Бесплатный фрагмент - Неспящие

Неспящие

— ФФух. Вот дерьмо

Шёпотом пробурчал Ларри, вляпавшись обеими руками в птичье дерьмо. Повиснув на жестяном, водосточном желобе аккуратно подтянулся и покряхтывая влез на крышу. Снял рюкзак, огляделся. С крыши одноэтажного, захолустного магазинчика неплохо просматривались соседние улочки. Вроде никого. Кучки неопределимого тряпья валяющиеся тут и там, ветер гонит обрывки бумаг и скрипит открытой дверью одного из домишек, неподалеку замерла дюжина брошенных машин, упершись в обгоревший остов микроавтобуса, стоящий поперек дороги. Надо будет после пошарить там. Владельцы то небось спешили, может и забыли что интересное.

Ларри взглянул на часы. Шикарные позолоченные часы, а может и золотые… В таких вещах он не разбирался, но это явно было что фирменное и очень дорогое. Все еще немного грязноватые, местами с грязно-бурым налетом, но оттереть их тщательнее время еще будет.

— Хм… Время. Ну да.

Задумчиво проговорил он и улыбнулся. Часы Ларри нашел вчера, в разгромленном, полностью вычищенном от любого более-менее полезного товара, мини маркете, в паре километров от сюда. Блестящая теперь безделушка была надета на немного погрызенную руку и с трудом проглядывалась сквозь запекшуюся кровь. Рука же нелепо валялась прямо перед разбитой, стеклянной дверью, будто посылка от какого то сумасшедшего почтальона. Бледно-сизый локтевой сустав бесстыдно выглядывал из под оборванных краев рукава когда-то белой рубашки, а мухи деловито бегали по распухшим, пожелтевшим пальцам. Они разлетелись с недовольным жужжанием, когда Ларри обернув правую руку пакетом пытался расстегнуть часы не замаравшись. И они того стоили, ведь телефон умер еще неделю назад, а зарядить его надежды особой не было.

Итак, большая, витиеватая стрелка почти добралась до девяти, а значит можно и позавтракать. По пологому скату крыши, похрустывая старой черепицей, Ларри добрался до конька, уселся поперек свесив ноги с одной стороны и расстегнул рюкзак оценивая содержимое. Хрустящие хлебцы, рыбные консервы, небольшой, помятый кусок сыра и две банки колы. Отлично, хотя колу с удовольствием сменял бы на пиво, но жаловаться грех.

Ласковое, весеннее солнце поднималось все выше. На крыше становилось все теплее, несмотря на свежий ветерок. Выбрав пальцем остатки консервов, Ларри одним глотком допил банку колы и смяв банку по привычке спрятал ее обратно в рюкзак. Конец света — не повод мусорить, а некоторые привычки держаться дольше других.

— Ну, за дело.

Говорить с самим собой уже не казалось Ларри странным, случались порой даже диалоги и оживленные дискуссии. Сняв легкую куртку он повязал ее рукава вокруг пояса и взял любимую монтировку. Шестигранная, семидесяти сантиметров в длину, она привычно легла в руку. Треть ее, ближе к прямому концу, была щедро обмотана синей изолентой, под которой крепилась петля из брезентового собачьего поводка. Этот апгрейд давал возможность размахивать таким грозным оружием, держа одной рукой, без опасности выронить при замахе или ударе.

А бить порой приходилось. Разок даже и живого человека. И даже собаку.

В отличие от жирного ублюдка, пытавшегося его ограбить, собаку было действительно жалко. Малость одичавший боксер с подпаленным, видимо в каком то пожаре, боком, кинулся на Ларри из-за угла. Кинулся больше от испуга, натерпевшись вероятно в последнее время всякого. Как и сам Ларри. Железная монтировка оказалась быстрее и сильнее собачьих зубов и при ударе они брызнули в сторону вместе с каплями крови. Боксер кувыркнулся в воздухе и с диким, захлебывающимся визгом рванул прочь. Ларри несколько секунд смотрел ему вслед, пережидая пока сердце перестанет бешено колотиться и видел, что собака дважды споткнулась и чуть не упала. Удар оказался тяжелым.

