Бесплатный фрагмент - Очевидное да

Есть ли звук падающего дерева в лесу, когда его некому услышать?

Слышен ли крик умирающего, если он один?

Слышны ли слова любви, если вокруг пустота?

Договор

— Что я там забыл? Иди сам, если тебе так наскучила вечность. — Претендент на позицию Очевидца нахмурился, не ожидая ответа. Зная, что он непременно последует и аргументы будут весомы.

— У тебя нет выбора. Игра вот-вот начнётся, и ты в ней — неслучайный свидетель жизни. Ты должен отыграть свою миссию. — Голос был ласков, но непреклонен. — Подтверди готовность стать Очевидцем и начнём.

— Я могу хоть что-то выбрать? Договор даёт только обязанности, или я имею какие-то права?

— Договор даёт тебе жизнь. Иди, живи, не хмурься. — Голос явно терял терпение. — Подтверждаешь?

Договором называли условия игры, пытаясь облечь их в какую-то, пусть и ненадёжную, структуру. Так много людей и так они похожи, что их мысли сливаются в один невыносимый жалобный гул: «Любите меня, признайте меня, цените меня, подтвердите мою правоту, смотрите, смотрите же на меня!»

Отчаянно синхронные мольбы не могли остаться без внимания. В игре появились неслучайные свидетели жизни — Очевидцы.

Была ли у них своя настоящая жизнь, так и осталось философским вопросом, вроде того, что про падающее дерево в лесу. Разумеется, Очевидцы выглядели обычными, располагали собственными фактами и событиями, считали себя вполне реальными. Они не помнили своего назначения: с первым криком при рождении память рассеивалась. Оставалась функция, и идти против неё значило заблудиться, отклонившись от сути. Только некоторые смутно догадывались о своём предназначении, сопоставляя личные траектории с чужими и давая им непредвзятую оценку. Но признаться самому себе, что ты не участник, а всего лишь неслучайный свидетель жизни — обеспечить бессмысленность до конца существования.

Очевидец не привязан к вещам, событиям и людям. У него почти нет собственных стремлений. Он постоянно пребывает в неосознаваемом, но настойчивом поиске того, кто обрадуется стороннему подтверждению своих смыслов. Неслучайный свидетель начинает по-настоящему жить только после встречи с объектом созерцания.

— Подтверж… — А как отличить нормального человека от неслучайного свидетеля жизни?

— Если попытаться сделать из обычного человека Очевидца, он станет сопротивляться чужой открытости. А Очевидцы для этого и созданы. Не любят говорить о себе. Они — слушатели, им интереснее наблюдать, чем демонстрировать. Готовы присоединиться, но не разделяют ничьих ценностей. — Голос звучал нетерпеливо и раздражённо.

— Я буду хорошим человеком? — просительно заскулил претендент на роль Очевидца. — Ну пожалуйста, можно я хоть в этот раз не стану портить жизнь всем, с кем соприкоснусь?

— Будешь, будешь… — усмехнулся голос. — Никто не мешает поступать правильно. Никто не забирает у тебя благих намерений. Но это ничего не гарантирует. Хватит болтать. Давай к делу или проваливай.

Гарантий, действительно, нет. Их нет ни у кого, поэтому обижаться бессмысленно. Но нужно хотя бы выяснить, во что влип.

— Ты расскажешь мне правила? Или я должен сам догадаться?

— Не смеши меня, догадливый! Там такое жалкое время, что ты не только догадаться не успеешь, но даже не сообразишь, что вообще нужно до чего-то додуматься! Если вдруг Очевидец сам себя так определит, вся наша игра пойдёт насмарку. Ставки обнулятся. Но не переживай, ты выйдешь отсюда оснащённым по всем правилам.

— Не томи, что за правила? — манера Голоса отодвигать разговор на недосягаемые высоты раздражала кандидата в Очевидцы, но выбирать не приходилось.

Голос молчал так долго… Стало казаться, что его не то что не существует, но и никогда не было. Вновь зазвучав, тембр Голоса менялся от бесстрастно-нейтрального до мягкой бархатистой ласки, успокаивающей бдительность.

— Логика подсказывает, что хотят того, чего недостаёт. Ну вот эти все банальности: бедные жаждут богатства, не вполне представляя, зачем оно им нужно, не осознавая ответственности. Богатые стремятся к свободе, запирая себя в своих неисчислимых цифрах. Несчастные вожделеют радости, находя в ней новый источник страданий. Даже самые обыкновенные не прочь побыть немного сумасшедшими, если это их ни к чему не обяжет. Только безумцы честны с собой и не пытаются искать нормальности — она за гранью их интересов. Но неизменно одно, для всех общее. Практически все, едва себя осознав, стремятся к уникальности. «Я такой, какой есть, — пытаются донести свою истину до всего мира. Любите меня без условий. Этого я достоин».

— Но это неправильно! — воскликнул будущий Очевидец. — Не такие уж все одинаковые. Как можно любить всех подряд? Должна же быть избирательность, право на предпочтение, несовпадения, в конце концов?

— Наивный ты. Эта потребность в признании исключительности — исходная настройка. Без неё мир стал бы относительно разумным и нам было бы не во что играть.

— Ладно, тебя не переспоришь. Давай правила.

— Даю. Но сначала ты признаешь, что ты Очевидец. Признаёшь? — без тени сомнения в утвердительном ответе пропел Голос.

— Да.

— Отлично. Ты Очевидец. Твоя задача — быть не просто ситуативным свидетелем. Ты должен давать своему объекту подтверждение его собственной значимости.

— Но как я это сделаю? Я не судья и не оценщик.

— Ой, не смеши! — задребезжал голос. — Каждый сам себе оценщик, причём такой необъективный, что тебе и делать ничего не придётся. Записывать будешь или запомнишь?