Бесплатный фрагмент - НЕРОВНЫЕ СТИХИ

ИСПОВЕДЬ

«Дети, давайте будем любить не только на словах, языком, но и на деле — истинной любовью!»

(Священное Писание, Инджил, Ин. 14—15)

Дорогой читатель, вот ты держишь в руках мой третий поэтический сборник. С двумя из них, скорей всего, ты уже успел познакомиться. Это книги «Азъ есмь пиит (Я — поэт)» и «Душанбинские картинки». Не берусь сказать, что последний сборник вышел, куда лучше своих предшественников. Единственно, в эту книгу я вложил свои размышления о жизни, путевые заметки, в стихах (в прошлом году я ездил в Россию, в Марийскую республику). Здесь мои думы о прошедшей Великой отечественной войне и многое другое, чем живёт мой современник.

Я — неотъемлемая часть современной эпохи, отражение (можно сказать, продукт) современного общества, в котором живу и творю. Тем не менее, я не утратил своей индивидуальности и не отрёкся от собственных жизненных принципов в угоду чинопочитания, мздоимства, бесчестия и клятвопреступления. Возможно, со стороны меня воспринимают как странного человека.

Пусть так, но в сердце моём, в душе моей нет ни капли, ни тени обиды и злости, а есть лишь долгая непреходящая боль, и эта боль, со слезами на глазах, вопиёт: «За что?!» Не ищу ни вины, ни мести на людей, которые так обо мне думают, а лишь благодарю их и желаю долгих лет жизни, мира и согласия в их домах и семьях. Это не пустая фронда и не эпатаж ради эпатажа, не рекламное позёрство и не хроническое тщеславие.

Не ставлю себя выше других, и самочинно не наделяю себя властью вершить правый и неправый суд над другими людьми (всё это останется на их совести, как и на моей собственной). Но искренно желаю, чтобы каждый сполна получил всё то, что по сущности своей желает другому человеку — например, автору этих строк. Тем не менее, этих людей, повторяю, искренно и полно наделяю своей любовью. Иначе бы я не жил, не творил, не страдал и не надеялся.

Говорится же в Священном писании: «Благословляйте тех, кто преследует вас, — благословляйте, а не проклинайте»; (Рим. 12:14) — и ещё: «Вы слышали, что было сказано: „Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего“. Я же говорю вам: любите ваших врагов и молитесь о тех, кто преследует вас»; (Мат. 5:43—44).

Хочу пояснить, это не столько «беспомощные жалобы пленного турка», сколько попытка осознания того, что в современную эпоху рыночных отношений нисколько не ценятся истинное милосердие и благородство, идущее от души и сердца человека. Это осознание того, что над человеком, который жертвует своим покоем, достатком и благополучием ради других — пусть это чужие дети с другими возможностями — откровенно глумятся или снисходительно посмеиваются с высоты своего высокомерия.

Сейчас перестали ценить истинную живую человеческую душу, перестали ценить человека за его поступки, слова и мысли (читай: образ жизни), перестали уважать человека за его благородство и великодушие. Но лишь за престижную работу (вернее, солидный заработок), за престижный автомобиль, престижную квартиру и, если хотите, за престижную половину (мужа или жену) в человеке видят человека. Это горькое осознание того, что один человек, официально наделённый властью (даже маленьким признаком таковой) считает своим долгом всячески поносить и унижать другого, кто держится принципов благоразумного и милосердного человеческого общежития.

Эта книга, как очередная попытка рассказать о себе, открытой душой автора лежит перед твоим взором, дорогой читатель, и ты волен или наплевать в неё, как в «плевательницу», или с поклоном принять её таковой и не судить строго за вероятные промахи и ошибки. Как бы там ни было, приятного чтения, и да хранит Бог тебя, твой дом и твою семью. Возлюби этот мир, эту землю, этих людей точно так, как любит тебя Всевышний, как любит тебя твой покорный слуга. Нам всем не хватает искренней чистой и светлой любви — не голого секса (прошу извинить мою грубость), а простых настоящих человеческих взаимоотношений, основанных на доверии и общении, на вере и уважении. Не «купи-продай», а «выслушай-пойми» и «пойми-прими».

