Бесплатный фрагмент - Один пистолет на двоих

Лев Голубев-Качура

ОДИН ПИСТОЛЕТ на ДВОИХ

(боевик)

2019 год

От автора

«Один пистолет на двоих» вторая по счёту книга трилогии «ПРЕДАТЕЛЬ». В нёй вы вновь встретитесь с своими героями, старыми знакомыми по первой книге «предатель» — капитаном Васильевым и аналитиком — старшим лейтенантом Гросс Екатериной.

В ней вы узнаете как им придётся отбиваться от воров-рецидивистов, спасаться на яхте от группы наркоманов и убийц, и совершить ещё немало подвигов во имя справедливости… Эта книга написана в стиле экшн.

Надеюсь, она тоже вам понравится.

Предисловие

…Женя, Катя, задание очень серьёзное, — продолжая говорить, подполковник отошёл от окна обширного кабинета, и снова сел в своё кресло.

Он не курил, но всё же держал у себя, так, на всякий случай, пачку сигарет, и достав её, протянул Васильеву

— Кури.

— Вы же знаете, товарищ подполковник, я не курю.

— Знаю, но ты женился, а женатые, рано или поздно, начинают курить. Не знаю, то ли от счастья, то ли с горя.

— Андрей Васильевич, — обратилась Катя к руководителю, — вы же тоже, насколько я знаю, не курите.

— Правда твоя, Катенька — не курил, и не собираюсь. У меня счастливый брак, по любви. А сигареты держу для гостей.

— Вот и я не курю, — капитан улыбнулся, — у нас тоже счастливый брак, правда Кать?

— Вот и хорошо, — улыбнулся подполковник. — Потому что по легенде, вы счастливые муж и жена. И ваша фамилия Куракины. Потом ознакомитесь досконально.

Ваша легенда, задание и документы в конвертах, которые лежат перед вами.

В кратце же я сейчас вас озгакомлю:

Жена, это ты Катя, просто едет с мужем на море отдохнуть, развлечься. Повторяю — она просто жена.

А вот ты, капитан, наделён особыми полномочиями от одного из руководителей банковской системы.

Когда нащупаешь и войдёшь в контакт с местным наркобароном, ты должен будешь говорить, что группа высокопоставленных людей, фамилии их ты не можешь назвать, желает завязать с ним связь.

О чём речь, ты не особенно знаешь, но намекни, что это наркотики, и в большом количестве. За переброску их, они, то есть, твои хозяева, готовы заплатить большие деньги. Понял?

В подробности слишком не вдавайся, но держи себя уверенно, как представитель крупного бизнеса, тем более столичного.

Связь будешь поддерживать через моего связного в одном из ателье.

— Он, связной, что, будет туда приходить, — решила уточнить Катя.

— Нет, старший лейтенант, он там работает, и он, действительно, портной, но он же мой и ваш связной.

— Я правильно поняла, товарищ подполковник, мы через него будем поддерживать с вами связь?

— Да. Именно так, и не иначе.

— А, если нам понадобится помощь, на кого мы можем рассчитывать? — вновь задала она вопрос.

— О вашем задании будет знать только начальник местного УВД и один из его подчинённых, майор Томилов.

Кстати, они уже предупреждены о вашем приезде. С ними же обговорите детали, потому как, они лучше знают местные условия.

Хочу сразу предупредить, — подполковник из-под очков обвёл строгим взглядом офицеров — задание очень серьёзное! Если провалим, меня, как минимум, отстранят от должности, а вас, даже не знаю… Наверное, отправят работать до пенсии в какую-нибудь Тмутаракань.

Глава первая

…Катя, устраивайся поудобнее мы приедем на место только завтра утром. Уфф, наконец-то я высплюсь, как нормальный человек, — произнёс Женя, раскладывая постель принесённую проводницей..

А поезд, постукивая колёсами на стыках рельсов, уже выскочил за границу города оставив позади привычный шум, гам и суету жизни.

Женя обернулся, чтобы взглянуть на Катю, и по выражению её лица понять, разделяет ли она его восторг.

Она примостилась на вагонной полке рядом с неразобранными постельными принадлежностями, и лёгкая задумчивая полуулыбка озаряла её лицо.

— О чём задумалась моя красивая, молодая жена? — спросил он, и присев рядом, полуобнял за плечи. — Представляешь: моорее.., соолнцее.., песочек.., и мы вдвоём… Красотища.., правда?

Женя, представив всё это великолепие наяву, даже закрыл глаза от удовольствия.

— Честно..?

— Конечно.

— Если честно, то я почему-то вспомнила нашу последнюю командировку и задание… — медленно произнесла она, и подняла взгляд на его седую голову:

— Кто бы мог подумать, также медленно продолжила она, что твой друг Автандил… окажется предателем, да ещё и…

— Давай не будем о грустном, — продолжая обнимать Катю, произнёс Женя, и поцеловал в порозовевшее ушко.

— А вдруг кто-нибудь войдёт? — смутившись прошептала Катя, и попыталась отодвинуться от мужа.

— Ну и что? Ты же моя жена…

— Женааа… Даже не верится в такое счастье. А вдруг это сон.., а, Женя?

— Это не сон, радость моя. Это самое, что ни на есть, настоящее. И мы сейчас едем к морю. У нас же медовый месяц, любимая. Не забыла?

— Ага, отодвинутый на целых полгода.

Женя попытался ещё раз поцеловать Катю, но дверь купе ушла в сторону, и в проёме появилась ухмыляющаяся физиономия молодого человека.

То ли из-за того, что вагон покачивался, то ли молодой человек был слегка пьян, но явно было видно — ноги его плохо слушаются.

За его спиной маячила, тоже слегка покачиваясь, фигура, больше похожая на борца-тяжеловеса, и тоже улыбалась.

— А вот и мы,.. которые… ваши попутчики, — произнёс стоявший в дверях парень, и неуверенно шагнул в купе.

Но ноги подвели его, и он плюхнулся на заправленную Женей нижнюю полку.

Вставая, Женя успел заметить появившееся на лице Кати брезгливое выражение. Но, уже занимая чуть ли не половину купе, ввалился второй попутчик.

— Здрассьте вам, — сказал он, и тоже умостился рядом со своим товарищем.

— Ребята, вы иэвините, но это моё место, и моя постель. Давайте я хотя бы сверну её. Мне же спать потом на ней, — попытался вежливо вразумить подвыпивших парней Женя.

— А, чо? У нас тоже места в этом купе. Имеем право, — с пьяной ухмылкой произнёс парень «вошедший» в купе первым. Это же четвёртое купе?

— Четвёртое, — подтвердил Женя.

— Во! У нас билеты тоже в четвёртое купе. Имеем право. Правда Гоша? Покажи билеты этому придире.

— Я верю вам, — сказал Женя. Вот вы и займите места согласно приобретённым билетам.

— Ты чо, мужик, нарываешься, да? — Вступил в полемику здоровяк Гоша, и начал приподниматься.

— Я те щас рога пообломаю.

— Ребята успокойтесь, — попыталась пресечь возможную разгореться ссору Катя, и поднялась с полки. — Садитесь на моё место, я ещё постель не раскладывала.

— Так может вместе постельку-то и разложим? — нагло предложил Гоша, и потянулся к Кате.

Глаза здоровяка при этих словах замаслились, и он окинул жадным взглядом фигурку вставшей девушки.

Лицо Жени побледнело от гнева, и он замахнулся рукой, чтобы ударить пьяного нахала, но Катя перехватила руку, прошептав:

— Женя, не надо. Потерпи немного. Они выпили, и скоро уснут. Потерпи.

Гоша, что-то пробормотав, сел назад, а затем, поводив взглядом по купе, поднялся и полез на вторую полку.

Повозившись немного, он захрапел.

Его напарник, понаблюдав осоловелым взглядом за товарищем, откинулся на спинку вагонной полки и закрыл глаза.

Посидев так немного времени и пару раз всхрапнув, он вдруг открыл глаза и посмотрел вокруг непонимающим взором.

Затем, словно приняв какое-то решение, тоже полез наверх.

Вскоре купе наполнилось таким громким храпом с переливами, что Катя не выдержала и вышла в коридор.

Женя, посидев в одиночестве несколько минут, тоже покинул купе.

Катя сидела на приставном сидении и смотрела в окно.

Кроме усыпанного звёздами ночного неба и изредка проносящихся мимо каких-то огней, ничего не было видно.

