Бесплатный фрагмент - Не в своей шкуре

1 глава

— Дорогие сограждане, жители Зеленокаменска и нашего района, сегодня в нашем городе случилось наиважнейшее событие — мы открываем этот прекрасный новый торговый центр. Для нас, не побоюсь этого слова, это великое достижение, завоевание, — вещал мэр Авдей Лябин, стоя перед серым с чёрными тонированными окнами зданием в четыре этажа. — Это новые рабочие места, новые бизнесы, новые поступления в наш местный бюджет.

Перед мэром выстроились несколько десятков бюджетников, собранных по торжественному случаю и дюжина нарядно одетых чиновников рядом с ним.

Авдей изящным движением разрезал огромными ножницами алую ленту, и ему дружно зааплодировали электорат и чиновная братия.

Трансляция открытия нового торгового центра демонстрировалась по местному ТВ. Её мало кто смотрел из местных, из зеленокаменских. Кому интересно открытие какого-то торгового центра в Зеленокаменске? Однако были люди, которые наблюдали этот репортаж очень внимательно. В стареньком доме на окраине Зеленокаменска жил Роман Секретов — профессор-физик. Ему было шестьдесят девять лет. Его семь лет назад уволили из местного филиала технического вуза. Он встречался со своими бывшими студентами Аллой Рублёвской и Кириллом Прасоловым. Им обоим было по тридцать пять лет. Они вместе учились на одном курсе с Лябиным. Профессор и его гости разместились за круглым столом в комнате с порыжевшими от старости и слякоти обоями перед старым ламповым телевизором.

— Гляди-ка какой гусь стал важный. Торговый центр он открыл видите ли. Какая невидаль! Этих торговых центров в маленьком городе понатыкали аж шесть штук, кому они на фиг нужны, — комментировал репортаж Кирилл, прихлёбывая чай.

Кирилл сильно изменился. У него появились седые волосы в его кудрявой непослушной шевелюре. Он всё был такой же худой и носил очки с круглыми стёклами в тонкой серебристой оправе. Лицо его было узким и серым.

Алла поддержала его:

— Все эти торговые центры наполовину пусты, ветер гуляет по коридорам.

— Ребят, что вы говорите? — удивлялся несколько оторванный от реальной жизни Секретов. — Что за глупость? Не верю, что Авдей такой дурак.

— Он не дурак, эти центры строит его двоюродный брат Колька. Авдей естественно в доле с ним, — объяснил Кирилл.

— Стекольный завод не работает, швейная фабрика на ладан дышит, хлебзавод закрывали два раза в прошлом году. Зато торговые центры растут, как грибы, — описала безрадостную картину местной жизни Алла.

— А мне Авдей почему-то нравился, — вспомнил Секретов.

— Вы его ценили больше нас, — сказал Кирилл.

— Не говори ерунду, — Алла не хотела огорчать профессора.

— Он был такой целеустремлённый и старательный, — Секретову будто нравилось отправиться в далёкое прошлое мыслями и сердцем, где он был не так стар и время было другое.

— Его бы энергию да в мирных целях, — сказала Алла.

— Он всегда списывал и обманывал, — пытался открыть глаза профессору на суровую правду Кирилл.

— Видно так оно и есть, раз вы так думаете, — сдался профессор.

— А вы чем занимались всё это время, Роман Палыч, после того как вас уволили из института? — поинтересовался Кирилл. — Я же об этом не так давно узнал. Если б узнал раньше, обязательно сразу навестил бы вас.

Секретов вздохнул.

— Кое-чем занимался, — сказал он туманно.

— Пытались довести до ума вашу последнюю модель вечного двигателя? — попытался угадать Прасолов.

— Нет, я сделал кое-что круче.

В воздухе повис невидимый огромный знак вопроса.

— Я никогда не сомневалась в ваших талантах, — призналась Алла.

— Для того чтобы вам показать это, надо сначала выпить кое-что покрепче, чем чай.

Профессор встал и ушёл из комнаты, а вернулся с бутылкой, в которой плескалась тёмно-коричневая жидкость. Секретов разлил её по кружкам.

— Волшебная настойка. Я её настаивал по рецепту, который узнал от одного старика-хлыста, чудом выжившего в Союзе и сохранившего этот рецепт прадедов в своей светлой голове.

— За что пьём? — спросил Кирилл.

— За моё изобретение.

Выпили.

— Идём за мной.

Секретов повёл гостей в комнату, где у него был кабинет и спальная одновременно. Из гардероба он достал прибор, похожий на прямоугольный металлический ящик высотой в двадцать сантиметров. От прибора отходили провода с присосками и провод с вилкой. Секретов поставил своё изобретение на стол и начал рассказывать:

— Меня уволили, и я заинтересовался темой души. Никогда меня это не волновало, а тут что-то торкнуло, шальная мысль. Я стал думать, что душа — это такое же физическое тело, как кровь, кожа или волосы. Она находится в районе груди. Это изобретение должно доказать это. Как вы спросите? Я путём долгих раздумий и вычислений пришёл к мысли, что души, как физические тела резонируют друг с другом и другими подобными субстанциями в особом поле. Я теоретически рассчитал его и создал. Это поле тонких энергий. Оно начинает работать, когда я включаю прибор в электрическую сеть. Я нажимаю зелёную кнопку и в поле начинают действовать вихревые потоки. Берём один провод с присоской, приставляем его в район солнечного сплетения к одному человеку. Делаем тоже самое с другим проводом, подсоединяя его к другому индивидууму. И? И вихревые потоки должны вытолкнуть души людей и по проводам прогнать их через прибор к другим вместилищам, то есть душа должна перелететь из одного тела в другое. Если это произойдёт, то я докажу существование души и возможность её перемещения из одного тела в другое.

