Бесплатный фрагмент - Ничего 30.33

ГЛАВА 1

У нас нет имен, мы не умираем и даже никогда не двигаемся. Все это цена вечной жизни, о которой люди мечтали тысячелетиями. Каждый человек подключен к медицинскому аппарату, подпитывающему организм всеми необходимыми веществами. Наши тела погружены в специальную жидкость, чтобы сохранить кожный покров и все системы жизнеобеспечения в идеальном состоянии. Весь этот процесс отслеживается сотнями компьютеров, а также поддерживается энергией тысяч солнечных батарей. Да, Солнце, к сожалению, не взорвалось и не поглотило Землю. Ведь это была бы намного более скорая гибель, чем то, на что обрек нас прогресс.

Все началось около тысячи лет назад и затем с каждым столетием только усугублялось. Наши предки были ослеплены бесконечным производством товаров сверх всякой меры. Хотя им не требовалось для жизни и малой доли того, что они изготавливали. Тонны никому не нужных вещей продавались с помощью хитрых маркетинговых ходов, рекламы, пиара и прочей смертоносной пропаганды. Количество заводов увеличивалось в геометрической прогрессии, использовались все более ядовитые вещества, стали учащаться случаи неизлечимых заболеваний. И когда наука шагала вперед, найдя вакцину от очередного смертельного вируса, взамен появлялась еще более страшная и беспощадная болезнь. Потом стали таять ледники, затопило все побережья, климат начал меняться, гибли посевы. Новейшие разработки не помогли решить проблему, специальные установки не успевали опреснять нужное количество воды. И когда уже казалось, что гибель нашей планеты неминуема — человеческий разум одержал верх.

Мы спустились глубоко под землю, в бункер. Добровольно погрузились в анабиоз, а наш мозг подключили к мировой сети Интернет. Это название сохранилось с тех далеких времен, когда его изобрели. Сравнивать информационную сеть на пороге развития с тем, что мы имеем сейчас, словно древние счеты с мощнейшими вычислительными машинами. Сейчас это вся наша жизнь, у нас больше ничего нет, абсолютно ничего!

При введении людей в киберсон только небольшая группа специалистов согласилась взамен вечной жизни выходить из анабиоза, чтобы устранять неполадки в системе. Любое движение, даже незначительное, в дальнейшем могло сократить срок жизни на сотни лет и даже привести к смерти. Но сохранять жизнеобеспечение последнего поколения на Земле считалось великой честью и воспринималось как подвиг во имя человечества.

Нам не нужны огромные дома и машины, предметы интерьера и роскоши, одежда и еда, прочие бесполезные вещи, которые в прошлом человечество производило в огромных количествах. У нас нет политики, торговли, СМИ — мы сами находим необходимую информацию в Интернете. Все, что нужно, это капсула со специальным раствором, система вентиляции, аппарат, поддерживающий поступление питательных веществ в организм, и выход в сеть через головной мозг. Необходимые микроэлементы поступают в наши организмы из вод мирового океана после тщательной очистки и обработки.

Мозг современных людей подобен огромному компьютеру. Имеет свою оперативную и резервную память, а все остальные данные хранятся в общем доступе. Запретных тем нет, ведь нет ни государств, ни секретных служб, ни тайных обществ. Мы абсолютно свободны от предрассудков древних землян: классового и расового неравенства. Так как личная память не безгранична, мы сохраняем только самую дорогую нашему сердцу, подключенному к аппарату искусственной жизни, информацию. Хотя что такое настоящие чувства — за сотни лет мы уже забыли. Вот и оставляем то, что считаем наиболее важным, а остальное удаляем. Все наши мысли и сны записываются, и потом их можно пересматривать повторно.

В мировой сети есть возможность моделировать различные ситуации и жить в них без вреда для здоровья. Проживать сотни, миллионы, миллиарды жизней. Быть кем угодно в кибермире: президентом или агентом, вором или убийцей, актером или художником, даже обыкновенным фермером. Конечно, таких простых профессий намного меньше. Их используют как промежуточный вариант, время для отдыха после бешеных приключений и запутанных историй. А также после того, за что бывает даже стыдно. Такое понятие, как деньги существует лишь в этих реальностях. Но они абсолютно ничего не значат, и их может быть неограниченное количество у каждого человека.

В наших виртуальных жизнях мы можем иметь абсолютно любую внешность, физические данные, моделировать совершенно разные сценарии. Конечно, трудно воссоздать каждую ситуацию с нуля во всех деталях. Поэтому у нас имеется огромный банк шаблонов для программирования, так называемых макетов. Там хранятся в виде образцов все эпохи существования планеты Земля, ее географические пояса и даже нереальные события. Можно внедриться в любую из ранее прописанных моделей. При этом принять облик уже вшитых в каждый макет людей или создать своих персонажей.

Использовать книги, фильмы и игры, созданные с древних времен и до нашего погружения в капсулы «вечной жизни». Прожить вместе с героем сценарий классического фильма или изменить его. Подбирать любимую музыку в определенные моменты или оставлять ту, которая записана в шаблоне. С книгами все немного по-другому, ведь их как таковых не осталось. Либо по ним были построены макеты для внедрения, либо диктор начитывает для вас текст. Но последний вариант почти не используется. Зачем напрягать свое воображение, когда все уже смоделировано заранее. Разделяй, соединяй и играй!

Каждая наша новая жизнь называется раундом. Все спроектированные модели в банке шаблонов как чистый лист. Их персонажи не искажены, они пустые, но можно участвовать и с другими людьми. Выставлять свои макеты в открытый доступ, разрешая вход всем желающим с пометкой «живые люди». Это довольно интересно — пытаться понять, где пустой персонаж, а где настоящий человек. Последние в раунде более непредсказуемы и иногда рассказывают о себе. Кем они были до входа в анабиоз, где жили и чем занимались.

