Бесплатный фрагмент - Онтическое сознание

Благодарю своих Отца и Мать

за рождение и воспитание.

За обучение тому как мыслить, а не что мыслить.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Всякое знание, обретённое человеческим умом, требует изложения. Требует объективации и открытия для других умов сто́ящих и желающих приобщиться к познанию также. Во время написания своих больших трактатов («Идея Онтической Философии», «Начала Онтической Философии» и «Наука о сознании») я понял, что взял высокую планку. Но не в том, смысле, что нужно отказываться от написания, само собой, нет. А в том смысле, что необходимо изложить систему Философии сначала кратко и в общих чертах. Это будет лучшим решением. Ибо мышление переходит от частного и абстрактного ко всеобщему и конкретному. От отвлечённого к самому ясному. Это можно прочитать уже у Аристотеля. Странно же начинать свою писательскую деятельность с opus magnum. Странно, смешно и даже невозможно и глупо. Меж тем естественность и природа духа требует, чтобы обретённые идеи стали достоянием не только одного сознания, но и всех свободомыслящих умов, имеющих возможность и желание к нему приобщиться.

Трудно начинать писать с огромного, многотомного трактата и уж точно нельзя сразу приниматься за Summa Philosophiae. Как говорится, путь в тысячу вёрст начинается с одного шага.

Все эти доводы моего мышления привели к решению написать этот небольшой трактат под названием «Онтическое сознание», в котором я кратко излагаю основные принципы своей Онтической Философии.

ВВЕДЕНИЕ

Что есть Философия?

Философия начинается с абсолютно достоверного знания, с основания, в коем нет сомнения. С аподиктически истинного положения. Перед самой Философией как наукой, как систематическим знанием есть философствование. Подступ к Философии, естественные пролегомены к ней — это философствование. Философствование же начинается с вопросов. Но чтобы начать Философию, философствующему сознанию необходимо задать вопрос о том, что есть сама Философия.

Итак, что же есть Философия? Вариаций ответов на этот вопрос бесчисленное множество. Все они разнятся, но у них есть одна общая существенная черта. Ответы охватывают широчайший спектр школ и подходов. От стремления к Мудрости и врачеванию души до способа познания мира и точной и строгой науки. От описания психических феноменов и решения жизненных экзистенциальных вопросов до познания явлений Абсолютного и знания о всём Сущем. В любом случае ответ всегда сводится к познанию. Даже если это практическая философия, то всё равно прежде ответов на конкретности праксеологических вопросов необходимо познание теоретическое. Необходим системный взгляд на мир, система знаний о Сущем, чтобы решить даже и праксеологические проблемы бытия человека. Ясно, что Философия есть познание, притом познание особенное. Философское познание отличает конкретность, всеобщность, систематичность и идеальность исследования. Конкретность её в чётких определениях, ясных являющихся объектах познания и определённых методах, способах и установках. Всеобщность Философии в её законах, системе познания Сущего, её объекте и масштабах исследования. Систематичность проявляется в упорядоченности, понятийности, логической последовательности и архитектоничности исследования и самого предмета (исследуются взаимосвязи высоких порядков Сущего, архитектоничность Философии есть взаимосвязь всего со всем и есть архитектоничность самого объекта исследований — Сущего). Идеальность же исследования в самом исследуемом, то есть в сознании, Сущем, формах мышления, нравственности, идеях и так далее, ибо Философия исследует идеальное. Если самой Философии присущ систематизм, то есть упорядоченность, категориальность и последовательность в исследовании, то и её саму нужно определять последовательно. А чтобы заключить, что есть какая-либо наука, нужно определить объект и предмет этой науки. Следовательно, чтобы понять, что есть Философия, нужно определить её объект и предмет.

Объект и предмет Философии

Всякая наука имеет объект и предмет, которые она исследует. Объект науки — это данность, которую наука исследует. Это действительность, феномен, которые конкретная наука изучает. Предмет науки — это интересующий науку аспект данности, тот аспект, что она исследует. Аспект действительности, феномена, которые конкретная наука познаёт. Пожалуй, лучшим будет здесь понятие данности. Феномен — слишком частное понятие, понятие единичного явления. А действительность — понятие всеобщее и относящееся ко всему Сущему, либо понятие обладания предикатом действительности бытия конкретного сущего.

Для примера: объектом логики являются формы мышления, законы, структура мышления, мышление как таковое. Предметом логики является человеческое мышление. Науки гуманитарные, такие как антропология, психология и социология имеют общий объект: им является человек как таковой, но предмет у них разный. У антропологии это культура, у психологии психика, у социологии общество.

Как мы видим, наука всегда исследует какое-либо сущее, то есть то, что существует. Всё ею исследуемое — это нечто существующее. Но, во-первых, все науки, кроме одной, познают какой-то аспект Сущего, единичное сущее, а, во-вторых, даже это выделенное сущее познаётся не как сущее, а как конкретная конечная форма. То есть логические, математические структуры берутся не как идеальные сущие и не как проявления, аспекты всего Сущего, а как конечные формы, иначе говоря, как конкретно логические и математические структуры. Человек в гуманитарных науках также не берётся как часть Сущего и не берётся как мыслящее сущее, а взят в готовой форме — как человек. Культура не берётся как совокупность идеальных образов, воплощённых и невоплощённых, а берётся как готовый факт наличия культуры.

Только Философия исследует Сущее как Сущее и всякое партикулярное сущее как сущее. Только она не берётся за конечные формы, и только она может изучать сущность и само существование всякого сущего. Потому что объектом Философии как науки является Сущее. Объект исследования науки Философии есть Сущее.

То, что объектом Философии является всё Сущее, вовсе не означает, что Философия изучает каждое сущее, каждую форму и проявление Сущего. Ведь Философия не изучает математические структуры, биологические процессы, физические закономерности и тому подобное. У науки есть не только объект, но и предмет. Та грань, тот аспект, та плоскость, в которой изучается объект. Философия, если она настоящая, не берётся за всё. Она не является наукой обо всём на свете. И хотя объект её — всё Сущее, но предмет не заключает в себя всего, всех аспектов и частностей. Философия настоящая не берётся за изучение процессов, явлений, закономерностей и конечных форм материального мира. Этим занимаются физика, химия, биология и другие естественные науки. Философия не занимается вычислениями, она не математика. Не занимается человеческими факторами и устройством человеческой психики или общества. Не занимается материальным вовсе и не занимается тем идеальным, что есть построение человеческого ума, конструкт. Философия занимается идеальным как таковым. Идеальным, существующим в себе. Философия исследует Сущее в его идеальности. Занимается идеальным сущим и идеальностью всего Сущего. Стремлением настоящего философа всегда было стремление к познанию природы Сущего. К познанию сущности Сущего, внутреннего бытийного устройства и порядка. Порядка идеального.

Философия как наука исследует Сущее как Сущее в его идеальных закономерностях, внутреннем бытийном идеальном устройстве. То есть исследует метафизически. Ведь метафизика есть описание имматериальной, мыслительной (не мыслимой — как конструкт, а именно мыслительной как res cogitans) грани действительности. Предметом Философии является метафизика. Философия не изучает Сущее в биологической, математической, физической, химической et cetera плоскости. Она изучает Сущее именно в его идеальной природе. Природе не в смысле, как сейчас часто понимают, материи, совокупности органической и неорганической материи Вселенной, а в философском смысле природы, то есть внутреннем идеальном бытийном устройстве. Поэтому Философия изучает Сущее метафизически, в его метафизической стороне действительности.

Объектом Философии является Сущее. Предметом Философии является метафизика.

Что есть Философия

Если объектом Философии является всё Сущее, а предметом является метафизика, то, соответственно, Философия является метафизическим исследованием Сущего. Это наука исследующая метафизическую, идеальную природу Сущего. Идеальные закономерности, непротяжённую бытийную природу всего существующего. Значит, Философия — это наука, исследующая идеальную природу, идеальные закономерности, идеальный порядок Сущего. Наука, исследующая метафизическую природу Сущего. Или, по-другому говоря: Философия — это наука, исследующая Сущее в его метафизичности. Философия — это наука об идеальном Сущем. Философия — это наука об идеальности Сущего. Философия исследует Сущее как Сущее, Сущее как таковое, какое оно есть. И исследует Сущее в его идеальности.

Я специально дал очень много вариаций определений одного смысла в одном месте. Это должно направить мысль на верное понятие смысла. И, думаю, смысл здесь понятен. Философия — это наука об идеальной природе Сущего.

Теперь надлежит понять и определить, что же такое сама метафизика и что поистине есть идеальность. Только поняв, что значит идеальность, можно понять, что есть идеальная природа Сущего. Когда будет понята идеальность, будет понят и предмет науки об идеальной природе Сущего — метафизика.

Метафизика

Метафизика — это понятийная система, описывающая идеальное, не физическое устройство Сущего. Метафизика есть то, что за физикой. Запредельное физическому миру. Его идеальное наполнение, его идеальное устройство и его идеальная основа и не только. В действительности метафизика отнюдь не вся трансцендентна, так как и само идеальное не является полностью трансцендентным. Более того, бо́льшая часть идеальных феноменов, с которыми мы имеем дело — имманентны сознанию и миру. Трансцендентное же проявляется редко. Но об этом попозже. Вся данность сознания идеальна. Мысли, чувства, образы, восприятие, ощущения и тому подобное — идеальны. Нематериальны.

Метафизику чаще всего в истории Философии определяли как науку об идеальных основаниях мира. Науку, описывающую идеальную природу мира. И это верное понимание. Однако понимание самой идеальности в основном было не правильным. Идеальность в основном понималась как сверхчувственность. Но это ещё субъективное, абстрактное и далёкое от истины понимание. Ведь многое является сверхчувственным для человека, но чувственным для других живых существ. И куда важнее, что многие физические феномены являются сверхчувственными, однако они физические и от того, что они сверх чувств человека, они не становятся метафизическими, идеальными. Кроме того, сами чувства являются идеальными именно как чувства, физическое же есть те материальные феномены, которые чувственное восприятие являет сознанию. Помимо этого сверхчувственного определения в истории Философии мы видим также определение идеального как неделимого, что гораздо ближе к действительности. Только нужно пойти дальше и понять, что неделимость возникает вследствие отсутствия протяжённости. Это отсутствие протяжённости также называли простотой, а само идеальное простым, то есть не имеющим частей. И это уже ближе к верному понятию идеального. Действительно, ни сознание, ни мысль, ни чувство как таковые не имеют частей и просты, но нужно было последовательно довести свою мысль до понимания того, что причина неделимости, отсутствия частей и простоты в непротяжённости, отсутствии протяжённости в пространстве.

Если помыслить идеальность, то сразу возникают мысли об отрицании и отсутствии конечности, о безмерности, бесконечности, безграничности, мыслительности, образности, простоте, единстве, неделимости, беспредельности, непротяжённости и непосредственности. Непосредственности существования. То есть идеальное просто существует, оно просто есть в соответствии со своим образом бытия. Идеальное не находится, не пролегает в пространстве, не является положенным в ряду, и на него нельзя указать. Оно просто существует. Притом идеальное существует непосредственно для идеального. Иными словами: мыслительное существует непосредственно для мыслящего. Второе, что приходит на ум при анализе феномена и понятия идеального — смысловое внутреннее наполнение. Всегда идеальное что-то сообщает мыслящему и сам мыслящий всегда наполняет идеальное смыслом. Идеальное всегда что-то значит, означает, имеет внутри себя смысл.

При анализе феномена и понятия идеального первое свойство, которое мы различаем, это отсутствие протяжения и нахождения в пространстве. Оно не находится в каком-либо месте, а существует согласно своему образу. Оно существует как простое, наполненное смыслом или значением. Смысл — это высшее мыслительное единство всех аспектов, свойств, предикатов конкретного сущего. Значение — это идеальное, подобное смыслу единство, стоящее за явлением восприятия и выражающееся в ассоциации. То есть представление о значении сразу ассоциируется с означаемым феноменом восприятия. Смысл — это высшее единство различённых свойств, а значение доступно уже на стадии восприятия. Значение — это единство воспринимаемого, чувственного. Смысл как идеальное бытие также является вне условий времени. Потому что смысл всегда один и тот же. Смысл всегда тождественен. Не существует смысла, который бы менялся. То есть непротяжённость и смысловая наполненность составляют фундаментальные особенные свойства идеального. Это сущностные свойства. Аспекты, которые конституируют образ бытия идеального сущего. Непротяжённость и внутренний смысл делают идею идеей. Делают особенным и примечательным это сущее. Основывают бытие идеи. Идея, мысль, эйдос — это непротяжённое и наполненное смыслом сущее. Идеальное как таковое есть непротяжённое и смысловое устройство природы Сущего и конкретного бытия. А идеальность есть характеристика безмерности и наполненности внутренним смыслом сущего.

Уже Рене Декарт постиг это очень хорошо, назвав материальное бытие res extensa — вещью протяжённой, а идеальное res cogitans — вещью мыслящей. Когда я читал труды Декарта, то начал анализировать природу, устройство материального и идеального. И пришёл к выводу, что протяжение как сущностное свойство материи отмечено Декартом верно. Но идеальное не может быть только самим мыслящим, идеальная данность также существует, и это подтверждается самым непосредственным образом. Не только мыслящий, но и мысль, чувство, воля и тому подобное также есть идеальное и сущее. Не только cogitans, но и cogitatum является res или сущим. Надо помнить, что Декарт понимал под res cogitans не только одно мышление, но вкладывал в понятие тот смысл, который мы сейчас знаем как понятие сознания. Res cogitans мы назовём сейчас лучшим образом — сознающим бытием, а смысл будет тот же.

Также нужно особенно выделить отсутствие протяжённости и наличие смысла у идеального. Высшее же идеальное сущее — это сознание, потому что кроме отсутствия протяжения и обладания внутреннего смысла оно само смыслопостигающее, смыслообразующее и смыслополагающее. Сознание знает свою идеальность и само познаёт, образует и полагает смысл.

Если осмыслить материю также хорошо и сущностно как идею, то мы различим основную особенность материи в протяжённости, как правильно показывает Рене Декарт. Но стоит уточнить и прибавить, что материя протяжённа в пространстве, движется во времени, измерима и является всеобщей сущностью физического мира.

В истории Философии было множество определений идеального. И если определение идеального как сверхчувственного ложно, что мы показали выше, то определение простоты ещё не точно. Стоит вспомнить, что и древние атомисты считали атомы простыми и не имеющими частей, однако вполне материальными. Простота, отсутствие частей, неделимость — это ещё абстрактные определения, которые не передают тот смысл, что есть идеальность. Непротяжённость есть то, в чём заключается причина неделимости, простоты, безмерности, отсутствия частей. А смысл есть причина того единства, которое часто понимается как идеальность. Ибо смысл есть единство понятия и явления. Смысл есть высшее идеальное (непротяжённое) синтетическое единство аспектов, предикатов, свойств.

Проанализировав идею, мы пришли к выводу, что идея в сущности есть непротяжённое и наполненное смыслом сущее. Проанализировав материю, мы поняли, что сущность материи в протяжении в пространстве и движении во времени. Что материя является сущностью физического мира.

Эта дистинкция позволит нам получить истинное понятие метафизики. Ведь чтобы знать, что такое наука об идеальном, нужно знать о самом идеальном, а для этого идеальное нужно уметь отличить от материального. Так ещё раз подтвердилось важность умения различать явления в познании.

Как уже было сказано, метафизика — это предмет Философии. Это совокупность знаний об исследуемом аспекте Сущего. Об идеальном аспекте Сущего. Идеальность же есть имманентная и непротяжённая смысловая действительность Сущего. Значит, метафизика — это предмет Философии и как предмет науки есть система понятий, описывающих идеальность (непротяжённость и наполненность смыслом) природы Сущего.

Парадигма конструктивной Философии

Наука — это систематическое знание о действительности. Науку от ненаучного знания отличает систематизм, наличие объекта и предмета, определённой методологии, целей и задач в познании, наличие анализа познаваемого и синтеза полученных в ходе анализа данных в знание, а также определённый понятийный аппарат. Всё это отличает научное знание от обыденного, от частного и единичного знания. У науки, кроме объекта и предмета, которые она исследует, методологии — совокупности способов исследования, есть ещё и парадигма. Парадигма науки — это направление, в котором развивается наука. Притом направление актуальное. Само развитие проистекает из предпосылок, которыми для науки являются её само исследуемое и его аспект (объект и предмет), определённые способы исследования (методология), основание из которого исходит наука (истина, факт, аксиома или их совокупность), задачи и цели науки, которые ставят перед ней учёные.

Для Философии это выглядит следующим образом. Философия, исследуя идеальную природу Сущего с помощью определённой методологии, исходит из аподиктического основания и познаёт согласно цели и задачам, которые ставят философы. Познание, следование задачам и осуществление цели составляют развитие. Сами цель и задачи как таковые определяют направление развития. Стало быть, под парадигмой мы понимаем направление развития.

