Бесплатный фрагмент - Обрушение

Глава 1

Я очнулась.

Прошлое, цепь долгих лет моей жизни, представлялось теперь блеклой чередой воспоминаний, размытых временем, будто письмена на прибрежном песке, стёртые волнами неумолимого течения. Ни стремлений, ни целей, лишь пассивное следование воле рока.

Несколько минут потребовалось, чтобы увидеть бездонное небо. Увы, над головой не оказалось ничего иного. Лишь оно.

Безуспешные попытки увидеть хоть кого-то слева, справа не принесли результатов. Вокруг меня лишь сотни застывших, ледяных изваяний.

Ощущение бессилия и окоченения нарастало с каждой секундой. Сознание медленно принимало ужасающую действительность.

Закрываю глаза, но не чтобы вновь погрузиться в сон. Лишь на миг, чтобы отстраниться и попытаться понять, что мне делать. Необходимо срочно найти выход…

Мощный порыв ветра заставляет сильнее сомкнуть веки. Леденящий холод пронзает тело, словно тысячи острых игл из металла. Колючие снежинки обжигают кожу лица, не давая открыть глаза.

Вскоре буря утихает, и воцаряется звенящая тишина.

С робкой надеждой на чудо открываю глаза, в сотый раз, проверяя, не сон ли всё это, а страшная реальность.

Моргая, внимательно оглядываю каменистую местность. Всё осталось прежним. Вокруг возвышаются ледяные стены, устремляющиеся ввысь…

Лютый мороз полностью сковывал мои движения. Странное ощущение, будто тебя замуровали в ледяной плен, и ты теперь наблюдаешь за происходящим сквозь толщу льда. Мыслительные процессы замерли. Мозг отказывался бороться за выживание.

Я лежала на спине, прислонившись к огромной ледяной глыбе.

Итак, моё место пребывания: ущелье, глубиной около метра.

Обстановка: мягко говоря, катастрофическая.

Хотелось плакать от отчаяния, но слёзы тут же замерзали, превращаясь в крошечные ледяные кристаллики на ресницах.

За последние минуты погода резко ухудшилась. Снова поднялся штормовой ветер. По моим ощущениям, температура опустилась до минус сорока.

Превозмогая головную боль, я пыталась трезво оценить ситуацию и понять, что произошло. Оставалось лишь тревожно осматривать окрестности.

Пытаюсь вспомнить, как я здесь очутилась. В голове — лишь обрывки хаотичных изображений: снежная буря, крики, чьи-то силуэты, мелькающие во тьме. Что-то произошло, точно нехорошее. Что-то страшное, отчего память отчаянно пытается защититься, стирая детали катастрофы.

Неужели такой он мой конец? Замерзнуть здесь, в ледяном склепе, в полном одиночестве? От одной мысли по телу пробегает дрожь, и без того скованному морозом. Нет, нельзя сдаваться. Нужно что-то предпринять, чтобы выжить. Даже в безнадежной ситуации.

Медленно, с трудом, заставляю себя пошевелиться. Пальцы одеревенели, и каждый жест отзывается болью. Ощупываю себя, проверяю, все ли на месте. Кажется, да. Толстая меховая куртка, штаны, теплые сапоги — всё, что было надето в момент… чего? Обвала? Нападения? Неважно. Главное, что хоть эта одежда немного защищает от лютого холода.

Голова кружится, в глазах темнеет. Опираюсь на ледяную стену, чтобы не упасть. Нужно осмотреться, оценить обстановку. Возможно, есть какой-то выход из ущелья. Или хотя бы место, где можно укрыться от ветра.

Прищуриваюсь, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь пелену снега. Ветер свищет в ущелье, поднимая в воздух клубы ледяной пыли. Видимость практически нулевая. Но даже сквозь завесу я вижу, что впереди — лишь отвесная ледяная стена. И никакой надежды на спасение.

С трудом поворачиваю голову вправо. Внезапно мой взгляд выхватывает неподвижное тело, лежащее в нескольких метрах. Мне хватает секунды, чтобы понять — это мой напарник, Брайан Уэйн.

Паника мгновенно захлестнула разум. Стало невыносимо холодно и страшно. В животе всё сжалось тугим узлом, и возникло острое желание убежать.

«Не может быть! Нет, нет! Мне просто кажется! — твердила я себе, успокаивая подсознание, готовое к худшему».

Очевидно, что я сильно замёрзла и не могу здраво рассуждать. Возможно, галлюцинации? Напрягая зрение, я пыталась лучше разглядеть. Сосредоточившись, я отчаянно пыталась понять, жив Брайан или нет. С каждой секундой надежда таяла.

Ветер безжалостно бил в лицо.

Предстоит многое понять… Для начала, как мы здесь оказались?

Я пыталась восстановить ход событий. Постепенно картина начала проясняться…

***

Все началось ровно 48 часов назад, на территории Франции.

В ходе расследования очередного преступления, меня, Глорию Берч, детектива отдела убийств полиции Нью-Йорка, и моего коллегу Брайана Уэйна, вместе с группой поиска из местной полиции, направили на обнаружение тел двух убитых девушек.

Альпинисты, покорявшие гору Монблан, нашли тела на одном из отрезков маршрута. Опытные горовосходители знают, что обнаружение мертвых тел на пути к вершине — не редкость. Многие альпинисты-любители погибают во время восхождений. Не все тела эвакуируются спасательными службами, некоторые остаются лежать без захоронения.

Однако в случае с девушками было иначе. Обнаружившие их альпинисты немедленно связались по радиосвязи с базовым лагерем. Информация была передана в местное отделение полиции.

Французские коллеги обратились к департаменту полиции Нью-Йорка и предложили нам, как опытным детективам, сотрудничество в качестве консультантов. Приглашение детективов отдела убийств обусловлено тем, что тела девушек обнаружены без одежды. Согласно свидетельским показаниям, на телах имелись многочисленные колото-резаные раны, в основном в области сердца.

Несколько лет назад полиция Нью-Йорка арестовала и отправила за решётку серийного убийцу, который использовал аналогичный метод убийства. Было доказано восемь эпизодов. Преступник отрицал свою вину. В то время расследованием занимались Брайан и я. Суд быстро вынес приговор, назначив преступнику пожизненное заключение в колонии строгого режима. Через месяц осужденный совершил самоубийство в своей камере.

Французский детектив Эрик Донован, возглавлявший расследование, изучил похожие дела и обратился с предложением о сотрудничестве. Донован предположил, что преступник, совершивший жестокое убийство девушек в горах, может быть подражателем, либо (что ещё хуже) мы ошиблись и посадили невиновного человека.

Чтобы добраться до места обнаружения тел, требовалось преодолеть немалое расстояние. Необходимо было как-то попасть на гору Монблан. Единственный способ — подняться в сопровождении опытных альпинистов.

Так началась наша ускоренная подготовка. В течение нескольких дней нас интенсивно тренировали, инструктировали по технике безопасности и другими необходимым знаниям. В общем, готовили к восхождению.

После двух дней интенсивной подготовки группа выдвинулась на место преступления в составе: меня, Брайана, детектива Эрика Донована и пары сопровождавших альпинистов. Впереди нас ждала легендарная гора.

Монблан — высочайшая вершина одноименного массива в Западных Альпах, расположенная на границе между Италией и Францией, и самый высокий пик в Европе. Горная вершина высотой 4810 метров, круглый год покрытая снегом, по-французски называется Mont Blanc, а по-итальянски Monte Bianco; оба названия переводятся как «Белая Гора». Неофициальное символическое название — «Крыша Европы».

Сложный рельеф и изменчивая погода делают склоны Монблана одними из самых сложных и опасных для восхождений. На большой высоте возможны внезапные изменения погоды: снегопады, лавины и ураганы. Несмотря на опасность, гора Монблан и её ледники всегда привлекают альпинистов и скалолазов. История восхождений богата победами и трагедиями.

Наше восхождение началось по западному гребню и продолжалось около шести часов. Погода стояла теплая. Солнце ярко светило в глаза, а окружающая красота поражала своим чарующим видом.

К седьмому часу пути мы изрядно устали, но до цели оставалось совсем немного. После недолгого совещания было решено не останавливаться. Необходимо добраться до жертв, до наступления темноты, чтобы изучить и зафиксировать данные. Предполагалось, что после завершения работы детектив Донован вызовет два вертолета: один с судмедэкспертом на борту для эвакуации тел, а другой — для нас.

Мы приближались к цели, когда внезапно услышали страшный грохот. А затем… Нас накрыла лавина.

Она обрушилась внезапно, молниеносно, как нечто ужасное, поглощающее за считанные секунды, не оставляя шансов. В такие моменты понимаешь, что человек бессилен перед природой.

Я помню только, как меня мгновенно закружило в водовороте снежной массы. В начале пути вся команда шла в связке, но сила лавины разорвала крепления.

Снежные вихри беспощадно швыряли мое тело из стороны в сторону. Мне сложно описать ощущения, которые я испытала. Не хочу возвращаться к этому эпизоду и переживать его снова.

В какой-то момент я потеряла сознание от сильного удара головой.

Очнулась я здесь, лёжа на снегу, в глубокой расщелине. Немного придя в себя и восстановив последние минуты до падения, теперь можно смело констатировать тот факт, что мы сорвались вниз.

Высота расщелины достигала нескольких сотен метров, и каким-то чудом я осталась жива. Хотя в подобной ситуации не знаешь, радоваться подобному чуду или нет.

Точного времени, сколько я пролежала на спине без движения, определить невозможно. От холода, который парализовал тело, и страха, что я не могу шевелиться, сознание погрузилась в ступор.

Я опускаюсь обратно на ледяной настил и продолжаю лежать неподвижно, соображая, как выйти из сложившейся ситуации. Единственное, что хорошо удаётся, так это смотреть на чистое голубое небо, которое безмолвно возвышается надо мной.

Одновременно с этим ловлю себя на мысли, что несколько часов назад я была решительно настроена, дойти до места преступления и помочь французскому коллеге раскрыть дело. Сейчас же собственная жизнь висела на волоске, и вероятность того, что закончится она сегодня на дне ущелья, возрастала с каждой секундой. Всё важное сразу отходит на задний план. Остается только желание выжить и во что бы то ни стало постараться выбраться.

Нет, Глория. Это конец — первое, что приходит на ум. Я ощущаю себя мертвой, запертой в живом теле. Идут бесконечные минуты, а я не шевелюсь. Страх. Животный страх опоясывает разум сильнее и сильнее. Я вижу перед собой высоту возвышающихся ледяных стен и никаких способов выбраться.

Постепенно я окончательно впадаю в отчаянье, я ложусь на снег, отчетливо осознавая, что на глубине нескольких сотен метров шансы на спасение ничтожны. Если быть до конца откровенной с самой собой, их вообще нет.

Я прекрасно понимаю, что в нескольких метрах от меня лежит неподвижное тело Брайана и ещё кого-то. Второе тело лежит дальше от моего мертвого напарника, и я не могу точно рассмотреть, кто это. Да и не особо хочется туда смотреть и видеть труп друга или коллеги. Конечно, пока я не знаю наверняка, жив кто-нибудь из них, но морально готовлюсь к худшему. Надо быстрее проверить свои подозрения. Возможно, кому-то из них удалось спастись, как и мне. Оставался другой вопрос. Как это сделать?

Главная неприятность заключалась в том, что я полностью дезориентирована. В подобной ситуации нужно попытаться рассуждать здраво, собрав мысли в кучу. Вот только на словах проще сделать, чем в реальной жизни.

Пытаюсь заставить себя рационально думать, но мешает сильная головная боль. Должен же быть способ выбраться отсюда? Да? Выход из любой ситуации всегда есть, исключая смерть.

Так, так. Закрываю глаза. Темнота. Прислушиваюсь к дыханию и медленно считаю до десяти. Странно… Голова совсем пустая, никаких мыслей.

Тишина морально давит на психику. Плохой признак. Напрягаю слух и прислушиваюсь, вдруг кто-то из ребят жив и я смогу услышать хотя бы стоны или призыв о помощи. Всё тщетно. Не слышно никаких стонов или голосов. Только пугающая ледяная тишина.

Голова сильно шумит, а пульсирующая боль в затылке даёт о себе знать с каждой минутой больше. Ну, и немудрено. Падение с такой высоты обеспечивает как минимум сотрясение мозга. Мне повезло, что не раскроило череп. Возможно, сломан позвоночник. Такая вероятность весьма высока. От подобных мыслей начинает тошнить и крутить живот. Сильно хочется в туалет. Как это сделать, если я даже полноценно встать на ноги не могу? Предательская паника дает о себе знать! Чтоб её! Главное успокоиться.

Мозг — это инструмент, которым владеет каждый человек. Как скажу, так и будет. Нужно попытаться договорить, поладить с ним. Сходить под себя не лучшая идея, но по-другому никак не получиться. Собственно, какая разница? Всё равно через несколько часов я умру. Ну, нет… Стрёмно как-то. Вдруг нас всё же спасут? Пусть даже мертвых. Тела отвезут в морг, снимут одежу и обнаружат такое…

«Нет, Глория! Соберись!» — приказываю себе.

Открываю глаза. Взгляд вновь устремляется в небо. Отмечаю, что оно по-прежнему светлое и чистое. Время. Оно неизвестно, но я понимаю, что рано или поздно наступит вечер.

Пора начинать действовать.

Очень осторожно, наконец-то решаюсь проверить, какие у меня повреждения. Пытаюсь сначала пошевелить руками и подвигать пальцами. Шевельнулся большой палец на правой руке. Согнулся, потом разогнулся. Теперь пальцы на ногах. Вроде и связки начали сокращаться одна за другой, и мышцы. На радостях принимаюсь моргать глазами без остановки. Открыть, закрыть, открыть, закрыть.

Похоже, я оживаю.

В мозгу больной пульсирующей болью засела мысль о перебитом позвоночнике. Если подозрения верны, то лежать обездвиженной придётся долго, пока не замерзну насмерть. Высота, которая смотрит безмятежно сверху, не оставляла шанса на то, что я ничего не сломала.

К первому облегчению, пальцы на руках шевелились. Стала пробовать медленно, пошевелить стопами ног. Они оказались функционирующими. Колено левой ноги сильно ныло, впрочем, как и затылок. Я прикинула, что у меня однозначно сотрясение мозга и, вероятно, сломана левая нога. К радости, позвоночник вроде цел. Как тоже мне удалось сесть в первый раз. Возможно на адреналине. Жуткий мороз не даёт трезво оценить ситуацию до конца.

Оперевшись сначала на локти, а затем на ладони, аккуратно приподнимаю тело. Тысячу раз благодарю Вселенную за специальные непромокаемые перчатки. Кто их изобрел — великий человек!

Постепенно мне удаётся принять сидячее положение. Внутренне ликую. Позвоночник цел, не повреждён, и я могу сидеть. Голова жутко кружится. Впереди виднеются размытые силуэты белоснежных стен. Меня сильно тошнит. По-прежнему дико хочется в туалет.

Поверх куртки нацеплено много разного приспособления. К поясу привязан карабин и остатки веревки. До этого момента никогда бы не подумала, что кусок материи вызовет столько эмоций счастья. Веревка обязательно пригодится. Сразу вспомнились передачи «Курсы по выживанию с Беаром Грилсом». Мда… Его советы могут оказаться сейчас актуальными. Только, к сожалению, нет ничего подходящего, из чего развести костер или хотя бы высечь искру. Ладно, с огнём разберусь позже. Сейчас лучше поскорее убраться с льдины и попытаться добраться до ближайшей стены откуда будет лучше видно остальных пострадавших. На неё хотя бы можно облокотиться и увидеть панораму места обитания целиком.

Встать на четвереньки не удастся из-за сильно ноющего колена. Придётся перевернуться на живот и потихоньку начать ползти вперёд. Да, не спорю, веду себя как законченная эгоистка, не вспоминая о тех двоих, которые лежат в нескольких метрах от меня. Человеческая сущность и инстинкт самосохранения обнажается в подобных ситуациях.

Глава 2

Времени понадобилось немало, чтобы преодолеть путь до стены. Голова чудовищно болит, виски ломило так сильно, что глаза, того гляди готовы вылезти из орбит. Нога ныла и простреливала. Адская боль волнообразно накатывала, и это мне совсем не нравится. Состояние резко ухудшалось, а ждать помощи неоткуда.

Преодолев в несколько метров расстояние, я с успехом добираюсь до цели и, облокотившись на стену, переведя дух, начинаю осматриваться.

Брайан лежал ничком, на приличном расстоянии. Рядом с ним застыла ещё одна фигура, раскинувшись на спине, руки в стороны, ноги вывернуты под неестественным углом, что явно указывало на переломы.

Обнаружив на куртке остатки троса, неуклюже дергаю его закоченевшими руками в перчатках. Трос натянулся. Я потянула сильнее и поняла, что он соединяет меня с Брайаном. Решение добраться до напарника возникает мгновенно. С помощью веревки это кажется возможным. Теперь следует убедиться, что она выдержит мой вес и не лопнет, когда я начну подтягиваться.

Нога представляет серьезную проблему. Ползти мне предстояло на животе, а это означало, что каждое движение будет отзываться болью в колене. Плохо дело. Оставалось только перенести основной вес на руки и подтягиваться. Поврежденную ногу придется закинуть на другую, чтобы избежать контакта со льдом. Отличный план, который воодушевляет, если можно так сказать в сложившейся безвыходной ситуации.

Я хотела закричать Брайану, дать знать, что я здесь, рядом и скоро помогу. К сожалению, попытки докричаться не увенчались успехом. Во рту пересохло, голос пропал.

Изо всех сил пытаюсь издать хоть какой-то звук, показать, что жива, но получается лишь шепот. Подсознание твердило, ситуация критическая, но заставляю себя не думать о плохом. Главная цель — добраться до парней.

Но оказалось, всё не так просто. Тело словно сопротивлялось разуму, и я никак не могла заставить себя двигаться. Паника? Да, она самая! Знакомое всем чувство, не так ли? То самое, которое сильнее логики. Она разрушает моментально, если ей не сопротивляться.

В академии, на курсе психологии мы изучали это состояние. Паника — естественная реакция психики и всего организма на стресс. В моменты сильного страха мобилизуются защитные функции, происходит выброс стимулирующих веществ, адреналина и гормонов, которые должны помочь справиться с ситуацией. Но, как известно, теория — одно, а практика — совсем другое…

Пытаюсь успокоиться, повторяя заученную фразу: «Все будет хорошо!». Никогда не верила в волшебные три слова, которые, как говорят психологи, успокаивают и настраивают на позитив. В моей ситуации я понимала, что хорошо не будет. Хуже? Да. Лучше? Нет.

Ком встаёт в горле. Я, не отрываясь, смотрю на неподвижные тела. Не хотелось верить, что в нескольких метрах лежат два трупа. Мозг твердил, что они мертвы и им не помочь. Судьба таки привела меня к двум трупам. Только не к тем.

Ужас душит изнутри. Ощущение катастрофы, страха смерти, инфаркта, инсульта. Я не могу понять своё состояние и уж тем более контролировать его. Страх захлестнул всё. С сознанием творилось что-то необъяснимое. Становилось жутко от осознания, что через несколько часов меня ждёт верная смерть. Единственной надеждой оставалась мысль — кто-то из парней выжил!

С каждой минутой становилось очевиднее, что нас не спасут. Найти человека в расщелине — все равно, что искать иголку в стоге сена. Чуда не произойдет, как в кино.

Начало конца запустило свой механизм. Даже если наверху развернули спасательную операцию и полиция Франции и Нью-Йорка ищет нас, шансы найти нас равны нулю. Даже мой парень с его обширными связями и деньгами не сможет меня спасти. Жизнь за деньги не купишь.

— Эндрю, мой милый! Как же я люблю тебя! Ты лучшее, что случилось в моей жизни, — прошептала я.

Хотелось рыдать, кричать, биться в истерике и наконец, просто умереть. Меня не прельщала перспектива мучительной смерти от обезвоживания и голода.

Работа полицейского — спасать жизни. Детективы выбирают эту службу осознанно: служить обществу, защищать покой, делать все возможное, чтобы мир становился чище.

Веки тяжелели. Глаза устали. Хотелось спать. Я прислушалась к телу. Нога болела, но стараюсь не обращать внимания. Из-за холода боль притупилась. Вероятно, колено сильно повреждено. Требуется медицинская помощь, но об этом можно только мечтать.

«Глория, возьми себя в руки! Некогда раскисать! От тебя зависят жизни Брайана и ещё одного человека, и у тебя нет права жалеть себя! Ты полицейский. Детектив! Ты много раз спасала жизни. Теперь спаси себя и парней. Не будь несчастной, поднимись и помоги парням!», — твержу себе. — Ладно, парни, держитесь! Я иду!».

Ага, размечталась! Я не могу решиться встать на ноги. Боюсь повредить колено окончательно. Решаю ползти. Веревка будет опорой.

Перекатываюсь на левый бок, затем на живот и начинаю медленно продвигаться вперед, держась за веревку. Получалось неплохо. Я помогаю себе руками, волоча обе ноги за собой. Поврежденную ногу мне не удалось положить на другую. Равновесие нарушалось, продвижение замедлялось. Дыхание заметно участилось. Каждое движение требовало огромных усилий и затрат энергии. Изо рта шёл пар. Губы пересохли. Меня мучила жажда.

Вокруг полно снега, казалось бы, проблема решена. Но я вспомнила инструктаж: снег в чистом виде употреблять нельзя. Он вызывает обезвоживание. Нужно хотя бы растопить и только в таком виде пить. Но с «растопить» проблема.

Я облизнула потрескавшиеся губы, продолжая трудное продвижение. Ползти приходилось короткими рывками, часто прерываясь, чтобы восстановить дыхание. Невозможно понять, на какой высоте мы находимся, но дышать становилось тяжелее. Моим лёгким катастрофически не хватало кислорода. В какой-то момент появилось жгучее ощущение, будто их изнутри подпалили, и они медленно стали тлеть.

Прижавшись лицом к заледеневшим перчаткам, я постаралась нормализовать дыхание и дышать ровно. Подняв голову, прищурилась и посмотрела вперёд. Попытаюсь оценить, сколько метров осталось проползти, чтобы добраться хотя бы до Брайана.

«Если не сбавлять темп, то минут через двадцать буду на месте там», — пронеслось в голове.

— Держись, Брайан. Я ползу, слышишь меня?!

В ответ, тишина.

Над головой безжалостно вызывал ветер. Будь я снаружи, то мгновенно бы замёрзла при таком морозе. Но пока я жива, буду бороться до конца. И не только ради себя. Вдруг кто-то из ребят жив, и кому-то удастся выстоять в этих нечеловеческих условиях. Такое вполне реально. В истории полно примеров, когда люди, оказавшись в экстремальных ситуациях, не сдавались. Они бились за жизнь до победного конца. Самое главное — пережить первую минуту ужаса, когда кажется, что всё потеряно. В обычной жизни я не верю в чудеса. Но сейчас мне вдруг захотелось вновь стать ребёнком и поверить в сказку.

