Пролог
Я улыбаться перестала,
Солёный ветер губы студит.
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
Анна Ахматова
Есть в моей жизни книги-прощания. Прощания с несбывшейся любовью. Так я выпускаю свою боль, утраченные иллюзии, ложные ожидания. Так я говорю «прощай» человеку, с которым больше ничего не связывает — в жизни, но не в душе. Это моя терапия. И она всегда работает безоговорочно.
С этой книгой сложилось непросто. На середине пути я поняла, что уже отпустила. Что писать больше не о чем и не хочется. Забросила, написала другую историю и вернулась к этой теме опять — не потому, что вновь полюбила того человека, просто захотелось, чтобы была поставлена точка — и никаких многоточий.
Возможно, она покажется тяжелой, потому что полна искренних переживаний. Но если в вашей жизни сейчас тоже период расставания и переживания потерь, период тоски и сомнений — пусть с каждой страницей становится легче.
Отпускайте!
Дышите!
Будут в жизни другие краски.
***
— А куда мы поедем на Новый год, зайчик, м?
Меня сейчас стошнит, честное слово. И всё же я сделала вид, что совсем ничего не вижу, не слышу и продолжаю спокойно работать. В этом огромный минус опен спейсов — офисных помещений, где сотрудники работают в одном кабинете — все сплетни и личная жизнь других не пройдет мимо, даже если ты не хочешь становиться живым свидетелем. Может быть, кого-то это и радует, но не меня.
— Я исё думаю, — просюсюкал в ответ «зайчик».
— Нам уже нужно бронировать столик или билеты, если куда-то поедем.
— Ладно, ладно, я подумаю. Мне нужно проект завтра сдать, давай я пока поработаю, хоросё? А потом мы решим.
— Ты уже неделю обещаешь и ничего не делаешь, — Вика обиженно надула губы, преувеличивая свою досаду в несколько десятков раз, а я запрокинула голову к потолку, закрыла глаза и изо всех сил сжала губы, чтобы сдержать порыв и не высказать им свой гнев.
«Тут люди работают вообще-то!» — так и хотелось крикнуть на весь кабинет.
Мне не повезло больше всех: мой стол прямо напротив Витиного, и вся их лав стори с Викой уже восемь месяцев разворачивается прямо на моих глазах. Но это еще полбеды. Больше всего раздражает тот факт, что почти тридцатилетние парень и девушка ведут себя как инфантильные дети: все эти сюсюканья, надувание губ, громкие показные истерики больше напоминают подростковый период. А ведь в их годы мои родители уже имели двух дочерей!
— Викуся, честное слово, вечером поговорим об этом, агась? — Витя сложил губы поцелуйчиком, и я поспешно отвернулась от этой сцены, уткнувшись в свой монитор — меня сейчас точно стошнит.
Наконец любовная лихорадка в полутора метрах от меня временно прекратилась, и я смогла спокойно заняться делом. Но спустя двадцать минут к моему столу подошел начальник отдела.
— Наташ, у тебя тут проект в какой стадии? — кивнул на презентацию, которую я как раз подправляла по внесенным заказчиком указаниям.
— Скоро закончу. Сегодня внесу правки и вечером отправлю, — ответила нерешительно, не зная, с какой стороны ждать подвоха.
— Я тебе еще один заказ хотел подбросить, — не стал держать интригу Сергей Леонидович, которого мы без присутствия высшего начальства по взаимной договоренности звали просто Сережей.
— А, ну, давай, я с этим-то уже почти расквиталась, — тут же высказала готовность.
Кто умеет работать быстро, четко и креативно, соблюдая дедлайны и ухитряясь находить общий язык с разными клиентами, получает больше заказов, а, значит, и больше денег. В последнее время жаловаться на плохой заработок мне, к счастью, не приходилось. Появился опыт, а вместе с ним и заказчики, которые просили отдать их проект Наталье Ведерниковой. Знали точно — я легко соглашаюсь вносить поправки и не кручу носом, мол, да что вы вообще понимаете, не учите меня работать. А еще умею выполнить задание в сжатые сроки, даже если придется всю ночь не спать.
— Ну вот и отлично, — он легонько похлопал меня по плечу. — Это компания «ГолдСтрой», у них очередной дом сдается, хотят презентацию. Ты же с ними уже работала? В общем, я тебе сейчас все сопроводительные материалы на почту пришлю.
— Хорошо, — откликнулась я, но уже не так жизнерадостно.
Значит, «ГолдСтрой»… Опять…
Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
— Наташа-а, всё в порядке? — тут же окликнул меня обеспокоенный голос Вити.
Пришлось открыть глаза и улыбнуться.
— Да, да, всё хорошо. Просто перевожу дух, — соврала без зазрения совести.
А в голове всё маячило: «ГолдСтрой», «ГолдСтрой».
Через пару минут документы были на моей почте. И вместе с ними приписка начальника: «Свяжись с ними». Я закусила губу и пробежалась глазами по строчкам сопроводительного письма от самой компании. Обычный проект, новый элитный дом — никаких сложностей. Кроме одной.
Таких проектов я и впрямь сделала уже немало. В нашу компанию обращаются фирмы всего города, а порой и частные лица: кому-то нужна реклама на баннере в центре города — мы разрабатываем дизайн и договариваемся о размещении; другим нужно выгодно продать свой продукт — вот как сейчас. Иногда это крупная фирма, которой нужна презентация, кому-то требуется запоминающийся логотип, а порой обращаются начинающие предприниматели с просьбой помочь «раскрутить» новый бренд и подать себя с выгодной стороны. Да, реклама — удовольствие недешевое, но я уверена: если вложишь в себя сейчас и правильно подашь и продашь свой навык — потом всё окупится в несколько раз.
Телефон приемной компании «Голдстрой» был указан в письме, но я открыла список контактов в своем телефоне. Я знала, кто конкретно мне нужен, кто отвечает в фирме за рекламу и связи с общественностью, и с кем мы сделали уже не один проект вместе.
«Андрей Лесницкий» — нашла нужную строчку и помедлила, прежде чем нажать на кнопку вызова. Ведь я обещала себе исключить все контакты с ним. Ведь помню же то состояние боли, которое накрывает меня каждый раз после нашего с ним общения. А работая над совместным проектом, оно неизбежно. Но что я могла поделать? Отказать своему руководству?
«Конечно, ты могла отказать», — подумалось тут же.
Но я слабовольная. И найти тысячу отговорок на тему «почему не могла» — это легче.
В последний раз наша работа над проектом закончилась тем, что после я все майские выходные пролежала на диване, вставая иногда, чтобы поесть, и забивая мозг тупыми сериалами. Сестра, тщетно пытавшаяся растолкать меня на короткую поездку куда-нибудь или хотя бы на прогулку в парк, тогда так его отчитала! Разумеется, в моей квартире и без участия Лесницкого — он никогда у меня не бывал. Да и зачем? Вряд ли Лесницкий знает о моих чувствах. И уж точно не строит планов по моему обольщению. Это было бы видно сразу — я столько давала намеков и поводов на то, что не против сходить с ним в кино или кафе, пообщаться в неформальной обстановке. Ненавязчиво, аккуратно, но, если бы он был влюблен и заинтересован — точно бы понял. А так — мы знакомы уже два года, сделали вместе столько проектов, и что он сказал мне в последнюю нашу с ним встречу?
— Наташа, ты суперпрофессионал своего дела! И вообще, волшебница! Создать комфортную, располагающую обстановку и так креативить можешь только ты! Это была не работа, а отдых, и всё благодаря тебе! — его глаза в этот момент так светились, что я и впрямь подумала: вот он, момент — настал! Он сейчас меня точно обнимет или скажет: «А давай отметим этот успех? И не будем говорить о работе».
Но он ушел. Не обнял и не добавил ничего больше. Ушел. И с тех пор за почти что полгода я видела его лишь однажды — случайно в одном из кафе. И тут же пересела за столик подальше, чтобы не попадаться ему на глаза. Он был с девушкой, не один. А у меня аппетит пропал, и сестра, с которой мы были в тот вечер вместе, всё же сдалась и увела меня, захватив наш заказ с собой.
При ней я сдержалась — она и так недолюбливает Андрея, из-за которого, по ее мнению, я пролила столько слез, но ночью в подушку, конечно, поплакала. От того, что не могу быть вместе с тем, кого выбрало мое сердце.
На самом деле плакала я, наверное, не из-за него, а из-за себя. Разве виноват человек в том, что не может ответить взаимностью? Невольник не богомольник, насильно мил не будешь — эти высказывания были придуманы задолго до нас, а значит, подобные проблемы были известны и тем поколениям, которые жили тогда, давным-давно. Что ж поделать?
Единственное, о чем я могла мечтать в таком случае: постараться исчезнуть с его горизонта и поменьше встречаться. К счастью, город большой, шансов много. Не зря говорится: «С глаз долой — из сердца вон». Мне и впрямь стало легче спустя пару месяцев. Но счастье длилось недолго. Теперь вот опять замаячил «ГолдСтрой».
Не в силах больше медлить, нажала на кнопку вызова. Сердце бешено билось в груди, ладони вспотели.
Может быть, не ответит?
Но в ту же секунду по ту сторону линии раздался бархатный баритон:
— Алло…
***
— Привет, Андрей, это Наташа Ведерникова из рекламного агентства. Удобно говорить? — выпалила скороговоркой.
— Наташа, привет! Как раз сам хотел тебя набрать. У нас с тобой новый проект, ты видела? — я услышала в его голосе улыбку и не смогла сдержать ответной реакции — тело в такие минуты не подчинялось разуму.
Напряжение внутри было таким жутким, что я слабо соображала, что вообще должна говорить.
— Да. Я получила описание, могу набросать черновой проект сегодня-завтра и прислать. Посмотришь, внесешь правки.
— Да, хорошо. Это будет отлично. Там обрати внимание на выделенные фрагменты, руководство очень хочет преподнести дом именно со стороны новых технологий, экологичности — всё, что сейчас в тренде.
— Да-да, я посмотрю. Ну, хорошего дня!
— И тебе. Рад был слышать!
Положив телефон на стол вниз экраном, я обхватила голову руками и медленно сделала вдох и выдох. Всё хорошо. Ты молодец, Наташа, со всем справилась. Ну, что поделать, это работа, нужно относиться к нему как к простому клиенту — клиентов не выбирают.
И угораздило же меня так вляпаться…
Я шла домой, стараясь обходить грязь и слякоть, смотрела на горящие фонари и шагающих мимо прохожих… Я бы могла никогда его не узнать. Когда-то это казалось мне сущим кошмаром — не встретиться с ним в этом городе, а теперь я думаю, что кошмар как раз в том, что мы познакомились, и я никак не могу от него «отлипнуть», даже зная, что неинтересна. При всей моей маске спокойствия и даже некой холодности, внутри при каждой встрече, каждом разговоре, да даже при мысли о нем происходит настоящее землетрясение. И как ужасно знать, что человек не испытывает к тебе ничего подобного.
Мне не помог ни психолог (может быть, я мало к нему ходила?), ни самоубеждение, ни ритуалы отпускания вроде тех, где нужно написать прощальное письмо любимому человеку и сжечь или разорвать в клочья и выбросить с балкона бумажку с его именем. Всё тщетно. На сутки или двое мне казалось, что я успокоилась, что я справилась и могу снова жить без него. Но одна только встреча, одна его запись в социальных сетях, которая вдруг случайно выскакивала в ленте — и всё по новой. Запускался процесс фантазий, я всё искала иносказания в текстах… Не стоит говорить, я и сама понимала, что эта любовь нездоровая. Разве будет адекватный и любящий себя человек продолжать так долго любить того, кто не отвечает ему взаимностью, кто явно дает понять: ты не нужна (разве что в качестве профессионала — об этих качествах Андрей мне напоминал после каждого успешно выполненного совместного проекта).
Когда я увидела его в кафе с девушкой, сперва думала, что всё кончено и мое сердце просто не выдержит. Потом обрадовалась: наконец-то всё кончено! Теперь я смирюсь и буду жить замечательно — без него.
Но не тут-то было. Нет-нет, да и случались новые срывы. Хотя, стоит признаться, в эти полгода, когда я видела его лишь однажды, и то мимолетом, мне стало гораздо легче, и, пожалуй, рано или поздно я бы точно смирилась.
Может быть, я смогу поручить проект кому-то еще? Но как объяснить, почему не хочу с ним работать? Притворяться больной безуспешно — можно ведь работать из дома, дистанционно. Врать, что не складываются отношения с представителем фирмы? Такое я вряд ли себе позволю — донесут. Сказать, что проекты одной и той же компании мне наскучили? Смешно. «ГолдСтрой» отлично платит за заказы.
