Бесплатный фрагмент - Ограбление Афродиты, или судьбы ушедших богов

Моей жене Ларисе посвящается

От автора

Эту историю рассказал мне мой друг Миша Коршунов, а ему, одна очень красивая греческая пара пожилых супругов, когда он отдыхал на Кипре. Как хороший адвокат, Миша попытался найти документальные подтверждения, и частично, ему это удалось. Он даже летал в Израиль, где обнаружил факты, свидетельствовавшие, что Мойше Гольдман реальное лицо. Более того, история «чёрных копателей» попала на страницы мировой прессы в 2014 году.

Что же касается второй части этой детективной истории, то оставим её на совести двух красиво состарившихся людей, пронёсших свою любовь через всю жизнь, смешно называющих друг друга Афа и Гера.

Говорят, что и сегодня, их можно увидеть гуляющими по берегу моря в районе Пафоса, у развалин древнего храма Афродиты. Они бережно держат друга-друга за руки, нежно смотрят в глаза. Афа любит купаться на рассвете, как раз в той бухте, где по легенде из морской пены появилась божественная Афродита. Гера ждёт её на берегу, чтобы подать полотенце и помочь вытереть плечи и спину. И если у наших любознательных читателей рассказанная история вызывает справедливое сомнение, то добро пожаловать на Кипр. Вы можете сами расспросить их обо всём что было.

Часть I

1

Краснодарский край, окрестности станицы

Вышестеблиевской.

4 июля, наши дни, около трёх часов ночи

— Кажись, приихалы.

— Погодь, это точно то место?

— Да, то. Бачишь усэ и. Вон стара ферма, а вот опора ЛЭП.

— Похоже.

Водитель старенькой «Нивы» погасил фары. Машина стояла, упёршись в небольшой пологий холм, густо поросший степными травами. Скрипнули двери, двое мужчин вылезли наружу. Стали быстро выгружать инвентарь: лопаты, кирки, верёвки, фонари. Закончив, осмотрелись. Было тихо. Погода ясная: луна и звёзды. Как в песне: «Hiч яка мiсячна, зоряна, ясная, видно, хоч голки збирай». Иногда набежавшие порывы ветра превращали степь в море, колыхая высокие ковыли. Пару километров пришлось ехать полем, когда машина более чем наполовину была скрыта в траве.

— Погода нам в помощь. Должны быстро найти, — тихо сказал один.

— Тильки комарьё донимает, — заметил второй, размазывая упыря по щеке. — А шо шукаем?

— То, не знаемо что, как в сказке, чем дальше, тем страшнее. Посвети, — приказал первый, видимо старший.

Он достал из офицерского планшета фотографию круглого медальона с тиснёным изображением длинноволосой женщины и показал её компаньону.

— Ищем эту цацку, медальон, кажись «седой». Хозяин сказал: «Это главное». Всё остальное, что найдём, то наше. Обещал хорошие деньги.

— А шо це за мисто, а то я небижчиков дюже опасаюсь?

— Не боись. Погост дальше, а здесь храм был.

— Церква, шо ли? В церкви ничёго брать нельзя, заборонено, грех это.

— Дурень, храм языческий. Посвящён Афродите, ещё та шмара была, так что не журысь, двигай копытами.

Две тени бесшумно двинулись к холму.

— Где-то здесь должен быть ход в подземелье. Свети сюда. Ага, вот кольцо. Давай тяни. Точно он, лаз, всё, как рассказывал. Давай смелей, казак. Вот, добре.

Копачи оказались в небольшой комнате с невысокими потолками, но стоять можно было в полный рост. Луч фонаря выхватил замкнутое земляными стенами пространство. Вместо потолка — сплетённые корневища травы, с которых постоянно осыпались мелкие комья земли. Верх не обвалился только потому, что его поддерживали несколько мощных брёвен, поставленных, видимо, недавно. В древности свод опирался на четыре мраморных колонны, две из которых ещё стояли, пытаясь выполнить свою миссию, остальные оказались расколотыми и валялись по всему подземелью. Пол был покрыт мозаикой, которая местами проступала сквозь пыль и комки земли. Разноцветная смальта сверкала в свете фонаря, формируя причудливые картины и узоры. Луч выхватил обнажённую женщину с отличной фигурой, которая, как бы уходя в даль, манила за собой птицу очень похожую на гуся. Гусь не хотел, чтобы женщина уходила, и схватил её за край туники, чтобы задержать. Лёгкая ткань стала сползать, обнажая спину древней красавицы. Особенно мастеру удалась та часть композиции, что анатомически находилась между поясницей и обратной стороной колена. Один из незваных гостей застыл, рассматривая заинтересовавшую его деталь.

— Петро, не тормози. Треба брать своё да рвать когти.

— Иду, Степан, иду. Тут така жинка, глаз не отвесть. Дивись.

— Ты лупалы отвори. Тут тоже краля что надо.

Оба замерли. Лучи фонарей выхватили из тьмы великолепную античную статую Афродиты. Скульптура стояла на невысоком постаменте с надписью «ἀπάτη».

У ног мраморной богини лежал серебряный медальон.

— Опаньки, вроде он, — проговорил старший. — Берём и валим. Что-то не нравится мне эта хаза.

— Как усэ? Требы ещё пошукать, шо нам на разживу.

— Фортануло, не пыли. Тикаем!

Мужчина протянул руку, потянул на себя, но медальон оказался привязанным небольшой цепочкой. Второй конец которой уходил в отверстие у основания скульптуры. Неожиданно в темноте что-то скрипнуло. Степан инстинктивно вжал голову в плечи и немного отклонился в сторону. Не успел он и глазом моргнуть, как деревянная палица, просвистев над ухом, больно ударила его по плечу.

— Ё-моё! — выругался незадачливый расхититель древностей, потирая ушибленное плечо. — Посвети сюда, Петро.

В глубокой нише, как в пещере, стояла ещё одна скульптура — громадный мускулистый мужик в львиной шкуре, накинутой на голову, и с огромной дубиной в руке. Видимо, изваяния были соединены ещё в древности хитрым механизмом. Любой незваный гость, потянувший за медальон Афродиты, получал удар палицей от Геракла. Ловушка для расхитителей могил и храмов всех времён и народов. Копачу повезло, а может, механизм со временем поизносился. Степан аккуратно, как сапёр, обезвреживающий растяжку, отцепил медальон и бережно положил его в сумку.

— Всё, Петро, уходим.

— Погодь, — молодой напарник ещё раз осветил скульптуру Геракла. — Бачишь, у него колчан за спиной? Перья на стрелах пыхают як золото.

— Уходим, Петро, оставь!

Но Пётр уже потянулся к колчану.

— Ой, — неожиданно вскрикнул он, — кажись, порезался. Вот незадача.

По привычке он облизнул палец, чтобы остановить кровь. В этот момент старший схватил его за шиворот и потащил к выходу. Оба копателя выбрались на воздух и быстрым шагом пошли к машине. Однако с Петром стало твориться что-то неладное. Парень несколько раз споткнулся, ноги совсем его не слушались. В глазах потемнело.

