Бесплатный фрагмент - Ничего, прорвёмся!

Книга первая

.

Часть первая. Теневая Зона

Подселенец

Арена. Немногочисленная публика на трибунах выглядит пёстрым фоном картины, в центре которой громила с огромным тесаком в руке. С широкого лезвия ещё стекает кровь его предыдущей жертвы. Громила приближается.

— И наконец! Достойный противник, — громко объявляет он зрителям и издевательски смеётся, — наследник Гордеона Скалы, как меня заверили. Кое-кто, с кем я обязательно разберусь позже, сейчас мне высказал претензии, что мы якобы находимся в неравных условиях! Что у меня якобы преимущества! Ничего подобного! Господа, как вы могли убедиться, наследнику был предоставлен меч, но он, очевидно настолько самоуверен, что надеется одержать победу голыми руками.

Предложенный меч оказался слишком длинным и тяжёлым. Бежать некуда, умолять бесполезно, сдаваться нельзя. На быструю смерть в любом случае рассчитывать не приходится. Грегору Мяснику всё равно, кто реально стоит перед ним. Каждую свою жертву он мучает долго и с удовольствием.

«Вот бы отобрать тесак и попытаться что-то сделать». Навыка использования тесака не было, но он хотя бы легче того меча.

В этот момент в голове как будто что-то хлопнуло и послышался незнакомый мужской голос: «Ох! Ё… Опять, что ли, арена?! Ну ничего, прорвёмся!»

Открыв глаза, она приподняла голову и быстро огляделась. Комната была незнакомой, но приличной и чистой. Это явно не был тот подвал, в который её поместили перед поединком на арене. Солнце, проникающее сквозь большое широкое окно, освещало кровать, подчеркивало белизну надетой на неё длинной рубахи.

Не вставая, она осторожно осмотрела себя. К её облегчению, ноги и обе руки со всеми пальцами были на месте. И она могла ими двигать. Тело немного болело. Но она, ощупав поверх рубахи свои грудь и живот, смогла убедиться, что открытых ран нет.

«Интересно, где это я и как здесь оказалась», — подумала она. Последнее, что она помнила, как её, босую, в широких штанах и лёгкой рубашке, выволокли на арену. Помнила громилу с огромным тесаком, который медленно, красуясь перед публикой, шёл на неё. «А может, этот Грегор Мясник всё же убил меня и теперь я где-то на том свете?»

Она встала с кровати и подошла к зеркалу. Короткая стрижка, худощавое телосложение. Её легко можно спутать с мальчиком. Вот только это было не так. Оглядев себя, она отметила, что отражается в зеркале. На её лице и шее были видны грязные разводы — кто-то, явно второпях, обтер её и надел чистую рубаху. Рубаха была мужской и висела на ней мешком.

«Что же ещё? Ведь было же что-то ещё!» И тут она вспомнила, как там, на арене, сперва в её голове что-то хлопнуло, а затем она услышала хриплый мужской голос. Видимо, в тот момент она потеряла сознание и поэтому не помнит, что это был за мужчина и откуда он там взялся.

И вдруг, хотя сейчас рядом с ней в комнате точно никого не было, она снова услышала тот же голос. Теперь она поняла, что этот голос звучал у неё в голове.

— «Спокойно, парень, не дрейфь, я твой предок. Мне пришлось экстренно подселиться к тебе и помочь, чтобы наш род не прервался».

— Я не парень, — прошептала она и облизала пересохшие губы.

— «Не парень? А кто тогда? А, понял! Ну это пока. Я вчера сразу заметил, что тело непривычно маленькое. Давно в таком не был. Это ничего! Сколько тебе сейчас?»

— Мне одиннадцать, и я девочка.

— «Девочка?! Как это? А как же заклятие? Ох! Ё… Нет, этого не может быть!»

Задрав подол рубахи, она тщательно осмотрела своё тело. Не считая синяков и небольших ссадин, её тело выглядело как обычно.

— «Ох! Ё… И правда, девочка. И метки нет. Метки нет, но я здесь! Я в теле девочки! Из девочки потом вырастет женщина! И что мне делать?! Я же не смогу с ней ничего сделать! Не смогу исполнить магический контракт! И деться мне от неё некуда! А-а-а!»

Она старалась не обращать внимания на ругательства по поводу её пола, перемежающиеся словами, которые могли бы кому-то показаться странными, как то: «заклятие» или «магический контракт», — кому-то, но только не ей. За свою жизнь в Ордене она привыкла слышать подобное. Необычным было только то, что сейчас их произносил — да ещё так громко — голос в её голове. «Может, я сошла с ума?»

Она подошла к зеркалу вплотную. На неё смотрели её собственные серые, в узорах из разноцветных пятнышек, глаза, но теперь в них появилось как будто что-то новое, незнакомое. Она пыталась понять, что это, когда перед ней буквально на мгновение возник образ взрослой молодой женщины с точно такими же глазами. Женщина смотрела на неё ласково и улыбалась. А голос внезапно смолк. Он вскоре возник снова, но уже тихий и ровный.

— «Нет, девочка, ты не сошла с ума. И уж тем более не умерла. Я здесь как раз для того, чтобы не допустить этого. Один волшебник много лет назад наложил заклятие, и с тех пор, чтобы спасти свой род, я могу подселяться в тела своих потомков в момент, когда им грозит смертельная опасность. Ребёнок в нашем роду всегда только один, и до сегодняшнего дня я был абсолютно уверен, что мой наследник может быть только мужского пола».

— «Ага! Скажи ещё, что ты Гордеон!»

Наследница Гордеона

— «Я Гордеон! Ты обо мне что-то слышала?»

— «Конечно! Ведь я родилась в Ордене Гордеона».

— «Отлично! Ведь для того я его и создал, чтобы там рождались и жили мои потомки».

— «Не ври! Орден создал не ты сам, а Гордион Несокрушимый».

— «Всё верно. Я в то время был подселён в Гордиона, как сейчас в тебя, и убедил его создать Орден. Расскажи мне, как там сейчас».

— «Сейчас, наверное, хорошо. Все счастливы оттого, что нашёлся истинный наследник Гордеона. Мальчик».

— «Что? Этого не может быть! Ты мой наследник! Э… наследница. Неважно. Я не мог подселиться в чужого потомка! Расскажи подробно, что там такое случилось?»

— «Случилось то, что все ждали мальчика, а родилась я. Мама сразу куда-то сбежала, я её даже не помню. А отец меня терпел только потому, что знал: других детей у него уже не будет. Он недавно умер, кстати. Немного не дожил до того, как хранители разыскали какого-то мальчика с нужной меткой».

— «Так, это я понял. А с тобой-то что случилось?»

— «Главный хранитель сказал, что наследник может быть только один. И что лично он верит, что я истинный потомок Гордеона, так как сам присутствовал при моём рождении и при рождении моего отца. Но другим членам Ордена я должна это доказать».

— «Каким образом?»

— «Проявив себя в бою».

— «Ох! Ё… Жёстко. Но, с другой стороны, теперь ты им всё доказала. И мы сможем вернуться в Орден».

— «Нет».

— «Почему? Что не так?»

— «Тот бой я проиграла. Так же, как и все последующие. А там и нужно-то было всего лишь выбить оружие у противника. Хранители во мне разочаровались. Я давно уже никого из них не видела. В последнее время я жила в приюте для мальчиков. На днях меня оттуда забрал какой-то незнакомец. Он сказал, что мне как наследнику Гордеона предоставляется честь поучаствовать в закрытом мероприятии клуба Грегора Мясника. Так я попала на арену».

— «Но там-то ты себя и проявила!»

— «Не помню».

— «Конечно, ты потеряла сознание. Так со всеми происходит во время подселения».

— «И что там было?»

