16+
НОВЫЕ ИМПУЛЬСЫ РАЗВИТИЯ: ВОПРОСЫ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Бесплатный фрагмент - НОВЫЕ ИМПУЛЬСЫ РАЗВИТИЯ: ВОПРОСЫ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Часть 2

Объем: 226 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВАЯ ЗАЩИТА ЖЕРТВ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ

УДК 341.3

INTERNATIONAL LEGAL PROTECTION OF VICTIMS OF ARMED CONFLICT

Александрова Анна Сергеевна

Aleksandrova Anna Sergeevna

Студент

Student

Самарский национальный исследовательский

университет имени академика С. П. Королева,

г. Самара

Samara National Research University

Аннотация: статья посвящена международно-правовому регулированию защиты жертв вооруженных конфликтов. Рассмотрены нормы международного гуманитарного права. Приведены конкретные примеры нарушения прав человека во время военных действий. Предложены меры для практической реализации защиты прав жертв вооруженных конфликтов.

Abstract: the article deals with the international legal regulation of the protection of victims of armed conflicts. International humanitarian law has been considered. Specific examples of violations of human rights during hostilities are provided. Measures are proposed for

Practical implementation of the protection of the rights of victims of armed conflict.

Ключевые слова: вооруженный конфликт, мирное население, жертвы, гуманитарное право.

Key words: armed conflict, civilians, victims, humanitarian law.


В наше время вооруженные конфликты происходят как между государствами, так и внутри них. Очевидно, что жертвами конфликтов становятся не только военные. На одного погибшего военного приходится примерно десять убитых гражданских лиц. Если же случится ядерный конфликт, то это соотношение изменится, и жертв среди гражданского населения будет в разы больше [1]. Во время вооруженных конфликтов проблема защиты мирного населения приобретает особую значимость, поскольку, если гибель солдат и офицеров воюющих армий можно если не оправдать, то хотя бы объяснить, то гибель и страдания мирного населения оправдать невозможно.

Актуальность рассматриваемой проблемы не вызывает сомнения, поскольку жертвы войны — это не только убитые военнослужащие и мирные жители. Раненые, военнопленные, подвергшиеся пыткам и унижениям — тоже жертвы военных действий. Гражданские лица, изгнанные из своих жилищ, потерявшие нажитое годами имущество, лишенные доступа к продовольствию и медицинской помощи, вынужденные искать убежище и спасение от грабежей и насилия в чужих краях — такие же жертвы войны [2, с.10].

Нормами международного гуманитарного права определено особое отношение к раненым. Они должны быть удалены с поля боя и обеспечены уходом и медицинской помощью той стороной, во власти которой находятся. Привлеченные к выполнению этих задач учреждения, транспорт и медицинский персонал пользуются правом на защиту. Запрещены нападения на врачей, медсестер, санитаров, лазареты, госпитали, санитарные поезда и корабли. Однако, несмотря на это, медицинские учреждения и их сотрудники во время военных действий часто становятся жертвами. Так, 5 декабря 2016 года в Алеппо (Сирия), подвергся нападению российский полевой госпиталь. Во время обстрела были убиты две медсестры, тяжело ранен врач, пострадали пациенты больницы. Совершившие нападение на медицинское учреждение боевики, грубо нарушили нормы международного гуманитарного права.

Нормы международного гуманитарного права требуют от воюющих сторон разграничивать военнослужащих и мирное население. Они направлены на защиту гражданского населения. Запрещены обстрелы и бомбардировки жилых кварталов и гражданских объектов, недопустимы нападения на мирное население. Если же во время проведения военной операции возникнет необходимость атаковать военный объект, а рядом с ним расположены гражданские объекты (школы, больницы, жилые дома), то военное командование атакующей стороны обязано соразмерить ожидаемый военный результат с возможным ущербом гражданскому населению. В случае, если есть вероятность значительных потерь среди мирного населения, военная операция должна быть отменена или отложена до того момента, пока население не будет эвакуировано. Однако можно привести множество примеров, когда воюющие стороны нарушают нормы гуманитарного права, что приводит к трагическим последствиям и огромным человеческим жертвам. Самыми разрушительными в истории человечества стали два авианалета ВВС США на японские города Нагасаки и Хиросиму в августе 1945 года, во время которых на мирное население городов были сброшены атомные бомбы. Жертвами стали более двухсот пятидесяти тысяч человек. Эти события во многом повлияли на разработку и принятие норм, ставших в последствии составной частью международного гуманитарного права, а именно, в 1949 году была принята IV Женевская конвенция о защите гражданского населения в военное время [3, с.286].

Войны в Югославии, Ираке, Ливии, Сирии имели место в недалеком прошлом, а некоторые продолжаются до сих пор. Десятки тысяч людей погибли, еще больше стали беженцами. Война во Вьетнаме во второй половине ХХ века унесла жизни более двух миллионов мирных жителей.

Необходимо отметить также, что нормами гуманитарного права запрещено уничтожать или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания (водохранилища и сооружения для обеспечения питьевой водой, склады с продовольствием, скот, посевы, ирригационные сооружения), так как это может спровоцировать голод среди мирного населения (статья 54 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12.08.1949г.).

Также правом на защиту пользуются беженцы. Например, по некоторым оценкам, по состоянию на август 2018 года почти семь миллионов сирийцев покинули страну из-за боевых действий [4].

Нормы международного гуманитарного права устанавливают ограничения методов и средств ведения военных действий. В 1993 году в Париже была принята конвенция о запрещении химического оружия [5]. Запрещается применение оружия, снарядов, а также веществ, которые могут причинить людям чрезмерные страдания. Несколько позже было запрещено применение в военных конфликтах ядовитых и нервно-паралитических газов, отравляющих жидкостей и веществ, а также бактериологического оружия. Тем не менее, случаи применения химического оружия фиксируются и в наши дни. Например, в ноябре 2004 года во время штурма города Эль-Фаллудж (Ирак) американскими войсками были использованы боеприпасы с белым фосфором, причиняющим людям тяжелые ожоги. Налицо очередное нарушение норм международного гуманитарного права.

Запрещено во время боевых действий использовать приемы «военной хитрости». Международные нормы запрещают применение эмблем Красного Креста, Красного Полумесяца и Красного Кристалла для маскировки военного транспорта, а также белого флага в целях прикрытия военной операции. (Женевские конвенции 1949 года, Дополнительные протоколы I и II 1977 года, а также Дополнительный протокол III 2005 г.)

В современном мире международное гуманитарное право, бесспорно, имеет важное значение, поскольку вооруженные конфликты происходят очень часто. На территории, где идут военные действия, международные нормы о правах человека часто нарушаются. Для того, чтобы нормы международного гуманитарного права соблюдались всеми без исключения, необходимо всем государствам проводить политику мирного сосуществования. Возникающие конфликты должны решаться за столом переговоров, а не на поле боя. Если же вооруженное противостояние все-таки возникло, необходимо стремиться заключить мирное соглашение или, хотя бы, перемирие. В случае, если предложенные меры не приводят к желаемому результату, то к государствам-нарушителям могут быть применены жесткие санкции как в военной, так в политической, экономической, культурной и других областях. Страна-нарушитель должна быть лишена права голоса на международной арене, например, в Совете Безопасности ООН. Предложенные меры могут способствовать снижению напряженности в зоне вооруженного конфликта и, как следствие, уменьшению жертв среди мирного населения.


Библиографический список:

1. Что ждет нас после ядерной войны? // [Электронный ресурс]. — URL: http://clubfactov.ru/09/07/2017/chto-nas-zhdet-posle-yadernoy-voynyi.html (дата обращения 30.04.2020).

2. Ахметгареев А. Р. Проблема защиты и медицинского обеспечения гражданского населения, находящегося в зоне вооруженного конфликта, с соблюдением принципов и норм международного гуманитарного права. 2010. С.10—11

3. Гетьман-Павлова И.В, Постникова Е. В. Международное право. — 3-е изд., перераб. и доп. — 2018. С.286—288.

4. В Минобороне РФ подсчитали количество сирийских беженцев в мире. [Электронный ресурс]. Режим доступа — URL: https://tvzvezda.ru/news/forces/content/201808291202-z1j2.htm

5. Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении (Принята в Париже 13 января 1993 года).

© А.С.Александрова, 2020

К ВОПРОСУ О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ЖИЛЫХ ПОМЕЩЕНИЙ СОТРУДНИКАМ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ

УДК 347.254

ON THE ISSUE OF PROVIDING

LIVING ROOMS TO EMPLOYEES

OF THE PENITENTIARY SYSTEM

Белова-Беликова Алина Денисовна

Belova-Belikova Alina Denisovna

Студентка

Student

Саратовская государственная юридическая академия

Saratov State Law Academy

Аннотация: в статье рассматриваются проблемы, связанные с предоставлением служебных жилых помещений сотрудникам уголовно-исполнительной системы. Автор дает обобщенную характеристику праву граждан на жилище, установленное различными нормативно-правовыми актами. Автором анализируется российское законодательство, регулирующее вопросы предоставления служебных жилых помещений. Основное содержание статьи посвящается порядку предоставления служебных жилых помещений сотрудникам уголовно-исполнительной системы. Особое внимание уделяется вопросам, которые возникают в ходе предоставления сотрудникам уголовно-исполнительной системы служебных жилых помещений, и удалось ли решить данные вопросы в настоящее время.

Abstract: The article discusses the problems associated with the provision of office accommodation for employees of the penal system. The author gives a generalized description of the right of citizens to housing, established by various regulatory legal acts. The author analyzes the Russian legislation governing the provision of office premises. The main content of the article is devoted to the procedure for the provision of office accommodation for employees of the penal system. Particular attention is paid to issues that arise in the course of providing employees of the penitentiary system with official residential premises, and whether these issues have been resolved at present.

Ключевые слова: служебные жилые помещения, предоставление специализированных жилых помещений, жилищный фонд, сотрудник уголовно-исполнительной системы, жилищные права сотрудников уголовно-исполнительной системы.

Key words: service dwellings, provision of specialized dwellings, housing stock, penal system officer, housing rights of penal system employees.


Статья 40 Конституции Российской Федерации закрепляет право каждого гражданина на жилище [1]. Данное конституционное право предполагает возможность каждого гражданина быть обеспеченным жильем, улучшать жилищные условия, а также возможность определенного законом круга лиц на получение бесплатного жилья либо за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов.

