Каждая история в цикле является самодостаточной, но тем не менее неразрывно связана с остальными. Поэтому рекомендую начать именно с книги «Непрошеный шанс», чтобы получше познакомиться с героями.

Для меня музыка является главным источником вдохновения, поэтому в каждой истории есть свой плейлист. Слушая эти композиции во время прочтения, вы сможете лучше понять и прочувствовать настроение героев.

Наслаждайтесь!

Плейлист

Bon Jovi — In These Arms — главная тема Книги

Airbourne — Too Much, Too Young, Too Fast — Главная тема Джея

Joan Jett & The Blackhearts — I Hate Myself For Loving You — Главная тема Хлои

KISS — Heaven’s On Fire

Status Quo — Old Time Rock’n’Roll

Bruce Springsteen — I’m Goin’ Down

Guns N’Roses — Don’t Cry

AC/DC — Shoot To Thrill

Slade — Radio Wall Of Sound

Joe Bonamassa — Steal Your Heart Away

The Offspring — Pretty Fly (For A White Guy)

Van Halen — (Oh) Pretty Woman

Whitesnake — Is This Love

Bon Jovi — One Wild Night

Alice Cooper — Hey Stoopid

ZZ Top — Gimme All Your Lovin’

Whitesnake — Burn

Def Leppard — Pour Some Sugar On Me

Scorpions — You & I

Foreigner — I Want To Know What Love Is

P! nk — Try

Scorpions — Still Loving You

Все описываемые события, места, персонажи и ситуации являются вымышленными. Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Глава 1

Хлоя

Полгода назад

Что составляет неотъемлемую часть жизни человека? Правильно — друзья. Те, кто всегда на твоей стороне. Кто разделяет с тобой одни и те же ценности и взгляды на жизнь. Кто помнит разные мелочи, связанные с тобой, и всегда готовы поддержать любую идею, пусть и не всегда удачную. Кто не ставит под сомнение твоё мнение и доверяют тебе. Можно ещё много примеров привести, но я думаю, смысл и так понятен.

В моей жизни друзьям было отведено почётное место. С кем-то я росла практически с пеленок, с другими познакомилась в начальной школе, но каждый из них был невероятно ценен для меня. Я думаю, каждый со мной согласится, что сложно переоценить важность психологической составляющей дружбы — ощущения принадлежности к определенной группе людей. Особенно, учась в школе. По большей части подростки жестокие, и быть одиночкой в социуме далеко не просто. Ко мне это не относилось.

— Слушай, если честно, я думаю ты давно должна была решиться на это. Сама подумай, какое будущее он мог тебе предложить? Остаться тут, в Милуоки, и работать в каком-нибудь местном баре, отбиваясь от приставаний пьяных и потных работяг, которые коротают вечер в компании дешевого пива и в надежде склеить очередную цыпочку?! Я всё понимаю, вы два года были вместе, он твой первый, но точно не последний! — поддерживает меня моя подруга Сидни, пока мы с ней засели в моей комнате, занимаясь чисто девчачьим делом — перемыванием костей бывших.

Имея таких друзей, как Сидни, можно было не волноваться на тему одиночества или отсутствия поддержки. Что бы ни произошло в моей жизни, они всегда были рядом и подставляли своё плечо. Естественно, личную жизнь я обсуждала чаще с ней, чем с парнями из нашей компании, но если потребуется, то ребята, с которыми я росла, могут и в морду дать обидчику.

Мы с Сидни дружили с самого детства и были фактически неразлучны. Честно говоря, я вообще не представляла своей жизни без неё. Мы познакомились ещё в детском саду и с тех пор абсолютно всё разделяли друг с другом. Взлёты и падения, смех и слёзы — всё делили пополам.

Сидни всегда отличалась лёгким и весёлым нравом, однако всех забавляла её манера иногда не догонять происходящего. «Девушка на облаке», как я иногда про себя её называла. Вот, вроде бы смышлёная, но иногда на неё будто находило затмение, и она могла в упор не замечать определённых вещей. Притом она отличалась детской непосредственностью, словно ей не почти восемнадцать, а восемь. Такая вот она, открытая и без двойного дна.

Хотя её жизнь нельзя назвать лёгкой и беспечной. Её родители увлечены собой и своим развитием, воспитанием Сидни и её сестры-погодки преимущественно всегда занимались бабушка и дедушка. В прошлом году Сидни попала в очень непростую и неприятную историю, но она справилась и старалась жить дальше. Несмотря на то, что опыта в отношениях у неё не было, меня поддержать и найти нужные слова у неё всегда получалось.

По-моему, она чем-то похожа на актрису Дакоту Джонсон, хотя сама Сидни не любит, когда её внешность с кем-то сравнивают. Ну я, в общем-то, согласна. Она уникальна.

— Я знаю, дорогая… Поэтому и ушла от него. Но понимаешь, всё равно как-то грустно. И это странно, что мне не больно? Вот совсем не больно, только печально, что всё закончилось, — вздохнув, прислоняюсь к изголовью кровати.

— Странно другое! Что ты два года буквально тащила его на себе. Он слишком мягкий для тебя, слишком удобный и слишком никакой! Мне порой казалось, что в вашей паре яйца у тебя, а не у него, — фыркает Сидни, сев рядом со мной. Её каштановые волосы со светлыми прядями у лица собраны в высокий пучок. Золотистая кожа, которой я всегда завидовала, будучи бледной, светится здоровьем. Медово-карие глаза всегда смотрят с неимоверным теплом.

Кошусь на неё, невольно вспоминая свои вялотекущие отношения и то, как мне порой казалось, что я и впрямь взвалила на себя непосильную ношу. Всё-таки девушки не должны насильно тащить парня за собой, если ему комфортно в своём родном болоте. То, что хорошо для тебя, для другого смерти подобно.

— К тому же, из-за этого недомужика мы виделись с тобой только на уроках, — продолжает Сидни, демонстративно отвернувшись. В её голосе чувствуются нотки обиды. — Ты всё свободное время проводила с ним и его компанией! А так друзья не поступают! Мне кажется, что ты даже не знаешь, что происходит вокруг тебя и в мире в целом.

— Да, ты права. Я хреновая подруга. Но я исправлюсь! — улыбаюсь ей, толкнув плечом.

Мы с Дэном встречались два года. Познакомились, когда мне было пятнадцать, а ему шестнадцать. Год он терпеливо ждал, когда я созрею к следующему шагу. В итоге, он стал моим первым мужчиной, и я, наивная, думала, что мы с ним состаримся вместе. Ведь у меня перед глазами пример образцовой семьи: родители поженились, когда маме было восемнадцать, а папе двадцать один, и они до сих пор счастливы вместе.

Но не всем достойным примерам суждено стать традицией.

Наша проблема была в том, что Дэн ни к чему не стремился. Ему было всё равно где учиться или работать, какую профессию получить и как жить впоследствии. Он просто плыл по течению, без плана или хотя бы соображений на этот счёт. А я так не умею и не хочу. Сколько раз я предлагала ему разные варианты нашего будущего, но тщетно, — его просто невозможно было заинтересовать хоть чем-то. А нам ведь в колледж идти в следующем году, но ему ничего не важно и не нужно.

Я же всё время о чём-то мечтала и к чему-то стремилась. Никогда не могла стоять на месте, у меня словно шило в заднице. Я хочу творить свою жизнь. Ну и темперамент у нас явно разный. Он спокойный, даже флегматичный. А мне хочется драйва, пожара, адреналина и эмоций, в конце концов! Вот я и не выдержала эту пресную обыденность рядом с ним. Он хороший парень, но не для меня. В итоге, сегодня после двух лет аморфных отношений я объявила о своём решении уйти от него. Он меня не держал, что только уверило меня в правильности моих действий.

— Ладно, хватит об этом. Ты определилась куда будешь подавать документы? — решив сменить тему, интересуюсь я.

Это наш заключительный год в школе, на дворе конец августа и занятия начнутся на следующей неделе, поэтому мы вели активную подготовку к выпускному классу. То есть каждый день обсуждали или спорили на тему будущего, а точнее, где мы будем учиться впоследствии. Очень не хотелось расставаться с друзьями, но, к сожалению, это неминуемо, поскольку очень вероятно, что мы разъедемся по разным городам и даже Штатам.

— Да, в Калифорнийский Университет в Беркли. Меня там интересует факультет дизайна, — мечтательно тянет Сидни.

Она безумно красиво рисует и мечтает стать дизайнером. То, как она видит пространство, свет, объём и форму, меня завораживает. Моё познание в творчестве — это абсолютный примитивизм 3-х летнего ребёнка. Сидни всегда забавляло, как я «рисую». Точнее сказать, она в истерике билась всё наше детство. Она из творческой семьи и вместе со своей младшей сестрой Тришей ещё покорит этот мир, вот увидите.

Кстати, про её сестру. Триша пишет стихи и, надо признать, делает это очень талантливо. Она практически везде тусуется с нами, поскольку Сидни переживает, что её младшенькая может ввязаться в плохую историю или связаться с нехорошими людьми. Поэтому Триша всегда была нашим хвостиком. Правда в последнее время из-за своей личной жизни я видела её крайне редко.

— Ну а ты, мой юный Фрейд, не передумала? Будущий мозгоправ выбрала побережье? — Сидни стреляет в меня озорным взглядом.

Я обожаю психологию. Меня всегда безумно увлекало наблюдать за людьми, предполагать, чем они занимаются, как живут, как поступают и почему. Мне хотелось выявить причинно-следственные связи и нащупать, как определённые химические реакции нашего мозга воздействуют на дальнейшее поведение. Нравилось изучать характер и повадки людей. Было время, когда я увлеченно изучала психологию серийных убийц. С тринадцати лет я точно знала, кем стану, и по сей день была уверена в своём выборе.

— Если будешь называть меня мозгоправом, я стану мозголомом для тебя! — смеясь, кидаю в Сидни подушку. Она уворачивается, показывая мне язык. — Да, с местностью я определилась — тоже Калифорния! Много бомжей, высокие цены, старые дома… Одним слово — мечта, — шучу я, на что Сидни театрально закатывает глаза. — На самом деле я готова переехать куда угодно, лишь бы там было тепло большую часть года. Но океан меня необъяснимо манит. Я не могу больше жить в таком климате, мне ужасно надоел холод зимой, снег по полгода и тысячи слоёв одежды, — вздыхая, мысленно представляю себя с учебниками подмышкой, идущей вдоль океана. — А во Флориде всё-таки очень жарко, я там буду вечно терять сознание от жары.

— О да, Хлоя и океан наконец-то будут вместе.

— Именно, я выучусь на психолога, буду жить и работать в солнечном месте с океанским бризом, заведу себе собаку и буду бегать с ней вдоль побережья… Ну, чем не мечта? — улыбаюсь я. Хотя бег я ненавижу всей душой, но в мечте это выглядит лучше. — Осталось только пережить этот год. Кстати, я на этой неделе заходила в школу за учебным планом и познакомилась с девчонкой, которая будет учиться с нами. Похожа на куколку, Грейс зовут. Надо будет сходить с ней куда-нибудь погулять, она мне показалась несколько застенчивой. Что думаешь?

— Думаю, что ты, Хлоя Батлер, как всегда, хочешь всем помочь и подставить своё маленькое плечо в качестве опоры. У тебя явно травма несправедливости в детстве была, проработай её на досуге, — с иронией в голосе подмечает Сидни, а я лишь качаю головой. — Но я не против! Поможем освоиться, почему бы и нет! Между прочим, я продолжу работать в баре, так что можешь пригласить её туда как-нибудь.

Сидни летом работала официанткой в баре «Рок-зона», отметив при этом, что там очень атмосферно и звучит шикарная музыка. Но, как вы поняли, я туда не заходила, потому что Дэн считал полнейшей глупостью развлекаться. Почему я целых два года, увлекаясь при этом психологией, не смогла раньше понять, что нам с ним не по пути?! Мы же абсолютно разные, и в нашем случае противоположности притянулись только для того, чтобы навсегда оттолкнуться.

— Ок, красотка. Спасибо, что зашла. Правда, мне было необходимо поговорить с тобой, чтоб не передумать и не вернуться к нему обратно, — говорю я, привстав, чтобы обнять свою любимую подругу.

Не то что бы я сомневалась в своем выборе, но у меня выработалась стойкая привычка, что Дэн всегда рядом, и на данный момент я ощущала некую растерянность и непонимание, как жить дальше без его ежедневных сообщений и звонков. Звучит жалко, зато правда.

— О, да иди ты! Ты же девушка, а не локомотив, чтоб тащить этого переносчика тестостерона за собой! Передумает она! — всплёскивая руками, укоризненно смотрит на меня Сидни. — Даже не думай! Ты потухнешь с ним! Последний год здесь и вперёд к новой жизни! Свободная, красивая, умная и… Как там ты мечтаешь? Солёный ветер развивает твои тёмно-русые волосы, ты стоишь на берегу и смотришь мечтательно вдаль, а впереди столько всего прекрасного и неизведанного, — подмигивает мне Сидни, её медовые глаза светятся озорством.

— Ты знаешь, что я тебя люблю? Хотя ты дура, конечно. Но кто, если не я? — смеюсь в ответ.

Нас прерывает стук в дверь.

— Да, мам, заходи, — говорю я, поворачиваясь в сторону двери.

Разумеется, я пока ещё живу вместе с родителями, но очень часто подолгу нахожусь дома одна, поскольку мама, работая диетологом, чуть ли не каждый месяц ездит в командировки в другие Штаты, преимущественно в Техас; папа днями и ночами работает хирургом в местной больнице, спасая жизни людям; ну а старший брат учится Нью-Йорке.

— Доченька… — тихим и срывающимся голосом произносит мама, заглянув в комнату. Она выглядит подозрительно бледной, её подбородок немного дрожит, отчего предчувствие беды стремительно проникает в каждую клетка моего тела. Сердце проваливается в желудок, а пульс эхом отдаётся в ушах. Мама всегда фонтанирует энергией и жизнелюбием, но сейчас больше похожа на приведение.

— Что случилось?! — напрягаюсь я, привстав с кровати.

— Мне только что позвонили… Это ужасно… Папа… — шепчет мама, держась за сердце.

— Что? Что с папой?!

Поймав взволнованный взгляд Сидни, подскакиваю к маме.

— Ему внезапно стало плохо… Он упал и… Доченька… Папы больше нет… — сипло хрипит мама худшие слова на свете, а по её щекам текут слёзы.

— Что?! Как это «нет»?! Что ты такое говоришь?! Нет! — Я отшатываюсь, словно получила удар под дых. — Этого не может быть… Он… Он же ещё молодой… Нет… — с надрывом чуть ли не кричу я, а в глазах темнеет. — Мам, это ошибка! Нет! Нет…

Ноги подкашиваются, и я чувствую чьи-то руки, которые пытаются удержать меня. Кажется, что комната кружится вокруг меня, а потолок вот-вот рухнет мне на голову.

— Доченька, мне очень-очень жаль…. Мне позвонили из больницы и сказали, что после сложной операции, которую твой отец делал на сердце маленькому ребёнку, ему стало плохо… Всё произошло очень быстро… Его пытались реанимировать, но не смогли… Говорят, это тромб оторвался… Мне очень жаль… — тихо плачет мама, а я стою, поддерживаемая Сидни, и не могу больше вымолвить ни слова.

Мой мир рухнул в одну секунду. Мой папа умер. Ему сорок три года. Сорок три! Это нечестно! Как такое вообще возможно? Он должен жить! Должен был! Как же я теперь без него? Ещё утром мы обсуждали, что на днях устроим семейную вылазку в парк перед началом учёбы, а сейчас… А что сейчас?