— «Я включился и в твоём теле отнял тесак и победил громилу Мясника. Сначала там все переполошились, а потом нас забрал к себе какой-то хромой старик. Он вёл себя очень учтиво, ласково называл деткой. Я сперва удивился, но возражать не стал. Подумал, что ты, видимо, совсем юный пацан. Я и представить себе не мог, что ты можешь быть девочкой».

— «Хромой старик? Немного похоже на Констариана, главного хранителя. Только он меня раньше никогда деткой не называл».

Мужское или женское

В дверь постучали, и в комнату, прихрамывая, вошёл высокий седой старик.

— «Вот! Это он тебя с арены забрал».

— «Это не Констариан».

— «Забыл тебя предупредить. Никому не говори и вообще не подавай виду, что слышишь мой голос. Никому! Поняла?»

— «Я и не собиралась. Я же не сумасшедшая».

Старик подошёл поближе и сказал с улыбкой:

— Доброе утро, юная наследница рода Гордеона Скалы! Как Вы себя чувствуете?

— «Ох! Ё. А он точно не из Ордена? Ты уверена?»

— «Я впервые его вижу».

— Доктор вчера сказал мне, что с Вами всё в порядке. А обморок случился всего лишь от нервного потрясения. Или, может, Вам всё-таки другого врача вызвать?

— «Чего это он мне выкает?

— «Вероятно, выказывает уважение всему нашему роду. Ответь ему».

— Спасибо, не надо! Со мной всё хорошо.

— Замечательно! Тогда позвольте пригласить Вас к столу. Вон за той дверью уборная. Там Вы сможете привести себя в порядок. Да, вот тут ещё одежду Вам Марта приготовила. Я не знал, что Вы предпочитаете носить: мужское или женское. Это так необычно — встретить девочку из рода Гордеона Скалы. У них, я слышал, в основном мальчики рождаются.

— «Ну вот! И этот о том же».

— «Ничего, прорвёмся».

Старик вышел, оставив ей стопку одежды. Она посмотрела. Там было симпатичное голубое платьице, светлая мужская рубашка и широкие брюки, напоминающие те, в которых она билась на арене. Всё было подходящего ей размера.

— «Что же из этого мне надеть?»

— «Тебе лучше знать. А в чём ты ходила, когда жила в Ордене?»

— «Когда как. Одно время мне очень хотелось доказать отцу и другим, что я могу быть не хуже мальчика. Я тогда впервые обрезала волосы, начала одеваться в мужское. Стала упрашивать хранителей и рядовых членов Ордена научить меня боевому стилю Гордеона. Но надо мной только смеялись, а иногда и открыто оскорбляли».

— «В Ордене тебя оскорбляли? Так не должно было быть! Неважно, девочка ты или мальчик».

— «Ещё у меня была кормилица. Она всегда старалась меня успокоить и убеждала в том, что раз уж я родилась девочкой, то должна принять свою женскую долю, а не пытаться походить на мальчика. А чтобы заслужить любовь отца, я просто должна всё время его слушаться».

— «А что отец велел тебе делать?»

— «Обычно одно и то же: идти в свою комнату и сидеть там».

— «И ты сидела?»

— «Сперва да. Но потом мне стало скучно. Я стала потихоньку выходить и наблюдать за тренировками».

— «Погоди-ка! То есть сама ты не тренировалась, только наблюдала?»

— «Ну, я пыталась тренироваться сама. Одна, когда никто не видел».

— «Каким же тогда образом ты должна была победить, чтобы доказать своё родство со мной?»

— «Хранитель сказал, что во мне должен проявиться дух Гордеона».

— «Серьёзно? Я должен был проявиться в поединке, где, чтобы одержать победу, достаточно обезоружить противника?»

— «Ну, вообще-то, там нужно было ещё и обозначить смертельный удар».

— «Твоей жизни это не угрожало. Я сильно разочарован в своём Ордене и его хранителях».

— «Я, пожалуй, надену платье. Оно миленькое. И потом, меня же позвали к столу, а не на арену».

За столом

За дверью комнаты одетую в платье девочку встретил всё тот же старик и препроводил в столовую. Там над заставленным всевозможными яствами большим овальным столом хлопотала полная женщина средних лет. Она улыбнулась маленькой гостье и жестами показала, что всё готово, можно садиться.

— Это Марта, — объяснил старик. — Она мне помогает по хозяйству. Марта глухонемая, но, видимо, понимает по губам, когда ей говоришь. Во всяком случае, она всегда знает, что нужно сделать.

Старик помог девочке занять место, отодвинув стул. Она молча таращилась на многочисленные блюда и тарелки всех форм и размеров, которыми был заставлен стол. Живя в Ордене, она, конечно, не голодала, но такого разнообразия кушаний сразу не видела никогда. В последнее время ей и вовсе пришлось забыть о нормальной еде. За ту пару недель, которые она провела в приюте, ей не раз случалось чуть ли не драться за кусок хлеба, расталкивая других воспитанников.

— Угощайтесь, пожалуйста! Я не знал, что Вы любите, поэтому приказал принести всего понемногу.

Немного подумав, она выбрала фрукты, орехи и сыр. Марта налила ей в высокий бокал вишнёвого сока.

— Забыл представиться! Я Мирон. Меня ещё называют Мирон Наставник. Я раньше работал учителем в Светлогорье. Позвольте мне узнать Ваше имя.

— Наше имя… — произнесла она растерянно.

— Ох, простите! Это всё моя учительская привычка! К тому же я большой поклонник стиля Гордеона и с почтением отношусь к представителям его рода. Но, возможно, Вам будет удобнее обращение на «ты»? Оно сокращает дистанцию, предполагая высокую степень доверия.

— «Во даёт!»

— «Я ничего не понимаю! Чего он хочет?»

— «Кажется, он спрашивает, можно ли тебе говорить „ты“».

— Да, конечно! — воскликнула она.

Мирон улыбнулся.

— Договорились! Так как тебя зовут?

— Гадя. Ну, меня так кормилица называла…

— Хм-м. А полное имя?

— Я точно не знаю… Все другие в Ордене меня звали Гадёной.

«Что-о-о?! Вот уроды!» — загромыхал голос в голове. Она поморщилась.

— Да, что-то странное у них там опять происходит, — нахмурился Мирон. — Ты же сейчас про Орден Гордеона говоришь? — Девочка кивнула. — Помню, в молодости жил я у них в замке примерно год. Я тогда как раз изучал стиль Гордеона и ездил по разным местам, где его применяли.

— «Ох! Ё… А я и не знал, что где-то ещё, кроме Ордена, помнят мой стиль!»

— Только разочаровался я в них. Мне показалось, что хранителей больше волновали вопросы крови и наследства Гордеона, чем его боевой стиль. В то время они все ждали возвращения откуда-то наследника с мешком золота, а он почему-то задерживался. Тогда же я познакомился с Констарианом. Он потом Главным хранителем Ордена стал. Слышал я, что умер он недавно.

— Констариан умер?! — встрепенулась она.

— А ты разве не знала? — спросил Мирон и задумался.

Девочка покачала головой и тихо произнесла:

— Значит, поэтому его не было вчера там, на арене…

— Не только поэтому. Как бы тебе объяснить?.. С Орденом Гордеона у меня в своё время, конечно, были разногласия, в лице того же Констариана, но Грегор Мясник был нашим общим врагом. Трудно представить, чтобы кто-то из Ордена вообще мог оказаться на закрытом мероприятии его клуба. Поэтому, когда мне передали слух, что в Клубе Грегора в смертельном поединке с ним сойдётся то ли наследник Гордеона, то ли ещё кто-то, хорошо владеющий этим стилем, мне стало любопытно, и я нашёл способ тайно пробраться туда. Заглянув в подвал, где содержались участники перед выходом на арену, я ожидал встретить там какого-нибудь взрослого юношу или мужчину. Возможно, даже Гарольда — давно его не видел. И был просто потрясён, увидев ребёнка. Признаться, тогда я принял тебя за мальчика.