Всё, о чём мы сейчас говорили, относится к конструктивной Философии. Настоящей Философии, стремящейся к познанию и развитию. Науки Философии. Вся описанная последовательность и наличие познаваемого, познания, метода, цели и т. д. не относятся к деструктивной «философии» или доксологии. Когда мнение заявляется как мнение, вместо теорий выставляются конструкты, а вместо онтологии заявляется клепание пустых концептов, то это не Философия. Только в настоящей Философии можно выделить единую парадигму развития. Такую, которая бы прослеживалась везде. Какими бы различными ни были философы и школы их единит постижение истины, любовь к познанию, к Мудрости. Мудрость же есть обладание знанием о природе Сущего, умение применять его, умение управлять своим мышлением, волей и иметь идеал сущностный, а не изменяемый. Если проанализировать теории и системы самых различных философов и школ в поисках того, что единит их все, мы получим не только саму область исследования, наличие какой-либо системы понятий и категорий, схожесть способов познания и наличие основания, но и признание истины и стремление к ней. Это стремление схоже с понятием цели, а признание или непризнание действительности истины играет роль ещё до появления основания системы. Признание или непризнание истины есть тот рубеж, та мера и то фундаментальное различие, что показывает, конструктивна такая-то Философия или это деструктивное словоблудие. Потому что на отрицании того, что делает возможным познание, ничего не построить. Не построить ничего и на отрицании основы, Сущего, мира, логики, исследуемого и самого познания и так далее. Если в Философии то единство, что сразу бросается в глаза, есть систематизм, искание истины, знания, методы, основы и прочее — всё это вытекает в порядок, потому как научное познание самое упорядоченное и сама исследуемая действительность есть сама по себе в высшей степени порядок; то во всей деструктивной «философии» также можно выделить общее, оно будет заключаться в отрицании, нигилизме (в полном смысле понятия) и хаотичностью воззрений. Но если в первом мы можем синтезировать в нашем познании единую и общую парадигму, потому что есть стремление, то во втором никакой парадигмы нет. Принцип беспринципности вовсе не есть принцип. Начало, отрицающее само начало, вовсе не есть начало. Так что нельзя сказать, что есть какая-то парадигма у псевдофилософии. Потому что это, во-первых, противоречие самому смыслу понятия (парадигма — направление развития), во-вторых, нет развития и направления, в-третьих, парадигма отсутствия парадигмы или парадигма хаоса — это бессмыслица.

Определено, что есть некоторое единство, общее направление развития и систематизация познания, но определено пока ещё абстрактно. Поэтому уместен вопрос: в чём же состоит парадигма всей конструктивной Философии?

Если взять само исследуемое, признание и стремление к истине, то мы получим стремление к понятию Сущего, какое оно по истине есть. Стремление к нахождению истинного идеального устройства Сущего. Стремление к познанию его истинной природы. Метод и основание помогают это истинное понимание действительной идеальности и устройства Сущего обрести. Понятую истину или факт мы называем знанием. Когда истина или факт стали осмысленным достоянием сознания, то эта обретённая данность истины или факта есть знание. Сама же Истина, согласно своему смыслу понятия, есть идея тождества осознаваемого и сущего, с которой соотносится всякое мышление и суждение и которая как действительная присутствует как тождество в каждом истинном размышлении, суждении, факте, мнении. Стало быть, стремление Философии есть в первую очередь знание. Обретение и осознание истинной природы Сущего. Это стремление к знанию о Сущем есть стремление к единому знанию, к синтезу всего философского познания Сущего. Последовательное и поступательное познание, свойственное Философии, является путём обретения этого знания. Знанием о всей природе Сущего мы можем обладать только в самом принципиальном виде. Не в самом общем и абстрактном, а именно в принципиальном. Ведь принципиальное не является общим и абстрактным, а, напротив, есть самое конкретное. Очевидно, что человек не может обладать всем знанием о Сущем никак, кроме самых основ и начал. Знание о Сущем не может быть достоянием человека как полное описание всего или тем более как единый синтез всего знания в одном едином акте осознания. Больше того, определённая часть Философии всегда остаётся проблематической, теоретической. Поэтому такое знание о природе Сущего, с одной стороны, есть систематизация всего принципиального, что мы можем в природе Сущего различить, а, с другой стороны, есть вечный идеал, к которому всё философское познание стремится.

Это знание обо всём, выступающее как знание о началах и идеал, есть не частное знание о сущем, а всеобщее знание о Сущем. Как возможное оно есть система Философии и максима, идеал познания, а как таковое оно есть знание, абсолютная истинная данность Сущего в сознании. Как мы назовём такое всеобщее знание? Мы назовём его абсолютным знанием. Чтобы отличить его от частного знания или системы знаний, не охватывающей Сущее, а также чтобы подчеркнуть статус всеобщности, систематизма, идеала познания. К тому же такое понятие уже есть и в истории Философии мы можем его найти. Нужно отметить, что абсолютное знание — это действительный идеал, а не пустой умственный конструкт, ибо само Сущее действительно, и у нас нет оснований также сомневаться, что его можно постигнуть, так как оно как идея уже является достоянием сознания. Пока это только смысловое и понятийное достояние, которое, тем не менее, можно углубить и улучшить. Это постижение мы видим в развитии самой Философии. В истории этой науки действительно видно развитие, и то понятие и система знаний о Сущем, которое есть у Фалеса, разительно отличается от понятия и системы Сущего, скажем, у Гегеля. абсолютное знание — действительный идеал. И к нему стоит стремиться. Ведь это направление развития Философии, её вечный идеал.

Мы также можем видеть, что эта парадигма абсолютного знания прослеживается во всей истории Философии. Все конструктивные философы и философские школы стремились к нему: Фалес и ионийцы, Пифагор и пифагорейцы, Парменид и элеаты, Гераклит, Анаксагор, Сократ, Платон и Аристотель, перипатетики и платоники, Плотин и неоплатоники, Фома Аквинский и Ибн Сина, Рене Декарт, Дж. Беркли, Готфрид Лейбниц, Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель, а также последователи их трансцендентального идеализма, А. А. Козлов, Л. М. Лопатин, Е. А. Бобров и другие русские персоналисты, Эдмунд Гуссерль и феноменология, Карл Ясперс, Николай Гартман и Мартин Хайдеггер, а также аналитики, не отрицающие метафизику.

Все конструктивные философы (хотя тут и не нужно быть философом, достаточно просто быть мыслящим человеком) осознавали упорядоченность, закономерность, внутреннею неизменность, нечто вечное за формой. Осознавали природу Сущего, покоящуюся за формой и приводящую всё Сущее в актуальность.

Методы Философии

Любая наука нуждается в определённой методологии. Методология есть учение о методах. Совокупность понятий, описывающая методы конкретной науки. Как и любая наука Философия имеет свою методологию. Это учение о методах Философии мы сейчас кратко изложим ниже. Это необходимо для самого исследования, ведь исследователь должен знать, как получить знание в строгом смысле, а не пользоваться интеллектуальной интуицией и тем более не постулировать догматично или волюнтаристски. Публика же должна знать, что это научное знание с соответствующем во всём подходе, а не фантазия философов. И хотя мало кто из авторов утруждал себя описать методы, которыми он пользовался в своём философском познании, я же считаю это крайне необходимым. Бо́льшая определённость способствует лучшей рационализации тех областей знания, в которых до сих пор сомневаются, а достижения приписывают мистицизму или богатому воображению или же какой-то неведомой детерминации культурно-исторического движения общества, якобы влияющей на философа непосредственно.

Следует сразу же сказать, что сами методы Философии вышли из самой Философии в ходе её развития, впрочем, здесь и ситуация особенная, не такая как в других науках, ведь все науки берут своё начало в Философии.

Логика. Первейший философский метод — это логика. Логика — наука о формах и законах мышления. Несмотря на то, что как наука она начинается в трудах Аристотеля, это не значит, что она в сущности не применялась до него. Само собой, Пифагор и Фалес пользовались законом тождества, ведь без него они бы не сделали ни единого открытия. Также и большинство людей, не зная логических правил, всё же применяют их интуитивно, не осознавая ни правил, ни самого применения. Так сказать, от природы.

Важно заметить, что логика является методом всех наук, а не только одной Философии. Более того, её влияние гораздо шире, чем метод всех наук, она является способом правильного познания в принципе. Не обходится без логики и обыденное и философское мышление. Ведь без знания основного закона логики — закона тождества невозможно будет сделать никакого вывода, суждения, умозаключения. Потому что если А не есть А, то нет основания и для закона исключённого третьего и тем более нет основания для закона непротиворечия, так как отсутствие тождества само по себе противоречие (А не есть А), нет основания и для закона достаточного основания. Закон тождества применяется повсеместно. И как a priori, так и на опыте видна истинность тождества. A priori она видна в единстве самосознания как самотождество «я», а на опыте всякий раз подтверждается, потому что всякий раз этот феномен есть этот феномен, это сущее есть это сущее.

Поэтому логика является методом не только научного познания, но и познания как такового.

Феноменология. Феноменология — философская наука о явлениях, о являющемся сущем, описывающем Сущее так, как оно является. Феноменология — это наука о явлениях, о являющемся знании. Как сознающие существа мы встречаемся с явлениями непрерывно, так как встречаемся с ними во всей данности сознания. Само явление, феномен, если подумать, есть собственно то, что существует и то, что существует так, что оно дано в сознании. То есть явление — это данное сущее. Таковы две основные черты феномена. Феноменология же описывает явления, являющееся знание. Само собой, явление также что-то несёт внутри себя, что-то сообщает, несёт в себе какое-то значение или смысл. Сообщает само себя и тот объект, который в себе заключает. Например, явление ощущения холода или тепла сообщают об окружающей температуре, о моём состоянии и о самом ощущении, а также о том, что я осознаю, имею как данность это являющееся ощущение. Моя мысль такой же феномен для меня, как и ощущение тепла, как и восприятие прекрасного вида природы, как и феномен человека, говорящего со мной. Всё это явления, и в этом смысле они одинаковы. Они одинаковы в том, что они как явления даны в сознании. Но различны их порядки, их образы бытия, их конкретика. Потому феноменология не только описывает явления, но и анализирует их, а затем синтезирует в знание. Всё это, конечно, невозможно было бы без логики. И, как я уже сказал, логика является методом и частью любого познания. Поэтому феноменология также анализирует логически, то есть мышлению ещё предстоит не только описывать феномен, но и анализировать его с целью понять его причину, образ бытия, место в Сущем, порядок действительности и так далее.

В отличие от нефеноменологического метода, феноменологический не удваивает действительность тем, что одно провозглашает внеположенным сознанию, а другое имманентным и рефлектированным отображением этого внеположенного. В феноменологии сознание не рассматривается отдельно от мира, а мир от сознания.

Ноуменология. Не всякий феномен нашей данности является целиком. Некоторые из феноменов являются проявлениями целого, которое само трансцендентально сознанию или трансцендентно сознанию и самому миру. Это частично проявленное трансцендентальное или трансцендентное целое есть умопостигаемое или ноумен. С древнегреческого слово ноумен буквально и значит по-русски умопостигаемое также, как слово феномен значит явление. Это частично являющееся целое, само собой, есть идеальное. Причём идеальное в высшей степени. Ноумен это не чувственное, а мыслительное идеальное. Но, в отличие от идей имманентных, данных нам как феномены полностью, целиком как они онтически есть, от идей, имманентных сознанию и миру, ноумены это идеи, которые нельзя постигнуть полностью исходя из их явлений. Ведь являются они частично, проявляются своим аспектом и он есть имманентная сторона их. Чтобы постигнуть ноуменальную идею, нужно постигнуть её умом, ибо она умопостигаемая. Это значит, что постигнуть её можно только теоретически. Только разумом или умом, только трансцендентальным или трансцендентным размышлением. То есть размышлением о трансцендентном на основе имманентного. О запредельном на основе проявленного. Это логическое осмысление, теоретизирование насчёт целой природы на основе феноменально данного её аспекта.

Хотя мы и имеем с ноуменами дело всегда, но не осознаём их как ноуменальные идеи. Например, идея Сущего ноуменальна, идея «я» также ноуменальна. Действительно, Сущее не является нам полностью со всей структурой, многообразием, не является нам целиком. Ни сущность, ни содержание всего, ни само всё, что есть, не является для нас в едином акте осознания, а есть даже не множество, но тотальность феноменов. Из этой всеобщей данности мы заключаем о том, что всё есть. И это всё, что есть, мы синтезируем в идею Сущего, а само «есть» в идею Бытия, которая также ноуменальна. «Я» также не является себе в своём самосознании полностью, а проявляется в каждом феномене данности, в каждой способности, в каждом акте самонаблюдения и так далее. Из многообразия тотальности осознанной данности, из всякой апперцепции, которая у нас есть, мы заключаем, что в каждом сознании есть единое «я», которое всё это сознаёт.

Всё это означает, что ни один ноумен нам не полностью трансцендентен, ведь у него есть и имманентная сторона, нами познаваемая. Ноумен дан нам частично в своём проявлении, в феномене своего аспекта, своей конкретной области, доступной для исследования. Чистая трансцендентность, к слову говоря, возможна лишь в отношении мира, Мироздания, но никак не по отношению к Сущему или сознанию. Ведь характеризуя нечто как трансцендентное Сущему, мы впадаем в нелепость, ибо Сущее есть всё, что существует, а характеризуя нечто как трансцендентное сознанию, мы впадаем в противоречие, ведь оно познаваемо (мы высказались о нём), а значит, уже в некоторой степени имманентно сознанию. Сущее трансцендентально, как и сознание. Этот термин (трансцендентальность) я выбрал для обозначения двоякости Сущего, сознания и двоякости процесса познания как такового. Двоякость эта заключается в том, что Сущее как целое трансцендентно сознанию, но как сфера существования сознания всегда имманентна сознанию. Сознание также трансцендентально. Оно и имманентно и трансцендентно себе. Имманентно как присутствие структуры в каждой и во всей данности, а трансцендентно как сама структура целиком. Процесс познания трансцендентален, так как всякое новое знание, бывшее трансцендентным моему опыту, становится имманентным содержанием моего сознания в процессе обретения знания.

Ноуменология же есть метод изучения трансцендентальности. Если феноменологию можно назвать имманентной метафизикой, то ноуменологию трансцендентальной метафизикой.

Феноменология это дескриптивная, описательная метафизика того, что является полностью как данность. Ноуменология — это выходящая за пределы метафизика. Трансцендентальная, описывающая трансцендентно-имманентную природу Сущего. И трансцендентная, описывающая трансцендентную сторону природы Сущего. Логика же как наука о правилах и формах мышления пронизывает все методы и разделы Философии.

Философия: дисциплины и разделы

Надо также сказать об особенности основных философских дисциплин и взаимоотношении их как разделов Философии. Сначала определим дисциплины или разделы, а затем установим их взаимосвязь, как они есть между собой и в отношении целой Философии.

Обыкновенно выделяют такие разделы как эпистемология, онтология, этика, эстетика. Также выделяют метафизику, понимая под ней, впрочем, тоже самое, что под онтологией. Но мы дали своё, чёткое определение метафизики. Согласно нашему понятию метафизики, Философия вся метафизична, ибо метафизика является её предметом. Теперь о самих дисциплинах.

Эпистемология — это учение о знании и познании. Эпистемология рассматривает природу познания, сущность знания, что есть Истина и другие вопросы о знании. Это наука о познании в широком смысле. Знание, познание, мышление, восприятие, факт, Истина, истинность, определение, понятие, смысл, значение — всё это суть понятия, которыми оперирует эпистемология, называемая также у нас в стране гносеологией.

Эпистемология, гносеология — раздел Философии, предметом которого является познание.

Онтология — это учение о Сущем как Сущем. Изучение всякого сущего как анализ образа и способа быть, как определение бытийной позиции в Сущем, структуры и как познание существования. Затем всё это синтезируется в знание о Сущем. Онтология есть наука о Сущем и Бытии, о существовании, бытии, сущности и содержании, об образах и способах бытия, о формах существования. Таковы основные понятия онтологии.

Онтология — раздел Философии, предметом которого является Сущее как таковое.

Этика — это учение о нравственности. Это уже практическая часть Философии. Это та часть Философии, что не только исследует то, как необходимо жить, но и является императивной по способу изложения, то есть ещё и является указанием, что так жить необходимо. Здесь не только теоретический подход, но практическое указание. Нравственность и её отличие от морали, совесть, императив, ум, воля, честь, справедливость, благо — всё это основные понятия этики.

Этика — раздел Философии, предметом которого является нравственность.

Эстетика — это учение о восприятии и формах прекрасного. Также чистая идеальность понятия. Несмотря на кажущийся здесь примат чувственного, здесь речь идёт также о идеальном. Ведь прекрасное само не является чувственным или протяжённым. Протяжённым его помыслить вообще не представляется возможным. Действительно, прекрасное является идеей, а не формой. Восприятие прекрасного же есть чисто внутреннее созерцание идеи, находящейся в форме. Восприятие прекрасного есть нахождение сознанием идеальной красоты за формой. Прекрасное, красота, соотношении идеального и его формы, восприятие разумности в форме прекрасного — вот интересы и основы эстетики.

Эстетика — раздел философии, предметом которого является созерцание и осмысление прекрасного как формы разумных идей.