Обалдевший Прасолов сел на стул. Алла от удивления открыла рот.

— Это же гениально, — сказала она и тоже села на стул. — Вам необходимо провести эксперимент с прибором. Весь мир узнает, что вы гений. Вам дадут Нобелевскую премию.

Секретов сел на край кровати и скрестил на груди руки.

— Эксперимент. Я уже несколько месяцев думаю об этом. Но с кем мне обменяться душами? С вами, Алла? Вы представляете, что будет, если я переселюсь в ваше чудесное тело? А вы соответственно поместитесь в моё старое и дряхлое.

— Я согласна!

Алла аж встала.

— Нет! Я это не допущу! Есть риск, а я не могу рисковать вами. Вы мне слишком дороги, Аллочка. Что-то может пойти не так. Вдруг вы так и останетесь в моём теле. Это будет катастрофа. Я тогда кинусь под поезд или лишусь рассудка.

Алла села снова.

— Эксперимент можно провести с бомжом. Профессор переместится в его тело, а потом обратно, — предложил Кирилл.

— Нет! — воспротивилась этой идеи Алла. — Профессор в теле бомжа! Ни за что! Бомжи носители кучи болезней и могут умереть в любую секунду.

— Что же делать? — профессор встал с кровати и поглядел в окно.

Начался мелкий дождь. К стеклу окна прилип жёлтый кленовый лист.

— Я знаю.

Алла встала.

— Надо найти недостойного человека и переместить профессора в его тело.

— Причём желательно, чтобы этот человек был молод, — добавил Кирилл.

— Зачем? Как вы себе это представляете? — не понимал Секретов.

— Это мы как-нибудь сообразим, придумаем, — сказала Алла.

Секретов поглядел в её колдовские зелёные глаза. Она изменилась только в лучшую сторону. Круглолицая, курносая, она покрасила свои рыжеватые волосы в ярко-русый цвет. Грудь у Аллы стояла колесом, аж дух захватывало. Крутые бёдра просились к тому, чтобы их гладить и сжимать.

«Алла, Алла, почему мне не тридцать пять, да пёс с ним, не пятьдесят лет?» — озорная пьяная мысль стрельнула в голове Секретова.

Она так и осталась одна в тридцать пять. Кирилл успел разок пожить семейной жизнью, после которой у него остался сын, нервотрёпка с алиментами и постоянными требованиями денег от бывшей. Эта неугомонная женщина, непонятно что нашедшая в субтильном интеллигентном Кирилле, хабалистая продавщица в одном из ларьков одного из торговых центров, отстала от бывшего только несколько месяцев назад, когда сошлась с заезжим узбеком. Кирилл ненавидел торговые центры не только по объективным причинам, но и по иррационально-эмоциональным отчасти. Он всегда любил Аллу, но та не отвечала ему взаимностью. После развода он предпринял несколько попыток покорить привередливое сердце однокашницы, но пока не добился успехов в этом нелёгком деле.

Секретов проводил своих бывших учеников до калитки и вернулся в дом. Сразу стало скучно. Даже то, что ему удалось похвастать новым изобретением перед дорогими сердцу верными людьми, которые, как ему хотелось верить, не предадут в критической ситуации, не радовало. Секретов достал из шкафчика бутылку с настойкой, отпил прямо из горлышка, закусил куском чёрного хлеба. От нечего делать он включил телевизор, нашёл развлекательную программу и сел в кресло. Раздался звонок в дверь. Кто это мог быть? К нему никто не ходил. Неужели Алла и Кирилл, что-то забыли.

На пороге стоял сам мэр Лябин.

— Авдей? — не верил своим глазам профессор.

— Он самый.

Авдей широко улыбнулся. У него был расхристанный вид: пиджак расстёгнут, галстук ослаблен. За калиткой видна была чёрная машина, которая тут же уехала. В руке мэра был целофанновый пакет.

— Пустите, Роман Палыч?

— Конечно, проходи, Авдей, только у меня на стол поставить совершенно нечего. Только что ушли Аллочка и Кирюшка.

— Эти прохиндеи. Жаль их не застал, давно уже не виделся с ними.

Авдей разулся и потряс пакетом.

— Тут всё есть: палка колбасы, три банки консервов, икра и батон свежей выпечки с хутора только что привезли, только из печи.

Когда Авдей произнёс слово колбасы, Секретов едва не подавился густой смачной слюной.

— И, конечно, бутылка вискаря, правда початая.

Мэр выставил на стол квадратную бутыль.

Секретов быстро нарезал хлеб и колбасу и накрыл на стол. Авдей разлил виски по рюмкам.

— Конечно, виски положено пить из специальных бокалов, но я догадываюсь, что их у вас нет в наличии. Я гляжу вы, Роман Палыч, не особенно процветаете. Это меня так трогает. Почему так неважно живёт простой народ и такие заслуженные деятели науки, как вы? Ну, за науку и за вас, Роман Палыч.

Выпили.

— Ты-то как, Авдей? — робко поинтересовался профессор.

— Как? Как? Никак? Кручусь, как белка в колесе. Показатели требует начальство рисовать. Приходиться изображать бурную деятельность на пустом месте, заниматься всякой фигнёй, выполнять глупые распоряжения и приказы.

— Так откажись от такой работы, найди работу полегче.

— Не могу. Власть — это наркотик. Засосало по самые гланды, понимаешь, не могу вырваться.

Секретов вспомнил:

— А Мишку Колодина помнишь?

— Как его не помнить.

— Лучший ученик, золотая, светлая голова, наш Ньютон, Менделеев и Ломоносов в одном лице. И Аллу с Кириллом забыл про него спросить. Не знаешь, что с ним? Где он? Кем работает?

