«Don’t forget to write letters»
«Не забывай писать письма…»
Prologue
В наше время, бумага не пользуется таким спросом, каким пользовалась раньше. Сейчас достаточно всё отправить по интернету, набрать по средствам связи сообщение или письмо. Раньше всё было куда сложнее. Может и были средства связи, но не такие продвинутые как сейчас. Собственно, как и выражения мысли. Какое-то время назад, люди выражали в письмах любовь, радость, печаль, брань, скорбь. Сейчас это не требует особых трудоёмких действий. Всё можно сделать лишь нажатием одной кнопки. Да и выражения наших эмоций стали проще. Намного проще…
Chapter 1
Его звали Майкл Диллан. Я не помню, откуда он был. Он жил во многих странах, но можно было сказать одно — родом был из Европы. Ему было 24. По его внешности, казалось, ему ещё девятнадцать-двадцать лет. А по его мировоззрению, как минимум, лет сорок. Всю жизнь он потратил на музыку, искусство, мотоциклы, на разную работу требующею творческого подхода. И, по сути, он умел всё, начиная со строительства, заканчивая написанием книг. Любая работа, за которую он брался, давалась ему легко. А сам он не оставался без работы — работа находила его…
В принципе, он любил работать, так же, как и отдыхать. Но, отдыхая, он предпочитал заниматься своими любимыми делами — музыкой и писательской деятельностью.
Музыка была для него всем — пищей и питьем, которые его насыщали морально и духовно. Он сочинял свои любимые песни и писал стихи дни и ночи напролёт, когда было свободное время. И при всём при этом, его нельзя было назвать затворником — он не любил задерживаться дома. Скорее, он вёл кочевой образ жизни, который позволял ему знакомиться с разными местами и выдающимися личностями.
Его личную жизнь нельзя было назвать скучной, но Майк не предпочитал разгульный образ жизни — скорее образ размеренной жизни. Он был в отношениях, возможно и не раз… это меня сильно и не интересовало. Интересовало меня только одно — только он сам…
Прошло тогда две недели с его поездки во Францию, как он мне рассказывал. Там была у него самая, что ни на есть, интересная и разнообразная жизнь. Ездил он туда по учёбе, и не только…
В итоге он вернулся к своим родителям — в Польшу.
Конечно, он жил там не всегда. Семья была вынуждена переехать хотя бы туда, потому что они не могли существовать на своей родине достаточно стабильно; как говорится — без всяких опасений. Во Франции он встретился с девушкой, как раз с той самой, что живёт с ним сейчас временно в Польше.
Это была самая счастливая пара. У них не было житейских трудностей, а ссоры были не частым явлением — можно сказать, что, почти идеальная пара. Возможно, что о них написали бы роман или сняли бы фильм…
Её звали Люси Жёклэр. Сказочно красивая девушка, которая жила недалеко от центра Парижа, но дом которой нельзя было бы назвать богатым. Скорее дом её семьи можно отнести, как сейчас говорят, к дому «среднего класса». И действительно, её родителей нельзя назвать какими-то особенными — это были обычные люди. Мать работала почти всю жизнь на фабрике. А отец же, одну часть жизни прослужил в гвардии, а другую часть жизни посвятил часовым механизмам — мастер часовых дел.
Сама Люси училась в обычной школе Парижа, которую закончила с отличием и возможностью на получение стипендии. Она поступила в Сорбонну…
Chapter 2
Люси и Майк встретились на одной из учебных конференций Парижа. Она участвовала в конференции лишь потому, что хотела блеснуть своими знаниями, проявить себя. А он там был, лишь потому что хотел выбраться со своего скучного насиженного места председателя студенческого совета университета. Кому не захочется развеяться после серой и упорной учёбы?!
Встретились они на одном из перерывов лекций и дебатов…
— «Excusez-moi!» — весьма чётко, словно стук каблуков о паркет, произнёс Майкл.
— «Если что, то я английский знаю» — произнесла она, улыбнувшись ему — «это международная конференция, поэтому мы используем общепринятый язык.»
— «Вот как!?»
— «Меня зовут Люси… Люси Жёклэр» — представилась, протянув свою руку.
В этот момент Майкл буквально расплылся от звучания столь прекрасных мягких звуков её имени, что казалось ему, будто он лежал в гигантском зефире.
Дальше разговор начался с вопросов древней философии, плавно перетекающие в вопросы современного общества, в вопросы эстетики, мировоззрения, и их личных предпочтений. Беседа была очень долгой, и о чём они дальше разговаривали он уже и сам не помнил.
