Бесплатный фрагмент - Немного вина и ч/л масла

РИСК И ИЛЛЮЗИИ

Неизбежность нашего столкновения опасна вечностью рядом друг с другом. Пойдешь ли ты на этот риск?

Вы любите еду? Горячую, холодную, острую, соленую, сладкую. А как вы думаете, для чего люди едят? Ради того, чтобы жить? Или люди живут, ради того, чтобы есть?

Я не знаю, что больше нравится мне: жить или есть. Но, кое–что я понимаю точно! Миссия, с которой Бог послал меня на эту землю — дарить людям истинное наслаждение. Нет, я не являюсь обладательницей древнейшей профессии. Я — шеф повар. И, кажется, в этом слове заключена какая–то загадочная магия. Магия, которая пахнет розмарином, оливковым маслом, жареным луком в глазури, прохладной свежестью марокканских апельсинов, с нотками сладкой клубники и шипящего мяса на разогретой огнем сковороде… Это слово на вкус как бокал ледяной кавы, принесенный смуглым официантом где–нибудь на побережье экзотического острова. Для меня, это слово — вся жизнь.

Моя работа — не только вкусная. Она тяжелая. Но я просто не могу представить себе, как я жила бы без этой просторной, отполированной до блеска, кухни. Без вечно орущих и торопящихся официантов. Без изысканных запахов свежей, только что завезенной еды. Без до невозможности пафосных, но в душе отчаявшихся, посетителей отеля, в котором я работаю.

Кулинария — это как секс. Все начинается с томной прелюдии, при нарезке и шинковании компонентов, затем постоянно возрастающее наслаждение от усиления ароматов и вкусов шипящих в посудинах блюд. И, наконец, момент предпоследнего напряжения, когда ты пробуешь первую ложечку насыщенного соуса. В этот момент твои рецепторы готовы петь оперные арии, взывая — «давай еще!». А затем следует кульминация, самый приятный момент: когда гость пробует блюдо и его лицо мгновенно расслабляется, глаза закрываются, а из гортани почти что вырывается крик счастья.

Да, кулинария — это как секс по любви, где оба партнера абсолютно точно знают — мы подходим друг другу.

Моя профессия — мое счастье. И, все–таки кажется, что я живу, чтобы не только есть, но и наполнять счастьем других людей. Разве не в этом ли и заключается смысл жизни?

А теперь…

Представьте, что вы едете в дорогом автомобиле, кожаный салон обязательно кремового цвета, а водитель — строг и молчалив. Вы въезжаете через каленные узорчатые ворота на широкую каменистую дорогу. Из боковых окон вы видите высокие раскидистые сосны и ели. Они горделиво приоткрывают, словно дорогой сердцу секрет, невероятной красоты здание, уже показавшееся на горизонте. Вы приближаетесь и с каждым метром ваше сердце словно замирает от восторга и предвкушения. Машина останавливается и дверь, за которой сидите вы, галантно открывает швейцар в дорогом атласном костюме и перчатках цвета кипяченного молока, а второй такой же помощник уже везет ваши чемоданы…

А там внутри… Вы чувствуете свободу, радость, предвкушение, восторг… Пока не приходит время расплатиться за номер люкс на восьмом этаже с видом на озеро и густой еловый лес. Но, вас и это не беспокоит. Ведь вы — клиент экстра–класса! Клиент, желаннее которого нет в этом отеле никого. Все сделано только для вас! С любовью и заботой.

И тогда, пройдя в номер, вы закажете легкий ланч: бокал вина на аперитив, чашка эспрессо, тарелку оливок, нашинкованных слегка подсоленным, но по прежнему свежим филе форели и мягкий французский хлеб, политый ароматным оливковым маслом. Вы с огромным удовольствием съедите этот скромный по виду, но абсолютно не скромный по стоимости ланч. И ни за что не догадаетесь, как много теперь я о вас знаю, просто посмотрев, какую еду вы закажете себе в номер. Вы никогда не поверите, но я читаю людей по еде. И это — вторая особенность моей волшебной профессии.

Итак, вы — красивый мужчина, с виду очень строгий, всегда в костюме. Но, вечером, к примеру, любите снимать классику, и передаете свое предпочтение свободной футболке. Вы — не любитель экзотики. Вы — можно сказать, самый настоящий патриот своих предпочтений. Слушай, а можно на «ты»?

Сегодня у тебя последний свободный день перед свадьбой. И, кажется, ты пытаешься казаться уж слишком расслабленным. Но нет, я–то знаю, что внутри ураган. Внутри самая настоящая буря. А все потому, что эффектная блондинка в легком голубом платье и лакированных босоножках, которая буквально через минуту войдет в тот самый номер люкс с видом на озеро и густой еловый лес — любовь всей твоей жизни, женщина номер один, человек, вокруг которого уже целый год крутится твоя жизнь.

Но… ты слеп. Ты не видишь, с каким расчетом она касается удивительной красоты и просто вопиющего размера черного бриллианта на своем миленьком пальчике. Потому что любовь — это не ледяное вино и мягкий французский хлеб. Любовь — это риск. Так готов ли ты пойти на это риск ради иллюзии счастья?

ТЫ — МОЯ СЛАБОСТЬ

Никаких высших классов нет; человека возвышает лишь его сердце.

Гюстав Флобер «Воспитание чувств»

Глава 1. Лучшие друзья девушек — это… Точно, у меня же нет друзей

Вы знали, что любви не существует? Есть холодный расчет, деньги и… Но только не любовь.

Это чувство, больше похожее на химическую реакцию, на самом деле всего лишь необходимость не чувствовать скуку. Ужасную, тянущуюся безвкусной жвачкой, скуку.

Как же я устала от нее. Как бы я хотела навсегда забыть это чувство. Но, увы, любовь — не для меня. Я — выше этого.

Деньги — вот, что действительно делает жизнь лучше. Деньги заставляют меня отвлечься от навязчивых мыслей. Деньги делают меня по-настоящему счастливой.

Вкусив силу денег, ты никогда не сможешь забыть их горький вкус вседозволенности…

Ольга поднималась по лестнице. И, надо признаться, искренне наслаждалась стуком своих блестящих лакированных туфелек о мраморные ступени отеля. Походка была легка и изящна, несмотря на то, что девушка немного устала за время поездки. Все–таки полеты бизнес классом — не ее.

— В следующий раз нужно будет взять чартер… — задумчиво пробормотала та и открыла дверь номера пластиковой картой. Внутри ее ждал будущий муж.

— Олья! — тот резко встал с кресла, сидя в котором буквально секунду назад, читал что–то из английской классики. Алви подлетел к невесте и крепко прижал ее к себе, — Я так скучал, детка! — его акцент за длительную командировку на родину снова немного усилился. Оля слегка скривилась, но совершенно незаметно для «возлюбленного». Он так и не научился выговаривать ее, казалось бы, простое имя.

— Алви, дорогой! — Оля лаконично отодвинула суженного и поправила платье, — Я понимаю, что ты словно мой маленький богатенький Буратино, но Готье не просто так сотворил это платье! Не хочу его помять… — и она, глядя в глаза, совершенно ни за что пристыженному Алви, слегка улыбнулась и чмокнула в губы, — Ладно, не бери в голову! Я побежала в душ! — и также быстро упорхнула в ванную комнату.

— Б-б.. Буратино? — тот, словно пробуя на вкус, произнес незнакомое имя и озадаченно уставился в сторону уборной, — Детка, кто такой Буратино? Я его знаю? Это твой бывший? Детка-а-а? — взволнованно, но абсолютно безрезультатно спрашивал Алви, пытаясь перекричать громкие потоки воды в душе. Сдавшись, он снова сел в кресло и взял книгу. Но его мысли никак не могли закрепиться на строчке. Он, на секунду показалось, очень печальным взглядом посмотрел на лодочки, брошенные его любимой на полу и глубоко вздохнул.

***

Вечером в отеле намечался большой банкет. Вся кухня буквально стояла на ушах. Молодая пара, что заняла один из самых дорогих номеров в отеле, планировала крупный прием гостей перед свадьбой. В отель уже начали съезжаться родственники молодых людей, друзья, партнеры по бизнесу, репортеры различных свадебных изданий и прочие приглашенные.

— Вот блин! — Ольга застегнула красное атласное платье на тонких бретелях и, не переставая рассматривать себя с разных сторон, сморщила нос, — И зачем я вчера выпила так много шампанского? — она виновато покосилась на свое лицо и начала мягко похлопывать пальцами по персиковым скулам.

— Ты не выглядишь так, будто бы пила вчера! — улыбнулся Алви, отвлекшись от завязывания галстука. Но, у него ничего не получалось и поэтому он слегка злился.

— Стой! — Оля сердито посмотрела на Алви и, прошуршав платьем, подошла к будущему мужу, — Ну, кто так делает? — она немного смягчила свое выражение лица и убрала руки мужчины с галстука, — Вот, смотри, тут заворот… А, не там, где ты пытался его сделать… — она, совершенно непривычно для себя, кропотливо возилась с галстуком, как внезапно Алви взял ее руки в свою, а второй ладонью коснулся ее щеки. От неожиданности Оля слегка дернулась, — Ты чего? — надо признаться, девушка смутилась. Может быть потому что подобной искренности не видела и не чувствовала, наверное, никогда?

— Ты еще никогда не завязывала мне галстук… — Алви продолжал смотреть на покрасневшую невесту.

— Ну… — отстранилась та и прокашлялась, — Все бывает в первый раз.

Алви продолжал улыбаться, любуясь в зеркало не столько собой, сколько пока что единственным мгновением, где он увидел, как Оля сделала для него что–то от всего сердца.

А Оля, через минуту спрятавшись в ванной, долго не могла перевести дух. Быстро ополоснув лицо холодной водой, она продолжала глубоко дышать. У нее никак не получалось понять, что с ней происходит. Лицо продолжало гореть, а сердце, казалось, вот–вот выскочит из груди. Она приложила полотенце к лицу и закрыла глаза. В голове был образ Алви. Оля почему–то вдруг прыснула со смеху, вспомнив, как он называет ее. «Олья». А ведь и правда забавно. Пожалуй, так даже лучше, чем просто Оля.

В просторном холле внизу звучала музыка, повсюду бегали официанты с подносами, раздавая уже вовсю веселившимся гостям бокалы с прохладительными напитками. Дама в широкой сиреневой шляпе (на которой, кажется, сидел дрозд из войлока) громко рассказывала на ломаном русском какую–то не совсем интересную историю своей соседке в темно–зеленом платье. Соседка молча кивала, периодически поднося к лицу ладонь, чтобы изобразить заливистый смех.

Оля стояла наверху лестницы и глядя на все это сумасбродство, твердила себе, что еще чуть–чуть, и дело сделано. Еще немного, и она жена. Еще чуть–чуть, и можно будет улететь на жаркий остров отдыхать подальше от всех этих навязчивых родственников. От мыслей ее отвлек Алви, незаметно подошедший сзади.

— Ты как? — тихо спросил тот, согрев дыханием ее ухо. Оля вздрогнула от неожиданности и резко повернулась к будущему мужу.

— Зачем ты так пугаешь меня? — попыталась улыбнуться Оля, но не смогла расслабить мускулы лица, вспомнив утреннее происшествие в ванной. Она до сих пор так и не поняла (или попросту не хотела понимать), что это было и какие чувства она испытала.

— Прости, я не хотел… — Алви обворожительно улыбнулся и приобнял девушку за плечи.

Стоп, что? Обворожительно?

Оля именно так мысленно и описала его улыбку.

Она попыталась встряхнуться и улыбнулась. Ей вдруг очень захотелось, чтобы Алви ее поцеловал. Хоть он и делал это уже тысячу раз. Но ей захотелось именно сейчас, именно как в первый трогательный раз. Поэтому она слегка придвинулась к нему и положила руки на белоснежную рубашку. Оля боялась шелохнуться, будто бы делала это впервые.

«А вдруг Алви не захочет целовать меня?»

«А вдруг я ему уже не интересна?»

Но не только эти мысли не давали Оле покоя. Еще одна вдруг резко врезалась в сознание, превратившись в огромную красную кнопку, на которой было написано «ТРЕВОГА! Почему меня это вообще интересует?!»

Раскосые глаза Алви смотрели на Олю со странным свечением. В них отражалось ее лицо и красное платье. Или это был пожар в его взгляде? Или все–таки красное платье? Или Оля вдруг стала тем самым пожаром в его глазах? Или… в сердце?

Алви провел тыльной стороной ладони по щеке Оли и приблизился. Девушка почувствовала его дыхание на своем лице. Мужское дыхание, с нотками древесных оттенков роскошного одеколона. Того самого, который Оля впервые услышала, обернувшись к Алви, год назад, в кофейне «У Сью», уронив от неожиданности латте. Как тогда, когда он также обворожительно улыбнулся и помогая девушке собрать рассыпанные салфетки, пригласил на свидание.

