Я понимаю, что это будут читать не только мои учителя, но и куча любопытных в сети, и обязательно — Главный Департамент. Но скрывать мне уже нечего. Все факты моих похождений уже известны абсолютно всем: как — никак происшествие масштаба всего купола.

Но я всё же хотел рассказать о том, что пока не научились считывать все ваши хвалёные системы, которые с самого рождения и до самой смерти знают о каждом всё.

Я хотел разобраться в своих чувствах. Мне это и самому необходимо, и есть слабая надежда, что хоть кто-то поймёт, почему я такой.

То есть — не такой.

Я не ждал от этого лета ничего особенного, хоть это и моё последнее лето перед выпускным, 12-м классом. Для меня это ничего не значит. Я вообще не понимаю почему «Знак осознанности» мы получаем в 14 лет, а полную самостоятельность — только в 21. Вернее — понимаю! Это сделано, чтобы мы могли потреблять и нести ответственность, но от нас бы ничего не зависело.

В начале июня я участвовал в двух городских квестах. Это были, естественно, рэтро-квесты двадцатого века: «Сталин и Гитлер: противостояние» и «СтарВар: твоя сторона». Мои родители очень обрадовались и оплатили вступительные взносы, они верят, что так мне лучше, и я так лучше социализируюсь. И мой онлайн Доктор тоже дал положительные рекомендации.

На первом я откровенно скучал. Макет Сталинграда был построен бездарно, с чудовищными ошибками. Я уже несколько лет серьёзно изучаю историю, мне ли не знать. Но пришлось одеться в шорты цвета хаки и стрелять из непонятно чего, в котором только дебил бы опознал винтовку Мосина. Розовые танки, прыгающие мины, самонаводящиеся ракеты — всё это вызвало бы у меня смех, если бы не вызывало отвращение. Такое же, как и рекламные голограммы наверху и девчонки в купальниках. Но кое — как я вытерпел эти три дня.

На «Звёздных войнах» было повеселее. Мы перемещались по всему городу, голографические мечи гудели, как настоящие, лазеры пшикали при залпах. Словом, мы хорошо позабавили окружающих, и повеселились сами. В результате было даже сломано три стула в кафе, парализована работа монора на пять минут, финал показали в сетевых новостях. И я порвал тетраканэтиленовые штаны. Той фирмы, которая гарантирует, что порвать их невозможно, ну вы знаете.

Со мною в этот же день связался представитель фирмы и предложил либо бесплатно зарастить штаны, либо обменять их на новые. Но я отказался и продолжал щеголять с дыркой, ловя удивлённые и восхищённые взгляды прохожих и «рекламируя» крепость самых лучших штанов.

В конце месяца меня затащили в нэкет зону. Мне это конечно необходимо и полезно, как считает опять же мой вирт Наставник и онлайн Доктор. У меня очень низкий уровень социализации, патологическая стеснительность, куча фобий, да и много ещё чего. Но чувствую я себя в этом райском уголке очень плохо. Нет, я могу общаться с голыми девушками и делать вид, что — непринуждённо. И уже занимался интим прайвести. Но….

Как объяснить?

Вода на пляже пахнет карболкой. Песок — белый и чистый — кажется мёртвым, хотя и стерилен. Пара принятых коктейлей (разрешённая 3 процентная «Эйфория») только на пять минут дают лёгкое головокружение. И я начинаю ещё больше замыкаться в себе. Когда я первый раз занимался интим прайвести год назад, это произвело на меня немного угнетающее впечатление. Девушка была старше меня на три года и довольно опытная. Мы кувыркались долго, и я без сомнения получил удовольствие от процесса. Физиологическое. Мне показалось, что мы занимались какими — то физическими упражнениями и совмещение наших гениталий было лишь неотъемлемой частью процесса. Я прошёл цепочку: возбуждение — забытьё — опустошение… И это опустошение в душе осталось потом со мною на несколько недель. И от стыда я избавиться никак не могу. Такой уж я есть и с этим ничего не поделаешь. Начитавшись книг, я живу в своём мире, где мужчина и женщина встречаются наедине, в этом есть тайна. Таинство! Что такое любовь я представлял тогда смутно, но даже прайвести спик давался мне при всех тяжело, не то что прайвести интим.

В этот раз я просто потанцевал, поплавал, поулыбался. И поймал себя на мысли что вот вокруг много юных голых тел и все они счастливы, а я даже не прикоснусь к этому счастью. Я смотрел на зелёный браслет на своей руке, единственное что было на мне, и думал. Ведь в этом браслете — весь мой профиль за семнадцать лет.

Всё.