— «Люси, ты сегодня очень занята? Есть планы?» — спросил Майкл, рассчитывая на то, что она будет свободна весь день.
— «Я думаю, что сегодня как раз свободна. Есть предложения?»
— «Хотел бы я тебя пригласить пообедать вместе. Как тебе идея?»
— «Не думаю, что ты знаешь наш город, и думаю, что ты тут первый раз…»
— «Вообще-то так и есть!» — ответил он, перебив её мысль.
— «Во-о-от… Думаю, нам стоит с тобой с ходить в одно очень неплохое бистро. Пожалуй, одно из самых моих любимых. На одной из самых красивых улиц Парижа, сейчас там тепло и красиво»
— «Звучит заманчиво. Пожалуй, нам стоит с тобой сходить туда обязательно…» — обрадовался этому свиданию Майк.
Это было поистине потрясающее заведение, с прекраснейшим интерьером, с отличным чувством эстетики. Но Майк не столько обращал внимание на интерьер и различные современные картины, дополняющие его, сколько на прекрасную свою спутницу. Обед был весьма удачным, учитывая, что потратил он немного, а ел мало.
На белоснежной тарелке, лежащей прямо перед ним, лежал отличный свиной стейк с ребристой от решётки поверхностью, приготовленный на огне до буро-коричневой корочки и буквально блестящей от собственного сока истекающего наружу от пыла и жара; жаренная картошка, порубленная на дольки и смазанная горчичным маслом, приправленная прованскими травами, дающими необыкновенный запах свежести всего блюда; а украшением, верхушкой всего айсберга, всего три стебля зелёной свежей спаржи, лежащей на краю тарелки и выделяющейся яркостью среди всего затемнённого жаренного съестного…
День шёл, а они плавно переместились в находящийся рядом с Елисейскими полями бар-ресторан. Интерьер ресторана не уступал их предыдущему заведению, весь город содержал в себе вкус и эстетику интеллигентности и некоторой театральности. Они не были любителями спиртного, но для разнообразия жизни была выбрана бутылка весьма неплохого красного вина, прекрасный виноград которого выращивался неподалёку от города.
Уговорив её, они отправились гулять по сказочно красивому ночному городу, полному зелени, огней и волшебной романтики.
— «Я, вообще потрясён, что небо у вас достаточно чистое. Звёзды очень яркие, что можно их разглядеть получше»
— «Просто ты приехал в удачное время года…» — взяла она его за руку.
— «Возможно, но тут всё гораздо более светло, нежели у меня дома, где царят тьма и неизвестность…» — остановились они, и он взглянул ей в глаза.
Через несколько мгновений её лицо потянулось к нему.
Было уже весьма темно, но и это не мешало им гулять в столь поздний час по улицам прекрасного города, полного вина, цветов, и любви…
Chapter 3
Прошло пару недель, и поездка вскоре должна была закончиться. Эти пару недель были самыми долгими и самыми любимыми в его жизни, по крайней мере так ему казалось.
Почти перед самым отъездом он узнал, что ей было двадцать. И даже умудрился познакомиться с её родителями — весьма интеллигентными и интеллектуальными людьми. Он посетил их дом…
(смех семьи Жёклэр и Майка с какой-то очень удачной истории на кухне дома)
— «Майкл, а вы не думали жениться на Люси?» — улыбчиво спросила мадам Жёклэр
— «Хороший вопрос, mademoiselle… но я думаю, что этим вопросом пока ещё немного рановато задаваться. Мы знакомы всего пару недель»
— (Люси скромно посмеялась)
— «Тогда это меняет дело, monsieur Диллан, это меняет дело…»
Они вчетвером долго сидели на кухне и разговаривали буквально обо всём. И о нём, и о ней, о их возможной совместной жизни, о религии, и…
— «Месье Диллан…» — весьма строго, но с улыбкой на лице начал спрашивать его месье Жёклэр
— «Да, месье…»
…в конце концов о скором отъезде из Парижа.
— «Я так понимаю, что вы не местный…» — спросил, ожидая ответа, месье Жёклэр
— «Да, месье, я сейчас живу с родителями в Польше. Мы вынуждены были переехать. Но эта история сейчас не важна»
— «Я вас понял… а когда вы собираетесь нас покинуть? Надеюсь, что не скоро?»