Оставалось одно: браться за работу, засучив рукава.
Добравшись до дома, я принялась за готовку. Этот процесс меня всегда успокаивал.
Стоит признаться, я не любила работу на кухне до тех пор, пока не стала жить одна. А иметь свой собственный угол давно было моей заветной мечтой. Еще с десятого класса я говорила себе, что уеду учиться в столицу, и у меня начнется совсем другая, новая жизнь. Но уехать не получилось. Я не прошла по баллам в тот вуз, куда метила, но зато поступила в другой, на факультет связей с общественностью — это тоже казалось мне неплохим вариантом. Мама не хотела отпускать свою несовершеннолетнюю на тот момент дочь: в школу я пошла с шести лет и потому закончила ее в семнадцать. А папа поддержал маму, и его «нет» было гораздо тверже и страшнее.
Я не люблю вспоминать о своем детстве, школе и времени, проведенном в родительском доме. У меня очень жесткий отец и мама, которая во всем его слушалась, даже если порой это шло в ущерб интересам детей. Нет, она, конечно, часто прикрывала нас от его ярости, но я всегда возмущалась ей прямо в лицо, когда отец скрывался из виду:
— Как ты терпишь его, скажи, как? И, главное, зачем? Ведь вы можете развестись, мы можем уехать и жить втроем, спокойно. Ты даже можешь выйти еще раз замуж!
Я готова была терпеть и другого мужчину дома, представляя его себе, если честно, чисто теоретически. Но это всё-таки лучше, чем отец, который орет, унижает и бьет. За то, что не сделала вовремя уроки или принесла двойку по физике, которая ни в какую не дается — но это не объяснение, у Вадима Ведерникова дети должны быть идеальны во всем! За то, что прекословлю и не помогаю матери. За то, что вернулась с прогулки на пять минут позже десяти вечера и не отвечала на звонки. Столько слез, сколько я пролила в те годы, особенно в подростковые, кажется, люди не извергают из себя за всю жизнь. Я пряталась в шкафу, надеясь, что там меня не достанут, хотела покончить с собой, но, к счастью, не решилась. Не решилась потому, что у меня была младшая сестра, которой тогда станет хуже. Во-первых, она останется совсем одна, без защиты и поддержки. Во-вторых, всё зло отца отныне будет направлено лишь не нее. И потому я сжимала зубы, кулаки и клялась, что обязательно сбегу отсюда, а однажды и отомщу. Что на старости лет он останется здесь один и будет умирать в мучительном одиночестве.
Увы, учиться в институте я осталась в родном городе. И это еще на несколько лет отодвигало день моей полной свободы.
— Что это за хрень? Кем работать потом? — рычал отец, узнав, какую специальность я выбрала.
Для него понятными были налоговая или экономическая сфера, юриспруденция — вот где, по его мнению, были деньги и уважение. Статус! Для нашей семьи это самое главное. А я просто хотела быть счастливой. Хотела заниматься тем, что мне понятно и интересно. Хотела жить своей жизнью!
И мама помогла мне добиться разрешения — лишь бы дочь была рядом.
Может быть, поэтому у меня и не было тогда парня — попробуй с таким надзором построй отношения! Пока одноклассницы ходили на дискотеки или встречались с парнями в парке, я лила слезы над ненавистным учебником физики.
С первого же курса стала подрабатывать где только могла, лишь бы скорее собрать денег и жить отдельно. Но всё было не так гладко, и мечту пришлось отложить на несколько лет. То сапоги порвутся, то сборы в вузе на какой-нибудь праздник — нужная сумма копилась чрезвычайно медленно.
Потом я устроилась в небольшую рекламную компанию, и там думать о свободе мне было некогда: заработок оказался ничтожно мал, а нагрузка и отношение к подчиненным — хуже, чем дома. Но мне нужен был опыт, и потому я привычно сжимала зубы и кулаки — и терпела. Терпела дома и на работе. Ненавидела свою жизнь, но упорно твердила себе, что это не навсегда. Будет и на моей улице праздник.
О какой любви могла идти речь, если я работала по шесть часов в день, потом учеба, а еще дома ненавистная обстановка… Я ходила несчастная, бледная, вечно зареванная — ну кто на такую посмотрит? Я и сама ни на кого не смотрела.
Продержалась полтора года, а после уволилась. До этого, конечно, устроившись в куда более крупную фирму, где работаю и сейчас. Рассылала резюме и в Москве, и в своем городе, даже в соседних регионах — мне нужно было срочно менять свою жизнь.
И наконец удача мне улыбнулась. «Обжившись» два месяца на новом рабочем месте, я сообщила родителям, что переезжаю в съемное жилье. В другом районе. Ближе к работе.
Мама, конечно, была в шоке и пыталась отговорить меня. Уговаривала и запугивала.
— Ну как ты одна будешь? Ведь ты не привыкла.
— Вот и привыкну.
— Ты же даже готовить себе не умеешь!
— Научусь. А нет — сейчас есть доставка, готовые продукты везде продаются.
— Доведешь себя до гастрита.
Чуть не ляпнула: «А вы меня до чего довели? Гастрита нет, зато нервный тик и куча сопутствующих факторов вроде нелюбви к себе, синдрома самозванца, отсутствия личной жизни…»
Но ругаться напоследок в мои планы не входило. Отец сказал словно выплюнул:
— Пусть едет. Поймет, наконец, что такое взрослая жизнь.
И это был, пожалуй, первый раз в жизни, когда я была ему благодарна. Хоть он и бросил это сквозь зубы и с такой интонацией, будто точно знал, что в этом я не преуспею и вернусь через месяц, жалостливо волоча за собой чемодан, но я была абсолютно уверена: я скорее умру, чем вернусь сюда вновь.
Надо сказать, что отношения с родителями стали лучше с тех пор, как я переехала. С сестрой мы встречались у меня или на нейтральной территории, иногда она приходила ночевать. А я навещала родителей раз в неделю и поскорее убегала к себе. Нет, с мамой у нас хватало общих тем, разве что она раздражала вопросами о личной жизни и о том, что «хватит гнаться за карьерой, пора о семье подумать, дети — вот настоящая ценность жизни». И я поспешно меняла тему или, если была не в духе, уходила, хлопая дверью. Разве имеет смысл доказывать, что семьи у меня нет не потому, что я «гонюсь за карьерой», а потому, что человека, к которому я могла бы примерить словосочетание «моя семья» мне еще не довелось встретить? А выйти замуж «ради детей» и вляпаться в такие же отношения, как у моих родителей, едва я только обрела долгожданную свободу, было для меня самым страшным кошмаром. Лучше одной.
Нет, я, конечно, ходила пару раз на свидания, но каждый раз понимала — это не то… С одним парнем даже пробовала встречаться. Два месяца — ровно на столько меня хватило. А потом, когда поняла, что внутри не то что нет трепета перед встречей, а настоящий бунт: «я не хочу!» — прекратила наше общение.
Андрей был тем, с кем я бы хотела семью, чей портрет бы поставила в рамку, если бы попросили представить свою идеальную половинку. Вот только я его выбрала, а он меня — нет. Так бывает, и нечего злиться. Боря вон тоже ходит, страдает.
Боря — мой коллега, информатик, который регулярно чинит нам компьютеры и постоянно зовет меня «на чашечку кофе или чего покрепче». Плотно сбитый, ниже меня ростом, не особенно образованный в плане высоких материй — театры, книги — это всё мимо. Но это его отнюдь не смущало. Я ему понравилась, а все мои «загоны» были «блажью, которая пройдет, стоит родить ребенка» — это его цитаты.
Ни о каком внимании в сторону Бори с моей стороны не могло быть и речи. Мне было смешно, а иногда и противно — особенно когда коллеги подтрунивали.
Я выдохнула, отмахиваясь от мыслей и отправляя кексы в духовку. Через полчаса всё будет готово. Вот бы в жизни так быстро: захотел изменений — и через полчаса всё исполнилось. И вот ты счастливая, независимая, не помнящая обид… Но над этим надо работать: долго и упорно, порой наступая на хвост своему эгоизму и гордости, пряча эмоции и улыбаясь, будто всё хорошо.
Это мне на корпоративе в честь дня рождения нашей компании Лена сказала — она недавно вышла из второго декрета:
— У тебя-то всё хорошо: живешь в свое удовольствие, сама себе хозяйка. Счастливая!
А я и не спорю. Счастливая. Пусть все так считают.
***
В течение следующей недели я составляла проект для компании «ГолдСтрой» и несколько раз консультировалась с Андреем в мессенджере — отправляла ему файлы и ждала рецензию. Порой он отвечал не сразу, отыскиваясь часам к восьми-девяти вечера, извинялся, что поздно, объясняя всё тем, что презентация нового жилого дома — лишь два процента его работы, и остальное тоже нужно успеть сделать в срок, а потом мы почти до полуночи вносили правки и обсуждали идеи по переписке. В выходные у меня был отдых от работы и общения с тем, кто снова всецело захватил мое внимание, а в понедельник днем я получила неожиданное сообщение: «Наташа, привет! Получил новые указания от начальства, что нужно добавить. Объяснять долго, давай вечером встретимся где-нибудь, я всё расскажу?»
Сердце ухнуло в груди. Это что, то самое приглашение на ужин, которое я ждала столько времени и уже потеряла надежду? Решила уточнить на всякий случай: «Где-нибудь — это где?»
Ответ пришел почти сразу: «Хорошо бы в каком-нибудь тихом месте… Даже не знаю».
Значит, он вряд ли имеет в виду кафе, — смекнула я и, разочарованно выдохнув, отстучала: «Можно у нас в конференц-зале. После шести он точно будет свободен».
«Отличная идея! Договорились))» — пришел мне ответ и я, еще раз выдохнув, принялась за другой проект, поскольку позволить себе роскошь заниматься только одним клиентом никто из нас позволить себе не мог. Порой правки могли вноситься до бесконечности, и кое-кто (в частности, Витя) очень психовал по этому поводу и мог даже высказать свое недовольство вслух, теряя клиентов. Нет, проект они, конечно, доводили до ума вместе, но после начальника отдела тот же заказчик просил: «Только не этого парня, пожалуйста». Вите уже не раз высказывались претензии от нашего руководства за его несдержанность, но ни угрозы потери премии и весомой части зарплаты, ни теоретическая вероятность увольнения за то, что портит компании репутацию, ведь «клиент всегда прав», не были весомым аргументом для того, чтобы парень замолчал и делал свое дело так, как просят заказчики. Он знал: без работы всё равно не останется. А если и так: «Пойду работать на склад, я там четыре года до этого пробыл, могу вернуться». В этом месте начальник отдела обычно обиженно поджимал губы и удалялся, признавая свое фиаско и не желая раздувать конфликт до космического масштаба.
Витя был… как бы это сказать… пофигистом. Есть работа — буду работать здесь, нет — найду что-то другое. Рады моей работе клиенты — молодцы, у них хороший вкус, а нет — дураки сами. Впрочем, у него был свой стиль и свои клиенты, которые неизменно к нему возвращались, так что пока работы на складе он мог не бояться.
Получив сообщение от Андрея, я написала маме. Мы договаривались, что я сегодня заеду, но теперь придется задержаться на работе (впрочем, задерживаться по такому поводу мне было в радость).
Мама спросила, что приготовить, и я отмахнулась: «Что-нибудь на твой вкус. Что вы будете, то я и съем». Переехав в свой собственный дом, я стала относиться к еде куда проще — в выходные обычно готовила что-нибудь эдакое, чтобы не чувствовать одиночества или избавиться от негативных эмоций — готовка меня успокаивала и возвращала жизненный тонус. Но в остальных случаях всегда шла по пути наименьшего сопротивления: закинуть в воду макароны или пельмени, в лучшем случае — сделать яичницу или омлет, а иногда в ход шла и заморозка: купил что-нибудь в магазине, сунул в микроволновку и через десять минут уже сыт и доволен. Те же «требования» были и к собственной семье, когда я забегала в гости: спасибо, что кормите и снимаете с меня на вечер этот вопрос — всё съем, что дадите.
До пяти часов время летело, а после будто застыло. Чем ближе подбирались стрелки к отметке «шесть», тем сильнее потели ладони и отчаяннее стучало сердце. Я подумала, что, если бы знала заранее о нашей встрече, надела бы что-нибудь понаряднее, а так — синие джинсы, светлый свитер, волосы заколоты с двух сторон… В общем-то, буднично, но для встречи с Андреем хотелось чего-то особенного. Впрочем, чего мне теперь выделываться? Его отношение к себе я хорошо знаю. Для него я не женщина, а функция. Так мне однажды сказала сестра, больно ранив в самое сердце. Но после я поняла, что она права, а на правду чего обижаться?
