Бесплатный фрагмент - Огоньки в небе

Бикбулатов Альберт
«Огоньки в небе»
Роман
Глава 1. Пролог на небесах!

Шел грозный, суровый, но величественный 4491 год. Галактику бороздили корабли человечества, расселяясь по бескрайним просторам космоса, ведомые двумя неумолимыми силами. Первая — и самая горькая — это медленное, но верное угасание прародительницы всего живого, Солнца. Звезда, веками даровавшая жизнь девяти планетам рукава Ориона, исчерпала свои силы, погружая свой мир в смертельную тень.

Солнце, источник тепла и света, стало иссякать, и все усилия, все титанические научные достижения не смогли остановить этот процесс. Инженеры и ученые бросили все силы на разжигание потухающего пламени, но безуспешно. Природа оказалась сильнее. В отчаянии, человечество приняло трудное решение: покинуть родную звездную систему, чтобы избежать неминуемой гибели.

Но была и другая сила, питавшая дерзкую надежду в сердцах немногих. Они не желали смириться с судьбой, отказывались бросить умирающее светило на произвол судьбы. Эти отчаянные смельчаки остались, укрывшись под сияющими куполами, словно хрупкие жемчужины в когтях смерти.

Они посвятили себя изучению термоядерного синтеза, проводили рискованные эксперименты, вкладывая всю свою энергию и время в поиск искры, способной вновь зажечь пламя жизни в умирающем Солнце.

Они работали, движимые не только научным интересом, но и неугасающей верой в чудо, в то, что даже в самые темные времена надежда не умирает последней. Они стали хранителями последней искры, пытаясь вдохнуть ее в умирающее сердце звезды, веря, что однажды эта искорка разгорится в неугасимое пламя, вернув жизнь в умирающий мир.

Но у истоков этого межзвездного исхода стояла и другая, не менее насущная причина: перенаселение. Все девять планет Солнечной системы задыхались под бременем человеческой цивилизации. Первоначально, взгляд был обращен к ближайшим сестрам — газовым гигантам Урану, Юпитеру и Сатурну. Казалось, их необъятные просторы способны вместить растущее население и утолить голод, маячивший на горизонте. Но иллюзии рассеялись.

Эти планеты оказались непригодны для жизни. Человечество, не желая сдаваться, воздвигло над ними купола, создавая искусственные оазисы, возделывая неприветливую почву. Но даже эти титанические усилия не смогли обеспечить достаточный прокорм для разрастающихся городов. Недовольство зрело, словно гнойник, угрожая вылиться в бунты и междоусобицы.

В этих критических условиях было принято судьбоносное решение — провести всемирное голосование. Вопрос стоял ребром: начать ли переселение человечества в другие, пригодные для жизни миры? И народы ответили «Да».

Так, дата отправления первых пассажирских и промышленных супергигантов ознаменовала собой начало новой эры. В истории этот день стал известен как отправная точка Первой Великой миграции человечества. На календарях, отсчитывающих новую эпоху, значилось — 3000 год. Галактика, полная неизведанных миров, распахнула свои объятия навстречу человечеству, влекомому одновременно отчаянием и надеждой.

Почти полтора тысячелетия миновало с тех пор, как началась Первая Великая миграция. Человечество, ведомое жаждой лучшей жизни, словно семена, рассеянные по галактическому ветру, разлетелось по далеким мирам. В порыве обрести новую родину, начать жизнь с чистого листа, люди зачастую забывали о возможных последствиях, не задумывались о тех, кто уже населял эти земли.

Вторжение человека в неизведанные миры часто превращалось в трагедию. Столкнувшись с местными обитателями, мыслящими или примитивными, существами, для которых эта планета была домом, человечество, ослепленное жаждой завладеть новым раем, не искало путей к мирному сосуществованию. Вместо этого, не видя возможности или не желая делиться, люди зачастую выбирали путь уничтожения, искореняя и изгоняя коренных жителей с их законных территорий.

Война человека с местной фауной и флорой разгорелась с небывалой силой, охватывая планету за планетой. Почти каждый мир, на который падал взгляд человека, окрашивался в багровые тона кровопролитного противостояния.

Были планеты, где человеку удавалось покорить примитивных обитателей, подчинить их своей воле. Но были и такие, где прибывшие колонисты находили свою смерть в первые же годы освоения. Встреча с сильным и адаптированным к местным условиям противником становилась для них последней.

И, конечно, были планеты, где вражда затягивалась на долгие годы, превращаясь в изматывающую войну с переменным успехом, уносящую жизни с обеих сторон. Лишь ценой огромных потерь, осознав опасность полного уничтожения всего живого под чужим небом, враждующие стороны порой находили в себе силы для заключения перемирия, хрупкого, но все же дающего надежду на мирное сосуществование.

Но чаще всего колонизация уподоблялась скорее тихому танцу, нежели яростной битве. Человечество, словно мудрый странник, предлагало аборигенам руку дружбы, искало компромиссы, плело узы взаимовыгодной торговли. Поначалу, в глазах колонистов, гуманоиды казались существами низшими, недостойными внимания, но время, как опытный художник, раскрывало их истинную ценность. Присмотревшись, понаблюдав за их жизнью, люди осознавали: без этого хрупкого мира, без этого бережного отношения к природе, не будет и того светлого будущего, к которому они так стремились.

Спустя двести лет после Первой Великой миграции, галактику накрыла Вторая волна переселения. Вторая волна колонизаторов, как ученики, внимательно изучившие ошибки и просчеты своих предшественников, кардинально изменила свое мировоззрение. Они несли в своих сердцах не завоевание, а сотрудничество, и тактика их обращения с местными аборигенами разительно отличалась от прежней. Практически везде, где ступала нога человека, расцветали доверительные отношения, прорастало зерно взаимной терпимости. Лишь в редких звездных системах, словно затерянных в тумане прошлого, продолжала бушевать непримиримая вражда, разгорались открытые противостояния между людьми и аборигенами, между самими людьми.

Там, где дипломатия умолкала, где не удавалось найти компромисс, на помощь приходила мощь объединенной армии содружества, чьей миссией было — принуждение к миру, усмирение враждующих сторон.

Планеты, обделенные благоприятным климатом или плодородными землями, но щедро одаренные сокровищами недр, стремились наладить торговые связи с другими мирами, словно реки, ищущие выход к морю. И напротив, колонии, скудные на минералы, но богатые передовыми технологиями и развитой инфраструктурой, заключали выгодные торговые союзы, будто звезды, образующие созвездия. Так, шаг за шагом, в галактических просторах зарождалась всеобщая торговая сеть, сплетающая миры в единое целое.

Однако, встречались и исключения, будто затерянные жемчужины в бескрайнем океане космоса. Эти планеты не нуждались ни в чем. Их недра хранили все необходимые элементы, плодородная земля благоухала жизнью, обилие вод утоляло жажду, а атмосфера ласкала своим дыханием. Здесь царило миролюбивое сосуществование с местной фауной и флорой, создавая истинный райский уголок. И чтобы не нарушить это процветание, сохранить мирную и счастливую жизнь, они избирали путь уединения, стараясь оставаться в тени, не привлекать к себе внимания, дабы избежать вторжения иноземцев, способных в мгновение ока оборвать нить их размеренной жизни. Они жили, будто хрупкие цветы под защитой густого леса, оберегая свою красоту от посторонних глаз.

Тысячу триста лет назад тридцать новоиспеченных колоний, будто тридцать звезд, решивших объединить свой свет, заключили так называемый «Вечный пакт». В этом соглашении говорилось о создании союза, в котором стороны обязывались оказывать всяческую поддержку друг другу в критических ситуациях, будто плечом к плечу вставая против общего врага, а также поддерживать постоянные торговые отношения, будто реки, питающие общее море. И этот небольшой союз, будто первая ласточка весны, получил имя — «Союз Конфедераций». Со временем к нему стали присоединяться и другие колонизированные планеты, синдикаты, а затем и целые обитаемые планетарные системы, будто ручейки, впадающие в полноводную реку. Основной причиной их объединения было стремление обрести защиту от других колоний, жаждущих захватить все больше территорий, словно волков, рыскающих в поисках добычи, а также защитить свои поселения от нападений местной живности, словно построить крепкие стены вокруг своего дома.

Второй, не менее важной целью, было обретение голоса на торговой сцене галактики, стать не просто поставщиками, но равноправными партнерами. Так «Союз Конфедераций», словно маяк, постепенно превратился в гаранта безопасности и мира, вокруг которого собирались уставшие от бурь корабли.

На других просторах «Млечного пути», где люди и гуманоиды, забыв о былых распрях, заключали союзы, основанные на взаимной выгоде, рождались новые Конфедерации, Республики, сплетались нити мировых соглашений с Великой Конфедерацией. Они, как гордые орлы, обладая собственной процветающей экономикой, могучими армиями и звездными флотилиями, стремились не попасть под влияние Великой Конфедерации, а оставаться на равных, парить в одном небе.

Благодаря этому галактика, как гигантская паутина, раскинулась триллионами нитей — путей сообщения, скоростных мега-магистралей, транспортных, почтовых, военных и коммерческих маршрутов, сверхсветовых трасс и туннелей. По ним сновали корабли, словно капли росы на паутине, соединяя миры в единое целое.

Человечество, ведомое неутолимой жаждой познания, все глубже погружалось в исследование и открытие новых звезд с их неизведанными планетами, как художник, рисующий все новые картины на бескрайнем полотне космоса. Но, как бы далеко ни простиралось желание изведать необъятное, оно заселило лишь ничтожную часть — всего восемь процентов этой огромной, загадочной и непознанной галактики, названной еще далекими предками «Млечным путем», как тайна, ждущая своего часа.

А за пределами, маня и зовя, мерцала другая галактика, как сестра-близнец Млечного Пути, хранящая свои тайны и причуды. Обе, словно закрученные спирали, изящно вращались вокруг своих ядер — темных бездн, именуемых черными дырами. Расстояние между ними измерялось миллионами световых лет, словно бездонная пропасть, в двадцать пять раз превышающая размер нашей галактики.

Но были и дерзкие сердца, пылающие неутолимой жаждой познания. Они, словно мотыльки, летящие на свет, устремились к этой далекой, манящей и оттого еще более загадочной галактике. Воодушевленные былыми триумфами, колонизаторы тянулись к далеким звездным системам, но этого оказалось недостаточно. Тогда, словно корабли, покидающие тихую гавань, снаряженные межзвездные крейсеры, полные единомышленников, взяли курс на чужую и далекую галактику — Туманность Андромеды.

Но постепенно связь с кораблями оборвалась, словно нить, перерезанная невидимым клинком. Тишина поглотила эфир, оставив лишь гнетущее молчание. Никто не знал, что послужило тому причиной: расстояние, космическая радиация, бури вселенских масштабов? Связи не было, и это оставалось жестокой, неоспоримой правдой.

Бесчисленные спасательные экспедиции, отправленные как в «Черную Пустошь» — межгалактический космос, так и на передовые звездные системы Туманности Андромеды, возвращались ни с чем, будто птицы с подбитыми крыльями. Более того, зачастую и сами эти экспедиции бесследно исчезали в бескрайних просторах, будто капли дождя, упавшие в океан. И никто не знал об их дальнейшей судьбе, растворившейся в безмолвии космоса.

Глава 2. Вступление

Дождь семихвостой плетью исхлестывал землю, каждый удар отзывался ледяным покалыванием. Ветер, дикий и необузданный, терзал деревья, гнул их к земле в безумном танце, превращая лес в колыбель бури.

Небеса, затянутые саваном туч, казались бездонной пропастью, где не мерцала ни одна звезда. Лишь изредка, в мимолетных разрывах тьмы, пробивался бледный, призрачный свет, даря обманчивую надежду на ориентир в этом хаосе. В самом сердце лета, в этой глуши тренировочного спутника, лес превращался в непроходимый лабиринт, известный лишь зверям, истинным владыкам этих земель.

Словно тени, тридцать пар армейских ботинок ступали по еле заметной тропе, каждый шаг — безмолвная молитва о тишине, каждая лужа — испытание равновесия. Отряд спецназа, как призрак, растворялся в густых зарослях низкорослого кустарника, его силуэты сливались с пейзажем, становясь его неотъемлемой органической частью.

Животные этих мест, предчувствуя бурю, затаились в своих убежищах, даря незваным гостям передышку и тишину. Прямое столкновение не страшило воинов — их подготовка была безупречна. Опасность крылась в другом: случайная встреча могла выдать их присутствие, сорвать тайную операцию, превратить ее в пепел поражения.

Черные маски, шлемы, словно вторая кожа, биожилеты-«хамелеоны», сливающиеся с окружающей средой, оружие, ставшее продолжением их тел — все это было щитом и мечом, гарантией успеха. Но даже самый безупречный план может рухнуть под тяжестью случайности, превратив тщательно выстроенную миссию в горькую пыль.

— Может, нырнуть вправо, спуститься ниже? — командир диверсионного отряда, Ричард Брайс, вглядывался в темноту сквозь призму спектральных очков «Филин», пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густую пелену ночи.

— Что-то гложет меня эта тропа… — продолжал он — Слишком уж тонка, словно лезвие, и скользка, как обледеневшая мечта. Тут бы горные кошки не помешали! Идем, будто по наклонной плоскости, вот-вот сорвемся в пропасть. Сколько еще она будет тянуться, эта змеящаяся полоска? Да, для лесной мелюзги здесь, наверное, рай земной. Для них это, как для нас — широкий проспект. А нам, великанам, приходится красться, будто ворам. Прогнать бы сюда пару диких кабанов, глядишь, протоптали бы дорогу, и нам стало бы легче…

Но тьма и непроницаемая стена зарослей не давали ему шанса.

Черные маски скрывали лица, армейская форма сливалась с ночью, легкие биожилеты — «хамелеоны» пульсировали жизнью, готовясь в любой момент защитить своих владельцев. Оружие, прилаженное с хирургической точностью, выдавало в них элиту — воинов особого назначения. Второй час ночи скользил сквозь пальцы, до рассвета оставалось совсем немного.

Кусты справа и слева возвышались, как неприступные стены, скрывая «черные тени» от посторонних глаз. Они двигались бесшумно, как духи, используя древние знания местных жителей. Внезапно, идущий впереди воин опустился на одно колено, вскинув вверх сжатый кулак. Все мгновенно замерли, растворившись в ночи, превратившись в саму пустоту.

— Джерри, два часа, — прошелестело в ушах бойцов, словно дыхание ветра.

— Понял. — Третья тень медленно на полусогнутых ногах повернулась вправо, долго всматривалась сквозь заросли высоких кустов. Сверхточная, чувствительная на шлеме аппаратура, электрическими импульсами передала изображение на гиперспектральнные очки.

Светло-коричневым цветом появились контуры какого-то загадочного существа. Оттенки цвета в очках, классифицировали все живое, на категории опасности. Коричневый цвет пугал, он говорил без слов, что существо вполне может представлять собой реальную опасность.

— Затр- 4.1. — на пару мгновений в наушниках наступила полная тишина.

— Вперед — скомандовал привычный голос, и колона начала медленно двигаться вперед, приобретать какие-то очертания

Через час отряд вышел на поляну. Лес заметно поредел, и уже можно было различать очертания отдельных стоявших деревьев, из тех, что поближе. Сквозь утихающий проливной дождь утренние солнечные лучи, робкими попытками начал проникать на земную поверхность. Деревья были высокими настолько, что уходили ввысь на сотню метров, в диаметре же достигали метров пятнадцати.

Не проронив ни слова, отряд занял круговую оборону. Отлаженность совместных действий была залогом всего на свете. И в первую очередь залогом выживания. Это обозначало, что от действий одного члена группы, зависела жизнь другого и вообще всего отряда. Всматриваясь гиперспектральнные очки, встроенные в шлемы и имеющие несколько диапазонов видимости, Ричард Брайс скомандовал:

— Отключить «Филины»!

И коротким жестом большого пальца подал пример своим подчиненным. Все последовали его примеру.

В «филинах» больше не было нужды: ведь вокруг стремительно рассветало. Взору отряда предстал изумительный вид.

«На двенадцать часов» раскинулся такой пейзаж, что просто дух захватывало. Не будь они на задании — несомненно, прониклись бы чудесной картиной. Поляна раскинулась на краю пропасти. Прямо впереди виднелись луга, поляны, острова деревьев и все это начинало цвести, пестреть, оживать всеми вообразимыми и невообразимыми цветами и всяческими их оттенками.

Ливень придал силы всему живому и залил мир изящной, особой, волнительной красотой. Слева направо линию горизонта, как подкова, огибала широчайшая голубая река, окольцованная множественными изумительными радугами, а внизу в метрах семидесяти находился естественного происхождения бассейн с темно-синей водой.

Берри подошел к пропасти и заглянул в нее.

— М-да — задумчиво пробасил он.

Трое товарищей присоединились к нему, обозревая это чудо природы.

— Если бы не работа, то я наверняка стал бы художником, — сказал один.

— Художники видят все в целом, а ты привык делить мир на сектора и то, только глядя в прицел, — ответил ему второй.

— Нет, если постараться, то я бы смог измениться…

— Конечно, убеждай себя почаще, и может быть…

— Отставить препирания! — Ричард Брайс беззлобно, скорее по привычке, чем всерьёз гневаясь, развел по углам подчиненных, — Рой, довольно быть циником, когда-нибудь мы, наверное, будем жить как обыкновенные люди. А сейчас Джеки, три пары в дозор, а остальным разбить лагерь и отдыхать. У нас есть … — он сфокусировал взгляд в верхний левый угол своих «Филинов», — Девятнадцать часов до прибытия ботов.

— Майор, — к командиру подошел лейтенант.

— Да. Слушаю.

— А почему мы не пользуемся «Хамелеоном»? Сдаётся мне, босс, при его активации, все же было б полегче?

— Вот именно Питч, легче. Но это не всегда «есть хорошо». Не правда ли? Как выразился один великий человек — Тяжело в учении, легко в бою. Надеюсь, я ответил на твой вопрос?

— Так точно!

— Вот и отлично, а сейчас иди отдыхать. Скоро нас отсюда заберут.

Брайс, дождавшись, когда тень подчиненного растворится, поднял взор к небесам, словно ища там ответа. Его глаза скользнули по склону таинственной эклиптики, но не нашли покоя. Тихий вздох сорвался с его губ — эхо тягостных дум.

Затем, словно под тяжестью невидимого груза, он отвел взгляд вниз, на долину, распростертую внизу, как темный океан. И тогда, его губы беззвучно зашептали что-то, как древнюю молитву, обращенную к духам этой земли, или тайное признание, предназначенное лишь ему и горизонту. Его слова, не услышанные никем, повисли в воздухе, будто невидимые нити, связывающие его с этим местом, с этой миссией, с его судьбой…

Глава 3. Краткое описания планеты « Аргон»

Уже полтора века Аргон купался в лучах мира, будто после долгой ночи пробуждался к новой жизни. Последняя война, кровоточившая почти десятилетие, завершилась сокрушительным падением северного государства Сталкон. Семь держав, связанных узами дружбы и кровного родства, предъявили Сталкону ультиматум о безоговорочной капитуляции. Получив в ответ лишь гордое молчание, они преодолели неприступные «Железные горы» и обратили армию агрессора в прах.

После этого поражения Сталкон, будто карточный домик, рассыпался, перестав существовать как единое государство. Народ, некогда великий, разлетелся по Аргону, будто семена одуванчика на ветру, в поисках лучшей доли за пределами руин родины.

Но были и те, кто, словно корни, врос в истерзанную землю, пытаясь возродить жизнь из пепла. Именно они и стали легкой добычей для стай разбойников, а затем и рабами, лишенными свободы и надежды. Преступный мир Аргона, словно рой саранчи, обрушился на север в предвкушении легкой наживы. Стервятники слетелись со всех уголков планеты, жадно взирая на чужое горе. Мародеры, убийцы, насильники и воры постепенно превратились в работорговцев, продающих души и тела.

Поначалу торговля людьми была объявлена вне закона во всех странах Аргона. Правительства тщетно пытались обуздать это чудовищное зло, но их усилия были подобны каплям дождя в бушующем океане. Со временем торговля людьми, словно ядовитый цветок, проросла сквозь трещины закона, обретая леденящую душу законность. Продавали всех: от младенцев, чьи глаза еще не видели мира, до стариков, чья жизнь клонилась к закату. Семьи разрывали, словно старые письма, отнимая детей у матерей, разлучая мужей и жен. Многие рабы — мужчины и подростки — исчезали в бездонных шахтах «Железных гор», другие умирали от непосильного труда на каменоломнях, валке леса, осушении болот, строительстве верфей и добыче соленых сланцев. Женщинам и детям была уготована другая, не менее страшная участь. Они становились служанками в богатых домах, конюхами и прислугой в тавернах, работали не покладая рук на полях и плантациях. Многих продавали в дома развлечений, где их тела становились товаром, а души умирали в муках.

Лишь две дороги вели к свободе от рабства: смерть, освобождающая от земных уз, или милость господина, дарующая вольную. Но второй путь был столь же редок, как цветок, распустившийся в ледяной пустыне. Работорговля, словно ядовитый плющ, окутала весь Аргон своими щупальцами.

Но даже на пепелище Сталкона забрезжил слабый луч надежды. Спустя два десятилетия на истерзанных войной пустошах начало формироваться новое общество, словно росток, пробивающийся сквозь камни. Промышленность, подобно Фениксу из пепла, воспрянула, города начали расти, словно грибы после дождя, и постепенно возрождалось подобие государства. «Железные горы», служившие природной границей, были опоясаны могучей стеной и неприступными укреплениями.

Это вызывало беспокойство, будто предчувствие надвигающейся бури. Но пока дозорные полки дружественных стран хранили молчание, не посылая тревожных сигналов с границ Сталкона, соседние государства пребывали в относительном спокойствии. Ближайшим соседом Сталкона была Пирия — могущественное государство, которым правила милосердная императрица Алена, восседающая на троне в блистательном Скайфилде.

Скайфилд не смыкал глаз. По прямому указу Алены Милосердной, на самых высоких хребтах «Железных гор» были воздвигнуты сторожевые башни, словно каменные стражи, взирающие на горизонт. Многочисленные дружины контролировали все ущелья и дороги, где могла возникнуть малейшая угроза вторжения вражеских войск.

Военный контингент северного гарнизона Пирии увеличился вдвое, с пяти до десяти тысяч воинов, готовых отразить любой натиск. По настоятельной рекомендации Алены, соседние государства, чьи границы соприкасались с северной страной, последовали примеру Пирии, как послушные дети, прислушивающиеся к мудрому совету матери.

Когда первые корабли переселенцев коснулись земли этой дивной, плодородной планеты, их сердца наполнились надеждой и восторгом. Но вскоре они обнаружили, что планета эта, несмотря на свою красоту и богатство, лишена главного — разумной жизни. Лишь примитивные существа, ведомые лишь инстинктами, населяли леса и поля. Многих животных удалось приручить и сделать верными спутниками человека, но большинство, словно дикие искры, не поддавались дрессировке, оставаясь свирепыми и непримиримыми.

Они враждебно относились ко всему живому, словно стражи невидимой границы. Люди старались обходить стороной их владения, будто опасаясь разбудить дремлющее зло, и не уничтожали хищников, веря, что полное истребление этих существ нарушит хрупкий баланс жизни, приведет к гибели экосистемы и всего живого.

Но в последнее время, будто предвестники грядущей беды, хищники стали все чаще появляться на обжитых территориях, вторгаясь в мир людей. Нападения на фермы и одиноких путников участились, будто зловещая симфония, звучащая все громче и тревожнее. И этот зловещий факт, будто червь сомнения, стал глодать сердца людей, вызывая множество вопросов, на которые пока не было ответов.

Глава 4. Описание станции «Кронос»

На околоземной орбите Пируса, словно невидимый страж, парила орбитальная станция «Кронос». Эта колоссальная конструкция из титана и стали, словно космический город, застыла на высоте ста пятидесяти километров от поверхности планеты, скрытая от посторонних глаз пеленой секретности. -Кронос была не просто станцией, а кузницей кадров, местом, где оттачивалось мастерство элитных боевых групп -Альфа, -Дельта, -Волкодав, -Омега, -Экстра, а также передовых частей вооруженных сил -Союза Федераций.

В горниле тренировок ковалась не только сила, но и разум: теоретические знания переплетались с практическим опытом. К тайнам тактики и стратегии допускались не только офицеры, но и рядовые бойцы, впитывая мудрость войны, словно жаждущая земля — дождь. Медицинская и психологическая подготовка были неотъемлемой частью программы обучения, превращая воинов в универсальных солдат, готовых к любым испытаниям. В открытом космосе пилоты оттачивали виртуозное управление космическими кораблями, словно танцоры, парящие в невесомости, а на -Активиане доводили до совершенства навыки экстремального вождения на всех известных видах транспорта. Стрельба из любого оружия, рукопашный бой — все это доводилось до автоматизма, превращая движения бойцов в смертоносный танец.

Но настоящее испытание ждало их на Активиане — естественном спутнике Пируса, созданном самой природой для тренировок. Здесь отрабатывались высадки десанта и морской пехоты космических сил -Каскорского флота, тактические маневры спецгрупп — как оборонительные, так и наступательные. Но главным испытанием были курсы выживания, превращавшие воинов в хищников, способных выжить в любых условиях.

Активиан, словно калейдоскоп, меняла свои лики, предлагая бойцам самые разные климатические зоны. Здесь можно было обжечься в пекле невыносимой жары, а через мгновение замерзнуть под ледяным дождем, плавно переходящим в снежную бурю и град размером с голубиное яйцо.

В других областях царил умеренный климат, но и там жалящие ливни или сухие пассаты испытывали волю и стойкость воинов. Бездонные трясины, отвесные скалы, непроходимые джунгли, бескрайние пустоши, лабиринты пещер, враждебная флора и фауна и, вдобавок, двойное притяжение — вот лишь бледное описание этого сурового, но прекрасного мира, где рождались настоящие воины.

Именно поэтому этот скромный спутник Пируса, словно алмаз, отшлифованный самой природой, считался лучшим в галактике естественным полигоном. А масштабные учения с привлечением внушительных группировок войск проводились уже на самом Пирусе, где размеры планеты и ее благосклонный климат, словно сама судьба, благоприятствовали проведению грандиозных маневров с участием бесчисленной техники и воинских подразделений.

В бескрайних просторах галактики, помимо -Кроноса, существовали еще сорок подобных учебных центров, разбросанных по разным мирам, как жемчужины, рассыпанные по бархату ночи. Специфика этих центров была схожа, как отражение в зеркале, они готовили специалистов разведывательного и диверсионного профиля, являясь братьями по оружию спецназу с -Кроноса.

Но по чьей-то таинственной воле, они были настолько удалены друг от друга, что встречи соратников на учениях были редкими, но оттого еще более ценными. И тогда, как на пиру богов, начинались настоящие соревнования. Спецы, подобно гладиаторам, сражались за первенство во всем, вплоть до скорости завязывания шнурков на ботинках.

Визуально -Кронос напоминал гигантского паука, замершего в ожидании броска. Он состоял из бесчисленного количества отсеков жизнеобеспечения, тренировочных залов, тиров, столовых, жилых корпусов, руководящих штабов, доков для космических кораблей, спасательных шлюпок, складов и, конечно же, арсеналов оружия.

Он был воистину огромен, словно космический ковчег. Его население насчитывало около тридцати тысяч человек, две трети из которых составляли военные. -Кронос был не просто станцией, а своеобразным перевалочным пунктом, учебной базой. Он казался оживленным муравейником, но это лишь на первый взгляд. Дисциплина, словно невидимая нить, разделяла военных и гражданских, и невозможно было встретить кого-то, праздно шатающегося без дела. Каждый знал свое место и свое предназначение, словно шестеренка в гигантском механизме.

Во главе -Кроноса стоял генерал-полковник Прохоров Анатолий Михайлович, грозный и уважаемый командир. Под его твердой рукой станция получила статус высокой категории, став центральным штабом для всех специальных войск вооруженных сил -Союза Федераций, разбросанных по всей галактике, будто звезды на ночном небосклоне.

Как командующий силами специального назначения, Прохоров входил в элиту — в число десяти верховных военачальников, составляющих -Верховный генералитет галактического военного командования. Этот генералитет, будто вершина айсберга, венчал собой всю военную иерархию -Союза Конфедераций. Шестидесятисемилетний Анатолий Михайлович, будто гранит, был человеком принципиальным, энергичным, воплощением самой военной чести. Всегда безупречно одетый, с высоко поднятой головой, готовый отдать честь любому, он с отцовской гордостью взирал на проходивших мимо солдат и офицеров, а те, в ответ, ласково называли его -Дедом, чему немало способствовала его аккуратно подстриженная седая борода.

За спиной у генерала-полковника сверкали искры сотен военных операций и кампаний. В одной из них, волею судьбы, он потерял левую руку, но зато пленил высокопоставленного врага. Потеря руки, казалось, должна была сломить его, поставив крест на карьере. Но высшее командование, оценив его подвиги и заслуги, направило его на тренировочную базу одной из союзных планет, где он проявил себя как выдающийся преподаватель военного искусства. Так началась новая глава его жизни. Боевой опыт и педагогический талант Прохорова привели его к должности командующего орбитальной станцией -Кронос, а затем и всем спецназом галактики, и он гордился этим.

Легенды о его отваге и умении командовать простирались далеко за пределы Пируса, разносились по всему Млечному пути, где присутствовал военный контингент, достигая даже самых отдаленных пограничных постов на окраинах галактики. Тот факт, что за все его операции, где он всегда находился в авангарде, было потеряно всего четырнадцать бойцов, говорил о его отношении к подчиненным, которых он ценил превыше всего. Любой рядовой, сержант или офицер был готов идти за ним хоть в огонь, хоть в воду, зная, что -Дед никогда не оставит своих внучат в беде…

Глава 5. Вводные на операцию «Аргон»

В светлой, уютной каюте, рассчитанной на двоих, на кровати, закинув руки за голову и устремив взгляд в потолок, лежал Антонио Мусси, словно пытаясь разглядеть в его белизне ответы на мучившие его вопросы. В трех шагах от него, прислонившись к раковине, Ричард Брайс старательно избавлялся от двухнедельной щетины, как бы стирая с лица следы пережитого.

— Ну, что скажешь? — спросил Мусси, не отрывая взгляда от потолка, будтотот мог поведать ему правду.

— А что ты хочешь услышать? Задание выполнили, вроде, на -хорошо, а за инцидент я готов ответить сам, — ответил Брайс, невольно напрягаясь, будтопочувствовав приближение бури.

— Да, это так, но я все равно не могу понять, почему полковник согласился на эту авантюру? Разделить нашу группу и приказал доукомплектовать ее людьми из «Дельты». У нас ведь совершенно разные уровни подготовки и разная специализация. Я бы еще понял, если бы нам поручили разные задачи, а получается, кто в лес, кто по дрова, — с досадой констатировал Мусси, словно прочувствовал горечь поражения.

— Не знаю, что и ответить, сам голову ломаю над этим. Начальству виднее, — пожал плечами Брайс, пытаясь скрыть свое недоумение.

Инцидент, словно черная тень, омрачил успех миссии. И вины командира -теней, майора Ричарда Брайса, в этом не было. Командование поставило задачу: двум параллельным отрядам пройти по территории условного противника незамеченными, обнаружить огневые точки и скопление сил врага, уложившись при этом в двенадцатидневный срок.

Маршрут был сложным, как лабиринт Минотавра. Но появление людей из отряда «Дельты», хоть и профессионалов своего дела, внесло хаос в отлаженную систему. Отсутствие слаженности, непонимание обстановки, максимально приближенной к реальной, сделали свое дело.

Одни не успевали за другими, синхронность действий исчезла, и результатом стал сломанный коленный сустав у одного из спецназовцев, что было совершенно недопустимо при выполнении оперативного задания.

По прибытии на -Кронос травмированного бойца немедленно отправили в санчасть, поместив в -Т-капсулу, наполненную сверх импульсной токопроводящей жидкостью, исцеляющей раны с невероятной скоростью, и оставили на попечении врачей. Теперь оставалось лишь ждать и надеяться на лучшее.

— Ладно, поживем, увидим. — подытожил Брайс.

В дверь негромко постучались. Антонио Мусси рывком поднялся с койки и открыл дверь. На пороге стоял рядовой.

— Майор Брайс, капитан Мусси, вас срочно требуют в штаб. — и отдав честь, солдат незамедлительно удалился.

— Ладно, давай собираться.

Пройдя караульный пост и подходя к массивным резным деревянным дверям, единственным на станции, мужчины переглянулись.

— Что-то предчувствие не хорошее, — только и успел пробасить Антонио, как двери перед ними распахнулись и навстречу отдав им честь вышел майор связи.

Ответив на приветствие они вошли в штаб. Двери беззвучно закрылись. Они прошли через обширный кабинет, обставленный антикварной деревянной с резьбой мебелью, подошли ко вторым дверям, которые открылись автоматически и оказались в чашеобразном притемненном помещении.

В основании конуса находилась проекционная плоскость которая выводила трехмерное изображение, заполняющее почти все пространство в помещение. По периметру в несколько рядов были расположены углубленные в стены кресла, в подлокотниках находились встроенные пульты управления со множеством кнопок и джойстиков. Бункер был набит людьми.

Человек тридцать — майоры, полковники, несколько генералов с эмблемами галактического флота, по тандему капитанов всех спецгрупп, трое в штатском в безупречных черных костюмах и один субъект, который сразу привлекший внимание друзей. Он сидел в стороне и как-то непринужденно взирал на происходящее. Может его одежда — серый просторный балахон из чистого хлопка, может мимолетная улыбка, никак не вписывавшиеся в данную обстановку задержало взгляды друзей. Ричард машинально отметил, от незнакомца веяло скрытой

напряженностью, но никак не угрозой.

— Заходите, присоединяйтесь, — ни давая никаких шансов доложить о своем прибытии прибывшим предложил командор, генерал-полковник Прохоров на правах хозяина не отрывая взгляда от голографического изображения, жестом пригласил их присоединиться. Те, без колебаний сели на ближайшие свободные места.

— Ну вот все в сборе, — начал Прохоров, — Вы все друг друга знаете, за исключением — он взглянул на штатских, — нашей всесильной внешней контрразведки. Поставленные перед нами задачи серьезные и только мы в силах их решить. Нам предстоит разработать и выполнить разведывательные операции в нескольких направлениях. Подробнее обрисует картину полковник Боллит Чоу. — генерал кивков дал понять незнакомцу, что закончил, и тут же один из «костюмов» азиатской внешности не вставая с места подхватил разговор.

— Здравствуйте. Мы все собрались здесь, как сказал уважаемый Анатолий Михайлович по весьма серьезной проблеме. Все вы знаете, что есть ряд планет количество которых очень велика, не желающих ни при каких условиях сотрудничать или поддерживать какие-либо связи с внешнем миром и живущие по своим правилам. По тем или иным причинам они обрубили все связи еще с момента второго переселения, и ни кто за это их не винит. Это их выбор. На этих планетах установились разные устои. И разные они во всех отношениях, от промышленного развития, до научных достижений. На некоторых идет постоянная вражда из-за вероисповеданий, на других же непрерывающиеся войны с местной живностью у третьих наоборот все хорошо. Короче можно сказать что каждая планета пошла только своим путем. Но есть и такие, на которых не то чтобы знали, но даже и не слыхивали, не то чтобы о современном оружии, но даже и о стрелковом. Живут они посредственно, в основном эти планеты занимаются земледелием и скотоводством. Ладно, ладно, — видя заскучавшие лица присутствующих полковник перешел к сути, — Перехожу к главному, — он легкими манипуляциями правой руки заставил голограмму измениться. Изображение Вселенной с ее мириадами светящихся точек, туманностями, множеством спиралей галактик, стремительно менялось, как будто взгляд устремился на огромной скорости сквозь пространство, так длилось секунд десять, и внезапно остановился на одной крохотной точки. Еще несколько манипуляций пальцами на панели, и это булавочное ушко превратилось в трехмерное изображении планеты, которая мгновенно выросла на глазах, — Знакомьтесь, это планета — Аргон, звездной системы Быка. Это одна из описанных мной планет, но она в отличии от других, нам очень интересна. Мы возлагаем на нее большие долгосрочные планы. В недрах этой провинциальной планеты находиться инертный газ — Бродиум. Не буду углубляться в детали научных гипотез и теорий, но скажу только, что этот Бродиум настолько инертный, что толика этого элемента хватит для того, чтобы разогнать звездолеты и космические корабли до неслыханных скоростей. Мало того он используется и в вооружении, ее разрушительная сила такова, что выпушенные несколько торпед с межгалактических военных крейсеров может превратить любую планету в пыль. — немного помолчав и как будто решившись, он продолжил, — Есть информация, что не только «Союз Федераций», но и некоторые теневые силы ударились в погоню за этим «чудо — газом».

