Тут и там среди камней и умеренно-бурной средиземноморской растительности встречаются яркие цикламены. Удивительно видеть привычные горшочные цветы в дикой природе.

Очередной поворот открывает перед моими глазами зрелище, от которого захватывает дух.

Зеркальная гладь Бока-Которского залива отражает горы и терракотовые черепичные крыши многовековых строений.

50 оттенков синего, зелёного и сине-зелёного.

Разбавляет пейзаж белоснежная громада — тринадцатиэтажный лайнер.

Я не могу пройти мимо.

Мир должен знать, что такое существует здесь на Земле.

Долго строю популярный кадр блогера-путешественника.

Кроссовки, рука, корабль, горизонт. Главное — не сорваться вниз.

Наконец я довольна результатом.

Размазываю розовые сопли впечатлительной девочки в слова и отправляю пост в социальную сеть.

— Кроссы там себе купи, — прилетает комментарий из какой-то другой реальности.

— Что? Кроссы? О чем вы?

Я еще раз смотрю на фото: лайнер, горы, черепичные крыши, а, да, кроссы тоже есть.

Такие родные и привычные за те недолгие пять лет, что мы притерлись друг к другу всем своими выпуклостями и впуклостями.

Знаю, что в них можно отправиться на край света пешком. Точно не подведут. В то путешествие кроссовки у меня были. А вот денег на платье нет…

Это был мой второй круиз, я уже знала, что будут ужины в ресторане, театр и шикарные интерьеры итальянского корабля. Я купила самый дешёвый круиз на самом скромном лайнере, по какой-то редкой акции в рассрочку.

Полгода провела на сайте поиска авиабилетов, чтобы купить самые выгодные.

Заранее купила билеты на поезд, чтобы сэкономить.

На какие-то бонусы забронировала отель.

Все готово, самые удобные кроссовки ждут, когда мы отправимся в путешествие мечты.

Вот только на платье денег не осталось.

Сгорая от неловкости и стыда, я попросила платье у подружки.

Знаете, у всех ведь есть подружка, которая не откажет, не спросит лишнего, а просто поможет.

Позже она подарила мне это платье, и оно стало моим любимым счастливым круизным нарядом.

Оно напоминает мне, какой путь я прошла и что я всё могу.

Напоминает, как я каждый день шла к своим мечтам и целям. Шла шаг за шагом по сельской дороге, усыпанной камнями щебенке с ноутбуком через плечо.

Позже со мной сбудутся еще много круизов на самых шикарных лайнерах с лестницами из кристаллов Сваровски и сказочными потолками, достойными обеденной залы Хогвартса. Я подарю круиз маме и покажу мир детям. У меня будет новое платье на завтрак, обед и ужин.

Но тогда я шагала по площади Сан-Марко, не замечая, что мои кроссовки уже стоптались.

Потому что смотрела не под ноги, а вокруг.

А вокруг была завораживающая архитектура Венеции, самое романтичное место на земле «Балкон Джульетты» в Вероне и мистическое подземелье в городе Сплит, в котором Дейнерис Бурерожденная держала своих драконов.

Я стою на палубе в развевающемся шифоновом платье, том самом. Любуюсь, как солнце начинает свой день в бескрайнем море.

Рассвет подкрашивает вату облаков в 50 оттенков розового, фиолетового и голубого.

Крики чаек смешиваются с шумом волн.

Время остановилось.

Счастье звенящими ручейками разливается по телу.

Путешествие — лучшая перезагрузка.

Море — лучшая медитация.

А в моей голове крутится популярная фраза: «Неважно, сколько лет твоим кедам, если ты идёшь в них по улице Парижа…»

Стихи в моей жизни случаются внезапно.

Как будто меня подключают к какому-то космическому интернету. Отправляют файл, который мой мозг разархивирует и превращает в слова. Слова складываются в строчки, строчки в четверостишия.

Я ничего не понимаю в этих ямбах, хореях и других премудростях.

Я просто пишу так, как чувствую.

Примерно так же вдруг из ниоткуда появилось стихотворение про кроссовки.

Недолго думая, я записываю видео и отправляю в мир социальных сетей.

