Бесплатный фрагмент - Долина Дюн — II

Пролог

Сентябрь 1087 года

Она смотрела, как от порывов ветра подрагивают короткие и тонкие как лезвие меча листья винса, словно готовые уже сейчас покинуть эти северные края. Кустарник плотно разросся с пологой стороны холма, на котором стоял замок — его деревянные башни виднелись сквозь деревья на опушке. Вдалеке грохотали волны, разбиваясь о каменистые стены: гладкие, отшлифованные морем, неприступные. Сквозь пелену слёз было сложно разглядеть опустевшие поля у подножия замка — в это время всех людей, трудящихся на земле, загнали внутрь, за ворота, словно опасаясь нападения. Рыцарям и лучникам приказали оставаться на своих местах, иначе никто не останется в живых…

Все боялись, что за ней придут.

Горькая усмешка на мгновение исказила её губы – никто за ней не придёт. Её сожгут до того, как солнце успеет высоко подняться, озаряя привязанную к столбу девушку на опушке леса.

Вокруг неё, негромко переговариваясь, ходили люди её дяди Балларда Маккея, который ещё не появлялся на поляне, чтобы не встречаться с ней взглядом. Время словно остановилось. Свист ветра смешивался с отдалённым рокотом моря и исчезал вслед за уходящим предрассветным туманом.

Она старалась дышать ровно и глубоко – уже поздно пытаться вырваться: ей не позволят сделать ни шагу. Поздно звать на помощь, ведь её голос точно так же, как и море, разобьётся об гладкие стены неприступного замка, который почти двадцать лет служил ей домом. Поздно надеяться, что случится волшебство, и её спасут, отвезут обратно в крепость и всё будет так, как прежде.

Когда Баллард поравнялся с ней и небрежным взглядом окинул толстые верёвки, которыми её крепко привязали к столбу, она не удержалась от колкости:

— Ждать осталось недолго, дядюшка, — её голос предательски дрогнул. — Мои волосы и платье сухие, поэтому сгорю быстро, как факел в безветренную погоду.

— Глупая девчонка! — Баллард поморщился. На его лбу блестели капельки пота. — Я пытался спасти тебя! Но сейчас уже ничего не могу изменить.

Она закрыла глаза и почувствовала, как по щекам потекли слёзы. На мгновение вспомнила, как в детстве дядя, возвращаясь из походов, рассказывал ей небылицы и привозил небольшие подарки: деревянные фигурки воинов и лошадей, стеклянные бусины, мотки ниток, отрезы тканей, из которых можно было шить кукол… Она собирала всё это в сундучок, который берегла как зеницу ока. Даже мама не могла прикасаться к нему без разрешения.

Первые куклы, набитые гусиным пухом, были настолько нелепыми, что дядя едва сдерживал смех, когда она показывала ему свои сокровища. Кое-как пришитые стеклянные бусины на месте глаз, кривой рот с неловкими стежками, наряды из разных лоскутков… Дядя всегда приговаривал, что она вырастет умелой хозяйкой и будет уверенно править замком в отсутствие своего супруга. Именно того супруга, брак с которым оказался ценой свободы для дяди, не желавшего признавать власть Вильгельма Завоевателя. Именно того супруга, который находился сейчас слишком далеко от неё, чтобы успеть вытащить из беды прежде, чем огонь перекинется на подол её платья.

Вчера Баллард вынес ей смертный приговор. Обвинил её в предательстве своего народа. Обвинил её в браке с нормандским рыцарем, которому она сопротивлялась изо всех сил. Обвинил её в смерти отца. Призвал к ответственности и за гибель его жены и сына. Ей заткнули кляпом рот, раз она не прекратит кричать, словно раненая птица. Не дали сомкнуть глаз этой ночью, бросив в погреб со связанными руками. Не дали ни единой возможности оправдаться…

Её лишили всего, кроме вида замка на холме в сияющих лучах рассветного солнца. Последнее, что она увидит перед тем, как огонь поглотит её тело.

Баллард приблизился к ней и, понизив голос, произнёс:

—  Я в последний раз прошу выдать твоего норманна для совершения суда.

— Дядюшка, ты же заклеймил меня как предательницу, неужели готов отказаться от своих слов? Нет уж, сам избрал этот путь. Теперь поздно с него сворачивать!

— Ты можешь покаяться, Кларисс! — воскликнул он. Метнув на него взгляд, она увидела, как его лицо покраснело от злости. — Никогда не поздно!

— Это ничего не изменит, — севшим голосом отозвалась она. — Я чуть не отравила его по твоей просьбе. Не сдала крепость. Препятствовала вашему поединку! Пыталась спасти тебя ценой своей жизни. Но не смогла защитить отца от твоих козней. Поставила своих людей под удар ради сохранения мира! И всё ради чего? Чтобы ты объявил меня предательницей? Чтобы показал всем кланам, что ты здесь главный?!

Гнев придавал ей сил. Она чувствовала, как жар постепенно охватывает её тело. Чувствовала боль от того, насколько сильно сжались руки в кулаках. Пока она жива – будет бороться! Пока она жива…

— Это ты предатель! — прошипела Кларисс. — Мне нечего бояться перед богом и судом! Тебя настигнет кара за всё зло, которое ты со своими приспешниками причинил людям! Они пошли за тобой сюда, к Иннис-броху, надеясь, что ты щедро одаришь их, но видит бог, что ты в итоге заплатишь за всё!

Она видела, как вздулись вены на его висках и налились кровью глаза. Баллард, сплюнув, резко отошёл от неё как от прокажённой.

— Риз, — зазвучал голос её кузена Дугальда, — одумайся! Ты ещё можешь спасти себя! Пообещай Балларду всё, что угодно, но только останься в живых!

— Нет, — она на мгновение зажмурилась, пытаясь прогнать слёзы, и покачала головой, — я не хочу, чтобы из-за меня убили Уильяма. Я не хочу новой войны. Пусть это прекратится здесь и сейчас. Вот на этой поляне!

Кларисс вновь зажмурилась, не в силах смотреть на поникшего двоюродного брата, который полностью не оправился после ранения в бок от меча её мужа. В том поединке дядя обманул его, устроив засаду. Только сейчас Кларисс понимала, насколько подлым был этот лысый коренастый человек, расхаживающий перед ней на поляне возле собравшихся.

— Послушай его, племянница, — к ней вновь приблизился Баллард. Его побагровевшее лицо говорило об обратном. — Тебе достаточно одного слова, и мои люди освободят тебя. Пообещай!

— Что именно? — Кларисс вновь сжала руки в кулаки. — Сдать тебе моего супруга, чтобы ты стал хозяином Иннис-броха? Чтобы люди никогда не узнали, что такое свобода и сытый ужин? Ох, нет, с тобой они только горя хлебнут, дядюшка! Ты уже всем показал своё истинное лицо!

— Сдай мне своего норманна, — теряя терпение, прорычал Баллард. — Я готов отложить твою казнь и дождаться его возвращения.

— Ты с моим отцом настоял на этом браке, — жёстко ответила она. — Вы оба. И Завоеватель. Теперь ты вновь требуешь от меня стать предательницей. Прикрываешься Шотландией как щитом, а на деле ты жалок и мелок, а твои слова лишь гнильё! Папа всегда винил себя за то, что его брат вырос таким мстительным и жадным!

— Умолкни, женщина, — процедил Баллард и сжал губы в тонкую полоску. — Ты с лёгкостью перешла на сторону врага после того, как произнесла брачные обеты. Лицемерная дрянь! Скоро ты умрёшь, и я прослежу за этим.

— Я по глупости стала твоей заложницей, и заплатила сполна за это. Давай, делай уже своё дело!

Баллард приблизился к ней и проверил прочность верёвок. Вновь понизив голос до шёпота, произнёс:

— Я долго думал о том, какую казнь выбрать. Тебя можно было убить мечом или даже задушить, чтобы ты не мучилась. Но ты не оставляешь мне выбора и будешь гореть живьём. Люди, которые пошли за мной, поддержали это решение.

— О моём муже ходили слухи, что он – чудовище. Но люди ошибались. Чудовище – это ты! Чудовище, которому нет покоя!

Кларисс отвернулась от него и стиснула зубы. Она не видела, как побелело лицо Балларда. Не заметила, как стихли собравшиеся, напряжённо ожидая его решения. Она слышала, как вдалеке грохочут волны, разбиваясь о стену замка. Видела, как солнечные лучи стали ярче, прогоняя застывший в низинах густой осенний туман. Вспоминала лицо Уильяма, когда он впервые взял на руки их дочь. Думала о маме, которая так и не оправилась после тяжёлой болезни. Думала и об отце, который не успел стать дедушкой…

Даже если бы Уильям со своими людьми оказался здесь, то он оказался в меньшинстве – за время его отсутствия дядя успел настроить против него многие кланы и стянуть все силы к побережью, где стоял замок Иннис (англичане называли его Иннис Касл, а шотландцы по старинке — Иннис-брох). Им нужна была голова рыцаря, чтобы отправить её королю, ведь ни один шотландец не преклонит колени перед норманнами! Поэтому они все – Кларисс обвела взглядом суровые лица собравшихся с секирами, мечами, топорами и копьями – ждут расправы не столько над ней, а сколько над её мужем.

Следующим будет именно он. Останься она в живых – это лишь отсрочило бы его казнь, потому что он не успеет собрать войско. Если же она сегодня умрёт, то он узнает об этом и никогда не вернётся в эти края. Уильям останется в живых!

Кларисс кусала обескровленные губы, моля бога о том, чтобы муж смог вырастить и воспитать их дочь. Порыв ветра заставил её на мгновение закрыть глаза и вновь вспомнить лицо Уильяма, обращённое к младенцу в его руках. Мягкий взгляд. Глаза цвета летнего неба. Едва заметная улыбка. Каштановая прядь, упавшая на нахмуренный лоб. Пляшущий по стене солнечный зайчик от новой кольчуги. Детская колыбель, сколоченная местным плотником. Цветные гобелены, которые она вышивала, будучи беременной. И застывший в центре комнаты широкоплечий рослый мужчина с маленьким свёртком в руках. Кларисс представляла, как они будут жить дальше, как будет подрастать дочь, разительно похожая на своего отца. Появятся и другие дети…

Навернувшиеся слёзы обожгли веки. Дети уже не появятся! После её смерти Уильям де Клер женится на другой женщине (возможно, опять по велению короля). У него будет другая семья, другие земли, другой статус. А этот брак закончится в течение часа – Баллард вызвался сам поднести зажжённый факел к хворосту под её ногами.

Когда её схватили, Кларисс безуспешно пыталась вырваться. Потеряла вуаль и ленту для волос, а также с неё сняли все украшения, начиная от тяжёлого пояса из золотых пластин до обручального кольца. Сейчас её распущенными светлыми волосами играл ветер, а испачканное платье было стянуто верёвками. Перед огнём уже не имеет значения ни возраст, ни статус. Огонь всё испепелит, не оставив ничего…

Но пока все ждали сигнала.

Кларисс пыталась унять дрожь – если бы не верёвки, она не смогла бы удержаться на ногах. Баллард ходил кругами по поляне, обдумывая очередной коварный план: он хмурился и поджимал губы. Его лысая голова словно светилась в лучах солнца, а сине-чёрный плед их клана казался пропитанным кровью. Он медлил, словно надеясь, что Кларисс передумает, ведь она столько раз поддерживала его! Почему бы и не поступить так в этот раз? Она закрыла глаза, не желая больше ни на кого смотреть перед смертью. Не желая читать в лицах собравшихся осуждение, презрение, ненависть, жалость или даже равнодушие к её судьбе.

Однако, заслышав нестройное перешёптывание в толпе, Кларисс открыла глаза и всмотрелась в замок, по-прежнему утопавший в бледных лучах осеннего солнца. А слева от пашен, увидела всадников — вытянутый в линию строй в сверкающих доспехах. Впереди них на чёрном коне ехал человек в тёмно-синем плаще. Кларисс почувствовала, как у неё перехватило дыхание, кровь застучала в висках, и быстрее забилось сердце. Этого не может быть!

Он не мог добраться до Инниса так быстро! Если только его не предупредили…

Всадники направлялись к лесу, словно зная, что происходит на опушке среди старых камней.

Первым очнулся от увиденного Баллард – его глаза вновь налились кровью. Выхватив из вязанки факел, он высек искру и поджёг его.

— Ты не достанешься ему живой, глупая девчонка, — прорычал он. — Твой норманн увидит, как ты сгоришь дотла прежде, чем он успеет спасти тебя!

