16+
Об одном человеке

Бесплатный фрагмент - Об одном человеке

Сборник коротких рассказов

Объем: 118 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Вместо пролога

В одном городе жил один человек. Трудно сказать, было ли у него имя, так как он был настолько похож на всех остальных, что идентифицировать его личность просто невозможно. Как знать, вероятно, кому-то из нас приходилось сталкиваться с ним в лифте, общественном транспорте, кафе, на улице или даже в зеркале. Так или иначе, за всю его жизнь с ним приключилось столько поучительных историй и накопилось столько мудрых мыслей, что мы решили собрать их воедино и представить вниманию читателя как есть, ничего не придумывая и не добавляя от себя.

О картах

Один человек решил составить карту района, в котором проживал, чтобы лучше ориентироваться на местности, а со временем также стать знаменитым картографом и продавать свои творения по всей округе.

В качестве отправной точки наиболее подходящим ему показался собственный дом, чему нашлось несколько причин. Во-первых, городская мэрия для этих целей совершенно не годится — времена неспокойные, а потому нет уверенности в том, что завтра власть не сменится, а ведомство останется на месте. По аналогичному параметру было отсеяно и здание почты, которое, как учит нас история, также является первой жертвой политических треволнений и не может быть заложено в основу карты, претендующей на достоверность в долгосрочной перспективе. Другое дело — собственный дом, рассудил он. Здание мало того, что кирпичное, так еще и не вошло в программу сноса пятиэтажек на ближайшее десятилетие, а потому полностью отвечает критерию картографической стабильности.

После столь мудрого умозаключения дом был аккуратно обозначен в самом центре карты квадратиком и снабжен соответствующей поясняющей надписью. Далее было решено двигаться влево и по часовой стрелке, чтобы систематизировать процесс занесения на карту окружающих дом объектов. Теоретически следующей должна была стать поликлиника, но тут человек рассудил, что это не поликлиника, а одно название — то рентгеновское оборудование сломается, то кардиолог выпишет такие таблетки, что от одной только цены у кого хочешь инфаркт приключится. Потому, заключил он, вносить поликлинику на карту не только вредно, но и безответственно, так как сама задача составления карты преследует исключительно благородные цели, а не введение сограждан в заблуждение относительно качества оказываемых в районе медицинских услуг.

Настала очередь соседнего дома: здесь все было ясно без надобности приводить какие-либо дополнительные аргументы, поскольку в нем проживала выжившая из ума старуха, которая к тому же совершенно не собиралась помирать. Потому указать здание на карте было все равно, что добровольно пустить доверчивых пользователей по следу злобной старухи, которая не собиралась отступать со своих старушечьих позиций в обозримом будущем.

«Другое дело — дом участкового, — подумал человек, — это персона уважаемая, а при наличии обстоятельств может и на учет поставить, а потому заслуживает особого места на карте». С этими словами он внес указанный объект в свое творение и даже закрасил его фломастером в знак того, что это не какая-нибудь там рядовая метка, а самая настоящая достопримечательность. Правда, тут же встал вопрос о том, представляет ли собой дом участкового ценность в часы его пребывания на рабочем месте или же временно передает эту эстафету милицейскому участку. Поскольку подсказок в данном разделе картографической науки не содержалось, человек решил не рисковать и обозначить на карте оба объекта максимально красочно, добавив к этому стрелку перемещения между ними. Несмотря на то, что подобное картографическое решение несколько мешало ясности восприятия, данное неудобство с лихвой компенсировалось должной степенью демонстрации уважения к местным правоохранительным органам.

Проанализировав составленный эскиз карты, человек прикинул, что объектов жилищно-правоохранительного хозяйства получается уже более, чем достаточно, и гости города могут подумать, будто культурно-историческое наследие у последнего начисто отсутствует. С целью восполнения цивилизационно-бытового баланса на проектируемой схеме человек решил срочно дополнить ее отметкой памятника Ленину. «В конце концов, — рассудил он, — как поется в песне, Ленин вечно живой, а по такому случаю пусть продолжает служить картографическому делу страны». К Ленину планировалось придвинуть парковую зону, которая несколько отстояла от города, но могла бы неплохо смотреться, заодно создавая ощущение близости природы. Тем не менее, человек вовремя вспомнил о безответственных хозяевах собак, из-за которых общественные места то и дело загрязняются вторичными продуктами жизнедеятельности их питомцев, и с досадой был вынужден отказаться от своего благородного замысла. «Из-за этих собаководов скоро от города на карте ничего не останется», — злился он, продолжая процесс селекции достойных объектов. Впрочем, таковых, судя по всему, не осталось: в доме культуры выступала с концертами его бывшая жена; здание детского сада оккупировали назойливые дети в больших количествах; в продуктовом магазине цены завысили так, что к нему и на танке не подъедешь, а карта все-таки не военного времени; кладбище же создает ненужную атмосферу мрачности и отсутствия перспектив. После столь неутешительного вывода человек обвел свои зарисовки символизирующей забор чертой, поставил подпись и отнес творение в местный муниципалитет на утверждение.