— Гарольд был моим отцом. Он умер три месяца назад.

— Соболезную! Я этого не знал, — Мирон сочувственно склонил голову. — Мне пришлось раскрыть себя, но я должен был выразить Грегору протест. Ребёнок не может давать согласие на участие в Смертном бое! Никто в здравом уме не пошёл бы на такое. Одна только разница в габаритах чего стоила! Любому было очевидно, что все преимущества на стороне Грегора. Это было незаконно и просто чудовищно.

— А он?

— Он рассмеялся и велел охране схватить меня. Обещал разобраться со мной позже. Меня держали за руки, но я имел возможность видеть всё, что происходит на арене. Это было ужасно! Каким же извращённым умом нужно обладать, чтобы получать от этого удовольствие. А потом вывели тебя. И по тому, как ты двигалась, когда пыталась поднять заведомо неподходящий тебе меч, я вдруг понял, что ты девочка. У меня была дочь… Мирабелла. Ты напомнила мне её. Я было ужаснулся ещё больше, предвидя кровавую расправу над тобой. Но неожиданно для всех ты продемонстрировала великолепный приём в стиле Гордеона, хотя, насколько я знаю, тесак не является характерным для него оружием. А самое главное то, что, разделавшись с Грегором Мясником, ты тем самым покончила — я надеюсь, навсегда — с его клубом и подобными мероприятиями. Во всяком случае, вчера, сразу после того, как это произошло, все куда-то разбежались. Я оказался свободен. Ты стояла там, на арене, одна. С этим тесаком…

— Что? Я разделалась? То есть я его убила?! — она в ужасе уставилась на Мирона.

А в её голове вдруг замелькали смутные образы. Вот она на той арене, но уже с тесаком в руке. Громила выглядит немного удивлённым, но продолжает двигаться в её сторону с противной улыбочкой.

— Стой там, где стоишь! Не подходи! — кричит она не своим голосом.

— А то что? — громила смеётся и вдруг хватает меч. Тот самый, который она не смогла поднять. — Убьёшь меня? Нет. Это я сегодня тебя убью. Но не сразу, нет! Убивать буду медленно, отсекая по маленькому кусочку от твоей плоти…

Неожиданно её тело взмывает в воздух и на мгновение зависает там. Затем она бьёт громилу ногами в грудь. Он падает навзничь, а она оказывается сверху. Одно резкое движение рукой, сжимающей тесак. Его недоумённый взгляд. Кровь хлещет из рассечённого горла…

Она вскочила, случайно задев рукой бокал с вишнёвым соком. Бокал опрокинулся. Сок разлился по белой скатерти и забрызгал ей платье. Она стояла в ступоре и смотрела на эти красные пятна.

Кто что может

— Тише, детка, тише. Всё хорошо. Грегор был очень плохим человеком и получил по заслугам. Не стоит о нём переживать. — Мирон осторожно взял ее за плечи. — Думаю, ты уже поела. Вот сядь пока сюда. Марта потом всё приберёт.

Усадив гостью в большое мягкое кресло, Мирон прихрамывая покинул столовую, бормоча себе под нос: «Вот ведь я старый дурак! И зачем я завёл этот разговор за столом? Девочка в шоке. Видать, сама не помнит, что делала…»

— «Старик всё правильно сказал, тебе не стоит переживать. Тем более что это не ты, а я убил Грегора Мясника. Я должен был тебя защитить, и я это сделал. Главное, что его больше нет. Ты можешь считать, что он просто исчез».

— «Ага. Рассечённое тесаком горло. Кровь льётся прямо как этот сок. Я вспомнила, что там вчера было. Разве ты не видишь мои мысли?»

— «Видеть, я могу только то, на что ты смотришь глазами. А мысли я слышу. И то только те, которые ты чётко формулируешь и напрямую обращаешь ко мне. И ты слышишь лишь то, что я хочу, чтобы ты услышала. Но тут, каюсь, у меня иногда вырывается лишнее».

— «Значит, ты можешь полностью управлять моим телом и даже говорить моим голосом?»

— «Это я и называю включением».

— «Значит, ты можешь просто захватить моё тело и жить в нём вместо меня?»

— «Не могу. Я лишь подселенец. Мне не хватит сил надолго включаться против твоей воли. В твоей жизни главная — ты. Я только дух-защитник».

— «А если я попрошу тебя включиться, ты сделаешь всё, что я захочу?»

— «Да, если это не будет противоречить моей миссии».

— «А что взамен?»

— «В каком смысле?»

— «Ну, что я буду должна сделать для тебя?»

— «Как минимум продолжить род. Но вообще-то мне нужно исполнить магический контракт. Но я не представляю себе, как мне это может помочь сделать женщина».

— «Да что за магический контракт-то такой? В Ордене я часто про него слышала, но так и не поняла, что конкретно надо делать».

— «Я и сам пока точно не знаю. Для этого нужно сначала попасть в Школу наук „Вилгор“. Это в Светлогорье. В любом случае тебе туда пока рано — эта школа для взрослых».

— «А почему женщина не может это сделать?»

— «Ну, во-первых, я не уверен, берут ли сейчас женщин в школы наук. Раньше такого не было. Когда мы с Гордионом Несокрушимым создавали Орден Гордеона, планировалось, что кто-то из наших потомков (парней) окажется в Школе „Вилгор“, просто поступив туда учиться».

— «Понятно… А во-вторых?»

— «Во-вторых, всё, что я умею хорошо делать, — это сражаться на мечах. И все потомки, в кого я раньше подселялся, пользовались этим. Многие из них выступали на Арене. Для мужчины это нормально. Да, сейчас тебя легко спутать с мальчиком, но потом ты вырастешь, и скрывать твой пол станет невозможным. Все поймут, что что-то не так. Ведь женщины не могут так искусно владеть оружием».

Хельга Безжалостная

Она встала и подошла к небольшому столику у стены напротив. Там в рамке среди свечей и искусственных цветов стоял чей-то портрет, привлёкший её внимание. Теперь стало видно, что на портрете изображена молодая женщина. Её руки были скрещены на груди. В каждой она держала по клинку. Женщина улыбаясь смотрела прямо, вид у неё был очень решительный.

— «Кто это?»

— Это моя дочь Мирабелла, — сказал неслышно подошедший сзади Мирон. — Она отлично владела оружием в стиле Гордеона. Мира с детства наблюдала за моими тренировками. Я ведь один её воспитывал, без жены. Потом, когда после тяжёлого ранения я уже не мог больше сам выступать, остался её представителем на Арене. Моя девочка была чемпионкой! — Мирон смотрел на портрет с нежностью и восхищением. На его глазах выступили слёзы.

— А что с ней случилось?

— Она погибла в Смертном бою. Она сама вызвала Грегора — видимо, хотела отомстить за меня. Я не знал. Если бы я вовремя узнал! Возможно, мне бы удалось её отговорить. Запретить я ей не мог. Она имела право делать, что пожелает, она уже была совершеннолетней…

— Грегора? Того самого?! Мясника?

— Да, но тогда его ещё так не называли. В молодости он взял себе прозвище Несокрушимый, из-за чего к нему сразу же возникли претензии со стороны Ордена Гордеона.

— «Ещё бы! Это же имя основателя Ордена».

— Я бился с Грегором Несокрушимым, и одержал победу, легко его ранив. По правилам бой должен был быть остановлен, но Грегор неожиданно решил продолжить и подло нанёс мне удар, после которого я с трудом смог оправиться. А он с того времени стал всячески поносить стиль Гордеона, насмехаться над ним.

