Бесплатный фрагмент - Новороссия не сдается

Владимир Чеботаев

Новороссия не сдаётся

Посвящается героям Новороссии, павшим и живым

Наша власть должна быть страшной.

Степан Бандера

Ступайте от нас в жупане,

не говоря — в мундире, по

адресу на три буквы,

на все четыре стороны.

Пусть теперь в мазанке

хором гансы с ляхами

ставят вас на четыре кости,

поганцы.

Иосиф Бродский

Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.

Сервантес

Мi не хохлы, мi арiи, слава укроине»

Надпись на стене в туалете

Некоторые полагают, что ударить — значит ударить; но ударить не значит ударить, а убить не значит убить. Тот, кто наносит удар, и тот, кто его принимает, не более чем сон, которого, возможно, нет…

Дроздов стоял на руках на самом краю обрывистого берега Телецкого озера. Внизу на берегу лежали огромные острые камни. Кровь прилила к голове, ноги заносило вперед, грозя перевеситьтело вниз, туда, где его хищно ждали камни, похожие на зубы акулы.

Дроздов вспомнил уроки Старика, напряг все мышцы, затем резко расслабил. Тело стало послушным, как дрессированный зверь в цирке. «Теперь контроль дыхания». Он сделал пару глубоких вдохов, закрыл глаза, сосредоточился…

…он почувствовал себя водой, плавно обтекая камни, стремительным потоком помчался вниз…

…вода стала легче воздуха, он начал подниматься все выше и выше… и вот уже облака оказались под ним…

…неожиданно его тело стало крепче стали, теперь из него можно было выковать любой меч…

…сталь постепенно расплавлялась под действием огня, жар становился невыносимым, казалось сейчас он превратится в пепел как вдруг…

…в невообразимой бесконечности мира он вдруг услышал: «Цветы весной, кукушка летом, осенью листва, холодный чистый снег — зимой».

Дроздов стал на ноги — внизу по-прежнему как зеркало блестело озеро, на берегу лежали камни, по небу плыли облака. Мир снова стал прежним…

Он спустился по извилистой тропинке, зашел в домик лесничего. Здесь он жил один последние пол года: никаких газет, телевизора, телефона, только Небо, Озеро и Лес.

Три дня назад он пошел в ближайший поселок за продуктами и узнал, что на Полуострове уже два месяца идет война.

Он не хотел возвращаться в тот мир, но проснувшись на другой день понял — бессмысленно скрываться от мира, если мирснова догнал тебя…

Собирая вещи, Дроздов вспомнил свою последнюю встречу со Стариком в белградском госпитале.

— Почему ты уходишь? — спросил Старик.

— Меня предали. Я выбираю мир, а не войну.

— Людям свойственно колебаться и менять решения. Уйдя от мира, ты узнаешь как много сил тратят те, кто остается в нем. Что ты собираешься делать?

— Меня сделали машиной для убийств. Я больше не хочу быть машиной, я хочу быть человеком.

— Ты никогда не был машиной, машины не могут чувствовать. Ты выбрал Путь воина и должен следовать ему.

— Почему за свою историю люди лучше всего научились убивать друг друга? Почему они не могут просто жить?

— Ты задаешь вопрос, на который у меня нет ответа. Я приехал, чтобы попросить у тебя прощения, но… по правде говоря, это ты должен просить у меня прощения.

— Прости. Ты всегда давал мне правильные советы. Скажи, что мне делать?

— Следуй велению сердца…

ГЛАВА I

ПОЛУОСТРОВ

Большой круизный лайнер, вышедший из Новороссийска, был заполнен пассажирами почти полностью, но тех, кто плыл на корабле, трудно было назвать обычными туристами. Почти все плывущие на Полуостров были крепкими мужчинами от двадцати до сорока лет.«Добровольцы», — понял Дроздов еще на пристани. Судя по внешности и разговорам, среди добровольцевбыли казахи, белорусы, жители Приднестровья, абхазы, чеченцы, несколько арабов, китайцы, даже небольшая группа из ЛатинскойАмерики. Все они стояли группамии оживленно обсуждали последние сводки с Полуострова.

Дроздов прошел по палубе, неожиданно услышал сербскую речь, остановился, прислушался. Сербы вспоминали недавнюю войну за освобождение Косово от албанцев.

Он посмотрел на море — в воздухе пахло войной. Он хорошо знал этот тошнотный запах, состоящий из флюидов ненависти и страха, бьющей из ран фонтанов крови, стонов раненых, последних вздохов умирающих, запаха сгоревших трупов…

Сербы продолжали говорить о войне в Косово. Дроздов неожиданно вспомнил плен…

…албанцы держали его и сербов в ямах для мусора. Удушливый запах вызывал приступы рвоты, но рвать ему было нечем, потому что их почти не кормили.

Сверху ямы были закрыты деревянными решетками. Албанцы подводили к яме своих детей и заставляли их писать на головы пленных. Дети с удовольствием мочились на головы «плохих сербов».

Ямы были вырыты во дворе небольшой, сожженной албанцами православной церкви, в селе на границе Косово и Албании. В подвале церкви находилась секретная тюрьма цру.

Охранниками в тюрьме служили албанские боевики и несколько американцев, которых добровольцы из России называли пиндосами.

Косовары из Армии освобождения Косова были страшно злы на сербов за поражение в войне — сербской армии и добровольцам из разных стран, в основном из России, удалось полностью освободить Косово от всех албанцев.

Боевики регулярно зверски избивали пленных. Пиндосы охранники устроили из этого развлечение — делали ставки на тех сербов, кто дольше продержится.

Дроздов терпел и ждал когда за ним придет помощь…

Ночью становилось холодно, уже через пару часов, тело полностью окочевало, превращаясь в деревянный чурбан.

Через пару таких ночей, он понял, что может замерзнуть, вспомнил советы Старика, начал согреваться, погружаясь в транс. Это его и спасло.

Сербы в соседней яме замерзли.

Ночью запах зловоний был не так удушлив. Он приближал лицо к самой решетке и жадно вдыхал свежий воздух. На небе ярко светили звезды, напоминая ему о какой-то далекой, неземной жизни.

Постепенно он привык к холоду, перестал замечать отвратительный запах.

Человек ко всему привыкает, даже к очень плохому.

Иногда его тело охватывали судороги, он вспоминал войну: яростные атаки сербов и российских добровольцев под свинцовым дождем американских вертолетов… взрывы ракет… вой самолетов… куски человеческих тел, разорванных снарядами, вопли раненых, кровь убитых друзей…

Потом все стихало и он снова видел звездное небо. В эти минуты он сожалел, что выбрал Путь воина, но изменить ничего уже было нельзя…

Он мог выполнить приказ из Москвы и не ходить с Сашкой Кургановым на американскую базу, сидел бы сейчас в своей части в тепле, но тогда по ночам он просыпался бы с болью в груди от чувства невыполненного долга…

Он терпел и ждал …никто не пришел ему на помощь…

Дроздов понял, что может рассчитывать только на себя, и тогда он дал себе слово — выжить, чтобы посмотреть в глаза тем, кто его предал…

Через месяц его перевели в подвал церкви. Здесь сидели пленные сербы.

Пиндосы считали его сербом. За время войны он успел выучить сербский язык, но говорил с легким акцентом, поэтому решил молчать, чтобы не выдать себя.

Его вызвали на очередной допрос. Жирный цэрэушный ублюдок по имени Патрик жевал гамбургеры, пил диетическую колу и смотрел по телевизору американский футбол.

…албанец с гнилыми зубами сделал множество мелких надрезов на его теле, посыпал их солью…

…тело горело огнем …он катался по полу и истошно ругался по-сербски матом…

Патрик был недоволен, его любимая команда проигрывала. Цэрэушник равнодушно смотрел, как пленный катается по полу, показал албанцу жестами, чтобы тот продолжал, и принялся спокойно жрать пиццу…

Он чувствовал — это еще чистилище. Если бы пиндосы и албанцы узнали, что он русский диверсант, вот тогда бы для него действительно начался ад…

…Раны от порезов и соли загноились. Он понял — живыми отсюда они не выйдут. Как-то вечером случайно он подслушал разговор пиндосов и узнал, что все они уедут на два дня, кроме Патрика.

Он разработал план побега, рассказал о нем Драговану, майору сербской армии, сидевшему с ним в подвале.

Вечером, когда охранники уехали, а боевики собрались на вечернюю молитву, он открыл дверь, задушил руками часового, забрал автомат и нож. Затем ножом убил второго часового.

Сербы согнали боевиков во двор. Драгован пинками пригнал упирающегося Патрика. Тот был испуган, говорил, что они не имеют права его убивать, грозил, что америка за него отомстит.

Сербы поставили албанцев и Патрика у стены. Цэрэушник продолжал скулить.

Драгован построил сербов, зачитал приговор: «Именем сербского народа…»

Сербы подняли автоматы…

Он понял, сейчас его вырвет от вида крови, отошел в сторону, подошел к остаткам костра в углу двора и вздрогнул.

На вертеле над костром висело тело сильно обгоревшего человека. Судя по остаткам одежды, это был сербский священник, которого сожгли албанцы.

Дроздов позвал Драгована и сербов. Потрясенные, они стояли перед вертелом…

Тогда он понял — это был настоящий ад…

Сербы кинулись к пленным албанцам, начали их избивать, затем столкнули в выгребную яму.

Последним, с истошным криком, в яму полетел Патрик. Сербы стали вокруг ямы и, матерясь по-русски, открыли яростный огонь из автоматов.

Дроздов стрелял вместе со всеми, его удивило, что он не чувствовал ненависти к копошащимся в дерьме людям.

Он понял одно… внутри него что-то умерло навсегда…

Последнее что он запомнил — полные ужаса глаза Патрика и пуля из «калаша», разбивающая его череп…

— Сала укроине, — раздался голос на палубе позади него. Дроздов обернулся, перед ним стоял парень среднего роста, с волевым взглядом и перебинтованной рукой.

— Хероям сала, — усмехнувшись, ответил Дроздов.

— Николай, — парень протянул руку.

— Артем, — Дроздов пожал руку.

— Каким ветром занесло в наши края?

— Я энтомолог, еду на Полуостров ловить бабочек.

Николай внимательно окинул взглядом Артема:

— Бабочек, значит, ловить, это хорошо, а меня возьмешь?

— Я бы взял, да у тебя сачка нет.

— Ничего я их так… без сачка, руками…

Низко в небе с ревом пролетели два «МИГа» и улетели в сторону Полуострова. Дроздов и Николай проводили их взглядом.

— Наши… полетели долбить бандерлогов. — Николай посмотрел на Артема. — Ты не очень похож на энтомолога.

— А как они, по-твоему, должны выглядеть?

— Ну как… маленькиетакие, щуплые, в очках.

— Сдаюсь, — усмехнулся Дроздов, — я не энтомолог, я… астроном.

— Вот-вот, я так сразу и понял, что ты астроном. А если серьезно, ты к нам на фронт или как?

— На фронт, — немного подумав, ответил Дроздов.

— Раньше воевал?

— Нет, но в армии служил, — соврал Дроздов.

— Кем?

— Водителем бэтэера.

— То что надо! Давай ко мне в батальон. Я с самого начала воюю. Меня ранило под Русским, теперь временно встречаю добровольцев и формирую новый батальон.

— Когда началась война? — спросил Дрозд.

— Ты что, с луны свалился? — Николай удивленно посмотрел на него.

— С Марса. Я в тайге на буровой работал, ничего не читал.

— Понятно. Война идет уже три месяца. Пасечник совершил вооруженный переворот и провозгласил себя президентом«соборной укроинской державы». Распустил Раду, ввел военное положение… «свидомые укроинцы» в восточных и южных областях поддержали Пасечника и попытались захватить власть, но их пинками погнали оттуда… Армия развалилась, большая часть солдат разбежалась. Народ взялся за оружие, военные склады разграбили, в каждой области появилась своя армия.

Николай облокотился на поручни, повернул голову к Дроздову:

— Мы на Полуострове объявили независимость, выбрали своего президента. Пасечнику наша независимость была как серпом по яйцам, он пообещал америкосам за поддержку в войне с нами «превратить Полуостров в непотопляемый авианосец нато». Из отрядов тризубов, уна-унсо и прочей бандеровской швали, Пасечник создал укроинську нациянальну армию и начал войну, но сил у него не хватало. Тогда он пригласил якобы на учения в страну войска нато, в основном америкосов. Натовцы вошли, заняли западные и центральные регионы. А затем произошло самое интересное — якобы против америкосов кто-то совершил теракт. Пасечник обвинил в этом армию Юго-Востока…

— Давай угадаю, — перебил его Дроздов. — В результате теракта погибли мирные жители и солдаты укроинской армии, но ни один америкос не погиб.

— Это уже потом выяснилось, что не погиб. Как ты догадался?

— Пиндосы мастера провокаций, вспомни войну во Вьетнаме, Ираке, Сирии, Ливии, Сербии.

— Короче — началась война. Часть порядочных офицеров уволилась или перешла на нашу сторону, остальные присягнули Пасечнику… Бандерлогам удалось захватить город Русский и большую часть Полуострова, но Город и юго-восточное побережье мы отстояли.

— Какие страны поддерживают Пасечника?

— Все страны нато. Особенно англичане, жополизы поляки, швеция и норвегия прислали свои контингенты. Англичане особо рвутся в бой.

— Эти полупиндосы забыли, наверное, сколько мы их еще во время Крымской войны здесь положили на Полуострове, хотят еще получить.

— Полупиндосы… это ты хорошо их назвал, я знал, что америкосов называют пиндосы, но про англичан не знал. Ты откуда родом?

— Из Харькова.

— Почти земеля, я из Донецка.

— Кто у вас командует армией? — спросил Дроздов.

— Вадим Бугаев.

Дроздов знал Бугаева, но не подал вида. Контрадмирал Бугаев служил начальником физподготовки российского флота. Среднего роста, с квадратной фигурой, как у борца, Бугаев обладал огромной силой, руками разгибал подкову и завязывал в узел металлический прут. Когда Артем после Сербии переехал в Город, Бугаев, который жил на одной с ним улице, первым пришел к нему в гости. Они сразу подружились, жизнерадостный Бугаев любил веселые компании, походы по горам, шашлыки.

— У меня отец из Донецка, мать из Полтавы, училась в Донецке, там и поженились. У нас в семье никто и никогда не делил себя на русских и украинцев. Знали мову, но всегда говорили на русском. Евромайданутые, придя к власти, сразу отменили закон о статусе русского языка, решили издать новый учебник «правдивой истории укроины за последние пять тысяч лет». В стране отменили все телевидение на русском, запретил продавать российские газеты, книги, показывать российские фильмы, спектакли. Достали нас своей дебилизацией-укроинизацией!

— Ничего, скоро начнем контрнаступление, погоним всю эту бандеровскую шваль до самого Львова, загоним в вонючие схроны, как крыс в норы! — Николай с силой ударил по поручню.

— У моей сестры муж Петр работал на железнодорожной станции на Полуострове. Туда ворвался отряд бандеровцев, хотели взорвать состав с нефтью, но Петр успел отогнать его в безопасное место. Так эти вурдалаки Петра и его помощника сожгли заживо… И при этом они кричат на всех углах, что они «эвропэйская нация»! Скажи, откуда в человеке столько жестокости и зла? …Куда смотрел бог, когда создавал человека по своему подобию?

— Бог тоже жестокий и злой, поэтому и человек получился таким.

Николай бросил на Дроздова заинтересованный взгляд.

— А как же Христос… возлюби ближнего и все такое…

— Фигура речи. Ты бы смог полюбить тех, кто сжег мужа твоей сестры?

Николай несколько секунд молчал, обдумывая слова Дроздова.

— Ты какой веры будешь?

— Я натурфилософ, — ответил Артем.

— Это что значит?

— Пока человек считает себя частью природы, в мире существует равновесие. Как только человек признает себя венцом творения, а к природе относится только как к ресурсам — равновесие нарушается.

— А-а-а-а, это что-то типа «зеленых», — усмехнулся Николай

— Типа того.

— А ты чем раньше занимался? — спросил Артем.

— Служил в Донецке в отряде «Беркут», начальником УВД у нас назначили одного тупорылого свидомого из Ровно. Он требовал, чтобы мы на работе разговаривали только на мове. Я послал его подальше, он грозил меня выгнать, я дал ему в морду и ушел. Друг у меня жил на Полуострове, предложил открыть здесь ресторан. Мы открыли кафе и ресторан, дела шли хорошо, а тут война. Мы с другом ушли в ополчение, он погиб во время боев.

Потапенко посмотрел на море:

— Я еще до начала войны чувствовал, что здесь будет горячо. Позвонил друзьям сослуживцам в Донецк предложил приехать как бы на отдых. Приехало человек сто хороших ребят. Когда началась война — мы создали свой батальон.

Потапенко замочал, посмотрел на море, плюнул в воду и продолжил.

— Я смотрю на весь этот бардак и думаю, куда подевались «щирые укроинцы», «певучие дивчата», борщ с пампушками. Нет их, кругом недобитая бандеровская сволочь и портреты хероев нации… Мы потеряли украину, мы позволили бандеровским гопникам установить в стране нацистские порядки. Вспомни, как все годы нэзалэжности укроинцы подпевали бандеровские песни, смеялись над анекдотами про клятых москалей. Мой дед громил укрофашистов из дивизии «СС Галичина», а мы молчали, когда они ставили у себя во Львове и Ровно памятники Бандере и Шухевичу, молчали, когда толпы свидомых укроинцев ходили по улицам городов с факелами и кричали «слава укроине». Они отменили 9 мая как день Победы и сделали его «днем москальской оккупации укроины». И это происходило в стране, по которой молохом прошла война. Вся свидомая интеллигэнция и деятели культуры молчали, а многие им аплодировали.

Я тебе так скажу, во всем этом бардаке виноваты мы сами. Мы сидели по своим хатам, ели борщ, пили горилку, смотрели футбол, а они готовились в лагерях, маршировали по улицам, проедали американские гранты. Мы думали, обойдется… нет, не обошлось. Сейчас мы расплачиваемся за свое молчание, пассивность и глупость. Мы просрали страну, она больше никогда не будет прежней не только в старых границах, но и потому что люди стали другими…

Ладно, я пошел к своим. Захочешь меня найти — спроси Николая Потапенко из батальона «Кшатрии»…

Дроздов протянул Николаю руку и твердо произнес:

— Бандерлоги проиграют войну, потому что у них плохая карма…

ШТАБ ШУХЕВИЧА

Отличительной чертойвысшей нации является черта завоевателя.

Штаб специальных сил (СС) укроинской нациянальной армии располагался в здании бывшего райотдела милиции заводского района города Русский.

Большое трехэтажное здание было обнесено высоким бетонным забором. Повсюду висели камеры слежения, стояли вооруженные эсэсы в черных рубашках и брюках, заправленных в тяжелые американские полуботинки.

Из двери, в черной форме, напоминающей форму гитлеровской СС, вышел мужчина лет пятидесяти пяти — среднего роста, с круглым гладко выбритым лицом и стрижкой «под горшок». На губах мужчины играла улыбка, в уголках рта скрывающая нож. Это был начальник всесильной службы безопасности укроины (сбу) и одновременно командующий войсками СС — генерал-хорунжий Мыкола Шухевич.

За Шухевичем семенил его заместитель по сбу Павло Наливайко — тучный, тоже стриженный «под горшок», с хитрым прищуром продажного казацкого старшины.

В гараже стояла американская БМП «Брэдли», черный личный бронированные «мерседес»Шухевича с темными стеклами и джип охраны.

Шухевич подошел к «мерседесу», охранник открыл перед ним дверь. Генерал собрался сесть, но неожиданно передумал, повернулся к Наливайко.

— Я поеду в БМП, — бесцветным голосом мелкого клерка произнес Шухевич.

— Береженого бог бережет, — согласился Наливайко.

Шухевич сел в БМП, мерседес и джип охраны выехали за ним из гаража…

Мыкола Пидоренко родился во Львове, рос в атмосфере зоологической русофобии. Дома никто не говорил по-русски, ходил он в укроинскую школу, отец заставлял его читать книги только на укроинском. В доме рассказывали легенды о древности укроинского народа, участии «казаков-лыцарей» в крестовых походах, героях оун-упа и злых москалях.

Отец рассказывал Мыколе о его предках, которые воевали против москалей в армиях Австро-Венгерской и Германской империй, в турецкой и польской армиях, армии нацистской Германии. Отец Мыколы очень гордился тем, что в их семье были униаты священники, проклинавшие схизматиков — москалей в своих проповедях, ефрейторы австрийской армии, каратели из отрядов СС и бандиты из оун-упа.

Дед Мыколы служил в карательном батальоне, затем воевал в упа. Отец еще мальчиком был курьером в банде деда.

Маленький Мыкола с детства впитал идеи о том, что хуже москаля человека нет, что москали оккупировали исторические укроинские земли, запрещали говорить на «ридной мове», убивали, грабили, морили голодом. В борьбе с москалями Мыкола видел смысл своей жизни.

Во времена брежневского застоя отец дал ему почитать затертую, но бережно хранимую книгу — «Моя борьба» А. Гитлера. Книга не произвела на него впечатление, а вот фильмы Лены Рифеншталь о нацистских съездах потрясли его. В своем воображении он много раз видел себя в черной форме, шагающим рядом с нацистами.

В школе Мыкола Пидоренко ничем не отличался от своих сверстников. Мало кто из них предполагал, что Мыкола обладал талантом организатора. Свои организаторские способности он проявил во время учебы на медицинском факультете Львовского университета. Его специализация была проктология, но учеба не интересовала пылкого юношу, на первом курсе он создал подпольную нациянальную молодежную организацию. Члены организации свою верность скрепляли кровью — резали палец и прикладывали друг к другу. Уже тогда Мыкола понял: дети, молодежь, — это чистый лист бумаги и самый благодатный «материал» для создания «правильной укроинской нации».

После окончания университета Мыкола Пидоренко недолго проработал проктологом. Развал СССР неожиданно открыл перед националистами возможность «создания укроинской нэзалежной соборной державы» и продолжить дело «хероев нации» Бандеры, Шухевича. Особое восхищение у Мыколы Пидоренко вызывал Роман Шухевич — один из командиров укроинской повстанческой армии, поэтому он и взял себе фамилию своего кумира. Так бывший врач-проктолог Мыкола Пидоренко стал Мыколой Шухевичем.

В нем удивительным образом уживались два человека — он не любил охоту, утверждал, что убийство животных ради развлечения является хладнокровным убийством, не смотрел фильмы ужасов, считая их слишком жестокими и кровавыми, боялся высоты, но при этом совершенно спокойно отдавал приказы о массовых расстрелах «врагов нацii».

Единицы знали, что Шухевич женщинам предпочитал юных музыкантов из военного оркестра. Последним любовником Шухевича был Ярош, смазливый трубач оркестра.

После развала СССР Шухевич познакомился с полтавским животноводом, ярым националистом, «свидомым укроинцем» Бандурой Пасечником. Шухевич считал галичан элитой нациии и в душе презирал выскочку «свидомого укроинца» Пасечника.

