16+
Орден куколки

Объем: 28 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

1. Марсианские каналы

Я даже не могу вспомнить, о чем думал, когда ввязывался во все это. Как именно представлял себе?

Неужели действительно был так наивен, что в голове гуляло:

— Ваш платеж подтвержден, и вот вам ваша таблетка. Глотаете ее, и отныне…

Столетия, тысячелетия, миллионы лет — твои.

Пусть не таблетка, пусть инъекция, или неделя изматывающих процедур в стационаре, какая разница? Важно лишь, чтобы был миллион, оплатить это. Ну, десять. Да хоть сто! Зато уж если хватило — дело сделано.

Неужели я и правда представлял себе это так?..

2. Танатос и черепаха

Вот как это выглядит в теории: вместо того, чтобы поменять свою старую яхту на новую, на десять футов длиннее и с огромными изумительными мачтами, на которых полностью автоматические системы разворачивают и сворачивают паруса с покрытием под бабочкино крыло, зрелище настолько прекрасное, что не грешно лечь на палубе под эти мачты и умереть, — вы пользуетесь услугами с самого переднего края медицинских технологий. Очень дорого. Но позволяет не просто уберечься от какого-то неожиданно буйного рака, но и оттянуть наступление финальных стадий старческих болезней, — эти вульгарные альцгеймеры, зарубцованные сердца, гнилые печенки и прочие пошлые вещи у всех на слуху, — которые сведут в могилу тех, у кого таких денег нет.

Отсрочить смерть лет на десять. Чтобы в эти выигранные годы медицинские технологии развились дальше, концентрируясь теперь на других болезнях, — которые оставались малоизученными, потому что большинство людей до них просто не доживают. Но вы-то дожили. И хотите жить дальше. Значит, надо справляться и с этим. Вы направляете развитие технологий в эту сторону. Продлеваете вашу жизнь еще немного.

Чтобы за это время — подоспели технологии следующего уровня. Нацеленные на следующий пласт процессов, норовящих превратить вас в кучку гниющей плоти. Старость как луковица, сняли один слой проблем, под ним другой, еще ядренее. По шагу за раз. Выжимая немного времени, чтобы успеть сделать следующий…

Бег на шаг впереди смерти.

В надежде на то, что в какой-то момент — все типы разрушительных процессов выявлены, все необходимые заплатки поставлены. А технологии все развиваются, и дают шанс на реванш: вы не будете вечно этим морщинистым двухсотлетним голым землекопом, слепым как кашалот-переросток, с ведьминым носом до губы и ушами-блюдцами, дряхлым и едва живым, — а шаг за шагом, вас превратят снова в юное, прекрасное существо. Которое почти такое же, как вы были в юности — только совершеннее. Под ваш вкус. И, конечно, больше не подвержено старению, а может быть, и рака больше не надо бояться, и прочих досадных мелочей беззаботной жизни…

3. Древо жизни

Проблема в том, что ни одна из этих процедур, даже самая первая, не похожа на проглатывание таблетки. И даже на инъекцию с чудодейственными поправками в ДНК.

Начинают этот путь — часто придя еще на своих двоих. Затем ты на каталке, с капельницами и в датчиках. Начинаешь обрастать заменителями органов. Затем искусственных сердец, почек, инъекторов с бесконечными библиотеками ферментов и локальных ДНК-правщиков, управляющих компьютеров и блоков питания становится так много, что каталка больше похожа на автопогрузчик, — со странно дряхлым водителем внутри. Потом автопогрузчик заполнен с горкой. Обвешан по бокам, как индийский автобус…

И вот автобус уже на приколе, а дряхлого водителя самого начинают разбирать на запчасти. Чему-то присваивается статус «это еще он», а другим — «не неотъемлемая часть», так что эту вот железу лучше держать отдельно от остального организма, а ее секреции синтезировать искусственно, и подавать в оставшийся организм точно то, что нужно, ровно в том количестве, как оптимально, и по строго выверенному графику, — а не как выйдет у этого дряхлого ошметка плоти, ни на что уже не годного… Что-то из обрезков держат отдельно, но в живом виде. Что-то и вовсе скармливают морозильным камерам глубокой заморозки, — для дальнейших возможных исследований, вдруг.

И вот ты уже занимаешь целый этаж. По которому — считай, промеж тебя, — ходят разные люди.

Пускаешь корни, как любит говорить мой сосед. Прорастаешь на второй этаж. Третий… Потом весь корпус клиники работает только на твое обслуживание.

Не считая прилегающих кварталов исследовательских лабораторий и вычислительных облаков, считающих симуляции твоего метаболизма, — поля и поля серверных стоек, отогревающих Гренландию.

4. Зомби

Дворцы, яхты с авианосец, личные самолеты и суборбиталы, — не вызывали столько ненависти.

Первые шестеро желающих жить вечно, выбравшие для этого специально созданный институт, вели дела открыто и с помпой, — были взорваны. Вместе с еще половиной университетского кампуса. Отлично подготовленный объемный взрыв.

