Бесплатный фрагмент - О чём говорят женщины

Вступление

Это мог бы быть обычный писательский марафон, коих в соцсетях предостаточно, но, благодаря вашим живым историям, интересному замыслу и нашей общей работе, он стал книгой.

Само название говорит за себя — это книга написана женским пером. И сами истории правдиво раскрашены целой палитрой чувств — мудрые, нежные, лёгкие, задорные, тревожные, рассудительные, отважные, эмоциональные… Настоящие.

В нашей книге нет профессиональных писателей, авторы — обычные женщины: педагоги, психологи, менеджеры, домохозяйки…

В книге нет выдуманных историй, нет вымышленных персонажей. Каждая история — это реальная жизнь наших авторов. Тем интереснее читать эти истории — такие разные, непохожие и одновременно созвучные вашим собственным мыслям. Потому что главный автор и главный герой наших историй — это сама Жизнь.

И знаете, в чём ещё одна особенность нашей книги — автором может стать каждый. У нас ведь получилось.

Алёна Драгель

Вот так живешь себе спокойненько: с кактусами воюешь, замуж выходишь, с подругами дружишь, смеёшься, плачешь, в различные истории попадаешь. Потом рассказываешь эти истории, а однажды решаешь записать их, а вдруг кто прочитает. И тут выясняется, что ты вполне себе автор, пишущий в самом популярном нынче литературном жанре — автофикшн.

Но автор невозможен без читателя, и потому самый главный человек здесь ты, драгоценный наш читатель. Очень надеюсь, ты не успеешь заскучать…

Да кто такой этот Минька?!

Почему-то моему отцу было особенно важно, чтобы первенец был мальчиком. Имя задумывалось исключительно под эту теорию. Малыш должен был родиться Алексеевым Алексеем (Господи, что за фарш был в мозгу у моего родителя?! Тоже мне — князья Пожарские). УЗИ тогда еще не существовало, поэтому рождение девочки случилось большим обломом всей этой наследной истории.

Батя долго не горевал: не вышло Алёши, будет Алёной. Матушка попыталась было возразить, ей грезилась романтичная Валерия… «Никаких мужских имён — Сашек, Женек, Лерок! Алёнушкой будет!» — самоутвердился родитель.

Пошли регистрировать Алёну. Второй облом подкрался неожиданно. «Имени Алёна не существует. Алёна — уменьшительное от Ольги или Елены. Не могу зарегистрировать ребёнка несуществующим именем», — давила вредная паспортистка, ссылалась на талмуды инструкций. Ольги там и рядом не стояло, родители сдались, зарегистрировав Елену. На семейном совете решено было о сем позорном факте просто забыть, мало ли чего там в зелёной бумажке записали — Алёна у нас, и точка.

Нежнозадуманное Алёнушка, впрочем, на меня ложилось плохо. Однажды на утреннике на вопрос: «Как зовут такую красивую девочку?» — я честно ответила: «Здравствуйжопановыйгод!». «Длинное у тебя имя», — удивилась тётя.

Дома меня звали исключительно Алёшкой, чаще Лёхой, ёще чаще Лёха-Минькин брат. Кто такой этот чертов Минька, чьим братом я просуществовала большую часть детства, я не знаю до сих пор.

О том, что де-юре я — Елена, я вспомнила лишь к шестнадцати, когда пришла пора получать паспорт. Наконец я должна была стать Алёной «по-настоящему». И тут случился третий облом в виде наследства, в которое как раз именно в это время пыталась вступить моя мама. Пройдя через кучу бюрократических заморочек, она твёрдо заявила: «Имена в паспорте и свидетельстве о рождении должны совпадать добуквенно! Так что не вздумай менять имя. Да и кому какое дело, чего там в этой бумажке написано…»

Так я и осталась жить под двумя именами. Одно для чиновников и начальников, строго официальное — Елена Игоревна. Второе для себя и близких, мягкое и родное, как домашний халат — Алёна, Алёнчик, Алёшка…

А вот про брата Миньку я уже лет двадцать, наверное, не вспоминала… Кем же он всё-таки был?! Теперь уже и спросить не у кого…

Таблетка от всех проблем

Моя подруга Лена по первому образованию медик, а медики, как известно, бывшими не бывают. К ней и сейчас за советом и таблеточкой ходят все коллеги, родственники и знакомые, а во времена описываемых событий Ленчик была для нас непререкаемым авторитетом. Она приезжала на сессии с большой пухлой косметичкой, набитой медикаментами, и вся общага знала, что бы ни случилось: головная ли боль, зубная или аллергия — за спасением дуй к Ленчику…

В тот вечер что-то случилось с моим пищеварением. Это красивое слово «диарея» прошлось по мне всей своей поносной сущностью. Полвечера я провела в застенках общажного туалета. Комната сочувствовала, Ленчик честно пыталась помочь, подсунув мне таблетки, от которых я легкомысленно отказалась, уповая на «само пройдёт».

Легли спать. Где-то после пятого забега от кровати до туалета я поняла — не пройдет, таблетки надо было брать. Меж тем Ленчик уже давно и крепко спала, будить подругу не хотелось, но выбора не оставалось. Подкравшись к кровати, я осторожно тронула ее за плечо:

— Лееен.

— Ууу?

— Лен, я похоже не засну без твоих таблеток, выручай.

— Угу… на подоконнике в косметичке, в коричневом пузырьке в серебристой обёртке… возьми одну, одной хватит.

— Спасибо.

В косметичке, действительно, нашёлся пузырёк коричневого стекла, наполненный мелкими таблеточками в серебристой фольге. Понятно, что названия было не прочитать, но мне оно было и неважно, а к странностям подруги, зачем-то разрезавшей конволюту поштучно и ссыпавшей всё это в пузырёк, я давно привыкла. Я выпила таблетку и улеглась в кровать. Довольно скоро лекарство подействовало, и я счастливо заснула…

Утром следующего дня в умывалке я ещё раз решаю поблагодарить Ленчика за чудесное спасение:

— Лен, спасибо за таблетку, так быстро помогла, всё прошло, и я наконец уснула.

— Да, они сильные, я обычно с половиночки засыпаю…
Я замерла, не донеся до рта зубную щетку, подозрение окатило меня холодной волной:

— С половиночки?! Лееен, а ты мне что за таблетку-то подсунула???

— Ты ж заснуть не могла — снотворное, конечно.

— Снотворное?… Снотворное от поноса?!

И вот ведь что странно во всей этой истории — помогло же!

Кто идёт за штопором?

В тот вечер у нас с девчонками был повод. Сильно шуметь не хотелось, девичник обещал быть камерным, чисто на комнату. Собрали шикарный, по общажным меркам, ужин, купили бутылочку вина. Уже накрывая на стол, осознали наконец полное отсутствие штопора. Идея — пробежаться по соседям и поклянчить наудачу — представлялась весьма логичной, мы ж в общаге, уж штопор-то найдём. Посовещавшись, засланцем выбрали самого уважаемого члена нашего маленького коллектива — подругу Лену. Ленчик, по-чесноку, тут же попыталась слиться со столь почётного поручения, но была переубеждена аргументом: «Кому-то могут и не дать, а тебе точно не откажут!» (эх, знали б мы насколько были правы…)
Выдав нам напоследок свое коронное: «Письки вы тараканьи!», Ленчик отправилась на поиски штопора, а мы, окончательно собрав на стол, уселись ждать…

Фраза «что-то как-то она долго ходит…» впервые прозвучала, наверное, минут через пятнадцать. Спустя 40 минут мы уже не на шутку волновались. Дело происходило в досотовые времена, и просто вызвонить подругу вопросом: «Где ж ты шляешься, родная?» — ещё не было возможно. Спустя час решено было высылать поисковую экспедицию. Оставив Раечку караулить совсем уже остывший ужин, мы со Светиком выдвинулись на поиски.

Общага наша была 4х этажной: первые два этажа занимали очники, и нас туда не пускали, третий этаж принадлежал нашему отделению, на четвертом жили «семейники». Мы шерстили третий.
Этаж гудел, повод в тот вечер был не только у нас…

В первой же комнате, куда мы сунулись, весёлые сокурсники радостно объяснили — Лена была, штопор спрашивала, выпила, закусила, надолго не задерживалась, ушла дальше. Та же история повторилась и во второй комнате, и в третьей. Везде, за неимением штопора, Ленчика кормили, поили и отпускали. Комнаты после пятой, всё еще голодные, изрядно злые, без подруги и штопора, мы вернулись к себе. Злосчастная пробка была расковыряна ножом.

Сильно весёлая Лена нарисовалась ещё часа через полтора. Про штопор она уже не помнила, но зато счастливо делилась новостью о рождении сына у дяди Вани с четвёртого этажа. Порадовавшись за дядю Ваню, мы уложили подругу спать.

Оргвыводы были сделаны: впредь столь уважаемого человека от засланческих функций мы берегли. Ну и штопор, конечно, обязательно с собой возили. Всё-таки нужная в студенчестве штука!

Уж замуж невтерпёж

С моим тогда ещё будущим мужем мы познакомились онлайн. Это был период становления интернета. Соцсетей не существовало. В моде были чатики и форумы. Народ слегка шалел от нового способа общения, зависая в них сутками. Но быстро уставая от анонимности, мы с удовольствием съезжались за сотни километров на пообщаться и узнать друг друга в лицо. У нас это называлось слётами (те еще чайки, ага)). На одном из таких слётов мы с Ванюхой друг друга и увидели…

Ну, увидели и увидели. Он был младше, смешно стрижен, состоял в сложнозакрученных любовных отношения с местной раскрасавицей, короче, не представлял для меня никакого интереса в матримониальном плане. К тому же мы действительно очень похожи, как будто из одной семьи. А в родственников с первого взгляда не влюбляются. Я относилась к нему как к младшему брату: слегка опекала, сочувствовала в его трудной любовной истории, давала «жутко мудрые» советы, на которые он, к счастью, легко забивал. Мы много переписывались, изредка виделись и называли это милым словом «дружба». Всё могло бы на этом и закончиться, если бы не Ильменка и предприимчивые китайцы.

