Бесплатный фрагмент - Ох уж эти танцы!

Пролог

Костик вышел из машины, хлопнул дверью, пикнул брелоком сигнализации. Привычно прошел к дверям клуба. Своего танцевального клуба! Сколько известных танцоров не имеют своего клуба. А у Костика он есть. Ну, напополам с несносной Ираидой, ну и что? Он — совладелец. Это все равно круто. Костик вошел в зал, раздвинул жалюзи и обомлел. За окном лежало тело. Его неподвижность и нелепая поза не оставляли сомнений — человек мертв. И Костик знал, кто это. Серая курточка с градиентом, джинсы с лампасами. На асфальте лежал труп Ираиды

— Я свободен! — подумал Костик и ужаснулся этой своей мысли. И тут же проснулся. Он снова проспал тренировку.

Часть первая

Глава 1 Лея. Возвращение на паркет

Лея нежно любила своих родителей. Даже, когда была маленькой, не могла сказать, кого любит больше — папу или маму. Мама была веселая, шумная, большая и мягкая. Папа молчаливый, печальный и сухой. Очень молодыми родителей не помнила. Поздний ребенок, единственный и долгожданный.

Папа и мама любили Лею каждый на свой лад. Отец — абсолютно и безотносительно. То есть такую, как есть, безо всяких условий.

А вот мама пыталась разглядеть в ней еще кого-то. Балерину. Желала, чтобы в ней, маленькой Лее воплотились в жизнь ее детские мечты. Ее собственные надежды были похоронены на просмотре в Училище. И пришла поздно, и данные совершенно не годились — фигура «табуреточка», выворотность плохая, стопа без подъема. «Вам не рекомендовано поступить» — таков был вердикт педагогов.

Маленькая Лея пошла в отца — и имела все шансы быть зачисленной. Но тут тихий и мирный папа вышел из себя:

— Эля, а ты вообще себе представляешь, на что ты обрекаешь нашу деточку? Это интернат, постоянная голодовка и адский труд. Уж лучше Лея будет врачом. Как я.

— Как ты? Детским доктором? Не смеши меня!

— Эля! Мы сможем видеть деточку только на выходных! Ты это понимаешь?

— Боба! Это жертва на алтарь искусства, — раскатисто отозвалась супруга, — и мы должны это принять.

Лея Ларкина сидела за столиком в студенческом кафе. Играла мелодия, знакомая с детства. Какие-то дребезжащие ударные отсчитывали бешеный ритм, а высокий женский голос настойчиво убеждал в чьем-то безумии:

She’s a maniac, maniac on the floor

And she’s dancing like she’s never danced before

She’s a maniac, maniac on the floor

And she’s dancing like she’s never danced before.

Перед ней чашка горячего кофе с молоком и блюдечко с пирожным. Эклер манил Лею шоколадно-влажными боками. Сначала она съела его глазами и уже потянулась рукой, как в кафе влетела стайка ее сокурсниц.

— О, Лея! А ты и правда балериной была? А вас там голодом морили? А почему бросила? — наперебой застрекотали они, присаживаясь рядом на свободные стулья.

В дверном проеме замаячила фигура Большого Паши. Заметный парень, метр девяносто, не меньше.

«Такие всегда западают на «дюймовочек», — подумала Лея.

— Правда, ответила она девочкам. Нет, не морили, кормили нормально. Но пирожных, конечно, не давали.

«Между эклером и батманом

Лея выбрала эклер!»

Большой Паша высокопарно продекларировал экспромт и присел за столик Леи, раздвинув руками девочек.

«Ах ты поэт, — подумала Лея, — ну держись, поэт, теперь мой будешь!

Лея применила «запрещенный прием». Послала парню взгляд, который балерина должна адресовать в зрительный зал, когда выходит на поклоны. И он «пропал». С того дня Паша пятнадцать лет маячил у Леи перед глазами. Последние тринадцать — в статусе мужа. Но только дома. Работали Лея и Павел в разных местах. Но оба по врачебной части.

Паша был урологом, или членовредителем, как говорили у них в институте. То есть доктором мужским. А Лея трудилась в клинике пластической хирургии. Следовательно, имела дело, по большей части, с женщинами. С теми, кто желал остановить прекрасное мгновенье, или с теми, кто погряз в бесконечном улучшении того, что сотворила Природа-Мать. Муж звал ее в шутку «сисьадмин».

Профессиональная карьера врача покорилась Лее не столь безропотно и скоропалительно, как Большой Паша. Пришлось и попыхтеть, и поплакать. Такая профессия — учишься долго-долго, а ведь не факт, что станешь хорошим врачом, и будешь много зарабатывать. Возраст у Леи был, по хирургическим меркам, детский — тридцать три. Операции она пока выполняла несложные. «Глазки подрезать», «нитки вокнуть». «Для того чтобы сталь хорошим пластическим хирургом, нужно быть ребенком хорошего пластического хирурга». Такая «горбуха» ходила в институте еще на первом курсе. Лея была рядовым хирургом, зато клиника приличная и деньги хорошие. Не отрываясь надолго от врачевания, она довольно легко родила двух сыновей-близнецов и через годик вернулась на работу. Выручала мама, которая не наигралась в дочки-матери, пока Лея обучалась балету. И теперь подарила свою нерастраченную любовь внукам.

Но и самой Лее доставалось изрядно. Кто вырастил близнецов, тот поймет. Не до танцев. Ну, разве что на вечеринках и корпоративах. Да и то, кому демонстрировать свою балетную осанку и растяжку, подвыпившим коллегам? Просто смешно…. Так же, как и все — три притопа, два прихлопа. Впрочем, от прежней осанки и балетной растяжки тоже мало что осталось…

Почему Лея бросила балет? Как случилось, что она перестала следовать тому сценарию, который выбрала для нее мать и прислушалась к советам отца. И круто переменила свою жизнь.

Каждая ученица училища боялась взвешивания. И Лея тоже. Преподаватели были к ней особенно строги, поскольку каждое воскресенье сталкивались в коридоре с громкой гражданкой Ларкиной. И формами прямо-таки рубенсовскими. А балетным дамам был ближе Ботичелли, в силу специфики их профессии. И когда у Леи наступил переходный возраст, фламандец стал так явно теснить итальянца, что пришлось буквально «зашить рот».

Девочка косила глаза на подружек, уплетавших пирожные и шоколад. Она тоже очень любила сладости. Но уже два года была их полностью лишена. Растущий организм требовал еды — вкусной и разнообразной. Вместо этого получал лишь балетную кашу и листья салата.

И еще у Леи не было прыжка. То есть она прыгала, но не достаточно высоко. Казалось бы, какая печаль? Многие балерины всю свою балетную жизнь стоят в кордебалете. «Танцующие тела». А Лея не хотела. Хотела танцевать ведущие партии. Быть примой. Все, что ниже этого, казалось ей постыдным. Ради чего тогда усердие в экзерсисе и стертые до крови ноги? Зачем лишать себя жизненных удовольствий?

Вместо строгого режима — ночные прогулки по набережной. Не балетная каша, а тающие во рту булочки с корицей. И можно не бежать, сломя голову, к началу занятий, а остановиться, рассматривая картины у художников на пятачке костела Святой Екатерины. Или сесть на кораблик и проехаться по каналам.

Это и была жизнь, реальная, осязаемая, беззаботная. А пыльный зал со скрипучим паркетом, пропахшие потом раздевалки, ноющие от запредельных нагрузок мышцы и суставы, интриги, сплетни, косые взгляды соперниц — все осталось в прошлом. Лея ушла из балета решительно и без сожаления. Словно ее там и не было вовсе.

Занялась фитнесом — регулярно, рьяно, усердно. После балетных нагрузок все эти прыганья на степе, беговая дорожка и гантельки казались сущими пустяками. И скукотищей. Другое дело — танцы. Группа сольной латины. Вот это весело! Прикольная зажигательная музыка, свободные движения, позитивный настрой. В последнее время всего этого Лее определенно недоставало. Все в ее жизни катилось размеренно и неспешно. И все больше напоминало стоячую болотную воду. Того и глади — лягушки заурчат и поплывут головастики.

Танцы позволяли Лее хотя бы два часа в неделю пожить совершенно другой жизнью — яркой, беззаботной и искрометной. Погрузиться в музыку, позволить телу двигаться легко и свободно, да выпустить пар, в конце концов!

— Последний разик, самый лучший! — задорно кричала в конце тренировки их тренер — маленькая кошечка Полина, подбадривая выбившихся из сил учениц. И женщины собирали последний остаток силенок, чтобы порадовать преподавателя. Уроки всегда заканчивались взаимными аплодисментами. Так ученики благодарили учительницу за науку, а она их — за старания.

В группе Лея была несомненной звездой. Другие с завистью смотрели, как легко она успевает за тренером и как точно повторяет движения. А для нее это было на самом деле несложно.

Но групповые тренировки ей быстро наскучили. Не Леин масштаб. Что это за сольная латина такая? Носятся тетки за девочкой по залу — туда-сюда. Та же партия в кордебалете. Бальные танцы — вот это тема. Парные танцы. Танцы с партнером. Партнер! Вот что ей надо. Только где? Как? С чего начать?

Впрочем, если есть Запрос, то всегда появляется Возможность. Эту истину Лея усвоила давно. И чем сильнее Запрос, тем быстрее эта Возможность подворачивается. Нужно только ее не упустить. Впрочем, Лея всегда умудрялась выжать максимум из того, что предоставляла ей судьба.

И вот к ней на прием приходит стройная и ухоженная блондинка неопределенного возраста. Интересуется пластикой шеи. Лея наметанным взглядом отмечает имплантаты в щеках и подбородке, неплохо выполненную круговую подтяжку лица. «Отличный тюнинг для пятидесяти лет», — подумала Лея. Но странно было не то, как эта женщина выглядит. А скорее, то, что пациентка потрясающе двигается. Ровная спина, превосходная осанка, упругая походка. Такого не выдают при рождении. Это зарабатывают упорным трудом. И это не фитнес, тут что-то серьезнее. Да, и улыбка не сходит с лица. Эта женщина счастлива. По-настоящему счастлива, а не пытается внушить окружающим, что жизнь удалась. Хорошо бы понять, что это за средство Макропулоса такое…

Вскоре секрет был раскрыт. Женщина занималась бальными танцами. Начала пять лет назад, но изрядно продвинулась. Даже выступала на турнирах… Лея начала выяснять подробности — где проходят занятия, как часто, как удалось найти партнера. Пациентка охотно делилась информацией. Дала адрес, название заведения и сообщила по секрету, что партнера ей «выдали» в клубе. Были бы деньги.

Лея любила учиться — узнавать что-то новое, осваивать, доводить до совершенства. И ее со страшной силой потянуло в бальные танцы. Осознанно. Это было уже не мамино желание, а ее собственное. Она уже представляла себя в длинном белом платье с открытой спиной, расшитом блестками. В объятьях мужчины в черном фраке. Они двигались под звуки прекрасного вальса. Картинка Лее очень-очень понравилась.

Однако по несколько напряженному выражению лица дамы она поняла, что пора вернуться к своим обязанностям. Перечислила анализы, которые хотела бы получить от танцующей леди перед операцией и мило улыбнулась на прощанье.

Домой она вернулась в том же благостном настроении. Большой Паша, в студенчестве искрометный весельчак, в семейной жизни проявил себя не слишком чутким человеком, а порой и совсем несносным врединой. Впрочем, Лея тоже за словом в карман не лезла. Орали друг на друга, как припадочные, по любому поводу. Так и жили последние десять лет. И вдруг скандалы волшебным образом утихли. Паша по-прежнему комментировал все подряд, но жена на его выпады почему-то не реагировала. Задумчивая Лея молча грызла на кухне семечки и витала где-то далеко. Павел подозрительно приглядывался к ней, понимая, что жена что-то замышляет…

Была у Леи заветная мечта — станцевать вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». И она решила, что самое время этой мечте воплотиться. Она позвонила в КЛУБ и уже следующим вечером туда отправилась.

