Бесплатный фрагмент - Неприкаянная

Неприкаянная

Заморосил мелкий дождь, но Люся лишь поёжилась и крепче укрылась платком. Было уже совсем темно, и наверняка муж проснулся, поняв, что её нет рядом в постели. Но она не могла вернуться, слишком много всего навалилось в последнее время — такого, о чём она не могла поговорить с мужем. И оставаться с ним в одной постели тоже было больше невозможно.

Люся закрыла глаза и вытерла слёзы, было уже прохладно и ноги промокли, но прежде чем вернуться домой, надо было решиться — либо рассказать всю правду и ждать что решит муж, либо принять решение самой и возвращаться уже для того чтобы собрать вещи и уйти.

Как всё сложно! И ведь она сама довела до такого. С Лёней они были женаты уже девять лет, и всё вроде бы шло спокойно, жили как все. Детей родить так и не смогли, но не отчаивались — были еще молоды и как знать, может удача бы еще повернулась к ним.

Жили они в доме на окраине села, вели своё нехитрое хозяйство, ссорились очень редко, по вечерам любили выпить чаю на веранде после дня в заботах. Может, так бы всё и шло, тихо и размеренно, и никто никогда бы не узнал правды. Но на днях Люсе пришло письмо…

И откуда они только узнали адрес? Как нашли её? Лёня думал, что его жена переехала в их село из-за того, что рано потеряла родителей — старое место жительства слишком напоминало о них, а больше из родни никого рядом не было, вот она и решила уехать одна в чужое село и начать всё заново, создать свою семью.

Но на самом деле всё было совсем не так.

Люся до этого жила в небольшом городе на юге, родители были обеспеченными — вели свой бизнес, и сама Люся ни в чем не нуждалась. Родители мечтали переехать из квартиры в собственный дом, поближе к морю, и долго откладывали на это. Дом они хотели большой, основательный, так чтобы из поколения в поколение там жили их дети, внуки…

Но Люся была молода, избалована, и влюбившись впервые была готова на всё чтобы добиться взаимного чувства. С Алексеем она познакомилась сама, не стесняясь, а тот был уже о ней наслышан — и конечно радостно ответил на её предложение прогуляться. Ведь он знал, что семья у неё не бедная, а значит можно хорошо поживиться. Алексей был прожигателем жизни, гулял с друзьями и девчонками ночами напролет, любил выпить или употребить что еще покрепче.

Люся казалась ему идеальным способом надолго обеспечить себе безбедную разгульную жизнь. Уже через месяц он уговорил её вместе бежать. Для этого Люся должна была забрать все деньги родителей, что те копили на дом — ведь на что-то им надо будет жить. Люся знала, что родители никогда не одобрят её роман с таким парнем, так что согласилась на его план.

Собрав сумку с минимальным набором вещей и забрав все родительские сбережения, Люся переминалась с ноги на ногу, ожидая когда же Алексей придёт к месту встречи. Только вот он и не планировал приходить… вместо себя послал четверых ребят, чтобы наверняка — они забрали у Люси деньги, да еще пригрозили, чтоб не вздумала никому рассказывать. Напоследок сказали, чтоб Алексея не ждала — не нужна она ему.

Что было делать? Вернуться домой и рассказать всё родителям? Какой позор! Они ни за что её не простят, а Алексей — у него, наверное, уже был запасной план как быстро смыться подальше из города…

Часть денег Люся спрятала в потайной карман — про него ребята не знали, да и не стали искать, забрав крупную сумму из свертка в сумке. В слезах Люся отправилась на вокзал и поехала куда попало… Ехала от одного города до другого, пытаясь спрятаться от самой себя. И вот попала в это село…

Купила на оставшиеся при себе деньги небольшой старый домик на окраине, а потом и познакомилась с Лёней. Так они и стали жить — тихо и мирно, и никто не слышал ничего про Люсю много лет.

Но родители не отчаивались и все эти годы вели поиски. Наконец ниточка привела их к людям, которые рассказали, что живёт в их селе девушка, приезжая, по фото похожая на Люсю. И вот она уже держит в руках письмо…

Милая наша доченька, Люся! Если это ты — прошу, ответь нам. Мы с отцом все эти годы ищем тебя, места себе не находим. Если ты в чём и виновата — давно тебя простили. Мы бы еще раз отдали все деньги, только бы снова тебя увидеть.

Что же делать? Рассказать обо всём мужу? Что он о ней подумает, что скажет? Может, и жить с ней больше не захочет. А если ничего не отвечать на письмо и спокойно жить дальше — родители могут приехать сами, тогда уж точно придётся всю правду выложить перед Лёней.

Остаётся только снова бежать. Собрать вещи как тогда, в маленькую сумку, и ехать куда глаза глядят. Родителям в глаза стыдно смотреть, а мужу тем более, за столько лет ведь могла уже всё ему рассказать, да не стала… А теперь как же сказать?

Люся просидела еще с полчаса и решила идти домой. Скажет Лёне, что просто хотела прогуляться, а сама дождется, когда тот снова заснет, соберет вещи и уйдёт. Всё равно семьи у них не получилось — без детей какое счастье. А жить с обманом всё равно счастья не наживёшь.

Придя домой Люся с удивлением обнаружила, что Лёня спокойно спит — так и не проснулся, не почувствовал, что её рядом нет. Она быстро собрала самые необходимые вещи и пошла прочь из дома. Когда рассвело, она уже шла к большой дороге, где можно было поймать попутку до ближайшей станции.

Как на зло, не было ни одной машины. Как будто дорогу перекрыли! Ни одной живой души вокруг…

Люся шла пешком еще несколько часов, пока её не подвезли наконец до станции. Она села в поезд и поехала. А потом сменила поезд и снова поехала, заметая следы…

Тем временем Лёня поил чаем родителей Люси, которые не дождались ответного письма и приехали по адресу проверить — их ли дочь живет в далёком селе…

По фотографиям Лёня, конечно же, сразу признал свою жену и с удивлением выслушал правдивую историю о ней. Винить её никто не собирался — прошло много лет, всё забылось, да и она ведь была тогда так молода, сглупила. И к чему было прятаться столько лет? Неужели родные мать и отец не простили бы ей проступок?

Но Люся почему-то была уверена, что никогда ей не отмыться от этого поступка. Ей было стыдно не только за то, что разрушила мечту родителей о доме у моря, но и за то, что она была такой легкомысленной, эгоистичной. Она не хотела вспоминать, какой была тогда. Ей больше нравилась та Люся, которой она была рядом с Лёней. Но их уютному миру пришёл конец. Может, оно и к лучшему — женится снова, может другая ему хоть детей родит…

Родители вместе с Лёней долго еще пытались найти Люсю, вычислить, куда она уехала, хотели сказать ей, что прошлые ошибки уже никто не помнит, хотели жить все вместе в доме у моря… Но увы, найти её так и не удалось.

* * *

Лёгкий морской ветерок теребил светлую тюль на кухне. Пахло свежим кофе, ароматными булочками.

Неожиданно раздался тихий стук в дверь. Она была не заперта. Чья-то рука слегка толкнула её, открыв…

— Мама?…

— Люся?!

