Бесплатный фрагмент - Невеста.ru

ЧАСТЬ I
ЖЕНИХИ: made in Italy

Как хотела меня мать

Да за первого отдать,

А тот первый — он да неверный,

Ой, не отдай меня, мать!

Как хотела меня мать

Да за другого отдать,

А тот другий ходит до подруги,

Ой, не отдай меня, мать!

Как хотела меня мать

Да за третьего отдать,

А тот третий — что во поле ветер,

Ой, не отдай меня, мать!

Как хотела меня мать

За четвертого отдать,

А четвертый — ни живой, ни мертвый,

Ой, не отдай меня, мать!

Как хотела меня мать

Да за пятого отдать,

А тот пятый — пьяница проклятый!

Ой, не отдай меня, мать!

Как хотела меня мать

Да за шостого отдать,

А тот шостый — мал да недорослый,

Ой, не отдай меня, мать!

Как хотела меня мать

Да за семого отдать,

А тот семый, пригожий да веселый

Он не хотел меня брать!

(Русская народная песня)

ПЕРЕМЕН

«Да пошло все!» — подумала я и, оторвав от сердца свою заначку на черный день, купила билет в Прагу. Черный день — это, пожалуй, самый распространенный мотив подкопить денег среди русских людей. Почему бы не отложить на светлый день? Потому что наш человек суров и кроме черного дня ничего не ждет. Хотя этому есть свои объяснения. Растолковывать не буду, все в учебнике истории.

Лечу. Первый раз за всю свою уже довольно некороткую жизнь перелетаю границу этой светлой, счастливой, живущей надеждами страны, где рожь колосится, земля землится, ракеты летают (и иногда не падают), где кнопка мигает, в замкнутом круге с, похоже, вечным правителем и иже с ним, зарплатой в три мешка турецкой картошки и перспективой сдохуть в пансионе для одиноких свихнувшихся стариков или в петле, с любовью сплетенной кредиторами. К черту! Решила пожить. Неделю.

Все другое. Дома другие, дороги (есть), прохожие, не толкающие тебя и не оттаптывающие ноги, продавцы в магазинах, обслуживающие без таблеток «антизверина». Солнце теплее, ветер ласковее и трава зеленее. Трава правда зеленее.

От переизбытка чувств познакомилась с чехом. Я по-чешски, конечно, только кивать умею, а он по-русски неплохо болтал: в школе учил, когда-то было обязательным. Сейчас молодежь по-английски предпочитает изъясняться и в лучшем случае знает русские «да» — «нет», и то благодаря американским фильмам про сибирских гангстеров.

Познакомились в метро. Стою на платформе, поезд жду. Подъехал. А я опять жду. Теперь жду, когда двери откроются. В соседние уже люди вошли, а моя дверь, как одно место, слиплась, даже не дернулась. Йири мне ее изнутри открыл, а то так бы и проводила взглядом отбывающий состав. Оказалось, что нужно самой кнопку нажать, чтобы двери отворились. Самообслуживание, понимаешь. В кафе посидели с ним, прошлись по площади и проулкам городским, обменялись адресами электронной почты и распрощались.

КУЛЬТУРНАЯ НАЦИЯ

Русские сами себя считают культурной нацией и смертельно обижаются, если кто-то вступает в спор по этому поводу. Дескать, Достоевский, Толстой, Чайковский, Айвазовский, Ломоносов, аристократия и прочие галочки. Некоторые по простоте душевной еще умудряются приписать Бетховена, Ремарка и прочих чужеземных товарищей. На деле в людях не хватает той самой культуры даже на элементарном уровне.

Заселилась я в простенькую гостиницу с одной уборной на два номера. Видимо исходя из логики, что со своими жить проще и веселее, в соседи подсунули пару cоотечественников возраста выше среднего.

— Русская, что ли? — пренебрежительно кинул мужчина, столкнувшись со мной в коридоре. — Ну понятно.

Мне было непонятно, что было понятно новоиспеченному соседу, в конце концов не для решения этой головоломки я сюда прибыла. О чем не нужно было гадать, так это о том, для чего пара посетила Прагу — явно не для знакомства с городом, а затем, чтобы сутками смотреть Первый канал, сидя на попе в номере. Они смотрели, а я, возвращаясь в свою комнату, слушала, так как с регулятором громкости те явно не были знакомы.

Утром, когда я собралась умыться, передо мной встала задача — где взять лодку или хотя бы резиновые сапоги. Ванная комната была залита так, будто незадолго до меня душ принимали два бегемота. Попросила у администратора тряпку, пришла уборщица, убрала свинство.

На второй день все повторилось. Только на этот раз я не стала спускаться за уборщицей, а попросила соседей самих убрать за собой. Судя по взгляду, каким меня проводили, прокляли. Справились соотечественники с задачей, накидав в лужи гостиничных полотенец.

На следующее утро в ванной комнате было чисто, а в соседнем номере тихо. Выехали — выдохнула я. Повезло еще, что без распития спиртосодержащих жидкостей обошлось.

Вообще неаккуратность и нечистоплотность в России бич, на мой взгляд. Мусор на улице, вонь в подъезде — это статистическая нормальность. Считается, что русский человек трепетно относится только к своей личной территории, то есть к собственному жилищу. Хотя видела много квартир, в которые без того самого трепета не войдешь, потому как не чище там, чем в подъезде.

— Развели срач, ребенка страшно выводить на улицу, того и гляди заразу подцепит какую-нибудь, — выступила однажды моя соседка с нижнего этажа по поводу того, что я бездомного кота на лестничной клетке подкармливаю, которого к тому же собака покусала.

Взглянув на тюль мышиного цвета в не мытом годами окне ее квартиры, я не помедлила с ответом.

— Как бы кот от вас заразы не нахватался.

Окна она так и не вымыла, но ко мне больше не пристает. А животину бабулька одинокая приютила.

Так вот, мне повезло, что соседи по номеру обошлись без распития горячительных напитков. Но этот пробел в моем путешествии компенсировали другие российские граждане, а что противнее всего — гражданки.

По дороге в аэропорт в автобусе две дамы лет сорока мало того что пытались веселить пассажиров своим, на их взгляд, искрометным юмором, так еще чуть не устроили массовое отравление парами перегара.

У моей везучести всегда есть подвох за пазухой. Рейс был чартерный, и мне, так вышло, не хватило места в экономклассе. Определили за шторочку в салон классом повыше. Кресла удобнее, пространства больше, телевизор кино показывает — красота. Но радость оказалась недолгой, вскоре была готова лететь в багажном отделении, только чтобы не лицезреть тех теть из автобуса, которые тоже летели бизнесс-классом, но в отличие от моего случая, оплаченном по полной стоимости. Элита, понимаете ли. Поэтому к ним то и дело в полупоклоне подбегали стюардессы, меняли пустые бутылки из-под шампанского на полные, таскали им пледы, подголовники, наушники, журналы, фрукты, соки и воды. Без конца. Тети задирали ноги на впереди стоявшие кресла, опрокидывали (нечаянно) стаканы на пол, гоготали во всю глотку. Жаль, что для таких нет кнопки катапультирования. Когда дали добро на выход из самолета, весь салон ждал, пока бизнес-пьянь соберет свои вещички и покинет борт первой.

Все это также относится к широте русской души. Дома нажраться скучно, надо в Европу для этого слетать, самим опозориться, а заодно и всей нации характеристику подпортить.

РОДИНА

На родину вернулась другим человеком. Будто на Сатурне побывала. Долго потом не могла избавиться от привычки по поводу и без повода вставлять в разговор «А вот у них…».

За окном подползает все ближе и ближе зима-змея. Холодно, сыро, серо, погано как-то. А вот у них солнце, трава еще… Надо валить хоть чучелом, хоть тушкой. И закопалась, как медведь в берлогу, в глобальную сеть в поисках вариантов вала, то есть эмиграции. Так и пережила морозы и тоску беспробудную. Зима психанула и свалила недели на две раньше положенного. Я тоже психанула, потому что свалить возможности не нашла. Это на первый взгляд легко: узел собрал, кота в тележку посадил — и в путь. Да только для таких умных границу и придумали. Один более или менее надежный вариант среди всех безнадежных — замуж выходить.

Не помню, чем решила, головой или задницей, пригласить чеха в гости. Предложить еще не успела как следует, а он уже билет купил. Вот тогда и думать начала, где мне гостя размещать, чем веселить да потчевать. Мы-то с ним не настолько близки, чтобы в однокомнатной квартире неделю толкаться, однако речь заводить о гостинице было уже неловко. Будь что будет, достала раскладушку, которую, по-хорошему, на тот свет отправить надо, ноги ей подкрутила, чтобы на брюхо не падала, застелила свежим бельем — чай не из графьев, передюжит.

ГОСТЬ ЗАМОРСКИЙ

В первую же ночь раскладушка рухнула. Спросонья даже подумала, что рухнула она на этаж ниже. Пришлось проявить верх гостеприимства, предложив свою кровать. Йиржик с радостью принял предложение, однако поучаствовать в восстановлении испорченной утвари не поспешил. Как могла подлатала раскладушку и заняла ее. Мой вес она, к счастью, выдержала, не подвела за неделю. Гость все ночи спал хорошо, чего не скажешь обо мне. Раскладушку я еще как-то пережила, но еженощный храп кавалера чуть не свихнул под конец.

Йири тешил себя надеждой, что вот этой-то ночью или в следующую уж точно я переберусь к нему под одеяло, но ближе к концу пребывания надежда его покинула. От этого он стал мрачным.

Вслух не озвучивая, жениху я поставила три минусика. Первый за то, что за неделю он ни разу не вымыл голову, хотя все условия в благоустроенной квартире имелись. Второй минус он получил, когда я споткнулась на ровном месте и завалилась посреди улицы, а он руки не подал, стоял в стороне и смотрел, как я горизонтальное положение меняю на вертикальное. Третью черточку он заработал после того, как полторы тысячи пожалел на куклу для дочки, которую и без того редко видит после развода с женой. Дорого.

Проводила. Стало почему-то грустно. Не люблю проводы, хоть и устала за эти дни. Итак, первый иностранный жених вышел комом, так и запишем. Печально, но не дрогнуло сердце, хоть ты что поделай. Чехия отпала не сразу, постепенно, где-то через год. Глаз замылился дворовым пейзажем и маршрутом дом — работа.

КУДА ВЕДЕТ ДОРОЖКА?

Вообще-то, мне всегда немцы нравились. Сколько раз ни встречала среди туристов, все как на подбор, арийцы проклятые. Да и с женщинами у них огорчение одно, судя по виду их спутниц. Вот только сложные они какие-то, на улыбку и короткую юбку не ведутся, на колбасу, думаю, и подавно. Вдобавок услышав от знакомых пару историй о неудачном опыте русских невест в Германии, я как вспомнила про немцев, так и забыла. Хотя было бы неплохо рвануть в сытую и педантичную страну.

А еще вдруг припомнилась одна моя бывшая коллега, которая увлекалась хиромантией. Она однажды увидела на моей ладони дорогу, ведущую к чужим берегам. Я тогда лишь хихикнула, ответив, что жить за морями не собираюсь. А теперь хорошо было бы узнать, за какие именно моря ведет дорожка, чтобы не ошибиться, свернув не туда.

СТРАШИЛКА ОТ ЗНАКОМОЙ

Мать у нее, как оказалось, живет в Италии. Сама она с Западной Украины, а в Россию приехала замуж выходить. Правда, жених оказался любителем приложиться к бутылке, поэтому недолго думая она собрала вещи, сняла комнату и устроилась на работу. Украинки нигде не пропадут. Завидую их «живучести» и таланту в борьбе со всяким унынием.

Так вот, мать моей знакомой уже лет пятнадцать живет в небольшом городке на севере Италии. В начале двухтысячных украинцы только начали протаптывать дорожку в Европу. Это теперь в Италии украинцев больше, чем самих итальянцев, а тогда с Украины в поисках лучшей жизни провожали первопроходцев. Матери моей знакомой на тот момент стукнуло сорок пять, но она решилась попробовать. Семью, то есть себя и дочь, надо было чем-то кормить, а время трудное на дворе. Хотя когда оно было легким?

Прилетела эта женщина в солнечную страну, вышла из аэропорта и ждет, когда за ней приедет белый фиат с красными занавесками на окнах. Ждет-ждет, как условились с организаторами ее безоблачного будущего, ни пописать, ни попить не отлучается. Через четыре часа паниковать начала. Через пять — принялась звонить по номеру «на самый крайний случай», но на том конце не отвечали. Денег нет, страна чужая, языка кроме «чао» не знает, стоит сопли глотает. Но, как я говорила выше, англичанка уже бы под машину бросилась, немка за маузер схватилась, а украинка взяла свой узел и потопала. Язык до Киева доведет. И довел он ее до соотечественников, таких же «солдат удачи». В общем, кое-как, потихоньку прижилась там и работу нашла какую-никакую. Баданте — за стариками ухаживать. А спустя некоторое время узнала, что фиат с занавесками не приехал за ней потому, что в тот момент местная полиция крутила его пассажиров на другом конце города. Слаженная команда занималась прибыльным бизнесом: одна ушлая тетя вербовала на Украине женщин и отправляла сюда на разного вида работы, а фиат доставлял их прямиком в бордель, где, по сути, выбирать занятие не приходилось. И на сорокапятилетних тоже оказался спрос.

За годы, проведенные на чужбине, звезд с неба она не нахватала. Работа сегодня есть, завтра нет. Сегодня старик откинулся, завтра старуха пошла на поправку, и то и другое для сиделки плохо. Так и ходят от ворот к воротам в поисках нового места. Язык за пятнадцать лет она, конечно же, выучила. Был у нее жених-итальянец. Сожительствовала с ним восемь лет, борщи варила, носки стирала, какашки за его собачкой убирала. А потом и за ним утки меняла полтора года, когда его инсульт хватил. Выходила, на ноги поставила, волшебница. Так он на радостях ей кольцо купил и предложение сделал. И вот подготовка к свадьбе. Все как в сказке про Золушку, пусть и с отсрочкой в тридцать лет. Однако в самый пиковый момент, за неделю до торжества, этот старый негодяй сдает назад. А через месяц все-таки женится, но не на ней, а на подруге своей сестры.