Сердце вот–вот готово было выпрыгнуть из груди Оли. Лицо Алви было так близко, что еще пол сантиметра, и она смогла бы коснуться его губ…

— Олья… — тихо произнес Алви и резко прижал девушку к себе. Оля закрыла глаза и…

— Вот вы где! — громкий смех не совсем трезвого обладателя звонкого женского голоса моментально развеял окутавшую молодых людей химию. В нескольких метрах от пары стояла та самая не совсем трезвая дама в смешной шляпе с птицей из войлока. Придерживая одной рукой бокал и сумочку одновременно, женщина пыталась что–то достать из ее глубин второй рукой.

— Алви, дорогой, ты не мог бы мне помочь? — дама продолжала широко улыбаться, протягивая внуку бокал с ярко красным отпечатком губ.

Алви, многозначительно прокашлявшись, подошел к бабушке и вежливо забрал шампанское.

— Никак… — продолжала рыться в сумочке дама, — Никак не могу найти эту… Черт! — выругалась та и еще более широко раскрыла рот в улыбке, лучезарно смотря Оле в глаза, — Милая, никак не могу найти помаду! Ты бы не смогла мне одолжить свою?

— Да, конечно… — Оля выглядела слегка смущенной, однако без промедления открыла расшитый бусинами клатч и достала толстый рубиновый карандаш от Dior, ее любимый, — Держите… — и она протянула будущей родственнице помаду.

— Детка, не проведешь меня в уборную? А то я совсем что–то заблудилась тут… — не отставала та.

Оля переглянулась с Алви и, пытаясь спрятать ноты сожаления об утерянном моменте, улыбнулась жениху. Тот ответил ей такой же почти дежурной улыбкой, явно скрывая за ней сожаление о несостоявшемся поцелуе. Но, не успел тот сообразить, что к чему, как проворная старушка уже уводила Олю куда–то в слабо освещенный коридор.

В туалете пахло букетом из фруктов и ягод.

— Наверное, богатые люди могут себе позволить гадить запахом свежей клубники… — пробормотала под нос Оля, зайдя в одну из туалетных кабинок, отполированных до зеркального блеска. Она все еще никак не могла привыкнуть, что и ее статус уже далеко не «средний класс». Оле было неловко находиться наедине с бабушкой Алви. И, пока та красила свои и без того алые губы, девушка коротала время, читая состав на баллоне освежающей жидкости.

Тем временем Алви уже пятнадцать минут как выслушивал тираду какого–то давнего бизнес партнера своего отца. Нервно теребя бокал с шампанским, молодой человек незаметно от собеседника оглядывал зал в поисках стройной фигуры в красном платье. Но, безрезультатно.

Еще через пол часа, когда Алви окончательно отчаялся найти в толпе свою невесту, внезапно выключили свет, зазвучала музыка и гости принялись делиться по парам.

Где–то издалека к Алви приближалось зеленое пятно. Тут он сильно пожалел, что не надел линзы. Щурясь, Алви пытался рассмотреть силуэт. В потемках, свечение стробоскопа еще сильнее мешало мужчине. Наконец, силуэт приблизился вплотную и Алви почуствовал аромат какого–то изысканного парфюма…

Женщина, словно змея, в изумрудном сверкающем платье–чешуе подошла к Алви и медленно обвила руками в длинных черных перчатках шею молодого человека, коснувшись его щеки рыжими, как медь, волосами…

***

Бабуля Алви уже пять минут сидела в кабинке и что–то тихо напевала. А Оля, тем временем, старалась не выходить из себя, разглядывая полы длинного платья. Оно немного светилось в светодиодных лучах туалетного зеркала. И, девушка, словно загипнотизированная, поглаживала рукой гладкую алую ткань.

Его глаза были синие. Такие же синие, как мечты о море. Такие же глубокие, как и моя глупость в шестнадцать лет.

Олег мечтал о жизни более лучшей. Сидя за школьной партой, он то и дело торчал в пабликах, типа «Роскошь без понтов», «Карат длиною в жизнь» и так далее.

А я, сидя за соседней партой, мечтала о нем…

— О чем задумалась? — спросила Никитина. Лучшая подруга не могла и минуты усидеть в тишине. Ее карие глаза внимательно смотрели на мое лицо.

— Никитина, ты в курсе, что твои глаза такие темные, что не видно зрачков? — усмехнулась я, выйдя из гипнотического синеглазого транса.

Та слегка насупилась и схмурила свои брови–ниточки.

— Ты чего сидишь, словно тебя транквилизаторами накачали? — быстро переключилась та, моментально забыв про мое высказывание о ее глазах.

— Какая разница… — задумчиво произнесла я и взгляд неосознанно, словно годами надрессированный, стрельнул влево, к подоконнику у учительского стола. Была перемена и ребята тусили кто где. Но Олег всегда сидел на этом подоконнике и слушал свой плеер. Модный, белый, словно из будущего, его гордость и сокровище — бесценный плеер. Ах, как бы я хотела оказаться такой же нужной, как этот плеер.

Он слушал исключительно зарубежную музыку.

— У отечественных исполнителей все под копирку! — как–то ответил он на мой вопрос о его музыкальных предпочтениях, — А тебе что нравится?

— Не знаю… Слушаю все, что хорошо звучит! — быстро нашлась я, а в голове пыталась экстренно вспомнить хотя бы одного певца, певицу или группу. Но, конечно же, мне нравилось все то, что нравилось Олегу. Но как же в этом признаваться то? К примеру, как–то раз он пришел в школу в белоснежных кроссовках. Модные, опять же, единственные самые крутые в классе. Вот тогда я поняла — мальчишки в темной (увы, естественно дешевой) обуви — отстой.

— Оля, если ты не прекратишь на него пялиться, то скоро весь класс будет галдеть, что ты втюрилась в Меньшикова! — потрясла меня за руку Никитина, снова выдернув из очередного транса, — Не, ну честное слово: ты сегодня сама не своя! — Ее красивые губы скривились, приняв странную форму. Она вроде, как и осуждала меня, но в тоже время (как я наивно полагала), глубоко сочувствовала моей неразделенной симпатии.

— Пошли пожрем… — сказала я, стряхнув с себя остатки сладких грез о великой любви (о которой обязательно должны напечатать в газетах нашего маленького городка), и встала из–за парты. Никитина пошла спереди.

— Какая же она красивая… — подумала я. Наверняка ее ждет что–то крутое по жизни. С такими–то зашибенными ногами, тонкой талией, и высокими, не по годам, острыми скулами… Я тут же посмотрела на свои толстые ноги, которые так и норовились порвать тонкие капроновые колготки. Юбка, немного короче, чем положено, уверено открывала мои (как мне всегда казалось) дряблые жирные колени. По утрам, когда я смотрела на себя в зеркало, школьная форма очень шла моей вообще не модельной фигуре. А потом, если кто–то в школе умудрялся сделать фото со мной, хотелось сразу же уйти в лес и начать питаться одними листьями и жуками (ну, на последнем я конечно же, перебарщивала…).

Что я только не делала, чтобы хоть каплю походить на Никитину. И худела на различных экстремальных диетах (правда, такие диеты продолжались, максимум, два дня). И пила «срульные» чаи. Потом сутками не вылезала из туалета. И покупала дорогущие пластыри, спуская последние карманные, жевательные таблетки от голода. Даже пыталась перестроить сознание, путем медитаций (по совету интернет–гуру, которые потом, как оказалось, были всего лишь скучающими личностями, пишущими различный непроверенный бред и дающими бесполезные советы всем, кому не попадя). Короче говоря, все без толку.

В конечном итоге, я просто была вечно на диете. Вечно толстая, вечно недовольная, вечно на диете.

Но Олег… О–о–о… Мне казалось, он этого не замечал. Ведь, как мило он улыбался, когда проходя мимо, наши взгляды встречались в толпе. Как он здоровался, если мы случайно пересекались в раздевалке, в начале учебного дня…

— Привет, красотка! — говорил он, улыбаясь уголком рта, почему–то каждый раз поправляя часы на руке. Этакий маленький странный, но до невозможности сексуальный жест.

— П–п–п… Привет, — поначалу смущалась я, а после даже стала искать лишний повод, чтобы еще раз не случайно пересечься с объектом моей фанатичной любви.

Олег однозначно мог бы меня полюбить. Может быть я даю ему слишком мало повода, чтобы он смог понять, что двери открыты, шанс есть, путь свободен, я готова и так далее?

Черт возьми, да я из кожи вон лезла, чтобы он обратил на меня внимание. Любой бы уже раздраженно сказал: Оля, иди в жопу!

Но нет… Олег вел себя так, будто бы я была не просто фанаткой, а очень любимым поклонником. Тем самым человеком, которого обычно приглашают за кулисы к звезде, чтобы тот под камеры журналистов, смог взять автограф и получить дежурную обнимашку.

Поэтому, надежды мои жили и каждый день пополнялись все новыми и новыми мечтами.

В столовке я брала тот самый отвратительный холодный черный чай и, если не удавалось взять с прилавка оставшийся йогурт, сидела и клевала носом. Клевала носом, потому что не было сил. А не было сил, потому что я ничего не ела. Ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин. И вот только ночью, когда хорошие девочки, с задатками лидера и умственными способностями выше среднего, ложились спать, во мне просыпалась ночная жруница…

Вот тут я была лидером на все сто процентов!

Колбаса? Пфф… Вчерашняя селедка? Да пожалуйста! Бутерброд с майонезом?! Выдавите еще! Хочу больше мазика!!!

А после плотного ночного зажора, я выпивала двойную дозу сладкого кофе и еще часов пять, пока работал кофеин, торчала в интернете, разглядывая фотки и досконально изучала контент, комменты и лайки на страничке… догадайтесь кого.

Я, конечно же, не понимала своей фанатичной озабоченности одним человеком. Мне виделась лишь красивая картинка: я, он и восхищенные взгляды толпы, провожающие нас до парты, где мы, разумеется сидим оба, вместе. Идет урок, а он держит меня за руку, под столом, чтобы было видно только мерзким одноклассницам. А я, кстати, стройная, похудевшая, и вообще супер–пупер звезда. И у нас, обязательно, любовная любовь до гроба.

Любовная любовь до гроба?

Ох, и глупенькая Оленька.

Глупышка…

— Какая у тебя хорошая помада! — громко сказала незаметно подошедшая сзади бабуля Алви. Она, совершенно не смущаясь, поправляла колготки цвета детской неожиданности, смотря на Олю.

— Алви подарил, — улыбнулась та и дамы вышли из туалета.

Музыка, игравшая в зале, не могла перекрыть звуки гогочущих женщин и громко переговаривающихся мужчин. Оля вдруг отчетливо почувствовала себя не в своей тарелке. Казалось бы, она всегда мечтала об этом мире: мире денег, хороших пиджаков, элегантных дам, зазнавшихся детей, маленьких собачек, блестящих сумочек и фиктивной любви.

— Алви не такой! — думала та, пока спускалась по лестнице. Оглядывая зал, Оля глазами искала будущего мужа, — Или все же такой?… — в помещении было темно, и лишь лучи многочисленных свечей слабо освещали танцующих людей. Там она увидела необычайно красивую пару. Она в зеленом, словно россыпь изумрудов, длинном платье. Ее роскошные волосы локонами обрамляли хрупкие плечи, сверкающие ключицы… Руки, изящные и тонкие, в перчатках до локтей, обвивали плечи мужчины. Уже со спины Оля определила, что мужчина определенно также эффектен: статная фигура в белой рубашке и черных брюках, темные волосы, сильная спина… Вот так повезло этой красотке…

Оля пригляделась: лицо девушки было сложно разглядеть в потемках. Прибавив шаг, она стала пробираться в сторону медленно танцующей пары. Официант, с гибкостью гимнаста, проскользнул мимо и быстрым легким движением засунул в Олину руку бокал. И пока та отвлеченно искала, куда бы поставить ненужное шампанское, пара сделала странный вираж и оказалась весьма близко. Так близко, что Оля разглядела лицо молодого человека.

— Алви? — какого хрена тот танцует с какой–то бабой? За накрывшим ее удивлением, Оля и не заметила, насколько ревнивая гримаса исказила ее милое личико.

Алви по–прежнему не видел невесту. Еще круг, еще круг, и еще, и Оля наконец разглядела лицо красавицы, что посмела наложить свои руки на ее будущего мужа.

Никитина была такая же. Не изменилась ни капельки. Разве что отрастила волосы, и отрастила (а вот тут явно не собственными усилиями) грудь.