Ильменкой называется местный фестиваль авторской песни. Не знаю как сейчас, сто лет на ней не бывала, но тогда это была большущая тусовка радостных, поющих туристов. Народ съезжался со всей России, чтобы жить в палатках, петь, пить и куролесить, просиживать ночи у сцен и костров, тусить и знакомиться. И вся эта вакханалия творилась в тридцати минутах ходьбы лесочком от того места, где я непосредственно жила. Я считала Ильменку своим личным карманным фестивалем и зазывала на неё всех, с кем когда-либо знакомилась. Приезжал мало кто…

Ванюха приехал. Это я сейчас знаю, что он выполняет всё, что обещает, а тогда дико офигела, открыв дверь и увидев на пороге сияющего Ваню с рюкзаком и улыбкой в тридцать три зуба. Справившись с неловкостью и отложив дела, повела «братишку» фестивалить.

Компания у нас собралась большая и весёлая: мои ненаглядные подружайки, систер с мужем, чатовцы… Не было только Ваниной девушки. Она приехала где-то ближе к ночи. Ванюха сносился, встретил, привел, устроил. А дальше началось странное…

Девица эта справедливо числилась в нашем чатике местной звездой и на меня внимания особо не обращала. А тут вдруг начала кусаться. Под видом шуточек она цапнула меня раз, другой… Я отшучивалась и недоумевала ровно до тех пор, пока она, капризно надув губки, не выдала, обращаясь к Ванюхе: «Я хочу её браслетик».

ЕЁ браслетик?!!! Серьезно?!!!

Этот браслетик представлял собой дешёвую китайскую фосфорную трубочку, которая начинала светиться, стоило лишь ее согнуть. Мы все были увешаны этими светилками, ими торговали на каждом шагу. А ей понадобилась именно моя?! От моей дружелюбности не осталось и следа. Я сидела и чувствовала, как внутри поднимается что-то большое и древнее, что-то способное сносить города и цивилизации, что-то чему имя — ненависть!

Ночью у костра я задумчиво выдала одной из своих подруг:

— Знаешь, я тут подумываю, а не отбить ли мне Ванюху у нашей звезды?

— Отбить! — решительно кивнула Светик.

И я ласково улыбнулась сквозь костер девушке, обнимавшей моего будущего мужа. В августе следующего года мы поженились.

Пятнадцать лет я не устаю благодарить неизвестного мне китайского трудягу, сотворившего ту грошовую фосфорную светилку…

Война, которую я проиграла…

Я хохотала, показывая на горшок с кактусом: «Ванино приданное». Но, как в любой шутке, в этой тоже была лишь доля шутки. Муж и впрямь привёз кактус с собой, как только мы начали жить вместе. У них с кактусом вроде была какая-то история про то, что он сам его посадил чуть ли не в детстве. И всё бы хорошо, вот только будучи чокнутой цветочницей, я ни разу не люблю кактусы. Совсем. Но детский кактус… такое ж не выкинешь…

Я натыкалась на его колючки постоянно. А колются они, заразы, жутко больно. Какое-то время я героически терпела, но кактус наглел. Он стал отращивать деток и разбрасывать их по квартире, отстреливая от себя. Однажды я таки попалась… Случайно наступив голой ногой на такую детку, я верещала так, что слышно было всем соседям. Прибежавший на шум муж аккуратно отделил гадскую детку от моей покалеченной ноги, подул на неё (детку) и аккуратно подсунул обратно в горшок к папе — кактусу…

Я поняла — это война, отныне или я, или кактус!

Для начала я перестала его поливать. Похоже, он даже не заметил этого. Тогда, под предлогом украшательства пустующей полки шкафа, я засунула его в самый дальний угол комнаты, куда вообще не доставало солнце. Кактус присмирел. Перестал швыряться детками и перешел в режим выживания.

Я ждала…

Кактус жил… Месяц… два… полгода… год…

Он вытянулся, истончившись и обретя бутылочную форму, и продолжал жить. Он был упёртым и явно не собирался сдаваться. Я так и не смогла полюбить колючку, но моё уважение он заслужил. Капитулировав, я вернула его на подоконник и довольствие. Ошалев от свалившегося на него счастья, кактус начал жиреть. Очень скоро масса его зелёной части стала значительно превосходить массу горшка, в котором он сидел.

Однажды, вернувшись с работы, я нашла на полу разбитый вдребезги кактус. Перевесив самого себя, он свалился с подоконника. Собирая веником зелёные ошмётки, я всё-таки немного грустила об этом вредном, гордом, так и не покорившемся мне зелёном чудовище…

Клаустрофобия

Вы когда-нибудь паниковали? Вот так чтоб всерьёз, с колотящимся сердцем, перехваченным дыханием, с единственным порывом — бежать, и жуткой мыслью — я здесь сдохну! А если всё это да ещё внутри шкуродёра — вот вам и классический приступ клаустрофобии. А, казалось бы, ничего не предвещало…

Какое-то время тому назад мы с мужем увлекались исследованием местных пещер. Ну невозможно, живя на Урале, не шастать по горам. А шастая по горам, рано или поздно вы обречены наткнуться на эти таинственные порталы в неизвестность — пещеры.

Их тут много… Разных: проходимые и частично проходимые; легкодоступные и такие, в которые лучше не соваться без подготовки и оборудования; сухие и жутко грязные, выбираясь из которых обтекаешь жидкой глиной; с подземными озерами, наскальной живописью и летучими мышами в анабиозе… О да, у нас тут есть из чего выбрать. Есть пещеры, по которым можно ходить в полный рост даже не нагибаясь, а есть те, в которых всё время куда-то ползёшь или протискиваешься, застревая разными частями тела, пещеры с огромными залами, в которых свет фонарика едва дотягивается до потолка, и камерные и уютные, как монашьи кельи… Летом из них тянет мёртвым холодом и лёгкой жутью, зато зимой внутри любой из них всегда теплее, чем снаружи…

Это была Сухая Атя. Как утверждает всезнайка Википедия, самая длинная подземная полость Челябинской области. Пещера, в которой есть почти всё, что может заинтересовать чокнутых спелеотуристов. Пещера с приставкой «самая»: самая длинная, самая грязная, самая интересная… Нет, это не была моя первая пещера, и даже не вторая или третья. Я уже кое-что о себе знала, знала на что могу рассчитывать и чего стоит опасаться. В общем, Сухая Атя меня не пугала. Когда Серега, приведший нас в Атю, сказал, что начинается она с 20 метрового шкуродёра, я даже не напряглась. Ну что, я по-пластунски что ль не ползала?! — я вас умоляю…

Я ползла третьей, упираясь в пятки впереди ползущего. Сразу за мной полз муж. И вот тут, похоже, пора объяснить, что же такое шкуродёр. Шкурник, или шкуродёр — это очень узкий тесный лаз. Эти двадцать долбанных метров ты ползёшь только вперед, только вперед, потому что у тебя нет пространства ни справа, ни слева… Но самое страшное, что его нет и сверху. На мне была каска, и я скребла ей потолок. Ты не можешь ни ускориться, ни остановиться, ни развернуться, ни сгруппироваться, ни даже поднять головы… Ты распластана и сдавлена со всех сторон сразу, и всё что тебе доступно — это мучительно медленно ползти, утыкаясь лицом в чьи-то пятки, и изо всех сил пытаться не паниковать…

Меня накрывало постепенно… В какой-то момент я дёрнулась и больно ударилась головой. И вот тут это случилось. Я чётко помню, как меня затопило волной ужаса, как бешено заколотилось сердце, как перехватило дыхание, как всё тело напряглось в порыве — бежать. Где-то почти на грани сознания я тут же поняла: «Ты сдохнешь здесь, если не остановишь это».

Бежааать!!!

Нет, стой, некуда!

БЕЖАТЬ!!!

Ты разобьешь голову! Сосредоточься! Дыши! Это всего 20 метров-сколько это? СКОЛЬКО ЭТО?!!! В тебе метр семьдесят, значит где-то 10—11 тебя. Половину ты уже проползла. Ты сможешь. Считай. Не поднимать головы! Два… Не поднимать головы! Три… Вдох… Выдох… Четыре…

Я справилась. Я выползла в грот, в котором смогла наконец выпрямиться, и тихонько осела на глину. Отдышалась, восстановила сердцебиение и догнала остальных. Никто ничего не заметил…

А дальше была волшебная, чудесная, жутко мокро-грязная Сухая Атя…

Выползая, я подстраховалась, оставив пространство и впереди себя и сзади, но даже и это не понадобилось. Оказалось, что когда ты выползаешь, почти сразу же тебе маячит свет на выходе. И с этим светом впереди тебе уже совершенно не страшно…

Мне бы в небо…

Это был непростой год. Мама была уже на обезболивании, а я измотана до состояния зомби. Выручила систер: как-то уладив со своим начальством, она приехала посидеть с мамой, а нас с мужем выпнула к морю. Мы тут же умчались в любимую Абхазию. Из того отпуска я привезла одно из самых ярких воспоминаний…

Я лежала на гальке Гагры и любовалась спускающимися с неба парапланами. Три мелких точки в небе постепенно превращались в яркие цветные купола. Они кружили над пляжем словно танцуя. И приземлялись каждый раз где-то неподалеку. Инструктора отстёгивали от себя ошарашенных клиентов и исчезали.

— Слушай, а может, тоже прыгнем? — выдала я в качестве бреда.

— Не вопрос, — как был, в трусах и сланцах, муж свинтил куда-то за горизонт.

Вернулся часа через два радостно-возбужденный: «Прикинь, там очередь, нас записали только на день отъезда. Прыгать будем с утра. Взяли предоплату, если откажемся, денег не вернут». До нашего отъезда оставалось что-то около недели. И всю эту неделю, глядя на цветные точки в небе, я думала: «ну и чёрт с ней с этой предоплатой. Я же не всерьез это ляпнула! Я пошутила. Я не буду прыгать! Не буду! НЕ БУДУ!»