Нам можно все! Только все это не по-настоящему…

Хотя некая схожесть с жизнью прежних людей осталась. В макетах есть такая функция, как «ощущения». Мы чувствуем на ощупь все материалы, ощущаем запах, даже распознаем вкус еды, кроме неприятных (их в реестр специально не вносили).

Детей мы не рожаем биологически, так как в наших планах жить вечно. Но во всемирной сети Интернет и это возможно. Даже процесс родов можно пережить по шаблонам, но такое делают редко. Если кто-то хочет завести ребенка, то моделирует макет заранее, пропуская сам процесс рождения. Создает персонаж по всем параметрам: внешность, умственные способности, творческие наклонности, стадии развития. И в итоге, когда он вырастает, из него получается идеальный человек. Кстати, впоследствии его можно перетащить в другой раунд уже в роли своей второй половинки.

У каждого из нас есть личные макеты, где мы проводим свои раунды. В одни возвращаемся снова и снова, другие удаляем безвозвратно. Можем находиться в своих моделях совершенно одни, если не откроем к ним доступ. Существовать в чужих макетах, вернуться в поиск или просто уйти в сон на какое-то время. Мы не зависим друг от друга: ушедшего человека всегда можно заменить пустым персонажем. Не знаем, что такое расставание, утрата, боль, страх, голод и любовь. Уже сотни лет мы не видели друг друга, и себя с тех самых пор, как погрузились в анабиоз. И уже не помним, как выглядим сами.

ГЛАВА 2

Я существую, хоть у меня и нет имени. Просто за эти годы их было столько, что половина стерлась из памяти, а настоящее мы никогда не используем. Это негласное правило всех пользователей Интернета — забыть свое имя навсегда.

Первое, что я сделала, когда погрузилась в великий вечный сон, — пустилась во все тяжкие, ведь мне было всего двадцать лет. Доступ ко всему был открыт!

Для начала раунда нужно создать свой персонаж. Я задала параметры, и все мечты маленькой девочки вместились в сухие строки:

Пол: женский.

Вес: 60 кг.

Рост: 170 см.

Цвет кожи: белый.

Цвет глаз: голубой.

Цвет волос: рыжий.

Размер груди: 2.

Далее начался подбор черт лица, как в древности при составлении фоторобота, еще когда преступность была реальной, а не виртуальной.

Красота для нас — обычное дело, всем хочется быть идеальными. Хотя бывает и так, что встречаешь в чужой модели очень неприглядного, даже откровенно некрасивого человека. Это стопроцентно означает, что он перепробовал тысячи персонажей и настолько устал от приторного лоска, что ему захотелось чего-нибудь новенького. А последний этап — выбор параметров самого себя, такого, каким создала тебя природа еще до анабиоза. В этом образе многие живут долгими десятилетиями, а то и столетиями до новых сумасшедших раундов.

Из тысяч вариантов разрезов глаз, пухлых губ, стройных плеч, тонких талий, округлых бедер и длинных ног я остановилась на чем-то довольно милом и очаровательном. Вроде бы все было готово для адаптации к кибермодели. Да, в нашем мире сила мысли творит чудеса, да что там, саму жизнь.

Теперь оставалось выбрать шаблон для макета. Я решила отдать предпочтение сценарию, еще не существовавшему с пустыми персонажами, которые будут делать все что я захочу и как мне захочется. Было страшно запускать внутрь настоящих людей, которые могут испортить мой первый раунд.

Ввела параметры.

Планета: типа Земля (без привязки к конкретному географическому местонахождению).

Эпоха: XXI–XXII века (ориентировочно, без привязки к определенным датам).

Возраст персонажа: 20 лет (предыстория по запросу).

Далее был создан макет выдуманного мною местонахождения, построена предварительная карта, которую можно изменять и расширять по желанию.

И вот наконец-то мой раунд начался…

Рыжеволосая девушка шла по пыльной дороге с маленьким рюкзачком через плечо. В нем лежало все, что у нее осталось от прошлой жизни: немного денег, мамина губная помада, пачка сигарет да пара трусиков. Больше она ничего не хотела брать из своего прошлого в неизведанное будущее. Уверенная походка, радость новых открытий, хотя каких уж там открытий — ведь сценарий был продуман мною заранее. Но теперь все, к чему я так долго готовилась, я могу «пережить» по-настоящему.

Синие джинсы обтягивают мои округлые бедра, белая майка сексуально приоткрывает грудь. По дороге проехала парочка автомобилей, ослепляя меня фарами и обдавая пылью. Потрясающе — все как в жизни, только без риска для здоровья! И все по твоим правилам!

Голосую сперва безуспешно — не все же сразу. Затем останавливаю старенький автомобиль. За рулем мужчина лет сорока пяти не очень приятной наружности. Сажусь молча на переднее сиденье, закидываю ногу на ногу, закуриваю. Какой безграничный кайф — делать то, что нельзя, зная, что все это абсолютно безопасно. Каждая затяжка обдает меня новой волной авантюризма. Мы едем по пустынной дороге, на небе огромная белая луна. Водитель пока не произнес ни слова — куда я еду, ему неведомо, куда он меня везет, мне тоже.

Машина вдруг резко останавливается.

— Я думаю, тебе все равно нечем будет расплатиться, девочка, кроме твоей слащавенькой фигурки! Хотя уж больно ты костлявая, ну ничего, как-нибудь переживу, крошка.

— Не стоит быть таким самоуверенным, котеночек.

Моя сигарета летит ему прямо в лицо, он орет, вытряхивает из волос искры от окурка и бросается на меня. Далее момент игры, система выбирает возможности исхода рандомно. Я даже в какой-то момент подумала, что мне конец, и чуть не запустила изменение сценария.

