Бесплатный фрагмент - Нимп. Первые этажи

Владимир Лазовик Нимп. Первые этажи

Глава 1. Пожинай

Пожинай.

Заметки. Нимп.

Следование этажей.

Загадки.

Собирательство.

Спасение.

Смерть.

Сон.

Отдых.

— Сука, как же я устал — мужчина с легкой сединой, лет сорока на вид, в рваных штанах и черной затхлой футболке, плелся с огромным мечом и громоздкой сумкой через спину, по длинному коридору напоминающее бесконечное дупло округлой формы. — Одно и то же, из раза в раз. Опять этаж спасения. А потом смерть, сон, отдых. И всё заново. Заебало.

— Господин, вам просто нужно отоспаться — жилистый старик, шел за мужчиной, таща за собой огромную повозку с провиантом, барахлом, и металлическими сундуками с внушительными замками. — Осталось пару недель, и мы сможем передохнуть, столько, сколько будет вам угодно.

— Ничего ты не понимаешь, сосунок — Буркнул мужчина старику. — Эта цикличность действий, убивает на корню весь смысл приключения. Оно должно быть невероятно эксклюзивным. Чем-то новым, необычным и неизведанным. А сейчас я буду знать, что делать. Вот, как раз, дверь. Пойдем.

Дверь выглядела титанически тяжелой. Мужчина ударил ладонью по правому краю, чуть левее ручки, что торчала из неё. Казалось бы, дверь не весит абсолютно ничего, так как распахнулась с завидной легкостью. Мужчина прошел через вход, не отпуская из руки край двери, тем самым придерживая её для старика с повозкой.

— Шевелись уже. Я в твоем возрасте гром держал в кулаке.

Старик проволок повозку через проход, и, казалось бы, только что легкая, как пушинка, дверь, без руки мужчины, захлопнулась так, что могла разнести не только ставни, но и близлежащую стену.

Пред показалось огромное зеленое поле, чистое небо и ярчайшее солнце, которое каким-то странным образом не било в глаза и не жарило кожу. С первого взгляда, яркий свет, воспринимался глазом крайне мягко. А жара, которую мозг ожидает почувствовать, неожиданно оказывается приятным, комфортным теплом.

— Лучше бы на сне так было. Ребенком я сон упоительно воспринимал как утопию. А теперь больше удовольствия получаю от спасения. Невероятно. Ладно, двигаем, дорогой друг. — мужчина поправил пряжку от сумки, подкинув её ближе к шее от плеча, с немного большим, от обычного, энтузиазмом, но также лениво и неосторожно, зашагал в сторону деревни, что видалась в километрах двадцати от них.

— Вы давно меня так не звали, господин. — старик поплелся следом. — На вас так благоприятно действует атмосфера данного этажа?

— Совсем нет, я сейчас прямо предвкушаю все просьбы о спасении, как я буду посылать их сотнями нахер, и выбирать только одно. — он немного ухмыльнулся.

В дальнейшем, вся дорога была наполнена тишиной. Старик знал, что его компаньон не любит долгие разговоры.

Деревня встречала путников, огромными, когда-то великими, но сейчас наполовину сгнившими деревянными ставнями. У ворот, по оба бока, сидели два охранника. Одна из этих жирных морд, кое как поднял пику в сторону мужчины и старика.

— Кто такие. Селв запретил ходить всем. Пшли вон.

Нимп осмотрел строения. Они показались дико знакомыми.

Старик знал, что за какие-нибудь пару секунд, господин сможет выпотрошить их обоих одним лишь указательным пальцем, не меняя при этом своей физиономии. Как, собственно, и сделал бы, если бы он не успел вовремя произнести: — Обмолви весь ваш сральник и Селва уведоми. Нимп в деревне.

Заметки. Нимп.

Загадки.

Никогда не отгадывать загадки.

Сразу убивать.

Всех.

На входе в огромный деревянный замок, двух путников встретил человек в черном облачении с белой безликой маской.

— Слухи о твоей силе ходят далеко впереди от реальности. — он сидел на макушке парадного входа.

— Мне было бы занятно послушать еще что-нибудь обо мне из твоих уст, если бы мне не было так глубоко похеру. — герой ни на шаг не сбавлял темпа, и уже практически зашел в дверь.

— Сила в ногах и скорости, сосунок. — слышалось в последний момент перед закрытием дверей.

— Приятно видеть такого великого героя, как Нимпа, чья слава обгоняет его по городам, прежде, чем он успевает в них ступить. — Селв, широко улыбаясь, сел за свой стол.

— Вступить. — невозмутимо произнёс Нимп. Увидав, краем глаза, как старик подаёт ему знаки, что нужно вести себя вежливее, нахмурился ещё сильнее обычного.

— Что, простите? — Селв не переставал улыбаться, то ли от того, что заставлял себя быть гостеприимным, то ли от настоящей искренности.

— Ступают по величественным городам. Вступают в помойку, которую ты зовешь городом. Это сраная деревня. Люди худые, как мой средний палец. Дома держатся на воле богов, а никак не на крепком строении или от хорошей реконструкции. Твой дом выглядит богато и красиво. Сравнивая с домами, которые я миновал, добираясь до тебя, считаю, что ты ни монеты не вложил в город. А я полагаю, налоги дерешь нехеровые. Правильно? Бесишь. Помощи не жди. Я в деревню, прогуляюсь, обогащу какого-нибудь корчмаря.

— Может хотя бы выслушаешь?

— Иди нахер. — улыбаясь, будто от долгого ожидания этой фразы, произнес Нимп. — Молокосос, за мной.

— Да господин. — старик спешно поклонился Селву, и направился в след, к двери.

— Вы же не из-за воровства казны ему отказали, господин? — старик кое как успевал за Нимпом.

— Нет, просто хочу выбрать самую страдающую морду здесь. Я хочу видеть, как плохо человеку. А он улыбался. Я хочу, чтобы меня молили о помощи, на колени вставали, что сопли вперемешку со слезами были. Я хочу видеть настоящую боль. И только тогда я помогу, не из жалости, а из чувства превосходства. Без меня, эта беспомощная букашка не сможет ничего. И из великой благодетельности, я, великий герой, поможет этому жалкому существу.

— Тогда нужно поискать, господин. В этом забытом богом месте, где абсолютно все выглядят так, будто каждого лишили семьи буквально пару часов назад. — он поморщился.

— Уже уходите? Может показательный бой? — человек в белой маске все так же сидел на козырьке, одной ногой свисая в низ, а второй, согнутой в колене, он подпирал руки.

Нимп вышел из арки, не промолвив ни слова.

Деревня не оправдывала первоначальной картины при открытии двери. Сырое, грязное, омерзительное. Женщины — жирные свиноматки, которые только и делали, что лупили своих вечно орущих детей, а кто не лупил, сидел в куче дерьма и взвывал о помощи к богам, ведь их чадо забрал «Зверь». Мужчины — худые, испачканные, пустые во взгляде. Просто что-то делали. Кто идет с бочонками воды, кто рубит дрова, кто разделывает кур. Один даже не обращая внимания на орущего ребенка на коленях у взвизгивающей матери, которого она лупит какой-то кочергой по руке, кажется, у ребенка из локтя торчала кость, а мужик пусто смотрит на тушу курицы, и бьет по шее топориком. Просто. Пустой. Взгляд.

— Передумал.

— Простите, господин? — старик поднял одну бровь, стараясь показать, что ему действительно непонятно, и интересно, о чем сказал его господин.

— Да что ж тебе вечно непонятно?! Передумал. Место слишком наполнено страданиями. Найду непохожего для этой дыры человека, и буду спрашивать с него.

— Господин, вы же говорили, что-то о цикличности? Разве это не то разнообразие, которое вы искали?

— Это называется перепланировка, дубина. Цикличность не в повторении одного и того же в единичном экземпляре. Я бы так давно двинул головой. Циклов несколько. Мы идем туда. — Нимп указал на дом, который был виден в нескольких километров от деревни, на каменистом холме. — Я думаю, там мы и найдем то, что нужно.

Дом оказался абсолютно другой стилистики, нежели любая из других изб, находящихся в деревне. Когда-то яркая красная роспись незнакомых, наверное, ныне не существующих птиц, уже потрескалась. Арка выглядела величаво. Будто тут жил кто-то действительно властный. Но у арки на скамье сидел абсолютно неприметный, грязный старик с длинными волосами и огромной бородой серого цвета. Похоже он не поседел от старости. Посерел.

— Старик. — Нимп еле уловимо кивнул.

— Здравствуйте, господин. — дед закурил трубку, — Позволите?

— Да мне чхать. Кури. Леван, достань контракт, и можешь отдыхать.

Леван почесал лысину. Контракт последний раз он брал около сорока лет назад. Где в этой повозке, в каком именно сундуке, он не помнил.

— Я тебя понял. Красная коробка, покатанная крышка, кровавая марка с левого боку. Открывается на гальском. Шевелись сосунок. Я не собираюсь задерживаться на этом этаже дольше недели. Если я не ошибаюсь ты мне должен облегчать работу, а не стопорить.

— Зачем пришли? — Серовласый выдохнул сгусток белого вонючего дыма.

— Кого спасать? — спокойно ответил «герой».

— Спасать? Вот оно как. Ты хвалёный странник, убийца зверья разумного и не только. Великий и бессмертный Нимп. — восхвалил старик.

— Угомонись, тошно от таких речей. Кого спасать? Контракт уже готов к заполнению. Либо молви, либо провожай нас в деревню.

— Дак некого спасать, я думаю. Хотя, можете спасти тех, кто не в беде. — он продолжал тянуть с завидной силой свою старую трубку.

— Я сейчас начну злиться.

— Дак ходят тут набегами, животное с зверьём одним, забирают детей, и уносят во свояси.

— Как выглядит животина? — Нимп сел на землю к Левану, готовясь диктовать условия и характеристики контракта.

— Рогоносец пузатый, бурокожий, безмолвный, поди интеллекта нуль.

— Точное описание зверья мне нужно, только подробностей буду просить намного больше, ибо сейчас возникают проблемы с узнанью тварья. — «герой» нахмурился, думать начал, что-ли.

— Весь волосатый, стоит на полусогнутых коленях, руки ниже таза.

— Харя продолговатая или сплюснутая?

— Откуда ж я знаю. Говорят, красная вся, харя то.

— Пиши туда же, «уакари». Дед, распишись в строке «заказчик истории», — Нимп протянул контракт с пером. — Живее, я устал тут находиться. А я тут еще на пару суток. Еще несколько лишних минут, и я силой заставлю тебя расписаться, оторву кадык, засуну тебе в жопу, и повешу на воротах входа в деревню. Ебалом в твою родную долину. Что бы все видели, какой ты распрекрасный, что тобой парадную украсили.

Глаза деда не изменились с момента начала их разговора. Абсолютно спокойно он взял бумажку, накалякал что-то, и протянул его обратно, с фразой «Кадык и жизнь важней писулек».

— Темнеет. — Нимп выругался на нескольких языках подряд. Комбинируя самые мерзопакостные слова из каждого.

— Господин, где вы намерены искать носорога и уакари? Откуда у них вообще какие-либо мотивы воровать детей? Не припомню у них таких предпочтений. Ни у одного из видов. — старик волок повозку с отличительной, от раннего, силой и бодростью.

Герой встал, сильно погрузившись в мысли.

— Воровали. Было. Тебя ещё не было, а я уже видел, как уакари воровали чад родительских. Ночевать надо. Леван, дом мне подавай, с харчевней мясной, вот на той поляне, подле деревни, чтобы там была моя хата. Подготовь Монвери, ранние, поздние, средних давностей, последний снизу положи. У меня сегодня ночь чтения и вразумения.

— А что вразумлять-то, господин? Вы меня, конечно, извините, но раз там зверьё замешано, значит завтра берите скакуна и пробегитесь вдоль этажа, всё зверьё в пещерах обитает. Проверьте всё, да зачистите.

— Ты, сука, охамел что-ли? Делай как говорено, и ни слова далее.

Леван молча поплёлся в поле, грузно таща за собой всю провизию в повозке. Дойдя до указанного места, медленно, смертельно долго и уставше, он около трёх часов копошился в повозке с сундуками, свитками на гальском, утвельском, тутвиелле. Сидев в поле, читая словари каждого из языков, он уже чуть ли не нахуй послал своего достопочтенного «героя», который в это время просто лежал на спине в полукилометре от поля, периодически крича своему подопечному, с вопросом о скором становлении жилища, в котором тот хотел потчевать без единого присутствия приготовлении к сему действу.

