Бесплатный фрагмент - Застегни кобуру!

Nota bene

Честно? Я не помню: зачем написал данное произведение? Вероятно, имелась цель, возможно и от скуки, но-о, точно вспомнить не дано! Раз написал пять лет назад, пусть остаётся… немного подправил, изменил обложку (но не трогал сути) и решил опубликовать, плюс озвучить.

Я прекрасно понимаю: изложенное в «Кобуре» — это чистый вымысел, подобного в жизни произойти не может и близко! На достоверность происходящего я не то что не претендую, но и не заикаюсь — это исключительно художественно-развлекательное произведение.

P/s. И да! Автор знает, что на момент описываемых событий — милиция давно переименована в полицию, но в моей вселенной МВД остаётся (и останется) милицией!

Глава 1. На стажировку

Май выдался неприветливым, холодным и «чужим», погода больше напоминала поздний октябрь, нежели начало весны. Дачники и туристы устали ежедневно вчитываться в сводки синоптиков, в надежде увидеть солнечный, тёплый прогноз.

Редкий, крупный дождь бил по крыше поржавевшего милицейского «Уазика», создавая внутри без того неуютной машины дополнительный дискомфорт. В салоне находилось два лейтенанта, парень и девушка. Расположившись на передних сиденьях, вели непринуждённую беседу:

— Когда это безобразие закончится?! — Причитала простывшим голосом сотрудница, — надоело. Я так никогда не выздоровею!

— Ничего, — погладил её парень, — сейчас «нарей» этих возьмём, смену дотерпим и домой. Там я тебя отогрею.

— Давай за город поедим? — Капризно предложила она, — понимаю, сезон никак не придёт, а мне надоело в квартире сидеть. Растопишь камин, накроешь меня пледом, свечи зажжём, глинтвейн там, все дела…

— Сама эту гадость кипячёную пей, я лучше русских напитков приму. Хорошо, поехали.

— Какой ты классный у меня. — Чмокнула милиционерша коллегу, по совместительству жениха, в щёку.

Они представляли идеальную пару: не ссорились, всегда находили общий язык, понимали друг друга без слов, любовь «книжная». Лишь на службе, когда им приходилось попадать под взоры коллег, граждан или преступников, они вели себя, как примерные милиционеры, без намёков на неуставные взаимоотношения и подозрений на тёплые, близкие связи между ними не проскальзывало.

Каратаев Дмитрий, являлся для неё всем. Катя не знала своих родителей, воспитывалась в детдоме и-и, несмотря на сложные годы, которые выпадали на её детство, смогла вырасти «человеком». Не употребляла в интернате алкоголь, вещества; не дымила и не соблазнилась многочисленным подростковым утехам. Это давалось сложно, с ней мало дружили, не уважали, считая «зубрилой», чересчур правильной девочкой. Тем не менее «на слабо» взять Екатерину никому не удалось. Что выпадает редко.

После интерната она (как сирота) без экзаменов поступила в школу милиции; окончив её с отличием, отправилась на стажировку, где и познакомилась с Димой, человеком сложного характера, злым и жёстким для окружающих, а лишь для неё добрым, нежным, милым. Каратаев стал для Кати целым миром, у неё ведь никогда не имелось близких, потому парень заменил одновременно: отца, брата, лучшего друга… любовника. Они не успели официально зарегистрировать брак… разве это важно? Каратаев и Смирнова без любой записи или церковного обряда как раз и являлись настоящей семьёй.

Дима моментально обратил внимание на молодую стажёрку. Первое время сторонился её, не хотел привязанностей, насмотревшись на опыт друзей и собственных родителей, но в итоге не выдержал, признался Смирновой в любви и получил полную взаимность. После никогда об этом не сожалел и слабо представлял, как раньше жил, не зная этой девушки.

— Зачем ты вообще сегодня на службу вышла? — Возмущался Каратаев, — тебе больничный предлагали, сидела бы дома.

— Не могу! — Оправдывалась она, — одной там скучно. Ты давай тоже заболевай поскорее, тогда вместе отдохнём.

— Какая ты у меня заботливая… доброжелательная.

Девушка рассмеялась, её веселье прервало короткое сообщение по рации.

— Пора! Останешься в машине, на связи? А то сильнее простудишься. — Взяв автомат за цевьё, спросил Дима.

— Хорошо. — Недовольно согласилась Катя, зная, что с любимым спорить — это пустая трата времени.

Сотрудников в МВД катастрофически не хватало: «облаву» на крупный и всех доставший притон устроили смехотворно маленькими силами. Официально у Каратаева сегодня законный выходной, но его попросили знакомые опера, — «Выручи, брат!» — Дмитрий никогда не отказывал, за что имел соответственное, уважительное отношение к себе.

— Они отмороженные, — предупредил Диму Володя Изварин, пряча под рукавом дождевика табельный «ПМ», — так что не церемонимся. Почуешь опасность — очередь! Другого языка эта публика не понимает.

— Нашёл, кого учить, — улыбнулся Каратаев.

«Зависимые» — «существа» непредсказуемые: действовать по плану с ними невозможно. В этот раз тоже всё пошло вопреки ожидаемому, началась неразбериха, все бросились в разные стороны. Один, особенно прыткий и наглый, выскочил из закрытого окна частного дома, снеся своим весом оконную раму, чем на мгновенье обескуражил Диму и Вову. Нарушитель оттолкнул Каратаева и полоснул ножом по лицу опера.

— Стреляй! — закричал Изварин коллеге.

Дмитрий вскочил на ноги, бросился за преступником; обогнув дом, понял, — «Если не выстрелить в спину, уйдёт!» — передёрнул затвор, направил на противника и-и-и… замешкался.

Каратаеву не приходилось стрелять в людей, он тысячу раз представлял себе это, оставался уверен, что поражение бандита дастся ему легко, а сейчас… не смог. — «Чёрт с ним! Далеко не уйдёт!» — Подумал милиционер, опуская автомат и в этот миг, со стороны, где скрылся удравший, раздался женский крик… чей именно? Дима понял сразу! бросился туда.

За зданием заброшенной школы на коленях стояла Катя, на её форме выступали струйки крови, — она не послушала ненаглядного, покинула машину.

— Куда он тебя? — Подскочил к ней напарник, — Катюш, ты меня слышишь?

— Прости, не усидела, — с отдышкой ответила девушка, — думала, на шухере постоять, уж подножку, если что, поставить сумею. А оно вон как вышло. Странно, финка в боку торчит, а боли не чувствую. Я в порядке, догони ублюдка. Не убивай… человек всё-таки.

К месту драмы подбежали ППСники и слегка раненный Изварин, за ними показались врачи, повезло, что на задержание вызвали заранее карету «Скорой помощи». Каратаев налился злобой и кинулся в сторону, куда убежал преступник.

Столь резво Дима не бегал никогда в жизни, но всё равно не нагнал. Нарушитель «летел» по крутому склону в сторону Дона, задержать его не представлялось возможным, — «Не уйдёшь, негодяй!» — вскинул автомат Дима, на этот раз рука у него не дрогнула — последовала короткая очередь, после которой наркоман врезался в грязь словно сбитый «Мессер»; милиционеру, кажется, послышался крик сражённого.

Три дня спустя, майор милиции Громов с грохотом шагал по коридору больницы, вид его серьёзный, грозный. Лихая оперская молодость, напряжённая работа, нервные срывы и ранение — нарушили жизненные циклы в его организме и из стройного, бравого борца с преступностью он постепенно начал превращаться в карикатурного, заплывающего жиром чиновника. Майор стеснялся этого, боялся, что люди подумают, — «Он всегда был таким! А фигуру отъел на „казённых харчах“ и взятках». — Громов соблюдал диеты, занимался спортом по мере возможностей, но вернуть прежний вид не удавалось, пришлось смириться.

— Дима! — Задыхаясь от подъёма по нескончаемой лестнице, обратился Громов к своему подчинённому, — иди домой, я тебя прошу, нет, умоляю! Не приказываю — умоляю! Ты посмотри на кого стал похож! На тебе не форма, а тряпьё, хоть бы переоделся. Ты пример для подражания, всегда был с иголочки. Мне врачи телефон оборвали, просят сотрудника своего от реанимационного отделения забрать. Я всё понимаю, но…

— Виноват, товарищ майор. — Устало поднялся Каратаев, — сейчас поеду, переоденусь в гражданское, искупаюсь.

— Новостей нет? — Достал Громов сигарету, но-о, вспомнив, где находится, стал крутить её в пальцах, не поджигая, — что с Катюшей?

— По-прежнему. — Грустно ответил Дима, — состояние тяжёлое, но стабильное.

— В сознание не приходила?

— Она в искусственной коме.

— Ах, да, забыл.

— Операция требуется… очень дорогая. — Тяжело вздохнув, произнёс Каратаев.

— Знаю, сынок, знаю. Мы соберём… что сможем…

— Сумма большая, не успеем.

— К отцу не пробовал обращаться?

— Пошёл он! — Прошипел Дима, — если вопрос касается денег, он не то что человека спасти, сам кого угодно покалечить готов.

— Ладно, ладно! Батя всё-таки… ты не раскисай, ты же мент.

— И мать за границу уехала, — проигнорировал подбадривание начальника парень, — тоже болеет, связь временно утратил с ней. Вижу только один выход в сложившийся ситуации.

— Делись.

— За границу для участия в боевых действиях набирают отряды из сотрудников милиции, я узнавал: там хорошо платят.

— Совсем с ума сошёл?! — Перебил его начальник, — жить надоело? Не делай глупостей, сынок.

— Я трезво рассудил — это единственный вариант. И потом, я здесь глупостей быстрее наделаю. Места себе не нахожу, могу пристрелить кого-нибудь в гневе! Отпустите туда…

— Уверен, что не совершаешь ошибку?

Сжав кулаки, Дмитрий ответил:

— Ошибку я совершил, когда не смог выстрелить в этого уркагана! Больше такого не повторится — клянусь.

— Да, а подстрелыш твой, кстати, в себя пришёл. Ты в него три пули всадил, а он выкарабкался! Говорят, жить будет долго. Так всегда, — хор… — майор хотел сказать известную фразу, что небеса забирают лучших, вовремя осёкся, подумав про себя, — «Тьфу-тьфу, не дай бог! Здоровья и долгой жизни Катеньке!» — Ты не расстраивайся, он из тюряги никогда не выйдет. Дел натворил достаточно, догрузкой нападение на сотрудников; Изварина без глаза чуть не оставил, успели спасти, но видеть им плохо станет; Катю нашу… порезал. Сгниёт заживо или в «Сове», или в «Дельфине».

— Поможете? — Сделал вид парень, что не услышал сказанного начальником.

— Хорошо Дим, я поговорю со знакомыми, чтобы тебя быстрее туда оформили, без лишней бюрократии…

— Спасибо вам, Сергей Анисимович.

— Ступай домой. — Приобнял подчинённого Громов.

— Ещё, — Каратаев замялся, — я не знаю, как правильно сказать, в фильмах часто видел подобное… если что, не давайте её «отключить», хорошо?

— Оставайся спокоен.

Прошло несколько лет.

В богато обставленном, «высоком» московском кабинете, за бутылкой коллекционного коньяка расположился недавно вышедший на пенсию генерал-полковник милиции с сыном, который лишь на пару ступеней уступал отцу в звании и положении.

— Не уговорил, значит, Сашку остаться? — Посасывая лимон, поинтересовался новоиспечённый пенсионер.

— Нет! Бать, она упёртая, в тебя вся. Я и в пресс-службу предлагал, и помощницей к себе… в крайнем случае, в центральный район к операм, чтобы не собирала алкашей по подворотням, а несла достойную службу, строила карьеру. Не хочет! Говорит: «В столице мою фамилию все знают. Настоящей службы не получится!» — Тьфу, — сплюнул генерал-майор, — насмотрелась сериалов про нас, книжек поначиталась, теперь ищет романтики.

— Ага! Тогда давай поступим по моему совету и усмотрению. Ты помнишь, чтобы я хоть раз ошибался? Нет?! Вот и сейчас, прислушайся к старику.

— Бать, да я уже согласен её в провинцию отправить, но не туда же, куда ты хочешь! Этот Водопьяновск наводнён криминалом, наркоманами, проститутками, черт знает, кем ещё!

— Мы её прикрепим к надёжному человеку.

— О-о-о, да! Почитал я, — похлопал генерал-майор по папке, лежащей на его столе, — за этого персонажа, которому Сашу на стажировку хочешь отдать — это маньяк в погонах! Как он до сих пор на службе держится?! У него убийств при задержании больше, чем у всего его отдела за полвека.

Пенсионер неодобрительно вздохнул и, потянувшись к бутылке, ответил:

— Знаешь, у него очень серьёзное прикрытие наверху, даже я не знаю, кто именно. Да и отличный он сотрудник. Я последний раз таких при Щёлокове встречал. А стреляет он при задержании только гниль всякую, которая из-под суда уходит за бабки, не мне тебе рассказывать!

— Всё равно, боюсь я за дочь. Может, другого кандидата ей в наставники выберем? Тем более случай тот, несколько лет назад… его напарницу убили.

— Три года почти прошло с тех пор. Да, было такое, не просто напарницу — невесту его. — Пенсионер, чокнувшись с сыном, отпил из бокала, — знаешь, тем оно для нас лучше! Он допустил одну ошибку, больше её не повторит, уж поверь. Сам погибнет, а напарницу спасёт. И другой плюс из этого вытекает.

— Сможет добить, если ранят, чтобы не мучилась?! — Недобрым словом съехидничал действующий генерал, — или ты считаешь плюсом поломанную психику из-за потери невесты у человека с боевым оружием и удостоверением сотрудника милиции?!