ИТАЛИЯ — ГДЕ ЭТО?

В общем, Чехия выболела и отвалилась коркой от моего сердца. Но пришла осень, а осенью, как всех нормальных птиц, меня потянуло на юг. Пошарила под матрасом, заново накопленную заначку достала. Подруге звоню безо всякой надежды, просто выплеснуть — поехали, а? Скучно одной. А она возьми да и согласись. Я говорю, в Испанию хочу, в Барселону и на море посмотреть, или в Эмираты. В Эмираты даже больше хочу, пусть дороже.

Дешевле оказалась Италия, и подруга уговорила лететь туда. Подкупила она меня еще и тем, что там тоже есть море. Италия, Италия — на этикетках она, на ресторанных вывесках она, пицца, капучино, Челентано, Чиччолина, Пиза, виза — и вот мы в Италии. Так близко к ней я еще не была, не мыслила, случайно получилось. Это как с ныне знаменитыми актерами, которые попали в кино, просто за компанию с приятелем или подружкой придя на экзамен в театральное училище. И конечно же, «локомотив» заваливает экзамен, а «прицеп» становится через годы звездой экрана. Несправедливо? Согласна. Так и я попала в Италию «за компанию».

ЛИКБЕЗ ДЛЯ ТУРИСТА

Итак, Италия, или Итальянская Республика — это государство, расположенное в Южной Европе, в центре Средиземноморья. Граничит с Францией, Швейцарией, Австрией и Словенией. С Сан-Марино и Ватиканом имеет внутренние границы. Основана в 1946 году, на карте выглядит как сапог, столицей является город Рим. Вместе с островами занимает площадь приблизительно в 310 000 квадратных километров. Для сравнения, территория только Иркутской области составляет порядка 775 000 километров в квадрате. Официальная валюта евро, язык итальянский. Почти девяносто процентов населения считают себя католиками. Территорию страны омывают воды пяти морей: Адриатического, Лигурийского, Тирренского, Ионического и Средиземного. После подписания Шенгенской конвенции в 1990 году входит в Шенгенскую зону.

Италия подарила миру Данте Алигьери, Джованни Боккаччо, Галилео Галилея, Микеланджело Буонарроти, Леонардо да Винчи, Никколо Паганини, Антонио Страдивари, Лучано Паваротти, Эннио Морриконе, Софи Лорен, Марчелло Мастроянни, Аль Пачино, Джакомо Казанову, Джанни Версаче, Джорджио Армани, «Феррари», «Нутеллу», оперу, фортепиано, Венецианский карнавал, нитроглицерин, пиццу и итальянских мужчин.

ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ

Это была любовь не с первого взгляда. Недорогой автобусный тур «Галопом по Европам», с отелями-трешками (в Италии трешки — это то же, что и русская рулетка), с перекусами в рассчитанных на туриста забегаловках, дорогих и не оставляющих удовольствия, только диарею. Магниты по пять евро, не очень живописные фотки на фоне Пизанской башни и Колизея, точнее, на фоне разнорасовой толпы. Куча ненужного санфаянсового барахла, которое бережно упаковывается в сумку, так, чтобы не разбили гады грузчики в аэропорту. Бутылка оливкового масла, бутылка вина, пачка макарон, которые можно купить в супермаркете рядом с домом, но гораздо понтовей притащить из-за морей.

В общем, страну я не успела толком разглядеть за неделю, половина времени пришлась на ночь, то есть сон, и кочевание от города к городу, от отеля к отелю.

Это был октябрь, и это было тепло! Зелень, полное отсутствие намека на снег, дождь и осеннюю серость. Осень, а я в балетках на босу ногу (видела бы меня мама, непременно отшлепала бы). Джинсы в облипку, футболка и счастливая физиономия «руссо туристо». Я покоряла сердца. Первое сердце, которое разбила, принадлежало таможеннику. Он спросил, с какой целью я прибыла в его страну, я ответила «си» и широко улыбнулась. Дядя со всей дури шлепнул штамп и протянул под стекло паспорт, а сам сделался цвета обложки моего документа. Так я, женщина-вамп, ступила на итальянскую землю. Может, у бедняги всего-навсего аллергия на русских? Неважно — отныне я звезда.

РАШН ГЕРЛ

Потом были взгляды мужчин на улицах, в фойе отелей, комплименты. Пару раз за мой капучино не брали деньги бармены. На мое «грацие» я получала ответ «белла», мелочишка, а приятно. Беллой назвал меня даже как-то раз африканец, из тех, кто торгует сумками под «Гуччи» на каждом перекрестке. И у меня снесло крышу. Не от африканца, но от всего в совокупности.

Как-то вечером болтаясь с подругой по окрестностям в поисках открытого продуктового магазина, завели знакомство с одним итальянцем. Ему было скучно, нам тоже, и мы объединились. Пили кофе в баре, бродили по площадям, фотографировали местные достопримечательности, общались. Я сама удивилась, что при своем кретинизме в изучении языков знаю столько итальянских и английских слов. Ну а в принципе, общаться на пальцах забавно. По крайней мере, мы понимали друг друга. Язык жестов никто не отменял, особенно в Италии. В целости и сохранности новый знакомый проводил нас до отеля и очень расстроился (или хорошо это сыграл) оттого, что завтра наша группа перемещается в Тоскану. Он пообещал приехать во Флоренцию, чтобы увидеться со мной, потому как влюбился. И конечно, не приехал. Но мы и без него неплохо провели время. Аддио, амико.

ОСТОРОЖНО: ДЕТИ!

Путешествовали мы с группой школьников. Так получилось. Наш рейс рассортировали на два автобуса. Сначала попали в салон к взрослым тетям и дядям, но быстро поняли, что эти товарищи из разряда «гуляй, Тагил», и заскулили, чтобы нас перевели в другой автобус. Так оказались в автобусе с табличкой «Осторожно: дети». Дети, к счастью, собрались не очень буйные и не очень маленькие, лет по четырнадцать-шестнадцать.

НА СТАРТ, ВНИМАНИЕ, МАРШ!

Один день на Пизу. Хотя вполне хватило бы часа. Фото на фоне башни, магнит для холодильника, недолгая экскурсия и быстрый перекус.

Говорят, что однажды Пизанская башня все-таки упадет. Знатоки гадают, когда это случится, а я считаю, что башне не дадут упасть туристы, которые постоянно ее поддерживают.

Флоренцию обожают даже сами итальянцы. Не знаю, кроме центральной площади, на которой находится знаменитый собор Санта-Мария-дель-Фьоре, наша группа нигде не была. Хотя кое-что я все-таки запомнила. Во-первых, рожок мороженого за тринадцать евро. Да нет, не волшебное оно было и не со вкусом дурман-травы. Таким же в палатке через триста метров торговали по евро. Мы-то, наивные, думали, что и здесь три рубля ведро. Ну да ладно, сами виноваты, внимательнее нужно быть, следуя туристическим маршрутом. Во-вторых, я загадала желание, потерев бронзовый нос чудо-кабана, находящегося рядом с небольшим вещевым рынком. Судя по тому, что мое желание еще не исполнилось, кабан служит всего лишь заманухой. Вроде и кабанчика потрепал, и шарфик кашемировый из стопроцентной синтетики прикупил. В-третьих, заплутав в проулках, я наткнулась на другие торговые ряды, где преобладали кожаные изделия. Там я урвала сумку за восемьсот рублей, позже в московском магазине увидела такую же за пять тысяч.

Венеция, на мой взгляд, сумасшедший город, уже потому, что находится на воде. В путеводителе, который нам выдали, было написано, что в Венеции непременно нужно сделать три вещи: увидеть Дворец дожей, расположенный на площади Сан-Марко, прокатиться на гондоле и заблудиться, чтобы вдохнуть прелесть нетуристических улочек. На площади мы побывали. Гондолу проигнорировали из-за высокой стоимости билетов, а вот заблудились не нарочно, но вполне серьезно.

— Непременно звоните, если вдруг потеряетесь, — с материнской заботой в голосе предупреждала наша сопровождающая дама.

— Ну спросите у прохожих, — отрезала она, когда мы набрали ее номер.

Действительно, ерунда какая, сейчас только решу, на каком языке это сделать, на итальянском или английском. Или, может быть, здесь все говорят на русском?

Тыча пальцем в карту, местные полицейские пытались нам объяснить, как попасть из точки А, в которой мы находились, в точку Б, куда нужно было вернуться. Намотав немалое количество кругов по узким, похожим друг на друга улицам, мы пришли к выводу, что теперь-то уж точно находимся в точке невозврата, то есть Ж. Вот-вот нас окружат местные головорезы на очередной метр в ширину улице, отберут деньги, сережки, фотоаппарат, вырежут почки и скинут тела в канал.

Спасли нас две молодые итальянки, которые проводили до места, думая, что мы француженки. Интересно, если бы они сразу поняли, что мы из России, не постигла бы нас участь получить отказ?

В Рим можно возвращаться снова и снова. Мне не хватило двух дней, чтобы хотя бы поверхностно познакомиться с городом. Красивый, интересный, полный контрастов и истории. Но жить в нем я бы не хотела. Как ни крути, столицы везде одинаковые — гарь, шум, движение, расстояния.

В Сан-Марино наш автобус карабкался не просто так, а чтобы показать изнутри это малюсенькое государство, расположенное на высоченной горе и окруженное со всех сторон землями Италии. В целях повышения уровня продаж всем позволили надегустироваться местных вин, грапп и ликеров в одной лавочке, торговавшей спиртным. Там мы снова пересеклись с «нижнетагильцами». Судя по тому, что они стояли в первых рядах среди желающих, дегустация им понравилась.

Там же, в Сан-Марино, я испытала первый культурный шок. Дело в том, что моя подруга, равно как и каждый среднестатистический русский, считает себя человеком великой культуры. Наверное исходя из этого соображения, она посчитала ниже своего достоинства извиниться перед женщиной, которую задела плечом на тротуаре. И женщина сделала это за нее. То есть ее толкнули, и она же еще и извинилась — удивилась я. Но подруга не то что не удивилась, она, по-моему, даже не заметила, что что-то произошло. Мне пришлось сказать «сори» за нее.

ВИТТОРИО — ДЕБЮТ МОЙ

Следующее сердце, которое пришлось собирать на совок, было сердцем водителя автобуса. Он показался «ниче», хоть и не относился к категории первой свежести. Пригласил меня на ужин в ресторан, я не отказала (в плане поесть на халяву).

Сразу бросилось в глаза его виртуозное умение пользоваться гугл-переводчиком. Полагаю, опыта в общении с иностранками ему не занимать. Он постучал по сенсору своего телефона и протянул его мне.

«Я буду ждать сегодня в 20:00 за занавеской в ванной», — прочитала я на экране и с недоумением перевела взгляд на автора сообщения.

— Си, — подтвердил он, но, видя, как мои брови съезжаются в кучу, объяснил на пальцах. Оказалось, что встретимся мы все-таки в фойе отеля, а не в ванной за занавеской. Мне полегчало, но к интернет-переводчикам с тех пор стала относиться с недоверием.

Витторио — так нарекла водителя мама — оказался парнем холостым, перспективным, заботливым (по его словам) и не очень старым, это я поняла точно, потому что он нарисовал цифру 43 на песке, когда мы прогуливались по пляжу в Римини. Сорок три — это много для меня, но терпимо. Серьезный «рагаццо» Витторио, несмотря на знакомство в несколько дней, пару прогулок и один ужин в ресторане, предложил жить с ним в его апартаментах в Турине.

С этого момента мне стала нравиться Италия. Хотя я искренне удивилась, что Турин — это Италия, попутав его с Тунисом.

«Мольто белла», — сказал мой новоиспеченный кавалер, прощаясь со мной в аэропорту. «Грацие», — расплылась я в улыбке и отчалила в Москву.

НАДО ВАЛИТЬ

А в Москве снег. Едва я ступила на родную землю, разбилось теперь и мое сердце. К радости, итальянский жених не слился и продолжал звать к себе. Сказала ему, что прилечу на Новый год. Сама же начала разведывательные действия и сбор социологической информации по подругам и знакомым. Лететь или нет? Речь пока шла только о нескольких днях. Но это была не туристическая поездка с группой школьников, а полет в неизвестность к малознакомому мужчине в чужую страну. Я трусила. И хотелось и кололось. Надежда на социологическое исследование развалилась. Мнения подруг разделились примерно пятьдесят на пятьдесят. Одни говорили — поезжай, другие предостерегали, что не выживу в борделе, куда меня непременно увезет фиат с красными занавесками.

Я плохо спала все те дни, которые взяла на раздумье. Сомневалась до такой степени, что сдала в весе на полтора килограмма. Но в мыслях мой чемодан был уже собран, даже знала, каким лаком накрашу ногти.

«Си», — ответила я Витторио, и в ушах зазвенел марш Мендельсона. Он оплатил билеты (как мило и неожиданно) и прислал на имэйл копию своего удостоверения личности с приглашением для оформления моей визы. Я позвонила в авиакомпанию и уточнила, приобретались ли билеты на мое имя. Получив подтверждение оператора, слегка успокоилась: не станет сутенер покупать обратный билет. Вот только жениху моему на деле оказалось не сорок три года, а сорок восемь. Ксерокопия паспорта была отличного качества, ошибиться я не могла, равно как и не могла ошибиться тогда на пляже, когда он палочкой на песке выводил цифру сорок три.

— Я думал, что ты спрашивала о возрасте моего брата, — пытался оправдаться он в ответ на мои упреки по поводу его честности.