— Господин, извините меня, вы заебали. Я гальский за шестьдесят лет запомнить полностью не смог, тут второй диалект, может поможете? Хватит просиживать сраку, так сказать. — Леван уже порядком уставше, выразил своё недовольство.

— Слышь, молокосос, — наш «герой» призадумался, — ладно, сука, помогу. Давай свиток, кусок идиота, я уточнил, чтобы напомнить тебе, что даже идиот из тебя выходит не полный.

— Я, наверное, обойдусь без изречений к данной фразе. — Леван, сворачивая свиток, отошёл от повозки.

Подходя к провизии, где всё было сложено его помощником за долгие десятки лет, Нимп нагло сбросил половину всего запаса и правильного порядка вещей. Подопечный хотел было возмутиться, но увидев, что Нимп одним гальским словом «Увиюльтрэ», возвращает всё обратно, успокоился. Он не много знал гальских слов, но это слово понимал. Гальский язык мог одним звуком означить целое слово. Но если это цельнословестное гальское, то не хватит предложения, чтобы понять, что это значит. Он успокоился, и дал доделать «герою» дела, некои он хотел доделать.

Леван, обычно, спит очень крепко, так как таскать двутонный груз для смертного в таком возрасте, это сверх обычной нагрузки.

Ночь.

Нимп очитал всю свою хронику, записанную собственной кистью. Судя по Монвери, это был не Уакари, а Хейки. Существа разумные, зверьём их было сложно назвать. Они как люди, строят хаты, у них есть главы деревень. Он задумался.

— Блять, Леван, вставай срочно! Сука, срочно вставай, я понял!

— Что вы поняли, господин? — Леван кое как продрал глаза, он спал около четырёх часов.

— Вызывай коня, я вон бегу, срочно! Последний раз повторяю.

Леван прочитал свиток на тутвиелле. Из ниоткуда появился белобрысый конь, подскочил к хате и «герой» ринул ему на спину, поехав кой знает куда. Буквально за час, Нимп достиг правильной пещеры. Он знал, куда ехал.

— Объявись! Именем смерти говорю! — Нимп кричал что есть мочи.

— Извините, хозяин. — Старый Хейк вышел из-за каулка. — Что вам надобно? Зачем вы кричите? Детей разбудите.

— Контракт у мною. Детей крадёте. Я видывал ваш народ, вы воруваете не просто так, зови голову, либо я вас раскурочу. Всю пещеру, тебя, твоих детей.

— Деревню видал? — старый Хейк почесал колено, смотря в глаза Нимпу, — Это наша. Наша она. Нас выгнали. Погнали с родной земли. Тебе был знаком рисунок наших этажей? Если да, то ты уже встречал наш народ. — Багровый полутораметровый старик сел на камень.

— Они вас гнали? Люди? Ежели убью их, вы успокоитесь? Вернётесь в хаты, начнёте новую жизнь, убодовимо понимаю, молокосос?

— Да, вы правильно поняли. Нас убивают, сничтожают. Мы мрём, как скот. Люди нас не считают. Освободите нас. Помогите.

Хорошо. — полушепотом сказал он с завидной злостью — Я возвращаюсь. Мне нужно поговорить с Селвом.

Нимп резко двинулся с места в сторону деревни, оставив после себя небольшой кратер с завесой пыли. Он несся с огромной скоростью, сотрясая землю.

Случайно задев обод от парадной в парк перед поместьем Селва, приземлившись, Нимп полностью разрушил её плечом. На носе от крыши у входа в здание, всё также сидел человек в черном.

— Сила есть, я вижу. Скорости не хватает. — его маска апатично смотрела в глаза Нимпу, создавалось чувство бесконечно бешеной улыбки за ней.

— К праотцам отправлю, ежели мешать будешь. Прочь. — он будто уже успокоился.

— Отправлюсь, рано или поздно. Но не сегодня. — человек спрыгнул с крыши. — Слишком ты немирно зашел к нам. Принимаю это за нападение и буду оказывать супротив тебя силу, «герой»

Он будто стал улыбаться еще сильнее.

Спустя мгновение он пропал. Исчез. Без шума, малейшего шороха. Будто даже воздух расходился в траектории его движения, не оказывая сопротивления и не выдавая звуков.

— Я знал, что ты не заметишь. Ты примитивный, узколобый. В тебе есть сила. Ничего больше.

Нимп поднял голову, человек парил в воздухе, немного приподнимаясь, видимо в эти секунды сила прыжка ослабевала, и вскоре он будет падать на землю.

— Я говорил, скорость важнее силы. Как только я коснусь земли, ты умрешь.

— Идиот. — герой взял маленький камень из щебня у парадной, и движением пальца под видом щелкана, запустил в него камушек. Тот прошел сквозь его голову как раскалённая бусина через масло. Человек мертвым грузом упал на землю, мешком.

Нимп прыгнул в поместье на последний этаж.

— Здравствуй, Селв. Будь любезен, расскажи мне, сколько лет вашему поселению? — за спиной Нимпа виднелась новоиспеченное окно, открывающее вид на всю деревню.

— Моя фамилия правит этим городом тысячелетиями. — Селв сидел за столом, абсолютно не обращая внимания, на то, как зашел герой, и какую дыру за собой оставил.

— А мне кажется вы здесь не дольше трех колен. — было видно, как вздуваются вены на висках, — Как ты думаешь, почему я сделал такой вывод?

Селв покрылся крупицами пота. Рука с кубком вина задрожала так, что весь его рукав промок насквозь. Он молчал.

— Откуда. Вы. Пришли. — Нимп смотрел на него исподлобья. Ярость, которая только что была сдержана, скоро выходила наружу.

Селв молчал. Смотрел в глаза, и молчал. Глазами шавки, которая опрокинула любимую вазу хозяина.

— Я не первый год живу, понимаешь? Хоть и не сразу, я узнал архитектуру и стилистику этой деревушки. Она не ваша. У тебя два варианта. Либо ты мне рассказываешь, либо ты мне рассказываешь, но тебе будет невероятно больно.

— Мы… — он глубоко выдохнул.

— Мой народ был в отчаянии. Наш дом умирал. Трава почему-то начала гнить. Скот подох. Вода испортилась, на вкус и запах была похожа на мертвечину. У моего прадеда не было выбора. Он повел народ в лучшее место. Ты не представляешь сколько боли причинили этажи нашим людям. Бессмертный был нашим благоволением, если бы не он, от нас бы на следующем этаже остались одни потроха. Все народы считали нас нападенцами, кочевниками, ворами. Мы шли два колена. Каждый день были нападения. Это озлобило, понимаешь? Мы стали воителями. Мой отец, совсем молодой, дошел до этого этажа. Здесь была деревня. Бессмертный, он сказал, что разведает обстановку. Узнает, с кем имеет дело. Его не было четверо суток. По его возвращению, он сказал, что все в деревне убиты. Никто ничего не знал. Я не слыхом, кто жил до нас в этих домах. Правда! Мы просто хотели обрести дом.

Нимп присел напротив.

— Ты понимаешь, какое задание я взял? Мое проклятие дало его мне. Долго рассказывать. Любое решение проблемы — неправильное. Понимаешь?

— Я… Нет, не понимаю.

— Убив антагонистов истории я не смогу выполнить обязательную цель. Они всего лишь сподручные. — Нимп пододвинулся ближе к столу. Оперся обоими локтями в стол, и спросил — Как думаешь, как предотвратить повторную кражу золота?

Селв сглотнул слюну.

— Наверное, поймав вора.

— Рассмотри все варианты. Это важно. Очень важно для тебя.

— Перепрятать золото. — он задумался, нахмурив брови и смотрел в кубок.

— Все? — Нимп выпрямился. — Что бы повторной кражи не случилось, а что случится очень вероятно. Ведь даже если ты поймаешь одного вора, придет другой. И так будет постоянно. Одну монету ты можешь потерять, её кто-нибудь поднимет, и это тоже будет неумышленной кражей. В таком случае, нужно избавиться от золота. Ежели ты его перепрячешь, через долгое время, но его все равно украдет любой воришка. Понимаешь, к чему я веду?

— Что бы избавиться от кражи детей, нужно избавиться от детей. — Селв перестал моргать. В глазах застыл ужас. Слёзы накатывались на края.

— Не только детей. Источник деторождения тоже. Женщины, мужчины. Всех.

Полутораметровый багровый старик стоял у котла, помешивая овощную похлебку. Маленький мальчик, с багровыми конечностями, но человеческим лицом, сидел неподалёку, читая какой-то сборник-энциклопедию. Изнутри дом казался невероятно маленьким и тесным. Скорее ночлежка для долгих переправ.

— Жду не дождусь, когда братья и сестры смогут попасть сюда. Нас наконец перестанут бить, и мы сможем потчевать ежедневно! — Мальчик воодушевленно сказал это в сторону старика.

Внезапно, к окну подлетел ворон и начал биться в окно. Старик открыл его, протянув руку, он получил стеклянный шар.

— Не попадут. — смотря в него, прошептал старик. — Допей то, что я тебе дал. Нам нужно уходить в город.

Леван сидел на повозке. И смотрел в свиток. Графа «выполнено» так и не выжглась. Небо было чистейшим, звезды и черная голубизна поражала воображение. Сложно осознать, что это всего лишь этаж. Леван засмотрелся на звезды, как вдруг из деревни в его сторону вылетел непонятный объект. Он прищурился, это господин? Объект приближался. Очертаний не было возможным рассмотреть.

В пяти метрах от него, упал обезображенный труп ребёнка.

Выжглась графа «выполнено».

Глава 2. Слухи

Слухи.

Петухи снова захламляют уши. Впитав эти звуки, мальчишка почувствовал, что у него снова мерзко сводит зубы от таких знакомых, вроде, звуков. На завтрак надеяться не приходиться, матушка встаёт раньше крикливых птиц и уходит в поле. Быть фермершей непросто, мужского плеча нет, но папка, наверное, занят более занятными делами. Сопляк оделся, подраная рубаха, штанцы из мешка из-под муки. Есть конечно нарядные одеяния, вон, в шкафу висят на шпале, матушка говорит, что такие одеяния только в особый день на себя вешают. За четырнадцать лет своих, еще ни разу не пригождалось. Но каждый год, на день рождения, матушка делает замеры и подшивает под размер мальца.

Всё достаточно просто, нужно дойти до кормилицы, взять две монеты, мешок гнильцы, закласть в телегу и переться до рынка, за две монеты можно потчевать обедом, но вернуться должен с семью монетами. Поэтому иногда, припасая себе обед со вчера, малой продавал гнильцу в пять монет, что было довольно быстро, ведь народ не понимает, чего это вчера семь, завтра пять, потом опять семь, и охотнее покупают в пять. Стоит заметить, что и в семь то самое дешевое предложение. Но и гнильца то подсохшая у матушки. Барак пока без крыши, сначала его подустроить матушка хочет, завести кур, а вот потом уже и погребок под гнильцу выделить. Тогда можно и по 15 монет продавать.

— Матушка! Я с петухами, сразу к вам! Ни минутки не промедлил.

— Молодец, сын. — мускулистая, крупная, очень устрашающая на вид женщина, сняла с себя плуг, улыбнулась. — Ты знаешь, гнильцы сегодня два мешка, держи, — она положила в ладонь мальчишки две три монеты, — Вернешь четырнадцать, но за потраченное время возьми себе голяшку с варёнкой, трёх монет, думаю, хватит. Мешки за бараком. Давай, топай, сорванец. — поцеловав его в лоб, она надела плуг на свои внушительные плечи и продолжила свой поход по полю.

Да что ж за невезение такое, подумал парень, хотел сегодня продать за пять, и пойти с Виском к сторожу древенских, он обещал о черпашонке своём рассказать. О сторожиле древенскому известно не много, с его слов то много, а реального чувствуется в этом мало. Если это единственный, кто был в древе и вернулся, тогда малец рыцарь кровей королевских. Но что-то настоящее в его рассказах есть, будто так складно выдумать сложновато было бы. Добравшись до барака, мальчик запряг себя в упояску для телеги, крепко закрепил стежки, погрузил два мешка, открыл ворота, протащил телегу без упряги, это самое бесивое действо, ведь если упояску стыковать с телегой сразу, закрывать ворота крайне неудобно. Далее всё просто, четыре пальца от солнца из-под горы, и до рынка рукой подать.

