Бесплатный фрагмент - О золотой середине общественных отношений

Глава-1. Ещё одна страница кризиса

Страница с бездарным возвратом частных монополий и с упадком советской индустрии по всем статьям российскогоо хозяйствования.

А стоит только производство товаров и услуг подменить производством их общего условного эквивалента — денежной банкноты, как состоятельный сапожник начнет выпекать пироги, а пирожник — сапоги тачать.

Мясник становится авторитетным продюсером науки, культуры и искусства и раскрутчиком серийных звёзд. Педагоги и врачи — продавцами своих услуг, а то и товаров.

Шаманы и колдуны — главами местных администраций, а их помощники — проповедниками, целителями и прорицателями. Артисты и спортсмены — Президентами государств и отдельных регионов.

Коммунисты плюют (простите) на свою идею и идут соблюдать языческие обряды. Попы защищают докторские диссертации по отдельным атрибутам того света.

Отдельные диссидентские лаборатории становятся Институтами мировой экономики и Центрами стратегического анализа и прогнозов, ремесленные училища и ПТУ — Академиями, а бюро рационализаторов — Университетами.

Государственным законотворцем внеочереди может стать каждый, кому стукнул 21 годок, не сидит в тюрьме и не является откровенным дебилом. Впрочем — справок всё-равно никто не требует.

И самой доступной, свободной, ни от кого не зависимой, полезной и одновременно приятной профессией становится торговля собственным телом в качестве добротных сексуальных услуг. А общее кощунство состоит в том, что весь этот бедлам пытаются выдать за высшый образец демократии.

Но поскольку купюра перестаёт пахнуть каким-либо отличительным запахом — она легко перемешивается с такими же откровенно преступными и ни один Оксфорд не способен определить, кого больше во власти, элите и в рейтингах самых состоятельных: — добропорядочных Джентльменов или скрытых мафиози. Ребром встаёт вопрос — кто же и что правит миром? Ответов нет.

====

А чем-то принялась Россия выбиваться из наезженной колеи ведущих цивилизаций. Может быть тем, что распростёрлась аж на двух континентах? Или не изнежена климатом, либо принципиальной неуступчивостью покорятся агрессорам? А может медвежьим, не очень расторопным менталитетом?

Так ведь она всегда была такой и отлично понималась западным миром. И Империей прирастала так же, как чисто европейские, с той только разницей, что заморских колоний не имела, да без цветного рабства обошлась. И можно ли назвать другую такую страну, в которой медвежья нерасторопность оценивалась бы таким количеством исторических бунтов?

Видимо широчайшие просторы России и послужили стимулом для тяги к большей свободе от существующих ограничений через бунты, один из которых и завершился победоносной революцией, оказавшейся прецедентом избавления от барства за счёт народа — и для всей мировой практики.

Конечно же, западным странам было не понять, как можно столь варварски обойтись со своими же согражданами и заодно порушить традиционный уклад вместе с культурой, благородством и искусством.

Но разве великолепные дворцы и храмы культуры и искусства возводились их «благородиями», а не народными трудовыми руками? Разве благородство рождалось само по себе — не будучи очищенным от весьма неблагородных дел — прислугой из того же народа?

То есть, в сущности, народ распорядился тем, что было им и построено — с одной и вполне справедливой задачей развернуть и приблизить уклад вместе с культурой, искусством и наукой — к себе.

Однако, западные цивилизаторы, веками (от рабских времён) зашоренные свободными частными междусобойчиками между господами и простонародьем — не могли понять, как же можно не менее успешно расти и развиваться без господ, владеющих денежными потоками, землями с природными ресурсами и рабочими местами со средствами производства?

Но когда-то росли и развивались вообще без денег — натуральным обменом. Бесспорно то, что переход на всеобщий денежный эквивалент ценности — значительно ускорил прогресс в развитии.

Но так утверждать можно, если не учитывать, что именно деньги не менее значительно облегчили мздоимство и коррупцию, без-товарную самогенерацию и накопление бумажных денег, и, наконец, срастание открыто и добросовестно заработанных денег — с добытыми нелегально, прямо преступными и античеловеческими способами.

Ситуация зашла так далеко, что сегодня никто не способен определить, каких денег в этих потоках больше — открыто заработанных или подпольных, как в общих для всех, так и особенно в свободных частных потоках, вплоть до олигархических!

Очевидно, более позитивное решение проблемы где-то посередине между натуральным и товарно-денежным обменом, тем более с учётом того, что избавившись от единоличных владельцев денежных потоков, природных ресурсов и средств производства — сам простой народ, естественно, не владел нюансами сложной товарно-финансовой экономики и политики.

