Бесплатный фрагмент - Не совсем мемуары

Благодарности

Настоящей книжкой, как и всеми предыдущими, я отдаю дань светлой памяти друзьям и близким, очень рано покинувшим этот замечательный мир: младшему брату Борису, Косте «Малышу», Мишке «Нильсону», Борису «РА» Раскольникову, Андрею «Неману», Наталье Шоховой, Эдику «Родственнику», Валерию Василевскому, Виктору «Ильичу» Когану, Игорю «Бамбине», Александру «Полковнику», Андрею Левину, Николаю «Куке», Володе «Бычману», Шуре «Помидору», Вовке «Осташке», Отцу Евгению, Косте «Моське», Оскару «Арэксу», Лёхе Кагану, Лариске Львовой, Евгению Викторовичу «Карасю» Лёхе Кагану и многим, многим другим, к сожалению, здесь не упомянутым.

Появлением на свет Рассказки в значительной мере обязаны товарищам юности, молодости и дальнейшей «полифонической» жизни: Андрюшке «Крексу», Колюньке «Ленинскому Стипендиату», Мишке «Хиппи», Андрюхе «Брату», «Мальчику» Боре, Шурке «Портосу», Мишке «Рыбе», Толику «Федору», Виталику «Улыбчивому», Александру «Мастеру», Григорию Ивановичу, Сергуне Робертовичу, Сашку́ «Штейну», Наталье Толокновой-Носковой-Jennings, Вове́ Львовичу, Алёнушке Игоревне, Мишке «Алхимику», Андрею «Японисту», Олежке «Слонику», Гарику «Прайсу», Умному Петровичу, Сергею Анатольевичу, Игорю Алексеевичу, Антону, Дмитрию «Джокеру», Танюльчику, братьям «Афоням», Диме «Космонавту», Карлену и Геворку, Сереге «Захарычу», Олегу «Алчевскому, Антону Линквисту, а также, далеким территориально, но близким душою Шуре, Лёньке и, конечно, обожаемым родственникам — «Братцу» Мише, Митрию, Ирише Евгеньевне, Павлуше, Катерине, Олегу «Солу» и Матери Марии. Именно они и поныне воодушевляют меня на новые свершения.

Желаю долгих и плодотворных лет жизни горячо любимому редактору, а также суровым, но справедливым критикам и рецензентам Александру, Митрию, Евгению «Джеффу» и высокому профессионалу Катерине, чье постоянное содействие творчеству неоценимо.

Отзывы

Ниже приведена оценка моих недавних опусов постоянным и внимательным читателем, неподкупным критиком и верным Другом, книголюбом и знатоком литературы, вдобавок — пишущим замечательные стихи.

Отклик в высшей мере положительный, прямо Гиляровский настолько, что выпить захотелось. На мой взгляд, выше оценки не бывает.

Подкупает своей правдивостью и деликатностью, что у автора получается действительно прекрасно!

«Оскар» — сильно! Жалко — не много. Про веру шикарно сказано, по сути ведь так и есть, и это сразу ставит на свои места и верующих и атеистов. Великолепно!

«Костыли» — хорошо, весело и задорно! В набор!!!!!

На мой взгляд, с литературной составляющей у автора уже давно всё превосходно!

ОДНАКО! Как говорится, градус стал зашкаливать! Даже не знаю, что сказать — то ли давай погорячее то ли пора остужать! На мой взгляд — на грани. Нет, с точки зрения литературы и описания чувств — превосходно, но уж слишком горячо! Может быть в сборнике она будет очень даже к месту.

«Шумовые эффекты» — отлично, кто бы мог подумать и выдумать такое? Сюжет конечно из разряда — нарочно не придумаешь.

Отлично, шикарно, да превосходно! Созерцательное, умиротворенное патриархальное начало с продолжением и взрывной умопомрачительный финал! Нет слов, одни слюни, в КНИГУ!

Хорошая Рассказка из Советской жизни, добрая. Ностальгия так и сквозит.

«Тещи» — жизненно, философская притча повидавшего многое в жизни человека. Опять же достаточно искренне и честно, что в молодые годы и не понимается и не удается. Отлично, очень тонко! Насчёт Тёщ не перегнул, то что местами очень честно и непредвзято — вызывает опасения. Но, а без этого как? Без этого не было бы Рассказки.

«Цейлон» нисколько не перегружен, причём отлично пересеклись темы Че и Шри Ланки, как говорится всё в одном флаконе. Всего в меру! Ну, а Че просто шикарно! Захотелось сразу всё это увидеть!

Отличная работа!

В тираж!

«За пенсию» — отлично, не прибавить не убавить. Красиво пишешь о брате, любовь в каждом слове. Отличная Рассказка, в конце очень грустно, но это жизнь.

Рассказка хорошая, фото классные, но нет в ней задора. Просто описание людей, событий, жизненных историй. А почему бы и нет. Как говорится, жизнь имела место быть.

«Купание» — когда читал, живо представил себе эту картину, великолепно сложенная загорелая фигура в хлопьях пены, как Аполлон из пучины морской, да ещё и бронзовый оттенок кожи. Просто древнегреческий миф какой-то. Не знаю, как там у него с размером органа, но мне почему то кажется, что он был внушителен, что и повергло в шок если не детей, то взрослых на пляже точно. Нептун или Посейдон явился тогда пляж? Мне кажется, чего то подобного не хватает для пущего эффекта.

«Сексапил» — по моему у Довлатова была фраза — «с неуловимо некрасивой фигурой». Вот чего-то подобного недостает. Она что, такая была страшненькая реально? Тогда чем брала, техникой? Куражом? Доступностью? уже самому интересно.

«Трикотажка» понравилась больше, наверное, из-за музыки. Но и «Праздники» — хороши. Просто зарисовки из жизни, причём красивые зарисовки

Кулинарная тема шикарна! Сразу чувствуется что автора искренне волнует эта тема!

«Олигархи» — чудесная Рассказка из цикла: чего только не бывает в жизни. Пора собирать из таких сборник — От старшего поколения — всем остальным. Дабы знали, что нет ничего невозможного.

Я знаешь о чём подумал, сначала Бог послал к тебе всех этих друзей и знакомых, а потом вложил в руку перо, что бы ты оставил потомкам эти страницы человеческих жизней, на почитать, на подумать, на поразмыслить.

КАФ

* * *

Очень воодушевляют рецензии из далеких палестин. Читательница из Страны Обетованной прошлась вразнобой почти по всему моему творчеству, от первых сборников до совсем недавних, что несказанно порадовало. Значит читают!