Авдей разлил виски по рюмкам.

— Давай не чокаясь. Нет его с нами.

— Что с ним?

— Выпьем сначала.

Выпили. Секретов громко крякнул, намазал на кусок хлеба толстый слой икры и закусил.

— Нашли его мёртвым на свалке три года назад. Он долго нигде не работал, бомжевал, — поведал Авдей.

Секретов отложил бутерброд. Из глаза потекла слеза.

— Мишка.

— Ну, ну, Роман Палыч, не надо.

Авдей встал подошёл к профессору погладил его по спине.

— Его всё равно не вернёшь, а нам надо жить и жить хорошо.

Авдей сел на своё место и снова разлил виски по рюмкам.

— Я не просто так к вам пришёл, дорогой профессор. У меня к вам деловое предложение. Вы заслужили лучшей жизни.

Секретов отставил рюмку.

— Не возбуждайтесь вы так раньше времени, профессор. Выслушайте сначала. Я вам предлагаю хорошую однокомнатную квартиру на девятом этаже в новом доме. Оттуда такой чудесный вид на наш город и его окрестности. Ремонт косметический, но хороший. Вам будет самое оно, поверьте.

— Я привык к этому дому, люблю его.

Секретов стукнул слегка кулачком по столу.

— Это всё предрассудки, наше бескультурье провинциальное, отсталость. Хоть вы и профессор, но наша среда накладывает на ваше сознание очень сильный отпечаток. Где дом и где квартира? В квартире не надо будет чистить снег и ремонтировать постоянно что-то: то крыша потечёт, то где-нибудь что-то отвалится, а зимой замучаешься чистить снег, — убеждал своего педагога мэр. — Посмотрите на ваш дом. Он же скоро сыпаться начнёт. А тут квартира…

— На месте моего дома, что будет?

— Ну, — замялся мэр.

— Впрочем, я догадываюсь — торговый центр.

— Не факт, не факт, это только, как один из вариантов.

— Да врёшь ты всё, всё вы уже решили и определили.

Секретов опрокинул свою рюмку в рот. Мэр выпил тоже.

— Я же к вам, Роман Палыч, со всей душой, — сказал он.

— Кто бы сомневался.

Секретов встал.

— Я сейчас.

Он вернулся в комнату с бутылкой настойки красного цвета.

— Рябиновая настоечка — просто прелесть, хочу тебя угостить.

— Значит, приняли моё предложение? — мэр с надеждой поглядел в глаза профессора.

— Предложение слишком уж завлекательное, надо взвесить все за и против, подумать основательно.

— Вот и отлично, только долго думать не надо.

Секретов налил в рюмку Лябина настойки и сел на свой стул.

— За вас, профессор. За ваш светлый и ясный ум, — сказал тост мэр и залпом поглотил красную жидкость. — А вы?

— Я приторможу немного. И так много лишнего выпил сегодня.

— А она ядрённая.

В глазах Авдея начало двоиться, а потом троиться.

— Что это?

Авдей начал обмякать.

— Профессор.

Секретов подошёл к нему и подхватил его сбоку.

— Пойдём, пойдём до кроватки, милый, тебе следует, отлежаться. Уж, очень ты устал, — приговаривал профессор и доковылял с Авдеем до кровати в его комнате, на которую бросил ослабшее тело. — Настойка — огонь. Рецепт мне дал один дед-грибник давно, ещё в восьмидесятые.

Лябин мирно сопел, развалившись крестом на кровати.

Секретов подошёл к зеркалу, что было встроено в дверцу гардероба, вгляделся в своё отражение. Худая, согбенная фигура, помятое лицо, какое-то прямоугольное землистого цвета, кончик носа повис, волосы клочками торчали в разные стороны. Только в глазах за толстыми стёклами очков в грубой пластмассовой оправе читалась мудрость и какая-то особая сила. Глаза у Секретова были тёмно-карие. Как права была Алла. Что ж пришло время испытать его изобретение. Пусть его тело переместится в тело недостойного человека. В случае чего можно будет вернуться обратно в своё тело.

Другого такого шанса может не представится. Секретов достал из гардероба свой прибор и положил его на край кровати. На Лябине он расстегнул рубашку и приклеил присоску с проводом к его груди. Из большой комнаты профессор принёс лёгкое старое кресло, включил прибор в сеть, подключил присоску к себе. На тумбе стояла бутылка с красной настойкой. Секретов сделал несколько обильных глотков и нажал на зелёную кнопку, прежде чем начало отключаться его сознание. Разум отключился очень быстро.

Пришёл в себя Секретов примерно через четыре с половиной часа. Была глубокая ночь. Немного болела голова. В комнате горел ночник. Секретов увидел себя со стороны спящим в кресле и содрогнулся от страха. Уж не умер ли он? Мать честная, да это же он переместился в Лябина! Эксперимент удался. Секретов в теле Лябина отодрал от груди присоску, встал с кровати. Он пощупал рукой пульс у своего старого тела, в котором по всей видимости поселился Лябин. Тот был жив и даже издал лёгкий храп.

Секретов теперь стал Лябиным. Он прошёл в комнату. Тело было совсем другим и непривычным: ничего не тянуло, не болело, не хрустело, не гудело в нём. В голове было не очень всё складно, но это было сущей ерундой по сравнению с тем, что было быть старым Секретовым.

В овальном старомодном с рамкой зеркале на него глядел молодой румяный, чуть курносый Лябин. Он был даже симпатичен. Его симпатичность раньше Секретов не замечал или старался не замечать, может быть, потому что завидовал его успешности. Каково это быть молодым? Секретов успел позабыть это состояние души и тела. По его расчётам Лябин в его теле будет спать ещё, как минимум пять часов.