— «Значит, правильно я его вчера, как свинью, прирезал! Отомстил за Мирона и его потрясающую, смелую дочь!»

— Я благодарен тебе за возможность увидеть, как Грегор наконец-то получил по заслугам! И буду рад быть хоть чем-то полезен. Я счёл бы за честь, если бы ты согласилась остаться в моём доме. Я мог бы, например, обучить тебя разным наукам. Но ты, вероятно, предпочтёшь вернуться домой — в Орден?

— Нет, я не хочу обратно в Орден! Хранители уже нашли себе истинного наследника Гордеона — мальчика. Я им не нужна.

— Невероятно! Как можно было отказаться от… Да! И что там такое с твоим именем? Оно, конечно, содержит признаки родового, все эти «г», «р» и «д», но какое-то оно неблагозвучное, что ли. Как так вышло?

— Я девочка, поэтому имя мне дала мать. Как раз перед тем, как бросить меня. Это она назвала меня Гадёной!

— Может, здесь ошибка какая-то? Не расслышали там. Или ещё чего?

— Что здесь можно было не расслышать?

— Ну, например, Гордеона — женский вариант имени основателя рода.

— «Хорошая версия! Молодец Мирон! Я, кстати, не против, если ты возьмёшь себе это имя».

— Нет. Мне нужно совершенно другое, новое имя, чтобы оно ничем не напоминало мне про Орден Гордеона.

— «Ох! Ё… Хотя я понимаю, да. И это твоё право».

— Ты права, детка! Это имя брать нельзя. У Ордена точно возникнут претензии ко мне как к твоему представителю. Ты же наверняка захочешь участвовать в поединках на Арене. С равными по силе соперниками, разумеется. У тебя же просто невероятный талант! — Мирон смотрел на неё с восхищением и надеждой.

— «Голос!» — мысленно позвала она.

— «Я Гордеон».

— «Гордеон, что мне делать? Я хочу тут остаться, но боюсь расстроить старика. Я же почти ничего не умею. Он тоскует по дочери и, кажется, видит во мне новую чемпионку».

— «А в чём проблема? Раз уж всё так изменилось, что девушкам стало возможным сражаться на Арене, то позволь мне включаться, и я сделаю из тебя чемпионку».

— Ладно… Можно попробовать. Только вот насчёт имени…

— Отлично! — просиял Мирон. — А имя могу предложить, например, Герда или Геордина. Любое из них показывает твою принадлежность к роду, но в то же время не ассоциируется с ним напрямую.

— Нет, я вообще не хочу, чтобы кто-то знал, что я из рода Гордеона. Поэтому я возьму имя…

В её памяти всплыл подвал клуба Грегора. В соседнем с ней отсеке находилась молодая женщина, иностранка, которую, как и Мирона, возмутило участие во всём этом ребёнка. Женщина сказала ей с сильным акцентом: «Не бойся, малыш! До тебя очередь не дойдёт. Ведь Хельга прикончит Грегора Мясника! Прикончит безжалостно! Безжалостно! «Она дважды рубанула рукой в такт своим словам. Возможно, это её кровь капала потом с тесака громилы…

— Хельга.

— Хельга? — немного удивился Мирон. — Ну хорошо… А дальше? Моя дочь, например, была Смелая. Мирабелла Смелая.

Ей вдруг опять вспомнилось это «безжалостно, безжалостно».

— Безжалостная! Я буду Хельга Безжалостная!

Женщины и наука

— Ты имеешь в виду, принимают ли женщин в Школы наук? — удивился вопросу Мирон.

Хельга кивнула.

— Конечно принимают! Уже примерно лет сто как. А Школу Мальвидоры, где я преподавал Словесность, и вовсе основала женщина.

— «Надо же! Как тут всё быстро меняется. Спроси его, знает ли он Школу „Вилгор“?»

— А про Школу «Вилгор» Вы что-нибудь знаете?

— Вилгор, Вилгор… Мне кажется, я что-то такое слышал, но это было давно, и, если честно, я уже не помню. Но я знаю, что в Светлогорье есть ещё Школа Вилорда. Правда, она только для знатных и богатых. А некоторые даже шутят, что там учатся исключительно потомки этого самого Вилорда.

— «Может, они потеряли из виду мой род и уже не надеются, что какой-то мой наследник всё-таки вернётся в замок? Только школу-то зачем нужно было переименовывать?»

В рабочем кабинете Мирона Хельгу больше всего поразил огромный книжный шкаф, состоящий из множества секций. Шкаф занимал всю стену и был буквально от пола до потолка забит книгами. Хельга никогда в жизни ещё не видела столько книг.

Мирон показал ей несколько своих тетрадей с записями и зарисовками техники стиля Гордеона, которые он вёл в молодости. Из множества рисунков знакомыми ей показались всего два или три приёма. Она видела, как их разучивали на тренировках в Ордене. Зато голос в её голове опознал практически все и пришёл в полный восторг от такой энциклопедии своего стиля.

— Расскажи мне, пожалуйста, чему ещё, кроме как искусству боя, тебя обучали в Ордене?

Хельга пожала плечами.

— Ну тогда ты, может быть, расскажешь, какие книги тебе нравилось читать?

Читать. Читать её учила кормилица, правда, не очень усердно. Она часто говорила, что девочке не стоит забивать себе голову наукой. Зато она научила её вязать. Хельга вспомнила, как во время вязания представляла себе, что спицы в её руках — это два скрещённых клинка, два меча, блокирующие удары друг друга…

Из задумчивости её вывел Мирон, попросив прочитать, что написано на обложке протянутой им книги. Слово там было всего одно, но оно было длинным.

— «Ма», «тэ», нет — «те», снова «ма», — она сбилась и замолчала, опустив голову.

— Хорошо, я понял, — сказал Мирон, забирая у неё книгу. — Скажи, а твой отец? Он разве не контролировал твоё обучение?

— Да, иногда. Особенно после того, как выпьет. Тогда он срочно звал меня и начинал задавать какие-то странные вопросы. Я не понимала, чего он хочет. Он начинал злиться и кричать, что я тупица, как и все бабы. Потом он уставал и говорил, чтобы я шла в свою комнату.

— Это ужасно! Как можно так относиться к собственной дочери!

— «А хранители?! Они же наверняка знают, что женщины теперь могут учиться в Школе наук. Они должны были обеспечить тебе блестящее образование, чтобы ты могла туда поступить!»

— Ну ничего, детка. Где-то у меня тут была Азбука, — Мирон начал открывать и закрывать дверцы шкафа, перебирая книги и что-то бормоча себе под нос.

— «Им же были даны чёткие указания — воспитать моего наследника и отправить его в Школу „Вилгор“! Ну или наследницу в Школу… А-а-а! Неважно, как она теперь называется!»

— «Не кричи так. У меня от тебя голова заболела».

— «Как мне не кричать, если ты в одиннадцать лет не только не знаешь математику на должном уровне, но даже не смогла прочитать это слово!»

— «А ты, если такой умный, мог бы и подсказать!»

— «Нет. Ты должна научиться сама».

— «Может, я тупица, как и все бабы, как утверждал отец?»

— «Это неправда! Если кто-то из женщин учится в Школе наук, значит, и ты сможешь!»

— Вот, нашёл! — Мирон радостно потряс в руках книжку с картинками. — Не переживай, детка. Время у нас ещё есть. Я тебя всему научу.

— «Эх! Ну почему Мирон не член Ордена Гордеона? Из него мог бы получиться отличный Главный хранитель!»

Категории боя

Позавтракав и приведя себя в порядок, она вышла во двор. Погода была прекрасная: ярко светило солнце, но было не жарко. Лёгкий ветерок приносил откуда-то свежий запах моря.