Основополагающие принципы, связанные с реализацией права граждан на жилище, содержатся в Жилищном кодексе Российской Федерации (далее — ЖК РФ). Ст. 2 ЖК РФ устанавливает, что органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах своих полномочий обеспечивают необходимые условия для осуществления конституционного права граждан на жилище [2].

В зависимости от целей назначения жилых помещений в ч. 1 ст. 92 ЖК РФ установлен перечень специализированных жилых помещений, к числу которых относятся и служебные жилые помещения.

Так, Ю. К. Толстой еще в 1967 г. предложил наряду с известными жилищными фондами выделить в качестве самостоятельного жилищного фонда фонд служебных жилых помещений, обосновывая это тем, что служебные жилые помещения обладают специфическими особенностями, которые не присущи остальным жилищным фондам [3, с. 6].

Ст. 93 ЖК РФ определяет назначение служебных жилых помещений: они предназначены для проживания граждан в связи с характером их трудовых отношений с органом государственной власти, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным унитарным предприятием, государственным или муниципальным учреждением, в связи с прохождением службы, в связи с назначением на государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации либо в связи с избранием на выборные должности в органы государственной власти или органы местного самоуправления.

В соответствии со ст. 104 ЖК РФ, в качестве служебного жилого помещения гражданину может быть предоставлена квартира, либо жилой дом.

В соответствии с Федеральным законом от 30.12.2012 №283-Ф3 «О социальных гарантиях сотрудникам некоторых федеральных органов исполнительной власти и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» одной из форм обеспечения жилищных прав сотрудников уголовно-исполнительной системы (УИС) является предоставление им жилых помещений специализированного жилищного фонда [4].

Ранее, в силу отсутствия единого акта, регламентирующего порядок предоставления служебных жилых помещений сотрудникам уголовно-исполнительной системы, существовал ряд вопросов, с которыми приходилось сталкиваться работникам соответствующих органов:

Если специализированный жилой фонд ограничен — какова очередность предоставления служебных жилых помещений для сотрудников уголовно-исполнительной системы?

Какие документы необходимо предоставить сотруднику уголовно-исполнительной системы для вселения в предложенное служебное жилое помещение?

В каком порядке заключается договор найма служебного жилого помещения?

Вышеперечисленные вопросы не были регламентированы законодательством Российской Федерации, в связи с чем на практике возникали спорные ситуации. Однако, Постановление Правительства Российской Федерации от 16.03.2013 №217 [5], закрепило порядок предоставления служебных жилых помещений непосредственно сотрудникам уголовно-исполнительной системы:

1. П. 6 Правил, изложенных в Постановлении, устанавливает, что специализированное жилое помещение предоставляется сотруднику в порядке очередности подачи рапорта о предоставлении специализированного жилого помещения на основании решения жилищной (жилищно-бытовой) комиссии органа (учреждения), утвержденного руководителем органа (учреждения), посредством заключения договор найма специализированного жилого помещения.

2. П. 11 Правил закрепляет перечень документов, необходимых для предоставления служебного жилого помещения:

а) рапорт на имя руководителя органа (учреждения), в котором он проходит службу;

б) копии документов, удостоверяющих личность сотрудника и членов его семьи;

в) выписка из домовой книги по месту жительства;

г) копия финансового лицевого счета с места жительства;

д) справка о сдаче специализированного жилого помещения по прежнему месту службы (в случае если такое жилое помещение ему предоставлялось);

е) документы, подтверждающие наличие либо отсутствие в собственности сотрудника и членов его семьи жилых помещений по месту службы;

ж) копия документа, подтверждающего право на дополнительную площадь жилого помещения (в случае если такое право предоставлено законодательством Российской Федерации).

3. П. 8 и 9 Правил закрепляют нормы, определяющие учет количества членов семьи и площадь предоставляемого жилого помещения. Специализированное жилое помещение предоставляется сотруднику с учетом количества членов его семьи, проживающих совместно с ним и указанных в рапорте о предоставлении специализированного жилого помещения. Жилое помещение в общежитии предоставляется сотруднику из расчета не менее 6 кв. метров жилой площади на 1 человека.

Также указанное Постановление Правительства регламентировало и ряд других норм, исключив тем самым возникновение спорных ситуаций, возникавших ранее в ходе предоставления служебных жилых помещений сотрудникам уголовно-исполнительной системы.

Таким образом, изменения в законодательстве, определяющие порядок предоставления жилых помещений сотрудникам уголовно-исполнительной системы позволили урегулировать общественные отношения в этой сфере и создать такой акт, с помощью которого можно решить практически любой вопрос, возникающий в ходе предоставления жилых помещений сотрудникам уголовно-исполнительной системы.


Библиографический список:

1. «Собрание законодательства РФ», 04.08.2014, N 31, ст. 4398.

2. «Собрание законодательства РФ», 03.01.2005, N 1 (часть 1), ст. 14.

3. Ю. К. Толстой, Советское жилищное право, изд-во ЛГУ, 1967, 228 с.

4. «Собрание законодательства РФ», 31.12.2012, N 53 (ч. 1), ст. 7608.

5. «Собрание законодательства РФ», 25.03.2013, N 12, ст. 1320.

© А. Д. Белова-Беликова, 2020

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК ПОЛУЧЕНИЯ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ СЛЕДОВАТЕЛЕМ ПРИ ИЗБРАНИИ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПОД СТРАЖУ

УДК 343.132.5

THE PROCEDURAL PROCEDURE FOR OBTAINING A COURT DECISION BY THE INVESTIGATOR WHEN CHOOSING A PREVENTIVE MEASURE DETENTION

Быкадорова Елена Владимировна

Преподаватель кафедры уголовного процесса

Санкт-Петербургского университета МВД России

Bykadorova Elena Vladimirovna

Lecturer, Department of Criminal Procedure

St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia

Аннотация: в данной статье рассматриваются отдельные моменты процессуального порядка получения судебного решения при избрании меры пресечения.

Ключевые слова: мера пресечения, заключение под стражу, следователь, подозреваемый, обвиняемый.

Resume: this article discusses certain aspects of the procedural procedure for obtaining a court decision when choosing a preventive measure.

Key words: preventive measure, detention, investigator, suspect, accused.

Основным правом человека является право на свободу. Возможность ограничения права на свободу в определенных законом целях и в установленном законом порядке допускает лишь Конституция Российской Федерации, а также общепризнанные принципы и нормы международного права и международных договоров Российской Федерации.

Такие меры пресечения, как заключение под стражу, домашний арест и запрет определенных действий применяются исключительно по судебному решению, где суду, из презумпции невиновности следует соблюдать баланс между публичными интересами, связанными с применением мер процессуального принуждения, и важностью права на свободу личности.

В уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации в соответствии со статьей 9 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьей 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусмотрено право каждого, кто лишен свободы или ограничен в ней на применение в отношении его залога или иной меры пресечения.

Заключение под стражу в качестве меры пресечения, согласно ч. 1 ст. 108 УПК РФ применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения.

Заключение под стражу (ст. 108 УПК РФ) — самая строгая мера пресечения, связанная с реальным лишением свободы, поэтому может быть избрана лишь при наличии веских данных для опасения, что обвиняемый (подозреваемый), находясь на свободе, скроется от дознания, предварительного следствия или суда, может продолжать заниматься преступной деятельностью либо препятствовать производству по уголовному делу. Как указано в ст. 10 УПК РФ, никто не может быть заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований.

Так, Бейским районным судом (Республика Хакасия) по делу №2—76/2017 г. от 09 марта 2017 года было вынесено постановление о взыскании с Министерства финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства Республики Хакасия компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование по п «а» ч.2 ст. 126 УК РФ и избранной меры пресечения заключения под стражу [1].

Красносельским районным судом г. Санкт-Петербурга по делу №2—3688/2017 от 29 июня 2017 по исковому заявлению Данилова А. М. также было вынесено постановление о взыскании с Министерства финансов РФ денежной
компенсации морального вреда, причиненным незаконным уголовным преследованием и содержанием под стражей [2].

Выносимом следователем постановлении о возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, указываются: каким органом предварительного расследования принято решение; номер уголовного дела; сущность предъявленного обвинения (подозрения); основания и мотивы заключения под стражу; невозможность избрания иной меры пресечения; наименование суда, перед которым возбуждается ходатайство; фамилия, имя, отчество обвиняемого, дата и место его рождения, наличие судимости; формулировка ходатайства о заключении обвиняемого под стражу.

Руководитель следственного органа, тщательно изучив постановление о возбуждении ходатайства и материалы уголовного дела либо дает свое письменное согласие о направлении постановления в суд, либо не поддерживает ходатайство следователя, о чем на постановлении ставит свою резолюцию об отказе в согласии, при дав письменные указания об избрании конкретной меры пресечения.

Постановление следователя с письменным согласием руководителя следственного органа направляется в районный суд по месту предварительного расследования. Наряду с постановлением, в суд представляются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства, потому как решение суда может быть обжаловано заинтересованными лицами в апелляционном порядке. Направлять в суд все уголовное дело закон не требует, поэтому достаточно снять копии только основных материалов, такими как: постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, протокол задержания, протоколы допроса обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, свидетелей, выемки, обыска, осмотра места происшествия, предъявления для опознания, справку о судимости, характеристику с места работы или учебы, справки о составе семьи, состоянии здоровья и другие материалы дела и заверив их подписью следователя скрепить печатью.

Относительно подозреваемого закон устанавливает срок представления материалов в суд. Если ходатайство возбуждается в отношении подозреваемого, задержанного в порядке, установленном ст. ст. 91, 92 УПК РФ, то постановление и указанные материалы должны быть представлены судье не позднее, чем за 8 часов до истечения срока задержания.

Рассмотрение судом ходатайства о заключении под стражу должно состояться в течение 8 часов с момента поступления материалов в суд судьей районного суда по месту расследования или задержания подозреваемого.

Разрешать ходатайство может любой судья — возложение обязанностей по проведению судебного заседания на одного судью в соответствии с принципами распределения уголовных дел не допускается (ч. 13 ст. 108 УПК РФ).

