Бесплатный фрагмент - Непрощённые

С благодарностью моим первым читателям и вдохновителям

Любимому мужу за терпение и филологический взгляд на текст и верной подруге за вычитку и корректуру. Спасибо вам, родные!

Часть 1.
Песня дорог

Глава 1

Небо чуть подернулось еще едва уловимой рассветной дымкой, когда Мэйр почувствовал, что наконец-то сыт. Он, брезгливо поморщился и отошел от растерзанной туши подросшего поросенка. Краем уха шенни слышал осторожный крадущийся шаг юных волков, которые терпеливо ожидали до этого момента окончания его трапезы. Еще чуть-чуть и можно будет услышать возбужденное поскуливание. Наелся — уходи, дай другим поесть. Зря что ли серые однолетки почтительно сопровождали шенни всю охоту. Не впервой им идти за умелым и сильным хищником в расчете на часть добычи.

Беззлобно рыкнув, Мэйр скользнул в кусты, и тут же полянка наполнилась звуками дележа: рычанием, нетерпеливым взлаем — обычной возней волчьего молодняка у накрытого стола.

На сытое брюхо спешить к Жабьей скале, домой не хотелось. Далеко в этот раз увлекла Мэйра погоня за резвым кабанчиком, который неожиданно ускользнул из под первого, казалось бы, точно рассчитанного удара. Пришлось догонять. А кабаненок, почуявший опасность, ох как бывает быстр. Совсем вымотал.

Можно было, конечно, завалиться и вздремнуть тут, в распадке… Но трудно отучить себя от привычки спать только после Перехода. Хоть и знаешь, что никто не посмеет тебя потревожить, а случайного чужака услышишь еще задолго до того, как он на тебя напорется. Однако, что-то заставляет всегда возвращаться в старую охотничью хижину под Жабьей скалой и засыпать там спокойно за хлипкой дощатой дверью.

Вздохнув и оглядев напоследок глухой и темный распадок, который окружал густой молодой ельник, Мэйр потрусил в сторону дома. Сытые и размеренные мысли текли в такт его движению.

Охотиться становилось все сложнее последнее время. Приходилось отходить все дальше от дома. Зверь уходил глубже в чащобы, отдаляясь от удобных для охоты предгорий. На памяти Мэйра так далеко вниз зверье не спускалось раньше. Даже во время недавней Большой войны такого не было. Места тут дикие, неинтересные людям, да и племена шенни предпочитали охотиться южнее, ближе к Красным долам. Словом, полное раздолье для кабанов и оленей.

Мэйра вдруг передернуло. Где те племена и что теперь Красные долы? Одна большая могила для шенни с Рассветного перевала. Названные так из-за густо растущей вдоль склонов буроватой жесткой травы, теперь эти долы стали красными от пролитой там крови. И хоть и не видно, но много там ее, очень много.

Горечь вновь наполнила его душу до краев. Да, она появлялась уже чуть реже, чем вначале, когда Мэйр только вернулся на Рассветный перевал. Тогда этот кисло-горький, рвотный привкус отчаянного сожаления преследовал его почти всегда, отравлял еду, воду и воздух. Со временем горечь отступала, лишь иногда напоминая о себе. Как сейчас.

Что я должен был сделать, что?

Возможно, умереть вместе с ними, Ээрмэйр Резчик.

Но они не пошли за мной, не слышали меня!

Значит, ты был плохим вождем…

С кем он вел этот бесконечный диалог, Мэйр и сам не мог сказать. Люди называют это совестью. Может, так оно и есть. Вождь Вождей Старших — Тхоори — о совести не говорил, а говорил, все больше, о долге. Перед всеми племенами и перед собой. Мэйр не верил в чувство долга. За годы его странствий, он понял одну простую вещь: чувство долга — это прикрытие для тех, кто им торгует. А те, кто покупает его, зачастую платят слишком дорого. Людское понятие совести честнее и понятнее. И торговать ею сложнее все-таки. Не слишком ходовой товар.

Для племени хорошо то, что нужно именно этому племени. А не какое-то чувство долга, которое вдруг стало одно на всех. И которое, быть может, ему вовсе не нужно. Где было чувство долга Вождя Тхоори, когда все малочисленные окунские Старшие племена были просто брошены в топку имперского наступления? Никто не ответил на зов оставшихся почти без защиты женщин и молодняка.

Лучшие воины шенни и других Старших были собраны заранее и уведены в далекий северный Гифон. Защищать власть и тщетные надежды на победу Вождя Вождей. И ведь пошли же они, сами пошли, оставив свои земли. Наслушались речей горячих и обещаний пустых. Поверили. Да и как тут судить? Не было никогда такого, чтобы Старшие племена собирались в единую армию. Нужды не было. А, стало быть, и знать как оно вернее неоткуда. Только что доверять словам и убеждениям хитрого и сильного вождя десмов Тхоори.

Кто вообще мог придумать, что шенни смогут объединить силы с лихтами или латарнами, чтобы защищать свои земли? Что десмы встанут на защиту долин и холмов шенни, если их стихия — скальные утесы. И земли и охотничьи угодья у всех свои. И их союз строится на том, что всем Старшим нечего делить. Боги поделили все заранее, мудро и по справедливости. Старшие — не люди, они все разные.

Только вот чувство долга, видимо, общее оказалось.

А Мэйр, выходит, отказался его покупать для себя. И вот теперь на Рассветном перевале не осталось ни одного шенни, кроме него самого. Может и впрямь стоило уйти со всеми. Как все. А не бродить в одиночестве, сгибая плечи под гнетом памяти и вины.

Ведь даже зверь уходит отсюда глубоко в леса.

Мэйр задумался и не заметил, как взошло солнце. День обещал быть жарким, стоило поторопиться. Не слишком приятно бежать пусть даже по лесу, когда сверху припекает. Не для шенни такая погодка, все-таки.

Стараясь укрываться под навесом листвы, Мэйр бесшумно ступал по мягкому дерну. В поисках тени, он немного увлекся и забрал правее, оказавшись чуть ближе к Дримгорской дороге, которую старался, как правило, избегать в своих походах. Ни к чему без лишней надобности приближаться к людям, их дорогам, селениям, и, упаси Боги, к крепостям. Да и вообще — к людям. Горечь Большой войны выжигала души не только Старших, но и очевидно — людей. Потери еще не оплаканы, а ярость еще тлеет под легким налетом пока недолгой мирной жизни, будто под пеплом на неостывших углях. Дунь слегка и вспыхнет.

Не то чтобы дорога к селению Дримгор и крепости наместника была сильно оживленной, однако, лишний раз приближаться к ней не хотелось. Мэйр уже собирался повернуть налево и углубиться дальше в лес, как неожиданно его ноздри уловили запах крепкого лошадиного пота, перепрелой соломы и дегтя, которым смазывают колеса. По дороге двигалась селянская повозка, не иначе. Ну и пусть себе катится. Шенни было двинулся дальше, но неистовый и полный отчаянного страха крик заставил его остановиться. А потом и повернуть назад.

Крик, захлебнушись, сорвался на самой высокой ноте. При этом никакого другого шума, звуков схватки, испуганного лошадиного ржания слышно не было.

Огромными прыжками Мэйр несся к дороге, влекомый непонятно какими чувствами. Он и сам бы не мог ответить себе зачем. И только уже совсем близко от дороги он сумел уловить еще один, весьма знакомый и очень недобрый запах…

Бончак стоял над окровавленной мертвой лошадью и жадно лакал кровь, бьющую фонтанами из разорванных шейных жил. Под повозкой селянин с побелевшим лицом зажимал ладонью рот женщине, которая видимо и кричала в ужасе, когда бончак с одного прыжка из кустов покончил с лошадью, почти оторвав ей голову. Издали бончака можно было принять за огромного пса, если бы не темная косматая грива, надежно закрывающая шею и широкую грудь, и непомерно широкие, для собаки, челюсти.

Тварь не торопилась, и люди ее не беспокоили. Пока, во всяком случае. Уйти, сбежать, чтобы бончак не заметил, было невозможно, не говоря уж о том, чтобы защититься. Уж кто-кто, а Мэйр это очень хорошо знал. Бончаки когда-то были серьезной угрозой его племени, не желая делить охотничьи владения с шенни. Но потом как-то повывелись, не без нередких схваток, конечно. И вот опять, значит появились. Ну правильно, богатые дичью земли привлекательны для любого хищника. Особенно, когда прежние хозяева ушли. Вот только бончаки — просто звери, и не слишком будут разбирать где какая добыча. Что на четырех, что на двух ногах.

Ветер шел на Мэйра и бончак пока не мог учуять шенни. Он был слишком увлечен добычей, чтобы и услышать его. Мэйр подобрался и замер. Гривастая мощная шея хищника бугрилась мышцами под плотными жировыми складками. Поди прорви такие с одного удара. Там, где затылок перетекал в шею — уязвимое место — у бончака бурая грива была столь густой, что любые клыки застрянут. Зрелый, опытный зверь, оставлять ему шанс на ответный удар никак нельзя.

Можно, правда, еще развернуться и уйти.

Бончак довольно фыркал и урчал, вгрызаясь огромными клыками в свежую, сочащуюся теплой кровью плоть. Отрывая целые пласты мышц, он глотал их с жадностью. Широко расставленные мускулистые задние лапы подрагивали. От удовольствия, не иначе. Здоровый, хорошо проголодавшийся хищник. Мэйр мог понять и этот голод и это удовольствие. Но вот только он бы сам ограничился только лошадью. Да и то от большой нужды.

Во время Большой войны вовсю ходили слухи, что Старшие не брезгуют людей жрать. Вот уж чего не было точно. Во всяком случае, Мэйр в это сильно верил.

Плотные ляжки бончака навели его на мысль. Куцый хвост зверя ничуть не прикрывал гостеприимно открытый пах. Одним прыжком Мэйр вынырнул из кустов и почти проехав брюхом по земле влетел между задних лап бончака, одновременно переворачиваясь на спину, чтобы одним ударом когтей распороть незащищенный мягкий живот. Нет ничего страшнее продольного удара задних лап огненного кота. Удара с оттягом, рвущего плоть кровавыми бороздами.

Бончак взвыл, на морду Мэйра хлынула обжигающая кровь, запах вскрытого нутра сводил с ума. Это и подвело шенни. Он чуть замешкался, когда выскальзывал из под живота зверя, и чудовищные клыки бончака успели таки рвануть ему загривок.

Мэйр зашипел и откатился в сторону, глядя как бьется в агонии бончак.

Из под повозки на все это действо смотрели онемевшие в ужасе селяне. Для них-то просто два опасных зверя сцепились за добычу, и вот-вот победитель примется и за людей.

— Эгей! — совсем рядом раздался басистый оклик и послышался тяжелый конский топот. — Что тут за тьма творится?!

Морду заливала кровь и, вздрагивая от боли, Мэйр попытался разглядеть кого еще принесло на эту обычно пустующую и вполне мирную дорогу. С людей станется от страха пришибить и другого зверя, тем более раненого.

Но запах он узнал. Тино — трактирщик, из бывших воинов, героев Большой войны. Получив награду за доблестную службу, он отчего то осел в тихом Дримгоре и выкупил старый трактир. Раздобрел, отрастил пузо, повесил над очагом свой знаменитый длинный лук. Не сказать, что вложение в заведение было успешным, но зато давало самому Тино возможность выпивать с гостями, зачастую за свой же счет, и травить байки о войне. В байках он был мастером непревзойденным и умел красиво вплести цветастый вымысел в жестокую правду. Война в его историях была и страшна и доблестна, но главное — исполнена самого светлого смысла, за который и помереть не зазорно.

Человек, однако, он был разумный и не склонный принимать поспешные решения.

Мэйр перешел, торопясь, пока не взялись за оглобли — убивать окровавленное чудище. Пошатнулся и осел на колени, так и остался пока сидеть в пыли.

— Вот так явление, — буркнул Тино, слезая с серого ладного мерина. — Ээрмэйр Резчик спасает невинных селян от… кого там?

Он наклонился над телом бончака и присвистнул. Поддел носком стоптанного сапога свисающий над пастью окровавленный брыль, обнажая чудовищные желтоватые клыки, сморщил нос от тяжелого запаха выползших дымящихся кишок. Потом бросил быстрый взгляд на Мэйра, ловко зашел сбоку, оценивая рану на загривке.

— Однако… Эй, Войтар, вылезайте уже! Все кончилось, надо перепрячь лошадь и поскорее отвезти вашего спасителя в Дримгор — рана у него скверная, надо быстро шить. Мэйр, в повозку забраться сможешь?

Командирская привычка все решать быстро и без лишних разговоров. Отличная в любой ситуации. Повезло, что встретился на пути именно Тино, а не кто-то еще из селян или из стражи Дриммы. Уж они бы точно разбираться не стали, пришлось бы ноги уносить. Ну или силой решать. А сил-то и не осталось совсем.

Шатаясь, шенни встал. Войтар и его жена продолжали пялиться на него, не говоря ни слова.

— Да не стойте деревьями, — недовольно рявкнул Тино. — Тетка, забыл как там тебя, поищи тряпья у себя, рану поприжать, а ты, Войтар, лошадью займись.

Вскоре Мэйр уже трясся в повозке вместе с селянкой, а Тино и Войтар шли рядом, обсуждая вполголоса появление бончака и чудесное спасение селян в виде шенни-героя. Женщина смотрела исподлобья на голого Старшего, залитого кровью, своей и бончаковской, и, похоже, еще не понимала вообще ничего. Однако, тряпки все- ж нашлись и туго прижимали рану на загривке.

Мэйр попытался оттереть от подсыхающей крови лицо, кое-как разгреб спутанные космы рыжих волос и решил ободряюще улыбнуться селянке, но от его гримасы она отшатнулась. Так себе улыбка вышла, видимо.

— Эй, — неожиданно сказала женщина, роясь в большом холщовом мешке. — Должно подойти.

Она протянула Мэйру вполне себе приличные штаны из мягкой кожи, отлично пошитые и совсем новые. Шенни недоуменно смотрел на них, не понимая. Женщина, в свою очередь, без всякого выражения смотрела на него и все так же держала штаны на вытянутой руке. Ну видимо не так уж слаба была эта селянка, раз о приличиях вдруг вспомнила.

— Благодарю, — Мэйр наконец понял, кивнул и, морщась, натянул штаны. Они действительно подошли.

Заметив это, Тино расхохотался в голос.

— И правильно, нечего тут наших теток смущать! Вот неудобно же наверное с вашим Переходом. Раздевайся, одевайся. А если вот так, как сейчас? Так и бегай голым?

— Иногда я беру с собой узелок с одеждой и прячу его где нибудь в лесу, — любезно пояснил Мэйр. — А иногда прошу одежду у кого-то, кто встретится на пути.

Войтар криво улыбнулся его словам. Видно было, что селянину не по себе от такой компании, но все таки как никак, Мэйр им жизнь спас. Так что придется потерпеть. Даже и не самые смешные шутки.

— Я клык у бончака твоего выдрал, здоровый, в трактире повешу на стенку, буду истории рассказывать, — деловито сказал Тино. — Не возражаешь, Мэйр?

— Если это тебе в радость, — шенни пожал плечами, тут же скривился от боли. Подышал сквозь стиснутые зубы и спросил, чтобы отвлечься, — Что нового-то в Дримгоре? Давно я у вас не был.

— Ну что нового? — с видимой охотой отозвался Тино. — Главная новость, о которой все теперь судачат, такая — к наместнику в Дримму племянник прибыл, сианский принц Сингур. И, как поговаривают, наш будущий Император.

Тино довольно ухмылялся, скаля крепкие зубы.

— Даже так? — удивился Мэйр.

— Вот то и оно. Говорят, Совет империи долго размышлял над тем, кто все таки будет наследовать трон и все сошлись на сыне короля Брондала. А что бы и нет? Парень он неглупый, от крови Коннарда-завоевателя, воспитан во дворце, всякому научен, и политике и воинскому делу, все, как положено. Да и влияние его отца немалое, сам знаешь, еще более укрепилось после войны. Самого-то Брондала призвать не решились видать, больно крут нравом и немолод уже. Ну а наместник Тогран, понятно дело, весь в радостях — пиры закатывает, деньги раздает в народ, бойцов со своей арены гоняет — тренирует к приезду короля.

Мэйр прищурился.

— И король Сианы прибудет?

— Не говори! — Тино мечтательно закатил глаза. — Брата навестить и с сыном-наследником двинуться дальше, предстать в Совете. Так, глядишь, скоро Дримгор столицей империи сделается. Я вон по случаю припасов пополнил, вина заказал. Ведь сианских стражников кормить-поить надо? Не все ж они в крепости сидеть станут.

Трактирщик замолчал ненадолго, видимо, размышляя о барышах и прибылях, но вскоре прервал свои мечтания и добавил:

— Видел я, кстати, этого наследника. Вот не поверишь — у себя в трактире. Выпивать он приходил. Скучно ему в унылой Дримме сидеть, наверное. Вежливый, сразу видно во дворце воспитывался. А в общем, парень, как парень — веселый, пьет много, девок щупает, платит щедро.

— Император, одним словом, — согласно кивнул Мэйр.

— Ну да, — хмыкнул Тино. — А по мне так, чем проще человек, тем лучше. Будь он Император или там, скажем, кошка какая.

Мэйр рассмеялся в ответ. И втайне позавидовал неуемному жизнелюбию бывшего командира отряда имперских стрелков. Ведь и не скажешь, что мало повидал нынешний трактирщик, и смерть обходил не раз и, говорят, семью потерял. Сильный человек, хороший человек. Судьба была благосклонна к Мэйру, раз за разом сводя его именно с такими людьми. Хотя, конечно, бывали всякие. Но вот всеобщей холодной неприязни к людям, свойственной Старшим, шенни не разделял.

— Он еще песни слагает, красивые, — рядом тихо сказал женщина и вздохнула.

— Кто? Принц? — удивился Тино.

— Принц.

— Ну куда принцу без песен и женщин. Я ж и говорю — дельный Император будет, — снова расхохотался Тино. — Прежний-то песен не слагал, думается. А я считаю, лучше петь, чем воевать.

И замолчал вдруг. Не туда разговор пошел, не туда. Это как ушибленный палец на ноге, пока болит, так и будешь цепляться за каждый угол. В таких вот простых разговорах вроде и нечего делить, и слова подбирать не требуется, но нет-нет, а все равно кому что вспомнится, кому что болью отдаваться будет.

— Зверь уходит в чащу, — сказал Мэйр, уводя разговор — Я думал отчего так, теперь вот считаю — может, бончаки снова пришли в эти земли. Нехорошо это.

— Чего ж хорошего, — наконец заговорил Войтар, поскребывая заросший жидкой бородой подбородок, — Ни охоты теперь, ни съездить куда. Раньше хоть вы их гоняли. Шенни. А теперь ты один совсем тут? Так?

Мэйр вздрогнул. Чтоб их всех с их речами. И его самого, в первую очередь.

— Так. Буду посматривать, если что — предупрежу.

Селянин угрюмо помолчал, глядя вперед на дорогу, пожевал губами, раздумывая.

— Хорошо, — наконец, буркнул он. — Мы благодарны тебе, шенни, ты не думай плохого. Вот и девица эта тоже… Мы все думаем, что не надо так. Война-то кончилась.

Он осекся, смущенно скомкал вожжи в кулаке, закашлялся вдруг.

— Молчи, — зашипела женщина откуда-то из за плеча Мэйра. — Ну что лезешь, куда не звали?

Мэйр, не понимая, обернулся и встретил серьезный взгляд Тино.

— Какая девица и при чем тут война? — спросил шенни, отчаянно не желая спрашивать дальше.

— Так это… — начал было Войтар, но Тино резко оборвал его.

Еще миг назад лицо трактирщика было расслабленным и спокойным, но тут он вдруг нахмурил густые светлые брови, около рта резко залегли суровые складки.

— Вот что, Мэйр. Слышал я, что в Дримме на арене шенна сражается. Женщина твоего племени. Сам ее не видал, но люди говорят, что она в плен была взята еще в самом начале войны. Что там у них не знаю, но знаю, что по-прежнему она тешит наместника в боях. Ты все равно узнал бы со временем, так что…

— Говорят ее пленили магией, — едва слышно сказала селянка. — Сам Великий маг империи подарил ее Тограну. И ничего она теперь не может сделать — не сбежать, не отказаться сражаться. И оборачиваться тоже не может. Ошейник на ней колдовской надет.

— А маг-то этот тут скоро будет. Приглашен тоже, — задумчиво пробормотал Тино и покосился на Мэйра. — Ри — так его зовут. Странные имена у этих магов, да?

Шенни молча смотрел вперед. Не сказать, что услышанное сильно удивило его. Не такая уж редкость использовать умения Старших в боях. И в мирное то время, зачастую, сражались они на аренах за славу и деньги. И, да, ходили слухи, что можно лишить Старшего права Перехода при помощи магии. Но сейчас, когда война закончилось и хрупкий мир висит на тонких ниточках договоренностей, продолжать держать пленных — это было выше понимания Мэйра. По договору всех плененных в боях отпустить должны были. Скверно, что, видать, кому-то своя воля весомее показалась.

— Я хочу поговорить с Тограном, — сказал он наконец.

— Тебя не пустят, — ответил Тино, потом заторопился, договаривая, — А вот если… Принц-то ко мне в трактир иногда заглядывает, дождись его. Может что и сладится. Думаю, что Сингур имеет какое то влияние на своего дядю. У меня поживешь пока, подлечишься, а? А там, глядишь, и решится чего и как.

Мэйр кивнул. Звучало разумно. В Дримму ему всяко ход заказан, а попытаться переговорить с принцем может и вправду больше пользы принесет.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он.

Если кому-то и не нравилось, что в «Крепости в скале», единственном трактире в Дримгоре, появился гость из Старшего племени, то свое мнение завсегдатаи благоразумно держали при себе. И дело было даже не в том, что шенни геройски спас от чудовища одного из их соплеменников. И не в том, уж точно, что боялись самого гостя, а скорее всего из-за нежелания ссориться с Тино. Нрава трактирщик был веселого и даже, наверное, миролюбивого, но вот своих решений держался крепко и никому не позволял у себя дома их оспаривать. Ну а кому охота быть изгнанным из заведения, где бывает еще и дармовой выпивкой балуют.

Вот и помалкивали, когда видели Мэйра. Да и шенни, собственно, старался лишний раз людям глаза не мозолить. Вскоре и вовсе попривыкли и обращали внимание не более чем на многочисленные охотничьи трофеи, украшающие весь обеденный зал трактира. Трофеи Тино любил и охотно принимал в качестве платы за еду или выпивку. Оттого-то на стенах трактира свободного места уже почти и не оставалось. Рога, клыки, а то и искусно набитые звериные головы, какие-то редкие топорики и целый арсенал охотничьих ножей и луков — все это, развешанное по стенам, вид создавало необычный и в общем-то нелепый. Но народу нравилось, а прежде всего нравилось самому хозяину.

Вот уже несколько дней шенни жил в маленькой комнатушке у самой кухни. Рана от клыков бончака, быстро и ловко зашитая Тино, заживала медленнее, чем хотелось бы. А принц Сингур пока не появлялся, так что спешить покинуть Дримгор у Мэйра поводов не было. В первый же день Тино выдал ему к дареным штанам еще и куртку и сапоги, кормил от души — много и вкусно. И с разговорами особенно не приставал. Чего еще надо?

Однако, Мэйр изрядно досадовал на ожидание. Столько лет он считал, что из его племени не уцелел никто, а теперь вот оказывается, спасся кто-то, но увидеть или хотя бы узнать кто, не представлялось возможным, пока сюда не заявится высокородный юнец. Да захочет ли еще помогать? Не приступом же, в конце-концов, брать крепость. Вот и остается, сидеть и ждать, стервенея от вынужденного безделья. От нечего делать шенни даже вновь взялся за ножи резчика и коротал время, покрывая хитрой вязью новые наличники для трактирных окон. И руки заняты и будет чем хозяина отблагодарить.

Ремесло это Мэйр освоил еще в ранней юности, когда пришлый мастер из людей за несколько вечеров изготовил фигурку огненного кота в дар вождю. Тогда, суровой зимой, шенни нашли человека сильно израненного, подобрали и выходили. Он все больше молчал, ничего не рассказывал. Но, поправившись, уходить не торопился. А его и не гнали. Так и прижился в племени этот мастер-резчик. А Мэйр, очарованный умением человека оживлять мертвое дерево, долго сидел и просто смотрел на работу мастера, пока, наконец, робея, не попросил обучить. С тех самых пор в племени его и прозвали Резчиком. Сначала со снисходительной насмешкой, а потом и за мастерство, которое с удивлением хвалил и его учитель. Ну вот и тут умение все-таки пригодилось. Хоть и много лет прошло с тех пор, как Мэйр делал на продажу затейливые безделушки, а руки не забыли.

В зал он не заходил, а еду ему таскал кухонный мальчишка, вечно замызганный и болтливый. Ему похоже было совсем все равно кому вываливать на голову потоки речей — хоть соседу-кузнецу, хоть дикому шенни из дремучих лесов. Ни страха, ни почтения малец, видно, не ведал вовсе.

Вот и сейчас, раскладывая снедь, он без умолку тараторил обо всем подряд.

И что, наверное, страшно было повстречать бончака на дороге, и что рана будет очень долго заживать, ведь все знают, что у бончака слюна ядовитая, и что какую-то Таишу, ту, которая родила от пришлого наемника, уже который день не видели, и говорят будто она самому принцу приглянулась и он ее к себе в крепость забрал…

— Погоди, — остановил мальчишку Мэйр. — Так, правда, думаешь, забрал?

— Так а чего, она — девка красивая, не скажешь что и рожала. И веселая. И принц тоже веселый.

— Угу, — буркнул Мэйр, разом теряя интерес.

