***
Тощий, словно карандаш
и такой же деревянный…
Знаю — ты меня предашь,
знаю… Поздно или рано.
Что ты мне ни говори,
ни доказывай упорно…
Стержень у тебя внутри —
тонкий-тонкий.
Чёрный-чёрный.
***
вот у меня сегодня — конфеты
пряники да чаёк
а небо — ложится на минареты
словно на гвозди — йог
это кто уж к чему привык — к дороге
к сумеркам, к леденцу за щекой…
а у неба по пузу — ходят боги
типа — массаж такой
***
ах эти пожелания благие
как дерева январские — нагие
ведь каждый знает — всё это вранье
но пишут все. и я пишу своё
я им не верю — боже сохрани!
но иногда сбываются они
Январь
…и холодно и хочется халвы и девушку в малиновом берете и в темноте бредут к тебе волхвы — Ремантадин, Феназепам и третий и в городе гуляют братья Грипп и прочее подобное иродство творится и зелёная горит во лбу звезда вьетнамская и жжётся…
На один мотив: Казань
В тысячелетнем городе — зима.
Холодные дворы. Февраль кромешный,
где «пазика» квадратная корма
болтается, как щепка, в струях снежных.
Где жизнь идёт. И скоро выйдет вся.
И не вернётся — хоть кричи… хоть спейся.
А тучи, что над городом висят —
тяжёлые, как паруса ахейцев…
2
«…вот объясни, ты чувствовал… хотя
наверно нет (какой же ты счастливый!),
что сзади по пятам идёт сентябрь
и как Малюта — всё глядит пытливо…
…а в голове — другие города,
дождавшиеся своего героя…
Москва — столица. А Казань — горда.
Как Троя.
…и бабье лето на твоём дворе
и ты идёшь ни в чём не виноватый.
А листья умирают на жаре,
как брошенные родиной солдаты…
…все мысли так нелепы и страшны…»
«Мне это ощущение знакомо.
Когда живёшь предчувствием войны,
пожалуйста, не выходи из дома…»
3
«Да брось ты! Мне давно всё нипочём!»
Вся похвальба куда-то испарится,
как только ночь тяжёлым кирзачом
наступит на татарскую столицу.
И кремль, и Зилантова гора
беззвучно под подошвою сомнутся.
И снова умирая до утра,
я не надеюсь, в общем-то, проснуться.
***
когда друзей — по пальцам на одной
зато тревог — куда ни посмотри
писать стихи — становится войной
одна строка считается за три
всё грезится прелестный завиток
беспечный ангел в травке луговой
но в результате — короток итог
и горек словно дым пороховой
Бронхит
Так кашляешь, что кажется ещё
что где-то там, не знаю, за грудиной
сидит и курит пушечный расчёт
закусывает влажною сардиной
потом встаёт — и раздаётся залп
вокруг салют! ошмётки и обьедки
и рукоплещет восхищённый зал
внутри твоей расширившейся клетки…
***
так радуйся моя кистепёрая рыба
что пока не перекрыли тебе кислород
а то придёт чёрный дедушка из Магриба
и тебя и меня сожрёт
и останутся только белые кости
да чёрные люди да клёнов пламя
да наверно — Рупасов Костя
в небесах над нами
***
Там, за окном — Борис и Глеб
и улица дождём умыта.
А здесь, на кухне — рис и хлеб
и прочие приметы быта.
И если форточку открыть,
ворвется в комнаты цветущий
прохладный май. И может быть,
проветрит этот дом, где — тучи,
где чёрен чай и чёрен хлеб,
а белый рис и белый сахар
ещё теряются во мгле,
наполненной полночным страхом…
***
…отыскивая потаённый смысл
в неторопливой чайной церемонии
как ложечкой чаинку ловишь мысль —
«стихи в поэте — косточки в лимоне» и
глядишь как зайчик солнечный дрожит
придавленный тяжёлым подстаканником
и тает жизнь — попробуй удержи —
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.