Сорок восемь — это больше, чем сорок три. На целых пять лет. Это меня расстроило. Но как ни странно, поддержала мама. Она сказала, что, бывает, и молодухи выходят за стариков и живут счастливо, приведя в пример шестидесятилетнюю соседку, которая вышла замуж за восьмидесятилетнего кавалера. Мама всегда умеет поддержать. Особенно если хочет, чтобы ее дочь наконец вышла замуж.

Я улетела, предварительно сделав тайник под стелькой сапога, куда схоронила ксерокопии своего и его паспорта, номера телефонов посольств и двести евро двумя бумажками (не ксерокопии, подлинники).

ЧАО, ИТАЛИЯ

В Москве морозы, а здесь снег только на верхушках Альп, на которые я любуюсь из окна (кстати) белого фиата. Красных занавесок, слава богу, нет, но к случаю я также вспомнила, как еще в начале знакомства Витторио говорил, что у него мерседес. Конечно, мой итальянский на минус третьем уровне, но полагаю, что слово «мерседес» произносится на всех языках одинаково.

Мы не доехали до Турина. Все потому, что Витторио живет в деревне в тридцати минутах езды от города. С этого момента я стала вести подсчет всем его неправдам. Квартира маленькая, но чистая и аккуратная, оказалась съемной. Виллу в Неаполе на берегу моря, доставшуюся ему от родителей, он сдает, а сам живет здесь, в захолустье на севере Италии. Странный тип. Однако ко мне он отнесся хорошо.

ПРОЧЬ БАРЬЕРЫ

Все-таки все мы, люди, одной породы — земляне, а языковые барьеры придумали трусы и лентяи. На каком бы языке каждый ни говорил, при желании всегда найдется возможность понять друг друга. Можно показать пальцем, можно нарисовать или, в конце концов, на себе продемонстрировать, в детском саду ведь не напрасно мозги развивали играми наподобие «угадай зверюшку».

Несмотря на мой словарный запас в пятьдесят итальянских слов, мы с Витторио прекрасно нашли общий язык.

СКУКА

Деревня — она и в Европе деревня. Пустые улицы, редкие прохожие и автомобили, скучные постройки, за постройками поля, за полями горы, за горами облака. Чтобы затариться продуктами, нужно ехать в близлежащий город Chivasso (Кивассо), название которого мне постоянно хотелось произнести как Чивассо. «Чивас — это виски», — каждый раз поправлял Витторио. И чем чаще он это делал, тем чаще у меня вылетало Чивассо вместо Кивассо.

Почему бы ему не обосноваться в этом виски, там хоть жизнь какая-то кипит. Магазины есть, кинотеатр и железнодорожный вокзал. Но движение, пусть вялое, есть и в деревушке. К полудню пара местных баров наполняется пенсионерами, которые занимают столики на улице, пьют кофе, читают газеты и общаются.

Однажды, выглянув в окно, я заметила процессию человек в пятнадцать. Нарядные все такие, транспаранты несут в руках. Я спросила Витторио, митинг это или сегодня какой-то праздник в Италии. Кавалер, не бросив взгляда за стекло, ответил, что хоронят одного пожилого господина. Ну насчет пожилого мог бы не уточнять, молодых я здесь еще не встречала.

МОНАКО — ДУША МОЯ

Незадолго до моего визита Витторио забронировал номер в отеле Ниццы. Желание посетить побережье возникло еще на стадии переговоров по поводу моего приезда к нему. «Хотелось бы», — сказала я. «Будет», — ответил он. И вот мы в дороге. Пять часов пути не кажутся адом. Напротив. За лобовым стеклом медленно плывет мир, который воочию вижу первый раз в жизни.

Мой кавалер предпочел автостраде дорогу через Альпы, чтобы я могла насладиться видом, а не дорожными знаками вдоль обочин. Браво, Витторио. Дорога длиннее, но интереснее.

В горах снег. Местные деревушки и базы отдыха спрятаны под громоздкими белыми шапками. Дорога серпантином петляет то вверх, то вниз, солнце светит со всей дури, но, как ни странно, не слепит глаза, даже солнцезащитные очки валяются на заднем сиденье без надобности. Горы невероятными великанами тянутся цепью вдоль всего нашего пути, словно играя в игру «цепи, цепи кованы, раскуйте нас». Как же, раскуешь такие. И вдруг — миллионы бриллиантов впереди. Море. Еще далеко, но уже приветливо подмигивает нам, играя лучами солнца. Поворот, еще один, затем минут десять сквозь улочки небольших городочков, и вот оно. Простор, какое-то непостижимое спокойствие. Зелень пальм, причудливых кустов, цветов и строений. Ветерок, ласковый и озорной, треплет волосы и легкую куртку. Как хочется, чтобы этот миг бесподобного детского восторга никогда не закончился. Затягиваюсь морской свежестью так, будто могу надышаться впрок. Мы стоим на горе, на обочине дороги, а внизу по левую руку яркими красками играет чудноватое, но безумно красивое княжество, этот величественный пятачок земли, вот он, у моих ног. Но мы посетим его завтра. А по правую руку, уже наполовину укрытая тенью от заходящего солнца, длинной прибрежной полосой раскинулась Ницца. Витторио зовет меня. Едем вниз, в Ниццу.

ЗДРАВСТВУЙ, НИЦЦА, НОВЫЙ ГОД

Мне часто не везет с погодой. Хоть Ницца нас и встретила теплом, последующие два дня у солнца были новогодние каникулы. Зато дождь моросил, несмотря на праздники. Город во всей его красе увидеть не удалось. Я понимаю, что это далеко не разгар пляжного сезона, но всегда хочется надеяться на чудо. Даже огромный, увешанный мигающими лампочками Санта-Клаус, управляющий парой оленей, с тоскливым видом болтал ногами под проливным дождем на малолюдной набережной. Эх, в Сибирь бы тебя, дед, там сейчас можно разгуляться в минус тридцать градусов.

Новый год мы встретили в кафе с пиццей и вином, после чего у меня разболелся живот, думаю, от смены пищи и воды.

Наблюдать за людьми другой культуры всегда интересно. Посетители приходили и уходили, сменяя друг друга. У окна сидела забавная пара. Она блондинка, полагаю натуральная, а ее парень африканец, или, как принято говорить, афроамериканец, даже если он ни дня не был в Америке. Они ели одну порцию мороженого на двоих, со стороны смотрелось трогательно. За соседним столиком ужинали двое. Один мужчина, второй тоже мужчина. Но роль у этого второго, судя по манерам, была не мужская. Здоровенный, округлый, гладко выбритый мужик с длинными осветленными волосами, собранными в хвост, застенчиво перебирал ножками под столом, иногда проводя носком ботинка по щиколоткам спутника. Это было свидание. Европейская толерантность в цвете. За моей спиной шло застолье, но понаблюдать за ним не представлялось возможным.

Поужинав, мы отправились бродить по закоулкам и ближе к полуночи вышли на центральную площадь, где собралось немало народа. В полночь дали салют, так себе, к слову говоря. Толпа покричала, постреляла из фейерверков и стала разбредаться. Мы тоже поехали в отель.

От перемены климата я постоянно мерзла. В номере было уютно, но ужасно холодно. Я задала для кондиционера максимально высокую температуру, однако, как только отвернулась, цифра перескочила на значение в девятнадцать градусов. Повторила манипуляции снова и снова, но, проиграв войну кондиционеру, отправилась в душ. Пока дождалась из крана горячую воду, замерзла еще больше.

ХАЛЯВА

В общем коридоре на газетном столике стояла ваза с конфетами. Она периодически опустошалась и пополнялась новыми сладостями. Я тоже решила взять парочку. И уж не знаю, была ли связь между моим действием и сработавшей пожарной сигнализацией, но не успела я отдернуть руку, как по этажу разлились писклявые звуки. Слава богу, ничего не горело, однако утихомирить систему удалось лишь минут через тридцать силами подоспевших электриков. С того момента во мне родилась новая фобия — брать что либо без спроса.

РУКА ИЛИ СЕРДЦЕ

Прежде чем лечь спать, Витторио вручил мне покоцанную коробочку и маленькую открытку, где на ломаном русском написал поздравление с Новым годом и признание в любви. Безумно мило. В коробочке лежал перстень. Большой такой с огромным голубым и прозрачным камнем. Наверное, недешевый. Однако дать бы промеж глаз тому, кто сказал моему кавалеру, что русские женщины любят много золота. Может быть, и любят, но не в одном же изделии. Возможно, я капризная, но вещь мне не очень понравилась. Выбери Витторио невесту постарше меня лет на двадцать, он бы попал в точку с подарком. К тому же кольцо оказалось не по размеру. По правде сказать, это было первое кольцо в моей жизни, которое мне подарил мужчина. Событие, как ни крути, памятное. Я поблагодарила, и мы легли спать.

ТЫ И Я ВМЕСТЕ НАВСЕГДА

Такие слова Витторио написал в открытке. Я не поняла, было ли кольцо с открыткой предложением или просто подарком на Новый год. Кавалер спросил, почему я не надела перстень, а убрала обратно в коробочку. Пришлось сказать, что боюсь потерять такую ценную моему сердцу вещь. Ответ его устроил.

Кстати, о покоцанной коробочке. Сначала я, как нормальная женщина, подумала, что он просто сэкономил на коробке. Потом пришла мысль о передаче из поколения в поколение семейных реликвий, кольца прабабушки например. Но Витторио объяснил. Оказывается, это такая фишка высшей категории клевости. Стоит картонное старье дороже обычной новой коробки, так как является раритетным, лет ему порядка пятидесяти, и изготовлено оно знаменитым ювелирным заводом. Вот так-то, а я темнота.

ДО СВИДАНИЯ, НИЦЦА

Завтрак впечатлил. Небольшая, но славная столовая на первом этаже была пуста. То ли мы спустились первыми из гостей, то ли мы и были единственными постояльцами. К столу имелось все: эспрессо, капучино, свежевыжатые соки, хрустящие круассаны, шоколад, конфеты, сыры, ветчина, кукурузные хлопья, фрукты и, что удивило, даже свежая малина и бутылка с шампанским. Последняя, наверно, стояла на случай последствий вчерашней встречи Нового года. Но насколько мне известно, опохмеляются пивом, а не шампанским. Хотя у всех свои традиции. Лягушек не подавали.

Владельцы этого небольшого отеля — итальянская гей-пара — сердечно проводили нас до ворот и смотрели вслед, пока наша машина не свернула на перекрестке. Милые ребята, хоть я и не люблю геев.

ГРАНИЦА

На обратном пути мы заехали во французский Ментон. Мелкий дождик не дал нам как следует погулять и посмотреть город. Для галочки я купила магнитик, отчего была безумно счастлива.

— Граница, — Витторио сбавил скорость, чтобы я смогла рассмотреть табличку на обочине дороги с надписью «Italiе». Вот и вся граница. Перед табличкой территория Франции, после нее — Италии. Никаких тебе блокпостов, сетки-рабицы и пограничников с собаками. Либерта, что означает «свобода».

ЭКОНОМИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ЭКОНОМНОЙ

Сказать, что в квартире было холодно, значит не сказать ничего. Изо рта шел пар. Я почему-то подумала, что Витторио забыл закрыть окно перед нашим отъездом. Витторио же, войдя в дом, первым делом включил отопление.

— Ты его отключал на те два дня, что нас не было? — изумилась я.

— Конечно, — воскликнул он. — Ты знаешь, сколько я плачу за газ?

Комната приобрела нормальную человеческую температуру только часа через три. Нормальной температурой в Италии считается девятнадцать-двадцать градусов. Для русского человека это смерти подобно. Плед из овечьей шерсти стал моей второй кожей и помог не подхватить воспаление легких.

МИЛАН

В Милан отправились на поезде. Оставили машину в Кивассо и рванули. Не успели мы войти в вагон, как стали свидетелями бабской склоки. Минут десять в проходе стояли две тетки средних лет, позади которых безучастно слонялись их дети лет шести-восьми. Обе женщины размахивали руками, громко изъяснялись, не обращая внимания на присутствующих. Я гадала, на почве чего могла произойти ссора, ведь свободных мест в вагоне — хоть свадьбу устраивай. Естественно, не могла понять ни слова. Наконец не выдержала и поинтересовалась у Витторио, что случилось.

— Ничего, — равнодушно ответил он.

— Как ничего, они же ругаются?

— Ругаются? — удивился он. — Просто две знакомые встретились, не видев друг друга много времени.

КАК С ГУСЯ

От итальянца никогда не дождешься правды.

— Красиво?

— Си.

— Вкусно?

— Си.

— Мне идет?

— Си.

— Я страшная?

— Си.

— Хочешь послушать русскую песню? — спросила я и протянула наушник Витторио.

Он принял, послушал и сказал «грацие».

— Тебе нравится?

Витторио кивнул.

— Мне тоже нравится, — расплылась я в улыбке. — Хочешь, тебе на телефон перекину?

— Грацие, — ответил он и отрицательно покрутил головой.

СВОИ

В центре Милана было жутко много народа. Просто Москва в час пик. Из-за этого быстро устала. Я потащила Витторио в книжный магазин, где купила карманный итальянско-русский словарь. Потом мы зашли в фастфуд, чтобы перекусить. На груди кассирши увидела беджик с фразой «Я говорю по-русски» и чуть не расплакалась от умиления. Когда очередь дошла до нас с Витторио, обратилась к ней, по-идиотски улыбаясь:

— Я тоже русская.

— Я уже поняла, — бегло улыбнулась она в ответ, — по тому, как вы с меня глаз не спускали. Только я из Молдавии.

Да пусть и из Молдавии — мне было все равно приятно встретить на другом краю земли своего человека. Это со временем поняла, что своих в Италии более чем достаточно.

«ДУКАТИ», ЖАБА И УДАЧА

Еще когда была в Италии в первый раз, мой племянник, страстный поклонник мототехники, попросил привезти для него брелок с логотипом «Дукати». Я нашла тогда фирменный салон в Риме, но пожалела выложить почти две тысячи рублей за брелок. С тех пор меня мучила совесть, и эту бациллу я передала Витторио. Мы принялись заходить во все табакерии (наподобие нашей «Союзпечати», только там еще сигареты можно купить) и спрашивать, нет ли у них брелока «Дукати».