Глава 2 Алевтина. Фитнес-латина

Алевтина пришла в танцы в тридцать восемь лет не от хорошей жизни. Ее настоящей страстью были лошади. С раннего детства. Лет с четырех. И к воплощению этой мечты Аля карабкалась долгие годы — училась, работала, основала фирму. В мужья достался мужчина амбициозный, с тяжелым характером. Директор. Впрочем, в боссах Алевтинин ухажер ходил недолго. За мерзкий характер его с предприятия уволили. Амбициозный пришел к Алевтине жить. Впрочем, на шее у Алевтины Амбициозный не сидел, быстро устроился менеджером в инофирму, карьера пошла в гору. Лучше бы она туда не шла. Алевтина вышла за него замуж, полагая, что связала жизнь с хорошим парнем. Родила девочку Лилю. Через месяц после выписки из роддома ситуация необратимо изменилось. Муж внезапно открыл свои карты:

«Ну, теперь что подбирать слова, подстраиваться под тебя? Куда ты от меня теперь с ребенком денешься?» Теперь муж распоясался и частенько устраивал скандалы.

Но Алевтина, как подобает нормальной русской бабе, терпела и молча несла свой крест, работала, создавала домашний уют, воспитывала дочь. И упорно шла к своей мечте.

Мечта нашла свое воплощение в виде маленькой уютной конюшни на три головы. Летать на лошадиной спине было удивительно приятно. Алевтина рулила бизнесом, училась находить общий язык с лошадьми, обзавелась друзьями в конном мире. И совершенно не расстроилась, когда муж завел в Москве интрижку и переехал туда навсегда.

Беда пришла нежданно-негаданно. Трагически погибла любимая лошадь Алевтины. Разорилась фирма. Лошадей стало содержать просто не на что. С конным миром пришлось распрощаться. В жизни образовалась какая-то звенящая пустота. Словно земля вокруг них с дочкой обвалилась, ушла куда-то в глубину. А они остались на маленьком пятачке совершенно одни, стоят и озираются. Душа требовала какого-то занятия, уютного мирка, где бы ей и дочке было интересно и комфортно.

Дочка Лиля быстро нашла себя в настольном теннисе и с удовольствием била ракеткой по шарику, прыгая у стола. Дверь ее теннисного клуба соседствовала с клубом фитнеса. Откуда доносилась задорная латиноамериканская музыка.

Алевтина заглянула и, от нечего делать, пошла на пробный урок.

Вел занятия смешной мальчик Валера, страшненький, но симпатичный. За Алевтину он уцепился руками и ногами, поскольку группа была на грани закрытия — срочно требовался еще хотя бы один человек.

Для Али, которая привыкла к тому, что ножками за нее перебирает лошадь, танцы оказались задачей весьма непростой. Пришлось отчаянно попыхтеть. Она изо всех сил старалась, но выходило очень плохо. Координация движений у Али была нарушена с детства. И еще она путала лево и право. Но Валере было не привыкать. «Коровенки» в группу приходили постоянно. И уходили. А надо было сделать так, чтобы эта «коровенка» осталась. Иначе группу закроют. Поэтому придется дотаскивать тетку до уровня группы. Уже довольно приличного.

— Предложу ей пару индивидуалок бесплатно, никуда не денется! — подумал он.

Сказано-сделано! Тетка, естественно, растаяла, согласилась. Но помучиться с ней пришлось изрядно. Проблемы с осанкой. Спина как знак вопроса. А бедро длинное, шаг просторный. И не деревянная. Самбу бы танцевала хорошо со временем.

Валера любил самбу больше других латиноамериканских танцев. Но начать решил с чачи. Пусть сначала научится ноги переставлять.

— Выше нос! Бодрее! Музыкальнее! — зычно вещал Валера, перекрикивая музыку. Ученица старалась, но на часы поглядывала, ожидая окончания экзекуции. Пары тренировок оказалось достаточно, чтобы Алевтина начала успевать за группой. Пусть плохо, но успевала. Тетенька Валеру не подвела, ходила на «треньки» исправно, не пропуская. Что от нее и требовалось.

«Подсела!» — сказал про себя Валера и довольно потер руки.

А Алевтина и правда подсела. Ждала каждой тренировки с нетерпением. И послушно выполняла все требования нового тренера. Мальчик Валера, чем-то похожий на ощипанного гусенка, тренером оказался строгим, авторитетным и довольно чутким. Когда Алевтина уставала и опять начинала сутулиться, Валера подбегал сзади и легонько касался ее спины между лопаток. Алевтина тут же расправляла плечи. И орать не надо. Глотка то не луженая, чтобы музыку перекрикивать. А музыку Валера любил громкую.

Через пару месяцев Алевтина преобразилась. Похудела, изрядно распрямилась, стала по-другому двигаться. Одному Богу известно, чего ей это стоило. Нестерпимо болели мышцы, ныли связки. Благо, в клубе имелась сауна, и после изматывающей часовой тренировки можно было встать под душ, а потом погреться и расслабиться.

Группа сольной латины уже сложилась. Самой опытной была Света. Она была единственной, с кем Валера общался на «ты».

Глава 3 Вера и Кирилл

(Двумя годами ранее)

Конференц-зал пятизвездочного отеля весьма известной сети. Все готово для начала третьего отделения турнира по бальным танцам. Ведущий в черном смокинге поправил микрофон и торжественно произнес:

«Дамы и господа, мы рады приветствовать вас…»

В фойе между тем сновали взрослые и дети. Наряженные и раскрашенные Бойко шла выездная торговля танцевальных магазинов — автозагар, танцевальная обувь, что-то блестящее в пакетиках. А на стенде фотографов уже вывесили простыни с крошечными демо, из которых можно было выбрать наиболее удачные фото себя любимых. По триста рублей — на диске или распечатать за семьсот.

Участников было много — спортсмены всех возрастов от детей до взрослых, и изрядно раздетые латинисты — мальчики с зализанными волосами и в рубашках с голой грудью, девочки, вообще едва прикрытые какими-то яркими тряпочками, усыпанными стразиками. Стандартисты же были, наоборот, изрядно одетые — мальчики во фраках и девочки в длинных платьях с пышными юбками, руки в длинных перчатках, тоже в стразах и перьях. Кроме самих спортсменов была и публика. Но ее явно маловато. Почти все здесь были по делу — фотографировали, причесывали, красили.

Утром соревновались дети, старательно отплясывавшие ча-ча-ча и модный рок. Мальчики в белых рубашках, девочки в коротких юбочках и в туфельках на низеньких каблучках.

Потом на паркет вышли юниоры. Какие у них красивые разноцветные платья! Рейтинговые, специальные. А девочки из категории «дети» дожидались выхода настоящих танцоров, в роскошных платьях со стразами, ярком макияже и на высоких каблуках.

Все маленькие бальные девочки мечтают о туфлях на каблуках. И старательно выполняют указания тренера. Чтобы в один прекрасный день тоже оказаться в числе настоящих танцовщиц открытого класса.

А вот Вера — не настоящая танцовщица. Она студентка ПРО-ЭМ. Студентка в сорок один год.… Это очень смешно! Поэтому Вера тщательно скрывала свой возраст. И это ей неплохо удавалось. Фигура стройная, морщин нет. Спасибо ботоксу. И танцам. Им Вера посвящала все свободное время и тратила на танцы почти все, что зарабатывала.

Она была риэлтором. Точнее, по образованию была врачом. Но, посидев несколько лет в районной поликлинике на грошовой зарплате, выбрала более денежное ремесло. Прошло пять лет, и вот уже Вера была матерым зубром торговли квадратными метрами, обросшим нужными связями, рекомендациями и постоянными клиентами. Деньги потекли если не рекой, то вполне уверенным ручьем. Просторная квартира в центре Петербурга давно была упакована, приемная дочь выросла и зажила своей жизнью. Собственная семья у Веры не сложилась. Наверное, по причине ее неуживчивого характера.

Что есть, то есть. Даже в школе Вера с трудом находила общий язык со сверстниками, «со скрипом» подчиняла учителям. А потом совсем утратила способность подстраиваться под окружающих. Вернее, на клиентов этой способности еще как-то хватало. Но на мужчин уже не оставалось. И, постепенно, мужчины в ее жизни уступили место мальчикам. И не простым мальчикам, а танцевальным. Бальным танцорам.

Раньше танцами Вера не интересовалась — работала, училась. «Синий чулок». Трудоголик. Реалистка. А танцы — это эфемерно, зыбко и ненадежно. Вера и подумать не могла, что когда-то жить без них не сможет. И все из-за Кирилла.

Случайное знакомство в клубе «Папанин». Кирилл с милой улыбкой подсел к ней за столик. Они выпили много коктейлей, пару часов поговорили на какие-то мелкие и пустячные темы и потом перешли к главному. Уже дома у Веры. Когда Кирилл стягивал через голову серую майку, Вера отметила хорошо прокачанный торс и заранее поняла, что вечер удался. И не ошиблась.

Случайная встреча переросла в бурный роман. Кирилл быстро перебрался к ней на Пушкинскую. Притащил гитару. «Охмурял» своим пением. А через пару месяцев завел разговор о женитьбе. И глядя в бархатные карие глаза возлюбленного, Вера понимала, что ради него согласна совершенно на все.

И неважно, что он нес какую-то чушь про бальные танцы, что он скоро станет чемпионом мира и будет танцевать лучше, чем какой-то там Славик Крикливый. Самое главное, Кирилл удивительным образом продлил ее юность, так опрометчиво загубленную в библиотеках и читальных залах. Гулять тогда было некогда. Так она оторвется сейчас.

Вера убрала подальше солидные костюмы и облачилась в джинсы и модные топики. Она водила Кирилла по клубам и послушно за все платила. А куда их еще тратить, деньги то? И Кирилл не стеснялся Вериного спонсорства, с готовностью его принимал и ни в чем себе не отказывал. Правда, иногда он допивался до ручки, засыпал прямо на ней, не успев даже погрузиться. Хуже было, когда он впадал в буйство и гонялся за ней с ножом, требуя очередную бутылку водки. Но Вера в таких случаях стояла намертво.

Однажды терпение ее иссякло, и она выставила сумку с его вещами за дверь. Кирилл был вынужден, матерясь, вернуться к себе. Там запой благополучно продолжился. Точнее, «благополучно» — слово неправильное. Запой закончился пьяной дракой, в которой Кирилл потерял все передние зубы и угодил в больницу.

Вера послушно оплатила лечение и вставила зубы незадачливому танцору. Потому как появляться с ним в таком виде на людях было стыдно. Она все еще лелеяла мысль выйти за него замуж. Пьянство Кирилла было весьма неприятным недоразумением, которое осложняло ей жизнь, но никак не лишало надежды на личное счастье.

Кирилл целовал ей руки, клялся в вечной любви, называл спасительницей и благодетельницей. Свернутый набок нос вправлять не стали, танцевать этот мелкий косметический дефект не мешал совершенно. А танцевал Кирилл здорово. И, постепенно, втянул Веру в свою танцевальную жизнь.

Для спортивных выступлений у Кирилла имелась партнерша, точнее, очередная партнерша. Вполне понятно, что долго у него никто не задерживался. Потому, что какая спортсменка смирится с запоями своего горе-партнера? Если он не в форме, о регулярных выступлениях можно было забыть.

Очередная жертва звалась Вероникой и была изумительно хороша — хрупкая брюнетка, с небольшой цыганщинкой. Она надеялась на то, что партнерство перерастет в нечто большее. Но откуда Веронике было знать, что на самом деле она была нужна Кириллу исключительно для танцев. Он любил только одну женщину — свою первую партнершу Станиславу.

Они танцевали вместе «с детей», то есть с самого раннего возраста. Родители Стаси постоянно ездили по заграницам. Девочка жила с бабушкой. Та завязывала внучке пышные банты, варила компоты. И была совершенно не против того, что к ним домой зачастил кудрявый кареглазый мальчик. Бабушка даже пыталась откормить худосочного парнишку пончиками и пирожками. А когда в один прекрасный день Кирилл остался у них жить, наивная женщина даже обрадовалась, что наконец-то сможет довести его до кондиций нормального человека.