— Мама, папа, простите меня… Столько лет я думала, что нет мне прощения. Но надоело прятаться и скитаться, я к вам насовсем. Примете?

— Дорогая наша девочка! Дай скорей тебя обнять!

— Мам, только я не одна. Я с Лёней. И у нас скоро малыш будет…

— Какое счастье! Проходите скорей, давайте завтракать. Дом у нас вон какой большой, всем места хватит!

Дверь в прошлое

— Максим, привет! А я сегодня пораньше с работы ушла, зашла в магазин и купила всё для пасты — сейчас сделаем не хуже, чем в Италии! На, возьми пакеты. А чего ты такой смурной? Всё ещё начальник не уймётся со сроками? Ну не переживай, он ведь отходчивый, пару дней покричит и успокоится, а ты у меня молодец, всё успеешь вовремя. Слушай, что-то у нас обивка на тумбочке изменилась — когда ты успел сделать? Какой же ты у меня работящий, мало того, что на работе трясут, так ещё дома всё успеваешь! Ну обними меня, что ты стоишь как неродной!

— Алла, что ты здесь делаешь?

— Что? В смысле? Как это что я тут делаю, я тут живу… Ну давай, бери пакеты, сейчас готовить будем, я только переоденусь и руки помою. Максим… а кто эта женщина?

— Алла, эта женщина — моя жена, Татьяна. Мы с ней женаты уже семь лет. А с тобой мы в разводе вот уже двенадцать лет. И мы оба на пенсии, ты не работаешь, и я тоже уже не работаю.

— Твоя… кто? Жена? Максим, что за шутки! Татьяна, вы наша новая соседка? Приятно познакомиться, я Алла, оставайтесь у нас на ужин, мы пасту сделаем, пальчики оближете!

— Алла, откуда у тебя ключи от нашей квартиры? Я специально не стал менять замки после развода, потому что ты сказала, что никогда больше не переступишь порог этой квартиры.

— Не переступлю… что ты такое говоришь? Куда я могу отсюда уйти?

— Алла, у тебя уже давно Альцгеймер, ты, вероятно, всё забыла. Мы с тобой в разводе, ты ушла к другому, у тебя муж Виталий, вы живёте на двенадцатой улице. Наш сын давно вырос и живёт в Москве.

— Подожди, но я же вчера только была на работе, потом вернулась сюда, к тебе… и сыну было только десять…

— Нет, Алла, это было много лет назад. Твой муж говорил, что у тебя случаются внезапные возвращения в былые годы, но ненадолго. Я ему сейчас позвоню, он тебя заберёт. Сядь пока тут, не переживай. Я не ожидал, что ты придёшь, ты со дня развода ни разу сюда не приходила.

— Развода… Как мы могли с тобой развестись? Ты же был любовью всей моей жизни. Ерунда какая-то…

— Я любил тебя, Алла. И ты меня тоже. Пока у тебя не появился Виталий. Ты посиди, Таня тебе сейчас водички принесёт, а я позвоню твоему мужу…

Слишком поздняя любовь

Владимиру было уже за пятьдесят, ног ему так и не посчастливилось влюбиться ни разу за свою жизнь. Были женщины, с которыми он встречался из симпатии или удобства, но сильных и ярких чувств не было никогда.

Вся жизнь Владимира проходила мирно и спокойно — родители переехали на дачу, основав из неё постоянный дом для проживания, как только Владимиру исполнилось восемнадцать. Они всегда хотели жить на природе, а дача находилась в прекрасном живописном месте среди хвойного леса. Владимир ром самостоятельным парнем, учился в институте и абсолютно всё умел делать по хозяйству сам, так что родители оставили его жить одного без каких-либо опасений.

С тех пор они редко общались, и Владимир стал замкнутым, в институте почти ни с кем не общался, но учился всегда прилежно. Хоть и жил один в квартире в таком молодом возрасте, никогда не устраивал шумных посиделок и поддерживал чистоту и порядок.

Закончив институт, Владимир устроился на работу — такую же спокойную и размеренную как он сам. Годы шли, но одиночество стало ему привычным, и он никого не искал себе в спутницы жизни. Иногда он встречался с девушками, но они быстро уставали от такого молчаливого и задумчивого кавалера.

С годами Владимир научился полностью планировать свою жизнь так, чтобы чувствовать себя комфортно — работал, обустраивал квартиру как ему нравилось, занимался спортом, по выходным ездил на рыбалку или на пробежку в лес, часто ходил играть в шахматы в клуб.

Всё шло своим чередом и со временем друзья и родственники перестали спрашивать Владимира о том, планирует ли он когда-либо обзавестись семьёй. И возможно ничего бы так и не изменилось, если бы не…

Как-то воскресным утром Владимир отправился на пробежку в парк, слушая в наушниках любимую музыку и не обращая внимания на окружающих. Но тут на него буквально налетела женщина, сбив с ног.

Владимир снял наушники и спокойно спросил:

— У вас всё в порядке? Куда вы так бежали?

Женщина смущённо улыбнулась и начала оправдываться:

— Простите, пожалуйста! У меня собака убежала, надо было срочно её поймать — она просто звереет когда видит белок!

— Что, простите? Белок?

— Да, белок… Тут по деревьям их много бегает. А одна спрыгнула на траву и искала шишки, а моя собака рванула со всех сил.

— Так вы её поймали?

— Нет, вон она, под деревом. А белка уже забралась наверх. Простите ещё раз, вы не ушиблись?

— Всё в порядке, не переживайте. Меня кстати зовут Владимир. А вас?

— А меня Ольга, приятно познакомиться.

Ольга снова заулыбалась, в её глазах промелькнуло что-то загадочное и нежное…

* * *

Владимир никогда не испытывал такого волнения. Ольга дала ему свой номер телефона, но он никак не решился ей позвонить — а вдруг она дала его лишь из приличия? Может, она вообще замужем, у неё дети, внуки… Им ведь обоим уже за пятьдесят! Хотя Ольга выглядела такой свежей, цветущей, словно в ней проснулась вторая молодость.

Только спустя несколько дней Владимир решился набрать заветный номер. Он услышал звонкий голос, словно девичий:

— Алло? Владимир? Ну наконец-то! Я так ждала, что ты позвонишь, хотела предложить прогуляться вечером в парке, погода стоит прекрасная.

Так и начались их бурные, волнительные отношения. Владимир никогда еще не был так счастлив, никогда не думал, что одна-единственная женщина может стать для него центром всей вселенной. Он просыпался и думал о том, в каком настроении она проснулась сегодня, а засыпал, мысленно желая ей спокойной ночи.

Ольга отвечала ему взаимностью, она была восхитительна в своих лёгких платьях пастельных тонов, с вьющимися локонами…

* * *

— Ольга, мы с тобой всего два месяца вместе, но я ни разу в жизни еще не был влюблен, только с тобой я понял, что это значит. Я понял, как много может значить любовь — да раньше для меня и слова-то такого не существовало… Вероятно, я всю жизнь ждал именно тебя, чтобы испытать это. Мы с тобой итак уже не молоды, так давай не будем терять время. Выходи за меня!