Андрей опаздывал. Такое случалось с ним часто. Скорее, по пальцам можно пересчитать те случаи, когда он являлся на встречу вовремя. Я всегда злилась, хотя, разумеется, никогда не показывала вида. Сама я была пунктуальной до невозможности: лучше приду заранее, чем заставлю человека ждать. Тем более если его рабочий день уже закончился.
Но, вполне предсказуемо, стоило его имени высветиться на экране моего мобильного, злость растворилась.
— Наташа, я подошел.
— Хорошо, сейчас встречу.
Миновав пропускной пункт офисного здания, где были и другие компании, мы поднялись на лифте на восьмой этаж и по почти пустым и уже полутемным коридорам прошли в конференц-зал.
— Проходи, располагайся.
— Спасибо, — он огляделся, снимая куртку и складывая ее на один из стульев. — Мило тут у вас.
— Да, — рассеянно пожала я плечами. — Ну, что сказал шеф?
Андрей закатил глаза, и я насторожилась.
— Всё плохо?
— Да нет. Просто мы с ним немного повздорили по другому вопросу.
— Какому? — ляпнула я, но тут же одумалась. — Впрочем, это не мое дело.
— Да тут скрывать нечего, — пожал он плечами, усаживаясь за стол через одно место от меня — то, что он сохраняет дистанцию, от меня не укрылось. — У нас расширение планируется с Нового года, добавят несколько должностей, и я хотел на одну из них. Типа начальника отдела, зарплата почти вдвое больше, функции другие — тут по заказам мотайся, а то другим давай распоряжения. В общем, неплохие перспективы. Но шеф уперся. У нас, видишь ли, политика компании такая, что все привилегии достаются тем, у кого есть семья. Не важно, с детьми или без, но женатым. И первоочередное право выбора отпуска, и в новогодние дни они не работают, и даже ипотеку погашать им помогают — они, видите ли, более благонадежные. А такие как я — ветер в поле, могут сорваться с места в любой момент, ни за кого ответственности не несут, и вкладываться в них слишком рискованно — это его слова. Ну ты скажи мне, ведь это бред чистой воды?
Он взглянул на меня своими красивищими зелеными глазами в обрамлении темных ресниц, а я опустила взгляд и промолчала.
— Понятно, — выдохнул он.
— А что мешает тебе жениться? — набравшись смелости, всё же спросила.
У него ведь, по моим сведениям, есть девушка.
— А почему я должен это делать по чьей-то указке? Когда захочу, тогда и женюсь. А может, вообще никогда не захочу.
— И почему мужчины так боятся этого слова — «брак»? — хмыкнула я.
Что-то я сегодня переволновалась, видимо — такое несу, что самой страшно.
— Просто не хочу вляпаться, — хмыкнул Андрей. — У меня уже есть пример перед глазами — мои собственные родители. И несчастный ребенок, который страдает больше, чем взрослые.
— Но невозможно проверить, сложится ли семья или нет, пока не…
— А я не хочу проверять, — довольно грубо отрезал он, четко считав окончание моей фразы.
— Ладно, дело твое, — я пожала плечами и миролюбиво улыбнулась.
Прекрасное начало, Наташа, разозлила его, а теперь предстоит работать…
— Ладно, прости, — нахмурился он, глядя в бумаги. — Давай за дело.
Сказать, что атмосфера была дружественной и комфортной, я не могла бы. Но всё же вопросы мы порешали, и я насладилась моментом, когда Андрей рисовал на бумаге свои задумки. Он засучил рукава белоснежной рубашки и увлеченно прокладывал линии и выводил неровные штрихи, пока я любовалась его руками. Мужские руки — моя слабость. Я имею в виду красивые мужские руки — как у него.
— Ну вот. Ладно, так вроде лучше. Прости, что пришлось повозиться. Мне твой проект изначальный сразу понравился, но ты же понимаешь, что решение зависит не только от меня, — заявил парень, откидывая на спинку стула и покручивая в руках карандаш.
— Конечно, понимаю, всё в порядке, это моя работа.
Ненавижу эту фразу: «Это моя работа» — с тех пор, как услышала ее однажды от Андрея вместо слов: «Мне было приятно с тобой пообщаться», но сейчас она прозвучала словно маленькая месть, хотя он, конечно же, этого не почувствовал.
— Ты сейчас куда? Может, подвезти?
Я замялась. Звучало заманчиво.
— К родителям собиралась заехать.
— Давай подброшу. Поехали.
— Я не знаю, удобно ли это… Совсем другой район, — затараторила я с сомнением.
— Всё нормально. Ты и так задержалась из-за меня.
— Из-за работы, — поправила я, и он улыбнулся в ответ, глядя мне прямо в глаза.
— Из-за работы, — повторил следом, словно подтрунивая.
Как будто он что-то понял. Хотя, конечно, несложно понять. Витя послал бы его на все четыре стороны, четко ограничив часы, за которые ему платят — и как хотите, укладывайтесь в эти рамки. А я… я просто влюбленная дурочка, которой так ловко можно манипулировать.
Машина у Андрея оказалась хорошая, внедорожник. Он открыл мне дверь, и я с трудом удержалась, чтобы опять не «поплыть».
«Думаешь, тебе одной он так открывает двери? Просто ты заслужила сегодня, Наташа, порадуйся. А завтра он уже и думать о тебе забудет».
От этих мыслей стало невесело.
Всю дорогу мы вяло перебрасывались короткими фразами, больше слушая радио, по которому звучали песни про дождь и осень, хотя вечер был сухой и теплый — сейчас бы гулять с любимым, а не к родителям ехать.
Я как в воду смотрела: дома меня опять ждал «теплый прием». Быстро стерев с моего лица блаженную улыбку, мама завела любимую тему: «Увижу ли я когда-нибудь внуков?»
Сестра моментально сбежала в свою комнату, чтобы не слышать этого, а мне пришлось отдуваться самой. Но, поскольку я была не в настроении, ответила резко, за что тут же схлопотала от отца. Бить он меня, конечно, уже не смел (пусть бы только попробовал!), но за резким обидным словом в карман никогда не лез:
— А ну заткнись! Ты как с матерью разговариваешь? Забыла, кто тебя вырастил и сопли твои подтирал? Сама никто и ничто, а язык распускает!
— Никто и ничто? Да у меня самые крутые заказчики в городе! — не сдержалась я.
— И что? И что? — взвился отец пуще прежнего. — Заказчики у нее! А случись какая неприятность, сразу к родителям прибежишь: папа спаси, мама спаси. Чего ты добилась? Даже мужика себе нормального найти не можешь! Отец у тебя не такой, плохой, так где твой «такой»? Что-то никакого нет пока! Так и будешь одна со своим идиотским характером жить!
Я уже не могла сдержать слезы. Почему? За что он со мной так?
— Я сыта, спасибо, — буркнула, отодвигая тарелку и решительно вставая.
— Наташа, ну ты же не съела ничего, — мама бросилась за мной в коридор, сопровождаемая отцовским: «Пусть валит. Пусть вообще не приходит, тварь неблагодарная!»
— Всё хорошо, мама, — я обняла ее, стараясь изо всех сил не плакать.
Сейчас, сейчас, пару минут еще продержусь.
Сестра вышла в коридор, незаметно покрутила пальцем у виска, кивая в сторону кухни, и шепнула мне, обнимая:
— Не обращай внимания. Ты же знаешь, он больной.
Я и сама себе много раз говорила: «Не обращай внимания». Но сказать — это одно, а поверить и применить — совсем другое. Уже в лифте слезы настигли и лились, лились. Я не стала ждать троллейбус, пошла пешком, отворачиваясь от прохожих, что в поздний час выгуливали собак. Может быть, в сумраке они бы и не разглядели моего лица, но почему-то мне было стыдно.
Да, на работе я считала себя крутой, большим профессионалом, могла найти подход к разным людям, а дома… В родительском доме я словно вновь превращалась в безвольную и никчемную маленькую девочку, которая никогда ничего не сможет добиться. Может быть, эти страхи и мешали мне до сих пор поверить в свою мечту и уехать в Москву, как хотелось?
Уже на подходе к дому слезы прошли, и я зашла в магазин, чтобы купить себе йогурт, кефир и шоколадку — надо же чем-то поужинать, я и впрямь почти ничего не съела за общим столом.
Радость от встречи с Андреем испарилась бесследно. Теперь внутри была только боль и то чувство, когда надеяться не на что — как была никчемной, неинтересной мужчинам, забитой и даже убогой — так и останусь ею. Разве равнодушие Андрея не подтверждение этому? Самое что ни на есть.
***
Утром стало полегче. Только голова побаливала после вчерашней тихой истерики, да настроение было слегка подавленным. Но есть одно верное средство, которое всегда меня выручало — работа. Небольшая поправка: любимая работа. Я счастлива, что в этой сфере своей жизни я смогла воплотить все три составляющие: «хочу», «могу» и «получается». Это очень важно, когда ты с радостью идешь на работу — не как на каторгу, и ждешь, когда же приступишь к воплощению нового проекта; когда у тебя есть условия для реализации возможностей: адекватное руководство, достойная зарплата, понимающий коллектив; и когда есть отдача: клиенты довольны, цель достигнута, опыт и чувство удовлетворения собой постепенно растут, а не пропадают. У меня всё это было, и я вполне отдавала себе отчет, что далеко не все так же счастливы в своей профессии. Это как с любимым мужчиной — кому-то везет его встретить со школьной скамьи, кому-то суждено в тридцать, когда начинает уже грызть отчаяние, а кто-то так и остается «не у дел». Почему? Непонятно. Я полагаю, что дело всё же в удаче. В благосклонности судьбы, если хотите. Да, кто-то скажет: я перечитал — или, чаще, перечиталА — десяток книжек по психологии, знаю, как вести себя с сильным полом, как подавать себя, и вот после этого, вооружившись знаниями до зубов, встретила наконец Того Самого. А может быть, просто пришло ваше время, и книжки здесь ни при чем? Кто докажет?
Я тоже читала подобную литературу. Мне, например, она ни капли не помогла. И не говорите, что я теоретик и не применяла на практике полученные знания. Я ходила на свидания и вела себя «как истинная леди», а с Андреем и вовсе чередовала метод «холод-жара» — это когда ты то ледяная царевна (пусть задумается, что он сделал не так и куда я сегодня спешу), а то вдруг заботливая и ласковая. Да, он задумывался, озадачивался, даже однажды спросил, всё ли у меня в порядке, и, получив дежурный ответ, успокоился. В любом случае, он не принял это на свой счет, поскольку в его мире наши две жизни шли параллельно, и в своей он меня ничем не задел и не ранил. Ну, сказала же, всё в порядке, значит, так и есть. А виноват он был в том, что не оправдывал моих иллюзий. Я злилась внутри себя, а что толку? Короче, умные книжки мне не помогли, и я продолжала жить по наитию.
Ничуть не считав мое утреннее настроение, через десять минут после начала рабочего дня к моему столу подкатил Борис. Оперся локтем на перегородку, разделяющую мой стол с другим коллегой, и так, в позе ленивого кота, уставился на меня:
— Как жизнь, Ведерникова? Всё работает?
— Летает, — саркастически ответила я, на секунду переводя на него взгляд.
Это было ошибкой: Боря самозабвенно решил, что это призыв к действию, и тут же переместился ближе — сел на край моего стола.
— Э, э, — возмутилась я тут же, отмахиваясь от него руками точно так же, как в детстве гоняла бабушкиных кур. — Тут люди работают вообще-то!
— Какие мы нежные, — скривился он, но всё же привстал.
— Ты с правилами хорошего тона знаком вообще?
— А ты сегодня не в духе, — заметил он наконец.
— Да, нужно срочно переделать проект, а ты меня отвлекаешь.
— Так бы сразу и сказала, откуда я знал, — обиженно оттопырил он нижнюю губу.
Вот они — современные принцы! И такого зятя хотела бы мама? Я в мужья — точно нет! Хотя маме уже, пожалуй, всё равно, лишь бы внуки были скорее. А как можно быть с нелюбимым? Бр-р-р!
Я даже помотала головой, представив себе такую картину. Нет, ни за что в жизни, даже если других мужиков не останется во всей Вселенной!
Сегодня у нас с Андреем был «перерыв»: я занималась правками, он — какой-то другой работой. На следующий день я отправила ему новый проект на утверждение, но ответа так и не получила, а следом и вовсе шли выходные.