— Олья? — раздался голос Алви. Она и не заметила, как тот прекратил танец и подошел к своей невесте. Не заметила, потому что Никитина уже пол минуты пристально смотрела Оле в глаза.

— Сто лет не виделись, дорогая!!! — резко изменилась в лице та, сменив сосредоточенную маску на наивно–дружелюбную. Ее театральный смех почти что заставил Олю аплодировать.

— Какими судьбами? — Оля не знала, как себя вести, поэтому мило (но по–прежнему слегка насторожено) поприветствовала бывшую одноклассницу.

— Да вот, была приглашена на свадьбу нового партнера по бизнесу моего отца. А ты, я смотрю, тоже в качестве гостьи? — ее рот, густо накрашенный лиловой помадой, изогнулся в улыбке.

— О нет, нет! — наконец вступил в разговор и Алви, разрядив атмосферу, — Олья моя невеста! — и, отойдя от Никитиной, он нежно приобнял любимую за талию (отчего, не смотря на щекотливый момент, у девушки словно иголочками закололо все тело и покрылось мурашками). Это — и есть банкет по случаю нашей свадьбы. Что–то вроде репетиции… Но у русских нет такой традиции, поэтому просто банкет. — и он подмигнул Оле.

— Маааааамочка дорогая! — начала переигрывать Никитина (впрочем, это всегда была ее самая стремная черта), — Так ты и есть та самая «роскошная русская невеста»?! Божечки! Я тебя очень поздравляю! — и та кинулась обнимать подругу на глазах у обернувшихся на ее громкий голос гостей. В таких моментах обычно зовут на бис, настолько хороша была игра, — Ты мне срочно должна в подробностях рассказать историю своей любви!!! — затребовала та, потрясывая за руки Олю.

— В этой истории ничего сверхъестественного нет. Хотя… — начал было Алви, — Ну, не буду кидать спойлеры, оставлю это «удовольствие» своей будущей жене. — И тот посмотрел на Олю. По его выражению лица она поняла, что Алви давно просек, что Никитина — явно не старый добрый друг его любимой, — А сейчас, на самом деле, нам нужно идти. Скоро будет речь и Олья должна мне помочь подготовиться к ней.

— О, ну конечно, конечно! — засмеялась та, еще раз обняв Олю, — Я живу в номере триста двадцать. Так что, обязательно заходи! Поболтаем, как в старые добрые времена! — и, недвусмысленно подмигнув Алви, Никитина чмокнула воздух около щеки Оли и, зашуршав изумрудным платьем, направилась в сторону бара.

***

— Алви, только не говори мне, что тебе действительно вдруг понадобилась моя помощь с твоей речью? — спросила Оля, когда те уже стояли около своего столика, — У тебя же феноменальная память! Или… — она все поняла, когда увидела смешинки в глазах будущего мужа.

— Мне же нужно было как–то увести тебя от этой странной женщины! — сказал тот.

— Ты не перестаешь меня удивлять… — Оля смутилась, словно в первый раз. Мурашки по–прежнему иногда перебегали по ее коже, когда Алви касался ее рук или обнимал за талию.

— Ты мне расскажешь, что у вас с ней произошло, что ее лицо чуть не треснуло, когда я сказал, что ты и есть моя невеста? — поинтересовался Алви.

— Вряд ли тебе будет интересна эта дурацкая история! — нервно отмахнулась Оля и поправила жениху галстук, — Тебе, кстати, пора идти, — указала та на сцену.

— О, точно. Речь! — Алви прокашлялся и, быстро чмокнув Олю в губы, — На удачу! — стал подниматься на сцену.

Свет погас, оставив освещенным только небольшой островок на сцене. Алви был просто потрясающим оратором, но смотрелся в лучах прожекторов еще лучше. Оля затаила дыхание. Он начал. Под его звучный голос Оля, словно под гипнозом, провалилась в тот самый день, когда Никитина перестала быть ее подругой…

Глава 2. И все–таки я не люблю тебя

О предстоящем Дне Рождении самого красивого мальчика в классе не говорили разве что в учительской. И то, я сильно сомневаюсь, что те две симпатичные студентки–практикантки не перекидывались парой фраз на этот счет.

Я, конечно же, и мечтать не смела о том, чтобы быть приглашенной на такой событие. Но… я же лучшая подруга самой красивой девочки в нашем классе! И… Догадайтесь что?

Все верно! Двадцать четвертого января, стоя в одних трусах перед зеркалом (проходил ответственный замер ляжек перед началом новой учебной недели!) я получаю e–mail от Олега (да-да, того самого!). Письмо с приглашением на празднование его ДР:

«Привет, Оля!

Я уже отписался твоей подруге, но решил черкануть и тебе!:) Приходи на мой День Рождения в эту субботу. Правда он будет не в городе, а в коттедже моих предков, на даче. Никитина знает, где, так что — точно не потеряетесь!;) Удачи! Очень и очень жду!»

Очень и очень ждет?

Очень и очень ждет?!

Видела бы мое лицо Никитина! Оно выражало полнейший шок. Если бы не постучавшая в дверь мама с возгласами «Доча, ты опоздаешь!», то я бы так и сидела в трусах со Спанч Бобом и ноутом на полу (даже не спрашивайте, как он там очутился…).

***

Вечером воскресенья мы слегка повздорили с Никитиной. Сущий пустяк. Эта дамочка заявила мне, что если я буду питаться как она (с ее то метаболизмом и лошадиным, в хорошем смысле этого слова, ростом), то мои мучения с весом обязательно пройдут и буквально через месяц я проснусь пушинкой. На что я ей пыталась доказать, что мы абсолютно разные и то, что ест она, меня может не то что, «похудить», а раздуть до невероятных размеров!

В силу этого небольшого спора, я слегка боялась выходить из раздевалки. Я боялась, что Никитина обиделась на меня за то, что я назвала ее тощей козой (хотя это было больше смешно, чем обидно. Но так казалось, увы, только мне…). Но, все же собравшись с духом, я решилась на первый шаг и пошла с полными штанами извинений к подруге. Та сидела на лавке у класса биологии. Секунда, и Никитина, посмотрев на мое выражение лица, широко улыбнулась и встала, чтобы поприветствовать тройным поцелуем в щеки.

Пронесло…

— Угадай, какое письмо я получила сегодня утром? — тут же нашлась и тема для разговора.

— Только если ты угадаешь, что получила на почту я… — также загадочно улыбнулась я.

— Только не говори мне… — ее глаза округлились, а рот застыл в полуулыбке, предвкушая мой ответ.

— Приглашение на ДР от… тада–да–дааам, Олега! — мы обе завизжали и запрыгали как сумашедшие фанатки.

Успокоившись, Никитина сделала вывод в своем стиле:

— Получается, не зря ты тут трешь свои чувства к нему… Видишь, уже и на ДР пригласил. А что будет дальше? На свадьбу пригласит! — и та заржала, а я совершенно не обиженно постучала ладонью по ее плечу.

— Тебе я вышлю персональное приглашение в первый ряд на нашу свадьбу с Олегом! — и мы снова посмеялись, но уже гораздо тише — вокруг начал собираться класс.

«В чем пойдешь?» — гласила записка от Никитиной. На биологии мы сидели на разных партах, так как наша классуха давно уже устала «шикать», пытаясь прекратить бесконечные переговорчики двух лучших подруг.

«Не знаю… Может быть надену ту джинсовую юбку, которую ты мне подарила в прошлом году, помнишь? С дыркой в кармане. Если влезу.»

«Одевай, тебе хорошо в ней. Оголи свои девственные коленочки…;Ъ» — передала записку с ответом Никитина.

«Ты главное не надевай только тот пуш–ап, а то все парни как всегда будут твои, а мне останется разве что строить глазки Налахову, сидя у телека.» — ответила я.

«Боже, ты только подумай — Налахов завидный мужчина! Очечки, брючки, экспертное мнение обо всем на свете…» — и мы оба пытались не заржать на весь класс, так стало смешно. Уже начали озираться по сторонам соседи по партам, но это нас только раззадоривало.

— Так, девочки! Я не буду повторять эту тему, а на ЕГЭ она будет сто процентов! — громко осекла нас классуха, и оставшиеся пятнадцать минут урока мы старались сидеть молча, только изредка переглядываясь.

Неделя тянулась раздражительно медленно. Суббота все никак не хотела приближаться. Каждый день после уроков мы с Никитиной торчали у меня дома и, в перерывах между обсуждением предстоящего праздника и нарядов, вновь и вновь изучали пригласительные от Олега на предмет тайных знаков…

Наконец суббота. Мама Никитиной согласилась нас отвезти в коттедж. Моя же, не знаю почему и за что (хотя эта черта ее характера абсолютно в мою пользу), почти что выпихнула меня из дома, лишь бы я не ныла, что мои колени слишком мясистые в этой короткой джинсовой юбке.

И вот, в пять вечера мы уже стояли у коттеджа. Внутри играла громкая музыка. В общем, вечеринка была в разгаре и запоздавшие (кстати, специально) принцессы, словно в последний раз в жизни марафетились перед тем как позвонить в дверь.

Короткий «дзынь» показался мне самым громким звонком в мире! Почудилось, будто бы игравшая в доме музыка специально стихла именно в тот момент, когда дверной звонок прозвенел и все находящиеся внутри гости стихли, внимательно прислушавшись. Я продолжала маниакально поправлять юбку одной рукой и другой приглаживать свою новенькую футболку со впечатляющим декольте и рисунком сиамского кота в татуировках под пухлой удлиненной курткой.

— Перестань так дергаться… — тихо шепнула мне на ухо Никитина, поправив выбившийся волос с пучка на моей голове.

Наконец дверь открылась. На пороге стоял Олег. Он широко улыбался, держа в одной руке бокал с широкими краями, как из фильмов про Джеймса Бонда, в некоторых сценах которого актер периодически попивал мартини с водкой и чем–то там еще.

— Деееевочки! — он озорно улыбнулся (мне почему–то не понравилась эта улыбка. Однако, я заставила себя подавить внутри это неприятное липкое чувство), — Мы вас заждались! — и он впустил нас внутрь. В доме было очень тепло и… ужасно накурено. Я тогда еще не понимала, что идеальный образ Олега, созданный моим воспаленным фанатичной любовью сознанием не совсем соответствовал увиденному в этот долгожданный вечер.

Внутри было много народа: красивые девушки–студентки, кто в обтягивающих лосинах, кто в коротких юбках, почти все на высоких каблуках, а кто–то босой танцевал прям на барной стойке; высокие парни, сразу видно — отборный «урожай». Олег (и это не было для меня чем–то удивительным) притягивал привлекательных людей. У окна столпилась кучка школьниц, класс восьмой или девятый. Не знаю, как они сюда попали, но вид у них был прям боевой: начиная от раскраса и заканчивая одеждой явно с маминого гардероба. Мы же с Никитиной оказались единственными одиннадцатиклассниками с нашей школы. Странно, почему Олег не пригласил еще своих друзей по классу. Но я решила не заморачиваться и потянула Никитину в туалет, еще раз посмотреться в зеркало, чтобы убедиться в своей неотразимости и приступить к ночи веселья, (я очень надеялась) ночи откровенных признаний в любви и (чего уж тут греха таить) ночи горячих поцелуев.

Спустя некоторое время мы наконец очутились в самом центре событий. Вокруг нас танцевали разгоряченные пары, кто–то делал это почти профессионально, а кто–то двигался даже не в такт музыке. Но мне все происходящее казалось просто чудесным, особенно после второго стакана «отвертки» (водки с апельсиновым соком). Особенно если учесть, что это была вторая проба алкоголя за всю мою жизнь.

— Так ты будешь танцевать сегодня или нет? — спросила Никитина, потягивая свою порцию подросткового непослушания в стакане.

Я мотанула головой, мол, да. Но сама пока еще трусила выходить на образовавшийся танцпол. Однако, минут через двадцать, дойдя до нужной кондиции, я осмелела в край. И сделав еще глоток для храбрости, я поставила стакан и взяв Никитину за руку, потянула в самый центр. Трек, что играл на мощных колонках, отбивал барабанную дробь у меня в самом сердце. Или это я так занервничала, когда увидела подходящего Олега. Он смотрел на меня своими раскосыми синими глазами и улыбался своей обычной (наконец–таки) завораживающей улыбкой. Пока он шел, я не могла себе разрешить поверить, что моя мечта двигается по направлению ко мне. Подойдя почти вплотную он протянул руку и… обхватив Никитину за талию, притянул к себе.

— Твоя подруга не против, если я украду тебя на этот танец? — он даже не посмотрел на меня, будто бы я была пустым местом. Никитина смущенно посмотрела на меня и… кивнула. Я до сих пор помню этот ее взгляд со смесью вины, восторга и… победы.