В день икс я была спокойна как слон. Мы пришли на место оговоренной встречи, загрузились в фургончик и поехали в горы. Поднимались долго, около часа. Ребята — инструктора всю дорогу весело травили байки, развлекая нас и явно запугивая. На месте же стали собраны и деловиты. Разложили по склону купола, разобрали каждый по клиенту. Моего звали Виктором.
Мы выслушали инструктаж. На нас надели оборудование. Виктор сам затягивал на мне какие-то ремни, проверял пряжки. Под конец водрузил на голову каску. Я улыбнулась про себя, с полутора тысяч прыгаем, вот эта касочка прям спасет если что, ага. «В ней рация, будем друг друга слышать», — прочитал мои мысли инструктор.

Первым ушел муж. Разбежавшись со склона они исчезли в молоке тумана. На горе сидело облако.
Мы с Виктором стартовали вторыми. Несколько раз он повторил мне: «Как только скомандую — бежим. Изо всех сил. Будет тяжело, но надо бежать, поняла?» — я кивнула в ответ.
Ленточка-флюгер, привязанная на столбике, ожила и натянулась. «Готова?» — услышала я в ухе. — «Побежали!». «Бежим! Бежим! Бежим!» — верещит мне в ухо инструктор.

Я бегу. Ну как бегу, как в замедленной съёмке: шааааг, второоой, трееееетий. Ощущение, что тащу трактор, не иначе. Раскрывающийся купол тянет назад не хуже паровоза. В какой-то момент земля медленно уходит из под ног, я перебираю ими в воздухе. «Можно сесть», — командует в ухе Виктор. Вытягиваю под попу ремень, устраиваюсь. Летим…

Вокруг плотная пелена тумана, ни верха, ни низа. Болтаюсь черт-те где между ног инструктора. Откровенно скучно. Пристаю к Виктору с вопросами каково это — летать каждый день. Он охотно делится, для него это будни, эмоции клиента давно важнее и ярче собственных. Болтая, выходим из облака…

И вот тут я начинаю орать!!! Визжать!!! Вопить!!! И не от страха, нет — от восторга. Изумрудное море, голубое небо, зелёные горы, солнце, облака, тонкая верёвочка пляжа и вся эта невероятная красота вокруг вкупе с ощущением полёта! Это невозможно описать. Никак. Плотное, ничем не разбавленное, концентрированное счастье. И никакого страха. Мы рисуем круги в воздухе, то уходим подальше в море, то возвращаемся к Гагре. Замечаю цветные точки на море, не сразу узнаю в них парашютики, те самые, привязанные к катерам, на которых катают туристов. Мы тоже на таком летали, казалось страшно высоко.

— Покатаемся? — интересуется Виктор.

— Давай, — соглашаюсь я.

Он закручивает меня в дикой спирали, в какой-то момент я вижу купол не над, а под собой. Вот тут ору уже от страха. Выравниваемся и дальше спускаемся спокойно. Пляж приближается катастрофически быстро, но садимся мы очень плавненько, как будто спрыгнув метров с полутора.

Не верится, что всё закончилось. Я всё ещё бурлю и искрюсь. Едва отстегнувшись, лезу к Виктору обниматься, а потом несусь через пляж к мужу целоваться. Подбегая, ору, что хочу ещё раз. Но мы уезжаем в этот день, возвращаясь в реальность.

Ещё одного раза не случится…

Ирина Сударикова

Люблю всё то, чем занимаюсь в этой жизни! Увлекаюсь психологией, фотографией, собираю притчи, пишу сценарии и истории. Организовала и 12 лет веду женский клуб «Сударушка». Придумываю и реализую интересные проекты.

Вдохновляют меня — люди! А ещё природа, музыка и моя дача.

Спасибо за жизнь!

В одном роддоме рожала женщина. Роды были первые и тяжёлые. Ребенок крупным, по родовым каналам шёл как-то не так и появляться на этот свет явно не торопился. Продолжалось всё это уже несколько часов, и было принято решение: «Спасаем мать. Молодая, ещё родит».

Кто знает, чем бы всё это закончилось, если бы не Его Величество Случай…

В родовую зашёл доктор. Смена его уже закончилась, и он торопился домой. По пути заглянул в родовую за какой-то вещью, оставленной там, услышал разговор, быстро понял, что происходит и, наорав на всех присутствующих, взял всю ответственность на себя.

«Спасать будем всех!» — сказал доктор. Женщина была уже совсем без сил.

— Как зовут? Замужем?

— Люба. Да, — слабым голоском прошептала та.

— Мужа любишь?

— Люблю.

— Ну-ка давай обнимай меня за шею, как мужа обнимаешь… Ещё крепче… Ой, не верю, что любишь мужа, Люба!… Крепче обнимай!

Доктор склонился над женщиной, она обнимала его за шею, а он словно выдавливал ребёнка, который никак не хотел рождаться. Доктор умудрялся ещё и шутить при этом. Женщина плакала от боли и измученно улыбалась шуткам доктора.

Девочка родилась со сломанной ручкой. Плод шёл неправильно, рука ребёнка лежала впереди головы, и именно это помешало нормальным родам.

Женщина всю жизнь вспоминала доктора добрыми словами. Всё хотела его найти и поблагодарить, но так и не получилось встретиться.

А девочка, которая всё-таки родилась на свет, это я…

Яринка

Я могла бы быть Ефросиньей, но стала Ириной. Очень нравится, когда меня называют Иришкой и Иринушкой. А вот Яринкой меня звал только один человек. Дедушка Коля…

В деревню на всё лето меня отправляли вместе с бабушкой и младшей сестрёнкой. Бабушка ехала к своей родной сестре бабе Тоне. Бабушку Тоню помню как строгую, молчаливую и достаточно скуповатую на эмоции пожилую женщину. А вот дедушка Коля был полной противоположностью.

Он много рассказывал… Я плохо помню эти рассказы, но хорошо помню его в этих рассказах — взгляд с прищуром, седая борода, вечная кепка на голове, своеобразный говор. Он не был годен к строевой службе из-за старой раны на ноге. Бабушке Тоне очень в этом плане «повезло», мало кто возвращался с войны. Именно с дедушкой мы часто сидели на крыльце, он курил свою махорку, а я ждала папу, вдруг он приедет на рыбалку и заберёт меня домой.

Что я помню?… Газеты, которые я резала, для дедулиных самокруток, рассказы про Сибирь, историю про то, как он ногу повредил… Дедушка Коля рассказывал и приговаривал: «Вот так вот, Яринка».

Иногда привозили двоюродную сестру, и мы, уже став постарше, бегали на танцы, гуляли с местными мальчишками, бегали на речку купаться, поздно приходили домой. Бабульки нас ругали, а дедушка Коля покуривал свои самокрутки, улыбался своей улыбкой с прищуром и говорил: «Эх, Яринка…».

Хорошо помню банные дни. Баня была на задворках дома, идти было до неё прилично, и я по-детски удивлялась, почему так далеко построена баня. Баня топилась по-чёрному, в предбаннике не было крыши, на земляном полу постелена солома. Каждую субботу банный день. Это был некий ритуал — баня, а после обязательные долгие разговоры за чаем, сахар вприкуску. Сахар кололи щипцами, хотя был уже рафинад. Хорошо помню эти вечера.

Ещё помню, как дедушка резал хлеб. Хлеб пекли сами, ноздрястый и вкусно пахнущий. Этот круглый каравай дедуля прижимал к себе и ножом отрезал краюху, двигая нож к себе, а не от себя…

Почему я вспоминаю это время? Не было особо ярких моментов, даже наоборот: много грусти, очень хотелось домой, скучала по родителям… Но что-то тёплое и светлое исходило от деда Коли. Тёплое, светлое и мудрое.

Много лет прошло, но до сих пор его голос помню, улыбку, и как он звал меня — Яринка. Конечно, это немного не моё имя Ярина. Не моё, но такое родное.

Если бы не дядя Витя…

Мой дед погиб на войне. Про бабушку мало чего могу рассказать. Знаю только, что её лишили родительских прав. Произошло это, когда маме моей было лет пять, а её брату Вите лет восемь. Мама рассказывала про своё детство немного и обрывками: «Мать уйдёт с утра, а мы сидим голодные весь день. Могла и через сутки прийти. С голода мы не умерли только потому, что Витька начал подворовывать на рынке. Принесёт мне булку хлеба и говорит: «На Любка, жри!"… За воровство дядю Витю и посадили. Сначала была колония для малолетних, вышел — на воле пробыл недолго, опять сел, потом ещё и ещё…

Я помню его примерно тридцатилетним. Он в очередной раз вернулся из тюрьмы. Вернулся к сестре. Куда же ещё? Непутёвая мать умерла, а своего жилья у него не было. Помню случай из детства, как мы ходили с ним за мороженым, достав деньги из моей же копилки с помощью ножа, за что потом мне досталось от мамы…

Уже и не вспомню, за что его сажали? Подрался, устроил дебош… Никаких убийств. Но слово рецидивист меня пугало… Было и такое, что срок уже в тюрьме добавляли.

Дядя Витя снова появился в нашей семье лет через десять. Постаревший, больной, страшный (мне так казалось). С нами жила бабушка, папина мама. Дядю Витю поселили в её комнате. Конечно же, ей это не доставляло удовольствия. Помню напряженную обстановку в доме, частые ссоры, безуспешные попытки мамы устроить брата на работу. Не знаю как сейчас, а тогда это было так — «на работу не берём, так как нет прописки, а не прописываем, так как не работает». Мама договаривалась, пристраивала, писала за него заявления и другие бумаги. Дядя Витя был неграмотным и совершенно беспомощным, как маленький ребенок.