Что касается Рассказки «Трактор» — прелесть!
«Черчиль» и «Настоящие американцы», ну так себе, на четыре….
«Укус медянки» отлично подбодрил, повеселил, даже подружке отправила, жду реакцию….
«Пионер» — есть что-то в Рассказке про Нас Настоящих …..
«Лига комбатантос» — хорошо про себя и про жену, но в свете ситуации с Украиной, как то дерануло по уху… Отлично, пятерка!
«Эскулапы» — хорошая Рассказка, смешная история, бедная Ирка, и бедный пес!
«Вторую любовь» прочитала «со всеми вытекающими из ситуации сопереживаниями к главному герою». Ну, как видишь, можно пострадать и остаться здоровым…
По поводу «Передовика»… Поразило знание подробностей схемы расхищения соцдобра, вот они — истоки падения Великого и Могучего Союза…
«Фарцовщик» — поразило глубокое желание достичь истины»». Я вспомнила как в туалете ГУМА я покупала у фарцовщика югославские сапоги на шпильке, он дает тебе один сапог, ты забегаешь в кабинку мерить, потом отдаешь деньги, получаешь второй, первый под юбкой между ног, очень прикольно… Сапоги были мягкие и красивые… Рассказка понравилась! И тему изучила глубоко, благодаря ей, как после Артура Хэйли про колеса.
«Последние отгулы» почти шедевральная Рассказка, прослушала с улыбкой и удовольствием!
«Неподтвержденная польза алкоголя» — понравилась Рассказка, польза уже доказана японскими исследованиями, «но в разумных дозах».
«Баронская обувка» — просто отличная!
На УРА пошли «Медвежья услуга» и «Сертификат», легко написано и про нас хороших.
«Ноябрьские праздники» и «Карма» — хорошие Рассказки, понравились!
От Гурзуфа просто в восторге!!!!! Начиная с предисловия полилось — отлично написано, отлично прочитано. Получила истинное удовольствие и отправила подруге!
«Вудстоки» — нормальные Рассказки, любителям и почитателям рока более интересно, я предпочитаю классику и саксофон (тихий блюз и саксорелакс), но интересно что рок существовал и еще как….
Под действием Рассказки «Я и музыка..» Томас рассказал о своих кумирах, я делюсь с ним своими впечатлениями после прослушивания… смешно, но факт — этот пласт прошел мимо меня.

«Лагеря» — очень хорошо, смешно, но «Финский заказ» просто замечательный, как в машине времени слетала обратно, бывала на таких сборищах во время становления своего бизнеса…
Я повеселела от последних гурзуфских — есть что-то непонятно светлое и освежающее мозги «без пива» от воспоминаний о хорошем. Спасибо Большое!

Iren Levin, Haifa, Israel

* * *

Отклик сверстника из Америки восхитил четкостью формулировок и, главное — последним абзацем. Именно ради такого эффекта я и пишу.

Вы — мастер короткого рассказа. Сюжет, подробности, интрига, — всё присутствует! И, коротко. Классно!

Не нашёл соответствующей оценки «эмоджи», хотя Рассказка вызвала эмоции. Но весьма поучительная и скорбная история.

Всё время ловлю себя на мысли — каким то непонятным образом все ваши Рассказки отзываются в моих впечатлениях после прочтения неким «дежа вю». Удивительно, но факт! Спасибо!

Victor Alexander, Philadelphia, USA

* * *

И очень порадовал искренний отзыв старинной знакомой, надолго исчезнувшей с горизонта и внезапно всплывшей из небытия несколько лет назад.

Как раз думала о тебе, о твоем таланте оживлять те далекие, но близкие сердцу времена. Знаешь, немногие могут так открыто, с любовью и юмором, без всяческого негатива вспоминать прошлое. Правда свежие впечатления у тебя не менее яркие, сразу хочется оказаться рядом и увидеть все своими глазами.

А еще больше мне нравится, когда ты пишешь о родителях, о своих детских впечатлениях, о своем отношении к музыке, литературе, истории.

Ты — очень глубокий, умный и доброжелательный человек. Горжусь знакомству с тобой!

Читаю Рассказки и с досадой думаю о том, что не достаточно ценила в свое время всех тех на тот момент мальчишек, которые были нашими друзьями и так рано ушли из жизни.

Т. Ушакова, к.с.н.

Авторское предостережение

Этот сборник, как и все предыдущие и последующие, я предваряю стандартным предостережением:

В тексте используются вымышленные имена героев, и автор не несет никакой ответственности за их совпадение с реальными персонажами и деяниями оных в любых интерьерах.

Опять же, знаменитое определение Уинстона Черчилля «Реальность — это галлюцинация, вызванная недостатком алкоголя в крови!» отлично вписывается в общую канву Рассказок.

В предыдущих книгах я гордо анонсировал:

«Все события, упомянутые в дневниковых записках, происходили при моем непосредственном участии, а фигуранты — друзья, знакомые и родственники. Поэтому присказка «Сам я огурец не видал, но конюх из соседней деревни рассказал, что их барин едал и говорил, что вкусно» — не про эти опусы.

Правда, в некоторых Рассказках автор слегка отступил от 100% -ой истинности, но, отнюдь, «не ради красного словца», а оберегая особо ранимых и до сих пор «зашифрованных» персонажей.

Теперь же, чтобы окончательно «умыть руки» и запутать привередливых критиков, дополняю вышеприведенный абзац:

«Тождественность всех событий и их участников с действительностью — чистая случайность!»

Предисловие

Чуть более полувека назад, а точнее, осенью 1974-го года в клубе Пищевого на концерте одной из самых популярных тогда Московских рок-групп «Аракс» я впервые услышал песню, текст которой меня неожиданно зацепил и очень повеселил.

«Скоро стану я седым и старым.

Уйду на пенсию писать свои я мемуары.

Опишу я, расскажу, всё как есть, как было —

С кем когда не ладил я, и кого любил я».

Посмеиваясь над этими словами, я и предположить не мог, что, так сказать, накаркаю, и что через сорок с небольшим лет они, практически полностью воплотятся в жизнь. В Рассказках я действительно вспоминаю тех, кого любил и уважал, и, в основном, пропускаю тех, с кем не ладил.

Как правило, всеми достижениями мы в той или иной форме обязаны любящим Родителям. Как раз они привили мне основные черты, изначально совершенно необходимые человеку, выведенному судьбой на тропу творчества. А именно, с одной стороны, внимательность и усидчивость, а с другой, тягу к странствиям и желание объять необъятное.

Отец с институтских лет вел подобие дневника, где очень скупо, практически пунктиром, отмечал наиболее значимые для него события текущего дня. После его ухода в вечность, разбирая семейный архив, я поразился количеству записных книжек, блокнотов и общих тетрадей, заполненных убористым, но очень разборчивым, практически каллиграфическим почерком.

В отличие от него, я никогда не конспектировал свою жизнь, но услужливая и тренированная память аккуратно складировала особенные и не очень, преимущественно, веселые эпизоды в ближние и дальние отсеки мозга, откуда их так легко теперь извлекать.