Секретов сел на стул и загрустил. Ему так не хотелось возвращаться в своё тело. Но минуты бежали стремительно. Надо было как-то действовать дальше, и Секретов накинул в прихожей куртку и выскочил на улицу. Он побежал по ночной улице, вспоминая адрес. Через десять минут он был у дома, отделанного белым сайдингом. Во дворе стояла маленькая иномарка салатового цвета. Секретов открыл калитку, пробежал до двери дома и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла заспанная Алла в ночной рубашке.

— Авдей, тебе чего? Ты почему так поздно припёрся? Тебе не хватает твоих любовниц и жены?

— Я не Авдей.

— А кто?

— Я Секретов Роман Палыч.

— Что за клоунада?

— Алла, помнишь я вам сегодня, то бишь уже вчера с Кириллом показывал прибор. Так вот эксперимент получился. Ко мне припёрся Авдей с дурацким предложением, и я решил на нём испытать своё изобретение.

— Предложение?

— Да, он хочет сносить частный сектор и строить на месте моего дома что-то другое.

— А мой дом?

— Твой дом не знаю, но мой точно снесут.

— Какая сволочь.

— Я что собственно пришёл. Я хочу посоветоваться. Надо возвращаться обратно в своё тело, но, может быть, всё же мне какое-то время побыть в теле Авдея? Так я смогу принести больше пользы обществу. Ты же говорила, что можно переселиться в тело недостойного человека.

— Профессор, мне во всё это не верится.

— Стоп, Алла. Ты умная женщина. Давай рассуждать логически. Мог знать Авдей о моём изобретении?

— Вряд ли.

— Конечно нет, я вам только раскрыл его секрет. И он не мог знать то, что ты мне посоветовала переселиться в тело недостойного человека.

— Это вы, профессор. Это так прекрасно.

— Алла, ты просто прелесть. Я всегда тебе хотел это сказать, но боялся.

Профессор взял нежно Аллу за кисть.

— Почему? — спросила Алла, освободив руку.

— Я боялся своих лет, своей бедности.

— Роман Палыч, не сейчас.

— Я вам совсем не нравлюсь?

— Извините, но я сейчас в вас вижу Авдея. Меня он бесит своим зазнайством, беспринципностью и аморальностью.

— Так как же мне быть?

— Подождите. Зайдите. Сколько у нас есть времени?

— Часа четыре точно будет.

— Я одеваюсь и мы едем.

— Куда?

— Отвезём Авдея подальше от нашего города.

— Это будет чистой воды свинством и преступлением.

— Да, но мы спасём наш город от него, хотя бы на какое-то время.

Алла неплохо зарабатывала по местным меркам. У неё была своя маленькая турфирма в городе.

Авдея в теле Секретова заволокли на заднее сиденье маленькое машины Аллы, сложив там пополам. Коленки его торчали за передним пассажирским сиденьем. Поехали.

Машина петляла по пустой дороге среди леса.

— Куда мы его доставим? — спросил Секретов в теле Авдея.

— Куда-нибудь, как можно подальше от нашей области, — решительно ответила Алла. — Сколько у нас есть ещё времени?

— Пара с половиной часов.

— Отлично.

Они заехали в соседнюю область, проехав прилично в её глубь. Авдея положили на замызганной скамейке на автобусной остановке. Был уже разгар утра. Поблизости не было видно людей. Кругом колосились поля. От остановки дорожка вела к деревне, которая начиналась в двухстах метрах.

— Его не съедят? — обеспокоился Секретов в теле мэра.

— Кто? — не поняла страха профессора Алла.

— Дикие звери.

Алла слегка посмеялась.

— Ну что вы? Он же не вкусный. Извините, не хотела вас обидеть.

— Что же мы наделали?

— Не трусьте, профессор.

Они поехали обратно. В пути Алла, деловито распечатала пачку сигарет, открыла стекло на дверце и закурила.

— Вы в порядке? — обратилась она к профессору.

— Вполне.

— Знайте, я не люблю слабаков.

Алла остановила авто у высокого забора из жёлтого кипича, за которым виднелся двухэтажный дом из такого же материала.

— Где это мы? — спросил профессор.

— Это ваш дом, — спокойно сказала Алла.

— Я не могу так быстро освоиться в роли Авдея, поехали-ка лучше в мэрию.

— Сначала домой. Ваша жена, наверное обыскалась вас.

— Моя? Жена?

— Да, Авдей женат.

Профессор нашёл во внутреннем кармане пиджака Авдея его смартфон.

— Мать честная, семьдесят шесть неотвеченных вызовов.

— Видите, ступайте скорее, успокойте её.

— Я даже не знаю, как её зовут.

— А в телефоне, как она записана?

— Моя грымза.

Алла засмеялась.

— У Авдея не очень богатое воображение. Я верю в вас, ступайте же.

— Но, ради чего мы всё это делаем?

— Чтобы сделать мир лучше. В ваших руках власть над целым городом.

— Ладно. Я найду вас, Алла, и, пожалуйста, проследите за моим домом, вот ключи от него.

2 глава

Какое-то поле. Болел бок и суставы. Грязная собака обнюхивала ботинок.

— Брысь! — Авдей отогнал её, стукнув мыском ботинка по носу животного.

Прокашлявшись, он сел на скамейку. Чуть поодаль стояла бабушка с корзиной. Где это он? Надо же было так наклюкаться. А ботинок-то был не его и шмотки какие-то старые. Авдей поглядел на свои старческие измождённые руки. Что за белиберда? С глазами видать что-то? Пора завязывать с синькой.