Конечно, маме помогал папа, но большая часть забот ложилась на неё. У мамы, по сути, был ещё один ребенок — её совершенно неприспособленный к жизни старший брат, которого надо было устраивать в этой жизни, а в периоды его сидения в тюрьме отправлять ему передачки и отвечать на укоризненные письма начальника тюрьмы, что надо бы почаще писать брату и приезжать на свидания, и вообще, неплохо было бы прописать его на свою жилплощадь, потому что возвращаться из мест лишения свободы ему некуда.

Сколько мама из-за него плакала… Я стеснялась того, что у меня такой дядя, сторонилась его. Помню, уже будучи взрослой, стояла с ним на одной остановке и делала вид, что не знаю его…

Знаете, что самое поразительное? Это отношение к нему папы и папиных родственников. Вы же понимаете, что никого у этого человека не было, кроме мамы и той большой семьи, в которой она жила, папиной семьи. Они приняли дядю Витю и помогали маме с хлопотами. Папа договаривался по телефону, а мама брала брата за руку и вела по инстанциям.

Устроившись в общежитие, дядя Витя всё равно очень часто бывал у нас и любил ходить по нашим многочисленным родственникам. Любил ходить в гости, потому что его там принимали. Принимали мои тёти и дяди, угощали, расспрашивали про его успехи. А он, как школьник, хвалился новой рубашкой, купленной мамой, новым галстуком… Особенно меня умиляла его любовь к одной из тёток. Они были ровесниками, но всю жизнь дядя Витя уважительно называл её — тётя Люба. Она хвалила его, давала советы, собирала гостинцы в подарок.

И вот нет уже и мамы, и дяди Вити… Многих уже нет. Недавно в разговоре муж мне сказал: «Не знаю, была бы ты, если бы не дядя Витя»…

Бизнес по чесноку

В начале нашей семейной жизни нам очень хотелось стать богатыми. Вместе с компанией наших приятелей, мы решили посадить чеснок и, продав его, неслыханно разбогатеть. Наивные…

В тот год действительно чеснок был в большой цене. Один знакомый разрекламировал нашим мужьям эту тему, и они купили у него четыре огромных мешка чеснока. Нас было три семьи. Взяли в аренду 30 соток земли и не где-нибудь поближе к городу, а в далёком селе Александровка, которое находилось примерно в 200 км от Самары… Мне кажется, что только молодость способна на такие авантюры.

Машин у нас ещё не было, добирались с неудобной пересадкой, причём, сначала на электричке до Кинеля, а от него на рабочем поезде, который ходил или рано-рано утром или поздно вечером. В Александровке этот поезд почти не останавливался, почту в него закидывали буквально на ходу. Собственно, и мы тоже «закидывались». В общем, лёгких путей мы не ищем!

Что нам эти тридцать соток!? Нас шесть человек, молодых и здоровых! Да мы! Да запросто! Да лопатами закидаем! Сначала, действительно, всё было замечательно. Весело, задорно, с песнями и дружным хохотом по поводу и без. Ночевали в деревянном доме родителей нашего друга. Ели деревенский хлеб, пили парное молоко. Засеяли нашу плантацию чесноком, а заодно посадили и картошку с кабачками, арбузами, дынями… Земли-то взяли немерено. Правда продолжалось это веселье недолго. Ну а дальше что-то пошло не так…

У двух семей были маленькие дети, и молодых мам хватило совсем на немного. Одной девушке, вдобавок ко всему, сделали операцию. Потом как-то плавно отвалился ещё один парень. Итого нас осталось трое — мы с мужем и наш друг. Теперь, как опытная дачница, знаю, что мало посадить семена, надо ещё и ухаживать за посаженным, причём всё лето.

Родители друга не могли нас постоянно пускать в свой дом на ночлег. Появились палатки со всеми «удобствами» (холодно, жёстко, сыро), пища, приготовленная на костре, непогода, деревенская грязь, два здоровых и молодых парня, которые, несмотря на усталость, не переставали хотеть есть. И никто не отменял прополку и уборку овощей. Веселье постепенно пропадало, но деваться было некуда. Сажали мы на три семьи, а русские, вы же знаете, своих не бросают.

Дорога стала напрягать. Однажды утром проспали и бежали до станции — не успеешь на утренний рабочий, сиди до вечернего. Возвращались домой мы совсем без сил. В понедельник всем надо было на работу… Те выходные мне начали казаться каторгой, которая никогда не закончится, но работала я наравне с ребятами и про то, что я слабый пол даже и разговора не было.

Самое интересное началось, когда мы собрали весь урожай и стали продавать чеснок. Надо сказать, что в этот год он уже не был в такой цене. Чеснока было, что называется, завались, и у нас его никто не покупал. Хранили свой урожай мы дома, мешки с чесноком стояли повсюду, и казалось, что в доме всё пропахло чесноком. Родители поставили ультиматум — или мы избавляемся от чеснока, или они избавляются от нас…

Мы продали совсем немного, остальное раздали, а остатки просто выбросили. Вот такие из нас получились бизнесмены.

Наши рыжие соседи

Мой муж любит пошутить. Много лет, приезжая вечерами домой, я слышала одну и ту же фразу: «Сонечка сидит и ждет нас! На окошечке сидит и лапкой машет, видишь?» Я, наивная, каждый раз с полной готовностью поднимала глаза наверх и пыталась хоть что-нибудь рассмотреть в окне. Сонечка это наша кошка и на подоконниках она никогда не сидела. Но муж каждый раз так уверенно говорил эти слова, что я, снова и снова, «покупалась». И вот у нас появился Рыжий. Кот очень своеобразный. Одна история его появления чего стоит.

Дело было на даче. В конце лета бездомная кошка привела нам котят. Привела и ушла. Взрослую кошку проще прогнать, а вот как прогнать котят?…В общем, так и отирались они около домика. Деваться было некуда, кормили, поили, играли с ними. Кошечка немного диковатая, а котик очень ласковый и компанейский, так и ходил за мной, как шнурочек. Подумали о том, чтобы взять его себе, но отмели эту мысль. У нас уже есть домашняя кошка Соня, и она очёнь характерная. Побоялись, что не примет нового жильца. Пытались пристроить в хорошие руки, но…

Наступила осень. Мы съехали с дачи. Приезжали иногда, оставляли корм, воду. Котят не видели, но понимали, что они приходят и едят наши гостинцы. Муж даже соорудил им своеобразный шалаш, стащив у меня пледы. С приходом холодов котята пропали. Успокаивало только одно, за осень они подросли и адаптировались. Зимой муж ездил на дачу, и ему рассказывали, что кот жив, здоров и даже упитан (работает пословица про ласкового телёнка), а вот кошечка так и пропала. Весной муж переехал жить на дачу, на второй день позвонил и сказал: «Рыжий пришёл!» Пришёл и остался. Как он выжил этой зимой, мы не знаем. Много раз потом корили себя, что бросили их тогда…

История про то, как Рыжий обаял нашу своенравную Соню, достойна отдельного рассказа. Мало того, что она пустила кота в дачный домик, теперь они живут вместе в нашей квартире и совершенно уверены, что не они наши соседи, а мы их. Ко всем достоинствам Рыжего добавляются новые интересные детали. Например, мы заметили, с каким интересом он смотрит телевизор!!! Очень смышлёный кот, понимает человека с одного слова. Рыжий очень любит семечки, хлеб и сушеную рыбу (видимо сказывается тяжёлое детство). Не сразу поняли, что Рыжий почти немой, практически не мяучит и не умеет шипеть…

А ещё — он сидит на окне и ждёт нас вечерами. Ну, только что лапкой не машет.

Мы пойдём другим путём!

До сих пор, без смеха, не могу вспоминать эту поездку. Мероприятие предполагало поездку в Ширяево: ночевку, шашлык, костер, песни у костра, музей Репина, восхождение к кресту… Но что-то пошло не так, причём с самого начала.

Надо сказать, что часть нашей большой компании ехала в Ширяево вечером, сразу после работы, и поэтому весь груз с едой был у нас, тех кто ехал утром. Выехали мы из дома рано, в семь утра, чтобы по холодку. Мужья привезли нас на пристань, где нам предстояло переправиться на кораблике через Волгу и вот оно — Ширяево! (сразу назову время, за которое все нормальные люди переправляются — от 40 минут до 1,5 часов, в зависимости от судна).

Но в тот день на Волге стоял туман да такой плотный, что прям вот Стоял. Народ тоже стоял, но в очереди. Ждал… Постояли и мы… А потом девочка, которая нас пригласила в Ширяево, предложила: «Что стоять без толку? Может, вообще не разойдется этот туман. Поехали через Тольятти, в объезд». Благо мужья наши еще не уехали, погрузили они нас, вместе с кастрюлями и шампурами, обратно в машины и повезли на автовокзал. Пока сидели на пристани, потом ещё и на автовокзале — время шло, уже и солнышко припекать стало… Дождались мы Тольяттинского автобуса, опять загрузились и довольные успокоились, скоро будем на месте. Едем, смеёмся всю дорогу, анекдоты рассказываем, шутим: «Ой, с приключениями добираемся!»

Где-то ближе к Тольятти мы понимаем, что наша хозяйка ни разу не ездила на автобусе к себе на дачу. Обычно это был омик (ОМ это небольшое речное судно) или машина, и за рулем сидела не она, как вы понимаете. Появилась тревога. Тут ещё люди в автобусе, которым наша весёлая компания очень приглянулась, начали подогревать ситуацию, советуя нам, как лучше добраться: «Вы сейчас уедете и не туда!.. Надо выйти, пересесть на такой-то автобус, доехать до Жигулёвска, там дождаться автобуса до Ширяево». Всего-то?!…

Нам бы к водителю подойти, но нееет, «мы пойдём другим путем». В итоге мы высадились где-то между Тольятти и Жигулёвском. На дворе жаркий сентябрь. Бывают в сентябре такие дни, когда жарко и душно, хуже чем летом. Ситуация перестала быть приятной. Тревога росла. Сами понимаете: естественные потребности возникли (с семи утра-то…), терпим, место незнакомое и на остановке нет общественного туалета. Есть, пить хотим, умираем от жары, сумки руки тянут, начинаем «мелким язычком» поругивать…

Дождались мы нужный автобус. Загрузились, едем. Вышли на нужной остановке, и тут оказалось, что надо ещё идти пешком до автовокзала, причем прилично. Кое-как доплюхали. Наивные, думаем, ну всё, ещё один бросок и мы у цели. Не тут-то было!