Она взяла в руки мечи, специально заказанные для неё Мироном. Сначала он отдал ей мечи своей дочери. Но вскоре стало понятно, что они не совсем ей подходят, и Мирон тут же заказал новые под её размер.

— Я слышал, что некоторые тренируются с деревянными палками — так безопаснее. Но я считаю, что лучше уж сразу привыкать как к ответственности осознавать возможность нанести рану себе или другому, так и к весу оружия.

— «Я с ним согласен! Он знает, о чём говорит! Неудивительно, что он смог воспитать чемпионку!»

— Хельга, пойдём! Я отведу тебя в одно место. Там раньше тренировалась Мирабелла. Я узнал, что оно до сих пор открыто, а владельцем стал мой бывший ученик, приятель Миры. Это клуб, где мальчики и девочки учатся владеть оружием. Так как ты уже не новичок, для тренировки тебе нужны противники. Все поединки в клубе проходят исключительно в категории показательного боя. Думаю, с твоей техникой ты легко победишь. Ты ведь раньше, наверное, уже участвовала в таких?

— «Нет! Пусть расскажет про категории».

— Я не уверена… Я ничего не знаю про категории. Что значит показательный бой?

— Показательный бой — это поединок самой лёгкой категории. Чтобы победить, достаточно выбить у противника оружие и обозначить смертельный удар, не нанося его. Победа присуждается также, если противник сдался или сбежал. Такое тоже бывает. Эта категория для детей и подростков. Она хорошо подходит для тренировки. А также для тех, кто по тем или иным причинам не хочет драться до крови. Правда, иногда и здесь происходят несчастные случаи. Кто-то кого-то ранит… Дальше. Битва до первой крови — самая популярная категория для Арены. Особенно в лиге подростков. Здесь побеждает тот, кто первым причинил ранение противнику. Рана может быть лёгкой, но едва потекла кровь — бой окончен. Бывает, чаще всё-таки во взрослой лиге, бой до победы. Это когда бьются до тех пор, пока кто-то из бойцов не падает, обессилев от ран так, что больше не может подняться. Ну и наконец — Смертный бой. Это бой до смерти. Эта категория только для взрослых. Перед Смертным боем противники заключают специальный контракт. По его условиям, этот бой может закончиться только смертью, а родственники проигравшего потом не будут иметь претензий к победителю. Обвинять того в убийстве, например. Или мстить. Официально, на Арене такие бои сейчас проводятся нечасто, только если вдруг встретятся два непримиримых врага. А подпольно… Кто знает. Лично мне было известно только о клубе Грегора Мясника, где такие бои проводились время от времени.

Клуб Мира

«Клуб Мира», — прочитала она вывеску на входе. Мирон велел ей практиковаться в чтении при каждой возможности. Они вошли и сразу увидели на стене большой портрет дочери Мирона. Он был подобен тому, что стоял на столике в столовой в его доме. «Мирабелла Смелая. Навечно почётный член клуба», — гласила надпись на раме. Они задержались возле неё. Хельга, — чтобы прочитать надпись, Мирон — чтобы рассмотреть портрет.

— Мирон! Наставник! — кинулся к ним мужчина средних лет. — Очень рад видеть Вас в здравии! — Он почтительно поклонился Мирону.

— Эйрик, — улыбнулся Мирон. — Какой ты стал! Мне сказали, что ты теперь здесь главный.

— Да. Столько лет прошло, — Эйрик посмотрел на портрет Мирабеллы. Затем он перевёл свой взгляд на Хельгу. — Что привело вас сюда сегодня?

— Это Хельга, моя воспитанница, — ответил Мирон. — Она обучалась стилю Гордеона. Теперь ей нужны партнёры для тренировок.

— Конечно! Буду рад помочь. Сколько Вам лет, Хельга?

— Почти двенадцать, и можно на «ты».

— Отлично! — улыбнулся Эйрик. — У меня как раз дочь такого же возраста. Мира! — громко позвал он.

На его зов к ним вышла девочка со светлыми, как и у её отца волосами, собранными на голове в высокий хвост. Эйрик представил ей Мирона и Хельгу.

— Мира, отведи, пожалуйста, Хельгу и познакомь с ребятами из своей группы. А мы пока с Мироном Наставником поговорим наедине.

Мира провела Хельгу во внутренний двор, где была оборудована небольшая арена. В центре неё тренировались две пары бойцов с мечами. Ещё несколько человек с оружием сидели на скамейках по краям. Всего их было человек пятнадцать.

— Все сюда! — закричала Мира. — У нас новенькая! Её зовут Хельга. Поприветствуем её!

— «Ох! Ё… Одна, две, три, четыре, пять, шесть. Да ещё Мира. Семь боевых девчонок! И это почти половина группы! Ну ничего, прорвёмся!»

— «Вот видишь! А ты думал, что женщины не могут владеть оружием!»

— «Да, мир стремительно меняется. Но ничего — я тоже быстро учусь. Вот только раньше мне никогда не приходилось сражаться против девочек».

— «Что, испугался проиграть?»

— «Очень смешно! Нет, я боюсь кого-нибудь поранить. Раньше-то никаких показательных боёв не было. Сражались сразу до первой крови или до тех пор, когда один из противников не сможет больше подняться на ноги».

— «Надо же! А я думала, что ты в основном в Смертных боях или типа того участвовал. У нас в Ордене учат, что лучший враг — это мёртвый враг».

— «Что? Нет! Я вообще не люблю убивать. И никогда не любил — мне потом всегда их глаза мерещились. Я и приёмы-то эти стал придумывать больше для того, чтобы впечатлить и напугать противника. Многие, кстати, пугались и нарочно делали вид, что не могут подняться».

После того как, включившись, Гордеон легко победил одну, вторую, третью, на поединок с Хельгой решил выйти какой-то пацан. Когда же она, выбив у него оружие, обозначила смертельный удар эффектным выпадом, все присутствующие начали аплодировать. Послышалось возгласы:

— Ничего себе! Во даёт новенькая! И где это она этому научилась?

— Известно где, у Мирона.

— Какого Мирона?

— Ты что, не знаешь? Мирон Наставник — отец Мирабеллы Смелой.

Про Мирона

— «Ты слышал, как Эйрик сказал, что Мирон в последнее время точно помолодел? После смерти Мирабеллы он сильно осунулся, а теперь у него словно второе дыхание открылось. Он даже как будто бы и хромать меньше стал. Я, кстати, тоже это заметила».

— «А я заметил, как Мирон трепетно относится к тебе. Окружил заботой, старается обеспечить всем самым лучшим. Как терпеливо по нескольку раз объясняет, если ты чего-то не можешь понять. Как радуется твоим успехам в учёбе и на Арене».

— «Да Мирон прирождённый учитель! Не зря его прозвали Наставником. Я так удивилась, когда Эйрик рассказал, что Мирон, переехав с дочерью в Теневую Зону, за свои деньги организовал здесь обучение местных детей. И Эйрик был среди них! Я-то сначала думала, что Эйрик у Мирона в Школе Мальвидоры учился».

— «В который раз думаю, что если бы сложилось так, что Мирон стал Главным хранителем Ордена Гордеона, то мне бы не было нужды в тебя подселяться — с моей наследницей в Ордене сразу бы обращались подобающим образом. А тебе бы не пришлось сейчас осваивать дисциплины в ускоренном темпе».

— «Ничего страшного! Мирон сказал, что успеет подготовить меня к поступлению в Школу Мальвидоры. Да ты и сам видишь, что я делаю успехи. Интересно, он, наверное, прочитал все книги на свете! Так увлекательно рассказывает!»

— «Вообще-то, я тоже могу! Много-много лет назад в волшебном замке мы вместе с моим другом Вилордом Ясноглазым основали Школу наук…»

— «Звучит как сказка!»