Местность была какая-то неродная. Авдей никак не мог припомнить подобных мест.

— Бабуль, где это я? — обратился он к женщине.

— Нажрутся, как скоты, а потом не знают, куда забрели, — человек явно не был настроен на конструктивный диалог.

Авдей понял, что голос его стал каким-то осипшим и другим. Ум стал проясняться. Он вспомнил, как делал предложение Секретову. Потом они выпивали и провал. Напился он что ли до бессознательности?

Он подумал, что его ограбили и возможно избили. Не всех ещё гопников пересажал его друг Сашка Якименко. Плохо работает лентяй. Надо ему высказать всё это при встрече. Главное, чтобы история с ограблением не просочилась в печать, а также на верх в область, и выше в федеральный центр.

Тело было каким-то худым и больным. И ещё от него исходил странный неприятный запах. Так пахнут старики. Возможно на него одели шмотки какого-то старика.

Авдей размялся, прошёлся вдоль дороги до лужи на асфальте. Он увидел своё отражение. Фигура была вроде точно не его. Он нагнулся к луже ниже и заорал:

— А!

Женщина у остановки бросила корзину и побежала к деревне.

На Авдея глядел Роман Секретов. Почти семидесятилетний человек! Он же уже по самые яйца в могиле!

Проклятый колдун. Он отдал ему своё тело. Но как? Надо найти его и наказать. Лучше убить! Только в каком он теперь обличье? Неужели в его теле? Это было бы логично. Он совершил обмен телами. Вот подонок, мерзавец, а ещё учёный, интеллигент сраный.

Авдей начал шарить по карманам куртки. Мобильника он не нашёл, обнаружил только три упаковки каких-то таблеток. Этот козёл ещё чем-то болеет. Только бы не очень тяжёлым. Денег в карманах одежды не было. Авдей пошёл к деревне. В ней было сто с лишним домов и все более-менее обжитые — ещё не самый худший вариант для нынешней России. В центре деревни стоял магазин оштукатуренный и выкрашенный в белый цвет. Над дверью его висела вывеска «Продукты». К магазину подъехал на старом синем велосипеде мужчина в голубой куртке. Он поставил велосипед к стене и пошёл в магазин. Авдей решил, что это его шанс. Он прыгнул на велосипед и поехал. У остановки он свернул влево.

Проехав с километр, Авдей увидел грибника пожилого мужчину с корзиной полной грибов и остановился.

— Гражданин, не подскажите до Зеленокаменска я правильно еду? — обратился Авдей к грибнику.

Грибник нахмурил лоб.

— Зеленокаменск?

— Это Ореховская область.

— А Ореховская область. Правильно, это прямо по этой дороге ещё километров шестьдесят.

— Ни фига себе.

Вот, мерзавцы куда его завезли. Странно что не убили.

Авдей накручивал педали, очень устал, но ехал. Он жаждал мести и расправы, хотя не представлял отчётливо, как это может выглядеть в действительности.

Наконец показался указатель «Ореховская область», а за ним «Зеленокаменский район».

На душе сразу посветлело. И только Авдей проехал пять метров по родной земле, как его подрезал полицейский бобик. Авдей затормозил. Из машины вышли два полицейских лейтенант и рядовой.

— Лейтенант Наседкин, мужчина, это ваш велосипед?

При представлении полицейский приложил руку к голове.

— А что не так, дружище? — возмущался Авдей в теле Секретова. — Я что-то нарушил? Или вам нужны документы на этот велосипед? Вы рецедивиста что ли великого поймали?

— Сейчас выясним, — лейтенант был спокоен, как удав. — Ваши документы.

— У меня дома они. Поехали.

— Потом. Юр, оформим его так, будто задержали его в нашей области, — сказал лейтенант.

— Это произвол! Я буду жаловаться в Москву! У меня там такие завязки, вам и не снилось, какие это серьёзные люди. Они вас смешают с говном! — угрожал мэр.

Рядовой усмехнулся.

— Ты гляди, Олег, он же наверно олигарх подпольный, — сказал рядовой, когда он с лейтенантом схватил Авдея под руки и тащил в машину.

— Да не. На олигарха не тянет. Чиновник или депутат, — предложил свою версию лейтенант.

И полицейские засмеялись.

Алла уехала. Секретов дрожжащим шагом подошёл к калитке своего дома. Рядом с металлической калиткой был домофон. Секретов вспомнил, что в кармане брюк Авдея была связка ключей, которую тут же достал. Среди ключей болтался и магнитный ключ, открывший калитку.

Во дворе никого не было. Секретов прошёл к дому. Дверь в дом была открыта. Секретов вошёл в большую прихожую, отделка которой стоила дороже всего его дома с участком. Он разулся. На первом этаже Секретов нашёл кухню, столовую, гостиную, сауну. На кухне уже стряпала полная женщина. Увидев Секретова, она поприветствовала его:

— Добрый день.

В ответ профессор только угукнул и кивнул.

Секретов по лестнице поднялся наверх. Он оказался в коридоре и небольшом холле с креслом и столиком. Где же жена? Секретов открыл первую дверь в коридоре. За ней была спальная в тёплых персиково-рыжих тонах. На большой кровати спала женщина. Круглолицая курносая с короткой стрижкой светлых волос. Уже был полдень, а она спала. Секретов придумал план. Он прокрался внутрь, быстро разделся до трусов и лёг к женщине. Пусть она думает, что он и ночью был рядом, спал с ней. Она не проснулась. План срабатывал. Только бы женщина с кухни не стуканула на него.

Женщина начала шевелиться. Секретов закрыл глаза, сделав вид, что спит.

— Авдей, — услышал мягкий бархатный томный голос Секретов.