За долгие годы работы в убойном отделе жизнь постоянно испытывала меня на прочность. Не раз, балансируя на грани смерти, судьба вытаскивала из самых опасных ситуаций. Видимо тогда моё время не пришло. До этого момента.

Мы с Брайном столько всего пережили вместе за годы службы. Отправили за решётку множество убийц, маньяков и педофилов. Наши жизни не могут так бесславно оборваться из-за какой-то лавины. По крайней мере, мы не заслужили такой участи. Я просто не могу потерять своего напарника. Он — часть моей жизни. Этот парень всегда излучает энергию. Харизматичный, обаятельный красавец с высоким ростом, тёмными волосами и невероятными сияющими глазами. Наш незаменимый Брайан из убойного отдела. Сердцеед. Казанова. Я отказываюсь верить, что он лежит в нескольких метрах от меня мёртвый.

Собрав оставшиеся силы, я решительно двинулась вперёд. Нога горела огнём, её начинало сводить и всё чаще дёргать. По ощущениям, колено сильно опухло из-за перелома. Возможно, кости торчат наружу, но сейчас не время об этом думать. Стараюсь отвлечься от боли и выкинуть плохие мысли из головы. Просто не думать о пронизывающей боли — это всё, что сейчас требуется. Цель — Брайан. Всё остальное может подождать.

Наконец, спустя какое-то время, я добираюсь до своего напарника.

— Брайан! Брайан! Ты слышишь меня? — я шепчу ему на ухо, приблизившись вплотную.

Он не реагирует. Мне пришлось навалиться ему на спину, схватить за плечо и потянуть, чтобы перевернуть лицом к себе. Тело Брайана оставалось неподвижным. Он лежал лицом вниз, прижавшись правой щекой ко льду. Пока я тщетно пыталась развернуть тяжёлое тело, в растерянности, думая, как это сделать, внезапно я поняла, что его щека, скорее всего, примёрзла. При таком морозе оно должна была отморозиться. И всё из-за моей медлительности и жалости к себе! Чёрт возьми!

Несколько безуспешных попыток отнимают последние силы. Тело Брайана упрямо не поддавалось. Казалось, будто оно вмёрзло в ледяную глыбу, на которой он лежал. Я окончательно замёрзла, невероятно измучена и обессилена. Каждое движение давалось с огромным трудом. Одежда причиняла дополнительные неудобства, ограничивая движения. Приходилось тратить энергию, которой у меня почти не осталось.

Схватившись рукой за снаряжение Брайана, я изо всех сил попыталась оттащить его огромное тело на себя. В моём нынешнем состоянии оно казалось весом в тонну. После нескольких минут упорной борьбы с непреодолимыми обстоятельствами тело сдалось и перевернулось на левый бок.

Радуясь, я повернула Брайана лицом к себе. Его лицо покрылось ледяной коркой. Правая щека выглядела ужасно и немного потемнела. На мои попытки привести его в чувство, Брайан не реагировал.

Немного подумав, я сняла одну из перчаток и попыталась нащупать пульс на его шее. Пальцы на морозе быстро замерзали и теряли чувствительность. К счастью, после непродолжительной пальпации удалось, как показалось, ощутить едва заметное биение пульса. Или мне просто хотелось в это верить. Моё психическое состояние оставляло желать лучшего. В сердце сразу же зародилась надежда. Брайан жив! Жив! Его сердце бьётся. Значит, он борется за жизнь! Да, хорошо, но что это меняет в данной ситуации? Он без сознания, часть головы сильно повреждена, из-под шапки виднеется засохшая кровь. Долго он так не протянет.

Я тупо сидела, уставившись на полумёртвое тело напарника, и ничего не делала, понимая, что ничем не могу помочь. Моя рука окончательно онемела от холода. Натянув зубами перчатку обратно, я засунула руку под мышку, пытаясь отогреть. Нужно срочно принимать решение. Но какое?

— Брайан, пожалуйста, если ты слышишь, очнись! Парень, сейчас не время умирать! Слышишь? Я пришла спасти тебя. Нас. Понимаешь? — трясу его за плечи, схватившись за воротник куртки изо всех сил. Моё лицо нависает над ним, вглядываясь в обледенелую мумию.

Оглядевшись по сторонам в поисках выхода, вспоминаю, что в нескольких метрах от нас лежит ещё один человек. Теперь с близкого расстояния я могу хорошо его рассмотреть. Один из альпинистов. Макс. Внимательно посмотрев на его открытые глаза (которые смотрели прямо перед собой, не моргая), стало ясно, мне его уже не спасти.

— Думай, думай, Глория, давай же! — произнесла я охрипшим голосом.

— Брайан, малыш, не умирай. Ты должен бороться за жизнь! Не бросай меня здесь одну, слышишь!?

Никакой реакции.

В стрессовой ситуации и при таком холоде мозг отказывается ясно мыслить и принимать решения. Я пытаюсь сосредоточиться и найти способ выбраться отсюда.

Внезапно в голову приходит одна мысль. Переведя взгляд в сторону, где лежит замёрзшее тело Макса, я решила доползти до него. Со сломанной ногой будет непросто, но другого выбора нет. Собрав волю и остатки здравого смысла в кулак, я решительно двинулась к своей цели.

Отстегнув верёвку от карабина, осторожно продвигаюсь лежа на животе вперёд, помогая себе руками. Подобные упражнения выполняют военные, проползая под колючей проволокой. В моём случае препятствием станет сломанная нога. По пути замечаю, что в ущелье становится заметно темнее. Наступил вечер. И это очень плохо. Чтобы доползти до Макса и обратно, потребуется много времени. Фонарика у меня нет, поэтому на возвращение вслепую можно не рассчитывать. Придётся остаться ночевать рядом с трупом Макса. Выбора нет. Будь что будет. С мыслью о том, что ночь придётся провести рядом с окоченевшим трупом, я продолжила свой путь. По моим расчётам, дорога должна занять около тридцати минут.

Кажется, целая вечность проходит, прежде чем я достигаю намеченной точки и оказываюсь рядом с неподвижным телом альпиниста. Инстинктивно сбрасываю перчатку и ищу пульс на шее, сохраняя слабую надежду на чудо. Увы, парень мертв. Это не стало для меня откровением.

Сейчас важно снять с Макса верхнюю одежду: куртку и брюки. Они пригодятся для сохранения тепла. Как бы цинично ни звучало, Максу они больше не потребуются. Предстоит осмотреть карманы в поисках чего-либо полезного для выживания.

Подобные действия потребовали невероятных усилий. Тело Макса заледенело и стало твердым, как гранитная плита. Снимать одежду с умершего — подло и мерзко. Особенно для человека в погонах. Но когда на кону жизнь, моральные принципы отходят на второй план.

В карманах куртки нашлись: налобный фонарь, энергетический батончик, рация и множество различных карабинов. Разложив находки перед собой, я уставилась на них, как на сокровища. Первым делом хватаю рацию. Кручу в руках, пытаясь включить, но она не подаёт признаков жизни. На корпусе зияет большая трещина. Рация повреждена. Неудивительно. Скорее странно, что она вообще не разлетелась на куски.

В отчаянии начинаю трясти устройство и бить по нему ладонью, как будто это может помочь. На мгновение рация издала писк и включилась. В ней даже послышались потрескивания и помехи, но через секунду снова замолчала. Положив её в карман и надев налобный фонарь, позволяю себе съесть единственный батончик. Возможно, последний раз ем в жизни.

Закончив с «трапезой», отправляюсь в обратный путь в полной темноте. Немного спасает фонарь. Куртку Макса надеваю поверх своей, превращаясь в неуклюжего пингвина. Брюки подстилаю под себя, сооружая подобие ледянки.

Освещая дорогу лучом, едва различаю вдалеке силуэт Брайана. Всё, чего я сейчас хочу — забыться в глубоком сне. С каждым шагом надежда на долгую и счастливую жизнь тает. Мой запас оптимизма исчерпан. Несмотря на сильную головную боль, тошноту и невыносимую боль в ноге, понимаю, что долго не протяну. Шансы умереть от голода резко возрастают после того, как я съела последний батончик.

— Брайан, я вернулась. Слышишь? — легонько коснувшись его руки, произношу я. — Знаю, ты спросишь, где меня так долго носило? Но, знаешь, дорогой, пришлось сбегать за теплой одеждой. Представь себе, я проделала такой путь со сломанной ногой. Так что ты просто обязан выжить!

Брайан остается неподвижным.

Сняв обе перчатки, начинаю ими растирать ему лицо. Подставив ладони к ноздрям, пытаюсь почувствовать дыхание, но мороз не дает ничего ощутить. Ощупываю шею дрожащими от холода, шока и усталости руками. Пульс вроде бы еле прощупывается. Брайан борется. Господи… Впервые за долгую жизнь начинаю молиться. Я не знаю какой-то конкретной молитвы, просто обращаюсь к Богу, с мольбой о помощи.

Было бы лучше перетащить его к стене. Находиться посреди льдов на открытом месте опасно. К тому же ветер пронизывает насквозь, но я на такое не способна. У меня совсем не осталось сил. Нога разрывается от дикой боли. Согнуть её не получается, как бы я ни старалась.

Взвесив «за» и «против», решаю отложить безумную идею с перемещением до завтра, если мы доживем.

Расстилаю принесенные синтепоновые штаны Макса, перекатываю на них Брайана и укрываю его курткой. Сама падаю без сил рядом, придвигаюсь поближе к напарнику, крепко обнимаю его и, приготовившись к худшему, засыпаю.

Глава 3

Спустя шесть месяцев.

После моего чудесного спасения и трагической гибели напарника прежний капитан Тед Броуди, мой хороший друг и наставник в прошлом, ушёл в отставку. Он не выдержал такого удара. Его место занял капитан Лукас Прин.

Мужчина средних лет, в хорошей форме, всегда с суровым выражением лица и пронзительным голосом. Мелкие черты лица казались неуместными на смуглой коже, а темные глаза постоянно сканировали пространство, выискивая малейшие нарушения.

Прин быстро продвигался по карьерной лестнице, что и привело его к капитанскому званию. Не могу сказать, что он пользовался особым уважением в отделе, хотя, несомненно, к этому стремился. Однако большинство коллег его побаивались, опасаясь потерять свои места. Ничего удивительного, чувство знакомое многим.

Когда капитан Прин ворвался в отдел и скомандовал: «Детектив Берч, немедленно в мой кабинет!» — а затем быстро исчез, все поняли, кто станет объектом его внимания.

Оказавшись в кабинете, я сразу поняла: дело принимает серьезный оборот. Распахнутая дверь позволяла мне видеть сотрудников отдела как на ладони.

Рутинные убийства распределялись в порядке очереди, а сложные, деликатные дела, которые не доверишь, кому попало, капитан оставлял за собой.

Десятки глаз уставились на меня, следя за происходящим через открытую дверь, ожидая моей реакции.

До трагедии я бы просто послала Прина куда подальше! Но гибель напарника и долгая реабилитация после того, как меня извлекли полуживой из ущелья, а затем я провела две недели в коме, сломили морально и психологически. Мой внутренний стержень, символ сильной, целеустремленной и амбициозной личности, рассыпался в прах. Полгода ушло на то, чтобы я смогла полноценно вернуться к работе.

Эндрю Гейб, как мой муж, был категорически против моего возвращения в отдел. Да, мы, наконец-то поженились. Скромно, без лишней помпезности, сразу после моего воскрешения и выписки из больницы. Однако как психиатр, Эндрю рекомендовал мне как можно скорее приступить к своим обязанностям. Знал, что работа — моя жизнь, то, чем я дышу, и я не могу представить своё существование без расследований и поимки преступников.

Ещё в подростковом возрасте мой приемный отец сказал, что у меня будет только один шанс вырваться из той грязи, в которой я оказалась.

Моё детство было нелёгким, я кочевала из одной приемной семьи в другую. Биологическая мать была наркоманкой и проституткой, её лишили родительских прав, когда меня однажды нашли на улице, истощенную, грязную, больную, и отвезли в больницу. О своём отце мне ничего неизвестно. Как только мне исполнилось восемнадцать, я сменила имя и фамилию, поступила в колледж, а после окончания поступила в полицейскую академию. Так началась новая жизнь. Я быстро дослужилась до звания детектива, хорошо выполняя свою работу, справлялась с жизненными трудностями и проходила через все круги ада. Моим первым наставником стал тогда капитан Тед Броуди. Именно он сделал из меня настоящего детектива.

Но… С тех пор… Первоклассный детектив Глория Берч умерла. Умерла во Франции, на горе Монблан, в ледяном ущелье, прижавшись к телу своего напарника.

Перерожденная Глория стала другой. Поэтому, услышав приказ капитана, я немедленно схватила пиджак, висевший на спинке стула, поправила прическу и посмотрела в зеркало. Сердце учащенно забилось. Давно мне не поручали серьёзного дела.

С тех пор как я вернулась в отдел, меня занимали в основном старые, нераскрытые дела. Со мной обращались как с хрустальной вазой, и это откровенно раздражало. За несколько месяцев я ни разу не выехала на новое дело. Я превращалась в офисную крысу.

— Эй, Рей, стой! — крикнула я своему новому напарнику, проходя мимо его стола.

— О-о-о, — протянул Томас Шиллети, сидевший за соседним столом, в притворном ужасе, взмахнув рукой.

Мы с Томасом знакомы давно. Он начинал с патрульного и настолько любил свою работу, что какое-то время даже не стремился к повышению. Но со временем, набравшись опыта, Томас понял, можно не тратить жизнь на выписывание штрафов за парковку, а стать детективом. Конечно, для этого пришлось приложить немало усилий и упорства и хорошенько восполнить пробелы в знаниях. Он методично шёл к цели и через пару лет получил всё-таки звание детектива.

Томас Шиллети сравнительно недавно вступил на нелегкую должность, поэтому пафос и гордыня имели место быть.

— Неужто, Глория, ты вляпаешься сейчас в неприятности? Я и не надеялся…

Так Томас злился. Он тоже ждал, как новичок, когда капитан Прин даст ему дело, которое прославит его на весь отдел. Для мужчины самооценка превыше всего.

Капитан Прин был весьма не глуп и знал, что Шиллети совсем пока не готов к «тяжёлой» работе. Как новичок, он был «сырым» для серьёзных дел.

— Ослепительное шоу начинается. Только для тебя, ковбой! — парировала я, поправляя надетый пиджак на блузку.

— Ты что-то натворила, Глория?

— Да. И именно то, о чём ты подумал. Перепихнулась на днях с капитаном. Поэтому судя по всему горячее дело отдают мне.

Парни, сидящие рядом в своих «закутках» захихикали, а Шиллети надул губы, словно старуха.

— Не смешно, детектив Берч. Совсем не смешно для замужней женщины…

— Что, за живое задело?

Рей Макларен сидел с открытым ртом. Его распирало от любопытства, и он был готов вскочить со стула. Поправив слегка свои волосы, когда я подмигнула ему.

— Зацени! Так нормально?

— Лицемерка, — мрачно пробормотал Шиллети мне в спину.

— Отлично! — ответил Рей. — Выглядишь потрясно! А что…

— Никуда не уходи, — бросила я через плечо, направляясь прямиком по коридору, показывая остальным средний палец.

Заложив руки за спину, капитан Прин возвышался над рабочим столом, раскачиваясь на пятках. Адреналин в жилах явно бурлил. От этого он не мог спокойно усидеть в кресле.

— Вы не очень-то торопитесь, детектив Берч, — отчеканил он, недовольно окидывая беглым хмурым взглядом.

— Прошу прощения, сэр.

Прин не сдвинулся с места, а только сердито посмотрел. Сдвинув брови, он опустил глаза на листы, лежавшие перед ним, и видимо не в первый раз перечитал содержимое. Он демонстративно проделывал такое, показывая сотрудникам образцовое поведение полицейского.

— Как продвигается дело Майрона? — оторвав взгляд от листов, спросил он как бы невзначай.

Несколько последних недель я потратила на подготовку досье для государственного обвинения по запутанному делу с одним сутенером, который торговал не только проститутками, но и удачно толкал дурь по всему восточному району. Я работала тщательно, скрупулезно, чтобы не осталось и сантиметра, в который могла бы проскользнуть гнида, выйдя сухим из воды. Некоторые следователи думают так: обвинения предъявлены — работе конец. Но если кто-то у меня срывается с крючка — редко, но бывает, — я воспринимаю это как личное оскорбление и вызов.

— Все готово, сэр. Ну, плюс-минус…

— Дело сможет закончить кто-то другой за вас?

— Да, конечно. Без проблем.

Капитан удовлетворительно кивнул и вновь продолжил чтение. Он внимательно вчитывался в лежащие перед ним листы, изучая детали, при этом постоянно хмуря брови всё сильнее.

Когда капитану задают вопросы, он любит на них отвечать с умным видом знатока. Тогда становится ясно, кто тут начальник, — и раз уж он действительно таковым и являлся, я была не против подыграть.

— Что-то стряслось, сэр? — интересуюсь спокойным и ровным тоном.

— Вы знаете парк Ван-Кортленд, детектив Берч?

— Слышала, но никогда не посещала, сэр. Времени не было заглянуть.

— Я тоже. С проклятой работой времени не остаётся совсем. Так вот. Хочу предупредить вас, детектив Берч, к вечеру о нём узнает весь Нью-Йорк.

— Скверно звучит, капитан. Предстоит серьёзное дело?

Капитан Прин положил руку на отчёт о вызове, словно пытаясь удержать информацию в секрете.

— Девочка девяти лет найдена сегодня в парке возле озера на деревянном пирсе. Обнажённой. Работник парка обнаружил тело утром, когда обходил территорию. Сообщили, что труп ещё не разложился.

Мы помолчали, слушая, как расходятся по воздуху крошечные волны, созданные произнесёнными словами.

— Родителям сообщили? — пытаюсь прикинуть в голове свой дальнейший ход действий.

— Нет. Личность пострадавшей пока не установлена.

— Кто выехал на место?

— Там оказались местные полицейские. Взглянули разок, сообразили, что не их весовая категория, и сразу передали сигнал в наш отдел.

— Отлично. В полиции, как ни странно, полно кретинов, которые готовы несколько часов играть в Шерлока, превращая место преступления в хаос, прежде чем признают поражение и вызовут профессионалов.

— Я бы очень хотел, чтобы делом занялись вы, детектив Берч. Возьметесь? Думаю, настало время двигаться дальше, а ничто так не спасает от депрессии — как кропотливая работа. Поймайте, поддонка. И дайте родителям несчастной девочки надежду, что за смерть их ребенка преступник понесёт наказание по закону.

— С превеликим удовольствием, сэр.

— Детектив Берч, если сочтете моё предложение невозможным, скажите прямо сейчас. Я передам дело детективу Сортни. Он в отделе сейчас один из лучших специалистов. Раскрывает восемь преступлений из десяти. Как и вы в своё время с детективом Уэйном. Простите… — осекся он.

— Всё нормально, сэр, я в форме. Я беру дело и постараюсь оправдать ваши надежды.

— Славно, — он вновь посмотрел на отчёт, почесывая большим пальцем подбородок. — А как ваш новый напарник, Рей Макларен? Справится?

— Да, сэр. На него можно положиться, — кивнула я головой.

Юный Рей был в моей команде второй год. Он начинал с офицера. На данный момент прибывал в звании сержанта. Многие не любят обучать новичков, часто это приходилось делать мне. Когда ты профессионал, твой долг — передавать знания новому поколению.

— Я могу на время его куда-нибудь засунуть, а вам дать более профессионального человека, который понимает, что к чему, — взгляд капитана испепеляющее устремился на меня.

— Если сержант Макларен не потянет, то лучше узнать об этом сразу, прежде чем он станет очередным тупоголовым детективом. Без обид, сэр.

Когда я выбирала нового напарника, то не хотела брать парня, который понимает, что к чему. Рей не путается под ногами, если правильно с ним обращаться, и тормозит куда меньше, чем ветеран. Мне доводилось работать с ним раньше.

— В любом случае главная вы, детектив, — недовольно фыркнул Прин.

— Капитан, поверьте, Макларен справится. Я понимаю, что в связке должны работать два детектива, но сержант Макларен, как раз планирует стать детективом. И опытный наставник, а теперь и напарник как я, только ему в помощь.

— Ладно, под вашу ответственность, детектив Берч, — ледяным тоном ответил он.

Если кто-то из сослуживцев решает стать детективом, то примерно год, новички проходят испытательный срок. Неофициально, но все равно серьёзно. И если Рей сейчас в самом начале ошибётся, то может паковать вещички. Опыт у него уже неплохой, знание сержанта он получил достаточно легко, я не сомневалась, что и на детектива он сдаст экзамен без проблем.

— Всё будет в порядке, сэр! Я прослежу. Нам неоднократно приходилось работать вместе в прошлом году. Он отлично справился и хорошо проявил себя.

— Репутацией рискует не только сержант Макларен, — заметил капитан. — Когда в последний раз вы вели громкое дело? — его проницательные глазки внимательно уставились и сверлили меня.

— Больше года назад, — уверенно ответила я, понимая, к чему он клонит.

Прин не вызывал у меня страха, как у многих коллег. Я уважала его. Методы его работы и управления персоналом были мне близки по духу.

— Точно! Давайте-ка, детектив Берч, закройте успешно дело. И уверяю, мы все будем довольны.

— Постараюсь, сэр, оправдать возлагаемые на меня надежды. Спасибо, что доверяете.

Капитан одобрительно кивнул.

— С этой минуты, детектив Берч, держите меня в курсе событий.

Он перегнулся через стол и толкнул отчёт о вызове.

— Спасибо, сэр. Не подведу.

— Знаю, детектив Берч. Поэтому именно вы стоите в кабинете, а никто другой. Криминалисты выехали. Поторопитесь и вы. Я распорядился отправить туда коронера. На месте будет работать Эдриан Курт. Кажется, ваш давний друг. Понадобятся люди в помощь, сообщите. Четверых сотрудником для начала хватит?

— Да, вполне, — изумленная его щедростью, поблагодарила я.

— Вот и славненько.

Я собиралась уйти, как вдруг он добавил:

— Будет полно журналистов. Они мгновенно слетятся, как мухи на мёд. Скажите сержанту Макларену, чтобы выглядел достойно и не вздумал выезжать на место преступления в спортивном трико, в котором он целыми днями шатается по отделу.

— У меня в ящике есть галстук, сэр. Я прослежу за его внешним видом.

Капитан угрюмо буркнул что-то про жирафа в смокинге и погрузился в дальнейшее изучение очередных отчётов.

Рея, как я и ожидала, не оказалось на месте. Он переходил от стола к столу, с каждым успевая перекинуться парой словечек.

— Что? — выкрикнул он, заметив меня.

— Поторапливайся, Рей! Мы уезжаем.