Но помимо шикарного останавливающего действия, монтировка обладала еще рядом достоинств и в нынешних условиях была просто необходимым инструментом. Как бы в подтверждение этой мысли приглушенно хрустнула черепица, подцепленная снизу, потом еще одна. Аккуратно разобрав примерно пол квадратного метра крыши Ларри глубоко вздохнул, огляделся и саданул ногой по потемневшей от времени, поперечной доске. Старое дерево, к счастью, легко поддалось. Сломав еще одну доску он протиснулся в получившуюся дыру и ненадолго повиснув на стропилах, спрыгнул вниз.

Захламленный чердак не был слишком темным, так как с одной стороны имелось небольшое, круглое окно. Старые стулья, сложенные как попало, разнообразные картонные коробки и запыленные стеллажи, заваленные всякой дрянью, мешали пройти, но не слишком загораживали обзор. Еще находясь на крыше, в свете окна и свежепроделанной дыры, Ларри внимательно осмотрел помещение, но оказавшись внутри остановился и прислушался.

— Вроде все тихо… Второй пошёл.

Обозначив пригласительный жест он пригнулся и сложив пальцы левой руки пистолетиком, а в правой сжимая монтировку, метнулся за кучу коробок.

Спустя мгновение, несколько неуклюже выкатился оттуда подняв облако пыли.

— Первый, первый. Все чисто. Кхе-хек-кхм.

— Чисто ему блин! Просто ниндзя нахер!

Размахивая руками, пытаясь отогнать пыль, он оглушительно чихнул. Потом еще и еще раз. Потом прыснул в кулак.

— Ну вы еще подеритесь.

Пробормотал он улыбаясь. В углу чердака, на пятачке свободном от хлама, виднелась крышка, ведущая, вероятно, к лестнице вниз. Не без усилий открыв ее, должно быть пользовались не часто, Ларри снова прислушался.

— Аа к черту. Все равно всех уже распугал.

Закрытые ставни на окнах и дверь, не приглашающе прозрачная как во всех современных магазинах, а самая что ни на есть обычная, видимо сделали свое дело и скромная лавочка была не тронута. Ни грабителями, ни мародерами, ни гнильем. Хотя возможно дело было скорее в поспешной эвакуации, малонаселенном районе и бог знает в чем еще. Сквозь щели в ставнях проникал слабый свет, его вполне хватало, что бы оценить масштабы свалившейся на Ларри удачи.

— Если быть точным, это я свалился в удачу.

Хохотнул он, разглядывая все великолепие пыльноватых полок, громоздившихся за невысоким прилавком. Хлеб конечно уже есть не стоило, уж слишком разноцветна и красива была покрывающая его плесень и портить подобную красоту смелости бы не хватило. Зато самым разнообразным банкам, пестревшим блестящими этикетками, наверняка даже срок годности не истек. От сгущенки до тушенки и обратно, консервированные супы, рагу и конечно любимые рыбные консервы — просто предел мечтаний. Почти… И Ларри пустился на поиски того самого предела.

Неприметная серая дверь, хотя при таком освещении все казалось серым, виднелась за потертой, раскладной ширмой. Поворачивая ручку Ларри уже знал, что там нет мертвяков, Таится они не умеют и услышав шум идут к источнику — тупые, бесхитростные твари. В отличие от людей, тварей хитрых и порой слишком сообразительных. Медленно, с еле слышным скрипом открывая дверь он поудобнее перехватил монтировку. Глазами, уже привыкшими к полутьме, быстро осмотрел комнату. Склад. Площадью в половину торгового зала, если конечно его можно было так назвать. Коробки, ящики и мешки. Даже глаза разбегаются. И пусть изрядно пованивает, но хоть не мертвечиной, а всего лишь тухлыми овощами. За последние пару недель Ларри стал практически невосприимчив к запахам, просто принимал их как данность.