Галичанами он считал всех, кто жил в западных областях укроины. Те же, кто жил за Збручем, реке на границе Тернопольской и Хмельницкой областей укроины, были для него просто «укроинцами» родственным, но несчастным, темным, народом, находившимся под влиянием москалей. Шухевич называл это проклятием российской — москальской империи, которая насильно русифицировала укроинцев.

В период СССР москали попытались создать «новый советский народ», но в результате создали людей без рода и исторической памяти, способных только на паразитарное существование. И дело было не в языке и культуре, а в двух взаимно исключающих цивилизационных кодах европейском — галицийском и азиатском, москальско-русском. Это столкновение дополнялось противостоянием между православной и греко-католической церквями.

Таким образом, противостояние эвропэйцев, галичан и москалей Шухевич рассматривал как глобальное противостояние двух цивилизаций.

Идеология «галицизма» Шухевича брала свое начало в идеологии Австро-Венгерской империи, логично впитывая так любимую им нацистскую теорию «крови и почвы», культ вождя, насилия, пропаганду национальной исключительности, желание унифицировать страну, сделать ее идеологически, лингвистически и религиозно однородной. Ненависть к России и москалям, а также лозунг «Одна нация, одна страна, один язык» сблизили Пасечника и Шухевича, они создали национал патриотическую партию «тризуб».

Пасечник, оратор истероидного типа, умевший заводить толпу своими речами, быстро делал политическую карьеру. Он стал губернатором, затем министром сельского хозяйства, а потом и президентом.

Целью американцев и европейских стран было втянуть укроину в ес и нато. Пасечник пошел на второй президентский срок, но выборы проиграл. На этот случай в цру и госдепе был разработан план, в котором ставка делалась на боевиков Шухевича и его армию.

Еще в начале политический карьеры, Шухевич на основе военной организации «тризуб» создал личную гвардию — отряды штурмовиков для борьбы с «врагами нацii».

Шухевич и Пасечник, по сигналу из вашингтона, начали действовать. В Киев прибыли тысячи боевиков Шухевича.

Координацию между Пасечником, Шухевичем и вашингтоном осуществляла жена Пасечника — гражданка сша Тэйлор.

Пасечнику противостоял действующий президент Козлевич. Милиция его поддерживала, боевики начали строить баррикады по всему городу, ситуация в Киеве осложнялась, ни одна из сторон не имела решающего преимущества. Тогда американцы начали скрытую часть своего плана. Тэйлор приказала Шухевичу переодеть часть боевиков в форму милиции и убить протестующих. За одну ночь погибли сотни мирных людей.

Боевикам в убийствах помогали бывшие американские военнослужащие из частной армии «Блэк вота». Наемники жили в американском посольстве, ездили на посольских машинах, провозили в них оружие, поэтому их не останавливали.

После убийства протестующих, в западных СМИ, по команде из вашингтона, началась истерия против «кровавого режима президента Козлевича». Европарламентарии требовали суда над ним, всевозможные неправительственные организации, финансируемые вашингтоном, начали свою кампанию «за свободу и европейский выбор народа укроины».

Шухевича раздражала вся эта медийная трескотня. Он дал приказ своим боевикам идти на штурм президентского дворца.

Вооруженные боевики захватили дворец, убили президента, выставили его труп в окне. Кроме него были убиты десятки депутатов Рады из проправительственной фракции. В городе начались погромы и поджоги, боевики на стенах рисовали свастику и тризуб.

По всему городу развесили портреты Бандеры, Шухевича и других хероев нации.

Американские и европейские СМИ подавали все происходящее как победу сил демократии и свободы в борьбе с авторитарным режимом.

Американцы назначили Пасечника новым президентом и тут же вместе с европейскими странами, признали его легитимным. Они прекрасно понимали — националистическая укроина, ненавидящая москалей, — прекрасный рычаг в геополитической борьбе с Россией. Победа проамериканского режима Пасечника на укроине в вашингтоне рассматривалась как крупнейшая победа над Россией, после развала СССР.

Пасечник сразу назначил Шухевича главой службы безопасности, которая стала логичным продолжением кровавой сбу оун-упа и была сформирована по образцу гестапо.

Шухевич с детства восхищался гитлеровской Германией. Он собирал вещи немцев времен войны, атрибутику нацистов, книги, форму солдат СС, знал биографии всей верхушки Третьего рейха, прочитал массу воспоминаний и мемуаров. Шухевич считал, что немецкие генералы из-за ошибок Гитлера проиграли войну.

Тем не менее, Гитлер опередил время, он хотел создать европейский союз, но для этого он долженбыл начать войну с СССР, так как русские, евреи и коммунисты мешали объединению Европы, а кроме того они мешали укроине стать независимым государством. Шухевич считал, что война с москалями и Россией была обязательна и морально оправдана.

Став начальником сбу, Шухевич из отрядов боевиков создал «элиту нацii» — дивизии специальных сил (СС): «Роланд», «Галичина», «Нахтигаль», «Мазепа», «Степан Бандера», «Роман Шухевич».

Солдаты этих дивизий носили черную форму, на лацканах которой были тризуб, свастика и череп.

Это была армия укрозомби, готовых по одному приказу Шухевича зубами разорвать на куски любого «врага нацii».

«Мою честь зовут нацiя» — эти слова Шухевича стали девизом войск СС и были выгравированы на ритуальных кинжалах, который носил каждый эсэс.

Создав личную армию, Шухевич дал волю своим детским фантазиям. Он видел себя великим магистром «ордена тризуба», который способен возродить укроинское государство и стать оплотом нации.

Он разработал устав, форму и изуверский ритуал приема в войска СС. Каждый кандидат должен был убить «москаля или жида» перед строем. Если кандидат убивал не колеблясь — его принимали сразу, сомневался, потом убивал — проходил испытательный срок, если не мог убить — изгонялся навсегда.

Шухевич написал памятку укроинського националиста для членов отрядов СС:

1. Помни — у тебя нет нервов, сердца, жалости к врагам нации, ты сделан из укроинского железа.

2. Имей в себе волю к жизни и волю к власти. Воспитывай в себе ненависть к врагам укроинской нации, убивай всякого москаля, не останавливайся, если перед тобой ребенок, старик или женщина.

3. На земле врага уничтожай все живое, становящееся у тебя на пути. Для истинного укроинца моральным является все то, что приносит пользу нации, включая насилие, жестокость, захват территорий, массовые убийства врагов нации.

4. Мы поставим на колени Московию, укроинец — абсолютный хозяин своей земли, дарованной ему богом. Сегодня мы покорим Московию, завтра перед нами на коленях будет стоять весь мир.

Особую гордость Шухевича представляла дивизия «Прапор нацii», основу которой составляли русскоязычные бандеровцы. В основном это были жители Киевской, Днепропетровской, Кировоградской, Черкасской областей.

Несмотря на то, что все русскоязычные бандеровцы говорили по-русски, больше всего в жизни они ненавидели Россию и живущих в ней русских, которых они считали «совком». Их отличительной чертой было шизофреническое сознание — дома и на работе они шутили о хохлосраче, рассказывали анекдоты про галичан, скандировали бандеровские кричалки, считали себя другими русскими эвропейской укроины, и постоянно твердили, что им лучше без Старшего Брата — России.

Новым Старшим братом они считали америку, а младшей сестрой — европу.

Они иногда приезжали к своим родственникам в Россию, здесь их все раздражало, все не нравилось, это была не та страна, которую они себе представляли. Им хотелось домой, в эвропэйскую укроину, к своим футбольным командам, тупоголовым попсовым певцам, борщу, жовто-блакитному прапору.

Больше того, они считали русских в России предателями (!!!), потому что Россия после развала СССР кинула других русских не только на Украине, но и в Белоруссии и Прибалтике. И за это ненавидели Россию и русских так, что готовы были сбросить на них атомную бомбу.

В основном это были представители «креативного» класса — офисного планктона, работавшего в компаниях олигархов, продажные журналисты, присосавшиеся как мухи к американским грантам, так называемая «творческая интеллигенция», блогеры, футбольные фанаты, журналисты укрогеббельсовских СМИ.

В реальности весь их псевдопатриотизм представлял из себя фекальную смесь либерализма, русофобии, приспособленчества, комфорта и пофигизма.

Шухевич говорил, что «собрал в этой дивизии отборный человеческий материал». Это быласвоего рода укроинская власовская армия, но западные бандеровцы все равно не считали их равными себе, хотя те старались громче всех кричать «слава укроине».

Настоящие же русские укроины их презирали и называли ментальные трансвеститы, или попросту выродки.

На знамени дивизии с одной стороны был изображен тризуб, с другой — нацистская свастика.

Несмотря на показную воинственность, они были подлецами и трусами, свою трусость скрывали за звериной жестокостью по отношению к «совкам», «москалям», «ватникам» и другим врагам нэзалэжной укроины. За это русские бойцы армии Юго-Востока никогда не брали их в плен.

Командовал дивизией Мальгин — начинавший политическую карьеру как блогер, грантоед американских денег, ставший директором пиар-компании, купленный с потрохами олигархом из Днепропетровска, для проведения черного пиара против конкурентов.

Самое трагичное заключалось в том, что младший брат и отец Мальгина воевали с другой стороны, но он отрекся от них и никогда не вспоминал.

Заместителями Мальгина служили; Береза — бывший директор телекомпании, жадный, алчный, циничный, готовый продать свою душу, потом ее заложить и снова продать; Соскин — алкоголик, работавший санитаром в психушке; Буткевич — бывший владелец «элитного киевского клуба садо-мазо. За промывку мозгов и политическую пропаганду отвечали бывшие журналисты укрогебельсовских СМИ Островский, Рассоха. Романюк. Для поддержания боевого духа в батальоне были походные полевые жены — Балаба, Фарион, Оробец, и группа бисексуалов Брюховецкий, Дзындзя, Шпар, Роговский, Стеценко и Белецкий. Почти все юго-восточные области не признали укрофашистскую власть в Киеве и начали вооружаться, но силы были слишком неравны. Жители Харькова, Донецка, Луганска, Запорожья, Николаева, Херсона, Одессы, Сумм создали армию, в рядах которой были русские, украинцы, евреи и другие народности. Для отражения агрессии они создали Юго-Восточную Республику (ЮВР) со своим правительством и Верховным Советом в Донецке.

Эсесы Шухевича и натовские войска потеснили плохо вооруженные силы Республики, незанятыми оказались только Харьков, Донец и Луганск. Жители этих областей получали помощь от жителей соседних российских областей.

Из России им на помощь потоком шли добровольцы. Армия ЮВР билась с укрофашистами и натовцами так же как семьдесят лет назад их предки бились с европейским фашистским интернационалом в лице французских, итальянских, венгерских, хорватских, норвежских, прибалтийских, укроинских и других дивизий СС.

Американцы хотели как можно скорее захватить Полуостров и выгнать оттуда российский флот. Укрофашам и американцам удалось захватить областной центр Полуострова — город под названием Русский, но дальше они продвинуться не смогли.

Второй по значимости Город, где находилась база флота, они взять не смогли. В Городе находился штаб и армия Полуострова.

На неудачные военные действия укроинской армии отреагировали мировые биржи, началось падение всех индексов, возникла угроза мирового экономического коллапса.

Американцы приказали Пасечнику втайне готовиться к решающему штурму Города и захвату всего Полуострова.

Шухевич ехал на совещание в штаб американской армии. Справа и слева от дороги лежали развалины домов. В этой части города шли ожесточенные бои между армией и отрядами самообороны города.

Шухевич потер красные от бессонницы глаза. В последнее время он часто работал допоздна и постоянно не высыпался. Пределом его мечтаний было поспать восемь часов. Сегодня ночью он изучал донесения агентов, внедренных в городское подполье. Местные «этнические укроинцы» активно сотрудничали с сбу, написали тысячи доносов, по которым были арестованы десятки тысячи людей, но среди них почти не оказалось подпольщиков.

Два дня назад, от своего агента, он наконец узнал, кто возглавляет подполье. «Через неделю мы возьмем руководителей подполья, и тогда я наконец смогу выспаться», — Шухевич закрыл глаза и не заметил, как заснул.

В развалинах здания лежали трое ребят — старший, Олег Сапрыкин, лет тридцати в бинокль следил за дорогой.

Бывшим студентам Сапрыкина — Андрею и Вите было по двадцать. Они держали в руках автоматы и напряженно смотрели на дорогу.

Колона машин проехала последнюю отметку. Олег взял пульт.

— Осталось двадцать метров, — Олег положил палец на кнопку.

У Шухевича зазвонил телефон спецсвязи, в трубке раздался голос Наливайко.

— Авгур прислал срочное сообщение. Командиры партизанских отрядов должны собраться в горах. Время и точное место он сообщит…

Наливайко не успел договорить, позади БМП раздался мощный взрыв.

«Мерседес» подбросило вверх, он дважды перевернулся в воздухе и искореженный рухнул на дорогу.

Шухевич увидел в окошко БМП, как разорванный пополам «Мерседес» падает в кювет.

На дороге образовалась огромная воронка. Джип на скорости влетел в нее и лег набок. Из джипа выскочили охранники, начали наугад стрелять по развалинам.

БМП резко затормозила. Охранник в БМП тоже начал стрелять из пулемета по развалинам.

Андрей привстал, стреляя из автомата по охранникам в джипе.

— Аааа! … Получайте, гады!!!

— Ложись! — Олег бросился к Андрею.

Стрелок в БМП заметил фигуру Андрея, очередью сразил его и Виктора, одна пуля зацепила руку Олега.

Ребята упали прямо к ногам Олега. Виктор умер сразу. Олег бросился к Андрею, приподнял его голову.

— Мы… — с трудом произнес Андрей, — им… дали…

Кровь пошла у него горлом, и он умер на руках Олега.

— Сволочи! — Олег схватил автомат, начал стрелять по БМП.

Шухевич оглох от грохота выстрелов пулемета и крикнул:

— Вперед! Поехали!

Водитель нажал на газ, БМП помчалась по дороге, круша и разбивая встречные машины…

Не обращая внимания на кровь, идущую из раны, Олег, положил тела ребят в яму у стены, прикрыл кусками картона, оставил метку. Ночью он обязательно придет за ними.

ДОМ АРТЕМА

Дом Дроздова находился в самом дальнем Приморском районе Города. Небольшой домик неожиданно достался ему в наследство от бабушки Нади.

Дом располагался на склонах холма, который постепенно переходил в берег моря.

Артем достал из тайника ключ и вошел в дом.

На время своего отъезда он попросил соседку убирать у него, поэтому в доме было чисто и уютно, как будто он вышел из него только вчера, а не год назад.

Пока грелся чайник, он с наслаждением принимал душ.

В зеркале отражались многочисленные небольшие шрамы, покрывавшие почти все его тело…

Артем обедал и вспоминал рассказы бабушки Нади о насильственной украинизации 30-х годов прошлого века, через которую ей с мужем, его дедом Афанасием пришлось пройти.

Благодаря «мудрой национальной политике большевиков» к укроине были присоединены юго-восточные области, а русский город Харьков стал даже столицей советской укроины.

«Кто откажется учить укроинский язык — вон с работы», — под таким лозунгом проходила первая насильственная укроинизация.

Дед Артема — АфанасийПетрович Ширяев наотрез отказался учить неизвестно откуда взявшуюся «поросячью мову» как он называл укроинскую мову. Афанасий был родом из крестьян, двухметрового роста, косая сажень вплечах, характера неукротимого, прямотой суждений и внешне чем-то напоминал Василия Шукшина.

В деревне дед по праву считался первым кулачным бойцом. Отец Афанасия — Петр Матвеевич, и дед, и прадед тоже были кулачными бойцами.

Во время гражданской войны село деда сожгли. Петр Матвеевич был ранен, не мог работать и, чтобы прокормить большую семью, сын Афанасий поехал в Харьков на заработки. Он устроился на работу в депо, здесь же познакомился с Надеждой Надеиной, которая работала на станции помощницей в буфете и училась на курсах поваров.

Процессом насильственной «укроинизации» руководил один из кремлевских мудрецов, «вождь укроинского народа» — Лазарь Каганович.

Афанасий и Надежда однажды слышали на митинге его выступление в Харькове. Каганович стоял на трибуне, рядом стояли: Председатель Совнаркома УССР Чубарь, «гениальный укроинский историк» Грушевский и группа «укроинских лингвистов», которым большевики поручили создать «оригинальный укроинский язык для укроинского пролетариата и крестьянства».

Каганович разбирался в языкознании не больше, чем в строительстве метро, но за выполнение решений партии взялся со свойственной ему решительностью. С русского на вновь созданный «укроинский» переводилось обучение в школах и вузах, газеты, книги, репертуары театров, делопроизводство.

Каганович на митинге говорил, что «…необходимо приблизить укроинский язык к понимаю широких масс укроинского народа… Если на практике кто-то отказывается или затрудняется в использовании укроинского языка, то вина падает не на язык, а на этого человека…»

Дед Афанасий, как представитель того самого несознательного народа, наотрез отказался «приближаться» к укроинскому языку. Вскоре деда выгнали с работы.

Афанасий пошел работать дворником в гостиницу, где бабушка Надя в то время работала поварихой. Вскоре они поженились. В гостинице Афанасия на время оставили в покое и не требовали говорить на мове. Однако Каганович и прочие украинизаторы не унимались, вскоре пришло распоряжение «чтобы все преподаватели, технический персонал, руководители, курьеры, уборщицы и дворники разговаривали на укроинском».

Афанасий прикинулся немым. Почему-то в распоряжении забыли про поварих, и бабушка Надя продолжала говорить на русском.

А потомственный крестьянин, кулачный боец и неистребимый оптимист Афанасий Петрович погиб летом 1941 года, защищая русский город Харьков от наступавших немецких войск и идущих за ними в обозе палачей-бандеровцев, выполнявших за немцев грязную работу.

Где-то за Городом послышались глухие раскаты взрывов.

Артем решил позвонить старшему брату Юрию в Харьков. Их отец умер, брат с матерью жил в Харькове.

Телефон и мобильный не работали. Он сел за стол, включил компьютер, решил послать сообщение по электронной почте, но интернет, как и телевизор, тоже не работал.

Артем решил поехать в город и найти штаб обороны…

ПАСЕЧНИК

Кто меньше всех требует, того больше всех угнетают.

— Ох и вкусен укроинский борщ и сало! Лучшей еды нету в мире. Ей-богу!

Самозваный «президент соборной укроинской державы, провiдник нацii» Бандура Пасечник в рубашке-«вышиванке» завтракал за столом. На мясистом лице Пасечника красовались усы«а-ля Тарас Шевченко». Среднего роста, плотного телосложения, с большой лысой головой, покрытой серыми пятнами, Пасечник чем-то напоминал незабвенного Никиту Хрущева.

Пасечник откусил большой кусок хлеба с салом, бросил в рот целый зубок чеснока и, наклонив голову, начал громко причмокивая, есть борщ. Кончики его усов попали в тарелку, но Пасечник не обратил на это внимание.

С боку стола сидела жена Пасечника — Элеонора Тэйлор — статная, красивая женщина, с большим бюстом, как у кормилицы. Тэйлор в строгом деловом дорогом костюме пила кофе. Каждое утро она просматривала и визировала все документы и указы, которые выходили из канцелярии Пасечника.

— Сколько раз тебе говорила — не чавкай за столом.

— Извини, дорогая, — Пасечник откинулся на спинку стула. Капли жирного борща с усов капали на «вышиванку». — Ну почему Гоголь не воспел наш борщ? Далась ему эта птица-тройка!

Захватив Русский, Пасечник первым своим указом переименовал город в Убля. Городок с таким названием существовал на укроине, в нем родился его дед. Во время войны бандеровцы под командованием деда Пасечника сожгли городок и убили его жителей за то, что они поддержали Советскую власть. Но в своих бандеровских газетах они приписали это преступление партизанам-москалям. В память о «преступлениях москалей» Пасечник и решил переименовать город.

Поселок Русский существовал еще во времена Екатерины Второй. В годы советских первых пятилеток в поселке построили несколько крупных заводов, вскоре Русский стал областным центром Полуострова.

Путь Пасечника на вершину власти был долгим и непростым. Отец Пасечника колхозный сторож и мать доярка работавшие в колхозе в Полтавской области, сделали все, чтобы их плохо учившийся сын получил образование. Пасечник с трудом закончил сельхозинститут, работал животноводом на племзаводе, занимался селекцией крупного рогатого скота. Вскоре его избрали председателем колхоза.

На волне перестройки Пасечник оказался в Киеве, работал в министерстве сельского хозяйства. После развала СССР Пасечник почувствовал в себе задатки «лидера нацii» и с головой погрузилсяв болото, которое называлось «укроинской самостийной политикой».

С детства Пасечник жил в мире мифов и героического прошлого «укроинськой нацii». В сельской школе историю, литературу и физику Пасечнику преподавал учитель физкультурыпо фамилии Покотило. Он собирал детей во дворе школы и рассказывал им «легенды о седой древности укроинского народа и борьбе с клятыми москалями».

Пасечник-политик хорошо знал, историю пишут победители, поэтому став президентом, он собрал «свидомых историков» и приказал им написать учебник «правильной истории гениальной укроинской нации».

Пасечник сам написал вводную статью для учебника под названием «Новая праистория человечества», которая потрясла всю мировую историческую науку (если бы мировая наука восприняла подобный бред за правду).

В статье Пасечник доказывал, что все народы мира произошли от древнейших племен укров, прямыми потомками которых являются «современные укроинцы». Укры, в свою очередь, были прямыми потомками легендарных атлантов.

Укры создали гигантскую империю от Японии до Латинской Америки. Пасечник доказывал, что могучее племя укров победило Трою, разрушило Карфаген. Японские и китайские императоры, индийские раджи, египетские фараоны, шумерские и вавилонские цари, мудрецы Греции, Александр Македонский и прочие известные исторические деятели были потомками древнеукров.

Пасечник в статье убедительно доказал, что племена монголов, москалей и жидов не были потомками укров. Откуда произошли эти народы, Пасечник в своем труде умалчивал.

Вожди укров занимали высшее положение в иерархии всех древних народов. Центром империи укров был город Кыив, последний из оставшихся городов атлантов.

Пасечник утверждал, что хотя великая империя укров и распалась, но ее вожди-гетманы создали тайное общество «тризуба» и столетиями управляли миром, оставаясь в тени. Общались «тризубы» на «укромове», для письма использовали укроруны. Из «укромовы тризубов» возникли все языки, кроме монгольского, москальского и жидовского.

Пасечник доказывал, что укры тысячелетиями владели Полуостровом, это была их летняя резиденция. Здесь находилась перва яв мире Академия наук. Мани и Зороастр, вавилонские волхвы, китайские мудрецы, индийские брахманы, египетские жрецы, Платон, Аристотель, философы и мудрецы со всего мира приезжали в Академию, чтобы послушать учителей человечества — укров.

На Полуострове находился порт, отсюда корабли укров уплывали за моря, укры открыли все континенты, а Колумб был казацким старшиной по имени Вырви Ус.