Он потянулся, перевернулся на спину, приоткрыл глаза.

— Да, любимая?

— Любимая?

Женщина чуть откинула одеяло. Она была в одних стрингах. Её большая грудь висела над его лицом.

— Как ты чудесно выглядишь, — сказал Секретов.

— С тобой всё в порядке, Авдей?

Она дотронулась пальцами нечаянно до его естества, которое тут же начало набухать до неприличных размеров. Секретов потрогал её грудь нежно и аккуратно.

— Ну, что ты творишь, проказник?

Женщина чуть подалась назад.

— Мне надо одеться.

— Успеешь ещё.

И Секретов притянул её к себе. Он принялся целовать и ласкать её, а потом долго занимался с ней, тем чем не занимался уже в своей жизни уже не одно десятилетие. Они наслаждались друг другом, будто совсем юные любовники, дорвавшиеся друг до друга после долгого вожделения и жажды страсти.

Потом они откинулись на спины, прикрыв одеялом только интимные места и ноги.

— Ну ты даёшь, Авдей, — сказала женщина.

— В смысле? — Секретов не понимал, что она имела в виду.

— Тебя как будто подменили.

— То есть?

— Это будто не ты.

— Но почему?

— Ты же никогда не спал со мной.

— Как не спал?

— Вернее спал, конечно, но только первые месяцы нашей совместной жизни.

— А потом?

— Ты дурак что ли?

— Ну да, не спал с тобой, потому что сильно уставал на работе.

— Опять эти твои гнилые отмазки. Знаю, как ты работал и чем.

Следователь Рудаков энергично что-то писал авторучкой на листе бумаге уже несколько минут, не обращая внимания на Авдея в теле Секретова, сидевшего напротив него на табуретке. На руках Авдея были нацеплены наручники. Они находились в маленькой комнате с салатового цвета стенами. На письменном столе горела старомодная лампа. Из-за маленького зарешёченного окна струился слабый серый свет. Рудаков был среднего возраста, пухлый со светлыми волосами, зачёсанными на бок. Зазвонил его мобильный телефон. Он ответил:

— Маш, ну что ты, как клуша, честное слово. Какой на фиг борщ? Борщ был уже недавно. Давай сочини что-нибудь новенькое, прояви фантазию. Я не люблю однообразие, будь умничкой. А чуть не забыл: ты соус купила? Армянский? Ну ладно, давай, я занят. Много очень работы, как обычно.

И Рудаков снова принялся писать.

— Почему вы меня ни о чем не спрашиваете? — поинтересовался у него Авдей.

Рудаков оторвался от своей писанины и посмотрел на задержанного.

— А зачем?

— Как зачем?

— Допрос должен же быть.

— Допрос? Зачем? И так всё с вами понятно: вы же не отрицаете своей вины?

Авдей задумался.

— Какой вины?

— Вы украли велосипед гражданина Громова?

— Я не украл, я только хотел им попользоваться временно.

Рудаков усмехнулся.

— Отлично, я могу так и записать в ваших показаниях: хотел попользоваться временно, но…

Следователь сделал театральную паузу.

— Что но? — заволновался Авдей.

— Тогда пеняйте на себя — тогда вы наверняка получите по-полной.

— По-полной — это что значит?

— Двушечка. Впрочем, это не так много. На общем режиме время тянется не так долго, как на строгаче.

— Какая двушечка? Я уже по яйца в могиле погряз — я могу не дожить до освобождения! Вы спятили?! За велосипед!

— А как вы хотели? Есть преступление, значит, за него должно быть наказание. Логично?

— Но не двушка, вашу мать!

— Если всё признаете, не будете ломаться — можете отделаться годом.

— Да, я возмещу ущерб, в тройном размере, только не сажайте. Где потерпевший?

— Потерпевший уже значения не имеет.

— А что имеет?

Рудаков снова начал писать, потом оторвался от бумаги, поглядел на Авдея в теле Секретова.

— Честно? Показатели. У нас показатели такие низкие, что нашему начальству постоянно прилетает за это сверху. Дел доведённых до конца мало, а тут такое счастье: преступление раскрыто сразу по горячим следам, преступник за решёткой ждёт приговора суда. Это же показатель.

— А человек?

Рудаков ухмыльнулся.

— Где ты человека видел? Чучело.

Лопоухий Сева Удальцов зачитывал по бумажке доклад, бормотал что-то про надои, поголовье скота в районе и сбор урожая. Секретов словно пропускал всё это мимо ушей. Он восседал во главе стола на совещании с аппаратом правительства города. Чтобы не подумали, что он находится мыслями и душой не в мэрии, не в зале совещаний, Секретов старательно делал умное важное лицо. По обе стороны стола сидели десять чиновников. А Секретов вспоминал вчерашний день, как ему было хорошо. Как же здорово быть молодым и иметь возможность наслаждаться физической любовью. Его жену звали Татьяна, точнее не его, а Авдея, как бы его. Он это узнал, когда она разговаривала по телефону с подругой, услышал голос на другом конце, произнёсший это имя. В прежней жизни, когда Секретов был самим собой, то есть Секретовым его не так волновала интимная сторона жизни. Он был женат, коротко и глупо. Его жена была хорошей женщиной. Она любила его, любила без взаимности. Так чаще всего в жизни бывает — один любит, другой позволяет себя любить. Она преподавала химию в местной школе. Его совсем не волновала жена, как женщина, хотя они бывали изредка близки. Секретов был слишком честным и не мог притворяться, имитировать страсть. Он сказал как-то жене, что ему в данный момент жизни важнее наука, тогда он занимался разработкой вечного двигателя. Жена плакала, безумно страдала, но рассталась с ним. Потом она уехала в другой город и Секретов ничего не знал о дальнейшей её судьбе. Он думал, что у него было с Татьяной? Неужели любовь? Нет же — это была страсть, но как всё было приятно и сладостно. Его тянуло к ней, как магнитом. Он обещал вернуться в этот день пораньше домой. И тут он вспомнил Аллу. Что ему делать с чувствами к ней?