Пошли мы за билетами, а нам говорят: «Какие билеты?! Автобус сюда даже не заходит. Зайдет, если только места будут. Идите и караульте на улице. Машите ему руками посильнее, чтобы завернул сюда»… Простояли мы ещё минут сорок на улице, на солнцепёке. Все сидячие места были внутри автовокзала, а нам нельзя было пропустить автобус. Радовало только то, что рядом был туалет. Надо ли говорить, что когда показался автобус, мы были похожи на людей с необитаемого острова, так мы орали и махали руками, сигнализируя водителю, чтобы не проехал мимо.

Автобус был битком набит, и мы его брали штурмом! У нас ведь и вещей больше чем нас раза в четыре. Кто-то из нас орал: «Нас много, не уезжайте пока все не сядут! Ира, Люда, Лена, вы сели?! Где Надя? А Надя села?!"… Местные на нас смотрели как на сумасшедших: «Дочки, вы откуда?»

Впихнулись, разместились, едем — кто лежа, кто сидя на ступеньке, у кого-то была уже истерика. Истерика от того, что узнали, выходить «недалеко от Тольятти» не надо было. На конечной мы могли бы спокойно на этот самый автобус купить билеты и ехать с местами. Подумаешь, часом больше. Делов-то!

Довезли нас почти до места, а на часах было… 17—00. В дороге мы были 10 часов (помните, что кораблик плывет от 40 минут?…)

В общем, Ширяево, конечно обалденно красивое место, но меня теперь туда как-то не тянет.

Ольга Протопопова

Приветствую вас, дорогие читатели!

Меня зовут Ольга. Я автор нескольких зарисовок из необычной книги, которую вы держите в руках. Некоторое время назад этого «шедевра» ешё не было, и вдруг он появился. Это такое чувство, словно держишь в руках новорожденного ребенка и удивляешься, откуда взялось такое чудо?
Возможно, вам выпал счастливый билетик познакомиться с историями интересных женщин. Мне будет приятно, если вам это доставит радость. Уютного чтения!

Что, других имён не было?

Телефонный звонок.

— Алло.

— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Ольгу.

— Вам какую? У нас их три.

На другом конце провода зависает небольшая пауза.

Когда я была у мамы в животике, УЗИ ещё не было, и пол будущего ребенка предсказывали по каким-то загадочным признакам. Врач, которая вела мою маму во время беременности, с точностью угадала с датой родов, но вот с полом ошиблась. Ждали мальчика, всё приданое было голубым, и имя тоже было придумано соответствующее. Все ждали Алексея. Ребёнок родился в точно назначенное время, но девочкой. Мама решила, если не Алёша, то пусть будет Алёнушка.

Регистрировать меня пошёл папа. Что ему пришло в голову, он так и не рассказал, но назвал меня Ольгой. Наверное, в честь мамы. В семье меня звали по-разному: родители звали Лёней, родные — Алёнушкой, Олёнушкой, друзья и знакомые — Олей, Леной.

Когда родилась старшая дочь, регистрировать новорожденную пошёл муж и назвал тоже Ольгой. На вопрос родных: «Что, других имён нет?», он сказал, что всех хороших девушек зовут Ольгами.

Вредная привычка

Каждый год меня отвозили к бабушке в Липецкую область. На солнышко, на фрукты, бабушке помогать, здоровья набираться.

В тот год по окончанию первого класса я почему-то не поехала к бабушке и первый месяц летних каникул провела на школьной площадке. Каждый день дети приходили в школу, завтракали и шли гулять в парк. Там находили много занятий, а вечером все по домам.

Второй месяц лета я осваивала дворовую территорию. Оказалось, что многие подружки остаются на лето дома. Уезжали только на пару недель с родителями в отпуск. Приезжали незнакомые ребята погостить у своих бабушек. Так в нашем дворе появился один мальчик. Он был на два года старше меня. Быстро вписался в нашу дворовую компашку. Белокурый, кудрявый, высокий, в очках и постоянно моргал глазами. Меня это удивляло. Зачем так делать? Я начала «зеркалить». Стоило пару дней поморгать глазами, как это привязалось, что уже никак не перестать. Родители начали меня ругать, сравнивать с «хорошими» девочками, пугать страшными болезнями. Я всё понимала, но перестать не могла.

Лето закончилось. Наступила пора идти в школу. Постепенно моргание перешло в открывание рта, «гыканье», покашливание, почесывание и даже стояние на голове. Я пряталась от родителей, но когда меня «подлавливали», высказывались мнения о не совсем здоровом психическом состоянии. Слава богу, они не додумались отвести меня к врачу, а пытались перевоспитывать словами.

Так продлилось в течение всего учебного года. Причём в классе у некоторых ребят тоже наблюдались похожие «вредные привычки», и я не чувствовала себя одинокой.

На следующее лето меня отвезли к бабушке. «Вредные привычки» приехали со мной. Уж не помню, что было, но это было заметно. У моей подруги была старшая сестра. Мне тогда было 9 лет, ей 11. Как-то вечером мы с ней оказались вдвоем на качелях. Она спросила, зачем я постоянно открываю рот? Я ответила, что это «вредная привычка», и я пытаюсь её убрать. Она сказала сакральную фразу: «Значит ты очень сильная, если можешь управлять своими привычками». На следующее утро я забыла про все свои «вредные привычки». Ведь я сильная и могу себя контролировать.

Позже я узнала, что мои «вредные привычки» были нервными тиками. У детей такое часто бывает.

Опасное затишье

С моей подругой Ириной мы познакомились в песочнице. В песочнице наших детей. Дети были примерно одного возраста, рождены в начале 90-х, в разгар перестройки, когда продукты были по талонам. Во дворах детских площадок не было, и мы гуляли на территории детского садика с горками, качелями, верандой и песочницей. Компания собиралась человек шесть-семь, все выходили на прогулку примерно в одно время по режиму.

Ира была кладезем детских песенок и игр. Её песенку про козу помню до сих пор:

Шла коза по лесу. По лесу. По лесу.

Нашла себе принцессу. Принцессу. Принцессу.

Давай коза попрыгаем. Попрыгаем. Попрыгаем.

И ножками подрыгаем. Подрыгаем. Подрыгаем.

И ручками похлопаем. Похлопаем. Похлопаем.

И ножками потопаем. Потопаем. Потопаем.

Дети в восторге, дружно топали ножками и хлопали в ладошки, да и взрослые вместе с ними. Игрушек было мало. Мы ими менялись. Ходили друг к другу в гости, чтобы дети поиграли в разные игрушки. У Иры была методическая литература, оттуда мы брали развивающие игры и мастерили сами. Очень нравились кубики Никитина. Взяли обычные деревянные кубики, отмочили бумажные картинки, высушили, покрасили гуашью, покрыли лаком. На плотной картонке наклеили разноцветные картинки, и дети с радостью играли и развивали свои творческие способности. Кстати, сейчас в них с удовольствием играют наши внуки.

Ещё мы клеили твёрдые книжки с буквами и цифрами. Дети их «зачитывали» до дыр. Одно время сын Иры просил нарисовать «БК». В нашем понимании это был БЫК. Ира рисовала быков на всех поверхностях, разными руками и с закрытыми глазами. Сын настойчиво просил ещё. Как оказалось позже, нужен был не бык, а буквы «Б» и «К».

Настало время, когда дети немного подросли и смогли играть без участия взрослых. Однажды к нам в гости пришли Ира с сыном. Дети обрадовались встрече и пошли играть в комнату. Мы с Ирой закрылись на кухне попить чайку и поболтать «о своём, о женском». Через некоторое время дети затихли, а мы со вздохом облегчения заметили, что, наконец-то, настало время, когда мы можем спокойно попить чаю. Через некоторое время нам стало любопытно, чем заняты наши детишки. Решили подсмотреть. Заглядываем в комнату…

Трое детей, все голые. На середине комнаты стоят два стула. На них сверху лежит лестница от кроватки. К лестнице привязана младшая дочка. Под лестницей лежат красные тряпки. Старшие прыгают вокруг стульев. Короче, старшие дети «жарили» младшую на костре.

Вовремя мы подоспели.

Мышиная дьяволиада

Мои дети подросли и начали просить собачку. «Кто с ней будет гулять по утрам?» — стандартно спрашивала я. Тогда просили кошечку. «А если она будет прыгать по столам?» — парировала я и вспоминала, мне так же говорила моя мама. Дети были неугомонны. Я потихоньку сдавалась.

Однажды в зоомагазине они увидели декоративных мышей, и просьбы возобновились с новой силой и какими-то убедительными аргументами. Обсудили с мужем и решили купить детям мышку. Одну.

Была весна. Близился какой-то праздник, и был повод для подарка — то ли «8 марта», то ли день рождения старшей дочери. Муж пошёл с девочками в зоомагазин и вернулся с двумя милыми мышатами в банке. «Одной ведь будет скучно. Это две девочки», — обрадовали меня дочки. Мышки, и правда, были симпатичные — пёстренькие, шустренькие и ужасно вонюченькие. Первое время они жили в банке, но вскоре мы приобрели для них большой стеклянный аквариум с высокими бортиками. Так и ухаживать удобнее и наблюдать за ними интереснее. Дети рады, родители спокойны.

Через два месяца дочки нас обрадовали, что родилась Машка. Какая Машка? Это же две девочки! В аквариуме шевелился маленький голенький мышонок, а родители за ним бережно ухаживали. То, что одна мышка в последнее время немного потолстела, как-то не беспокоило, это же две девочки. «Ладно, — подумала я, — по одному мышонку в два месяца как-нибудь пристроим». Ровно через две недели родились ещё три мышонка, ещё через две недели — пять и т. д.