Женя прижался лицом к стеклу, но тоже кроме звёздного неба ничего не увидел, и прошептав: «Тишь да гладь вокруг, да божья благодать, а у нас сплошной храп. Разве с такой музыкой уснёшь».

И повернувшись к жене, спросил:

— Катя, может всё-таки пойдём спать?

— Какой тут сон. Давай ещё немного побудем здесь, — прошептала она. Может утихомирятся наши попутчики.

Но попутчики не утихомирились ни через полчаса, ни через два.

У Кати начали сами собой закрываться глаза, да и Женя уже еле удерживал всё более и более тяжелеющие веки. Наконец он не выдержал, и пробормотав: «Я пошёл спать», направился в купе.

Катя тоже поднялась, и с полузакрытыми глазами, держась за руку мужа, последовала за ним.

В купе попутчики продолжали храпеть.

Кое-как разобрав постель она, даже не сообразив что говорит, пожелала спокойной ночи, и сразу же легла.

А у Жени, как только голова коснулась подушки, сон куда-то исчез. Он вертелся с боку на бок, стараясь уснуть, подбивал кулаками подушку, но всё было напрасно…

Затем, он услышал, как здоровяк Гоша внезапно прекратив храпеть, прошептал в темноте:

— Васька, хорош притворяться. Пора.

На противоположной полке храп прервался, и оттуда, совсем не сонным голосом спросили:

— Как думаешь, они крепко спят?

— Да без задних ног. Я наблюдал. Барышня вообще была уже никакая. На ходу спала.

— Тогда приступим, — ответил Васька, и начал осторожно спускаться.

Женя, как только попутчики, перестав храпеть, зашептались в темноте, насторожился. Он, прислушавшись к их перешёптыванию понял — это поездные воры, и приготовился к отпору.

Он не мог начать будить Катю, так как понимал, если он это сделает, то грабители сразу же нападут на него, и неизвестно кто в этой схватке выйдет победителем.

Если бы их было не двое, то он спраился бы легко, а вот… Да ещё этот верзила-здоровяк. Вон какие кулачищи у него, как кувалды. Как говорит народная мудрость — против лома нет приёма. Придётся применять оружие, а не хотелось бы. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

У него, конечно, был с собой табельный пистолет. Он не сказал Кате, что не просто едет с ней в отпуск, а едет выполнять задание. К чему ей об этом знать. Пусть наслаждается отдыхом, купается в море, загорает, а он сделает своё дело, и тоже отдохнёт.

Но эти подонки путают мне все карты.

И он решился!

Как только «здоровяк» поставил ногу на ступеньку, Женя молниеносно схватил её, и с силой дёрнул на себя.

Не ожидавший нападения грабитель, вскрикнув, шлёпнулся на пол. Он несколько мгновений лежал без движения, затем, выматерившись, стал подниматься.

Но Женя уже приставил к его голове пистолет и тихо, чтобы не разбудить жену, прошептал:

— Дёрнешся, пристрелю!

Не успевший ещё слезть с полки второй грабитель, увидев лежащего на полу напарника, прыгнул на Женю.

Худо пришлось бы Васильеву, но, то ли от поднятого шума, то ли инстинктивно почувствовав, что любимый человек в беде, Катя проснулась.

Реакция у неё была — будь здоров!

Она разъярённой кошкой бросилась на душившего Женю парня, и ударом кулака по шее, заставила его разжать руки. А ещё через пару секунд, вторым ударом уложила его на пол рядом с подельником.

Лишь увидев, что поверженный хулиган и грабитель лежит не шевелясь, она спросила у Жени:

— Может обьяснишь что случилось пока я спала?

— Потом. Сейчас позови проводницу.

— Ладно.

Но проводница, вероятно услышав посторонний шум в вагоне, уже шла к ним на ходу протирая кулаками заспанные глаза, и зевая во весь рот.

Подойдя ближе она строго спросила: «Чего шумим граждане?». Но увидав лежавших на полу парней и склонившегося над ними пассажира с пистолетом тихо ахнула, а, затем, округлив от страха глаза, испуганно зашептала:

— Этто чего? Этто зачем? Ой, мамочка, убийство..!

И прикрыв рот ладонями, чтобы не закриать во весь голос, бросилась обратно, вероятно чтобы спрятаться в служебном купе.

Но не успела она сделать хотя бы шаг, как её перехватила Катя.

— Погодите, нет никакого убийства! Быстро позовите поездную охрану!

Проводница, всё ещё не понимая, что же происходит, остановилась, и не убрав рук от рта, растерянно заморгала.

— Да приди же в себя, дура! — прикрикнула на неё Катя. — Быстро позови охрану!

И чтобы проводница быстрее пришла в себя и начала шевелиться, она подтолкнула её в спину.

Минут через семь-восемь открылась дверь вагона и почти вбежали трое полицейских. Двое держали в руках автоматы, а один был с пистолетом.

Добежав до купе с лежащими на полу грабителями и наставивших на них пистолет Васильева, тот, что был с пистолетом, закричал:

— Опусти пистолет сволочь, и положи его на пол! Я кому сказал — пистолет на пол!

И направив свой пистолет на Женю, вновь заорал: «Пистолет на пол, а сам мордой в пол!»

Васильев, не став спорить с представителем закона, медленно опустил пистолет, и ложа его на пол, заговорил:

— Я, старший оперуполномоченный Санкт-Петербургского ГУВД капитан Васильев. А это, он показал на Катю, старший лейтенант Гросс Екатерина Васильевна.

Катя, покажи, он посмотрел на плечи полицейского, лейтенанту наши документы.

— Молчать! — вновь заорал лейтенант. Мы сами разберёмся.

Обернувшись к стоявшим позади него полицейским, приказал:

— Наденьте на них наручники!

Один из полицейских, в звании сержанта, переспросил: «Что, на всех, на четверых?

— На всех! И поторопись!

Когда браслеты были надеты, лейтенант скомандовал:

— Встать! Повернуться лицом к стене!

Второй полицейский что-то зашептал в ухо лейтенанту, и у того, по мере поступления информации, заблестели глаза.

Затем, он строгим взглядом окинул стоявших перед ним людей, и с появившейся на лице довольной улыбкой, произнёс:

— На первой же станции мы передадим вас транспортной полиции. Пусть они вами занимаются, — и, обернувшись, приказал стоявшим в безмолвии полицейским: «Заведите всех в купе!»

Полицейские, подталкивая в спины, завели задержанных в купе и приказали сесть.

Проводница, оказавшись в группе задержанных, заныла: «А меня-то за что? Я же на работе. Кто за меня будет…»

Выпустите её, приказал лейтенант своим подчинённым, а за этими, он кивнул в сторону сидящих, следите в оба глаза. А я пойду доложу по линии…

Господин лейтенант, перебила его речь Катя, вот наши документы, и подавая удостоверения личности, заговорила более эмоционально:

— Господин лейтенант, вы делаете ошибку. Мы сотрудники полиции, и мы задержали преступников, а вы…

Рассматривая удостоверения, сначала Катино, а затем Васильева, офицер, скривив губы, с сарказмом произнёс: «Откуда я знаю, что они настоящие… Может это очередная фальшивка?», и многозначительно замолчал.

Катя, поняв, что этого глупого служаку, каким-то ветром занесённого в полицию ничем не проймёшь, в ответ лишь молча пожала плечами и стала рядом с мужем.

— Что будем делать, — шёпотом спросила она?

— А ничего. Подчинимся обстоятельствам. Видно нам придётся долго добираться до моря.

— Даа, неважное начало медового месяца, — грустно произнесла она.

— Прекратить разговорчики! — строго произнёс стоявший у двери сержант-полицейский.

Вошедший следом за полицейскими и задержанными лейтенант окинул взглядом купе, и убедившись, что в нём кроме них других людей нет, приказал:

— Этих двоих, — он кивнул в сторону здоровяка и его товарища, — на верхние полки, и пристегнуть наручниками к поручням.

А этих.., — он окинул взглядом Катю и Женю… — его пристегните к стойке столика, а её, — он опять, но теперь дольше, задержал взгляд на грациозной фигурке девушки, — её не трогайте, только не давайте ей подходить к мужчинам и разговаривать с ними.

Понятно?!

— Да, товарищ лейтенант.

— Смотрите у меня, если что не так, головы поотрываю!