Рассмотрев ходатайство, судья принимает решение об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, об отказе в удовлетворении ходатайства или о продлении срока задержания при условии признания судом задержания законным и обоснованным на срок не более 72 часа с момента вынесения судебного решения по ходатайству одной из сторон для предоставления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. В этом случае судья указывает в постановлении дату и время, до которых он продлевает срок задержания.

Свое решение о заключении под стражу судья излагает в постановлении.

При отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу при наличии оснований, предусмотренных законом, судья по собственной инициативе вправе избрать в отношении подозреваемого или обвиняемого меру пресечения в виде залога или домашнего ареста. Так, в апелляционном постановлении №22—7439/2018 от 20 ноября 2018 года по делу №22—7439/2018 судьей Краснодарского краевого суда было отказано в удовлетворении ходатайства следователя по особо важным делам следственной части ГСУ ГУ МВД России по Краснодарскому краю Б. об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу обвиняемому Р., в отношении последнего была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста [3].

В случае отказа в удовлетворении ходатайства следователя, повторное обращение в суд о заключении под стражу одного и того же лица по тому же уголовному делу возможно лишь при возникновении новых обстоятельств, обосновывающих необходимость избрания этой меры пресечения.

Постановление судьи направляется лицу, возбудившему ходатайство, прокурору, подозреваемому, обвиняемому или потерпевшему и подлежит немедленному исполнению.

Постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в этом может быть обжаловано в вышестоящий суд в апелляционном порядке в течение 3 суток со дня его вынесения. Суд апелляционной инстанции принимает решение по жалобе или представлению не позднее чем через 3 суток со дня их поступления. Решение суда апелляционной инстанции может быть обжаловано в кассационном порядке (ч. 11 ст. 108 УПК РФ).

Анализируя Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013№41 (ред. от 24.05.2016) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», мы приходим к выводу, что при выборе следователем такой меры пресечения, как заключение под стражу, доводы должны быть обоснованными и аргументированными, потому как проведение данного уголовно — процессуального действия не возможно без получения решения суда.

Библиографический список:

1. Решение №2—76/2017 от 09 марта 2017 Бейский районный суд
(Республика Хакасия) О возмещении ущерба от незаконных действий … -иные (о возмещении ущерба от незаконных действий органов дознания, следствия, прокуратуры и суда).

2. Решение №2—3688/2017 от 29 июня 2017 Красносельский районный суд (Республика Хакасия) О возмещении ущерба от незаконных действий … — иные (о возмещении ущерба от незаконных действий органов дознания, следствия, прокуратуры и суда).

3. Постановление №22—7439/2018 22К-7439/2018 от 20 ноября 2018 года по делу №22—7439/2018 Краснодарский краевой суд.

К ВОПРОСУ ОБ УЧАСТИИ ПЕДАГОГА (ПСИХОЛОГА) В ПРОИЗВОДСТВЕ ПРОВЕРКИ ПОКАЗАНИЙ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО ПОДОЗРЕВАЕМОГО (ОБВИНЯЕМОГО) НА МЕСТЕ

УДК 343.98

TO THE ISSUE OF THE PARTICIPATION OF A TEACHER (PSYCHOLOGIST) IN THE VERIFICATION OF THE TESTIMONY OF A JUVENILE SUSPECT (ACCUSED)

AT THE SCENE

Варфоломеев Роман Андреевич

Varfolomeev Roman Andreevich

Аспирант

Postgraduate student

Институт права,

Башкирский государственный университет

Institute of Law, Bashkir State University

Аннотация: в настоящей статье на основе анализа нормативных предписаний уголовно-процессуального законодательства, теоретических положений и следственной практики рассматривается проблема участия педагога (психолога) в проверке показаний несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) на месте. С учетом самобытности функций указанных лиц обосновывается необходимость их обязательного участия в зависимости от возраста несовершеннолетнего, наличия у него психических расстройств или отставания в психическом развитии.

Abstract: in this article, based on the analysis of normative prescriptions of criminal procedure legislation, theoretical provisions and investigative practice, the problem of participation of a teacher (psychologist) in checking the testimony of a juvenile suspect (accused) at the scene is considered. Taking into account the originality of the functions of these persons, the necessity of their mandatory participation is justified, depending on the age of the juvenile, the presence of mental disorders or developmental delays.

Ключевые слова: несовершеннолетний подозреваемый, несовершеннолетний обвиняемый, проверка показаний на месте, участие педагога (психолога).

Key words: juvenile suspect, juvenile accused, verification of testimony at the scene, participation of a teacher (psychologist).


Одним из важнейших вопросов организации проведения проверки показаний на месте является подбор ее участников. Данная задача особенно актуальна при производстве следственного действия с участием несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого). С учетом возрастных, психологических особенностей подростка, небольшого жизненного опыта, обстоятельств особой психотравмирующей ситуации, вызванной самим фактом привлечения к уголовной ответственности и необходимостью взаимодействия с представителями органов государственной власти, может возникнуть потребность в привлечении к участию в следственном действии педагога (психолога).

Уголовно-процессуальное законодательство закрепляет обязательное участие педагога (психолога) при допросе несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого, не достигшего возраста шестнадцати лет или страдающего психическим расстройством (отстающего в психическом развитии) (ч. 3 ст. 425 УПК РФ), а также при производстве ряда следственных действий, в том числе проверки показаний на месте, с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля с идентичными признаками (ч. 1 ст. 191 УПК РФ). При этом законодатель оставляет без внимания вопрос участия педагога (психолога) в проверке показаний на месте несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого, не достигшего возраста шестнадцати лет либо страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии. На наш взгляд, отсутствие данной нормы является существенным упущением правового регулирования. Связано это с тем, что, во-первых, проверка показаний на месте является следственным действием, в ходе которого также, как и на допросе осуществляется вербальное взаимодействие. Более того, от результатов проверки показаний на месте зачастую зависит доказательственное значение ранее проведенного допроса, поскольку непосредственно на месте несовершеннолетний может давать пояснения и демонстрировать действия, несоответствующие ранее данным показаниям. Во-вторых, несовершеннолетний подозреваемый (обвиняемый) может испытывать состояние страха и психологического напряжения не только при допросе, но и при производстве других вербальных следственных действий, что затрудняет взаимодействие со следователем и может еще больше усугубить психическое состояние подростка. Принимая во внимание тот факт, что по верному замечанию Р. И. Зайнуллина, следователи зачастую не обладают профессиональными знаниями в сфере возрастной психологии и педагогики, в подобных случаях участие педагога (психолога) должно быть обязательным [1, с. 101].

Следствием несовершенства законодательного регулирования вопросов участия педагога (психолога) является отсутствие у правоприменителей четкого представления о роли указанных лиц в уголовном процессе. Кроме того, это обстоятельство показательно отражает разрыв теории и практики осуществления предварительного расследования. Так, например, несмотря на достаточно объективную теоретическую обоснованность необходимости участия педагога (психолога) в следственных действиях, сотрудник следственного органа Е. В. Цветкова считает, что их присутствие не несет никакой важной информации. Законный представитель несовершеннолетнего, зная морально-психологические особенности своего ребенка, способен оказать больше помощи [2, с. 22]. Подобная позиция является весьма спорной в связи с тем, что в таком случае роль педагога (психолога) фактически отождествляется с ролью законного представителя. Как верно замечает Э. Б. Мельникова, участие законного представителя связано, в том числе с тем, что он несет ответственность за воспитание и поведение несовершеннолетнего [3, с. 86]. Данное обстоятельство порождает заинтересованность в защите подростка от ущемления прав или неблагоприятного воздействия. Исходя из этого, рассматриваемая деятельность чаще всего носит характер юридической защиты, так как взрослый более адекватно воспринимает юридически значимые события. В то же время стоит учитывать эмоциональный аспект подобной защиты, связанный с желанием отгородить своего ребенка от уголовной ответственности. В свою очередь, педагог (психолог), как правило, менее заинтересован в исходе уголовного дела и призван способствовать защите прав несовершеннолетнего с помощью психолого-педагогических знаний.

Результаты изучения эмпирического материала свидетельствует о том, что проблема участия педагога (психолога) в следственном действии вызывает у правоприменителей серьезные затруднения. На практике необходимость их привлечения зачастую фактически игнорируется, что препятствует эффективному производству проверки показаний на месте. Проведенное нами интервьюирование следователей показывает, что отсутствие среди участников педагога (психолога) вызвано в основном тем, что на текущий момент не отлажена процедура их привлечения, зачастую данные лица сами стараются избегать участия в следственных действиях по причине нежелания тратить свое личное время, а также, не понимая своей задачи. На наш взгляд в этот перечень стоит добавить и то, что сами сотрудники зачастую не видят или не желают видеть смысла в подобном взаимодействии, с целью облегчить себе работу по организации производства следственного действия.

Для того чтобы уяснить сущность участия данных лиц в следственном действии, необходимо детально разобраться в основных функциях, которые выполняет психолог и педагог при производстве проверки показаний на месте.

М. С. Демкина считает, что основной задачей педагога (психолога) при производстве следственных действий должно являться оказание психологической помощи несовершеннолетнему [4, с. 127]. В то же время автор негативно относится к выделению среди функций содействия следователю в установлении психологического контакта [4, с. 134—135]. Соглашаясь с мнением ученого по вопросу выделения среди основной функции педагога (психолога) оказания психологической помощи несовершеннолетнему, отметим, что помощь следователю в установлении психологического контакта также является составной частью деятельности педагога (психолога) в рамках уголовного процесса. Не стоит забывать, что задачей следователя является не привлечение лица к уголовной ответственности при любых условиях, а установление объективной картины произошедшего события, в том числе и обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния. Таким образом, педагог (психолог), реализуя свою функцию в рамках уголовного судопроизводства, способствует обеспечению баланса публичных интересов и интересов несовершеннолетнего.

Как верно отмечают Е. В. Елагина, Г. С. Григорян, в ряде случаев несовершеннолетний затрудняется не только в понимании значения юридических понятий, но и вполне обыденной речи [5, с. 66]. Учитывая, что в ходе проверки показаний на месте несовершеннолетнему задаются уточняющие вопросы, педагог (психолог) способен выполнять коммуникативную функцию, разъясняя значение поставленных вопросов, а иногда и помогая в интерпретации данных на них ответов (с учетом речевых, интеллектуальных и психологических особенностей несовершеннолетнего).