Руководитель департамента градостроения, будучи полон решимости сделать жизнь города лучше, одобрил карту с некоторыми коррективами, в частности отметив на ней принадлежащую его супруге лавку по торговле текстильными товарами и недостроенную детскую площадку, средства на строительство которой были успешно расхищены в прошлом квартале. Теперь карта весьма в ходу и, хотя найти какой-либо объект с ее помощью решительно невозможно, город является образцовым, а недавно даже получил субсидию на строительство дома культуры и кладбища за счет средств федерального бюджета.

О природе

Один человек очень любил природу. И настолько сильна была его тяга ко всему естественному, что он решил провести выходные на свежем воздухе. Поначалу он хотел поехать на дачу, но поскольку дачи у него не было, пришлось рассмотреть вариант с палаткой. Впрочем, палатки у него тоже не было, но по здравому рассуждению он подумал, что купить палатку все же несколько проще, нежели дачу. После совершения данной покупки, полагаясь на житейский опыт и просмотренные по телевидению передачи, человек предположил, что одной палатки будет недостаточно, а потому сборы продолжились.

Прежде всего, нужно было взять с собой продукты питания, потому что, рассудил человек, в отсутствие таковых никакая природа и вовсе не нужна. Придя к такому необычайно здравому заключению, он немедля уложил в сумку три банки тушенки и батон хлеба. Потом, после некоторого размышления он также положил туда бутылку водки и банку рижских шпрот. Шпроты были именно рижские, поскольку аналогичная продукция отечественного производства вызывала у человека исключительно тревожные гастрономические чувства. Далее человек пришел к выводу, что тушенка и шпроты, несмотря на всю несовместимость своих питательных свойств в рамках единого бутерброда, тем не менее, требуют того, чтобы к ним прилагался консервный нож. «Парадокс!», — подумал человек, и на всякий случай остался собой чрезвычайно доволен.

Вслед за продуктами питания в сумку были уложены: прошлогоднее расписание пригородных поездов, санитарно-гигиенические принадлежности, журнал для любителей автопромышленности, благоразумно прихваченные из буфета спички, поеденный молью, но оттого не утративший согревающей способности свитер, железный заварной чайничек и прочие предметы первой необходимости. Однако тут же выяснилось, что палатка, представляющая собой один из основных элементов планируемой поездки, осталась уныло лежать снаружи. Тогда человеку пришлось разобрать сумку и заново уложить в нее палатку и прочие элементы, необходимые для его воссоединения с природой. Однако на этот раз в сумку упорно отказывались влезать набор домино, железный чайничек и складной стульчик, который печально охал при попытках приткнуть его в масштабы сумки.

Вместе с тем, стоит ли и пояснять, что поездка на природу без чайничка категорически утрачивала всякий смысл, поскольку тот человек был не просто какой-нибудь там мещанин, а самый настоящий эстет, и оттого распитие чая на природе представлялось ему столь же естественным, сколь и сама природа. Соответственно, вещи в сумке были заново переложены со всей предусмотрительностью. Но, очевидно, законы организации пространства сумки все же наотрез отказывались идти в ногу с тягой человека к природе, а потому та или иная вещь все же оставалась неучтенной в составе данного мероприятия. Тогда человек решил рассуждать не эстетически, а логически, поскольку первой опции мировосприятия, казалось бы, противится все — от журнала любителей автопромышленности до последней украденной в буфете спички. Логическое же рассуждение привело человека к выводу о том, что наблюдать за природой вполне можно из окна — так наблюдения выходили даже точнее, поскольку никакие вытекающие из пребывания на природе негативные последствия не мешали этой важной задаче.

Тогда человек поставил чайничек на плиту и заварил себе отличного черного чаю. Потом он сел на балкон, стал пить чай и наблюдать за кленом в соседнем дворе, который очень хорошо просматривался через зеленый забор. «Красота!» — подумал человек.

О пословицах и поговорках

Один человек решил совершить вклад в многообразие и богатство русского языка с целью преумножения указанных свойств. Вместе с тем, по мере того, как он предпринимал попытки заняться сей благородной задачей, приумножались лишь его скорбь и чувство досады, поскольку известные жанры никак не давались перу, а мысль постоянно ускользала.

Спустя какое-то время он рассудил, что писать может каждый дурак, а ведь проблема языка как раз и заключается в том, что написано уже много, а страдает меж тем качество генерируемого материала. Взять, подумал он, хотя бы существующие пословицы и поговорки. С теоретической точки зрения от них должны исходить мудрость и воодушевление, а на деле они совершенно никуда не годятся и только порочат лингвистическое наследие страны.