Собрав последние силы, Кларисс закричала:

— Уильям!

Баллард, держа горящий факел на расстоянии от своего лица, приблизился к ней и бросил его в охапку хвороста. Выражение мстительного удовольствия на его лице сменилось гневом:

— Поворачивайтесь! Он не разгорается!

— Уильям! — продолжала кричать Кларисс. Она пыталась дотянуться носком кожаного башмачка до медленно разгорающихся ветвей и оттолкнуть их. Баллард торопил людей, чтобы они брали факелы и поджигали хворост с разных сторон. Однако ночная сырость дала о себе знать. Мужчины в растерянности замерли и начали перешёптываться, мол, старые боги не хотят принимать такую жертву, как дочь уважаемого Ангуса из клана Маккей.

Уильям должен успеть! Ему нужно лишь подняться чуть выше на холм, огибая скалистый выступ, и перемахнуть через кусты винса, окружающего поляну…

— Он увидит, как ты горишь на его глазах, — сквозь шум суетившихся людей расслышала она. — Я позабочусь о том, чтобы он заплатил сполна за потери нашего народа и за моего сына. И расплата начнётся с тебя!

— Да будь ты проклят! — отрезала Кларисс и вздёрнула подбородок, скрывая охвативший её страх. Радость от появления мужа сменилась отчаянием: через такое плотное кольцо воинов вряд ли сможет пробиться маленький отряд её мужа. Люди Балларда уже начали занимать позиции, готовясь к битве.  Короткими командами он распорядился, чтобы одни поджигали хворост, другие взяли столб в кольцо, а третьи готовились к сражению с нормандским войском. Но в сердце теплилась надежда – если Уильям преодолел такой путь, то у неё есть надежда на спасение.

Надежда на спасение, и… на примирение.

Глава I

Знакомство

Ноябрь 1086 года

— Я думаю, что не зря король затеял всё это, — Ангус, владелец замка Иннис, покачал головой. — И ещё я знаю, что не стоило брать тебя с собой.

В его голосе Кларисс расслышала упрёк, но предпочла пропустить его слова мимо ушей.

Её впечатлил Лондон, куда её привёз отец пару дней назад.

Король активно готовился к Рождеству и достраивал свою резиденцию из французского камня на берегу Темзы – Великий Тауэр. Кларисс сгорала от нетерпения оказаться на одном из роскошных ужинов, поэтому от всех предостережений отца беспечно отмахивалась. Когда они ехали через город, она во все глаза смотрела на харчевни и величавые монастыри, разглядывала множество лодок, словно бусины, рассыпанные на зеленоватом полотне реки. А людей было столько, что захватывало дух! На одном клочке земли стояли и торговцы и покупатели, бок о бок продавали мясо, рыбу и конскую сбрую, а запах сточных вод перемешивался с ароматом свежей выпечки. Чуть поодаль шли театрализованные представления, также людей развлекали фокусники в ярких, цветастых одеждах. На узких улочках играли чумазые дети, которых криками прогоняли уличные торговки, лаяли собаки, хохотали игроки в кости и над всем этим разносились нежные переливчатые звуки лютни. Никакого простора, к которому она так привыкла среди зелёных холмов и гор Шотландии! Складывалось ощущение, что здесь собрали всех людей, засунули в один кувшин и хорошенько взболтали.

В первое время Кларисс не понимала ни слова из того, что говорили окружающие. Казалось, что язык, на котором изъясняются норманны, ломанный и резкий, похож на французский с ударениями на последний слог. Священник клана Маккей, оставшийся в замке, имел французские корни и обучал её в свободное от службы время. Во время обучения, он не раз приговаривал: «В жизни всё пригодится, Риз, особенно, умение понимать речь людей за пределами Шотландии». И сейчас, вполуха слушая отца, Кларисс с благодарностью вспоминала отца Дэниэла и его уроки французского. Будет что послушать при королевском дворе! Правда, отец ругался, говоря, что слова, которые используют норманны, явно не для нежных девичьих ушей.

С другой стороны, Кларисс разделяла смешанные чувства отца, вынужденного подчиниться нормандскому завоевателю – тот разорил немало земель прежде, чем провозгласил себя королём после битвы при Гастингсе двадцать лет назад. Как бы то ни было, замок Иннис, по мнению Вильгельма, находился на английской территории, несмотря на то, что многие лаэрды присягнули шотландскому королю Малькольму Третьему и платили ему дань. Поэтому, Ангус Маккей, получив приглашение от короля, скрепя сердце, оседлал коня и отправился в Лондон. Кларисс последовала за ним, несмотря на уговоры матери.

И сейчас, во все глаза наблюдая за городской жизнью из высокого узкого окна, она не могла оторваться, испытывая одновременно и восторг и недоумение от такого количества людей в одном месте. Короля она видела лишь однажды, когда он приветствовал их небольшой отряд в Лондоне – это был мужчина, гораздо старше её отца, полнее и выше ростом. Уверенный, умный, проницательный и хитрый. Аккуратная и подстриженная борода, дорогие одежды, расшитые золотом, и перстни на крепких пальцах. Тех самых, которые могут как и погладить собаку, так и сжаться вокруг шеи.

Причиной визита Ангуса Маккея был его младший брат – Баллард Маккей, который подбивал шотландцев на восстание против Вильгельма. Дядя обладал зычным низким голосом с сиплыми нотами, и Кларисс не раз видела его выступления на собраниях клана. Завёрнутый в сине-чёрный плед, он громко вещал о процветании Шотландии и освобождении от гнёта норманнов. Люди слушали его, разинув рты, удивлялись его осведомлённости, однако, Кларисс догадывалась, что многие факты Баллард приукрашивал, подсвечивая нужные ему моменты в рассказах.

— У него одна рука никогда не знает, что делает другая, — отец сел за стол и стянул перчатки. — Одной рукой одаряет, а второй отбирает!

— Ты про Вильгельма, папа? — Кларисс на мгновение отвлеклась от окна, не понимая, о ком идёт речь.

— Брат. Его я должен был наставлять на верный путь, — Ангус покачал головой, и его плечи поникли.

Кларисс села на скамью рядом с ним. Отец выглядел уставшим, под глазами залегли тёмные круги. В этот раз дядя совершил нападение на небольшой отряд норманнов возле одной из деревень под Йорвиком. Его схватили и доставили королю, который распорядился отвести ему место в Тауэре до прибытия старшего брата. Ангус понимал, что откупом здесь не отделаться и могла пойти речь о замке, о его родном доме, затерянном среди холмов и гор на Камбрийских землях. Балларда могли объявить изменником, а это во многом зависело от того, чем сможет пожертвовать клан Маккей, чтобы уладить конфликт.

— Всё будет хорошо, — попыталась приободрить отца Кларисс. — Наверное, он потребует выкуп за дядю и может наложить какой-нибудь запрет.

— Возможно, — застыв в одной позе, пробормотал Ангус. — Но Вильгельм – старая хитрая лиса, которую не проведёшь!

Кларисс хотела ещё что-то произнести ободряющее, однако, за окном раздался резкий гудок фанфар и она, вскочив, бросилась к окну.

Под пасмурным ноябрьским небом среди однородной толпы отчётливо выделялся яркий отряд всадников в доспехах и в шлемах конической формы с наносниками. Один из них, следуя за главным всадником, вёз знамя – жёлтое полотнище с тремя красными полосами. До Кларисс доносилось звяканье кольчуги и ровный лязг шагов пеших воинов, смешивавшихся с цокотом копыт. Со всех сторон слышались приветственные возгласы собравшихся вдоль дороги людей, свистели мальчишки и неистово лаяли собаки.

Отряд должен был пройти мимо дома, где остановились Ангус с дочерью. Кларисс подавила желание выскочить на улицу, чтобы рассмотреть нормандских всадников, о которых Баллард часто рассказывал небылицы за столом. Однако, бросив беглый взгляд на отца, она передумала. Он точно не одобрил бы такое!

Кларисс перевела взгляд на всадника, ехавшего впереди войска. Высокий, рослый, с прямой спиной – складывалось ощущение, что некий король возвращался домой после сражения. Его шлем был в одной руке, а другой он управлял своим чёрным конём. На лицах многих людей читалось неподдельное восхищение, особенно, среди мальчишек и молодых юношей. Видимо, они хотели быть похожими на этого рыцаря! Кларисс не смогла отвести от него взгляд, когда он почти поравнялся с её домом – благородные черты лица, светлая кожа и каштановые волосы, но не такой длины, как у большинства норманнов с их бритыми затылками и ниспадающей на глаз широкой прядью волос. На их фоне этот рыцарь казался похожим на статую греческого бога с его короткими вьющимися волосами, едва касавшихся лба. Лицо было нахмуренным, а широкий подбородок и щёки заросли щетиной. Приглядевшись, Кларисс увидела, что его тёмно-синяя туника местами разорвана и забрызгана дорожной грязью. Он приветствовал толпу кивком головы, не выпуская поводья, и в этом не было надменности или презрения. Наоборот, несмотря на жёсткость во взгляде, его лицо выражало усталость.

Перед тем, как повернуть за угол дома, он поднял голову и встретился взглядом с Кларисс, которая застыла в оконном проёме. Ветер трепал её золотистые локоны и длинные рукава серого шерстяного платья. Спохватившись, она вздрогнула, отпрянула от окна и поспешила спрятать волосы под вуаль. Сердце бешено колотилось в груди. Он посмотрел на неё! Этот рыцарь! Казалось, даже замедлил шаг, чтобы разглядеть её!

— Что это за войско? — обернувшись, спросила она, видя, как отец задумчиво смотрит вдаль – туда, где только что прошёл целый отряд, взбивший дорожную пыль.

— Скорее всего, это Уильям де Клер. Младший сын графа де Клера вернулся из очередного похода. Король ждал этого возвращения. Значит, скоро за нами пришлют, Риз.

— Кто этот Уильям де Клер? — с замиранием сердца спросила Кларисс, пытаясь не выдать своего волнения. Внимательный взгляд этого всадника она будет помнить долго…

— Его отец, Роджер де Клер – один из соратников короля, — Ангус налил себе кубок вина и вновь уселся за стол. — Он участвовал с ним в битве при Гастингсе. Помогал завоёвывать Англию. У него есть двое сыновей и дочь, насколько я знаю. Они ещё не обзавелись своими семьями. Остальное уже при дворе расскажут.

Кларисс отошла от окна и вновь опустилась на скамью рядом с отцом.

— Что мне нужно знать перед тем, как мы туда пойдём?

— Я никому не дам тебя обидеть, — Ангус бережно взял её руку в свои ладони. — Главное, не отходи далеко от меня. Может быть так, что кто-нибудь вызовет тебя на разговор. Прознают, что ты – племянница Балларда. Будь внимательна. Не говори лишнего. Тогда мы будем в относительной безопасности.

— А этот… де Клер, тоже будет там?

— Разумеется, — Ангус допил вино и поднялся. — Какой бы хитрой лисой не был Вильгельм, вино у него отменное! Будем ждать посыльного, Риз. Если де Клер вернулся, то значит, всё окружение Вильгельма будет при дворе.

Кларисс поёжилась, но осталась сидеть на месте. Перед глазами вновь показался образ всадника на чёрном коне. Рыцарь увидел её, замершую в оконном проёме второго этажа. Их взгляды встретились: её – испуганный и ошеломлённый и его – внимательный и спокойный. Она даже не успела спрятаться. Не поправила вуаль, как полагается воспитанной девушке. Он словно приковал её к месту своим появлением.

Она не заметила, как отец спустился вниз. Не заметила, как лучи заходящего солнца пробились сквозь низкие тучи и скользнули по выбеленной стене и остановились на дорожном сундуке, где лежали наряды. Кусая губы, Кларисс знала, что с этим рыцарем они встретятся при дворе, но сомневалась, что он вспомнит то мгновение, когда увидел её.

Эта мысль успокаивала. Нечего волноваться! Пока она с отцом, то находится в безопасности. Надо выбросить всё лишнее из головы, особенно, этого де Клера. Ни к чему знать имена всех соратников короля. Нужно только договориться насчёт дяди и отбыть обратно в Иннис. И всё будет так, как прежде.

Глава II

Королевский ужин

— Дождались, — упавшим голосом сообщил отец, поднявшись в комнату. В его руках Кларисс увидела свиток. — Король зовёт нас с тобой отужинать в Великом Тауэре. В главной башне. Сегодня, так как он собирается вернуться в Нормандию, и другой шанс нам представится не скоро! Иначе придётся ждать его возвращения месяцами, и всё это время брат будет томиться в темнице, как и другие узники…

— Дядюшка сидит в темнице? — ужаснулась Кларисс.