Всю дорогу преследовали мечты. Ведь став героем Великого древа, ты собственноручно увековечиваешь себя в глоссарии. Плюс умелых рук там всегда не хватает. А парень то не промах, однажды руку себе насквозь вилами проткнул, боль была неимоверная, так он второй рукой за раненую схватился, и пока сжимал, крича от боли, та залечилась. Стоял, опешив, думал, бред какой-то. На следующий день ножом себе палец поцарапал, прижал ладонью, зажило. Молчал он об этом, долго. Обдумывал, он кто, воин или лекарь. Коль заживает на себе быстро, то воин, а коль лечить может, то лекарь, проверить то, как, не понимал, матушке же не расскажешь. Так вот однажды Виск шлёпнулся с забора, руку ободрал, так тоже ему залечил, улыбки у сосунков были шире богатых, лекарь, точно героем будет.

На дороге стоял Виск, веселый, зараза. Будет отрадно увидеть его расстроившуюся моську, коль узнает он, что гнильцо будем стоять и продавать.

— Ну привет, дурень. — Виск оглянул повозок. — А чего мешка то два?

— Как будто я решаю, сколько мне матушка гнильцы даст, отстань, не делай мне голову. — Сегодня просто больше подкоплю.

— Опять ты неразговорчив, зараза, пол дороги молча идти. Ну ничего, дядька охранный сегодня компенсирует. — Виск подтянулся и с ухмылкой продолжил, — Узнал я о твоём герое который был в древе, дядька охранник робит на въезде в нашу деревню, так что после рынка идём слушать о древе. Тем более я тебя барана никогда переубедить не смогу, ты почти накопил, скоро сбежишь, я считаю твои монеты и знаю. Так что послушай что он тебе скажет.

Нимп выпрямил спину, глаза открылись шире он выдвинул грудь. Как будто самостоятельно нашел того самого героя из древа.

Хотя и героем его можно было назвать с натягом, человек просто побывал там. По слухам, что ходят между мальчишками, его выкинуло из древа практически мгновенно, так как сама судьба посчитала его неспособным нести ношу героя. Хотя почему у героев ноша, разве это не какая-то привилегия, например. Разве ты не носитель титула героя, а носитель ноши героя? Странное утверждение.

***

Нимп. Заметки.

Мальчишкой я считал геройства быстродоступным утешением собственного эго. Я считал себя никем. Думал что живу как никто, то и помру как никто. А самое приятное в этой жизни, это быть никем, жить свою тихую жизнь в нигде.

***

Рынок, как обычно, был вонючим месивом из грязи, крика и гнилья. Солнце, как будто не решалось заглянуть сюда, только изредка пробивалось сквозь облака грязного дыма. Босые ноги Нимпа прилипали к раскрошенному асфальту, а вокруг него раздавались злобные крики торговцев, как будто они все одновременно пытались продать душу.

— Гнильца! Свежая гнильца! — орал один из них, его лицо было покрыто пылью и потёмками, как будто он сам был частью этого рынка.

Нимп поморщился. Здесь не было ничего свежего, но у него не было выбора. Он знал, что должен продать свои мешки с гнильцом, чтобы помочь матушке. Но, несмотря на весь этот ужас, в его груди разгорелось тепло. Он мечтал о том, что когда-нибудь превратится в героя, который сможет вырваться из этой грязи. Каждый шаг, каждый крик торговца и каждый запах гнилья напоминали ему о том, что он жив, и что он способен на большее.

— Давай, поторопись, — прошептал он себе, когда проходил мимо торговки, которая с ненавистью смотрела на его мешки. — Ты станешь героем. Ты сделаешь это. Нимп подошёл к своему месту, где его всегда ждал старик с добрыми глазами. Старик был такой же грязный, как и всё вокруг, но в его взгляде было что-то, что заставляло Нимпа чувствовать себя лучше.

— Идёшь по тому же пути, что и всегда, молодец? — произнёс старик, когда Нимп выложил свои мешки на прилавок. — Гнильца, значит?

— Да, но однажды…, — замолчал Нимп, стараясь скрыть волнение.

Старик усмехнулся, и в его глазах блеск стал ярче.

— Герои не появляются на рынках с гнильцом, — произнёс он, но Нимп знал, что это не правда. Он чувствовал это в своей душе. И вот, стоя среди вонючих трупов старых овощей и кричащих торговцев, он мечтал о далеких землях, о подвигах и славе, о том, как однажды вырвется из этой дыры. Он знал, что с каждой проданной морковкой он приближается к своей мечте. Светлые мысли в его голове боролись с грязью вокруг, и хотя мир казался жестоким и безжалостным, внутри него горело пламя надежды.– Скоро, — прошептал он, глядя на свои мешки, — скоро я стану тем, кем всегда мечтал быть.

Старик осмотрел мешки с гнильцей, покачивая головой, словно у него была возможность выбрать что-то лучшее из этого дерьма.

— Хорошо, давай за семь, — произнёс он, не глядя на Нимпа, как будто это было предопределено. Нимп почувствовал, как в груди разгорается радость. Он поднял взгляд, стараясь скрыть свой энтузиазм.

— Семь? — переспросил он, не веря своим ушам. — Ты действительно готов дать мне семь монет?

Старик прищурился и кивнул:– Да, семерка, но только потому, что ты не сдался, сосунок. Гнильца не такая уж плохая, если смотреть на неё с правильной стороны.

Нимп не мог удержаться от улыбки. Он с благодарностью принял монеты и положил их в карман, чувствуя, как его мечты становятся чуть ближе.

Виск, стоявший рядом, хлопнул Нимпа по плечу, его лицо светилось радостью.– Видишь? Ты всё сделал правильно! Теперь у нас есть деньги на обед! — сказал он с энтузиазмом.

— И не только на обед, — ответил Нимп, чувствуя, как в груди разгорается надежда. — У нас есть возможность отправиться к сторожиле. Он ведь может рассказать о Древе!

Нимп и Виск вышли с рынка, и Нимп, сжимая в кармане семь монет, начал обдумывать, сколько ему еще нужно накопить, чтобы осуществить свою мечту. Он знал, что для того, чтобы отправиться затем в Древо, ему понадобятся не только деньги на еду, но и на другие вещи. Он быстро прикинул в уме: чтобы получить достаточно средств на всё необходимое, ему нужно было накопить не меньше двухсот семидесяти семи монет. Эта сумма обеспечила бы его всем нужным — провиантом, новым мечом и даже несколькими вещами, которые могли бы пригодиться в пути.«Двести семьдесят семь монет», — прокрутил он в голове. — Но подожди-ка… у меня уже двести пятьдесят две монеты». Внутри Нимпа закипело волнение. Он чувствовал, что приближается к своей цели. «Я почти на финише!» — пронеслось у него в голове. Но он знал, что все это требует времени. Нужно будет ещё несколько удачных продаж, чтобы собрать недостающие двадцать пять монет. Он мечтал о том, как однажды сможет покинуть эту грязную деревню, стёртую от времени, и отправиться в Древо, чтобы стать героем, о котором всегда мечтал. С каждым шагом к сторожиле он чувствовал, как его мечты становятся чуть более реальными. Если все пойдет по плану, он сможет осуществить свою мечту и вырваться из этой дыры, где жизнь казалась такой жестокой и беспощадной.

— Эй, ты заметил, как сегодня воняет? — произнёс Виск, усмехнувшись. — Прямо как будто кто-то решил устроить уличный туалет прямо на рынке.

— Да, — согласился Нимп, морщась. — Но это ещё цветочки. Помнишь, как в прошлом месяце дожди шли? Вся деревня чуть не утонула в этом дерьме!

— Ха, да! Тогда матушка лаялась, как старая кошка. Говорила, что лучше бы нам не было такой жизни, чем жить в этом болоте. А я думал, что она нас продаст за пару монет!

— Ага, за пару монет! — Виск засмеялся. — Она бы на базаре неплохо заработала, если бы не мы. Они оба смеялись, и в этот момент настроение заметно улучшилось.

— Слушай, а что ты вообще думаешь о сторожиле? — спросил Виск, слегка наклонив голову. — Он, наверное, знает о Древе больше, чем кто-либо другой.

— Да, интересно, что он там увидел. — Нимп задумался. — Говорят, он видел настоящих чудовищ и сражался с ними. Надеюсь, он не просто старый трепач.

— А может, он просто не хочет рассказывать нам, — усмехнулся Виск. — Представляешь, каково это — рассказывать детям о своих подвигах? Может, он просто дразнит нас!

— Или, может, он просто хочет, чтобы мы сами испытали это, — добавил Нимп. — Чтобы понять, что значит быть героем.

— Хм, может, ты прав, — согласился Виск. — Но если он расскажет нам что-то стоящее, мы могли бы стать настоящими героями!

— Да, и тогда все будут завидовать нам, — сказал Нимп с ухмылкой. — Девчонки будут падать к нашим ногам!

— Ага, как будто это сработает! — хохотнул Виск. — «Эй, я спас тебя от чудовища, теперь давай пить медовуху вместе!»

Они оба рассмеялись, и Нимп почувствовал, как в груди разгорается надежда.

— Знаешь, если мы станем героями, мы сможем сделать что угодно, — произнёс Нимп, глядя вперёд. — Может, даже построим лучший дом для матушки.

— Да, и соберем всех своих друзей, — поддержал Виск. — Устроим настоящую пирушку!

— И забудем об этой грязи! — воскликнул Нимп с энтузиазмом. — Будем жить, как настоящие люди! Когда они, смеясь и обсуждая свои мечты, подошли к входу в деревню, где у них на пути сидел сторожила, Нимп остановился, его сердце забилось быстрее. Это был тот момент, когда они могли узнать, что значит быть героем.

Сторожила сидел на бревне, его старое тело выглядело изможденным, а взгляд был пустым. Нимп и Виск подошли к нему, полные ожиданий.

— Эй, сторожила! — позвал Виск, его голос звучал с налётом энтузиазма.

— Ты ведь был в Древе, да? Расскажи нам, каково это

!Старик посмотрел на них, и в его глазах мелькнуло что-то — смесь печали и воспоминаний.

— Да, я был в Древе, — произнёс он медленно, как будто слова с трудом выходили из его уст. — Но это было не то, что вы себе представляете. Когда я вошёл в портал, я оказался в другом мире.

— В другом мире? Как это? — Нимп наклонился ближе, его сердце забилось быстрее.

— Это было не дерево, — начал сторожила, его голос стал более уверенным. — Это было небо, полное звёзд, и у него было своё солнце. Здания там были невероятными — огромные, сделанные из блестящих плит, которые отражали свет, как зеркала. Я никогда не видел ничего подобного.

— Зеркала? — переспросил Виск, его глаза расширились от удивления. — Это что-то вроде магии?

— Да, это была магия, — подтвердил сторожила, его голос стал хриплым. — Но не той, что вы знаете. Это было нечто иное. Я видел, как люди в этих зданиях двигались, их лица были покрыты металлическими пластинами, они светились, но не от огня или солнца. Я не понимал, как это работает.

— А что с чудовищами? — спросил Нимп, чувствуя, как в груди разгорается интерес. — Ты сражался с ними там?

Старик кивнул, но в его глазах появилась тень страха.

— Да, я сражался, но это было не так просто. Чудовища были не только физическими. Это были страхи, сомнения… Они могли забрать твою душу, если ты не был готов. Я думал, что стану героем, но всё оказалось намного сложнее.

— Но ты же вернулся! — воскликнул Виск. — Значит, ты смог справиться!

Сторожила покачал головой.– Да, я вернулся, но не без последствий. Этот мир изменил меня. Я не могу забыть то, что видел. Теперь я просто сторожила, охраняющий вход в эту помойную деревню. Я потерял себя в том другом мире.