Андрей Сметанкин,

12.05. 2011 г.

НЕРОВНЫЕ СТИХИ

Этот поэтический цикл посвящается

Санкт-Петербургу.

Чайный домик

Чайный домик, что в Летнем саду,

Как петровской эпохи привет,

Дарит людям нечаянный свет,

Не последний в небесном ряду.

Я вхожу, словно тать, на мгновенье

И касаюсь рукой тех реликвий —

Открываются прошлого лики,

И приходит на ум Вдохновенье…

Дворцовая площадь

Дворцовая площадь под небом осенним,

И штаб Генеральный, стоящий во фронт,

Восстали из мрака в разгар воскресений,

И тени возникли бесчисленных рот.

Они колыхались причудливым строем,

Стоял перед ними растерянный мир,

И мысли носились бесформенным роем,

А в небо стремилась колонна ампир

Сей столб Александра, взнесённый отвагой

Оружия русского в сердце листа,

Для вечной России послужит на благо,

Как Ангел небесный под сенью креста.

***

Моя душа в Санкт-Петербург

Стремит шаги, пронзая время, —

Летит быстрее, чем Симург,

И выше Каф. Оставив бремя,

Стремит к гранитным берегам,

Спешит скорей взойти на Невский —

Душа просторна, как река,

И интерес к Пальмире веский.

Дворцовая набережная

С Дворцовой набережной я

Смотреть до слёз на Стрелку

Васильевского острова

Люблю по вечерам

И вижу, как в Неве

Покоятся колонны,

А небо опрокинулось

И лижет тот гранит,

Где тихая вода

Стирает все границы,

И явное — не явно,

Что мыслится — живёт!

Грифоны

Грифоны в снегу стоят на мосту —

Тот Банковский мост забыть мне нельзя;

Канал в тишине от слёз до ума

Застыл, как стекло. И сердце в груди

Застыло навек, а строки легли

Под лапы зверей, застывших в тоске, —

Пусть крылья в полёт стремятся в веках,

Грифонам нельзя покинуть свой пост.

Я лямку тяну забытых стихов,

Забытые сны стреляют в упор

На Чёрной реке, и падает дух,

Как медный пятак, под ноги Судьбы,

Застывшей в снегу. Я лезу наверх

Червём по спине грифонов в снегу.

Они на мосту быльё стерегут —

Я ногти срываю, срываю бельё,

Чтоб крылья забрать и в небо взлететь,

Но силы меня оставили тут —

Я слился, как ртуть, и замер в снегу.

Однажды на мост ты выйдешь, смеясь,

Коснёшься рукой шершавых боков —

Холодный металл согреет любовь,

Но сердце, как лёд, застыло в груди

Поэта. Вина осталась на мне —

Грифоны в снегу стоят на мосту.

Медный всадник

Медный всадник пришпорил коня,

Чтоб спуститься с гранитного камня

И коснуться рукой заходящего солнца,

Чьи лучи озарили подножье.

Проскакал по Сенатской он площади,

Озарённый, как светоч, сияньем

У реки на колени спешился —

Зачерпнул величавой воды

И устало омыл он лицо.

Бывший всадник похлопал коня,

Без сомнений спустился к воде

Царский конь, застучал по граниту копытом

И заржал он торжественным ржаньем.

И тотчас по реке волнение

Началось, охватило пространство,

И раздалось ответное ржанье,

Что звучало от невского дна.

Вздрогнул конь, вздрогнул царь, прослезился,

Вновь коня оседлал и обратно

На извечный вернулся гранит.

Двухсотлетию Казанского собора

***

Он выходит фасадом на Невский проспект

(То «Невский проспект, 25») —

В череде всех колен продолжается след

Истории славы опять.