* * *

«А недавно девушку я встретил.

Ей всего семнадцать лет, а мне уж двадцать третий.

Скоро стану, скоро стану я седым и старым.

Вот тогда и напишу свои я мемуары.»

Последний куплет шлягера, как правило, исполнялся несколько раз с неуклонным повышением возраста лирического героя — «уж тридцать третий» и «сорок третий», что в те затертые годы казалось очень далеким будущим.

На протяжении всей жизни я регулярно вспоминал немудреные строки популярного хита и примерял на себя. Седым я стал очень рано, ближе к тридцати — сказались гены, да и жизнь попытала на прочность. Но старым я себя никогда не считал — ни в тридцать два, ни в сорок два, ни даже в шестьдесят два. Да и сейчас ощущаю, в худшем случае, на тридцать пять. Опять же полюбившийся рассказ-притча великого Бунина полностью стыкуется с собственным жизненным путем — «За что мне быть старым?».

Запомнившаяся с юности древняя мудрость гласит: «Первые тридцать лет человек учится, вторые тридцать — путешествует, а третьи — рассказывает окружающим о том, что узнал за предыдущие годы». Учиться я продолжаю и сейчас, путешествовать начал до тридцати и не прекращаю по сей день, а вот зарисовки и мысли об увиденном и познанном начал отображать на бумаге, как раз отпраздновав шестидесятилетие.

Мемуарная литература меня никогда особо не привлекала, хотя некоторые автобиографические воспоминания я поглотил залпом. Обнаруженный в родительском шкафу двухтомник графа Игнатьева «Пятьдесят лет в строю» поразил и четким слогом и весьма интересным содержанием. Но большая часть исторических исповедей отпугивали сухим, невыразительным текстом и обилием незапоминающихся дат. Именно эта особенность подобного рода произведений заставила меня ярко и весело расцвечивать любые вспомнившиеся эпизоды быстротекущей жизни. А иногда и приукрашивать, следуя направляющему признанию обожаемого Константина Георгиевича.

Рассказки не относятся к каноническим мемуарам, как я их себе представляю. Скорее, это разрозненные ретроспективные эскизы или «записки на манжетах», словами великого писателя. Хотя мне больше нравится определение Ситки Чарли: «много обрывков жизни, и все эти обрывки без начала, без конца, без смысла!».

Мои приземленные откровения ни в коем случае нельзя рассматривать как серьезные опусы о жизни или использовать в качестве положительного примера подрастающему поколению. В них я постарался без прикрас, но с юмором, живописать окружавший меня мир и друзей-товарищей в атмосфере сначала развитого социализма, а затем — тяжкого построения современного капитализма.

* * *

Недавно полученное письмо от одного из основателей издательского дома, печатающего мои книги, порадовало практически полным совпадением с собственным видением сочинительства:

«

Зачем же мне написанные книги?

С одной стороны, я уверен, что они мне нужны. Просто чтобы вытряхнуть их наконец из головы. Но что дальше? Зачем нужно, чтобы мои книги кто-то прочёл?

У меня есть такая гипотеза: то, что мы называем искусством, случается между автором и читателем. Автор вкладывает что-то для него важное в текст. А читатель что-то важное для себя из текста достаёт.
Скорее всего, то, что достал читатель из текста, не так уж похоже на то, что автор туда вкладывал. Но это как раз классно. Ради этого опосредованного диалога мы и стараемся. Чтобы читатель достал из текста что-то важное для него, связанное с тем, что важно нам».

Хочется надеяться, что мои не мемуары, или совсем не мемуары, в общем, не совсем мемуары натолкнут читателя на неожиданные, но приятные мысли и выдернут из памяти дорогие ему воспоминания. А вызванные ими ассоциации заставят по иному взглянуть и на прожитую жизнь и на события современности, а может и переосмыслить собственные поступки и деяния других лиц.

Цикл: Странствия

Мальтийская лингвистика

Памятуя удачный опыт предшествующего отпуска, летом 2003-го мы решились вывезти трехлетнюю дочку на морское побережье. Вестибулярный аппарат у нее еще не совсем окреп, дорога переносилась тяжело, и долгие перелеты не рассматривались. Путем последовательного перебора возможных курортов не далее четырех часов лета выбрали Мальту.

Во-первых, добираться сравнительно близко, во-вторых, старинная подруга, владелица турагентства, предложила отличный отель вкупе с авиабилетами по очень заманчивой цене, и, в-третьих, Мальта тогда широко рекламировалась как наилучшее место для обучения безукоризненному английскому. В будущем предполагалось отдать ребенка в языковую спецшколу, так что хотелось определиться с местной лингвистической ситуацией. Малый возраст не является препоном для овладения иностранной речью, что подтверждал собственный богатый опыт.

В три года меня устроили в ведомственный детсад ВЦСПС с углубленным изучением немецкого языка. И хотя я посещал его только до пяти лет, по сей день помнятся некоторые слова и детские считалки на немецком. Да и в первых классах английской спецшколы «груз прошлых знаний» несколько мешал изучению нового языка, что удостоверяет отличную усвояемость любой информации практически в младенчестве.

* * *

С ожидаемыми дорожными трудностями в виде регулярных приступов тошноты у слегка измученного ребенка, мы благополучно добрались до желанного отеля и после короткого обустройства двинули на рекогносцировку. Гостиница занимала обширную территорию на вершине большого плоского холма. По периметру возвышались отдельно стоящие двух- и трехэтажные домики, а в центре взоры притягивали ресторан и большой каскадный бассейн.

Нам предоставили весьма удобный семейный номер, состоящий из пары уютных комнат с просторной кухней-столовой и открытой верандой. Совершенно сразили новейшие модели и широчайший ассортимент кухонного оборудования — от мудреного кофе-агрегата до многофункционального комбайна, не считая настольного мини-гриля, тостера и еще массы всяких не очень понятных приспособлений. Холодильник порадовал почти промышленными размерами, и нам было, что в него срочно загрузить.

Дочь с самого рождения проявляла ярый консерватизм в еде, и на тот момент помимо детского питания «Растишка» что-либо вкушать отказывалась. Поэтому половину огромного, специально купленного в Таиланде чемодана занимали упаковки одноименных творожков и йогуртов. Мы боялись даже представить, что случится, когда привезенный запас закончится.

Ежедневно на любую из трех трапез я захватывал яркие пластиковые стаканчики, но на высокий детский стул со столиком выставлял, только когда становилось ясно, что предлагаемые в широком выборе яства ребенок есть не желает. Тем не менее, через пару-тройку дней некоторые блюда ей понравились, о чем я поставил в известность осознавшего нашу «питательную проблему» местного шеф-повара. Уточнив предпочтения малышки, замечательный профессионал от кулинарии специально для нее готовил особенные кушанья, немного изменив стандартную рецептуру.