— С тебя пять баксов, — выкрикнул громко Шиллети, обращаясь к нему.

Рей широко распахнул глаза, как сама невинность:

— Правда? Извини, старина, не в этом месяце. На уме совсем другое, понимаешь?

— Макларен, я пытаюсь заработать на честном споре. Отдашь, когда сможешь!

На лице Шиллети мгновенно появилась гримаса обиды.

Пробежав стремглав мимо них в кабинет, я схватила пальто. Накинула на ходу и покопалась в карманах в поисках мобильника. Оказалось, он лежал на столе. Схватив телефон, я поспешила выйти в холл.

— Похоже, здесь увлекательная беседа, мальчики. Поделитесь?

Я подошла к ним поближе, оттаскивая за рукав Рея, стоявшего возле стола Томаса.

— Не бери в голову, Глория, — мгновенно отозвался Рей. — Просто бестолковый разговор…

— Я поведал Макларену, что ничем хорошим поход не заканчивается, когда капитан вызывает лично к себе в кабинет детектива и передает информацию втайне от напарника, — лицемерно произнес Шиллети. — Дурно отражается на репутации напарника, в отделе. Макларену стоит задумать, с кем он связался.

Шиллети постоянно прикалывался над Реем. Правда, обычно ему хватало ума не трогать моих ребят, а вот Рей чем-то его разозлил. Думаю, завидовал, что он стал моим напарником. Сам же Шиллети входил в команду детектива Тео Сортни, чему я была безумно рада.

— Твоему парнишке будет, о чём подумать, Глория. Нечего отвлекаться на разную хрень! Ну, Макларен, готов покорять преступный мир?

Тут я вспомнила, что забыла захватить галстук. Вернувшись в кабинет, я вытащила его незаметно из стола ящика и, быстро скомкав, сунула в карман пальто, чтобы не давать Шиллети повода для насмешек.

— Рей, в путь! — прокричала я из кабинета. — Нас ждёт куча дел, а остальные пускай протирают свои задницы на стуле!

— Удачи, коллеги! — прошипел Шиллети не очень-то вежливым тоном, когда мы проходили мимо.

Макларен показал ему средний палец, а я сделала вид, что ничего не заметила.

Глава 4

Сегодня стояло отвратительное, пасмурное и дождливое утро четверга. Такое унылое и злобное, будто на дворе не сентябрь, а февраль.

Я вывела из гаража BMW, черного цвета. Официально машины распределяются в департаменте, после чего, каждой паре детективов выдаётся служебная. Когда мне предложили ржавую развалюху, я отказалась. Предпочитаю передвигаться на своей. Моя машина всегда там, где нужно, и в ней никто не бросает на пол обертки от гамбургеров.

Для Рея это станет первым расследованием в звании сержанта и моего официального напарника. Поэтому он чуть из штанов не выпрыгивал, вертясь рядом на сиденье от эмоционального перевозбуждения.

— Неужели нам дали резонансное дело?! — бесконечно тараторя, переспрашивал он, задавая один и тот же вопрос в десятый раз.

— Да.

— А какое?

— Убийство несовершеннолетней.

Остановив машину на красный сигнал светофора, я залезла в карман пальто и, вытащив оттуда мятый галстук, демонстративно протянула Рею. Какое счастье: сегодня на нём светлая рубашка, — дешевая и такая просвечивающая, что видна грудь, — и серые брюки, почти приличные, сидящие на фигуре, как влитые.

— Примерь-ка!

Он посмотрел на галстук так, словно никогда подобного предмета не видел.

— Зачем? — испугано спросил он, беря галстук в руки, как нечто отравленное.

— Ты задаешь слишком много вопросов, Рей.

На какое-то мгновение я испугалась, что придется остановиться и самой повязать ему, чёртов галстук! Похоже, в последний раз Рей надевал его на первое причастие.

Однако долго рассматривая и крутя его в руках, он, в конце концов, справился. Сам.

— Клёво выгляжу, да? — спросил он, наклоняя солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало.

— Однозначно лучше, чем было, — отвечаю с иронией, смотря на дорогу.

Капитан прав. Одежда многое меняет. Галстук: шёлковый, серый с черными тонкими полосками, идеально подходил к белой рубашке Рея. Но кто-то умеет носить хорошие вещи, а кому-то не дано.

Рост у Рея достаточно высокий. Сам он узкоплечий, слегка худощавый, и выглядит лет на шестнадцать. Хотя в личном деле написано, что ему тридцать один. Короткие тёмные волосы, острые черты лица, неторопливая походка, словно выслеживающая добычу.

На Рее галстук казался краденым. Он бережно провел по нему пальцами:

— Клёвый! Откуда у тебя такой, Глория?

— Эндрю как-то оставил в кабинете.

— О, Господи! Только не говори, чем вы там занимались. В какой же он был спешке, что забыл галстук в кабинете! — выпалил Рей, немного засмущавшись.

— Я ни слова не проронила, если ты заметил.

— Вот почему мне почувствовалось сразу, что ткань на галстуке весьма не дурна.

— Рей, тряпочка, что сейчас обвивает шею, стоит больше, чем твоя двухмесячная зарплата. Оставь себе, раз так приглянулся. Эндрю будет не против. Подвернется момент, купи себе несколько.

Он бросил на меня озадаченный взгляд и, кажется, хотел что-то ответить, но передумал.

— Спасибо, Глория. Весьма милосердно.

Мы выехали на более свободное шоссе и свернули направо.

— Мы едем за город?

— В парк Ван-Кортленд. Слышал о таком?

Он отрицательно покачал головой.

— Судя по названию, я там не был.

— Всё когда-то бывает первый раз. Можешь вспомнить, с чем самым страшным тебе приходилось сталкиваться на службе?

— Пока что на ум приходит только тот случай, когда мы выезжали с тобой в городок Виндзор. Дело «Кровавый ангел».

— Мда… Т не лучшие времена. Не поспоришь. Такое даже мне трудно до сих пор забыть.

Рей пожал плечами:

— Я не первый год работаю в полиции, Глория. К чему подобные вопросы? Несмотря на непродолжительный срок служения в полиции, и мне приходилось видать разную жуть.

— Все полицейские, приходящие в убойный отдел, так считают, Рей. Когда-то я и сама так думала. Ничего ты не видел. Ты просто невинная овечка. Знаешь, совсем не прикольно, когда какой-то мудак отвлекается, отвечая на мобильный телефон, и сшибает на проезжей части ребёнка. Или например, перед тобой сидит ребёнок, которого родители которого били головой его стену до тех пор, пока он не перестал дышать. Понимаешь, о чём я? Пока ты видел только несчастные случаи. Теперь, сможешь взглянуть на то, что люди делают сознательно. А это разные вещи, поверь, — похлопала я его по плечу, как бы подбадривая.

— А что там, куда мы едем? Ребёнок совсем маленький? С детьми мне не приходилось ещё работать.

Я нахмурилась.

— Ей всего девять. Предупреждаю, на месте преступления будет работать доктор Эдриан Курт. Как ты помнишь, он не питает к тебе особых симпатий. Прошу, держи себя в руках и веди себя тихо. Нам очень важно закрыть дело с положительным исходом, как для тебя, так и для меня. У нас нет шанса облажаться, Рей. Всё должно идти как по маслу. Я знаю Курта много лет, и сегодня он будет не в восторге от увиденного. А когда узнаёт, что предстоит работать с несовершеннолетним ребенком, вскрывая тело на металлическом холодном столе, настроение его сразу упадает. Ну, ничего. Если собираешься задержаться в убойном отделе и стать хорошим детективом, лучшего коронера тебе не найти. Дам дружеский совет. Постарайся подружиться с Эдрианом, найти к нему подход. Он настоящий профессионал.

Рей замер и слушал, не перебивая ни словом. Я впервые видела его совершенно неподвижным.

— Боже мой! Ей всего девять лет? — переспросил он, проигнорировал нравоучения насчет Курта.

— Да.

— Что произошло?

— Посмотрим на месте. Капитан не стал вдаваться в подробности.

— Вот же хрень! Нет, ну просто не укладывается в голове, — его лицо исказила гримаса разочарования. Он покачал головой.

— Ага. Запомни, когда окажемся на месте преступления, ты должен об этом забыть. Правило номер один: никаких эмоций при осмотре тела. Считай овечек, повторяй таблицу умножения, тупо шути — всё, что угодно. Если нужен совет, как бороться с чувствами, спрашивай.

— Я не зелёный новичок, Глория. Не надо со мной нянчиться. Буду в порядке.

— Надеюсь! Прости, если выступаю в роли мамочки. Смерть Брайана сказывается на мне. Хочешь в будущем стать детективом? Тогда тебе не помешает хороший наставник. Родителям девочки ещё не сообщали о трагедии. Личность жертвы не установлена. Надеюсь, к нашему приезду что-то более детальное прояснится. Криминалисты работают на месте. Когда родители узнают о том, что их ребенок убит, твои чувства их интересовать не будут. Они захотят быть уверенными, что у следствия всё под контролем. Ты станешь их надеждой. Понимаешь?

— Так и будет, Глория, не сомневайся. Я справлюсь.

— Прекрасно. На, почитай.

Я протянула отчет о вызове и дала ему полминуты на то, чтобы просмотреть текст. Сосредоточившись, он стал выглядеть старше и умнее.

— Когда приедем, что первое необходимо выяснить у свидетеля, обнаружившего тело жертвы?

— Кто и как обнаружил жертву?

— Это и так написано в отчете. Жертву обнаружил смотритель парка. Вряд ли он видит трупы малолетних девочек каждый день. Свидетель в шоке и первое время будет талдычить одно и то же, как заведенная кукла.

— Хочешь сказать, от него мало будет толку? — спросил Рей, отбивая ладонями по бедрам какую-то мелодию.

— Именно это и хочу сказать. Никакого!

Рей чуть поморщился. Я заметила это только потому, что внимательно следила за ним.

— Опрос свидетеля — стандартная процедура, — возразил он.

— А кто спорит об обратном? Просто на сегодняшний день от него будет мало нужных элементов для удачного расследования. Постепенно, когда свидетель пару дней не поспит, и будет постоянно прокручивать в голове картину с трупом девочки, тогда-то и всплывут нужные детали.

— И что ты хочешь этим сказать?

— То, что для начала спросим, что свидетель заметил в парке, кроме трупа. Тогда он будет мариновать впоследствии только этот вопрос у себя в мыслях. В итоге вспомнит то, что упустил.

— Ясно. Вот так просто. На месте работает целая бригада криминалистов. Предполагаю, им удастся накопать хоть что-то. Я усвоил, на слова свидетеля уповать не стоит, — он сложил руки в молитвенном жесте.

— Молодец. Самый главный вопрос: о чем ты спросишь родителей?

— О том, кто мог желать зла их малышке.

— Об этом мы будем разговаривать со всеми, кого найдем.

Возникла особая пауза, означавшая, что разговор не закончен.

— Я хороший коп, Глория, — сказал немного погодя Рей.

— Уверена, когда-нибудь ты станешь отличным детективом, а сейчас тебе необходимо учиться и учиться.

— Да, но для этого совершенно необязательно носить галстук и прессовать меня.

— Приятель, тебе не пятнадцать лет. Ты выглядишь как идиот без соответствующего прикида.

Рей коснулся пальцами галстука и ответил, тщательно подбирая слова:

— Я понимаю, что не такой, как все копы. Родился в Небраске и не ношу каждый день форму, но я постоянно пытаюсь поступать по совести. Шиллети за это меня вечно достает. Коп — продажный элемент большой машины под названием политика. С этим утверждением я не совсем согласен. Я пришёл в полицию спасать и помогать людям, а когда вижу несправедливость, меня коробит.

Глаза Рея увлажнились и в упор глядели на меня.

— Выбрось подобный бред из головы, Рей! Не важно, откуда ты родом. Происхождение изменить невозможно, так же, как и переродиться, так что даже не думай о системе в целом. Важно то, куда ты движешься и к чему стремишься, — улыбнулась я, чтобы как-то его подбодрить. — Не все копы продажные.

— Знаю. Я же здесь, так?

— Да. И моя задача — помочь тебе пойти дальше! Один из способов выбрать направление — сделать вид, будто ты уже прибыл. Мысль ясна?

На лице Рея ничего не отразилось.

— Ладно, объясню по-другому. Вот простой пример. Посмотри, на какой тачке мы едем. Как думаешь, почему я езжу не на служебной?

Рей пожал плечами:

— Потому что можешь позволить личную тачку, имея богатого мужа.

— То есть ты решил, что машина нравится моему эго? — спросила я, ткнув в его сторону указательным пальцем. — Рей, не обманывайся: всё не так просто. Мы не мелких воришек ловим: убийцы — крупный хищник. Приехать на место преступления в побитой полицейской машине — значит проявить неуважение, показать, что жертвы не заслуживают лучшего. Людей такое напрягает.

— Сколько тонкостей. А им, не всё ли равно, на какой тачке приехали детективы, когда убили их близкого человека?

— Как выяснилось, не всё равно. Так ты подчеркиваешь статус. Видя, на какой ты тачке, у людей срабатывает примитивная логика: значит, детектив настолько крут, что заслужил такую. Люди ленятся думать. Им и невдомёк, что тачка принадлежит лично тебе. Если хочешь победить, ты должен чувствовать себя победителем! Понимаешь?

Он вновь коснулся узла на галстуке.

— Банально: нужно лучше одеваться, ездить на крутой тачке, и тогда любое преступление раскроется на раз, два!

— Нет, тут нет ничего простого, но от мелких деталей зависит успех. Правила придуманы не зря, и об этом нужно помнить, прежде чем нарушать их.

Выехав на пустую трассу, я позволила машине показать себя во всей красе. Я знала, что еду точно с разрешенной скоростью, ни на милю больше. Рей хоть и поглядывал на спидометр, но помалкивал. Возможно, думал о том, с какой занудой он связался.

В жизни достаточно волнующих событий, которые обрушиваются в самый неподходящий момент, так что усиливать драматизм совсем необязательно. Скоро Рей это поймет.

Глава 5

Криминалисты привезли на место происшествия переносные прожекторы, настолько мощные, что их света было бы вполне достаточно, чтобы посадить самолет. Вокруг высились деревья и различные кустарники. Парк был богат на разную растительность. Возле ограды, отделявшей парк от улицы, теснилась растущая толпа зевак: пожилой мужчина, теребящий в руках утреннюю газету, молодая парочка с миниатюрной трясущейся собачкой, атлетичные бегуны, которые утирали полотенцем стекавший пот со лба. Внутри огороженного лентой участка находилось шесть экспертов: один из них работал рядом жертвой, другие что-то рассматривали на траве. Рей направился к толпе находившихся неподалеку от места преступления в поисках единственного свидетеля.

Я поприветствовала криминалистов и, подняв над головой ленту, ступила на деревянный пирс. Склонившись над телом девочки, я почувствовала себя весьма мерзко. Какая всё же нелегкая у нас работа. Тельце девочки смотрелось крошечным, несмотря на её девятилетний возраст. Поначалу мне показалось, что ей не больше четырех. Тело истощено, а светлая кожа была совсем прозрачной и очень тонкой. Девочка лежала на пирсе, выходящем к озеру. Убийца уложил её на правый бок. Жертва полностью обнажена.

Внимательно вглядываясь в каждый участок, я пыталась уловить телесные повреждения, нанесенные убийцей. На запястьях рук виднелись следы наручников. Похоже, девочку держали прикованной достаточно длительное время. На обеих руках в районе сгиба локтей виднелись следы от инъекций. На шее красовались отметины пальцев от удушения. Вокруг лодыжки правой ноги аккуратно обмотан шнурок, завязанный бантиком. Шнурок самый обычный, обувной, чёрного цвета. Такой можно встретить чаще на мужской обуви.

В голове пульсировала мысль: зачем этот бантик? Издевательство? Зловещий знак? Или убийца просто сошел с ума и бантик — проявление его безумия? Я аккуратно развязала шнурок, стараясь не повредить узел. Возможно, в нем кроется какая-то подсказка. Обувной шнурок дешевый. Ничего особенного. Но почему именно завязали бантиком?

Осмотрев тело повторно, я заметила мелкие ссадины и царапины на ногах. Скорее всего, девочка пыталась вырваться, сопротивлялась. На лице проступали синяки. Удар был нанесен, по всей видимости, тупым предметом. Без сомнения, перед смертью её пытали.

Фотограф щёлкал затвором, фиксируя каждую деталь. Я знала, что снимки станут частью дела, и, возможно, помогут выйти на след убийцы. Но сейчас, глядя на безжизненное тело девчушки, ощущался лишь гнев и бессилие.

Мысли хаотично перебирали варианты: наручники, инъекции, удушение, бантик… Садист? Маньяк? Педофил? Или просто случайный убийца, сорвавшийся с цепи? Ответы на вопросы мне предстояло найти в ближайшее время. И я сделаю это, чего бы ни стоило.

Пора заканчивать осмотр. Чем дольше тело находится на воздухе, тем сложнее будет установить точное время смерти и собрать улики.

Подняв голову, я посмотрела за ленту оцепления. Народу собралось довольно много. Полицейские, криминалисты, журналисты. Трясясь от шока, между ними стоял наш свидетель. Его не сложно было заметить. Мужчина держал трясущимися руками пластиковый стаканчик с кофе, уставившись в одну точку.

Репортёры съезжались, как на маскарад, доставая оперативно из машин камеры и различное оборудование.

Попыталась выискать Эдриана. Где его только черти носят? Наконец мой взгляд выхватил его случайно, среди толпы. Коронер стоял поодаль от бурлящей суеты и, не торопясь курил, неторопливо затягиваясь сигаретой.

Ещё не время его звать.

Эдриан Курт давно работал в Департаменте полиции. И сколько бы он за свою практику не вскрыл тел, детские трупы всегда оставались для него особенными. Он с трепетом и деликатностью работал с детьми. Всегда максимально сосредоточенно и угрюмо. И, несмотря на это, обладал невероятной обаятельностью и позитивным настроением. Почти всегда. Хотя по натуре был интровертом. Он предпочитал уединение, (можно подумать, на работе этого не хватает), коллекционировал виниловые пластинки, любил джаз. Приходя домой, Эдриан любил слушать хорошую музыку, заказав ужин из ресторана, так как был закоренелым холостяком. Последнее время я не больно-то его расспрашивала на личные темы. После случайного секса несколько лет назад этой темы я старалась избегать.

Сегодня на нём надето серое пальто, едва доходившее до колен, джинсы и чёрная водолазка, которая хорошо подчеркивала фигуру. Что-то в его внешности изменилось, и я только сейчас это уловила. Он сменил прическу. Теперь она стала более стильной и идеально подходила для его острых черт лица. Мда… Такой стильный парень сведёт с ума немало девушек.

Эдриан заведует целой лабораторией, а его многочисленные молоденькие подчиненные так и вьются вокруг, пытаясь подцепить его на крючок. Пока он держит оборону и непреклонен.

— Глория! — окрикнул меня идущий навстречу Рей. — Сказать, чтобы позвали доктора Курта?

— Нет, пока не стоит. Когда он будет готов, сам придёт. Пока он даёт нам время самим поработать с телом. Приступим. Что ты видишь?

Рей нерешительно подошёл к трупу девочки и, присев на корточки, внимательно осмотрел.

— Тоже, что и ты. Труп несовершеннолетней, которую кололи всякой дрянью. Судя по всему, убийца оставил фирменный знак, — Рей указал пальцем на шнурок, завязанный на лодыжке. Он развернулся вполоборота и вопросительно посмотрел на меня, ища подтверждение сказанных им слов.

Засунув руки в карманы пальто, я поёжилась от холода.

— Не думаю, что её стабильно накачивали, Рей. Посмотри на истощение и почти прозрачную кожу. Больше похоже, что убийца выкачивал из неё кровь. Посмотрите, как лежит тело. Его специально выложили для нас. Голая и, скорее всего, подвергшаяся пыткам девочка, оставленная лежать на пирсе. Да, это производит мощное впечатление. Нет никаких признаков сожаления или раскаяния, никаких попыток закрыть жертве глаза или перевернуть лицом вниз. В мизансцене всё буквально кричит о расчёте и наслаждении действом. Ему нравилось то, что он делал с жертвой. Вот почему убийца хотел, чтобы мы это увидели.

— Серьёзно? — изумленно переспросил Рей, теперь более детально присматриваясь к трупу девочки.

— Есть ещё вариант. Он мог морить её долгое время голодом. Однако, чтобы довести ребенка до такого истощения, потребовалось бы много времени.

— Такая вероятность не исключена. В отчёте сказано, что девочка числилась без вести пропавшей две недели.

— Верно. Может, накроем её? Как-то не гуманно, что ребёнок лежит перед нами обнаженный, — предложила я.

Рей встал и, обойдя вокруг, встал рядом со мной. Я заметила его бледность, но вида Рей не подавал.

— Слушай, прозвучит грубо, но ей уже ничем не помочь, Рей.

— Жестоко так говорить. Жестоко по отношению к жертве! Она всего лишь невинное дитя. — Он едва сдерживал эмоции, хотя и пытался спрятать накатившие чувства. Я заметила, его глаза заблестели от слез, и это точно не из-за сильного ветра.

— Послушай, несколько минут назад по дороге сюда я предупреждала, чтобы ты учился отключать эмоции. Мы приехали не для того, чтобы сострадать и оплакивать жертву. Для подобного ритуала существуют родители и куча родственников. Наша работа — труп. Не важно, какого он возраста, роста, расы. Будешь каждый раз принимать произошедшее близко к сердцу и сострадать каждой жертве, а их будет немало в твоей карьере, можешь начинать паковать манатки прямо сейчас.

Рей ничего не ответил, только помотал головой, как провинившийся школьник. Да, мне необходимо оставаться жёсткой и бессердечной. Рей должен брать с меня пример: учиться быть стойким и непоколебимым в любой ситуации. Когда берешься за расследование, всегда сложно абстрагироваться и трезво мыслить. Опыт приходит с годами практики, когда, направляясь на очередной вызов, относишься к этому, как к рутинной работе.

Толпа за лентой заметно оживилась. Повернув голову на шум, я увидела приближающегося Эдриана Курта.

— Только его и не хватало. Сейчас начнется! — недовольно фыркнул Рей.

— Держи себя в руках. Просто слушай. Это всё, что от тебя требуется.

— Как скажешь, босс.

Эдриан шёл не спеша. Дойдя до места, сперва он поставил свой чемоданчик на деревянный пол. Открыл, достал печатки, бахилы и спрей. Пока он проделывал процедуру молча, игнорируя наше присутствие.

Пауза затягивалась, а напряжение заметно нарастало.

— Глория, — начал он с лёгкой иронией в голосе — рад снова видеть тебя на месте преступления. Не знаю, как кому, а мне тебя очень недоставало! — он одарил меня натянутой вымученной улыбкой.