Состояние организма, детские мечты, первые слова, первые буквы и рисунки, все с кем я пересекался в жизни и в сети, все перемещения по куполу, всё что я когда — либо съел или выпил, написал, создал, посмотрел, прочитал, послушал.

Всё!

А если чего-то и нет, то можно пройти по ссылкам…

И я вдруг захотел отрубить себе руку вместе с этим Инди Комом. Который всё знает про меня. Всё-всё. Но никогда не узнает, что я чувствую. Миг боли, и у меня не будет всего — то одной кисти руки, зато появится СВОБОДА!

Весь июль я просидел у себя в комнате. Я смотрел фильмы, читал книги, общался с себе подобными отшельниками. Многих из них тоже прессовала система, заставляя исподволь забираться в рамки нормы. Вот скажите, вы видели человека, который до конца так и не разобрался в скидочных программах «Глобала»? А я такой! И тоже хочу жить.

И я мечтал.

Я мечтал о домике у реки. А сверху — небо! Синее синее, яркое и бездонное. Или ливень стучит по крыше, а в камине горит огонь. И в руках чашка с горячим, и запах ароматных трав…

И много всякой чуши было у меня в голове.

Но однажды в сети я наткнулся на отрывок старого текста. Я помню его наизусть. И вы наверняка не поймёте, как он всколыхнул мою душу.

«На берегу этой реки. Неспешные воды текут мимо. Травы вздымаются до небес. Звон кузнечиков и солнечный зной.

Дым из трубы.

Запах хлеба.

Собака виляет хвостом.

Скрипит дверь.

Ты ждала меня там, и вернулся…»

Она нашла меня сама. По сети. Прочитав на моей стене выложенный отрывок. На её юзерпике было колючее и зубастое чудовище. А имя значилось — «Faceless». Но я сразу стал звать её Лика. А она меня — Рэй. Мы общались сначала текстом, потом по видео, голограммсвязи. Она выглядела очень ранимо и романтично. Короткие зелёные волосы, огромные чёрные глаза на тонком точёном личике, вся в шипастых браслетах и куртка из «чешуи».

Я не знал, как чувствуется любовь, но сразу понял это.

Потом мы встретились и просидели в кафе всю ночь.

Мы чувствовали одинаково! Мы были разными, но мы были одно. Нам хотелось странного, и никто уже не мог нас остановить.

Я не стану выдавать, как мы взломали коды и заэкранировали свои нейрошунты. Ваши специалисты и так рано или поздно разберутся. Мы вышли из купола, и нам не было страшно. Мы брели весь день, всё дальше и дальше. Мы прошли два поселения сельхозов, но огибали их стороной. Под вечер, в лесу, у небольшой реки мы стояли и смотрели на закат!

Нам не было страшно! Мы не боялись умереть от нестерильности этого мира. Мы купались в реке. Жарили на костре куски соевого мяса из обеденных порций. Легли спать на подстилке из сосновых иголок. И этой ночью я понял, что мне так не хватало в жизни. И этого нет и никогда не будет на ваших браслетах! Я так и не смогу похоже описать свои чувства.

Это были лучшие 20 часов в моей жизни!

А потом — вы уже знаете, как всё было. Нас обнаружили с воздуха и притащили назад. Были бесконечные допросы, которые вы называете беседами. Психологические и психиатрические исследования. Биометрические пробы и дезактивации…

Мне сообщили, что у неё будет ребёнок. Они думали, что это меня сломает. Но это наоборот наполняет меня нежностью к ней. Я повторяю во сне: « Я люблю тебя, IND: 4 763 874 ^ 7878 5665 5500 0067!»

И я теперь готов на всё. И вы ничего не сможете сделать. Либо мы убежим, и навсегда останемся снаружи. Либо вы приговорите нас, и мы станем сельхозами. И нас это не пугает. А радует.

Это будет наше лето! Навсегда!

…………………………………………………………………………………………

Комментарий наставника secondary education №343:

Нельзя судить его строго! Зная десять лет психоматрицу поведения Реймуса, я вижу бунтарский дух. Но я вижу и лояльность и созидательность. Правильная психокоррекция: медикаментозная и социальная, даст результаты. И возможно в нашем счастливом и свободном обществе будет ещё один неординарный гражданин.

Нужно дать ему шанс!

………………………………………………………………………………………

Комментарий онлайн Доктора:

За последний год по шкале лояльности мы потеряли 30 пунктов из 400. Кривая Джоршуна показывает эмпатические изменения регрессивного характера. Он социально безопасен, несмотря на свою выходку, которая подвергла опасности биологической атаки весь купол. Но всё же он не может быть социально интегрирован.