— Мне не удалось встретиться с ним, — Ангус покачал головой и вздохнул. — И я не знаю, где его содержат…

— Может, мы узнаем, где его темница, и выкрадем оттуда? — Кларисс чувствовала, как запылали её щёки.

— Девочка моя, — отец положил ей руку на плечо. — Мы в змеином логове. Нас могут казнить за такую попытку!

Она видела, как взволнован отец – скорее всего, именно сегодня решится судьба дяди! Многое зависит от разговора Ангуса Маккея с королём. Несмотря на то, что отец был опытным воином и не раз участвовал в переговорах между кланами, ему ещё не приходилось выручать младшего брата из плена. При мысли о том, что придётся встретиться с тем загадочным рыцарем, так внимательно посмотревшим на неё, щёки Кларисс обдавало жаром. Она ругала себя за эти ощущения – ей не нравилось, что в эти минуты тело словно не принадлежало ей. Его охватывали то дрожь, то жар. Бросая взгляды на своё отражение на отполированной поверхности подноса, Кларисс негодовала: щёки становились пунцовыми, выдавая её с головой. Отец прав – ей нужно стать предельно осторожной при королевском дворе.

На ужин в резиденции короля Кларисс выбрала тонкую лейне[3], поверх которой надела тёмно-коричневое шерстяное платье со шнуровкой на груди. Из украшений она взяла пояс с золотыми пластинами и не удержалась от усмешки – пусть король и его свита видят, что они с отцом не какие-нибудь бродяги, а представители одного из уважаемых кланов Шотландии! Тем более, образ завершала накидка с меховыми вставками и застёжкой возле шеи. Кларисс хотела взять янтарные бусы, однако, решила отложить украшение для более подходящего и торжественного случая.

Когда она спустилась на первый этаж, то помогла отцу поправить сине-чёрный плед клана Маккея на плече как символ стойкости и верности традициям. Тёмно-русые волосы Ангуса тускло поблёскивали в свете настенного факела. Лицо выражало мрачную решимость – предстоял непростой разговор с Завоевателем, и Кларисс не знала, как закончится сегодняшний вечер.

В качестве своей резиденции Завоеватель выстроил мрачную громаду, которую англичане старались обходить стороной – Тауэр напоминал о власти короля и об ограничениях, которые могут коснуться каждого при неповиновении. В центре каменного комплекса возвышалась главная башня, где и происходил королевский ужин.

Кларисс с замиранием сердца смотрела, как к башне стекались люди – большая часть из них была в ярких и пёстрых одеждах. Женщины в красных, зелёных, жёлтых или ярко-синих платьях напоминали фокусников и актрис из уличного театра. Мужчины в кожаных или меховых шляпах носили под плащами полосатые шёлковые рубашки и металлические пояса с пряжками. Видя такое разноцветье, Кларисс чувствовала досаду – они с отцом сейчас мало чем отличались от простых горожан, невольно оказавшихся на пиршестве знати. Но, возможно, это и хорошо – они не привлекут к себе лишнего внимания, чего так опасался Ангус!

Вслед за пёстрой толпой они проследовали до верхнего зала, где стояли огромные длинные столы с льняными скатертями. Кларисс с изумлением рассматривала богатые блюда, которые слуги расставляли перед собравшимися гостями – отваренная дичь и палтус, фрукты и вино. В конце зала виднелся помост, на котором стоял королевский стол с расшитой золотом и серебром скатертью.

Завоеватель беседовал с полноватым лысеющим мужчиной, сидящим справа от него – как сказал отец, это Ланфранк, архиепископ Кентерберийский. Чуть дальше, похожий на сову, с задумчивым лицом сидел седовласый Ричард Тонбриджский, соратник короля. У Кларисс уже кружилась голова от имён и титулов, о которых ей вполголоса рассказывал Ангус, взглядом показывая на каждого человека.

Когда они сели за стол, то Кларисс невольно посмотрела на короля – тот руками ел жаркое из золотой тарелки, поблёскивающей в сиянии пламени многочисленных факелов и свечей. Его глаза на полном лице были прищурены, словно он не просто ел, а обдумывал очередное наказание для народа, оказавшегося под его гнётом. Сердце Кларисс не раз сжималось, когда они проезжали сожжённые деревни на пути к Лондону, и она винила в этом только Завоевателя. Многие дома казались пустыми – отец говорил, что люди подались в леса и на север в поисках поддержки. Когда он рассказал ей о неудавшемся восстании Балларда, то она в сердцах сказала, что поделом королю, который разграбляет и разоряет земли, принадлежащие простым людям! И видя сейчас эту роскошь, Кларисс чувствовала растущее внутри ощущение несправедливости и неправильности происходящего. Женщины в ярких платьях, мужчины со странными причёсками (длинная широкая чёлка, закрывающая один глаз и бритый затылок), гул голосов на разных наречиях и языках, а также духота, скопившаяся под сводчатым потолком – всё это вызывало скорее отчаяние, нежели тот восторг, который Кларисс испытала при въезде в Лондон. Они с отцом сидели далеко от короля, и отвлёкшись, она не заметила, как к ним подошёл Баллард. Хлопнув рукой по спине Ангуса, он приветственно раскрыл руки перед Кларисс.

— Дядюшка! — воскликнула она и поднялась.

— Моя девочка, — Баллард сгрёб её в медвежьи объятия. Чуть отстранившись, он внимательно оглядел её. — Ты вступила в прелестный возраст! Чует моё израненное сердце, что юный Грег вот-вот сделает тебе предложение!

Кларисс опустила глаза, почувствовав, что краснеет. Мать с отцом так ждут этого брака! Однако она любит Грега как брата, с которым они вместе выросли. Она понимала, что рано или поздно этот вопрос будет поднят на собрании клана, поэтому пока тянула с ответом, надеясь, что её не станут торопить с решением. Пока Баллард усаживался рядом с Ангусом, она вновь посмотрела на Завоевателя, который знаком велел подойти человеку, появившемуся на пороге зала. Тот уверенным и размашистым шагом проследовал к королевскому столу. На фоне разодетых гостей вошедший норманн бросался в глаза – белая мирта[4] с расшитыми золотом рукавами, поверх которой – тёмно-красная с жёлтым узором длинная туника. На мужчине были кожаные штаны и башмаки, которые, как думала Кларисс, явно были сделаны из лучшей телячьей кожи. Когда он подошёл к Вильгельму и чуть развернулся, она почувствовала, как по спине побежали мурашки – это был тот всадник, который сегодня смотрел на неё. Это де Клер! Пламя факелов и свечей позволяло лучше рассмотреть его лицо с благородными чертами, прямым носом и твёрдым подбородком. Оно казалось словно высеченным из гранита и по нему было сложно прочитать что-либо кроме холодной учтивой вежливости. «Светский человек», — подумала Кларисс, — такой же лицемерный, как и большинство приспешников Завоевателя!»

Фыркнув, она отвернулась и сосредоточилась на разговоре отца с дядей, который выглядел явно не как измождённый узник из темницы.

— Мы бы надрали им задницы, — понизив голос, пророкотал Баллард в ухо старшему брату, — но силы были неравны! Этот бастард знает толк в сражениях! Но скотты станут свободными! Даже пусть и ценой последней капли крови, последней слезы овдовевших жён и матерей!

— Брат, — негромко, но отчётливо произнёс Ангус. — Сейчас ты не в том положении, чтобы затевать очередное дело. Оно приняло серьёзный оборот. Король призвал меня в Лондон не для того, чтобы я просто увёз тебя в Шотландию.

— Чепуха! — Кларисс видела, как завёлся дядя. — Мы надерём ему задницу в любом случае! Я не позволю похоронить нашу историю и разорить наши земли!

— Брат, — напряжённый голос Ангуса выдавал нетерпение, — остынь! Мы не в том положении сейчас.

— Если б бастард хотел повесить меня, он бы это давно сделал, — хмыкнул Баллард и умолк, когда слуга поставил перед ним блюдо с олениной. Отрезав себе кусок, дядя жадно запихнул его в рот и что-то невнятно сказал. Немного прожевав, добавил: — Я могу ходить, где захочу, но только не в городе. Иначе меня б точно вздёрнули!

Кларисс невесело улыбнулась, поймав заговорщицкий взгляд дяди. Еда умерила его пыл, и он быстро ел, ловко орудуя короткими пальцами. Никого не стесняясь Баллард залпом осушил кубок с вином и рыгнул. Закатив глаза, Кларисс с облегчением подумала о том, что в это время с дальнего конца стола раздался чей-то хохот, и нарушение этикета со стороны дяди прошло незамеченным.

Чтобы немного развлечь собравшихся, король подал знак музыкантам. Гости начали выходить из-за стола и выстраиваться в ряд друг напротив друга, чтобы затем образоваться в пары, следующие друг за другом по кругу. Зачарованная этим действием, Кларисс вышла в центр зала, где присоединилась к девушкам. Затылком она чувствовала неодобрительный взгляд отца, но ей так хотелось танцевать! Поговаривали, что церковь стремилась запретить это сомнительное удовольствие, однако, Завоеватель оставался благосклонным к такому развлечению при дворе. Кларисс обожала музыку, и когда на собрании клана играли лютнисты или волынщики, то её ноги сами пускались в пляс. Поэтому и сейчас удержаться было невозможно – она в мгновение ока появилась в женском ряду, готовая к танцам.

Зазвучала лёгкая музыка, и гости начали двигаться – образовалась первая пара, которая начала вести танец. Девушки с лёгкостью встречались с кавалерами, и с ними далее шли за ведущими. Не сводя с них глаз, Кларисс охотно протянула руку, которая через мгновение оказалась в широкой тёплой ладони. Вздрогнув, она подняла голову и увидела де Клера, который приветствовал её кивком головы. Согласно этикету, Кларисс слегка поклонилась ему, и они продолжили танец.

— Как вас занесло на юг, миледи? — поинтересовался он.

— Откуда вы знаете, что я с севера, мессир[5]? — пытаясь скрыть волнение, Кларисс отвечала отрывисто и резко. Её рука покоилась в уютной ладони норманна, вызывая новые волны мурашек по коже.

— Это же очевидно, — его губы тронула лёгкая улыбка, в которой ощущались мягкость и понимание. Кларисс хотела съязвить, однако, его улыбка обезоружила её.

— Я здесь по делам моего отца, мессир, — осторожно ответила она.

— Баллард из клана Маккей? — уточнил де Клер.

— Ангус Маккей, — Кларисс понизила голос, ощущая, что где-то в груди начал зарождаться страх. Отец же предупреждал её о возможных расспросах насчёт дяди! Неужели де Клер заметил её в зале, сидящей с отцом и дядей?

— Значит, вы, миледи, дочь Ангуса из клана Маккей? Как же вас зовут?

Кларисс помедлила с ответом. Она сделала па и отступила от него в такт музыке. Затем шагнула вперёд, и её рука вновь оказалась в его ладони. Поймав вопросительный взгляд собеседника, она нехотя произнесла своё имя. Он сделал разворот в танце и представился:

— Уильям Фиц-Роджер из рода де Клер к вашим услугам, миледи.

Кларисс заметила ямочку на его гладко выбритом подбородке и её сердце словно пропустило два удара. Рука, лежавшая в ладони норманна, казалось, стала горячей как пламя свечей, озарявших зал. Однако, собравшись с мыслями, Кларисс напомнила себе о лицемерии королевской свиты, и самообладание вернулось к ней. Она пробормотала что-то вроде «очень приятно» и пообещала себе держать язык за зубами, если хочет помочь отцу вызволить дядю из лап Завоевателя.

Танец подходил к концу, и Кларисс сдержала вздох облегчения – близость Уильяма, бережно держащего её руку, заставляла сбиваться с ритма и путаться в складках платья. Казалось, норманна совершенно не заботила её молчаливость – он искоса поглядывал на неё, прищуривая глаза, пока не произнёс:

— После танца я провожу вас к столу, миледи, где ваш отец беседует с королём.

Кларисс испуганно обернулась и не увидела за своим столом ни отца, ни дяди. Сделав очередное па, она развернулась и с ужасом заметила, как её отец сидит слева от короля и что-то рассказывает ему. Место архиепископа Кентерберийского пустовало. Баллард как сквозь землю провалился, видимо, Завоеватель велел ему удалиться из зала. Ричард Тонбриджский, прищурив глаза, смотрел на неё как на насекомое, отчего Кларисс невольно вздрогнула. Почему он так на неё смотрит? Или на её спутника? Они родственники?