А с другой стороны Грибоедов канал

Рассыпал размах колоннад

И поставил в заслон ограждения вал

Чугунной решётки охват.

***

Тринадцать метров высоты

В девяносто шесть колонн гранита,

Как светлый гений красоты,

Ансамблем веры в храме слиты.

И вознесён крест золотой

Рукой сынов на купол храма,

Что окроплён святой водой —

Ещё болит живая рана.

Мы свято чтим в своих сердцах

Героев тех войны французской,

Чтоб никогда животный страх

Не ликовал на правде русской.

***

И льётся из окон чарующий свет,

Собой заполняя пространство портала,

А солнце с восхода горит двести лет,

И ветер приносит прохладу канала.

В том зале просторном глядит в тишине

Заступник небесный, спустившийся с круч,

Как купол огромный висит в вышине,

Пятой опираясь на солнечный луч.

спас на крови

Пусть «Спас на крови» стоит у воды,

Он ввысь устремлён гурьбой куполов,

Спасая людей от злостной беды,

Спасая сердца от неправедных слов.

Высокая синь застыла над ним

И смотрит на мир строкой облаков —

Несчастья души уходят, как дым,

И радость звучит в строю голосов.

Старинный кирпич, багровый, как гнев,

Икон изразцы хранят на Неве

Христовый оплот, что Пламенный лев,

И город летит, как дух в синеве.

Обитель Христа стоит у воды,

Даруя уму чарованье души

Во имя любви — живой правоты, —

Как божий цветок, возросший в тиши.

Исаакиевский собор

Горит на солнце главный купол,

И смотрит всадник на него —

Стоит, как страж, времён прошедших

Взнесённый славою собор.

Сквозь шум и гвалт забытых истин,

Сквозь толщу лет, людей и чувств

Несёт он честь былых событий

И дух несёт былых отцов —

Он дух несёт побед жестоких

И славу дней родной земли.

А ныне нам, потомкам чёрствым,

Нельзя понять героев тех…

Собор несёт печать величья,

В его стенах застыла мысль:

Своим умом сильна Россия,

И в ней свободен человек!

Шпилю петропавловской крепости

Шпиль, словно шпага, вонзается в небо,

Мир разделяя на равные части —

Сторону света и сторону тьмы, —

Шанса на выбор не дав никому.

Всё же нашёлся заступник упорный —

Ангел прощенья с надеждой крестовой, —

Дабы вернуть нам утраченный рай,

Нас наделив величавым трудом.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Мы будем жить!

Не надо, братцы, нам тужить

В кисель грязи и переправы,

Забылись птицы, сникли травы —

Гремит война, но будем жить!

Мы будем жить — держись, Берлин:

Фанерный гроб получит Гитлер.

Кровавый марш свинцовых литер

Победы той — не первый блин.

Возьмём «сидор» и — в дальний путь!

Пойдём легко под звук «тарелки»,

И пусть бегут по кругу стрелки,

Мы всем ветрам откроем грудь.

Мы не свернём, хоть грянет бой,

Своей судьбой напишем главы,

И только этим будем правы —

Живём страной, а не собой!

Врага бесстрашно станем бить,

Чем воду лить за длинной речью —

Стреляем кровью, не картечью,

И потому: мы будем жить!

***

Я был убит в бою, земля, —

В последнем шаге от Победы.

Одела в снег моя зима

Вишнёвый сад, отсрочив беды.

И умер я, чтоб жили вы,

Потомки солнечных столетий, —

Хранили дух и жилы бы

Тех героических соцветий.

Цветите вы под солнцем мира,

Не зная мрака светлых дней —

Лишь память лет, избрав кумира,

Назначит мир звездой своей!

Как лёд проблем, сойдёт вина,

Когда погибшие отпеты, —

Я был убит в бою, земля,

В последнем шаге от Победы…

День Победы, 9 МАЯ 2010 ГОДА

Ты славься в веках, Торжествующий день:

Мы помним тебя и гордимся тобой.