Нимп и Виск переглянулись, ощущая, как слова сторожилы накладывают тяжесть на их сердца.– Если вы собираетесь в Древо, будьте осторожны! — предостерёг он, глядя на них. — Этот путь не для слабых. Нимп глубоко вдохнул, понимая, что они стоят на пороге чего-то великого и опасного.– Мы готовы, — произнёс он, чувствуя, как в груди загорается решимость. — Мы хотим знать правду. Сторожила, глядя на них, только кивнул, и в его взгляде сквозила тень уважения.

Видя решимость в глазах Нимпа и Виска, слегка нахмурился.

— Вы действительно не понимаете, на что идёте, — произнес он, его голос стал серьёзным. — Древо — это не просто приключение. Это испытание, которое может сломать вас. Я видел, как многие, кто входил, терялись там навсегда.

— Мы знаем риски, — ответил Нимп, стараясь звучать уверенно. — Но если мы не попробуем, как мы узнаем, что там?

Старик покачал головой, но в его глазах мелькнуло уважение.

— Ваша смелость восхищает, но помните: за каждым шагом может скрываться опасность, о которой вы не догадываетесь. Вам нужно быть готовыми к всему. В этом мире нет места слабости.– Мы справимся, — уверенно произнес Виск, его голос напоминал боевой клич.

— Мы не будем сдаваться!

Сторожила усмехнулся, но в его улыбке было что-то печальное.

— Чудеса не приходят без жертв. Вам придется столкнуться с вашими страхами. И не забывайте, что даже самые блестящие мечи не защитят вас от собственных сомнений. Нимп почувствовал, как внутри него закипает решимость. Он вспомнил, как мечтал стать героем, как всегда хотел защитить тех, кто ему дорог.– Мы не просто хотим славы. Мы хотим изменить мир вокруг нас, — произнес он, глядя в глаза старика. — Мы хотим помочь людям. Сторожила посмотрел на них с сомнением, но затем кивнул.– Если вы действительно хотите помочь, тогда слушайте внимательно. В Древе есть нечто, что ищет героев. Оно испытывает вас на прочность. Если вы не сможете преодолеть свои страхи, вы станете частью этого тёмного мира.

— Мы готовы на всё, чтобы не потеряться! — сказал Виск, его голос звучал с решимостью.

— Тогда запомните: не забывайте, кто вы есть. Держитесь друг за друга. В этом мире, где темнота прячется за каждым углом, дружба — ваша единственная защита. Старик замолчал, его взгляд устремился вдаль, как будто он снова видел тот мир, в который когда-то входил. Нимп и Виск обменялись взглядами, понимая, что их путь только начинается.

— Спасибо, сторожила, — произнес Нимп, его голос был полон искренности. — Мы постараемся не разочаровать тебя.

Сторожила кивнул, а затем, словно вспомнив о чем-то важном, добавил:

— У меня есть для вас один совет. Если увидите портал, не спешите в него. Убедитесь, что вы готовы. И помните, что иногда лучше остаться в своей грязной деревне, чем окунуться в бездну.

Нимп кивнул, чувствуя, как в груди разгорается пламя решимости. Это было больше, чем просто приключение. Это была их судьба. И они были готовы встретиться с ней лицом к лицу. Они отправились в путь, полные надежд и решимости, готовые к испытаниям, которые ожидали их впереди.

Глава 3. Последствия.

Нимп сидел на холодной, грязной земле, погрузившись в тьму, которая сгущалась вокруг него. Он был окружен обломками, остатками огров и своих товарищей, которые когда-то были полны надежды и мечт. Теперь они были лишь грудами мяса и крови, смешанными с пылью и грязью. Запах разложения витал в воздухе, как тяжелая вуаль, удушая каждую попытку думать о чем-то другом. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как в его жизни появился ад. Битва закончилась, но её последствия остались с ним, как незабудимый кошмар. Виск, его лучший друг, лежал неподалеку, его тело искривлено в гротескной позе. Нимп не мог отвести взгляд от мертвого друга, который когда-то смеялся и дразнил его. Теперь его лицо было искажено ужасом, а глаза навсегда закрыты. Нимп чувствовал, как его сердце сжимается, как будто кто-то сжимал его в руках, оставляя лишь пустоту. Он обмочился от страха и унижения, когда огры рвались на них, и это чувство не покидало его. Никакого героизма, никакой славы. Только смерть, кровь и страх. Он сидел, уткнувшись лицом в ладони, его слезы смешивались с грязью, а крики товарищей, которые стали его кошмарами, раздавались в его голове, как эхо.

Несколько суток он оставался на одном месте, как истерзанный зверь, который не может понять, что происходит. Он не знал, что делать. Просто сидел, погрузившись в свою бездну, где горечь, ненависть к себе и презрение смешивались в одну страшную массу. В голове не было ни одной мысли, кроме той, что он был бессилен. Единственным, кто оставался рядом, был Ксенос — его трехметровый черный кот, который иногда приносил ведро воды. Кот, казалось, чувствовал его боль и страдание, но даже его присутствие не могло вытянуть Нимпа из этого кошмара. Он смотрел на своего друга, который когда-то был полон жизни, и не мог поверить, что это всё произошло так быстро.

Ксенос садился рядом, его длинная шерсть покрыта пылью и кровью, но он оставался верным спутником. Он смотрел на Нимпа с пониманием, как будто пытался сказать, что они должны двигаться дальше. Но Нимп не мог. Он не хотел. Он хотел, чтобы всё это было просто сном, чтобы его друг снова смеялся, а они вместе мечтали о величии. Но этого не было. Никакого величия, только трупы и тьма. Внутри него разгоралась ненависть к себе, и он снова и снова спрашивал себя: «Почему я не смог их спасти? Почему я не смог ничего сделать?» Эти вопросы терзали его, как голодные волки, и он не находил на них ответов.

Нимп чувствовал, как его душа погружается в бездну, и, казалось, с каждым сердечным ударом он теряет часть себя. Он не знал, что будет дальше, и это пугало его больше всего.

Но на третий день тишина вокруг него стала невыносимой. Внутри него что-то щелкнуло, и он, наконец, поднял голову. Ксенос, как верный кот, сидел рядом, смотря на него с пониманием. В его глазах читалась преданность, и это маленькое, но важное напоминание о том, что он не один, заставило Нимпа почувствовать, что еще не все потеряно. Собравшись с силами, он медленно поднялся на ноги. Каждое движение давалось ему с трудом, и он ощутил, как болят мышцы, словно они были скованы ржавыми цепями. Нимп пошатнулся, но Ксенос подошел ближе, поддерживая его своим массивным телом. Нимп положил руку на шерсть кота, и это дало ему немного уверенности.

— Давай, Ксенос, — произнес он шепотом, словно это было заклинание. — Нам нужно вернуться.

Сделав первый шаг, он почувствовал, как его тело протестует, но он не мог позволить себе сломаться. Он стиснул зубы, сдерживая всхлипы, и начал брести к деревне, делая шаг за шагом, опираясь на своего верного спутника. Каждый шаг был как борьба с самим собой, с воспоминаниями о погибших друзьях, с теми ужасами, которые он пережил.

Ксенос шёл рядом, подставляя плечо, когда Нимп снова начинал падать. Их шаги звучали в тишине, как тиканье часов, отмечающее время, которое они теряли. Нимп чувствовал, как земля под ногами становится всё более знакомой, но каждый шаг был наполнен горечью.

— Мы вернемся, — тихо повторял он, словно это могло изменить то, что произошло. — Мы вернемся, Ксенос.

По мере того как они продвигались вперёд, Нимп начал осознавать, что не может позволить себе терять надежду. Он не мог позволить страданиям его друзей уйти в небытие. Каждый раз, когда он чувствовал, что готов упасть, Ксенос поддерживал его, и это придавало ему сил. Наконец, они вышли на знакомую тропу, ведущую к деревне. Нимп вспомнил, как мечтал о великих подвигах, как мечтал стать героем, но сейчас он понимал, что героизм не всегда заключается в славе. Иногда это — просто возможность встать и продолжать идти дальше, даже когда все вокруг рушится. Когда он вошел в деревню, его охватило чувство пустоты. Словно жизнь вокруг него продолжала двигаться, а он остался в прошлом. Люди смотрели на него с недоумением и страхом, не зная, что сказать, как отреагировать на его возвращение.

— Это не конец, — произнес он, глядя на них прямо в глаза. — Это только начало.

Ксенос подошел ближе, и Нимп, почувствовав поддержку своего друга, знал, что он не один. Он не знал, что ждет его впереди, но он знал одно: он будет бороться, будет двигаться вперед и не позволит своим товарищам быть забытыми. Они сделали его тем, кем он стал, и он должен был отдать им дань. С каждым шагом он все больше ощущал, что его мечты о героизме могут стать реальностью, но для начала ему нужно было научиться жить с этой болью и страданием. И он был готов.

Нимп медленно пересекал знакомую тропу, ведущую в деревню. Каждый шаг давался ему с трудом, но мысль о том, что он возвращается, придавала ему сил. Вокруг него стояли дома, которые когда-то казались ему обычными, но теперь они выглядели как напоминание о его потерях — о Виске, о товарищах, о тех, кто не смог вернуться. Когда он вошел в деревню, его встретили взгляды местных жителей. Они смотрели на него с недоумением и страхом, а некоторые даже с жалостью. Нимп стиснул зубы, но продолжал двигаться вперед, не обращая на них внимания. Он знал, что должен найти Селва — того, кто отправил их в это адское путешествие.

— Сторожила! — закричал он, когда увидел знакомую фигуру, сидящую на бревне у входа в деревню. — Нимп вернулся!

Сторожила поднял голову, и в его глазах мелькнуло удивление. Он встал и направился навстречу Нимпу, его шаги были медленными, но уверенными.

— Ты жив! — произнес Селв, его голос был полон искреннего удивления. — Я не верил, что кто-то вернется…

Нимп остановился, и у него перехватило дыхание. Все, что он пережил, все, что он видел — это было слишком тяжело. Он собрался с силами и произнес:

— Никто не выжил, кроме меня и Ксеноса. Все погибли.

Селв нахмурился, и на его лице отразилась печаль. — Это ужасно… Мы потеряли много хороших людей. Нимп почувствовал, как внутри него вспыхивает гнев.

— Это твоя вина, Селв! Ты отправил нас туда, зная, что это может произойти!

Селв покачал головой, словно пытаясь успокоить Нимпа. — Я не знал, что…

— Не знаешь? — прервал его Нимп, его голос дрожал от ярости. — Ты не знал? Мы были готовы сражаться, но это было не тем, что мы ожидали. Мы хотели стать героями, а вместо этого мы стали жертвами!

В этот момент Селв, казалось, собрался с мыслями. Он достал из-за спины небольшой ларец, украшенный резьбой и металлическими вставками.

— Я хочу, чтобы ты принял это, — сказал он, протягивая ларец Нимпу. — Это — награда за ваше мужество.

Нимп взял ларец в дрожащей руке и открыл его. Внутри лежало кольцо, сверкающее в тусклом свете. Его сердце забилось быстрее. Он ожидал увидеть что-то значительное, что-то, что будет символизировать память о его товарищах.

— Это кольцо огня, — произнес Селв, его голос звучал торжественно. — Оно может вызывать пламя. Используй его, чтобы чтить память своих друзей. Нимп взглянул на кольцо, его воображение рисовало картины героических подвигов. Он представил, как с помощью этого артефакта будет освещать путь в темные времена, как с его помощью он сможет защитить тех, кто остался.– Я буду помнить о них, — произнес он, глядя на кольцо. — Я буду использовать эту реликвию, чтобы чтить их память. Он надел кольцо на палец, полон надежды и решимости. Но когда Нимп произнес заклинание, чтобы вызвать пламя, из кольца вырвалась лишь крошечная искорка. Она вспыхнула и тут же погасла, как спичка, не оставив после себя ничего, кроме разочарования. Нимп медленно опустил голову, а сердце его сжалось. Он ожидал, что это будет мощная реликвия, а вместо этого он получил лишь дерьмовую игрушку. У него не было сил сдерживать свои чувства, и он бросил кольцо на землю, его ярость разгорелась.

— Это всего лишь блядское кольцо, — вырвалось у него. — Оно ничего не значит! Это не то, что я ожидал!

Селв молчал, его глаза полны печали, но Нимп не хотел видеть его сострадание. Он чувствовал, как его мечты рухнули, как пламя, которое он надеялся вызвать, погасло вместе с его надеждой.