Взгляд упал на небольшой стол, заваленный в рабочем беспорядке бумагами, моточками скотча, ножницами и маркерами. Из-под вороха сдвинувшихся бумаг показалась рука…

Ларри подскочил так высоко и так резко, что хрустнуло колено. Приглядевшись внимательнее — сочно выругался. Прислонился спиной к стене и бессильно осел на пол. Мозг уже скомандовал отбой тревоги, но сердце продолжало бешено колотиться, пот выступил на лбу и руки заметно подрагивали. Его руки. А потертые, замшевые перчатки лежали себе спокойно, как и полагается хорошим перчаткам.

— Ффф… Твою мать.

Тяжело выдохнул Ларри. Не вставая потянулся к столу и притянул к себе злополучную находку. Примерил. На удивление в пору. Руки у него были довольно крупные, мосластые, широкие ладони, длинные пальцы. В юности его увесистых кулаков побаивалась вся шпана в районе. И Ларри не стеснялся пускать их в ход, пока однажды не нарвался на вооруженного противника. С тех пор как ему прострелили бедро, драк больше не случалось. Как говорил какой-то умный мужик — пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу. Нашарив карман куртки, Ларри достал небольшой раскладной нож и принялся аккуратно обрезать у перчаток пальцы. Старательно изображая что полностью спокоен. Играть было не на кого, но… некоторые привычки ведь держаться дольше других. Натянув получившееся чудо на руки почему-то почувствовал себя лучше. Как то бодрее или даже воинственнее. Изобразил несколько взмахов и уколов ножом, сменил хват, сделал серьезное лицо.

— Нет пределов моей грозной свирепости!

Прорычал он тихонько и хрипловато захихикал.

И вдруг услышал треск ломаемого дерева, потом удар и приглушенные голоса. Ларри подобрался и затаив дыхание замер. Ломают входную дверь. Метнувшись к замеченному ранее черному ходу, он судорожно нашарил замок, как можно тише повернул защелку. С тихим лязгом дверь подалась. И почти в то же момент послышался отчетливый хруст, а через мгновение осторожные шаги нескольких пар ног. Так идут только выставив перед собой ствол в поисках цели в темноте. От парадного входа дверь на склад загораживала ширма и Ларри не стал дожидаться пока ее найдут. Выскользнув на улицу и щурясь от яркого света, тихо закрыл за собой.

Постоянно оглядываясь добежал до соседнего переулка, спрятался за углом большого, двухэтажного особняка. Глубоко дыша через нос, Ларри старался восстановить дыхание. Конечно пробежка в пол сотни метров не могла утомить его. С этой одышкой явно было что-то не так. Сердце словно порой пропускало удары и в такие моменты вдохнуть было очень тяжело.

— Да лааадно…

Возмущенно прошептал Ларри, настороженно оглядываясь по сторонам и до боли сжимая монтировку. Дело в том, что тут ощутимо пованивало мертвечиной. А опыт последних недель подсказывал, что на открытом воздухе такую специфическую вонь могут издавать только они. Простые трупы на улице долго не залеживались, уж очень востребовано было мясо. И не только мертвяки уничтожали падаль. Ларри иногда попадались на глаза дворняги с окровавленными мордами и раздувшимися животами. Нападать они пока не пытались, но один вид вызывал рвотные позывы.

Так… Нахер склад, нахер рюкзак, нахер все! Надо добраться до Гарлэнда до темноты. Всего несколько часов и я дома.

Часы показывали пол второго, когда он набрел на сгоревшую школу. Перед входом высился покореженный, решетчатый забор, рамки металлоискателей, рядом белели завалившиеся тентовые палатки и настежь открытая машина скорой. Импровизированный госпиталь или лагерь для беженцев. Точнее его останки. Разбитые окна школы, зачерненные копотью тут и там, зияли словно пустые глазницы. Из окна третьего этажа свисала веревка. Повешенный, или скорее повесившийся, мужчина был весь в черно-красных разводах от дыма и крови. Прямо под ним на асфальте виднелись следы падений и обрывки одежды. Должно быть, забаррикадировавшиеся в кабинете люди, пытаясь спастись от удушливого дыма прыгали из окон. Если они и не разбивались на смерть их настигала куда более страшная смерть.