Вообще известны русские традиции совершенно бескорыстного оказания содействия тем, кому оно требовалось. Например, в случае пожара в одном из домов — «всем миром», не сговариваясь и не выставляя никаких условий, устремлялись тушить пожар и точно так же восстанавливали погорельца. Оставались ли при этом в накладе?

Ничего подобного. Из тех, кого выручили — каждый сам себя считал должником каждого, кто оказывал содействие и таким образом формировался общий потенциал готовности в любое время ответить таким же бескорыстным содействием любому, в нём нуждающемся. Но как по тому же доверительному принципу организовать производственно-товарную экономику?

Оказалось, что можно взаимным натуральным обменом результатами труда, вместо того, чтобы их везти на рынок для обмена на деньги, а затем приобретённый за деньги товар везти обратно.

Врач, например, или учитель — оказывали свои специфические услуги прежде всего за то, что строители построили им жильё, энергетики обеспечили электроэнергией, работники ЖКХ — постоянным ремонтом, пищевики — продуктами питания, текстильщики — одеждой.

И так по всем необходимым для роста и развития специальностям, с учётом специфики труда и лишь дополнительным взаимозачётом в денежном эквиваленте.

Для стартового начала нового бытия этого было более чем достаточно, но самое главное — все социальные блага и направления развития стали максимально доступными по деньгам не отдельным состоятельным, а каждому, как индивидуально, так и коллективам, в том числе по производству отечественных средств производства. Чем и объясняется тот рывок, которым вновь и в кратчайшие сроки достигли мировых уровней.

Нам же всё это не во сне приснилось с буквально копеечными ценами за товары и продукты, за охрану здоровья, за образование, культуру, транспорт, ЖКХ и все иные сферы роста и развития, заработанные собственным трудом через общественные фрнды!

Ничего подобного не могло бы иметь места, не объединяйся россияне в сплочённые товарищеские коллективы граждан, равноправных независимо от имущественного, должностного и иных социальных отличий. Выходит, Россия уже тогда предвосхитила нынешние нормы международного права о равенстве перед законом и судом, внедрённого и в новой Конституции РФ.

Но ещё получается, что эти же нормы остаются всего лишь декларацией на бумаге — для т.н. частных акционерных объединений, образуемых и действующих в прямой зависимости от имущественного положения каждого члена в нём?

И когда говорим, что коллектив это сила — он прежде всего означает испытание надёжностью реально равноправных сотоварищей, хотя бы потому, что каждый из них есть одновременно и самые первые свидетели и судьи, всегда негласно предостерегающие от предательства общих интересов в пользу своей прагматической выгоды, вроде той, которая в частных корпорациях со свободными личностями не осуждается в качестве «карьеризма по головам своих коллег», не брезгающего никакими потаёнными способами.

Так разве равноправные товарищеские объединения не есть самая непосредственная и действенная профилактика всего сонма теневых, подпольных и подковёрных махинаций — в мощное содействие официальным судам и всей правоохранительной системе?

====

Только как можно было предугадать, что вовсе не в коллективах, а на самом верху политической надстройки над общегражданской властью — бывшее барство может быть продолжено и на коммунистической подкладке? Или поверить в то, что один из высших коммунистов — руководителей, достигших социальных высот именно на коммунистической подкладке — вдруг заявит всему миру, что российский народ со всеми своими достижениями заблуждался, да так, что будто сам он и не направлял на этот блуд, а порадел за ещё одну свободу российского народа… — от чего?

Как выяснилось — за свободу личности от общества и власти, детей от родителей, школяров от педагогов, жён от мужей в свободном сожительстве, депутатов от избирателей по вручении мандатов, а мужчин от женщин, вплоть до полной утери половой ориентации.

За свободный развал и расчленение земель России на свободные частные вотчины, за новую поляризацию на богатых и бедных, а читай — на полноправных и бесправных, за безработицу и минимальный прожиток, за равные права на Россию — богатых заезжих гостей и бедного коренного населения, за импортную продовольственную и иную экспансию, за вальяжную свободу нравов, за рекорды по нуворишам и олигархам и ещё за много чего теневого, подпольного и подковёрного. Но только не за свободу от ставшего привычным барства за счёт народа.

Да, к росийскому народу пришла более полная свобода слова, митингов, шествий и поступков. Но это если умалчивать — что ещё она принесла в катастофические к ним дополнения.

Только и таким умом не смогли понять, что разрушена вовсе не Россия, а всего лишь прежняя политическая надстройка над Россией, оставшейся верной убеждению в том, что оказывая гуманитарное и иное содействие народам, попавшим в беду — формирует мощнейший потенциал их благодарной готовности бескорыстной поддержки России.