— «Да. Ложись спать, принцесса. Я тебе её расскажу».

Женские дела

— Мирон! Миро-о-он! — истерично закричала она!

— «Что случилось? Тебя кто-то ранил? Как такое вообще могло произойти?»

— «Ты меня спрашиваешь? Ты же всё это время со мной был! Ой, я, кажется, сейчас умру!»

Предварительно постучав, в комнату заглянул Мирон.

— Детка, ты меня звала? Что случилось?

— Мирон, я, кажется, умираю!

— Что за глупости! С чего бы это?

Подойдя ближе, он наконец разглядел её окровавленную постель и одежду.

— Я проснулась, а оно вот…

— Детка, не бойся. С тобой всё в порядке! Ты стала девушкой. А у девушек и женщин так бывает. Через пару дней это пройдёт. А потом… Нет, я лучше тебе книжку сейчас принесу. Там всё про это написано. И Марту позову. Она тебе покажет, что нужно делать.

Мирон ушёл, бормоча себе под нос: «Вот ведь я старый дурак! Раньше надо было книжку-то подсунуть. Напугалась девчонка. Знал ведь! С Мирабеллой так же было».

Пришла Марта. Увидела кровь и, всплеснув руками, потащила Хельгу мыться. В уборной она вручила девушке какие-то толстые салфетки и жестами начала объяснять, что с ними делать. Хельга посмотрела на себя в маленькое зеркало, висящее над умывальником, и сказала вслух: «Чего смотришь? Уйди!»

— «Считай, меня здесь нет. Главное — с тобой всё в порядке. А эти ваши женские дела… Понадоблюсь — зови».

Без пары

— Хельга! — Мирон постучал в дверь её комнаты.

— Можно! Входи!

— Хельга, там были какие-то молодые люди… двое. Они сначала подрались у нас перед дверью. А затем один из них заявил мне, что выиграл и поэтому ведёт тебя гулять. Я прогнал их обоих. Уже поздно. Да и слишком взрослые они для тебя.

— Это, наверное, были те ребята, с которыми я вчера познакомилась. Ну вот, опять я без пары осталась. Мои ровесницы уже давно все с парнями встречаются.

— А ты не хочешь выбрать кого-нибудь из клуба или с Арены? Там же много хороших ребят. — Мирон опустился в кресло рядом с её кроватью.

— Всех их я когда-либо побеждала в поединках, и теперь они меня боятся.

— Ну хорошо. Тогда можно найти кого-то, кто не связан с Ареной и вообще не владеет оружием. Тут у нас книжный клуб рядом.

— Да, я знаю. Но там в основном девчонки и какие-то совсем мелкие пацаны.

— Ну не скажи. Я там видел несколько ребят — твоих ровесников.

— Нет. Они все скучные. В смысле интересы у них какие-то… Во всяком случае, мне они кажутся детьми.

— «А ты ищешь себе приключения с кем-то постарше со взрослыми интересами?»

— «Ну да, издевайся! Я помню, как ты включился без моего разрешения и двинул по лицу тому парню, который всего лишь хотел меня поцеловать. Я тогда даже ещё опомниться не успела, а его уже и след простыл. А рука у меня потом ещё два дня немного болела. Зачем ты это сделал?»

— «Мне не понравились его мысли в отношении тебя».

— «Ты не можешь читать чужие мысли».

— «Ты права, но я знаю, о чём может думать мужчина, глядя так на женщину. А ты ещё ребёнок».

— Я не ребёнок! Мне уже пятнадцать! — воскликнула она.

— Как скажешь, детка, — улыбнулся Мирон и поднялся уходить. — Ложись отдыхай. Или давай я тебе ещё книжек интересных принесу? Почитаешь перед сном.

— «Опять книжки! Гордеон, лучше ты мне расскажи историю на ночь».

— «Какую историю?»

— «Свою историю: про тебя и Вилорда».

История Гордеона

— «Родителей своих я не помню, как и собственного детства, вообще. Лет примерно в одиннадцать я попал в банду разбойников. Промышлял грабежами, убивал. А Вилорд, наоборот, был драгоценным наследником королевского рода, насчитывающего несколько поколений голубой крови. Тогда время было лихое. Междоусобные войны, борьба за престол. Ты читала в учебнике Истории, я видел».

— «Да, что-то такое помню».

— «Ну вот и наняли как-то меня убить Вилорда».

— «Что?!»

— «Да. Мы тогда ещё оба подростками были. Сверстнику-то было намного легче к нему подобраться, чем взрослому. Охраняли его всё же, как могли.

— «И что ты сделал?»

— «Долгая история… Но, как ты понимаешь, не стал я тогда его убивать. Вмазал только разок. Но он не обиделся. Подружились мы. Он меня грамоте научил и всяким другим наукам, а я стал его охраной, и тоже иногда пытался учить его чему-то. По молодости мы вместе в переделках разных побывали. Выручали друг друга, конечно. Потом, будучи уже взрослыми, решили вместе Школу наук основать. И приглянулся нам для этого бывший замок волшебников…»

— «Да, про Школу ты уже много рассказывал. А что случилось потом между вами с Вилордом?»

— «Всё как-то глупо вышло… Я не думал тогда, что банальная ссора из-за бабы… э-э-э, женщины, перерастёт в войну между нами. Он потом женился на ней. Дети там у них пошли… Сейчас-то я понимаю, что тоже сильно неправ был. А тогда мне показалось, что они вместе нарочно насмехаются надо мной. Короче, врезал я ему и ушёл из замка».

— «Как врезал? Мечом? Или ножом?»

— «Нет, зачем? Я же не собирался его убивать или калечить. Разозлился просто. Не думал, что это навечно. Мы же друзья были… И школа эта — наше общее дело. Я ждал сначала, что он первый придёт мириться и позовёт обратно. Но в той жизни в Школу я больше так и не вернулся. И с Вилордом никогда больше не встречался…»

— «А сын у тебя как появился?»

— «Как, как! Обыкновенно».

— «Что, опять долгая история?»

— «Наоборот, короткая. После ухода из замка скитался я по всяким нехорошим местам. Утром как-то просыпаюсь в каком-то притоне, а рядом девка голая лежит… Я и не помню ничего толком. А потом она сына родила, оказалось — мой. Мы с ним только уже Там… после смерти встретились».

— «А ты со всеми своими потомками после смерти встречался?»

— «Многих видел, да. Но говорил далеко не со всеми. Они сами не хотели. Но с кем-то всё же удавалось пообщаться и узнать новости рода. А так ведь у каждой души — свой план. И они все следуют ему. А мой план пока что — защитить род и исполнить магический контракт».

— «А с Вилордом Там ты не встречался?»

— «В том то и дело, нет! Я так понял, что, чтобы встретиться с ним Там и обрести наконец покой, я должен наладить всё здесь. А для этого мне нужно попасть в замок».

Ранение

«Дебютант Арены! Чемпион Ордена Гордеона! Сигард Удачливый!» — громко, делая ударения на каждом слове и растягивая гласные, объявил ведущий представления.

— Странно, что они объявили его не как наследника, а только как чемпиона Ордена. И флагов сегодня нет, — удивился Мирон.

— Ну и что? — пожала плечами Хельга.

— Зачем тогда на выступлении простого чемпиона присутствуют хранители Ордена в полном составе?

Она посмотрела на трибуну поддержки своего противника. Среди множества незнакомых лиц были и те, кого она смутно помнила с детства. И вдруг… Корхилд?! Невероятно, но это был он. Да ещё и в мантии главного хранителя Ордена Гордеона!

Ей вспомнилась кормилица: «Ну зачем тебе все эти мужские игры с оружием? Сиди себе да вяжи. Потом вырастешь, выйдешь замуж за кого-нибудь из хранителей да родишь наследника. Вот радость-то всем будет!»