— «К моему, сожалению, сэр, хочу сказать, что очень скоро. Через три дня»
— «Поразительно. Вы же не сможете посещать нас часто»
— «Да, месье Жёклэр, я здесь по учёбе»
— «Жаль, очень жаль…» — понимающе кивнул отец и бросил взгляд сочувствия на мать, которая смотрела на него, взглядом словно мокрой грустной собаки после дождя.
— «Что же, тогда мы предлагаем вас посещать нас каждый приезд в Париж снова» — немного оживлённо провозгласила мать.
— «Столь благодарен вашему предложению, месье и мадам Жёклэр!»
Шло время разговора, и чай уже остыл…
Chapter 4
Уже начинался следующий день, и близилось время его отъезда домой. Он знал, что его ждут в университете в Польше, дома, а теперь, будучи ещё в городе, он знал, что ещё его ждут и здесь.
И с этой печальной мыслью, в то же время и радостной, он сел в поезд, идущий в Польшу…
Дорога была недолгой, всего несколько часов, и он был дома. Из-за накопленных эмоций и ситуаций, произошедших с ним всё это время, дорога неслась молниеносно. Может и поезд на сей раз летел очень быстро — ему так казалось.
Он вернулся домой в потрясающем настроении. Да и родители были рады его приезду. Пока он с родителями разбирал некоторые сувениры, купленные за границей, наступил вечер…
С дороги и другого города он сильно устал, но не хотел ещё ложиться спать, чтобы не расстраивать родителей, которые таили в себе любопытство, словно маленькие дети к коробкам с подарками на Рождество.
Чтобы не заснуть он сходил под едва тёплый душ, а затем вошёл на кухню, где родители уже подготовили стол для его приезда. И нельзя было назвать этот стол «шведским», переполненным различными блюдами — стол был скромен. Лишь хлеб, варенье, мёд, чай или кофе… Многого Майклу и не надо было, достаточно обычной чашки чая, и воспоминаний о поездке.
— «Ну, рассказывай…» — спросила мать — «Что интересного было на конференции, почерпнул знаний? Был в городе, как там? Опиши…»
— «Об этом, мама, можно рассказывать вечно…»
Дальше шли разговоры по учёбе, по поводу конференции. И позже, они перешли к самому городу. Описания причудливых переулков, атмосферных кафе и ресторанов, романтичных закатов и рассветов.
— «Мам, пап… я встретил девушку» — медленно начал переводить тему Майк
— «Да? И кто она?» — приятно была удивлена мать
— «Такая же студентка, как и я…»
— «Тоже из Польши? Да это потрясающе!»
— «М-м-м. Нет, мам, она не из Польши. Она из Франции»
— «Ну-у. Ничего страшного…» — взяла она чашку чая в руки и сделала глоток, и затем добавила шутку — «у всех свои недостатки»
В этот момент Майкл понял, что мама пыталась пошутить, но он понимал, что шутка настолько абсурдная, что ему хотелось просто упасть лбом об стол.
— «Ну, ладно. Ты продолжай, продолжай…»
— «(выдохнул) … Она учится в Сорбонне, вполне себе привлекательная девушка. Недавно познакомился с её родителями, и они тоже оказали людьми весьма и весьма интеллигентными…»
— «Ну, ты боец! Быстро как!» — радостно заговорил отец, с некой гордостью за сына
— «Да ничего особенного, пап. Просто несколько недель с ней провёл…
Непросто было, конечно, с ней расставаться. Пусть даже на время»
— «На время?» — удивилась мама
— «Ну, я думаю, что не в последний раз туда ездил. И вообще, хотелось бы съездить туда ещё — не только по учёбе»
— «А ты прекрасно понимаешь, чем это всё может обернуться нам? Ммм?» — медленно, но, верно, начала заводить свою шарманку миссис Диллан
— «Пожалуйста, мам, только давай не сейчас на эту тему…»
— «Нет, сынок, ты должен понять! Мы все сюда переехали не просто так — хочется же жить как лучше. Сейчас, правда, не самое лучшее время. Мы просто не потянем ещё и её»
— «Мама! Что ты говоришь?! Ты сейчас такие камни в мой огород кидала, что на этом огороде мало что вырастет. Я не собираюсь сейчас жениться, и уж тем более переезжать самому»
— «Ты бы ещё переехал…»
— «Сынок, пойми одну простую вещь. Успокойся…» — спокойно начал рассуждать отец — «Ты уже человек взрослый, и должен отдавать себе некоторые отчёты. Мы сейчас не сможем разделиться вот просто так. Даже твои поездки… они требуют затрат. Понимаешь?»