Он замолчал. Наступила тишина.

— Мы созвали вас, чтобы донести всю серьезность этой информации. Скажу сразу, что дело находиться под грифом «Совершенно секретно». Мы не можем развернуть полномасштабную армейскую операцию по определенным причинам. Во-первых — как я сказал, она конфиденциальная, верховное командование не допускает даже мысли об утечке информации по понятным причинам. Враждебно настроенные миры с «четвертого рукава» борющиеся за свою так сказать независимость, спят и видят как заполучить этот Бродиум. Мы могли бы принудить эту республику к сдачи по всем направлениям, но президент и «Верховный магистрат» против, аргументируя свое решение демократией и свободой выбора. Во вторых — аборигены этой планеты не жалуют пришлых. И мы не хотим нарушать их естественный ход жизни. И наконец в третьих — местные жители даже не подозревают о существовании какого -либо другого оружия кроме того, что имеется у них. Представьте, одна единица оружия попадет в руки аргонцев, сначала ее обязательно изучат, затем поставят на конвейер. Одно из государств начнет преобладать на планете. Общественный строй изменится, захочется большего и что мы получаем, тоталитарный режим. Конечно можно плюнуть и сказать не наше дело, пускай что хотят то и творят, но это первое зерно разложение галактического строя. Нам хватает и «четвертого рукава». Чего мы допустить не имеем право. На Аргоне средневековый порядок. — он сделал глоток воды. — Поэтому вы здесь. Столетие назад «Корпусу Внешней Разведки» удалось незамеченными произвести вылазку на этой планете, небольшой отряд высадился в пустынной местности, где обитали тамошние отшельники с которыми и установили контакт. С тех пор у нас на планете есть не только сторонники, но и хранители наших баз, скрытых от посторонних глаз. Залежи Бродиума зафиксированы в двух отдельных регионах где высокая плотность населения, хорошо хоть, что поблизости нет крупных городов, одни фермы и небольшие замки. Так что готовьтесь, — Чоу посмотрел на командиров групп, — На вас все надежды.

— Другие же направления наших действий по предотвращению конфликтов в сфере нашей деятельности еще разрабатываются, но с первейшим пунктом я вас ознакомил. Скажу сразу, не все ваши подразделения будут задействованы на этой планете. Вы все профессионалы своего дела, но прошу вас запомните, — он акцентировал на этом внимание, — операция ни в коем случаи не должно быть засвечена, это приказ.

Тишина, только старомодные ходики отстукивали секундные интервалы времени. Троица в строгих костюмах встала, за ними вслед встали и все присутствующие.

— Честь имею, — полковник Болитт Чоу стал направляться к двери, за ним не отставая последовали молчаливые спутники. Были они офицерами контрразведки или его телохранителями, так и осталось загадкой.

— Ну что господа офицеры, — дождавшись когда выйдет троица, произнес генерал -полковник, — Общая задача ясна? — и выжидательно окинул всех своим взглядом, — Сейчас расходитесь по своим каютам, вам принесут подробные отчеты и технические инструкции по этой планете. Завтра в 17.00 жду вас у себя в кабинете. Честь имею.

Выйдя из бункера и вежливо проводив руководящий состав станции, командир «Кроноса» приказал остаться в его кабинете только пятнадцати человекам, непосредственным командирам «Альфы», «Дельты», «Волкодавов», «Омеги» и «Экстра» групп. Командор пригласил присесть присутствующих в старомодные кресла. Старшие командиры в полковничьих чинах по жесту Прохорова отсели чуть в сторону.

— Присаживайтесь, как говорится в ногах правды нет. Так ребятки, есть вводная что в начале операции будут задействованы две группы, «Альфа» и «Экстра». Майор Кейт, сколько у вас людей?

— Двести, господин генерал, — встав по стойке смирно ответил командир «Альфы» группы, майор Бенжамин Кейт.

— Хорошо. Отберите тридцать лучших людей, проведите инструктаж после ознакомления документов, касающиеся Аргона и завтра ко мне.

— Майор Брайс, если не ошибаюсь, в вашем подчинении сто пятьдесят человек?

— С офицерами сто шестьдесят.

— Вы же выберете десятерых самых смышленых из рядового состава и ближайших офицеров на свое усмотрение, — командор с улыбкой посмотрел на Мусси, — Оставшиеся ваши люди будут находиться здесь и подчиняться только мне. Всем все ясно? — он вопросительно посмотрел в сторону полковников.

— Да сэр! — отрапортовали офицеры.

— Отлично! Ну все, вы свободны. Остальные останьтесь. — Он обратился к другим командирам спецгрупп, затем встал и лично проводил четверых до двери, у которой остановившись проговорил, — До завтра. Подготовьтесь! — и всем поочередно пожал руки.

Дверь закрылась. Через метра три четверка остановилась. Офицеры знали друг друга хорошо.

— Ричард, как ты думаешь, что происходит? Неужели все так сложно? Нас в срочном порядке отозвали с планеты Таврон, мы даже толком не успели насладиться местным пейзажем..

— Это точно, — подтвердил его товарищ капитан Алекс Джонсон, — Только высадились, тут и приказ, — «На борт». Мы летели дольше самой высадки. — рассмеялся Джонсон.

— Не знаю. Но думаю ничего серьезного, только вести себя надо будет как говориться — ниже травы, тише воды. А так — пришли, посмотрели и ушли. Вы видели штатского, в балахоне? Думается мне, что он местный аргонец, но какого черта его притащили на заседание, ума не приложу?

— Это наверное инициатива контрразведчика, но если Дед на это согласился, то значит так и нужно, — Мусси невидящим взглядом осматривал коридор.

— Что-то он часто улыбался. Ладно, пойду к своим архаровцем, — прощаясь, заявил Кейт.

— До завтра.

И четверка разбрелась по своим секторам.

Глава 6. Крушение «Виста»

Звездный корабль «Вист», гордость науки, был объят агонией, словно раненый зверь. Из шести могучих двигателей, некогда разгонявших его до скорости света, лишь два еле дышали, словно последние искры угасающего костра. Пожар, как разъяренный демон, пожирал моторные и технические отсеки, перекинувшись в кормовую часть корабля, превращая его в пылающий ад.

Системы пожаротушения, как неверные союзники, отказали, и пламя, подпитываемое разорвавшимися резервуарами с кислородом и водородом, необходимыми для геологической разведки, бушевало, не встречая сопротивления. Корпус корабля, как пробитый щит, частично разгерметизировался, и жизненная сила -Виста медленно, но неумолимо утекала в бездну космоса.

Индикаторы приборов систем жизнеобеспечения, словно стрелки часов, отсчитывающих последние мгновения, ползли вниз, предвещая неминуемую гибель. Пневматические шлюзы и перегородки срабатывали лишь частично, словно парализованные страхом, и угроза утечки кислорода, распространения огня в центральные отсеки и носовую часть -Виста нависла над кораблем, как дамоклов меч.

Люди, охваченные ужасом, отчаянно пытались забаррикадироваться от наступающей, всепоглощающей стихии, како мотыльки, летящие на пламя. — Моторные и кормовые отсеки заблокированы, — почти кричал младший помощник капитана корабля, — огонь полыхает, но дальше камбуза не сунется, вентиляция перекрыта наглухо.

Из-за сработавшего сигнала тревоги из сказанного, капитан почти ничего не разобрал, сирена выла безжалостно, но все же кивнул своему подчиненному. Выражение его лица было непроницаемым, како высеченное из камня. Скулы плотно сжаты. Множественные складки на лбу и нахмуренные брови указывали на лихорадочную умственную работу. Побелевший шрам на всю левую щеку говорило том, что капитан был в крайней степени напряжен.

— Я сказал, вывести на экран тепло-аналитическую проекцию. Да выключите кто-нибудь эту сирену.

— Есть сэр, — кто-то скрылся за перегородку рубки центрального управления.

— Центральное управление, говорит грузовой трюм. У нас разваливается корпус, — почти с истерикой кричал голос, — Мы перебираемся в соседний … — в туже секунду репродуктор смолк и раздался сильный хлопок взрыва. Корабль накренило.

«Еще один двигатель накрылся», — мелькнула мысль в голове капитана. Экипаж корабля и уцелевшие научные сотрудники экспедиции перемещались к носовой части «Виста». Более двадцати человек растеряно, в ожидании приказов стояли среди различных панелей управления. Капитан не колеблясь скомандовал.

— Все из рубки. Ты, ты и ты, — показал пальцем на пилотов, — Будете ассистировать, — и сам прыгнул в кресло первого пилота.

Большое количество рычагов, клавиш, стабилизаторов, спереди восемь внушительных экранов. Каждый из них отвечал только за свою область многофункциональной системы корабля. Все было до мельчайших подробностей так знакомо, что невольно сжималось сердце от мысли, что это в последний раз, он дотрагивается до этих кнопок. Тридцать лет он бороздил космос на различных космических судах, двенадцать из них разделил с этим небольшим, юрким и таким родным кораблем, свою судьбу.

Плотные слои атмосферы добела накалили обшивку корабля. Обшивка «Виста» отличалась своей прочностью, но она не могла идти не в каком сравнении с толстостенной броней межгалактических крепостей-крейсеров, разведывательных военных кораблей, спасательных ботов и аварийных капсул. Огромная скорость все ближе сближала судно с поверхностью какой-то неведомой планеты.

— Включить аварийный маяк, по каналам связи сообщить о ситуации на корабле. Приготовиться к экстренной посадки. Всем держаться. — его команды были короткими и отрывистыми, на остальное не было времени.

В лобовые стекла будто налили густую белую краску — ничего не было видно. Плотные облака, будто пелена, скрывали мир за собой, превращая кабину в кокон неизвестности. Свистящий гул, будто предсмертный крик, проникал даже сквозь прочный корпус корабля, напоминая о надвигающейся опасности. С большим трудом удалось укротить скорость, будто дикого зверя, и на панели, будто зловещее предзнаменование, высветилась цифра: двести семьдесят километров в час.

И внезапно, как по волшебству, нулевая видимость расступилась, открывая взору стремительно приближающийся ландшафт суши. Земля неслась навстречу с чудовищной скоростью, словно разгневанный титан, не оставляя времени на раздумья. Корабль, как послушный конь в руках опытного наездника, выбрал плавную траекторию снижения, будто готовясь к последнему прыжку.

Несколько мгновений они парили над плоскогорьем, будто птицы, заглянувшие в бездну, а затем… резкий, сокрушительной силы удар, будто раскат грома, оглушил всех, заставив содрогнуться саму Вселенную. Капитана, словно щепку, швырнуло вперед, и в этот миг наступила всепоглощающая тишина, словно смерть накрыла их своим черным крылом.

Глава 7. Высадка на «Аргон»

Два бота, словно гигантские стрекозы, с двадцатью воинами на борту каждый, не считая офицеров, тихо зажужжали тормозными системами и мягко коснулись земли. Словно завороженные, все замерли, слушая мерное потрескивание, как шепот невидимых сил — это рассеивалось электрическое поле, как плащ-невидимка, скрывающее их не только от всевидящих радаров, но и от человеческого взгляда. В это время бойцы, как птицы, освобождались из пут страховочных ремней.

Из кабины пилотов, будто из логова, появился лейтенант. Пройдя по центральному проходу, будто по мосту, он остановился у кресла майора Брайса.

— Подождите немного, хоть мы и связались с пилигримами, но, как говорится, береженого бог бережет, — прошептал он и, перекинув со спины на грудь автомат -Кондор, будто принимая обет воина, снял его с предохранителя. Рывком распахнув дверь, он мгновенно исчез, будто растворился в ночи. Минута тянулась вечностью, пять минут — целой эпохой. Тишина звенела в ушах. Спецназовцы ощетинились стволами, будто дикобразы, готовые к нападению. Снаружи не было ни звука. Брайс, будто хищник, осторожно придвинулся к ближайшему иллюминатору. Его взгляд сразу выхватил медленно крадущегося лейтенанта, направляющегося к густым кустам, как тень, скользящую по земле. Автомат в его руках был готов к бою.

— Присядь же ты, — мысленно молил Ричард, как будто от этого зависела судьба операции. И вот, из темноты, как призрак, показалась фигура. Она не пряталась, а шла прямо на лейтенанта, руки, согнутые в локтях, были открыты, будто в приветствии. Лица не было видно — балахон с широким капюшоном скрывал голову и фигуру незнакомца. Несколько долгих секунд пилот оставался неподвижен, затем медленно выпрямился, будто принимая вызов, несколько раз кивнул и заложил оружие за спину. Человек в сером одеянии откинул капюшон и заговорил, озаряя лицо широкой улыбкой. Лейтенант, выслушав его, что-то ответил и, обернувшись к ботам, будто объявляя победу, громко произнес:

— Небо в звездах.

Это был условный пароль, означающий удачную высадку, будто открывший врата в новый мир. Бойцы, будто выпущенные из клетки, в темпе стали выпрыгивать на влажную траву. Первые четыре пары, словно тени, тут же скрылись за кустами, рассредоточиваясь по периметру. Остальные, не сговариваясь, занялись своим снаряжением, будто готовясь к долгому пути. С соседнего бота к двум закадычным друзьям подошли капитан Рой Берри и лейтенант Сэм Катсен. Они знали друг друга с незапамятных времен. Еще будучи кадетами в -школе высшего пилотирования и прикладной науки, из товарищей они превратились в настоящих друзей, связанных невидимыми узами братства.

Их курс, как созвездие, считался одним из самых дружных и успешных. Но жизнь, словно неумолимый ветер, разметала их в разные стороны после окончания школы, а затем и академии. Одни пошли по проторенной дороге, унаследовав славу предков, другие, заметив в себе страсть к кораблестроению, подали рапорта в инженерную службу, мечтая о небесах, третьи же, покоряя морские просторы, делали блестящую карьеру в основных войсковых частях флота. А оставшаяся пятерка, подобно отважным мореплавателям, отважилась отправиться в неизведанные дали — выбрала путь -Войск Специального Назначения.

На втором году после распределения, будучи еще лейтенантом, погиб их сокурсник Алан Дигони. Операция под его командованием не предвещала ничего опасного: захватить в плен одного из лидеров расколовшейся колонии. Все шло, как по нотам, словно заранее написанный сценарий. Проникновение, пленение, отход — все по правилам, но не учли они лишь одного: враждующая сторона могла передумать, не желая отдавать своего лидера Союзу Конфедераций, и захотеть самолично расправиться с врагом, нарушив тем самым все договоренности и приказы командования.

Дигони и его группе пришлось уходить от погони не только одной группировки, но и от нарушивших уговор недавних союзников, как в ловушке между молотом и наковальней. Приближавшийся бот ждал их на входе в глубокое ущелье, будто раскрытая пасть дракона. Как только днище десантно-транспортного судна коснулось песка, под прикрытием заградительного огня бойцы, будто молнии, стали запрыгивать в его чрево. Замыкал группу их командир, Алан Дигони, в чьих глазах пылала решимость. Засевшие за камнями преследователи, не желая упускать, казалось бы, уже пойманную добычу, открыли шквальный огонь. Очереди реактивных снарядов, будто змеи, извивались в воздухе, ложась все ближе. Некоторые попадали в корпус военного транспортника, разрываясь, высекая снопы искр, но бронированные пластины выстояли. Последняя четверка, словно герои мифа, была уже в метре от спасительного трапа, когда одна из очередей срезала диверсантов, превратив их в бездыханные куклы. Бот, не желая подвергать себя еще большим потерям, взмыл в небеса, оставляя на земле кровавый след памяти.

Ему хватило всего одного захода над местностью, чтобы расправиться с преследователями. Открыв огонь из всех стволов, как разгневанный коршун он завис над сотню подлых убийц их собратьев и в считанные секунды превратил местность в один сплошной огненный шар, не давая уцелеть ни одному аборигену и плавя камни. Тела погибших доставили на рубежный космолет, затем на космическую станцию и с почестями захоронили на планете Ю-101, предназначением которой было именно — «кладбище героев».

После того как было выгружено последнее снаряжение, построились. Сорок человек выглядели сурово. В черной амуниции, подтянутые, хорошо сложение смотрели на своих отцов-командиров. Сорок профессиональных вояк, проверенных годами и закаленных в сражениях стояли и ждали команд. Семеро офицеров стояли в стороне и что-то негромко обсуждали. К ним подошли лейтенант с пилигримом. Отшельник взял палку, присел и что-то начал рисовать на островке песка, время от времени подымая голову к стоявшим, что-то объясняя. Прошло минут пять как майор Брайс обернувшись к бойцам скомандовал,

— Разойтись, держать ушки на макушки, пока не доберемся до базы.

— Есть, сэр! — ответил взводный.

Восемь человек продолжали обсуждение, затем все согласились. Пилигрим подошел к майору.

— Пойдемте, здесь не далеко, — местный отшельник идеально разговаривал на ИДО — принятым межгалактическом языке.

Дождавшись остальных, он не спеша двинулся в сторону зарослей. Как только вся группировка стала пробираться сквозь кустарник, шесть оставшихся человек залегли в кустах, образовав собой плотное кольцо обороны вокруг зоны высадки, прикрывая как и уходящий отряд, так и стоящие здесь боты. Утренняя роса бриллиантами играла в первых лучах восходящего местного солнца. Редкие кусты становились все шире и выше, вскоре широкие тропы между ними стали еле заметными и менее чем через пять километров совсем исчезли. Солнце стало убаюкивать своим теплом. Отряд растянулся в одну длинную колону. Пройдя через игловидные заросли только отшельнику ведомой тропой, они попали на край обширной заболоченной местности. Болото раскинулось далеко за горизонт.

— Это что такое?, — недовольно спросил Пауэр.

— А это и есть «Пагубные земли». Великие «Пагубные земли». Все разумное сторонится этих мест. Трясина тут очень вязкая. Затянет и не выпускает из своих объятий, долго человек мучается, а спасения нет. Бывавшие здесь люди заслышав звуки похожие на стоны, бегут и рассказывают, что души не найдя пристанище, плачут, и поэтому сюда не суются. А нам это на руку, никто переубеждать их не станет.

— А это правда …? — Мусси нервно поежился.

— Да нет конечно, — отшельник угадав дальнейшие расспросы поспешил объяснить, — Это ветер играет с вышедшими из недр, болотным газом. Раньше, нас — пилигримов изводили почти везде. Говорили мол мы прокаженные, губительные, несем порчи да болезни всякие. Вот мы и обосновались здесь два века назад, все лучше чем на виселице дергаться или на костре корчиться.

— Так одни здесь и живете? Сколько вас?

— Нас наберется тысячи две. Не именно здесь, я имею в виду в Пирии.

— Вы умеете владеть оружием? — Мусси не унимался.

— Да, — коротко ответил спутник, — По-другому никак. Хочешь жить, учись выживать.

— Так вы можете с оружием в руках создать свою республику.

— А нам не зачем. Сейчас мы живем спокойно. Приезжают к нам мелкие торговцы, которые правду знают и поэтому не боятся. Бывают, конечно, и пришлые, задумавшие покончить со всем, в некоторых случаях получается отговорить от задуманного. Приходят и другие, желающие от суеты отгородиться. И остаются. Но в основном как я уже сказал, люди бояться «Пагубных земель». Торговые пути проходят далеко на севере и на юге, да и местная живность нападает на все то, что можно проглотить или высосать. Здесь их превеликое множество. — ответил отшельник.

Отряд отступил на пару шагов.

— Нет, вы не бойтесь, с восходом солнца почти все эти твари прячутся. Кто в норы, кто уходит на глубину.

— Я смотрю, вы их не боитесь, — то ли спросил, то ли утвердил Антонио Мусси. Остальные молчали. Если стал говорить один, то не зачем и вмешиваться в разговор. Информация все равно идет открытая.

— Ну, — он повременил, — От крупных тварей есть отличное средство, — в мгновение ока в его руках возникла штурмовая винтовка «Вурдалак». Это было отличное оружие. Его крупнокалиберные реактивные снаряды бьют с такой мощностью, что пробивают пятисантиметровую железобетонную стену, оставляя внушительную дыру. Мощность «Вурдалака» была чудовищной, но при этом винтовку создали компактной. Длиною сто пять сантиметров, а ее вес составлял четыре килограмма, магазин вмещал до трехсот снарядов.

— Большое спасибо вашему начальству за такие подарки. Благодаря им, нам стало жить веселей. Медикаменты вообще свели до минимума нашу смертность. В этом отношении, мы самый живучий народ на всем Аргоне.

Мусси немного оторопел от неожиданности. Он никак не ожидал от уже немолодого гражданского, такой реакции и скорости.

— Вы случаем, не служили где-нибудь в армии?

— Не пришлось. Жизнь уготовила мне другую судьбу, теперь я больше похожу на философа.

Так они простояли не долго. В руке Верджила, а именно так звали провожатого, все также неожиданно появилась, коротко-диапазонная рация. Нажатием несколько кнопок он ее включил, поднес к губам и негромко, но четко произнес,

— Небо в звездах.

— Звездное небо, — раздалось в ответ.

В течении некоторого времени ничего не происходило. Затем что-то грозно затрещало, раздался продолжительный скрежет и из трясины начали появляться железные изгороди. Сплошные, вертикально расположенные, листы из стали словно резали мутную воду и грязную жижу, как нож — масло…. Они были двойные, параллельно выдвигающиеся из неоткуда.

— Это своеобразный забор — гарант от проникновения мелких тварей и всякой ползучей и прыгающей мерзости, в том числе и ядовитой.

В подтверждении его слов двойной забор вырос на два с половиной метра. По периметру в семьдесят на сто метров.

— Теперь выждем пятнадцать минут.

Ровно через отведенный отрезок времени образовавшийся периметр площадки плавно пошел вниз. Теперь стал понятен замысел инженерной мысли. Сплошная внутренняя двух метровая стена держала почву, как в тоже время внешняя оставалась на поверхности.

— И на какую глубину уйдет, — Мусси показал на площадку, — Все это?

— Не волнуйтесь, как показала практика, десяти метров вполне хватает. Затем она задвигается под настоящей поверхностью и открывает возможности вполне беспрепятственных совершений взлетов и посадок как ботов, так и малогабаритных межгалактических катеров.

— А что же с этими гадами, — в задумчивости пробормотал Джек Пауэр, все это время отстающим молчаливым, — Не попрыгают внутрь?

— Не беспокойтесь, выдвинутые заборы, когда я попросил подождать, электрическими разрядами и ультрафиолетовыми широкими лучами уничтожали все живое вплоть до микробов и вирусов. Почва и вода становятся обеззараженными, мало того и по внешнему периметру на расстоянии десяти метров все также зачищается, но в отличие от внутреннего забора зачистка почв продолжается постоянно, пока открыт «тайник», как мы его называем. Даже если работы происходят в ночное время суток, в пик активности местной флоры и фауны.

Таинственная площадка задвинулась под болото и скрылась из вида, обнажив внизу стандартные взлетные полосы. Верджил что-то еще проговорил в переговорное устройство и справа от группы из под земли на ровном месте возникла своеобразная прозрачная и весьма вместительная будка.

— Это для перемещения людей непосредственно в центр «тайника». Вот здесь, — он подошел к одному из кривых, карликовых деревцев, — находится пульт управления вот этой капсулой. Это на всякий случай, — он подмигнул Мусси, — Вызывайте свой транспорт. Добро пожаловать в «тайник». — отшельник смело вошел в кабину, повернувшись стал ждать остальных.

Глава 8.

Наведение порядка и поиск выживших на «Висте».

Сильная, пульсирующая в висках боль привела капитана научно-исследовательского межгалактического звездолета «Вист» Бреда Хантера в сознание. Он лежал на полу среди разрушений центрального зала управления кораблем. С огромным трудом он приоткрыл глаза, боль стала невыносимой. В голове громко застучало, он тут же закрыл их вновь. От проносящихся с лихорадочной скоростью мыслей, казалось, что голова вот-вот расколется надвое. Усилием воли, он остановил возникшие в глазах хаотичное мелькание темных пятен и попытался прислушаться к своим ощущениям, чувствам, — Голова болит — но терпимо. Так дальше, внутренности, — капитан сделал медленное движение торсом, затем пошевелил ногами, руками, — Вроде ничего страшного, нога немного саднит, ничего переживем.

Бред Хантер снова открыл глаза, боль осталась. Он поморщился, поднял сначала голову, затем сел. Голова закружилась, но он выдержал. Прошло несколько минут, прежде чем он сделал попытку встать на ноги. Придерживаясь за какой-то выступ, Хантер встал.

Зрение понемногу возвращалось, но все равно, все было как в плотном тумане. От центральной рубки мало что осталось. Большие пробоины в корпусе, отсутствие перегородок, многочисленные элементы внутренней обстановки, вырванные искрящие кабеля и провода, все было разрушено и валялось на полу. Когда зрение полностью вернулось, капитан в ужасе отпрянул назад и уперся спиной в стену.

Тела и их фрагменты были повсюду, лежали как-то несуразно, в каких-то страшных нелепых позах, от чего было воистину ужасно. Капитан окликнул хриплым голосом в надежде обнаружить выживших, немного выждав, сделал еще одну попытку, но ни кто не ответил и не пошевелился. Шаг за шагом капитан стал направляться к выходу из центральной комнаты корабля. Достигший отсековой перегородки он остановился, в очередной раз оглянулся, прислушиваясь, ничего.

Головокружение по немного отступало, ноги ступали тверже, слабость исчезла, состояние организма стабилизировалось на сколько это было возможно в данной обстановки.

Хантер ступил в коридор, справа, где должна была быть стена корпуса корабля, ничего не было, только теплый ветер трепал в коридоре какое-то оборвавшиеся тряпье. Бред повернулся к горизонту и стал смотреть на белые пики далеких гор. Он знал свой корабль до мельчайших подробностей. Знал как самого себя.

Протяженность «Виста» составляла шестисот пятьдесят восемь метров. Пятьсот десять из них приходилось на носовую и центральную части корабля. Четыре горизонтальных яруса протягивались от центральной рубки, с которой осуществлялось все управление межзвёздного странника, до отсека с ядерный установкой. Обширный «центральный зал управления» занимал всю переднюю часть. С правой и левой стороны от него с помощью ступенчатых выходов можно было подняться или спустится на первую и третью палубы. Вторая же палуба находилась на одном уровне с «капитанской рубкой». Второй и третий ярусы были абсолютно идентичны, доходящие вплоть до кормового отсека. Разница заключалась не в расположении помещений, а в их предназначении. В носовой части находились каюты экипажа и членов экспедиции. Исключением являлся — центр радиосвязи, который располагался только на втором уровне. Три широких коридора на каждом из двух ярусов были параллельными. Они разрезали корабль вдоль, от центральной рубки до начала кормовой части. Как и полагается центральному, он шел по центру «Виста», а два других пролегали по бокам, вдоль корпуса межзвездника. На первом и четвертом этажах в корпус были вмонтированные двухместные спасательные капсулы по сто пятьдесят по каждому. Параллельные коридоры соединялись короткими переходами. Все три части космолета были разделены мощными межотсековыми шлюзами. На каждом жилом ярусе были расположены, по кают-компании, лабораторий (именно здесь проводились анализы добытых проб, производились расшифровки закодированных ДНК доселе невидимых существ), инженерные отсеки (в которых проводились ювелирные расчеты траекторий до новых неизвестных звезд и планет и т.д.). Медицинский корпус, занимающий более половины всей территории третьего уровня центральной части корабля был единственным на «Висте». Центральная часть по сравнению носовой и кормовой всегда был особенно оживлен, так как основными участниками перелетов всегда являлись члены экспедиций. Их составы постоянно менялись, но численность неизменно оставалась прежней. Что касается кормовой части, то сверхпрочная титановая перегородка постоянно находящееся в закрытом положении, стопроцентно закрывало доступ любопытным ученым, тем самым предохраняя жизнь корабля от всяких непредвиденных напастей. Если конструкция «Виста» предусматривала первым частям по четыре вертикальных яруса.

Первый, самый нижний, был предназначен как грузовой, для различных грузовых боксов с центральным шлюзовым трапом, а четвертый, на самом верху — для складских помещений с небольшим арсеналом боевого снаряжения и с двумя средними жилыми и научными секторами и корпусами, то кормовая часть определено являлась сердцем и легкими корабля. По конструкции она была разделена на три уровня с двумя не уступающим друг другу по ширине и значимости коридорам на каждом. Здесь находился ядерный отсек, благодаря которому «Вист» преодолевал умопомрачительные расстояния с неописуемой скоростью. На первом уровне располагалось машинное отделение, предназначенное создавать условия для нормальной работы насосного и энергетического отсеков, находящиеся на верхнем ярусе, точно над ядерным реактором. От его функционирования зависела вся система жизнеобеспечения. Здесь, так же как и на всем «Висте» были предусмотрены экстренные каналы перехода от уровня к уровню. Помимо межуровневых лифтов по всему кораблю были установлены спиралевидные лестницы и просто переходы в виде стальных лестниц, огороженные поручнями и перилами.

«Жаль, очень жаль», — перед глазами стояли фрагменты человеческих тел и варварские разрушения его «любимца».

— Командир, — с противоположной стороны навстречу ему пошатываясь с перевязанной головой шел младший офицер, отвечающий за безопасность как всей экспедиции, так и за безопасность каждого члена команды, — Командир, живы? Я тут из радиоцентра кое-как выбрался, думал что там все верх дном — кавардак полный, а здесь вообще корпус отсутствует, — он запнулся, — Правда я в центральных и хвостовых отсеках пока еще не был, — он остановился возле капитана и проследив за взглядом своего шефа, тоже уставился на просторы этой неизвестной планеты, — Что-то одни пески и скалы, ни одного деревца…, — начал было лейтенант.

— Да уж, — протянул шеф, — Главное кислород есть и притяжение нормальное, — только и произнес он.

На скалистой поверхности планеты дул умеренный ветер. Красный песок мелкими завихрениями отрывался от земли, и образовывал небольшие воздушные завихрения света двух местных солнц, что придавало пейзажу загадочные оттенки. Более приближенное светило, придавало красный оттенок, а удаленное солнце — синеватый. На горизонте возвышались синие горы с белоснежными шапками.

— Так ладно, постояли и будет, надо действовать и быстро, — и капитан быстрым шагом направился в глубь разрушенного корабля. Лейтенант последовал за ним. Дойдя до «радиоцентра» они остановились, здесь корабельные коридоры разветвлялись и они выбрали центральный проход в кормовые сектора. Пройдя метров пятьдесят, Хантер остановился перед селектором громкой связи и, включив его проговорил.

— Внимание говорит капитан корабля, есть выжившие? Если вы в состоянии передвигаться, то незамедлительно, повторяю, незамедлительно, должны прибыть в медицинский корпус. Если вы ранены и не можете двигаться, то находитесь на своих местах, помощь скоро придет. По внутренней связи вы можете сообщить о своем местонахождении. Будьте осторожны, — переключив тумблер на прием, они стали ждать.

Женский вопль, взывая о помощи, разорвали мертвую тишину. Казалось, что весь корабль наполнился болью. Одновременно несколько голосов просили о помощи, сообщали о повреждениях корабля, о количестве пострадавших и переспрашивали о месте сбора. Капитан, повторил приказ.

Бред Хантер со своим помощником разобрав на пути сделанные несколько часов назад баррикады, подошли к главному медицинскому центру. Сюда же с разных направлений стали подходить уцелевшие. Некоторые шли хоть и прихрамывая но самостоятельно, некоторых несли на наспех сделанных из подручных материалов, носилках. Собрались все в просторном помещении центрального медицинского корпуса.

— Так, надо полагать, что это все кто сам смог добраться до места сбора? — капитан был невысокого роста с крупными чертами лица. Его сбитая годами фигура и крутой нрав, напоминали небольшой бульдозер, медленно, но неумолимо продвигающийся вперед не смотря ни на какие препятствия.

— Есть еще выжившие?, — и опередив уже было начавшийся гомон, приподняв руку громким не терпящим возражений голосом прогремел, — По порядку, — и показал на стоящую женщину слева.

— Я — химик…

— Я знаю, кто вы, — перебил ее Хантер.

— В лаборатории химического анализа все разбито в пух и прах, надо собрать оставшиеся образцы…

— Позже, — жестко ответил капитан. Он знал что в данной ситуации каждый человек, не сталкивавшийся ни с чем подобным реагирует по-разному. Некоторые замыкаются в себе, другие тараторят всякую разность без умолку, третьи становятся агрессивными, но самое страшное, когда спокойный с виду человек сам не осознавая что творит, устраивает саботаж на ограниченном пространстве, что может повлечь неминуемую гибель всех остальных, — Сейчас главный приоритет, люди. Все меня поняли? — и немного смягчившись, — Выжившие, раненные, мертвые.

Внимательно выслушав рапорты членов экипажа и научных сотрудников, он продолжил.

— Сейчас, Рик, — он обратился к инженеру биохимику, — Распредели группы на поиски раненых, перенесите их сюда. Собери команду наладчиков. Пока не стемнело надо по мере возможности восстановить энергоподачу к основным энергоресурсам, отремонтировать холодильные установки. Мертвыми займемся позже, им уже некуда спешить. А я пойду посмотрю, что с маяком. Всем быть на связи.

— А когда начнет темнеть? — спросил кто-то.

— Без понятия, но все равно, нельзя мешкать. Раненные не могут долго ждать.

Дождавшись пока сформированные поисковые и ремонтные команды покинут помещение, капитан решительным шагом направился к противоположную сторону, к временно, как надеялся он, нефункциональной пневмонической двери. Он шагал в «цент управлением» корабля, но по пути в одном из многих коридоров заметил шевеление под обломками внутренней обшивки. Было мрачно, в полу-потемках он пыхтя и чертыхаясь что было мочи старался приподнять и сдвинуть с места тяжелую панель неведомо откуда здесь взявшуюся.

— Капитан, это ты? Слава богу! — из-за поворота одного из коридоров появился его старший помощник. Левая рука как и голова были перебинтованные. Китель, который всегда был идеально чистым и отглаженным и являлся своеобразной его визитной карточкой, был порван и усеян многочисленными каплями крови.

— Тебе помочь, — и не дожидаясь ответа припал к панели здоровым плечом. Женщина, что шла за старпомом опустилась на колени и принялась отгребать продукты разрушений в сторону. Так втроем они освободили лежавшую под завалом женщину. Отдав распоряжение отнести девушку в лазарет, капитан продолжил свой путь. Не пройдя и десяти шагов он услышал слабый стон в одной из боковой каюты. Не раздумывая, устремился на звуки. В комнате царил хаос. Стекла, пластик, сорванные с мест койки, металлические конструкции в хаотичном беспорядке валялись на полу. Капитан по селектору вызвал несколько человек, а сам в срочном порядке двинулся к «рубке центрального управления», где находилась панель дистанционного аварийного радиомаяка.

— Только бы осталась целой. Должна, ведь она на это и рассчитана — успокаивал себя Хантер. Сама панель ничего из себя не представляла. Это был один сплошной кусок титана намертво прикрепленная к полу, с плотной внутренней резиновой оболочкой в центре которой в тягучей жидкости, которая при нарушении герметичности мгновенно превращалась в твердую пену, находился самый важный прибор космолета — радиомаяк.

Их было два. Один при активации должен был выстрелиться до крушения, тем самым страхуясь от всевозможных планетарных аномалий, он должен посылать сигналы в космосе, на определенном расстоянии от непосредственной аварии звездолета. Второй радиомаяк включался двумя способами. Первый, когда включение происходит вручную.

При падении корабля или разрушение его в открытом космосе, определенными манипуляциями на клавишах панели, включается сигнал тревоги, который направляется к ближайшей «планете — оператору космических путей» в этой области звездной системы. Это своевременная подача сигнала тревоги во многом способствует к благополучному исходу спасательной операции. Второй же, включался автоматически, но только в тех случаях когда происходила разгерметизация внутренностей панели управления радиомаяка и обычно после таких разрушений корабля, никто не смог остаться в живых. Поэтому в этих случаях спасательные отряды обычно не спешили.

Еще несколько раз он останавливался: вытаскивал из под завалов людей. По внутренней связи вызывал подмогу и, наконец, добрался до заветной точки. Мысленно моля о том, чтобы его команду все же выполнили.