Ситуацию мы прописываем заранее вместе с картой для макета, это входит в создание кибермодели. Но игровые моменты моделирует система, исходя из теории вероятности, ведь так интереснее. Хотя исход все равно пишется изначально, но можно давать разрешение на его изменение, если вдруг захочется или очень сильно испугаешься и перестанешь контролировать свои мысли. Тут я вспоминаю, что это мой мир. И пока мы, выкатившись из автомобиля, возимся на земле, нахожу удобный момент и бью его в пах. И вот я уже завожу тачку. Прощай, неудачник. Теперь меня будет искать этот тип и еще полиция за угон. Пора повеселиться!

Еду по дороге еще минут сорок под очень громкую музыку, и вот я уже в городе около бара. Здесь не высшее общество — обычный городской бар в пьяном угаре. Да, парня я себе здесь явно не найду, а вот оторваться вполне сгодится.

Далее было выпито много текилы, танцы на барной стойке, и я даже что-то пела. В раунде есть функция опьянения и одурманивания различными наркотическими веществами. С наркотиками я бы лучше не связывалась, так как система предупреждает об их опасности для головного мозга, а вот употребление алкоголя абсолютно безопасно. Программа создает ощущение настоящего опьянения и стирает некоторые воспоминания, но, в принципе, от сценария далеко не уходит. Если только не дать разрешение на это…

Я проснулась в какой-то квартирке с ужасным беспорядком вокруг. Из кухни пахнет жареными яйцами. Иду на запах.

О-о-о, какая спина… с ума сойти. Как же так получилось? По сценарию я должна была весело провести время в баре и смыться в какой-нибудь мотель. А парня встретить позже, в более романтичной обстановке. Похоже, под опьяняющим действием я дала разрешение на изменение сценария. Как я могла?

— Ты проснулась, солнышко? — говорит он, не поворачиваясь ко мне.

А вдруг я и с персонажем вчера напортачила? Он поворачивается, на нем только брюки. Нет, с ним я не ошиблась. Высокий, крепкий, брюнет, а какой взгляд… Самое то!

— Что вчера было? — спрашиваю я.

— Ты ничего не помнишь? Тебе вкратце рассказать или во всех подробностях? Кстати, отлично выглядишь, несмотря на вчерашнее. И давай ты не будешь одеваться где-то до обеда.

Блин, я даже не удосужилась накинуть что-нибудь. Морщу нос. Да ладно, с моим нынешним телом, так можно и по улице гулять.

— Несмотря на вчерашнее? — повторяю я.

— Начну с самого начала. Вообще-то я не частый гость таких заведений. Я много работаю, чтобы хоть как-то оплачивать эту дыру. Но вчера меня словно потянуло в тот бар. А там пьяная рыжеволосая дамочка в мокрой майке и с бутылкой текилы в руках отплясывала на барной стойке. Честно, я подумал, что ты просто местная девка, завсегдатай таких заведений, и решил просто выпить. Потом ворвался какой-то урод с полицейскими и стал орать, что ты его избила и угнала тачку. Они начали стаскивать тебя с барной стойки, а ты так отчаянно сопротивлялась, что мне пришлось вмешаться. С детства недолюбливаю таких типов и копов тоже. Я отпихнул одного из полицейских, схватил тебя за руку, и мы побежали. По ночным улочкам добрались до моей берлоги. И вот ты здесь.

— И все?

— А что еще могло случиться?

— Но почему я голая?

— Ты была вся мокрая от текилы, к тому же твоя одежда изрядно пострадала при отступлении, хм…

— Точно?

— Точно. Хотя если ты сейчас что-нибудь не накинешь…

Потом он подошел ко мне близко-близко и глядя прямо в глаза прошептал:

— Извини, солнышко, я полагал, ты вчера все делала добровольно и осознанно, а ты, оказывается, ничего не помнишь. У нас был прекрасный секс! Но я не думал…

Черт, это мой первый виртуальный секс, это вообще мой первый раз, а я ничего не помню. Если я сейчас начну просматривать предыдущий вечер, то сразу вылечу из раунда, а я так не хочу прерывать наше общение. Второй наш секс я помню отчетливо, к тому же не по сценарию, да и яичница оказалась отменной…

Я жила с ним по временным рамкам пару месяцев, испивая все жизненные удовольствия до дна. Пока не осознала, что невозможно жить с пустышкой, прописанной мной самой. Я знала каждый его жест, каждое слово. Он — это я. И наконец настал день, когда я поняла, что, живя сама с собой, я совсем одна.

Была еще пара макетов, созданных в моей голове. Но так как фантазией я не блещу, на третьем сценарии она почти полностью иссякла. Тогда я твердо решила — пришло время новых открытых раундов. Они куда увлекательней, в них все зависит не только от тебя, и ситуация моделируется множеством других людей. Каждый персонаж имеет свое личное мнение и может совершать огромное количество неожиданных действий. А самое главное даже не то, что ты не знаешь следующий ход, а то, что в каждом человеке была душа. Хотя к нашей эпохе больше подойдет древнее гоголевское выражение «мертвые души».

ГЛАВА 3

Начав очередной раунд, я не заметила ничего необычного: запрограммированный сценарий с возможностью входа нового персонажа. И вдруг что-то пошло не так, картинка стала размываться, макет отказывался загружаться. Такое было со мной впервые, а потом настала полная тишина и темнота…

Прошло очень много времени, но подключить программу мне так и не удалось. Тогда меня обуял панический страх. Конечно, можно было уйти в сон, пока программу не восстановят. Но вдруг это навсегда и ее уже никогда не запустят. Может, закончились ресурсы или полетели системы жизнеобеспечения? Но ведь тогда это конец нашему идеальному обществу, нашим мечтам, нашим жизням.