— «Понимаю, пап»
— «И ты, Эльза, тоже спокойнее… Никто никуда не собирается, людям свойственно строить планы на будущее. Почему бы и нет»
— «Сейчас не самое время, для воздушных замков!» — успокоившись, ответила мать
— «Ну, это ему уже решать…»
— «Наверное, ты прав…»
— «Мам, разреши, я сегодня помою посуду?» — попросил помочь сын
— «Как тебе угодно…»
Мытьё посуды было тем самым волшебным временем, которое позволяло подумать обо всём. Но даже это несложное дело вкупе с поездкой, принесли ему сильную усталость. В напряженном, даже нервном, состоянии он лёг спать. А в это время, обеспокоенные ситуацией, родители обсуждали между собой всю эту историю с различными вариантами исходов. Тема их очень волновала, и волновалась больше всего миссис Диллан: что уже будучи взрослым человеком, их сын может выкинуть какую-нибудь глупость.
Спустя несколько месяцев ожидания и переписок, ему пришло приглашение на очередную конференцию всё в тот же волшебный Париж. И сказать, что радости в нём было много — ничего не сказать. Майкл Диллан просто светился от счастья. В нём разгорелся такой энтузиазм, что он за несколько дней собрал свой багаж и собрал некоторые карманные расходы. Его багаж был небольшим: коричневый чемодан на колёсах, в котором было не очень много вещей, умывальные принадлежности, и несколько книг и тетрадей.
Но на сей раз, перед тем как уехать, он сел на кровать и все детали поездки всячески детально обдумал, взвесил все за и против. Его не столько волновали вопросы о том, всё ли он взял или, не надо ещё что-то взять. Больше всего, во всей этой истории, его огорчала ситуация с его родителями, с которыми он уже вынужден был разлучиться, но и в то же время хотел помочь им.
Их не было дома, когда он собирался — ушли в магазин с дальнейшей прогулкой. Они даже не догадывались, что когда они придут домой, то увидят лишь свежий конверт на столе, в котором будут лежать небольшая часть денег и записка…
«Дорогие мама и папа!
Меня переполняют чувства любви к вам. Я горжусь тем, что вы у меня есть, и какие вы у меня есть. К сожалению, или к счастью, мне надо уехать в Париж.
Не думайте, что я решил сделать поспешные выводы из всех моих прошлых приключений. Ваш любящий сын снова уехал на конференцию.
Да, мам, она там тоже будет. И она — это вторая причина моего столь скорого отъезда. Поймите меня правильно: Жизнь одна — и мне надо использовать этот шанс.
В любом случае я вернусь…
Вот вам небольшая материальная помощь, пока меня не будет.
С любовью к вам, ваш сын Майк.»
Он оставил достаточно приличную сумму денег, чтобы семья в его отсутствие ни в чём себе не отказывала. Их семью нельзя было назвать весьма нищей. Они были обычной семьёй, которая на большую покупку вынуждена была откладывать деньги достаточно продолжительный срок, для них деньги были не главное. Они не были расточительными, скорее распределяли финансы с умом. Жили они сами скромно, но со вкусом…
Chapter 5
Поезд в Париж прибыл вечером. На улице было ещё светло, а небо переливалось багряно-розовой воздушной сахарной ватой, подобно той, что продают в парках и на ярмарках. Легкий ветер колыхал ещё зелёную листву деревьев. В лужах на земле переливалось отражение сахарных облаков. Фонари стояли вдоль дороги и едва светили — ещё не разогрелись.
Сойдя с поезда, Майк подумал, что не стоит вот так, резко, приходить к Люси домой и заявляться, мол, «я приехал!» Эта мысль была бы самой неразумной, и он в итоге поехал на такси, устраиваться в кампус, где проходила конференция. Вскоре такси уже скоро приехало, и он, загрузив чемодан в багажник машины, уплыл в полунощной дороге…
Поездка была утомительной, и он просто валился с ног от усталости. Максимум, что он смог сделать, так это разобрать вещи из багажа и сходить в душ.
Комната, в которой он располагался, находилась на третьем этаже здания, старинного по архитектуре. Окно выходило прямо на главный сквер университета, который его принимал. Сквер был полон свежести и зелени, особенно когда Майкл открывал вечером окно, чтобы проветрить комнату и подышать свежим воздухов.
Он приехал весьма рано, до мероприятий оставалось ещё 2 дня. А рано лишь по одной причине, чтобы посетить свою любимую подругу, вспомнить всё… снова ощутить себя на прежнем месте.