1—2. Капитал-шоу с «совками» и «коммуняками»

Начнём с проблемы — кому всё же больше импонируют отношения капиталистические или проклюнувшиеся из них марксистские. И для этого зададимся всего лишь элементарным вопросом — от чего прежде всего зависит успешное индивидуальное шествие по жизни? Ответ очевиден — прежде всего от индивидуальных уровней способностей и талантов.

Как не менее очевидно, насколько широк дипазон этих уровней в любом обществе — от способности всего лишь к ординарному физическому труду до таланта к умственным творениям.

То есть, если каждому индивиду предоставить свободу и самостоятельность — то, совершенно естественно, не получается никакого равенства ни по признаку материальной состоятельности, ни по правам человека, реализуемым теми же материальными возможностями. Но тогда о каком же свободном равенстве принялись петь все цивилизованные Конституции?

Мало, оказывается, частному таланту собственных дарований и полной личной свободы! А подавай ему вот эту армию ординарного наёмного труда и в самом широком диапазоне — от производственного пролетария до сельхозбатрака и лично-семейной прислуги. И, конечно же — с подчинением их свободы собственному регламенту.

То есть — труд-то тоже получается не свободный, а подчинённый. А если быть точным, то пока существует необходимость наёмной армии труда — ни о какой его свободе и речи быть не может.

Тогда какая, спрашивается, разница — трудиться на частного работодателя, как на посредника между населением и государством, или непосредственно на свой муниципалитет (регион), минуя частных посредников с их ответвлениями доходов в частный карман?

И на каком же таком демократическом основании труд государственный стал считаться не свободным, а труд на частного посредника — свободным? Для чего же и без того талантливым индивидам потребовалась наёмная армия ординарного труда — уж не озаботился ли каждый из них состоянием всей экономики и общественным благополучием всего народа, решительно переступив через прагматическую психологию?

Нет, конечно. И в таком случае выходит, что всё многовековое дворцовое великолепие России возведено вовсе и не талантами, не способными и гвоздя за всю жизнь вбить, а простыми рабочими руками. И титулованое семейное благородство никак не обошлось без прислуги, так замечательно очищавшей талант от всякой бытовых забот.

И что же мы делаем заумный вид в определении, кого же считать подлинными патриотами своей земли: — тех, кто всего лишь психически (душевно) переживает за её судьбу, или тех, кто из поколения в поколение вкладывает свою жизненную созидательную энергию в её обустройство?

А ведь из определения патриотизма выплывает куда как более прагматичная проблема. Например — это по какому же джентльменскому этикету, право коренных жителей уравняли с правом на неё заезжих-проезжих гостей?

Может быть кто-то назовёт на западе столь демократичную семью, в которой гость, не успев переступить ещё и порога — просит зарегистрировать его в качестве полноправного члена семьи, начинает шарить по сусекам, откладывая для скупки приглянувшиеся раритеты и попутно поучать, как этой семье жить бы следовало?

Наверное — нет. Наверное — любая семья даст подобным гостям более подобающее определение — хамы. Но конечно же — имеющие место не без участия местных поклонников хамства.

Спектакль под общим брендом «Капитал-шоу» раскручен из-за частной формы собственности. Так ведь определено, что в частной форме собственности может иметь место и живая рабочая сила из своих же сограждан, таких же, по современной Конституции, равноправных, которым она торжественно поручает — пожалуйста, вручите мандаты на распоряжение общими национальными богатствами, а также собственными налогами, судьбами и самими жизнями — одному из претендентов (по вашему выбору), почему-то преимущственно из числа политиков.

А другими словами — из числа тех, кто по принципам международного права не может никоим образом преследоваться и нести ответственность за политические убеждения, совмещаемые теперь с государственными постами и полномочиями.

Мы, спрашивается, на хрена ж (прости Господи) тогда затевали всю эту кутерьму с равенством всех объединений и кропотливым демократическим отбором на свободном праве в том числе и не примыкать ни к какой политической идеологии?

Избираем лучших с тем, чтобы им доверить распоряжение землёй ресурсами и трудом, а они, оказывается, — в свободной купле-продаже на рынке!

Так ведь оказывается — это вовсе и не прихоть какой-нибудь местной власти. Весь земной шар опоясала политическая идеология, по которой наиболее эффективной считается экономика на той самой частной собственности на живую рабочую силу и при непременном условии невмешательства в неё государства.

Но кто они такие — эти частные таланты? Может с учётом государственной важности — для них определён статус, гарантирующий высочайшие деловые и моральные качества, организаторские способности, опыт, образованность?