Я долго лежала в забытьи, а потом медленно пришло осознание. Мне кажется, я стала чувствовать руками железную капсулу. Она была холодная, не как обычно в раундах, а ледяная до онемения пальцев. Без Интернета мне здесь не протянуть и нескольких часов. Как позвать на помощь, я не знала.

И вдруг что-то щелкнуло. Как впоследствии я думала, это была кнопка экстренной эвакуации, о которой мы просто успели забыть, так как необходимости в ней не возникало. Железная крышка надо мной откинулась, и глаза ослепил яркий свет. Я не могла на него смотреть. Жуткая боль пронзила меня, ослепила. Боль, вот чего не было в наших раундах. Все, конец, мелькнуло в голове. Но нет, постепенно она немного утихла, осталось лишь покалывание в глазах и белые пятна, медленно плывущие передо мной. Затем и они стали рассеиваться. Стали видны очертания капсулы, в которой я находилась. Она была открыта и наполовину заполнена раствором, а над ней ослепительно белел потолок с лентой ярких ламп. «Раз уж так вышло, — решила я, — надо выбираться отсюда и позвать на помощь».

Все это заняло бы у меня секунды в обыкновенном раунде, но не тут-то было. Я не могла пошевелиться; как открыла капсулу, не представляю. Наверное, прошли часы, пока я не почувствовала дрожь в пальцах. Да, они шевельнулись, и это было просто невероятно. Изо всех сил я зацепилась за край и немного приподнялась. Кругом виднелись бесконечные ряды закрытых капсул, залитые электрическим светом.

Я была подключена к дыхательной трубке, и вдруг кислород перестал поступать в мои легкие. С трудом вытащив ее изо рта, начала задыхаться. Я ведь совершенно не умею дышать без аппарата жизнеобеспечения. Перевесившись через борт капсулы, я буквально вывалилась на бетонный пол. Впереди виднелись какие-то дверцы, возможно, это шкафы экстренной помощи. В голове мелькало — там должны быть аппараты искусственного дыхания. Вдох, еще вдох, не получается.

Вгрызаясь в бетон ногтями, я ползла к заветным шкафам. Медленно, казалось, легкие вот-вот не выдержат, но они приближались. Вот холодная железная дверца, хватаюсь, тяну, сил нет, она не поддается. Все, сейчас точно конец — мы не приспособлены к выживанию вне капсулы, нас никто не готовил. Наконец она отщелкивается, и на меня летят какие-то вещи. Вот, кажется, это дыхательный аппарат, да-да, это он, по крайней мере, очень похоже.

Надеваю маску на лицо, вдох, вдох и выдох. Надышавшись вдоволь, пробую дышать уже без маски. Сначала легкие отказываются, я чередую, маска — без маски. Эйфория заполняет меня, я дышу сама! Тысячу раз со мной в раундах происходили невероятные вещи. Дух захватывало от безумных погонь и перестрелок, умопомрачительного секса, ощущения безграничной власти и чувства обладания, но такого простого и огромного счастья я не испытывала никогда. В кибермоделях, конечно, испытываешь некоторый набор эмоций. В определенные моменты система запускает работу нужных гормонов, но их действие специально притупляется, чтобы не перегрузить организм. А негативные ощущения обычно вообще гасятся, зачем они нужны?!

Пытаюсь осмотреться, щурюсь, глаза до сих пор режет от яркого света. Я лежу на полу возле шкафов экстренной помощи, шарю в куче вывалившихся на меня вещей, но не знаю, что это такое. Пытаюсь немного приподняться и прислониться к холодной стенке, мало-помалу у меня это получается. Надо найти кого-нибудь, попросить о помощи, надо, надо…

Новое испытание. Как люди вообще могут ходить на двух ногах, это же совершенно невозможно?! Как все было просто в раундах, но не сейчас. Здесь испытания невероятно сложны, задачи невыполнимы, а силы на исходе. Смотреть, дышать, идти — очень сложно, невыносимо, тягостно и жизненно необходимо.

Пытаюсь встать, тысячу раз не получается, тысячу раз я плюхаюсь на пол, но на тысяча первый мне это удается. Так и бреду, хватаясь за дверцы шкафчиков, падаю, встаю, опять падаю, ползу, цепляюсь за пол, но ползу. Вот какие-то автоматические двери в самом конце длинных рядов с погруженными в анабиоз людьми. Это мне еще повезло, что моя капсула оказалась не так далеко от заветного выхода. Хотя то, что со мной произошло, — явно не везение. С другой стороны, если это случилось со всеми, то, судя по всему, я одна спаслась. Доберусь до дверей — разберусь, там во всем разберусь. Кнопка всего одна, наконец без вариантов, жму. Двери раскрываются, за ними что-то вроде лифта. Куча кнопок, о боже, куда же мне жать? Здесь не просто этажи — здесь огромное количество уровней: кабина может двигаться не только вертикально, но и горизонтально. Вот кнопка с надписью, напоминающей SOS.

Жму, жму — ничего не происходит. Потом на маленьком экранчике над кнопками загорается надпись: ЭВАКУАЦИЯ. Лифт начинает глухо гудеть и вдруг срывается с места с невероятной скоростью. Я еду то вперед, то вверх, то вниз, и вот наконец двери снова открываются передо мной. Не может быть…

Настоящие небо и солнце. Они такие могучие, светлые, далекие и очень-очень близкие. Они захватывают дух, щемят сердце, и… я теряю сознание. Потом был нескончаемый бред. Я думала, это и есть смерть, я просто не умею жить по-настоящему. Но настал момент, и мои глаза открылись. Я лежала на каких-то грязных тряпках, а под ними был песок, сверху натянуто что-то вроде полотна, создававшего иллюзию палатки. Что это? Галлюцинации, или просто запустилась неконтролируемая кибермодель?