Она тогда подумала, что все эти хранители очень уж стары и противны. Вот если только Корхилд… Однажды, когда она тайно наблюдала за ним во время его тренировки, он заметил её, но не прогнал, как другие, а улыбнулся и сказал: «Привет, Гадёна! Смотри, как могу!» И продемонстрировал ей один из сложных выпадов, в конце которого он с силой вонзил свой меч в мешок с песком, изображавший противника. С того дня она стала чаще наблюдать за тренировками Корхилда. Спустя какое-то время она даже отважилась его попросить научить боевому искусству и её, но он в ответ только рассмеялся и сказал, совсем как кормилица: зачем, мол, ей все эти мужские игры.

И вот теперь этот самый Корхилд, став главным хранителем, вместе с другими будет наблюдать за её поединком с чемпионом Ордена Гордеона. Только вряд ли в абсолютной чемпионке Арены сейчас можно узнать ту самую Гадёну, над которой все тогда смеялись. Всё-таки с тех пор она сильно изменилась. Мирон по её просьбе нигде и никогда не упоминал о её происхождении. Даже в Клубе Мира все считали, что навыкам владения оружием в стиле Гордеона он научил её сам.

«Воспитанница Мирона Наставника! Чемпионка Клуба Мира! Абсолютная чемпионка Арены! Хельга Безжалостная!» — объявил ведущий. Конец его фразы потонул в громком рёве зрителей. У Хельги Безжалостной много фанатов. Она вышла на Арену, коротко поприветствовав их. Сегодня её больше интересовал соперник.

Ну вот и он. Мальчик, которым её заменили в Ордене. Конечно, сейчас он уже немного подрос. Так же как и она. А он симпатичный, пожалуй. И ещё он как будто ей кого-то напоминает. Только она не может вспомнить кого. Зато она вдруг поняла, почему его объявили только как чемпиона Ордена и зачем здесь присутствуют хранители. Это проверка! Они не уверены, что он наследник Гордеона! Он должен будет проявить его дух в поединке с ней! Что ж, будет весело. Интересно, что они будут делать после того, как он сейчас проиграет? Начнут искать следующего претендента?

— «Гордеон», — мысленно позвала она. Тишина.

Это было странно. Обычно стоило только ей подумать о нём, как он тут же отзывался или сразу же включался, перехватывая управление её телом.

— «Гордеон?» — повторила она. Включения не было.

А поединок меж тем должен вот-вот начаться. Испытывая лёгкую панику, она сама встала в начальную стойку. «И-и-и… Начали!» — прогремел над Ареной голос ведущего. Не зная, что предпринять, она беспомощно наблюдала за тем, как её противник делает выпад. И вдруг… Есть включение!

— «Ох! Ё! Хельга! Нет!» — услышала она знакомый голос. И в ту же секунду почувствовала резкую боль в животе.

Словно заворожённая, смотрела она на то, как Сигард вытаскивает из неё окровавленный меч и победно салютует им. Хранители во главе с Корхилдом радостно аплодируют. Посмотрев вновь на свой живот, она увидела, что её одежда насквозь пропиталась кровью. Кровь капала на землю, стекая тёплыми струйками по её телу. Ноги подкосились. В глазах потемнело.

Перед ней вновь возник образ кормилицы. «Тебе беречь себя нужно, а не ножичками размахивать. А если ранят тебя, не дай бог, в живот. Ты же родить потом не сможешь!»

Сквозь это видение как будто издалека послышался голос Мирона:

— Хельга, детка! Держись! Всё будет хорошо!

Она почувствовала, что её куда-то потащили на носилках.

— Давайте скорее её в больницу, в Светлогорье! — кричал кому-то Мирон.

— В Светлогорье? Туда же не берут никого из Теневой Зоны. Тем более с Арены, — возразил незнакомый голос.

— Её возьмут! Там главный врач — мой бывший ученик.

Образ кормилицы неожиданно сменился силуэтом парящего высоко в небе орла. Она не знала, что это за орёл и откуда он взялся, но его силуэт буквально преследовал её на протяжении нескольких последующих дней, пока она находилась в больнице.

Время от времени к ней приходил образ женщины, той самой, которую она иногда видела раньше, смотрясь в зеркало. У женщины были точно такие же, как у неё, серые в узорах из разноцветных пятнышек глаза. Женщина улыбалась, будто стараясь её подбодрить. Хельга не знала, кто она — эта женщина. Может, мать, которую она совсем не помнит?

В больнице она также размышляла о том, что же такое произошло там, на Арене. При этом она старалась не формулировать свои мысли в слова и фразы, чтобы не обращать их к Гордеону. Сам он тоже молчал. Но время от времени она чувствовала его включения в её тело. Он включался, и боль отступала. А высоко-высоко в небе, раскинув широкие крылья, над ней кружил большой орёл.

Женская доля

Прошло уже почти шесть месяцев после ранения. Рана на животе давно затянулась. На её месте остался только небольшой шрам. Хельга часто рассматривала его в зеркале. Может быть, это было просто плодом её воображения, но шрам этот по форме напоминал ей силуэт орла. Образ, который так настойчиво преследовал её во время лечения.

Врач тогда сказал, что ей повезло. Никаких негативных последствий для её здоровья не будет, и вскоре она сможет возобновить тренировки. Но и спустя полгода Хельга по-прежнему практически не выходила из своей комнаты. Она вдруг вспомнила, что в детстве очень любила вязать, и попросила Мирона достать ей пряжу и вообще всё, что нужно для вязания. Она вязала дни и ночи напролёт, прерываясь лишь на сон и еду. Еду прямо в комнату ей приносила Марта.

Мирон заходил к ней каждый день. Справлялся о здоровье и приносил книги. Сначала он просто оставлял их у неё на столике. Но затем, видя, что она к ним даже не прикасается, стал проводить небольшие презентации. Он умел так лихо рассказать сюжет, создав интригу, что она стала всё чаще откладывать своё вязание, чтобы узнать, чем же закончилась история. Для это ей обычно приходилось читать всю книгу целиком. Благо читала она теперь довольно бегло. А Мирону иногда удавалось проделать подобный трюк даже с научной литературой.

К Гордеону за всё это время она не обратилась ни разу. Он также не произнёс ни слова. Она знала, что он с ней, только из-за его включений. Время от времени он включался в её тело, не совершая при этом никаких активных действий. Поэтому она, стараясь не обращать на него внимания, продолжала вести свою жизнь затворницы.

Но однажды ей внезапно всё наскучило. И вязание, и книги, и вся эта комната, а главное, ей надоело это его молчание. Она вдруг решила выяснить с ним отношения и начала так, как будто бы и не было этих последних шести месяцев.

— «Думаешь, я не поняла?! Там, на Арене, стоило тебе взглянуть на того парня, и ты сразу признал в нём своего наследника! Я только не знаю почему».

— «Он очень похож на меня в юности».

— «А как же заклятие и то, что наследник может быть только один?! А, я поняла! Наследник! В то время женщин вообще за людей не считали и даже не упоминали нигде, за редким исключением. Просто на этот раз ты попал не в то тело! Ты решил всё исправить и дать ему меня убить. Чтобы потом ты мог подселиться в него. Или будешь отрицать, что думал об этом?»

— «Не буду. Ты права. Такая мысль у меня промелькнула. Но думать можно разное. Только дураки ни о чём не думают. Главное то, что ты в итоге выбираешь. Я выбрал тебя».

— «Ну и зря! Я решила: всё, с Ареной покончено! Раз уж я уродилась женщиной, смиренно приму свою женскую долю. Пойду сейчас найду себе какого-нибудь мужика — неважно кого — и рожу от него. Твой род продолжится. Тебя ведь только это волнует!»