— Я хотел стать героем, — произнес он, голос его дрожал. — Я хотел, чтобы это стало символом нашей борьбы, а вместо этого я получил… это.

Нимп остался в деревне на пару недель, как потерянный в тумане. Он скитался по улицам, как призрак, ища утешение в каждом знакомом уголке. В конце концов, он нашел пристанище у старушки по имени Марианна, которая всегда была доброй к нему. Она жила в маленьком, обветшалом доме с покосившейся крышей и садом, полном диких цветов. Однажды, когда Нимп сидел на крыльце и смотрел на закат, Марианна вышла на улицу с чашкой чая в руках.

— Что, Нимп, у тебя опять печальные думы? — спросила она, усаживаясь рядом.

— Да, — вздохнул он. — Я просто не знаю, зачем мне идти дальше. Все, чего я хотел, потеряно. Я не герой, а просто неудачник, который остался в живых. Старушка покачала головой, её морщинистое лицо светилось мудростью.

— Ты не понимаешь, милок, — произнесла она, делая глоток чая. — Погода меняется, как и жизнь. Иногда солнце, иногда дождь, но это не значит, что ты перестал быть собой.

— Но зачем мне это? Зачем уходить в следующий портал, если все так плохо? — спросил Нимп, глядя на землю.

— Путешествие, мой дорогой, — это не только о том, чтобы быть героем, — ответила Марианна. — Это о том, чтобы учиться, расти и понимать, кто ты есть. Даже если ты не вернешься с трофеями, ты можешь вернуться с мудростью.

— Но я не хочу снова терять людей, — произнес он, его голос дрожал. — Я не хочу снова чувствовать эту боль.

Старушка наклонилась ближе, её глаза блестели от понимания.

— Слушай, — сказала она тихо. — Каждый раз, когда ты теряешь кого-то, ты не просто теряешь. Ты получаешь возможность научиться. Понимание, что жизнь хрупка, делает нас сильнее.

— Сильнее? — Нимп усмехнулся, но в глазах его мелькнула искорка надежды. — Как это может сделать меня сильнее?

— Ты станешь сильнее, когда научишься жить с этой болью, — ответила она. — Она будет частью тебя, но не должна определять тебя. Мудрые говорят, что герои — это не те, кто никогда не падал, а те, кто поднимался снова и снова.

Нимп задумался, и старушка продолжила:

— В каждом путешествии есть цель, а иногда эта цель — не дойти до конца. Это просто возможность узнать что-то новое о себе. Ты должен идти дальше, даже если ты не знаешь, что ждёт впереди.

— А если я снова потеряю? — спросил он, глядя в её глаза.

— Тогда ты снова научишься, — Марианна улыбнулась. — Но, возможно, в следующий раз ты будешь готов. Каждый шаг — это шанс стать лучше. И, возможно, в следующем портале ты найдёшь что-то, что поможет тебе сделать мир немного светлее. Нимп почувствовал, как в груди зажигается что-то новое — надежда. Она была маленькой и хрупкой, но всё же там была.

— Я не знаю, смогу ли я это сделать, — произнес он тихо.

— Ты сможешь, — уверенно сказала старушка. — Просто поверь в себя. И помни, что ты не один. Ксенос всегда будет рядом с тобой.

Он посмотрел на своего кота, который лежал у его ног, и почувствовал, как его сердце наполнили силы.

— Спасибо, Марианна, — произнес он, его голос звучал немного увереннее. — Я подумаю над твоими словами.

— Лишь подумай. А потом встань и иди, — с улыбкой произнесла она, поднимаясь. — Жизнь не ждет.

Нимп сидел на крыльце старушки Марианны, его взгляд скользил по деревне, когда к нему подошла она, держа в руках ведро с водой.

— Знаешь, Нимп, — начала она, ставя ведро на землю, — погода сегодня хорошая. Тучи разошлись, и солнце, похоже, решило выйти на прогулку.

— Да, солнечно, — ответил Нимп, не отрывая взгляда от горизонта. — Если бы не вся эта… бяка, можно было бы подумать, что все в порядке.

— Бяка, говоришь? — усмехнулась Марианна. — Ты, милок, явно не из тех, кто любит мягкие слова.

— Когда вокруг мертвецы, мягкие слова не помогают, — проворчал он.

— А ты не думал, что «мягкие слова» могут быть хорошей защитой от всего этого? — спросила она, присаживаясь рядом. — Мысли о том, что жизнь полна неожиданностей.

— Неожиданностей? — Нимп поднял бровь. — Я бы предпочел, чтобы неожиданностей не было вообще. Как насчет спокойного вечера с куском хлеба и немного пониже?

— Спокойный вечер с куском хлеба — это тоже неожиданно, — ответила она с улыбкой. — Но, что-то мне подсказывает, что ты хочешь больше, чем просто хлеб.

— Да, может и хочу. — Нимп вздохнул. — Но иногда мне кажется, что все, чего я хочу, — это просто не быть здесь.

— Но ты же здесь, — заметила она, покачивая головой. — И, как говорится, раз уж пришел, не стесняйся.

— Слушай, Марианна, — начал он, — ты ведь знаешь, что быть героем — это не просто забавы ради. Это не как в сказках, где все заканчивается хэппи-эндом.

— О, милок, — усмехнулась она, — в сказках всегда есть одинокий рыцарь, который сражается с драконом. А в реальной жизни дракон — это ты сам, и сражаться придется с собой.– С собой? — переспросил Нимп, нахмурив брови. — Это звучит как плохая шутка.

— Иногда плохие шутки — единственное, что у нас есть, — ответила старушка. — Скажи мне, что ты найдешь в следующем портале?

— Не знаю, — ответил он, обдумывая. — Надеюсь, что что-то значительное. Может, даже настоящую реликвию.

— Настоящая реликвия, говоришь? — Марианна задумалась. — А ты не боишься, что, оказавшись там, обнаружишь, что это просто очередная спичка?

— Спичка? — Нимп усмехнулся. — Ха! Я не собираюсь возвращаться с очередным кольцом, которое выдает огонь, как спичка.

— Вот-вот, — кивнула она. — И что ты будешь делать, если это произойдет?

— Наверное, снова буду сидеть на крыльце и жаловаться, — произнес он с горечью.

— Зачем жаловаться, если можно просто взять и сделать что-то? — спросила старушка, поднимаясь. — Ты ведь не такой, как остальные.

— Не такой? — Нимп поднял взгляд, его глаза встретились с её. — А каким я должен быть, по-твоему?

— Ты должен быть тем, кто готов вставать, даже когда все вокруг рушится, — произнесла она с решимостью. — В этом мире нужно только одно: двигаться дальше.

— И что, идти дальше в неизвестность? — Нимп сделал шаг к ней, его голос стал более настойчивым. — Я не знаю, что там ждет.

— Это и есть суть путешествия, милок. — Марианна улыбнулась. — Никакой карты, только твое сердце и ум.

— Звучит как призыв, — пробормотал он, но в его голосе уже не было прежнего пессимизма.

— Да, призыв для тех, кто готов жить, а не просто существовать, — ответила она, обводя рукой воздух, как будто рисуя картину. — Ты ведь хочешь стать героем, не так ли?

— Хочу, — признался он, и его голос стал тихим. — Но не знаю, смогу ли.

— Ты сможешь, если только решишься, — произнесла старушка, поднимая ведро с водой. — И помни, Нимп, путешествие — это не только о том, чтобы искать. Это о том, чтобы находить себя.

Нимп задумался о её словах. Возможно, в этом и заключалась суть — не просто бежать к следующему порталу, а искать себя в этом безумном мире. Возможно, он все еще мог стать героем, даже если его путь будет полон трудностей.

— Спасибо, Марианна, — произнес он, вставая. — Ты права. Нужно двигаться дальше.– Вот и умница, — с улыбкой произнесла она. — И не забывай: даже в самых темных моментах свет может найтись. Теперь, с новыми мыслями в голове и надеждой в сердце, Нимп готовился к следующему шагу. Впереди его ждал новый портал, и он знал, что должен идти.

***

Нимп стоял перед порталом, его сердце колотилось, как будто пыталось вырваться наружу. Небо над ним затянули серые облака, и ветер, казалось, шептал ему предупреждения. Портал, ярко светящийся в темноте, манил его, как свет в конце тоннеля, но внутри него все еще царила неопределенность. Ксенос, его верный черный кот, сидел рядом, с любопытством рассматривая свет, исходящий от портала. Нимп потянулся к коту и погладил его, чувствуя, как в его душе поднимается тревога.

— Ты тоже это чувствуешь, да? — произнес он, обращаясь к Ксеносу. — Ощущение, будто мы на краю чего-то большого и страшного.

Кот безмолвно смотрел на него, и Нимп вздохнул, понимая, что решение не приходит легко. Он был готов к тому, чтобы стать героем, но что это значит на самом деле? Он не знал, что ждет его за этим сияющим порталом, и это пугало его до глубины души. Ночь падала, и Нимп решил, что не сможет сделать этот шаг сразу. Он устроился рядом с порталом, укрывшись от холода, а Ксенос улегся рядом, как всегда, готовый поддержать своего хозяина. Нимп закрыл глаза, но сон не приходил. Вместо этого он мучительно думал о том, что произошло, о своих потерях, о том, как все его мечты о героизме разбились вдребезги.

Он лежал, прислушиваясь к ночным звукам — шороху листьев, далекому вою волков, и, казалось, даже к шепоту ветра, который не давал ему покоя. Он вспомнил Виска, его смех, их мечты о приключениях. В голове Нимпа крутились мысли о том, что если он пройдет через портал, то, возможно, найдёт единственный способ почтить память своих друзей. Но что, если это приведет к еще большим страданиям?

Ксенос, почувствовав его беспокойство, прижался к нему ближе, и Нимп, наконец, нашёл немного утешения в его присутствии. Они лежали так, под звездным небом, и Нимп пытался успокоить свои мысли. На мгновение ему казалось, что они просто двое странников, укрывающихся от невзгод, а не герои, стоящие перед выбором, который может изменить их жизни. Когда первые лучи солнца пробились сквозь ночь, Нимп всё еще не мог решиться. Он встал, потянулся и посмотрел на портал. Его свет теперь казался менее завораживающим, а скорее пугающим. Он понимал, что должен сделать выбор — либо продолжить свой путь к неизвестности, либо остаться здесь, где всё знакомо, даже если это место полно боли.

— Черт, — произнес он, обращаясь к Ксеносу, который снова смотрел на него. — Что если это будет худший выбор в моей жизни?

Кот только тихо мяукнул, словно подбадривая его. Нимп знал, что только он может принять это решение. Он провел рукой по кольцу огня, которое он получил, и почувствовал, как внутри него снова вспыхивает надежда. Но эта надежда была такой же хрупкой, как стекло, готовое разбиться в любой момент. Собрав все свои силы, он подошел ближе к порталу. Внутри него бушевали эмоции, и он понимал, что на самом деле боится не того, что ждет его впереди, а того, что он не сможет вернуться назад. Он не знал, сможет ли он справиться с тем, что там, за светом. И в тот момент, когда он наконец решился сделать шаг, перед ним открылась бездна. Он глубоко вздохнул, ощущая, как сердце колотится в унисон с его страхами, и, не говоря ни слова, шагнул вперед.

В тот же миг мир вокруг него изменился. Портал поглотил его, и он исчез в свете, который казался одновременно манящим и зловещим. И в этот момент Нимп не знал, что его ждет. Но он знал одно: в этот миг он оставил за собой все, что любил, и шагнул в неизвестность.

Глава 4. Этаж Спасения.

Холодный ветер перебирал его волосы, шепча что-то неразборчивое. Под ногами стелился серый, поросший травой ландшафт, усеянный камнями и выбоинами, как будто сама земля пыталась скрыть свои раны. Вдали, за горизонтом, возвышались высокие здания, похожие на стражей, охраняющих свои тайны.

За спиной у Нимпа тянулась повозка — массивная и обшарпанная, с деревянным каркасом, который скрипел на каждую неровность. Колеса были старыми и потрескавшимися, а на бортах виднелись пятна засохшей крови, оставленные от прежних путешествий. Эта повозка была его единственным напоминанием о том, что он не просто странник, но и носитель грузов, которые невозможно забыть.