Чтобы немного переключиться, пошла на шопинг. Много денег в свободном обращении у меня не было, но одну блузку или юбку я могла бы себе позволить. Душа хотела чего-то такого… необычного. За компанию взяла сестру. У Тани отличный вкус, и, несмотря на разницу в четыре года, порой мне кажется, что сестра мудрее и опытнее. У нее уже были отношения, которые она тщательно скрывала от родителей.
— Маме бы сказала, но отец… Скажу, когда получу предложение.
Если нужно было прикрыть сестру, я всегда говорила, что она у меня, а к телефону подойти никак не может, потому что находится в ванной. Впрочем, мы всегда были девочками домашними, особых косяков за нами не водилось, и мама охотно верила. А папе и вовсе было плевать, главное, чтобы его не втягивали и никаких проблем не было. А то, что проблемы находил себе он сам — это уже другая история. В родном дворе мне было стыдно появляться. Он переругался со всеми соседями, судился с управляющей компанией за плохой ремонт (хотя ремонт и впрямь провели ужасный — денег потратили кучу, а видимый результат почти нулевой). То ему чья-то машина не угодила — припарковали не там. То мусор раскидали на дороге. То изрисовали стены в подъезде. То просто нагрубили. В общем, поводов было достаточно. Это было даже смешно, когда мы вышли однажды из дома всей семьей — это было еще во времена моей жизни в родительском доме — и мама говорит:
— Какая сегодня погода чудесная! Ой, кто это посадил такие прекрасные цветы на газоне?
А отец ей тут же парировал:
— Дрянь всякую тут высаживают, потом не выведешь! Фу, печёт, когда хоть уже дожди? Вон, глянь, опять мусор не вывезли. И за что только платим?!
Как говорится, кто что видит. Так что я ничуть не удивилась решению Тани не знакомить своего молодого человека с родителями как можно дольше. А то ведь, глядя на такую родню, сбежит — только пятки будут сверкать.
Я с ее парнем была знакома, и мне он показался вполне симпатичным и положительным. Хорошо, что у нас с Таней разные вкусы, но чисто по-человечески я одобрила. И к ней он вроде бы чутко относится — на контрасте с нашим отцом это особенно ценное качество.
В понедельник Андрей всё так же не вышел на связь и, поскольку медлить было некогда — я не могла взять еще один проект, чтобы не подвести человека, — к вечеру написала ему сама: «Привет! Ну что там по правкам? Нужно еще что-то менять?»
Он ответил через пару часов, как обычно, уже в нерабочее время.
«Надо одну деталь подправить и всё. Я чуть позже пришлю голосовое, всё расскажу».
Прислал уже после десяти. Извинился, сказал, только вышел с работы, и голос звучал и вправду уставшим. Я ощутила такую боль за него… Интересно, его хоть девушка или мама — кто-нибудь сейчас вкусно накормит? Как жаль, что я совсем ничего не знаю о его жизни.
Поправка была небольшой, и на следующий день я сделала всё, как требовалось, всего за двадцать минут. Сразу же отправила и, пока ждала ответа, улучила минутку для того, чтобы сделать задание по английскому языку. Чтобы не закисать в рутине «работа-дом», решила себя развивать, и уже второй год стабильно несколько раз в неделю занимаюсь самообразованием.
Устав, полистала ленту в социальных сетях. У меня было в работе еще два проекта, но один — в финальной стадии, а за второй я пока не бралась, поскольку требовались силы и энергия, время еще позволяло тянуть, а особого интереса к задаче у меня не было. Бывает такое: за что-то берешься с азартом и делаешь за три дня, а другое кажется жуткой рутиной, и приходится превозмогать себя, чтобы просто начать, ну и не бросить на полпути — всё равно доделывать нужно. Практики передавать проекты друг другу у нас не было. Во-первых, распределяло задачи начальство, во-вторых, у многих были свои клиенты, с которыми вы уже сработались и понимаете, что требуется, без лишних объяснений. Разве что в случае ухода коллеги на больничный с невозможностью работать даже из дома, что случалось крайне редко, проект перебрасывали, но работать с идеями другого крайне сложно — у всех ведь свои взгляды и понимание того, как «красиво».
Ответ от Андрея пришел, когда я обедала. В кафе на первом этаже увидела столик, занятый коллегами, хотела пристроиться за другим, свободным, но сразу несколько человек активно замахали руками, мол, присоединяйся. Честно говоря, мне больше нравится тишина и спокойствие, и в хорошую погоду, особенно летом, я часто ухожу гулять в перерыв, быстренько перехватив что-нибудь на рабочем месте. Но теперь теплый сезон остался позади, заканчивался октябрь, весь день было серо, тоскливо, вот-вот мог пойти дождь, и прогулка в такую погоду соблазнила бы лишь городского сумасшедшего.
Заплатив за свой скромный обед — салат и компот — большего мне и не надо, — я присоединилась к ребятам. Обсуждали клиентов, у кого как прошли выходные, говорили о проделках детей в школе… Я слушала, улыбалась, смеялась, когда этого требовали правила приличия, но, в основном, помалкивала. Да и что интересного я могу противопоставить? Детей у меня нет, животных тоже, клиенты все адекватные, а жаловаться на сложности — не мой стиль, и уж точно не на работе, лучше сестре на кухне, просто чтоб отпустило, а выходные я провела в пижаме и с книжкой. Еще посмотрела пару серий турецкой мыльной оперы. Всё. Есть чем похвастаться, правда?
Не то чтобы я неинтересная личность: учу иностранный язык, умею играть на пианино, немного рисую, катаюсь на коньках, неплохо играю в настольный теннис. Но кому это интересно? Вот как скажу сейчас: «А кто ваш любимый фигурист?» — представляю, как на меня посмотрят. Аж смешно стало. Не в этом месте, Наташа. Лучше помалкивай и улыбайся.
Тут пришло сообщение от Андрея и я, вчитавшись в текст, даже не сразу поняла его смысл. Извинилась и вышла из-за стола, тем более что обедать уже закончила.
Пока ждала лифт, перечитала еще раз. И еще. Всё ждала, что он сейчас удалит или отредактирует. Решит, что погорячился. Или вообще адресата перепутал. Но и поднявшись в наш опен спейс отметила, что сообщение осталось неизменным.
«Всё одобрили, всё отлично. Спасибо!!! В этот раз пришлось повозиться, прости :( И вообще, я мало тебе помогал, очень много всего навалилось. Предлагаю отметить успех чашкой кофе или чего покрепче :)»
Что???
Хоть я уже и прочитала сообщение, решила сразу не отвечать. Вдруг он всё же исправит свою оплошность. Никак мой мозг не воспринимал, что это может быть правдой. Столько времени знакомы, столько совместных проектов за плечами, столько надежд, что это случится — и вот, когда я совсем уже примирилась с мыслью о том, что даже мечта о свидании недостижима, не говоря уж о чем-то большем… Конечно, это нельзя назвать свиданием, но… Он позвал меня на кофе! Или чего покрепче… Ага, размечтался!
Ответила через час: «Ура! Ну… давай».
Ничего лучше не придумала.
А он не заставил себя ждать: «Сегодня вечером ты свободна?»
Упс! А вот это плохо. Вечером у меня занятие по английскому. Я, конечно, могу его отменить, сославшись на плохое самочувствие или завал на работе, но оно и так раз в неделю и… Всё ли на свете для меня заменяет встреча с Андреем? Решила поупрямиться.
«Сегодня не получится, к сожалению: (»
«Завтра?»
Надо же, он сегодня прямо привязанный к телефону. Для него так важен мой ответ? Что за муха его укусила?
«Да, можно завтра :)»
«Договорились».
И всё. Ни смайлов, ни уговора о времени. Странный.
И всё же утром я проснулась в приподнятом настроении, надела бардовое платье — оно было мне очень к лицу, — чуть подкрутила кончики волос и накрасилась ярче обычного. Пусть теперь только попробует забыть о нашей договоренности!
Но Андрей не забыл. Написал около трех часов, когда я, если честно, была уже как на иголках.
«Наташа, привет! Сегодня всё в силе?»
«Привет. Да», — ответила просто.
«Ты в 18 заканчиваешь?»
«Да».
«Я заеду. Напишу».
Стоит ли говорить о том, что оставшееся время до нашей встречи «не совсем по работе» — давайте будем звать это так, — я сидела как на иголках, стараясь к тому же не выдать свою нервозность. Но думать о чем-то кроме этого было практически невозможно. И, сдавшись, я опять отложила проект, который никак мне не давался, и стала листать ленту в социальной сети, чтобы просто скоротать время и немного отвлечься. Хорошо, что у нас нету слежки и камер, можно даже уйти с работы посреди дня «по делам» — главное, оставаться на связи на всякий случай. Были те, кто подобным доверием злоупотреблял, но порой и впрямь приходилось отлучаться на встречу с заказчиком, если он был важный и «невыездной» — тяжелый на подъем, или, например, когда требовалось посетить объект, чтобы лучше понимать, с чем работаешь.
Наконец коллеги вокруг начали суетиться, что означало: время близится к шести. Я еще немного понервничала, наблюдая, как сюсюкают «зайчики» за соседним столом — Вика и Вадим всё никак не могли собраться, строя планы, куда пойдут сейчас, но наконец всё же избавили меня от своих романтических сцен с зашкаливающей ми-ми-мишностью. Да, я люблю романтику, но не когда это детский розовый сироп с протухшей ванилью, простите.
Офис стремительно пустел, стрелки часов на пятнадцать минут стали ближе к семи, а я всё ждала. Может, зря? Андрей был в своем репертуаре — снова опаздывал. И когда я уже всерьез подумывала о том, что оставаться здесь — значит, просто не уважать себя, он наконец написал: «Я внизу».
Специально не стала спешить. Сходила в уборную, вернувшись, поправила макияж, надела пальто и трижды перевязала шарф, пока не осталась довольна результатом. Он не звонил — видел, что сообщение прочитано, и проявлял чудеса толерантности. Что ж, любишь испытывать мое терпение, попробуй ощутить то же самое.
Он действительно был внизу — не просто сидел в машине, а дожидался меня в холле у проходной. Без шапки, с идеальной прической, с темными коротко стриженными волосами, в элегантном пальто, брюках и черных ботинках. Боже мой, сама себе сейчас позавидовала. Даже стыдно немного стало за то, что заставила так долго ждать самого принца Уэльского.
При виде меня он радостно улыбнулся — прямо как в моих мечтах, где мы были парой.
— Привет, — произнес первым.
— Привет, — ответила я и зачем-то стала оправдываться, видимо, от смущения: — А я доделывала один проект. Всё, как всегда, очень срочно…
— Всё хорошо, у вас тут тепло и уютно, — засмеялся он, галантно распахивая передо мной дверь.
Я вышла и тут же поежилась, что не скрылось от взгляда Андрея.
— Нам недалеко.
Почти тут же пиликнула сигнализация одного из авто, и я с удовольствием нырнула в просторный салон на переднее сиденье.
— Есть предпочтения? — поинтересовался парень, вставляя ключ в замок зажигания. — Куда поедем?
— Всё равно, — пожала плечами.
— Ты голодная?
— Немного.
Я отвечала на его вопросы, а сама постоянно ловила себя на мысли, что всё происходит точь-в-точь как в моих фантазиях — так разве бывает? Он забирает меня с работы, спрашивает, голодная ли я и как прошел день, мы едем вместе ужинать…
Стоп! А девушка? У него же всё ещё есть отношения? Или уже нет? Хотя это просто рабочий ужин… Но я бы не очень хотела, чтобы мой мужчина ездил с другими девушками ужинать в кафе.
Эта ложка дегтя отравляла мне всё пребывание в этом сюжете из моих сновидений. Женская солидарность оказалась сильнее. Но спросить напрямую я не могла, иначе пришлось бы объяснять, откуда я знаю про девушку и как меня это касается. А если в шутку… Всё равно неудобно, как будто не в свое дело лезу. Ладно, буду вести себя подобающе, ничего лишнего. Хотя обольщение никогда не было моим сильным навыком. Я и просто флиртовать не умею. Так, разве только немного, и то как-то кривенько.
Сперва, если честно, всё было натянуто. Мы выбрали столик, сделали заказ, а о чем говорить? Оба видели замешательство друг друга и ощущали свою нервозность. Пытались говорить о работе… Но что о ней говорить? Андрей рассказывал курьезы про своих коллег, потом зашла тема увлечений, и когда мы нащупали общую почву в фильмах стало полегче. Потом принесли еду, и разговор вновь зашел в тупик.
Да уж, в моих мечтах беседа лилась как по маслу, как будто мы только и ждали этого дня — две родственные души, которые наконец встретились. Но в реальности оказалось, что ничего подобного, и это труд, чтобы было легко и весело.