Все веселые, все развлекаются. Теперь может Сингур и вовсе не явится сюда, пока ему эта красотка Таиша не надоест. А выпивки и в Дримме хватает, как и разговоров с простым людом. Чего ему сюда ходить.

Но он, хвала Богам, ошибся. Нынче же вечером принц заявился в «Крепость в скале», о чем Мэйру, улыбаясь так, как будто сам приволок Сингура сюда, тотчас доложился Тино. Трактирщик возбужденно махал руками, хвалился, будто принц сам сказал, что очень ему стряпня здешняя понравилась, особенно гусятина с ранними грушами. Шенни кивал, почти не слушая, пока Тино не убежал к гостям, спохватившись и обругав Мэйра за то, что тот совсем его заболтал.

Выйдя в полупустой зал, Мэйр присел за стол в самом неприметном углу, откуда однако прекрасно был виден тот, кто ему был нужен.

Принц, конечно, был не один. По правую его руку, спиной к стене, так чтобы видеть вход, сидел рослый, немолодой воин — охрана, куда без нее. Явно не однажды переломанный нос выдавал в нем любителя помахать кулаками, но скупые и четкие движения — умелого бойца. Такой и с мечом, верно, хорош. Слева к плечу Сингура прижималась довольная и действительно очень красивая темноволосая и светлокожая девица. Таиша, надо полагать. Охранник само-собой, сразу заприметил шенни и теперь нет-нет да и поглядывал на всякий случай. Даже, чуть позже подозвал Тино и явно порасспросил о таком госте. Ответ, судя по всему, его устроил и взгляды воин стал кидать пореже.

Мэйр, в свою очередь, рассматривал принца. Очень молодой, с тонким, по-юношески чистым лицом, черными растрепанными волосами, он часто и заразительно смеялся, громко требовал выпивки и угощал других, видимо, уже хорошо знакомых ему завсегдатаев трактира. Гуляка, баловень, любимчик женщин и простого народа — не надо было особенно мудрствовать, чтобы быстро определить характер юного принца.

Заиграла музыка, неожиданно приятная, и Мэйр заметил, как довольно улыбается Сингур. Бард, а у Тино ошивался свой бард-приблуда, запел довольно интересную балладу.

— Это же моя песня! — удалось расслышать Мэйру удивленный возглас принца.

Ну вот пусть дослушает, и можно подходить. Настроение явно у него отличное, а значит не погонит в шею сразу. Песня говорила о войне и разлуке. Ничего нового, но мелодия была свежей, а слова были неплохо подобраны. Действительно, еще и песни слагает будущий Император. Мэйр даже заслушался ненадолго. Все таки молодец этот Тино — все продумал до мелочей. Кому, как не опытному трактирщику знать чем порадовать высокого гостя.

Наконец, музыка отзвучала, и Мэйр встал. Подойдя на допустимые два шага до стола, он склонил голову и сказал:

— Могу я поговорить с тобой, принц Сингур?

Охранник слегка напрягся и наклонился к уху принца, но тот беззаботно махнул рукой.

— Мне бы не хотелось сейчас вести разговоры о делах, шенни, — с улыбкой ответил Сингур — Ты ведь шенни, правильно?

— Так, принц, — Мэйр продолжал стоять, надеясь, что разговор еще не окончен.

— Садись, Старший, выпьем, расскажешь мне о себе, а там может и о твоем деле поговорим.

Ну хоть так. Пригласить за стол рослого, даже по меркам Старших, бродягу-шенни с рассеченной старым шрамом бровью и россыпью свежих ссадин на щеке — очень легкомысленное решение. Но, признаться, Мэйр рассчитывал, что сможет вызвать у принца интерес. Вряд ли Сингуру доводилось часто общаться со Старшими, а принц, судя по всему, был любопытен и жаден до нового.

Он сел, и охранник подвинул к нему немаленькую кружку с пивом. В глазах воина читалось немое предупреждение — мол, только дернись чего.

Сингур же рассматривал неожиданного собеседника с детским восхищением и без всякого смущения, будто прилично рассматривать посторонних, как диковину на ярмарке. Хотя, пусть смотрит. Главное, что не прогнал сразу. А ведь мог. Мало ли кто явился докучать, тем более чужак из рода недавних противников.

— Какие желтые у тебя глаза! Прости, просто очень необычно. Давай выпьем, шенни, — Сингур поднял свою кружку. — Вино тут отвратительное, но пиво приличное.

Наверное, Тино оскорбился бы за вино. Он совсем недавно с гордостью рассказывал, как приобрел пару ящиков у торговца за «просто непомерные деньги, еще один трактир можно купить». Зачем он это сделал, правда, Мэйр так и не понял. Ну может, в расчете на прибытие короля Сианы. А может просто потому, что скупал все, что умели хорошо предложить.

Принц сделал несколько глотков и спросил:

— Откуда ты и как тебя зовут?

— Мое имя Мэйр, — ответил шенни — И я из этих краев. Здесь неподалеку жило мое племя.

— Шенни с Закатного перевала, — принц кивнул, — Мне жаль, Мэйр. Погоди, я слышал из вас никого не осталось.

В это время, сидящая до этого тихой мышкой, Таиша прижалась губами к уху Сингура и что-то ему горячо зашептала. Принц слушал, мрачнея лицом.

— Так твое имя звучит как Ээрмэйр Резчик? — наконец спросил он.

— Да, принц, — Мэйр не подал виду, но на душе что-то неприятно заскребло.

Что такого скверного для принца может означать его имя. Вроде не пересекались нигде. Ни с ним, ни с дядей наместником и, уж тем более, с папой-королем.

Принц вдруг слегка улыбнулся. Однако взгляд его серых, необычно светлых глаз оставался холодным. Да, что там — просто ледяным.

— Ты, говорят, был вождем племени Закатного перевала?

— Был, принц.

Улыбка Сингура, казалось застыла у него на губах. Нехорошая, надо сказать. улыбка. Мэйр внутренне подобрался, готовясь к чему-то явно неприятному.

— Расскажи мне о войне, шенни. Как вышло так, что все твое племя полегло в Красных долах, а ты тут сейчас сидишь?

— Меня не было в этой битве, принц, — спокойно ответил Мэйр. — Иначе бы я тут не сидел. Сианская армия была слишком многочисленна. И пленных не брала по приказу короля Брондала.

Гнев мелькнул на лице принца, но он с явным усилием сдержал себя.

И правильно. Не ему спрашивать о судьбах племени шенни, сгинувшего под натиском армии его отца. Но откуда принц знает, а главное, почему его так сильно задело отсутствие на поле боя вождя племени. Да и не был он уже вождем к тому времени.

— Говорят, ты бросил свое племя. Ушел в самом начале войны.

— Кто говорит, принц? — Мэйр старался держаться ровно, уже осознавая, что приличного разговора не состоится. — Годится ли будущему правителю собирать людские сплетни о Старших?

Сингур наклонился вперед, не отводя взгляда от лица Мэйра.

— Годится ли дикарю-шенни учить манерам будущего правителя? — очень тихо спросил он. — И мои слова — не людские слухи. Я знаю о тебе от женщины твоего племени.

Понятно. Теперь все встало на свои места. Осталось только еще больше все испортить.

— А, от той шенны, которую твой дядя Тогран до сих пор держит в плену? — тоже наклоняясь ближе к принцу, так же тихо спросил Мэйр. — Собственно, о ней я и хотел поговорить с тобой, принц. Хотел просить тебя повлиять на дядю, призвать уважать договор, по которому всех пленных должны отпустить.

Сингур в сердцах стукнул кружкой по столу, разбрызгав недопитое пиво. В гневе его лицо почти не изменилось, оно, скорее, застыло надменной маской. Принц как будто разом стал старше и уже не напоминал веселого мальчишку, каким был несколько мгновений назад.

— Это уж мы как нибудь решим сами. Ты утратил свое право решать за Зоэрани, когда бросил ее и всех остальных. Она погибла бы со всеми, не попади она в плен. Теперь Рани — один из лучших бойцов на арене наместника и ни в чем не знает нужды, — произнес он предельно вежливо и четко.

Мэйр смахнул с лица пивные брызги и откинулся назад, скрестив руки на груди.

— Полагаю, принц Сингур, право решать за Зоэрани перешло к тебе и Тограну потому что…?

— Полагаю, шенни, я не обязан отвечать тебе, — буркнул принц холодно и покосился на охранника.

Тот кивнул, опуская руку вниз. К рукояти меча, не иначе.

Мэйр усмехнулся и пристально посмотрел прямо в стальные глаза Сингура.

— Разговор как то не заладился, да, принц? Я не хочу ссоры, поверь. Я просто хочу знать о судьбе Зоэрани и о том нужна ли ей помощь. Может все-таки…

— Ей не нужна помощь, Ээрмэйр Резчик, — резко ответил принц. — Она — мой друг, если тебе вообще знакомы эти понятия и о чем-то способны сказать.

Мэйр и сам не понимал, что заставляет его так злиться — то ли то, что уцелевшая Зоэрани считает его предателем, да таким, что не грех и со своими пленителями поделиться. Или то, что принц самоуверен до такой степени и полагается на одного лишь охранника, едва ли способного вывести шенни вон из трактира, как пьяного дебошира. Злясь и на себя, и на высокородного мальчишку, Мэйр продолжил, уже и сам не понимая зачем это делает:

— Держать друзей в плену — это, наверное, очень сложные для шенни понятия дружбы.

Сингур прищурил глаза и неожиданно рассмеялся.

— Для дикаря, ты слишком умен, Старший. Ну а дерзость твоя оправдана, не так ли? Ты прекрасно понимаешь, что я не смогу сейчас выкинуть тебя из трактира, ну точнее попытаться это сделать, не потеряв лицо. Я же сказал тебе, что Зоэрани — мой друг, и отлично знаю, чего стоят шенни в бою. Она обучала меня. Поэтому, я сейчас сделаю вид, что прощу твою наглость и скажу тебе так — Зоэрани будет свободна. Мы ждали только приезда Великого мага империи. Только он, Ри, может снять с пленницы ошейник, замкнутый при помощи магии. Но мое прощение тебе и не нужно, так ведь?

Сингур как бы призадумался и с наигранным сожалением покачал головой.

— Рани не простит тебя и вряд ли захочет видеть. А я буду надеяться, что она останется со мной, как мой телохранитель и друг, что предпочтет честного бывшего противника соплеменнику, который предал целое племя своих же, и ее в том числе.

— Мне было достаточно услышать, что Зоэрани будет свободна, принц Сингур. Благодарю тебя, — спокойно сказал Мэйр и встал из-за стола. — Верю, ты станешь достойным правителем империи.

Он кивнул и отошел. Так или иначе, а эту битву Мэйр выиграл. Узнал то, что хотел. И больше-то особенно и не требовалось. Ну а что умудрился разгневать принца, ну да вряд ли их еще когда Боги сведут.

Уже в дверях шенни оказался отброшен к стене резким движением плеча одного из вошедших в трактир воинов. Их было четверо, все в форме сианской королевской стражи. Редкие гости в этакой глуши. Решительно они прошагали прямо к столу, за которым сидел Сингур. Уходить, наверное, было рановато, подумалось Мэйру вдруг. Он вернулся за свой прежний стол и стал ожидать развития событий. Уж слишком жестко и недружелюбно вошли стражники в трактир, где изволил отдыхать их господин.

Слегка обеспокоенный появлением новых гостей Тино, также вскоре присел рядом с шенни. Несмотря на погрузневшее тело и подотекшее от частой выпивки лицо, чутье воина бывший стрелок отнюдь не растерял. Он исподлобья мрачно разглядывал пришлых воинов, покусывал губу, но помалкивал.

— На ужин пришли звать, не иначе, — пробормотал Мэйр, скорее для себя, чем для трактирщика. — Дядя гневается, что принц так долго по трактирам блудит.

— Так не было с принцем по приезду сианской стражи, — с сомнением ответил Тино. — Только свои, окунские бойцы, да его телохранитель. Этих я не видал раньше. Ты хоть успел что узнать у принца?

Мэйр неуверенно кивнул.

— В целом, да. Но, похоже, я его разозлил.

Тино коротко и нервно хохотнул, не отрывая взгляда от принца и его неожиданных гостей.

— Ну ты способен уже одним своим видом кого угодно разозлить, с этакой то мордой.

— Какой — этакой? — рассеянно спросил Мэйр.

— Как будто тебе все должны и, причем, долг нужно отдать немедленно.

— Какое яркое сравнение, — шенни язвительно улыбнулся. — У барда своего понахватался поэзии? Ты это брось, а то скоро петь начнешь.

Между тем, разговор за столом Сингура, явно накалялся. До Мэйра долетали только обрывки слов, но тон их был весьма неприятен для слуха. Куда-то исчезла мигом красавица Таиша. Принц и стражники о чем-то горячо спорили. Шенни на пару с трактирщиком продолжал наблюдать за происходящим, по большей части за поведением телохранителя Сингура. Уж кто, как не он, должен среагировать первым на какой либо неожиданный поворот. А то, что этот поворот должен случиться, Мэйр не сомневался. Вот не нравились ему сильно эти четверо почему-то. Наконец, вся группа, включая принца и его охранника, двинулась к выходу. Сингур, как заметил Мэйр, был в очень дурном расположении духа. Похоже, что его уговорили покинуть трактир, используя не слишком привычные для высокородного принца аргументы. Более всего Сингур напоминал сейчас не господина этих стражников, а их пленника. Что было, конечно, весьма странно.

Когда охранник принца поравнялся со столом, где сидел Мэйр, он едва уловимо кивнул шенни, как будто желая попрощаться. Или попросить о помощи, если предположить, что вряд ли телохранитель был настолько хорошо воспитан для прощания с каждым бродягой.

Мэйр вышел вслед за ними, махнув Тино — сиди, мол, пока на месте.

На улице уже почти стемнело и шенни мог оставаться незамеченным, наблюдая за тем, как спор принца со стражниками продолжается уже тут. И главное — теперь слышать все, что они говорят.

— Я все тебе сказал еще в трактире, солдат, — голос Сингура дрожал от негодования. — Я прибуду в Дримму тогда, когда посчитаю нужным. И меня мало беспокоит, чем там наместник тебе пригрозил. Передай моему высокочтимому дяде, что я отказался ехать с вами. На этом все. Возвращайтесь в крепость и молитесь Богам, чтобы я успел, напившись, забыть как вы устроили балаган на глазах у селян.

Он резко развернулся, намереваясь уйти, но рука одного из стражников бесцеремонно задержала его.

— Ты спятил, солдат?! — рявкнул принц.

К Сингуру рванулся телохранитель, вытягивая меч, но внезапно осел на землю, остановленный кинжалом в спину, который видимо держал наготове второй стражник. Ловкий, слишком ловкий и смертельный удар. Ну, может этот воин до службы в королевской страже наемным убийцей подрабатывал.

— Ты пойдешь, принц. Сейчас, — голос стражника уж очень выдавал привычку командовать. И, более того, привычку к тому, что команды будут исполняться.

Сингур все-таки сумел вывернуться. Отскочив в сторону, он обнажил свой меч и прижался спиной к стене трактира. Окруженный четырьмя нападающими, он поудобнее перехватил рукоять меча, готовясь к неравному и, уж точно, обреченному на провал бою.

Одного из стражников Мэйр сбил с ног в прыжке и сразу свернул ему шею, вцепившись клыками пониже затылка и резко рванув назад. Дальше было сложнее. Пока один из оставшихся был занят с принцем, двое других весьма быстро среагировали на появление неведомого зверя из темноты, и их клинки теперь были ощерены прямо на Мэйра, не давая возможности приблизиться.

Огненный кот — охотник тайный. Первый удар всегда из засады. Он самый точный и выверенный. И, как правило, смертельный. Но вот когда противников больше одного, тут меч в человеческой руке помог бы значительно лучше, чем когти и клыки. Было б еще время сбегать за мечом… За те мгновения, когда все стало совсем плохо, Мэйр успел только буквально содрать с себя одежду и перейти.

Троих не взять. Теперь важно, чтобы как можно дольше Сингур отвлекал на себя «своего» стражника. Что вполне вероятно, так как убивать принца точно никто не собирался. Это было очевидно с самого начала. А значит, можно пока не следить за Сингуром.

Мэйр походил взад-вперед, как бы примеряясь к следующему прыжку и отступая от выпадов. Чтобы отвлечь внимание, запугать и дезориентировать шенни утробно порыкивал, морща нос и открывая взглядам немалые клыки. Он хорошо знал, как пугающе выглядит пасть зверя. Затем, выбрав момент, неожиданно скользнул в сторону и ушел в темноту. Стражники завертелись, пытаясь угадать куда ушел хищник, а главное откуда он снова появится.

Ну и отлично.

Второй смертоносный прыжок и удар сверху когтистой лапой лишил стражника скальпа. Оставшийся один на один со зверем другой противник Мэйра молотил мечом как дубиной, видимо, запаниковал от увиденного. Да и как тут не запаникуешь? Когда на глазах когтями шкуру с головы спустили, словно кожуру с яблока.

Шенни не стал радовать его поединком. Вместо этого он рванул клыками шею сингурова соперника, а уже меч не растерявшегося принца прикончил последнего из стражников.

Они стояли бок о бок — человек и шенни — тяжело дыша и разглядывая тела сианских стражников. Вокруг уже стали собираться люди, понятно, что только сейчас, а не раньше. Дураков нету в схватку с хорошо вооруженным отрядом влезать. Да и просто глазеть тоже небезопасно. Слышались встревоженные голоса, какие-то причитания и перешептывания. Совсем рядом кто-то сдавленно охнул: «Он их всех порвал». Ага, и сожрал…

— Шенни, тебе лучше одеться, — пробормотал Сингур.

Принц выглядел очень растерянным и похоже что изрядно напуганным. Да и неудивительно.

Мэйр, тихо выругавшись, подобрал раскиданную одежду, быстро натянул ее на себя и пошел искать второй сапог. Потому как там, где он переходил, валялся только один почему-то. Вслед ему неслось тревожное перешептывание. Долго еще будут в Дримгоре вспоминать, как шенни растерзал сианскую стражу.

— Ну что вылупились! — громкий голос Тино ворвался в гомон селян. — Видите, все хорошо! Наш принц целехонек, бандиты убиты, шенни, хвала Богам, опять пришел на помощь вовремя. Давайте, давайте в трактир, скажу Винни, чтобы угостила всех за счет заведения. А я пока тут порядок наведу.

Сапог оказался в десятке шагов от первого. Натянув его, Мэйр нагнулся над телами стражников и начал рассматривать их оружие.

— Принц! — позвал он, не поднимая головы. — Тебя это смутило в них, или твое высокомерие все таки помогло на этот раз избежать неприятностей?

— По голове ударили? — буркнул Сингур. — Что — это, и при чем тут мое высокомерие?

— Понятно, высокомерие и упрямство. Но главное ведь результат.

— Мечи? — спросил крутящийся рядом и более догадливый Тино.

— Ага. Может быть такой клинок у сианской стражи?

— Ну если только король Брондал стал за это время Императором, продал пару владений менайцам и перевооружил свою гвардию. Дорогая игрушка.

Сингур подошел к ним, с мрачным любопытством поглядел на обманчиво легкий, изящный клинок баснословно дорогой работы кузнецов Меная и с досадой сказал:

— Меча я по рукояти не определил, конечно, но вот то, что никогда за принцем Сианы не отправят солдата, а не офицера, — это знаю точно. Традиции и протокол, знаешь ли, Ээрмэйр Резчик. Так что лучше тебе сейчас засунуть свою… догадливость в задницу. Вместе с остроумием заодно.

Мэйр хмыкнул и повернулся к Тино.

— Этого красавца я забираю. Остальное, что найдешь — твое. Тела, думаю, решишь как прибрать.

Трактирщик кивнул без лишних вопросов. Вот почему, собственно, Мэйр и любил иметь дело с воинами и торговцами. Всегда, при хорошем их расположении, можно или довериться, или договориться. И быть спокойным, что все сделают, как надо. Другое дело принцы, к примеру.

Сингур молча застыл на месте, его взгляд неумолимо притягивали лежащие на земле тела. Он словно не верил, что такое может случиться, да еще и так быстро и беспощадно. Принц вздрогнул, когда Мэйр чуть слышно окликнул его. Суетливо нащупал кошель на поясе, сунул Тино в руку несколько монет и тихо сказал:

— Тимана проводи за Предел, как положено.

Трактирщик часто закивал.

— Конечно, принц, все сделаю для твоего охранника, спокоен будь. В трактир вернешься? Пережди, ночь на дворе. Я поутру отправлю кого нибудь к крепости разузнать что да как там.

Сингур вяло пожал плечами. Похоже было, что он никак не мог прийти в себя и, уж тем более, принимать верных решений. Сегодня его привычный мир потерял свою стабильность и предсказуемость. А это принять ох как нелегко — Мэйр это прекрасно знал. Ничто так не способно лишить уверенности, как понимание, что привычное и постоянное может вдруг кончиться в один миг.

— Я не советую, — решительно сказал Мэйр. — Мы пойдем к Дримме сейчас. Пешими, через лес. Разведаем обстановку, да и на случай, если эти гости были только первыми, принцу не стоит тут быть. В лесу со мной его точно никто не найдет. Если все хорошо, проведешь меня в крепость, Сингур. Освободим Зоэрани, так?

И глядя в непонимающие глаза принца, припечатал, как гвоздь забил:

— И на том можешь считать, что ничего мне не должен.

— Что? — Сингур поморщился, силясь уловить смысл слов шенни.

— Ну я тебе жизнь спас, как никак. Ну или свободу. Кто знает.

Вот так. Злись мальчик-принц, злись — быстрее в себя придешь. Тут ведь все просто — либо страх, либо злость. И самый первый тобой убитый человек со временем забудется. А пока лучше злись. Ругайся, спорь и ненавидь языкатого дикаря, вместо того, чтобы вспоминать и ужасаться, отходя от горячки боя. Вместо того, чтобы думать и пытаться сейчас разобраться у себя в голове с неожиданными событиями. Не было еще такого, чтобы мыслями и тревогами можно было что-то исправить и предусмотреть в жизни. Иногда нужно просто шагнуть вперед, пусть даже в неизвестность.

Сингур поднял голову и кивнул.

— Ты прав, шенни. Надо идти.

Глава 2

Леса в этой части Окуны не самые скверные для походов. С южной стороны достаточно пологие предгорья не превратились в непроходимые заросли, как, к примеру, с другой стороны горного хребта. Там тянущиеся за светом деревья выворачивают в усилиях корни, переплетаются ими с ползучими цепкими кустарниками, а замшелые камни навсегда застыли на склонах, врастая в землю. Там земля изрезана руслами давно мертвых рек. Колючие ветра, не стихающие никогда, иссушают влагу из почв, а воздух полнится мельчайшей пылью, от которой становится трудно дышать.

Тут все гораздо проще. Конечно, не ночью и не для человека. Как бы не был чист лес, как бы не старалась луна, для человеческих ног все-таки недостаточно, чтобы не спотыкаться о каждый случайный корень или кочку. Хотя Мэйр и пытался выбирать самые безопасные и ровные тропы, однако то и дело слышал за спиной, как срывается шаг принца, а иногда до него доносился и звук сдавленных ругательств.

Люди плохо способны видеть в темноте, даже при лунном свете, поэтому во время Большой войны Старшие старались нападать именно ночью. Ночью человек слабее, он хуже видит и он по природе страшится темноты. Тогда как для любого Старшего ночь — это первый союзник. И для охоты и для войны. И именно поэтому Мэйр никогда бы не повел племя в битву на открытых Красных долах, да еще и на рассвете. Но что теперь рассуждать.

— Ты доверяешь этому магу? Как его там — Ри? — неожиданно сам для себя спросил Мэйр, чуть сбавив шаг.

— Насколько это возможно, — холодно отозвался принц. — Я знаю его с детства, он был другом моей матери. Когда Безумный Император лишил его титула Великого мага империи, он вернулся ко двору моего отца.

— Чем он же так разгневал Императора?

— Отказался участвовать в Большой войне.

— Вот как? — удивился Мэйр. — Необычный поступок.

— Тебе хорошо, наверное, известно, что причины могут быть самые разные, шенни, — огрызнулся Сингур.

— А твой отец стало быть поддержал опального мага? Несмотря на свою преданность Императору? — Мэйру действительно стало любопытно, хоть он и понимал, что Сингур таким расспросам совсем не рад.

— Ты думаешь я готов обсуждать с тобой решения короля Сианы? — язвительно усмехнулся принц. — Я благодарен тебе за помощь, но цену этой благодарности ты назвал сам. И уж тем более я не настроен обсуждать с тобой что либо вне рамок нашей договоренности.

— Отлично сказано, — пробормотал Мэйр.

Юный принц начинал ему нравиться. Он был смел, умен и прямодушен. Избалован, как водится, но для принца это не грех. Так что вполне со временем будет неплохим правителем, уж получше многих до него. И свой первый бой насмерть — а что бой и смерть противника были первыми, Мэйр не сомневался — он переживал вполне достойно. Видал Мэйр таких мальчишек и раньше, взрослеющих в сражениях, когда жизнь заставляла менять и меняться. Они потом становились отличными воинами и надежными товарищами. Если выживали, конечно.

— Не злись, принц, — примирительно сказал Мэйр. — Я спрашиваю потому, что, если в этих событиях как то замешан маг, мне будет сложно помочь тебе. Мага я не потяну.

— А стражу Дриммы, стало быть, потянешь? — буркнул ему в спину Сингур. — Так вот, я скорее поверю, что все воины наместника перешли на сторону врага, чем в то, что меня предал Ри.

— А Тогран? — осторожно спросил Мэйр.

Принц возмущенно фыркнул.

— Ты забываешься, шенни! Мало ли какие недоброжелатели могли подослать ко мне этих лжестражников.

— Верно. Ладно, скоро мы все узнаем. Почти пришли.

— Хвала Богам, — проворчал Сингур. — Я уже думал…

Мэйр вдруг замер на месте так внезапно, что идущий сзади принц налетел на него.