Наступило лето. Девочки засобирались к бабушке в деревню. «Только без мышей!» — поставила условие бабушка. Дети уехали. Мыши каждые 2—3 недели регулярно приносили потомство. Все они жили в большом аквариуме. Места хватало. Когда их стало 25, одна из мышей ухитрилась перепрыгнуть высокий бортик аквариума и узнать вкус свободы. Кухни на тот момент у нас ещё не было, и вся утварь и продукты хранились в коробках, поэтому сбежавшую мышь мы поймали не сразу. Посадили обратно в аквариум. Каково же было моё удивление, когда на следующий день уже несколько мышей выбрались на свободу, т.е. эта первая сбежавшая показала другим, где выход, и они рванули за ней.

Терпение кончилось. Я решила сходить в тот зоомагазин, где нам продали двух «девочек». Рассказала ситуацию, спросила как быть. Меня обрадовали, что скоро мышки подрастут и начнут спариваться между собой. Согласились взять на реализацию подросших мышек, которых можно было различить по половым признакам. Я отсортировала пять девочек и пять мальчиков и отнесла в зоомагазин. Мне сказали, что быстро не реализуют, но я была рада, что избавилась почти от половины хозяйства.

Я стала изучать литературу про мышей. Течка у мышей называется эструс. В книге было написано, что он может начаться примерно через 15 часов после родов. Учитывая этот факт, я решила отсадить самца после очередных родов. Настал час «Х». Мышь благополучно рожает одного за другим, я жду окончания процесса, а самец набрасывается на роженицу и опять делает своё природное дело. Я в небольшом шоке. Мысль о том, что мышки растут и скоро будут спариваться между собой, волнует всё больше. Помогла опять та же книжка. В конце было написано, если декоративные мыши попадают в дикую природу, они благополучно адаптируются. УРА!!! Я отобрала несколько взрослых особей и выпустила на соседний огород, пусть адаптируются.

Лето закончилось. Девочки вернулись домой. Я предложила оставить несколько мышек-девочек, они меньше воняют, а остальных выпустить на свободу. Тёплым осенним днём мы отправились в парк и выпустили наших питомцев. Если вы, гуляя по парку Ораниенбаума, встретите пёструю мышку, это из наших. Оставленные четыре девочки благополучно прожили почти два года.

На очередной «8 марта» старшая дочь принесла из школы двух джунгарских хомячков и сказала, что ей их подарили. Мой вопрос «Почему другим не подарили хомячков?» остался без ответа.

Марафон в подарок

Ночь накануне сорокалетнего юбилея у меня была из разряда бессонных. Один голос грозно шептал: «Тебе уже 40!». Другой пытался парировать: «Да подумаешь, ещё только 40!». Первый не унимался: «Уже 40! Это половина жизни». Второй: «Да ладно, ещё половина впереди». И так всю ночь…

В то время я только начала заниматься фитнесом. Биологическую программу выполнила — родила троих детей — и решила возвращать былую спортивную форму. Ходила на ОФП под красивым названием ФИТНЕС. С нами на занятия ходила женщина, намного нас старше, которая шутила, что занимается физкультурой, чтобы красивой в гробу лежать. Ей-то я и поведала свою жуткую историю про ночные голоса. Она посмеялась, погладила меня по плечу и ласково сказала: «Оленька, тебе ещё пятидесяти не было». Страшный сон сразу исчез, и жить дальше стало легче, ведь до пятидесяти ещё целых десять лет.

Время шло… За полтора года до подошедшего пятидесятилетнего юбилея я стала задумываться, что же такое подарить себе на день рождения? Подарок должен быть необычным, только для меня и обалденным. Ведь это же 50!!! И я надумала. Это будет марафон! Да, 42 километра и 195 метров. Я натренируюсь и пробегу марафон. Надо отметить, что до этого я почти 30 лет не бегала, а когда бегала по молодости, то особой радости не испытывала. Всегда это было трудно. А тут 42 км — серьёзный марафон. От такой идеи у меня выросли крылья.

На следующее утро встала пораньше, вышла на улицу и побежала. Дистанция — два пролета между столбами. Сердце рвётся наружу, воздуха не хватает, ноги заплетаются, голова не может понять, что происходит. Возвращаюсь домой с огромным «плюсиком» в душе, что я это сделала. На следующий день добавила ещё один столб, на следующий — ещё и т. д. Через несколько дней муж начал интересоваться, куда-это я так рано исчезаю. Пришлось рассказать о своей идее про марафон. Начались нравоучительные беседы, что я переломаю себе ноги, стану инвалидом, и он будет возить меня в инвалидной колясочке. Родители тоже не отставали. Папа приводил научные доводы, что коленки и сердце рассчитаны на определенное количество движений, и чем больше бегаешь, тем быстрее они износятся. Только дети очень позитивно отозвались о моём новом увлечении.

Через пару месяцев ножки всё-таки заболели, но сказать об этом я не могла. Тогда решила, что заниматься надо с тренером. Когда есть чёткий запрос, сразу находится решение. Я нашла тренера по интернету и сразу ему написала. Встретились, познакомились и начали тренироваться. Постепенно тело смирилось с нагрузками. Стрелочка на весах с 68 кг потянулась вниз. Ножки окрепли, стали более пружинистые. Дряблый животик превратился в кубики пресса. В голове во время пробежек стали появляться занятные мысли и даже стихи. Поменялся круг общения. Укрепилась вера в свои силы. Питание стало строиться из вопроса, как мне будет после этого бегаться. Постепенно в еде стало больше овощей, фруктов и меньше мяса. В какой-то момент стала актуальна фраза «Если спорт мешает работе, надо бросить работу». И я её бросила, точнее, поменяла на ту, которая дала возможность освободить утро для тренировок и домашних дел.

Марафон — это не только ноги, но и голова. От мыслей во многом зависит успех. Снялись многие запреты и ограничения.

В один прекрасный момент муж попросился со мной на пробежку. Через некоторое время он с удивлением заметил, что перестала болеть спина, а потом и коленка.

Юбилей приближался. День рождения зимой, значит марафон должен быть зимний. «Дорога Жизни» один из таких.

Бегу я свой марафон, дохну потихонечку и говорю себе: «Дура ты, Оля. Что же тебе под пальмой не лежится?»

Я могу нырять!

Как мы вписались в начальный курс по фридайвингу, вспомнить уже сложно. Давно хотелось в Дахаб. Это мекка виндсерфинга. Хотелось показать мужу коралловый риф Красного моря. Тур вели Валя и Таня Афанасьевы, основатели турклуба «ПИК». Совпало всё — и даты отпуска, и все «хотелки». Всё, кроме приставки «фри».

Фридайвинг — это ныряние на глубину на задержке дыхания. Организм это понял на первом погружении и сказал: «НЕТ!». Погружается на 2—3 метра, закладывает уши, паникует и пулей вверх. Уши моё больное место с детства. До школы постоянно мучилась отитом, поэтому к ушам очень трепетное отношение. Валентин, инструктор по фридайвингу, сказал, что чистить уши категорически запрещено. Можно только опреснять, т.е. заливать в них чистую, пресную воду. А они ведь чешутся и не слышат. Состояние как в скафандре. Смотрю на других ребят из группы, некоторые кайфуют от погружений, с восторгом рассказывают о своих ощущениях, некоторые, как и мы, первый раз, определяются с чувствами. Муж спрашивает, куда я его затянула.

Всё же замечательно! Тепло. Дахаб. Классная компания. Инструктора-супер! Занятия йогой. Теория по нырянию. Дыхательные практики. Но как только захожу в воду, организм кричит: «НЕТ!». Учимся продуваться. Учимся разным способам погружения по тросу: ногами вниз, без ласт, со спины. Учимся плавать брассом под водой. Самое главное — хорошо расслабиться, тогда организм не тратит много кислорода и особо не задумывается. А как тут расслабишься, если у тебя панический страх, который не управляется разумом?

По ночам разговаривала с организмом, пыталась его уговорить. С каждым днем глубина поддавалась. Уже 6 метров! О, уже 9 метров! И дыхание могу задерживать почти на три минуты!

Наступил последний учебный день. Сейчас или никогда. Рекорд! Погружение на 15 метров!

Подошел к концу наш тур. Все делятся впечатлениями. Я говорю спасибо, всё классно, но не «моё». Таня (инструктор) мило улыбается и говорит: «Оля, подожди, поживи с новыми навыками».

На следующее утро выхожу на берег моря и понимаю, что могу нырять. Без страха. Могу достать ракушку со дна. Могу поиграть с рыбками на глубине. Могу поднырнуть к кораллам. Моё тело и голова в гармонии, они наслаждаются процессом.

Я могу нырять!

Анастасия Чугунова

Всем привет!

Меня зовут Настя. Я творческая личность: пишу стихи, истории, рисую. Мне нравится делиться своим творчеством с другими, и я постараюсь рассказать кое-что о себе на страницах этой книги.
Мне давно хотелось поделиться с кем-то своими рассказами, но решиться на это было непросто. Поверить в то, что мои личные истории будут интересны другим… удивительно! «Но почему бы и не попробовать?», подумала я и решилась.

Приятного чтения, надеюсь, вы получите удовольствие!

Операция «Спасение»

До пятнадцати лет на море я всегда ездила с дедушкой и бабушкой, но в том году дедушка заболел, и на море мы поехали троём — я, папа и бабушка. Поехали в пансионат, который находился в Херсонской области. Он был советского типа, но мне там всё равно нравилось, потому что песок на побережье был чистым и действительно песочно-жёлтым. В Крыму лично мне такого увидеть не доводилось.

Мне было 15 лет, хотелось свободы, отличия от других, поэтому я была вся зелёная — зелёный купальник, зелёные платье и босоножки, и даже ногти. По утрам мы вместе ходили на море, а в самую жару, пока бабушка и папа отдыхали, я ходила по береговой линии к другим пансионатам и вспоминала, как я бывала там с дедушкой. Мне было грустно, что он не смог с нами поехать и некому меня по-настоящему рассмешить.

