Бесплатный фрагмент - Невольничья война

Невольничья война
Глава 1. Пустыня

Солнце высоко, такое яркое и горячее, а закат не скоро. Ночами в пустыне Лотаринга иногда мороз, но сейчас слепящие лучи, казалось, могут выжечь душу и оставить умирать среди вековечных песков. А песок — он везде: на зубах, случайно попавший с едой, ветер несёт его в лицо, заставляя щуриться. Можно проехать несколько дней, и не встретить ни души. Ещё печальнее то, что можно за это время не встретить ни одного колодца. А припасы воды убывали в жару с двойной скоростью. Тишина. Только ветер иногда напевал мелодии. Люди слишком изнурены, чтобы выдавить из себя хоть слово. Здесь казалось, что жара и песок даже пахнут.

Королевская семья из Северного Сартолла пересекала проклятые земли. Длинная вереница верблюдов несла спутников, но ещё длиннее шедшая позади линия рабов.

— Что это? — спросил Дорханд. Мальчику, неуверенно сидевшему на верблюде, лет восемь на вид. Смуглый, как для представителя северного народа, русый, кучерявый.

— Ты о чём, сынок? — спросил Линдер, русый мужчина лет тридцати от роду, с усами и густой, но короткой бородой.

— Погляди туда, папа! — он указал пальцем куда-то вдаль.

— И что же там?

— Разве ты не видишь? — глаза ребёнка расширены.

— О чём ты? Хоть намекни! — сказал мужчина.

— Оазис. Вода. Пальмы, под приветливой тенью которых можно спрятаться, — сказал мальчик.

— Мираж, — сказал с понимающим видом советник Ланжер.

— Что? — переспросил Дорханд.

— Видение наяву. Такое часто случается, когда жарко.

— Господи! Я сойду с ума, если придётся провести здесь ещё день или два. Эти пески. И жара, от которой нет спасения. Выжигающая душу звезда на полнеба. И постоянная жажда.

— Всем тяжело, — сказал Линдер. — Думаешь, я люблю жару? Но мужчина должен научиться терпеть. Тяготы и лишения — наши извечные спутники. Если бороться с ними, не жалея сил, то рано или поздно опустятся руки. Поэтому иногда стоит им уступить.

— Папа, я хочу пить. Ещё несколько минут, и упаду с верблюда.

Линдер протянул свою флягу, и Дорханд приложился к ней, жадно сделав несколько больших глотков.

— Спасибо! — сказал ребёнок.

— Ещё недолго, сынок, — сказал король.

Какое-то время они ехали молча. Потом мальчик заговорил:

— Папа, скажи, а почему мы едем на верблюдах, у нас на поясе фляги, а эти идут, измученные, изнурённые, и их погоняют кнутом?

— Ты о рабах?

Дорханд кивнул.

— На то они и рабы, — сказал Линдер. — Такова их судьба. Все мы в Её руках, и уповаем лишь не Неё!

— Но папа! Я читал в книге путешественника Хорэла, что в развитых странах давно отказались от работорговли. В Эльдорасе и Вельзувике живут свободные люди.

— Отсутствие рабства не означает свободу. Там тоже есть невольники. Они вынуждены с раннего утра до заката солнца работать, не покладая рук, чтобы заработать на хлеб хотя бы ещё на один день, чтобы не умереть с голода. Скажи, ты о такой свободе говоришь? По крайней мере, у нас всё честно. Мы не даём никому иллюзий. Хотя, даже я, в золотой короне и дорогих шелках, не так уж свободен. Мои цепи — это узы королевского долга перед народом.

— Но ты не раб. У тебя есть право выбора. А у них нет и его. А ещё ты едешь на верблюде и пьёшь воду из фляги. И тебя не бьют плетью.

— Таковы законы жизни, — сказал Линдер. — Чтобы одни жили хорошо, другие должны расплачиваться временем. Знаешь, сынок, ты рассуждаешь, как взрослый. В твои-то годы! Другие мальчики играют в воинов и гоняются по улицам города друг за другом с палками в руках. А ты проводишь всё свободное время за чтением книг. Так и детство пропустишь. Время быстротечно, пролетает, оставляя тени на песке. Книги — не лучшие друзья. Пожалуй, стоит запретить тебе чтение. Лучше как можно больше времени посвящать мечу или копью. Полезнее будет. Миру нужны солдаты, а не чтецы. Вот, это будет лучше любой из твоих книг, — король снял с запястья браслет и протянул сыну.

— Что это? — спросил Дорханд, взяв из рук золотое украшение и с любопытством разглядывая.

— Он поможет одолеть врага, когда он не будет ожидать. Нажми вот здесь, и браслет выбросит лезвия, которыми ты сможешь убить того, кто напал на тебя. Неожиданность порой бьёт вернее острого меча.

— Книги — не лучшие друзья, но хорошие советники, — прошептал мальчик, вдоволь налюбовавшись отцовским подарком. Какое-то время помолчали.

— Однажды я стану королём, — сказал Дорханд. — И тогда я отменю рабство в нашей стране. Клянусь.

Ланжер укоризненно посмотрел на принца. А Линдер сказал:

— Не стоит говорить такого в Лотаринге, столице работорговцев.

Ничего не могла взрастить пустыня. Только семя зла нашло тут благодатную почву, и которого вырос росток государства злодеев. Разбойники, работорговцы и другие искатели приключений из Сартолла, Вельзувика и Сюзеринга нашли приют средь песков, издревле принадлежавших Заклинателям Змей. Их изгнали из просвещённых земель, так как отребью там не место среди благочестивого люда. Говаривают, что разбойники избрали своего короля, которого Линдер никогда бы не признал. Но сейчас сартолльский отряд пересекал их территорию, поэтому следовало быть осторожным.

— Что это? — спросил Вилл, один из офицеров, указывая перстом на поднявшийся в воздух песок.

— Похоже, скоро начнётся буря. Нам нужно торопиться, чтобы она не накрыла нас с головой, — сказал советник Ланжер.

— Нет же! Ветер дует в другую сторону. Присмотритесь! Это же отряд!

— Тогда мы должны скакать вдвое быстрее! Мы не должны попасть им в руки, ни при каких условиях!

— Я с небольшим отрядом отвлеку их, — сказал Вилл. — А вы мчитесь, что есть мочи! — солдат повернул верблюда, заряжая на ходу арбалет. — За короля! За Сартолл! За мной!

Воины давно хотели размяться, но не при таком же перевесе сил!

Линдер, его дети, Ланжер и ещё несколько человек помчали вдаль от поля брани. Раздались выстрелы мушкетов. Дорханд краем глаза увидел, как Вилл упал с верблюда на раскалённый песок.

— Папа! Но почему мы бежим? Разве мы не должны биться бок о бок с ними?

— Главное, сынок, сохранить твою жизнь, — сказал Линдер. — Ты — будущий король! Мы должны в первую очередь думать о Сартолле, а не о битве. И не о себе. Мы должны выжить любой ценой. Твоя жизнь стоит целого народа.

— Папа, но рабы даже не вооружены! Их же убьют, как скот, а мы скрываемся в это время от сражения!

Линдер ударил сына по затылку тяжёлой рукой.

— Никогда не называй меня трусом. У меня много недостатков, это все знают. Но я однозначно не слаб духом.

Топот копыт тем временем приблизился.

— Похоже, они ищут меня. Они точно знают, что я здесь, — сказал Линдер. — Ланжер! Возьми Гутана, моего маленького сына. И Дорханда возьми с собой. Они должны выжить, если меня настигнет Судьба, не дав дожить до утра.

— Но Ваше Величество, я никогда не брошу Вас! — сказал советник.

— Бросишь. Поклянись, что будешь служить моему сыну так же, как служил эти годы мне.

— Клянусь! Но…

— Никаких но! Беги! Что есть мочи беги!

Линдер, чувствуя приближение врага, зарядил гладкоствольный мушкет шариком пули.

«Жаль, что пришлось обменять отцовский арбалет на это… Пуля не сделает и половины того, на что способен арбалетный болт»

Говорят, будто в Вельзувике придумали делать какие-то насечки в стволе, которые увеличивают мощь пули. Но про эту страну ходят разные слухи, поди, догадайся, какие из них — правда, а какие только сказка, что рассказывают на ночь детям. Хотя, их земли богаты самородной селитрой, что образуется в щелочах и гниющих травах. Она, как снега на Севере Сартолла, припорашивает землю. Поэтому вельзувийцы раньше других и начали использовать порох, в том числе и оружейники. Но для сартолльца меч — самое лучшее средство в бою.

Линдер сделал первый выстрел, и заряжал вторую пулю, когда его настигла вражеская стрела. Дорханд едва не закричал, видя, как убивали отца, но Ланжер закрыл ему рот шершавой ладонью.

— Боги! Молчите! Иначе они нас заметят! Ваше Величество! Вы не должны открывать рта, без моего разрешения. Это может быть слишком опасно!

Через какое-то время их таки заметили. Бандиты вытащили их из-за камня. Дорханд укусил схватившего его мужчину за руку.