— Владимир, как это всё неожиданно… Вообще мне с тобой очень повезло, я и подумать не могла. Особенно радостно, что я твоя первая любовь, хоть и в таком возрасте. Мне жаль, что ты — не первая моя любовь, у меня был муж когда-то. Но это было много лет назад. Я бы с радостью стала твоей женой, но… Знаешь, почему я такая счастливая в последнее время? Как раз в то время, что ты встретил меня. Потому что недавно я узнала, что у меня рак в последней стадии. Я пока нормально передвигаюсь, могу всё делать сама, но это ненадолго. Скоро всё закончится. Но я хотела оставшееся время прожить счастливо, не тратить ни секунды на печаль. Понимаешь?

— Оленька… Я и подумать не мог. Я только начал жить, с тобой… Но знаешь, это ничего не меняет. Давай поженимся и проживем вместе сколько Бог даст. Ты согласна?

— Конечно!

* * *

Свадьба была очень скромной, но трогательной, Ольга была в нежном белом платье в пол, а в руках держала букет калл.

В тот же вечер они пошли в ресторан чтобы отметить своё скромное событие. На выходе Владимир вдруг схватился за сердце…

— Ольга, мне очень жаль. Такое просто случается. Ваш муж был очень здоровым, крепким мужчиной. Но такое случается, увы. Сколько вы были женаты?

— Один день…

Последние дни Александры

Светлана прожила с Максимом всего полгода — казалось, это огромная светлая любовь, которой никогда не будет конца, но всё оказалось весьма банально. Быт, усталость, несхожесть характеров и полное отсутствие желания Максима бороться за любовь. Вообще вся эта любовь превратилась в постоянные ссоры и выяснение отношений.

Так что спустя полгода Света просто съехала, несмотря на то, что уже знала о своей беременности. Максиму она сказала о счастливой новости, но тот только бросил ей: «Ну ты же знаешь, что делать, не дура».

Но Света не стала решать проблему известным способом — она не считала ребенка проблемой. И вскоре на свет появилась малышка Александра. Света сообщила бывшему о рождении дочери, но он не проявил к этому никакого интереса.

Они так и жили в одном городе, Александра росла, а Максим не испытывал желания с ней видеться. Света совершенно искренне пыталась дать понять, что если он передумает — они с дочкой открыты к общению, сообщила ему адрес. И то, что он не приходил было уже его личным выбором.

* * *

Шли годы, Света снова вышла замуж, Александра повзрослела, поступила в институт, стала очаровательной веселой девушкой. Она не чувствовала себя несчастной или обделенной из-за того, что отца не было в ее жизни — мать давала ей все необходимое и заботилась о ней за двоих.

Но однажды Александра набралась смелости и набрала номер Максима — ей хотелось услышать его голос, да и вдруг, услышав её, у него что-то ёкнет в сердце? Не ёкнуло. Он просто положил трубку.

* * *

Всё случилось внезапно. Александра стала плохо себя чувствовать, быстро уставать и очень хотела спать, засыпала на занятиях. Обследование показало лейкемию. Лечение уже не помогало, было слишком поздно…

Последние дни Александра хотела провести дома и попросила позвать отца. Максим, узнав новость, пришёл в тот же день:

— Ты знаешь, я ведь так и не нашёл своё счастье. Жил то с одной женщиной, то с другой. Детей больше не родил ни с кем. Мне казалось, что все женщины какие-то не такие — то слишком болтливая, то слишком толстая, то глупая, то мало зарабатывает. Выбирал, выбирал… И с твоей мамой тоже не хотел видеться — она казалась мне слишком прямолинейной, с дурным характером. И с тобой не хотел видеться — думал, что будешь давить мне на жалость, упрекать, просить чего-то. И только не так давно я понял, что «что-то не так» — это со мной. А не с ними, не с твоей мамой и не с тобой. Я всю жизнь прожил несчастным, и только из-за себя самого. Это я не умел любить, мне надо было только брать, брать, да побольше, получше. Я стольким женщинам жизнь испортил! Хорошо хоть твоя мама в итоге вышла замуж, стала счастливой. Она молодец… А ты… Я дурак, что не встретился с тобой раньше. Ты такая красивая, ты так похожа на меня. Я потерял всю жизнь — твою жизнь! Я всё пропустил… Прости меня, доченька. Позволь я останусь с тобой до самой последней твоей минуты. Я не успею сказать всё, что хотел, но хотя бы буду на тебя смотреть, постараюсь запомнить каждую секунду.

— Конечно пап, оставайся…

Не надо нас спасать

Лена как обычно забирала дочку Иру из детского сада, дети вокруг прыгали и кричали от радости, что за ними наконец пришли родители. И только одна девочка была подозрительно тихой — она медленно и тихо одевалась, а папа подавал ей вещи из шкафчика. Это выглядело странно — во-первых, таких тихих детей в группе больше не было, все они были весёлыми и шумными даже в конце дня. Во-вторых, раньше девочка была как все — это Лена точно помнила. Девочку, кажется, звали Викой.

Лена присмотрелась к Вике и её папе — они словно договорились не общаться и не смотреть друг другу в глаза. Вика натягивала розовые колготочки, а папа потирал лоб ладонью и никуда не торопил дочь. Со стороны всё это выглядело печально…

Лена забрала свою довольную и счастливую дочку домой, и всю дорогу думала о грустной маленькой девочке в розовых колготках — что у них случилось? Куда делась мама и почему они с папой такие унылые? Наверное, бросила их и ушла к какому-нибудь молодому парню, или сказала, что поехала в столицу на заработки и не вернулась. Что еще там могло случиться? Может, мама болеет?

Мысли перебивали друг друга, хоть всё это и не касалось Лены — но было страшно интересно.

Следующим утром Лена решила присмотреться к Вике — она зашла в группу, аккуратно поставила сапожки на полку и начала складывать одежду в шкафчик. Папа зашёл следом и начал ей помогать. Оба при этом молчали…

Когда дети зашли в группу, Лена подошла на улице к папе Вики и спросила:

— Простите, а как вас зовут?

— Это вы мне? Я Роман, папа Вики.

— Вы извините, я за вами наблюдала. У вас что-то случилось? Вика такая грустная, всё время молчит…

— Да, случилось… Моя жена, мать Вики, недавно ушла от нас. Нашла другого, сказала, что хочет начать с нуля. Это было так неожиданно… Я и не думал, что с нами такое может случиться, а Вика и подавно. В общем, у нас сложный период.

— Сочувствую… Могу я вам чем-то помочь? Если хотите, приходите к нам в гости, Вика поиграет с Ирой, а мы с вами попьем чай, поговорим. Правда, иногда компания помогает!

— Что ж, можно, пожалуй… А то дома стало так уныло. Я не знаю, что говорить дочери, как её утешить.

— Попробуем, дети отлично находят общий язык. Приходите сегодня после садика, встретимся в группе.

* * *

Вечер прошёл отлично, дети играли вместе, рисовали, смеялись, а Лена и Роман вдоволь наговорились о жизненных трудностях — Лена рассказала о своём разводе, Роман о том, как изменилась жена перед тем как уйти.