Произнеся это грозное предупреждение, он покинул купе.

Оба полицейских — сержант и старшина — остались стоять у двери. Проход был узким, и им приходилось чуть ли не выжимать друг друга с места.

Наконец старшина не выдержал, и буркнув напарнику: «Я сяду, а ты пока стой», примостился на полку почти рядом с Женей.

В купе воцарилось молчание.

Бессонный период перед задержанием, да и нервное напряжение, в котором находился последнее время Женя, не лишило его потребности в отдыхе, и он, убедившись, что Катя уснула, тоже прикрыл глаза.

Он надеялся, что сможет не засыпая встретить утренний рассвет, но почему-то сразу уснул, и никакие сновидения его не тревожили. Он ничего не видел и не слышал. Он спал словно младенец.

А в это время…

Глава вторая

Молодой грабитель, не тот, который здоровяк, а тот, который показался в дверях купе первым, открыл глаза.

Стараясь не издать ни малейшего шума, приподнял голову над подушкой, и посмотрел на противоположную нижнюю полку.

Оба полицейских и прикованный к столику пассажир спали. Девушку он не мог видеть, но прислушавшись — уловил её тихое дыхание.

Затем, он перевёл взгляд на товарища — тот смотрел на него почти в упор.

Кивнув ему головой, он медленно достал из кармашка для часов скрепку, и помогая зубами, согнул её ввиде крючка. Затем, поколдовав с наручниками, открыл их.

Гоша, молча наблюдавший за манипуляциями товарища, удовлетворённо кивнул головой.

Освободившись от наручников, парень протянул скрепку напарнику.

Вскоре и второй грабитель был свободен.

Оба осторожно, прислушиваясь к дыханию спящих попутчиков, спустились вниз.

На глаза молодого грабителя попался автомат сержанта — он свободно лежал у него на коленях.

Грабитель нагнулся, опустил руку, и медленно взял его с колен спящего.

Сержант не только не проснулся, он даже не пошевелился.

С захваченным оружием грабители тихо покинули купе.

А поезд, рассекая прожектором тьму и погромыхивая на стыках рельсов, всё мчался и мчался.

* * *

Пришедший утром лейтенант, обнаружив отсутствие двух задержанных, и спящих полицейских, рассвирепел.

Пинком ноги разбудив старшину, он заорал: «Бездельники, тунеядцы, мокрые курицы! Вам не в полиции служить, а коровам хвосты крутить!»…

Проснувшиеся от крика и пинков лейтенанта полицейский сержант и Катя с Женей, не понимая почему так орёт лейтенант, сонно моргали глазами.

А когда поняли, призадумались — грабители сбежали прихватив автомат сержанта, и неизвестно где их искать, и где, при каких обстоятельствах, всплывёт этот самый автомат.

Старшина и сержант сидели опустив головы, а лейтенант продолжал «разоряться».

Его лицо было бледно, волосы на голове всклокочены, он размахивая руками, выкрикивал нецензурные ругательства.

Вскоре в купе начали заглядывать проснувшиеся пассажиры из соседних купе, и спрашивать: «Что случилось? Почему не даёте спать?»

Женя решил успокоить разбушевавшегося лейтенанта. Он понимал, криком делу не поможешь, надо принимать какие-то меры, и насколько возможно — срочные. Поэтому, чуть повысив голос, чтобы офицер его услышал, сказал:

— Лейтенант, уймись!

И чуть тише продолжил: Всех пассажиров на ноги поднял своим криком. Не позорься! Лучше подумай, как сбежавших задержать.., и автомат сержанту вернуть.

Офицер, словно выключенное радио замолчал, затем, со злобой произнёс: «Заткнись! Ты ещё учить меня будешь. На ближайшей станции проверим, что ты за птица такая?»

Поняв, что лейтенант сейчас не в состоянии адекватно воспринять и отреагировать на его слова, Женя лишь покачал головой и замолчал.

Повернув голову к Кате, он, чтобы подбодрить жену прошептал:

— Крепись родная. Ты же у меня сильная. Мы с тобой и не в таких передрягах бывали, правда?

— Да. Я всё перенесу раз ты рядом со мной.

Глава третья

Они сидели в мягких креслах кабинета начальника отделения транспортной полиции города N*** подполковника Алтуфьева и вели неторопливую беседу.

Торопиться было некуда, так как до прибытия поезда шедшего в нужную для них сторону, на юг, оставалось ещё уйма времени — час с лишним.

Подполковник, пожилой, с поседевшими висками импозантный мужчина, неторопливо прохаживался по кабинету, и говорил:

— Я понимаю ваше справедливое возмущение, коллеги, Окажись я на вашем месте, я бы тоже кипел от негодования.

Надо же, задержать таких матёрых воров-рецидивистов, и по чьему-то разгильдяйству, даже вернее, глупости, дать им скрыться, да ещё и похитив у спящего сотрудника автомат…

Да, вы правы коллеги, таким сотрудникам не место в наших рядах.

Я уже позвонил их руководству. Они пообещали, что лейтенанта уволят, а сержант пойдёт под суд.

— Разрешите, товарищ подполковник, вопрос, — подала голос Катя, и поднялась из кресла.

— Пожалуйста, пожалуйста, Екатерина Андреевна.

Он прекратил шагать по кабинету, Так получилось, что вопрос застал его как раз напротив неё. Глаза его с отцовским вниманием посмотрели на девушку.

Подполковник, смотря на неё, вероятно подумал, во всяком случае так поняла его взгляд Катя — почему эта красивая, похожая на артистку девушка, служит в полиции? Её место возле любимого мужа и деток. Или, по крайней мере, на сцене. А она.., вот здесь…

А она спросила сугубо официальным тоном:

— Товарищ подполковник, вы назвали сбежавших грабителей опасными ворами-рецидивистами. Не могли бы вы, хотя бы вкратце, рассказать что-нибудь о них.

— О них можно рассказывать много и долго. Для начала — они, вот, как двое суток назад сбежали из колонии строгого режима, и, вероятно, пробирались на юг.

Главный у них не здоровяк Гоша, кстати, фамилия у него Кузнецов, а второй, молодой и на лицо симпатичный. Фамилия у него — Площик, а кличка — Плющ.

Ксероксы их фотографий ещё вчера были разосланы во все отделения полиции.

Я, извините, не могу понять действия лейтенанта — если он видел и читал ориентировку, то какого ляда так легкомысленно отнёсся к их задержанию.

Бывший с ним в группе старшина говорит, что сообщил лейтенанту, о личностях задержанных… Тогда.., вырисовывается только корыстная цель лейтенанта — желание заработать внеочередную звёздочку на погон.

Другого объяснения не вижу.

Я вам дам, на всякий случай, копии ориентировки, мало ли, вдруг пригодится.

Он подошёл к столу, и достал из папки два листа бумаги — на них были фотографии грабителей и краткое описание их «подвигов».

Ну, всё, подытожил разговор подполковник, через десять минут подойдёт ваш поезд. Поедете, как у Христа за пазухой — в элитном вагоне. Там даже отдельная охрана есть, и свой буфет. Я постарался — чуть прихвастнул он.

Катя при прощании пожимая руку подполковнику, мило улыбнулась и сказала: «Я рада знакомству с вами. Если бы все руководители были такими».

— Ну, что вы, — улыбнулся он, и взгляд его потеплел. Желаю вам с мужем счастья. Он у вас настоящий человек. Одним словом — мужчина.

— Я знаю, прошептала в ответ Катя. — Если бы он не был таким, я бы за него замуж не пошла.

Глава четвёртая

Южный город встретил Женю и Катю обилием солнца, запахом цветов и разноголосицей. На улицах можно было услышать говор на русском, кавказском, украинском, и даже иврите.

Иногда в эту какофонию говора вплетались слова на иностранном языке: английском, французском, или немецком.

И на всех красовалась разноцветно-пёстрая одежда.

Этот город по разнообразию в нём национальностей, то есть, жителей и гостей, напоминал древний Вавилон.

Но в этом городе никто никуда не спешил. Люди прогуливались по тротуарам, заглядывали в витрины магазинов, то есть, глазели, иногда что-то покупали.

Катя, держась за руку мужа, шла рядом, и широко раскрытыми глазами глазела по сторонам.

После столичного города и русской глубинки, её здесь всё поражало — даже мужчины и женщины верхом на осликах. А уж ослик запряжённый в арбу на огромных колёсах… — это было что-то… Такой маленький по сравнению с телегой.., умильно думала она.