Пасечник также утверждал, что:

— войско укров в битве при Пуатье спасло Европу от исламского завоевания, и теперь Европа до конца своих дней обязана платить укроине;

— украинские князья второй раз спасли Европу, остановив орды Чингиз-хана;

— только благодаря укроинским казакам была разбита армия Наполеона;

— укроина выиграла вторую мировую войну у… москалей, но жиды не дали им создать укроинську соборну державу;

— Гагарин — настоящая фамилия Гагарчук — был истинным укроинцем;

— в СССР атомную бомбу создали укроинские ученые, но клятые москали присвоили эту заслугу себе…

Завершалась статья Пасечника «последними открытиями» в области истории. Оказалось, что создатели мировых религий Христос, Мухаммад и Будда тоже были украми.

Иисус из Галилеи на самом деле был укром по имени Корыто Галичанин, родился в укроинской Галиции, проповедовал религию укров — христианство по всему миру, но жиды в Иерусалиме, благодаря предателю Иуде, его распяли.

Основатель ислама Мухаммад был родом из древнего жреческого центра укров — Шепетовки, звали его Гакамад. Это был гигант трехметрового роста, как и все древние укры, который ходил огромными шагами — гаками. Гакамад путешествовал по одной из провинций древней империи укров — Египту и Аравийскому полуострову, остался там и основал ислам.

Будда на самом деле был укром по имени Будяк, родился в древнем укроинском городе Кобыляки.

Будяк был сыном вождя укров Навуходоносора, пришел в Индию, основалновую религию — буддякизм. Индусы перевели его имя на санскрит как Будда, отсюда и возник буддизм.

Пасечник считал себя мессией, посланной богом укроинскому народу. Только он был способен «возродить укроинську нацiю» и обеспечить ей жизненное пространство на востоке на «землях, где проживали этнические укроинцы». Но для это ему было необходимо создать новую нацiянальну элиту. Бывший селекционер племенного скота решил «вывести укроинську нацiю путем селекции из лучших представителей нациянальной элиты, чтобы навсегда вырвать эвропейскую укроинську нацию из этнического коктейля, созданного монгольско-москальской империей».

Тэйлор закончила читать указ о введении «Дня свободы нацii».

— Ты окончательно решил сделать двадцать девятое января Днем свободы нацii?

— Да. Для победы нациям нужны херои, — Пасечник вытер рукой усы. — Человеческие нации — это стаи, и как всякая стая, нации борются за жизненное пространство. У каждой стаи есть вожак, у каждой сильной нации — лидер — единый, безоговорочный, беспощадный, которого выбирает само провидение. Способность нации к борьбе за выживание зависит от ее чистоты, поэтому необходимо всяческими средствами очищать ее от чуждых элементов.

Пасечник встал, поправил вышиванку и продолжил:

— Кто может определить таких чуждых элементов — только лидер нации и ее элита. Нацiю могут создать только избранные лидеры, которые беспредельно верны нацiянальной идее, презирают другие незрелые народы, осознают свое величиеи способность повести большинство нацii за собой… Бой трехсот украинских студентов двадцать девятого января с москалями под Крутами — это день нашей свободы.

Элеонора молча пила кофе, она давно привыкла к своеобразной манере Пасечника разговаривать дома так, как будто он выступает на митинге.

Пасечника понесло, он начал ходить по комнате, продолжая говорить.

— У каждой нацii есть святыни на которых она строит свое существование. Нацiя без святынь канет в лету или подчиняется более сильным нациям. Для нас святынями являются: история укров, крещение укроины-Руси, гетманщина, борьба оун-упа против москалей. Я хочу возродить у укроинцев прапамять наших великих предков-укров. Для этого мы переформатируем сознание укроинской нацii, одурманенное москальской имперской пропагандой о братских народах. Одна страна, одна нация, один язык! Вот наш девиз! Нет никаких братских народов, есть эвропейська укроинська нацiя и есть потомки монголов — москали.

Элеонора слушала «мужа» и лишний раз убеждалась, чтозадуманный в госдепе сша и проект «Пасечник» себя полностью оправдал. Зачем вводить войска, оккупировать или бомбить территории других государств, чтобы подчинить их себе, если под рукой есть такие полезные идиоты, как Пасечник?

Элеонора Тэйлор была внучкой известного идеолога укроинского национализма Стецько, который служил карателем у немцев, воевал в упа. После войны суд заочно приговорил Стецько к смерти за военные преступления, но он бежал в сша, работал в цру, готовил агентов из бывших бандеровцев для заброски на укроину.

Сотрудник цру Тэйлор работала под прикрытием Госдепа, отвечала за цветные революции и создание сети агентов влияния и пятых колонн в странах СНГ. Когда в госдепе разработали план втягивания укроины в нато им понадобился очередной «полезный идиот», который послушно исполнял бы все указания вашингтонского обком. В госдепе и цру перебрали несколько десятков кандидатов из новой «укроинской политической элиты» на пост президента укроины. Пасечник не был фаворитом и замыкал список.

Элеонора познакомилась с Пасечником в вашингтоне, на очередном конгрессе укроинских националистов, проводившемся под эгидой госдепа.

Пасечник выступал ярко и эмоционально, много говорил о клятых москалях, возрождении укроинской нации и верном союзнике укроины — америке. «Оккупация Россией укроины — это вековой кошмар укроинськой нации. Сегоднянаши интересы укроины и америки совпадают. Америка наш единственныйсоюзник в борьбе за свободу и демократию. Вместе с америкой мы вернем наши земли на востоке и богатства Сибири и Урала будут по праву принадлежать нам».

Элеонора сразу поняла — за простоватой внешностью Пасечника скрывается хитрый, беспощадный и в чем-то даже харизматичный лидер, но главное, Пасечник оказался генетическим русофобом, что полностью устраивало американцев.

В госдепе выбор Элеоноры как ставку на лидера «новой демократической укроины» одобрили не сразу. Вскоре ее назначили послом америки на укроине. Пасечник своей антироссийской агитацией стремительно набирал очки в борьбе с остальными претендентамина пост президента.

В госдепе наконец поняли — Пасечник может оказаться самым полезным идиотом из большой толпы полезных идиотов, которую представляла из себя «укроинская политическая элита». Чтобы контролировать Пасечника, Элеоноре предложили стать его женой.

Постоянный запах чеснока, который Пасечник любил есть с борщом, и пятнистая лысин алидера нации вызывали у нее брезгливость, но интересы дела требовали от Элеоноры пойти на такой шаг. Круглая сумма, упавшая на счет Элеоноры в качестве компенсации, убедила ее окончательно.

За четыре года брака она ни разу не спала с «мужем», что не помешало ей родить ребенка. Свои неуемные сексуальные аппетиты она удовлетворяла с многочисленными любовниками.

Элеонора быстро вошла во вкус первой леди укроины, Пасечник полностью находился под влиянием жены. Элеонора умело манипулировала «мужем», подогревала его зоологическую русофобию, убеждала, что только он сможет спасти укроинскую нацию. Элеонора фактически руководила страной, ни одно решение Пасечник не принимал без ее одобрения.

Пасечник ходил по комнате, все больше возбуждаясь от собственных речей. — Вопрос о здоровом национальном сознании нации есть коренной вопрос для нас. Только через правильное воспитание в школе мы можем привить нашим детям любовь к своей истории, культуре, чтобы наши дети заканчивая школу, не выходили из нее пацифистами, космополитами, гуманистами. И умом, и чувством наша молодежь должна понять, что вопрос о чистоте нашей нации главныйиз всех.

В комнату вошел помощник Пасечника — Огрызко.

— Извините, пан президент. К вам приехал пан Шухевич.

— Я поеду к Донахью, — Элеонора встала из-за стола.

— Захвати ему от меня подарок. — Пасечник достал из ящика стола коробку своих любимых конфет «Сало в шоколаде». Самое интересное, что это действительно было сало в шоколаде.

Элеонора, морщась, посмотрела на мужа:

— Я тебе уже говорила — Донахью не ест пищу, богатую холестерином. — и вышла из комнаты.

Пасечник положил коробку обратно:

— Ну и дурак, что не ест.

Пасечник открыл коробку, запихнул в рот несколько конфет.

— Ну почему Гоголь не воспел наше сало? …Проклятые москали…

В комнату вошел Шухевич, вскинул правую руку, крикнул «слава укроине!»

— Хероям слава! — Пасечник слегка вскинул руку в ответ.

Неудавшееся покушение не изменило планов Шухевича, перед совещанием в штабе, он решил заехать к Пасечнику. Генерал привез комромат на министра обороны Коломийца.

Шухевич презирал олигарха Коломийца, который стал кумом Пасечника, позже дал ему деньги на выборы. В кровожадной укроинской политике кумовство значило больше чем любые законы и правила.

Пасечник, назначал на важнейшие государственные посты людей только из своего ближнего окружения. Коломиец возглавил Совет безопасности и сразу же включился в нелегальную торговлю оружием, которое укроина поставляла в горячие точки по всему миру. Коломиец делился грязными деньгами с Пасечником. Вскоре Пасечник «за большие заслуги перед укроиной» назначил Коломийца еще и министром обороны.

Между Шухевичем и Коломийцем шла война за выживание. Коломиец хотел переподчинить себе наиболее боеспособные части СС, а Шухевич планировал подсидеть Коломийца и поставить на его место своего человека.

Шухевич внедрил в окружение Коломийца своих людей, которые собрали на министра обороны вагон компромата. Сегодня Шухевич решил нанести удар и привез с собой первую партию компромата.

— Коломиец рассказал мне о покушении… Поблагодарим бога, что ты остался жив. — Пасечник театрально обнял Шухевича за плечи. — Мой самый верный друг и товарищ… Только ты меня всегда понимал.

Шухевич насторожился — если Пасечник начинал петь дифирамбы — жди подвоха. «Быстро доложили, но как Коломиец узнал о покушении? А может это его рук дело? …Не исключено, надо проверить…»

При всей близости политических взглядов по характеру они были очень разными — Шухевич мыслил логически четко, ясно, не упускал деталей, быстро оценивал ситуацию. Пасечник, даже став президентом, писал с ошибками, но обладал природной хитростью и хваткой. По настоящему их связывало только одно — генетическая русофобия.

После избрания президентом, однопартийцы Пасечника в лучших традициях укроинской политики, начали пожирать друг друга и интриговать против него. Пасечник не стал ждать, пока его сожрут и приказал Шухевичу избавится от лишних людей. Одни умерли внезапно, вторые просто исчезли, третьи «покончили» жизнь самоубийством, некоторые погибли в «автомобильных катастрофах», устроенных спецами Шухевича.

Выступая на митингах, Пасечник часами мог рассказывать о древности укроинской нации, за что получил среди партийцев прозвище «неистовый наци». В последнее время между Шухевичем и «неистовым наци» пробежала не одна, а десяток черных кошек. Шухевич знал — лишней информации не бывает, компромат на всю «укроинскую политическую элиту» и лично Пасечника будет его страховкой на непредвиденный случай.

Досье на самого Пасечника оказалось довольно толстым: нелегальная продажа оружия и газа, уход от налогов, перевод денег в американские банки, создание секретных баз цру на территории укроины и многое другое.

— Когда ты наконец покончишь с москальскими бандитами?!

— Я внедрил в местное подполье своих людей… В ближайшие дни мы с ними покончим.

— Действий, Мыкола, я жду от тебя решительных действий. Сильные действуют, слабые наблюдают… Война идет везде, на фронте в тылу, в головах и даже на небесах. Я чувствую, бог с нами. Наша ненависть к врагам нации безмерна, наша нация обязана одержать победу или погибнуть.

Пасечник подошел к карте, хлопнул рукой по региону Кавказа.

— Мы разожжем пламя народно освободительной борьбы в тылу москалей. Я написал обращение к порабощенным народам Кавказа и Поволжья, они поднимутся на борьбу и, как и мы, скинут москальское иго.

Шухевич умел ждать, он знал — прежде чем начать разговор, надо дать Пасечнику выговорится. «Неистовый наци» часто принимал парадоксальные решения, Шухевич не раз видел как попытки скомпрометировать кого либо из ближайшего окружения Пасечника заканчивались неудачей.

Пасечник подошел ближе, пристально посмотрел в глаза Шухевичу.

— Скажи мне честно, Мыкола, а не штампами нашего уважаемого министра информации — ты веришь в успех нашего генерального наступления?

Вопрос не застал Шухевича врасплох, генерал почувствовал, что Пасечник не случайно разыгрывал перед ним небольшой спектакль, и решил подыграть ему.

— Я верю в нашу победу, — выдержав мхатовскую паузу, ответил Шухевич.

— Я просил тебя сказать правду.

— Вера в нашу победу и есть правда.

— Одной веры мало. Предстоящее наступление наш последний шанс захватить Полуостров. Если снова все пойдет не так, нас сможет спасти только чудо.

— Я не верю в чудеса, я верю в моих солдат и нашу нацию.

— Добре, Мыкола, добре, так должен отвечать каждый свидомый укроинец, — Пасечник отошел на пару шагов и неожиданно произнес — И все же я боюсь, что Коломиец может опять не справится. Я вот тут подумал… может тебя назначить министром обороны?

Пасечник никогда не говорил всей правды, так ему было удобнее манипулировать своим окружением. Шухевич понял — это проверка. «Он никогда не сдаст Коломийца, слишком тесно они повязаны». Генерал спрятал папку с компроматом на Коломийца за спину.

— Это большая честь для меня, но если ты перед решающим наступлением уберешь Коломийца — это снизит боевой дух армии.

Пасечник сел, задумчиво посмотрел на свою фотографиюна которой он был снят в форме генералиссимуса, хотя такого звания в укроинской армии не существовало.

Шухевич смотрел на него и думал: «Я дурак, два года назад, когда Пасечнику делали операцию на сердце, мне достаточно было поднять трубку, и Пасечник никогда бы не проснулся после наркоза. Я мог стать лидером нации, и тогда Коломиец просил бы у меня прощение на коленях, а я приказал бы зарыть его живым в землю. Я мог полностью взять власть в свои руки… Идиот, почему я тогда не сделал этого?»

Шухевич хорошо уяснил — всем, кто стоит за лидером, трудно проявлять инициативу, а он привык действовать самостоятельно, но чтобы проявлять инициативу он должен отойти от лидера или убрать его, значит придется действовать…

— Коломиец верный сын укроинской нации, он популярен среди солдат и офицеров. Конечно, ему не хватает военного опыта, но благодаря поддержке наших американских друзей он справится. Я уверен — твоя совесть подскажет тебе правильное решение.

— Мою совесть зовут нация! — Пасечник вскочил со стула, подошел поближе. — Я благодарен тебе, Мыкола, за откровенность. Это то, чего нам так всем не хватает. Я знаю, вы не любите друг друга, но принимай Коломийца таким, каков он есть. У него есть недостатки, а у кого их нет… только у болванов. Коломиец завершит операцию, а потом мы вместе пройдем победным маршем по майдану в Киеве. И учти, об этом разговоре Коломиец не должен знать.

Шухевич понял: он выиграл первый раунд, но не весь бой, правда теперь это не имело значения — он уже принял окончательное решение…

ГЛАВА II

ГОРОД

Город был административным центром южной части Полуострова. В Городе и его окрестностях находились многочисленные дома отдыха, круглый год сюда приезжали отдыхающие, но сейчас отдыхающих не было — линия фронта проходила в десяти километрах от Города, который жил прифронтовой жизнью: повсюду стояли зенитные установки, замаскированные танки, блок-посты,, ходили патрули, вдоль побережья шли минные поля на случай высадки десанта.

Артем подошел к зданию мэрии в котором находился штаб обороны. Возле КПП стояла большая толпа, желающих попасть в штаб. Часовые отгородили металлической оградой вход на КПП и пускали внутрь только по пропускам.

Двор мэрии огораживал высокий забор, повсюду висели камеры наблюдения, вдоль забора ходили патрули.

Артем шел вдоль забора, смотрел во двор.

Двор мэрии защитники Города превратили в небольшую крепость. Под маскировочной сеткой стояли два танка, повсюду лежали мешки с песком, сидели вооруженные солдаты. Он отметил, что оборона мэрии была организована очень грамотно.

Неожиданно во дворе он увидел старого знакомого — Потапенко.

— Николай! — Артем махнул ему рукой.

Потапенко обернулся, увидел Артема, подошел к забору.

— Привет. Решил ко мне в батальон?

— Передай Бугаеву, что к нему пришел Артем Дроздов.

Николай внимательно посмотрел на Артема. — Зачем тебе Бугаев?

— Так передашь или нет?

Потапенко несколько секунд подумал:

— Стой здесь.

Артем пошел к КПП. Через пять минут возбужденный Потапенко подбежал к КПП.

— Бугаев приказал срочно провести тебя к нему.

Они прошли через ворота, пошли по двору.

— Откуда ты знаешь Бугаева?

— Да так, пару раз играл с ним в шашки.

Коридоры мэрии напоминали Смольный после взятия Зимнего дворца: повсюду толпились вооруженные люди, стоял неимоверный шум и гвалт; … кто-то по телефону просил прислать патронов и людей, другой голос требовал отправить «гречку и консервы на передовую»…

Потапенко и Артем вошли в большую приемную. Здесь толпилось много народа в военной форме и гражданской одежде.

В приемную выходили две двери, на одной висела табличка «Президент А. Москаль», на второй висел приклеенный скотчем белый лист, на котором фломастером было написано «командующий В. Бугаев».

За столом сидела секретарша, отвечала на звонки сразу по двум телефонам.

Высокий, худой, с большим родимым пятном на лице и шее помощник президента Москаля по фамилии Ющенко регулировал очередь из желающих попасть в кабинет президента.

Потапенко, решительно раздвигая недовольных посетителей, завел Артема в кабинет.

Бугаев сидел за столом и кричал в трубку телефона:

— …больше людей не будет, выкручивайся сам. — Увидел вошедших, махнул рукой, продолжая разговаривать. — …хорошо, оружие и патроны я тебе подброшу…

Потапенко и Артем зашли в кабинет. Комната Бугаева напоминала кабинет Жукова перед штурмом Берлина: стол завален бумагами, повсюду лежали карты, схемы; на столе лежало несколько мобильных телефонов, которые постоянно звонили.

На подоконнике стоял пулемет ДШК с полным боекомплектом.

На другом подоконнике стояла небольшая электрическая плита, рядом лежала аккуратно сложенная посуда.

На стене висела карта Полуострова, исписанная цифрами и утыканная разноцветными флажками. За шкафом находилась дверь, ведущая в кабинет Москаля.

На стене возле окна висела репродукция картины А. Дейнеки «Оборона Севастополя».

— Все, дальше выкручивайся сам! — Бугаев бросил трубку и быстро сказал Потапенко: — Подбрось оружие и боеприпасы Губареву.

— Есть! — Потапенко развернулся и вышел из кабинета.

Бугаев улыбаясь, пошел навстречу. Артем сразу отметил, что Бугаев очень изменился: похудел, осунулся, правая рука перебинтована, но красные от бессонных ночей глаза выдавали в нем прежнего энергичного, полного сил начальника физподготовки, который гонял личный состав до десятого пота, приговаривая «тяжело в учении, легко в бою».

— Здорово! — Бугаев крепко обнял Артема. — Где ты был так долго? Сказал — уедешь на пару месяцев, а пропал на год.

— Путешествовал, давно хотел мир увидеть. Был в Индии, Китае, затем жил на Телецком озере на Алтае.

— А почему сразу не приехал, когда у нас началась война?

— Я ничего не знал.

— Как!? Совсем ничего?! — удивленно воскликнул Бугаев.

— За последний год я не видел ни одного выпуска новостей и не читал ни одной газеты.

— Ну ты даешь! …Мир стоит на грани глобальной войны, а ты по монастырям ездишь!

— Мы все время живем между войной и миром.

— Ты этой толстовщиной девочкам на свиданиях мозги будешь пудрить. У меня к тебе серьезный разговор, пошли в другое место, здесь нам не дадут поговорить.

Бугаев повел Артема в другое крыло здания. Они прошли мимо поста охраны, спустились вниз в подвал.

В подвале было тихо и безлюдно, доступ сюда имел ограниченный круг лиц. Бугаев открыл дверь — они вошли в комнату…

РУССКИЙ. ДОМ САПРЫКИНА

Василий Григорьевич Сапрыкин построил дом в Русском перед второй мировой войной. Во время немецкой оккупации в доме жил штабист капитан Граубе, у которого Сапрыкин работал кем то вроде денщика.

Тучный Граубе любил поесть и выпить. Во время обильных обедов Василий Григорьевич стоял рядом со столом, ругал советскую власть и слушал хвастливые рассказы Граубе о светлом будущем германского рейха, гении фюрера, о плане Гитлера выселить с Полуострова всех представителей неарийской нации и заселить его немцами, создав что типа арийского рая.

Граубе не подозревал, что Сапрыкин является одним из руководителей подполья и хранит в подвале дома оружие и взрывчатку. Гестаповцы, зная, что в доме живет Граубе, никогда не проводили в нем обыски. Но из-за предательства «свидомого укроинца» подполье было разгромлено. Василий Григорьевич Сапрыкин успел предупредить подполье о провале и половина подпольщиков спаслась, но самого. Сапрыкина взяли. Его зверски пытали в гестапо, но он никого не выдал. Арестованных подпольщиков и Василия Григорьевича Сапрыкина приговорили к смерти, но бережливые бандеровцы их карательного батальона, решили не тратить на них патроны и зарубили всех топорами..

Олег Сапрыкин знал о героическом прошлом деда и сразу после начала войны взялся за оружие. После оккупации города укрофашами, он у себя дома не появлялся и жил в доме деда. Дом они обычно сдавали летом отдыхающим, но из-за войны туристов не было и дом пустовал.

Большой каменный дом располагался очень удобно: с улицы его скрывали высокие деревья, большой сад выходил на противоположную улицу, которая, петляя между домов, уходила вглубь района. В случае опасности этим путем можно было легко уйти от преследования.

Олег работал преподавателем истории в университете, возглавлял военно-исторический клуб «Поисковик». Со своими студентами он проводил раскопки в местах боев по всему Полуострову, собирал материал для публикации книги о неизвестных страницах обороны Полуострова во время Первой и Второй мировых войн.

Олег сидел возле окна и перебинтовывал раненое плечо. Рядом лежал автомат. Неожиданно он услышал шаги и скрип открывающейся задней двери, которая вела в сад. Оле гсхватил автомат, навел на дверь.

В комнату вошел Дмитрий Полевой.

Доктор исторических наук Полевой работал проректором университета. Когда укрофаши напали на город, Полевой организовал из сотрудников и студентов университета полк добровольцев, Олег стал его заместителем. Полк держал оборону в заводском районе. Плохо вооруженные студенты и преподаватели две недели сдерживали атаки вооруженных до зубов укрофашей. Большая часть полка во время обороны погибла.

Когда натовцы и укрофаши окружили город, Полевой и Олег со своими бойцами хотели уйти в горы, но поняли, что прорваться им уже не удастся. Тогда они остались в городе и создали из студентов подпольную организацию СМЕРФ — «смерть фашистам». Смерфовцы проводили диверсии, собирали оружие и прятали. Теперь Олег хранил оружие, в том же самом подвале, как и его дед во время войны.

Олег опустил автомат и продолжил перебинтовывать руку.

— Сильно задело? — Полевой сел на стул.

— Пустяк, через пару дней заживет.

— Как прошла операция?

— Взорвали одну машину, но Шухевича в ней не было.