Он начал тащить повозку вниз к городу, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Каждое движение давалось с трудом, а мысли о прошлом не покидали его. Шаг за шагом он приближался к дороге, где мир вокруг него начинал меняться.

Когда он вышел на трассу, его взгляд упал на машины, проносящиеся мимо, как дикие звери, ревущие и гудящие, оставляя за собой облака дыма. Эти металлические чудовища, казалось, не имели ни души, ни чувств, и Нимп не испытывал желания разглядывать их. Он просто продолжал свой путь, погруженный в свои мысли, не обращая внимания на окружающий его хаос.

Люди внутри этих машин выглядели погруженными в свои дела, лица их были безразличны, как у мертвецов. Нимп не понимал, как можно быть такими отрешенными, как будто жизнь вокруг них не имела значения. Он сам был сосредоточен на одной мысли: ему нужно было добраться до цели.

Подходя к краю города, он заметил, как здания становились выше и массивнее. Их стены были обветшалыми, с темными пятнами, словно они впитали в себя годы страданий. Вокруг стояли торговцы, кричащие о своих товарах, пытаясь привлечь внимание прохожих. Нимп обратил внимание на запах жареного мяса, смешанного с чем-то гнилым, и это только добавляло мрачности атмосфере.

Края города были обнесены ржавыми заборчиками, которые помнили времена, когда здесь еще было место для надежды. На улице, ведущей в город, валялись обломки — старые кости, остатки еды и мусор, который никто не собирался убирать.

Толпа людей сновала по тротуарам, каждый погружён в свои мысли, ни о чем не задумываясь. Нимп почувствовал, как его место здесь неясно, как будто он был пришельцем в мире, где все уже определено. Он хотел бы вернуться назад, в свою жизнь, где были ясные цели и понятные враги.

Нимп потащил свою повозку по трассе, и колеса скрипели, словно протестуя против тяжести груза. Каждый поворот, каждая неровность заставляли старые деревянные спицы хрустеть, а под колесами хрустел щебень, который разлетался в стороны, как мелкие осколки. Повозка весила несколько тонн, и Нимп не знал, сколько точно, но чувствовал, что она становится частью него — тяжелой ношей, которую он не может сбросить.

Дорога была усыпана камнями, местами покрытыми грязью. Нимп потирал ладони о штаны, стараясь согреть их от пронизывающего холода. Каждое движение давалось с трудом, и он чувствовал, как усталость накапливается в мускулах, но его решимость не позволяла остановиться.

Когда он двигался вдоль трассы, его взгляд привлекла автомойка, расположенная чуть в стороне. Нимп остановился, на мгновение забыв о своем грузном бремени. Это было странное зрелище для него — несколько мужчин, стоящих под навесом, поливая свои металлические повозки водой. Брызги летели во все стороны, и в воздухе витал запах мыла и чистоты, что резко контрастировало с грязью, в которой он сам был погружен.

Мужчины с энтузиазмом работали, используя резинки и щетки, чтобы оттереть грязь с кузовов своих машин. Нимп никогда не видел ничего подобного — в его мире машины не имели ничего общего с тем, что творилось здесь. Эти железные чудовища блестели, словно драгоценности, и он почувствовал, как зависть закралась в его сердце.

Собравшись с мыслями, он подошел к автомойке, его повозка скрипела за ним, словно в протесте. Один из мужчин заметил его и, отложив щетку, подошел ближе.– Чего тебе, странник? — спросил он, потирая руки, уставшие от работы.– Могу ли я помыть свою повозку? — спросил Нимп, указывая на свою обшарпанную ношу. Он знал, что она нуждается в чистке, и эта мысль показалась ему обнадеживающей.

Мужчина усмехнулся, глядя на повозку с недоверием. — Ты что, серьёзно? Это не та вещь, что тут моют. Но если хочешь, я могу сделать исключение.

Нимп кивнул, и, когда ему сказали цену, он вытащил серебряный монетный знак. Она не была похожа на местную валюту, но он подумал, что в этом городе это не имело значения. Важно было то, что он мог заплатить за услугу.– Вот, — произнес он, протянув монету. — Это должно покрыть мой долг.

Мужчина, увидев блеск серебра, мгновенно изменился. Он схватил монету с жадностью, словно это был последний кусок хлеба на свете.– Ладно, — сказал он, подав знак другим. — Поможем тебе.

Нимп почувствовал, как внутри него зажигается тепло, когда его повозка начали обрабатывать. Брызги воды летели в разные стороны, и, хоть он и не ожидал этого, Нимп почувствовал, как его настроение поднимается. Он смотрел, как грязь стекает с повозки, и вдруг вспомнил, что даже в этой жестокой реальности можно найти маленькие радости.– Когда ты в последний раз мыл свою повозку? — спросил один из работников, смеясь.

Нимп пожал плечами и отвечал с ухмылкой: — Да, давно это было.

Рабочий усмехнулся, продолжая работу, и вскоре повозка стала выглядеть лучше, чем когда-либо. Нимп осознал, что даже в этом безумном мире, полном страданий, есть моменты, когда время останавливается, и ты можешь просто наслаждаться простыми вещами.

Когда моечные работы завершились, Нимп поблагодарил мужчин, вернувшись к своей повозке с новыми силами. Он знал, что впереди его ждет город, полный проблем, но теперь он был готов встретиться с ними.

Собравшись с духом, он направился к входу в город, ощущая, как его уверенность растет. Впереди его ждала новая битва, и он был готов к ней.

Нимп шагал по узкому переулку, где серые тени домов тянулись вверх, словно скелеты, оставленные забытым миром. Его шаги были тихими, но уверенными. Он не обращал внимания на мрак, который окружал его, не замечал отблески света, отражающиеся в грязных лужах. В его голове крутились мысли о прошлом, о тех, кого он потерял на других этажах, о друзьях, чьи лица уже начали стираться в памяти.

Он знал, что здесь, в этом городе, его ждет новый вызов. Этаж спасения, как он его называл, был очередным этапом, где нужно было выполнить задание и получить награду. Но награды больше не имели значения. Всё, чего он хотел, — это понять, почему миры такие, какие они есть, и как всё это связано с Древом.

Проходя мимо заброшенной фабрики, он почувствовал, как чьи-то глаза следят за ним из темноты. В этом месте всегда были те, кто предпочитал оставаться вне света, и Нимп знал, что его присутствие здесь не останется незамеченным.

Он остановился возле уличного костра, где несколько бродяг грелись, обмениваясь историями и бутылкой дешевого вина. Один из них, заметив Нимпа, кивнул ему, приглашая присоединиться. Он подошел ближе, чувствуя, как тепло огня слегка касается его лица.– Тебе не место здесь, странник, — произнес один из них, пожилой мужчина с седыми волосами и морщинами, которые говорили о долгой и трудной жизни.– Я здесь, чтобы найти ответы, — ответил Нимп, его голос звучал спокойно, но решительно. — Что вы знаете о штормах, которые наводят на этот город?

Бродяги переглянулись, и один из них, молодой парень с обветренным лицом, хмыкнул.– Штормы приходят и уходят, как люди, — сказал он, потягивая из бутылки. — Никто не знает, откуда они на самом деле. Но все говорят, что это дело рук кого-то с магией.

Нимп кивнул, понимая, что магия здесь — это нечто большее, чем просто легенда. Он знал, что за каждым слухом скрывается доля истины.– Говорят, есть группа, которая вызывает эти штормы, — продолжал старик, глядя на пламя. — Они скрываются, но их действия ведут к хаосу.

Нимп поблагодарил их за информацию, но его мысли уже были далеко отсюда. Он знал, что должен найти этих людей, чтобы понять, как остановить разрушения.

Покинув костер, он продолжил свой путь, направляясь к центру города. Вокруг него всё еще царил хаос, но он чувствовал, как его решимость крепнет. Он был здесь, чтобы разобраться с проблемами, и ничто не могло его остановить.

Нимп вошел в мэрию, и его встретила мгновенная тишина. Воздух внутри был тяжелым, пропитанным запахом старой бумаги и пыли. Стены были покрыты потемневшими от времени панелями, а потолок украшали выцветшие лепные детали, которые когда-то, вероятно, были яркими и красивыми, но теперь выглядели как тени прошлого.

Внутри мэрии была длинная стойка, за которой сидели несколько чиновников, погруженных в свои дела. Их лица были сосредоточенными, и они не обращали внимания на Нимпа. Он заметил, как один из них, с растрепанными волосами и очками на носу, увлечённо записывал что-то в тетрадь, будто это было единственное, что имело значение на свете.

Свет, пробивавшийся через узкие окна, создавал странные тени на полу, добавляя мрачности в атмосферу. Нимп чувствовал, как его собственная тень растягивается, словно запутанная паутина, когда он пересекал пол. На стенах висели старые карты и документы, свидетельствующие о прошлом города. В них можно было увидеть, как город менялся с течением времени — от маленького поселения до этого многолюдного центра, который, казалось, погрузился в бесконечные проблемы.

В центре комнаты стоял массивный стол, за которым сидел мэр. Он выглядел молодым, но его лицо выдавало усталость — глубокие морщины и тени под глазами говорили о том, что он слишком долго несет бремя ответственности. Его волосы были темными, но уже начинали седеть, а одежда, хоть и аккуратная, была не первой свежести.

Мэр сидел с прямой спиной, его руки были сложены на столе, а на лице читалось выражение серьезности. Он выглядел так, будто за минуту до этого принимал важное решение, и теперь готовился к разговору с Нимпом. Его глаза, темные и проницательные, смотрели прямо на Нимпа, словно искали в нем что-то большее, чем просто странника.

Место, где находился мэр, было окружено полками с книгами и документами, придавая помещению вид старого архивного хранилища. Каждая деталь здесь говорила о том, что это не просто кабинет, а сердце города, где решались судьбы людей.

Нимп, стоя в этой комнате, почувствовал, как его собственная решимость укрепляется. Он понимал, что пришел сюда не просто так. В этом месте, полном истории и ожиданий, он должен был найти решение проблемы, с которой столкнулся город.

Собравшись с мыслями, Нимп ждал, когда мэр обратит на него внимание. Он знал, что разговор, который последует, может стать ключом к его следующему шагу.

Нимп резко встал, чувствуя, как гнев нарастает внутри него. Он вышел из мэрии, оставляя за собой атмосферу напряжения, которая царила в кабинете. В его глазах мэр выглядел как лжец — уверенный, но с хитрой искоркой, скрывающейся за маской добродушия. Нимп знал, что такие люди обычно говорят много, но на самом деле ничего не значат. Этот парень с гладкой кожей и ухмылкой на лице явно пытался скрыть свои истинные намерения, и Нимп это чувствовал.

Лжецы всегда носили свои маски. Они оборачивались вежливыми улыбками, но в их взглядах прятались тени. Нимп знал, что за этой улыбкой может скрываться жадность или страх. Он видел таких людей раньше — они расползались по городам, как муравьи, делая вид, что заботятся о благополучии, в то время как на самом деле их интересовало только одно: собственное благосостояние.

Выходя на улицу, Нимп ощутил, как свежий воздух обжигает его лицо, отгоняя тягучую атмосферу мэрии. Он направился к своей повозке, которая стояла на краю площади. Каждое движение давалось с трудом, но он знал, что должен сосредоточиться.

Повозка выглядела внушительно, с массивным деревянным каркасом, покрытым свежим слоем краски, что делало ее заметной на фоне серых улиц. Колеса были крепкими и надежными, стальные ободья блестели на солнце. Каждое колесо было обрамлено резиновыми шинами, которые смягчали хрустящие звуки при движении. Повозка была загружена разнообразными предметами: от старинных инструментов до странных артефактов, которые Нимп собирал на протяжении своих странствий.

Неподалеку от повозки он заметил старый сундук, который он привез с собой из предыдущего этажа. Он был обит деревом и украшен ржавыми металлическими заклепками, которые придавали ему вид древнего сокровища. На крышке виднелись едва заметные следы от использования, а в правом верхнем углу было изображение странного символа, который Нимп не мог понять. Сундук выглядел массивно, как будто в нем хранились важные тайны.

Открыв сундук, герой увидел внутри сверток, обернутый в ткань. Он аккуратно развернул его, и на свет появился небольшой шарик. Он был сделан из прозрачного материала, и в нем мерцали искры, будто внутри заключена сама магия. Нимп почувствовал, как его сердце забилось быстрее — этот шарик был не просто игрушкой. Это было то, что он искал.