С тех пор они стали часто ходить друг к другу в гости, общаться, Вика стала веселее и улыбчивее — ей нравилось, что папа стал разговорчивее и у них теперь есть компания.

Ира даже спросила маму, можно ли ей называть Вику своей сестрой — она всегда об этом мечтала.

Но однажды Роман привёл Вику в садик и они снова были задумчивые и молчаливые. Лена спросила:

— Роман, как у вас дела? Что-то случилось?

— Тут такое дело… Моя жена вернулась. Мы решили дать ей шанс, всё-таки столько лет прожито вместе, и она мама Вики.

— Роман, ты вовсе не обязан давать ей шанс! Она бросила вас! Сейчас Вика к ней снова привяжется, а она снова её бросит, это бесчеловечно. Вы только привыкли жить без неё, не нужно жертвовать своей жизнью ради неё!

— Слушай, не надо нас спасать. Мы сами разберемся. Я благодарен за поддержку, но дальше мы сами.

* * *

Лена не настаивала. Может, с воссоединением семьи и вправду всё станет хорошо, жена всё обдумала и теперь всё будет хорошо. Но Вика и Роман по прежнему ходили унылые и молчаливые…

— Роман, как у вас дела? Я правда переживаю, вижу, что на вас обоих лица нет. Поговори со мной, мы ведь подружились… Ира скучает по вам обоим, я тоже.

— Лена, мне стыдно даже говорить с тобой. Я так некрасиво с тобой поступил, нагрубил. Я просто был взбудоражен возвращением жены, не знал, что делать. Думал, может, всё наладится… Но это была ошибка. Она совершенно изменилась, стала кричать на Вику, бить её. Надо мной смеётся, называет слабаком, что я принял её после измены. Это всё так противно… В общем, я вчера выгнал её, подал на развод. Больше мы не станем с ней общаться, я обещаю. Можно мы сегодня придём к вам в гости?

— Мне так жаль, Ром… Конечно, приходите…

Ты обещал…

Антон давно собирался приехать в деревню, проведать Дашу и дом, да всё некогда было — ясное дело, жизнь в городе закрутила. Когда их родители отошли в мир иной, одному из них нужно было остаться в деревне и следить за домом, то есть остаться там жить — такова была воля родителей, они всегда об этом при жизни говорили.

Антон тогда учился в институте в городе, а Даша жила с родителями. Решили, что Антон закончит учебу, а потом сменит Дашу на её «посту». Да только по окончании учёбы сразу нашёл хорошую работу, и всё понеслось. Как можно было упускать такую возможность?

Даше он посылал деньги на жизнь, а та всё мечтала тоже поехать в город учиться. Но Антон не торопился принимать её смену и жить в деревенском доме родителей.

Но вот на работе случилась неприятность, едва не уволили, и Антон решил, что пора проведать сестру и отчий дом. К тому же, уже семь лет там не был…

Он вновь шёл по родным улицам и сердце трепыхалось от волнения — казалось, будто родители живы и дома ждут… хоть много лет уж как их нет. А подойдя к родному дому, Антон и вовсе расплакался — дом давно был брошен. Забор упал, стены покосились…

Антон едва смог пробраться внутрь — внутри был порядок, но давний. Будто много лет назад всё прибрали и уехали.

На столе лежала записка:

Антон, я так больше не могу. Годы идут, мне жизнь надо устраивать. На деньги, что ты мне посылаешь, я буду учиться в городе, работу там найду. А дом — да кому он нужен. В общем, прощай. Даша.

Антон присел на пыльный стул и сложил руки перед собой. Как же так? Ведь такая крепкая была у них семья… А теперь всё развалилось. Остаться здесь и восстановить дом? Да его уже не восстановишь. Да и так ли нужно это было родителям?

Спустя какое-то время он вышел на улицу и встретил соседку, баб Нюру, та подивилась, ведь много лет в доме никого не было:

— Антоша, неужто ты?

— Я, баб Нюр… Да видать слишком поздно.

— Поздно, милый. Дарья давно уже уехала. А дом-то ваш… Люди его стороной обходят. По ночам многие видят там призраки ваших родителей. Бродят они по дому, по двору, словно плачут. Страшное дело, милок…

Антону стало дурно от таких вестей. И что было теперь делать?!

Он вернулся в город и продолжил работать, накопил денег за несколько лет. Потом вернулся в деревню, снёс старый дом, а на его месте построил небольшую часовенку имени Николая Чудотворца.

Как положено всё было освящено, люди потянулись… И призраков на том месте никто больше не видел.

Сам Антон вернулся в город, но в родную деревню часто приезжал, за могилками родителей следил. А с Дашей так больше и не общался, деньги ей больше не переводил.

Вымолила сына с того света. А зря…

Вот уже два месяца сынок Александры, Ваня, не поднимался с кровати. Казалось бы, ерунда какая — осложнения от гриппа! Ну что за глупости! Ванечке всего двенадцать лет, такой юный и сильный, у него вся жизнь впереди. Но врачи сказали, что сделали всё, что могли — организм не борется, не поддаётся лечению.

А ведь на дворе 21 век! Новейшие технологии, медицина на высоте! Неужели после гриппа могут быть осложнения, которые медицина не может побороть?!

Бросив надежду на врачей, Александра обратилась за помощью в церковь. Поговорила с батюшкой, исповедалась, проплакала часа два… Да с тех пор и сама исповедалась каждый день и вместе с сыном причащалась. Только вот лучше Ване не становилось…

Когда батюшка в очередной раз пришёл к ним домой чтобы причастить Ваню, он сказал безутешной матери:

— Александра, я понимаю, как тяжело терять ребёнка — я в жизни многого насмотрелся, через многое сам прошёл. Тем более, что сын у вас единственный, любимый, растили его без мужа. Я всё понимаю и глубоко вам сочувствую. Но есть случаи, когда нужно просто отпустить. Мы сорок дней его причащали, соборовали, а ему всё хуже. Видимо, Господь хочет к себе его забрать. Угасает он на глазах… И то, что я вам сейчас скажу, может показаться дикостью, но поверьте — я часто видел такие судьбы… В общем, если он умрет сейчас — то какая благодатная жизнь ждет его в вечности. Он чист, молод, ничем не испорчен, как ангел! Да еще прошёл через такие мучения, через такую болезнь. Будет вам на том свете молитвенник, заступник, всегда будет за вас перед Господом молиться. Ведь Господь забирает тогда, когда лучше всего человеку — чтобы спасти его от грехов. Александра, дорогая вы моя, не убивайтесь так. Если ваш мальчик уйдёт, отпустите с миром. Вы сделали что могли, я тоже. Значит, Господь хочет взять его сейчас, когда он больше всего готов к Царствию Небесному.

— Батюшка, да как же так… Я никогда не смогу его отпустить! До последнего его вдоха буду бороться!

— Я понимаю. Как любая мать, вы будете это делать. Но постарайтесь на минутку приглушить свою боль, свои чувства и желания; и услышать волю Божью. Ведь это вы хотите, чтобы сын остался. Вам больно, вам жалко, вы о себе думаете. А Бог чего хочет? Сына вашего спасти, вечную благодать ему даровать. Сейчас для него самое время.