В ходе дружеской беседы выяснилось, что участливый благодетель родился в греческой семье в Одессе, но перебрался на историческую Родину в середине семидесятых, а на Мальте проживает уже пятнадцать лет. По-русски он говорил едва-едва, но дочурка очень обрадовалась, услышав родную речь, и прониклась симпатией к новому знакомцу. Помимо повара ни одна живая душа в отеле не владела русским, что в определенной мере даже радовало. На отдыхе я предпочитаю отели с минимальным количеством соотечественников. Среди постояльцев россиян тоже не оказалось, что повлияло на трехлетнюю дочь специфическим образом. При большом стечении народа у бассейна она полюбила, плавая на надувном матрасе, в полный голос многократно исполнять любимую песню «Катюша», к явному восторгу отдыхающих. Видимо, таким образом, она компенсировала недостаток общения на родном языке.

Полное отсутствие русскоговорящих в окружающем ареале обитания привело к забавному инциденту в конце первой недели отдыха. Запасы «Растишки» стремительно таяли, и я отправился в ближайший, через три автобусные остановки, магазин в поисках местных заменителей. И, о чудо! Полки забиты точным аналогом, но греческого производства. Купив по четыре упаковки йогуртов и творожков, я резво стартовал к остановке не часто курсирующих автобусов. Чтобы туда попасть, мне было необходимо пересечь две небольшие проезжие дороги под углом девяносто градусов друг к другу. Я стоял у пешеходного перехода, ожидая проезда задержавшегося на нем небольшого пикапа «Ford», когда увидел вдалеке неторопливо ползущий к остановке автобус.

В нетерпении я начал сверлить взглядом водителя Форда, никак на меня не реагирующего. И, находясь в твердой уверенности, что абориген не понимает по-русски, разрядился вопросом: «Ну что, поедем или так и будем сопли нажевывать?!». Четкий ответ совершенно ошарашил: «Ещё пожую маленечко!». После чего оба дружно расхохотались и разговорились. Собеседник оказался отпрыском совиспанца, вернувшимся на родину предков в начале 80-х. Там он успешно занялся мелким строительным бизнесом, со временем перенеся его на Мальту. Новый знакомец с удовольствием практиковался на подзабытом, когда-то родном языке всю дорогу до моего отеля, куда любезно подвёз с весомым грузом детского питания.

По дороге он поведал много интересного о местных реалиях. Главной новостью стало известие о тотальном отсутствии на островном государстве нормальной питьевой воды, только опресненная. Что полностью прояснило резко изменившийся к худшему привычный вкус регулярно употребляемого в течение дня кофе полюбившейся марки «Maxwell House». После этого чай и кофе в номере готовили только на покупной минеральной воде.

Растворимый кофе на острове был представлен в самом широком ассортименте, но почему-то превалировали огромные, прежде никогда не виданные, металлические банки по 0,5 или 1,0 кг, стоившие, на удивление, недорого. Мы поддались заразительному примеру большинства отдыхающих и тоже приобрели три банки на подарки друзьям и родне.

Погоды стояли в полном соответствии с известными строками Галича: «А жар — ну, прямо доменный, Ну, прямо, градом пот!», и большую часть времени мы проводили у бассейна. Но случались и пешие прогулки по красивейшим окрестностям, густо поросшим разнообразными видами тропической и средиземноморской флоры. Особенно впечатлили буйнорастущие кактусы в полтора человеческих роста, кое-где выбросившие необычного вида цветы.

Самобытным аттракционом оказались местные автобусы с окнами без стекол и веревкой под потолком через весь салон. Перед нужной остановкой следовало изо всех сил дернуть за эту бечеву, причем, это удавалось осуществить прямо с сиденья. Самый продолжительный маршрут составлял около сорока минут, так что, даже с плохо переносящей дорогу дочерью, мы обследовали на общественном транспорте весь остров.

Достопримечательностей и мест интереса на Мальте хватало. С организованными экскурсиями мы посетили старинную рыбацкую деревню на побережье, замки Ордена крестоносцев и прочие средневековые штучки в сердце Ла-Валетты. Опять же, мегалитические глыбы местного Стоунхенджа совершенно не уступают наиболее известным Великобританским.

Как раз в тот период на Мальте снимались эпизоды исторического блокбастера «Троя» с Брэдом Питтом, о чём нам с восторгом поведал разговорчивый экскурсовод, он же страстный патриот. Его предложение посетить киношную натуру нас не вдохновило, а вот культпоход по огромному храму Mosta Dome запомнился надолго.

Отдых протекал исключительно мирно и весело. Мы прокатились на дальнюю оконечность острова на единственный платный насыпной пляж из привезенного предприимчивыми дельцами «золотого» песка, истоптали вдоль и поперек чудесные окрестности нашей гостиницы и соседних поселочков. Поразило множество обветшавших, очень красивых, совершенно различных стилей архитектуры, но по виду, давно заброшенных вилл. Туземцы из гостиничной обслуги пояснили, что постройки разрушаются очень быстро из-за не самого комфортного климата, и хозяева просто не успевают их ремонтировать и подновлять.

Затяжные прогулки по столице островного государства Ла-Валетте сильно поспособствовали снижению приобретенного на отдыхе дополнительного веса. Нескончаемые спуски-подъемы при тридцатиградусной жаре с гандикапом в виде коляски, тем не менее, не помешали тщательно изучить множество интересных местечек по пути к Форту Святого Эльма. Правда, обратная дорога давалась существенно труднее, но заходы во множественные кофейни несколько её скрашивали.

* * *

Недалеко от нашего отеля высились два окруженных высокой металлической оградой четырехэтажных здания с крупноформатными вывесками на фасаде, гордо оповещающими о международных детско-юношеских центрах по изучению классического английского языка. Правда, выяснить программу и подробный распорядок занятий не удалось: оба наших визита пришлись на временное отсутствие руководителей учебного заведения.

Зато с их способными питомцами мы вволю пообщались во время традиционного круиза вокруг острова на прогулочном пароходике. Едва мы ступили на палубу, как услышали родную речь, причём, густо засоренную непарламентскими выражениями, из уст, в лучшем случае, четырнадцатилетних, а то и двенадцатилетних «малюток», причем, обоего пола. На чрезвычайно вежливое замечание моей супруги детишки ответили настолько непечатно и многоэтажно, что она сначала опешила и растерялась. Но быстро собралась и пообещала, что если молодняк не прекратит материться, то применит к ним меры физического воздействия. На что ей организованно предъявили известный жест со средним пальцем и пригрозили выкинуть за борт.