Она надеялась, что Женя, как заботливый муж, заранее побеспокоился о номере в какой-нибудь гостинице, но ничего подобного.

Они всё шли и шли, отдаляясь всё дальше от вокзала, а, затем, и центра города.

Наконец она не выдержала, и резко дёрнув Женю за руку, остановилась.

— Женя, мы уже прошли больше половины города, а ты всё тащишь меня и тащишь. Я, в конце-концов, уже устала. Куда мы идём? Мы миновали уже две гостиницы…

— Потерпи ещё немного родная. Мы уже почти на месте. Осталось пройти ещё квартал.

— Там, что? Гостиница?

— Нет, Катенька. Там частный дом.

— Женька, так.., там же никаких удобств, — возмутилась она. — Я хочу в гостиницу, — и для наглядности, что она рассердилась, топнула ногой.

— Не волнуйся милая. Это специальный дом. Кстати, в нём все удобства предусмотренны, мне обещали.

— Тогда почему мы пешком тащимся? Могли бы на такси доехать, — опять «завелась» она.

— Ну, Катька, ты же видела какая очередища там. Мы уже почти пришли, а так бы ещё стояли в очереди.

— Ладно, уговорил, — вздохнув, согласилась она, — тогда пошли, чего стоим? — Веди к своему «частному дому со всеми удобствами».

Через квартал они подошли к одноэтажному домику почти скрытому за деревьями сада.

Женя открыл калитку, и по дорожке, вымощенной каменной плиткой, направился к крыльцу.

Пошарив под тряпичным половичком на крыльце, он достал ключ и отпер дверь.

— Катя, входи, будь как дома, — приглашающе, словно он был хозяином этих «хором», сказал Женя, и пропустил её вперёд.

Катя, начиная с калитки, следуя за мужем, всё более и более удивлялась увиденному.

Её удивило отсутствие встречающего хозяина, или хозяйки. Её удивила уверенность мужа в поисках ключа, и его широкий приглашающий жест.

Особенно её поразили последние сказанные им слова — будь, как дома.

Что могут означать эти слова? Не мог же он, вот так, запросто, распоряжаться чужим имуществом.

И она медленно, и несмело переступила порог.

— Катя, знакомься с домом, — услышала она идущего следом мужа. — Что будет непонятно, спрашивай.

Ты полновластная хозяйка в нём. Если что-то не понравится, ты только скажи, я переделаю.

— Хорошо дорогой. Об этом можешь не беспокоиться. Уж я постараюсь, чтобы ты без дела не остался, — улыбнулась она чуть кокетливо.

* * *

Домик состоял из двух жилых комнат, кухни, и ванной с туалетом.

Как и во всех нежилых помещениях, воздух был немного затхлым, и Катя, хотя и с трудом, открыла окна для проветривания.

В спальной комнате, на прикроватной тумбочке, она увидела телефонный аппарат. Подняв трубку и приложив к уху, она услышала длинные гудки вызова. Работает — констатировала она.

В общем, ей понравилось их временное жильё. Главное — здесь не было гостиничной сутолоки вечно спешащих куда-то людей, не было нелюбимого ей строгого режима, и отсутствовали зазывалы-экскурсоводы.

В доме было тихо и прохладно, даже без кондиционера.

Осмотрев все помещения, и небольшой сад с виноградником, она осталась довольна. Тем более, что во дворе, за домом, она обнаружила небольшой, пять на три метра, бассейн с чистой водой.

Опустив руку, она ощутила, как слегка прохладная вода ласково охватила её, и Катя, не сумев сдержать восторга, воскликнула: «Какая прелесть! Васильев, иди сюда, быстрее, посмотри что я нашла!»

Прибежавший на её крик Женька, тревожно спросил:

— Что случилось, родная?

— Женька, ты посмотри какая прелесть! Я хочу прямо сейчас искупаться! Можно?

— Ну, конечно. Ты же хозяйка всего этого. Делай что хочешь.

Она как-то не обратила внимания на его слова, и поэтому быстрым шагом, чуть ли не бегом, направилась к дому, чтобы надеть купальник.

Лишь потом, когда она вдоволь нарезвилась в воде и расположилась на солнышке позагорать, его слова вдруг вспомнились ей.

Почему он так сказал, задумчиво произнесла она? Странный дом, и не менее странное поведение.

По всему видно — он ведёт себя в нём как хозяин, а не квартирант.

Он так уверенно себя в нём чувствует, словно уже бывал здесь раньше. Надо будет заставить его рассказать всё о доме…

А пока будем наслаждаться солнцем, зеленью сада, и пряным, замешанным на запахах цветов, воздухом.

Глава пятая

Вечером, сразу после запоздавшего по её вине ужина, Катя, примостившись словно кошечка, на коленях у мужа, и задала так давно мучивший её вопрос:

— Жень, это чей дом, служебный? Или ты его взял, как автомобиль, напрокат? И почему мне кажется, что ты раньше в нём бывал?

— Катька, ни то, ни другое. Это мой дом.

— Чтоо..? Твой дом..?

Услышав ответ, она даже соскочила с его колен, и уставилась непонимающим взглядом.

— Что ты сказал? Повтори! Как это — твой дом? У тебя же раньше никакого дома не было! Или был, но ты мне ничего не сказал?

— Я сказал, что это мой дом. Правда. Он достался мне по наследству от дальней родственницы моего отца совсем недавно. Но раньше я в нём, действительно, бывал. Поэтому и знаю — что, где и как.

— Бессовестный ты человек, Женька. Мог бы и раньше мне сказать. А то служебный, служебный, — обидевшись, произнесла она, — тоже мне…

— Мог. Но я хотел сделать тебе сюрприз.

— И ты сделал. Ты меня этим сюрпризом просто огорошил. Я даже голос потеряла, и теперь не знаю, что сказать.

— А ничего и не говори. Наслаждайся тёплым вечером, тишиной, и приготовленным тобой замечательным ужином:

Завтра мы пойдём к морю, я тебе его покажу. Кстати, оно совсем близко от нашего дома.

А ещё ты увидишь второй мой сюрприз… Но это, прости, будет завтра.

— Женька, что ты со мной делаешь? Ещё один сюрприз?! Я не доживу до рассвета, честное благородное слово, пока не узнаю, что это за сюрприз… Или не увижу его.

— Извини жёнушка, но придётся потерпеть до завтра, а сейчас… А сейчас я хотел бы получить благодарность за первый сюрприз.., в постельке.

— Я за дорогу так по твоим ласкам соскучился, так соскучился, ты даже представить себе не можешь.

И он для наглядности легонько шлёпнул её по попке.

— Ох, и жук же ты, муженёк, — шаловливо ответила она, и голос её стал похож на воркование голубки,

Катя взяла его за руку, и со словами: «Пойдём дорогой, буду тебя благодарить», повела в спальню.

Глава шестая

На следующий день они быстро собрались и пошли к морю.

Катя всё поторапливала мужа — ей так хотелось поскорее увидеть второй его сюрприз.

А Женька, как назло, словно у него цеплялась нога за ногу, еле тащился.

В очередной раз заглянув ему в лицо, она вдруг увидела — он, паразит, улыбается. И не просто так улыбается, а так это хитренько улыбается.

Она сразу догадалась — это он нарочно так идёт, чтоб ему ни дна ни покрышки. Он хочет чтобы она его поцеловала!

А вот возьму и не поцелую, и непроизвольно «надула» губы.

Муж заметив, что Катька обиделась на него, понял, что чуть-чуть переборщил.

Тогда он, схватив её за руку, воскликнул: «Веселее Катюха!», и побежал таща её за собой.

Они, смеясь, пробежали уже метров сто-сто пятьдесят, когда впереди показался изумительной красоты небольшой залив.

Окружённый с трёх сторон невысокими горами с росшим на них густым лесом, и голубовато-зелёной чашей кусочка моря, он показался Кате глазом, смотрящим прямо в небо.

Она непроизвольно остановилась и замерла в восхищении.

— Это… твой… второй сюрприз..? — любопытствуя, спросила она.

— Нет. Второй сюрприз… Догадайся.

— Где? Где? — завертела она головой.

— Посмотри правее. Что ты там видишь?

— Ничего, кроме берега и леса.

— Господи, да опусти ты взгляд чуть пониже, на воду.