А ничего.

Всё рухнуло.

Господи, за что?

Глава 2

Хлоя

Наши дни

Зима. Начало февраля. Ненавижу этот месяц. Всегда ненавидела. Холод. Грёбаный мороз везде: на улице, в душе и в мыслях.

Вы знаете, какая зима в Милуоки? Если нет, то, возможно, вы ничего не потеряли. Обычно она более-менее приемлемая (если вы любите низкую облачность, высокую влажность, отсутствие солнца большую часть месяца и лютый, пробирающий до костей, холод), но в этом году зима особенно невыносимая, промозглая и ветреная. И ещё больше месяца ждать, когда появится надежда на возрождение природы. Но сейчас подобная погода мне подходила, ведь я тоже затаилась, замёрзла, умерла. Я пыталась жить дальше, правда, но получалось не очень.

Полгода назад я похоронила отца, а вместе с ним и частицу себя. Да половину, чего уж мелочиться. Я чувствую, что резко повзрослела. Хотя вернее было бы сказать — постарела. Почти ни с кем не общаюсь, никуда не хожу, ничего не хочу. Я держусь ради мамы. Мы с ней остались вдвоём в нашем доме, где стало как-то слишком уныло и тихо, как на кладбище. Брат, Стивен, занят своей личной жизнью, поэтому приезжал только на похороны и на Рождество, но кто его мог винить, что он не может сидеть с нами и наматывать наши сопли на кулак? Каждый по-своему справлялся с горем. Он много учился, разрабатывал какой-то стартап и подрабатывал в кафе.

Мама тоже загрузила себя работой и ездила в командировки чаще обычного. Думаю, ей невозможно тяжело находиться в этом доме, ложиться спать в пустую постель, держать в руках телефон и знать, что папа больше не позвонит и не спросит: «Как прошёл твой день?» или «Что принести к ужину?».

Невыносимо. Больно. Сложно. Мучительно.

Закончив конспект по литературе, посмотрела в окно. Темно и одиноко. Прям как у меня на душе. От унылых размышлений меня отвлёк звонок телефона.

— Привет, Си. Как ты? — преувеличенно воодушевленно отвечаю я на звонок.

— Слушай, не делай вид, что ты в порядке. — Я прям слышу раздражение в её голосе. — Я всё понимаю, тебе больно и хочется спрятаться от всего мира, чтобы, упиваясь одиночеством, скулить на Луну, которой даже не видно сегодня. Но мне кажется, пришло время хотя бы немного встряхнуться. Ты у нас психолог и должна знать, что заточение не приведёт ни к чему хорошему. Ты только и делаешь, что ходишь в школу и обратно домой. — Слушая её пламенную речь, я уставилась невидящим взором прямо перед собой, в глубине души надеясь, что она сейчас ещё немного поворчит и оставит меня в покое. Но надо знать мою подругу: если она не в ступоре или не на облаке в своих мечтах, то она на коне с шашкой в руке, готовая четвертовать каждого, кто не согласен с ней. — Послушай, сегодня пятница, приходи в бар. Помнишь, ты как-то в прошлой жизни хотела Грейс вытащить в люди? Ну так пришло время! Давно пришло! Звони Грейс и тащи свою задницу сюда. Немедленно! — сурово заканчивает Сидни свой монолог.

— Эй, я вообще-то не только в школу хожу, — обиженно бубню я, хоть она и права.

— Ха, серьёзно?! Да, конечно, куда же ты ещё ходишь? Ах да, в магазин за хлопьями для завтрака! Это очень важно на пути восстановления, — её голос сочится сарказмом, пока я безучастно пялюсь в окно. — С голоду ты, конечно, не умрёшь, но вот от печали — вполне возможно. Ты даже свой день рождения не отмечала, — громче, чем надо, возмущается Сидни.

И тут она права. Какое я имела право на улыбку в свой восемнадцатый день рождения? Правильно, никакого. Только печаль и грусть мой удел.

— Я не… — запнувшись, я понимаю, что у меня нет сил на сопротивление. — Ладно, ты права. Я — унылое говно. Но что мне делать, Си? Мне кажется, я не имею права улыбаться и радоваться хоть чему-то. Да и чему радоваться-то? Кто вообще веселится зимой, когда солнечный свет выдают только по праздникам или по блату?

— Короче, слушай сюда. Если ты сейчас же не начнёшь собираться, то я сама приду за тобой. И ты заплатишь мне за то, что я пропускаю свою смену. А мне не хотелось бы пропускать её, ведь сегодня парни играют. И будет много чаевых. И будет много тестостерона. Намёк понятен? — Голос у неё вроде суровый, но я буквально слышу её улыбку.

По пятницам в баре «Рок-зона» выступала кавер-группа «Stream». Сидни как-то рассказывала мне о них, но я запомнила только то, что они учатся в нашей школе, и я их, вроде как, не знаю.

Поскольку пауза затянулась, Сидни пошла в контрнаступление.

— Не хочу показаться бесчувственной, но всё же скажу: твоя привычка закрываться от мира, чтобы справиться с горем, вполне понятна и объяснима, но всему своё время. Мы с Майком тебя не трогали, чтобы не сделать хуже. Но мне кажется, что твоё затворничество уже начинает разрушать тебя. Пришло время двигаться дальше. Шаг за шагом. Понемногу. Но уверенно и постоянно. Начнём сегодня.

Я бы, может быть, и поспорила с ней, что в среднем человеку нужен год (иногда и больше), чтобы осознать, переварить и принять боль утраты. Каждому нужно время поплакать, повыть, помолчать. И только вы знаете, когда наступает момент, когда вы внутренне готовы выйти на улицу, поднять голову к небу, закрыть глаза и вдохнуть полной грудью надежду на новую жизнь.

Однако Сидни была права — я достигла той отметки, когда моё затворничество уже не лечило меня, а постепенно разрушало.

Прикрыв глаза, я выдохнула.

— О’кей. Твоя взяла. Я позвоню Грейс и приду.

В трубке раздаётся пронзительный визг, отчего из-за неожиданности я чуть не выронила телефон из рук.

— Господи Иисусе! Получилось! Наконец-то!

— Я сейчас передумаю, — цокаю я, чувствуя внутреннее сопротивление. Вылезать из уютного панциря после добровольной самоизоляции дело и впрямь непростое.

— Только попробуй, — усмехнувшись, заявляет Сидни, а мгновение спустя добавляет: — По пути захвати, пожалуйста, мою младшенькую. Она писала, что тоже хочет зайти, но делала домашку.

Только я открыла рот, чтобы ответить, как в трубке раздались гудки. Вздохнув, взглянула на свои конспекты, в глубине души радуясь, что мои друзья не знают слово «нет».

Ну что ж, пора немного развеяться.

***

Спустя час мы втроём буквально вломились в бар, стряхивая снег с одежды. Мои щёки онемели от холода, а в замёрзшие пальцы рук и ног кто-то будто тысячи иголок вонзил. Вот скажите мне, какой кайф протаптывать себе тропинку между двумя полутораметровыми сугробами, щурясь от порывистого ветра, норовящего превратить тебя в сосульку, и ощущая, что даже сто одежек не спасают твоё тело от угрозы обморожения?! Как можно любить подобную погоду?!

Стоило моим глазам привыкнуть к свету после практически полной темноты снаружи, я принялась оглядываться в поисках пышной копны каштановых волос Сидни, попутно про себя отметив, что в баре полно людей, преимущественно парней.

— Наконец-то! — взмахивает Сидни пустым подносом, появившись словно из ниоткуда и чуть не прибив проходящего мимо парня. — Я вам столик забронировала, но сегодня аншлаг, поэтому пришлось посадить за него других ребят. Вам придётся сесть за столик группы, который, к слову, пока не занят бешеными фанатками. Он ближе всех к сцене, можно сказать ВИП-места. Так что так даже лучше. Ребята сейчас будут выступать, вы успели к самому интересному. Кстати, Майкл уже там, — она так быстро говорит, что я только и успела уловить последнее, там — Майкл.

Мой ещё один хороший друг. Балагур и душа компании с невозможно сексуальной внешностью. За что спасибо его генам: его отец Пуэрториканец, мать родом из Германии. Благодаря смешению крови получаются ну очень красивые дети. Мы познакомились в начальной школе, поэтому он всегда относился ко мне как к сестре. Если честно, я ещё не встречала более душевного парня. Его главной особенностью была непоколебимая вера в любовь. Он считал, что только это чувство способно держать людей на плаву и делать их сердца мягче. Я подтрунивала над ним, говоря, что просто у него слишком горячая кровь, но он был непреклонен и мечтал однажды встретить свою единственную и неповторимую, чтобы положить весь мир к её ногам.

— Ну раз Майкл тут, то я не зря пришла, — пытаюсь выдавить хоть какое-то подобие улыбки, чувствуя себя максимально странно после шести месяцев самоизоляции.

— Малышка! Неужели ты здесь?! Как я рад тебя видеть! Как ты? — воодушевлённо вскрикивает Майкл, подскочив с места, едва увидев меня.

Хоть мы учимся в одной школе и живём недалеко друг от друга, но в последнее время я больше была похожа на собственную тень и никого не замечала вокруг. Майкл еженедельно наведывался ко мне домой, каждый раз пытаясь вытащить меня на свет божий. Безрезультатно.

Однако здесь и сейчас я почувствовала неимоверное облегчение, увидев его.

— Привет, Майк, — обнимая, вдохнула его экзотический парфюм с нотками древесины. — Сидни вытащила меня сюда, — кривлюсь от негодования, осознавая, насколько я отвыкла от большого скопления людей, громких голосов, веселья и радости. Короче, от нормальной жизни я отвыкла.

Как будущий психолог, могу точно сказать, что так жить нельзя. Нужно за волосы себя поднимать и продолжать жить. Да, это может показаться неуместным, может появиться чувство вины, но ради своего же здоровья необходимо сделать усилие над собой. Поверьте, в этом нет ничего криминального.

— Малышка, пора начинать двигаться дальше. Я рад, что Сидни удалось сдвинуть тебя, — всё ещё держа меня в объятиях, улыбается он и смотрит на меня своими глазами цвета коньяка. Но до чего же хорош, зараза. — Зажигалка, привет, — кивает он Трише, подняв на неё взгляд. Так он её прозвал за легковоспламеняющийся нрав. А затем он замечает нашу спутницу, и я чувствую, как его плечи под моими руками напрягаются. — А это что за ангел?!

Разорвав наши приветственные объятия, поворачиваюсь в сторону «ангела». Но вообще-то он прав. Грейс похожа на ангелочка — белокурая, с пухлыми губами, голубоглазая, стройная. Одним словом — красотка с обложки глянцевого журнала. Что она забыла в нашем городе — непонятно.

— Майкл, познакомься, это Грейс. Она к нам перевелась в этом году. Мы учимся вместе. Грейс — это Майкл. Мой хороший друг и просто шумный парень, — представляю их друг другу, заметив, как Грейс вдруг начинает заинтересованно рассматривать пол под ногами, нервно покусывая губы.

Странные мы, женщины, создания. Почему настоящие красотки мечтают слиться со стеной, чтобы избежать повышенного внимания, и терзают себя от беспочвенных комплексов?!

— Очень, очень приятно познакомиться, Грейс, — томно тянет Майкл.

Триша фыркает, закатив глаза, я же с интересом наблюдаю за ними. Грейс поднимает свои бездонные голубые глаза и, краснея, протягивает ему руку.

— Мне тоже, — почти шёпотом отвечает ему.

— Кхм, — встреваю я, чтобы помочь столь застенчивой девушке, — неужели вы не знакомы? Ты же семестр у нас уже учишься?

— Я почти никуда не хожу, — всё так же шепчет Грейс, а её руку по-прежнему держит Майк.

Понимаю, я тоже играла в затворницу.

— Хм, ну что ж, может присядем? — раздраженно спрашивает Триша, явно устав наблюдать за нашим неуклюжим трио. В искусственном освещении её фиолетовая прядь волос около лица выглядит более тёмной и на фоне тёмно-каштановых волос смотрится интригующе. Три кольца поблескивают в ухе и привлекают к себе внимание. Где-то уже в течение пары лет она постоянно экспериментировала с этой прядью, выкрашивая её в цвета радуги в зависимости от своего настроения.

— Да, конечно, — задумчиво тянет Майкл и наконец отпускает руку Грейс, обольстительно улыбаясь и глядя в глаза девушки. — Присаживайтесь, красотки. Сейчас ещё Тайлер подойдёт. Ребята начнут минут через пять. Поэтому заказывайте напитки и наслаждайтесь, — произносит Майкл, пока мы дружно рассаживаемся за столом.

Занимаю, как мне кажется, самое удобное место. С него видно сцену и бар. Идеально.

Оглядев помещение, я отметила, что наш столик действительно стоит ближе всех к сцене. Вдоль окон расположены столики с мягкими диванчиками винно-красного цвета друг напротив друга. В глубине бара столы и стулья из дерева тёмно-вишнёвого оттенка. У нашего же стола, как и у нескольких других стоящих недалеко от сцены, вместо стульев удобные кресла. Весь интерьер выполнен из тёмного дерева. Мягкий свет во всем баре, только сцена ярко освещена. Ощущение, что ты в пещере и подглядываешь за кем-то, но здесь уютно. Сама сцена небольшая и находится на некотором возвышении, но места достаточно. Рядом своеобразный танцпол. И несмотря на то, что бар нельзя назвать огромным, здесь нет ощущения, что тебе нечем дышать.

Понятно, почему Сидни решила остаться на подработку здесь. Её дизайнерский глаз явно радуется такому грамотно выстроенному пространству. За барной стойкой стоят высокие стулья из метала и дерева. Людей действительно много, свободных мест нет.

Все продолжают жить, а мою жизнь словно на паузу поставили.

К нам подходит Сидни, чтобы принять заказы на напитки и, игриво подмигнув мне, уходит.

— Привет, — прозвучал тихий и очень приятный голос Тайлера, ещё одного незаменимого члена нашей компании.

Он высокий, ростом чуть больше 183см, широкоплечий, с длинными ногами. Если совместить внешность актёра Киллиана Мёрфи во время съемок сериала «Острые Козырьки» и певца Лиама Пейна из One Direction, то получится Тайлер. Скажите, безумно сексуальный?! У него выдающиеся, скульптурные скулы, чёткий овал лица и очень чувственные губы. Светло-русые волосы и стального цвета глаза. Ну и татуировка на плече и бицепсе лишь добавляет градуса к его харизме. В общем, он чертовски хорош собой. От Майкла его отличал более спокойный нрав.

Когда ему исполнилось восемь лет, он с родителями переехал из Детройта, так как в его семье случилась трагедия. Они жили в не самом благополучном районе, и его младший брат, которому было всего четыре года, оказался не в то время и не в том месте и погиб. Тайлер не любил об этом рассказывать, а мы никогда не донимали его расспросами. Семья не смогла продолжать жить там и переехала в Милуоки. Он попал в класс Майкла, и они подружились. Следом и мы познакомились и с тех пор общались.

Со временем, уже в подростковом возрасте, я стала замечать, что Тайлер больше тянулся к Сидни. Она же всегда относилась к нему с теплотой и говорила, что он самый замечательный друг для неё. Ну а мне, как вы поняли, ближе по духу Майкл. А Триша, находясь практически всегда с нами, особо не отдавала никому предпочтения и со всеми общалась одинаково приветливо.

— Привет, — хором отвечаем мы, пока он занимает свободное место рядом с Майклом, боком к сцене, но лицом к барной стойке.