Александра проводила батюшку и упала на колени в слезах. Да как же так! Она всю свою жизнь перевернула, в церковь раньше ни ногой, а теперь каждый день к Чаше… Неужели Господь оставит её и не ответит на её мольбы?!

Вдруг боль и отчаяние сменилось на злость. В душе Александры восстал гнев — почему Бог не помогает ей?! Многим ведь помогает, стоит тем только разок попросить, а она уже сколько бьётся и ничего! Не будет она ни с чем смиряться и провожать любимого сыночку в последний путь!

Тут пронеслась мысль — видела где-то объявление, что сильная знахарка за городом есть. Сына перекрестила, оставила одного, а сама за ней поехала. Привезла в квартиру, всё рассказала, а знахарка и говорит:

— Раз не помогает ваш Бог, я помогу. Только убери все иконы, свечи, книги свои святые. Всё убери. Раз не Бог, то я вместо него.

Александра была готова на всё… Она убрала все иконы и книги, свечи, а сама на колени упала в слезах у кровати сына.

Знахарка стала какие-то слова произносить, свои заговоры, да травами трясти. Александра толком не смотрела и не слушала, ей было стыдно — ведь от Бога отошла, как можно было, придя к вере, вот так просто согласиться убрать иконы! Это как плевок… В общем, и стыдно было, и страшно, но хотелось только одного — Ванюшу спасти.

Окончив свой ритуал, знахарка взяла немалую сумму денег у Александры, и уехала со словами:

— Завтра полегчает ему. Отвар мой давай еще десять дней.

Александра двери за ней закрыла, а сама бросилась обратно иконы ставить — авось, Бог простит ей такую малую оплошность.

Отвар стала давать как положено, и скоро Ванечка глаза открыл, на кровати сел да попросил борща…

Какое было счастье! Александра чуть не плясала от радости, готовила всё, что сын просил, кормила с ложечки. Выходила его, на ноги поставила. А потом, как он вовсе оправился, привела его к батюшке в храм:

— Батюшка, вы поглядите на моего Ванечку! Ведь справился!

— Вот слава Богу! Вымолила всё-таки!

— Батюшка, вы меня простите, но я в отчаянии к знахарке обратилась, она нам и помогла… Я уже не знала, что делать! И ведь помогла она!

— А какой силой помогла она?

— Не знаю, какой… только вот иконы заставила убрать.

— Александра, дитятко моё… Что ж ты наделала. Отступила ты от воли Божией.

— И что теперь будет?

— Как знать, милая моя… Молись, кайся перед Богом.

* * *

Время шло, Александра в церковь вовсе перестала ходить — стыдно было. Да и в душе проскальзывала иногда мысль, что Бог-то ей не помог. А знахарка помогла. Значит, не всё Бог может…

Ванечке исполнилось пятнадцать, когда Александра впервые почуяла от него странный запах — как будто клея. Но тот ни в чём не сознался. А с тех пор от матери стал отдаляться всё дальше, мало с ней разговаривал, грубил, уходил когда хотел, приходил под утро.

Скоро стало ясно, что сын что-то употребляет. Из дома стали пропадать вещи, а сам Ваня сам на себя не похож стал — бледный, глаза впали, руки трясутся.

Что тут только Александра не делала! И знахарка уже не помогла, и батюшка только руками разводил да велел молиться Неупиваемой Чаше.

Однажды Александра пришла в храм вся в синяках, со сломанной рукой, упала на колени перед батюшкой:

— Я всё поняла теперь… Надо было отпустить его тогда, когда он чист был душой и телом. А теперь что… И сам во что ввязался, и со мной что делает! В доме уже ничего не осталось, а он на меня руку поднимает!

Промучились они так еще два года. Ваня бил мать, издевался всячески, а она только плакала и сокрушалась. А потом сообщили, что Ваню нашли за гаражами с передозом…

Схоронив единственного сыночка, Александра даже вздохнула с облегчением, хоть ей и стыдно было за это. Кончилось всё…

Она снова стала ходить в церковь, потихоньку квартиру в порядок привела. Замуж больше не выходила, так и жила одна до самой старости… Многие в церкви её историю знают. А сама она не общительная стала, молится только да идёт тихонько к дому, глядя под ноги…

Нищеброд

— Милая, я не допущу чтобы ты вышла за этого нищеброда. Мы с тобой другого уровня, ты же знаешь. Посмотри на себя — умница, красавица, молоденькая, у тебя достойное образование, шикарные перспективы. А у него что? Девять классов и какая-то учага. На что он тебе сдался?

— Мама, ты же умная женщина, не нужно судить так узко. Да, мне повезло — я родилась когда вы с папой уже всего добились, у меня всё было с рождения. А у Максима вот не было такой поддержки, родители его бросили, ему пришлось непросто. Но это не значит, что он ничего не сможет добиться, он умный парень, добрый и честный — а это важно. Если у него чего-то и нет, то он сможет к этому прийти своими силами. И знаешь, мам, это даже лучше — мы всего добьёмся сами, а не будем жить на всём готовом.

— Насть, ну почему ты всё время ищешь сложные пути? У тебя ведь и сейчас всё есть, зачем тебе этот убогий мальчик? Будешь тащить его на себе всю жизнь, а он обозлится на тебя, что ты успешнее и талантливее, чем он.

— Мам, ты его не знаешь, не делай выводов. Так вы приедете на свадьбу?

— Дочь, ну какая свадьба? Отец дал тебе денег?

— Нет, не дал, и они нам не нужны. Мы сами всё организовали и оплатили. Да, не шикарная свадьба, но зато мы сами. Всё будет мило и душевно.

— Не могу поверить, что мы всего добивались, растили тебя ради того чтобы ты выходила замуж как деревенщина… Нет, милая, мы не приедем. А ты одумаешься, надеюсь, и не станешь делать эту ошибку.

* * *

Родители в самом деле не приехали на свадьбу Насти и Максима, да и общаться с ними после свадьбы не стали. Они были крайне разочарованы выбором дочери, ведь они были хорошо обеспечены, имели авторитет, а дочь не стала продолжать их семейное дело.

Молодые супруги переехали в пригород — сняли простую советскую квартирку. Закончили учёбу, подкопили денег и с большим трудом открыли свою небольшую фирму. Решили, что важнее начать бизнес, чем сразу влезать в ипотеку.

Настя не забывала родителей и часто писала им настоящие бумажные письма, открытки на все праздники.

Но мать была непреклонна и ждала, что дочь одумается…

Но всё сложилось иначе.

* * *

— Алло, мам? Что у тебя с голосом? Всё в порядке?

— Насть, дочка, тут такое дело… Отец связался с мошенниками, выписал им счёт на огромную сумму, а они… В общем, ничего не докажешь и не вернёшь. Мы теперь в таких долгах! Обе машины продали, и квартиру сейчас продаём. Надо же такому случиться, сколько лет управлял бизнесом и тут такое. Знаешь, сейчас технологии, хакеры и всё такое, отец просто не поспевает, не знает, где сейчас могут обмануть.