Таковы основные разделы Философии. Их отношение как разделов к науке имеет особенности в силу особенности самой Философии. Онтология, эпистемология, этика не являются самостоятельными науками, а представляют собой архитектонику философского знания и являются самим условием получения цельного философского знания. Ведь если взять только эпистемологию, то мы ничего не получим, никакого знания. Потому что нужно понять, что такое знание. В каком образе оно существует. Что составляет бытийное устройство знания и обретения знания — познания. А это относится к онтологии. Взять одну онтологию, и мы также не получим цельного знания. Ибо, прежде чем приступать к познанию Сущего как такового, нужно познать само познание. Понять, что познание есть и как есть. Понять познание и его природу. А это к эпистемологии. Автономия же этики — просто абсурд. Если этика не имеет под собой онтологического фундамента, то это конструкция, не имеющая основы. Пустой императив, который должно исполнять, потому что вот он. Но, чтобы система нравственности была принята, нужно понять её и нужно понять, почему нравственность именно такая, а не иная. Нужно понять её природу. Это опять-таки относится к онтологии. Необходимо ведь указать критические основания, как мы познаём онтическую природу нравственности, а это уже эпистемология.

Важно также отметить, что целостная философская система всегда включает в себя эпистемологию, онтологию и этику. Философская система всегда должна являть собой ответ на вопросы о познании, природе и нравственности. Взаимоотношение же всех этих разделов есть единство — сама Философия. Эпистемология и онтология вообще никогда не разделены в Философии, а всегда проявляются равномерно и взаимодополняя друг друга. Это можно увидеть в любой конструктивной Философии, если читать внимательно. Этика же является результатом эпистемологической и онтологической части исследования. Естественной вершиной эпистемо-онтологического айсберга Философии. Выводом о смысле, ценности и должном жизни.

Особенностью обладает эстетика. Она единственная из основных разделов Философии, что обладает относительной самостоятельностью. И конечно, она также не может существовать в отрыве от основной эпистемо-онтологической теории, но она не обязательна при целостном системном знании. Эстетике обычно посвящены отдельные исследования, а в крупных системных работах её, как правило, нет. Тем не менее она использует эпистемологическую и онтологическую основную часть Философии как свою основу.

Таковы вкратце основные разделы Философии и взаимосвязь между ними.

Терминология

Часто, даже почти всегда люди используют термины, не желая их определять. Смыслы и значения наличествуют в понимании на каком-то интуитивном уровне. Это, конечно, сказывается наследие Философии и других наук и доступность информации. Но в самой же науке определения необходимы.

Необходимость в чётких и ясных определениях обусловлена тем, что наука — это не только система знаний, но и система передачи знаний. Наука существует не для одного сознания, а для многих. Поэтому нужна единая терминология, чтобы определения были универсальны и конвенциональны для множества исследователей. Тогда не бывать эквивокациям, недоразумениям, двойным смыслам и прочим ошибкам. Тогда смысл в понимании одного и другого исследователя, автора и читателя и всех познающих будет тождественным. Не будет ситуации, когда понятие обозначает для одного один смысл, а другой вкладывает иной смысл. В этом необходимость определений. Наилучшее выражение терминологии есть словарь. В нём собраны все основные и важные единицы философской терминологии — термины. Иначе говоря, понятия с их определениями. Словарь важнейших терминов находится в конце данной книги. К нему следует прибегать по ходу чтения, там, где будут встречаться понятия важные. Их важность можно понять исходя из того, что они обозначают, и из того, какое место они занимают в архитектонике Философии.

Сразу необходимо и важно отметить, что не нужно заниматься буквоедством. Чтобы понять философский трактат, нужно подняться на уровень смыслового мышления. Нужно понимать смысл непосредственно, а не артикулярно. Не прибегать к аналогиям и отринуть чувственные представления. Только так возможно метафизическое познание. Определения же являются условиями интерсубъективности науки и научной коммуникации. Определения суть помощники смысла, смыслового мышления.

Дадим несколько определений, чтобы пронаблюдать, как изменится понимание прочитанного текста:

Определение — объяснение, раскрытие смысла понятия.

Понятие — всеобщая осмысленная определённая языковая форма смысла, слово, выражающее смысл напрямую. Без посредников в виде ассоциации, аналогии, отсылок.

Смысл — идеальное синтетическое единство всех аспектов конкретного сущего.

Все эти определения можно также найти в словаре, находящемся в конце данного трактата.

Помощь определений необходима ввиду сложности объекта и предмета, а также потому, что понятийная ясность является условием интерсубъективности знания.

Онтическое сознание

Книга названа «Онтическое сознание». Что означает это понятие — «онтическое сознание»? Это естественный вопрос интересующегося читателя, желающего проникнуться предметом исследования.

Необходимо сразу прояснить это понятие, чтобы у читателя было понимание того, что из себя представляет смысл понятия, являющегося названием книги.

В Философии выделяют различные типы сознания согласно его мировоззрению и мышлению. Нам сейчас интересно различие между обыденным, философствующим и философским сознанием. Определив и описав их, мы сможем приступить к понятию онтического сознания. Обыденное сознание — это мышление в качестве представлений и рассудочные суждения, не выходящие за рамки обыденного опыта (то есть всего того, что является сознанию в обыденной жизни). Философствующее сознание — это пробудившееся от сна и морока повседневности. Такое сознание начинается с удивления перед Сущим. Сначала оно проявляется как удивление перед окружающим миром, затем перед миром как таковым, перед Мирозданием, наконец, перед всем Сущим, перед Бытием, затем удивление возникает от явления собственного «я» и явления коммуникации с другими, и в итоге больше всего удивления вызывает духовная природа Сущего. Наличие удивления формируется в мышлении в вопрос. Вопрошание требует ответа, и мыслящее сознание начинает искать ответы. Как только философствующее сознание начинает мыслить последовательно, отталкиваясь от конкретного основания, системно, используя рефлексию, трансценденцию et cetera, тогда сознание становится философским. Философствующих гораздо больше, чем философов. Не так просто мыслить систематически, искать основание для знания, доказывать свою позицию, мыслить научно. Онтическое же сознание — это систематическое мышление, исследующее Сущее. Онтическое сознание — это сознание, осознающее Сущее как Сущее. То есть без конструктов. А значит, онтическое сознание — это идеал. Действительный идеал сознания, мышления и способа исследования. Основанием всякого знания для онтического сознания является само Сущее. А познаёт оно всякое сущее в соответствии с его способом, образом бытия. Онтическое мышление — анализ феномена, определение его способа и образа бытия, его сущности и содержания и синтез в знание о том, как феномен существует как сущее.

Таковы кратко интересующие нас парадигмы сознания. Можно выделить множество различных видов сознания. Но нужно всегда помнить, что это модели сознания, и они не описывают действительное сознание абсолютно, а являются его образами. Ясно, что здесь есть место редукции. Но редукция эта умеренная, и модели эти лучше помогают понять сознательную жизнь, типы миропонимания и ход мышления действительного человеческого сознания.

Точность же этих моделей в соответствии действительным сознаниям. И действительно, обыватель не выходит за пределы обыденного отношения к миру. И действительно, философствующее сознание философствует, философское мыслит системно, а онтическое описывает Сущее как есть.

ПЕРВАЯ ГЛАВА
ОСНОВАНИЕ ОНТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Всё, что есть, существует. Всё, что есть, есть Сущее. Сущее есть — такова истина, которая является основой Онтической Философии. Таково основоположение Онтической Философии. Это та истина, в которой не может быть сомнения. Аподиктическая истина. Сомневаться в существовании Сущего, сохраняя интеллектуальную честность, невозможно.

Особенность Сущего, как оно дано нам в том, что оно является не как абстрактное суждение «всё, что есть, существует», а является с самого начала в высшей конкретности и всеобщности. Потому как это не суждение и не умозаключение, а в первую очередь идея. Притом идея, охватывающая всё. Охватывающая согласно своему смыслу всё, что существует. Идея Сущего изначально являет собою смысл всего существующего и каждого существующего в своеобразии, в своём образе. Когда мы мыслим и говорим о всём Сущем, то мыслим и говорим не об абстрагированном понятии, а о понятии, включающем в себя всё существующее. Все явления, мы сами, мир, природа, культура, дух и материя, Мироздание и так далее, — всё это мы мыслим, когда мыслим Сущее и говорим об этом, когда говорим о Сущем. Другими словами, мы мыслим не отвлечённое понятие, а конкретное. Точную идею, в которую входит смысл, затрагивающий все сферы Сущего, всё основное, в котором мы выражаем всё, как оно в своём бытии нам является, и как мы его осмысливаем. Такое высшее смысловое единство понятия Сущего является нам непосредственно. Также непосредственно нам и само Сущее, так как всякое сущее относится ко всему Сущему как понятие к роду, а само существование никогда не в отрыве от Сущего. Мы существуем в Сущем даже более непосредственно, чем находимся в мире, мы существуем в Сущем также непосредственно, как существуем в принципе, как существуем в соответствии со своим образом бытия. Поэтому сомнение в Сущем невозможно, так как Сущее всегда есть условие бытия всякого своего аспекта, всякой своей сферы, всякого индивида и всякого частного сущего. Сущее охватывает всё это как понятие и как действительность. Налицо тождество понятия и действительности. Потому как всё, что охватывает смысл понятия Сущего, есть действительность, поистине существующее. Невозможно сомневаться в Сущем, так как его истина непосредственна. Невозможно сомневаться и в сферах Сущего., никто в здравии и честности ума не будет отрицать Бытие мира, природы, сознания и так далее. Другими словами, можно сказать, что никто не будет сомневаться в данности этого всего, в том, что всё это дано в сознании самым непосредственным образом. Никто также не будет сомневаться в собственном существовании, в том, что он является носителем сознательного опыта, — в существовании своего «я». Всё это является сущим и входит в Сущее. Поэтому сомнение невозможно не только в отдельных сферах, явлениях и образах бытия, отдельных индивидах и одном только сознании, а во всём Сущем. Ведь Сущее является условием всего этого.

Долгое время, однако, вся конструктивная Философия стояла на субъективных, исключительно феноменологических позициях. Начиная с Декарта, множество философских теорий и систем избирало основоположением аподиктическое положение существования «я». Сначала это было построением на основе факта собственного существования, а затем, начиная с Канта, стало трансцендентальной истиной. То есть Кант не просто фиксировал в мышлении текущую рефлексию собственного бытия, а проанализировал сознание и пришёл к выводу, что трансцендентальная структура сознания или «я» (трансцендентальное единство апперцепций) должно быть до всякого осознания и опыта, так как является самим условием актуальности сознания. Эта трансцендентальная истина является великим достижением мысли, но всё ещё остаётся на субъективной позиции. Из этих субъективных позиций познающему ещё приходится выбираться. От факта своего актуального осознания или от истинности своего сознания как сущности нужно ещё перейти к другим индивидам и их действительности, а также к действительности мира и так далее. Декарт доказывал это, прибегая к доказательству Абсолютного Бытия. Кант, насколько я знаю, вовсе не брался за вопрос о действительности других таких же трансцендентальных и эмпирических апперцепций. Недостаток такого построения системы знаний не только в том, что основание являет собою не всё, что мы можем достоверно знать a priori, но и в том, что познанию приходится прибегать к сторонним доказательствам того, что можно в большом объёме имманентно и непосредственно знать. Исходить же из Абсолютного Бытия и взять за основоположение будет догматично. Потому как в данности нет феномена Абсолютного в полном объёме и непосредственности. Возводить индивидуальную трансцендентальную структуру в степень всеобщности также не стоит, так как это будет необоснованным волюнтаризмом. Поэтому основание исходящие из cogito или трансцендентального единства апперцепций обречено на субъективность. Каждый по-своему решал этот вопрос. Фихте доказывал интерсубъективность с позиции практического разума и реализации свободы: для свободы и нравственности созданы индивиды. Феноменологию Гуссерля это также не обошло стороной. Он доказывал действительность интерсубъективности посредством аналогии, аналогизирующей апперцепции. По Гуссерлю, сознание признаёт действительность других сознании на основе их осмысленного поведения, данного в опыте, по аналогии с собой. В терминологии самого Эдмунда Гуссерля трансцендентальное «я» признаёт другие трансцендентальные «я» по идентичности психофизических структур других со своей собственной, проводя аналогию со своим «я».

Это явный недостаток для теории познания, когда возникает необходимость ссылаться, взывать к Абсолютному и искать сторонние доказательства, практические императивы и аналогии. Ведь можно познать достаточное основание для всякого знания в полном объёме, который возможен в непосредственном сознании. Я, конечно, говорю о Сущем. О его данности, идее и тождестве данной идеи с действительностью.

Большая заслуга трансцендентальной Философии состоит в понимании тождества. В понимании того, от чего логика берёт начало. Трансцендентализм дошёл до истинного понятия тождества на примере такой основы как трансцендентальное «я». Ибо это такое тождество, которое во всём и во всяком многообразии есть самотождественное. Это отличный пример истины, тождества понятия и действительности. Хотя такое тождество мыслил ещё Парменид Элейский (тождество мышления и Бытия), но мыслил ещё абстрактно, ибо у него не было столь развитой философской науки, как во времена Канта и Фихте, тем более какая она есть сейчас.

Следует всё же заметить, что тождество я наблюдаю не только в самом своём «я», но и во всякой сущности, иначе говоря, во всяком неизменном бытии. Хотя я и не наблюдаю ни в каком сущем тождество настолько непосредственно, насколько в своём «я». И не всякое тождество есть самотождество. Но я наблюдаю Сущее в целокупности также тождественным. Никогда Сущее не будет не тождественным, потому как нет ничего, кроме Сущего. Небытия же нет вовсе. Поэтому Сущее всегда тождественно. В Сущем же есть тождество идеи и действительности. Сущее всегда есть Сущее. Отсюда и логический закон тождества (Сущее есть Сущее; А есть А), а от него прочие законы логики и вся логика. От неё возможность и действительность разумного познания. Притом Сущее для «я» в познании гораздо ближе, чем само «я» для себя. Хотя «я» онтически наиболее близко к себе, но эпистемологически и онтологически «я» наиболее далёкое себе. Сущее и онтически непосредственно, и также эпистемо-онтологически наиболее близкое нам. И хотя конкретные сферы Сущего не ясны для нас и требуют значительных познавательных усилий, как понятие оно для нас самое первое и достоверное. Сущее есть первая трансцендентальная идея, которой обладает человек. Можно сказать, что идея Сущего в её трансцендентальности есть первичное из априорного достояния сознания. Это показывает и непосредственное содержание сознания, и развитие Философии. Сущее всегда уже есть как первичное понятие, как данность, как мир, как индивиды, как природа, как всё существующее и как само сознание, мыслящее понятие Сущего и включённое в Сущее, поскольку существующее.

Если Сущее есть первая идея в индивидуальном мышлении и в целой Философии, то до понимания «я», его трансцендентальности, бытийного устройства, даже до самой идеи «я» нужно дойти, и это большой мыслительный труд. Это также показывает индивидуальное мышление и развитие Философии. Но не только поэтому Сущее как первоначальное основание всякого знание лучшее из возможных оснований.

Онтическое основоположение знания тем лучше субъективного и чисто трансцендентального, что не возникает пробелов, а из них нужды доказывать интерсубъективность и действительность Мироздания. В самом деле, я никогда не один (следовательно, и «я» никогда не одно), а всегда в сообществе других сознательных существ. Кроме того, я нахожу себя не просто индивидуальным сознанием, но и личностью. И нахожу себя как личность также непосредственно, как и свою трансцендентальную структуру, потому что это моё единое сознание. Я отождествляю себя со смыслом, в котором я синтезировал весь свой жизненный опыт и всё своё мышление и волю. Это и есть личность. Другие сознания я также нахожу личностями. То есть не пустыми сознательными структурами, а ещё и данными в качестве осмысленных. Такими же «я», отождествляющими себя со смыслами своих жизненных опытов, своего мышления и своей воли. Я нахожу себя на определённом уровне развития своей личности и это развитие наблюдаю. Я также понимаю, что без сообщества личностей отдельная личность не появляется и не развивается. Что каждая личность развивается рефлексивно от других личностей. Это знание о других сознающих «я», живых и личностных, является непосредственным для меня и выше, чем чувственное, это непосредственное знание. Созерцание действительной разумной жизни. Я наблюдаю вокруг не только сознающих разумных личностей, но и многообразие живых существ и жизни вообще. В этом многообразии живого я также созерцаю жизнь. И это настолько непосредственное знание, что в нём нельзя по-настоящему усомниться.

Мир также непосредственно дан, но не созерцательно, до чувств, а в восприятии. Непосредственность мира в достоверности, в невозможности сомнения и в том, что мир является условием бытия сознания. Сознание есть всегда сознание в мире. Мир действителен a priori как трансцендентальная данность. В этом нет сомнения. Но остаются сомнения во в-себе-бытии материи — всеобщей сущности физического мира. Созерцательная непосредственность идеального — жизни, сознаний, идей, не оставляет места для сомнений в последовательном мышлении. Но протяжённый мир является внешним образом и посредством чувственного восприятия. И хотя в самом чувственном восприятии сомнения нет, но остаётся ещё сомнение в мире как трансцендентальном предмете. То есть сомнение есть не относительно действительности мира, а в том, что составляет его трансцендентальную действительность (действительность трансцендентального предмета мира): материя или идея? Конечно, вопрос задаётся относительно в-себе-бытия материи. И этот вопрос мы также рассмотрим.