Глава 9. «Тайник» 1. Описание

Оказавшись в «тайнике», следуя за Верджилом, они почувствовали относительную безопасность, насколько это возможно на чужой, неизведанной планете. Вспыхнул синеватый электрический свет, выхватив из темноты длинный, пустынный коридор. Верджил жестом пригласил их следовать за собой. Справа и слева, словно в лабиринте, уходили ответвления таких же безжизненных коридоров, усеянных множеством металлических дверей. Пройдя около двух сотен метров, он остановился у одной из них.

— Прошу сюда, — произнес провожатый и, поднеся рацию к губам, произнес словно заклинание: — Сим, сим, откройся.

Дверь, застонав словно старик, начала медленно открываться. Близко стоявшие бойцы непроизвольно напряглись, словно сжатые пружины, и потянулись к оружию, но майор, предвидя ненужные осложнения, отрезал:

— Отставить!

Однако его слова не возымели видимого эффекта, напряжение нарастало, словно перед грозой.

— Я сказал, отставить! — прозвучал рявкающий голос Брайс, полоснув, словно удар хлыста.

Подразделение, хоть и неохотно, подчинилось, но напряжение никуда не делось, будто затаившийся зверь. Когда дверь распахнулась полностью, в ее проеме, будто тени, появились трое мужчин, одетые в такие же длинные, скрывающие фигуры балахоны, как и у Верджила. Джек Пауэр и Рой Берри, будто два хищника, встретились взглядами с незнакомцами. Их глаза, будто сканеры, оценивали и изучали друг друга.

— Ну, что встали? Принимайте гостей! — среагировал Верджил, будто ничего не заметив. Мгновенно лица встречающих изменились, будто по мановению волшебной палочки, превратившись в подобие доброжелательных улыбок. Они посторонились, пропуская сначала первых, а затем и весь отряд внутрь.

В комнате, а точнее в казарме, рассчитанной, судя по двухъярусным койкам вдоль стен, на полторы сотни человек, царил уют. Мягкий желтоватый свет проникал во все уголки, будто лаская их теплом. В центре комнаты стоял длинный стол, заваленный едой, солидными кувшинами и уже расставленными приборами.

— Располагайтесь, будьте как дома! Правда, извините за небольшой бардак, мы же люди не военные. Как говорится, для полного порядка, должно быть немного беспорядка! — развел руками один из хозяев, словно извиняясь за гостеприимство.

И действительно, взгляд невольно цеплялся за разбросанные на полу рюкзаки, за кипы бумаг, лежащих на комодах в хаотичном порядке, известном лишь хозяину, за оружие разных мастей и габаритов, прислоненное к стене возле тумбочек.

— Раздевайтесь и присаживайтесь к столу, — пригласил один из незнакомцев, словно предлагая забыть о тревогах. — Вы здесь в полной безопасности. Я Дуин Скопо, — произнес он, протягивая руку и направляясь прямиком к Брайсу.

В голове майора мелькнула мысль: -Разбирается в чинах, — и, чтобы разрядить тягостную напряженность, Ричард протянул Дуину руку, крепко пожав ее в знак доверия. Отряд заметно расслабился, словно скинул тяжелый груз с плеч.

— Садитесь, садитесь, — не унимался Скопо, будто радушный хозяин, — Еда только что из печи! Остынет — потеряет свой вкус.

Произнося эти слова, он вместе с приятелями усаживался за стол. Верджил, кивнув капитанам, будто одобряя выбор, поддержал компанию и сел на один из предложенных стульев. Офицеры последовали его примеру. Подчиненные, скинув лишнюю амуницию, за исключением оружия, старались не привлекать к себе внимания, втискиваясь между стульями и столом.

Все набросились на еду, будто уставшие путники, добравшиеся до оазиса. После трапезы отшельники вместе с офицерами покинули казарму, предоставив рядовому составу свободу действий. Каждый выбрал себе место по душе, распаковал вещи и принялся отдыхать.

— Располагайтесь, без всякого преувеличения, вы здесь дома, — произнес Верджил, идя впереди, будто проводник, и выпрямившись во весь рост, оказался на голову выше, чем казалось на первый взгляд. — Я мог бы вам все здесь показать, но главный здесь — Дуин, он вроде здешнего коменданта, — добавил он с веселой ноткой в голосе. — Ему и карты в руки!

— Ты преувеличиваешь, Вердж, — в такт ответил Скопо. — Это подождет. — Открывая сетчатую дверь лифтовой кабины, Дуин продолжил: — Сейчас доберемся до места, и все обсудим.

Ярусом ниже обстановка разительно изменилась. Коридоры стали шире и короче, а двери превратились в стальные заслоны, шириной около четырех метров, будто преграждающие путь в сокровенные тайны.

— -Тайник, как многослойный пирог, состоит из четырех ярусов, — начал Дуин Скопо, как экскурсовод, ведя их по неведомым тропам. — Мы спустились на третий этаж. Здесь, в его чреве, покоятся технические и оружейные склады, хранилища стрелкового оружия, как арсенал для будущих битв. Этажом ниже, в чреве четвертом, расположились помещения жизнеобеспечения и боксы с различной техникой — как военной, так и гражданской, собранные, словно мозаика, для выживания. Мы, правда, пару раз выгоняли бульдозеры на здешние топи — рискованно, конечно, но выхода не было. Так что техника почти вся в солидоле, ждет своего часа. Первый ярус, который вы видели с поверхности, словно раскрытый клюв космического монстра, служит ангарным помещением, предназначенным для стоянки небольших космических кораблей и стремительных ботов, словно ласточек, готовых вспорхнуть в небо.

Выйдя из лифта и свернув налево, пройдя каких-то двадцать шагов, они остановились у одной из дверей, будто у врат в неведомое.

— А вот и наш кабинет управления, по совместительству — штаб, — произнес Скопо, будто открывая портал в другой мир.

Дверь распахнулась, и они вошли. Обстановка, будто в капитанском мостике, напоминала собой зал управления на космолете, готовом к покорению звезд. Великое множество мигающих индикаторов, будто звезды в ночном небе, украшали стоящие здесь серверы. Несколько небольших столов, словно островки, прилепились вдоль стен, на которых расположились рации и вмонтированные мониторы, словно очи, зорко следящие за всем. В дальнем конце помещения, словно стражи, стояли две металлические оружейные пирамиды, хранящие лазерное оружие, готовое испепелить врага. А по центру — массивный металлический стол, словно трон, окруженный стульями, словно свитой преданных вассалов.

— Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь, — гостеприимно предложил Скопо, словно приглашая к пиру.

— Спасибо, — ответили офицеры и, не дожидаясь повторного приглашения, расселись, словно готовые к обсуждению планов.

— И так, начнем, — произнес Скопо, встал, извлек откуда-то бумаги и разложил их на столешнице, словно раскрывая свиток судьбы. Глазам присутствующих предстала подробная карта страны Пирии с ее граничащими государствами, как панорама будущих сражений.

Глава 10.

Первая тройка «Экстра», на Аргоне.

Проселочные дороги везде одинаковые, вот и эта ничем не отличалась от всех остальных во всей Вселенной. Пыль от колес телеги на некоторое время поднималась из-за легкого теплого ветерка, быстро оседала на сухой колеи. Дорога тянулась по красивым полям и лугам и упиралась вдали в густой лес. На голубом небе парили несколько белоснежных облаков. Одинокие могучие деревья отбрасывали от своих лиственных крон спасающие от дневной жары тени.

Телега наполовину занятая мягкими тюками была использована как место для дремы. Там и лежали, никого не стесняясь, храпя и посапывая два маленьких ангелочка, девочка лет пяти и мальчик трех лет от роду. Возницей и по совместительству хозяином этого транспорта являлся седой старец с длинной бородой лет шестидесяти пяти, но не смотря на приличный возраст, в нем еще чувствовалась приличная физическая сила.

— Доченька, напои этих благородных людей водой, а то жарко сильно, — обратился он к молодой с правильными чертами лица женщине, которая изредка нежно поглаживала плечи детей. Она достала большой кожаный курдюк и стараясь не обращать внимание на тряску очень бережно наполнила железный бокал живительной холодной водой и протянула одному из путников.

— Отец, а с чего ты взял, что мы такие благородные. Может мы разбойники? — выпив воды, спросил один из мужчин, возвращая бокал женщине.

— Ну, ты мне-то не рассказывай … — парировал дед.

— Ну а все-таки, как это ты людей определяешь, плохой он или хороший человек. А может он вор или убийца, а может просто конокрад? — усмехаясь и глядя на собеседника с прищуром, задал вопрос один из троицы.

— Нет, вы явно ни те и не другие, это точно, — он на некоторое время замолк, — Вот когда на нас напали эти душегубы и я уже начал молится смерти, умолял ее, чтобы забрала нас всех разом, чтобы над дочкой не глумились, изверги, и над детьми. Все думаю пришла пора умирать… а здесь вы, как черти из табакерки … — видать старика до сих пор не отпускало то сильное переживание какое испытал он позавчера.

И вправду, было, отчего мирным людям постоянно озираться и по сторонам смотреть. Разбойников, убийц, воров, работорговцев в этих краях было предостаточно. Хотя верховный совет этого огромного государства объявил их вне закона, исключением являлось торговля рабами, и беспощадно боролся с этой нечестью, они существовали.

Два дня назад Джек Пауэр, Рой Берри и Сэм Катсен не спеша поднимались на холм. Вдруг до их слуха донеслись крики о помощи, грубые ругательства и громкий пронзительный детский плач.

Троица моментально присела и насторожено прислушалась. Через мгновение Джек жестами отдал приказ. Рой молнией метнулся к редко стоящим толстенным деревьям. Сэм на «полусогнутых» доставая из-под плаща компактный автомат, медленно стал заходить с левого фланга. Тем временем Джек в три прыжка преодолел открытое пространство и оказавшись справа относительно поляны и скрылся за могучим стволом дерева.

Подползший к поляне метров на десять, Рой остановился, высокая трава служила отличной маскировкой, осмотревшись и выждав еще несколько минут, встал в полный рост и непринужденно что-то насвистывая, пошел прямо на присутствующих здесь людей. Положение было критическим. Глазам «теней» предстала мерзкая сцена. Слева на поляне стояла телега, запряженная двумя лошадьми. Возле нее на коленях стоял связанный светлобородый старик и что-то громко причитал. Сзади, над ним, сжав в левый кулак волосы старца, а правой поднеся к шеи солидный тесак, возвышался молодой детина.

Его ехидная ухмылка и похотливый взгляд направленный на сопротивляющуюся женщину говорили о том, что он вот-вот без сожаления пережит горло несчастному и займется приятному для него занятию.

Трое других воротил пинками и тумаками отшвыривали маленьких детей от громко кричавшей женщины, которую пытались изнасиловать четыре мордоворота, срывая с нее одежду. Джек достал свой полуавтоматический пистолет и прицелился в голову нагромоздившегося на бедной женщине поддонка. Сэм же взял на себя детину, стоявшего позади старика, и стал ждать сигнала к началу действий. Вдруг, крики и ругань прекратились, только детский плач не прекращался ни на секунду. Внезапное появление незнакомца и его спокойное насвистывание ошеломило всех присутствующих. Все повернулись к нему.

Тишина и вдруг несколько негромких хлопков. Стоящему на коленях старику показалось, что держащий у его горла разбойник несколько раз чихнул. Это Сэмуэль выпустил пару очередей в троицу которая измывалась над детьми, а Пауэр тремя нажатиями спускового крючка, навсегда отправил к праотцам держащего старика детину, и двоих глумившихся над женщиной ублюдков.

Двое же остальных стоявших поодаль, все также недоуменно открыв рты, уставились на Роя. Но завидев как их соратники отчего-то попадали наземь и замерли, среагировали мгновенно, правда по-разному.

Один из них побежал вниз по склону холма, а второй трясясь всем телом стал прыгать на месте и ошалело озираться по сторонам. Рой посмотрел на Джека и получив молчаливое одобрение командира метнул многофункциональный армейский нож в убегающего. Не глядя на результат своего броска, зная что промах невозможен, он поспешил к Сэму, который тем временем перехватив руку с ножом у горла старика старался придержать падающее тела налетчика. Джек с огромной добродушной во весь рот улыбкой медленно подошел к прижавшимся друг к другу с большущими выпученными от страха глазищами, детишкам.

— Тихо, тихо, все хорошо. Вон ваша мама и дедушка. Все хорошо.- Он присел рядом с ними на корточки, приподнял их с земли, взял на свои ручища и все также улыбаясь, повернулся ко всем лицом.

— Вот видите ваша … — не успел он договорить, как дети с криками начали вырываться из рук. Пришлось сразу же отпустить их и они плача побежали к женщине.

Тем временем Рой разрезав веревки на запястьях у старца подошел к разбойнику и одним ударом отправил того на землю. Затем не давая опомниться рывков поднял на ноги и снова швырнул наземь. У пленного от встряхивания свело одежду и на правой руке обнажилось предплечье. Ничего не упускающий взгляд Джека сразу наткнулся на свежую татуировку в виде головы медведя.

— Как тебя зовут? Сколько всего вас было? Где остальные? Говори, не то удавлю как змею. Говори — его брови нахмурились, голова наклонилась вперед, взгляд стал зловещим, в глазах вспыхнул синий огонь. Кто хорошо знал капитана Джека Пауэра, знали, что в этот момент его обуревала необузданная ненависть, ярость и гнев. В эти моменты он был воистину страшен.

— Где они? — прогремел он.

Пленный так вжался в землю, что издали можно было его спутать с небольшим бугорком. Как люди меняются? Буквально четверть часа назад он был здесь хозяином. Что хотел, то и делал. А сейчас раздавленный, бесхребетный червяк.

— Я не знаю, господин, я только недавно примкнул к клану. Нас было только восемь, клянусь всеми святыми. Я ничего не знаю.

— Я тебе верю, — и короткий хлопок выстрела от которого вздрогнули женщина с детьми,

забрал его жизнь.

— Командир, зачем? — Сэм подошел к нему, — А вдруг, он лгал?

— Он все равно ничего не знал. Видишь наколку … — Пауэр приподнял рукав покойника, — Она свежая, выведена неделю или две назад, отсюда следует, что он просто новобранец, если так можно выразиться в этих кланах.

— Тебе видней, — Сэм пожал плечами и направился к повозке, где требовалась небольшая помощь.

Через некоторое время семейство успокоилось и уже собиралось двинуться дальше в путь. Троица подошла к старику и Джек попросил разрешение на их сопровождение.

От этого предложения все только выигрывали. Путники слабо ориентировались в местности и местных обычаях, не различали социальных сословий и раскладов, да и вообще лучше идти с кем-то из местных, чтобы не привлекать к себе повышенного внимания. А гражданским — нужна была защита…

Глава 11. Подготовка «Виста». Наведение порядка

В тот день, когда мрак безысходности сгустился над кораблем, даже сталь дрогнула под натиском отчаяния. Капитан Бред Хантер, прославленный за непоколебимую волю и храбрость, некогда пылавший огнём в самых безнадёжных битвах, теперь стоял, сломленный, у развалин мечты.

Словно израненный зверь, он вошел в этот хаос, в эту могилу надежд, где осколки титанового корпуса радиомаяка кричали о поражении. Сердце, выкованное из стали, сжалось в тисках тоски, перекрывая дыхание. Мир качнулся, и капитан отступил, словно от пропасти, в которую рухнули все его надежды.

Пальцы коснулись холодной тверди, и он рухнул на пол, оглушенный тишиной, пронзенной лишь шепотом обреченности. Желтая, застывшая пена, вырванная из утробы маяка, смотрела на него, как немой укор.

— Приплыли, — эта мысль, будто приговор, эхом отдавалась в голове, — -Сколько же душ я погубил?.

— Командир, что случилось? С тобой все в порядке? — голос Стива Захарски, его верного оруженосца, прорезал тишину. В глазах двухметрового гиганта плескалась тревога, заслонившая привычную улыбку. Захарски, будто скала, всегда готовый подставить плечо, рывком поднял капитана на ноги.

— Бред, ты чего это? Стоял, стоял и вдруг на полу, — нахмурился Стив, но капитан, собрав остатки воли, коснулся его плеча, выдавив улыбку. — Ничего, Стив, прорвемся!

— Конечно, прорвемся, а куда ж мы денемся? — отозвался Стив, и в его голосе звучала непоколебимая вера.

Стив Захарски, в свои тридцать восемь, был воплощением доброты и света. За могучей фигурой скрывалась душа ребёнка, открытая и искренняя. Несмотря на свою силу, он вызывал лишь улыбки и дружеские поддразнивания. В нём не было злобы, лишь бескрайний океан сочувствия и понимания. С ним можно было говорить обо всём, от звёзд до глубин человеческой души. Он был кладезем знаний, вечным искателем истины. Захарски был душой компании, маяком надежды, которого любили, уважали, к его мнению прислушивались. Дети же, видя его доброту и нежность, боготворили этого великана с сердцем золотым.

Именно таким был старпом Стив Захарски — гигант с душой ребёнка. Он мог часами возиться с малышами, будто одним своим присутствием физически вливая в них доброту и тепло. Подростки видели в нём старшего товарища, мудрого советчика, готового выслушать и понять. В его объятиях находили утешение и мудрый совет, зная, что он никогда не осудит, а всегда поддержит.

— Стиви, нужно осмотреться здесь, вдруг найдем раненых. Ты начни с правого прохода, а я отсюда, — скомандовал капитан, отбросив в сторону гнетущие мысли.

Десять минут спустя они вновь встретились в той же точке.

— Никого, — выдохнул капитан, и в голосе его звучала боль. Его не покидала мысль о вине, хотя разум твердил обратное. Он чувствовал себя капитаном утонувшего корабля, унесшего на дно множество жизней.

— Да уж. Главный удар пришелся как раз в лобовую часть корабля, так что шансов никаких. Удивляюсь, как ты сам целым остался. Парадокс, — констатировал Стив.

— Сам удивляюсь. Помню только, что меня швырнуло вперёд, сзади стоящие навалились, я успел сгруппироваться и врезался в двух пилотов. Видать, они-то собой и смягчили удар. Затем нас разметало по рубке, и меня накрыло стойкой операционной системы. Повезло, как говорится. Этим бедолагам я жизнью обязан, — он сложил ладони лодочкой, закрывая лицо, словно пытаясь спрятаться от терзающих воспоминаний.

— Не кори себя так, не время сейчас. На «Висте» есть выжившие, и они верят в тебя. Я верю в тебя. Сейчас нам всем тяжело, и только ты являешься нашим гарантом спасения.

— Пошли, — Стив ободряюще улыбнулся, легонько подтолкнув капитана к дверному шлюзу. Его прикосновение было словно луч надежды в кромешной тьме.

Два с половиной часа спустя в центральном медицинском отсеке собрались пятьдесят семь человек — жалкие остатки некогда могучего экипажа.

— Это все, кто может ходить, — ответил на немой вопрос капитана Рик, медик, чей голос звучал хрипло от усталости, но в глазах горела решимость. -Четырнадцать человек в лазарете, восемь из них в тяжелом состоянии, но экстренная помощь оказана. Их жизням уже ничего не угрожает. Электричество будет через четверть часа, бригада техников работает. Полное восстановление энергоблока займет минимум пару часов.

— Хорошо, — он окончательно взял себя в руки. Осмотревшись на своих подопечных и не найдя нужных ему людей, коротко бросил, — А где взвод охраны? Кто-то же должен остаться? — и не найдя подтверждение своим словам спросил, — Есть кто-нибудь кто держал оружие и умеет стрелять?

Двадцать пять человек подняли руки. « Маловато тем более половина из них сами еле передвигаются. Нет, не вояки», — а вслух произнес.

— Отлично, двадцать пять плюс мы со старпомом и того двадцать семь. Стив, возьми мужчин способных нести оружие, вскройте оружейную и принесите все сюда. Слышишь, все что стреляет, горит и взрывается. С этого момента центром корабля становиться этот медицинский корпус. Всем все ясно, ну вот и хорошо, приступаем.

Через десять минут и вправду появился свет. С появлением электричества на душе стало спокойнее. Включенные внешние прожектора и сигнальные огни на фоне двух небесных светил не были заметны, но в условиях полной темноты, свет от них должен распространиться на сто метров. Заработали межотсековые шлюзы, пневмонические двери, но холодильные камеры, операционные и навигационные системы по-прежнему не подавали признаков жизни, — « Вовремя, а то наступают сумерки. Черт, все же где мы все таки находимся? Надо все делать в темпе». Хантер нажав кнопку пневмодвери вышел из лазарета, где обходил тяжело раненых и направился к развороченному корпуса корабля. Остановился возле огромной зияющий дыры, долго смотре на стремительно темнеющийся пейзаж.

Физическое недомогание, колоссальная психологическая нагрузка, нервное напряжение постепенно вводила его в некоторый ступор. Он не заметил, как на его левое плечо мягко опустилась рука.

— Капитан, вам надо пройти медицинское обследование, — произнес женский голос.

— Не сейчас, позже.

— Жутковато! — шепотом произнесла она.

Он плавно повернул голову на звук голоса. Рядом стояла молодая девушка лет двадцати пяти. Темные длинные волосы были стянуты в тугую косу. Красивое лицо отображало тревогу, широко раскрытые голубые глаза были направлены вдаль. Хантер знал ее, она числилась ведущим специалистом по глубинной сейсмической геологии, а также по точечной навигации.

Кристина Росс нравилась капитану. Он не понимал почему. Может за буйный нрав, стремление во чтобы не стало добиться своей цели и в тоже время за доброту, которой одаривала всех вокруг. Но ясно было одно, что в этой красивой стройной молодой девушке сочеталось внутренняя сила и человеческое сострадание.

Очередной раз взорвался селектор внутренней связи, говорил Захарски.

— Капитан, оружие на месте, ждем Ваших дальнейших указаний.

— Я нахожусь по левому борту. Аккурат между «рубкой связи» и «центральном залом управления». Подойди сюда, возьми с собой пару человек.

— Понял кэп, — селектор отключился.

— Что вы намерены делать, капитан?

Капитан промолчал. Через пару минут в течении которых в мозгу Хантера лихорадочно созревал план действий, со стороны пищеблока в соединительный коридор вошли четверо. Капитан осмотрел вошедших. Старпом, Рик — биохимик, инженер-технолог по атомному синтезу и шеф-повар.

— Темнеет. Неизвестно где мы находимся, нам вообще ничего не известно об этой планете.

Приняла она нас можно сказать не совсем дружелюбно.

— Дружелюбно сэр? — в недоумении перебил атомщик.

— Могло быть и хуже. Из ста тридцати двух членов экипажа смогли уцелеть семьдесят три человека, — глядя прямо в глаза технологу продолжил Хантер, — Кристина, я знаю что у вас в оборудование есть автономные энергетические заслоны. Расскажите пожалуйста как они работают.

— Но капитан, они предназначены только для сигнала предупреждения.

— Я вас прошу.

— Хорошо. Энергетический заслон или как его еще именуют купол, состоит из двадцати полутораметровых полых трубок в диаметре восемнадцати сантиметров. Расставляются они по всему периметру буровых скважин, желательно на равных друг от друга расстояниях. После установки посылается электрический сигнал в центральный цилиндр-тубус, который в свою очередь равномерно перераспределяет его по всем остальным. В результате чего образовывается энергетическое поле, как и над поверхностью, так и под поверхностью почвы. То есть целостная сфера, в которой можно безопасно разрабатывать геологическую разведку и изучать сейсмическую обстановку данного участка. Но сэр, он предназначен только для визуального предупреждения, где ведутся глубинные работы.

— Понятно, ну а если послать более мощный импульс в основной цилиндр, что может произойти?

— Если сила воздействия электричества возрастет на основной цилиндр, — ее лицо на мгновение замерло, глаза вновь устремились вдаль, голос стал вдумчивым и тише, — Есть два варианта развития. Даю семьдесят процентов на то, что внутренние чипы принимающего цилиндра не выдержат нагрузки и сгорят ко всем чертям. Но вполне вероятно что могут и выдержать, и тогда напряжение купола возрастет в разы, даже может усилится в

— Вопрос, сможет ли он препятствовать проникновению кого-либо во внутрь этого периметра?

— Ну от природных явлений, дождей, ветра — я гарантирую, от мелких животных и человека — вероятно, от крупных — не ручаюсь! Но этого никто никогда не делал и я не могу ручаться, что это выгорит.

— Превосходно! Да будет же вам ниспослан шанс превратить алхимию разума в реальность. Пусть пытливый ум ваш воспарит над границами дозволенного. И в этом хаосе, в этом плавильном котле испытаний, вы сможете сотворить чудо. Экспериментируйте, творите, дерзайте, ибо поле для ваших изысканий широко и безбрежно, как само космическое пространство.

Но помните, время — неумолимый жнец, и тьма уже крадется за горизонтом. Не знаю, когда мрак поглотит нас окончательно, но должны мы опередить его приход, дабы уберечь себя от неизвестности, от тех кошмаров, что таятся в бездне ночи. Ибо кто знает, какие чудовища выпорхнут из тени, какие сюрпризы уготовила нам судьба в своем безжалостном арсенале?

Он обвел взглядом всех собравшихся, вглядываясь в их лица. Он пытался прочесть в них ответ. Тишина висела в воздухе, наполненная тревогой и предчувствием.

— Перво-наперво, возродим сердце корабля — центральный энергоблок. Перераспределим энергию по узким, жизненно важным линиям. Система жизнеобеспечения должна вдохнуть жизнь в пищеблок и медицинский корпус, ибо голод и раны — злейшие враги выживших. Холодильные установки обязаны пробудиться ото сна, дабы сохранить то, что еще можно спасти. Радиомаяк, наш луч надежды, перенести в медицинский корпус — туда, где мы сможем воззвать о помощи к звездам.

— Уже исполнено, капитан, — словно эхо, раздался голос Рика, и его небрежный салют был подобен молнии, прорезавшей тьму.

— Славная работа! Второе, залатаем зияющие раны в междуотсековых перегородках, сотворим внутреннюю цитадель безопасности, где мы сможем противостоять бурям и кошмарам. Отрегулируем дыхание шлюзов и пневмодверей, дабы они служили нам щитом и мечом. Если же надежда покинет нас, и враг будет слишком силен, заварим их намертво, превратив в неприступные бастионы.

— И третье, упокоим души павших, перенесем их бренные тела в ледяное царство холодильной камеры С-4. Если не успеем предать их земле звездной сегодня, то клянусь, завтра непременно исполним этот долг.

Он замолчал, погрузившись в раздумья, и шрам на его щеке побелел, словно вечный символ пережитых испытаний.

— Но самое главное на данный момент — создать безопасное внутреннее кольцо, где мы сможем свободно перемещаться, сохраняя бдительность и готовность к бою. Дабы дождаться прибытия наших спасителей, ибо только они смогут вызволить нас из этого плена.

Глава 12.

Второй отряд «Альфа». Второй направление.

— Откуда мы? — Бен Кейт, словно искусный фехтовальщик, парировал вопросом на вопрос, уклоняясь от прямого ответа, словно от удара клинка. Голос его, подобно раскатам грома в горах, прозвучал басовито и властно. — Неужели добропорядочные путники обязаны отчитываться перед стражей, словно перед инквизиторами? Или, быть может, мы своим видом внушили вам подозрения в грязных делах, аль нас приняли за разбойников и головорезов, что таятся в сумраке лесов?

Всадник, предводитель отряда из двадцати конных стражей, облаченных в легкие, но надежные доспехи, застыл на мгновение, будто в замешательстве. Затем, приподнявшись в седле, он устремил свой взгляд поверх голов говоривших, вглубь, на обоз, состоявший из семи потрепанных повозок.

Лицо всадника излучало дружелюбие и беззаботность, будто он был рожден под счастливой звездой. Молодость и открытость читались в каждой черте его лица, в живом блеске глаз. Казалось, он прожигает свою жизнь в вихре балов и приемов, окруженный вниманием светских дам, в высших кругах общества, где его, несомненно, почитали за остроумие и галантность. Лучезарная улыбка обезоруживала, не оставляя шансов на сопротивление ни одному женскому сердцу. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — этот всадник — завсегдатай таверн и пабов, где он, без сомнения, пользовался славой веселого гуляки и душой компании.

Но стоило приблизиться и всмотреться в его загорелое, обветренное лицо, как пелена беззаботности рассеивалась. В глаза бросался длинный, ровный шрам, будто выжженный молнией, пересекавший лоб наискосок, справа налево. Шершавые руки, испещренные мелкими рубцами, рассказывали истории о жестоких схватках и потерянных надеждах. Крепкий кулак, готовый в любой момент выхватить меч из ножен, говорил о том, что, несмотря на молодость, этот человек уже не раз стоял лицом к лицу со смертью, и, как видно, каждый раз выходил из этих смертельных танцев победителем. В глазах его, за маской веселья, таилась сталь, готовая в любой момент вспыхнуть яростью.

— Так, о чем это я? — после непродолжительного отступления не заметив вдали для себя ничего интересного, он снова вернулся к разговору, — Ну не хотите говорить, откуда вы, не говорите. Понимаю, что у странствующих торговцев нет родины или воспоминания о ней уже давно стерты из памяти, — говоря все это он, с интересом разглядывал собеседников, — Ваш дом там, где торговля идет успешно и где можно с благодарностью и без сожаления расстаться с деньгами, сиречь в больших городах, где превеликое премножество искушений. Правильно? — он на мгновение остановился и, дождавшись утвердительного кивка, тут же продолжил, — А позвольте узнать, куда Вы держите путь? Надеюсь услышать правдивый ответ.

От взгляда Бенжамина Кейта — майора разведывательного специального отряда «Альфа», не ускользнуло легкое движение правой руки всадника к ножнам, висящим по эту же сторону от коня. Он не напрягся, как делал это всегда. Глядя прямо в глаза наезднику и видя в них больше задора, чем подозрительность, спокойно с расстановкой ответил.

— Сударь, — вспоминая содержательные консультации и инструкции Верджила — проводника с «Гиблых болот» Аргона, — Меня зовут Бенжамин Кейт, а моего напарника и друга Алекс Джонсон. Мы направляемся в Скайфилд столицу великой Пирии, где собираемся торговать и как Вы великодушно предположили вести безоблачное и беспечное прожигание наших капиталов. Держим путь из приморского города Сафиана, столицы южных морей. Уже больше месяца мы находимся в пути, все пропылились, из припасов осталось не много, но мы не жалуемся, вокруг много живности. Хоть мы и торговцы, но стрелять из лука и арбалета, немного обучены, жизнь заставляет.

— Извините за придирчивость, но я просто обязан спросить, — дождавшись ответа, продолжил всадник, — Везете ли вы оружие, помимо того которое имеется на вас, уж очень воинственно вы выглядите? Возьмем хотя бы вот вас. Я еще ни разу не видел, чтобы за спиной виднелись две рукояти мечей. Вероятно, и под вашим плащом припрятан, по меньшей мере, еще один клинок. Вы уж извините, но это немного настораживает.

Глядя на сторожевой отряд, капитан лихорадочно искал выход из этой нелепой ситуации. Из множества вариантов ответов надо было выбрать один, правильный. Он не хотел причинять боль этим внезапно встретившимся всадникам. Его, едва уловимо захлестывала волна симпатии к ним, в особенности к этому молодому стражу.

— Господин … — пришел на выручку напарник, Алекс Джонсон, — Вы задаете такое количество, касающееся нас, вопросов, а сами даже не представились. Так с кем же мы все-таки имеем честь разговаривать?

— Барон, Милан Тарсен, — при этих словах он снова приподнялся в седле, поклонившись, с гордостью продолжил, — Мой отец, барон Сильвио Тарсен, наместник этих земель, — как отрезал, произнес молодой барон, — Я жду ответа! — внезапно, словно по волшебству его тон и выражение лица резко изменились. Из добродушного молодого человека он превратился во взрослого жесткого мужчину, не терпящего никаких пререканий.

Вооруженный конный отряд, не стесняясь, взялись за эфесы мечей, но пока не торопились выхватывать их из ножен. Кони, почувствовав нервозность своих седоков, непроизвольно стали переминаться с ноги на ногу. Некоторые, фыркая, поднялись на дыбы.

— Ваша честь, — ровным голосом, стараясь разрядить напряженную обстановку, Кейт взялся

развязывать на плаще шнуровку, — Мы мирные «менялы», нас интересует только торговля, никакие другие задачи мы перед собою не ставим. Да и зачем они нам? Сами посудите, в политике полным-полно интриг и закулисных игр, а наше ремесло не терпит обмана, у нас все на виду. Как говориться, можно потрогать руками, на ощупь, — он распахнул полы плаща, выставляя напоказ еще два коротких кинжала, — Да мы хорошо вооружены, так ведь и дорога у нас неблизкая. Любой уважающий себя человек должен владеть как минимум, навыками ближнего боя. Как вы считаете? Или, по крайней мере, прилично стрелять из лука. Если твоя дорога пролегает в угрожающей близости с областями разгульных бандитов, то приходится быть готовым ко всему.

Его примеру последовали и другие путники. С мирными выражениями лиц, не вызывающим подозрения все члены каравана стали распахивать длинные балахоны, где, как и у старшего обоза виднелись разновидные рукояти мечей. Кейт не стал сбрасывать плащ, так как за спиной на поясном ремне находились две кобуры с тяжелыми многозарядными пистолетами. Джонсон тем временем подошел к Кейту вплотную, да так, что его плечо уперлось в правую лопатку Бена. Командир «Альфы» понял намерение своего подопечного. Это тактика страхующего, отличное выверенное положение оборонявшихся. При непосредственной опасности, передний боец, выхватив оружие, падает на землю и берет ответственность за левый участок пространства. Страхующий же опускается на колено и соответственно занимает оборону правого сектора. Двое замыкающих в таком же порядке страхуют сзади. Вот поэтому спецгруппы делятся на четверки. Это аксиома, ведение ближнего боя на открытом участке пространства.

Пауза затянулась. Казалось, что воздух наэлектризовался. Двенадцать из двадцати рыцарей достали короткие, но внушительные по виду арбалеты и направили их на стоявших спереди владельцев телег. Все чего-то ждали. Неверно-брошенное слово или непростительное резкое движение, могло повлечь за собой необратимые последствия.

— Господин барон, — взял слово Джонсон, — Выходя из Сафиана полтора месяца назад, наш обоз насчитывал тридцать повозок и людей в количестве ста двадцати человек. Наняв наемных охранников, мы без опаски со своими друзьями основали этот поход в Скайфилд, в надежде успеть к Великой Весенней ярмарке, но по дороге наши планы изменились. Наши друзья изъявили желание направиться в западные земли, в Кентарию, надеясь на более успешную миссию. Мы же остались верны своим убеждениям. Поделив караван поровну, мы устремились к заветной цели. И вот не далее двух недель назад, остановившись, организовали двухдневный привал, где были подвергнуты неожиданному набегу многочисленного войска. После недолгой ожесточенной схватки нападавшие вынуждены были отступить.

Но и нам был принесен большой урон. Погибло восемнадцать человек, семеро раненых скончались от многочисленных ран и заражений, хотя мы изо всех сил старались всеми нами доступными нам способами, лекарствами и травами исцелить или, по меньшей мере, облегчить их страдания. Оставшийся товар, пожитки, оружие уже ненужное их бывшим хозяевам, мы переложили в уцелевшие повозки и продолжили свой опасный путь. Вот так, только чудом спасшиеся в той кровавой бойни, сейчас мы стоим перед Вами, и смиренно ждем вашего милосердного решения. Мы не бедны и не богаты, готовые с оружием защищать свои законные права и обеспечить безопасность своего имущества, но сударь, если на наши головы падет еще одно такое же испытание в виде отчаянных головорезов.

Боюсь, мы не сможем долго защищаться. Поэтому разрешите Вас просить о снисхождении и, пользуясь, случаем просить сопроводить наш караван до безопасных мест. Ваш доблестный отряд без сомнения не только сможет защитить нас от смертельных капканов устроенными алчными бандитами, жаждущих наших товары, но и помочь советом, в какой деревни лучше остановиться, дабы начать торговлю еще до Скайфилда.

Речь, произнесенная Алексом Джонсоном, видать произвела впечатление. Барон Милан Тарсен, который некоторое время находился в раздумье, немного расслабился. Кейт определил это по опускающимся плечам всадника. После непродолжительного молчания, командир конного отряда поднял руку вверх и отдал приказ «отбой». Лучники опустили заряженные тяжелыми болтами арбалеты, но убрать их в седельные сумки не собирались. Руки же мечников немного расслабились, но кисти рук все также поглаживали рукояти своих верных стальных спутников.