— Угадал, сынок! Не смотри на меня так. Плюс, что, имея душевную утрату, он не станет к нашей Сашке клинья подбивать. Сам знаешь, до мужиков она не дура, а влюбчивая какая?

Генерал-майор задумался:

— Вообще, есть твоя правда, бать.

— И потом, из службы с таким наставником получится два варианта. — Пенсионер замолчал, взяв в рот крупную дольку лимона.

— Ну?! Чего ты Штирлица включил? Слово скажешь и молчишь, ждёшь, когда я наводящий вопрос задам! Не успел на пенсию выйти, а повадки старческие уже появились.

— Либо он навсегда отобьёт ей тягу к ментовской романтике, и она сама попросится у тебя в пресс-службу… либо он сделает из неё настоящего мента.

— Этот твой Каратаев, сам против не будет? Во-первых — девушку брать себе под опеку; во-вторых — после случившегося три года назад, а?

— Он парень без предрассудков. Говорят, когда воевал, не отказывался с девками на задания ходить. У него железный принцип — «Если надел форму: ты — боевая единица!» — т.е. он не разделяет людей на пол, возраст, здоровье. Форму примерила, значит — мент! и никаких тебе поблажек! Он не против. Мы лично знакомы, у него должок имеется… какой? не спрашивай. Я предварительно разговаривал с Каратаевым по телефону, он согласен.

— Ну-у бать… только из уважения к твоему опыту и чутью соглашаюсь. Вздрогнули? Чтоб всё у Сашки хорошо вышло!

В дверь постучали.

— Войдите, — спрятав поднос с бутылкой и бокалами, крикнул генерал-майор.

На пороге показалась молоденькая милиционерша, её погоны скрывали гладкие, русые волосы.

— Младший лейтенант Слепцова по вашему приказанию прибыла!

Пенсионер, широко улыбнувшись, поднялся и пошёл навстречу к визитёрше:

— Внученька, дорогая моя! Рад, очень рад тебя видеть. На пенсии теперь деда! Обещай, не забывать старика, в гости приезжать, помогать.

— Деда, — с трудом вырвалась она из объятий отставного генерала, — как я могу тебя забыть? У меня ближе и дороже вас с папой никого на свете нет!

— Проходи родная, — указал рукой на кресло генерал-майор, по совместительству отец новоиспечённого лейтенанта.

После «дежурных» разговоров, хозяин кабинета стал серьёзным.

— Значит так, Саша. Мы здесь с дедушкой… эм… товарищем генерал-полковником посоветовались, он в своей манере поддержал твою инициативу, потому решили отправить тебя на службу или скорее стажировку? в провинцию.

— Спасибо, деда! — Вскочив, она обняла пенсионера.

Отец девушки недовольно причмокнул:

— Балует он тебя, всю жизнь балует!

— Одна радость! — Словно оправдываясь, ответил старик, — внученька моя! Мне одно удовольствие её баловать.

— Куда вы меня отправите? — Поинтересовалась Саша.

— Поедешь в Водопьяновск, слышала про такой город?

— Да. Это же, «криминальная столица» Ростовской области… Велес там был когда-то, про него учили мы историю…

— Что, испугалась?! — Засмеялся отец девушки.

— Нет! Не ожидала, что ты согласишься меня отпустить в такое место. Думала, максимум — наша область.

— Вот ты и наведёшь там порядок! — Приобнял пенсионер внучку.

— Не обольщайся, — генерал-майор вновь достал поднос с алкоголем и закуской, — ты будешь прикреплена к опытному сотруднику. Наш наказ: слушаться его полностью, всему учиться… за него тебе потом расскажут подробнее.

— Имя у моего будущего начальника есть?

— Дима Каратаев, слышала?

— Нет, не приходилось. Я бы запомнила.

— Хорошо. Он станет на несколько месяцев, если выдержишь, твоим наставником. Городок там немаленький для провинции, население более двухсот тысяч человек; активно развивается малый бизнес, а где бизнес, там деньги, где деньги — криминал. Короче, всё как ты хотела.

— Когда я могу выезжать?

— Быстрая какая! — Хлопнул отец Саши в ладоши, — завтра вечером. Чтоб никаких гулянок мне сегодня! Отходных, проводных и прочего. Ты теперь полноценный сотрудник милиции: у тебя дедушка и отец генералы, чтоб не смела позорить честь своего и наших мундиров. Ясно?

— Так точно, товарищи генералы! Мне пистолет выдадут там?

— Хоть два. — Засмеялись мужчины дуэтом.

Саша последовала совету отца: не стала проводить прощальных вечеринок; решила уехать тихо, не ставя никого в известность, кроме близкой подруги. Тем не менее, уснуть девушка не могла, её голову переполняли мысли: куда она поедет? что там её ждёт; как встретят; хорошим ли окажется наставник? Какую квартиру ей выделил дедушка и прочее.

Особенно Слепцову интересовал будущий напарник: она бегло ознакомилась с его досье, но толком ничего не узнала. Каратаев на хорошем счету, опытный сотрудник, провёл несчитанное количество задержаний, при случае не стесняется применять табельное оружие; почти два года воевал в горячих точках — и всё! Больше ничего Саша о Диме не знала.

— Даже фотокарточки нет! — Бродя по комнате в нижнем белье возмущалась девушка, — как он выглядит? Если он на пять лет старше меня, значит, не слишком старый… надеюсь, не урод! Интересно, Дима накачанный и высокий? Будем верить. Ещё эта туманная история с его напарницей. Ладно! У него и спрошу. Задействую свою красоту и харизму, охмурю парня. В конце концов — это провинция! А я окончила солидный московский институт, наверняка не ему со мной, а мне с ним придётся опытом делиться…

Глава 2. Гулаевское ОВД

Начальник ОВД «имени Гулаева Н. Д.» города Водопьяновск подполковник Громов с утра до вечера не находил себе места. Немудрено! После недавнего звонка из Москвы, в котором Сергею Анисимовичу сообщили, вернее, поставили в известность, что к нему в распоряжение едет юная сотрудница, генеральская дочь. Мало того, что такой «подарок» на несколько месяцев подсунули ему, не спросив, не посоветовавшись, так ещё и точно определили за кем девушку следует прикрепить — за Каратаевым!

Подполковник мысленно разговаривал с собой, попутно отвечая на телефонные звонки, и, давая распоряжения подчинённым.

— «Нашли кандидата для воспитания и наставления! Они хоть соображают, что за человек Дима? Почему именно к нему? Не знаю — это загадка. Дело нечисто. Хорошо, допустим, он её не угробит в первые дни, и я не вылечу со своего места с подачи генеральского сапога под мой растолстевший зад. Бог с ним! Как я его стану уговаривать взять её под „опеку“? Додумались, без спроса приписать девку к моему хоть и лучшему, но самому неуправляемому сотруднику! Что ему говорить? Имею ли я моральное право приказывать Каратаеву, зная, что он пережил три года назад? Да, досталось парню и без того».

Громов по-отечески любил Диму, они давно знакомы, находились в тёплых отношениях, тем не менее на вид это не выставляли. Сергей Анисимович часто ругал Каратаева, собственно, не без причины. У парня совсем «съехала крыша» после гибели напарницы, по его вине, как сам он считает, да после двух лет горячих точек. Не выстрелив однажды в преступника, который ранил его любимую девочку, Дмитрий наверстал это с лихвой — часто применял оружие при задержании, нередко с летальным исходом.

В дверь начальника постучали.

— Да! — оторвался от размышлений Громов, — войдите.

— Разрешите, товарищ подполковник? — В дверях показался Каратаев.

— Чего долго так? — С ходу начал отчитывать полковник подчинённого, — заставляешь начальство ждать.

— Виноват! Алкашей буйных усмиряли.

— Никого, надеюсь, не пристрелил? — Вполне серьёзно поинтересовался Сергей Анисимович.

— Пока нет.

— Я тебе дам «пока»! Присаживайся, чего стоишь? Слушай, Дим, ты хотя бы, когда ко мне в кабинет идёшь, может автомат с собой не брать? Ты прирос к нему, что ли?

— Никак нет! Разве можно без оружия? Вдруг вас здесь кто в заложники взял?

Подполковник, тяжело выдохнув, неодобрительно кивнул:

— Психолог на тебя жалуется снова, когда это закончится? — Не решался Громов напрямую сказать, зачем именно вызвал Каратаева, — говорит, ты вечно валяешь дурака, ищешь повод, чтобы не ходить к ней на приём. Она, между прочим, за твоё душевное здоровье переживает.

— Нормально всё у меня с башкой.

— Нет! — Хлопнув по столу ладошкой, поднялся с места начальник, — я сказал, нет! Не нормально! Когда сотрудник милиции за год убивает при задержании преступников больше, чем весь отдел за свою историю — это ненормально!

Дима не стал пререкаться, устал очень и прекрасно знал, — «Вспышка гнева Громова быстро пройдёт, если промолчать».

Сергей Анисимович успокоился, вернулся в кресло:

— Не о том речь сейчас. Дарья Романовна напишет на тебя рапорт и подаст мне, на совместном совещании разберём. Я говорю: поставлю на вид твои безобразия! Ладно, пока забыли. Тут такое дело, — подполковник прервался, подбирая слова; достал сигарету и, закурив, продолжил, — из Москвы к нам сотрудник новый едет, по сути, стажёр, хотя формально полноценный милиционер; так вот, принято решение закрепить сотрудника за тобой.

Громов замолчал, прищурившись, начал вглядываться в лицо подчинённого, следил за его реакцией на новость. Ожидаемого возмущения и протестов не последовало… поразился!

— Да, я в курсе. — Спокойно отозвался Каратаев.

— Что-о?! — От удивления начальник откинулся на спинку кресла, едва не выронив из рук сигарету.

— Знаю, что к нам прибудет девочка, по-моему, зовут — Саша, именно она станет моей напарницей.

Удивление Громова росло в геометрической прогрессии:

— Ты даже знаешь, что это женщина?! И вот так спокойно говоришь?! Откуда, кстати, информацией владеешь?

— Дед её звонил мне, спрашивал: «Не против ли я побыть наставником его внучки» — я подумал и согласился. Чего здесь странного-то?

— Ты знаешь, кто у неё дед?

— Да, — недоумённо пожал плечами Дима, — генерал-полковник Слепцов, на заслуженную пенсию вышел недавно. Хороший мужик, талантливый командир, старой закалки ещё, не самодур.

— Откуда?! Мать твою! Откуда ты знаешь генерала?! Нет, постой… не так вопрос поставлен: ты его прямо хорошо знаешь или шапочно?

— Нормально, выпивали пару раз с ним.

Подходящих слов Громов не мог найти и кивком указал подчинённому, чтобы тот пояснил.

— «Груз», когда я сопровождал из района боевых действий в нашу страну, тогда и познакомились; он лично сотрудников погибших встречал. Я же говорю — хороший генерал.

— Что за груз?

— Двести…

— Понятно. То есть ты в курсе всего, не против и готов снова служить в паре с девушкой?

— Да.

— Ты меня не то что удивил… обескуражил! Ладно, обойдёмся без пустых угроз, сейчас ступай смену сдавать, выспись хорошенько. Надеюсь, всё хорошо пройдёт у нас с Сашей этой. — Подполковник решил сменить тему, — а мне жена подарила этот… талон в хороший спортзал, пойду с жиром своим воевать.

— Абонемент, а не талон.

— Ну да, правильно. Всё, свободен.

Каратаев ушёл, оставив начальника наедине с мыслями, — «Генералы знакомые у него! Может, Слепцов и есть та могучая, „мохнатая лапа“, которая всегда прикрывает и поддерживает Каратаева? Ладно, время покажет!»

Слепцова решила прогуляться до «Гулаевского» отделения пешком — это близко от её нового дома. На новом месте спалось девушке хорошо, осталась рада подаренной дедом квартире. Пускай однокомнатная, небольшая, зато уютная, неплохо обставленная, главное, она её, лично! Здесь Саша хозяйка. Нет вечно недовольной матери, ругающейся с непутёвыми старшими братьями; отсутствуют сотни поручений по дому, никто не нарушает личного пространства. Оттого настроение у Александры, несмотря на раннее пробуждение, восхитительное. Слепцовой скорее хотелось отправиться по магазинам, купить различных вещей, мелкой бытовой техники, посуды для новой квартиры, но-о, сперва служба!

Городок, на первый взгляд, выглядит симпатично. Правда, Александра заметила множество нарушений общественного порядка, например, распитие спиртных напитков на улице; с другой стороны, — проходило всё культурно, без криков, песен, драк между собутыльниками. — «Ничего! Теперь Саша в городе, наведём порядок!» — отметила милиционер про себя.

Прохожие мужчины несколько раз делали Слепцовой комплименты, кто-то старался заигрывать; один студент попросил сфотографироваться с ней, — «Почему нет? Всё как в столице: стоит появиться одинокой, красивой девушке в погонах, она сразу становится объектом пристального внимания!» — Эгоистично принимала лестную мысль Слепцова.

Возле отделения Саша остановилась, поставив ногу на ступеньку, чтобы протереть до блеска начищенные ранее берцы от неизбежно оседавшей на них пыли. Поправившись и переведя дух, проследовала внутрь.

«Сказка» начала портиться. Нет, Слепцова бывала ранее в отделениях, стажировку опять же проходила (первую), но… столичные, большие и показательно-образцовые здания милиции выглядели иначе. Здесь творилась полная неразбериха, суета, всюду крики. Плачущая цыганка с кучей детей умоляет заспанного сержанта отпустить её; пьяный мужик орёт песню о «Варяге»; парень в дембельской форме вопит на «ППСников», угрожая, что все они завтра вылетят с работы; беспрерывно звонят телефоны — просто аврал!