Кирилла дома совсем никто не ждал. Отец умер от алкоголизма, а мать работала на двух работах и пыталась вправить мозги его старшему брату, тоже алкашу. Ей бы уехать из этого «пьяницкого» района, пока не поздно, но… Когда Кирюшка переехал жить к своей девочке, мама даже обрадовалась. Может хоть младшенький не сопьется подальше от «алконавтов». Старший то был мягкотелым, поэтому и не мог отказать дружкам.

Младший рос драчливым и несговорчивым. Сменил три школы. И только одно было для него свято и непоколебимо — танцы. В зале Кирилл выпускал пар и приходил домой к Стасе голодным, тихим и счастливым. Они дышали в унисон и буквально упивались друг другом. Все, что у Кирилла было в первый раз, было с ней. А у нее — с ним. Бабушка шила им костюмы, делала макияж и прическу внучке и отчаянно болела на турнирах.

— Дети! Вперед! Дети! Вы лучшие, — или выкрикивала номер их пары. Тот, который им доставался. Она любила их одинаково — и родную Стасю и кукушонка Кирюшку. И гордилась тем, что они были самые красивые. Талантливых ювеналов, а потом и юниоров стали приглашать на корпоративы и вечеринки. Ребята зарабатывали недетские деньги. Кирюшка захаживал домой с полными карманами «бабосов», показывая матери и брату, какой он теперь стал взрослый и самостоятельный.

Во дворе он попал под пристальное внимание местных «алконавтов», которые постепенно втянули его в свою гнусную секту. С пятнадцати лет Кирилл уже пил запойно, по-черному. Стася рыдала, уговаривала, грозила. И сперва имела на него какую-то управу. Но по мере возрастания тяги к выпивке, Стася становилась для него все менее и менее значима. Пара вылетела из обоймы и уже не могла наверстать своих благополучных сверстников. Последним классом, который они получили, был класс Е. А каждому танцору известно, что это самое начало на пути к танцевальному Олимпу.

Когда-то цыганка нагадала кареглазому мальчику Кирюше, что он заберется на самую вершину. И Кирилл свято верил, что станет чемпионом мира. Как его кумир Славик Крикливый. Станет, несмотря ни на что. Но эта уверенность не окрыляла, а наоборот, тянула его вниз. Вместо того, чтобы упорно тренироваться и идти к поставленной цели, Кирилл все более от нее отдалялся.

Почти пять лет Стася терпела, надеялась и верила. Потом ушла. Встала в пару с другим танцором. Начала встречаться с парнем. Не танцором. Она твердо решила, что искать себе половину будет исключительно среди парней, которые занимаются чем-то серьезным — борьбой, греблей, да шахматами в конце концов. Главное, чтобы проблемы решали, а не создавали.

Когда Кирилл узнал, что она ушла, сначала не поверил. Потому, что небо не может упасть на землю. Кирилл рот раскрыл от удивления. Потом возмутился и отчаянно затряс головой:

— Как это она смогла бросить МЕНЯ?

У него сжались кулаки, сузились глаза, словно Стася в одночасье перестала быть любимой девушкой, а стала кровным врагом:

— Да подумаешь! Проживу и без тебя.

А через минуту Кирилл сжался в комочек, ему было плохо, больно. И во всех проходящих мимо рыженьких девушках он пытался разглядеть ее, Стасю. Надеясь, что она всегда простит и поймет. Но он подавил эту мысль. А точнее, утопил. Забухал.

С тех пор так и пошло. Кирилл трезвел, вспоминал, что на свете есть танцы и что он должен стать чемпионом мира. Но при первом же препятствии или неудаче скатывался в запой. Потом опять приходил в себя и рвался в танцевальный зал. И самое смешное, что без труда находил себе новую партнершу. Партнеры то всегда в дефиците.

То, что досталось Вере, еще хранило следы былой привлекательности. А когда Кирилл в страстной румбе, проводил рукой по телу спортивной партнерши, Веру аж подкидывало от возмущения. Потому что этот жест был очень интимным. Часть их любовной прелюдии. Только их с Кириллом жест. Партнерша на него не реагировала и простирала руки куда-то в зал, а через секунду и вовсе уходила, оставляя Кирилла одного на паркете. Так было задумано. Такая у этого танца была постановка. И румба была красивая, светлая и чистая, как весенний ручеек, а на душе у Веры было гадко и липко. Словно Кирилл уже успел ее бросить и уйти к «цыганке».

— Ну что ты, Верунь! Она же просто снаряд спортивный, а ты… ты моя королева! — уверял ее Кирилл, когда Вера попыталась устроить сцену ревности.

— Работа у меня такая, девушек обнимать, — оправдывался Кирилл, — пойми, я должен танцевать спорт, чтобы тренировать. Кто ко мне пойдет без моих спортивных достижений? Я должен зарабатывать. Не могу я, просто не могу у тебя на шее сидеть.

Между тем, Кирилл действительно сидел у Веры на шее. И громкие заявления были лишь попыткой оправдаться, выглядеть хорошим хотя бы на словах. Если Кирилл и зарабатывал что-то, обучая кого-то латине, то тут же пропивал. Поэтому лучше бы он вообще ничего не зарабатывал.

Но, когда Кирилл был трезв, он просто дышал танцами, тренировался страстно и исступленно. И все пытался приобщить к танцам Веру. И в какой то момент она сдалась.

«Ча-ча-раз!» И понеслось…

Глава 4 Лея и КЛУБ

Клуб находился на Каменном острове, район дорогой и престижный. Вывески огромные, не промахнешься. Лею приветливо встретила девушка-администратор, модельного вида блондинка. Ухоженная, с безупречным маникюром и здоровыми, блестящими волосами. Лея огляделась. Клуб был оформлен в скандинавском стиле, сдержанном и лаконичном. Высокие окна, много света. Начало хорошее.

Название клуба «THE CLUB», довольно претенциозное. Танцоры, студентки, администраторы, да и все в городе называли его просто КЛУБ. И всем было понятно, о каком клубе речь.

Незаметно за спиной у Леи вырос высокий молодой человек, любезно помог снять шубку, отнес ее в гардероб. Лея с любопытством крутила рыжей головой. Девушка-администратор позволила глянуть на тренировочный процесс.

В большом танцевальном зале отплясывали что-то латинское разнокалиберные ученицы, старательно повторяя движения за мальчиком в розоватой рубашке. Так, это не очень интересно. В малом зале топталась в обнимку парочка более опытных танцоров под звуки какого-то пропахшего нафталином аргентинского танго. Это уже что-то!

Администратор долго и витиевато описывала Лее фантастические возможности, которые предоставляет клуб своим студенткам — шикарные залы для занятий, раздевалки, душевые, клубные балы, вечеринки, участие в турнирах, преподаватели — звезды бальных танцев, призеры чемпионатов миры и Европы.

— И что, я смогу с призером Чемпионата мира танцевать? Так запросто?

— Да, — мило улыбнулась блондинка, — это возможно. Но это будет очень дорого стоить. И она сделала особенный акцент на слово «дорого».

Лея усмехнулась. Клиника, где она работала, была тоже не из дешевых, но она скромно промолчала — Для начала, вам нужно стать членом клуба и оплатить членский взнос. Или годовой абонемент. В него входят неограниченные групповые уроки. Вы сможете попробовать все танцевальные направления. Индивидуальные тренировки с преподавателями и клубные мероприятия — за дополнительную плату.

— А сколько составляет членский взнос?

— Шестьдесят тысяч в год, — ответила блондинка и глазом не моргнув.

— Разве вы не можете потратить такие деньги на организацию модного, престижного, полезного досуга для себя, любимой, — блондинка удивленно вскинула брови и вперила в Лею голубые глаза. Повисла театральная пауза. Лея отвела глаза и прикинула, стоит ли удовольствие таких денег.

— Это с учетом зимней акции, под которую вы попадаете. И рекомендация нашего члена, по которой вы пришли, тоже берется во внимание, — продолжила блондинка. — Для вас членство и занятия в группах обходится в два с половиной раза дешевле, чем для людей с улицы.

«Группы… Опять кордебалет!» — подумала Лея.

— А индивидуальнее уроки сколько стоят?

— От двух с половиной до пяти тысяч за сорок пять минут тренировок.

— От чего это зависит? Две с половиной или пять?

— От квалификации преподавателя. И на этом не стоит экономить. Вы только представьте себе! Скоро вы будете танцевать так же красиво и непринужденно, как девушки на проекте «Танцы со звездами». И в роли звезды — вы! Вашим партнером и учителем станет наш преподаватель. Есть смысл выбрать самого лучшего. Самое лучшее всегда стоит дорого.

В этот момент к бару, находившемуся в стороне от приемной, подошла группа симпатичных молодых людей, что-то оживленно обсуждая. И двинулась в сторону мужской раздевалки.

«Да, пожалуй, я найду здесь себе партнера», — подумала Лея. — «Парней тут много. Только какие-то уж они все тощие». Лея привыкла, что мужчины должно быть много.

— Для начала советую вам походить на групповые занятия, познакомиться со всеми танцевальными направлениями и выбрать себе танцы, которые по душе. И выбрать преподавателя того направления, которое вас заинтересует по-настоящему. Вашего ПРО.

— А группы — это когда много-много девочек и совсем нет мальчиков? — спросила Лея.

— Это актуально только для сольных групп — беллиданс или сольная латина. Для танцев парных у нас в группах всегда есть ассистенты. То есть специально для вас на каждую групповую тренировку приглашается танцор, с которым в паре вы будете усваивать учебный материал.

— Ассистенты — это хорошо, ответила Лея и потянулась за кошельком.

Глаза администратора хищно загорелись. Рекрутинг состоялся.

Глава 5 Алевтина. Первые шаги

Алевтина уже полгода усердно ходила в клуб «Лидер» на занятия к Валере Черкасскому. Уже не разик в неделю, а два. И даже успела освоить, хоть и на элементарном уровне, четыре танца латиноамериканской программы — самбу, румбу, ча-ча-ча и джайв. Процесс обучения шел неровно. Может быть потому, что учебного плана не было.

Валера любил самбу больше других танцев, иногда его «пробивало» на ча-ча-ча, а вот все остальное он давал отрывочно и скупо. И вообще он был вредный. Девочкам хотелось танцевать румбу. Все-таки этот танец такой чувственный, романтический. И когда Валера спрашивал, что они хотят сегодня, девушки всегда просили румбу. Но Валера ехидно вздергивал нос и отвечал:

«Значит, будет чача».

А видя, что девицы подустали, частенько говорил:

«А теперь джайв, на сладкое».

Это чтобы тетки совсем выбились из сил и после тренировки повалились на ковролин, точно спелые груши. Да! Пол в зале был ковролиновый, не паркетный…

В самбе Валера был хорош — пластичный, быстрый и очень точный. Любил, когда группа большая, связка сложная и длинная, и все хорошо знали вариацию. Но сложность была совсем не в том, что один танец учили больше, чем остальные. Точнее, этих сложностей было так много, что у Али пухла голова.

По мере возрастания танцевальной нагрузки, мышцы болели все сильнее и сильнее. Але пришла на помощь тренер по аэробике Наталья. Ее занятия в клубе начинались сразу после Валеры. Женщины периодически встречались в сауне или на втором этаже, в комнате отдыха. Наталья пожалела Алевтину и подсказала, как быть.

— Крем «Балет» с камфорой, если мышцы болят. А в день тренировки творожок, изюмчик, бананчики. И витаминчики спортивные. Оптивумен хорошо. После тренировки в сауну, раз в неделю на массаж, в бассейн еще хорошо бы походить. Снять нагрузку с позвоночника.

Эти несложные советы помогали Алевтине постепенно приводить свой танцевальный инструмент в порядок. А инструмент у танцоров один — тело. Постепенно выпрямлялся позвоночник, сходил лишний вес, подтягивался живот. Походка становилась легче, координация улучшалась. Аля всегда была бодра и в хорошем настроении.