— «Это не так».

— «Ах, ну да! У тебя ведь теперь есть истинный наследник! Он-то и продолжит твой род! А я тебе стала совсем не нужна!»

— «Ты мне нужна».

— «А ты мне нет! И больше не лезь в мою личную жизнь!»

Она натянула на себя вещи, которые недавно связала сама, — совсем коротенькую юбку в обтяжку ядовито-зелёного цвета и ярко-алый джемпер с декольте, эффектно обтягивающий грудь. Гордеон внезапно включился и попытался остановить её, неподвижно замерев на месте. Это её разозлило ещё больше, и она буквально вытолкнула его, впервые по-настоящему осознав силу своей воли и почувствовав, что здесь, в своём теле, действительно главная — она.

— «Хельга! Не надо никуда выходить в этой одежде, пожалуйста!»

— «Нет! Я буду делать, что пожелаю. И ты не сможешь меня остановить!»

— «Я — нет. А вот…»

— Мирон! Миро-о-он! — громкий крик вырвался из её собственного горла.

— «Как ты смеешь, использовать мой голос против меня?!»

— «Я ничего не использую против тебя. Я лишь пытаюсь тебя защитить».

— «Да пошёл ты!»

В доме было тихо. Хельга осторожно выглянула за дверь своей комнаты. Никого.

— «Ха! Накося выкуси: Мирона нет дома!» — Она направилась к выходу.

Вдруг навстречу ей откуда-то вышла Марта. Увидев девушку, она сначала всплеснула руками, а затем попыталась жестами выразить своё недоумение по поводу её наряда. Хельга обошла Марту стороной и вышла на улицу, громко хлопнув дверью.

— Ничего вы не понимаете! Ни ты, ни эта дура старая. Сейчас так носят. Это модно!

В таверне

Она взобралась на высокий стул возле барной стойки. Рядом с ней тут же нарисовался какой-то толстяк неопределённого возраста.

— Как тебя зовут, красавица? Давай-ка я тебя угощу, — щелчком пальцев он подозвал к себе бармена.

— Гадя, — она сама не знала, почему вдруг назвалась этим именем. Ничего лучше в голову не пришло. Не объявлять же себя Хельгой Безжалостной, как перед поединком на Арене.

В прозрачной посудине интересной формы, где ручка служила также в качестве соломинки, через которую можно было пить, плескался напиток красного цвета, напоминающий кровь. На вкус он был одновременно сладким и горьким.

Уже через несколько глотков она почувствовала, как тепло разливается по всему её телу, а голова становится непривычно тяжёлой. Толстяк что-то бойко рассказывал о своём деле, периодически делая ей комплименты. Она его почти не слушала, пытаясь собрать размножающиеся на её глазах предметы из нескольких копий обратно в одну.

Некоторое время спустя толстяк вдруг придвинулся к ней вплотную. Она почувствовала исходивший от него неприятный запах пота и ещё чего-то мужского. Он стал что-то невнятно шептать ей на ухо, одновременно поглаживая рукой её колено. Постепенно его поглаживания стали подниматься по внутренней стороне её бедра всё выше. Она попыталась отстраниться и одновременно свела ноги. Ладонь толстяка оказалась зажатой между её бёдрами. Это его развеселило. Другой рукой он схватил её за талию и прижал к себе. Её чуть не стошнило от его запаха.

Вдруг недалеко от себя на стойке она заметила нож, оставленный барменом. Одним резким движением оттолкнув толстяка, девушка схватила нож и спрыгнула со стула на пол. Она размахивала этим ножом, словно мечом на Арене, громко выкрикивая в такт своим движениям: «Не трогай меня! Не то прирежу! Прирежу безжалостно. Безжалостно! Понял?»

Толстяк застыл в изумлении.

— Ты что, ненормальная, что ли? Я просто развлечься хотел! А ты, если драться хочешь, иди вон на Арену и там дерись, — он произнёс это, стараясь держаться на безопасном расстоянии от её ножа.

На них стали обращать внимание другие посетители таверны. Хельга бросила нож обратно на стойку и стремглав выскочила на улицу.

Я хочу сама

— Гордео-он! Гордео-о-он! — всхлипывая и размазывая по щекам слёзы, провыла она куда-то в тёмную высь.

— «Я снова здесь! Думал, ты больше никогда меня не позовёшь».

— «Нет. Ты мне нужен! И для начала помоги мне встать и дойти до дома».

— «Ох! Ё… Ты пьяная, что ли?»

— «Ну да, выпила немного, но не в этом дело!»

Он помог ей подняться, но её тут же занесло в сторону. Чтобы не упасть снова, она схватилась рукой за ограду.

— Ой!

— «Прости, мне всегда было трудно управлять пьяным телом, а твоим особенно».

— «Почему моим особенно?»

— «Ты же видела себя в зеркале. Теперь тебя уже невозможно спутать с мальчиком. Твоё тело приобрело откровенно женские формы».

— «И что с того?»

— «Всё стало по-другому. Как будто центр тяжести сместился. Я привык управлять мужскими телами разных габаритов, но тут…»

— «А я как раз решила на Арену вернуться. Только теперь я хочу сама выступать! Ну, чтобы не ты постоянно за меня всё делал, а я сама. Я хочу научиться твоему стилю. Только я надеялась, что ты мне поможешь на первых порах».

— «Ты решила снова выступать? С чего вдруг? Я думал, что ты выбрала ограничить себя женской долей?»

— «Я тоже так думала. Но потом этот толстяк в баре… А когда он сказал, что если я хочу драться, то мне нужно идти на Арену, меня вдруг осенило. Да! Я хочу на Арену! Не для того, чтобы что-то доказать отцу, или потому, что боюсь обидеть Мирона. А просто хочу! Мне даже не особо важно, одержу я победу в поединке или проиграю. Мне просто нравится так двигаться, делать выпады и как будто парить в воздухе».

— «Здо́рово! Не знаю, что там за толстяк, но я рад, что он помог тебе осознать свои истинные желания».

— «Погоди-ка! Ты не видел? Не видел того, что случилось в таверне?»

— «Ты не хотела, чтобы я смотрел. Это было твоё личное. В такие моменты я не вижу, что с тобой происходит. Но, видимо, опасность тебе не грозила, и ты обо мне не вспомнила. Иначе бы я сразу включился».

— «Я тут подумала. А если бы тому парню, твоему наследнику от Ордена, в это время грозила смертельная опасность, ты мог бы подселиться в него?»

— «Нет. Я не знаю, как и почему так вышло, что у меня одновременно оказалось сразу два потомка одного возраста, и связано ли это как-то с тем, что ты девушка, но слова заклятия я помню точно. Там было сказано, что я могу помогать одному своему потомку на протяжении всей его жизни. Только одному! Я уже выбрал тебя».

— «И как же теперь быть? Ты говоришь, что не можешь управлять женским телом, а сама я без тебя не справлюсь».

— «Ничего, прорвёмся! Попроси снова у Мирона те тетради, которые он вёл в молодости, с описаниями техник моего стиля. Это должно помочь тебе его освоить».

Истинная наследница

— Ты хочешь вернуться на Арену? — спросил Мирон, отдавая ей тетради.

— Да, но нужно сначала потренироваться. Я потеряла форму. Или, наоборот, приобрела… Неважно. Да, я хочу вернуться! Надеюсь, что получится.

Мирон смотрел на неё с улыбкой.

— Конечно получится, детка! Признаться, я сначала обрадовался, когда ты стала дома сидеть, вязанием увлеклась. Думал, так ты целее будешь. Но потом понял, что «женская доля» это не твоё. Ты выглядела такой несчастной. Даже книги не помогали… А сейчас у тебя прямо глаза горят.

— Мне не терпится приступить к тренировкам!