Да сгинет в сердцах разрушения тень,

Откликнется эхом решительный бой.

Откликнется вдруг Неизвестный солдат,

Погибший в сраженьях, почивший в земле;

Парадом откликнется перечень дат,

И встанет планета на миг по весне.

И встанет планета в слезах на лице,

Да красные маки рассыплет рукой,

Чтоб Зло заржавело иголкой в яйце,

И Смерть, как старуха, согнулась дугой.

И Смерть, как старуха, уйдёт в тишину,

Чтоб парни без страха любили девчат,

И дети во снах не смотрели войну —

Сквозь время встречали любимых внучат.

Сквозь время встречает с улыбкой сирень

И радость приносит весну за весной, —

Ты славься в веках, Торжествующий день:

Мы помним тебя и гордимся тобой!

Он — советский народ

Его не раз давило танком,

Взрывало бомбой на куски —

Лежал в больницах он подранком

И ел там ненависть с руки.

Его страна в слезах стояла,

Давала хлеб последний свой —

Из всех краёв он шёл с вокзала

На фронт боёв до чёрта злой.

Он бил врага, теряя ноги;

Стрелял в упор, упав без рук, —

Месил в грязи пути-дороги

И замыкал несчастий круг.

Он голодал и согревался;

Он замерзал и шёл вперёд —

Летел по курсу, шёл без галса

И землю грыз, как будто крот.

Он шёл к Победе год за часом,

И помогала в том страна —

Он воевал геройским асом;

К исходу близилась война.

Бросал он жизни, словно листья,

И возрождался, как ручей,

Горели звёзды, как монисто,

На небе лет и в свете дней.

И, наконец, случилось чудо:

Сломался враг и дрогнул враг —

Как дань утрат земного люда,

В пылу боёв взметнулся стяг!

Родителям героев войны

От Москвы до Берлина прополз, прошагал

И оставил друзей под фанерной звездой,

Но телом своим я упал на мангал

Последней войны и вернулся. Живой!

Я вернулся домой за погибших бойцов,

Кто остался лежать на полях тишины,

И сердце объял матерей и отцов —

Несчастных сирот необъятной войны.

Поклонился я в пояс печальным глазам

И зачислил родителей в лики святых —

Мы станем учиться житейским азам

И петь, словно гимн, благодарственный стих.

Мгновения

«Есть только миг между прошлым и будущим —

Именно он называется: Жизнь!»

(Слова из песни)

Разве можно измерить мгновение жизни?

Разве можно измерить мгновение смерти?

За спиной пусть останется пошлое.

Пред лицом пусть рождается светлое!

Лишь в душе остаётся исхода мгновение,

Что приносит с собой на века вдохновение.

За спиной пусть останется пошлое.

Пред лицом пусть рождается светлое!

Вечность

Мне осталось навек восемнадцать —

В самом первом бою был убит.

На рассвете теперь не подняться,

И земля безутешно скорбит.

Я пророс золотыми цветами —

Одуванчики встали вокруг;

Словно древо, покрылся листами —

Не ласкать постаревших подруг…

Сорок первый промчался, как ветер,

И погасли на сердце огни —

Жизнь легла, как разорванный свитер,

На мои не прожитые дни.

Задохнулся от крика и боли

Юный разум, рассыпался в пыль —

Не искал со штыком лучшей доли,

Продолжая солдатскую быль.

Но в душе зародилась усталость,

Если дух хмелем злобы увит:

Мне навек восемнадцать осталось —

В сорок первом году был убит.

Взрыв

Если б знали, как хочется жить

Всем чертям полосатым назло!

Как мне хочется быть и любить,

И дарить без оглядки тепло…

В блиндаже после боя — тоска:

Не найти в полумраке живых.

Я остался один для броска —

Обвязался гранатами. Псих?!

Танк ползёт, деловито утюжит,

Словно гадину, трупы бойцов.

Но дойти до Кремля он не сдюжит —

Я ползу по веленью отцов.