Рекомендация: пожизненная ссылка на поселение сельхозов.

………………………………………………………………………………………

Комментарий Главного Департамента:

Проверить индекс дивергентности. Протестировать на схоласто инкридной шкале. При показателях ниже: D 445/130 bn 45 67 предложить сотрудничество. При отказе — пожизненная ссылка к сельхозам.

Если индекс инсургентности более 770 — предложить закрытое сотрудничество. При отказе — пожизненная изоляция.

2015

Никому не нужные пояснения:

ученика secondary education №343 (среднее образование)

класса 11 prim (аккуратный, подтянутый)

купола Москвы

IND: 4563478 ^ 7878 7341 2300 0065

Эндосемент (Идентификация входа): 4 миллиона 563 тысячи 478 caret symbol (символ коррекции) 7878 7341 2300 0065

QR код (quick response — быстрый отклик):censured Главного

Департамента ХХХХХ

Никнэйм (Кличка): «Реймус» (Raymus Antilles)

(Капитан корвета «Разбитое сердце» во времена войн клонов и Галактической гражданской войны; вселенная «Звёздные войны» Джорджа Лукаса)

Дивергентность, инсургентность? А «Википедия» на что?

Начинается осень

Из одежды на Маринке были только тёмные очки и кам на правом запястье. Она только что вышла из океана и лежала в шезлонге под безжалостным цефейским солнцем. А я лежал на соседнем лежаке, слева, и наблюдал, как испаряются капельки воды с её кожи. Стесняться нам было некого. Местные жители похожи на варанов, вот только размером с человека. Но ходят они на четырёх лапах и наша нагота их тоже совершенно не возмущает.

Приподнявшись на локтях, я посмотрел на океан. Медленный прибой вылизывал зеленоватый песок. Вместо чаек летали несколько «перепонок», похожих на птеродактилей, размером с земного воробья.

Голубое высокое небо. Полуденная духота.

И тревожное предчувствие. Словно заноза с утра в мозгу засела.

Вот уже тридцатый день мы здесь, на Цефее, единственные представители вида хомо сапиенс. У местных, невдалеке по пляжу, что-то вроде курорта, и к нам они заглядывают поболтать. Болтает в основном Маринка, я их язык выговорить не могу. У нас разделение труда на станции: она — по всему живому, я — по не живому. Мои киберы гору копают, пробы собирают, измеряют всё, что можно измерить. А её машинки всё больше снимают, — уже кристаллы с записями голографий и видео девать некуда, — под воду ныряют, в землю закапываются. Пробирки, соскобы, образцы тканей, микроскопы. Плюс местная лингвистика. В общем работка не такая уж и утомительная у нас. Вкалывают роботы, счастлив человек. Только головой думать и приходится. Отчёты посылаем. Образцы копим. И через десять дней заберут нас отсюда. Даже жаль немного. «Сработались» мы. На ужин при свечах, конечно, ни сил ни желания нет, но…. Никто не проверяет, сколько раз за день мы купаемся и когда и как спать ложимся.

Откуда же эта тревога?

Я снова посмотрел на океан. Волнение чуть усилилось. Теперь каждая волна с шипением набрасывалась на берег. А вдоль берега, прямо по линии прибоя, шёл, немного комично вздёргивая задние лапы цефеиец. Поравнявшись с нами он проскрипел привычное «скрил ттса» и уставился куда то вдаль, глядя на небо над горами.

— Скрил ттса, — лениво ответил я.

— Скрил дтсаа, Креквкс, — ответила Марина, не открывая глаз. Она что же по голосу их уже по именам различает? — Квииимск дескс?

Это даже я понимаю — «Какие новости?»

Креквск почесал задней лапой голову, ещё раз глянул над горами.

— Екнт, — коротко бросил он и потрусил дальше, виляя длинным тонким хвостом.

— Что он сказал?

— Осень, — ответила Марина и сняла очки. — Он сказал: «Осень». Время года сегодня у них меняется, а мы то и не заметили. Плюс сорок в тени. Искупаться опять что ли?

Она проследила мой взгляд. Я смотрел туда же, куда и немногословный абориген, на небо над горами. Там появилась какая-то дымка. Впервые за 30 дней.

Синхронно, у обоих запищали камы на руках. Вызывал Центральный комп станции.

— Я схожу, наверняка ерунда какая-то, — Марина уже встала. Я с удовольствием проводил её взглядом.

* * *

Через пять минут все прошедшие тридцать дней, уже начали мне казаться райским сном. Во-первых подул ветер. Со стороны гор. Не то чтобы холодный, но ощутимо холодней жары. Во-вторых дымка над горами на глазах темнела, превращаясь в необъятную грозовую тучу.