Итальянцы азартны. Они азартно болеют за свои любимые футбольные команды, азартно играют в компьютерные игры и покупают лотерейные билеты. Витторио попросил вытянуть один из протянутой продавцом пачки.

— Я не везунчик по части халявы, — предупредила я.

И правда, хоть бы пара цифр совпала в билете. С брелоком нам тоже не повезло.

ХОРОШИЕ МАНЕРЫ

Заметила, что итальянцы очень приветливый народ. Они здороваются, входя в лифт, и желают хорошего дня, выходя из него. Дело касается не только лифтов, но и кафе, общественного транспорта, магазина или просто скамейки в парке. Я решила перенять их опыт и заучить пару фраз, конечно же прибегнув к помощи гугл-переводчика. Практиковать начала незамедлительно. Первым получателем кусочка моей вежливости стал бармен в кафе, потом старушка в автобусе, продавец магнитов, и бог знает сколько бы еще людей пострадало, если бы Витторио однажды не услышал, как я обращаюсь к полицейскому, любезно подсказавшему нам дорогу. Оказалось, что вместо пожелания «Хорошего дня» я говорила «Отдохнуть не желаете?». О боже! Гугл, я тебя ненавижу!

МЕТРО

Говорят, что в Милане на какой-то ветке курсируют поезда без машинистов. Автоматика. Проехать на таком мне не удалось, да и не очень-то доверяю подобным вещам. Все-таки живому человеку в случае чего и махнуть можно, а здесь красная кнопка — стоп, зеленая — поехали.

Побывав в пражском метро, римском и миланском, я могу заключить, что московское метро самое красивое, самое просторное и, на мой взгляд, логичное.

SALE

Попав в Италию в период распродажи, даже мне, далеко не тряпичнице, грех было не посетить какой-нибудь аутлет, и Витторио покорно повез меня в таковой. Простояв полдня в пробке, нарезав энное количество кругов на парковке, мы таки попали в этот добровольный дурдом для русских и украинцев. Наши хватали все. Мешками. Ведрами. Неужели эта толстая тетя будет носить джинсы тридцать восьмого размера? Или для дочери берет, или на продажу — заключила я. А пока заключала, из-под носа увели блузку, которую хотела примерить.

Ныряя из магазина в магазин, я так ничего и не купила, если не считать пальто и пары свитеров для отца и племянника. Все это время кавалер, несмотря на лета, терпеливо шествовал за мной, раскрывая над моей головой зонт на улице и закрывая его, когда входили в очередной магазин. Дождь разошелся, время перевалило за семь вечера, витрины изрядно оскудели, будто по ним пронеслась стая саранчи, народ рассосался. Витторио, как истинный джентльмен, пару раз предложил оплатить мои покупки, но мое воспитание не позволило наглеть.

ОБЛИКО МОРАЛЕ

Мы зашли в кафе быстрого питания там же, на территории аутлета. В заведении было битком, но я урвала хорошее место у окна (столичная закалка), жених отправился к кассе. То там, то здесь слышался русский говор, иногда чисто русский, чаще в украинской версии. Рядом сидели два пацана лет по четырнадцать-пятнадцать. Взрослость так и сыпалась из обоих. Они кидались друг в друга салфетками, фотались на айфоны и громко матерились, не стесняясь меня. Я молчала, и, возможно, они думали, что я итальянка. Наблюдать за их поведением было не очень приятно. И когда один спросил другого, почему ему, б**дь, к коле не положили е**ную трубочку, я не сдержалась и встряла в беседу с ответом:

— Е**ные трубочки лежат на стойке с подносами. Встань и возьми, б**дь!

После чего детишки притихли. А капризуля и вовсе обошелся без трубочки, так и выпил свою колу. Потом из уборной вернулись их мамаши, и компания ретировалась.

СТОЛИЦА МОДЫ

Возвращались молча, устали так, будто в поле работали. Все мои покупки уместились в два худых пакета. Нет, я не жалею потраченного времени и сил, потому что приобрела опыт и теперь с уверенностью могу сказать, что делать нефиг на этих распродажах. Может, когда-то распродажа в Италии и считалась крутой, да только куда бы ни ступил русскоговорящий человек, пиши пропало, все испортит. Нашему брату и цену снижать не надо, просто наклей при входе бумажку со словом «сале», и он сметет с витрин все. Итальянцы уловили мысль. Они вообще мастера по части ловить выгоду.

Я не их клиент, потому как тоже умею рационально мыслить. К примеру, магазин Дольче и Габбана. Зашла. На вешалках сплошь синтетика. Цветочки, лепесточки, висюльки, замочки — мечта госпожи Белладонны. На наши деньги стоит такой наряд тысяч тридцать. Но сейчас о-о-очень удачный момент — «сале», и его можно урвать в два раза дешевле, то есть за пятнадцать тысяч. А я и за пятнадцать тысяч его не куплю. Вот если бы за три, и то может быть, и то понта ради. Но, вспоминая бешеную очередь у дверей магазина, думаю, и тот смешной комбинезончик, болтавшийся на манекене, уже кто-то прикупил. Плевать на жуткие розочки и стразы, это же Дольче, понимаешь, и Габбана. Я даже где-то читала, что многие итальянские модельеры приобрели свое состояние благодаря русским идиотам, простите, модникам.

Местных на распродаже тоже полно, среди них преобладают женщины. Но в реальности итальянские мужчины выглядят лучше своих подруг. Женщины любят брюки с отвисшей попой, несуразные юбки, кофты-балахоны мышиных оттенков, уйму несочетаемой между собой бижутерии, толстенные черные линии, прочерченные подводкой для глаз, ногти со следами когда-то присутствовавшего маникюра и сапоги армейского и ковбойского типа (причем в любое время года). Не все такие, но большинство. Вдобавок часто итальянки говорят на низких тонах с хрипотцой. Непривычные к этому русские иногда пугаются и задаются вопросом: почему? Считается эротичным, и не пытайтесь их переубедить.

Мужчины, наоборот, предпочитают зауженные брюки, приталенные сорочки, джемпера. Все это безумно ярких расцветок. Ногти ухоженные, брови правильной формы, волосы гелем уложенные. Фразу «встречают по одежке» они воспринимают буквально и, даже не имея толстого кошелька, редко экономят на внешнем виде.

Вообще итальянские мужчины мне нравятся. Они зачастую (не все, конечно, но в общей массе) спортивные, подтянутые, ухоженные, модно одетые. Порода итальянцев, я имею в виду мужчин, очень симпатичная и сексуально притягательная. Хотя, возможно, не всем нравятся такие. Моя подруга по первой поездке в Италию, к примеру, сделала свое заключение: «да ну, как педики». Ей еще в юности кто-то внушил, что настоящий мужик должен быть могуч и вонюч. Впрочем речь не о мужиках, а о мужчинах.

Мне же итальянцы в целом напоминают семейство утиных. Самки серенькие такие, неприметные, а селезни, наоборот, нарядные, зеленым переливаются, белые ободочки на шее.

Даже на Витторио смотрю — вроде не мальчик, а подтянутый, и вещи интересные на нем, и сидят отлично, и выглядит он в них недурно. Искупать бы еще в кипятке да молоке, цены б ему не было.

БЫВШИЙ МОРЯК

Я чистоплюйка, но, увидев, как Витторио откручивает от крышки для сковороды пимпу-держатель, тщательно моет и прикручивает ее обратно, поняла, что соответствовать такому перфекционисту не смогу. Чего еще ожидать от бывшего военного моряка. Палуба начищена, вещи расставлены под правильным углом. Команды «вольно» он не знает.

РУССКИЙ БОРЩ

Витторио попросил приготовить настоящий русский борщ. Я не великий повар, но борщ варить умею. В этом вопросе меня мордой в грязь никто не опустит. За ингредиентами отправились в Кивассо. Если мясную косточку нашли без проблем, то с квашеной капустой и сырой свеклой дела обстояли хуже, точнее, безнадежно. Капусту пришлось взять свежую, а свеклу вареную. Сметану заменил майонез, который итальянцы, как мне показалось, делать не умеют.

Пока я пыталась из всего вышеперечисленного сварить НАСТОЯЩИЙ русский борщ, Витторио приклеивал на двусторонний скотч к верхней части плазменного телевизора матрешек, которых я привезла в качестве сувенира из России, чему он был несказанно рад.

Матрешки на плазменном телевизоре смотрелись неэстетично и плюс ко всему держались некрепко. Самые большие уже через полчаса стали заваливаться набок. Витторио каждый раз их поправлял, но найти им более подходящее место даже не думал.

Не знаю, впечатлил ли его мой борщ, искреннего признания не дождалась; что касается меня — суп получился так себе.

НЕ СУДЬБА

Не давал мне покоя возраст кавалера. Ходить под ручку по улицам было неловко. Дамы старше меня глядели на нас как-то по-особенному (так мне казалось). Иногда я чувствовала, что и ему становилось не по себе от таких взглядов, и он уходил на дистанцию.

Упаковывая чемодан, я достала коробочку с кольцом. Там, в Ницце, я не сомневалась, что не приму подарок. Уже тогда решила, что с Витторио ничего не выйдет. Сердцу своему приказать не смогла, но честно этой поездкой давала ему шанс. А сейчас, вертя коробочку в руке, изменила решение, но не в плане Витторио, а в плане подарка. Пусть останется на память. И в суете его забыла.

НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ МЕНЯ

По дороге в аэропорт Витторио плакал скупыми мужскими слезами. Подпевал своему любимому Антоначчи и шмыгал носом. Я же пыталась понять, песня его так за душу взяла или мой отъезд. К слову сказать, итальянцы обожают петь, даже те, кому это делать категорически нельзя в присутствии других людей. В туалете — пожалуйста, а на публике — ну сжальтесь. Поют итальянцы за рулем, просто идя на работу, в баре, листая свежую прессу или завидев симпатичную девушку в автобусе, сидящую напротив. Это у нас у виска покрутят, а у них нормально, в порядке вещей. Еще и подпоют.

У стойки регистрации он долго не мог со мной распрощаться. И теперь, когда я услышала свою фамилию, доносившуюся из громкоговорителя, галопом рванула по коридору. Но в конце коридора начало другого коридора. Где этот чертов сектор В? — паниковала я. А голос повторял мою фамилию все настойчивее. Да бегу я!

Коридоры были бесконечными, под ногами путались люди. Когда за очередным поворотом появился очередной коридор, ноги подкосились. Не успею. Больше нет сил. Не бегун я на длинные дистанции. Я перешла на шаг, глотая одышку и душа подступающие к горлу слезы.

— 548? — послышалась родная речь.

— Да, — отреагировала я.

— Скорее, — махнула мне девушка. И я рванула к ней навстречу с новыми силами.

— Не оставляйте меня, — вырвалась мольба из моей души.

За спиной хлопнула дверь, и через несколько минут самолет уже набирал высоту.

СЕРДЦЕ НА ЧАСТИ

Мой сорокавосьмилетний кавалер еще тешил себя надеждой произвести на свет наследника. Спрашивал, где я хочу жить, сколько комнат будет в нашем доме. И я сходила с ума от фантазий и обещаний устроить мне сказочную жизнь. Мне очень хотелось этой жизни. Но не с ним. Мама убеждала: стерпится — слюбится. Убеждала и я себя. Но нам не удалось меня убедить. Тянула с ответом, а жених торопил, будто время его убывало, как песчинки в песочных часах.

— Я даже магнит на холодильник долго выбираю. Чего ты хочешь? — отмахивалась я от его давления.

Витторио понял, что я не вернусь, и заболел. Так серьезно, что не писал две недели. Сначала пару дней жаловался на недомогание, а потом исчез с просторов интернета. Потом за него написал брат. По его словам, Витторио впал в кому и сейчас находится в госпитале. Я переживала. Даже думала лететь к нему, но куда, как и где разместиться, не знала. В его деревне поезда и те не останавливаются. Туринец, блин.

Брат писал сухо, ни о чем, а я каждый раз просила держать меня в курсе. Через две недели Витторио ответил сам. И чем сильнее он давил на жалость, тем меньше ему верила и тем больше понимала, что из меня пытаются сделать дуру.

Если хотите избавиться от мужчины, поймайте его на крючок другой женщиной. Я завела «левый» аккаунт в соцсети, назвалась Машей, нашла в интернете фотографии молодой девушки средней привлекательности и разместила на странице. На мои позывные в виде подмигиваний и сердечек Витторио отреагировал мгновенно. Маша ему понравилась, несмотря даже на то, что была младше его на двадцать пять лет. Новая подруга уже через несколько дней общения получила приглашение в гости, с оплатой билетов и комплексом развлечений, как полагается в меню «все включено».

Работая над Машей, Витторио не забывал и обо мне. На что я решила зло пошутить — обе невесты изъявили желание приехать в один день. Интересно, как этот старый кобель выкрутится? А впрочем, как может выкрутиться человек среднего ума? Сказал, что будет работать в те дни и ждет меня позже. Я ответила, что в таком случае не приеду вовсе. Тогда он нажал на красную кнопку в надежде добить меня — выдал, что у него рак, что жить ему полгода и что неапольское имение родителей он завещает мне.

Красная кнопка сработала, но в обратном направлении. Я послала его, и он отчалил по адресу. Удалил меня из всех соцсетей и, больше чем уверена, выбросил матрешек, которых ему привезла из России. Через месяц написал, что я последняя дрянь, что оставлять наследство мне не будет и вообще умирать не собирается, врачи допустили ошибку в диагнозе. Я искренне обрадовалась этому сообщению. Не хотелось, чтобы он умирал.

Витторио еще раз попытался заманить меня в свои сказочные сети обещаниями «дольче виты», но сдался и пропал на этот раз окончательно.

ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ

Впрочем прощаться с Италией уже не хотелось. Я начала понемногу учить язык. Уже понимала какие-то бытовые моменты жизни итальянцев. Даже стала, на удивление самой себе, различать вкус макарон, то есть пасты.