— Если все сказанное вами, правда и вам действительно нечего скрывать, то скажите нам на милость, какая надобность в ваших надетых на голову капюшонах? Так вы похожи на бандитов или того хуже на траурную процессию, — не унимался барон, — Я господа торговцы, видать что-то недопонимаю, объясните?

— Как вы великодушно заметили, мы отчасти похожи на траурную команду. Оценив наши возможности и посовещавшись, мы выбрали именно эту стратегию, и как нам, кажется, вполне успешно. Вряд ли кто-нибудь захочет связываться с нищим небольшим обозом, да к тому же не известно, может и больным проказой.

— Ладно, говорите вы убедительно. Понимаю, — оценивая и просчитывая обстановку, барон не поворачиваясь в седле указал рукой налево, — В километрах двадцати отсюда начинается лиственный лес, это негласная граница моего отца и княжества Стиконов, но вы можете не переживать, князь Сэт, мой закадычный приятель и к тому же является дальним мне родственником. Для очистки совести я выделю вам двух своих провожатых, и не подумайте ничего предосудительного. Сейчас утро, если поторопитесь, к вечеру поспеете. Счастливого пути, но учтите, пока ваш путь проходит по этим землям, я глаз с вас не спущу и проконтролирую каждый ваш шаг, — с этими словами, не прощаясь, барон, Милан Тарсен резко развернул своего вороного коня и прикрываемый своим отрядом быстро поскакал сторону открытой степи.

Кейт, словно хищник, провожающий добычу, взглядом проследил за удаляющимися всадниками. Мгновение постояв, он обернулся к своему товарищу, и в голосе его прозвучало нетерпение: — Алекс, пора в путь, а то как бы нашему бравому воителю не пришло в голову вернуться.

— А что делать с этими двоими? — Джонсон кивнул головой в сторону сопровождавших их, словно невидимых теней. — Предадим забвению?

— Ни в коем случае! — Бенжамин покачал головой, словно отгоняя дурной сон. — Что мы скажем, если они вернутся? Как объяснишь исчезновение этих двоих, словно их и вовсе не существовало?

— Но у нас в пятой повозке груз, а если они туда сунутся, словно любопытные щенки? — Напарник смотрел ему в глаза, и в этом взгляде отражалась тревога.

— Что-нибудь придумаем, проявим изобретательность, как истинные торговцы хитростью и обманом. И передай всем, чтобы зорко смотрели в оба, словно соколы, высматривающие добычу. Усек? Кейт, махнув рукой стоявшему поодаль лейтенанту, повернулся и зашагал к своему месту во главе каравана.

И тут же, словно пробуждаясь от сна, заскрипели колеса повозок, и караван, словно змея, медленно пополз вперед.

Караван, как песчинка в часах судьбы, медленно, но неуклонно двигался к своей цели, ведомый спецгруппой «Альфа». Задача, поставленная перед ними командармом Прохоровым, была ясна и проста, как солнечный луч — доставить компактную многоцелевую электромагнитную установку в Скайфилд, где ее необходимо было передать таинственному резиденту, как призрак, существующему лишь в легендах. Груз, как искра, способная разжечь пламя войны, должен был оставаться в строжайшей тайне, и во избежание огласки разрешено было прибегать к крайним мерам, как отсекать гнилую ветвь, дабы спасти все дерево.

В применении огнестрельного оружия была дополнительная вводная, словно напоминание о хрупкости мира — использовать лишь в крайнем случае, когда поставленная задача окажется под угрозой, словно под ножом, в остальных же случаях пользоваться лишь оружием, разрешенным на этой планете, дабы не нарушить хрупкий баланс сил. По легенде, все они были торговцами из прекрасного города Сафиана, столицы морской державы Лантурии, словно актеры, играющие свои роковые роли на сцене мироздания.

Глава 13.

Первый бой «Виста» с местной фауной.

Работа забурлила, словно лава в жерле вулкана. Основные силы были брошены на то, чтобы вновь зажечь сердце корабля, вернуть ему утраченную жизненную силу. Кристина Росс и ее верные ученики, словно кудесники, плели сложнейшую схему, создавая энергетический щит — купол, призванный оградить их от опасностей, таящихся во тьме. Техническая группа — Висты, как искусные лекари, латала раны корабля, устраняя неполадки и возводя новые перегородки, как костяк взамен сломанных костей. Остальные члены экспедиции, с лицами, искаженными болью и состраданием, совершали покаянные рейсы, перенося тела погибших в ледяное царство камеры С-4 и выискивая искры жизни среди обломков надежды. В одном из таких скорбных путешествий они обнаружили двух выживших, как цветы, пробившиеся сквозь асфальт — двое военных из группы охраны. Одного, после беглого осмотра, унесли в лазарет, словно хрупкую вазу, диагностировав тяжелое сотрясение мозга и множественные переломы, словно судьба прошлась по нему катком. Второму же улыбнулась Фортуна, он отделался лишь ушибами, словно легким касанием крыла смерти.

Шесть воинов, отобранных капитаном, несли внешний караул, как бдительные стражи у ворот в иной мир. Бред Хантер, как мудрый полководец, долго и тщательно инструктировал добровольцев, обучая их владению лазерным оружием, будто кистью художника, создающего смертоносное полотно. Четверо, будто тени, скользили по внешней обшивке корабля, двое же, будто горные козлы, взобрались на ближние каменистые возвышенности, дабы их взор охватывал все пространство, будто орлиный.

Рик отыскал уютную ложбинку, словно созданную самой природой для его цели, снял с плеча дальнобойную лазерную винтовку, словно продолжение его руки, и вкрутил в цевье сошку, превращая оружие в верного соратника, способного вращаться на триста шестьдесят градусов, словно танцуя танец смерти. Он вкопал ее в грунт, словно сажая семя, из которого прорастет возмездие. Рик прижался плечом к внушительному прикладу, словно обнимая старого друга. Он мог прицеливаться непосредственно через оптический прицел, словно смотрел в глаза врагу, а мог, глядя в удобный монитор, встроенный слева от основания ствола, словно в хрустальный шар, видеть грядущее. В наушниках щелкнуло, и голос младшего научного сотрудника Бернардо, словно шепот ветра, пронесся у него в голове:

— Рик, я, конечно, глубоко извиняюсь, но я чего-то недопонял. На кой ляд нужна эта хрень? Я имею в виду камеру, есть же оптический прицел?

— Дружище, эта хрень, как ты мило ее обозвал, поможет тебе видеть цель на большом расстоянии, как будто ты обладаешь зрением бога, и вести огонь на безопасной дистанции, словно палач, наносящий смертельный удар из тени. Посмотри, там есть режимы разных диапазонов наблюдения. Инфракрасный, ультрафиолетовый, тепловой, ночной и т. д. Понял? К тому же, ты вообще можешь лежать спрятав голову в песок и стрелять глядя в этот чудесный монитор, не высовываясь из укрытия. Усек?

— Сейчас да. Знаешь, Рики что-то я начинаю жалеть, что, как и ты не прихватил с собой «Брауэр».

— Да не волнуйся ты так. «Брауэр» предназначен для ближнего боя, он стреляет узконаправленным лазерным импульсом на короткие расстояния, надеюсь, до этого не дойдет. Да и вообще мы здесь на всякий случай. Посмотри вокруг, тут ничего нет, эта планета безжизненная и необитаемая.

— Может людьми и необитаема, но вдруг здесь чудовищ, пруд пруди?! Все может быть, ведь верно?

— Может, — согласился Рик, — Вот поэтому у тебя и у меня по этой мощной винтовки, дальнобойность да будет тебе известно составляет до пять километров. По близости ничего и никого нет.

— Ребята, вы там как следует башками крутите! — голос говорившего чуть было дрогнул, — Вы наши глаза и уши. Нам с парнями только на вас и приходиться надеяться.

Рик направил винтовку на лежащий внизу наполовину разрушенный корабль, который до недавнего времени считал своим домом. Четверо товарищей по заправски лежали на корпусе «Виста», ощетинившись в разные стороны лазерными автоматами. Инженер — биохимик посмотрел в строенный монитор, приблизил изображение и увидел как они подняли головы в его сторону и козырнули.

— Парни, если что-то и приблизиться, то я в тот час же дам вам знать. Берни, какая у тебя позиция?

— Я засел между двух скал. Ты меня видишь?

— Да, — немного повертев стволом и засек напарника, продолжил, — Ты отвечаешь за северное направление. Приказываю, — он обратился ко всем пятерым, — О любых подозрительных движениях незамедлительно сообщить мне. Всем ясно?

— Да, — поочередно отозвалось в ушах.

Рик поудобнее прилег на спину и посмотрел в небо. Синие солнце завалилось за горизонт уже на половину, сумерки наступали медленно, но неуклонно, его одежда приобрела красный оттенок, -» Значит это не игра преломления солнечных лучей, а сам песок имеет такой цвет». Он присел и повернулся. Сначала его взору предстали далекие песчаные пустоши с небольшими островами нагроможденных скальных пород, затем перевел взгляд на корабль. Там что-то происходило. Когда изображение монитора приблизило площадку перед звездолетом, три человека что-то обсуждая уже входили внутрь корабля. На небольшом расстоянии от «Висты» частоколом по ровному кругу стояли вкопанные тонкие трубки. Рик догадался об их предназначении.

— Синее солнце совсем скрылось, — заявил кто-то из караула, — Быстро темнеет. Я переключаюсь на тепловизор, советую и вам.

— Правильно. Берни, смотри в оба глаза. Когда заработает энергетический купол, нам дадут отбой, но до тех пор никто не дергается.

— Понятно.

Вдруг перед трапом один из цилиндров заискрился так ярко, что монитор планшета превратился в одно белое пятно, затем так же быстро все исчезло. Несколько секунд эфир молчал, но потом резко наполнился голосами.

— Рики, ты это видел? Что это было? Неужели ничего не получилось и нам сидеть здесь до скончании веков? — автоматной очередью посыпались вопросы.

— Рик, Рик, — начал было Бернард, но инженер резко перебил всех говорящих.

— Стоп, — с угрозой в интонации прошипел новоиспеченный командир караула, — Тихо, всем взять себя в руки. Ничего страшного не произошло, они что-нибудь придумают. Капитан умный человек, — и в подтверждении его слов из корабля вышли пятеро. Они громко о чем-то спорили, один из них вытащил из земли цилиндр и все пятеро быстрыми шагами вернулись в чрево корабля.

— Рик…

— Ну что тебе, Берни? — он хотел было вновь ободрить товарищей.

— У меня множественное движение.

— На каком расстоянии?

— Четыре тысячи триста восемьдесят три метра. Их много.

— Сейчас посмотрю, — он в темпе развернул винтовку в направлении корабельных турбин и увидел красно-зеленные точки. Их было настолько много, что превращались в одну сплошную стену чего-то живого. В верхнем правом углу монитора отмерялся метраж и он явно сокращался, — Без паники! Подпустим поближе и посмотрим что это такое. Бернардо, переключись на беглый огонь.

Ползли минуты, стена медленно приближалась. Казалось, время остановилось. Он взглянул на часы, прошло не более получаса, стало совсем темно. На плоском мониторе раз за разом красные точки сливались с зеленными. После непродолжительного времени некоторые из них превращались в белые и оставались неподвижными.

— Что это такое? Красные, зеленые. Рик, это что люди, или какие-то твари?

— Понятие не имею. Для проформы будем считать, животные. Интересно они дружелюбны или наоборот.

— Ребята, вы там определитесь уж как-нибудь. Если это агрессия, надо действовать за долго до появления их перед кораблем, просто мы физически не сможем остановить такую массу.

— Такое ощущение, либо они спариваются на ходу, либо нападают друг на друга, -пробубнил Бернард.

Ночь везде ночь, хоть глаз выкали, только габаритные огни «Виста» освещали поверхность на метров двести. Мелькнула мысль, — «А что если именно огни приманивают тварей». Краем глаза он уловил движение на освещенной площадке перед кораблем. Человек выбежал из корабля, вкопал цилиндр в землю и мгновенно вбежал обратно. Рик развернул оружие в свой сектор ответственности в надежде увидеть пустой экран, но его надежды не оправдались. Как и на северном направлении его участок был оживлен. Экран был усеян множеством красно-зеленных точек.

— Там внизу у вас все в порядке? Вы что-нибудь засекли?

— У нас что- то есть, но все размыто, наши тепловизоры так далеко не берут.

— Берни, подползут на три километра, открывай предупредительный огонь в аккурат перед ними, постарайся пускать короткие очереди. Внизу, доложите капитану, введите его в курс дела.

— Хорошо.

Внизу за спиной опять ярко вспыхнуло, но Рик на этот раз уже не повернулся. Он отчитывал метры. Четыре метра отделяло непрошенных гостей от контрольной точки. Три метра, два и вдруг его слуху донеслось жуткое шипение плавно преходящий в глухой громкий свист. Бернард открыл огонь. Еще выстрелы и еще, напарник стрелял очередями и неожиданно для себя Рик сам нажал на спусковой крючок. Целясь в одну из красных точек, он вдруг осознал, что попал, красный цвет цели превратился в белый и остановился. Рик жал на крючок почти автоматически, лазерные лучи ровными отрезками вырывались из ствола и окрашивали черную пустоту яркими синими линиями, сопровождаемые негромким свистом. Инженер всем своим телом припал к основанию винтовки, слившись с ней в одно целое. Палец жил своей жизнью, плавным движением нажимал на спусковой крючок когда глаза выхватывали на мониторе очередную цель. Страха, волнения не ощущалось, все было как в игре, прицелился, нажал, остановил. Внизу послышались лающие звуки. Рик отметил про себя, что четверка вступила в бой. «Неужели они подошли так близко?».

— Банни, что у вас?

— Мы их видим. Страхуем насколько можем. Командир, может пора возвращаться на корабль? Что-то их меньше не становится.

— Прикройте мой сектор, — новоиспеченный командир, развернул оружие в сторону кормы звездолета, — Берни, расстояние?

— Семьсот метров.

— Отходи ко мне, как понял? Банни, ты держи мой, другие пусть разворачиваются на север и держат северный сектор.

Он переключил наушники на длинные диапазонные волны.

— Капитан, прием, — в ответ легкое потрескивание, — Капитан?

— Да Рик, слушаю тебя внимательно. Как обстановка?

— Целые волны агрессивных настроенных тварей. Идут стеной со всех сторон. Семьсот метров до прямого соприкосновения, мы долго не протянем. Отдаю приказ на перегруппировку. Сэр, Что насчет купола? Если не хотите потерять еще шестерых, то вам придется поторопиться. Как поняли?

— Понял тебя, делаем все возможное и не возможное. Два цилиндра полетело, Рисс что-то там колдует. Правильно сынок, давайте двигайте сюда. На открытом месте вы уязвимы, на корабле хотя бы есть стены, которые могут укрыть. Но есть просьба, пока купол не заработает, периметр надо защитить.

— Вас понял. Отбой связи.

— Бернардо, ты где? Бегом ко мне.

— Бегу командир.

На дисплее монитора исчисление метров стремительно приближались к нулю. Боковым зрением засек быстро приближающийся прыгающий по камням человеческий силуэт. Он стрелял и стрелял. От непрерывающегося свиста в голове звенело и пульсировало. Собственный голос звучал глухо и тихо, будто разговаривал чужим голосом. Установив для себя контрольную точку в триста метров, он продолжал поливать нападающих длинными очередями, дожидаясь прибытия напарника. «Все триста, надо отходить»,

Рик Скотэн резко поднялся, подхватил грозное оружие и внимательно глядя под ноги, прыжками с камня на камень стал спускаться в сторону корабля. На спуске к нему присоединился Берни. Вместе быстрыми рывками спустились на освещенную площадку. Метров за шестьдесят до корабля, Бернардо оступился и со стоном кувыркаясь полетел вперед, подымая целый рой красных песчинок. Рик поспешил к упавшему другу. Разглядев товарища в плотном облаке песка, с ходу опустился на землю.

— Ну как ты? Что случилось?

— Походу ногу повредил, наверное, вывих, — жалобно констатировал тот.

— Покажи, что там у тебя?

Берни отложил винтовку и двумя руками взялся подтягивать к себе правую ногу. По искаженному от боли лицу, Рик понимал, что все серьезно. Когда облако пыли немного улеглось, их взорам предстала жуткая картина. Ниже колена, нога просто отсутствовала. Кровь толчками орошала землю. Не теряя ни секунды, биохимик левой рукой что есть мочи оторвал правый рукав, ножом раскромсал его на лямки и уверенно затянул ее выше колена. Глядя на Берни и видя его бледность, недоумение и обреченность, Рик с решимостью произнес, — Не дрейф паря, до свадьбы заживет, нога не самый важный орган настоящих мужчин.

Друг в ответ выдавив нечто похожее на улыбку, взял в руки свое оружие сделал несколько прицельных выстрелов, затем перешел на непрерывный огонь.

— Рик, двести сорок метров, что делать? — гавкающие звуки оглушали. Говоривший почти кричал.

— Перегруппируйтесь ближе к трапу. Вести непрерывный огонь. Держитесь парни до тех пор, пока я не отдам приказ.

Всматриваясь в тепловизор, он стрелял как завороженный. Теперь ему было не до игр, он понял, что все происходит наяву и это страшная реальность. Он устал, голова лопалась от воя каких-то неведомых существ, звуки выстрелов сводили с ума. Рядом лежал друг который все реже и реже нажимал на спусковой крючок.

— Капитан, нас окружили. Да ради всего святого не молчите. Бернард тяжело ранен, где вас черти носят? Сейчас же ответьте.

— Держитесь, сейчас подойдет подкрепление.

И правда, на трапе появилось двенадцать человек, все были вооружены. Двое из них бегом направились к выставленному тубусами кругу, неся перед собой трубку-цилиндр. Трое остались возле трапа держа оружие в боевом положении, пятеро залезли на корабль присоединяясь к стрелкам держащим периметр. Двое мужчин подбежали к товарищам и стали поднимать под руки ослабевшего младшего научного сотрудника. И тут же бдительный Скотэн заметил множество быстролетящих небольших предметов. Они летели с противоположной стороны, из темноты, но не слишком быстро, так, что Рик смог сопроводить их взглядом. Что-то отвратительное охватило всю его сущность, что-то необратимо-страшное вот-вот должно было произойти. Он сам не понимал почему. Через мгновение они со страшной силой врезались в обшивку корабля. Один из этих

предметов, отделил голову от туловища стоявшей возле центрального входа женщине. Не успев ничего понять, не издав ни звука, она упала на трап. Время замедлилось.

Рик видел как еще несколько предметов похожих на черные диски разрывали тела и вырывая куски плоти, буквально изрешетили тройку встающих астронавтов. Один из прикрывающих людей Банни дернулся, медленно завалился на бок и стал сползать с корпуса корабля на освещенную землю. Человек вставивший тубус в предназначенное для него в земле отверстие мгновенно упал, перевернувшись на спину достал из-за пояса лазерный пистолет «Брауэр» начал стрелять в темноту, одновременно отползая к кораблю перебирая ногами и отталкиваясь ими от поверхности.

Второй прикрывающий его напарник присел на одно колено вытащил чеку из гранаты крикнув, — Ложись, — швырнул ее далеко за пределы освещенного круга.

Все последовав его команде не прерывая стрельбы, пригнулись кто насколько мог. Раздался оглушительный взрыв и сопровождающая его ослепительная вспышка выхватила из темноты нечто такое, что человеческий разум отказывался воспринимать. Вспышка от разорвавшийся гранаты длилась несколько мгновений, но ее было достаточно для того, чтобы ужас проник прямо в сердца всех присутствующих. Еще несколько минут и первые ряды, живого кошмара, вот-вот начнут выходить на освещенную территорию. Бред Хантер оценив обстановку уперся левым плечом на гидравлический стабилизатор трапа, открыл сплошной огонь в темноту. Его автомат поворачивался то вправо, то влево и синие лазерные лучи сливались между собой в одну сплошную яркую линию. Капитан громко кричал то ли в наушник, то ли всем находившимся поблизости. Рик невольно стал прислушиваться.

— Всем немедленно отходить к трапу. Это приказ. Эй, там наверху быстро спускайтесь, вас прикроют огнем с корабля, — и правда, приглядевшись Рик разглядел, что из всех пробоин корабля ведется непрерывный огонь.

— С превеликим удовольствием, — кто-то спрыгнул чуть ли не на голову Хантера. Секундой позже приземлились еще шестеро.

— Где Собески? — Банни суетливо оборачивался по сторонам.

— Он шел прямо за мной, — ответивший ему тоже стал смотреть по сторонам, и в туже секунду черный диск ударил его в правое плечо, мгновенно пригвоздив говорившего к обшивке.

— Всем пригнуться! — капитан рассвирепел донельзя. Как ощетинившийся волк, показывающий свои свирепые клыки, он приподнял автомат на тридцать градусов выше горизонтальной линии и нажал на спусковой крючок гранатомета. Шесть гранат, выпущенных с интервалом в доли секунды, по невысокой траектории, устремились за границу освещенной земли. Шесть оглушительных хлопков переходящих в звуки грома, шесть ярчайших огненных всплесков озарили все вокруг.

Полчище чудовищ наступали на полуразрушенный космический странник. Взору оборонявшихся открылась жуткая картина. Быстро надвигающиеся твари достигали двух метров в высоту. Полутораметровый загнутый вверх роговой хвост возвышался над четырехметровым мощным телом монстра и предавал еще более устрашающий вид. Он двигался как маятник и заканчивался большим костяным молотом стреляющий не понятно откуда теми самыми ороговевшими пластинами.

Сильное тело перемещалось тремя парам толстых конечностей, которые в свою очередь заканчивались пятнадцатью сантиметровыми острыми серповидными когтями. Мощная короткая шея плавно переходила в вытянутую голову, которая представляла собой одну сплошную пасть с несколькими рядами игловидных клыков.

По обе стороны от четырех маленьких глаз находящихся над ротовой полостью располагались роговые дугообразные зазубренные пластины. Пасть же раскрывалась до неимоверных размеров, она легко могла поглотить в себя объем ничуть не меньше собственной головы. Это был ходячий ужас.

— Отходите, отходите! — капитан кричал что было сил. В проеме показался старший помощник.

— Капитан, по всему периметру, где есть пробоины, и небольшие отверстия в корпусе люди держат оборону. Все работы по обеспечению безопасности внутренней буферной зоны завершены.

— Заслон, что с ним? Когда Росс его сможет активировать? — кричал Хантер.

— Должна сейчас.

Первые ряды тварей вышедших из темноты уже начали приобретать четкие очертания, издавая из с своих утроб омерзительные завывания.

— Что это? — с неверием в происходящее взгляд Захарски обратился к капитану, но руки следуя внутреннему инстинкту самосохранения, уже поднимали автомат.

В это время Рик Скотэн, пригнувшись, опасаясь черных дисков, окрестивших их про себя «черной смертью», на полусогнутых ногах подбежал к трем раскинувшимся неподвижным мертвым телам. Где то в удаленных уголках сознания он осознавал эту утрату, но резких приступов сожаления пока не ощущал,

— Не сейчас. Пройдет время на полное осознание всего произошедшего. Восприятие чувств сильно притупилось. Переместив длинную увесистую винтовку за спину, он ухватился двумя руками за одежду лежавших.

Потом, что было мочи, дернул на себя. Так шаг за шагом под прикрывающий заградительный огонь соратников он тащил своих убитых товарищей к ближайшей большой пробоине «Виста».

Стив Захарски видя, что один из лежавших остался, пригнувшись, стал пересекать открытое пространство. Количество острейших дисков увеличилось в трое, корпус корабля был просто усеян ими. Вдруг спереди, чуть левее от лежавшего человека что-то несильно заискрилось, Стив не придал этому особого значения, — «Главное быстрее добраться до человека, может он еще жив? Боже как страшно!», — стреляя на бегу, изворачиваясь от летящих каких то предметов, он отчетливо видел желтые глаза вырастающего из темноты создания ада, который мгновенно прыгнул в его сторону. Искрить перестало. Чудище было в метрах сорока, как внезапно старпом оглох, до его слуха не доносилось ни звука. Так продолжалось несколько секунд, затем громкий треск чего-то, и что-то с силой, резко надавило на все его тело.

Ноги подкосились, будто на плечи неожиданно водрузили сотню килограммов, стало трудно дышать, но он преодолевая нагрузку выжимал из себя остатки сил, бежал вперед. Захарски увидел прямо перед собой мгновенно появившуюся бледно-желтую матовую пленку и не сразу осознал что она не только перед ним спереди, она появилась везде.

Он подбежал к ней почти вплотную и только тогда, когда до нее оставалось не больше четырех метров, мозг дал стоп-приказ. Стив не хотел, ведь человек оставался за ее границей всего в каких-нибудь метрах семи и был так близко, что казалось, протяни руки, и он может до него дотронуться. Но голос в голове твердил,

— «Стой, не смей, дальше смерть», — и он встал как вкопанный.

Глава 14. Тайник №2. Описание. «Экстра»

Ночь опустилась на Пирию, словно бархатный полог, укрывая землю в своих таинственных объятиях. Майор Ричард Брайс, будтоо предводитель стаи волков, Антонио Мусси и лейтенант Халит, будтоо его верные псы, в сопровождении десяти бойцов, словно тени, высадились на западных рубежах, у самой границы с Кентарии. Их путь лежал в Скайфилд, будто к священной цели, скрытой в тумане грядущего.

Перелет десантного бота был будто игра со смертью, ибо его могли заметить бдительные аборигены, но необходимость, будто неумолимый рок, брала верх над осторожностью. Еще на — Пагубных землях, будто на краю света, было принято решение о переброске группы на корабле, окутанном покровом секретности, будто драгоценность, оберегаемая от чужих глаз. При взлете был активирован режим — невидимки, будто колдовское заклинание, дарующий боту абсолютную невидимость, благодаря силовому полю, поглощающему все электрические импульсы, будто голодный зверь.

Не только погасли бортовые огни, будто звезды, потухшие в черной дыре, но и внутри бота царил кромешный мрак, будто внутри гробницы. И вот так, в этой непроглядной тьме, десантный бот, словно призрак, взмыл на околоземную орбиту, ведомый лишь указаниями компьютера, словно слепой, ведомый поводырем.

Зависнув над землей всего в метре, словно в нерешительности, быстроходный катер выдержал паузу, будто затаив дыхание. И как только десант покинул транспорт, он моментально сорвался с места, будто стрела, выпущенная из лука. Бесшумный, невидимый, мгновенно набирая высоту, он испарился в ночи, оставив лишь небольшие завихрения воздуха, будто дыхание призрака, указывающие на недавнее присутствие мощных двигателей.

Двенадцать человек остались стоять, будто каменные изваяния, в ожидании чего-то, чего сами не могли предвидеть. Стояла звенящая тишина, будто перед бурей. На фоне ночного неба, будто усеянного бриллиантами, на западе виднелась гряда высоких отвесных скал, словно исполины, охраняющие вход в потусторонний мир. Но густой туман, будто плотная завеса, скрывал все остальное, окутывая землю пеленой тайны.

Ричард Брайс, будто опытный охотник, приказал всем активировать защитную сетку «Хамелеон», будто плащ-невидимку, и подключить «фоноочки», будто ключи к иному зрению. Капитан Мусси, будто маг, набирая что-то на небольшой клавиатуре на запястье левой руки, мгновенно растворился в воздухе, будто дым, развеянный ветром. За ним последовали и все остальные, будто тени, поглощенные тьмой. Собираясь надеть специальные очки, работающие в разных спектрах излучений, Брайс надеялся рассмотреть подробнее место высадки, ибо его тревожили близлежащие скалы, будто предчувствие беды. Но тут произошло нечто странное, будто нарушившее законы мироздания — один за другим стали вновь появляться его подчиненные, будто марионетки, вышедшие из-под контроля. Мусси, словно в отчаянии, повторил манипуляции, будто пытаясь исправить ошибку, на какое-то время он снова исчез, будто растворился в ничто, но через пару секунд вновь возник на том же месте, будто привязанный невидимыми нитями. Конец формы

— Что за черт, — уже было собрался космолётчик в третий раз повторить попытку, но командирский голос остановил его.

— Отставить, — лицо майора выражало недовольство, — Бесполезно, как и предупреждал Верджил. Слабая электроника из-за магнитных полей и близко находящейся магмы этой планеты может не функционировать, похоже его прогнозы оправдываются.

— Господин майор, — подошедшие спецназовцы взяли их в плотное кольцо, подсознательно прикрывая командиров своими телами, — Фоноочки тоже не работают.

— Так, значит будем действовать без спецэкипировки. Рассредоточится по периметру, радиус двести метров. Замереть и не дышать, ждем связного.

Время тянулось, но вот со стороны утесов показалась красный блик, он перемещался. Через некоторое время он приблизился настолько, что можно было различить три силуэта, один из которых держал импровизированный факел. Не дойдя до группировки всего несколько метров, троица остановилась. Было слышно как они перебросились несколькими фразами и один силуэт отделившись от группы громко и внятно крикнул имя командира диверсионного отряда «теней». Не получивший ответа, человек некоторое время ждал, вслушиваясь в тишину, затем повернулся к приятелям пожал плечами и вновь выкрикнул, — Майор Ричард Брайс?!

Выждав пять ударов сердца Брайс медленно приподнялся сначала на одно колено, пристально всматриваясь в пришлых и не усмотрев ничего подозрительного, встал в полный рост. Он знал, что находиться в безопасности под прикрытием своих солдат и медленно зашагал на свет. Навстречу ему направился отдельно стоявший человек, они встретились посередине в двух метрах друг от друга.

— Майор Ричард Брайс? — командир поймал в голосе отголоски недоверия.

— Да. С кем я говорю? — с уверенностью ответил Брайс.

— Я, Саван Хок — хранитель западного тайника, — он положил правую ладонь на грудь и чуть наклонился вперед, тем самым выказывая свое почтения. Лица визави, Ричард не увидел. От света исходящего от факела, Хока закрывал капюшон, такой же, какой был и у майора, — Прошу следовать за мной.

Хок развернулся в сторону своих сопровождающих и неторопливо пошел к ним. Как только Брайс последовал за незнакомцем, «тени» поднялись со своих мест и поспешили за ними. Хранитель шел впереди освещая только ему ведомый путь одним из трех факелов. Два других, предусмотрительно зажженных после встречи, взяли незнакомцы. Один молча шагал в середине отряда, третий же пропустив идущих и оказавший позади процессии, стал замыкать ее. Так в течении часа блуждая между больших валунов, а иногда карабкаясь почти по отвесным скалам никто не проронил ни слова. В очередной раз спустившись с невысокого утеса и оказавшись на миниатюрной плоской каменной площадки, проводник резко остановился и повернувшись к остальным проронил,

— Если у Вас есть какие-нибудь электрические приспособления, необходимо немедленно их отключить.

Хок вытащил из полы балахона небольшой предмет очень напоминающий дистанционный пульт управления, нажал на единственную красную кнопку и отошел в сторону от одной из отвесных скал. Раздался щелчок и при свете факелов, часть казалось бы сплошной каменной глыбы ушла вертикально вниз, образовав небольшой проем. Пятнадцать человек скользнули в черную пустоту, легкие сразу ощутили присутствие свежего чистого воздуха резко отличающегося от утреннего тяжелого влажного тумана. Снова послышалось непродолжительное жужжание, тихий глухой щелчок, после чего включился мягкий свет, который постепенно становился все ярче. Они оказались в просторной кабине лифта, который опускался вниз. Кабина остановилась, открылась дверь, все за исключением одного из провожатых вышли в просторный коридор и также в полном молчании пошли за Хоком. Наконец он остановился перед очередной дверью.

— Прошу господа, — дверь распахнулась, они вошли внутрь, — Располагайтесь, не стесняйтесь.

— Где то я это уже слышал? — улыбаясь, прошептал Антонио прямо в ухо Брайсу, — Не припоминаешь?

— Ага… — только и успел ответить Ричард, как тут Хок прервал их милую беседу.

— Извините, — обратился ко всем комендант, — Если говорить честно, мы ожидали вас дня через три, поэтому не успели подготовиться. Если вы голодны, то я сию же секунду попрошу

приготовить ужин, располагайтесь, — повторился он.

— Не беспокойтесь. У нас свое.

— Вот и отлично. Высыпайтесь, завтра долгий день. Может еще что-нибудь?

— Один вопрос, я успел заметить что этот «тайник» идентичный тому, где мы побывали. Это верно?

— Да они похожи, как близнецы, за исключением некоторых незначительных разностей, — Хок замолчал, немного постоял, пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты.

— Ладно, — Брайс обратился к подразделению, — Занимайтесь своими делами, но завтра все должны быть выспавшимися.

Группа стала занимать спальные места, после чего, кто-то достал сухой паек, кто-то направился в душевые, а кто-то просто разложился на койках поверх постельного белья и прикрыл глаза. Мусси задумчиво поглаживал подбородок устремив глаза в одну точку на стене.

— О чем задумался? — к нему подошел Ричард, дружески хлопнув приятеля по плечу, — Может прогуляемся?

— Незаплутаем? — парировал капитан.

— Не думаю, ты же слышал, что «тайники» идентичны. Пошли, а то эти катакомбы начинают на меня действовать удручающе.

Шагая по местным длинным коридорам щедро усеянных какими то люками, дверными проемами, друзья мирно и непринужденно беседовали, вспоминая анекдотические ситуации из жизни. Не раз их веселые нотки перерастали в громкий откровенный смех и эхом разносился вокруг. Так за воспоминаниями они сами не заметили как подошли к складам с арсеналом.

— Может заглянем? — вопросительно поднял брови Мусси

— Не знаю. А надо? — взглянул на друга майор, — Что-то мне не хочется.

— Ну если не хочется, так и не надо, — Антонио задумался, что не ускользнуло от взгляда Брайса.

— Тони, я тебя не узнаю, ты меня тревожишь. Что с тобой?

— Знаешь, — понизил голос капитан, — В последнее время я все чаще вспоминаю одну девчонку. Не знаю почему, но я стал представлять ее лицо. Что-то в ней меня сначала напугало, а затем начало притягивать, да с такой силой что я даже на свидание ее пригласил…

— Вот это да. Чтобы ты, и на свидание? Не болтай чепухи. Что собрался в отставку? — перебил друг.

— Да уж, — почти до шепота понизив голос, проговорил Мусси,

— Честно, не верю.

— Наверное, уже пора призадуматься о семье.

— Тебе сколько сейчас?, подожди, подожди, ты всего на год младше меня, значит получается тридцать два, — Брайс приостановился, — Не знаю брат, вроде и время семью создавать, но вот что касается меня, так я, если честно об этом еще не думал, да и времени у меня нет.

— По окончании миссии надо наведаться на Адан, может что-то и получиться, ты как думаешь?

— Полностью с тобой согласен, если тянет, то это не просто так. Как ее зовут то?

— Лиза, — в глазах у Мусси промелькнул огонек.

После непродолжительной прогулки старые друзья направились назад по уже изученным безлюдным коридорам. Уже подходя к очередному перекрестку из внезапно открывшегося дверного проема показались двое. Одним из них был Саван Хок. Встретившись лицом к лицу проводник спросил:

— Не спится?, — с непроницаемым лицом уставился на гулявших.

— Да что-то не очень, — весело ответил Антонио, — Знаете ли, на новом месте подушки жестковатыми кажутся, — продолжил шутить капитан.

— Ну если не хочется, — все также серьезно продолжил Хок, — Тогда прошу ко мне, так сказать знакомиться, — уголки его губ расслабились и приняли подобие улыбки.

Все вместе зашли в открытую комнату. Она была небольшой, но обставлена таким образом, что каждый сантиметр был использован с максимальной пользой, так что в помещении было по-домашнему уютно. Гости расположились на мягком диване, хозяева уселись в глубокие кресла.

— Выпить не желаете? Выбор не велик, но гарантирую что вам понравиться.

— Спасибо, на ваше усмотрение.

Хок поднялся, достал большой глиняный кувшин. Тем временем напарник назвавшийся Свитчем направился к шкафу напоминающий холодильную камеру, приоткрыл ее и в его руках одновременно оказались сразу несколько тарелок с едой. Саван Хок уже разливал по глиняным грубо выполненным кружкам какую-то темно-красную жидкость. Хозяева молчали, а гости не заводили разговор по той простой причине, что придерживались элементарных правил приличия. Но вот все расселись по своим местам, Хок первым поднял кружку, после чего все остальные последовали его примеру.