Так, например, утверждение о том, что одна голова хорошо, а две лучше, не выдерживает никакой критики, чему имеется множество доказательств. Вернее, спорить с тем, что одна голова хорошо, весьма трудно, так как отсутствие головы вряд ли можно считать чем-то положительным. С другой стороны, если одна голова является элементом самодостаточным и владеющим культурными манерами, то присутствие второй может только внести ненужные разброд и сумятицу. Взять, например, ситуацию на прошлой неделе, когда человек купил себе пива с рыбой и сел на кухне смотреть телевизор, как откуда ни возьмись явилась законная супруга и прервала процесс проведения досуга, проявив при этом склочность и нерассудительность. В чем же, спрашивается, в данном случае ценность второй головы, ежели от ее появления только начинает болеть первая? В общем, не пословица, а сплошное введение читателя в заблуждение.

Или другой пример: и волки сыты, и овцы целы. До подобного абсурда, очевидно, могла додуматься только вторая голова из предыдущей пословицы! В то же время совершенно ясно любому, что здесь все перепутано, так как для соблюдения жизненного баланса необходимо было, чтобы волки были целы, а овцы сыты. Доказать это весьма просто: если человек отказывается есть приготовленный супругой ужин, уверяя, что не голоден, она на него смотрит волком и проявляет сопутствующие данному состоянию признаки агрессии, в то время как он себя чувствует невинной овцой, ведомой на кулинарное заклание в виде расползшихся по сковороде котлет ввиду нехватки в последних мясного элемента. Если же, однако, выполнить поставленное женой условие и покорно съесть весь ужин без дополнительных комментариев в адрес качества его приготовления, то получится, что все овцы сыты, а чувства волков — целы. Начальный же вариант данной пословицы не имеет ровным счетом никакого смысла, так как жена вечно сидит на диете и пребывание ее в сытом состоянии никак не способствует целостности душевного равновесия овец, так как именно им приходится принимать срочные меры успокоительного характера с целью убедить волка, что он вовсе не толст, а за последние годы лишь несказанно похорошел.

Однако наибольшее возмущение вызывают пословицы типа «аппетит приходит во время еды». «Ежели аппетиту нет, — возмущался человек, — иди теще шкафы поразбирай на даче полдня, посмотрим потом, как заговоришь».

Или еще хуже: «бесплатный сыр бывает только в мышеловке», что уже чистое надувательство и попытка сыграть на невежестве читателя, так как бесплатный сыр можно получить на молочной кухне по карточкам, которые кассир из продуктового отдает за полцены, так как у ее отпрыска непереносимость лактозы. К тому же, как раз в мышеловках сыр совершенно не бесплатный, а очень даже оплаченный на честно заработанные деньги, тем более, на фоне всеобщей дороговизны продуктов питания в наших деревнях. Подобное высказывание еще было бы простительно необразованной мыши, по мнению которой, все бесплатно, что с неба падает, а из уст сознательной личности данное заявление звучит просто оскорбительно и задевает чувства представителей фермерских хозяйств, трудящихся на благо отечества.

Ну, и наконец вопиющее безобразие: «в здоровом теле здоровый дух». Взять хотя бы всех женщин из бухгалтерии — тела здоровые, это правда, тут сам черт не придерется. А вот обитающий в этих телах дух совершенно не здоров, что отмечают все без исключения сотрудники производства. Одну справку о доходах получить — все равно, что сразиться с полчищем ведьм, а уж если за командировку вовремя не отчитаться, то там ни один волк не уцелеет.

В общем, решил человек, ввиду полной негодности пословиц и поговорок и утраты ими актуальности придется самому их придумывать, но не просто пересказывая очевидные вещи, а отражая в них мудрость и даже тайные советы начинающим. Вот про волков, подумал он ввиду длительного проживания с одним из них на совместной жилплощади, можно хоть собрание сочинений написать. Возьмем такие пословицы:

— Сколько волка ни корми, он все равно шубу просит.

— Лучше волк в овечьей шкуре, чем волк в соболиной шубе, особенно, если деньги на последнюю взяты из общего бюджета.

— Голодный волк не потому голоден, что еды нет, а потому что на диете.

— Волк волку враг, если только против мужей не объединятся.

— Волки рыщут — получку ищут.

Иными словами, про семейные отношения мудростей масса, решил человек, однако есть и другие не терпящие отлагательства вопросы. Взять, к примеру, работу — тут уж точно есть куда внести коррективы и предложения. Вот, допустим:

— Делу время, а потехе — сколько дома разрешат.

— Кто не работает, тот ест, но как правило, за чужой счет.

— Коли взялся за гуж — потом всю душу вымотают.

— Дело мастера боится, а мастер — премии лишиться.

Далее человек собирался посвятить часть пословиц патриотическим и кулинарным темам, но тут ему в голову решительно ничего шло. Тогда он поразмыслил хорошенько и пришел к выводу, что чем ерундой заниматься и изъясняться фразеологизмами, уж лучше работать на совесть и говорить простым языком, понятным согражданам.