Снова зарылась в глубины интернета, как будто он мог подсказать пути побега в Италию. Там же, в сетевых глубинах, я накопала себе подружку по интересам. Лера бредила этой страной, знала больше о ней, имела опыт с итальянскими женихами и кое-как, но говорила на итальянском. Невзирая на то, что Лера жила не в Москве и была старше меня на десять лет, мы сдружились. Подругу я посвящала во многие свои тайны, она же с удовольствием учила меня жить.

За то, что обидела Витторио, бог послал мне Леру, так я думала. Но похоже, я очень обидела Витторио, потому как бог послал мне не только Леру, но и еще одно итальянское недоразумение моей жизни.

ФРАНЧЕСКО — ПЕЧАЛЬ МОЯ

Ни одна здравомыслящая женщина не купит билет и не помчится на другой конец света к мужчине, которого видела один раз, и то в скайпе. Но был апрель, а это уже многое объясняет. В душе пели бабочки и порхали птички, точнее наоборот, бабочки порхали, а птички пели. Хотелось любви, хотелось, чтобы э-э-эх и над обрывом.

Нет, вообще-то, мы с ним еще месяц переписывались на сайте знакомств. Отвечал нерегулярно, что есть, то есть. Но в гости позвал. И я полетела. Он клевый, в скайпе по крайней мере. Не напомаженный, как многие итальянцы, с изюминкой какой-то, что ли. К тому же Лера дала добро — надо лететь. Я изо всех сил надавила на свой итальянский. В запасе уже имелось слов пятьсот. Гордилась этим, потому что могла кое-что понимать и кое-как изъясняться, хотя бы на первобытном уровне.

ОЧЕНЬ НАДО

Рейс оказался полуденный, и в метро я попала в самый час пик, когда вся окраина стекалась на работу в центр. Конечно, сама виновата, есть у меня привычка опаздывать даже на самолеты. Иногда в метро случаются технические неполадки и поезда задерживаются. Иногда. И это как раз мой случай. Платформа была забита людьми. Народ прибавлялся, поезда все не было. Наконец подошел состав, который уже битком набился на предыдущей станции. С десяток людей вагон все-таки еще всосал в себя, двери кое-как захлопнулись, и состав укатил. Так повторилось раз пять. Я со своим чемоданом не могла впихнуться ни в одну дверь. Или вмещаюсь я, а чемодан остается на платформе, или вмещается чемодан, а для меня места уже не находится. Но мне о-о-очень надо, товарищи!

Один сердобольный дяденька, видя мои мучения, поднажал сначала на меня, а потом и на багаж. Толпа в вагоне застонала, двери закрылись, поезд тронулся. Я кивнула дяде в знак признательности. Зарплату хорошую тебе, милый человек!

До отправления экспресса в аэропорт оставалось полторы минуты. Нормальному человеку требуется минут пять или семь, чтобы подняться по двум эскалаторам, дойти до Киевского вокзала, купить билет, выйти к нужному пути и загрузиться в вагон. Но в тот момент я была не нормальным человеком, а Женщиной-кошкой, Спайдерменом, Халком и еще кем-то, потому что уложилась в эти гребаные полторы минуты. Не успела убрать ногу с перрона, как двери захлопнулись и поезд застучал колесами. Без адреналина жизнь не малина.

ТАК ВОТ ТЫ КАКОЙ, СЕВЕРНЫЙ ИТАЛЬЯНЕЦ

Встретил меня немного не тот красавец, которого я представляла, но в общих чертах идентифицировала, сойдет. Видимо, он сделал то же самое. Франческо жил в ближайшем пригороде Турина, в гористом малонаселенном местечке, куда добраться можно только на автомобиле. Даже в «Гугл картах» район заканчивается ближайшим адресом, потому как к дому моего знакомого просто так не проехать, все за шлагбаумами и воротами. Захочешь убежать — не убежишь. Но дом был на двух хозяев, а это значит, что если я закричу «аюто», то шанс на спасение буду иметь, если обойдется без сговора. Вид со двора оказался шикарным. Весь Турин со своими аппендиксами, жилами-дорогами и красными крышами у тебя под колпаком. Кругом заросли, поросли, птицы заливаются. Такое место жительства мог выбрать только человек с комплексом Наполеона или отшельник.

Во дворе обитал здоровенный лохматый пес. Так как я с детства люблю всякого рода живность, мы сдружились с собакой моментально. А после нескольких моих подкормок пес и вовсе принял присягу верности, готовый служить мне до гробовой доски.

В доме пахло старьем. Скорее, даже не пахло, а било в нос. Массивный коричневый шкаф с еврейскими звездами на дверцах нерадостно встречал прямо у порога. Надеюсь, в местном подвале не замучили какую-нибудь еврейскую семью во времена фашистской оккупации. Кругом древняя мебель, и только плазменный телевизор и ноутбук на столе напоминали о том, какой на дворе век. Даже в зеркало, висящее на стене, смотреться невозможно. Оно было усыпано трупными пятнами, оставленными временем. Сам дом имел два этажа и мало окон. В узкой кухне единственное окно упиралось в высокую кирпичную стену. Тень огромного густого дерева, растущего во дворе, не пропускала свет в гостиную. Окна обеих спален на втором этаже закрывали плотные жалюзи. В доме не хватало только привидения. Я могла бы понять, если бы Франческо арендовал это жилье, но, по его словам, он купил дом несколько лет назад и просто не хочет заморачиваться с ремонтом. Пожалуй, я бы вряд ли удивилась, если б увидела гроб, в котором он спит, на ночь превращаясь в мертвого старика. Брр.

КИНА НЕ БУДЕТ

В качестве сувенира из России я привезла несколько баночек икры. Франческо отказался от матрешек и заказал красную икру. Губа не дура. Привезла. Банку он схавал в один присест, мне же предложил макароны. Перекусив, поехали в местную коммуну, где кавалер поставил меня на учет как временно прибывшего гостя из иного государства. Я поразилась его законопослушности. Затем отправились по туринским достопримечательностям. Теперь я понимала, что Турин — это не Тунис, но город на своей волне, каменный какой-то, серо-красный.

В знаменитом музее кинематографии Франческо уснул. Присел на диванчик и засопел. Я тоже устала с дороги, но не лежу и слюну не пускаю в общественном месте. Подождала двадцать минут, надеясь, что спутник проснется, но поняла, что дело гиблое, надо будить. От моего прикосновения парень чуть на два метра не подлетел. Сама напугалась. Ну да ладно, бывает, нервишки шалят.

Я намекнула, что мне непременно нужно отыскать в Турине брелок «Дукати», но быстро осознала, что это мне надо и, следовательно, проблемы мои, а не его. Про брелок пришлось забыть.

Вечером пошли в ресторан. Сидим друг напротив друга со свечкой под носом, а-ля романтика. Он мне комплиментики реденькие кидает, я улыбаюсь — си, мол. Итальянским многословием жених, как выяснилось, не страдает. И мне не очень сподручно тему поддерживать с багажом в пять сотен слов, но экзамен, который он спонтанно мне устроил, сдала почти без погрешностей.

— Это что? — спрашивал жених.

— Скатерть, — отвечала я на итальянском.

— Это?

— Вилка.

Когда ткнул в свечку, запаниковала, как троечница у доски, — не помню.

— Ка… — принялся подсказывать экзаменатор.

— Ка, — вторила я.

— Кан… — не унимался он.

— Канделла! — взвизгнула я от радости.

Официант, принесший горячее, вздрогнул от неожиданности, а через минуту вернулся и заменил нашу свечку на такую же.

После бокала недурного вина, в приглушенном свете кавалер показался снова прекрасным, каким его представляла в томительном ожидании нашей встречи. Я приняла решение, о котором он еще не догадывался. Решила отдаться. Сегодня же, без предубеждений на тему пяти свиданий. Тем более что через четыре дня возвращаться домой.

Пока доехали до логова Синей Бороды, вино выветрилось, и меня опять сковали комплексы. Чтобы не выдать свою робость, я закопалась в книгах, стоявших на полке в гостиной, пытаясь сыграть роль заинтересованной ботанички. Сама же мысленно посылала парню флюиды симпатии и призывы к действию. Он меня поцеловал один раз и показал спальню, в которой я буду спать. Тем и закончилась страстная ночь тридцатирублевого чтива.

ЛАГО-МАДЖОРЕ

Я отношусь к категории практичных женщин. Женихи женихами, но эстетическая польза должна присутствовать. Еще до поездки попросила устроить для меня маленькое путешествие. Из предложенных вариантов выбрала поездку на озеро Маджоре. Ехали часа два и как-то невесело. Кавалер молчал и был напряжен, от этого напряглась и я. По приезде заселились в гостиницу и пошли осматривать окрестности. Территория открытого бассейна понравилась. С лежаков было видно озеро и крышу отеля. На свежем воздухе мой «веселый» кавалер снова впал в дрему. Мне ничего не оставалось делать как идти ловить бабочек, пригревшихся на солнце. Вернувшись с охоты ни с чем, набралась наглости, чтобы разбудить товарища. Но в этот раз он проснулся сам, как только я загородила ему солнце своим станом.

После мы посетили пару островов, побродили по территориям замков и монастырей, сфотографировали белых павлинов, поужинали и вернулись в отель. Однако, только ступив на порог номера, жених ретировался, сказав, что вернется через десять минут. Странный маневр, но ладно. За эти десять минут мне надо было успеть принять душ, подправить макияж и сменить обычное белье на парадно-выходное. В эту ночь все непременно случится. Иначе не может быть, кровать-то в номере одна.

КАЖДОМУ ПО ПРИВЕТУ

Кавалер вернулся часа через два. К тому времени во мне отыграли свои арии и гнев, и обида, и отчаяние. Я ушла грустить на берег озера. Теперь он проводил меня непонимающим взглядом.

Поплакав на манер героини индийского кино и пожалев себя несчастную, через полчаса вернулась в номер. Дольше грустить не смогла: ночь, холодно, безлюдно.

А кавалер читал. Лежал в кровати и пялился в книжицу с умным видом. Я еще при сборах удивилась, когда он книжку в сумку сунул. Подумала, не читать ли он там собирается, книголюб хренов? Вот лежит теперь и читает. Разделась, залезла под одеяло, не одетой же спать. Лежу, в потолок уставилась. Кручу извилинами — как поступить в такой ситуации. Звонок другу в студию. Но во-первых, ночь, во-вторых, роуминг, в-третьих, глупо. А это чудовище бесхребетное лежит и ухом не ведет. Вчера ведь нормально все было, гуляли, ужинали, комплименты отвешивал. Поцеловал даже! И все. Может, у меня изо рта пахло? Может, он черную точку углядел на носу? Что случилось, ума не приложу. И главная засада в том, что в лексиконе моем из пятисот слов не найду такие, чтобы вопрос задать. Потом думаю, да что теперь воспитанной притворяться, выложу как есть. Беру планшет, открываю переводчик, долблю по буквам от души минут пять, потом поворачиваю к нему экран. Он приподнял брови и принял вещь из моих рук. Прочитал. Посмотрел на меня. Перечитал. Вернул планшет и, выключая лампу, произнес:

— Буона нотте.

Для него ночь, может, и была буона, судя по храпу, а я еще долго не сомкнула глаз. В голове кишели мысли. И чем больше они там извивались и крутились, тем больше запутывались в узлы. Я открыла переводчик и перечитала то, что написала жениху. Что здесь-то ему не понравилось? Всего лишь хотела узнать, в чем дело. И вдруг в мозг ударила светлая мысль — а пусть гугл переведет обратно на русский язык то, что сам выдал.

«Франциск, — начал гугл, — ты вкусный парень, умный, мудак и красивый. Но мне печально, потому что ты убиваешь. Зачем ты это делаешь? Спой, может быть, я смогу понять. Через дерево я уйду в муху. Больше ты не сможешь ничего видеть. Пиши брошюру, сейчас есть время, пока твой конец лежит здесь. Мне очень жаль».

Моя грудная клетка заходила ходуном, я зажала ладонью рот, силясь не издать ни звука. Но щеки мгновенно надулись до хомячьих размеров, и, не в силах больше сдерживаться, я расхохоталась. Франческо подскочил спросонья и включил свет. Увидев мою одновременно рыдающую и смеющуюся физиономию, он слез с кровати и, открыв окно, закурил. Представив себя со стороны — бесноватую русскую, которая притащилась к незнакомому мужику на другой конец света, пишет более чем странные письма и хохочет посреди ночи, — зашлась в очередном приступе. «Сори», — говорила я и хохотала с новой силой. Когда немного успокоилась, вновь открыла переводчик и написала оправдательное сообщение. Но Франческо не стал его читать. Может, оно и к лучшему. Бог знает что еще навыдумывал мой верный друг гугл. Кавалер уснул, а мне стало так тоскливо, что слезы хлынули ручьем. Захотелось провалиться сквозь эту проклятую кровать и оказаться на своей старой, скрипучей, но родной полутораспалке. Да и Байкал круче, хоть там и нет павлинов.

ТОРГИ, АМЕРИКАНЦЫ И ПРОЩАЙ

Проснувшись утром, я увидела, как мой чудо-товарищ сидит за ноутбуком с таким напряженным лицом, будто в туалет десять дней кряду сходить не может. Кинув взгляд на экран, я поняла: во всем виноваты биржевые торги. И судя по всему, кавалеру последнее время не очень фартило. Господи, еще две ночи. Как долго тянется время.

На обратном пути Франческо, чтобы скоротать это самое время или просто пытаясь сгладить ситуацию, потащил меня к огромной статуе святого Чарльза (Карла) Борромео, которая находится в городе Арона. Это был тридцатипятиметровый бронзовый дядя, войдя под платье которого можно было попасть на смотровую площадку, расположенную в районе дядиной груди. Но когда я увидела узкую трубу с винтовой лестницей, животный инстинкт дал команду повернуть назад. Оступился — и нет человека. Сам лезь, показала я ему жестом. Один не полез.