Или это спонтанно возникающие по собственной инициативе, никому ещё неизвестные субъекты — с претензиями на талант?

И вроде как никому невдомёк, что не на частные таланты в экономике сделана ставка, а на укоренявшуюся веками на западе мировоззренческую частную эгоистическую позицию, с прагматическим меркантильным подходом по всем направлениям и сферам жизнедеятельности, включая государственные и властные, правохранительные и судебные, культуру и образование, здравохранение и нравственность, внутреннюю безопасность и безопасность внешнюю. Во всех без исключения разбудили инстинкт частной наживы.

Ну а как же быть с миллионами сограждан, оказавшихся дешёвой рабочей рыночной силой? И тех же бюджетников, просто не имеющих возможности заниматься частными доходами? Может (как многие ещё убеждены) — не противиться природе с законом, открытым Дарвиным, а пусть слабое звено вымирает по естественному отбору ради улучшения рода человеческого?

Капитал-шоу в 21 веке состоялось на фоне снобистского разрушительного отрицания т.н. совков и коммуняков. Но естественен вопрос — почему шоу, почему ловко раскрученый спектакль?

Да потому, что по исторической логике событий — никакого принципиального осуждения коммунистического режима — ещё так и не состоялось.

Мало того — с этими режимами продолжается налаживание деловых, финансово — экономических и других отношений, а такой же режим в Китае вышел по этим вопросам на передовые международные позиции.

Спектакль — потому, что коммунистический режим, осуждёный ПАСЕ — и инициирован не в России и вышел не из сибирской тайги, а оттуда же, откуда и ПАСЕ.

До марксизма и без марксизма — в патриархальной России ни о какой организованой революции с переворотом власти (кроме стихийных бунтов и терроров), ни о диктатуре неимущих, ни, тем более, об атеизме с непримиримым богоборством — и не помышлялось!

Спектакль — потому, что вот этот снобистский китч из совков и коммуняков прямо указывает, что ПАСЕ интересовало осуждение не столько злоупотреблений Ленина и Сталина, сколько вся система советского хозяйствования, аналог которой в национальном варианте успешно продолжается.

Режиссёрам, продюсерам и спонсорам спектакля удалось добиться главного — разворота щедрых российских ресурсов от внутренних нужд — свободным потоком, через частно — корпоративные монополии — вовне, в обмен на пресловутый паперный капитал.

При одновременном политическом расчленении нации изнутри — посредством лозунгов-заманух о свободе, вольготной демократии и очередном процветании в ближайшем будущем.

Не получится. Вопрос об эффективности того или иного типа экономики — по меньшей мере неоднозначен и больше накручен политическими лозунгами-заманухами ещё с периода революционного идеологического противостояния.

Конкурентную борьбу за первенство на международной арене, какую бы она форму не принимала — ещё никто и нигде не отменял, и официальных документов о нераспространении идеологического оружия, а, значит и всего арсенала массового поражения — никто не подписывал.

Но если и свободно-рыночную потрясают рецидивы основательных кризисов, если и хвалённый Евросоюз уже открыто требует выходить из кризиса вовсе и не частными талантами, а не иначе, как за счёт снижения зарплат, повышения тарифов и увеличения налогов, продления возраста выхода на пенсион и прочих ограничений прав человека — то какая же, спрашивается, разница, кто диктует условия экономике, государственная монополия для всех или частная для избранных?

Коммунизм и марксизм — принципиально разные вещи. Первый несёт чисто абстрактную философскую идею, утопающую в бесконечном туманном будущем при условии достижения высшего уровня каждого индивидуального осознания нравственности.

А второй прежде всего предложил непримиримый антагонизм в качестве единственного способа, якобы, прогрессивного преобразования обществ. Тот антагонизм, который теперь никуда не исчезает, только меняя сословные знаки на обратные, — и обрёк всю страну на один и тот же заколдованый круг с граблями — кто в предшествующем веке был никем, тот в последующем станет всем. И всякий раз — с разрушением до основания.

Тот антагонизм, который превратил всю, казалось бы, конструктивную оппозицию в жесточайшую подпольную и подковёрную схватку за власть с государственными постами, региональными администрациями и широчайшими общественными полномочиями, а состязательность — в конкурентную борьбу без правил, которая взбудоражила и национальные и межконфессиональные проблемы.

Но самое нелицеприятное — когда высшая власть России, очевидно, поражёная политическим вирусом предпочтения и превосходства частных талантов в пику 20 веку — вместо того, чтобы гасить разбушевавший антагонизм — не преминет вторить режиссёрам Капитал-шоу с совками и коммуняками, намекая на никудышнее наследие советского народа с его историческим периодом, и прикрывая им явные провалы бездарной реформации.