— Это нормандский бастард, а не король для шотландцев! — выпалила Кларисс и тут же пожалела о своей опрометчивости. Слава богу, музыка заглушила её слова.

— Это вопрос времени, миледи, — в глазах де Клера она разглядела уже знакомую жёсткость.

— Ничего подобного, — фыркнула Кларисс и с облегчением завершила танец реверансом.

— Я провожу вас, — в голосе норманна зазвучали стальные ноты, и она поняла, что спорить с ним на виду у Завоевателя бесполезно. — Будьте благоразумны, миледи. Король использует все возможности, чтобы мирно разрешать споры, особенно по приграничным землям.

— Да, я видела, — колко заметила Кларисс, когда они вышли из круга танцующих. — Видела, когда мы с отцом проезжали сожжённые деревни и висельников на деревьях! Сколько людей осталось без крова и пищи! Вам этого ли не знать, мессир?

— Иногда война приводит к совершенно жестоким вещам, — спокойно ответил Уильям и, остановившись, сложил руки на груди. — Но у любого мира всегда есть своя цена. И её определяет не только король.

— А кто? Господь? Неужели он допускает такое?

— Допускает, миледи, и не такое. Но напомню, что вас ждут король и ваш отец.

Кларисс ощущала растерянность. Этот человек завёл её в тупик в разговоре! Ей хотелось уколоть его, вывести из себя, спровоцировать – такое часто получалось с другими людьми, когда ей что-то было нужно. Однако, норманн казался непроницаемым как скала Инниса, об которую безуспешно разбивались морские волны. В то же время в его взгляде читалось участие и ещё что-то, чего не могла понять Кларисс. Она вздёрнула подбородок и опёрлась на предложенную руку. Ей хотелось сбежать вместо того, чтобы подойти к столу короля. Хотелось избавиться от компании норманна, благодаря которому путались мысли, и её охватывала дрожь. Щёки предательски пылали, и Кларисс с досадой думала о том, как выглядит в глазах этого надменного человека, который, наверное, в душе потешается над её несдержанностью. Сердце колотилось как у пойманного в силки зайца. Казалось, ещё мгновение, и она лишится чувств!

Ещё немного, и она будет избавлена от общества де Клера. Возможно, это их последняя встреча, после чего решится вопрос с дядей, и вместе с ним они покинут Лондон. Поэтому Кларисс воспрянула духом. Эти люди ещё не знают, насколько может быть гордой Шотландия!

— Для короля умные люди на вес золота, — произнёс Уильям, когда они почти дошли до Завоевателя. — Он не из тех, кто станет вешать людей налево и направо в назидание остальным.

— Зачем вы мне это говорите, мессир? — Кларисс вновь пожалела о том, что её вопрос прозвучал излишне резко.

— Люди, отдавая свою судьбу в руки бога, начинают творить ад на земле. Умные люди помогают ему не распространяться. И они нужны Вильгельму. Ваш отец именно такой, и король знает это, миледи.

Кларисс не успела ответить, как Завоеватель, завидев их, хлопнул в ладоши:

— Ангус! А я и запамятовал, что у тебя есть красавица дочь! Садитесь рядом с вашим отцом, миледи. Наслаждайтесь тонкими французскими винами и лучшими яствами.

Сев рядом с Ангусом, Кларисс обернулась – Уильям словно растворился в толпе гостей. Её рука горела, словно он до сих пор держал её в своей ладони. От волнения в горле пересохло, и она потянулась к серебряному кубку, который слуга уже наполнил красным вином. Хотелось сию же минуту оказаться в своих покоях подальше от этого места. Подумать о тех словах, которые она необдуманно произнесла сегодня. Опрометчивость дорого обошлась её дяде!

Кларисс чувствовала, что добром эта история не закончится. Чувствовала, что во время танца с норманном что-то произошло — возможно, какая-то необдуманная фраза может ухудшить ситуацию, навредить отцу и дяде. Де Клер из ближайшего окружения короля, поэтому она почти уверена, что Завоеватель скоро будет в курсе того, что о нём говорят в Шотландии.

И тогда беды не миновать!..

Глава III

Судьба или не судьба

— Вам понравился Лондон, миледи? — Вильгельм Завоеватель смотрел прямо на Кларисс. Она внутренне поёжилась.

— Город прекрасен, сир, — учтиво ответила она. Не время давать волю чувствам!

— А как вам сегодняшний вечер? Еда, музыканты? Уверен, что здесь вы сможете обзавестись друзьями.

— Я не ищу врагов, — в тон ему ответила Кларисс и заставила себя улыбнуться. Ей вспомнились слова отца: «Вильгельм – старая хитрая лиса».

— Их никто не ищет и не ждёт, — короля, казалось, позабавил её ответ. В его глазах заплясали огоньки. — Но они сами нас находят, верно, Ангус?

Завоеватель поднял кубок, выжидающе глядя на её отца. Знакомый хитрый прищур глаз подсказывал, что этот разговор был затеян неспроста. Кларисс внутренне напряглась, ощущая, что вот-вот начнётся обсуждение судьбы её дяди.

— Совершенно верно, сир, — Ангус пригубил вино. — Но я всегда буду за мирное решение любых вопросов.

— Я видел, что вы, миледи, уже успели познакомиться с Уильямом, — продолжал король. — Его отец, граф Роджер де Клер, помог не только завладеть Англией, но и навести здесь порядок для того, чтобы люди, наконец, зажили в мире и согласии. Уильям недавно вернулся из Чичестера, где ещё оставались люди, считающие себя моими врагами, как и добрая половина Уэссекса.

— Вы его очень цените, сир, — Кларисс старалась, чтобы её голос звучал ровно, без иронии.

— Да, такие люди на вес золота. Но в семье Уильям – младший сын, поэтому титул графа и земли в Суффолке перейдут к его старшему брату. Порядок касается не только простых горожан, как вы видите, миледи. Порядок касается всех подданных.

— Я заметила, сир, — Кларисс чувствовала, как вновь запылали её щёки. Отец под столом предупреждающе сжал её ладонь и смущённо откашлялся.

— Вино отменное, Ангус, — поддел его Завоеватель. — Такое же терпкое на язык, как характер твоей дочери. У моей покойной Матильды, царствие ей небесное, тоже был непростой характер. Думаю, она смогла бы найти общий язык с твоей наследницей.

Кларисс видела, как застыло лицо её отца. Но, когда король расхохотался, тот заметно расслабился и отпустил её руку.

— Благодарю вас, сир, — кивнул Ангус.

— Попробуй жаркое, — продолжал король, — самая свежая дичь! Давай, пробуй!

Ангус отрезал себе небольшой кусок. Кларисс опустила голову, не желая встречаться взглядом с Завоевателем. Как бы ей хотелось сейчас оказаться дома и не чувствовать, с каким интересом король на неё смотрит! Отец был прав – нужно было оставаться с мамой в замке. Помогала бы ей выхаживать больных, они бы вместе собирали полезные травы и колючки, варили бы мыло и занимались вышивкой по вечерам. Но нет же! Она поехала вместе с отцом в Лондон, где теперь сидит рядом с королём и хочет провалиться на месте!

— Почему ты так плохо ешь, Ангус? — короля, казалось, забавляла неловкость отца.

— Тревога лишает меня аппетита, сир, — он посмотрел на Завоевателя.

— Тревога? — король вопросительно приподнял левую бровь и прищурил тёмные глаза. — О чём тебе тревожиться, Ангус? Ты крепок как дуб, у тебя красавица дочь, а твой брат неплохо проводит здесь время. Однако Баллард из вашего клана Маккей устроил засаду для моих рыцарей вблизи Йорвика[6].

Кларисс чувствовала, как похолодело у неё на сердце. Началось. Отец сидел прямой как струна лютни, в то время как цепкий взгляд короля ничего не упускал из внимания. Казалось, даже в зале стихли голоса, ощущая сгустившееся за королевским столом напряжение.

— Любой мир достигается большой ценой, — продолжал король. — Важны и английские земли и приграничные территории, которые нуждаются в укреплении. Я хочу быть уверен, что мои люди могут беспрепятственно въезжать и выезжать из Англии.

Завоеватель умолк, дав время осмыслить сказанное. Кларисс не терпелось вставить своё слово, однако она понимала, какая опасность таится в этой паузе.

— Я хочу быть уверен, что никто из клана Маккей не станет больше препятствовать моей воле. И вместе с тем, хочу, чтобы это был не уговор только на словах. Мне нужен документ.

Король обвёл взглядом зал, словно ища кого-то. Знаком подозвав минестериала[7], он что-то коротко сказал ему, и тот мгновенно отправился исполнять поручение.

— Иннис Касл стоит на английской земле, — чуть помедлив, продолжал Завоеватель. — Она платила дань моему дяде, Эдуарду Исповеднику, поэтому я считаю её собственностью Англии, тем более что Малькольм присягнул мне на верность в отношении Камберленда и Лотиана. Вы считаете эту землю шотландской, но она – английская, и это не я придумал.

— Вы хотите, чтобы отец пожертвовал нашей землёй ради обеспечения безопасности Англии? — воскликнула Кларисс, не в силах сдерживаться. Её голос заметно дрожал.

— У меня есть другой вариант, — сдержанно отозвался король и кивнул подошедшему к ним человеку.

Кларисс подняла голову и встретилась взглядом с Уильямом. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло беспокойство. Он поклонился Завоевателю и приветствовал Ангуса. Король велел рыцарю занять место рядом с отцом Кларисс и вернулся к разговору:

— Для меня важны северные границы и Иннис Касл в том числе. Я не намерен его отбирать у вас, чтобы сделать из замка очередную военную крепость. Иннис Касл остаётся собственностью клана Маккей с правом дальнейшего наследования от отца к сыну, как и было прежде. И в связи с этим, возникает вопрос наследования от Ангуса к его единственной дочери.

Король поднял кубок и внимательно посмотрел на застывшую Кларисс, которая сидела рядом с отцом, затаив дыхание.

— Мне нужны гарантии, — продолжил Завоеватель, — которые будут заключаться в следующем. Ваша дочь сочетается законным браком с одним из моих подданных, а взамен вы получаете свободу для Балларда Маккея и благосклонность Англии.

— С кем, сир? С кем будет сочетаться законным браком моя дочь? — Ангус старался ничем не выдавать своего волнения, но Кларисс видела, как его руки невольно сжимались в кулаки. Оцепенев, она во все глаза смотрела на короля, догадываясь, к чему он клонит.

— Уильям Фиц-Роджер из рода де Клер, — ответил король и пригубил вино. — Я считаю, что это выгодное предложение для обеих сторон.

Кларисс в отчаянии посмотрела на отца. Тот молчал, обдумывая сказанное Завоевателем. Она перевела взгляд на норманна, лицо которого оставалось непроницаемым, что приводило её в бешенство. Видимо, ему безразлично, на ком жениться, лишь бы угодить королю! Какой лицемерный тип!

— Я… Я не согласна! — севшим голосом запротестовала она. — Неужели нет других решений? Здесь никогда не будет порядка! Этот брак не изменит отношения шотландцев к Англии и Нормандии!

— Каждому из вас я дам день на раздумья, — Завоеватель, строго взглянув на неё, пропустил вопрос мимо ушей. — Вы всё взвесите и оповестите меня о принятом решении.

Он широко улыбнулся, давая понять, что в любом случае решение остаётся за ним.

Кларисс вскочила. Внутри неё кипело негодование, готовое вылиться в чересчур эмоциональный монолог. Она хотела высказать Завоевателю всё, что думает о его правлении, о разорённых землях, об угнетении простого народа и его коварных планах. Сколько саксонцев бежало в Шотландию, спасая свои жизни! Сколько казнённых людей, которых даже не похоронили по-христиански! Видимо, никто до сих пор не отважился высказаться об этом прямо в самодовольное лицо этого диктатора!

Вслед за Кларисс поднялся Ангус и успокаивающе взял её за руку.

— Прошу прощения, сир. Мы уходим, чтобы обдумать ваше предложение.

— Ангус, останься, — король знаком велел ему вернуться на место. — Я хотел бы ещё обсудить ряд вопросов, связанных с Баллардом Маккеем и его дальнейшей судьбой. Уильям проводит вашу дочь до апартаментов, в которых вы остановились.

Норманн поднялся и поклонился королю.

— Миледи? — он вновь предложил ей руку, словно они только что закончили танцевать. Кларисс чувствовала, как ей становится труднее держать себя в руках. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и овладеть собой.