Так кроссовки начинают жить свою самостоятельную жизнь.

У них появляются поклонники, которые высматривают их на фото из моих путешествий.

И хейтеры, которые пишут: «Сожги их уже».

Стихотворение превращается в гимн путешественников.

Мне шлют видео со всех концов мира. Из Италии и Черногории, Испании и Бразилии, Майами и даже Байконура.

Неважно, сколько лет твоим кроссовкам, когда идёшь по улицам Стамбула, пляжам Доминиканы, набережной Майорки…

Совершенно разные и в то же время очень похожие люди.

Люди, влюблённые в жизнь, свободу и путешествия.

Люди, готовые следовать за своей мечтой несмотря и вопреки.

Кроссовки закончили свой путь в Дубае. Кроссовки продолжают шагать по планете.

Я выхожу на сцену, читаю про кроссовки и вижу в блестящих от слез глазах, как зеркальная гладь Бока-Которского залива отражает горы и терракотовые черепичные крыши многовековых строений.

50 оттенков синего, зелёного и сине-зеленого.

Разбавляет пейзаж белоснежная громада — тринадцатиэтажный лайнер.

Неважно, сколько лет твоим кроссовкам,

Когда идёшь по улицам Парижа,

Когда бежишь по лестнице Сваровски

И в Пражском граде прыгаешь по крышам.

Неважно, сколько лет твоим кроссовкам,

Когда ты кормишь голубей на площади Сан-Марко,

Великих живописцев смотришь зарисовки,

Средьземноморским солнцем жадно дышишь жарким.

Неважно, сколько лет твоим кроссовкам,

Когда живешь на полную катушку,

Сдержать не можешь возглас от восторга,

В порту увидев лайнера макушку.

Неважно, сколько лет твоим кроссовкам,

Когда ты там, где хочешь, а не там, где должен,

Когда ты жизнь свою не пишешь под диктовку,

Когда В ТВОЕЙ ВСЕЛЕННОЙ ВСЁ ВОЗМОЖНО.

Неважно сколько лет твоим кроссовкам,

Когда летишь к своей мечте навстречу,

Когда душа поёт многоголосьем звонким

И крылья обдувают ветром плечи.

Глава вторая

Про родительство и жизнелюбие

Где Новый год встретишь, так его и проведешь. Ой, не нравится мне это.

В канун праздника мы совершенно внезапно оказались с моей второй дочерью, совсем малышкой, в отделении нефрологии — с какой-то противной почечной болячкой, отягощенной пневмонией.

Шестиместная палата. Панцирная кровать — одна на двоих. Романтика советской медицины.

Так себе приключение.

Отделение тяжёлое. Мы случайные гости. Мамочки лежат с детьми месяцами. Скидываются на кулер с водой. Знают весь персонал по имени-отчеству и вероисповеданию.

Знаете, чем отличаются детские отделения в больницах?

Дети совершенно не умеют болеть. Они не знают, что нужно вздыхать, делать печальное лицо и трагичным голосом рассказывать, какой у них ужасный диагноз. Почки ведь вам не шутки. И даже не знают, что обязательно нужно посвятить всех знакомых и незнакомых, в таинство результатов анализов. И за обеденным столом рассказывать в мельчайших подробностях, каким экзотическим исследованиям их подвергли врачи.

Дети всегда остаются детьми. Даже после операции с трубками и пакетами-мочесборниками они носятся по коридорам, играют в догонялки и прятки. Жизнь продолжается. Болезнь — временное неудобство.

Дети совершенно не умеют болеть. Им у нас, взрослых, еще учиться и учиться.

Что меня удивило, с детьми лежат не только мамы, но и папы.

Заведующая отделением эмоционально высказывает свое негодование помятому мужчине с амбициозной надписью на футболке «Лучший папа». Строгая до фанатизма, увлеченная своим делом пожилая дама пытается донести важность и даже жизненную необходимость регулярного приёма каких-то препаратов для вихрастого малыша, который хвостиком следует за отцом.

Остальные папаши вполне себе вписываются в режим учреждения и справляются не хуже мамочек.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.