— Что ты плетёшься как неживой, — прикрикнул недовольный Степан. — Шире шаг. Пятый час. Светает.

Ответа не последовало. Степан обернулся. Петра нигде не было. Он пошёл обратно, где только что раздавался шорох следовавшего за ним товарища. Луна спряталась в одинокое облако. Стало темно и страшно, как бывает в предрассветный час. Степан споткнулся и чуть не упал. На земле лежал его компаньон. Зрачки его закатились, и Луна осветила пустые белые глазницы. Петро был мёртв. Степан в ужасе попятился от тела, потом развернулся и побежал быстрее к тому месту, где оставил свою «Ниву».

2

Краснодар, Гаврилова 96, Главное управление внутренних дел по Краснодарскому краю. Отдел по борьбе с международной преступностью (Интерпол).

4 июля, наши дни, 11.00

— Товарищи офицеры. Совещание закончено, — сухо сказал полковник Зубенко, начальник регионального отдела Интерпола. Если вопросов нет, приступайте к работе.

Заскрипели отодвигаемые стулья. Люди, одетые самым обычным образом, кто в джинсах, кто в цивильных костюмах, начали расходиться.

— Ефимова, — окликнул Зубенко стройную блондинку лет тридцати, — Лариса Владимировна, задержитесь.

Женщина вернулась на своё место. Полковник Зубенко, единственный из участников совещания, кто был в форме, встал из-за стола, подошёл к сейфу, откуда извлёк тонкую папку зелёного цвета.

— Пришёл запрос из Центрального офиса. Просят помочь. Знаю, что вы перегружены, но дело срочное, к тому же почти ваш профиль.

Зубенко посмотрел на подчинённую в ожидании вопросов, но она молчала.

— Так вот, — продолжил Зубенко, — дело касается контрабанды древностей, добытых незаконным путём. По мнению экспертов, почти все они из наших мест: Кубань, Кавказ, Черноморское побережье, — Зубенко протянул папку: — Займитесь. Это срочно.

Женщина взяла папку, открыла. Там был всего один лист. Лариса быстро пробежала глазами короткий текст на французском языке.

— Вопросы? — спросил Зубенко больше по инерции, чем из-за желания что-либо обсуждать.

— Товарищ полковник, вы же знаете, я занимаюсь наркотиками. Операция «Доза» в разгаре, некогда дух перевести.

— Знаю, но больше поручить некому.

— Как некому? Почему некому? — возмутилась Ефимова, хотя голос её звучал спокойно и ровно, как метроном.

— Да потому что у тебя муж историк, а тут история, будь она неладна. Плюс языки знаешь. Если что, сможешь им грамотно ответить, чтобы не грузили нас своими головняками.

— Саша — специалист по современной Америке, а не археолог, вы это, Владимир Ильич, прекрасно знаете. У меня, между прочим, испанский и немецкий, а запрос на французском!

— Вот видишь, ты единственная, кто понял, что бумага на французском. А Сашка твой в универе работает, всех там знает и нам всегда помогает. Сведёт тебя с археологами. Съездишь, переговоришь, составишь ответ в Париж и занимайся своими нариками на здоровье.

— Лион, — как бы про себя сказала Лариса.

— Что? — переспросил Зубенко.

— Я говорю, штаб-квартира Интерпола в Лионе, а не в Париже.

— Тем более, — Зубенко хотелось скорее свернуть тему.

Лара ещё раз прочитала запрос.

— Информации крайне мало. Разрешите связаться с исполнителем, уточнить детали. Желательно сузить круг поиска.

— Лады, готовь запрос через Москву, я подпишу.

— Есть. Разрешите идти?

Полковник молча кивнул. Майор Ефимова почти дошла до двери кабинета и даже взялась за ручку.

— Лариса Владимировна, — окликнул Зубенко. Она обернулась. — У тебя всё нормально?

— В смысле? — удивилась она.

— Ну, там, дома. С Александром и вообще?

— Да вроде нормально, а что?

— Психолог наш волнуется, просил тебя зайти.

— Зачем? — ещё больше удивилась Ефимова.

— Результаты твоей стрельбы его ошарашили.

Зубенко достал из стола аккуратно сложенную в несколько раз ростовую мишень и положил её на стол.

— Вот, — тихо сказал начальник, — я сам, того, удивился.

Лара подошла к столу и развернула бумагу. Ростовая мишень заняла почти весь стол. В том месте, где у нарисованного преступника должны были находиться гениталии, зияли пять аккуратных отверстий.

— По-моему, кучно, — довольно заметила Лара.

— Ефимова, ты дурочку не включай. Это что, я тебя спрашиваю? Все опера отстрелялись нормально, одна ты выпендрилась.

Лариса улыбнулась.

— Владимир Ильич, так Палыч, инструктор наш по стрельбе, на установке сказал: «Представьте, что перед вами маньяк, Чикатило». Опера среагировали как нормальные мужики. Били на поражение, кто в лоб, кто в грудь.

— А ты?

— А я как женщина. У меня к маньякам особое отношение. На остальных мужчин это не распространяется.

— Слава богу, успокоила. Иди работай. А к «психопату» нашему зайди. В следующий раз будешь стрелять как все. У нас сама знаешь: «Пусть лучше безобразно, зато единообразно».

3

Краснодар, Чистяковская роща.

Семь дней спустя, 17.00

Мужчину в красной футболке и светлых брюках, сидящего на лавочке, Степан заметил сразу. После ночного происшествия он не находил себе места. Петра рано или поздно хватятся, возникнут вопросы, на которые, учитывая его непогашенную судимость, отвечать будет сложно.

Копатель подошёл и молча сел рядом с Красномаечником.

— Принесли? — спросил тот без всяких приветствий.

— Принёс.

— Покажите.

— Экий ты шустрый, не егози, — Степан достал пачку дешёвых сигарет и закурил.

— Я просто хочу убедиться, что вы принесли именно то, что я просил.

— Не переживай, всё в ажуре. Седая медалька с бабой как на фотке.

— Так в чём дело? — заволновался Красномаечник. — Я посмотрю, рассчитаюсь и всё, разойдёмся, как в море корабли.

— Есть одно но, — тихо сказал Степан, выдыхая едкий дым прямо в лицо собеседнику.

— Какое ещё но? — сглотнул собеседник.

— Цена другая.

— Как другая? Почему? Мы же договаривались? Я вам всё рассказал, дал чёткие инструкции.

— Через твои «инструкции» дружок мой Петро помер.

— Как помер? Что случилось?

Степан рассказал о дубине Геракла, порезе Петра и его мучительной смерти.

— Так, так, так, — задумчиво проговорил Красномаечник. — Вот тебе и Афродита Аппатура.

4

В то же время. Сочи.

Федеральная территория «Сириус».

Олимпийский проспект, 1.

Филиал государственного музея-заповедника «Фанагория»

— Добрый день, уважаемые гости. Меня зовут Анастасия. Сегодня я расскажу вам об античном городе Фанагория, который был основан в VI веке до нашей эры и просуществовал тысячу пятьсот лет. В городе поклонялись Афродите Аппатуре. Было её святилище.