О предпринимательстве

Один человек решил заняться бизнесом. «Буду продавать хлеб — в конце концов, это всему голова», — рассудил он, однако подключив к мыслительному процессу свою собственную, пришел к выводу, что данное изделие уже с успехом продается во всех хлебобулочных и кондитерских города, а потому нечестная конкуренция наверняка уничтожит на корню благородную инициативу начинающего предпринимателя.

В таком случае, решил человек, надо продавать, напротив, товар редкий и претендующий на создание атмосферы роскоши в домах сограждан. С этой мыслью он закупил партию торшеров белорусского производства и приступил к их продаже у себя на дому во избежание необходимости тратить средства на аренду помещения. Данное неудобство привело к многочисленным скандалам с супругой, так как торшеры оккупировали все пространство, которое стало практически непригодным для проживания. «Вот увидишь, — увещевал человек, — разлетятся как пирожки, наш народ знает толк в световом оборудовании». Как пирожки, однако, разлетелись лишь деньги, потраченные на торшеры и их содержание, а последние, судя по всему, совершенно никуда не собирались разлетаться и вполне комфортно обжились на сорока квадратных метрах. «Ну а что ты хотела, — оправдывался человек, — с таким мещанским вкусом они не то, что торшер, а мать родную от настольной лампы не отличат!». Спустя неделю одна заказчица все же появилась — ею оказалась сердобольная женщина из соседнего подъезда, по совместительству работающая уборщицей в местной поликлинике. «Ты, сынок, не переживай, — кивала она головой, деловито осматривая армию торшеров, — я их по рублю выкуплю, а потом на швабры пущу». «Как по рублю! На какие такие швабры!» — побледнел человек. «Как на какие, — по-доброму улыбалась сердобольная женщина, — самые что ни на есть отличные швабры. Буду ими за пациентами мести и чистоту наводить, а последняя, как известно, залог здоровья, что для нашей поликлиники есть актуальный вопрос и уставная задача». В общем, торшеры пришлось продать, но от подобного отношения к ним и к собственной личности человек захворал и слег. Он даже собирался сходить в поликлинику к терапевту, однако мысль о том, что там он столкнется со своими торшерами, оболваненными до состояния швабр, удержала его от данного намерения.

Немного оклемавшись от нанесенного его предпринимательскому самолюбию удара, он решил, что в наше время торговать материальным более не актуально, так как современный человек, пресытившийся земными благами, более привержен идеям духовных ценностей. «Буду продавать книги, а если быть точнее — нести знание, мудрость, свет и прочие необходимые мыслящей личности вещи», — подумал он и начал обдумывать ассортимент будущего книжного магазина. «Впрочем, — рассудил он, — чего тут думать, книг полон дом. Чем всяким пушкиным и чеховым попусту на полках пылиться, пусть лучше приносят пользу обществу». Воодушевившись этой идеей, он тайком от супруги вынес домашнюю библиотеку и организовал себе лавку на воскресном рынке. Однако вскоре энтузиазм его пошел на убыль, так как местная публика не проявляла живого интересу к мертвым личностям, отдавая предпочтение продуктам питания и коврам, однако человек решил не отступать. «Любому делу нужна реклама, так ни один Гоголь сам себя не продаст», — заключил он и немедля приступил к рекламной кампании.

«Вот вы, женщина, пушкиных не читали, а они, между прочим, очень ясно изъясняются на предмет дуализма человеческой души», — заявил он даме с сумками, полными картошки и свеклы. Судя по всему, данный экзистенциальный вопрос не очень сильно интересовал ее в данный момент времени, так как она удалилась с комментарием про ейную мать. «Очень даже ошибаетесь, — прокричал он ей вслед. — Если вам про мать или какие другие семейные отношения, то это вам не Пушкину, а к Толстому!». Про себя же он подумал в ее адрес нечто явно не в стилистике упомянутых им писателей, зато гораздо более соответствующее случаю моральной самозащиты.

Затем он решил, что обвинение других в невежестве явно не приносит желаемых результатов по продаже книг, которая является его первоочередной задачей, а потому надо действовать изящнее. С этой мыслью он обратился к женщине замученного виду: «Несмотря на ваш возраст, о нем в литературе все же сказано немало достойного, возьмите хоть Бальзака к примеру». Несмотря на столь заманчивое предложение, Бальзака женщина брать не стала, а вот человека сумкой огрела. Он уже собирался было сообщить ей что-то про преступление и наказание из имеющегося ассортимента, но во избежание развития конфликта решил воздержаться от данной рекламной акции. Кончилось же дело тем, что к полудню на рынок явилась милиция и разогнала самовольно организованные пункты продаж товаров и услуг, включая книжную лавку со всем ее высокоуважаемым ассортиментом, несмотря на многократный вопрос человека: «А судьи кто?!». В итоге классики мировой литературы, не найдя своего благодарного читателя, отправились доживать очередной век в пыльную библиотеку.