— Опять ушел, сволочь! …Ладно, мы его все равно достанем!

— Мои ребята погибли, — тихо произнес Олег.

Полевой снял очки, протер уставшие глаза.

— Где их тела?

— Спрятал в развалинах. Ночью пошлю своих ребят забрать их и похоронить.

Олег закончил перевязку, встал.

— Связь с Городом удалось установить?

— Нет, курьеры не вернулись, все линии связи, интернет по прежнему не работает… Сегодня ночью бандерлоги арестовали еще троих наших ребят из южного района.

— Как они на них вышли?

— Не знаю, … но я уверен — в организации есть предатель. –твердо произнес Полевой.

— Ты кого то конкретно подозреваешь?

— Да, я составил список подозреваемых. Здесь пять имен.

Полевой передал список Олегу, тот пробежал глазами.

— Скажи каждому из списка, что намечается большая диверсия… Место диверсии каждому скажешь разное… Посмотрим, где нас будут ждать.

— Найду гада — задушу голыми руками! — Олег сжег список.

Полевой подошел к окну, выглянул во двор.

— В одиночку мы долго не продержимся. Мы должны выйти на связь с партизанами, — сказал Полевой.

— Я сам пойдув горы.

— Это рискованно, ты нужен мне здесь.

— Лучше меня дорогу в горы никто не знает.

Полевой несколько секунд раздумывал.

— Хорошо, только будь острожен. Ты обязательно должен найти партизан и договорится с ними о взаимодействии…

ГОРОД

Артем сидел за столом небольшой переговорной комнаты без окон. На столике у стены стоял видеомагнитофон, на стене висела подробная карта Полуострова, вся испещренная цветными крестиками. На другой стене висела карта мира, возле которой стоял Бугаев.

— Времени мало, поэтому вкратце обрисую обстановку… Экономический кризис оказался более серьезным, чем все предполагали. В америке более тридцати штатов заявили о желании выйти из состава сша и создать независимые государства. Индейцы первыми создали из нескольких штатов независимое государство. В ответ президент послал против индейцев войска. В стране начались массовые волнения — белые выступали против черных, христиане против мусульман. На финансовых рынках наступил коллапс, биржи обвалились, началось массовое банкротство компаний и банков, доллар обесценилися и рухнул.

Вместо доллара стало несколько региональных валют. Америка оказалась в глубокой заднице и напоминала тонущий «Титаник», который потащил всех за собой. Евросоюз развалился, евро обесценился, инфляция, безработица резко выросли, начались массовые выступления мигрантов. Америкосы хорошо понимали, что спасти их от внутренних проблем может только что…?

— Маленькая победоносная война.

— Правильно, и желательно подальше от границ любимой «вашингтонщины». Они разработали очередной план «дерьмократизации» укроины что-то типа «Барбаросса-2». Целью плана была быстрая война, которая помогла бы им выбраться из глубокой жопы, сохранить доллар в качестве мировой валюты, удержать глобальный контроль над важными регионами, но об этом они естественно помалкивали.

— Любителям колбасы лучше не знать, из чего ее делают, — усмехнулся Дроздов.

— Вот именно. Наши свидомые обрадовались, раздвинули перед америкосами ноги шире некуда, но тут ситуация неожиданно усугубилась тем, что в Ираке и Афганистане началось восстание против америкосов. За ними поднялся почти весь Ближний Восток! Начались массовые демонстрации, захваты американских посольств, нападения на американские базы… Америкосам пришлось уйти с баз на Ближнем Востоке.

— Прищемили пиндосам одно яйцо! — снова усмехнулся Дроздов.

— В точку, но это были еще цветочки.

Бугаев подошел к столу, придвинул поближе стул и сел.

— В Иране и Пакистане к власти пришли исламисты ярые противники Израиля. Израильтяне быстро смекнули, что если события будут развиваться такими темпами, то Израиль очень скоро накроется медным тазом.

Израильтяне нанеслиудар по ядерным объектам Ирана, но неудачно. Большинство объектов сохранилось. В ответ Иран обстрелял Израиль ракетами. Пока все ограничилось взаимными ракетными и авиаударами, но обе стороны вот — вот начнут большую наземную войну.

Израиль попросил помощи. Америкосы высадили в Израиле свои войска, пригнали флот. Тем временем исламисты в Пакистане объявили, что пора покончить с Израилем. Америкосы опасались, что Пакистан может применить малый ядерный заряд против Израиля и в результате этого удара крупнейший нефтеносный район превратится в ядерную пустыню. Пол года назад они попытались захватить хранилица с ядерным оружием в Пакистане, но операция провалилась. Часть территории Пакистана осталась за правительственными силами, но большую часть страны контролируют отряды исламских радикалов.

— Так… — протянул Дроздов, — а вот теперь похоже пиндосам прищемили второе яйцо. Что было дальше?

— А дальше началась полная хрень. В Молдавии прорумынский президент и парламент попытались присоединить Молдавию к Румынии. Приднестровье, гагаузы и значительная часть молдаван были против, в ответ создали правительство национального доверия, попросили помощи у России. Румынам очень хотелось проглотить Молдавию, они прислали на помощь прорумынским силам в Молдавию свои войска под видом добровольцев. Гагаузы, Приднестровье и молдаване взялись за оружие. НАТО под видом оказания гуманитарной помощи ввело свои войска на территорию Молдавии, взяло Кишинев но дальше не прошли.

Бугаев налил из графина стакан воды, залпом выпил и продолжил рассказывать.

— Сейчас в Молдавии идет гражданская война, на помощь молдаванам приехали добровольцы из России, Белоруссии, Казахстана, Сербии и других стран. Гагаузы и Приднестровье объединились и объявили о независимости, половина страны осталась за сторонниками независимости Молдавии, вторая половина лижет жопу румынам. Но тут венгры, которые живут в Румынии, решили присоединится к Венгрии.

Венгрия их поддержала, румыны ввели в те области войска и тогда румынские венгры попросили помощи у… России!!! Им на помощь приехали добровольцы из России, создаи вооруженные отряды и и погнали румын. Румынам не хватало сил на два фронта, там сложилась патовая ситуация, ни одна из сторон не может победить.

Америкосы тут же сделали финт и предложили европейским странам срочно расширить нато и принять Молдавию, укроину, Грузию и Азербайджан. Все страны нато поддержали эту идею, но принять Азербайджан было невозможно из-за карабахского конфликта, молдаван из-за войны, грузины согласились, но пока только подписали кучу бумажек, а укроину под давлением сша, сразу принялив нато.

Но ситуация в мире снова начала изменяться. Шотландия отделилась от англии. Видя такие дела, ирландцы подняли восстание против английских войск на острове. Во главе восставших стали руководители Ирландской республиканской армии.

Англичане отказались выводить войска из Ирландии и наоборот ввели дополнительные силы. Англичан поддержала роялистская партия Ирландии. Тут уже поднялась вся Ирландия, народ начал массово вооружаться.

Англичане попросили помощи у америкосов и нато. В ответ ирландцы попросили военной помощи у России и Китая.

Китай поддержал деньгами, ирландцы заключили с Россией договора на покупку оружия. В страну приехали тысячи добровольцев из России.

— И какова там сейчас ситуация?

— Ирландцы молодцы, бьются отчаянно, сначала англичане получили перевес. Тогда в Ирландию неофициально приехали наши спецы из Генштаба, те кто помогал Башару Асаду в Сирии планировать операции против исламистов. Наши подготовили план военных действий и сейчас ирландцы почти выбили англичан с острова.

— Ай молодцы! Давно пора было это сделать.

— Теперь самое интересное. Отдельная история получилась с Белоруссией. Там на американские и польские деньги начался свой евромайдан. Но «батька» это тебе не продажные укродемократы, в Минске он их сразу задавил, но они захватили власть в нескольких западных областях. Руководил всем проамериканский белорусский народный фронт во главе с Беленьким, Позняком, Мельниковым, Костусем, Михалевичем, Рымашевским, Янукевичем, Боршевским и Губаревичем.

— БНФ во время войны воевал на стороне Гитлера, — произнес Дроздов.

— Да, в основном это были каратели, выполнявшие за немцев грязную работу. Но они начали сотрудничать с немцами еще до войны. Вот посмотри — Бугаев порылся в столе, достал какой-то листок, начал читать. — В 1939 году президент белорусской народной республики Василий Захарка обратился с «меморандумом» к Гитлеру, в котором выражал надежду на то, что «германский фюрер поддержит белорусское национальное движение и что белорусы согласны искренне ему служить».

— Жаль, наши деды их тогда не добили.

— Жаль — не то слово, но ты слушай дальше. В качестве куратора «демократического выбора народа Беларуси» в этот националистический колхоз приехала из вашингтона Ивонка Сурвилла — дочка бывшего министра финансов в правительстве БНР в изгнании под руководством В. Захарки — того самого, который был соавтором меморандума от БНФ Гилеру. С ней приехал ручной «законный президент республики Беларусь Позняк».

В Бресте они провозгласили новое независимое государство «Западная Беларусь» с намеком на принадлежность к Европе. Но у них возникла проблема, некоторые из них не считали себя белорусами и стали называть себя лицвинами. Получился бред — государство Беларусь, а граждане непонятные лицвины, которые стали кричать на всех углах — «мы всегда были Европой, а русские оккупанты нас поработили». Их лидеры заявляли: «Лицвин, помни, если ты разговариваешь по-русски, ты в оккупационной армии и стреляешь в свой народ».

Русский язык в новом лицвинском государстве запрещался, книги сжигались, СМИ на русском закрывались. В Бресте прошел парад бойцов бнф совместно с эстонскими и латышскими легионами СС, боевиками из уна-унсо, «тризуба» и прочей недобитой швали. Но здесь неожиданно столкнулись польские и американские интересы. Лидеры бнф отрабатывали американские деньги, а идеологи лицвинов польские. Они хотели присоединить западные области Белоруссии к Польше. Идеологи «лицвиниства» стали доказывать, что белорусы не имеют ничего общего не только с русскими, но и со славянами, и что они на самом деле славянизированные балты, а сами лицвины — «русифицированные поляки». Как тебе такой вариант?

— Это все равно что сварить суп и сказать, что это пельмени.

— Примерно так. Началось написание новой польско-лицвинской истории. Под пером лицвинских историков древнерусские князья становились белорусскими, польские магнаты — лицвинскими. Вскоре между сторонниками белоруссизации и лицвинизации началась борьба не на жизнь, а на смерть.

В результате победили сторонники бнф. Самоназванный президент Позняк предложил разместить в этих областях американскую систему ПРО, войти в нато и ес, призвал всех свядомых бялорусов избавится «от вековой оккупации Россией бялорусских земель». Ничего тебе не напоминает?

— Та же укроина, только с боку.

— Скорее сзади, чем сбоку. НАТО тут же согласилось их принять, но натовцы забыли, что Белоруссия является членом ОДКБ. Части российской, казахской и белорусской армий за два дня смели весь этот националистический мусор. Часть лидеров сбежала в польшу и америку, часть в том числе Позняка взяли в плен. Народ устроил над ними самосуд и всех руководителей повесили на площади в Бресте на том самом месте, где еще недано маршировали боевики бнф.

— Жизнь — лучший драматург. Такие зигзаги истории не не снились ни одному писателю.

— Это еще не зигзаги, а так — детские картинки.. Неожиданно поляки подлили своего бензинчика в костер истории. В Польше к власти пришли ультранационалисты. Польский сейм принял решение о непризнании раздела Польши 1939 года и провозгласил курс на создание третьей речи посполитой включая восточные крессы — западную Белоруссию и западные области укроины. Тут же поляки в литве, укроине и Белоруссии потребовали создать для них автономии и открыть границу с Польшей.

Батька помахал кулаком в сторону своих поляков и они на время затихли.

Литовцы кинулись в Брюссель за поддержкой, но получили отлуп. Дальше больше. Немцы, живущие на западе Польши на границе с Германией, видя такую карусель заявили о создании автономии. Германия поддержала их требования, поляки встали на уши, началась истерия — мол, опять немцы рвут бедную Польшу на части.

— Весело тут у вас было, — после некоторого молчания произнес Дроздов.

— И не говори, так весело, что обхохочешься. Настоящий националистический КВН. После того как америкосы лишились базы в Косово, что им оставалось делать с прищемленными яйцами? Им позарез была нужна укроина и особенно Полуостров для создания базы. Полуостров — ключ ко всему региону Кавказа и Ближнего Востока, но наш флот им как кость в горле… Америкосы пока боятся вступать с Россией в прямой конфликт, но им нужен плацдарм, рычаг, для давления на Россиию и этим рычагом является профашистская укроина.

— Российские власти сами во многом виноваты, что на наших границах сложилась такая ситуация.

— Да, — согласился Бугаев, — при президенте Ельцине Россия проводила бездарную, а точнее никакую внешнюю политику в Молдавии, Белоруссии, на Кавказе и укроине. Здесь у половины населения родственники в России, миллионы наших работали в России, надо было этим пользоваться, а российские власти только повторяли, мы перекроем им газовый кранникуда они от нас денутся. Делись… Где пророссийские партии и лобби в Раде, в правительстве? Нет, где культурные центры России, филиалы российских вузов — нет, сколько грантов получили местные студенты из России. Несколько десятков. А америкосы открыли по всей стране сотни фондов, гранты раздавали направо и налево, на учебу в америку приглашали бесплатно, все СМИ были под их контролем. В Минобороны укроины сидели американские генералы и управляли армией и сбу. А что в это время делал российский посол Черномырдин на укроине? Устраивал приемы в посольстве с блинами и икрой и крышевал российские компании.

— Скажи, откуда у Пасечника столько оружия, чтобы начать войну? — спросил Дроздов.

— Пасечник подписал Договор о стратегическом партнерстве между сша и укроиной, по которому свидомые обязывались поставлять в сша… сало и семечки, а американцы взамен бесплатно передали Пасечнику огромное количество оружия, тяжелой техники. Еще раньше америкосы открыли по всей стране центры переподготовки в которые загнали офицеров и начали промывать им мозги в духе «Россия ваш враг, будущее укроины в нато». Но самое интересное, оказалось в секретной части этого договора. Пасечник пообещал разместить в восточных областях систему ПРО и две радиолокационные станции. Понимаешь чем это грозит России?

— Вся система ПВО России в таком случае оказывается просто бесполезным металлоломом. А если там разместить крылатые ракеты, то они долетят не только до Москвы, но и до Урала. Это крушение всей геополитической системы безопасности.

— Вот именно! Урод Пасечник обязался превратить Полуостров в «особый административный регион» и разрешил америкосам построить здесь военные базы. Угадай кто мог быть руководителем новой администрации Полуострова?

— Представитель нато.

— Не угадал… Только представитель госдепа сша… Пасечник гад хитер, за время своего президентства перевел все военные училища из восточных регионов в западныеи только училище в Русском мы отстояли. Здесь у курсантов кто были герои? Невский, Донской, Суворов, Кутузов, Жуков. А там стали: живодер гетман Сагайдачный, трижды предатель Мазепа, фашистские прихвостни Бандера и Шухевич. Пасечник раздавал генеральские звания только тем, кто рвался воевать с Россией.

Резко открылась дверь, в комнату неожиданно вошел президент Полуострова Александр Москаль — лет сорока, с исхудавшим, волевым лицом и умными глазами.

— А… ты здесь. У меня только что был Макензи. Предлагал золотые горы, чтобы я сдал Город. Дай мне против него улики, чтобы я мог пинками выгнать его из Города.

— Будут вам улики Александр Сергеевич. Познакомьтесь, это мой друг, Артем Дроздов, бывший офицер. Надеюсь, будет моим помощником.

— Здравствуйте, — Москаль крепко пожал Артему руку. — Вадим обрисовал вам ситуацию?

— Да. Можно вопрос?

— Слушаю.

— Как так получилось, что вы не подготовились к войне и бандерлоги дошли почти до Города?

— Предыдущий руководитель Полуострова был ставленником Пасечника, блокировал любые наши попытки добиться реальной автономии. Кроме того, америкосы еще до войны провели через ООН резолюцию, о международном контроле за ситуацией на Полуострове. Понаехали сюда международные наблюдатели из нато и европы в дорогих костюмах. Ходят спрашивают, почему у вас туалетная бумага белая, а не цветная как у нас? Америкосы заверяли всех, что международные наблюдатели гарантия невозникновения войны.

— Знаем мы эти гарантии, проходили в Косово, — сказал Артем.

— Мы тоже узнали цену таким гарантиям. Когда орды бандерлогов поперли сюда, международные наблюдатели первыми сели в самолеты и улетели.

— А почему ООН не вмешалась в ситуацию, когда началась война на Полуострове?

— америка, англия и франция заблокировали в Совете безопасности ООН все резолюции России и Китая о прекращении военных действий… Ничего другого и не могло быть. ООН по сути давно превратилась в один из отделов госдепа сша. — Москаль посмотрел на Бугаева. — Я могу ему сказать?

— Да.

— Скажу вам по секрету, — ООН скоро развалится. Старая структура международных отношений изжила себя. Наши друзья в Москве сообщили, что Россия, Китай, Индия, Бразилия, Индонезия, ЮАР, Мексика, Венесуэла и другие страны договорились создать альтернативу ООН — Организацию Свободных Государств (ОСГ). В нее не войдут америка, канада, новая зеландия, австралия, часть стран европы. Впервые будет создана новая архитектура международных отношений. Представляете, мир без Америки и Запада. Любая страна теперь может спокойно развиваться и не думать, что завтраочередной американский президент или нато вдруг не начнут ее «демократизировать» американскими крылатыми ракетами. Но чтобы мир окончательно избавился от диктата америки и европы, мы должны выстоять. Не сочтите за пафос, но сегодня, здесь на Полуострове во многом решается судьба мира. Полуостров большой, но нам отступать некуда, позади только море и Россия. Ладно, я пойду. — Москаль вышел.

— Кто такой Макензи? — спросил Артем.

— Глава американского консульства в Городе, а по совместительству резидент цру. Хитер и острожен, такую паутину здесь сплел, но мы пока не можем взять его за вымя.

В этот момент Потапенко открыл дверь.

— Извините, вам звонят из Москвы. Просят срочно подойти.

— Иду. У нас спецсвязь находится в другом крыле. Я вернусь через десять минут. Коля, ты пока расскажи Артему про бои за Русский.

Бугаев вышел из комнаты.

— Где проходит линия фронта, какие у вас силы… — спросил Дроздов.

Потапенко подошел к карте.

— Операцию по захвату Полуострова спланировали в пентагоне совместно с бывшими американскими генералами из частной военной корпорацииMSI.

— Знакомые ребята.

— Ты же говорил, что не воевал.

— Это я тебя проверял, — усмехнулся Артем. — Спецы из MSI планировали операции в Хорватии по изгнанию сербов из Сербской Краины, оккупацию Косово, вторжениеи оккупацию Ирака, войну в Южной Осетии.

— Интересно, что ты мне еще про себя не рассказал. — Потапенко сел за стол, показал на карту. — На Русский наступали дивизии эсэсов «Роланд», «Роман Шухевич», «Галичина», «Нахтигаль», «Мазепа», «Степан Бандера»… Вместе с ними на город наступали наемники из латышского, литовского и эстонского батальонов националфашистов, батальон румынофашистов, батальон поляков националистов, батальон «серых волков» из Турции, два батальона албанских боевиков, отряд батальон фашистов «Пагоня» избелорусского народного фронта и сводный батальон фашистских наемников из франции, норвегии, сша, канады, швеции, голландии, испании, германии, австралии. Короче, настоящий международный фашистский интернационал против антифашистского интернационала.

Оборону Русского пришлось организовывать буквально под огнем. Костяк отрядов самообороны составили курсанты военного училища. Бугаев и его друг –начальник военного училища в Русском Глеб Бобров, обратились к жителям с призывом отстоять город… Ты не представляешь, с каким патриотизмом жители откликнулись на их призыв — десятки тысяч записались в отряды самообороны, приносили вещи, продукты, пригоняли свои машины -отдавали последнее. Когда то наши деды защищали Русский от немецких фашистов, теперь уже нам пришлось снова защищать город от укрофашей и прочей фашистской мрази.

Бандерлогам активно помогали америкосы и натовцы, бомбили все подряд: жилые кварталы, заводы, больницы, школы… Погибли тысячи мирных людей.

Потапенко замолчал, смотрел на карту. Артем понял, что бывшему беркутовцу тяжело вспоминать те события.

— Имея за спиной америкосов и нато, укрофаши рассчитывали захватить Русский за два дня, но мы держали оборону две недели. В итогеукроблицкриг провалился…

— Кто вас поддержал?

— Когда началась война, к нам из восточных регионов потянулись добровольцы. Мы сформировали из них батальоны по географическому признаку. Сейчас эти части значительно больше обычного батальона, но мы их между собой по прежнему так называем… Вот смотри, — Потапенко склонился над картой. — Здесь на самом опасном участке занимают оборону батальоны Харьков, Донецк и Луганск, южнее Одесса, Днепропетровск, Николаев, Херсон. Вот здесь находятся батальоны Суммы, Запорожье и мой батальон «Кшатрии». В резерве батальон «Русская гвардия». Плюс к нам приехали добровольцы из Казахстана, Белоруссии, Армении, целый батальон сербов, приехали сирийцы, иранцы, французы, испанцы, греки, чехи, есть отдельная рота из израиля, приехали венесуэльцы, аргентинцы, приехали даже китайцы и, не поверишь — индусы и вьетнамцы.

— Это уже похоже на Третью мировую..

— Почему похоже — воскликнул Бугаев- Третья и есть. После сдачи Русского Бобров увел часть ополченцев партизанить в горы, связь с ним прервалась и мы не знаем, что с ними. По непроверенной информации, он погиб. Бугаев с остальной частью ополченцев пришел в Город. Москаль назначил его командующим нашей армией.

— Семья Бугаева здесь?

— Нет, — после паузы ответил Потапенко. — Танки укрофашей прорвали нашу оборону и выехали на шоссе. В это время по дороге шла колона беженцев, в основном женщины, дети и старики. Среди них шли жена, сын и дочь Бугаева. Танки начали давить беженцев. Под гусеницами погибли жена и дочь Бугаева. Остался сын Володька, четырнадцати лет. Он и рассказал отцу об их гибели…

РУССКИЙ. ШТАБ АРМИИ

Вам не нравится, что мы управляем вами? Так это в ваших же лучших интересах, а те, кто отказывается это понимать, представляет собой зло.

Главный принцип американской демократии

Штаб укроинской нациянальной армии (УНА) разместился в здании бывшего военного училища. Это было старинное здание, расположенное почти в самом центре города Русский. До революции в здании жил генерал — губернатор южных губерний.

В бывшем кабинете начальника училища Глеба Боброва за большим столом сидели: министр обороныи председатель Совета безопасности Коломиец в сшитой на заказ у дорого портного форме, начальник штаба армии Гвоздь, командующие родами войск и командиры различных служб и управлений: Парубий, Тенюх, Яйценюк, Михновский, Турчинов, Ляшко.