— Тайлер, познакомься, это Грейс. Возможно, вы виделись в школе, она новенькая у нас, — снова представляю Грейс новоприбывшему, он ей мягко улыбается и кивает, а затем начинает увлеченно что-то изучать в своём планшете.

Забыла сказать, Тайлер жутко умный и помешан на современной технике. Правильнее было бы сказать, что он помешан на любой технике. Мне кажется, он спит с компьютером. Думаю, никто не удивится, узнав, что он хочет связать свою жизнь с IT технологиями.

— Добрый вечер, дорогие друзья, — вдруг разносится бархатный голос по всему бару, и я почувствовала, как Триша, сидящая по правую сторону от меня, задержала дыхание. Странная реакция. — Мы рады видеть всех вас и надеемся, что вы хорошо проводите вечер. С удовольствием споём для вас, впрочем, как и в любую другую пятницу, — продолжает говорить глубокий и чувственный голос в микрофон, а люди вокруг начинают аплодировать и свистеть. — Как обычно, танцпол в вашем распоряжении. Ну что, поехали?

Ответом были бурные аплодисменты и возгласы одобрения, поэтому парень дал отмашку, и в следующий момент вибрация от первых аккордов и ударов барабанов прошла по моему телу, отчего по коже побежали мурашки, дыхание сбилось, а сердце словно сначала замерло, а потом пустилось вскачь. Они начали играть песню Heaven’s On Fire группы KISS.

Твою мать!

Я и подумать не могла, что подобная музыка ещё где-то звучит. Моя любимая музыка. Стариковская, если хотите. Старый рок, классический рок, качественный рок. Настоящий олд скул.

Сразу же вспомнился мой первый концерт, на который меня привёл папа. Это был выступление группы Deep Purple, куда я пришла в розовой курточке и с двумя хвостиками на голове. Не судите строго, мне было двенадцать лет, поэтому подобный вид на таком мероприятии простителен. Я тогда впервые увидела настоящую рок-легенду. Впервые услышала, как их встречает публика. Впервые ощутила драйв и мощь. Впервые узнала, что такое, когда огромный стадион скандирует песни в унисон с группой. Поверьте, это непередаваемые ощущения! Я была в восторге и буквально заболела этой музыкой. С тех пор мы посетили много концертов разных групп. Папа очень гордился, что привил мне любовь к рок-музыке, а я была счастлива, что оказалась на одной волне с ним и с братом, который, естественно, тоже тащился от рока.

— Дыши. — Я вдруг почувствовала, как кто-то сжал моё плечо и повернулась. Даже не заметила, как Майкл подошёл ко мне и присел рядом. Должно быть, у меня на лице всё была написано, так как в глазах Майкла читалось понимание. — Малышка, просто дыши. Всё хорошо, — мягко, но достаточно громко, чтобы перекричать рёв музыки, говорит он.

— Майк, я… Это же… Папа… — сиплю, стараясь не расплакаться от накативших воспоминаний и пустоты внутри меня.

Только не реветь.

Не реви!

Хард-рок ассоциировался у меня исключительно с папой. Понимаю, что это глупая реакция, но любое напоминание о папе теперь вызывало у меня поток неконтролируемых эмоций. Я не могла говорить о нём, думать или вспоминать без слёз.

— Я знаю и всё помню. Но, послушай, это просто музыка. И это ваша любимая музыка. Наслаждайся ею, не терзай себя воспоминаниями, — поглаживая меня по плечу, успокаивает Майкл.

— Да, я понимаю, это глупая и детская реакция. Но я в последний раз была на концерте с ним. А тут играет эта музыка и… Боже, я размазня… — жалобно скулю, стараясь дышать глубже.

— Малышка, теперь эта музыка ваша ниточка на всю жизнь. Он для тебя открыл этот мир драйва и рок-н-ролла. Помнишь, как он гордился этим? Что его дочь не попсовая? Правда, мне всегда хотелось вставить свои пять копеек, что латиноамериканскую попсу ты тоже обожаешь, — смеясь, он обнимает меня. А я… А что я?! Благодарю бога за такого друга, уткнувшись носом в его шею и стараясь успокоиться.

— Где бы ты ни была, где бы ни услышала эти композиции, знай — папа рядом, — заглянув в мои глаза, Майкл ожидает реакции, а моё сердце сжалось от этих слов. Но он, наверное, прав. Запахи, звуки, места — всё это так или иначе будет напоминать о том, кого я уже никогда не смогу обнять. И с этим нужно научиться жить. По возможности, не плача.

— Твоей девушке очень повезёт с тобой, ты ведь знаешь? — стараюсь улыбнуться ему, но выходит скорее нечто похожее на оскал.

— О, в этом я не сомневаюсь, — самодовольно заявляет он, задумчиво посмотрев куда-то в сторону Грейс.

— Спасибо тебе! Я правда постараюсь наслаждаться и не портить вам вечер, — заверяю его, и он, чмокнув меня в лоб, возвращается на своё место.

Откидываюсь в своём кресле, стараясь дышать глубоко и размеренно, как когда-то учил меня Тайлер. Взяла безалкогольный коктейль, который заботливо принесла Сидни, зная, что я люблю ясную голову. Да и к тому же кто продаст мне алкоголь? И, наконец, обращаю своё внимание прямо напротив себя, на сцену и пытаюсь вспомнить, видела ли я этих ребят в школе. Да сто процентов видела, школа-то у нас не такая огромная. Но парадокс в том, что я их не узнаю.

Вокалист группы, как Майкл и Тайлер, как, судя по всему, все ребята в группе, высокий, около или чуть выше 180см. Тёмные волосы длиной до подбородка, цвет глаз не разобрать с этого расстояния, но фигура у него спортивная, даже очень. Но больше всего завораживает его голос, он пробирает до костей.

Бас-гитарист трясёт в такт своими светло-русыми волосами длиной до плеч, явно кайфуя от музыки.

О, у них даже клавишник есть. Это уже интересно, ведь не каждый день увидишь молодую кавер-группу с таким составом. У него вьющиеся каштановые волосы, и я даже отсюда вижу его длинные пальцы, — идеальные для клавишных инструментов.

Ритм-гитарист в футболке с эмблемой группой Ramones тоже кивает в такт, но цвет волос и глаз не видно, — на нём бейсболка с надписью Superman.

Дальше всех, на небольшом пьедестале, находится барабанщик, видно только его тёмную макушку и руки.

Боже, какие у него руки!

Вот это мышцы. Они обтянуты тёмной футболкой, и кожа немного поблескивает от пота. При каждом взмахе барабанными палочками они напрягаются и… М-м-м… Почему-то именно руки меня больше всего привлекали в мужчинах. Перевожу взгляд на его лицо и замечаю, что он тоже смотрит на меня. Неотрывно и очень внимательно. Вот чёрт, попалась!

Не в силах оторвать взгляд, изучаю его мужественное лицо. Прямые, практически чёрные брови и такого же цвета волосы, которые уложены назад, но одна прядь упала на лоб, слегка прикрыв один глаз. Угловатая челюсть напряжена, а на впалых щеках виднеется небольшая щетина. Он похож на плохого парня. Очень плохого.

То ли из-за нервного напряжения, то ли из-за проблем с кондиционером внутри помещения, но мне стало дико жарко, и я, стянув свой чёрный кардиган, остаюсь в футболке с эмблемой группы AC/DC. Взгляд барабанщика тут же скользит вниз, изучая моё тело, точнее то, что ему видно. Сердце, подобно его барабанам, грохочет в груди, и, внезапно почувствовав себя голой, я усилием воли отвожу от него взгляд.

Видимо, из-за своего затворничества я одичала совсем, раз обычный взгляд парня заставил меня затаить дыхание и сжать кулаки под столом. Тряхнув головой, поворачиваюсь к Грейс, своевременно вспомнив, что она, должно быть, совсем не в своей тарелке.

— Грейс, как ты? Прости, я сама не знала, что будет так шумно. Я ведь даже не спросила, любишь ли такую музыку.

— Знаешь, никогда бы не подумала, но мне нравится, правда! — с искренней улыбкой отвечает она, забавно сморщив нос и поглядывая на сцену.

Краем глаза замечаю, что Майкл задумчиво рассматривает Грейс, а на его губах застыла мечтательная улыбка.

— Слава богу, а то из меня друг в последнее время так себе. Я давно хотела тебя познакомить с моими друзьями, хотя этих музыкантов я не припомню. Но… В общем, я рада, что ты здесь.

— Хлоя, ты замечательная. Спасибо, что пригласила. И если тебе захочется поговорить, я всегда рада, — протягивает свою руку, и я благодарно её сжимаю. Мне однозначно везёт на людей.

Прошло полгода, как я хотела вытащить Грейс куда-нибудь. Мы с ней регулярно виделись на уроках, но я была не в состоянии даже нормально диалог поддерживать, что уж тогда говорить о различных тусовках. Хоть Сидни и пыталась вытащить меня, я умело скрывалась у себя дома, что, в свою очередь, привело к тому, что и Грейс особо ни с кем не общалась, поскольку её застенчивость не знала границ.

Всё, что я о ней знала, — это то, что она единственный ребёнок в семье и её мама достаточно строгая. Она следила фактически за каждым шагом дочери, мешая ей тем самым жить обычной подростковой жизнью. Подозреваю, что Грейс обманула свою маму, чтобы прийти сюда, но разве можно её за это винить?! Нельзя давить на людей, это приводит к разным последствиям. Порой не самым приятным.

— Ребята, немного покричали, теперь можно и потанцевать, вы не думаете? — произносит вокалист группы, и я поднимаю голову. — Сейчас мы исполним парочку зажигательных, рок-н-ролльных композиций. Милости просим на танцпол, — заканчивает он, откидывая волосы назад. В ответ толпа заорала так, что у меня уши заложило.

В следующую секунду зазвучала композиция Old Time Rock and Roll группы Status Quo, и до меня дошло для чего им клавишник. А у ребят серьёзный подход к делу.

Боковым зрением замечаю, как ко мне в ритме танца подходит Майкл и протягивает руку. Я непонимающе смотрю на него, но он только подхватывает меня и тащит на танцпол.

— Майк, я не буду танцевать! — воплю на подобное вторжение, уперевшись пятками в пол и мешая ему.

— Будешь! — ржёт он как конь, и начинает двигаться словно Джон Траволта из фильма «Криминальное Чтиво».

Майкл — парень без комплексов. Он обожает (и что самое важное — умеет) танцевать и не боится показаться смешным. Он не из тех, кто считает, что танцы — это не мужское занятие. Благодаря своим корням он охренительно чувствует музыку.

А я стою как истукан.

Молодец, Хлоя, танцпол нужен, чтобы постоять!

Кто-нибудь уберите это бревно отсюда!

Видя моё замешательство, он закидывает мои руки себе на плечи, немного присев, чтобы заглянуть в мои глаза. Со стороны должно быть комично выглядит, как высокий парень, приседая и танцуя, пытается быть на уровне моего почти карликового роста в 163 см. Но Майкл не сдаётся, пытаясь расшевелить меня.

Я раньше очень любила танцевать. Мы с Майклом много вместе дурачились в своё время, когда он учил меня основным движениям и нескольким латиноамериканским танцам. И он был прав, сказав, что я люблю латиноамериканскую попсу. Что-то в ней есть. Эти зажигательные ритмы, знойные красавчики, которые исполняют мягким тембром свои хиты…

Однако сейчас я просто морально была не готова танцевать и отрываться на полную катушку. Хоть стеснительной я никогда не была и могла спокойно влиться практически в любую компанию, не ощущая при этом неловкости. Но сейчас чувствовала именно какую-то скованность и желание спрятаться. По-моему, придя сюда, я и так сделала большой шаг для себя, но танцевать…

Только для Майкла никогда не существовало понятия «уныние», за что его все любили. Этот человек всегда мог найти нужные слова и окружить тебя своим теплом, вселить уверенность или дать волшебный пендель. Он был идеальным в каком-то смысле.

Прижав меня к себе и поглаживая по спине, он произнёс мне на ухо:

— Просто продолжай жить, малышка.

Господи, спасибо тебе за такого друга.

Глава 3

Джейсон

Ещё одна пятница, ещё один концерт нашей группы, ещё один выброс адреналина. Люблю музыку, всегда любил. Она неизменно сопровождала меня по жизни.

Как, впрочем, и мои друзья — ещё одна надёжная константа. С самого раннего детства они помогали мне преодолеть тьму и не свихнуться. Хотя, по правде говоря, только один друг знал всю мою подноготную — Майкл. Несмотря на его весёлый нрав, который может сбить с толку, он парень основательный, отзывчивый и дальше него наши разговоры никогда не уходят. Сколько всего мы с ним пережили… Майкл — тот человек, о ком я подумаю в первую очередь, если мне потребуется помощь, чтобы, например, скрыть улики или закопать труп.

Тайлер — ещё один друг, который, как и я, особо не любил трепать языком и был сосредоточен на компах, разработках различных мобильных приложений или игр. Мы с ним познакомились, когда он перевелся из Детройта и попал в мой класс. Поначалу он держался в стороне и не ратовал за какое-либо общение. Так бы, наверное, и осталось, если бы не Майкл. Собственно, он и стал тем человеком, кто всех нас связывал и не давал заскучать. Со временем Тайлер стал открываться и периодически заглядывал к нам на репетиции, где мы весело проводили время. Кроме того, что-то мне подсказывает, что он не просто компьютерный гений. По-моему, он хакер. Поэтому, к нему бы я тоже непременно обратился, если бы мне понадобилось нарыть компромат на кого-то.

Когда в средней школе к нам в школу перевёлся Дэвид, мы с Майклом, достаточно быстро нашли с ним общий язык и сдружились. Нас с ним объединяла любовь к музыке и нелюбовь к пустым беседам. Порой нам говорили, что мы с ним похожи. Не внешне, а внутренне. Мы редко открывались людям или делились переживаниями, точно зная, что сами можем со всем справиться. Поэтому, я мало что знал о личной жизни друга, но был уверен, что той жизни особо и не было. Впрочем, в нашей компании только Майкл вопил о любви, правда свою девушку мечты пока так и не встретил. Мы же в противовес ему считали, что всё это не так важно. Особенно, пока ты молод.

Одним вечером четыре года назад, я, играя на акустике, услышал, как Дэвид поёт. Мне тут же пришла в голову гениальная идея: собрать кавер-группу. Я тогда уже вполне сносно играл не только на гитаре, но и на барабанах. Конечно, мы были ещё сопляками (нам было всего по четырнадцать лет), но всё же рискнули. А может, именно из-за столь юного возраста у нас попросту отсутствовала способность критически оценить происходящее (и, как следствие, засомневаться, отложить и на хрен всё забросить), но, так или иначе, мы расклеили объявления по всему городу и в течение месяца нашли клавишника, бас-гитариста и ритм-гитариста. Отец Дэвида, мистер Стоун, помог найти нам помещение для репетиций.

Полгода года назад группа, поющая в баре «Рок-зона», перестала выступать и им понадобились музыканты. Тут снова подключился мистер Стоун, и нам дали добро для выступлений. Приблизительно в то же время к нам присоединился соло-гитарист. Он был отличным гитаристом. Ключевое слово «был». Неделю назад он ошарашил нас новостью, что переезжает и школу закончит экстерном в связи с семейными обстоятельствами.

Мы ежедневно искали ему замену, но найти пока так и не получилось. Конечно, наш ритм-гитарист, Мэтт, пытался брать на себя соло-партии. Но, чёрт подери, он же не Джимми Хендрикс.