Тут мелькнуло лицо той девчонки,

Что за косу я дёргал когда-то

И надолго засела в печёнке —

Улыбнулась. Дождётся солдата?

Встал Арбат и пустил голубей,

Зашумела вода на пруду,

И шепнула земля: «Страх убей —

Я к тебе на свиданье приду…»

Зарычал, затрещал пулемёт,

Танк надвинулся, небо закрыв.

Мне ль гадать на ромашке? Поймёт?! —

Поднимаюсь над танком, как  взрыв…

1941

Мы шли за семью: за детей и за женщин,

Бросались в атаку за дело страны —

За правое дело и против войны,

И каждый геройской печатью отмечен.

Остались дома, за порогом — надежды,

Что живы вернёмся, как кончится срок,

И храбро сражались, срывая одежды

Под вражеским дулом, приблизив свой рок.

«Отчизна живёт, и да здравствуют годы

Безоблачных дней на советской земле —

Пусть миром живут, согласуют народы,

И жёны приносят детей по весне!»

Так думали мы и в окопы врастали —

Мы в прах возвращались, откуда пришли;

Мы жизни сложили не ради медали,

А ради молитвы свободной души.

Нас небо хранило, как добрая мама,

Светила звезда над голгофским крестом,

И дух наш кормила небесная манна —

Мы били врага троекратным перстом.

Мы бились до смерти и в землю ложились,

Как в землю ложатся весной семена, —

На нашей земле мы навеки женились:

Она сохранит для детей имена.

Потомки, живите с любовью и песней,

Соседям своим не грозите мечом —

Пусть станет Отчизна любовью известней

И время раздвинет могучим плечом.

Убитый

Я был убит навылет, как солнце встало,

Слезой душа упала в ноги мне,

Разверзлась грудь, как панцирь, но Смерти мало —

Росистой травой я встал по весне…

Шестьдесят пять лет мира

Средь шума, смеха детворы

Я слышу гром и лязг войны,

Огонь я вижу и руины —

Вокруг сраженья и могилы…

Шестьдесят пять лет без войны,

И множится вширь смех детворы —

Хоть с земли сойдут руины,

Не зарастут быльём могилы…

Солдатский долг

Кишки волочились по снежной земле —

Я полз без ума с расщеплённой ногой.

Тянулся за мной окровавленный шлейф

Лирических мыслей, убитых в упор.

Я полз наугад, ощущая лицом

Холодное тело разбитой земли —

Пустые глазницы горели огнём;

Планета крошилась от мин на куски.

Я выполнил с честью солдатский свой долг —

Фашиста надрал в сорок первом году.

Мы — дети великой советской страны —

Не дали пройти на восток сапогу.

Нас много осталось под небом лежать,

Другие со злостью погнали врага,

И, словно невеста, зарделась Москва —

Украсил столицу жестокий мороз.

Упал я воронку и тут же затих

Без имени, жизни, как будто, не был,

Но в зимнее небо взлетела душа,

И замер в молчанье воинственный мир.

Цена Победы

Победа досталась кровавой ценой —

Мы в землю вгрызались за каждую пядь,

И смерти в бою не искали иной,

Но только никто не хотел умирать.

Кружила над нами голодная смерть

И чёрным крылом закрывала глаза —

Горела в ногах прокажённая твердь,

А в сердце кипела отмщенья гроза.

Быстрее, чем порох, сгорали бойцы,

На месте убитого дрался другой,

Но шли напролом в гимнастёрках отцы

И гнули врага, как подкову, дугой.

Кидали себя из окопа в окоп

И пили сто грамм за погибших друзей —

Спешили войну оприходовать в гроб

И сдать под стекло, словно ветошь, — в музей.

Состарились парни на страшной войне,

Земля не признала в лицо сыновей —

Как клин журавлей, прилетев по весне,

Мы женщин согреем дыханьем кровей.