Только мое злобное вмешательство вынудило мелкотравчатое хулиганье с визгом забиться в салон, откуда немедленно выскочила их сопровождающая, грозя мне на хорошем английском языке всевозможными карами за притеснение невинных детишек. Именно здесь в дискуссию удачно вступила супруга на том самом классическом английском, пообещав всячески разоблачить и уничтожить в глазах широкой международной общественности миф о «выдающемся Мальтийском лингвистическом образовании», а затем, к моему немалому удивлению, перешла на родной и сильно обогатила лексикон присутствовавших даже мне ранее неизвестными образными выражениями. Результатом конфронтации стало полное разочарование в местных курсах «эталонного» английского языка.

* * *

В конечном итоге, посещение Мальты сыграло решающую роль при единогласном определении дочери в приличную, с серьезной репутацией, английскую спецшколу через три года после запомнившегося визита. Очень хотелось, чтобы при встрече с иностранными сверстниками она могла на равных общаться с ними на правильном английском языке без вкрапления непарламентских русских междометий, характерных для Мальтийской школы лингвистики.

Город ангелов

Эта Рассказка начинает серию путевых заметок о постоянно вызывающей искренний восторг столице Таиланда и приключениях как в широко известных её туристических местах, так и неприметных укромных уголках.

Если бы в ранней юности кто-нибудь сказал, что к середине жизненного пути столица Таиланда станет моим любимым местом отдыха и обитания, то я без сомнения посчитал говорящего фантастом сродни Уэллсу. В те годы полной «заколюченности» Советского Союза даже визит в соцстраны представлялся чем-то из ряда вон выходящим. Слушая во второй половине 80-х уже прошлого 20-го века песню популярного тогда диск-жокея Сергея про опасный Бангкок, я и представить не мог, что буду чувствовать себя в нем как рыба в замечательном и облюбованном аквариуме.

В молодости ощущение полного, всепоглощающего счастья я испытывал, находясь в приятном женском обществе в состоянии легкого подпития и в дружеском окружении на берегу хорошо знакомого ландшафта Гурзуфской бухты. Про далекие палестины и чужеземные курорты где-то за «железным занавесом» тогда даже не мечталось. И попав первый раз в Таиланд в 2000-м, я поначалу с некоторой оглядкой и робостью примеривался к «Бангкоку — городу контрастов». Но уже со второго, состоявшегося через год визита, ощущал себя в столице Сиама если не совсем местным, то вполне вжившимся в туземные реалии экспатом со всеми вытекающими.

Как правило, основным районом моего базирования служил квартал Пратунам, изученный постепенно вдоль и поперек. При помощи близкого приятеля, не без оснований прозванного «Полковником», я обычно останавливался в гостиницах «Centre Point», «Indra» или «Grand Watergate» за очень вменяемые деньги. Достаточно быстро на историческом, ныне практически снесенном, рынке Pratunam и в окружающих торговых центрах я обзавелся знакомцами, продавцами и продавщицами, что очень скрашивало и упрощало ежедневный быт в контексте покупок и не только. Присущий мне консерватизм и приверженность принципу «от добра добра не ищут!» сперва удерживали от более тщательного обследования отдаленных районов огромного города, дважды превосходящего Москву населением.

Напротив отеля «Centre Point» возвышался главный торговый центр IT товаров «Pantip Plaza», на пяти ярусах которого активно торговали всем, имеющим хоть малейшее отношение к бытовым и профессиональным электронным устройствам. На первом этаже в рядах с CD и DVD дисками я познакомился с шустрым молодчиком, вовсю предлагающим контрафактную музыкальную продукцию высочайшего «японского» качества в широчайшем ассортименте. Выяснив и запомнив предпочтения и периодичность визитов фаранга-меломана, он в каждый мой приезд выкладывал подборку аудио- и видео-носителей с любимыми исполнителями. На третьем этаже этот же культуртрегер держал тщательно замаскированный киоск с эротическими клипами и фильмами на любой, даже самый изощренный вкус, и очень удивлялся моему нежеланию приобщиться к предлагаемым шедеврам киноиндустрии «18+».

* * *

Посетив основные, как говорится, объекты культурного наследия и истоптав Пратунам вдоль и поперек, я начал расширять ареал обитания, планомерно и тщательно изучая места массового притяжения туристов. Естественно, первым и самым манящим аттракционом для каждого путешественника, алчущего взрослых приключений, становится всемирно известный «Пат-Понг», по пути куда таксисты догадливо подмигивали и предлагали пакетик травки. Сейчас в Таиланде употребление марихуаны даже легализовано. Близкий приятель Олег «Сол», прошедший «челноком» всю Юго-Восточную Азию «наскрозь» и хорошо знакомый с реалиями её «сокровенных» уголков, во время подробного инструктажа строго-настрого запретил посещать шалманы «Пат-Понга». В незапамятные времена самому Олегу, по незнанию и потому с отчаянными боями, удалось покинуть славящиеся на весь мир запредельными эротическими шоу сильно «гостеприимные» заведения, к счастью, с незначительными физическими и материальными потерями.

Район Силом, окружающий одноименную магистраль, помимо заведений сугубо эротической направленности, привлекает еще очень и очень многим. На улочке Convent Road, в полном соответствии с христианским названием, доминируют несколько католических монастырей и школ при них, но, самое главное, с раннего утра и до позднего вечера теснятся передвижные лотки со всякой вкуснятиной, готовящейся тут же.

Бангкок стремительно меняется. За последнее пятилетие центр города очистили от таких стихийных лотков, придававших Бангкоку его ни с чем не сравнимую «бангкоковость», и убрали частные дома-трущобы, за исключением некоторых сопротивленцев.

По соседству, в парке Лумпини, одновременно напоминающем ЦПКиО и ВДНХ, по выходным проходят праздники и всенародные гулянья, а в будни — полное затишье, позволяющее валяться у пруда на вечнозеленых газонах среди множества нежащихся на солнышке небольших варанов.

В первый же визит в Сиам, по сложившейся привычке, я купил в огромном книжном «Asia Books» активно рекламируемый бестселлер «Bangkok Tattoo» известного мастера детектива John Burdett. И из него почерпнул еще массу полезных и дотоле неизвестных сведений и о Пат-Понге, и еще одном, широко известном районе «красных фонарей» — «Makkasan Road». В особо продвинутых притонах возрастным клиентам предлагается дополнительная премиальная опция — за сорок минут до любовных игрищ выдается таблетка виагры, чтобы не случилось осечки, и он мог себя почувствовать неудержимым мачо. Причем, стоимость лекарства включается в цену сеанса. Правда, после возведения надземной линии метро, соединившей международный аэропорт и центр города, эта «Road» стала большой обычно-современной улицей.

На первых порах я с опаской, особенно в темное время суток, исследовал достославные кварталы злачных мест, затем вполне в них освоился и не обращал никакого внимания на подозрительных, отирающихся там персонажей. Учитывая, что в Таиланде всё заточено на потребу туриста, нужно очень постараться, чтобы вляпаться в какую-нибудь неприятность.