А ведь не будь евромарксизма — не было бы ни богоборства, ни репрессий!

====

Ещё на слуху горячие праволиберальные заверения в успешной реанимации централизованой экономики — чередой особо талантливых бизнесменов, при условии их обеспечения приватизированой собственностью и свободой рыночных отношений.

Обнадёжили, хоть и начали, однако, с лукавства обыкновенного, обратившись к бизнесу зарубежному, дабы заполнить пустые прилавки импортом, посодействовав, естественно, бизнесу не тутошнему, и попытаться спасти страну от капитализации вульгарной, но с вариантами бизнеса, примерно такого, как на «цивилизованном» Западе.

А, впрочем, неизвестно — куда именно смотрели господа Ельцины и Явлинские с Институтами Гайдара. Но на Западе для начала никаких особых талантов не требуется, кроме банального долготерпения в предвкушении благоприятной конъюнктуры: — где и когда разорится чей-нибудь готовый бизнес, грянут природные и другие катастрофы, непременно повышающие бедственный спрос и цены, или начнётся-таки временная анархия со сменой власти и временно-бесхозной собственностью.

И как только такое случается — слетаются туда, как то вороньё на падаль. И всё, однако, надёжно укрыто узаконеной неприкосновенностью частного права.

Ну и зачем было частным талантам приобретать нетронутую целину с её не разработанными богатствами, да проводить геологоразведку, да копать-бурить шахты-скважины, да копошиться с инфраструктурой, да искать-налаживать оборудование, да мытариться способами проб и ошибок?

Вот оно — уже кем-то приготовленое, и по беде временно бесхозное. А тут и власть по той же беде во временном финансовом цейтноте. Да неужто не отдадут по цене лома и квадратного метра запущенной земли? (Это если исключить прямой сговор с властями)

Тут-то и можно подсуетиться, почувствовав полный консенсус на махровую аферу, вместо бизнеса. Под квадратными метрами — бездонные кубы бесценного сырья, с сотнями процентов чистой, непрерывно выкачиваемой прибыли. Течёт и по сей день, куда — известно, но только не в госбюджет на всех.

Так — кто же там, на страницах Форбса? Джентльмены, или и рядом не сидели, дабы претендовать на власть в России!

1—3. Безработный! И ты в 21 век?

Спрашиваю так — спустя полтора века цивилизации от бесхозного пролетария Маркса с её переходом к чести и достоинству, правам и свободам каждого человека.

Оказывается, за сухой цифрой подушной статистики по безработным — сегодня тоже стоит Хозяин! Полноправный хозяин своей немалой семьи, и самый непосредственный Гарант её жизненного уровня и благополучия!

А стать безработным — это целая трагедия, обусловленная совпадением факторов перечёркивания половины жизни, потраченой на приобретение любимой профессии — с прекращением средств на приобретение другой и не любимой.

Трагедия потому — что нынешний безработный, в отличие от марксова — в том числе и высокообразованная личность, ещё вчера имевшая заслуженный авторитет.

Трагедия потому — что армия дешёвой рабочей силы по прежнему, как и полтора века назад официально узаконивается в качестве необходимого атрибута свободного рынка. без чего якобы и немыслимо успешное развитие общества.

А ещё потому, что новый уровень преступности — это уже не издержки пережитка низкого уровня сознания, а результат щедрого пополнения маргинального потенциала отчаявшимися безработными, включая профессионально подготовленных спецов из частных вооружённых формирований, оказавшихся не покладистыми с частным менеджментом.

Трагедия потому — что оказаться современным безработным теперь прямо означает выталкиванию его и из правового поля вообще, по тривиальной причине прекращения средств для полноценной реализации продекларированных прав и свобод — с переводом на уровень нужды, добровольно и в обход всяческих законов, моральных и профсоюзных кодексов толкающей на любые, вплоть до кабальных, условия и соглашения.

И это достойная замена дремучему внешнему рабскому принудителю. И может ещё кто-то сомневается в том, что избираемая власть от имени государства необходима не только для того, чтобы подбирать все остатки от неуклюжего частного менеджмента.

А какие, в сущности, могут быть весомые основания, чтобы продолжать вопиюще антигуманную тенденцию лишения человека средств к существованию, не говоря уже о реализации каких-то прав и свобод — даже в условиях сугубо мирного времени?

Наработан ли хоть мало-мальский опыт со времён марксизма по искоренению и этого социального зла, или и его зачислили в разряд непотопляемых?