М. С. Петровская в качестве цели привлечения педагога (психолога) называет «предотвращение применения приемов проведения следственных действий, противоречащих требованиям педагогики и психологии» [6, с. 255]. С данной позицией сложно не согласиться. В то же время, на наш взгляд, педагог (психолог) оказывает помощь не только подростку, но и следователю. Например, в выборе допустимых и эффективных в каждой конкретной ситуации приемов производства следственного действия. Связано это не столько с достижением позитивного результата следственного действия в виде получения доказательств, сколько с недопустимостью негативного воздействия на психику несовершеннолетнего. Кроме того, педагог (психолог) в ходе производства следственного действия может способствовать выявлению причин и условий, способствовавших совершению преступления несовершеннолетним, тем самым оказывая содействие в реализации превентивной функции. Например, в ходе проверки показаний на месте могут быть выявлены обстоятельства, связанные с психологическим давлением законного представителя (в случае, если он является соучастником преступления) на подростка с целью ухода от ответственности последнего.

Проанализировав научную литературу и практику расследования уголовных дел, мы можем констатировать фактическое отождествление функций педагога и психолога. В этой связи отсутствует единообразие в решении прикладной проблемы выбора между приглашением педагога или психолога в каждой конкретной ситуации. На наш взгляд наиболее обосновано подходит к решению данной задачи И. А. Макаренко, предлагая делать выбор в пользу одного из рассматриваемых участников уголовного судопроизводства в зависимости от тактической целесообразности. Так, профессор указывает на необходимость приглашения педагога для установления психологического контакта с несовершеннолетним, положительного воздействия на него и урегулирования вопросов, связанных с возрастными особенностями подростка. Участие психолога обусловлено необходимостью оказания следователю помощи в выявлении психических аномалий, решении иных вопросов, связанных с психологическими особенностями несовершеннолетнего, а также тактической нецелесообразностью присутствия знакомого несовершеннолетнему педагога [7, с. 110—111]. Отметим, что рекомендации автора, используемые при допросе, могут эффективно применяться и при производстве проверки показаний на месте.

Исходя из вышеизложенного, мы приходим к выводу, что участие педагога или психолога в проверке показаний несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) на месте при определенных обстоятельствах (несовершеннолетний не достиг возраста 16 лет, страдает психическим расстройством или отстает в психическом развитии) является объективной необходимостью. Поэтому считаем целесообразным дополнить УПК РФ соответствующей нормой.


Библиографический список:

1. Зайнуллин Р. И. Очная ставка с участием несовершеннолетнего обвиняемого: монография / Под научной редакцией д-ра юрид. наук, проф. Макаренко И. А. М.: БИБЛИО-ГЛОБУС, 2016. 211с.

2. Цветкова Е. В. Об участии педагога (психолога) при проведении следственных действий // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2012. №1 (10). С. 20—23.

3. Мельникова Э. Б. Ювенальная юстиция. Проблемы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. М.: Дело, 2001. 272 с.

4. Демкина М. С. Педагог (психолог) как участник уголовного судопроизводства: досудебный этап: дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2018. 242 с.

5. Григорян Г. С., Елагина Е. В. Криминалистические и процессуальные аспекты привлечения педагога и психолога к производству следственных действий с участием несовершеннолетних // Криминалистъ. 2010. №2 (7). С. 66—70.

6. Петровская М. С. Роль педагога и психолога при производстве следственных действий по делам с участием несовершеннолетних и пути ее активизации // Вестник Самарского государственного университета. 2015. №11 (133). С. 255—261.

7. Макаренко И. А. Система тактических приемов допроса несовершеннолетнего обвиняемого с учетом следственных ситуаций и психологических свойств допрашиваемого: дис. … канд. юрид. наук. Уфа, 1998. 250 с.

© Р. А. Варфоломеев

РАЗДЕЛ ЖИЛЫХ ПОМЕЩЕНИЙ

УДК 349

SECTION OF RESIDENTIAL PREMISES

Манько Ольга Владимировна

Manko Olga Vladimirovna

Старший преподаватель

Senior lecturer,

Климанова Валентина Андреевна

Klimanova Valentina Andreevna

Студент

Student

Саратовская государственная юридическая академия

Saratov State Academy of Law

Аннотация: в статье обозначаются основные критерии делимости жилых помещений. Автор перечисляет виды жилых помещений и дает характеристику по вопросу возможности раздела каждого из них. В статье с помощью анализа судебной практики акцентируется внимание на одном из правил выдела доли в праве собственности на жилой дом.

Abstract: the article outlines the main criteria for dividing residential premises. The author lists the types of residential premises and gives a description of the possibility of dividing each of them. The article uses the analysis of judicial practice to focus on one of the rules for allocating a share in the ownership of a residential building.

Ключевые слова: жилое помещение, раздел жилых помещений, делимость жилых помещений, комната, квартира, жилой дом.

Key words: the living room section of living spaces, the separability of premises, room, apartment, house.


Наследование, приватизация, участие в долевом строительстве, совершение гражданско-правовых сделок, включение жилого помещения в состав имущества супругов — любой из этих юридических фактов может стать причиной режима общей собственности на жилые помещения. Данный режим имеет свои особенности, и его успешное существование напрямую зависит от того, как у людей складываются между собой отношения. У собственников не возникает никаких проблем, пока они находятся друг с другом в родственных связях, приятельских отношениях: они коллективно владеют, пользуются жилыми домами, квартирами, их частями, комнатами, имеют одинаковые права и обязанности, несут солидарную ответственность по обязательствам, вытекающим из права собственности на конкретное жилое помещение. Однако, когда связи утрачиваются, или же у одного из сособственников просто возникает желание сменить одно жилое помещение на другое, многие сталкиваются с определёнными трудностями [1, с. 33]. Трудности связаны с такой проблемой как раздел жилых помещений. Исходя из вышесказанного можно сделать вывод, что делить их приходится достаточно часто (обширная судебная практика по делам, связанным с данным вопросом, — прямое тому доказательство).

Согласно п. 2 ст. 15 Жилищного кодекса Российской Федерации [2] (далее — ЖК РФ), жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства).

Жилые помещения — делимы или нет? Для ответа на данный вопрос необходимо обратиться к нормам Гражданского кодекса Российской Федерации [3] (далее — ГК РФ). Вспоминая законодательные критерии делимости вещей, следует сказать, что, согласно п. 1 ст. 133 указанного выше нормативно-правового акта, вещь, раздел которой в натуре невозможен без разрушения, повреждения вещи или изменения ее назначения и которая выступает в обороте как единый объект вещных прав, является неделимой вещью и в том случае, если она имеет составные части. Отсюда следует, что жилое помещение будет признаваться делимым только в том случае, когда её раздел будет возможен без его разрушения, повреждения или изменения его назначения. Но не каждое жилое помещение на практике можно разделить таким образом, чтобы ему не причинялся ущерб, не менялось его целевое назначение.

В соответствии с п. 1 ст. 252 ГК РФ, имущество, находящееся в долевой собственности, может быть разделено между ее участниками по соглашению между ними. Однако, как уже было выяснено ранее, не всё так однозначно, как может показаться на первый взгляд: вопрос делимости жилых помещений в науке вызывает массу споров. Некоторые учёные (например, С. А. Степанов) в принципе отрицают возможность делимости недвижимых вещей, аргументируя это тем, что образование новой вещи невозможно без юридического исчезновения предшествующей. Но данная точка зрения преобладающей в современной цивилистической науке не является. Указанные последствия разделения вещи очевидны, однако они не могут служить неоспоримым доказательством её неделимости. Предполагается, что исходить из данной аргументации, отрицать делимость недвижимых вещей означает в значительной мере поддерживать ущемление прав сособственников, желающих освободить себя от права общей собственности. Как реализовать своё право в данном случае, если не через раздел имущества?

В науке выделяют следующие критерии юридической делимости вещей:

1. отсутствие императивного законодательного запрета на раздел (применительно к жилым помещениям, должны соблюдаться нормы жилой площади: если в результате раздела граждане становятся собственниками жилых помещений, площадь которых ниже установленной нормы, то такой раздел не соответствует закону, будет считаться невозможным или недействительным);

2. сохранение за каждой вновь образованной частью разделённой вещи первоначального её целевого назначения (то есть новые объекты должны быть пригодными для постоянного проживания, подходить под определение понятия «жилое помещение»);

3. сохранение за частями вещи ценности целой вещи [4, с. 92].

В соответствии с п. 1 ст. 16 ЖК РФ, к жилым помещениям относятся: 1) жилой дом, часть жилого дома; 2) квартира, часть квартиры; 3) комната. Какие виды жилых помещений подлежат разделу, а какие — нет?

В силу п. 4 ст. 16 ЖК РФ, комнатой признается часть жилого дома или квартиры, предназначенная для использования в качестве места непосредственного проживания граждан в жилом доме или квартире. К жилой комнате могут быть отнесены такие помещения как спальня, гостиная, комната отдыха, кабинет. Такие комнаты как кухня, коридор, кладовая, ванная, санузел к числу жилых помещений не относятся. Комната — это минимальная единица жилого помещения, соответственно, разделена она быть не может. К тому же, даже отдельные комнаты не могут в полном объёме удовлетворить жилищно-бытовые потребности граждан, обеспечить их комфортное проживание. Неслучайно, говоря об особенностях продажи жилых помещений в ст. 558 ГК РФ, законодатель акцентирует внимание на продаже жилых домов, квартир или их частей [5].

Квартирой признается структурно обособленное помещение в многоквартирном доме, обеспечивающее возможность прямого доступа к помещениям общего пользования в таком доме и состоящее из одной или нескольких комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком обособленном помещении (п. 3 ст. 16 ЖК РФ). Хотя законодателем и допускается существование коммунальных квартир, то есть квартир, в изолированных помещениях которых проживают несколько семей, современное российское цивилистическое право стремится уйти от существования таких объектов. Проживание в коммунальной квартире может породить у жильцов огромное количество проблем как юридического, так и неюридического характера: споры об оплате услуг ЖКХ, повреждение или уничтожение личного имущества, имущества общего пользования, неприязненные отношения с соседями, выражающиеся в шуме, неуважении личного пространства и так далее. В жилых помещениях данного вида велика вероятность нарушения таких принципов жилищного права как принцип неприкосновенности жилища, принцип свободного использования жилого помещения, принцип недопустимости злоупотребления права и т. д.