— За встречу, за знакомство! — и не на кого не смотря, одним взмахом до дна осушил свой бокал.

Мусси преподнес к глазам свою кружку, прищурил один глаз, пристально взглянув на ее содержимое, и с мыслью «будь что будет», залпом повторил подвиг всех собравшихся. Жидкость оказалась не такой противной как ожидал он, даже наоборот густой напиток мягко опустился по пищеводу обволакивая его. Было похоже на какой то ягодный морс не содержащий ни капли алкоголя. Как только присутствующие поставили бокалы на деревянную столешницу хозяин застолья на этот раз уже не вставая повторил, наполняя посуду до краев. Все вновь выпили.

— Судари, скажу прямо, я не очень рад видеть вас здесь. Не поймите меня превратно, не вас лично с вашими людьми, а кого-либо. Меня просто настораживает тот факт, что из-за опрометчивости чужака может быть раскрыто это потаенное место. Я много сил отдал на строительство и обустройства этого тайника. Мы на протяжении нескольких лет отводили отсюда незваных гостей, суевериями, слухами иногда даже доходило до практического воздействия на более невосприимчивых к сказаньям, странников. И это все может рухнуть в одночасье из-за выходки непредусмотрительного пришлого, — он налил по третий. Выпили.

— Я вас прекрасно понимаю, — ответил Брайс, — Бывает, готовишься к операции весьма долго, анализируешь, стараешься предугадать вероятные шаги противника, отдаешь всего себя как физически так и морально на выполнение поставленной задачи. И вот оно, казалось бы, операция прошла успешно, как появляется простая человеческая ошибка. Хрустнула ветка под ногой в самый неподходящий момент. И подвернулась нога из-за которой приходится нести травмированного, вместо того чтобы в темпе уходить от возможной погони… И тогда на ходу меняешь место эвакуации…. Вы правы, человеческий фактор — дело такое, не предугадаешь. Я не буду у вас заранее просить прошение за своих подопечных, не буду вас призывать к выполнению приказам сверху, тем более не собираюсь, да видит Бог, вас осуждать. Но скажу с полной ответственностью — мои люди профи, и их не даром называют с большой буквы «тенями», — пристально вглядываясь в глаза собеседнику майор продолжил, — Что такое может произойти, если вы заранее повесили нам ярлык дилетантов? — ожидая ответа он непроизвольно наклонился вперед.

— Извините, — Хок нервозно встал из-за стола, — Я скоро приду, дела. Свитч, — он обратился к товарищу, — Ты за хозяина, — и вышел из комнаты, прикрыв дверь за собой.

— Что-то не так? — Брайс с хмурым лицом повернулся к Свитчу.

— Да нет, все нормально, — голос до сих пор молчавшего проводника был мягким, — Просто не любит он пришлых, вот и все. Человек он простой, честный, правда слишком прямолинейный. Не любит разговоров вокруг да около, как говориться, сразу бьет в лоб. Одним словом, не дипломат.

— Не любит, так не любит. Это дело личное, но мы здесь по приказу. Так что пусть будет добр проявить терпимость, тем более, что мы здесь не надолго.

— Да и сам он это понимает, здесь дело в другом, в прошлом, если хотите, — Свитч потянулся к кувшину, — Знаю я его очень давно. Жили мы в одной деревушке, домов на двести будет. Деревня наша с одной стороны стояла на берегу небольшой реке, а с трех сторон была скрыта от внешнего мира глухой чащобой. Только мы знали эту местность как свои пять пальцев, так как начинали добывать пропитание уже с малых лет. Жили хорошо, дружно. У Савана росли двое сорванцов, да и жена была беременна, как надеялся он, дочкой. Уж очень хотел дочурку. Все было как всегда. И вот однажды в деревни появился чужой. В крови, его одежда превратилась в лохмотья, передвигался он на четвереньках, как объяснил он позже, ноги его уже от недоедания не слушались. Мы удивлялись, как его звери не загрызли, ведь здоровый мужик ходит по чащобе, оглядываясь, а здесь такая легкая добыча, ведать везучим оказался. Мы его приняли, женщины взяли его под свою опеку. Отмыли, травами всякими стали отпаивать, с расспросами не лезли, рассудили так, оклемается, сам о себе поведает. Недели через три, чужому, как мы его окрестили, и вправду стало получше. Он стал выходить на свет, правда опираясь на палку и все говорил, —

— Полегче станет, сразу уйду, не намерен я вас собою обременять. Доберусь до дому, вовек не забуду Вашу доброту…

Понемногу он, как бы вам сказать, стал своим что ли, без опаски стали смотреть на него. Как-то пошло нас четверо осматривать капканы, дня на два, а вернувшись застали всю нашу деревню сожженной, всей без исключения убитыми, включая детей и стариков, — говоривший остановился, голос задрожал. Взмахнул бокалом, сразу же налил снова и осушил его залпом. Было видно как его щеки била мелкая дрожь, немного выждав, с усилием взяв себя в руки продолжил, — И не кого, не кого из живых мы так и не нашли, только тела мертвых лежали там, где смерть их настигла. Я потерял родителей, а Саван всю свою семью. И до сих пор он не может простить тому чужаку, по следам которого вышли на нашу деревню разбойники, смерть своей еще не родившейся дочурки, — наступило молчание.

Глава 15. Продолжение описания «тайник» 2. «Экстра»

Зашел Саван Хок, посмотрел на присутствующих, поставил на стол большой расписанный резьбой поднос и произнес:

— Господа офицеры, налетайте, пока горячее, наши местные бородавочники на вид омерзительные, но на вкус пальчики оближешь, — его тон, интонация даже выражение лица приобрели еле заметные дружеские оттенки, — Я здесь немного поразмыслил, да и пришел к выводу, как не крути, все же вы — свои. Извините меня за не столь радушный прием, на то были свои причины, — коротко улыбнувшись, направился к дальней стене, где достал из шкафа еще один внушительных размеров жбан.

— Ничего страшного, — ответил Мусси, у которого потеплело внутри. Он самым первым не на кого не глядя потянулся вилкой к подносу, где находилось еще дымящееся и аппетитно пахнувшее мясо. Все потянулись к угощению. Мясо и вправду было вкусным и нежно таяло во рту.

Отправляя в рот очередной кусок еще недавно бегающего кабанчика и запивая его местным элем, капитан спросил хозяев базы,

— Скажите на милость, почему наши приборы не работают, от них много чего зависит, даже автономный «хамелеон» не функционирует, не говоря уже о рациях — ракушках?

— Знаете, — Хок откинулся на спинку кресла, достал сигару и прикурил ее от спички, — Почти на всем Аргоне из-за близости магмы и каких-то там магнетических волн все электронные приборы с малыми энергетическими ресурсами не функционируют. Исключением являются три области. Небольшой участок земли на севере, граничиющий с «Железными горами», пустоши южнее «Пагубных земель» и наконец, небольшая территория на землях Гантизарии, но это очень далеко. Боюсь что перед выходом вам все же придется оставить все ваше электронное снаряжение. К вашему стрелковому оружию мы дополним в свою очередь вас и местным. Надеюсь, вы умеете им пользоваться, если нет то вам предстоит немного обучиться.

— Какое именно оружие вы нам выделите?

— Прямые мечи, ятаганы одним словом не в пример вашему. Лук, слишком габаритный, поэтому думаю, что арбалеты вполне подходящее вам. Амуницию надо поменять на местную одежду, вы сами должны понимать, что во избежание лишних вопросов и конфликтов вы не должны выделяться на фоне аргонцев. Дороги на территории Пирии относительно безопасные и чем ближе к столице, тем спокойнее, но есть участки где люди стараются не появляться. Там орудуют синдикаты душегубов и работорговцев, — он призадумался, — истребить бы все эти кланы и дышать сразу стало бы легче.

— Извините, — перебил его Мусси, сделав очередной глоток, — Верджил ввел нас в курс дел, но он не вникал в саму суть этого направления. Я думал, что есть всего одна, правда сильная группировка, а выходит, что нет?

— Да, это так. На Аргоне существует пять известных бандитских сообществ. С их мощью считаются даже несколько уважаемых государств. У этих как вы выразились группировок, есть даже разведки, которые протянули свои щупальца во внутренние дела ряда стран, отравляя жизнь граждан и стараясь разжечь внутреннею междоусобицу. Они как саранча медленно расползаются по Аргону. Вырезают целиком деревни, захватывают небольшие форты и городишки, разграбляя их и пополняя ряды своих рабов. Обосновали свой так называемый город и намериваются провозгласить свою страну, но пока до этого не дошло. Такие государства как Лантурия,

Кентария, Милания и Пирия всеми силами воспрепятствуют распространению этой заразы, отправляя военизированные отряды во всех направлениях, выявляя и истребляя отдельные группы головорезов.

— Верджил говорил, что бандиты имеют опознавательные знаки в виде татуировок, — Ричард откинулся на мягкую спинку дивана, — «Медведя», если я не ошибаюсь?

— Да, это главенствующая из них банда. Под их началом находятся, группировки «Скорпионов», «Росомах», «Волков» и «Змей». Они по зверству нисколько не уступают своим старшим собратьям, их бесчинства поражают и вызывают омерзения, — говоря это, Хок весь почернел, его злость казалось материализовалась в нечто черное и заполнила все помещение. Руки сжались в кулаки и побелели он напряжения. Находящаяся в руках деревянная вилка треснула и когда Хок через какое-то время опомнившись разжал кулаки, она глухо упала на столешницу разломавшись на три части. Наступила длительная пауза.

— Значит, при встрече их надо уничтожать? — подытожил немного охмелевший Антонио, — Как говориться валить и мочить?

— Нет. По утвержденному плану, Вам необходимо доставить в Скайфилд сверхмощную биохимическую субстанцию — «антиматерию». Эта субстанция является ядром, сердцем для многоцелевых электромагнитных установок. Если не будет этой «антиматерии», то нет никакого смысла в установках, без нее все остальное превращается в бессмысленный хлам. Теперь вам стало известно цель вашего непростого задания. Во что было не стало довезти груз до места назначения и передать в руки нашему доверенному лицу. Есть еще вопросы? Задавайте, не стесняйтесь, спрашивайте обо всем что интересует, а вдруг в дальнейшем это вам поможет. Кто знает?

— Когда мы должны быть на месте?

— Судя по плану, через два месяца. Крайний срок два с половиной. Мы предоставим вам короткий маршрут, но учтите: короткий вовсе не обозначает что безопасный. Если учесть две недели на тренировочный период, то вы прибудете в Скайфилд как раз вовремя.

— Извините, какой еще тренировочный срок? — капитан казалось, немного возмутился.

— Я имею в виду тренировки с длинными клинками. Это вам в новинку?! — то ли спросил, то ли утверждал Хок.

— Если вы не возражаете, может быть, прямо сейчас и дадите мне пару уроков, — спокойно спросил Мусси.

— Я думаю что это излишне. Давайте завтра и приступим.

— Я с вашего позволения настаиваю, — Антонио Мусси уже стоял на ногах.

— Ну, если вы настаиваете, — Саван Хок тоже встал и направился к двери. Справа от дверного проема он нажал на несколько кнопок, и перед ним в стене образовалась ниша размером в полтора метра, обнажив дюжину длинный клинков, — Выбирайте, — он величественным жестом указал на мечи.

Капитан подошел вплотную и выбрал тонкий узкий чуть искривленный длиною в метр легкий меч. Хок глядя на это, покачал головой и с уважением взглянул на оппонента, взял такой же. Вся четверка вышла в коридор. Соперники встали в стойки в четырех метрах друг от друга. Замерли.

— Майор командуйте, — с задором произнес Хок.

— Господа по моей команде начинайте, но прошу вас не наносить друг другу ранения, — он не знал на что способен Хок, также как и Мусси. Это было не хорошо, но в тоже время Саван понятия не имел о подготовки спецназовцев, это радовало, — Начали, — громко выкрикнул Ричард Брайс.

Хок стоял обхватив меч обеими руками, высоко подняв его над головой. По команде он пристально глядя на противника, стал плавно опускать и смещать оружие вниз и в право, как бы закрывая его корпусом. Медленно переместил вес корпуса на выдвинутую вперед левую ногу, сделав шаг правой. При этом капитан Антонио Мусси остался неподвижным. Вес его тела был равномерно распределен на обе ступни ног, меч выставленный вперед в согнутых в локтях руках смотрел прямо в грудь оппонента. Саван надвигался, Мусси стоял. Когда дистанция сократилась до полтора метра, Хок с ревом двинулся на капитана опуская направленный прямо на голову острый меч. Еще какие-нибудь сантиметров пятнадцать и казалось, что не избежать непоправимого, настолько свирепой была его атака. Мусси стоял, даже глаза были не подвижными, пустыми. Застывшее лицо не отображало никаких эмоций, не дернулся ни один

мускул. « Все, это конец», — стоявший за спиной Хока провожатый закрыл глаза, — « Вот так встреча», — в сознание Траб закрались ужасные предчувствия. Для майора Брайса же происходящее протекало в другой временной плоскости. Для тренированного человека скорость собственного тела увеличивалось в разы, а реальность происходящего будто замедлялось. Он прекрасно видел, как поступил капитан. Выждав когда меч нависнет над головой буквально в считанных сантиметрах, Мусси резко присел, давая себе немного пространства для маневра. Ушел от удара на согнутых ногах далеко влево, оставляя перед Хоком пустоту, при этом приподнял руки с эфесом меча влево и вверх. Оставляя лезвие внизу перед противником, ударил плашмя в грудь.

Не медля ни миллисекунды по уже по прокладной траектории, развернулся на месте ведя клинок по дуге, ударил по лбу, затем подняв меч высоко над оппонентом завел его за спину Савана и аккуратно дотронулся лезвием затылка. Это произошло в тот момент, когда меч коменданта базы провалился в пустоту и со звоном выбил искры из гранитного пола.

Манко Траб открыл глаза, ожидавший кошмарного зрелища он проглотил образовавшийся в горле комок. Но каково было его удивление, когда его взору открылась такая сцена. Хок недоуменно уставился в пол, Мусси, стаявший чуть позади справа уже хмельно улыбаясь, убрал лезвие от шеи Хока и по братски, пытаясь приобнять, недавно еще противника, проговорил.

— Ну как вам? Умею я обращаться с данным оружием?

— Без сомнения, — еще не отошедшего от случившегося, выпрямляясь, глухо пробасил Саван. Он был в шоке, ведь победа была так близка, — Как вам удалось? Я не понимаю, — уважение к этим людям все больше и больше наполняло его.

— Пойдемте к столу, и я постараюсь вам объяснить, — отозвался Брайс.

Занявши свои места, Брайс продолжил.

— Видите ли, у спецназа, я говорю сейчас только за «теней», хотя и у других специальных подразделений без сомнений это состояние развито превосходно. Когда наступает время мгновенно действовать, наш организм, как бы вам проще объяснить, скручивается как пружина в плотную спираль. Сознание откидывает все ненужное и полностью сосредотачивается на одной единственной задачи. Нет, вы не поймите меня не правильно, мы не упускаем ничего из виду вокруг себя, просто окружающая нас реальность как бы уходит на второй план и становиться в этот момент не столь важным. Многолетние тренировки как и физические, так и психологические способствуют развитию этого рефлекса. Как говориться научиться трудно, а разучиться не возможно, он остается на всю жизнь. Вот так Антонио прекрасно видя и превосходно прокачав ваши дальнейшие действия, принял простое и оптимальное решение для себя в тот момент, — говоря Ричард посмотрел на державшего в руках бокал своего друга, слушавшие его тоже перевели свои взгляды на все больше хмелевшего капитана, — Если честно, то ваш поединок был предрешен с самого начала.

Ричард замолчал, потянулся к бокалу, который почтительно наполнил Траб. Молчаливая пауза затянулась.

— Ладно, с этим понятно, хотя и не до конца!?, Ну если вы так обходитесь с этим оружием, я даже боюсь представить, что вы вытворяете с огнестрельным?

— Да ничего особенного, — как то скромно ответил Антонио, — Просто попадаем куда нужно, то бишь, в яблочко.

— Конечно, ну если наш разговор принял такой оборот, разрешите очередной вопрос? — не дожидаясь согласия он продолжил, — Как нам известно в других мирах повсеместно преобладает лазерное и электромагнитное оружие. Если я не ошибаюсь, эти импульсы активируются благодаря освобождению энергии в активных аккумуляторах внутри оружия, это так? Я не специалист, но хотел бы ясно представлять для себя, с чем имею дело?

— Саван, — Брайс в первый раз назвал собеседника по имени. Из этого следовало, что майор стал доверять собеседнику, — Вы мыслите в правильном направлении, скажу больше, что если представиться случай, то я вам обещаю до мельчайших подробностей объяснить и показать устройство импульсного оружия.

— Ловлю на слове, — улыбнувшись Хок протянул руку. Они пожали друг другу руки, — Скажите пожалуйста, а почему вы предпочитаете стрелковое, ведь это не очень удобное. При себе постоянно надо иметь боеприпасы. Ведь бывают же ситуации, когда в нужный момент их попросту может не оказаться рядом, не то что лазерное, которое функционирует постоянно.

Все расслабившись сидели, откинувшись в удобных позах.

— Может, ты объяснишь? — обратился Брайс к казавшемуся заснувшему товарищу.

— Он похоже уснул! — Траб смотрел на Мусси, глаза которого были закрыты.

— Я не сплю, — тихо, но твердо возразил он, — Я слушаю! Так, с чего начать? — капитан наклонился к столу, взял в руки вилку и стал крутить ее, — Тут вы в чем-то правы. Единственный недостаток нашего оружия является дополнительный боекомплект, поэтому как вы наверное заметили мы носим дополнительное снаряжение, но на этом неудобства заканчиваются. Преимущество же исключительное. Во-первых — скорострельность стрелкового во много раз превышает все виды других.

Во-вторых — комплектующие нашего оружия не в пример проще, и для профессионала не составит особого труда собрать при наличии составных деталей чуть ли не в кустарных условиях подобное оружие. Тогда как импульсное — никак.

Ну и самое главное — специальные подразделения, прежде всего, предназначены для осуществления негласных специфических мероприятий. Разведка, спасательные операции, захват секретных враждебных объектов, вызволение из плена определенных лиц и так далее. При желании стрелковое оружие может быть бесшумным, а также не видимым, благодаря некоторым комплектующим. Спецу, находившемуся в под защитой «хамелеона», ну простите меня за сарказм, ну ни как нельзя пользоваться другим каким-либо видом оружия как не огнестрельным. В противном случаи, согласитесь, по меньшей мере это будет выглядеть в крайней степени глупо, не говоря уже о демаскировки как позиции, так и самого бойца. Да, может по нынешнем меркам, оно выглядит устаревшим! Но поверьте мне, стрелковое оружие всегда совершенствуется и для нас является незаменимым.

— Знаете, может это для нас надо устроить двух недельный тренировочный период?

— А что, это неплохая мысль! — поддержал Хока Траб, — Созовем по возможности всех своих и начнем. А? Созовем отшельников, наберется человек триста, и приступим.

— Ну а почему бы и нет!? — отозвался Брайс, — Саван, а как вы намериваетесь оповестить своих, если утверждаете, что связь отсутствует? Или есть какая-нибудь альтернатива?

— Своих мы соберем путем «цыганской почты». Знаете такую? Это когда сообщения передаются благодаря цепочке посвященных людей. Понятно? — дождавшись утвердительных кивков, он продолжил, — Я же говорил о слабых электрических приборах с малыми диапазонам действий. Связь с двумя другими базами конечно существует, благодаря Вашему командованию. В каждом «тайнике» имеется очень мощный генератор, который создает силовое поле и по необходимости может перегенерировать ее в мощный ультразвуковой пучок, который обязательно достигнет соседнею базу. Мы редко пользуемся услугами нашим генераторов, до вашего прихода в них почти не было нужды. Да еще я стал замечать, что появились какие-то помехи, даже не помехи, а какое-то еле уловимое жужжание, правда не мешающее проводить сеансы связи.

— Значит мы не можем поддерживать связь с другими подразделениями?

— К сожалению нет. Связь может поддерживается только между базами, да еще в трех областях планеты с аномальными явлениями о которых я уже говорил. В любых других случаях, только вышеупомянутой, «цыганской». Но упаси вас Бог, попасть в эти земли.

— Да уж, — пробубнил Мусси, жуя нижнюю губу, — А что это за человек?

— Осмелюсь уточнить, какой? — переспросил Хок.

— Этот Ваш поверенный? — больше капитан не притрагивался к спиртному, посчитав, что ему на сегодня хватит, — Ему как я понимаю, можно довериться полностью. Или как?

— Да, весьма загадочная личность. Этот человек называет себя Странником. Настоящего его имени как я полагаю, не знает никто. Никто не знает, где он живет, чем занимается. Может процветающий фермер, может вольный мастер каменного или плотницкого ремесла, животновод или зажиточный помещик. Мы не однократно устанавливали за ним слежку, чтобы разузнать о нем побольше, но увы. Знаем только то, что у него всегда при себе имеются деньги и немалые.

— Откуда такие подробности?

— Мы хоть и не специалисты в области шпионажа, но у нас сильная агентурная сеть по всему Аргону, и поставлена она неплохо, — с вызовом ответил Хок, — Итак, бывали случаи когда он проставлялся выпивкой в очередной таверне и накачивал там всех присутствующих. Также известно, что он не живет в городе, так как каждый вечер перед закрытием ворот он покидает стены города, за исключением тех случаев когда напивался в стельку, оставшийся в каком-нибудь кабаке или гостинице. Он не глупый, судя по пьяным разговорам. Воинскому делу не научен, мои люди были свидетелями уличного разбойного нападения, где он стал жертвой. Люди говорят, сильно ему тогда досталось, даже попал в дворцовый лазарет. Понимаете, я с ним лично не

встречался, но опять же по агентурной информации за ним нет грехов, не считая пьянства. Вот и все, что я могу о нем сказать. Ваше командование поставила задачу, передать груз именно ему. Не знаю какими причинами они мотивировались, но приказ был не двусмысленным.

— Ладно, а кто отдал приказ, если конечно это не секрет? — спросил Антонио.

— Какой-то там полковник или генерал Прохоров… — простодушно ответил Саван. Услышав знакомую фамилию, друзья машинально подтянулись и сосредоточились, а Хок продолжал, — Он ясно дал понять, что операция сверхсекретная и должна пройти безукоризненно, потому что от нее зависит судьба всей планеты.

— М-да, — задумался Брайс, — Если сам Анатолий Михайлович держит операцию под личным контролем, подвести мы просто не имеем права.

Саван Хок с Манко Трабом, видя вмиг посерьезневших офицеров, переглянулись, но посчитали лишним задавать новые вопросы. Вместо этого Траб предложил пойти передохнуть и сам вызвался сопроводить друзей к своим подчиненным.

Глава 16. Активация Купола. «Вист»

Стив Захарски стоял и в растерянности смотрел на тучное животное, приготовившееся к прыжку. Монстр, сделав очередное усилие, поднял свое тело над землей метра на полтора, растопырив при этом страшные серповидные когти, раскрыл свою пасть еще шире. Его черные, неживые глаза ввергли старпома в какое-то оцепенение. Ноги стали ватными, сердце сжалось, зубы сильно лязгали.

Стив хотел закрыть глаза, но не мог. Он видел брызгающею из пасти слюну, видел каждый желтый клык, маленькие мертвые черные глаза и ничего не мог с собой поделать. Он стоял и смотрел. Все его нутро сжалось, хотелось оказаться в любом другом месте, но лишь бы быть отсюда подальше. За первым монстром в его направлении последовали еще несколько, затем десяток, дальше, больше и уже сплошная живая стена ужаса устремилась к нему. Первый монстр приземлился в нескольких метров от матовой пленки уходящий вверх, опять прыгнул и не успел достичь высшей точки траектории движения, как что-то его оттолкнуло, да с такой силой, что чудище отлетело от прозрачной энергетической сетки метров на пятнадцать.

Оно упало, поднимая небольшое облако пыли, и осталось лежать неподвижным, дымясь и чернея прямо на глазах. Второй монстр не останавливаясь врезался о что-то невидимое и также как и первый отлетел на несколько метров. Только здесь до сознания Стива дошло, что непреодолимой мощной стеной для этих тварей является тонкая бледно-желтая как оказалась сверхмощная энергетическая молекулярно-атомная сетка. Твари одна за одной врезались, падали, чернели, быстро обугливались и замирали на земле. Трупов чудовищ становилось все больше и больше. По всему периметру энергетического купола нападение не прекращались и их бездыханные тела образовывали груды уже мертвого ужаса. Внезапно в одном месте купол усеялся мелкими длинными паутинками, затем также быстро начал исчезать. Захарски медленно повернул голову в направлении центрального трапа межзвездного корабля. Слух постепенно начал возвращаться и понемногу слова становились разборчивыми.

Было непривычно слышать эхо на казавшемся открытом месте. Страх не отступал. Старший помощник понимал, что находиться в некоторой безопасности, но душа кричала, выла от безысходности. В наушниках послышался тревожный голос Кристины Росс, требовавший от капитана прекращения огня по энергетическому рубежу.

— Капитан, прикажите людям не стрелять по куполу, слышите, ни в коем случае, не стреляйте. В противном случае я не могу дать ни каких гарантий в его надежности.

— Вас понял, — в наушниках Стива послышался твердый голос Хантера, — Всем прекратить огонь.

Огонь и вправду сразу прекратился, связь была всесторонней и поэтому слова Росс слышали все. Захарски стараясь не оборачиваться на тонкую, еле заметную спасительную преграду, быстрым шагом направился к месту сбора. Было видно, что мертвые трупы животных, лежавшие в несколько слоев по ту сторону купола, почему то шевелятся, но он выкинул эти мысли из головы. Преодолев пятьдесят шагов, и оказавшись возле капитана, не узнавая свой голос, спросил:

— Кэп, что дальше?

— Надо побыстрей убираться отсюда. Необходимо унести раненых, и собрать оставшееся оружие. К куполу никому не подходить, даже не дышать в его сторону. Всем все ясно?

— Да сэр, — послышалось с разных сторон.

Из «Виста» выходили люди, испугано озираясь, поднимали с земли раненных и убитых, заносили внутрь. Банни залез на обшивку корабля, где недавно держал оборону и присевши на колени закрыл лицо руками и безмолвно затрясся.

— Что с ним? — спросил кто-то.

— Там его родной брат. Надо ему помочь спустить тело.

Через несколько минут все закончилось. Стоявшему все также возле трапа капитану подошел кто-то из медиков хотевши ободрить его, но не говоря ни слова тоже повернулся и стал смотреть в сторону темноты. Твари шевелились, но попыток прорваться уже не было.

— Капитан, что происходит? Почему они шевелятся?

К ним подошли еще несколько человек во главе со старшим геологом Кристиной Росс.

— Думаю, что они пожирают друг друга, — он все также смотрел на груды мерзких тварей. Его голос звучал уставшим, в глазах угадывалась печаль, — Давайте внутрь, — и подтолкнул ближайшего к шлюзу.

В медицинском корпусе отдав необходимые распоряжения, Бред Хантер поплелся в свою каюту. Присел на узкой койке, упершись затылком в прохладную перегородку, и опустил тяжелые веки. В дверь постучались, не дождавшись ответа, она открылась. На пороге стоял старпом, за которым выглядывали Росс, Рик и главврач. Не вставая Хантер жестом пригласил их войти, и только тогда когда за ними притворилась дверь поднялся на ноги. Ни говоря ни слова подошел к столу где стояла початая бутылка спиртного, плеснул в пять пузатых стаканов, взял один из них и дождавшись всех остальных опрокинул содержимое в рот.

— Ну, рассказывайте?

— А что рассказывать?, купол держит, раненых поместили в лазарет, выставлено охранение по всему периметру, правда не на площадке, а внутри корабля. Я так мыслю, что стены корпуса служат какой-никакой, а все-таки защитой, да и укрыться не пример легче, да и быстрей можно. Вот собственно пока и все, — доложил Захарски, опускаясь на предложенный стул.

Кэп немного помолчав, встал и начал расхаживать по небольшой каюте, — Кристина, — остановившись напротив ведущего геолога и в упор, сверху вниз внимательно посмотрел на девушку, — Как вы думаете, сколько может протянуть купол, учитывая постоянные и непрерывающиеся атаки животных? Как бы нам этого не хотелось мы не можем рассчитывать на быстрое вызволение отсюда. Мы до сих пор не знаем, когда был отправлен сигнал бедствия. Успели ли отправить до крушения «Виста», или его целостность была разрушена от удара. Это первое. Второе, — он обратился к врачу, — Как вы оцениваете состояние раненых?

— Как вам сказать? — у нее нахмурился лоб, — С ранениями я разберусь. Но вот заражение, это серьезно. Не понятно, с какими микробами мы имеем дело. Компьютеры не могут квалифицировать эту заразу, даже на молекулярном уровне. Проникающие ранения от этих ороговевших чешуек очень глубокие, но мы на всякий случай поместили их в «Т-капсулы». Будем за ними наблюдать, а там видно будет.

Слово взяла Кристина Росс, — Я посмотрела на данные приборов и не нашла ничего вызывающие тревогу, вроде индикаторы показывают стабильность. Если энергоблоки будут работать бесперебойно, и подача энергии с корабля не будет прекращаться на центральный цилиндр, — она, как и полагается всем ученым начала залазить в научную терминологию, но тут влез Стив и попросил объясняться понятно, — Короче говоря, — недовольно продолжила Росс, — Купол будет стоять до тех пор, пока есть ресурс. Мало того, купол пронизывает земную поверхность такой же площадью как и над землей. Одним словом у нас полноценная сферическая защита, — информируя присутствующих, она нехотя срезала вопрос, уже было слетавший с языка Хантера.

— Отлично, одной проблемой меньше. Что там с караулом? Стиви, подробнее.

— Короче, около двадцати людей я лично поставил в охранение, нашел удобные позиции, открывающие хорошие обзоры. Вперемешку мужчин с женщинами, в соответствии от усталости. Внутренний периметр, секционные шлюзы, лифные шахты, межотсековые дверные панели функционируют наотлично, пробоины во внутренних перегородках устранены, сам лично проверял. На этом все.

Все еще отмеряя каюту шагами, заложа руки за спину, Хантер вдруг остановился прямо посередине и немного удивленно уставился в угол помещения. Все посмотрели туда же. Угрожающе накренив стул и зафиксировав его на двух ножках, откинувшись назад и склонив голову на бок тихо посапывал специалист по биохимическому анализу. В его руках находился не допитый стакан «Виски».

— Ну что господа и миледи, если дела обстоят именно так, то я думаю что нам надо немного отдохнуть. Стиви, еще раз проверь посты, распорядись, чтобы смена была своевременна. И прошу тебя, позаботься о Рики, его надо уложить спать.

— Лады, — он аккуратно поднял Скотэна на руки и попрощавшись с товарищем вышел. Все остальные последовали за ним. Прикрыв дверь, не закрывая его на магнитный замок, не раздеваясь Хантер лег на постель. Растянувшись в полный рост на постели, он закрыл глаза и сразу же провалился в глубокий сон.

Проснулся от приятного аромата. Не шевелясь, также с закрытыми глазами он пытался определить источник этого обворожительного запаха. Перебирал в уме знакомые ароматы и не мог найти верный. Где-то в далеких уголках памяти неожиданно для себя он ясно осознал, что бывал в таких же ситуациях…

Нет, не точно в такой же, но в аналогичных! И там «опускание рук» и полное отчаяние грозило неминуемой смертью. Как он со своей командой и все также не унываемым закадычным другом Стивом Захарски вырывались из поставленных судьбой-злодейкой капканов.

«Надо поставить задачу перед связистами, чтобы разобрали этот маяк до винтика и точно определили, когда же был включен сигнал бедствия», — с этом мыслью он открыл глаза и сел. В каюте по хозяйски приводя в порядок захламленный бумагами стол к нему спиной стояла главврач. Тонкое спортивное трико обтягивало длинные стройные ноги, короткая открытая майка еле прятала высокую упругую грудь, а длинные золотистые волосы обрамляли ее прелестную шею. Хантер даже не мог и помыслить, что у скромного делового медика, всегда носящего строгую одежду и говорящего исключительно по делу, может быть такая изящная фигура. Он не хотел застать ее врасплох. Хантер наслаждался неожиданной для него картиной, боясь что секундой позже все станет на свои места и она опять заговорит на своем профессиональном языке. Но вышло все не так.

Как будто услышав его мысли Никки Лейн, повернулась к нему лицом, широко улыбнулась и мягким совершенно ему не знакомым голосом произнесла, — Доброе утро капитан, не хотите ли кофе? — жемчужные зубы дополняли ее и так безукоризненный образ. «Она совершенство», — промелькнуло у него в голове.

— Со мной что-то не так? — глядя на него с чуть растерянной улыбкой и машинально приглаживая шелковистые локоны, чуть смущенно прошептала она.

— Да что вы, Вы…, — он на секунду замялся, — Вы просто «Чудо»!, — выдохнул он.

Лейн смущенно пригласила хозяина каюты к столу. Хантер больше ни говоря ни слова, опасаясь сказать какую-нибудь глупость опустив голову поплелся к умывальнику. Умывшись, он не глядя на нее присел на край стула и стал ждать развития событий.

— А знаете, — она начала тараторить, — Вы не такой уж и страшный. Вы мне всегда представлялись таким…, — она подбирала слова, — Строгим, сердитым что ли, если честно я даже боялась к вам подходить лишний раз, а вот вчера посмотрела на вас со стороны, на такого растерянного, заботливого и как то на душе, так легко стало, что…, — она в очередной раз смутилась, — Я знаю, что это не к месту, но так легко стало, что петь захотелось, — и тут она внезапно заплакала, тихо так, не громко.

— Не надо, что вы? Все хорошо, — он вмиг поднялся и нежно, ласково приобнял ее. Она съежилась в его мощных объятьях и уткнулась мокрым от слез лицом в его могучую грудь. Хантер не знал что предпринять. У него было много женщин, но они были так, ничего серьезного. Нет, была одна, очень давно. Даже была любовь, но это было так давно и так далеко, что он даже не помнил как поступить в данный момент и боялся сделать роковую ошибку, оттолкнуть ее. Никки Лейн прижалась к нему всем телом, посмотрела снизу вверх в его глаза и прильнула своими мягкими и влажными губами к его губам. Бред Хантер желал этого, все шло к этому, но все же поцелуй застал его врасплох. Он закрыл глаза и боялся их открыть, боялся что видение исчезнет. Боялся, что это только сон, хотя и прекрасный сон. Он не наслаждался, он боялся упустить вновь возникшие из далекого прошлого чувства, добрые, всепоглощающие чувства. Никки же казалось, что все вокруг закружилось, стены комнаты начали расширятся до невообразимых размеров,

стены исчезли, и откуда-то возник яркий, но мягкий свет. Все вокруг заискрилось и заплясало.

В дверь тихо постучались. Хантер излишне оттолкнул женщину, она вспыхнула и резко села на противоположный стул. Оба посмотрели на входившего старпома. «Какого черта ему здесь надо, неужели другого времени не нашел», — чертыхался про себя кэп. Старпом вошел и встал прямо перед ними, непонимающе глазея то на одного, то на другую.

— Что? — Стив остановил взгляд на друге.

— Что? Что? — не понял его Бред, наступила долгая пауза. Лейн встала и хотела попрощаться, но капитан опередил ее умоляющим голосом, — Останьтесь пожалуйста. Прошу Вас.

Женщина не говоря ни слова вновь присела.

— Ааа?! Я что, не вовремя? — лицо Стива Захарски расплылось в огромнейшей улыбке. Глаза, казалось, заплыли совсем, оставляя от себя только маленькие щели. Зардевшись он хлопнул себя по лбу большой ладонью, весело и важно прошел к столу, где стояли остывающие чашки и желая как можно дольше оставить парочку в оцепенении и с присущей только ему неподдельной радостью громко оповестил присутствующих.

— А я-то думаю, где это мне разжиться кофе? Я знал, я верил, что мой дорогой друг не оставит товарища в беде! А что это вы сидите в тишине? — он подмигнул поднявшей голову Никки, которая в тот же момент начала заливаться краской, — Ну, я готов, — он попробовал черный напиток, скривил лицо и уже обижено констатировал, — Он холодный.

Не смысл сказанный другом, а его интонация вывели капитана из только что приобретенного невероятными усилиями, душевного равновесия. Хантер не ожидавшего от себя такого прорыва эмоций так сильно рассмеялся, что его смех непроизвольно заразил и остальных. Просмеявшись и выплеснув все переживания и негативные эмоции последних дней, эта троица устроились у стола.