Метнув злой взгляд в сторону короля, Кларисс позволила норманну увлечь себя к выходу из зала. Чувствовала на себе взгляды собравшихся, едва поспевая за быстрым шагом приспешника Завоевателя. Ей хотелось отделаться от него и скорее оказаться в своей спальне, чтобы перевести дух и разобраться в произошедшем. Хотелось, чтобы промозглый осенний ветер наконец-то остудил её пылающие щёки. Однако больше её сейчас беспокоило то, что самый главный враг теперь рядом с ней. Враг, который сделает всё, чтобы превратить её жизнь в ад.

Глава IV

Сожаление

Кларисс никогда не думала, что можно вот так, в один миг, сломать себе жизнь. Всего лишь одно мгновение и одна фраза короля. Всего лишь корона на голове и самоуверенность. Всего лишь распорядиться судьбой человека по щелчку пальцев. При всём этом король, принимая решение, даже бровью не повёл. Сложилось ощущение, что ему всё равно – вешать или женить людей, которых он считает своими подданными!

Она чувствовала, как кипящий внутри праведный гнев мешает оставаться объективной и не торопиться с выводами. Но ведь все выводы за неё уже сделал Завоеватель! В раздражении она высвободила руку и отпрянула от Уильяма. Вот о ком сейчас надо думать! Вот кто теперь её враг!

Промозглый ветер дул прямо в лицо, остужая разгорячённые щёки. Поёжившись, Кларисс накинула капюшон, и бросила сердитый взгляд на спутника.

— Это сговор, — подытожила она. Её голос дрожал. — Вы с Завоевателем знали, что так всё и будет, мессир.

— Ничего подобного, — спокойно возразил Уильям. — Да будет вам известно, миледи, я уже был обручён с одной дамой. Теперь придётся и мне отказаться от своих планов.

— Ах, вот как! — воскликнула Кларисс. — Значит, тем более в ваших интересах отказаться от предложения короля, раз он вас так ценит, мессир.

— Король не примет отказа, и вы это знаете, миледи, — норманн пожал плечами. Его лицо в этот момент показалось ей надменным.

— Я не хочу с вами спорить, — с досадой бросила она. — Я иду домой, провожать меня не нужно!

— Нет, я провожу вас. Сейчас на улице полно проходимцев, которые без раздумий могут либо обокрасть, либо перерезать вам горло. Это Лондон, миледи.

— Вы хотите меня запугать, — стараясь не выдать беспокойства, произнесла Кларисс.

— Я хочу принять меры, чтобы обеспечить вашу безопасность, миледи.

Кларисс не успела ему ответить, как невысокий юноша в тёмной тунике с королевским гербом подвёл чёрного коня.

— Я хочу пойти пешком! — Кларисс протестующе помотала головой. — Я не поеду на этом звере.

— Вы боитесь животных, миледи? — в глазах Уильяма заплясали огоньки: точь-в-точь как у Завоевателя, когда он готовился выдать свой хитроумный план.

— Я не боюсь животных, — отрезала она, — даже норманнов.

— Полагаю, скоро вам представится возможность изменить своё мнение, миледи, — с холодной вежливостью отозвался он, и Кларисс поняла, что дальше препираться бесполезно. Лучше скорее оказаться дома и избавиться от общества этого лицемера.

До дома, где она остановилась с отцом, они ехали в молчании. Кларисс с ужасом наблюдала, как преобразился Лондон ночью. Им встречались подвыпившие гуляки, из закоулков неслась нецензурная брань, смешанная со слишком громким женским смехом. Кларисс вобрала голову в плечи, жалея, что не может зажмуриться и закрыть уши руками. Город казался огромной сточной канавой: ночная мгла окутывала улицы, на которых встречались редкие огни. Норманн был прав – идти пешком до дома было реально опасно, и Кларисс поймала внутри себя ощущение, похожее на благодарность. Но в открытую благодарить она точно не будет: слишком много чести для приспешника Завоевателя!

Ей не хотелось оставаться в этом городе. Казалось, что если они с отцом соберутся и уедут, то, оказавшись на землях Шотландии, им больше ничего не будет угрожать. Однако, пришлось отмести и эту мысль – дядя оставался в плену у Завоевателя. А без него отец не покинет пределы Англии. Возможно, именно в эту минуту они с королём обсуждают этот вопрос. Возможно, отцу удастся сделать так, чтобы Завоеватель принял другое решение, но надежда на такой вариант таяла с каждой минутой.

Остановившись возле нужного дома, Уильям помог Кларисс спуститься. Она хотела быстро скрыться за дверью, однако, его рука коснулась плеча и остановила.

— Миледи, вы всё ещё остаётесь на улице, — понизив голос, произнёс норманн.

— Неправда, я уже дома, — раздражённо фыркнула она. — И я дальше пойду одна!

— Я провожу вас, — терпеливо сказал Уильям, — мне нужно убедиться, что вы дома, в безопасности.

— А я хочу, чтобы вы сжалились надо мной и оставили меня в покое!

Норманн подошёл к двери и открыл её, пропуская Кларисс вперёд. Она, стиснув зубы, подняла голову и зашла в холл. К ней поспешил слуга отца, чтобы принять от неё плащ.

— Добрый вечер, мессир, миледи, — поприветствовал он вошедших.

— Добрый вечер, Брайс, — поздоровалась Кларисс. — Позаботься о том, чтобы в спальне отца было тепло. Он скоро приедет.

— Что вам подать, мессир? Эль, вино? — слуга застыл в ожидании других поручений. — Мы привезли с собой бочонок прекрасного шотландского эля.

— Ничего не нужно, — Уильям покачал головой.

Когда Брайс ушёл на второй этаж, то Кларисс сложила руки на груди. Вся её поза выражала нетерпение и раздражение.

— Мессир, попрошу вас оставить меня одну. Я устала и очень зла! Ни мой отец, ни мой дядя не допустят этого брака! Вы с Завоевателем изначально были в сговоре, чтобы прибрать Иннис-брох к своим рукам, но не бывать этому!

— Вы знаете, миледи, я предпочитаю принимать решения самостоятельно. Но воля короля выше моих желаний, особенно, в плане земель Камберленда, на которых находится ваш дом.

— То есть, вы ничего не сделаете, чтобы было по-вашему, мессир? Вы же хотели на ком-то жениться, и так легко откажетесь от своих намерений, чтобы угодить королю?

— Как видите, я не обладаю безграничной свободой. Я всего лишь рыцарь. — Уильям пожал плечами и прислонился спиной к стене.

— Так чего же вы от меня хотите? Чтобы я играла в вашу с королём игру? — Кларисс чувствовала, что вот-вот задымится от гнева.

— Мне от вас ничего не нужно, — в его голосе чувствовалась усталость. — Доброй вам ночи, миледи.

Развернувшись, норманн ушёл. Некоторое время Кларисс недоверчиво смотрела на дверь, ожидая, что он передумает и вернётся, чтобы сказать о том, что он будет оспаривать решение короля. Ведь этому рыцарю не хочется жениться на ней, как и ей выходить за него замуж! Более того, он собирался связать себя узами брака с дамой своего сердца, а не с дочерью шотландского лаэрда! Кларисс с негодованием отмела сиюминутное чувство жалости к этому человеку. Он, действительно, пешка короля, раз не станет бороться за свою любовь. И будет делать так, как прикажет Завоеватель. Поэтому и Кларисс не может ему доверять ни в чём – он её враг!

Когда Брайс спустился на первый этаж, она сидела за обеденным столом, обхватив себя руками за плечи. Они сотрясались от беззвучных рыданий. Проклятье! Неужели это действительно происходит с ней? Выйти замуж за норманна! Сын приспешника Завоевателя! Тот вознамерился отобрать Иннис-брох у клана Маккей! Может говорить всё, что угодно, но все знают, что он хитёр и вероломен. Разорил английскую землю и теперь хочет прибрать к рукам Шотландию! И ни Ангус, ни дядя, ни Кларисс, ни весь клан Маккей не в силах ему противостоять…

Услышав шум с улицы, Кларисс подняла голову. Через пару мгновений в дом ввалился отец, едва стоя на ногах. Его лицо раскраснелось, волосы растрепались, а сине-чёрный плед на плече выглядел небрежно.

— Старая хитрая лиса! — гаркнул он, когда за ним захлопнулась дверь. — Чёртово вино! Английское проклятье!

— Что случилось, отец? — воскликнула Кларисс и вскочила, чтобы поддержать его, пока он не упал.

— Из-за Балларда чуть не случилась война! Старый лис обменяет его свободу только на твой брак, Риз!

Кларисс велела Брайсу помочь Ангусу подняться на второй этаж. Когда они вдвоём уложили отца на кровать, тот застонал:

— Не надо было брать тебя с собой, Риз. Я бы договорился. Мы бы решили вопрос иначе. Теперь я в безвыходном положении.

— Завоеватель не изменит своего решения? — прошептала она, и её руки, поправлявшие одеяло, замерли.

— Нет, — Ангус закатил глаза. — Баллард навсегда останется в Тауэре, если ты не выйдешь за того рыцаря.

— Ты считаешь, что дядюшку могут казнить?

— С ним могут сделать всё, что угодно. Королю нельзя верить!

Кларисс почувствовала укол совести. Получается, что жизнь дяди зависит от брака его племянницы! Неужели нет иного выхода?

— Этот норманн отрицает, что это сговор, — она покачала головой.

— Вильгельму всё равно, за какого из своих людей выдать тебя замуж, — Ангус прикрыл глаза. — Сын графа де Клер попался ему под руку. А мог бы попасться другой: более старый, например. Или вдовец. Или с увечьем после войны. Или…

— Не продолжай! — Кларисс вскочила и заметалась по комнате. — Я отказываюсь в это верить! Скажи мне, что мы утром уедем домой! Скажи мне, что дядюшка поедет с нами, и мы больше никогда сюда не вернёмся!

— Не скажу, Риз, — пробормотал отец, и спустя мгновение она услышала его храп.

Кларисс всхлипнула. Её глаза вновь защипало от подступающих слёз. Безысходность. Тщетность. Решение Завоевателя казалось каменной глыбой, раздавившей её и её мечты. Лучше бы она успела выйти замуж за Грега! Тогда расторгнуть брак было бы невозможно, и королю пришлось бы принимать другое решение насчёт дяди!

Но… она не любила Грега. Он всегда был ей как брат и относился по-братски. Всегда смотрел на неё преданными глазами и старался уберечь от всего на свете. Мама обожает его! И она не раз говорила, что у Кларисс с Грегом дети будут похожи на златокудрых ангелов. Но теперь будет всё по-другому…

— Риз, — донёсся до неё сонный голос отца, — он хороший человек.

— Кто?

— Сын графа де Клер, — пробормотал он. — Хорошая семья, прекрасная репутация. Образован. Умён. Бесстрашен.

— Он же норманн, — фыркнула Кларисс. — А это всё меняет!

— Проклятое нормандское вино, — застонал Ангус. — Голова не соображает…

— Спи, отец, — Кларисс поправила меховое одеяло. Затем прикрыла ставни в спальне и ушла в свою комнату.

Плакать уже не оставалось сил. Кларисс чувствовала себя разбитой. Она села на скамью возле окна и обхватила голову руками. Казалось, что весь мир ополчился против неё! Королю и его приспешникам важно прибрать как можно больше земель, чтобы расширить владения. Для этого они готовы либо заключать выгодные браки, либо истреблять людей. Другого выхода нет!

Кларисс расшнуровала и сняла платье. Оставшись в одной сорочке, она расчесала волосы деревянным гребнем и улеглась в постель. Сквозь закрытые ставни в спальню проникал серебристый свет, когда луна на мгновение показывалась из-за рваных туч. Где-то под крышей свистел ветер, а с улицы доносился нестройный хор полуночных гуляк. Кларисс вспомнила, как добиралась сюда верхом на лошади норманна, и поёжилась.

Закрыв глаза, она вернулась к событиям сегодняшнего вечера. Этот танец с Уильямом де Клером, его манеры, разительно отличающихся от поведения шотландцев, славящихся своей прямолинейностью и горячностью. Члены её клана были горластыми, как дядя, однако, к её уравновешенному отцу прислушивались и уважали. Также мужчины их клана носили волосы до плеч и бороды, любили подолгу обсуждать различные вопросы и затевать спор ради спора. Норманн был совершенно из другого теста – он чужак и враг для их клана! Однако отец сказал, что де Клер умён, образован, бесстрашен и из хорошей семьи. Но он – приспешник Завоевателя и будет делать всё, что тот скажет. Поэтому глупо рассчитывать на то, что он откажется от этого союза, несмотря на то, что обещал жениться на другой.

