Бесплатный фрагмент - Невидимые метки

На новом месте

«На новом месте

Приснись жених невесте», —

тихо прошелестело в голове у Таисии за мгновение до её короткого падения в темноту, в безвременье, в сон.

— Не ходи к заброшенному полю, — строго глянула на Таисию бабка Сарпиониха и превратилась в чёрную собаку.

Таисия в страхе выскочила из избы и оказалась не во дворе, а на опасно качающейся кочке среди большого болота. Неожиданно какая-то маленькая, но очень крепкая ручонка схватила Таисию сзади за лодыжку и потянула вниз, в болотную жуть. Вопль ужаса застрял у Таисии в горле.

«Только не оборачиваться, чтобы не встретиться взглядами с тем, кто держит за ногу и тянет на погибель!», — Таисия зажмурилась и заполошно замахала откуда-то взявшимися у неё крыльями, почувствовав себя сильной птицей. Поразившись этому чувству, Таисия открыла глаза и сразу стала падать. Это было подобно тому, как ученик Иисуса Христа, доверившись слову учителя, пошёл по воде, как посуху, но, едва усомнился, как тут же, начал тонуть.

Таисия плюхнулась в мерзкую болотную жижу у самого берега. Попытавшись опереться на ноги, Таисия увязла в болотном месиве, начавшем со степенной неотвратимостью всасывать её в своё ненасытное чрево.

— Помогите!!! — обречённо зашлась Таисия в предсмертном крике.

— Держись за мою руку! — услышала Таисия надсадно жёсткий голос, увидела глаза, метнувшие на неё командным всполохом яркие синие молнии, и… проснулась.

— Пошто так кричишь, голубушка? Жениха во сне увидела и испугалась? — заглянула в спаленку Таисии Сарпиониха.

За чаем Сарпиониха стала напоминать Таисии о том, куда здесь лучше ходить по грибы, по ягоды, а куда не следует заходить.

— Почему же не следует? — хмыкнула Таисия.

— А там всякое бывает, — опасливо перекрестилась Сарпиониха.

Опасливость собеседницы перекинулась на Таисию, и она зябко поёжилась. — Не ходи к заброшенному полю, — опять, как в только что устрашившем её

кошмаре, строго глянула на Таисию бабка Сарпиониха, и… перед Таисией вдруг

появилась чёрная собака.

*

Чёрная собака ткнулась носом в Таисины колени, выпрашивая ласки.

— Пумка! Марш во двор! Кто тебя в хату звал?! — напустилась на собаку с

притворной строгостью Сарпиониха, но собака угадала притворство в голосе хозяйки, и

Таисии почудилась озорная усмешка в собачьем взгляде. Она вывела собаку во двор, в

радостную утреннюю свежесть и решила прогуляться.

Хатка, в которой с прошлого вечера квартировала Таисия у вдовой и бездетной

Сарпионихи, располагалась на отшибе села. Просёлочная дорога вела в райцентр, а справа

от нее привольно и загадочно раскинулась широкая степь. Таисия легко и бездумно устремилась в степное раздолье, в душистое разнотравье с мелкими и блеклыми цветочками.

«Какие все они тихенькие, застенчивые милашки!», — умиленно качнулась душа Таисии, залюбовавшаяся степными цветочками.

Утреннее солнце, лёгкий, как дыхание младенца, ветерок, терпкий аромат разнотравья наполняли сердце покоем и предчувствием счастья. Изредка набегали на сердце отголоски ночного кошмара, царапали его своими острыми коготками, призывая к осмотрительности, но глупое и своенравное сердце отгоняло их прочь. Беззаботная лёгкость влекла Таисию к пропасти, притаившейся в другом измерении, не осязаемом нашими телами, но свободно проникающем в наши души.

Неожиданно, будто бы в невидимую стену упёрлось тело Таисии, будто бы в болотную топь провалились её ноги.

— Назад! — тревожно вскинулась Душа Таисии.

— Вперёд!! — отшвыривая от себя вещий страх, заартачилось её глупое и своенравное сердце.

…И ноги пошли вперёд, туда, где зияла пропасть потустороннего мира.

ПрОпасть — от слова пропАсть

Тому, кто попал в её пасть.

*

На пути Таисии стали попадаться едва заметные холмики, напоминающие… могилки.

«Заброшенное кладбище! Что там говорила о нём Сарпиониха? Что это самый ужасный центр жуткого заброшенного поля, где „всякое случается“».