Напротив них в черной форме сидели Шухевич, начальник штаба сил СС — Балога, командиры дивизий СС: «Галичина» — Сыч, «Роланд» — Юхновский, «Нахтигаль» — Андрускив, «Иван Мазепа» — Мохник, «Степан Бандера» — Клячковский, «Роман Шухевич» — Квит, женской дивизии «укроинка» — Сюмар и «Прапор нации» — Мальгин.

Во главе стола сидел американский генерал Донахью — грузный мужчина лет пятидесятии и его заместитель — поджарый, с голливудской улыбкой полковник Тэрис (Тарас) Ленкавский, внук военного преступника Степана Ленкавского, офицера дивизии «СС Галичина».

Группа американских советников, которую возглавлял генерал Райс, совместно с бывшими американскими военными из MSI разработали операцию «Свобода» по захвату Полуострова. Согласно плана армия Пасечника за неделю должна была взять под контроль весь Полуостров, перерезать все коммуникации и вынудить российский флот уйти с базы.

План «Свобода» являлся частью глобального американского плана под названием «Окончательная свобода» по восстановлению гегемонии США в мире и сейчас этот план оказался под угрозой. Провал операции «Свобода» сорвал планы американцев о начале военных действий на Ближнем Востоке против Сирии и Ирана.

С приходом к власти Пасечника, америка фактически ввела внешнее управление Украиной. Подобная внешняя политика соответствовала святому для каждого американца понятию — «национальные интересы америки».

США применяли «внешнее управление» в отношении многих стран Восточной Европы, но укроина в этом ряду занимала особое место. Главным итогом такой политики должно было стать включение укроины в нато, изгнание российского флота с Полуострова, создание там американской морской базы и превращение Черного моря во внутреннее море нато.

Присутствие на укроине Тэйлор в качестве первой леди гарантировало сша устойчивое внешнее и внутреннее управление укроиной, президент и вся продажная «свидомая элита» беспрекословно выполняли указания «вашингтонского обкома», но американцы опасались, что непокорные юго –восточные регионы могут совсем отколоться от укроины и присоединится к России или стать новым независимым государством, дружественным Москве.

Обо всех этих тайнах закулисной политики вашингтона прекрасно знали Донахью и Ленкавский, которые до этогоруководили операциями американских войск в Ираке и Афганистане. После провала операции «Свобода» Райса отозвали в Вашингтон, а группу американских советников возглавили Донахью и Ленкавский.

Донахью пребывал в скверном настроении. Вчера он вернулся из вашингтона, где выслушал много резких замечаний. План по захвату всей укроины не сработал, в Пентагоне никак не могли понять, почему подготовленная американскими инструкторами и вооруженная до зубов армия Пасечника при помощи войск не смогла сломить сопротивление плохо вооруженных жителей Полуострова и восточных областей.

Донахью тяжелым взглядом обвел сидящих за столом. «Черт бы побрал этих вояк, они могут только водку пить, сало жрать и доносить друг на друга».

— Ситуация на Полуострове как сжатая пружина. — медленно начал Донахью. — Если в ходе предстоящего наступления мы ее не сломаем — то пружина может разжаться, ударить в нашу сторону… и тогда… тогда… один бог знает чем здесь все закончится… Коломиец, доложите, как идет подготовка к наступлению.

Коломиец только и ждал этих слов, окинул всех сидящих победным взглядом и начал бодро докладывать.

— Новое наступление мы запланировали в районе города Старов и поселка Рыбачий. Пока вы были в вашингтоне, мы перебросили туда две пехотные дивизии и одну танковую… Перед началом наступления мы нанесем мощный ракетно –бомбовый удар, прорвем оборону москалей, возьмем Город в клещи. Для удачного наступления, нам понадобится дополнительно оружие и техника. — Коломиец нервно вертел в руках карандаш, ожидая реакции американцев на его гениальный план.

— Мы дали вам столько оружия, что с ним даже туземцы Австралии дошли бы уже до Москвы, — раздраженно ответил Донахью. — Это плохой план. Вы, Коломиец, мыслите категориями Второй мировой войны, а сегодня двадцать первый век. Русские давно засекли переброску ваших войск и подготовили оборону.

Донахью достал из ящика стола привезенный из вашингтона запечатанный пакет.

— С этого момента командование всеми войсками переходит под мое руководство. В случае моего отсутствия к полковнику Ленкавскому. Без моего приказа ни один солдат, ни один танк не сдвинется с места.

— Но как же я… — начал Коломиец..

— Никаких но, — отрезал Донахью, сорвал печати, вскрыл пакет, разложил бумаги на столе.

— Это новый план наступления, подготовленный в пентагоне. Всю переброску войск прекратить. Те две дивизии, что вы перебазировали под Рыбачий и Старов по ночам скрытно перебросить в квадраты 45 и 53… Здесь мы начнем наше решающее наступление.

Донахью показал карандашом на карту, лежащую на столе.

— Мы привезли надувные муляжи танков и бронемашин. Вы их надуете, погрузите на машины и днем, повторяю — именно днем чтобы видели русские агенты, будете перебрасывать под Рыбачий и Старов. Перед началом наступления, чтобы обмануть русских, мы нанесем авиаудары в районе Рыбачьего и Старова, как вы и планировали. Пусть думают, что мы будем наступать в этом районе.

— Почему вы решили наступать в квадратах 45 и 53? — спросил Гвоздь. — Здесь очень сложный рельеф местности.

— Потому что русские нас там не ждут, — отрезал Донахью.

Шухевич посмотрел на карту — план американцев имел все шансы на успех. Квадраты 45 и 53 находились на севере охватывая Город большим полукольцом. Шухевич нашел на карте мост через реку, в квадрате 45. Мост находился в руках москалей и располагался как раз на стыке двух их дивизий.

— Чтобы скрытно перейти в наступление, нам необходимо будет захватить этот мост.

— Не волнуйтесь, Шухевич, об этом мы позаботимся сами.

Шухевич понял, на этот раз американцы не хотят раскрывать перед ними все карты. «Они не могут позволить себе проколоться второй раз. Ставки слишком высоки».

— На окончательное завершение всей операции у вас будет три — четыре дня.

— Не волнуйтесь, господин генерал, на этот раз мы раздавим москалей! Полуостров будет наш! — Коломиец с такой силой обвел карандашом Город на карте, что сломал его.

Неожиданно раздался голос Шухевича:

— Извините, господин генерал, план хорош, но нам придется перенести дату начала наступления.

Все сидящие за столом вопросительно посмотрели на говорившего.

— Почему? — Донахью повернулся к Шухевичу.

— В горах активизировались партизаны, они могут ударить нам в тыл с севера и сорвать наступление.

— Комариные укусы партизан нам не опасны, — возразил Коломиец.

— Иногда можно умереть и от укуса комара.

— Борьба с партизанами — ваша работа, — парировал Коломиец.

— Я предлагаю сначала разбить партизан, чтобы обезопасить наши тылы, а потом начать наступление. Пока партизанские отряды действовали разрозненно, они не были для нас опасны, но сейчас они собирают силы в кулак.

— Что же вы молчали об этом и вводили в заблуждение наших американских друзей? — Коломиец никогда не упускал случая в присутствии американцев уколоть Шухевича.

Шухевич спокойно отреагировал на его выпад:

— Только сегодня я получил информацию — в ближайшие дни руководитель партизан Феникс собирает командиров отрядов в одном месте в горах, чтобы скоординировать свои действия. Там мы их всех и накроем.

— Кто такой Феникс? — Донахью внимательно слушал Шухевича.

— Я пока не знаю его настоящего имени, но скоро буду знать, обещаю.

— Сколько сейчас партизан в горах?

— По нашим данным около десяти тысяч, но думаю в реальности намного больше.

— Информация о сборе партизан надежна? — спросил Ленкавский.

— Да.

— Сколько времени займет такая операция? — спросил Донахью.

— Два… максимум три дня.

Коломиец сразу уловил — Шухевич собирается присвоить себе все лавры по разгрому партизан и решил заскочить в уходящий поезд. Он ненавидил Шухевича и понимал главная борьба между ними еще впереди. Чтобы противостоять всесильному главе сбу Коломиец, на базе подчиненных ему внутренних войск, создал «нациянальну гвардию», в которую набирались только свидомые укроинцы.

— Мы тоже разработали план операции против партизан. Силами армии и нациянальной гвардии мы готовы в течение…

— Спасибо, пан Коломиец, — перебил его Шухевич, — но мы справимся сами.

— И все же я настаиваю, чтобы нациянальна гва…

— Занимайтесь лучше подготовкой к наступлению… — резко перебил министра Донахью. — Вы правы, надо сначала покончить с партизанами. Даю вам три дня на эту операцию… Кстати, документ, который мы привезли из Вашингтона облегчит нам задачу борьбы с подпольем и партизанами.

Шухевич обратил внимание, что Донахью сказал «нам». Генерал Райс, которого отправили в Вашингтон, всегда говорил «вам». «Американцы уже воспринимают эту войну с москалями как свою. Это хорошо, значит они намерены довести нашу с ними войну до конца».

Донахью кивнул головой. Ленкавский достал из пакета несколько документов.

— Это документы о которых никто не должен знать. — Донахью взял у Ленкавского документы.

— Это секретные меморандумы, подписанныенашим президентом и утвержденные конгрессом. Они дают право американским войскам и советникам, где бы они нинаходились, относиться к подозреваемым в терроризме и пленным солдатам противника как к лишенным конституционных прав, на которых не распространяется Женевская конвенция о военнопленных. Это дает право американским солдатам проводить обыски в домах подозреваемых и задерживать их без судебного ордера, содержать подозреваемых под стражей неограниченное количество времени, создавать лагеря и тюрьмы, судить подозреваемых и приводить приговоры в действие, вплоть до расстрела. Но самое главное — эти положения распространяются на наших союзников, а значит и на вас. Завтра Пасечник подпишет указ о том, что все подпольщики и партизаны на Полуострове объявляются террористами и на них распространяется действие этих документов. Поэтому, те концлагеря, что вы уже создали для пленных русских, получают законный статус.

— Значит, теперь мы можем законно расстреливать москалей как террористов? — спросил Шухевич.

— Да.

На тонких губах Шухевича появилась торжествующая улыбка.

— Конец москалям!

— Конец москалям!!! — радостно подхватили командиры дивизий, вскочили и начали выкрикивать «слава укроине!», «хероям слава!».

Донахью молча смотрел на оргазмирующих от криков «укроинских» генералов. Он видел в Ираке и Афганистане многих фанатиков и понял, что перед ним сидят такие же фанатики, только не исламские, а укроинские. «укроинцы. Гм… Кто это такие, что за выдуманная нация?»

— Сядьте, я еще не все сказал.

Командиры дивизий сели, внимательно посмотрели на Донахью.

— Наша разведка получила данные, что русские забросили в город несколько диверсионных групп с заданием провести диверсии. Поэтому, вы должны усилить охрану наиболее важных объектов. О любых происшествиях и подозрительных группах немедленно докладывайте мне или полковнику Ленкавскому.

Сообщение Донахью задело самолюбие Шухевича, он был уверен, что держит город под контролем. У него не было такой информации, но Донахью не стал бы просто так говорить о диверсантах. «Они что-то знают и не говорят нам… Черт бы их побрал. Играют с нами в кошки-мышки».

— Если бы в городе находились москальские диверсанты, я бы знал об этом. — произнес Шухевич.

— И тем не менее это так.

— Могу я узнать подробнее об этих группах?

— Более конкретно мы пока не можем вам ничего сказать. Ждем новую информацию и тогда вы все обязательно узнаете. Совещание закончено, все свободны. — закончил Донахью.

Все начали выходить из кабинета. — Шухевич останьтесь, мне надо обсудить с вами некоторые вопросы — остановил его Донахью.

Коломиец и Гвоздь многозначительно переглянулись и последними вышли из кабинета.

Шухевич сел за стол.

— Я бы не доверил Коломийцу даже пасти овец у себя на ранчо, — раздраженно произнес Донахью. — Я поговорю с Пасечником, чтобы он убрал этого голливудского красавчика и назначил вас министром обороны.

— Спасибо за доверие господин генерал, но Пасечник не сдаст Коломийца.

— Почему? — почти в один голос спросили Донахью и Ленкавский.

— Во-первых, Коломиец кум Пасечника, а это в украинской политике значит очень многое, а во-вторых, нет… Это касается личных отношений Коломийца и Тэйлор. Я бы не хотел об этом говорить.

— Говорите конкретнее, — поторопил его Донахью. — Мы не в монастыре.

— Элеонора Тэйлор является любовницей Коломийца.

Донахью и Ленкавский переглянулись, новость явно удивила их.

— А Пасечник знает об этом? — спросил Ленкавский.

— Да.

— И не ревнует?

— Пасечник давно полный импотент.

— А как же маленький сын Пасечника?

— Это сын Коломийца.

— Черт бы побрал вашего импотента Пасечника, его цэрэушную женушку и ее любовников! — раздраженно воскликнул Донахью. — Спасибо за откровенность, генерал. Я люблю откровенных людей, с ними проще иметь дело. Всегда знаешь чего от них ждать.

Шухевич встал, вышел из кабинета. Донахью подошел к окну, посмотрел на улицу, повернулся и произнес — Ну вот полковник, теперькогда эти вояки ушли мы можем наконец поговорить о нашем плане «ПОИНТ»…

Коломиец и Гвоздь шли по коридору штаба. Коломиец был недоволен тем, как прошло совещание, Шухевич опять выставил его в дураках перед американцами.

— Готовь армию и авиацию.

— Зачем?

— Мы должны начать облаву на партизан раньше Шухевича. Ты меня понял?

— Шо ж тут не понять. — Гвоздь хмыкнул. — Шухевич хитер, без мыла в жопу залезет, шоб только быть первым.

Гвоздь пошел вперед. Коломиец достал телефон, набрал номер.

— Мне нужна информация о месте и времени сбора командиров партизанских отрядов… Мне наплевать как ты ее достанешь, но я должен знать это раньше Шухевича…

ГОРОД

Вместо десяти минут Бугаева не было почти час. Дроздов и Потапенко сидели за столом и разговаривали, когда в кабинет стремительно вошел возбужденный Бугаев.

— Что случилось? — Потапенко встал.

— Сбили очередной американский беспилотник.

— Я пойду, товарищ командующий?

— Иди.

Потапенко вышел, Бугаев сел за стол.

— Бандерлоги запускают беспилотники каждый день, изучают наши позиции, готовят наступление.

— Николай мне все рассказал. Прими мои соболезнования по поводу жены и дочери.

Бугаев сжал свои огромные кулаки, сильно ударил о стол.

— Я этих выродков зубами буду рвать до самой смерти.

В комнате наступила пауза.

— Я готов тебе помочь Вадим, могу командовать ротой, батальоном, ходить в разведку, минировать, короче — что прикажешь.

— Спасибо, Артем, я рассчитывал на твою помощь, но для тебя у меня есть особое задание. — Бугаев сделала паузу, посмотрел Артему прямо в глаза. — Мне тут кое-что рассказали о твоей биографии.

Артем насторожился — его личное дело было сверхсекретным и лежало в надежном сейфе очень далеко отсюда.

— Я прошу тебя, по старой дружбе — поговори с одним человеком, который приехал из Москвы.

— Я ни с кем из Москвы говорить не хочу, — резко ответил Дроздов. — Лучше я сразу пошлю его подальше.

— Не спеши… сначала выслушай… если не понравится, что он скажет — тогда пошлешь…

Артем немного подумал.

— Ладно, у него будет три минуты.

Бугаев взял трубку телефона, набрал внутренний номер:

— Мы идем к тебе.

Бугаев и Артем шли по коридору. Мимо них проскользнул помощник Москаля — Ющенко, который говорил по телефону.

Они вошли в небольшую комнату. За столом сидел Марков — худощавый мужчина, лет сорока, в светлом костюме. По волевому взгляду Маркова было видно, что он привык решать непростые задачи.

— Здравствуйте, Дроздов. Меня зовут Евгений Марков.

Он протянул руку. Артем не сдвинулся с места. Марков немного постоял, затем сел за стол.

— Я работаю в…

— Я догадался, где вы работаете, — перебил его Артем.

— Тем лучше. Я читал ваше личное дело. Скажу честно, впечатляет, одна только операция…

— Обойдемся без подробностей, — снова перебил его Артем.

— Хорошо, тогда я сразу перейду к делу. В сложившейся международной обстановке мы не можем допустить, чтобы Пасечник и его орды захватили Полуостров.

— Это легко сделать, достаточно отдать приказ флоту поддержать президента Москаля.

— Мы пока не можем открыто вмешаться в конфликт и тем более втягивать в него флот. Американцы и натовцы только этого и ждут, может начаться полномасштабная война. Флот должен оставаться нейтральным, некоторое время… Вы офицер, спец.

— Бывший офицер, — снова перебил его Дроздов

— Такие как вы, бывшими не бывают. Нам нужно, чтобы вы выполнили одно специальное задание, — не сдавался Марков.

— Помнится, я уже выполнял одно специальное задание в Косово.

— На этот раз все будет по-другому…

— Не верю, — отрезал Дроздов. — Я помогу Вадиму, потому что враг пришел на мою землю, но с вашей конторой я больше не хочу иметь никаких дел. Меня учили убивать, но я больше не хочу войны.

— Вас учили защищать Родину, убивая врагов, — увы, пока никто ничего другого не придумал.

— Вы свою жену перед сном агитируйте, чтобы она выполняла супружеский долг. А я знаю, что за высокими словами о долге и чести стоят кровь, смерть, кровь и дорога в ад!

Марков не обиделся, он решил дать Дроздову выпустить пар. Перед встречей он внимательно прочитал его личное дело и был впечатлен. Одна только операция на Ближнем Востоке по уничтожению арабов, бывших полевых командиров, воевавших в Чечне, чего стоила.

Марков знал, что пришлось испытать Артему в плену, хотя тот об этом не догадывался. Майор Драгован рассказал в сербском Генштабе, через какие жестокие пытки им пришлось пройти, как Дроздов организовал побег. Сербские товарищи передали эту информацию в Москву, и она оказалась в личном деле Дроздова.

Марков не знал, как Артем оказался в плену, но был уверен, что Дроздов имел полное право презирать тех, кто его предал. Марков также знал, что и Дроздов, и он сам, и тысячи других, всего лишь шестеренки огромной системы. Каждая шестеренка имела свою задачу, а вся система — сверхзадачу, и для ее решения система легко жертвовала своими отдельными частями.

Пауза затягивалась. Бугаев посмотрел на Маркова, затем на Дроздова.

— Артем, я понимаю, сейчас не время, но может, ты расскажешь мне, что произошло в Косово?

Дроздов крепко сцепил руки, положил на стол, немного подумал, затем начал рассказывать.

— Вы помните, как все началось. Албанцы в Косово вырезали в одном из сел всех сербов. Сербы восстали, они не собирались воевать, их вынудили. Война началась стихийно, сербы решили просто выдавить албанцев из Косово в Албанию и вернуть себе исторические земли. Сербская армия заняла большую часть Косово, но тут вмешались сша и нато, поддержали албанцев. Сербы официально попросили Россию о помощи. Меня с моим лучшим другом Сашкой Кургановым направили, как выразилось командование «в командировку для координации действий сербских войск и нашего министерства обороны». Сербы разгромили армию Косово, часть албанских боевиков укрылась на американской базе Бон Стил. Боевики постоянно совершали вылазки и диверсии против сербов… сша и заявили, что если сербы нападут на базу –они начнут бомбардировки всей Сербии. Пиндосы и натовцы готовились перебросить в край дополнительные силы и оккупировать всю Сербию. Ситуация сложилась патовая…

Артем немного помолчал, Марков и Бугаев его внимательно слушали.

— Мы с Сашкой предложили нашему командованию взорвать базу, тогда пиндосам пришлось бы ее покинуть, но получили из Москвы отказ. Силы нато уже перешли границу Сербии, могла начаться большая война, ситуация требовала немедленного решения. Мы с Сашкой переоделись в албанских боевиков, проникли на базу, заложили мины и устроили пиндосам новый Перл — Харбор.

— Вы вдвоем взорвали базу пиндосов в Косово!? — Бугаев сильно ударил ладонью по столу. — Ай молодцы!!! …Мне бы десяток таких орлов — мы бы погнали банду Пасечника до самого Львова!!! Слушай, если все прошло успешно, как вы оказались в плену?

— Все произошло не совсем так, как мы планировали. Мы заложили мины дистанционного управления на складах с горючим и боеприпасами. Вышли за пределы базы, дали сигнал, но почему то взорвались мины только на складах с горючим. Этого было мало для уничтожения базы. Я хотел уйти, Сашка предложил вернуться и проверить мины на складах с боеприпасами. Я согласился, мы бросили жребий, идти на базу выпало Сашке.

…Артем вспомнил, как они бросали жребий. За спиной горела база, огромное пламя поднималось к самому небу. Кругом царил хаос, испуганные пиндосы и албанские боевики бегали и стреляли во все стороны. Они ничего не понимали — база горит, а на нее никто не нападает.

В свете пожарища Сашка долго тер в руках монетку, никак не мог выбрать — «орел» или «решка», наконец выбрал «орел» и бросил.

— Сашка вернулся на базу, подключил мины, мы взорвали склады. База горела два дня, от нее ничего не осталось. Пиндосы и боевики бежали в Албанию, сербы полностью вернули себе Косово и война закончилась.

Артем замолчал. Марков и Бугаев ждали, когда он продолжит.

— Что случилось потом? — первым нарушил молчание Бугаев.

— Недалеко от базы нас ждал небольшой отряд сербов, который должен был вывести нас в безопасное место. Я передал нашим сигнал о помощи, назвал квадрат, куда за нами должен был прилететь вертолет. Сашку ранило взрывом на базе.

Дроздов вспомнил как тащил Сашку на себе, а тот подбадривал его, говорил, что они еще погуляют на его свадьбе.

— Мышли к месту встречи, неожиданно наткнулись на отряд пиндосов. Стали уходить в горы, пиндосы начали нас преследовать…

Дроздов снова вспомнил, как он вместе с сербами вел бой. Когда вернулся к Сашке, тот еле дышал. Артем взял его за руку, Сашка улыбнулся и сказал: «Если у тебя родится сын, назови Александром в мою честь»…

— Я похоронил Сашку в горах, — закончил Дроздов.

Бугаев некоторое время сидел молча, затем встал, открыл шкаф, налил в рюмки водки.

— Давай помянем русского офицера Александра Курганова до конца выполнившего свой долг.

— Мне тоже налейте, — неожиданно сказал Марков.

Бугаев удивленно посмотрел на Маркова, затем на Артема, понял, что тот не против, налил водки. Все трое молча выпили.

— Что было дальше? — спросил Бугаев.

— Вертолет не прилетел…

— Вот суки! Я так и думал! — Бугаев сильно ударил рукой по столу, хмуро посмотрел на Маркова. Тот сидел совершенно спокойный, как будто каждый день слушал такие рассказы.

Дроздов продолжил.

— Мы вели бой, у нас кончились патроны, все были ранены. Пиндосы нас окружили и взяли в плен.

Бугаев вскочил, заходил по комнате. Желваки заиграли на скуластом лице командующего. В нем закипала злость на незнакомых ему больших начальников в Москве, которые предали Артема, но главное, предали его веру в то дело, которому он служил.

Он подошел к Маркову.