Утро. Погода была немного дождливой и достаточно прохладной для этого месяца. От сырого асфальта и бетонных стен зданий исходил причудливый запах мокрого мела или песка. На улицах туманного Парижа было настолько пасмурно и темно от серых облаков и туч, что даже днём горели фонари на улице. Нельзя было сказать, что они очень хорошо освещали пространство вокруг себя, но со стороны выглядело красиво — чёрные фонари в туманно-серой дымке, из которых просачивается желтоватый свет, словно золотые бусины на чёрном шёлковом платке.
Майкл шёл уверено, правда одет был не по погоде. Повезло, что хоть зонт взял. В такой дождь, от которого лист бумаги размокал за считаные десятки секунд, он шёл в тонком пальто, под которым был одет твидовый пиджак с футболкой. Этого казалось ему более чем достаточно.
Первое место, куда он влетел из такой ужасной погоды, было то самое бистро — первое место, с которого начались все разговоры, бурные дискуссии, нелепые шутки, и журчащий, словно молодой весенний ручей, смех. Тот же самый интерьер, та же посуда — ничего не изменилось, будто всё было вчера.
Время завтрака. В бистро было весьма безлюдно, занято было всего четыре-пять столов, за которыми сидело по одной персоне. Майк сидел в коричневом пальто, среди тёмных лакированных столов и кожаных кресел, и не стал снимать с себя верхнюю одежду. Все с утра в основном брали горячие напитки и свежие газеты, мистер Диллан, в отличии от всех остальных, взял себе полноценный завтрак:
чашку горячего шоколада, которую он любил употреблять с молоком; стеклянную бутылку негазированной воды, блестящую, словно кристалл на вершине пирамиды древних племён; и оладьи с ветчиной и сыром — удачного блюда, с которого он любил начинать свой удачный день.
Всё на столе выглядело достаточно эстетично и аппетитно. Порой даже казалось, что даже в случайной расстановке блюд на столе, был свой порядок.
Часам к одиннадцати утра дождь закончился. И он стоял уже у её дома, месте которое было достаточно удалено от центра Парижа. В этом скромном доме было всего 5 этажей, и семья Жёклэр жила на самом верхнем прекрасном пятом этаже, с балконом и потрясающим видом на центр города. Представьте, просто с утра выйти с чашкой чая на балкон. Волшебство…
Спустя огромное количество пройденных ступенек, он оказался у порога её квартиры. Весь намокший, полный мыслей, идей, эмоций. Словно скоростной поезд, пролетали в его голове мысли о прошлом, мысли о настоящем, о их будущем, об их семьях, о жизни…
Ему казалось, что он стоял и думал об этом всём несколько часов, хотя это были всего лишь секунды.
Ещё мгновение…
Звонок…
Часы-минуты ожидания…
Chapter 6
Ему открыла дверь прекрасная девушка с роскошными золотистыми волосами и свежим лицом, словно растаял последний весенний снег.
В первый миг они оба стояли словно замерзшие, но потом Люси набросилась на Майкла со слезами. Они стояли так ещё минуты две, пока она не пришла в чувства — дала себе время успокоиться.
— «Ну, если уж приехал, может, зайдёшь?» — Люси пригласила его войти, медленно и легко завлекая его за руку в квартиру.
— «Да, почему бы и нет» — с некой лёгкостью ответил он.
Она сразу повела его на кухню, где сидела вся семья, чтобы показать его родителям и представить его некоторым родственникам. Приведя на кухню, она побежала ставить чайник в соседней комнате, а его оставила на беседу со всей семьёй.
— «Майкл!» — радостно воскликнула мадам Жёклэр, встала и обняла его.
— «Madame…» — спустя некоторую паузу потянул руку к месью Жёклэр — «Месье Жёклэр, рад нашей новой встрече!»
— «Взаимно, Майкл!» — ответил месье Жёклэр и крепко пожал ему руку — «Рассказывай, как поживаешь? Что нового?»
— «Из нового: устроился на работу в одно издательство — другу помогаю. А так, ничего и не поменялось»
«Ну, тоже хорошо. А в перспективе как? Что думаешь дальше делать, чем заниматься?» — поинтересовался месье Жёклэр
— «Сейчас, пока учусь, буду работать в издательстве, некоторые свои книги издавать, статьи. А если про перспективу, то хочу доучиться на дипломатическом факультете, и устроиться в какое-нибудь посольство. Работать и помогать представителям творческих профессий»
— «Смелое решение, я считаю» — уважительно кивнул отец Люси — «Задумка неплохая, а реальна ли она?»