Саша робко подошла к дежурному, который её не заметил и не откликался на словесные обращения, пришлось его толкнуть.

— Я не сплю, товарищ подполковник! — Резко вскочил старший лейтенант и, заметив перед собой девушку в форме, с облегчением выдохнул, вернулся в кресло, — чем могу помочь?

— Младший лейтенант Слепцова! прибыла для прохождения дальнейшей службы, к кому мне…

— Ожидайте! — Нагловато и с ленцой перебил старлей, — начальство не пришло. Посидите вон, на скамейке, — указал он на поющего «патриотичные» песни алкоголика.

— Спасибо, я постою.

В здание прошёл суровый человек в гражданском, лицо его «украшал» длинный, волнистый шрам от пореза; небрежно осмотрев красивую незнакомку, он, открыв турникет, без слов прошёл через дежурного.

— Вова! — Закричал ему вслед старлей, словно проснулся ещё раз, — Изварин!

— Чего тебе?

— Держи, — передал дежурный вошедшему свёрток, — тебе Люська просила передать.

— А, спасибо. Это кто? — Кивнул мужчина со шрамом в сторону Саши.

— Чёрт его знает. Сказала для прохождения службы дальнейшей.

— Младший лейтенант Слепцова! — Протянула девушка руку Изварину, — прибыла к вам из Москвы. Эм, я недавно окончила высший институт. Не знаете, скоро придёт подполковник Громов или капитан Каратаев?

Шрам на лице человека разгладился от удивления:

— Димка тебе зачем понадобился?!

— Меня к нему в напарники определили.

Дежурный присвистнул.

— Вот это новость!.. — ехидно бросил Володя, — не знаю, стоит ли завидовать Димке? Подожди малость, скоро должны прийти. Извините, у меня дел много.

— Да, конечно.

Внезапно «балаган» в отделении прекратился, по помещению цепочкой раздалось выражение, — «Флинт!»; «Шухер! Флинт идёт, злой!» — Все сотрудники, словно по команде начали приводить себя в порядок, песни и плач граждан вмиг смолкли.

— Это Громов, наш начальник. — Тихо шепнул дежурный Саше.

Внутрь прошёл полноватый подполковник с очень грозным видом, милиционеры приняли стойку «смирно», Слепцова последовала их примеру. Заметив новенькую, по лицу Громова проскочила улыбка, он уточнил порядка ради:

— Вы к нам из Москвы? Вольно казаки!

— Так точно! Младший лейтенант Слепцова для прохождения дальнейшей службы прибыла!

— Хорошо, выправка у тебя образцовая. Вид тоже… учитесь! — Указал он папкой на девушку, — товарищи милиционеры, как форма на вас должна сидеть! А то висит на вас вечно всё обмундирование, что ярмарочные скоморохи, ей-богу. Пойдём ко мне в кабинет, дочка, напарник твой на кладбище поехал.

— Несчастье? — Сочувственно спросила Александра.

— Ой, — махнул рукой Сергей Анисимович, — если Димка поехал туда, вероятно, случится и несчастье… а так нет, по вызову: кто-то ночью мародёрил. Ну, сама у него спросишь, вон он, кстати, — указал подполковник через окно на человека, вылезающего из милицейского «Уазика». — Пойдём.

— А ты, Щёголев, — обратился Громов к дежурному, — скажешь Каратаеву, чтобы срочно ко мне зашёл.

— Слушаюсь.

Рассмотрев сквозь окно с решётками нового напарника, Слепцова разочаровалась. Она если и не ожидала увидеть Шварценеггера в молодости, то хотя бы Ван Дамма точно! А здесь простой парень, среднего роста, не качок; на вид ничего грозного из себя не представляет. — «Неужели его-то все боятся? М-да, совсем в провинции, видать, туго с крутыми ментами. Ладно, мне же не замуж за него выходить. Вроде не урод, на том и спасибо! Поближе подойдёт, тогда рассмотрю».

— Присаживайся! — Пройдя в кабинет, указал на стулья подполковник, — спокойно доехала? Всё хорошо? Уже обустроилась, с жильём проблем нет?

— Спасибо, всё замечательно. Хотелось бы скорее приступить к службе.

— Хвалю! «Свежая кровь» — это всегда хорошо для отдела. Главное, чтобы твой энтузиазм, как можно дольше продержался.

— За это не беспокойтесь.

— Чай или кофе?

— Нет, спасибо. Я плотно позавтракала.

— Умничка. Вопросы накопились, пожелания?

Слепцова кивнула:

— Да, хочется скорее узнать своего наставника.

— А-а-а. Не стану скрывать: человек он сложный… своеобразный. Хотя в глубине души добрый. Сама посмотришь, сложно описать его в двух словах. Главное, общий язык найти вам, тогда лучшей команды во всей области не сыщешь.

В дверь постучали и, получив одобрение войти, на пороге показался слегка вспотевший Каратаев:

— Разрешите?

— Проходи, тебя только и ждём. Опять ты ко мне с этим автоматом завалился! Сколько можно?

— Виноват.

— Ладно. Чего там с кладбищем?

— Ай, — подойдя к краю стола, махнул Дима рукой, — всё по-обычному: алкаши ночью оградки воровали, на пункт приёма оттащили, а Рябой мне отзвонился, придержал нарушителей до нашего приезда, под надуманным предлогом. Мы их взяли и участковому сдали на разбор. Ничего серьёзного.

— Может этого Рябого к ответственности привлечь? Часто с кладбища жалуются на него.

— Зачем? — Пожал капитан плечами, — в своё время беседу с ним провёл, в случае чего он мне звонит, ставит в известность… закон нарушает, конечно, но кто сейчас святой? Закроем его, думаете, престанут воровать металл? Найдут куда сбагрить, а этот… по сути, наш человек, не стоит его трогать.

— Тебе видней.

Дмитрий добавил:

— Лучше участкового, на котором кладбище висит, привлеките. Лентяй похлеще нашего Ганимеда.

— Поговорю с ним. Вот, знакомься, — указал Громов на Сашу, — твой новый напарник.

— Младший лейтенант Слепцова, — поднявшись, девушка едва дотягивала ростом до плеча напарника, она протянула руку Диме для приветствия.

Он почувствовал от неё лёгкий, не приторный аромат дорогих духов и хорошего шампуня.

— Капитан Каратаев, — ответил милиционер на рукопожатие.

Саше не понравилось, как новый наставник смотрел на неё: без восхищения, эмоций и, вообще, какого-либо любопытства; словно она неодушевлённый предмет, а не интересная девушка, какой себя считала — обидно!

Флинт продолжил:

— Вводи её в курс дел потихоньку, начните с малого: бытовух рядовых. Не нужно сразу с головой прыгать в прорубь уголовщины. Спроси у Ганимеда, пусть свалит на вас часть рутинных дел.

— Ясно.

— Да, кстати, по поводу этого треклятого кладбища, — подполковник недоговорил, полез в стол искать сигареты.

— Что? — Не выдержал Каратаев молчания.

— Достали меня звонить с его администрации, вот что! Поедете сразу после захода солнца с напарницей, посмотрите, что там творится, может, на горячем кого возьмёте.

— Разрешите идти?

— Работа не ждёт! Служите, родные. Только Сашенька, возьми листик обходной, сделай всё положенное; я предупрежу там, чтоб по-быстрому, без лишней бюрократии тебя провели.

Кроме того, что Каратаев обидно оценивал взглядом Слепцову, других впечатлений он на неё не произвёл, продолжилось разочарование: обычный парень, каких куча кругом, вида негеройского, не грозного, нагловатый разве малость, ничего интересного.

— Кто такой «Ганимед?» — Спросила Саша нового напарника, когда они вышли в коридор.

— Дежурный наш, ты его видела, думаю.

— Он астрономией увлекается? За что такое прозвище?

— Нет — это из мифологии персонаж Ганимед, ему Зевс подарил вечную молодость. А нашему Щёголеву Флинт подарил вечное звание старлея и вечные дежурства. Отсюда и прозвище такое. Да он и не жалуется, работа по его вкусу и талантам.

— Поняла. А почему Флинт?

— Громов по молодости часто использовал присказку, — «Разрази меня гром», ну и фамилия соответственная, его сначала прозвали «Пират», решили — не звучит; «Чёрная борода», — слишком длинно, вот и остановились на «Флинте», приросло.

— М-м-м. Интересно. Куда мы сейчас?

— У меня дельце одно есть, ты пока в кабинет наш иди обустраивайся, да и с обходным листом не затягивай. Не люблю, когда напарник без ствола у меня.

— Поняла. А где наш кабинет?

В коридоре появился громко ругающийся и уже знакомый по дежурке Слепцовой человек со шрамом на лице.

— Вова! — окликнул его Каратаев.

— Чего тебе?

— Возьми напарника моего, покажи, где кабинет, я сейчас сгоняю в одно место и приду. Оставляю её под твою ответственность.

— Щас! Сам со своей ответственность разбирайся. Кабинет покажу, так и быть. Только это… мы там у тебя подозреваемого разводим на кражу, шумно малость…

— Чего вы вечно в мой кабинет всех тащите?! У себя в уголовке никак?

— У нас там забито всё! Ладно, прости, разрешения не спросили, я знал, ты мне не откажешь.

— Не слишком буйный? — Посмотрев на Слепцову, затем на Изварина, с опаской спросил Дима.

— Нет! Куда там. Выпендривается только слишком, фраера из себя строит, мата много.

— Это не страшно. Пусть привыкает девушка. Всё, я улетел.

Володя провёл Сашу, как она поняла в её с наставником кабинет. Здесь густо накурено, всюду царит беспорядок; все три стола, находящихся в комнате, завалены бумагами, предметами, вещдоками и прочим.

— Знакомьтесь — это новая напарница Каратаева. — Представил коллегу опер, — прошу любить и жаловать, как говорится.

Александра, закашлявшись от дыма, сказала:

— Здравия желаю! Простите, а можно окошко открыть?

— Конечно-конечно! — Встал человек с погонами майора и исполнил просьбу девушки.

В углу, возле белого, давно не крашенного, громоздкого сейфа, сидел прикованный к отопительной трубе мужчина. Вёл он себя дерзко, вальяжно:

— Не докажете ничего, менты поганые! — Кривлялся он, показывая язык и скручивая фигу свободной рукой, — не подпишу! Вот вам! Требую адвоката!

— Сейчас придёт тебе адвокат. — Усмехнулся Изварин, присаживаясь на свободный стул.

Слепцова рассуждала про себя, — «Бог мой! Какой беспорядок. Разве в этом можно работать нормально? Интересно, у них уборщица есть? Если это наш кабинет, нужно попросить Диму, чтобы здесь поменьше курили и поставить побольше растений».

— Какие у вас красивые, выразительные глаза! — Подошёл майор к Слепцовой и галантно поцеловал её руку.

— Спасибо.

Это правда — Александра часто слышала комплименты по поводу своих зелёных глаз. От природы они достались ей невероятно яркими, проникновенными; девушке неоднократно приходилось доказывать, что она не пользуется линзами и это натуральный цвет очей. В детстве девочка была голубоглазой, «Снежной королевой», как ласково называл её дедушка генерал, но годам к пяти-шести, глаза стали резко меняться.

Симпатичная милиционерша не ушла и от взгляда подозреваемого. Замолчав и, раскрыв рот, он жадно «поедал» её взглядом, затем произнёс:

— Господа легавые! Если оставите меня с милым лейтенантом наедине на часок, возможно, я и подпишу, что вам надо. Мы с ней тщательно побеседуем обо всём.

В дверь прошёл Каратаев, Слепцова отметила, что теперь он совсем другой: холодный взгляд, строгое и бесчувственное лицо, совершенно особые, чёткие и, как ей показалось, «элегантные движения».

— Может, со мной поговоришь? — С ходу спросил он у подозреваемого.

Изварин, не скрывая усмешки, прошипел задержанному:

— Вот и адвокат твой пожаловал!

Поведение ещё недавно распутно и лицемерно себя ведущего преступника изменилось мгновенно:

— Гражданин майор, — подозреваемый сделал вид, что не заметил вошедшего, — давайте, я подпишу, чего вы там предлагали? Что-то я не сразу вас понял, давайте, ручка есть? Вы знаете, а это не одна кража, что мы совершили…

«Чего это с ним?» — Удивилась девушка.

— Ой! Дмитрий Олегович! — Наконец «заметил» капитана преступник, — а мне говорили, шо вы в отпуске. А вы вот он, родимый. Радость-то какая! Я сижу здесь, всё подписываю, во всём раскаиваюсь. Меня бес попутал… попал в плохую компанию, знаете ли. Всё осознал, всех заложу. Только не бейте…

Дима вздохнул:

— Пришлось вернуться вынужденно из отпуска, бандиты не отдыхают и мне не дают! Так что, не нервируй меня.

— И в мыслях не было! Видите, я пишу чистосердеШное.

Каратаев обратился к коллегам:

— Значит так, товарищи, был сейчас у Флинта, он приказал, подчёркиваю — не сказал, а приказал! Что этот кабинет отводится под двоих человек, меня и мою напарницу. Впредь, без нашего присутствия или ведома, посторонним находиться здесь категорически запрещается.

— Зашибись! — Бросил авторучку и откинулся на спинку кресла майор, — а мне, куда прикажете?!

— Твои проблемы, — холодно ответил Дима, — вали к своим участковым, чего ты, вообще, здесь у меня окопался? Просился на недельку, а уже два месяца прошло.

— Там не поработаешь нормально! — Продолжил причитать майор.