— Тихо! — прошептал шенни, втягивая ноздрями воздух.

В привычные запахи ночного леса, теплого духа близкого жилища, горьковато-смолистого и пыльного ветерка с дороги, вмешался явный четкий запах… Старший. Будь Мэйр в Переходе, по такому запаху он выведал бы о незнакомце все — пол, возраст, здоров ли и когда последний раз обедал. Сейчас, он просто знал — там, совсем недалеко от дороги и моста через крепостной ров Дриммы, бродит неизвестный Старший. И направляется прямо к ним. Вероятно, тоже учуял их. Мэйр подобрался, почти незаметно оттесняя принца дальше за спину.

— Сингур, это ты? — раздался неподалеку женский голос. — Хвала Богам!

Она вышла из густой тьмы, неуверенно и настороженно остановилась в нескольких шагах, глядя на Мэйра. Он смотрел в ответ. С досадой замечал как каменеет ее лицо, сжимаются губы и застывают в напряжении, как перед схваткой, плечи.

— Рани! — удивленно и радостно воскликнул принц, прерывая эту битву взглядов.

— Хвала Богам, — повторила Зоэрани. — Я ждала тебя. Думала, вдруг сумею

дождаться, предупредить…

Она повзрослела с тех пор, когда Мэйр видел ее в последний раз, незадолго до Большой войны. Повзрослела и стала совсем другой. Крепкое тренированное тело бойца, светло-рыжие волосы, собранные в тугую косу, небольшой шрамик на подбородке. Рука предусмотрительно лежала на рукояти одного из парных нодарских кинжалов в ножнах на широком поясе. Мэйр помнил ее другой — легкой, тонконогой, с наивным взглядом зеленоватых глазищ, вечно искрящихся весельем. Теперь взгляд Рани был другим — цепким, настороженным взглядом воина. И одежда была совсем непривычной для этих мест — вычурный доспех из мягкой кожи, скорее призванный украшать, нежели защищать.

И тонкий витой ошейник, холодно играющий отблесками в лунном свете, никогда невозможно было бы представить на шее той девчонки-шенны.

— Приветствую тебя, Зоэрани, — как можно спокойнее сказал Мэйр.

Она холодно кивнула, словно незнакомцу. Ну да и к лучшему, быть может. Не до совместных горьких воспоминаний и обвинений сейчас. Все правильно. Когда-то она стала последней, кто уговаривал его остаться, в ту самую ночь его поспешного бегства. Тогда Мэйр даже не слушал ее слов — полученная им весть гнала прочь как можно скорее. Так что теперь рассчитывать на иной прием.

— Что в крепости? — нетерпеливо спросил Сингур.

Рани вздохнула, опустила глаза. Видно было, что слова давались ей с трудом.

— Я толком не поняла, принц, прости. Вскоре после того, как ты с девкой отправился в Дримгор, в крепость явились сианские стражники.

— Сколько?

— Пятеро. Капитан и четверо солдат. Вроде как они привезли письмо от твоего отца. Тогран принял капитана, потом очень быстро солдаты покинули крепость. Остался только капитан, — Рани старалась смотреть куда угодно, но только не в лицо принцу, будто бы была сама в чем-то виновата.

Сингур нахмурился. Сжал зубы, на скулах проступили желваки, выдохнул и велел жестко:

— Продолжай.

— Дальше непонятно было все… Я с другими бойцами во дворе сидела, как прибежал Борко и понес всякое. Из его треска я поняла только, что Ри отправили в темницу, в подвалы.

— Что? — Сингур шагнул ближе к Рани и заглянул ей в лицо. — Что за чушь? Кто отдал такой приказ?

Зоэрани совсем сникла и тихо, почти шепотом ответила:

— Тогран.

— Я немедленно иду в Дримму, — сказал принц и резко развернулся, но Рани схватила его за руку.

— Нет! Подожди. Вскоре после этого был отдан приказ — в Дримму впускать только сианскую стражу с принцем, а выпускать и вовсе никого нельзя. Стражники знали, что ты в трактире — они нашли тебя?

Принц поморщился, кивнул и застыл на месте, осмысливая.

— А ты как выбралась? — наконец спросил он.

Рани неуверенно улыбнулась.

— Я под скалой. Через чулан мертвеца, помнишь?

— Ну да, — ответил Сингур, — Если кто и мог там пролезть, то только ты. — Значит, ты решила дождаться меня и предупредить. А если бы я был со стражниками?

— Я не знаю, принц. Там бы решила что-нибудь. От крепости-то мне далеко не уйти. Ну или от мага. Вот и бродила тут, надеясь учуять заранее.

Вид у шенны был виноватый и растерянный, но не оттого, что она боялась гнева принца — это Мэйр почему-то понял сразу — а, видно потому, что сама расстроилась от принесенных вестей.

Выругавшись вполголоса, Сингур опустился на поваленное дерево. Первый порыв его — бежать разбираться уже прошел, и теперь он и сам выглядел крайне растерявшимся.

— Я ничего не понимаю, Рани, — почти жалобно сказал он. — Надо бы пойти в Дримму, спросить ответа с наместника, но как то оно все… Те стражники, они осмелились напасть на меня, ты бы в это могла поверить? Я до сих пор не могу.

Принц невесело усмехнулся. Он сидел, ковыряя пальцами трухлявую кору, ни на кого не глядел. Потом сказал:

— Если бы не шенни, неизвестно что было бы.

— Известно, — пробурчал Мэйр. — Скрутили бы и отвезли в Дримму. Убивать тебя точно не собирались. Ты и вправду считаешь, что хотел бы идти в крепость к дяде?

— Да не знаю я! Нет. Еще и Ри…, — Сингур помотал головой, словно надеялся этим привести мысли в порядок.

Зоэрани присела рядом с принцем и обеими руками повернула его голову к себе. Мэйр удивился, сколько заботы было в этом жесте. Очень странно, учитывая кем они были друг для друга.

— Я бы не ходила туда. Сейчас, по крайней мере, — тихо сказала она. — Как бы не был мне противен твой колдун, но это он теперь сидит в подвале, а ты сбежал от тех, кто клялся тебя защищать. Ну если конечно это были настоящие сианские гвардейцы.

— Я не сбежал, мы их убили, — вяло отозвался принц.

Рани бросила быстрый взгляд на Мэйра. Он кивнул и отвернулся.

— Ну вот как они смогли взять Ри? — принц с досадой стукнул кулаком по дереву. — Он великий маг, что для него замки и стража? Добровольно? Уж это на него точно не похоже.

— Я не знаю, принц, — Зоэрани покачала головой. — Надо думать, что делать дальше. И вот еще что, Борко сказал будто слышал, что мага утром повезут под конвоем в Сиану.

Принц на миг вскинулся, но тут же снова сник и уткнулся взглядом в землю.

— А вот это уже интересно, — с мрачным удивлением заметил Мэйр. — Если кто и сможет дать нам ответы, то этот ваш Ри.

— Нам? — Сингур поднял на него глаза.

— Ну ты же еще не выполнил своего обещания, принц. Дождемся утра, перехватим конвой, отобьем колдуна. Ты его расспросишь, а я от твоего имени попрошу освободить Зоэрани. И дальше уже сам будешь решать, куда идти и кому верить. Согласен?

Согласия спросил, конечно, для виду. По Сингуру было видно, что сейчас он попросту не понимает, о чем ему говорят.

Однако, принц легко и стремительно вскочил на ноги. Его лицо оживилось, кровь прихлынула к щекам.

— Да, Мэйр! Все верно, это лучшее, что мы можем сейчас сделать.

Ну вот, уже Мэйр. Не снисходительное — шенни, не язвительное — Ээрмэйр Резчик. Того и гляди, обниматься кинется. Ну да ничего удивительного. Принц из той породы, которая не терпит неопределенности. А с планом и жить веселее. Даже если этот план предложил не самый приятный и уважаемый спутник. Как говорят у шенни — тощий заяц в своих когтях всяко лучше жирного оленя на другом берегу реки.

Зоэрани молчала. Обдумывая что-то, она поглядывала на Мэйра и особенного доверия он в этих взглядах не видел. Наконец, Рани, как будто через силу, выдавила:

— Брать их надо подальше от моста. Стоит вернуться немного по дороге. Есть удобное место, там густой перелесок и дорога резко сворачивает влево.

Интересно, что связывает принца и пленницу-шенни? Их разговоры и отношения действительно напоминают дружбу, как и уверял в трактире Сингур. А вот как так вышло, что пленница сумела подружиться с врагом, рвется его спасать, рискует и, похоже, готова рисковать дальше. Хотя, наверное, с таким, как Сингур, подружиться несложно. Точнее, захотеть подружиться. Или, к примеру, влюбиться. Это бы точно все объясняло.

— Пошли тогда, что-ли, — сказал Мэйр нарочито бодро. — Надо успеть до рассвета все продумать как следует.

Теперь уже втроем они брели той же тропой назад, держась только чуть ближе к дороге. Шли молча. Даже Сингур не ворчал позади и, кажется, даже не спотыкался. Все правильно — когда мысли далеко, тело само ищет верный путь, ноги ступают как надо, минуя ловушки земли. Принцу и впрямь было о чем задуматься. Ну а Зоэрани и вовсе не о чем было говорить. Похоже, она решила совсем не замечать Мэйра. В общем то, он и не рассчитывал на теплую встречу. Сейчас главным было заполучить этого мага и снять с пленницы ошейник. Остальное по сути-то и неважно. Для него, по крайней мере.

Он и сам не понимал, почему так отчаянно цепляется за эту возможность.

Помочь хоть кому-то из племени…

Ты думаешь, это поможет тебе? Так ты хочешь успокоить голоса сожалений? Они не смолкнут никогда, Ээрмэйр Резчик.

Когда-то, в Менае, Мэйру довелось сражаться бок о бок с таким же отщепенцем, как и он сам. Только вот, в отличие от шенни, Кемис — так его звали — не стеснялся рассказывать о себе. Их судьбы были очень похожи. Кемис командовал передовым пограничным отрядом, охранявшим перевал от набегов с земель империи. И однажды он совершил ошибку. Никто, кроме Кемиса из его отряда не выжил. Также, как и Мэйр, он носил в себе этот груз вины, и говорил, что только помогая тем, кто нуждается в помощи, он ненадолго перестает слышать крики погибающих товарищей. Вскоре и он нашел свой покой, погибнув в одной из многочисленных менайских заварушек. И Мэйр был уверен, что встретившись со своим командиром за Пределом, воины Кемиса все-таки не отвернутся от него.

— Все, — Рани остановилась в паре десятков шагов от поворота. — Дальше мне не пройти.

Заметив недоуменный взгляд Мэйра, она процедила сквозь зубы:

— Ошейник не пустит.

— Какая хитрая задумка, — пробормотал Мэйр. — Умелец этот ваш Ри, однако.

Магов Мэйр изрядно недолюбливал. Как-никак, использование магии лишало Старших преимущества в бою, и это ох как повлияло, когда бои действительно начались. Так что очень скоро Старшие поняли, что надеяться на успех в открытом противостоянии людям не стоит. В племенах уважают прямую и честную битву, но когда разгорелась Большая война, слабые, казалось бы, люди, вдруг стали способны убивать противников при помощи гнусных магических ловушек, мощного пламени Силы, зачарованного оружия. И кто знает, кому суждено было бы победить в этой войне, если бы ее не прекратили. Хватило все таки ума правителям.

Пояс с ножнами от роскошного менайского клинка, Мэйр предусмотрительно забрал с тела стражника и теперь, пока тянулось ожидание, занялся подгонкой ремня под себя. Нежданная добыча изрядно порадовала его еще больше, когда он получил возможность без спешки разглядеть ее. Темное, почти матовое лезвие, кажущееся тонким и даже хрупким, но на деле — Мэйр это знал — было выносливым и послушным в умелой руке. Украшенная легкой серебряной вязью рукоять удобно ложилась в ладонь, а вес оружия был именно таким, как он любил — не слишком тяжелым, достаточным для точных и быстрых ударов. Не на широкий силовой замах, скорее, для преимущества легкости и скорости. Менайские оружейники, прежде всего, славились именно вот такими, легкими мечами. Достойное оружие.

— Зачем тебе меч, шенни? — ворчливо спросил Сингур. — Разденешься, перекинешься, и в бой.

Мэйр, не глядя на него, пожал плечами.

— Я бы так и сделал. Оставил бы вас тут и положил конвой одного за другим. Но тебя же понесет разговаривать с ними, так, принц?

— Там будут люди, которых мы хорошо знаем, — раздраженно сказала Рани. — Наши стражники из Дриммы. Ты думаешь мы вот так запросто пойдем и убьем их?

— Дело ваше, — Мэйр отложил пояс в сторону. — Но будьте все-таки готовы решать, если придется, что вам важнее сейчас.

Принц отстраненно кивнул.

— Благодарю за беспокойство. Решим, не сомневайся.

Да уж. Вы решите. Особенно вот принц. Нелегко грозить смертью тем, с кем обменивался шуточками за кружкой пива в казарме. А еще труднее и впрямь убивать. И не незнакомца-врага, а вроде как своего же, хорошо знакомого. А отпустить, чтобы тут же примчались все воины крепости, тоже выход так себе. Вот и получается, что беседы вести — только время тратить. Все равно дело одним закончится. Но спорить с Сингуром не захотел. Пусть сам себе урок преподаст.

Конвой показался на дороге почти сразу после того, как рассвело. Замерев в зарослях, Мэйр рассматривал стражников и их пленника, мысленно прикидывая что следует сделать сначала, что потом. Конечно, прикидывал без особой надежды на четкий план, там уж как пойдет. Стражников было пятеро. Шестым был маг. Его худая, понурая фигура горбилась в седле, голова была опущена. Плаща на нем не было, расшитая богатой вышивкой одежда смотрелась сейчас насмешкой. Однако, руки связаны не были, рот не замотан. Словом, по мнению Мэйра, ничто не мешало Ри использовать свою Силу и освободиться самому, если бы он этого хотел. Однако, думать что и как было некогда — Мэйр первым вышел на дорогу, встав на пути всадников.

— Прочь с дороги, — процедил сквозь зубы один из стражников, видимо, который был в конвое за главного. — Убирайся!

Он потянулся к рукояти меча. Скорее предупреждая, чем действительно собираясь нападать. Ну чем был страшен один шенни против пятерых вооруженных солдат.

— Тихо, Хобри! — раздался позади властный окрик Сингура. — Остановитесь и доложите, что тут вообще происходит.

Хобри послушно спешился и, отпихнув с пути Мэйра, встал перед принцем. Остальные стражники почтительно придержали лошадей в некотором отдалении. Пока ситуация выглядела совсем непонятно, Мэйр надеялся, что Зоэрани послушается его совета и не станет обнаруживать своего присутствия до того, как начнется бой. Ну или вообще начнется что-то.

— Мой принц, — Хобри склонил голову. — Нам дано распоряжение доставить мага Ри в столицу Сианы к королю Брондалу.

Сингур окинул недоверчивым взглядом сгорбившегося в седле мага.

— Распоряжение отдал наместник? — спросил он. — Причины были названы?

— Да, мой принц. Господин наместник объявил мага предателем империи. Доказательства тому он получил в письме из Сианы, от короля.

Лица стражника Мэйр не видел, но слова Хобри звучали твердо и убежденно. Он был уверен, что исполняет приказ своего господина и был готов исполнить его любой ценой. Скверно.

— Зря ты пришел, Сингур, — раздался тихий голос Ри. — Тебе нужно бежать. И немедленно. Тогран предал тебя.

Сингур раздраженно тряхнул головой. Он явно был растерян, но изо всех сил старался не показать этого.

— Позже переговорим, Ри. Хобри, я забираю мага с собой. Я сам решу, что делать со всей этой историей.

Мэйр заметил, как ощутимо напрягся Хобри.

— Мой принц, боюсь, я не могу последовать такому приказу. Я подчиняюсь воле наместника, — голос стражника не дрогнул, голова не опустилась — он прямо смотрел на принца и уступать не собирался. Что же там такого могло случиться в этой крепости, Рун их всех забери. Уж слишком все казалось неправильным. Ну не должны так стражники с принцем разговаривать. Наместник, конечно, фигура значительная, но сын могущественного правителя…

— То есть ты сейчас возражаешь сыну своего короля и будущему Императору? — повторяя мысли шенни, произнес Сингур.

Воин судорожно сглотнул и кивнул.

— Я… Прости, мой принц, ты сам не понимаешь, что приказываешь. Этот маг он..

— Я забираю мага с собой, солдат, — голос Сингура звенел сталью. — Ты попробуешь остановить меня?

Мэйр с силой сжал пальцы на рукояти менайского меча. Почему же этот всесильный маг вообще не сопротивляется, несмотря на те слова, что он сказал. Вот и пойми этих колдунов. Похоже, на его помощь можно и не рассчитывать.

Хобри, меж тем, снова кивнул. Небольшая его растерянность прошла и он уже увереннее проговорил:

— Мой принц, но у меня есть и второй приказ. Если по дороге я встречу тебя, мне следует сделать все, чтобы доставить тебя в Дримму.

Со своего места Мэйр мог разглядеть, что лицо принца слегка вытянулось. Само собой, он не ожидал такого ответа. Не привычен и не приучен он был к таким ответам.

— Он думает, что ты околдован, — снова подал голос маг.

— Кем или чем, ради всех Богов?! — Сингур вскинул брови.

— Мной.

Хвала Гоару, кое-что начало проясняться — подумал Мэйр, вытаскивая меч.

Всадник всегда имеет преимущество в бою над пешим. Если эти всадники и пешие — люди. Всадников было четверо. Пятый стражник — Хобри — замер в стойке перед принцем, обнажив оружие, но не осмеливаясь нападать. Ну и пусть постоят пока.

Отразив первый удар одного из всадников, Мэйр увернулся от направленного прямо на него коня и успел сбоку рубануть мечом по передним ногам лошади. Он удовлетворенно заметил, как падает животное, придавливая собой седока. Пока еще выберется… А вот остальные, поняв, что ловкий шенни скорее перекалечит всех лошадей, но увернется от мечей, соскочили с коней и весьма ощутимо стали напирать со всех сторон.

Мэйр яростно отбивал атаки, моля Богов о том, чтобы Хобри не вышел из своего замешательства и продолжил пугать мечом принца. Гортанный крик сбоку подсказал шенни, что у него появились союзники.

Ловко орудуя нодарскими кривыми кинжалами, Зоэрани взяла на себя одного из нападающих. Ее движения напоминали причудливый танец, но любоваться им сейчас Мэйру было точно некогда. Он парировал очередной выпад, обманным движением увел руку с мечом вниз и рассек снизу вверх бедро противника с внутренней стороны. Кровь из перерубленной артерии плеснула широким веером брызг. Танец Зоэрани тоже закончился быстро — распоротым горлом стражника. Он корчился в пыли, заливая ее хлещущей из раны темной кровью.

Стражников осталось двое, если не считать Хобри, которого уже вовсю теснил жесткими ударами оскорбленный его неподчинением принц. Мэйр зашел к одному из противников сбоку, тот развернулся, наметив удар в грудь шенни, но кинжалы Зоэрани уже впились ему по обе стороны шеи сзади. Хрипя, он свалился под ноги своему, пока еще живому товарищу. Рани стремительно переключилась на помощь принцу, оставив Мэйра добивать оставшегося. Стражник продержался неожиданно долго. Мэйр видел его перекошенное лицо, обреченное понимание во взгляде — все, уже не уйти и, тем более, не победить. Но парень продолжал отчаянно сражаться, пока точный удар меча с широкого захода не раскроил ему плечо. Лезвие плотно увязло в груди.

Шенни с усилием выдернул клинок из тела противника, стряхнул кровь с меча, огляделся. Все стражники были мертвы.

Ну а Великий маг империи Ри так и сидел на своей лошади. Мэйр хорошо видел его темное, осунувшееся лицо, на котором словно застыло брезгливое выражение.

— Ты так и сидел все это время? — задохнувшись от возмущения, спросил Сингур. — Нам бы, знаешь, пригодилась в бою твоя магия.

Впервые за все время, Мэйр был полностью согласен с принцем.

— Мне бы тоже она пригодилась, — сокрушенно отозвался маг и отвернулся.

Похоже было, что он находился в самом скверном расположении духа. Хотя, может, он все время таким и был. Кто их разберет этих колдунов.

— Ладно, — буркнул Мэйр, — Потом разбираться будем, надо уходить побыстрее, пока кто-то по дороге не решил прогуляться. Берите лошадей и идите за мной. Верхом там не проехать, но в поводу — проведем. Рани, ты сможешь пойти с нами? Ошейник…

— С магом — смогу, — неуверенно ответила она.

Напоследок, Мэйр перерезал горло раненой им лошади и обшарил пояса стражников. Деньги нашлись у Хобри в кошеле, их шенни и забрал вместе с кошелем.

— Куда ты нас ведешь? — мрачно спросил принц, когда они двинулись по тропе вглубь леса.

— К Жабьей скале, там у меня хижина. — Мэйр неожиданно смутился. — Там я живу. Найти ее не так просто, а подобраться незамеченными — того сложнее. Поэтому давай-ка просто пойдем поскорее.

Принц вздохнул и обернулся к Ри, который шагал последним. Костяшки его пальцев побелели — с такой силой он вцепился в поводья своей лошади, ведя ее за собой. Да и в целом маг выглядел сейчас как тяжело больной или смертельно уставший человек.

— Рассказывай, — потребовал принц. — Подробно, внятно и четко.

Маг печально и тягуче выдохнул.

— Принц, я должен сказать, что мой рассказ будет…

— Внятно и четко, — повторил Сингур с ощутимой угрозой в голосе. — По делу. Без отступлений, извинений, рассуждений. Просто расскажи мне уже все, пока я окончательно не спятил.

— К полудню в Дримму приехали сианские стражники, во главе с капитаном, — начал Ри вымученно. Казалось, что свой рассказ он ведет под пыткой. — Тогран принял капитана без меня, потом они меня позвали. Наместник сказал, что получил из Сианы письмо с распоряжениями короля, касательно тебя, Сингур. Что, мол, велено найти тебя и немедленно доставить в столицу. Мне как то сразу показалось, что все это очень странно… Потом Тогран заявил, будто в письме содержатся распоряжения и насчет меня. Что в Сиане я объявлен предателем, который затеял заговор с целью подчинить себе волю будущего Императора. Подчинить волю! Сингур, это немыслимо! Это…

Маг остановился, бросил поводья и в отчаянии вскинул руки. Но этот жест отчаяния не очень впечатлил Сингура.

— Без рассуждений, я просил, господин Ри, — голос принца звучал ровно и очень жестко. — Продолжай.

— В общем, Тогран отдал приказ заключить меня под стражу и поместить в подземелья, а утром, под конвоем, отправить в Сиану.

Принц с недоверием посмотрел в страдальческое лицо мага.

— И ты, конечно, послушно пошел под стражу? Ри, не зли меня еще больше. Я никогда не поверю, что ты бы подчинился такому приказу, тем более наместника. Не короля, не принца.

— Я и не подчинился, Сингур, — маг скривился, его чуть не трясло. — Я был готов к сопротивлению. Сейчас, думаю, раскидаю их и пойду тебя искать… Но капитан сделал что-то такое… Сингур, я не понимаю, ничего не понимаю! Из меня, как будто, выжали всю Силу до капли. Я чувствовал, как она уходит, я понимал, что это невозможно, однако так случилось! Я полностью лишился Силы.

Ри закрыл лицо узкими ладонями и уткнулся головой в шею своей лошади. Все его тело била крупная дрожь. Принц смотрел на него со смесью жалости и раздражения во взгляде.

— Почему перед боем ты сказал, что Тогран предал меня? — резко спросил он. — Возможно, он действительно получил убедительное письмо.

Плечи мага дернулись, он обернулся. Худое, смуглое лицо исказила гневная гримаса.

— Да. А я заколдовал тебя и подчинил твою волю. И именно поэтому ты бегаешь сейчас по лесам в компании шенни и нападаешь на стражников. Отчего же ты не вернулся в Дримму, когда за тобой послали сианцев? Если ты сомневаешься, я готов пойти с тобой в крепость и сдаться. Только разве тебя не удивило, что окунские воины посмели поднять на тебя мечи? Ослушаться твоих прямых приказов? Да и прости, я уж знаю твоего дядю. Его и десяток писем не убедил бы отправить наследника империи неизвестно с кем. Я знаю его, я уверен — он бы спокойно дождался тебя и сам отвез в Сиану со всем почетом и уважением.

Принц растерянно махнул рукой. Его взгляд неуверенно скользил по лицам мага, Зоэрани и Мэйра, как будто Сингур ждал, что вот сейчас ему все объяснят и расскажут, что делать дальше.

— Я больше скажу тебе, принц, — не унимался Ри. — Долгое время я, Великий маг империи, думал, что подчинение воли — это легенда для запугивания народа. Но я своими глазами видел, как капитан сианцев отдавал приказ Хобри о тебе. Не понимаешь? Не сам Тогран, а какой-то пришлый капитан, подчиняться которому, тем более, в таких вопросах, не стал бы ни один воин, присягнувший на верность сианскому королю. Ты же знаешь стражу Дриммы — там не тупой сброд, а опытные бойцы. А этот Хобри просто послушно кивал и кланялся! Ты бы в такое поверил?

— Я и сейчас не верю, — мрачно заметил принц. — Стало быть, этот капитан — маг невообразимой силы? И, вероятно, даже, что меня не собирались везти в Сиану к отцу…

— Я не знаю, принц, — Ри снова сник, словно выплеснул последние силы в разговоре.

Мэйр смотрел на них, раздумывая, когда лучше вмешаться. Если не прекратить этот разговор, они тут до вечера простоят, выясняя что случилось и кто кому чего сделал.

— Стало быть, Зоэрани ты освободить не можешь? — наконец сказал Мэйр.

