Бесплатный фрагмент - Неси меня, мой эльф, в свои леса

Клятва

— Вашество, — подбежал ко мне Мигизи, — с вами всё в порядке?

— Лучше не бывает, — улыбнулась я, — мы опять друзья?

— Куда я от вас денусь? Что случилось? — осматривал меня индеец, — что с одеждой? и где месье Лепрест?

— А Хосе тебе ещё не доложил? — поднимая одну бровь вверх, спросила я.

— О-он тоже не следил за вами, — растерялся тот.

— Это спасло его жизнь, — я продолжала улыбаться, — всё готово к отъезду?

Мигизи испуганно кивнул.

— Дай мне десять минут, и выезжаем. Предвкушаю следующую неделю, — нервно рассмеялась я.

На этих словах я повернулась и пошла в сторону своего шатра.

— Вашество! — воскликнул Мигизи, — ваша нога!

— Мм? — Я повернулась, потом взглянула на безобразный шрам на икре, — а, ты про это? Поскользнулась, когда купалась в водопаде.

— Вы сведёте меня с ума! — повысил голос индеец, — я вас отпустил, надеясь на вашу благоразумность!

— Не тому доверился, — дразнила его я.

Я, как и обещала, быстро привела себя в порядок и уже торопилась выйти, чтобы успеть уехать до пробуждения Жозефа.

— Хосе, — крикнула я, выходя из шатра.

— Да, Ваше Высочество, — как всегда, из ниоткуда появился он.

— В лесу, с восточной стороны от вулкана, спит месье Лепрест, — шепнула я ему, — просто проследи, чтобы он добрался невредимым домой.

— Хорошо.

— И ещё… — я остановила его, — это останется между нами, Мигизи тоже не говори.

Он молча кивнул и исчез.

У дверей шатра меня ждал чёрный автомобиль, который должен был отвезти нас в аэропорт. Яркие лучи полуденного солнца отражались в его начищенных до блеска стёклах. Мигизи сел на место водителя, я расположилась на заднем сиденье.

Некоторое время мы сидели в тишине, но я ощущала его беспокойство, и вскоре он остановился, повернулся и задал вопрос:

— Вашество, неужели я не заслужил правды?

— Друг мой, ты ведь знаешь, как я тебя люблю?

— Знаю, — кивнул тот недоверчиво.

— Поэтому тебе лучше ничего не знать. И… и я буду скучать по тебе.

— В смысле? До свадьбы ещё неделя, а вы уже прощаетесь?

— Боюсь, что мы вынуждены будем расстаться куда раньше, — грустно улыбнулась я, погладив его по щеке.

— Как? Я не понимаю! — заволновался индеец.

— Займись семьёй, я найду тебя, как будет можно. Обещаю беречь себя всё это время.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом сказал он.

— На свадьбу тебе тоже пригласительный не отошлю, но ты приходи, — улыбнулась я, — знаю, ты тот ещё хитрец.

— Да что вы такого натворили? Я уже не представляю, как буду без вас!

— Мы с тобой как два дерева, сросшиеся корнями, — говорила я, держа его за руку, — нас невозможно разлучить, только если одного из нас не станет.

— Ладно-ладно, не подлизывайтесь, — смягчился Мигизи, и мы продолжили путь, — лучше скажите, вы видели дракона?

— Дракона? — рассмеялась я, — это очень смешно. Уже думаешь, какие сказки будешь рассказывать детям про меня?

— Я, вообще-то, серьёзно. Чёрный дракон сидел на крыше особняка Ананда, когда вы там были.

— Может, ты с птицей перепутал?

— Ага! С вороной в несколько тонн весом, которая извергает пламя.

— Друг, ты надышался угарным газом, плюс волновался, да ещё и я отключала твоё сознание, может, что в мозгу переклинило после всего. Это называется галлюцинация.

— Вот, кстати, за последнее никогда прощения не получите! Хосе взяли, а меня нет!

— Ты сам не хотел, — пожала плечами я.

— Месье Лепрест тоже видел его. Мы еле проскочили огненную стену.

— Какие молодцы, — дразнила я его.

— Не верите? Мы могли сгореть дотла, и нас не опознали бы даже.

— Нет. — Решительно помотала я головой. — Не знаю уж, что вы употребляли с месье Лепрестом, но больше не балуйтесь психотропными веществами.

Мигизи не стал больше ни о чём спрашивать, и мы оба погрузились в свои мысли.

Утомлённые перелётом, мы мчали в замок. И хотя моё тело жаждало отдыха и горячей ванны, я решила прямиком направиться к отцу, чтобы не оттягивать разговор, который и так был неизбежен.

— Здравствуйте, Ваше Императорское Величество, — начала я, постучав и чуть приоткрыв дверь, — нам нужно поговорить.

— Я уже не знаю, как с тобой разговаривать! — сухо сказал отец, глядя в окно, — что ещё за поездка на океан?

— Это был мой день рождения, спасибо, что «поздравил».

— А то, что ты натворила с Анандом? Как мне теперь смотреть в глаза Марселю?

— А ваши осведомители хорошо работают, — спокойно ответила я, проходя глубже в кабинет.

Я провела рукой по мягкой обивке дивана, мелкие пылинки закружились в лучах солнца.

— Как и твои шпионы, — ответил он, поворачиваясь ко мне.

Я бросила взгляд на настенные часы и как бы невзначай произнесла:

— Без четверти пять, — присела с другой стороны рабочего стола отца, который всегда был завален бумагами. — Рада, что признаёте это, — старалась не показывать своего злорадства.

— Тебе до сих пор кажется это игрой? Шуткой? Всё ещё надеешься, что выйдешь замуж за того мужчину?

— Я уже ни на что не надеюсь. Вы давно указали мне на моё место.

— Покажи ногу.

— Откуда вы… ах да! — наигранно улыбнулась я, — ваши преданные шпионы. Вам не терпится посмотреть, какой он вышел? — язвительно улыбнулась и подняла подол юбки.

— Это как объяснишь? — повысил голос отец.

— А разве сто́ит? — Вскочила я. — Разве вы сами не понимаете, что унижаете меня этим браком? Разве не знаете, насколько я загнана в угол? И как туго затянула петля на моей шее? Я — огонь, и мне нужен уравнитель! И это точно не Луи Бланшар!

— Это он тебе внушил? — Медленно зашагал в мою сторону отец. — Очередной раз своими речами вскружил тебе голову!

— Возможно, — улыбнулась я.

— Ты ведь знаешь, что я в один миг могу стереть его с лица земли? — Лицо императора побагровело, он приблизился ко мне, глаза сверкали от ярости.

— Знаю, — кивнула я, — но и вы знайте, что в следующее же мгновение умру и я.

— Ещё слово и я… — Отец с силой схватил меня за руку, — не может быть… — выдохнул он, глядя мне в глаза.

— Вы тоже это почувствовали? — улыбнулась я, — вначале подумала, что мне показалось.

Он наотмашь ударил меня по щеке. Я ощутила резкую вспышку боли, попятилась назад, оступилась и рухнула на пол. Щека горела огнём. Я подняла на него глаза и рассмеялась.

— Тебе ещё смешно?

— Я смеюсь над вашей беспомощностью, — медленно вставая, сказала я.

— Не могу поверить, что ты это сделала, — он отошёл и опустился на стул, на котором пару минут назад сидела я.

— Я тоже до сих пор не могла поверить, что вы способны продать дочь, но эта пощёчина, — говорила я, непроизвольно потирая лицо, — расставила всё на свои места. Да, — спокойно и строго продолжила я, — во мне его ребёнок, я его почувствовала так же, как и вы, когда прикоснулись ко мне. Но вы и пальцем не тронете ни его, ни кого-то из моих приближённых. Через неделю я выйду замуж за Луи, потому что я осознаю ответственность за мой народ, и это будет самой большой насмешкой над моей жизнью. Но надену я не свадебное платье, расшитое жемчугами и золотом, а погребальное. — Гордо подняв голову, выпрямив спину и глядя прямо в глаза императору, продолжила: — Я мечтала выйти за другого, и эта пышная свадьба станет церемонией моих похорон. Я знаю, вы хотели, чтобы первенцем был мальчик, но какая ирония: я вам сейчас нужна, чтобы спасти свою империю. Я Катрин Кэролинг, наследница огромной империи, которой почти тысячу лет, унаследовала свой дар от предков и сейчас являюсь сильнейшей в своём роде, — повышая голос, говорила я, — и я сожгу всех на своём пути!

Отец слушал, не произнеся ни слова, в конце я развернулась и вышла. За дверью меня ждал Мигизи.

— Вашество, что с вами? Он ударил вас? — спросил индеец.

Он повернул моё лицо к себе, дотронувшись до щеки.

— Всё в порядке, — улыбнулась я.

— Ваше Высочество, — ко мне подошёл Омер-бей и поклонился, — Его Величество запретил вам покидать пределы замка до свадьбы.

— А сам побоялся мне сказать? — буркнула я.

— Мигизи, зайди ко мне, — строго сказал мужчина.

— Я буду в саду, — кивнула я.

Я вышла на улицу, солнце уже садилось, его заходящие лучи окрашивали окружающие предметы в тёплый жёлтый цвет. Мой нос щекотал сладковатый аромат цветущих яблонь, облетевшие белые лепестки ковром укрывали землю.

Вопреки всему, что произошло со мной, мои мысли были там — на Коста-Рике, в той ночи, которую мы провели с Жозефом.

«Через сколько проснулся? Уже добрался до дома? Где же Хосе, с докладом?»

— Вашество, — крикнул Мигизи. Я обернулась, и он продолжил: — Не знаю, что вы натворили, — он чуть пожал плечами. — Потому не знаю, ругать вас или пожалеть. Стоило бы обидеться на вас, но вы же знаете, я не могу!

— Всё хорошо, — обняла его я, — как и договорились, я найду тебя, когда будет можно, а пока займись семьёй. Нэл ты нужен не меньше, чем мне, — улыбнулась я, — передай Хосе все дела. А сам отдохни, ты же так давно этого ждал, — я ощутила, как к горлу подступил ком, но через силу выдавила смешок.

— Вашество, даже не верится… Я буду очень скучать. Уезжаю уже вечером. Как я вас оставлю? — недоумевал индеец, — вы же сумасшедшая!

Я рассмеялась и обняла его ещё раз.

— Вашество, — отстранился Мигизи, — нельзя же.

— Так ты ж уволен, а я ещё не замужем, — нервно усмехнулась я.

— Мы увидимся до вашей свадьбы?

— Нет, ты же сам слышал, что я под домашним арестом. Уходи, не могу больше это выносить! — смеялась я, глотая слёзы.

— Вашество, идите в ту сторону, а я пойду в другую, и не оборачивайтесь.

Я кивнула, он вытер слёзы с моих щёк, ещё раз обнял, и мы, развернувшись, пошли в разные стороны. Ещё один кусочек моей души был вырван. Теперь внутри пустота и безнадёжность.

«Это временно, я должна быть сильной, всё наладится, — крутилось в моей голове, — я Катрин Кэролинг, самая сильная из рода Кэролингов». Но слёзы всё не унимались.

— Ваше Высочество, — послышался голос сзади, — вас все ждут к ужину, — с поклоном сказал Омер-бей.

— Только не говорите, что вас приставили ко мне! — возмутилась я, увидев около себя серьёзное лицо начальника службы безопасности, — императорский приспешник.

— Да, пока вы живёте в замке, — невозмутимо ответил мужчина, не глядя на меня.

— Сочувствую. Смотрите, с ума не сойдите, — сказала я, подходя к нему, — дядюшка Омер, вы ведь знаете меня с раннего детства.

— Да, Ваше Высочество, — чуть наклонил голову он и сомкнул кисти рук перед собой.

— Вот скажите мне, дядюшка Омер, — я направилась к замку, — неужели вы считаете, что это справедливо?

Я повернулась и взглянула на него снизу вверх. Он молчал, шёл за мной, переваливаясь, как старый селезень, с ноги на ногу.

— Дядюшка Омер, могу я называть вас так?

Он лишь кивнул в ответ и смущённо провёл рукой по волосам, которые уже начали седеть. Я продолжала смотреть на него, ожидая ответа, и тогда он сказал:

— Да, Ваше Высочество, как пожелаете! — Омер-Бей несмело улыбнулся мне, и я вдруг обратила внимание, как он постарел за последние годы.

Сколько себя помнила, он всегда был при отце, следовал за ним как тень и ни разу не предал. Я уважала этого человека, хотя сейчас и немного злилась на него из-за его роли соглядатая.

— Дядюшка Омер, а вы расскажете, как получили шрам на правой щеке? — тараторила я без умолку, — а сколько лет вы уже носите усы? — он старательно прятал улыбку, — а вы будете скучать по мне, когда после свадьбы я уеду в дом мужа?

— Вы будете жить здесь, — наконец ответил тот.

— О, вот вы и проговорились!

— Ваше Высочество! — воскликнул он и всплеснул руками.

— Я всё равно бы узнала об этом. — Сказала я и добавила шёпотом: — Но я вас не выдам! Ещё один вопрос, который меня волнует, дядюшка Омер, где состоится наше бракосочетание?

— В соборе святого Иосифа, на центральной площади, — растерянно ответил он.

— Логично, — буркнула я себе под нос, — Луи же католик.

— Разве с вами не согласовали?

— Императорский приспешник, — дразнила я мужчину, — только не делайте вид, что не знаете, что меня насильно выдают замуж. Не поверю.

Он виновато опустил голову, а я, прибавив шаг, скрылась в воротах замка.

Я вошла в столовую. Моя семья уже была в сборе. Отец даже не поднял глаз, делая вид, что не замечает меня, а мать посмотрела с осуждением. Я села на своё место и принялась за еду. Весь обед прошёл в тягостном молчании, и в последующие три дня всё повторилось. Казалось, что семья объявила мне бойкот, хотя я точно знала, что это вина отца.

В один из ненастных дней прибыл Луи со своим отцом. Они намеревались обсудить последние детали свадебной церемонии и изучить составленное на этот день расписание.

Я не хотела их видеть, потому вышла в сад. Вдали слышались раскаты грома, а холодный ветер трепал мои неубранные волосы. Но я не замечала этого, думала о том, что на свадьбе от меня ждут одного: чтобы я вовремя улыбалась. Я усмехнулась своим мыслям, ведь нет ничего проще, чем изображать счастливую дурочку. Я удалялась вглубь сада, а Омер-бей следовал за мной молчаливой тенью.

— Ваше Высочество, — послышался голос Луи.

— Да? — чуть обернувшись, сказала я.

— Можно с вами?

— За всю жизнь успеешь натерпеться, отдыхай пока.

— А вы всегда теперь с ним ходите? — кивнул он на Омера, — где ваш индеец?

— Я надоела моему Мигизи, и он решил взять отпуск за все восемь лет, пока возился со мной. И ещё год за вредность, — улыбнулась я.

— Мне как-то неловко рядом с ним, — шепнул Луи, — чувствую, что одно резкое движение, и он набросится на меня, чтобы избавить вас от моего общества.

— А ты шагай осторожно, — спокойно сказала я, — дядюшка Омер, — повернулась к мужчине, — мы тут с женихом хотим наедине остаться, может, поцеловаться украдкой, до свадьбы ведь длинных три дня.

— Кхм-кхм, — кашлянул Луи.

— Дорогой, смотри не заболей перед свадьбой, а то придётся отложить, — обратилась я к жениху.

— Я поперхнулся, не переживайте.

— Жаль, — шепнула я, — так что, дядюшка Омер? Оставите нас одних?

— Я буду неподалёку, — чуть смутившись, ответил мужчина, — но я всё равно буду следить. Ваше Высочество, — оправдывался тот, — приказ императора.

— Ну если сильно вас засмущаем, не серчайте.

Мужчина вконец растерялся, отошёл как можно дальше и встал боком, изредка бросая взгляд на нас. Гроза медленно, но верно приближалась.

— Так лучше? — равнодушно спросила я Луи.

— Намного, — улыбнулся тот, — своими словами вы не только его смутили.

— Только не рассказывай, что такого Дон Жуана, как ты, могли смутить слова о поцелуе.

— Но тем не менее, — вздохнул тот, посмотрев под ноги.

— Что-то хотел сказать? — спросила я его, продолжая идти.

— Да.

— Волнуешься?

— Заметно?

— Невооружённым взглядом. Не знаешь как сказать, что ты передумал жениться?

— Наоборот, — он полез в карман и достал коробочку, — я попробую в третий раз… Ваше Высочество, остановитесь…

— Что ещё? — недовольно вздохнула я.

— Ваше Императорское Высочество, — Луи встал на одно колено, — Катрин Кэролинг, я мечтаю, чтобы вы по своей воле, а не по принуждению, согласилась стать моей женой.

— Уже поздно, — чуть повышая голос, говорила я. Гроза дошла до нас и начиналась ветром и противной изморосью, — даже если склеить вазу, которую уже разбили, она не будет прежней.

— Я знаю. Это кольцо, — он открыл коробочку, — я нашёл у мадам Камиллы в магазинчике, и даже не знаю, что это за камень…

— Оранжевый спессартин, — я посмотрела на кольцо и усмехнулась.

— Спасибо, — нервно усмехнулся он, — я думал, что в жизни нет ничего важнее титулов, богатства и власти. Но около вас всё это отходит на второй план, я просто хочу быть рядом. Катрин Кэролинг, выйдешь за меня? — Он поднял голову, лицо его было уже чуть мокрое от дождя, а волосы растрепал ветер.

— Раз ты так этого хочешь, то слушай мои клятвы, — я говорила громче, а гроза приближалась к нам, дождь усиливался.

Я развела руки в стороны и прокрутила кисти по часовой стрелке. И мы в один миг оказались в огненном кольце, который смело горел, не смотря на дождь. Луи вздрогнул от увиденного, но не сошёл с места. Я продолжила говорить:

— Половину своей жизни я проведу разъезжая по миру и помогая людям.

— Я принимаю, — отвечал Луи.

— Любить меня — это означает ходить по горячим углям.

— Согласен, — кивнул он.

— Соединив моё имя со своим, ты получишь только титул, но не моё сердце.

— Я буду любить за двоих, — всё так же снизу вверх смотрел на меня молодой человек.

— Ты будешь всегда стоять позади меня и если оступишься, то сгоришь.

— Я готов, — твёрдо говорил жених.

Несмотря на то что ливень вымочил нас до нитки, мы не двигались с места.

— Перед огнём, водой, ветром и землёй я принимаю этот брак, — я протянула руку, и Луи надел кольцо.

Сверкнула молния, озарившая наши лица. Он поцеловал мою руку, потом встал и прижал крепко к себе.

— Ваше Высочество, — тут же вмешался Омер, — извините, вам следует пройти внутрь.

Я молча направилась в замок, пряча лицо от дождя и периодически переходя на бег. Луи следовал за мной.

— Луи, — сказал месье Бланшар, когда мы зашли внутрь, — вы где ходите? Посмотри на себя, ты промок до нитки.

— Ваше Императорское Величество, — говорила я с поклоном, — если позволите, я предложу Луи одежду Эрика, а то схватит ещё воспаление лёгких, и придётся свадьбу отложить.

Отец пренебрежительно кивнул, он так и не заговорил со мной, молчал как рыба с того самого дня, когда узнал о ребёнке.

— Месье Бланшар, мы задержим вас ещё ненадолго.

— Конечно, — отец Луи заметно нервничал.

Я шла по коридору, Луи брёл рядом.

— Красивые картины, — поддерживал разговор жених, глядя по сторонам.

— Наверное, — я пожала плечами, — я их вижу на протяжении двадцати четырёх лет. Что за запах? — Стала оглядываться по сторонам. — Боги, лилии, — заметила вазу с цветами, и, подбежав, с силой скинула её с постамента.

Грохот эхом разнёсся по длинному коридору.

— Осторожно, — схватил меня за локоть Луи, потянув от осколков и пролившейся воды, на которой с лёгкостью можно было поскользнуться.