— Ещё раз укусишь — зубы выбью!

Советник упал на колени. Не все люди одинаково храбры. А большинство смелостью лишь на словах могут похвастать.

— Возьмите, что хотите! — заорал Ланжер. — Хотите, я отдам всё золото, что есть у меня? А если желаете — берите всех рабов. Забирайте. Но жизни оставьте нам.

— Хорошо, — сказал один из разбойников. — Но мы возьмём и этого мальчика с собой. На Рынке такого возьмут за двойную цену.

Дорханд было заикнулся, что он принц, но Ланжер не дал договорить.

— Берите мальчика. Но мне оставьте жизнь! — сказал советник. Дорханд попытался вырваться. Он укоризненно посмотрел на предателя, но Ланжер опустил взор на песок. Мальчик плюнул на землю.

Так принц стал рабом.

Глава 2. Рынок

По вторникам невольничий рынок всегда полнился людом. Местные называли этот день «золотой рекой», ведь кошельки наполнялись не только у торговцев живой силой, но и у хозяев местных таверн и притонов. Запах пота и рыбы перемежался тут с ароматом розового и оливкового масел. Редкий вельможа в Песках мог позволить себе ванну. Ближайший оазис находился в пяти днях спешной прогулки на верблюдах. Поэтому многие обливались маслами и сюзерингскими духами, чтобы отбить вонь. Те, кто беднее, не могли позволить сделать и этого.

Когда раскалённый диск солнца в зените, то с земли вместе с пылью подымался пар. Город превращался в такие моменты в духовку. Или в баню. Обычно даже верблюдов в такие моменты освобождали от работы. А торговцы шёлком попивали чай, чтобы хоть как-то восполнить потерю влаги. Но в день Продажи гул наполнял Площадь.

— Десять золотых, и эта красотка пополнит мой гарем! — закричал толстый старик с редкой бородой и чалмой на голове. Он полулежал в тени шатра. Две девочки обмахивали его пальмовыми листьями. Перед ним лежал поднос с виноградом.

— Двадцать два ведра воды, и она поедет со мной! — прошипел лысый мужчина лет сорока, со шрамом под левым глазом. Он сгорел под палящим солнцем Лотаринга. Кожа красная. Похоже, что не привык к южным пескам, скорее всего, приехал с севера. С Вельзувика или Сартолла, но здесь никому нет дела до происхождения. Главное — плати. Без денег и сам можешь стать рабом. А без охраны и деньги не спасут: их могут отнять в ближайшей подворотне.

Толпа ахнула и уставилась на него.

— Это же лорд Латрих собственной персоной! — зашептались люди.

— Так нечестно! — закричал толстяк. — Использовать воду в качестве валюты немыслимо! Двадцать золотых за юную деву!

— Продано за двадцать два ведра воды! — выкрикнул хозяин рабыни. Девушку привели к Латриху. Лорд посмотрел на толстяка с нескрываемой усмешкой. Старик скривился и отвернулся. Он подозвал одного из слуг, прошептал что-то на ухо, и тот ушёл прочь. Через время лысый схватил в кулак кобру, которая едва не укусила его за ногу. Он оторвал гаду голову. Все взгляды направлены на обладателя шрама.

Латрих достал мушкет из-за пояса и выстрелил. Толстяк упал, покачиваясь. Несколько солдат убитого тут же кинулись в сторону лорда. Но тот покачал головой. Им преградили путь головорезы Латриха. Лорд улыбнулся.

— У кого ещё есть недовольство моими методами торговли?

Ни у кого их не возникло.

Латрих часто участвовал в торгах. И самых лучших рабов выигрывал именно он. Никто из присутствовавших здесь не знал, куда именно он их вёз и для каких целей лорду понадобилось столько невольников. Он богат, и это главное для местных жителей.

— Следующий лот!

На деревянный помост вытащили Дорханда. Он несколько раз попытался сбежать. Мотер, один из солдат, прикладывал лекарственный альханс, чтоб умерить боль едва не откушенного мальчиком пальца. Поэтому принца связали. Под толстой льняной рубашкой спрятан синяк. Если бы не запрещалось предназначенных на продажу избивать, то у него и лицо было бы в побоях.

— Стартовая цена — семь золотых!

— Делаю ставку! — сказала неприятного вида женщина.

— Четыре ведра воды, — сказал Латрих.

— Шесть вёдер! — крикнула женщина. На неё уставились сотни пар глаз, не скрывая удивления и восхищения.

— Четыре ведра воды и три щепотки эльдевийской пряности.

Теперь взоры направлены на Латриха.

— Продано!

Дорханд, даже связанный, едва не сбежал. Слуги Латриха схватили его под мышку и потащили в комнаты, выкупленные Латрихом. Темнокожая рабыня-старуха с добрым лицом разрезала верёвки.

— Я принц крови! Меня нельзя купить!

— Тебе бы лучше не брыкаться. Мой тебе совет. Иначе Латрих кожу живьём с тебя снимет. Он нехороший человек, и ни перед чем не остановится. Лучше вымойся перед встречей с лордом.

Она усадила мальчика в бочку с тёплой водой. Дорханд впервые искупался с тех пор, как они оказались в проклятой пустыне. Потом на него надели новые одежды, и повели куда-то. Он попытался вырваться, но напрасно: солдат крепко сжал плечо, что то едва не хрустнуло.

— Больно же!

— Иди мирно — тогда всё будет в порядке!

Латрих сидел за длинным дубовым столом и ел финики, выплёвывая косточки прямо на пол.

— Так-так, интересно!

Дорханд только с близи смог разглядеть, что на каждом из пальцев лорда красовался перстень.

— Сэр, произошло ужасное недоразумение! Я принц крови! Меня зовут Дорханд! Я наследник Сартолла! Советник моего отца что-то перепутал, и я…

— Молчать! Ты, сосунок, теперь мой раб! — Латрих схватил Дорханда за ухо, и у того потекла слеза от боли. — Прошлую жизнь забудь. Будешь говорить только тогда, когда я тебе позволю. Не люблю пустой болтовни. Отведите его в барак.

Латрих оттолкнул Дорханда, и тот едва не ударился головой об угол стола. К нему подошёл тот самый солдат и потянул за шиворот куда-то. Когда они скрылись за дверью, Дорханд прочёл на лице великана-солдата сочувствие.

— Ты это… аккуратнее с лордом. Он вспыльчив. Не поздоровится тебе. Как тебя зовут?

— Дорханд. А тебя?

— Том. Верзила Том. На-ка, Дорханд, съешь яблоко. До ужина далеко.

Кислый яблочный сок приятно потёк по языку. Дорханд только сейчас вспомнил, что не ел два дня.

— Спасибо.

— Только ты это… без глупостей. Сбежать из барака не получится.

***

Тут воняло не только потом, но и нечистотами. Хозяин постоялого двора не занимался благоустройством, поэтому рабам приходилось справлять нужду посреди барака. Дорханд уселся на голый деревянный пол, где не так грязно. Похоже, это его дом на последующие дни. Может, и годы. «Главное, чтобы не навсегда!» — подумал мальчик. Дорханд опустил голову на колени. Тело чесалось и болело. От побоев и ожогов, оставленных неприветливым солнцем на коже северянина. В мыслях возник лик отца. Он теперь мёртв. А жив ли брат?

От размышлений мальчика отвлёк плач. Недалеко от себя он увидел девушку. Ту самую, которую купили вместе с ним.

— Меня зовут Дорханд. А тебя?

— Лина.

— Почему ты плачешь? — Дорханд только теперь заметил струйку крови, которая стекала по ноге Лины. — Тебя ранили?

— Не думаю. Лорд меня трогал. Понимаешь, о чём я? Трогал там!

Дорханд кивнул, хотя не до конца понимал, о чём говорила девчонка. Он читал о чём-то таком в одной взрослой книге, но до конца так и не понял, что это такое.

— Не плачь. Всё будет хорошо. Трогал, зато осталась жива.

— Ты ничего не понимаешь! Он настоящий изверг! Я из богатой семьи. Я не привыкла к такому обращению с собой. У меня была няня. Она учила меня этикету. Ты знаешь, что это?

— Я читал об этом. Путешественник Хорэл писал о чём-то таком. В своей книге про Вельзувик.

— Я бывала в Столице. Ни один раз. А потом… а потом…

Она расплакалась.

— Моих родителей убили. Я была богатой.

«А я принц» — едва не сказал Дорханд. Но потом подумал: «Я был принцем»

— Моего отца тоже убили! — сказал Дорханд, и в его глазах мелькнул страшный огонёк.

«Однажды я отомщу за это!»

На закате принесли еду. В мисках прокисшая каша. Ложек не дали, поэтому Дорханд, кривясь, запихивал её в рот пальцами. Заел краюхой чёрствого хлеба и запил неприятно пахнущей водой. Но и это показалось царским ужином после долгого голода. Том незаметно сунул мальчику в карман яблоко и дружелюбно улыбнулся. Сначала Верзила не понравился Дорханду, но оказался добрейшим человеком. Мальчик разломил фрукт на две части. Большую протянул Лине.