Действительность интерсубъективности также понятна из нашего основоположения. Множество личностей образуют коммуникацию посредством оформления мышления в речь. С развитием эта коммуникация переходит в культуру. Действительность эта идеальна и является результатом деятельности множества сознаний.

Рассмотрев основные сферы Сущего, можно сказать, что действительность большинства из них нет необходимости доказывать, исходя из самого основоположения. Из первичного знания, основывающего все другие.

Теперь стоит поговорить о логической и бытийной константе, которая всякий раз, во всякой сфере Сущего нам проявлялась. Проявлялась в самих феноменах сущего и сферах Сущего. Это наилучшим образом проявилось в бытийном устройстве сознания и всего Сущего. Это свойство трансцендентно-имманентности.

Невозможно, не вступая в противоречие, считать всё Сущее трансцендентным. Ибо чему оно трансцендентно: самому себе или сознанию? Но Сущее тождественно Сущему и не может быть трансцендентно самому себе, ведь и ничто другое не может быть самому себе трансцендентным. Сознанию оно также не трансцендентно, ибо само сознание не существует отдельно от Сущего. Никто не считал Сущее трансцендентным самому себе или индивидам. Зато считать всё Сущее имманентным довольно известная и широко освещённая позиция. Это позиция Спинозы, Фихте, Шеллинга и Гегеля. Но это не соответствующая действительности, хотя и философская позиция. То, что она не соответствует действительности, ясно наблюдается в существовании познания как такового. И всякий раз познание это подтверждает. Но что важнее, так это то, что само сознание, интерсубъективность и Сущее это подтверждают. Познание подтверждает это тем, что всякий процесс познания есть постижение трансцендентного, делание трансцендентного имманентным. Познавая, я осознаю то, что было трансцендентно моему сознанию. Я делаю трансцендентное имманентным. Познанное же знание есть имманентное моему сознанию. Моё содержание и достояние. Неизвестное трансцендентно, а знание имманентно. Процесс познания есть постижение и делание трансцендентного неизведанного имманентным знанием. Сознание само трансцендентно-имманентно. Как структура, как сущность оно не дано себе в полном объёме, а есть лишь как проявление некоторых аспектов и способностей в своей данности. Сознание не полностью трансцендентно себе, иначе оно бы не было сознанием, так как ничего не сознавало. Оно также не полностью имманентно, иначе в самосознании знало бы себя полностью, во всей своей сущности, структуре, природе. Результатом трансцендентно-имманентного характера сознания является самопознание. Трансцендентно-имманентность интерсубъективности состоит в коммуникации и личности, а также познании друг друга. Как уже сказано, никакая личность не появится, не будь сообщества, множества индивидов. Коммуникация же по своему характеру трансцендентно-имманентна, ведь в процессе неё мы обмениваемся данными, обмениваемся содержанием своих сознаний и познаём друг друга. Я не знаю части того, что знает мой собеседник, а он не знает части того, что знаю я. Но в процессе коммуникации мы обмениваемся этим знанием, делимся друг с другом и оба развиваемся. Каждый из нас не знает чего-то о личности, с которой говорит и узнает, только когда та личность выразит это в речи. Результатом трансцендентно-имманентного характера интерсубъективности является коммуникация. Сущее трансцендентно-имманентно постольку, поскольку всякое индивидуальное и частное сущее в нём трансцендентно другому, но имманентно всему Сущему. Результатом трансцендентно-имманентности Сущего является познание и познаваемость Сущего.

Трансцендентность не является характеристикой всего Сущего как и имманентность. Трансцендентно всегда что-то по отношению к чему-то. Имманентно тоже всегда что-то по отношению к чему-то. То есть трансцендентность — это всегда характеристика по отношению к конкретной позиции, а не всеобщее свойство Сущего. Имманентность также характеристика определённой позиции по отношению к другой. Трансцендентно-имманентность же суть характеристика всеобщая, сущностная характеристика всего.

Ввиду неудобства термина трансцендентно-имманентность, для обозначения смысла этого всеобщего свойства я выбрал слово трансцендентальность. Потому что, если присмотреться, то даже у Канта трансцендентальность характеризует не только априорное познание, но и частичное проявление единства. Ведь это априорное познание есть познание частичное, познание проявления сущности. Познание частного проявления целой структуры. Так, трансцендентальное «я» проявляется в своей данности в качестве принципов своей бытийной природы, своих аспектов и способностей. Мир, согласно Канту, также трансцендентален, ведь мир дан частично, а целиком есть для нас как сама идея мира. Сущее также дано частично, а целиком есть идея Сущего. При этом их объединяет априорность знания, априорность самих идей. Идеи Сущего, мира, «я» есть до всякого опыта, а в опыте они даны частично. При этом они аподиктически достоверны как знания. Трансцендентальность — это целое, явленное частично и познаваемое a priori. Трансцендентальные идеи — это аподиктически достоверные в своём существовании понятия действительности, действительные идеи.

Слово «трансцендентальное» значительно удобнее, чем трансцендентно-имманентность, красиво, удачно отображает смысл, и уже у Канта можно заметить подобные коннотации.

Стало быть, мы выяснили, что Сущее уже первоначально известно в своей трансцендентальности. Также Сущее первоначально известно как тождество, являющееся источником формальной истины, образа истины или, по другому говоря, идеи Истины. Ведь соответствие Сущему, как оно существует, есть истинность.

Также мы узнали, что методы Философии имеют бытийный, онтический характер. Ибо логика исходит из тождества в первую очередь и им конституируется. То есть самим тождеством Сущего. Феноменология имеет онтический источник, ибо Сущее для нас есть в значительной степени как тотальность явлений. Ноуменология также имеет бытийную, онтическую природу, ибо само Сущее трансцендентально, и, чтобы его познать, нужно мыслить трансцендентально: от проявленного, имманентного переходить логически, последовательно осмысливая его, к его трансцендентному источнику.

Таково кратко изложенное основание всякого познания, знания и Онтической Философии.

Теперь приведём второе определение Сущего в соответствии с нашим основанием и обозначим развитие в сторону сущностного познания Сущего.

Сущее — это трансцендентальная тотальность всего существующего. Если первое определение Сущего как всего существующего есть формальное определение, то это второе можно назвать трансцендентальным определением. Что есть эта трансцендентальная тотальность в своей конкретике, онтологии ещё предстоит выяснить и в результате исследования дать сущностное определение Сущего, чем мы и займёмся в этой книге.

ВТОРАЯ ГЛАВА
ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ

Что такое Бытие?

Когда у конкретной Философии есть ясное и определённое основоположение, знание, являющееся прочной основой всякого познания, то время задавать вопросы о самых принципиальных областях познания, которые можно выделить в самом основоположении. Вопрошание должно исходить из самого основоположения, потому как сами области знания должны изначально вытекать из основы знания. Это стало ясно уже во введении и первой главе. Приведём пример. Основа субъективно направленного идеализма порождает вопросы и стремления к преодолению субъективности, порождает вопросы, движущие мысль к интерсубъективности и понятию действительности мира. К такому понятию действительности, которое истолковало бы мир как идеальный источник явлений.

Первые вопросы, исходя из нашего основоположения, чисто онтико-онтологического характера. Они относятся к самому Бытию Сущего. Потому как Бытие есть самое фундаментальное и базовое, что можно различить в Сущем. И сознание испытывает удивление перед самим Бытием Сущего. Перед тем, что является самим существованием, самим «есть» Сущего и всякого частного сущего. Надлежит снять это удивление, поставив вопрос и ответив на него.

Необходимо и важно правильно поставить вопрос о Бытии. Если задать вопрос так: «что есть Бытие?», то мы не получим ничего вразумительного. Это не логичная постановка, ведь само Бытие не есть что-то, а является самим есть чего-либо. Поэтому задать вопрос о Бытии верно будет так: что такое Бытие? Хоть здесь и присутствует в начале вопроса слово «что», оно не обозначает нечто здесь, не обозначает сущего. Смысл этого «что» здесь состоит в простом указании на смысл слова «такое». Иначе говоря, смысл вопроса (что такое Бытие?) заключается в этом «такое», которое означает особенность Бытия, смысла Бытия, отличия Бытия от всего прочего, от других феноменов. Ибо мы различаем Бытие от других явлений Сущего.

При такой постановке вопроса о Бытии мы можем сразу ответить на него. Ибо, имея основное положение, которое уже делает ясным трансцендентальность и тотальность Сущего, мы имеем ясный смысл того, что Сущее есть высшее единство всех своих аспектов. И так как это единство трансцендентальное и является самым высоким тождеством и источником всякого понятия тождества, то оно соответствует своему смыслу. Среди этого высшего единства сущих аспектов Сущего, мы различаем и Бытие. Это предикат «есть», существования всякого и каждого сущего, а точнее, всеобщий, тотальный предикат существования всего Сущего. Ибо Бытие как свойство не отлично ни у какого сущего от другого сущего. Предикат Бытия — это, вероятно, единственное, что объединяет всё Сущее, кроме единой первой Причины. Но вполне возможно, что Первопричина и Бытие совпадают (это нам ещё предстоит выяснить далее). В самом деле, Бытие, существование Сущего есть единое. И оно одинаково для всего Сущего, следовательно, для всякого сущего оно одно. Этот различённый аспект есть самый фундаментальный и базовый. И он не являет собою различия между сущими, так как является самым основным. На этот предикат (на Бытие) наслаиваются различия между сущими в виде различных конкретных свойств, сущностных и содержательных. Бытие — это основной необходимый непосредственный и всеобщий Акт всего Сущего. Бытие является основным свойством, потому что на него наслаиваются все прочие свойства, а необходимым, потому что является условием других свойств Сущего. Оно непосредственное, так как имманентно Сущему, как и любое свойство. И всеобщее, потому что принадлежит всему Сущему целиком. Бытие есть свойство Акта, свойство действия всего Сущего. Действительности и активности являющейся основой для всех прочих определённых аспектов Сущего. Бытие — это важнейший аспект Сущего. И действительно, Бытие соединяет действительность Сущего, ведь только Бытие есть свойство, общее для всякого частного и индивидуального сущего. От камня до сознающего духа, от предмета мебели до всеобщей Идеи, от микроорганизма до жизни как таковой единственным объединяющем фактором может быть только Бытие и Первопричина. Но только Бытие является единственным актуальным свойством, объединяющим всё это сущее в Сущее. И это актуальное свойство есть сам Акт всего Сущего. Действие, активность, всего существующего; осуществление всего Сущего.

Вопрос о Бытии уже задавался в фундаментальной онтологии XX века. В ней постановка вопроса была таковой: как Бытие есть? Такая постановка, такая форма вопрошания являет собою смысл того, в каком образе существует само существование. Я не считаю такую постановку вопроса более удачной, чем та, что выше приведена мною. Ибо в нашей постановке вопроса уже содержится указание на то, что такое Бытие в Сущем. Какое место среди аспектов Сущего занимает Бытие. Ведь мы различаем среди феноменов Сущего Бытие. В данной постановке вопроса указание идёт на то, что Бытие существует каким-то образом. Оно существует «как». У нас же указание на существование Сущего в целом и его принципиальных аспектов и сфер. Ответом на вопрос (как Бытие есть?) должен быть какой-то образ, форма существования самого существования. Но аспект не существует в какой-либо форме, как правило, а целое не является формой аспекта. В обсуждаемой постановке вопроса наличествуют коннотации, указывающие на то, что Бытие будто бы само есть отдельное сущее. Но, хотя как феномен и понятие Бытие есть сущее, само по себе же оно есть нераздельное от Сущего основное свойство. Не существует так называемого «чистого Бытия», также как и не существует ничто. Ибо существование всегда есть существование чего-либо, сущего. Бытие же всегда есть Бытие Сущего. Поэтому и ответ, к которому пришла сама же фундаментальная онтология, состоит в том, что Бытие есть как Сущее. Что я считаю не совсем верным. Ведь Бытие не есть как Сущее, а есть аспект Сущего, пусть и самый базовый, необходимый, основной и всеобщий. При таком вопросе и ответ похож на утверждение, будто бы Сущее есть форма Бытия. Внешнее выражение Бытия. Однако целое не может быть выражением своей грани.

Следующий вопрос к Бытию также является достоянием фундаментальной онтологии. А именно вопрос о том, что значит Бытие, в чём состоит смысл этого предиката «есть»: что значит Быть? Ответом на этот вопрос может являться только конкретно сущее. Потому как нельзя быть чистым Бытием, об этом уже сказано. Быть значит быть сущим. То есть существовать в конкретном образе бытия, обладать свойствами, быть сущностью, иметь содержание и так далее. Быть — значит быть конкретным сущим со всем бытийным своеобразием и непременным отношением ко всему Сущему.

Мы ответили на вопросы, относящиеся к самому Бытию. И ответили сразу, в той же самой главе, где вопросы эти были оформлены и заданы. Не проводя особых исследовании, мы ответили на бытийные вопросы, потому как они касаются самого фундаментального аспекта Сущего. И ответили только потому, что онтическое основоположение позволило это сделать изначально и достоверно, исходя из него самого. Мы аподиктически, a priori и сразу из основного положения ответили на вопросы о Бытии согласно бытийному характеру самих вопросов.

Почему есть Сущее, а не ничто?

Данный вопрос, можно с очевидностью сказать, обращён к причинности. Это бытийный и онтологический вопрос. И на него уже не дать ответа сразу, исходя из основоположения, как мы это сделали выше с вопросом о Бытии. Ответ здесь должна дать онтология в целом. Необходимо уточнение, что этот вопрос обращён не к причинному ряду и не к тому, почему существует конкретно такой, а не иной мир, который мы фиксируем во времени и который является результатом причинного ряда. Это вопрос к Первопричине. Почему вообще есть Сущее, почему что-то существует. Почему есть трансцендентальная тотальность всего существующего. Это вопрос не к конкретике образов бытия, но к Бытию Сущего. И Первопричина понимается как основание, источник Бытия, а не как первая причина, основание ряда. Другими словами, Первопричина в онтическом смысле не является положенной во времени причиной конкретного мира, а является условием, основанием, истоком, началом Бытия Сущего.

Этот, без сомнения, трансцендентный вопрос уже был поставлен Лейбницем, и важность его была подчёркнута Гегелем. Данный вопрос был поставлен так: почему есть нечто, а не ничто? Я уточнил и придал большей определённости, но вместе с этим подчеркнул тотальность того, о чём задаётся вопрос. Действительно, вопрос задаётся не к единичному, партикулярному нечто, а ко всеобщему единству существующего. Вопрос этот не о том, почему вообще хоть что-то существует, хоть какое-то нечто, сущее, но вопрос этот о том, почему действительно есть тотальная совокупность существующего.

Почему есть Сущее, а не ничто? Этот вопрос предстоит выяснить онтико-онтологически.

Что такое сознание?

Сознание фиксирует Сущее и знает о нём. Сознание знает и о своём бытии, самосознаёт. Сознание фиксирует Сущее, бытие и существование в понятии. И оно само также является сущим. В целом сознание фиксирует Сущее в мышлении, в первую очередь, то есть схватывает как смысл. Только мыслящее сознание — дух, может осознавать Сущее. Неразумные сознания также включены в Сущее, ибо существуют, но они не могут, не способны понять Сущее, ибо не могут помыслить его. Сознание фиксирует Сущее в мышлении так, что знает о нём. Другими словами, имеет данность Сущего, которую сознаёт. Сущее дано сознанию и последнее знает его. Вывод, который мы можем сделать, кажется, должен состоять в том, что подход к сознанию должен быть онтологическим. Но в целом, если проанализировать сознание, то мы приходим к выводу, что подход к нему должен быть совершенно особенный.

Философия сознания — это совершенно особенное поле исследования. Хотя оно онтологично в том смысле, что сознание есть сущее и его структура, следовательно, также бытийна. Философия сознания также есть в значительной степени теория познания, эпистемология, потому как речь идёт о познании, о самопознании сознания. Но Философия сознания всё же представляет собой конкретную предметную область. С другой же стороны, можно смело сказать, что всякая Философия всегда есть Философия сознания, ибо настоящая Философия никогда не переходит границу сознаваемого. Это можно видеть в истории этой науки. Уже у Фалеса основой выступает простое сознание субстанциальной всеобщей основы всех вещей и мира. Настоящая Философия — это Философия сознания. Ведь даже исследуя умозрительный мир, Философия исследует его постольку, поскольку он является сознанию. Пусть даны только феномены умозрительного мира и его аспекты, а не весь умопостигаемый мир целиком, но выводы на основе этих проявлений сделать можно. И ничто не уходит из области сознания.