— Ой, вижу, вижу! Там какая-то яхта стоит.

— Вот это и есть мой второй сюрприз.

Катя некоторое время молчала, видимо переваривая только что полученную информацию. Затем, каким-то сдавленным голосом тихо спросила:

— Она, что, тоже твоя?

— Жаль, конечно, но нет. — Это нам презентовали на время нашего с тобой отпуска.

Катя глубоко вздохнула, словно освобождаясь от грёз, и затем, уже обыденными словами, спросила:

— Когда поплывём?

— Скоро. Как только улажу кое-какие дела здесь, в городе, так сразу и отправимся в морской круиз вдоль берега..

— Урра! Чур я буду капитаном, ладно?

— Ладно, ладно, — улыбнулся он, — быть тебе капитаном. — А я уж буду твоим яхтенным рулевым, матросом, коком, и одногвременно… гарманжистом.

— Гарманжистом? А это что ещё за должность такая? Ты расскажи, может я тоже захочу им стать?

— Гарманжист.., это… вроде снабженца и завскладом одновременно. Он занимается заготовкой продуктов, воды, и много чего такого, — стал он объяснять его обязанности…

— Стоп! Стоп! Милый, дальше можешь не объяснять. Я не хочу быть, этим, как его…

— Гарманжистом? — подсказалт Женя, посмеиваясь.

— Вот, вот, этим самым. Я хочу остаться только капитаном.

Затем, немного помолчав, она спросила: «А фуражку с лакированным козырьком и крабом мне купим? Ведь купим, правда?»

— Обязательно. Какой же ты будешь яхтенный капитан без мичманки? — И успокаивая жену, ещё раз повторил, — обязательно купим, самую модную и красивую..

Катя, любуясь причаленной к берегу белоснежной яхтой, вдруг с тревогой спросила:

— Жень, а ты умеешь рулить?

— Умею. Я закончил курсы яхтенных рулевых. В общем, по этому поводу можешь не беспокоиться. Тем более, что мы займёмся каботажным плаванием.

— Каким плаванием? — наморщила лоб Катя.

— Будем ходить вдоль берега.

— Ааа. Тогда конечно.

Ещё немного помолчав, она вновь затеребила Женьку за рукав.

— Мужа, а мужа, чего стоим? Пойдём скорее смотреть сюрприз, а? Я же ни разу в жизни не была на яхте. Мне так хочется посмотреть её изнутри. Узнать, какая она?

— Пойдём, — согласился Женька, — и подав руку жене, начал спускаться на берег.

Глава седьмая

Яхта шла правым галсом, чуть накренившись на левый борт. Лёгкий бриз в это время суток дул с моря.

Такое направление ветра на парус.., Васильев почесал затылок вспоминая главу о веирах в учебнике по судовождению, называется.., называется… И хлоптув себя по лбу, воскликнул: — «Вспомнил! Называется «Бакштаг»

Он довольно улыбнулся, но заметив, что отвлёкшись, чуть не «упустил ветер», сразу посерьёзнел, и довернул штурвал на полрумба вправо. И опять отвлёкся.

Взор его вновь непроизвольно устремился на загоравшую под солнцем Катю.

В расписанном весенними цветочками мини-бикини, уже слегка подзагоревшая, она лежала в свободной позе на крыше рубки, и была до того соблазнительна, что Женька чуть не задохнулся от мгновенно возникшего желания.

Воровато оглядевшись по сторонам — нет ли кого поблизости, и не увидев на море ни одной живой души, оставил штурвал, и направился к жене.

Она, словно почувствовав его приближение, открыла глаза и посмотрела на Женьку почти в упор.

Увидев его напряжённый взгляд полный животной страсти и желания, она всё поняла, и тоже посмотрела вокруг.

Убедившись, что на море кроме чаек никого нет, и они одни посреди водного простора. Одни на всём белом свете, она, сквозь участившееся дыхание, прошептала: «Пойдём в каюту».

Грациозно изогнувшись, она спустилась с крыши, и взяв мужа за руку, ласково, и чуть зазывно улыбаясь, повела за собой.

* * *

Насладившись друг другом, они лежали отдыхая. Вдруг Катя начала к чему-то прислушиваться, а, затем, и вовсе поднялась с постели.

Накинув лёгкий халатик, она подошла к двери и прислушалась.

— Кать, ты чего? — сквозь лёгкую дрёму спросил Женя?

— Там кто-то есть, — шёпотом ответила она.

Женьку словно ветром сдуло с постели.

Быстро натянув джинсы, он тоже подошёл к двери.

Снаружи кто-то ходил по палубе, и говорил кому-то: «Хороша яхточка. Саме то, шо трэба».

А другой голос отвечал: «Кажись никого нету. Яхта действительно хороша. Ухожена что надо, видимо хозяин был у неё заботливый. Карабас будет доволен».

Их разговор пресёк строгий требовательный голос:

— Эй, бездельники, что там у вас?

Судя по тому, откуда доносился голос, Васильев понял — спрашивали с другого судна, и скорее всего тоже с яхты, потому как, они с Катей не слышали шума двигателя.

— Всё о, кей, — быстро, чуть подхалимовато, ответил второй голос, — щас посмотрю в. каюте.

По-видимому, он подошёл к двери каюты, потому что ручка повернулась, и дверь распахнулась.

Не ожидая увидеть стоявших напротив, и смотревших на него мужчину и женщину, он от неожиданности отступил назад, и споткнувшись обо что-то, упал на спину..

— Что там? — опять раздался требовательный голос.

А, затем, насмешливо добавил: «Ты, чо, мать твою, привидение увидел?»

— Не-а, тут какие-то мужик с бабой, — ответил он, поднимаясь.

Женька услышал ещё один голос. Он, почти смеясь, спросил:

— Баба-то хоть смазливая? Молодая?.

Поднявшийся, осмелев, оглядел стоявшую перед ним молодую пару, и глаза его, остановившись на Кате, замаслились, как у кота увидевшего крынку полную сметаны.

— Красавица, что надо! А фигурка.., ммм! — целуя кончики собственных пальцев и скабрезно улыбаясь, — проинформировал он людей на другой яхте: «Грех не попользоваться».

Женя, услышав слова стоявшего напротив парня, без размаха, мгновенно, резко выбросил кулак вперёд, и ударил его в солнечное сплетение.

Тот, ахнув, схватился обеими руками за живот, и корчась от боли, хватая раскрытым ртом воздух, согнулся пополам.

Вторым ударом в переносицу Васильев свалил его с ног.

Так, не разгибаясь, а лишь издавая болезненные стоны, он и остался лежать на палубе.

Всё это произошло так быстро, что первый, тот, который говорил по-украински, ничего не понял. А, когда сообразил, то, со словами: «Ах, ты ссука!», бросился на Женю, но неожиданно наткнулся на Катин кулак.

С капающей кровью из разбитого рта, и одним выбитым зубом, он ошарашенно уставился на неожиданных защитников яхты.

В это же время, с криком: «Мы щас сделаем вас!», на палубу поднялись ещё двое.

Женя, прикрывая собой Катю, сделал шаг вперёд, и выставив кулаки, приготовился достойно встретить противника, но случай…

Некоторые говорят, что случайностей, как таковых, в жизни не бывает, а есть только недосмотр, отсутствие опыта, неумение предвидеть грядущие события… И ещё много чего говорят.

Женя сейчас об этом даже не думал, он только защищал жену от хулиганов, но событие произошло помимо его воли — ветер неожиданно переменил направление, и…

Произошло то, что должно было произойти: парус повернулся, а с ним и тяжёлый гик.

Гик с силой толкнул Женю в спину, и он полетел за борт.

Вынырнув, он увидел, что оказался метрах в трёх от медленно уплывающей яхты.

Кто-то, он не увидел кто, засмеялся гадливеньким смехом радости, но увидел, как все они бросились к Кате.

В несколько мощных гребков Женя догнал яхту и схватился за руль.

Напавшие на Катю парни, улюлюкая, стали приближаться к ней.

Женя, по перу руля поднялся сначала на борт, а, затем, уже перевалившись через него, свалился на палубу.

Кто-то из нападавших на Катю, в этот момент случайно обернулся и увидел Женю. Крикнув: «Он сзади!», бросился на него.

Женя, не успев встать на ноги, так и продолжая лежать, встретил напавшего ногой в пах. Тот кувыркнулся к ногам остальных.