Принимая во внимание все эти минусы, указывается, что квартира может быть разделена только в том случае, если вновь возникшее помещение будет отвечать всем требованиям нынешнего законодательства. Иными словами, квартира признается делимой при возможности образования из нее изолированных помещений, способных быть признанными квартирой [1, с. 37]. Добиться такого результата от деления квартиры достаточно сложно, а порой — невозможно. Какова же должна быть площадь квартиры, каким образом она должна быть спроектирована, чтобы обеспечить режим изоляции друг от друга проживающих в них людей? В теории — квартира разделу может, практика же доказывает обратное.

Когда собственники не могут между собой договориться, а вопрос раздела квартиры неизбежно поднимается, возникает масса трудностей. В соответствии с п. 3 ст. 252 ГК РФ, при недостижении участниками долевой собственности соглашения о способе и условиях раздела общего имущества или выдела доли одного из них участник долевой собственности вправе в судебном порядке требовать выдела в натуре своей доли из общего имущества. Если выдел доли в натуре не допускается законом или невозможен без несоразмерного ущерба имуществу, находящемуся в общей собственности, выделяющийся собственник имеет право на выплату ему стоимости его доли другими участниками долевой собственности.

Если же долю всё-таки выделили, а один из сособственников решает распорядиться своей частью квартиры, происходит это в порядке ст. 246 ГК РФ (распорядиться можно только с согласия всех участников долевой собственности, также необходимо соблюдение правила преимущественного права покупки).

По вопросу раздела жилого дома ни в науке, ни на практике споров почти не возникает, так как выделить из него часть, соответствующую всем требованиям, предъявляемым к жилым помещениям, значительно проще. Согласно п. 2 ст. 16 ЖК РФ, жилым домом признается индивидуально-определенное здание, которое состоит из комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком здании. В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.1980 №4 «О некоторых вопросах практики рассмотрения судами споров, возникающих между участниками общей собственности на жилой дом» [6], суд при выделе доли в натуре должен передать сособственнику часть жилого дома и нежилых построек, соответствующую по размеру и стоимости его доли, если это возможно без несоразмерного ущерба хозяйственному назначению строений.

При этом, требования по выделу своей доли на земельный участок и дом можно предъявлять только следующим образом: либо выдел доли в праве собственности на дом и земельный участок в натуре, либо компенсация за доли в праве собственности как на дом, так и на земельный участок. Требовать, например, выдела доли только земельного участка путём увеличения его квадратных метров за счёт «отказа» от доли в праве собственности на дом нельзя. В таком исковом заявлении, как показывает практика [7], будет отказано. В данной ситуации можно отметить действие принципа единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов при разделе жилых помещений.

Таким образом, ситуация возникновения общей собственности на жилое помещение — достаточно часто встречающееся на практике явление, которое порождает массу споров и противоречий. Наиболее благоприятна ситуация, когда сособственники могут между собой договориться. Во избежание конфликтов, личных неприязненных отношений для своего же комфорта необходимо идти на уступки и стараться достигнуть состояния компромисса.


Библиографический список:

1. Миролюбова О. Г. Актуальные проблемы жилищного права. Семья и жилище: учеб. пособие / О. Г. Миролюбова. — Ярославль: ЯрГУ, 2013. — 132 с.

2. Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 №188-ФЗ (ред. от 24.04.2020) // Собрание законодательства РФ. 2005. №1 (ч. 1). Ст. 14; Российская газета. 2020. №92.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 №51-ФЗ (ред. от 16.12.2019) // Собрание законодательства РФ. 1994. №32. Ст. 3301; 2019. №51 (ч. I). Ст. 7482.

4. Забазнов В. В. О критериях делимости недвижимых вещей / В. В. Забазнов // Бизнес в законе. 2010. №1. С. 90—93.

5. Пискунова М. Г. О делимости недвижимых вещей / М. Г. Пискунова // URL: http://dpr.ru/journal/journal_11_15.htm (дата обращения: 12.05.2020).

6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.1980 №4 (ред. от 06.02.2007) «О некоторых вопросах практики рассмотрения судами споров, возникающих между участниками общей долевой собственности на жилой дом».

7. Апелляционное определение Московского городского суда от 26.08.2019 по делу №33—38211/2019. Доступ из Справ. правовой системы «КонсультантПлюс».

К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ НАЛОГОВОГО КОНТРОЛЯ

УДК 34

ON THE CONCEPT OF TAX CONTROL

Мергенов Дамир Асхарович

Mergenov Damir Askhatovich

Студент 4 курса юридического факультета Федерального государственного образовательного учреждения высшего образования «Саратовская государственная юридическая академия», Астраханский филиал

Аннотация: В статье рассматриваются актуальные проблемы понятия налогового контроля в Российской Федерации. Правовые преобразования в налоговом законодательстве и налоговом регулировании.

Ключевые слова: Налоговый контроль, широкое понятие налогового контроля, узкое понятие налогового контроля.

Abstract: The article deals with the actual problems of the concept of tax control in the Russian Federation. Legal transformations in tax legislation and tax regulation.

Keywords: Tax control, a broad concept of tax control, a narrow concept of tax control.


Система налогообложения в Российской Федерации характеризуется сложностью связей между элементами налогового механизма и своим развитием в условиях неопределенности будущих результатов. Для любого государства важна такая налоговая политика, которая обеспечила бы оптимизацию поступлений в бюджет, а это, в свою очередь, гарантирует устойчивость и развитие экономики Российской Федерации, сводит к минимуму риски системы налогообложения. Кроме того, для эффективного проведения экономических реформ важно и обеспечение соблюдения законодательства о налогах и сборах. Необходимость выработки механизма взаимодействия с налогоплательщиками и плательщиками сборов, страховых взносов обусловила выделение такого инструмента, как налоговый контроль. То, что налоговый контроль является разновидностью финансового контроля, стало причиной влияния налогового контроля на все сферы общественной жизни, в которых функционируют хозяйствующие субъекты, получающие доходы от своей деятельности.

На сегодняшний день степень развития общественных отношений в сфере налогообложения и системное улучшение налогового регулирования обуславливают необходимость анализировать происходящие правовые преобразования и уяснять организационно-правовые механизмы, используемые государством для воплощения в жизнь своих интересов и задач при изъятии налоговых выплат. В этом отношении наиболее значимой является система налогового контроля, которая создана для обеспечения соблюдения баланса интересов как государства, так и частных лиц, которые исполняют свои налоговые обязанности. По большей мере через налоговый контроль и происходит процесс реализации государственных задач в налоговой сфере. Налоговый контроль представляет собой вид финансового контроля, основной целью которого является содействие успешному воплощению в жизнь финансовой политики страны в процессе формирования и использования фондов, необходимых государству для решения поставленных задач и выполнения функций.

С даты вступления в законную силу части первой Налогового кодекса Российской Федерации и до принятия Федерального закона от 27 июля 2006 г. №137-ФЗ «О внесении изменений в часть первую и часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации и в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с осуществлением мер по совершенствованию налогового администрирования» законодательного определения налогового контроля не существовало [1]. Ученым и практикам пришлось формулировать свои подходы к определению данного термина, именно поэтому их на сегодняшний день так много.

Ученые рассматривают роль и сущность налогового контроля в двух смыслах: в широком и узком. В первом случае налоговый контроль определяют как совокупность мер государственного регулирования, которая обеспечивает экономическую безопасность государства и соблюдение государственных и муниципальных фискальных интересов для организации эффективно действующей финансовой политики. По мнению Е. В. Мигачевой, понятие «налоговый контроль» охватывает все сферы деятельности уполномоченных органов, включая осуществление налогового учета, налоговых проверок и пр., деятельность контролируемых субъектов, связанную с уплатой налогов и сборов [2]. А. Ю. Ильин в широком аспекте налоговый контроль рассматривает в качестве государственного контроля за соблюдением законодательства о налогах и сборах, осуществляемого всеми участниками налоговых правоотношений на всех стадиях налогового процесса — начиная установлением налогов и сборов и заканчивая их уплатой [3]. Исходя из вышеизложенного, можно определить налоговый контроль в широком смысле следующим образом — это установленная действующим законодательством деятельность государства, осуществляемая уполномоченными органами и должностными лицами по контролю за соблюдением законодательства о налогах и сборах всеми участниками налоговых правоотношений.

В узком аспекте налоговый контроль определяют как контроль, осуществляемый компетентными органами от лица государства, за законностью и целесообразностью действий в процессе введения, уплаты или взимания налогов и сборов. Как считает Е. В. Мигачева, в этом смысле налоговый контроль ограничивается непосредственным проведением проверок уполномоченными органами [4]. По мнению А. Ю. Ильина, под налоговым контролем в узком смысле стоит понимать «властную деятельность уполномоченных органов государства, направленную на проверку законности исчисления, удержания и уплаты налогов налогоплательщиками и налоговыми агентами» [5]. В конечном счете налоговый контроль в узком его понимании — это осуществляемая уполномоченными органами деятельность по предупреждению, выявлению и пресечению нарушений налогоплательщиками, плательщиками сборов, страховых взносов и налоговыми агентами законодательства о налогах и сборах в процессе проведения налоговых проверок [6].

Можно выделить также три точки зрения относительно определения «налоговый контроль». Первая из них сводится к тому, что налоговый контроль представляет собой специфическую деятельность уполномоченных государственных органов, направленную на обеспечение соблюдения законодательства о налогах и сборах. Например, К. В. Левчук и Ю. С. Беляева под налоговым контролем понимают деятельность уполномоченных органов, которая имеет своей целью проверку соблюдения требований законодательства о налогах и сборах налогоплательщиками, налоговыми агентами и плательщиками сборов, проводится эта деятельность также и в целях превентивных — пресечение налоговых правонарушений, недопущения таких нарушений в будущем, восстановления справедливости — восстановления нарушенных прав, и принятия решений в соответствии с законодательством [7].

Вторая точка зрения основана на понимании налогового контроля как совокупности действий, приемов, операций, способов проверки соблюдения законодательства. А. М. Дубинский указывает, что словосочетание «налоговый контроль» означает всю совокупность контрольных действий, которые реализуются в сфере налогов и сборов, а не только контроль за уплатой налогов.