— Я не понял, — приблизился к нему Каратаев, — ты поспорить со мной хочешь?

Милиционер сглотнул, встал из-за стола.

— Нет, я просто… всё понял, к обеду съезжаю. — Словно сильно испугавшись, ответил майор.

Происходящее удивило Александру, — «Почему они так дрожат перед моим напарником? Вор при его появлении чуть в штаны не наложил, но это можно понять, а коллеги почему? Как бы деликатнее его расспросить?» — любопытство к наставнику постепенно возрастало.

— Тем лучше! — Сняв автомат с плеча и, устроившись за своим столом, ответил Дима, — оформляйте этого гаврика и освобождайте кабинет. А то «гром и молния» вас поразят, Флинт так и передал.

Вскоре в кабинете, кроме двоих хозяев, никого не осталось.

— Куда это всё девать? — Разведя руками растерянно спросила Слепцова, указывая на свой заваленный стол.

— Твоего здесь ничего нет? — Поинтересовался Дима.

— Нет. Не успела ещё.

Он без слов, одним движением руки сбросил всё на пол.

— Не слишком ли нагло? — Недоумённо спросила Саша.

— В нашей ситуации нет. — Капитан вернулся на рабочее место и принялся что-то писать, — ты не подумай, я не такой хам, как может показаться сначала. Просто пойми, те люди, что захламили твой стол… с ними иначе нельзя, они персонажи из той пословицы — «Дай старушка воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде!» — и тебе первый урок будет. Показывай себя сразу. Пойми, сегодня они тебе папку на хранение, завтра вещдок, послезавтра не заметишь, как рапорты за них писать начнёшь, пока они станут чаи гонять. И потом, что-то потеряется, как у нас часто происходит, виноватой тебя сделают. Понимаешь, к чему я клоню?

— Вполне. — Девушка принялась осматривать ящики своего стола, «обживаться».

— Не волнуйся, они догадаются, что это я всё скинул, не дураки.

— Скажи Дим, можно окно открыть посильнее… лучше полностью?

— Которое рядом с твоим столом? — Уточнил он.

— Ага.

— Твоё же, бери и открывай, чего спрашиваешь?

— Здесь уборщица есть у вас… у нас?

— Да, «Бабка-Матюкалка».

— Почему ты её так называешь?

— Ай, скоро увидишь, сама поймёшь. Нет, женщина она хорошая, ворчит постоянно для вида, а так, душевный человек. Ты на неё не обижайся, если лишнего ляпнет.

— Ты не куришь? — Слепцова очень не любила табачного дыма.

— Бросил. За «ленточкой» покуривал… когда вернулся, начал за бандитами бегать, появился кашель, одышка, я и бросил, да и не жалею. А ты?

— Нет! — Воскликнула она, — терпеть не могу дыма от сигарет. Ничего, что я сразу на «Ты?»

— Мне так удобнее. Или у вас в Москве, для того чтобы перейти на «Ты», нужно обязательно бокал вина хлопнуть?

— Нет. Просто спросила, во избежание недоразумений.

— У тебя как с этим делом? С алкоголем?

— Могу иногда. А ты?

— Тоже могу иногда… редко, но метко. Ладно, сработаемся! Сейчас, отпишусь по этому кладбищу и погоним на выезд.

— Хорошо. Я тебя вопросами ещё не достала?

— Нет, спрашивай — это моя прямая обязанность: вводить тебя в курс дела.

— Как здесь чай, кофе сделать? Вообще, можно, пока ты пишешь, я начну порядок наводить? Не люблю бардак.

— Нужно! Сейчас чайник принесу, опять участковые умыкнули. — Поднялся он из-за стола и, спрятав автомат в сейф, вышел из кабинета.

Глава 3. Служба

Наконец-то! Каратаев закончил писать, напарники собрались на первый выезд Александры. От предвкушения служебного дня Слепцову захлестнуло наивной эйфорией, в животе приятно защекотало, — «Держитесь бандиты, сейчас я вам покажу!» — с трудом скрывая белоснежную улыбку, думала девушка.

Подойдя к светловолосому дежурному, что торопился на перекур, Дима спросил:

— Ганимед, ты там всякие вызовы «по мелочи», бытовые, мне кидай.

— Ага! — Прохрипел тот, — чтобы ты потом неделю на меня орал?!

— Не, это приказ Флинта, вон, — указал Каратаев на напарницу, — вводить в курс дел нужно человека.

— А-а-а, тогда хорошо! Это я с радостью. Сейчас можешь, кстати, на Московскую 23 сгонять, бабка звонила, кричит — соседи притон устроили… берёшься?

— Годится.

— Тогда помечаю.

По пути к машине напарникам встретились два невероятно огромных в ширину милиционера, очень похожих друг на друга, — «Вероятно, братья», — подумала Саша. Слепцова видела их утром, когда ждала подполковника в дежурке, они до боли кого-то напоминали ей, это крутилось в голове, но понять, — «кого именно?» — девушка не могла.

— Здорова, Димка! — Подошёл к капитану один из «пузанов», — это кто с тобой?

— Жена! Из Москвы приехала, учёбу недавно закончила. — С серьёзным видом ответил Каратаев, чем обескуражил напарницу.

К напарникам «подплыл» второй «близнец» с огромной, надкусанной шаурмой в руках:

— Я не знал, что ты женат! Когда успел? Чего на свадьбу не позвал?

Дмитрий углубил легенду:

— Вы же знаете меня: не люблю личную жизнь напоказ выставлять. Ладно, потом поговорим, мы на выезд.

— Лёгкой дороги.

Дима указал девушке на одиноко стоящий «Уазик» возле стендов с фотороботами преступников:

— Наша карета, прыгай вперёд.

Машина завелась с «полтычка», капитан плавно тронул по улице на «висящий» вызов.

— Зачем ты им сказал, что я твоя жена?! — Весело спросила Саша.

— Да просто, чтоб не объяснять кто ты и что. Знаешь, не удивлюсь, если братцы поверили.

— Кстати, ты женат? — Спросила Александра, прекрасно зная ответ из досье наставника.

— Нет, — помолчав, ответил Каратаев, — а ты, замужем?

— Хах! Нет, конечно! знаешь, я вообще: сердцеедка! Стерва, каких поискать.

Напарник смерил её презрительным взглядом и холодно бросил:

— Дура ты мелированная, а не стерва.

Обычно на подобное Слепцова реагировала вспыльчиво, начинала спорить, но Дима сказал это таким голосом и интонацией, что ей стало жутко обидно, она растерялась:

— Умеешь ты… с девушками общаться. — «Надувшись» только и сумела милиционер выдавить из себя.

— Что есть, то есть! Ладно, не обижайся, не люблю дешёвое хвастовство.

«Бобик», скрипя подвеской, проехал по узкой, разбитой дороге старого двора; резко проскочив через высокий бордюр, остановился возле пышной клумбы, распугав компанию молодых людей, попивающих вместо учебных пар «Балтику».

— Приехали. Готова к «труду и обороне»?

— Да! — Не смогла скрыть радости и лёгкого волнения Саша, — жалко, что оружия у меня нет.

— Надеюсь, до этого не дойдёт. Погнали.

Дима набрал номер звонившей в дежурку женщины на стёртых кнопках домофона; через несколько сигналов послышался голос:

— Хто?!

— Милиция, открывайте. — Словно автоответчик отозвался Каратаев.

— Хто?!

— Милицию вызывали? — Нервно выдохнув, пробормотал капитан.

— Хто?!

— НКВД!

— А-а-а, проходите родненькие, заждались вас!

Старушка встретила напарников на площадке третьего этажа, указав на нужную дверь, она поспешила вернуться домой, на один пролёт выше. Замок по длительному звонку и стуку, разумеется, никто не отворил; с той стороны слышалась громкая, «блатная» музыка и пьяные крики.

— Закрой рукой глазок. — Сняв с плеча автомат, капитан указал на соседнюю квартиру.

Слепцова хоть и не поняла — зачем это нужно? поспешила исполнить просьбу старшего по званию. Дима, сделав шаг назад, резко ударил правой ногой дверь, которая резко «открылась».

— Что?! — Спросил Каратаев обескураженную Сашу, — так и было! Мы приехали, дверь открыта настежь. Наверное, хозяева нас заметили в окно, уже встречают.

Пройдя внутрь, Александра почувствовала приторный, тошнотворный, сладковатый запах. Музыка доносилась из глубины квартиры, куда плавно ступая, последовал Каратаев, напарница следом. В зале перед глазами милиционеров предстала типичная «тусовка» наркоманов или алкоголиков — этого на первый взгляд Слепцовой пока сложно определить.

Дима выдернул шнур из розетки, стало тихо.

— Ты чего козлина?! — Поднялся из-за стола один из неопрятных мужчин, но увидев перед собой Каратаева осекся, поспешил на место, — Ой! Дмитрий Олегыч, здравствуйте! А нам сказали, шо вы в отпуск уехали.

— Преступность не отдыхает и мне не даёт! — Пошёл капитан к нарушителям, — чего шумим, притон устраиваем, граждане?

В этот момент из смежной комнаты на Александру бросился парень со скалкой: девушка не растерялась, резко перехватив руку с его «оружием», ловко швырнула того на пол; скрутив злодею запястье, заставила подняться и толкнула к стене.

— Руки! — Грозно скомандовала стажёр.

«Молодец! Рукопашным боем владеет». — Отметил про себя наставник.

Слепцова собралась осмотреть карманы нападавшего, потянула к штанам руку, но Каратаев строго на неё накричал.

— Отставить! Не вздумай.

— Что?! — Не поняла Саша.

Сняв флажок предохранителя на «АКМС», капитан передёрнул затвор и, направив его на собравшихся в зале, зловеще предупредил:

— Кто постарается сбежать, завалю. Замерли!

Дмитрий подошёл к напарнице и нападавшему на неё мужчине, резким движением вывернул карманы куртки гражданина, из которых показались оголённые (со следами крови) иголки шприцов; увидев это, Саша ойкнула. Наставник пояснил:

— Видишь? Это наркоманы, они — не люди, они — животные! Никогда не суй руки к подобным в карманы, на иголку напорешься, подхватишь заразу. А если повезёт, тебя пронесёт и ничего не подцепишь, всё равно несколько дней, сама, как на игле проведёшь, в ожидании результата анализов.

— Поняла. — Виновато отозвалась девушка, осознав, отчего её спас капитан, — нас учили этому, я в суматохе позабыла.

— Ничего. — Смягчил тон Дима, — ладно, спускайся к «бобику», вызови по рации ещё машину, будем грузить красавцев. Этот, которого ты заломила, в розыске числится. Так что, можно поздравить тебя с почином: на первом вызове арестовала преступника! опера благодарными останутся. Иди, вызывай.

— Есть.

— Московская 23! — Крикнул ей вслед милиционер.

— Помню!

Дополнительный наряд ППС прибыл быстро: они погрузили нарушителей к себе, оставив больше свободного времени новоиспечённым напарникам для очередных выездов по делу.

Когда вернулись в свой «Уазик», Каратаев спросил Слепцову:

— Запомнила запах, который в квартире витал?

— На всю жизнь! Думала, стошнит. — Приставила девушка два пальца к горлу, показывая, насколько противен ей подобный аромат.

— Правильно. Так воняет от дезоморфина, его ещё «крокодилом» называют, да много как. Самодельный дурман, готовится из подручных средств. Нужно родиться полным идиотом, чтобы подобную дрянь себе по венам пустить. За полгода из абсолютно здорового человека превращает в гнилой овощ. Печёнку разбивает на ура.

— Запомню. Скажи, чего у них столько фантиков от шоколадных конфет по дому разбросано? Это тоже входит в состав этой гадости?

— О, ты наблюдательная, не перестаёшь удивлять! Не совсем так — это скорее последствия того же «деза», от него жутко тянет на сладкое. Ты успеешь заметить, как вонючий, худой наркоман, идёт по улице, жадно облизывая мороженое, словно школьник.

— Дим, ты не слишком с ними жестоко обходишься? Они хоть и наркоманы… всё же люди, можно сказать, больные.

— Они не люди! Алкаш ещё может оставаться человеком, а наркоман со стажем, колющий по венам, нет. Он кого угодно при ломке за дозу зарежет, хоть мать свою. Насмотришься на это, обещаю.

Слепцова догадалась, что у её наставника имеются личные счёты с наркоманами, уж очень он их, по-особенному ненавидел.

— Пускай, они такие, но мы должны от них отличаться, мы люди. Мы милиционеры!

— А мы не люди, — включив заднюю передачу, без эмоций посмотрел Дима на Слепцову, — мы менты! Дома, в отпуске — да, обычные люди. Когда в форме — мы стражи порядка, «ассенизаторы дворов».

На этот раз Каратаев остановил «Бобик» недалеко от автовокзала Водопьяновска. Здесь открывался вид на автомобильный мост, Дон и большие леса по ту сторону реки. Саше всё больше нравилось в этом городе, она бы с удовольствием выбралась в выходные на природу, к речке; отдохнуть, развести костёр, немного выпить. Тем более скоро настанут майские, жаркие дни; только посчитала, что рано делиться этой затеей с напарником. С другой стороны, — надо ведь ей проставляться за назначение? — «Отложим на пару дней этот вопрос», — решила девушка, с трудом поспевая за быстрым шагом Димы.

Возле дороги, ведущей на выезд с моста, кучками собрались милиционеры: участковые и ППСники; они горячо обсуждали «происхождение» трупа, который лежал в низине.

— Здоров, Димка! — Подошёл к напарникам сотрудник с погонами капитана, вид у него усталый, чувствовался запах перегара, — ты чего здесь?

Приезжать «на труп» Каратаеву совсем необязательно, не его забота: он хотел посмотреть, как на подобное отреагирует Саша.