Чтож мужик, тебя хотя бы не тронули, не достали.

Размышлял Ларри. И вдруг шумно вдохнул сквозь зубы. Пытаясь сдержать расплывающуюся улыбку, припустил к углу здания у которого виднелась причина его радости — парковка для великов.

— Потрясный денек, замечательная погодка, а я везунчик, просто чертов везунчик!

Бормоча себе под нос, Ларри бодро крутил педали. Живописная тропинка бежала вдоль лесополосы, за которой виднелись бескрайние поля золотистой пшеницы. Свежий ветер гнал перед собой желтые волны тяжелых колосьев и потрясающий запах сжигаемой, опавшей листвы. Настоящая идиллия. Если смотреть направо.

Слева, метрах в тридцати от тропы, двухполосное шоссе было буквально забито машинами. Все выглядело так, словно кто-то там, наверху, просто нажал на паузу. Словно через секунду раздастся нервный гудок нетерпеливого водителя, визгливая ругань другого и многокилометровая пробка сдвинется еще на пару метров. Но нет. Людей видно не было. Многие машины были открыты на распашку, кое где разбиты окна, а позади и вовсе осталась мешанина из дюжины сгоревших автомобилей. Некоторые видимо пытались выехать на поле. В кювете через каждую сотню метров валялись в разных положениях паркетные внедорожники.

Ларри старался не глядеть налево и притворялся, что пахнет действительно горящей листвой. Если быть слишком внимательным, можно увидеть то, что видеть не стоило. Рыться в этих машинах он тоже не собирался. Слишком опасно, да и до дома рукой подать. Ни к чему понапрасну портить себе настроение.

— Нервные клетки не восстанавливаются.

Хохотнул он.

На въезде в Гарлэнд велик пришлось бросить. Улицы города были перегорожены баррикадами. Составленные бок о бок машины, заваленные самым разнообразным хламом, от деревянных поддонов до тележек из супермаркета. Не совсем ясно, кого они хотели не пустить. И кому так надо было в город, что часть баррикады была разрушена, а на асфальте виднелись следы свернувшейся крови. Может толпы обезумевших от страха беженцев, сметая полицейские кордоны, ломились в Гарленд или сквозь него ища спасения. И найдя лишь страшную смерть. А может они уже тогда не были людьми. Может потеряли себя еще на шоссе, или где-нибудь еще.

В любом случае стоило быть осторожнее. Тем более, что впереди раздавался знакомый, монотонный шорох. Перемахнув через сетку забора, Ларри мягкой трусцой двинулся к узкому переулку. Взобрался на кирпичный забор, обвалив при этом здоровый кусок штукатурки. Выматерился. Шёпотом, ведь шуметь сейчас не стоило.

Забор соединялся с фасадом двухэтажного здания неизвестного назначения, с мощными решетками на окнах. То, что решетки были даже на втором этаже было несколько необычно, но весьма кстати. Цепляясь за них Ларри без труда влез на плоскую крышу и пригибаясь подошел к парапету.

— Ага. Значит барахтаются еще бедолаги.

Неподалеку горела обшарпанная, трехэтажная гостиница. Вернее разгоралась. Из окон второго этажа вырывались все более густые клубы черного дыма. Огонь — значит люди. Значит обойти.

Ларри знал как поведут себя мертвяки, заметив его. Живые же всегда были непредсказуемы. От страха ли, от жадности или просто жажды насилия они могли сотворить что угодно. Свесившись с другой стороны крыши он спрыгнул в соседний двор. Пригнувшись пробрался к очередному забору и миновав его углубился в хитросплетения плотно застроенных трущоб.