— Спасибо! — прошептала она. Другие с завистью посмотрели на новичков. Но один из рабов посмотрел на них, и поэтому никто не посмел напасть на Лину и Дорханда, чтобы отобрать сладость или причинить вред.

Едва прислонившись головой к полу, Дорханд уснул. Во сне ему явился отец.

Утро началось с нескольких ударов кнутов о деревянный пол. Большинство рабов покинули барак, направляясь работать.

— Почему же не забирают нас?

— Похоже, хозяин припас для вас более незавидную участь, — сказал тот раб, который вчера защитил Дорханда от посягательств на яблоко. — Тэм, — он протянул мозолистую руку.

— Меня зовут Дорханд. Так что за участь?

— Хозяин — колдун. Он отбирает невольников, чтобы проводить эксперименты. Многие умирают. А те, кто жив, лишаются собственной воли, иногда и рассудка.

По спине Дорханда пробежали мурашки. Он читал в книгах о колдунах. Последнее время всё больше историй писали о Короле-за-Горой, одном из новых Тёмных Лордов, который поселился в вековечных льдах Санема. Северные земли за многие лиги от Сартолла, но не стоит думать, что лихо останется там навсегда.

Через время в барак вошёл Том.

— Хозяин хочет тебя видеть.

Дорханд едва не плакал, по дороге к Латриху. Лорд лично разорвал рукав рубашки мальчику. Латрих опустил железный прут в пламя. А потом оставил клеймо на плече мальчика. Тот закричал.

— Попрыгай на одной ноге! — скомандовал Латрих. Дорханд почувствовал, что потерял над собой контроль. Неведомая сила заставила его выполнять всё, сказанное лордом, и отказать ему нельзя. — А ты говорил, что принц. Самый настоящий раб.

Латрих зловеще засмеялся, а Дорханд сжал кулак в бессильной злобе.

«Однажды я отомщу тебе!»

Месть — не лучший советник, но иногда наступают такие моменты в жизни, когда кроме мести не остаётся ничего. Она становится единственной ниточкой, которая не позволяет распрощаться с миром живых.

Глава 3. Побег

Они пробыли ещё пару недель в Пустыне, а потом отправились на север. Вереск тут встречался чаще, чем где-либо, поэтому Дорханд догадался, что они где-то в Южном Сартолле, в одной из провинций, возможно, в Силерине или Хьюике.

Просторный замок не шел ни в какое сравнение с теми неубранными бараками, где приходилось жить последний месяц.

«Но до города-крепости Линделла далеко этому замку», — подумал Дорханд, вздохнув. Белый мрамор, изваяния дев и воинов родного города заставили Дорханда пролить единственную горькую слезу. Воспоминания никогда не дают нам покоя. А, может, покуда мы помним — мы живём?

Что-то пугающее в этом месте. Чувство беспричинного страха и тревоги не покидало здесь.

— Мне страшно! Что нас ждёт здесь? — спросила Лина. Дорханд неоднократно поглядывал на плечо Лины, когда она оголяла его. Следа клейма не было. Значит, её не ждала та же участь! Рабы с таким клеймом часто ходили с голым торсом. Знак на их плече пылал синими сполохами, как молния в грозовую ночь. А глаза пустые. Нередко и Дорханд терял над собой контроль. В такие моменты он слышал повелительный голос колдуна в голове, и не мог сопротивляться его воле.

С первых же дней Дорханда не покидала мечта о побеге. Но путей к спасению, казалось, не было. Замок — неприступная крепость, всегда и тут, и там сновали стражи. И. конечно, голос мага в голове. Но оставаться здесь навсегда нельзя! Его ждёт народ! И месть за смерть отца. Он убьёт предателя-Ланжера. И весь Лотаринг превратит в безжизненную пустыню, каковой она и была полстолетия назад.

Однажды Дорханд за незапертой на замок дубовой дверью обнаружил библиотеку. Книги всегда были прибежищем от реального мира, окном в другие вселенные. Поэтому мальчик этой же ночью, когда все уснули, тайком отправился в таинственную комнату.

«Руны» — гласила книга, что лежала на дубовом грубом столе, не покрытом лаком.

«Истинная магия давно мертва, — говорил автор книги. — Это магия мыслей, слов и движений. Дополнительные средства не требовались опытному колдуну. Позже начали использовать предметы в ритуалах, и под конец даже руны и другие знаки»

Через какое-то время он увидел руну, которая была на его клейме.

«Руна подчинения. Тёмные Лорды эпохи Войны Лордов наносили такую на плечо раба, а руну власти на кольцо или иное украшение. Это давало им полный контроль над чужим разумом»

Многие из книг написаны на старинном, непонятном языке, но Дорханд жадно впитывал и эти крохи знаний, которые удавалось выжать. Поднося еду Латриху, он позволял себе мимолётом рассмотреть знаки на перстнях на руках колдуна. Руны власти. Руны молний. Усилители магии. Только знаки на железном кольце Дорханд так и не смог разгадать.

Латрих работал, не покладая рук. Он сидел в библиотеке, делал выписки из той книги, которую ночами штудировал Дорханд. А потом проводил эксперименты над невольниками. Сегодня ночью, после неудачного испытания, рабы несли Дьюриха, чтобы сбросить с окна замка. Свободных хоронили в Долине Камней, что за городом, но зачем такие почести рабу? Вчера умер Бон. Позавчера… Да что там, каждый день умирали люди, и Дорханд знал, что однажды придёт и его черёд принять участие в непонятном эксперименте лысого колдуна со шрамом.

Дорханд мельком посмотрел на палец Дьюриха. Латрих надел на невольника кольцо, исписанное рунами. Дорханд слишком сообразителен, как для своих лет. И часто тренировался языку рун.

«Похоже, Латрих пытается найти рецепт долголетия, или даже бессмертия! Он хочет написать языком рун на кольце, чтобы жить вечно! Сколькие же должны ещё погибнуть, чтобы один продолжил жить до тех пор, пока не проживёт все жизни убитых им людей?»

Сказать, что кормили рабов отвратительно — всё равно, что промолчать. Свиней — и тем кроме протухшей каши иногда давали вареные фрукты, вытащенные из компотов. Иногда, конечно, баловали фасолью, но Дорханд не переставал мечтать о мясе. Когда никто не видел, Том иногда подбрасывал пригоршню земляники или черешен. По воскресеньям давали вино или пиво, целую бочку на барак. Но Дорханд отказывался. Слова отца навсегда засели в его голове.

— Вино — напиток рабов и бедняков. Напившись до беспамятства, они забывают о цепях и проблемах, и готовы работать снова и снова, лишь бы выпить ещё стакан яда. Но для принца быть пьяным — непростительная роскошь.

Дорханд хотел помнить. Память — единственное, что ему осталось.

Однажды Латрих отправился на охоту, и Дорханд понял, что лучшей возможности может и не представиться. Тайком он пробрался на кухню. Сложил в мешок вяленой баранины, пару хлебов и сушеных фруктов.

***

Он коснулся плеча Лины.

— Пойдёшь со мной?

— Куда ты собрался?

— Прочь отсюда. Нужно решаться скорее. Иного шанса может не сложиться.

— Но это же опасно! — воскликнула Лина.

— Говори чуть тише. Думаю, хуже не будет. Нас могут убить — но разве жизнь раба лучше смерти?

— Я тоже хочу вырваться отсюда! Ненавистное место! — сказал Тэм, один из рабов.

— И я!

— И я тоже!

Всего набралось человек десять беглецов.

— Я думал уходить сам, это не так заметно, — заявил Дорханд.

Раздался недовольный ропот товарищей.

— Но у меня есть на этот случай одна идея, — сказал Дорханд, подумав недолго. — У меня есть немного сон-травы. Подсыплем её в еду Тому. А когда он уснёт — тихо пойдём.

Так и поступили. Дождавшись, когда Верзила сомкнул веки и громко захрапел, друзья на цыпочках пошли по коридору, избегая встречи со стражами, что сновали туда и сюда.

Что-то схватило Дорханда за ногу, и тот едва не крикнул от неожиданности. Что-то холодное и неприятное. К горлу поднялся комок страха. Мальчик встал, словно в оцепенении.

— Куда собрались, подлецы? — раздался скрипучий голос. Он оглянулся. И увидел, что все его товарищи окутаны чёрным дымом, который принял очертания людей.

«Но Латрих же не обладает истинной магией! Он не может остановить нас на расстоянии! Значит, это просто какой-то трюк, хитрость»

— Дорханд, я ненавижу пауков! — едва не расплакалась Лина. Тени на её ноге превратились в пауков. А конечности Дорханда окутали змеи. Он старался не обращать внимания на видение. Искал взглядом что-то, что могло помочь выбраться из ловушки.

— Дорханд. Я же говорила, что это опасно, что не стоит… — Лина, не договорив фразу, расплакалась.

