Бесплатный фрагмент - Они были первыми

Юрий Коваль

ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ

У ИСТОКОВ ПОПУЛЯРНОЙ ГАЗЕТЫ

ЧТОБЫ НЕ УВЯЗНУТЬ В БОЛОТЕ ЗАХОЛУСТЬЯ…

В музыкальном мире есть такая традиция: именитые певцы и инструменталисты проводят для молодых коллег мастер-классы. Мэтры делятся с ними тайнами профессии, рассказывают о своих находках и открытиях.

Думаю, для редакторов журналов и газет были бы полезны мастер-классы Явдата Бахтияровича Хусаинова. Знакомство с его богатым и разнообразным опытом стоит многих академических лекций.

Хусаинов пришел в журналистику в то славное время, когда редакциями газет и партийными комитетами руководили люди в шинелях, демобилизованные из армии офицеры. Они разгромили фашистов и чувствовали себя победителями. Это были мужчины неробкого десятка, отчаянные и бескомпромиссные.

Победителей трудно было «взять на испуг».

…Читая критическую статью, мы, как правило, не думаем о том, что она появилась на полосе по воле редактора. Перестраховавшись, он мог ее забраковать и отправить в мусорную корзину.

Будучи редактором «Вечерней Уфы», Явдат Бахтиярович нередко ставил в номер материал, который мог бы стоить ему головы. Сказывалась закваска, полученная у фронтовиков.

Еще одно обстоятельство сослужило ему хорошую службу. До того, как стать редактором городской газеты, он работал собственным корреспондентом

«Комсомольской правды», одной из самых популярных и авторитетных газет огромной страны, и ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза). Если бы уфимская партийная власть выловила его в далеком, глубинном районе Башкирии и поставила во главе «Вечерки», он был бы ей обязан своим возвышением и с благодарностью смотрел начальству в рот. А тут все было по-другому. Поддавшись уговорам, Хусаинов оставил всемирно известное информационное агентство, чтобы возглавить уфимское издание. Это было его решение, и оно давало ему относительную независимость. К тому же, Явдат Бахтиярович был внештатным корреспондентом «Правды», главной газеты страны. Это оберегало его от начальствующего окрика — «Правду» побаивались. Один впечатляющий факт биографии Хусаинова лежит на поверхности. Его трудно обойти молчанием. Явдат Бахтиярович 32 года был редактором

«Вечерней Уфы». Создана она была в 1968 году по решению Всевышнего, то есть Политбюро ЦК КПСС. Разместилась тогда «Вечерка» в гостинице «Уфа». Не успели журналисты обжить предоставленные им апартаменты, как в канун Нового, 1969-го, года полыхнул пожар: загорелась замшелая электропроводка. Сотрудников редакции на несколько дней приютил расположенный поблизости авиационный институт. Там они и готовили к выпуску первый номер.

Пожар не предвещал спокойной жизни. На нее и впрямь было трудно рассчитывать газете, которая только-только вставала на ноги. Костяк «Вечерки» составили сотрудники «Ленинца», те, кому было за 30. В молодежной газете они чувствовали себя стариками и обрадовались, когда их пригласили в городскую газету. Читатели от этого явно выиграли. Журналисты молодежки были задиристы и драчливы, считали себя если и не умнее всех, то, во всяком случае, умнее и порядочнее карьеристов-номенклатурщиков и власть имущих. Им дозволялось иногда пошалить, писать раскованно и остро, не задевая, разумеется, священных партийных имен.

Хусаинову работать с такими журналистами было легко. И трудно. Глотнув дозированной свободы, они решили, что им сам черт не страшен, а не то, что

какой — то секретарь горкома партии. Между тем, партийное руководство прессой не допускало сентиментальностей. Комсомольские секретари журили, партийные — наказывали.

Хусаинову приходилось сдерживать бойцовский пыл радикально настроенных коллег, предвосхищать и отражать некомпетентные придирки партийных боссов. Он пережил восемь первых секретарей горкома! Они были очень разными — по образованию, возрасту, характеру, воспитанию. Редактор «Вечерки» к каждому сумел найти подход. Это выдающееся достижение.

