Грааля сладкозвучный рот,

И спелой вишней на зубах чеснок,

Головкой красной раздвоился, натюр-Mort

Из яблок, клюквой разрумянился испод,

Пурпурным светом из Луны, аккорд,

До/Ре-мажор на Си-минор и Cоль,

Бутона шелковичный аромат, плиссе,

И плесень Солнц озоновой дырой червит,

Калакатур лакриц крупицами в страницу нот

Вкрапить чтецам, на Эверест вскочив верхом.

Далее следуют локтевые ассонансные партии для фортепиано без оркестра…

Черным-черно, черным-черно, я вижу Космос.

27.10.2010

Генуинный вздыхальщик

Возьму рифму нежно как женщину,

И заброшу за облако Ваших грез,

Налью бокал игристого пузырьками трепещущий,

И игриво шагать в карнавал шартрез…

Генуинный вздыхальщик беспамятно,

Отчеканит тавром сердца вересковый Шунет,

И лодыжек лодейные болони

Искусает костьми кастаньет.

Беги речкой, голыми пятками,

Звени смехом, искрами лучись,

Засквозило солнце рыжими опятами

Из-за уголка голубоокой парчи.

Застонала грудь тиснением,

Заулюлюкала колоколенкой млень,

Засосали любовью шунты времени

В среброкованые проруби мигрень.

Порхнут комья белоснежные вяхирей

Холодным Хоккайдо, морским,

И бумажно сложенный рецепт знахаря

Разминется слезой от тоски до тоски.

26.12.2010

Черной девке рыдать понеже

Где-то там, где пепельный сумрак космоса,

Где-то там, где визг колес электрических,

Где-то там, где скрежет железный воплем,

Где-то там, где сердца тюремный погреб.

Мысли о ней замурованы,

Песни о ней не спетые,

Ласки табу зашнурованы,

Сны второпях позабытые.

Где-то там, где альфа с омегой курятся,

Где-то там, где снегопад-ксилофон порошится,

Где-то там, где горше-прегорше чается,

Где-то там, где погост снегирями полотнами.

Шахматный сплин.

Архивариус стол.

Стриптизерша форель.

И фиалок полынь.

Где-то там, где плавник небосвода полесьем,

Где-то там, где разрыты норы по лисьи,

Где-то там, где серебряный вымпел кисти,

Где-то там, где черным велюром веси.

Поперхнулась карета из тыквы,

Петухом кукушка прогневалась,

Пастушок в рубашонке прошествовал,

Рождеством прозвенели монетки.

Где-то там, где рубище маков алеет,

Где-то там, где серпень медоносно алкает,

Где-то там, где жнивьем брови милой густеют,

Где-то там, где капище маской темнеет.

Мой Пегас одиноко гуляет,

Щиплет муз сребротканых травку,

К лебединым крылам до заутрени

Черной девке рыдать понеже.

12.01.2011

Уедем

…мне не хватает Ваших красных глаз, Ваших синих губ,

Ваших долгих рук и длительных мук — ни-за-что на Монмартр,

в Неаполь, Венецию, Флоренцию, на Восток…

пьяный Шумахер?

дурная привычка, гениальность, высвободившейся пятерней

по выпуклости глобусной чаши-головки наискосок,

с ободранными коленками в серой ли белой куртке, перепачканной клеем,

с клюшкой через плечо на каток…

пацанчиков веселить брутальным хоккеем,

я скучаю по Вам, миледи,

но сказать об этом в клеточку, в чуточку, в память о любовных

ябриках Вам, белоручка, душемучка, молчунья не умею…

автокефир проливаю на автоаллеи Французских булавочных странников

и бегу-бегу-бегу по заснеженным ретро-риту-рето-Брето… бреду

к ней ли?

по ломанной кривой прямой походкой Мантеньи,

ударно куртуазно-занозно заламывая вихренья весенне-качельно,

раскачаюсь и прыгну в мертвую воду вождепленевеления,

поплаваю, поварюсь и ртутным облачком пара представлюсь под макушкой,

не тревожа особливо корни волос корнями сугробов-зубов,

набросаю планчик побега планшеточно-пушечно для редколлегии,

забуду о Готечке пленительно шествующем и уедем,

уедем, уедем, уедем мертвой петлей и красным бантом на карете,

прицепим прицеп за прицел незабудковых псов,

пусть бегут — охота за нами и луг, луг, луг любвезабвенья,

и только бирюза Ваших снов крапленым настом марта…

украду, украду, украду из оков преступно, надменно,

поправлю петлички, накрахмалю воротнИчки и синичкой в лес

петь песней пернатым пенатам Сатурналий песнь,

мягкие кокаиновые аллегро под звуки Сибелиуса,

под полотна окон Аллегро пряча задушевность Хельсинки,

деревянный сундучок-башмачок сосновым ароматом хмеля,

пропитанный янтарной смолой-карамелью…

Уедем?