Таисия вспомнила, как боязливо перекрестилась Сарпиониха при одном лишь упоминании этого нехорошего места, и замораживающая оторопь, как рябь по водной глади, пробежала у неё по спине. Вопреки её воинствующему неверию в тёмные потусторонние силы в её сердце скользкой змеёй проник доисторический ужас.

Всё было в этом месте иным, враждебным. В селе прошедшей ночью дождя не было, а здесь, судя по свежим и глубоким промоинам, был сильный ливень. Его потоки оставили разрушения на могильных холмиках, и казалось, что из образовавшихся на них створов по ночам будут выходить мертвецы.

Таисия почувствовала, что если она не преодолеет сковавшую её неподвижность, она превратится в камень, осыплется мелким щебнем и сгинет. Преодолевая тяжесть в ногах, Таисия пошла, тревожно озираясь вокруг. Дойдя до самого крайнего холмика, Таисия заметила у его подножия круглую зеленоватую бляшку.

«Какая большая пуговица».

Таисия машинально подняла её и поняла, что это старинная медная монета. Интересный артефакт. Таисия протёрла её песком, промыла в лужице. Рельеф монеты хорошо сохранился. Таисия положила монету в карман и зашагала прочь.

На первом же шаге её качнуло.

«Что это со мною?»

Лёгкое головокружение. Небольшое подташнивание.

«Неужели я залетела? Когда и с кем?»

С этими мыслями Таисия добрела до села, вошла в хату и потеряла сознание.

Очнулась Таисия в своей спаленке, на постели.

— Что с тобой, голубушка моя? — закудахтала Сарпиониха. — У тебя в лице ни кровинки. Уж не на заброшенное ли поле гулять ходила?

— Туда, бабулечка.

— Ах ты, горюшко моё! Ведь я тебя предостерегала! А на заброшенное кладбище не заходила? Молчи уж, и так понятно, что заходила. А от крайних могилок ничего с собой не унесла?

— Вот монетка оттуда, — Таисия вытащила из кармана и показала Сарпионихе монету.

— То не монетка, то смерть твоя. И жить тебе осталось недолго. Срочно спасать тебя надо! — засуетилась Сарпиониха. — Ты ту могилку сможешь указать? Нет? Тебе своими руками монету на ту могилку скорее надо вернуть и заклинание покаянное произнести. Заклинанию я тебя обучу, а вот могилу по твоим следам без обученной собаки мы не отыщем.

Сарпиониха приготовила для Таисии отвар из каких-то трав, заставила её выпить эту горечь, послала соседку за каким-то Прокопием, чтобы тот поспешил сюда со своей охотничьей собакой.

Для Таисии всё это происходило, будто бы в полусне. Не знала она о том, что в давние времена кое-кто из селянок приходил к той или иной могилке, где покоился прах старой женщины, с заклинанием о помощи в каком-нибудь нехорошем деле и жертвовал покойнице монету. Жертвенная монета прикапывалась на вершине могильного холмика и становилась неприкосновенной собственностью усопшей. Посягнувших на эту собственность души покойниц карали смертью.

Что это? Глупые деревенские выдумки?

Жизнь Таисии катилась в ту пропасть, которая оставалась невидимой в этом мире.

Прокопий оказался молодым мужчиной с крепкой охотничьей закалкой. Он действовал решительно, ухватисто. Его собака, обнюхав Таисию, подвела Прокопия, Сарпиониху и Таисию к одной из крайних могилок и указала на неё своим собачьим, понятным её хозяину языком.

— Действуй! — приказал Прокопий Таисии, и та послушно выполнила ритуал, подсказанный Сарпионихой.

Завершив из последних сил ритуал, Таисия едва не лишилась чувств. Она отуманенно покачнулась и не устояла бы на ногах, если бы не была подхвачена сильными мужскими руками.

— Держись за мою руку! — услышала Таисия надсадно жёсткий голос, увидела глаза, метнувшие на неё командным всполохом яркие синие молнии, и… вспомнила свой сон.

Злодеи тонкого мира

Есть самовосстанавливающийся, самой природой востребованный баланс между хищниками и травоядными, между злом и добром в нашем мире, стонущем и содрогающимся в кипении неукротимых страстей. Но иногда наш мир начинает терять этот спасительный для него баланс, и тогда, во спасение нашего мира, в него направляются силы иных миров.