Газета Хусаинова обладала притягательной, магнетической силой. Она приютила под своей крышей, кроме уфимцев, журналистов из Горького (Нижний Новгород), Свердловска (Екатеринбург), Оренбурга и Нефтекамска. В нее перешли работать два сотрудника «Советской Башкирии» — случай небывалый.

Больше всего Явдат Бахтиярович боялся увязнуть в болоте провинциальности, захолустья. И ему нередко удавалось вывести газету на всесоюзную арену. Так, например, председателем «Дома кино» «Вечерней Уфы» согласился стать выдающийся актер и режиссер Сергей Бондарчук. Ответственный секретарь газеты А. Докучаева участвовала в популярном телевизионном фестивале

«Песня года». Л. Перцева ездила в Гжатск (Гагарин), встретилась с матерью первого космонавта Анной Тимофеевной Гагариной и привезла от нее напутствие студенческим строительным отрядам.

Хусаинова трудно было застать на месте. С утра до вечера он колесил по городу. Его можно было увидеть на заводе, стройплощадке, в научно-исследовательском институте и вузе. К концу дня это был самый осведомленный, самый информированный журналист редакции. В «Вечерке» всегда была свежая информация. Хусаинов как бывший тассовец питал слабость к этому жанру.

Чтобы приподняться над суетой, хусаиновская «Вечерка» представляла свои страницы писателям: Рашиту Султангарееву, Назару Наджми, Абдулхаку Игебаеву и, конечно же, Мустаю Кариму. Хусаинов дорожил дружбой с ним. Среди сотрудников газеты были члены Союза писателей: Р. Бикчентаев, Д. Даминов и А. Докучаева. Но Явдат Бахтиярович называл писателями и тех журналистов, которые, наперекор каждодневой текучке, находили свою тему и усердно и талантливо разрабатывали ее. К писателям в газете он относил А. Касымова (литературная критика), Л. Перцеву (мораль) и Т. Нефедову (краеведение).

Стремясь вырваться из плена повседневности, «Вечерняя Уфа» устраивала во Дворце спорта грандиозные праздничные встречи с читателями. Роль мотора выполняли Ю. Дерфель и Л. Соколова. На одной из таких встреч, помнится, блистал знаменитый бард Александр Дольский.

Однажды сотрудники «Вечерней Уфы» сели в самолет и отправились к своим коллегам в Свердловск. Через некоторое время свердловчане прибыли с ответным визитом. Журналисты не только ели, пили и развлекались. Состоялся

полезный обмен мнениями.

«Вечерняя Казань» была учреждена позднее уфимской «Вечерки». Так вот, ее первый боевой редактор, «редактор от Бога», Андрей Петрович Гаврилов за опытом и советом отправился не куда-нибудь, а в Уфу, к Хусаинову.

Время — развитой социализм, застой, перестройка, рынок — накладывало, разумеется, на «Вечерку» свой отпечаток, но она всегда была преимущественно спокойной, уравновешенной, благожелательной газетой. Никогда-агрессивной. Некоторые говорили о ней — интеллигентная. А ведь характер газеты во многом похож на характер человека, ее редактирующего.

В газете, слава Аллаху, никогда не было чернухи. Она угнетает психику и без того отягощенных проблемами людей. В 70-е годы редакция брала шефство над стройками, влияющими на экономическое и социальное развитие республики и ее столицы. Газета, к примеру, исправно информировала читателей о строительстве комплекса высших жирных спиртов на одном из нефтеперерабатывающих заводов. В 90-е она с не меньшим энтузиазмом рассказывала о воссоздании Торговых рядов, которые стали одной из достопримечательностей Уфы.

Был и официоз — без него не обойтись. Поднимались вечные для России вопросы

— неустроенность быта горожан, столкновение с бюрократами. Находилось место публикациям для души — чисто русский феномен. Для редактора все краски, кроме черной, были хороши.

Рыночные отношения выдвигали на первый план проблему защиты потребителя, то есть всех и каждого. Отдел торговли и быта сменил свой курс, свою «пластинку». Когда-то его сотрудники негодовали по поводу пустых прилавков, обсчета и обвеса. Теперь они выводили на чистую воду производителей суррогата, предупреждали уфимцев о возможном обмане, учили их, как можно постоять за себя.

Оценивая газетный материал, Хусаинов обращал внимание прежде всего на то, насколько он профессионально сделан. И еще. Он очень деликатно и осторожно правил текст.