Поэтому к сознанию подход особенный. Ибо сознание это особенное сущее. Подход к нему не чисто онтологический, не чисто эпистемологический (хотя эпистемология и онтология составляют фундамент, на котором можно уверенно исследовать сознание), но особый. И это также онтический подход, ведь сознание есть сущее и включено во всё Сущее и взаимосвязано с ним. Если спросить, в чём особенность сознания, то ответ будет таков: сознание — это единственное сущее, знающее о своём существовании, знающее другое сущее и себя как сущее. А мыслящий дух знает в мышлении и само существование всего Сущего. Особенность сознания как сущего в том, что оно знает о существовании. В том, что это живое существо, а не просто существующее.

Сознания — это единственные сущие, знающее себя, среди мира объектов: косной материи и мира ноуменов, проявляющегося в данности. Поэтому подход также онтический и трансцендентальный, ибо сознание, как и Сущее, трансцендентально по природе. Больше того, сознание для нас — отличный пример трансцендентальной структуры.

Теперь сформулируем вопросы о сознании так, чтобы наилучшим образом понять, что есть сознание. Вспомним Гегеля: «Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа Философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены». Это особенно важно в такой теме как сознание. Потому что большую часть времени наука подходила к сознанию не с той стороны. Однако редкие, но яркие проблески разумности дали нам немало знаний в этой области. Лучших результатов здесь достигли трансцендентальный идеализм и феноменология. В настоящее время на этом поприще пытается достичь результатов аналитическое течение. Важно будет отметить основные ошибки, прежде чем оформить сами вопросы.

Основные ошибки в подходе к сознанию. Очевидно, что самым распространённым ошибочным пониманием сознания в наше время является материализм. К этому же относится и натурализм, и все теории, редуцирующие сознание к мозгу, и вообще к материи. Против этого мнения можно сказать следующее. Здесь, в науке о сознании, непосредственность составляет очевидность, благодаря самосознанию можно легко убедится в отличии сознания от тела, в непротяжённости сознания в пространстве. Помыслить же сознание и его феномены протяжёнными вовсе невозможно. Если что-то невозможно помыслить без противоречия или вовсе невозможно помыслить, то для Философии это является достаточным основанием для того, чтобы отвергнуть такой конструкт. О том, что непротяжённость является сущностным моментом, свойством сознания рекомендую почитать у Ибн Сины, Декарта, Канта, Эдмунда Гуссерля и Дэвида Чалмерса. У Ибн Сины даже есть мысленный эксперимент, подтверждающий субстанциальность и независимость сознания от телесной формы. Этот эксперимент называется «падающий человек». Собственно, у доброй части философов можно прочесть о в-себе-бытии и независимости сознания. Я же приведу соответствующие аргументы в следующей главе, посвящённой сознанию.

Следующую частую ошибку в вопросах сознания я назвал анатомистической (отталкиваясь от понятия «анатомия» — наука о строении организмов). Не так-то просто избежать этой ошибки. Нужна правильная теоретическая установка, чёткость методов, терминов, незыблемое основание. Даже Кант был подвержен этой ошибке. В знаменитой «Критике чистого разума» Кант не просто вводит дистинкции относительно способов и способностей познания, а делит сознание на автономные и независимые друг от друга проявления. Разделяя мышление на рассудок, разум и способность суждения, Кант поступает волюнтаристски. Ибо он не говорит, что это различаемые нами феноменально порядки мышления, разные проявления единого процесса сознания, а утверждает будто это самостоятельные части души, подобные органам и частям тела. Но сознание не есть организм. Неуместно делить единое сознание, ведь в самонаблюдении нам ясным образом открывается единство сознания во всяком проявлении. Всё самонаблюдение сознания приводит к такому выводу, что выделяемые нами как способности, феномены есть проявления сознания, различив которые, мы закрепляем в понятии. Поэтому сравнивать проявления сознания с органами тела не имеет смысла и даже вредно для познания. Ведь онтически существует сознание, но нет разума самого по себе, восприятия самого по себе, рассудка самого по себе, представления самого по себе и так далее.

К этому анатомическому или органическому представлению о сознании близко предметное и полупредметное представление. Предметное представление — это когда сознание берут как предмет, как нечто объективное. Как то, что может предстать внешне, но не как проявление, а как сущность. Можно назвать это овнешнением. Когда сознание пытаются не мыслить, а представлять. Полупредметное и предметное представление связаны с редуцированием сознания к субстанциальности. То есть вперёд выступают свойства или их единство, а сознание не понимается как сознающий. А понимается как предмет. Коннотации понятия субстанциальности довольно прочно отсылают к предметности. И она часто полагается вполне намеренно. Могу сказать, что причина этого в трудности нахождения в познании сознающего и лёгкости нахождения свойств и способностей (в виду наличествования их в данности). Предметные и полупредметные представления можно назвать как класс ошибок ошибками оформления или ошибками овнешнения.

Противоположная предметному представлению ошибка — это феноменалистическое (не путать с феноменологией — наукой о явлениях как таковых) или поточное представление. Феноменализм редуцирует сознание к потоку явлений, восприятий, представлений, ощущений, событий et cetera. Эту ошибку мы сполна сможем увидеть в истории английской философской мысли (Дж. Беркли, Д. Юм, Б. Рассел). Сознание понимается как поток или связка феноменов. Опять же мысль не доходит до сознающего, до «я». Это похоже на предметное понимание, только вместо статичного предмета здесь наличествует динамичная связь феноменов. А похоже оно тем, что сознание понимается как нечто внешнее самому сознающему. Собственно, сам сознающий пребывает в забвении в такого вида философемах.

Ещё один ошибочный подход к сознанию, не такой грубый как предметное представление, но близкий к нему, я назвал перцептивной ошибкой. Латинское perceptio будет по-русски «восприятие». Перцептивная ошибка — это редуцирование сознания к картине восприятия, к данности. При этом существование «я» как бы забывается, и это несмотря на присутствие такового понятия в дискурсе Философии. Мысль в исследованиях, приводящих к редукции сознания к восприятию и одной только аффективной данности, не доходит ещё до апперцепции, а потому не доходит и до сознающего «я». Апперцепция (от латинского ad — к и perceptio — восприятие) есть осознанное восприятие. Апперцепция есть та перцепция, которую «я» осознаёт и в которой может узнать то, что оно осознаёт это осознание. Иными словами, апперцепция есть осознание данности и осознание самого осознавания. В апперцепции «я» также может осознать себя.

И последняя из распространённых ошибочных представлений применительно к сознанию — это ошибка целого и частности сознания. Суть её в том, что сознание понимают как нечто отдельное от сознания как такового. И как нечто, лежащее в одной понятийной плоскости с восприятием, пониманием, самосознанием, ощущением, волей, мышлением и тому подобным. Иными словами, ошибка целого и частности заключается в том, что сознание полагают в одном понятийном ряду с его же собственными свойствами и способностями. То есть с его проявлениями, которое оно само же в себе различило. Но сознание включает в себя как целое свои проявления. Сознание включает в себя как целое: своё мышление, восприятие, совесть, представление, волю, самосознание, разум и так далее. Сознание не должно полагаться как что-то отдельное от сознающего и как что-то отдельное от своих свойств, способностей, проявлений. Или как что-то, стоящее наряду со своими свойствами, проявлениями и способностями. Я думаю, что причина ошибки целого и частности в анатомистичном взгляде на сознание. Хотя ошибка целого и частности гораздо шире.

Что такое сознание? Ответом на этот вопрос должно быть в высшей степени ясное и чёткое определение. Это предельно ясно оформленный вопрос о бытии сознания. Что представляет собою сущностная природа сознания. Очень многие философы считали и считают, что дать определение такой предельной сущности как сознание не представляется возможным. Однако это не так. Если понимать определение как раскрытие смысла понятия, а не как редукцию к чему-то более предельному, чем конкретное определяемое, то, конечно, дать определение сознанию (как и смыслу любого понятия) возможно. Мы же понимаем, что определение есть раскрытие, растолковывание смысла, выраженного во всеобщей конкретной языковой форме — понятии. Поэтому сущностный ответ всегда есть раскрытие смысла, посредством определения. Мера познания же сущностного ответа такова: если смысл становится более ясным, более ясно осознан после определения, то это определение верное. Ясность смысла есть синтез всех его аспектов и проявлений in concrete. Иначе говоря, ясность смысла есть осознание всех граней смысла в наибольшем синтетическом единстве. То есть мера познания сущностного ответа — это наиболее совершенное и непосредственное осознание синтетического единства многообразия в целом — смысла. Понятия и определения здесь суть инструменты и орудия достижения этой непосредственности смыслового осознания.

Что такое сознание? Чтобы ответить на этот вопрос, чтобы дать верное определение, нужно понять, что есть критерий сознания, сознательного опыта, также как выше мы выяснили критерий сущностного познания. Чтобы познать само сознание необходимо задать вопрос о том, что есть критерий актуальности сознания. Нужно понять критерий, определяющий актуальность сознания сознающего, выявить определение сознательного опыта. Это должен быть такой критерий, применяя который, мы могли бы с ясной уверенностью сказать, что такое-то сущее есть сознание, а не видимость сознания. Это должен быть критерий сознательности как таковой. Этот критерий и будет ответом на вопрос о том, что такое сознание. Что ещё раз говорит о том, что определение есть раскрытие смысла понятия, а не сведение к другому, не упрощение, не редукция к предельному или принципиальному.

В завершение оформления и постановки вопроса о сознании хочется ещё раз повторить тот факт, что в исследовании сознания большую загадку представляет не сознавание, а сознающий.

Что существует действительно?

Этот вопрос в новоевропейской Философии стал особенно актуальным. Хотя и в древней Философии у него было место. В Новое время вопрос о действительно существующем стал вопросом о субстанциональности, который перерос в вопрос о примате духа или вещества, идеи или материи. Причём этот примат понимался не просто как первенство, но как единственная субстанция — сущее, имеющее характер в-себе-бытия. В-себе-бытием я называю то сущее, что независит от другого. То есть в-себе-бытие в моей терминологии есть та характеристика, которой раньше наделяли слово субстанция. В истории Философии мы наблюдаем, что понятие действительности или, как ещё говорят, реальности, постепенно свелось к понятию в-себе-бытия, субстанциональности. А то, что не субстанционально, не существует-в-себе, то, согласно такому историческому, новоевропейскому понятию, не действительно. Это неоправданная редукция. Ведь существующее не в-себе тоже существует. Такое не в-себе-сущее также может быть в определённом образе, иметь форму и быть содержанием в этой форме. Другими словами, это не нечто пустое и не ничто. Не в-себе-сущее также не обязательно есть кажимость. Оно может быть и не иллюзорным. Ввиду этих онтико-онтологических соображений разумно поставить вопрос о действительности заново. Что такое действительность? Это ещё предстоит выяснить в соответствующем месте данного исследования.

Нам также нужно разобраться с тем, в чём различия актуальности различных сущих, нам являющихся. Ибо эта загадка порождает сведение действительности ко в-себе-бытию и его отсутствию у различных порядков бытия (в основном у идеи и материи). Какова актуальность порядков бытия? Так должен быть оформлен вопрос о различии актуальности у сущих.

И, как бы там ни было, мы не должны полностью игнорировать редукцию темы действительности к в-себе-бытию. Ведь эта редукция уже есть факт истории Философии. Поэтому нам необходимо разрешить вопрос о действительности идеи и материи и их взаимосвязи. Поэтому поставим также вопрос о корреляции и актуальности этих фундаментальных порядков Сущего. Как осуществляется действительность идеи и материи, и как они коррелируют? Таков вопрос о действительности идеального и вещественного. Его разрешением должна быть непротиворечивая теория, объясняющая актуальность обеих сторон Мироздания и их взаимосвязь.

Что есть Сущее?

Вопрос о том, что есть Сущее, несомненно, является вопросом о природе Сущего. Следовательно, ответом на этот вопрос будет раскрытие целокупности имманентного бытийного устройства всего существующего — природы Сущего. Стало быть, ответом на этот вопрос будет сущностный ответ, это будет раскрытие сущностных аспектов Сущего и синтез в единое знание о Сущем. Но чтобы синтезировать в единый сущностный смысл, мы сначала будем анализировать Сущее так, как оно нам является и проявляется. Чтобы понять, что есть Сущее, понять сущностно, необходимо понять, что основывает Сущее. Нужно выяснить, что есть начала Сущего и что есть основа Сущего. А чтобы их выявить, нужно ответить на вопрос о происхождении Сущего (почему есть Сущее, а не ничто?) Этот вопрос у нас составлен, поэтому после ответа на него, а также на вопрос о сути такого принципиального сущего как сознание, мы можем приступить к ответу на вопрос о началах Сущего и о природе Сущего.

Что есть Сущее? У нас уже есть формальный ответ: Сущее есть всё, что существует. У нас также есть трансцендентальный ответ: Сущее есть трансцендентальная тотальность всего существующего. Если формальный ответ слишком абстрактный, ведь в нём нет иного смысла, кроме утверждения Бытия всего, что есть. То есть утверждается один, пусть и самый основной, аспект Сущего, и его сфера утверждается на всё, утверждается его тотальность. Придаётся наибольшая из возможных всеобщность аспекта Бытия. Вот о чём говорит формальный ответ, вот его смысл. Смысл трансцендентального ответа являет нам прибавление трансцендентального аспекта Сущего, который выражает трансцендентно-имманентную структуру всего Сущего. Трансцендентальному свойству придаётся характер наибольшей всеобщности в этом ответе. Трансцендентальный ответ выражает гораздо больше смысла, чем формальный, он выражает трансцендентно-имманентную природу Сущего. И действительно, всё Сущее не есть полностью имманентное по природе, ведь имеет множество порядков действительности (взять протяжённое и умозрительное — между ними нет и не может быть абсолютной имманентности), но и подлинной трансценденции внутри Сущего нет и быть не может (у нас даже при нахождении в протяжённом мире есть идеи Мироздания, Сущего и Совершенного Духа; это означает, что подлинной трансцендентности ничто внутри Сущего не достигает, и притом ничто не может быть подлинно трансцендентным внутри Сущего, потому что не может быть трансцендентно самому Сущему). Всё Сущее трансцендентно-имманентно по природе. Будучи целым, оно проявляет это внутри себя, а, будучи проявлением, указывает на целое.

Прежде чем дать сущностный ответ на вопрос о природе Сущего, необходимо ответить на вопрос о Первопричине Сущего (почему есть Сущее, а не ничто?) и поставить вопрос о началах Сущего. Тогда будет ясным и основание Сущего. Суммируя всё это, мы сможем ответить на вопрос о природе Сущего.

Что есть начала Сущего? Такая форма вопроса относительно начал Сущего будет наилучшей. Ответив на данный вопрос, мы сможем принципиально понять природу Сущего и ответить на вопрос о том, что есть Сущее. Отмечу ещё, что, согласно Аристотелю, вопрос о том, что есть Сущее, является основным вопросом Философии.

В чём смысл Сущего?

Вопрос о смысле Сущего уникален тем, что является, с одной стороны, результатом всей теоретической части Философии, а, с другой, праксеологическим императивом. Потому как понятый и раскрытый истинный смысл Сущего достоин того, чтобы следовать его осуществлению.

И действительно, ответа на этот вопрос не может быть без эпистемологического и онтологического фундамента, а сам этот вопрос по существу этический. Ведь смысл Сущего должен являть собой не просто цель, но тот животворящий принцип, то начало, что конституирует нравственность и познание. Ибо если Сущее не имеет смысла, то нет основы и для смысла конкретной жизни, нет смысла для нравственности и нет смысла познавать, творить, трудиться и совершенствоваться. Необходимость эпистемо-онтологической основы и сама сложность вопроса, фундаментальность объекта и предмета этого вопроса дают результат: ответ на этот вопрос есть вершина Философии.

В духовной культуре человечества мы знаем данный философский вопрос о смысле Сущего как вопрос о смысле жизни. Причём не всеобщей жизни и даже не разумной жизни как таковой, а конкретно о смысле человеческой жизни. Это очень популярный вопрос. Причина популярности, думаю, в его практическом характере. При всей его популярности в мышлении, искусстве, духовной культуре вообще и рядовом философствовании нельзя не заметить, что конкретной постановки, разработки этот вопрос в серьёзной Философии не имеет. Обычно определённая философская система не обладает чёткой формой темы смысла жизни. Как правило, тема смысла жизни разрабатывается в монографиях, а не является ключевым элементом системы. В системных же трудах ответ на вопрос о смысле жизни не выражается как ответ, а является естественным выводом мышления из контекста всей систематики.

Я же поставлю не только вопрос о смысле Сущего, но и в его архитектонике вопрос о смысле жизни. Но вопрос о смысле жизни не есть вопрос о смысле всеобщей жизни. И также не есть вопрос о смысле всякой партикулярной формы жизни. Меня как человека интересует смысл человеческой разумной и духовной жизни. Думаю, не только у меня есть именно этот интерес.