— Они не настоящие! — Дорханд с трудом верил в сказанные им же слова. Змеи реалистично притрагивались к коже, извивались и шипели. На миг Дорханду показалось, что в шипении промелькнули слова:

«Я убью тебя так же, как прикончил твоего глупого отца!»

Дорханд сжал кулак, но сумел взять себя в руки. Он приподнял ногу, и увидел под ней на одной из каменных плит руну с изображением змеи.

— Не наступайте на такие плиты! — сказал Дорханд. — Эти руны вызывают видения!

Стоило убрать ногу с изображения, как призраки и змеи растаяли в воздухе.

До конца коридора прошли спокойно. Ударили двоих стражей, что стояли у входа, по голове. Тэм преградил одному из оставшихся дорогу, когда тот попытался поднять тревогу, ударив в колокол. Он покачал головой и метнул в стража нож. Оружие врезалось тому в горло, и он, издавая булькающие звуки, осел на пол.

— Вернитесь в стойло, жалкие рабы! — с презрением фыркнул оставшийся на ногах страж. Похоже, он слишком глуп, чтобы оценить перевес сил. Или считал рабов хуже себя. Тэм ударил его в лицо, и тот, зашатавшись, упал на пол. Через несколько минут никто не преграждал путь к вратам.

Свобода встретила их приветливой прохладой. Лил мелкий проливной дождь.

— Это хорошо! Собаки, которых пустят по нашему следу, не сразу найдут нас, — сказал Тэм.

Пахло так, как всегда после дождя. Ветер приятно трепал подол рубашки. Вдали завыл волк и фыркнул филин.

— Свобода! — проговорил Дорханд.

— У тебя есть план? Куда дальше? — спросил Тэм.

— Какой план! Тэм, я прожил только одиннадцать вёсен! Есть же среди нас взрослые мужи.

— Но все пошли за тобой, не за мной. Ты вывел нас, храбрый мальчик.

— Нужно уйти как можно дальше от замка, чтобы нас не сразу нашли. Мы без цепей, но по клейму могут сразу догадаться, кто мы. Думаю, нужно попытаться попасть в столицу. Я же, всё-таки, король!

— Не хочу тебя расстраивать, Дорханд, но, скорее всего, в твоё отсутствие трон успел занять кто-то ещё. Без войска вряд ли ты получишь корону. А с клеймом тебя отдадут другому хозяину. Или вернут Латриху.

— Но я же король! — Дорханд с надеждой поглядел на Тэма, но тот остался беспристрастным. — У тебя есть идеи лучше моей?

— Давай направимся на юго-восток. Говорят, там собралась самая крупная со времён последней Невольничьей Войны армия повстанцев. Все они — беглые рабы, как и мы. Их лидер планирует большой поход на Лотаринг, чтобы смести с лица земли Рынок, центр работорговли.

— Я — наследник престола, — напомнил Дорханд, — а не простой беглый раб.

— Нет. Пока ты сам, ты будешь возглавлять цепи.

Дорханд без труда определил стороны света по обросшей мхом части дуба. Решили отправиться на юго-восток, как и посоветовал Тэм. Дорханд чувствовал, что чем дальше они отдалялись от замка, тем меньше болело клеймо.

«Пробежим ещё немного, и власть колдуна надо мной иссякнет совсем»

***

Латрих возвратился в замок за полночь, промокший и без настроения. Похоже, охота не удалась. Когда он заметил пропажу, то рассвирепел.

— Растяпа-Том! Они же на вес золота! Я купил их за огромные деньги. В каждом из них течёт магия. А без этого дара мои эксперименты не стоят ничего! Особенно ценен принц. Он сам не догадывается, но в его жилах текут истинные чары. Ради получения его я рискнул всем! Я подкупил советника, чтобы тот повёз королевскую семью через пустыню. Я уговорил разбойников напасть и убить Линдера, забрав его сына в плен. Если это станет известно, мне конец! Но игра стоит свеч! Мальчик подарит мне настоящее могущество. Поэтому мы должны разыскать его любой ценой! Стража!

Вошли двое солдат.

— Отведите Верзилу Тома в темницу. И не выпускайте, пока мы не разыщем мальчика.

***

Волк шагал по их следам, но не решался приблизиться. Голод толкал его вперёд, но напасть на десять вооружённых людей — самоубийство. Путники часто видели блестящие в отражении луны зелёные огоньки глаз. Филин напевал свою страшную колыбельную.

Поели вяленой баранины с краюхой хлеба. Флягу с водой передавали по кругу. После невольничьих обедов эта трапеза показалась пиром. Луиса отправили наполнить флягу в ближайшем ручье. Костёр разводить не решились.

— Огонь увидят издалека, — сказал Тэм. — Завтра придётся добывать пищу, — сказал Тэм. — Этого нам не хватит надолго.

— Я же говорил сразу, что планировал отправиться в путь сам, — сказал Дорханд. — Поэтому взял провизии на одного человека.

Спать забрались на ветки. Волк лёг возле одного из дубов, в ожидании, что кто-то из путников свалится во сне.

— Дорханд, прогони его! — сказала Лина. — Я боюсь этого волка!

— Разве он тронет тебя на ветви? Давай спи! Завтра предстоит длинная трудная дорога.

— Эх, если бы мы лучше знали эти края! — сказал Тэм. — Тогда могли бы передвигаться и ночью, чтобы дальше оторваться от преследователей.

— Нет, мы не будем передвигаться ночью, — сказал Дорханд. — Не хватало ещё, чтобы кто-то сломал ногу. Тогда придётся туго.

Едва рассвет разлил багряные краски на серые небеса, как путники начали завтракать, чтобы набраться сил перед дорогой.

— Где же волк?

— Ушёл искать другую жертву.

Шли быстрым шагом, больше частью молча, лишь изредка перебрасываясь скупыми словами. Любопытные стреккили, огромные стрекозы, то и дело подлетали оглядеть не прошеных гостей. Пахло миртой и можжевельником. Трудолюбивый дятел не уставал работать, оглашая стуком округу.

Тэм резко остановился.

— Слышите?

— Ты о чём? — поинтересовался Дорханд.

— Тихо, — Тэм приложился ухом к сырой земле. — Люди. На лошадях. Постарайтесь не шуметь и не оставлять следов. Скорее всего, это погоня за нами.

— Хорошо, что вчера ночью не стали разжигать костёр.

— Рано или поздно нам придётся разжечь огонь. Припасы подходят к концу. А есть сырое мясо опасно.

Подтверждения слов Тэма долго ждать не пришлось. Когда сумерки опустились на вековечные дубы, послышался стук копыт.

— Быстро! В укрытие! — скомандовал Дорханд.

В полумраке издали можно различить блеск клейма на плече невольника. Дорханд и на себе почувствовал влияние магии знака на руке, который оставил Латрих. Похоже, у того, кто возглавляет передвижение рабов, есть переносной источник власти над обладателями клейма, или же сам колдун отправился на поиски. Это вряд ли! Что может значить отряд беглых рабов для лорда? Или всё-таки что-то значит?..

Дорханд не успел до конца обдумать эту мысль. Бесчувственный голос прозвучал совсем близко:

— Я вижу их.

Один из рабов ударил его по плечу, прямо в то место, где алело клеймо.

«Что, если просто содрать кожу с этого места? Может быть, это снимет наложенные колдуном чары?» — подумал Дорханд.

Тэм одним ударом срубил три головы преследователей. Но в его грудь угодило несколько арбалетных болтов. Он осел на землю.

— Не-е-ет! — закричал на всю округу мальчик. Из глаз брызнули слёзы. Последний раз он переживал это три года назад, когда бандиты убили его отца. Неужели вся жизнь будет наполнена лишь потерями?

— Дорханд, я очень рад, что был эти дни рядом с тобой!

Закрыл глаза. Навсегда. Дорханд схватился за клинок, со злобой в глазах, попытался наброситься на ближайшего преследователя. Но Мюррей, глава отряда, покачал головой.

— Вы окружены. Сопротивляться бесполезно. Или умрёте все, или возвращайтесь назад к хозяину.

Мюррей слез с кобылы.

— На колени!

Дорханд почувствовал, как его руку обожгло изнутри в том месте, где светилось голубоватым клеймо. Он не мог сопротивляться чужой воле. Встал на колени, а с ним и другие рабы, в том числе и те, кто в отряде преследователей.

— Вот и отлично! — Мюррей захохотал, а Дорханд сжал кулаки. По щеке текла слеза.

***

Когда ввели беглецов, Латрих жевал ветчину, запивая вином из хрустального кубка. В замке воняло сыростью, стены покрывала чёрная плесень. Холодно. Тусклый мерцающий свет факелов едва прогонял тьму. Колдун рассмеялся.

— Далеко не смогли сбежать, как вижу.

Он начал расхаживать по комнате, заглядывая каждому из беглецов в глаза. Какое-то время лишь звук его шагов нарушал тишину.

— Приведите Тома.

Мюррей отправился в темницу. Латрих поглядел в глаза Дорханда.