— Спасибо. Я скучала по твоему чёрному юмору.

Он демонстративно прошёл мимо нас по направлению к жертве. Опустился на колени и приступил к осмотру.

— Вижу, ты быстро определилась с новым напарником? — спросил он, между делом осматривая шею жертвы.

Какие-то силы удерживали меня, чтобы не врезать ему.

— Да. Ты знаком с сержантом Реем Маклареном. Так что не начинай разыгрывать комедию.

— И не думал! Рей, верно? — он поднял голову, пристально посмотрел на Макларена и быстро отвернулся.

— Всё верно, доктор Курт, — среагировал Рей, как малолетний мальчишка, которого привели на осмотр к доктору и сняли штаны. — Сержант Рей Макларен.

Рей протянул руку для рукопожатия, но Эдриан проигнорировал жест, продолжая осмотр.

— Какого хрена ты себя так ведешь, Эдриан? — Я подошла к нему и низко склонилась, нависая сверху.

— Глория, ты как мать тигрица, сразу нападаешь. Не видишь? Я в перчатках! И, между прочим, пытаюсь работать. Поэтому не могу пока ответно пожать руку новоиспеченному сержанту Макларену. Остались вопросы? — он метнул недовольный взгляд через плечо.

— Да пошёл ты! Да, у меня есть вопросы. Время смерти жертвы?

— Около шести часов назад.

— Причина смерти? Удушение?

— Предварительно — да, исходя из видимых отпечатков пальцев, оставленных на шее. Точнее сложно сказать без вскрытия. Сама знаешь, иногда визуальный осмотр дает ложные выводы. Когда тело будет на столе, я более тщательно его осмотрю и поработаю над вскрытием.

— Что ещё можешь сказать?

— Предположительно имело место быть половое проникновение. Вряд ли добровольное. Считай фактом надругательства.

— Отстой. Остальные сведенья мне понадобятся сегодня, — отойдя обратно на место, заключила я деловым тоном.

— Ты всегда очень требовательна ко мне, Глория. Когда-то такое дерзкое поведение мне безумно нравилось, но теперь всё в прошлом. Сейчас тебе придется встать в общую очередь, как линейные детективы. Таковы новые правила вашего капитана. Извини, дорогуша, придётся тебе подождать.

Эдриан встал с колен и дал знак рукой криминалистам, чтобы те принимались за работу, упаковывать тело.

— Курт, ты же знаешь, мне плевать на бюрократию и правила, важен только результат вскрытия. Это дело у капитана Прина стоит в приоритете, потому что в нём фигурирует несовершеннолетняя. А теперь как мы все видим, это не просто случайное убийство. Не думаю, что возникнет проблема с очередью, как только я доложу ему результаты первого осмотра с места преступления.

— Да, да… Подобные лова я слышал сотни раз. Понимаешь, в чём фокус. Именно начальство в лице капитана Прина и запретило нам расставлять приоритеты. Поступившие трупы обслуживаются в порядке поступления. К этой малышке смогу приступить не раньше завтрашнего утра. Не знаю, в какое время суток, сразу предотвращая твой очередной вопрос. Постараюсь побыстрее. Обещать ничего конкретного не могу.

Он подошёл и, крепко меня обняв, чмокнул в щёку. Затем снял одноразовые перчатки, протянул руку Рею и крепко пожал.

— А теперь, дамы и господа, с вашего позволения, извольте откланяться. Меня ждёт море работы, впрочем, как и вас.

Как только мы втроем вышли за ленту ограждения, на нас сразу же набросились репортеры. Они облепили нас со всех сторон и не давали прохода, бесконечно засыпая вопросами.

— Так, уважаемые журналисты, — произнесла я громким голосом. — Давайте-ка успокоимся, и вы не будете устраивать балаган на месте преступления! Пока никаких комментариев полиция дать не может. Мы, как и вы, недавно приехали и ещё толком не успели во всём разобраться. Завтра в пять часов вечера состоится первая пресс-конференция, где вы сможете задать свои вопросы. Постараемся на них подробно ответить. Поэтому сейчас мирно расходитесь и не мешаете работать. Полиция будет делать свою работу, чтобы завтра дать вам пищу для обсуждения.

Кажется, речь подействовало на некоторых, и они потихоньку стали расступаться. Нам с трудом удалось пробраться сквозь толпу и добраться до свидетеля.

— Рей, через несколько минут вернись на пирс. Криминалисты должны выяснить к этому времени имя жертвы.

— Ладно.

Видимо, он не до конца пришёл в себя от проделанных Куртом фортелей. Выглядел Рей подавленным.

— Ты готов? Твой выход. Приступаем к опросу свидетеля.

Перед нами предстал невысокого роста, плотного телосложения, с большими залысинами на голове, мужчина старше средних лет. Его била мелкая дрожь, а взгляд серых глаз стал стеклянным и безликим, словно он смотрел сквозь пространство.

Увидев нас, мужчина засмущался и поспешил выбросить свой стаканчик, но, оглядевшись по сторонам, не обнаружил поблизости урны. Тогда он сжал его крепче в руках, глядя широко открытыми глазами, готовясь к приговору.

В отчёте сказано, что мужчину зовут Кларк Смит. Шестьдесят три года. Восемь лет подряд трудится в парке Ван-Кортленд смотрителем. Никаких приводов в базе данных не нашлось. Смит был кристально чист.

Мужчина выглядел настолько несчастным и жалким, что хотелось его обнять, утешить и напоить горячим чаем. Один из типов мужчин, привыкший к тому, что о нём постоянно заботятся женщины.

Я вынула из кармана блокнот и авторучку. Глаза Смита расширились ещё больше, а руки затряслись сильнее.

— Здравствуйте, мистер Смит! Я детектив Глория Берч. Это мой напарник, сержант Рей Макларен. Мы хотим задать несколько вопросов. Арестовывать вас никто не будет, расслабьтесь. Нам известно, вас опрашивали местные полицейские, прибывшие первыми на место преступления, но придётся повторить для нас вашу историю заново. Мы прекрасно понимаем, что сейчас вы прибываете в шоке. Давайте отойдем в сторону и немного побеседуем, хорошо?

Смит кивнул головой. Кажется, сказанные слова произвели на него успокаивающий эффект.

— Итак. Что вы делали сегодня утром, перед тем как зайти в эту часть парка?

Смит перевёл дыхание и облизал губы.

— Ну… Это… Мы, как обычно, работали в парке всей бригадой. Наша смена начинается в шесть утра. У каждого работника свои обязанности. Одни подметают, другие собирают обертки, вывозят мусор, чистят пруд. Моя задача –проследить за оперативностью бригады и сделать контрольный обход парка, чтобы посетителям было комфортно проводить здесь время. Конечно, вы видите, парк огромен, и он не закрывается на ночь. За мою службу ничего подобного в парке никогда не происходило… — Смит, приоткрыв губы, уставился в пространство. Затем отхлебнул из стаканчика холодный кофе. — Простите. Наверное, не совсем то, что вы хотели услышать…

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил вежливо Рей, взяв инициативу допроса в свои руки. — Даже самые незначительные детали могут быть важны для следствия.

— Как скажете. Так вот. Вчера вечером я делал обход, как всегда перед концом смены. Людей в парке находилось немного. Стоял относительно тёплый осенний вечер, было около десяти часов. И тут я обратил внимание на одного парня, который стоял у самого озера, где сейчас лежит несчастная девочка. Даже не знаю, почему я обратил на него внимание. Мне показалось, он странно оглядывался по сторонам и был чем-то обеспокоен. Когда тип заметил меня, то испугался и поспешил быстро скрыться в глубине парка. Больше я его не видел. Обычно моя смена заканчивается в восемь вечера. Почему я задержался в этот день, у меня нет объяснений, — Смит виновато пожал плечами.

— Как он выглядел?

— Ну… Дайте-ка вспомнить… Лет, тридцать — сорок. Худощавый. Светлые волосы. На нём был классический костюм чёрного цвета. Помню, как я про себя подумал, что такой костюмчик стоит немалых денег, да и не часто увидишь в парке посетителя в костюме. Я бы сказал, выглядел мужчина представительно и дорого. От состоятельных людей веет за версту богатством. Знаете, такие персоны, как правило, работают на Уолл-Стрит, ездят на дорогих тачках и сорят деньгами направо и налево.

— Вы сможете поработать с художником и составить портрет того человека? — оживившись, спросила я.

Конечно, я не питала иллюзий по поводу того, что Смит и впрямь видел преступника. Но счетов такую информацию тоже глупо скидывать. Порой преступники допускают ничтожные, глупые ошибки и легко попадают в ловушку. Скорее всего, это был обычный посетитель, который зашёл проветрить мозги после тяжелого трудового дня. Постоять в тишине, посмотреть на спокойную гладь воды. С тем же успехом можно подозревать каждого входящего в парк.

— Хм… Простите, детектив, я его не очень хорошо разглядел. В тот момент я находился довольно далеко, поэтому черты лица не видел отчетливо.

— Вы же как-то поняли, что он хорошо выглядел?

— Внешний вид говорил об этом. На чертах лица я не заострился.

— Ладно, — разочарованно кивнула я головой. — Теперь переедем к более неприятной части разговора, мистер Смит. Расскажите подробно, как вы обнаружили жертву?

Он тяжело сглотнул.

— Хм.. Ну… Я… Так. На деревянном помосте что-то лежало. Сначала я подумал, что это собака — знаете, иногда сюда забредают бездомные, бродячие, — и… я подумал: «Что там?». А затем подошёл ближе и… — он уставился в свой пластиковый стакан, рассматривая оставшеюся жидкость. Его руки задрожали. — Это оказалась маленькая девочка, совсем юная. Первое, что я предположил, она лежит без сознания. Опустившись на колени, я слегка потряс её, но она не реагировала. Затем взял руку, а она… была такая странная. Холодная и… неподвижная. Тогда я приложил ухо к груди, посмотреть, дышит ли она, но ничего не услышал, даже биение сердца. И тут стало понятно: девочка мертва. Простите, детективы, знаю, что труп трогать нельзя до приезда полиции, но я действовал по наитию. Хотелось помочь. Только потом вспомнил, что я прикасался к трупу. Просто я подумал, может девочка тонула, и ей удалось выбраться на пирс. Понимаете, она могла быть живой.

— Вы всё правильно сделали, мистер Смит, — мягко произнесла я. — А что было потом?

— Я воскликнул: «О Боже!», и скорее побежал в офис рассказать начальству о находке. Мы сразу позвонили в полицию. Божечки, как такое могло произойти? В наше время дети не в безопасности!

— Всё в порядке! — прервал Рей. — Не волнуйтесь, мистер Смит. Если вспомните ещё что-то, дайте знать, ладно? А пока поберегите себя. Вы нам понадобитесь. Возьмите парочку выходных и на досуге хорошенько подумайте о случившимся. Возможно, вспомнятся какие-то детали…

Рей взял у Кларка Смита адрес и номер телефона, взамен оставив свою визитку, после чего мы отправились к криминалистам.

Глава 6

По дороге мы столкнулись с Эдрианом. Он спешил к своей тачке, чтобы как можно быстрее свалить отсюда.

Криминалисты делали снимки и сыпали на деревянные доски пирса порошок для снятия отпечатков пальцев; местные полицейские переговаривались с парнями из морга, которые притащили носилки. По траве теперь были рассыпаны треугольные маркеры с цифрами.

Возле деревянной перекладины, присев на корточки и что-то внимательно разглядывая, пристроилась Миа Фокс. Я сразу узнала её прямую осанку, которую ни с чем не перепутаешь, даже под рабочим комбинезоном.

Фокс была уважаемым криминалистом среди коллег. Стройная, смуглая, сдержанная, очень своенравная и нетерпящая бестолковых полицейских.

— Привет, Миа! — поприветствовала я, остановившись перед лентой.

— А… Смотрите, кто вернулся! Глория, малышка! Ну как ты поживаешь, дорогая? — откликнулась она, выпрямляясь и снимая маску.

— Привет, Макларен! — помахала она ему рукой.

— Приветствую! — довольный, как чеширский кот, крикнул он в ответ.

Мне показались эти жесты подозрительно странными. Откуда они так хорошо знают друг друга, что за простак общаются на «ты»? Я знаю Миа не первый год, и за ней не водилась легкомысленность к новичкам.

— Ребята, помните, что вы задолжали мне бутылку виски?

Месяц назад мы пообещали, что с нас причитается выпивка, если Миа поможет быстро сделать анализ крови по одному делу. С тех пор мы повторяли: «Надо как-нибудь встретиться», — но дальше слов дело не шло.

— Конечно, помним! Загляни как-нибудь ко мне в кабинет, отдам должок. Твоя бутылка спокойно покоится в шкафчике в моего стола — улыбнулась я. — Что тут?

— Белая девочка от семи до девяти лет, — ответила Миа. — Установили личность. Зои Фостер. Я перекинулась парой слов с Куртом, он констатировал кровоподтеки на шее. Рабочая версия смерти — удушение. Он предполагает, что её убили около шести часов назад. Тут что-то не сходится. Тело почти не тронуто насекомыми.

— Получается, пирс не место преступления? — спросил подошедший Рей, не сводя глаз с Миа.

— Абсолютно верно, Эйнштейн, — подтвердила она. — На деревянных досках никаких следов, даже капли крови нет. Девочку убили в ином месте, потом тело показательно перенесли сюда.

— Нашли что-нибудь интересное?

— Да, — кивнула Миа. — Похоже, тут тусовалась местная молодежь — сигаретные окурки, банки из-под пива, жевательная резинка. После ареста можно проверить находки на связь с подозреваемым. Это будет сущий кошмар! Честно говоря, думаю, подростки здесь ни при чём. На перилах полно отпечатков пальцев. Да, и ещё одно… Хотя лучше взгляни сама, Глория.

Я нырнула под заградительную ленту. Криминалисты отошли в сторону. Рей увязался за ними. Это были молодые парни. Похоже, стажеры. Тут я вдруг подумала, какими глазами они смотрят на меня? Невозмутимый детектив хладнокровно, с ничего не выражающим лицом идёт к убитой девочке.

— Похоже, она сопротивлялась, — заметила Миа, усевшись возле трупа, поднимая руку девочки, которая уже лежала в мешке. — Посмотри, сломаны несколько ногтей на руках. Сомневаюсь, что удастся найти ДНК. На вид они чистые, но в любом случае мы проверим.

В этот момент мне захотелось сбежать с места преступления или заорать во весь голос: «Стойте! Уберите руки! Оставьте тело малышки в покое. Убийца и так отобрал у неё всё, что мог. Он лишил ребёнка жизни. Теперь у неё появится новая загробная жизнь. Для тех, кто верит в несусветную чушь…».

— Вот это я и хотела показать, — сухо бросила Миа, видя моё замешательство.

— Спасибо, это очень важно.

— Как ты?

Она с любопытством взглянула на меня, приподняв одну бровь.

— Если скажу, что отлично, то совру. Признаться честно, не очень. Работа даёт мне шанс двигаться дальше. Этим и спасаюсь.

— Держись, дорогая. Ты взяла в напарники Макларена? Почему?

— Он способный, — отвечаю, пожав плечами. — Мозги на месте, работает смекалка и интуиция. При правильном подходе из него выйдет отличный детектив. По крайне мере, он быстро добрался до звания сержанта. Это похвально.

Мы оглянулись. Рей стоял за лентой ограждения, засунув руки в карманы, и медленно раскачивался на пятках, то и дело, укаткой посматривая в нашу сторону. Завидев, что Миа с заинтересованностью смотрит на него, он подарил ей очаровательную улыбку.

— К тому же он такой симпатяга! — наклонившись поближе, прошептала Миа.

— Возможно и так. Тебе видней. Никогда не рассматривала Макларена как объект вожделения.

Я отвернулась, стараясь скрыть легкую улыбку. Миа всегда умела поднять настроение даже в самые мрачные моменты. Её цинизм и прямота были как глоток свежего воздуха в этом затхлом мире смерти.

— Ладно, хватит о Макларене. Что у нас с уликами? — спросила я, возвращаясь к делу.

Миа вздохнула и снова склонилась над телом.

— Кроме сломанных ногтей и нескольких ссадин, ничего особенного. Похоже, убийца был осторожен. Но мы найдем его, не сомневайся.

Я кивнула, чувствуя, как внутри поднимается волна решимости. Мы найдем его. Ради этой девочки.

Распрощавшись с Миа, я вернулась к Рею.

— Личность убитой установлена. Зои Фостер. Пробей по базе.

— Что сказала Фокс?

— Нашла следы сопротивления. Сломано несколько ногтей на пальцах рук.

Мы двинулись к машине. По дороге я повторно, внимательно оглядела местность. У убийцы было множество вариантов незаметно пронести жертву к пирсу. Камеры наблюдения стояли не везде и не факт, что они рабочие. Нужно как можно быстрее запросить видео.

Достав ноутбук из машины, Рей поставил его на багажник и начал быстро перебирать пальцами по клавиатуре.

— Есть! Зои Фостер, девять лет, четыре фута девять дюймов, худощавого телосложения, светлые длинные волосы, глаза голубые. Проживала по адресу: Восточная сторона 48-й улицы, дом 127. Пропала две недели назад в 08:15 утра. Ушла утром в школу, но так и не дошла.

— В таком возрасте девочка могла сбежать, — по крайней мере, как версия имеет место быть. При поступившем заявлении полицейские решили выждать трое суток, прежде чем приступить к поискам. Теперь нет необходимости её искать.

Установив личность жертвы, можно было начинать поиск с самых истоков.

— Теперь начинается тёмная сторона в нашей работе, Рей. Поехали, сообщим родителям, что их дочь нашлась. А для начала, найдём здесь главного и подадим запрос на изъятие камер видеонаблюдения.

— Есть хоть малый процент того, что убийца не просчитал момент с камерами, а уверенно пронес жертву через парк? — спросил Рей, убирая ноутбук обратно в машину.

— Вот это и предстоит узнать.

Я окинула быстрым взглядом парк. Криминалисты сновали, туда-сюда разбредясь по всей территории, как муравьи. Небо заволокло тяжелыми серыми тучами, а ветер усилился. Репортеры потихоньку стали расходиться.

Издалека к нам уверенным шагом приближался широкоплечий, высокий, в коричневато- вельветовом костюме седовласый мужчина. Он появился из ниоткуда. Внешний вид говорил о том, что он явился прямо из девятнадцатого века. Для полного завершения образа ему не хватало монокля и цилиндра на голове.

Поравнявшись с нами, он заговорил довольно неуверенно:

— Доброго дня. Вы… Вы, детективы? Мне подсказали обратиться сюда. Вы тут главные? — Он оценивающе осмотрел нас.

— Здравствуйте. — Поприветствовала я, протягивая ему руку. — А вы, собственно…?

— Ох, да! Извините. Совсем с этим событием потерял голову. Впервые такое безобразие. Я управляющий парком Ван-Кортленд. Найджел Бенквист.

— Очень приятно, мистер Бенквист. Детектив Глория Берч и сержант Рей Макларен.

— Что вам удалось узнать, детективы? Ясно кто совершил убийство? Бедная девочка! Какая трагедия для семьи…

— Пока никакой конкретной информации. Наш отдел только приступил к работе и на данном этапе мы можем выдвигать гипотезы и версии, — сообщила я. — Мы пообщались с вашим служащим Кларком Смитом. Характеристику дадите?

— Кларк служит не первый год. Никаких нареканий в работе за ним не замечено. Ни пьет, ни курит. За всё время, что работает смотрителем, на больничном то был пару раз. Очень ответственный работник. В коллективе пользуется уважением. Многие любят его как отца родного. Как только Кларк обнаружил труп девочки, то сразу доложил мне. После чего я позвонил в полицию. — Бенквист сделал минутную паузу, подбирая слова, и запнулся. — Погодите… погодите, минутку… Кларк подозреваемый!? — расширив глаза, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, выкрикнул Бенквист.

— Нет. Пока рано делать однозначные выводы. Всего лишь стандартная процедура опроса. Мы могли бы оформить запрос и пригласить вас на официальный разговор, но это отнимет кучу времени. Когда нам потребуется, мы вас пригласим.

Найджел Бенквист замолчал, изучая наши лица, будто решая, верить на слово или нет.

— Ладно, если так, спрашивайте.

— Скажите, у мистера Смита есть семья? — спросил Рей.

Бенквист невольно усмехнулся.

— Насколько я знаю, нет. Он живёт с пожилой мамой. Она больна раком. Кларк сильно привязан к матери, ухаживая за ней.

— Сколько ему лет?

— Шестьдесят три. Послушайте, детективы. Могу вас лично заверить, Кларк Смит последний человек, которого следует подозревать в убийстве ребёнка!

— Мистер Бенквист, — спокойно начала я, — иногда, живя рядом с человеком в одной семье много лет, не подозреваешь, на что он способен. Уж поверьте. Среди остальных сотрудников, есть те, на кого нам стоит обратить внимание?

Бенквист задумался, закатив глаза к небу.

— Нет, ничего в голову не приходит. Все сотрудники тщательно подбирались лично мной. В штате нет рабочих с тёмным прошлым или дурной репутацией, детектив Берч. Если необходимо письменное подтверждение, могу предоставить.

На его лбу выступил пот. Почувствовав это, Бенквист вытащил из нагрудного кармана пиджака носовой платок и несколько раз промокнул лоб.

— Это не будет лишним, — заключила я.

У меня были кое-какие наметки, пока не хотела их озвучивать.

— Сейчас мы пройдем в офис и перекинемся парой слов с вашими работниками. Теперь они должны быть бдительнее и внимательнее при работе. Не исключено, что убийца может вернуться. Будьте, пожалуйста, начеку.

— О, боже! — вскидывая руки, начал причитать Бенквист. — Значит, мы в опасности? Скажите, город выделит нам дополнительные силы? Усилят охраной парк хотя бы на время следствия?

— Вряд ли, мистер Бенквист, но я попробую подать запрос. Ненужно сеять панику среди коллектива. Полиция только попросит вас быть осмотрительнее, только и всего.

Но, кажется, Бенквист меня не слышал. Он продолжал взмахивать руками и тараторил как заведенный:

— Нет, я не могу просто так рисковать людьми, полиция должна что-то предпринять! Ведь… Ведь… Мы теперь, образно говоря, живая мишень для убийцы! Верно? — он развернулся к Рею и пристально посмотрел на него, как бродячая собака, выпрашивая кость.

Рей набрал в легкие воздуха и медленно выдохнул.

— Мистер Бенквист, как и сказала детектив Берч, следствие постарается вам помочь. Поймите, сейчас у полиции в приоритете найти убийцу девочки.

— А как же остальные? — открыв от удивления рот, поинтересовался он.

— Вы, взрослые люди и сумеете постоять за себя в случае опасности, не нужно сравниваться с ребенком. К тому же, следуя вашей логике, то и идя пешком до дома можно стать жертвой маньяка, и сидя дома перед телевизором, попивая пиво. Ведь не исключено, что в дом могут пробраться обдолбанные отморозки и снести вам башку, пока будут грабить. Я, понятно объясняю? — Рей слегка вышел из себя и повысил тон.