Первые десять минут полёт проходил нормально. Старенький Ан-2 пролетал в челночном порядке над овощными полями, распыляя ядохимикаты. Вдруг при заходе на очередное барражирование внезапным яростным порывом попутного ветра под хвостовое оперение самолёт запрокинулся и тут же врезался в землю. Командир самолёта погиб на месте. Игоря доставили в районную больницу с множественными переломами и ожогами. В пути следования бригада скорой помощи с трудом удерживала в нём жизнь. В больнице сбивались с ног, вытягивая его с того света. Вытянули и… обрекли на жизнь в инвалидной коляске.

Рождённый летать теперь должен ползать?

Глава 1. Какая гадость!

Острые приступы посттравматических болей. Одиночество, нарушаемое чаще всего не теми, кого хотелось бы видеть. Самый надоедливый среди «не тех» — дед Федот. Любит выпить, а выпив, пофилософствовать.

— Давай примем по стопочке, Игорёк.

— Не хочется.

— А ты себя перебори! Ты же всегда был сильным!

От водки ослабевали и физические страдания, и нравственные переживания. Запасы крепкого зелья исправно пополнялись заботами назойливого деда Федота. После его посещений в голове оставалось эхо от его философских жужжаний. От этих раздражающих звуков перед глазами начинами видеться мухи с рыхлыми и сизыми от неумеренного пьянства носами.

Какая гадость эти мухи, эта водка и этот дед Федот с его примитивными суждениями, с его рыхлым и сизым носом!

Глава 2. До приступов белой горячки

С годами Игорь начинает бояться весенних и осенних полнолуний. В ясные весенние и осенние полнолунные ночи он стал страдать бессонницей, перевозбуждением мыслей и эмоций, болезненными нарушениями сенсорики. Наступивший весенний день выдался празднично ясным. Ясной обещала быть и предстоящая полнолунная ночь. Это вселяло страх. Всего несколько лет назад он был крепким молодым человеком, с острым и пытливым умом, с духом воина без страха и упрёка. Его судьба мощно и уверенно шла на набор высоты, но вот содрогнулась, зависла, поймала отрицательный тангаж и свалилась в листовой штопор.

Сегодня шёл уже пятый день, как Игорь следовал своему решению порвать с обуявшей его зависимостью от алкоголя. Давалось это с большим трудом. Его колотила противная внутренняя дрожь, у него сбивался ритм сердцебиений, он обливался холодным потом. Временами Игорь начинал видеть отвратительных потусторонних сущностей и слышать их глумливые реплики в свой адрес. В прямой контакт с ним эти твари не входили, но в разговорах между собою они, то намекали на него, то прямо указывали на Игоря своими мохнатыми лапами. От них остро пахло карбидом, серой и гнилью. От этих их выходок у Игоря начинались головные боли, повышалась температура тела, появлялись судороги.

Глава 3. Орава невидимых преследователей

Все четыре предшествующие ночи бессонница чередовалась с путаницей сознания, с полубредом, с пугающими кошмарными снами. В этих кошмарных снах Игорь пытался убежать от оравы невидимых преследователей с тяжёлой поступью, сотрясающей всю землю, и издающей такой грозный рык, что сердце охватывали судороги.

Надо было как-то пережить этот день, промучиться до наступления ночи.

«Пусть бесконечно длится этот токсичный день, лишь бы никогда не наступила предстоящая ночь!»

Взгляд Игоря опасливо заметался по сторонам и, наконец, обречённо упёрся в пол.

На полу — тень от оконной рамы. В прямоугольниках света, проходящего сквозь оконные стёкла — лёгкие полутени от струящихся потоков горячего воздуха. Но при взгляде на окно струи горячего воздуха не видны.

Взгляд на окно — взгляд на прямоугольники света на полу.

В окне — только яркий свет. В прямоугольниках света на полу — полутени струящихся потоков горячего воздуха.

А чего ещё не видят его глаза ни в окне, ни в прямоугольниках света на полу?

Они не видят того ужаса, который уже сейчас заглядывает в его окно, прожигая Игоря своим взглядом, полыхающим огненной ненавистью, и обещающим смерть!

Ночью мир изменяется, наполняется мистической жутью. Дневной мир тоже полон мистики, но днём она светится добротой, а ночью… в наш мир вползают злодеи тонкого потустороннего мира.

Игорь научился их видеть.

Они ужасны. Их приближение обрекает на страшную мучительную смерть.

С наступлением ночи Игорем овладело беспокойство, переходящее в панику и предчувствие надвигающейся смерти.