В чём смысл Сущего? Этот вопрос обращён к смыслу, причём в совершенной всеобщности. Смысл, как мы помним, есть идеальное синтетическое единство аспектов сущего. Здесь в вопросе о тотальном смысле всего существующего есть интенциональный оттенок (опять же смысловой). В подходе к смыслу Сущего ясно различаются направленность и цель. Тут смысл существует в образе целеполагания. Также, как и в понятии «осмысленность». Осмысленность действия, процесса. Можно сказать, что не столь к статичному понятию смысла здесь задаётся вопрос, сколь к понятию осмысленности. Здесь явно различим процессуальный или актовый характер смысла. Смысл Сущего предполагается как интенциональный, синтетический и целевой. Как целеполагание или парадигма (как мы помним — направление развития). При этом также ясно виден аспект имманентности смысла Сущему. Он не отдельно сущ, а есть внутреннее и природное фундаментальное свойство самого Сущего. И всё это различение достигается даже при беглом анализе смысла.

Теперь нужно поставить вопрос о смысле жизни. Его лучше всего будет сформулировать так, чтобы было понятно, с одной стороны, что это всеобщий смысл жизни человека как такового, а, с другой, что главный фактор здесь не телесность, протяжённость, временность человека, а, напротив: неконечность, непротяжённость, вечность, непрерывная разумная и нравственная константа человека. Поэтому лучшим образом вопрос о смысле человеческой жизни будет построить следующим образом.

В чём смысл жизни человеческого духа, человеческого «я»? Нужно также помнить, что ответ можно будет дать, только ответив на вопрос о смысле Сущего. Ибо дух человека включён в Сущее, так как сам существует. В этой форме вопроса о смысле жизни виднеется и идеальность природы человека, и особенность разумности, и особенность человечности. В этой постановке есть онтическая полярность человека, где, с одной стороны, предстаёт мощь всеобщности, истины мышления и высшая идеальная действительность, а, с другой, ограниченность, временность, включённость в контекст (времени, культуры, общества итак далее). Этот вопрос хорошо отображает эту данность. А ответ должен послужить разъяснением кажущихся противоречий.

По моему суждению, это главный вопрос Философии. Ибо он объединяет эпистемологию и онтологию, которые должны стать прочным фундаментом его ответа, а по существу является этическим. Ответ на этот вопрос самый всеобщий и конкретный и раскрывает Сущее в его идеальности больше, чем ответ на любой другой философский вопрос.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА
СОЗНАНИЕ

Анализ сознания

Оформив основные вопросы Философии, приступим же к поиску их ответов. Начнём с познания самого онтически ближайшего каждому из нас, с того, что является самой сутью каждого из нас — сознания.

Анализ сознания нужно начать с предпонятия сознания. Предпонятие сознания есть общее представление о сознании, которое у нас есть как результат опыта. Общее представление о сознании есть некоторый естественный, общий и пока абстрактный синтез всех представлений о сознании, которые у нас наличествуют в опыте. Предпонятие сознания являет нам общие очертания того, что сознание есть познающее: обладающее перцепцией и действующее бытие. Здесь же мы различаем и апперцепцию, ибо мы определили перцепцию как перцепцию (как данность сознания, ещё не осознанную как сознавание), то есть, осознав её, возвысились над ней и заключили её в понятие. Также мы отличили апперцепцию (осознанное сознавание, осознанное осознание) от перцепции. Сознание как действующее, как деятельное мы пока находим в апперцепции — сознание осознаёт свою перцепцию. После первичного различения сознание аналитически может различить свои свойства и способности. К свойствам сознания относятся те аспекты сознания в целом, что актуальны перманентно. К способностям сознания относятся те аспекты, что получают актуальность из направленных действий самого сознания. Перечислим свойства и способности сознания, явно различимые нами в порядке от низших к высшим (от менее актуально-идеальным к более актуально-идеальным): ощущение, эмоциональность, восприятие, память, представление, воображение, чувственность, самосознание, созерцание, рассудок, воля, разум, ум, совесть.

Как видно, различие свойств и способностей идёт от наименьшего смыслового наполнения к наибольшему и от наибольшей аффектации (внешнего воздействия) к наименьшей. То есть от наиболее внешней к наиболее внутренней жизни сознания. К этому ряду свойств и способностей может возникнуть вопрос: а где же само сознание? Ведь тут есть самосознание и разум, и восприятие, но нет самого сознания. Задающим такой вопрос следует ещё раз прочитать об ошибке целого и частного в отношении сознания, которую я описал в пункте «Что такое сознание?» в предыдущей главе. Ведь сознание есть целое, к которому относятся все вышеперечисленные предикаты и способности.

Всё это многообразие есть в сознании как перцепция или сознаваемое и как апперцепция или осознание сознавания. При этом память, представление, воображение, мышление (не важно, рассудочное, разумное или мышление ума), самосознание и воля суть и свойственные сознанию предикаты, и способности исходящие из самого сознания. Суть онтического различия между ними в сознании и, соответственно нашей дистинкции, в том, что свойства либо перманентно аффективны, либо актуализируются аффективно, а способности актуализируются самим сознанием. Свойства постоянны или актуализируются внешне тем, что нечто аффицирует сознание, способности внутренние и актуализируются самим сознанием. Однако очень важно будет отметить, что, хотя способности исходят изнутри сознания, актуализируются сознанием, это не значит, что они есть само сознание или сознающий. То, что способности исходят из самого сознания, это не значит, что они тождественны сознанию, сознающему. В этом каждый может убедиться лично. Моё мышление, моя воля, моё самосознание даны мне также внешне (в смысле как явления), как и восприятие, ощущение, эмоция, чувство, совесть. И свойства, и способности явлены мне, но не есть я сам. Я обладаю ими, но не являюсь ими, а являюсь единством всех их.

Поняв вышеизложенное, логично будет задать вопрос: что объединяет всё это многообразие (свойства, способности и содержание, которое они дают)? На отличие свойств и способностей я уже указал. А единство этого всего в сознании, и это ясно. Но не в том, что они есть всё сознание, а в том, что они есть аспекты сознания. И единство в том, что они даны в сознании сознающему. Действительно, самонаблюдение показывает, что всё содержательное многообразие, а также свойства и способности, посредством которых сознание им обладает, объединяет то, что все они для сознания суть данность. Феноменальная данность. Всё это суть явления данные сознанию. Одни даны внешне и аффективно, а другие внутренне и изменяемы самим сознающим. Они также не есть сознающий, а есть данность сознания.

Есть также ещё одно фундаментальное отличие свойств и способностей. Причём это отличие всех свойств ото всех свойств и способностей и всех способностей от других способностей и всех свойств. Это отличие заключается в способе данности. Все свойства и способности мне хотя и даны, но даны по-разному. Ведь чувственный предмет дан мне в восприятии иначе, чем моя мысль в мышлении. Но эти способы данности не есть что-то внешнее самим свойствам и способностям. Более того, сами свойства и способности и следует назвать способами данности.

Из этих способов данности шесть являются свойствами и шесть являются способностями. Свойствами сознания являются: ощущение, эмоциональность, восприятие, чувственность, созерцание, совесть. Способностями сознания являются: память, представление, воображение, мышление, самосознание, воля. Свойства перманентны или аффективны, пусть и по-разному, разным способом и образом. Со способностями также, они все направленно актуализируются самим сознанием, но образ, способ актуализации разный, хотя общее у способностей — это направленность.

Действительность свойств в том, что они либо постоянны, либо актуализируются внешним воздействием. Действительность способностей в том, что сознание довлеет и актуализирует. Всё это относится к данности, но что насчёт сознающего, что насчёт того, кому данность дана? Этот вопрос вообще-то редко звучит в Философии сознания. Очевидно, от того, что дойти в рефлексии до самого сознающего очень сложно. Можно назвать того, кому данность дана сознающим, но гораздо точнее будет назвать сознающим «я» или просто «я». Если бы мы назвали того, кому данность дана сознающим, то получилась бы путаница. Нам пришлось бы говорить, что сознающий обладает сознанием. А если мы назовём того, кому дано в сознании многообразие, «я», то будет понятен смысл высказывания: «я» обладает сознанием («я» сознаёт). Кроме того, «я» всем нам близко и привычно, ведь каждый из нас мыслит и говорит о себе: я мыслю, я пишу, я сплю, я бодрствую, я иду et cetera. Это понятие есть форма именно того смысла, который нам здесь нужен и важен. «Я» естественно и привычно для любого человеческого сознания. В отличие от искусственного новоевропейского «субъекта» или такого же искусственного аналитического «когнитивного агента», также называемого «агентом сознания». Самосознание также не является «я», как и cogito или апперцепция. Самосознание — это способность «я» себя осознавать. Но когда «я» себя не осознаёт, оно тем не менее действительно и не перестаёт существовать. Ego cogito также, скорее, есть выражение акта рефлексии и самосознания, а cogito в целом есть выражение сознания, но не самого чистого «я». Апперцепция же есть осознанное осознание.

У нас есть теперь понятия сознания, данности и «я». Если с данностью всё оказалось не так уж сложно, данность есть всё, что дано, то «я» представляется более чем загадочным. Что можно сказать о «я» на этом этапе? При первичном анализе «я» предстаёт как центр сознания, соединяющий его в единое целое. Что же, уже неплохо. Ведь «я» как бытие и как познаваемое настолько сложно, что большинство людей, занимающихся наукой о сознании, вообще не доходили до его смысла и понятия. Но тут также великую роль играют основания, из которых исходят.

Данность же при первичном анализе предстаёт как всё, что дано «я» в сознании. И это верное определение, хотя и первичное. Смысл данности понятен, поскольку сама данность всегда наличествует для «я». Не нужно даже дополнительного внимания, чтобы уразуметь, что данность есть всё, что дано. Другое дело само «я», которому всегда всё дано, но которое само не есть данность, а есть тот, кто имеет данность перед собой.

При первичном анализе сознания мы обнаружили свойства и способности сознания, которые есть способы данности и сами даны, а также обнаружили «я», которое осознаёт. В итоге первичного анализа мы имеем сознание как «я» и данность. Теперь нам нужно выяснить, в чём их единство и взаимосвязь.

Раскрытие и развитие сознания

Для выявления единства и взаимосвязи «я» и данности в сознании обратимся к раскрытию и развитию сознания. Как индивидуальное сознание появляется и развивается.

Скажем сразу о потенциальности сознания. Важно, что сознание заключает в себя все свойства и способности потенциально. Актуальными их делает внешний мир и само сознание. Сознание как идеальное бытие заключает в себя целое таким, какое оно есть, раскрытое во всей своей действительности. Однако в начале это лишь потенциальность. Сознание уже включает в себя все свои качества, свойства, способности. Оно включает их в себе в целом. Сознание уже потенциально есть самосознание, оно потенциально знает себя. Сознание потенциально есть воспринимающее, созерцающее, волящее, мыслящее. Сознание потенциально есть идеальное целое, то «я», которое всем этим обладает и по своей природе существует как таковое.

Раскрытие же этой идеальной потенциальности целиком стоит за развитием организма, который является формой сознания. Орудием идеальности.

Сознание начинается с простого, примитивного ощущения. И на этом этапе уже есть «я», ибо оно ощущает. И есть данность, ведь ощущение дано «я». Пусть в ощущении мало различия, а «я» не осознаёт себя (так как на этом этапе ещё нет самосознания, а есть лишь ощущение внешнего раздражителя), не знает себя, всё же оно есть, потому как принимает ощущение на себя, ощущает, обладает данным ощущением. Ощущает «я», сознавая (не апперцептивно само собой, а как довлеющую данность) телесную аффектацию, исходящую от органов чувств. Основными чувственными ощущениями «я» со времён Аристотеля считаются следующие: зрение (самое совершенное из них), слух, осязание, обоняние и вкус. На самом деле их, конечно, больше, и наука уже знает о многих других. С философской же точки зрения дело в различении феноменов друг от друга. Такое-то явление есть для меня благодаря слуху, а такое-то я вижу, значит, благодаря зрению и т. п. Хотя традиционно выделяют пять чувственных ощущений, их гораздо больше. Есть ощущение температуры, наличествует ощущение пространства, чувство, благодаря которому мы воспринимаем время, также есть. Часто смешивают понятия органов чувств и самих чувств, ощущений, то есть, к примеру, путают глаза и зрение. Но Философия не должна исследовать телесные органы, об этом уже сказано во введении. Философия должна исследовать сами чувства, ощущения, восприятие. Как идеальные свойства сознания. Свойства видеть, слышать, осязать и так далее. Свойства чувствовать, ощущать, воспринимать.

Пока на этапе ощущения сознание есть лишь комплекс ощущений, воздействующий на «я», которое погружено в забвенный сон своей примитивной данности.

Далее в сознании пробуждаются примитивные реакции на ощущения — эмоции. После того, как проснулось ощущение внешнего, отстранённая от полноты действительности частная данность, просыпается и первичная душевная реакция на эту данность. Психическая реакция на ощущения чуть более конкретна, чем сами ощущения, так как она является большей идеальностью и для самого сознающего «я» более непосредственна. Эмоции также даны, их тоже можно назвать данностью, но эта данность уже внутренняя. Это данность собственной реакции на внешний мир. Не довлеющее извне, а довлеющее изнутри. Эмоция является стремительно и также стремительно угасает. Её можно назвать непродолжительным чувством. Эмоция быстра и ещё абстрактна. А основной её смысл — это душевное, первичное, внутреннее реагирование на феномены внешнего мира, на феномены данности.

С пробуждением эмоций в сознании раскрывается один из главнейших фундаментальных аспектов бытия сознания — переживание. То есть, когда данность не просто дана, а в осознании своей данности «я» обладает некоторой активностью от самой абстрактной реакции (эмоция) до определения своей данности (ум, воля, совесть). Переживание — это внутренняя данность, идущая из самого «я». Переживание — это отношение «я» к своей данности, активное отношение.

После актуализации эмоции, реакции на данность чувственных ощущений, после появления переживания данности, отношения к ней в сознании обретает действительность восприятие. Восприятие отличается непрерывностью, единством, отчетливой ясностью и внутренним различием, различием ощущений. В отличие от рваной и неровной данности ощущений, данность восприятия перманентна и устойчива. В отличие от ощущений как таковых, ощущения в восприятии обретают отчётливость и различие. Восприятие может вобрать в себя множество чувственных ощущений и эмоций, переживаний. В восприятии «я» отличает одно от другого. В восприятии «я» отличает эмоцию от ощущения, одну эмоцию от другой, одно ощущение от другого. С появлением восприятия «я» начинает различать. Восприятие есть целостность всей чувственной данности.

Память и представление. Когда сознание воспринимает, то раскрывается память и представление. Я поставил память и представление на одну позицию постольку, поскольку они раскрываются одновременно. Одно не может быть без другого.

Сознающий с раскрытием памяти и представления не только воспринимает актуальную внешнюю ему данность, но и запечатлевает эту данность таким образом, что может воспроизвести её, когда она актуально и внешне не является сознанию. Представление — это те образы, которые запечатлело сознание и которые может воспроизвести. Образы в широком смысле. Как идеальные изображения того, что было или может быть воспринято чувственно. То есть не только визуальные, но и образы звука, запаха, вкуса, даже ощущения тепла или холода, воспринятые когда-то, и тому подобное. Интересно, что эти чувственные изображения, восстановленные как представления с помощью памяти, являются более слабо, менее отчётливо, нежели актуальные восприятия. Образы памяти, не то чтобы абстрактнее актуально данного восприятия, а точнее будет сказать, менее наличны. Наличное бытие образов памяти менее действительно, чем наличное бытие актуально представляемого. Но нельзя назвать образы абстрактными или более абстрактными, чем наличное актуальное восприятие, потому как они более идеальные и более общие, а следовательно, ближе к идеальной всеобщности. То есть они конкретнее. В образе запечатлеется существенное, принципиальное, всеобщее. В то время как восприятие изобилует частными явлениями.

Память как свойство — это перманентное запоминание, как способность — это умение вызвать нужное воспоминание. Неосознанным остаётся большая часть воспринятого. Природа памяти и запоминания такова, что запоминается либо то, что в переживании сознания сыграло большую роль, аффицировало сознание столь сильно, что впечатлением осталось как перцепция и в любой момент может ассоциативно стать апперцепцией, либо само сознание делает акцент на каком-либо явлении и большим или малым усилием (зависит от нагруженности смыслом и разнообразием запоминаемых явлений) запоминает это явление осознанно, намеренно, интенционально.

Память и представление не могут друг без друга, ибо память запечатлевает воспринятое как представление, а представление воспроизводится только благодаря памяти.

Близка к представлению такая способность как воображение. Она раскрывается после памяти и представления. Если представление — это способность репродуцировать, восстанавливать запечатлённые образы, то воображение — это способность соединять воспринятое ранее таким образом, что получается новый образ. Отчётливо мы это видим на примере мифических, сказочных существ. Воображение не абсолютно, и мы это также явно видим на том же самом примере. Сказочные создания не созданы силой воображения из ничего, а есть образ, соединённый из действительно воспринятого ранее.

Созерцание и самосознание. Они также поставлены на одну позицию, так как они раскрываются также одновременно. Ибо созерцание есть непосредственное осознание идеального. А самосознание есть созерцание себя. Непосредственное знание себя.