Затем мы приехали на холм Суперга, на котором располагается одноименный знаменитый туринский храм, воздвигнутый в честь победы над войсками Людовика XIV. Красивое, тихое местечко. Наверное, здесь он собирался замаливать мое убийство. Потом мы разговорились. Даже такое случилось после визита в церковь. Говорили на тему Второй мировой почему-то. Три дня молчали, а тут решили об истории поговорить. Без гугла. Уж лучше на пальцах. Спросила: кто войну выиграл? После его восклицательных эпитетов в адрес американцев так захотелось двинуть хорошенько и за Красную армию, и за мои испорченные ожидания, и за деньги, потраченные на билеты. Но только лишь аккуратно напомнила, как наши их брата поперли из России вместе с фашистами. Да, дружок, ваши победы Людовиком и закончились.

Рано утром улетела. С таким облегчением села в самолет и такая опустошенная, как будто душу вытряхнули за эти четыре дня. До свидания, странный человек. А лучше прощай.

ВЕРДИКТЫ ОТ ГУРУ

Одна приятельница, всегда отличавшаяся слабостью на переднее место, сказала, что я повела себя как проститутка и что парень, дескать, скорее всего, растерялся от такого напора.

Какого напора? В каком месте я напорола? Однако убеждать она умеет, и я, уже почти поверив в свою бл**скую натуру, начала потихоньку умирать от стыда. Но тут пять копеек вставила интернетная подружка Лера. Ее диагноз оказался полностью противоположным и еще страшнее предыдущего. По ее словам, я сексуально недоразвита и мужика просто не торкнуло. Правда, одно успокоило: сексуальности можно научиться. Не у нее ли? Спасибо за поддержку.

Третья подруга, единственная хоть как-то состоявшаяся в жизни, имеющая мужа, двоих детей и нормальную работу, махнула рукой и сказала: да импотент он, не парься. Эта версия мне понравилась намного больше остальных. На этом я успокоилась и забыла Франческо — печаль мою.

У ДРУГИХ НЕ ЛУЧШЕ

На самом деле я зря на него взъелась. Ну не пошло с самого начала, бывает. У Женьки вон вообще кавалер видел на расстоянии. К примеру, стоит она перед зеркалом в трусах и в лифчике, вытанцовывает. А почему бы нет, если настроение хорошее и дома никого. Вот только не успела она танец свой закончить, как хахаль звонит по телефону и говорит ей:

— Красиво танцуешь.

И так постоянно. То к блинам, которые она только что приготовила, сметану вдруг принесет, то блузку новую похвалит, ту, что ему еще не показывала. Я ей предложила камеру в квартире поискать, пока совсем не свихнулась, а когда узнала, что парень родом из Африки, настоятельно порекомендовала вовсе съехать от него. Говорят, в африканских краях самые сильные колдуны да маги.

После этого у нее был недолгий роман с венесуэльцем. Венесуэлец с гордостью рассказывал ей обо всех своих двадцати сводных братьях и сестрах со стороны отца. Батя-производитель в былые годы слыл очень популярным среди местных женщин. Однако ни на одной из матерей своих детей он так и не женился. Женькиному кавалеру это не казалось чем-то необычным.

— Отец гинекологом работал, — оправдывал он его.

Действительно убеждает. Наверное, в Венесуэле с медицинскими инструментами напряженка, врачи трудятся не жалея подручных средств. Женькины шашни закончились после того, как кавалер признался, что тоже выбрал профессию гинеколога.

Женька разумнее меня. Она знакомится с женихами на своей территории, в Москве. Не тратится на билеты, не продлевает визу. Не понравился претендент — развернулась и ушла.

Я решила попробовать перенять ее опыт и нарыла в интернете одного кантанте итальянского происхождения. Пел он в столичных ресторанах вахтовым методом. Месяц глотку дерет и деньгу зашибает, месяц в родной Тоскане отдыхает. Трижды он приглашал меня на прогулку и трижды сливался, в качестве оправдания прикрываясь всякой чушью. Только я плюну на него и забуду, как он снова нарисовывается. Ладно, последний раз тяну билет.

«Через час на Манежной площади», — написал он мне в соцсети, и через час я стояла на месте. Час. Ну, думаю, бывает, иностранец, города не знает, заблудился. Жду. Позвонила — не абонент. Написала сообщение — тишина. Сижу на скамейке — гадаю, уйти или еще подождать. Неловко как-то, вдруг он ходит рядом и узнать меня не может. Пока ждала итальянца, с соседней лавки две молодухи испанца увели. Сидел парень скромно, возможно, так же, как я, ждал кого-то. И тут нарисовались две красотки и внаглую подкатили к парняге. Под локотки взяли, языками чешут и повели. Прям «Интердевочка» в прямом эфире. Вот как надо! Хотя что пальцем тыкать, мне так не научиться, сколько ни практикуйся, это определенные таланты иметь надо.

Дома открыла интернет и прочитала извинения кантанте за то, что прийти не сможет, срочно на свадьбу пригласили поработать. А у меня, знаете ли, интернета в телефоне нет, живу по старинке и об этом дважды предупредила кавалера. Ну что ж, пусть для другой поет отныне. Даже русских слов подобрать не смогла, чтобы ответить на такое хамство.

Была еще попытка с финансовым директором одной итальянской фирмы встретиться. Был директор молод, недурен собой, холост и перспективен. Отбывал российскую ссылку уже лет пять, неплохо говорил по-русски. В общем, надо брать. Возможно, первая встреча и не стала бы последней, если бы не один момент. Итальянцы помешаны на гороскопах. Скажи, кто ты по гороскопу, и я скажу, кто ты, — это про них. Потом они непременно отмахнутся, мол, сами не верят в подобную чушь, но главное — провести разведку. Припомнив парочку мерзких людишек из своего прошлого, а также недавний опыт под названием Франческо, хихикнула и сказала директору, что могу сосуществовать со всеми знаками зодиака, кроме одного –Скорпиона. Я бы этих мелких жалящих тварей топтала своими телячьими копытами в лепешки. Блин, ну кто знал, что из двенадцати небесных знаков директор окажется именно этим ползучим гадом.

БОЛЬШЕ НИКОГДА

Однако через месяц открыла сайт знакомств с иностранцами. Боль сердечная — она как родовая, острая, но забываемая со временем. Предыдущая история отбила у меня желание продолжать учить итальянский язык. «Мне с тобой даже поговорить не о чем», — помнится, сказал как-то туринский кавалер. И отчаялась — я никогда не заговорю на этом чертовом итальянском. Но появился он.

КОРРАДО — ЛЮБОВЬ МОЯ

Я, между прочим, не от нечего делать катаюсь в Италию. Работой жертвую, начальству вру, что обстоятельства семейные случаются, решений требующие. И за свой счет несколько дней в кармане. А билеты? Они денег стоят. Это не на маршрутке две остановки проехать.

Появился он как черт из табакерки. Словно миссия у него адская была — загнать меня окончательно в дурку. Я ему пишу: не судьба нам увидеться, не старайся, я в Москве живу. А он: да ладно? Мол, представляешь, я как раз через две недели туда в командировку лечу. Врет, подумала я, не может такого быть, знаю вашу итальянскую шкуру. И опять ему свою песню: нет, не судьба, днем не могу с тобой встретиться, работаю. А вечером он не может, вот незадача. Говорю: в другой раз. Не унимается. Уболтал на обеденный перерыв, обещал подъехать. Опоздал (чисто итальянская манера). Я уже хотела развернуться и отчалить — звонит: я на месте. Да чтоб тебя!

ЭТО РОССИЯ, ДЕТКА

Командировка длилась всего два дня. Два обеденных перерыва мы встречались. Точнее, во второй день я прикинулась больной и отпросилась у начальства с обеда. Гуляли четыре часа. Эти два дня были самыми холодными за все лето. Накрапывал дождь, и дул пронизывающий ветер. Июньский октябрь прогонял нас с улиц, по которым мы упорно бродили, не желая расставаться.

— Нет, у нас фрукты вкусные, а эти пластмассовые какие-то, — морщился он, отставляя свой десерт в сторону.

А по мне, так лишь бы плесенью не воняли.

— Каждый второй по телефону болтает, — хватался Коррадо за голову, разглядывая на светофоре автомобили. — В Италии сразу штраф впаяют.

— Это что, у нас еще ногти красят, книги читают и физическое удовлетворение получают, и ладно, если все это по раздельности, — напугала его я. — Кстати, на тротуаре тоже повнимательнее будь.

Потянула его за рукав и мы уступили пешеходную зону фольксвагену.

— Пробки, — развела я руками в ответ на немое офигевание кавалера.

— Здесь Ленин, там Путин, — вводила я его в курс дела, таская по Красной площади.

— Бру-у-утто! — скривился он: скульптурная композиция «Дети — жертвы пороков взрослых» ему не понравилась. Ну а раз не понравилась, значит, суть понял. В этом и замысел, на мой взгляд.

— Здесь же, на Болотной, митинг разгоняли в 2012 году, — вдруг вспомнилось мне.

Но экскурсант уже переключился на шумную компанию с молодоженами во главе.

— Мамма мия! Что они делают?

— Замочек водружают на дерево влюбленных, чтобы любовь их была вечной, — объяснила я.

— Да нет же, — отмахнулся он, — что они, глупые, делают? Сколько им лет?

— Лет по двадцать пять, — прикинула я, начиная понимать, что он имеет в виду.

— Зачем они женятся в таком возрасте? Мамма мия!

Я смотрела, как без году сорокалетний мужик истерит, глядя на молодых брачующихся, и недоумевала, как он с такой сильной фобией вообще дожил до своих лет.

Коррадо улетел, подарив мне китайскую санфаянсовую ложку с надписью «Italia». Прибивая ее к кухонной стене, я рыдала. Сердце трещало по швам и сыпалось в тапки. Больше не могла без него жить.

НЕ ИЗ ТЕХ ЛИ ТЫ ЧАСОМ?

— Не находишь это странным? — допытывала я Леру.

— Успокойся, — подбадривала она меня, — может, у него юмор такой скудненький. Социальная сеть была ведь придумана смеха ради. Я тоже много чего на своей стене пишу.

— «Девчонки, мне жаль, но я гей», например? — нервничала я.

— Ты ему нравишься? Он с тобой общается? Значит, расслабься и получай удовольствие. Возможно, он пробовал, да не понравилось. Мой бывший говорил: один раз не пи***ас.

— Спрошу его, — уверилась я в своем решении.

— Вот ду-у-ура, — выдохнула подруга.

С ВОЗВРАЩЕНИЕМ В ИТАЛИЮ!

Коррадо писал и звонил мне в скайп каждый божий день с первого дня нашего знакомства. Мы всегда были в курсе дел друг друга, кто что поел, кто как поспал, чем занимается. Но мне было недостаточно этого, и после его слова «приезжай» я уже стояла в аэропорту Милана. Стояла окруженная карабинерами. Личность моя им, что ли, показалась подозрительной? Окружили и лопочут на своем. А я через пень-колоду понимаю. Сначала подумала, что решили пококетничать с симпатичной русской девушкой (подготовилась же как следует к встрече с любимым). Улыбаюсь им, мол, чао, пройти дайте, мальчики, тороплюсь. А они под локоток и в сторону отводят. Открывай, говорят, багаж. Еще шире лыблюсь, глазами скрытую камеру ищу. Когда трусы принялись трясти в чемодане, тут уж не до шуток стало.

— Какого хрена! — рявкнула я, а у самой ноги подкосились: может, кто наркотики подкинул, сумку ведь в багажное отделение сдавала. Или, что еще страшнее, депортируют без права на возвращение, мол, понаехали на наших женихов. Но те сумку закрыли и расступились, дескать «бэнвэнута ин Италия». Спасибо за гостеприимство. Такой настрой испортили. Менты поганые.

ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ

Коррадо, кстати, тоже мент — гуардия ди финанца, если быть точной. Работает он так же в аэропорту, только в Генуе. Я прилетела в Милан, потому что в Геную билеты дороже в несколько раз.

Накинулся он на меня с порога, несмотря на полуденное время. Думаю, ну наконец-то мужик рядом. Пока до кровати добрались, жених сник. Дежавю какое-то, блин. Я тут, как Эммануэль, раскинулась на простынях, взглядом маню, а он рядышком прилег, обнял, голову на грудь положил и то ли замер, то ли умер. Лежу такая большая мамочка и гадаю, по голове его погладить или ремня всыпать.

Выходит, снова я на робкое дитя нарвалась, себя прошмандовкой выставила. Из горла вырывался комок отчаянного волчьего воя, но я сдержалась.

КУЛИНАРНЫЙ ПОЕДИНОК

Ладно, проявить себя как любовницу возможности не получила — зарекомендуюсь как отличная хозяйка. Пока секс-гигант мой на работу бегал, прибралась в квартире и попробовала блины приготовить. Блины получились средней паршивости. Я привыкла на кефире делать, а в Италии понятия не имеют, что это такое.

— Кажется, они испортились, — резюмировал Коррадо, подозрительно глядя на стопку блинов.

— Они только что со сковороды, — удивилась я.

— Тогда почему они слизкие и блестят?

— Потому что смазаны сливочным маслом, милый. Ешь, — проворковала я, а про себя добавила: «Иначе на голову надену».

Больше мастерство шеф-повара я не демонстрировала. Сам готовил. Макароны с ветчиной. Всегда.

Однажды я предложила сварить щи (мое коронное блюдо), но жених покрутил у виска и сказал, что летом суп едят только чокнутые. Я ответила, что ем суп в любое время года. Он покрутил у виска еще раз. Потом он крутил у виска, когда смотрел, как я на завтрак поедала салат из помидоров и огурцов. Как пила кофе из нормальной человеческого размера кружки, а не из наперстка, какой предпочитал он. В лучшем случае Коррадо съедал на завтрак булочку с «Нутеллой». Завтрак не чокнутого человека.