Ее постоянной спутницей стала музыка. Аля нашла у дочки в столе маленький аудиоплеер, закачала туда озорной самбы, кокетливой чачи и бесшабашного джайва и ходила по улицам в наушниках, немного пританцовывая. Ее коллекция знойной латиноамериканской музыки постоянно пополнялась.

Валера выглядел довольным. И вроде бы все было хорошо. Но неожиданно переменился.. То нормально тренировку проведет — улыбающийся, внимательный, корректный. А другой раз — ну просто Карабас-Барабас. И больше всех к одной ученице цеплялся, к Светочке. И это она делает не так, и то не сяк. А между тем, именно у нее все движения получались именно такими, как показывал Валера. Света терпела-терпела, а потом прямо в разгар тренировки закрыла лицо руками и убежала из зала. Пришлось вмешаться администратору. Свете принесли стакан воды, извинения и вернули в группу.

К Алевтине Валера тоже начал «прикапываться». Но не очень злобно. Свете все равно доставалось больше. На правах старой знакомой, видимо. А может, и не просто знакомой. Девчонки в группе шушукались, что у них что-то с Валерой было.

— Да ну, ерунда! — изумилась Алевтина.

— А ты за ними понаблюдай, — советовали девочки.

Алевтина пригляделась. Света явно напрягалась, когда приходили новые девочки, у которых был бюст и попа. Которых не было у самой Светы. Лицо ее перекашивала ревность. Еще Аля заметила раздраженную реакцию Валеры на какие-то Светины мелкие реплики. Именно так, почти брезгливо, мужчины реагируют на бывших любовниц. Света терпела придирки, но продолжала ходить на тренировки. То ли в надежде на возрождение этих отношений, то ли просто танцевать полюбила.

Как-то Алевтина осторожно задала вопрос Свете о возможных причинах Валериного негатива.

— Ну а чего? — просто сказала Света. — Нахватал групп в разных клубах, устает, «пыхает» чтобы расслабиться. Как успеет «пыхнуть» перед тренировкой, так душка. Если нет — монстр. Он из Казахстана, там у них запросто. «Пыхают» даже старики. В каких-то прежних отношениях Света не созналась и попыталась «перевести стрелки». И тем подлила масла в огонь.

«Пыхающий» тренер, доводящий до слез учениц, заводящий романы на рабочем месте, не позитивный и необъективный. Грустно! Алевтина, конечно, была благодарна Валере за науку танца, но она твердо решила найти себе более жизнерадостного учителя. И еще более твердо решила никогда не заводить романов в среде танцоров.

Занятия требовали определенного антуража — танцевальных тапочек-джазовок, которые моментально снашивались на ковролине, каких-то особенных латинских юбок и ярких топиков.

И здесь обнаружилась удивительная особенность. Если Алевтине требовалось выкупить танцевальный абонемент или приобрести очередную танцевальную экипировку, даже если денег в тот момент у нее не было, они вдруг волшебным образом появлялись.

Росло и крепло в ней желание танцевать. И не в тапочках-джазовках, а в настоящих латинских босоножках. И на паркете.

Глава 6 Лея. КЛУБные порядки

Жизнь Леи перестала вяло течь по проторенному руслу, а закрутилась в каком-то веселом танце. После работы и по выходным ее несло в КЛУБ, как на крыльях. Там ее приветливо встречали, помогали снять верхнюю одежду, интересовались, как у нее дела. Лея усердно осваивала «лок-степы» и «ронды» (уже не балетные, а бальные), «аиды» и шаги «крузада», «спин-повороты!» и «тайм-степы». «Баунс», «контракция», «тайминг»… Много нового, незнакомого. Лея поглядывала на более опытных девочек, прислушивалась к их «взрослым» разговорам. И посетила свой первый в жизни бал.

Это было заметное событие в жизни КЛУБА. Ставились групповые и парные номера, шились костюмы, подбиралась музыка, бурно обсуждались вариации. Перегородка между большим и малым залом убиралась, и КЛУБ моментально наполнялся воздухом и счастьем.

Девочки показывали групповые номера и парные шоу со своими преподами. А двое мужчин-учеников танцевали в парах с преподавательницами. Танцовщицы были в красивых платьях, с гладкими прическами и накладными ресницами. А ученики-мужчины в красивых латинских рубашках и брюках с высокой талией. Великовозрастные студенты сияли радостью. Это был их бал, их праздник, их звездный час. Можно было показать, чему они научились за время тренировок, и пообщаться со своими преподавателями в неформальной обстановке.

Оттанцевав, студенты присаживались за столики и сами становились зрителями. А их учителя помогали почувствовать себя удивительными и неповторимыми. Лее было скучно в зрительном зале. Она нетерпеливо перебирала ножками под столом, потирала ручки. Уже рвалась на сцену, выступать.

Ощущение праздника неожиданно заслонили весьма неприятные и досадные мелочи. Умная Лея сразу заметила, что в КЛУБе царит неравенство. Все делились на ЗВЕЗД, как среди танцоров, так и среди девочек, МИДЛ-КЛАСС и БЕДНЯЖЕК. Последние могли себе позволить только членскую карточку и групповые занятия. И постановку группового танца. МИДЛ КЛАСС брал индивидуальные тренировки и ставил танцы парные — аргентинское танго, медленный фокстрот или румбу. Или какой-то другой танец. ЗВЕЗДЫ же занимались только с топ-тренерами и, кроме балов, участвовали в турнирах в разных категориях сложности.

Первый уровень был представлен категорией «ньюкамерс» — дебютантки. Затем шли «бигинерс» (начинашки), потом «бронз» (которые танцевали основные фигуры), потом уровень «сильвер» (продвинутые) и предпоследний уровень — «голд» (опытные). Высшая категория «сколаршип», в переводе с английского — стипендия. Максимально приближен к спортивному. Судят уже пару, а не только студентку. И победители получает денежный приз. Это и есть «сколаршип». И плевать, что эта сумма никак не покрывает расходы на регистрацию, платье, прическу и подготовку к турниру. Эти двести долларов — не деньги. Это возможность доказать себе, что ты настоящая партнерша, почти настоящая спортсменка.

При этом главное слово здесь — «почти». Но в открытом классе предостаточно и тех, кто начал с четырех лет и танцевал большую часть своей жизни. Поэтому тех, кто поздно пришел в танцы на турнирах всегда ждут последние места. Вот только если ПРО-ЭМ студентка решит направиться в спорт, в открытый класс, то от турниров она «отлучается» на пять лет.

Поэтому в спорт никто и не рвется, все танцуют именно ПРО-ЭМ. Где есть реальная возможность выделиться и хоть что-то занять. Да и организованы они лучше, чем спортивные. Таких турниров для студентов в России было около пятидесяти, а в Петербурге, где и случилась вся эта история, не больше десятка. Особняком стояли турниры, которые проводил сам КЛУБ. В них принимали участие студентки разных отделений КЛУБа, как питерские, так и из других городов.

Да, КЛУБ был организацией сетевой. Был у КЛУба и международный турнир, по традиции проводившийся в период белых ночей и привлекавший даже иностранных участников. И, разумеется, москвичей. Их видно за версту — танцевали очень уверенно, весьма профессионально. А некоторых вообще не отличишь от настоящих танцовщиц.

Лея быстро разобралась в этой системе, сходила на пару турниров в качестве гостьи и поняла, что ее главная цель — «сколаршип». Если танцуешь «сколаршип», значит, что ты самая крутая. Почти спорт. На всех турнирах шла битва именно за «сколаршип». Выиграть было сложно. Но Лее непременно нужно было станцевать там, и обязательно в финале, в вечерней программе.

Оставалось только выбрать себе партнера. И определиться с направлением. Или несколькими направлениями, были бы деньги.

Лее нравилась европейская программа, или, как ее называют для краткости — стандарт. Красивая музыка, пышные юбки партнерш, черные фраки и белые рубашки партнеров. Но начать обучение она решила с латины. Поэтому ей требовался ПРО из числа латинистов. Приглядывалась Лея долго, сначала к ассистентам в группе, потом попробовала позаниматься индивидуально с разными преподавателями. И наконец, выбрала Пашу.

Глава 7 Вера. Турнир

Вера сидела в первом ряду, в черном латинском платье с голой спиной, нервно ожидая прихода Кирилла. Она хмуро наблюдала, как готовятся и настраиваются на выступление другие пары.

«Ну где этот „алконавт“! Опять кого-то потренировал вчера и надрался с дружком своим малохольным…» Вера теребила в руках стартовый номер. 46. Звучал энергичный и тожественный пасадобль, а Вере казалось, что это похоронный марш.

Все видели, что она пришла, переоделась. Теперь будут судачить и хихикать у нее за спиной. Где это слыхано — ПРО не явился на турнир! Нет! Лучше уж сразу уйти и не слышать, как ведущий будет громогласно уговаривать пару 46 занять свое место на паркете. Чудовищный позор!

«Девушка! Он не придет!» — над ней склонился худощавый парень невысокого роста и слегка хулиганисто заглянул ей в глаза.

— Вы же с Кириллом Красильниковым выступаете? Он просил передать, что не в форме, — продолжил парень.

— А меня Гарик зовут. И я тоже танцор. Только меня здесь никто не знает, я недавно с Ростова приехал.

Вера еще раз набрала номер Кирилла. «Абонент недоступен», как и следовало ожидать. Веру душила ярость. Все-таки «надинамил» ее Кирюхис. В прошлый раз тоже вышло гадко, когда Кирилл заявился на выступление «с бодуна». Пришлось заливать в него водку, дабы привести в чувство. Горе-партнер дышал на Веру перегаром и танцевал поперек музыки. Но на прошлый турнир он хотя бы пришел. А сейчас?

Она все еще держала в руках стартовый номер с угловатой четверкой и круглой шестеркой, который уже давно должен красоваться на спине ее партнера.

— А давайте я выйду с вами! — предложил парень. — Моя ученица неожиданно отказалась от выступления, вот СМС прислала. И сунул Вере под нос телефон.

«В ж… твои танцы! Ты мне надоел!» — успела прочитать Вера. Какая грубая девушка. И ей стало отчаянно жалко этого Гарика. И себя тоже жалко. Обоих одновременно.

— А как же, — попыталась возразить Вера.

— Я не знаю вашей вариации? Но вы же ее знаете? Названия фигур помните? Давайте попробуем. Может, что-то и получится. Регистрация на турнир пока открыта, мы все успеем. Главное, чтобы контакт пошел. Сколько танцев вы танцуете?

Гарику отчаянно хотелось выступить. Он, словно боевая лошадь при звуке полковой трубы, был готов нестись вперед, на паркет. Его энтузиазм тут же передался Вере.

— Два выхода у нас сегодня. Чача и румба.

— Отлично. Идем пробовать? Как зовут мою новую партнершу?

— Вера.

— Вот и славно, Вера, будем знакомы!

Гарик так и не добился названий фигур, Вера их просто не знала. Кирилл ее вел в связках, а название элементов никогда не говорил.

— Ну не беда. Начинаем с основного, потом тайм-степ, вы знаете эту фигуру? — он показал.

— Да, — оживилась Вера.

— Потом «шассе», «опен аут» и выходим в «нью-йорк», «основной», и можно все станцевать сначала.

За оставшиеся сорок пять минут разминки Вера и Гарик слепили маленькую вариацию чачи и вполне приличную румбу. Из одних «бейзиков».

Номер 46 благополучно был пришпилен к спине Гарика четырьмя английскими булавками, и мальчик счастливо умчался в оргкомитет менять фамилию ПРО, который выводил на паркет студентку Веру Смирнову.

Гарик любил танцевать. Не позировать перед девушками, не выпендриваться, как Кирилл. А именно танцевать. Вдыхать полной грудью нагретый софитами и телами танцоров воздух, ступить на паркет, совмещаясь с музыкой, переходя в какое то новое, другое состояние. Да возможно танцы — это и есть жизнь, светлая и прекрасная. А все остальное — безвременье, хаос и темнота. И вот они уже идут парадом вместе с другими ПРО-ЭМ танцорами этого турнира, вперемешку — латинисты и стандартисты. Когда-нибудь и Вера освоит европейскую программу и будет кружиться в длинном белом платье, чем-то похожим на свадебное.