На часах пять двадцать. Цель так близка и черт возьми, так далека! Прижимаясь к стене панельной четырехэтажки Ларри снова боязливо выглянул из-за угла. Его дом был всего в сотне метров. Балкон на четвертом этаже многоквартирного дома как будто призывно улыбался. Можно было разглядеть даже горшки с кактусами, под прозрачным навесом. Но была одна проблема. А если точнее, пара сотен гниющих, разваливающихся, и тем не менее вяло бредущих по кругу проблем. Круги ада у Данте пожалуй не выглядели столь эпично и пугающе. Безликая, сутулая, хромоногая толпа бесцельно ковыляла то ли не находя выхода с площади, то ли ведомая стадным инстинктом. Создавалось впечатление, будто каждый из мертвяков был уверен, что впереди идущий точно знает куда им надо. В любом случае, это явление интересовало Ларри только потому, что он знал район как свои пять пальцев. Кратчайший путь в обход предполагал опасное путешествие через дворы старых, многоквартирных домов. Кое где пришлось бы проходить через замкнутое пространство тесного, сквозного коридора. Слишком много возможных опасностей, слишком мало пространства для маневра.

— Ну ничего, что-нибудь придумаю. Только бы они меня дождались, только бы были в порядке…

Шептал Ларри со странной полуулыбкой.

И тут над его головой появилась лампочка…

На самом деле лампочка там и висела, просто Ларри заметил ее только посмотрев вверх, да и не лампочка это была, а скорее фонарь. Уличное освещение, разумеется давно не работающее. Вдоль улиц стояли фонарные столбы, а площадь освещалась навесными прожекторами. Крепились они не только к натянутым проводам, как можно было заметить приглядевшись, а еще и к железным тросам. И один из них тянулся как раз от здания за углом которого притаился Ларри. Посреди площади несколько тросов с прикрепленными к ним проводами пересекались, связываясь в подобие гигантской паутины, где роль попавшихся мух исполняли пузатые фонари. А роль паука, вероятно, предстояло исполнить не менее пузатому Ларри.

— Ваш дружелюбный сосед, Человек паук — ужее ффух… в пути.

Натужно бухтел он, карабкаясь по замысловато отделанному фасаду. Особой остроты плану придавало то, что красивая отделка имелась только на лицевой стороне дома. То есть карабкался он непосредственно на виду всех, кто пожелал бы взглянуть в его сторону. Подтолкнуло Ларри к такому смелому решению еще и то, что облака на небе все больше розовели, равнодушное солнце, невзирая на чужие проблемы, клонилось к западу, а грязноватые часы подтверждали опасения. Скоро стемнеет. А в ночи проделать нечто подобное будет еще труднее. И страшнее разумеется тоже.

Добравшись до крепления и наконец схватившись за трос он принялся разминать уставшие пальцы. Глянул с высоты третьего этажа на мерно вышагивающую толпу внизу. Нервно погладил верную монтировку, прицепленную карабином за петлю к клапану нагрудного кармана. Лазить с ней было не слишком удобно, но бросать ее было явно рановато. Подергав трос, осторожно усевшись на него, Ларри решил, что шансы на удачное завершение операции все же есть. Лезть правда предстояло довольно далеко, но бывают моменты, ради которых стоит постараться. Натягивая получше не слишком коротко обрезанные, замшевые перчатки, он в очередной раз помянул свою неземную удачу, невнятно ругнулся и свесился спиной вниз. Зацепившись за трос руками и ногами, Ларри осторожно пополз вперед.

Чертовски серьезные тросы, раз выдерживают вес моих железобетонных яиц.

Размышлял он, сидя на пересечении проводов посреди площади. В очередной раз плюнув в толпу, вяло кружащую внизу, глубоко вздохнул и перекрестился. В церкви Ларри не был с самого детства, но считал, что лишняя страховка не помешает. Мертвяки его вроде не замечали. Но некоторые, возможно именно оплеванные, несколько выбивались из общей траектории движения. Нервно подергивая головами, они словно что то подозревали.