Я пошевелилась, все тело невероятно болело. Как можно жить без капсулы и системы жизнеобеспечения? Мы никогда не испытываем боли, но сейчас вся моя жизнь — это боль и страх. Сквозь жуткую резь в глазах я вижу человека. Что он вообще здесь делает? И где это «здесь»?

ГЛАВА 4

Склонившись надо мной стоит ничем не примечательный мужчина. Если это очередной раунд, то персонаж давно устал от всей этой мишуры. Он одет в какие-то тряпки, в руках палка. Зачем? Придумал сам себе болезнь или немощь? Мы так никогда не делаем. Или он персонаж библейского сценария? Или не такой, как мы, не из бункера?

— Как ты? — спрашивает он.

Как я?! Я на грани жизни и смерти. Возможно, уже умерла.

— Нормально.

Он качает головой. Не понимает меня. Но мы говорим на одном языке. Почему же тогда?.. Видимо, мой речевой аппарат полностью атрофировался за время пребывания в капсуле. Я пытаюсь что-то выдавить, но из горла выходит только слабый хрип. Впервые физически чего-то хочу так же сильно, как дышать. Он подносит к моим губам емкость с жидкостью. На вид похоже на воду. Какая она вкусная, живительная, как она нужна мне! И я снова отключаюсь.

Так проходит много времени. Незнакомец вновь и вновь поит меня спасительным раствором. Что-то спрашивает, что-то рассказывает. Почему-то я его уже не понимаю. В очередной раз прихожу в себя. Никого рядом нет, как мне кажется. Решаюсь встать. Боже, как это сложно. Пытаюсь перекатиться на бок, получается. Сажусь, даже не замечая его присутствия.

— Привет. Вижу, тебе намного лучше. Не хочешь выйти наружу?

Наружу? Куда? Что там?

— Хочу, — хриплю я.

Он помогает мне встать и выводит меня на улицу. Опять солнце, оно слепит меня. Лучше бы он пришел ночью — не было бы так ярко.

— Где я?

— Это наш мир. Наша Земля. И наше убежище.

— От кого? — я уже могу понемногу говорить.

— От вас.

«От нас? Мы абсолютно беспомощные, безразличные ко всему окружающему миру и вообще даже и не знаем о вашем существовании» — подумала я.

— Мы ни с кем не воюем, ни на кого не нападаем, мы просто спим вечным сном, — едва выдавливаю я из себя.

— Ты ошибаешься.

— Это шутка?

— Нет, правда.

— Кто ты?

— Меня зовут…

Я не услышала его имени.

— А тебя как?

— У меня нет имени.

— У всех есть имена.

— У нас нет. Нам стерли их при вводе в анабиоз. Дальше все зависело лишь от нашей фантазии. Можно было брать каждый раз новое.

— А какое твое последнее имя?

— Не помню.

— Значит, придется дать тебе имя.

— Не надо. Когда-нибудь я вспомню свое.

— Раз у тебя нет имени, тогда и у меня его не будет. Они нам ни к чему.

Мы стоим на песке. Он теплый. Силы начинают покидать меня, и я соскальзываю вниз. Песок очень странный на ощупь: в раундах он всегда мягкий, а этот жесткий и как будто пыльный. Пыль забивается в нос, мне тяжело дышать. Я как птенец, выпавший из гнезда, — не могу без аппаратуры выживать в этой жестокой среде.

— Еще рано, — говорит он и приносит мне мою маску из палатки, надевает на меня.

— Иди поспи.

Я понимаю, что сознание начинает оставлять меня, но теперь появилось еще больше вопросов, чем прежде. Я забываюсь сном.

Сколько прошло времени, мне неизвестно, наверное, целая вечность. Он все так же ходит ко мне. И не знает, что я уже выхожу наружу без маски и освоила пару десятков метров территории рядом с палаткой. Я адаптировалась к дневной жаре и яркому солнцу и к ночной прохладе тоже.

Думаю, пришло время поговорить. Я готова. Я жду. Я хочу знать. Знать — моя единственная прерогатива с тех пор, как из всей жизни нам оставили только сны. Хотя, возможно, я никогда ничего не знала…

Он зашел в палатку. Я сидела и пристально смотрела на него.

— Я хочу все знать.

— Хорошо. Начну сначала. Земля страдала, Земля болела, Земля умирала. Чтобы спасти хоть малую часть людей, населявших ее, было принято решение ввести в анабиоз лучших из лучших. Избранных, усовершенствованную расу, чьи показатели здоровья и ума превосходили другие. Были отобраны вы: молодые, красивые, умные, те, кто отойдет ото сна и продолжит с честью человеческий род. Но этому не суждено было случиться. Наша планета уже давно готова, но вас так и не вывели из «сна». Мы же приготовились к смерти. Кому-то не хватило места в капсулах, кто-то не прошел по показателям, кто-то осознанно был готов погибнуть. Но мы выжили, а вы, судя по всему, нет.

— Ты не прав! Мы создали идеальную модель общества — без боли, страха, жадности, бесчисленных войн и бесконечного потребления. Нам всего-то нужна была капсула размером два метра на один, подключенная к аппаратуре. Мы же создали идеальное общество! — кричу я в негодовании.

— Создать идеальное общество невозможно, потому что люди не идеальны, и в этом их прелесть. Идеальное общество могут создать или бездушные машины, или «живые» трупы, как вы, — люди этого не могут.

— А мы что, не люди?

— Вы были ими лет 700 назад, а сейчас вы просто зомби. Боже мой, да ты дряхлая старуха, — добавил он, усмехаясь, — Хорошо, пойдем я покажу тебе мой мир, а ты сама решишь, жили вы или существовали.

Молча иду за ним. А если это кибермодель, и я себе просто забиваю голову? Ладно, тогда поиграем.