Между тем организаторы объявили об открытии вечернего отделения. До Вериного выходы оставалось полчаса.

Гарик предложил выйти в коридор, еще раз прогнать вариации. Паркета в коридоре не было, зато имелся большой кусок ковролина, на котором неожиданно оказалось очень ловко танцевать. Вера покосилась в зеркало и с удовольствием отметила, что с Гариком они смотрятся даже лучше, чем с Кириллом. Гарик был ниже ростом, худенький и изящный. А Веру даже мама дразнила «маленькая собачка — до старости щенок». Кирилл, конечно, довольно мужественно выглядел в паре с Верой. Зато Гарик — гармоничнее. Ну а то, что Гарик — партнер совершенно другого, более высокого уровня, Вера поняла сразу. С ним все выходило как-то ловчее, удобнее, естественнее. И объяснял он все очень доступно и просто.

Кирилла часто во время их урока сносило в какие-то непонятные дебри, он обязательно сообщал о своем безмерном танцорском таланте и том успехе, который его ожидает. А иногда, когда они занимались в гостиной просторной Вериной квартиры, его сносило во вполне понятные дебри. И эти моменты Вере нравились больше всего. Когда одно красивое действо перетекало в другое…

Вера танцевала возраст А. То есть от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Правильнее было бы танцевать в группе В, от тридцати пяти до сорока пяти, а вскоре и в группе С, от сорока пяти и старше. Но Вера скрывала свой возраст. При регистрации паспорт показывать не требовалось. Поэтому на паркет она выходила в компании очень молодых особ. И это льстило ее самолюбию. Их разница в возрасте с Кириллом составляла тринадцать лет. И, конечно, Веру это сильно напрягало.

Вера никогда не была замужем. Просто не могла ни с кем общаться долго. Избегала прочных взаимоотношений и иногда вообще ни с кем не встречалась годами. Все работала, работала. Сначала покупала квартиру своей мечты, потом делал ремонт своей мечты, а потом обставляла квартиру мебелью своей мечты. Потом еще квартирку прикупила, просто так, про запас. А годы шли.

Семейный вопрос Вера решила радикально, взяв на воспитание маленькую дочку двоюродной сестры. Так случилось, что сестра внезапно умерла молодой и красивой от разрыва аорты. Муж ее погоревал, но вскоре решил начать жизнь заново. При таком раскладе ребенок становился ему в тягость. «Мужчина с прицепом».

И Вера совершенно неожиданно для себя приняла ответственное решение забрать ребенка к себе. Матерью она оказалась на удивление нежной и заботливой. Трехлетняя Кира свою родную маму не запомнила, теперь Вера была ее мамой. Она мерила температуру, когда Кира болела, проверяла уроки, возила на море. Но Вере и этого было мало. Она мечтала о сыне. И вот, вместо сына появился Кирюша, беспутный, крепко пьющий. Но такой добрый и какой-то трогательный и беспомощный. Большой ребенок. Несносный ребенок, надо признать!

Время неумолимо отсчитывало минуты и секунды, и до выхода осталось совсем немного. Пора было возвращаться в зал и ждать своего выхода у края паркета.

Вера всегда отчаянно ненавидела этот момент. Момент первого захода. Деревенели и начинали трястись ноги, появлялась испарина. Вот объявляют «На паркет приглашаются пары 25, 36, 46, 81 и 62 для исполнения бронз оупен ча-ча-ча». Звучит музыка. Вера ступает на паркет. Он почему-то очень вязкий. Рядом Гарик, отчего-то испуганный. Почти зеленый от страха. Они выходят на паркет последними. И занимают единственное свободное место. Танцевать почти статичную чачу придется не на публику, как положено, а в самом некозырном месте — под носом у судей.

Гарик мертвенно бледен. И его испуг моментально передается Вере. Она теряется, идет не с той ноги, но успевает ее поменять. Но из ритма они уже вылетели. Гарик делает паузу, позволяя своей ученице перевести дух и продолжить исполнение. Но мучительная гримаса так и застывает на Верином лице. И это очень плохо. Портит впечатление, «презентейшен». Но надо продолжать. их новоиспеченную чачу. Музыка еще длится, поэтому они закольцовывают связку. Опять основной, «тайм-степ», «шассе», «опен аут», нью-йорк». На пятом «нью йорке» музыка наконец заканчивается. Гарик отправляет Веру на публику. Поклон, разворот, поклон судьям.

Уфф! С чачей разобрались. Дальше будет легче. Ча-ча-ча — танец очень быстрый, четкий. Танцевать не отработанную многократно вариацию крайне сложно. С румбой пойдет проще, там все медленнее, есть время подумать, и партнерша подконтрольна партнеру, она вся в его власти. Вера любила танцевать румбу с Кириллом. Тот любил маскировать слабую технику «фишечеками» и эффектными позировками.

С Гариком — другое дело. Их простая румба, состоящая из одних основных элементов, или, проще говоря, бейзиков, получалась просто волшебной. Гарик как будто танцевал этот танец не с ней. Он танцевал ею, словно играл на скрипке. Но то, что Гарик делал с ней на разминке, вообще не шло ни в какое сравнение с тем, что он вытворил на турнире. Словно включился какой-то неведомый моторчик у него внутри. Будто бы этот маленький мальчик был Гераклом. И закон всемирного тяготения на минуту двадцать секунд был отменен.

Вера вдруг поймала себя на мысли, что они с Гариком не на паркете, а в постели. И рядом с ней — настоящий мужчина, мачо, самец. И это был секс в 3D.

За какие-то минуту пятнадцать секунд, пока длилась мелодия румбы, сердце Веры провалилось куда-то очень глубоко. Как во сне, был слышен высокий, дрожащий мужской голос. «Соледад». Эту музыку Вера запомнила на всю оставшуюся жизнь…

Глава 8 Алевтина. Вперед, только вперед!

Поиски нового позитивного тренера привели Алевтину в клуб «Хэппи-Данс». Точнее, это даже клубом назвать сложно. Просто арендованная большая комната с ламинатным полом. В цокольном этаже. Время было зимнее, по полу сильно дуло. Но никто не жаловался. Все пришли учиться танцевать. На бесплатное пробное занятие.

Тренера звали Полина. Маленькая верткая девочка с кошачьей мордочкой и звонким голосом. Она переодевалась в одной раздевалке с ученицами, была очень расположена к общению и после первой же тренировки выдала Алевтине массу полезной информации — про танцевальную обувь, витамины для спортсменов, турниры.

Да и сама тренировка была совершенно другого уровня. Во-первых, у тренера эффектная женская пластика. Во-вторых, Полина была не хореограф, как наш Валера, а студентка института Лесгафта, то есть настоящий тренер. А в-третьих, Полина — действующий танцор. То есть она принимала участие в настоящих турнирах по бальным танцам. Со своим партнером Гордеем.

Вот это Але повезло.

— Девочки! У нас сегодня самба. Бразильская самба. Представьте, что мы в Бразилии, на берегу океана, у нас с вами ноги утопают в песке, а песок горячий. И мы чуточку сгибаем ножки в коленях, потому, что горячо. И распрямляем. Сгибаем и распрямляем. И это действие называется «баунс», оно непрерывно, оно длится столько же, сколько музыка. И мы двигаемся в такт музыке. Не сложно. Пробуем! — щебетала Полина, точно маленькая верткая птичка.

Полина включила музыку погромче. Вся группа, двенадцать человек, принялась отрабатывать «баунс», основные движения самбы, потом разучили несложную связку. Под конец тренировки все уже танцевали. Танцевали, а не двигали ногами и руками.

— Последний разик, самый лучший! — задорно прокричала Полина. Ученицы справились с усталостью и выдали свой максимум. Закончилось занятие взаимными аплодисментами…

Когда Алевтина вышла из зала, ей показалось, что то, что она разучивала у Валеры — это вовсе и не самба. Точнее, у Полины совершенно другая самба, чем у Валеры. Гораздо более латинистая. Но это и понятно, у Валеры фитнес-латина, а у Полины — спортивная. Но абонемент в «Лидере» Алевтина доходила — последние два занятия. Наблюдать за мучениями несчастной Светы было выше ее сил. Валерка постоянно цеплялся к ней — и «виск», дескать, она делает неправильно, и в «ботафого» бедро не поднимает. Света вымученно улыбалась и терпела. Аля в тот же день позвонила Свете и предложила сходить к новому тренеру на пробный урок. Света пришла и осталась у Полины. И к Валере больше — ни ногой.

Так они вдвоем ходили из клуба в клуб за тренером Полиной. Ловили каждое слово, копировали каждое движение, терпеливо ждали ее возвращения с турниров. Сорокалетние девочки ходили на соревнования болеть за Полину и Гордея.

Партнер Полины как то не особо Алевтине понравился. Какой-то отстраненный и зацикленный на себе. В противоположность открытой и общительной Полине. Намного выше ее, с буйными черными кудрями. Но как же Полина была хороша в черном латинском платье и спортивном макияже! Она просто сбивала с ног одним своим взглядом, еще не выйдя на паркет. В отличие от очень открытых платьев других танцовщиц, платье Полины было глухое, с длинными рукавами и закрытой шеей. И все в «камнях».

Тот турнир их пара выиграла. Полина и Гордей были просто на голову выше других пар. Это было видно даже таким начинающим танцорам, как Аля и Света. Подружек переполняла гордость за то, у какого крутого тренера они занимаются. Алевтина преподнесла Полине букет цветов, которые та приняла чуть небрежно, как настоящая звезда. Но сама Аля себя на большом паркете не представляла. Она была уверена, что это все не для нее. В детстве она записалась в школьную группу бальных танцев. Радостно сообщила об этом папе и маме.

— А кто будет платить за твои бальные танцы? — спросила мама, не отрываясь от стирки.

— Да такие толстые девочки, как ты, вообще не танцуют, — отрезал отец.

Аля ушла, втянув голову в плечи. А потом, кусая губы, следила за тем, как ходили в эту группу одноклассницы. Как обсуждали соревнования, мальчиков-партнеров и бальные наряды. Для Али дверь в танцевальный зал с треском захлопнулась.

Так она и жила, втянув голову в плечи, уверенная в том, что такие девочки не танцуют. Пока сама жизнь не доказала обратное…

Полина и Гордей уехали на турнир в английский город Блэкпул. Каждый танцор мечтает побывать в Блэкпуле и выйти на его знаменитый паркет. Полина не была исключением. Последние две тренировки она только и щебетала, что о Блэкпуле, как там все круто.

В отсутствии тренера девушки решили пойти на открытый урок в другой клуб. Худосочная Светочка неожиданно заболела. Алевтина пошла одна. Группа была маленькая, три человека. Занятия вел кареглазый молодой человек лет тридцати. Выглядел бы моложе, если бы не огромные залысины, резкие морщины и хищные челюсти. Двигался этот новый тренер просто отлично, вел урок с воодушевлением и позитивом. Алевтина с радостью добавила нового «препода» Кирилла в друзья в «Контакте» и стала ходить и к нему на тренировки.

А через пару дней он написал, что зовет ее в свой новый клуб. Там самый центр, и время удобное. Алевтина не поверила своим глазам. Время и адрес были Полинины.

Глава 9 Лея и Паша

Балетное прошлое, отличная физическая подготовка и групповые занятия в КЛУБЕ, конечно, помогли Лее быстро освоиться с основными латинскими движениями. На первой же латине ей досталась пара в виде ассистента Саши. Хорошо отрабатывать элементы в паре! Особенно, когда ассистент — парень улыбчивый, симпатичный, в отличном настроении. На третьей тренировке выяснилось, что ассистента может и не быть. Но, если ты хочешь, чтобы он у тебя всегда был — доплати! От восьмисот до двух тысяч рублей за урок, в зависимости от класса ассистента. Конечно, с Сашей было гораздо лучше, чем без него, веселее…

Позанимавшись с ассистентом в группе, Лея поняла, что это промежуточный этап. «Замануха». На самом деле главная задача клуба в том, чтобы раскрутить девочку на индивидуальные занятия. Как можно больше. Для этого устраивались тематические вечеринки и балы. Надо было подготовить танец и выступить. Можно было, конечно, и групповой танец подготовить, но куда как лучше, когда на паркете только двое — ты и он! Для того, чтобы танец был поставлен и хорошо отработан, надо было взять как минимум десять индивидуальных уроков. И Эм уже не остановиться, ей просто некуда было отступать. Надо платить. Слава Богу, дела в клинике шли хорошо. И Лея платила и платила.