Будучи человеком терпимым, легко увлекающимся новыми идеями, Явдат Бахтиярович превратил «Вечерку», если допустить пышное сравнение, в сад, где распускались самые разные «цветы». (Иной раз кактус соседствовал с крапивой, а гладиолус с полынью). Тематическая страница «Нескучный дом» — для всех, «Школяр» и «Молодо-зелено» — для юных, литальманах — для узкого круга литературной элиты, «Аншлаг» — для театралов, «Час для родителей»… Все это совмещалось с деловой хваткой — проводились конкурсы, непременно с призами, на страницах газеты стали появляться публикации на правах рекламы. Бизнесмены отмечали, что реклама в «Вечерке» наиболее действенна и результативна.

Хусаинов не любил внутренних редакционных конфликтов и гасил их в самом зародыше. Чтобы сохранить творческую атмосферу в коллективе.

Явдат Бахтиярович умел заводить деловые (иногда они перерастали в дружеские) отношения с нужными людьми. Начиналась подписная компания, и они его не разочаровывали.

Журналисты довольно часто связывают успехи своего издания с публикацией скандальных материалов. «Вечерка» набирала очки иначе. Она всегда защищала так называемого «простого человека», старалась быть выразительницей его интересов.

Когда уже все инстанции были пройдены, все резервы человеческого организма исчерпаны, люди шли в газету Хусаинова. За правдой и справедливостью. Какая награда может быть выше этой?

ДАВАЙТЕ ВОСКЛИЦАТЬ… ДРУГ ДРУГОМ ВОСХИЩАТЬСЯ

10 апреля — день рождения первого редактора «Вечерней Уфы» Явдата Хусаинова. Високосная осень забрала его у уфимцев. Но у меня сохранился голос мэтра. Однажды мы несколько вечеров кряду проговорили с ним по телефону. Он вспоминал родной Стерлитамак, «Комсомольскую правду» А. Аджубея, как зарождалась и вставала на ноги «Вечерка». Я тогда включил телефонную связь и записал наш разговор на диктофон.

С Явдатом Бахтияровичем я был в одной упряжке больше 20 лет. Но близкими наши отношения стали лишь тогда, когда мы освободились от повседневных обязательств, когда нас уже не связывала работа. Если прежде мы иногда расходились с ним в оценке текущих событий, то теперь у нас не было разногласий: и он и я были родом из СССР, детьми оттепели — этим все сказано. Три-четыре раза в неделю по телефону я знакомил Хусаинова с аналитическими статьями, которые можно было прочесть только в Интернете. Когда-то под большим секретом он давал мне «Атлас» — сборник информации, закрытой для широкого круга читателей. Теперь я возвращал долги.

Выйдя на пенсию Хусаинов не мог довольствоваться только семейными заботами, дачным участком. С младых ногтей он был втянут в горнило общественно-политической жизни, и у него навсегда сохранился интерес к человеку в самых разных его проявлениях и обстоятельствах.

Он неоднократно вытаскивал меня «в люди». Как-то раз мы приехали в общественную организацию, где врачи и меценаты вручили тяжелобольному из башкирской глубинки дорогостоящее импортное лекарство. Эта акция запомнилась мне почти домашней, добросердечной обстановкой. Здесь не было казенщины, пустых, напыщенных речей, когда нуждающимся милостиво дают рубль, как будто это миллион.

Особенно памятны мне две встречи, состоявшиеся благодаря авторитету и дипломатии Хусаинова. Первую встречу можно назвать исторической. Мы навестили в Булгаково экс-председателя (заместителя Председателя) Верховного Совета Республики Башкортостан Юрия Сергеевича Демина. Был бы включен магнитофон или телекамера, записывающая откровения Юрия Сергеевича, в

информационном пространстве рано или поздно взорвалась бы «бомба». Но мы без разрешения гостеприимного хозяина не могли себе этого позволить.

Вторая встреча случилась под Стерлитамаком, в родительском доме известного хирурга, профессора Виля Мамиловича Тимербулатова. Домочадцы были радушны, хлебосольны, улыбчивы. Мы вышли из дома подышать свежим воздухом. Рядом плескалась река. Надвигающийся теплый вечер нес покой и умиротворение. Нам выпала редкая возможность наблюдать профессора у своих истоков. Такое не забывается.