Через час я была не в восторге от себя, и вообще не в восторге от поступка Никитиной. Пока они танцевали, некоторое время назад, та продолжала мне улыбаться, мол, все хорошо, это же всего лишь танец! Хотя вот уже пол часа я не могла найти ее глазами. Ее и Олега…

— Я уже целый час за тобой наблюдаю… — сказал подошедший сзади парень, — Я Миша, друг Олега. Мы с ним в одну секцию по волейболу ходим.

— П–п–п… привет… — мой язык уже заплетался и парень показался ну просто замечательным душкой, — Так что ты так долго наблюдал то? Пошли… — и я потянула его танцевать. Тот, удивленно оглядел меня с ног до головы и приобнял за талию (точнее это я почти повисла на нем).

— Ты же вроде с подругой пришла. Почему теперь одна? — спросил тот, пока я отчаянно пыталась изображать танец, хотя мое тело хотело просто лечь на пол и свернуться в позе эмбриона.

— А… Эта предательница пошла с Олегом делать всякие грязные вещички… Ну, ты понимаешь… — и я, как мне тогда показалось, очень сексуально ему подмигнула, совершенно не выдавая ноты глубокой обиды на весь мир в голосе. Но он лишь засмеялся и поправил волосы (к слову, он делал это слишком часто).

— По–моему ты гораздо интереснее, чем твоя предсказуемая подруга… — он растянул рот в сладенькой улыбке и наклонился, чтобы… поцеловать меня.

Не смотря на опьянение отверткой, я отчетливо видела распахнутые глаза Никитиной, которая секунду назад спускалась со второго этажа, застегивая пуговицы на блузке. У нее был помятый, но счастливый вид. И я отчетливо видела взгляд Олега, который спускался вслед за Никитиной. Его взгляд говорил мне: ничего себе, эта девочка кому–то интересна? Не ожидал, не ожидал…

Усмешка? Он однозначно усмехался. И тогда я закрыла глаза и прилипла к телу Миши. Он воспринял это как знак и, оторвавшись от меня, сказал:

— Может пойдем проветримся?

— Пошли, — я уже не смотрела в сторону подруги и парня моей мечты.

Он вывел меня в темную и пустующую бойлерную и там резко прижал к стене.

— Ладно, я понял твой намек! — он дерзко ухмыльнулся и впился в меня губами.

О–о–о, пошли страстные поцелуйчики. Я согласна, будет, о чем вспомнить…

Но тут его рука нащупала мою грудь и начала активно ее сжимать, а вторая почти до синяка сжала бедро. Я попыталась мягко намекнуть движениями, что не стоит так меня хватать. Но Миша еще сильнее прижался ко мне и сдавив массой своего тела (он был гораздо выше и сильнее меня), начал расстегивать ремешок на моей талии.

— Что ты делаешь?

— Да брось, с тобой так весело… — его голос изменился, он задышал часто–часто, — Давай отомстим твоей подружке, хорошо? — он продолжал рыскать у меня в замке, пытаясь расстегнуть юбку вслед за ремнем. Другой рукой он взял меня за лицо и больше, чем просто слегка сжал мои щеки, надув губы в трубочку.

— Я не хочу мстить таким способом, — кое как, невнятно ответила я сжатым его рукой ртом, уже осознавая, что, если он не захочет, я не смогу выбраться и просто убежать.

— Но это же будет так прикольно! Да брось, расслабься уже! — Миша снова впился в мой рот, больно закусив губу. Я начала отчаянно сопротивляться, но все без толку — его хватка против меня обессилившей и пьяной была мертвой.

И тут…

Я увидела ее лицо в проеме слегка приоткрытой двери. Никитина смотрела на меня в щелку. Она улыбалась.

Да, я выпила четыре мощных «отвертки». Да, очевидно, что я была в шоке, адреналин выплеснул в меня все свои соки. Но я совершенно точно была уверена, что в дверном проеме было ее лицо. Она смотрела на меня. Никитина видела, что я пытаюсь выбраться из–под зажавшего меня парня. И, она не собиралась мне помогать…

Глава 3. Не все умеют хранить секреты

Речь Алви была просто потрясающей. Все–таки таких ораторов еще поискать надо. Оля улыбнулась, вспомнив, как тот совершенно проглотил язык, впервые приглашая ее на свидание. Тогда бы она ни за что не сказала, что тот может толкать такие пламенные речи.

— Ну и как ты подцепила такого интересного экземпляра? — спросила незаметно подкравшаяся сзади Никитина. Ну точно, словно змея.

— А? — вырванная из потока воспоминаний, Оля не сразу поняла, как реагировать на бывшую подругу: злиться и посылать куда подальше или сделать вид, что она все давно простила, — Это личная история… — ответила та, решив просто держать нейтралитет.

— Да ну брось, подруга! — Никитина была уже навеселе, — Я жду твоего жаркого рассказа! — и она обнажила белые зубы в кривоватой улыбке. Олю как током стукнуло. Перед глазами, словно пелена, вдруг всплыло то воспоминание, которое она уже много лет пыталась подавить: как сквозь приоткрытую дверь, будучи зажатой Мишей, не в силах выбраться, она увидела оскал Никитиной, которая наблюдала за отчаявшейся подругой и совершенно не пыталась предпринять хоть одну слабую попытку помочь Оле.

— Мне нужно… — замямлила Оля, — Э–э–э… Отойти на минуту… — и вырвав руку из крепкой хватки Никитиной, девушка пошла в сторону лифтов.

— Да ну тебя! Чего такая скучная? — крикнула вдогонку та и засмеялась, — Или ты хочешь, чтобы твой благоверный англичашка узнал наш маленький секретик?

Оля почти бежала, лишь бы скорее попасть в номер. Последняя фраза Никитиной прошлась словно лезвием по всему телу. Стуки сердца в грудной клетке гулким эхо отдавались в ушах. Кровь прилила к голове. Ей казалось, что она уже давно простила Никитину и отпустила эту ситуацию. Но сейчас Оля почувствовала, как она хотела бы оттаскать за волосы эту мерзкую тварь.

— Да давай уже, а! — девушка быстрыми движениями аккуратных пальчиков нажимала на кнопку вызова лифтовой кабины, — Чтобы тебя!!! — Оля выругалась, увидев, что лифт как стоял на пятом этаже, так и стоит. Захватив руками подолы платья, девушка развернулась и направилась в сторону лестницы.

— Олья?! — сзади послышался голос Алви, — Тебе не хорошо? — но девушка не оборачивалась, — Да погоди ты!

Но тут Оля увидела, как Алви отвлек какой-то грузный мужчина в костюме. Удостоверившись, что он не видит, куда направляется девушка, Оля нырнула за широкие серые двери. За ними, как оказалось, скрывалась просторная кухня. На одном из столов сидела женщина и пила кофе из высокого бумажного стакана. Ее длинные черные волосы блестящими локонами обрамляли красивое лицо.

— Кофе? — обратилась та к Оле.

— Да, пожалуйста, — переведя дыхание, ответила девушка.

— Присаживайся! — и женщина, поправив фартук на совершенно не кухонной брендовой блузке, похлопала ладонью по столешнице, а затем направилась к кофе машине.

***

В холле, через каких-то пол часа, Олю поджидала никто иная, как Никитина. Словно специально выжидая бывшую лучшую подругу, Никитина приняла самую эффектную, по ее мнению, позу, сидя в пухлом кресле, запрокинув ногу на ногу, потягивая тоненькую сигаретку из длинного изящного мундштука.

— Устраивайся поудобнее, — показала пальцем та на рядом стоящее пухлое кресло, приглашая Олю сесть рядом.

— Зачем ты явилась сюда? — с нажимом в голосе спросила Оля, остановившись в метре от Никитиной.

— А что, нельзя? — удивленно вскинула брови та, наслаждаясь неуместностью своего появления на свадьбе бывшей подруги.

— Зачем ты преследуешь меня? Все давно в прошлом, неужели тебе нечем заняться? — Оля нервно теребила пальцами края платья, не в силах двинуться.

— Милая моя, кажется, мне нужно напомнить тебе, что Алви не сном и не духом о том, какая ты маленькая грязная шлюшка… — Никитина широко улыбнулась, обнажив ядовитый оскал, — Или ты хочешь, чтобы я сейчас зашла в этот номер и напомнила тебе, а заодно и рассказала ему, что ты сделала с тем бедным пареньком?

Оля застыла, словно парализованная. Она не могла придумать фразу, чтобы послать подальше эту наглую стерву. И в тоже время по ее телу ледяными каплями заструился страх, окутывая все органы тонкой коркой льда.

— Ты… Ты не посмеешь… — пробормотала та, в ужасе глядя на явно получающую удовольствие от происходящего Никитину.

— Мне ничего не стоит, правда, Оля… А, ты присаживайся, чего стоишь то? — продолжила та все тем же ядовито-спокойным голосом, делая очередную затяжку.

— Я ни в чем перед тобой не виновата… Зачем ты так со мной? — Оля заплакала бы, будь она прежней Олей. Но, спасибо Никитиной, ее воспитание не прошло зря. Пусть и в отрицательном ключе.

— Как не виновата? Ты всегда знала, что я влюблена в Олега, и все равно продолжала бесконечно раздражать меня своими наивными взглядами на него… Влюбленная шлюшка хотела моего Олега… Что же я могла сделать, как не поставить тебя на место прямо тогда?!

— Но… Это было много лет назад! Мы были детьми! Ты совсем с дуба рухнула? — нотки отчаяния с каждым словом были слышнее и слышнее.

— Это неважно, пока я являюсь человеком, хранящим твой маленький секретик, малышка, — словно мама, ласково проговорила та. Однако, тон ее голоса был обманчив, и Оля знала это наверняка.

— Что ты хочешь от меня? Давай к сути… — выдохнула Оля, собрав последние силы не вырвать у этой твари все нарощенные волосы прямо сейчас.

— А ты сама еще не поняла? — удивленно спросила Никитина, туша сигарету о рядом стоящий столик, совершенно не заботясь о столешнице.

— Денег? Я могу тебе их дать, просто уйди и никогда не возвращайся.

— Мне не нужны твои деньги… Мне нужно кое-что более ценное. Знаешь, что? — хищно посмотрел та на нее и встала с кресла.

Оля непонимающе уставилась на нее. Никитина подошла совсем вплотную.

— Ты сейчас зайдешь в номер и расстанешься со своим богатеньким бойфрендом. Таким образом, мы будем квитами.

— Но мы не квиты. Ты просишь меня бросить Алви только потому что, знаешь, что произошло в тот вечер? — яростно бросила Оля, обжигая Никитину взглядом, полного ненависти.

— Да. И это нечестно, согласна, но! — она выдержала театральную паузу, — Так я останусь довольна, а ты ни с чем. Или… Я все расскажу ему сама! Что ты сделала с Мишей и какая на самом деле ты мразь… — Никитина оскалилась, продолжая стоять на неприятно близком расстоянии от Оли.

— Хорошо, — кивнула Оля.

— Серьезно? — обескураженная таким быстрым ответом Никитина впала в ступор, не прописанный в ее сценарии.

— Да, хорошо, я согласна. А ты в свою очередь свалишь далеко и надолго, желательно навсегда, подальше от меня.

— Ничего себе, а ты у нас такая сме-е-елая… — протянула Никитина, ядовито растягивая длинный рот в улыбке.

— Я такая какая я есть, а вот тебе стоит подумать над тем, кого ты пытаешься из себя представлять!

Никитина окинула бывшую подругу долгим взглядом и, убедившись в том, что она почти добилась своего, развернулась в сторону лифта. Оля осталась стоять без движения, провожая взглядом змееподобную женщину.

— Кстати… — Никитина развернулась, вызывая лифт, — Не поделишься диетой, подруга? — и снова, словно посреди театрального действия, она громко рассмеялась.

***

Когда Оля вернулась в номер. Внутри сидел встревоженный Алви.

— С тобой все в порядке? — он был взволнован.

— Мне нужен свежий воздух… — сказала Оля и открыла свободной рукой дверь в номер, — Постоишь со мной на балконе?

Алви кивнул и приобняв Олю за талию, проводил в номер. На улице стояла прохладная осенняя погода. Алви накинул свой пиджак Оле на плечи и помог поджечь сигарету.

Оля была на удивление через чур спокойна. Может быть потому, что она уже давно приняла решение и Никитина просто-напросто помогла исправить ее запятую на точку.

— Ты не спросишь меня, что сигарета снова делает у меня в руке? — слегка улыбнувшись, спросила та.

— А это так важно? — улыбнулся в ответ молодой человек, — Это твой выбор, любимая.

— Помнишь, как ты смущался при нашей первой встрече? — вспомнила Оля.