— «Она вполне себе реальная, нужно лишь желание и немного упорства в работе…»
— «Я думаю, что у тебя всё сложится. И вообще, очень рады твоему приезду» — ответила ему мадам Жёклэр.
Через некоторое время Люси пришла и села между ними, взяв его под руку и положив голову ему на плечо. Родители сидели и любовались этой, весьма романтичной и живописной картиной. Дальше они почти час обсуждали «куда бы ей с Майком пойти?» и «как провести эту неделю с пользой для умственного и эстетического развития?»…
Они очень любили вечерами гулять по Елисейским полям и коротать время в дороге… просто гулять вместе и наслаждаться окружающими их пейзажами. Парки, переулки, улицы, аллеи — они видели всё. Наступал достаточно прохладный месяц для этого весьма жаркого лета — цветы ещё не начали увядать. Ветер остывал весьма быстро для этого вечера. Подходило время новых расставаний — очередное время убытия из сказочного города.
— «…ты же понимаешь, мне снова нужно уехать» — печально сказал Майкл
— «Я всё понимаю, Майк, но мы не может постоянно так видеться, перерывами. Нормальные люди встречаются если не постоянно, то систематично. А не как мы — от конференции до конференции. Может сейчас это будет последняя конференция. Ты об этом думал?» — начала развивать свою тему опечаленная Люси
— «Дорогая, я так же учусь, как и ты. У меня семья, так же, как и у тебя, но им сейчас нужна моя помощь так, как никогда. Я вышел на работу…»
— «Я знаю… всё понимаю… Только…»
— «Только и я заложник этих всех ситуаций»
— «Хорошо, Майк. Но тогда ты долен решить: мы расстаёмся или ты что-то придумываешь!» — начала натягивать свою струну Люси
— «Люси, я не могу вот так резко… дай время!» — стоял Майкл и буквально «закипал» от сложных вопросов
— «Время для чего?»
— «Я не могу в таких сложных ситуациях решать на месте!»
— «Так пришло время!!!» — буквально, переходя на крик, и уже плача от безысходности, просила его она
— «Не кричи на меня!»
— «Как на тебя не кричать! Реши что-нибудь!»
— «Прошу…»
В этот момент она не выдержала и побежала в сторону дома. Майк побежал за ней, но потом решил остановиться на одной из улиц. Дальше он шёл медленно, чтобы по дороге всё грамотно взвесить и в итоге правильно разрешить их ссору. Очень скоро начался ливень и резко задул порывистый ветер. Он не ожидал, что погода сегодня так резко испортится. Ни зонта, ни шарфа — лишь тонкое коричневое пальто, которое промокало молниеносно. Но его уже на сей раз ничего не волновало, лишь мысли…
Дорога была невыносимо долгой, но он дошёл до её дома. Она не открыла. В безысходном положении всех вещей и конце поездки, Майк всё-таки ушёл к своему кампусу, где собирал багаж и готовил документы с билетами на грядущий день. Весь промокший, он переоделся в некоторые сухие вещи, а сырые сушил в ванной комнате.
Вечером он себя ужасно чувствовал — и морально, и физически. Поднялась температура, появился кашель, и мокрота никак не отходила. Состояние его просто мучило, но для исправления положения он лишь неважно выпил чашку горячего чая и лёг спать…
Chapter 10
Утром ужасно болела голова, лёгкие сильно распирало на кашель. И всё равно, Майклу удалось взять себя в руки, чтобы доехать до вокзала и сесть в поезд.
Облегчением всей ситуации было удачно сложившееся обстоятельство — заранее собранный багаж с уложенным пакетом документов.
Сидя в поезде, он печально глядел в окно и ждал в толпе её взгляда, хотя бы её присутствия. Но на перроне её не было. Лишь пролетающая мимо него толпа и непонятные размытые быстробегущие цифры на табло. Поезд тронулся, прогоняя прочь туманный город. Майкл просто не обращал внимания на то, что было внутри поезда, и на то, что было за его пределами. Картина за окном превратилась в серую массу.