Пока ж командир ведёт нас вперёд

И падает наземь с пробитой душой —

Мы грудью закрыли Отчизну, народ,

За счастье детей и внуков покой.

Так встала страна неприступной стеной —

Дождётся героев не всякая мать…

Досталась Победа кровавой ценой,

Но только никто не хотел умирать.

Дважды убитый

Я «мама» кричал под напором огня

И зубы крошил в ученический мел…

Подбили мой танк и убили меня.

Убили меня?! Я убить не посмел…

Из танка подбитого вышла душа —

Увидела землю с небесных высот,

Как люди друг друга круша и глуша,

Сражались за холм, где злорадствовал дзот.

Я против войны и ненужных смертей;

Душа опускается в крошево дня:

«Опомнитесь, люди, во имя детей!

Не стоит война и чужого плетня!..»

Бойца вдруг увидел: безусый тот полз —

Безрукого друга тащил на себе.

Не стал я гадать, что выбрать из поз —

Душа не смогла, спустилась к пальбе.

Мальчишку и ношу от пули закрыл —

Душа разлетелась, как искры огня,

И след мой под солнцем навеки простыл.

Так дважды сегодня убили меня…

28.03. 2010

Сорок дней осталось до Победы —

Срок немалый. С честью вам скажу:

Преклонили дух седые Веды —

Сколько лет им ревностно служу?!

Не забыть, друзья, былых сражений,

Не отринуть память от земли,

Не развеять прах людских сожжений,

Не стереть страницы той войны.

Не понять нам, новым поколеньям,

Как сражались матери, отцы

И святили жизнь каким моленьям

Кузнецы Победы и творцы?

Как идти с винтовкой против танка,

Без сценичных поз упасть на дзот?

Как осмыслить юного подранка,

Чей живот вспорол фашистский взвод?

Как идти под виселицу с песней

И огонь без слёз брать на себя?

Как считать, что нет еды чудесней,

Кроме отрубей? Спроси ребят…

Как по льду везти продукты в город,

За станком работать без доплат?

«Всё для фронта, друг, — отдай, коль молод,

Для Победы весь здоровья клад!»

А здоровья нет, но есть солдаты,

И вступают в бой, чтоб стать звездой…

Не забыть потомкам эти даты,

Не поить бойцов живой водой.

Но стоит столица за холмами,

И горят, как пламя купола:

Сохраним Россию мы умами —

Крепость духа русского ствола!

Эхо победы

Не каждый из нас дошёл до Победы,

Но смертью своей приблизил её —

Он кровь по земле разлил, как вино,

От лика страны отвадив все беды.

От лика страны отвадил все беды,

А сам не дожил до первой весны —

До первой весны, что после войны

Пришла в каждый дом, как эхо Победы.

Пришла в каждый дом, как эхо Победы,

Пропела чижом над прахом бойца:

Слетела печаль, тень горя с лица —

Во имя любви растают все беды.

Во имя любви растают все беды:

Пусть песни звенят, стучат каблучки,

А пары летят, как света пучки, —

Не каждый из нас дошёл до Победы.

Не каждый из нас дошёл до Победы:

Сорвал соловей премьеру любви —

Убили его в разливе зари…

Танцуйте за нас — да стихнут все беды!

Пожилая пара

Вчера я видел старика

В автобусе, как будто мир;

Была сухой его рука

(Слова, затёртые до дыр).

Его отцветшие глаза

Взирали с тихой чистотой,

Как за окном гремит гроза,

Летит на землю лист сухой.

Вот грянул гром, и вздрогнул он,

И зазвенели ордена —

Видать, он вспомнил прежний дом,

Крестила как его жена,

Бежала преданно за ним

В его виденьях, кратких снах —

Над головой была, как нимб,

И жизнь держала на весах.

Его жена шла по следам

От боя к бою — на Берлин,

Такой жены не знал Адам,

Она не знала слова «сплин»

По всей стране, как сноп лучей,

Вставали жёны на дозор

И стерегли покой мужей,

За горизонт направив взор.