— Извините, пожалуйста, можно вопрос? — миловидная девушка подняла руку.

— Да, конечно.

— Что значит Аппатура? В литературе всегда упоминают или Афродиту Уранию, или Афродиту Пандемос.

— Да, вы правы. Это наиболее известные ипостаси богини любви. Афродита Урания, или Небесная, отвечала за возвышенную платоническую любовь, а Пандемос, или Афродита Народная, за плотскую, телесную. Аппатура же означает дословно — обманщица.

— Вот как? Интересно, — не унималась экскурсантка, — почему?

— Версий много, — Анастасия на секунду задумалась, — одна из них связана с мифами о борьбе олимпийских богов с титанами. По данной версии Афродита, выступавшая на стороне олимпийцев, «работала в паре» с Гераклом. Она как очаровательная женщина заманивала титанов в ловушку, а там с ними расправлялся Геракл, пуская в ход либо свою огромную палицу, либо смертоносные стрелы, отравленные ядом Лернейской гидры.

— Это что же получается, — поинтересовался невысокий экскурсант в кепочке, сплошь покрытый блатными наколками, — античная шалава кадрила лохов, а потом подставляла под козырного бойца? Круто.

— Можно и так сказать, — слегка смутившись, ответила экскурсовод. — Пройдёмте в следующий зал.

5

Набережная Шарля де Голля, 200,

6 округ, Лион, Франция.

Международная организация уголовной полиции

(Интерпол).

Исполнительный директорат полицейского

сотрудничества.

Субдиректорат оперативного обеспечения полиции.

Господину Ким Чон Яну

Телефонограмма

Национальное центральное бюро Интерпола МВД России свидетельствует Вам своё почтение.

На Ваш запрос от 03.07. сообщаем:

1. Отдел по борьбе с международной преступностью при Главном управлении внутренних дел Краснодарского края готов оказать содействие по интересующему Вас делу.

2. Координация работы возложена на начальника ОБМП при ГУВД Краснодарского края полковника Зубенко Владимира Ильича и старшего оперуполномоченного майора Ефимову Ларису Владимировну.

3. Для повышения эффективности оперативно-розыскных мероприятий просим конкретизировать интересующие Вас вопросы с предоставлением фотоматериалов найденных предметов.

Благодарим за сотрудничество,

Начальник

Национального центрального бюро

Интерпола МВД России

Генерал-майор Завадовский А. В.

5 июля.

6

Телефонограмма

От: Национальное центральное бюро

Интерпола МВД России

Москва, Казанский переулок 7/19.

Кому: Главное управление внутренних дел

по Краснодарскому краю

Начальнику ОБМП полковнику Зубенко В. И.

Пересылаем Вам для работы ответ Центрального

офиса Интерпола в Лионе.

Необходимо оказать максимальное содействие.

Начальник Национального центрального бюро

Интерпола МВД России

Генерал-майор Завадовский А. В.

7 июля.

Приложение: перевод с французского на 6 листах.

Уважаемые коллеги, благодарим за сотрудничество.

По существу дела сообщаем:

1. В последнее время участились случаи мошенничества, связанного с продажей антиквариата через крупнейшие аукционы Франции, Великобритании и США. Среди подлинных артефактов встречаются подделки высокого качества, выполненные по фотографиям ранее изданных каталогов или научных изданий.

2. По мнению наших экспертов, происхождение подлинных артефактов — незаконные раскопки в южных регионах России (Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область).

3. Полагаем, что действует международный преступный синдикат, занимающийся незаконными археологическими изысканиями, а также изготовлением полностью фальшивых или компилированных (подлинные предметы, прошедшие реставрацию и предпродажную обработку с помощью современных материалов и технологий) артефактов с целью их реализации через международные аукционы.

4. На основание вышеизложенного просим Вас предоставить оперативную информацию по следующим лицам: Менаше Гольдман, он же Михаил Богатов (имеет гражданство Великобритании, Израиля и России), Леонида Краснова (гражданин РФ), Евгения Годовикова (двойное гражданство Израиля и РФ).

5. Предоставляем фото и краткое описание археологических артефактов, вызвавших подозрение наших специалистов. Были бы признательны за предоставление заключений российских экспертов. Приложение (фото) на 5 листах прилагается.

7

Краснодар. Россия.

Наши дни. 9 июля, около 7 часов утра

— Саня, будь человеком, помоги. Я к тебе не так часто обращаюсь, — Лариса сделала глоток горячего кофе, вопросительно посмотрев на мужа. Тот продолжал качать пресс, находясь вниз головой, зацепив ноги за перекладину в шведской стенке.

— Сань, ты же декан, истфак закончил, должен знать кого-нибудь из археологов.

Лара сидела на высоком стуле, удобно поджав одну ногу. Короткие шорты и футболка хорошо подчёркивали все достоинства её фигуры. Густые светлые волосы были заплетены в «колосок». Увидев майора Ефимову в таком домашнем виде, никто и не подумал бы, что перед ними оперативный сотрудник Интерпола, гроза колумбийских наркокартелей, сицилийской каморры, японской якудзы и прочих международных мафий.

— Понимаешь, Зуб мне поручил дело, там сплошная археология. Он сказал, что ты поможешь.

— Владимиру Ильичу большой привет, — наконец-то отозвался на выдохе Саня, делая очередной подъём. Качнувшись ещё пару раз, он повис вниз головой, как летучая мышь. Вытянутые руки коснулись пола. Освободив ноги, Саня сделал стойку на руках, потом ловко встал на ноги. Начал делать дыхательные упражнения, прохаживаясь по достаточно большой, но уютной студии.

— Поговори со своими, — настаивала Лара, — ты только договорись о встрече. Дальше я всё сама.

— Понимаешь, солнце моё, археологи очень специфичный народ, своего рода секта среди историков, и чужих в свой круг пускают нехотя.

— Но всё-таки они историки?

— Историки, историки, бабники и алкоголики, — пошутил Саня.

— Алкоголиков я пропускаю, а про бабников давай поподробнее, — сделав наиграно суровый голос, усмехнулась Лариса, отпивая кофе.

— Ладно, гений российского сыска. Помогу. В конце концов, это не по Ливану тебя разыскивать у полевых командиров «Хезболлы», а почти кабинетная работа в кругу интеллигенции. Записывай.

— Говори, я запомню, — Лариса поставила чашку на стол и уселась поудобнее.

— Есть на факультете такой Иван Маркович Степанченко. Очень хороший археолог, но характер у него тяжёлый. Любит только свою жену и собаку.

— Пока образ складывается положительный, — усмехнулась Лара.

— Всех учеников своих разогнал, кроме одного, но тот для него что-то вроде сына, — продолжил Саня.

— От мисс Археологии, — пафосно заключила жена.

— Не перебивай, слушай внимательно. Я тебе подход даю, как с человеком контакт установить, а то пошлёт тебя, как своих учеников, в тартарары и плакало твоё международное расследование.

— Слушаю и повинуюсь, о наимудрейший, — съязвила Лара, усевшись в кресле по-турецки, сложила руки молитвенным домиком и театрально поклонилась.