Кажется, после такой речи у Бенквиста пропал дар речи. Он ничего не ответил, только кивнул. Пора его отпускать, он и так отнял массу времени.

— Полиции потребуются камеры наблюдения. Они в рабочем состоянии? — спросила я, разрушая образовавшуюся тишину.

— Не все. Некоторые висят просто для устрашения. Подростки нынче неспокойный народ.

— Предоставьте доступ к тем, где есть хороший обзор. И последний вопрос, мистер Бенквист, перед тем, как опустить вас, — сказала я. — Где вы находились вчера с полуночи до утра сегодняшнего дня?

— Нет, вы послушайте только её! Просто невероятно! — вдруг повысив голос, закричал он. — Я простоял рядом с вами десять минут и стал подозреваемым? Так теперь работает полиция!? — демонстративно хватаясь за голову, кричал он.

— Просто ответьте на вопрос, мистер Бенквист, пока я не арестовала вас за препятствие следствию!

— Дома я был! Дома! Спал. Подтвердит моя супруга, — уже более снисходительным тоном пробормотал он.

Я достала из кармана брюк блокнот.

— Оставьте контакт для связи вашей супруги.

— Сейчас? — удивился он.

— Да, есть проблемы?

— Нет. Нет. Никаких проблем. Хорошо.

Бенквист продиктовал номер телефона. Рей сразу же позвонил его супруге и уточнил информацию. Алиби подтвердилось. С чем мы его и отпустили.

Мы подождали, пока он отойдет на приличное расстояние, и медленно поплелись в сторону офиса.

— Глория, ты всерьез думаешь, дедуля из прошлого причастен к убийству? Один только вид его говорит о том, что он не наш парень.

— Рей, никогда не знаешь, кто убийца. Наша работа подозревать всех и каждого. Ты удивишься, но это может быть и жена Бенквиста. Спросить и проверить обязанность детектива. Запомни, никогда не ориентируйся на внешность.

— Да, прости. Просто сбил с толку его внешний вид. Он смахивает на рассказчика детских сказок. Такой дедуля в кресле качалке, укатанный пледиком, попивая горячий шоколад, читает деткам книгу.

— Рей, выключай эмоции и включай мозги.

Переговоры с местными служащими отняли три часа. Мы опросили каждого и занесли показания в базу. После чего отправились к семье Зои Фостер.

Глава 7

Дом, возле которого мы стояли, был весьма внушительных размеров. Не элитного формата, но габариты огромны. Два этажа, огромная веранда, многочисленные комнаты с окнами. Фасад выложен декоративным камнем, который кое-где потрескался и откололся.

Я позвонила.

Дверь открыл мужчина лет пятидесяти, среднего роста, с квадратной фигурой, небрежной стрижкой и тёмными кругами под глазами. Он был в мешковатом свитере и спортивных брюках. Мужчина держал в руках газету, и сразу захотелось сказать, что всё в порядке. Потому что именно этот момент он запомнит на оставшуюся жизнь. Самое отвратительное в работе детектива — сообщать родителям о смерти ребёнка.

— Мистер Фостер? Я детектив Берч, и мой напарник, сержант Рей Макларен.

Мужчина впал в ступор и совершенно отупевшим взглядом спросил:

— Вы из розыска пропавших? Мы думали, полиция перестала искать нашу дочь.

Теперь мужчина приободрился, и его взгляд наполнился надеждой. В такие моменты чувствуешь себя последним ничтожеством. Тень вины за убийство кого-либо всегда падет на детектива, ведущего расследование. Ты понимаешь, слова соболезнования ничего не исправят и не вернут родителям драгоценное дитя. И всё же детектив должен взять себя в руки и чеканить по уставу: «Как жаль, что так произошло».

— Нет, мистер Фостер, не совсем, — мягко добавил Рей.

С удовольствием я предоставила Рею провести подобный разговор: не из трусости. Просто знала, что он должен справиться с этим.

— Можно нам войти?

Мужчина уставился на нас совершенно непонимающим взглядом, потом всё же посторонился и впустил в дом.

— Ничего не понимаю… Помедленнее… Вы сказали, один из вас детектив? Что это значит? — напряженно переспросил он. — Вы нашли Зои?

— Мистер Фостер, если ваша жена дома, пригласите. Нам надо поговорить с вами, как с родителями Зои. — Абсолютно хладнокровно чеканила я.

Фостер сразу всё понял: если дочь нашли живой, мы бы сообщили, — он отступил от двери и сделал приглашающий жест рукой. Мы прошли в гостиную.

Она была довольно уютной. Светлые тона обоев, деревянный стол, круглый и большой который стоял прямо посередине комнаты, накрытый белой скатертью. На нём стояла ваза с живыми цветами.

Всё аккуратно и начищено до блеска. Комната казалась банальной для трагедии. Так часто бывает с домами жертв и даже с местами преступлений.

Сидевшая на стуле женщина подходила к обстановке: в меру стройная, с длинными волосами, собранными в пучок и поникшим взглядом зелёных глаз. На вид около пятидесяти лет. Скорее её можно отнести к пожилой женщине, но я понимала, она намного моложе. Пропажа ребёнка убила в неё всякую женственность и забрала энергию жизни. Кожа абсолютно бесцветная и безжизненная. Сразу вспомнилась мертвая Зои. На лице женщины не было ни капли макияжа, лишь чёрные круги вокруг глаз, как и у мужа, которые наводили жалостный вид. От носа к уголкам рта тянулись глубокие складки.

— Шейла, — обратился к ней Фостер. — Детективы пришли.

Голос его стал напряженным. Он не приблизился к жене, а остался стоять рядом с нами, стиснув кулаки.

— Наконец-то скажете, в чём дело? — спросил он раздраженно, едва сдерживаясь.

— Мистер и миссис Фостер, — начал Рей, — нам очень трудно об этом говорить. Сегодня утром в парке Ван-Кортленд было найдено тело девочки. У следствия есть основания полагать, что это ваша дочь. Нам очень жаль. Примите соболезнования.

Шейла вскрикнула, будто её ударили по лицу. По щекам потекли слезы. Она закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.

Я не могла быть точно уверенна, но на какие-то доли секунд мне показалось, что Шейла весьма театрально отреагировала.

— Вы абсолютно уверены? — выдавил Нэд. Очевидно, у него перехватило дыхание, и он стал тяжело дышать. — Откуда вы точно знаете, что это Зои?

— Мистер Фостер, — мягко продолжала я, — криминалисты по отпечаткам пальцев опознали вашу девочку. Ошибки быть не может. Завтра мы пригласим вас на опознание, но лично у меня нет никаких сомнений. Очень сожалею.

Фостера качнуло и, держась за спинку дивана, он медленно осел. Потом впился зубами в кулак, глядя безумным взором куда-то вдаль.

— Почему именно наша девочка? — прошептала Шейла, которая уже вовсе не плакала. — Я не перенесу, Нэд… — Шейла с мольбой посмотрела на мужа, ища поддержку, но он оставался сидеть неподвижно, не обращая на жену никакого внимания.

— Как это случилось!?

Он медленно сполз с дивана и уселся на пол.

— Как наша девочка… Как…

— Мы устанавливаем детали преступления, мистер Фостер. Пока улики указывают на то, что её убили, — ответил Рей.

У Нэда вытянулось лицо. Шейла поднялась со стула тяжело и медленно, точно вставала из глубокой трясины.

— Где сейчас она? Где моя девочка? — едва шевеля губами, повторяла Шейла.

Меня немного удивила разительная перемена в ней. Сейчас передо мной стояла совершенно спокойная и сдержанная женщина, хотя минуту назад она пыталась разыграть истерику.

— Сейчас с вашей дочерью должен поработать коронер и криминалисты, — негромко объяснил Рей, обращаясь к Шейле как можно деликатней.

— Хочу посмотреть на свою дочь, — заявила она, неподвижно стоя перед нами. Не дождавшись ответа, она растерянно огляделась по сторонам и заметалась из стороны в сторону.– Нэд, где ключи от машины? Не могу найти ключи! Нэд, где твою мать, чёртовы ключи от машины! — заорала Шейла во весь голос.

— Миссис Фостер, — вмешался Рей, подбежав к женщине и положив руку ей плечо. — В данный момент мы не можем отвезти вас к дочери. Простите, мне очень жаль. Специалисты должны осмотреть её, сделать заключение, только потом вы сможете забрать её для погребения. Вас всё равно не пустят к ней. Позвольте нам делать свою работу.

Шейла отшатнулась от него, как от прокаженного, и стремительно двинулась к входной двери. Рей покосился сначала на меня, затем на Фостера: тот закрыл голову руками и смотрел в пол, ничего не видя и тяжело дыша. На выходки жены он не обращал никакого внимания.

— Очень прошу вас, миссис Фостер, — подключилась я, торопливо подбегая и стараясь незаметно встать между ней и дверью. — Обещаю, мы отвезем вас к Зои, как только сможем. Но не сейчас. Сейчас нельзя. Проявите понимание и терпение. Вы же хотите найти убийцу дочери не меньшего нашего.

Услышав эти слова, она уставилась на меня красными от слез глазами и открыла рот:

— Это мой ребёнок! — вырвалось у неё. Плечи обвисли, и Шейла зашлась в громких рыданиях.

Осторожно взяв её за плечи, я отвела несчастную к креслу.

— Можете сказать, что произошло? Как она умерла? — спросил Фостер, глядя перед собой в окно. Слова прозвучали тихо и несвязно, будто у него онемели губы. — Что с ней случилось?

— Пока точных данных нет. Коронер забрал тело для выяснения обстоятельств смерти, — ответила я. — Как только появятся новости, мы сообщим. Хочу предупредить: на месте преступления работали репортеры. Воздержитесь пока от просмотра телевизора, газет и старайтесь меньше выходить из дома, пока первая шумиха не уляжется. Журналюги пойдут на многое, чтобы достать вас и сделать из трагедии настоящую сенсацию.

— А есть из чего делать сенсацию, детектив Берч? — теперь Нэд перевел обезумевший взгляд на меня.

На секунду я задумалась сказать правду или пока пожалеть его чувства. Не хотела самовольничать и тем более брать ответственность за вынесение диагноза смерти. Все же решила соврать.

— Вы не так поняли, мистер Фостер. Несовершеннолетние дети, когда их находят мертвыми, всегда привлекают прессу. Некая сенсация для общественности. Каждый делает свою работу, включая журналистов. Лишь только поэтому я предупреждаю. Ради репортажа они готовы платить огромные деньги. Решать вам.

Повисла многозначительная пауза. Я не ошиблась в своих подозрениях. Нэд Фостер всерьёз задумался над моими последними словами. На сенсации можно неплохо заработать.

На мгновение я уловила, как загорелись его глаза, но он быстро взял себя в руки и снова сник. За этим мерзко наблюдать, хотя с таким я сталкивалась далеко не впервые.

За спиной послышалось громкие шаги. Спускались по лестнице. Обернувшись на звук, я увидела молодую девушку.

— Мам, пап, что случилось? — спросила она звонким голосом. — Полицейские… Зои?

Все молчали. Шейла прижала ладонь ко рту, и вновь хлынувшие рыдания превратились в судорожные всхлипы. Девушка переводила взгляд с нас на родителей.

Весьма привлекательная и высокая особа с рыжими кудрями, ниспадавшими на спину. У неё были красивые глаза, доставшиеся от матери. Девушка выглядела лет на двадцать: я не решилась точно определить возраст, но видела, что косметикой она пользовалась лучше, чем любой подросток. Она была в узких серых брюках, туфлях на высоких каблуках и дорогой кремовой блузке. Её присутствие мгновенно наэлектризовало комнату. Сложно представить человека, менее подходившего для сложившейся траурной обстановки.

— Вы что, из полиции? — обратилась она, спускаясь по ступеням к нам. — Господи, в проклятой семье кто-нибудь скажет, что случилось?

У неё был высокий голос. С чётким, почти дикторским акцентом. Сказать по правде, девушка производила впечатление весьма сильное. От неё веяло дороговизной и стилем, что никак нельзя сказать о родителях, если она девушка состояла в родстве с Фостерами.

— Лола, — произнес наконец-то Нэд Фостер. Он закашлялся и прочистил горло. — Это детективы. Из полиции. Они пришли сообщить, что твоя сестра мертва. Кто-то убил её.

— Детективы, — обратился он к нам, — познакомьтесь, моя старшая дочь Лола.

Мы мотнули головами в знак приветствия. Я обратила внимание, что Фостер употребил слово «моя» дочь.

Лола замолчала. Несколько минут она смотрела на отца, потом перевела взгляд на мать. Сначала её веки задрожали, Лола слегка покачнулась и ухватилась за дверной косяк. Рей мгновенно среагировал и поймал её. Затем, придерживая за талию, подвел к дивану и бережно усадил.

Лола откинула голову на подушки и тихо поблагодарила его. Рей мило улыбнулся в ответ.

— Если вас не затруднит, подайте воды, — прошептала она.

— Сейчас! Давайте принесу, — откликнулась я.

Быстро пройдя в кухню с кафельным полом, стеклянным столом и кучей навесных шкафчиков белого цвета, декорированных под старину, я отвернула кран и огляделась по сторонам. Ничего необычного. В шкафчиках, которые были с фасадом из стекла, стояли разные бутылочки с жидкостью, бесконечные пузырьки и пластиковые банки с крупами.

Я вернулась в гостиную. Лола залпом выпила стакан воды и тяжело перевела дыхание. Пока она не проронила ни слезинки.

— Не могу поверить, что Зои больше нет, — первые слова Лолы. — Мы были очень близки с сестрой, — добавила она, глядя на меня. Глаза большие и зелёные, а правильно нанесенный макияж подчеркивал их красоту. Её взгляд устремился куда-то за моё плечо.

— Сожалею, что приходиться расстраивать тебя, сообщая трагичную весть о сестре, — произнесла я. — В интересах следствия необходимо задать вашей семье несколько вопросов, — обратилась я ко всем присутствующим, обводя присутствующих взглядом — сможете ответить на них сейчас? Или лучше зайти через несколько часов?

Нэд неуклюже встал с пола и, немного пошатываясь, уселся снова на диван, тяжело сглотнув слюну.

— Давайте покончим сейчас, — вздохнул он. — Задавайте вопросы. Нам нечего скрывать. Я хочу, чтобы вы быстрее ушли из моего дома.

Конечно, я сильно сомневалась, что одним разговором наше знакомство окончится. И всё же, мы начали долгую беседу. Выяснилось, что в последний раз семья видела Зои в среду утром, когда она выходила из дома в школу. Через несколько часов учительница позвонила Шейле уточнить, почему ребёнка нет на уроках. Так родители узнали, что их дочь пропала. Три раза в неделю Зои занималась в художественной школе, делая на этом поприще большие успехи. Девочка была вполне самостоятельной, несмотря на столь юный возраст. В школу уходила сама, никто её не провожал до автобусной остановки. В художественную школу, тоже добиралась сама. Родители заверили, что у Зои был мобильный телефон, через который они постоянно поддерживали связь.

— Мы не хотели подавлять её личность. Поэтому дали девочке свободу, которую она требовала. Зои необычный ребёнок. Она была гением, а это люди немного другого формата. Она чудесно рисовала. Гениально. Её готовили к индивидуальной выставке картин, — Шейла зарыдала.

Старшая дочь и муж не отреагировали. Через пару минут рыдания прекратились. Шейла теперь походила на восковую застывшую фигуру.

Ладони Фостера судорожно впились в подлокотники дивана. Жена явно раздражала его.

Рей аккуратно продолжал задавать вопросы. Отвечал преимущественно Нэд. Убеждал, что Зои была милым, добрым ребёнком, живым и умным. Очень любила школу и обожала рисовать. Характер простой, никогда не ссорилась ни с родителями, ни с друзьями. В школе училась отлично, все её любили.

Лоле позволили вставить пару слов. Она перечислила фамилии подруг сестры, чтобы мы могли поговорить с ними.

— Из дому она раньше никогда не сбегала, — твердил Нэд. — В последние дни до исчезновения она выглядела счастливой. Радовалась, что скоро состоится собственная выставка. Зои усердно работала и трудилась часами, не выходя из комнаты.

— Мистер Фостер, а какие у вас были отношения с дочерью?

Нэд сразу вытаращил на меня округленные глаза, его лицо вытянулось, и он воскликнул:

— Не понимаю, детектив Берч, к чему вы клоните? В чём обвиняете, чёрт возьми!

В комнате присутствующие заметно напряглись. Я заметила, как Шейла вздрогнула и сжалась, будто ожидая удара.

— Успокойтесь, мистер Фостер. Тише, тише… Мы понимаем, сейчас вы в тяжёлом эмоциональном состоянии. Поймите, вас никто ни в чём не обвиняет, — добавила я, разряжая обстановку, — полиция должна учесть обстоятельства и рассмотреть разные варианты. Если мы что-нибудь упустим, то когда преступника поймают, защита использует это против нас. Уверяю, мистер Фостер, будет намного хуже, если убийца избежит наказания только потому, что мы о чем-то не спросили, а вы что-то не рассказали. Все здесь желают найти убийцу. И чем скорее с мы этим покончим, тем лучше.

Фостер с шумом втянул воздух и перевел дух. Первый раз за всё время он покосился на жену. Она уловила его хмурый взгляд и утвердительно кивнула головой.

— Ладно, ладно, я понял. У меня с Зои складывались хорошие отцовские отношения. Дочь всегда много разговаривала и делилась своими успехами. Мы отлично ладили. Не то, что с Лолой. — Он бросил взгляд на старшую дочь, сидевшую рядом. — Лола росла трудным ребёнком. Только по прошествии нескольких лет, когда она стала более самостоятельной, наши отношения стали нормальными. Я… Как сказать… Возможно, слишком балую девочек, и в этом часть проблемы. Ведь нормально, когда хочешь дать ребёнку самое лучшее? — Лола дернулась, но Фостер бросил на неё строгий взгляд. — Конечно, иногда бывало, мы о чём-то спорили. Без этого не обойдешься! Но за девять лет жизни Зои мы никогда не поругали её! Просто она не давала повода. Она росла чудесной девочкой и замечательной дочерью. Я любил её всем сердцем.

— А вы, Шейла? — спросил Рей, обращаясь к застывшей женщине.

Она мяла в руках салфетку, и слезы вновь медленно покатились по щекам, капая на колени. Шейла послушно подняла голову.

Такие резкие перепады настроения здорово меня настораживали. Нэд занимал лидирующую авторитарную позицию в доме. И я понимала, не всё так складно в семье. Отец семейства отчетливо пытался нарисовать идеальную семью.

— Они обе чудесные, — глухо ответила Шейла. — А Зои, мы… Мы боготворили её. Она была ангелом. Не знаю, что теперь мы будем без неё делать. — Её губы искривились.

— Где каждый из вас был сегодня во временном отрезке между полуночью и до шести утра?

Нэд и Шейла переглянулись.

— Дома. Спали. Где нам быть? — быстро ответил Нэд. Слишком быстро.

— Это стандартные вопросы, мистер Фостер.

— Шейла?

Она подняла голову и прошептала:

— Муж всё сказал. Мы провели ночь в постели. Вы же не думаете всерьёз, что кто-нибудь из нас убил собственную дочь?

— Я просто задаю вопросы, миссис Фостер, — сквозь зубы ответила я.

— Лола, ты провела ночь дома? — спросила я, видя, как заметно занервничала девушка, пытаясь спрятать глаза.

— Нет. Мы с подругой тусовались в баре. Я пришла домой в начале второго.

— Как зовут твою подругу?

— Стейси. Стейси Клинвуд.

— Продиктуй сержанту Макларену телефон, чтобы подруга смогла подтвердить твоё алиби.

Нэд не выдержал и соскочил с места.

— Да что вы себе позволяете! Наша дочь мертва! А у вас хватает совести обвинять родителей и сестру в её убийстве!?

— Мистер Фостер, мы можем сейчас же проехать в участок и устроить официальный опрос со всеми вытекающими официальными премудростями. Как главный следователь, я должна собрать информацию касаемо семьи, друзей, подруг, вашего ребёнка. Это понятно?

Он кивнул.

— Отлично! Так поедем в участок или продолжим без истерик?

— Продолжим.

— Хорошо. Итак, Лола. Когда ты пришла домой во втором часу ночи, родители находились дома?

На минуту воцарилось молчание. Настала очередь Шейлы резко встать со своего места. Простой вопрос заставлял родителей явно нервничать.

— Не знаю, детектив Берч. Я пришла, разулась и прошла к себе в комнату спать. В спальню родителей я не заглядывала. Не имею такой привычки.

— Ты прибывала в трезвом состоянии?

Лола заметно растерялась, не зная, что ответить. Она боялась отца. Это бросалось в глаза. Нэд смотрел на дочь испепеляющим взглядом.

— Мы выпили пару коктейлей в баре. Но пьяной я точно не была.

— Лола! — вскрикнула Шейла. — Как ты могла напиться, когда твою сестру убивали?

— Мам, откуда я знала! Вы с папой совсем с ума сошли!? Я взрослая и могу делать что пожелаю, без вашего разрешения. Зои пропала, и никто не знал, когда её найдут. Да пошли вы все…

Лола стремительно пронеслась мимо нас и громко хлопнула входной дверью.

— Довольны? — спросил Нэд, ставя руки в боки. Теперь вы и вторую дочь у меня отнимите?

— Мистер Фостер, сбавьте обороты. Проблемы вашей семьи нас не касаются.

— На сегодня достаточно вопросов, детектив! — пробормотал он.

— Хорошо, давайте закончим. Если любой из вас вспомнит какие-нибудь незначительные детали, сразу позвоните. — Я достала из кармана визитку и положила на подлокотник дивана. — Там указаны телефоны, по которым вы всегда можете связаться с нами.

Перед уходом мы с Реем отсмотрели комнату Зои. Типичная комната девочки: с валявшейся одеждой, игрушками, многочленными мольбертами, эскизами, рисунками. Телефона и ноутбука обнаружить не удалось. Нэд сказал, что телефон всегда был при Зои, значит, убийца уже уничтожил его.

Глава 8

До машины мы шли молча. Как только хлопнули дверцы, Рей заговорил:

— Только мне показалась семейка странной, или ты тоже заметила?

— Нэд и Шейла явно не состоят в отношениях, как мужчина и женщина. Пробей их по базе и выясни, где они работают.

— Глория, ты видела Шейлу!? Ставлю сто баксов, ей не больше сорока лет, а выглядит на все шестьдесят! Ни у одного нормально мужика не встанет на неё.

Я неодобрительно покосилась, после чего завела машину и резко тронулась с места. Рей поставил рабочий ноутбук на колени и сосредоточенно стал искать информацию по Фостерам.