— Почему вы не прислали вертолет?

— Я не занимался той операцией. Насколько я знаю, решение не посылать вертолет принималось на самом верху. Международная обстановка в тот момент не позволяла…

— Вот так всегда! — перебил его Бугаев. — Как задание выполнять — так любой ценой! А как людей вытаскивать из дерьма — так, видите ли, международная обстановкаим не позволяет!

— Между прочим, вы нарушили приказ — вам запретили взрывать базу, — произнес Марков.

— Иногда приходится нарушать приказы, чтобы выиграть войну.

— А если бы вы попали в плен к американцам, находясь на базе? Представляете, какой бы получился международный скандал?

— Взрывать базы противника — моя работа, а разгребать международное дерьмо — ваша!

— Я готов официально принести вам извинения от имени…

— Засуньте свои извинениявашим начальникам в Москве в то самое место, на котором они сидят…

Марков отвел взгляд, ему было неловко смотретьДроздову в глаза.

Бугаеву очень хотелось узнать, что было с Артемом в плену, но он понял, что в присутствии Маркова Артем ни за что об этом не расскажет.

— Где ты был после побега?

— Отлеживался в госпитале в Белграде, там узнал, что нас с Сашкой в Москве считали погибшими и по-быстрому уволили в запас задним числом.

— Перестраховщиков у нас всегда хватало. — Бугаев сел за стол.

— Когда в Москве узнали, что я жив, очень удивились. Хотели вернуть обратно в часть, но я написал в письме на какие три буквы они могут пойти, и прямо из Белграда приехал сюда.

— Я хочу вернуться к нашему разговору, — начал Марков.

— Три минуты закончились, — оборвал его Артем.

Бугаев понял — разговора не получилось. Где-то за Городом послышалась артиллерийская канонада. В комнате замигала лампочка, пару раз потухла, затем снова загорелась.

Марков почувствовал, что пришел момент выложить перед Дроздовым последний и единственный свой козырь.

— Месяц назад в Русский пошел один человек. Он сообщил мне, что в штабе укрофашей разработан план проведениякакой-то секретной операции, но вот уже две недели с ним нет связи. — Марков сделал паузу. — Вы хорошо его знали — это Федор Михайлович Лавренев.

Дроздов был готов услышать все что угодно, но только не имя Лавренева.

— Старик пошел на задание!? — Артем не верил своим ушам. — Зачем вы его отпустили?

— Он пошел сам, — ответил Марков. — Лавренев приехал в Город, пришел ко мне, предложил создать в тылу укрофашей подпольную сеть агентов. Кстати, его предложения были очень толковые. Лавренев собирался сам идти в Русский, но я был против. А он стащил у меня телефон спецсвязи и пошел… Упрямый старик. Я навел о Лавреневе справки и выяснил, что ваши пути с ним пересекались по нашему ведомству. Больше информации о нем мне получить не удалось, его дело имеет высший гриф секретности.

— Мы думаем, что Лавренева схватила сбу, а там умеют развязывать язык, — добавил Бугаев.

— Лавренев не заговорит, — твердо произнес Артем.

— Почему вы так думаете? — удивился Марков.

— Я не думаю, я знаю…

Марков и Бугаев переглянулись.

— Может, расскажешь в двух словах, кто он такой и чем занимался раньше?

Артем раздумывал, рассказывать или нет, потом решил, что будет лучше рассказать.

— Лавренев более тридцати лет проработал нелегалом, сначала в англии, потом в америке. Создал в штатах разведывательную сеть, имел доступ к самым большим секретам пиндосов. Между прочим, некоторые из его агентов работают там до сих пор. Лавренев закончил спецразведшколу, которую создали еще до войны. В ней готовили разведчиков-нелегалов глубокого внедрения.

— Ого! Вот это старик! — присвистнул Бугаев. — А что сейчас с этой школой?

— Работает, разведку еще никто не отменял.

Марков не был удивлен услышанным.

— Да, теперь я понимаю, почему Лавренев так хорошо разбирался в конспирации. В последнем сообщении Лавренев передал только одну странную фразу: «Никогда не верь американцам и англичанам». Вы знаете, что она означает?

Марков и Бугаев заметили, как изменилось лицо Дроздова. Слова «никогда не верь американцам и англичанам» эхом отозвались в его голове. Фраза была паролем, они договорились во время последней встречи, что если Лавренев узнает что-то серьезное и ему понадобится помощь, то он передаст Артему эти слова.

«А ведь Старик знал, что в Русском будет очень опасно, и все равно пошел». У Артема сжалось сердце, он вдруг явственно увидел, как Старик идет по улицам оккупированного бандеровцами Русского.

— Что я должен сделать в Русском? — спросил Артем.

Марков облегченно вздохнул.

— Сейчас на фронте наступило временное затишье, но мы знаем, что укрофаши и натовцы готовят наступление. Мы подготовили контрнаступление, но для его успеха мы должны скоординировать наши планы с действиями подпольщиков в городе и партизан в горах.

— Что вам мешает это сделать?

— У нас нет надежной связи ни с партизанами, ни с подпольем. Америкосыс помощью «Эшелона» перехватывают все сообщения. Мы пару раз связывались по рации с некоторыми партизанскими отрядами — американцы их сразу засекали и наносили бомбовые удары. Мы посылали агентов для связи с партизанами и подпольщиками, но ни один из них не вернулся…

— Это еще не все, — подхватил Бугаев. — Америкосы разместили в Русском систему «Кондор» и полностью блокировали все линии связи и интернет. Ни партизаны, ни подпольщики не могут выйти с нами на связь. Мы не можем установить связь даже с помощью российских спутников, сигнал блокируется системой «Кондор».

— Вы знакомы с«Кондором»? — спросил Марков.

— Да, столкнулся с ней в Косово.

Дроздов знал, что для подавления средств связи и коммуникаций противника америкосы применяли импульсные бомбы и средства РЭБа. Импульсные бомбы выводили из строя все приборы и линии связи, но применять их можно было только на расстоянии от собственных войск, так как мощный электромагнитный импульс мог нанести вред американским войскам. Кроме того у импульсных бомб был еще один недостаток — после их применения противник мог заменить свои системы связи. Требовалось новая система постоянного подавления систем связи и тогда американцы разработали систему «Кондор», которая работала в постоянном режиме и не причиняла вред американским войскам.

В системе «Кондор» использовались обычные спутниковые телевизионные антенны, работающие не на прием сигнала, а наоборот на подавление всех сигналов. Антенны были направлены в сторону противника и управлялись с центрального компьютера. Антенны в постоянном режиме генерировали импульсы большой мощности, которы евыводили из строя все линии связи, включая обычный и беспроводной интернет, электроприборы, компьютеры и сотовые телефоны.

— Из-за «Кондора» мы не можем скоординировать с партизанами наши действия во время контрнаступления. Радиус действия «Кондора» достигает линии фронта. Если американцы продвинутся вперед километров на пять, то они смогут полностью заблокировать всю связь в Городе, включая системы связи нашего флота. Этого мы не можем допустить.

— На всякую хитрую пиндосовскую жопу всегда найдется русская граната с ручкой. Уничтожить «Кондор» несложно, надо просто вывести из строя управляющий сервер «Кондора», который скорее всего находится в Русском. Вы задействовали спутники, чтобы выявить местонахождение антенн «Кондора»?

— К сожалению, спутники нам не помогают. Американцы хорошо замаскировали эти объекты.

— А беспилотники пробовали?

— Поначалу мы активно использовали беспилотники, — ответил Марков, — но сейчас американцы разместили в Русском новейшую систему лазерной ПВО, которая сбила много наших беспилотников, поэтому мы их бережем для наступления.

— Суки, устроили здесь испытательный полигон! — Бугаев сильно стукнул рукой по столу.

— Итак, вы должны пробраться в Русский, найти Лавренева и выяснить о какой секретной операции он нам сообщал. Вы должны выявить где расположены серверы «Эшелона» и «Кондора» и уничтожить их.

— Перед отступлением я спрятал в Русском большой запас взрывчатки. — Вот здесь и здесь, — Бугаев показал на карте Русского. — Она тебе как раз пригодится для наших планов.

— Почему перед началом контрнаступления вы просто не ликвидируете того же Пасечника и руководство бандеровской армии? — спросилДроздов. — Это внесло бы сумятицу и неопределенность в действия противника.

— Во время войны у нас была возможность убить Гитлера, — ответил Марков, — но Сталин отменил операцию. Сталин был уверен, что место Гитлера займет Гиммлер, который сумет договориться с американцами и англичанами о перемирии и о совместной борьбе с Красной армией.

— Пасечник урод! — разгорячено воскликнул Бугаев. — Он может только на митингах выступать и рассказывать о древности укроинской нации.

— Мы могли уже пару раз устранить Пасечника, — добавил Марков, — но если мы его уберем, то его место займет Шухевич. Пасечник зоологический русофоб, но он не так опасен. Шухевич умный, решительный, окончательный наш враг, вот кто реально опасен. Но до него мы пока не можем добраться.

— Помощь в Русском тебе окажут подпольщики, которых возглавляет Полевой. Вот адреса трех конспиративных квартир и адрес «почтового ящика» для связи. — Бугаев протянул Артему список адресов.

— И последнее. — Марков сделал паузу. — Мы получили сообщение, что командир партизанских отрядов с позывным Феникс решил собрать в горах командиров всех отрядов, чтобы скоординировать наши с ними действия. Они соберутся в горах через пять дней вот здесь — Марков показал на карте. — Мы пошлем к нему наших курьеров, но не уверены, что они доберутся.

— Кто такой Феникс?

— Настоящего имени мы не знаем, это позывной.

— А может это ловушка сбу? — спросил Артем.

— Может, это вам тоже предстоит выяснить.

— Как вы узнали про Феникса?

— В Русском я оставил несколько агентов, — ответил Бугаев. — один из них, Алексеев, каким-то образом вышел на Феникса, а потом передал нам сообщение. Ты встретишься с Алексеевым и все выяснишь.

— Кто знает о моем задании?

— Только я и Бугаев. Мы будем с вами на связи. Возьмите. — Марков протянул Артему дешевый мобильный телефон. — Это телефон спутниковой спецсвязи, вводите код и подключаетесь к спецканалу. Говорить можете спокойно, вся информация шифруется. Что вам еще понадобится?

— Ничего, у меня все есть.

— Береги себя, Артем. — Бугаев подошел поближе, похлопал его по плечу. — Помни, Шухевич организовал на захваченных территориях тотальный террор и слежку. Ни один из моих агентов не вернулся оттуда. В Русском зверствует служба безопасности, каждый день облавы, расстрелы, повсюду предатели и провокаторы. Эти шакалы могут схватить и расстрелять любого прямо на улице.

— Мне не привыкать работать с хищниками.

— Есть еще одна проблема, — добавил Марков. — Американцы вдоль всей линии фронта создали сплошные минные поля… По всей прифронтовой полосе действуют патрули и мобильные отряды для поимки разведгрупп. Любой самолет, находящийся над захваченной территорией тут же отслеживается американцами и сбивается. Все разведгруппы которые мы забрасывали в тыл с самолетов, погибли.

— А морем пробовали? — спросил Дроздов.

— Да, тот же результат.

Дроздов задумчиво смотрел на карту.

— Для перехода линии фронта, у меня кое-что осталось от прежних времен.

— Что? — спросил Марков?

— Скоро увидите.

— Где ты думаешь перейти? — уточнилМарков.

— Здесь. — Дроздов указал пальцем.

Марков посмотрел на карту.

— Здесь опасно, в этом месте постоянно идут перестрелки, на дорогах толпы беженцев.

— Это как раз то, что мне нужно. В толпе легче затеряться.

После разговора с Бугаевым Дроздов поехал к себе домой. Из подвала достал оружие, положил в походный рюкзачок пистолет «Стечкина», нож диверсанта, трофейный натовский бинокль, специальную мазь, которая останавливала кровь. Особенно ему нравился бинокль, который он взял в Косово у убитого натовского полковника. Бинокль позаволял не только наблюдать, но и передавать информацию через интернет, аудио- и видеоинформацию. Бинокль мог так же работать в режиме тепловизора.

Из погреба он достал ящик, вынул из него нечто напоминающее костюм летучей мыши. Это был спецкостюм, который позволял диверсантам спускаться на землю быстрее и незаметнее для противника, чем на обычном парашюте. Внешне он напоминал костюм бэтмена из пиндосовских фильмов, с перепонками между рук и управляемым хвостом. В основу проекта легла идея костюма-крыла (вингсьюта). Легкий, весящий не больше обыкновенной куртки, он применяется в парашютном спорте для более скоростного спуска спортсменов, однако приземлялись они, раскрывая обычный парашют. В доработанном варианте российскими спецами парашюта не было. Диверсант-«бэтмен» приземлялся на ноги без парашюта, предварительно с помощью хвоста снизив скорость своего полета.

Дроздов вышел на веранду, вдохнул свежего воздуха. Он должен был собраться с мыслями. После возвращения из Косово Старик неожиданно нашел его в госпитале в Белграде. Они поговорили минут десять, Старик уехал и больше ни разу не позвонил и не приехал к нему. Артем был немного обижен на Старика, он хотел ему многое рассказать.

Старик был единственным человеком, которому он доверял…

Вдалеке послышался грохот артиллерийской стрельбы. В небе появились вспышки разрывающихся снарядов. В Городе завыла сирена, где-то недалеко началась стрельба из автоматов, потом все неожиданно стихло.

Дроздов налил чая, сел за стол. На шкафу стояла фотография, где он был снят с улыбающимся Сашкой Курганвым. Вспомнил, как они вместе выполняли спецзадания во время второй чеченской войны: взорвали корабль с оружием, предназначенным для боевиков, который шел из Турции; ликвидировали базы террористов в Панкисском ущелье.

После окончания войны они получили задание уничтожить арабских полевых командиров, командовавших отрядами наемников в Чечне. Командиры уехали на Ближний восток и начали готовить террористов, для заброски в Россию.

Перед самым отъездом, Артему и его группе показали пленки, захваченные у боевиков. На пленках были сняты эти полевые командиры, которые устраивали показательные казни: отрезали головы нашим солдатам, забивали их железными прутьями…

В группе Дроздова было четыре человека, они приехали в Египет, вышли на связь с нашим агентом египтянином, который оказался перевербованным и сдал их боевикам. В результате Дроздов и его ребята из охотников превратились в дичь. Боевики устроили за ними настоящую охоту, но они ушли от преследователей и, используя себя как приманку, успешно выполнили задание.

Одна операция запомнилась ему особо. Во время оккупации Ирака американцами Дроздова с группой срочно отправили в Багдад, чтобы вывезти из Ирака секретный архив Саддама Хусейна. Сашка, как всегда, был в его группе.

Американцы охотились за этим архивом днем и ночью, предлагали некоторым генералам из окружения Саддама, большие деньги, но достать архив им не удалось.

Архив включал не только имена агентов саддамовской разведки на всем Ближнем Востоке, но и секретные документы, раскрывающие грязные игры цру: финансирование террористов, которые совершали теракты, в том числе в Израиле, для поддержания напряженности в регионе; крышевание транспортировки наркотиков из Афганистана; документы о незаконных поставках оружия в горячие точки и многое другое. Это был не архив, а бомба. Саддам знал цену архиву и попросил Москву его вывезти. Наши согласились.

Группа Дроздова прибыла в Ирак. Саддам тянул до последнего, не отдавал резиденту СВР архив. Американские войска окружили Багдад. Вывезти архив по заранее разработанному плану уже было невозможно. Тогда Артем предложил создать три группы машин из сотрудников нашего посольства и консульства и пустить слух, что архив повезут в этих машинах в сторону иранской границы.

Вместе с нашими дипломатами Багдад покидали дипломаты других стран и представители международных организаций. Дроздов узнал, что машины Красного Креста разбомбили американцы. Он спрятал архив в наших грузовиках и предложил эти машины руководителю миссии Красного Креста — французу Эдмону. Тот согласился, и колона поехала в сторону сирийской границы.

Американцы клюнули на «дезу» и начали преследовать колоны наших машин, идущих в сторону Ирана. Одну колонну обстреляли, ранили двух дипломатов. Две другие остановили и обыскали. Архива нигде не было.

А в это время колона Красного Креста спокойно дошла до сирийской границы, где их встретили представители нашего посольства. Одну из машин вел Дроздов, вторую — Сашка Курганов. Вскоре архив оказался в Москве…

«Если Старик попросил о помощи, значит дело действительно очень серьезно. Ах, упрямый Старик, зачем он туда пошел!?»

Артем вспомнил одну из любимых притч Старика. «Учитель говорит ученику — представь что ты совершенно голый, лежишь в ванной. Вдруг тебя окружают со всех сторон вооруженные враги. Ты будешь просить у них пощады или погибнешь в бою? — Конечно, я дам бой, — ответил ученик. — Нет, возразил учитель, — ты должен побеждать, не сдаваясь и не сражаясь».

«Легко сказать — побеждать, не сдаваясь и не сражаясь. Старик знал ответ, а я до сих пор нет».

ГЛАВА III

РУССКИЙ. ШТАБ ШУХЕВИЧА

Бэтэер резко затормозил у входа в штаб СС. Из него вылез Шухевич, поднялся на пару ступенек, остановился, посмотрел в сторону здания КПЗ. Заместитель Шухевича — Наливайко ждал генерала на ступеньках

— Где протоколы допросов курьера москалей? — спросил Шухевич.

— Мы не смогли его расколоть.

— Кто с ним работает?

— Тягнибок.

Шухевич выразительно посмотрел на Наливайко. Тягнибок был личным палачом Шухевича и все, кто проходил через его руки, рано или поздно заговаривали. Алкоголик Тягнибок в прошлом работал рубщиком мяса на мясокомбинате, обладал огромной силой, был нещадно жесток «к жидам и москалям».

— Я сам поговорю с курьером.

Наливайко остался на месте. Шухевич обогнул штаб и пошел к зданию бывшего КПЗ.

В камерах КПЗ сбу держа часть арестованных. Забор за зданием был весь испещрен выбоинами от пуль. Здесь эсбэушники расстреливали задержанных, трупы вывозили через дыру в заборе на территорию завода и сбрасывали в остывшие печи и подвалы.

Шухевич подошел к двери в КПЗ. Охранники возле дверей щелкнули каблуками, вскинули правую руку в знак приветствия.

В камере пыток не было окон, стоял удушливый запах крови и пота. Под потолком тускло горела лампа, в углу находился стол, рядом стоял небольшой столик, на котором лежали пыточные «инструменты» Тягнибока: электрошокер, утюг, любимый нож для разделки коровьих туш и топор. На стене висел плакат, на котором был написан список пыток, применяемых в сбу еще со времен Бандеры.

В центре камеры на привинченном к полу металлическом стуле сидел пожилой мужчина. Его руки были привязаны к ручкам стула. Напротив него стоял Тягнибок — двухметрового роста, с пудовыми кулаками и лицом голодного шакала. Тягнибок был одет в черные брюки солдат СС, волосатую грудь прикрывал резиновый фартук, весь забрызганный кровью.

Тягнибок держал в руках паяльник. На теле мужчины виднелись пузыри от ожогов.

— Ну шо… падла москальская, будешь говорить?!

Тягнибок краем глаза заметил вошедшего Шухевича, отошел на пару шагов и крикнул «слава нации!».

Шухевич подошел ближе, молча посмотрел на сидящего на стуле мужчину.

— Молчит?

— Молчит, гад, — раздраженно ответил Тягнибок. — И откуда эти клятые москали берут таких людей? — В изуверской практике Тягнибока такое было впервые, чтобы заключенный не заговаривал после его пыток.

Шухевич взял стул, поставил метрах в трех передмужчиной и сел.

Тягнибок отошел в сторону, вытер забрызганные кровью руки о фартук, взял со стола большой кусок хлеба с салом и громко чавкая, начал есть.

Сидевший на стуле поднял голову и посмотрел прямо в глаза генерала. Шухевич немного удивился, что курьером оказался старик, но внешне свое удивление никак не проявил. Чем дольше он смотрел в упрямые глаза задержанного, тем отчетливее понимал, что такого взгляда он раньше никогда не видел. Стальная воля и сила скрывалась в глазах Старика. Больше всего Шухевича поразило то, что после всего того, что ему пришлось испытать в камере, старик был абсолютно спокоен.

— Мы знаем, что ты шел в город с заданием. Рано или поздно ты заговоришь, но тогда…

— В этом году осень будет дождливой, — спокойно произнес Старик.

Тягнибок, который до этого не слышал от арестованного ни одного звука, от неожиданности замер с куском сала в руках.

— Видимо, у москалей совсем плохи дела, если они на задание стали посылать стариков, — произнес Шухевич.

— У вас шнурок развязался. — Старик по-прежнему спокойно смотрел на генерала.

Шухевич почувствовал в словах Старика насмешку, хотел вскочить и ударить его, но посмотрев вниз, заметил, что шнурок у него действительно развязался.

Молчание продолжалось несколько секунд. Шухевич знал — существует предел человеческой боли, и был уверен, что старик все равно заговорит.

— Тягнибок, покажи ему мясокомбинат.

Тягнибок, только и ждавший этой команды, быстро запихнул в рот остатки хлеба с салом, взял топор и ухмыляясь, подошел к мужчине.

— Конец тебе, москаль… Щас ты у меня заговоришь…

Старик даже не посмотрел в сторону Тягнибока, он знал, что сейчас произойдет. «Я должен выдержать… Бывало и хуже».

Внешне ничего не изменилось, старик продолжал спокойно сидеть и смотреть на Шухевича, который постепенно расплывался в фокусе его зрения…

…старик вспомнил детство, как он однажды вылил себе на руки кипяток, бегал по дому плакал и кричал от боли. Мать быстро заставила его пописать на тряпку, приложила ее к обожженным местам…

Шухевич отошел немного в сторону, стал спиной к Старику. Он знал, что сейчас раздастся хруст кости, а затем нечеловеческий крик. Генерал был глух к крикам своих врагов, но он не переносил вида крови и отрубленных рук и ног.

…старик боковым зрением, как в замедленной съемке, увидел как Тягнибок поднимает топор…

…мальчик держал смоченную мочой тряпку часа два, кожа горела огнем, но боль постепенно прошла. На месте ожога не осталось и следа…

Тягнибок одним поставленным ударом отрубил старику кисть левой руки…

Шухевич услышав хруст разрубаемой кости, дальше должен был раздаться дикий вопль… но в камере стояла… тишина.

Шухевич резко повернулся…

Отрубленная кисть упала на пол.

Курьер не издал ни звука. Шухевич не верил своим глазам. Он посмотрел на Старика и поежился от страха. Глаза Старика напоминали два ствола ружья, нацеленных ему в лицо и готовых выстрелить.

Тягнибок стоял с топором возле стула, тупо смотрел то на старика и отрубленную руку, то на Шухевича.

Кровь с лезвия топора стекала на пол. Шухевичу казалось, что он слышит, как капли крови ударяются об пол.

«Если он возьмется за вторую руку — я не выдержу…» — подумал старик.

— Врача! Быстро! — заорал Шухевич.

Тягнибок бросил топор на пол и выбежал из камеры.