Норманн казался ожившей статуей греческого бога – атлетическое телосложение, короткие вьющиеся волосы, тёмные брови немного вразлёт, светлые глаза, прямой нос и твёрдый подбородок. Хладнокровный воин. Голос, тембр которого завораживал. Уютное тепло руки, которую не хотелось отпускать. Взгляд такой внимательный и красноречивый, несмотря на непроницаемое выражение лица. Кларисс настолько ясно представила его лицо, что её бросило в жар. По телу словно прошла горячая волна, сменившаяся мурашками. Вспоминался танец, который к ужасу Кларисс, хотелось повторить. Вновь почувствовать тепло его ладони. Почувствовать себя в безопасности в большом и шумном городе. Грег, несмотря на его попытки защитить и позаботиться о ней, не вызывал таких ощущений. Она поймала себя на мысли, что после свадьбы с Грегом мало бы что изменилось в их отношениях. А норманн, несмотря на всё её сопротивление, вызывал неподдельный интерес, что раздражало ещё больше! Поэтому надо придумать, как избежать этого брака!

Кларисс переворачивалась с боку на бок до тех пор, пока её не осенило.

Всё это произошло из-за дяди. Он точно сможет что-нибудь придумать, а заодно расскажет, что на самом деле задумал Завоеватель. При дворе всегда ходят слухи, а Баллард не сидит в темнице! Тогда он точно знает, как обстоят дела на самом деле. И завтра утром всё расскажет.

Кларисс наконец-то почувствовала, как расслабляется её напряжённое, как тетива[8], тело. На рассвете она пойдёт к дяде в Тауэр и надеется, что ей позволят увидеться с ним. Раз сегодня он смог присутствовать при ужине у короля, то и сможет встретиться с племянницей.

Успокоенная этой мыслью, она уснула.

Глава V

Выбор

Уильям вернулся в лондонскую резиденцию отца в мрачном расположении духа: сказывался многодневный недосып, разрешение конфликта между жителями в Чичестере и знакомство с юной шотландкой, которую король решил отдать ему в жёны! Никогда не имел дела со скоттами! После свадьбы придётся набирать людей, закупать оружие и лошадей, так как эти воинственные люди будут поднимать мятеж за мятежом. Станут подкарауливать его за каждым поворотом. Могут подмешать яд. Вызвать на поединок. Устроить засаду. Организовать несчастный случай… Словом, о таких вещах Уильям был давно наслышан, и не только от отца.

Предстояла непростая задача, решение которой навсегда изменит его жизнь.

Заметив в гостиной сидящих у камина отца и старшего брата, он подошёл к маленькому столику и налил себе вина из кувшина. Одна из собак, узнав его, подошла и улеглась у ног. Уильям повернулся к собеседникам:

— Как прошла поездка в Нормандию?

— Пришлось сильно задержаться из-за дороги и болезней. Поэтому у короля я буду утром, — отец кивнул и жестом указал на третье свободное кресло у огня. — Я думал, ты задержишься, раз мой кузен, Ричард Тонбриджский, присутствовал при дворе.

— Была причина покинуть ужин раньше, — Уильям отпил вина и сел рядом. — Король не планирует пока ничего делать в Чичестере, поэтому отозвал меня в Лондон. Разногласия улажены без лишних потерь.

— Тренировочные бои? — усмехнулся брат и салютовал кубком.

— Да, Гилберт, — Уильям рассеянно кивнул. Встреча с шотландкой выбила его из колеи. Король поставил их обоих в затруднительное положение.

— Какие новости, сын? — Роджер де Клер внимательно посмотрел на него.

— Король выбрал мне другую невесту. Из Шотландии, — Уильям невесело усмехнулся. — И, как ты понимаешь, он ждёт исполнения своей воли.

Отец молчал, глядя на огонь. Его профиль озарялся пламенем – высокий лоб, прямой нос, тонкие губы и слегка выдающийся подбородок. Гилберт был похож на отца как две капли воды – такой же высокий и широкоплечий. Вильгельм не зря считал их семью одними из самых надёжных людей в своём окружении, поэтому даровал отцу титул графа и земли в Суффолке.

— Я знаю Вильгельма с детства, — произнёс Роджер, — если он что-то решил, то уже не отступит. Ты сам видел, как это было при осаде замка Жерберуа, когда тебя посвятили в рыцари. В первый раз я побывал с ним в сражении в долине Дюн, когда он показал свой характер. Ему не раз бросали вызов, и он до последнего вздоха будет сражаться за то, что считает своим. В том числе и за приграничные земли.

— Он дал нам время подумать, — пояснил Уильям.

— Бракосочетание с леди Агнессой отменяется, я так понимаю? — поинтересовался Гилберт. — Я расстроюсь, если узнаю, что твоя шотландская невеста не такая красотка, как Агнесса. И что тогда принесёт брак? Камни и холмы, на которых ничего не растёт?

— Замок, — бросил Уильям. — Иннис Касл стоит на землях бывшего королевства Стратклайд, которое стало называться Камбрией.

— Главное, чтобы на его месте не оказалась древняя развалина, — Гилберта забавляла эта ситуация. — Тогда это будет выглядеть как неудачная шутка короля.

— Замок действующий, — пояснил Уильям и отпил вина. — Насколько я понял, достаточно большой, чтобы в нём разместить и содержать отряд. С одной стороны море, а с другой – местами гористое побережье.

— С замком всё ясно, а что за девушка? Или это старая карга, на которую в юности никто не позарился?

— Девушка хороша собой, — усмехнувшись, кивнул Уильям. — Юная, лет шестнадцать-восемнадцать, не больше.

— И все зубы на месте? — не унимался Гилберт.

— Брат, уймись, — предостерёг Уильям и водрузил ноги на столик.

— Когда должно произойти бракосочетание? — поинтересовался Роджер. — Сесилия и Катарина ещё находятся в аббатстве.

— Король долго ждать не будет, — поддел Гилберт.

— Полагаю, вопрос решится на днях. — Уильям внимательно посмотрел на отца, ожидая услышать его мнение.

Роджер обвёл взглядом полутёмный зал. Они втроём сидели в полукруге света перед пылающим камином. Поленья почти прогорели полностью. Чуть дальше на стенах виднелись гобелены с изображением родового замка в Суффолке, портрет основателя дома де Клер Годфрида де Брионна и  фамильного герба – три красные полосы на жёлтом фоне. С появлением Вильгельма в Англии начало всё разительно меняться: выстраивались новые крепости, монастыри. Укреплялись границы, росли земельные наделы, титулы и армия. Приграничные кланы могут считать себя подданными Малькольма, однако, находясь на английской земле, рано или поздно будут вынуждены подчиниться. И хорошо, если это произойдёт без кровопролития, мирным путём. Пришли новые времена, после которых жизнь прежней уже не станет.

— Надо собрать людей, — произнёс Роджер. — Немедленно. Если ехать с обозом до Камберленда, то уйдёт больше недели, не говоря обо всём остальном. Тебе придётся заниматься обучением и тщательно расставлять посты. Мы с Ричардом выделим мастеров, которые будут работать над укреплениями замка.

— Тогда остался вопрос со свадьбой. Не отпраздновали одну, так отпразднуем другую! За тебя, брат, — Гилберт отпил вина.

— В решении Вильгельма есть смысл, — продолжил отец. — Верность Малькольма оказалась только на словах. А на деле он укрывает мятежников. Вильгельма можно понять и начинать готовиться к бракосочетанию. Когда мы с ним высадились в Певенси, то он напомнил о сражении в долине Дюн. Тогда Генрих был в его союзниках и помог расправиться с мятежниками. После этого Вильгельм начал наводить порядок в Нормандии. И в день сражения сказал, что поклялся сделать больше, чем его отец. Понял, что всегда нужно идти на риск и не поддаваться страху, за которым стоит смерть. Для него долина Дюн стала отправной точкой, после чего он никогда не останавливался. И если он намерен заняться приграничными землями, значит, так тому и быть. Значит, предстоит заняться шотландцами и навести порядок в Камберленде.

Роджер поднялся, давая понять, что разговор окончен. Кивнув сыновьям, поставил пустой кубок на столик и ушёл. За ним увязалась собака, и братья остались одни в гостиной.

— Что ты сам об этом думаешь, брат? — поинтересовался Гилберт. — Готов стать хозяином замка?

— Да, мне интересно это предложение.

— Расскажи о девушке.

— Внешность феи, характер тролля, — Уильям покачал головой.

— Вот как? — хохотнул Гилберт. — Так тебе предстоит интересная задачка: любить фею и укрощать тролля. Главное, не перепутай одно с другим!

— Для этого понадобится выпить целое море вина. Но до этого не дойдёт, так как с шотландцами всё время придётся быть начеку, — Уильям чувствовал, как начинает расслабляться, разморенный теплом камина и хорошим французским вином.

— Да, братец, а то им перерезать тебе глотку ничего не стоит, — Гилберт сделал характерный жест рукой поперёк горла.

— Именно.

— Так что ты там аккуратнее в первую брачную ночь, убирай подальше кинжалы и мечи.

— Благодарю за совет, — кивнул Уильям и поднялся. — Пожалуй, в этот раз вино взяло верх.

— Удачи, брат, — Гилберт тяжело вздохнул. — Боюсь представить, какую партию для меня подберёт король. Странно, что он начал с тебя.

— Верю, что это окажется не старая карга, а юная красотка, — Уильям выдавил из себя улыбку, поставил кубок на стол и отправился в свою спальню.

Сон долго не шёл к нему, несмотря на усталость. Уильям ворочался с боку на бок, пытаясь принять удобное положение. В голове смешалось всё – долгий путь в седле из Чичестера, где пришлось улаживать конфликты, и он чуть не потерял своих людей в вооружённой стычке, а также знакомство со златокудрой шотландкой, с языком словно бритва…

Уильям подумал об Агнессе – леди саксонских кровей, образованная, с отменным чувством юмора. С ней всегда было интересно, и они могли бы стать прекрасной парой. Агнесса нравилась его мачехе и прекрасно ладила с ней в отличие от него. Их брак устроил бы всех.

Кларисс казалась полной противоположностью – слишком эмоциональная, резкая, упрямая. Возможно, понадобятся годы, чтобы найти с ней общий язык. Годы, чтобы хотя бы привыкнуть друг к другу. А до тех пор даже в собственном доме он не будет в безопасности. Однако, если Кларисс умная девушка, то она изменит своё отношение к нему. Ангус постарался вложить лучшее в свою дочь, однако, его брат тоже постарался, имея репутацию мятежника. Какая сторона победит в Кларисс – покажет время.

Перед тем как провалиться в сон, Уильям вспомнил лицо девушки – округлое, с россыпью едва заметных веснушек. Глаза казались зеленовато-серыми, а копна светлых волос напоминала золото высокой пробы. Кларисс не была высокой и худой как француженки, наоборот, она, как и многие шотландки, была среднего роста, хорошо сложенной и стройной. Ему импонировали её стремление быть независимой и прямолинейность. В Кларисс ощущались чувственность и природная мягкость, однако, всё это было заковано в броню, которую ему предстоит преодолеть.

С этими мыслями Уильям провалился в сон – скорее всего, после произнесения брачных обетов он долго не сможет спать так же спокойно, как и в отцовском доме.

Глава VI

Сговор против короля

Под утро Кларисс приснился кошмар – словно она ещё маленькая девочка, которой дядя привёз отрезы тканей для кукол. Она сидит на лужайке и раскладывает яркие лоскуты, размышляя о том, как мама ей поможет сшить первые наряды. Над головой сияет солнце, слышен грохот волн, разбивающихся о стену замка. На соседнем холме пасутся овцы, щипая молодую траву. Кларисс понимает, что она счастлива в этом моменте – у неё впереди долгие вечера за шитьём, в результате чего появится несколько новых кукол и ворох миниатюрных платьев из разноцветных тканей.

Резкий порыв ветра раскидывает лоскуты, из-за чего они застревают в высокой траве. Кларисс пытается их собрать, однако, солнце скрывается за сгущающимися облаками. Подняв голову, она видит, что огромные тёмные тучи собираются в стаю, похожую на огромную наковальню. В небо взмывают потревоженные грядущей непогодой птицы, чьи крики смешиваются с грохотом волн.

Кларисс оборачивается и застывает в ужасе.