— Что? — маг поперхнулся воздухом и закашлялся. — Нет, ничего я не могу, шенни.

Мэйр задумчиво огляделся. Потом повернулся к Сингуру.

— Я думаю, принц, мы изрядно задержались, пора идти все-таки. До Жабьей скалы путь неблизкий. Или ты, все-таки, в крепость собрался?

Принц явно собирался ответить что-нибудь резкое, но, видимо, передумал и только буркнул:

— Пошли к твоей скале.

И правильно. Когда ты не понимаешь где враги, где союзники, когда чуешь нутром угрозу, но не можешь определить источника, надо просто взять и затаиться. Переждать, отдохнуть, подумать. И лишь потом принимать решения. При всей его горячности и неопытности, в рассудительности принцу тоже нельзя было отказать. Даже удивительно, как все это в нем уживается вместе. Непростой парень.

Глава 3

Маленькая охотничья хижина под Жабьей скалой стала казаться еще меньше, когда Мэйр привел туда гостей. Поэтому чтобы не тесниться и не слушать бессмысленных сейчас разговоров, догадок и подозрений, шенни сидел снаружи и лениво наблюдал за игрой солнечных лучей на верхушках деревьев. Одним боком хижина прижималась к нише в Жабьей скале, а единственным окошком смотрела на каменистую проплешину и начинающийся за ней редкий, светлый лес. Чтобы случайно наткнуться на это место надо было очень постараться — дороги к нему не вели, а единственная тропа надежно скрывалась в лесу, который становился все гуще и непроходимее по мере спуска с предгорья. Отличное место, чтобы наслаждаться полным уединением и какой-никакой безопасностью.

Когда Мэйр только вернулся на Закатный перевал, то первым делом отыскал эту убогую, давно уже заброшенную хижину и назвал ее своим домом. Осесть в тех местах, где раньше жило его племя, он не нашел в себе сил. И до сих пор старался их обходить стороной. Слишком невыносимым было бы видеть и вспоминать.

А кроме памяти там ничего и не осталось.

Шенни не строили домов, только ставили палатки из натянутых шкур. Палатки легко разбирались и их можно было быстро перенести на другую стоянку, при необходимости. На памяти Мэйра племя перебиралось с места на место вдоль Узкого хребта раза три. На последнем шенни с Закатного перевала задержались непривычно надолго. Дичи хватало, чего куда-то бегать. Почти что осели. Кое-кто даже стал достраивать к палаткам клетушки для нехитрого скарба. Может и вовсе бы поселились там, такое бывало у шенни. Но пришла война и все закончилось.

Прислонившись спиной к нагретой солнцем стене хижины, Мэйр начал дремать. Заскрипела хлипкая дверь. Наружу, тяжело дыша и бормоча что-то, выскочил маг. Не замечая шенни, он стремительно прошагал в сторону леса, остановился, видимо осознав, что идти-то, собственно, некуда. Здесь, в диких предгорьях, богатая одежда Ри, его странная прическа с выбритыми по обычаю Нумы висками, смотрелись до смешного чуждыми. Вероятно, и он сам себя чувствовал себя тут чужаком, неизвестно как попавшим в такую глушь.

Мэйр с сочувствием окинул взглядом худую нескладную фигуру мага и вздохнул. Подремать не получилось.

— Ругаетесь? — тихо спросил он, подойдя к Ри сзади.

Маг только что не подпрыгнул от неожиданности, резко обернулся. Его темные, запавшие глаза поймали внимательный взгляд Мэйра. Ри обреченно махнул рукой.

— С принцем всегда было непросто, — сказал он, вздохнув, — Сейчас — тем более. Он совершенно растерян, не знает кому верить, кому нет, и оттого зол на весь мир.

Он отвел глаза и уставился куда-то за спину шенни, бездумно скользя взглядом по краю леса.

— Сам-то что думаешь? — спросил Мэйр, больше для того, чтобы отвлечь расстроенного мага, чем от желания поговорить.

Ри пожал плечами, немного подумал — видать, размышлял стоит ли обсуждать такое с шенни — и заговорил сначала нехотя, но потом явно войдя во вкус:

— Все что приходит мне в голову сейчас — это, что за будущим Императором началась охота. Я мог бы предположить цели, но не могу даже представить кто бы смог такое затеять. И то, как они собираются повлиять на принца, даже если заполучат его. Вообще, бессмыслица какая-то выходит, шенни…, — он пошевелил пальцами в воздухе, будто пытался поймать ускользающую мысль. — Если предположить, что кто-то желает управлять Сингуром в своих интересах, то я совершенно не представляю как это возможно. Или действительно мы столкнулись с подчинением воли. Но кто может владеть такой магией?

Ну вот и спросил на свою голову.

— Погоди-погоди, — прервал мага Мэйр. — Мне кажется, ты сейчас зайдешь очень далеко и глубоко в своих рассуждениях. Пока мы можем сказать очевидное: кто-то хочет поймать принца. Почему, зачем — это нам неизвестно. Вероятнее всего, и Тогран в этом замешан как-то. Ну да бывает такое. Братья, один король, другой наместник — дело семейное. Зависть, соперничество и прочее. Что думает делать Сингур?

— Рвется отправиться в Сиану, к отцу, — недовольно ответил Ри.

Лицо мага скривилось в гримасе раздражения, которое он даже не пытался скрывать.

— А ты считаешь это плохим решением?

— Да! И прежде всего потому, что тот, кто охотится за принцем будет думать также — Сингур первым делом захочет вернуться в Сиану. И учитывая то, что полагаться здесь ему не на кого, он очень легко может угодить в ловушку.

Мэйр кивнул, соглашаясь. Как бы не был огорчен и подавлен Ри, соображал он, однако, хорошо. Неглупый был маг, правда вот магом быть перестал. Ну хоть ум остался при нем.

— Но ты же не оставишь его одного. Да и Зоэрани тоже вряд ли бросит своего… друга бродить в одиночестве по окунским дорогам.

Ри с горечью глянул на шенни. Покачал головой, поджал губы.

— Само-собой! Вот только какой от меня сейчас толк?

У Мэйра крутились на языке парочка язвительных замечаний, насчет магических ошейников и их создателях, получивших по заслугам, но пока он решил промолчать. В конце-концов, нет никакого проку от того, чтобы сейчас вбивать лишенного Силы мага в землю. Лучше от этого точно не будет.

— Я полностью беспомощен сейчас, — вздохнул Ри, решив, видно, что откровенничать с шенни сейчас не зазорно, — Теперь, я сам — скорее обуза, чем помощник. Но и уйти я не могу! Зоэрани привязана ко мне покрепче цепей. Стало быть, вместе пойдем. Вот только далеко ли.

Он обхватил голову руками и застонал. На какое то мгновение Мэйру даже стало его жалко. И неважно, о чем сокрушался маг — об утерянном могуществе или о том, что не может достойно помочь будущему Императору. Его отчаяние было неподдельным. И видно, что переживает он не только за себя самого. Такое шенни видел сразу.

— Послушай, Ри, — Мэйр коснулся плеча мага. — Ты вот только сразу не ори, а просто подумай и ответь. Как возможно лишить колдуна Силы? Если ее дают Боги.

— Я не знаю! — конечно, тут же заорал Ри. — Это вообще невозможно, понимаешь? Нигде, ни среди магов Нумы, ни даже в нелепых слухах я не слышал о подобном! А я не какой-то служка при храме, я — жрец Сердца Нумы. Я родился в храме всех Богов! Я изучал десятилетиями магические искусства и не побоялся бы встретиться в поединке с сильнейшими жрецами древности. Я — Великий маг империи, в конце-то концов. А просто так такие титулы не даются!

Мэйр молчал и ждал, пока маг выплеснет все свое возмущение, потом спокойно продолжил:

— Подумай, колдун. Я, конечно, ничего не понимаю в магии…

— Да уж конечно! — фыркнул Ри, сверкнув глазами.

— Я ничего не понимаю в магии, но сдается мне, это действительно невозможно.

Маг, оторопев, уставился на него.

— Ты, — зашипел он, уже, видимо, не в силах даже кричать. — Ты издеваешься сейчас?

Мэйр с досадой мотнул головой. Ну вот как с ними разговаривают вообще? Удивительная людская особенность — слушать только слова, забывая про смысл, вложенный в них.

— Нет, не издеваюсь. Почему до сих пор действует магия ошейника Зоэрани? Твоя, Ри, магия.

— Ты считаешь…, — Маг запнулся и с какой-то даже надеждой посмотрел на шенни.

— Я считаю, что тебя вовсе не лишили Силы, маг. Так как это невозможно. Тебя, каким то образом, лишили возможности ее использовать. Считай — заперли Силу в клетку. Такое может быть? С точки зрения этих ваших искусств?

Ри шумно выдохнул. Его узкое нервное лицо пылало, губы тряслись. Мэйр всерьез стал опасаться, что мага сейчас хватит удар. Но он заговорил неожиданно спокойно:

— Если предположить так, то — да. Если взять за основу ограничение возможности. Допустим, как в случае с ошейником Рани… Он ограничивает ее право Перехода прежде всего. Несмотря на то, что ее Сила, необходимая для превращения, по прежнему с ней. Да! Ведь сумел такое придумать я, мог придумать и кто-то еще. И расширить возможности. Значит, остается только найти этот… невидимый ошейник, ключ от клетки или еще что.

Мэйр улыбнулся. Теперь, по крайней мере, у отчаявшегося появилась видимая цель. И отчего-то шенни готов был поклясться, что Ри сделает все, чтобы ее достигнуть. И это действительно лучше, чем убиваться по утерянному. Даже если силы дают простые домыслы и предположения.

— Ну вот и надо подумать как это найти, — сказал Мэйр.

Он развернулся и пошел к хижине, оставив растерянного мага стоять у края леса и обдумывать услышанное.

Сингур и Зоэрани сидели на полу в хижине и что-то горячо обсуждали. Больше сидеть или лежать тут было не на чем — сам Мэйр спал на охапке шкур и особенно не переживал по этому поводу. Из всей мебели в хижине стоял только наспех сколоченный стол и пара полок вдоль стены. Кому-то может убранство и покажется совсем скудным, но много ли надо шенни, который сюда приходит только спать. Вон даже очаг у него на улице. Просто костровище, сложенное из камней, да пара подпорок для вертела. Мэйру хватало удобства с избытком, ну а на гостей он и не рассчитывал.

При виде Мэйра, Сингур резко оборвал разговор. Лицо принца было весьма сердитым, а у Зоэрани, скорее, виноватым. Похоже мальчик-принц не на шутку разошелся и устроил всем немалый разнос. Ну да, не удивительно. Найдешь виноватого — глядишь, и полегчает. И что за беда, если вина сомнительна — главное ведь, что есть на кого гневаться.

— Значит ты в Сиану собрался? — равнодушно спросил шенни, садясь рядом с принцем, — Надеешься спокойно дойти с бесполезным магом и Зоэрани? Она, конечно, боец неплохой, но кто знает, что ждет по пути?

Сингур раздраженно дернул плечом. Еще не остыв от перебранки с Рани, он готов был сейчас воевать с каждым, кто не так скажет или посмотрит косо. Горяч юный наследник. Горяч и не слишком осмотрителен.

— Тебе-то какое дело, шенни?

Мэйр усмехнулся, глядя в сердитые глаза принца.

— Ну, скажем так — в этом случае, я так и не получу обещанную плату за свою помощь.

— Ты же знаешь, что сейчас Ри никак не может освободить Рани, — терпеливо сдерживая гнев, ответил Сингур. — Я даю тебе слово — как только это станет возможным, Рани будет свободна.

Мэйр с сомнением покачал головой.

— Боюсь, ты не понимаешь принц. Ри говорит, что на тебя открыли охоту. И я склонен ему верить. Ты — принц Сианы, сын короля, ты — наследник имперского трона, при этом на тебя нападают какие-то непонятные сианцы, твоего колдуна магически холостят и бросают под замок. Стражники твоего дяди отказываются выполнять твои приказы и тоже ничуть не стыдятся поднимать на тебя меч. Я, может, и не сильно разбираюсь в делах правителей, но отчего-то думаю, что все это пахнет плохо. Смердит даже. Тот, кто это все задумал, явно ведет очень большую игру. Поэтому и говорю, как есть, в компании мага без магии и одной лишь Зоэрани, ты вряд ли уйдешь далеко, а стало быть, и слово свое не сдержишь.

Краем глаза Мэйр уловил легкий кивок Зоэрани. Вероятно, что она говорила принцу тоже самое. Вот только ее Сингур не слышал. Не хотел слышать, слишком возмущенный предательством привычного мира.

— Ну а что предлагаешь ты, Ээрмэйр Резчик? Может у тебя есть план? Может ты знаешь как вернуть Силу Ри? — Сингур не смотрел в его сторону, мрачно теребил в руках край валяющейся на полу оленьей шкуры и голос его звучал уныло. Вот и злость закончилась уже. Осталась усталость и бессильное раздражение.

— Прежде всего, принц, я предлагаю нам всем выспаться, — сказал Мэйр как можно спокойнее, — Тут тесно, но вам троим места хватит. Я снаружи побуду. А завтра с утра, на свежую голову, обсудим и подумаем. Есть у меня пара мыслей.

Он приготовился к новой вспышке принцева гнева, но вопреки ожиданиям, Сингур согласно кивнул. Как ни крути, а злость способна отнимать силы не меньше, чем добрая драка. Особенно, если эту злость некуда девать и не на ком выместить по справедливости.

— Вот и отлично, — Мэйр встал. — Там, на столе сушеное мясо в тряпке завернуто, завалялось с древних времен, но, если зубы крепкие — сгодится. Вода в бадье.

Он вышел, окликнул нервно бродящего туда-сюда мага, убедился, что тот зашел в хижину, а сам снова сел, привалившись к стене. Уж что-что, а спать Мэйр умел почти везде, тем более, когда спать так хочется. Хоть и не впервой коротать ночи без сна, но пока есть возможность, надо ей пользоваться. Но только он прикрыл глаза, рядом послышались неуверенные шаги.

Сингур стоял рядом с ним с понурым видом. Он потоптался немного под заинтересованным взглядом шенни, отводя глаза и явно смущаясь, но потом все-таки заговорил:

— Я хочу тебе сказать, Мэйр…

— Так говори уже, — шенни чуть улыбнулся, подбадривая, хотя на самом деле хотелось рыкнуть и прогнать уже спать.

Сингур смотрел на него сверху и все еще словно раздумывал. Потом набрал воздуха, продышался и уже ровным голосом сказал:

— Я извиниться хочу. Я не имел права судить тебя за дела, в которых ничего не понимаю, судить лишь со слов, пусть даже друга. Это недостойно. Прости меня.

Не дожидаясь ответа, принц резко развернулся и ушел обратно в хижину.

Мэйр, в некотором замешательстве, долго смотрел на закрывшуюся дверь, потом пожал плечами и снова закрыл глаза.

Вслушиваясь в шорохи ночного леса, Мэйр осторожно брел вдоль Узкого хребта. На сколько нибудь существенную добычу он тут не надеялся — зверя нужно было искать глубже, в чащах — но и уходить далеко от хижины тоже не хотел. Непродолжительного сна хватило, чтобы восстановить силы. Мэйр разорил кроличью нору, придавил кролика и сейчас чувствовал себя уже вполне сносно. Кролик был тощий и мелкий, но уж какой есть, хвала Богам и за это.

У ручья, сбегающего с гор, шенни напился и потрусил назад к хижине. Он не хотел рисковать и оставлять своих гостей надолго одних. Хижина надежно спрятана в глуши, но кто знает, что может случиться. Внезапно Мэйр остановился и замер. Чуть дальше в лесу, из небольшой ложбины доносились приглушенные хлюпающие звуки, как будто кто-то шумно и жадно всасывал в себя воду. Но вот воды в ложбине точно не было — Мэйр это отлично знал. Ветер шел от шенни, и он не мог определить по запаху, кто или что там хлюпало. Он почти припал к земле и стал приближаться к источнику звука, неслышно ступая мягкими лапами. Кого еще занесло в эти глухие, но хорошо знакомые места, где Мэйру была известна каждая кочка.

Он почти подполз на брюхе к краю возвышенности и заглянул вниз в ложбину. Теперь Мэйр почуял запах свежей крови и шерсти — явный густой дух хищника — волчий запах. А чуть приглядевшись сумел заметить в тусклом лунном свете очертания волка. Мертвого. Рядом с растерзанной тушей никого не было.

Бончаки? Но они бы вряд ли оставили мясо, не счистив его до костей. Да и с чего им уходить, если бы даже они почуяли рядом шенни. Свирепые звери не бросали добычу полусъеденной. Тем более, что бончаками не пахло, а тот, кто, вероятно, убил волка, запаха не имел вовсе. Мэйр чуял только его жертву. Одиночка, молодой, самец. Недавно охотился. Пока сам добычей не стал…

Не чутье, не слух, а именно ощущение чужого присутствия, заставило Мэйра резко обернуться.

Непрощенный стоял за ним и пристально разглядывал его круглыми, лишенными белков глазами. Длинное белесое тело было обнажено, лишь на плечах болталось нечто вроде короткой накидки, которая, впрочем, ничего не прикрывала. Да и прикрывать то особо было нечего. Тело было гладким, без всяких признаков пола, кожа серебрилась в лунном свете и из-за бледности казалась чуть не светящейся. На безволосой голове присутствовали только огромные темные провалы глаз и узкая полоска чего-то, похожего на рот. Ни намека на нос, ушные раковины, надбровные дуги. Гладкая, плоская маска.

Раньше Мэйр никогда не видел Непрощенных так близко. Да вообще видел, может, несколько раз, когда был в Менае. И то издалека. Зачем и куда они шли, никто не знал. Никто, также, не мог сказать почему иногда небольшие группы, с десяток, Непрощенных можно было увидеть издали, а иногда чуть ли не столкнуться с ними на ровном месте, где мгновение назад никого и не было. Пережившие такие встречи потом говорили будто даже звука шагов не было слышно — Непрощенные появлялись из ниоткуда и уходили в никуда. Впрочем, и говорили то об этом мало. Не самая удачная тема для любого разговора. Неприятная и неприличная.

Но никто никогда не рассказывал о встречах один на один. Более того, уже давно считалось, что в границах империи Непрощенные не появляются вовсе. В легендах говорилось, что когда-то могущественные маги древности не позволили жутким тварям уйти намного дальше земель Оставленных городов, хитрые заклятия закрыли ход в земли людей и Старших. Но легенды эти были очень невнятными и противоречивыми, а слухи давно уже никого не интересовали. Ну есть там где-то какие-то выродки Запределья и пусть себе.

Находиться рядом с этим созданием было очень неприятно. И дело даже не в том, что, все касающееся порождений проклятого божества — Мого презиралось и запрещалось и у людей и у Старших племен. Само присутствие рядом Непрощенного заставляло Мэйра чувствовать как в голове туманится, а шерсть вдоль хребта встает дыбом от отвращения и страха. Шенни ощущал, как будто его собственные мысли исчезают, отодвигаются под давлением чужой воли, уплывают в липкий, тошнотворный туман.

С явным усилием Мэйр, на полусогнутых лапах, отполз чуть подальше от Непрощенного, пятясь задом, осторожно развернулся и огромными прыжками понесся прочь.

Только уже почти у самой хижины он пришел в себя окончательно. Стоит ли говорить об этой странной встрече остальным? Подумав, шенни решил, что пока не стоит. Они и так напуганы и растеряны, впереди неизвестность. Ни к чему добавлять лишних переживаний. Однако, в глубине души Мэйр чувствовал как растет противное ощущение того, что все эти события как-то связаны. Чутье на опасность, даже не определенную, неявную, всегда выручало его и не раз спасало от гибели. Сейчас опасность ходила вокруг, как хищный зверь, готовящийся к нападению. Знать бы еще с какой стороны нападет…

У хижины Мэйр перешел, оделся и принялся разводить огонь, в очаге, чтобы скоротать остаток ночи в тепле. Тепла сейчас хотелось, как никогда. И только, почувствовав жар пламени, шенни понял, что его бьет дурной, вызванный страхом, озноб.

Наутро к очагу потянулись заспанные и замерзшие гости. Несмотря на все переживания прошлого дня, сегодня они выглядели значительно бодрее. Даже маг, пребывающий в глубоком отчаянии, уже не смотрелся таким измученным. Мэйр подкинул в огонь сучьев. Он видел, что все напряженно ждут от него каких то слов, решений, предложений. Как будто верили, что он точно знает что делать.

— В двух днях пути отсюда есть старый, но не заброшенный храм Астрис, — наконец сказал Мэйр то, что обдумывал, сидя ночью у костра. — Я считаю, прежде чем соваться на перевал через Широкий хребет, надо хотя бы попытаться вернуть магу его способности. Тогда у нас будет значительно больше шансов добраться до Сианы живыми.

— И чем мне поможет храм Астрис? — уныло спросил Ри.

Мэйр развел руками и терпеливо пояснил:

— Стоит попробовать обратиться к Богам, маг. Кроме того, жрец храма — Эрвин — мудрый человек, ученый. Может и он что подскажет. Да, я знаю, что ты Великий маг и осведомлен лучше, — он махнул рукой, предупреждая возражения Ри, — В любом случае, попытаться стоит. Кроме того, нам нужны припасы. А вот в Дримгор я бы соваться не стал. Храм стоит неподалеку от городка Тертон, там можно купить все, что нужно. Денег, что я забрал у Хобри должно хватить.

Шенни посмотрел в недовольное лицо Сингура и добавил:

— Иногда лучше потерять немного времени, но подготовиться получше. Ты не согласен, принц?

Сингур отвел глаза.

— Ты сказал «у нас», — проговорил он медленно.

— Что?

— Ты сказал: «У нас будет больше шансов добраться до Сианы». Значит ли это, что ты намерен идти с нами?

Мэйр пошевелил дрова в костре. Как оказалось, в чем-то он ошибся — принц все таки умеет слышать. Что-ж, полезное умение для будущего правителя. Или вообще для любого, кто рассчитывает избежать многих неприятностей.

— Намерен, — ответил Мэйр твердо. — Я хочу убедиться, что Зоэрани будет не только свободна, но и жива.

Сидящая рядом Рани бросила на него внимательный взгляд, но решила промолчать. И это было верным решением — менее всего Мэйр хотел сейчас объясняться насчет причин своего выбора. И особенно потому, что и сам не понимал какая из дурных мыслей в его голове привела его к такому решению.

— Я, пожалуй, не стану тебя отговаривать, — Сингур неуверенно улыбнулся ему. — Так что, когда мы отправимся в этот храм?

Мэйр покачал головой.

— Мы — не отправимся, принц. В храм пойдут Ри и Зоэрани. Им будет значительно проще это сделать без твоей компании, а Рани вполне сможет защитить мага от бродяг, если такие встретятся. Тебе же рисковать, болтаясь по окунским дорогам не стоит. Ты останешься тут со мной. Я думаю, это разумно.

Он оглядел всех, ожидая ответа. Или вопросов. Смотрел в их измученные сомнениями и тревогой лица и понимал, что в общем-то выбора у этой странной компании особенно и нет. За любую бечевку схватишься, за острое лезвие даже, если висишь, дрыгая ногами над пропастью.

— Это разумно, — бесстрастно сказала Рани. — Если хоть что-то еще можно тут считать разумным. Но, да. Принцу безопаснее будет остаться в этой дыре под твоей защитой, Резчик.

Она встала, потянулась, размяла плечи, и замерла, ожидая, ни дать, ни взять, распоряжений о дальнейших действиях. Сказывается солдатская выучка — с легкой тенью раздражения подумал Мэйр.

— Берите лошадей, деньги и отправляйтесь тогда, — он тоже поднялся. — Идите на юго-восток через лес, старайтесь брать южнее. На дорогу вы должны выйти прямо к мосту через Горький ручей, ты помнишь где это, Рани? Заночевать вам придется в пути, постарайтесь раздобыть какой-нибудь еды. Флягу для воды я вам дам, у меня есть. Утром двигайтесь дальше на юг, к концу дня вы должны попасть в Тертон. Припасы закупите на обратном пути, но провести ночь, если потребуется, лучше в городке, не скупитесь на ночлег. В тех местах после войны очень неспокойно, народ суровый, а по ночам лихие люди промышляют на дорогах. У южных ворот есть трактир «Вторая блоха», хозяйка там радушная и не болтливая. Вроде все… Вот еще — купите в Тертоне одежду для Ри, в его нарядах, наверное, не очень удобно.

Удивительно, но никто с ним спорить не стал. Все молча поднялись и занялись делами. Мэйр, готовый к возражениям мага, непримиримости Сингура и холодному презрению Зоэрани, заготовил загодя ответы на все предполагаемые сомнения. Но ответы, как ни странно, не пригодились. Ну, одной проблемой меньше. Скорее всего, всем было легче скинуть с себя груз принятия решений и признать главенство Мэйра, чем взваливать на себя ответственность за дальнейшее. Сам Мэйр уже решил для себя, что если кто-то станет упорствовать, он просто предоставит их своей судьбе. В конце-концов, что его связывает с этими людьми и ненавидящей его шенной? Мэйр твердо знал, что в сложной ситуации решение всегда должен принимать кто-то один. Иначе, не избежать хаоса, сомнений и провала, в конечном итоге.

Вскоре Зоэрани и Ри отправились в путь, ведя в поводу двух лошадей. Все что мог дать им Мэйр с собой — это старую флягу, остатки сухого мяса и кошель Хобри. Он очень надеялся, что они доберутся до храма быстро и без лишних приключений. В конце-концов, вряд-ли кто-то будет искать беглого мага в другой стороне от предполагаемого пути. Да и в целом — так ли вообще нужен Ри неизвестным преследователям. А уж Сингура разыскать будет непросто в этих диких местах. Особенно, если не знать где искать.

— Ну что, принц, — сказал он нарочито бодрым голосом. — Пойдем ставить силки на кроликов. Есть-то чего нибудь надо.