Чаще всего мы встречались с Хусаиновым на углу улиц Пушкина и Аксакова, у дома, где когда-то жил, творил, а иногда и хулиганил наш любимый «Ленинец». Прогуливались до Ленинского сквера. При хорошей погоде устраивались на свободную скамейку и, наскоро обсудив новости, уносились в прошлое.

Перебирали в памяти всякое, вспоминали легенды и мифы «молодежки», нечаянно натыкались на деликатные темы, о них никогда не стали бы говорить всенародно. Одна из наших встреч закончилась для меня неожиданно: он вручил мне какой-то чудодейственный бальзам. В другой раз Явдат Бахтиярович протянул мне пузырек «Омеги-3» французского производства. «Помогает от сердца, рекомендую», — сказал он. Я пытался отшутиться: «Наше льняное масло

— не хуже». Но Явдат Бахтиярович был настойчив и я ему уступил.

В своей конторе (так мы иногда называли редакцию газеты) мы избегали сантиментов. Говорить друг другу комплименты? Боже упаси! Зато на пенсии, когда нас не связывали деловые отношения, мы с лихвой восполнили этот пробел. Думаю нас одобрил бы мудрый романтик Булат Шалвович Окуджава, который в «Пожелании друзьям» когда-то пропел:

«Давайте восклицать, друг другом восхищаться, Высокопарных слов не надо опасаться… Давайте жить, во всем друг другу потакая,

Тем более, что жизнь короткая такая».

СПАСЕНИЕ ОТ ДЕПЕРЕССИИ — В РАБОТЕ

На уфимском горизонте Алла Докучаева появилась в 1970 году и сразу же, не мешкая, расположилась в одной из комнат на втором этаже гостиницы «Уфа» (ул. К. Маркса, 25). Там тогда квартировала «Вечерняя Уфа».

Редакционные дамы проявили к Докучаевой повышенный интерес: что за

«штучка» прикатила к нам из Горького? Под разными предлогами, как бы невзначай они приоткрывали дверь комнаты, в которой обосновалась Алла Анатольевна. После смотрин провели импровизированную летучку на тему «Ну и как?». Постановили: «Поживем — увидим. По первому впечатлению, вроде бы наш человек».

Докучаева очень быстро вписалась в новый для себя коллектив. Не знаю, чем ее

озадачил наш редактор Явдат Хусаинов и кем она числилась по штатному расписанию. Может быть, спецкором при редакторе? Этот период был коротким. Вскоре «щуку бросили в реку» — Алла Анатольевна Докучаева стала ответственным секретарем редакции. Ей полагалось иметь двух заместителей.

Одним из них был Амир Гусманович Валитов, другим — ваш покорный слуга.

Об этом времени я вспоминаю часто и с особым удовольствием. И не только потому, что это наша молодость, но еще и потому, что мы работали слаженно, весело и дружно, понимая друг друга с полуслова.

По нормам тех лет у Докучаевой на столе должен был бы стоять миниатюрный вымпел — красный треугольник с надписью «Коллектив коммунистического труда».

Кто-то назвал работу в газете сладкой каторгой. Но многие «каторжане» из редакционных отделов находят время обсуждать светскую и спортивную хроники и гонять чаи. «Каторжане» из секретариата забывают иной раз пообедать. Мы с Аллой Анатольевной, бывало, ныряли на 15 минут в соседний кондитерский магазин, стоя проглатывали с кофе или чаем бутерброд и возвращались в редакционную толчею, к непрочитанным корреспонденциям, макетам и свежеиспеченным полосам.

За свою жизнь я повидал многих ответсекретарей, но лучшего, чем Алла Анатольевна Докучаева, не представляю. Она была собранна, энергична и, как теперь говорят, заряжена на конечный результат. Никогда не бросала слов на ветер. Пообещала автору, что его статья выйдет в четверг, так оно и будет, если только не случится какое-нибудь чрезвычайное происшествие.

Секретариат не зря называют штабом редакции. Он достаточно часто собирал сотрудников газеты для проведения мозгового штурма. В результате рождались интересный номер, памятная рубрика или громкая, общественно значимая акция.