— Борьба за свободу — это чьи-то смерти и кровь, причём чаще всего не врагов, а родных и близких. Иногда, и твоя собственная кровь. И никакой романтики и справедливости. Я с раннего детства учился у Хэллона. Знаешь его? Однажды мне надоели издёвки колдуна, которого ты можешь знать под именем Короля-за-Горой. Я тоже решил сбежать, как ты сегодня. И он жёстко наказал меня, преподав урок, который я не смогу забыть до конца жизни. Он заставил убить стража, который проворонил беглецов. Мне тогда было семь лет.

Ввели Тома. Верзила изрядно похудел за то время, что Дорханд отсутствовал. Лицо в синяках, зуб выбит.

— Прошу, Латрих! Я же служил тебе верой и правдой!

— Убей его! — сказал Латрих, и Дорханд, не в силах сопротивляться магии, направился в сторону стража.

— Мальчик! Вспомни! Я же защищал тебя! Я же давал тебе еду, которой не видели другие невольники.

Дорханд расплакался. Он любил этого неуклюжего мужчину всем сердцем. Но зачарованное клеймо волю мальчика.

«Прошу, не надо этого! Я не хочу!»

«Убей его! Убей!»

Удар в сердце кинжалом — и тёплая алая кровь хлынула на руки мальчика. Она забрызгала лицо и рубашку. Том застонал, и упал на пол. Так Дорханд в одиннадцать лет стал убийцей.

— Однажды я отомщу тебе! — прошептал мальчик. — Я убью тебя, Латрих, обещаю! И твоя магия не спасёт тебя!

— Не надо громких слов. Каждая твоя попытка сопротивляться мне будет дорого тебе стоить. В следующий раз я заставлю тебя убить одного из друзей. А. может, и не одного. Хочешь смерти Лины? Она будет следующей.

— Не-е-ет! — закричал Дорханд. — Прошу, только не это!

Рабы не шевелились.

— Будь паинькой. Она умрёт следующей. Она расплатится за твоё непокорство, если оно повторится. Я лишаю тебя имени, Дорханд. Отныне все будут называть тебя Намлисом, Безымянным!

Многие скрывали настоящие имена, чтоб колдуны не получили над ними власть. Лишь лучшие друзья знали истинное имя. Но лишиться имени навсегда — страшнейший позор даже для раба.

Большинство людей старше пятидесяти лет начинают задумываться о смерти. Они шьют одежды, в которых им предстоит отправиться в далёкий путь к лучшему миру. Старики стараются исправить ошибки молодости, чтобы ничего не тянуло ко дну. Но Дорханд в одиннадцать лет знал о смерти больше, чем многие из смертных. Сначала смерть отца. Ближе Линдера так и не появилось человека для мальчика. Потом смерть сразу двоих друзей в один день. Но разве он должен сдаться? Сможет ли он простить себя, если опустит руки, не в силах сражаться? Дорханд оставил небольшую царапину на руке, как знак ещё одного плана мести.

Мальчик ещё не знал, какой удар готовит для него Судьба.

Глава 4. Месть Безымянного

Когда тебе пятнадцать, мир кажется полным красок и перспектив. Тебе всё по плечу. Стоит протянуть руку — и можно даже звезду схватить, а при желании и Луну. А потом всё меняется, и становится серым, бессмысленным и скучным. И так по двести раз за день. Любовь в этом возрасте первая, но до гроба, дружба — навсегда, хотя самым близким человеком может стать первый встречный. Чёрное и белое, без оттенков. Через пяток лет отношение к миру резко изменится. Родители говорят об этом: «Вырастешь, всё сам поймёшь» А может, они не становятся мудрее, а просто смиряются с несправедливостями мира, не в силах с ними бороться? Так проще всего: сделать вид, что ты всё понимаешь, и броситься в реку и плыть по течению.

Но сейчас Дорханд просыпался с мыслями о Лине и засыпал. Даже во сне она являлась ему, красивая и обнажённая. В эти ночи он просыпался раньше положенного, вспотевший, с учащённым дыханием. Одним прекрасным вечером она удостоила его поцелуем. Лина была взрослой. От неё не скроешь чувства, они как на ладони. Девочки всегда становятся старше раньше мальчиков. Такова их загадочная природа.

Но она целовала не только Дорханда. Очень часто, подойдя к двери, когда Латрих звал девушку к себе, Дорханд слышал частое дыхание и стоны. Он знал теперь, что это значит, но исправить этого не мог. Лина — наложница. Одна из нескольких. В Вельзувике законом давно запрещены такого рода отношения, но скоро ли такие законы придут в Сартолл? «Однажды я стану королём, и всё исправлю» Юноша сжимал кулаки и бился ими о каменную стену, чтобы хоть как-то выместить злобу. Он лишь раб, Безымянный. А Латрих лорд, к тому же, сильный колдун. Стоит ему щёлкнуть пальцами, а Лина умрёт. Дорханд готов на всё, что угодно, лишь бы не допустить этого.

Латрих проводил эксперименты теперь каждый день. Рабы умирали один за другим, вместо них с Невольничьего Рынка Лотаринга привозили новых. Латрих не отлучался больше из замка.

— Король-за-Горой готовит поход. Мы должны быть готовы к тому моменту, — однажды услышал Дорханд обрывок разговора.

Однажды Дорханд увидел, что из зала экспериментов вынесли Лину. Её глаза закрыты, а на груди алела запёкшаяся кровь.

— Нет! — закричал парень. — Только не это! Она не могла умереть!

Латрих посмотрел на него:

— Ты следующий, Намлис. Завтра ты примешь участие в моём исследовании.

Дорханд сорвал кольцо с пальца мёртвой Лины. Её тело выкинут в пропасть, но должно остаться хоть что-то на память.

— Любимая! За что? Творец, за что мне все эти смерти? Я же любил её больше всего на свете! Она — моя луна и моё солнце. Как мне жить? Ненавижу! Я превращу Латриха в пыль!

Юноша плакал. Стражи равнодушно оттащили его от тела. А потом выбросили её через окно в пропасть. Дорханд сжал кулаки, но сдержался, чтобы не ударить охранников. Он не должен привлекать внимания. Он должен сосредоточиться на мести чёрному колдуну. Он не должен оставить Лину неотомщённой. И Тома. И Тэма.

Теперь ничто не могло остановить его намерений. Друзья старались сторониться его, как прокажённого, боясь заразиться его невезением, что они станут следующими. Но это хорошо: никто не мешал Дорханду готовиться.

В коде, который Латрих нанёс на кольцо, был явный изъян. Неужели лорд так глуп в рунологии? Дорханд внёс несколько изменений, и его окутала едва заметная голубоватая сфера.

— Неужели, я сделал это? За один вечер сделал кольцо, которое Латрих не может за целое десятилетие?

Затем Дорханд содрал с плеча кинжалом кожу в том месте, где мерцало клеймо. Поднёс факел к кровоточащей ране. Умереть от заражения крови в ответственный момент — глупая затея. Но оставаться с клеймом на плече глупо вдвойне. Когда боль ушла, он понял, что наконец-то свободен.

А ведь никто не рождается с клеймом. Почему же тогда одни становятся рабами, а другие их хозяевами? Жизнь мимолётна, чтобы тратить драгоценные мгновения на службу кому-то. Каждый пусть работает на себя.

Утром Дорханда привели в огромный зал, украшенный гобеленами.

— Молись богам, Намлис! — сказал Латрих. — Сегодня, вероятно, твой последний день.

Из рук колдуна полыхнули голубые молнии. Но они отразились от магической сферы, которая создана кольцом, что вчера вечером Дорханд расписал рунами.

— Кольцо бессмертия! — закричал Латрих. — У меня получилось! После стольких трудов я сделал это! Принеси его мне!

Дорханд покачал головой.

— Оно моё.

— Да как ты смеешь, безымянный раб? Подчинись мне!

Латрих ожидал привычного действия клейма. Но Дорханд размотал ткань, которой скрыл рану, чтобы не занести заражение.

— Я больше не твой раб.

— Да как ты смеешь! Намлис, подчинись! Иначе…

— Иначе что? Убьёшь меня? Так я теперь бессмертен. Или ещё раз убьёшь Лину?

— Намлис…

— Меня зовут Дорхандом. Я принц Сартолла. Я законный король этих земель.

— Схватите его! И принесите кольцо! — закричал колдун. Рабы, сияя клеймами, побежали в сторону юноши, но голубоватая сфера остановила их, не дав завершить начатое. Дорханд подобрал два меча, которые выронили нападавшие, и отрубил ими кисти рук Латриха. Колдун закричал. На лицах рабов читалось смятение. Они неуверенно сжимали и разжимали кулаки, их тела снова принадлежали им.

— Истинная магия мертва, Латрих. Ты не настоящий колдун. Без колец ты никто. Жалкая пародия на человека! Прижгите его обрубки, чтобы не умер раньше времени. Смерть будет для него слишком простой расплатой.

Дорханд опустил железный прут в пламя, раскалив его.