Закончив с основным блюдом и обсуждая смешные моменты из детства и школу, которую оба мы, как выяснилось, недолюбливали, заказали еще и десерты. И вот, когда очередной виток беседы закончился и наступила пауза, Андрей сказал:
— Я очень тебе благодарен, что ты всегда так меня выручаешь с проектами. С тобой всегда всё быстро, четко, отлаженно и креативно.
— Спасибо. Мне тоже приятно с тобой работать, — смутилась я.
— Знаешь, ты меня можешь выручить еще в одном деле…
— Да? — растерянно отозвалась я.
Ах, вот оно что! Вот ради чего всё затевалось? А я-то, дура, уши развесила. На машине забрал, привез, накормил… Ну конечно, исключительно по доброте душевной и внезапно вспыхнувшей в нем симпатии!
Стараясь не выдать своего разочарования и сдержать обидные слезы, растянула губы в улыбке, поторапливая:
— Я слушаю. Если это в моих силах, попробую помочь.
— Понимаешь, — он замялся и отвел глаза, уставившись на свои переплетенные руки, что лежали сейчас на столе. — У нас на работе особые правила. Немного неравное отношение к сотрудникам. Я тебе говорил, что у меня были планы на повышение, но из-за того, что я до сих пор холост, шеф не хочет давать эту должность.
Я кивнула. Да, это я помнила.
— В общем, я сперва пришел к мысли, что мне не видать этого места, даже уволиться думал из-за дискриминации, но друг предложил мне одну идею: фиктивный брак. Ну, как бы для всех он настоящий, со штампом, но, по сути…
Я оторопело смотрела на него, не понимая до конца сути. Он решил посоветоваться? Излить передо мной душу? Нет, он, конечно, не первый человек, который проникается ко мне доверием, и я не раз шутила, что, если уволят, смогу быть психологом, но… блин, может, он у меня еще и семейные консультации будет брать? Что за дерьмо?
— В общем, ты хороший товарищ, надежный человек, и я подумал… только не злись сейчас, — он поднял глаза и выдал: — Может быть, ты мне сможешь с этим помочь?
— С чем?
— С фиктивным браком.
— В смысле? Найти кого-то?
Он вздохнул, усмехнулся и снова посмотрел на меня.
— Нет, я прошу, чтобы ты сыграла роль моей жены.
***
Что? Я сейчас не ослышалась? Я ехала на ужин с мужчиной моей мечты, а в итоге получила еще и предложение руки и сердца? На первом же свидании? Да это просто крышесносный сюжет! Мне было смешно и удивительно одновременно. Я представить себе не могла, как реагировать. Это что, розыгрыш?
А Андрей ждал ответа. И смотрел на меня.
— Я понимаю, это звучит немного дико… Мы можем всё обсудить, только не отказывайся сразу, пожалуйста.
— Почему я? — единственный вопрос, который я смогла озвучить сейчас.
Он ответил не сразу. Я видела, что ему этот разговор дается непросто, но он хотя бы был к нему готов, а меня вся эта ситуация застала врасплох, и я не знала, как реагировать. Может быть, это шутка? Он надо мной насмехается? Может, кто-то снимает это и выложит потом в Интернет? Или он проверяет мою реакцию? Но зачем? Я всё пыталась найти подвох. И единственное, что могло помочь сейчас — попытаться понять ситуацию с его точки зрения: зачем ему это нужно?
— Я уже сказал, ты надежный человек. К тому же, думаю, не питаешь никаких иллюзий. Мы уже сделали вместе не один проект, думаю, и это тоже можно считать за проект.
Про иллюзии — это он зря. И пока я переваривала эти три фразы, он продолжал вещать, расписывая перспективы — как он это видит. До меня информация долетала урывками, осознать и понять было некогда: слишком сильным был шок. Я словно была в броне, под куполом, под который сложно пробиться.
«Я смогу получить эту должность и погасить ипотеку…»
«Ничего особенного не требуется. Мы оформим брак и будем делать вид, что мы пара…»
«Это где-то на год-полтора…»
«Ты сможешь переехать ко мне, у меня двухкомнатная квартира, у тебя будет своя комната, не надо платить за коммуналку и съемное жилье…»
«Я буду платить тебе ежемесячно, сможем договориться…»
А у меня в голове параллельно его фразам роились собственные мысли. «Оформить брак» — это даже звучит отвратительно. Будет платить мне? Как мило! Переехать… Надо же, стать настолько близко к нему я и не мечтала.
Во мне боролись два чувства: то самое брезгливое «отвратительно» и жуткий адреналин от того, что, пусть и таким образом, а всё же моя мечта исполнится.
— Подожди, Андрей, — перебила его наконец, совладав с собой. — Я не понимаю, почему ты не можешь жениться на самом деле? Ну, в смысле, у тебя же наверняка есть девушка…
— Нет, — просто ответил он.
— Нет? — искренне удивилась я.
— Мы расстались не так давно, и это было болезненно, я не хотел бы это обсуждать.
— Ты хочешь ей отомстить в том числе? — догадалась я.
— Нет, — ответил он, не задумываясь. — Это не имеет для меня никакого значения. Я тебе прямо и искренне озвучил свою цель.
— Это очень амбициозно, конечно… — начала я и замялась. — И цинично, ты не думал об этом?
Он вздохнул.
— У меня нет выбора. Такие условия они ставят. И выполнить я их могу только так.
— У тебя есть другие кандидатуры, к кому ты можешь обратиться?
— Я не думал об этом. Сразу вспомнил о тебе. Прости, если обидел.
Воцарилась тишина. Пронзительная, оглушительная. Только музыка в кафе звучала фоном. Где-то за соседними столиками шла в это время другая жизнь, а здесь словно всё вымерло, выжгло.
— Я не знаю, что тебе сказать, — ответила честно.
— Я не настаиваю на ответе прямо сейчас. Ты можешь подумать, — и, помедлив, всё же ограничил рамки: — Несколько дней.
— Хорошо, я подумаю.
Доедать десерт расхотелось. Аппетита не было, и я сказала, что мне пора.
— Я подвезу, — тут же вызвался он, но я сделала жест рукой, останавливая.
— Спасибо, я лучше сама. Правда, мне надо подумать, я сейчас должна как-то переварить услышанное, ладно?
Я пыталась быть вежливой, но было непросто. Вместо идеального свидания и настоящих отношений мне предлагают фейк. И что же мне делать? Конечно, как уважающая себя девушка я должна всё пресечь, отвергнуть и больше вообще с ним не видеться, поскольку «как он посмел?».
Но была и другая часть меня — та часть, что присуща многим романтичным натурам. И она говорила, что это мой шанс. Что, может быть, так, став ему ближе, я смогу сперва подружиться, показать себя с лучшей, женственной стороны, надежным плечом и завидной невестой, растопить его сердце и стать настоящей второй половиной.
Мне жизненно необходим был совет, но я понимала, как это всё прозвучит для других, если даже для меня самой всё это — шок. И всё же был один человек, с которым я поделилась — сестра.
Это случилось на следующий вечер, когда она пришла ко мне в гости с ночевкой. Еле дотерпела, если честно, но говорить об этом по телефону было нельзя. К тому же хотелось видеть ее реакцию.
Мы вместе готовили ужин, и я, дождавшись паузы в разговоре, выпалила:
— Я вчера ходила с Андреем в кафе.
— С этим? — пренебрежительно уточнила она.
— Почему ты его так не любишь?
— Он мне не нравится.
— Между прочим, незаслуженно.
— Ну-ну. И что ему от тебя было нужно?
— Почему сразу нужно? — начала психовать я: разговор пошел совсем не так, как я планировала. — Что, парень уже не может пригласить девушку в кафе просто так?
— Парень, конечно, может, но точно не этот парень, — заявила Таня.
— Он сделал мне предложение, — выпалила я.
— Какое? — хмыкнула она.
— Руки и сердца, какое еще!
— А если серьезно?
— Я серьезно.
Таня уставилась на меня, не веря. И я уже сомневалась, стоит ли рассказывать ей всю правду или лучше остановиться на этом моменте.
— Ну и? Я слушаю. В чем подвох?
Нет, остановиться здесь не получится. И я рассказала.
Сестра даже бросила процесс приготовления пищи: так внимательно меня слушала. А потом заявила:
— Наташ, а он псих. Надеюсь, ты не собираешься с ним связываться?
— Я пока думаю.
— Над чем тут думать? Этот карьерист только о себе и думает! Ему даже других людей подставлять и использовать ничуть не жалко!
— В чем тут подстава?
— Да в том! Ты совсем от своей неземной любви ослепла? Он ведь не о тебе думает, а о себе. И если ты вообразила, что что-то изменится, и вы вдруг чудесным образом поймете, что созданы друг для друга, то знай: так не будет! Потому что этот человек без сердца ни о ком, кроме себя, думать не может в принципе! И этот его поступок наглядно всё показал.
— Ты совсем его не знаешь, как ты можешь судить? — кинулась я в атаку, неосознанно повышая голос.
— А ты знаешь?
Вопрос застыл в воздухе. Я не знала, что можно ответить. Иногда мне казалось, что знаю. Даже не так: я его чувствую. Я могу понимать и разделять его ощущения, боль и грусть, радость и успех. А порой казалось, что мы совсем разные, и всё это «общее» я лишь придумала. Так, значит, единственный способ во всем разобраться — согласиться на предложение.
— Наташа, давай спокойно поговорим, — сбавляя обороты, начала убеждать сестра.
Она присела на кухонную табуретку и протянула ко мне ладони, но я осталась на месте, скрестив на груди руки.
— Наташ, предположим, ты соглашаешься. И что дальше? Как он тебе всё это преподнес?
Не уверена, что хочу с ней делиться: слишком сильна причиненная обида. И всё же поговорить об этом мне хочется. Я и сама должна разложить всё по полочкам, чтобы представить, как может быть.
— Мы распишемся. Я перееду к нему.
— Что?
— У него двухкомнатная квартира, одну из комнат он предоставит мне. Это удобно, я сэкономлю кучу денег на аренде квартиры. К тому же никто не поверит нам, если продолжим жить в разных домах. Будем иногда ходить на мероприятия вроде его рабочих корпоративов. Это продлится год или два, а потом также тихо и мирно мы разведемся.
«А может, и нет», — добавила мысленно. Всё же год или два — время существенное, мало ли, что может измениться. Может быть, я его разлюблю, узнав ближе, или он наконец поймет, что всю жизнь искал идеальную не там и не в тех.
— М-м, — протянула она с едва скрываемой иронией, а потом вздохнула: — Господи, Наташа, какая же ты еще наивная девочка! Разве брак — это шутка? Вы разведетесь, а штамп в паспорте останется на всю жизнь. И когда познакомишься с нормальным парнем, он узнает, что был развод… И не факт, что поверит, что брак был фиктивным. А если ты встретишь его во время своего псевдо-брака? Что тогда? Или он — вдруг он встретит кого-то? А Новый год вы будете встречать с его родственниками или с нами? А когда подруги будут интересоваться, ты что скажешь?
— Я не обязана ни перед кем отчитываться. Знать будешь только ты. А подруги и члены семьи как раз успокоятся, что я наконец вышла замуж.
— Успокоятся, — хмыкнула сестра. — Чтобы потом, когда вы разведетесь, был новый, куда более мощный виток осуждений и оскорблений со стороны отца?
— Мнение отца меня интересует в последнюю очередь.
— Как бы то ни было, это безрассудно. Подумай хорошенько.
— Таня, скажи, а я разве просила совета? Я лишь поделилась с тобой — и всё. Решение я буду принимать сама.
— Разумеется, — вздохнула она. — Разумеется. Только и разгребать потом, помни, будешь сама. Он вряд ли станет тебе помогать.
С этими словами она вышла из кухни, оставив меня одну, и я машинально, чувствуя досаду и горечь, закончила приготовление ужина, чувствуя злость и так и не перекинувшись за вечер с сестрой больше ни одним словом.
***
Я тянула с ответом, хотя на девяносто девять процентов решение уже было принято. Всё ждала, вдруг будет какой-нибудь знак? Всегда ведь хочется уверенности, гарантии, что делаешь всё правильно, что это лучший вариант из возможных. Но Вселенная словно уступила мне право выбора. И право ошибки — если вдруг ошибаюсь.
И тогда я решила так: когда он напишет или позвонит, прислушаюсь к себе — какой ответ будет внутри в этот миг, так и скажу ему. Если мне будет грустно и страшно — откажу. Если почувствую, что очень хочу быть с ним рядом и скорее увидеть — соглашусь.
Андрей медлил. То ли давал мне время на размышление, то ли… передумал?