— У меня не было другого выхода… Даже в переднике ты была ослепительна, — ответил Алви.

— Ты знаешь, я вспоминаю, как разлила на тебя твой кофе… — она смущенно почесала кончик носа.

— Тогда ты тоже так сделала, — перебил ее тот.

— Как?

Алви показал жестом, как она только что коснулась своего носа.

— Ты всегда так делаешь, когда чем–то смущена… Этот жест так мил, но я его не видел уже много времени. Спасибо за эту редкую возможность… — Алви посмотрел на Олю. Его лицо светилось от легкой улыбки.

— Удивительная вещь! — громче обычного сказала Оля, — Только у тебя получается смущать меня. Как? — и она слегка засмеялась.

Алви пожал плечами, продолжая влюбленно смотреть на девушку.

— Неужели ты так и не понял, зачем я тут? — вдруг посерьезнела Оля. Нахлынувшие воспоминания, словно цунами, заставили ее стать более откровенной, чем прежде.

— Чтобы стать моей женой, — ответил тот.

— А зачем мне становиться твоей женой? — продолжала та.

— Потому что, ты любишь меня… — сказал Алви и слегка приблизился к Оле.

— Ты так думаешь? — затушив окурок, она посмотрела в его глаза. Его лицо было совсем близко.

— А ты нет? — кажется, Алви раскусил ее игру.

— Сейчас я более откровенна с тобой, и дело вовсе не в шампанском. Это выдает мою слабость. Ты — моя единственная слабость, Алви. Но, я не уверена теперь, что хочу променять свободу выбирать за большую кучу денег и громкую фамилию. Понимаешь?

— Мне все равно.

— То есть ты можешь отменить свадьбу? — Оля не верила самой себе. Что она несет? А может быть она действительно хочет прервать все это?

— Ты боишься меня? — голос Алви стал серьезным, — Ты боишься меня или свадьбы? — он повторил свой вопрос.

— Я боюсь себя, Алви… Зачем мы женимся? Чтобы обеспечить меня богатой жизнью? Ты не знаешь и половины моих секретов, которые вот-вот могут вырваться из глубокого шкафа и оставить на твоем сердце смертельные отпечатки. Неужели тебе этого хочется?

Алви посмотрел на Олю с невероятной нежностью во взгляде. Он перестал быть серьезным.

— Хорошо, иди, — Алви отошел на шаг назад, давая Оле возможность выйти с балкона.

— Но я не хочу.

Оля сама не понимала, чего творит. Если раньше у нее в приоритетах стояла свадьба с богатым наследником крупной корпорации, то теперь она поняла, что поступает нечестно. По отношению к самой себе в первую очередь. Ведь она никогда не была такой расчетливой. Почему она такой стала? Что заставило ее сердце окаменеть? Или нет? Тогда что это за стук внутри, словно живая птица. Она обещала себе никогда больше не доверять мужчинам. Женщинам. Никому! Но… Алви стал первым человеком, снова подобравшим к ней ключик.

Тук.

Тук.

Тук.

— Мне кажется, я люблю тебя, Алви, — не сдвинувшись с места, сказала Оля.

Алви остолбенел. Оля сказала это впервые. Даже когда он делал ей предложение, она растрогалась, но не произнесла эту фразу.

— Ты пытаешься мной манипулировать?

— Я люблю тебя, но я не хочу замуж.

— Но почему? Не пойми неправильно, я могу все отменить. Но мне правда интересно, почему? — удивленно спросил Алви.

— Я хочу попробовать все заново… С тобой. Я хочу ходить на свидания, в кино, получать цветы и сидеть где–нибудь на лавке, уплетая мороженное. Я хочу отправиться в наше первое путешествие по Европе, где мы будем гулять по узким улицам, умиляя туристов своими одинаковыми футболками для парочек. Я все это хочу прожить с тобой до того, как ты еще раз сделаешь мне предложение и в этот раз я соглашусь от чистого сердца! Но, прежде всего тебе нужно кое-что узнать обо мне…

Алви по–прежнему стоял остолбеневший, не в силах что–либо сказать от смеси удивления, смущения и восторга. Он не стал ничего отвечать, а лишь медленно сделал шаг к Оле.

Она почувствовала его дыхание на своей шее. Алви прошептал:

— Я тоже люблю тебя… Ты согласна встречаться со мной? — и он закусил мочку ее уха.

— И ты даже ни на секунду не хочешь узнать, что я убийца? — серьезно спросила Оля.

— Ты? С чего это? Разве что, убийца моего сердца… — спокойно ответил Алви, продолжая поглаживать Олю по голой спине.

— Нет, ты не понимаешь… — нервно сглотнула та, — Я правда… Я убила кое-кого.

— Я в курсе, — тихо ответил Алви.

— В смысле? — Оля на миг остолбенела, а затем медленно перевела взгляд на лицо Алви. Он по-прежнему смотрел на нее с нежностью.

— Я знаю, что случилось тогда, но не совсем понимаю, зачем эта мерзкая женщина явилась на нашу свадьбу, — пожал плечами тот.

— Но… — Оля не сразу нашлась, — Откуда тебе все известно?

— Оля, ты выходишь замуж за наследника крупной корпорации, как ты думаешь, неужели про тебя не навели справки? — словно говоря о совершенно очевидных вещах, спросил тот, глядя на любимую.

— Ты наводил на меня справки? — оскорбленно выдохнула та, отстраняясь.

— Не я. Но мне пришлось стать невольным свидетелем. Я бы никогда и низачто… Оля, иди сюда, не обижайся, родная… — он снова притянул к себе девушку.

Волна облегчения накатила на Олю. Она без сил плюхнулась на кровать.

— И ты ничуть не смущен тем, что узнал? — Оля продолжала недоверчиво смотреть на Алви, хоть и почувствовала значительное улучшение ситуации.

— Ты же не собиралась порвать со мной, только потому что «эта», — он сделал акцент, — пригрозила тебе.

— Вообще то я собиралась тебе все рассказать… А, ты что, выходит, слышал наш разговор?

— Какой разговор? — удивился тот, — Нет, я просто догадался, зачем она явилась. Так или иначе, это же она выступала свидетелем по делу…

— О-о-о… Выходит ты знаешь не просто все, а абсолютно все… — присвистнула Оля. Если бы не неловкость всей ситуации, Оля бы в полной мере выразила свой восторг. Все-таки, Алви все знал и тем не менее, никаким образом не выдал себя.

***

Мне никто не собирался помогать. Лицо Никитиной тут же исчезло с дверного проема, как только я обнаружила ее ядовитую улыбку.

— Отстань! — из последних сил крикнула я и что есть мочи толкнула Мишу. Тот, дав слабину, подумав, что я наконец сдалась, покачнулся и со всей силы опрокинулся назад, удивленно глядя на меня.

— Силушки набралась, а? Ты — маленькая дрянь, а такие как ты должны слушаться взрослых… — зло прошептал тот и попытался снова навалиться на меня, но уже с новой силой.

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я, не успев он окончательно прижать меня к стене, двумя руками и одной ногой с силой оттолкнула его во второй раз. И, наконец, удачно. Однако, как сказать…

Миша потерял равновесие и, не удержавшись на ослабевших от алкоголя ногах, упал на спину. Я была готова бежать, но его неподвижное тело все-таки заставило меня остаться.

— Эй… — окликнула того я. Миша не двигался. И тут… Меня никогда не смущал вид крови, но на сей раз чуть не вывернуло: под его головой и чуть далее образовалась небольшая алая лужица.

— Ты в порядке? — выкрикнула какая-то незнакомая девушка, вбежавшая в бойлерную, — Я услышала твои крики…

Она быстро села на корточки рядом с Мишей и попыталась растормошить его.

— Эй! — она трясла его тело несколько секунд, но тот не подавал признаков жизни.

Девушка приложила два пальца к его шее и замерла.

Бум!

Бум!

Бум!

Мое сердце выделывало тройное сальто, но на этот раз над бездонной пропастью.

— Он что… Он живой? — тихо спросила я. Мой голос дрожал, собственно, как и все тело. Пережитый стресс еще не окончательно ударил меня по голове, а выброс адреналина заставил продолжать стоять на ногах. Хотя я очень хотела упасть.

— Как же так… Он же сам! Я видела! — бормотала девушка, глядя то на меня, то на тело Миши.

— Он жив? — продолжала лепетать я, хотя уже начала терять связь с реальностью. В глазах постепенно темнело, поэтому я оперлась рукой о стену.

— Вызывайте скорую! — крикнула девушка, но уже не мне, а столпившимся в дверях куче подростков. Я в свою очередь начала падать. Меня успел кто-то подхватить, но я все-равно ударилась грудной клеткой о холодный пол.

— Быстрее! — кричала та. Вокруг стоял полный хаос, кто-то даже заплакал, а кто-то продолжал смеяться вдалеке, так и не поняв, что произошло.

Я вырубилась.

***

— Когда я очнулась в больнице, у меня были сломаны ребра. Оказалось, что это он сломал мне несколько, а я даже не почувствовала. А потом… Ну потом ты и так все знаешь… После всего началась травля и мои родители приняли решение отправить меня учиться за границу, где я, уже перейдя в универ, и подрабатывала некоторое время официанткой, — подытожила Оля, рассказывая Алви некоторые факты, о которых не было подробно расписано в деле.

— Хочу заметить, что такого, что произошло в твоей жизни, я даже не видел в мамином старом бразильском сериале…

— А ты думал, что сценарии для кино рождаются из пустоты? — Оля засмеялась.

— Но… Но ты так легко об этом рассуждаешь! Неужели, тебе не было больно? — он искренне не мог понять поведение любимой.

— Так сколько прошло то… Я пережила все это и попыталась забыть. Даже сходила к психологу, не поверишь!

— Детка, я тебя очень люблю, но мне тут реально психолога жалко! — Алви ухмыльнулся.

— Да иди ты! — засмеялась та и ударила Алви подушкой. Они валялись на кровати уже как пол часа, прямо в одежде и обуви, не в силах раздеться.

— А что эта мерзкая женщина делает тут, если не брать в расчет ее желание насолить тебе?

— Вроде как ее отец связан с твоим, что–то по бизнесу… — Оля пожала плечами.

— Хочешь, я разорву все связи с ее семьей? — серьезно спросил тот.

— Честно? Мне все ровно. Ты знаешь, она конечно и смогла вывести меня из себя, но это лишь моя проблема, — и Оля жестом показала на свою голову, — Мне стало плохо, потому что было не с кем поделиться этими воспоминаниями. Но, на кухне я встретила странную женщину, оказалось, что она шеф повар. Я вывалила на нее все, а она помогла мне советом. Мы разговорились, и я пришла к выводу, что хочу с тобой провести еще год вместе без штампа в паспорте. И… Она сказала, что ждет нас тут в любое время. Вот… Теперь и ты тоже в курсе. И… мне гораздо легче, — она улыбнулась и коснулась ладонью шершавой щеки Алви, — А ты колючка!

Алви с довольным видом потрогал свои щеки.

— Тестостерон, детка! — ответил тот и как–то по–голливудски сверкнул зубами.

Так они провалялись еще несколько часов, обсуждая все на свете, словно впервые смогли нормально поговорить. Оля и не могла подумать когда–то, что рядом с Алви ей будет так легко и просто. И смысл гнаться за его состоянием, когда главная ценность хранилась вовсе не на его банковском счету. А внутри. Так долго Оля пыталась забыть неприятные воспоминания с помощью дорогих сумочек, нарядов и светских развлечений из разряда «люкс» … Однако, ей никогда не приходило в голову, что любовь, которую она так долго не подпускала к себе, поможет излечить сердечные раны лучше любого Готье и Валентино.

— Алви? — тихо спросила Оля, погладив рукой медленно вздымающуюся грудь бывшего жениха.

— Да? — сонно ответил тот.

— Спишь?

— А у меня есть выбор? — спросил тот и погладил любимую по волосам рукой, на которой лежала ее голова.

— Хотела сказать тебе спасибо…

— За что? — Алви сильнее прижал к себе тело девушки и поцеловал макушку.

— За то, что ты не переставал любить меня все это время. За то, что дал мне время понять, что и я также сильно люблю тебя.

Оля почувствовала, как он улыбнулся, а затем еще сильнее прижав к себе, прошептал на ухо.

— Ты — моя слабость...

ТРИ СВИДАНИЯ

— Вы очаровательны.

— Увы, не могу сказать о вас того же.

— Ну тогда сделайте, как я. Соврите.

Марк Твен

Глава 1. Любовь на спор

— Я же тебе говорила, что нужно взять номер с видом на лес? Там просто потрясающий вид! — невысокая женщина средних лет тихим голосом снова и снова говорила мужчине рядом.

— Жень, на сайте были только такие! — таким же тихим голосом отвечал ей мужчина.