На пандус станции выскочила Марина, на ходу напяливая спецкостюм, прямо на голое тело. Она бросила ботинки рядом и запрыгала на одной ноге, попадая во вторую штанину.

— Сашка! Сашка! — кричала она. — Собирай всё! Гроза! Шторм! Уровень — красный!

Я вскочил и бросился одеваться.

Нам по тридцать лет, из них — пять в космосе. И дважды повторять нам никогда не надо. Мы очень хотим жить.

Когда туча заволокла пол неба, работа уже кипела вовсю. Станция как могла превращалась в неприступную крепость. Опускались пластиковые шторы на окна, втягивались антенны, выключалась вся ненужная электроника. Киберы, которые были близко, были загнаны внутрь и деактивированы.

— У тебя что ещё где? — спросил я.

— Три системы в море, пять км от берега, и одна — за горами, но она уже не отвечает.

— А у меня целый кагал гору ковыряет. Сюда не успеют, они тихоходные. Я сейчас сам сбегаю, либо помогу им спрятаться, либо выключить успею. Ну, на край — данные сниму. Ну не верится мне до конца, что всё так серьёзно!

— Сашка! Будь аккуратней. И побыстрее. Мне как раз кажется, что всё серьёзно.

Я уже подбегал к горе, когда с неба упали первые крупные капли. Ветер уже не дул, а завывал в скалах. Целое стадо аборигенов, пронеслось мимо меня, даже не посмотрев в мою сторону. Я и не знал что они умеют так быстро бегать. Бежали они от горы и от моря, куда-то с степь. В небе вспыхнули первые молнии. Громыхнул гром. Я по привычке сосчитал паузу. Четыре секунды. Тысяча двести метров — прямо над головой. Тучи были настолько плотные, что наступили сумерки. Камни известняка ещё не успели намокнуть, и бежать по ним вверх было легко. Вот уже и мои ребятки. «Сворачиваются» как могут, но не успеют, это явно. Я открываю панель матричного кибера, вставляю кристалл памяти.

И тут хлынул ливень. С градом.

Град барабанит по моему шлему так, будто я попал под струю сыплющегося гороха. Я накрываю собой щиток управления как могу, продолжая вводить команды деактивации деятельности.

Время!

То чего я так боялся — началось. В скалы стали бить молнии. Вода с потоком града стояла стеной со всех сторон. То там, то здесь, и мне казалось совсем рядом, с грохотом и треском уходили в землю огненные хлысты. Ожил кам на руке.

— Супер кот, здесь Леди баг, ответь!

— Маринэ, всё в порядке, — пытаюсь пошутить я. — Как ты там?

— В норме. Один шезлонг лежит на крыше, как минимум одна молния попала в станцию. На море — пять балов, больше половины пляжа залито. Но до стен не достаёт.

И тут в самого дальнего от меня кибера ударяет молния. Я падаю на землю, закладывает уши. Мне становится страшно. Я отбегаю от киберов и выключаю связь. Потом, чертыхаясь, вынимаю аккумулятор из спецкостюма, отключая в нём всю электронику. Раздумываю над тем, что кристалл остался в головном кибере и данные ещё не переписаны.

Раздаётся грохот. Ещё одна молния впивается в землю в ста метрах от меня. И приседаю на корточки и просто жду. Но подождать мне не дали.

С горы пошла сель. Я то ли услышал, то ли почувствовал вверху движение. Молниеносно оценил обстановку. Поток должен смести киберов и отрезать меня от станции. И я рванул обратно.

Мы прибыли к роботам одновременно: грязь с камнями и я. Выхватить кристалл, закрыть щиток. Уже — по колено. Вперёд! Наперерез потоку. Несколько раз сбивает с ног. Ещё несколько неуклюжих, но с таким трудом дающихся, прыжков и я выберусь на склон. Камень ударяет по голове. Я падаю в месиво, лицевой щиток лопается от удара. Только вперёд!

Оказавшись на чистом склоне, смотрю с тоской, как один за другим киберсистемы стоимостью миллиарды кредитов катятся с горы в потоке грязи. Кругом течёт вода. Низвергаясь маленькими водопадами с уступов, наполняя выемки, сбегая ручьями. Аккуратно снимаю разбитый щиток вместе со шлемом и замечаю, что град прекратился. Просто льёт ливень. Гроза уходит в море, и молнии лупят уже в отдалении. И на том спасибо. Замечаю, что поток сели повернул к морю и всё таки отрезал мне путь к станции.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.