— Мимо ехал, вас увидел, решил поздороваться. Где опера?

— Чёрт их знает! Давно должны были приехать и всё нету. Вечно вашего Изварина ждать требуется!

— Понятно… что в целом имеем? Криминальный или сам?

В разговор включился другой участковый, старлей — это именно его территория.

— Димон, что я думаю, — начал он размахивать руками, воспроизводя события по своему усмотрению, — вышел мужик пописать, встал вот так… здесь у него сердце прихватило, и он ляпнулся вниз. Всего делов, пошли домой!

Александра засмеялась от такого объяснения и не без повода.

— Да? — Приблизился к участковому Каратаев, — хорошо, упал он сам, а как он тогда после падения и скатывания вниз, по твоему мнению, оказался резко вправо на метров десять?

— Ну-у, дополз… может, в спецназе служил и привык много ползать.

— На спине? — хмыкнул Дима.

Саше всё труднее сдерживать смех, она думала, что такая логика, как у старлея, попадается только в анекдотах.

— Почему на спине?! — Старался «хозяин» территории отстоять свою версию произошедшего, — Ну-у, упал рылом вниз, отсюда и ссадины, потом пополз на животе, может, хотел к воде добраться, умыться, попить там… затем развернулся на спину и умер. Пошли домой!

— Даже девушке, — указал Дима на напарницу, — новичку, и то смешно от твоих рассуждений. Ты посмотри, всюду трава примята! Здесь минимум двое его волокли, криминалом попахивает.

— Блин, — почесал участковый затылок, — твоя правда. Слушай, давай его к бревну привяжем, пока оперов нет и выкинем в Дон, пусть плывёт к соседям, а?

— Поздно! — Похлопал его по плечу Каратаев, — теперь это твоя головная боль.

Возле милиционеров остановилась машина, опустив водительское стекло, из неё высунулся водитель, чистый «браток», он громко спросил:

— Начальники! Чего здесь, замочили кого-то?

— Да! Замочили, зажарили и съели давно, тебе не оставили ничего, езжай давай, куда ехал. — Ответил ему старшина ППС.

Дима отправил Сашу ближе к трупу, под предлогом осмотреть его и выдвинуть версии, на деле он наблюдал за её реакцией, — «Стошнит, нет?»

Нет, выдержала Слепцова прилично, не стошнило. Конечно, вид мертвеца, который стал «портиться», немного её пошатнул, но повела себя девушка достойно, хорошо, а для новичка — отлично. Младший лейтенант всё больше вызывала уважения наставника.

— Может, подскажете чего? — Увязался за собравшимися уезжать напарниками участковый, — вчера день рождения у жены было, голова совсем не варит без пива.

— Вокзал рядом, — кивнул Дима, — чувствую, оттуда наш клиент. Наверняка от автобуса отстал и загулял от скуки или просто обокрали. Туда иди в первую очередь: поговори с сотрудниками, записи с камер посмотри. Всё равно Изварин именно тебя отправит это делать, так что, лучше сам, не трать времени зря.

— Точно! Спасибо, до встречи.

— Не хворай.

«Уазик» тронулся к закусочной, стоило пообедать; затем Дима планировать двигаться ближе к кладбищу, выполнять поручение Громова.

— Ты что думаешь, убийство или иное? — Спросила Слепцова наставника.

— Скорее всего ему «помогли». Думаю, он пил несколько дней на вокзале или возле него — это заметно по одежде: вполне солидная, только потрёпанная, вымазанная; засветил деньги или драгоценности, его собутыльники вывели подальше от камер и долбанули. Вскрытие покажет. Если и не прямая мокруха, криминал всё равно здесь присутствует, наверняка кармашки мертвеца подчистили, тащил кто-то опять же его.

— Понятно. Куда теперь?

— Сейчас у нас заслуженный перерыв, покушаем и ближе к кладбищу: в посёлке перед ним потусуемся, в качестве патруля, когда темнеть начнёт, поедим на сам погост.

— Брр. — поёжилась девушка.

— Боишься?

— Немного не по себе. — Честно призналась она.

— Гоголя перечитала? Живых бояться нужно.

— Понимаю, но всё же. Слушай, скажи ещё, а тот старший лейтенант, который «Шерлок» в дедукции, он шутил?

— По поводу?

— Когда предлагал труп к бревну привязать и в реку сбросить?

— Нет, не шутил. — Серьёзно ответил Дима, — в прошлом году похожий случай имел место, я тогда только на службу вернулся из-за «ленточки».

— Расскажешь?

— Да нечего говорить. Позвонили рыбаки из-под моста в дежурку, говорят: «К нам баба голая причалила, красивая, но мёртвая».

— Правда?!

— Правда красивая, грудь у неё такая была мощная…

— Я не про это! — Возмутилась Слепцова.

— А-а… да. Мы приехали, там труп женщины лет двадцати пяти на вид, хорошая сохранность, словно спала. Её забрали, оформили всё как полагается; стали разбираться наши опера, тут они как-то и докопались до истины: соседи скинули в реку труп, менты я имею в виду, представляешь? Начали служебную проверку по этому поводу, начальника того отдела сняли.

— Ого! А не знаешь, что с девушкой той стало потом?

— Похоронили, крематорий у нас на ремонте.

— Издеваешься?

— Ты яснее вопросы ставь, привыкай! Всё-таки мент. С людьми, когда начнёшь общаться, с ними нужно максимально доходчивее выражаться. Ничего особого — это оказалась путана элитная. Там в другом конце города на реке бани есть частные, с такой, знаешь, дурной репутацией. Вот, один из недавно освободившихся зэков чересчур на девочке оторвался после заточения… придушил в порыве страсти. Нет бы закопать её или ещё где спрятать, они просто сбросили в реку; она немного «продрейфовала» и вскоре на пляж причалила. Оттуда уже наши коллеги её дальше, в «свободное плавание» пустили до нас.

— Жесть.

При патрулировании посёлка эксцессов не случилось, за исключением обильного распития спиртных напитков в общественном месте, но Каратаев наотрез отказался вмешиваться, штрафовать людей, чем привёл Слепцову в некоторое замешательство.

Когда начало темнеть, согласно приказу Флинта, напарники отправились на центральное кладбище, — «Жуткое место!» — сделала вывод Саша.

Остановившись в глубине погоста между старыми деревьями, Дима вылез и стал забрасывать «Уазик» ветками.

— Зачем? — Не поняла девушка, но принялась помогать.

— Слишком приметно: забросаем сигналку, сделаем так, чтобы не блестело ничего, продолжим выжидать нарушителей. Если, конечно, кто появится.

— Слушай, а почему ты на «Бобике» гоняешь? У вас полно нормальных милицейских машин; я так поняла у тебя хорошие отношения с подполковником, разве он тебе не выделил бы получше? Всё-таки не 90 — е, а 2019 — й год на дворе.

— Эх, — вздохнул он и посмотрел на Александру словно на несмышлёного подростка, — сама видишь, как у нас город обустроен: влево или вправо свернул с главной улицы и оказался на грунтовой дороге. Кругом посёлки, станицы, дачи, огороды; случаются вызовы к Дону, в степи; вот на кладбище опять же. Здесь проходимость важна, «Уазик» идеально подходит для этого. А коли потребуется догнать кого-то на иномарке быстрой, тогда я по рации гайцов подключу — это скорее по их части.

— Поняла.

Они просидели в засаде больше двух часов, Саша пару раз засыпала, а Каратаев, словно робот, продолжал вести наблюдение, ничего.

Неожиданно Слепцова вскрикнула и крепко прижалась к напарнику.

— Ты чего?! — Ошеломлённо спросил он.

— Там! — Указала девушка сквозь стекло.

Капитан высунулся из машины, посмотрел назад и увидел, как сгорбленный человек с могильным крестом на спине, быстрым шагом удалялся в сторону посёлка.

— Что за ерунда? — Заводя машину, выругался Дима, — сейчас нагоним.

— Может, не стоит?

— Ты это прекрати, трусиха.

«Бобик» резко рванул с места, разбросав в разные стороны маскировочные ветки; заработали проблесковые маячки. Заметив преследование, неизвестный ускорил, без того быстрый шаг, не роняя креста.

Капитан заговорил в рупор.:

— Гражданин вурдалак, приказываю вам остановиться! Гражданин вурдалак, с крестом на спине!

Тот не послушался и Каратаев, обогнав человека, перерезал ему путь машиной. Резво выскочив, милиционеры бросились к нарушителю.

— Ой! Дима! — Узнал неизвестный Каратаева, — слава богу! Это ты… Я… я…

— Знаешь его? — Спросила наставника Саша.

Осветив лицо злоумышленника фонариком, напарник ответил:

— Да, алкаш из соседнего от меня дома. Вроде нормальный мужик, женат, работает, пьёт только много.

— Спасите! — Наконец, бросив крест на землю, упал на колени мужчина, — Христом Богом прошу, спасите!

— От кого? — Крикнул на него Дима.

— Вампиры! Нечисть! Мертвецы из могил подымаются! Застрелите их! У вас есть серебряные пули?

Каратаев сразу «поставил диагноз»:

— Понятно, это по части психиатрии, вероятно, допился.

— Что делать будем? — Поинтересовалась Слепцова.

— Грузим в машину. Ты зачем крест на себе тащил?

— От нечисти!

— Ясно. Идиот. Полезай в кузов.

— Это я с радостью.

Дима стал думать, что делать с могильным, деревянным крестом, вроде ж вещдок. Решил забрать с собой в отдел. Под звонкий смех напарницы, капитан с трудом погрузил могильную атрибутику на задние сиденья сквозь открытое окно.

— Чего хохочешь? Работа у нас такая. Поехали в отдел, холодно становится.

Каратаев, затащив могильный крест в дежурку, ввёл коллег в ступор. Понятно, что молодые парни не очень обрадовались такому явлению, но боялись напрямую вступать в конфликт с капитаном.

— Что я Ганимеду скажу утром, когда придёт? — Взволнованно спросил невысокий лейтенант.

— Скажешь, моя работа. Если ему что-то не понравится, пусть ко мне обращается, я ему этот крест лично подарю тогда. Ясно?

— Понял.

К выходу спустился дежурный опер — Олег Белоусов, заметив происходящее, он звонко рассмеялся:

— Димка, ты в своём репертуаре! Чего, уже до мертвецов добрался?!

— Да куда там, — поздоровался с Олегом Каратаев, — алкаша схватили на кладбище, а это вещдок в догрузку.

— Понятно. Как напарница?

— Вроде ничего, пока проявляет себя с лучшей стороны, вопросами только заваливает.

— Зато красивая.

— Ой, тебе бы только выпить да на девок пялиться. — Отмахнулся от товарища Дима и пошёл в свой кабинет, Саша поторопилась следом.

Пройдя к себе, Каратаев поставил чайник: решил поужинать перед тем, как начать писать кучу бумаг.

— Что дальше? — Присела напротив напарница.

— Ничего, ты можешь идти домой, отдохни хорошенько, завтра продолжим.

— А ты?

— Здесь заночую, бумажной работы накопилось много, не впервой.

— Тогда и я остаюсь.

— Отставить! Успеешь наработаться, сегодня отдыхай. Выспись хорошенько, сделай выводы прошедшего дня и прочее. Ребятам скажу, отвезут тебя.

— Мне недалеко идти, не стоит.

— Не спорь. Нечего тебе одной ночами в форме шастать.

— Поняла. А можно ещё вопрос?

— Нет! Достаточно… всё завтра.

— Почему?! — Слегка обиженно спросила она.

— Потому! Ты меня сейчас нервируешь больше, чем интересный сериал «онлайн» без автоплеера. Давай домой.

— Поняла. Ты меня подождёшь утром? Ну… можешь не начинать допрос этого «вурдалака»? Мне интересно очень.

— Договорились. Всё, свободна до утра.

— Слушаюсь.

Слепцова долго ворочалась в постели, заснуть мешали мысли минувшего дня. Само-собой, больше девушка думала о напарнике. Нет, она не влюблялась в него, и Дима не начинал ей нравиться, просто Каратаев оказался достаточно интересной личностью с психологической стороны. Капитан ни разу не улыбнулся, хотя смешных моментов хватало, при этом сам большой любитель острот. Он такой жёсткий, порой жестокий, с другой стороны, — не трогает людей по пустякам, не гоняет тех, кто распивает спиртное. Каратаев оказался тем человеком, которого хотелось получше узнать, словно Саша начала читать интересную книгу или смотреть фильм, ей не терпелось скорее закончить это дело. С такими мыслями она крепко заснула, а за окном появились первые признаки близкого рассвета.

Александра пришла на службу пораньше, боялась, что наставник начнёт допрашивать ночного «вурдалака» без неё.

Пройдя в кабинет, девушка сильно хлопнула дверью, разбудив тем Диму. Он, сладко потягиваясь, поднялся с затёртого дивана и обнаружил перед собой Слепцову с цветочным горшком в руках.

— Это что за куст? — Удивился он.

— Из дома взяла, здесь поставлю, ты не против?

— Нет, если тебе хочется, ставь.

— Как наш арестант? Не допрашивал?

— Я же обещал тебя подождать. Скажи сержанту, пускай через пятнадцать минут приводит, пока кофейку попьём с тобой. У дознавателя других дел по горло, сами решим с этим чудаком… чувствую, обычные алкогольные глюки, в случае чего, сдадим его врачам. Только писать ты будешь, у меня буквы скоро из глаз и ушей посыплются, всю ночь за бумагами.

— Хорошо.