— Ненавижу! — Освободилась я. — Меня сейчас стошнит! — Закрыла нос рукой и ускорила шаг.

— Буду иметь в виду, — пробурчал Луи.

Я кипела от злости, но совсем не за цветы, хотя их душный запах не доставлял мне никакого удовольствия. Я всё отчётливей понимала, что моя судьба определена, и её не исправить, не переписать, зачеркнув прошлое.

Мы остановились у дверей.

— Не стоило, — растерянно говорил жених.

— Это комната Эрика, он приедет только завтра, — строго сказала я и зашла внутрь.

Луи безропотно следовал за мной, рассматривал стены, украшенные гобеленами, и резную мебель. Провёл рукой по покрывалу кровати и, подойдя к окну, стал озираться по сторонам, стараясь определить наше местоположение.

— Жаль, Мигизи нет, у вас примерно один размер, — говорила я, глядя в шкаф, — а за одежду брата я не отвечаю. Вот, как ты любишь, белая рубашка и чёрные брюки.

— Спасибо, — он подошёл ко мне.

— Это полотенце, я тоже переоденусь, вернусь через пять минут.

Луи кивнул.

Я пошла в свою комнату, быстро сняв это тяжёлое ледяное платье, туфли, в которых булькала вода, и, надев сухие вещи, вернулась обратно.

— Почему не переоделся? Не подошло?

— Рубашку я ещё натянул, — ответил он, засучивая, видимо, короткие рукава, — а вот брюки точно не налезут.

— Просто кто-то отъел большую попу.

— Вообще-то, не отъел, — улыбнулся тот.

— Ой, простите, — язвила я, — накачал. Тогда план «Б». Пошли за мной.

— А у вас есть брюки для меня? — улыбнулся Луи.

— Да, от предыдущего кандидата остались. Я выпила его кровь накануне свадьбы. Такая вкусная была. Он не особо сопротивлялся, почти сразу впал в оцепенение, а потом скончался, — я повернулась к Луи, который сосредоточенно меня слушал.

Мы спустились в подвальное помещение. Я включила свет и, улыбнувшись, произнесла:

— Прачечная! Мы всего лишь ищем утюг, расслабься, Луи Бланшар.

— Я, если честно, на мгновение напрягся, — выдохнул он, — вы собираетесь гладить?

— А ты догадливый, не зря пять лет в университет ходил. Снимай штаны.

— Кхм-кхм. Прямо здесь?

— Подумаешь, днём раньше или днём позже я тебя увижу без одежды, не имеет уже значения.

— Совсем неудобно, если кто-то зайдёт.

— Держи полотенце, прикроешься, — отвернулась я, — хочется верить, что ты сейчас сгораешь от стыда, как сгорала я, когда ты в прошлом постоянно преследовал меня, куда бы я ни пошла.

— Немного да, — протянул тот свои брюки.

— Насухо не обещаю.

— Ты всегда будешь заботиться обо мне так же?

— Не дождёшься. Я просто не хочу лечить твою простуду.

— Так тихо, и мы тут одни, — он медленно приближался сзади, — твои распущенные чуть влажные волосы, я в полуобнажённом виде… Всё это действует возбуждающе на меня.

— А ещё у меня горячий утюг в руках, и я без сожалений прижгу им твоё красивое личико.

Луи рассмеялся, явно ожидая подобную реакцию от меня.

Здесь были навалены вещи, ожидающие глажки, ещё мокрое постельное бельё висело на верёвках, растянутых в правом углу комнаты, аккуратно сложенные стопочки постельного белья завтра отправятся на верхние этажи.

— Столько интересного увидел за сегодняшний вечер, — ходил он из стороны в сторону, нагибаясь и подныривая под верёвки, на которых ещё сохло постельное бельё. — А это ваше? — Он снял с вешалки выглаженное платье и прислонил к себе.

— Луи, положи на место.

— Может, что-то ещё интересное найду. — Продолжил он гулять вдоль стеллажей с одеждой. — Не терпится посмотреть, какое бельё носишь.

— Не забывайся, — крикнула я.

— Хорошо, хорошо, — Луи направился ко мне, театрально прикусив губу, — потерплю ещё пару дней.

— На тебе досохнут! — Кинула в него брюки и, отвернувшись, начала складывать всё на свои места.

— Ваше Высочество, — Омер-бей заглянул в дверь в тот момент, когда Луи надевал свои штаны.

— Заходи, дядюшка Омер, мы как раз закончили.

— Кхм-кхм, — тут же скрылся за дверью тот и продолжил из коридора: — Его Величество послали узнать, что так долго.

— Дядюшка, мы молоды, войдите в положение, — отвечала я выходя.

Омер-бей, как всегда, промолчал, опустив взгляд. Потом пошёл за нами.

— Месье Бланшар, извините, что задержали вас, — учтиво сказала я.

— Да, — улыбнулся он, — мы подумали, куда вы пропали?

— Не могли насмотреться друг на друга, — спокойно ответила я.

— Дело молодое, знаем-знаем, — усмехнулся он.

— Буду ждать у алтаря, — шепнул Луи перед выходом, поцеловав мне руку.

Я промолчала.

Только они скрылись за дверьми, отец, не проронив ни слова, удалился.

— Ты ещё не видела своё платье, — сказала мама, — необходима последняя примерка, чтобы всё было идеально.

— Вы и без того знаете мой размер, — сухо ответила я, — не имею ни малейшего желания видеть его сейчас.

Я не могла ей простить то, что она позволила отцу насильно выдать меня замуж.

Спать мне совсем не хотелось, и, выждав время, я спустилась на кухню. Вся прислуга разошлась по своим комнатам, и только над столом, где обычно сидела моя ворчливая турчанка, горел свет.

— Тётушка Фазилет, вы ещё не спите? — обратилась я к женщине, найдя её за формовкой хлеба.

— Нет, завтра начнут пребывать ваши родственники на свадьбу. Как будто мне Рождества было мало, — ворчала она.

— Давай помогу, — садясь напротив, сказала я.

— Волосы соберите и фартук наденьте, а то своё красивое платье запачкаете.

— Заботливая моя, — улыбнулась я, затянула волосы в тугую косу, спрятав её за ворот платья, и поверх ещё косынку повязала. Надела фартук и села опять на своё место, вымешивая тесто и формуя из него будущий хлеб.

— Как там мой Мигизи? — вздохнула женщина, — сытый ли.

— Насчёт этого не переживайте, о нём есть кому позаботиться. Как думаете, скучает по нам? — с грустью спросила я.

— Конечно! Вы с ним не разлей вода были. Смотрю, одна идёт и второй следом, — шмыгнула она носом и стряхнула покатившуюся слезу.

— Тётушка Фазилет, не начинайте! — я еле сдерживала слёзы, — я только успокоилась!

— Фазилет, — послышался голос Омера, — осталось что-то поесть? Я весь день бегал за этой девчонкой.

Между собой они всегда разговаривали на турецком, особенно когда делились секретами или ругались. Как раз у кухарки я научилась этому языку.

Я сидела спиной к входу, и Омер-бей меня не сразу заметил. Взглянув на тётушку Фазилет, я подмигнула ей, чтобы она не сдавала меня. Мужчина скинул с себя пиджак, засучил рукава, налил тарелку супа и сел с другого края стола.

— А сегодня, — продолжил он, — послали меня за ней, а я нигде не найду её: ни в комнате, ни в залах. Знаешь, где была? В прачечной! — говорил он, поедая свой ужин, — захожу, а там она со своим женихом. Упаси Аллах. — Пробормотал Омер и громче продолжил: — А он без штанов! Стыдно подумать, чем они там занимались! Турецкие девушки никогда не позволяют себе такого!

— Катрин, дочка? — не выдержала кухарка.

— Тётушка Фазилет, — я повернулась лицом к мужчине, — дядюшка Омер не так понял, — говорила с ними на турецком.

— Ваше Высочество… — Резко вскочил мужчина, уронив стул, на котором сидел, и опрокинув тарелку с супом.

— Тётушка Фазилет, — продолжила я, вставая, — мы попали под ливень, был жуткий холод, а штаны Эрика не подошли ему, — рассказывала я, убирая тарелку со стола и собираясь вытереть пролитый суп, — брат мой слишком худой.

— Я сам, Ваше Высочество, — собираясь забрать у меня тряпку, сказал ошарашенный мужчина.

— Да вы присядьте, — сказала я ему, — рабочий день закончился, а вы и так набегались сегодня за мной.

— Я не то имел в виду, — оправдывался он, глядя в пол.

— Омер, сядь, — сказала ему женщина, — так что у вас там было в прачечной? — строго спросила Фазилет.

— И не найдя подходящих сухих штанов, — продолжила я, ставя новую тарелку с супом перед мужчиной, — я решила прогладить его, чтоб не отморозил себе всё. Был бы Мигизи, я бы у него взяла и не думала. — Я присела на своё место. — Дядюшка, ешьте.

— Я думал, вы в своей комнате давно спите, — с волнением в голосе произнёс он.

— А я тебе говорила, чтобы не выгонял индейца! — ворчала на мужчину кухарка, — никто кроме него не сладит с ней.

— Дядюшка Омер, даже обидно, что вы про меня подумали такое, — театрально надула щёки я.

— Ваше Высочество, нет… я не…

— Омер, наша девочка не такая.

«Ох, тётушка, хорошо, что вы ничего не знаете», — вздохнула я.

Мужчина нервно бросал на меня взгляд, пытаясь подобрать слова.

— Ваше Высочество, извините…

— Тётушка Фазилет, а мы будем делать сладкие крендели? — спросила я, всё ещё не обращая внимания на Омера-бея.

— Будем-будем, — ответила та, — как это всё скатаем, так приступим к ним.

— А испечём сегодня два? Один для меня, другой для дядюшки Омера. Чтобы его речи были такими же сладкими, а то у меня складывается впечатление, что вы его кормите только жгучим перцем и чесноком, — улыбнулась под конец я.

— А для меня? — удивилась кухарка.

— А вы и так пышечка.

— Ах ты козочка! — Она кинула в меня небольшой горстью муки.

Омер чуть ухмыльнулся, продолжая поглядывать на нас исподлобья.

— Тётушка Фазилет, — сказала я, вставая и осматривая себя, — какое нахальство. Вся мука досталась мне? — Я подбежала к ней и обняла, — вот и вам чуток. А вы что, смеётесь, дядюшка Омер?

— Я? не смеюсь, — сделал серьёзное лицо тот.

— Вот и вам, — я быстро провела рукой в муке по его щеке.

— Омер, посмотри на неё, — посмеивалась Фазилет. — Через два дня свадьба, а она всё туда же.

— Спасибо, что напоминаете, — замолчав, присела на место я.

— Дочка, обиделась?

— Нет, нет. Давайте доделаем скорей всё, а то спать давно пора, — с грустью сказала я, уткнувшись в тесто.

— Уф, моя девочка, уф…

— Дядюшка Омер, да вы ешьте! Остыло всё уже!

— Ваше Высочество, я военный. Я не умею сладко говорить.

— Знаю, — кивнула я, — и не обижаюсь. Если смущаю вас, то могу отвернуться. Только расскажите свою грустную историю.

— У меня нет, Ваше Высочество.

— Неужели вы никогда не влюблялись? Вы же тоже были молодым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина, наверное, у вас отбоя от поклонниц не было.

Он ничего не ответил, и мы погрузились каждый в свои мысли, но буквально спустя пять минут мужчина начал:

— Мне было двадцать пять, я окончил военное училище и поступил на службу к императору Филиппу. Я мечтал заработать за лет десять-пятнадцать, уйти в отставку и обзавестись семьёй. Каждое лето в замок приезжали девушки-выпускницы школы благородных девиц, чтобы на практике отточить свои знания этикета и ещё чего-то, я не слишком вдавался.

— Интересное время было, — вздохнула кухарка.

— Столько смеха, лёгких летних платьев и милых личиков я не видел до этого никогда. И, конечно, был очарован. Но среди всех особенно выделялась одна…

Я сидела, медленно делая крендели, боясь резких движений, чтоб не спугнуть рассказ мужчины, а он смотрел перед собой, и будто образы из прошлого всплывали перед его глазами.

— Тонкая, хрупкая, с самым задорным смехом. Но в то же время гордая, всегда с поднятой головой. По долгу службы мне нельзя было с ними общаться. Все они были из знатных богатых семей, и я не строил иллюзий по поводу нашего союза, я даже заговорить с ней не мог… — он замолчал.

— А что дальше? — осторожно спросила я, — вы в итоге познакомились? Она узнала про вас?

— Через несколько лет она вышла замуж, так и не узнав о моих чувствах, — взглянул на меня мужчина.

— А почему вы не попытались? Может, она вас полюбила бы?

— Где она и где я, — усмехнулся он, — и она любит своего мужа.

— Почему сейчас не приезжают девушки?

— За́мок закрыли для подобного рода занятий, — ответила Фазилет, — да и времена поменялись. Кому нужны эти благородные девицы?

— Почему же? Многим сейчас не помешали бы знания этикета и элементарное представление о приличии.

— Говорят, что ваша матушка настояла, — прошептала кухарка.

— Ваше Высочество, я провожу вас, уже поздно.

— Мне совсем чуть-чуть осталось, и к тому же мы ещё не испекли для нас с вами крендельки, — я подмигнула мужчине, — я ведь не усну, если не съем на ночь сладкий, горячий кренделёк с молоком!

— Опять прибежит, — зевнула кухарка.

— Тётушка Фазилет, идите, я докручу, пока буду ждать крендельки из печи. И приберусь, обещаю.

— Не ваше это дело, на кухне прибираться.

— Да вы сейчас уснёте за столом! — я посмеялась над женщиной.

— Это правда, — ещё раз зевнув, ответила она.

— Вы думаете, что я буду к вам приходить после замужества? А вдруг мой жених окажется домашним тираном, запрёт в комнате и никуда не будет пускать.

— Дочка, — говорила Фазилет, — правда, засыпаю. Можешь оставить всё как есть, я всё равно завтра раньше всех приду.

— Идите уже! — провожала я женщину, — дядюшка Омер, можете тоже идти. Я, правда, дойду без происшествий.

— Нет уж, Ваше Высочество, я подожду здесь, — садясь обратно за стол, сказал мужчина.

— Признайтесь честно, кренделёк захотели?

Мужчина усмехнулся, мотнув головой.

Разогрев печь ради двух крендельков, я уселась доделывать оставшееся тесто.

— А почему вы так и не завели семью?

— Мечты изменились.

— А сейчас не хотели бы уйти в отставку и спокойно пожить для себя? Быть хозяином своей жизни?

— Нет, не хотел. Хотя последние четыре дня я всё чаще возвращаюсь к этой идее, Ваше Высочество!

— Это был камень в мой огород? — рассмеялась я.

Он тоже усмехнулся.

Скатав тесто, я протёрла стол, налила молоко и достала огненные крендельки, положила их около Омера, сама села рядом.

— Я не буду.

— Вы хоть знаете, от чего отказываетесь?

— Я не могу с вами рядом есть, мне неудобно, Ваше Высочество, не заставляйте.

— Вы просто разломите его, посмотрите на этой пар, идущий изнутри, обмакните в холодное молоко и тут же съешьте, — я проделала все манипуляции. — Боги! — воскликнула я, — это очень вкусно!

Мужчина смотрел на меня недоверчиво.

— Вам не нравится, как я готовлю? — возмутилась я.

— Несколько часов назад я вообще не мог подумать, что буду сидеть рядом с вами и макать крендель в молоко, — он начал поедать выпечку.

— Всё бывает впервые. Загадывайте желание. Вкусно?

— Угу.

— Кто она? — внезапно спросила я.

— Кто?

— Та девушка, изменившая вашу жизнь.

— Скорей доедайте и идём, — сухо ответил он.

— Дядюшка, — взглянула я на него, — у вас все волосы в муке.

И не успел он отреагировать, как я дотянулась до его головы, проникнув в воспоминания. Тех нескольких секунд мне хватило, чтобы разглядеть её. Увиденное меня настолько потрясло, что я сильно подавилась и начала кашлять без остановки. Омер, вскочив, протянул мне молока, чтобы я попила.

Еле вздохнув, я произнесла:

— Не могу поверить.

— Что?

— Что я так сильно подавилась, — я не стала говорить, что увидела, чтобы ещё больше не смущать мужчину. Но этот образ сильно врезался в мою память, я ни с кем его не могла перепутать.

— Вы как, Ваше Высочество?

— Кхм… лучше. Спасибо. Не могу поверить.

Не доев наш поздний ужин, я поднялась в комнату, всё ещё вспоминая рассказ молчаливого мужчины о нежной и хрупкой девушке.

Свадьба

В день свадьбы мне не спалось. Рано утром, когда солнце ещё не взошло над горизонтом, я поднялась на крышу замка. Стояла предрассветная прохлада, я присела, ёжась, и затянула грустную мелодию на своей флейте.

«Как он там? Ещё хоть раз прижаться бы к его груди, вдохнуть его солёный запах и утонуть в глазах».

Наедине с собой я позволяла быть слабой, слёзы текли из закрытых глаз. Солнце поднималось всё выше, и утренний туман над городом рассеивался.

— Катрин, — перебил мои мысли Эрик, — тебя начали искать, мама испугалась, что ты пропала, а отец послал сюда посмотреть. Сказал, что слышал звуки флейты, значит, ты на крыше. Я ещё недоумевал, зачем кому-то лезть сюда, можно же упасть, но отец настоял, чтобы я проверил.

— Проходи, — спокойно ответила я, — посидим.

— Я боюсь, — озираясь по сторонам, говорил брат.

— А ты сядь у входа и держись одной рукой, там поручень есть.

— Ты плакала? — спросил он, когда неуверенно занял место и посмотрел на меня.

— Нет, — я помотала головой, явно пытаясь скрыть правду.

— Вы же будете жить здесь, ты также будешь ездить в свои командировки, ничего не поменяется, — пытался успокоить меня Эрик.

— Ты прав, — я кивнула и не смогла сдержать слезу. Быстро отвернулась, чтобы смахнуть её.

— Я думал, все невесты радуются и носятся в платье, не давая всем покоя.

Я оставила без ответа его слова.

— Ты не хочешь замуж?

— Конечно, хочу, — выдавила из себя я, отвернувшись и чуть слышно дыша, — ты иди, я скоро спущусь.

— Катрин, посмотри на меня.

Я не поворачивалась: не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии.

— Сестра, — осмелившись, он подвинулся ближе, — почему ты не сказала, что не хочешь замуж? Давай я спущусь и скажу отцу.

— Я полгода умоляла его отменить свадьбу, — сказала я, повернувшись к брату, — а ты думаешь, он отменит её за несколько часов?

— Но почему? Отец не мог желать тебе зла. Мне кажется, Луи отличный парень.

— С чего ты так решил?

— Он один из лучших выпускников университета и был капитаном сборной по футболу…

— Да, очень характеризует его с положительной стороны, — буркнула себе под нос я.

— Сестра, ты всегда была лучшей из нас. — Эрик осторожно подвинулся ближе. — Самой красивой, — взяв мою руку, он стал загибать на ней пальцы, — ты знаешь, сколько моих друзей хотели бы познакомиться с тобой? я всех отправлял стоять в стороне, говоря, что вы и ногтя моей сестры не сто́ите. Самой храброй, кто ещё мог осмелиться воровать булочки у Фазилет или спорить с мамой, — усмехнулся он, загибая ещё один палец, — самой доброй, ты никогда не выставляла свой дар напоказ. Тебя любит весь город, только про тебя и говорят. Даже не про отца, — шепнул он. — Ты знаешь, что месье Жерар сегодня всех бесплатно угощает в честь тебя?

— Серьёзно? — улыбнулась я.

— А мадам Роза нарушила свою традицию и напекла огромную гору пончиков с малиновым вареньем.