— Давайте на этом закругляться, — прервал совещание первый зам Секретова в теле Авдея Елисей Драчёв.

Это был молодой мужчина в круглых очках, брюнет в строгом сером костюме с чёрным галстуком. Чиновники вышли.

— Авдей Евгеньевич, я подготовил бумаги.

Драчёв вытащил из чёрной кожаной папки несколько листов.

— Какие бумаги? — не понял Секретов.

— О сносе домов в частном секторе, где мы хотим пустить землю под застройку.

— Тормози со сносом.

— То есть?

— Мне пришла инфа с Москвы о том, что у нас в районе будет большая проверка.

— Инфа? С Москвы? Мы же отстёгивали каждый месяц туда.

Драчёв показал глазами наверх.

— Это особые люди. Кто-то стуканул на нас.

— Нас всех посадят?

Елисей задёргался, ослабил галстук.

— Надеюсь, что нет.

— Что же нам делать?

— Надо сделать что-то полезное для города.

— Это как?

— Как — это уже твоя забота. Придумай. Ты же мой заместитель.

В четыре часа дня Секретов вышел из мэрии. Его личный водитель Вадим выскочил из чёрной немецкой машины и тут же открыл ему заднюю дверцу. Секретов залез в авто.

— Вот что, высади меня на остановке на площади Фрунзе, — попросил Секретов.

Машина проехала полторы минуты и мэр вышел, где просил его высадить. Секретов прошёл сто метров до двухэтажного старинного дома, где на первом этаже над окном висела вывеска «Турагенство Алла-глобалинтернешнл». Секретов нырнул в подъезд и сразу прошёл в первую дверь справа. Он оказался в маленьком помещении, где за столом сидела Алла. Она была одна.

— Ого, к нам сам глава города пожаловал.

В очках с линзами серо-дымчатого цвета она выглядела ещё привлекательнее. У Секретова перехватило дыхание.

— Что вы стали, как соляной столп, господин мэр, присаживайтесь, — то ли шутила, то ли говорила всерьёз Алла.

— Это я — Секретов.

Мэр сел на стул напротив Аллы.

— Получается, что всё, что с нами случилось, не сон?

— Это самая настоящая явь.

— Профессор, вы гений. Я восхищаюсь вами.

— А я покорён вами, Алла. Давайте сбежим из этого города куда-нибудь.

— Куда?

— В Москву.

— Теперь вы богаты и можете себе позволить жить в Москве.

— Возможно, но я не знаю, где заныкал деньги Авдей.

— Как же вы покинете город, а ваша работа? Вы — мэр. Вас будут искать.

— Подам в отставку.

— Так просто всё бросить и бежать это как-то…

— Низко?

Алла пожала плечами.

— А знаете, Алла, я приказал Драчёву замутить какой-нибудь полезный проект для города. Хватит уже лепить эти торговые центры.

— Вы большой умница и сделаете наш город самым счастливым в стране.

— Вы преувеличиваете мои таланты. Я думаю всё про Авдея. Что с ним?

— Он обживается на новом месте.

— Это большой оптимизм. Думаешь, он так легко сдался? Нет, он будет бороться. Он захочет вернуться.

— Ему всё равно никто не поверит.

— Но скандал может случиться.

— У вас теперь власть и вы вольны решить его судьбу, как вам будет угодно.

— Убить его что ли? Я не могу на это пойти. Я гуманист, а не палач.

— Если он появится, мы дадим ему денег и отправим отдыхать на какие-нибудь тропические острова.

— Толку от такого отдыха в почти что семьдесят лет? А, если он осознал, что оказался в моей шкуре, что он старик и покончил собой?

3 глава

Секретов смотрел на айфоне популярный сериал, сидя в своём, точнее лябинском кабинете. Айфон зазвонил. На экране айфона показалась надпись Муся. Кто это ещё? Секретов рассердился, что его отвлекли от приятного времяпровождения. Пришлось нажать на приём вызова.

— Да, слушаю.

— Привет, — на другом конце зазвучал мягкий бархатный женский голосок.

— Да, я слушаю.

— Милый, ты почему так строго говоришь?

— Милый?

— Авдеюшка, что с тобой?

— Всё нормально.

— Ты меня разлюбил? Ты уже не звонишь мне третий день. Что-то случилось?

— Ничего, всё нормально.

— Ты не хочешь меня больше?

— Мне это трудно тебе сказать, но да, не хочу.

На другом конце послышалось всхлипывание.

— Перестань, — попросил Секретов. — Я же женат, надо это понимать.

— Раньше тебя это никогда не останавливало.

— То было раньше.

— А теперь, что произошло?

— Я решил стать хорошим человеком.

— Ты?

— Разве я совсем безнадёжен?

— Для меня ты был и так хорошим.

— Ладно, дорогая, давай не будем расстраиваться и трепать друг другу нервы. Ты найдёшь ещё себе хорошего человека.

«Ну и свинья же этот Авдей, а я ещё хорошо думал о нём», — подумал после звонка незнакомки Секретов.

В дверь постучали.

— Проходите, — в голосе Секретова уже начали прорезаться властные нотки.

— Можно.

В кабинет прошёл Драчёв и сел на стул сбоку от Секретова. Он достал из папки листы с каким-то текстами и протянул мэру. Секретов положил бумаги перед собой.