— И что теперь делать? Где вы будете жить? Вам чем-то помочь?

— Да чем вы можете помочь, милая? Вы же сами снимаете однушку…

— Мам, мы вообще-то неплохо справляемся, фирма работает. Мы взяли трешку в ипотеку, всё обставили. Для вас места хватит!

— Да что ты, дочь, неудобно так…

* * *

— Настюш, а Максимка-то у тебя какой чудесный, рукастый. Всё умеет! Смотри какой шкаф построил, как обои наклеил, да и вообще. А как обо мне заботится, ну как о родной матери.

— Не думала, что ты однажды скажешь о нем что-то доброе.

— Я ошибалась, признаю. Тебе с ним очень повезло.

— Я же говорила — он хороший, мам…

Когда-то нас было двое

Насколько переменчива и непостоянна любовь мне довелось прочувствовать еще в детстве. Мои родители женились по огромной, страстной любви, они были красивой парой, такой, от которой просто искры летят. Но, пожалуй, эти же искры и разожгли со временем неугомонную ревность, скандалы и выяснения отношений. Слишком хорошо никогда не бывает. Они любили друг друга так, что просто «сожрали» друг друга.

Нас с сестрой было двое, близняшки — я Аня, сестра — Таня. Период красивой любви родителей пришелся на наш младенческий возраст, а когда мы стали подрастать, то больше наблюдали битье посуды и крики. Мы тогда не могли понять толком, что происходит…

Мы с Таней были «не разлей вода», что и понятно. Мы додумывали и договаривали друг за другом, всегда держались за руки и любили секретничать. Мы были единым целым, и представить не могли как живут дети, у которых нет братьев или сестер.

Однако когда нам было по семь лет, родители сообщили нам, что решили развестись. Их развод был таким же бурным и громким, как их любовь. Не знаю, как они пришли к такому решению, но детей они поделили. Папа забрал Таню и переехал в Германию, там ему предложили работу.

А я с мамой осталась в нашей квартире…

Я до сих пор помню, как пусто и страшно одиноко было в первые несколько лет. От меня словно оторвали половину, я чувствовала себя пустой и несчастной… А мама — учитывая свой бурный характер, постоянно приводила новых «пап», считая, что это судьба.

Эти «папы» тут же с энтузиазмом брались меня воспитывать чтобы произвести впечатление на маму, но вскоре куда-то пропадали.

Связь с папой она порвала окончательно, даже не спросила его новый адрес или номер телефона. Ну ладно папа, а как же Таня? Ей что, не интересно было, как живет её вторая дочь? Неужели гордость важнее?…

Сейчас мне тридцать три. И я до сих пор не смогла найти Таню… Может, она сменила имя и фамилию при переезде. Сама она найти меня, вероятно, тоже не могла, потому что мы с мамой переезжали несколько раз.

Мамы теперь уже нет в живых… А я всё еще часто думаю — пожалела ли она хоть раз о том, что разлучила всю семью так жестоко?…

После меня ты уже никого не полюбишь

Я не воспринимала его всерьёз. Мишка бегал за мной с шестого класса, а я вся такая гордая — учеба, кружок рисования и вечера дома за домашней работой. Мне было совершенно не до его юношеских чувств, они даже казались мне насмешкой — ну какая любовь в таком возрасте?

Я думала, это пройдёт. Перерастёт, увлечётся чем-нибудь, в конце концов с мальчишками будет больше общаться, и про меня забудет. Но до самого последнего класса он за мной бегал и часто кричал мне:

— Галка, всё равно замуж за меня выйдешь! И после меня ты уже никого не полюбишь!

Я смеялась, иногда открыто, ему в глаза. А на выпускном он впервые меня поцеловал…

Мы с Мишей поженились, когда закончили институт, а после того выпускного были практически неразлучны. Я по-другому стала на него смотреть, он словно на моих глазах превратился из нескладного парнишки в серьёзного мужчину, солидного, с хорошей фигурой, воспитанного, интеллигентного… В общем, что и говорить, я влюбилась.

Жили мы хорошо, дружно, ругались редко — Миша был спокойный и сговорчивый, не любил доводить до ссоры. Бытовые вопросы мы решали сидя на кухне за столом, пили чай.

Мы мало с кем общались, дружили — нам хватало друг друга. Раз в месяц встречались с родителями, которые всё торопили нас с внуками — а мы бы и рады, да не получалось. Но мы не отчаивались, были уверены, что всему своё время.

Не было у нас ярких страстей, бурных чувств и всего такого, но нам оно было и не нужно. Мы были счастливы жить своей мирной жизнью, в своём мире, в своих мыслях, которые во всём сходились воедино.

Вот таким оказался мой простой одноклассник Мишка… Самым лучшим мужем в мире.

Когда мне было 28, мне позвонили с его работы… Сказали, что случилось ЧП и Мишу придавило…

Я тогда не знала, насколько всё серьёзно — была только уверена, что ни за что не брошу. Если без ног остался — буду до конца дней его выхаживать.

Да только некого было выхаживать…

Умер мой Миша. Совсем недолго мы прожили вместе, а ведь собирались до самой старости. Долго я рыдала, не могла поверить, а все утешали — мол, молодая еще, красивая, выйдешь снова замуж, детишек успеешь нарожать.

Да только я так и не вышла больше замуж. Так и живу одна… В том самом мире, который мы с Мишей создали.

И часто вспоминаю его юношеский голос: «После меня ты уже никого не полюбишь»…

Умирай скорей

…Ну давай, давай, встань. Я давно уже жду когда ты пройдешь мимо и сделаешь вид, что не замечаешь меня. Что, лежишь? Конечно, сегодня же выходной, на работу можно не торопиться.

Как меня достали эти однотипные утренние наблюдения. Как он просыпается, потягивается на кровати, сладко зевает, чешет у себя там что-то. Потом встает, проходит мимо моей комнаты, не заглядывая внутрь, проходит в ванную, умывается, смачно плещется в воде.

Выходит оттуда замотанный ниже пояса в полотенце, поправляя хохолок на голове. Улыбается себе в зеркало.

Потом варит себе кофе, читает онлайн-газету, выбирает сорочку и костюм, чистит туфли. Тут внизу раздается «пик-пик» — его водитель приехал.

О, неужели решил заглянуть ко мне??

— Чё, лежишь, коза? Сиделка твоя придет через час. Последний раз тебе говорю — подпиши документы, они на столе, сиделка тебе подаст. Фирма должна перейти мне, дома, машины, участки земли тоже. Тебе я оформлю ежемесячное пособие тысяч в десять, не сдохнешь с голода. Если сегодня документы не будут дописаны — сдам тебя в хоспис, ты там быстро сгниёшь. А если подпишешь — договорюсь о лечении, сделают всё, что смогут. Ну давай.

* * *

А ведь когда-то он меня любил… Мы вместе строили наш бизнес, с нуля, из ничего! Мы вместе радовались каждой маленькой победе…

Мне согласиться? Мне ведь ничего не надо, пусть всё забирает. Только вот ради чего мне жить?

Не вороши прошлое

— Не знаю, с чего начать, Олеж.