Ещё одна песня и всё, до следующей пятницы опять скучное существование в ожидании, как я вновь возьму дрова в руки и буду кайфовать десять песен, уносясь куда-то в свой мир. Люблю барабаны, это драйв. Барабаны — это сердце группы. Плохой барабанщик — плохая группа. Если барабанщик не умеет задавать темп и держать ритм, то группу ничего не спасёт. И это я не хвастаюсь, если что.

За нашим столиком сидели Майкл, Тайлер, Триша и две какие-то незнакомки. Одна, похоже, впервые оказалась в рок-баре и услышала подобную музыку. Она удивленно хлопала глазами и неуверенно покачивала головой.

А вот вторая явно понимала, что к чему, судя по её футболке. Я надеюсь, это не дань моде носить футболки с названиями групп, которых даже не знаешь. Как только мы заиграли, она замерла как олень в свете фар.

Я сразу её заметил. Во-первых, она села на моё место. Во-вторых, у неё волосы не до задницы, как почему-то любит большинство девушек, словно в них скрыта тайная сила, а до плеч. Не спрашивайте, просто я люблю, когда у девушек короткие стрижки. До плеч –вполне по мне. Она нагло меня разглядывала, точнее мои руки. Аж кожу покалывать начало, и это явно не от игры. Поэтому и я решил повнимательнее рассмотреть её.

Тёмно-русые волосы обрамляли овальное лицо с утонченными, хоть и слегка заострёнными чертами. Чёткие брови, прямой и аккуратный нос, красивые и высокие скулы, в меру пухлые губы.

Не дурно.

Последние аккорды и мой удар по Crash-тарелке. Обожаю этот шипящий и мощный акцент в конце.

Зрители аплодируют, свистят, кричат. Думаю, мы неплохо справились с учётом того, что Эндрю кинул нас.

— Парни, вы, как всегда, огонь! — свистит и улюлюкает Майкл, как только мы подошли к столику.

Несмотря на двух незнакомок, посадочных мест для всех достаточно, поэтому мы располагаемся за столом напротив девушек, и к нам сразу же подходит Сидни с подносом напитков для нас. Слава богу можно дух перевести, пока не примчались и не запрыгнули на колени любительницы музыкантов. Нет, я не жалуюсь. Но иногда хотелось спокойно посидеть после выступления и послушать трёп ребят.

Тем временем в баре включили музыку чуть громче, чем обычно. По пятницам после нашего выступления врубали разные композиции для продолжения вечеринки. Сейчас, к слову, играет I’m Goin’ Down в исполнении Bruce Springsteen.

— Спасибо, — хором отвечаем мы, пока я неосознанно продолжаю изучать темноволосую незнакомку.

— Кто это? — кивает Дэвид в сторону девушек.

— Ребята, познакомьтесь, этот ангел — Грейс, — он кивком головы указывает на блондинку. — А это, совсем не ангел — Хлоя, мы давно дружим.

Хлоя, значит. Интересно.

— Это Дэвид вокал, Алекс клавиши, Мэтт ритм-гитара, Люк басист, Джей ударные, — заканчивает Майкл.

— Приятно познакомиться, девчонки, — тянут парни.

Мы с Дэвидом лишь переглядываемся. Мы с ним действительно в чём-то похожи — закрытые от общества, открытые к музыке.

— Как вам наше выступление? — интересуется Алекс, сверкая своей фирменной улыбкой.

Обычно, стоит ему это сделать, сразу же кто-то падает ему на колени. Вообще, хоть мы с ним близко и не общаемся, парень он хороший. Весёлый очень.

— Dios mío, — театрально завывает Майкл, обращаясь к нам, — опять на комплимент напрашиваетесь!

Алекс смеётся и подмигивает девушкам.

— Неплохо. Не думала, что молодежь знает и уважает стариковскую музыку, — смело произносит Хлоя.

Стариковскую?

Ну точно, а что же у тебя на футболке тогда стариковская группа делает?!

— О да, любим этих дедов, — подключается Мэтт. — А вы откуда? Из школы Бэй Вью?

— Именно, — кивает «стариковская футболка».

— Странно, не видел вас там, — задумчиво произносит Дэвид, поглядывая на меня.

Я лишь пожимаю плечами. Такой вот я многословный тип. Язык жестов — моё всё.

— Вытащите свои головы из задницы, серьёзно! Они учатся в нашей школе, а вы дальше своего носа ничего не видите, — закатывая глаза, продолжает Майкл, отпив из бутылки колу.

— Вообще-то ты тоже не знал Грейс до сегодняшнего вечера, — укоризненно замечает Хлоя.

— И это моя ошибка, — отчего-то слишком задумчиво произносит Майкл.

Блондинка начинает ёрзать на своём кресле, перекинув прядь волос с одного плеча на другое.

Понятно.

— А мы с Люком и Алексом учимся в другой школе и нам простительно не знать вас, — подмигнув, обращается Мэтт к девушкам и, сняв свою бейсболку, ерошит свои и без того топорщащиеся русые волосы и с довольным видом откидывается на спинку кресла.

Он каждый концерт в бейсболке. Прям как солист группы AC/DC, Брайан Джонсон.

В паре с Алексом он порой доводит всех до истерики своими приколами. Не меня, конечно. Я вообще редко улыбаюсь.

— Ладно, все познакомились и можно поговорить о насущном. Как ваши успехи в поисках соло-гитариста? — вклинивается Тайлер, подняв больную для нас тему. — Я поспрашивал у своих, пока тишина.

Многие профессиональные гитаристы могут и ритм, и соло исполнять, но, во-первых, как я уже сказал, наш гитарист хорош, но не настолько. Во-вторых, из-за этого может упасть качество исполнения. Многие легендарные группы имеют соло-гитариста. Он играет на пару с ритм-гитарой, усиливая звук. Ведь гитары по сути своей одинаковые, но, когда начинается сольная партия, он целиком сосредоточен на ней. Это удобно, да и звук, безусловно, лучше.

— И у нас тишина. Мы сегодня поменяли репертуар на вечер из-за этого, — сделав глоток воды, с сожалением признаёт Дэвид.

— А что случилось? — снова подает голос Хлоя.

— Неделю назад второй гитарист кинул ребят, — подключается Триша. — Вот они и страдают теперь, бедняжки.

— Мелкая, пей свой лимонад и не вмешивайся. Мы мальчики взрослые, разберёмся, — цокает на неё Дэвид. Триша лишь закатывает глаза, скрестив руки на груди. Забавная она.

— О-о-о. Понятно, — тянет Хлоя.

Как она сложила губы, говоря: «О».

Просто идеально… Идеально для чего? О чём ты думаешь, дебил?

Я неосознанно начинаю барабанить по столу. Привычка. Барабаню не только на сцене, но и когда задумываюсь. Разглядываю Хлою, которая, покачивая головой, о чём-то беседует с Грейс.

— А я, кажется, знаю кто вам подойдёт, — вдруг подает голос Майкл, неотрывно смотря на девушек.

— И кто же? — с ухмылкой уточняет Дэвид.

— Хлоя, — улыбаясь, заявляет он.

— Что?! — хором вопим мы с Дэвидом.

— Я?! — одновременно с нами выкрикивает Хлоя.

Триша начинает смеяться, Грейс удивленно переводит взгляд на Хлою.

— А что, ты умеешь играть? — первым находится Люк, наш басист.

Я уже и забыл, что он с нами сидит. Он всё время молчит. Даже больше, чем я и Дэвид вместе взятые.

— Чёрт возьми, она офигенно играет, — с гордостью в голосе отвечает за неё Майкл.

— Давно играешь? — серьёзным тоном интересуется Мэтт.

— Начала в двенадцать лет, то есть уже шесть лет. Всегда любила долгие гитарные соло, вот и начала учиться, — пожимая плечами, поясняет она.

— Ребята, вы будете идиотами, если не возьмёте её, — улыбаясь и глядя мне в глаза, говорит Майкл.

Вскинув бровь в ответ на это, перевожу взгляд на Хлою. Она внимательно следит за моей реакцией. Почему у меня такое ощущение, что я её знаю? Или видел где-то? Может, в школе пересекались? Хрен его знает.

— Ты перепил или перетанцевал? Девушка? На гитаре? Соло? — недовольно хмурясь, возмущается Дэвид, озвучивая и мои мысли в том числе.

— Ты сейчас это несерьёзно, правда, Дэйв? — тоже хмурясь, спрашивает Майкл. — Ты даже не слышал, а уже готов отказаться? Я тебе предложил идеальную кандидатуру, и ты будешь ослом, если откажешься, — дёрнув плечом, он недовольно смотрит на Дэйва.

— Я отойду ненадолго, — бросает Хлоя, сорвавшись с места.

— Чувак, ты соображаешь, что ты нам предлагаешь?! — едва девушка скрылась за попоротом, слегка охрипшим голосом спрашиваю я, поскольку молчать больше не могу. — Я ничего против не имею, пусть бренчит себе дома, но нам нужен человек, который умеет играть и знает репертуар не одной группы. Нам до лета здесь играть. Нас тут все знают, не хотелось бы в конце так опозориться. Лучше уж мы без соло обойдёмся, — выдаю своё мнение на одном дыхании, схватив стакан с водой, чтобы смочить горло.

— Зря вы так, парни, — качая головой и задумчиво смотря на стол, отвечает Майкл. — Она знает столько же, если не больше вашего. Она фанат рока, её учил отец и старший брат, а они, поверьте, неплохо играют. Девчонке за последние полгода досталось переживаний, она потеряла отца, и я её больше не узнаю. Поэтому подумал, что это идеальная возможность и для неё, и для вас. Но если вы считаете себя слишком хорошими и профессиональными для неё, то я умываю руки, — и он раздраженно толкает стол, что напитки едва не выплескиваются из наших бокалов.

— Мне жаль, — произносит Алекс, убирая со лба вьющиеся волосы, которые постоянно лезут ему в глаза. — Может, хотя бы попробуем, послушаем её? — вдруг обращается он ко мне и Дэвиду.

— Послушайте, нам всем жаль, но мы не группа реабилитации. Мы делаем своё дело, и нам платят за это. Мы не суперпрофессионалы или зазнавшиеся снобы, Майкл, мы работаем здесь. Это для вас просто посиделки, а для нас это работа, хоть и приятная, конечно же. Мы серьёзно к этому подходим. А если она налажает? Если она забудет, растеряется, испугается, выходя на сцену? — серьёзным тоном спрашивает Дэвид.

— Ребята, а что мы потеряем, если устроим репетицию и пригласим её? Если она ни черта не умеет, мы просто попрощаемся с ней. У нас за неделю ни одного кандидата, — вклинивается Мэтт, обведя нас всех взглядом.

— Я за, — поднимает руку Люк. — У неё футболка с AC/DC, я ей уже доверяю, — довольно улыбается он.

Идиот.

Хмыкнул, качая головой.

— Я тоже, — присоединяется Алекс.

— Дэйв, Джей не будьте баранами. Просто послушаем, например, завтра. Если она серьёзно относится к делу, то придёт и попробует. О’кей? — не унимается Мэтт.

— Вы так обсуждаете, будто она рвётся к вам или уже дала своё согласие, — неожиданно подает голос Грейс, недовольно дёрнув плечами. А Майкл, Тайлер и Триша одобрительно закивали, как болванчики.

Придурки.

В этот момент возвращается Хлоя, и в баре начинает играть одна из песен группы Santana. Майкл тут же встаёт из-за стола и только в ему свойственной манере начинает двигаться в сторону Хлои, напевая слова из песни: «You got to change your evil ways, baby», берёт её под руку и уводит на танцпол. Уже второй раз за вечер.

Пока мы были на сцене, я видел, как он танцевал перед ней, а она стояла и хлопала глазами. Зато у меня была возможность оценить её фигуру. Красивую, надо сказать, фигуру.

Сейчас Хлоя хмурится, закусив губу, пока Майкл ей что-то говорит. Почему-то этот её жест вызывает во мне необъяснимое желание укусить эту губу самому.

Немного поколебавшись, она кивает и на этот раз начинает двигаться с ним. Песня в весьма типичном для группы Santana стиле, лёгкий латин-рок. Прям идеально для Майкла и Хлои.

Она выглядит очень хрупкой девушкой, но отчего-то мне кажется, что её внешность обманчива и за нежной оболочкой скрывается стервозный характер. Внешне она симпатичная. Даже очень.

То, как она двигается в руках Майкла заставляет смотреть только на неё. Её движения плавные, но чёткие. Игривые, но не вызывающие. При этом делает всё это как бы между прочим, продолжая разговаривать с Майклом. Я как заворожённый смотрю на её покачивающиеся в такт бёдра. Как она откидывает голову, а он придерживает её за спину. Она смотрит ему прямо в глаза, а он ей искренне улыбается. Кружит её по танцполу, не обращая ни на кого внимания. Я никогда не танцевал, хоть Майкл и делал в детстве попытки научить меня основам своей танцевальной культуры, но быстро понял, что это не моя история. Хоть я и живу музыкой, но танцы ко мне не имели никакого отношения. Однако глядя на них, моё сердцебиение ускорилось, и я инстинктивно стиснул зубы, продолжая барабанить по столу.

Девушка-гитарист в нашей группе?!

Отчего-то мне хочется согласиться, но я никогда в этом не признаюсь.

Глава 4

Хлоя

Неужели Майкл всерьез предложил мою кандидатуру? Он, конечно, парень предприимчивый, но блин! Я не держала гитару в руках полгода, так как не считала уместным делать то, что всегда приносило мне счастье. Сейчас даже сложно сказать: я специально себя лишала всех удовольствий после смерти отца или мне просто в голову не приходило взять мою чёрно-белую малышку, зажать струны и услышать до боли любимый звук. Если бы вы только знали, как приятно чувствовать себя причастным к чему-то большему, скромно подражая выдающимся музыкантам…

Но играть с этими хамоватыми засранцами?!

Я не смогла спокойно сидеть за столом, да ещё и напротив этого Джея, будь он неладен, с его руками и надменно вздёрнутой бровью. От него веяло опасностью. Хоть я его не боялась, но пока не понимала, как к нему относиться.

Майкл не дал мне даже присесть, за что сейчас я ему благодарна, поскольку не готова слушать, что девушки ни на что не способны.

Что я ни на что не способна.

В мире музыки довольно примеров талантливых женщин. Я, конечно, не претендую на суперспособности, но играю с душой и достаточно чисто. Во всяком случае, так папа говорил. А в их взглядах читалось недоумение, типа большей глупости Майкл сказать не мог.

— Если опять откажешься танцевать, то я всем расскажу, как ты бегала в одних трусиках за мной, когда я спрятал в свои трусы твой медиатор, — игриво шепчет Майкл, выведя меня на танцпол. Кинув на него недовольный взгляд, обреченно киваю. Ладно, танцевать сейчас лучше, чем сидеть рядом с ним.

Вообще Майкл горазд на подобные проделки. То есть не только после очевидного нежелания девушки танцевать вытащить её повторно на танцпол, но и заставить вас носиться как курица с отрубленной головой в почти обнаженном виде. Нам тогда было по четырнадцать лет. Мы пришли на озеро, и я хотела продемонстрировать ему свои успехи игры на гитаре. А он либо устал от моего бренчания, либо хотел просто подурачиться в воде, что в итоге додумался развязать мой платок, который я использовала в качестве топа, и, воспользовавшись моей растерянностью, стащил медиатор. Зачем он засунул его в свои плавки — до сих пор не пойму. Я носилась по берегу, пряча свою маленькую грудь и крича проклятия в его сторону. Было весело. Ему, в первую очередь.

— Они тебя возьмут, а ты спрячешь свои острые зубки, — уверенным голосом продолжает Майкл.

Кружа в танце, задираю голову, чтобы посмотреть ему в глаза и вижу искреннюю заботу обо мне, аж в груди защемило.