— Зачем силки? — удивился Сингур. — Ты же и так можешь… Ну, наловить их.

— Я?! — Мэйр оскорбленно фыркнул. — Вот уж скакать за кроликами я не стану. Прыткие они очень.

Принц уставился на него и вдруг звонко расхохотался. Беззаботно, как будто и не было всего этого — схватки со стражей, ночной беготни по лесу, тяжелых раздумий.

— Забавное, наверное, зрелище! Я бы посмотрел.

— Не дождешься, — буркнул Мэйр и отвернулся, скрывая улыбку.

Глава 4

Мост через Горький ручей Рани помнила еще с тех беззаботных времен, когда шенни с Закатного перевала спокойно жили и охотились в предгорьях Узкого хребта. Иногда Рани в компании сверстников — Лереена и Дави устраивали тут короткий отдых перед походом на озеро Тиг. Сидя на толстых бревнах моста, они болтали обо всем подряд, в разговор вплеталось пение воды, крутящейся вокруг массивных камней в русле ручья. Тенистый, рослый кустарник тянулся ветвями к самой воде, за ним по высоким берегам поднимался густой лес. Озеро было богато рыбой, здесь часто собирались рыбаки из людей и Старших. Места и улова хватало на всех. Тогда, до войны.

Мост мало изменился за эти годы. Вот только Лереен и Дави никогда больше не придут сюда. Лереен сгинул в первые дни сражений, а Дави пала в бою на глазах у Рани, в тот же день, когда отряд окунской пехоты обнаружил, что в укрытых мертвыми телами Красных долах осталась одна живая шенна. Тогда Рани и познакомилась с нумийским магом Ри и его хитроумным магическим ошейником. Как будто это было вчера, Рани помнила восторженное выражение лица Ри, когда ее приволокли к магу. Ему не терпелось опробовать на пленнице свою новую игрушку. Верша ритуал, маг весело и сбивчиво рассказывал солдатам сколько дней он возился с изготовлением ошейника. Помнила и как уснуло тяжелым сном в ней право Перехода. Тщетно, попытка за попыткой, шенна взывала к Силе, а маг наблюдал за этим с нескрываемым удовольствием. С тех пор столько времени прошло и столько всего изменилось.

Вот он, Великий маг империи, нумийский колдун стоит на мосту, готовясь залезть на лошадь. Плечи опущены, в темных волосах запуталась паутина и еловые иглы. За весь путь через лес к Горькому ручью Ри не сказал ни слова.

А Рани снова мучительно захотела пришибить его вот прямо тут, на этом мосту, где когда-то сидели, болтая ногами Лереен и Дави. Она знала, что не сможет. Уже даже не из-за магии ошейника, а просто потому, что столько времени прошло и столько всего изменилось.

— Надо набрать воды, — сказала она и начала спускаться к ручью.

Краем глаза она заметила, что Ри послушно замер на месте. Толку, конечно, от него теперь, что от седельного мешка. Повесил на лошадь и пусть болтается.

— Так и будешь стоять? — крикнула Рани снизу, — Лошадей тоже напоить надо.

Ри поспешно подхватил поводья и стал неловко спускаться к воде. Рани смотрела на него и злилась. Ей хотелось наорать на него, обругать, ударить, в конце-концов, чтобы маг вновь стал прежним — насмешливым и высокомерным, каким был когда-то.

Тогда она не смогла бы его жалеть.

— Слушай, колдун, я не требую от тебя ничего, что ты не смог бы сделать, — раздраженно сказала шенна. — Я понимаю, что ты очень… расстроен, но возьми, наконец, себя в руки, забери тебя Предел! Делай хотя бы то, что способен. Руки-ноги у тебя остались на месте, так?

Маг поднял на нее страдальческий взгляд и кивнул.

— Прости.

За что он извинялся сейчас? За вынужденную свою беспомощность или за то, прошлое. Должно быть, сейчас и за то, и за другое. Думал ли маг тогда, радуясь своей игрушке, что когда-нибудь окажется в положении едва ли не худшем, чем сама Рани. Боги иногда шутят очень жестоко. И карают по своему усмотрению.

Рани в сердцах пихнула его плечом, и пошла обратно наверх.

Долгое время они ехали молча. Досадуя на себя, Рани хмуро оглядывала пустую дорогу, как будто ждала чего-то. Этот путь к храму и обратно, похоже, будет совсем невеселым. Если, конечно, она не возьмет себя в руки сама, прежде всего. Срываться на маге сейчас — все равно что курицу пинать. Пользы никакой, а глупости сверх меры.

— Сейчас тут будет поворот к небольшому селению, — вдруг заговорил Ри. — Оно недалеко. Может заедем, раздобудем еды?

Предложение было разумным, и Рани молча повернула коня направо, по узкой, пыльной дорожке, которой вероятно пользовались нечасто. Она никогда не думала, чем живут обычные люди в селениях, сейчас, когда война закончилась. В Дримме шенна видела только наместника и бойцов, еды всегда было вдоволь, и откуда она берется в крепости, Рани не очень-то и беспокоило. Но нынче, глядя на десяток неказистых домиков, заросшее бурьяном и сорной травой большое поле, тощую корову в одиночестве пасущуюся в низине, она вдруг подумала, что для этих людей война не закончится никогда. Они выживали, когда ушли мужчины этого селения, когда армии забирали скот и муку, они вынуждены выживать и теперь, когда уже нет надежды на чьи-то сильные руки, чтобы восстановить хозяйство. Сколько таких безымянных селений совсем скоро опустеет полностью.

В этом жители пока еще были. Но на все просьбы Ри отвечали отказом или не отвечали вовсе, спеша пробежать мимо двух всадников — человека в богатой, но грязной одежде и недоброго вида шенны. Особенно мимо последней, надо полагать. Что ни говори, а дурная слава разорявших эти селения Старших племен забудется совсем нескоро.

— Так мы ничего не найдем, — сказала Рани, когда очередная испуганная женщина просто захлопнула перед ними дверь. — Надо найти кто тут у них за старшего. — Ищи самый добротный дом.

— Они тут все одинаково убоги, — пробормотал Ри. — Хотя вон тот, на взгорке смотрится покрепче остальных.

Рани посмотрела в ту сторону, куда указал маг. Действительно, дом из толстых бревен, стоящий чуть поодаль на пригорке, казался и побольше и поухоженнее остальных. Вокруг него одного имелось какое то подобие забора, а крыша была покрыта не дранкой, а бурой черепицей.

— Вот и иди туда, — Рани махнула рукой. — Я тут гость не особо желанный. Сам поговори, справишься?

Маг криво улыбнулся и, спешившись, побрел в сторону дома.

Рани тоже слезла с лошади и присела на лежащее вдоль дороги полусгнившее бревно. Солнце пригревало лицо шенны, в селении было тихо, только неподалеку изредка взлаивала собака. Не хотелось ни о чем думать, да даже двигаться не хотелось. Сказывалась, видимо, усталость, и голод подгрызал брюхо изнутри, лишая сил. Но впервые со дня, когда ее пленили, Рани чувствовала, что наконец-то делает что-то правильное, идет вперед, а не топчется на месте. Пусть иллюзорная, но свобода передвигаться куда-то, ехать в новые места не могла не придать уверенности в себе и помочь поверить в то, что все непременно получится. И может быть снова стать свободной по-настоящему. Она привычно подцепила пальцами край ошейника. Теперь, спустя столько лет, он казался частью ее самой, и, Рани напоминала себе об этом знаке рабства только когда трогала витой обруч у себя на шее. Напоминала нарочно, чтобы не забыть окончательно.

— Мне продали немного хлеба и сыр, — сказал Ри, садясь с шенной рядом. — Задорого, надо сказать, продали.

Рани пожала плечами. Не в их положении сейчас торговаться. Главное — дотянуть до Тертона. Раздобыл — и прекрасно.

— Ну вот и ты что-то можешь, — небрежно бросила она, прожевывая довольно черствый хлеб.

Ри невесело усмехнулся.

— О, да. Могу попробовать в дальнейшем стать торговцем. Буду заговаривать покупателей до одури заумными речами.

Рани поперхнулась от удивления кусочком хлеба и закашлялась. Маг изволил пошутить. Ну да, все лучше, чем отмалчиваться и упиваться жалостью к себе.

Наскоро перекусив, они двинулись дальше. Ехали без остановок, до тех пор, пока на небе не расцвел удивительно яркий для этой поры закат. Сразу похолодало, от травы повеяло сыростью, глубокие тени залегли под деревьями. Когда дорога поднялась немного выше, Рани пустила лошадь шагом, оглядывая окрестности.

— Пора поискать место для ночевки, — пояснила шенна, хотя Ри ни о чем ее не спрашивал.

Собранные Ри сучья были совсем сухими, и костер пылал почти бездымно, отгоняя сгустившуюся к ночи тьму. Рядом пофыркивали привязанные и расседланные лошади. Рани, стащив сапоги, вытянула ноги ближе к огню. С наслаждением шевелила пальцами, радуясь теплу, и искоса поглядывала на хмурое лицо Ри. Маг сидел нахохлившись, как большая нелепая птица, грел узкие ладони и опять, видимо, пребывал в унынии.

Заметив взгляд шенны, он вздохнул.

— Я не думал, что моя жизнь может измениться вот так, в один миг, — как будто извиняясь, произнес Ри. — К этому очень сложно привыкнуть. Я как будто калека теперь…

— Я тебя понимаю, — Рани не смогла сдержать язвительную усмешку.

Маг вздрогнул и поежился. Он прятал смущенный взгляд и казался совсем раздавленным собственным бессилием и, как поняла Рани, чувством вины.

— Ладно, колдун, — вдруг ощутив неловкость, сказала она, — Коль скоро нам пришлось болтаться по этим дорогам вместе, предлагаю не усложнять себе жизнь тем, что было. Так уж вышло, что придется действовать какое то время вместе. И если ты будешь дергаться каждый раз, когда я что-то говорю, ничего путного из этого не выйдет. А ляпнуть я порой могу… Да. В конце-концов, я, как никто, заинтересована в том, чтобы ты вернул свою Силу. И значит мы с тобой сейчас… ну, скажем, временные союзники. Согласен?

Маг кивнул с видимым облегчением. И верно — непросто идти бок о бок с тем, кто тебя ненавидит и злорадствует над твоей бедой. Вот только злорадства Рани не испытывала. Да и ненависть почти отгорела, за годы-то. Шенне, конечно, до сих пор было тошно видеть того, кто лишил ее свободы, но чтобы прямо ненавидеть люто — того огня уже не осталось в душе. Может и к лучшему. Случись все это еще немногим раньше, кто знает, смогла бы она вот так коротать время с тем, кого считала наипервейшим своим врагом.

— Как думаешь, кто все это затеял? — помолчав немного, спросила Рани, чтобы отвлечься самой и отвлечь Ри.

— Если б знать, — маг покачал головой. — Я всю голову сломал, думая кому это нужно сейчас. Королю Брондалу? Точно нет. А значит он и не посылал этих сианцев за принцем, и вовсе ведать не ведает что тут творится. Тогран? Ну уж не своей волей точно. На что он может рассчитывать? А вот если кто-то ему сианскую корону пообещал за принца, тут игра совсем другая получается. Тогран-то до сих пор не примирился с тем, что королем стал Брондал. Не по старшинству ведь, а волей их отца. Если хочешь знать мое мнение — думаю, вмешалась некая неизвестная нам сила, которая задумала посадить на трон послушного ее воле Императора.

Рани всплеснула руками. Слишком невероятное заявление прозвучало сейчас из уст Ри.

— Как? Как они думают убедить Сингура, Ри? Ты знаешь этого парня, не хуже меня. Он упрям как менайский жеребец, так же горяч и до сих пор верит в сказки о справедливости. Чтобы уговорить его пойти против чести… Да ничего не чтобы! Нет таких слов и убеждений для него. Послушного воле. Вот придумал еще.

— Можно и не уговаривать, — пробормотал Ри сдавленно. — Можно заставить. Магией, к примеру.

— Ну этого только не хватало! — воскликнула Рани с досадой. — Такое есть что ли? Возможно?

Маг неуверенно пожал плечами.

— Кто знает. После того, что произошло со мной, я вообще не могу быть ни в чем уверенным. Одно знаю — не будь у них средства, чтобы надавить на Сингура, вся эта охота не имела бы смысла.

Вот что действительно было ненавистно Рани — так это магия. Люди научились использовать Силу для создания заклинаний, магических предметов и оружия, люди стали взращивать эти умения и совершенствоваться в них. Они стали убивать и подчинять при помощи магии. И Боги позволяли людям это делать. Когда-то магия была дарована человеку, чтобы ему было что противопоставить более сильным и живучим Старшим. Говорят, что до этого, племена правили всем миром, а людям ничего не оставалось, как уступать. Земли, охотничьи угодья и своих женщин. Потом справедливые Боги оставили людям дар — Сердце Нумы. Так в мир пришла магия. Первые жрецы храма Сердца стали первыми же магами, основав далеко в южных землях город Нуму. А позже храмы были построены и по всему Эльвейну. И Старшие утратили свое господство.

— Вот поэтому, мне и не хочется, чтобы Сингур шел в Сиану, — добавил Ри, задумчиво глядя в огонь. Думаю, что там его будут ждать. Но пойди, попробуй его отговори.

Он поморщился, поворошил сучья в костре.

— Так что, Рани, надо нам как-то постараться вернуть мне Силу. С моей магией, твоей свободой и воинским мастерством Резчика у нас будет какой-никакой шанс добраться до короля Брондала.

— Считаешь, что Мэйр станет нам помогать и дальше? Даже если ты сумеешь освободить меня?

Ри недоуменно посмотрел на шенну.

— Ты думаешь, будет иначе? — усмехнулся он. — Твой соплеменник из шкуры вывернется, но не допустит, чтобы с тобой что-то случилось.

— С чего бы? — мрачно спросила Рани.

— Ну как я понял, он хочет оплатить свой долг. Насколько это возможно. И потом, ты ведь тоже собралась идти с Сингуром, шенна Зоэрани? Даже если я сумею освободить тебя. Почему?

Рани отвернулась. Спиной она чувствовала внимательный, острый взгляд Ри. Разговорила на свою голову.

— Ложись спать, колдун, — сказала она, внезапно раздражаясь.

— А ты?

— Посторожу пока. Мне надо меньше сна, чем тебе.

Она не смотрела на мага, пока тот, вздыхая, устраивался поудобнее. Наконец, он прекратил возиться и затих.

Так почему все таки? Рани смотрела как языки пламени яростно лижут новую охапку сучьев и пыталась найти ответ на вопрос Ри. Ей казалось, что этот ответ очевиден. Или даже вопрос и вовсе не стоял. Потому что больше ничего не осталось, вот почему.

Да и что могло остаться после? Черные мазки пожарищ Большой войны, бурые пятна застарелой крови, впитавшейся в пористый камень предгорий. Тлеющие под ветрами времени брошенные кости — людей и Старших. Перемешанные в единое дланью смерти.

И еще память.

У каждого она своя. И пусть события шли своим чередом, каждый запомнил что-то важное только ему. То, что решало и изменяло, порой навсегда, их собственную жизнь.

На первом году плена, Рани молила Богов только о том, чтобы не забыть.

Я — Зоэрани, я — шенна.

Рани твердила это и тогда, когда мучительное желание Перехода гнало ее в ночь, на двор крепости и там, в пыли, шенна падала на колени, корчась от мучительно болезненной невозможности. И когда меч противника на арене уже едва не взрезал ее кожу, Рани уклонялась с той ловкостью, что присуща только Старшему племени. Она слышала восторженные вопли бойцов, как будто впитывала их в себя и смеялась в удивленные лица.

Я — Зоэрани, я — шенна.

А шесть лет назад, когда в шенне Зоэрани еще жил отголосок огня и плавил душу ненавистью, болью, звал к борьбе и брезгливо выжигал смирение, пленница Рани выиграла свой очередной тяжелый бой и лежала без сил на крыше амбара, глядя в равнодушное небо. Тогда мальчик Сингур подошел, лег рядом с ней и просто молчал некоторое время. Она смотрела в темное небо и думала, как быстро сможет свернуть шею ребенку.

Я — Зоэрани, я — шенна.

И шенни не убивают детей. Никаких.

Сингур проводил много времени в Дримме. Он повадился хвостиком ходить за Рани, наблюдать за ее тренировками и битвами, пытаться разговаривать с ней. То, что она не отвечала, казалось, вовсе ему не мешало. Поначалу она грубила, отсылала прочь — к нянькам и игрушкам, потом понемногу стала сдаваться. Так началась их странная дружба. Сингур научил шенну читать, она его — сражаться. С озорным и добродушным мальчишкой она снова вспомнила что такое смеяться. Это он, Сингур, тогда еще нескладный, долговязый и скорый на поступки, всерьез поссорился с Тограном, вытребовав слово освободить пленницу-шенну, как только прибудет маг Ри.

Видимо, именно тогда Рани и начала забывать.

И вот теперь нужно вспоминать все заново. Теперь — действительно нужно. И пусть еще шею держит объятие витого тонкого ошейника, пусть присутствие нумийского мага вызывает тошноту. Надо вспоминать. Потому что без этого не будет свободы. Даже если и не станет ошейника. Свобода — это всегда свой собственный выбор. Что помнить, а что забыть навсегда. Не стать прежней, а стать заново.

Я — Зоэрани, я — шенна. И я выбираю защищать тебя в бою и оберегать в мире, принц Сингур…

Громко щелкнула в огне сухая ветка. Рани вздрогнула. Должно быть, она все-таки задремала. Шенна огляделась, прислушалась — все тихо. Маг крепко спал, подложив себе под голову неловко свернутую подушку из пустого вьючного мешка. Во сне его лицо наконец-то расслабилось, и Рани удивилась насколько же он все-таки молодо выглядит. Хотя судя по всему, лет ему немало. Хотя, колдуны живут долго, как и Старшие, а может и еще дольше. Рани подбросила сучьев в костер и прилегла к нему спиной, бездумно глядя в густую недобрую темноту.

На исходе ночи, Рани, поеживаясь от утренней прохлады, растолкала сонного Ри и велела седлать лошадей. Хотелось добраться в Тертон поскорее, без лишних проволочек и, как можно быстрее, попасть в храм. Маг грустно вздыхал, но дело делал — хвала Богам, хоть чего-то можно было ему поручить.

Еще не развеялся утренний туман, а они уже были на дороге в Тертон.

— Так почему ты ушел из Нумы, колдун? — спросила Рани.

Скоротать долгую дорогу проще всего разговором. Так и время быстрее бежит, и можно отвлечься от печальных дум про пустое брюхо — давешний хлеб и сыр доели еще вечером.

— Я слыхала, что нумийские маги редко покидают свой прекрасный город Истин.

— А я бы и не ушел, — отозвался Ри бесстрастно, — Меня изгнали.

— И оттуда тоже?

Маг смерил шенну неодобрительным взглядом, потом неожиданно улыбнулся.

— Оттуда тоже. Но, справедливости ради, из Совета империи меня не изгоняли, я сам ушел. Это уже потом Безумный Император лишил меня титула.

— Просто за твой отказ участвовать в Большой войне?

Ри подумал немного и нехотя ответил:

— Нет, конечно. Я отказался не только участвовать, но и обучать других магов кое-каким магическим приемам. А Безумный Император очень рассчитывал на мои возможности. Вот этого он мне и не простил. В общем, звучит-то все громко, а на деле я просто сказал одному из советников, что решил удалиться от дел и в тот же день тайно покинул столицу.

— Сбежал, стало быть, — кивнула Рани.

— Сбежал, — скромно опустил глаза маг. — Не дожидаясь императорского гнева, который мог быть очень неприятным и даже вредным для здоровья.

— Ну а из Нумы-то за что тебя погнали?

— Я хотел знать больше, чем мне полагалось.

— И всего-то? — удивилась Рани.

Если бы всех выгоняли за любопытство, за такие вот стремления, кто бы там в их Нуме вообще оставался. Ученые люди вечно суют свой нос куда попало и ломятся в закрытые двери. А иначе как тогда узнавать новое, если нет интереса поворошить тайное и сокрытое. Сингур много рассказывал шенне про колдунов древности. Чего-чего, а любопытства им хватало. Во всех ведь этих историях любой маг желал знать больше, чем остальные, чтобы стать сильнее. И становился. И про него потом рассказывали эти самые истории.

Ри с осуждением посмотрел на нее.

— Да не всего-то! Есть знания, закрытые для всех, кроме Жриц Сердца, есть такие, которыми может владеть только Высшая Жрица. Я же попытался взять недозволенное, и теперь путь в Нуму закрыт для меня навсегда.

Рани про себя выругалась. Куда ни ткни — везде болит у этого мага.

— Я слышала в Нуме все колдуны, это правда? — неловко попыталась она сменить тему. — Должно быть, странно так жить.

Ри невольно рассмеялся, потом смутился и поспешно ответил:

— Ну что ты! Есть Храм всех Богов, есть маги — жрецы Сердца Нумы, есть Жрицы, они… ну выше рангом, если так будет понятнее. Остальные люди — просто люди, как везде. Только город Истин живет по своим законам, они не такие, как в империи. Для Нумы главное — это Храм Сердца. Все, что существует в Нуме, существует для того, чтобы Храм процветал и жил вечно. Это не только средоточие Силы, это еще и хранилище самых великих знаний о магии. Еще и поэтому, Храм всех Богов никогда не берет учеников из остального мира. Только рожденные близ Сердца становятся его жрецами. Так повелось от древних времен, когда Боги даровали нам Сердце.

— И ты один из таких, — задумчиво проговорила Рани. — Значит ты намного сильнее прочих, которые стали Жрецами в других храмах?

— По праву рождения — так и есть. Но, — Ри усмехнулся, — Сила — всего лишь потенциал, ее развитие зависит, прежде всего, от усердия самого мага, а если точнее от выносливости его задницы.

Рани непонимающе уставилась на него.

Маг с серьезным видом пояснил:

— Сидеть за книгами приходится, ох как, подолгу. Учиться, в общем, надо. Годами, а то и десятилетиями. Так что, если сравнить мага, просто рожденного в Нуме и мага, посвятившего жизнь обучению — неизвестно кто окажется сильнее. Да мы и не сравниваем обычно, сильнее — слабее. Это только в противостоянии можно выяснить. Но Нума скорее стоит на позиции осуждения конфликтов и войн.

Надо же, они, оказывается не одобряют войны. Рани недоверчиво прищурилась.

— Однако, маги вполне себе воевали с нами.

— Нума не диктует магам что им делать. Просто, есть вещи, которые осуждаются. А право мага — выбирать как поступать.

— Удобная позиция, — буркнула Рани, — Вроде как мы против войны, но если хотите воевать — дело ваше.

Ри искоса посмотрел на нее.

— Ну ты же осуждаешь Ээрмэйра за то, что он был против войны и отказался воевать. С твоей точки зрения, выходит, что он был прав. Поступил, согласно своему внутреннему убеждению, без лицемерия.

Рани раздраженно махнула рукой.

— Спорить с магом бессмысленно, это я поняла.

— Я не люблю спорить, шенна. Я просто отвечаю на твои вопросы.

Маг помолчал и добавил:

— По крайней мере, это лучше, чем наблюдать твое слишком выразительное молчание, когда я что-то делаю не так.

Рани насмешливо фыркнула.

— Что-то! Да ты все делаешь не так, колдун. Я удивляюсь вообще как может быть беспомощен маг без своей Силы. Хуже младенца. Ну, ничего — так, глядишь и научишься чему полезному, будешь потом огонь руками разжигать, не тратя заклинаний.

Ри сжался на миг, потом заметил улыбку на губах шенны и понял, что она просто смеется, стараясь хоть так отвлечь его от печальных мыслей. Он кивнул, то ли соглашаясь, то ли с благодарностью, и пустил лошадь рысью.

Дорога на Тертон все время была почти пустынной. Странновато, но не настолько удивительно для этой поры. Урожай еще не собран, торговля тоже почти прекратилась — мир не успел еще как следует оправиться от Большой войны. Да и в мирные годы тут не было особенно оживленно — основные значимые пути лежали чуть в стороне, к Широкому хребту, в Сиану или на северо-восток, в Нодар. Здесь же, на берегах озера Тиг тихо и не суетно. Глушь, в общем. Но может оно и к лучшему — кто знает какие встречи сейчас к чему привести могут.

До Тертона оставалось не так уж далеко, когда Рани и Ри заметили впереди на дороге тяжело груженую повозку, запряженную парой лошадей. Повозку плотно прикрывала рогожа, но она не в силах была скрыть ощутимый запах гниения. Даже не запах — смрад. Он тянулся за повозкой и отравлял воздух вокруг.

— Что за вонь, как из нутра Руна! — выругалась Рани. — Давай-ка побыстрее обгоним этот смердящий груз.

Маг испуганно покосился на нее, но послушно поторопил лошадь.

Возница, невысокий, плотный селянин с хмурым лицом, с опаской посмотрел на всадников, но тут же отвернулся. Как он сам-то мог ехать в такой вонище?

Рани, поровняв свою лошадь с повозкой не утерпела:

— Здравствуй, дядька. Похоже твоя рыба протухла.

И хотя нос шенны обмануть ее не мог, она все же надеялась на ответ, что да, мол, не продали улов. Ну или что-то такое же безобидное.

Селянин вздохнул.

— То не рыба, — пробормотал он. — Люди это.

— Далековато везешь хоронить их, — Рани нахмурилась — Да и поздновато как-то, судя по запаху.

— Рани, поехали дальше, а? — бледно-зеленый маг старательно отводил глаза от повозки и морщился. — Поехали, во имя Богов.

Внезапно селянин дернул вожжи, останавливая повозку, и в сердцах ответил:

— Тебе чего надо-то? Езжай себе, как твой приятель говорит, мы уж сами тут.