А в субботу вдруг позвонил. Я как раз выходила из ванной. И хорошо, что была дома одна. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Вот он — момент Х, настал.
Сделала выдох и постаралась ответить как можно спокойнее.
— Да.
— Наташ, привет, — произнес он с улыбкой в голосе, и сердце тут же оттаяло.
Я не смогу ему отказать. Не в этой жизни. Слишком крепко подсела. И как ему удалось?
— Привет, — ответила, затаив дыхание от предстоящего разговора.
— Да — это был ответ? — тут же пошутил он.
— Да — это было «алло», — засмеялась в ответ, и он сделал то же.
— Ты подумала? — спросил после, и теперь уже он перестал дышать — я это слышала.
— Подумала, — ответила, немного помедлив.
— И?
— Прямо по телефону?
— Ну… Лучше да, а то я умру от незнания.
— Так уж умрешь? А кто тогда должность получит?
— Так, значит, всё-таки да? — в его голосе вновь зазвучала улыбка.
— Да, — выдохнула, отчего-то вдруг ощущая тоску и досаду.
Предложение руки и сердца получено и одобрено, кандидат — тот самый принц из грез, вот только радости нет, потому что сказка оказалась выдуманной, декорации — картонными, а у героев — выученные, а не от сердца, роли. Но что поделать, будем работать с чем есть.
— Хорошо. Тогда нужно действовать быстро. У нас в следующую субботу день рождения компании, пойдем туда вместе. Представлю тебя как свою девушку, чтобы после ни у кого не было вопросов. Ну и надо уже подать заявление, там пока месяц рассмотрят — чтобы к Новому году как раз всё успели.
Он говорил это так, как обычно мы обсуждали проект. Впрочем, это и был проект, начисто лишенный любви — сплошной холодный расчет.
За всю неделю мы списались только однажды, когда Андрей сообщил место и время корпоратива и предупредил, что заедет за час. Даже заявление мы подали дистанционно — а зачем тратить время на никому не нужные встречи? С каждым днем я всё отчетливее понимала, что влезаю в какую-то глупую авантюру, от которой становится всё паршивее. И это было похоже на трясину: еще один шаг — и увязаешь всё глубже, а вернуться назад или выбраться без последствий — шансов всё меньше.
И всё же я ждала субботу как день, который может всё изменить. Как мы будем вести себя в обществе? Удастся ли мне не смущаться, ведь мы вроде как пара и должны вести себя естественно, как будто уже хорошо знакомы. А вдруг нас будут о чем-то спрашивать? А будет ли он меня обнимать?
Стало даже интересно. Предоставлю ему право рулить ситуацией и посмотрю, что из этого выйдет.
Хоть я и не знала Андрея слишком уж хорошо, одно мне в нем точно было известно. И, хоть жутко порой раздражало, пришлось смириться: он вечно опаздывал. Вот и в этот раз: обещать забрать меня в шесть, но опоздал почти на двадцать минут.
— Прости, в городе жуткие пробки, еле добрался. Сейчас быстро домчим, тут недалеко.
По дороге мы почти не общались. Я лишь спросила на полпути:
— Будет какой-нибудь инструктаж?
— Нет, — пожал он плечами. — Разберемся по ходу.
Как самонадеянно. Впрочем, это его спектакль, я лишь временно нанятая актриса — будем импровизировать.
Хотя, стоит отдать ему должное, встретил он меня комплиментом, оценив старания: платье длины миди, выступающие из-под полы распахнутого пальто, и волосы, уложенные волнами на одну сторону.
Не знаю, как у него это получается: я всё время испытываю рядом с ним противоречивые эмоции — или безграничное счастье, или злость и раздражение. Но спокойное равнодушие — этого нет. Сплошные качели.
В холле банкетного зала было ярко в контрасте с уличными сумерками. Небольшое пространство с зеркалом и гардеробом, где Андрей помог мне снять пальто и сдал нашу верхнюю одежду, получив взамен номерки. А после протянул руку, и я замялась. Это от него не укрылось, и он взглянул мне в глаза, удивленно приподняв бровь. Ну да, нет ничего странного, что влюбленные держатся за руки, но мы же… Для меня это такой смелый шаг — взять его за руку!
Сделала вдох как можно незаметнее и вложила свою ладонь. Тепло. Приятно. Сердце билось в ускоренном ритме то ли от волнения, то ли от счастья.
Почти тут же нам встретился один из коллег Андрея. Притормозил, явно оценивая меня.
— О, привет! Рад видеть! Антон.
— Наталья, — представилась, улыбаясь.
Я должна быть достойна своего кавалера. Примерим на сегодня роль королевы. Улыбка, доброжелательность, благодушие, спокойствие — вот что обычно исходит от таких особ. Никто меня не обидит. Оценивают? Пусть смотрят. Андрей меня выбрал, значит, что-то всё же во мне разглядел.
Кавалер у меня был под стать: в темно-зеленой рубашке, больше отдающей в черный цвет, начищенных туфлях, темных брюках, с идеальной укладкой, гладковыбритый, вкусно пахнущий ненавязчивым ароматом кедра — идеальное сочетание.
В конце концов, сегодня я могу позволить себе быть счастливой и довольной тем, что имею. Ведь это очень похоже на сказку, на сбывшуюся мечту. И уж в эту минуту у меня не было ни единой мысли о том, что я ошиблась, согласившись ему подыграть.
От Антона мы перекочевали к какой-то женщине, которая нахваливала профессиональные таланты моего будущего мужа (нужно уже привыкать к этому словосочетанию). А третьим, почти у самого стола, куда мы направлялись, всё так же не размыкая рук, оказался мужчина с проседью, лет шестидесяти, в очках, темно-синем пиджаке, темных джинсах, солидный, что сразу бросалось в глаза. Он ничего про меня не сказал и не спросил, но тоже оценил — было видно. И, кажется, оценка была в мою пользу. Он перебросился с Андреем парой фраз о работе и отпустил фразой:
— Ну, обсудим в понедельник, не будем заставлять даму скучать, — он улыбнулся мне, одобрительно похлопал моего спутника по плечу и отошел.
— Начальник, — прошептал мне в ухо Андрей, отодвигая стул и помогая присесть.
— Всё хорошо? — так же шепотом спросила я.
— По-моему, ты ему понравилась, — улыбнулся он, присаживаясь рядом.
«Лучше бы я тебе понравилась», — чуть не ляпнула вслух, но вовремя прикусила язык.
Мы успели перекусить, а Андрей, не забывая заботиться о том, чтобы мне было, что есть и пить, шутил и общался с коллегами, которые были с нами за одним столом. А после началась развлекательная программа. Естественно, в столь большом коллективе — почти семьдесят человек — были те, кто охотно участвовал в конкурсах, и те, кого лучше не трогать (в их числе мы с Андреем, но, к счастью, наш столик был дальний, и ведущий про нас забыл или просто решил оставить в покое). А после начались танцы. Я была бы не против немного размяться, но в знакомой компании. А поскольку Андрей не танцевал, осталась с ним рядом. Но потом объявили медляк, и те пары, которые были с нами, синхронно встали и двинулись в сторону танцпола. А вот мой спутник и бровью не повел. Было обидно, скрывать не буду.
Он сидел и смотрел в телефон, кажется, напрочь забыв о своей роли.
Я прочистила горло, привлекая внимания. Мы были одни за столом и стесняться мне было некого.
Он перевел на меня расфокусированный взгляд и непонимающе спросил:
— Что?
— Медленный танец вообще-то.
— Ты хочешь потанцевать? — догадался наконец он.
— Я была бы не против, — ответила, стараясь сохранить достоинство.
Никогда в жизни ни при каких других условиях я бы не пригласила мужчину на танец сама. Но теперь это был вроде как мой мужчина.
— Ладно, пойдем, — не стал спорить он, покорно убирая мобильный в карман, а другую руку протянул мне.
Один плюс от нашего общения уже наметился: теперь мне есть, с кем танцевать медляки.
Мы топтались среди других пар, и я всё пыталась понять, что чувствую. Но описать было сложно. Он всё еще был мне чужой, и это вряд ли пройдет так быстро. Было смущение от того, что я близко к мужчине, да еще симпатичному. Было сложно расслабиться, потому что вокруг были люди, которые, возможно, прикидывали, как давно мы вместе и пытались вычислить это по поведению, а еще потому, что я жутко хотела понравиться: не наступить на ногу, не прижиматься слишком сильно и не держать подозрительную дистанцию. Говорить или нет? А как от меня пахнет? Тысяча мыслей в секунду. Так что из танца мне запомнилось мало что.
А после, буквально минут через десять, Андрей спросил:
— Поехали домой?
И я кивнула.
В машине мы оба как будто сбросили маски. Совсем не общались, опять дистанцировались. Словно и мне, и ему было неудобно за то, что происходило. Лишь у самого дома, остановив машину, он повернулся ко мне и с улыбкой сказал:
— Спасибо.
— Не за что, — пожала плечами, чувствуя наваливающуюся усталость.
Я ненавижу это чувство: когда из королевы ты вновь превращаешься в лягушку — смываешь макияж, меняешь платье на растянутую пижаму, остаешься одна… И тогда с такой страшной силой наваливаются все чувства, противоположные той эйфории, что была еще час назад. И вот уже на глазах непрошенные слезы. И нужно скорее лечь спать, потому что завтра с утра будет легче. Но пока не наступило долгожданное утро, на подушку всё капают и капают горькие слезы — неизменные спутники обратной стороны твоей мечты.
***
Двенадцатое декабря. Этот день я ждала и боялась одновременно. Он мог стать счастливой взлетной полосой. Или провалом. Но, чтобы узнать, что там, за чертой, нужно было открыть эту дверь и переступить через порог.
Как часто мы мечтаем о том, чтобы заглянуть хоть немного вперед, пусть через мутное стекло, но подсмотреть, что же там, впереди, если выберем это. Стоит ли рисковать? Или, может, не прикасаться к двери и отбежать подальше, пока не рвануло? Так было не раз с каждым, кто решался на перемены — большие и маленькие: переезд в новый город, смена работы, встреча с парнем, которому открываешь свое сердце (а вдруг обманет?), приготовление торта, на продукты для которого ушли последние деньги на этой неделе (а вдруг не получится?), покупка нового платья (а вдруг мне сейчас нравится, а завтра пойму, что носить не буду?), даже поход в кино (зачем тратить деньги, если оно окажется не по вкусу?). Но если в последнем случае можно попробовать опереться хотя бы на отзывы (и то нежелательно, у всех вкусы разные), то с остальным доверять можно только себе. И в таких случаях я всегда напоминаю себе одну известную мудрость о том, что лучше сделать и пожалеть, чем потом всю жизнь грустить об утраченной возможности.
Двенадцатое декабря — день нашей свадьбы с Андреем. Хотя слово «свадьба» — слишком громкое.
— Мне нужно как-то готовиться? — спросила я, когда он позвонил мне посоветоваться насчет даты. Было три варианта, и я выбрала тот, что посередине — безо всякой логики, просто так. Это четверг. И, поскольку никакого торжества мы, разумеется, не планировали, я просто решила, что отпрошусь в этот день с работы и всё.
— Да нет, даже наряжаться, я думаю, особо не стоит.
— А как же фото на память? Вдруг нам никто не поверит, — вроде и пошутила, а у самой душа не на месте. Не о такой истории я мечтала…
— Так штамп же будет.
— Ну а вдруг кто-то догадается, что это простая формальность. А так у нас будут счастливые фото.
Он засмеялся:
— Ты думаешь, стоит? Ну ладно, я надену белую рубашку и брюки и приглашу друга-фотографа.
— Кстати, да, мы кого-нибудь будем звать?
— Наташа, нет, — тут же возмутился он. — Никаких гулянок, пожалуйста.
— Ладно, допустим, отсутствие гулянки я смогу как-то объяснить родственникам. Но если наш секрет должен остаться между нами, тебе придется познакомиться с моими родителями.
На том конце провода висела тишина, и я поспешила объясниться:
— Ты представь, я прихожу к родителям и говорю: я выхожу замуж, но свадьбы не будет, и вообще, мужа моего вы не увидите.
— Логично, — согласился он и засмеялся: — Я бы вообще на месте родителей заинтересовался, что за подозрительный тип появился у дочери.
— Ну вот, — довольно подвела итог я.
— Ладно. Когда?
— Можем в выходные. Я как раз подготовлю за пару дней своих близких.
— Окей. Давай. Что принести?
— Не знаю. Что-нибудь к чаю.
— А цветы мама какие любит?
— Белые хризантемы, — ответила я, внутренне недоумевая: мой «жених» теперь знает, какие цветы любит моя мама, но совершенно не в курсе моих интересов и вкусов.