Как говорил один мой знакомый, любитель хорошо поесть, от крахмала только воротнички стоят. Полагаю, что так оно и есть.

— Ты же умрешь, — остерегал меня Коррадо, когда на утро доедала разогретую в микроволновке вчерашнюю пиццу.

Но я все никак не умирала. Это вы привыкли едой разбрасываться. Сразу не съел приготовленное — в мусоропровод. А русские Вторую мировую прошли, чтоб ты знал. У меня бережливость к продуктам на генном уровне. Только попробуй мой салат в унитаз слить.

МОРЕ, МОРЕ — ДОМ БЕЗДОМНЫХ

Именно в такой версии я пела эту песню в детстве. Море в Генуе не безупречное, город портовый как-никак. Берег каменистый, для меня это просто убийство. Передвигаясь босыми ногами по камням, я похожа на инвалида. И к тому же хоть и люблю море, но жутко боюсь воды, плаваю кое-как. Если говно не тонет — значит я, сто процентов далеко не оно, потому как тонула за жизнь несколько раз. Каждый раз вытягивали. Жених, к слову сказать, ни разу не тонул, о чем гордо напоминал при каждом удобном и не очень случае.

— Я же на Сицилии вырос, — усмехался он.

Я лишь улыбалась, вместо того чтобы сделать очевидные выводы.

Мы немного припозднились и получили в подарок проблему с парковкой. Покружив по окрестностям, от отчаяния я принялась давать советы:

— Припаркуйся там.

— Там нельзя, там выезд, — отвечал жених, сдвинув брови в раздумьях.

— Тогда здесь, — не унималась я.

Он мотал головой.

— А почему тут нельзя, я не понимаю, — указала я на свободное пятно среди машин.

— Там знак, — вздохнул Коррадо.

Я вышла из машины и перенесла знак к другому автомобилю.

— Сикура? — усомнился он.

— Уверена, — подтвердила я, и мы припарковались наконец-то.

***

Коррадо заплатил за лежаки, и мы растянулись на солнышке. Немного погодя мой живот призвал к обеду, и я потащила жениха в бар.

— Ты слишком часто ешь, — заметил кавалер.

— Да? А мама говорит, что наоборот, недоедаю.

До полудня в итальянских кафешках можно разве что кофе выпить и круассан зажевать. Не принято у них завтракать по-человечески. Поэтому все, что мне предложили, — размороженный бутерброд. Окей. И на этом грацие.

Я уже доедала бутер, когда Коррадо вернулся к столику.

— Видела, как официантка со мной кокетничала? — довольно улыбаясь, задал он мне вопрос.

Я помотала головой — нет, не видела.

После перекуса мне захотелось поплавать, но Коррадо снова сказал, что я сумасшедшая и умру, если зайду в воду. С того момента знаю, что на сытый желудок нельзя купаться, иначе будет завороток кишок.

***

— Что ты там слушаешь? Тото Кутуньо? — попытался пошутить Коррадо.

Я протянула ему наушник.

— На русском поют?

Я кивнула, он вернул наушник.

— Не нравится? — поинтересовалась я.

— Нравится, — ответил он.

— Хочешь, перекину на телефон?

— Ты не видела, куда я положил свои шорты? — поспешил замять он тему.

— Итальяно вэро, — пропела я, улыбаясь сама себе.

***

Личность моя наконец-то добралась до солнца, я провалялась под ним часа три. В этот раз кавалер пытался предостеречь от смертельного солнечного удара, но я отмахивалась.

Вернувшись к припаркованной машине, на лобовом стекле мы обнаружили квитанцию на оплату штрафа в двадцать три евро. Ну а у самого головы нет, что ли? Зачем меня послушал? У меня и прав-то водительских нет. Больно я разбираюсь в знаках.

БОЛЬШОЙ ТЕННИС, ГОЛУБЫЕ И ТОЛЬКО ПОБЕДА

— Я всегда и во всем выигрываю, — уверял меня мой друг в перерыве игры в теннис.

Я ничего не понимаю в теннисе, ни в большом, ни в малом, но если брать из расчета увиденного, то да — пыль поднимает он хорошо, гоняясь за мячом.

Соперника по игре звали Адамо. Он то ли сириец, то ли марокканец, не помню уже. Коррадо сказал по секрету, что, скорее всего, Адамо гей. Адамо внешне выглядел обычным волосатым мужиком. Отбивал мячи он, правда, забавно, отводя свободную руку в сторону, как крыло, а ногу сгибая в колене и выставляя назад. Вроде обычная поза ласточки, но делал он это как-то странно, ну да, как педик.

Адамо не показался приветливым. Кроме «чао» в плане «привет» и «чао» в плане «пока», больше не сказал мне ни слова. Только свою спортивную сумку убрал подальше от скамейки, на которой я сидела, наблюдая за игрой. Не знаю, с какой целью он это сделал, может, чтобы она мне не мешала, если я вдруг захочу прилечь, может, чтобы я не тыранула из нее что-нибудь.

— Сядь под тент, — предлагал мне Коррадо, — голову напечет.

Я проигнорировала, подставляя физиономию солнцу.

УМИРАЮ

Вечером мы собрались пойти на ужин в ресторан. Коррадо провел у зеркала больше времени, чем я, брился, укладывал волосы гелем. И так красавец, куда еще больше. А мне становилось нехорошо, подступала слабость. Лучше было бы остаться дома, но жених очень расстроится. Зря напомаживался, что ли? И мы поехали.

Не хотелось даже воды, но согласилась на салат. При этом уточнила — овощной. Даже рецептуру подсказала: помидоры, зелень, перец, сыр и оливковое масло. Что-то наподобие греческого. Официант кивнул с полным пониманием, а после принес тарелку, на которой красовался кругляшок моцареллы, по листьям салата катались несколько помидоринок черри, и горкой лежала натертая морковь. Спасибо, что терку не приволокли, сами натерли.

От вида салата мне стало еще хуже, и я ушла в туалет. Внутри все кипело, но наружу выходить отказывалось. Вечер я все-таки испортила — попросила вернуться домой. Коррадо только лишь напомнил, что предупреждал: не следует находиться долго на солнце. Но что теперь-то. Хотя мог бы силой перетащить меня, безмозглую, в тень.

Выйдя на воздух, поняла, что лучшее место для меня сейчас — это уборная и полное уединение. Но до уборной нужно было еще доехать, а в глазах темнело, ноги становились ватными.

— Проблюйся, — показал мне жестом Коррадо.

Я отрицательно покачала головой. Люди кругом.

— Да неважно, — он взял меня под локоть и отвел к торцу здания.

Там поле обозрения было действительно меньше, но все равно не самое подходящее место. Он снова приказал мне блевать. От его жеста у меня подступило к горлу, я отвернулась и оперлась рукой о стену. Коррадо забежал сбоку и, как танцовщица из группы поддержки, принялся подбадривать.

— Коррадо, я не рожаю, не надо таких эмоций. Уйди подальше, я не могу это делать, когда ты смотришь.

Он отошел, но боковым зрением уловила его напряженный взгляд.

— Пойдем уже, — выдохнула я.

— Может, лучше это сделать здесь, чем в машине? — предположил он.

Дома мне ни с того ни с сего вдруг похорошело. Я прилегла в постель и проспала до утра как убитая.

БОЖЬЯ РОСА

Мужчины в своей лжи всегда выглядят идиотами. Им-то, конечно, кажется, что они молодцы, суперагенты. Мастерски заметать следы у них в крови. Но не понимают, что мы, женщины, другие. Мы видим и мыслим иначе, мы даже убиваем по-особому. Можно провести полную дезинфекцию. Найти и выбросить все части от упаковок презервативов, доложить пару недостающих в коробку. Вынести на мусорку бутылки, огарки свечек, натереть до блеска посуду и пол. Но есть одна вещь, которая всегда выдаст в самый неподходящий момент, — женские волосы. Такова уж наша природа — метить территорию своими волосами, хотим этого сами или не хотим. От таких улик даже маньяк-профессионал еще не научился полностью избавляться.

Впрочем мы, женщины, не станем шарить с лупой под кроватью, а просто взглянем на душевой слив. Ручаюсь, что еще ни у одного обманщика не хватило ума убрать волосы именно оттуда.

— Вот видишь, я им сам пользуюсь. Мне нравится. Никто его здесь не забывал, — демонстрирует Коррадо, оголив подмышку и елозя там женским дезодорантом. И станок для бритья с розовой ручкой он тоже купил нарочно. Обалдеть. Может, у него в гардеробе и стринги женские найдутся, если пошарить хорошенько? Это хотя бы объяснит отсутствие секса между нами. Вечно я впутаюсь.

— Хочу спросить тебя кое о чем, — не удержалась я.

— О чем? — приободрился друг.

Но я передумала.

— Да ерунда, забудь.

— Нет уж, говори, — у Коррадо загорелись глаза от любопытства.

Ну что ж.

— Ты голубой? — выпалила я.

— Что значит «голубой»? — не понял он.

— Ничего, забудь.

И мы забыли.

СУПЕРМАЧО

То, что по нему все сходят с ума, я уже поняла. Он не перестает об этом говорить по поводу и без. За стенкой, к примеру, живет соседка, вполне себе замужняя синьора. Но и она положила глаз на моего бедного Коррадушку с первого дня, как только он заселился в эту квартиру. То, говорит, за солью придет, то лазанью притащит.

И вот я как-то выхожу на балкон, чтобы свои парадные трусы развесить сушиться, а соседка тоже после стирки с бельем вошкается. Тогда я, приняв позу кошки-вамп, медленно так, с чувством принялась трусам своим место искать на веревке. Соседка разок только зыркнула на мои ноги длиннющие в шортах — и все, драться через балкон не полезла.

ХОЧУ СЕМЬЮ

«Хочу семью, — с неуверенностью в голосе сказал как-то в разговоре мой жених (вроде трезвый был), — но пока не встретил женщину своей жизни». Это значило, что и я не попадаю в категорию женщин его жизни. Меня нисколько не покоробили его слова, потому что еще не забыла, как днем раньше с детским трепетом он признался мне, что всегда мечтал завести обезьянку. Ну да, чего еще не хватает тридцатидевятилетнему холостому мужчине? Конечно, обезьянки.

В стороне от нас обедала типичная итальянская семья — пара средних лет, их двое разнополых детишек лет пяти-семи и две бабули. С ними соседствовала другая компания итальянцев — две женщины, трое мужчин разного возраста и собачка, которая поначалу сидела смирно и ожидала очередную подачку со стола.

Но, поев, дети принялись галдеть, а после и вовсе носиться между столами. Каждый раз, когда кто-то из них пробегал за моей спиной, я с напряжением гадала, когда же мои макароны окажутся на полу. Несмотря на то, что ребятня доставляла дискомфорт своими действиями людям вокруг, родители не поспешили сделать им замечание и усадить обратно за стол. Казалось, наоборот — чем громче визжали дети, тем счастливей становились их родители. В России такое поведение зовется отсутствием воспитания.

Немного погодя к детям присоединилась собачка. Сначала она лишь изредка потявкивала, потом принялась тявкать во всю глотку, рассекая под ногами, как рысак на скачках.

Чем бы все закончилось, если бы вместо итальянцев за столами сидели русские? Скандалом.

— Угомоните своих детей! От них голова уже раскалывается.

— Для начала успокойте свою шавку!

— Да эта шавка в сто раз воспитанней ваших деточек!

— Да-да, того и гляди блох в тарелки натрясет!

Чем же закончился бедлам у итальянцев? Тем, что они в голос принялись умиляться внезапно вспыхнувшей симпатии между детьми и животным. Сюсюкались и те и другие достаточно громко, а это еще больше добавило шума. Со стороны можно было подумать, что это одна большая семья, осталось только столы сдвинуть.

Считается, что итальянцы хорошие семьянины, а дети — цветы жизни. Им позволено все. Растут эти цветы в заботе и ласке в родительском доме лет до тридцати, а то и дольше. Не спеша получают образование, не спеша ищут достойную работу, достойную невесту или жениха. А если и женятся, то, как правило, продолжают жить неподалеку от родительского дома. Это у нас «маменькин сынок» звучит как оскорбление, итальянца этим обидеть сложно.

По рассказам Коррадо, у него прекрасная семья. Свою неподдельную любовь его родители пронесли через всю жизнь, чем он очень гордится. Но, глядя на его жизнь, я не устаю задаваться вопросом: почему его же родная семья не стала для него примером? Неужели за все свои праздные лета он так и не встретил ни одной женщины, с которой мог бы и свою любовь нести через годы?

ДУЧЕ

Если раньше о Муссолини я слышала что-то краем уха, то теперь меня можно считать экспертом в вопросе фашизма. Портреты Бенито висели в каждой комнате. На полках стояли всевозможные книжки и толстенные энциклопедии, которые Коррадо часто брал с собой на пляж, где читал, перечитывал и с особым трепетом подчеркивал отдельные фразы карандашом. В машине у него всегда находился диск с речами диктатора.

«Вот, послушай, что он говорил на этот счет», — и кавалер включал запись. Из динамиков принимались вырываться то ли ругательства, то ли восклицательные фразы, местами напоминающие лаянье Гитлера. Смысла я все равно не понимала. А Коррадо со слезами в глазах вторил каждому слову.

Меня смущала эта странная любовь, даже опасалась ее немного, но потом махнула рукой: если это его единственный недостаток, я готова смириться, пусть тешется, лишь бы над кошками не издевался и над евреями. Да простит меня ныне покойный дедушка-фронтовик.

Все бабы дуры — это главное, что я смогла усвоить из биографии Муссолини, когда узнала о верной подруге, добровольно разделившей его участь на эшафоте.

— После пляжа заедем в супермаркет, купим арбуз, — предупредил Коррадо.

— Йа, майн фюрер, — отчеканила я.

РАЗМЕР ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

— Чего ты хочешь от мужика с тридцать девятым размером ноги? — недоумевала подруга Лера в ответ на мои жалобы.