— Ты обратила внимание на то, что особо никто из семьи не убивался горем? Шейла — отдельный случай. Её переменчивое настроение подозрительно. Скалывалось впечатление, что я смотрю дешевый спектакль. Эмоции Шейлы нельзя отнести к разряду искренних.

— Горе каждый воспринимает по-разному, Рей. Но то, что все трое вели себя максимально сдержанно, да, настораживает. Главный в доме — Нэд. Шейла боится его, что говорить о девочках. Если он применяет домашнее насилие, это многое объясняет. Реакция матери на смерть ребёнка неоднозначна. Лола тоже весьма непростая штучка. Мне не хотелось допрашивать её при отце. Нэд не дал бы ей и слова вставить.

— Хочешь сказать, Нэд регулярно применяет грубую силу? Бьет их?

— Наверняка. Меня интересует больше, мог ли он домогаться до своих дочерей!? — я резко затормозила на светофоре, чуть не проехав на зелёный свет.

Рей почесал затылок и задумался.

— Вызовем Лолу в участок?

— Да, чуть позже. Что-нибудь нашлось на Фостера?

— Он работает в автосервисе, ремонтирует тачки. Приводов нет, несколько штрафов за превышение скорости, больше ничего.

— Теперь посмотри Шейлу.

Рей многозначительно посмотрел на меня.

— Уже. Тебе понравится. Шейла числится безработной. Кстати, ей сорок два года. В карточке указано, в возрасте тридцати лет она проходила лечение в психиатрической лечебнице.

— Вот! Это то, что надо. По крайне мере, странная реакция теперь объяснима. С каким диагнозом?

— Биполярное расстройство.

Он выждал с минуту, чтобы до меня дошёл смысл слов, затем перевел взгляд на дорогу. Я задумалась. Никак не могла вспомнить, госпитализируют с таким диагнозом в психиатрические больницы или нет. Рей будто считал мои мысли.

— Твой муж психиатр, не проще ему позвонить?

Я искоса посмотрела на него и улыбнулась:

— Именно это я и собиралась сделать.

— Неужели ты всерьез думаешь, что мать убила дочь? — он с любопытством посмотрел, развернувшись вполоборота на своём сиденье.

— Такое сплошь и рядом. Достань в правом кармане моего пиджака телефон и набери Гейбу.

Рей покорно повиновался. Он набрал номер и поставил на громкую связь. Несколько минут мы слушали длинные гудки.

Когда Рей собирался сбросить вызов, трубку сняли:

— Прости, дорогая, не мог сразу ответить, — послышался сладостный и мелодичный голос мужа.

— Извини. Не хотела тебе мешать, но полиции снова требуется консультация лучшего в своем деле психотерапевта.

— Тебе дали новое дело?

Рей удивленно посмотрел на телефон.

— Да. Нам с Маклареном.

— Поздравляю! Рей, приветствую! — оптимистично и весело поприветствовал Эндрю.

— Привет! Ты что, экстрасенс? Откуда тебе известно, что мы звоним по новому делу?

Гейб в голос рассмеялся, что значительно улучшило моё настроение.

— Просто моя жена коп. Я привык к подобным штучкам. Ладно, выкладывайте, что у вас?

— Скажи, при биполярном расстройстве могут упечь в психушку?

— Если пациент несёт угрозу себе или окружающим, то да. При стабильном течении болезни такой диагноз корректируется врачами– психиатрами, и лекарственными препаратами.

— Что это за заболевание? Коротенько расскажи. Только давай без научных терминов.

— Как скажешь. Начну с того, что это двухстороннее психическое расстройство. Пациент долгое время прибывает в глубокой затяжной депрессии. В этом состоянии он обычно переживает чувство вины, постоянно думает о смерти. Общение с окружающими дается труднее, тогда человек старается замкнуться в себе и в целом отстраниться от внешнего мира. В биполярном расстройстве существуют смешанные фазы маниакальной и депрессивной формы. Без помощи специалистов здесь не обойтись. Если у вас человек с таким расстройством, то в его медицинской карте должно быть подробно расписано лечение. Такой пациент состоит на учёте и должен регулярно посещать лечащего врача, чтобы тот, оценив состояние, мог выписать необходимые препараты.

— Спасибо, ты здорово нам помог, — я улыбнулась.

— Не за что. Всегда рад помочь полиции. Тебя сегодня рано не ждать домой?

— Не знаю, как получится. Наберу позже.

— Хорошо. Удачи вам, ребятки!

Рей отключил связь и положил телефон обратно в карман.

Незаметно мы добрались до художественной школы, где занималась Зои.

Она находилась за несколько остановок от дома, где жили Фостеры. Наверняка, Зои добиралась сюда на автобусе. Вполне вероятно, убийца мог знать, в какое время она более уязвима. Если следил.

Рядом со школой с одной стороны располагался магазин книг, с другой — магазин игрушек. По тротуару катались на скейтбордах несколько подростков и вопили во всё горло.

Помощница преподавательницы встретила нас на входе. Весьма милая девушка. Пока мы поднимались вверх по лестнице, она сообщила, что у мисс Сары Голсон вот-вот закончатся занятия. Она попросила нас подождать в приемной.

Рей подошел к стене, на которой висели различные работы именитых художников, а я огляделась по сторонам. На этаже располагалось много кабинетов с табличками. Я заглянула в один из них, где была открыта дверь.

Женщина с туго завязанным на голове хвостиком, в брючном костюме и с очками, сдвинутыми на кончик носа, жестикулируя, объясняла присутствующим детям что-то про историю искусств. Я заметила, что класс заполнен детьми примерно возраста Зои. Кто-то слушал весьма заворожено голос учителя, кто-то одной рукой подпирал голову, чтобы не свалиться на стол в полудреме. В целом, в царила мёртвая тишина. На секунду женщина, заметив меня, запнулась. Быстрым шагом она подошла к двери и захлопнула её прямо перед моим носом.

«Дерзко!» — отметила я про себя.

В это время дверь противоположного класса отворилась, и оттуда с шумом выпорхнула стайка мальчиков и девочек, болтавших и толкавшихся друг с другом.

— Молодые люди, чем могу помочь? — спросила появившаяся на пороге та, которую мы ждали. Сара Голсон.

У женщины оказался стальной голос, глубокий и сильный; однако взглянув на измождённое, морщинистое лицо, я сообразила, она гораздо старше, чем казалось на первый взгляд. Наверное, Сара приняла нас за родителей, которые собирались устроить ребёнка в художественную школу. На мгновение мне захотелось, чтобы лучше это было так. Сегодня мы в роли палачей приносим только дурные вести.

— Мисс Голсон?

— Можно, Сара, — уточнила она. Глаза у неё были карими, с тяжёлыми веками.

— Детектив Глория Берч и сержант Рей Макларен. Уделите нам несколько минут?

В глазах Сары проблеснуло беспокойство, но она не выдала себя и спокойно завела нас в класс, поставив в углу три стула. Когда мы расселись, я рассказала Саре о случившимся. Пока я вела повествование, то подумала, что Сара сейчас зальётся горькими слезами. Я ошибалась. Ничего подобного не произошло: она слегка откинула голову, и морщины на лице обозначились немного резче.

— Вспомните, за пару дней до исчезновения, в понедельник, Зои посещала уроки? — спросила я. — Ничего не заметили в поведении необычного?

Надо сказать, при таких разговорах люди редко умеют выдерживать паузу. Сара Голсон явилась исключением: она сидела прямо, не облокачиваясь на спинку стула, и, не шевелясь, спокойно обдумывала ответ. Она так ровно держала спину, будто проглотила металлический кол.

После выдержанного молчания она наконец-то ответила:

— Нет. Ничего необычного я не заметила, детектив Берч, — при обращении ко мне она сделал особый акцент. — Зои была немного не собрана, не сразу могла сосредоточиться на поставленной задаче, — но и объяснимо, она ребенок. У всех бывает плохое настроение и не лучшие дни когда всё валится из рук. Весь коллектив надеялся, что Зои найдется. Знаете, талантливые дети в наше время — очень редкий экземпляр. В основном детей приводят для общего эстетического развития. А вот талантливых детей, которые наделены даром от Бога почти не осталось. Когда Зои поступила к нам, я сразу разглядела её глубочайший потенциал. Девочка была необыкновенно одарена. Вы видели её работы?

— Нет, — ответила я.

— Тогда обернитесь и посмотрите на стену позади вас.

Мы послушно обернулись. На стене висели потрясающие произведения, написанные маслом. Некоторые картины я узнавала. Потрясающие копии известных мастеров, и то, что их нарисовал ребёнок в девять лет, весьма необычно.

— Да, впечатляет! — произнесла я, разворачиваясь к Саре.

— О чём я и толкую. До сих пор не могу поверить, что её нет в живых…

Сара продолжала сидеть неподвижно, как гранитная скала. Ни один мускул на лице не дёрнулся. На моей памяти за сегодняшний день это вторая мумия. С Шейлой более-менее всё понятно. А с Сарой, что не так?

— Зои была контактным ребёнком? Как общалась в классе с другими сверстниками? — спросила я.

Впервые на лице женщины промелькнуло что-то вроде улыбки. Но улыбки горькой.

— Зои была очень коммуникабельной девочкой. Такое дарование знала вся школа. Мы готовились к выставке. Представляете! Наша школа решила выделить денежный грант семье Фостер, чтобы подготовить Зои к индивидуальному показу. Было запланировано грандиозное мероприятие на новогодних каникулах. Должны были приехать разные знаменитые персоны, мастера, художники, чтобы посмотреть на шедевры нашего маленького гения.

Прозвенел звонок и в коридор выбежали дети. За дверью стало шумно. Я услышала голоса родителей на лестничной площадке, смешки и многочисленный топот детских ног.

— Помню, несколько лет назад до Зои у нас училась её старшая сестра Лола. Сара чеканила слова, как по учебнику.

— И каковы были успехи Лолы?

— Поначалу шло неплохо. Лола проявляла интерес к художеству, у неё выявились определенные способности, которые нужно было усердно развивать. Подрастая, она стала больше замыкаться в себе. Стала застенчивой, и занятия превратились в мучения. Пообщавшись с родителями, мы совместно приняли решение, что не стоит Лолу принуждать к искусству насильно. Если у ребенка нет желания к творчеству, бейтесь, хоть головой об стену, всё будет бесполезно. Амбиции родителей никогда не должны мешать интересам ребенка — это моё личное убеждение. Лола походила какое-то время, а потом бросила.

— А вот Зои… — вставил Рей, подавшись вперед.

— Зои была серьёзной девочкой, несмотря на юный возраст, — оборвала ледяным тоном она.

— Усердной? — уточнила я, пытаясь разгадать, что прячется за «маской» строгой учительницы.

Сара кивнула:

— Да, очень трудолюбивой. Она любила заниматься и работать независимо от результата. Зои была целеустремленной не по годам. — Сара отвела взгляд в сторону. — Когда приезжала на занятия раньше времени, и класс был занят, она шла упражняться в другой.

На улице внезапно полил дождь — дети, катавшиеся на скейтах и велосипедах, превратились в расплывчатые силуэты.

Я представила Зои в художественном классе: как она пристально вглядывается в хост, стоящий на мольберте, делая мазки кистью.

Внимательно разглядывая сидящую напротив себя женщину, я никак не могла взять в толк, почему она работает в такой маленькой частной школе. В Саре Голсон виден огромный опыт работы и профессионализм. Она строга и элегантна. Даже для своего возраста выглядела хорошо. Достаточно привлекательно. Для Зои наверняка она стала авторитетом.

— Как мистер и миссис Фостер отнеслись к тому, что Зои выделили грант, и она станет объектом восхищения и славы? — спросил Рей, дернув плечом.

— Они очень обрадовались. Такой шанс выпадает не всем и не часто, — без колебаний ответила Сара. — Мистер Фостер особенно ратовал за это. Мне кажется, они с Зои были особо близки. Отец хотел для дочери самого лучшего. Как и все нормальные папы.

— А мать? — поинтересовался Рей. — Как думаете, она была близка с Зои, как и отец?

Сара пожала плечами:

— Выскажу сугубо личное мнение. Нет. Миссис Фостер была далека от дочерей. По-моему она не очень умна и весьма ограничена в кругозоре. Я видела её однажды, когда Зои поступала в школу. Все вопросы решал мистер Фостер.

— Вы не замечали в школе в последнее время каких-нибудь подозрительных людей? — спросила я. — Или что-нибудь необычное, что насторожило? Такие частные школы притягивают педофилов, как магнит. Если кто-то искал жертву, вполне мог прийти сюда.

— Понимаю, о чем вы говорите, детектив Берч. Ничего подобного за последнее время не происходило. Мы за этим строго следим. Много лет назад появился здесь мужчина, который приходил к крыльцу школы и долгое время, стоя у стены, якобы ждал кого-то. Руководство пожаловалось в полицию. Его задержали. Оказался бывший заключенный, который приходил и смотрел на девочек, после чего благополучно заходил в соседний магазин, в туалет, и там, сами понимаете. Потом мы узнали, что он покончил жизнь самоубийством. С тех пор школа всегда начеку.

— Я не заметила на входе камеру.

— Верно. Её нет. Внизу есть охрана.

— Может, кто-нибудь проявлял к Зои повышенное внимание? Дети в старших классах, какой у них возрастной порог?

Сара первый раз за все время мило одарила нас улыбкой и поправила прическу.

— Детектив Берч. Нет, это исключено. У нас занимаются дети до пятнадцати лет, но они никак не пересекаются с младшими. Старшие классы приходят после шести часов, а детки младшего звена занимаются до пяти.

— А были те, кто завидовал таланту Зои?

Сама усмехнулась:

— Конечно, кое-кто из девочек завидовал. Настолько, чтобы убить? Сомневаюсь.

Я заметила, Сара очень устала: её поза не изменилась, но глаза подернулись тусклой дымкой.

— Огромное спасибо за уделенное время. Последний вопрос. Где вы были сегодня с полуночи до утра?

Она стрельнула взглядом, затем пожала плечами.

— Дома. Спала.

— Кто-нибудь может подтвердить? — добавил Рей.

Тема была не приятна Саре. Я ощутила на себе, её неловкость.

Вновь прежний опасливый взгляд. Казалось, она даже плотнее прижалась к спинке стула. Она взглянула на меня, и взгляд задержался намного дольше, чем полагалось.

— Лейтенант Макларен, я живу одна. С попугаем. Подтвердить моё местонахождение никто не может, кроме птицы.

— Спасибо. Этого достаточно на сегодня, — поблагодарила я. — Мы свяжемся, если понадобится задать дополнительные вопросы. В ближайшее время постарайтесь не покидать пределы города.

— Ей было больно? — вдруг спросила Сара, когда мы собрались уходить.

Она стала первой, кто задал подобный вопрос. Я хотела, как обычно, дать уклончивый ответ, сославшись на результаты вскрытия, но Рей опередил меня:

— Вряд ли. Конечно, ни в чем нельзя быть уверенным, но, похоже, всё произошло быстро.

Сара повернула голову и встретилась взглядом со мной.

— Спасибо, — пробормотала она.

Сара не стала провожать нас. Прикрывая дверь, я посмотрела через плечо. Она сидела всё также выпрямившись, сложив руки на коленях. Абсолютно неподвижно, как фигура, ожидавшая, что скоро её отреставрируют.

Глава 9

— Ты видела, как девочка рисовала!? — повторил Рей, когда мы сели в машину. — Почему родители умолчали о таком таланте дочери?

— Родители вообще были немногословны.

— Вероятно, хотели скрыть тот факт, что им выделили денежный грант. Как вернемся в управление, надо послать официальный запрос директору художественной школы. Пусть пришлют бумагу с подтверждающей суммой гранта.

— Со слов Сары я поняла, сумма уже им выплачена, — объезжая впереди идущие машины, пробормотала я.

Рей что-то печатал на ноутбуке.

— Сейчас посмотрю выписки на их счетах. А пока мне требуется сигарета.

Рей нащупал в куртке пачку и достал из кармана. Опустив стекло со своей стороны, он прикурил.

— Так… На банковский счёт Нэда Фостера поступила сумма в размере двадцати тысяч долларов.

— Весьма немаленькая сумма. Он обналичил её?

— Частично. Половина по-прежнему лежит на счету.

— Вот что, Рей. Надо раздобыть медицинские карты Лолы и Зои.

Рей, не отрываясь от окошка, продолжал курить, словно это была его последняя сигарета в жизни. Он курил крайне редко, в основном, когда не мог справиться с эмоциями. Так, ему казалось, легче переваривается полученная информация.

— Теперь ты наверняка хочешь посмотреть, не было ли жалоб на переломанные руки? Типа «упала с велика».

— Верно. Ты схватываешь налету!

— Это можно устроить, а разве у нас есть доступ к медицинским картам? — почесывая затылок, задумчиво спросил Рей.

— Нет, — ответила я. — Для таких сведений требуется официальный ордер или разрешение от прокурора. В этом и проблема. Лола Фостер жива, значит, это будет конфиденциальной информацией. Доступ дадут, если нам удастся получить согласие родителей.

Рей высунул голову в окно машины, и ветер начал трепать его прическу.

— Сомневаюсь, что Фостеры добровольно разрешат получить доступ к картам, — сказал он немного погодя.

— Почему? Если им нечего скрывать, не вижу препятствий.

— Когда я смотрел на труп девочки, не мне одному показалось он слишком худым. Пока у нас нет лабораторных доказательств, что её мучил убийца. Не исключено, что Зои изначально была истощена. Встает вопрос: почему? Что, если Нэд тиран? — Выбросив, наконец-то сигарету и закрыв окно, Рей уселся ровно.

— Это мы и хотим выяснить, Рей. Когда первая шумиха уляжется, художественная школа потребует от Фостеров вернуть деньги. Зои нет в живых, и грант тратить не на что.

— Не думаю, что отец будет рад такому исходу.

— Как тебе Лола? — поинтересовалась я. — Вижу, понравилась.

— Почему бы и нет? — буркнул Рей, пожав плечами. — Очень милая девушка, которая заботилась о младшей сестре. Ещё бы, с такой психанутой мамашей! А тебе не понравилась?

— Неважно, кому она нравится; настораживает, что Лола дорого одевается и перебарщивает с косметикой. И… не совсем вписывается в обстановку семьи. Не сказала бы, что Фостеры живут богато. Да, в доме прибрано, чисто, но мебель и интерьер весьма бюджетный. Конечно, Нэд мог начать тратить деньги с гранта, но это проблематичный вариант, каждая покупка подотчетна.

— Глория, если девушка следит за собой, — значит, с ней что-то неладно!? — воскликнул Рей, подпрыгнув на месте от возмущения.

— Послушай, сделай мне одолжение и включи мозги! Ты прекрасно знаешь, о чем я. Если ты наблюдательный коп, то наверняка обратил внимание, на её торчащие соски под кофтой!

— Я заметил, но не предполагал, что и ты заметишь! — смущенно произнес он.

— Может она и мила, но с ней что-то не так. Мы даже не спросили, где она работает или учится.

— Мда… Тоже мне, детективы. Сейчас пошарюсь в базе. Ох, Глория, чтобы ты без меня делала! — присвистнул Рей.

— Малыш, не переигрывай.

Рей развалился на сиденье, надувшись, как подросток, и уткнулся в экран компьютера. Я прибавила скорость.

Зазвонил мобильник.

— Ну, только не сейчас, — пробормотала я, взглянув на экран. — Алло… Сэр! … Алло?… Сэр?… Чёртов телефон, — нажимаю кнопку сброса.

— Связь барахлит? — непонимающе спрашивает Рей.

— Нет. Такой трюк. Капитан станет сейчас спрашивать, почему мы так долго задерживаемся на выезде и когда вернемся, а сейчас мне не очень-то хочется с ним болтать. Подождёт.

Рей не выдержал и рассмеялся.

— Слушай! Нашел кое-какую информацию. Лола окончила школу, потом юридический колледж. Временно не работает. Ей двадцать один год. Думаешь, она подвергалась домогательству со стороны отца?

Как только мы вышли из дома Фостеров, я не прекращала думать об этом, но мысль так неприятна, что я старательно её избегала. Одна сестра очень сексуальна, вторая почти ничего не весит.

— Предположим, Нэд приставал к девочкам, — продолжил вслух рассуждать Рей. — Зои могла нагружать себя учёбой, оставаться подольше в художественной школе, чтобы только поменьше проводить время дома. Что, если однажды, поссорившись с отцом, она пригрозила всё рассказать матери или Лоле. Почуяв в лице младшей дочери опасность, Нэд мог убить её. Вот тебе и мотив.

— Допустим, — одобрительно кивнула я.

Рей смотрел на мелькавшие за окном деревья, и я видела только его затылок.

— Рассмотрим вариант с Шейлой? Разумеется, в том случае, если доктор Курт ошибся, и Зои не подвергалась сексуальному нападению. Ты заметил, Шейла постоянно ощущала себя в роли жертвы? Иногда горе делает всех похожими, но порой обнажает сущность человека. Я столько раз сообщала людям о смерти их близких, и в большинстве случаев реакция всегда одинаковая. Люди сразу начинают плакать, испытывают чувство шока, пытаются максимально расспросить, что произошло? Где? Когда? Падают в обмороки, хватаются за сердце и так далее. Это нормально, они должны оплакать случившуюся трагедию. Но Шейла не показалась мне удивлённой — наоборот, почти спокойной. Точно для неё страдание — привычное дело. Да, она разыграла пару раз перед нами трагедию. Эмоции были наигранными. Может, сужу предвзято и неправа, но чутье детектива подсказывает, что в семейке не все гладко. Шейла плакала? Да. Но это не искрение слезы по потери ребёнка.

— Согласен. Причем, Нэд за все время нашего пребывания ни разу не приблизился к жене. Когда она рванула к двери в поисках ключей от машины, он и не подумал пошевелиться.

— Потому что, Нэд контролирует ситуацию! Он спокоен, потому что знает, Шейла и шагу за порог не сделает без его разрешения. Да, она не сдержалась и в порыве рванула к двери, но вмешались мы.

— Точно. Тогда, если предположить, что мать убила дочь, схема будет примерно та же. Она могла морить Зои голодом много лет, просто поддерживая в ней жизнь. Маленького ребёнка проще простого сделать веганом или заставить питаться только теми продуктами, которые разрешает мама. Шейла могла завидовать успехам дочери. Когда та чуть подросла и стала понимать, что талантлива, между ними стали чаще возникать конфликты. Если Зои попыталась выйти из-под контроля, то это кому-то из родителей могло не понравиться.

Снова зазвонил мобильник.

— О, нет! — воскликнули мы хором.

Я проделала тот же фокус с «плохой связью» и остаток пути мы потратили на разработку подробного плана расследования. Капитан обожал всякие схемы; если подсунуть хороший план, вероятно, он не обратит внимания на то, что мы не перезвонили.