Наработан — и не представляет никакого секрета из известного российского государственного менеджмента 20 столетия. Но не менее известно, что такой выбор приоритета государственной социальной политики никак не укладывался в рамки правовых норм и стандартов, возведеных в ранг международных, согласно которым государственный труд (а если точнее — труд без участия частных посредников между населением и властью, т.е. — непосредственный) — отнесен к категории не свободного. Хотя — какая же для труда наёмного разница, если уж таковой не исчезает и в свободных вариантах экономики?

А укладывается в международное правовое поле там, где и когда эта разнесчастная безработица становится неизбежным и неотъемлемым атрибутом свободно-рыночной экономики на частной собственности.

Фактически — выход находится только в одном: в государственной поддержке с готовностью принимать здоровых и трудоспособных граждан на минимальное иждивение и оказание содействия в экстренной переориентации.

Но позвольте — нынешнее гособеспечение уже не то, что в 20 веке. Государство не располагает теперь «бесплатными» фондо-карманами и всё, что когда-то считалось бесплатным — сегодня осуществляется только за счёт налогового процента с каждого физического лица, т.е. — с самого населения.

Это оно — население, а не государство, дополнительно к налогам, принимает на себя бремя социальных негативов частного менеджмента, включая откровенные махинации с финансовыми пирамидами и искусными банкротствами.

И удивительное дело, как легко в системе экономических отношений государства с претензией на правовое гражданское общество — власть оперирует цифровыми показателями по количеству своих равноправных граждан из особого контингента безработных.

Какой-нибудь молоденькой статисточке за компьютером может быть и всё равно — что скрывается за этими цифрами. Но существуют целые Институты социологических проблем, которые знают досконально — что скрывается за сухими цифрами показателей.

Выходит, при подсчёте миллионов безработных никто и не думает умножать их вдвое, втрое и в большие разы — тех, кто вместе с безработным главой семьи остаётся без средств для реализации жизненных прав?

Ну а если этот глава, для того, чтобы иметь достаточный и гарантированый источник семейных доходов — потратил, по сути, треть всей жизни только на то, чтобы получить образование, приобрести достаточный опыт и стать хорошо оплачиваемым спецом своего дела, да вдруг не пришёлся ко двору какому-либо частному работодателю?

Ему что же — прикажете ещё столько же потратить на приобретение другого образования и опыта. Так ведь он именно в этот момент и остаётся без необходимых для этого средств. Или государство полагает, что достаточно и фирмочек для временной поддержки семейных штанов срочной переквалификацией, а то и самовыбором л ю б о г о источника доходов, лишь бы выбраться самому и семье из постыдной нужды.

Но кто же сегодня гарантирует, что кое-как пережив с семьёй и этот поворот судьбы — он снова и уже на склоне лет не окажется в точно такой безработной ситуации?

Вопрос-то совсем в другом — откуда государство в лице власти взяло право снимать с себя полномочия главного работодателя своих граждан и вверять их судьбы и жизни никому не известным ни по моральным, ни по деловым качествам, ни по авторитету, частным работодателям?

Заведомо зная, что рабочая сила из своих же сограждан и манипуляция ими — и является самым лёгким и доступным источником обеспечения частных доходов, и что при свободном рынке безработица вовсе не случайность, которая устраняется увеличением рабочих мест, а постоянный и целенаправленно генерируемый атрибут, без которого не будет ни рынка дешёвой рабсилы, ни самого свободного рынка.

И в каждом частном случае — безработица способна доставать любого, увеличивай ты рабочих мест хоть на двести процентов. Поскольку не от количества рабочих мест она зависит, а от того — с какой ноги сегодня встал хозяин — частный работодатель!

Не говоря уже о последствиях частных массовых локаутов, в том числе и по так иногда выгодной причине — вовремя обанкротиться.

1—4. Ступор развития через богатство отдельных

Богатство — самым естественным образом является прерогативой наиболее развитых способностей и талантов. Они и образуют рынок высококачественных товаров и услуг.

А соответственно и уровень заслуженно высоких цен. Или доходов, для которых даже заслуженно высокие свободно рыночные цены — становятся неодолимой преградой всем, менее состоятельным для их поступательног развития до уровня тех же способностей и талантов, из-за высоких цен на жильё, образование, культуру, здравохранение и все остальные социальные услуги.

И даже появление каждого нового нувориша каким-либо иным способом — только дополняет такую преграду, не изменяя ситуацию в целом и способствуя ступору всеобщего

поступательного развития.

Так развенчивается миф о всеобщем экономическом чуде Адама Смита через эффективность свободного рынка без государственного вмешательства, основанный на психологии частника — увеличивать собственные доходы через расширение и повышение качества товаров и услуг для других.