Человек же настолько осерчал, что пришел к выводу, что бизнес — сплошное мошенничество и проделки угнетающих народ капиталистов, в то время как к уважающей себя личности и интеллигентной натуре предпринимательство попросту не пристает. «Уж лучше вовсе безработным сидеть и стихи писать, чем продать душу капиталистическому дьяволу», — рассудил он. Со стихами у него не сложилось, а вот работу он, действительно, только к середине лета нашел.

О музыке

Один человек решил развивать музыкальный вкус. С одной стороны, подумал он, и перед всякой интеллигенцией щегольнуть не грех, а с другой стороны, и самому приятно. Буквально в тот же день, когда ему в голову пришла столь дельная мысль, он приобрел билеты в консерваторию на первый попавшийся концерт. Впрочем, содержание мероприятия интересовало его в меньшей степени, поскольку первоочередной задачей для него было перенять ненавязчивую манеру музыкального знатока, а уже потом разбираться, где кларнет, а где треугольник.

В концертный зал он прибыл заранее, чтобы не упустить из виду ничего важного, так как любому дураку ясно, что основное действо в плане межкультурного общения происходит до начала представления, а также в антракте. Свои наблюдения человек решил записывать в книжечку, чтобы дома еще раз перечитать и систематизировать накопленные о музыкальном мире знания.

Первое, что бросилось ему в глаза — это приток интеллигенции к месту расположения буфета, среди ассортимента которого особым успехом пользовались бутерброды с сырокопченой колбасой и алкогольная продукция. Человек незамедлительно последовал поданному примеру, чтобы не выделяться из толпы, а заодно придать естественности своему поведению рюмкой коньяка. Затем он сделал соответствующую запись в книжечке и продолжил свои наблюдения. Например, немаловажным ему показалось то, что ни один уважающий себя человек не спешит в зал после первого звонка — это сразу выдает в нем невежду и неразборчивую личность, тогда как настоящий ценитель не будет ломать ноги, спеша в зал, где еще неизвестно, что будут исполнять. Зато после третьего звонка присутствующие все-таки надумали удостоить мероприятие своим вниманием, в результате чего начался полный бардак, и интеллигенция рванула занимать места согласно купленным билетам, на ходу допивая коньяк и расталкивая присутствующих осанистыми фигурами, а при необходимости задействуя и иные конечности, самыми популярными из которых оказались локтевые суставы. Впрочем, трудно было обвинить кого-либо в нежелании изъясняться вербальными средствами, так как это было не так-то просто сделать параллельно с процессом доедания бутербродов. «Вот она, высшая форма самоорганизации!» — с восхищением подумал человек и поспешил за другими в зал.

Первое отделение показалось ему весьма интенсивным мероприятием, поскольку поначалу он никак не мог уместиться в свой стул, хотя и не отличался особой широтой телосложения. Очевидно, у зрителя сзади возникли аналогичные трудности с долготой, поскольку он то и дело бился в конвульсиях, пытаясь уместить ноги в предписанном на занимаемую единицу места пространстве, отчего постоянно колотил коленями впереди стоящее сиденье. Затем началась карусель с перемещением присутствующих по залу в поисках положенного по билету места, и человек только и успевал вскакивать, отчего у него моментально разболелись суставы. При этом, очевидно, некоторые любители были знакомы лишь с музыкальной, но не общемировой грамотой и символами, потому что не могли рассмотреть номер места и с невозмутимым видом усаживались в передние ряды партера, откуда их незамедлительно ликвидировала специально обученная сотрудница.

Наконец настала долгожданная тишина, которая тут же была прервана целой цепочкой связанных причинной-следственной связью событий: где-то зашуршал фантик, на что кто-то рядом тут же недовольно зашипел, отчего шумно заворочался в кресле уснувший было толстый мужчина в третьем ряду. Далее концерт регулярно сопровождался шипением, шуршанием, шиканьем и прочими существительными на букву «ш», отражающими всю невозможность человеческой натуры пребывать хоть минуту в состоянии покоя. В общем, вся случившаяся в первом отделении катавасия никак не способствовала прослушиванию концерта, и человек с трудом дотянул до антракта, в котором срочно поспешил в буфет для восстановления морального равновесия.

Очевидно, под сильным воздействием музыки зрители в антракте пребывали в куда более возбужденном состоянии, а потому более активно защищали свои буфетные позиции, сражаясь буквально за каждый квадратный сантиметр коньячного фронта. «Надо брать сразу две», — рассудил человек и взял три, чтобы избежать повторного столкновения с переполненными чувствами ценителями искусств у стойки буфета. Тем не менее, мест за круглыми столиками на тонких ножках уже не оставалось, и пить пришлось стоя, периодически принимая совершенно неприличные позиции, чтобы пропустить всех желающих протиснуться, не пролив при этом коньяк. «С другой стороны — полноценное погружение в мир прекрасного!», — решил человек и настолько увлекся указанным погружением, что чуть не пропустил звонок на второе отделение, чего не случилось лишь благодаря буфетчице, которая вытолкала его вместе с другими опаздывающими согражданами, сославшись на трудовое законодательство и ограниченные часы работы заведения.