Пока Лейн колдовала на малой кухне, капитан придирчиво смотрел на товарища.

— А что у тебя с одеждой?

— Не нравится? — ухмыльнулся тот.

— Да нет, просто не привычно, все костюмы или роба. А тут чуть ли не трусы. Какой повод?

— Ну, во-первых это не трусы а шорты, а во вторых, ты выйди из своего бункера, узнаешь. Охладительные компрессоры дают сбои, конечно не все и не всегда, но как только перестают работать, так жара наступает моментально. Спасибо трем солнцам.

— Ну да, ну да, — только и ответил кэп, глядя на подходившую женщину и позабыв не только о своем вопросе, но и обо всем на свете.

Через час Хантер в полной мере оценил недостатки функционирования систем жизнеобеспечения. Все без исключения были одеты в легкую одежду. Главврач высказывала опасения в связи с этим, ведь было неизвестно, как местная атмосфера может воздействовать на открытые участки человеческой кожи, но делать было нечего. Два часа ремонтных работ не дали никаких результатов. Сам Хантер поначалу старался выглядеть, как полагается капитану, но через полчаса плюнул на эту идею и сам разоблачился до минимального облачения. В первую очередь он направился в медицинский корпус, чтобы быть в курсе о состоянии раненых. В лазарете его встретил хирург. На вопрос капитана, врач, качая головой, уведомил его о смерти еще четверых, — « Вот так, с каждым днем, нас все меньше и меньше», — выходя из санчасти Бред подсчитал погибших, уже здесь, на этой странной и такой враждебной планете. Их стало — шестнадцать. Врач не дает никаких гарантий еще на счет двух, значит плюс два. « И так, нас осталось на данный момент — девяносто пять человек

Со дня крушения прошло два с половиной месяца. Центральный компьютер, проанализировав схематические контуры планеты и сопоставив их с местными солнцами, выдал на монитор данные касающиеся временных рамок.

Местные сутки составляли тридцать семь часов и, как ни парадоксально бы это ни выглядело, дневной промежуток времени с тремя светилами составлял всего лишь двенадцать часов. Все остальное же время приходилось на ночь.

После активации молекулярно-атомной сетки, серьезных проблем не возникало. Мертвых астронавтов поместили в холодильные камеры. После с столкновением с местной фауной из раненных осталось в живых всего трое и численность команды сократилось до сорока восьми. Никки Лейн, главный медицинский сотрудник научно-исследовательской экспедиции на общем собрании авторитетно заявила,

— Дискообразные предметы — это органическая ороговевшая ткань обильно выделяющая

какую-то вязкую ядовитую для человека слизь. Мы проанализировали эту субстанцию и обнаружили в ней множество токсинов, кротаминов. Кротамин — это лютый фермент, многочисленные бактерии которые потенциально патогенны и при попадании в кровь во всех случаях вызывают сепсис, в основном — отказ дееспособности почек. Надеюсь, вы все знаете, что за этим следует. В данных условиях, при недостатке нужного оборудования мы ничего не можем сделать, — и сразу, не дожидаясь вопроса, проговорила:

— Нет, «Т — камера» не помогли.

Каждую ночь энергетический купол испытывал на себе давление животных, стремящихся прорваться к источнику света. И каждую ночь их попытки были безуспешны. Рубеж держался. По приказу Хантера возле блоков энергоресурса была выставлена вооруженная охрана. Саботажа он не боялся, скорее во избежание необдуманных и нелепых действий со стороны какого-нибудь из отчаявшегося члена экипажа. Ведь на карту поставлена жизнь всех уцелевших. «Не будет энергии, и мы не протянем и половину ночи», так рассуждал командир звездолета, с которым были согласны все. Продовольствия по скромным меркам с учетом погибших, хватало еще на пять месяцев, но в целях экономии и неопределенного будущего было всеобще решено, урезать суточный рацион на треть. Что касается трупов животных оставленные за надежной стеной тонкого на вид энергетического рубежа, то в первую же ночь их сородичи растащили своих собратьев и пожрали не оставляя ни малейшего намека на еще недавно свирепых монстров. Во избежание дальнейших нападений, хотя в дневное время эти твари не появлялись, капитан отдал ясный и четкий приказ, ни на секунду не снимать напряжение с купола. Правда в голове у Бреда пульсировала предательская мысль, — « А что ели все же придется снять подачу энергии, а когда снова захотим восстановить ее, то не сможем. Ведь еле, еле, аж с третьей попытки заработал. Тогда все!».

Жара не давала никому покоя. В особенности, когда выходило третье, оно же, и самое близкое к планете светило, становилось воистину невыносимо жарко. Пока на небосклоне светили три звезды, организм изнемогал от чрезмерного теплового излучения. Но к счастью это длилось не дольше восьми часов. Затем жара спадала, но прогретый до высокой температуры песок и камни остывали еще долго. Два других же солнца скорее больше светили, поэтому в дневное время люди старались избегать всяких передвижений на открытой местности. Даже в коридорах от раскаленной обшивки становилось дурно. Многие получали тепловые удары и их в бессознательном состоянии перемещали в медкорпус, где неимоверными усилиями были собраны несколько компактных мини кондиционеров, что давали в помещении спасительную прохладу. Все члены экспедиции были изнеможенны, днем стараясь не делать лишних движений, они пережидали в самых малодоступных для зноя местах. Многие просто лежали в своих каютах, а открытые настежь пневмодвери давали возможность сквозняку хоть как-то обдуть изнеможенные тела.

Бред Хантер положив голову своей, так неожиданно полюбившейся ему Никки Лейн себе на грудь, задумчиво произнес, — Не нравиться мне все это!

— Что именно? — ее тихий убаюкивающий голос ласкал сердце.

— Да вот это самое, — она приподняла голову и вопросительно посмотрела на него, — Ничего-не-делание, безделье. Вот представь, лежит где-то в каюте человек, лежит и просто смотрит в потолок. Думает, жарко! Сколько эта жара продлиться? А сколько нам еще торчать на этой гребанной планете? И вообще нас собираются отсюда вытаскивать? А что если нет? и так далее. Чем дольше лежит, тем больше думает и начинают мысли всякие нехорошие ему в голову закрадываться. Это, как снежный ком. Понимаешь? — теперь он, посмотрел ей в глаза.

— Да, ну и что делать? Солнцепек же, — она набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула, — Бред, я никому еще не говорила, потому что нахожусь на начальном этапе разработки, но похоже я нашла противоядие и уже опробовала его с зараженными. Если все выгорит, то люди выкарабкаются, — она улыбнулась и еще сильнее прижалась к его груди.

— Я был в тебе уверен, ведь ты у меня умничка! — он ненадолго замолчал, но мысли не давали покоя. — Надо как-то заставить людей не задумываться о будущем. Я вижу единственное решение. Надо чем-то занять людей, неважно чем. Просто занять.

Он бережно взял в ладони ее лицо, словно хрупкий цветок, нежно повернул к себе, и, дабы не утонуть в бездонном омуте ее синих глаз, как в зеркале вечности, коснулся поцелуем лба. В этом прикосновении была вся нежность и боль, вся любовь и прощание, будто печать, поставленная на сердце.

Затем, глубоко вдохнув, набирая воздух перед прыжком в бездну, вырвался из ее объятий, будто из плена, рывком сел на койку, уже не казавшуюся такой уж узкой, будто ее размеры отражали пустоту, воцарившуюся в его душе. — Мне нужно кое-что сделать, — прошептал он, будто заклинание, и покинул помещение, оставив за собой лишь тень печали.

Хантер направился в центр связи, будто ведомый невидимой нитью, по зову долга. В широком коридоре, освещенном электричеством, будто искусственным солнцем, не было ни души, будто все замерли в ожидании. Лишь слабое потрескивание ламп, вмонтированных в стены, будто дыхание корабля, наполняло пространство тихим гулом. Энергетические кабели и провода, вырванные из своих каналов при крушении, как вены, разорванные в агонии, были уже прибраны и вновь вплетены в обшивку, словно исцеленные раны.

Бред достиг рубки связи, как цели паломничества, набрал на дверном пульте код доступа, и замер в ожидании, как будто перед вратами в другой мир. Через несколько мгновений дверной замок щелкнул, словно отпуская грехи, и пневматическая дверь бесшумно исчезла в стене, открывая проход капитану, будто приглашая в святая святых.

Зайдя в просторную корабельную рубку связи Хантер сразу почувствовал затхлый тошнотворный запах испорченной консервированной еды. На полу валялась не первой свежести форменная одежда, от которой веяло не то потом, ни то мочой. На расположенном в ближнем углу столе были беспорядочно разбросаны полупустые банки провизии. Жара усиливала процесс разложения и гниения ценных запасов продовольствия. Стиснув зубы, и стараясь дышать не в полную грудь, капитан прошел дальше.

После всего увиденного Хантер стал беспокоиться за целостность аппаратуры, на которую возлагались последние надежды экспедиции. Переступая через разбросанную житейскую утварь, капитан зацепил носком ботинка пустую стеклянную бутылку, которая со звоном покатилась и ударилась о металлическую ножку стола. На звук разбитого стекла на койке, под кучей постельного белья кэп заметил какое-то шевеление. Аккуратно не издавая ни звука, он подошел к кровати и резким рывком отшвырнул кучу наложенного тряпья на пол. На койке свернутым в калачик, посапывая, лежал инженер-связист. Неровное дыхание и тихие стоны свидетельствовали, что связисту снятся отнюдь не любовные приключения. Постояв с минуту над хозяином радиорубки, Бред Хантер наклонился и несколькими пощечинами вырвал связиста из сна. Тот открыл глаза и невидящим взглядом уставился на рассерженное лицо командира. Бессмысленные выражение лица убедило Бреда, что тот еще находится на грани реальности и сновидений и взяв полусонного за грудки, сильно рванул с кровати и припечатал к стене. Поднеся вплотную свое лицо, выражение которого не обещало ничего хорошего, Хантер тихим, зловещим шепотом произнес напрочь проснувшемуся незадачливому инженеру.

— Что отдыхаем? Ты кто такой, чтобы разводить свинарник на моем любимом корабле?

Не дождавшись ответа и гладя на помятое от многодневной пьянки лицо, Бред с наигранным бешенством прошипел:

— Да я тебя за этот бардак пригвозжу к скале и оставлю на съедение тем тварям, что по ночам выпускают кишки друг другу. Надеюсь, твоя безмозглая задница придется им по вкусу, пусть полакомятся, — голова связиста затряслась не на шутку. Его рот открывался, но он не мог издать не звука, только многодневный перегар казалось, заполнил всю рубку, — Да я тебя…,

— Не надо, — чуть не плача выдавил из себя герой бардака, — Капитан, командир, сэр, не надо, умоляю вас. Я больше так не буду. Умоляю, я это…, я это не специально, — В глазах промелькнула осмысленная цепочка происходящего и ближайшего будущего. Капитан в странствии являлся царем и богом, он был вправе делать вещи которые на его взгляд могли спасти корабль и его экипаж. А также принимать решения и безоговорочно чинить суд на подчиненными или с присутствующими людьми находящимися в данный момент на судне, если эти действия позволят обезопасить межзвездник.

— Что ты сказал? Я не расслышал, — пристально смотря в испуганное лицо, прокричал Хантер.

— Сэр, пощадите. Клянусь, я никогда в жизни больше не буду пить. Даю честное слово!

Капитан еще некоторое время держал припечатанного спиной к перегородке связиста, затем отпустил и стал неторопливо отряхивать его одежду, вводя того еще в больший ужас и истерическое напряжение.

— Вот и хорошо, вот и умничка, — резко сменившийся голос капитана потряс подчиненного. Он стаял как вкопанный и только что и делал, что просто моргал, — Выпивать можно, но в меру. Усек? — поправив на молодом связисте последние складки на одежде, вновь посмотрел ему в глаза, подмигнул и с веселой ноткой приказал, — Приберись здесь и приведи себя в порядок, а то смотреть больно. Чтобы здесь все блестело. Ты же офицер, и надо соответствовать этому званию. Все ясно?

— Ясно. То есть, так точно, сэр! — встав по стойке смирно отчеканил инженер-связист.

— Так-то лучше, — Хантер повернулся и вышел из радиорубки.

Пройдя метров пятьдесят, повернул по коридору в сторону машинного отделения, намереваясь за остаток дня обойти весь корабль и проверить моральное состояние участников экспедиции, как услышал окрик своего имени. Бред узнал кричавшего, то есть кричавшую, но в который раз намерился отдалить встречу и поспешил удалиться в надежде побыстрее укрыться за титановым сплавом шлюза. Капитан как раз здоровался с тремя членами команды, выставленными для охраны «сердца корабля», как услышал повторно:

— Капитан, капитан, — громкий оклик застал его около открытого шлюза в отсек «ядерного реактора» корабля. Он обернулся на голос, из-за угла коридора появилась стройная Кристина Росс. Вспотевшая, чуть запыхавшаяся она подбежала к кэпу, — Капитан, сэр, я вас прошу. Но нельзя упускать такой шанс.

— Кристина, родная моя. Но сколько мне еще повторять? Не могу я позволить тебе этого. Ты, как не кто иной, должна понимать, о риске твоей затеи. Ты сама нам твердила об опасности в приостановке подачи энергии на цилиндры. Поддерживание стабильного магнитного поля вокруг «Виста», это наиглавнейшая для нас сейчас задача.

Он взял ее под руку и они медленно двинулись прочь от технической части «Виста» в сторону центрального командного зала.

— Бред, — в ее голосе чувствовалось отчаянье, — Я все понимаю, но поверьте, мы с коллегами собрали еще два дублирующих цилиндра, идентичные активированному! И я вас уверяю, что они, если не дай бог придется их применить, будут работать не хуже. Я больше не могу и не хочу здесь находиться, у меня скоро от безделья лопнет голова, а там…, смотрите, — она повела рукой в сторону большой пробоины в корпусе, показывая на каменистую пустошь, — Смотрите на возможности, мы уже проанализировали данные на радиометрических приборах, но нам необходимо провести тестирование за пределом купола и с помощью эманометров, надо будет всего лишь отсосать подпочвенный воздух с глубины одного метра и все. Капитан, вы не беспокойтесь, с корабля мы не возьмем ничего, что может помешать работе энергоблока. Эманометры питаются от сухих анодных батарей, — она запнулась, наклонила голову на бок и произнесла фразу, от которой у Хантера по спине побежали мурашки, — Я подозреваю, что мы находимся в центре георазлома. Ну а если моя теория верна, то мы все подвергаемся огромной опасности. Отказ нашего электромагнитного поля это наименьшее из зол которые могут поджидать нас в будущем. Наибольшее зло, хранит в себе сама поверхность, из-за которой мы можем со всей округой провалиться в тартарары. По нашим данным тектонические колебания нашей местности все усиливаются, хотя пока не заметны. И они возрастают, — она замолчала, выжидательно смотря на Хантера.

«Вот так всегда, только привыкнешь к одной проблеме, как другая, более существенная рубит тебе голову», — он продолжал молча смотреть на нее.

— Теперь вы понимаете, что мне просто необходимо выйти за сетку. Это жизненно важно.

— Но ты же говорила, что купол имеет полную сферическую площадь и он защищает нас как над поверхностью, так и под ней, в равной степени, — сделал последнюю попытку отговориться кэп.

— Так-то оно конечно так! Но если начнется землетрясение, то масштабы будут глобальными. Мы просто провалимся вместе с защитным экраном. Размер диаметра его к сожалению не сопоставим с размерами катастрофы.

— Но если надо, то надо, — он неохотно согласился, — Но с вами пойдет вооруженный отряд, — как ему не хотелось идти на эту авантюру. Ведь до этого все было предельно ясно и понятно. Сиди и жди спасательный звездолет, а тут вырисовывается, что у них под ногами эпицентр какого-то геологического разлома.

— Я отпускаю вас только на три часа и то вы должны быть в пределах прямой видимости, — загвоздка состояла в том, что с десяти часов утра, когда выходило третье солнце, на открытой поверхности не протянешь и десяти минут. Если их отпустить после захода основного светила, то до полной темноты при заходящих за горизонт двух остальных, оставалось каких-то два с половиной часа. А затем ночь, время хищных каннибалов.

По совместным расчетам было решено провести геологическую разведку в трех километрах от корабля. Дата выхода геологов в сопровождении вооруженного отряда во главе с капитаном была назначена на завтра, сразу же после захода белой звезды или когда она почти покинет небосвод. В распоряжении команды было три часа. Присутствовавшие на общем собрании, узнав о запланированной вылазке, оживились, это внесло хоть какое-то разнообразие в их вынужденное постоянство. Добровольцами хотели зачислиться почти все, но предпочтение отдавалось мужчинам умеющих пользоваться оружием. Таких нашлось с десяток, но были утверждены одиннадцать человек. После продолжительных дискуссий, Росс со своими помощниками удалилась к себе в лаборатории. Сам же Хантер, попрощавшись с оставшимися, направился в каюту к Захарски, где застал товарища за приготовлениями к завтрашнему походу. Хантер по-свойски рухнулся на табурет и стал с любопытством наблюдать, как друг укладывает в кобуру «Брауэр».

— Ты что расселся? Или думаешь, что кто-то за тебя будет собирать твои пожитки? Что молчишь?

— Я вот что думаю. А не стоит нам немного расслабиться? У меня еще осталось немного «Виски», давай немного «злоупотребим». Только ты и я, вдвоем и больше никого, — его энтузиазм был заразительным, — Посидим, вспомним былое. А? Как ты на это смотришь? — Хантер знал, что товарища долго уговаривать не придется.

Завершив свои приготовления, Стив выпрямился во весь свой гигантский рост, подбоченился и с поддельной серьезной миной упрекнул друга, — Знаешь, я все-таки с тобой когда-нибудь сопьюсь. Давай пулей за бутылкой, а я в это время организую что-нибудь перекусить.

Капитан с поразительной скоростью для его мощного телосложения выбежал из каюты старпома, не забывая посматривать по сторонам во избежание ненужных встреч, которые могли оттянуть их небольшой спонтанный праздник. Короткими перебежками добрался до своей опочивальни.

Осторожно приоткрыл незапертую дверь, чтобы ненароком не потревожить спящую возлюбленную, потихоньку протиснулся внутрь. К его облегчению Никки там не было, — «Наверное, пошла отдохнуть к себе, ну и хорошо». Немедля ни секунды проворным движением он оказался возле шкафа, открыв его, капитан был приятно удивлен, его запасы чудным образом внезапно пополнились. Поцокав языком и схватив первую попавшуюся бутылку, как заправский вор вылетел из своих покоев, решив поразмыслить над этим вопросом позже.

Но все же не замеченным он не остался. В параллельном, от центрального прохода, коридоре возле «центра связи», стояли троя и о чем-то оживленно разговаривали, не скупясь на «вежливые слова». Завидев капитана, который летел на всех парах и заметив говорящих, не снижая скорости уже начал было выполнять разворот, когда троица громко выкрикнул его имя. Хантер с досадой остановился и снова сделал поворот на сто восемьдесят градусов.

Опять оказавшись к ним лицом к лицу, приложил указательный палец левой руки к губам, ясно давая понять чтобы те замолчали, так как правой все это время бережно прижимала к груди хрупкий, стеклянный сосуд, коротко бросил, — Потом! Все потом! — и не спеша с высоко поднятой головой прошел мимо остолбеневших от удивления метафизиков. Когда он наконец-то переступил порок желанной комнаты, на столе уже красовались незамысловатые салаты, а в корзине валялись пустые консервные банки, содержимое которых было разложено по нескольким глубоким тарелкам. Они присели за стол и Захарски разлил по рюмкам прозрачную жидкость. Чокнулись, выпили, закусили.

Посмотрев друг на друга, они улыбнулись. И, как водится, по-молодецки замахнули по «второй».

— Знаешь Стиви, за что я тебя люблю? Это за то, что ты всегда рядом. Ты как банный лист в бане, — он рассмеялся от всей души. Стив понимал, что другу необходимо расслабится, им всем надо расслабиться и постоянные подначки были нормальными дополнениями в их дружеских диалогах. Он не обижался, ведь они знались уже больше пятнадцати лет, тем более что шутки были взаимные.

— Ты помнишь, когда наши дороги пересеклись в первый раз? — настроение капитана явно поднималось.

— Конечно. Мне было сколько? По-моему… — Стив призадумался, — Двадцать один, и я всеми правдами и неправдами нанялся на «Кратер», помощником техника связи. Ты тогда в старпомах ходил.

— Ну да, ты совсем юнцом был. Но связываться с тобой никто не желал, ручище-то вон какие, — они выпили еще по одной, Бред причмокнул губами и с сожалением сказал, — Хороший кораблик был. Сколько «Кратер» систем пересек, сколько мы на нем виртуозно от конфедерации уходили, загляденье. Но, все когда-нибудь уходим на покой, и посудины вроде «Кратера», не исключение.

— Ладно, давай не будем о плохом. А помнишь, как мы сдружились?

— Еще бы?! Мы же втроем тогда в баре остались. Я, ты и наш капитан, господи храни его душу! Да, озлобились тогда на меня местные, сильно озлобились. Окружили меня гады, к стойке бара прижали, и тут капитан вступился. Он сначала вроде мирно разойтись хотел, но увидев ножи в руках, ни говоря не слова огрел первого тем, что под руку подвернулось. Здесь и я не сплоховал, с тыла к ним зашел. Все бы ничего, только одолели бы они нас, числом взяли бы, если бы не ты.

— Да, — азартно почти выкрикнул Захарски, — Я как раз из сортира выходил, смотрю побоище, если честно я бы и не влез, если бы твою с капитаном шевелюры не разглядел. Как

говориться добро добром, а наших не трогай.

— Ты же как смерч на них тогда налетел. Пока я с одним разбирался, смотрю эти мерзавцы как кегли в разные стороны летят, кто-то крича, но в основном молча как будто в беспамятстве падали. Да, долго они нас потом стороной обходили, помнишь? Удавить бы этих гнид!

— Да, — Стив грустно выговорил, — только капитана очень жаль. В лазарете что сказали?

— Ранения не совместимые с жизнью, — они замолчали, вспоминая человека которого уважали всем сердцем, — Отличный человек был, давай выпьем за него. И чтобы нам с тобой везло на таких друзей! Вот так я и стал тогда капитаном.

Обычно раньше после очередного коммерческого рейса, был ли тот удачным или не очень, чтобы снять нервозность они вламывались в ближайшие бары космических портов, и все происходило почти по стандартному сценарию. После изрядного излияния, легкий мордобой с местными завсегдатаями или такими же коммерсантами-контрабандистами. Затем длительные прогулки в поисках новых приключений и встреча следующего дня в постели с очередной красоткой, а у Захарски периодически с двумя или с тремя одновременно, отчего у Хантера всегда с утра появлялась зеленная зависть, усугубленная сильным похмельем.

Но произошло нечто, изменившее их жизнь кардинально. Семь лет назад, после встречи с космическими пиратами, так называемыми «джентльменами пустоты», еле унося ноги на полуразрушенном корабле с ласковым именем «Вист», с потрепанной, изрядно поредевшей командой, они чудом нашли планету с приличным портом.

И потом дали себе слово, — «никакой контрабанды». Как позже оправдывался Хантер, «не сошлись с джентльменами в цене». Выложив приличные деньги на ремонт космического судна, и распрощавшись с оставшимися в живых членами команды, два закадычных друга отправились заливать горе в первом попавшимся пабе.

— А ты что сказал той девки на …? — Захарски резко умолк тупым взором уставившись на дверной проем.

Они настолько предались воспоминаниям, что не сразу заметили возникших в дверях двух женщин, которые подбоченившись, внимательно рассматривали импровизированное застолье. Друзья встретившись взглядами с насупившимися особами противоположного пола враз замолчали и стали ждать дальнейшего развития событий. Никки которая стояла ближе, произнесла:

— Ну, ну, и что это такое? Я конечно не против посиделок, но почему вдвоем и спрятавшись от всех? Мы что, по вашему, недостойны находиться здесь? — и без приглашения уселась на свободное место поближе к Хантеру.

— Вот, вот, — внесла свою лепту в монолог соратницы и Рисс, она также присела на облюбовавший стул.

— Да нет, что вы, — только и смог промямлить в свое оправдание хозяин каюты, — Присаживайтесь, — с опозданием предложил Стив.

Глава 17.

Третье направление «Экстра». Древний город.

Прошел месяц, как отряд Брайса в сопровождении двух провожатых выдвинулся со второй несуществующей для аргонцев базы, комендантом которой являлся Саван Хок. Месяц пролетел незаметно, без всяких особенно запоминающихся происшествий. Двигалась группа в основном по плоскогорьям, правда на пути иногда возникали непродолжительные участки скалистых возвышений, которые отряд старательно быстро переходил или обходил и вовсе стороной. Только раз их мирное шествие было атаковано какими-то хищными летающими полуящерами, полуптицами. Это произошло как раз в тот момент, когда отряд продвигался по дну длинного глубокого ущелья, каменистая поверхность которого не давала возможности быстро пересечь этот опасный участок пути.

Но подходя все ближе к столице Пирии, ландшафт незаметно менялся. Горы и скалистые хребты остались далеко позади, вместе с ними ушел и сухой забивающий носоглотку песчаный ветер. Взамен ему пришел свежий пахнущий травами воздух.

Заканчивался третий день с того момента как Траб объявил о середине проложенного ими маршрута. Он сообщил, что их дальнейший путь теперь будет проходить по лесам, где могут повстречаться небольшие поселения, жители которых не жалуют пришлых. И вправду, небольшие

рощицы и дубравы превращались в лесные массивы, а те в свою очередь в непроходимую чащобу. И впрямь на пути появлялись небольшие деревушки, которые пришлось обойти стороной задолго до их визуального контакта. Идти стало труднее, постоянно приходилось обходить наваленные друг на друга деревья, и искать животные тропы, чтобы телеги могли продолжать путь. Но и они иногда были весьма узкими, тогда к работе приступал весь отряд, расширяя узкие участки своими большими тесаками. По прохождению вперед, высокие стройные деревья смешанных лесов с высокими так надоевшими кустарниками все больше и больше стали сменятся растительностью экваториальной климатической зоны. Длинные зелено-коричневые лианы опутывали не только широкие деревья, но и казалось, старались занять всю оставшеюся свободную территорию. Скорость продвижения отряда снизилось до минимума.

Близился вечер. Небо заволокло тучами, моментально превратив лес во что-то черное, зловещее. Брайс распорядился выстроить боевой порядок и спецы сразу же растворились в незнакомом лесу. В ядре отряда остались стоять, только троя, терпеливо дожидаясь появления дозорных групп. Минут через тридцать к майору вышел один из разведчиков и доложил о внезапном окончании джунглей, возникшей широкой низине, в которой виднеются каких-то высоких строений. Брайс отреагировал сразу и отдал приказ отряду двигаться в этом направлении. Но как только группа стала опускаться по склону, внезапно поднялся ветер, небо быстро заволокло тучами, и начался крупный дождь. Отряд с усилием добрался до первых построений, но разобрать уже, что перед ними не было возможным.

На открытом пространстве сильный ледяной жалящий дождь бил с такой силой, что его удары ощущались даже под толстыми плотными балахонами. Мелкие градины как сотни тысяч игл кололи и саднили открытые участки тела, не помогали ни кожаные перчатки, ни плотные натянутые до глаз повязки. Штормовой ветер ежеминутно менял свое направление и казалось, что его порывы несутся со всех направлений одновременно. Людей сбивало, швыряло и они что есть мочи, цепляясь за полуразрушенные развалины, старались подтягивать за поводья испуганных ют, которые, не понимая чего от них хотят, всеми силами старались вырываться из неволи, желая сбросить с себя свою поклажу и сбежать от смертельного природного катаклизма. Неожиданный обрушившийся ураган, сопровождаемый вспышками молний, все нарастал и усиливался. Руки окоченели, глаза еле улавливали на фоне мимолетного просветления очередной вспышки силуэты строений. Манко Траб со своим напарником исчезли, Брайс тщетно искал подобие укрытия, ухватившись за какой-то выступающий из полуразрушенной колонны большой булыжник и превозмогая болезненную резь в глазах, пытался всмотреться в темноту, но не мог ничего разглядеть. Во время очередной вспышки ему все-таки удалось заметить в метрах шести от себя двух своих бойцов, из-за всех сил старающихся обуздать взбесившегося юта.

Майор громко крикнул, но его голос растворился в раскатах грома. Ничего не заметившие воины из последних сил тащили упирающееся животное к противоположной стене. Брайс не видя иного выхода, напряг ноги, сгруппировался и отдернул руки от единственной опоры, шагнул навстречу к своим подчиненным. Резкий порыв ветра сбил его с ног и отбросил на груду камней обвалившего куполообразного строения.

Майор оказался на открытом пространстве, где вовсю свою силу бушевал ураган. Пространство между открытыми стенами и колонами представляло собой, своеобразный воздушный коридор и поэтому здесь порывы ветра усиливались в разы. Лежа на спине Брайс потянулся ко лбу, намереваясь наконец-то надеть защитные очки, но их там не оказалось, «Наверное, сорвало ветром, или слетели при падении». Перевернувшись на живот, напрягая свое тренированное тело, он встал на ноги, подставив порывам ветра свою спину и медленно шаг за шагом стал двигаться спиной вперед.

Мысленно выбрав направление и стиснув зубы, Ричард на полусогнутых ногах, согнувшись пополам и оперившись руками о землю удерживая равновесие, попытался добраться и спрятаться за ближайшими стенами. В голове с постоянной методичностью возникала одна и та же мысль, « Как тем двоим, удается держаться на ногах? Жаль, что так и не смог их рассмотреть». Тело намокло от чрезмерных физических усилий, нижняя одежда неприятно прилипала к телу. От постоянного воздействия ветра на спину, ее начало сводить судорогой. Скорее рефлекторно, чем осмысленно Брайс развернулся на сто восемьдесят градусов и подставил ненастью свою переднюю часть тела, согнулся еще сильнее. Но этот маневр не особенно облегчил его передвижение, правда, идти стало немного сподручней. Ничего не видя перед собой, майор элитного подразделения «экстра» класса именуемое как «тень», инстинктивно обшаривал перед собой руками, как слепой котенок, стараясь на ощупь добраться до безопасного места. Потеряв счет времени, показавшееся ему вечностью, он наконец-

то зацепился рукою за что-то твердое. В мгновение ока его руки сцепились в замок, обхватив что-то каменное, а значит надежное. От рокотов грома заложило уши. Брайс даже не пытался открыть глаза, ясно понимая, что все равно ничего не увидит. Стоя в таком положении, обхватив твердь руками и прижавшись к колоне всем телом, под сильнейшими порывами ветра, майор заставил себя проанализировать свое состояние. «Так, руки, ноги целы. Голова вроде не разбита, правда сильно болит, может просто от натуги, а может задел при падении. Ладно, потом разберемся, если оно, конечно, будет, это потом. Слух — ничего не слышу, да и вообще в ушах звенит, Зрение — сейчас не стоит открывать глаза, немного поутихнет, вот тогда…

Что-то меня колотит. Толи от физического перенапряжения, толи я все-таки получил ранение и сейчас идет необратимые процессы? Ладно, разберемся. Ветрище-то, какое сильное, а я, как тот осиновый лист на ветке. Как это не прискорбно признавать, но долго я так не простою. Надо что-то предпринять, и чем скорее, тем лучше. Что сделать в первую очередь?» — и вдруг неожиданно для себя он ощутил некоторую невесомость, успел отметить, что уже не держится, а куда-то летит.

Ожидая жесткий удар о камни, он подмял под себя ноги и свел на груди руки, но приземление на удивление было мягким. Удар, а точнее падение на что-то мягкое немного его ошеломило. Столкнувшись спиной с непонятным предметом, его тело с амортизировало и по инерции скатилось на горизонтальную каменистую поверхность. Завывание урагана стал намного тише, лицо не переставало гореть от жалящих ледяных градин, Брайс не понимал происходящего, попытался приоткрыть глаза, но из этого ничего не вышло. Внезапно Ричард почувствовал резкий тошнотворный запах, от которого непроизвольно к горлу подступил комок. Он резко попытался отдернуть голову в сторону, но она уперлась во что-то твердое. Он не мог ни слышать и не видеть, оставалось только одно, лежать и ждать дальнейших событий. К его большому неудовольствию что-то или кто-то резким рывком поставил его на ноги, и хотя половина мышц свело судорогами, Брайс потянулся за своим оружием, рассчитывая отдать свою жизнь очень дорого.

Сзади, сразу же обхватили, одновременно сбивая его с ног, а железная хватка не давала пошевелить и плечом. Оказавшись снова на ровном полу, он собрал остатки сил и попытался во чтобы не стало, избавиться от стальных тисков, но не вышло. Хватка не ослабевала. Майор не знал что предпринять. Вдруг его сознание сначала медленно, затем быстрее стало воспринимать какие-то отдельные связанные обрывки человеческой речи. Слова все отчетливей прорывались сквозь гул в ушах. Брайс немного расслабился, сосредоточился на возникших в голове фразах, и разобрал несколько из них.

— Майор, Брайс, не пытайтесь вырваться, — кто-то кричал в самое ухо, — Это я, Кронгауз. Вы меня узнаете? Если вы меня слышите, дайте знать. Просто расслабьтесь и кивните.

Когда до Брайса окончательно дошел смысл сказанного, он перестал двигаться и мотнул головой. Стальной обруч немного ослаб, его бесцеремонно взяли под мышки и усадили, оперев о что-то вертикальное. Кто-то из бойцов отдернул балахон и всадил иглу в плечо, кто-то поднес к губам бурдюк с водой и в приказном порядке потребовал отпить несколько больших глотков. По немного голова просветлела, звуки, доносившиеся до него становились все четкими, не обращая внимание на завывание ветра, он начал определять не только все сказанное, но и интонации и кому они принадлежат.

— Кронгауз, — проговорил Брайс, губы не слушались, но он настойчиво повторил, — Кронгауз?

Издалека, отдаваясь эхом, голос сержанта казался расплывчатым, — Да сэр, сейчас.

— Сержант, где капитан? — почти прохрипел командир.

— Капитан с проводниками исследует подвальные помещения. Должны скоро вернуться.

— Что со мной? Почему я до сих пор не могу разомкнуть глаза?

— Я точно не знаю, сейчас позову Али, — он отошел, но сразу же вернулся с капралом Годзен, отвечающим за здоровье всей группы.

Военный медик капрал Али Годзен, был человеком из интеллигентной семьи. Будучи небольшого роста и хрупкого телосложения Али с раннего возраста везде и всегда получал от сверстников взбучки. Это стало большой проблемой. Во избежание дальнейших побоев родители определили его в медицинскую академию — интернат, но и там, неприятности находили своего героя. Как-то ставший свидетелем не джентльменского поведения троих подростков с очаровательной белокурой дивой, нетерпящий несправедливость Али ринулся на сверстников. Он подоспел как раз в тот момент, когда кулак одного из хулиганов уже было достиг лица девушки и, не раздумывая, бросился между ними подставляя свою голову под удар. Кулак попал прямо в

височную часть головы, Он потерял сознание, после чего три недели провел в коме. Очнувшись, и не желая больше таких приключений, Али дал себе слово, научиться постоять за себя и своих близких, тем более учитывая свой характер, который только способствовал этому, юноша от слов перешел к делу. Уже на старших курсах, он преобразился до неузнаваемости. Многочасовые ежедневные тренировки приносили свои плоды. Стройное мускулистое тело уже ничем не выдавало того слабого, несуразного парня. О его и силе и гибкости ходили легенды. Толпы народа приходили в спортивный городок, чтобы своими глазами посмотреть на акробатические элементы исполняемыми Годзеном. Его неугомонный характер как нельзя был под стать физическим данным, и он всерьез начинал подумывать о смене специальности. После выпуска, не смотря на все уговоры родных, новоиспеченный хирург подал документы в «космический флот» по специализации «пилот штурмового истребителя». Пройдя с отличием все вступительные экзамены, Али был зачислен в кадеты. Судьба Годзена была бы предрешена — стать великолепным штурмовиком — пилотом, если бы не один инцидент. Во время очередной вылазки курса в увольнительную, в одном из питейных заведение группа завистников спровоцировали масштабную драку, а в итоги виновным сделали Али Годзена. И вот он очутился в огромном зале военной прокуратуры следственной коллегии «Вооруженных сил космического флота Союза Федерации созвездия Центавр», где решалось все его будущее. Годзену вынесли вердикт, временно отстранить от всех практических занятий с занесением записи в личное дело. Обескураженный и обиженный таким ходом дела, Али понурив голову, вышел в широкий коридор, в котором звуки его шагов эхом отражались от гранитных стен. Раздосадованный таким решением коллегии, он погрузился в себя. Занятый своими грустными мыслями Али и не заметил тихо сидящего на скамейке, прямо перед собой, пожилого человека.