Отдушина в виде бальных танцев позволяла не обращать внимания на бухтящего мужа и излучать вполне искреннюю удовлетворенность жизнью. Танцы заряжали Лею той энергией, которая потом волшебным образом трансформировалась в энергию созидающего труда, счастливого материнства и удачного супружества. И за это Лея была благодарна КЛУБу. Однако, со временем, у Леи закралась предательская мысль о том, что ее цели и задачи и цели и задачи КЛУБа, мягко говоря, не совпадают.

КЛУБ продвигал идею спортивных бальных танцев для «не танцоров». То есть если твои родители не сподобились отдать тебя в бальные танцы в детстве, то еще не поздно все исправить. И в двадцать лет, и в тридцать и даже в сорок. Твоим помощником становится твой партнер, он же тренер, коорый обучает тебя премудростям бального танца, отрабатывает с тобой в паре шаги и повороты. А потом показывает то, чему ты с ним научилась, на турнирах. Сперва на меж клубных, а потом и на открытых. При этом его обязанность — показать тебя наилучшим образом, во всей своей красе. Для этого придумывается композиция, несложная, но с эффектными позами и поддержками.

Постановка вариаций тоже входила в обязанность ПРО. Как и знание женских шагов во всех элементах. Те мальчики, кто всего этого не умел, могли только ассистировать в группах. Стоили такие ребята недорого. Но Лее был нужен ПРО самого высокого уровня, который бы и учил хорошо, и сам танцевал превосходно, и мог поставить программу. Таких в клубе было всего пятеро. С приставкой Топ. Стоили они по-разному, от двух с половиной до пяти тысяч за сорок пять минут тренировок.

Лея наблюдала за всеми кандидатами недели две. И встала в пару с Пашей. Почему она выбрала именно его? Да она и сама не знала. Просто понравилось, как он танцует, какой он галантный, обходительный, дружелюбный. Это являло сильный контраст с мужем, кричавшим с порога:

«Жена! Жрать давай».

А ведь когда-то он был не менее галантен и обходителен, стремясь завоевать ее, Леи, расположение. Сразу обратил на себя внимание своим чувством юмора и обаянием. Почему, почему люди привыкают друг к другу и перестают радоваться каждому моменту, проведенному вместе? Да, кстати, мужа тоже звали Павел. Поэтому само имя «Паша» было для Леи какое-то родное и привычное.

Танцор-обаяшка, голубоглазый, невысокий. Лея в паре с ним вдруг почувствовала себя защищенной и спокойной. К сожалению, ненадолго. Выяснилось, что все те элементы, которые Лея заучила на групповых занятиях, в паре приобретают несколько другую геометрию и направленность. Вот, например, «виск» в самбе. В паре партнеры держатся за руки и находятся в очень активном взаимодействии. Это было очень странно, пугающе и волнительно. Лея вдруг ощутила себя, как на экзамене в балетную школу

— У меня ничего не получается, — сказала Лея, печально опустив плечи.

— Обязательно получится. Ты очень способная! Правда! — заверил ее Паша. И Лея вдруг поверила, что Паша в нее верит, он готов ей помочь. И сразу расслабилась. Полгода безоблачного танцевального счастья подарил Паша Лее в латине и в аргентинском танго. Лея сшила свое первое платье, станцевала первый шоу-номер, выступила на первом КЛУБном турнире, а потом и на первом международном. И все это именно с Пашей.

Лея парила на крыльях той радости, которую дарило ей пребывание в КЛУБе. Она исступленно осваивала новые танцы, готовила номера, шила костюмы для балов и турниров. С Пашкой ей хотелось и латину, и стандарт, и танго. И побольше!

Побольше не выходило по деньгам. Они испарялись с невиданной скоростью. Словно корова слизывала их языком. Молох бальных танцев постоянно требовал чего-то новенького. Точно так же, как желтый воротничок из рассказа Тэффи требовал новый диван, обои в полосочку и мужа-студента. Одной только обуви требовалось пять пар — латинские босоножки, туфли для стандарта, шпильки для танго, джазовки для хореографии. И пятая пара — турнирная. Латинская. Пока европейская программа и танго — только для балов и вечеринок. А на турнирах — латина.

А стандарт она просто оставила на сладкое, потому что танцевать полноценно две программы было нереально. Ни по финансам, ни по времени. Годовой абонемент КЛУБА включал в себя множество групповых занятий — сальса, бачата, хореография, пилатес, растяжка. И эти группы тоже хотелось посетить и причитающиеся часы отходить. Не пропадать же добру! Вот и получалось, что индивидуальных уроков всего два разика в неделю по сорок пять минут. Стандарт танцевать было просто некогда. Латина, латина и еще раз латина.

Неожиданно появились моменты, которые ее невероятно расстраивали. Увы, Лея не была единственной ученицей Паши. Поэтому с другими девочками ей надо было договариваться. Кто в каких выходах и на каких мероприятиях с ним танцует. Поскольку их много, а он один. И это было как-то унизительно.

Хорошо еще, что другие партнерши у Пашки подобрались спокойные и адекватные. Все ЗВЕЗДЫ, они же ОТЧАЯННЫЕ БЛОНДИНКИ, собрались у другого ПРО, Александра Казаченко. И среди них шла настоящая битва за право выступать с ним на турнире. Сама Лея в иерархии клуба принадлежала к МИДЛАМ. И хотя она тратила на танцы уже половину зарплаты, Лея не могла угнаться за блондинками, которые занимались каждый день по четыре часа. Они сменяли друг друга в танцевальном зале, так что к ночи Казаченко можно было просто выносить ногами вперед. Он просто жил в клубе, стремясь с раннего утра до поздней ночи удовлетворить ненасытные танцевальные аппетиты своих Эм.

Сами же Эм приходили на тренировки бодрые и свежие, не измотанные бытом. Блондинки гуляли по магазинам, пилили ногти в салонах красоты и танцевали, танцевали.

Впрочем, самые умные из них смекнули, что их «труженику» Казаченко надо бы и отдохнуть когда-то. Поэтому, оплатив его дорогое тренировочное время, вместо тренировки они часто приглашали Казаченко в клубный бар. Правила такое неформальное общение не запрещали. Все-таки дополнительный доход. Казаченко благодарно пользовался щедростью и благородством своих лучших учениц и скоро даже слегка покруглел от такой хорошей жизни. Вне КЛУБа любые контакты с ученицами были строго запрещены. Не разрешалось давать ученицам свои номера телефонов, заводить себе странички в социальных сетях, добавляться в друзья клиенткам. Администратор и руководство клуба за этим следили и наказывали нарушителей. Все мальчики-танцоры боялись репрессий, от рядовых танцоров до самых крутых. А ТОПы — особенно, поскольку им было, что терять. Они зарабатывали в клубе по сто двадцать — сто пятьдесят тысяч. И были обременены кредитами. Поэтому все преподаватели мирились с порядками клуба, даже самыми нелепыми. Стискивали зубы и молчали. Недовольным и несогласным был только один путь — за порог.

«Консумация какая-то» — думала Лея, проходя мимо бара и наблюдая, как блондинка развлекает своего ПРО. За свои же деньги. А парень послушно делает вид, что ему интересно. Но Лея, наметанным взглядом отмечала, что нет, не интересно совершенно. Сама она сводила «консумацию» к минимуму. Вот есть сорок пять минут урока и есть пятнадцать минут перерыва. Никогда не заказывала Паше обед, ограничиваясь чашкой кофе. Магия Паши действовала только в паре. Вне танцевального зала Паша был Лее уже не очень интересен. А покупать его внимание она вообще считала ниже своего достоинства.

«Слава Богу еще, что мой Паша не такой популярный, как Казаченко. Того Эмочки никак не могут поделить между собой. Не только выходы на турниры, но и тренировочное время. Не дай Бог принимать участие в этой грызне. А так нас всего трое. Все девочки адекватные. Можно договориться» — утешала себя Лея.

Многое в КЛУБе откровенно расстраивало и огорчало. Вот, например, вечеринки. Они были тематическими, например, посвящены дню Святого Валентина, или героям книг Булгакова. На них могла прийти каждая Эм, с гарантией станцевать пару-тройку танцев с преподавателем. Даже из БЕДНЯЖЕК. Это была своеобразная завлекушка. Вот, девчонки, как кайфово танцевать с партнером, это вам не «бейзики» на зеркало одиноко молотить… Девчонки облизывались, кто-то переходил в МИДЛЫ, отчаянно зарабатывая деньги или во всем себе отказывая.

А тот, кто просто не мог себе этого позволить, продолжал трудиться в группах. Но никогда никто из ТОПов на вечеринках не подходил к БЕДНЯЖКАМ. Их задача — окучивать ЗВЕЗД и, изредка — МИДЛ. То есть тех, кто берет индивидуальные тренировки. Если говорить о балах, то они тоже были тематические и были приурочены к началу весны, новому году, восьмому марта и прочим знаковым датам. Для их проведения всегда арендовали красивый зал, устраивали тожественный ужин. После выступления Эм получала букет цветов, однако стоимость букета неизменно включалась в счет за ее пребывание на балу. Да много еще чего, несуразного.

Вот, например, поездки на турниры в Москву. Для ПРО бронировался только тот отель, в котором проходил турнир. Четырех или пятизвездочный. Само собой, оплачивался билет на самолет, а так же командировочные. И каждый выход ПРО на паркет со своей ученицей. И еще ланч и ужин, и, по желанию, афте-пати вечеринка. В итоге, двухдневный турнир (стандарт и латина проводились в разные дни, и студентки, танцующие обе программы, неизбежно оставались в Москве на два дня) — обходился тысяч в сто, это не считая регистрации на сам турнир, в среднем, по тысяче рублей за танец.

И самым нелепым была даже не дороговизна сего мероприятия, а то, что ни у одной студентки не было никаких гарантий. Не было уверенности, что пойдешь на тот турнир, на который хочешь, что станцуешь столько танцев, сколько хочешь. И даже в том, что будешь танцевать в своей возрастной группе и своей группе сложности. Зачастую приходилось идти на компромисс. И самым богатым и самым наглым всегда доставались лучшие варианты.

Лея отлично помнила историю другой студентки, Олечки. Не безумной блондинки, такой же МИДЛ, как и сама Лея. Девочка-трудяжка, не «безлимитная домохозяйка». Так вот у этой Олечки был ПРО, Олег, с которым они целый год готовились, ставили программу. Оля танцевала и латину, и стандарт. То есть платье шилось и латинское и европейское. К слову, платье для европейской программы у любого портного стоило в три раза дороже, чем для латины. Но Олечка была большой рукодельницей — оба платья сшила сама, проявив отличный вкус и изобретательность.

Оля была первой студенткой, с которой Олег начал работать в КЛУБе. И очень работоспособной. Их успешное выступление на клубном балу позволило Олегу заявить о себе, как о преподавателе. Но очень скоро Оля перестала быть его единственной студенткой. К нему выстроилась очередь. Оля была девочкой разумной, нежадной, никогда не делала трагедии из того, что помимо нее есть другие Эм. КЛУБ оставил за ней кое-какие привилегии. В частности, если все другие девочки должны были записываться на уроки к Олегу за месяц, то Олечка — всего за две недели.

К турниру Олечка готовилась основательно. Им с Олегом предстояло танцевать двадцать танцев — по двум категориям в пяти танцах европейской и пяти танцах латиноамериканской программы. Готова Олечка была просто блестяще. Лея даже подумала, что им с Пашей ну никак не перетанцевать Олю с Олегом. И тут случилось непредвиденное. Олег ушел из КЛУБа. Вместе с ним исчезли одна «сумасшедшая блондинка» и одна студентка МИДЛ. Поговаривали, что они увели его из клуба «для частного использования». «Располовинили», так сказать. Позже слухи подтвердились, когда троицу «застукали» на московском турнире.