Мы идем вдоль берега. Вдалеке заканчивается линия песка и начинается бескрайняя гладь воды. Воздух обдает меня горячим соленым потоком. Соль чувствуется даже на губах, они сохнут, мне не комфортно. Песок летит в лицо, и кажется, что всю меня покрыло солью и пылью. Почему здесь все ощущения вместе с восторгом несут неудобства? Но вот что странно, именно это и создает то неповторимое чувство, как будто здесь все по-настоящему.

— Подойдем ближе к воде? — шепчу я.

— Хорошо.

Это невероятно, то, что я увидела. Такого не было даже в самых смелых раундах. Огромные волны, даже не волны, это… огромный кит всплыл на поверхность. Но почему-то я вижу лишь половину его тела, а другой его бок, обращенный к нам, словно прозрачный. Или его вовсе нет?! Я вижу все внутренности кита, но они прекрасно функционируют, и животное выглядит вполне здоровым. Вода как будто отступает от этой невидимой половины.

— Что это с ним? Радиация, увечье, болезнь?

— С ним уже все в порядке. Он прекрасно себя чувствует. Это произошло со всеми незащищенными живыми организмами. Когда люди входили в анабиоз, они спустились вниз в бункер, а те, кто остался наверху, получили огромную дозу космической радиации сквозь разрушенный озоновый слой. Со временем он восстановился, но очень истончен до сих пор. Ты удивишься, но отражательная способность здесь совершенно другая. Поврежденные поверхности не отражают свет и поэтому не видны человеческому глазу, что и дает возможность нам спасаться от вас. И ты увидишь еще много неожиданных вещей. Точнее, не увидишь… Слушай свою интуицию и меньше доверяй глазам, — добавляет он.

Я так долго училась смотреть с открытыми глазами, а теперь, оказывается, не стоит им доверять. Зато я увидела солнце. И это уже того стоило.

— Почему я тогда вижу землю и воду?

— Но ведь больше ты ничего не видишь.

— Полкита.

Он смеется.

— Это место пострадало меньше других.

— Послушай, здорово есть невидимый хлеб и гулять по невидимым лесам, но как вы выживаете в таких условиях?

— Мы слились с природой в единое целое. Мы чувствуем ее, а она принимает нас. И мы стараемся не наносить вреда окружающему миру, а он взамен бережет нас.

— Что?! Но как?

— Закрой глаза и смотри.

Опять какой-то бред. По-моему, все это полная чушь. Мне плохо…

— Дыши. Закрой глаза и смотри.

Я подчиняюсь. Он берет меня за руку. Мне и страшно, и холодно, и одновременно жарко. И тут происходит невероятное. Пустой пляж покрывается редкими деревьями и кустарниками. На их ветвях сидят птицы, по камню бежит маленькая ящерка. Этого камня не было, когда мы шли сюда. Он же практически у моих ног. Как я не споткнулась об него? И вдруг я ловлю себя на мысли, что не открывала глаза. Наклоняюсь к камню и ощущаю холодную шершавую поверхность. Подхожу к кустарнику и срываю цветок. Я чувствую его запах и нежность лепестков.

— Что это, галлюцинации? Я совсем запуталась.

— Теперь ты видишь то, что вижу я.

— Я так долго смотрела с закрытыми глазами. Не хочу больше так.

— Тогда смотри на землю и воду, — сказал он. — Пойдем. Я познакомлю тебя с ними.

Он берет меня за руку и ведет прочь от берега. Глаза я упорно не закрываю. Хочу видеть нашу планету в том виде, в котором она находится сейчас. Я хочу смотреть открытыми глазами. Мы поднимаемся по склону холма: под ногами сухая земля, кое-где попадаются камни и даже редкая растительность. На ветке сидит небольшая птица, так близко, что, кажется, я могу дотронуться до нее. Часть тела птицы покрыта перьями, а другой нет вовсе. Я вижу, как она переваривает только что съеденные ягоды. При этом она и вправду чувствует себя превосходно и на нас никак не реагирует. Зрелище не для слабонервных, к этому я не смогу привыкнуть никогда. Но глаза я все равно не закрываю.

Дальше следует очень сильно поврежденный участок. Между более или менее реальным куском суши и вершиной холма абсолютно ничего нет. Просто ничего… пусто, как в еще не заполненной виртуальной реальности. Идти по несуществующей почве жутковато. Но глаза мои открыты. Преодолев наконец пустоту, мы продолжаем подъем вверх. Дышать становится тяжело.

— Давай, постарайся, — слышу я его голос, какой-то глухой и далекий, — ты должна это видеть.

— Стараюсь как могу…

Мы поднимаемся все выше и выше. Спутник практически тащит меня за собой. Но мои силы на исходе. Тогда он неожиданно поднимает меня на руки и несет к вершине. Оказавшись в самой высокой точке, он ставит меня на землю. Немного переведя дух, я осматриваюсь. Отсюда во все стороны раскинулся его мир. Каменистая вершина холма, которую опоясывает пугающая пустота, затем полоска песчаного берега с куском водной глади. А дальше опять полоса пустоты и опять немного моря. Создавалось ощущение, что это какое-то игровое поле с маленьким участком суши в центре.

Что это? Мой мозг судорожно перебирает варианты. Дурацкий раунд, где у создателя не хватило фантазии на большее? Или же, наоборот, очень хитроумная игральная карта, бред, сон или же реальность?!

— Что это такое? У нас в раундах создавался более полноценный мир, чем твой якобы реальный. Это просто смешно!

— Это вовсе не смешно. Или ты думаешь, что я нес тебя сюда, чтобы ты посмеялась?

Я впервые ловлю в его голосе раздражение:

— Ладно. Не думаю. Но это все? Больше тут ничего нет?

— Вы, женщины, за тысячелетия не потеряли способность задавать кучу абсолютно ненужных вопросов. Это у вас, наверное, заложено в генетическом коде. Знаешь, некоторые места были не очень сильно повреждены, что помогло тогда спасти очень много жизней.