Шевельнулась рогожа над тем, что было ей укрыто. Шевельнулась, как будто… кто-то живой был там, внутри смердящей бесформенной груды. Послышался то ли стон, то ли мычание.

С тихим всхлипом отшатнулся Ри, едва не выскочив из седла. Рани с ужасом смотрела на шевелящуюся рогожу.

— Так что там у тебя, дядька? — прошептала она, не веря глазам.

— Сказал же — люди, — селянин прятал глаза.

Рани не могла понять, как ее рука будто сама потянулась к краю грубой ткани. Но что-то не могло позволить шенне пришпорить коня и умчаться как можно дальше от этой страшной повозки. Под рогожей было три тела. Распухших, тронутых гниением, источающих невыносимый запах разложения. Покрытые синюшными пятнами лица, вываленные языки.

И открытые глаза. Живые и полные невыносимой муки.

— Руновы яйца! — взвизгнула шенна, трясущейся рукой пытаясь вернуть рогожу на место. — Что тут творится то, а? Ри, это болезнь что ли какая?

Мага колотило, как в лихорадке.

— Не думаю, — еле слышно пробормотал он.

Селянин скорбно молчал. Его опущенные плечи подрагивали, руки комкали вожжи.

— Люди это, — повторил он с отчаянием в голосе. — Наши люди, из селения. Кузнец, брат его и жена.

— Что случилось с ними? — Рани, скованная ужасом и отвращением, не могла отвести взгляд от повозки. — Куда и зачем ты везешь их? Отвечай!

Возница, насупившись, пробурчал:

— В храм везу. Староста велел туда их…

— Что произошло? — Рани взяла себя в руки и постаралась говорить спокойно. — Давно с ними такое?

Селянин еще ниже опустил голову, втягивая ее в плечи.

— Да какой давно… Вчера вот.

— Не может быть, — ахнул Ри. — Даже трупы не разлагаются так быстро.

— А вот может, как видно, — возница угрюмо помотал нечесаной головой, — Люди вчера под вечер пришли к нам в селение. Двое и нелюдь с ними.

— Нелюдь? — не понимая, спросила Рани.

Селянин зыркнул на нее исподлобья и смущенно повторил:

— Нелюдь, из ваших стало быть. Как ты.

— Старший?

— Ну может и Старшая, а может еще кто. Другая какая, я не знаю. Они к кузнецу сунулись, лошадь подковать надо им было. Подкову лошадь потеряла у них. А кузнец наш, он в войне сыновей потерял обоих. Нелюди убили. Вот и погнал их вон. Сказал, что не будет ковать лошадь им. Тут и брат его пришел, тоже орать начал. Короче, ссорились они. Кричали на все селение. Потом нелюдь эта из кузни выскочила… А мы-то уже собрались там рядом, если что. Мало ли. Так нелюдь сказала что-то, мол рожа вам моя не нравится, так будете вздрагивать, на своих смотря. Ну или как-то еще. Я не помню уже толком. И ушли они. А мы в кузню пошли. А там они вот лежат. И на глазах гниют. Ну вой тут поднялся, хватились мы пришлых. А нет их, как исчезли. Знахарь наш сказал — магия это. Скверная магия. Кузнец-то, пока говорить мог, сказал, что нелюдь это сделала. Она магией их наказала. Ну вот староста утром велел в храм везти их, если где и могут помочь — так только там. Только вот думаю как им помочь-то можно, а? Довезу ли вообще?

Он с горечью махнул рукой, отвернулся и уставился в одну точку, как будто оцепенел.

— Это запретная магия, — прошептал Ри. — Этого просто быть не может… Погоди, ты сказал Старшая магию сотворила?

— Так кузнец сказал, — селянин отмер и вяло пожал плечами.

— Ничего не понимаю… Так может это бастра была? Нелюдь эта твоя?

— А кто их разберет? Может и выродок был. Я-то не разглядывал ее.

Возница сплюнул и снова с опаской глянул на шенну. Рани посмотрела на мага, тот застыл в седле истуканом. Осмысливал, видать, сказанное.

— Ладно, дядька, вези в храм, мы там раньше будем, расскажем о вашей беде.

Она еще раз взглянула на кошмарную повозку и с силой ударила пятками в бока лошади. Ри тут же последовал за ней.

Они гнали лошадей, как будто повозка преследовала их. Однако, убежать от воспоминаний об увиденном было не так просто. Перед глазами Рани долго стояли молящие, полные боли взгляды этих несчастных и их распухшие, уже почти лишенные человеческих черт, лица. Маг и шенна гнали лошадей и не разговаривали, остановившись лишь однажды — напоить лошадей и набрать воды в ручье.

На закате они прибыли в Тертон.

Глава 5

Кроликов в предгорьях водилось немало, но в силки, тщательно расставленные накануне на кроличьих тропах, попалось всего пара зверьков. Ну, по крайней мере, будет чем кормить изнывшегося от скудости угощения принца. Шенни тоже был голоден, но уходить далеко за зверем не решился. Сейчас, перед самым рассветом, когда Сингур крепко спал в хижине, Мэйр по быстрому проверил расставленные ловушки и забрал небогатую добычу.

Еще бродя по лесу, Мэйр поймал себя на том, что не может перестать думать о недавней встрече с Непрощенным. Не может не оглядываться чаще, чем обычно, невольно ожидая, что за его спиной вдруг появится из ниоткуда длинная белесая фигура. Надо будет поговорить все-таки об этой встрече с магом, когда тот вернется. Наверное, о бледной нечисти нумиец знает всяко побольше, чем шенни. Вот только появления в имперских лесах этих проклятых созданий не хватает. Чтобы уж совсем жизнь в радость не показалась.

Почти у самой хижины Мэйр выплюнул тушки кроликов из пасти, перешел и направился туда, где бросил свою одежду.

Сингур с заспанным лицом стоял у входа в хижину и неуверенно оглядывался по сторонам. Заметив Мэйра он улыбнулся.

— Я проснулся, тебя нет, — сказал он, подавив зевок.

— Я есть, — ответил Мэйр. — Силки вот проверил.

— Мы даже сможем поесть? Жизнь определенно начинает налаживаться.

Принц стоял, преграждая проход, и бесцеремонно таращился на Мэйра.

— Никогда не видел Старших так…, — протянул он задумчиво.

Мэйр хмыкнул, совсем не представляя что отвечать. Как — «так»? Раздетыми? Тоже, подумаешь, повод пялиться и удивляться. Под внимательным взглядом Сингура он начинал чувствовать себя неловко. Удивительное любопытство и не менее удивительное нахальство.

— У тебя тренированное тело, шенни, — принц обошел его кругом и коснулся пальцем спины Мэйра, чуть повыше поясницы. — Тут мышцы слишком хорошо развиты, видимо это из-за характерных для животных движений…

Мэйр вздрогнул. Это было… необычно, по меньшей мере. Бывало, конечно, что люди таращились на него, но все больше тогда, когда думали, что делают это незаметно. Тут же и не угадаешь причину такого поведения — распущенность ли или действительно неподдельный интерес к новому.

— Я думал шерсти будет больше.

Сингур снова зашел спереди, заглянул в лицо шенни и рассмеялся.

— Ты бы себя видел, Мэйр! Вот уж не думал, что тебя так легко смутить.

Мэйр с досадой дернул плечом.

— Ну не каждый раз тебя разглядывают, как лошадь на рынке. Зубы показать?

Принц рассмеялся искренне и открыто, ничем не обнаруживая ни смущения, ни раскаяния. Он веселился, разговор, видимо, казался ему очень забавным.

— Ну прости мое любопытство! Мне казалось, что тебя ничем не прошибешь.

— Может лучше не пробовать? — сказал Мэйр и повернулся, чтобы уйти. Даже, скорее, сбежать.

— Все таки разозлился, — с явно притворным огорчением бросил ему в спину Сингур.

Возможно, у людей как-то все иначе. Возможно, все иначе, что вернее — у избалованных вседозволенностью принцев. Но такую неловкость Мэйру доводилось испытывать нечасто. Что это — действительно любопытство? Или мальчишеское желание подразнить того, кто сильнее. Своего рода проба границ дозволенного. Хотя, кто его там разберет. Привык делать что взбрело в голову, не задумываясь вообще ни о чем, кроме собственного «хочу».

Неожиданно сам для себя Мэйр улыбнулся. Вот так вот, Ээрмэйр Резчик. Умыл тебя наглый мальчишка, положил на лопатки и потоптался еще сверху. А ты-то думал, что все уже повидал в своей долгой жизни. Боги любят посмеяться и приложить мордой в землю особо уверенных. Лучше всего теперь будет делать вид, что ничего не произошло. Потому как у принца точно хватит в запасе колкостей, осталось только порадовать его еще и смущением. Если шенни верно просчитал Сингура, мальчик-принц злил его намеренно, проверял на прочность, изучал и оценивал. Ну, что ж, не самая бесполезная затея, когда вынужден довериться незнакомцу — лучше узнать как можно больше о нем заранее. Однако, принц не учитывает того, что в такие игры можно поиграть и вдвоем.

Радуясь, что есть чем заняться, Мэйр ободрал и выпотрошил кроликов, развел огонь в уличном очаге, насадил тушки на вертел, и вскоре по лесу поплыл аромат жареного мяса. Принц, чуть не облизываясь, голодным котом ходил вокруг, и, хвала Богам, видимо ни о чем, кроме еды сейчас не думал.

— Тебе-то хорошо, — сказал Сингур, — Пошел, завалил дичь и тут же наелся.

— Угу, — Мэйр кивнул, не отрывая взгляда от вертела, — Выследил, затаился, выждал до самого удобного момента. Прыгнул, промазал, зверь ушел. Сидишь голодный.

— И что, так часто бывает?

— Просто бывает, принц. И никто ведь не пойдет, не принесет другую добычу, не разведет костра, не зажарит… да вот, хотя бы, кролика.

— Тяжело тебе, — ехидно сказал Сингур.

Мэйр с угрозой глянул на него.

— Кто-то передумал обедать?

— Молчу.

Он дал отдохнуть сытому и довольному принцу до того времени, как начала спадать дневная жара. Вошел в хижину, бросил Сингуру на колени его меч и сказал бодрым голосом:

— А пойдем-ка потренируемся немного, мальчик-принц. Хочу посмотреть каков ты воин, на самом деле.

Принц смерил его возмущенным взглядом, легко поднялся и пошел следом. Сразу за хижиной, на ровной, каменистой полянке Мэйр остановился, потянул из ножен менайский клинок. Добытое оружие было немного легче меча принца, но Мэйр не стал бы считать это за преимущество. Оружие Сингура явно делалось под его руку, а вес, вероятно, во многом разнился за счет слишком богато украшенной рукояти. Во всяком случае, принц держал свой меч весьма ловко и очень правильно, выдавая годы тренировок с опытными бойцами. С опытными, и, к сожалению, сильно влюбленными в технику боя, но не признающими его истинного значения. В этом и была основная беда воинской подготовки знатных особ. Бой нужен для того, чтобы попросту выжить. И выигрывать в настоящем сражении будет тот, кто это понимает. А наследникам королей обычно в тренера выбирали воинов из знати, хоть и обученных, но ведущих свои сражения зачастую не в гуще схватки. Честному бою один на один учили, в основном.

Некоторое время шенни скучал, фехтуя по всем правилам воинского искусства, заодно оценивая задатки и способности принца. Сингур, вопреки опасениям, был очень неплохо подготовлен. Движения принца были выверены, четки и сбалансированы. При этом он не упускал возможности сыграть на подмеченных слабостях противника — Мэйр постарался их изобразить. Но потом шенни решил усложнить Сингуру задачу.

Несколько незнакомых принцу приемов, пара напористых и ярких атак, и движения Сингура стали менее уверенными, а дыхание чуть сбилось.

— Соберись, принц, — бросил Мэйр, легко уходя от очередного выпада. — Это не танец, это бой.

Сингур попытался провести обманный маневр, поднырнув под локоть шенни, но тот просто отступил на шаг назад, как будто заранее предугадывал каждое движение противника.

— Твой взгляд указывает направление, куда ты хочешь ударить. Это плохая привычка.

— Ты просто нечеловечески ловок, шенни, — пробурчал принц. — Это нечестно.

Лезвие менайского клинка со свистом рассекло воздух и коснулось груди Сингура. Принц довольно ловко увернулся, но будь то настоящим ударом, он бы попросту не успел.

— Мягче запястье, мальчик-принц! Чем больше ты напрягаешь руку, тем легче будет выбить у тебя оружие, — сказал Мэйр и тут же подтвердил слова действием.

Потирая руку, принц сердито смотрел на шенни.

— Это нечестно, — повторил Сингур с досадой.

— А ты думаешь, враг будет честен с тобой? Ты — воин, принц, а значит должен быть готов к тому, что приемы противника будут далеки от того, к чему ты привык в тренировочных боях. Подними меч, или еще постоим?

Словно бы нехотя, принц нагнулся за мечом и сделал резкий выпад снизу, метя по ногам шенни.

Конечно, сталь рассекла только воздух на месте, где только что стоял Мэйр, но сам он довольно усмехнулся.

— Хорошо, Сингур. Ты должен быть непредсказуем в бою. В жизни у тебя неплохо получается, осталось научиться тут.

Он откровенно смеялся, явно припоминая Сингуру его утреннюю выходку.

— Жаль, что ты позволяешь мне удивить тебя и не обижаешься на это только в бою, — огрызнулся принц.

— Жаль, что удивить меня, тебе не удается и тут, — сказал Мэйр и снова парировал удар принца.

Шенни неуловимым движением чуть повернул корпус, и, увлекаемый силой инерции, Сингур потерял равновесие и чуть не упал.

— Похоже, на сегодня хватит, — сказал Мэйр.

Принц тряхнул головой. Он тяжело дышал, темные волосы прилипли к мокрому от пота лицу. Взгляд серых глаз сейчас был злым и колючим. Может, конечно, Сингур ожидал чего-то другого от боя с шенни, а может просто понял, что дразнить Мэйра было не лучшей идеей и сейчас досадовал на себя самого.

— Ты бы мог просто положить меня к себе на колени и отшлепать, — пробормотал он. — Чего было устраивать это представление?

Все-таки, понял. Мэйр чуть улыбнулся и сказал:

— Хотел посмотреть на что ты годишься, — и добавил, смягчая колкость, — Буду учить тебя, если хочешь. Зоэрани — хороший воин, но ее оружие — кинжалы.

— Меня обучали и мечники, шенни.

Мэйр пожал плечами.

— Дело твое, принц. Я увидел, что мне нужно было.

Сингур было вспыхнул гневом, но тут же чуть смущенно рассмеялся.

— Вот ты язва, Мэйр! Конечно, я хочу, чтобы ты обучал меня — ты явно искусный воин. Просто мне показалось, что ты отыгрываешься на мне за то, что утром я сумел тебя смутить.

— Может самую малость, — спокойно признался Мэйр.

— Ну вот, — удовлетворенно выдохнул Сингур. — Ты хотя бы понимаешь, что насмехаешься над принцем и будущим Императором, а? А потом еще и унижаешь его, демонстрируя свое превосходство, как воина.

— Вот станешь Императором, прикажешь меня казнить, принц, а пока лучше я тебя поунижаю, чем кто-то другой убьет или возьмет в плен. И потом, где тут унижение? Всегда найдется тот, кто более умел, силен и опытен. А ты еще долго и достойно держался, уж поверь.

— Старался произвести на тебя впечатление. Ты вот на меня произвел, — Сингур слегка насмешливо и с вызовом смотрел шенни в лицо. — Особенно утром.

Мэйр нарочито тяжело вздохнул.

— Все никак не угомонишься, мальчик-принц?

Сингур вскинул голову и ослепительно улыбнулся.

— Не-а. Даже не надейся. Тут у тебя с тоски подохнешь иначе.

Он развернулся, заложил руки за спину и, что-то напевая под нос, пошел в сторону хижины.

Мэйр остался стоять. Ну что ты с ним будешь делать. Не любит сдаваться мальчик-принц, предпочитая оставлять последнее слово за собой. Впрочем, может для будущего правителя империи — это не самый большой порок. Скорее даже достоинство. Вот только сам Мэйр не жаловал таких игр. А уж с людьми — тем более. Но, как ни странно, ни злости, ни раздражения он не испытывал. Удивление — пожалуй. И что-то иное, позабытое уже очень давно. Когда-то так веселились молодые шенни, и поддразнить старших соплеменников, отточить когти, втягивая в шутливую забаву, считалось не зазорным. А потом и похвалиться своей смелостью. А суровые, казалось бы, воины и охотники, снисходительно позволяли им это.

— Ну ты идешь уже? — весело окликнул его Сингур, стоя у входа в хижину. — А то я доем остатки мяса один.

Ночной лес серебрился, залитый светом огромной луны. Она нависала низко над самыми кронами деревьев, как будто вот-вот упадет на землю. В такие ночи любой Старший чувствует себя единым и с этим лесом, и с этой ненормальной луной. Хочется кататься по мягкой, устланной листьями и мхом земле, дрыгать лапами в зверином восторге, чесать спину о корни и совсем забыть, что приносят дни. Есть только ночь, луна, серебряный лес и абсолютная свобода.

Повинуясь зову луны, Мэйр прыжками несся через лес, пока перед глазами не открылась равнина. Но тут не должно было быть никакой равнины. Шенни резко осел на задние лапы. Прямо перед ним, сколько хватало взгляда, расстилалась ровная, как ладонь, голая долина. Где то вдали виднелись неясные очертания каких-то развалин. Внезапно подул ветер — мощно, с подвыванием. Рванул дальше, взметнув пыль, умчался в сторону руин.

— Пойдем, я покажу тебе, — раздался голос в голове Мэйра.

Шенни зашипел и подпрыгнул, озираясь. Сами собой обнажились клыки, шерсть на спине поднялась гребнем.

Белый и длинный Непрощенный стоял рядом с ним, не шевелясь.

Мэйр зарычал, мягко отступая в сторону.

— Тебе не надо бояться, — лишенный всякой интонации голос снова вполз в голову шенни.

Говорил ли Непрощенный или его слова просто вплывали в сознание, Мэйр так и не понял. Но ощущение было очень неприятным.

— Пойдем…

Сам не понимая, почему, шенни покорно побрел рядом со странным созданием, пришедшим как будто из ночного кошмара. Они шли по огромной равнине, под нависающей луной, которая теперь казалась враждебной, как и все вокруг. Вокруг бесновался ветер, однако Мэйр не чувствовал его порывов, да и нелепая накидка Непрощенного колыхалась только в такт шагам. Сколько они шли, Мэйр не мог бы сказать. Может недолго, а может уже вечность. Время стерлось, свернулось и перекати-полем было унесено ветром. Шенни смотрел на полуразрушенные, заросшие плющом руины, иногда узнавая в них каменные стены с чудными прорезями окон. Стены впивались рваными краями-обломками в ночное небо, кое-где сохранились конструкции арочных сводов. Город, если это был город, казался очень древним и очень мертвым.

Руины как будто стягивались к центру — останкам, вероятнее всего, башни. И оживали ближе к ней. В глубоких тенях, под полуразвалившимися стенами, Мэйр замечал некое движение, почти неуловимое мелькание блеклых силуэтов. Они, казалось, двигаются следом. То ли охраняя, то ли готовясь напасть.

— Итхи не спят никогда, — прозвучало еле слышно. — Владыки проснулись теперь.

Непрощенный остановился. Его рука медленно поднялась, указывая на башню.

— Владыки, — другая рука небрежно махнула в сторону руин. — Итхи.

Мэйр послушно стоял рядом, замерев в ожидании чего-то непередаваемо страшного. Его тело било мелкой дрожью, уши прижались к голове.

Непрощенный наклонился к шенни. Мэйр совсем рядом увидел его плоское лицо, растянутый рот-щель и невозможные, похожие на дыры глаза.

— Владыки голодны, итхи не могут их кормить.

Белое кошмарное лицо приблизилось настолько, что Мэйр мог бы почувствовать дыхание Непрощенного, но дыхания он так и не услышал. Только тихий голос в голове.

— Владыки будут ждать…

Мэйр ощущал, как стихает ветер, наползает из-за спины тишина и теряется всякое понимание, и уплывают все мысли, как будто в миг перед засыпанием — краткий и неуловимый, который потом невозможно вспомнить. Куда-то исчезла луна, и тьма абсолютная и неизбежная сгустилась вокруг.

— Мэйр, Рун тебя задери! Очнись же! Мэйр!

Он широко раскрыл глаза. Сердце колотилось так, что его шум бил по ушам. Липкий пот остывал на коже. Руки были крепко сжаты в кулаки, Мэйр с трудом разогнул скрюченные, будто судорогой, пальцы.

Лицо Сингура, склонившегося над ним, было встревоженным и испуганным.

Это был сон? Ощущение реальности пережитого не отпускало шенни.

— Что? — глухо спросил он. — Чего ты кричишь?

Еще мутным взглядом, Мэйр окинул хижину. Предутренние сумерки наполняли ее мягкой, дружелюбной полутьмой. И никаких Непрощенных, развалин и тягучего ужаса внутри. Просто кошмарный сон.

— Ты так стонал, — сказал Сингур. — И колотило тебя, прямо корчило. А очнуться никак не мог, я тряс тебя, орал. Часто с тобой такое?

Мэйр мотнул головой.

— Дай воды.

Принц метнулся к бадье, зачерпнул ковшиком воду.

— Что ты знаешь о Непрощенных? — внезапно сам для себя спросил Мэйр.

— Тьфу ты! — возмущенно воскликнул Сингур — Самое время поговорить об этом. Ничего, кроме того, что знают все. Пугалки на ночь.

— И все таки? Может ли что-то, хоть каким-то краем тебя связывать с этими существами?

---

— Да ничего не связывает! Что за вопросы у тебя? Тебе эти твари что-ли приснились? Так при чем тут я?

Мэйр угрюмо молчал. Стоило ли вообще начинать об этом. Парень и так перепуган донельзя. Но почему-то чувство, что неспроста была та встреча в лесу, не во сне, а прошлой ночью, наяву. Или то, может, тоже было сном. Чувствуя, что снова теряет связность мыслей, шенни встал, прошел к бадье и от души плеснул водой в лицо. Отпустило.

— Прости, принц. Кошмар жуткий приснился.

— Да уж, напугал ты меня изрядно, — Сингур улыбнулся. — Я-то думал, ты вообще ничего не боишься и страшные сны тебе не снятся.

— Такие и вправду до сих пор не снились, — Мэйр передернул плечами.

Принц опустился на пол, поджав ноги и натянув на плечи одну из разбросанных шкур. В туманной сумеречной полутьме Мэйр видел его тонкий профиль, напоминающий чеканные образы на старых монетах.

— Лет десять назад в Сиане объявились служители Мого, — задумчиво произнес Сингур. — Не Непрощенные, люди. Погонщики ветра, так они себя называли. Их ловили по всему королевству. Тогда отец писал Императору. Тот прислал в помощь Ри. Кому как не Великому магу разбираться в таких преступлениях. Маг носом землю рыл, всю Сиану перевернул. Потом были казни. Много казней. Я помню, как на Королевской площади толпился и вопил народ, много дней. Были слухи еще, что эти проклятые жрецы могли говорить с Непрощенными. Правда ли, не знаю — Ри утверждал, что они никогда не говорят с людьми. Я тогда мало что понимал, конечно, но пару раз мне тоже снились кошмары, где я бегу от Непрощенных. У меня друг был тогда, Шедин, сын командира дворцовой стражи. Так он говорил, что эти твари когда-то тоже были людьми. Мол, Непрощенные крадут детей и превращают их в таких, как они. Помню, трусили мы тогда сильно, но бегали на балконы смотреть, как ведут на казнь жрецов Мого. Один запомнился… Знаешь, он шел на смерть, как будто к трону. Голова поднята, плечи расправлены. Он улыбался еще. Я тогда подумал, что он очень смелый, но Шедин высмеял меня — мол, спятил этот жрец от пыток и все. Потом как-то все улеглось, затихло, и больше я не слышал ничего ни о них, ни о Непрощенных.

В хижину, через оконце медленно вползал тусклый рассвет. Сегодня, как, пожалуй, никогда раньше Мэйр был рад, что ночь закончилась. Все еще переживая свой кошмар, шенни думал о том, что с появлением в его жизни принца, эта самая жизнь изменилась бесповоротно. И дело было даже не в опасностях, не в Непрощенных, а вот просто Мэйр всем нутром чуял эти перемены. И путь, на который он встал будет ох как непрост. Но и свернуть с него, пожалуй, уже не получится.

— Хочешь, поспи еще? — сказал он Сингуру, — Я посторожу.

Принц покачал головой. Должно быть, его, как и шенни сейчас мысль о сне пугала и отталкивала. Эта странная ночь кончилась. И хвала Богам.

— Нет уж, — ответил принц и неуверенно улыбнулся. — Рассветет совсем, пойдем твои силки проверим лучше. А то тут от безделья скоро и мне всякое чудиться начнет.

Силки проверяли в молчании. Говорить не хотелось, похоже, обоим. Чутье обострилось, встревоженное скверным сном — Мэйру везде чудилась опасность. В совпадения он совсем не верил. Не бывает таких совпадений. Как говорил когда-то один приятель — если что-то плохое кажется, то, скорее всего, оно не кажется. А уж тот, бывший разбойник, грабитель имперских караванов, в неприятностях мало-мальски толк знал.

Что-то недоброе затевалось в окунских землях. А может, и не только в них. После Большой войны и так было неспокойно, а смутные времена порождают всякое. От мелких конфликтов за воз муки, до свержения правителей. Не то, чтобы Мэйр считал себя знатоком большой политики, но за годы странствий насмотрелся и наслушался разных, порой самых невероятных историй.