* * *

Впрочем, за всё время пребывания в обожаемом Бангкоке пара досадных эпизодов приключилась, но отнюдь не по моей вине. Трое совершенно диких африканцев на завтраке посягнули на мой, закупленный накануне любимый ананасовый йогурт, не входивший в ассортимент гостиничного шведского стола. После очередного похода к кофемашине я обнаружил вольготно расположившегося на моем месте негра, уже распечатывающего яркий пластиковый стаканчик. Возможно, стоило начать общение несколько вежливей, но я настолько перевозбудился увиденным, что сразу рявкнул: «Что же ты, сука, вытворяешь?! Get lost!». Два подельника захватчика моего завтрака с неприятными лицами и явно недружественными намерениями обступили меня с обеих сторон. Неожиданно громко-грозный и короткий боевой клич на славянском болгарина Юрия, шапочного приятеля по визитам в офис Полковника, мгновенно изменил соотношение сил. В прошлом известный спортсмен, а на тот момент видный функционер болгарского СпортКомитета, видимо, вспомнил боевую молодость и без предупреждения «выбил бубну» ближайшему к нему, как позже выяснилось в полиции, нигерийцу. Спасибо Полковнику и его обширным знакомствам в самых разных структурах, нам с братушкой этот инцидент сошёл с рук, в отличие от оппонентов, более в отеле не встреченных.

Плохо обтекаемым камнем преткновения стала весьма удручившая меня любовь индусов к «восточному базару». Нижние три этажа 4* отеля «Indra» занимают цивилизованные торговые ряды. Из-за названия ли, а может так сложилось исторически, но значительную часть их продавцов и покупателей составляли граждане Индии и Пакистана. Ровный несмолкаемый гомон периодически взрывается визгливыми криками, характерными для особо отчаянных любителей препираться до последнего. Еще одной сильно озлобляющей чертой индийских негоциантов является неукротимое желание ввязаться в любой, даже не касающийся их лично, процесс переговоров.

Однажды старинная знакомая попросила привезти в подарок номенклатурному папе приличествующий статусу объемный кожаный кейс-дипломат для еженедельных походов в элитную баню. Долго не встречалось ничего подходящего, но, наконец, в одном из закоулков «Индры» я наткнулся на искомый подходящий портфельчик. Полностью соответствующий требованиям и габаритами, и черной гладкой кожей, он стоил вполне разумную цену.

Продавщица, немолодая тайка, показалась мне вполне вменяемой и симпатичной, и мы приступили к непременным и легким дебатам о цене и качестве. Торговаться я совсем не люблю, но в Таиланде этот обязательный процесс, в отличие от Турции и арабских стран, почти не раздражает. Никто не хватает покупателя за руки и не переходит в угрожающую или умоляющую тональность. Практически — дань сложившейся традиции. Как результат, цену можно сломать раза в полтора, если знать некоторые хитрости.

Мы уже достигли консенсуса, когда непонятно откуда взявшийся мелкий индиец активно встрял в нашу беседу. То, что он владелец данного сумочного отсека, я понял только в администрации торгового центра, куда срочно прибывшие на место происшествия полицейские сопроводили всех участников инцидента. К этому моменту у индийца наполовину заплыл левый глаз, а у трёх набежавших ему на помощь соплеменников лица потеряли симметрию из-за свернутых в разные стороны носов. Но я тому не причинен. Точнее сказать, только глаз — моя заслуга. Парочка не совсем трезвых англичан в футболках с логотипом любимого спортивного клуба, привлеченные визгливыми выкриками на «пиджин-инглиш», решили прийти на помощь одинокому фарангу и моментально перевели словесный конфликт в «товарищеское недоразумение».

Местные стражи порядка, видимо, устали от непрерывных индийско-торговых разборок и сразу приняли сторону европейцев, а, возможно, вспомнили тайскую народную пословицу: «Если увидел змею и индуса, убей сначала последнего!». В общем, оставив индусов в участке, мы с веселыми британцами разошлись по своим делам. В итоге, портфель я приобрел именно по той цене, о которой мы сторговались с продавщицей, к явному ее удовольствию.

* * *

Исторический «Чайна-таун», место, откуда начинался Бангкок, простирается от берега главной водной артерии города, реки Чаопрайя, на север в направлении оптового, любимого разномастными «челноками» рынка «Bo Baе». Отечественные «мешочники» по-простому называют его «Бобик». Первые шесть этажей отеля «Prince», в котором они предпочитают селиться, занимает огромный торговый комплекс. Так что, можно закупаться, «не отходя от кассы».

В самом «Чайна-тауне» столько всего интересного, что хватит на десяток Рассказок. Чего стоит одно только главное местное торжище, протянувшееся практически от набережной до красивейшего старинного китайского храма "Wat Chaichana Songkhram». Продаётся всё: от разнообразных видов контрафактных товаров, включая якобы не подделываемые швейцарские часы «Ulysse Nardin» до таблеток Виагры и фаллоимитаторов любых типоразмеров, проходящих под кодовым названием «David». Ручки и кошельки «Montblanc» соседствуют со складными ножами и тесаками «Spiderco» и «Boker». Здесь же торгуют всевозможными разновидностями национального «фаст-фуда», чтобы перекус не отрывал от процесса покупок. Армейские магазинчики перемежаются многочисленными «Оптиками», а лавки с рюкзаками и чемоданами ларьками, торгующими всеми видами метизов и инструментов. Не поддается исчислению количество ювелирных бутиков, чередующихся с традиционными китайскими аптеками.

* * *

Нельзя не упомянуть и Khaosan Road — излюбленное обиталище и перевалочный пункт бэкпэкеров, съезжающихся в Таиланд со всего мира. Кто только не встречался на небольшой, переполненной хостелами и дешевенькими гостиницами улочке, за употреблением пива или курящими косяк. Многоязыкий гомон не перекрывал звучащий из динамиков многочисленных кафешек тяжелый рок и рваные ритмы регги. Первый раз, в целях оптимизации маршрута, я отправился туда на рейсовом автобусе, останавливающемся прямо напротив моей гостиницы. И всё проклял. Хотя автобус шёл прямо до нужного места, отсутствие кондиционера вкупе с температурой плюс тридцать восемь, а также постоянные пробки измотали меня донельзя. И в следующий визит в яркий, запоминающийся кусочек Бангкока я взял такси, о чем ни на йоту не пожалел. Во-первых, поездка обошлась в совершенно смешные деньги, во-вторых, водитель оказался говорун — не остановишь, и, в-третьих, высадил он меня с небольшим «перелетом», так что я очутился на улочке сплошь ювелирных лавчонок с невиданным ассортиментом по запредельно низким ценам. И, неожиданно для себя самого, повелся на дешевизну и закупил впрок подарков дорогим моему сердцу дамам.