— Много лет назад случилась с ним одна неприятная история.

— Так-так, — при словах «неприятная история» в Ларе начал просыпаться майор-оперативник. За долгие годы совместной жизни она хорошо изучила мужа. Лишнего он никогда не говорил, если открыл рот, значит, чтобы рассказать что-то важное, что имеет отношение к делу и может помочь в работе.

— Они с женой только вернулись из очередной экспедиции. Жена у него тоже археолог, причём потомственный, в общем, династия. Так вот, копали они курганы, кажется, меотов или скифов, но не это главное.

— Саня, не томи.

— Залезли к ним в квартиру грабители, пока их не было.

— Что искали? — Лара окончательно превратилась в опера. Сане даже показалось, что на футболке проявились майорские погоны.

— Не знаю. Первый раз они ничего не нашли.

— Ты говоришь первый раз, значит?

— То-то и оно, что грабители вернулись, представляешь?! И устроили этой интеллигентной паре допрос с пристрастием.

— В смысле?

— Они их пытали!

— Ого! Это интересно. И чем всё кончилось?

— Да ничем. Эти ничего не сказали, а преступники ничего не нашли. Со злости устроили в квартире разгром, даже уничтожили рукопись докторской Ивана Марковича. А для него это было делом всей жизни. Он после этого случая долго болел, а докторскую так и не стал восстанавливать. Шок.

— Слушай, раз они вернулись, то искали что-то очень ценное. Видимо, была наводка или заказ.

— Вполне. Или он не отдал заказчику то, что нашёл по наводке. И пытка с уничтожением рукописи диссера наводит меня на мысль, что это были не простые грабители. Кто-то из них был связан с научной средой.

— Почему?

— А кто ещё знает настоящую ценность работы, на которую ты потратил годы жизни? Кто бы стал так изощрённо пытать, уничтожая плоды твоих многолетних трудов?

— Возможно. Думаешь, зависть или конкуренция в профессии?

— Может быть, но это не главное.

— А что главное?

— В итоге деньги, — заключил Саня.

— Или слава, — дополнила жена.

— Это сиамские близнецы, дорогая, и ходят вместе. Но для тебя на первом этапе главный вывод заключается в том, что Иван Маркович должен ненавидеть этих «чёрных копателей», и, если ты правильно представишься и грамотно расставишь акценты, он много чего интересного тебе поведает.

— Не боись, это мы могём, — шутливо проговорила Лариса. Она быстро соскочила с кресла и побежала одеваться. — Спасибо, ты самый лучший. Люблю тебя, — открыв шторку икеевского псевдошкафа, она стала выбирать образ для визита в университет.

— Как ты думаешь, в чём лучше пойти?

— Оденься как аспирантка первого года. Джинсы в обтяг, футболка и очки. Пару книжек в руки для образности. Пожилым профессорам это нравится.

— И откуда у тебя такие познания? Всё-таки надо поговорить с тобой с пристрастием, — засмеялась Лара, натягивая джинсы. Ей предстояла важная встреча.

— Как говорил незабвенный доцент Павловский: «Наши жёны и любовницы стареют, а студентки третьего курса никогда», — отшутился Саня. Но Лара уже не слышала. В этот момент она захлопнула дверь и выбежала на лестничную площадку.

8

Краснодар. Университет.

Два часа спустя

— Спасибо, Иван Маркович, что согласились со мной поговорить, — начала Лара стандартно.

— За вас просило начальство, а с ним лучше не ссориться.

Иван Маркович высокий, худой, с красным загоревшим и обветренным степными ветрами лицом. Было видно, что он всё время в экспедициях, в поле, на раскопе. Жилистый, с длинными крепкими руками, как мумия, высушенная под жарким южным солнцем.

— К нам обратились коллеги из Франции и Германии за помощью.

Германию Лара приплела сама, прочитав в интернете, что Иван Маркович является почётным членом немецкой академии наук.

— Из Германии, — среагировал археолог, — кое-кого я там знаю. Ладно, показывайте, что там у вас?

Лариса разложила перед экспертом несколько крупных фотографий отличного качества. Фото артефактов были сделаны профессионально, с разных ракурсов. Некоторые из них фиксировали крупно отдельные детали найденных экспонатов.

Иван Маркович внимательно рассматривал фотографии. Казалось, что он вертел в руках настоящие предметы. Иногда брал лупу, всматривался, кивал головой, цокая языком.

— По фотографиям трудно сказать, подлинная это вещь или подделка, — начал Иван Маркович занудным тоном знатока, — но могу сказать точно, тот, кто это делал, большой мастер и неплохо разбирается в нашем деле.

— Так, может быть, это всё-таки подлинные вещи? — спросила Лариса.

— Видите ли, барышня, — Иван Маркович наклонился ближе к собеседнице и, блеснув глазами, чётко проговорил, — эти люди не учёные, не археологи. Они коммерсанты, понимаете, барыги!

— Понимаю, барыги, — Лариса по привычке стала использовать свой излюбленный приём, повторяя последнюю фразу собеседника, во всём соглашаясь с ним.

Таким образом опытный оперативник майор Ефимова старалась подвигнуть археолога к обстоятельному разговору со всеми подробностями.

— Барыги жадные, и жадность их губит.

— Точно, жадность губит, — кивнула Лара.

— Например, вот этот артефакт, — Степанченко ткнул пальцем в одну из фотографий, — на первый взгляд вещь безупречная.

— А что не так? — Лариса взяла фото.

— А то, что это компиляция, понимаете? Кувшин бронзовый одной эпохи, а ручка у него из другой. Триста лет разница.

— Ого, 300 лет? — с удивлением повторила Ефимова.

— А вот, например, это копьё. Сам наконечник может быть и подлинный. Пятый век, я думаю, а вот навершие припаяно современным образом. Так же нельзя! И это только по фото. Дайте мне эти вещи подержать в руках, я найду вам сотню таких нестыковок.

— Сотню, — повторила старший опер, — что вы, Иван Маркович, вы и так нам очень помогли. Найдём гадов, я вас на допрос приглашу. Они, представляете, повадились ещё квартиры грабить.

— Вот как, — взгляд Ивана Степановича метнул молнию, — тогда дам вам ещё зацепку на этих гадёнышей.

— Вот как! Давайте! — Лариса даже чуть подалась вперёд.

— Эти вещи — известные. Их подделывали, глядя на фотографию в каталоге или в книге. Например, альбомное издание Анфимова «Древнее золото Кубани». Но мастер не видел вещь с обратной стороны. А этот медальон или подлинный, или тот, кто делал, держал его в руках, и не просто держал, а вертел и рассматривал. А это значит что?

— Что? — повторила Ефимова.

— Что он или участник экспедиции, или сотрудник музея, или «чёрный копатель».

— Это действительно подсказка, спасибо вам, Иван Маркович.

— Не за что, дорогая барышня. Вы только изловите этих супостатов и накажите их по всей строгости.

— Обязательно изловим и накажем, Иван Маркович. А с кем из сотрудников музея посоветуете проконсультироваться?