— Майк, я люблю тебя, но это всё слишком. Скажи, ты ведь с Сидни сговорился, чтобы я сюда пришла именно сегодня, да? — спрашиваю его, хотя уже знаю ответ.

Конечно, да.

— Ну как тебе сказать… Мы тебя любим, и нам надоело смотреть, как наша звезда гаснет. Поэтому да, мы договорились, — довольно кивает он с озорной улыбкой, — и, чтоб ты знала, мне ни капельки не стыдно.

Естественно. Это же Майкл… Он пойдёт на многое, лишь бы вокруг него все были счастливы, всё время смеялись и радовались жизни. Просто человек-праздник.

— Я подумаю, — недовольно цокаю на его самодовольный вид и задаю интересующий меня вопрос: — Откуда ты знаком с Джеем и Дэвидом? Не припомню, чтобы видела их.

— С Джеем мы подружились лет в пять. Помню, на детской площадке машинку не смогли поделить. Подрались, а потом подружились. В общем, типичное мужское поведение, — улыбаясь, Майкл внимательно смотрит на меня, продолжая виртуозно вести меня в танце. Он действительно превосходный партнёр. С ним можно расслабиться и просто наслаждаться. — Ну а Дэвид перевёлся из другой школы в нашем городе, когда нам было по тринадцать лет. Мы с ним одно время вместе ходили на бейсбол. Ты как-то приходила ко мне на игру, по-любому видела его. Но я потом ушёл, а он остался. С Джеем они сошлись на почве музыки.

Возможно, и видела, но это было давно. Майкл пару лет уже не занимался бейсболом.

— Понятно. Они всегда такие хмурые?

— Джей по большей части да, Дэвид не хмурый — он просто очень серьёзный. Ко всему подходит основательно и ответственно. Короче говоря, надёжный парень. Но точно не хмурый.

Не помню, чтобы Майкл мне раньше что-то рассказывал о них. Были разговоры, что они «с пацанами зависли там-то и делали то-то», но я не знала, кто именно с ним был. Оказывается, у них образовалась своя мужская тусовка, куда нас с Сидни и Тришей не звали.

— Ясно, — бормочу я, невольно посмотрев в сторону нашего столика и заметив устремленный на меня взгляд чёрных глаза.

О да, теперь я разглядела глаза этого барабанщика. Они практически чёрные, а вкупе с его тёмными волосами и чёткими, резкими чертами лица он выглядит устрашающе, но при этом привлекательно.

Джей, не моргая, изучает меня, что мне опять стало не по себе.

Он, случаем, не маньяк?! Ну не может же у абсолютно здорового человека быть настолько прожигающий взгляд, словно он мысленно расчленяет тебя.

— Слушай, эта девушка Грейс, она всегда такая зажатая? — сменив тему, задумчиво интересуется Майкл.

Оторвавшись от сурового выражения лица Джея, вновь обращаю внимание на своего друга.

— Насколько я её знаю — да. Мы видимся только на занятиях. Она никуда не ходит, особо ни с кем, кроме нас с Сидни, не общается и тайно сохнет по нашему однокласснику Тому.

— Что ещё за Том? — слишком резко спрашивает Майкл. — Тот блондин с зализанными волосами, что ездит на отцовском джипе?!

Изучая его лицо, меня внезапно озаряет.

— Она тебе понравилась! Боже, Майк, я давно не видела такой реакции на девушку. Хотя постой, — прищурившись, я внимательно смотрю ему в глаза, — я никогда не видела такой реакции!

Обычно он просто флиртовал, делал слащавые комплименты, добивался цели, а потом… просто продолжал с ними дружить. Но на Грейс он смотрел как-то по-особенному.

— Бинго, Малышка! Даже прикидываться дурачком не буду. Кажется, я попал, — озадаченно произносит Майкл. — Скажи, есть хоть один шанс, что она обратит своё внимание на меня? — В его голосе чувствуется неуверенность, совершенно ему не свойственная.

— Майкл Диас, неужто ты сомневаешься в себе? Ты, кто так отлично ведёт партнёршу, которая и танцевать-то не хочет? Ты, кто своей харизмой задавит любого? Ты, кто так чувственно говорит по-испански? Признаюсь, я не всё понимаю, поэтому возможно ты чувственно материшься, но это завораживает! Ты самый душевный человек из всех, кого я знаю! И, в конце концов, ты себя в зеркало видел? За такие гены убить не грех! Ты ходячий секс! И ты ещё смеешь в себе сомневаться?! — воодушевленно тараторю я.

В ответ он искренне смеётся, откинув голову назад, что мне в который раз за вечер хочется улыбнуться. Правда. Аж скулы сводит. Но губы словно разучились это делать.

— Малышка, спасибо за напоминание, какой я офигенный. Немного отлегло. Но всё же, ты уверена, что она вместо зализанной головки посмотрит на меня?

Практически хрюкаю на его двусмысленный эпитет.

— Она смотрит на него, потому что больше никуда не ходит, а эта зализанная головка, как ты выразился, сидит недалеко от неё на занятиях и расточает свои фальшивые понты. Она же не знала, что есть такой неотразимый персонаж, как ты, — подмигиваю ему.

— Тогда мне нужна будет твоя помощь. Ты в деле? — отстраняясь и смотря прямо мне в глаза, спрашивает он.

У него сейчас такой забавный вид, серьёзный и в то же время наивный, как у ребёнка, предвкушающего подарок на Рождество.

Как я могу ему отказать? Вопрос риторический.

— Определённо в деле, что бы это ни значило, — заверяю его, заметив, что песня, под которую он повёл меня танцевать, закончилась, и уже играет другая.

Майкл тепло улыбнулся, остановившись посреди танцпола.

— И всё-таки подумай хорошенько, прежде чем отказываться от моей гениальной идеи с группой. Ты достойна блистать на сцене. Тебе необходимо вырваться из уныния и продолжить озарять всех своей лучезарной улыбкой, — ласково произносит он, закрепив сказанное нежным поцелуем в лоб.

Сердце затрепетало от его заботы. Определённо, я сделала что-то очень хорошее в прошлой жизни, раз в этой у меня такие охрененные друзья. Кивнув ему, я пулей направилась к бару, где Сидни помогала бармену. Вкратце выложила ей всю ситуацию в надежде получить ещё один совет, поскольку в данный момент чувствовала себя потерянной.

— Дорогая, я думаю тебе надо согласиться. Это пойдёт тебе на пользу, — без тени сомнения заявляет Сидни, параллельно протягивая посетителю бокал с каким-то коктейлем. Бармен то и дело поглядывает на неё, и от меня не ускользнуло, сколько интереса читается в его взгляде. Судя по всему, моя подруга ему небезразлична.

Вновь повернув голову в сторону нашего столика, вижу Джея, который буквально буравил во мне дыру. Ему явно не по душе предложение Майкла и мне, если честно, тоже. Только я не понимаю, почему он так предвзято относится к девушкам-гитаристам. Мы живём в XXI веке, а мужчины до сих пор считают, что всё делают лучше женщин. Серьёзно?! Имбецилы несчастные.

Злость вмиг охватила моё нутро, что я демонстративно отвернулась от него, вернув своё внимание подруге.

— И не подумаю! — тут же выдаю я. — От их реплик исходит вонь сексизма. И тем более я сама не уверена, что смогу. Одно дело дома играть, где нет публики. И совсем другое, когда тебя оценивают не только зрители, но и эти хмыри бесчувственные, — фыркаю я.

— Слушай, они неплохие мальчики. Хотя, конечно, порой так и не скажешь. Но они действительно здорово играют. Если они не слепые и не глухие, а это не так, то они возьмут тебя. А ты, — она тыкает пальцем мне в плечо, перегнувшись через барную стойку, — согласишься. Иначе будешь дурой, которая потом будет сожалеть, что в выпускном классе отказалась от возможности приятно провести время, переключиться и, в конце концов, заработать немного денег, — довольно тянет Сидни.

— Заработать? Им ещё и платят?

Я, честно говоря, подумала, что они работали за еду. Ну или просто за идею. В наше время не так просто пробиться на сцену (пусть и небольшого бара), чтобы тебе при этом ещё и платили. Особенно, если ты даже ещё школу не окончил.

— А то, конечно платят. Отец Дэвида, известный юрист в нашем городе, договорился, что они не просто бесперспективный гараж-бэнд, а вполне профессиональные музыканты. И, как ты понимаешь, с ним никто спорить не захотел.

— Вполне?! Да один Дэвид чего стоит. Такой приятный баритон… Он, наверное, решил связать свою жизнь с музыкой?

— Ха, не поверишь: он ничего слышать об этом не хочет! Говорит, это всё несерьёзно, и нужно заниматься тем, что по-настоящему приносит хорошие деньги. Вроде, он решил пойти по стопам отца, — пожимая плечами, отвечает Сидни.

— Да ладно? Может, боится, что не получится или ещё чего-то? Это же кощунство хоронить такой талант, — вслух размышляю я, сделав глоток воды, заботливо предоставленной барменом.

На губах Сиди замаячила плутовская улыбка.

— Узнаю свою проницательную подругу. Рада снова видеть тебя, Хлоя. Вот иди к ним и вправь всем мозги, детка, — подмигнув, шлепает меня по попе и уходит обслуживать столики.

Почему все вокруг считают, что мне необходимо продолжать играть? Мама ненароком раз в месяц спрашивала, не играю ли я снова. Брат как-то звонил и сказал, что я на хрен всё забуду, если не продолжу играть. Теперь Майкл и Сидни.

Вернувшись к нашему столику, старательно избегая Джея, сажусь между Тришей и Грейс.

— Как вы здорово танцевали с Майклом, — тихо обращается ко мне Грейс, смущенно покраснев.

— Ты следующая, малышка, — тут же вклинивается Майкл, подмигнув ей.

— Я не умею, — почти пищит Грейс.

Поймав взгляд Майкла, едва заметно киваю ему. Я в деле.

— Дорогая, поверь, Майкл — лучший учитель, — участливо замечаю я, придвинувшись поближе к Грейс. — Он любую научит чувствовать ритм, и ты сама не заметишь, как будешь пускаться в пляс, едва зазвучит музыка, плавно делая восьмёрку бёдрами, — подмигиваю, стараясь быть как можно более убедительной, но не навязчивой.

Не спугнуть бы.

Но раз мой друг хочет заманить её, то кто я такая, чтобы мешать ему?! Тем более Майкл не из тех парней, кто плохо обращается с девушками. Постоянных отношений у него не было, но с теми, с кем он развлекался, он поддерживал приятельское общение впоследствии.

— О, восьмёрку бёдрами мы все оценили, — вдруг подает звучный хриплый голос «чёрные глаза».

Вопреки орущему внутреннему голосу о приближающейся опасности, я всё же поднимаю взгляд на него, скептически приподняв левую бровь. Атмосфера за столом вмиг накалилась. Тайлер вдруг начал кашлять в кулак и качать головой, Мэтт и Алекс давили смешки, Майкл и Дэвид молча уставились на Джея. А Люк просто заинтересованно переводил взгляд с меня на него

Хороший парень, иногда лучше промолчать.

В голове со скоростью звука одновременно успели пронестись сотни мыслей, как ему ответить и стоит ли вообще это делать. Но я никогда не пасовала перед парнями и сейчас не собиралась.

— Прости?! — я едва заметно наклоняю голову, пристально смотря на парня. — Джей, верно? Чем тебя не устроила моя восьмерка бёдрами? — язвительно интересуюсь я, внезапно осознав, что начинаю просыпаться от зимней спячки. Словно кто-то пустил по венам адреналин.

— Да, мне вот тоже интересно, Джей. Что-то не так? — удивленно, но с улыбкой на губах спрашивает Майкл.

— Всё в порядке с твоей восьмёркой и бёдрами тоже, — хмыкает Джей, словно ему не интересна вся эта беседа.

— Кхм, — теперь очередь Майкла кашлять. Да что с ними такое? — Понятно, Джей. Значит, тебе понравилось, — улыбаясь, заключает он.

— Я не сказал, что мне понравилось. Просто она слишком крутила бёдрами под песню, которая, как мне кажется, не подразумевает этого. Вот и всё, — пожимая плечами, Джей тянется за стаканом с какой-то газировкой.

— Да неужели? — завожусь я. — Когда кажется, креститься надо. А то мало ли, что покажется. Раз тебе резала глаза несвоевременность данного телодвижения, то мог бы отвернуться и не смотреть. Но я надеюсь, тебе полегчало, когда ты высказал своё никому не интересное мнение, — колко бросаю ему в лицо.

Я зараза. Я дерзкая. Я вредная язва. Каюсь.

Мой язык компенсировал невысокий рост, — надо же как-то выживать среди таких высоких и идеальных людей вокруг. Но моя стрела попала в цель, я отсюда вижу, как у него заходили желваки, а глаза загорелись огнём. А вот Майкл, уже вовсю забавляясь, не отрывает взгляд от Джея.

— Брейк, — встревает Алекс со своими кудряшками. — Разговор начался с того, что эта прекрасная девушка не умеет танцевать. Со своей стороны, соглашусь, — Майкл лучше всего умеет танцевать и очаровывать, — улыбаясь во все свои тридцать два зуба, он довольно откидывается на спинку кресла.

Тоже хороший парень, одобряю.

— Я очаровываю не специально, это всё музыка, энергия, импульсы… Ну, вы поняли, — как бы защищаясь, заявляет Майкл.

— Майк, может и меня научишь на досуге? — подхватывает Триша.

Она в нашей компании главная неформалка, поэтому латиноамериканские танцы далеко не первые в списке её предпочтений. Тяжёлая музыка, цветные волосы, дырявые джинсы и кеды даже зимой. Согласитесь, трудно представить такую девушку, изучающую шаги под зажигательные ритмы румбы.

— Тебе рано такое танцевать, маленькая ещё, — со злостью в голосе встревает Дэвид.

Маленькая?! Она на год младше нас, ей скоро семнадцать исполнится. Я молчу про то, что подобные танцы следует начинать практиковать с раннего возраста. И для осанки хорошо, и для самооценки. Забавно, судя по всему, она была знакома с Дэвидом, но я ничего о нём от нее раньше не слышала. И, видимо, между ними что-то происходило, поскольку исходящее от них напряжение буквально ощущалось в воздухе.

Триша, тем временем, от негодования покраснела и сложила руки на груди.

— Все высказались? — вклинивается Мэтт, обведя нас всех своим озорным взглядом. — А теперь давайте вернёмся к тому, что мы обсуждали до восьмёрки бёдрами от Хлои. И да, мне понравилось, если что.

Я только ухмыляюсь ответ, отчего-то будучи чрезвычайно довольной собой, а Джей стреляет недовольным взглядом в него. Вот что с ним не так?! Складывалось впечатление, что ему просто невозможно угодить.

Идиот, честное слово.

— Хлоя, мы всё обсудили и решили, что хотим послушать тебя. Завтра, если ты, конечно, можешь и хочешь. Грейс права, не ты предложила свою кандидатуру, и мы не знаем, хочешь ли ты сама играть с нами? — заканчивает Мэтт свою мысль, а я удивленно перевожу взгляд на Грейс.

Она заступилась за меня? Это скромная девушка не побоялась высказаться в компании зазнавшихся засранцев?! После такого я просто обязана помочь Майклу стать счастливым засранцем с этим ангелочком.

Все резко переводят свои любопытствующие и выжидающие взгляды на меня, что немного выводит меня из равновесия, словно я голая стою посреди толпы. Но, быстро собираюсь с мыслями, складывая руки на груди и гордо поднимая подбородок. Я так просто не сдамся, сексисты хреновы.