Я чертов псих… Просто безумец… А нормальный бы и не смог…

Пыхтя и еле слышно ругаясь, Ларри медленно полз к цели. Изворачиваясь, поглядывал вперед, прикидывая как же быть дальше. Непосредственно под местом крепления троса находился длинный козырек, протянувшийся почти на всю ширину фасада. Проблема заключалась в том, что козырек этот был на уровне второго этажа, а Ларри в настоящий момент висел на высоте третьего. Трос крепился к стене в таком месте, от куда не было возможности дотянуться до ближайших подоконников, или вообще зацепиться хоть за что-нибудь. Выход был один. Но с другой стороны площади чертов козырек выглядел гораздо шире и надежнее, до и лететь до него теперь казалось высоковато. Но думай не думай, а руки уставали все сильнее.

— Я скоро приду… скоро приду… аа мать твою!

Прыгая или падая, разница была не столь очевидна, Ларри кричал. Кричал шепотом, но пара дюжин мертвяков все же отделились от толпы и неуверенно потянулись на шум. Все потому, что упав на металлический козырек, он бухнул так, что из легких вышел воздух, монтировка чуть не выбила глаз, а на месте приземления образовалась солидная вмятина. Распластавшись, пытаясь перевести дух, Ларри широко раскрытыми глазами всматривался в серую гущу движущихся тел. Лежал он прижавшись к стене и видел только дальний край, пересеченной с таким трудом, площади. А значит те мертвяки, что были сейчас ближе всего, тоже не могли его видеть. Козырек тянулся еще метров на двадцать вперед, проползя их по пластунски и заглянув за угол, Ларри замер в нерешительности.

Переводя взгляд с пожарной лестницы своего дома на мертвяков шатающихся по переулку и обратно, негнущимися пальцами теребил темляк монтировки. И так, от цели его отделяли три десятка шагов через замусоренную, грязную подворотню и два десятка зловонных, разлагающихся тварей.

— Аа бывало и хуже.

Пробормотал он, стискивая зубы и монтировку, хотя вспомнить когда это бывало «хуже» и не мог. Ждать дальше смысла не было, солнце все ниже.

С этой стороны козырек поддерживала ажурная решетка в виде виноградной лозы. Выждав момент, когда ближайшие мертвяки отойдут чуть дальше, Ларри неловко слез по ней, сжимая в правой руке свой незаменимый инструмент.

Заметив его, грузный, одетый в обгоревший, спортивный костюм мужчина не успел толком среагировать. Обломки черепа и серые ошметки мозга брызнули в соседнего мертвяка. Потрескавшиеся, желтоватые губы на землисто-сером лице полураздетой женщины лопнули под напором железных граней, второй удар сбил ее с ног, проломив голову. На миг все словно остановилось. Тянущийся с площади поток хрипящих тварей, раздувшийся подросток со свисающей гирляндой почерневших кишок, тянущий к Ларри неровные огрызки рук, и в вдалеке, будто в конце длинного тоннеля — лестница в небо. Ржавая конструкция из железных прутьев в облупившейся краске, сейчас, в лучах заходящего солнца, она и правда выглядела как выход из всего этого кошмара.

Сзади навалилось тяжелое, влажное тело, обдав вязкой волной удушающего зловония. И время снова пошло как полагается. Просто полетело. Как в колледже, во время самых жестоких футбольных матчей. Ларри мощно двинул локтем назад, почувствовал хруст, метнулся в сторону от напирающего здоровяка с разодранным до самого позвоночника горлом. Тычком монтировки встретил ковыляющего, лысого коротышку и тут же амплитудным ударом снизу вверх, словно клюшкой для гольфа, шваркнул по челюсти тощего, с продавленной грудью, старика. Поднырнул под растопыренными руками, замах… и монтировка завязла в чавкающей мясорубке из мяса и костей. Мощный левый хук в челюсть синюшному доходяге, громкий хруст. Промокшая, склизкая перчатка. Пинком отшвырнул булькающую тварь, освобождая монтировку. Подцепив плечом, сбил с ног очередную тушу и слыша только оглушительный стук взбесившегося сердца, ломанулся в мелькнувший просвет между окровавленными, грязными телами. Руки, пытающиеся ухватиться за куртку, мутные, не способные сфокусироваться глаза, хрип, визг и грохот подошв.