Не успела Саша выйти, в кабинет с грохотом ввалилась сгорбленная старушка, сильно напоминающая обликом сказочную Бабу-ягу. В руках она держала швабру и ведро. Женщина с ходу принялась наводить порядок и громко ругаться, не подбирая при этом выражений. — «Бабка-Матюкалка!» — догадалась Александра.

— Иди! — Подогнал коллегу капитан, — не обращай внимания на тётю Люсю, она всегда такая.

Вскоре правонарушитель сидел напротив Каратаева. Саша подготовилась записывать показания; «Бабка-Матюкалка» закончила уборку и вышла; над дверьми кабинета столпились любопытные коллеги, желающие посмеяться над допросом «вурдалака», внутрь их Дима не пустил.

— Зачем крест уволок с кладбища? — После стандартных вопросов поинтересовался Каратаев.

— Без лихого умысла! Дима, вот те хрест! — Перекрестился мужчина, обдавая всё жутким перегаром.

— Ты денатурат пил, что ли? — поморщился милиционер, — ладно, продолжим. С какой тогда целью?

— Иду я, значит, по кладбыщчу… ночь кругом, боязно! Позавчера только «Дракулу» показывали по телику…

— Чё ты там делал в такое время?

— На работе задержался с мужиками, решил через погост срезать, чтобы скорее домой попасть, жена у меня, страшнее любой ведьмы и Дракулы, чуть что, сразу в морду бьёт! Баба здоровая она…

— Ближе к сути.

— Иду значит, боязно мне, а тут слышу, загробныйя звуки, точно сам чёрт встаёт из пепелища своего. И верно! Поднимается из могилы мертвец. Я чуть не поседел! Начал молиться, да позабыл слова… схватил первый попавшийся хрест, чтобы нечисть спугнуть и дал дёру из проклятого места! Там уж вы меня догнали.

За кабинетом послышался смех сотрудников «Гулаевского».

— Ты идиот? — Без злобы спросил «вурдалака» капитан.

Дима периодически посматривал на напарницу: она усердно всё записывала и каждое своё действие сопровождала своеобразным выражением лица, причудливой мимикой — это забавляло.

— Почему? — Не понял сути оскорбления мужичок.

— Тебя не смутило то, что на этом кладбище десятки тысяч крестов стоят повсюду?

— И шо?

— Ну, если твой мертвец восстал из могилы среди стольких крестов, логично предположить, что он их не боится? На кой чёрт ты выдрал один из них и упёр на горбу?!

— Точно! А я срамным делом и не подумал… испужался дюже. У страха глаза велики.

— Что мне с тобой делать прикажешь?

В этот момент «Вурдалак» увидел через окно грозно приближающихся к отделению свою жену и старшего сына.

— Ух, ёлочки пушистые! — Выругался мужичок, — Димка, выручай! Посади обратно в камеру. Убьёт же!

Через несколько минут, после звонка дежурного с вопросом, — «Можно ли впустить женщину внутрь?» — та оказалась в кабинете Каратаева, она сразу накинулась на мужа.

— Пьянь проклятая! Я тебе сейчас покажу!

— Тихо! Не здесь. — Разнял их капитан.

— Что с ним будет теперь, Димочка?

Милиционер задумался.

— Если вы сейчас поедете на кладбище, вернёте крест на место, не знаю уж, где он именно его урвал, и приведёте там всё в порядок, то ничего.

— Ой, спасибо, мы сейчас! Сын всё сделает. — Улыбнулась женщина.

— Только простите, — перебил её Каратаев, — факт нарушения имеется, протокол я обязан составить, штраф небольшой придётся заплатить, рублей пятьсот… максимум — тысячу. Там суд решит, административный.

— Ничего страшного. Я могу этого дурака домой забрать?

— Да, только вместе с крестом. Надеюсь, он вспомнит, где вырывал его? В крайнем случае, придётся вам искать самим…

— Помню! — Заверил «вурдалак» Диму.

— Тогда не задерживаю. И-и, тёть Маш, рассчитываю на вашу честность: сделайте всё добросовестно. Проверю потом.

— Слово даю.

— До свидания.

Когда посторонние покинули кабинет, Каратаев решил наконец-то позавтракать лапшой быстрого приготовления.

— Желудок себе портишь. — С жалостью сделала ему замечание напарница, — знала бы, какой у тебя рацион питания, чего-нибудь дельного приготовила…

— Так, ты это брось! Питаюсь тем, чем сам считаю нужным.

Примерно через час в кабинет зашёл Громов, что случается нечасто: обычно он вызывает подчинённых к себе в кабинет.

— Ты зачем мародёра отпустил? — Строго спросил подполковник с ходу.

— Какой он мародёр? Это дядь Коля Батраков, вы его должны знать. Мужик неплохой, пьёт только много. Семья у него порядочная: жена, дети хорошо воспитанные, всем образование он дал достойное, работал раньше много, под старость только спился.

— Так-так, кажется, припоминаю, — присел на диван Громов, — дальше делись.

Каратаев рассказал начальнику историю, случившуюся ночью.

— В больничку его тоже сдавать не стал? Вдруг опять что померещиться, на жену с ножом кинется?

— Ага, на такую кинешься! — Усмехнулась Слепцова.

— Нет, — отмахнулся капитан, — я всё разузнал и уверяю, с мозгами у «вурдалака» всё относительно нормально.

— Делись.

— Вчера, оказывается, не только мы засаду устраивали, ещё и сторож кладбищенский. Там он так «назасадился» к вечеру, что рухнул между могил, где и заснул. Ночью, когда холодать стало, очухался: всё болит, похмелье; кряхтя, начал медленно подниматься, здесь как раз дядь Коля мимо и проходил…

За дверью раздался грохот смеха.

— Я щас там кому-то похохочу! — Поднялся Флинт и, выйдя из кабинета, начал кричать на подчинённых, — работы нет?! Я вам сейчас найду! А ну-ка, марш отсюда!

— Что-то ещё? — Вернулся Громов к Диме.

— Нет. Договорились, что прямо сейчас сын его поедет на погост, приведёт могилу в порядок, крест вернёт, уберёт, на этом всё. Протокол только составил за нарушение общественного порядка.

— Вот это правильно. Это ты молодец! — Похвалил полковник Каратаева, — расскажите, в целом день вчера у вас нормально прошёл? — Вопрос был адресован Саше.

— Мне понравилось! — Улыбнувшись, ответила она.

— Зайди ко мне через двадцать минут. — Приказал ей Сергей Анисимович и вышел из кабинета.

Громов наедине поинтересовался у Слепцовой, как ей служится с новым наставником: он очень переживал за такой «союз» двух милиционеров, всю ночь не спал, волновался. К счастью, Саша ответила, что очень довольна Каратаевым и с радостью продолжит службу с таким напарником. У подполковника отлегло от сердца.

Глава 4. Психолог

До обеда Александра пробегала по кабинетам, оформляя необходимые документы для последующей службы, ей не терпелось получить табельное оружие. Благодаря личному распоряжению Громова дела шли быстро, но заветного пистолета в своей кобуре придётся подождать.

Слепцова успела за короткий срок сделать многое, оставался штатный психолог ОВД «имени Гулаева» — это волновало, по словам коллег и самого Каратаева: Денисова Дарья Романовна человек своеобразный, дотошный, считающий свою работу едва ли не самой важной во всём отделении милиции, а особенно неприятное, над психологом почти не властен Флинт.

Подполковник собрал некоторых сотрудников в своём просторном кабинете, весна давала о себе знать, но на улице ещё не слишком жарко. Тем не менее Громов обильно потел, постоянно протирая лоб платочком, раскрыл все окна, отчего по спинам милиционеров гулял прохладный сквознячок. Сергей Анисимович долго и тщательно ругал сначала Володю Изварина, за плохую раскрываемость и безделье; затем Олежку Белоусова, за чрезмерное употребление спиртного, особенно на рабочем месте, пускай и вечером. К удивлению коллег, Каратаева подполковник на этот раз не затронул, хотя именно Диму Флинт обычно отчитывал громче и дольше остальных. Вероятно, не хотел выставлять Каратаева при новой напарнице в плохом свете, да и с её появлением Дима немного посмирнел, Громов с надеждой думал, — «Может, Саша исправит его в лучшую сторону?»

Нет! Не ругать своего любимчика вовсе Флинт не смог, у начальника накопилось достаточно жалоб, особенно от Денисовой, штатного психолога.

— Значит так, господа или товарищи, кому как больше нравится. — Достал Сергей Анисимович из верхнего ящика стола листок, — перейдём к нашему Дмитрий Олеговичу. У меня в руках его психологический тест, к прохождению которого Каратаев отнёсся с непозволительной пренебрежительностью. Бюрократ чёртов! Я хотел его зачитать перед всеми, но-о… не могу себе позволить произносить вслух всё это безобразие, особенно в присутствии дам. — Подполковник посмотрел.

— Хотя бы для примера! — Попросил Белоусов, — мы же должны знать, в чём суть вопроса?

Изварин поддержал:

— Да, делитесь, товарищ подполковник!

— Хорошо, — сдался начальник, — для примера: в графе «Употребляете ли вы спиртные напитки? Если да, то насколько часто?» — наш умник, написал — «Бывают дни, когда я трезвый»!

Коллеги засмеялись.

— Отставить! — Рявкнул подполковник, — это что за детский сад, товарищ капитан? Что ты всё «Ваньку валяешь?» Довыпендриваешься, что она через мою голову пожалуется выше и отберут у тебя твою любимую игрушку, станешь с одной дубинкой ходить.

Каратаев невозмутимо ответил:

— Я и голыми руками могу шею свернуть.

— Да уж мы помним, — повысил голос Громов, — спасибо, не нужно повторять!

В дверь постучали, после разрешения пройти, в кабинете оказались пузатые братья. Александра до сих пор не могла понять, кого они ей так навязчиво напоминают.

— Вот они. Красавцы! — Похлопал в ладоши Сергей Анисимович, — наглядный пример дисциплины. Совещание полчаса назад началось, а они только явились. Кто такие?

— Это мы! — Хором ответили пузатые.

Громов тихо выругался матом и замотал головой.

— Вижу, что вы! Как положено представляться подчинённому, когда он заходит к начальнику?!

В этот момент не выдержал Каратаев и ляпнул:

— Жранкель и Дранкель прибыли, гер подполковник.

Кабинет наполнился смехом, громче всех веселилась Слепцова, наконец-то! Напарник озвучил, с кем братья у неё ассоциировались, теперь Саша это поняла, вспомнив старую юмористическую передачу.

— Пошёл вон! — Устало прошипел Громов Диме, указав рукой на дверь.

— Слушаюсь. — Быстро встав из-за стола, капитан поспешил покинуть кабинет.

— К Денисовой иди! Сейчас же! Про итоги совещания тебе расскажет напарница.

— Понял! — Крикнул Каратаев из коридора.

Дима вновь находился в надоевшем, расслабленно устроенном кабинете психолога. Ничего нового: Дарья Романовна в который раз пыталась вывести милиционера на откровенную беседу; она перепробовала десятки известных ей, в том числе и экспериментальных способов, но подыскать «ключик» к Каратаеву, пока не смогла, но не сдавалась. Капитан интересовал Дашу, как психологический тип, она всерьёз задумывалась, чтобы написать по нему научную работу.

Денисова: высокая, стройная брюнетка с длинными, гладкими волосами; на службу всегда одевается очень строго (в форме показывается редко), носит дорогие очки, необходимости в которых не имеется: зрением Дарья обладает отменным, надевает их для солидности, из-за такого стиля она выглядит немного старше своих двадцати восьми лет.

— Когда ты начнёшь серьёзно относиться к нашим встречам, и не пропускать их? — Дарья Романовна давно перешла с главным «пациентом» на «Ты», — мне всегда нужно жаловаться твоему начальству, чтобы затащить тебя в кресло?

— Даш, сама знаешь: мне нечего тебе сказать, ты меня выучила лучше, чем я сам себя.

— Неправда! Ты не открываешься до конца. Я не верю, что после пережитого у тебя нет никаких душевных волнений. Скольких человек уже убил? Они тебя снятся?

— Не знаю, нет, не снятся.

— Разве можно такое не знать?

— Значит, можно! Знаешь, скольких я за «ленточкой» положил? Одним больше, другим меньше. Чего им снится мне, вообще?

— Хорошо, какие сновидения тебя посещают? Чёрно-белые или цветные, запоминающиеся и реальные, или слишком абстрактные?

— Красочные, реальные, запоминающиеся, — честно ответил Дима, — кошмаров почти не бывает.

— Вот, уже лучше. Что снится чаще всего?

— Голые бабы.

Психолог вспылила:

— Хватит паясничать! Ладно, если ответишь, какие кошмары, которые хоть и редко, но бывают, что ты в них видишь, я от тебя на сегодня отстану.

Каратаев задумался, решил поведать правду:

— Что автомат не стреляет в нужный момент или стреляет, но пули из него летят словно хлебные катушки, не причиняя ущерба противнику; порой снится гибель напарника или друга по моей вине; реже, будто я сам оказываюсь в тюрьме, ну, типа я не мент, а бандит и меня арестовывают.

— Это интересно, всегда бы был так откровенен. Что там напарница твоя новая?

— Ты же сказала, отстанешь?

— Немного потерпи, пять минут.

— Думаю, хороший мент из неё выйдет.

— А в плане-е… как девушка?

— Ты знаешь, я не разделяю людей в форме по признакам: мундир надела — боевая единица и точка.

— Да, да.

Денисовой нравилось, когда Дима говорил правду, она понимала: к такому человеку подход нужно искать не через жалобы начальству и рапортов, так только оттолкнёшь, но что ещё предпринимать? Столько перепробовано! Дарья неожиданно, в первую очередь для себя самой предложила:

— Нам стоит поговорить в неформальной обстановке.