— Попробуйте поговорить с Маховиковым Семёном Петровичем. Он работает в отделе археологических фондов. Очень глубокий и знающий специалист. Если сядет на своего любимого конька, может рассказывать часами.

— А какая его любимая тема?

— Как раз то, что вас интересует: античные некрополи, оружие и обрядовая утварь.

9

Краснодар.

Краеведческий музей.

Час спустя

Лариса приехала в музей без какого-то чёткого плана. Хотела просто поговорить с Маховиковым, чтобы иметь представление о работе музея. Семён Петрович принял её сухо. На вопросы отвечал коротко и однозначно, только да или нет. Глаза отводил. Когда взял в руки фотографии, стало заметно, что он сильно волнуется. Всё это не вязалось с положительной характеристикой Ивана Марковича. У неё как опытного оперативника сложилось стойкое впечатление, что Маховиков нервничает и недоговаривает.

10

Краснодар. Гаврилова, 96.

Главное управление внутренних дел

Краснодарского края.

Около 15.00 того же дня

Вернувшись на работу, Ефимова забежала к знакомым операм уголовного розыска. С некоторыми она начинала работать вместе десять лет назад. Отдел пустовал. Почти все находились в «оперативном тумане». Но ей повезло. Самый нужный человек капитан Олег Бессарабов оказался на месте. Три года назад он как раз занимался аналогичным делом. Тогда удалось повязать мелких сошек, но заказчики остались в тени.

— Понимаешь, Лариса, — делился Олег, — я уже тогда понял, что работает широкая сеть, я бы сказал, организация, где чётко расписаны обязанности и каждый чётко выполняет свою работу. Твой Маховиков играл там не последнюю роль. Знаешь, какая у него кликуха?

— Какая?

— Привод.

— Что это значит?

— Маховик — приводное колесо. Шестерёнка, которая всё соединяет и благодаря которому всё крутится. Возможно, он связывающее звено между заказчиком и рядовыми исполнителями.

— Олег, конкретные факты на него есть?

— Только косвенные. Он часто выезжает в районы, вроде как в командировки. Потом появляются в продаже артефакты на «Авито» через подставных лиц, что-то отдаёт на реализацию барыгам. Они собираются в «Чистяковке», возле памятника афганцам.

— Это точно?

---

— Лара, точнее не бывает. Ты меня знаешь. Есть у меня в этой среде свой человечек, очень информированный. Так что инфа сто пудов!

— Спасибо, Олег! Побежала.

— Да не за что. Обращайся, если что. Ты осторожнее. Мне тогда не дали дело до конца довести. Кто-то за ними стоит.

— Как обычно. Нам не привыкать.

Лара чмокнула коллегу в щёку и поспешила в свой кабинет.

Добравшись до рабочего места, сразу составила служебку о необходимости проведения оперативно-следственных мероприятий в отношении Маховикова Семёна Петровича. В графе «Обоснование» она не стала писать о личных впечатлениях после разговора с ним, а вот в разделе оперативная информация чётко изложила то, что рассказал ей Бессарабов. Получилось убедительно. Сейчас было важно сработать на опережение, что давало впоследствии возможность взять фигуранта с поличным. По мнению старшего опера ОБМП, налицо были признаки «подготавливаемого или совершаемого противоправного деяния», предусмотренного статьёй 243. Ч.3 УК РФ (незаконный поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания) и статьёй 7.15.1. КоАП РФ — незаконный оборот археологических предметов. В связи с чем считаю необходимым:

— Завести дело оперативного учёта на Маховикова С. П.

— Провести оперативно мероприятия в полном объёме.

Подпись: ст. оперуполномоченный отдела по борьбе с международной преступностью (ОБМП), майор Ефимова Л. В.

Лариса ещё раз пробежала глазами документ. Всё верно. Для ускорения процесса сама занесла его в приёмную Зубенко и отдала секретарю.

— Инга, это срочно. Шеф заинтересован. Обрати его внимание, надо быстро подписать и в работу.

11

Краснодар. Гаврилова, 96.

Главное управление внутренних дел

Краснодарского края.

Отдел по борьбе с международной преступностью.

Планёрка. 10.00. Три дня спустя

— Что у нас по запросу Интерпола, — спросил Зубенко, — Лариса Владимировна, есть новости?

— Работаем, Владимир Ильич. В результате оперативных мероприятий по делу Маховикова удалось установить, что в крае действует несколько организованных групп так называемых «чёрных археологов», занимающихся незаконными раскопками. Найденные предметы потом реставрируются и реализуются либо через систему зарубежных аукционов, либо через интернет. Эксперты говорят, что параллельно с подлинными артефактами могут поступать в продажу подделки высокого качества. Анализ предоставленных французскими коллегами фотографий позволяет прийти к выводу, что преступники имеют доступ к подлинным вещам, а не только к их изображениям или фотографиям. Данный факт позволяет нам говорить, что незаконные раскопки, предпродажная реставрация подлинных артефактов и изготовление подделок — результат деятельности одной или нескольких групп, которые управляются из одного центра. Есть некий Заказчик, который живёт за рубежом, хорошо знает международный рынок древностей. Он ориентирует сообщников на местах что искать, где искать. Возможно, оказывает техническую помощь специальным оборудованием. Финансовые механизмы пока неизвестны.

— По Маховикову есть зацепки? — спросил Зубенко.

— После моей встречи с ним он четыре раза звонил в Темрюкский район, станица Вышестеблиевская, некоему Степану Ивановичу Наливайко. Судя по разговору, обсуждали покупку артефактов.

— В целом неплохо, но надо ускориться, — Зубенко сделал пометки в своём ежедневнике.

Он посмотрел на Ефимову.

— Знаете что, Лариса Владимировна, — поезжайте в район, посмотрите на месте, поговорите с людьми. Там в станице очень толковый участковый, я его по охотничьим делам знаю. Возможно, появятся новые зацепки.

— Есть.

12

Станица Вышестеблиевская,

Темрюкский район Краснодарского края.

Следующий день, около 10 часов утра

Когда Лариса сообщила мужу о командировке, Саня вздохнул, но вызвался ехать с ней вместе.

— Всё равно у меня отпуск, а в Темрюке коньячный завод и рыба дешевле. Берту возьмём, пусть побегает по полям, вспомнит про охоту, курцхаар всё-таки.

С утра пораньше Саня, Лара и Берта прыгнули в «Кашкай» и понеслись по направлению к Азовскому морю. Через четыре часа были на месте. Участковый пункт полиции располагался на улице Ленина. Вчера после планёрки майор Ефимова предупредила местное полицейское начальство о своём приезде. Их ждали. Заместитель начальника, невысокий коренастый майор, выслушал внимательно.

— Это вам надо к Николаю Пестрецову, нашему участковому. Он этих копателей всех знает.

Позвонил. Коротко изложил суть. Участковый прибыл через 15 минут, как в старые добрые советские времена, на жёлтом мотоцикле с коляской. На борту люльки красовалась согревающая сердце надпись: «МИЛИЦИЯ». Поймав улыбку на лице гостей из центра, пояснил:

— «Урал» — отличная техника, двадцать лет отслужил верой и правдой, списали. Я взял, перебрал. Вот езжу. До сих пор служит, трудяга.