***

Подъехав к зданию департамента, я отметила, что на улице стало совсем холодно и промозгло. Наступил вечер.

Жутко разболелась голова, виски сильно ломило, и я была не очень-то настроена на разговор с капитаном, который сейчас попытается вынести нам мозги.

Я не успела толком разобраться в Лукасе Прине, что он за человек. Оценивать его приходилось по отношению к служащим и по эффективности работы отдела.

В целом, он казался не таким и плохим человеком, (если, так можно сказать про своего начальника). Да, он скуп. Все время пытался экономить. На всём. Лишний раз не давал согласия на проведение дорогостоящих анализов и жмотился на выделение группы захвата. Не могу осуждать его за подобное поведение, не имея представления о структуре управления целым подразделением. Прин несколько месяцев занял пост капитана, ещё не во все нюансы погрузился и не со всеми сотрудниками нашёл общий язык. Капитан принял либеральную систему управления, что не всегда шло во благо работы.

Полицейские — весьма амбициозный народ. Детективы — так вообще отдельная каста. При первой возможности дала бы совет капитану быть очень хитрым, мудрым, иногда даже лояльным начальником, чтобы заслужить уважение коллег.

Поднявшись в свой кабинет, я сразу набрала его номер и сообщила, что мы вернулись.

— Вот так неожиданность, детектив Берч! Надо же… Не прошло и года, как мои сотрудники вернулись на рабочие места! Вы чем оба занимались целый день?

— Как бы поточнее сказать, капитан… Опрашивали свидетелей мёртвой девочки, которую обнаружили на пристани абсолютно обнаженной и, возможно, имело место быть половое проникновение.

В трубке повисло многозначительное молчание.

— Не забывайтесь, детектив Берч! Я не Тед Броуди и ваши выходки не намерен терпеть! Даже, несмотря на то, что вы стоящий специалист. Сейчас же жду вас с Маклареном у себя в кабинете!

Мы послушно повиновались, так как выбора особо не было.

— Ну… Вот и они! — воскликнул с иронией в голосе капитан, делая шаг на встречу и протягивая мне руку. Он крепко её пожал, а потом протянул руку Рею. — Вот! Мои настоящие ищейки!

Рей издал легкий стон, который услышала только я.

— Ищейки? — переспросила я, улыбнувшись с иронией.

— Что вас так удивляет, детектив Берч? Я поручил вам самое громкое дело. Теперь вы обязаны найти преступника, а хороший детектив — всегда ищейка. Вы готовы приложить усилия, чтобы не ударить в грязь лицом?

Напротив массивного стола Прина стояло только одно кресло. Я по-хозяйски уселась в него. Рей устроился на диване, стоящий у стены возле массивного шкафа с папками.

Прин бросил на нас свирепый взгляд.

— Давайте, выкладывайте. Что у нас? — буркнул капитан, демонстративно вышагивая к своему креслу. — Через час мне необходимо появиться на одном важном мероприятии, и не в ваших интересах, чтобы я опоздал. Надеюсь, понятно изъясняюсь?

Насколько я осведомлена, капитан был женат на молодой особе, значительно младше себя. Поговаривали, что женился он год назад и души не чаял в новоиспеченной женушке. Якобы, особа весьма привлекательна и сексуальна. Вставал вопрос: что молодая девушка нашла в деспотичном низкорослом занудном капитане? Деньги? Но не будем углубляться в это. Как говорится, каждому своё.

— Зои Фостер, девять лет, — начинаю докладывать с абсолютно спокойным выражением лица.

— Точно? — с легким недоверием уточняет Прин.

— Да, без сомнений, капитан. Естественно, после вскрытия мы пригласим одного из родителей на опознание.

— Выкладывайте, что удалось накопать за целый день. Подозреваемые, улики, мне требуется информация.

Красивый костюм цвета графит, в котором капитан собирался на вечернее мероприятие, отлично сидел по фигуре. Принарядился он изрядно. К тому же от него за версту разило дорогим одеколоном. Внешний вид капитана ассоциировался с напыщенным павлином.

— Пока не забыл. Завтра придется устроить пресс-конференцию! Журналисты свернули за сегодняшний день мне кровь! Телефон на столе просто разрывался, пришлось отбиваться и перенести всех на завтра. Окружной прокурор требует быстрого раскрытия дела. И понимаете, коллеги, ему глубоко плевать на то, как мы это сделаем.

Прин встал с места, заложил руки за спину и, нахмурившись, посмотрел на нас как директор школы, который пытался убедиться, что до тупых учеников дошли сказанные слова.

— Рабочая версия — удушение; вероятно, девочку пытали, — послышался за моей спиной приглушенный голос Рея.

Мне удалось оглянуться и посмотреть на него. От света, подающего от электрических ламп, под глазами Рея образовались тёмные круги. Выглядел он уставшим и вымотанным. Слишком молодой, чтобы погружаться в такую дерьмовую работу, связанную с убийством ребёнка. Я достаточно хорошо знала эего сентиментальную душу, как бы он не стремился спрятаться за маской безразличия. В конце концов, он взрослый мальчик и выбрал нелёгкий путь, идя служить в полицию.

На мгновение, на месте Рея, я увидела сидящего Брайана. Как мне недоставало его шуточек и приколов. Брайан был для меня больше, чем просто напарник. Он был опорой, тылом. Человек, которому можно довериться, как себе. Я ни с кем не чувствовала себя так в безопасность.

Комок всё ближе подступал к горлу, только бы сейчас не расплакаться. Рей уловил во мне перемену и быстро сориентировался.

— Капитан Прин, — это вся информация, чем на сегодняшний день мы располагаем, что-то более определённое будет известно только завтра утром. После вскрытия.

— Какого хрена так долго!? — неожиданно громко заорал капитан, стукнув по столу ладонью. — Почему завтра? Скажите коронеру, что дело первоочередной важности! Пусть спустится со своего трона и поработает, как следует!

Прин пришёл в ярость и готов был стереть нас в порошок. Мгновенно поняв, что он перегнул палку, капитан взял графин с водой, стоявший на столе, налил порцию и залпом осушил.

— Мы попросили доктора Курта не откладывать вскрытие. И предупредили, что Зои Фостер в приоритете, — возразила я. — Доктор Курт заявил, что на сегодня много других жертв в очереди. Раньше завтрашнего утра приступить к вскрытию тела Зои у него не получится. К тому же, вы лично отдали приказ не ставить вновь поступивших жертв в приоритет. По дороге мы набросали план работы из нескольких пунктов и…

— Вот… Наконец-то стоящая реплика из ваших уст, детектив Берч, — кивнул он и начал рыться в ящиках в поисках чего-то. Первую часть сказанных слов капитан решил проигнорировать. Тупо сделал вид, что не слышал.

— Опросив за сегодняшний день свидетелей и родственников пострадавшей, нас насторожила семья жертвы, — заговорил уверенным голосом Рей. — Думаю, сэр, вам не меньше нашего известна статистика: детей часто убивают родители.

— К тому же в семье не всё так гладко, сэр, — добавила я.

Потребовалось максимум усилий, чтобы ясно изложить суть дела. Для того, чтобы получить больше свободы во время следствия. Макларен держался отлично. Мы так убедительно приводили доводы, что казалось, капитан был несколько удивлен нашей слаженной работе. Он сидел неподвижно, сложив руки на груди, и сопел, внимательно слушая и переводя взгляд с меня на Макларена.

— Пока рано делать какие-либо выводы, — подытожила я, — но что-то там нечисто.

— Не стоит пренебрегать интуицией, — заметил деловито капитан.

Я услышала, как Рей поднялся с места и, сделав несколько шагов, встал позади меня, опираясь руками на спинку стула.

— Капитан Прин, — продолжил он, — нам на всякий случай необходимо проверить версию самоубийства.

— О, Господи! Что за чёрт, сержант Макларен? Неужели необходимо рассматривать подобную версию?

Капитан сделал такие удивленные глаза, как будто Рей попросил выписать ему премию.

— Соглашусь с капитаном, Рей, что за полный бред! — я изобразила гримасу непонимания. — Хотя… Дайте-ка подумать… Девочку нашли в публичном месте. Журналисты расспрашивали нас сегодня о самоубийстве, выдвигая различные версии. Да, да, припоминаю, как они говорили, что Зои могла повеситься сама, а кто-то из местных, прогуливаясь рано утром, мог обнаружить тело в лесополосе и вынести его на более людное место. Дабы не стать подозреваемым, человек сейчас не хочет раскрывать своей личности и желает оставаться инкогнито. Пожалуй, для бюро будет лучше исключить данную версию! — заключила я.

— Проклятые журналюги всё время так и норовят раздуть из мухи слона, а мне приходится тратить бюджет на то, что не нужно! Зря потратим уйму времени, — вздохнул тяжело Прин, подбирая лучший вариант. — Ладно, займитесь, детектив Берч. Это поможет бюро и избавит от лишних вопросов завтра на пресс-конференции. Что ещё?

— Самое интересное! — подхватила я. Кто-то убивает девочку, чтобы заставить замолчать или это доставляет ему удовольствие? Что означает шнурок на лодыжке? Когда начнём копать, придется проверить множество информации.

— Да, вопросов всегда больше, чем ответов. Я видел фото с места преступления. Шнурок и мне не даёт покоя.

Капитан тяжело вздохнул, обдумывая услышанное. Он часто посматривал на наручные часы, прикидывая, сколько осталось у него свободного времени, чтобы продолжать «поджаривать» нас.

— Уж, не намекаете ли вы, детектив Берч, на серийного убийцу? Думаете, девочка не последняя жертва?

— Мы не можем уповать на Бога, сэр. Про серийника рано говорить. Для этого нет оснований. Одно убийство не делает преступника маньяком. Я высказываю лишь точку зрения. Неплохо бы поднять архивы и поискать схожие дела. Конечно, предстоит проделать большую работу, но…

— Я не идиот, детектив Берч! Как ведется следствие, знаю. Если я правильно улавливаю ход ваших мыслей, вы тонко намекаете на то, что потребуются люди в помощь? — капитан склонился в мою сторону и, сложив руки перед собой, облокотился на них всей грудью.

— Вы сами говорили, сэр, важно изучать старые дела, — ответил Рей, опередив меня. Необходимо проверить каждую мелочь, тут я полностью солидарен с детективом Берч. Преступник мог отсидеть в тюрьме, выйти и взяться за старое, а может, он совершает убийства в состоянии большого стресса и…

— Как я посмотрю, сержант Макларен, вы неплохо спелись с детективом Берч? Теперь у нас всех будет сплошной стресс, пока вы не закроете дело! — пробурчал недовольно Прин, раскрасневшись. — Надо же! Ещё есть абсурдные идеи?

— Есть, — сказал Рей. — Нэд Фостер, отец убитой девочки, весьма деспотичный человек. Неуравновешенный. В ходе опроса удалось выяснить, что их семья получила большую денежную сумму. Денежный грант от художественной школы, где обучалась пострадавшая. Девочку готовили к индивидуальной выставке. Допустим, у главы семейства были враги. Кто-то мог начать шантажировать его, узнав про поступившие деньги. Я проверил, половину суммы отец обналичил. Возможно, перестал платить вымогателям, после чего начались угрозы посерьёзнее. Это могло привести к убийству дочери. Месть — хороший мотив. Вымогатели могли похитить девочку, держать две недели у себя, ожидая выкуп. Наверняка, пригрозили Нэду не обращать в полицию. Не дождавшись денег, они убили девочку.

— Господи помилуй, Макларен! Тебе неплохо бы начать писать книги — в жанре детектив. Столько версий за один день! От суицида до мафии. Ну, вы даете! Конечно, не плохо, я весьма польщён, что детектив Берч справляется с обязанностями наставника и учит новое поколение мыслить шире и нестандартно, но давайте действовать по протоколу. А теперь, пора закругляться. Чего вы от меня ещё хотите?

— Нам требуется больше людей, — добавила я. — И желательно выделить кого-нибудь из детективов.

Прин сверкнул глазками и слегка покраснел.

— Возьмите Томаса Шиллети. Ему необходимо больше практики. Только если детектив Сортни будет не против. Шиллети будет рад поработать в вашей команде.

— Нет, сэр. Шиллети мне и даром не нужен! Предпочитаю поработать с самим детективом Сортни.

При другом деле я бы ничего не имела против Шиллети, но не на сей раз. Мало того, что он последнее время задирал нос, как стал детективом. Дело Зои представлялось мне особенным, и я была глубоко убеждена: если к расследованию подключить Шиллети с его небогатым воображением, ход затормозится. Дело так и останется нераскрытым. Я не имела ничего против Томаса, как человека, но никак детектива. Когда Брайан был моим напарником, мы часто пересекались с Шиллети по службе. Мы не раз привлекали его в команду, подключали к расследованию, тогда он был в звании ниже. Шиллети уверенно начал строить карьеру, чтобы получать хорошую пенсию. Его мечта: выращивать сопливых детей и жарить по воскресеньям барбекю, попивая пиво. Не могу его за это винить. Мечта у каждого своя. Дело Зои Фостер крупное. Капитан, не сомневаясь, отдал его мне. И мне не хотелось, чтобы на протяжении всего следствия Шиллети путался у меня под ногами со своими плоскими шуточками. Именно поэтому мой выбор пал на Тео Сортни. У него имелся богатый опыт, хорошая раскрываемость, а главное — мозги. Что и являлось для меня ключевым фактором.

— Детектив Берч, при всём уважении, я не стану ставить в вашу команду того, на кого вы укажете пальцем, полагаясь на интуицию. Это не игра в рулетку. К тому же, Шиллети необходимо обучать, как и Макларена. Сегодня, я лишний раз убедились, что вы отличный наставник! Так почему бы вам не побыть тренером для двоих?

Прин мило улыбнулся.

Нет, я категорически не согласна с манерой капитана огорошивать такими приказами. Ему захотелось застать меня врасплох? Интересно, не окажется ли дальнейший разговор аналогичной проверкой?

— Детектив Сортни не новичок, сэр. Он пять лет успешно работает в отделе убийств.

— Я осведомлен о своих сотрудниках не меньше вашего, детектив Берч, — съязвил он.

— Как раз, поэтому, детектив Сортни и нужен мне, сэр. Для успеха не помешает человек, который хорошо выполняет работу.

Прин снова покосился на часы и поднял руку, чтобы пригладить волосы, но передумал. Часы, висевшие на стене, показывали семь сорок пять.

Рей, стоявший позади, тихонько напевал песенку себе под нос. Такая манера поведения мне импонировала. Его совсем не смущало то, что перед ним сидит строгое начальство. Рей чувствовал себя довольно свободно и раскованно. Быстро улавливал, когда я передавала ему ход, и отлично справлялся. Отличное качество для копа, тем более для детектива, который работает с напарником.

— Естественно, если вы категорически против детектива Сортни, капитан, мы можем здесь зависнуть ещё на пару часов и детально обсудить другие кандидатуры, — вздохнул Рей.

— Ладно, ладно, вы пользуетесь тем, что мне надо быть в другом месте. Берите Сортни! — раздраженно буркнул Прин. — Сами и сообщите ему радостную весть. Открытые дела пусть передаст Шиллети. Каждое утро отчет должен лежать у меня на столе.

Капитан быстро встал и принялся складывать бумаги в стопки — это означало, мы свободны.

Покинув кабинет, на меня накатило чувство блаженства и полного удовлетворения. На сегодняшний день мы выжали по максимуму всё, что было в наших силах.

Если бы Зои Фостер удалось выжить, уверена, она чувствовала бы то же самое, глядя на картины и вдыхая едкий запах красок с деревянных мольбертов. Девочку ждало отличное будущее, полное ярких событий. Безусловно, она бы наслаждалась тем счастьем, которое уготовила ей жизнь. Всё должно было быть, если бы она не лежала в холодильнике морга.

Я не очень эмоциональный человек. С детства привыкла держать эмоций при себе. Уверенна, такой отпечаток накладывает жизнь, проведенная в приёмных семьях. Где всем на тебя плевать. Главное, семья получает хорошее денежное пособие. И вот ты, маленький человечек, который как-то справляется и приспосабливается к подобной ситуации, когда приходится пытаться из последних сил держаться на плаву. Душа ребенка чиста и невинна, и когда в неё с детства начинает литься дерьмо, то с возрастом его тяжело вытащить обратно. За годы оно плотно оседает внутри.

Отчасти мне повезло попасть в ряды полицейских. Здесь своя: жизнь, правила, планета. Я всем сердцем люблю работу за то, что она есть. Такая интересная, насыщенная, полная непредсказуемости и экстрима. Ненавижу за то, что приносит столько боли. Но жизнь продолжается, и приходится засовывать боль поглубже.

Зайдя к себе, я взяла со стола необходимые документы, чтобы изучить их получше дома и составить отчёт. К завтрашнему утру он должен лежать на столе капитана. Ночь обещала быть длинной. Проклятье…

— Глория, — послышался в дверях голос Рея, — я отчаливаю с этого проклятого места! Завтра будет непростой денек, а мне предстоит ещё заниматься дома. Подготовку к экзамену на детектива никто не отменял, — он стоял в дверном проеме, уперевшись на косяк. С плеча свисал кожаный портфель, который я подарила ему на прошлое Рождество.

— Погоди, подброшу тебя до дома. Сперва, давай взглянем ещё раз на место преступления.

— Поедем прямо сейчас?

— Да. Хочу немного осмотреться, без лишних глаз.

— Ладно. Я не против проветрить мозги от навалившейся информации и подышать свежим воздухом.

— Кстати, вопрос. Как твоя девушка? Анна, если не изменяет память.

Рей не любил распространяться о личной жизни. Правда, как-то за кружкой пива, сидя в баре, он однажды изливал душу. С Анной он познакомился по интернету. Через несколько недель нерешительности Рея они все же встретились. Так завязался их страстный роман. Рей, помню, порхал по отделу, как бабочка, одушевленный и влюбленный. Время шло. Отношения потихоньку стали угасать и переходить в более бытовой вариант. Новоиспеченной Анне не нравилось, что Рей часто задерживался допоздна на службе. Начались банальные ссоры на пустом месте. Чем закончилась эпопея, мне было неизвестно.

Рей посмотрел на меня в полном недоумении. Кажется, вопрос не по теме застал его врасплох.

— Тут такое дело… Эм… Пару недель назад, без всякой причины, Анна съехала от меня.

— Прости, я не знала.

— Ничего. Она переехала в Сан-Франциско. Сказала, так будет проще забыть меня. Я ни о чем не жалею, Глория. Время, проведенное с ней, было самым лучшим в моей жизни.

— Вы созваниваетесь?

— После её отъезда, пару раз. Разговоры были натянутыми и фальшивыми, без какой-либо глубины и смысла. Тогда я окончательно понял, что это финальная точка. Надеюсь, в Сан-Франциско Анна начнёт новую жизнь и будет счастлива.

На его лице отразилась маска боли и тоски. Рей стал прятать взгляд, дабы не выдать своё подавленное состояние.

— А ты? Ты пережил это?

— Жду тебя внизу! — Бросив эту фразу, он развернулся и скрылся в тёмных коридорах офиса, пиная по пути мусорные корзины, нарушая правила приличия.

Я не осуждала. Он не хотел выглядеть слабым и раздавленным в глазах напарницы. Время всё расставит на места, нужно только набраться терпения и подождать.

Солнце окончательно спряталось. Вечер вступил в свои права. Мы подъехали к Ван–Кортленд парку. Вылезли из машины и двинулись по длинной дорожке.

Настроение было упадническим. Приблизившись к помосту, на котором было найдено тело Зои Фостер, я мысленно вообразила себе картину случившегося. Следов крови нет. Значит, убийца принёс тело, зная, по какому маршруту идти. Он шёл ранним утром по парку, неся на руках труп ребёнка. Знал, где нет камер, поэтому шёл довольно спокойно, наслаждаясь моментом. Вряд ли его заботило, попадись прохожий. Наверняка такое препятствие было бы мгновенно устранено. Вот он донёс тело до пирса, бережно уложил в позу, поправил бантик на лодыжке. Такое педантичное действие непременно должно произвести на полицейских эффект.

Я подошла к оградительной ленте, перешагнула за неё и встала ровно на то место, где утром лежала Зои.

Рей остался за лентой и неотрывно смотрел на озеро. Какая-то важная мысль или воспоминание словно пыталось всплыть в его голове. Он так сосредоточено смотрел, будто пытался найти отгадку в спокойной стоячей воде.

Гладь воды переливчато мерцала от света падающих фонарных лучей. Отражающиеся звёздочки искрились на покачивающейся ряби, которая возникала от лёгкого ветерка. Почему именно здесь он оставил тело? Почему не закопал в лесу? Вокруг сотни безопасных мест, где можно спрятать тело. Место. Оно определенно имеет для убийцы ключевое значение.

Рей тихонько приблизился ко мне.

— Тебе тоже такой способ убийства кажется странным?

Я кивнула.

— Место — ключ к разгадке. Оглянись вокруг, масса вариантов, но он принёс её именно сюда.

— Всё обстоятельно предусмотрено, — ответил Рей, ёжась от ветра.

— Почему так думаешь?

— Мне кажется, убийца хорошо знал девочку. Она не случайная жертва. Это возвращает нас к отцу или матери. Вынеся тело на пирс, он или она могли раскаиваться в содеянном. А что, если убийство было непредумышленным?

— Непредумышленно кто-то задушил собственную дочь?

Рей задумчиво помолчал.

— Не знаю… Лишь предположение. Хотя с непредумышленностью согласен. Я перегнул. Нет, нет. Тут холодный расчёт. Убийца всё осуществлял по плану.

— Да. Для него это было принципиально важно. Полиция должна была найти тело девочки здесь.

— Но зачем?

Я посмотрела на него сердитым взглядом.

— А мне почём знать? Как найдешь убийцу, спроси!

Мы оба замолчали. На душе стало тревожно. Как-то всё выглядело очень уж пугающе продумано. Наводило на неприятные мысли. Могут последовать ещё жертвы. Понимая это, никто из нас не высказал мысль вслух. Не хотелось портить остаток дня.

Немного постояв на месте преступления, поразмыслив вслух над парой бредовых теорий, мы развернулись и медленно направились к машине.

Глава 10

Тео Сортни я звонить не стала. Решила не портить человеку вечер.

Неплохо для начала разобраться в своих мыслях и прерваться на пару часов отдыха, чтобы вернуться к делу: перечитать рапорт, заметки. Словом, поработать дома в уютном кабинете.

Пока я добиралась домой, то не переставала думать о Нэде и Шейле. Они никак не давали мне покоя. Не терпелось организовать встречу в клинике, где наблюдалась Шейла, и побеседовать с её лечащим врачом. Для этого надо будет напрячь Сортни. Он сумеет выбить ордер у прокурора на допуск к личному делу. Иначе врач нас просто пошлёт, ссылаясь на конфиденциальность пациента. Что-то было в парочке странным. Пока непонятно, что их объединяет, но парой они точно не были. С другой стороны, никогда не знаешь, почему люди сходятся друг с другом. Для меня самой загадка, как мы с Эндрю сошлись.