Оля была просто убита горем. Она потеряла все — партнера, две программы, сорок тысяч регистрационного сбора. Авиабилеты ей удалось вернуть, бронь гостиницы аннулировать. Но дело было даже не в деньгах. Точнее, не только в деньгах. Хотя их на подготовку двух программ было ухлопано немеряно. Клуб, конечно, предложил ей другого преподавателя. Но как можно заменить партнера, с которым ты прозанималась год? Олечка была, как подстреленная птица. Ходила молчаливая и печальная, как тень из балета «Сильфида». Еще пару недель на группы, а потом ушла из КЛУБа навсегда. Тень растаяла…

Не то, чтобы Лее было жалко Олю. Годы в балетной школе приучили ее к тому, что друзей в танцах нет и быть не может. Тебе в спину всегда кто-то дышит. И даже если кому-то из девочек удалось выбиться в солистки, то рядом с ней всегда стоят еще две танцовщицы и учат ее партию. И, если кто-то из двух дублерш окажется лучше, будет произведена рокировка — моментально и безжалостно. Поэтому Лея никого не жалела и дальше сдержанного кивания головой никогда не заходила.

Как ни крути, а одной конкуренткой у Леи стало меньше. Но закралась предательская мысль, что все то же самое могло случиться и с ней. Потерять Пашу было бы совершенно невыносимо. То же самое, как для поэта потерять вдохновение. Или для пианиста лишиться руки. Но Лея старалась не думать о плохом.

«Может быть, как-нибудь все обойдется? — думала она.

Глава 10 Вера (после турнира)

Гарик оказался славным парнем во всех отношениях. Ну, не во всех. Кое-что Вера пока не успела проверить. Но и до этого еще обязательно дойдет. Пока они ждали окончания всех заходов, Гарик разговорился. А поговорить он любил. Гарику было двадцать шесть лет, и он не так давно приехал из Ростова по приглашению одного из питерских клубов. Для обучения детей бальным танцам. Но самому танцевать тоже душа то просит. Есть спортивная партнерша, в том же клубе. Нашел еще студентку, подготовил к турниру. Пришел выступать, а ее все нет и нет. А потом обнаружил СМС в своем телефоне. Пока ехал в метро, не заметил.

— Дальше ты знаешь, — парень вперил в Веру свои круглые зеленые глаза.

«Бедняжка какой! На метро ездит» — подумала Вера. Сама она водила машину давно, уже лет пятнадцать, и не могла уже представить, что может быть как-то по другому.

СМС было от Кирилла Красильникова. Гарик сначала обрадовался. Он не так давно познакомился с этим питерским танцором и рассчитывал пообщаться с ним на турнире. Когда Гарик открыл СМС, радости поубавилось. Сообщение гласило:

«Гарик, привет! Передай моей ЭМ, что меня на турнире не будет. Простудился. Она в черном платье с голой спиной. И с дурацкой челочкой». Сам он ей позвонить, видимо, побоялся.

Гарик покрутил головой в поисках одинокой Эм и обнаружил только одну кандидатку — маленькую, глазастую, с крупным, тонкого рисунка носом, чем-то похожую на птичку. В черном платье. «Номер 46» — это было второе сообщение от Кирилла. Теперь уже ошибки быть не могло. Это она. Ну, как-то странно она причесана и накрашена. Обычный хвостик, челочка и из косметики только тушь на ресницах. Но зато ее очень много. Платье скромное, без расклейки камнями. Монашка какая-то.

«Хоть бы написал, как зовут, ситуация то идиотская» — подумал Гарик, — а моя-то девушка где?

Его студентки все не было. Сообщение от нее упало через секунду. Поражающее своей прямотой и беспардонностью. Гарик не расстроился. Барышня ему досталась с придурью, последние несколько тренировок она была явно неадекватна. Где-то в глубине души Гарик даже подсознательно был готов к такой ее выходке. Обидно было только то, что здесь, сегодня он не сможет заявить о себе, как о ПРО на этом турнире. А такой был бы шанс для начала карьеры в Петербурге.

Впрочем, вот сидит ничейная партнерша… Гарик был немножко авантюрист. Поэтому и предложил Вере выйти вместе. Был, конечно, страх. Вдруг она упорно «не ведущаяся»? Но, как говорится, кто не рискует…

«Монашка» оказалась молодцом! Быстро схватывает, цепко запоминает, неплохо двигается. Ну, «деревянненькая», конечно. Но ведь не танцовщица же, ей простительно.

Отсудили их неважно, в чаче на почетное четвертое место, то есть на последнее, поскольку в заходе было всего четыре пары, вот румбу оценили выше, на третье. А в этом заходе было уже шесть пар. Вере повесили на шею медаль. Первую в ее танцевальной жизни. С Кириллом они всегда болтались на последних местах. И тут такая удача. Видимо, партнер ей достался «козырный».

— С Кирюхой я так хорошо никогда не выступала, — заявила до жути довольная Вера и потащила Гарика в бар отеля, отмечать. И удачное выступление, и неожиданное обретение нового партнера.

— Так здесь же дорого, — удивился Гарик.

— А…. Плевать — один раз живем, — весело ответила Вера. — Что ты будешь пить?

— Боюсь, что ничего. Развезет. Я сегодня не ел.

— Как так? — удивилась Вера.

— Ну… — Гарик замялся.

— Сейчас мы это исправим. — бодро отреагировал Вера.

— Что тут у вас есть поесть? — строго спросила она официанта, «включив начальницу».

— Только сэндвич клубный, — как бы извиняясь пролепетал тот.

— Тащи!

— Вам с тунцом или с говядиной?

— С говядиной! И побыстрее.

— Да, да сейчас приготовят.

В ожидании заказа Вера принялась рассматривать Гарика. Первым делом проверила наличие кольца на пальце. Не было! Обычно она секла это сразу, на автомате, но больно уж «валидольны» были обстоятельства их знакомства. Мальчик, конечно, не бесспорный красавец, но довольно приятный. Говорит певуче, как все южане, улыбается открыто и искренне.

Минут через пятнадцать приехала огромная тарелка с горой картошки фри и сэндвичем, разделенным на четвертинки, с торчащими разноцветными шпажками.

Гарик принялся за еду, а Вера сидела напротив и смотрела, как он поглощает эту огромную порцию. И ей вдруг безумно захотелось, чтобы он сидел у нее на кухне и ел там. Причем каждый день. Вот до жути захотелось. И никаких Кирюхисов с бесконечными пьяными дебошами.

— А где ты живешь? — спросила Вера.

— У приятеля, на Сенной площади. — Гарик сделал ударение на «е». Видимо, и правда, недавно приехал. Еще и названий улиц толком не выучил. — Только неудобно, давно уже живу, стесняю.

— У меня квартира стоит пустая. Могу тебе сдать. Пятнадцать тысяч всего. — оживилась Вера.

— Думаю, для меня пока это дороговато, смутился Гарик. Мне бы комнату.

— Хорошо, семь, — тут же согласилась Вера. И да, я тебе за выходы как бы должна, так что аванс заплачен, поехали твои шмотки забирать.

Гарик, слегка захмелевший от еды и немного обалдевший от того, как неожиданно устроился его квартирный вопрос, откинулся на спинку дивана. Вперил в овую Эм большие круглые глаза.

— Эх, жалко что не карие, но тут темно. Почти карие, уговорила Вера саму себя.

Глава 11 Кирилл против Полины

Полинины отлучки на турниры очень не нравились руководству клуба «Джунгли». И ее уволили.

Полина пришла в последний раз, тихо переоделась, провела тренировку, как обычно, на высшем уровне — энергично, с хорошим настроением. А после разрыдалась.. Аля и Света пытались ее утешить, Алевтина даже спросила, в каких еще клубах у Полины группы. А их было немало.

Семья у Полины была сама я обычная. Родители — хореографы в школе. Не в балетной, в обычной, общеобразовательной. Бальные танцы — удовольствие дорогое. Чтобы как-то свести концы с концами, Полина крутилась, как могла. Днем лекции в Университете физической культуры, а вечером уроки в разных клубах. Иногда по два за вечер. Полина летела из клуба в клуб, иногда даже опаздывала на пару минут. Но группа всегда получала свое занятие целиком. Полина зубами выгрызала дополнительные пять минут у следующей группы. Ее девочки не должны пострадать ни в коем случае.

И таких девочек было человек двадцать, кто ходил к ней в разные клубы, постоянно, годами, кочуя из клуба в клуб за любимым преподавателем. Она такая была одна. Полину знали практически во всех танцевальных клубах. И фамилии было не нужно. Если девочка говорила, я занимаюсь в группе у Полины, то все знали, у какой Полины.

Полина горько плакала в раздевалке и никак не могла успокоиться. Пропали четыре тысячи ежемесячного дохода, на которые можно было купить целых полтора часа тренировки с великой Гейнор, страшно сказать, сколько раз чемпионкой Европы и мира. Конечно, Гордей тоже зарабатывал, и даже побольше Полины. Но она не хотела сидеть у Гордея на шее. Партнеры должны вносить равную лепту в свое танцевальное развитие.

Слава Богу, ей не приходилось платить за Гордея. А сколько таких партнеров «на оплате»? Многие мальчики с детства привыкают к тому, что родители их маленьких партнерш оплачивают дорогие частные уроки с преподавателями, покупают им танцевальные туфли, шьют костюмы обоим за свой счет. И воспринимают эту ситуацию, как должное. Но Гордей не такой. Хотя мог бы и про «оплату» завести разговор.

Дело в том, что она не была лучшей партнершей для него. Полина поздно пришла в бальные танцы. И не откуда-нибудь из плавания или дартса. Она пришла из балета. Но классическая хореография — нечто совершенно особенное. С латинской философией движения у нее мало общего. Другая постура, иная техника. И даже одни и те же элементы и даже целые танцы исполняются по-разному. Сравните Венский вальс и балетный вальс. Это два разных танца.

Полине многое пришлось начинать сначала. В четырнадцать то лет. Ее потенциальные соперницы в этом возрасте уже танцевали сумасшедшую по сложности программу, а Полина разучивала элементарные вещи, типа «ча-ча-раз». Конечно, годы занятий балетом не прошли даром и выработали у нее стойкость характера, умение терпеть боль, перегрузки, беспрекословно слушаться преподавателей. Для спортсменки качества просто незаменимые.

Но в клубе «Питер», куда она пришла после балета, с ней никто не хотел вставать в пару. Втайне глотая слезы, Полина молотила на зеркало свои основные элементы. Погладывала на Гордея. Но тот был для Полины далеким и недоступным, как Эверест. Она украдкой наблюдала, как он тренируется со своей красавицей-партнершей Алиной Кельн.

***

Какой же он все-таки классный! Горящие, черные глаза, густые кудри, отрешенный взгляд. Романтический герой. Герой не ее романа. Но это только пока он танцует с Алиной. Гордей обязательно будет танцевать с ней. Он будет ее партнером. Когда-нибудь. Чего бы это ей не стоило!

***

И Полина еще сильнее скручивала бедра и тянула носок. Партнер для нее нашелся. Увы, это был не яркий красавец Гордей, а всего-навсего Гарик, небольшого роста, скромный мальчик из Ростова. Хотя, Полина и сама была маленькая, так что Гарик подходил идеально. Для нее и то, что Гарик, танцор международного класса, вообще посмотрел в ее сторону, а тем более, предложил «попробоваться» с ней, означало большую удачу. И Полина послушно изобразила радость на лице. Просмотр прошел удачно для Полины и неудачно для Гарика.

— Не вставай с ней, поздно пришла, никогда не нагонит» — отрезала Аделина, главный тренер клуба. Сердце Гарика сжалось. Он тоже поздновато пришел в танцы, в четырнадцать. Хотел в бассейн, плавать, но не хватило пары сантиметров роста. Пришлось идти в восточные единоборства. Однажды, проезжая мимо дома культуры, он увидел объявление: «Набор в группу бальных танцев — ча-ча-ча, самба, квикстеп».