С развитием памяти сознание освобождается от плена чисто внешнего восприятия. Освобождается от одной лишь предметности. Теперь на сознание не довлеют предметы так, что оно растворено в них. Сознание теперь сознаёт себя. Это уже этап созерцания, но не рефлексивного и сознание себя самого ещё не рефлексивно. Пока это абстрактное и смутное осознание своего отличия от предметов, от окружающего мира. Созерцание на данном этапе осознаётся абстрактно, на том же уровне, что ощущение. Только ощущение происходит из-за внешнего воздействия, а созерцание имеет начало в самом идеальном — в сознании. Вместе с созерцанием самого себя приходит созерцание жизни, оно приходит одновременно. Когда созерцаешь себя как живого, то уже созерцаешь жизнь вокруг, от которой отличаешь себя. На этом этапе раскрытия сознания созерцание жизни также смутно, как и отличающее себя самосознание. Без разума и созерцание и самосознание ещё абстрактны, не рефлексивны и подобны ощущениям, чувствам, восприятию. Единственное, что созерцание и самосознание отличает от восприятия пока что, — это непосредственность. А онтически эта непосредственность исходит из идеальной природы сознания, потому как созерцание исходит из самого сознания, а не явлена внешне, в пространстве.

Чувственность. При самосознании и созерцании раскрываются и чувства. Чувства не в понимании как свойства сознания воспринимать, ощущать, а как более глубокие эмоции и более всеобщего характера. Они уже результат не просто довлеющих явлений как реакция на них, не достояние вовне направленного сознающего «я», а результат уже некоторой рефлексии и достояние самосознания. Но это всё ещё не разумная и даже не рассудочная рефлексия. Чувства пока абстрактны, так как не поддаются осмыслению, ведь разум ещё не раскрыт. Эта рефлексия есть возвращение к себе как отношение к миру в чувствовании мира. Это уже не эмоция, что, едва вспыхнув, тут же гаснет, а уже зарождение более глубокого отношения к окружающему миру. Зарождение любви в виде привязанности. Тут также зарождение эмпатии — сочувствия. Созерцание прочих живых существ и себя вместе со способностью чувствовать даёт и способность сопереживать другому живому существу. Предметное содержание уступило содержанию чувственному. Меньшая идеальность уступила большей.

Чувства более высоки, чем эмоции. Они выше в том смысле, что в них самих больший смысл, чем в мимолётных эмоциональных явлениях. Это означает большую идеальность и большую актуальность чувств по отношению к эмоциям. Любовь может быть чувственной. На этом же этапе развития появляется стыд. Стыд — это чувственное подобие совести. Совесть — это состояние сознающего ума, а не чувственного восприятия. То есть сознание должно развиться до степени осознания ума, должно мыслить, чтобы обладать совестью.

Когда проснулось самосознание, созерцание своей окружающей жизни, когда пробудилась вместе с этим и чувственность, эмпатия, сочувствие к другому сознанию и признание его, тогда просыпается и рассудок. Сознание вступает в чисто духовное царство, в царство мышления. Сознающее «я» соединяло ощущения, эмоции, восприятие, память и представления, созерцания и акты самосознания, чувства. Оно соединяло непрерывно и согласно своей природе. Закономерность и связь была непрерывной, но наличной. Эта естественная связь не могла быть абстрагированной от наличного бытия. И в силу непрерывности и всеобщности естественное соединение всего осознаваемого не было направленным. Сознающее «я» соединяло всё, всю свою данность, но не конкретную область её. Потому что эта связь была не направленной. Рассудок теперь явил собою способность связывать намеренно, направленно. Кроме того, рассудок впервые даёт возможность не только соединять, но и разделять, анализировать.

Только рассудочное сознание впервые соединяет направленно и анализирует. Однако для рассудка требуется материал, дать который ему может лишь чувственное восприятие. И хотя рассудочное сознание впервые может мыслить, но эта мысль ещё не есть живая идеальная действительность, а есть абстракция. Мысли рассудка есть отвлечения от чувственного. Рассудочно можно думать на обыденные темы и решать ординарные задачи. Рассудочно можно считать талеры, но, чтобы задуматься, что есть число, нужен разум. Рассудок есть порядок (уровень, степень, ступень) обыденного мышления.

Разум и ум пробуждаются после рассудка. Разум есть совершенный порядок теоретического мышления. Ум есть совершенный порядок праксеологического и этического мышления. Они раскрываются одновременно. Поскольку являются единым высшим мышлением. В этом едином мышлении мы различаем два полюса: теоретическое и практическое. Способность мыслить теоретически я называю разумом. А способность мыслить практически называю умом. Способностью к высшему мышлению вообще, включающую в себя разум и ум, я называю интеллектом.

Разум является такой способностью, которая направленно анализирует явления и синтезирует в знание о явлении. Но, в отличие от рассудка, разум — это та ступень мышления, что впервые даёт возможность возвыситься до непредметного и даже идеального как такового. Ведь явления разума есть мысли как таковые. Рассудочный человек может считать талеры, но гений математики принадлежит разумному. Разум — это то состояние мышления, такой порядок мышления, который даёт способность к наукам теоретическим и тому систематизму знания, что в обыденности по невежеству называют абстрактным. И самое главное, что это тот порядок мышления, который позволяет понять умозрительное, идеальное. Разум — это способность в том числе и к философскому мышлению. Вся теоретическая Философия есть достояние разума. Можно сказать, что разумом я называю способность к теоретическому мышлению, и нередко я называю разумом и саму теоретическую сторону мышления.

Ум является способностью к практической стороне мышления. И также я называю саму практическую сторону мышления умом. Праксеологические вопросы наук и всё прикладное знание являются достижениями ума. Но высшее проявление ума — это этическое мышление. Когда мыслящее «я» осмысляет совесть. Когда «я» осмысляет поступок и своё состояние, соизмеряя их с всеобщей нравственной эйдетической мерой — совестью. Всё это высочайшие проявления ума. Но высшее проявление ума — это «я», осмысляющее себя в архитектонике Сущего как соответствие всей своей жизни и жизни сообщества, в котором существует, с умозрительным миропорядком — идеальной основой Сущего.

Это высшие проявления ума. Но и прикладные необходимые знания являются его проявлениями. Если продолжить пример с талерами, то рассудок считает талеры, разум мыслит суть числа, а ум мыслит назначение (смысл как цель и аксиологическую ценность) талера.

Воля. Воля раскрывается в сознании единомоментно с мышлением. Воля и мышление есть нераздельные духовные аспекты сознания. Нет воли без мышления, а мышления без воли. Всё разумное волит, всё волящее разумно. Хотя и пришлось разделить их по тексту в виду невозможности переходить от одной темы к другой спонтанно.

Воля, можно сказать, есть и свойство, и способность сознания. И состояние, и актуальное действие. Воля есть и способность как всякий раз возможность действовать, и само действие. Воля — это способность править собой. Способность управлять своими эмоциями, представлениями, чувствами, мыслями. Управлять своим духом и телом. Воля есть неотъемлемый предикат разумного сознания. Воля — это способность определять себя, свои чувства, помыслы и действия. Определять свою направленность. И воля же есть само состояние духа (разумного сознания) как абсолютная возможность быть действующим.

Теперь немного поговорим не о способностях и порядках мышления, а о самом мышлении в целом. Мышление раскрывается настолько, насколько мыслящий проникается идеей исследуемого, насколько мысль проникнута исследуемым, а исследуемое проникнуто мыслью. Мышление не раскрывается как ограниченные области рассудочного, разумного и умственного. Они не есть самостоятельные части и не есть части мышления вообще. Рассудок, разум и ум есть различаемые самим мыслящим состояния и степени мышления. И мыслящее «я», различающее их, может в ходе мышления придать им излишнюю самостоятельность. Хотя это есть всего лишь состояния мышления, которые само мыслящее «я» различает и закрепляет в понятии как способности к различным областям мышления, познания и знания.

В действительности же мышление есть единое, хотя его области как способы познания разные. Но их различия состоят в познаваемом. Сила же мышления определяется тем, насколько оно различает идеи и проникается их смыслом.

Рассудок, разум и ум мы различаем по их смысловым областям. Само же мышление есть раскрытие и соединение свойств смысла, а также оформление и расформирование смысла. Раскрытие как анализ смысла на предикаты, а соединение как синтез осмысленных предикатов в единый смысл. Оформление смысла как придавание смыслу формы понятия, определения, ассоциации или образа. Расформирование смысла как чистое осмысление, непосредственное осознание смысла в речевой, ассоциативной или образной форме.

Когда раскрылись мышление и воля, то раскрывается и совесть. Мыслящее и волящее «я» обретает и свою совесть, своё высшее практическое единство. Как свойство совесть есть довлеющий созерцательно-непосредственно критерий нравственности поступка и личности в целом. Совесть есть свойство сознания, с которым последнее себя соотносит. Совесть есть часть духовной природы сознания, точно такая же, как и мышление с волей. Различаем мы совесть как являющийся непосредственно сознанию идеал поступка и личности, с которым мы всякий раз соизмеряемся. Этот идеал трансцендентален, как и само «я» сознания. Так что мы можем предположить, что исходит совесть из самого трансцендентального «я». Потому как она не может быть чисто внешней, ибо непосредственна. Но она и не полностью имманентна, ибо является императивно и как идеал, а не подчиняется поступку и личности. Совесть такое же внутреннее, предельно интимное свойство сознания, как мышление и само «я». Совесть как таковая ноуменальна и есть трансцендентальный врождённый аспект сознания. И как идеальное бытие совесть есть непосредственный созерцательный смысл, являющийся естественной нравственной мерой поступка и личности.

* * *

Как мы видим, раскрытие сознания есть экспликация потенциальной идеальности. А развитие сознания есть движение к наибольшей идеальности и, соответственно, совершенству. Раскрытие и развитие сознания есть переход от наличного и абстрактного ко всеобщему и конкретному. От ощущения протяжённого до осмысления идеального.

Аспекты бытийной природы сознания

Чтобы понять, что такое сознание, необходимо понять, что есть сознающее «я». Очевидно, что сознающее «я» и конституирует то состояние, что мы называем сознательным. А что является сущностными аспектами природы самого сознающего «я», мы выясним в этой теме.

Нужно сразу сказать о способе исследования, о том, как мы собираемся найти начала бытийной природы сознания/сознающего «я» и как мы вообще поймём, что это именно начала, а не партикулярные предикаты «я». Исследование онтических начал устроения «я» будет вестись следующим образом: взяв свойства и способности сознания, я рассмотрю в них те качества «я», которые актуальны a priori и являются самими условиями актуальности и актуализации свойств и способностей «я». То есть такие качества «я», которые проявляются в нём изначально и конституируют сознание со всеми его способностями и свойствами. Те качества «я», актуальность коих всегда уже есть, и которые являются непременным условием всех остальных предикатов и самой данности их для «я». Те аспекты «я», без которых самого «я» в его естественном образе бытия не может существовать. Те сущностные предикаты «я», что не раскрываются, а изначально актуальны в единстве, которое есть само сознающее «я».

Необходимо также сказать сразу, что «я» и трансцендентальное «я» — это одно и тоже «я». Не существует трансцендентального «я» как потусторонней сознанию структуры, и не существует эмпирического «я», лишённого трансцендентальной структуры. Есть единое «я». Мы уже показали различие между «я» и личностью, поэтому не должны путать эмпирическое и трансцендентальное. Ибо нет эмпирического самого по себе, лишённого трансцендентальной структуры. И нет также самой по себе трансцендентальной структуры, которая бы никогда не стала погружённой в сознательный опыт. Есть трансцендентальное «я», погружённое в сознательный опыт. Сознающее «я». И есть личность как результат свободной воли, поступков и накопленных знаний. Есть «я», обладающее сознательным опытом, и смысл, являющийся результатом опыта и воли, с коим «я» себя отождествляет.

Первое и самое явное, что наблюдается во всех актах сознания, перцепциях, апперцепциях, восприятиях, чувствах, действиях, мышлении и сознании в целом, это тождество «я». Тождество самого воспринимающего, чувствующего, действующего. Сознающее «я» всегда остаётся одним и тем же сознающим «я». Сознающее «я» есть трансцендентальная структура сознания, самая суть сознания, сущность. И как таковое оно не имеет содержания. И в смысле внутренней данности и содержания «я» пусто. Но «я» не является ничто, это очевидно. Сознающее «я» есть такое сущее, которое воспринимает, понимает, действует, но само внутри себя не имеет никакого содержания. Оно есть сущность сознания и все содержания даны «я» внешне, в сознании. Даны как феномены. Даже само себе «я» дано в самосознании как феномен. А как чистое «я», как ноуменальное единство структуры сознания, оно не дано себе. Как целое «я» всегда есть, но дано себе лишь частично, в своих проявлениях. «Я» дано себе в самосознании апперцептивным способом. То есть оно никогда не дано себе прямо и целиком, а всегда находит себя в проявлениях. В осознанных актах сознания. В осознанных осознаниях. «Я» находит себя в осознании своих мыслей, чувств, поступков и действий. И «я» находит себя апперцептивно, как всегда одно и тоже «я». Это обстоятельство вполне понятно, ведь в одном сознании всегда одно «я». Сознающее «я» есть неделимое целое, индивидуальность.

В каждом своём проявлении и во всём сознании «я» находит себя единым, одним и тем же «я». Каждую свою перцепцию «я» может осознать и сделать апперцепцией. И всякий раз мыслящее «я» может убедиться в том, что оно является необходимым условием всякого осознания и всего акта сознания. «Я» всегда тождественно себе. Это начало мы назовём самотождеством. «Я» самотождественно и поэтому остаётся одним и тем же на протяжении всей жизни, а личность меняется. Потому что личность есть смысл, с которым «я» себя отождествляет. Из-за отсутствия чёткой дистинкции между «я» и личностью и возникают эквивокации наподобие смешения «я» и личности в одно или признания независимого и отдельного существования трансцендентального «я» и эмпирического «я».

Во всяком восприятии, в каждой мысли, чувстве, в каждом акте воли «я» находит себя всегда одним и тем же «я». Меняются только внешние «я» условия, феноменальная данность. Само же «я» не меняется. Так как «я» ноуменально и есть сущность сознания и как таковое самотождественно.

Самотождественное «я» в каждом явлении сознательного опыта как необходимое его условие обнаруживает свою интенциональность. Другими словами, «я» обнаруживает свою направленность на некоторое явление или некоторые явления сознания. Трансцендентальное «я» усматривает свою интенциональность также апперцептивно. В осознанных актах сознания оно находит, что конституирующий элемент его есть не только самотождество, но и перманентная направленность внутри своего сознания. «Я» полностью интенционально. Всегда направлено на предмет, на познаваемое, на осознаваемое в данности. Хотя, например, феноменологическая традиция не считает сознание полностью интенциональным. В феноменологической традиции считается, что есть неинтенциональные, ненаправленные акты сознания. И сознание действительно не полностью интенционально. Ведь сознание есть не только «я», но и данность. Сознание есть не только сознающий, но и сознаваемое. И «я» полностью интенционально, непрерывно направленно, деятельно и устремлено, а данность просто дана. Сознаваемое, данность не интенциональны, не направлены. Сознаваемое просто дано сознающему.

«Я» интенционально тем способом, что всегда направлено на что-либо из своей данности. Когда «я» направляет себя, своё внимание, интенцию на конкретное явление своей данности, то направляет не всё сознание, а направляет само себя внутри своего сознания на конкретное явление. Сознающее «я» направляет себя на явление и группу явлений своей данности. Это и есть интенция.

То, что «я» полностью интенционально, можно заметить во всём сознании и всяком осознании. В восприятии, чувствах, действиях, мышлении. Везде в сознании наблюдаема непрерывная направленность «я», но лучше всего интенциональность видима в феномене внимания. А нагляднее и наличнее всего интенциональная природа «я» в зрительном восприятии. Как внимание интенциональность есть устремление «я» на объект внимания и вынесение всех прочих объектов на периферию внимания. Делание объекта внимания центром и всецелая заинтересованность одним этим объектом в акте внимания. В зрительном же восприятии это видно наглядно. Зрительное восприятие есть восприятие воспринимающего «я», поэтому в нём «я» также интенционально, а само это зрительное восприятие есть данность. В зрительном восприятии «я» направлено как фокус зрения, как взор на что-либо из всей зрительной данности. Этот фокус зрения есть центр внимания, центр интенции восприятия, всё остальное зримое остаётся на периферии. Когда взор обращён на лектора, то всё остальное в зале остаётся на периферии. Также и в слуховом восприятии: когда слушают выступающего, то посторонние шумы остаются фоновыми. И также в любом другом восприятии и любом другом свойстве или способности сознания. Также и в целом сознании. Интенциональное «я» обращено на конкретный феномен своей данности, всё прочее в актуальном сознании остаётся фоновым.

Другое дело, что на интенциональное «я» нечто внешнее нередко аффицирует, и оно обращает свою направленность на воздействующее, как бы реагируя. Однако никакого противоречия самой интенциональности здесь нет. Потому как «я» не только мыслит и волит, но ещё и ощущает, чувствует, воспринимает. Потому что «я» не только является причиной своих действий, но и на него действуют другие, внешние причины. Непрерывность же направленности «я» есть всегда. И когда само «я» себя направляет. И когда «я» вынуждено направить себя отвечая на внешнее воздействие. Когда идя по улице и обдумывая философему начинаешь терять равновесие на скользком льду, невольно обратишь всю свою интенцию на удержание веса тела, чтобы не поскользнуться, а всё прочее будет идти фоном.