Прямо перед ней появляется отряд всадников. Огромные кони несутся вскачь, из-под их копыт во все стороны летят комья земли. Впереди едет всадник в шлеме и в жёлто-красной тунике. Завидев Кларисс, рыцарь на скаку вынимает меч из ножен и замахивается. Она беззвучно кричит и пытается убежать, но ноги не слушаются. Падает в траву и кубарем летит с холма в сторону замка. Ветер взметает ввысь кусочки ткани, и они кружат словно осенние листья.

Главный всадник всё ближе. Его меч со свистом рассекает воздух над её головой. Она пытается спрятаться в траве, но рыцарь видит её. Вновь поднимает руку с мечом…

Вскрикнув, Кларисс проснулась. Её сердце гулко стучало в груди. В горле ощущалась сухость, словно она и вправду бежала, пытаясь спрятаться от всадника. Чёртов де Клер! Он преследует её даже во снах! А если Завоеватель не передумает, то норманн будет преследовать её до конца жизни после произнесённых брачных обетов.

Кларисс бросила взгляд на окно – на востоке забрезжил серый рассвет. Вдалеке эхом разносился собачий лай, и где-то прогрохотала повозка. Пора собираться в Тауэр – дело к дяде не терпит отлагательств.

После того, как Кларисс поднялась и надела неприметное тёмно-серое шерстяное платье, она умылась холодной водой из кувшина. Заглянув к отцу, убедилась, что тот крепко спит и не сможет отговорить её от этой затеи.

— Брайс, присмотри за отцом, — сказала она слуге. — Я пока схожу проведать дядюшку, вчера у нас не было времени поговорить.

— Будет сделано, — кивнул он и помог ей надеть тёплый плащ.

Кларисс с опаской шла по мощёной улице Лондона, вспоминая, как накануне, поздно вечером, она ехала с де Клером на его чёрном коне. Сейчас же город только просыпался – торговки раскладывали репу и яблоки из позднего урожая, а мясник принялся свежевать привезённые с охоты туши. Со стороны Темзы тянуло запахом сырости и прелых листьев. Приподняв подол платья, Кларисс осторожно ступала по скользким камням, стараясь не провалиться в дорожную грязь. Ей хотелось увидеть дядю до завтрака, пока не проснулся король. Возможно, Баллард знает, как повернуть эту историю в нужное русло. Он всегда был изобретательным!

Уговорить стражника пропустить её в то крыло Тауэра, где находился дядя, было делом не сложным. Выслушав сбивчивые объяснения Кларисс, он отворил массивную дверь и велел молодому привратнику проводить её. Они шли по тёмному коридору, озаряемому редким светом факелов. Звук их шагов гулко разносился под сводчатыми потолками.

Оказавшись в небольшом помещении возле кухни, Кларисс быстро отыскала дядю – тот был занят любимым делом: ел варёное мясо с печёными яблоками. Место рядом с ним за столом пустовало, поэтому она без предисловий села и огляделась. На них никто не обращал внимания – в комнате были и представители духовенства, королевские слуги и даже несколько рыцарей, переговаривающихся друг с другом. Когда Кларисс сняла капюшон, один из них метнул на неё заинтересованный взгляд и ухмыльнулся.

— Моя девочка, — понизив голос, произнёс Баллард, — тебе нельзя здесь находиться. Если об этом прознает бастард, то мне несдобровать!

— Я ненадолго, — быстро ответила она, стараясь не встречаться взглядом с рыжим увальнем-рыцарем, не сводящим с неё глаз. Наклонившись к уху дяди, она продолжила: — Что мне делать? Король хочет выдать меня замуж за норманна!

— Не вижу проблемы, — с набитым ртом ответил Баллард. — Если так нужно, значит, выйдешь замуж.

Она отшатнулась от него. Как он может такое говорить? Тот самый человек, который и заварил эту кашу! А ей придётся всё это дело расхлёбывать ещё долгие годы!

— Я не хочу, — нахмурилась она, пытаясь сдержать рвущееся негодование.

— Слушай внимательно, — Баллард оторвал кусок мяса и принялся делить его на маленькие кусочки. — У отца твоего будущего супруга есть поместье недалеко от Тауэра. После того, как вы произнесёте брачные обеты и хорошенько отпразднуете свадьбу, норманн повезёт тебя туда. У меня есть свой человек в поместье, который поможет тебе бежать.

Кларисс ошарашенно уставилась на него.

— Дядюшка! — прошептала она. — Это невозможно!

— Успокойся, девочка, — он старался не встречаться с ней взглядом, — я всё продумал. Мы увезём тебя домой до наступления брачной ночи. А оказавшись на месте, приложим все силы, чтобы расторгнуть брак.

— Неужели нет других вариантов, чтобы отказаться от этого брака? — в отчаянии произнесла Кларисс, потрясённая дерзким планом Балларда. — Разве нет другого плана? Ты же можешь придумать! Не то у меня такое чувство, что ты готов пожертвовать мной ради своей свободы!

— Тише, тише! Я пекусь не о нас с тобой, а о судьбе Шотландии, которую хочет прибрать к рукам нормандский бастард, возомнивший себя королём. Крепись, девочка моя, — дядя покачал головой и молитвенно сложил руки, словно собираясь поблагодарить бога за сытный завтрак. — И встретимся до полуночи после свадьбы. Я подам знак. А теперь ступай, пока о тебе не прознал бастард и его приспешники!

Кларисс медленно поднялась со скамьи. Она ощущала неимоверную тяжесть на сердце. До последнего надеялась, что дядя придумает, как не допустить этого брака. Верила, что ей не придётся проходить через всё это, и она сможет остаться в безопасности.

Погрузившись в свои размышления, она вышла в коридор и не заметила, как вслед за ней направился рыжеволосый увалень с неприятной ухмылкой. Поняв, что в коридоре эхом разлетается звук не только её шагов, но и чужих, она обернулась, но было уже поздно.

Рыцарь схватил её за локоть и оттеснил к стене. Прижав её спиной к холодным камням, некоторое время жадно всматривался в её лицо и спускался взглядом ниже. Кларисс дёрнулась, пытаясь вырваться, но её попытки только рассмешили рыжего:

— Красавица, да ты боже как хороша! — расхохотался он ей в лицо. — Как молодая необузданная кобылка!

— Мессир, отпустите меня, — Кларисс постаралась вложить в свой тон остатки уверенности. Страх начинал затуманивать разум.

— Ни за что на свете, — ухмыльнулся он, и его рука скользнула по её спине под плащом. — Давно я не встречал настолько аппетитную девчонку!

— Больше и не встретишь, если не отпустишь миледи, Гуго, — раздался знакомый голос.

Рыжий замер и с недоверчивым видом обернулся. Кларисс осторожно выдохнула, когда он убрал руку с её спины.

— До чего же славная девчонка, Уильям, — пророкотал рыжий. — Ты просто посмотри на это чудо, оно ещё и брыкается!

— Миледи попросила её отпустить, — терпеливо произнёс норманн. Кларисс не видела его лица, но слышала голос так, словно он стоял рядом с ней.

— Эта миледи создана, чтобы её тискали, как котёнка, — недовольно проворчал Гуго.

— Эта миледи скоро станет моей законной супругой по воле короля. Поэтому для тебя будет лучше, если ты её отпустишь и принесёшь свои извинения.

Рыжий убрал руку, и Кларисс бросилась бежать по коридору, не желая слышать этот чудовищный французский акцент с ударением на последний слог. Её всю трясло не то от страха, не то от ледяной стены, от которой не защищал тёплый плащ. Она бежала, не разбирая дороги, пока не поняла, что заблудилась в этих каменных коридорах и галереях. Остановившись, чтобы перевести дух, Кларисс огляделась – её никто не преследовал. Значит, нужно успокоиться и найти выход из Тауэра, пока её не хватился отец.

Пытаясь отдышаться, она подумала о том, что делал де Клер возле королевской кухни для придворных? Неужели он знал, что Кларисс отправилась проведать дядю в столь ранний час? От этой мысли её бросило в холодный пот. Эта встреча не к добру! Норманн знает, что ей нельзя доверять. И она не может доверять ему, как приспешнику Завоевателя. Однако, если бы не он, то неизвестно, чем бы закончилась встреча с рыжим увальнем. Вряд ли Кларисс смогла бы отбиться от него, а её крики не были бы слышны из-за шума голосов на кухне. Поэтому де Клер оказался рядом вовремя, но на этом его хорошие черты заканчиваются, и вряд ли он нуждается в её благодарности!

Кларисс медленно двинулась в сторону выхода и дошла до внутреннего дворика с фонтаном, в спокойной воде которого плавали уже почерневшие листья. Клуатр был ограждён по периметру кустарником, а чуть поодаль на небольшом возвышении стояла беседка. До ушей Кларисс донёсся голос норманна и, выглянув из-за колонны, она увидела Уильяма вместе с темноволосой девушкой в бархатном платье. Судя по её украшениям, она являлась знатной дамой. Её прямые каштановые волосы были аккуратно перевиты алыми лентами, и на них наброшена невесомая вуаль под тонким обручем.

— Я еду в Нормандию, — в голосе незнакомки чувствовалась горечь. — Меня отсылают завтра на рассвете. Уильям, что же нам делать? Уже почти всё готово к моей свадьбе с виконтом Жераром д’Анри!

Кларисс видела, как де Клер обнял незнакомку и что-то прошептал ей на ухо. Она прижималась к его груди, и он нежно гладил её по спине. Приподнявшись на цыпочки, девушка прильнула к его губам, и некоторое время он целовал её, не выпуская из кольца своих рук.

— Я не смогу жить без тебя, — сбивчиво произнесла она. — Не смогу! Ох, за что нам такие испытания…

На мгновение Кларисс зажмурилась. Она ощутила укол ревности и немедленно разозлилась на себя за это. Какое ей дело до этого норманна! Однако когда он продолжил разговор с девушкой, Кларисс вновь выглянула из-за колонны и прислушалась.

— Нам придётся расстаться, Агнесса, — сказал он и обхватил ладонями её лицо. — Я знаю, Жерар – прекрасный человек, он станет для тебя верным мужем.

— Я хочу, чтобы мы продолжали встречаться, — с мольбой в голосе произнесла она и вновь потянулась к его губам.

Он остановил её и чуть отстранился. Кларисс не видела его лица, спрятанного в тени беседки. Однако тон его голоса заставил обратиться в слух.

— Агнесса, наши дороги разошлись. И каждый из нас честно последует своим путём. Я не стану обманывать Жерара д’Анри, встречаясь с тобой за его спиной, словно вор.

Девушка спрятала лицо на его груди. Кларисс видела, как нежно он обнимает её и гладит по волосам. У неё защемило сердце от увиденного.

— Да, он прекрасный человек! — в её голосе слышались рыдания. — Но я люблю тебя, и мне никто другой не нужен!

Кларисс поморщилась. На мгновение ей стало жаль девушку, безнадёжно влюблённую в этого норманна. Неужели его кто-то настолько сильно любит? Он же чудовище, как и все норманны во главе с Завоевателем! И в то же время он не собирается обманывать этого Жерара, поставив свои принципы выше чувств к даме. Так могут поступать только порядочные люди, а норманнов Кларисс таковыми никогда не считала, наслушавшись россказней дяди на собраниях клана. Однако она явственно слышала слова Уильяма де Клера, которого Завоеватель представил в качестве её будущего супруга. Значит, он планирует быть ей верным несмотря на то, что его сердце принадлежит другой!

Задумавшись, Кларисс не слышала слов, которых сказал норманн своей даме сердца, отчего та поспешила покинуть внутренний дворик. Затаив дыхание, Кларисс решила последовать примеру девушки и потихоньку отступить, пока де Клер её не заметил в галерее. Однако, запутавшись в складках платья, она наступила на подол и вскрикнула. Ну, что за невезение! Теперь, конечно же, норманн заметил её и быстрым шагом направляется сюда. Прятаться уже поздно!

Кларисс выпрямилась и расправила плечи. Уже некуда бежать.

— Какая приятная встреча, миледи, — учтиво произнёс он и склонил голову в знак приветствия. В его глазах она видела насмешку. — У меня не было возможности поприветствовать вас возле королевской кухни, так как пришлось выручать из беды.

— Благодарю вас, мессир, — бросила она. — А теперь позвольте мне уйти.

— Получается, тут такие страсти кипят из-за вас, а я должен убраться с дороги?

— Мне очень жаль, — ощетинилась Кларисс. — Мне действительно жаль, что я доставила вам столько беспокойств, мессир.