01.03.2011

Сольфеджио утра

Дрожащий лес, угрюмый и больной,

Впустил в молоку дня кривые пальцы,

Рассвета запоздалый карантин

Спустился талыми губами к станцам.

Растрачена коса тугая черной ночи,

Растерзана постель бельмом благого утра,

В изножье макинтош повис гримасу корча,

Стол-господин, стул-сутенер ведут немые хоры.

Бульон-восход разлит по чашам комнат,

И бликами скользит по зеркалам дверей,

Щипает веки замурованных терном прелат,

И обнажает плечи, грудь и декольте красавиц,

Блеклых улиц, засвеченных сольфеджио утра.

Транзисторы речей ворон курлатых,

Многоголосым сонмом проклинают час,

И нимб святого над диодной лампой,

Округлость, раковины гладкой белизна,

Задрапированы нагим скелетом дня.

24.03.2011

Омен

Красная луна в луже отраженного неба,

Розовым закатом стоп-сигнала светофора брезжит,

Нескончаемая улыбка мелькнувшего лета,

Точит память; красным кирпичом комета…

Над густыми Терри Китчена полотнами,

Проливаю на пол память волка слезную,

И побеги, точно флаги под ногами Поллока,

Пробиваются сквозь уробо-утробу звездную.

Американец с русской душой невозвратною

Разлетелся в бегониях хроноса,

И упала денница безвременно

На поля Хуана Рамона Хименеса.

На пахучие жнивья ангелов,

На туманный реки сапфир,

На изнанку сиреневой комнаты,

На перчатку ОМЕНевшей души…

Синяя борода разомкнула пальцы рассвета,

Выпустила серафимов из-за-точения,

Хлынула проточной водой пробуждения,

Запоздалой весной, Христа невестою.

Отпустил её, на пентакле венчанную,

Недолюбленной и богам строптивую…

Отпустил мягкой кошкой, бережно,

По над астрами с заключенным молчанием.

Велелепным облаком стелется шлейф луны

Над морскими прядями; на скоморошие марши,

Надетый туникой, амфитеатром Афины,

Над расплетенными языками пляшут дервиши.

На пахучие жнивья ангелов,

На туманный реки сапфир,

На изнанку сиреневой комнаты,

На перчатку ОМЕНевшей души.

08.05.2011

Опа-дри-ца-ца

Обнаженная ваза ночи, —

Из ножен мрака — Луна,

Брожение пламени, средоточье,

Огнем печали — полна…

Гнезда ласточек перед ливнем, —

Секунданты сердца — глаза,

Отсчитывают секунды расстрельным,

Надбровными дугами — гроза.

Клокочут тучи нижними юбками,

Шипят по-жабьи на котурнах свинца,

Заливаются по-бабьи слезами-проститутками,

Зазывают в чуланчик — опа-дри-ца-ца…

Обнаженная ваза ночи, —

Огнем обожжена, — Луна,

Белилами разрумянена, дольче,

Обнаженная слеза-Луна.

Гнедые крылья-пряди

                                       в лицо дождю,

Черные стрелы-пики

                                        в перси огню,

На оторочке вечности

                             нацарапать ЛЮБЛЮ!..

Прокламацией беспечности,

                             шаржем фентеблю?

Послушайте меня, ваза, —

                               Я Ваш кувшин…

Если захотите — Ваш джин,

В будуаре Вашей женственности

                              найдется мне место?

                                 Всем далеко небезынтересно!

А пока снимем китель

                               со струн

                                                повседневности,

Заправим дизель

                               в машину

                                                       времени,

И марш!

                               Марш!

                                                                       Марш!

К сентябрю —

                               ощипывать индюка

                                                           из вежливости,

Что? Приуныли, смотрю?!

Любовь поэта —

                                 не кенгуру,

                                                   не борщ с котлетой,

Любовь поэта — ХРЕНЬ

                                  помозолистей

                                                                            этой,

«Которой Оленька обмеряет зарю…»

Люблю — это трубы,

                                рев волн о фальшборты,

                                             Любовь — это фабрика

и наука штыка!