— Она же только на Рождество их делает…

— Мадам Камилла украсила цветами свою витрину, — он обнял меня, — я всегда завидовал, думал, почему я не родился раньше, тогда все восхищались бы мной, а потом понял, что я не смог бы всего того, что можешь ты. Только великому сердцу даётся великая любовь.

— Спасибо, ты согрел мою душу.

— У меня тоже есть особый дар, — рассмеялся он.

— Пойдём, — сказала я, — а то мама там с ума сойдёт.

Мы спустились, в моей комнате уже ждала мама с мастерами, которые должны были привести меня в порядок. Платье моё и правда оказалось настоящим шедевром. Его лиф плотно облегал талию, а пышная юбка ещё больше подчёркивала её. Маленький стоячий воротничок, длинные рукава из восхитительного кружева. Кринолин, приколотый к лифу, держал пышную юбку, лёгкие складки которой переходили в небольшой шлейф, спереди же она была гладкой. Голову венчала не ожидаемая мной тиара, а прелестная шапочка-джульетка. Почти невесомая фата заканчивала образ.

Леонор учла все мои пожелания, которые я и никогда не высказывала. Всё было скромно, но изысканно.

— Спасибо, мам.

— Моя красивая девочка, — сказала она, посмотрев на меня.

В какой-то момент мне показалось, что в её глазах блеснула слеза.

Все родственники и гости уже прибыли в собор на центральной площади. Ждали только нас с отцом, который встречал меня на первом этаже. Я осторожно спустилась, глядя под ноги, и, поравнявшись с императором, сказала:

— Я готова.

— Я думаю, тебе не нужно моё благословение.

— Ты уже благословил как мог, оно до конца жизни останется в памяти, — сухо ответила я.

— Тогда приготовься сыграть свою роль, — подавая руку, сказал он.

Опираясь на неё, я вышла, гордо подняла голову, выпрямив спину в струну, и улыбаясь начала махать рукой нашим придворным, которые собрались и приоделись в мою честь. Пытаясь держать эмоции под контролем, сохраняя равновесие, я шла под руку с отцом к машине, которая должна была доставить нас к собору.

На улице собралось очень много людей, казалось, вся империя съехалась. Одни стояли по обочинам дороги, другие выглядывали из окон, сидели на крышах, и все-все приветствовали нас. Я смотрела в своё окно, улыбаясь и мазхая рукой.

Город утопал в цветах. Все горожане держали в руках небольшие букетики, деревья были в цвету, даже клумбы пестрели яркими красками. Звон колоколов был слышен из каждого уголка города.

Когда мы доехали до собора, я осторожно вышла и, опять подхватив отца под руку, вступила на красную дорожку и медленно направилась к алтарю. Играла негромкая органная музыка, которая сливалась с колокольным звоном, что доносился снаружи. Хор запел, и августейшие особы, которые стояли по обеим сторонам к нам лицом, образуя коридор, подпевали ему. Лицом к алтарю стоял Луи. Все взгляды были обращены на нас с отцом, гости перешёптывались.

«Надеюсь, Мигизи удалось прийти, — думала я, — если нет, то и я к нему не пойду».

Я шла, чуть поглядывая по сторонам, в надежде отыскать лица, которые так сегодня мне были нужны. Как вдруг мой взгляд зацепился за него. Он стоял во втором ряду и пристально смотрел на меня не моргая.

«Показалось?» — Мелькнуло в голове, и я опять посмотрела на то же место. Это был он. Рядом стоял Омер-бей, видимо, для того, чтобы он не помешал церемонии. Пройдя мимо, я почувствовала его солёный запах. Ком подступил к горлу, и у меня сбилось дыхание.

— Зачем он здесь? Я же сказала, что выйду замуж, — прошептала я.

— Чтобы сам всё увидел и не строил пустых надежд, — спокойно ответил отец.

— Вы самый… — вдохнула с усилием, — жестокий… импера…

Грудь сильно сжало, воздух перестал поступать в лёгкие, я оказалась как рыба на суше. Пытаясь сделать вдох, я продолжала медленно идти по инерции, но ничего не выходило.

— Прекрати этот цирк, — спокойно говорил отец, — я знаю, что ты сделаешь всё, чтобы сорвать свадьбу.

Я испуганно взглянула на отца, пытаясь сказать, чтобы он помог мне. Он посмотрел на меня, непонимающе, и в тот же миг у меня потемнело в глазах, ноги больше не ощущали почву под собой, и я начала падать…

Очнулась я с глубоким вдохом, озираясь по сторонам. Я лежала на полу, там, где потеряла сознание. Отец сидел около, держа рукой мою шею, мама с другой стороны держала меня за руку, Луи, его отец, дядюшка Марсель и ещё несколько гостей стояли около меня, с испуганными глазами смотрели на меня и шептались.

— Твои глаза, — тихо произнесла мама.

Я чуть приподнялась и, увидев Мигизи, потянулась к нему рукой. Он быстро подбежал.

— Вашество, я тут, — толкнув кого-то плечом, он присел рядом и взял мою руку.

Я притянула его к себе и начала шептать на ухо:

— Он здесь, уведи… Я не могу дышать…

— Жозеф Лепрест? — удивлённо спросил индеец.

Я кивнула, и тот быстро скрылся в толпе.

Все что-то говорили, склонившись надо мной, давая советы и строя гипотезы моего падения. Я поднялась без чьей-либо помощи и, обнаружив распахнутый верх кружевного воротника, поправила его. Никого больше не замечая вокруг, я кивнула Луи:

— Займи своё место.

Все вернулись на свои места, отец тоже поднялся, подавая мне руку, чтобы мы продолжили путь, но я пошла одна. Быстрее, чтобы больше не затягивать церемонию. Я больше не чувствовала его запах, видимо, Мигизи, как всегда, справился с задачей. Встав у алтаря рядом с Луи, я старалась никуда не смотреть и сосредоточиться на речи епископа. Отец встал слева от меня. Образ Жозефа до сих пор был у меня перед глазами.

— Как себя чувствуешь? — шёпотом спросил Луи.

— Хорошо, — быстро ответила я, взглянув на него.

— Мне не верится, что ты стоишь рядом со мной в подвенечном платье.

Я сама сняла с себя вуаль, закрывающую лицо, не доверив это ни отцу, ни Луи.

— Братья и сёстры, мы собрались сегодня здесь, перед лицом Господа и всех присутствующих, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…

Все молча слушали.

Ещё только начало бесконечного дня, а я уже была опустошена.

«Какой он был красивый в этом костюме и белой рубашке. Хорошо, что он ничего не помнит».

— Если кто-то знает вескую причину, по которой им нельзя сочетаться, то пусть скажет сейчас или пусть хранит молчание отныне и навеки… — произнёс священнослужитель и замолчал на миг.

Наступила глухая тишина.

— Луи Бланшар, — продолжил епископ, — берёшь ли ты эту женщину в законные жёны? Чтобы любить, уважать и хранить себя для неё одной?

— Да, — ответил он.

— А ты, Катрин фон Кэролинг Кристофер Вонреч-Бранд де Лортифор, берёшь ли ты этого мужчину в законные мужья? Чтобы любить, уважать и отказаться от остальных ради него?

Я медлила, не могла выдавить из себя это простое слово.

«Господи, прости за мой обман. Одному тебе ясны истинные причины моего притворства».

— Ваше Высочество? — чуть тише сказал епископ.

Я чувствовала, что Луи с одной стороны, а отец с другой повернулись ко мне. Я закрыла глаза и произнесла:

— Да.

Я слышала, как они оба чуть слышно выдохнули. Отец взял мою руку и передал её жениху.

— Я, Луи Бланшар, беру тебя, Катрин Кэролинг, в законные жёны, — произнося клятву, он смотрел на меня, — чтобы с этого дня быть с тобою в радости и горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас. И я клянусь в этом.

— Я, Катрин Кэролинг, беру тебя, Луи Бланшар, в законные мужья, — я говорила с трудом, боясь заплакать, — чтобы быть с тобой в радости и горе, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас, — сократила я клятву, забыв остальное.

— Ваше Высочество, — опять шепнул епископ, — клянусь в этом.

— Клянусь, — еле произнесла я.

Священнослужитель подал кольцо Луи, чтобы тот надел его мне на палец.

Далее последовали ещё речи и проповеди, которые я практически не слушала. Казалось, что они были бесконечны. За это время я очень устала, и мне хотелось от всех скрыться. По окончании церемонии Луи сиял от восторга, он взял меня за руку, и мы направились к выходу, где нас встретили поданные, которые ждали с нетерпением окончания бракосочетания. Они приветствовали нас громкими овациями. Я натянула улыбку и махала рукой всем в ответ.

Мы сели в открытую карету и поехали обратно в замок, где должен был состояться банкет для родственников и близких гостей. Вся толпа слилась в одну массу, их приветствия — в гул. Я ничего не замечала: ни где мы едем, ни других деталей.

Когда завершилась обязательная часть, мы вошли в бальный зал, в котором играл оркестр. Там нас также встречали гости, и, встав с тронной стороны, мы начали принимать поздравления. Каждый желал подойти, поздравить и пожелать долгих лет.

— Благодарю… спасибо… польщена… — С моих уст слетали эти и другие зазубренные фразы для каждого гостя.

Мы безупречно играли свои роли, никто и не мог предположить, что за этим всем стоит. Ночь уже опускалась на город. Гости стали покидать замок.

— Ваше Императорское Величество, — обратилась я к отцу с поклоном, — думаю, что достаточно. Мы можем удалиться?

Он кивнул. Мы с Луи под восторженные возгласы оставшихся родственников отправились в спальню.

Когда мы отдалились от всех, я скинула туфли, взяла их в одну руку, другой поднимая подол платья, чтобы не покатиться с лестницы, и пошла в комнату, которую для нас подготовили.

— Устала? — спросил Луи, посмотрев на меня.

— Да.

— Я могу донести тебя, — улыбнулся тот.

— Не сто́ит, — сказала я, глядя под ноги.

— Что случилось там в соборе? Я очень испугался.

— Давление упало. Душно.

— Почему твои радужки глаз опять поменяли цвет? Это ведь не линзы? Вряд ли Её Величество разрешила бы надеть чёрные линзы.

— Не знаю. Мы пришли, — показала я на дверь, пытаясь открыть её.

— А нет никаких традиций, как мы должны зайти? Может, я занесу тебя, или сделать цветной след.

— Не говори глупостей, — я открыла дверь и зашла.

Леонор, как всегда, постаралась. Цветы были повсюду, и даже на кровати, свечи горели на подоконнике, на полу раскиданы лепестки роз. Не отреагировав на это убранство, я села у зеркала и первый раз за весь день увидела свои глаза.

— Боги, — выдохнула я.

Радужка полностью сливалась со зрачком, став такой же чёрной. Я начала вынимать бесчисленное количество шпилек из волос, которые весь день исправно держали фату. Луи, скинув пиджак, подошёл сзади.

— Я помогу, — он тоже начал освобождать мои волосы, — почему-то думал, это фрейлины делают, — нервно сказал он, руки его чуть подрагивали, видимо, от волнения.

— У меня их нет, — наконец сняв шапочку-джульетку и бросив фату на пол, сказала я.

— Смотри, я женился на тебе и ещё живой, — нервно усмехнулся он.

— Больше не поднимай эту тему, — строго ответила я.

— Хорошо. Хорошо… Ваше Высочество, — Луи тяжело дышал, кончиками пальцев провёл по кружеву на моих плечах, — много лет я ждал этого мгновения, — он наклонился и поцеловал меня в шею.

Я непроизвольно дёрнулась в сторону от его прикосновения. Потому что не питала никаких иллюзий по поводу семейной жизни с Луи, но ко всему этому ещё предстояло привыкнуть. Он встал сзади меня на колени, через зеркало смотря мне в глаза, и прижался своим телом к моему, осторожно поглаживал кружево на моих плечах и руках.

— Вы даже не представляете, насколько сильно я мечтал, что однажды вы станете моей, — шептал он, — помните, вы как-то сказали: «Я никогда не выйду замуж за тебя», но я верил, что моя мечта сбудется, не сомневался в этом.

Он ещё раз поцеловал меня в шею, и я опять отдёрнулась зажмурившись.

— Луи, давай не сегодня, — я вцепилась руками в стул.

— Расслабься, я буду нежен, — он начал расстёгивать мой ворот и покрывать шею и щёки поцелуями.

Я превратилась в один нервный комок, все мышцы были напряжены до предела.

— Ты такая нежная, пьянящая… — шептал он с придыханием.

— Луи, пожалуйста, — вскочила я, уронив стул.

— Хорошо, — выдохнул он, — я подожду ещё, но недолго, — муж снова подошёл ко мне и провёл рукой по моей щеке и губам, — очень сложно себя сдерживать, находясь рядом с тобой.

Опустив взгляд, я быстро отправилась в гардеробную, примыкающую к основной спальне, чтобы снять с себя уже ненавистное платье. Некоторые части наряда удалось снять легко, но в некоторых местах мне не хватило терпения, и я с силой рвала ткань. Освободившись от платья, я вздохнула с облегчением. Несмотря на усталость, мне совсем не спалось, и, переодевшись в пижаму и накинув халат, я решила пройтись по за́мку.

— Я буду спать здесь, — сказал Луи, когда я вышла из гардеробной комнаты, показывая на кушетку в другой стороне комнаты.

— Она слишком мала для тебя, ложись на кровать.

— Мне не хватит выдержки, чтобы спать с тобой в одной постели, — усмехнулся он.

— Я пройдусь по за́мку.

— Пойти с тобой?

— Нет. Наслаждайся королевской кушеткой.

Коридоры были пусты, где-то слышались разговоры и гул, на улице августейшие особы, одурманенные вином, распевали песни.

Я шла беззвучно, дверь в кабинет отца была приоткрыта, и я чётко смогла разобрать голоса и слова.

— Кристофер, — говорил дядюшка Марсель, — что всё же там произошло, почему Катрин упала? От лёгкой потери сознания её глаза не могли поменять цвет.

«Мм, я на самое интересное успела», — остановилась я у двери, чтобы подслушать разговор.

— У неё было удушье, воздух перестал поступать к лёгким, когда мы ещё шли, и когда она упала в обморок, кислород ещё некоторое время не поступал к тканям. Её сердце остановилось на минуту…

— Моя девочка чуть не умерла! — воскликнула Леонор.

— Почему ты не остановил церемонию? — возмутился Марсель, — она потом ещё весь банкет улыбалась гостям, вместо того, чтобы лежать в постели после такого!

Отец молчал. Мама всхлипывала.

«Нечего ответить?» — Я пошла дальше, не став больше слушать.

Спустившись вниз и пройдя к тайному выходу, я притаилась в тёмном углу и огляделась, чтобы никто за мной не шёл. Выйдя на воздух, я закрыла за собой дверь. Звёзды блестели на небе, слабый ветерок играл с листьями на деревьях.

Я не очень громко крикнула:

— Хосе!

Я не знала, как он это делал, иногда казалось, что он тоже обладал способностями и слышал меня отовсюду, но через три минуты он явился.

— Звали, Ваше Высочество?

— Звала… — строго начала я, — я тебе доверила самое ценное, что у меня было. Понадеялась на тебя, даже не на Мигизи.

— Ваше Высочество, — отвечал тот, опустив голову, — я проводил до дома.

— Почему тогда он сегодня был в соборе? Рядом с Омер-беем? — твёрдо спросила я.

— Я не знаю, — ещё ниже опуская голову, ответил Хосе.

— Во-первых, ты должен был оставить охрану у его дома, а во-вторых, должен был знать о планах императора и его приспешников.

— Вы не давали таких указаний.

— А мне каждый твой шаг комментировать? — всё ещё давила я. — Может, по часам расписать приём пищи? Или поход в уборную?

— Нет, Ваше Высочество, нет, — перебил меня он, — я буду внимательней.

— Ещё один шанс, — я ткнула пальцем ему в грудь.

— Спасибо, — поклонился он, — какие указания сейчас?

— Следи за всем, что происходит в замке, — строго ответила я и, чуть смягчившись, добавила, — и готовимся к свадьбе Мигизи. Ты уже подобрал костюм?

— Нет ещё, — выпрямился он, — думаю, какой камербанд выбрать: синий или красный.

— Синий тебе больше подойдёт.

— Я тоже к нему склонялся. С вашего позволения, — поклонился он и скрылся.

Я решила посидеть ещё немного в саду, в тишине и наедине со своими мыслями.

Ветер трепал волосы, окутывая тёплыми свежими потоками воздуха. Луна светила своим полным кругом, создавая причудливые и жуткие тени. Я села на скамейку в яблоневой роще и, поджав под себя ноги, облокотилась на спинку и закрыла глаза.

— Малыш, ты успел разглядеть папу? — говорила я чуть улыбаясь, положив руку на живот, — какой он был красивый. Эти тёмные волосы, зачёсанные назад, белая рубашка и чёрный фрак. Хорошо, что он ничего не помнит, — усмехнулась, — а то я на его месте сошла бы с ума. А на своём — умерла.

В очередной раз, погрузившись в воспоминания, согревающие душу и успокаивающие мысли, я не заметила, как уснула.

— Катрин, дочка, — послышался голос Фазилет, — вставайте!

Я открыла глаза: небо уже посветлело, а воздух стал заметно прохладней.

— О Аллах! Вставайте скорей, — помогая мне подняться, тараторила женщина, — если кто-то увидит, где вы проводите первую брачную ночь, то позора не оберётесь!

— Тётушка Фазилет, — выпрямляясь и ёжась от холода, сказала я, — это останется нашим секретом?

— У нас уже столько секретов, что я могу начать вас шантажировать!

— Ах вы коварная!

— Да поднимайтесь вы уже!

— Тётушка Фазилет, представляете, — поднявшись на ноги и медленно начав идти, говорила я, — мой муж, выполнив свой долг, перевалился на другой бок и уснул. Что мне оставалось делать? Я вышла погулять и, видимо, уснула.

— Как он посмел? — возмутилась женщина, — я бы с такой женой три ночи подряд не спала!

— Скажете тоже!

— Я побегу на кухню, — торопилась она, — наши господа не будут ждать, пока я наговорюсь с вами!

— Лёгкой работы, — крикнула я ей вдогонку.

Вернувшись обратно, я незаметно прошла в свою комнату. В за́мке стояла гробовая тишина, и сделать это не составило труда. Войдя в комнату, я увидела спящего на кушетке Луи, руки он держал в замке́ на груди, а ноги свисали на пол.

— Это всё же был не кошмарный сон, — выдохнула я.

Подвинула пуфик и положила ноги мужа на него, а потом, укрыв его тонким пледом, решила принять ванну.

Погрузившись в тёплую воду и опять улетев куда-то к океану в своих мыслях, я чуть не уснула и не нахлебалась воды. Благо в соборе зазвонили колокола, призывающие горожан на утреннюю службу. Их звон был слышен в каждом уголке нашего небольшого городка. Я открыла глаза, вода уже была не такая тёплая, и, быстро вымывшись, вытерев волосы почти насухо и переодевшись, зашла в комнату.

Луи потягивался на своём спальном месте.

— Ты когда вернулась? Я довольно долго тебя ждал. Уже хотел пойти искать, но забоялся, что меня увидят, а потом возникнут неудобные вопросы.

— Правильно сделал, что остался, — я подошла к кровати и скинула с неё покрывало.

— Что ты делаешь? — удивился он вставая.

— Они придут проверить.

Порывшись в шкафчике у зеркала, я нашла небольшие ножницы.

— Подойдёт, — шепнула я себе под нос.

— А я предлагал, — говорил Луи, подходя и приобнимая за талию, — провести вчерашнюю ночь, как подобает молодожёнам.

В этот момент я со всей силы полоснула себя по шраму на левой ладони, оставленному от ножа, когда я спасала Гюстава. Распарывать плоть тупым предметом оказалось намного больнее. Кровь не заставила себя долго ждать, показавшись на ладони бархатным ручьём.

— Боги! Как больно, — на глазах непроизвольно выступили слёзы.