Такая психология как раз и есть психология не частника, а общественника. А подлинно эгоистическая суть определяется выгодой не через товары и услуги для других, а в свободных на них ценах на рынке, при неременном условии укрытия подлинной себестоимости коммерческой тайной и правовой неприкосновенностью частных деяний.

Выходит — Марксу можно было и не нагружаться томами исследований неадекватной эксплуатации, с исходящими из неё призывами строить лучшее общество через непримиримую борьбу крайних сословий.

А всего лишь убедительно доказать необходимость централизованного (государственного) регулирования любых форм собственности и деятельности. Но, конечно же, если речь действительно идёт о движении ко в с е о б щ е м у экономическому чуду, которым и прельщают обывателя, подцепляемого в лучшем случае на кредитный плен.

====

На последствия противоречий, которые существуют между интересами личными и коллективными — особое внимание обратил ещё в начале 19 столетия известный французский мыслитель Ш. Фурье.

Если нет каких-либо внутренних или внешних регуляторов этих интересов, то совершенно естественно, что материальное состояние стекольщика, например. не зависит ни от чего, кроме как от количества разбитых стёкол.

Архитектор становится прямо заинтересован в том, чтобы как можно больше разрушалось и сносилось зданий, адвокаты — совершалось преступлений, а врачам требуется как можно больше больных и недолеченых.

Перечень можно продолжать и с учётом современных реалий: преподаватель вполне профессионально способен разделить один экзамен, а чиновник — один приём посетителя на три.

Слесарь обязательно отремонтирует краник так, чтобы его вызвали снова, Рекламодатель становится прямо заинтересован в том, чтобы как можно больше верили на-слово или в бесплатные сыры.

Депутат обязательно отстоит слабое место в проекте закона и никто лучше него не будет знать — как его потом использовать для извлечения личной выгоды в уже государственных масштабах.

Выходит — иметь частную собственность для успешного продвижения экономики явно недостаточно, а в довесок к ней требуются ещё и качества моральные — такие, которые именуются способностью согласовывать личные интересы с общественными, готовностью к самопожертвованию личной свободой в интересах других и чувством высокой личной ответственности.

Может быть такие есть и наверняка есть. Только как же могли их выявить радетели за обновление России. предлагая общественную собственность в частные руки всего лишь по одному критерию — кто больше заплатит? Выходит, сами поставили условия — хочешь стать свободным и богатым, забудь про клятвы Гиппократам. Не хочешь — продолжай им следовать белой вороной на чёрном поле прагматизма.

====

Считается, что торговать совестью — предельно безнравственно. И кто бы мог оспорить и этот очередной идеализированный догмат? А тем не менее и он весьма сомнителен и вот по каким обстоятельствам.

Такой вывод напрашивается, как только к понятию совести приходишь через меру личной ответственности за собственное поведение — вообще и за собственно произведеный товар, в частности.

Товар, который вместе с вложеной в него мерой совести и выносится на рынок для продажи-обмена на деньги. Тут-то и возникает целый ряд коллизий, к которым до того привыкли, что уже и не замечаются.

А они в том, что личная ответственность за товар отнюдь не безгранична и успешно заканчивается с моментом его сбыта. А также в том, что массовый покупатель — как правило, не столь компетентен в технологии изготовления товара — и просто неспособен осознать и оценить меру совести, вложенную в товар. Наконец, в том, что осуществляется совершенно неадекватный обмен товара с частно гарантированной ценностью — на купюры, ценность которых исчерпывающе гарантируется государством.

Таким образом, налицо все возможности, подвигающие к искушению полной и скорой замены совести производителя (продавца) — на совесть потребителя (покупателя), который став новым хозяином товара, вполне может дискредитировать его чистую совесть: — не теми условиями хранения и содержания, не соблюдением рекомендаций по эксплуатации и вообще менее талантливым менталитетом, чем у талантливого автора.

Исходя именно из этих обстоятельств — государство и настаивает на более подробной гласности содержимого продукта под красочной упаковкой, на продлении гарантийных обязательств за пределы моментов обмена для товаров длительного пользования, на содержании органов защиты прав потребителей, на контроле за сертификацией товара и лицензионной деятельностью.

И теперь совершенно нетрудно представить себе — что влечёт за собой политический право-либеральный принцип невмешательства государства в рыночную экономику на частной деятельности в качестве неотъемлемого условия её прогресса.

А на что, собственно, ставка? На то, что если участник рынка, то непременно высокосознательная и добросовестная личность?