— Боже… Ну спасибо! А то я не знала! — ответила та, повышая голос, но мужчина рядом «тшикнул» ей, прислонив палец к губам.

Пара была одета вполне себе обычно, чем вызвала интерес у сотрудников рецепции: на женщине джинсы и белая футболка over size, на голове короткое каре цвета «жемчужный блонд», завитое легкими «волнушками», мужчина же чувствовал себя вполне комфортно в синих брюках и серой рубашке поверх полосатой футболки. Любой уважающий себя сотрудник отеля должен знать, что гости класса «люкс» определяются по следующим критериям: если вы видите человека в дорогом костюме, который всем своим видом пытается показать состоятельность, он, как правило, человек среднего звена. Да, бесспорно, богатый, но… Увы, не слишком. Так вот по–настоящему богатые люди приезжают либо в спортивном костюме с друзьями (которые, потом, оказываются, охраной), либо в рваных джинсах. Короче говоря, чем проще выглядит человек, тем, как правило, он богаче.

— Добро пожаловать в «Prince’s view»! Вы бронировали у нас номер? — поприветствовала пару симпатичная администраторша за высокой стойкой рецепции. Женя на миг заткнулась и восхищенно оглядела просторный холл отеля: пол, напоминающий раскаленный янтарь отсвечивал огоньки роскошной люстры, напоминавшей хрустальную корону принца, стены были из такого же материала, что и пол, вовсю увешанные цветочными композициями. В противоположной от входа стороне холла две лестницы, одна напротив другой, полукругом уходили на второй этаж, слегка приоткрывая глазам смотрящих симпатичную барную стойку, оформленную в стиле «Туманного Альбиона». Стояло раннее утро, поэтому гостей и бармена пока не было на месте. Стены холла будто бы обладали какой–то загадочной историей, словно старая пластинка: с виду стильная, но содержащая в себе набор прекрасных мелодий с душой.

— Да–да, мы бронировали на сайте номер «комфорт», — ответил мужчина, пока Женя продолжала оглядывать помещение.

— Но у нас есть маленькая проблема… — тут же вступилась та, моментально отвлекшись от интерьеров.

— Женя… — охнул муж, но не прервал супругу, лишь положив лицо в ладонь, так и оставшись стоять все последующие десять минут, пока его дрожайшая вторая половина выясняла, возможно ли поменять вид номера.

— Дело в том, что вскоре планируется грандиозная свадьба и многие гости уже приехали в номера, так что свободных скорее всего нет… — смущенно ответила администраторша.

— Анастасия, да? — прочитала ее имя на бейдже Женя, — Настенька, я вас прошу, посмотрите пожалуйста! Дело в том, что наша дочь всегда очень любила лес! Вы понимаете?

— Одну минуточку, я проверю исключительно для вас, может быть удача будет на вашей стороне… — Настенька уже начинала раздражаться, но ее алые губки по–прежнему выражали спокойствие и приятную улыбку.

— Вы просто чудо, Настя! — улыбнулась Женя и укоризненно посмотрела на супруга.

— Ну что?

— Ты вот в любую Жэ-э залезешь без мыла! — ухмыльнулся тот, хотя все равно пытался выражать раздражение ее действиями.

— Когда–то давно я и в твою Жэ-э залезла без мыла, может поэтому ты на мне и женился, Вить. Так что давай без вот этого твоего «а ня–ня–ня, так же неловко, мэ–мэ–мэ»… — и Женя совершенно не к возрасту начала изображать мимику своего сопротивляющегося мужа.

Через пять минут галантный портье уже вел пару по направлению к номеру комфорт. Да–да, с видом… на сосновый лес!

— Таки добилась своего, да? — спросил Виктор супругу, плюхая увесистый чемодан на небольшой диванчик из кремовой обивки, напоминавшей бархат.

— А что? Тебе что–то не нравится? — с саркастичной улыбкой ответила ему Женя.

— Вообще–то мы тут не в праве что–то выбирать самостоятельно, или ты забыла, что за эту поездку платит компания? — все также увлеченно швыряя вещи на тумбу, спросил тот.

— Виктор Степанович! Спешу напомнить, что, несмотря на то, что наш брак трещит по швам, мы по–прежнему являемся главным, а также самым крепким швом и попросту лучшими сотрудниками в «Oko». Так что мы вполне себе заслужили выбирать и даже иногда капризничать! — гордо ответила ему та, поглаживая ладонями шикарный стол из тикового дерева.

— Ну это у тебя там что–то трещит. У меня вообще ничего не трещит, — промямлил Виктор.

— Оке–е–ей… — отрешенно ответила Женя, по всей видимости даже не расслышав, что только что сказал ее супруг, увлеченно читая меню напитков на небольшой барной стоечке у камина.

***

— Я бы выпила кофе для начала… — сказала Женя, перекрикивая фен, которым одновременно сушила волосы и симпатичную футболку с рисунком стрекозы, — Черт, никак не могу отмыть акрил с пальцев! Что люди то подумают…

— Помнится мне, ты никогда не думаешь о том, что подумают другие! Именно поэтому, ты так отчаянно билась за этот номер, — ответил Виктор, встряхивая свежие брюки руками.

— Кстати, мне звонил адвокат, пока ты был в душе, — как ни в чем ни бывало, произнесла Женя.

— И? — как будто бы проигнорировав эту новость, ответил тот, краем глаза поглядывая на отвлеченную от всего на свете, кроме себя, жену.

— Как только закончим с этим незапланированным отпуском, можно будет подписать оставшиеся бумаги, и мы разведены! — в ее голосе послышалась даже какая–то веселость.

— Ты сейчас серьезно радуешься? — с недоумением в голосе спросил Виктор.

— А чего горевать то? Мы с тобой это решение приняли давно, даже попробовали пожить так, будто бы у нас есть второй шанс… Ничего не вышло! Так зачем мучить друг друга остаток жизни? Мы еще не старики, нам только по сорок лет, так что я не вижу причины устраивать ежедневные истерики по этому поводу… — сказала Женя, и, проходя мимо почти бывшего мужа, похлопала того по плечу.

Не в силах что–либо вымолвить, Виктор так и остался стоять в семейниках, держа в руках свежие, но не глаженные брюки.

— Чего стоишь? Пошли, пошли, скоро завтрак закончится, — поторопила его Женя, поспешно натягивая фиолетовые лоферы на ноги.

Простой, но яркий образ Жени прямо кричал всем о ее беззаботном нраве и легком характере. А то, как она просто говорила о разводе с мужем, и вовсе вводило людей в ступор. Правда, Виктор уже привык. Причем, в какой-то момент ему начало казаться, что все это шутка — так легко Женя могла обсуждать эту тему, иногда хихикая и посмеиваясь, или даже пуская острые шутки на счет бракоразводного процесса. Но, после сегодняшнего звонка адвоката, который сообщил, что документы на развод наконец готовы, Виктору по–настоящему пришлось принять обезоруживающую правду: после пятнадцати лет брака они разводятся.

Виктор, к слову, всегда был некой противоположностью своей жены — очень спокойный, всегда вдумчивый, иногда чересчур, но в целом не сложный человек. Всю жизнь он занимался музыкой, катался по городам со своей рок–группой, но, после того, как у них с Женей родилась дочь, ему пришлось отказаться от постоянных гастролей в пользу семейных ценностей. И так, постепенно, шаг за шагом, он оказался погребен в подгузники, пока, Женя яростно кидала шматки краски на огромные холсты. Через какое–то время оба поняли, что творчество и фриланс — не то, чем можно прокормить всю семью с маленьким ребёнком. И уж точно не то, чем можно оплатить бесконечные сборы денег на школьные нужды. Поэтому молодые родители начали искать реальную работу с постоянным заработком и, к счастью, им помог общий друг, который как раз основал небольшое издательство «Oko», куда нанял Женю иллюстратором, а Виктора — редактором (ввиду, профильного образования и крепкой дружбы, увековеченной сотнями литров темного пенистого). Со временем Лина подрастала, и росла прибыль компании. И выросла настолько, что «Oko» спокойно могла себе позволить отправить своих лучших сотрудников отдыхать на неделю в легендарный пятизвездочный отель «Prince’s view».

— Ты посмотри, какие цветочные композиции! Уму не постижимо! Красота невероятная! — восхищенно оглядывала столы Женя, время от времени воодушевленно тыкаясь лицом в шуршащие букеты, приковывая к себе взгляды некоторых завтракающих постояльцев отеля.

— Как тебе этот столик? — спросил Виктор Женю, пока та увлеченно фотографировала букет из крупных розовых пионов, напоминающий собрание пухлых младенческих задниц, — Ах да, и кого я спрашиваю… — вздохнул тот и сел за стол, терпеливо ожидая, пока будущая бывшая жена закончит фотосессию с букетом.

— Вить, возьми мне кофе и как обычно, ну ты знаешь… — пролепетала та, проносясь с телефоном в ярком чехле мимо стола к другой цветочной композиции.

— И этой женщине сорок лет… — покачал головой тот, но приподнял края губ в улыбке, — А когда–то же я влюбился в эту детскую непосредственность…

К слову, Виктор не был инициатором развода, но не смотря на весь свой брутально–бородатый образ бывшего рок–музыканта, укладом в семье всегда заправляла эта легкая на вид женщина–стрекоза.

— Вы готовы сделать заказ? — спросила незаметно подкравшаяся официантка. Виктор вздрогнул от неожиданности.

— О, да, конечно… Секунду… — и он всмотрелся в меню.

— Я так понимаю, дама будет завтракать с вами? — у официантки был очень красивый голос. Как музыкант, Виктор сразу же определи тональность — контральто. Не сильно низкий при речи, но при пении был бы потрясающий эффект. Немного хрипотцы, и вот — образ уже сложился в голове: наверняка это довольно увесистая дама, но ухоженная и подтянутая. Он поднял глаза на девушку и ахнул — голос никак не ассоциировался с внешним видом женщины. Ростом она была выше среднего — около ста семидесяти сантиметров, довольно стройная, на плечи падали крупные локоны иссиня–черных волос. Официантка не была похожа на… официантку. Взять хотя бы форму одежды — брюки клеш высокой посадки, атласная изумрудная блузка с затейливым бантом у шеи и туфли с яркими брошами на носах, прям как те, которые так хотела Лина на выпускной, именно поэтому Виктор так хорошо запомнил эту пару обуви.

— Простите, но вы меня немного ввели в ступор… — улыбнулся Виктор, глядя на женщину.

— Да, многие удивляются, когда видят шеф–повара отеля, принимающего заказ. Но, я была удивлена вашей парой, и решила познакомиться лично.

— В смысле удивлены? — Виктор ни в жизни не подумал бы, что это флирт, но загадочность этой женщины заинтересовала его.

— Такова традиция, отеля и моя лично, — озарив весь зал очаровательной улыбкой, шеф–повар продолжила, — Дело в том, что я читаю характер людей по заказанной им еде и наоборот. Вот, в вашем случае, я бы порекомендовала вам не упускать такую возможность и дать мне шанс испытать счастье, угадав ваше, и вашей жены предпочтения в еде… — она невзначай поправила волосы.

— Я никогда не думал, что шеф–повара могут выглядеть так… — уже и правда смутился Виктор, — Ну хорошо, давайте попробуем.

— Ау! Здравствуйте! — подоспела Женя, — А вы… — и она с интересом оглядела шефа.

— Это шеф повар отеля, она говорит, что сможет угадать наши предпочтения в еде, — пояснил Виктор, глядя на Женю. Она, кстати, выглядела странно — это что, ревность по привычке?

— Ну ничего себе! Что ж… — и Женя легким движением таза уселась на кресло рядом со столиком и, сложив руки на груди, уставилась на шефа.

— Но у меня будет одно условие! — произнесла та, загадочно оглядывая пару.

— Эм, ну предложение очень интересное, поэтому каким бы не было условие, ну кроме разве что «съехать с отеля немедленно», — и Женя засмеялась, — Давайте узнаем, что же вы хотите…

— Если я угадаю все ваши предпочтения, то вы сходите на три тематических свидания от нашего отеля, а если я проиграю и ничего не угадаю, то мы вам дарим месяц бесплатного проживания в течении этого года.

— Вы действительно знаете о нас много, раз готовы рискнуть? — спросил Виктор, и не дождавшись ответа, продолжил, — Просто поверьте, еще никто не угадывал, какой кофе я хочу и хочу ли вообще, а уж еда…

— И все–таки на кону целый месяц бесплатного проживания в этом роскошном отеле, так что вы дадите мне шанс? — улыбнулась шеф–повар.

Секунда раздумий и…

— Хорошо! Удивите нас! — произнес Виктор и уставился на шефа.