— Что ты делаешь?! — воскликнул Луи, отойдя на полшага.

— Я же сказала, — говорила я, залезая на кровать, — они придут проверить.

— А другого способа не было? — разволновался тот.

— Мне надо было тебя порезать? — спросила я, пачкая простыню своей кровью.

— А ты ни… — начал заикаться Луи, то ли от вида крови, то ли от осознания того, что я делаю, — ты дев… ну…

— Отойди, — перебила я до того несвязную речь и быстро спрыгнула на пол, — да уйди же с дороги, — держала правой рукой левую и пыталась контролировать вытекающую кровь, — сейчас заляпаю всю комнату.

С этими словами я побежала в уборную. И хотя рана заживилась довольно быстро, боль осталась, кисть немного дрожала. Я вернулась в комнату, продолжая держать руку.

— Всё в порядке? — спросил Луи, немного нервничая и хватая мою руку, из которой секунду назад струилась кровь.

— Да, — ответила я, освобождаясь и смотря на шрам.

— Ты…

— Что? — сухо спросила я, взглянув на него.

— Ну… кхм…

— Переоденься, через полчаса нам надо быть на завтраке.

— Хорошо, — покорно согласился муж.

— Если бы они внимательно учили анатомию, — ворчала я, — то знали бы, что кровь необязательно будет при первом соитии.

— Что? — почёсывая голову, переспросил Луи, как будто не услышал.

— Говорю, собирайся, мы не должны опоздать.

Я села у зеркала, чтобы собрать волосы, и тут только заметила клок седых волос у себя на голове. Вчера они были аккуратно зачёсаны назад, и поэтому я не заметила.

— В кого я превратилась? — выдохнула я, — всё тело в шрамах, так ещё теперь эти страшные глаза и седые волосы. Где ты, Катрин?

Я зачесала волосы в тугой пучок, сделав пробор на правую сторону.

— Вроде не очень заметно, — убеждала саму себя я.

В назначенное время мы спустились в столовую, куда подтягивались сонные родственники, которые остались после свадьбы у нас погостить.

— А вот и молодожёны, — послышался голос тётушки Евы, которая отличалась особой беспардонностью.

— Доброе утро, — улыбнулась я.

— Посмотрите на них, — продолжала она, — по их заспанным мордашкам можно понять, что они уснули только под утро.

— Вы, как всегда, правы, тётушка, — парировала я, — только мы оторваться друг от друга не могли, а вы с кем ночь провели?

— Катрин, Луи, — как всегда, вовремя вмешалась мама, — вы уже спустились, — сказала она, вставая между нами и тётушкой, — занимайте свои места. Как себя чувствуешь? — спросила она шёпотом, взяв меня за руку.

Я взглянула на её руку, потом на неё.

— Хорошо, — освободилась я, не привыкшая к ласке матери, — с чего вдруг такая забота?

— Просто захотелось спросить, — сказала она холоднее и, отвернувшись, пошла делать то, что она умела лучше всего: сглаживать острые углы.

— А я смотрю, не мне одному достаётся от тебя, — чуть слышно сказал Луи.

— Считал себя особенным?

— А разве нет?

— Я нетерпима к людям, которые лезут в мою жизнь своими неудобными разговорами, желая унизить меня или мою семью. Они думают, что…

— Я понял-понял, — перебил Луи.

Он отодвинул мне стул, помогая присесть, и сам занял место рядом. Рука по-прежнему болела, и я непроизвольно встряхивала ей, в надежде успокоить тремор.

— Что с рукой? — шепнул Луи, чуть наклонившись ко мне, заметив, что я держу её на коленке под столом.

— Слишком сильно пострадала в нашу брачную ночь… — многозначительно улыбнулась я.

— С чего бы это, ведь, кажется, я был с тобой максимально деликатен.

— Мне теперь тебя на полочку поставить и пылинки сдувать?

— Хотя бы добавить нежности в голосе, — улыбнулся муж. — А что не починишь? — кивнул он на руку, которую я держала под столом.

— Инструмента нет.

— Это сейчас шутка была, или тебе, правда, что-то надо?

— Не могу сосредоточиться и найти его.

— Видишь, — улыбнулся он, — я почти понимаю тебя. Поэтому ты не ешь?

— Знаете, месье Бланшар, не очень удобно держать в одной руке два столовых прибора одновременно.

— Знаю, мадам Бланшар.

Я резко взглянула на Луи, от такого обращения мне стало не по себе. Муж смотрел на меня довольно улыбаясь.

— Да оторвитесь уже друг от друга, — не унималась тётушка Ева.

— Катрин, — послышался голос другой тётушки, — ты почему весь завтрак руку держишь под столом? Скоро сядешь на место отца, а этикета не знаешь.

Я посмотрела на отца, на лице которого читалось недоумение от прозвучавшей фразы.

— Если боги всё же будут милостивы ко мне, то я ещё многие лета́ не займу место Его Величества.

Мама одобрительно кивнула и показала жестом, чтобы я всё-таки последовала совету гостьи. Я неуверенно начала поднимать руку и, ожидая очередную волну расспросов на тему тремора, положила её на стол. Луи тут же накрыл её своей рукой, крепко прижав к поверхности.

— Спасибо, — произнесла я почти беззвучно.

— Вы посмотрите на них, — воскликнул кто-то из гостей, — какие они милые.

— Мадам Ева, — обратился к ней двоюродный брат отца, — а вы не забыли про традицию?

— И правда, забыла! — воскликнула та, — я даже сама схожу.

— Ева, — вмешался отец, — прекрати, кто в наше время ждёт до свадьбы. Пора давно забыть про эти глупости.

— Действительно, — продолжила мама, — не утруждайся…

— Нет-нет, Ваше Величество, — тараторила эта неугомонная женщина, — сейчас проверим, как вы воспитали свою дочь. Омер, пойдём со мной, чтобы не сказали, что я что-то выдумала.

— Ева! — уже строже сказал отец, но её было не остановить.

— Можешь спокойно поесть, пока идёт это цирковое представление, — сказала я Луи, освобождая руку и убирая её обратно под стол, — порежешь мельче? — попросила, пододвигая к нему свою тарелку.

— Ты предвидела, — усмехнулся Луи.

— Старая дурацкая традиция, — спокойно ела я, — хорошо, сейчас не стоят и не контролируют сам процесс.

— Кхм-кхм…

— Не торопись, — сказала я, подавая ему стакан воды.

Я взглянула на отца, который кипел от злости, мама покрылась плотным румянцем. Дядюшка Марсель, сидевший весь завтрак молча, тоже немного нервничал, ему хватало расспросов про судьбу Ананда, и он старался не привлекать к себе излишнее внимание. Остальные что-то обсуждали, создавая общий гул, к которому я не желала прислушиваться.

Спустя минут пять вернулась Ева с Омер-беем, в руках которого была скомкана простыня.

— Готовы? — пустила интригу женщина.

— Да!

— Показывай, — раздавались голоса.

Омер-бей развернул ткань, на которой все увидели алое пятно. Отец выдохнул. Леонор посмотрела наверх, беззвучно прочитав молитву, и улыбнулась.

— Сомневалась в моей дочери? — начал император, — посмотри, в какое неловкое положение ты их поставила.

— Что вы, Ваше Величество, — говорила хитро Ева, занимая своё место, — я же знаю, что вы приви́ли дочери только лучшие добродетели.

Луи смотрел на тётушку Еву, но я толкнула его в бок и шепнула:

— Не обращай на неё внимания, и раз мне от тебя не отделаться в этом перерождении, то лучше давай расскажу обо всех этих напыщенных типах за столом. Может пригодиться в бизнесе.

— Некоторых я знаю, — шепнул он в ответ, — а кто этот мужчина, что сидит справа от императрицы? У него такой вид, словно он король мира.

— Месье Пьер Легран собственной персоной. У него дела с моим отцом. — Я чуть помолчала, а потом добавила: — Крупная шишка, производит и продаёт стройматериалы и хорошо поднялся на этом. К нам прямиком из Перу. Отец сказал, что ещё немного, и этот человек будет иметь представительства в каждой стране в мире.

— Я знаю это имя, отец работает с ними, — кивнул Луи, — но никогда не видел владельца лично. Неудивительно, что он как надутый индюк.

Я подавила смешок и продолжила:

— А вот этот в круглых очках — Решар Леру. Его то ты точно знаешь.

— Нет, не знаю, мы никак не можем наладить с ним деловое сотрудничество. Надеюсь, теперь-то всё получится.

— Ещё бы, ты же зять императора, — я покосилась на него, — ради этого купил меня.

— И не только.

— Так, Катрин, не порть себе настроение, — шепнула я себе под нос и продолжила: — Прямо напротив нас сидит мадам Сара Кашьяп, вдова. Её муж владел сетью пятизвёздочных гостиниц, но на протяжении последних пяти лет, как не стало месье Кашьяпа, бизнес был заморожен, но сейчас она планирует возобновить строительство. С месье Марселем ты знаком, у него судостроительная верфь на юге Норвегии. И сразу следом сидит мадам Буланже, у неё сеть пекарен с лучшими круассанами.

— А это мне зачем? — удивился Луи.

— А это тебе намёк.

— Понял, — тихо засмеялся он.

— Остальным просто улыбайся, они не пригодятся в твоём бизнесе. Хорошо повеселиться, — вставая из-за стола, сказала я.

— А ты куда?

— На воздух.

После завтрака я вышла в сад. Солнце нежно припекало, выглядывая сквозь пышные листья яблонь, с которых медленно осыпался цвет.

— Ваше Высочество, — подошёл ко мне Омер-бей, — поздравляем с бракосочетанием.

Я молча шла дальше, не реагируя на его речь.

— И Фазилет шлёт поздравления. Обещает приготовить ваше любимое блюдо, когда спуститесь на кухню. — Чувствовалась неловкость мужчины оттого, что я не отвечала, — извините, что участвовал в утреннем представлении мадам Евы. Ваше Высочество, вы в обиде на меня?

— Омер-бей, — резко остановилась я и повернулась к нему, — я знаю, почему вы отказались от мечты, знаю, ради кого вы остались, ради кого надеваете каждое утро чистую выглаженную рубашку, даже не надеясь, что она заметит. При виде кого ваше сердце замирает, на кого вы даже не смеете лишний раз посмотреть. Я увидела её в тогда на кухне, когда коснулась вашей головы.

— Ваше Высочество, — заволновался мужчина, — не понимаю.

— Та хрупкая девушка в лёгком летнем платье с задорным смехом — Леонор, моя мама.

— Ваше… — Он опустил голову вниз, — Высочество… я не… — На его лбу появилась испарина.

— Но я ни разу не посмеялась над вами, не застыдила, не упрекнула и никому не рассказала, — говорила я, стараясь сохранить самообладание, — не волнуйтесь. Ваш секрет останется со мной.

— Я всё объясню.

— Не сто́ит. Это только ваше дело.

— Спасибо, — неуверенно сказал мужчина.

— А вы вонзили мне кинжал в самое сердце.

— Не понимаю.

— Понимаете, — кивнула я, — императорский приспешник. Я на несколько дней подумала, что у вас есть сердце, но ошибалась. Я про того мужчину, который стоял рядом с вами в соборе.

— Это был приказ императора Кристофера.

— А вы могли бы сказать, что не нашли, что он сбежал, что Катрин опередила и спрятала его. Да неважно, что сказали бы! — На моих глазах опять заблестели слёзы. — Но только не приводили бы его туда!

— Прошу прощения, — совсем поник он.

— Катрин, — окликнула меня мама, которая приближалась к нам.

— Зазноба ваша идёт, — тихо сказала я, не глядя на мужчину.

— Ваше Высочество, пожалуйста…

— Катрин, дочка, — она подошла и взяла меня за руки.

— Что это заставило вас бросить ваших дорогих гостей?

— Привезли цветные линзы для тебя. Только не начинай сразу спорить. Решишь сама, использовать их или нет.

— Спасибо, — ответила ей, — выгляжу я и правда ужасно, — усмехнулась я.

— Присядь со мной, — мама потянула меня к скамейке, — как ты отнеслась к тому, как украсили вашу комнату?

— Равнодушно, — сказала я присаживаясь.

— Что с рукой?

— Неважно, — убирая её за спину, ответила я.

— Ты как всегда! С тобой невозможно разговаривать, — сердито сказала мама.

— Прошу меня простить, Ваше Величество, — сказала я, чуть кланяясь, — что не оправдываю ваши ожидания.

— Что? — Она схватила меня за голову и наклонила к себе, — что с волосами? Почему часть их стала седой?

— Приходила смерть, хотела забрать меня, но передумала в последний момент, — спокойно говорила я, — и оставила только свой поцелуй.

— Что же там произошло? — ошарашенно говорила Леонор.

— Спросите у Омер-бея, — вставая, сказала я, — он же в курсе всех дел императора.

Мужчина стоял красный, по лицу его скатывались капли пота.

— Вам жарко, Омер-бей? — спокойно спросила я, — я думаю, уже пора переходить на летнюю форму одежды. Как думаете, Ваше Величество? — обратилась к маме.

— Думаю, да, — озадаченно ответила она.

— С вашего позволения, — поклонилась я и зашагала обратно.

— Ваше Величество, — до меня донёсся голос Омера, — я должен за ней…

— Да где же ты?! — искала я порванный нерв.

— Ваше Высочество.

— М-м?

— Извините, но я не до конца понял, за что вы так со мной, — чуть волнуясь, говорил Омер.

— Я скажу доходчивей, — остановившись, обернулась к нему, — этот человек — особенный для меня, и я сожгу всех, кто хоть пальцем его тронет. — Строго отрезала я. — Сейчас понятно?

— Да, Ваше Высочество, — чуть поклонившись, ответил он.

— Как в таких условиях сосредоточиться, — ворчала себе под нос я, продолжив путь. — Вы так и будете ходить за мной?

— Да.

— Катрин! — Навстречу мне спускался Эрик с нашими двоюродными братьями и сёстрами. — Вот ты где. Мы хотим пройтись в город. Идём с нами!

— Нет-нет, — пряча трясущуюся руку, ответила я, — мне надо в библиотеку.

— Ты вчера вышла замуж! Расслабься уже!

— Ничего не могу с собой поделать, — пожала плечами я.

— Отпросить тебя у мужа? — улыбнулся брат.

— Нет, — усмехнулась я, — хорошо повеселиться.

— Береги себя, — крепко обнял меня Эрик.

— Постараюсь, — чуть улыбнулась я и направилась в нужном мне направлении.

— Вы любите читать? — спросила я Омера, подходя к библиотеке.

— Да, но времени не хватает на это.

Наша библиотека была огромная. Винтовые резные лестницы, ведущие на второй этаж, а затем и на третий. Высокие стеллажи с тысячами книг на разных языках мира. До верхних полок можно было добраться только по приставной лестнице. Здесь хранились ответы на все интересующие вопросы. Естественные и точные науки, художественная литература и самая большая коллекция книг по анатомии и физиологии. Свет, проникающий в окно, оживлялся книжной пылью, которую при всём старании не могли искоренить полностью. Тишина и покой. Место моей силы во всём нашем замке.

— Где же она? — Я искала книгу, поднявшись высоко по лестнице.

— Ваше Высочество, давайте я найду.

— Я не упаду. Вот она, — я достала небольшую книгу.

И, спустившись, отдала её Омер-бею.

— Почитайте, пока я ищу ответ на свой вопрос.

— Как?

— Сидя, можете стоя, — пожала плечами я, — как удобно.

— Нет, я же должен следить за вами, как я могу сейчас сесть и читать? — удивился он.

— Я никуда не денусь, только переложите эту книгу, — я показала на большой том по анатомии, — сюда. И садитесь рядом. Или вы сейчас будете читать мне на латыни?

— Я не умею, — усмехнулся он.

— Тогда читайте то, что дала. Это роман про одного целителя, который не смог спасти любимую и ребёнка, — говорила я, открывая анатомию, — очень грустный… — последние слова я пробормотала себе под нос, — покровная система, пищеварительная… — шептала я, перелистывая страницы.

Мужчина неуверенно сел рядом, вначале поглядывая на меня, но потом всё же увлёкшись историей, перестал обращать на меня внимание.

— Кровеносная, лимфатическая… вот, нервная.

Я положила на стол дрожащую руку кистью вверх и правой рукой начала листать страницы, с жадностью выискивая ответ на вопрос.

— Срединный, локтевой нерв… всё цело… Вы можете отвернуться?

— Что? — оторвался от книги мужчина.

— Мне надо проверить лучевой нерв.

— Я не могу вас терять из виду.

— А я и не прошу вас уходить в другую комнату, — с претензией сказала я, — вы видите, у меня трясётся рука?

— Да, — кивнул тот.

— Все нервы, напрямую иннервирующие кисть, целы. Мне надо проверить остальное, а для этого — освободить плечо. И я могла бы отрезать рукав у платья, но мне показалось, что проще попросить вас повернуться ко мне спиной.

— Конечно, — смутился Омер-бей отворачиваясь.

Я освободила руку.

— Вот он… наверное, вчера задела, когда упала. Как не догадалась сразу, он же за счёт сухожилий воздействует на область ладоней. Сейчас… готово! — Кисть сразу успокоилась, и я выдохнула с облегчением.

— Вы что-то сказали?

— Разговаривала со своими нервами, — сказала я, одеваясь обратно и рассматривая свою руку, — можете повернуться.

Мужчина нерешительно повернулся.

— Как вам книга, Омер-бей? — закрывая анатомию и возвращая её на место, спросила я.

— Интересная, — кивнул тот, — давайте помогу.

— Уже нет необходимости. Я закончила, возьмите её с собой, ночью дочитаете.

— Неудобно, — пожал плечами он, — я, наверное, не должен такие книги читать.

— Какие такие?

— Романы, — помявшись, сказал мужчина.

— Я засмеялась бы, если были бы на это силы, — спокойно сказала я, — это большая глупость.

Мы вышли из библиотеки и шли молча.

— Омер, — услышали голос отца из кабинета.

Он растерянно посмотрел на книгу, которую держал в руке.

— Давайте, — я забрала её, — вечером заберёте, императорский приспешник. Идите, докладывайте о моих передвижениях.

— Ваше Высочество, — с долей упрёка шепнул мужчина и скрылся за дверью.

Пройдя ещё немного, я увидела, как в гостиной Луи разговаривал с мадам Евой, и решила вмешаться.

— Добрый день, мадам Ева, мадам Кашьяп, — я подошла к ним, — мой супруг уже всех очаровал, или остались ещё равнодушные? — улыбнулась я.

— Будь я моложе, — говорила мадам Ева, — я бы отбила его у тебя.

— Жаль, что уже не в силах. Я украду его у вас, — хитрила я, — не терпится обсудить наш медовый месяц.

— О, я была абсолютно такой же после свадьбы с месье Кашьяпом, летала в облаках и никого не замечала вокруг.

— Куда направимся? — спросил Луи, как только мы отошли.

— Я — в комнату, ты можешь идти куда пожелаешь.

— Я про медовый месяц, — улыбался тот.

— Это был предлог, чтобы спасти тебя из лап этих львиц. Правда, если ты хочешь, то можешь вернуться.

— Мне хватает пока одной львицы, которую я никак не приручу.

Я не отреагировала на его реплику, и он продолжил:

— Кстати, мы с месье Ришаром договорились пообедать за пределами замка, чтобы обсудить партнёрство.

— Приятного аппетита, — равнодушно говорила я.

— Ты пойдёшь с нами?

— Мне там нечего делать, тем более месье Ришар любит дорогой коньяк и красивых девушек. Будь осторожен.

— Ревнуешь?

— Молю богов, чтоб не опозорил меня в первый же день, — вздохнула я.

— Не волнуйся, — улыбнулся тот и отправился переодеваться.

Я прошла в свою старую комнату, отыскала в чемодане планшет с листами бумаги и карандаши, источенные почти до конца, села на кушетку и принялась водить ими по чистым страницам. Я не хотела рисовать что-то определённое, просто хотелось успокоить мысли. Штрих, ещё один… И, незаметно для себя, я уснула.