— Раб! — закричал Латрих. — Да как ты смеешь! Остановите его! — но рабы не желали слушать его, лишённого колец власти. А потом Дорханд оставил клеймо на плече недавнего хозяина замка. Юноша снял кольца с обрубленных рук и надел себе на палец.

— И кто теперь из нас раб? — Дорханд ухмыльнулся. — Попрыгай на одной ноге. Латрих исполнил его приказ.

— Я тебя убью! Однажды я убью тебя! Раб! — Латрих шипел, как змея в пустыне Лотаринга.

— Отведите его в барак рабов. К слову, вы все с сегодняшнего дня свободные люди. А Силерин будет Столицей борьбы с рабством.

Рабы закричали дружно:

— Ура! Да здравствует Дорханд.

Они ещё не знали, какую цену им придётся заплатить в их борьбе за свободу. Плевать. Главное — жить без цепей и плетей.

Они-то знали цену воли.

— Дайте мне пергамент, — сказал Дорханд. — Я напишу брату, что я жив, что я направляюсь в Линделл. Думаю, он будет рад встрече.

Латрих засмеялся:

— Глупая идея. Безымянный. Сейчас власть в королевстве фактически принадлежит советнику Ланжеру. Я заплатил ему семь лет назад, чтобы он уговорил Линдера поехать через пустыню. Как думаешь, он предпочтёт признать эту правду, или пошлёт к Силерину армию, чтобы разгромить восставших рабов? Думаю, скорее всего, он назовёт тебя самозванцем, чтобы не признавать правды. Готов ли ты на войну?

— Я готов на всё, чтобы избавиться от рабства в моих землях.

— Как вижу, Намлис, ты двуличен, — сказал Латрих. — Ты хочешь сделать меня своим рабом, а, тем, не менее, продолжаешь всех убеждать, что борешься за свободу.

— Ты будешь единственным рабом в Сейсиле. Ты заслужил это. А остальные будут свободны.

— Может, ты, кто в цепях, тоже сами выбрали такую участь? Поступками, ошибками, убийствами друзей, предательствами?

— Уведите колдуна. Я больше не хочу видеть его рядом с собой.

Глава 5. Новый порядок

Книга — лучший советник. Люди ошибаются, а иногда просто лгут — нечего скрывать. Есть такие, кто с трудом могут выразить правильные мысли, или предпочитают говорить вовсе не о том, о чём следует, из страха быть наказанным за правду или от глупости. А в книгах можно найти давно забытые секреты. В них спрятана Истина.

«Но книги же пишут люди!» — можете сказать вы. Древние мудрецы считали, что люди записывают в книгах мысли, которые приходят откуда-то извне. Правда, истинные мысли являются тем, кто достоин. Именно поэтому они допускали к письму избранных мудрецов. Ученики должны переписывать и делать копии чьих-то трудов. Так и было до тех пор, пока не изобрели печатный станок.

На полках и на книгах серым покрывалом лежала пыль. Паук давно окончил работу, и паутина узорчатыми кружевами покрывала стены и потолок. Свеча едва разгоняла тьму. Пахло сыростью и бумагой. Дорханд опять проводил время в библиотеке, пытаясь найти там что-нибудь способное помочь ему в борьбе. Он нашёл несколько манускриптов о древнем монианиканском ордене, монахи которого посвящали себя борьбе со злом. Также юноша прочёл о колдуне, который, якобы, живёт в Литаргийском лесу.

Раздался тихий стук. Дверь со скрипом отворилась. Вошёл светловолосый мужчина лет тридцати на вид со шрамом на лице.

— Прости, Дорханд! Не отвлекаю?

— Заходи, Парис. Рассказывай, что нового?

— Поймали ещё тридцать прислужников Латриха. Все находятся теперь в темнице. Что прикажешь с ними делать? — спросил Парис.

— Корми их. Давай хорошую еду и воду, — ответил Дорханд.

— Разве они заботились о нас, когда мы были рабами? Мы питались объедками, и пили гнилую воду, — сказал Парис.

— Время мести придёт. Они не виноваты в поступках Латриха.

— Но ни один из них не заступился за нас! — Парис сжал кулак.

— В этом ты прав. Но мы не можем упрекать солдат за то, что они выполняли приказы. Хороший боец — без мысли в голове, зато готов пожертвовать жизнью, выполняя приказ командира, — сказал Дорханд.

— Вот пусть они и жертвуют!

— Предложи присоединиться к нам. А остальных в темницы. Я не стану опускаться до уровня Латриха. Если узнаю, что кого-то из пленников избивают или унижают — казню.

Какое-то время они молчали.

— Послушай, Парис, — сказал Дорханд. — Как ты считаешь, мы правильно поступаем?

— О чём ты, Намлис?

— Ну, набирая повстанцев. Убивая, в конце концов, прислужников работорговцев. Может, всё должно идти своим чередом? Может, если мы не станем продолжать начатого, спасём множество жизней?

— Один человек не имеет права заставлять делать что-либо другого. На то и существует свобода. Тем более, жизнь в оковах — это лишь существование. Не настоящая жизнь.

— Я думаю, ты знаешь, сколько крови придётся пролить, чтобы добиться своего. В праве ли мы платить такую цену? Вправе ли мы решать?

— А сколько крови пролито? Такой точно невинной крови. Вправе ли были нас заковывать в цепи? И других. Чем работорговцы лучше, что они считают себя вправе забирать чужое время? Разве Латрих задумывался о цене, которую нужно заплатить ради своей цели? Мы должны принести в наш мир свободу. Я так считаю, — сказал Парис.

— Ты пришёл не для того, чтобы доложить мне о беглецах, не так ли? — спросил Дорханд.

— Наш посланец к королю Гутану, твоему брату, мёртв. На днях привезли его голову.

— Проклятие! — Дорханд ударил кулаком о каменную стену. — Я же хотел исправить всё мирным путём!

— А ещё я принёс вести от союзников, — сказал Парис. — К тебе с визитом прибыл сам Старваль.

Восстание невольников созревало несколько десятилетий. Недовольные участью, рабы убивали хозяев, собирались в небольшие лагеря. Они грабили проезжавшие мимо обозы и освобождали новых невольников.

В стакане воды можно растворить много соли. Сначала она будет просто исчезать в жидкости, а затем раствор станет мутным. Но чтобы начал расти кристалл, нужна затравка, которая покачнёт неустойчивую систему и приведёт к непоправимым изменениям. Такой пылинкой, на которой начал появляться кристалл духа свободы, стал захват власти рабом Намлисом в провинции Силерин.

Старваль оказался седобородым лысым стариком. Когда вошёл Дорханд, он запивал пивом жареного фазана.

— Прости, что не дождался тебя, новый хозяин замка, но после дороги я слишком голоден, поэтому попросил твоих слуг приготовить мне этого замечательного фазана.

— Не слуг. Товарищей.

— Прости. Я из богатого рода, поэтому привык к слугам в замках. Старваль, — старик протянул руку. Дорханд пожал её.

— И что же ты делаешь среди повстанцев, Старваль из богатого рода?

— Это давняя история, — Старваль на минуту задумался. — Прошлая жизнь. Намлис, слухи о тебе и твоём поступке ширятся. Недавно приезжал твой посланец. Я сначала не придал этому большого значения. Все в нашем лагере прячутся от закона, живём грабежом. В общем, небедно поживаем, лиха не знаем. И к твоим предложениям пойти на Столицу с войском рабов отнеслись сначала, как к шутке. Но последнее время стражи становятся всё злее, преследуют дальше. Намлис, зря ты разворошил осиное гнездо. Сбежал бы, как все, и дело с концом. А ты кликаешь беду. Советники из Линделла, того и гляди, отправят войско против нас. И тогда никому несдобровать! Мы давно прячемся от закона! Но мы не были нужны стражам. А теперь, из-за твоих глупых идей пострадают все беглецы. Остановись, пока не поздно.

— Вы рабы ещё больше тех, что в кандалах! Бесконечно прятаться нельзя! За свободу нужно бороться! — Дорханд сжал кулаки. Он последние ночи плохо спал: во сне являлись глаза Лины в момент перед её смертью. Он мечтал посмотреть в глаза предателя-Ланжера, который заковал его в кандалы.

— Ты не первый, кто готов положить жизнь ради свободы, — Старваль повысил голос. — Чем ты лучше их, предыдущих? А, Намлис?

— Я не лучше их. Но я могу закончить страдания невольников. В отличие от многих до меня, я наследный принц.

— Намлис, не слишком ли много ты берёшь на себя?

— Моё настоящее имя — Дорханд. Слышал о таком?

Старваль открыл рот от удивления. А потом встал на колени.

— Ваше Величество, простите, я не знал! Лицо Ваше напоминает отца. Да откуда же мне знать? Давно говорили, что вы мертвы вместе с Линдером. Но как? Как Вы стали рабом?

— Я больше не раб! Пойдём со мной, и однажды все будут равны в Сартолле. Встань с колен, Старваль. В этом нет необходимости больше. Присоединяйся к войску невольников, Старваль. Я знаю, ты думаешь в первую очередь о выгоде, а не о чьей-то судьбе.