Нимп, сжимая шарик в руках, осмотрел повозку еще раз. Он заметил, как на одной из сторон были небольшие царапины от предыдущих приключений, а на дне находились остатки пыли и земли, что служило напоминанием о том, что его путь был полон трудностей и испытаний. Каждое пятно и царапина имели свою историю, и он знал, что они не просто следы — это его жизнь, его выборы и жертвы.

Собравшись с мыслями, он вернулся к мэрии. Теперь у него был артефакт, который мог помочь ему в разговоре с мэром.

Извини за недоразумение! Давай попробуем заново. Вот диалог между Нимпом и мэром, начинающийся с нуля и сосредоточенный на текущих делах, без упоминания задания:

Герой заходит в мэрию, его шаги эхом раздаются в пустом коридоре. Мэр сидит за столом, погруженный в документы. Он поднимает взгляд, когда Нимп входит.

— Нимп, рад тебя видеть. Как там дела за пределами нашего маленького рая?

— Дела? Как бы это сказать… везде грязь и хаос, как обычно. Ты не слышал, чтобы что-то изменилось?

— Изменилось? Ха! Это слово не входит в наш лексик. Мы тут как те муравьи, которые тянут свои тяжести, даже когда все вокруг разрушается.

— Муравьи, говоришь? А кто тогда королева? Ты?

— Я? Нет, я просто слуга. Королева — это иллюзия, созданная людьми, которые думают, что могут контролировать всё.

— Интересная иерархия. А ты что, не думаешь о том, чтобы изменить это?

— Изменить? Зачем? Это же наша реальность. Люди привыкли к своей боли. Они не хотят, чтобы кто-то пришел и начал менять правила игры.

— Может, они просто боятся, что их и так хорошая жизнь станет еще хуже?

— Или они боятся, что вообще ничего не изменится. Страх — это мощный союзник в нашем деле.

— Сильный союзник, да. Но иногда я думаю, что, если бы они только поверили в возможность перемен, все могло бы стать иначе.

— Вера — это как утренний туман. Она приходит и уходит, оставляя после себя лишь капли на траве. Важно знать, когда её хвататься, а когда отпускать.

— Ты философ, Селв. Может, тебе стоит открыть собственную школу мудрости?

— Ха! Школа мудрости? Звучит заманчиво. Но кто бы к ней пошел? Все заняты попытками выжить.

— Или прятаться под крышей, как ты сказал.

— Да, укрытие — это безопасно. Но оно не избавляет от реальности.

— Наверное. Но что ты предлагаешь делать?

— Может, стоит просто поговорить с людьми. Узнать, что их беспокоит. Иногда простая беседа может многое изменить.

— И что, ты думаешь, я просто выйду на улицу и начну разговаривать с прохожими?

— Почему нет? Возможно, они просто ждут, когда кто-то их выслушает.

— И что, если они начнут жаловаться на жизнь?

— Тогда ты просто послушаешь. Иногда это то, что нужно, чтобы снять напряжение.

— Легко сказать, сложно сделать.

— Но, возможно, это и есть первый шаг к переменам. Даже если ты не знаешь, как это сделать.

— Звучит как план, но я предпочитаю более конкретные действия.

— Конкретные действия? Например, организовать ярмарку, где люди смогут собраться и поговорить друг с другом.

— Ярмарка? В нашем городе? Ты серьезно?

— Почему бы и нет? Может, это поможет людям выйти из своих скорлуп.

— Ладно, я подумаю об этом. Но ты знаешь, что я не люблю слишком много шума.

— Иногда шум — это то, что нам нужно, чтобы пробудить жизнь в этой серой рутине.

Конечно! Вот продолжение диалога, в котором Нимп поймает мэра на лжи и выразит свою решимость:

— Почему бы и нет? Может, это поможет людям выйти из своих скорлуп.

— Ладно, я подумаю об этом. Но ты знаешь, что я не люблю слишком много шума.

(В этот момент шарик в руках Нимпа зазвенел, наполняя комнату мелодичным звоном.)

— Вот, видишь? — произнес Нимп, поднимая шарик. — Он звенит, когда кто-то говорит неправду.

— Неправду? — Мэр дернулся, его лицо изменилось. — Я не вру тебе, Нимп. Просто…

— Просто что? — перебил его герой, его голос стал жестким. — Ты только что сказал, что не любишь шума, но при этом предлагаешь ярмарку. Это звучит как желание отвлечь людей от реальных проблем.

— Я просто… пытаюсь найти решение, — ответил мэр, его уверенность заметно пошатнулась.

— Решение? — Нимп шагнул ближе, его глаза сверкают. — Если это твое решение, то я не вижу, как оно может помочь. Если ты снова наврешь, то, знай, я не побоюсь уничтожить этот город.

— Уничтожить город? Ты не можешь так говорить! — воскликнул мэр, его голос стал паническим.

— Могу, — произнес мужчина, не отводя взгляда. — Если весь этот город погряз в лжи, то что другого остается? Я не пришел сюда, чтобы слушать оправдания.

— Я не лгу! — произнес мэр, стараясь вернуть свою уверенность. — Я просто пытаюсь управлять ситуацией.

— Управлять? Или управлять ею? — Нимп не отрывал взгляда от мэра. — Каждый раз, когда ты говоришь, этот шарик звенит. Это значит, что ты не совсем честен.

— Я… — Мэр замялся, его глаза блестели от тревоги. — Я просто не хотел тебя пугать.

— Пугать? — Нимп усмехнулся. — Меня уже ничем не напугаешь. Я видел, на что способен этот мир. Но если ты действительно хочешь, чтобы я поверил тебе, пора говорить правду.

(Шарик снова зазвенел, и Нимп, почувствовав, как его решимость крепнет, продолжил.)

— Если ты не скажешь мне, что происходит, я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить этот город от лжи.

— Нимп, подожди… — начал мэр, поднимая руки, как будто пытаясь остановить бурю. — Я не хотел, чтобы это стало конфликтом.

— Конфликт? — Нимп усмехнулся. — Это не конфликт, это правда. И если ты не можешь мне ее сказать, то я не вижу смысла в нашем разговоре.

— Я просто пытаюсь сохранить порядок, — произнес мэр, его голос стал более напряженным. — В нашем городе столько страха и неуверенности. Я не хочу, чтобы люди впадали в панику.

— Панику? — Нимп шагнул ближе, его гнев нарастал. — Но ты сам же говоришь, что они живут в лжи! Какой порядок ты пытаешься сохранить, если это все наспех прикрытое безумие?

(Шарик снова зазвенел, и герой почувствовал, как его терпение на исходе.)

— Я тебе честно говорю, Нимп, — произнес мэр, стараясь выглядеть спокойным. — Я делаю все возможное. Мы должны контролировать информацию, чтобы избежать паники.

— Контролировать информацию? Ты имеешь в виду манипулировать людьми? — Нимп не мог сдержать сарказм. — Это не решение. Это лишь усугубляет проблему.

— Ты не понимаешь, — мэр на мгновение потерял самообладание. — Я не могу позволить, чтобы этот город рухнул. У меня есть ответственность перед людьми.

— Ответственность? — он поднял бровь. — Ты говоришь о ответственности, но скрываешь правду. Как ты собираешься быть ответственным, когда твои слова — лишь оболочка для лжи?

— Я пытаюсь защитить людей от правды, которая может их сломать! — воскликнул мэр, его голос дрожал от напряжения. — Иногда лучше не знать того, что может причинить боль.

— И ты думаешь, что, пряча правду, ты защищаешь их? — Нимп покачал головой, его выражение стало серьезным. — Я был там, мэр. Я видел, как это приводит к разрушению. Если ты не можешь быть честным, то я не могу тебе доверять.

(Шарик снова зазвенел, и Нимп, не выдерживая, снова заговорил.)

— Знай, если ты еще раз наврешь мне, я сделаю то, что должен. Я не позволю этому городу погрязнуть в лжи. Я не просто странник — я тот, кто пришел, чтобы сражаться с тьмой.

(Мэр, осознавая, что Нимп серьезен, наконец, сглотнул.)

— Хорошо, я расскажу тебе, что знаю, — произнес он, его голос стал тихим. — Но это не то, что ты хочешь услышать.

— По сути, это именно то, что мне нужно, — ответил Нимп, его выражение немного смягчилось. — Говори.

— Эти штормы… они не случайны. За ними стоят силы, которые я не могу контролировать. И они угрожают не только городу, но и всему, что нам дорого.

— И кто же эти силы? — он наклонился ближе, его интерес возрос.

— Они скрываются в тенях, — произнес мэр, его голос стал хриплым. — Говорят, это маги, которые стремятся получить власть через хаос. И если мы не остановим их, все может стать еще хуже.

— Маги, говоришь? — Нимп задумался, переваривая информацию. — А ты знаешь, как их найти?

— Есть слухи о месте, где они собираются. Но добраться туда будет непросто.

— Место? — Нимп насторожился. — И каково оно?

— Это старый храм на краю города. Если ты действительно хочешь узнать правду, это единственное место, где ты сможешь её найти.

— Слухи — это еще не доказательства. Ты можешь сказать, что это просто очередной миф.

— Я понимаю, как это звучит, — произнес мэр. — Но я надеюсь, что ты сможешь выяснить всё сам.

— Надеяться — это роскошь, которую я не могу себе позволить, — сказал Нимп, его голос стал решительным. — Но я сделаю всё, чтобы раскопать правду.

(Мэр кивнул, его взгляд стал более серьезным.)

— Будь осторожен, Нимп. Этот путь полон опасностей.

— Я не боюсь опасностей, — ответил Нимп, поднимаясь. — Я только боюсь, что ты снова наврешь мне.

С этими словами Нимп покинул кабинет, оставляя мэра в размышлениях о том, что ждет их впереди.

Герой вышел из мэрии, и на него сразу же навалилась тяжесть города. Вокруг царила атмосфера отчаяния и безысходности, но он знал, что у него есть дело, которое нужно завершить. Он направился к своей повозке, стоящей на площади.

Повозка была массивной и обшарпанной, с деревянным каркасом, который скрипел на каждую неровность. Нимп подошел к ней и, опустившись на одно колено, начал развязывать упояску. Каждое движение давалось ему с трудом. Повозка весила несколько тонн, и он чувствовал эту тяжесть в каждой клеточке своего тела.

Как только упояска была освобождена, он обнял повозку, стараясь поднять её на плечи. Деревянные спицы хрустели под давлением, а колеса скрипели, словно протестуя против его усилий. Нимп выпрямился, и его спина прогнулась под тяжестью груза. Он знал, что это не просто физическая ноша, но и символ его внутренней борьбы — бремени, которое он несет с собой.

Собравшись с духом, он начал двигаться по улицам города. Каждый шаг был как борьба с самим собой. Повозка скользила по неровному асфальту, и Нимп ощущал, как его ноги уставали от постоянного усилия. Он пробирался мимо заброшенных зданий, стены которых были покрыты граффити и заплатками. В воздухе витал запах гнили и затхлости, смешивавшийся с ароматом жареного мяса из ближайших лавок.

Вдруг он услышал голоса. Небольшая группа бездомных сидела на тротуаре, обмениваясь шутками и жалобами. Их смех звучал грубо, но в нем была искренность, которую Нимп не мог игнорировать.

— Эй, слышал, что мэр снова обещал нам чудеса? — сказал один из них, с длинной бородой и закатанными рукавами. — Чудеса? Да он сам — чудо!

— Да, чудо, что он еще не сбежал, — ответил другой, с ухмылкой. — Может, на этот раз он нас не обманет!

Нимп, проходя мимо, не мог не почувствовать горечь их слов. Они были потеряны в своей реальности, но в то же время их голос был полон жизни. Каждый их смех напоминал Нимпу о том, что даже в самых темных уголках можно найти маленькие радости.

Наконец, он вышел на улицу, ведущую к храму. Город вокруг него становился все более мрачным. Здания, казалось, угрожали обрушиться, их стены были покрыты трещинами, а окна заколочены. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь звуками его шагов и шорохом мусора под ногами.