Гарем моделей, личные поля для гольфа, частный коралловый островок, — завидно, конечно, но греет мысль, что эта богатая тварь все равно когда-то сдохнет. Смерть всех уравняет.

И вдруг — вот эта вот старая тварь?..

5. Фараон

Не просто не умрет! Деловая империя, которую этот кровопийца создал, не рассыплется, лишенная разума и воли, не будет растерзана никчемными наследниками.

Старик не впадет в маразм. И болезнь его не скосит. Он продолжит управлять своей империей — и дальше только набирая могущество, как делал всю свою прежнюю жизнь. Деньги, связи, влияние. Не теряя старого, и обрастая новым… Империя будет вечной?..

Они там, за забором внешнего контура, стоят с плакатами. Взывают к социальной справедливости. Как же так — их биайя не хватает на личный особняк, конвертоплан и самоподмывающуюся пупу. Тогда как в это время у кого-то

Некоторых из них я видел еще подростками. Теперь они лысые и седые. Биай позволяет стоять с плакатом хоть всю жизнь — их жизнь.

Эти, безобидные, даже забавны. Покупают на свой биай пиво с чипсами и медиаподписки, и рисуют плакатики, которые должны уязвить меня до самоубийства. Куда хуже те, что копят на грузовики и удобрения. Таранят внешний контур, прорываясь к цитадели, и только там замыкают контакты…

Они называют нас фараонами.

6. Пирамиды

Моя цитадель — бывший медицинский корпус университета, выкупленный с прилегавшими кварталами. Укреплявшийся все более по мере того, как зомби совершенствовали тактику атак. То, что раньше было формальной будочкой-проходной, из безопасно бьющегося витринного стекла, — теперь надвратная башня из брони и бетона. Единственный проход во внутреннем контуре безопасности.

Сам контур — сплошная стена, перед и после которой двадцатифутовые рвы с подъемными мостами, и на виду все проходящие там коммуникации.

Средний контур похож на цепь противотанковых надолбов, с вышками автоматических пулеметных турелей через каждые двести футов — больше для дронов, чем для людей.

Людей остановит и внешний контур: двойное заграждение из стальной сетки, с колючей проволокой поверху и лазерными шокерами.

Сам медицинский корпус — сейчас похож на крошечный пентагон. Только без окон, и с коническим куполом, который выдержит удар самолета. В критически важных точках — даже если воткнется пассажирский суборбитал.

Если встать на вершину этого купола — или воспользоваться доступом к установленным там видеокамерам — на юго-востоке, в дымке над горизонтом, можно различить похожий железобетонный зиккурат. Мой дражайший сосед.

Это, конечно, только вершина айсберга.

7. Как Гитлер, как Сталин

Самая первая пирамида — сейчас доступна любому желающему. Можно бродить по размародеренным коридорам и лабораториям, сфотографироваться на вершине защитного купола, если хватит смелости и сноровки туда забраться.

Лаборант, работавший при ведущем специалисте-геронтологе, подмешал яд в физраствор, подававшийся в тело. Посмертные юридические коллизии завершили дело. Зиккурат, де-юре и сейчас чей-то, де-факто — вымерший термитник…

Обезопасить себя от биай-зомби несложно. Но из этого же компоста берутся и те, кто обслуживает мою цитадель — и мое тело (хотя едва ли сейчас это можно быстро разделить).

Они сотнями, как муравьи в муравейник, каждое утро вползают через контуры безопасности в мою цитадель, чтобы администрировать, охранять, надстраивать; в мастерские, обслуживающие аппаратуру, что поддерживает мою жизнь; в лаборатории, в кабинеты… А вечером выползают обратно. За третий контур безопасности. В полчища биай-зомби и миазмы левизны.

Лишь малую часть времени я занят тем, что развиваю свою финансовую империю — то, чем был занят всю сознательную жизнь, что умею лучше всего. Куда больше времени — занимает возня со службой безопасности. С подбором, дрессировкой, вовремя тасованием людей, занимающих командные должности.

Лучше всего работает, действительно, полубог. Мои люди, за исключением трех особо проверенных, никогда не видят помещения, где лежит то, что теперь считается собственно мной — моя голова с позвоночником и нервной сетью. Все остальное, менее важное, либо в других помещениях (заодно дублируемое машинами; дублирование тройное, конечно), либо в морозильных камерах.

В эту святая святых остальные мои муравьи не попадают никогда. И даже в смежные с ней помещения.

Для них я — бесплотный голос, который может зазвучать из любого динамика. Каждая камера наблюдения — мои глаза. Расположены они так, что от них невозможно спрятать даже взгляд. Что это за бог, если он не всевидящ и не всезнающ, если не пронзает через твои глаза — твой разум?.. Насквозь. Со всеми тайнами, решениями и желаниями, которых ты сам еще до конца не осознаешь.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.