Явно интенциональное начало сознающего «я» прослеживается и мышлении. Когда я мыслю, то всегда мыслю мыслимое, саму мысль, которая заключает в себе объект познания. Я всегда мыслю объект мышления, всегда мыслю познаваемое. Вся моя направленность устремлена на это мыслимое, всё прочее (ощущения, восприятие, чувства) для меня идёт фоном, хотя и дано, сознаётся. В мышлении вся моя направленность сосредоточена в мысли.

Когда понята интенциональность «я», то понятной становится и воля. Воля есть определяющая себя интенция. Вольное «я» есть определяющее свою интенцию, свою направленность.

Самотождественное интенциональное «я» во всей данности и своих действиях, во всём сознании осознаёт непрерывность связи. Самонаблюдение показывает, что всякое восприятие, переживание, действие, представление, мысль непрерывно связаны в сознании. Эта непрерывная связь есть перманентное упорядочивание, непрерывное действование «я», упорядочивающего всё своё сознание. Это естественный синтез, присущий «я». И связь эта синтетическая. То есть связь соединяющая, упорядочивающая. Сознающее «я» соединяет все свои образы, мысли, представления, ощущения, эмоции, чувства, созерцания. Всякий акт сознания следует по порядку за другим актом. Ввиду этого сознание есть целое. Ввиду этого «я» сознаёт свою данность. Эта связность также не дана как явление, как и самотождество и интенциональность, но есть в каждом явлении сознания.

Всякая перцепция и апперцепция связана в сознании самим «я», которому всякая перцепция и апперцепция явлена. «Я» связывает всю свою данность и всякое данное в ней. Сознающее «я» синтезирует партикулярные феномены и все свои акты в единое сознание. Каждый акт сознания происходит не как случайный, а следует за другим актом в целом сознании. Синтетичность «я» есть непрерывная соединяющая связь сознания.

Понятая синтетичность «я» даёт понять, почему сознание есть идеальный порядок. Почему данность дана всецело упорядоченно, почему одно следует за другим. Даёт понять, откуда проистекает причинно-следственная связь. Почему возможно мышление и разумная деятельность сознающего. Даёт понять, почему сознание есть целое, а всякая частная данность подчиняется определённому порядку следования того, как она дана. Ведь «я» соединяет все акты сознания, всю данность, всё своё сознание. Приводит его в единство и взаимосвязанную целостность. Сознающее «я» делает данность единой и тем самым основывает сознание.

* * *

Самотождество, интенциональность и синтетичность никогда не являются. Эти начала не есть явления данности. Они никогда не даны как объекты ряда, как феномены, события. Эти аспекты «я» не даны так, что на них можно указать. Они даны в самих объектах, явлениях, событиях как их условия, как их актуальная необходимость. Как необходимость актуализации данности для «я» явлений объектов и событий. Обнаружить их можно лишь в самих явлениях и данности, как, собственно, и само целое «я». И знать о самотождественности, интенциональности и синтетичности природы «я» можно лишь осознав их во всей и во всякой данности, как условие данности. Как конституирующие аспекты «я».

Эти начала бытийного устройства «я» не даны прямо, а есть его ноуменальные свойства. Соответственно, они не существуют самостоятельно, независимо, сами по себе, они есть свойства того единства, которое мы понимаем как «я». А так как они являются условиями самого сознания, теми аспектами «я», которые основывают единство, непрерывность и связность сознаваемой данности, и мы знаем о них как об условиях, то можно предположить, как бы существовало сознание, лишённое какого-либо из этих фундаментальных аспектов. Это предположение, этот небольшой мысленный эксперимент должен ещё раз наглядно продемонстрировать то, что эти свойства сущностные и важные. Что они являются аспектами трансцендентального единства, которое есть начало сознания.

Без самотождества одно восприятие было бы данностью для одного «я», а всякое последующее восприятие было бы данностью для другого «я». Не тождественное «я» вообще трудно себе даже помыслить, но если всё же попытаться, то такое «я» не смогло бы даже осознавать ни себя, ни что-либо. Это было бы восприятие без памяти и самосознания. Полное отсутствие апперцепции.

Без интенциональности «я» имело бы меняющуюся перцептивную данность, в которой не могло бы ориентироваться. Не было бы мышления и воли. Не было бы никакой способности сознания, ибо все они актуализируются самим «я» интенционально.

Без синтеза данность была бы рваной, неупорядоченной. Не было бы ни памяти, ни мышления. Данность если и возможна без синтетического аспекта, то только как видение, сон и морок. Как нарушенное и бессвязное нагромождение эмоций, представлений, ощущений (потому как перечисленные кратковременны в своих явлениях). Ни мышления, ни восприятия бы не было. Ведь они отличаются непрерывностью, которая возможна только посредством необходимого, постоянного, устойчивого синтеза.

«Я» всегда тождественно себе. «Я» всегда направленно внутри своего сознания, всегда направлено на область своей данности внутри своего сознания. «Я» всегда соединяет всё своё сознание синтетической связью. Эти три аспекта «я» есть бытийное естество «я». Как фундаментальные аспекты природы «я» самотождество, интенциональность и синтез делают возможным немаловажное качество «я», которое проявляется во всяком свойстве и способности сознания, — различение. Чтобы различить одно явление от другого необходимо быть тождеством, направлять своё внимание и соединять, прежде чем различить. Различие есть естественный анализ, то есть анализ не частной области данности, а различие феноменов внутри всей своей данности. Сознающее «я» различает в познании интенционально явления на самом разном уровне. Этот уровень есть прямой коррелят свойства или способности сознания. Приведём примеры из жизни сознания, отношения сознающего «я» к его данности. Ощущение есть различение зрительное, слуховое, тактильное и так далее. Восприятие есть непрерывное различие чувственных явлений. Мышление есть непосредственное различие мыслимых феноменов. Однако важно будет заметить, что различение не является первичным свойством, а есть результат всякой способности и свойства и, само собою, актуальности самого «я». Не различие определяет познание, но различие есть следствие и результат познания. Ведь прежде, чем различить одно познаваемое явление от другого, нужно обратить на него интенцию и изучить его. Необходимо фиксировать интенционально само это явление. Но сама интенция ещё не есть различие, она перманентна, так как неотъемлема от «я». Различие есть следствие интенции «я» на конкретное явление. Когда «я» направило себя на явление, тогда «я» отличило это явление от другой данности, отличило внутри своего сознания от остальной данности и других явлений.

Эти три природных начала «я» есть необходимые условия всех свойств и способностей сознания. Эти фундаментальные свойства бытийного духовного устроения «я» есть необходимые условия ощущений, эмоций, восприятия, памяти, представлений, воображения, созерцания, самосознания, чувств, воли, мышления и совести.

Трансцендентальное «я»

Анализ сознания показывает, что в сознании есть два противоположных аспекта целого: «я» и данность. При этом «я» есть активное и конституирующее начало сознания, а данность есть результат непрерывной природной деятельности «я» и внешней аффектации. Сознающее «я» есть начало действующее и познающее, начало деятельное и постигающее. Данность же просто дана, она является. И она является «я» как результат собственного действования и постижения внешнего самому «я».

При этом «я» трансцендентально, не дано себе полностью. «Я» проявляется себе, дано себе частично, «я» сознаёт себя апперцептивно и непосредственно. В самосознании «я» осознаёт себя как «я существую», «я действую», «я мыслю», «я постигаю», «я чувствую», «я воображаю», «я познаю», «я осознаю себя» et cetera. «Я» дано себе непосредственно апперцептивно, но не дано себе полностью. В самосознании и всём своём сознании «я» не есть абсолютное для-себя-бытие, а есть ограниченное для-себя-бытие. И «я» это прекрасно осознаёт. Самопознание как познание трансцендентального «я» есть осознание своего «я», себя во всей своей данности и в принципиальных явлениях познания. И все осознания «я» есть апперцептивные осознания проявлений трансцендентального единства. Всё дело в ноуменальности «я». Сознающее «я» не есть феномен, хотя и имеет во всём своём сознании проявление себя. В каждом акте осознания «я» проявляет себя, как и в сознании в целом. Трансцендентальное «я» присутствует во всём своём сознании. Присутствует равномерно и всегда. Но присутствует только как конститутив сознания и как самоданное проявление своих аспектов. Эти аспекты природы «я» мы выше различили и хорошо познали. Но само единство «я» не является себе целиком. Сознающее «я» не есть объект, предмет, данность, идея, мысль, воля, самосознание, созерцание, чувство, восприятие, ощущение, представление, личность и тому подобное. Не есть перцепция или апперцепция. Трансцендентальное «я» всегда погружено в восприятия, апперцепции, мышление, представление и так далее, но не есть они сами. Трансцендентальное «я» всегда погружено в свою данность, переживает свою данность, но не является данностью. «Я» есть мыслящее, волящее, представляющее, запоминающее, самосознающее, чувствующее, воспринимающее, созерцающее и так далее. Но не является самими этими данностями, свойствами, способностями.

Сознающее «я» никогда не является частью данного ряда, на него нельзя указать. Само себе оно не дано объектно и предметно. Сознающее «я» равномерно проявляется во всей своей данности. Сознающее «я» неразличимо (проявления «я» различимы, и мы их различаем в опыте, но как целое «я» неразличимо), но различающее. «Я» само неразличимо, но различает всё в сознании, направленно различает феномены своей данности. «Я» есть неразличимое начало различения.

Поэтому и анализировать нужно апперцептивно данные проявления «я». Чем мы и заняты. Такой анализ уже позволил выявить аспекты «я». Теперь нужно синтезировать это в единое знание о «я».

Ясно, что «я» есть начало сознания, что «я» есть основание сознания. Конститутивный элемент. «Я» основывает сознание тем, что на него воздействует внешняя действительность и тем, что оно само из себя направлено во внешнюю действительность. И всё это потому, что «я» существует неотрывно, а существует в действительности и, однако же, по природе своей не является всей действительностью, а остаётся тождественным себе.

«Я» действует из себя. Трансцендентальное «я» является причиной изменений своей данности. «Я» есть самодействие. Самостоятельная действительность, актуальность. Действие из себя. Причина своих действий. И как самодействие «я» всегда остаётся себе тождественным, всегда остаётся простым тождеством и равенством с собой. Как самодействующее «я» всегда направленно. И как направленное «я» есть исток и причина своей интенциональности и, соответственно, всякой своей интенции. Как самодействующее «я» есть соединяющее, всегда синтетически связывающее воедино своё сознание.

«Я» есть самодействие как тождественный себе интенциональный синтез. «Я» есть самодействие как самотождественное интенциональное синтетическое единство.

Апперцептивно проанализировав проявления трансцендентального «я» в сознании, определим его понятие, дабы синтезировать затем это в единый смысл «я» и непосредственно знать его.

«Я» есть самотождественное интенциональное синтетическое единство сознания. Стоит также выразить полностью по-русски: «я» есть самотождественное направленное соединяющее единство сознания. При этом очень важно обратить внимание, чтобы не допустить ошибку целого и частности по отношению к сознанию, что «я» это самотождественное направленное синтетическое единство сознания (ощущения, эмоциональности, восприятия, чувственности, созерцания, совести, памяти, представления, воображения, мышления, самосознания, воли). То есть там, где мы указываем на то, что «я» есть такое-то единство сознания, сознание нужно понимать не как нечто особенное и отличное от «я», его свойств, способностей и данности. Ведь сознание есть целое всех восприятий, действий, чувств, мышления и других сознательных актов, единством которого является «я». Тождественность себе, интенциональность и синтез есть фундаментальные аспекты «я», сущностные грани бытия «я». Без них «я» не есть «я». Их сущностность состоит в том, что они не даны как явления, а только проявляются как единство «я» в его апперцепциях. Это внутренние очертания сущностного устройства «я». Эти аспекты не существуют вне «я». Они также не существуют как явления, объекты, предметы, части ряда, события и так далее, как и само «я». Потому что они есть внутренние фундаментальные аспекты трансцендентального «я» и не сущи в отрыве от друг друга, не сущи вне «я». Свойства и способности же явлены, даны как феномены. Они принадлежат «я», но не есть само это «я». «Я» может отличить себя от своего мышления, своего представления, своего чувства, своего восприятия и так далее. Свойства и способности некоторым образом внешни «я». Принадлежа «я», они всё же являются ему как его феномены, но не как само «я». В отличие от трёх различимых аспектов единства сознания, которые есть само «я» и не есть данности. Они есть само «я», а свойства есть присущие «я» непрерывно актуальные данности. Способности же есть присущие «я» интенционально и непосредственно актуализируемые данности. И как перманентные данные и как непосредственно направленно актуализируемые данные свойства и способности есть данность. Есть данные целой данности. И ни свойства, ни способности не являются самим «я».

«Я» есть самотождественное направленное соединяющее единство сознания (ощущения, эмоциональности, восприятия, памяти, представления, воображения, самосознания, созерцания, чувственности, воли, мышления, совести).

Данность

После осознания «я» нетрудно будет понять данность. Данность очевидна, ибо непрерывно является в сознании «я». Непосредственно есть в для-себя и для-меня-бытии сознающего «я». Данность просто дана. Непрерывно и непосредственно в сознании, данность есть перед «я», она предстаёт перед сознающим «я». Являясь перед «я», она есть тотальность его явлений, целокупность всех феноменов сознания. Поэтому данность ясна и её легко осознать относительно «я». Данность феноменальна (хотя ноуменальное, например само «я», проявляется также феноменально, но проявляется отчасти, а не целиком в этом феномене). Это всеобщность явлений сознания «я». Данность это всё, что дано «я». Данность есть целое всего, что явлено сознающему «я», это всё, что есть для «я». Это определение данности.

Все ощущения, эмоции, восприятия, воспоминания, представления, деятельность воображения, акты самосознания, созерцания, чувства, проявления воли, все мысли, все проявления совести. Всякая перцепция и апперцепция. Всякое осознание и осознание осознания. Всё это данность сознания «я».

Критерий сознательности

Теперь, когда мы познали «я» и данность сознания, пришло время понять, что является критерием сознательности. Поняв критерий сознательности, мы получим определение сознания и, главное, ясное понимание сознания. В Философии сознания обычно ошибкой служило то, что до критерия сознательности либо не добирались, либо неверно к нему подходили. Обыкновенно критерием сознательности признавали нечто внешнее. Имело место формальная фиксация сознательности, но изнутри сознательность определяли редко. Редко определяли сознательность имманентно самому сознанию. Однако философски сознание и нужно определять, исходя из него самого. Необходимо определить сознательность как имманентное сознанию состояние, другими словами, как само сознание, саму актуальность сознания. Внешне же определять сознательность не имеет философского смысла, хотя, как правило, так и делают. Исходя из внешних изменений, проявлений или действий, заключают о сознательности. Нам же важно чисто философское понятие сознательности, ибо Философия сознания есть чистая наука о сознании, о его структуре и бытии.

Анализ сознания дал нам два условных (различённых нами в познании) начала сознания. Два условных основания, к коим можно свести все другие феномены сознания. Эти основания суть трансцендентальное «я» и данность. Их отношение очевидно из самих смыслов понятий, но не только, оно очевидно также в непосредственном опыте. Ясность отношения «я» и данности по своей сути логическая и феноменологическая. Это отношение состоит в том, что нечто всегда дано «я», что для «я» перманентно что-то является. Данность есть для «я», а «я» осознаёт себя в своей данности. Посредством своей данности и в своей данности. В данности «я» осознаёт себя и саму данность. Феноменальная данность непрерывна для сознающего «я». И как бы ни казались в представлении и мышлении «я» и данность полюсами сознания, их корреляция другая. Трансцендентальное «я» имеет перед собой данность, в которой осознаёт и себя само как сознающее единство всей данности. В данности «я» имеет для-себя-бытие и бытие-для-меня, а также сознаёт своё для-другого-бытие. Трансцендентальное «я» погружено в свою данность, в переживание своей данности. Данность также неотделима от «я», как и «я» от данности. Но при достаточно сильной философской рефлексии можно заметить то, что это не два основания сознания. И хотя есть в этом некоторая кажущаяся полярность, всё же она познавательная, а не онтическая, ведь причина данности — трансцендентальное «я», а не данность причина возникновения «я». Сознающее «я» конституирует данность, следовательно, и сознание в целом. «Я» есть сущность и единство сознания. Неизменное единство сознания. «Я» конституирует сознание тем способом, что на него воздействует внешнее ему, ибо сознание всегда существует в Мире, сознание неотрывно от него, ведь Мир является условием его бытия in concrete. Подобно тому, как Сущее является условием самого существования сознания.

Основание сознания одно — «я». На него воздействует внешняя действительность, и оно эксплицитно основывает свою данность. В сознании данность является следствием природы «я». Ведь «я» основывает данность своей природой и тем, что на него воздействует внешнее. Это генезис сознания. Поэтому данность не полюс, а следствие бытийной природы «я». Природы сознавать.