* * *

Четырехэтажный торговый комплекс «Big C», хотя и потесненный ныне более современными огромными магазинами, виден издалека. По электронному табло на его верхушке я привык сверять часы и узнавать текущую температуру воздуха. Большую часть второго и третьего ярусов занимает внушительный двухэтажный супермаркет с большим ассортиментом. А оставшаяся площадь распределена между мелкими кафешками, ювелирками и прочими лавками. Мне очень полюбилась маленькая кофейня на втором этаже, стилизованная под американское заведение 60-х годов прошлого века. К сожалению, она не пережила пожара после теракта 2014 года.

Фуд-корт на последнем ярусе изобилует всевозможными сетевыми едальнями и частными кухнями, предлагающими кулинарные изыски тайской, паназиатской и европейской кухни. Именно там я «подсел» на главный тайский десерт — сладкий рис с манго, за который ценитель «может Родину продать».

* * *

В громадном, протянувшемся на несколько кварталов, мега-универсаме «MBK» на каждом из семи этажей покупатель обязательно обнаружит что-нибудь интересное, тем более, что ассортимент постоянно обновляется. Отделы уже канувшего в лету супермаркета «Tokyu» занимали ближнюю к метро часть здания на всех ярусах. Многие годы именно там я приобретал по заказам друзей джинсы Lee, Wrangler и Levi’s, стоившие втрое дороже контрафактных, зато гарантированно настоящие.

Весь третий этаж грандиозного комплекса посвящен супер-пупер модной одежде, обуви и аксессуарам. Причем, как местных дизайнерских брендов, так и новинкам всемирно известных марок, в контрафактном, но очень качественном исполнении производителей Юго-Восточной Азии. Торг вполне уместен, несколько раз я ломал первоначальную цену в два с половиной раза, а уж на треть — просто обязательно.

* * *

Близкий друг, с моей подачи посетивший столицу Сиама, так сформулировал свои впечатления: «Заразил ты своим Таиландом и этим самым Бангкоком по самое не балуйся. Ну так захотелось, так захотелось… Эх, Бангкок, Бангкок, если уж полюбится, то навсегда!».

Гонконг и димсамы

Любовь моя и непроходящая тяга к пельменям отечественным чрезвычайны и непреодолимы. В азиатских странах встречаются всевозможные варианты мантов, вонтонов, дамплингов, гёдза и схожих кушаний с различными начинками, но их прародиной, согласно современным научным изысканиям, является Китай. Именно китайская разновидность обожаемого блюда требует отдельного внимания и, собираясь посетить Гонконг, мы твердо решили перепробовать как можно больше аутентичных национальных пельменей, на исторической Родине называемых димсамами.

К авиаперелетам продолжительностью более десяти часов мы давно привыкли за семнадцать лет странствий по Юго-Восточной Азии, так что, не обращая внимания на «jet-lag», сразу отправились знакомиться с городом. Наш отель-небоскрёб располагался практически в центре, рядом с несколькими известными достопримечательностями и недалеко от морского вокзала. Но, взглянув на ярко освещенную улицу, мы решили побродить по соседству с отелем и дальновидно отправились в противоположном направлении. Неожиданно стемнело. Совсем. Нагулянный изрядный аппетит уже гнал к редким освещенным окнам в поисках пропитания. И наконец! Небольшое заведение в узком пространстве со столиками вдоль стен.

Плакаты и надписи на китайском перемежались с фотографиями аппетитных местных димсамов. Вот оно — счастье! Попадание 100%. Кафе еще пустовало, но радушный улыбчивый хозяин приглашал жестами зайти. В мгновенно поданном меню английского текста почему-то не оказалось. Хозяин продолжал радостно улыбаться, но по-английски только кивал головой. Ну так и что? Объяснившись на пальцах и потыкав ими же в картинки меню, мы выбрали четыре разных набора местных пельмешек. Настроение бодрое, подогревалось ожиданием: «Это я удачно зашёл!». Мы расположились за столиком в центре зала, незамедлительно сервированном двумя наборами прочной пластиковой посуды: тарелочки, чашечки, блюдечки, палочки. И один тазик непонятного назначения.

Минут через пять радушная же китаянка принесла большой чайник горячего дымящегося чая. Еще минут через десять томительного ожидания мы решили отпить чаю, пока он совсем не остыл. Темно-коричневый напиток показался совсем безвкусным. Зал постепенно заполнялся, и ускорившийся хозяин с помощницами весело смеялись, проходя мимо нас, показывая руками: «Сейчас все будет!».

Темный чаек и разглядывание местных завсегдатаев скрашивали ожидание. Соседний столик занял серьезный и щуплый юнец, студент, наверное. Он без раздумий сделал заказ и сразу получил на стол тот же набор посуды и полный чайник, что и мы. Ловкими и привычными движениями он тщательно обмыл всю принесенную посуду настоем из чайника над емким тазиком, и расставив все на столе, уткнулся в телефон в ожидании ужина.

Мы застыли в глубоком изумлении, осознав, как опростоволосились. Подоспевший с нашими димсамами хозяин был допрошен на пальцах же, на полупустом чайнике и чашках: «Можно ли это пить?». Он закивал еще более активно, и, уже гогоча в голос, ушел в сторону кухни. Первые два набора димсамов порадовали и примирили с выпитым полосканием для посуды. Спустя недолгое время за столик у дверей определился тщедушный старец, сразу же принявшийся активно употреблять принесенное с собой местное виски, даже не дожидаясь закуси. Посетители с видимым удовольствием лакомились разнообразными «пельменями», подаваемыми в круглых плетеных коробочках, кто-то обливал тарелки чайком, кто-то не заморачивался. Две последующие порции примирили нас уже со всем миром и вселенной. Уходя, вместе смеялись и жали руки хозяину. Больше нигде ни большой чайник «чая», ни тазик нам не подавали.

Совсем другие димсамы мы попробовали в бывшей когда-то рыбацкой деревушке Абердин у подножия Пика Виктория, куда мы забрели, едва не заблудившись в огромном национальном парке, спускающемся в противоположную сторону от популярной смотровой площадки с видом на весь Гонконг. Местные «пельмени» несколько отличались от дебютных и формой и размерами, но вкус имели потрясающий. Спутница с трудом отговорила от «продолжения банкета». Создавалось стойкое впечатление, что на меня гонконгские «пельмени» воздействуют как удав на кролика, вызывая наркотическую тягу.