Начало второго отделения было гораздо более многообещающим и внушающим надежды, однако в коньячном пылу человек так переволновался, что уснул через пять минут после начала концерта и проснулся лишь под бурные аплодисменты в самом конце представления. Отстояв еще порядка получаса в фойе за пальто, он в полуобморочном состоянии выкатился на мороз, где восторженные знатоки, включая прохрапевших все мероприятие, неустанно продолжали восхищаться пережитыми впечатлениями и сыпать неизвестными фразеологизмами, отражающими всю суть их глубинных познаний в музыке. От ощущения собственной никчемности человек совсем растерялся и ушел от греха подальше, позабыв про свою наблюдательную миссию и внесение аналитических записей в книжечку. Однако основной его вывод был оттого не менее точным — слушать музыку оказалось делом непростым и с помощью одного лишь коньяка не поддающимся освоению. Тут тебе и премудрости рассадки, и буфетные страсти, и умение высказаться. «В общем, — рассудил человек, — чем со свиным рылом в калашный ряд соваться, пойду лучше домой». Так он и поступил, тем более, что дома у него тоже был коньяк с бутербродами, без всяких там музыкальных рож.

О курицах и яйце

Один человек решил выяснить, что было раньше — курица или яйцо. С одной стороны, рассудил он, без яйца никакой курицы не получится, так как последняя образуется из цыпленка, а он в свою очередь — натурально продукт из яйца. С другой стороны, курица является самым что ни на есть носителем яйца, а потому без ее участия невозможно производство последнего, но, возвращаясь к предшествующей мысли, курица также невозможна без яйца, что приводит нас в форменный тупик курице- и яйцегенеза. В итоге человек пришел к выводу, что решение данного философского уравнения требует более глубокого осмысления, к которому незамедлительно и приступил.

Положимте, начал он свое размышление, что яйцо, конечно, вещь дельная и питательная, не требующая особых условий хранения и годная для приготовления различных блюд, включая котлеты и макароны, а также хлебобулочные изделия. Кроме того, яйцо, как говорится, есть не просит и в лес не убежит. Однако при этом ситуация вокруг яйца не так уж безоблачна, как может показаться неискушенному читателю, так как оно может побиться к чертовой бабушке, еще и убирайся потом.

Анализ курицы в свою очередь показывает следующее: возни с нею больше, а питание и жилище требуются отдельные, что создает не только дополнительные неудобства, но и затраты. Вместе с тем, из курицы получаются отличные тефтели, бульон и каша с потрохами, а перья можно пустить на подушки, и, следовательно, курица — натура многофункциональная.

Последний аргумент резко качнул позицию человека в пользу курицы, и он рассудил далее, что курица, хоть и скотина, а существо разумное и обладает душою, чего не скажешь о яйце — ни дать, ни взять склизкая душонка в черствой скорлупе, да и та с трещинами, ежели в продовольственном за углом брать. Яйцу, как говорится, душу не изольешь и сокровенным не поделишься, а ежели опасность какая приключится, курица хоть убежать сможет, а яйцо знай себе будет таращиться из холодильника, его впопыхах по карманам не распихаешь.

С этой мыслью человек ужасно рассердился на яйца и их неблагодарную яичную сущность. «Это что же делается, — думал он, — курица, значит, старается на благо отечества, а яйца только отлеживаются в прохладе, да цену себе набивают!». С этого момента ему сделалась очевидной первичность курицы в рассматриваемой причинной-следственной связи, так как, по его умозаключению, из такой безответственной материи как яйцо курица сама ни в жизнь не народится, а если случайно и выскочит, то наверняка будет крикливая и с дефектами. И столь велико было его негодование, что он решил вовсе отказаться от яичницы в знак протеста и защиты прав угнетенных куриц. Впрочем, через четыре дня каша на завтрак ему приелась, и он сменил гнев на милость.

О свадьбах

Один человек решил жениться. Вернее, решение это они приняли вместе с будущей супругой, а если уж быть совсем точным — ею самолично, однако из уважения к личности будем считать, что решение было его собственным.

Так или иначе, семья невесты в лице чрезвычайно активного тестя потребовала проведения выкупа, причем не в каком-нибудь там неопределенном будущем, а прямо в день бракосочетания. Поначалу человек решил, что все сказанное — шутка, хотя и мало чем выдающаяся, а когда понял, что дела плохи, страшно возмутился. «Позвольте, — сетовал он. — Это что же получается, за живого человека деньги платить? Это же форменная работорговля и сплошь противоречие высшему закону страны!». Особенно его разозлил тот факт, что деньги нужно будет выдавать подружкам невесты за неправильные ответы на вопросы из ее личной биографии. «Нет уж, — топал он ногами. — Во-первых, жениться обещал на одной, а платить всей этой бабьей своре на ровном месте, это уж увольте. К тому же, любая вина за неверно представленный биографический материал лежит исключительно на будущей супруге, а я за него материальную ответственность не несу». Впрочем, гневный взгляд будущего тестя в ответ на указанный крик души заставил человека пересмотреть свои взгляды на выкуп, и он даже согласился, что данная процедура не только несет в себе немалую информативную нагрузку, но и в значительной степени дисциплинирует молодоженов.