Я хочу, чтобы меня уважали.

— Вы все хотите или есть несогласные? Я не собираюсь играть в коллективе, где мне не рады или сомневаются в женских способностях, — издаю я, переведя говорящий взгляд на Джея.

Определённо, меня больше всего волновало, что скажет этот черноглазый. Не знаю почему, но его мнение мне хотелось услышать в первую очередь.

— Так, что у нас тут с напитками? — появляется Сидни с пустым подносом подмышкой и, вопросительно оглядев всех, останавливает взгляд на Тайлере.

— Можно мне ещё ягодный коктейль, — прошу её, не отводя взгляда от брюнета.

— А этим двоим и мне тоже, — подключается Майкл, кивая в сторону Джея и Дэвида, — воды и льда. Много льда. Пора остыть немного, — театрально обмахиваясь, заканчивает свою мысль.

— Мне то же, что и Хлое, — отвечает Грейс.

— И мне, — поддакивает Триша, Дэвид только фыркает на это.

Но этот коктейль правда очень вкусный. Не сильно сладкий, с кислинкой. Как я и люблю.

— Нам по банке колы, пожалуйста, — говорит Мэтт, показывая на пальцах три. Видимо для себя, Люка и Алекса.

— А ты, Тай, что будешь? — кивая всем, она снова смотрит на него.

— На твоё усмотрение, но не сладкое, — мягко отвечает ей, и она, довольно улыбнувшись, уходит.

Во время этой небольшой паузы он не сводил с меня своих чёрных глаз. Буквально изучал моё лицо, медленно блуждая взглядом по волосам, глазам и губам.

— Я жду ответа на свой вопрос, — твёрдым голосом напоминаю я, не дав им возможности не ответить.

— Не факт, что ты будешь играть в нашей группе. Мы тебя приглашаем на прослушивание, если тебе так угодно, — прищурившись, хриплым голосом говорит Джей. — Хотим послушать, играешь ли ты так же виртуозно, как делаешь восьмёрку, или всё же талант только в бёдрах отложился, — добавляет он, а в глазах вспыхивает огонь.

Ах так! Я тебе покажу, как я виртуозно играю.

На нервах, в первую очередь.

Ну держись, придурок.

— Оу, полегче, — встревает Алекс и, с надеждой посмотрев на меня, продолжает: — Хлоя, мы будем рады тебе, нам нужен гитарист. Придёшь завтра?

В голове усиленно закрутились колёсики, думая, что ответить и как поступить. Я обожаю играть на гитаре, но давно не держала её в руках. Я переживаю, что не справлюсь. А на сцене я вообще никогда не выступала. Но вот ему знать об этом не обязательно.

В то же время я чувствую скачок адреналина, что даже руки вспотели. Мне почему-то безумно хочется захлопать в ладоши и попрыгать от предвкушения, но я никогда в этом не признаюсь. Вместо этого мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке, и я задаю единственный интересующий вопрос:

— Когда и где?

— Завтра в семь, адрес мы тебе пришлём, — отвечает Дэвид.

А я смотрю сначала на Джея, губы которого дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но потом передумал. Или мне показалось. Не уверена, что он вообще умеет улыбаться. Перевожу взгляд на Майкла, и он победоносно улыбается мне в ответ и бьёт по рукам с подошедшей с подносом Сидни. Все ребята одобрительно кивают и потирают руки, словно заключили выгодную сделку. Девчонки с двух сторон от меня крепко сжимают мои руки, а Люк просто переводит взгляд с меня на Джея. Хороший всё-таки парень.

Я не знаю, на что согласилась, но впервые за полгода улыбаюсь и предчувствую незабываемое приключение.

Глава 5

Джейсон

Проснувшись в десять утра, смотрю в потолок и анализирую, какого хрена вчера произошло. М-да, на что мы подписались?! Вроде все трезвые были. Зачем затеяли это? Она же девчонка. Ну какая гитара и серьёзная музыка? Ей бы дома сидеть и смотреть сериалы, а не носиться с гитарой по сцене, развлекая выпивших мужиков. В нашей группе только парни и это правильно. Не потому, что я против девушек. Отнюдь. После концерта я никогда ничего против них не имею. Но вот играть с нами — это совершенно другая история. Парни начнут отвлекаться или заигрывать с ней, и в итоге всё может закончиться тем, что кто-то влюбится или, наоборот, обидится, а это, в свою очередь, повлияет на атмосферу в коллективе. А мне бы этого не хотелось.

Но вот двигается она неплохо. Кто, чёрт подери, меня вчера дёрнул за язык высказаться? Да я вообще не могу понять, чем она меня так зацепила. Ничего в том танце сверхъестественного не было, но мне хотелось смотреть и смотреть. Я буквально не мог оторвать от неё глаз, а со мной такое обычно не происходит. Я привык к обратному, что на меня многие смотрят или пытаются завладеть моим вниманием после концерта.

На тумбочке завибрировал телефон, и я, нехотя вынырнув из размышлений, открыл сообщение от Майкла:

Надеюсь, ты остыл. Обидишь её, пеняй на себя. Я не посмотрю, что ты мой друг. Вот её номер, напиши ей место встречи.

В смысле обижу? На кой чёрт она сдалась мне?! Я всего лишь высказал своё мнение. Я живу в свободной стране и имею право открывать свой рот, когда посчитаю нужным.

Недовольно фыркая, набираю ему ответ:

Я не собираюсь её обижать. Я вообще ничего не собираюсь с ней делать. Возможно, даже играть с ней не придётся.

На что я, честно говоря, очень надеюсь. Да, пусть она сегодня облажается по полной программе и вернётся к своим чисто девчачьим делам.

Майкл:

Я тебя слишком хорошо знаю. Ты глаз с неё не сводил, и я не виню тебя, ведь она неотразима. Но она мне как сестра. Моё дело предупредить. Но имей в виду: не обманывайся её миловидным лицом. Она больно кусается, не зли её.

Ну что за утро?! Только проснулся, а уже читаю нотации.

Проигнорировав наставления от гиперопекающего друга, набираю сообщение Хлое:

Сегодня в семь вечера, восточная сторона Дакота стрит, 34.

Да, всё-таки я невоспитанный негодяй. Зачем здороваться с людьми? Зачем спрашивать, как они поживают? Зачем представляться? Кому нужны все эти тонкости и детали, а? Я не умею общаться как Майкл. Все эти преамбулы и прелюдии не для меня. Пишу, если мне надо, всегда чётко и по делу.

Ну и чёрт с ним.

Хлоя:

Доброе утро, Джей. Поняла, буду. Хорошие манеры специально для тебя с собой прихвачу.

Я и не заметил, как начал тупо ухмыляться. Прям мои мысли прочитала. Вот язва. Я тоже умею отвечать в должной манере всяким слишком дерзким и самоуверенным девушкам:

Вообще-то, моё полное имя Джейсон. Будь добра, со своими манерами прихвати также это знание.

Хоть я и ненавижу, когда меня так называют, но ей об этом знать не обязательно. Довольный своим ответом, встаю, чтобы пойти в душ, как слышу очередную вибрацию телефона.

Хлоя:

Ты длиной своего имени пытаешься что-то компенсировать? Поверь, это не работает, Джей.

Вот сучка! Уставившись на экран телефона, непроизвольно улыбаюсь. Хотя делаю это не так чтобы часто. Скорее редко. Очень редко. И я отчего-то уверен, что она сейчас язвительно ухмыляется. Странные ощущения появились во всём теле от ожидания вечера. Я практически уверен, что она облажается, но посмотреть на неё с гитарой в руках совершенно не прочь.

Честно говоря, я любил подобные перепалки и заряжался от них. Только обычно в подобном ключе общаюсь с парнями, а с девушками просто трахаюсь, сводя любые диалоги к минимуму. Поэтому и сейчас решаю не отвечать ей. Пока. Но я сотру эту ухмылку с её лица.

***

После душа, спустившись вниз, обнаруживаю за столом свою мать, что-то внимательно изучающую в журнале. Отец, как обычно, лежит на диване и смотрит очередную передачу на канале «National Geographic». Заглянув в холодильник, ничего, кроме повесившейся мыши, не обнаружил. Хотя, чему я удивляюсь?

— Мы питаемся святым духом? — недовольно бурчу себе под нос, рассматривая пустые полки.

— Я как раз ждала, когда ты встанешь и отвезёшь меня в магазин, — безэмоциональным голосом отвечает мать.

— А сама или с отцом не пробовала? — огрызаюсь в ответ.

У нас в семье странные, в понимании любого нормального человека, отношения. Они холодные, даже ледяные, с периодическими вулканическими взрывами, когда от наших криков соседи вызывают полицию.

Если честно, всё детство думал, что я приёмный ребёнок. Мне казалось нереальным, чтобы к родному так относились. Было много дерьма, слишком много. Поэтому я перестал стараться понравиться собственным родителям. Чёрт, даже звучит дико — понравиться своим родителям.

Между родителями, кстати, тоже непонятные отношения. По их рассказам, в молодости они не отлипали друг от друга, всё время проводя вместе. Со слов отца всё изменилось после моего рождения, когда мать внезапно перестала уважать его. Ни во что не ставила, оскорбляла и унижала. Так и по сей день. И он сдался, больше не стараясь наладить контакт с ней. Если он не у телека, то на своей работе в автомастерской.

Мать работала в небольшом магазине товаров для дома, буквально считая минуты, когда я найду нормальную, по её мнению, работу и буду полностью её обеспечивать. Стоит ли говорить, что она на дух не переваривала всё, чем искренне дорожил я? Например, достаточно долгое время ежедневным нападкам подвергались мои репетиции с группой или наши выступления. По её мнению, это пустая трата времени, но мне всегда было плевать. Музыка — мой наркотик, допинг и адреналин. Ещё и платят. Но она об этом не знает, ведь меньше знаешь — крепче спишь.

Понимаете, какие у нас высокие отношения в семье?! И это только верхушка айсберга.

Поэтому я в принципе не удивлён, что она ждала меня и не приготовила сыну хоть что-то на завтрак. Мне не привыкать. Я научился делать яичницу в пять лет. С тех пор сам себе готовил. Не только её, если что. Но иногда отчаянно хотелось почувствовать себя любимым сыном и узнать, что такое забота.

Насрать.

На всё и всегда насрать.

— Собирайся, поехали. Я жрать хочу, — не оборачиваясь, бросаю ей по пути на второй этаж в свою комнату, поймав себя на мысли, что продолжаю думать о сегодняшнем вечере больше, чем мне бы того хотелось. Правильнее было бы сказать, что я предвкушал этот спектакль.

Безусловно, в современном мире женщинами рок-музыкантами не удивишь. Chrissie Hynde, Joan Jett, Suzi Quatro, Ann Wilson, Nancy Wilson — первоклассные вокалистки и гитаристки. Но я никогда даже и подумать не мог, что наша группа столкнётся с подобной ситуацией и выбором.

Ну что ж, тем интереснее. Играет она так же увлечённо, как и танцует? Посмотрим.

***

По пути к нашему подвалу, где мы репетируем, я подхватил Алекса и Мэтта. И всю дорогу старательно делал вид, что мне вообще неинтересны их обсуждения предстоящего. Вот лучше бы Люка подвёз, ведь он почти немой и не морочил бы мне голову. Ну а язве, то есть Хлое, я не писал больше.

Припарковавшись напротив нашей репетиционной базы, вышли на морозный воздух.

— Как думаете, она справится? — в который раз за двадцать минут интересуется Алекс.

— Надеюсь. Она мне понравилась. Да и привнесёт изюминку в наш коллектив. Мы же скоро все разъедемся. Будет классно повеселиться перед окончанием школы, — задумчиво тянет Мэтт, натягивая на голову меховой капюшон своей парки в попытке спрятаться от пронизывающего ветра.

Быстро перебегаем дорогу, за секунду задубев до костей.

— Думаю, она знает пару песен, которые входят в топ-чарты по всему миру и говорит, что умеет играть всё на свете, — не выдержав, с ухмылкой говорю я и открываю тяжелую дверь.

Мы спускаемся по ступенькам и заходим в небольшое помещение, похожее на пещеру. Для хорошей акустики и звукоизоляции стены обшиты специальном материалом. Стройный ряд потолочных светильников направлен на импровизированную сцену, находящуюся на небольшом возвышении. Около сцены несколько стульев и небольшой столик с водой и чипсами. Иногда мы тут задерживаемся, репетируя новые песни. Наш репертуар не совсем постоянный. Ведь мы играем в одном месте, и публика редко меняется. Поэтому меняемся мы, чтобы все были довольны. И нам это нравится.

— Здорова, парни, — кивает Люк, проверяя свою бас-гитару.

— Здорова, — хором отвечаем ему, раздеваясь у входа.

— Слушайте, я тут подумал, раз мы всё равно будем репетировать с Хлоей, может поменяем пару песен? Давно Bon Jovi не играли, а люди любят его, — спрашивает Алекс.

— Если Хлоя справится, — отвечаю я, подходя к своей установке. — Ключевое слово «если». Так вот, если мы будем с ней репетировать, то обсудим выбор песен с Дэйвом.

— Что надо со мной обсудить? — раздаётся голос Дэвида у дверей, и я оборачиваюсь.

Рядом с ним стоит Хлоя в чёрном пальто почти в пол и чёрных чаксах. Не холодно ли для подобной обуви?! За спиной у неё чехол с гитарой, а вокруг шеи намотан огромный серый шарф, который закрывает почти всю голову. Щеки красные, глаза горят, и она нервно закусывает нижнюю губу.

Ох, прекрати…

— Смотрите, кого я встретил у входа. Не опоздала, — продолжает он, кивком головы показывая ей, где можно оставить верхнюю одежду.

— Привет, Хлоя. Рады тебя видеть! — в один голос, словно близнецы, тянут Алекс с Мэттом, а Люк молча кивает ей.

Порой они мне напоминают Бивиса и Баттхеда. Вечно ржут, тупо шутят и подкалывают окружающих, но тем не менее без них невозможно представить нашу группу. Мы с ними не особо близки, однако это не мешает нам отлично делать общее дело.

Не удостоив Хлою приветствий, молча наблюдаю, как она снимает свою амуницию, и мне в глаза бросается ярко-розовая мини-юбка. В памяти моментально всплывает образ этой юбки, точнее задницы обтянутой этим куском ткани, которую я увидел в школе в прошлом году. Выходит, я её всё-таки видел в школе. Помню шёл за ней по коридору в сторону столовой, а она что-то увлечённо говорила Сидни. А я просто, как натуральный извращенец, пялился на аккуратную и яркую задницу, мечтая к ней прикоснуться.

Тряхнув головой, чтоб рассеять этот образ, продолжаю её разглядывать. Чёрные плотные колготки, чёрная футболка, чёрные кеды и яркая юбка. На лице, как мне кажется, почти нет косметики. Волосы в художественном беспорядке. Настоящая маленькая Язва.

Ну что ж, интересно.

Представление начинается.

— Итак, Хлоя располагайся. На сцене вся необходимая техника. Медиаторы, если надо, на столе. Давай сделаем так: мы с Джеем выберем по одной песне, которую мы сейчас играем в баре. Если ты их не знаешь, мы дадим аккорды. Можешь, если хочешь, играть в паре с Мэттом до своего соло. Идёт? — обращается к ней Дэвид, пока мы всем занимаем свои позиции на сцене.

— А можно нескромный вопрос? Почему песни выбираете именно вы? — выгибая бровь, спрашивает Хлоя.

— Дэвид у нас президент, а Джей вице-президент, — ржёт Алекс.

Дэвид, ухмыляясь, качает головой на подобное заявление.