Шухевич, потрясенный, стоял перед стариком — «Этого не может быть! Никто не выдержит такой боли».

В камеру забежал врач.

— Перевяжи его! — приказал генерал.

Врач быстро начал перевязывать руку старику, пытаясь остановить кровь.

Тягнибок, не зная, что делать, топтался у двери.

Шухевич подошел к врачу.

— Он мне нужен живым. Головой за него отвечаешь! — повернулся к Тягнибоку. — Посади его в отдельную камеру, пои и корми лучшими продуктами и докладывай мне лично каждый день о его здоровье. Ты меня понял?

— Да, — ответил ничего не понимающий Тягнибок. — Он отвязал старика и вывел его из камеры.

Старик в дверях остановился, бросил взгляд на Шухевича и… улыбнулся.

Потрясенный Шухевич стоял посередине камеры. «Господи, ну почему ты помогаешь поганым москалям, а не нам? Мы беспощадно ведем борьбу с врагами нации… мы положили на алтарь нашей победы свои жизни. Если мы недостаточно жестоки и решительны, мы станем еще более жестокими и решительными, чтобы ты наконец полюбил нас и дал нам силы. Если потребуется — мы отречемся от всего: отца с матерью, совести, законов, любви, даже от тебя, господи — во имя одного — победить или погибнуть».

Шухевич посмотрел на отрубленную руку старика, которая лежала на полу, и в его голове четко прозвучал вопрос «Как же нам победить таких врагов?»

В ТЫЛУ

В час ночи Дроздов и Марков приехали на аэродром, где на взлетной полосе стоял небольшой двухмоторный самолет.

— Отсюда до линии фронта всего десять километров, — сказал Марков, закуривая сигарету. — Я с женой много раз приезжал сюда на отдых и никогда не думал, что окажусь здесь на линии фронта.

— Это не надолго, скоро здесь все будет по-прежнему, — ответил Дроздов. — Бандеровцы проиграют, у них плохая карма. Ну что, поехали?

Марков пожал ему руку.

— Удачи!

Дроздов сел в самолет. Заревели двигатели, самолет оторвался от взлетной полосы и через несколько минут изчез в темном небе…

В Москве уже знали, что Дроздов согласился пойти в тыл, и не очень ему доверяли, но Марков заверил свое начальство, что он выполнит задание.

Марков очень надеялся на Дроздова, сейчас судьба Полуострова находилась в руках этого мужественного человека, которого предали свои же, но который тем не менее шел на верную смерть…

СМЕРЧ

Артем Дроздов за два года до развала СССР уехал из родного Харькова и поступил в рязанское воздушно-десантное училище.

Учеба давалась ему легко, на курсе он был лучшим. Через два года его вызвал начальник училища и сказал, что он должен пройти некую проверку.

Из всего училища их отобрали пять человек, привезли в военный городок, расположенный в лесу под Москвой. Артем сразу обратил внимание, что это был необычный военный городок — сверху вся территория городка была накрыта маскировочной сеткой.

Городок разделяли на четыре зоны высокие заборы. Пройти в другую зону курсанты не могли.

В группе вновь прибывших были собраны курсанты и офицеры со всего Союза, всего около сорока человек.

Дроздов поселился в одной комнате с Сашкой Кургановым, который учился в погранучилище. Они сразу подружились.

Курганов натуре оказался легким, веселым человеком, хорошо пел, играл на гитаре, знал массу анекдотов, обожал компании с красивыми девушками.

Курсанты жили в комфортном двухэтажном общежитии гостиничного типа. Вдоль заборов, разделявших городок, росли большие деревья, так что даже со второго этажа общежития нельзя было увидеть, что находится за забором. Но курсанты знали, что за заборами тоже были люди, оттуда часто раздавались голоса, слышались выстрелы.

Вскоре начались тестовые занятия по физической и стрелковой подготовке. Через два месяца из всей группы осталось менее десяти человек.

Однажды в спортзал, где они занимались, вошел неприметный мужчина. На вид ему было не больше шестидесяти, сухощавый, среднего роста, похожий на философа Лосева, переводчика древнегреческой литературы.

Старик сел в стороне и молча наблюдал за занятиями. В перерыве он построил курсантов, обошел строй, пожал каждому руку. Артем с удивлением отметил, что рукопожатие Старика было довольно сильным для его лет, но больше всего его поразил взгляд старика. Такого пронзительного, умного и волевого взгляда Артем никогда прежде не видел. Когда Старик смотрел в глаза, то казалось, что он буквально сканирует мозг собеседника.

Звали старика Федор Михайлович Лавренев…

Вскоре для Дроздова начались самые важные уроки в его жизни.

Всем курсантам объявили, что они зачислены в единственный в вооруженных силах России особый диверсионно-разведывательный отряд (ДРО) «Смерч».

В первые годы войны, когда немцы наступали на Москву, Берия приказал создать из спортсменов диверсионные батальоны особого назначения ОМСБОНЫ. Задачей отрядов было проведение разведки и диверсий в прифронтовой полосе. Но только единицы знали, что по приказу того же Берия из бывших офицеров особых отделов НКВД было создано три отряда «СМЕРЧ», задачей которых было проведение разведки и диверсий в глубоком тылу противника, создание и руководство партизанскими отрядами, внедрение в структуры полиции и абверовских школ. Одним из самых известных «смерчей» был легендарный разведчик Николай Кузнецов.

После войны отряды «СМЕРЧа» решили объединить и сохранить. Командование армии знало, что в странах нато созданы своего рода тайные армии — многочисленные отряды диверсантов предназначенных для борьбы в тылу стран Варшавского договора. В Министерстве обороны приняли решение увеличить штат отряда, усовершенствовать программу подготовки и передать отряд под непосредственное руководство начальника Генштаба.

Вся программа подготовки была разбита на три этапа и рассчитана на пять лет. Учеба предусматривала обязательную практику в боевых условиях. Учебной программе центра позавидовал бы любой университет мира. Программа включала:

— физподготовку — изучение приемов различных видов борьбы и единоборств;

— единоборства без оружия — в основе этой дисциплины лежала система рукопашного боя, разработанная Кадочниковым, и приемы ножевого боя;

— владение всеми видами стрелкового и холодного оружия;

— снайперскую подготовку;

— минно-взрывное дело — курсанты изучали все типы мин, бомб, ракет, взрывчатых веществ, умели изготовить взрывчатое вещество из-подручных средств, их учили использовать для диверсий природные условия, особенности технологии и конструкций различных строений, механизмов и др.;

— вождение всех типов транспорта, включаятанки, БМП, вертолеты, небольшие самолеты и морские суда;

— психология — курсантов учили вести допросы, определять, лжет человек или нет, обманывать детектор лжи, определять сильные и слабые психологические стороны человека и использовать их в своих целях;

— медицина — курсанты изучали анатомию, наркотические и стимулирующие средства, яды, типы лекарств, их воздействие на организм, точки акупунктуры для нанесения ударов и самолечения.

Постепенно программа усложнялась, с появлением компьютеров обязательным предметом стала компьютерная подготовка. Из курсантов готовили хакеров, они умели выводить из строя все типы компьютеров, подключаться ко всем типам систем связи противника и выводить их из строя;

— курсантов учили контрпропаганде, анализировать информацию, вбрасывать дезу в СМИ и др;

— культурно-языковая подготовка — курсанты учили особенности менталитета разных народов, стереотипы, привычки, и др., каждый курсант знал не менее трех языков, культуру других стран, особенности национальной кухни, литературу, кино, театр и др. Для этого в центре была большая библиотека книг, фильмов, музыки и др.;

— психофизическая подготовка — курсантов готовили для работы и оседания в глубоком тылу, поэтому они должны были не только проводить диверсии, но и вести разведывательную работу, уметь выявлять и уходить от слежки, перевоплощаться. Для этого их обучали актерскому мастерству по системе Станиславского, учили изменять внешность, походку и др.

Первый этап обучения был рассчитан на год и предусматривал подготовку диверсантов, которые должны были проводить крупные диверсии в тылу противника.

После первого этапа курсанты проходили экзамен и наиболее подготовленных оставляли для прохождения второго этапа, который длился еще два года. Для этого курсантов переводили во вторую зону.

После окончания второго этапа, «смерчевцы» умели выполнять спецзадания, которые включали: ликвидацию высшего командного состава противника, устранение первых лиц государства, диверсии на очень крупных промышленных объектах — атомных станциях, плотинах, уничтожать авианосцы, ракетные шахты, командные пункты, вести скрытую долговременную разведку с использованием всех видов технических средств, наружного наблюдения, прослушки и др., умели взламывать и выводить из строя компьютеры, системы коммуникаций и др.

После второго этапа они снова проходили экзамен и наиболее подготовленных оставляли для обучения на третьем этапе, который длился еще год. Курсантов переводили жить в третью зону.

До третьего уровня обучения доходили единицы. Третий уровень предусматривал уже не просто проведение диверсий, а тщательную разведку и подготовку масштабных диверсий и операций в глубоком тылу противника. Для этого смерчевцы должны были уметь работать под прикрытием, создавать сети агентов, внедрятьсяна работу на строго охраняемые объекты и др.

В четвертой зоне жили преподаватели школы.

В школу часто приглашали различных высококлассных специалистов из разных областей. Чтобы нештатные преподаватели не видели курсантов, классы были отделены стеклом, через которое преподавателя могли видеть только курсанты.

Обучение было интерактивным, курсанты задавали вопросы, но их голоса доходили до преподавателей измененными.

Сашка Курганов не прошел на третий этап по глупости. После экзамена на втором этапе курсанты устроили шумную вечеринку, Курганов играл на гитаре и пел с Артемом песни Виктора Цоя и Гребенщикова. Дежурный сделал Сашке замечание, тот послал его подальше, завязалась потасовка. Во время разбирательства Сашке предложили извиниться, он отказался и его отчислили из центра.

Дроздов прошел на третий этап, но очень сожалел, что Сашки не было рядом. Вместе с ним на третьем этапе учились всего четыре человека.

Курсанты ничего не знали о прошлом Лавренева. Он учил курсантов азам разведки и конспирации, вербовки, выявления слежки, умению вести допросы, психологически обрабатывать собеседника, вербовать.

Лавренев отдавал предпочтение не физической силе, а способности курсантов думать и принимать неординарные решения. «Главное ваше оружие — голова», — часто повторял он.

Для Лавренева физические данные курсантов имели второстепенное значение. «Если противник видит перед собой здоровяка, то сразу настраивается на трудную схватку с ним. А если перед ним стоит обычного телосложения мужчина, то противник расслабляется и тогда его легче победить».

Когда Артем перешел на третий этап, то узнал, что Лавренев разработал собственную систему психофизической подготовки, основанную на использовании внутренней энергии человека.

«Каждый из вас — маленькая ядерная бомба, надо только научиться управлять ее энергией», — на первом же занятии сказал Лавренев курсантам.

Первым делом он учил курсантов использовать свой страх. «Страх — защитная функция организма, сигнал об опасности. Если ты ничего не боишься — значит, ты уже труп. Все ваши тренировки должны убедить вас, что вы сильнее страха».

Высшим мастерством системы Лавренева было умение вести поединок с несколькими противниками в состоянии транса, когда сознание почти отключено и все движения выполняются подсознательно.

«Запомните, схватка в таком состоянии отнимает много энергии, не злоупотребляйте этим. Состояние транса опасно тем, что боец на время как бы выпадает из своего „Я“, как актер во время игры. При сильном напряжении есть опасность не вернуться в свое „Я“. В таком случае боец сходит с ума, поэтому учитесь до автоматизма контролировать свое состояние».

Дроздов стал любимым учеником Лавренева, он поражался, как много знает Старик о культуре других стран.

Лавренев знал семь языков, в том числе японский и китайский, не раз бывал в Китае и Японии. Из рассказов Старика, как уважительно называли его курсанты, Артем понял, что Лавренев много лет проработал нелегалом в англии и америке.

Лавренев построил во дворе школы японский сад камней, который ему помогал строить Артем. Они часами сидели в саду и разговаривали. Это были не привычные занятия преподавателя и курсанта, а скорее беседы Учителяи ученика. Лавренев учил:

— думай неправильно, нелогично, это позволит тебе избежать многих ошибок;

— умей говорить между слов, и противник никогда не узнает о твоих истинных намерениях;

— умный человек всегда выглядит немного незнающим, дурак — слишком умным;

— настоящий мастер не владеет техникой, он просто следует за своим телом;

— умей маскироваться, ибо то, что люди видят каждый день, не вызывает подозрений. Толпа людей скроет тебя лучше, чем темная ночь;

— не нападай там, где тебя ждут;

— вода холодная, и в этом ее природа. Огонь горяч, и в этом тоже его природа. С точки зрения огня, вода лишена подлинной природы, с точки зрения воды, огонь лишен подлинной природы. Мы видим различия вследствие узости нашего видения.

После окончания центра Дроздова направили служить в спецчасть, расположенную в Краснодаре. Здесь он неожиданно встретил Сашку Курганова.

Друзья страшно обрадовались встрече. Сашка после выпитой бутылки водки в комнате общаги с упоением рассказывал, как он «во время натовских бомбежек Сербии устроил пиндосам небольшой шухер». Они снова вместе пели свою любимую песню Цоя «…группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве…»

Вскоре Дроздову приказали создать свою группу из пяти человек. Первым делом он включил в нее Сашку.

Дроздов благополучно перелетел через линию фронта и минные поля и приземлился на опушке небольшого лесочка.

Он разобрал костюм, спрятал его в яме и присыпал землей.

Дроздов закинул рюкзак за спину и быстро пошел в сторону темнеющих на горизонте холмов. За ними проходило шоссе, ведущее в Русский.

Рано утром Дроздов подошел к придорожному кафе, в котором обедали водители.

Он прошел мимо машин, стоявших у кафе, заметил «уазик» с пропуском «охоронник» на стекле. Бандеровские патрули обычно пропускали такие машины без досмотра.

Охоронниками назывались добровольные помощники из местных «свидомых укроинцев», которые помогали патрулировать улицы, участвовали в облавах, крышевали торговцев, грабили, короче занимались привычным для бандеровцев делом.

Дроздов оглядел посетителей. За соседним столиком сидел белобрысый водитель в «вышиванке» с повязкой «охоронника» на рукаве. Белобрысый, бахвалясь, рассказывал соседям за столиком, как они вчера поймали двух москалей и повесили их на дереве…

Артем сидел и ждал. В направлении Города двигалась колона грузовиков с солдатами и техникой. Вдоль дороги шла колонна беженцев.

Белобрысый встал, пошел к «уазику».

— Привет! — Дроздов подошелк машине. До… — он чуть не сказал Русского, но вовремя спохватился и произнес: — до Убли подбросишь?

Белобрысый внимательно огляделДроздова.

— Чем платить будешь?

— Долларами, — Артем показал купюру.

— Оце добре! Доллары я люблю. Садись.

— Значит, говоришь, москалей вчера ловили? — Дроздов подошел поближе.

— А то! Мы их, гадов, сразу вешаем, шоб не вонялы! У меня уже девять москалей на счету.

Дроздов оглянулся вокруг, резко ударил белобрысого по горлу и почувствовал рукой как вогнал ему кадык в глотку. Он оттащил тело в кусты, бросил на землю.

— Больше, сволочь, ты никого не будешь вешать.

Он снял с трупа повязку «охоронника», нацепил себе на руку. Обыскал водителя, нашел удостоверение «охоронника», сунул в карман, затем сел в машину. В бардачке лежал пистолет «макаров», он завел машину и выехал на дорогу…

На въезде в Русский образовалась большая пробка, хотя дорога впереди была свободна. Колонна машин медленно двигалась в сторону города мимо бывшего поста ГАИ.

Дроздов увидел, что рядом с постом стоит грузовик «Z-BackscatterVan» со сканером. Он знал предназначение этого грузовика. В кузове машины стояла специальная аппаратура, являющаяся аналогом обычного рентгеновского просвечивания, но более совершенная и чувствительная. С помощью этой аппаратуры америкосы в Ираке и Афганистане просвечивали машины на предмет нахожденияв них взрывчатки и оружия.

Дроздов медленно проехал мимо сканера и поехал в город.

Подъезжая к городу, он сразу заметил висящий над Русским огромный стадвадцатиметровый дирижабль Blue Devil Block 2 — «Синий дьявол», серебристо-синего цвета. Такие дирижабли пиндосы использовали в Афганистане. На дирижабле находилось множество коммуникационных и наблюдательных систем, которые «одним взглядом» охватывали площадь около ста кв. км. Дирижабль мог оставаться в воздухе в течение пяти дней на высоте 6 км и более. Камеры с широким полем зрения и передовые технологии слежения позволяли обнаруживать подозрительную деятельность на большой площади. Кроме этого специальная аппаратура на дирижабле подсвечивала лучом лазера цели для наведения крылатых ракет.

До войны Артем пару раз приезжал в Русский. Это был красивый город, с уютными кафе, вечно зелеными бульварами и парками.

Сейчас город было не узнать, он стал мертвым: по улицам ходили патрули, постоянно выли сирены; под барабанную дробь маршировали бандеровские солдаты, повсюду были развешаны дебильные плакаты с призывами «очистить укроинську зэмлю», бороться с ворогами нацii, на стенах домов висели портреты «хероев нацii».

Он ехал на первую конспиративную квартиру в которой жил боцман Валюкаев. Приехав на место, Артем узнал, что в доме месяц назад произошел взрыв и Валюкаев погиб.

Второй агент, милиционер Соколюк, жил в панельной пятиэтажке. Четыре пятиэтажки образовывали квадрат, в середине находился двор и детская площадка.

Дроздов остановил машину в переулке, зашел во двор, сел на скамеечке у противоположного дома и огляделся.

На площадке играли дети, рядом сидели мамы и оживленно болтали. Возле домов стояли машины, три дворника мели дорогу.

Он скорее почувствовал, чем понял — картина была слишком идиллической для царившего в городе хаоса, чтобы оказаться настоящей.

Дроздов вспомнил уроки Старика: присмотрелся повнимательнее, увидел, что рослые, все как на подбор, дворники в новеньких куртках метут чистые дорожки, баки на мусорке стояли пустыми, хотя весь город был завален мусором, мамаши на площадке внимательно разглядывали всех входящих и выходящих со двора, а возле подъезда Соколюка водитель в светлом костюме делал вид, что копается в двигателе машины.

Его ждали… Артем решил проверить свою догадку.

Он обошел дом, нашел окна Соколюка на втором этаже, взял камень, бросил в окно и быстро спрятался за гаражами.

Мордатый Соколюк выглянул на улицу, напряженно оглядываясь по стороны.

Тут же к дому подбежали дворники и водитель в светлом костюме. Соколюк что-то показывал им руками.

Дроздов вернулся к машине и уехал.

В третьей конспиративной квартире жил начальник цеха местного завода Алексеев, который вышел на связь с Фениксом.

Дроздов стоял под деревом и смотрел на дом, стена на третьем этаже в квартире Алексеева была черная от сажи, стекла выбиты.

Мимо проходила старушка с тяжелой сумкой. От нее Артем узнал, что «недавно тут был настоящий бой, эсбэушники пришли арестовывать Алексеева, а тот начал отстреливаться и подорвал себя гранатой».

Дроздов вел «уазик» по улице, ситуация складывалась хреновая — две квартиры провалены, Соколюк сотрудничает с сбу, идти больше было некуда. Вечером у него связь с Бугаевым, что он ему скажет?

Дроздов вспомнил адрес «почтового ящика». В этом доме жила школьная учительница Наталья Ульянченко.

Он решил съездить к ней, может быть, она что-нибудь знает о Старике…

Ульянченко дома не оказалось, соседка сказала, что она сейчас на работе, и Артем поехал к ней в школу.

ДОМ ПАСЕЧНИКА

Пасечник стоял перед зеркалом в своем кабинете и цеплял на грудь «укроинские ордена». Слева на стене висели картины которые написал свидомый художник Пареклита. Это был любимый художник Пасечника. Он нарисовал серию картин «древние укры. история мира».

На одной из картин он нарисовал вождя племени укров Гетара, который захватил Рим. Гетар, лицом очень сильно походившийна Пасечника, сидел на римском троне, а перед ним, склонив головы, стояла римская знать.

Рядом размещались портреты вождей укров-гетманов. Пареклита явно пытался переплюнуть галерею портретов русских царей и показать, что москальские цари были всего лишь самозванцами. Откуда Пареклита взял изображения укров-гетманов, осталось загадкой.

На другой стене висели картины из серии: «майдан», «укроина — дивокрай», «история укроины — руси». Среди них выделялись картины из серии «вороги нации».

Пасечнику нравилась особенно одна картина, на которой была нарисована белокурая бестия — свидомая укроинка в нациянальной одежде с автоматом на груди и гранатой в руках. Сзади девушки было написано: «я бандеривка, я укроинка». Возле ног лежал череп москаля и шла жирная надпись: «смерть москальским оккупантам».

Рис. 1

С другой стороны висели фотографии «хероев нацii» — и самого Пасечника в форме генералиссимуса.

Ниже висели групповые фотографии солдат дивизии «СС Галичина», батальонов «Роланд», Нахтигаль», которые воевали во время войны против советской армии.

После оккупации Русского, Пасечник издал указ, согласно которому запрещался «поганый москальский язык», все СМИ, театры, учреждения, школы и прочие заведения должны были перейти на «соловьину мову наших предкив». Из библиотек вывозили книги на русском языке и жгли на площадях.

Пасечник назначил в школы, театры, различные учреждения «хранителей мовы» — инспекторов из ярых националистов, которые следили за тем, чтобы все говорили на мове. Провинившихся ждало суровое наказание.

Сам Пасечник уже несколько раз в разных школах проводил «уроки подлинной истории укроинськой нацii»».

Дело в том, что Пасечник считал себя автором теории укронордизма. В основе этой смеси невежества и расовой ненависти лежало утверждение о превосходстве укронордической расы над другими расами человечества. Пасечник утверждал, что укронордическая раса представляет собой «высшую расу», которой человечество обязано всеми достижениями цивилизации.

Сегодня он решил съездить в школу и провести очередной урок по истории укронордизма.

ШКОЛА ИМЕНИ ПУШКИНА

Школа имени Пушкина была лучшей в Русском. Большое, трехэтажное здание, построенное еще до революции, по форме напоминало букву «Г». С двух сторон школу окружал школьный фруктовый сад.

Дроздов, прячась за деревьями, подошел поближе. В окнах первого этажа в классах было пусто, только в одном классе на втором этаже сидели ученики.

Он подошел к двери черного входа, осторожно сорвал замок, который держался на ржавых гвоздях и вошел в школу.

Шел урок, в коридорах никого не было. Он нашел исторический кабинет, немного приоткрыл дверь, увидел у доски Ульянченко. Ей было двадцать пят, стройная, хрупкая, похожая на балерину. Несмотря на военное положение, Наталья оставалась одним из немногих учителей, кто продолжал вести уроки.

Дроздов поманил Ульянченко рукой. Она удивленная вышла в коридор.

— Ты Наталья Ульянченко?

— Да, а вы кто? — Наталья внимательно разглядывала стоявшего перед ней мужчину.

— Вам привет от тети Шуры из Луганска.

