Бесплатный фрагмент - Ножевое

Пятница, 14:3о. Полина и сама не успела заметить, с каких пор это переросло в их традицию, но вот уже который раз она стояла у ворот университета в ожидании Александра Конева. Саша — наглый, грубый и вспыльчивый парень, студент 1 курса факультета лингвистики и курьер доставки еды, с которым, на первый взгляд, не хотелось иметь хоть что-то общее. Однако, всего за несколько месяцев он стал неотъемлемой частью жизни Полины.

Ошиваясь с ним по окрестностям города чуть ли не каждый день, она привыкла к его компании настолько, что уже практически позабыла, каково это — запирать себя дома в четырёх стенах с пожирающими разум мыслями. Прямо как душевнобольных с тяжелыми расстройствами заключают в одиночные палаты, так и Полина стремилась отстраниться от внешнего мира. Сейчас всё былое стало чем-то непривычным, чем-то, чего по ощущениям никогда и не существовало. Спустя столько лет у неё, наконец, появилась причина не просто жить, но и радоваться обычной человеческой рутине, наслаждаться тёплыми лучами солнца, когда-то выедавшими глазные яблоки, с удовольствием просыпаться каждое утро, зная, что она больше не одна. Полина не понимала, как описать то, что она испытывала по отношению к Александру, но осознавала, что она прикована к нему железной цепью и отпустить его когда-нибудь будет слишком тяжело, чтобы оставить себя в живых.

Местный университет ничем не отличался от типичных российских ВУЗов — вокруг слонялись студенты в одинаково бесформенных толстовках, а во дворе стоял громкий гул от переизбытка сплетен. Полина в очередной раз мысленно поблагодарила себя за то, что смогла найти в себе решимость отчислиться из этого муравейника ещё на первых курсах, иначе сейчас ей бы тоже приходилось сидеть на нудных лекциях и мириться с ограниченностью своих сверстников. Она никогда не пользовалась популярностью, а если и дружила с кем-то, то только в младших классах, вплоть до смерти отца. Люди всё же любят весёлых и энергичных, а не грустных и задумчивых.

Полина достала из кармана телефон, глядя на время, но уже краем глаза зацепила знакомый силуэт с характерной для него походкой.

Кеды, заношенные донельзя ещё в прошлой жизни, шуршат по асфальту. Парень нетерпелив, абсолютно нетерпелив, особенно когда видит у ворот универа свою «пассию». Психологи почти на пальцах объясняли, что зависимость от чего-либо пагубно влияет на здоровье — мозг медленно деградирует. Конев всё ещё тайно от родителей курит и бегает на свидания к Полине.

С каждой встречей их отношения напоминали всё более и более нездоровое, даже болезненное, но это заставляло его сердце сладко ныть. Саша не имел привычки разговаривать об отношениях, а девушке, видимо, и не нужна была определённость. Было абсолютно плевать, к чему это приведёт. Пока его руки лапают девичье тело до кровоподтёков, не проходящих неделями, Конев готов улыбаться и не выделываться.

— Привет!, — парень удобнее перекладывает рюкзак на плече, — Идём?

Тёмные глаза пробегаются взглядом по обнажённым коленкам и поднимаются выше, к юбке, едва скрывающей следы их взаимодействия. На самом деле, ему нравились подобные фасоны — на Полине они смотрелись очень органично, но это могло принести им немало проблем, если милая хлопковая юбка случайно обнажит тайное. Наверное, ему не стоит так много думать о её ногах. Но о Полине не думать было невозможно, даже если убрать из внимания её ноги. Конев редко ощущает положительные эмоции от взаимодействия с людьми, но, чёрт возьми, Полина — это совершенно другое. От одного её присутствия рядом у Саши колит будто везде — и в груди, и в паху, и в кончиках пальцев. Это нормально? Он хочет её укусить, а ровесники говорят, что это такой признак любви… но что, если он хочет сделать это сильнее?

— Пошли, — утвердительно кивнула Полина, позабыв, а может и нарочно проигнорировав такие формальности как ответное приветствие. Они с Сашей поравнялись, и её сердце на мгновение замерло, когда в нос ударил привычный аромат мятных леденцов.

— Мне задали доклад, — Конев задумчиво кусает губы, наконец переводя взгляд на лицо девушки, — Сказали, что в интернете информации по нему нет.

Это никогда не было проблемой. Саша мог зимой продать снег, не то, что найти в интернете пару нужных ссылок. В конце концов, он всегда мог купить информацию.

— Пошли в библиотеку? Родителей я предупредил.

Парня едва ли не потряхивает от осознания того, что это всё, по сути, до жути публичное. Родители строги, но позволяют им встречаться, не замечая очевидного, люди вокруг не видят абсолютно никаких аномалий. Мать Полины, наверное, тоже. Саша сжимает лямку рюкзака сильнее, проводит пальцами по шершавой поверхности, в ожидании беззастенчиво заглядывая в зелёные глаза. Он знает, что она не откажет. Знает и всё равно ждёт ответа.

Девушка инстинктивно отвела взгляд в сторону на долю секунды, когда Конев заглянул в её лицо. Это было слишком смехотворно — она разрешала ему делать с её телом всё самое больное, что могло прийти в черноволосую голову, зато всё ещё боялась смотреть ему в глаза дольше минуты.

— Ммм…, — неуверенно начала Полина, косясь на мужскую ладонь, что сжимала лямку рюкзака, — Вообще-то в библиотеке работает моя мать. Ты уверен, что это хорошая идея?, — девушка говорит на автомате, мысленно рисуя картины того, как эти руки бесстыже сжимали, царапали, впивались в открытые участки её тела, оставляя на ней извращённые розово-красные следы его жестокости и её любви к самоистязанию. Полное сумасшествие. Если бы мать знала, как Полли теперь проводит свободное время.

Следя за тем, как Полина шустро разрывает их зрительный контакт, Конев никак не может оставаться спокоен. Они ни разу не разговаривали о мотивах своих поступков, так что ему приходится лишь догадываться о том, почему девушка с такой завидной постоянностью не смотрит ему в глаза. Некомфортно? Боится? Переживает? Парень недовольно хмурится. Ему не нравится думать о том, что что-то в нём могло не устраивать Полину. Особенно учитывая, что та приняла его наклонности, как родные.

— И что? Уверен, конечно. Мы же ничем плохим заниматься не будем. Да?