Вчера я видел старика —

Сверкали сталью ордена,

Хоть и суха, крепка рука,

А рядом с ним — его жена.

Героям войны

Мужчины, женщины и дети —

Герои страшной той войны —

Любовью к Родине сильны,

А верность к ней — сильней на свете.

Война их била и кромсала,

Людей бросала на огонь,

Шла по земле, как жуткий конь, —

Героям было не до сала.

Героям было не водки —

Они сгорали на фронтах,

Трудились до смерти в тылах:

Не надрывали всуе глотки.

Сгорали в танках, в самолётах,

Зерном ложились на полях,

Забывши боль, призревши страх,

Чтоб строем встать навеки в одах.

Делили горечь поражений,

Победы миг — один на всех,

Чтоб над землёй — лишь детский смех,

Не гром боёв и дым сожжений.

Чернобыль

Чернобыль, ты помнишь дорожную пыль,

Как ноги срезал придорожный ковыль?

Как люди в халатах и масках простых

Из духа слагали воинственный стих?

Как души мешками в реактор бросали,

Как плиты свинцовые, падали сами,

И счётчик пищал над людьми, как чумной,

А те беззаветно сражались с «чумой» —

В мозгах и костях уносили с победой

Осколки ядра, вековечные беды?

Над ними стояло лишь дерево-крест —

Печальный свидетель тех горестных мест.

(11.05. 2009)

НЕСУ Я СВЕТ СРЕДИ ЛЮДЕЙ

День тёмной Пасхи

В столице снова сгинул свет —

                уже на праздник светлой Пасхи,

И душанбинцы, как один,

                надели траурные маски —

Померк рассудок у людей

                от равнодушия верхушки.

И вот она в весенний день,

                как дева нам, всё строит глазки.

Смеются дети во дворе,

                деревья рубит для растопки

Сердитый муж,

           его жена

                обед готовит без подсказки.

На сером небе — тишина,

                не видно радости и солнца;

Срывая зло и матерясь,

                в домах пьют водку для острастки

Там заедают огурцами —

                стынет плов на дастархане:

Страдают тихо старики

                 и капли льют сердечной смазки —

Чины, высокие, стремясь

                  для личной выгоды и пользы,

Напропалую, каждый час

                  творят бесчинства без огласки.

Не трусь, Сметанкин, а держись —

                 борись со злом без остановки

И будешь счастлив ты в делах,

                  хоть жизнь твоя пройдёт без ласки.

(19.04. 2009)

***

Ты мне — отрада, вдохновенье

И жизнь моя (никак не сон),

Моё счастливое мгновенье,

Моих поступков верный тон.

Моих поступков — поступь веры,

Свершенья пламенных идей:

Светя другим, горю без меры —

Несу я свет среди людей.

Несу я свет в твою обитель

И ставлю сердце там свечой:

Я — твой хранитель и воитель,

Короткий век живя мечтой.

Моя мечта — делить с тобою

Приветы дня и страхи ночи —

За то ручаюсь головою,

А нет, возьми и вырви очи!

Ты вырви очи, с ними — душу

И брось безжалостно их в печь —

Уж если слово я нарушу,

Жалеть не надо, надо сжечь!

Но не нарушу в мире слова,

Тебе останусь верным я,

Ведь ты — опора и основа,

И я с тобой — твоя семья!

(14.08. 2011)

Прощание со старым Душанбе

Уходит старый город Душанбе —

Уходит тихо, как мгновенье в вечность…

Прости, мой город, людям их беспечность —

Ты был, останешься в моей судьбе.

Уходит старый город Душанбе —

Уходит без обиды в бесконечность…

Постой, старик, оставь свою сердечность,

И я тебе сыграю на трубе!

Пройдусь с тобой по старым переулкам,

Куда ещё бульдозер не въезжал,

Где эхо прошлого звучит так гулко.

Мы посидим, как в бытность, под чинарой

И чай попьём зелёный — обожал