Да далеко и ходить не надо — казнили же волей Совета империи Безумного Императора, хоть и казалось это невозможным. Выдали же Старшие на людской суд своего предводителя, Вождя Вождей — Тхоори, пусть раньше о таком, наверное, никто и помыслить не мог. А нынче трон империи пуст. Вон он, предполагаемый Император бродит по кустам в компании шенни, кроликов ищет. Как скоро Совет побеспокоится, где же их избранник? Как скоро король Брондал пошлет войска на поиски сына. Если, конечно, пошлет. Получить бы какие вести из Сианы.

— Вот что, принц, — Мэйр остановился. — Думаю, надо мне в Дримгор сходить.

— Зачем? — спросил Сингур, отряхивая с рукавов капли росы и налипшую хвою.

— Попробую разнюхать что-нибудь, поговорю с трактирщиком Тино, он мужик надежный, а слухи в трактирах — первое дело. Не складывается у меня что-то в голове, надо бы разузнать получше о том, что творится.

Сингур пожал плечами. Помолчал немного, потом сказал:

— Может и верно. Я вообще не могу об этом думать, сразу тянет бежать в Дримму, ответа с Тограна спрашивать. Сходи.

Мэйр внимательно посмотрел в лицо принца. Пугала ли парня мысль остаться здесь в лесу одному — точно пугала, но виду он старался не подавать. Лицо его оставалось спокойным, только взгляд серых глаз казался чуть тревожным.

— Пообещай мне, что будешь сидеть в хижине, пока меня не будет, — серьезно сказал Мэйр, — Ну а если какая угроза случится, придет кто, постарайся просто улизнуть на север, вдоль хребта, в леса. Не выяснять, не сражаться, не ждать — просто убегай, если получится. Я тебя потом найду. Хорошо?

— Обещаю, — Сингур кивнул. — Не беспокойся, геройствовать не стану.

Проводив принца до Жабьей скалы, Мэйр развернулся и направился по тропе к Дримгорской дороге. Переходить не стал, шел как есть, на двух ногах, при оружии. На голову набросил капюшон старой охотничьей куртки. Так себе маскировка, но огненно-рыжую, издалека узнаваемую гриву скроет — уже хорошо. Интересно, ищут ли теперь вместе с принцем еще и шенни-бродягу? Проверять не хотелось. Все ж-таки, на случай если ищут, тем более лучше не пренебрегать осторожностью.

В Дримгоре было спокойно. Мэйр уверенно шел к трактиру, не прячась и не оглядываясь, однако по сторонам поглядывал и бдительности не терял. Взгляд отмечал привычный вид селения, живущего обычной жизнью. Вот проползла груженая мешками повозка — явно с мельницы — мучная пыль покрыла борта. Пробежала стайка ребятни с воплями и веселым визгом, о чем-то громко спорили соседки-селянки, перекрикиваясь через плетень. Все как обычно.

Шенни зашел на двор «Крепости под горой». Внимательно осмотрел пару лошадей у коновязи — ничего необычного. Чалый мерин почтаря, частого гостя трактира, и неказистая селянская лошадка. Может пришлого торговца, может проезжающего Дримгорской дорогой путника. Во всяком случае, лошадей стражников не было. А значит и их самих.

В самом трактире в этот час было пусто. До полудня тут обычно так и бывало. Народ, в основном, собирался к вечеру, а с утра разве что заезжие гости угощались горячей едой. Пройдя через зал, Мэйр зашел на кухню, огляделся. У очага возился с растопкой кухонный мальчишка, да в углу перебирала овощи работница.

— Тино где? — спросил Мэйр у мальчика.

— Так у себя, — отозвался тот, не поднимая головы. — Поднимись наверх, первая дверь от лестницы.

— Знаю, спасибо, — Мэйр повернулся к выходу и столкнулся в дверях с трактирщиком.

Если Тино и удивился, то никак не показал этого. Он улыбнулся, махнул рукой, приглашая идти за ним обратно в зал.

— Как тут? — Мэйр присел за крайний стол так, чтобы видеть вход. — Новости есть какие?

Тино усмехнулся, подозвал служанку, велел принести пива, и только потом ответил:

— Ну смотря какие новости тебе нужны. Если по тем разбойникам, так я все сделал в лучшем виде.

Трактирщик выглядел довольным. Впрочем, таким он был почти всегда. Заботы как будто совсем не задевали Тино. Ну или он их не замечал — удивительная и полезная привычка. Глотнув пива, Мэйр спросил:

— Приходил, может кто еще? Справлялся о принце?

— Приходили, — словно нехотя ответил трактирщик.

Мэйр терпеливо ждал, когда Тино выложит все. Торопить, засыпать вопросами его не стоило. Трактирщик питал слабость к размеренной подаче информации, будь то слухи или, вот как сейчас, важная новость. Он любил слушать всякие истории, но еще больше — их рассказывать. Когда было что. Вот и сейчас, его заметно распирало от новостей, но он не торопился их выкладывать, искренне наслаждаясь моментом.

— Тогран был. Сам. Говорил со мной, с людьми. Сильно обеспокоен был, племянника искал, — важно сказал Тино.

— И что же ему удалось узнать? — поинтересовался Мэйр с деланным равнодушием, поддерживая его игру.

Трактирщик, едва скрывая улыбку, ответил:

— А ты разве не слыхал? На принца-то разбойники напали. Пришли ко мне в трактир, переодетые сианской стражей, повели принца с собой, а на дворе вот и напали на него, представляешь? Кто знает что было бы, если бы не вмешался Старший. Вдвоем с принцем они от злодеев отбились. Люди так говорят. Ну и ушли потом. Куда — кто их знает. Я думал, что в Дримму, да вот наместник сказал, что не вернулся Сингур в крепость.

Мэйр выжидательно смотрел в хитро прищуренные глаза Тино. Трактирщик не выдержал первый, хохотнул, шлепнув ладонью по столу. От души хлебнул из своей кружки, вытер губы и проговорил:

— В общем, думается мне, правильно все сказали мы наместнику, так, Мэйр? Так ведь все и было?

— Точнее не скажешь, — кивнул шенни. — Ну а главное то расскажешь? Или томить будешь?

Тино притворно нахмурился.

— Ну на тебе главное, шенни. Наместник прибыл со своей стражей, как водится, и с сианским капитаном, судя по доспеху. Капитан этот сразу мне как-то не понравился.

— Отчего же?

— Да плащ на нем был поверх доспеха. Добротный плащ. И капюшон накинут, вот как у тебя сейчас. Так он в капюшоне этом и торчал тут все время. Молчал, пока Тогран всех допрашивал. Только раз спросил у кого-то, мол, что за Старший такой и откуда взялся. Ну, сказали, конечно, о тебе. Что шенни, Ээрмэйр Резчик, раньше вождь, теперь бродяга вольный. И ранее тут появлялся, а нынче его я привел. Меня спрашивать стали. А я чего? Как есть рассказал, что знаю тебя давно, что ты помог отбиться Войтару и его жене от бончака, ранен был, я тебя у себя в трактире и выхаживал. Что охотишься ты в здешних лесах. Ну а что я еще могу о тебе знать? Пытали как тебя найти можно. Ну а как шенни в лесу искать? Хотите — ищите, мне искать надобности не было никогда, сам ты приходил, когда чего надо.

— Горазд ты, Тино… правду говорить, — одобрил Мэйр. — Ну так что плащ то? В чем его роль в этой истории?

— А вот в чем. Капитан этот явно лицо прятал. И капюшон, и встать старался так, чтобы в тени оставаться. Селянам то это все равно, а вот мне странным показалось. Ну я и постарался приглядеться.

Тино замолчал, ожидая вопроса. Сидел, разглядывая зал, словно потеряв интерес к разговору. На загорелом грубом лице чуть играла легкая улыбка.

— Пригляделся? — шенни одним глотком допил свое пиво и приготовился слушать самую важную, судя по всему, часть рассказа.

— А то. В общем лихт это был. Сианский капитан, каково, а?

Мэйр нахмурился.

— Старший? — не веря, переспросил он.

— Ну я же сказал — лихт. Я их перевидал немало. Рожа широкая, борода чуть не от бровей растет, глаза маленькие, желтые.

— Может, все-таки, ошибся ты, Тино? Мог ведь спутать — ну бородатый, ну глаза… Может бастр?

Тино возмущенно засопел в ответ.

— А что ты так прицепился? Ну, что капитан сианцев Старший — это, конечно, лютая ерунда. Но, вот что я ошибся, это ты брось. Не к обиде скажу, я речных лихтов добивал на поле боя, под Фандом. Это вон может селяне попутают вас, а я Старшего враз отличу.

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Мэйр. — Хоть все это и запутывает все еще больше.

Тино наклонился к шенни ближе и зашептал:

— Я думаю, что наместник наш с этим капитаном затеял что-то против Сингура, да и не удивлюсь, что против брата-короля. То, что Тогран совсем не поразился гибели сианцев, тоже, знаешь, странновато выглядело. Неужто сам в Императоры намылился?

Вести, конечно, были так себе, но основное шенни уже услышал, а больше, похоже, сейчас и узнать не получится. Да и не у кого. Поэтому Мэйр только рассеянно отмахнулся.

— Куда ему… Его седалище под трон не сгодится, Я попросить тебя хочу, Тино…

— Скажу — заходил шенни. Еды прикупил, ни о чем не рассказывал. Если спросят, — с хитрой улыбкой отозвался трактирщик. — Еду сейчас велю собрать. Верно я тебя понял?

Мэйр улыбнулся в ответ.

— Цены тебе нет, стрелок. Может сумею когда отплатить.

Лицо Тино стало вдруг серьезным. Только что перед Мэйром сидел добродушный смешливый трактирщик, и вот уже взгляд суров и цепок, как будто удар намечает.

— А вот это забудь. Не должен ты мне ничего, шенни, — жестко ответил он и добавил с усмешкой, — Ну разве что историю, когда все закончится.

В собранном Тино мешке был хлеб и копченое мясо, круг козьего сыра, десяток ранних яблок и завернутый в чистую тряпку душистый медовый корж.

— Попробуй, шенни, — ответил трактирщик на удивленный взгляд Мэйра, — Ох как эти коржи принцу нравились.

И подмигнул лукаво, перед тем как скрыться за дверью трактира.

Обратно Мэйр почти бежал. Вроде и времени не так много прошло, однако, тревога за принца гнала шенни вперед, заставляла ускорять шаг, временами переходить на бег. И хоть успокаивал себя — никто и знать не знает об этой заброшенной хижине — все равно противно скребло на душе. А ну как случайно набредут в своих поисках стражники Дриммы, а если не успеет сбежать Сингур. У Жабьей скалы Мэйр замедлил шаг. Осторожно и неслышно ступая по мягкой земле, он оглядывался и прислушивался. Вроде бы, все тихо. Толкнул дверь и облегченно выдохнул.

Сингур стоял у противоположной стены, сжимая рукоять обнаженного меча — все-таки услышал шаги, быстро отреагировал. Лицо принца было испуганным, но поняв, что это Мэйр, он с облегчением улыбнулся.

— Это ты!

— Это я, — проворчал Мэйр, бросая на пол мешок со снедью. — Спокойно все?

Сингур кивнул.

— Удалось что узнать? — спросил он осторожно.

— Да, немного, — шенни вздохнул. — Искал тебя дядя, в компании с капитаном пришлым. Расспрашивал народ. Ну, Тино молодец, все как надо подал. Но, судя по всему, как мы и боялись, Тогран твой явно замешан во всей этой нехорошей истории. Так что о Дримме и думать забудь, понял? Дела, похоже, затеваются скверные.

Глаза принца сузились.

— Забуду. Пока, — тихо, но твердо сказал он. — Но, Мэйр, как он все-таки мог?! Я всегда верил ему, я считай, вырос на его глазах. Отец всегда доверял ему…

Сингур в сердцах ударил кулаком по стене. Потом снова посмотрел на шенни, словно действительно ждал ответа.

Мэйр пожал плечами.

— Ну что тут скажешь? Ты получше меня знаешь, что такое власть и на что люди готовы пойти ради нее.

Принц исподлобья глядел на него, кусая губы, точно раздумывая стоит ли говорить.

— Дело не в этом, шенни, — голос Сингура звучал почти спокойно и глухо. — Допустим, Тогран предатель. Но он не дурак. На что он рассчитывал? Какую игру затеял? Не будь он уверен в поддержке кого-то, заведомо более сильного, чем мой отец, вряд ли такая задумка пришла бы ему в голову. Вот это и пугает больше всего. И я тоже не дурак, Мэйр. Не надо меня спрашивать теперь, мог ли король Сианы как-то быть замешанным во всем этом. Тут о дележе власти речи и быть не может. У отца на трон империи шансов нет и не было. И его положение вряд ли стало бы выше, чем положение отца Императора, при любом раскладе. Так что этого я не боюсь, я теперь боюсь за него самого.

Мэйр вздохнул, кивнул, соглашаясь.

— Разумно, принц. Но ничего, увы, не меняет. Надо дождаться твоего мага и Рани и думать что делать дальше.

— Тут нечего думать. Пойдем в Сиану. К отцу.

Мэйр хотел было возразить, но увидев упрямо сжатые губы принца, ледяной взгляд серых глаз, решил таки промолчать. Как бы не был молод и неопытен этот мальчик-принц, в конце-концов, он был рожден, чтобы править. Да и что, собственно, Мэйр мог предложить иного. Сидеть тут до конца времен? Не говоря уж о том, что и права что-то предлагать у него особенно и не было.

— А что в мешке? — неожиданно спросил принц с интересом.

Вот и пойми его. Переменчив, как погода весной. И вряд ли это легкомыслие. Это, своего рода, защита. А умелая защита не может не вызывать уважения. Даже если она всего лишь вызвана стремлением скрыть от других свою слабость.

— Еда всякая, — ответил шенни и добавил, — И корж медовый. Тино передал для тебя.

Сингур воззрился на него с веселым недоумением.

— Корж?

— Ну, корж.

Принц расхохотался вдруг.

— Это действительно смешно, Мэйр, — простонал он сквозь смех — Я тут сижу с мечом в руках, прислушиваюсь к каждому шороху. Думаю всякое разное, трясусь от страха, что ты ушел, тебя там, может, уже схватили. А ты вернулся и сладостей еще принес. Корж!

Мэйр хмыкнул, так и не поняв причин такого внезапного веселья. Потом махнул рукой. И, глядя, как копается Сингур в мешке, как нахваливает заботы трактирщика, с неожиданным для себя самого убеждением вдруг понял, что сделает все, чтобы привести будущего Императора к его целям. Какими бы они не были.

Глава 6

Городок Тертон не отличался особой привлекательностью. Построенный для позабытых уже целей обеспечения припасами войск сианцев во времена захвата Окуны, он стал со временем обычным рыбацким поселением, кормящимся за счет ловли рыбы в озере Тиг. Рыбу потом продавали в близлежащие владения, в том числе и в Дримму. Кроме того, не слишком далеко располагался большой храм Астрис — богини земли и плодородия, и в осенний праздник Яблок Тертон охотно принимал гостей. Развлечения для гостей в эти дни стали доброй и выгодной городку традицией.

Сейчас до дней Яблок было еще далеко, и Тертон казался очень тихим и совсем неинтересным местом. Из всех развлечений оставался только небольшой трактир «Вторая блоха» у южных ворот. Да и он нынче почти пустовал. Что, впрочем, вполне устраивало Ри и Рани — лишние встречи сейчас были совсем не к месту.

Наслаждаясь теплом, безопасностью и горячей едой, они молчали, только жадно поглощали нехитрую рыбную похлебку из остатков утреннего улова и тушеные овощи. Были еще постные лепешки, сыр и горькое темное пиво. Словом, по мнению Рани, все, что нужно для хорошего обеда. Маг тоже не жаловался и не привередничал, хвала Богам. Вот так потаскается по окунским дорогам, глядишь, и на человека начнет походить.

— Неужели я буду сегодня спать в кровати? — пробормотал Ри, когда миски опустели. — Уже и не верится.

Рани фыркнула.

— Пару ночей нормально не поспал всего-то, и уже не верится. Что еще предстоит впереди. Так что особо не советую снова привыкать к матрасам и подушкам.

Маг бросил на нее тоскливый взгляд, но только вздохнул и промолчал.

— С рассветом двинемся к храму, — сказала Рани. — Долго спать не дам. Надо успеть обернуться туда-сюда. Чтобы припасов успеть купить и сразу двинуться обратно, так что на особый отдых не рассчитывай.

— Да я и не рассчитываю, — маг улыбнулся. — Я ведь когда-то много странствовал по миру. Правда, это было очень давно, да и я был помоложе.

Рани рассеянно кивнула. Как не хорохорься, а усталость дает о себе знать. Особенно после сытной еды. Да при мысли о ждущей мягкой и теплой постели.

Заметив, что гости наелись, к столу подошла хозяйка трактира. Выглядела она, надо сказать, сурово для трактирщицы. Рослая, сухощавая, с непроницаемым выражением сильно загорелого лица.

— Комнату? — спросила она, глядя куда-то в сторону. — Две?

Обещанное Мэйром радушие, видимо, распространялось не на всех. И если Ри трактирщица просто не замечала, то насчет шенны у нее было вполне определенное мнение. Не самое лестное, по всей видимости.

— Одной хватит, — вздохнула Рани.

Хозяйка равнодушно кивнула.

— Третья дверь направо от лестницы.

Комнатушка была совсем маленькой, но вполне чистой. Большую ее часть занимала крепкая кровать с пышными тюфяками и парой подушек, на маленьком столе у окна стоял медный таз и большой кувшин с водой. Тяжелая дверь запиралась изнутри на массивный засов. Здесь явно уважали желание гостей не быть потревоженными. В мутное окошко едва проникал вечерний свет, отчего в комнате было сумрачно и неприглядно. Но, по крайней мере, достаточно тепло.

— Как и хотел, выспишься на кровати, — пробурчала Рани, стаскивая один из тюфяков на пол. — Я на полу лягу.

— Может я на пол? — предложил Ри.

Рани смерила его ледяным взглядом. Тихий, вежливый и услужливый Ри ее слегка настораживал и раздражал. Не годится человеку так сильно меняться за короткое время.

— А мне, если что случится, через тебя скакать? — хмуро сказала шенна. — Нет уж, колдун. На полу спит тот, кто быстрее просыпается при необходимости.

— Тебе виднее, — отозвался маг устало.

Рани стянула сапоги, расстегнула пояс с оружием и с удовольствием растянулась во весь рост. Что ни говори, а под крышей ночевать куда как лучше, чем на земле в лесу. Когда еще доведется наслаждаться такой роскошью — только Боги знают.

— Эй, Ри, — окликнула Рани, когда маг уже начал посапывать.

— Что? — встрепенулся он.

— Если будешь ночью вставать, смотри не споткнись об меня.

И услышав, как Ри издал возмущенное шипение, удовлетворенно прикрыла глаза.

Храмы издревле принято было строить на возвышенностях — на холмах, а то и вовсе в горах. Считалось, что Источники Силы тем мощнее, чем выше они расположены. Так ли это, никто с уверенностью сказать не мог. Однако, почти все старые храмы стояли высоко, насколько это было возможно.

Храм Астрис на озере Тиг тоже не был исключением. Он возвышался на берегу, почти над самым началом крутого спуска к озеру. C другой стороны храм окружал негустой, очень старый лес, через который была проложена дорога к самым воротам.

Откуда в этих местах взялся светлый, желтоватый камень для стен дома Астрис, тоже никто уже и не знал, но благодаря этому, храм смотрелся нарядно и приветливо и по сей день. В солнечные дни стены храма как будто светились, приглашая зайти, поклониться доброй богине земли, отдохнуть от невзгод и людской суеты.

Старшие в храмы не ходили. Поэтому Рани, подъезжая к людскому месту поклонения с интересом рассматривала давным-давно выстроенные стены, кое-где увитые плющом, легкие башенки по четырем углам, высокую алтарную башню в центре, скрывающую то, что люди звали Источником. Шенне очень хотелось взглянуть что же это такое — колодец, чаша или просто алтарь. Почему-то ей представлялась некая емкость, наполненная до краев Силой. Глупо, конечно, Сила — не вода, которую можно налить и зачерпнуть ковшом.

— Просто алтарь, — ответил Ри, когда она, чуть смущаясь, спросила мага об этом. — Как правило, каменный, из редких пород. Ну и в некоторых храмах служащий жертвенником.

Заметив осуждающий взгляд Рани, маг пояснил:

— Некоторые Боги предпочитают живую кровь. Раньше и людей, бывало, в жертву приносили. Давно. Но уж точно не в храме Астрис.

— Такой большой, — вздохнула Рани, — Для чего?

— Да это еще не большой. Есть много больше. Храмы же не только для поклонения Богам — это еще и дом жрецов, место обучения магов. Хотя, конечно, этот храм выглядит несколько подзаброшенным. Да и неудивительно в такой-то глуши.

— В Окуне вообще мало храмов, — согласно кивнула Рани.

Маг вздохнул.

— Окраина империи, что поделать. Когда-то тут и людей почти не было.

— Я знаю, — сказала Рани, — Старшие племена тут жили. Так, говорят. Люди потом пришли.

Ри усмехнулся невесело.

— Ну когда-то Старшие везде жили, а людей и вовсе не было. — он махнул рукой, — Вон, уже ворота видны.

Он привстал на стременах, приглядываясь. Если маг и сдерживал волнение раньше, то сейчас уже его не скрывал. Может быть, за открытыми воротами этого храма ждет его возвращение утерянной Силы.

И свобода для Рани.

Они оставили лошадей у коновязи неподалеку от входа и вошли в большие, украшенные резными узорами, распахнутые ворота. Судя по тому, что вдоль створов буйно росла трава, эти ворота очень давно не закрывались. Внутри, за каменными стенами было удивительно тихо. Огромные деревья, нетронутые при постройке, закрывали просторный двор от лучей солнца, заросли плюща здесь были гуще, чем снаружи. Они поднимались вверх по стенам, почти закрывая их полностью. Кое-где зубцы стен разрушились от времени, каменная кладка местами начала уже оседать, постепенно врастая в землю.

А посреди двора, прямо перед входом в алтарную башню лежало неподвижное тело лицом вниз. Пыль под ним была пропитана густой, темной кровью, уже почерневшей. Рани, ощущая, как мурашки ползут по коже, подошла ближе, наклонилась и процедила сквозь зубы:

— Судя по одежде, это жрец?

— Служка, — еле слышно отозвался Ри. — Ученик. Что тут случилось, во имя Богов?

Он растерянно озирался вокруг, словно надеясь разглядеть ответ на свой вопрос.

Рани, не поднимая головы, глухо сказала:

— Не думаю, что во имя… Он пытался бежать, судя по всему. Убит ударом ножа в спину.

Она выпрямилась, тоже окинула взглядом пустой двор.

— Скорее всего тех, кто это сделал уже тут нет. Но надо осмотреться, на всякий случай.

Шенна осторожно двинулась в обход башни к заднему двору, где к стенам примыкали деревянные постройки. То ли жилье, то ли кладовые. Теперь храм растерял всю свою привлекательность, и тенистый двор, и массивная башня казались враждебными. Позади она слышала неровное дыхание Ри. Открывая одну дверь за другой, Рани думала только о том, что, похоже, вся эта затея с храмом оказалась напрасной. Вряд ли возможно найти живым этого, как там его, Эрвина, да и вообще, чего хорошего можно ожидать в храме, где поселилась смерть. Насколько Рани было известно, люди избегают осквернять такие места убийствами. Так что тут побывал кто-то, кому гнев Богов вроде и не страшен совсем.

— Пошли в башню? — спросила она, закончив осматривать задний двор.

И не то чтобы Рани было нужно согласие мага, но отчего-то идти к алтарю храма совсем не хотелось.

И, как оказалось не зря.

В центре ритуального зала, на массивном каменном алтаре лежало еще одно тело. Нарочито правильно лежало. Выпрямленное во весь рост, со скрещенными на животе руками, связанными для надежности расшитым поясом, вероятно принадлежащим самому покойнику. Чтобы руки не соскользнули. Голова была откинута, открывая посиневшее горло с острым кадыком. Светильники на стенах не горели и в зале висел полумрак — света из узких окон было недостаточно, отчего все выглядело совсем зловеще.

— Видимо, это и есть Эрвин, — пробормотала Рани. — Наверх пойдем?

Она махнула в сторону винтовой лестницы, ведущей на верхний этаж башни.

Ри сглотнул судорожно и беспомощно развел руками.

— Я не знаю… Я ничего не чувствую.

— А должен?

— Я не чувствую Силы, — тоскливо сказал маг. — Обычно в храмах она ощущается, а тут нет. То ли я не могу теперь ее услышать, то ли ее здесь уже нет.

Он, морщась, опустился на одно колено перед оскверненным алтарем, положил ладони на камень, замер на несколько мгновений. Потом обреченно помотал головой.

— Ничего…

Рани неожиданно почувствовала, как в ней вскипает злоба. Разочарование, рухнувшая надежда, тревога — все смешалось внутри и обжигало теперь горло, как проклятое зелье. Шенна сжала руки в кулаки, до боли впившись ногтями в ладони, чтобы прямо сейчас не натворить чего-нибудь страшного. Например, переломать кости магу. Или закричать от бессилия и отчаяния.

Ри обернулся к ней и отпрянул, видимо, заметив искаженное гневом лицо Рани.

— Пошли наверху посмотрим, — отведя глаза, сказала она. — Может чего найдем.

— Чего?

Рани раздраженно дернула плечом и молча направилась к лестнице. Маг покорно поплелся за ней.

Наверху было всего две комнаты. Одна, видимо та, в которой жил сам жрец Эрвин, с широкой кроватью, большим столом, заваленным бумагами и пергаментом. У дальней от окна стены стоял открытый шкаф, полный бутылочек и каких-то флаконов. Остро пахло травами и пылью. Здесь окно выходило на юг, и солнце ярко и мирно освещало жилище. Вторая комната была заперта изнутри. Рани жестом велела магу стоять на месте и приникла ухом к двери.

— Эй, — окликнула шенна, справедливо полагая, что вряд ли там спрятались убийцы. — Мы хотим поговорить о том, что тут произошло.