Прыгнул, хватаясь за спасительные ступени, лестница лязгнула и содрогнулась, отбрыкиваясь впечатал пятку в чьё то рассеченное лицо, потом еще и еще раз. Десятки грязных, израненных рук с обломанными ногтями все еще тянулись, неуклюже пытаясь ухватить. Но уже не могли дотянуться… Всего пара ступеней… меньше метра отделяло его от кровожадного, гнилостного, бурлящего омута. А всепоглощающее тепло уже наполняло каждую клеточку тела. Ларри засмеялся. Громко, истерично. Сплюнул, пытаясь восстановить дыхание. Бессвязно выругался, почувствовав боль в раздавленном пальце. Прыгая он так и не выпустил монтировку и хватаясь за лестницу практически лишился ногтя. Посмотрел вниз более осмысленным взглядом. Толпа под ним уже насчитывала с пол сотни мертвяков и новые все подходили.

Как на дьявольском рок-концерте… А я все таки стал звездой мать ее.

— Мечты сбываются черт возьми!

Заорал Ларри, словно кому-то в толпе.

— А теперь… раздача автографов.

Спустившись на две ступени он присел на корточки, крепко держась левой рукой за поручень. Занес монтировку. Аккуратный тюк. Будто отчищая от скорлупы вареное яйцо. Слабый брызг темной крови и растрепанная, тощая женщина валится навзничь, скрываясь в толчее прочих «фанатов». Еще удар… и еще… Валяться, как подрубленные деревья. Дернул застрявший было инструмент. Осколок черепной коробки кувыркаясь отлетел прямо в лицо. Мерзко. Да и натруженная рука уже порядком гудит.

— Никуда не уходите.

Кряхтя прицепил темляк к карабину. Устало полез вверх. Стоя на крыше сладко потянулся.

— Нуу еще чуть чуть…

В десяти метрах от него белел дешевым пластиком обычный, садовый стул. Рядом стояла банка из под рыбных консервов, полная окурков. Опираясь руками о парапет и инстинктивно стараясь не вляпаться в птичий помет, хотя руки в обрезанных перчатках были чуть не по локоть в зловонных брызгах и ошметках, заглянул на свой балкон. Даже ничего не завяло. На то они и кактусы. Привычно перелез через парапет, цепляясь за решетку, ограждающую балкон с двух сторон. Уезжая в командировку, возвращаться таким путем он не планировал, и открывая дверь пришлось снова воспользоваться незаменимым инструментом. Тихо заходя в квартиру глубоко вздохнул.

Пусть с ними будет все в порядке.

Протягивая руку к белой двери думал он.

Спустя пять минут через парапет на крышу перелетела увесистая спортивная сумка. Следом за сумкой не спеша перелез сам Ларри. Уже гораздо более чистый, спокойный и вроде даже довольный. Снял куртку, повесив на спинку пластикового стула, уселся поморщившись от боли в пояснице. Взвизгнула расстегиваемая молния.

— А я знал, что с вами все в порядке… Уверен был.

Проговорил он улыбаясь. Достал одну из дюжины банок пива, соблазнительно выглядывающих из сумки. Легкий пшик и приятный запах вызвали новую улыбку. Устроившись поудобнее и закинув ноги на парапет Ларри принялся разматывать синий, прямоугольный сверток. Под множеством слоев изоленты оказалась помятая пачка сигарет. Уезжая по работе он не взял ее с собой, и даже замотал, что бы уберечься от соблазна покурить на дорожку. Твердо решил бросить.

— Ну думаю одну то можно…

В его голосе звучало явное удовлетворение.

Солнце уже почти село. Вокруг Ларри прибавилось пустых пивных банок, а в пепельнице окурков. Он встал довольно потягиваясь. Оглядел видимую часть города. В таком свете, даже после всего, он выглядел потрясающе. Несмотря на пару черных, дымовых столбов на южной окраине. Ларри нагнулся к сумке и достал небольшой, вороненый револьвер. Бульдог сорок четвертого калибра был с ним уже много лет.