В один прекрасный солнечный день погода вдруг испортилась: на море начался шторм, небо затянули тучи, пошёл ливень. Я, как и большинство людей, сидела в номере и ждала, пока непогода закончится. Шторм бушевал всю ночь. Но уже на следующее утро небо прояснилось, и шторм на море прекратился.

Я, папа и бабушка пошли гулять на пляж. Было прохладно, а на ещё немного влажном песке оставались характерные вмятины, оставляемые каплями дождя. На берегу оставались небольшие лужи от заливающих во время шторма волн. Бабушка и папа шли в своём медленном темпе, я ушла далеко вперёд. Пройдя немного дальше по пляжу, я увидела на песке что-то странное. Подойдя ближе увидела, что это рыба. Шторм выкинул её на берег. Она слабо шевелилась на ракушках, в крохотной лужице, и сама к морю никак не доползла бы.

Все люди проходили мимо, и у меня создалось впечатление, что никому, кроме меня, до этой рыбы дела нет. И я решила, что просто обязана её спасти. Чувствуя воодушевление, я взяла морскую рыбу в руки и понесла к воде. Пока шла к морю, рыба не шевелилась совсем, но как только я подошла к воде, она выгнулась, выскользнула из моих рук, плюхнулась в воду и вмиг уплыла. Вот так я спасла рыбу.

И в завершение я хочу поделиться стихом, который написала после спасения рыбки.

Как-то после шторма я на пляж пошла.

Повезло мне очень — рыбу там спасла!

Рыба та металась на ракушках всё.

И никто бедняжке той помочь не мог.

Я её узрела. На неё смотрю.

И ужасно сильно ей помочь хочу!

Взяла её в руки, к воде поднесла.

И рыбёшка в море снова уплыла.

Шоколадка с продолжением

Когда мне исполнилось 18 лет, папа пообещал, что мы с ним съездим на экскурсию в Санкт-Петербург. Папа сдержал своё слово, и мы съездили. Правда, цели поездки у нас были разные. У папы — вновь посмотреть город, рядом с который он служил, а у меня — познакомиться лично с людьми, с которыми я подружилась в интернете. В принципе, успеть удалось многое: и город посмотреть и с интернет-друзьями познакомиться.

Поездкой я была довольна, но кое-что сделать не успела. В Питере была группа любителей сериала «Доктор Кто» (сериал о приключениях инопланетянина), которая периодически собиралась оффлайн. Я о ней знала и очень хотела попасть на встречу, но встреча была назначена на день моего отъезда, и вместо сходки я поехала домой. Сидя днём в поезде, попивая стакан железнодорожного чая и зная, что в это время ребята встречаются друг с другом и хорошо проводят время, я сильно грустила. Я тогда даже заплакала, настолько мне было обидно. Тогда я пообещала себе, что обязательно вернусь. Что я и сделала.

Накопив деньги, следующей зимой я уже сама приехала в Санкт-Петербург. Ближе к Рождеству встреча нужных мне людей состоялась. Как раз вышел спецвыпуск сериала, и я была рада посмотреть его со всеми. Отлично было всё, кроме одного — был канун Рождества. Все в группе были давно знакомы и дарили друг другу подарки. Я понимала, что я новичок в этой компании, и никто мне ничего не должен дарить, но когда люди вручали подарки всем, кроме меня, невольно становилось грустно и обидно. При этом я ещё и ругала себя за то, что обижаюсь.

В какой-то момент я погрузилась в уныние, уже ничего не ожидая. Вдруг в квартиру влетел блондинистый и высокий, с моей точки зрения, парень. Он стал дарить всем шоколадки. Я никак не реагировала, пока он вдруг не вручил шоколадку и мне. Я немного опешила, поблагодарила незнакомца, фото которого я с интересом рассматривала ещё предыдущим летом, и почти сразу открыла шоколадку. Позже я узнала, что парня зовут Илья, но тогда нам даже не удалось познакомиться, потому что он почти сразу откланялся и ушёл. А я осталась сидеть на диване, немного опешившая, уже скорее радостная и со вкусной шоколадкой в руках.

Немного ближе с Ильей мы познакомились уже следующим летом.

Попытка №2

Эта история произошла весной 2012 года, в Москве. Я тогда жила в Киеве, а Илья в Санкт-Петербурге. Казалось бы, как история может произойти в Москве? А вот может!

Как-то раз Илья предложил мне сходить на шоу Цирка дю Солей. Илья уже бывал на одном из их представлений и остался в восторге. Мне было интересно, что этот цирк из себя представляет, и я согласилась, и чтобы впечатления были ярче, мы решили встретиться в Москве и сходить на шоу в столице.

В Москву мы оба приехали в день представления. Надо признаться, в поезде мне спалось плохо, и я сразу была довольно сонной — пока ходила всё было хорошо, но стоило мне сесть, я тут же начинала дремать. Мы заселились в гостиницу, оставили там свои вещи и поехали в сторону Кремля, где проходило представление. Мы немного прогулялись, пообедали и пошли ко входу в Кремль.

Сидели мы на балконе, в первый рядах, в достаточно удобных красных креслах. В зале было тепло, играла приятная музыка, персонажи говорили на не вполне понятном языке… и я, вполне предсказуемо, начала засыпать. Илья периодически меня будил, но мне было никак не проснуться, и к моменту антракта я имела слабое представление о том, что происходило на сцене.

В перерыве я купила себе колы, чтобы хоть немного проснуться. «Это поможет», — убеждал меня Илья. И правда, стало немного легче (кроме того я подремала), но во время второго акта я всё равно периодически отключалась.

Шоу закончилось, и я проснулась от того, что Илья мне что-то говорил. Я не сразу поняла, что именно, но я увидела у него в руке коробочку с кольцом, и всё стало проясняться.

— Настя, я тебя люблю и обещаю через год на тебе жениться, — сказал Илья.

Я немного опешила, не понимая, как на такую формулировку ответить — да или нет. Поэтому я ему прямо и сказала, что не знаю, как на это отвечать, и обычно у девушки спрашивают, хочет ли она замуж, а не ставят перед фактом. Но кольцо надела.

Позже, в номере гостиницы, я попросила Илью повторить предложение руки и сердца в более общепринятом ключе, потому что я чувствовала себя странно. Илья, как полагается, встал на одно колено и спросил у меня, выйду ли я за него. Со второй попытки я согласилась, и всё встало на свои места.

Вот так, в один примечательный весенний день, я чуть не проспала предложение выйти замуж! В августе того же года мы поженились и стали жить вместе, нарабатывая новый общий опыт и набивая шишки. Оказалось, что развиваться вместе труднее, чем в одиночку, но намного интереснее!

Зачётный квест

Свой 21 день рождения я отмечала в Киеве. Там собрались мои друзья и тогда ещё будущий муж Илья. Помню, мне подарили большую шоколадку и скалку, можно сказать — снабдили кнутом и пряником, на всякий случай. В общем, отметила праздник в приятной компании, порадовалась, а потом собрала чемоданы и уехала в Санкт-Петербург. Жить. Насовсем.

В этот период я была студенткой и только окончила третий курс. Вначале я хотела закончить учиться у себя, но моя подруга Люба, мудрая не по возрасту девушка, сказала мне: «Если ты собираешься переезжать в Питер, то зачем тебе доучиваться в Киеве? Там твой украинский диплом тебе не поможет». И я прислушалась. Позже решение доучиться в России не один раз сыграло мне добрую службу.

Определиться куда поступить, мне помогла мама мужа. Я поступила на третий курс специалитета в Восточно-Европейский Институт Психоанализа. И потому доучиваться мне пришлось не один год, а три. Программа обучения в моём старом и новом ВУЗах отличалась, и у меня образовалась академическая разница. Чтобы закрыть её, мне дали ровно год. «Я недостаточно ответственная, мне надо как-то обмануть свой мозг», — подумала я. Имея крайнюю дату сдачи зачётов 1 сентября 2013, я постаралась забыть об этом, выбрав своим личным дедлайном конец июня. Где-то с октября 2012 года я стала ходить к преподавателям, беседовать, сдавать зачёты. Свой первый зачёт я сдала, сделав план занятия по арт-терапии.

Всё шло хорошо, большинство зачётов я сдавала с первой попытки, хотя над некоторыми предметами мне пришлось попотеть. Однажды я сдала экзамен по предмету — это был тест в компьютере, а зачёт сдан ещё не был, и я его завалила. Это было незабываемо!
К концу весны я собрала девять зачётов из двенадцати, и вдруг в один прекрасный день зачётный лист пропал. Как ни странно, я не запаниковала. Провела несколько дней в его поисках, но так и не нашла. Мне было грустно и обидно, что так получилось, но я не стала сдаваться. Я решила, что правильным будет пойти в институт и решить проблему там.

В учебной части мне выдали новый зачётный лист и пояснили, что выход у меня один — нужно будет заново собрать подписи со всех преподавателей даже несмотря на то, что все подписи были в зачётке. Так я подписалась на новый квест — найди преподавателя и возьми у него автограф. Особенно запомнилось, как я ходила в другой институт, чтобы встретиться с преподавателем, который на тот момент уже уволился. Я ждала его около входа в институт и тревожилась, вдруг не выйдет и не подпишет. Хотя мы чётко договорились о том, где и когда встречаемся. К моей большой радости, в условленное время он вышел и всё подписал.

За первые две недели июня я сдала все зачёты, получила подписи и в конце июня 2013 года, с чувством гордости за себя, я вошла в учебную часть с заполненной ведомостью. Инспектор по дневному отделению приятно удивилась и поздравила меня с досрочной сдачей академической разницы. А потом я, с удовлетворением от своих достижений, пошла в новый день — проживать своё свободное лето!

Вывод я тогда сделала такой, что при желании я вполне могу организовать себя, и что я способна на большее, чем думала до переезда. С тех пор моя самооценка стала существенно выше, и я начала меньше бояться и больше делать.

И это меня очень радует!