Николай — высокий, худощавый, с подвижными голубыми глазами. Он представлял тот тип сельских участковых, которые являлись органичной частью окружающего мира от начала его сотворения и до конца дней. То есть он родился здесь, вырос здесь и будет на своём участке до смерти, а потом, если понадобится, останется незримым ангелом порядка уже навсегда. Капитан Пестрецов был просто частью этой земли, этой природы, этих людей. Он как нерв пронизывал весь станичный организм, и никакое значимое событие не могло бы пройти здесь, на его земле, чтобы он не узнал бы о нём или не участвовал лично. Участковый жил вместе со станичниками, работал, дышал одним воздухом, разделял их горести, заботы и радости, поэтому если кому-то в станице было больно или плохо, он знал об этом и чувствовал чужую боль как свою. Если у кого-то была радость — свадьба сына или рождение, крещение ребёнка, он был готов разделить её вместе со всеми или внести свою лепту через участие.

— Степан? Наливайко? Знаю, кто же его не знает. С ним ещё всё время молодой, этот, Эхо войны, Пётр, кажется.

— Эхо войны — странное прозвище для молодого парня. Он что, служил где-то в «горячей точке»? — поинтересовалась Лара.

— Нет, просто шукает, шо с войны осталось.

— И много находят?

— Гарно. Тут «Голубая линия» проходила, бои сильные шли. Вот пацанва и копает. Каски, ножи, жетоны солдатские, иногда награды находят, поисковики в общем. Но они всё в школьный музей отдают.

— Понятно. А что-то более древнее находили, — спросила Лариса, — греческое или римское?

— А бис его знае. Но последнее время я их пару раз с миноискателем видал. Дорогая, видать, штуковина. Где-то раздобыли.

— Почему решили, что дорогая?

— Так к ней телевизор приделан. Люди балакают, что на нём всё, что под землёй е, видать, во как.

— А напарник его, Пётр, кажется, что за человек, где работает? — расспрашивала Ефимова.

— Петро. Местный. Правда, я его почитай уже дней десять не видал. Может, в город на заработки подался, а то здесь с работой туго. Для молодёжи совсем нет. Да и Степан, кажись, уехал.

— Когда? Давно?

— Вчерась.

— Они вдвоём были?

— Ни, один. Видел его на автобусной остановке. Ещё сумка у него была большая, чёрная.

— Вот как, — задумалась Ефимова. — Получается, их сейчас в станице нет?

— Выходит, что так.

— А где вы их в последний раз с прибором видели? — вмешался в разговор Саня, до этого игравший с Бертой неподалёку. Подозвав собаку, он подошёл к беседующим.

— У меня тоже курцхаар, охотник, умница. Я его иногда вывожу в поля, чтобы сноровку не терял, — сказал участковый.

Николай присел на корточки. Берта подбежала, обнюхала его руки. Он ласково потрепал собаку за ухом. Улыбнулся.

— Иногда и ружьишко беру, так, на всякий случай. Сейчас не сезон, но мужики иногда шалят, браконьерят. Глаз да глаз нужен. Кстати, километрах в пяти от станицы я эту парочку с телевизором и видал.

— Место показать сможете? — Лара и Саша переглянулись.

— Конечно, только там бездорожье. По полю ехать надо.

— Ничего, наш «Самурай» справится. Садитесь.

— Я лучше на своём мотоцикле, собаку тоже прихвачу, а вы за мной не отставайте. Если что, друг друга вытянем.

Через пятнадцать минут свернули на просёлочную дорогу, потом в поле. Местами трава доходила до окон автомобиля, а впереди маячила только фуражка участкового, которая и была ориентиром для Саши и Ларисы. Впереди по курсу виднелся небольшой холм, густо поросший ковылём. Судя по фуражке, Николай правил туда. Остановились метрах в тридцати от возвышенности. Собака участкового, не дождавшись полной остановки мотоцикла, выскочила из люльки и рванула в траву. Берта последовала за собратом, как только мы открыли дверь. Оба курцхаара, почуяв запах полевых трав, растворились в своей стихии. Мы двинулись к холму. В одном месте трава была примята, а на ней виднелось немного машинного масла. Николай пальцами размял траву, понюхал масло.

— У Степана «Нива», картер подтекает, думаю, они здесь были, — сообщил участковый.

Когда до цели оставалось не более десяти метров, раздался собачий лай.

— Это мой Митя, — сказал участковый, — что-то нашёл. — Он пошёл на лай. Саня и Лара двинулись за ним.

— У нас Берта. Немка всё же, — сказала Лара, раздвигая высокую траву руками.

— Мой — Митридат, — важно сообщил участковый, — но так долго. Коротко — Митя.

По мере продвижения к цели стал ощущаться тяжёлый трупный запах. Он стал ещё более ощутимым, когда ветер задул навстречу. Собаки заходились лаем, привлекая внимание хозяев.

— Чую, не к добру этот концерт, — сказал участковый.

Действительно, через минуту мы обнаружили тело, почти полностью обглоданное степными обитателями.

— Это Петро, — участковый снял фуражку. Немного постояв с непокрытой головой, наклонился, чтобы рассмотреть останки.

— Точно Пётр? — спросила Лариса.

— Вон жетон солдатский, видите. Петька в армии не служил, но от всей этой амуниции был в восторге. Он это, точно. И одежда тоже его.

— Вызывайте оперативную группу, товарищ капитан, — сказала Ефимова.

Пока ждали прибытия группы, Саня всё-таки дошёл до холма. Сразу было понятно, что это засыпанные развалины античного храма. Почти по центру был вырыт вертикальный колодец, присутствовали свежие шурфы. Вывод напрашивался один — «чёрные копатели». Подошли Лариса и Николай. Осмотрели холм. С его восточной стороны открывалась потайная ниша, окаймлённая двумя мраморными колоннами. Она была наспех завалена сорванной пожухшей травой и двумя низкорослыми деревцами, срубленными под корень. За примитивной маскировкой стоял лист шифера, прикрывавший вход. Отодвинуть лист не представляло большого труда. Николай посветил внутрь фонариком, который всегда брал с собой.

— Посмотрим, что там, — предложил участковый.

— Дождёмся группу, — голосом, не терпящим возражений, произнесла Ефимова.

— Лара, давай взглянем, хотя бы одним глазком, это точно античный храм, возможно, посвящённый…

Лариса не дала мужу договорить:

— Саня, я понимаю, что ты историк и всё такое, но один уже посмотрел. Во-первых, это опасно, во-вторых, надо сохранить всё как было.