— Молодой человек, а почему вы не здоровайтесь? Это не прилично!

— Ой, извините, пожалуйста, — он стал перебить в руках форменную кепку, — Задумался, — его голос дрожал, казалось, что обида вот-вот вырвется наружу.

— Как дела? — спросил незнакомец.

Али остановился, повернулся к сидящему на деревянной скамье. И с некоторым удивлением уставился на него.

— Вы спрашиваете просто так, или действительно хотите знать, как у меня дела?

— Вообще-то я уже знаю, — мирно с расстановкой констатировал человек, — Ведь это мое решение. Там, — он указал на высоченные, толстенные двухстворчатые двери с выставленным у стен почетным караулом, — Только его озвучили.

Теперь курсант окончательно запутался. Оказывается, человек с добрым лицом, сидящий напротив него, принимает активное участие в его, казалось бы, уже решенной судьбе. Мысли лихорадочно сменяли одна другой, — «Зачем? Почему? Что я ему сделал? Почему я?», — а вслух, неожиданно для себя только и произнес.

— А вы собственно кто?

— Кто я, кто я, это не важно. Правильный здесь вопрос, кто ты? По моему глубокому убеждению, тебе, мальчик мой, пилотирование штурмовиками, как бы это тебе сказать, — он немного призадумался, затем вновь улыбнулся, — Немножко, не твое. Держать штурвал тебе скоро наскучит. Для твоего буйного норова и неутолимой жажды к приключением, не место на данной базе. Твое призвание совсем в другом.

Обида куда-то делась, ее место заняло сильное возмущение, — « Какого черта? Да откуда ему знать, что мое, а что нет? Я сам вправе решать и выбирать себе судьбу. Может этот дедуля еще и знает, что именно мне нужно? Нет. Он ни черта обо мне не знает, и не ему решать, что мне делать!» — негодование подобралось к горлу, но вместо этого он просто спросил.

— В чем же?

Человек встал, наклонился, отдернул строгие брюки, выпрямился и с еле заметной улыбкой протянул почти прозрачную, легкую визитную пластинку, — Свяжись, тебя там ждут, — и, не проронив больше ни слова, направился к выходу, непроизвольно чеканя шаг.

Длинный ряд цифр на визитки, ничего ему ничего не говорили. Все расспросы знакомых и непосредственных командиров не принесли желаемого результата. Получалось так, что эта таинственный небольшой полупрозрачный пластиковый прямоугольник, отданный ему не менее таинственным, причудливым стариком является сама собой, тайной или загадочной, запутанной головоломкой. Чем больше Али думал о приглашении пожилого человека, тем больше душа кадета — старшекурсника склонялась разгадать этот неожиданно паявшейся для него ребус. Только

после совета кого-то из офицеров, обратиться непосредственно к командиру « Академии», понял, что не все так просто. В кабинете «Высшего Командования Академии», Годзен стоя по стойке смирно, передал генералу визитку, и объяснив обстоятельства появления у него этого электронного пластика, смущено попросил разъяснить ему эту таинственность. И ему разъяснили. Вот таким образом Али Годзен очутился в команде спецподразделения «Тень», и пока он, ни о чем не сожалел.

Брайс с точностью выполнял рекомендации медика. Годзен проверил зрачки, освещая небольшим наспех сделанным факелом. Сделав еще пару уколов, сообщил, что ничего серьезного нет, и заверил, что к утру тот встанет на ноги. По просьбе Али двое спецназовцев перенесли засыпающего командира в более укромное место, этого имевшего крышу помещения, а сам направился к еще одному пострадавшему. Тем временем лейтенант Халит с остальными членами команды пытался заблокировать свободный доступ штормового ветра. В основном в ход шли повсюду разбросанные камни и большие валуны, но кое-где виднелись валявшиеся плохо отесанные бревна и почерневшие от времени толстенные доски, и так, кстати, годившиеся для импровизированных щитов. Через некоторое время все незащищенные проемы были наглухо забаррикадированы, только небольшой пролом в потолке оставался не тронутым, так как было решено использовать его в качестве вытяжки от костра. Раскаты грома с многочисленными вспышками молний остались за благонадежными стенами, воющий ветер казался не таким уж и страшным, а пылающий костер в центре просторного помещения давал некое подобие комфорта.

Оставшийся за старшего, Халит велел присутствующим бойцам посменно отдыхать, а сам же не отходя от заваленного проема, все чаще поглядывал в темный угол, где в неровном проломе в полу была замечена незамысловатая уходящая в подземелья лестница, куда давненько спустился капитан с проводниками.

Его тревожило нехорошее предчувствие. Про себя лейтенант решил, что если троица не вернется через четверть часа, то он сам направиться на их поиски, оставив за старшего сержанта Кронгауза. Но не прошло и пяти минут, как показавшаяся голова Антонио Мусси принесло облегчение, а его поддельно-недовольный голос и вовсе наполнил душу детской радостью.

— Что, не ждали? Мы, с ребятами значит, бродим по пояс в каких-то нечистотах, — за ним поднялись и двое провожатых, — А они здесь вокруг костра хороводы водят! Значит вот так? — его фальшивое ворчание сразу прекратилось, как только он быстрым взглядом осмотреть всех присутствующих, — Где майор? — жесткость в голосе выдавало недвусмысленное переживание.

— Здесь, — из темного дальнего угла поднялся военврач.

Капитан быстро направился туда. Подошел к Брайсу, завернутому в термоизоляционный спальный мешок.

— Что с ним? — присев на корточки спросил Мусси, не переставая смотреть на безмятежно спящего друга.

— Ничего страшного. Легкое сотрясение головного мозга, рассечение головы, но не сильное. Вывих левого плеча и ушиб грудной клетки средней тяжести, видать от сильного падения. О мелких ссадинах я и не говорю, — стоявших рядом капрал, небрежно почесывал свой небритый подбородок, — Рану я промыл и наложил повязку. Что касается сотрясения и ушибов, сильные антибиотики снимут боль и очаги воспаления. Из-за вывиха, майору придется недолго поносить фиксирующую повязку, но, в общем, завтра он будет в порядке. Я вот чему удивляюсь, почему майор получил ушиб грудины, ведь биожилет должен в доли секунды равномерно распределить создавшееся давление по всей своей поверхности и минимизировать получения травмы? Да вот еще что, — он перевел взгляд на присевшего на корточки капитана, — У него сильное воспаление глазных яблок.

— А где его очки?

— При нем я их не обнаружил. Антибиотики, конечно, сделают свое дело, но глаза должны будут находиться в покое, без всяких раздражителей еще как минимум неделю, — говоря все это, он не прекращал крутить в руках небольшой компактный фонарик.

— Хорошо, — подымаясь, проговорил капитан, с сочувствием глядя на друга. Затем словно вспомнив о своих прямых обязанностях, повернулся к подчиненным и с веселой ноткой приказал, — Парни, кукуем здесь, пока погода не распогодиться, — и направился к огромному валуну, напрягся и с гортанным рычанием сдвинул его с места. На помощь поспешили все.

— Куда его? — спросил кто-то, и Манко Траб не тратя силы на ответ, жестом указал на ведущий вниз провал в полу.

На антикварных механических наручных часах Мусси, местное время показывало восемь часов пятьдесят минут. Должно было наступить утро, но, как и прежде в этом просторном помещении был полумрак, который еле рассеивали полдюжины факелов. В смежной комнате, неугомонные неповоротливые юты, фыркая и урча, терлись своими телами об стены и друг друга. Второй проводник по имени Гуру достал из сброшенных в углу тюков внушительную охапку травы и направился к своим животным. Встав на ноги, Мусси потянулся, осмотревшись и ненадолго задержав свой взгляд на спящем друге — командире, несильно зевнул и не торопясь поплелся к заваленной камнями и наспех заколоченной бреши в стене.

— Ну что там?

Стоявший возле небольшого проема младший сержант, молча, отдал честь, что разрешалось делать в полевых условиях в исключительных случаях, когда группа находится в недосягаемой видимости от неприятеля.

— Темнота, хоть глаз выколи. Сами посмотрите, — и он отошел в сторону, давая капитану подойти к единственному небольшому отверстию, открывшему вид наружу. И вправду в открывшуюся амбразуру ничего не было видно. Только завывание непрекращающегося ветра заносящего внутрь песок и мелкую каменистую крошку говорило о том, что остается один единственный выход, переждать бурю в этом укрытии. Отдав распоряжение стоящим в карауле бойцам смениться и идти отдыхать, капитан пошел осмотреть прилегающие к залу соседние помещения. К нему подошел Гуру, как раз закончивший кормить ют.

— Хорошо! — вытирая руки о штаны, весело констатировал проводник.

— Что именно? — капитан озирался по сторонам.

— То, что юты так мало едят.

— Как птички — невелички? — казалось, что капитана что-то тревожит.

— Извините, но я не понял последнее ваше выражение, — недоуменно, извиняющимся тоном переспросил Гуру.

— Ну, это когда…, да ладно проехали. Все нормально. Не бери в голову.

Через полминуты Гуру резко воскликнул, — Капитан, я понял. Эти, как вы говорите, птички — невелички наверное очень маленькие и еды им нужно очень уж как мало, да?

— Угу, — только и промычал Мусси.

— Вы правы, хоть и юты очень велики, но обжорством не отличаются, — он почесал затылок, — Ну а если бы они ели столько же, сколько и весят, то пришлось бы походу искать им и пропитание, — он резко замолчал, — Вы куда-то собрались? — спросил он, глядя как тот вкладывает пистолет в кобуру на бедре.

— Да вот решил совершить экскурсию по этим злачным местам. Вы со мной? — видя утвердительный кивок, продолжил, — Как вы думаете, далеко ли уходят эти залы с подвалами? И вообще, куда это нас занесло?

— Ну, на последний вопрос я смогу ответить прямо сейчас, — за начавшимся разговором они вышли из обжитого зала и, освещая себе путь факелами, направились в темноту, где их голоса доносились еще долго, разносимым протяжным эхом.

Тем временем, стоящая в дозоре троица, разбудила свою смену и уже разместилась в термомешках. Капрал Годзен протирая глаза подошел к пошевелившемуся майору и предугадывая дальнейшие действия командира отвел его руки от наложенных на глаза бинтов. Брайс почувствовавший мягкое, но настойчивое сопротивление чужих рук, не позволяющих дотронутся до головы, сдался и больше не пытался прикоснуться к ней, только спросил, — Что, настолько скверно? — он попытался говорить ровно.

— Майор, сэр, — Брайс узнал голос Годзена, — У вас небольшое воспаление глазных яблок, ничего страшного, вызванное попаданием песка и грязи, а также из-за сильного обдува сухим воздухом. Не менее недели, вы должны будете находиться в повязке. В данной ситуации вы просто обязаны мне подчиниться. Это я говорю вам как доктор.

Немного помолчав, командир диверсионной группы согласился.

— Капрал, как я оказался здесь? Что со мной произошло? Мусси до сих пор в катакомбах?

— Нет, сэр. Капитан вернулся еще вчера. Мы завалили проход в подвалы, сейчас он пошел изучать смежные помещения.

— Это хорошо. Как он появиться, дайте мне знать! — Али козырнул невидящему командиру, — И все же, помню, как держался за какую-то колонну, помню, как что-то сорвало меня с места и швырнуло в пустоту. Я приготовился к сильному удару, но в результате упал на какую-то перину.

— Сэр, — если бы Брайс мог бы видеть, то рассмотрел бы в этом полумраке на лице подчиненного широченную улыбку, — Это Кронгауз заметил вас, он смастерил лассо, и как заправский конюх выверенным броском поймал вас в аркан. Мы вчетвером с ребятами, зная что вы будете держаться до последнего, дернули что было сил. По расчетам Кронгауза вы должны были приземлиться на заранее подведенного туда юта. Все прошло как надо. Эта операция была изумительна, — его рот расползался все шире и шире, голос чуть было не сорвался на мальчишеское восхищение, — И вот результат, вы живы и была бы моя воля, я сержанта Кронгауза представил к званию лейтенанта, — он резко прервался. Рассказывая это, Али как всегда по привычке крутил в руке фонарик, тот неожиданно выпал из его ладони и со звоном ударился о каменный пол. Капрал молниеносным движением подхватил отскочивший от пола светоч и неожиданно из его ладони в противоположную стену ударил узкий, яркий, длинный пучок света. Он осекся на полуслове, смотря на неожиданно заработавший фонарь. Затем медленно проводил взглядом свет до стены и наконец, тупо уставился на командира, который положил свою ладонь на его запястья и немного сжал.

— Что случилось? — тихо, но требовательно спросил майор.

Капрал недоуменно молчал. Трое ребят стоявших на посту, также непонимающе смотрели на стену, где фонарь нарисовал безупречный ровный круг. Вместо Годзена ответил старший сержант, — Фонарь зажегся. Почему? — вопрос скорее был адресован самому себе.

— Фонарь работает? — Брайс нахмурил брови, но из-за повязки, наложенной на половину лица, заметить этого было не возможно, — Так, где Траб? — голос выражал раздражение, — Немедленно приведите его.

— Господин майор, он спит. Всю ночь работал с повозками, устранял поломки.

— Ладно, пускай спит. Но…, — он поманил к себе Годзена и прошептал прямо в ухо, — Не на секунду не оставляйте его без внимания. Куда именно направился Мусси? Разбудить отдыхающих, всех ко мне, немедленно, — капрал встал и тихо поочередно стал будить заснувших бойцов. Перенеся на руках командира в другой темный зал, бойцы стали слушать тихие приказы отца-командира. После чего рассеялись, разделившись по парам. Первая двойка почти бегом направилась в помещение, где располагались повозки. Приказ был четким, проверить целостность контейнера (из сверхпрочного многомолекулярного титанового сплава) где находилась «антиматерия». Второй паре, недавно отстоявшей свое дежурство, было суждено вновь заступить в караул. Единственному, легко раненому бойцу было поручено не отходить от спящего проводника. Остальные же бойцы с лейтенантом поделились и отправились на поиски капитана Мусси и Гуру. Майору, после внезапному заработавшему фонарю Годзена начали закрадываться предательские мысли о неискренности своих сопровождающий. В голове возникали подозрения относительно всего, вплоть до уничтожения целого отряда спецназа. «Во-первых — почему они завели нас в эти непроходимые джунгли, а затем в эти многовековые развалины? Почему, зная все климатические местные казусы, вы не предупредили нас о надвигающейся буре? Второе — и пожалуй главное. Почему они соврали в отношении работы электронных, электромагнитных и просто электрических элементов и приборов. Все отшельники в один голос утверждали, что за исключением трех аномальных зон на этой планете, ни один источник питания и производные от них, не смогут работать. Но эта область не была включена в этот список. Здесь два варианта, или Саванн Хок со своими подручными не знали этого, или намерено скрыли этот факт. Если второе верно, то что они могли, утаить еще? Необходимо проверить все досконально, нельзя медлить и если придется, то их надет будет допросить с пристрастием».

Капитан Антонио Мусси и Гуру шли по темным залам, и, боясь заплутать, специально старались не выходить на их середину. Свет, не мог полностью осветить большое пространство от стены до стены и выхватывал из мрака только небольшие участки стен, на которых виднелись фрагменты каких-то фресок. Но даже и их хватало, чтобы оценить всю величественность и гениальность этого живописного панорамного рукотворства.

Эти видимые кусочки живописи были прекрасны и жуткими одновременно. На одних были изображены какие-то человекоподобные существа в окружении маленьких полуобнаженных застывших в поклоне людей. На других подобие охоты, где главенствующую роль опять была отдана этим существам. На других были отображены жестокие баталии с множеством действующих лиц, и опять же над этим всем, присутствовали очертания человекоподобных существ.

Остановившись перед одной из композиции, высоко подняв факел, Антонио стал всматриваться в изображение. Сзади подошел Гуру.

— Гуру, скажите, почему эти масла такие яркие, насыщенные? Такое ощущение, что они были нанесены только вчера. Если честно признаться, то у меня от этих картин дух захватывает, аж мурашки по всему телу, — и в подтверждении своих слов, поежился, — Вы не находите, что они немного пугают, когда начинаешь вникать во все это…, — он не отрываясь смотрел на одну из сцен происходящего, — все будто оживает, — Мусси все плотнее прижимался к стене.

Гуру не говоря ни слова отдернул того он картины, — Я думаю, что не стоит так буквально подходить к этому вопросу. Надо смотреть на них издалека, чтобы ощутить всю целостность написанного эпизода. Но к счастью, это будет не скоро.

— Почему? — вопрос капитана в очередной раз, эхом разнеся по всему огромному залу, указывая на ничтожность самих собеседников.

— В народе разное говорят! — на этот раз проводник затих на полуслове. Жесткая ладонь капитана закрыла ему рот, а в ухо прозвучало долгое:

— Тшш…

Секундой позже ладонь исчезла. Факел капитана полетел в пустоту, по пути освещая ближайшую стену. И вдруг краем глаза Гуру заметил какое-то движение, оно было мимолетным, поэтому он начал было думать, что ему это показалось. Повернув голову в сторону стоявшего спецназовца, и приготовившись задать очередной вопрос, как обнаружил, что стоит один. Тот будто испарился. Гуру охватила паника.

Сопоставляя обстоятельства, его все больше окутывала волна страха. Сначала движение в темноте, затем исчезновение капитана и вот он стоит один. — «Что делать, бежать? А куда?». — Он не запоминал направление, полностью доверившись памяти и смекалке военного. — «Опять же, стоять и ждать помощи, откуда? Люди находящиеся, в их казавшейся родной комнате, понятия не имеют, куда мы двинулись, и еще хуже когда мы собираемся вернуться. Что это было?», — его мозг привыкший анализировать любую ситуацию, подкидывал разные варианты происходящего, — «Если животное, то мне конец. Вон, даже вояку — профессионала утащило. Если человек, то с ним может, можно договориться. Ну а если нечто такое, не ЖИВОЕ, я даже боюсь об этом думать. Надо что-то предпринять?» — его внутренний голос казался писком комара. Его не на шутку стало лихорадить.

— Эй, здесь есть кто-нибудь? Капитан Мусси, где вы? С вами все в порядке? — не надеясь услышать ободряющий голос спутника, Гуру поднял факел высоко над головой и стал кружить на месте, в надежде разглядеть выход из этого большущего, зловеще-траурного зала, но свет освещал всего метров пятнадцать. Гуру сделал первые шаги, как ему казалось, к спасительной дороге назад и шаг за шагом стал передвигать ватные ноги. Пытаясь не оглядываться, слыша биение своего сердца и звенящую тишину в ушах, проводник начал пересекать мрачное помещение. Так прошло минут двадцать. Осторожно двигаясь по прямой, Гуру уперся в противоположную стену. Неосознанно взглянул на нее, и пришел в неописуемый ужас. Прямо на него, на уровне лица, красными глазами взирало какое-то мистическое существо. Оскал ее пасти обнажал несколько рядов кривых загнутых внутрь клыков. Шерсть на морде ощетинилась. Зверь находился в прыжке.

Наполовину звериные, наполовину человеческие передние конечности были направлены прямо в шею заворожено стоявшего от ужаса человека. Он закрыл глаза, казалось еще мгновение и чудовищные когти порвут его горло. Воображение разбушевалось вовсю.

В голове возникали красочно-жуткие картины, но итогом было одно, его тело разрывают множество острых клыков. Внутренности вываливаются наружу, а подоспевшие на пир собратья, большими кусками отрывают и заглатывают то, что минуту назад было им. Гуру с закрывшими глазами ожидал прикосновения мощных клыков, навалившегося противного сильного тела, но ничего не происходило. Он стоял готовый в любую секунду быть опрокинутым, съеденным. Как вдруг еле уловимые шорохи, казавшиеся, не уместными в эти мгновения, вывели его из ступора.

Шорохи были короткими и прерывались на неопределенное время. Гуру повернулся спиной к стене. Под влиянием страха, до сих пор не отдавая себе отчета и не видя ничего перед собой за исключением тускнеющего брошенного факела Мусси, проводник прислонившийся спиной к стене стал медленно сползать на ровный пол. Обхватив руками прижатые к груди колени, он приготовился ждать, сам не осознавая чего.

Неожиданно четко послышались удары металла об металл сопровождаемые какой-то возней и глухими стуками. Все быстро стихло, так же как и началось. Теперь Гуру постарался всмотреться, определяя на слух направление недавних звуков. Его факел аналогичному тому, что лежал на полу, постепенно угасал. Он закрыл глаза, страха уже не было, появилась ощущение беспомощности. Так прошло минут десять. Неожиданно сквозь закрытые веки он уловил свет, мгновенный, Не успел он открыть глаза, как очередная вспышка озарила тьму. Подсознательно бросая свое тело на пол, он отчетливо разглядел световые лучи исходящие с одного и того же места. Лазерные лучи били во всех направлениях, создавалось впечатление, что обладатель данного оружия не знает истинное местоположения своей цели. Зал озарялся яркими зеленоватыми световыми линиями. Слабое жужжание неотъемлемая особенность этого оружия стало закладывать уши. Вдруг сдавленный грудной хрип положил конец этому светопреставлению и все прекратилось. Гуру смотрел во все глаза, но больше ничего не видел. Прошло немало времени, как внезапно,…

— Друг, не поможешь? А то зараза, тяжелый попался, — после приличного давления на барабанные перепонки, голос капитана казался отдаленным и нечетким, но чтобы не спугнуть удачу, проводник выкрикнул.

— Конечно, я только ЗА! А вы где капитан?

— Здесь, — Мусси вышел из темноты. Двигался он неестественно плавно и Гуру как-то сразу сравнил его с хищной кошкой. Лицо Антонио было непроницаемым, в его правой руке был сжат меч, а левой рукой он за собой что-то тащил. Подойдя поближе, и оказавшись в зоне освещения, капитан небрежно швырнул к ногам напарника какое-то тело, им оказался человек в черном одеянии. Голова глухо ударилась о пол, — Гуру, пожалуйста, попробуйте вы, может вам удастся привести его в чувства. Он нужен мне живой. К сожалению, я несколько погорячился.

Проводник наклонился, без каких-то промедлений положил свою кисть на шею лежащего человека. Он не думал об опасности, что этот человек может нанести ему какой-то вред, ведь словам «погорячился» исходящих из уст человека, чьей профессией является «война» Гуру верил безоговорочно. Гуру констатировал смерть. С одной стороны он сожалел об этом, так как хотел хоть чем-то быть полезным капитану. С другой же, проведенный час в этом помещении, казалось, отобрало у него десять лет жизни и он во что бы это не стало, хотел поскорее покинуть это место и забыть навсегда.

— Ладно, — Мусси украдкой обернулся, вкладывая меч в находящиеся за спиной ножны, достал из-за пояса пистолет, быстрым взглядом обвел темный зал, на мгновение задержал его на почти потухшем факеле и скомандовал, — Двигаем назад, к своим.

— Так мы же не знаем дороги, боюсь, как бы нам не заблудиться?

— Я знаю, — его голос прозвучал как отцовское напутствие, — Знаю. Вы идите вперед, вон в том направлении, я буду идти сзади на некотором расстоянии и, ничего не бойтесь. Помните я рядом. Нам надо пройти три галереи, четыре больших зала, два небольших и два довольно длинных коридора. Вот так, и прошу вас Гуру, идите, молча, не разговаривайте со мной, все понятно? — проводник ответил глубоким кивком, — Ну вот и хорошо, пойдемте.

Гуру, следуя предписаниям офицера через минут тридцать заметил впереди пять ореолов света. Он остановился, стараясь всмотреться, но ничего не получилось. Факел почти совсем потух, и от постоянного глазного напряжения, зрение стало подводить. Так он стоял и просто ждал. Пять светлых пятна не дойдя до него и ста метров выкрикнули его имя и он обессиленный скорее от нервного напряжения, чем от физических нагрузок уже было собрался опустится на пол, как его придержали за талию и несильным рывком перебросили на плечо. Вот в таком положении через недолгое время, он благополучно вернулся на импровизированную базу отряда.

Глава 18. Бой в древнем городе. «Экстра».

Ночь сгущалась, плетя саван теней вокруг старого бункера. В голосе Тонни звучал холод стали: — Клянусь звездам, их было трое. Препарировал каждый шорох, каждую тень, словно старый хирург — анатомию страха. Проверил, перепроверил — до колик в глазах, до зубовного скрежета. Чище, чем в учебнике.

Мусси, как статуя, замер напротив него. — Верю, Тонни, верю. И именно это — проклятие! Почему только трое? Если искали артефакт — это одна игра, но если нет… Если их марионетками дергает кто-то, кто знает о нашем оружии… о его пробуждении… В его глазах плескалась буря.

Мусси, будто хищный зверь в клетке, начал мерять комнату шагами. Каждый шаг отдавался эхом в каменных стенах, дробя тишину на осколки. — Тонни, раскрой карты. Как ты их выявил? Как сквозь пелену тьмы узрел их грязные души?

Тонни будто очнулся от кошмара. — Знаешь, пустота… Ни звука, ни дуновения ветра. Но… чувство. Знаешь, как волна ледяного ужаса накрывает с головой? Значит, опасность притаилась, ждет, когда ты оступишься. «Трехмерка»… она дала ответ. Разложил тьму на слои, на оттенки, которые обычный глаз не заметит. И увидел… увидел сгустки черноты, пульсирующие в этой кромешной мгле. Они колыхались, крались… Это не профессионалы, Антонио. Подготовка? Возможно. Но дешевая, паршивая бутафория.

Мусси стоял, будто высеченный из гранита. И изрек: — Итак, на алтаре судьбы у нас несколько жертвоприношений. Первое — этот проклятый бункер, живущий по своим законам. Проводники солгали, твари, умолчали, что здесь все держится на электронах. А мы, идиоты, тащим с собой лишь жалкий фонарик, свет которого смешон перед лицом этой тьмы. Второе — мы застряли здесь. Минимум два дня, а может и вечность, пока стихнет эта буря, взбесившаяся словно демон. Третье — враг. Слепой, глухой к переговорам. Сначала стреляют, потом ищут ответ в твоем окровавленном теле. Что им нужно? Наши головы на блюде? Или что-то большее? Четвертое — Скайфилд. Мы должны быть там через три недели. И найти этого призрака, этого — доверенное лицо, пока он не растворился в песках времени. С чего начнем этот танец смерти, Тонни? Мусси, будто бы тень, скользнул к арке, разделяющей помещения.

— Капрал! Ко мне! — его голос был подобен раскату грома.

Казалось, прошла лишь доля мгновения, как Али Годзен вырос из тени. — Капитан! Капрал Годзен по вашему приказанию прибыл!

Мусси отмахнулся. — Брось эту чепуху, Али. Рассказывай. Выкладывай все, как на духу. Как, черт возьми, твой фонарик вдруг ожил? Мы с майором сломали головы! Не работал, не работал, и вдруг — вспышка, как на новогодней елке!

— Да что тут рассказывать… — Али махнул рукой, будто бы отгоняя назойливую муху. В неформальной связке — Экстры, где чины и ранги таяли под гнетом опасности, каждый голос был сталью, каждый взгляд — компасом. Здесь споры рождали истину, а доверие ковалось в горниле братства, скрепленного кровью и порохом. Так завещал Мусси, офицер с душой солдата!

Но легкая субординация все же оставалась незыблемым фундаментом их единства.

— … Вот так, словно из ниоткуда, он и вынырнул из тени!

Капитан Мусси бросил быстрый взгляд на Брайса, и тут же спохватился, с досадой проворчав: — Ах да… Ты все равно ничего не видишь! Проклятье, зачем тебе взбрело в голову снять эти очки? Ладно, проехали. Хоть слышать и соображать еще способен?

Али, словно лев, готовый к прыжку, устремил взгляд на капитана. — Капитан, позволите? Ребята, конечно, уговаривали молчать, но я… Он замялся, как бы школьник перед строгим учителем.

— Хватит жевать сопли, Али. Выкладывай, что там у тебя? — Мусси не любил ходить вокруг да около.

Али, смущенно потупив взгляд, пробормотал: — Я… по привычке, захватил с собой кое-какие приборчики. Как бы выпустив джинна из бутылки, он замер в ожидании взрыва вопросов.

— Какие еще приборчики? — Брайс, как бы молния, опередил капитана.

— Почти всю… персональную амуницию, — Али, уже без былой робости, с едва заметной гордостью ответил военврач.

— Ну ты и даешь! — Мусси удивленно вскинул брови. — А если бы местные военачальники решили устроить внезапную проверку? Что бы мы тогда им сказали? Что это за арсенал неведомой ерунды?

— Я подумал, если бы начали шмонать, то на одной чаше весов с моим жалким обмундированием лежал бы и тот контейнер, который занимает пол телеги, — Али ответил с довольной улыбкой.

— Вот это ход мыслей! — Мусси подошел к капралу, скорее обращаясь к невидящему майору, чем к виновнику торжества. Он положил руки на плечи Али и, глядя ему прямо в глаза, провозгласил: — От всего командования Федерации Республик присваиваю тебе звание — генералиссимус! Капитан расхохотался. — Ладно, брось эти глупости. Что именно ты притащил с собой?

— Всё, — ответ прозвучал как удар грома.

— Ну, ты и голова! — Мусси снова обнял Али. — Неси это добро сюда, но так, чтобы эти проводники ничего не увидели. Давай, действуй. И позови Халита, — в голосе капитана зазвучали веселые нотки. Брайс, зная его как облупленного, понимал, что Мусси готов к решительным действиям, к броску в бездну.

Вошедшие застыли посреди танца теней, в двух метрах от сидящего командира. Не было ни рапорта, ни приветствия — лишь безмолвное признание власти. Майор Брайс, словно хищник, знал своих подчиненных по запаху, по шелесту шагов, по вибрациям воздуха. Вес, рост, манера ходьбы — все было записано в его бездонной памяти.

— Годзен, что у тебя с собой? — вопрос прозвучал как выстрел.

— Он притащил АБСОЛЮТНО ВСЁ! — Мусси, как алхимик, перебирал амуницию капрала, раскладывая ее на невидимом алтаре войны. — Отлично! Ребята, сон подождет. Сначала — дело! Капитан ткнул пальцем в грудь капралу. — Али, облачайся в броню. Активируй — хамелеона. Ты — наши глаза и уши в этой кромешной тьме. Ясно…?

— Вам двоим — вылазка в логово смерти. Два часа назад Мусси и Гуру попали в засаду. Три трупа — кровавая дань неизвестным врагам. Капитан провел беглый обыск, но время не ждет. Ваша задача — доставить сюда хотя бы один труп, а по пути — выжечь огнем сомнения все темные углы этого проклятого маршрута. Приоритет — неопознанный труп. Парни… Голова майора повернулась к молчаливым бойцам. — Будьте осторожны. Мы ничего не знаем об этих призраках. Сколько их? Чем вооружены? Каковы их мотивы? Все понятно?

— Так точно, сэр! — на этот раз салют был твердым, как сталь.

— Питч, ты — тень Али. Страхуешь, прикрываешь. Али — ты идешь впереди, прокладываешь путь сквозь мрак. Вот что…

Мусси держал что-то в руках и, бросив Кронгаузу артефакт прошлого, проворчал: — Держи. Это вроде наших — филинов, но совсем древние. Прародитель всей современной оптики. Как их там…?

— Прибор ночного видения?! — Брайс, словно эрудит, пальнул знанием в упор.

— Точно. Снял с одного из мертвецов. Он работает в одном диапазоне, но будем надеяться, этого хватит, чтобы рассеять тьму. Да что я тебе говорю… Сам разберешься. Обыщите их, как следует, но одного — сюда! Что-то странное в их экипировке. Надо рассмотреть ее при свете дня, когда пелена тумана спадет с глаз.

Как только разведчики растворились в ночи, отцы-командиры решили допросить своих проводников, призвав их одного за другим на исповедь. Первым привели Манко Траба. Провожатый сержант исчез за дверью, и Ричард Брайс, с притворной вежливостью, предложил тому присесть. Но так как стульев не было, Манко устроился на одной из накидных сумок.

— Манко… — Брайс искренне старался быть учтивым, словно хищник, играющий с добычей. — Скажи мне, куда мы попали? Что это за проклятое место? И как так получилось, что буря застала нас врасплох? И прошу тебя… Будь честен. Как ты заметил, мы связаны одной веревкой. Нас ждет одна и та же участь. Или отряд благополучно доберется до места назначения или пропадет навсегда…

…Мусси тем временем стоял позади Траба и внимательно следил за движениями его плеч.

— Ричард, вы позволите так себя называть или Вас называть по званию?

— Перестань. Мы вызвали тебя не для того, чтобы обвинять тебя и ставить тебе в вину сложившиеся обстоятельства, а для дружеской беседы. Мы просто не можем понять, почему так получилось.

— С чего же начать? Я обещал Вам, что доведу вас до Скайфилда, коротким путем. Вы помните? — он обернувшись, посмотрел на стоявшего позади капитана, — Я предупреждал, что путь будет хоть и коротким, но станет более опасным. Правда? — дождавшись, утвердительный кивок майора, он продолжил, — Так вот, почти все отшельники на этой планете хоть краем уха слышали об этом заброшенным «Городе Погребенных». Этот город первых переселенцев и в незабвенные времена считался центром древней цивилизации. Здесь смешались и благодарственно сочетались десятки разных по своим вероисповеданиям религий. Восемьсот лет назад, когда вторая волна миграции прибыла на Аргон и стала основывать нынешние государства и королевства и только- только начали вставать на ноги, «Город — Погребенных» уже начал постепенно угасать.

Это естественный ход событий. Никто до сих пор не знает, что послужило этому причиной. Как говорят, Верховный жрец и он же Всемогущий аргонский король не стремился к каким-либо завоеваниям, он жаждал только одного, мира и процветания, как своему городу, так и всем окружающим народам, но с ним произошло что-то по истинно ужасное, — Манко прервался и попросил воды.

Когда он утолил жажду и усевшись поудобнее заговорил вновь, его голос стал каким-то странным:

— Знаете, — он снова глубоко вздохнул, — Об этих местах много говорят. Много хорошего, но все же если сопоставить летописи, то выходит, что эти места прокляты. Нет, вы не думайте, что это как те легенды про «губительные земли», нет, это не так. Там наши братья специально выдумывали и распространяли слухи, здесь другое дело. Люди взаправду бояться сюда нос сунуть. Вот нам с Скопо и пришла мысль, через этот перевал, да по-быстрому эти джунгли с ее мистикой проскочить. Короче говоря, пройдем — не пройдем, а маршрут был проложен идеально. Кто знал, что здесь бывают такие завихрения?

— Так вы и вправду не знали?

— О чем именно? О непогоде? Конечно же, нет. Если бы у меня были бы хоть малейшие подозрения, то я повел бы вас чуть южнее, — констатировал Манко.

— Как насчет того, что здесь присутствуют какая-то потусторонняя сила? Может, она связана с какими-то энергетическими аномалиями ядра планеты, — издалека начал свои вопросы заместитель командира, — По-моему, здесь происходит что-то странное, тебе так не кажется? — и обошел сопровождающего на сто восемьдесят градусов.

— А я, о чем толкую. Была бы моя воля, и ноги моей никогда здесь не было бы.

— Знаешь Манко, здесь активировался наш электронный прибор, — капитан во все глаза смотрел за реакцией отшельника, и как он в тайне надеялся, тот повел себя ожидаемо хорошо.

— Вы говорили, что на всем Аргоне есть всего три аномальные зоны, где могут активироваться энергетические ресурсы, а вышло не так!, — Потом признаваясь сам себе, Антонио приготовился к самому худшему, — И если смотреть правде в глаза, то вы солгали.