— Даже так? — иронично говорит она, глянув на Дэвида. — Ладно. Выбирайте песни.

— Давайте начнём с Don’t Cry, — тут же предлагает он.

Группа Guns N’Roses — классика, по которой тащимся мы все.

— Отлично, — отвечает Хлоя, подойдя к усилителю и подключив свою чёрно-белую гитару.

А у неё неплохой вкус, — хорошая гитара, марки Gibson SG. Поправляя ремень, поворачивает голову в мою сторону. Я уже занял своё место за установкой и задумчиво кручу в руках дрова. Выгнув бровь, она с усмешкой вопросительно смотрит на них.

О, да неужели?! Серьёзно?! Этим жестом решила намекнуть на несуществующую компенсацию размеров моего достоинства? Я ж говорю, язва!

Детка, не играй с огнём.

Еле заметно предостерегающе качаю головой в ответ и перевожу взгляд на Дэвида.

— Поехали, — даю отмашку, и мы начинаем.

Мэтт и Люк вступают, Алекс сидит на стуле с микрофоном в руках. Поскольку на синтезаторе ему в этой песне играть не нужно, он периодически поёт на бэк-вокале. Голос у него более мягкий, чем у Дэвида. Вместе получается неплохо. Очень неплохо. Шикарно.

Дэвид начинает подвывать, подражая Axl Rose. Голос Дэйва ошеломляет. До сих пор не пойму, почему он не хочет профессионально заняться вокалом.

Я подключаюсь с несложным брейком, задавая ритм, нажимаю на педаль на «бочке», бью по малому барабану и Crash-тарелке и перехожу к основному биту. Эта песня лирическая и достаточно медленная. Играть её одно удовольствие и отдых для меня. Наблюдаю за Хлоей, она заворожённо смотрит на Дэвида, явно потрясённая его голосом, и слегка задумчиво покачивает головой, периодически поглядывая на аккорды. Но к струнам пока не прикасается.

Смотрю, как каждый из ребят увлечен своим делом. Здорово, что мы все когда-то познакомились и решили организовать группу. Каждый на своём месте и с огромным желанием творить. У нас никогда не было споров или недомолвок на тему репертуара. Никаких подковёрных игр или никому ненужной грязи. Мы действительно ценили друг друга, поэтому группа была моей отдушиной. Хотя я больше чем уверен, что не только моей.

Сколько раз мы собирались порепетировать просто так, зная наизусть свои партии. Нам нравилось то, что мы делали и всегда, реально всегда, отдавались по максимуму во время выступлений. Не припомню случая, когда кто-то из нас играл или пел вполсилы или не ждал с нетерпением следующей пятницы, чтобы вновь выйти на сцену. Тем не менее, далеко не все планировали продолжить свою музыкальную карьеру.

Странно, но наблюдая сейчас за Хлоей, невольно поймал себя на мысли, что её присутствие не раздражает меня, и даже не воспринимается вторжением в уже сыгранный коллектив. Скорее, наоборот. Почему-то кровь по моим венам бежит быстрее обычного, а дыхание то и дело сбивается. Вот только ей здесь всё равно не место. Моё тело просто живёт отдельно от меня, но голова-то должна соображать, в конце концов. Не хочу я потом наблюдать, как парни наперебой будут звать её погулять, начнут прогуливать репетиции или ревновать её на сцене, когда какой-нибудь парень из зала будет пожирать её глазами. А такое по-любому будет, поскольку внешне она чертовски привлекательна, и надо быть слепым, чтобы не заметить этого.

Подходя к её сольной партии после второго припева, я плавно усиливаю звук (профессионально это называется крещендо, но я не люблю сыпать умными словами, говоря о таких простых вещах, как музыка) и аккомпанирую гитарной партии, чтобы звук был гармоничен.

В момент её вступления все ребята невольно повернулись в сторону Хлои. А она с горящими глазами, подглядывая в аккорды, зажимает струны и извлекает совершенно потрясающий звук из своей гитары. У меня даже дух перехватило на мгновение. Плавно перемещая пальцами по грифу, она отрывает глаза от подсказок и, подняв голову, закрывает их, продолжая играть. На её лице отразилось столько эмоций, что я не могу их разгадать. Вижу сведенные к переносице брови и морщинку между ними, словно ей больно. А может, она слишком сосредоточена или эта песня с чем-то связана для неё. Хрен знает, но выглядит она сейчас максимально собранной. Спасибо, что губу не закусила.

После соло она продолжила играть в паре с Мэттом, беря на себя самые пронзительные звуки. Дэйв, явно пораженный, пел с озадаченным выражением лица. Взгляд Алекса был наполнен абсолютно искреннем восторгом, и он поглядывал на меня, явно пытаясь сказать мне, что мы нашли клад. Я же старался не сбиться с ритма и не пялиться на неё.

Хотя так хочется…

Я совершенно не понимаю, почему эта девушка так влияет на меня. Есть в ней что-то такое, что цепляет. В который раз я не могу отвести от неё взгляда, стараясь запомнить каждое её движение или эмоцию на симпатичном лице, хотя умом понимаю, что это неправильно и неуместно.

Эти четыре с половиной минуты пролетели на одном дыхании. Мы резко закончили играть и уставились на Хлою.

— Не дурно, — слегка шокированным голосом комментирует Дэвид.

— Ни хрена себе «не дурно»! Это отлично, Хлоя! — почти кричит от возбуждения Мэтт.

— Спасибо, мальчики. Я старалась, — тихо произносит Хлоя.

Она что, смущается? Не думал, что она это умеет. Но я вижу, как она ненадолго опустила глаза в пол и закусила губу.

Хватит уже её кусать, чёрт тебя подери!

Словно чувствуя на себе мой взгляд, она поворачивается ко мне, всё ещё зубами удерживая в плену свою губу. Мой член явно думает о своём, раз он только что шевельнулся в джинсах.

Почему этот жест так провоцирует меня?! Ну, закусила она губу. Ну, О’кей. Только какого хрена я при этом сам не прочь зацепить её зубами и оттянуть, смотря в её горящие от восторга глаза?!

Дерьмо…

— Ну, господин вице-президент, что прикажете исполнить дальше? — нагло спрашивает она, вернув меня в реальность из моих развратных мыслей.

Нет, показалось. Ни хрена она не смущена.

Её язык явно умеет жалить, несмотря на симпатичное личико.

Я думал сегодня, что бы такого предложить ей сыграть, чтобы проверить её навыки. В памяти засела её вчерашняя футболка с эмблемой AC/DC, поэтому в мозгу сразу же родилась отличная идея. Да, будет непросто, но ей полезно попыхтеть. Правда пыхтеть будут все, так как песня динамичная. Было бы неплохо ещё эту ухмылку с её лица стереть, показав ей, кто тут главный и с кем не стоит язвить.

— Shoot to Thrill твоей любимой стариковской группы, — также нагло ухмыляясь, отвечаю ей. — Утиную походку Ангуса Янга изображать не обязательно, — добавляю с иронией в голосе.

Пока Эндрю нас не кинул, мы любили играть её. Публика тоже всегда с восторгом принимает, танцуя и подпевая нам.

— Да, детка, — довольно улюлюкают ребята.

Всем нравится драйв подобных песен.

— Сможешь? — обращается к ней Дэвид.

— Поехали, — с сияющими глазами отвечает она и даёт нам отмашку.

Наглая сучка.

Глава 6

Хлоя

Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Он шутит? Я действительно обожаю творчество этой группы. Когда я только начала учиться играть, я попросила папу научить меня исполнять в том числе и все самые знаменитые хиты этих австралийцев. В них столько драйва и жизни. Поэтому услышав пожелание этого зазнайки, я мысленно поблагодарила всех на небесах и почувствовала мощный прилив адреналина.

Играя первую композицию, я очень волновалась. Да и песня для меня грустная. Я много слушала лирических песен после папиной смерти и, естественно, Guns N’Roses были в моем списке чуть ли не на первом месте. Поэтому собрала всю волю в кулак, чтобы не расплакаться перед этими зазнавшимися задницами. Но сейчас я ощущаю, что ещё чуть-чуть и взорвусь от возбуждения и предвкушения. Вот за это я и люблю музыку — она может за секунду изменить твоё настроение. Ни одна шоколадка в мире не способна надолго удержать тебя в плену серотонина, а музыка может.

— Вы слышали её, поехали, — повторяет за мной Дэвид, и все, синхронно кивнув, приготовились.

Первым вступает Мэтт, потом Джей и Люк. Адреналин от знакомых аккордов пронесся по моим венам, что я сжала кулаки, чтобы не запрыгать от восторга. Никогда не думала, что мне удастся сыграть эту песню на сцене, пусть и на репетиционной базе.

Следом понёсся офигенный голос Дэвида. Нельзя сказать, что он похож на голос Брайана Джонсона или первого вокалиста группы Бона Скотта. Но и в его исполнении песня звучит отлично.

Я поглядываю на Джея, пока жду своего вступления. Его руки — это лучшее, что есть в нём. Серьёзно. Мускулистые, с выступающими венами, крепкие и сильные. Внезапно в голове вспыхивают картинки, как эти руки обнимают меня, сжимая талию, и я таю…

Так, стоп! Совсем не туда, Хлоя!

Почему именно этому придурку достались такие руки? Они идеальны от плеч до кончиков пальцев. Особенно хорошо выглядят, когда он усиленно отбивает бит на барабанах. Справедливости ради, стоит отметить, что играет он действительно профессионально. Я много видела известнейших барабанщиков, и Джей не уступает им. Должно быть, много учился. Создавалось впечатление, что барабанные палочки — это продолжение его рук. Он настолько ловко и чётко стучит по своей установке, словно является одним целом со своим инструментом. Это завораживает. От его уверенной игры этими чёртовыми руками, будь они не ладны, непроизвольно сжала бёдра. Это заводит. А ещё он прекрасно держит ритм для нас. Абсолютно безукоризненно и точно. Это возбуждает.

Вот же чёрт!

Качая головой в такт песни, подпеваю себе под нос. Меня распирает, хочется прыгать и танцевать. Хочется беситься и отрываться. Хочется жить. Наконец-то хочется жить.

Наконец, пришла моя очередь, и с первыми аккордами по венам понеслась разгоряченная лава. У меня словно выросли крылья. Я и не мечтала играть в коллективе. Знаете ли, это колоссальная разница: играть дома под минус или же на сцене, в окружении других музыкантов.

Перебираю струны пальцами левой руки, правой работаю медиатором. Не могу устоять на месте и начинаю двигаться по небольшой сцене. Ко мне подходит Мэтт, и мы начинаем вдвоём, тряся головами, раскачиваться вперёд-назад навстречу друг другу. Ногами делаю простые движения, которые мне показывал Майкл в детстве. Получается весьма забавный танец напротив барабанной установки Джея.

Да, смотри, засранец! Я умею играть!

Мы с Мэттом то меняемся местами, то расходимся в разные стороны и, пританцовывая, возвращаемся друг к другу. Я даже не смотрю на гитару, зная наизусть каждый аккорд. Адреналин, восторг, радость, невероятный энергетический подъём, полное слияние с музыкой, группой и гитарой — всё это я ощущала одновременно.

Дэвид, с лёгкой улыбкой на губах, даже отошёл в сторону, чтобы не мешать нам. А Алекс что-то воодушевленно вопил мимо микрофона.

Во время небольшой дуэли барабанов и наших гитар, ближе к концу песни, я прислонилась спиной к Мэтту и, улыбаясь и двигая плечами, аккомпанировала ему. И смотрела Джею в глаза. Мне даже на секунду показалось, что мы с ним здесь вдвоём играем. Он тоже неотрывно смотрел на меня, и я заметила в его глазах нечто похожее на удовольствие и азарт. Когда я от восторга закусила губу, он перевёл взгляд на неё и прищурился, а потом опять посмотрел в глаза с вызовом. Почему мне так хотелось злить или бесить его? Доказать именно ему, что я отлично играю? Почему от этого я получала такой кайф?

Весь вид Джея буквально вопил о его напряжении и каком-то хищном выжидании. Словно он присматривался ко мне, в уме прикидывая, за сколько сможет управиться со мной как со своей добычей. Не уверена, что отказалась бы от подобной игры с ним. Что-то в нём привлекает меня. То ли его внушительная фигура, от которой волнами исходит сила. То ли сердитый взгляд, молча говорящий, что с ним шутки плохи. То ли постоянно напряженные челюсти, словно он боялся позволить себе улыбнуться, и из-за этого возникало желание постоянно цеплять его в надежде всё же увидеть улыбку.

Однако мои мысли явно неуместны. Я пришла пробоваться в группу, а не на место его подружки. Тем более я уверена, что желающих переспать с ним вагон и маленькая тележка. Многие девушки мечтают встречаться с музыкантами, думая, что это возвысит их на какой-то воображаемый уровень социальной лестницы или же покажет их в более выгодном свете среди своих подружек. Такая вот психология. За счёт другого самой показаться значимой. Это точно не про меня. Я сама хочу быть значимой, не зависящей от мнения окружающих и уж тем более от наличия или отсутствия парня.

С последними аккордами ко мне подлетел ошеломленный Алекс, схватил за плечи и слегка встряхнул, будто желая убедиться, что я настоящая, а я отдышаться не могу. Это лучшие пять минут в моей жизни. Наверное, со стороны я сейчас похожа на дикую кошку в брачный период или на человека, пробежавшего марафон: запыхавшаяся, потная, с безумными глазами, но счастливая.

Господи, спасибо!

— Вау! Хлоя это было потрясающе! — восклицает Алекс, приобняв меня.

Нравится мне этот кудряшка.

— Охрененно! Детка, выходи за меня! Будет у нас семья необузданных гитаристов, — возбуждённо вопит Мэтт слева от меня.

Я не могу сдержаться и начинаю смеяться. Не просто улыбаться, а искренне и громко смеяться. Спустя полгода мой кокон наконец-то лопнул, высвобождая на свет божий меня настоящую. Сама этого не ожидала, но чувствую словно выпуталась из какой-то паутины и глотнула свежего воздуха.

Мне действительно хорошо. Здесь. Сейчас. Рядом с ними.

— Спасибо. Я подумаю, — игриво подмигиваю Мэтту, пытаясь восстановить дыхание.

— По-моему, ты круче Эндрю, — удивленно произносит Люк.

Он так редко что-то говорит, что я никак не могу запомнить его голос.

— Мне правда очень приятно, ребята, — искренне улыбаюсь им, но мои глаза уже нашли Дэвида, уставившегося на Джея. Между ними словно происходил безмолвный диалог, понятный только им. Спустя несколько мучительно долгих мгновений Джей едва заметно кивнул. Стоит отметить, ни один мускул на его лице при этом не дрогнул, и в чёрных омутах его глаз просветления не наступило.

Дэвид выглядит немного растерянным, повернувшись в мою сторону.

— Ну что ж, это было… Хм… Это было сильно, Хлоя. Мы берём тебя, если ты, конечно, не против.

— Ну что ж, — вторю ему дерзким тоном, — господин Президент, смею напомнить, что не являюсь вашим избирателем. Что же вы мне такого предложите, чтобы я перешла на вашу сторону?

Все, кроме этих двух засранцев, начинают истерически хохотать.

— Хлоя, подумай над моим предложением поскорее! Я хочу такую жену! — буквально вопит сквозь смех Мэтт.