Так это точно такая же утопия, какая закладывалась в идею далёкого коммунизма. Но в той хоть сама задача формирования таковых присутствовала.

Впрочем — коллизии с совестью и на этом не исчерпываются. Они выглядят ещё более сомнительными в отношениях с религиозными институтами, храмы которых, как известно, строятся на те же деньги.

Но тогда спрашивается — что же ими обменивается на столь необходимые для полноценного материального содержания и развития институтов, деньги?

А выходит — ничего, кроме торговли духовными ценностями?

=====================================================

Глава-2. Можно ли жить лучше?

Мы много рассуждаем про различные негативы культа — будь то культ личности или политической партии во власти, а то и целой концепции развития общества.

Культ, обусловленый твёрдым, но односторонним убеждением в абсолютной истине своей идеи, её превосходстве над всеми иными и всемерной поддержкой властными полномочиями в качестве единственно верной альтернативы развития.

Культ, который на самом деле ведёт к однобокому развитию, а то и застою, несмотря на внешнюю видимость форвардного движения.

И, казалось бы, все признаки культа в полной мере оказались присущи евромарксистской альтернативе развития, что на сегодня и решило её участь. Однако, следуя принципу свободы мысли, автор рассчитывает на вполне правомерный вопрос — а разве безальтернативная вестерн-концепция не является средоточием тех же самых культовых признаков, распространяемых со второй половины 20 века под эгидой международных норм и принципов права?

2—1. Блестящие идеи, ослепляющие людей

Речь, разумеется, об идее, засверкавшей перед человечеством манящими перспективами лучшей жизни, вплоть до всеобщего процветания — в некотором б у д у щ е м времени.

Иными словами, во времени, которое ещё не наступило, никто в нём не был, не знает обстоятельств, которые могут иметь место в том времени, а сама идея носит всего лишь предположительный характер.

Фактически всякая мысленная идея изначально погружается в море неопределённости с совершенно равными шансами — как состояться на практике, так и не состояться или состояться совсем наоборот. Никто не может гарантировать её успешного претворения, кроме как на чисто вербальном уровне, посредством увлекающих и обнадёживающих обещаний, заверений и страстных уговоров поверить на-слово.

Именно такие щедрые посулы и уподобляют Идею — Маяку на возвышении, который пронизывает бурное море неопределённости обнадеживающим пучком света, как вектором, определяющим единственный верный путь к избавлению от серого бытия.

Но только добравшись до Маяка, можно достоверно убедиться, на чём он воздвигнут — на прочном фундаменте или на груде из костей и черепов. И самое парадоксальное заключается в том, что одни продолжают упорно карабкаться ко всеобщему процветанию, а другие — уже в нём живут!

Не стали исключением ни идея свободно-рыночного саморегулирования на концептуальном индивидуализме, ни идея коммунистического, государственно-централизованного регулирования уравнительного.

По третьей предполагалось всем быть равными перед Богом, а на деле оказались поделёнными на господ и рабов.

В конечном счёте сошлись на том, что неравномерное движение в светлое будущее — объективно диктуется естественно-природным неравенством индивидуальных ментальностей и деловых способностей, и ничего более лучшего природа ещё не придумала. Господ и рабов заменили на таланты и бесталанных.

Один остался вопрос — что за природа думала и не придумала? Дубы, что ли с осинами?

====

Ссылка на естественно-природное неравенство оказалась по меньшей мере политическим лукавством ровно с того времени, когда на планете возникло понятие о Ноосфере, охватившей всё, что созидалось разумной деятельностью людей.

А именно такая деятельность открыла возможности наряду с талантами от природы (или от Бога — кому как удобнее) — формировать способности и таланты прижизненные, через образование и практическое освоение навыков по совершенствованию своего уровня развития.

Проблема заключалась лишь в том, кому и насколько были доступны соответствующие программы совершенствования. А как решить эту проблему в условиях свободного рынка, поляризующего общество по имущественному признаку?

Никак! Таланты, опередившие бесталанных по уровню жизни — и цены устанавливают талантливые. Но через эти цены и оказываются недоступными программы совершенствования для всех, менее талантливых, если разумной деятельностью не обеспечивать и достойную покупательную способность товаров и услуг.

Выходит, разумная деятельность вполне способна нивелировать разницу в способностях и талантах для более успешного движения ко всеобщему процветанию? Значит, вовсе и не природа, а вестерн-концепция настаивает — не надо! И продолжает вполне осознанно генерировать неравенство.

Не для того ли, чтобы одни упорно продолжали карабкаться в светлое будущее, а другие уже бы в нём жили припеваючи?

2—2. Ещё одна идея — с равнением на право