С ужасным здоровьем, на то время, дорога домой казалась ему невыносимо долгой. Состояние становилось всё хуже — кашель усугублялся хрипами, а сам Майк горел, словно был тем самым паровым котлом своего экспресса…
В невыносимом состоянии, он просто вломился домой и упал вместе с багажом. С феноменальным грохотом он упал на пол вместе с чемоданами. От резкого звука родители испугались и побежали в прихожую. На нём не было лица, он был бледен, но горяч как кусок стали из печи. Кашель стал сильнее. Родители срочно вызвали медицинскую помощь, а сами положили сына на кровать, и ждали прихода врача…
Родители с тяжёлым облегчением выдохнули. Сын дома, но печально, что в таком запущенном состоянии и при таких обстоятельствах. Майкла забрали в госпиталь уже вечером, с подозрением на острую пневмонию. Врачи сказали, что состояние крайне запущенное.
На этот раз ему удалось увидеть лишь потолки квартиры, подъездов, и кусочек вечернего неба, перед погрузкой в машину. До приезда в госпиталь ему дали некоторые препараты, для некоторого облегчения. Было ясно, что это было не обычное переохлаждение.
Спустя две недели, его состояние вернулось в стабильное, врачи лишь констатировали ему ещё немного времени на полное выздоровление. Майкл написал Люси телеграмму в Париж, что он в госпитале думал над многими вещами, учитывая его состояние. Он её попросил в телеграмме, чтобы она не звонила ему домой, его ещё там долго не будет — лишь оставил номер своего санатория.
Майк целыми днями спал в госпитале. Занять себя было не чем, да и организм был ещё очень слаб — физически и морально. Через несколько дней Люси позвонила…
Он стоял с телефоном у окна палаты и наблюдал, что происходило за окном: сырые стены домов, рассыпавшиеся крыши зданий, разруха, оставшаяся после войны.
А в это время в одинокой телефонной будке у Елисейских полей, стоит едва сдерживающая слёзы молодая девушка. Ей влажные глаза выражали боль, печаль, обиду, сочувствие…
— «Привет…» — раздался холодный словно ещё сырой бетон, женский голос.
— «Привет»
— «Это Люси…»
— «…»
— «Я хотела сказать, Майк, прости меня. Не знаю, что ещё сказать. Мне очень жаль, что так получилось, и что ты не рядом, не в Париже» — едва сдерживая слёзы в своём голосе
— «Это не твоя вина. Ты ни в чём не виновата. Я сам заболел»
— «Я могла открыть дверь…»
— «Это уже не важно. Уверяю»
— «…»
— «Да и мне больше ничего не нужно. Только надежду на ещё одну встречу…»
— «Я буду ждать… неважно… пусть, это будут дни, недели, месяцы…»
— «Постараюсь приехать в скором времени… но ничего не обещаю»
— «И не нужно. Мне нужно от тебя хотя бы исполнение только одного моего желания, одной моей просьбы…»
— «…»
— «Не забывай писать письма…»
Epilogue
Прошло тогда две недели с его поездки во Францию, как он мне рассказывал. Там была у него самая, что ни наесть, интересная и разнообразная жизнь. Ездил он туда по учёбе и не только…
В Париже он встретился с девушкой, как раз с той самой, что живёт с ним сейчас временно в Польше.
Это была самая счастливая пара. У них не было житейских трудностей, а ссоры были не частым явлением — можно сказать, что, почти идеальная пара. И, вполне возможно, что о них написали бы роман или сняли бы фильм…
«Just a splash of champagne or fermented Chateau’ 86»
«Просто брызги шампанского или забродившее Шато 86-го года»
Prologue
В большинстве своём, мы — люди разумные. Наш организм состоит из очень важных органов, которые в свою очередь отвечают за разные процессы нашей жизнедеятельности. И, что раньше, что сейчас, и что потом — мы живем, и будем жить с неотъемлемой частью нашего организма. С таким важным органом как — человеческий мозг. Мозг — есть главный компьютер нас, людей. Он отвечает за различные процессы: привычки, повадки, характер, походку, выбор, размышления, созидания… А также за самый яркий процесс нашей жизни — Память.
Наверное, к счастью, или с великим сожалением, у нас память не вечная. С возрастом, или скорее, просто, со временем, мы запоминаем какие-то яркие моменты из нашей жизни. Что-то плохое может забыться, как и что-то хорошее, но не так важное. Или же что-то яркое и очень плохое, даже прискорбное может запомниться до конца жизни. Но, так, или иначе, что-то мы запоминаем, а бывает, что какие-то моменты и вспоминаем, возможно, и жалеем…
Мы можем найти своё воспоминание в вещах или в каких-то ситуациях. Чему-то научиться, что-то принять, что-то для себя понять…
Chapter 1
Весна… вроде прекрасное время года, а погода может быть настолько мерзкой и холодной, что захочется лишь пить глинтвейн, разжечь камин, и затем спать целыми сутками до тех пор, пока не станет тепло, или, по крайней мере, светло и ясно. Так думал и Жак Франсуа — обычный молодой художник, который только-только окончил институт изобразительных искусств.