Третья точка зрения обосновывает налоговый контроль более системно — подчеркивается, что налоговый контроль имеет различные аспекты: организационные, методические, технические и так далее. А. В. Васюк считает, что налоговый контроль является составной частью сформированного государством механизма управления, и представляет собой специфичный вид деятельности уполномоченных на то государственных органов, в результате реализации которого достигается обеспечение установленного нормами законодательства о налогах и сборах исполнения обязанных частных лиц в сфере налогообложения, анализа и выделения оснований для применения принудительных мер в форме налоговых изъятий (недоимок и пеней) в бюджетную систему, а также выявления оснований для применения мер ответственности за совершение налоговых правонарушений.


Библиографический список:

1. О внесении изменений в часть первую и часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации и в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с осуществлением мер по совершенствованию налогового администрирования: Федер. закон от 27.07.2006 №137-ФЗ // Российская газета. — №165. — 2006.

2. Мигачева Е. В. Совершенствование налогового контроля в Российской Федерации / Е. В. Мигачева // Законы России: опыт, анализ, практика. — 2017. — №7. С. — 52.

3. Ильин А. Ю. Юридическое содержание видов, форм и методов налогового контроля / А. Ю. Ильин // Финансовое право. — 2014. — №1. С. — 29.

4. Мигачева Е. В. Указ. соч. С. — 53.

5. Ильин А. Ю. Указ. соч. С. — 30.

6. Курбатов Т. Ю. Правовые формы и методы налогового контроля: дис. … канд. юрид. наук. — М, 2015. С. — 24.

7. Левчук К. В. Беляева Ю. С. Проблемы организации налогового контроля в Российской Федерации / К. В. Левчук, Ю. С. Беляева // Экономический и современны менеджмент: теория и практика. — 2015. — №10—11 (53) С. — 61.

СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА СПОСОБНОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО СВИДЕТЕЛЯ ИЛИ ПОТЕРПЕВШЕГО ПРАВИЛЬНО ВОСПРИНИМАТЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИМЕЮЩИЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ДЕЛА, И ДАВАТЬ ПОКАЗАНИЯ

УДК 343

JUDICIAL-PSYCHOLOGICAL EXAMINATION OF ABILITY OF A MINOR WITNESS OR A VICTIM OF CORRECTLY PERFORMING THE CIRCUMSTANCES RELEVANT FOR THE CASE, AND GIVING INDICATIONS

Молодочкина Валерия Валерьевна

Molodochkina Valeria Valerevna,

Тухканен Владислав Олегович

Tukhkanen Vladislav Olegovich

Магистранты

Graduate students

Российский государственный университет правосудия

Russian State University of Justice

Аннотация: в статье анализируется необходимость применения специальных знаний эксперта-психолога при сомнении в способности несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего правильно воспринимать объективную реальность произошедшего преступления и давать показания. Раскрываются существующие проблемы данной сферы экспертной деятельности. Освещается дискуссия по поводу производства экспертизы достоверности показаний свидетелей или потерпевших. Устанавливается роль психологической оценки показаний в их последующем оценивании следствием и судом.

Abstract: the article analyzes the need to apply the special knowledge of an expert psychologist in case of doubt in the ability of a minor witness or victim to correctly perceive the objective reality of the crime and give evidence. The existing problems of this field of expert activity are revealed. The discussion on the production of an examination of the reliability of the testimonies of witnesses or victims is highlighted. The role of psychological evaluation of evidence in their subsequent evaluation by the investigation and the court is established.

Ключевые слова: несовершеннолетние свидетели и потерпевшие, судебно-психологическая экспертиза, сомнение, восприятие, показания, достоверность показаний.

Key words: minor witnesses and victims, forensic psychological examination, doubt, perception, evidence, reliability of evidence.


Преступность несовершеннолетних остается важной проблемой российской правовой реальности. Множество преступных посягательств совершается лицами, не достигшими совершеннолетнего возраста, в силу разных причин: недостаточная профилактика правонарушений среди несовершеннолетних, слабая организация общественной работы с несовершеннолетними, отсутствие воспитательной функции в системе обучения, плохая организация системы безопасности учебных заведений, наличие проблемы межведомственного взаимодействия, слишком мягкая ответственность за совершение преступления, отсутствие системы пробации [1]. Кроме того, часто потерпевшими и очевидцами при совершении таких преступлений являются также лица, не достигшие совершеннолетия. Становится очевидной необходимость совершенствования процесса расследования данной категории преступлений.

В ходе производства по уголовным делам, в которых участвуют несовершеннолетние, одним из ключевых вопросов является использование специальных психологических знаний, главной формой выражения которых считается судебно-психологическая экспертиза. Нередко подготовка и назначение данной экспертизы, оценка и использование заключения эксперта вызывают затруднения уполномоченных на расследование рассматриваемых в статье дел лиц, что, в свою очередь, связано с несовершенством законодательного регулирования сферы такого экспертного исследования.

Основной вид судебно-психологической экспертизы, проводимой по уголовным делам с участием несовершеннолетних, — это судебно-психологическая экспертиза способности несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания.

Случаи обязательного назначения экспертизы законодательно закреплены в ст. 196 УПК РФ, к ним относится необходимость установить психическое или физическое состояние потерпевшего, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания [2].

Следует отметить, что действующий УПК РФ в п. 4 ст. 196 в отличие от п. 3 ст. 79 предыдущего УПК РСФСР предусматривает обязательное назначение и проведение судебной экспертизы для определения психического или физического состояния потерпевшего в случаях, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, не упоминая при этом необходимость такого исследования и в отношении свидетеля, что является в некоторой степени ошибочным. Считаем, что судебно-психологическую экспертизу необходимо обязательно проводить, если возникает сомнение в способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания, не только в отношении потерпевшего, но и свидетеля, особенно малолетнего или несовершеннолетнего, поскольку нестабильность психики, психологическая незрелость могут вызвать трудности при оценке объективной действительности, что в свою очередь влияет на способность таких лиц быть свидетелями и давать показания по делу.

Показания свидетелей имеют не меньшее значение при расследовании преступлений и поиске истины, чем показания потерпевших. Порой свидетельские показания составляют существенную базу обвинения. Поэтому важно критически относиться к оценке таких показаний. При возникновении даже незначительных сомнений по поводу правильности восприятия и воспроизведения обстоятельств, имеющих значение для справедливого разрешения дела, следует проводить судебно-психологическую экспертизу.

Особого внимания заслуживают показания несовершеннолетних и малолетних свидетелей и потерпевших, у которых замечена склонность к фантазированию, повышенная внушаемость, неумение вербально полно и определенно описать увиденное. В такой ситуации при оценке показаний данных лиц суду и следствию однозначно нужна помощь психологов.

Кроме того, следует отметить некую законодательную коллизию, которая может проявиться на практике в определенной ситуации. Согласно ч. 4 ст. 195 УПК РФ судебная экспертиза в отношении потерпевшего, исключая случаи обязательного назначения судебной экспертизы, а также в отношении свидетеля производится только с их согласия или согласия их законных представителей, которые даются указанными лицами в письменном виде [2]. А в соответствии со ст. 28 Федерального закона от 31 мая 2001 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» проведение экспертизы в отношении свидетеля, потерпевшего в возрасте до 16 лет всегда требует письменного согласия его законного представителя [3]. Данные положения направлены на защиту прав и интересов несовершеннолетнего лица. Но на практике встречаются случаи, когда преступления в отношении несовершеннолетних и малолетних совершают их родители или усыновители, то есть их законные представители, что указывает на то, что не всегда рационально получать согласие законного представителя несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего на производство судебно-психологической экспертизы. Таким образом, намечается необходимость пересмотра указанных положений и их законодательного урегулирования, в виду наличия препятствия с их стороны для установления истины по делу.

Дискуссии среди психологов и юристов вызывает вопрос об установлении достоверности показаний свидетелей и потерпевших. В 30 — 40 годах 20 века при производстве экспертизы, которая в современное время носит название судебно-психологической, предлагалось проводить оценку показаний на их достоверность. Однако вопрос о достоверности или недостоверности свидетельских показаний относится к компетенции следствия и суда, таким образом, эксперт-психолог выходил за границы своих процессуальных полномочий.

Указывая на неправоту данной позиции, В. Зимарин, И. Попов отмечали, что «достоверность — это одно из свойств судебных доказательств, а оценка показаний предполагает оценку доказательств, что является исключительной компетенцией следствия и суда» [4, с. 8].

К настоящему моменту сформировалось мнение о том, что судебно-психологическая экспертиза, проводимая с целью установления способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания, не может считаться экспертизой достоверности показаний. Оценка показаний производится судом и следователем, а задачей психологов является лишь обеспечение их необходимой для этого информацией, имеющей психологический характер.

Мировая практика относительно данного вопроса неоднозначна, и в ходе уголовного процесса в зарубежных странах, например, в Германии, может проводиться экспертиза достоверности показаний свидетелей, в том числе малолетних и несовершеннолетних. Так, «общая оценка достоверности показаний свидетеля производится на базе результатов судебного интервью (исследованного по методу анализа утверждений) и профиля личности свидетеля, составленного, опираясь на результаты его психологического анализа» [5, с. 52].

«Сложно согласиться с задачей экспертизы, определяемой в немецкой теории и практике как установление достоверности показаний малолетних» [6, с. 31], отмечает В. Рыбальская. Действительно, достоверность выступает одним из свойств доказательств, рассматриваемых в уголовном процессе, определение которого не включено в сферу полномочий эксперта-психолога.

В то же время некоторые авторы предлагают альтернативные варианты решения данной проблемы. Например, Ситковская О. Д. выносит предложение использовать термин «психологическая достоверность» показаний, что не является тождественным юридической «достоверности показаний», установление которой относится к компетенции следствия и суда, а не экспертов-психологов.

По ее мнению, только «психологическая достоверность» показаний может быть предметом судебно-психологического экспертного исследования. Автор также выделяет психологические признаки достоверности и недостоверности показаний.

Ситковская утверждает, что психологическое исследование показаний может быть полезными для последующей оценки достоверности показаний в ходе следствия и судебного разбирательства. Так, в компетенцию эксперта-психолога входит не только ответ на вопрос о принципиальной способности свидетеля правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания, но и анализ психологических признаков достоверности таких показаний, а также внесение предложений по некоторым подходам к их оценке с этой точки зрения [7].