Тишина была ей ответом. Рани нахмурилась.

— Лучше бы тебе открыть, а то сейчас мой приятель эту дверь выломает, на вид она не так крепка.

Ри с сомнением покосился на нее, но охотно подхватил:

— Ну что — ломаю?

— Погодите! — раздался испуганный женский голос, и дверь отворилась.

В маленькой комнатке было почти пусто. На полу лежал небрежно брошенный тюфяк, пара одеял. У двери прижалась к стене молодая женщина с заплаканным лицом. Увидев Рани, она вздрогнула и закрыла лицо ладонями.

— Тихо, не бойся, — шенна замерла на месте. — Никто тебя не тронет. Мы просто пришли в храм. Мой друг хотел поклониться Астрис. Как тебя зовут?

— Элиса, — шепотом отозвалась женщина. — Я тут работница… Просто работница. Не служка, не магичка.

Хоть Рани и особенно не разбиралась в том, как должны выглядеть магички, но натруженные руки и сильно обветренное лицо женщины выдавали в ней служанку.

— Я вижу, Элиса, — Рани старалась говорить как можно мягче, еле сдерживая желание наброситься с расспросами. — Не бойся, мы просто путники, заехавшие в храм по дороге. Так расскажешь нам, что тут случилось-то?

Элиса всхлипнула, оттерла рукой глаза. Ее взгляд испуганно скользил по лицам шенны и мага. Внезапно она, как будто что-то осознав, сдавленно охнула.

— Ты Старшая!

Рани недоуменно приподняла брови.

— Да, и что с того?

— Та тоже была, — голос Элисы сорвался и слезы снова хлынули из глаз. — Она убила Эрвина!

— Погоди, — Рани беспомощно оглянулась на Ри. — Жреца убила какая-то Старшая? Мага? Да расскажи ты уже как все было, Рун тебя задери!

Глядя как заходится в рыданиях Элиса, шенна чувствовала себя бесконечно уставшей и совершенно растерянной. Казалось, будто Боги посылают испытания на каждом шагу, с того самого момента, как в Дримме появились эти сианские стражники. И вопросов становилось все больше и больше, а ответы так и не находились. Как бы не была Рани неприятна и унизительна неволя, но жизнь шенны в крепости текла размеренно, без особых потрясений. Теперь же каждый день приносил новые переживания и проблемы. И вопросы. Очень много вопросов.

— Я ничего уже не понимаю, колдун, — пробормотала она и отвернулась от плачущей Элисы.

— Я тоже… Элиса! — Ри склонился над женщиной. — Прошу тебя! Постарайся успокоиться и расскажи нам, как дело было.

Похоже, маг вызывал у Элисы гораздо больше доверия. Она притихла и, хлюпая носом, начала говорить:

— Ночью они приехали. Двое людей и Старшая. Мы-то спали уже давно. Я и Чейн. Служка при храме. Первый год он тут в учениках был. А Эрвин засиделся, видать. Он часто чуть не до рассвета возился со своими бумагами. В общем, не знаю как все было, только прибежал ко мне Чейн. Говорит, какие-то люди Эрвина пытают.

— Пытают? — переспросил Ри, каменея лицом.

Элиса растерянно всплеснула руками.

— Ну так Чейн сказал. Спустились мы с ним в зал, а там эти трое стоят. А Эрвин на алтаре… Лежит и хрипит, как душит его что-то. Старшая-то нас заметила и говорит, что… сейчас, погоди… Вот, говорит, смотри, даже жреца Сила храма уже защищать не может. Это она одному из своих сказала, не мне. А ты, мол, сомневался. Чейн, как это все увидел, побежал к выходу, да только один из них нож в него кинул, прямо в спину. Парень-то еще несколько шагов пробежать успел, да и упал…

Элиса низко опустила голову.

— И что потом? — быстро спросил Ри, опасаясь нового всплеска рыданий.

— Что потом… Потом Старшая на меня посмотрела и просто так, даже как будто ласково сказала — иди ты, тетка, к себе, нечего тут смотреть уже. Вот сейчас, говорит, помрет ваш маг. Тут и вправду Эрвин затих. А я стою и двинуться не могу, ноги не идут. Ну села на ступеньках, сидела пока они не ушли. Потом пошла смотреть что с Эрвином и Чейном. А мертвые они. Так эта тварь еще перед уходом велела Эрвина красиво положить. Так она и сказала — красиво.

— А заперлась ты от кого? — Рани по прежнему старалась не смотреть на женщину.

— Да не знаю я! Страшно мне было. Когда поняла, что помогать уже некому, сама не помню как сюда прибежала.

— Руново отродье, — сквозь зубы выругалась Рани. — Похоже, об этих троих мы не первый раз слышим, Ри.

— Видимо так, — отозвался маг со вздохом. — Что делать будем?

— А что делать? — прошипела Рани, — Назад отправимся, вести скверные понесем. Эй, Элиса, надо бы с телами как-то решить, нужна тебе помощь какая?

Женщина покачала головой.

— Да какая? Перенести разве Чейна в зал… поможете? А завтра утром должен Мирох приехать с припасом. Это муж мой, он за припасом в Тертон уехал. Мы вместе тут работали, при храме.

Рани кивнула магу.

— Пошли, перенесем парня. И уберемся отсюда поскорее.

Они помогли Элисе перенести служку в зал, уложили его на пол рядом с алтарем, сняли с алтаря и опустили тело жреца, устроив его подле своего ученика. Работница сбегала наверх, принесла покрывало и с видимым облегчением прикрыла лица мертвецов. Прежде чем уйти, Рани остановилась у дверей, задумчиво оглядела пустой алтарь и проговорила с досадой:

— Те, кто это сделал ничего не боятся. Ни Богов, ни людей, — и добавила. — Очень хочу узнать почему.

Если путь к храму казался просто утомительно долгим от нетерпения и надежд, то обратная дорога выматывала своим унынием. Не радовали туго набитые припасами вьючные мешки, не дарила умиротворения тихая и солнечная погода. Впереди была только неизвестность, опасности и никакого проблеска надежды. Видно, придется таскать ненавистный ошейник до конца жизни. А, учитывая, что планы слишком большие, но возможности теперь точно так себе, можно лишь утешаться тем, что эта жизнь будет не очень долгой.

Рани вздохнула. Поначалу, когда они покинули храм Астрис, и потом, в Тертоне, гнев так и кипел в ней, но сейчас просто тоскливая и беспросветная муть плескалась в душе. То ли Рани привыкла за годы плена к этому муторному и тяжкому смирению, то ли уже не ждала от Богов милостей вовсе. Вот магу, похоже, было совсем худо.

— А что еще может твоя запретная магия, — Рани решилась прервать тягостное молчание и расшевелить Ри, застывшего в седле, как изваяние скорби, — Ну кроме как превращать людей в гнилую капусту?

Ри дернулся, посмотрел на шенну крайне неодобрительно и заговорил скучным голосом:

— Особенно осуждаемыми считались те ее разделы, которые были связаны с трансформацией тела, подчинением воли и насыланием болезней. Про подчинение воли я вообще был уверен, что это преувеличение. Вероятно, там какой то другой механизм воздействия, отличный от тех, что мне знакомы. И отчего-то, запретная магия не действует на Старших, что тоже весьма любопытно, я бы никогда не подумал…

— Да погоди ты! — Рани махнула рукой. — То ты молчишь как дерево, то не заткнуть тебя. Я вот что думаю, как именно это знание, которое как ты говоришь, хранится под сильнейшими печатями Нумы, могло так вольно загулять по миру? Кто вообще может получить это знание?

Маг покачал головой.

— Если бы я мог предположить, хотя бы. Сложность в том, что… — Он поморщился, подбирая слова, видимо, которые смогла бы понять дикая шенна. — Понимаешь, запретная магия — это не некая книга или предмет, спрятанный в подземельях Нумы. И печати — вовсе не набор сдерживающих заклинаний. Доступ к запретной магии — это, прежде всего, Сила мага, который вознамерится его получить. Если Силы недостаточно, маг никогда не сможет прикоснуться к этому знанию.

— И из этого следует…, — поторопила его Рани, чтобы Ри вновь не уплыл в долгие рассуждения.

— Из этого следует, что магов такой Силы я могу пересчитать по пальцам. А тот, кто появился в Дримме и те, кто натворили все это с людьми в селении, осквернили храм — явно не из их числа. Получается, что я должен поверить, будто Старшие могут использовать магию? Это неслыханно. Это просто невозможно. Если бы Боги дозволили такое, никто из людей не смог бы вам противостоять. И Большая война уж явно кончилась бы иначе. Нет, это совершенно невозможно, однако это все-таки было. Я с ума схожу, Рани.

Он растерянно и жалобно посмотрел на шенну. Изумление на его лице было таким явным, что Рани без всяких сомнений поверила ему — они действительно столкнулись с чем-то невозможным и невообразимым.

— Что, и даже догадок нет? У тебя-то? — спросила она, чуть насмешливо, чтобы скрыть неловкость.

Ри нахмурился.

— Я далеко не все знаю о магии. Много, но не все.

— А есть тот кто знает все?

Рани пытливо смотрела в лицо мага. Он выдохнул, во взгляде загорелся проблеск интереса и чего-то похожего на уважение.

— Хороший вопрос, шенна. Очень хороший. Возможно, Высшая жрица Сердца Нумы… Но нам это мало чем поможет. А больше, пожалуй, я не назову никого. Еще недавно я считал, что после Высшей только я знаю о магии настолько много. Теперь я так не считаю.

Ну вот. Снова скис. Пожалуй, проку от него становится все меньше, а проблем все больше. Неутешительные новости привезут они принцу. И, похоже, дальше придется таскать за собой колдуна, как обузу, которую, однако, не скинешь запросто.

Рани рассеянно потрепала гриву своей лошади и, не глядя на Ри, сказала:

— Однако, ты знаешь больше нас о магии и о всем таком. Больше принца, Мэйра и меня, уж точно.

— И что? — уныло отозвался Ри.

— А то, что можешь быть полезен хотя бы этим. Можешь, в конце-концов, собраться и начать думать не только о том, как тебе сейчас плохо! Хоть ты и был всегда высокомерной ученой скотиной, уж лучше бы ты ею и остался, чем теперь вот смотреть на то, как ты жалок. Пришибла бы, если бы могла.

Шенна в сердцах ударила каблуками в бока лошади, пустив ее в галоп.

Все оставшееся время они ехали в молчании, а ночевать остановились совсем поздно, когда уже на небе показались первые звезды. Отмахнувшись от Ри, неспособного видеть в темноте, Рани сама собрала дров, развела огонь и села, привалившись спиной к стволу большой сосны. Ей было стыдно за то, что все свое разочарование и ощущение неудачи она выместила на своем спутнике, было неприятно осознавать свою несдержанность. Будто ждала подарка Богов, а когда не дождалась, отыгралась на том, кто и ответить то толком не способен.

— Я вспылила, — сказала шенна, глядя в пламя костра.

— Да, так и есть, — вежливо согласился маг.

Рани покосилась на него, но лицо Ри было непроницаемым. То ли обиделся всерьез, то ли, наоборот, всерьез не принял ничего на свой счет. Тогда, он умнее, чем хочет показать.

— Ты была права, — маг поворошил палкой угли и подкинул еще сухих сучьев. — У меня больше нет Силы, но ученой скотиной я, в целом, остался. Мои знания по прежнему при мне и в вашем распоряжении. Равно как и полезные умения, например, собирать дрова для костра. Это ведь пригодится? Правда, вот в темноте и этого не могу.

Рани промолчала.

— Пора начать учиться смирению, правильно? — Ри внимательно посмотрел шенни в глаза.

— Пора начать учиться жить, с тем, что имеешь. Только без нытья, — буркнула Рани в ответ. — Это очень раздражает.

— Без нытья.

Ри торжественно приложил ладонь к груди, потом завернулся в купленный в Тертоне плащ и, похоже, тут же заснул. Или сделал вид, что заснул.

Глава 7

Разговор вышел длинным и невеселым. Когда Ри и Рани появились у Жабьей скалы, Мэйр сразу догадался по их лицам, что их поход к храму был неудачен. Ну, разве что, припасов привезли. Да и рассказ о том, что им удалось увидеть по дороге и в самом храме, тоже не радовал. Ри в основном молчал, говорила Рани — сухо, жестко, как будто отчитывалась.

Принц выслушал все молча, не перебивая и не задавая вопросов. Может потому, что был расстроен результатами, может просто растерян. Во всяком случае, по его лицу сейчас было трудно что-то понять — оно было холодным и отстраненным. Рани посматривала на него с опаской, когда они все сидели у очага, погрузившись в неловкое молчание. Говорить никому не хотелось. По крайней мере, начинать разговор о главном, беспокоящем всех — что делать дальше.

Мэйр очень желал о многом расспросить мага, но пока решил, что стоит немного повременить. Кроме того, он предпочел бы получить ответы Ри наедине. Уж слишком вопросы были скверными. А скверного сейчас и так хватало с избытком.

— Пойду займусь лошадьми, — то ли спросила, то ли поставила в известность Рани и ускользнула за хижину, где были привязаны кони.

Вероятно, она очень хорошо знала Сингура, потому что он, видимо, обдумав все услышанное, вскочил на ноги и разразился гневной тирадой, основная часть которой состояла из отборных, казарменных ругательств. Ри смотрел на него с испугом, Мэйр — с некоторым интересом. Такого набора гнусных слов ему давно не доводилось слышать. На самом деле, шенни не был так уж удивлен неудачей Ри и Рани. Действительно было бы почти что чудом возвращение магу его Силы. Но Боги обычно скупы на чудеса. Вот на неприятности их щедрот хватает.

— Завтра я отправлюсь в Сиану, — почти спокойно сказал принц, когда поток его ругательств иссяк. — Не думаю, что в сложившейся ситуации вам всем стоит рисковать, сопровождая меня.

Он демонстративно скрестил руки на груди и смотрел куда-то в сторону, всем видом давая понять, что разговор продолжать не намерен. Наверное, этот вид в свое время и был способен остановить любого, кто надумал бы рискнуть нарушить волю сына короля Брондала. Но вот только тут ситуация была несколько иной.

— Это благородно, — заметил Мэйр. — Но очень неразумно. В сущности не случилось ничего, что изменило бы наш первоначальный план. Просто нам будет труднее. Кроме того, напомню тебе…

— Снова скажешь, что тебе нужно убедиться в том, что Рани будет свободна? — резко перебил его Сингур. — Прости, но уже не звучит, как-то. Ри остался без Силы и я сомневаюсь, что она вернется. Кто-то сумел убить жреца в храме. Всего двое людей и Старшая. Убили мага. В месте средоточия Силы. Это тебя не беспокоит? Вон и Ри тебе скажет, что дело дрянь у нас выходит. Сначала тот маг в крепости, теперь эти вот. Совпадение? Носятся по всей Окуне взбесившиеся колдуны и влегкую творят то, что наш Великий маг считает невозможным.

Мэйр тоже встал. Оглядел равнодушным взглядом разошедшегося принца и проговорил:

— Если тебе надо еще поорать и поругаться, валяй. А мы пока с магом потолкуем. Потом поговорим. Пойдем-ка со мной, Ри.

Принц смерил его гневным взглядом и отвернулся.

— Остынешь, приходи, мы неподалеку будем, — мирно сказал ему Мэйр.

Шенни отвел Ри к краю леса, присел на поваленное дерево, и когда маг сел рядом с ним, без лишних церемоний спросил:

— Почему ты не сказал мне, что тот капитан из крепости — Старший?

Ри явно не ожидал вопроса. Его лицо дернулось, глаза метнулись в сторону.

— Мэйр, я просто не мог, — с трудом выдавил маг.

— Почему?

Ри молчал. Склонив голову, он разглядывал застывшие потеки смолы на бревне, словно надеялся, что Мэйр позабудет свой вопрос и перестанет его терзать. Шенни не торопил его. Иногда, чтобы ответить как есть нужно очень много усилий. Иногда, слова как будто вообще не идут и тогда молчание становится щитом. А вылезать под удары совсем не хочется. И чем дольше молчишь, тем сложнее становится отвечать. Наконец, маг все-таки собрался с духом и заговорил:

— Ну сам посуди — Силу у меня отнял Старший. Звучит, как самая невероятная ложь. Как я мог вообще это кому-то сказать, если я до сих пор и сам не могу поверить? Ты не хуже меня знаешь, что Старшие магией не владеют. А тут не просто магия, а запретная магия. Доступная лишь сильнейшим из нас. И то, доступная на словах. На моей памяти никто не осмеливался…

— Ты должен был сказать, Ри, — Мэйр вздохнул и предложил, — Давай ты сейчас забудешь все вот эти вот «невозможно», «никто не может» и прочее. Это случилось. Старший в крепости лишил тебя Силы, Старшая в селении наложила гнусные чары на людей и убила в храме жреца. Я не знаю какой из Эрвина был маг, но, если уж он обучал других, наверное, мог немало. Значит, что-то поменялось в мире. И поменялось именно тогда, когда в Аттибе ждут нового Императора. Думай, Ри! Кому, как не тебе, нужно нам помочь разобраться во всем этом.

Маг неожиданно усмехнулся.

— Я за последние дни второй раз слышу воззвания к моему разуму от шенни. В мире точно что-то поменялось.

— Думаю, удивляться всем нам придется еще не раз, — Мэйр чуть улыбнулся. — Но есть еще кое-что, связанное, как мне кажется, с этими событиями. И вот тут я сам уже готов запеть песню о невозможности и невероятности.

— Еще что-то? — Ри закатил глаза. — Давай, говори.

— Ночью в лесу я встретил Непрощенного.

Глядя в изменившееся лицо мага, Мэйр раздумывал о том, стоит ли рассказывать еще и о своем странном сне. Ну так, чтобы добить его уже наверняка.

— Скверно, — только и сказал Ри.

Он погрузился в молчание, затерявшись в глубинах своих мыслей. Вероятно, ему было что обдумывать, но Мэйру от этого проку совсем не было. Поэтому он, без лишних церемоний толкнул мага в плечо.

— Эй, колдун, я о Непрощенных знаю чуть больше, чем ничего. Ты можешь что-то сказать об этом?

Ри непонимающе взглянул на него, спохватился и торопливо ответил:

— Непрощенных не видели в империи очень давно. Даже когда я… вел охоту на последователей Мого в Сиане, я не слышал от них о том, что итхи могут быть на этих землях. А надо сказать, проклятые жрецы рассказали мне много тайн.

Мэйр встрепенулся. Слово из его сна всплыло в памяти. Надо же, оказывается, и сон был не просто сном.

— Итхи?

— Ну так еще называют Непрощенных, точнее они так себя называют. Если, конечно, верить старинным записям.

Заметив недоуменный взгляд шенни, Ри поморщился и заговорил быстро, словно боясь, что его прервут:

— Считается, что народ Непрощенных — это творение самого Мого, а он, как известно, порождение от проклятой связи Аронара и Итхелу, владычицы кошмаров. Отсюда — итхи. Непрощенные все служат Мого и Итхелу, его матери. Как именно, лучше не спрашивай. Какие-то отрывки описаний их ритуалов я, конечно, видел, но не заставляй меня сейчас вспоминать все эти мерзости, — маг брезгливо передернул плечами.

Вот кто бы мог подумать, что у Великого мага империи какая-то магия может вызывать такое явное отвращение. Мэйр считал, что уж Ри-то точно привык к любым мерзостям. Да и, наверняка, сам творил не самые добрые чудеса. Вон, ошейник Рани тоже, наверное, ей не подарком кажется.

— А кто такие владыки? — спросил Мэйр мрачно.

Ри ошеломленно уставился на него.

— Погоди-погоди, откуда ты взял это? В самых древних записях, еще в Нуме, я встречал упоминание неких владык, в связи с Непрощенными. Но эти упоминания были настолько редки и расплывчаты. Я, в целом, не понял и не счел это заслуживающим внимания. Ты ведь понимаешь, что детально изучать историю Непрощенных мне было ни к чему, да и такие знания я бы предпочел вовсе не иметь. Поэтому я не могу тебе сказать, насколько может быть связано все, что случилось с появлением Непрощенного. Но это еще одна странность, которых, сожри меня Рун, слишком много для столь короткого времени. Так ты скажешь мне, откуда тебе известно о владыках?

Мэйр замялся. Не то чтобы он вовсе не хотел говорить с магом об этом, просто сейчас хватало разговоров и без подробного рассказа о своих снах. Да и что он мог рассказать толком.

— Потом, как-нибудь. Случайность, — отмахнулся шенни, — Они владеют магией? Непрощенные?

Ри задумался, потом сказал:

— Достоверных сведений нет. Но, если подумать — то, конечно, да. Считается даже, что Непрощенные — не существа, а скорее, сущности, порожденные чистой Силой, и питаются они Силой… Погоди, ты ведешь к тому, что кто-то овладел магией Непрощенных?

— Никуда я не веду, — проворчал Мэйр, — Я в этом ничего не понимаю. Существа, сущности, мне все едино. Ты сам сказал мне только что о том, как они там питаются.

Маг кивнул.

— Ну да. Но если только предположить, что кто-то сумел узнать тайны Непрощенных и научился похищать Силу, получается…

— Угу, Старшие научились, — буркнул Мэйр.

Он хорошо знал свой народ, поэтому даже предположить, что Старшие вдруг начнут изучать магические тайны, не мог себе позволить. Только редкие отщепенцы, вот как сам Мэйр, покидали свои земли, учились читать, искали ответы на какие-то вопросы. Но их было очень и очень немного. По крайней мере, Мэйр не встречал таких на своем пути. Старшие предпочитали жить своим укладом, закрепленным еще с древних времен. Жить долго, спокойно и размеренно, без свойственных людям метаний и поисков. Однако же, получается, нашлись и другие. Чего еще натворила в мире Большая война, только Боги теперь знают ответ. Говорят Вождь Вождей Тхоори не гнушался еще людскими знаниями, ну да ему вроде как положено было, как главе Совета племен. Иначе как воевать с людьми, если их не знать?

Маг тоже угрюмо молчал, обдумывая что-то. И подумать было о чем, кто ж спорит.

— Надо пока не говорить об этом, — наконец сказал Ри задумчиво. — У нас мало что есть сказать по делу, а не по делу слишком много.

— Мудро, — согласился Мэйр и встал. — Пойдем к принцу? Может успокоился уже.

Маг потоптался на месте, неуверенно тронул Мэйра за рукав.

— Не злись на него, шенни. Молодой совсем и горячий, да и пережить пришлось в последние дни немало.

Мэйр хмыкнул, про себя подумав, как странно, что все так боятся его разозлить. Да и чего ему, собственно, злиться на мальчика-принца, который всего лишь выплеснул свой гнев и отчаяние. Тут посочувствовать впору.

— Не злюсь, — шенни улыбнулся. — Так ругаться, надеюсь, его не во дворце научили?

Ри вздохнул.

— Да он, считай, вырос в казармах. В Дримме он жил дольше чем в Сиане. Король Брондал предпочел, чтобы воспитанием принца занимался опытный военачальник — Тогран. Ну да что говорить, они — потомки Коннарда-завоевателя, а тот, как известно, говорил, что хорошему воину совсем не обязательно быть королем, а вот король воином быть обязан. Самым лучшим. Пошли.

Принц сидел у очага в компании Рани. За время отсутствия шенни и мага, он развел огонь, разогрел привезенные из Тертона лепешки и кроличье мясо с утренней охоты.

— Давайте поедим, — сказал он бодрым голосом.

И, когда от лепешек и мяса ничего не осталось, Сингур со всей серьезностью заявил:

— А теперь я бы хотел выслушать кто что думает.

Император собрал свой первый Совет — отчего-то не к месту подумалось Мэйру. Но кто знает, немало ведь великих дел начиналось на случайных привалах, в бесконечных дорогах, в трущобах городов и селянских домишках. Немало сильных лидеров вырастало из недавних мальчишек. Они росли и мужали, прокладывая свой путь мечом и кровью, собирали соратников, вмешивались в сложные интриги, даже порой не понимая, что вмешиваются. И побеждали. Ну или что, конечно, случалось чаще, проигрывали и погибали в беззвестности. Но, как принято говорить у Старших, — пока ты жив, ты волен выбирать свою судьбу.

— Значит ты хочешь идти все-таки в Сиану? — спросил Мэйр. — Я и Ри не считаем это хорошим решением, но мы готовы последовать за тобой. Тебе следует понимать, что те, кто охотится за тобой будут, прежде всего, искать тебя там. Путь туда один — перевал через Широкий хребет. Если бы я разыскивал тебя, то просто ждал бы тебя там. Также ты должен принять и то, что к открытому бою мы неспособны. Нас всего два бойца.

— Три, — хмуро сказал Сингур. — За время пути ты будешь тренировать меня.

— Да хоть бы и три, — Мэйр махнул рукой. — Против вооруженного и обученного отряда нас будет три трупа, вот и все.

— Сорен, — неожиданно вмешался Ри. — Большое селение на перевале. Если мы доберемся туда, мы с Рани сможем свободно войти в Сорен и что-то разузнать. Там живет целитель Грем, я его знаю. Он на редкость противный тип, но, во-первых, до тошноты честный, во-вторых, большой ученый. Я смогу поговорить с ним и, возможно, мы получим нужные нам сведения.

— Что большому ученому делать в каком-то горном селении? — удивилась Рани.

— Это долгая и весьма интересная история, у нас будет время в походе, я потом расскажу. Словом, я предлагаю, прежде, чем принцу соваться на перевал, попытаться разведать обстановку.

— Дельно, — Мэйр глянул на принца. — Как считаешь?

Сингур усмехнулся.

— Полагаюсь на ваш выбор. Похоже, что я пока не очень умею принимать взвешенные решения.

Он сказал это открыто и спокойно, без всякого вызова, и Мэйр в очередной раз удивился насколько легко принц способен признавать свои слабости. На его памяти мало кто так умел.