13

Из отчёта осмотра места преступления

В ходе проведения ОРМ, в четырёх километрах от станицы Вышестеблиевской, Темрюкского района, в поле было обнаружено тело Петра Мосейчука, 1994 года рождения, постоянно проживавшего в посёлке Виноградном. Согласно заключению судмедэкспертизы, смерть наступила примерно 5–7 июля в результате отравления неизвестным ядом растительного происхождения, вызвавшего апраксию и остановку сердца. Вероятно, яд попал в кровь через порез на указательном пальце правой руки и ротовую полость. В 20 метрах от тела в подземном помещении разрушенного античного храма обнаружена скульптурная композиция Афродиты и Геракла. На скульптуре Геракла присутствует колчан с семью декоративными стрелами из белого металла, предположительно серебра. Наконечники и оперение стрел выполнены из жёлтого металла, предположительно золота. На оперении одной из стрел обнаружены следы крови, по группе совпадающие с кровью потерпевшего Мосейчука П. Н.

Подозреваемый, ранее судимый Наливайко С. И., 1983 года рождения, уроженец города Запорожье, проживавший в станице Вышестеблиевской, с места преступления скрылся. В настоящее время по адресу постоянной регистрации не проживает. Объявлен во всероссийский розыск.

Старший оперуполномоченный ОБМП ГУВД Краснодарского края

Майор Ефимова Л. В.

24 июля

14

Иерусалим. Израиль.

Холм Скопус, Еврейский университет.

Институт Археологии.

25 июля

— Дорогой Менаше, — голос профессора звучал тихо, но каждое слово чётко отдавалось в голове докторанта, — я не понимаю, зачем вы пошли ко мне в докторантуру?

— Потому что мне нравится этим заниматься, — ответствовал человек лет тридцати пяти — сорока, в хорошем костюме, очках в золотой оправе на упитанном лице.

— Чем этим, разрешите полюбопытствовать? — всегда спокойный профессор Давид Шапиро даже повысил голос, что было признаком крайнего возмущения.

— Наукой, — настаивал докторант. От волнения у него на лбу выступили капельки пота.

— Господин Гольдман, наука требует отдачи и бескорыстного самопожертвования, верности своему делу. А вы скачете по миру, по темам, как резвый козёл. Я не понимаю, чего вы хотите?

— Я занимаюсь Хазарией, — несколько пафосно отвечал Менаше Гольдман.

— Да что вы говорите, — с лёгкой издёвкой и сарказмом воскликнул профессор Шапиро. — Я сам определил тему. Ваша докторская планировалась как часть исследования по гранту, моему гранту, понимаете? Вы уговорили взять вас и подвели меня, очень сильно подвели, господин Гольдман. За три года всего одна статья, и то это была бездарная компиляция. Восемь месяцев вы вообще не появлялись в университете. Что вы делали, позвольте спросить? — профессор Шапиро разошёлся не на шутку.

— Так я за что, — пытался вставить Мойша.

— Чтобы продвинуться по вашей теме, — перебил Шапиро, — необходимо знать как минимум древнееврейский, я уже молчу про арабский и фарси. Вы клятвенно обещали мне проработать весь объём источников от переписки Иосифа с Хасдаем Ибн Шафрутом. Работ Аль-Хорезми, Ибн-Хордахбеха, Айкуби, Ибн-Фадлана до «Истории Халифов» Гевонда и рукописей Леовиса Калантакваци, — профессор сыпал именами древних авторов, докторант молчал, опустив глаза в пол. — Где, где это всё, я вас спрашиваю? Ответьте мне, — настаивал профессор, — может быть, вы ошиблись дверью, выбирая свой путь? Может, ваше призвание, Миша, — Давид Шапиро неожиданно перешёл на русский, так случалось с ним, когда профессор сильно волновался, — заниматься продажей липовых фетских дисков? Это ваш настоящий уровень?

— Как, профессор, вы об этом тоже знаете? — глаза Менаше Гольдмана вспыхнули огоньками горькой обиды. Он не любил вспоминать этот злой розыгрыш своих однокурсников.

— Миша, за этот «заманухис» знает весь Израиль и не только. Вы «зафайдались» по самые не балуйся! Идите, я не хочу вас видеть!

Гольдман выскочил из профессорского кабинета, как будто там сидел не седой старик, а была пыточная камера египетских фараонов.

«Ничего, я им всем докажу. Они ещё узнают Мишу Богатова», — пульсировала мысль в его голове.

Что-то доказать в Израиле означало одно — быстро и сказочно разбогатеть. А деньги Менаше Гольдман, в прошлом Михаил Богатов, известный в узких кругах «чёрных копателей» как Миша-еврей, любил больше всего на свете. В разгар бурления неприятных мыслей в голове Мойши Гольдмана в его кармане заурчал мобильный телефон. Гольдман усмехнулся и нажал «зелёную трубочку» на аппарате.

— Шалом, Миша, — говорили по-русски.

— Слушаю, — проворчал несостоявшийся специалист по Хазарскому каганату.

— Ты получил фотографии для каталога?

— Да, меня всё устраивает, кроме цены.

— Отлично, в этом мы солидарны. Это стоит гораздо дороже.

— Что?! — Гольдман вскипел, как кусок натрия, брошенный в воду, Миша-еврей очень не любил, когда оговоренная ранее цена менялась в сторону увеличения.

— Миша, не рви сердце. Приезжай, обсудим.

— Что с медальоном?

— Возникли сложности, но об этом при встрече.

Гольдман мгновенно стих.

— Я вылетаю. Дождитесь меня, ничего не предпринимайте. Я должен получить эту вещь.

— Вот и славно, — подвёл итог собеседник, — до встречи, — и отключился.

Гольдман тут же позвонил и забронировал билет на ближайший рейс в Санкт-Петербург.

15

Санкт-Петербург, Россия.

Летний сад.

27 июля. Белые ночи. Около 20.15

В этот вечер на одной из дальних аллей Летнего сада на лавочке беседовали два человека. Один из них, Леонид, средних лет, коренастый, с коротко подстриженными тёмными волосами сидел вольготно, широко раскинув руки, положив их на спинку скамейки. Второй, которого первый называл Михаилом, холёный, гладковыбритый человек в золотой оправе, напоминал импульсивного коммерсанта, переживающего за всё, особенно за прибыль. Холёный всё время подскакивал, жестикулировал, пытаясь что-то безуспешно доказать собеседнику. Коренастый слушал, изредка приподнимая одну бровь, снисходительно поглядывая на Михаила. Говорил мало, но, видимо, в точку, чем резко возбуждал активность холёного коммерсанта в золотой оправе.

— Лёня, чтобы ты понимал. Когда я беру у кого-то вещь, я должен заработать минимум пятьдесят процентов, понимаешь, что это значит? — театрально спрашивал коммерсант, не вызывая сколь-нибудь значимой реакции вольготно сидящего Леонида. — Это значит, что изначально я должен брать за полцены! Вот!

Леонид приподнял бровь.

— Обоснуй.

— Что тут обосновывать. Это разделение труда. Вещь надо продать там, в Европе, за хорошие деньги, а это могу сделать только я. Вот и всё.

— Миша, давай тогда сразу признаем, что ты бог, а я с богом работать не буду! — Леонид сделал вид, что собрался уходить.

— Постой, Лёня. Хорошо, только потому что ты мой друг, я готов дать тебе заработать и купить вещь за семьдесят процентов её стоимости.