По нашему мнению, такой альтернативный вариант использования специальных знаний психолога, при котором эксперт-психолог не выходит за законные рамки своей компетенции и не вторгается в круг полномочий следственных и судебных органов, заслуживает отдельного внимания, поскольку нередко оценка каких-либо фактов с психологической стороны, то есть в связи с психическими процессами, явлениями, необходима для заключительного вывода о достоверности таких фактов с юридической точки зрения.

В заключении хотелось бы отметить, что привлечение в необходимых случаях компетентных экспертов-психологов для проведения судебно-психологической экспертизы в целях определения способности несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания, является важным условием справедливого расследования дела. При наличии сомнений в способности потерпевшего или свидетеля объективно воспринимать реальную картину совершенного преступления только установленные в заключении эксперта-психолога факты могут помочь следствию и суду определить степень доказательственного значения показаний таких потерпевших и свидетелей.

Именно поэтому непосредственная необходимость в привлечении эксперта-психолога для производства судебно-психологической экспертизы при расследовании уголовных дел с участием несовершеннолетних свидетелей и потерпевших влечет потребность доработки уголовно-процессуального законодательства, дальнейшего совершенствования и развития норм, регулирующих вопросы назначения и производства данного вида экспертного исследования по указанной категории дел.


Библиографический список:

1. Михайлова А. 7 основных причин подростковой преступности и пути их решения [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: http://www.garant.ru/article/526482/. (13.05.2020)

2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 24.04.2020) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, N 52 (ч. I), ст. 4921.

3. Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 04.06 2001, N 23, ст. 2291.

4. Зимарин В., Попов И. Проведение психологической экспертизы // Советская юстиция. 1974. N 5.

5. Образцов В., Богомолова С. Эксперт-психолог в суде Германии: оценка достоверности показаний // Законность. 2003. N 1.

6. Рыбальская В. Судебно-психологическая экспертиза по делам несовершеннолетних в уголовном процессе европейских социалистических стран // Советская юстиция. 1968. N 6.

7. Ситковская О. Д. Психология свидетельских показаний [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: http://yurpsy.com/files/ucheb/sitkov/03.htm. (13.05.2020).

ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕНОСА ФАКТИЧЕСКОГО МЕСТА НАХОЖДЕНИЯ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА ИЗ ОДНОЙ СТРАНЫ-УЧАСТНИЦЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА В ДРУГУЮ

УДК 341

PROBLEMS OF TRANSFER OF THE ACTUAL LOCATION OF A LEGAL ENTITY FROM ONE EU COUNTRY COUNTRY TO ANOTHER

Посохова Яна Витальевна

Posokhova Yana Vitalievna

Студент

Student

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Lomonosov Moscow state University

Аннотация: в статье анализируется практика суда ЕС по вопросам перенесения фактического места нахождения юридического лица из одной страны участницы ЕС в другую. Рассматриваются ограничения, которые могут накладывать государство первоначальной инкорпорации и принимающее государство.

Abstract: The article analyzes the practice of the EU court regarding the transfer of the actual location of a legal entity from one EU member state to another. The restrictions that may be imposed by the state of initial incorporation and the host state are considered.

Ключевые слова: фактическое место нахождение, юридические лица, преобразование иностранной компании, ликвидация компании, ограничение свободы учреждения.

Key words: actual location, legal entities, transformation of a foreign company, liquidation of a company, restriction of freedom of establishment.


На современном этапе существует ряд трудностей, с которыми столкнулся Европейский Союз в контексте формирования единых способов определения личного закона юридических лиц, поэтому данный вопрос на сегодняшней день является актуальным.

Общеизвестным фактом является то, что страны-участницы Европейского Союза стремятся к максимальному сотрудничеству друг с другом в сфере гражданских, экономический, политических и других отношений. В связи с этим происходят постоянные попытки создать унифицирующие законы, которые будут способствовать единообразному подходу всех стран-участниц каким-либо вопросам. Однако эта политика не всегда проводится успешно, например, в части коллизионных критериев регламентации правового статуса юридических лиц.

В своей статье будет рассмотрен перенос фактического места нахождения юридического лица из одной страны-участницы ЕС в другую: может ли накладывать ограничения государство создания или принимающее государство.

Перенос фактического места нахождения компании является наиболее простым способом перенесения хозяйственной деятельности за границу, так как в отличие от перенесения уставного места нахождения, оно обременено меньшими формальностями, а именно: регистрация компании в принимающем государства и исключение из реестра изначального государства. Однако смена фактического места положения, несмотря на свою практичность, может вызвать смену применимого к компании права.

Если компания, зарегистрированная в государстве, которое следует теории оседлости, переносит свое фактическое место нахождения в другое государство, то первоначальное государство инкорпорации рассматривает подобную ситуацию как смену личного статута компании. Принимающее государство, также придерживающееся теории оседлости, тоже рассматривает данное перемещение как смену личного закона компании, которая теперь должна поменять свою организационно-правовую форму на одну из тех, которые предусмотрены в законодательстве принимающего государство. Причем, очевидно, что это будет такая организационно-правовая форма, которая не требует регистрации в реестре, так как компания уже зарегистрирована в первоначальном государстве.

В случае, когда из первоначального государства регистрации (которое придерживается теории оседлости), компания переносит real seat в государство, которое следует теории инкорпорации, то для определения применимого к компании права оно обращается c помощью обратной отсылки (renvoi) к государству инкорпорации. Потеряет ли компания свою правоспособность в этом случае зависит уже от конкретного государства. Некоторые из них, например, Бельгия, Люксембург, Франция, Греция допускают сохранение правоспособности компании и не требуют ее ликвидации [1]. Государства-члены, следуя доктрине реального места нахождения компании, могут разрешить им в соответствии с их законами переместить свою штаб-квартиру или центральную администрацию за границу, не затрагивая при этом их правоспособность. Это может быть результатом, во-первых, различных норм международного частного права, применимых к иностранным и отечественным компаниям, или, во-вторых, применимых правил renvoi, когда иностранное право ссылается на национальное законодательство [2].

Наоборот, Германия, Испания, требуют ликвидации компании, которая перенесла свое фактическое место нахождения в другое государство.

Когда компания переносит фактическое место нахождения из государства, которое придерживается теории инкорпорации, она мне меняет свое применимое право, как в случае с теорией оседлости.

При переносе фактического места нахождения юридического лица за границу государство создания может накладывать определенные ограничения (в том числе ликвидировать), либо позволять такой перенос.

Одним из ключевых дел по этому вопросу является решение Европейского суда по делу «Daily Mail». Эта британская компания с ограниченной ответственностью хотела перенести свою фактическую деятельность (real seat) из Великобритании в Нидерланды по налоговым соображениям. Законодательство Великобритании в такой ситуации требует согласия казначейства. «Daily Mail» обратилась за согласием, но в этом было отказано, пока компания не заплатит налоги. Это решение казначейства было впоследствии оспорено как ограничение свободы учреждения. При рассмотрении этого вопроса Суд определял, может ли «Daily Mail» перенести свое центральное управление в Нидерланды, «сохраняя при этом свою правосубъектность и статус британской компании» [3], хотя законодательство Великобритании не ставит под сомнение существование «Daily Mail» как юридического лица вследствие (предполагаемого) перенесения, так как придерживается теории инкорпорации.

Суд постановил, что ст. 49 и 54 Договора о функционировании Европейского Союза не предоставляют компании, зарегистрированной в соответствии с законодательством государства-члена и имеющей там зарегистрированный офис, право переносить свое центральное управление в другое государство-член. Но решение «Daily Mail» не было однозначным. Суд, в частности, добавил, что положения о свободе учреждения «запрещают государству-члену происхождения препятствовать учреждению в другом государстве-члене компании, зарегистрированной в соответствии с его законодательством» [3].

Таким образом, в данном деле Суд ЕС признал возможность государства инкорпорации накладывать ограничения при перенесении компанией своего фактического места нахождения и не признал прямого действия статей 49 и 54 ДФЕС.


Библиографический список:

1. Дубовицкая Е. А. Европейское корпоративное право / Е. А. Дубовицкая. — 2-е изд. — М.: ВолтерсКлуверс, 2008. — 304 с.

2. Study on the Law Applicable to Companies Final Report // ResearchGate. URL: https://clck.ru/PJXpq (Дата обращения: 28.02.2020).

3. The Queen vs. H. M. Treasury and Commissioners of Inland Revenue, ex parte Daily Mail and General Trust plc. Case 81/87. Judgment of the Court of 27 September 1988 // EUR-Lex. Access to European Union law. — URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/GA/TXT/?uri=CELEX%3A61987CJ0081 (Дата обращения 28.02.2020).

© Я.В.Посохова, 2020

ДОСТОИНСТВА ВЫБОРА ТСЖ КАК СПОСОБА УПРАВЛЕНИЯ МНОГОКВАРТИРНЫМИ ДОМАМИ

УДК 34.09

ADVANTAGES OF CHOOSING A HOA AS A WAY TO MANAGE APARTMENT BUILDINGS

Манько Ольга Владимировна,

Manko Olga Vladimirovna,

старший преподаватель

Протасов Герман Владимирович,

Protasov German Vladimirovic

студент

ФГБОУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия»

Аннотация: статья посвящена анализу правовых отношений в системе управления многоквартирными домами, в частности особое внимание уделено ТСЖ.

Abstract: The article considers problems of legal regulation of relations of management of apartment houses in General and certain issues associated with the use of such methods of administration as management for homeowners associations (HOA).

Ключевые слова: товарищество собственников жилья, управление многоквартирным домом.

Key words: apartment building management, homeowners associations.


Законодательно имущество собственников помещений многоквартирного дома стало рассматриваться как элемент общей долевой собственности всех собственников помещений в доме (в том числе в многоквартирном доме). Новые правовые нормы послужили внесению изменений в управление многоквартирными домами. VIII раздел ЖК РФ раскрывает особенности управленческой системы в многоквартирном доме, описывает механизм системы управления такими домами в целом. Отдельно можно выделить нормы, определяющие то, каким способом будет управляться многоквартирный дом, как будет сформирован его совет, ответственность управляющих субъектов. Как видим система управления многоквартирным домом базируется на самоуправлении собственников через процедуру проведения собраний собственников помещений, избрания управляющего совета многоквартирного дома.