— Но, Ваше Величество, я…

— Не перебивай. Так вот, я наделю тебя землями, когда окажусь в Линделле.

— Вы пробудили в моём сердце воспоминания о старых битвах. Я думал, что они похоронены слишком глубоко в сердце.

— Встань, Старваль! Я хочу построить государство равных, в котором никому не будет нужды становиться на колени. Попрошу тебя об одном. Ни одна живая душа до поры не должна знать о том, что я король. Называй меня Намлисом. Я отправлюсь с тобой в Литаргийский лес. Твой лагерь, если не ошибаюсь, находится где-то недалеко от него?

— Да, но я бы не советовал направляться туда. Говаривают, он проклят. Души мёртвых не упокоились, бродят ночами, забирая невольных путников. И упыри. И люди, которые превращаются в волков. Ни одна живая душа не возвращалась оттуда.

— Откуда же тогда слухи, раз никто не возвращался. Лес хранит в себе много тайн. Некоторые из них мне ещё следует разгадать.

Дорханд поглядел на вязь таинственных рун на железном кольце, которое он отнял у колдуна. Что же за тайны хранят в себе эти руны?

Глава 6. Тайна Литаргийского леса

Бывает, что летом становится прохладно. После града ли, или просто подует северный ветер. Собаки тогда трясутся с непривычки или сворачиваются калачиком, а люди — хитрее, они не показывают носа из избы. Но среди вековечных дубов и вязов Литаргийского леса редко тепло. Может, густые кроны деревьев слишком высоко, и сквозь них солнечному лучу трудно добраться до сырой земли, а может, место это и правда проклято.

Пахло миртой и сыростью. Стреккили, огромные стрекозы, часто испуганно поднимались с кустов шипника. Дубы покрыты толстым слоем зеленоватого мха. Темно и мрачно. Дорханд который день назад расстался со Старвалем, и пробирался теперь сам среди непроходимых кустарников. Старваль предлагал отправить с ним небольшой отряд, но Намлис отказался наотрез. Дорханд не хотел афишировать силу волшебного кольца до поры.

Дорханд скрестил руки на груди, чтобы спасаться от пронизывающего холодного ветра.

«Сюда бы за грибами», — подумал Намлис.

И воспоминания нахлынули потоком картинок и звуков. Отец часто водил его в лес, сам, не доверяя важное дело слугам.

«Учись защищать себя, сынок, тогда проблемы будут отскакивать от тебя, как вода от смоченной маслом сковороды. Лес — он враг для многих, но для тех, кто умеет с ним общаться, может стать верным союзником»

Дорханд сорвал гроздь алых ягод и бросил их в рот. Скривился — кислые. Вспорхнул один из стреккилей. Треснула ветвь. Дорханд обернулся. За спиной стояло страшное существо с бледной кожей, огромными окровавленными клыками и алыми маленькими глазами. Оно истощало жуткое зловоние и рычало.

— Человек! Как давно я не пил человеческой крови. Деликатес!

Дорханд попятился назад, а чудовище искоса посмотрело на него, и бросилось в погоню. Но тут из-за одного из деревьев выпрыгнул огромный волк и прервал полёт чудища. Волк вцепился твари в горло.

— Это моя добыча! — вопило чудовище.

— Мы же предупреждали ваше племя упырей, — сказал человеческим голосом волк, — Это наши земли! Они принадлежат волколакам! Не суйтесь сюда! Этот человек — моя добыча!

— Я первый нашёл его! Он мой!

— Убирайся прочь, за реку!

Упырь оцарапал волку пузо, а тот в ответ вцепился в глотку и оторвал голову. Тварь зарычала перед смертью. А потом ближайшие дубы обдало кровью. Волколак завыл.

Волк повернул голову к Дорханду и клацнул зубами. Его глаза наполнились адским огнём.

— Еда! — зарычал он. Волк настиг Намлиса в пару прыжков, но, ударившись о невидимый барьер, созданный магическим кольцом, упал на землю. Рыкнув пару раз и сделав несколько скребков когтями по сырой земле, волк снова бросился на Дорханда. И вновь ударился о невидимый барьер.

— А ты не так прост, как кажешься с первого взгляда. Что ты забыл в нашем лесу, колдун?

— Мне нужно поговорить с твоим вожаком.

Волк начал изменяться на глазах, приобретая человеческие черты. Через какое-то время перед Дорхандом стоял на четвереньках невысокий волосатый мужчина лет сорока в накидке из волчьей шкуры.

— Зря ты пришёл на наши земли, — сказал он, вставая на две ноги. — Мы не любим гостей. Я один не справился с твоими чарами, но всем племенем мы разорвём тебя.

— Это вряд ли.

— Как тебя зовут?

— Называй меня Намлисом.

— Надо же, Безымянный. Не доверяешь мне? Правильно делаешь, Намлис! Узнай я твоё настоящее имя, тут же подчинил своей воле. В нашем роду ещё не увяла магия.

Из-за деревьев вышла целая группа упырей.

— Он убил Курта! Эта волчья погань убила Курта!

— Что вы забыли на землях волколаков? Зачем явились сюда? — он снова обратился в волка и завыл, и его вой эхом разнёсся по лесу.

— Убейте его!

На волка набросилось несколько упырей. Он вгрызся одному из них в глотку, но четверо других разодрали его на части. Из-за дуба появились ещё волки.

— Мы предупреждали вас, враги: не стоит пересекать реку. Но вы ослушались, — самый крупный из волков зловеще сверкнул глазами. — Хотите войны? Что ж, мы готовы уничтожить ваш поганый род под корень.

— Что ж, братцы, давайте научим лохматых хорошим манерам?

— Стойте! — выкрикнул один из бледнокожих, выходя вперёд.

— Надо же, сам Лэйбон решил явиться в гости, — сказал вожак волков.

— Ты же знаешь, Валукх, что мы не нарушили бы границы, если бы на то не было веской причины.

— Узнаю упырей. Сами затеют драку, а потом сбегут в кусты, когда запахнет палёным.

Один из упырей ринулся вперёд, но Лэйбон удержал его лапой.

— Нас призвал Он. Ты же знаешь, о ком я?

— Колдун в доме на холме, — прошептал Валукх.

— Он самый. Я несколько лун назад услышал его зов. Такого не было несколько столетий. Похоже, день, о котором он говорил при Обращении, наступил. Грядёт Большая Война, и он собирает наше войско.

Валукх приобрёл человеческий облик. Ему на вид лет пятьдесят. Его примеру последовали другие из его племени.

— Была бы моя воля, я тут же превратил бы в прах чароплёта.

— Ради такого я бы и сам объединился с волками. Но это пока не в наших силах. Мы рабы его воли, и кто знает, сколько времени это продлится.

— Будьте гостями в моих лесах, упыри. Однажды придёт час забыть вражду, чтобы объединиться против общего врага.

Валукх принюхался.

— Человек! Здесь человек!

Несколько десятков пар глаз уставились на Дорханда. Один из них бросился в сторону юноши, но не смог пересечь невидимого барьера, созданного магическим кольцом.

— Колдун! Что ты забыл в наших лесах?

— Я ищу чародея, что живёт на холме.

— Зачем он тебе? — спросил Лэйбон.

— Расскажите мне о нём. Почему ваши племена слушают его?

— Я был человеком, — сказал Лэйбон. — Я бежал от солдат, когда встретился этот чародей. Большинство из моих ран были смертельны, но я надеялся протянуть ещё дня три, чтобы успеть рассказать своим о приближающемся враге. Колдун, казалось, мог читать мысли. Он предложил спасти жизнь. А я, дурак, согласился. Проснувшись утром, я понял, что не могу смотреть на солнечный свет. А ещё появилась жажда крови. Я попытался увидеться с колдуном, чтобы разделаться с ним, но вход в его дом был закрыт для меня. Думаю, освобождение придёт ко мне лишь со смертью.

— Так же он обманул и меня, — сказал Валукх. — После встречи с ним я превратился в полуволка. Кроме наших родов есть ещё горгульи, выращенные его магией.

— Ведите меня к его дому, — сказал Дорханд. — Я попробую помочь вам.

— Но мы не пойдём в то проклятое место! — сказал Валукх.

— Пойдёте. Или хотите до конца дней остаться проклятыми?

— Ты знаешь, как освободить нас?

— Я на это надеюсь, — сказал Дорханд.

***

Оба племени с надеждой поглядывали на Дорханда, как на избавителя. Многие из них купились однажды на бессмертие, которое пообещал колдун, и в итоге были прокляты. Все мы мечтаем побороть смерть и жить вечно. Но мало кто задумывается над тем, что делать чередой одинаковых дней, и какую цену придётся в итоге заплатить за победу над болезнями. А цена оказалась высока и для упырей, и для волколаков. Первые не могли показаться на солнечном свете, и их жажде крови не было конца и края. А волколюди теряли во время полнолуний контроль над собой. Многие из них не помнили, как проходила прошлая ночь, и нередко не досчитывались одного или двух товарищей после очередной брюхатой луны.