— Да? Ну пойдём в курилку?

— Нет, у тебя дома. Мне интересно посмотреть, где ты живёшь? на твою холостяцкую берлогу: жилище многое может сказать о хозяине.

За полгода тесного общения с Дарьей Романовной, Каратаев не смог понять: он ей сильно нравится, но Даша не решается к нему «подкатить» либо это чисто профессиональный интерес.

— Хорошо. Когда?

Психолог слегка прикусила нижнюю губу:

— Сегодня вечером… устроит?

Капитан задумался.

— Вполне. Время?

— С этим сложнее, часиков в семь или восемь… если позже, не страшно?

— Я никуда вечером не собираюсь, буду дома. Смотри, после полуночи я засыпаю, предварительно отключив домофон.

— Нет, я приду раньше.

— Договорились.

— И не переживай. На твой «монашеский» статус посягать не стану.

— Спасибо. — Ответил Каратаев, хотя не понял, что за «статус» такой ему присвоили? Да, он всегда хранил в голове и душе память о погибшей Екатерине, но монахом не был. Тестостерон давал о себе знать, потому в интимном плане у Димы оставался полный порядок. Только он ни к кому не привязывался, не влюблялся, не заводил отношений. Действительно, капитан не мог забыть любимую, которой не стало, но дело крылось в ином, казалось, вместе с ней умерло в нём что-то человеческое. Он утратил способность радоваться, смеяться, плакать, бояться и любить. Словно из него вынули душу, оставив холодный разум… рефлексы хищника.

Слепцова с интересом рассматривала Денисову. Сперва в ней появилось инстинктивное чувство отвращения, мол, красивая девушка, потенциальная соперница (только по отношению к кому?). По ходу беседы Саша успокоилась, поняла — Дарья Романовна хороший человек, возможно, они подружатся со временем.

После стандартных вопросов психолог принялась интересоваться напарником Александры, Слепцовой показалось, что Денисова ревнует к нему. Тем не менее москвичка пообещала, что за чашечкой кофе, как-нибудь поделиться наблюдениями с Дарьей касаемо Каратаева, не совсем безвозмездно, та пропускала Слепцову без очереди, написав в документе, — «Абсолютно здорова», — т.е. разрешается выдача табельного оружия. Да, женщины коварны.

Теперь уже приятельскую беседу двух девушек прервали крики, доносимые со двора, оттуда, где находилась курилка. Громко ссорились Володя Изварин с Димой, казалось, дело дойдёт до драки; но разнимать обступившие их коллеги явно не собирались.

— Ты вообще, молчал бы! Отто Скорцени, мать твою! — Намекал Каратаев на лицевой шрам опера.

Александра, почуяв грозящую беду, бросилась вниз — успокаивать. Денисова не успела её задержать.

Когда Слепцова оказалась во дворе, мужчины успели разойтись в разные стороны.

— Ты чего здесь делаешь? — Слегка напугав девушку, спросил Дима, зайдя с правой стороны, — прошла всё?

— Ага. — Растерявшись, ответила напарница, — у вас всё в порядке?

— Да. Я в кабинет.

Изварин выкрикнул из-за угла.

— Димка! Я к тебе скоро зайду ещё! — И скрылся.

Александра подошла к курящему в сторонке Белоусову:

— Что случилось?

— Ничего, поругались — разошлись. — Одарил опер новенькую противным, табачным дымом.

— Олег, скажи, Вова сейчас пообещал прийти в кабинет к Диме — это такая угроза?

— Конечно! — Засмеялся Белоусов и отвернулся.

Слепцова поспешила в кабинет, опасаясь, что может случиться непоправимое. — «Стоит ли к Громову зайти, доложить? Нет, пока не нужно!» — Думала девушка по пути.

Каратаев спокойно сидел за столом, читал сводки и пил чай с пирожком. Напарница не стала его расспрашивать, просто опустилась в своё кресло и принялась перебирать дамскую сумочку, как и прежде, забавно сопровождая каждое действие определённой мимикой и забавным выражением лица.

Через полчаса в кабинет ворвался рассерженный Изварин, начал что-то кричать, у Слепцовой кольнуло в груди, — «Сейчас начнётся».

— Задолбали своими проверками! — Кричал опер и, быстро подойдя к Каратаеву, выхватил у него из рук стакан с чаем и пирожок, принялся есть. — Слушай, почему у тебя чай всегда такой вкусный получается? Откроешь секрет?

Дима пожал плечами:

— Не знаю, делаю как все. Просто в чужом огороде яблоки слаще.

— Я доем пирожок твой, ладно? А то не завтракал.

— Хорошо, вовремя спросил, у меня ещё есть, — поднялся из-за стола Каратаев, — чего у тебя там случилось с проверками?

Александра совсем растерялась и, ничего не понимая, смотрела на дружелюбно разговаривающих коллег, которые недавно, как ей показалось, хотели убить друг друга.

— Ай! — Отмахнулся опер, — представляешь, спрашивают — «Есть ли у вас знакомые люди в преступной среде?» — Твою дивизию! Да семьдесят процентов всех моих знакомых и есть преступный мир! Я же с ними работаю сутками, как мне их не знать?! Ну не идиоты? Кто только такие вопросы додумывается операм задавать?

— Ой, не бери в голову. Просто, как говорит Громов: «Развели бюрократию» — им тоже палки ставить надо.

— Слушай, может, вечером напьёмся, а?

— Нет, — немного подумав, отказал Дима, — у меня другие планы сегодня. Олежке предложи, он точно не откажется.

— Да ну его! Зарёкся с ним не пить, нажрётся, как свинья, таскай его потом, а Флинт узнает, ещё шею намылит. Я лучше сам.

— Тебе виднее…

— Что за планы? Если не тайна? На кладбище опять пойдёшь к своей?

— Нет, Денисова должна в гости зайти, интересно ей, где я живу, что за обстановка у меня дома.

— О-о-о! Тогда ясно. Она к тебе давно неровно дышит, не ударь в грязь лицом.

— Не-а, не тот случай.

Услышав, что психолог вечером собирается к Каратаеву, Слепцова слегка нахмурилась. Нет, она не ревновала, просто сыграло чувство личного достоинства или скорее собственности: привыкла быть в центре «событий», а здесь, напарник как на девушку внимания на неё не обратил, а с Дарьей собрался время проводить! Непорядок.

Минувший день, за исключением одного случая, ничем особым в плане службы для Александры не выделялся. Так, сгоняли на несколько вызовов по району ОВД «Гулаева»: обычные бытовухи, небольшие потасовки; составили ряд протоколов… никого не задерживали. Правда, Слепцова никак не могла привыкнуть, что при появлении её напарника люди моментально смирнели: его боялись и уважали. Один участковый прямо сказал, что вызвал к себе экипаж Каратаева лишь для устрашения. Диму часто использовали, как своеобразного «Бабайку» для мелких нарушителей. С другой стороны — это льстило Александре, ведь такой грозный и известный в городе мент именно её напарник!

И вот во второй половине дня, когда милиционеры собирались ехать в «Гулаевское», сдавать смену, в очередной раз поступила просьба к Диме с «земли», — приехать, помочь разобраться в рядовом преступлении.

Произошло следующее: элитный алкогольный маркет, дерзко ограбили. Перед тем, когда снимали кассу для её передачи инкассации, двое неизвестных ворвались в торговый зал, избили охранника и, угрожая предметом похожим на пистолет, вырвали сумку с деньгами, захватив до кучи очень дорогого «пойла». Охранник, придя в себя, нагнал нарушителей у выхода, почти задержал, но получил выстрел в грудь из травматического оружия, ещё раз был избит, после чего бандиты скрылись в неизвестном направлении. Приехавших на вызов милиционеров что-то настораживало в этой истории, решили позвать Каратаева. Дима, приехав на место, менее чем за час раскрыл дело! Тот самый, «героический» охранник оказался сообщником и наводчиком грабителей — ничего удивительного. В травмпункт парень поехал в наручниках, с сопровождением конвоя.

На вопросы коллег, — «Расскажи, чем себя сторож выдал? Что ты сумел так быстро „налёт“ раскрыть?!» — Капитан отмахнулся, сославшись на важные, неотложные дела, сел в «Уаз» и уехал.

По дороге до ОВД Слепцова принялась расспрашивать наставника:

— Мне ты обязан рассказать, как догадался, что работник магазина соучастник? Ты должен меня учить, чтобы я набиралась опыта.

В её словах был резон, потому Каратаев согласился.

— Ой, Сань, обычное дело! Когда происходят такие преступления, более чем в половине случаев замешаны сотрудники организации, на которую напали, действующие или недавно уволившееся.

— Ещё яснее можно? — Подогнала Слепцова, когда капитан замолчал.

— Согласно опыту, подозрения мои сразу пали на пострадавшего «героя». Случай банальный, всегда сообщнику достаётся: его избивают, чтобы снять подозрения, нередко перебарщивают с постановкой и вместо пары синяков для «отвода глаз» наносят серьёзные увечья. Я быстро поговорил с людьми, почитал характеристику «отличившегося», понял, что работой своей он недоволен, сотрудник пассивный, на замечания и поручения по прямым обязанностям реагирует болезненно, зарплата не устраивает, с начальником часто вступает в конфликт, вообще, собирался увольняться. И вдруг такой геройский поступок — на грабителей в масках с оружием бросился! С чего?! Твои варианты?

— Не знаю, — честно призналась девушка, прикольно скорчив личико, — «синдром героя»? внутренние позывы или славы захотелось… на вознаграждение рассчитывал?

— Ой, какая там у них премия! Спасибо бы сказали и тыщу рублей вручили, здоровье и жизнь того разве стоят?

— Неужели других побуждений, кроме преступных, быть не может? — Разочарованно спросила Саша.

— Вот! Подходим к главному, действительно, может! Возможно, я бы ему поверил, если там продавщица оказалась симпатичной, как ты хотя бы.

— «Хотя бы»?! — Возмутившись, выкрикнула Александра, — ты «бог комплиментов».

— Извини. Допустим, продавщица была бы молодой и красивой, тогда порыв «героя» ясен: выпендриться, показать свою храбрость, короче, произвести впечатление.

— Ну? Что в нашем случае не так?

— Ты видела эту продавщицу?! Кто с ней спит, тот смерти не боится! Значит, стимул «обольщения» отметаем, тогда остаётся один — преступный. Я надавил на парня, взял на испуг, он сознался. Вот и всё дело.

— Ясно-о. — Задумалась милиционерша, — я поразмышляю над этим дома перед сном. С тобой интересно.

Вечером Дима лично подвёз Слепцову до дома.

— Поднимешься? — Спросила она по привычке и сразу пожалела об этом.

— Нет, мне ехать пора.

— Слушай, нужно много чего прикупить для новой квартиры, пора обживаться, а я толком ничего не знаю: никаких магазинов, нужных мест, где и что лучше покупать; может, ты мне поможешь, в качестве наставника и напарника… не?

— Конечно! Прямо по твоей улице есть небольшой павильон, в нём много магазинов, мимо не пройдёшь, там есть подвальчик, в котором продаётся абсолютно всё для дома, кроме еды. Лучше в отношении цены и качества, не то что во всём городе, в целой области не найдёшь.

«Понятно, намёка ты не понял… или сделал вид?» — Слегка рассердившись, подумала Саша, вслух сказала:

— Хорошо, тогда до завтра?

— Да, доброго сна.

— Тебе того же, хотя… я понимаю, ночь предстоит у тебя не совсем спокойной?

— Мягко говоря…

— Я поняла, извини. — Девушка чмокнула его в щёчку, опять же по старой привычке: обычно так прощалась с людьми, которые её подвозили, будь то друг, родственник или парень.

Не без лёгкого волнения Денисова Дарья звонила в дверь к своему самому непокорному, сложному и одновременно любимому пациенту. Открыл Каратаев быстро, вид его оказался усталый, заспанный; Даша поняла, к её приходу Дима не готовился, — «Хотя, чего удивительного?»

Восхищаться пришлось, когда психолог прошла внутрь квартиры: солидный ремонт, дорогая мебель, кухня разделена на столовую и бар; везде идеальный порядок! Чего угодно могла ожидать психолог от жилья Каратаева, только не подобного! Его дом совсем не напоминал «холостяцкой берлоги» и рушил все её научно-психологические стереотипы.

Дмитрий, в свою очередь, слегка удивлялся: открыв дверь, он увидел перед собой незнакомую девушку, далеко не сразу распознав в ней штатного психолога! Без строгого наряда, в вечернем платье Даша выглядела иначе: молодая, обворожительная красотка с которой не стыдно показаться на людях при вручении самой высокой награды, хоть звезды Героя, хоть «Оскара».

— Говорят, ты взяток не берёшь, откуда тогда всё это? — Спросила Даша, когда с разрешения хозяина, всё полностью рассмотрела.

— Мать у меня бизнес-леди, живёт за границей, про меня не забывает. Я хоть и говорю ей, что ни в чём не нуждаюсь, она всегда помогает материально. Чувствует вину за собой, наверное, это уже по вашей части.

— У неё есть повод ощущать себя виноватой?

— Не знаю, — пожал плечами Дима, — лично я зла на неё не держу, она всегда находила в детстве для меня время: не ругала, не наказывала, баловала. С отцом у неё сложные отношения получились, как и у меня в итоге… из-за этого, вероятно, переживает.

— Другие дети у неё есть? — «Включились» профессиональные интересы у Денисовой.

— Нет. Точнее… есть, только приёмная девочка. Проблемы со здоровьем, родить больше не может. Короче, из тех, кого выносила и родила лично, у мамы только я.