Всю жизнь, за исключением учебы, он жил в Лионе, наслаждался картинами, любил природу, и красоту. Для него, красота была во всём, красота была везде.
Мать у него была учителем начальных классов, отец же — первоклассным пекарем города, у которого была своя булочная в центре Лиона. Всё детство мальчик получал наилучшее образование у своей матери, а свою любовь к творчеству и созданию чего-то нового — у своего отца в булочной. После школы, мальчик любил час пинать мяч с ребятами во дворах, а затем бежал в булочную, где учился работать руками, изобретать новые интересные формы, а также пожинать плоды своих трудов. Время шло, мальчик взрослел, и казалось, что он станет величайшим пекарем, который сможет пронести свою мысль через искусство создания чего-то вкусного — через кулинарию. Но, со временем, ему надоедало однообразие, и он пробовал себя в различных видах искусства. Он учился петь, учился гончарному делу, учился создавать ювелирные украшения, но лучше всего в жизни у него получалось одно — это искусство живописи.
Жак не мог себе позволить платно заниматься у лучших учителей, поэтому он сам оттачивал своё искусство.
Первым его учителем был уличный художник Поль. Свою фамилию он уже давно и не помнил, но был первоклассным мастером, который писал в основном портреты прохожих, тем самым зарабатывая себе на хлеб и молоко. Поль не был бездомным, скорее был малоимущим, но человеком свободным, который не зависел ни от налогов, ни от штрафов. Машины у него не было, был только старый дом на окраине Лиона. Полуразрушенный дом, который доживал свой век вместе с Полем.
Однажды Жак гулял после работы в пекарне, и увидел, что Поль запечатлел портрет очень красивой девушки, которая была явно не из Лиона. Весьма точные линии очень чётко передавали её образ. Каждый штрих подчеркивал её внешний вид — её волосы, брови, ресницы, цвет глаз. Поль любил рисовать, в основном, портреты обычным карандашом, но иногда позволял себе использовать и цветные, что стоило ему дорого. И был случай, что девушка заплатила за портрет и ушла, а на следующий день вернулась с коробкой совершенно новых цветных карандашей, буквально всех цветов и оттенков. Поль был человек не молодой — ему было тогда ещё 60 лет. Но новым карандашам он радовался, словно ребёнок. Счастью не было границ, когда ему принесли новые цветные карандаши, которых было просто не сосчитать.
Спустя несколько недель, после того случая, Жак, набравшись терпения и смелости, подошёл к Полю и попросил его научить всему, что знал сам.
«Это был весьма любознательный и талантливый юноша…» — отзывался о Жаке его учитель. Жак с большим трепетом и уважением изучал новое искусство: он познал портреты, познал натюрморты, познал пейзажи, изучил почти все техники и приёмы живописи. Всю свою жизнь, Жак Франсуа отзывался о своём прекрасном учителе с большим уважением, и даже после смерти его любимого учителя сотворил сам ему памятник на бедном деревенском кладбище, который расписывал лично.
Поль Бернар умер, когда Жак поступил в школу изобразительных искусств. Ему было 72 года — это случилось в декабре 1886-го.
Chapter 2
— «Жак, я понимаю, что всё это очень серьёзно для тебя. Да, он был тебе близким человеком. Считаю, что он был учителем всей твоей жизни, и никто, лучше него, тебя не научил бы искусству письма» — начала разговор мать Жака, успокаивая только что поступившего недавно студента — своего сына.
— «Он шёл со мной по жизни, мам. Я не знаю ещё, чем я ему обязан. Что я должен сделать для него, чтобы оправдать свои занятия, его огромный вклад „в мой потенциал“, как он говорил…» — ответил любящий растерянный сын, не зная, как дальше идти, кто его будет наставлять.
— «Я думаю, дорогой, что если ты действительно хочешь оправдать свои таланты и его вклад в твоё светлое будущее, то ты должен выучиться. Выучиться, и показать миру, что его вклад был не напрасен. Показать красоту, иногда показать действительность, проявить мастерство техники своего письма. Письма́, которому ты научился, которое ты совершенствовал все эти годы»
— «А когда я это покажу… что дальше будет?»
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.