                                Любовь — красная армия

                                                               и медсестра!

20.06.2011

Товарищ барышня

Товарищ барышня!

                                   Послушайте!..

Да, бросьте Вы свою папироску,

Околели подмостки

                                        моей души!

Товарищ барышня!

                                     Товарищ ваза!

                                                           Товарищ Луна!

Мой недельный отпуск

                                     Пиррову ужину в зубы.

Громогласным ливнем,

                                  (лысым младенцем Петрарка),

Подайте мне этого

                                  декадентишку на блюде!

Это не сложнее, чем

                      препарировать фаршированную

                                                                     игуану…

Выпотрошить поэта —

                                       ножом и вилкой.

                                                                    Постойте!

Не чокайтесь, товарищ барышня.

                       Не голосите дрезиной нервов,

                                                 эх, не надо, не надо!

Плакать пихтовой елью —

                                              оправитесь коньяком…

Товарищ барышня!

                                       Послушайте!

Да, бросьте Вы лихорадить зонтом,

Тарахтеть по раскуроченным нервам

                                            моей души!

Товарищ барышня!

                                       Товарищ ваза!

                                                          Товарищ Луна!

Папилломы столетий

                                        отожму ради Вас Я.

Бурелом зубочисток-кольев порастыкаю

                                     в заморские фрукты,

                                                          Товарищ весна!

21.06.2011

Бабье лето

I.

Из лейки солнца радужные ресницы,

опавших листьев цветные дорожки,

поливает, купает в закатной мыльнице

осень, шляпками кивают лукошки.

Футбольный мяч полдня скатился в аут,

словно гамак повис меж ветвей,

за линией горизонта «guten Abend»,

разбежался и прыгнул в окно, —

это был пенальти…

Зубные щетки усов мне улыбнулись,

провожая за каштаны прямых штанов,

я поймал упругий шарф её волос,

пронеся поцелуй мимо шайки шакалов.

В одежду от Ямамото укрыл её грезы,

лохмотьями поцелуев прильнув к груди,

наклеил листовки на улыбки шимпанзе,

шайтаном взвыв на деревянном подиуме.

Я украл безмятежность неба у серых туч,

раздул белым пламя невестиной фаты,

скрепил золотой печатью обета сургуч,

и за железный занавес, — играть

с Буддой в футбол…

II.

За взведенными курками ненастья — бабье лето

плотоядно вздыхает осенними красками,

из разверстых пастей недолгим ультрафиолетом,

разбрызгивая блики цветными кляксами.

И попятился я в теплый октябрь — вздыхать,

ронять зернышки птичьих жалоб в уста…

сетовать ситцевыми нательничками, ступками

растолковывать серебряных любовей погосты.

От Фрау к Францу, от Франца к Фелициии и в облака

заливаясь фиолетовыми петициями, к взморью,

взлетев щеглом, транжирю тыквенные семечки,

затворнику несу весточки в одинокую келью.

III.

Калейдоскоп благовестий отхлынул,

остроконечными звездами избороздил лбы

серафимов, дугами исполосовал клубы

памятной литургии, ладаном очертя — «был».

Рельеф губ созерцая купольный,

раззвонился молебеном дольним,

и бежать пустился безвинным,

собирать в поле горошины…

07.10.2011

Сальвия

Лигейе посвящается…

Сабля рассвета высекла имя её — Сальвия,

Некрономикон… Послевкусие минора…

Уносясь на крыльях к Сольвейг, — Сальвия,

Я проснулся от твоего сна, Пандора.

Карабин кабаре выстрелил черным дымом,

Сабля рассвета выстонала имя её — Сальвия,

Разразился бутон-колокол крещендо тоном,

«Sonata quasi una fantasia», — Сальвия.

Люминофор её губ на фольге — Сальвия,

Револьвер красноречиво осекся в макабр,

Калибром с колибри резвится Пан — Сальвия,

Фенита ля комедиа, meine liebe.

Круассан моего поцелуя впился в звезды

Кометой хвоста, удушливый, — Сальвия,

Щипковый ноктюрн щекочет воздух,

В батистовый платок кутаю ноздри — Сальвия.

Сочно сморкаюсь, я плачу, Пандора…

Сабля рассвета выжгла на груди — Сальвия,