С точки зрения закона ТСЖ определяется как «некоммерческая организация (и здесь особое внимание следует уделить — организация некоммерческая, то есть ее деятельность не направлена на получение выгоды), представляющая собой добровольное объединение собственников помещений для совместного управления многоквартирным домом и другого недвижимого имущества, входящего в собственность многоквартирного дома или данного ТСЖ». Деятельность ТСЖ способствует разработке комплекса мероприятий по организации и oбслуживанию помещений собственников; эксплуатации и пользования имуществом как самих собственников, так и собственности ТСЖ (особое внимание деятельности ТСЖ направлено на сохранение права владения и распоряжения указанным имуществом).

В ст. 161 ЖК РФ представлены способы управления многоквартирным домом, которые собственники определяют сами. Среди наиболее распространенных способов управления многоквартирными домами можно выделить (в первую очередь управление некоммерческой организацией) — товариществом собственников жилья (ТСЖ) или жилищным потребительским кооперативом. Следует отметить, что законодательно данные формы управления наделены возможностью на основании договора об управлении домом (в частности речь идет о многоквартирном доме) привлекать и другие организации, занимающиеся управлением имуществом собственников помещений. Созданная форма правления многоквартирным домом на основании общего собрания жильцом (обязательно документальное оформление протокола общего собрания, заседания актива или совета ТСЖ) самостоятельно выбирает сторонние организации для обслуживания своего дома и нежилых помещений, относящихся к нему. Следует отметить, закон достаточно тщательно и подробно регулирует данную деятельность собственников. Им «устанавливается порядок осуществления данной деятельности, минимальный перечень услуг и работ, необходимых для обеспечения надлежащего содержания общего имущества в многоквартирном доме, и порядок их оказания и выполнения» [1]. Кроме того, возможно заключение договоров на выполнение о оказания услуг по содержанию жилья. При осуществлении данной деятельности встает вопрос о контроле за выполнением управляющей организацией обязательств по такому договору.

Контроль за деятельностью по управлению многоквартирными домами является важной составляющей контролирующей функции органов местного самоуправления и собственников помещений (по сути, со стороны собственников помещений контроль является необходимостью существования различных форм управления многоквартирными домами). «Изначально в целях повышения качества оказания услуг и доверия населения к управляющим компаниям было предложено использовать саморегулирование» [2, с. 3—7]. Отметим, что существуют минимальные требования к такой деятельности, которые установлены государством. Однако такие саморегулируемые организации вправе формулировать повышенные требования к качеству работ и услуг. Это способствовало тому, что управляющие компании стали создавать собственные некоммерческие объединения. Для повышения качества предоставляемых услуг, усиления ответственности управляющих компаний за качество предоставляемых услуг и качества выполненных работ, ужесточения контроля за подобными организациями «с 1 мая 2015 года была определена процедура лицензирования на основании заключенного договора» [3, с.36—40]. И здесь законодательство, можно сказать, применило разную степень контроля за деятельность разных форм управления многоквартирными домами. С одной стороны, усилился контроль за деятельностью управляющих компаний, с другой, — иные формы управления с точки зрения контроля остались в привычном формате деятельности. А именно, интересным фактом является то, что для деятельности ТСЖ и жилищных потребительских кооперативов потребность в лицензии отсутствует.

В положении ЖК РФ закреплено, что региональные органы исполнительной власти не только контролируют, но фактически определяются «дорожную карту», сроки, последовательность выполнения ремонтных работ по капитальному ремонту конкретного многоквартирного дома (специально для этого — обязательный взнос собственников жилья на капитальный ремонт). Фактически принятие решений по данному вопросу не могут принять ни собственники жилья, ни их управляющие компании. Имея управляющую компанию, собственники помещений многоквартирного дома не могут влиять на распределение финансовых ресурсов на ремонт, так как сроки проведения капитального ремонта многоквартирных домов определяются программой капитального ремонта в каждом регионе самостоятельно. Это ограничивает право выбора собственников жилья в управлении многоквартирными домами.

Следовательно, можно сделать вывод, что регулирование отношений управления многоквартирными домами имеет двойную направленность. Очевидно, что ответственность за содержание и ремонт жилых и нежилых помещений (относящихся к собственности многоквартирного дома) законом возложена на собственников многоквартирного дома. Для этого проработаны все механизмы и способы осуществления деятельности. При этом, как видим, один из самых важных секторов управления многоквартирными домами — финансовый — регулируется и контролируется государством (в частности речь идет о капитальном ремонте в условиях, когда достаточно большой объем жилищного фонда устарел, признано ветхим жильем, а иногда и требуется расселение их аварийного и ветхого жилья).

Становится очевидным, что с этой точки зрения «товарищества собственников недвижимости (ТСН), к которым относится и ТСЖ» [4, с. 26—30] становится наиболее привлекательной формой управления многоквартирным домом. В частности, ТСЖ и ТСН имеют право формировать фонд капитального ремонта на собственном счете, формировать, планировать и распределять финансовые средства самостоятельно в пределах «целевого использования» (средства данного счета могут быть использованы только для проведения капитального ремонта). Конечно, не стоит отрицать, что данные формы управления не лишены недостатков. Однако по эффективности использования именно финансовых ресурсов (что в современных условиях управления многоквартирными домами, пожалуй, наиболее чувствительный сектор управления) выступают в позитивном ключе. Именно этим, скорее всего, можно объяснить их повсеместное существование и развитие. Однозначно можно сказать, что уровень эффективной работы ТСЖ в первую очередь зависит от состояния самого многоквартирного дома и уровня социальной ответственности и материального положения собственников. Бывают случаи, когда ТСЖ не могут обеспечить содержание и ремонт общего имущества в полной мере, справиться с оплатой коммунальных услуг. Все эти недочеты в организации работы «способствуют их банкротству» [5, с. 45—47]. Однако процедура по банкротству ТСЖ не должна отвергать интересы собственников, которые могут быть нарушены.

Таким образом, в современных условиях ТСЖ является наиболее распространенной формой управления многоквартирным домом. Очевидные, с точки зрения наработанной практики, основные достоинства такой формы управления:

— возможность самостоятельно определять способ управления домом (собственные силы или привлеченные специалисты через договорные отношения с физическими или юридическими лицами);

— самостоятельно составлять план-график ремонтных работ и услуг (на месяц, квартал, год);

— возможность «зарабатывать» и иметь дополнительный доход (за счет сдачи в аренду нежилых помещений и земельных участков);

— осуществление индивидуального контроля любым членом ТСЖ за деятельностью и бюджетом;

— участники ТСЖ в большей степени склонные к применению энергосберегающих технологий и других средств повышения экономии бюджета;

— ТСЖ могут заниматься хозяйственной деятельностью, предусмотренных Уставом ТСЖ.

В конечном итоге объединение собственников в товарищество ведет к созданию и поддержанию дружеских отношений между жильцами многоквартирного дома. Это создает благоприятную атмосферу в доме, комфорт проживания, планирования работ по благоустройству своей среды обитания. Участие в общедомовых собраниях, обсуждение вопросов дея­тельности товарищества по острым вопросам жизнедеятельности товарищества и обслуживанию дома, составление и анализ планов, обсуждение отчетов деятельности товарищества и другие совместные мероприятия позволяет собственникам жилья знакомиться, поддерживать благоприятный микроклимат в доме, лучше узнавать друг друга и своих соседей, взаимодействовать благоприятно и организованно в общих ин­тересах комфортного совместного проживания.


Библиографический список:

1. Постановление Правительства РФ от 15 мая 2013 г. N 416 «О порядке осуществления деятельности по управлению многоквартирными домами» // СЗ РФ. 2013. N 21. Ст. 2652.

2. Постановление Правительства РФ от 3 апреля 2013 г. N 290 «О минимальном перечне услуг и работ, необходимых для обеспечения надлежащего содержания общего имущества в многоквартирном доме, и порядке их оказания и выполнения». URL: http://www.pravo.gov.ru.

3. Савицкая О. Г. Некоторые аспекты правового положения саморегулируемых организаций в сфере управления многоквартирными домами // Семейное и жилищное право. 2011. N 2. С. 3 — 7.

4. Субанова Н. В., Хусяйнова С. Г. К вопросу о лицензировании управляющих компаний в сфере жилищно-коммунального хозяйства // Юрист. 2014. N 19. С. 36 — 40.

5. Кириченко О. В., Накушнова Е. В., Кириченко Л. П. Товарищество собственников недвижимости (ТСН) как эффективный способ управления многоквартирными домами // Семейное и жилищное право. 2015. N 4. С. 26 — 30.

6. Рехтина И. В. Управление многоквартирным домом: правовые и экономические аспекты / И. В. Рехтина, О. А. Шунина // Семейное и жилищное право. 2011. N 5. С. 45 — 47.

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ РАЗМЕРА ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ЭКОЛОГИЧЕСКИМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ

УДК 343.775

SOME ASPECTS OF DETERMINING

THE SIZE OF THE HARM CAUSED

BY ECOLOGICAL CRIMES

Терехина Полина Сергеевна

Terekhina Polina Sergeevna

Студент

Student

Башкирский государственный университет

Bashkir State University


Папышева Елена Сергеевна

Papysheva Elena Sergeevna

кандидат юридических наук

candidate of juridical sciences

Башкирский государственный университет

Bashkir State University

Аннотация: в данной статье рассматриваются правила определения вреда, причиненного экологическими преступлениями. Также указывается на прямые упущения законодателя в процессе разработки такс и методик для определения размера вреда для конкретных природных ресурсов и объектов. В ходе исследования обосновывается необходимость упрощения диспозиций статей, содержащихся в главе 26 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Annotation: this article discusses the rules for determining the harm caused by environmental crimes. It also indicates direct omissions of the legislator in the process of developing rates and methods for determining the extent of harm for specific natural resources and objects. The study substantiates the need to simplify the dispositions of the articles contained in chapter 26 of the Criminal Code of the Russian Federation.

Ключевые слова: экологические преступления, исчисление размера экологического вреда, таксы и методики, природные ресурсы и объекты.

Key words: environmental crimes, calculating the amount of environmental harm, fees and techniques, natural resources and facilities.


Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.