— Что тут? — спросил он.

— Проекты, которые могут быть полезны обществу.

— Своими словами расскажи, а то у меня нет времени всё это читать.

— Можно в городе построить баню. Старая баня не работает уже три года.

— Интересно.

— Есть проект бассейна.

— Ещё что?

— Парк. У нас нет городского парка. Можно намутить парк с аттракционами.

— Это мне нравится.

— Ещё есть проект дома досуга для детей и взрослых.

— Это что такое?

— Это что-то типа кружков, какие были в советское время.

— Это самое оно. Запускаем этот проект и проект парка.

— Деньги есть только на что-нибудь одно.

— Тогда дом досуга.

Заседание суда состоялось быстро, спустя неделю после задержания Авдея, пребывающего в теле Секретова. Был погожий солнечный денёк. В зале суда было немного народу. У Авдея был бесплатный государственный адвокат Евстигней Крючков, советовавший своему подопечному ничего не отрицать и во всём соглашаться со следователем. Авдей теребил адвоката, просил, чтобы тот добился штрафа или на худой конец наказания в виде исправительных работа в течение месяца-двух. Крючков был молодым, вечно улыбающимся и приветливым с большой головой и серыми умными, как казалось Авдею глазами. Евстигней заверял Авдея, что сделает всё возможное и невозможное, чтобы вытащить его. Авдей сидел в наручниках в специальном закутке. Прокурор Беленьков описывал Авдея, как опасного для общества социопата и уголовника:

— Посмотрите на этого человека. Сегодня он украл велосипед, а завтра что он украдёт? Пойдёт грабить банк? И не посчитается с жертвами. Вы скажите, что он не сможет убить? А я скажу, что сможет. Вы только загляните в его бессовестные глаза. Я не вижу в них ни капли раскаяния.

Авдей чувствовал, что заседание подходит к концу и наклонился к своему адвокату, сидевшему впереди него:

— Спросите же у потерпевшего, есть ли у него претензии ко мне, и напомните, что я готов выплатить моральный ущерб.

Евстигней неохотно попросил слова и высказал всё, о чём его попросил Авдей. Судья повторил сказанное потерпевшему. Гражданин сидел в первом ряду в зале. Он встал и сказал:

— Да, шут с ним. Он же старый совсем. Пусть гуляет на свободе. У меня нет к нему претензий.

Через десять минут судья объявила приговор:

— Гражданину Секретову суд назначает наказание в виде отбывание срока в течении одного года в колонии общего режима.

Авдей вскочил с места.

— Вы офонарели совсем! Уроды! Палачи! Изверги! И это за велосипед! У потерпевшего нет ко мне претензий! Вы слышали?!

Крючков попытался его успокоить.

— Господин Секретов, успокойтесь. Это всего лишь год, а не десятка. Время пролетит незаметно. Будете в колонии книжки читать и играть в шахматы.

Авдей плюнул в лицо адвокату.

— Ты — мразь! Ты не защищал меня. Ты идиот! Почему ты работаешь государственным адвокатом?! Потому что ни хрена не знаешь и не умеешь!

Был вечер. Секретов вернулся домой с работы. Дома его ждал изысканный ужин при свечах. На стол накрывала домработница Рита, та самая, которую Секретов увидел впервые, когда первый раз переступил порог дома Авдея. Таня одела красивое платье для ужина. Рядом с её тарелкой в большом бокале было налито багрово-красное вино. Секретов нацепил вилкой мясо и попробовал его.

— Странный вкус, — заметил он.

— Недоперчили? Или мало добавили абхазского соуса и пряностей? Надо вставить втык Рите, — сказала Таня.

— Никому не надо ничего вставлять. Вкус изумительный и мясо нежное. Никогда не ел такой курятины.

— Курятины? Ну ты даёшь, Авдей. Это же оленина.

— Оленина?

— Конечно. С севера. Как ты любишь.

— Да ты что? Видимо совсем вкус перебился. Может быть после простуды?

— Ты стал каким-то странным.

— Все меняются со временем.

— Ты перестал ругаться матом.

— И это хорошо, мат оскверняет человека, само его существо и общество, в котором он употребляется.

— Как ты научился красиво выражаться. Только в последние вечера и ночи ты опять стал волынить: на меня ноль внимания.

— Я так устаю, милая.

— Мешки с углём что ли разгружаешь из вагонов?

— Дорогая, это уже перебор. Умственный труд тоже, знаешь, утомляет, забирает много энергии и сил.

— Ладно, ладно. Ты не забыл про подарок?

— Какой подарок?

— Значит, забыл.

— Напомни.

— Ты обещал мне подарить кулон с изумрудом.

— Это что ещё за штука?

— Вот так люди забывают про свои обязательства. А я так надеялась на этот подарок.

— Хорошо, я куплю при первой возможности.

В столовую вошла Рита.

— К вам гость, — сообщила она.

— Кто? — спросил Секретов.

— Николай.

Рита ушла.

— Кто это? — спросил Секретов.

Таня чуть поперхнулась вином.

— Авдей, ты что? Это твой двоюродный брат.

Секретов начал что-то припоминать. О Николае говорил Кирилл во время их посиделок.

— А где он был всё это время? — спросил Секретов.

— На Мальдивах. Авдей, ты с дуба что ли рухнул? Что с тобой?

— Не с дуба, а на стройке упал и головой ударился об обломок плиты.

Таня схватилась ладонью за район груди.

— Авдеюшка, а врачу ты показывался?

— Нет, конечно, не до врача, дел не впроворот.

— Давай, съездим к врачу, пожалуйста. Теперь я поняла, почему ты такой чудной в последнее время.

— Потом.