Тогда все они, бросив Катю, кинулись к Жене…

Исход драки был бы предсказуем, если бы не Катя.

Она бросилась в каюту, и схватив пистолет, с разьярённым лицом появилась позади них.

Выстрелив в воздух, она заорала: «Пошли вон, ублюдки! Я вас сейчас всех как куропаток перестреляю! Говнюки! Молокососы!»

Нападавшие обернулись на крик. То, что они увидели, больше их напугало, чем пистолет в руках девушки.

Лицо её исказилось от ненависти. Глаза сверкали. В них полыхал такой огонь.., такой огонь, что…

Кто-то из нападавших пробормотал: «Она сумасшедшая», а другой добавил шепелявя; «Ну йих к бису зовсим. Тикаемо хлопци».

И они отступили, попятились к своей яхте.

Не прошло и минуты, как их яхта уже была на расстоянии не менее чем в ста метрах.

Долго ещё по воде разносилась площадная ругань и угрозы в сторону покинутой ими яхты.

Но угрозы не задевали Женю и Катю.

Рука Жени лежала на плече Кати, они ещё хрипло дышали, но глаза их сияли:

Они смогли отстоять свою свободу и яхту от обкурившихся молодых хулиганов.

Катя бросила взгляд на берег, и убирая с плеча Женькину руку, испуганно произнесла:

— Женька! Мы скоро окажемся на суше! Что делать?

Васильев в два прыжка оказался возле штурвала, и быстро начал его крутить,

Яхта, круто накренилась, и чиркнув парусом по воде, развернулась в обратную сторону.

Издав что-то похожее на «Ффууу» Женька выдохнул так долго сдерживаемый воздух из груди, вытер пот с лица, и лишь потом произнёс: «Слава богу, миновало».

Посмотрев на мужа, и не поняв, что он хотел этими словами сказать, Катя спросила:

— Жень, а почему «Слава богу, миновало»?

— А потому, — уже более спокойно ответил он, — мы могли попасть в очень крупную неприятность.

— Не поняла? — её глаза, цвета зелёного грецкого ореха, удивлённо уставились на мужа, — мы же отбились от хулиганов.

— Понимаешь, это, как в одной из сказок говорится — ещё половина беды, беда бы пришла потом, — ответил Женька.

Бледность всё ещё покрывала его лицо, а руки дрожали.

— Женька, не темни, говори прямо — какой серьёзной беды мы избежали?

— Дорогая, не обрати ты своевременно внимание на берег, мы бы сейчас, в лучшем случае, куковали на суше, и нам бы пришлось вызывать спасателей.

— Ааа, в худшем? — Катя вся превратилась в слух.

— В худшем? В худшем случае мы бы ещё и разбили яхту, и, не доплыв до берега, утонули.

— Брр! Какие страсти ты говоришь, — передёрнула жена плечами, — аж мороз по коже пробежал.

— Не переживай, Катюха, — бодро воскликнул Женька, — Живы будем, не помрём!

Главное, мы живы, и надеюсь, ещё много-много лет будем жить и здравствовать. Ты не против такого, моего варианта для нас?

— Не против, — улыбнувшись, ответила она.

— Тогда держи нос морковкой, а хвост пистолетом, — сказал Женька, и поцеловал жену.

Глава восьмая

Они шли по рынку. Катя выбирала зелень для окрошки. Взяв в руки с прилавка очередной пучок редиски или зелёного лука, она выспришивала у старушки-продавщицы откуда зелень, сама ли она выращивает.

Потом задавала вопрос о цене. Как видно ответы её удовлетворяли, и она, подавая деньги, благодарила старушонку.

Почему-то у молодых крикливых зеленщиц она ничего не покупала.

Женька был при ней в качестве носильщика.

Принимая очередную порцию зелени, он ложил её в хозяйственную сумку и при этом ворчал: «Может хватит, а? Мы же за один раз всё это не съедим».

А она, подавая ему картофель в кульке, отвечала: «Милый, в море, на яхте, ты с удовольствием всё это стрескаешь, и даже добавку попросишь».

Это точно, мысленно вынужден был согласиться Женька: «В море у меня аппетит зверский».

Так, медленно продвигаясь, и ведя ни к чему не обязывающий разговор, они обошли несколько рядов.

В промежутке между словами Катя прошептала:

— За нами следят.

— Вижу, — тоже шёпотом ответил Женька, — это хорошо. Значит, «клюнули!».

— Васильев, ты не забыл, у нас сегодня встреча с связным.

— Не забыл. Сейчас избавимся от «хвоста»

Он, словно ему было жарко, снял с головы соломенную шляпу и помахал ею перед лицом.

Осторожно бросив взгляд по сторонам, Женя увидел, как стоявший у газетного киоска невзрачный мужичок тоже снял шляпу, и протёр лысину платочком.

Убедившись, что сигнал принят и его поняли, Женя прошептал:

— Всё в порядке, Его уберут. А пока, давай-ка прибавим ходу.

Они удалились на пару кварталов от рынка, и вошли в ателье с громким названием — «ОДЕЖДА на ЗАКАЗ» над входной дверью. Через некоторое время из другой комнаты, вероягно мастерской, вышел, улыбаясь, молодой человек.

Тёмно-синий халат, метр, висящий на шее, каранлаш за ухом и мелок в руке, явно указывали на его профессию.

Это был их связной из местных.

— Ну, здравствуйте, — радостно произнёс он, и протянул руку Васильеву.

Но тут же отдёрнул смутившись. Произнеся — «простите», вытащил из кармана какую-то тряпицу и оттёр руку от мела. И лишь потом, ещё раз сказав «простите», подал руку.

Катя и Женя засмеялись.

— Да ладно вам, я же не настоящий портной, я только учусь на него, — сказал связной, и тоже рассмеялся. — Так, что у вас? Есть какие-нибудь сдвиги? Что мне передать руководству?

Васильев, скромно пожал плечами, и немного помолчав, ответил:

— Думаю, всё же они клюнули. Не зря же молодые люди напали на нас, И ещё я думаю, что это была проверка боем.

— Интересно. Очень интересно. Расскажите-ка по-подробнее.

— Катя рассказала о случае в море, и подтвердила слова Васильева: «Я согласна с капитаном — это была проверка. К тому же, сегодня на рынке мы обнаружили за собой „хвост“».

— Я уточню, — произнёс связной. — Если это не местные хулиганы.., то.., значит, это, действительно, была проверка.

Тем лучше, тем лучше.., раздумчиво договорил он.

А пока… Советую вам продолжать выходить в море.

Разговор неожиданно прервал зазвеневший колокольчик над входной дверью.

Вошёл парнишка лет четырнадцати-пятнадцати, оглядел помещение и присутствующих, затем, спросил: «Здеся, чо ли, кавуны продають?»

— Мальчик, здесь не «кавуны» продают, здесь одежду шьют, — строго произнёс портной.

— Ах, извините-простите. Кажется ошибочка вышла, — насмешливо сказал парнишка, и выскользнул за дверь.

А «хвост», по-видимому, всё-таки нашёл вас, раздумчиво произнёс мнимый портной. Так, что, вы теперь будете под постоянным наблюдением.

— Хорошо бы это были те люди, что нам нужны, — соглашаясь, тихо произнесла Катя.

— Даа, хорошо бы, — согласился связной.

Взяв из рук связного пакет с платьем для жены, Васильев и Катя покинули ателье.

Теперь они уже были уверены — за ними следят. Но кто?!

Глава девятая

У ворот дома, в тени от нависшего над оградой дерева, стоял «минивэн». Людей в нём не было видно, и это насторожило Васильева.

Придержав за рукав жену, он тихо, почти шёпотом, произнёс:

— Кать, возьми-ка у меня сумку и пакет.

— Зачем? Тут нести-то осталось всего ничего, а ты… Тоже мне мужчина, — поддразнила она его.

— Не нравится мне этот автомобиль, а у меня руки заняты.

Васильев передал жене сумку и пакет, и сцепив руки в замок, похрустел пальцами разминая.

— Ты думаешь, это по наши души? — встревожилась Катя.

— Не знаю. Но надо быть готовым ко всему. Не зря же он здесь стоит.

Как только они поравнялись с микроавтобусом из него вылез парень…

Ну до чего же знакомое лицо, насторожилась Катя. Это ж я ему на яхте зуб выбила. Даа, не зря Женька приготовился. Неужели опять драться? Интересно, сколько их внутри?