— Вот холм, на котором дом колдуна, — сказал Валукх.

— Дальше нам нет пути, — сказал Лэйбон, — чароплёт запер эту дорогу для нас.

— Колдун по имени Намлис, убей его! Освободи наши души! Нет сил терпеть бесконечное заточение в собственном дряхлом теле.

— Я сделаю всё, что будет в моих силах, — пообещал Дорханд.

***

Дверь со крипом отворилась. Дорханд с трудом поборол желание зажать нос, спасаясь от затхлого запаха в старинном деревянном доме на холме. Пахло мать-и-мачехой и другими травами, и экскрементами. Темнота. Предательски скрипели половицы. Стая летучих мышей вцепилась юноше в волосы, лишь прочитанное в древней книге заклинание смогло отогнать голодных тварей. Дорханд зажёг магический свет. В углу зеленомордое чудовище и зловеще ухмылялось. Из его когтистых пальцев полыхнули зелёные огни, и направились в сторону Дорханда. Но ударились о защитное поле, созданное кольцом. Но чудовище не желало останавливаться, продолжая волшбу.

— Стой! — закричал Дорханд. На железном кольце Дорханда вспыхнули белым цветом руны. Колдун остановился, как вкопанный.

— Откуда у тебя это кольцо? — спросил зеленомордый, не двигаясь.

— Что это за кольцо? Почему оно имеет на тебя такое влияние?

Колдун захохотал.

— Говори! Что это за кольцо?

— Это кольцо когда-то принадлежало королю гоблинов.

— Так ты гоблин? Я думал, все вы изгнаны за океан или истреблены!

— Я давно покинул город из стали. Люди изгнали нас из этих земель на Неизведанный континент. Но однажды мои соплеменники возвратятся. И тогда род людской умоется кровью! А мы получим богатые плодородные земли, которыми встарь владели наши предки!

— Как тебя зовут? — спросил Дорханд.

— Я Джек!

— Истинное имя! Говори немедленно! — гоблин попытался сопротивляться. — Говори! Сейчас же!

— Гшуаандрфв’аап’пррен.

Руны на кольце продолжали пылать, и колдун с любопытством смотрел на королевское кольцо.

— Гоблины давно потеряли истинную магию. — Предположил Дорханд. — Я читал об этом в книге. Ваша сила спрятана в предметах. В чём твоё могущество, Гшу… как там тебя. Говори!

— Моё величие в этом кулоне.

— Сними его, аккуратно, без глупостей. Я не хочу тебя убивать.

Гоблин снял кулон с шеи и бросил под ноги Дорханду. Тот осмотрел украшение и надел на шею.

— Откуда это кольцо у Латриха?

— Этот человек дал клятву Королю-за-Горой. Как и все мы. Однажды он должен был принести это кольцо в…

Гоблин не успел договорить фразу до конца. На его плече вспыхнула метка с изображением меча.

Через несколько мгновений от него осталась пыль.

— Снова этот Король-за-Горой. Кто же он?

Дорханд порылся в ящике стола, и нашёл толстую тетрадь, исписанную мелким почерком.

— Может, здесь скрыта тайна этого самого Короля-за-Горой? Потом прочту.

Дорханд спрятал тетрадку за пазуху и покинул дом колдуна.

На опушке леса лежали, скрючившись, оба племени: и волколаки, и упыри.

— Спасибо, колдун! Ты спас наши души. Однажды свидимся на том свете! — сказал Валукх, и обратился в пепел, а вместе с ним и другие древние твари.

— Свобода! — закричал Лэйбон, растворяясь в воздухе.

Глава 7. Дневник предателя

После смерти гоблина что-то изменилось в доме зеленолицего. Тут можно было спокойно находиться, исчезло чувство тревоги. Дорханд разжёг свечу и раскрыл тетрадь, найденную в ящике колдуна.

«Вся наша жизнь — это выбор меньшего из зол. Везёт тому, у кого на пути лишь два зла, у остальных выбор намного больше. Какое избрать лучше — одному Творцу ведомо.

Многие меня считали злодеем, кто-то называл предателем и изувером. Недавно брат и вовсе сказал, что я трус. Похоже, он плохо знал меня. Я был кем угодно, но не трусом.

Перед тем, как окунуться в море, солнце заглянуло в камеру. Я схватился за холодные стальные решётки. Там, за ними — пьянящая воля. А тут даже тюремщики не так уж свободны. Они играли в домино, рассказывали анекдоты, громко смеялись. Но уйти прочь из тюрьмы они не вольны. А был ли я сам когда-то свободен? Некогда ломать голову. Завтра на рассвете — казнь. Может смерть — и есть воля?

Дверь скрипнула. В камеру вошёл высокий худощавый лысый тюремщик.

— Твоё последнее желание будет исполнено. Такова традиция. И мы от неё не отступаем.

— Я бы хотел поговорить с отцом. Позови, пожалуйста, лорда Корвелла.

— Другой вопрос — захочет ли он говорить с тобой! — тюремщик плюнул под ноги.

— А как же последнее желание? Думаю, он не откажет.

— Загадай что-нибудь реальное. Может, пирожков с картошкой? Или путану?

— Позови отца. Джим, прошу, будь человеком!

— Нет его сейчас в городе. Ты не хуже меня знаешь, что он человек занятой. Уехал. Куда, зачем, когда возвратится — ни одна живая душа не знает.

— Все мы в руках Судьбы!

— Это ты правду говоришь. Могу брата позвать, если хочешь!

Я улыбнулся, но хотелось расплакаться.

— Нет, Доминика звать не нужно. Мы и так слишком много друг другу наговорили. Достаточно. Тем более, он не знает всей правды.

— Может, всё-таки пирожков хочешь? — Джим подмигнул. — Жена пекла. Знаешь, какая она у меня! Золотые руки! За что ни возьмётся — всё на высшем уровне получается! На-ка, оцени!

Проглотил пару пирожков, даже не ощутив вкуса.

— Спасибо, Джим. Очень вкусные. Если отец воротится — позови ко мне.

— Хорошо. Ложись спать. Завтра рано вставать.

Какой там спать! Луна купалась в чёрном омуте беззвёздного неба, а я не мог отогнать назойливые мысли. Мне же всего лишь двадцать семь! Я слишком молод! Хотя, ведя такую жизнь, я вряд ли дожил бы до тридцати.

Мысленно позвал отца. В ответ тишина. Честно, не удивился этому — последнее время наша ментальная связь ослабела. Иногда у меня возникал его голос в голове. Но чаще я отзывался на его зов, а не он на мой. По щеке потекла предательница-слеза. Нет, не буду грустить в последние часы жизни. Мне не о чем жалеть. Сделанного не воротишь.

Джим притронулся к плечу.

— Пора!

Всё-таки, я заснул.

— Будешь ещё пирожок? — спросил тюремщик.

— Нет, спасибо, — сказал я.

— А я съем один, с твоего позволения.

Вот так запросто: человека казнить собирается, а он ест.

К плахе я шёл под улюлюканье и свист собравшихся.

— Предатель! Изменник!

— Зеймонд тебя побери!

Они бросали гнилые помидоры и камни мне в лицо.

«Отец!» — снова позвал мысленно. Тишина.

— За измену Отчизне, — сказал мой брат, презрительно глядя в лицо. — За убийства наших мужчин, а также их жён и детей. За предательство своего рода. За якшанье с тёмными силами. Ригвель, сын Корвелла, признаётся виновным. Отрубите ему голову!

Говорят, перед смертью пролетает вся жизнь. Не знаю, откуда живые узнали этот секрет умирающих, но картинки из прошлого каскадом заполонили мои мысли.

***

Мне было десять лет. Я запомнил тот день ярче остальных, потому, что тогда изменилась моя жизнь. Нашим с Домиником воспитанием занимался отец. Мать умерла при моих родах, и Корвелл так и не нашёл ей достойную замену. Может, поэтому он и любил Доминика больше, чем меня? Может, он считал, что я виноват в смерти его возлюбленной? Или мне просто казалось? Долгое время я силился вспомнить лик отца, а теперь он возник в черноте.

— Ты взрослый, Ригвель. Конечно, многие мальчишки в твоём возрасте играют на дудочках и дерутся на деревянных мечах. Но к высокородным людям всегда больше требований. Я думаю, ты готов защищать Отчизну.

Все мужчины, рождаясь, должны класть жизнь ради интересов правителей. Такова их участь.

— Конечно, отец. Как скажете!

— Тёмные времена, сынок, наступили. Многие этого не видят, потому что глупы; другие стараются не замечать, закрывают глаза на очевидные вещи, но зло сильно. Тёмные шаманы принесут в наши земли ветра смертей. А возглавляет их новый Тёмный Лорд, Заарон. Он королевского рода, поэтому смог собрать огромное войско, которое лавиной обрушится на весь мир. Ты должен сделать вклад в строительство светлого будущего и в борьбу со злом.