Открыла глаза, когда за окном было уже темно. Я медленно встала, прошлась по комнате, которую сейчас освещала только луна. Открыла шкафчик, нашла часы Жозефа, которые я сняла с его руки четыре года назад, взяла их и уселась на подоконник. Завела часы и стала слушать, как они монотонно тикают. Прислонив голову к стеклу, я смотрела, как мигают огни города. На небе полная луна тускло освещала сад.

— Где ты? — чуть слышно произнесла я, ответа, конечно, никакого не последовало.

Так я просидела около получаса, если верить часам Жозефа. За дверью послышалась небольшая суета. Я спрятала их обратно, и в этот момент зашёл Эрик.

— Сестра, ты здесь? — немного взволнованно спросил он.

— Да, — спокойно ответила я, — что случилось?

— Тебя не было ни на обеде, ни на ужине, — Эрик подошёл ко мне, — мы подумали, что ты ушла с Луи в город, но он вернулся один.

— Я уснула, — безэмоционально говорила я.

— Я на мгновение заволновался, — он обнял меня.

— Со мной всё будет хорошо, — я обняла его в ответ, — по крайней мере, пока не появится наследник. За дальнейшее я не ручаюсь.

— Только попробуй навредить себе, — ещё крепче сжал меня он.

— Ты задушишь меня раньше!

— Идём, — отстранился от меня Эрик.

— Может, скажешь, что не нашёл?

— Долг обязывает быть честным, — произнёс брат, улыбаясь.

— Пойдём тогда, идеальный сын. Скажешь, что нашёл? Я в свою новую комнату сразу пройду.

— А ужин?

— Не хочу, и тем более всё пропустила. Мама же не любит, когда я ем одна, нарушаю традиции. Не будем её беспокоить этим.

— В кого ты такая вредная? — улыбнулся он.

— Наверное, в наших общих предков, или ты сомневаешься, что я родная? — рассмеялась я.

— Кстати, твой муж связался с дядей Ришаром, — как будто оправдывался брат, — и вернулся не в лучшем виде.

— Отец видел?

— Да.

Эрик проводил меня до комнаты и не ушёл, пока я не зашла. Внутри меня ждал Луи.

— Чем занималась моя жена, пока меня не было? — Он приблизился ко мне.

— Ты пьян? — я посмотрела на него.

— Самую малость, — улыбнулся тот.

— Я просила не позорить меня? — строго спросила я.

— А в чём дело? Или ты подашь на развод? — усмехнулся Луи.

— Не подходи.

— Почему я не могу? Разве ты не моя жена? Разве ты не принадлежишь теперь мне? — Он схватил мою руку.

— Ещё шаг, и я применю силу, — отвернулась от него я.

— Я отдал всё состояние твоему отцу за тебя, а ты так и не стала моей женой в полной мере, — он силой притянул меня к себе, одной рукой схватив за талию, второй за голову, и впился своими губами в мои.

— Отпусти, — со злостью прошипела.

— Ты моя согласно договору.

Я со всей силой ударила его каблуком в место, где стопа переходит в голень. Луи от неожиданности и боли ослабил хватку, не теряя времени, я ударила его ребром ладони по сонной артерии. Он потерял равновесие и упал.

— Ещё раз скажешь про договор, и я вырву сердце из твоей груди, — выкрикнула я, потеряв самообладание.

Я вылетела из комнаты, навстречу шёл Омер-бей.

— Ваше Высочество, — он чуть наклонил голову, — отец вас звал.

— Прекрасно, — не сбавляя шаг, ответила я.

Ворвавшись в кабинет отца без стука, где также сидели Леонор и Марсель, я начала:

— Звали, Ваше Императорское Величество?

— Почему тебя не было на обеде и ужине? — строго спросил он.

— Я отдыхала, — говорила я на повышенных тонах, размахивая руками, — отдыхала от этого цирка, который ты тут устроил, — сорвалась.

— Катрин, — вмешался Марсель, — как ты разговариваешь с отцом?

— Отцом? — Я начала поворачиваться из стороны в сторону, как будто ища кого-то глазами, — где мой отец?

— Катрин! — вмешалась мама.

— Вы подарили мне жизнь, и я безоговорочно слушала вас, соглашаясь на всё, что от вас исходило, — я не отрываясь смотрела на императора, — и к чему это привело? Вы отобрали у меня мою гордость! — кричала я, — одной росписью перечеркнули всю мою жизнь.

— Оставьте нас, — сказал Кристофер, — всё сказала? — спросил он, когда мы остались одни.

— День, о котором мечтает каждая девочка, когда, надев подвенечное платье, с отцом под руку отправится к алтарю, стал для меня полным разочарованием, — чеканила я каждое слово, — вы ударили меня в спину…

— А ты поступила лучше? — перебил меня отец, — забеременев от того жигало?

— А вы мне оставили выбор? — усмехнулась я.

— Я никогда не признаю бастарда!

Меня очень оскорбляли его слова, я медленно начала идти в его сторону.

— Мой ребёнок не будет бастардом! И нам не нужно твоё благословение, — тихо, но со злостью говорила я, — после тебя трон по праву МОЙ! — Я стукнула рукой по его столу. — А после меня перейдёт моему первенцу! И не в твоих силах изменить этот устой! — Я развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.

— Стой! — крикнул он, пытаясь меня остановить.

В коридоре стояли Леонор и Марсель, они растерянно посмотрели на меня, я же, не останавливаясь, вышла в сад и вдохнула полной грудью.

Сама не понимала, откуда во мне берётся столько злости в отношении человека, которого я боготворила всю свою жизнь. Я не плакала, слёз не было.

«Мой ребёнок не будет бастардом», — пульсировало у меня в голове.

— Ваше Высочество, — раздался голос Омер-бея.

— Тебе чего? — выкрикнула я.

— Давайте вернёмся внутрь. — Несмело говорил мужчина. — Поздно уже.

— Извините, — выдохнула я, чуть успокоившись, — наверное, вы правы.

В за́мке стояла гробовая тишина. Даже если кто-то и слышал наш скандал, то решили не вмешиваться и притвориться, что не слышали.

— Ваша книга у меня, — сказала я, подходя к двери.

— Не надо.

— Тогда отнесите в библиотеку, я её уже читала.

— Хорошо, — кивнул мужчина.

Я вошла в тёмную комнату, услышала, как сопит Луи, лёжа на своём месте, взяла книгу и вышла обратно. В коридоре рядом с Омером стоял Хосе, я немного напряглась и взглянула на мужчину, в ожидании того, что он скажет.

— Ваше Высочество. Это Хосе, он ночью будет дежурить у вашей двери.

— То есть, меры ожесточились?

— Это моя инициатива, — отвечал Омер-бей, — я слышал, что вы ругались с мужем. Извините, что лезу.

— Вы думаете, я не в силах себя защитить?

— Конечно, можете, но мне так будет спокойней.

— Хорошо, пусть дежурит, — кивнула я и протянула ему книгу.

Омер-бей взял её, кивнул и удалился.

— Хосе.

— Да, Ваше Высочество.

— А ты хочешь кушать?

— Нет, но и отлучаться не могу, чтоб принести вам что-нибудь.

— Тогда проведи меня на кухню, чтоб никто не заметил.

— Проще некуда, — усмехнулся он, — идите ровно за мной… Здесь скрипит половица… — тихо комментировал он, ведя меня за собой, — здесь будете громко цокать, если останетесь в обуви… А этот участок лучше вообще обойти с другой стороны…

Я ступала ровно по его следам, и мне казалось, что я словно лечу, настолько мои шаги были беззвучны.

За углом в очередном коридоре шёл разговор, мы приостановились.

— Она у себя? — послышался голос Леонор.

— Да, я проводил, — отвечал Омер-бей, — и охрану поставил, чтоб за ней всю ночь смотрели.

— Спасибо, — чуть слышно ответила мама, — что за книга?

— Это… — замялся мужчина, — Катрин просила отнести в библиотеку.

— Моя любимая, — тихо усмехнулась она, — ты читал?

— Начал только.

— Поделишься потом впечатлением, интересно услышать мужское мнение.

— Как прикажете, — слышалось волнение в голосе Омера.

Оказавшись в пустой кухне, я отыскала себе остатки ужина, разогрела и принялась есть.

— Садись рядом, поешь. Ночь долгая. Сытым веселей дежурить.

— Наверное, вы правы.

Хосе уселся и, положив себе тоже, принялся есть. Он не стеснялся меня, но в тоже время был осторожен.

Наевшись и расслабившись, я, не вставая, положила голову на стол и моментально уснула.

— Ваше Высочество, — услышала голос Хосе, — Ваше Высочество.

— Да? — Я еле подняла затёкшую шею.

— Скоро сюда придут.

— Я уснула? — разгибая спину, спросила я, — надо было сразу разбудить.

— Извините, — он пожал плечами, — я тут всё убрал, как будто нас и не было. Идём?

Я кивнула, и мы так же тихо отправились обратно. В комнате было уже не так темно. Луи спал на кушетке, свесив ноги, которые ни при каком раскладе не могли поместиться на ней. Я положила его ноги на пуфик и укрыла пледом.

— Это становится дурной традицией, — недовольно буркнула себе под нос я и направилась в ванную.

Со звоном колоколов я вернулась обратно в комнату, уже готовая к завтраку. Луи только поднимался.

— Катрин, — послышался его сонный голос.

Я, игнорируя его, решила дождаться в коридоре, чтобы не вступать в диалог.

— Как дежурство? — спросила я Хосе, который ходил из стороны в сторону.

— Это худшее наказание, — жаловался он, — надо было не будить вас и просидеть на кухне.

— Сегодня возьмём почитать тебе что-нибудь, — успокоила его я.

Луи вышел через полчаса, и я сразу направилась в столовую.

— Катрин, подожди, — говорил он, идя рядом, — извини.

Я не обращала на него внимания, продолжая идти.

— Я не должен был…

— Доброе утро, дядюшка Марсель, можно с вами поговорить?

— Доброе утро, дочка. Конечно, — отходя в сторону, сказал он.

— Дядюшка Марсель, — я взяла его руки, — простите меня за Ананда, я не должна была…

— Это ты прости, я должен был предвидеть.

— Как он?

— Хорошо, если не считать амнезию и шрамов от ожогов. Учится жить заново.

— Простите.

— Хватит уже извиняться, лучше попроси прощения у отца за вчерашнее.

— За что? — удивилась я, переменив настроение, — за то, что вторую ночь сплю вне комнаты, брожу по собственному дому, как неприкаянная?

Марсель ничего не ответил.

Мы присели за стол, ожидая других родственников.

— Что за крики мы слышали вчера ночью? — беспардонно спросила тётушка Ева, занимая своё место.

— Мы с отцом играли в шахматы, — спокойно с притворной улыбкой произнесла я, — и как бы я ни старалась, он постоянно выигрывает.

— С таким усердием скоро поставит мне шах и мат, — отвечал император Кристофер.

— У меня нет цели поставить вам мат, я просто защищаю свои фигуры…

— Катрин! — громко перебила меня мама, и чуть тише добавила: — передай соль.

— Ваше Величество, ваша солонка около вас.

— Ах да, — посмеялась она, — не заметила.

После завтрака я решила отправиться в библиотеку — единственное место, которое редко кто-то посещает кроме меня.

— Катрин, подожди, — догнал меня Луи, — я хочу поговорить.

Я упорно шла вперёд, игнорируя его.

— Луи, — окликнула его мадам Ева, — составишь нам компанию в настольную игру? Нам как раз четвёртого игрока не хватает.

— Я не… — начал он.

— Конечно, составит, — перебила я его, — ох, тётушка, вы бы знали, какой он мастер игр!

— Вот и отлично, — женщина подхватила его под руку и потянула за собой, освободив меня от нежеланного разговора.

Начальник службы безопасности, как всегда, следовал за мной.

— Омер-бей, неужели вам нечем заняться, кроме того, как ходить везде за мной?

— Пока это моя главная обязанность.

— Вас понизили?

— Кхм… вроде нет, — замялся он.

— Не лучше ли приставить кого-то другого? Это же скука смертная, ходить за унылой барышней по коридорам и садам.

— С вами не соскучишься. — Усмехнулся он. — Я раньше ругал Мигизи за то, что он не всегда мог уследить за вами. А теперь думаю, как вы вообще живы остались.

— Кстати, да, — я покачала головой в знак согласия, — вы дочитали книгу? Очень интересно услышать мужской взгляд на историю.

— Кхм-кхм.

— Поперхнулись?

— Я… вы вчера так и не легли спать? — догадался он.

— Почему же? Спала как младенец.

— Вы уже всё знали наперёд, когда искали эту книгу? Могли же дать любую, но выбрали именно её.

— А чем она такая особенная? — удивилась я.

— Она… ну…

— Любимая книга Леонор?

— Ваше Высочество… — с укором посмотрел на меня он.

— Что? Мы разве говорим о чём-то запрещённом? — Я пожала плечами. — Вроде о книгах беседуем.

— Вы обещали.

— Ваш секрет со мной, — спокойно говорила я.

Следующие два дня прошли в библиотеке, тут я пряталась от шума, суеты и наигранности. Спускалась только для того, чтобы подкрепиться, и только глубокой ночью, когда была уверена, что все спят.

В очередной раз вернувшись в комнату за полночь, я бесшумно прошла в ванную, чтобы переодеться. Луи, как мне казалось, спал на своём обычном месте, подставив пуфик под ноги.

Я легла на край кровати и закрыла глаза, заставляя себя заснуть, как вдруг услышала, что Луи вздохнул и сел на кушетку.

— Я думал, ты придёшь под утро, как всегда, — начал он, — но мне не пришлось долго ждать. Спасибо, — усмехнулся.

В его голосе чувствовалось нервное напряжение. Я лежала, не шевелясь и не отвечая.

— Я знаю, что нельзя разрушить того, чего и так не было, но мне и это удалось. И… я очень сожалею о случившемся и… обещаю, что больше такого не повторится… — он на несколько секунд замолчал и, не получив ответа, продолжил: — И второй вопрос, который я хотел обсудить… Я обещал вечеринку своим друзьям в честь свадьбы на этих выходных, — он замолчал, возможно, ожидая реакции. — В нашем загородном доме на берегу озера. Они ждут, но будет неуместно, если я буду там один, поэтому хотел спросить у тебя, хотела бы поехать?.. Но думаю, будет логичней всё отменить… — выдохнул он.

— Что мне надеть? — через пару минут спросила я.

— Что хочешь, — усмехнулся он.

— Хорошо.

Вечеринка

Дом располагался между огромными лесистыми холмами, рядом с домом раскинулось небольшое озеро. Каменные стены, витражные окна, деревянные своды и черепичная крыша — всё гармонировало с окружающей природой. Воздух был прозрачно чист и свеж, сочная молодая зелень пахла по-особенному. Возле дома на клумбах цвели пышные пионы цвета марсала, в подвесных горшках красовались бархатцы. Мощёная дорожка вела к водоёму, на островке посреди озера стояла беседка, к которой вёл кованый мостик.

— Не такой большой, как ваш, — начал Луи, когда мы вышли из машины, — и всего пару слуг: садовник и экономка, они муж с женой, живут вон в том домике, — он показал на небольшую пристройку к высокому двухэтажному дому, — но мы тут всего на пару дней, — продолжал он, как будто оправдываясь.

Я прошла к озеру. Оно было настолько чистое, что можно было увидеть камушки на дне. Мелкие рыбки небольшими косяками подплывали к берегу и резко исчезали.

— Вечеринка будет шикарная. Мой друг Майкл, помнишь его?

— Да, — слегка кивнула я, опустив руку в воду.

— Он мастер в таких вещах. В прошлый раз он пригласил факиров, а на его дне рождении выступал настоящий оперный певец. Даже не знаю, что он приготовил на это раз. Уверен, ты будешь в восторге! — рассказывал Луи, не унимаясь, — пройдём внутрь?

— Да, — встала я.

Весь первый этаж занимала гостиная, выполненная в экостиле. Мебель была сделана из натуральных материалов. В дизайне преобладали пастельные тона и мягкие формы. Стеновые панели из грубо сколоченного дерева. Низкие столики окружали плетёные пуфики. Ширма из бамбука прикрывала спуск на кухню. Благодаря большим окнам гостиная была прекрасно освещена. Витая деревянная лестница вела на второй этаж.

— Это наша спальня, — сказал Луи, когда мы поднялись, — я бы мог лечь в другой, но будет много гостей, и все комнаты будут заняты, — оправдывался он, — но не бойся, я свои обещания держу, — поднял он руки вверх.

— Бойся ты, — серьёзно ответила я, — я в совершенстве владею боевыми искусствами.

— Я в курсе, — рассмеялся Луи, — это тот большой мужчина научил?

— Омер-бей? Нет, — я покачала головой, — Мигизи, — пройдя мимо белоснежной кровати и одной рукой отодвинув занавески, выглянула в окно, — скучаю по нему.

— Сколько лет он работал на тебя?

— Девять, мы не расставались с того дня, когда я спасла его от вас.

— Это я ещё и свёл вас? — улыбнулся Луи.

— Если бы не ты, то другой случай помог бы нам, — вздохнула я, заглядывая в небольшую гардеробную. — От судьбы не уйдёшь.

— И кстати, ваш главный по безопасности сказал, что с нами поедет кто-то, но я никого не вижу.

— Ты за Хосе не переживай, он появится.

— А, это Хосе, — усмехнулся Луи. — Основное я тебе показал, располагайся. Если ты не против, я быстро переоденусь и спущусь, — он зашёл в душевую комнату и закрыл дверь, — скоро гости начнут приезжать, — громко говорил муж оттуда.

— Я хочу пройтись.

— Не потеряешься?

— Я не пойду далеко.

Взбираясь по высокому холму, я чувствовала, как усталость пробирается к моим ногам и сбивается дыхание. Я шла не спеша, касаясь стволов деревьев, вдыхая их запах. Свежая трава, изредка цветы и прошлогодняя листва вкупе создавали уют этого места. Добравшись до вершины, я повернулась посмотреть, что осталось за спиной. Позади открывался красивый вид на долину: изящные холмы, покрытые хвойными и лиственными деревьями, озеро вытянутой формы и бесконечное небо, отражающееся в водной глади.

Я присела на поваленное дерево и стала наблюдать, как пушистые облака меняли очертания. Мысли успокаивались в моей голове, я раскладывала всё по полочкам, принимая всё, что со мной произошло в последние месяцы.

Просидев так довольно долго, я решила ещё пройтись и с приходом сумерек вернуться к дому, откуда уже доносилась музыка, нарушая моё единение с природой.

Подходя ближе, я увидела стильно одетых молодых людей и девушек в красивых коктейльных платьях. Зайдя через задний вход, чтобы избежать ненужных взоров и сплетен, я планировала незаметно пробраться на второй этаж.

— Катрин, — раздался голос Луи, — ты вернулась. Как раз вовремя.

Он подошёл ближе.

— То есть когда ты говорил, что я могу прийти в чём хочу, — я посмотрела на своё коричневое шерстяное платье в пол, — то это подразумевались изящные коктейльные наряды?

— Извини, — чуть улыбнулся он, — в тот момент я был рад, что ты вообще согласилась поехать.

— Луи, куда пропал? — Подошёл к нам один из его друзей и, как будто не замечая меня, продолжил, — сёстры Нильсон ждут тебя.

— Исчезни, — буркнул тот.

— Не заставляй сестричек ждать, — сказала я и, развернувшись, направилась наверх.

— Подожди, — шёл сзади Луи, — это не то, что ты подумала.

— Я ничего не подумала, — ответила я, — развлекайся.

— Проклятье, — шепнул он.

Зайдя в комнату, я ещё раз посмотрела на свой наряд с грязным подолом. Кудрявые волосы были растрёпаны, а на щеках ещё остался небольшой румянец от прогулки на свежем воздухе. Вспоминая то платье, которое взяла с собой, не сильно отличающееся от того, что было на мне, я поняла, как сглупила.