Когда судьба свела нас, он был богат, великолепен, хитроумен и тактичен. До встречи со мной Гейб немало испытал и прошёл сквозь разные жизненные препятствия. Он делал то, что хотел, и многое не всегда вписывалось в рамки закона. Но иначе он не стал бы тем, кем являлся сейчас. Ведущим в городе, врачом-психотерапевтом с многочисленными частными клиниками в разных частях света. В то время я была: одиноким, нетерпеливым, вспыльчивым и необщительным детективом.

«Но он все равно меня полюбил» — подумала я, проезжая через кованые железные ворота к дому. Я оказалась здесь, в огромном каменном дворце, обставленном с роскошью, утопающем в зелени и цветах. Поначалу мне всё казалось нелепым и смешным. Знающая реальную жизнь с самой неприглядной, изнаночной стороны, я вдруг очутилась в сказочной обстановке.

Я припарковала машину прямо перед домом. Теперь я могла это делать спокойно, не выслушивая упреков. Пару месяцев назад наш управляющий Дариан вышел на пенсию. Потребовалось немало усилий уговорить Эндрю не брать больше в дом прислугу. За исключением горничной и садовника. Они приходили каждый день и занимались своими обязанностями. Еда теперь в дом заказывалась из ресторанов. Прелесть, не правда ли?

Войдя в холл, я вдохнула прохладный чистый воздух дома и была встречена на пороге собакой (приобретенной год назад) породы вельш-корги по кличке Пинки. Раскормленный и явно разобиженный пёс подпрыгивал от радости, виляя задом и громко лая.

— Слушай, мне надо на жизнь зарабатывать, Пинки! Я не виновата, что ты целыми днями один. — Наклонившись, я схватила собаку на руки. — Тебе бы обзавестись каким-нибудь хобби, дружок. Погоди, а может, выпускают передачи для домашних питомцев и стоит научиться смотреть телевизор? — Потрепав его за ушами, я направилась по вестибюлю к бассейну.

Там, отпустив собачонку на пол и зная самый прямой путь к его сердцу, я зашла по пути на кухню и захватила банку с тунцом. Заняв собаку едой, я быстренько переоделась в купальный костюм. Настроила погромче музыкальный трек и прыгнула в тёплую воду бассейна, чтобы снять напряжение после трудового дня. Плавно разрезая водную гладь руками, я проворачивала в голове события, мурлыча мелодию себе под нос в такт музыки. Когда трек поменялся, не успев закончиться, я вынырнула и резко обернулась.

Эндрю сидел на скамье, с Пинки на коленях, устремив любопытный взгляд прямо на меня.

«Ослепительный мужчина. Неистово синие глаза всё же смотрятся потрясающе!» — первое, что пронеслось в голове.

— Привет, — произношу, проведя пальцами по взмокшим волосам подплывая к краю бортика. — Давно сидишь?

— Достаточно, чтобы догадаться, что тебе захотелось снять напряжение. Был долгий день, милая? Ты забыла перезвонить. — В интонации послышался лёгкий сарказм. Мелодические приятные вибрации его голоса удивительным образом положительно влияли на мой эмоциональный фон.

Подплыв к ступеням, я поспешила выйти из воды. Взяла лежавшее на полу полотенце, подошла к нему и чмокнула мокрыми губами в нос. Он ссадил Пинки на пол, не спеша встал, взял мой подбородок двумя пальцами и слегка провел большим пальцем по контуру губ.

— Я слышал в новостях о том, что произошло. Мне очень жаль девочку. Вот что тебя заставляет наматывать круги в бассейне, посте утомительного дня?

— Именно! Капитан поручил мне вести расследование. Хотелось прояснить мысли перед тем, как окунуться в составление отчёта.

— Ну, ладно. — Он легонько коснулся губами моих губ. — Хочешь ещё поплавать?

— Не сейчас.

Я принялась разминать затекшее плечо.

— Сначала немного массажа не повредит. Думала использовать массажное кресло, но раз уж ты здесь…

— Хочешь воспользоваться мной?

— Ты точно лучше кресла. Раздевайся. Не думаю, что в классическом костюме будет удобно разминать мне спину.

Отступив на шаг, я обошла его, помогая снять пиджак.

— Подумать только! Милая, некоторые мужчины возвращаются с работы домой, а жены приветствуют их на пороге, — он стал поочередно стягивать с себя одежду, пока не остался в плавках, — встречают улыбкой, поцелуем, предлагают выпить холодненького. — Его зубы блеснули в улыбке. — Жизнь должна казаться таким мужчинам невыносимо скучной!

Виляя бедрами, я устремилась к кожаному шезлонгу и не услышала из-за громко заигравшей музыки, как Эндрю подкрался. Он воспользовался моментом, схватил меня за руку, развернул и, придерживая одной рукой, повалил на спину. Воздух вырвался у меня из легких, когда он слегка навалился своим весом. Стараясь отдышаться, я заглянула ему в глаза, подняла руку и провела пальцами по тёмным волосам.

— Эндрю, — прошептала я с тихим вздохом, потянув его за волосы, чтобы достать до губ.

Он ослабил хватку и начал склоняться. Тогда, оттолкнувшись ногами, я выгнула спину и, обхватив его торс руками, ловко перевернула. Теперь, сидя на нем сверху, я победоносно смотрела на него сверху вниз. — Вот ты, ворона!

— И в самом деле! Не в первый раз ловлюсь на ловкий трюк копа, да? Ну что ж, похоже, раунд за то… Он вдруг умолк и поморщился.

— Что с тобой, док? Тебе больно?

— Нет. Всё в порядке. Походу плечо потянул.

Эндрю повел левым плечом и опять поморщился.

— Дай взглянуть.

Я сместила вес и слегка отодвинулась. И тут же обнаружила себя лежащей под ним на лопатках.

— Попалась, — сказал он, засмеявшись.

— Нечестный прием!

— А соблазнять меня — по-твоему, честно? Туше! — он шутливо чмокнул меня в нос. –Ты повержена, смирись! — Не давая мне шевельнуть, он сплёл свои пальцы с моими. — И теперь… Буду делать с тобой всё, что захочу.

— Так думаешь?

— Уверен. Я победитель, ты мой трофей! Надо уметь проигрывать, милая. Не будешь же ты оспаривать результат? — спросил он, прижимаясь губами к моим.

— Кто сказал, что я проиграла? — приподняла я бедра. — Кажется, я говорила, что ты лучше массажного кресла? А ну-ка потрогай меня.

— Непременно… Давай начнем вот с этого.

Его горячий страстный рот расплющил мои губы. Он углубил поцелуй, не прерывая его.

— Мне всегда мало тебя, — прошептал он, покрывая поцелуями моё лицо скользя вниз по шее. — И всегда будет мало…

— Не бойся, на твой век хватит, док.

И он взял всё, что ему принадлежало: вновь покрывая мою шею неторопливыми поцелуями, спускаясь ниже, он слегка поиграл языком с холмиками грудей под мокрой тканью. Моё сердце возбужденно забилось в предвкушении, и я крепко сжала пальцы рук. Он прижал меня к кушетке, показывая, что власть в его руках, а я и не думала вырываться.

Тем временем его губы спустились к моему животу, и я напряглась в ожидании атаки наслаждения. Моя кожа заметно увлажнилась, а мускулы натянулись, словно струны. Эндаю любил ощущать мои упругие мышцы на гладкой коже. Любил изящные линии и изгибы стройного тела. Он быстрыми и ловкими движениями стянул с меня мокрый купальник и, нахмурившись, провел пальцем по правому бедру.

— Откуда такой большой синяк?

— Профессиональный риск.

Приходится рисковать кое-чем пострашнее, чем синяки. Мы оба это знали. Тогда он нагнулся и нежно прижался губами к ушибленному месту.

— Ты готова, милая? — спросил он, вновь захватив губы в плен.

Я кивнула. И мы отправились в увлекательное путешествие порочной страсти и желания.

По предложению Эндаю, после плодотворной «тренировки» мы поужинали в столовой: он сказал, что не помешает вести себя как нормальные люди, живущие не только профессией. Подобное замечание заставило меня отказаться от первоначального намерения перехватить гамбургер, сидя за компьютером в кабинете, за составлением отчёта.

Долго наслаждаться салатом из креветок он мне не дал, напомнив, что есть планы на вечер следующего дня:

— Благотворительный ужин с танцами! — восторженно выкрикнул он, встретив мой недоумевающий взгляд. — В Филадельфии, между прочим. И пока ты не начала придумывать разные отговорки, скажу: мы обязательно должны там появиться.

— Ужин с танцами? Какого хре… Шикарный туалет, светская публика. Кошмар! И я вовсе не прихожу в ужас! Можешь, сходить один? На повестке дня убийство малолетней девочки, и оно будет отбирать в последующие дни всё моё время. –Отправив креветку в рот, я интенсивно стала её жевать, сосредоточив внутреннее негодование на ней.

— Глория, я многое понимаю. Кому, как не мне, знать, что для тебя значит работа.

Он мило улыбнулся.

Пришлось подавить тяжелый вздох, потому что это было правдой. Гейб понимал. Муж стал для меня опорой и тем источником жизни, который помогал справиться с потерей напарника и полноценно вернуться к работе.

Слишком часто в жизни приходится слышать жалобы коллег на жен и мужей, которые не хотят или не желают понять специфику работы полицейского. Кроме того, я осознавала, что сама далеко не на высоте, когда речь заходит об исполнении обязанностей жены одного из богатейшего мужчины Нью-Йорка. Как бы пафосно не звучало.

С яростью атакуя ни в чем неповинных креветок, я попыталась в душе примириться с предстоящими тяготами.

— Послушай, дорогой, тебе действительно необходимо, чтобы я присутствовала на мероприятии?

Он утвердительно кивнул.

— Ладно. Думаю, будет не слишком трудно. Я смогу выдержать подобное испытание, — буркнула себе под нос.

— Будет даже приятно, Глория. Как и праздничное мероприятие в последующие выходные.

— Мероприятие!? Опять? Да ты верно издеваешься! У нас что, вся неделя расписана, как у каких-то королевских особ!

Всё, что сейчас мне хотелось, так это швырнуть в стену, стоявшую передо мной тарелку. Чудом удалось сдержаться.

— Угу. — Эндрю взял бутылку и наполнил мой бокал вином, понимая, что добрый глоток не помешает. — День рождения сенатора Дэвиса. Как ты могла забыть? Мы же приглашены. Кстати, он будет рад узнать о подробностях расследования из первоисточника, а не из уст капитана Прина. Туда съедется очень, очень много разношерстного народа.

Схватив бокал, я жадно выпила содержимое, свернув поверх бокала глазами.

— И ты согласился?! — в негодовании воскликнула я. Меня захлестнула волна ярости, а лицо вытянулось от возмущения.

— Конечно, согласился! Дорогая, я не раз уже говорил, что это часть моей работы. Думаешь, я горю желанием туда ехать? Нет, нисколько. Но такие мероприятия дают возможность заручиться новыми знакомствами, инвесторами, спонсорами. Мой бизнес процветает, и я не намерен останавливаться на достигнутом. — Наслаждаясь ситуацией, он выгнул бровь. — Как ты думаешь, сможешь это вынести?

— Ничего я не думаю! Ты ставишь меня в безвыходное положение. Как представлю лицемерные рожи, хочется сразу им врезать. Главное, чтобы капитан не узнал о приглашении на приём. Он от зависти на стену полезет. Вселенная! За что мне такие наказания!? Мы же оба свободны в выходные. Можем провести время дома, например, в постели. Целый день активного секса! Согласись, Эндрю, такое — лучше всякого дня рождения новоиспеченного сенатора.

— Гм… Секс или репутация? Ты добралась до основных инстинктов, любимая. — Он засмеялся и передал мне половину булочки, намазанную маслом и чёрной икрой. — Дорогая, это лишь сборище чудаков. Почему ты так гневно реагируешь? Тебе, в конце концов, пойдёт на пользу смена обстановки. Посидим, поговорим, потанцуем. Будем объедаться закусками и весело проводить время. Разве такой вид отдыха тебе не по нраву? Появится шанс познакомиться с семьей сенатора поближе. После пиршества вернемся домой, и займемся активным сексом.

Я нахмурилась, разглядывая булочку с икрой и думая про себя: съесть её или запустить в голову Эндрю…

— Ты же знаешь, вся эта помпезность, словно пир во время чумы меня такое раздражает! Ты любишь общаться с незнакомыми людьми, соглашусь, издержки профессии. А я не понимаю, что ты в этом находишь? — аппетит окончательно пропал и, отложив булочку в сторону, взяв бутылку вина, я наполнила бокал.

— Дорогая, тебе тоже постоянно приходится общаться с незнакомыми людьми, — добавил он с удивленно поднятыми бровями, наблюдая за моими действиями. — Просто ты называешь их — подозреваемыми.

Больше нечего было возразить и, осушив очередную порцию вина, я впилась зубами в лист салата.

— Ладно, мой шанс слинять — ровен нулю. Придется тащиться в следующие выходные, на чёртов приём сенатора. Напомни, а во сколько завтра?

— Нам необходимо появиться на благотворительном приёме в Филадельфии в восемь часов вечера. Именно поэтому, советую не налегать сегодня на спиртное. Тебе завтра на работу.

— Я взрослая девочка, умник, справлюсь как-нибудь. В общем, ты клонишь к тому, что завтра вечером придется нацепить на себя вечернее платье и всякие побрякушки, верно?

— Да, милая. Ты схватываешь налету.

— Скажи, тебе доставляет удовольствие так издеваться? Ненавижу расфуфыренную чушь! Сжалься надо мной…

Он рассмеялся в голос, вытирая губы льняной салфеткой.

— Глория, если бы можно было прийти в костюме копа, я бы обязательно тебе сказал. Впрочем, не стоит переживать: платье, туфли, украшения уже упакованы. Не благодари. В самолете, вместе с нами полетит визажист. Примешь душ прямо на борту, после чего из тебя сделают настоящую принцессу.

— О, Мама Мия! Ты всё продумал до мелочей! Что ж, мило, весьма мило! Так… Ладно… Во всем надо искать плюсы, верно? Если будет шампанское и закуска, пожалуй, я найду, чем себя занять. Возможно, найдется тихое местечко, где можно будет посидеть и спокойно подумать, кто убил девятилетнюю девочку…

— Вот и отлично! Не буду поддаваться на твои провокации, дорогая. Каждый раз, когда намечается очередное мероприятие, ты пытаешься закатить истерику и слинять. Виноват. Вырвалось. Веду себя как напыщенный эгоист, но кто скажет правду, как не я. На самом деле спасибо, что составишь мне компанию. Для меня это важно. И да, я ценю твою жертвенность и потраченное время. Теперь, когда слезливая речь окончена, твоё сердце размякло, и из ледяной королевы ты превратилась в добрую, почему бы нам не поговорить о чём-нибудь, что не будет тебя так раздражать? Настало время рассказать о твоём новом расследовании.

За окнами сгущались красивые синие сумерки, на обеденном столе горели романтические свечи. Вино искрилось в хрустале и скатерти поблескивали серебряные приборы. Было красиво, романтично, но мои мысли поминутно возвращались к телу девочки.

— Хм… не застольный разговор, — совершенно ледяным тоном ответила я.

Вечер уже для меня был испорчен. Предстоящий светский раут станет сущей пыткой. (Представляю, как некоторые из вас про себя подумали, что я полная идиотка). Предо мной весь мир: богатства, деньги, сексуальный мужчина. Любая шмотка или драгоценность вмиг может стать моей. К сожалению, меня это никогда интересовало.

Я уже привыкла, когда мы с Эндрю появляемся на мероприятиях, многие женщины смотрят на него, как на божество, стараясь очаровать прямо на месте. Мысленно они раздевают его и занимаются всякими… Ну, вы поняли… Женщины… Зависть — сильное чувство. Таким дамочкам абсолютно плевать, что жена стоит рядом. Амбициозные пустышки никогда не упускают шанса сорвать мгновенный куш. Многие до сих пор не могут поверить, что мы поженились. Их откровенно раздражает такое. Как итог, пошли слухи, что во мне Эндрю нашёл поддержку со стороны полиции. Полный бред, согласитесь? Выйдя замуж за влиятельного богатого человека, приходится мериться с несусветной чушью светского мира. А, нет, простите. Такие люди любят называть себя — элита. Самопровозглашенная элита, вернее так сказать.

Эндрю с теплом смотрел на меня и, подсев рядом, положил руку поверх моей.

— Возможно, не застольный, если бы речь шла об обычных людях. Но мы с тобой не входим в их круг. После того, как тебя вернули с того света, мне ничего не страшно. Сведения в прессе о трупе девочки, найденном в парке Ван–Кортленд показались мне несколько отрывочными. По этой причине я и прошу рассказать, как есть.

— У журналюг пока нет пищи, чтобы раздуть полномасштабную сенсацию. Завтра мы проведём для них пресс-конференцию. Вот на следующий день жди громких заголовков о работе полиции. Нам не удержать в секрете некоторые подробности. Скоро начнётся: «Мертвая девятилетняя девочка найдена задушенной в парке Ван-Кортленд, а следствие бездействует!». Предварительное заключение Курта, что Зои была задушена и подверглась надругательству. В целом опрос родственников и знакомых ничего существенного не принёс. Все в один голос твердят: девочка была ангелом, у которой не могло быть врагов.

— Мда… Пресса с пеной у рта накинется завтра. Тебе ли не знать, что за сегодняшнюю ночь они накопают необходимую информацию, а завтра вывернут её наизнанку.

— Конечно! Им только дай повод и накинутся! Зои нашли убитой на открытой местности в общественном месте. Туда люди приходят с детьми. В основном прогуливаются: влюбленные парочки, мамаши с колясками, пенсионеры с собаками и многие другие. В парке есть небольшое озеро, и чтобы полюбоваться его красотой, выведен небольшой деревянный пирс, на котором пришедшие любят фотографироваться. Там и нашли тело. — Я взяла бокал и задумчиво заглянула в него, но пить не стала. — Убийца уложил жертву поперёк пирса, полностью раздел, аккуратно повернул на правый бок. На лодыжке завязал бантик из шнурка. Обычного обувного шнурка. И хрен знает, что это значит!?

— Естественно, подозреваемого никто не видел? — продолжил Эндрю, усаживаясь поудобней на стуле, занимая позу слушателя. Разговор обещал быть долгим.

— Точно.

— Обычно, когда дело касается убийства, все сразу слепнут и глохнут. Да той поры, пока сами не оказываются в подобной ситуации. Девочка слишком истощена — меня всерьез это беспокоит. На запястьях обнаружены следы от наручников, что наталкивает на мысль, преступник держал её какое-то время в живых. Где-то прятал. Морил голодом или издевался, точно не знаю. Только завтра Курт приступит к изучению тела, и некоторые вопросы прояснятся.

Он помотал головой и тяжело вздохнул.

— До чего ужасно и мерзко. Как Макларен? Справляется?

— Вполне! Сегодня поразил своей наглостью и умением дипломатично вести переговоры с начальством. Не сомневаюсь, мы прекрасно сработаемся.

Отодвинув остатки салата, я придвинула тарелочку с чизкейком и протянула Эндрю вторую чайную ложку.

— Рад, что тебе комфортно работается с ним. На месте преступления он как себя повел? Наизнанку не вывернуло? — он аккуратно подцепил кусочек пирожного и отправил мне в рот.

— Спасибо, — пробормотала с набитым ртом. — Рей был на грани, но сдержался. Готова поклясться, после того, как он первый раз побывал в морге и там облажался, теперь держит эмоции под контролем.

— А тебя когда-нибудь выворачивало наизнанку?

— Только не на месте преступления. Это всё равно, что признаться убийце: «ты сделал больше, чем я могу вынести, и мне с этим никогда не справиться. Теперь я не могу стоять над изувеченным телом и видеть, что ты сотворил». Понимаешь?

— Конечно, понимаю, дорогая. Я психиатр. Не забывай. В моём арсенале истории и похлеще имеются.

— Сдерживая себя на месте преступления и отгоняя подобные мысли — это всё равно не проходит. Мысли возвращаются. Чаще всего среди ночи. Вот тогда и становится дурно, — я отхлебнула хороший глоток вина, — и всё же шнурок на лодыжке Зои, загадка. Воспринимаю его пока как послание или даже вызов.

Эндрю взял мою руку, поднес к своим губам и поцеловал.

— Глория, может, не стоит воспринимать на свой счет?

— Я так не думаю.

— Значит, по-твоему, убийца возомнил себя неким божеством, который решает, когда и у кого отнять жизнь? — он принялся за порцию чизкейка, отламывая кусочек десертной ложечкой.

— Быстро схватываешь, док. Выбор жертвы, местоположение, способ и отличительный знак. Комбо набор убийцы. Слишком многое может просочиться в прессу, а когда они вцепятся — мало не покажется. Поэтому хочу закрыть дело максимально быстро, пока не началась паника среди мирного населения.

Он задумчиво уплетал десерт.

— Днём ты звонила на счёт матери убитой девочки. Что тебе показалось в её поведении странным?

— Она странно себя вела. Резкие перепады настроения. Она не убивалась как любая нормальная мать потерявшая ребенка. Потом мы выяснили, что Шейла страдает биполярным расстройством. Лежала несколько лет назад в психиатрической клинике. Только прошу тебя, не стоит вмешиваться и подключать знакомых. Если понадобится твоя помощь, обращусь. Кстати, я выпросила у капитана в помощники детектива Тео Сортни. Он пригодится нам с его мозгами и дотошностью.

Гейб присвистнул.

— Видимо, вы были весьма убедительны в доводах, раз капитан так расщедрился.

— О, не то слово! У нас с Маклареном получилось отлично разыграть капитана. Наседали в основном на то, что потребуется время тщательно проверить возникающие варианты и версии совершенного преступления. Прин пытается загнать меня в рамки, неустанно напоминая о том, что он не капитан Броуди.

— Да, кстати, а как поживает твой бывший начальник?

— Последний раз, когда мы созванивались, Броуди подстригал возле дома газон. Исходя и этого, можно предположить, заслуженная пенсия идёт ему на пользу. Знаешь, сегодня мы опрашивали свидетелей, и одной из них была педагог Зои. Некая Сара Голсон. Говорят, весьма известная штучка в кругах искусства. Зои училась в художественной школе и гениально рисовала в свои девять лет, а Сара была её наставницей. Так вот, к чему я веду. Меня насторожило, что все, кто узнавал о случившейся трагедии, реагировали весьма неординарно. Не было ни слёз, ни истерик, ничего! Будто мы пришли и сказали, что умер хомяк.

В сердцах я бросила десертную ложку на стол. Эндрю от неожиданности вздрогнул, но смолчал.

— Сара Голсон? — переспросил он удивленным тоном.