Действительно, моя нога на размер больше. Но в чем связь? А связь, по ее словам, прямая, физическая, доказанная, правда кем, она не уточнила.

В общем, один раз это все-таки состоялось. Кое-как, вяло, хило, в пятиминутку уложились. В конце всего этого позора я лежала и пыталась понять: те безумные звуки, которые он издавал, были от удовольствия или он звал на помощь?

— Нет, ну все-таки это прорыв, — не унималась Лера. — У мужика что-то зашевелилось, подало признаки жизни.

И моя миссия отныне должна была заключаться в том, чтобы помочь ростку окрепнуть.

— Порнушку посмотрите вместе, на худой конец, — посоветовала подруга.

— Какую пердушку? — не расслышала я, сосредоточившись лишь на худом конце.

— Ой, вот только не говори мне, что не смотрела никогда, — припозорила меня Лера.

— В детстве один раз, — получила она почти честный ответ (пару случаев я все же умолчала).

— В детстве, значит? Я в детстве «Ну, погоди!» смотрела.

Снова прилетел камень в мой огород.

— Ну не совсем в детстве-детстве, — попыталась я оправдаться, — мне лет тринадцать-четырнадцать было.

Семья моей подруженции Люды позажиточнее была, имела телик с пультом и видак. К тому же Люда знала, где отец запрещенные детям кассеты прячет. Смотрели мы с ней немецкую версию «Красной Шапочки». До сих пор помню, как в кульминационный момент по всей улице свет отключили. А потом отец подружки с работы вернулся. И что нам пришлось с ней пережить, тоже отлично помню, потому что кассету из видеомагнитофона без электропитания вытащить невозможно. Та история напрочь отбила у меня интерес к немецким фильмам. Даже безобидный сериал про полицейского пса Рекса смотрела с каким-то напряжением: вдруг мама зайдет. Закончилось, правда, все хорошо и у Красной Шапочки с Волком, и у нас с электричеством.

ДИСЦИПЛИНА ПРЕВЫШЕ РАЗУМА

На улице плюс тридцать, и по квартире уже разлился запашок из мусорных пакетов. Снести в контейнеры мне позволили только картонные коробки из-под пиццы. Но они-то как раз воняют меньше всего. Коррадо непробиваем. Вторник — день картона и стекла. Пищевые отходы мусоровоз забирает по средам. Хорошо, что не по пятницам.

Чтобы не воняло, он предложил выставить пакеты на балкон. Эйнштейн отдыхает.

ОТ ПОКЛОННИЦ НЕТ ОТБОЯ

Парикмахерскую мы искали долго. В этой стригут плохо, в этой дорого, в этой народу много. Наконец пришвартовались к одной. Суженый пошлепал в кресло, а я уселась в закутке возле выхода. От нечего делать я поглядывала то в стеклянную дверь, то на ожидающих своей очереди посетителей, то на Коррадо, которого молча стригла женщина, на вид его лет.

Выходя из салона, первым делом Коррадо доложил:

— Все уши прожужжала мне, пока стрижку делала, только что телефон не спросила.

Бедный, несчастный мой Коррадушка, совсем тебя бабы замучили.

СЧАСТЬЕ ЗА ДЕНЬГИ

Коррадо развели на пять евро. Могли бы развести на все содержимое кошелька, если бы я не поспешила на помощь. Вот кого я ненавижу, так это аферистов и попрошаек. Они будто чувствуют это и никогда ко мне не цепляются. Кавалеру же моему, обладающему физиономией простачка, вечно приходится отмахиваться от такой категории граждан. На кого у него стойкий иммунитет, так это на торговцев розочками. Индусов с полумертвым цветочком в протянутой руке он отшивал ловко. Может быть, потому, что имел огромный опыт прогулок с дамами, может, потому, что в Италии в принципе не распространена традиция дарения цветов. Итальянцы если и подарят цветок, то непременно в горшке, чтобы практично было. В этом я с ними согласна.

Так вот, что касается пяти евро. Отошла я от него на пару минут, чтобы в витрине платье хорошенько рассмотреть, а когда вернулась, он уже деньги протягивал какому-то арабу в помощь голодающим детям Африки. Судя по виду просящего, сам он не голодал. Араб, схоронив пятерку за пазухой, уже было продолжил свой рассказ про голодных детишек, заискивающе глядя в кошелек, но здесь подошла я и, схватив кавалера под локоть, потащила прочь. Выслушав в спину восклицательную речь на не понятном ни мне, ни Коррадо языке, мы прибавили шагу.

Невзирая на то, что его облаяли за его же деньги, жених остался доволен. Он повертел запястьем перед моим носом, демонстрируя убогую фенечку, сварганенную из двух акриловых ниток, которую повязал ему араб в благодарность от всего африканского народа.

— На счастье, — радостно заключил Коррадо и аккуратно поправил свой новый аксессуар.

Думаю, с его отношением к действительности он уже счастливчик.

ТИПУН ТЕБЕ, ЧТОБ НЕ СГЛАЗИТЬ

Итальянцы набожны и суеверны одновременно. Вера в их жизни имеет большое значение. Они верят в веру, Папу, молитву, рай, разбитую посуду, черта, привидения, черных кошек, рыжих людей и синих птиц.

Коррадо тоже верит. Он не ходит в церковь по воскресеньям, не молится за ужином, но в его прихожей над полкой висит вырезанный из буклета, скорее всего полученного от свидетелей Иеговы, портрет Иисуса.

— Нет, нет, нет, — протестовал он, — твоя часть кровати слева. Я всегда сплю на правой половине.

Да без проблем. В чем причина такой принципиальности? Позже я случайно узнала, что вставать с кровати нужно непременно с правой стороны. Левая сторона принадлежит нечистой силе.

Еще итальянцы никогда не открывают в доме зонт: плохая примета. А в дождливую погоду при входе в магазин, бар или другое общественное место зонт принято оставлять у входа в специальной корзине. Но это относится не к приметам, а к культурности.

Однажды придя в супермаркет в дождливую погоду, я, как все порядочные люди, оставила зонт в специально отведенном для этого месте. Отоварившись, поспешила забрать его там, где положила. Однако корзина была переполнена, и, чтобы найти свой, требовалось приложить усилие и обе руки. Отставив пакеты в сторону, я принялась шарить в куче мокрых зонтов. Вообще-то, место под корзину, как правило, определяют возле дверей, но в этом магазине решили, что перед кассой ей самое место. Скорее всего, под присмотром кассиров было сохраннее. Поисками своего зонта я организовала две очереди: одну со стороны кассы, другую позади себя, за зонтами. Под молчаливым давлением окружающих принялась нервничать и перебирать утварь в ускоренном темпе. И вдруг — наверное, нажала куда не следует — один зонт выскочил из корзины, расправил огромадные крылья и, потеснив очередь, нагло водрузился в проходе. Я кинулась к нему, потянула на себя, но строптивый зонт спицами уперся в поручни, явно не желая возвращаться к сородичам. Толпа росла как с одной стороны, так и с другой. Безуспешно потянув репку еще пару раз, я растерялась. Прийти на помощь никто не торопился. Под пристальными взглядами представила себя макакой, которой подвесили банан повыше, дали в лапы палку и принялись с интересом наблюдать, хватит ли у нее генетического развития, чтобы достать еду. Джентльменов среди присутствующих не оказалось, с задачей предстояло справиться самой. И я справилась русским национальным методом под названием «Да пошло все!». На всякий случай понажимав несколько раз на кнопку, которая, предполагаю, была давным-давно нерабочей, я со всей дури дернула зонт. Спицы крякнули и выгнулись наизнанку. Отставив зонт в сторону, быстро отыскав свой в корзине, я ретировалась. Кстати, чаще зонты забывают, чем крадут. Позже я частенько вспоминала эту историю и думала: взаимопомощь в Италии в принципе не развита или дело в примете — дескать, у тебя злосчастный зонт раскрылся в помещении, ты и расхлебывай?

Споткнуться на выходе из дома также не сулит итальянцам ничего хорошего. Вот так звонит какой-нибудь синьор с утра на работу и говорит, что не сможет сегодня прийти, потому что на выходе из дома за порог ботинком зацепился.

А уж если собака принялась завывающе лаять, лучше заклеить ей пасть скотчем, иначе кто-то умрет.

Держать ложку левой рукой тоже нельзя: можно притянуть несчастье. Но как быть левшам? А не фиг ими быть.

Убить чайку — к беде. Давить голубей на дорогах, наверное, к счастью.

Пиши пропало, если увидел сороку натощак. Но если тощак у сороки, тогда нормально. Если сорока не одна и летят они вправо — день не задастся, влево — наоборот. Если сорока идет по земле, а не летит, значит, птичка просто захотела пройтись.

Класть костыли на кровать — к несчастью. По мне, так костыли — это уже ничего хорошего.

Расчесывая волосы, роняете расческу? Это не означает, что у вас кривые руки, просто появился тайный поклонник.

Убивать паука ночью или утром нельзя, накличете несчастье. Днем или вечером, скорее всего, можно. Полагаю — к удаче.

Удачу принесет и найденная монета. В день я встречаю столько мелочи на дороге. Все поднимать — позвоночник сотрется. Вот если бы купюры покрупнее валялись…

Встретить невесту, выйдя из дома, — к неудаче, а похоронную процессию — к счастью.

Кто разрешает монашкам собираться по трое или четверо? Ведь увидеть их в таком количестве — плохой знак.

Вот уж чего не знала, так того, что демоны живут в яичной скорлупе. Но они никогда не заведутся в доме, если скорлупу разбивать на мелкие осколки.

Без нужды выходить из дома в пятницу ночью лучше не стоит, чтобы не попасться злым духам. Но с клоком шерсти от рыжей собаки в кармане бояться нечего.

Некоторые суеверия распространены в определенных регионах, но значительная их часть все же кочует по всей Италии. Многие приметы совпадают с нашими. К ним относятся и разбитые зеркала, и просыпанная соль, и стрижки при растущей луне, и свадьбы в дождливую погоду, и сидение напротив угла стола, и загадывание желания на падающую звезду. Мы так же, как они, мечтаем найти четырехлистный клевер или подкову. Никогда не пользуемся одним полотенцем вдвоем одновременно и не обметаем метлой ноги незамужней девушки, дабы та не осталась в девках.

Коррадо стучит об оконную раму на лестничной клетке каждый раз, выходя из дома. Дурной пример заразителен, я стала делать то же самое. Сначала он смеялся, потом объяснил, что тем самым проверяет, крепко ли заперто окно, чтобы грабители не проникли в подъезд.

В Ватикане, недалеко от Папского дворца, в сувенирной лавке, куда притащила меня и остальных туристов гид, я приобрела маленький серебряный медальон с изображением одной святой, которая, если верить, исполняет желания и оберегает от бед. Два в одном. Так почему бы не взять этот конвейер чудес всего-то за двадцать евро?

Но помог медальон только один раз, когда я попросила, чтобы на выходных погода хорошая была. Все последующие мои просьбы он игнорировал. По-моему, меня ввели в заблуждение, уверив, что у количества желаний нет ограничений. Да и с желанием я продешевила.

КИНО, ВИНО И ДОМИНО

Чем могут заниматься мужчина и женщина наедине в свободное время? Конечно же, играть в домино. И вот мы сидим, два дебила, за столом в гостиной и режемся в домино. «Я всегда выигрываю», — напомнил мне Коррадо. И проиграл три раза подряд. Я, правда, поняла свою ошибку и, чтобы он не расстраивался, перевела рычаг на режим «блондинка». Парню начало фартить.

— Те три игры ты выиграла, потому что я кавалер, — заключил он.

Пожимаю плечами. Что здесь сказать.

В кинотеатре можно было пойти на нормальный фильм, но Коррадо закапризничал, и мы отправились на ужасы, которые на дух не выношу. Кроме того, что не выношу такие фильмы, так еще потом к каждому скрипу в доме прислушиваться начинаю. Я взяла позицию — выспаться в эти полтора часа. Но итальянский друг в самые роковые моменты толкал меня в бок и, улыбаясь, блеял — «гуарда», не спи. Я его даже в фашистской форме тогда представила на мгновение.

Форма ему идет. Не знаю, как насчет фашистской, но его простая ментовская очень к лицу. Даже несуразная фуражка, как у Луи де Фюнеса в «Жандармах», смотрелась кстати.

«Вина выпейте, свечи зажги», — учила меня Лера с высоты своего опыта гейши, у которой, как она сама призналась, секса не было два с половиной года.

Со свечами я постеснялась проявлять инициативу, а на мое: «Я бы выпила немного вина» — получила ответ: «Выпей. В холодильнике бутылка открытая». Спасибо, милый, за романтику, пойду в раковине утоплюсь. У нас же, русских, это запросто: захотел выпить — иди выпей.

Но его дерзость можно было понять и простить, потому что по телевизору транслировали игру его любимой «Ромы» с «Ювентусом». Я сначала думала, что Рома — это имя одного из игроков.

ЛЮБОВЬ И СТРАХ

До какой степени душевная боль может заглушить чувство самосохранения. Чтобы не ударить в грязь лицом перед женихом, я согласилась сесть с ним в каноэ и поплыть к черту на кулички далеко от берега. Жилет, правда, надела и затянула хорошенько. Потом осмелела и даже ноги опустила в воду. И уже хотела прыгнуть в морскую глубь, но кавалер остановил, наверное подумав, что не сможет закинуть шестьесят два килограмма обратно в лодку, если я вдруг начну тонуть. Он поплавал, а я погребла, ему на удивление, мастерски.

— У моего отца была резиновая лодка, и в детстве я ходила с ним на рыбалку, — призналась я. — А еще мой отец охотник. — Договаривать не стала, пусть думает, что и пристрелить могу, если что.

Во время нашего каноэчного круиза сильно переживала за вещи, оставленные на берегу. Коррадо не разрешил брать с собой сумку с кошельком и телефоном. Вода кругом, соображаешь? Удивлению моему не было предела, когда обнаружила все свои пожитки нетронутыми.

РАЗНЫЕ