— А кто её устанавливает? Ты, Миша. А ты её с неба берёшь? Не забывай, что вещи у нас. Ты их видел на фото и цену устанавливаем мы.

— Кто это мы, — Михаил вскочил, заметался перед сидящим на лавочке компаньоном, — что вы вообще в этом понимаете? Кто вам говорит, где брать, что брать, как реставрировать. Вы руки, а я голова! Понимаете это?

— Вот-вот, Миша, эти руки копали, рисковали по ночам. Напомнить тебе, что это у вас в Израилях и Лондóнах раскопки и продажа древностей бизнес, а у нас, Мишенька, это статья уголовного кодекса. Поэтому я требую доплаты за риск. Один наш скопытился, пока искал твой медальон Афродиты.

— Меня это не интересует, — неожиданно холодно оборвал Михаил, — он сам виноват, аккуратнее надо быть. Это ещё раз доказывает, что на земле работают дилетанты. Твой Серебров три года копал курганы. Результатов ноль! А почему?

Собеседник равнодушно молчал, иногда поднимал одну бровь, что означало несогласие или вопрос. Такое поведение ещё больше заводило холёного носителя золотых очков.

— Потому что твои неграмотные работяги, Лёня, копают по центру кургана на три метра вниз, как копали в древности тупые грабители могил. Ничего не находят, абсолютно ничего! А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что, Лёнчик, скифы были не дураки, а все ценности прятали в заначках по бокам кургана. Уяснил?

— Допустим.

— И таких нюансов море, о которых знают только спецы.

— За это, Миша, ты и получаешь свои бабки.

— Я получаю их за свои знания, но ещё я хочу вернуть то, что вложил. А вложил я о-го-го! Особенно в технику.

— В технику?

— В технику, Лёня, в технический прогресс. Это только твои станичные копатели думают, что купили металлоискатель на барахолке и теперь всё золото мира в их руках. Они хоть бы инструкцию прочитали. Или читать не умеют?

— Что за предъявы, Миша! Поясни!

— Если бы они умели читать, то знали, что их барахло бьёт на полметра вниз, может, чуть больше, и всё! А нужно минимум три метра, — Михаил на секунду замолчал, чтобы перевести дух.

— Почему именно на три? — вставил вопрос Леонид.

— Потому что там культурный слой V — IV века до нашей эры, там всё самое интересное или самое дорогое, чтобы тебе было понятнее.

— И что?

— А то, что на три бьёт только «Феникс», а с этим агрегатом надо уметь работать!

— Не усложняй. Включи и работай, что здесь такого?

— О Боже! Ты идиот или прикидываешься? Да не берёт «Феникс» цветные металлы, а реагирует только на железо. Лопух типа Сереброва найдёт ржавый меч и радуется, как пацан, а всё самое ценное по нычкам так и остаётся лежать.

— Дался тебе этот Серебров?

— Легко тебе, Лёня! Ты своих денег не вкладывал. Этот «герцог мира» три года копал курганы. Профукал минимум сорок тысяч баксов, а результаты копеечные. Два ржавых акинака. Так бизнес не делают, Лёня.

— А я не про бизнес, Миша.

— А про что?

— Мне деньги не сильно интересны.

— Тогда что?

— Мы же друзья? — ответил Леонид вопросом на вопрос, явно копирую манеру своего друга.

Гольдман напрягся. Последний раз, когда ему говорили эту фразу, он попал в передрягу с фальшивым фетским диском, да так, что стал посмешищем для всего Израиля.

— Ну, — затянул Миша, ожидая продолжения.

— Бизнес — это для партнёров, а партнёром я быть не хочу, — продолжил Леонид.

— А что же ты хочешь? — настаивал Гольдман.

— Хочу как у друзей.

— Лёня, после таких слов обычно я оказываюсь там, где поясница заканчивает своё благородное название, — произнёс Моня Гольдман с нарочито одесским акцентом.

— А ты, наверно, про тот дружеский развод, за который говорит весь Израиль?

— Не напоминай.

— Ладно, здесь не там. Это Питер, а не Одесса, и точно не Земля обетованная, так что можешь расслабиться и дышать носом. Тут умеют дружить, — произнёс Леонид пафосно. Но, сделав паузу, добавил: — В дружбе всё должно быть по чесноку, поровну.

— Конкретнее, — Михаил стал как никогда серьёзен.

— Конкретно. Работаем вместе. Всё, что получили, делим пятьдесят на пятьдесят.

— Лёня, это больно. На что я буду жить, если вкладываю больше, а получаю наравне.

— Боюсь, что у тебя нет другого выхода.

— В смысле?

— Фотки ты получил?

— Получил.

— В Лондон отправил?

— Ну?

— Каталог вот-вот выйдет!

— Уже вышел. Я сигнальный экземпляр видел, — Гольдман не понимал, куда клонит его знакомый, но заранее чувствовал неприятность.

— Тогда, Миша, хватит базарить и слушай сюда. Каталог вышел, лоты выставлены, они уже анонсированы. Так?

— Ты на что намекаешь? — до Гольдмана стало доходить.

— А то, что артефакты у меня и цену буду назначать я, а не ты. Усвоил?

— Ну, ты сво….

— Тихо, тихо, я друг, ты что, не понял? И цена дружеская, — Леонид расплылся в довольной улыбке.

Худшие ожидания Мойше Гольдмана сбылись. Его кидали и кидали красиво. «Никогда не стоит приуменьшать возможности врагов и верность друзей», — старая еврейская аксиома горящими буквами загорелась в его голове, как будто кто-то невидимый впаивал её раскалённым железом прямо в мозг. Но Миша Богатов, он же Мойша Гольдман, не был бы самим собой, если не попытался бы выжать максимум пользы даже из такой поганой ситуации. Миша сделал вид, что глубоко задумался, сел рядом с Леонидом:

— Ладно, ты прав.

— Вот и славно, — Лёня облегчённо выдохнул.

— Но учти, Лёнчик, за каждый потраченный доллар я потребую от тебя кучу мелких услуг.

— Излагай, — расслабился Лёня, посчитав, что дело сделано, добившись главного, но, как выяснилось, зря.

— Надо добавить к тому, что есть, несколько артефактов, чтобы взять хорошие деньги.

— Ты с ума сошёл. Сезон скоро закончится, пойдут дожди, мы не успеем ничего найти!

— Ты со своими «дубами» и в сезон ничего не найдёшь. Нужны реплики хорошего качества. У тебя есть люди, кто профессионально занимается реконструкцией, причём не теоретики, а кто реально работает с материалом?

Пришло время задуматься Леониду. Он встал, походил, порылся в карманах в поисках пачки сигарет. Вспомнил, что бросил курить, достал зубочистку и стал её нервно покусывать.

— Есть, — сказал Леонид, подумав. — Он работал в кино. Делал реквизит. Известный чел, в Нарве живёт. У него свой цех, делает супер, от настоящего не отличишь, если надо, состарит под любую эпоху.

— Отлично, только чтобы он не знал, для чего делает.

— Он-то сделает, а дальше что?

— Дальше вставим вещицу в каталог.

— Как вставим?