После недолго раздумья Манко Траб тихо ответил, — Знаю, что выглядит все так скверно, но поверьте мне, я говорю правду, — он замолчал, а через некоторое время вдруг резко вскочил с места, громко, разнося эхо далеко за пределы комнаты, прокричал, — Что вы хотите от меня? Если вам так угодно, прибейте меня к потолку в самом зловещем зале этих катакомб, — нога Мусси уже летела нацеленная в голову Траба, способная вмиг свернуть тому шею, но остановилась в считанных сантиметрах. Внутренний голос Мусси заставил ее остановиться и вернуться в исходное положение, да так молниеносно, что Траб почти ничего не заметил. В данной ситуации все превращалось до неприличия просто, или ты веришь, или нет. Антонио сопоставлял факты, вспоминая поведение аборигена в различных ситуациях, и его внутренний голос говорил в пользу Траба. Видать и Брайс пришел к тому же выводу, так как следующий вопрос был задан определенно с уважительной ноткой.

— Манко, если вам и вправду было невдомек о существовании этой зоны энергетического излучения, то скажите нам пожалуйста, как вы считаете, что способствует данной аномалии?

— Не знаю, — он опять присел на шкуры, — Ходят слухи, что давным-давно местный жрец обладал такой великой силой, что мог открывать порталы в другие миры. Он был настолько могущественным, что все природные стихии, подчинялись ему. В преданиях сказано, что он всяческими силами старался отгородить свой народ и свои земли от наступающего внешнего хаоса. Может это ненастье и есть своеобразная защита от не прошенных, незваных гостей? Я и в самом деле не знаю.

— Хорошо, — Брайс приказал привести другого проводника, а Трабу идти отдыхать. Приведенный на доверительный разговор Гуру, был разговорчивее Траба. Нескончаемый поток информации, свалившийся на головы командиров, был очень интересным и познавательным. Как только не пытались офицеры запутать или поставить в тупик своими каверзными вопросами сопровождающего, он по-детски искренне утверждал или опровергал ту или иную версию случившегося. Наконец и его отправили в соседнее куполообразное помещение. После некоторой паузы, на правах старшего, заговорил Брайс.

— Мне почему-то кажется, что они говорят правду. Нельзя так до мельчайших подробностей договориться или сочинить одну и ту же легенду, ты как считаешь?

— Ты знаешь, я больше чем уверен, что Гуру честен. Вообще-то если верить нашим провожатым, то люди бояться этих мест как огня, и вообще, откуда они могли знать об этих аномалиях, если у всей планеты нет даже представления не только о самых элементарных электрических приборах, а о электричестве в целом. Вот так-то. Я все-таки склонен поверить нашим аборигенам. Да…, — капитан ненадолго запнулся, а затем продолжил, — И если начать думать что все хотят тебя надуть, то кому можно верить, а?

Немного подумав, Ричард с уверенностью сказал:

— Мне!

— Да конечно, но только тобой галактика не ограничивается, — с ухмылкой парировал Антонио, — Ладно, лирику в сторону, что будем предпринимать?

— Первый вопрос закрыт. Приступаем к остальным. Надо дождаться трофей! Что-то ребят долго нет? Дождемся и посмотрим, — руки командира автоматически потянулись к глазам и сразу же отдернулись, — Поскорей бы они вернулись.

Через три с половиной часа после выхода разведчиков из так называемого командного пункта, со стороны небольшого зала, где находились двухтонные вьючные юты, показался, всегда невозмутимый разведчик. Его мощная фигура просматривалась даже за множеством пышных одеяний. Огромные ручище, были под стать широким плечам. Могучая грудь при учащенном дыхании двигалась как кузнечные меха. Недаром еще в училище он получил прозвище «Голиаф» и пользовался всеобщем уважением за немногословность и врожденное чувство справедливости. На его левом плече свисало связанное, в бессознательном состоянии какое-то тело. Сержант, не говоря ни слова, вошел в комнату и не особенно бережно сбросил ношу на кожаные сумки. Секунду стоя над скрюченным пленным и раздумывая, что с ним делать дальше, наклонился и влепил тому оглушительную заушину.

— Он что живой? — Антонио казалось, от неожиданности опешил. Недоверия, с которым он смотрел на зашевелившегося человека, не было конца, — Я же всех их покрошил. Или что, я старею?

— Ты аккуратней, а то прикончишь его прямо здесь, — Брайс все это время сидевший на полу, встал и, разминая ноги, неодобрительно фыркнул, — Других осмотрели?

— Командир, там, куда вы нас отправили, никого не было. Галереи были чистыми. Мы осмотрели все, но дальше седьмого зала соваться не стали. Ни крови, не следов борьбы, только тишина и мрак. Но когда мы с Али направились назад, то были атакованы сразу с двух сторон. Атака была проведена очень грамотно. Если бы не обмундирование Годзена, то не знаю, кто вышел бы из нее победителем. По-правде говоря, в этой возне я почти и не участвовал, — он немного смутился, — Просто не успел. Не успел я сообразить, что к чему, как Али их уже обезвредил. Один оказался неживой, второй, вот он, — и он взглядом показал на лежащего.

— А наш герой, где он?

— Я здесь капитан, — из воздуха материализовался капрал.

— Ну, давайте рассказывайте, все подробно, не упуская никаких мелочей.

Рассказ был коротким. Годзен выложил принесенное им барахло на пол. Заместитель командира отряда, в очередной раз перебрал амуницию, сидя на корточках повернувшись вполоборота к стоявшим и странным голосом спросил, — Вы, что и трусы второго захватили?

— Капитан, ну не будем же мы там, в полной темноте сортировать на нужное — и не нужное. Вещмешок, да и надетое барахло принесли. Не тащить же и впрямь тело.

— Отличная работа! Но боюсь ребята, отдохнуть вам сегодня не придется. Али, отдай эти два «ночника» свободным парням, — Брайс, быстро, четко ставил бойцам боевую задачу, — Питч, ты с двумя бойцами возьмешь ближний периметр, радиус два зала, Али ты же на зал дальше. Будьте очень бдительны. Против нас играют хоть и не профессионалы, но все же вояки — не местные аборигены. Люди, не понаслышке, имеющие понятия о современном оружии. Пока готовьтесь, капитан подойдет позже.

Когда закадычные друзья остались вдвоем, Брайс решил проанализировать создавшуюся обстановку.

— Итак, с проводниками разобрались. Что касается непрошенных гостей — сейчас будем разбираться. У меня складывается такое впечатление, что эти вояки не по-простате душевной завалились сюда, да еще с лучевым оружием, а есть ощущение, что они точно знали, что здесь есть какой-то источник энергии, способный активировать сложный синтез аккумуляторной энергии. Если оно так, то надо выявить и захватить этот источник питания. Этого в расход, но после того как все выясним, — Антонио пинком привел в чувство связанного пленного, рывком посадил его на голом полу и не давая прийти в себя с угрозой в голосе прошипел.

— Имя, звание? Какой флот, код подразделения? — по правде говоря, если бы даже пленник сказал правду, то его искренность не принесла им никакой полезной информации. Галактика огромна, входивших в Федерацию республик флотов было пребольшое количество.

Но были и флоты, не входившие в объединенное «содружество». Они принадлежали к дружественным «Федерации» большим скоплениям созвездий, или ближайшим, к Млечному Пути, другим карликовым галактикам.

Мусси добивался только одного, ошарашить, сбить с толку еще не пришедшего в себя военнопленного, — Что молчишь, язык проглотил, забыл как диалог везти? Если ты не будешь отвечать на вопросы, то я ко всем чертям отрежу его на хрен, — пока длилась эта тирада человек, сидящий на полу, пришел в себя, и как оказалось, он был не глуп.

— Здравствуйте, — спокойно, с расстановкой ответил он, — Я не знаю вас и не особо этого желаю, но вы даже не представляете, в какую передрягу вы задумали влезть! Кем вы там не были, послушайте моего совета, оставьте свои пожитки и убирайтесь отсюда по добру, по здоровью. А насчет того, чтобы отрезать мне язык, то это вы зря. Вы же прекрасно понимаете сами, что если

исполните свою угрозу, то никакой информации от меня уже не добьетесь, — ответом на его изречение был громкий хлопок выстрела. Точность Брайса всегда поражала его сослуживцев. Коленная чашечка противника будто взорвалась, пленный взвыл от нестерпимой боли.

— Вы так думаете? — Ричард под стать пленному решил говорить также ровно. В некоторых случаях это спокойное красноречие приводит оппонентов в ужас, — Зачем мы вам нужны? И повторю вопрос своего товарища, кто вы? — не видя страдальческое лицо визави, Брайс с повязкой на глазах выстрелил пленному во второе колено. Новый всплеск болезненного завывания, — Ну как, будете говорить? Вы поймите меня правильно…, — Брайс поймал себя на мысли, что он недавно уже это произносил, — У вас, молчащего шансов мало. По нашим подсчетам поместным подвалам и галереям в данный момент у вас насчитывается еще с дюжину человек. И поверьте мне на слово, если вы не расколитесь, то это сделает другой. Выбор за вами, — он, конечно же, блефовал, но пленный об этом не знал.

— Если вы так хорошо осведомлены, то-какого черта вам от меня надо? Если хотите меня прикончить, дело ваше, — пленный скрючился на полу, вымазываясь своей же кровью.

— Хорошо, — только и сказал командир. Короткий, резкий удар в затылок, отправил пленного в глубокий нокаут.

— Ну что будем делать? — Мусси с нетерпением дожидался мнения старшего по званию.

— Здесь что-то не чисто. Что-то наш друг больно уж наглый, — недолго поразмыслив, Брайс отдал приказ, — Антонио подымай всех. Манко с Гуру пускай останутся. Обыщите ближайшие подвалы и помещения. Приказываю, если кого-то найдете, то двоих не уничтожать, взять в плен. Действуйте, а я с этим умником посижу здесь. Да еще вот что, — слыша удаляющиеся шаги, атакуйте стремительно, с Богом!

Мусси поднял всех. Распределив на двойки и решив пока не трогать катакомбы, все силы направил на ближайшие чертоги, в разных направлениях, распределив «ночники» по парам. Пять пар незамедлительно растворились во тьме.

Лейтенанта Халита он оставил у заваленного входа, сам же, оставшийся один, поудобнее прижал к плечу штурмовой автомат и, переключив его на бесшумную стрельбу, пару раз цокнув языком, еще раз попытался всмотреться в непроглядный мрак и громко выдохнув, преступил черту одного из факелов. Казалось, обитаемая часть ассамблеи вмиг опустела. Только по коротким еле слышным движениям двух отшельников, в руках, которых по приказу спецназовца находились арбалеты, можно было догадаться, что здесь кто-то находится. Халита не было видно и слышно. Четвертым человеком, сидящий напротив обездвиженного тела, напоминающее изваяние, являлся майор Брайс.

Старший сержант Ривз шел в паре с капралом Карлом Будуше. Он даже был в некотором смысле рад, что ему не достался этот уродливый и такой неудобный «прибор ночного видения». Он держался от напарника на некотором расстоянии. Бесшумно, на полусогнутых, шаг за шагом Ривз следовал за приятелем. Прошли три галереи. Сосредоточившись и мысленно включив внутреннее зрение, которое на протяжении долгих лет развивали в себе спецы, сержант мысленно поделил окружающее пространство на три световые зоны. Темень стала отличаться. Ривз умело начал делить ее на оттенки.

Он явно видел темное пространство, в котором, на определенных участках, темнота несильно различалась. Где-то на общем фоне, четко прорисовывались светловатые области, ну, а где-то, оседали сгустки сплошной черноты. «Итак, мы прошли три зала, остался один. Нас с Карлом разделяет от него длинный коридор. Там дойдем до противоположной стены, осмотримся и обратно в дорогу. Не хочу я назад. Командир говорит, что могут быть засады.

Вообще-то чтобы не опасаться быть застигнутыми врасплох, надо самим организовать контрразведку и свести в ноль все замыслы неприятеля. Конечно, эта моя версия. Интересно Карл, что об этом думает? Надо дать ему знак проследовать вперед, хотя бы еще на один…», — слева в метрах шестидесяти он уловил плавное, слишком быстрое для многовекового отсутствия кого-либо, движение воздуха. Иван глубоко присел, его колени едва не коснулись каменной гранитной поверхности. Краем глаза заметил справа молниеносное движение своего напарника. Тот не издав ни звука, рванул вниз, да так быстро, что моментально слился с полом. Как будто и вовсе его не было.

Сосредоточившись, осматривая темное пространство зала, Ривз был готов в сотую долю секунды покинуть свое место и уйти с линии предполагаемой стрельбы, и взял на прицел самый черный сгусток — точку предполагаемого невидимого противника. Хлопок, другой, заработал автомат Карла. Ривз с ошеломляющей скоростью кувыркнулся вперед и припечатался лопатками к противоположной стене начинающегося длинного коридора. И своевременно. Пол, где только что находился сержант, просто взорвался. Зеленоватые лазерные лучи срывали со

своих мест и кололи на множество кусков, толстенные гранитные плиты, вмиг воспламеняя мелкую гранитную крошку. Несколько лазеров вскользь коснувшись стены, срикошетили, выбивая сноб искр, ушли в нескончаемую темноту.

Стреляли с четырех позиций. При свете непрекращающихся пальбы лазеров, в зале стало светло. Иван присел на корточки, чтобы оценить обстановку, ему хватило пару мгновений. Быстрым движением, достав из внутреннего кармана стопку сюрикен и рассчитав траекторию стреляющего на бегу человека, Ривз одним взмахом руки выпустил с десяток остроконечных метательных пластин. Не теряя ни секунды, в ускоренном темпе он пробежал метров пять и достал вторую стопку сюрикен.

Оттолкнувшись обеими ногами от пола, он будто завис в невесомости, просчитав дальнейшие движения противника, прицельно послал их во вторую цель. Источник световых лучей затих, — « Значит и второго нейтрализовал», — он огляделся. Осталось два гада, и их требовалось захватить живьем.

— Где же Будуше? Что он не прикрывает?

Ривз в очередной раз перекатился через голову, пробежал вдоль стены и, стараясь не оглядываться на преследуемые его вспышки, на всей скорости влетел в спасительный коридор. Быстро став с колен снял со спины «Кондор», поудобнее приложил приклад к плечу и аккуратно выглянул из-за угла. Глаза Ривза только — только стали привыкать к опять опустившемуся мраку, как яркий луч бластера, разорвав тьму, устремился прямо в его сторону. Сержант отпрянул от угла, посылая свое тело в прямо-противоположную сторону. Он не успел отскочить и на два метра, как ослепительный взрыв, жар и невероятное множество гранитных осколков накрыла его целиком.

Подёрнутый зеленоватой пеленой прибора ночного видения, Карл Будуше, словно хищник в джунглях, наблюдал за стремительным броском напарника вдоль стены. Коридор, словно глотка вулкана, изрыгал пламя и грохот взрывов. Словно тень, Карл пересёк зал, крадучись, сливаясь с тенями, чтобы обойти врага с тыла.

В каждом движении — грация пантеры, в каждом шаге — тишина могилы. Перенося вес тела с пятки на носок, затаив дыхание, он подкрался к стрелку, словно демон из преисподней. Точным ударом приклада, словно молотом Тора, отправил врага в небытие. Он знал — второй не заставит себя ждать. Отсутствие напарника — набат тревоги, который заставит его обратить свой взор в его сторону.

Будуше перевёл взгляд на второго стрелка. Зелёные оттенки — ночника вырисовывали зловещий силуэт, лежащий в тени. Взгляд Карла последовал за вспышкой лазерного луча. Очередной выстрел, будто удар молота, разнёс укрытие, за которым прятался Ривз. Мощный взрыв превратил угол стены в хаос, и Карл, содрогнувшись, представил, что сталось с его товарищем.

Гнев, будто кипящая лава, заполнил его душу. Злость превратилась в лютую ненависть к этому извергу, убившему его брата по оружию. Пленение? Это слово умерло, не успев родиться. Он видел лицо врага, повернувшееся к нему в недоумении. Видел, как в смятении дёрнулась его голова, как напряглись плечи, готовясь к смертельному танцу. Ствол винтовки медленно поворачивался в его сторону, а в голове Карла бушевала буря — какой смертью покарать это чудовище? Пуля? Или сталь?

До прицеливания оставались считанные секунды, и Карл сделал свой выбор. Молниеносное движение — и в зелёном свете — ночника блеснуло лезвие ножа, будто клинок ангела смерти. Пятнадцать сантиметров стали вошли под кадык врага, будто нож сквозь масло. Стрелок содрогнулся в предсмертной агонии. Выпущенный в агонии выстрел, словно предсмертный крик, ушёл в купол зала, озаряя его последним, зловещим зелёным лучом.

Глава 19.

Второе направление «Альфа». Пленение графа.

Солнце, уставшее от дневных забот, склонялось к горизонту, но назвать это вечером было преждевременно. Скрежет колёс телег, словно назойливый сверчок, терзал слух, нарастая с каждой минутой. Двое стражников, дети этих земель, вровень с Кейтом и Джонсоном, величаво восседали на статных конях и, возглавляя процессию, указывали путь. Ратники, внимая просьбам торговцев, старались растолковать чужакам местные обычаи и уклад жизни.

Лес, словно мираж в пустыне, манил своей прохладой, но, как это водится на равнинах, казалось, что он намеренно удаляется, играя в кошки-мышки. Лишь когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, караван достиг его манящей опушки. Джонсон, предчувствуя неладное, предложил углубиться в лесную чащу. На самом же деле, как диктовала элементарная тактика, он не хотел превращать их лагерь в мишень для ночных охотников. Кейт поддержал его, но рыцари, опьянённые своим авторитетом, настояли на том, чтобы заночевать на опушке, под открытым небом.

— Боитесь, что свои не найдут? — с иронией в голосе прокомментировал Алекс.

— Вы правы. Зачем графу тратить время на наши поиски? В этих краях до недавних пор царил мир, незачем создавать излишние трудности, — отозвался молодой стражник.

— Мы и не спорим, — заверил его Джонсон, — Просто здесь мы будем выглядеть, как белая ворона.

— Вы говорите какими-то странными и интересными фразами. Я никогда не был в Лантурии, хотя и говорят, что там красиво. Но я повидал много путешественников, вроде вас, странствующих в обоих направлениях, и никогда не слышал ничего подобного.

— Молодой человек, не в обиду будь сказано, вам ещё многое предстоит увидеть. Есть такие места, где афоризмы — язык общения. Там смех и грех переплетаются в единый клубок, — Джонсон весело улыбнулся и обратился к подошедшему сержанту: — Пирсон, загони телеги в лес, накорми и напои лошадей. Костры разводи небольшие.

— Наоборот, костры должны быть большими, чтобы отпугнуть зверей, — возразил второй стражник, направляя своего вороного к ближайшему дереву.

Алекс, обуреваемый гневом, уже хотел возразить, но рука Бена, словно холодный душ, остудила его пылкий нрав. — Не забывай, мы здесь всего лишь гости, — и, словно ничего не случилось, он направился к костру, чьи языки пламени лизали ночную тьму. В суете и возне никто не заметил, как ночь вступила в свои права.

— А куда подевались ваши восемь человек, которые занимались обустройством лагеря? — сидя у одного из двух костров, спросил все тот не унывающий молодой рыцарь.

«Вот глазастый!», — подумал Алекс, а вслух только сказал, — Ну, наверное, по своим делам разошлись, кто их знает? Вы понимаете, мы им не начальство, просто большая часть товаров принадлежит нам с Беном, и поэтому здесь вроде как за старших. Но по договоренности каждый имеет право на свое мнение и с этим приходится считаться. У нас нет такой категоричной субординации как у вас. Каждый волен делать, что ему заблагорассудиться. Вот вы судари, подчиняетесь графу безоговорочно, не правда ли? Или у вас есть какие-то привилегии? — ответ прозвучал незамедлительно.

— Да, мы дали присягу, и пока находимся на службе у графа, принадлежим ему полностью, душой и телом. И дело не в клятвенном обещании, что связало нас узами, нет, не совсем так. Я очень рад, что могу принести какую-то пользу своему господину и своему народу, — говоривший паренек сидя смотрел на яркое пламя, языки которого искрами высоко подымались над землей.

Второй рыцарь длиной палкой подбирал уже начинавшие остывать угольки и швырял их обратно, в центр костровища. Он молча посматривал то на одного, то на другого, то на своего товарища. Ничего не упускающий из виду Кейт отметил, что этот — второй уж слишком настороженно относится ко всему. « О чем он интересно думает? Может и вправду ликвидировать? Скажем, мол, куда-то ускакали или и того лучше, оступились и головой об камень сразу вдвоем. Нет, не прокатит. Лишние трупы, лишняя возня и лишние вопросы, а мы почти ничего не знаем о здешней местности. Надо поподробнее расспросить об этом Скайфилде, да так расспросить, чтобы не одна блоха не сообразила что к чему». К сидящим на бревнах людям из темноты подошел человек, посмотрев на майора Кейта и встретившись с ним глазами, коротко кивнул и сразу удалился. Бен медленно встал и проникновенно сказал,

— К нам в данный момент приближается какой-то конный отряд. Возможно это барон Тарсен, а возможно и неприятель, и нам на всякий случай нужно немедленно приготовится к встречи. Что вы предлагаете? — он в упор смотрел на двух спутников, на чьих доспехах золотом отливались языки пламени, — Мы люди не военные, так что полностью полагаемся на вашу выучку и ваше умение. Что нам делать?

Все быстро встали со своих мест, бравые рыцари ничего не ответив, бегом направились к своим коням. Оседлав их и подойдя к стоявшим, ждущим торговцам, второй командным голосом скомандовал, — Скажите своим людям, чтобы распределились на две группы. Первая — поменьше пусть остается в лесу, этим она прикроет собой тыл и присмотрит за лошадьми, а вторая из тех, кто посмелей, пусть выдвигаются на передний план. Пускай вооружаются арбалетами, нам сейчас не нужна дальность стрельбы, а необходима точность. Так вот пусть займут позицию полукругом на расстоянии не менее тридцати шагов друг от друга. Если не хотите сегодня умереть, то сделайте то, что я вам говорю, — не дожидаясь ответа он первым направил своего коня мерным шагом на темную равнину, второй — помоложе, последовал следом.

— Вот так. Тебе все ясно? — состроив гримасу, спросил Джонсон.

— Еще бы. Ладно, давай сюда мастер-сержанта, — отдав распоряжения своим бойцам, он как не в чем не бывало, присел на те же самые бревна, разложенные вокруг костровища. Алекс Джонсон, сделав удивленный взгляд и немного призадумавшись, тоже уселся на отдельно лежавшее бревно. Взяв палку второго рыцаря, он принялся методично повторять манипуляции с потускневшими углями.

— О чем задумался, майор? — он продолжал упорно перебирать угли, и казалось, не замечал ничего вокруг, — Приказ был предельно ясным. Ни при каких условиях не дать противнику завладеть установкой. А также, цитирую; «Применять огнестрельное оружие только в самых крайних случаях, во избежание раскрытия секретности». Вот только Бен, как отличить исключительную ситуацию от неисключительной, а? Я не о себе и не о тебе говорю, я о ребятах беспокоюсь. Конечно, они будут беспрекословно выполнять наши с тобой приказы, на то мы, и командиры, но их жизни полностью зависит от наших решений. Правильно этот недоделанный рыцарь сказал, что они верны до последнего, как и мы. Но каждая их смерть остается на нашей совести, и мне становится паршиво от одной этой мысли. Мы были с тобой в малых и больших передрягах. Там было все четко и ясно, где друг, а где враг. Глуши не хочу, а здесь совсем, слышишь, совсем по-другому.

— Что ты хочешь от меня? Мы получили приказ и должны выполнить его с честью, — Кейт внимательно, насколько позволял ему огонь, посмотрел на своего старинного друга, немного поиграв желваками, продолжил, — Вот ты утверждаешь, что тебе об этом даже думать паршиво, а мне какого? Ты не задумывался над этим? — опять выдержав паузу Бенжамин вдруг мягко спросил, — Что с тобой братишка? Я тебя не узнаю. Ты говоришь так, будто тебе все надоело…

— Да не надоело мне, — тактично перебил его напарник, — Просто чувствую, что не к хорошему все идет. Знаешь, как приземлились на этой планете, у меня кишки в комок свернулись и ни как не хочет отпускать. Предчувствие, одним словом.

— Ладно, не робей, привезем груз в назначенное место, передадим его кому надо и ждет нас как минимум полгода безделья. Как Прохоров выразился, «Оставайтесь там для обеспечения порядка», — так и сделаем. Вино, девочки и в меру безрассудства. Да кстати, сколько «индивидуалок» у нас с собой? Знаю, что они бесполезны, но все же?

— Взяли все. Я отдал приказ.

— Вот и отлично.

В поле освещения вошел тот самый мастер-сержант и пробасил, — Никак не могу привыкнуть…, — запнулся, но тут же продолжил, — Господа торговцы Кейт и Джонсон, к нам пожаловал отряд барона, э, как его там…,

— Милан Тарсен, запомни, и пускай ребята вобьют в себе в головы, — нравоучительно сказал Джонсон, — Сдается мне, что этот парень очень толковый и может нам в дальнейшем сослужить хорошую службу. Вот только излишне горяч! Но это ничего.

— Да. Он самый, в метрах семистах отсюда. Только он во главе не двадцати конников, а судя по огням уже порядком около четырех сотен, а может и того больше.

— Это к лучшему, что ничего не боится, — с уверенностью проговорил Кейт, — Если нарывается на скандал, то большинство своих людей положит. Ну а если ему удобно придерживаться нашей сказки, то добро пожаловать, — после этих слов он встал и медленно направился навстречу темноте, Алекс же остался на своем месте. Через некоторое время Бенжамин с восемью людьми присоединились к сидящему торговцу-капитану. Все присели, кроме самого Тарсена.

— Здравствуйте, — снисходительной улыбкой, даже не глядя на Алекса проговорил владелец местных земель. Он стоял перед Беном прикрытый со спины двумя уже знакомыми для офицеров рыцарями, — Где ваши люди? — без предисловий вызывающе спросил Кейта молодой барон и не дав время на ответ, грозно констатировал, — Я беру вас в плен! — он резко повернул голову в сторону майора, — Если вы намерены сопротивляться, то довожу до вас, в тот же миг вы будете умерщвлены.

За спинами троицы тут же возникло около пятнадцати человек, все в доспехах. Их арбалеты были направлены на «альфовцев». — Прошу встать и показать содержимое своих телег, надеюсь, вас это не затруднит?

— Милостивый государь, — оставаясь на месте, твердо как сталь сказал майор, — Скажите мне, пожалуйста, что Вас так с подвигло в такое мрачное время нас обыскивать? Или у вас есть

неопровержимые доказательства какой-нибудь нашей вины? Если нет, то прошу Вас не предпринимать скоропостижных действий. Не надо прошу Вас, а не то…, — он говорил четко, чтобы его услышал каждый из присутствующих, — Вы станете виновником большой беды!

— Да как вы смеете? У меня более пятиста воинов, готовых в любую секунду атаковать ваш ничтожно-маленький отряд. Тем более что большинство ваших людей при нашем приближении ретировались или попросту бежали. С большой ответственностью заявляю, что вы господа — просто трусы! Мы сомнем вас в считаные секунды, — сидевшие люди барона напряглись и подались чуть вперед, чтобы можно было резко вскочить для защиты своего господина.

— Прошу прошения, но я не разрешал меня перебивать, — холодно, ровным голосом сказал Кейт, — Хоть вы мне и симпатичны, но поверьте, я иногда бываю безжалостным. Где ваши люди, которые пришли с Вами? — он повернул голову от костра и впился глазами в глаза Тарсена. Барон, выдержав взгляд торговца, медленно повернулся назад. Двое сопровождающих оставались на месте, но только эти двое, остальные же пятнадцать просто исчезли. Барон, не обнаружив их там, стал озираться по сторонам. За их спинами никого не было, только в свете костра виднелись близстоящие высокие стволы деревьев.

— А где …? — он вертел головой во все стороны, его стоящие рядом сопровождающие вторили ему и, в конце концов, непонимающе уставились на барона.

— Сесть! Я сказал сесть! Последнее предупреждение. Сесть! — только на этот раз, все восемь пришлых уселись на свои места. — Послушай сынок, — его тон был жестким, не терпящий возражений, — Ты и твои люди можете распрощаться со своими жизнями в считанные секунды, поверь, я не лгу. Если ситуация пойдет по этому сценарию, то в живых из вас никого не останется, мне пленные не нужны. Я понимаю тебя, юношеский максимализм, необузданная энергия, которая только и ищет выхода, плюс авторитет в глазах подчиненных. Знаю, плавали, — увидев непонимающий взгляд Тарсена, майор пояснил:

— Проходили, сам был таким…

И, немного смягчившись, видя как слушавшие, почти смирившись со своей участью, внимательно слушают, продолжил:

— Если не хочешь смерти своим людям, а они как я понял, очень верны тебе и искренне уважают, то ты должен поверить мне на слово, и сделать все необходимое, что бы они все вернулись к своим детям и женам. Усек?

Барон не понял вопроса, но по тону говорившего решил все же согласиться.

— Так вот, ночуете вы здесь. Как я понимаю это твои приближенные и ближайшие сотники, я прав? — в ответ последовал кивок, — Давай Милан, отдай приказ о ночной стоянке, твои воины, наверное, устали, ну а ты дружище останешься с нами. Если тебе будет легче, оставь кого-нибудь из своей свиты. Видишь, нас только двое и вы останетесь вдвоем или втроем. И пускай твои люди разобьют лагерь в метрах так в пятистах от нас. С вами ничего не случится, как видишь, мы сможем защитить тебя почти от всего. Видишь, все по-честному….

— А где моя гвардия, охрана? — уже спокойно, но с еле уловимым вызовом спросил Тарсен.

— А, эти ребята, которые направляли на нас оружие? Не волнуйся, они живы и здоровы, просто отдыхают. Давай решай и не забудь, что от твоего решения зависит судьба всей твоей дружины, — Кейт не сомневался в правильности принимаемого решения молодого графа. Если бы в голосе слышалось абсолютное смирение, а на лице читалось вселенская печаль, то майор сильно бы усомнился в искренности своего оппонента. Не такой он уж и слабак — этот задиристый юноша.

Приказ был отдан на ночлег. Пять рыцарей встали, поклонились своему командиру, с недоверием окинув взглядом офицеров, и удалились в сторону степи. Двое остались сидеть рядом с Тарсеном и смотрели в след удаляющимся сотникам. Сидевший в стороне и единолично занявший одно из четырех окружающие костровища бревен, Джонсон молча наблюдал за этой картиной. Он не переживал за друга, скорее он всей душой не желал опрометчивых действий со стороны латников, так как они ему неизменно нравились. Но все прошло на «отлично». Только Алекс не ожидал, что Тарсен оставит при себе именно этих довольно молодых рыцарей, которого прежде были назначены сопровождающими их обоза.

— Судари, не желаете поесть? — Кейт перешел на мирный тон.

— Нет. Пока нет, если только позже, — барон немного стушевался, было видно, что у него в голове проноситься вихрь вопросов и он не знает, как правильно начать их задать, чтобы не ударить лицом в грязь. Да еще это непонятное пленение. Его — грозу местных земель, сделали заложником какие-то простые торговцы.

— Скажите, — прервал его размышления торговец под именем Бенжамин, — Вы полностью

доверяете этим людям? — и рукой указал на дружинников в серебряных латах, которые сейчас на фоне огня казались золотыми. При них можно говорить откровенно? Вы доверяете им, как себе лично?

— Да, абсолютно! — не колеблясь ни на секунду, ответил граф.

— Отлично! У нас предстоит долгая ночь. Вы здесь услышите много нового, даже то, чего не сможете понять, и вам придется верить мне на слово. Что будет здесь сказано должно остаться сугубо между нами и если Вы, где-нибудь откроете занавес этой информации, то я вам клянусь, Вы не найдете уголка на всем Аргоне чтобы я вас там не смог настигнуть. Вам все понятно? Вопросы оставьте при себе. Я вам обещаю, что все крутящиеся в ваших головах сейчас вопросы, через час вам будут уже казаться несущественными. Ну что готовы? — он специально выдержал небольшую паузу, тем самым давая дружинникам утихомирить так и лезущие на язык вопросы и хоть как-то подготовиться к будущему повествованию, — Тогда начали. Мы возвращаемся с земель, название которых вы даже и не слышали. Выступили мы оттуда с определенной миссией и ….

Прошло часа три с начала повествования Кейта. В основном говорил он, Алекс изредка вставлял свои изречения и когда рассказ дошел до своей кульминации Бенжамин распорядился вкопать в двадцати метрах от костра двухметровую жердь молодого деревца, диаметр которого не превышал и пяти сантиметров. Быстро окинув взглядом хорошо вкопанную палку, Кейт от нее отвернулся и опять в упор посмотрел на присутствующих здесь латников, — Считайте!

— Раз,

— Хватит, — казалось, майор только повел левым плечом. Он все также как и ранее сидел лицом к собеседникам и соответственно спиной к этой самой тонкой жерди. Молниеносное движение плечом, правая рука ушла в полы балахона и так же мгновенно вернулась назад. Три суховатых глухих хлопка, которые неразличимо слились с хрустом ломаемого дерева, произвели неизгладимое впечатление на сидящих местных стражей. Кейт все так же пристально всматриваясь в три пары глаз. Увидев на их лицах сначала удивление, затем недоверие плавно переходящее в легкий шок, Бен наконец-то позволил себе улыбнуться.

В свете костра было видно, что голая ровная, только что вкопанная в землю палка уменьшилась ровно наполовину. Конец жерди был раздроблен так, словно палка только что попала в дерево-дробилку. Настала долгая тишина, которую офицеры старались не прерывать, напуская на нее еще большую мистификацию и тем самым всеять в подсознание стражей некое подобие паники и страха.

— Но как?

— Ааа, куда подевалась верхняя половина? — более старший сопровождающий поочередно, нервно переводил взгляд на всех сидящих, — Это что? Какая-то магия? Без оружия то?

— Уму невообразимо, — только и смог вымолвить Тарсен.

— Что произошло?

Посчитав, что время подошло для объяснения, Бенжамин Кейт заговорил вполне дружелюбно, — Это ерунда. Это прямое доказательство, что мы владеем небольшим запасом знаний величественного чародейства, которыми хотим поделиться с дружественными нам государствами. Вам нечего боятся, ведь мы придерживаемся только белой, созидательной магией. Но, как правило, наш народ обязан знать и ее обратную сторону, чтобы знать, как от нее защититься.

— Так значит, моих телохранителей обезвредили ваши люди, превратившись в легкий ветер? — удивлению и недоверию, не было границ. Тарсен с его как выяснилось ближайшими друзьями и помощниками не только в военном деле, но и в других областях, были настолько потрясены, что упустили несколько мелких нестыковок в рассказе Бена, — Да я что-то слышал о древних местах на Аргоне. Говорят, что их владыки были всемогущими и могли не только управлять стихиями природы, но и контролировать их. Они могли превращаться в разных животных, разговаривать с ними, и слышать на большом расстоянии мысли других людей. Но я полагал, что это все сказки и небылицы, чудом дошедшие до наших дней.

Майору не надо было ничего доказывать, объяснять или тем более отрицать. Умозаключения тех, кто говорил — текли в правильном русле.

— Ну не всё то, что принято считать сказками являются таковыми. С большей вероятностью могу заметить, сказки это древние былины. И как полагает наш народ, их не в коем случаи не надо чуждаться, а наоборот надо подробно изучать и выявлять оттуда все то полезное, что может

помочь в будущем, для процветания подрастающего поколения.

Наступила очередная пауза.

— Но все-таки как вы это сделали? — казалось Тарсен начал убеждаться в искренности слов этих загадочных незнакомцев. Его глаза смотрели на костер. Взгляд сосредоточился на подымающиеся языки пламени, — С моими людьми точно все в порядке? — он пристально посмотрел на Кейта.

— Да, я отвечаю!

— Что?

Алекс Джонсон покачивая головой, встал с места и, разминая немного затекшие ноги с веселой ноткой в голосе отрапортовал, — Ваше Сиятельство, довожу до вашего сведения, что все ваши люди живы и здоровы. Даже ваши гнедые кони находятся в добром здравии. Мы столько говорим, и я настолько проголодался, что клянусь всеми святыми, проглотил одну бы из ваших кобылиц

Все расслабились, заулыбались.

— Ну что, господин Кейт, вы вроде бы приглашали нас поужинать?

Джонсон обратился в темноту и попросил принести столовую утварь. Когда глубокие вырезанные из дерева тарелки были наполнены ароматной горячей похлебкой, а в деревянных кружках дымился такой же ароматный чай, старший из свиты предложил принести дорогое благородное вино, но майор немного поразмыслив, извиняющиеся возразил.

— Давайте сегодня на сухую.

— Как это? — непонятливо посмотрел на него самый молодой дружинник.