Он остановился, глядя на величественные, но обветшалые стены, которые когда-то могли вдохновлять на благоговейный трепет. Храм был построен из серого камня, покрытого мхом и лишайником, что придавало ему вид древности и заброшенности. Огромные колонны, поддерживающие крышу, были украшены вырезанными символами, которые Нимп не мог разобрать, но которые, казалось, шептали о древних тайнах.

Вход в храм был обрамлен аркой, в которой висели старинные двери, обитые ржавыми металлическими пластинами. Они выглядели так, будто их никто не открывал уже много лет. Нимп почувствовал, как в груди нарастает тревога. Он знал, что за этими дверями скрываются не только ответы, но и опасности.

Собравшись с духом, Нимп толкнул двери. Они с трудом поддались, скрипя и скрежеща. Внутри храма царила полутьма, и только слабый свет пробивался через высокие окна, создавая причудливые тени на мраморном полу. Нимп шагнул внутрь, и его шаги эхом разнеслись по пустому пространству.

На стенах висели старинные картины, изображающие сцены из жизни, которую он не знал. Каждая из них казалась наполненной эмоциями, которые не могли покинуть это место. Нимп чувствовал, что здесь, в этом храме, он может найти не только ответы, но и самих себя.

Конечно! Давайте подробнее опишем храм и атмосферу, которая его окружает, а также сам процесс, как герой открывает двери.

Храм возвышался перед Нимпом, словно древний страж, который пережил века. Его стены были построены из массивных серых блоков, покрытых трещинами и мхом, что говорило о долгих годах, проведенных на этом месте. Каждая трещина казалась не просто изъяном, а историей, записанной в камне, напоминанием о том, что здесь когда-то проходили важные события.

Вход представлял собой огромные дубовые двери, обитые ржавыми металлическими пластинами. Они были украшены сложными резными узорами, изображающими сцены из мифов и легенд, которые Нимп не мог разобрать. Этот орнамент, хотя и затертый временем, все еще сохранял величественность и таинственность. Двери, казалось, были настолько тяжелыми, что их открытие могло потребовать всей силы Нимпа.

Он стоял в храме, окруженный атмосферой древности и заброшенности. Стены были покрыты слоем пыли, а высокие потолки, украшенные выцветшими лепными деталями, создавали ощущение величия, которое когда-то было присуще этому месту. Пол, выложенный мрамором, местами потрескался и потемнел, но всё еще сохранял свою красоту.

Храм был не просто архитектурным памятником, а местом, где когда-то собирались люди, чтобы поклоняться и искать ответы на свои вопросы. В углах комнаты стояли старые статуи, изображающие богов и героев, их лица иссечены временем, но в их взглядах все еще читалась сила и мудрость.

Герой медленно двигался по храму, погружаясь в его историю, когда вдруг услышал гудение, исходящее из-под пола. Это было низкое, вибрирующее звучание, словно сама земля стонала от боли или предвещала что-то ужасное. Нимп остановился, прислушиваясь к этому таинственному звуку, и его сердце забилось быстрее.

Гудение становилось все громче, наполняя пространство вокруг него. Оно казалось ритмичным, как биение сердца, и в нем чувствовалась какая-то древняя сила. Нимп наклонился, пытаясь уловить источник звука, его ладони коснулись холодного мрамора, и он почувствовал, как вибрация проникает в его тело.

— Что за чертовщина? — прошептал он, словно надеясь, что кто-то ответит.

С каждым мгновением гудение усиливалось, и Нимп почувствовал, как стены храма начинают слегка дрожать. Он поднялся на ноги и огляделся. На стенах начали проявляться трещины, а в воздухе возникло ощущение, будто что-то пробуждается.

Нимп, преодолевая внутренний страх, направился к центру храма, где находился алтарь. Он почувствовал, что именно там может скрываться ответ на то, что происходит. Он поднялся на платформу алтаря, его сердце колотилось в унисон с гудением.

На алтаре лежали артефакты, которые когда-то могли быть важными, но теперь выглядели забытыми. Он провел рукой по одному из них — это был древний меч, покрытый ржавчиной, но, возможно, все еще хранящий мощь. Внезапно гудение достигло своего пика, и Нимп почувствовал, как пол под ним начинает дрожать.

— Это ненормально, — произнес он, ощущая, как вибрация проникает в его кости. — Мне нужно знать, что происходит.

Нимп присел и начал исследовать пол, нащупывая трещины. Гудение стало почти невыносимым, и вдруг он заметил, что одна из плит стала слегка подниматься. Он прижал ладонь к ней и почувствовал, как под плитой бьется что-то живое.

— Что за сила скрывается здесь? — прошептал он, удивляясь тому, что обнаруживает.

Собравшись с духом, Нимп решительно потянулся к плитам, чтобы приподнять их. Он знал, что это может быть опасно, но его любопытство и стремление к истине были сильнее страха.

— Если что-то пробуждается, я должен быть готов к этому, — произнес он, и, наконец, с усилием приподнял плиту, открывая темный проход, из которого вырывалось гудение.

Свет стал пробиваться сквозь щель, и Нимп почувствовал, как его сердце забилось еще быстрее. Он сделал глубокий вдох и, не раздумывая, шагнул в темноту, готовый узнать, что скрывается под полом этого древнего храма.

Когда Нимп приподнял плиту, перед ним открылась не просто темнота, а загадочный проход, ведущий вниз. Он ощутил поток холодного воздуха, который вырвался из щели, и, собравшись с духом, спустился в подземное пространство.

Свет его факела вскоре осветил небольшую лабораторию, скрытую от глаз. Это было место, где магия и технологии переплетались в странном танце, создавая атмосферу напряжения и тайны. Стены были обиты старыми металлическими панелями, а на столах лежали различные устройства, проводящие магические энергии и механические импульсы.

Нимп удивленно огляделся. Здесь царила полная разруха, но в то же время ощущалась жизнь — на столах лежали странные приборы, которые, казалось, когда-то служили для исследований. В воздухе витал запах озона, а на стенах виднелись схемы и чертежи, которые показывали сложные механизмы, использующие магическую силу для управления погодой.

— Что здесь происходит? — прошептал он, его голос эхом отразился от металлических стен.

На одном из стендов он заметил прибор, который напоминал сложный генератор. Он был связан с магическими кристаллами, которые излучали тусклый свет. Нимп подошел ближе и увидел, что прибор был частью системы, предназначенной для создания штормов.

— Они использовали магию, чтобы манипулировать погодой… — произнес он, осознавая, что это было не просто исследование, а нечто более зловещее. — Это всё было сделано для того, чтобы удерживать людей в страхе.

На одном из столов лежали записки, написанные неразборчивым почерком. Нимп взял одну из них и начал читать:

«Штормы — идеальное средство для контроля. Люди будут готовы платить за любые ремонты, лишь бы избавиться от страха. В их панике мы найдем свои прибыли. И так будет продолжаться, пока они не осознают правду».

Нимп почувствовал, как его гнев нарастает. Теперь он понимал, почему мэр не хотел говорить о шторме. Этот город был не только жертвой хаоса, но и жертвой манипуляций тех, кто использовал страх ради собственной выгоды.

— Это просто отвратительно, — произнес он, сжимая записку в руке. — Люди страдают, а они продолжают наживаться на их горе.

Он посмотрел вокруг, осознавая, что это место — не просто лаборатория, а центр тьмы, где магия и технологии использовались как орудия для подавления.

— Я должен что-то с этим сделать, — произнес Нимп, решимость наполняла его. — Эти мерзавцы не могут продолжать так безнаказанно.

Собравшись с мыслями, он начал изучать лабораторию, ища хоть какое-то решение, которое могло бы помочь ему разоблачить эту систему и вернуть людям надежду. Каждый предмет, каждая схема подсказывали ему, что он на правильном пути, и что его путешествие только начинается.

Нимп, полный ярости и осознания предательства, стоял среди обломков лаборатории. В его глазах горел огонь, который не мог быть потушен. Каждый предмет, каждая записка, которую он прочитал, только усиливали его ненависть к тем, кто использовал страх и магию для манипуляции людьми. Он не мог позволить этому продолжаться.

Сжатые кулаки побелели от напряжения, и с каждым сердечным ударом его гнев нарастал, как буря, готовая разразиться. Нимп посмотрел вокруг, его взгляд скользнул по сломанным приборам и рассеянным бумагам, которые когда-то были частью этого зловещего механизма. Он подбежал к столу, с силой стянул с него все, что попалось под руку — колбы, инструменты, устройства.

— Они думали, что могут просто так управлять судьбой людей? — крикнул он, когда очередной предмет с глухим стуком ударился о пол, разбиваясь на мелкие осколки. — Они играли с жизнью, как будто это просто игрушка!

Его разум был затуманен гневом, и он не мог больше оставаться здесь, среди этих осколков и остатков мерзости. Он знал, что мэр — это источник всей этой лжи и манипуляций. Если кто-то и должен был ответить за страдания людей, так это именно он.

— Я разорву его на части! — произнес Нимп, его голос стал хриплым от ярости. — Неужели он думает, что сможет избежать справедливости, прячась за своими лживыми словами?

С каждой минутой его шаги становились все более решительными. Он выскочил из лаборатории, пройдя через разбитые двери и обломки, и направился к выходу. В его голове крутились образы страдающих людей, их лица, полные страха и надежды, которые были использованы в темных играх мэра.

— Ты ответишь за всё, что сделал! — прошептал он, глядя на небо, которое вдруг показалось ему мрачным и угрюмым. — Я не позволю, чтобы твоя ложь продолжала существовать!

Нимп пробрался через улицы города, его сердце колотилось в груди, но теперь это было не от страха, а от решимости. Каждый шаг приближал его к мэрии, и он знал, что не сможет остановиться, пока не найдет того, кто виновен в этом хаосе.

Собрав все свои силы, он шагнул к двери мэрии. Теперь он не просто странник, а мститель, готовый сразиться с теми, кто использовал страх в своих интересах. Нимп толкнул дверь, и она распахнулась с глухим скрипом.

— Селв! — закричал он, его голос разнесся по помещению, как гром. — Время расплаты пришло!

Нимп вошел в кабинет мэра, его гнев накалялся до предела. Селв сидел за столом, его лицо исказилось в испуге, когда Нимп приблизился, полон решимости и ярости.

— Нимп, подожди! — произнес мэр, в его голосе слышалась паника. — Давай поговорим об этом. Я могу объяснить…

— Объяснить? — прервал его Нимп, шагнув вперед. — Ты думаешь, что есть что объяснять после всего, что я узнал? Ты использовал людей ради своей выгоды, играл с их судьбами как с игрушками!

Селв попытался подняться, но Нимп схватил его за шею, ощущая, как его гнев наполняет каждую клеточку тела. В этот момент он осознал, что больше не может оставлять это безнаказанным.

— Ты думал, что сможешь продолжать обманывать всех, пока я просто буду сидеть сложа руки? — произнес Нимп, сжимая пальцы вокруг горла мэра. — Теперь ты ответишь за свои действия.

Словно в замедленной съемке, Нимп почувствовал, как жизнь покидает тело Селва. В его глазах мелькнула паника, но вскоре они потухли, оставляя только пустоту. Нимп отпустил его, и тело мэра безжизненно упало на стол.

— Это справедливо, — прошептал он, глядя на мертвое тело. — За все страдания ты заплатил.

Выходя из здания, Нимп ощутил, как на него накатывает волна облегчения, смешанная с горечью. Но, как только он вышел на улицу, его гнев снова вспыхнул. Вокруг собирались зеваки, шептались между собой, их глаза полны любопытства и страха.

— Селв мертв! — закричал Нимп, его голос разнесся по площади, заставляя толпу замереть. — Он больше не сможет вас обманывать! Вы можете выбрать нового, если хотите, но помните: я не пришел сюда, чтобы оставаться в тени.

Толпа замерла, некоторые отступили, другие начали перешептываться, не веря своим ушам. В их глазах читалось смятение.

— Он был нашим мэром! — произнес один из мужчин с испуганным выражением лица.

— Теперь вы должны понимать, что в этом городе пора перемен! — ответил Нимп, чувствуя, как его слова начинают находить отклик. — Я не собираюсь оставаться здесь и наблюдать, как вы снова становитесь жертвами лжи!

Некоторые из зевак начали переглядываться, и в их глазах зажигалась искорка надежды, но также и страх перед неизвестностью. Нимп знал, что ему нужно было действовать быстро, пока страх не взял верх над их решимостью.