Далее зашла речь о гостях и свадебном банкете, где также нашлось немало поводов для возмущения и разочарования. «Во-первых, — причитал человек, — не вижу никакой связи между количеством приглашенных гостей и объемами грядущего семейного счастья. Во-вторых, еще неизвестно, сколько продлится сей многоуважаемый брак, и оправдают ли себя инвестиции в праздничный банкет, а потому не вижу смысла вкладываться и в закуски, и в горячее одновременно». Надо признаться, в данном вопросе будущий тесть не проявил оригинальности и прибегнул к ранее избранной тактике ведения спора, в очередной раз окинув человека гневным взглядом. А учитывая, что к этому моменту он уже прилично выпил и окраска его лица начала активно приобретать красные тона, человек был вынужден вновь изменить свою точку зрения.

В ходе дальнейшей дискуссии, предметом которой стали свадебное платье, свадебный торт, свадебный букет и прочие статьи расходов с прилагательным «свадебный», человеку уже ничего не оставалось, как отступить с занимаемых позиций, и он лишь беспомощно наблюдал, как будущий тесть продолжает наступление на его скромный холостяцкий бюджет по всем флангам. Довершающим же стал удар с тыла, когда тесть объявил, что в силу хрупкого здоровья и необходимости экономии средств на санаторно-курортное лечение он крайне рассчитывает на то, что зять, как глава будущей семьи, возьмет на себя вышеперечисленные расходы в полном объеме. Судя по тому, что далее последовал перечень обязанностей главы семейства, его права в указанной роли заканчивались как раз на функции зарабатывания бюджета, необходимого для исполнения таких обязанностей.

Стоит ли и говорить, что по итогам указанных переговоров под давлением тестя человек не только согласился на все условия, но и на всякий случай страшно захворал и ко дню свадьбы сбросил четыре кило, из-за чего пришлось ушивать костюм за дополнительную плату. Самое же страшное в этой истории заключается в том, что, когда свадьба подходила к концу, а гости докушали остатки торта, к человеку подошел уже вступивший в должность и изрядно подпивший тесть и жарко прошептал ему на ухо: «А вообще, ну их к бесу эти условности, я бы на твоем месте вообще на подобную чертовщину не тратился».

О труде

Один человек подумал: «Без труда не вытащишь и рыбки из пруда!». Рассудив столь мудро, он решил поработать. Однако он не знал, каким образом приступить к непосредственной реализации данного благородного замысла, а потому начал смотреть, как работают другие. Впрочем, то, как работают другие, его совершенно не устраивало, и, хотя практических навыков работы у человека не имелось, его чутье буквально подсказывало ему, что остальная часть населения была абсолютно профнепригодна.

Поначалу он пошел посмотреть, как работают гончары. Один гончар обрадовался, что кто-то заинтересовался его работой и радостно закричал: «Не боги горшки обжигают!». Если не боги, подумал человек, то и смотреть тут ровным счетом не на что, и ушел.

Потом он заглянул к кузнецам. Кузнецы, к его негодованию, работали крайне слаженно и человек никак не мог найти к чему придраться. В этот момент один из кузнецов отвлекся и человек тут же нашелся. «Куй железо, пока горячо!» — поучительно крикнул он и пошел дальше, довольный собой.

Затем настала очередь рыбаков. Человек долго смотрел как они бездвижно сидят у воды и сей факт неподвижности его чрезвычайно раздражал. «Без труда не выловишь и рыбку из пруда!», — сообщил он им и даже собирался добавить что-то про лежачий камень, но поймав их взгляд, поспешно ретировался от греха подальше.

С женщинами оно безопаснее, решил человек и пошел смотреть, как они работают в поле. По прибытию на место его страшно возмутило то обстоятельство, что за работой женщины пели песни и переговаривались между собой. «Баловством хлеба не добудешь!» — закричал им человек. Впрочем, продолжать свое нравоучение он не стал, поскольку одна из женщин оказалась супругой сельского старосты и спросила у него паспортные данные.

Наконец человек рассудил, что достаточно уже насмотрелся безделья и безответственного подхода к труду, пора бы и самому браться за дело. Однако поскольку работы у него не было, он категорически не знал, чем ему заняться. Тогда он нанялся ухаживать за курами, поскольку это, по его разумению, не требовало ума и специализации. Однако куры моментально разбежались, а троих погрызли собаки. Ладно, подумал человек, куры — дело пошлое, тут нужно мыслить основательнее.