— Вы стали свидетелем личного разговора, — Уильям сложил руки на груди и скептически приподнял левую бровь.

— Я заблудилась, — отрезала Кларисс.

— Так я и поверил вам, — ледяным тоном произнёс он.

— Ах, оставьте меня в покое! — воскликнула она и попыталась обойти норманна, но он преградил ей дорогу.

— Это будет сделать сложнее после заключения брака, миледи, — Уильям пожал плечами.

У Кларисс перехватило дыхание. Она не знала, куда ей деваться. Ощущала, что её загнали в угол: Завоеватель, норманн и ещё дядя, велевший ей идти под венец.

— Мы оба этого не хотим, — прошептала она и почувствовала, как защипали веки от подступающих слёз. — Но при этом вы ещё и не хотите отговорить своего короля от этой затеи.

— Представьте, миледи, что я или даже мой отец, отговорим короля от этой затеи, — снисходительно произнёс Уильям. — И тогда король предложит вашу руку и Иннис Касл, например, Гуго де Бомону, с которым вы не так давно успели познакомиться. Он не станет отговаривать короля, а с радостью приберёт к своим рукам и вас и ваш драгоценный замок. Нрав у него бесшабашный, он любит вино и хорошеньких женщин, как вы успели заметить, миледи.

— Я не виновата в этом, — воскликнула Кларисс. — Это всё Завоеватель и его козни против шотландского народа! Вы же можете остановить короля?

— Если бы всё было так просто, — резким тоном сказал Уильям. — И вы должны были это понять, когда подслушивали, миледи.

— Извините, мессир, — прошептала Кларисс и сделала шаг назад. — Мне искренне жаль, что у вас произошла такая история.

Лицо норманна было непроницаемым, однако, на скулах ходили желваки, выдавая внутреннее напряжение. До Кларисс дошло, что де Клер смотрел на неё как на невоспитанного и капризного ребёнка. На мгновение она вспомнила, как нежно он целовал свою даму сердца в беседке. Но сейчас в его взгляде читалось раздражение и усталость. Он не хотел этого брака точно так же, как и Кларисс. Он мог отказаться, но по каким-то причинам не стал этого делать. И её пробрала дрожь, когда она представила на его месте у алтаря недавнего рыжего нахала.

— Ваш отец, миледи, — чуть помедлив, произнёс Уильям, — прилагает огромные усилия, чтобы не допустить кровопролития. Но и он не может каждый раз спасать вашего дядюшку.

— Вы считаете, что мой дядюшка должен быть казнён? — затаив дыхание, спросила она.

— Я считаю, что если бы не его безрассудные поступки, то Вильгельм вряд ли бы вспомнил о вашем существовании, миледи.

— Почему вы согласились на этот брак?

— Для меня это выгодно, — Уильям нахмурился. — И для вас тоже, миледи.

— Но для моего народа это совершенно не выгодно!

— Для короля это мирное решение. В противном случае он от Иннис Касла камня на камне не оставит.

Кларисс в отчаянии смотрела на него. Получается, у неё нет никакого выбора! Есть только надежда на то, что план дяди по её спасению сработает. Она отказывалась верить в то, что скоро этот норманн станет её супругом. Отказывалась верить в то, что пару мгновений назад он расстался со своей дамой сердца, и, по всей видимости, её дальнейшая судьба его не беспокоила.

— И вы намерены соблюдать все брачные обеты? — осторожно спросила она.

— Именно. Каждый из них. Того же я жду и от вас, миледи.

Кларисс внутренне похолодела, вспомнив дерзкий план дяди и предостережение норманна о том, что Завоеватель способен истребить их клан и разгромить замок. Она понимала, что де Клер серьёзно относится к браку – для него это вопрос репутации, прежде всего. От его положения зависело многое: статус, звания и титулы, земли и многое другое.

— А что вы делали на королевской кухне? — спросила она, пытаясь сменить тему разговора.

— Я узнал от привратника, что вы решили навестить своего дядю, миледи. Сегодня мы с вашим отцом должны дать королю согласие на брак. Надеюсь, ваш дядя дал вам хороший совет и напутствие. Но не смею вас больше задерживать.

Уильям сделал шаг в сторону, и Кларисс недоверчиво посмотрела на него:

— Вы же любите эту девушку, с которой были в беседке.

— Я собирался жениться на ней, — кивнул он. — Теперь это уже не важно.

Кларисс колебалась. С одной стороны она испытывала угрызения совести за подслушанный разговор, а с другой – поймала себя на мысли, что уже готова смириться со своей судьбой. И это не давало ей покоя. Ощущая, как её раздирают противоречивые чувства, она подхватила юбки и бросилась бежать.

Норманн не сдвинулся с места, а смотрел ей в спину до тех пор, пока она не скрылась за поворотом.

Глава VII

Слово мачехи

После встречи с королём, Уильям вернулся в отцовский особняк. Как он и предполагал, Ангус Маккей смирился с судьбой его дочери и скрепя сердце дал согласие на брак. Вильгельм поднял кубок за здоровье молодой пары и велел Уильяму быть на вечерней мессе.

Бракосочетание назначили на послезавтра – как раз мачеха Гилберта и Уильяма, Сесилия, вместе с их сводной сестрой Катариной успеет приехать в Лондон, чтобы поприсутствовать на празднике.

Уильям чувствовал горечь от того, что на его бракосочетании не будет матери – она умерла при родах, когда готовилась произвести на свет третьего ребёнка, который тоже не выжил. Роджер де Клер горевал почти десять лет и ни на кого не хотел смотреть. Будучи ребёнком, Уильям навсегда запомнил отца как человека угрюмого, скупого на слова и порой даже циничного. На тренировках он не давал спуску сыновьям, заставляя их оттачивать искусство ведения боя на мечах и копьях. Казалось, что отец с головой ушёл в военные дела, всегда прикрывая спину Вильгельма.

— Твоя мать всегда тебя защищала, — как-то сказал он, когда они восстанавливали дыхание после тренировки на мечах. Уильям помнил лежащий под ногами золотистый суффолкский песок. Оханье пожилой Берты, присматривающей за хозяйством. Нервные смешки воинов.

— Ты о чём? — спросил Уильям, мечтая о деревянном ведре с холодной водой.

— Она считала, что я слишком требователен, — фыркнул Роджер, утирая пот со лба. Уильям видел, как солнце блестело на влажных чёрных волосах отца, тронутых сединой. — Она никогда не была на войне и я, как мог, берёг её от этого. И ей не понять, что война никого не щадит – ни рыцарей, ни лучников, ни детей ни стариков. Там некогда думать! Поэтому соберись! Перестань оглядываться! Нужно ещё разрабатывать и левую руку, если хочешь в совершенстве владеть мечом!

— К чему такая требовательность?

— К тому, что после меня останетесь вы с Гилбертом, два лоботряса! На уме одни девицы! А в сражениях что будете делать? Отдышался? Продолжаем…

Чуть позже в жизни отца появилась Сесилия, одна из помощниц королевы Матильды Фландрской. При дворе говорили, что это брак по расчёту, так как в жилах новой жены Роджера текла кровь покойного Гарольда Годвинсона – последнего саксонского короля Англии. Она была женой казнённого Вильгельмом барона из Норфолка, и король велел сжечь поместье и поля с почти созревшим урожаем. Матильда, узнав о судьбе этой женщины, взяла её в свою свиту. Уильям испытывал неприязнь к этой высокой темноволосой женщине, которая больше напоминала настоятельницу монастыря, нежели спутницу отца. Женившись на ней, он получил её земли в Норфолке, которые принялся восстанавливать после пожара. Спустя год у Роджера и Сесилии родилась дочь Катарина, как две капли воды похожая на мать – такая же замкнутая и резковатая. Если с Гилбертом мачеха ещё могла найти общий язык, то с Уильямом у них сохранялась взаимная неприязнь: порой Сесилия отпускала колкости насчёт того, что он – младший сын, который не унаследует титул и земли. Он же, в свою очередь, сравнивал её со змеёй, и на этом обычно всё общение заканчивалось.

Возвращаясь в отцовский особняк, Уильям не ожидал встретить там Сесилию – пикироваться с ней у него не было ни малейшего желания, как и выслушивать нравоучения. Вспоминая злые зеленоватые глаза Кларисс, Уильям не питал надежд на то, что этот брак приведёт к чему-то хорошему. Он был готов к тому, что она станет оказывать сопротивление на каждом шагу. Был готов к тому, что она будет ненавидеть его до последнего. Она и её клан Маккей. Преданность своему народу превыше брачных обетов! Король непреклонен – ему были важны границы, но не люди, отправленные их защищать и укреплять. Кларисс также непреклонна – в её жизни определённо началась чёрная полоса, в которой повинен Вильгельм и норманны.

Мачеху Уильям увидел не сразу – она неподвижно сидела в кресле у камина, а на её коленях лежали чётки. Тонкие запястья с длинными пальцами покоились на подлокотниках. Супруга его отца в это мгновение всё больше напоминала настоятельницу монастыря, нежели жену графа – волосы, заплетённые в косу, скрывала тёмная вуаль с серебряным обручем, а чёрное с золотой вышивкой длинное платье со шлейфом было настолько закрытым, что не оставляло на виду ничего, кроме кистей рук.

— Доброго дня, Уильям, — холодно поздоровалась она, не поворачивая головы.

— Доброго и вам, графиня, — бросил он.

— Слухи о женитьбе являются правдой? — она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Да, графиня, — Уильяму хотелось поддеть её, однако ему это редко удавалось, в отличие от Гилберта.

— Неужели и безземельному рыцарю перепадёт что-то с королевского стола? — Сесилия усмехнулась и вновь повернулась лицом к огню. — Вильгельму явно надоело раздаривать бесплодные английские земли, и он решил перейти к Шотландии. Умно!

— Именно, — Уильям пожал плечами. — Король соскучился по празднествам, поэтому решил совместить приятное с полезным.

—  В качестве приданого идёт замок? — уточнила мачеха.

— Да, графиня. Самый лучший замок Камберленда, — с лёгкой иронией произнёс он.

— Поразительное великодушие со стороны Вильгельма, — процедила Сесилия. — Понадобится не одно поколение, чтобы выжать хоть что-то из тех бесплодных земель.

— К чему вы клоните?

— Я наслышана о тех краях. Шторма, ветры, сырость, лёд, голод. Это удел многих пограничных земель. Тем не менее, шотландцы борются за них до последней капли крови. Смелость, граничащая с безрассудством!

— Полагаю, мне не часто придётся там бывать, — Уильям принял безразличный вид.

— А девушка? — Сесилия вновь повернулась к нему и в её тёмных, глубоко посаженных глазах, мелькнули искорки интереса. — Она недурна собой?

— Она очаровательна, — кивнул Уильям.

— Вот и славно. До меня также дошли слухи и о её прямолинейности. Она плохо воспитана, как и её народ.

— Это поправимо, — Уильям пристально посмотрел на мачеху.

— Значит, помолвка с леди Агнессой отменяется, — уточнила она.

— Да, графиня. Леди Агнесса завтра отбывает в Нормандию, где её ждёт бракосочетание с виконтом Жераром д’Анри.

— Неприятная новость, — Сесилия поморщилась. — Девушка мне нравилась. Прекрасные манеры, приятная внешность, хорошее приданое. Я буду молиться за её благополучие.

— Королю виднее, — бросил Уильям.

— Ты не любил её, — констатировала мачеха. — Леди Агнесса тоже вряд ли будет долго переживать из-за вашего расставания.

— Возможно, — уклончиво произнёс Уильям.

— Будь Матильда жива, мы бы придумали, как отговорить её опрометчивого супруга, — Сесилия поднялась с кресла. — Но, увы! Даже Ричард побоялся вмешаться! Когда назначено бракосочетание?

— Послезавтра в полдень.

— Значит, Вильгельм решил не терять зря времени, — она покачала головой. — Опасается заговора или восстания. Как же тебе не повезло, мальчик мой…

— Где отец? — Уильям с трудом сохранял спокойствие, сдерживая рвущееся наружу раздражение.

— Отбыл вместе с Гилбертом на обед с архиепископом Кентерберийским. Думаю, перед визитом к королю, он заедет сюда ненадолго. Твоя будущая жена – дитя другого народа. Непокорного, дикого и упрямого. Это тяжкое бремя – быть супругом такой женщины. И я буду молить бога о том, чтобы он дал тебе много терпения, Уильям Фиц-Роджер.

— Благодарю вас, графиня, — посерьёзнел он, пристально глядя в её надменное лицо. — Учту все ваши пожелания и молитвы.