— Итак… Виктор! Вы бы не отказались от блинчиков с… дайте подумать… с маком под шоколадным соусом и… — шеф–повар задумчиво (хотя, возможно, это был лишь элемент представления) уставилась ему в глаза, — И горячий американо с холодными сливками!

— Очуметь! — Женя уставилась на шефа, — По его виду можно сказать, что единственное, что он пьет — так это мою кровь! — и та демонстративно похлопала в ладоши. Шеф–повар кокетливо засмеялась.

— Ну а вы, Евгения… — и она, опустив все эмоции, не обращая внимания на сконфуженного Виктора после выпада жены, задумчиво оглядела Женю, — Не смотря на легкость вашего характера, а точнее на маску, которую вы носите из–за дня в день… Я думаю, вы бы предпочли большую порцию пасты в сливочном соусе с грибами, и стакан… А, нет, бокал грейпфрутового Апероля с джином на апперетив и чашку крепкого эспрессо на диджестив, — и она победоносно уставилась на ошарашенные лица пары, — И, кстати, я бы порадовалась на вашем месте, ведь не каждым парам на грани развода выпадает шанс посетить три последних свидания. Так сказать, на прощание…

Бум!

Хлопки в ладоши не заставили себя ждать: Виктор несколько раз похлопал в ладоши, аплодируя таланту шефа, пока Женя сидела в ступоре и с полуоткрытым ртом.

— Как вы угадали, что мы разводимся? — спросила Женя после минуты молчания, придя в себя от шока.

— Секрет фирмы «Одуванчик», — ответила та, подмигнув обоим, — И, кстати, раз я выиграла, вам полагается сходить на три тематических свидания. Вот брошюра, ту все написано, обязательно приходите и не опаздывайте. А я пойду отдам заказ на кухню! Приятного времяпровождения! — и шеф–повар, так и не назвав свое имя, упорхнула в другую залу, по направлению к кухне.

— Черт подери! Нет, ты слышал? — Женя по–прежнему пребывала в легком недоумении.

— Три свидания, обалдеть… — Виктор не обращал внимания на жену, запустив руку в волосы, тем самым взъерошив их, уставился на брошюру.

— Ты серьезно хочешь сходить? — язвительно спросила Женя.

— А почему бы и нет? Это бесплатно, это интересно и… Черт меня дери, мы прожили в браке пятнадцать лет, вырастили дочь, у нас много общего. Так почему бы не посетить три последних свидания в нашей жизни? — громче обычного спросил он.

Женя уставилась на него. Виктор редко повышал голос, как и редко проявлял эмоции, поэтому ей было непривычно видеть настолько взбудораженного супруга.

— Ну, если ты очень хочешь… — тихо сказала та.

— Хочу.

Женя не нашлась, что ответить. Она смотрела на мужа и в его глазах вдруг обнаружила что–то такое… Женя не знала, как объяснить это. Что–то такое давно забытое, приятно–ностальгическое. Что–то такое, от чего когда–то ей снесло башню.

Глава 2. Первое свидание

— «Первое свидание пройдет на крыше в западной башне. Поднимайтесь наверх к 22.00», — прочла Женя в брошюрке, — Слушай, а одеваться обязательно красиво? А то я с собой даже ничего такого не взяла… — и она задумчиво уставилась в наполненный до краев шмотками чемодан.

— У меня только черные брюки из того, что поофициальнее… И белая рубашка вроде бы есть… — Виктор тоже копался в своем чемодане.

— С ума сойти! — Женя посмотрела на супруга и рухнула на кресло.

— Что? — отвлекся тот, обратив внимание на жену. Она смотрела на него очень внимательно, края ее губ были приподняты.

— Подумать только — мы собираемся на свидание и думаем о том, что нам надеть!

— И? — не понял тот.

— Ты идиот? Мы так не делали лет десять! — и она засмеялась, — Боже, увидь нас сейчас Лина, с дуба бы рухнула.

— Лина была бы рада, если бы ее родители вновь испытали эмоции, которые когда–то дали ей возможность появиться на свет… — саркастично ответил Виктор.

— «Ха–ха–ха», очень смешно, Виктор Степанович… — в ответ съязвила та и уставилась в окно. Полупрозрачные занавески колыхались от легкого ветра, а за ними открывался красивый вид на высокий сосновый лес, плавно переходящий в горы, — Нет, ну вид потрясающий! — воскликнула Женя и продолжила смотреть на то, ради чего она так отчаянно билась на рецепции.

— Нашел! — победно вскрикнул Виктор, доставая из–под груды одежды белую рубашку, — Так и знал, что точно ее положил!

— Ты посмотри какой закат! — сказала Женя, — Да отложи ты эту рубашку, что б тебя! Иди сюда! — и она подозвала супруга рукой, — Глянь!

Виктор нехотя отложил рубашку и подошел к окну, выходящему на балкон. Ярко красный закат освещал макушки деревьев, словно прощаясь со всеми, поблескивал в отражении реки рыжеватыми лучами.

— А ты помнишь, как мы с тобой прятались за корпусом, покуривая сигареты твоего отца? — спросила Женя.

— Да… Меня потом чуть из дома не выгнали, когда мама узнала, что я стырил пачку у бати, — усмехнулся тот.

— Так вот тогда был такой же закат. Я еще смотрела на тлеющую сигарету у тебя в зубах и на закат и думала — а как бы все это офигенно смотрелось на холсте.

— Так ты ее так и не закончила, вроде, да? — спросил Виктор.

— Картину? Да, так и лежит, кстати, даже не знаю где… Где то, в студии, — засмеялась Женя, — Приеду, может получится найти ее, да дописать.

— Да уж… Весело было. И ты знаешь, мы с тобой так и не стали курильщиками! — тоже засмеялся Виктор, — Хотя пачек у бати моего мы «понатырили» знатно!

— Та еще бы! — усмехнулась та, — Ну ладно, пойду наведу марафет, что ли… — и улыбнувшись супругу краем губ, направилась в ванную комнату.

Виктор еще некоторое время стоял у окна и смотрел на закат. Затем он вытащил из кармана телефон и открыл вызовы. Восемь исходящих по номеру «Дочь».

«И почему она не взяла трубку тогда? Эх, Лина, вся в мать, упрямая как я не знаю кто…» — подумал Виктор и кинул телефон в чемодан.

Через пол часа Виктор и Женя уже поднимались по лестнице, ведущей от последнего этажа, доступного лифтовой кабине, к крыше. Следуя указателям, они все–равно пару раз заплутали, но в конечном итоге вышли к нужной двери. Виктор галантно открыл ее, немного переигрывая, но все же вызвал у Жени нервный смешок.

А за ней… Женя бы нафотографировала все это, но телефон оставила в номере. Вид с крыши открывался на почти скрывшийся закат, который все еще немного освещал красноватыми лучами украшенное фонариками место под свидание. Столик на двоих стоял почти у обрыва, который был бережно охраняем высокой каленой оградой. Везде разносился запах свежих цветов, ароматной выпечки и почему–то кофе. Хотя Женя уже увидела, что к ним подходит стройный официант с бутылкой «Dom Perignon» в ведре со льдом и двумя бокалами на подносе.

— Присаживайтесь, сейчас подойдет шеф и предложит блюда на ваш вкус, — и тот жестом пригласил пару на свидание, подавая в руки каждому по бокалу шампанского.

— И чем мы заслужили такой прием? — тихо спросила Женя у Виктора.

— Понятия не имею… — тот был ошарашен не меньше супруги.

— Добрый вечер! Вы все–таки пришли! — послышался контральто неподалеку. Пара обернулась и увидела идущую к ним женщину.

— Очень приятно видеть вас снова! — поприветствовал ее Виктор.

— Мы с мужем недоумеваем, чем же мы так «провинились», что нас так почиют? — восхищенно спросила Женя.

— Наш отель может позволить себе устраивать сюрпризы для гостей, так что не смущайтесь, поверьте — все от чистого сердца, — улыбнулась шеф–повар, — И, вы будете делать заказ или отдадите эту прерогативу мне?

— Судя по завтраку, мы уже не имеем права вообще что–либо выбирать самостоятельно, так что… Да, удивите нас вновь! — засмеялся Виктор, на что словил ревнивый взгляд супруги.

Шеф одарила пару ослепительной улыбкой и прошуршав элегантным платьем с открытой спиной, удалилась.

Через пол часа, когда Женя и Виктор уже опустошили половину бутылки шампанского, смущенно поглядывая друг на друга, на стол подали ужин. Шеф оказалась на высоте и в этот раз, подав в качестве основного блюда скандинавских креветок под соусом из брусники и граната, после чего гостей ожидал сюрприз в виде симпатичного десерта, издалека напоминавший чизкейк, но…

— Простите, а что это за десерт? — спросила Женя у официанта, когда тот подошел обновить бокалы и забрать пустые тарелки.

— Это секретный десерт от самого шеф–повара. Поговаривают, благодаря ему она и попала в этот отель, но… — официант загадочно улыбнулся, — это темная история.

— Ого, как интересно… — Женя посмотрела на Виктора, а тот на нее. Оба были в восторге как от еды, так и от вечера в целом, но пришло время собираться, как…

— Вы не уходите так рано, для вас также подготовлен небольшой сюриприз… — сообщил официант и легкой рукой зажег свечу на столе.

И тут заиграла музыка. Женя напряглась.

— Знакомая мелодия. Узнаешь? — спросил Виктор.

— Да… Но никак не могу… Вот черт! — Женя посмотрела на мужа. Тот округлил глаза.

— Не может быть! — уголки его рта медленно поднимались наверх, — Это же наша песня!

— Я ее не слышала с институтской скамьи! — сказала Женя. Шеф повар продолжала удивлять обоих, но на этот раз шок был просто невероятный.

— Я так понимаю, у меня нет выбора, поэтому… — Виктор встал и подал руку жене.

— Ты что? — не поняла сначала та.

— Станцуем? — не дрогнувшим голосом предложил тот.

— Но… Как–то неловко… — засмущалась та, но руку подала.

Виктор обхватил Женю за талию и медленными покачивающими движениями они начали танец. Мелодия навевала ностальгические воспоминания.

— Я помню, как была беременная Линой, и услышала эту мелодию, так она так начала толкаться в животе, что чуть печень мне не отбила, — усмехнулась та, пока Виктор вел ее танцем.

— Я тебе говорил, как ты дерьмово танцуешь? — улыбнулся тот и посмотрел Жене в глаза.

— Каждый раз и даже на свадьбе! — улыбнулась в ответ та, совершенно не обидевшись на выпад Виктора.

В глубине души ни Виктор, ни Женя не хотели, чтобы мелодия заканчивалась. Ее сладкие звуки, проникавшие внутрь словно сироп, обволакивал мозг, заставляя его отключиться и забыть про все на свете. Музыка буквально предлагала прожить этот танец как отдельную жизнь. Но… Еще пара секунд и…

— Ну вот и все, — сказал Виктор, медленно отпуская Женю из объятий.

— Я и забыла, что она такая короткая… — нехотя, но не подавая виду, отстранилась Женя.

По дороге в номер оба молчали. Им было, о чем говорить, и в тоже время им не нужно было ни о чем говорить. Оба понимали, что пути назад уже нет, они давно приняли решение и ни одна мелодия, даже прекрасная и такая знакомая, связанная с самыми удивительными мгновениями их совместной жизни, не сможет остановить разрушающую машину бракоразводного процесса.

Засыпая, Женя чувствовала, как на том конце кровати под другим одеялом не спит Виктор. Оба не спали, но претворялись об обратном. На секунду она подумала, что ей бы очень хотелось сейчас залезть под его одеяло и прижаться к теплой спине мужа. Ей вспомнилось, как когда–то давно она грела свои вечно ледяные ноги об его икры, и, обнимая руками его туловище, засовывала холодные ладони ему в подмышки. А он, вечно горячий как печка, терпел ледяные конечности жены, но продолжал согревать их, иногда целуя кончики пальцев, вытаскивая ее маленькие руки из–под мышек и согревал своими огромными ладонями.

Виктор пошевелился на своей стороне кровати, чем прервал Женино путешествие по воспоминаниям.

— Спишь? — тихо спросил тот.

Женя сделала вид, что спит.

Глава 3. Второе свидание

— Ты когда–нибудь танцевал танго? — спросила Женю у Виктора, пока тот полусонными глазами пытался разглядеть номер рецепции, чтобы заказать кофе в номер.

— Нет, а что? — все также сонно спросил тот.

— Тут написано, — ответила Женя, указывая на брошюру, — Что второе свидание будет происходить в танцевальном классе. Будем исполнять танго… — ее голос не выдавал восторга. Женя всегда была довольно неуклюжей, что касалось танцев, и зная это, уроки танго показались ей не такой уж и замечательной идеей.