— И о чём ты только думала? — спросила я девушку в зеркале, — прекрасно же знала, куда едешь и кто его друзья.

Я на минуту закрыла глаза и, резко открыв, сказала:

— Мадам Леонор, удиви меня!

Мама отличалась чудесной особенностью незаметно добавить в мой чемодан то, что я никогда бы не взяла. Я всегда ругалась с ней из-за этого, а теперь молила, чтобы она не изменила своей привычке. Открыв чемодан и раскидав все вещи, я увидела маленькое платье.

— И этот срам я должна на себя надеть? — спросила я, как будто мама была здесь, — ну раз выбора нет, — пожала плечами.

Быстро приняла душ, сделала из моих кудряшек лёгкие локоны, накрасила глаза ярче, надела туфли на высоком каблуке. Платье было неприлично коротким. Но мать позаботилась и о том, чтобы все мои недостатки были прикрыты. Рукав закрывал уродливый шрам на плече.

— А к этому комплекту ещё одной юбки или штанов не полагалось? — я разговаривала сама с собой, одёргивая вниз белую юбку, струящуюся волнами.

Намотав ленту на голень, чтобы скрыть ещё один шрам, я встала и посмотрела на себя в полный рост.

— Ну что, красотка! Иди сыграй ещё одну роль. — И, развернувшись, направилась к двери, чуть споткнувшись по дороге. — Боги, не дайте опозориться.

В коридоре меня ждал Хосе.

— Привет, ты добрался? — спросила я его, — как я тебе?

Он смотрел, не реагируя. Потом заглянув в комнату, сказал:

— Ваше Высочество, вы где?

— Спасибо, — рассмеялась я, — пошли.

— Вы уверены, что стоит в таком виде идти?

— Это платье выбрала Леонор, мы же не будем с ней спорить?

— Кто я такой, чтобы спорить с августейшими особами, — поднял он брови вверх.

Медленно спустившись по лестнице, я огляделась. Особо никто не заметил моего появления.

— Оно к лучшему, — шепнула себе под нос, — а знаешь, что бы сделал Мигизи на твоём месте? — обратилась я к Хосе.

— Что?

— Не выпустил бы меня из комнаты, — усмехнулась я и направилась в зал.

Хосе скрылся из виду.

— О, прелестное создание, — послышалось от молодого человека, который приближался ко мне справа, — почему мы до сих пор незнакомы?

— Мне кажется, мы с вами знакомы, — я напрягла память. — Майкл, не так ли?

— Да, — кивнул он, — но тебя я не помню.

— А помнишь рыжую девчонку, которая скрутила вам с Луи руки в университете, когда вы издевались над индейцем?

— Это была ты? — удивился он, — ты…

— Катрин, — улыбнулась я, — теперь Катрин Бланшар.

— Знал бы я тогда, что ты… или вы станете такой… — он осмотрел меня с головы до ног.

— Какой? — подначивала я.

— Вот такой, — он не находил слов, — не позволил бы этому блондину с вами познакомиться.

Я рассмеялась:

— Принесёшь что-нибудь выпить? Я сообщу мужу, что спустилась.

Луи сидел в кресле, разговаривая с двумя девушками, которые мило улыбались и смеялись, глядя на него. Я подсела на подлокотник рядом с Луи и, положив ему руку на плечо, быстро поцеловала в висок. Он дёрнулся от неожиданности и растерянно посмотрел на меня.

— Милый, извини, что задержалась, — улыбнулась я, — познакомишь меня со своими друзьями?

Он, недоумевая, смотрел на меня, потом осторожно перевёл глаза на мои ноги.

— Катрин, — обратилась я к девушкам, — супруга этого красавчика, — погладила Луи по плечу, — если, конечно, он вообще говорил, что женат, — улыбнулась я.

— Говорил, — кивнул тот, глядя на меня.

— Элла.

— Эльза, — ответили девушки.

— Твой коктейль, — подошёл к нам Майкл.

— О, спасибо, Майкл, — принимая стакан, ответила я, — Луи говорил, что ты мастер вечеринок. Жду с нетерпением.

— Вы знакомы? — оживился Луи.

— Да, успели поболтать, пока ты был занят.

— Ты по-другому описывал свою жену, — улыбнулся Майкл.

— Помолчи, — пробубнил Луи.

— Как чопорную меланхоличную барышню? — рассмеялась я, — он просто очень ревнив, — взглянула на Луи, — боится, что уведут.

— Ты начинаешь давать мне повод для ревности, — шёпотом сказал он.

— Ну не буду вас больше отвлекать. Майкл, как нам раздобыть еду? — Я подхватила под руку молодого человека. — Признаюсь, я никогда не была на подобных мероприятиях, но умираю, как хочу есть.

Молодой человек расплылся в улыбке и стал охотно рассказывать:

— Официанты ходят по залу с подносами.

— Даже если я заберу у него весь поднос, то не смогу насытиться, — рассмеялась я.

— Тогда у нас есть ещё шведский стол в той стороне, — он указал в сторону кухни, — там можешь взять всё, что хочешь.

— Составишь мне компанию?

— Конечно, — довольно улыбался он.

И не успели мы далеко отойти, как услышали за спиной голос Луи:

— Я сам провожу свою жену, руки убери, — обратился он к другу.

— Ещё увидимся, — улыбнулась я и пошла к фуршетному столу.

— Мне было спокойней, когда ты была в своём обычном наряде, — тихо говорил Луи, идя сзади.

— Чтобы жаловаться друзьям на скучную зануду-жену, которой никак не угодить?

— Я такого не говорил.

— Что ещё обо мне знают? — спросила я, остановившись у стола с закусками и накладывая себе еду.

— Сегодня узнают, что ты самая соблазнительная девушка и что я ревную к каждому взгляду, обращённому в твою сторону.

— Вечеринка длится всего пару часов, а ты уже пьян.

— Я не понял, как так вышло, но больше точно не притронусь к алкоголю.

— Как думаешь, это вкусно? — Я повернулась к Луи, который пристально смотрел на меня, слегка прижимаясь грудью к моему плечу.

— Я бы прямо здесь съел, — шепнул мне на ухо он.

— А ты рассказывал друзьям о моих достижениях в самообороне? — спокойно говорила я.

— Надеюсь, они не узнают, — усмехнулся он и, вдохнув и отвернувшись, посмотрел на еду.

— Я думаю, тебе сто́ит вернуться к гостям, я перекушу в уголке и присоединюсь к этому безудержному веселью.

— Как же мне тебя оставить? Ты видишь, сколько стервятников так и ждут, что я уйду.

— А твои друзья знают, как ты их называешь?

Он улыбнулся, ничего не ответив.

— Со мной Хосе.

— И где он?

— Сзади тебя.

Луи обернулся и увидел, как Хосе в костюме официанта неспешно докладывал еду на стол, не глядя на нас.

— Я пойду, но глаз с тебя не спущу.

Я встала у столика, поставила свою тарелку и начала есть, поглядывая на гостей.

— Добрый вечер, — подошла ко мне кареглазая брюнетка, — вы Катрин, жена Луи? Я — Айла.

— Как много вы обо мне знаете.

— Я немного волнуюсь. Не знаю, как мне вас называть. Ваше Высочество?

— Можно менее официально, — улыбнулась я.

— Я не помешаю, если постою тут с вами?

— Нет, и даже скрасишь моё одиночество.

— Можно я тоже возьму что-то? А то тут все боятся потолстеть и не едят, а одной неудобно.

— Разве надо спрашивать? — удивилась я.

— Без алкоголя, — тихо подошёл Хосе, когда Айла отошла, забрав мой коктейль и поставив абсолютно такой же.

— Спасибо, — кивнула я.

— Почему ты не с остальными? — спросила я девушку, когда она вернулась обратно с тарелкой еды.

— Я не совсем вливаюсь в их тусовку.

— А почему ты здесь? — удивилась я.

— Наши с Луи отцы давние друзья, и мы с ним росли вместе. Он мне как брат.

— Он тебя попросил присмотреть за мной? — прищурилась я.

— Попросил, — улыбнулась она, — не буду отрицать, но и я сама хотела познакомиться.

— Я думала, меня встретят более официально, — рассуждала я, смотря на гостей, которые периодически поглядывали в нашу сторону.

— Луи всех предупредил, что вы не любите всего этого пафоса и излишнего внимания.

— Терпеть не могу, — кивнула я.

— Поэтому всем любопытно, но они делают вид, что ничего особенного не происходит.

— Тогда ты сейчас расскажешь мне в пару словах про всех?

— Пара пустяков, — Айла была рада услужить, — сёстры Элла и Эльза, с которыми вы застали Луи, — пустышки, которые всегда удивляются всему происходящему вокруг, у меня они ассоциируются с тепличными бататами. Они дочери крупного инвестора.

— Отлично, сестёр-батат я запомнила, — улыбнулась я, — кто те барышни в углу, которые бросают пренебрежительные взгляды в нашу сторону? Лицо одной мне кажется знакомым.

— Что посередине — Изабель, бывшая девушка Луи.

— Даже так? — удивилась я.

— Луи её не приглашал, она пришла со своим новым парнем Оливером, вон тот в брюках песочного цвета. Но, похоже, так и не смирилась с потерей Луи.

— Из-за чего они расстались?

— Он не говорил, но вроде до объявления вашего союза у него кто-то появился, никто её не видел. Мне кажется, я разболталась, — прислонив руку ко рту, сказала Айла, — не лучшая тема для беседы.

— Я вспомнила её, да, она увивалась за Луи ещё до свадьбы. Премерзкая особа, — поёжилась я.

— С Майклом вы, кажется, знакомы. Это лучший друг Луи, за внешней простотой и грубостью скрывается чуткий и нежный человек.

— Мне сейчас показалось, или нотка романтики проскользнула в твоём голосе?

Я посмотрела на Айлу, на лице которой появился лёгкий румянец.

— Слушайте дальше… — и моя новая знакомая в двух словах охарактеризовала каждого гостя, так что вскоре у меня было представление о каждом человеке.

Взглянув на улицу, я увидела, как Луи, уединившись, разговаривал с Изабель, активно что-то ей рассказывая.

— Приятно было поболтать, — сказала я Айле, смотря в окно, — у меня есть дело.

Девушка тоже заметила эту сцену.

Но я и не думала идти к ним, мне было жалко Оливера, который нервно пил, издалека наблюдая за ними. Проходя мимо молодого человека, я сделала вид, что поскальзываюсь и воскликнула:

— О боги, — схватилась за руку Оливера и развернула его спиной к окну, — извините, кажется здесь что-то разлито.

— Ваше Высочество, — растерялся молодой человек, — вы в порядке?

— Да, спасибо, — улыбнулась я, — ты меня спас. Я Катрин, — протянула ему руку.

— Оливер, — растерянно сказал тот, посматривая на руку.

— Не жжёт, — ухмыльнулась я.

Он неуверенно дотронулся до руки и пожал её. Потом повернулся и взглянул в окно туда, где раньше стояли Луи и Изабель. И не найдя их на улице, стал осматривать помещение.

— Оливер, — я старалась отвлечь его, — можно личный вопрос?

— Наверное, — пожал он плечом.

— Давно тебя мучает изжога?

— Нет… да, — растерялся тот, — откуда вы знаете? Хотя это, наверное, глупый вопрос.

— Касаемо меня странноватый, — рассмеялась я. — Но думаю, ты знаешь, что от виски, — я кивнула на его бокал, — изжога только сильнее.

— И что же делать? — растерянно спросил он, отдавая бокал проходящему официанту.

— Есть одно средство, — я взяла его под руку и потащила к бару, — идём!

Он ещё несколько раз обернулся и с дежурной улыбкой отправился за мной.

В баре Хосе жонглировал бутылками, наливая гостям разнообразные напитки.

— Хосе, — я подошла к бару, — ты не перестаёшь меня удивлять. Мы не родственники с тобой? Откуда столько талантов?

— Жизнь всему учит, — серьёзно ответил он.

— Дай этому милому господину что-то от изжоги, чтобы она не омрачала его вечер.

— Ваше Высочество? — усмехнулся он, — вы серьёзно?

— Воды с мятой, — подмигнула я, — и мне что-то сладенького.

— Держи, Оливер. Это тебе на сегодня за неимением бо́льшего. Завтра утром напою тебя ромашковым чаем.

— Спасибо, — улыбнулся тот.

— Расстроились из-за девушки?

— Наверное, — мой новый знакомый почесал свой лоб, — заметно?

— Невооружённым взглядом, — сказала я, присаживаясь на диван и кивая Оливеру, чтобы сел рядом.

— Она очень хотела пойти, — нервно улыбнулся он, — я наивно подумал, что со мной.

— Тебя ни на минуту нельзя оставить, — сказал Луи, сев сзади меня лицом к Оливеру, — нашла нового поклонника?

— Я не… — Начал вставать Оливер.

— Ты куда? — остановила я его, не обращая внимания на мужа, — мы с тобой недоговорили.

Тот медленно присел обратно, бросая взгляд то на меня, то на Луи.

— Вот, смотри на него, — кивнула я на мужа, — дерзкий, опасный, богатый, наглый красавчик. Если она — твоя мечта, твой маяк, ты должен стать таким же. Если не хочешь меняться, то забудь её.

— Девушки любят его, — глядя на друга, сказал Оливер.

— Не все, — покачала я головой, — мне нравятся такие, как ты: скромные, умные, интеллигентные мужчины.

— Я здесь и я всё слышу, — сказал Луи.

— Оно к лучшему, — повернулась я к мужу, — ну что, увидимся утром за чаем?

— Да, — встал и смущённо улыбнулся молодой человек.

— Какой ещё чай? — возмутился Луи.

— Они же нам не рассказывают, о чём говорили, пусть и у нас секрет будет, — подмигнула я Оливеру, который уже уходил.

— Я и так ревную, как сумасшедший, — шептал мне на ухо муж, — так один тебе коктейль приносит, с другим ты утром чай пойдёшь пить. — Недовольно фыркнул он. — Я сойду с ума.

— Обратись к Изабель, пусть тебя утешит.

— Ревнуешь? — ухмыльнулся тот.

— Я — нет, а вот твой друг чуть с ума не сошёл.

— Я ей объяснял…

— Привет, голубки, — ворвался в наш разговор Майкл, — что заскучали?

— Нет, нам весело, — спокойно ответила я.

— Чего пришёл? — спросил недовольно Луи.

— Он всегда с тобой так нахально разговаривает? — обратилась я к Майклу.

— Только сегодня, — улыбнулся молодой человек, — обычно он нежен. Катрин, можно спрошу?

— Отвечу, если смогу.

— Правда, что твои руки могут обжечь до раны?

— Попробуй, — протянула я ладонь.

Он недоверчиво и осторожно, посматривая то меня, то на Луи, потянулся пальцем к ладони. Сзади него подкрадывалась Айла и в самый последний момент крикнула ему в ухо:

— Осторожно!

Майкл вздрогнул от неожиданности.

— Проклятье! Айла! — ругнулся тот.

— Не всегда, — улыбнулась я, сама дотрагиваясь до него.

— Тогда потанцуешь со мной? — спросил он, — Луи, разрешишь?

— Она сама решает, — буркнул муж.

— Я не танцую, — спокойно ответила я, — пригласи лучше Айлу.

— Почему? — удивился тот, — это же весело, пойдём, я научу, — Майкл схватил меня за руку.

— Просто прими это как данность, — освобождаясь и вставая с дивана, сказала я.

— Кого следующего пойдёшь очаровывать? — спросил Луи, идя за мной.

— Дай подумать… Того брюнета с голубыми глазами, который весь вечер смотрит на меня, хотя нет, слишком легко, — смотрела я по сторонам, — или того пухляша? Хотя нет, у него кольцо блеснуло на пальце. — Наигранно расстроенным голосом говорила я. — А, я нашла цель, вон тот красавчик в чёрной рубашке и коричневых брюках. Боги, как Аполлон.

— Издеваешься? — кипел от ревности муж.

— Разве я могу? Через сколько все начнут расходиться?

— Часа через три.

— Как долго, — вздохнула я, — ничего, потерпим.

— Если устала, то можешь подняться в комнату, думаю, все уже оценили твои длинные ноги.

— Мне кажется, в той части дома ещё не видели, — улыбнулась я.

Оставшуюся часть вечера и ночь Луи не отходил от меня. Познакомившись со всеми, я окончательно потеряла интерес к происходящему. Гости стали расходиться по комнатам. Самые стойкие болтали у барной стойки.

— Я выйду на воздух, — шепнула я Луи.

— Подожди, я с тобой.

— Смотри, там никого нет. Я сейчас усну, если хоть на минуту задержусь.

— Там справа пледы лежат, накинь.

— Хорошо, — так же тихо ответила я.

Стояла середина мая, и на улице было холодно. Ёжась, я накинула плед и медленно направилась к беседке, которая стояла на воде.

— Можно я с тобой? — Догнала меня Айла.

— Разве можно одной пройтись? — буркнула себе под нос я, — конечно.

— Устала?

— Слукавлю, если скажу «нет». Очень.

— Я очень хочу спать.

— Отчего же не идёшь?

— Не хочу оставлять вас одних с гостями, — улыбнулась она.

— Хорошо здесь, — вздохнула я.

— Слишком скучно.

— Кому как, — улыбнулась я, стоя в беседке и наблюдая, как луна рисует дорожку на воде.

— Вот ты где, — подошла к нам Изабель, — со всеми познакомилась, а со мной нет.

— Ты сейчас не в лучшем виде, — намекая на её опьянение, ответила я, — мы завтра поговорим, — сказала я, развернувшись и собираясь уходить.

— Нет, мы поговорим сейчас, — строго фыркнула она, разбивая свой бокал о столик, стоящий на водной беседке.

— Изабель, не надо, — пыталась вмешаться Айла.

— Ты пустая, — сказала мне Изабель, — кроме своей внешности и папиного титула ничего не имеешь.

— Пусть так, — я оставалась спокойной и направилась мимо неё к дому.

— Ты недостойна Луи, он не любит тебя, — слышалось отчаяние в её голосе, — ему от тебя нужны только связи.

— Изабель, хватит, — успокаивала её Айла, — Катрин, не слушай, она пьяна.

— Он вернётся ко мне, как только наиграется с тобой.

— Катрин, крепись, — шепнула я себе под нос, начиная закипать.

— Да он вообще купил тебя, как вещь на рынке, — крикнула она мне в спину.

Этого я точно не смогла стерпеть. Я резко повернулась, заглянула ей в глаза, проникнув в сознание, и запретила ей дышать.

— Ещё раз, — говорила я, не отрывая взгляд и идя на неё, — ещё раз ты оскорбишь меня или влезешь в мою семью…

— Катрин… — растерялась Айла, видя, что Изабель начала задыхаться, — она не дышит…

— Я сотру не только тебя, но и весь твой род.

— Луи! — закричала испуганная Айла.

Я отпустила девушку, та растерянными глазами смотрела на меня, пятясь назад, и, поскользнувшись, упала в ледяную воду.

Луи мчался со всех ног, пробегая мимо, чуть оттолкнул меня и, не задумываясь, нырнул в воду за девушкой. Следом прибыли Оливер и Майкл, которые помогли вытащить её. Луи был вне себя от злости. Он подхватил на руки Изабель и хотел отнести дрожащую от холода и страха девушку домой.

— Если ты сейчас отнесёшь её, то не увидишь больше меня, — твёрдо сказала я.

Он бешено взглянул на меня, Оливер протянул руки, забирая её.

— Её надо переодеть и согреть, — сказала я Оливеру.

Тот кивнул и отправился в дом, на порог которого вылезли ещё не спящие гости.

— Мало того что я терплю тебя и твоё обращение со мной, — начал отчитывать меня Луи, — так ещё и над моими друзьями издеваешься! — Он с силой ударил ладонью по столу, стёклышки от разбитого бокала вонзились ему в руку, он сморщился от боли, тряхнул ей и продолжил, — молодец, показала себя! Пусть все увидят, какое ты чудовище.