Когда Алла Анатольевна стала писать детективные рассказы, ее прозвали местной Агатой Кристи. И только узкий круг посвященных знает о другом прозвище — «железная леди».

Алла Докучаева — одна из тех немногих журналистов, кто не теряет связи и поддерживает дружеские отношения с героями своих публикаций. Среди них — врач и парикмахер, учитель, ректор вуза и артист.

Я представляю себе, как она перелистывает видавшую виды, потрепанную

записную книжку. В ней она отыскивает именинника и спешит поздравить его с днем рождения. Делает это она едва ли не каждый день, потому что в записной книжке пол-Уфы. Есть и те, кто живет за рубежом.

На Аллу Анатольевну всегда можно положиться в трудный момент: она непременно поможет.

Я не интересуюсь гороскопом и знаками зодиака, но на примере Докучаевой могу свидетельствовать, что козероги часто спотыкаются на ровном месте и, увы, падают. Однажды Алла Анатольевна вынуждена была взять больничный лист, что с ней случалось крайне редко. Она спешила на работу и сгоряча взяла на абордаж движущийся трамвай. Гипс остудил ее темперамент.

Кстати, козероги не воспринимают технический прогресс. Я бы не удивился, если бы увидел, что Алла Анатольевна пишет гусиным пером. Она не жалует диктофон и не подходит к компьютеру.

…В 1980 каком-то году отдыхал я в Абхазии. Была уже осень. Сижу на балконе с книжкой. Купаюсь в теплом солнечном свете. Тишина. Благодать. Вдруг открывается дверь, и на пороге — Алла Анатольевна Докучаева со своим мужем Семеном Валентиновичем Шапиро. Встреча с земляками вдали от дома доставляет особую радость.

Докучаева всегда стремилась преодолеть притяжение, пространство Уфы, расширить круг своих героев за счет столичных знаменитостей. Она встречалась с писателями Дудинцевым и Баклановым, композиторами Тухмановым и Таривердиевым, артистами Лановым и Чурсиной.

В 1999 году Алла Анатольевна выдернула меня из будничной колеи, предложив съездить в Самару на премьеру оперы Сергея Слонимского «Видения Ивана Грозного». В спектакле главную партию исполнял Аскар Абдразаков.

Дирижировал музыкальный руководитель постановки Мстислав Ростропович.

Абдразаков блестяще исполнил свою роль, а мы получили возможность задать несколько вопросов Ростроповичу. Я всегда любил Мстислава Леопольдовича за его простоту, искренность и почти детскую непосредственность.

Незадолго до нашего приезда в Самаре сгорело здание областного УВД. Ростропович навещал семьи погибших на пожаре сотрудников милиции, утешал их и помогал деньгами. А потом был спектакль. Великий музыкант устал, но принял нас как давних знакомых. Такое не забывается.

…В ноябре в нашем городе стояла гнусная погода. Белокаменная Уфа тщетно

боролась с серостью убывающих ноябрьских дней. Эта всепоглощающая серость скверно влияла на настроение. «Где искать спасение от тоски и депрессии?» — спросил я Докучаеву. «В работе», — ответила она.

Ее ответ меня не удивил. Алла Анатольевна вела тематические страницы в

«Республике Башкортостан» и «Вечерней Уфе», она не пропускает театральные премьеры и спешит сообщить о них в газете. Каждый год, как бы между прочим, издает одну-две книги. Кажется, «А. Докучаева» — это название фирмы, в которой работают несколько человек. В новом году у нее, конечно же, опять будут книги. Творческий запас у этого человека неиссякаем. И слава Богу!

ЗАВЕДУЮЩИЙ ОТДЕЛОМ ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ

«Рукописи не рецензируются и не возвращаются», «Переписка с читателями не ведется». На просторах России сегодня, пожалуй, не найдешь журнала или газеты, где не было бы такого, набранного мелким шрифтом предупреждения. Молодой капитализм подсунул редакциям рекламу, связь с общественностью, расследования… Отдел писем в большинстве изданий ликвидирован как пережиток прошлого. А когда-то это был едва ли не самый главный — и уж точно, самый тяжелый — отдел. Его сотрудники в течение месяца (предельный срок) должны были отвечать на письма читателей. Бюро горкома КПСС регулярно заслушивало отчет редактора газеты «О работе с письмами трудящихся».