Мысли вихрем проносились в её голове, но тело уже напряглось — она приготовилась к жёсткому сопротивлению.

Парень, сверкая вставленным зубом из нержавейки, приветливо улыбаясь, снял с головы кепку и произнёс дежурную фразу:

— Здоровэньки булы.

А, затем, немного замявшись, словно подыскивая слова, сказал:

— Хозяин прыказав, шоб вы йихалы до нього. Зараз.

— Какой хозяин, — с иронией спросил Васильев.:Я сам себе хозяин.

— То так. Тильки вин прыказав зараз же прывэзты тебе.

— Интересно девки пляшут, — пожал плечами Васильев. — Почему это я должен к кому-то ехать? Тем более к кому-то, совершенно для меня незнакомому?

Из минивэна вылезли ещё двое парней, мускулистых, похожих на боксёров в отставке, и помахивая битами, стали ожидать результата «переговоров».

Оценив создавшуюся обстановку, Васильев как-бы соглашаясь, кивнул головой в сторону ожидающих «боксёров».

И, немного с юмором, сказал: «Разве можно против такого аргумента отказаться, и не принять приглашение, от хорошего человека. Что ж, поехали ребята».

И прежде чем разместиться в автомобиле, повернувшись к Кате тихо произнёс: «Иди домой дорогая. Я долго не задержусь. Узнаю, кто это так „настойчиво“, он кивком головы показал на „боксёров“, хочет видеть меня, и вернусь».

Опять повернувшись к парням, он спросил:

— Надеюсь, моя жена вашему хозяину не нужна?

— Та, ни. Цього хозяин нэ прыказував. Нехай жинка идуть соби до дому. Колы понадобыться, так мы йийи добудэм.

Высказав это двусмысленное выражение, он криво улыбнулся.

Что-то против нас затевается, решил Васильев. Надо бы предупредить Катю, но, думаю, она сама уже догадалась.

Что ж, поживём увидим.

Любопытно всё же, что это за «хозяин»? Может шестёрка какая-нибудь, а хочет казаться тузом?

И садясь в машину, приказал: «Поехали! Чего стоим?».

* * *

Минивэн аыскочил за город, и помчался по трассе.

В салоне, кроме троих, которых уже видел капитан, находилось ещё двое.

Их ничем не примечательные лица среди уличной толпы не вызвали бы никакого интереса, если бы не одно «но»:

У одного, по-видимому тоже боксёра или борца, был перебит нос и сильно искривлён.

А другой был худ до аскетизма, и обладал яркорыжей густой шевелюрой.

Женя, разглядывая его, решил, он злоупотребляет наркотиками и болен туберкулёзом, и давно. На эту мысль, по поводу его наркомании, навёл его постоянно мокрый нос и шмыгание.

Вероятнее всего капитана везли не выбивать из него какие-то признания или убивать, а везли к какому-то конкретному лицу для разговора.

Так он решил, потому что не надели ему на голову мешок, и руки, заломив, не связали.

Поэтому он, пользуясь относительной свободой, во все глаза смотрел на стелящуюся впереди дорогу, на окружающую природу, и запоминал, запоминал.

Приблизительно минут через двадцать машина свернула с шоссе на просёлок, и поднимая клубы пыли, помчалась по ровному, с выгоревшей от солнца травой, ровному плато.

Вскоре показалось море.

Почти у самого берега стоял джип, а возле него трое каких-то людей.

Минивэн остановился не доехав метров тридцать до джипа.

— Вылазь, будь ласка, — приказал украинец, и первым покинул машину.

Остальные «пассажиры», вернее, охрана или сопровождающие, остались на месте.

— Пишлы, — вновь приказал украинец, и подтолкнув капитана, заставил его идти к джипу.

От группы встречающих отделился человек в костюме. Он, улыбаясь, развёл руки в стороны, словно готовясь обнять капитана, но не сделал этого.

Когда они сошлись, он, опустив руки, произнёс: «Ну, вот и встретились, капитан».

Васильев, не показав виду, что удивлён таким приветствием, не отвечая, задал встречный вопрос:

— С кем имею честь разговаривать?

— Ах, да. Ах, да. Простите, не представился, — насмешливо произнёс встречавший. И с апломбом произнёс: «Я, Карабас!»,

— Карабас? Во как! — как бы удивился капитан, хотя сразу понял с кем свела его дорога жизни.

И уже чуть насмешливо продолжил: «Читал о Карабасе в сказке. Так это значит вы? А, где же ваша знаменитая борода? В парикмахерской оставили?»

Сообразив, что над ним насмехаются, Карабас обернувшись к своим телохранителям, мягким, совершенно инертным голосом приказал: «Напомните этому насмешнику с кем он имеет дело».

Охранники, засучивая рукава, подскочили к Васильеву: двое схватили его за руки, а третий, тычком, ударил его в солнечное сплетение.

От нанесённого удара Женя задохнулся, и схватился за живот. Немного отдышавшись, не дожидаясь второго удара, хрипло произнёс: «Понял я, понял, Мог бы раньше объяснить, а то Карабас, Карабас».

Пока он так отвечал, в голове его вертелась мысль — какой неандерталец придумал бить противника в солнечное сплетение и по гениталиям. Больно же! Ему, наверное, не один раз доставалось, вот он и передал опыт потомкам, чтоб ему ни дна, ни покрышки.

Восстановив дыхание, сказал:

— Давай поговорим цивилизованно. Зачем же сразу бить? Ты прекрасно понимаешь, я не смогу отплатить тебе тем же, потому что вас вон сколько, а я один…

Так что, поговорим?

Карабас пристально посмотрел на капитана, о чём-то поразмышлял, затем ответил: «Что ж, давай поговорим, раз настаиваешь».

— Не я настаиваю, — не согласился с ним Женя. — Твои люди привёзли меня сюда.

— Ну-да, ну-да. Согласен… Так о чём будем говорить?

— Сначала скажи, как ты узнал о моём приезде, и кто я такой?

— Ффии. Это самый дурацкий вопрос какой мне приходилось слышать за последнее время.

— А всё же?

— Ты, что, думаешь мне никто в твоих пенатах не чирикнул сразу же, как только вы покинули столицу?

— По-нят-но, — с расстановкой произнёс Женя, и задумался.

Кто мог сообщить? Кто предал? Губарев? Конечно же нет, Так кто эта сволочь? Может кто-то из местных? Их двое — начальник ГУВД, и майор Томилов…

Надо быть очень осторожным, и Катю срочно предупредить, если… сегодня вернусь домой живым и невредимым.

И опять спросил:

— Так, что тебе нужно от меня конкретно? Какая информация?

— Вот это другой разговор. Скажи, с каким заданием вы с женой, старшим лейтенантом, прибыли в наш город, и назови фамилии твоих шефов.

— Сложный вопрос.., — раздумчиво произнёс капитан, —

так сразу и не ответишь.

— А ты уж постарайся, а то мои ребята дождаться не могут, чтобы тебя проверить на выносливость. Правда, парни?

Говоря эти слова, он продолжал улыбаться, но в улыбке его стала проскальзывать злоба, а выражение лица исказил волчий оскал.

Страшный человек, опять подумал Женя. Такому, что убить, что искалечить — раз плюнуть.

И ещё раз предостерёг себя — надо быть очень осторожным!

— Раз ты знаешь кто я, то зачем же задаёшь такой вопрос?

— А, чтобы ты сам рассказал о своём задании.

— Карабас, ты же знаешь, я не могу этого тебе рассказать.

— Это почему же?

— Потому что я уполномочен разговаривать только с вашим шефом, Доктором.

— Смотри какой смелый. А почему ты решил, что не я Доктор?

— Статью не вышел, — нагло ответил Женя, и весь сжался в предчувствии побоев.

И они не заставили себя ждать.

Наверное Карабас подал какой-то знак, потому что, те кто его держал, и выскочившие из машины его сопровождающие, и даже украинец, принялись его избивать и топтать ногами.

Женя только успевал закрыть от удара одно место на теле, как тут же получал в другом.

В основном он берёг голову и лицо. Тело его было тренированным, и кое-как спасало от ударов, а вот лицо он берёг, чтобы не напугать Катю своим видом.

Он ещё на что-то надеялся… Надеялся живым вернуться домой, к жене,.. И ещё на что-то надеялся.

Такова уж природа любого живого существа. Ещё говорят — надеждой жив человек.