Бросаю взгляд на Джея, а он, сложив руки на груди, смотрит прямо мне в глаза, приподняв бровь в немом вопросе. Дэвид, покачав головой, словно разговаривает с неуправляемым ребёнком, вновь обращается ко мне:

— Гитара у тебя есть, поэтому тут вопрос закрыт. Даём тебе усилитель, он лучший на сегодняшний день. За каждый концерт пятнадцать долларов твои. — Пятнадцать баксов за концерт? Неплохо. — В каждом концерте мы исполняем по десять песен. Люди хотят зрелищ и танцев. Поэтому пара песен для разогрева, пара чтобы покричать с нами, пара для быстрых и медленных танцев. Ну и в конце, чтобы закончить на позитивной ноте, обязательно что-нибудь зажигательное. Композиции мы каждое выступление меняем, предварительно посовещавшись друг с другом. Ты тоже можешь предложить любую. Не пугайся, у нас есть пул песен, и мы ими, скажем, жонглируем. Меняем, переставляем, добавляя иногда новые. Всего около 50 песен на постоянной основе. Репетиции при замене репертуара — обязательны. А так раз в неделю собираемся. Но сейчас, если ты согласишься, репетиции будут каждый день. В одежде никаких пожеланий — главное удобство. Концерты по пятницам в 19:30, — перечисляет Дэвид все условия, а потом, немного прищурившись, спрашивает: — Ты петь умеешь?

— Что? Нет, петь я не умею, — растерянно бормочу.

— Я просто уточнил, а то у нас есть индивиды, которые отказываются демонстрировать свою разносторонность.

— Да? И кто же?

— Джей, — отвечает Алекс, кивнув головой в его сторону. — Мы как-то одно время пели втроём, и это было незабываемо. Но потом «мистер серьёзность» отказался. Хотя микрофон в баре всё равно не убираем, вдруг передумает, — слабо улыбаясь, Алекс смотрит с надеждой на Джея.

Интересно. Он ещё и петь умеет.

— Ясно. Ваши условия мне понятны. Хотелось бы увидеть список песен к следующей пятнице, — задумчиво произношу, переваривая услышанное.

— Конечно.

Дэвид тут же протягивает мне листок, и я быстро пробегаю глазами, мысленно второй раз благодаря всех на небесах. Половину песен я точно знала, вторую придётся подучить. Но это не проблема.

— Кстати, я тут подумал, может, включим на этой неделе что-нибудь из Bon Jovi? — спрашивает Алекс.

— Хорошая идея, давно не было. Да и тебе пальцы размять как раз, — соглашается Дэвид.

— Давайте возьмём песню One Wild Night, — предлагает Джей хрипловатым голосом, что у меня по коже пробегают мурашки.

Его голос реально возбуждает. Хоть у Дэвида и шикарные вокальные данные, но тембр Джея мне почему-то ближе. Эта своеобразная хрипотца придаёт его голосу некую интимность, словно он вот-вот в чём-то признается.

Господи, что за муть в моей голове?!

— Е-е-е, давайте! — парни одобрительно улюлюкают.

— Хлоя, я так и не услышал твоего ответа, — с небольшим раздражением в голосе произносит Дэвид, вернув меня на грешную землю. — Ты согласна? Тебя устроила моя предвыборная речь? Если да, то включайся и высказывай своё мнение.

Вздохнув и подавив острое желание посмотреть на угрюмого барабанщика, я киваю.

— Да, я согласна. И по поводу играть с вами, и насчёт выбора песни. Половину из этого списка я хорошо знаю, — отвечая, протягиваю листок обратно. — Только у меня есть пожелание. В вашем списке нет ни одной песни про женщин или которая исполняется женщиной.

— Поэтому я и спросил поёшь ли ты, — кивает Дэвид.

— Понимаю, но ведь подобные песни можешь исполнять и ты, поменять пару слов и вперёд. Мне кажется, это было бы уместно, раз теперь в вашем коллективе появится прекрасная половина человечества. К тому же, в бар ходят не только парни, но и девушки, и им будет приятно услышать посвящённую только им песню.

— Справедливо. Что предлагаешь? — заинтересованно спрашивает Дэвид, мельком глянув на Джея, который по-прежнему смотрит на нас исподлобья.

— Не знаю, может I Hate Myself For Loving You в исполнении Joann Jett или Oh, Pretty Woman в исполнении Van Halen? Ещё есть прикольная Girls, Girls, Girls у Mötley Crüe.

Люблю эти песни.

— Хм. А может парочку из них включим на этот месяц? Впереди день Святого Валентина, девчонки пищать будут, — подключается довольный Мэтт.

— Отлично, тогда завтра встречаемся здесь в обед и поиграем немного, всем подходит? — спрашивает у нас Дэвид, на что мы одновременно киваем.

Отчего-то я ощущаю себя как дома. Мне хорошо среди этих ребят даже несмотря на эти две угрюмые задницы. Они словно братья, совершенно неулыбчивые и закрытые. Хотя Дэвид явно более общительный, чем «мистер барабанные палочки».

Все начали быстро собираться и одеваться, бурно обсуждая нашу мини-репетицию. Я отошла в сторону, чтобы не мешаться под ногами, так как у входной двери не так много места, но украдкой поглядывала на Джея, который всё ещё сидел за своей установкой и слушал Дэвида, подошедшего к нему.

— До завтра, парни, — прощается Алекс, а затем, тряхнув головой, отчего кудри упали на его глаза, улыбается мне. — Чёрт, теперь привыкать к новому обращению. До завтра парни и Хлоя!

— Она моя будущая жена, так что не привыкай особо, — подначивает его Мэтт, скользнув смеющимся взглядом по мне.

— Майкл обрадуется подобному заявлению, — ржёт Алекс, толкнув его плечом.

Чуть не рассмеявшись, махнула им рукой на прощание, решив не комментировать.

Да, у моего друга есть один талант, который пока правда особо не проявился в полную силу. Майкл обожает наблюдать за людьми и, заметив их заинтересованность друг в друге, пытается их свести, чтобы в мире было больше счастливых пар. Не то чтобы он делает это специально, но противостоять своей натуре ему сложно. В его мечтах все его близкие друзья в ближайшем будущем переженятся и нарожают кучу детей. Самое забавное, что никто из нас (во всяком случае, мы с Сидни и Тришей) не спешил выйти замуж. Но Майкл неумолим. Он считает свою интуицию феноменальной и постоянно повторяет, что со стороны всегда виднее, кто и кому подходит.

Помню, когда я встречалась с Дэном, Майкл сразу сказал, что это не мой пассажир. На вопрос «Почему?» он ответил, что по взгляду видно, что ни он мне особо не интересен, ни я ему. Добавив ещё, что мне нужен более крепко стоящий на ногах тип.

— Ладно, у меня ещё пара дел есть в городе. До завтра ребята. И, Хлоя, добро пожаловать, — произносит Дэвид, проходя мимо меня.

Как-то очень быстро и неожиданно я осталась наедине с ним. Сердце начинает набирать обороты.

Спокойно, Хлоя.

Неосознанно закусила нижнюю губу. Всегда так делаю, когда думаю или нервничаю. Только мыслей сейчас у меня нет, в голове гробовая тишина. Неужели я нервничаю? Из-за него?

Джей медленно поднимается, не сводя с меня пронзительного взгляда и начинает идти ко мне. Господи, он сейчас похож на хищника с этим нездоровым блеском в глазах. Я не знаю, что он хочет, но чую, что ничего хорошего.

— Что ж, спасибо за прослушивание, Джей. Мне пора домой, — немного хрипло произношу и начинаю пятиться от него, продолжая смотреть ему в глаза.

— Там холодно, — озвучивает он истину.

Да ладно, а я и не знала!

— Пять баллов за очевидность, — колко бросаю я, закатив глаза на его фразу.

— Ты такая дерзкая и язвительная, — низким голосом озвучивает он ещё одну очевидность. — От кого защищаешься? — в лоб спрашивает меня в тот самый момент, когда я упираюсь затылком в стену.

Чёрт, дальше идти некуда. А он нависает надо мной и сверлит своими почти чёрными, как оникс, глазами. Вдыхаю его древесно-мускусный аромат, стараясь стоять прямо, но мои коленки подкашиваются. От него так вкусно пахнет…

— От нашествия невоспитанных аборигенов, — буркнув в ответ, пытаюсь свернуть влево, но он упирается рукой в стену рядом с моей головой.

Дёргаюсь вправо, но и там он блокирует меня второй рукой. Я оказываюсь в западне этих рук. Нервничая и обдумывая свои действия, продолжаю покусывать губу.

Может, двинуть ему между ног?

— Прекрати мучить свою губу, — хрипло приказывает он.

Вскидываю голову и встречаюсь с его пылающими глазами. В них тьма и обещание погрести меня заживо, если я замешкаюсь и вовремя не смоюсь отсюда.

— Ты не хочешь, чтобы я играла с вами, — теперь очевидностями сыплю я, — но придётся тебе потерпеть меня, ведь босс решил в мою пользу. А я, так уж и быть, спасу ваши зазнавшиеся задницы. Хотя знаешь, Алекс и Мэтт очень милые ребята, — произношу, не сводя с него взгляда.

— Детка, не играй с огнём, — хрипло шепчет Джей, а у меня перехватывает дыхание.

Я с трудом сглатываю, ведь от его близости мне не по себе. От него веет опасностью, и я чувствую, что мне надо бежать со всех ног. Но ноги словно приросли к полу, и я не могу пошевелиться.

Да что с тобой такое, соберись, Хлоя!

— Кстати, прикольная юбка. — И в подтверждение его взгляд медленно пополз вниз по моему лицу, задержавшись на моих губах, потом по шее, груди, животу и остановился на бёдрах.

Господи, как жарко.

Кожу начало покалывать, волоски встали дыбом, бёдра непроизвольно сжались. Хочу на мороз. Срочно. Пусть меня на хрен сдует ледяной ветер! Внезапно я полюбила холодную зиму. Только на секунду.

— Вижу, принесённые мной хорошие манеры возымели действие. Однако совсем не обязательно практиковаться на мне. Неужели кто-то до сих пор может купиться на подобные комплименты?!

Не желая больше искушать судьбу, положила ладонь на его грудь, чтобы оттолкнуть. Кожу на кончиках пальцев мгновенно обожгло и начало покалывать, едва под пальцами оказались мощные, упругие, буквально каменные мышцы.

Господи, зря я к нему прикоснулась.

Джей резко выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Я тебя предупредил, — хрипит он, убирая левую руку от стены.

— До завтра, Джей. — Мгновенно вынырнув из этого капкана, начинаю быстро собирать гитару и свои вещи.

Какая я дура. Разнервничалась так из-за какого-то парня. Но он такой горячий, обжечься можно. Его аура меня пугает и одновременно манит к себе. Надеюсь, это просто последствия выброса адреналина после игры и не более.

Под его пристальным взглядом, что у меня начинает гореть затылок, одеваюсь и выскакиваю на улицу. Судорожно хватаю воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Что это было?

Он решил меня запугать, чтобы я сбежала из их группы? Он настолько не выносит идею, что теперь девушка будет играть в их царстве яичек, что ли? Бред какой-то.

Идиот.

Я ничем не хуже гитаристов-любителей мужского пола.

Пусть прячут свои яички, иначе откушу!

Глава 7

Джейсон

Удар током, вот что я почувствовал, когда она положила руку мне на грудь. Я думал предложить подвезти её до дома, но что-то пошло не так. Вообще всё идёт не так. Мой член твёрдый как камень, я стою, опустив руки, и смотрю на дверь, за которой только что поспешно скрылась Хлоя.

Язва.

То ли от её запаха, то ли от этой чёртовой нижней губы, то ли от её юбки, но я был возбуждён как подросток.

Я не обделён женским вниманием, ведь многие девушки хотят переспать с музыкантом, пусть и местечковым. Но чтобы, не прикасаясь к девушке, затвердеть до боли, такого ещё не было. Поправил член, чтобы хоть как-то унять неприятные ощущения.

Чёрт. Дерьмо.

С ней всё слишком странно и опасно. Она будто специально дразнит, смотрит прямо в душу, заманивает, а потом готова оттяпать тебе любую конечность. «Она больно кусается, не зли её», — вспомнились слова Майкла.

Да уж, проверять не хочется. Яйца мне ещё пригодятся.

Если быть откровенным, то я удивлён и даже обескуражен её игрой сегодня. Я не ожидал такого. Я думал, она стушуется и не попадёт ни в одну ноту, собьётся с ритма, да что угодно, но не такой игры. Ещё и с танцами.

Опять танцы.

В ней сегодня чувствовалось столько жизни и радости. Мне ничего не оставалось, как кивнуть Дэвиду на его молчаливый вопрос. Он тоже был в шоке. Уходя, он сказал, что завтра мы пересмотрим список и порядок песен. Действительно, на носу этот тупой праздник влюблённых, в бар придут парочки. Приходится соответствовать всеобщему безумию.

В кармане завибрировал телефон, посылая неправильный сигнал моему бедному члену.

Да что ж такое!

Скуля, достаю телефон и провожу по экрану.

Майкл:

Ну и как там моя малышка?! И не говори, что ничего особенного.

И ржущий смайлик.

Охренеть как смешно, идиот.

Я:

Твоя малышка всегда танцует в любой непонятной ситуации?

Знаю, что некультурно отвечать вопросом на вопрос, но вы же уже поняли, что воспитанностью и хорошими манерами природа меня обделила.

Майкл:

Моя малышка танцует, когда ей хорошо. Значит, я спокоен. В пятницу приду посмотреть на неё.

Ещё бы, конечно, он придёт. Он хороший друг и, как выяснилось, не только для меня. Какого хрена я ничего не знал о ней, если они с ним так близки?! Почему я никогда не слышал от Майкла её имени и не видел вместе?!

Ладно, пора домой. Надо выспаться и снова в бой. Впереди ждут весёлые репетиции.

Жаркие репетиции.

***

— Так, что там у нас осталось? Ах да, медлячок от Whitesnake. Давайте, последний прогон и по домам. Нам завтра выступать, — руководит Дэвид.

Сегодня уже четверг, третья репетиция. Хлоя схватывает на лету песни, которые раньше не играла, поэтому мы особо не напрягаемся, двигаясь в обычном режиме.

— О-о-о, обожаю Ковердейла и его голос. Он невероятен, — сладко тянет Хлоя.

— Хлоя, а как тебе мой голос? — играя бровями, не унимается Мэтт.

Каждую репетицию он напоминает ей о своём предложении, а она только отшучивается.

— Давайте уже сыграем, а потом каждый пойдёт по своим делам, — встреваю я, на что Хлоя закатывает глаза. — Поехали.

Я все три репетиции старался держаться подальше от неё. Она тоже не стремилась общаться со мной. Взаимный игнор немного облегчил жизнь моему члену. Совсем немного.

Но вот моим глазам легче не стало. Она частенько вставала напротив моей установки спиной ко мне и крутила своей аккуратной задницей в такт моим битам. Не знаю, специально она это делала или нет, но мне приходилось отворачиваться, ловя смешки Алекса справа от меня. Возможно, она правда на своей волне и не замечает, что её тело живет отдельной от неё жизнью. Прям как моё. Оно каждый раз реагирует на неё, чем сильно напрягает мой негодующий мозг.

Ладно, концентрируюсь на барабанах. Я барабанщик, я люблю играть, я молодец, я сосредоточен только на игре.

Конечно, как же.

Вообще-то, я действительно люблю играть. Сначала я научился играть на акустике лет в двенадцать. Думал, что это круто, престижно и впоследствии сильно облегчит процесс флирта с девушками. Брякнул пару-тройку аккордов, спел слёзную песню и готово. Петь, кстати, я не очень люблю. Голос-то у меня есть, но я не считаю его выдающимся. Раньше я пел на концертах несколько песен, когда было хорошее настроение и получалось здорово. Но мне кажется, что в центре должен быть Дэвид и его голос.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.