Ветер принес волну тошнотворного, сладковатого запаха разложения. И приглушенный гомон гниющей толпы.

— Не устали… Не уйдут, не заснут. Да я и сам не помню когда в последний раз спал.

Глубокий вздох.

— Теперь это мир неспящих…

Звук выстрела спугнул стайку голубей с остывающего парапета.

Справедливость без намордника

— Аа… жирный да чтоб тебя! Заколочу твои зловонные дары нахер…

С импровизированного лежака, составленного из стульев, снова раздался характерный звук.

— Хорош я сказал!

В мерно вздымающуюся кучу пледов, верхней одежды и прочего не опознаваемого тряпья, полетел увесистый, истоптанный кроссовок.

— Все что вышло — назад уже не втянуть.

Флегматично пробасила разноцветная куча.

— Философ распухший. Жрать меньше надо!

— Не меньше, а правильнее. Проклятые консервы на меня плохо влияют.

— Ага… на тебя. Эт мы тут задыхаемся, да малой?

Сонно усмехаясь, привстав на локте, крикнул чернокожий здоровяк. Всматриваясь в дальний угол слезящимися, красными глазами он безуспешно пытался сфокусировать зрение.

— А вот делился бы почаще, дыхалочка то былаб и посвежее. А то ведь жадность…

— Рот закрой, дряблый! А то с обоих концов пованиваешь. Хех.

Потирая широченными ладонями опухшее лицо, здоровяк постанывая сел на диване.

— Малой! Малоооой. Куда свинтил этот нигер?

Запустив руку в трусы и энергично почесываясь, он направился к приоткрытой двери.

— Аа ммать…

Дверь оглушительно хлопнула, подскочивший здоровяк кинулся к стоящей рядом вешалке.

— Тревога, жирный! Бегом… Да где они черт возьми?! Вставай я сказал! Гнилье в коридоре!

Куча тряпок взметнулась вверх, стулья загрохотали разъезжаясь. Тряся многочисленными подбородками и сверкая белками выпученных глаз, на середину комнаты выкатился невнятно ругающийся мужчина.

— Как?! Они дверь сломали? Сколько их? Крис где? Их много, да?!

Из-за двери доносился нарастающий шум — хрип, мычание, хаотичные шаги множества ног.

Крис швырнул потертую, деревянную биту за забор. Алюминиевую он оставил себе. Вместе с обрезом старой вертикалки, пятидесятого калибра и тощего рюкзака со скромным запасом еды и воды. Все это будут искать. И самого Криса будут искать тоже. Но долго поиски не продлятся. Ведь он позаботился, что бы подонкам было чем заняться.

Солнце поднималось все выше, легкий ветерок холодил свежеостриженную голову, а губы сами растягивались в улыбке. Или кривились в насмешливой ухмылке, как вероятно показалось бы со стороны. Но за Крисом ни кто не наблюдал. Это было первейшим условием для выживания — незаметность. Чувство удовлетворения… даже выполненного долга, переполняло его. Нет, это не было местью, размышлял он, пробираясь через рабочие трущобы Гарлэнда. Это возмездие… справедливость без намордника. И она сожрет их, перемолет десятками челюстей. Интересно, решится ли эта бесноватая горилла прорываться с боем или тихонько сдохнет от голода. Хотя если решит сожрать жирного, промучается подольше.

Несколько часов назад, проснувшись засветло, Крис еще не был уверен как лучше поступить. Подкрадываясь на цыпочках к узкому дивану, на котором спал Раф, он не боялся. Уж слишком был зол. А осторожно достав, торчавший из под диванной подушки, обрез и вовсе хотел шмальнуть в лицо обдолбанной обезьяне. Но видя, что ни Раф, ни Додд не собираются просыпаться, решил обставить все повеселее.

Столовую, в которой они обосновались, окружал двухметровый, бетонный забор. Казалось бы довольно странно, но раньше в этом здании размещался склад ткацкой фабрики. Этот самый забор стал одной из главных причин, по которой все трое оказались здесь. Крепкий забор и не полностью разграбленные запасы продовольствия.