— Тебе надо переодеться, — сказала я, сдерживая свои эмоции.

Он прошёл мимо, ничего больше не говоря, и быстрым шагом направился в дом. Айлу потряхивало от увиденного.

— Майкл, побудь с ней, — попросила я и тоже пошла в дом.

Все растерянно смотрели на меня, отходя и давая дорогу. Вслед за мужем я поднялась в комнату. Скинув каблуки, я заглянула в ванную, он стоял, пытаясь левой рукой расстегнуть жилетку, которая к тому же немного окоченела от холода, с правой капали капельки крови. Я подошла и начала делать это за него.

— Не трогай, — отворачиваясь и убирая мои руки, сказал Луи.

— Ты ещё несколько часов будешь сам расстёгивать одной рукой, а наутро воспаление лёгких получишь, — ворчала я, продолжая расстёгивать жилетку. Я сняла её с него и принялась за рубашку, расстёгивая пуговицу за пуговицей. Смотрела на одежду, стараясь быстро всё сделать.

Луи стоял, пытаясь сдерживать дрожь, губы у него были синие. Я услышала, как его дыхание отяжелело и сердце забилось чуть сильнее.

«Надо быстрее заканчивать с этим делом», — промелькнуло у меня в голове.

Снимая мокрую рубашку, я дотронулась до его тела, оно было ледяное, Луи чуть вздрогнул от моего прикосновения.

— Дальше сам, — тихо сказала я.

— Пожалуй, да.

Я включила тёплую воду, чтобы наполнить ванную, и принесла сухую одежду.

— Горячую воду добавляй постепенно, вылезешь, когда я приду. И заодно посмотрю твою руку, ничего с ней не делай без меня.

Я вышла, в коридоре стоял Хосе.

— Найдёшь чай с мёдом и имбирём? Два чайничка и две чашки.

— Понял, — кивнул он.

— В какой комнате девушка?

— В конце коридора направо.

Я постучалась в дверь. Через мгновение открыл Оливер. Без лишних церемоний я зашла внутрь.

— Где она?

— Что вам опять от неё надо? — пренебрежительно спросил Оливер.

— Ты переодел её? — спросила я, заметив девушку, спящую на кровати.

— Почти.

— Как почти? — удивилась я и залезла рукой под одеяло, — снимай с неё всё! Быстро! — скомандовала я, убегая в ванную, чтобы наполнить её тёплой водой.

— В смысле снимать всё? — растерялся Оливер, — она спит, даже не дрожит.

— У неё сил для дрожания нет, — прибежала обратно, скидывая с девушки покрывало, — она ледяная! За счёт чего она согреется?! — ругалась я, стягивая с девушки платье, — да помоги ты уже, не стой как истукан.

Оливер приподнял Изабель, и мы освободили её от оставшихся мокрых вещей.

— Неси в ванную, — командовала я.

— Вода холодная, — удивился тот.

— Для тебя, возможно, для неё — самое то. Давай опускай. Держи, чтоб не захлебнулась.

Я сидела молча около Изабель, измеряя её пульс и трогая ноги.

— Ваше Высочество, — постучался Хосе, спустя минут десять, — я принёс чай.

— Зайди и закрой за собой дверь, — быстро сказала я.

— Мне пройти? — спросил Хосе, ставя чай.

— Да, — ответила я.

— Нет! — возмутился Оливер, — она же голая, — шепнул он. — Зачем нам здесь официант?

Хосе встал в дверях ванной комнаты, не зная, что делать.

— Это Хосе. Он не официант, не бармен и не местная прислуга. Он — моя правая рука, — медленно и членораздельно старалась объяснить я, — и она не в его вкусе. Так Хосе?

— Всё верно сказали, Ваше Высочество.

Я добавила воды теплее, измерила пульс, девушка стала подавать признаки жизни, что-то бормоча.

— Хосе, остаёшься за главного. Знаешь, что делать?

— Добавляем постепенно тёплой воды, доводим до сорока градусов, — перечислял он, как будто на экзамене, — не выше. И потом достаём тело из воды.

— Я надеюсь, всё же не тело вы достанете, — улыбнулась я.

— В смысле? — встрял перепуганный Оливер.

— Девушку достаём, — смущённо поправил себя Хосе, — вытираем насухо и кладём её на кровать под два одеяла вместе с месье Оливером, чтобы тот своим теплом грел её до утра.

— В смысле? — опять донеслось от Оливера, который уже еле держал Изабель.

— Ваше Высочество, вы сказали, что вам нравятся такие, как он, — кивнул он на Оливера, — но он, похоже, тормозит.

— Ох, Хосе, — вздохнула я, — тупеют все до единого, когда дело касается чувств. Подмени его.

Я ещё раз измерила пульс, добавила тёплой воды.

— Про чай не забудь, когда придёт в себя, — уходя, сказала я.

— Понял, — кивнул Хосе.

— У меня ещё один пациент, — вздохнула я, — Оливер, закрой за мной, нечего всем знать, что тут происходит.

Взяв второй чайник, я направилась в свою комнату.

— Могу войти? — постучала я в ванную.

— Дай мне пару минут, — ответил Луи.

Я встала у зеркала и, смотря на своё отражение, мысленно говорила себе:

«Ты сегодня это сделаешь… Отступать больше некуда… как бы тебе ни хотелось… Спрячь свои чувства в самый дальний ящик самой тёмной комнаты, а ключ выбрось в океан…»

Я вошла, не спрашивая больше разрешения. Луи вздрогнул от неожиданности.

— Я же просил пару минут, — возмутился он.

— Ты наполовину одет, — ответила я, не глядя в его сторону, — садись и пей чай, пока он горячий, — поставила заварник у зеркала в ванной и придвинула табурет.

— Как прикажет госпожа, — ёрничал Луи.

Я взяла из его рук полотенце и вытерла насухо волосы и спину. Потом провела по ней рукой, она была ещё прохладная. Из спальни принесла табурет для себя, пинцет и плед, накрыв им мужа.

— Может, ты всегда будешь помогать мне мыться? — спросил Луи, и лёгкая ухмылка пробежала по его лицу.

— Нет, — односложно ответила я, садясь рядом, — давай руку.

Я впервые её увидела, кровь уже не сочилась, но в ладонь глубоко вонзились несколько осколков. Луи сидел ко мне лицом, одна его рука была за моей спиной, а вторая лежала на моих коленях.

— Будет больно, — повернув голову, сказала я, — не дёргайся, чтоб ещё больше не распахать ладонь, и, наверное, лучше не смотри.

— Это несложно, — ответил он, глядя на меня в упор, — у меня тут лучше вид.

Я начала пинцетом доставать мелкие осколочки, его рука непроизвольно дёргалась от резкой боли, и по дыханию было понятно, когда было особенно неприятно.

— Больно? — Повернулась я к нему.

Глаза Луи бегали по моему лицу.

— Нет.

На его лбу появилась испарина, я провела по нему рукой.

— Жарко? Это хорошо.

— Боже, почему ты испытываешь меня ей? — Луи наклонил голову в сторону моей руки.

— Значит, есть за что, — улыбнулась я, — последний, самый большой остался.

Я быстро выдернула осколок, Луи прижался ко мне так, что я ощутила жар дыхания на своей щеке.

— Просто очень больно было, — прошептал он.

Кровь стекала с ладони, я зажала её полотенцем, а потом заживила рану.

— Всё готово, — освобождаясь от него, сказала я, — вымой руку.

Я встала, отмывая его кровь на своих руках и коленях. Взглянула в зеркало:

«Что ты делаешь? Сама отталкиваешь его. Мы же договорились».

Он слегка прижался сзади и тоже поставил руку под струю воды.

— Ой-ёй, — чуть вскрикнул Луи, — кажется, не все осколки достала.

— Не может быть, — я взяла его руку, — где колит? — Я водила пальцами по его ладони, — здесь?

— Да, очень больно, — говорил он, медленно приближаясь к моему лицу.

Я подняла глаза на него и шепнула:

— Не могу поверить, что я попалась на уловку.

Его губы чуть дрогнули в ухмылке и прикоснулись к моим, я сдалась и ответила тем же. Улыбка скользнула по его лицу, и он крепче прижал меня к себе.

— Я сплю? — шепнул муж, на мгновение отрываясь от меня.

Я оттолкнула его.

— Всё-всё, — он поднял руки вверх, отходя назад, споткнулся о табурет и сел на него. С его лица не сходила улыбка победителя.

Я взяла одно из стёклышек, зажала между средним и указательным пальцем. Сделав два шага к Луи, встала перед ним на колени и дотронулась до его груди. Тот вздрогнул. Я провела по ней, царапая кожу так, что на ней появились маленькие капельки крови. Луи сжался, но не отодвинулся.

— Проснулся? — шепнула я.

— Не слишком ли много моей крови сегодня? — чуть растерянно спросил он.

— В средние века лечили кровопусканием, это дурная кровь, пусть выходит.

Я прислонилась к его ране и поцеловала её, мелкая дрожь прокатилась по его телу. Сантиметр за сантиметром я собирала его кровь. Дыхание его стало тяжёлым и частым. Отстранившись, я посмотрела на него и, слизнув последнюю капельку с губ, спросила:

— Первая отрицательная?

Луи помотал головой в знак отрицания, потом кивнул.

— Моя любимая.

— В-ваше в-высочество, — чуть заикнулся он, — вы сейчас мне сами развязали руки.

Он резко приблизился, впился губами в мою кожу, подхватил меня, как пушинку, и понёс в спальню.

— Я в душ, — встала я с кровати, накидывая на себя покрывало.

Краем глаза я заметила, как Луи старался незаметно заглянуть под одеяло. И увидев алые пятна на простыне, смущённо улыбнулся. Оставить этот след было нетрудно, имея в руке то стёклышко. Он соскочил с постели и в три шага догнал меня, остановил и прижался к спине грудью. Освобождая шею от волос и пледа, он начал медленно спускаться к спине, покрывало слетело с правого плеча, и он замер, увидев шрам.

— Испугался? — усмехнулась я, — сейчас ещё один покажу.

Я развязала узел на ноге, и лента плавно упала на пол, обнажая ещё один безобразный шрам. Я взглянула на Луи, в его взгляде читалась растерянность и небольшая брезгливость. Нервно смеясь, я добавила:

— Надо было попросить скидку у императора Кристофера за испорченный товар.

— Я не… — тихо произнёс он.

Закрывшись в ванной, я включила душ, и слёзы смешались с потоком воды.

— Боги, за что?

Выходить я не спешила, медленно приводила себя в порядок, смывая косметику. Волосы опять стали кудрявыми, а лицо бледным.

— С возвращением, — улыбнулась я отражению в зеркале.

Тихо приоткрыв дверь, я увидела, что Луи уснул в кресле, так и не дождавшись меня. Надев белую блузку с длинным рукавом и песочного цвета юбку в пол, я решила проверить Изабель.

Неслышно прошмыгнув между комнатами, я открыла дверь. Оливер спал, обнимая девушку. Я приложила ладонь к её лбу, у неё была слабая температура. Оставив их, я спустилась, взяла плед и вышла на улицу.

Солнце уже грело, но дома стояла гробовая тишина. Вчерашние гости разошлись на рассвете. Усевшись на скамейку, подобрав под себя ноги и подставив лицо светилу, я не заметила, как моментально уснула.

Открыв глаза, я увидела перед собой Луи.

— Ты вообще никогда не спишь в кровати?

— Иногда случается, — улыбнулась я.

Он взял мою руку и повернул ладонью вверх, взглянул на шрам. Я пыталась вырваться, но он крепче сжал.

— Откуда он? — Луи провёл пальцем по нему.

— Молила духов вернуть мальчику душу, — спокойно ответила я.

— Больно было?

— Не помню, я сразу потеряла сознание.

— А этот, — он убрал мои волосы и посмотрел на висок.

— Я рассказывала, — не желая говорить, ответила я.

— В Месопотамии веткой, я помню, — кивнул он, — а на ноге?

— Я прыгнула с пятнадцатиметрового водопада.

— Кого-то спасала? — смотрел на меня Луи.

— Нет, — помотала я головой, — было интересно, разобьюсь или нет.

— Да ты сумасшедшая, — спокойно говорил Луи.

— На всю голову, — тихо рассмеялась я.

— А на спине?

— Это волк оставил.

— Почему он отличается?

— Это было до посвящения.

— До чего?

— До того, как духи наделили меня силами.

— Я думал, ты родилась с ними.

— Родилась, но до посвящения сбежала из Храма и прожила две недели совсем одна в лесу…

— Сколько тебе было?

— Четырнадцать.

— Ты победила волка?

— Он не на меня напал, — пытаясь встать, сказала я, — не хочу это вспоминать.

— Подожди, — Луи взял меня за руку, — больше не спрошу. Смотри, — он показал мне свою ладонь, — у меня тоже теперь есть шрамы.

— Это заразно, — улыбнулась я.

— И глядя на них, я буду вспоминать нашу первую ночь, — он подвинулся чуть ближе, — мадам Бланшар.

— Они потускнеют, — я машинально отодвинулась назад.

— А ещё один на груди, — ухмыльнулся он, — хочешь, расскажу откуда он?

Я закрыла ему рот рукой:

— Не имею ни малейшего желания.

Он рассмеялся, поцеловал мою ладонь и взял её в руку.

— Мы можем остаться здесь подольше? — спросила я.

— Нет, — покачал он головой, — на следующей неделе сюда приезжает отец с партнёрами.

— Хотя бы до завтра?

— Завтра хотел выйти на работу, — начал оправдываться тот, — думал, что первый месяц мы узнаём друг друга, но всё, что я узнал, это то, что ты любишь спать где угодно, только не в спальне, — улыбнулся он. — И в компании сейчас кризис, в связи с крупным финансовым вложением и переводом некоторых активов в… — он замялся, — один проект.

— Теперь это называется проект, — ухмыльнулась я и снова попыталась подняться.

— Подожди, — остановил меня Луи, — я не знаю, как это называть, чтобы тебя не обидеть.

— За всю жизнь не отмыться, — сглотнула я, — я поеду с тобой?

— Я буду жить в небольшой квартире, без прислуги, думаю, оставаться в замке для тебя лучший вариант. И по окончании твоей командировки я приеду к тебе.

— Всё решил за меня?

— Катрин, доброе утро, — вышел к нам Оливер, — Луи, привет.

— Доброе утро, — ответила я.

— Оливер, — начал серьёзно Луи, — если хочешь поговорить про вчерашнее происшествие с Изабель, то Катрин ни при чём…

— Как это ни при чём? — возмутилась я, посмотрев на мужа, — ты почему принижаешь мои способности?

Он недоумённо посмотрел на меня.

— Катрин, — вмешался Оливер, садясь напротив, — как я могу вас отблагодарить за то, что вы с Хосе вчера спасли её?

— Можешь просто сказать «спасибо», — улыбнулась я.

— Спасибо.

— Вы сейчас про что? — непонимающе смотрел на нас Луи.

— Я, кстати, ждала тебя на утренний чай, — говорила я Оливеру, не отвечая мужу, — захватила с собой тра́вы, — достала мешочек из кармана. — Пойду заварю.

— Расскажешь? — спросил Луи, когда я отошла.

Подойдя на кухню, я услышала разговор экономки и повара.

— Ей же всё дозволено, она же голубых кровей.

— …и в конце вечера она пошла к озеру…

— Извините, что прерываю ваш интересный рассказ, — постучавшись, заглянула я.

Они вздрогнули от неожиданности и застыли, глядя на меня.

— Можно мне заварник и три чашки?

Они всё ещё не могли отойти от испуга.

— Извините, мы тут… — начала экономка.

— Я могу сама всё сделать, если разрешите пройти.

— Конечно, в смысле, мы всё сделаем и принесём.

— Я возьму, — улыбнулась я, проходя на кухню, — только покажите, где мне всё найти.

Мне быстро подали то, что я просила. Я насыпала траву в кипяток.

— Я принесу, — сказала женщина.

— Нет-нет, — ответила я, беря поднос, — вы рассказывайте, там в конце самое интересное.

За эти пять минут моего отсутствия на улицу подтянулись ещё гости.

— Боги, как вас много, — воскликнула я, улыбаясь, — я только три чашки взяла.

— Я принесу, — сказала Айла вставая.

— И кипяток тогда тоже, — пожала плечами я.

Поставив поднос на столик, я села рядом с Луи. Он чуть шевельнулся, пододвинулся поближе и приобнял за плечо, я резко повернулась к нему с вопросительным взглядом. Он быстро убрал руку на спинку лавки.

— Вот так хотел, — улыбнулся тот, — координация движений нарушена, — шёпотом говорил он, — слишком много крови вчера потерял. Порез на груди до сих пор жжёт, — дразнил меня Луи.

Я улыбнулась.

— Правда, что ты можешь задушить одним взглядом? — спросил Майкл.

— Хочешь, покажу?

— Нет! Нет, — встрепенулся он.

Я поймала его взгляд, и тот отвесил себе пощёчину.

— Ой, извини, — воскликнула я, смеясь, — я не рассчитала.

— Получил? — рассмеялся Луи, — не будешь глупых вопросов задавать.

Оливер разлил чай по чашкам.

— Всем доброе утро, — вышла к нам Изабель, укутанная в плед. Её красные глаза выдавали недавнее пробуждение.

Я не стала отвечать на её приветствие.

— Как ты? — спросила Айла.

— Очень плохо себя чувствую, — ответила она, — у меня озноб, кажется, воспаление лёгких получила.

— У тебя слабая простуда, — ответила я, — и невысокая температура. Остальное — это интоксикация алкоголем.

— Откуда тебе знать? — она повысила голос на меня.

— Я утром заходила проверить.

— Ты ещё посмела врываться в комнату, когда я спала? — возмутилась она, — после того, как вчера чуть не убила меня?

— Изабель, перестань, — строго сказал муж.

— Луи, не успела поблагодарить тебя за спасение, если бы ты не спас меня вчера, то я бы утонула. Ты как себя чувствуешь после вчерашнего? — обратилась к нему Изабель.

— Отлично, — ответил тот, улыбаясь, — у меня был хороший доктор, — глядя на меня, сказал он и шёпотом на ухо добавил, — очень хорошо согрел меня вчера.

Я вновь кинула на него вопросительный взгляд.

— Плед, чай, — быстро выпалил он шёпотом, — ты что подумала?

Я чуть улыбнулась и, отвернувшись, обратилась к Изабель.

— Возьми, я не пила, — протянула ей чашку, — здесь пихта, очень полезна в твоём состоянии.

— Только подавать чай ты и можешь, — брезгливо сказала она, оттолкнув чашку так, что она упала прямо мне на колени.

— Проклятье, — ругнулась я, вставая и отряхивая юбку.

— Изабель, ты перегибаешь, — встал следом за мной муж.

— Что ещё может дешёвая девка, хотя нет, за неё же было отдано целое состояние, — надменно говорила девушка, — продажная шл…

— Хватит! — закричал Луи.

— Я одного не пойму, — взглянула я на неё, — считаешь себя бессмертной?

— Угрожаешь мне?

— Пока нет, но если ты хоть пальцем тронешь мою семью, то увидишь, на что я действительно способна! — яростно говорила я, — и денег твоего отца не хватит, чтобы уберечь тебя от меня!

— Катрин, — встал между нами Луи, взяв меня за плечи, и тихо шепнул: — не надо.

— Боги, дайте силы, чтобы я не обрушила этот дом на её голову! — со злостью сказала я, развернулась и пошла внутрь.

— Катрин, — пытался остановить меня муж, но Изабель его задержала.

— Луи, — сказала она, — я боюсь за тебя, она очень опасна. И она не достойна быть рядом с тобой.

— Это я недостоин её! — донёсся до меня крик мужа, когда я заходила в дом. — Я!

Пройдя насквозь первый этаж, я вышла через чёрный вход и направилась в лес.