— О, степ! — подумал маленький Гарик, — круто! — он всегда хотел научиться бить чечетку. И подумал, что это оно и есть. Пришел. Наслушался красивой музыки, приметил красивую девочку, встал с ней пару и остался.

— У нее расшатанный тазобедренный сустав. Уходит за бедро, с ноги ее не вытащишь! Это все от минусовой растяжки. Уродуют их там, в балете. Поздно пришла в бальные танцы, да еще такой брак. Не совсем, конечно, дрова. Но и танцевать хорошо не будет никогда. На фиг-на фиг, надо ее каждый раз из-за бедра вытаскивать, — не унималась Аделина.

И Гарику вдруг стало отчаянно жалко эту смешную девчонку с кошачьей мордочкой. Кулаки сами-собой сжались. Он упрямо дернул подбородком:

— Значит, буду вытаскивать!

«Попал бедняга» — огорченно подумала Аделина. Но спорить не стала. Гордей и Алина — вот основная пара клуба. Поэтому Гарик сильно в расчет не брался. Детей тренирует хорошо, а свои результаты — не особо важно.

Так у Полины появился партнер. Она в паре! Гарик терпеливо учил ее всему, что знал. Но, правда, и за ошибки пинал больше всех, и гонял нещадно на тренировках. И рот Полине частенько затыкал. Короче, ни в чем себя не сдерживал. С Полиной обращался бесцеремонно, словно бы она была фраком, галстуком-бабочкой, танцевальными ботинками, подтяжками или каким-то другим танцевальным реквизитом. Его, Гарикова, индивидуального употребления.

Впрочем, все партнеры в клубе вели себя приблизительно одинаково. «Нами дверь открывают» — горько говорили девочки между собой. И терпели, во имя своих спортивных задач. Полину такое отношение расстраивало и огорчало, а иногда просто бесило, но она тоже послушно молчала. И ждала, когда же наступит ее звездный час.

Они с Гариком являли уже крепкую, хорошо станцованную пару. Пара дважды съездила в Англию, не вошла в первую сотню. Блэкпул встретил Полину бесконечным танцевальным счастьем, которое просто било ключом отовсюду. И не очень важно, какое место ты занял на соревнованиях. Главное, что ты был частью этого огромного праздника.

Этот провинциальный английский городок — подлинная Мекка для любого танцора. Благодаря Танцевальному Фестивалю. Он проходит по традиции в конце мая и собирает лучших танцоров мира на чемпионаты, а лучших преподавателей и теоретиков бального танца — для чтения лекций на Конгрессе.

Любопытная и деятельная Полина отчаянно вертела головой, стараясь не пропустить ничего интересного. Точнее, пропустить его как можно меньше. И все мечтала, что когда-нибудь приедет сюда вместе с Гордеем.

Кирилл в Блэкпуле ни разу не был. При несомненном таланте он так и не закончил ни одного взрослого танцевального сезона, не набрал очков даже на С класс. Так и застрял в Е. Хотя по детям и юниорам выступал довольно успешно. Всему виной алкоголическая юность и загубленная пьянками молодость.

Отсутствие нужной квалификации не помешало Кириллу «подвинуть» Полину в клубе «Джунгли». Книжка танцора у него была. Ее купила для Кирилла Вера, в ту пору, когда он еще был ее возлюбленным.

Как несправедливо! Полина всю душу вкладывала в каждую тренировку, всем девочкам успевала уделить персональное внимание. Ну да, она пропускала тренировки в «Джунглях», но она ведь всегда находила себе замену. Полина еще немного поплакала, потом немного утешилась, вспомнив, что сегодня на тренировке она увидит Гордея.

Алевтина и Света тоже были сильно расстроены, но остались в «Джунглях» на пару занятий, чтобы доходить свои абонементы.

— Привет, девчонки. Меня зовут Кирилл, — подмигнул им сухощавый парень, лысоватый, с большими карими глазами. — Но вы можете звать меня Кирюша, если вам так больше нравится. Света и Алевтина переглянулись. Двигался этот новоявленный тренер отлично, объяснял доступно, улыбался и шутил. Светочке с ним заниматься понравилось. А Алевтине Кирилл был давно знаком. Объявилась Полина. Она перешла тренироваться в какой-то новый клуб, приглашала Алю и Свету. Но ездить туда было ужасно неудобно, и абонемент там был увесисто дорог. Девчонки погоревали-погоревали об отсутствии Полины и остались в «Джунглях».

Глава 12 Алевтина и Кирилл

У Кирилла удивительный голос. Мягкий, бархатный, обволакивающий. Что немного не вяжется с его слегка свернутым набок носом. Для Алевтины Кирилл все еще был «мальчик», лет на десять точно моложе. Но он был какой-то …потасканный. Резкие, почти хищные челюсти, складки на шее. И волосы на голове уж больно редкие. Все-таки большие залысины очень старят мужчину. Алевтина никак не могла отделаться от мысли, что Кирилл сидел в тюрьме. Во-первых, было в нем что то неуловимо порочное. А во-вторых ее поразило то, что Кирилл производит впечатление человека, на какой-то момент выпавшего из жизни. Не смотрел, не читал, не помнит того, что знают решительно все остальные люди.

Но это так, лирика. Самое главное было то, что Кирилл был отличным тренером. Можно даже сказать — талантливым. Он умел вовремя пошутить, разрядить обстановку, иногда подурачиться, иногда добавить серьезности и придать важность моменту. А какие-то из его сентенций врезались Алевтине в память на всю жизнь.

— Вот, в обычной жизни ты Света, — взялся Кирилл за Светочку. Та смутилась и опустила глаза. — А в танцах ты СУПЕР СВЕТА, — вещал Кирилл, гордо подняв голову и развернув плечи. При этом он тут же стал на пару сантиметров выше. — Когда вы выходите из зала, вы можете сутулиться, смотреть в пол. Но в зале это нельзя. Зал — это храм. Храм танца.

Точнее, пожалуй, и не скажешь! Очень скоро привычка разворачивать плечи и открывать грудную клетку укоренилась и в обычной жизни, не танцевальной. Алевтина теперь ходила, гордо подняв голову, возвышаясь над суетой.

Алевтина очень хотела, чтобы латиной занялась дочка Лиля. И даже вытащила ее на одну тренировку в «Джунгли». Но Лиле парные танцы категорически не понравились. Кирилл все уши прожужжал Алевтине, что у нее бесподобно способная дочь. Он советовал Але обратить внимание на возможность индивидуальных уроков для Лили. Кирилл передавал приветы, зазывал на тренировки. Но дочь наотрез отказалась ходить на танцы. Ей больше нравилось рисовать.

Отчаявшись заполучить в ученицы дочку, Кирилл взялся за маму. Ему очень нужны были индивидуальные занятия. За этим он в «Джунгли» и пришел — набрать клиентуру. Каждый урок начинался и заканчивался наставлениями на путь истинный. То есть на путь индивидуальных тренировок в паре. С ним, с Кириллом. Обязательно несколько реплик было посвящено турнирам. Как это круто — и прическа гладкая, сияющая, и ресницы огромные, и платье все в «камнях»., то есть в стразах Сваровски. «Веревки» — длинная бахрома. «Полотенцами» — платья из полотнищ с разрезами. То есть вся эта красота имела какое-нибудь пренебрежительное прозвище. Словно в насмешку над людьми, которые зачастую во всем себе отказывали, но покупали или шили роскошные наряды.

Кирилл настойчиво удобрял эту почву бальных танцев, надеясь, что на ней взрастет пара-тройка студенток.

***

Вера то у меня «соскочила». Гарик увел, шельмец. Впрочем, я сам виноват, запил тогда крепко. На турнир даже не явился. А Вера и Гарик взяли и вышли вместе! Импровизацию «слабали»! И места получили хорошие. Вера — не дура, баба умная, вцепилась в Гарика мертвой хваткой. Теперь все «индивы» ему, квартирка на Колокольной ему, я сам видел его сумку и танцевальные рубашки в шкафу. Даже собирался одну из них стащить, но Верка увидела и отобрала. Из постели меня тоже подвинули. Гарик ли или еще кто, непонятно. А Верка, она такая — не сознается. И как я только не пытался ее вернуть. Все без толку. Верка — кремень. Убирайся из моей жизни». И хоть ты тресни!

***

И Кирилл исчез. Кардинально. Совсем. Поехал в Анкару преподавателем латины. На целый год. Понимал, что только так удержится от очередного запоя.

Год в Турции был для Кирилла настоящим раем — отличная погода, вкусная еда, прикольные друзья. И одновременно — адом — постоянное, долбящее мозг, сводящее горло и лишающее дыхания ЖЕЛАНИЕ ВЫПИТЬ. Оно неотступно преследовало Кирилла. Красильников глушил его крепкими сигаретами и литрами кофе. Приторно-сладкого. Все смеялись над этой его привычкой собрать пакетики с сахаром со всех присутствовавших и засыпать в свою чашку. Бармен, завидя его, всегда ставил на стойку сахарницу и пепельницу.

Кирилл возвращался в Питер до неприличия загорелый и безмерно счастливый. Вот уж «надерется»! И ушел в запой. Турецкие денежки он спустил за месяц…. Едва «просох», узнал, что в «Джунглях» тренера меняют, побежал устраиваться. Пока кто-то другой не пришел на это место. Клуб на «Гостинке». Крутой. Купол Исаакия видно из круглого окна в зале. Публика должна ходить денежная. Вот бы попалась вторая Верка Смирнова. Хотя нет, надо, чтобы доходы были, как у Верки, но чтобы помоложе. И характер не такой сварливый. Чтобы была добрая и покладистая.

В свои двадцать девять Кирилл понимал, что добрая и покладистая богачка — это что-то нереальное, из области фантастики. Или из сказки. Обычно тетки на дорогих машинах были как раз стервозные и упрямые. Кирилл отлично запомнил одну — высокую холеную блондинку с длинными волосами. Она вылезла из белой «Каены», смерила его оценивающим взглядом. Не спеша прошла в зал, который он арендовал. Как бы нехотя встала в пару. Кирилл скосил глаза в зеркало. Он ей подошел и по росту, и по фактуре. Ну а ведение, конечно, было на уровне, тут он расстарался. Кирилл знал, как понравиться женщинам. И как мужчина, и как партнер.

А вот с ценой урока вышел «облом». Кирилл запросил две тысячи за час. За шестьдесят минут, не за сорок пять! А это чувырла — полторы и все тут! И ничем ее не столкнешь, уперлась не на шутку. Так и не склеилось ничего. Она больше платить не хотела, а Кирилл танцевать эту Лену-Каену за полторы считал ниже своего достоинства. Пару уроков возьмет и исчезнет. А раз так — надо снимать с нее по полной, не мелочиться. «Каена» обещала подумать, но так и не перезвонила.

И тут подвернулась Алевтина. Видно, что тетка упорная, хоть и неспортивного вида. Кирилл решил, что эту и на турнир можно раскрутить.

Но раскручивать пришлось долго. Целый год. Потому что с деньгами у Алевтины было не очень. Выплачивает долги своей разорившейся фирмы. Но Кирилл Красильников упрямо окучивал вариант под названием «Алевтина Адажий».

«Надо, чтобы она сама захотела на турнир. Со мной. Только она такая тертая, — думал Кирилл, — Нужно как-то хитро подступиться. И намертво зацепить, чтобы не соскочила».

Почти полгода знакомства они не могли перейти на «ты». Обычно это у Кирилла было запросто, на раз-два-три. А тут он не мог. Уж больно дамочка неприступная. И взгляд такой, как будто она видит его, Кирилла, насквозь, со всеми его черными мыслишками. Поэтому он соблюдал осторожность. Обычно действовал быстро и наверняка — пара комплиментов, постельные экзерсисы и вот она уже жить без тебя не может. И смысл всей ее жизни уже заключен в танцах в паре с тобой и в турнирах.