— Очень много? За все это время я не видела никого, кроме тебя. Где здесь могли разместиться сотни людей? Здесь никого нет.

— Прошу, помолчи немного.

Он резко дергает меня за руку, и я оказываюсь с ним в чернеющем проходе, который сначала не заметила. Сначала мы двигаемся в полной темноте. Но когда глаза немного привыкают, я понимаю, что это слабо освещенный коридор, ведущий куда-то в глубь холма.

— Куда ты меня ведешь?

— Сейчас сама все узнаешь.

Мне кажется, что мы идем уже целую вечность. В раунде я бы давно перемотала этот монотонный и утомительный путь, но не здесь. И вот наконец мы оказываемся в довольно просторном помещении.

ГЛАВА 5

Двое людей смотрят на меня с интересом, как будто я с другой планеты.

— А она очень даже ничего, миленькая. Я думал, что их тела уже атрофировались за столько лет анабиоза, — говорит пожилой мужчина с сединой в волосах. — Сынок, ты уверен, что тебе это нужно?

— Теперь уже не знаю, — отвечает мой спутник, раздраженно смотря на меня.

К нему сзади подходит женщина и кладет руку на плечо. Она тоже не молода, с жесткими чертами лица и темными вьющимися волосами.

— У нас могут быть серьезные проблемы. Они будут искать ее. Ты подвергаешь опасности всех нас, — говорит она.

Вопросов в моей голове становится еще больше. Невыносимо много вопросов. Почему они будут искать меня? Кто они? Что они хотят сделать со мной?

— Почему? — лишь выдавливаю я.

— Они не приемлют нарушения чистоты нации. Вы все равно погибнете со временем, но только очень медленно. Ваша численность уменьшается, и раса идет к полному вымиранию. Поэтому каждый, кто является ее членом, бесценен и должен находиться в капсуле под их присмотром. Вам запрещено тревожиться, двигаться, выходить за пределы изолятора. Самое страшное, что вы можете сделать — смешение с «неверными». Это карается смертью, — говорит женщина.

— У нас никого не убивают. У нас нет карательных мер. У нас идеальное общество, апогей человеческого развития, — шепчу я, сама уже в это не веря.

— Видишь, как им промывают мозги. Ими пользуются, как фарфоровыми куколками. Холят, лелеют, играют их мыслями, чувствами, внушают им идеологию и полностью подчиняют себе, лишая остатков воли, — твердо говорит седовласый мужчина.

Мой спутник резко поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. Затем берет мою руку и тихо проводит ей по задней части моей шеи.

— Что ты чувствуешь?

Сначала я не понимаю, что он хочет от меня. Потом провожу там еще и еще раз и начинаю различать выпуклость, возможно шрам.

— Что это?

— Штрих-код.

— Что?!

— Штрих-код, чтобы удобнее было вас считать по головам.

— Они что, пометили нас, как товар, как бездушную вещь, как скот?

— Да, так оно и есть.

— Почему я должна верить вам? Я жила в идеальном мире без войн, горя и болезней. Я была довольна своей жизнью. А теперь вы рушите все, что было для меня важно. Возможно, это всего лишь след от подключения к сети Интернет.

— Ты считаешь, что существование в капсуле, подключенной к аппарату искусственного жизнеобеспечения, — это и есть идеальная жизнь? — спрашивает меня пожилой мужчина.

— Да, да, да… Я так считаю.

Хотя в глубине души я всегда осознавала, что мы гнием заживо и что это не жизнь, а медленная смерть. Наверное, именно поэтому все это происходит со мной. Где-то в подсознании давно формировался протест против системы, жажда вырваться наружу и увидеть настоящее солнце. Как говорили в древности — «Все мечты сбываются».

Мой спутник что-то держит в руке.

— Что это? Ты хочешь меня убить?

— Это сканер. Мы отобрали его у ваших. Повернись.

Он проводит сканером по моей шее, и прибор механическим голосом говорит: «Сектор 2, капсула 125, объект номер 1186».

Да, номер мой, он был закреплен за мной в Сети. Смутно начинаю вспоминать, что когда выбралась из капсулы, кажется, на ней был номер 125, и, выходя из бункера, вроде бы, видела номер сектора — 2. Если все это новый усовершенствованный раунд с эффектом неожиданности, то сделано все очень реалистично. Но если то, что со мной сейчас происходит, — правда, тогда я не знаю, что с этим делать.

— Тебе нужно отвести ее назад к бункеру, иначе беды не избежать, — говорит женщина, скорее всего мать моего спутника.

— Похоронить ее заживо? Я не садист.

— Тогда ты похоронишь всех нас. Тем более девочка в замешательстве. Это был ее мир, она считает его идеальным, правильным, совершенным. Там ей будет лучше, легче, понятнее. И для нас так будет безопаснее. Пока не поздно, сделай это. Я вижу, как ты на нее смотришь. Это может очень плохо кончиться.

Вдруг я понимаю, что в комнате, кроме нас, очень много людей. Все они подошли поближе и внимательно слушают наш разговор.

Странно, но эти люди такие разные. Не все из них имеют приятную внешность. Многие откровенно некрасивы и, можно даже сказать, уродливы. Такого в наших раундах не увидишь — там все создают идеальный мир вокруг себя. От голоса, прозвучавшего в тишине я вздрагиваю.

— Будем решать голосованием. Мы не можем ставить под удар наше существование из-за твоей прихоти, сынок, — говорит седовласый мужчина.

— Кто за то, чтобы девочка осталась у нас?

В ответ тишина. Никто даже не пошевелился.

— Кто за то, чтобы отвести ее назад к бункеру?

Все молча подняли руки, кроме моего спутника.

— Единогласно.

— Пойдем, — взяв меня за руку, твердо заявляет тот, кто привел сюда.