— Я понял. Тогда напиши мне время и адрес, я буду.
Зная Андрея, я, конечно, написала ему время на полчаса раньше. Не факт, что родителей порадует непунктуальность будущего зятя: первое впечатление — и сразу с горчинкой. Но парень, на удивление, пришел ровно в то время, которое было написано, так что родители пошутили о том, как сильно он ждал этой встречи. Хотя, похоже, Андрей не совсем понял смысл, а открывать ему правду я просто не стала.
Однако до этой встречи нужно было подготовить родителей, и я не знала, какой реакции ждать. С одной стороны, понимала, что теперь на одну головную боль станет меньше: родня и знакомые наконец перестанут терроризировать меня вопросом, когда же я выйду замуж. Хотя, возможно, просто сменят пластинку на «вам бы ребеночка»… Но я смогу хотя бы перевести стрелки на своего «мужа» и его вечную занятость, мол, все вопросы к нему, чего меня мучаете?
Меня немного потряхивало. Я пришла с работы как будто на ужин, отец, как обычно, ел перед компьютером, не в силах оторваться от своих супер-важных дел, но, может, это и к лучшему. Сначала поговорю с девочками.
— Мам, у меня есть новость, — начала без предисловий, понимая, что, пока не скажу всё, что принесла сюда, не смогу запихнуть в себя ни одну ложку.
Мама напряглась.
— Да расслабься, хорошая новость, — улыбнулась я, перехватив тревожный взгляд сестры: она уже догадалась. Хотя с того нашего разговора об Андрее мы больше не говорили на эту тему. — В общем, я выхожу замуж.
— Замуж? — ошарашенно переспросила мама.
— Ну да. За хорошего парня. Мы по работе познакомились. Давно уже. Он работает в компании одного из заказчиков и вот, созрел для серьезных отношений.
— Почему ты не рассказывала нам о нем?
— Тане рассказывала, — тотчас ответила я, не моргнув и глазом.
Хотя это абсолютная правда. Я о своей несчастной любви все уши сестре прожужжала.
— Надо папе сказать, — всё так же в прострации произнесла мама. — Ну а свадьба когда? Заявление уже подали?
— Да. Двенадцатого декабря. Но мы просто распишемся, сделаем фотосессию, в кафе вдвоем сходим, никакого ажиотажа вокруг не хотим.
— А жить где будете?
— У него.
— М-м-м, — неопределенно протянула мама. Переваривает еще. Не понимает, радоваться или нет.
— Он придет познакомиться в выходной, если вы не против.
— Это хорошо, — чуть-чуть отмерла мама, слабо улыбнувшись.
Я понимала ее шок, но, увы, всем нам придется через него пройти. Я уже прошла, когда впервые получила от Андрея столь неожиданное «предложение».
Тут как раз возник и отец — принес пустую тарелку и кружку.
— Вадим, у Наташи есть новость.
— Хорошая хоть? — в своем репертуаре недовольно бросил тот.
— Нормальная, — ответила и я в той же тональности. — Замуж выхожу.
— А что, у тебя жених есть? — его брови взлетели вверх.
Это было обидно. Похоже, кто-то давно поставил на мне крест: и работа недостаточно престижная, и личная жизнь всё никак не устроится. Пожалуй, не зря я всё же согласилась на авантюру. Пусть потом, если мы всё же с Андреем расстанемся, мне и будут пилить мозг на тему: «Не смогла мужика удержать, никчемная», но хотя бы год я поживу спокойно, не чувствуя себя белой вороной даже в собственной семье.
— Ну молодец, отхватила хоть кого-то наконец.
Это было обидно до слез, но я постаралась сдержать эмоции, принимаясь считать цветочки на занавесках, чтобы отвлечься.
Мама чутко уловила мое настроение и продолжила сама:
— Он придет познакомиться к нам в выходные.
— Ну, пусть приходит, — хмыкнул отец и, поставив посуду в мойку, ушел.
— Ему наплевать, — констатировала я.
В очередной раз. Ничего нового.
— Не наплевать, Наташа, он тоже за вас переживает, просто папа такой человек — закрытый и безэмоциональный, — погладила меня по руке мама.
— А почему ты его всё время оправдываешь и защищаешь? — почти закричала я, отчего девчонки разом на меня зашикали.
Я подняла голову, уставившись в потолок, чтобы не дать пролиться непрошенным слезам.
— Поешь, Наташа, поешь, — успокаивающим тоном произнесла мама. — Мы все за тебя очень рады, правда. Надеюсь, парень хороший? Ты его любишь?
— Люблю, — пробормотала в ответ недовольно, всё ещё не остыв от эмоций.
— А он тебя?
— Вот посмотришь при встрече и скажешь, — фыркнула я в ответ.
Интересно, какой из Андрея актер? Хотя обаяния ему не занимать — должен справиться. В конце концов, это в его интересах.
***
Встреча состоялась в субботу. Я ждала его в родительской квартире и удивилась, получив смс в то время, на которое и была назначена встреча: «Я приехал, поднимаюсь».
Тотчас вскочила с кровати, где последние полчаса, закончив с готовкой, сидела с книгой, и бросилась к зеркалу: ладони вспотели, но выглядела я вроде неплохо. Симпатичное светло-синее платье, волосы собраны с двух сторон, чтобы не лезли в глаза, ресницы и брови подкрашены, губки розовые — и что тебя, Андрей, не устраивает?
Ответом на мой молчаливый вопрос прозвучал звонок в дверь. Сердце отреагировало мгновенно — привычно припустило галопом. Но нужно было встречать гостя, вести себя непринужденно — так, словно перед сегодняшней помолвкой у нас была сотня свиданий и разговоров по душам.
Как и обещал, Андрей пришел с цветами для мамы и сладостями к столу. Конечно, тут же покорил мамино сердце — и не только подарками, но и улыбкой и своей бросающейся в глаза умеренной скромностью. Умеренной, потому что он всё же не потерял дар речи, отнесся к моим родителям с уважением и вел себя подобно мужчине — с неброским, но ощутимым достоинством. Да, я прекрасно понимала, что находят в нем девушки и почему он наверняка пользуется спросом при том, что назвать его классическим красавцем всё же нельзя. И почему Таня этого не замечает? Конечно, с одной стороны, хорошо — не хотелось бы воевать за одного парня, но с другой — вон как впилась в него взглядом, так и желая найти какой-нибудь неочевидный изъян.
— Мы сейчас с Танюшкой на стол накроем, а вы пока можете к девочкам в комнату пройти, пообщаться, — предложила мама.
Кажется, она была смущена больше моего. Дочь впервые привела знакомиться парня, и сразу — жениха, будущего зятя. Эх, мама, знала бы ты правду, может быть, иначе смотрела бы и на Андрея, и на всю ситуацию…
Но пока всё шло как по маслу. Ровно до тех пор, как мы с Андреем оказались вдвоем в нашей с Таней некогда комнате. Тут до сих пор стоял диван, на котором раньше спала я, а на стене у книжной полки висели мои рисунки. На них и обратил внимание парень.
— А это сестра рисует?
— Нет, я.
— Правда? — он оглянулся на меня и удивленно улыбнулся. — У тебя талант.
— Спасибо, — ответила скромно.
На этом разговор и угас. Андрей перевел взгляд на книжные полки, сделав вид, что изучает названия, а я села на кровать и сложила на коленях руки. Отлично, поговорить нам не о чем. В моих мечтах всё было иначе. Мы должны были нить за нитью раскручивать беседу, находя всё новые общие грани и понимая, что прежде были слепы и так хорошо понимаем друг друга! Но в реальности ничего подобного не происходило. И если точки соприкосновения между нами и были, то Андрей вовсе не горел желанием их искать.
В конце концов он просто уселся на диван — даже не на кровать рядом со мной! — и взялся за свой телефон. Вновь показавшиеся было слезы на глазах я решительно отогнала, подключив злость на парня. Ну, знаешь, не буду тебе помогать при знакомстве с родителями, сам разбирайся!
Через пять минут мама постучала в дверь и позвала нас к столу. Хорошо, что не заглядывала внутрь, иначе была бы страшно удивлена. Мы совсем не похожи были сейчас на влюбленных. На чужаков, на поссорившихся — только не на влюбленных.
А дальше как раз было то, что я ожидала: папа устроил допрос. Сперва про семью и профессию (так я хотя бы узнала, что Андрей — единственный ребенок в семье, отца нет, а у мамы свой бизнес в торговле), потом про работу (тут я более-менее была в курсе благодаря совместным проектам).
— А зарплата как? Сможешь семью содержать?
И я, и мама покраснели от этого вопроса, который приличные люди не задают.
— А меня не надо содержать, я сама зарабатываю, — вставила на свой страх и риск, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, за что поймала недовольный отцовский взгляд. Хорошо еще, что в привычных нашей семье традициях не сказал «закрой рот».
— Это ты сейчас зарабатываешь, а потом дети пойдут, в декрет уйдешь, всё ляжет на мужа…
— Па, ты его запугать, что ли, хочешь? — засмеялась Таня, сводя всё к шутке.
Андрей улыбнулся уголками губ, а вот отец продолжал сверлить его взглядом. И почему для него все люди — враги народа? Надеюсь, с годами мне не передастся этот отвратительный ген.
— Не переживайте, у меня достаточно средств. Есть квартира, пусть и в ипотеку пока…
А вот это он зря. Отец тут же уцепился за этот факт:
— В ипотеку? И сколько лет еще выплачивать?
— Думаю, недолго. На работе обещали помочь.
— Недолго — это сколько? Лет двадцать?
— А вы считаете, лучше приводить жену в съемное жилье? — не остался в долгу Андрей, видно, устав от бессмысленных атак.
— Не считаю, — немного смягчился отец. — Ну а машина?
— Есть.
— Тоже в кредит?
— Нет.
— Па, я же за человека выхожу замуж, а ты как будто меня подороже продать стремишься, — натянуто засмеялась я, стараясь разрядить обстановку, но отец вновь взглянул на меня так, что пришлось прикусить язык.
— Это ты сейчас с романтической точки зрения на все смотришь, а через год придешь со слезами: папа, дай денег, кушать нечего, с мужем ссоримся… Что я, не знаю, как это бывает?
Плохо он меня знает. Отец — последний человек среди всех моих знакомых, к кому я пошла бы с таким обращением, потому что я предсказуемо получу вместо поддержки и денег, как он тут пытается влить нам всем в уши, моральные издевательства и фразы в духе: «Ничего без меня не можете», «Ноги выросли, а мозги атрофировались», «Так я и знал, что толку из тебя не выйдет» — знаем, уже проходили.
На пару мгновений воцарилась тишина, а потом наша мудрая мама взяла всё в свои руки и стала спрашивать, как мы познакомились. Тут врать не пришлось, так что я с чистым сердцем всё рассказала как есть.
— Андрей, а Вам Наташа понравилась сразу?
В отличие от отца, мама обращалась к моему «молодому человеку» на «Вы», и, разговаривая с ней, Андрей явно чувствовал себя раскованнее.
— Нет, не сразу, — он взглянул на меня и улыбнулся, а я навострила уши, как будто сказанное им сейчас могло быть правдой. — Но в какой-то момент — да. Я, конечно, сразу оценил Наташину ответственность и хорошую атмосферу, которую она всегда создает своим присутствием. Ну а потом как-то сам не заметил… понравилась. Пригласил на свидание. Вот так всё у нас и началось.
— А когда началось? — с вызовом вставила Таня.
Я недовольно взглянула на сестру. Ведь всё же знает прекрасно, зачем провоцирует? Но Андрей не моргнул и глазом:
— Около года назад, да? После Нового года мы как-то сошлись, стали больше общаться.
— Очень жаль, что Наташа нам так мало о Вас рассказывала, — приукрасила мама, заменив «совсем ничего» на «мало». — Мы так удивились, если честно, когда она сказала, что вы собираетесь пожениться. Но это дело хорошее, дай Бог вам счастья!
— Да, мы решили не устраивать пышное торжество. Лучше съездим куда-нибудь в новогодние праздники.
Я удивленно на него посмотрела. Про эти планы услышала впервые в жизни. Или это он так, для красоты картины сейчас брякнул, а потом сделает вид, что забыл или занят?
Отцу ожидаемо стало скучно, и он, со словами: «Ладно, развлекайтесь, молодежь, рад знакомству», пожал руку Андрею и удалился. Мне стало легче дышать. Пусть уходит. Дальше стало проще и приятнее. Мы говорили на разные нейтральные темы и через час разошлись. Точнее, ушли мы с Андреем, якобы погулять еще хотим в центре, но на самом деле он, разумеется, повез меня восвояси.