— Ваше Высочество, — взмолился Хосе, бежавший за мной, — только не это! Я не успел поспать, а вы опять куда-то направились!

— Можешь остаться дома, — строго ответила я.

— Чтобы меня уволили, а потом я пошёл пасти овец? Лучше вас потерплю.

— Что-что ты сказал? — возмутилась я.

— Для меня великая честь находиться рядом с вами, — смиренно сказал он.

— Вот так лучше.

Мы быстро поднимались на холм, пройдя километра три быстрым шагом, я остановилась и, тяжело дыша, сказала:

— Всё! Я успокоилась.

— Наконец-то, — задыхаясь, сказал Хосе.

Я нашла поваленное дерево и села на него.

— Хосе, как я от всего устала.

Он сел неподалёку под дерево и, облокотившись о ствол, мигом вырубился.

— Хосе! — позвала я его чуть слышно, — Хосе-е! Ты, правда, уснул? — усмехнулась я.

Подставив лицо к солнцу, я, как ящерка, заряжалась его энергией.

«Что стало с моей жизнью за этот год? Как же изменчиво всё вокруг. Жизнь так коротка, и падение — это часть жизни. Надо проживать её, как в последний миг. Ведь жизнь — это не репетиция и не кино с заранее прописанным сценарием и хэппи эндом, главное, чтобы как можно дольше не сказали: „Стоп, спасибо, снято!“ Что у нас есть — это наши воспоминания, которые мы проживаем снова и снова в своих мыслях. И пусть приятных моментов будет как можно больше».

Я встала и прошлась по поляне, собирая цветы, дотрагиваясь до деревьев, помнящих все зимы и лета на этом склоне, обхватывала их руками и стояла по несколько минут, заряжаясь их энергией, которой мне так не хватало.

— Тшш, малыш, — прошептала я, когда прострелило живот острой болью, — тише-тише, — опустилась я, — обещаю, больше никакой магии и переживаний.

Меня пугали и удивляли новые ощущения. Даже лёгкую тошноту, случавшуюся поутру, теперь воспринимала иначе.

— Это же токсикоз, — улыбалась я сама себе, — Катрин, ты столько лет лечишь людей, а своё недомогание списывала на нервы и недосып.

— Ваше Высочество! — Вскочил Хосе, — Катрин, — ещё громче позвал он.

— Я тут, не кричи.

— Сколько меня не было?

— Часа три.

— Простите, я не думал, что так выйдет. Вы расскажете Омер-бею?

— Да, есть сбережения, чтобы овец купить? — улыбнулась я.

— Есть, — повесил голову он.

— Шучу я! Если бы хотела тебя подставить, то ушла бы, а так ждала, пока проснёшься.

— Спасибо, — он подбежал и поцеловал мне руку.

— Ну, всё, — рассмеялась я, — пошли обратно?

— Куда скажете, — радостно воскликнул испанец.

Мы медленно спустились к дому. Весь подол юбки был в грязи, и мне не терпелось переодеться. На первом этаже нас ждал Луи.

— Как ты? — Подошёл он, когда мы зашли.

— Лучше… совсем всё испортила?

— Ты ни причём. Вернее, — усмехнулся он, — я не принижаю твоих способностей. Но виноват я, надо было сразу расставить все точки над i.

— Все знают про то, что ты купил меня?

— Знал только отец Изабель, так как надо было переводить активы компании, но теперь, видимо, все. Прости… — Он виновато повесил голову.

— Я пойду собираться.

— Ты не ела ничего, и я ждал тебя, чтобы вместе пообедать.

— Можно переодеться? — улыбнулась я.

— Нет, — взял он мою руку и потянул к столу, — уже подали.

Мы присели, и я увидела, что нам приготовили большой кусок мяса и немного овощей. Я нервно усмехнулась, взяла вилку и начала думать, как бы улизнуть.

— Давно все уехали?

— Прямо перед твоим возвращением. Ты почему не ешь?

— Ем, — нервно улыбнулась я, закусив небольшим кусочком помидоры, — очень вкусно. Но пойду всё же собираться. Переживаю, что дорога долгая предстоит, вернуться бы дотемна.

На этих словах я встала и, развернувшись, направилась на второй этаж.

— Что опять не так? — возмутился Луи, бросая столовые приборы, которые со звоном упали на тарелку.

— Она мясо не ест, — услышала я голос Хосе.

— Что? — переспросил Луи.

— Мясо.

— Скажи, я идиот?

— Да… Нет-нет! Нет. Конечно, нет… Я доем, не переживайте…

Переодевшись, я начала собирать чемодан, благо вещей было не очень много.

— Можно? — постучался Луи.

— Это твоя комната, конечно. Я почти собралась.

— Зря сделала, — чуть улыбнулся Луи, — завтра рано утром мы отсюда поедем прямиком в мою квартиру. А в замок отправимся на выходных.

— Сам придумал или кто помог? — улыбнулась я.

— Мир не без добрых людей, — усмехнулся он. — Через пару часов будет готов ужин, Хосе проследит, чтобы всё было по твоему вкусу. И оставшийся вечер будем делать всё, что пожелаешь: есть траву, гулять в лесу, спать на лавке, — улыбался тот.

— Что за идеальный муж стои́т передо мной? Знает все мои слабости, — рассмеялась я.

— Я такой, — тоже тихо усмехнулся он, подойдя ко мне, — можно обниму?

— Да, — кивнула я. — А костёр разведём?

— В камине. — Крепко прижал к себе.

— На улице.

— Пропахнем дымом.

— Ой, я и забыла, что ты рос в золотых пелёнках.

— Это мне говорит девушка голубых кровей? У которой прислуги больше членов семьи?

Я хотела оттолкнуть его, но он ещё крепче сжал руки.

— Разведём-разведём, — усмехнулся тот, — на заднем дворе. Я же обещал сделать всё, что прикажет моя госпожа.

После ужина я вышла на улицу. Луи стоял, держа руки в карманах, а садовник — дон Педро, собирал шалашик для костра.

— А почему ты это дело перекинул на дона Педро? — возмутилась я, подойдя ближе, — только не говори, что ты не умеешь разводить костры? — улыбнулась ему.

— Никогда не разводил, — пожал плечами он.

— Знала бы я это раньше, точно сбежала бы до свадьбы, — принимаясь помогать дону Педро, сказала я.

— А зачем это ему надо? — вмешался садовник, — да и вам не сто́ит руки пачкать.

— Знаете, дон Педро, — говорила я, зажигая огонь, — десять лет назад я две недели прожила одна в лесу, и из огнива у меня было только два кремниевых камня. Ловила рыбу заострённой палкой, ела корни камыша и рогоза, пила из реки, и даже пару раз спала высоко на дереве, боясь, что меня разорвёт страшный волк.

— Вы, верно, шутите, — рассмеялся тот.

— Истинная правда, — улыбнулась я, — чем угодно могу поклясться. У меня даже большущий шрам остался на плече от встречи с ним.

— Шрам есть, — спокойно кивнул Луи.

— Вы с нами не посидите? — спросила я мужчину, который собирался уходить.

— Нет, вы что? — засмущался тот.

— Если у вас есть дела важнее, чем мы, то, конечно, идите, — хитро сказала я.

— Наши все дела сводятся к вам, — пожал плечами мужчина.

— Вот и отлично, — улыбнулась я, — присаживайтесь, набегались за весь день, Хосе принесёт нам чай. Так ведь? — я повысила голос, чтобы быть уверенной, что испанец точно услышит.

— Да, Ваше Высочество, — послышался голос Хосе из ниоткуда.

— И оставшихся людей позови.

Дон Педро не знал, что делать, растерянно потирал руки о штаны и поглядывал то на меня, то на мужа. Луи кивнул, и мужчина сел напротив.

Огонь охватил все ветви и молниеносно ринулся вверх. Дрова чуть потрескивали, выдавая яркие искры, которые тут же гасли.

— Добрый вечер, — неловко начали повар и экономка, выходя на улицу.

— Добрый вечер, — ответила я, — садитесь там, где удобно.

Они нервно переглядывались и подталкивали друг друга.

— Донья Паула, — обратился Хосе к экономке, раздавая чай, — где ваше печенье, которое вы хотели взять?

— Да оно простое, — оправдывалась она.

— С удовольствием попробую, — сказала я, — если, конечно, они не с мясом.

Хосе подал угощения.

— Не могу поверить, — шептал мне на ухо Луи, который сидел вплотную ко мне, — что я сижу здесь и пью чай с печеньем.

— Когда что-то происходит впервые, то надо загадывать желание, — шепнула я ему.

— Загадал, — улыбнулся он, — а точно сбудется?

— Конечно, — ответила я, как само собой разумеющееся.

— Тогда буду ждать ночи, чтоб проверить, — усмехнувшись, шепнул он.

Я цыкнула и покачала головой.

— Дон Педро, а расскажите, как вы познакомились с доньей? — обратилась я к мужчине.

— Это не очень интересная история, — вмешалась женщина.

— Интрига, — улыбнулась я.

Мужчина откашлялся, выпрямился и начал:

— Я пас овец в своей деревне.

— О, Хосе мечтает о своём стаде овец, — посмотрела я на своего телохранителя, — мотай на ус.

— Ваше Высочество, не смешно, — чуть обиделся Хосе.

— Извините, дон Педро, продолжайте.

— И чтобы привлечь внимание девушки, я назвал свою овцу Паулой. И когда видел животное на горизонте, кричал: «Паула, Паула, куда пошла?»

— Не могу поверить, — смеялась я.

— Каждый раз думала, что я её зову, — тоже начал смеяться он, — оборачивалась и, понимая, что я не ей, крутила пальцем у виска.

— Как я злилась на него, — встряла женщина.

— Таким подкатам тебе учиться и учиться, — смеясь, посмотрела я на Луи, который тоже улыбался, — сколько вы вместе?

— Сорок лет уже терплю его, — улыбнулась женщина.

— Кстати, очень вкусное печенье, — сказала я, — тебе понравились? — посмотрела на мужа.

— Понравились, — глядя на меня, ответил Луи.

Весь вечер мы слушали истории дона Педро, иногда донья обрывала его, чтобы он не болтал лишнего. Хосе подкладывал дрова в костёр и периодически подливал чай в наши чашки. Луи молчал, изредка улыбаясь рассказам мужчины.

— Засиделись мы, — вставая, сказала донья, — вставай, — обратилась она к мужу.

— Спасибо за вечер, — я тоже встала, провожая их.

— Вам спасибо, — говорил мужчина, — ох, какие воспоминания, — улыбаясь, качал головой он.

Когда мы остались одни, я села обратно.

— Довольна, моя госпожа? — спросил Луи.

— Да, спасибо, что потерпел.

— Прости меня.

— За что?

— За Изабель, за её поведение и за то, что назвал тебя чудовищем.

— Было неприятно.

Он поцеловал мою руку:

— Прости.

— Можно кое-что спрошу? Можешь не отвечать, если не захочешь.

— Спрашивай, тебе всё расскажу.

— Где твоя мама?

— Она нас оставила, — муж опустил голову вниз, — когда я был маленький. Плохо её помню.

— Или тебе внушили это. Как может мать оставить своего ребёнка?

Он пожал плечами, всё ещё смотря под ноги.

— Хотя если у твоего отца хоть часть твоего характера, то неудивительно, — пыталась пошутить я, — ну ладно, неудачно сострила.

— Только ты меня не бросай, — грустно сказал Луи, — я же не переживу.

— Ой, да ладно, — подтолкнула я его, — Изабель, Гретель, кто там ещё? Можешь гарем создать, думаю, они не против будут.

Он усмехнулся:

— Я не знаю, что в тебе такого, но я обожаю на тебя смотреть.

— Покажу кое-что, — я подошла к костру и провела по пламени рукой, потом подошла и села обратно, — нет ожога. Я — огонь. Помнишь, ещё в университете я говорила, что ты сгоришь рядом со мной?

Муж кивнул.

— Ты уже начал. Ох, Луи Бланшар, что мне с тобой делать? — вздохнула я.

— Просто будь рядом, — он уткнулся в мою шею, покрывая её лёгкими поцелуями, от которых я непроизвольно вздрагивала и отстранялась.

— Можешь не преувеличивать, титул ты уже получил, — отодвинулась я.

— Неужели я тебе настолько противен?

— Знаешь, я начала думать, что, может, оно и к лучшему, что ты оказался рядом. Отец мог выдать за любого другого, предложившего нужную сумму.

— Приставал бы к тебе сейчас мерзкий немытый гоблин!

— Фу! — воскликнула я, смеясь, — лучше я потерплю эльфа.

— Эльф?

— Почему бы и нет, — я пожала плечами. — Эльфы красивы, у них острые черты лица и зелёные глаза, как у тебя. Если отрастить волосы и изменить форму ушей, — потянула двумя пальцами его правое ухо вверх, — эльфийский народ примет тебя за своего.

— Где они живут?

— В густых непролазных лесах, где утреннее солнце, проникая сквозь кроны, окрашивает свет в тёплый жёлтый, пробуждая всё вокруг. У короля эльфов красивая корона, напоминающая сплетённые ветви деревьев. Ты, правда, ничего не знаешь об этом удивительном народе?

— Первый раз слышу, — серьёзно ответил муж.

— За кого меня выдали замуж, — наигранно вздохнула я, — феи, сатиры, гоблины, гномы, тролли, василиск.

— Первый раз слышу.

— Кентавр, единорог… Скажи, что знаешь единорога.

— Это правда?

— Нет, — я помотала головой.

— Тогда зачем мне слушать эти сказки?

— Действительно, — я подняла брови вверх, отвернувшись к костру, который уже догорал.

— Боже, — он провёл рукой по моей щеке, чуть касаясь губ, — я же влюблён в тебя с самого университета.

— Красавчик Луи был влюблён в худого рыжего подростка? — я опять посмотрела на мужа. — Тот Луи, который снимал футболку после матча, оголяя торс, и все девушки на стадионе падали в обморок?

— Ты хоть один матч посетила? — улыбнулся он.

— Нет, мне некогда было. В отличие от тебя я училась. Мне Нэл рассказывала.

— Правда, очень нравилась.

— Настолько сильно, что променял, не задумываясь, на принцессу, — возмутилась я.

— В то время я думал головой и, тем более ты за столько времени ни разу не ответила взаимностью.

— Хочешь сказать, не прыгнула в постель, как это делают все девушки, тебя окружавшие?

— Мне хватило бы одного поцелуя.

— Ох, как сладко говоришь, — помотала я головой. — Пошли спать, завтра рано вставать.

— Пошли, — хитро сказал муж, прикусив губу.

— Уф, месье Бланшар, вы как подросток, у которого бушуют гормоны, ей богу! — Поднялась я.

— Какой из меня подросток? Мне уже двадцать восемь! — Он поднялся следом за мной, — я просто очень влюблён.

Город

Утренний туман ещё не успел рассеяться, как мы отправились в город, где жил и работал Луи. Нежно-зелёные поля и лесистые холмы сменялись каменными стенами и огромными окнами, в которых отражалось утреннее солнце.

Мы подъехали к огромному жилому комплексу, состоящему из домов разной высоты и формы, единственное, что их объединяло — это сплошное остекление. Прищурившись, я взглянула на самое высокое здание.

— Двести шестьдесят восемь метров, — сказал Луи.

— На самом верху живёшь?

— Почти.

Огромный холл, выдержанный в бело-синих тонах. Небольшие столики у окна и кожаные синие кресла и диванчики около.

Консьерж на входе поприветствовал Луи, отдав ему второй экземпляр ключей для меня и корреспонденцию, накопившуюся за время его отсутствия.

— Итак, мадам Бланшар, готовы увидеть мою скромную обитель?

— Судя по месту, в которое ты меня привёз, она не такая уж и скромная.

— Надеюсь угодить, — он поднял брови вверх и открыл дверь.

— Так ты здесь ютишься? — спросила я, заходя в квартиру Луи, — двух этажей не маловато?

— И веранда, — чуть улыбнулся он.

— И веранда? — Ходила я по первому этажу, заглядывая за углы, — и как ты тут один поместился?

— Я сейчас, правда, не понимаю, шутишь ты или нет. Конечно, не такая большая, как ваш замок, но…

— Но я потерплю, — улыбнулась я.

— Я уже опаздываю, — он убежал на второй этаж переодеваться, — располагайся. Ресторан расположен на самом верхнем этаже, скажи, чтобы записали на мой счёт.

— Мы разберёмся. И поедим, и погуляем, — бормотала я, заглядывая на кухню, — а кастрюль нет?

— Они тут, — открыл он нижний ящик.

— Ещё в коробках?

— Я не готовлю, — Луи пожал плечами, — через пару дней подберу кухарку.

— Хорошо, — кивнула я.

— Я оставлю денег на столе. Можешь не стесняться, — улыбнулся он.

— Я сама способна обеспечить себя.

— Я твой муж, и теперь в мои обязанности входит обеспечивать тебя, а я представляю, какие запросы у королевской особы. Мне надо будет работать за троих.

— Мне не нужны твои деньги…

— Я убежал, до вечера.

Спустившись на несколько этажей ниже, я постучалась к Хосе.

— Мы уже куда-то идём? — спросил испанец, увидев меня.

— Да, — улыбнулась я, — как тебе твой новый дом? — заглянула внутрь.

— Две комнаты и маленькая кухня, — пояснил тот, — мне нравится.

— Поехали, проверим наше представительство в этом городе. Мигизи живёт далеко и не всегда за всем может уследить, — пояснила я, — взбодрим их своим внезапным появлением.

— Ваше Высочество, — с восторгом сказал Хосе, — вы само коварство!

Днём на улицах города было многолюдно, это и не удивительно: мегаполис являлся крупным транспортным узлом и финансовым центром. Широкая река Майн пересекала город, деля его на две части. Огромные каменные джунгли с развитой кровеносной системой дорог, от больших автомобильных артерий до капилляров переулочек и внутридворовых проездов. Современные здания уживались с историческим центром, в котором толпами ходили туристы. Единственное, за что я любила большие города, так это за возможность затеряться среди миллиона лиц. Здесь так легко спрятать все свои мысли и переживания и просто быть собой. Вечером лица людей приобретают усталый вид, а в окнах домов загораются огни.

— Ваше Высочество, — обратился Хосе, поедая свой ужин на нашей кухне, пока Луи ещё не вернулся, — я немного не понял: управляющий вашего филиала герр Коль в упоминании потенциального инвестора сказал, что он продолжает настаивать на своих условиях. Каких? Почему вы не можете их принять?

— Полгода назад он сказал, что подпишет договор с нами только за ужином с принцессой Эйр’бендера, — рассказала я, закончив готовить пасту.

— А он знает, что вы напрямую связаны с этой фирмой?

— Думаю, нет, — усмехнулась я, — он просто поставил невыполнимое, по его мнению, условие, в надежде получать бо́льший доход.

— А почему не сменить инвестора?

— Мигизи хочет именно его. Упрямый индеец, — буркнула я. — Попробуй песто, — пододвинула к нему соусницу, — много чеснока?

— Много, и добавьте ещё пармезана, не очень чувствуется. — Выдал своё экспертное мнение Хосе, а потом предложил: — Может, у месье Бланшара попросите?

— Я не хочу пересекать бизнес Мигизи с Луи.

Я добавила ещё сыра и, перемешав соус, снова пододвинула к Хосе.

— А теперь?

— Лучше. — Попробовал он. — Я очень смеялся, когда вы зашли в офис без предупреждения, — улыбнулся Хосе, — как все забегали. Это было похоже на муравейник, когда нечаянно разрушаешь его.

— Пусть держат себя и компанию в тонусе, за то и получают хорошую оплату.

— Кажется, месье Бланшар идёт, — прислушался Хосе, потом закинул остаток ужина в рот и пробурчал, — я пошёл. Очень вкусно, Ваше Высочество, только мне кислинки не хватило и сливочного послевкусия в супе.

— Я всё забываю, — посмотрела на него я, — ты уж откуда такой умный?