— Куда ты меня ведешь? Назад? В бункер? Я не вернусь туда! Ни за что!

Хотя, возможно, это мой единственный выход. Мне туда и надо. Бежать к своей обычной жизни, к своим грезам и виртуальным мирам.

— Нет, мы идем в другое место, — отвечает он.

— Что? Я думала… — хрипло произношу я.

— Раз уж так получилось, что ты здесь, я не позволю тебе сгнить заживо.

— И ты пожертвуешь всеми этими людьми ради меня? Зачем?

— Нет. Нет и еще раз нет. Запомни, всегда есть другое решение.

— Какое именно?

— Сколько же в твоей голове вопросов. Доверься мне. Все будет хорошо.

Что? Как может быть хорошо? Как в моей голове может стать меньше вопросов, когда с каждой минутой они прибывают в геометрической прогрессии? Я просто безвольно тащусь за своим спутником по полутемным коридорам. Куда? Зачем? Мне это не известно. Что мы будем делать? Что станет со мной? Возможно, я просто наконец-то выйду из этого безумного раунда.

— Нам нужно уйти как можно дальше. Обоснуемся на другой стороне холма.

После долгого пути мы подходим к какому-то, видимо, захоронению. Рядами стоят невысокие камни, но без имен и годов смерти на них.

— Это ваше кладбище?

— Да.

— Это место без памяти? Здесь невозможно идентифицировать умерших? На камнях нет надписей. Вы давно не умирали и не вспоминали усопших? — спрашиваю я.

— Ты отстала от жизни. В каждый камень вшит тест ДНК, и всегда можно точно узнать, кто здесь покоится. А также можно сделать себе тест и найти своих родственников.

— И я могу? Наверное, от моих родственников уже давно ничего не осталось?

— Попробуй. Почему бы и нет. Здесь можно сделать тест.

Он показывает на маленький камень, стоящий поодаль от всех остальных.

— Приложи к нему руку, и он считает твою ДНК.

Камень холодный. Чувствую легкое покалывание, и руку покрывает какая-то неприятная слизь.

— Что дальше? — спрашиваю я.

— Пойдем по рядам, теперь на тебе биологический идентификатор, и он сработает при нахождении поблизости твоих родственников.

Огромная страна тишины. Мы долго ходим от ряда к ряду — и все безуспешно. Я уже и не надеюсь найти здесь своих предков. Да и, возможно, искать уже некого.

И вдруг… метки на двух камнях начинают пищать и светиться. Не может быть! Я встаю на колени, и передо мной высвечивается электронная надпись: «СОВПАДЕНИЕ ТЕСТА ДНК».

Они же должны быть в анабиозе, как и я. Может, бабушка или дедушка? Нет, это они. Это мои родители.

— Прикоснись к камням, и ты считаешь всю информацию, которую несли их ДНК в течение жизни. Просто прикоснись к камням, закрой глаза и смотри.

Я опускаюсь к надгробьям, и рука как будто сама прилипает к одному из них за счет клейкой массы, в которой она перемазана. Я закрываю глаза. Темнота. И вдруг вижу их. Это точно они. И боль наполняет мое сердце. Вижу все: их рождение, молодость, знакомство друг с другом, мое появление на свет и как мы с ними здорово проводили время в моем детстве. И вот этот ужасный день, когда нас должны были ввести в анабиоз. Меня кладут в капсулу, вводят препараты, и крышка закрывается. Со стороны это выглядит ужасно. Мама рыдает. Отец крепко обнимает ее. И вдруг что-то идет не так. Следующей должна быть мама, но ей отказывают, обосновывая это состоянием ее здоровья. И тогда отец добровольно отказывается от ввода в анабиоз. Отказывается от вечной жизни ради любимого человека. Жертвует собой ради мамы. Прощается со мной на коленях возле капсулы и выходит из кабинета. Я вижу, как скупая слеза катится по его небритой щеке.

Как я могла все это забыть? Как могла забыть своих родителей, свои корни, своих близких. Как мы все пошли на это ради вечной жизни? Отказались от семьи, от любви, от радости быть рядом с дорогими нам людьми. Ведь я их даже не искала. И не сомневалась, что они, как и я, путешествуют из раунда в раунд и ни о чем не задумываются, кроме нового сценария. Как я глубоко ошибалась. Это слишком дорогая плата за вечную жизнь… Слишком… Это была не жизнь — а… пустота.

— Как они могли обречь моих родителей на гибель? Как?

— Как?! А ты пыталась узнать, что с ними, где они, вошли ли они в анабиоз?

— Никто не пытался. Никому ни до кого не было дела. Нас ждала вечная жизнь. Идеальное общество с минимумом затрат и максимумом возможностей. Без классовых предрассудков, без денежной зависимости, без боли и страха. Безоблачное существование долгие годы, видя вокруг себя только то, что мы хотим, создавая свой собственный мир грез.

— Да, вас просто похоронили заживо. Заставили верить лишь в то, что было им выгодно. Посадили, как овощи на грядке, подливали вам раствор и насаждали свою правду. Это ты называешь жизнью? Я знаю, что ты не такая, как все. У тебя всегда были сомнения. И слишком много вопросов. Поэтому-то твое сознание и дало сбой в нейронной системе связи.

Сегодня я впервые увидела эмоции на его лице. В его глазах как будто загорелся огонек, и он манил меня все больше и больше. Вдруг из отрешенного проповедника мой спутник превратился в решительного мужчину. И чем больше он злился, тем сильнее меня притягивал.

— Ты так много знаешь о нас! Откуда? — спрашиваю я его.

— Имеются определенные причины. Но, я думаю, тебе еще рано о них знать.

— Мне рано знать?! Мне уже давно пора все узнать! Ну или хоть что-то…

ГЛАВА 6