— Начинай уже откуда-нибудь. Даш, я сам тебя отправил в Тюмень, чтобы ты во всём разобралась. Мне было важно чтобы ты поняла, что там тебя держит и закрыла этот вопрос раз и навсегда. Я ведь даже с тобой не поехал чтобы ты спокойно всё сама решила!

— Знаю, знаю…

— Ну и что же? Что там у тебя? Даша, я тебе сделал предложение, ты согласилась, а потом начала сомневаться, плакать, эта депрессия тебя затянула. Неужели мысль о том чтобы быть моей женой доставляет тебе столько страданий? Ты сказала, что ответ в Тюмени. Отлично. Говори.

— Я приехала туда. Мне надо было встретиться с Русланом.

— Кто такой Руслан?

— Просто слушай. Мы с Русланом познакомились еще в подростковом возрасте, у нас была такая типа «любовь», ну знаешь как это бывает в четырнадцать. Клялись друг другу в вечной любви, говорили, что друг без друга не сможем жить и что бы то ни было всегда найдем путь быть вместе.

Руслан ушёл в армию, я ждала его. Правда ждала! Писала ему письма, плакала. Прошел год. Впереди был еще один. И тут я… влюбилась. В другого. Не говори ничего, ладно? Мне достаточно того, что я сама о себе думаю. Да, я влюбилась. С Русланом у нас никогда не было физической близости, а с этим — всё было. Это был огонь, страсть, это было куда круче, чем с Русланом! Только вот этот парень в один день взял и уехал — сказал, что ему надо навестить маму в другом городе. Больше я его не видела.

Что мне оставалось? Ждать Руслана? Как ни в чем ни бывало? Так там все знали, что я творила, ему бы рассказали. Так что я собрала вещи и уехала сюда. Начала всё с нуля. Появился ты… Всё закрутилось. И тут твоё предложение… И я вспомнила Руслана. Он ведь вернулся. И ему наверняка про меня там наговорили… Я должна была поехать и поговорить с ним, попросить прощения.

— Ну и ты встретилась с ним?

— Да… Я нашла его. На улице. Он пил с какими-то странными типами. На себя не похож. На лице шрамы, на одной руке двух пальцев нет. Форма на нём такая потрепанная… У меня сердце так забилось. Это был он! Я подошла поближе, у меня слезы потекли… А он меня увидел и как давай кричать: «Ах ты ш***ха! Вот она, тварь, приперлась! Что, натаскалась?»

Он мне много чего наговорил отвратительного. А я стояла и слушала, я всё это заслужила. Я виновата, что его жизнь сломана.

— Свою жизнь он сам сломал. Ну подумаешь девушка ушла, с кем не бывает. Настоящий мужик бы легко пережил. А то что он стал чмом

помойным — не твоя проблема.

— Ты не понимаешь… Мы ведь обещали друг другу…

— А ты обещала мне, что выйдешь за меня!

— Ему я обещала раньше. Я должна вернуться и спасти его.

— Ты что, дура? Он конченый! Ты его предала! На кой тебе это всё?

— Прости, я должна.

* * *

— Алло, Даша?

— Нет, это её мама. Это Олег?

— Да, Олег, добрый день. Я до Даши не могу дозвониться, с ней всё в порядке? Она сказала, что должна решить свои дела, а потом вернётся. Но мне не нравятся эти её дела, по мне так она не должна с Русланом нянчиться, он взрослый мужик! Скажите мне адрес, пожалуйста, я приеду, сам поговорю с ним. И с ней, и с вами. Вся эта ситуация — какой-то бред! Даша — моя невеста, и я объясню Руслану, что в жизни так бывает. Скажите, куда мне приехать?

— Олег, милый… Приезжай на улицу Советская 3, там увидишь у подъезда крышка стоит черная… Завтра хороним Дашеньку… Этот Руслан, он как её снова увидел, не выдержал и…

— Не плачьте, не плачьте! Что он сделал? Что с Дашей?

— Нет больше Даши… Приезжай, сынок, попрощаешься.

— Да я этого Руслана!!!

— А Руслана тоже больше нет. Он после Даши сам себя тоже…

Тебе не показалось

— Я слышу что-то, понимаешь? Это может показаться шуткой, только мне давно уже не смешно. При тебе здесь всё тихо, а как только я остаюсь одна, начинается — шорохи, шум, словно чей-то шепот… Этот дом сводит меня с ума! Прошу тебя, давай переедем ко мне, мне тут не по себе.

— Милая, ну не придумывай, мне нравится мой дом — тут столько места, к тому же в лесу, тишина, свежий воздух, ни души рядом. Я столько лет строил его, и теперь из-за твоих странностей должен его бросить?

— Моих странностей?? Значит ты мне не веришь?

— Какая разница, верю или нет. Я вижу факты — до того, как мы съехались, всё было прекрасно. А как только ты оказалась в моём доме — сводишь меня с ума. Бродишь по ночам, прислушиваешься к стенам, ведёшь себя как психбольная. Слушай, я понимаю, у людей всякие бывают расстройства, но мне-то это зачем? Если ты больна — иди лечись, не надо мне мозги делать.

— Я слышала голос, незнакомый мне, но судя по словам, это была твоя бывшая жена.

— Это уже слишком, кто тебе позволил говорить о ней! Это мой дом! И когда-то был её домом, она здесь всё обустраивала, а ты теперь живёшь тут как хозяйка, да ещё всем недовольна — то голоса, то ещё что!

— Это всё она, правда! Она не даёт мне покоя!

* * *

Измученная женщина собирала свои вещи, со страхом оглядываясь по сторонам, словно боясь, что кто-то схватит её за руку. Она торопилась, надо было уйти до прихода мужа, чтобы избежать сцен и ссор.

Захлопнув дверь в последний раз, она положила ключи на крыльцо.

Из-за двери послышался шепот…

— Уходи, беги, это мой дом, всегда им был! Ты не знаешь, на что я способна даже после своей смерти, так что лучше беги. Здесь всё моё!

И она бежала, не думая больше ни о чем и не сомневаясь в своем решении.

А через пару месяцев она узнала, что её бывший муж покончил с собой в том самом доме. Может, не выдержал требований бывшей жены?…

Да она вернётся как только я свисну!

— Да она вернётся как только я свисну! Сто раз так уже было. Сначала обижается, плачет, но всё это для вида, чисто цену набивает. Потом всё равно ведь сама первая напишет смс вроде: «Наверное, я сама была неправа, прости» или я ей напишу и она уже едет ко мне.

— Она тебя по-настоящему любит, а ты смеёшься.

— Ну как над ней не смеяться? Реально ведёт себя как курица.

— А тебе надо чтобы об тебя ноги вытирали, тогда интересно?

— Ну тогда азарт есть, переломить, завоевать. А с Аллой что — всё предсказуемо. Никуда она не денется, прибежит.

— Жестко ты с ней…

— Сама виновата, ведёт себя как тряпка. Хоть бы раз взбрыкнула, дала почувствовать, что она сильная, что за неё стоит бороться! Так нет ведь, бегает со своими пирожками, супом в банке, тьфу…

— Счастья ты своего не ценишь. Смотри, найдёт того, кто ценить будет и свалит.