Тогда он устроился таскать мешки с капустой. Однако мешки оказались настолько тяжелыми, что быстро его утомили. «Работа не волк, в лес не убежит», — подумал человек и решил передохнуть. К вечеру работа, действительно, никуда не убежала, а человек получил расчет и строгий выговор в трудовую книжку. «Черт знает что! — заявил он сам себе. — Ежели каждого здравомыслящего человека поставить на капусту, от нации за пятилетку ничего не останется!».

Наконец, он подыскал себе место сторожа склада — за эту должность он крайне держался, поскольку она требовала минимальных трудозатрат и моральных вложений, а польза от нее была колоссальная. «Делу время, потехе — час!», приговаривал человек, осматривал порученные ему для охраны территории в окошко и садился разгадывать кроссворды или ложился спать. Однако на третий день его службы какие-то грабители высчитали время часа потехи и успешно вынесли все имущество в указанный промежуток времени.

«На всяку беду страху не напасешься», — подумал человек и начал пить водку. Когда водка заканчивалась, он пел патриотические песни. А потом ему предложили должность в местной управе, на которой он до сих пор с успехом и числится.

О продуктах питания

Один человек нашел весьма странной действующую систему присвоения цветовой гаммы продуктам. «Почему, — спрашивал он себя, — хлеб белый и черный, хотя по факту он весь серый, особенно, если брать в булочной ближе к вечеру? К тому же, подобная цветовая разблюдовка может квалифицироваться как содержащая намек на дискриминацию по хлебному признаку, а это уж и вовсе ни к чему. И вообще, деление на белый и черный только вводит покупателя в заблуждение и отвлекает внимание от вкусовых качеств хлеба, в то время как именно они вызывают сомнение, особенно, в магазине возле поликлиники».

«А вот другой пример, — продолжил он свой анализ, — красное и белое вино. Во-первых, начнем с того, что белое вино никакое не белое, а самое что ни на есть желтое, а если брать по дешевке или из таможенного конфиската, то и вовсе прозрачное, да еще жухлятиной отдает. Красное же вино, может и впрямь красное, но только если бокал на свету держать. Однако тут спрашивается, на кой черт винную продукцию рассматривать и искать, к чему придраться? Вот вернут сухой закон, там хоть в темноте будешь употреблять без лишних вопросов и барских замашек».

«Или, — никак не мог угомониться человек, — скажем, пишут на этикетках „перец зеленый“, „перец красный“, „перец желтый“. Поясните на милость, на кого рассчитано это важное уточнение? Тогда уж надо все по-честному писать: огурец зеленый, помидор красный, банан желтый, а в случае все того же магазина у поликлиники еще и дополнительно указывать „лежалый“, тогда все совсем на свои места встанет».

Следующей жертвой цветового разбора стал шоколад. «Тут, — сердился человек, — хоть диагноз ставь тому, кто этим вопросом занимался. Если учесть, что есть шоколад темный, есть белый, а есть молочный, то будьте добры уточнить, что из этого цвет, что оттенок, а что характеристика ингредиентов, чем в одну кучу все мешать и порядочных людей путать. А так, изволь выпускать темный и светлый шоколад, либо белый, черный и серый шоколад, хотя в последнем случае опять напрашиваются вопросы по аналогии с хлебом».

«Наконец, — рассудил он, — что за явление такое белая и красная рыба? Всякому неучу известно, что вся рыба серая, как кошки в ночи. А все оттого, что теперь в магазинах всеобщая доступность данного продукта питания, и по рыбалкам народ ездить не горазд, а оттого даже не знает, как обычная рыба выглядит».

Тут подошла очередь человека в магазине возле поликлиники и он, забыв о своих рассуждениях, попросил пробить буханку черного, два красных перца и бутылку белого. И правильно поступил, так как умные мысли никуда не денутся, а кушать требуется любому живущему организму, какого бы он цвета ни был.

О физике

Один человек задумался над законами физики и отсутствием должного внимания к их воздействию на общественные отношения. «Среди таких законов, — подумал он, — есть очень справедливые и подкрепленные не только научно, но и в быту. Взять хотя бы принцип наименьшего действия — тут за примерами далеко ходить не надо, а достаточно заглянуть на работу, где половина сотрудников придерживается данного принципа и, вместо того, чтобы работать, старается действовать как можно меньше и экономит усилия. Вторая же половина так и вовсе бездействует, пребывая в состоянии полного покоя или равномерного прямолинейного движения от кабинета до столовой и обратно.

«Или вот, положим, закон всемирного тяготения, — продолжил он свой научный анализ, — также весьма в ходу, а в особенности, с утра, когда не то, что вставать, а двигаться нет сил, будто неведомая сила к кровати притягивает. С другой стороны, бывает также тяготение не всемирное, а индивидуальное, тут уже от каждого человека в отдельности зависит. Например, у соседа сверху имеется ярко выраженное тяготение к водочной продукции, а у его жены — к соседу с первого этажа».

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.