— Так, погоди. Пусть там будет даже «хренанго» какое–нибудь, я пока не способен воспринимать информацию, — ответил тот, но поймав себя на резкости, добавил, — Хорошо? — и улыбнулся, — Дай мне час, я приду в себя, сгоняю в душ и дальше придумаем, что с этим делать…

— А что с этим делать, не пропускать же… — пробормотала себе под нос Женя и вышла на балкон. Сегодня они проснулись позже обычного, так как оба не спали почти до утра. На часах уже далеко за полдень, близится ланч, а второе свидание назначено на 19.00, — Так… еще пара часов и… можно будет идти.

Женя словила себя на мысли, что она парится. Нет, серьезно, парится из–за того, что Виктор может как–то не так ее понять.

«А вдруг он подумает, что я вновь заинтересовалась им? Ну, как мужчиной. Мы же почти год не спим друг с другом, вот как решили разводиться, так и не спали с тех пор…» — подумала та и оглядела себя в зеркало, — «Мда–а–а… Кому–то надо меньше жрать!» — и она критично похлопала себя по небольшому животику, который то и на животик не был особо похож, но эти женщины…

После ланча Женя с Виктором разошлись по своим делам, кто куда, договорившись встретиться в танцевальном классе, согласно указаниям брошюры, в 19.00. Виктор направился в бар, пропустить пару бокалов темного пива и поглядеть на матч, который в данный момент уже час гремел со всех экранов, а Женя ушла прогуляться по парку при отеле и посмотреть на пейзаж, сделать несколько зарисовок в блокноте. Хотя, как оба ни старались, мысленно они уже танцевали танго. Причем, вполне себе идеально. Ну, вы же знаете этот коварный мозг — напредставляешь себе, что ты в чем–то очень даже неплох, а потом на деле ничего не выходит.

Женя достала телефон и сфотографировала сосны.

— Лина бы оценила… — пробормотала та, улыбнувшись, выслала  фото контакту с названием «Доча». Но, не став ждать ответа, она посмотрела на часы и увидев, что засиделась в парке, поспешила внутрь, сменить футболку, слегка намокшую от начинающегося дождя. На часах было почти семь вечера.

***

В танцевальном классе Женю уже ждал Виктор, беседующий о чем–то по всей видимости веселом с подтянутым преподавателем. Николай сразу заметил Женю и громко поприветствовал ученицу.

— Николай, оказывается, работал тут портье! — весело сообщил Виктор.

— Да–да, тут просто потрясающее руководство, и конечно же, волею судьбы и удачного стечения обстоятельств, я теперь художественный руководитель местного танцевального коллектива! — задорный голос Николая оказался очень манерным, но приятным. Женя невольно улыбнулась, потому как Николай буквально заряжал атмосферу, — Ну что же! — хлопнул в ладоши тот, — За той дверью вас ждет репетиционная одежда, переодевайтесь и подходите ко мне, будем получать невероятные эмоции от самого страстного танца — танго! — в каждом его слове был какой–то маленький праздник.

В раздевалке Женя обнаружила очень красивое, но простое облегающее красное платье с разрезом на бедре и набор танцевальных туфель разных размеров. Она понюхала ткань — платье оказалось свежим. А потом мысленно отругала себя за недоверие. Хотя затем, с туфлями она сделала тоже самое. Оказалось, также новые.

— Очуметь… — промямлила та, застегивая платье сбоку на молнии, — Да я просто секси… — и она повертелась перед зеркалом, с удовольствием отметив, что выглядит очень даже ничего.

Виктор опять успел первым и, когда Женя вышла с раздевалки, на его лице читался неподдельный интерес. Он внимательно осмотрел ее. И, хотя Женя немного была смущена, нужно заметить, осталась довольна реакцией будущего бывшего мужа на свой внешний вид. Она еще потом мысленно одёрнула себя, подумав, что он ее разве что в памперсах не видел, поэтому чего она смущается? Хотя нет, видел. Как раз в памперсах, в послеродовой палате миллион лет назад.

— Все вы знакомы с танцем? Или никто не танцевал танго? — спросил Николай, глядя на смущенных Виктора и Женю.

Оба покачали головой.

— Тогда, я буду показывать движения, а вы попробуйте повторить, — и он развернулся к зеркалу. Показав пару движений, он обратил внимание на то, как супруги повторяют. А затем, спустя пол часа, все продемонстрированные движения он помог паре соединить в небольшую связку. Женя и Виктор пока танцевали по отдельности, продолжая то смущаться, то спотыкаться, а то и вовсе злиться на собственную неуклюжесть.

«И где тут романтика, что б это танго провалилось!» — подумала Женя, глядя на то, как хорошо у Виктора выходит движение, которое у нее, к слову, вообще не получалось.

— Ура! Господа! Наконец настало время соединиться в пару! — и он, эмоционально махая руками, жестами велел паре подойти друг к другу, — Ну что вы как молодожены, ей богу! Виктор, не стесняйтесь, возьмите Евгению за талию! А вы, — он посмотрел на Женю, — Да не стесняйтесь так! Обхватите супруга за плечо, но… Нет, не сжимайте так, он никуда не убежит!

Виктор нервно прыснул со смеху. Женя стрельнула на него глазами, обжигая беззвучной фразой «ну я тебе еще задам!»

— Плавненько! Да–да–да… Вот так, все верно! — продолжал командовать и комментировать Николай, пока супруги предпринимали попытки выглядеть не так нелепо. Наконец, связка более–менее удалась.

— Евгения, Виктор! — похлопал в ладоши Николай, — Давайте так: у вас все превосходно выходит, но вы держите воздух между собой. А воздуха в танго быть не должно! — и он быстрым движением рук заставил обоих прижаться друг к другу. Нога Виктора оказалась между ног у Жени, что заставило ее сжаться от смущения, потому что в этот момент ее грудь оказалась прижатой к груди супруга, — Так! Стоим просто замечательно! И… — Николай включил музыку, скомандовал ожидать нужного такта и хлопнул в ладоши, — Начали! Раз–два-три-четыре…

Николай продолжал что–то командовать, но Женя и Виктор уже не слышали его голоса. Они смотрели друг на друга, чувствуя каждой клеточкой тела, как внутри возгорается что–то невероятное и пугающее. Виктор сильнее сжал рукой талию Жени и, наклонив ее вниз, их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Резкий толчок наверх и Женя оказалась почти на руках у Виктора, а тот, продолжая вести, помогал Жене делать движения. Танцы всегда были его вторым «я», а Женя со временем смирилась в том, что ей нужно просто довериться супругу и никто не обратит внимание, что она вообще не умеет танцевать.

Громкие аплодисменты прервали зародившееся между этими двумя сумасшествие. Женя глубоко дышала, а Виктор, не отпуская ее, продолжал смотреть в глаза.

И тут она охнула.

— У тебя что, стояк?! — шепотом спросила та.

— Браво! Браво! Потрясающе! — восклицал Николай, смотря, как пара наконец расцепила свои объятия. Виктор, будучи в неудобном положении, как бы незаметно прикрывал ладонями причинное место, а Женя, сначала пребывая в нервном смущении, пыталась не смеяться, а затем, когда оба попрощались с Николаем, и разошлись по раздевалкам, начала дико ржать. Почему–то эта ситуация показалась ей настолько смешной, что она около минуты старалась утихомирить смех. Однако позже, когда она зашла в номер, ей уже было не до смеха. Виктор сидел в кресле и пытался читать книгу, делая вид, что ничего не произошло. Женя также поняла, что смеяться над ним опасно, как минимум для жизни.

— Будешь может, эм… Пивка? — спросила та, неловко поглядывая на «зачитавшегося» мужа, держа открытым мини–бар. Ей стало немного душновато и прохлада от холодильника была как раз кстати.

Виктор поднял на нее глаза, а затем, прокашлявшись, попросил подать одну банку. Женя взяла две и одну передала Виктору. На секунду их пальцы коснулись друг друга и Женя одернула руку.

— Эм… — нависшее неловкое молчание слегка напрягало обоих, поэтому Женя экстренно начала думать о том, чтобы такого сказать.

— Николай мне понравился, такой позитивный… кхм, — опередив жену, сказал Виктор, открывая пиво.

— Да! Такой молодой и такой талантливый… — по–прежнему отводя глаза, ответила Женя.

Минута молчания. Женя слышала, как Виктор делает глоток. Секунда, и она уже смотрит, как его кадык двигается при глотании пива.

— Пойду постою на балконе, а то как–то тут душно… — и она, подергав рукой кофточку, давая воздуху коснуться кожи, пошла к балкону.

— Слушай, Жень… — начал Виктор.

— Да? — остановилась та и посмотрел на мужа.

— Эм… Мне очень неловко за ситуацию в классе… — он остановился, но пересилил себя, — Блин, мы как дети! Короче мне неловко, вот! Давай прекратим это дебильное молчание. А то я уже весь вспотел.

— А… Ты про свой стояк? — подлила масла Женя, хотя потом мысленно отдернула себя.

Виктор уставился на нее. Он думал, чтобы такого ответить, но…

— В общем, я не вижу тут ничего такого, ну подумаешь… У кого не бывает? — попыталась разрядить обстановку Женя, — У меня вот нет члена, а то я бы тоже спалилась… Ой! — и та резко хлопнула рукой по губам. Несколько секунд оба смотрели друг на друга, а затем Виктор засмеялся. Женя не смогла удержаться и тоже поддалась смеху.

И тут, оба резко замолчали. Секунда и…

— Срочно снимай штаны! — скомандовала Женя, пытаясь снять через голову узкую кофточку.

Виктор уже снял футболку и подскочил к жене, чтобы помочь ей стянуть джинсы. Оба ощущали себя словно подростки, которые хотят успеть сделать все до прихода родителей.

Женя подумала, что ее прическе настала «хана», но с другой стороны, это было не так важно, ведь не так давно они решили, что как раз таки это их браку полное «хана», а они тут сексом сейчас собираются заняться. Резко нахлынувшее желание после занятия танго застилало глаза обоим, поэтому думать не хотелось совершенно.

— Ну и к черту все! — выдохнула Женя, запрыгивая на Виктора. Тот, как и пятнадцать лет назад, с легкостью подловил ее и прижал к стене. Вкус поцелуя был горьким и одновременно очень желанным. Виктор, как и прежде был очень теплым, а ее ноги, как и раньше, были совершенно ледяными.

— Говорил, же, надевай носки, непослушная ты девчонка! — сказал Виктор, сбрасывая жену на кровать, — Мне сразу не понравились эти подушки! — и он, выкинув подушки в сторону, за бедра притянул Женю к себе.

***

— Как думаешь, тут есть шумоизоляция? — спросила Женя, пока Виктор приводил дыхание в норму.

— Надеюсь! — и он громко засмеялся.

Глава 4. Третье свидание

Утренние лучи назойливо будили Виктора. Но он не хотел открывать глаза. После того, что было ночью, ему было немного страшно просыпаться. Во–первых, он не знал, как сейчас на это будет реагировать Женя, а потом… он сам не знал, как на это реагировать.

Ночь была просто потрясающей, секс — просто улет. Он бы сейчас присвистнул, но боялся разбудить Женю.

И что теперь делать с их разводом? Понятно, одна ночь не решит всех их проблем. Он незаметно приоткрыл глаза, посмотреть на соседнюю подушку. Но Жениной головы там не было. Наконец, он окончательно открыл глаза и оглядел номер. Жени не было нигде. В душе было тихо, а значит и там ее нет.

— Жень? — позвал Виктор. В ответ тишина, — Странно…

И тут он увидел записку на прикроватной тумбочке. Пока еще непослушными пальцами после сна он открыл ее и прочел «Ушла прогуляться, буду к обеду, завтракай без меня».

— Так… Ну ты попал, похотливый ублюдок! — отругал себя Виктор. Кажется, до нее дошло, что они наворотили дел и… В общем добра не жди.

Он неспешно дошел до ванной комнаты и залез в душ. Пресс нещадно болел. Горячая вода помогла ему прийти в себя. Простояв так добрых пять минут, он наконец выдавил на руку ароматный шампунь и намылил волосы. Пытаясь не думать о плохом, Виктор полностью смыл пену, периодически прислушиваясь, не вернулась ли Женя. Нет, не вернулась…

На часах уже был полдень. Желудок Виктора отплясывал танго. Он приложил руку к нему и приказал заткнуться. Сначала тот хотел дождаться Женю, но, поняв, что по всей видимости она сразу пойдет в зал пообедать, решил спуститься вниз и попытать удачу встретить жену где–нибудь за столиком, фотографирующую пионы.

— Вот бы не злилась, вот бы не злилась… — Виктор зажал пальцы крестиком и вышел из номера.