— Да кому она нужна со своими борщами! Она будет ко мне бегать даже если я женюсь, ха-ха. Будет под порогом стоять и ждать когда я разрешу зайти хоть на час.

— И всё-таки вчера ты это… слишком как-то. Не надо было при её подругах называть её подстилкой. Знаешь, всему есть предел.

— Да она не обиделась даже, чё ты!

— А почему она тогда убежала в слезах, не знаешь?

— Да ладно, вот спорим я ей щас напишу и она тут же примчится? Вот смотри:

Алка, не гони, я ж пошутил. Дуй ко мне.

— Ой, слушай, звонит кто-то. Небось она с другого номера, с психу сменила чтоли. Алло? Да, это я, слушаю. Аллу? Знаю, да, мы с ней типа встречаемся. Последний раз виделись вчера в кафе на Восточной, а что? Ну да, обозвал я её… ну при всех, да… Да ладно вам, вы кто вообще? Полиция?… С ней случилось чего? В смысле статья, какая статья? На меня статья? Доведение до чего?… Хорошо, я приду. Значит, она… того? Вот дура… Простите, я не то имел ввиду. Да, я иду…

Так не доставайся же ты никому

Сейчас совсем не редкость когда полуразрушенные семьи сходятся и образуют новые — с детьми от разных браков, с обломками судеб. И пытаются как-то жить вместе, строить новое счастье.

Так было с Милой и Тимуром. У Милы за плечами был неудачный брак длиной в пятнадцать лет и десятилетний сын Гриша, а у Тимура — бывшая сожительница, с которой они так и не расписались за двенадцать лет, и девятилетняя дочь Ира, которая предпочла остаться жить с ним.

Поначалу чувства затмевали всё на свете, Мила и Тимур были уверены, что нашли друг друга и теперь получат заслуженное счастье. Но потом поняли, что речь идёт не только о них двоих — теперь есть еще и дети, и с ними тоже нужно считаться.

Ира и Гриша сразу не поладили, они привыкли, что родители принадлежат только им, а теперь их единоличная любовь была под угрозой. Им вовсе не хотелось менять привычную жизнь и пускать в свой дом кого-то нового.

Однако несмотря на разногласия между детьми, Мила и Тимур поженились. Мила с Гришей переехали в дом Тимура, расположились, начали наводить свои порядки, что очень нравилось Тимуру и дико не нравилось Ире.

Хоть Гриша и Ира жили в отдельных комнатах, они не хотели делить даже один дом. Постоянные ссоры и стычки заставляли родителей регулярно проводить беседы, пытаться их примирить и научить жить вместе. Но ничто не давало результатов.

В такой обстановке пылкая страсть быстро сошла на нет, но супруги решили идти вместе через невзгоды.

Дети подрастали, стали подростками. Ира превратилась в фигуристую привлекательную девушку, на которую засматривались парни на улице. Гриша ходил в спортзал с отцом, и к своим годам выглядел намного старше и увереннее в себе.

Между Гришей и Ирой отношения также менялись — вместо глупых обзываний и подстав начались серьезные обманы, ссоры и даже драки. Красивая и неприступная Ира не гнушалась дать Грише по голове или поставить синяк под глазом.

Однако со временем Гриша начал замечать, что даже её нападки стали ему приятны. Внимание (любое) такой красотки было приятным и лестным, он всё чаще отшучивался и пытался подружиться с названной сестрой. Она заметила, что ситуация меняется и решила использовать это по своему…

В последующие годы их отношения стали совсем другими. Не то чтобы дружескими, но характер изменили точно. Ира звонила Грише среди ночи с просьбой забрать её из бара или с дискотеки, а тот летел в любое время через весь город в надежде, что за помощь получит хотя бы поцелуй.

Сам того не замечая, Гриша превратился в удобного парня, который делал всё, что нужно было Ире, и взамен получал только издевки и насмешки.

Так длилось несколько лет… Ира жила своей жизнью, встречалась с парнями, а Гришу держала на подхвате. Пользовалась им как ей удобно, смеялась над его чувствами. Сама же не испытывала к нему ровным счетом ничего…

Однажды Ира как обычно позвонила ему среди ночи и прокричала в трубку:

— Гриша, на меня тут напали! Около клуба…

Гриша приехал уже через десять минут. Но увидев, как избивают Иру, он вдруг почувствовал только злость и даже… облегчение. Он был зол на неё за все эти годы. И ему было приятно смотреть, что хотя бы кто-то дал ей по заслугам. Он смотрел как Ира кричит… И решил не выходить из машины.

Он дождался когда всё стихло… и просто уехал домой. Ира больше не вернулась.

Меняйся дальше без меня

— Ну что, снова будешь кричать на меня? Начинай, что уж там. С чего сегодня заведём ссору? С того, что я сегодня слишком ярко накрасилась или что я недостаточно аккуратно уложила волосы? Или может ужин не достаточно вкусный, подано в кухне, а не в гостиной? Что там у тебя ещё? Ах да, у меня в руке телефон — точно, значит, звонила любовнику! Аха-хаха, да-да, с этого пожалуй и начнём.

— Нет, Маш, не будем. Давай не будем.

— Что, слишком устал даже чтобы ссориться? Удивительно. Хотя знаешь, мне уже всё равно, я почти закончила, осталось только косметику сложить. Эти вещи я отправлю грузом, если ты не против, завтра за ними приедут. Кое-что возьму сразу, что в машину влезет, остатки заберу на днях, пока ты будешь на работе. Ключи оставлю соседке когда всё вывезу. Надо же, сколько шмоток у меня накопилось, невероятно. Я ведь пять лет у тебя прожила, пять лет! Подумать только… Ну да ладно, лучше потратить пять лет, чем всю жизнь. Я уже решила, что не буду ни о чём жалеть — в конце концов, любой опыт нас чему-то учит. С тобой я научилась очень важной науке — никогда нельзя терпеть унижения. Ты много чего мне говорил такого, от чего сердце сжималось до размеров горошины. Ты сильно потрепал моё самоуважение, я почти перестала быть собой! Я перестала общаться с родными, с подругами, перешла на стрёмную работу, где нет ни одного мужчины в отделе. И только сейчас я понимаю, что вела себя как тупая овца! Мы ведь с тобой даже не женаты! Ты пять лет пользовался мной, моими услугами по дому, а я делала всё это с уверенностью, что однажды ты поймёшь, какая я замечательная и мы поженимся. Бред! Даже если бы ты сделал мне предложение — ты не стал бы меня больше уважать, я бы просто окончательно стала твоей вещью. Однако хватит болтать, у меня словно глаза открылись — я больше не стану терпеть всё это ни дня! Что бы ты ни говорил, я не останусь, а когда я уйду — не вздумай меня искать, я сделаю всё чтобы ты не посмел ко мне приблизиться. Ну всё, отойди с дороги, я закончила, пойду отнесу всё в машину.

— Маша, постой, пожалуйста…

— Не буду я стоять, с меня хватит. Я только одному удивляюсь — как я раньше не понимала, что ты подавляешь меня, что делаешь из меня безвольное животное?