Вот он и надеялся — увёртываясь, прикрываясь от сыпавшихся ударов, стараясь как можно дольше сохранить себе сознание и жизнь.

Но всё равно часть ударов он пропускал — голова гудела, как пустой чугунок, кровь заливала глаза.., всё тело было — сплошная боль…

Побои вдруг прекратились, и его, словно тушу барана на бойне, дотащили до минивэна и бросили на пол.

Видимо Карабас не собирался доводить дело до смертоубийства — или сам не захотел, или всё же кого-то боялся? — Медленно переваливалась мысль в голове капитана, но до конца не дошла — он начал проваливаться в беспамятство.

Всё же он успел почувствовать, как под ним закачался пол, и даже смог расслышать, как кто-то из избивавших его, хихикая, произнёс: «Крепким оказался капитан. Такую „разминку“ выдержал и не сдох».

* * *

Пришёл Женя в себя, после того, как почувствовал горячие капли на лице.

Кое-как разлепив веки, он сумел разглядеть склонившееся над ним лицо Кати, и бегущие ручьём из глаз слёзы.

Она сидела прямо на земле, а голова его лежала у неё на коленях.

Плача навзрыд, вытирая кулачком, и размазывая по щекам бегущие слёзы, она сквозь рыдания шептала и спрашивала одновременно: «Миленький мой, потерпи, вот-вот скорая помощь приедет. Они тебе помощь окажут… Тебе очень больно, да, милый? Так ты потерпи родной, я же с тобой. Я рядом, и всегда буду рядом, до конца жизни».

Глава десятая

Катя ни на минуту не покидала мужа. Она упросила лечащего врача, чтобы ей разрешили ухаживать за Васильевым круглые сутки.

И врач не устоял перед её просьбой, а, возможно, и перед её красотой.

Для неё, по распоряжению того же врача, даже поставили в палату узенькую односпальную кровать.

То ли благодаря лекарствам, то ли заботе и любви Кати, но Васильев вскоре уже стал, хотя и с трудом, медленно передвигаться по палате, а потом, и вовсе пошёл на поправку.

Васильева выписали из больницы лишь на пятые сутки.

Какой же это был радостный день для них обоих.

Катя прямо светилась от радости и счастья а Женя, обнимая жену бормотал чуть приглушённы, немного охрипшим голосом:

— Кать, я так рад что вернулся домой, и так соскучился по тебе.

— Ага, — отвечала она шёпотом, и целуя, — ты соскучился по моим ласкам, родной. — Так я сегодня заласкаю тебя, — и засмеялась горловым, воркующим смехом.

Много ли надо молодым, искренне любящим людям, чтобы почувствовать необходимость друг для друга, свою возможность дарить наслаждение и заботу.

А Катя и Женя как раз и были такими людьми — искренне и беззаветно любящими, готовыми броситься в огонь и воду ради любимого человека, чтобы спасти, защитить.

У них даже в голове не могла возникнуть мысль, что их что-то, или кто-то может разлучить.

Поэтому сейчас, в своём доме, в своей постели, они с любовью и наслаждением дарили себя друг другу.

И если бы в этот момент, в доме оказался кто-то посторонний, он бы только и слышал — любимый! Родная! Любимый! Радость моя!

* * *

На следующий день, ближе к обеду, кто-то настойчиво затарабанил в ворота.

Женя, ещё стесняясь выходить к постороним людям из-за не совсем сошедших с лица следов побоев, попросил Катю выйти, и посмотреть, кто так настойчиво рвётся к ним.

Вскоре, в сопровождении удивлённо пожимающей плечами Кати, через порог переступил человек в цивильном костюме.

Приложив руку к полям шляпы из рисовой соломки, он немного картавя, произнёс: «Участковый инспектор, старший лейтенант Удальцов».

— Чему обязаны? — не вставая с дивана, спросил Женя.

Участковый инспектор, если, действительно, это был он, внимательно посмотрел на лицо Жени, и смущённо спросил: «Где это вас так?»

— Нигде, — равнодушно пожав плечами, ответил Женя. — Просто сорвался с дерева.

— Понятно, — сказал инспектор, и ещё раз повторил — понятно.

Затем порылся в планшете, перебрал какие-то бумаги, и вперив взгляд в Женю, казённым голосом спросил: «На долго собираетесь у нас задержаться?»

— Не знаю, — Женя перевёл взгляд на потолок, — как поживётся.

— А, что, есть проблемы? — будто не придавая значения своему вопросу, равнодушно поинтересовался инспектор.

— Представляете, нет. — Так же равногдушно ответил Женя. — Но.., понимаете…

Словно и ожидал инспектор этих слов от собеседника. Он, часто поглядывая на стоявшую чуть в стороне Катю, стал говорить Жене: «Если нужна какая-то защита, так у меня есть знакомый товарищ, почти друг. Он, знаете ли, если я попрошу его, с своими ребятами защитит вас».

Женя чувствовал, этот, то ли инспектор, то ли соглядатай, не просто так заявился к ним.

Переглянувшись с Катей, он спокойно, словно и не ожидая другого ответа, спросил: «Случайно, вашего друга не Лёня Береговой зовут?»

Инспектор вероятно не ожидал такого вопроса, и на мгновение растерялся, но быстро нашёл ответ.

— Да.

И тут же задал встречный:

— А вы его, что, тоже знаете?

— Земля слухами полнится, — уклончиво ответил Женя, — но вообще-то можно и познакомиться поближе.

— Прекрасно! — участковый даже рука об руку потёр. Вероятно не ожидал он такой удачи: — Я вас завтра же и познакомлю. Приходите часикам к одиннадцати в местный ресторан. Там в это время и народу будет поменьше, и Лёня будет там.

Он даже не заметил своей оплошности с именем местного наркодельца, усмехнулась Катя. Он его очень хорошо знает, даже лучше чем сам говорит. Скорее всего они подельники, решила она — она внимательно следила за разговором.

Вдруг участковый как-бы встревожился: «Вы же не потребовали у меня предъявить удостоверение личности!».

— Зачем, — пожал плечами Женя, — к нам плохие люди не приходят: — Раз вы сказали, что наш участковый инспектор, то, значит, вы и есть наш участковый инспектор.

— Нет, нет, — засуетился пришедший, — так нельзя. — А то вы чёрте что можете подумать обо мне.

— Ну, если вы настаиваете.., — тогда давайте, предъявляйте.

Инспектор вновь открыл планшет, покопался в нём, и достал удостоверение.

Мельком бросив взгляд на предъявленные «корочки», Женя сразу понял — удостоверение настоящее, не фальшивка, и фамилия соответствовала сказанной при знакомстве.

Уж кто-кто, а он в удостоверениях хорошо разбирался. Он мог с однго взгляда отличить настоящее удостоверение от фальшивого.

Не напрасно, подумал он с некоторой долей самомнения, я у специалистов практиковался.

Значит, ты, голубчик, работаешь в местном отделении УВД. Тебя должен знать в лицо Томилов. Вот и убедимся, что ты за гусь.

Пока Женя занимался, мысленно конечно, своими предположениями и делал выводы, Катя пошла проводить участкового нспектора.

Вернувшись, она ещё от порога спросила:

— Васильев, а чего это он припёрся? Делать ему что-ли нечего?

— Ох, Катька, Катька! Когда ты уже запомнишь — Куракины мы. Понимаешь Ку-ра-ки-ны.

— А мне Женечка фамилия «Васильевы» больше нравится. Это же наша фамилия? — озорничая ответила Катя, и хитро подмигнула глазом. А потом серьёзно сказала: «Не боись капитан, я не подведу тебя. Я понятливая девочка».

Женька вздохнул — ну, что ты будешь делать с такой проказницей. Наверное за это я и люблю её.

Подумав так, он улыбнулся, а потом продолжил:

— Это он, я так думаю, на разведку приходил. Или, — Женя немного помолчал, — скорее всего он приходил пригласить нас в ресторан.

— Ну, даа.., — притворилась изумлённой Катя.

— Вот именно, что «Да». Он пригласил нас по приказу, или по просьбе Лёни Берегового.

— Вот это более правдоподобно, Женечка. Ой! Надо пересмотреть свой гардероб. Ведь мы пойдём как-бы на смотрины, а не только как представители столичного бизнеса.

— Так то, оно так,.. — Женя посмотрел на себя в зеркало, и констатировал — ну и рожа!