Пару последующих дней удалось избежать приступов «димсамной лихорадки». Побродив по рынкам Коулуна в материковой части Сянгана на одной из центральных улиц мы зацепились взглядом за малюсенькое кафе с большой фотографией на дверях: «набор из супа-лапши и 10 пельмешек». Время обеда! Пройти мимо я уже не смог. Присев за единственный свободный столик в глубине помещения, мы оказались практически напротив открытой кухни, где три веселые поварихи на наших глазах шустро лепили эти самые димсамы, ловко заворачивая смесь мясного фарша с китайской капустой в заранее приготовленные кружки из тонко раскатанного теста.

Порция насчитывала десять слегка поджаренных продолговатых «пельмешка», вкусовое упоение от коих лишь слабо отражает похвала «язык проглотишь!». От повторения заказа удержала глубокая тарелка очень вкусного ядрёного супчика, входившего в обеденный сет.

Но самое запоминающееся впечатление оставило посещение очень востребованного и популярного заведения, расположенного на небольшой улочке на среднем уровне тянущегося вверх города. В один из дней мы вознеслись на траволаторном подъемнике в район «Mid Levels», широко известный именно множеством питательных заведений. И, вволю попетляв по округе и почувствовав приступ сильного голода, поднялись по невысокой лесенке в небольшое застекленное кафе в бель-этаже старого высотного здания. В быстро сгустившихся сумерках его окна в пол издалека манили теплым, уютным светом.

Сразу стало понятно, что зашли не напрасно — за всеми столиками посетители с аппетитом уплетали всяческие разновидности димсамов. Свободных мест не оказалось, и нам пришлось подождать минут десять. Зато, угнездившись за столом, оторвались по полной — на четвертой перемене блюд стало понятно, что больше никакой вкуснятины мы осилить не сможем. К этому моменту на вход в заведение змеилась приличная очередь, хорошо видная сквозь огромные окна. Мы засобирались, но неожиданно любезный метр поинтересовалась: «А что, наше фирменное блюдо не станете пробовать?». Именно в этот момент мы обратили внимание, что все вокруг с видимым наслаждением поглощают небольшие румяные пампушки, подаваемые порциями по четыре штуки.

Как выяснилось, большинство гостей приходили полакомиться эксклюзивным яством заведения баоцзы, небольшими булочками со свининой. Повсеместно их готовят на пару́, а здесь обжаривают в духовом шкафу, что подняло привычное кушанье на новый уровень. Три бао мы с трудом запихнули в себя, а четвертую с огромным удовольствием схомячили в номере за вечерним чаем, жалея, что не взяли больше. И, хотя тесто у пампушки толще пельменного, а начинка имеет сладковатую нотку, но она совершенно не уступает полюбившимся димсамам по вкусовому упоению.

После часового переезда на пароме из Гонконга в Макао я надеялся на радостные встречи с новыми разновидностями уже аомыньских «пельменей». Но, к сильному разочарованию, в бывшей португальской колонии превалировали вкусы бывшей метрополии. У потомков великого Камоэнса, проведшего в азиатском анклаве несколько нелегких лет, димсамы популярностью не пользуются.

Повезло только в международном аэропорту на обратном пути. Наш рейс задержался на несколько часов, и авиакомпания снабдила пассажиров бесплатными, приличного номинала талонами на питание. Пройдясь по обширному фуд-корту, среди множества европейских, азиатских и интернациональных заведений мы выбрали местную «димсамную», где напоследок и отвели душу.

В Москве я изредка балуюсь южно-корейскими дамплингами, приобретаемыми в супермаркетах. Несмотря на приличную стоимость, аутентичным китайским собратьям они проигрывают по всем параметрам!

Цикл: Судьбы человеческие

Пласмасыч и Смышленыш

На втором курсе в нашу группу влились новые студенты: первый — переводом с другого факультета, второй — после комиссации из военного училища, И, наконец, третий, Женька восстановился после академки.

Крупный симпатяга, этакий молодец ростом под два метра выглядел весьма гармонично из-за объемного телосложения. С его приветливого лица никогда не сходила по-детски добрая улыбка, сразу к нему располагающая. Большую часть времени Евгений посвящал всепоглощающей главной страсти — тяжелому року. Учился он через пень-колоду, но как-то вытягивал.

Творческий псевдоним закрепился за Женькой с легкой, а скорее, тяжелой руки вечно злобного преподавателя военной кафедры, старшего лейтенанта Палея. На первое занятие по строевой подготовке «новобранец» явился в сандалетах здоровенного 46-го размера, сквозь крупную ячею которых глаза слепили ярко-красные носки. Возмущенный офицер раздраженно воскликнул: «Это что за бегемот лапчатый?». Прозвище прилипло намертво, и в институтской музыкальной среде он проходил как «Джонни — бегемот».

Родители Джонни трудились на табачной фабрике «Ява», и Женька регулярно делился со «стрелками» раскуркой: некондиционными сигаретами с различным браком, выносимыми работниками с производства беспрепятственно. Дымил он непрестанно, возможно поэтому его низкий голос приобрел замечательную хрипотцу, и песни «Black Sabbath» звучали как родные. В институте Женька подвизался лид-гитаристом в факультетском ансамбле «Децибел», а за стенами родной Альма Матер называвшимся уже «Чисто случайная встреча».

В середине декабря Женька зазвал меня со товарищи в качестве группы поддержки на новогоднее выступление в одну из столичных элитных школ на Ленинском проспекте. Фурор, вызванный исполнением «один в один» хитов западных монстров рока, не поддается описанию, но на слушателей подействовал по-разному. Старшеклассницы едва не выпрыгивали из одежды, а их кавалеров почему-то охватило воинственное настроение, вылившееся в товарищеские недоразумения как между собой, так и со сторонними наблюдателями. Мы с бывшими одноклассниками «Робином» и «Вованом» с трудом отбились от наседавшего молодняка, причем крепкий и задиристый «Робин» успел от души отоварить школьного физрука, не разобравшись в пылу сражения.

На одном из концертов Джонни познакомил меня с барабанщиком Колькой «Кукой», ставшим одним из самых близких моих друзей. А уж «Кука» ввел в широкий круг московских музыкантов, и с некоторыми из них я приятельствую по сей день. Общение с кабацкими лабухами и солистами столичных и подмосковных ВИА привило отдельные слова и выражения из специфического сленга и сильно расширило кругозор. Что уж говорить о количестве посещенных сейшенов и ресторанов в ту пору.

Мы с Джоном сильно сдружились, я посещал все его выступления и даже какой-то период ухаживал за сестрой его будущей жены. И именно на Женькиной свадьбе познакомился с парой его бывших одноклассников. Их необычные прозвища — «Пласмасыч» и «Смышлёныш» — оказались лишь слегка измененными наследственными фамилиями, хотя отражали и некоторые внутренние качества обладателей. Володя Пластиков, невысокий и худощавый, обладал неприметной внешностью, но поражал гибкостью суждений и решительностью действий. Плотный и рослый Андрей Смыслов после некоторого раздумья неустрашимо следовал за более активным приятелем.