Наталья от неожиданности растерялась, она не ожидала, что к ней придут прямо в школу. Во время штурма города Наталья работала санитаркой, после отступления ополченцев ее оставили в Русском как «почтовый» ящик для связи.

— Тетя уехала в деревню, — произнесла она вторую часть пароля. — Зачем вы сюда пришли?

— Когда у тебя заканчиваются уроки?

— Через двадцать минут я буду свободна. Подождите меня в соседней комнате, а то вас могут увидеть.

Ульянченко дала Дроздову ключ и вернулась в класс.

Артем открыл соседнюю дверь, вошел в комнату, которая оказалась химической лабораторией. Вся комната была заставлена столами с приборами, шкафами, с мензурками и колбами.

Дроздов разглядывал кабинет, когда неожиданно на улице послышались громкие голоса, он выглянул в окно.

К школе подъехал черный мерседес и два джипа охраны. Из джипов выскочили эсэсы из личной охраны Пасечника. Один из них открыл дверь мерседеса, оттуда вышел Пасечник и вошел в школу.

Дроздов подошел к двери, прислушался. В коридоре раздались топот и громкие голоса. Он закрыл дверь на ключ. Снаружи кто-то подергал ручку двери, затем раздался голос:

— Закрыто.

Он не ожидал такого поворота. «Зачем приехал Пасечник? Не хватало еще провалиться в первый же день».

Неожиданно он услышал голос Натальи, поднял голову, увидел в стене небольшое окошко, которое выходило в соседний класс. Дроздов стал на стол, заглянул в окошко.

Ульянченко стояла у доски. Возле двери стояли два эсэса-охранника.

Пасечник вошел в класс, подошел к столу, вскинул руку и выкрикнул «слава укроине».

В классе стояла гробовая тишина. Пасечник недовольно оглядел ребят.

— Чему вы их учите? — Пасечник повернулся к Наталье и заорал. — Вы шо, не знаете, как надо отвечать на приветствие, москальские выродки!

Ученики молчали. Ульянченко старалась не выдать своего волнения, она впервые видела Пасечника так близко. Голый череп в каких-то серых пятнах, дурацкие усы, отвислый живот произвели на нее отталкивающее впечатление. Кроме того, от Пасечника исходил вонючий запах чеснока. «И это лидер нации? Урод!».

— Сегодня я проведуу вас уро кнастоящей укроинской истории.

Пасечник сел за стол, окинул взглядом класс. Увидел на столе учебник истории на русском языке, схватил его и бросил на пол.

— Вы шо, не знаете о моем указе? Почему у вас учебники на москальской мове?

Ульянченко молчала, еле сдерживаясь.

— Запомните, москальский язык — язык оккупанта, агрессора и хама, отменяется!

Наталья посмотрела на учеников — те держались хорошо, ничем не выдавали своим чувств.

— Мi укроинцi, — начал гундосить Пасечник, — произошли от древних племен укров… от нас произошли все остальные народы… Наша мова самая древняя, от нее произошли все остальные языки…

Ребята недоуменно переглядывались между собой. Ульянченко глазами показывала им, чтобы они молчали.

Пасечник продолжал бубнить:

— В древние времена из глубин Азии на нашу землю пришли монгольские племена, создали убогое Владимиро-Суздальское княжество, которое затем превратилось в монголо-москальскую империю. Как москали ни старались, они на много веков отстали от культурного развития человечества. Свой литературный язык они начал создавать только в ХIХ веке. Москали принадлежат азиатской расы, а мы укроинцы — арийской. Между нами много физических отличий. Укроинци высокого роста, москали — низкого. У укроинцев длинные ноги, у москалей — короткие, укроинцы — круглоголовые, москали — длинноголовые. Москали имеют низшую группу крови — Д, а укроинцы высшую группу — А…

Наталья стояла у стены, слушая эту ахинею. Ей хотелось закричать в лицо Пасечнику, что он урод, но она сдерживалась, понимая, что от ее выдержки зависит не только ее жизнь, но и учеников.

Она повернула голову, увидела в окошке лицо Артема, который подмигнул ей. Наталья почувствовала себя уверенее.

Пасечник, заложив руки за спину, начал ходить по классу.

— Наши предки-укроинцы владели Полуостровом тысячи лет, но москали коварно захватили наши исторические земли… Македонский был укром, он воевал против восточных диктаторов за свободу Европы, укры распространяли христианство по всему миру, укроинские лыцари участвовали в крестовых походах… Вместе со шведским королем Карлом XII и Наполеоном укроинцы боролись против монголо-московской империи за единую Европу. Во время второй мировой войны, укроинська повстанчеська армия воевала с кровавым режимом Сталина…

Волна возмущения все сильнее захлестывала Наталью. Она уже не могла слушать этот бред…

Пасечник продолжал.

— Настоящими хероями нации являются воины оун-упа. Теперь ваша школа будет носить не имя москальского поэта Пушкина, а хероя нации Степана Бандеры. Многие века мы жили под гнетом москальских оккупантов, но теперь мы стали свободными… Москали столетиями уничтожали нашу нацiю, организовали голодомор — геноцид укроинського народа…

— Хватит врать! — неожиданно раздался голос Натальи. — Геноцид у вас в голове!

Пасечник изумленно замер, уставившись на Наталью.

Наталья взяла с полки книгу, начала читать.

— …отряд упа вошел в деревню Сарны, схватил местного председателя колхоза и его жену. Из комнаты вышла семилетняя дочка председателя. Главарь увидел ее и сказал: «Не бойся, ты с голоду не умрешь. Мы нарубим тебе свинины из твоих родителей». Бандиты убили родителей на глазах девочки. Вот ваши херои нации!

Наталья грозно наступала на опешившего от такого напора Пасечника.

— Хотите еще услышать про ваших хероев нации?! — Она перелистала несколько страниц, начала читать: — На Нюрнбергском процессе офицер абвера Эрвин Штольце сообщил, что главнокомандующим упа по личному указанию Гиммлера был назначен Шухевич… Все ваши херои нации — преступники и бандиты!

Пасечник вырвал из рукНатальи книгу, бросил на пол и начал топтать ногами.

— Москальска сучка! Я научу тебя…

Пасечник не успел договорить. Наталья влепила ему звонкую пощечину. Пасечник замер, затем заорал:

— Хватайте ее!

Эсэсы схватили Наталью. Один из них сильно ударил ее в живот. Дети в классе начали свистеть и топать ногами.

— Молчать, выродки!! …Мы вытравим из ваших голов москальску пропаганду!

Эсэсы потащили Наталью из класса.

Дроздов размышлял: вмешаться — значит поставить под угрозу задание, уйти — обречь девушку на смерть.

Он невольно восхитился мужественным поступком Натальи.

Артем приоткрыл дверь, увидел что эсэсы передали Наталью двум другим эсесам, стоявшим у двери, и вернулись в класс.

Два эсэса вели Наталью по коридору. Дроздов выскользнул из кабинета, догнал их, двумя точными ударами убил.

— Сволочь! Мразь! — Наталья не могла успокоиться. — Вы слышали, что он говорил?!

— Уходи немедленно.

— Я не уйду без своих ребят.

— Уходи, я выведу твоих ребят.

— Нет!

В это время Дроздов услышал голоса и шаги в коридоре, выглянул из-за угла, увидел, как Пасечник и два охранникавышли из класса, пошли по коридору и свернули за угол.

— Что там находится?

— Мужской туалет.

Дроздов зашел в класс и сказал ученикам:

— Быстро и тихо идите за учительницей к черному выходу и разбегайтесь по домам.

Ребята начали выходить из класса. Наталья взяла свою сумку, вышла из класса последней.

— А вы?

— Иди… Жди меня в саду…

Дроздов выглянул в окно — снаружи школы все было спокойно, эсэсы стояли у входа.

Он подскочил к двери туалета, двумя ударами мгновенно убил охранников.

Дроздов вошел в туалет. Из кабинки раздался голос Пасечника: — Хлопцы, шо там?

Дроздов резко открыл дверь кабинки. Пасечник сидел на унитазе.

— Ты хто?

— Ахура Мазда!

Дроздов одним рывком сорвал Пасечника с унитаза и макнул головой в дерьмо.

— Это тебе за хероев нации Бандеру и Шухевича!

— Они воевали за свободу нацii!

— Бандиты за свободу не воюют!

Дроздов вытащил Пасечника из кабинки, он хотел свернуть ему шею, но вспомнил слова Бугаева, что Пасечника убивать нельзя. Его чуть не вырвало от вони и отвращения — вся морда провiдника нацii была в дерьме. Пасечник одной рукой размазывал дерьмо по лицу, второй пытался поддержать штаны.

Пасечник сделал шаг назад, подскользнулся и голой задницей сел на пол прямо под окном.

В окне показался эсэс с автоматом. Дроздов мгновенно упал на пол, откатился в противоположную сторону. Над его головой просвистели пули. Эсэс стоял за окном и поливал помещение туалета из автомата.

Дроздов прижался к стене, сокращая сектор обстрела. Пули выбивали над его головой плитку. Его защищала от пуль небольшая каменная перегородка между кабинками… Эсэс продолжал стрелять …пули разбивали кирпичную кладку все ближе и ближе к его голове…

Дроздов бросил кусок кирпича в окно, попал эсэсу в голову. Тот на мгновение замешкался…

Дроздов прыгнул вперед, ногой выбил дверь, выскочил и побежал по коридору. Позади раздались выстрелы, пули отбили штукатурку со стены. Большой осколок штукатурки больно ударил его по карману, в котором лежал телефон.

Он свернул за угол, наткнулся на охранника. Тот поднял автомат, но он опередил его, одним ударом убил, взял автомат и гранату.

Повсюду в коридорах слышались крики и топот охранников. Дорога к черному выходу была закрыта. Он побежал на второй этаж.

В коридор забежали охранники. Дроздов бросил гранату, дал короткую очередь… побежал дальше, охранники стреляли ему вслед.

Дроздов выпрыгнул на улицу… приземлился между деревьев и быстро побежал через сад.

Позади него раздавались крики и автоматные очереди…

Дроздов вышел на пустырь, увидел испуганную Наталью.

— Что там случилось? — Наталья тревожно прислушивалась к крикам и выстрелам возле школы.

— Да так, немного побегали, размялись. Ты очень рисковала, ударив Пасечника.

— Никогда не думала, что буду испытывать такое презрение и ненависть.

— Ненависть — плохой советчик.

Дроздов посмотрел на гневное лицо Натальи — в глубине души он восхищался ее поступком.

Они пошли к машине. «Идиот! Зачем я полез в туалет, мог запросто погибнуть и провалить задание. Нельзя давать волю чувствам… Стоп!» Он вдруг понял — что простое человеческое чувство заставило его помочь Наталье.

После Косово в душе Артема умерли все чувства, и вот теперь он снова почувствовал себя человеком. «Все-таки жаль, что не удавил гниду!».

Они сели в машину, поехали по улицам.

— Тебе нельзя идти домой… Предупреди родных, чтобы тоже уходили.

— Я живу с мамой, но она еще до войны уехала в гости к сестре в Воронеж. Отец погиб во время обороны города. Других родственников у меня нет.

— Надежное место у тебя есть?

— Могу пойти к подруге…

— К подругам и родственникам идти нельзя, быстро найдут.

— Тогда я пойдук Олегу Сапрыкину.

— Он надежный человек?

— Полгода назад он делал мне предложение.

— Надеюсь, его чувства к тебе остались прежними. Иди к нему, сиди и не высовывайся.

Дроздов открыл дверь машины, но Ульянченко не выходила.

— Послушайте, я сразу поняла — вы сюда не чай пришли пить. Я пойду с вами.

— Нет!

— Я буду вам полезна. Я выросла в этом городе, знаю каждую улицу, вожу машину, умею стрелять.

— Кто тебя научил?

— Отец был военным, всегда хотел сына, а родилась я. — Наталья умоляюще смотрела на Дроздова.

Артем залез в карман, вытащил из него разбитый телефон, который ему дал Марков.

— Черт!

— Что случилось?

— Телефон разбился.

Ульянченко удивленно посмотрела на обломки дешевого телефона, который держал Артем.

— Чего вы расстраиваетесь, такой телефон вы купите на любом рынке.

— Такой телефон я нигде не куплю.

Дроздов размышлял: все конспиративные квартиры провалены, а теперь еще и связь с Бугаевым потеряна, но задание надо выполнить, значит придется искать другой выход и здесь Наталья может ему пригодиться. Он неожиданно почувствовал, как у него защемило сердце, понял, что если сейчас скажет девушке «да», то обратной дороги для нее уже не будет.

— Ты знаешь, что тебя ждет, если ты попадаешь в сбу?

— Я живой им не дамся, — твердо ответила Наталья.

Он понял, эта девушка с фигурой балерины и глазами разъяренной тигрицы действительно не сдастся живой.

— Ладно, пойдешь со мной. Только учти, без моей команды ничего не делать, никуда не ходить, и главное, пощечин больше никому не давать.

— Поняла. Как вас зовут?

— Для всех я Артем Бескаравайный, твой жених, приехал из поселка Светлый.

Дроздов выехал на дорогу, вспомнил, что из-за перестрелки забыл спросить ее про Старика.

— К тебе приходил старик, высокий, седой, с пронзительными глазами?

— Да, один раз. Просидел на кухне ночь и ушел. А вы откуда его знаете?

— Что он тебе сказал?

— Ничего, но когда он что-то рисовал на карте, я услышала, как он произнес одно слово.

— Какое?

— ГЛАДИО…

ЗАКЛЯТЫЕ ДРУЗЬЯ

Шухевич сидел в своем кабинете, он уже сообщил Донахью о нападении на Пасечника и втайне сожалел, что для «вождя нации» все закончилось благополучно.

В кабинет вошел Наливайко.

— Нашли нападавших? — Шухевич отложил бумаги.

— Нападавший был один.

— Один?! — не мог поверить Шухевич. — Точно?

— Да. Все видели только одного мужчину. Я думаю, это были москальские диверсанты, о которых говорил Донахью.

— Нет, не похоже на заранее подготовленное покушение. Пасечник был в их руках, диверсанты своего шанса не упустили бы… И потом — почему напал один человек?

— Может, это был кто-то из местных подпольщиков?

Шухевич не ответил, подошел к окну. Происшествие в школе насторожило его своей нелогичностью, а он не любил нелогичных поступков, они всегда скрывали опасность, которуюдо поры до времени невозможно было распознать. Простой подпольщик не мог убить десять натренированных охранников и уйти. Это был очень подготовленный человек.

«Почему он не убил Пасечника? Держал в руках и не убил? Нет, что-то не сходится. А может Пасечник сам организовал на себя нападение ради пиара?

Но ведь погибли мои люди, хотя Пасечник ради пиара пойдет и не на такое. Надо будет через Вятровича проверить эту версию и почитать перехваты его телефонных разговоров с Коломийцем и Элеонорой».

Помощник Пасечника — Вятрович был его человеком. Шухевич давно прослушивал все телефонные разговоры Пасечника, его люди следили за каждым шагом вождя нации.

— Что удалось выяснить об учительнице?

— Ничего особенного, местная, три года преподавала в школе, по нашим картотекам не проходила. Мы обыскали ее дом, провели обыски у ее друзей и знакомых, но ничего не нашли. Родственников у нее в городе больше нет. Я оставил в ее доме засаду.

Дверь резко открылась, в кабинет вошел Пасечник и плюхнулся в кресло напротив Наливайко. Тот вскочил, отошел на пару шагов назад.

— Ты плохо меня охраняешь, Мыкола… Ты представляешь, шо произошло бы с нацией, если бы я погиб накануне нашего решающего наступления!

Шухевич посмотрел на него и вдруг ясно понял, что для Пасечника, как «вождя укроинской нации», главным был принцип «государство — это я». Это означало, что в случае опасности народ должен погибнуть вместе с вождем.

Шухевич вспомнил слова Гитлера накануне взятия Берлина советскими войсками: «Если нам суждено проиграть войну, то пусть погибнет и народ. Такова его судьба. Нет необходимости обеспечивать ему условия для продолжения существования… Напротив, нам лучше самим все разрушить».

И этот человек отдает мне приказы!?»

— Ты поехал в школу, не предупредив меня. Я тебе много раз говорил — сообщай мне, куда ты едешь. В городе полно подпольщиков.

— Так уничтожь их! — раздраженно выкрикнул Пасечник.

Нападение в школе испугало Пасечника. Трусливый от природы, он панически боялсяза свою жизнь. То, что его не убили в школе, он считал защитой провидения. Немного успокоившись, Пасечник подумал, что это покушение мог организовать Шухевич.

Пасечник давно не доверял «другу Мыколе», знал, чтотот метит на его место «вождя нацii», поэтому решил избавиться от опасного конкурента. Недавно Коломиец предложил ему создать в армии спецбатальоны в противовес эсэсам Шухевича. Пасечник согласился — «Черный хлеб тебе без сала, а не мое место».

— Расскажи, как все произошло.

— Я был в школе. Какой-то бандит напал на меня. Твои охранники растерялись, но я сумел отбиться от него.

Шухевич сделал вид, что верит рассказу, он знал, что Пасечник врет, ему доложили подробности нападения в туалете.

— Я восхищаюсь тобой. Ты повел себя как настоящий лидер нации.

— Я отказываюсь от твоей охраны.

— Это невозможно! Кто же будет тебя охранять?

— Коломиец даст мне своих людей.

«Они давно все решили. Им был нужен повод, чтобы избавиться от моей охраны. А значит, нападение в школе скорее всего было инсценировкой… Но погибли мои люди, ладно… мы еще посмотрим кто кого».

— Сегодня же отзови своих охранников из моего дома. — Пасечник встал, хмуро посмотрел на Наливайко и вышел.

Шухевич увидел в окно, как Пасечник вышел из штаба. Рядом с ним уже находились люди Коломийца. Машина с Пасечником уехала.

Шухевич сел за стол, внимательно посмотрел на Наливайко. Полгода назад ему удалось завербовать личного врача Пасечника. Тот недавно сообщил, что у Пасечника прогрессирующая форма шизофрении.

— Пасечник давно оторвался от реальности, — осторожно начал генерал, следя за реакцией своего заместителя. — Он больше внимания уделяет митингам и речам, а сейчас требуются действия, решительные и беспощадные…

Наливайко сразу понял, куда клонит Шухевич. Предательство было у него в крови. Его предки — казацкие старшины служили туркам, полякам, татарам, шведам, немцам. Наливайко был слугой двух господ — работал на Шухевича и Коломийца. Он хотел сказать, что генерал прав, но решил промолчать.

— Пасечник долго не протянет, — продолжил Шухевич, — его сердце работает от кардиостимулятора. Он в любую секунду может оказаться на больничной койке. В момент решающего наступления нация не может остаться без лидера.

Наливайко слушал, затаив дыхание. «Вон куда загнул». Он решил немедленно рассказать Коломийцу о сегодняшнем разговоре.

— Если с Пасечником что- нибудь случится, то его место может занять Коломиец. — начал Наливайко, следя за реакцией Шухевича. Наливайко прекрасно знал о борьбе, которая шла между министром обороны и его шефом.

— Коломиец — марионетка в руках Тэйлор, — оборвал его Шухевич. — Американцы преследуют здесь свои интересы, а мы должны отстаивать прежде всего свои нациянальные интересы.

Шухевич встал, подошел к Наливайко. — Я рассчитываю на тебя, Павло. Когда я стану лидером нации, мое место начальника сбу займешь ты.

Наливайко замер, перспектива занять место начальникасбу грела его продажную душу. Наливайко встал, щелкнул каблуками.

— Я готов выполнить любой твой приказ.

— Добре, Павло, добре, я знаю, шо могу на тебя положиться. — Шухевич похлопал Наливайко по плечу и по его глазам понял — этот предаст его в любую минуту. — Иди.

Наливайко вышел.

Планируя занять место Пасечника, Шухевич не собирался покидать пост начальника сбу, которое давало ему огромную власть. Эсбэушники участвовали в облавах, обысках, карательных акциях, расстрелах, охраняли Шухевича, Пасечника, всех членов правительства. Это давало возможность Шухевичу контролировать всю политическую верхушку и собирать на нее компромат. Отказ Пасечника от его охраны означал одно –старый импотент решил наконец избавится от самого Шухевича. Генералу, чтобы предпринять ответные ходы, необходимо было выиграть время, но вот времени у него как раз и не было.

В кабинет из скрытой за шкафом двери вошел начальник штаба специальных сил и правая рука Шухевича — Балога.

— Ты все слышал?

— Да.

— Что скажешь про нападение в школе?

— Очень похоже на пиар-акцию. Пасечник теряет популярность, американцы им недовольны. А покушение на лидера, из которого он вышел героем, сплачивает нацию.

— Я тоже так думаю, помнишь то покушение на Пасечника, которое я организовал перед выборами для поднятия его рейтинга?

— Да. Тогда рейтинг Пасечника сразу вырос на двадцать пунктов.

Генерал в задумчивости стучал пальцами по столу.

— Объяви среди наших хлопцев готовность номер один, но только так, чтобы об этом не знал ни Коломиец, ни американцы, ни …Наливайко.

— Ты ему не доверяешь?

— Нет.

— А может, сразу вариант один? — Балога выразительно посмотрел на генерала.

Согласно «варианту один», с Пасечником неожиданно происходил несчастный случай и вся власть переходила к Шухевичу. О существовании этого варианта зналитолько два человека — Шухевич и Балога, которому он полностью доверял.

— Нет, еще рано, — немного подумав ответил Шухевич. — но будь готов в любой момент…

— Когда начнем операцию против партизан?

— Я жду сообщение от Аргуса.

Балога вышел.

Шухевич подошел к стене на которой висела фотография. На ней он был снят рядом с Пасечником на майдане незалежности в Киеве на открытии памятника «хероям нации». Впереди стоял Пасечник, чуть позади него Шухевич.

Шухевич сорвал фотографию, оторвал ту часть, на которой был снят Пасечник и выбросил ее в корзину.«Хватит стоять за чужой спиной, теперь он будет стоять впереди и только один…»

СОКОЛЮК

Дроздов и Ульянченко приехали к дому Соколюка, Дроздов спрятал «уазик» за деревьями, достал из рюкзака бинокль. — Жди здесь, я скоро вернусь.

Он стал за деревом, осмотрел двор. Здесь по прежнему, работали дворники, сидели две мамаши, не было только мужчины в светлом костюме.

Дроздов зашел в дом напротив, переключил бинокль в режим тепловизора, посмотрел на квартиру Соколюка на втором этаже.

В окуляре возникло одно красное пятно. «Соколюк в квартире один». Он посмотрел на соседние квартиры: в квартире напротив было два пятна, в квартире сверху одно. Остальные квартиры были пустыми. «Значит, брать в квартире не планируют. Тем лучше».

Дроздов увидел в дальнем углу двора «газель». В ней сидело семь человек в строительных робах. «А вот и подкрепление».

Дроздов вернулся к машине, достал пистолет, прикрутил глушитель, нож прицепил на пояс.

Наталья с любопытством наблюдала за ним.

— Поставь машину вон за теми гаражами, двигатель не выключай. Жди меня в машине.

— А вы …ой, извини …ты …куда пойдешь?

— Я просил не задавать лишних вопросов.