— Фух, — выдохнул он, заводя мотор.
— Ну и как тебе?
— Нормально. С отцом у вас, я смотрю, всё непросто.
— Угу, — подтвердила, не став углубляться в болезненную тему. — А ты когда-нибудь уже знакомился с родителями девушки?
— Знакомился, — ответил он и замолчал, выруливая со двора — явно не хотел продолжать эту тему.
— Включишь музыку? — попросила я, понимая, что разговор вновь не клеится. — А что там, кстати, про планы на Новый год? Я не ослышалась?
— Мы с друзьями собирались за город, обычно встречаем праздник в коттедже, катаемся с горок, на лыжах в лесу. Поедешь с нами?
— У меня есть выбор? — вздохнула. — Но я не умею кататься на лыжах.
— Научишься, — хмыкнул он и сделал музыку громче.
***
«Сделав дело», Андрей опять пропал. Я всё понимала: про сложность работы, большую нагрузку, и что я — не любовь всей его жизни, а лишь дополнение и «элемент», который поможет сделать эту самую жизнь лучше, а потому рассчитывать на эмоциональные или материальные вложения глупо, и всё же было обидно. Пока я и впрямь не получала от этой сделки ничего — ни радости, ни денег, ни комфорта, но внутри ещё грела надежда, что всё впереди, и нужно лишь запастись терпением.
Следующий виток случился через неделю. Да, мою жизнь теперь можно было измерять именно так — от задания к заданию, где мы были с Андреем, поскольку работа шла в своем графике, занятия английским и редкие походы в кино или театр — в своем, а между тем я постоянно была на низком старте, готовясь по первому зову быть рядом и «помогать». Я даже отдавала себе отчет, что это не вполне нормально, что только в эти минуты подготовки к встрече и на самой встрече я будто живу и счастлива, а после у меня такой отходняк — ни на что нет ни сил, ни желания.
Я никогда не употребляла запрещенных веществ, но мне казалось это похожим по многим симптомам. Фейковая любовь, где игра в одни ворота цвела пышным цветом, вполне походила на получение дозы, которую ты словно выменивал у судьбы в обмен на последующие страдания.
Вот и на этот раз, в пятницу, звонок застал меня на работе, и я даже вздрогнула, увидев на экране его имя. Как можно скорее вышла c телефоном в руках в коридор, к окну, уединившись, и лишь тогда ответила.
Он был серьезным и конкретным, всё по делу, хотя сначала, конечно, вежливо поздоровался и спросил, удобно ли мне говорить. Так вот, оказывается, сегодня нас ждала встреча с его друзьями.
— Извини, что так поздно поставил уже практически перед фактом. Но мы всегда так собираемся, без длительного планирования. Сможешь быть готовой к девяти? Я тебя заберу.
— Да, хорошо, а куда поедем? — машинально спросила я, параллельно прикидывая, что надеть, как всё успеть и когда бы еще помыть голову, волосы точно грязноваты для укладки.
Он назвал караоке-клуб, в котором я не была. Я вообще мало где была, если честно. Но название было на слуху — место бомондное.
Завершив разговор, я вернулась к работе, но сосредоточиться уже не могла: всё выстраивала в голове план предстоящих действий и тактику поведения, да еще и сладкая парочка за соседним столом вновь собралась вместе и начала сюсюкать, что жутко раздражало. Интересно, если бы Андрей так себя вел, как бы я отреагировала? И тут же поежилась: нет, не могу представить его таким — это совсем не в его стиле, и слава Богу!
С работы сбежала на час пораньше, предупредив руководство. К счастью, о причинах не спрашивали, а я не стала в них углубляться. Быстренько на троллейбусе доехала до дома, радуясь, что в этот раз общественный транспорт не подвел и не пришлось нервничать хотя бы по этому поводу. Дома первым делом помыла голову, потом оглядела свой гардероб в поисках того самого наряда, который может свести с ума, но быстро убедилась, что тусовщица из меня никакая. Впрочем, может, и не стоит надевать супер-мини и оголять плечи. Но что-то оригинальное, отличающееся от делового стиля, в котором Андрей меня всё время видел, определенно, нужно было найти. И я выбрала платье-карандаш с короткими рукавами и длиной до середины бедра, а волосы чуть подкрутила и заколола на одну сторону. Макияж тоже сделала ярче обычного — вечерний вариант, — и хоть делать всё пришлось очень быстро, результатом осталась довольна.
В этот раз Андрей опоздал ненамного, видимо, друзей он ценил. Написал, что на месте, и я, не заставляя ждать себя, спустилась к машине. В салоне было тепло — не в пример уличной обстановке, где ближе к ночи температура опускалась до нуля, и в короткой юбке с тонкими капроновыми колготками «выгуливаться» было опасно, разве что в автомобиле. Впрочем, я надеялась, что и домой он отвезет меня тоже.
— Мы надолго? — спросила, застегивая ремень безопасности.
Удивительно, но к его авто я уже привыкла и начинала чувствовать здесь себя почти как дома. Вот бы еще и в гостях у него побывать, посмотреть, какой он — наш будущий общий дом. Но напрашиваться самой в мои планы отнюдь не входило. Нужно набраться терпения, до двенадцатого декабря осталось совсем недолго.
— Еще не успели приехать, а ты уже торопишься домой? — засмеялся он, бросив на меня короткий взгляд.
— Просто интересуюсь, — пожала плечами. — А ты часто бываешь в таких местах?
— Иногда бываю, — ответил он уклончиво, делая чуть громче радио, что я сочла за знак замолчать.
Мы ехали по вечернему городу, и даже в поздне-ноябрьской пустоте он казался мне потрясающим. Я люблю огни, люблю движение, когда капли барабанят по стеклу, а ты в укрытии, тебе тепло и не одиноко. Не могу сказать, что мне было не одиноко, но я, определенно, была не одна. Пыталась себя подбодрить: «Наташа, ведь ты же едешь с тем самым парнем на пятничную тусовку! Когда в твоей жизни такое случалось? Радуйся!», но улыбка выходила жалкой, и мечта казалась мне выкраденной у судьбы.
Мы оставили машину на парковке и вышли у здания, уже украшенного новогодними иллюминациями. Внутри были громко, кто-то пел в караоке, не всегда попадая в ноты.
— А, вон они, — Андрей шагнул вперед, махнув рукой дальнему столику, и я последовала за ним. — Привет, привет!
— Как дела?
— Рад видеть!
— Ты не один?
Вопросы и взгляды посыпались как из рога изобилия. Я инстинктивно чуть одернула платье вниз, пытаясь хоть таким образом скрыться от повышенного внимания, но это было невозможно. Андрей повернулся ко мне с улыбкой, а после представил своей компании:
— Это Наташа.
Мне в ответ посыпались имена, но ни одно из них я не запомнила. Мы сели рядом и, пока нам передавали меню, успела мельком окинуть взглядом присутствующих за столом: два парня и три девушки. Как выяснилось очень скоро, лишь одни были парой, не считая нас с Андреем, остальные — просто давно знакомые друг другу люди. У них начались свои разговоры, и я быстро потеряла интерес к происходящему. Но ненадолго, поскольку беседа справа от меня, где сидел Андрей, привлекла внимание вновь. Девушка с золотистыми мелированными волосами чуть ниже плеч и в умопомрачительно-коротком черном платье с пайетками, с изящно демонстрирующим ее хорошие природные данные вырезом и в высоких ботфортах вела разговор с моим спутником.
— О, я помню, ты всегда был способным.
— Перестань.
— Ну это же правда! А помнишь, как мы на паре делали «бомбочки» для препода?
Андрей засмеялся, и я, нахмурившись, перевела взгляд в другую сторону, чтобы не злиться. Вот только уши не отключить, и даже сквозь строчки неубиваемого хита «Младший лейтенант, мальчик молодой» слышала, что она заигрывает с Андреем. Это было понятно по ее позе, дурацкому смеху, оленьим глазкам и взгляду из-под ресниц. Он делает вид, что не замечает или ему это правда нравится? Тогда зачем здесь я? И почему вот эта красотка не стала претенденткой на место его супруги? Она вообще в курсе, что у ее собеседника через пару недель будет свадьба?
Я вторглась в их разговор, прервав блондинку прямо посреди фразы. Просто дернула Андрея за рукав, привлекая внимание и, склонившись к уху, произнесла:
— Я, пожалуй, домой поеду.
— Почему? — искренне удивился он.
— А ты не понимаешь? Что мне здесь делать?
Я не очень заботилась тем, слышит ли нас та, что его развлекала последние десять минут, и тем, как она сейчас смотрит (а я боковым зрением это видела) — исподлобья и злобно. Как быстро слетела маска обворожительной феи!
— Наташ…
Нет, он точно играет. Нельзя же быть таким толстокожим и непонятливым!
— Тебя есть, кому развлекать, — ответила с ядовитой улыбкой.
В этот момент заиграл новый мотив, медляк, и теперь уже блондинка вклинилась в наш диалог:
— Андрей, потанцуем?
Я, не сдержавшись, хмыкнула. Это было время решать, но он колебался. И я просто с горьким сожалением покачала головой. Всё понятно. Встала, принимая решение за него. Так легко было всё исправить… Пригласить на танец меня или хотя бы ответить отказом ей, но он не сделал ни того, ни другого. А значит, решение могу принять я. Ну конечно, обет верности он мне не давал. И вообще, быть с кем-то — вынужденная мера ради карьерного продвижения, так что…
— Хорошего вечера, — улыбнулась им и ушла, перехватив напоследок несколько удивленных взглядов за нашим столиком.
Ну конечно, мы ведь только пришли, а я уже ухожу. Друзья, наверное, в шоке. Но и терпеть это издевательство я не намерена — найду, чем заняться. На подобное я не подписывалась.
Андрей догнал меня у гардероба. Схватил за запястье, но тут же, стоило мне обернуться, выпустил руку.
— Наташ, что происходит?
— Тебе и без меня весело, зачем я тут? Смотреть, как ты флиртуешь с другими девушками? Я думала, это нужно, чтобы представить меня всем, как твою будущую жену, иной причины быть здесь я не вижу. Но если этого нет — что ж, я лучше поеду домой.
— Обиделась, — констатировал он со вздохом вместо объяснений.
Не стала утруждаться ответом — всё и так ясно.
— Наташ, — зачем-то позвал он, хотя обоим было очевидно, что сказать ему нечего.
Он так привык.
Мы просто молчали, пока я одевалась. А потом я всё же решилась и подошла ближе.
— Слушай, мы не обсудили одну деталь, но это, оказывается, очень важно. У нас хоть и фиктивный брак, но выставлять себя дурой я не позволю. И чтобы мне доносили подруги, где и с кем видели моего мужа — не хочу. Если ты не будешь вести себя осторожнее, может, нам стоит разорвать эту сделку, пока не поздно?
Он внимательно смотрел на меня, изучая, и молчал. А я, не дождавшись ответа, развернулась и пошла прочь.
В душе было муторно. Общественный транспорт в этот час дождаться уже было непросто, и я вызвала такси, но пока ждала его за углом, вся продрогла. И чего ради так наряжалась и красилась? Готовилась провести потрясающий вечер! Вот дура!
Слезы — верные спутники почти любой моей встречи с Андреем — вновь подкатили к глазам. И зачем мне всё это? Ради чего я терплю и буду терпеть? На что надеюсь? Разве не ясно: он совершенно меня не любит.
И это был первый случай, когда я явственно подумала о том, что стоит всё прекратить, пока не поздно. По-настоящему так подумала.
Но подумать и решиться — разные вещи. И я отложила этот вопрос до утра.
Хотела отложить. Но полночи лежала и думала. О том, что он сейчас, наверное, там развлекается. И теперь ему никто не мешает. О том, что его жизнь с моим появлением вряд ли изменится. А ведь я так хотела согреть, подарить радость, заботу… Но нужно ли ему это? Он ведь четко обозначил границы. Согласна ли я только на это? Ведь всё предсказуемо: он снова появится в моей жизни — не завтра, так послезавтра, — и будет вести себя как всегда, как будто ничего не случилось. Снова подарит свою обаятельную улыбку, скажет что-нибудь ласковое, и я опять поверю. Ну как перестать? Почему я такая дура? Почему умом понимаю, что нужно скорее забыть его, убежать, вырвать этот лист из своей жизни, но ничего — ни-че-го — не помогает стереть его образ. И нет во мне такой силы, что заставила бы раз и навсегда обрубить эту связь, взять и отказаться от заманчивой возможности быть рядом с ним, ведь всегда есть надежда всё изменить. Ах, если бы не она, надежда, что часто бывает ложной!
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.