История про хобби

Мне нравится рисовать в фотошопе. Не все видят искусство в рисовании в компьютере, но мне этот вид рисунка близок. Мне нравится открывать лист на компьютере, выбирать размер и одной лишь мышкой с помощью игры слоями и фильтрами создавать свой рисунок. Сама не знаю почему, но я люблю рисовать что-то общее между автопортретом и пейзажем. Я часто рисую себя, но довольно мелко, и более важную роль в рисунке играет окружение.

В рисунках я всегда стараюсь передать атмосферу, настроение. Это могут быть радость и предвкушение, грусть, а может быть и тревога. Мне кажется, передавать эмоции у меня получается.

Но что меня саму удивляет, ни рисунки, ни стихи я не создаю постоянно. Я могу в какой-то период нарисовать несколько рисунков и написать два-три стихотворения, а потом надолго стихнуть. Наверное, это нормально и рисунок без идеи просто не появится, но те рисунки, которые я рисовала раньше мне самой очень нравятся.

О своей любви к рисованию я на какой-то период забыла, а когда начался ковид, я вдруг поняла, что мне хочется рисовать. Я тогда купила и скачала давно забытую игру симс 4, думала вспомнить школьные годы и немного поиграть, но этому не суждено было сбыться. В компьютере место было либо на симсов, либо на фотошоп. Я выбрала фотошоп, и пока нарисовала в нём всего две работы. Мне очень приятно на них смотреть и знать, что они созданы мной.

Я уверена, что у меня ещё будет много интересных работ. И это прекрасно!

Мой дебют

С подросткового возраста я писала стихи. Какие-то получались лучше, какие-то хуже. А примерно на первом курсе института я написала стих, который после небольшой доработки стал моей визитной карточкой того периода. Называется он «Красивые слова».

Не раскрывайте душу — я стесняюсь

И не глядите в сердце — я боюсь.

Я людям очень редко доверяюсь,

И мыслей своих собственных стыжусь.

Я не хочу, чтобы меня узнали.

Как книгу, просто взяли и прочли.

Я спрячусь за красивыми словами,

Чтобы в толпе меня вы не нашли.

Раскройте душу мне — хоть я стесняюсь.

И, в общем, очень этого боюсь.

Хотя всё чаще людям улыбаюсь,

Себя всегда стыдилась и стыжусь.

Да, я хочу чтобы меня узнали,

Но не желаю, чтобы лишь прочли.

Хочу я познакомиться с мечтами,

Что в сердце поселились, но ушли…

Я писала не очень много, но на мой взгляд большинство стихов были достаточно глубокими. В начале 2020 года начался карантин, жизнь значительно изменилась. В этот период я написала ещё несколько стихов. В какой-то момент я почувствовала, что мне хочется оживить их. Я собрала свои стихи, которые считала достойными, и решила сделать из них сборник. Для него я даже нашла свой самый первый стих, который хотя и был далёк от идеала, но за счёт первенства был достоин оказаться напечатанным.

К концу августа сборник был готов, муж помог мне распечатать несколько экземпляров, и они остались ждать своего часа. Меня очень радовало то, что у меня теперь есть сборник с моими стихами.

Случай представился примерно в начале сентября. Мы с Ильей поехали в Калининград, чтобы отдать картины Ильи для выставки, которую организовывала замечательная девушка Мария. Я рассказала, что пишу стихи и показала сборник. Сборники Мария забрала с собой и сказала, что она будет рада, если я почитаю свои стихи на одной из выставок. Я согласилась. Вскоре Мария вернулась и сказала, что один сборник уже купили. Он поселился в кафе, в котором проходила выставка. Мария пригласила меня прочитать свои стихи на открытии выставки «Птицы мира».

Было страшно и интересно, вооружившись масками, мы с Ильей пошли на выставку. Мы рассматривали картины, слушали приветственные слова и выступление поэта Алексея Смирнова. Потом Алексей очень трогательно меня представил, он сказал, что слышал, что я выступаю в первый раз, и очень важно поддержать человека, когда он выступает впервые. После этих слов половина моих страхов сразу улетучилась. Я вышла на сцену и рассказала аудитории свою историю в стихах. Историю роста, развития, избавления от многих тревог. Рассказывала про жизнь, в которой есть место новым и интересным приключениям. Так, благодаря случаю и проделанной работе, я не только обзавелась собственным сборником стихов, но и опытом выступления на открытии выставки.

Этим летом мои сборники стихов можно будет увидеть на психологическом фестивале «Ближний круг», на который я с удовольствием хожу уже достаточно много лет.

Мария Щекалёва

Приветствую тебя, читатель!
Это книга для меня про возможности.
Сегодня каждый может учиться новому практически в любой момент жизни. Вот и я учусь писать и говорить о себе творчески и с интересом. У меня получается! Смотрите: я в книге и как автор, и как герой!
Я надеюсь, наши рассказы не просто откликнутся в Вас интересом, но и вдохновят делать то, о чём Вы мечтаете и не разрешаете себе!

---

Имя по наследству

Моё имя было назначено мне до рождения. Моя мама всегда знала, что девочку назовёт Машей, как её любимую бабушку.

Прабабушка Маша всегда немного присутствовала в моей жизни, хотя её не стало задолго до моего рождения. В день рождения прабабушки и на Троицу мы ходили на её могилку. С детства врезалось в память доброе лицо пожилой женщины с фотографии на памятнике. Потом я запомнила несколько рассказов моей бабушки про прабабушку Машу. В её историях всегда-всегда была теплота и принятие. И вот уже взрослая я прислушиваюсь к маминым рассказам о её детстве и наслаждаюсь той любовью, с которой она делится воспоминаниями о бабушке. Меня никогда не сравнивали с прабабушкой, что я не в неё или, наоборот, очень похожа. Я просто знала, что она была чудесной и остаётся такой уже и в моём сердце.

Из истории моего имени я вынесла одну истину или традицию: в нашей семье бабушки как никто умеют любить нас, маленьких, и это дар далеких поколений нам в сегодня. А мы храним и передаём это дальше. Я сама, как мама и как её мама, храню и передаю детям теплоту воспоминаний о моей бабе Рае и с благодарностью наблюдаю, как наши с мужем родители наполняют сердца моих деток безусловной особенной любовью.

Имя Мария стало для меня моим собственным. И на жизнь мою, мне кажется, оно никак не повлияло. Может только, что в классе нас было четыре Маши. И все мы были такими уникальными, что для меня очевидно — не имя судьбу делает!

---

Double love

Морфей меня не полюбил с рождения!!!

Мама говорит, намучились они со мной во младенчестве — не давала родителям спать полночи. В саду я весь тихий час бодрствовала, а если усну, то к концу тихого часа — простите уж за подробность — обязательно описаюсь. Любимый день был пятница, когда мама забирала меня из сада после обеда и увозила к бабушке. Там днём спать не надо, но ночью я ворочалась и тоже усыпала плохо. Дома дела шли не лучше — я не спала до трёх часов ночи. Родители быстро «просекали», что не сплю — я старалась стать незаметной, тихой и почти не дышала. А как известно, нужно было дышать ровно.

Даже совсем взрослая я, по привычке, услышав любой шорох у родителей, быстро выключала торшер и прятала книгу под одеяло. В гостях, в общежитии университета, в лагере или на выездах — везде бессонница! Хорошо я спала лишь устав и выработав энергию до нуля. Но это случалось нечасто — я много читала и мало гуляла, совсем не занималась спортом. Я привыкла и смирилась.

И вот однажды у меня случилось сразу две любви: с будущим мужем и Морфеем! Я помню, рядом с мужем — тогда мы только начали жить вместе — мне не мешали ни шум общежития, ни пружина тахты, которая иногда упиралась в бок. Я могла заснуть быстро, легко и очень сладко. Я стала спать днём, ночью и смогла заснуть даже на чемоданах на вокзале в ожидании поезда.

Сегодня бессонница скорее исключение, чем правило. И везде, где рядом со мной муж, я в согласии с Морфеем. Не знаю, как это назвать — доверие, умиротворение, спокойствие? Наверное, это не так важно. Главное, обе мои лав стори длятся уже пятнадцать лет. И для меня это чудо!

Почти круиз

Для меня любые поездки пятнадцать лет назад были сказочными. Ведь из родного Мирного я почти не выезжала лет до 17, когда стала ездить на сессии в Архангельск. Поэтому предложение любимого мужчины прокатиться до Ярославля, погулять там, а потом отправиться к его родителям в Костромскую область, приняла с удовольствием. Тогда я это чувствовала, как путешествие с остановками — почти круиз с осмотром достопримечательностей. Билеты покупала не я. И вообще, как-то о таких мелочах не задумывалась. Я радовалась.

Сели на поезд, едем. Романтика, любовь! Только смотрю, по расписанию прибываем мы в Ярик уже вечером. Не беда, погуляем по ночному городу. На вокзале мой романтический герой первым делом в кассы, покупать билеты до дома. Но что-то пошло не так!

Расписание, в котором он был уверен как в себе, изменилось. Прямого поезда на сегодня, да и вообще никакого, до нужной нам станции нет. Но тогда это было не главное. Мы погуляли при луне по ночному Ярославлю, ну и ладно, что холодным ноябрьским вечером. Сделали размытые фотографии храмов и наших лиц на фоне чёрной реки. Провели ночь на вокзале и двинулись дальше.

Куда дальше? Уже не помню, куда именно мой дорогой сердцу друг купил билет, потому как «попадос» потом был неоднократный. Сначала мы двинули в Кострому, а оттуда на автобусе тряслись по несуществующим дорогам. Ещё я помню электричку до Буя, где мы просидели несколько часов, ожидая поезда. А может, тогда в Вологду уехали и потом уж на электричке добрались.

В общем, это самое «но что-то пошло не так» стало классикой наших путешествий. Но я упрямо не покупаю билеты. Муж упрямо надеется на случай. Правда он всегда находит отличный выход, это меня восхищает. Тем не менее я каждый раз «клюю» ему мозг.

И так уже пятнадцать лет!

Близорукое УЗИ