— Понятно. Знаешь, ты меня поразил! Я ожидала увидеть у тебя здесь бардак, всюду разбросанные носки, немытую посуду, банки из-под пива.

— Вот вы какого мнения обо мне. Нет, на самом деле я далеко не «чистоплюй», просто у меня дома имеет силу поговорка, — «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят!»

— Мне иногда кажется, что ты решил сделать так, чтобы я выкинула свой диплом психолога в мусорку.

— Брось ты. Может, чай, кофе? Водка, виски, коньяк или вино? Пива нет, не одобряю.

— Ого! Это всё у тебя в наличии?

— Ага. Домашний бар… по случаю.

Денисова решила проверить Диму на «вшивость»:

— Красное сладкое, если можно.

— Отчего же? Найдётся.

Каратаев достал из мини-бара бутылку хорошего вина и по всем правилам этикета разлил его в шикарные бокалы, составив компанию психологу в лёгком распитии.

Сперва Даша пыталась вести разговоры на интересующие её, профессиональные темы, вскоре, захмелев, повеселела: пустилась в пляс, бросалась к «пациенту» в объятия. После вина переключилась на более крепкие напитки и-и-и… заснула.

Дима не стал пользоваться её слабым положением, у него и в мыслях подобного не возникало — благороден! Положил девушку на уютный диван, ласково укрыл тёплым пледом; убрал со стола и включил тихую, расслабляющую музыку, которую когда-то ему советовала сама Денисова для улучшения сна.

Утром Каратаев разбудил психолога, поставив перед ней на журнальный столик поднос с кофе и лёгким завтраком.

— Доброе утро, — поздоровалась взлохмаченная Даша, — у нас вчера было чего или нет? Первый раз такое, что не помню и сомневаюсь.

— Успокойся, — в своей манере, без эмоций ответил Дима, — ничего не произошло. Ты заснула, я тебя уложил, накрыл.

— Да? Жаль…

На тумбочке зазвонил мобильный телефон, капитан, словно надрессированный пёс, резко бросился к нему; ответив, долго молчал, слушая, что ему говорят по ту сторону линии. Через пять минут положил смартфон и вернулся к гостье.

— Что-то случилось? — Поинтересовалась Даша.

— Нет. Флинт звонил, орал долго, как обычно. Говорит, на службе должен быть, напарница ждёт и, по его словам, моё счастье, что психолог тоже задерживается…

Денисова засмеялась.

— Ладно, знаю, ты не станешь всем трепать, что я у тебя ночевала… хотя и так все наверняка узнают. Я себя приведу в порядок?

— Пожалуйста. Ты на машине?

— Нет. Я предполагала, что стану выпивать, приехала на такси. На твоей поедим?

— Ты хоть раз меня видела на личном автомобиле возле «Гулаевского?»

— Службу безопасности боишься? Да ладно, с твоим-то прикрытием сверху…

— Просто… чтоб людей не дразнить. Сейчас я машину вызову.

— Дима, — приблизилась Даша к Каратаеву, слегка приобняв, — ты мне не скажешь, кто именно тебя так сильно защищает на самых верхах?

— Даже не знаю.

— Врёшь!

— Хочешь? Не верь! Иди умывайся, ехать пора.

Глава 5. Полигон

Подполковник Громов ходил около ворот «Гулевского ОВД», вчера вечером в спортзале он слишком переусердствовал, потянул спину, оттого практически не мог принимать положение «сидя». Под видом проверки решил побродить по двору, — «Авось мышцы разработаются и полегчает?»

Ганимед крутился возле Сергея Анисимовича и что-то увлечённо рассказывал, Флинт его не слушал, задумался. Последнее время он часто стал вспоминать эпизоды из молодости: школу, первую любовь. — «К чему бы вдруг?»

В этот момент к отделению подъехало такси, из него выбрался Каратаев, обойдя машину, он открыл дверцу и… подав руку, помог выйти из автомобиля Денисовой! Одетой в вечернее платье и не похожей на саму себя. Громов от удивления широко раскрыл рот, его фуражка едва не сползла с головы.

— Здравствуйте! — Кокетливо бросила Дарья Романовна подполковнику и, улыбнувшись, помахала рукой Диме, — до встречи! — быстро зашла в здание.

— Доброе утро. — Запоздало ответил ей Флинт, после направился к Каратаеву.

— Здравия желаю! — Подал начальнику руку капитан.

— Ну-ка, — подтолкнул Сергей Анисимович Диму, — пошли отойдём, дружок.

— Если ненадолго… сами по телефону кричали, чтоб бегом на службу.

— Делись! — С интересом потребовал Громов, когда они оказались на расстоянии от посторонних «ушей».

— Чем?

— Дурака не включай, что у тебя с психологом?

— А-а, ничего. Пришла ко мне вечером по работе, немного перебрала и уснула.

— И всё? — Недоверчиво прищурился Флинт.

— Да. Никаких интрижек.

— Ладно, скучный ты. Давай это… забирай свою подопечную, вези её в тир. У неё экзамен скоро по стрельбе, нужно подтянуть. Я позвонил, договорился, чтоб вам всё обеспечили, без лишней бюрократии.

— Понял. С вами всё в порядке? — Сочувственно спросил Каратаев, заметив, что подполковник часто морщится.

— Не совсем, вчера в спортзале перетренировался, решил, понимаешь, молодость вспомнить, старый дурак! Утром жена с кровати поднимала, сам не мог. Чёрт, чем бы заняться таким, чтоб вес согнать и в могилу не угодить раньше положенного?

— Попробуйте на велосипеде покататься.

— Шутник.

— Я серьёзно! Поначалу ноги болеть будут и зад от седла, потом нормально.

— Думаешь? — Почесал Флинт затылок.

— Уверен. Только берите хороший велик, со скоростями и задними амортизаторами.

— Попробую. Ну, дуй к напарнице.

Слепцова видела сквозь окно, как Дима приехал на такси вместе с психологом — это её задело. Не то что ревность, скорее вновь затронута её девичья гордость, — «Как так? Передо мной устоял, а с этой, видимо, ночь провёл? Что ж, посмотрим, от меня ещё ни один мужик не остался в здравом рассудке! И ты дрогнешь, товарищ капитан».

Саша с утра успела сходить в магазин, который ей посоветовал напарник, прикупила немного вещей для дома, но в одиночестве подобным заниматься скучно, стоило как-то уговорить Диму побродить вместе по магазинам, опять же, поможет нести и подвезёт.

Александра, заметив, что Каратаев отошёл в сторону с подполковником и не спешит в кабинет, решила спуститься сама, подогнать, не терпится ехать на стрельбище, а с этим делом у девушки всегда возникали проблемы… боялась с треском опозориться.

Над выходом Слепцову задержал один из братьев толстопузов, то ли Жранкель, то ли Дранкель.

— Саша, — тихо обратился он к ней, — вы поругались с Димкой?

— С чего ты взял? — Не поняла девушка.

— Ну вы же женаты, а он вон, с Дашкой приехал, она ему глазки строит.

— Блин! Мы не женаты. — Вспомнила Слепцова вчерашнюю шутку Каратаева, — Дима пошутил. Я просто его напарница, он типа мой наставник. Меня специально к нему прикрепили, чтобы подучилась.

— Да?! Жалко. — Кажется, серьёзно расстроился пузатый, — вы так смотритесь красиво вместе. Никак не научусь определять, когда Димка шутит, когда говорит правду, с таким серьёзным видом всегда.

В отделение прошёл Каратаев, бегло поздоровался со всеми присутствующими.

— О! Меня встречаешь? Сейчас пару бумажек напишу, чайку выпью и поедем в тир. Флинт приказал проверить твои навыки стрельбы.

Александра промолчала, подумав про себя, — «Ага, навыки! Скорее их полное отсутствие».

— Димка, — позвал поднимающегося по лестнице капитана пузатый, — скажи, если масло ружейное закончилось, можно автомат обычным смазать, машинным? Хотя у меня его тоже нет… а подсолнечным?

Каратаев якобы задумался, потом ответил:

— Знаешь Вань, не советую, ты лучше салом детали натри, оно лучше.

— Ты серьёзно?

— Конечно! Я всегда так делаю, знаешь, как работает потом механизм?! Ух-х!

— Хорошо, спасибо. — Расплылся Жранкель в улыбке.

Слепцова ущипнула напарника за левый бок, едва они прошли в кабинет.

— Эй! — Возмутился Дима, — ты чего?

— Зачем ты над ними издеваешься? Над Жранкелем и Дранкелем? Он же тебе поверил сейчас, правда возьмёт и натрёт автомат салом!

— Да и пускай. — Отмахнулся от неё капитан, включая чайник.

— Не по-людски как-то ты поступаешь.

— А мы не просто люди — мы менты!

— Помню, помню.

Пока Каратаев возился с бумагами, Саша накрыла на стол, в этот раз она специально взяла «тормозок» на двоих, готовила ночью. Хотела навести кофе, Дима её остановил.

— Прости Саш, чай я всегда себе делаю сам. Где моя лапша быстрого приготовления?

— В тумбочке. Я вот нормальной еды взяла, попробуй.

Капитан хотел отказаться, да не смог устоять перед запахом и аппетитным видом принесённых напарницей блюд.

— Спасибо.

Вскоре в кабинете появился Флинт, опуститься в своё кресло он пока не смог, вот и ходил по отделению, ко всем «докапывался».

— Вы ещё здесь? Почему не в тире? — Спокойным голосом поинтересовался подполковник.

— Щас перекусим, сразу поедим.

— Хорошо. О! Смотрю, тебя напарница балует. Хорошо, а то ешь постоянно всякую гадость, не от ножа бандитского, а от язвы скорее сляжешь.

Громов взял парящий стакан у Димы и, отхлебнув, спросил:

— Почему у тебя чай всегда такой вкусный? Как ты его делаешь?

Капитан пожал плечами.

— По-обычному.

Саша во второй раз слышала, когда нахваливают каратаевский чай, — «Надо попробовать, что в нём особенного? Делает точно, как и я».

Тир располагался примерно в пятнадцати километрах от Водопьяновска, он находился на территории полигона. Имелся другой и поближе, недалеко от «Гулаевского ОВД» в черте города, но Каратаев решил ехать именно на полигон. Во-первых, — начальником там был его хороший приятель, Валентиныч; во-вторых, — Дима хотел проверить навык стрельбы его напарницы не в закрытых стенах, а на улице, при лёгком ветре и солнечном свете; в-третьих, — капитану следовало взять немного патронов к своему «АКМС», которые в оружейке отделения ходили в большом дефиците.

— Зачем тебя нужно подтягивать по стрельбе? Я читал твоё «Личное дело», ты отличница. — Поинтересовался наставник у подопечной.

Слепцова засмущалась вопросу и мешкалась с ответом:

— На самом деле, стрелок из меня не очень. — Наконец призналась она, — а зачёт сдавать придётся здесь, у вас… где меня мало кто знает и-и… нет рядом папы с дедушкой.

— А-а-а, понятно!

— Ой! Что тебе «понятно-о-о»?! — Разнервничалась Александра.

— Как ты зачёты в Москве сдавала.

— Да! Я плохо стреляю и воспользовалась своим положением, чтобы сдать на «Отлично»! Все мы не святые. Правда, клянусь тебе, Дим: стрельба — это единственная дисциплина, которую я прошла по «блату». Всё остальное сдавала сама — и предметы, и физуху… хочешь, можешь проверить.

— Обязательно. Научные знания твои меня мало интересуют, а вот спортивную подготовку посмотреть стоит.

— Легко! — Вальяжным, самонадеянным голосом отозвалась девушка, — когда начнёшь проверять? На стадион пойдём? Заранее скажи, я спортивное бельё одену, чтобы грудь не мешалась.

— Посмотрим. Давай сначала разберёмся со стрельбой, чтобы ты хоть на «Удовлетворительно» сдала, добро?

— Хорошо. — «Надулась» Саша из-за того, что у неё не получалось завести беседу с напарником в нужном ей русле. — «Чистый мужлан, ей-богу! Мог и пофлиртовать немного, не обеднел бы!» — думалось ей.

Слепцову беспокоил вопрос, касаемый прошедшей ночи, — «Что делал напарник с психологом?» — Её раздирало любопытство, но спросить прямо стеснялась, — «Вдруг подумает, чего лишнего, например, что я ревную?» — всё-таки решилась:

— Хорошо ночь с Денисовой прошла?

— Нормально. — Сухо ответил Дима.

«И это всё?! А подробности можно?!» — Думала Саша, не сводя глаз с Каратаева.

— Чего пялишься? — Не отрывая взора от дороги, спросил он.

— Просто. Что делали с ней?

— Пили, болтали. Она по работе приходила. Выпили немного, её разнесло и заснула.

— Ничего не было? — Произнеся это Александра едва не прикусила язык, выругав себя мысленно, — «Дура! Сначала думай, потом говори!»

— Смотря что тебя интересует. Спроси прямо, не люблю я ваших дурацких, бабьих намёков.

— Нет… ничего. Забей.

«Всё-таки интересно, переспали они или нет?» — Не успела девушка об этом подумать, когда Дима произнёс:

— Интима у нас не было, раз тебя так волнует… хотя это и не твоё дело.

— Ты мысли умеешь читать?! — Удивилась напарница.

— Нет. Просто ты слишком предсказуема.

«Вот засранец! Он специально издевается?!»

Если человек не знает заранее, что именно в этом месте располагается полигон, никогда его сам не найдёт. Служебный объект неразличим на местности и его запросто можно спутать с многочисленными, заброшенными (угольными) шахтами.

Угрюмый часовой на вышке лёгким кивком поприветствовал проезжающий через проходную милицейский «Уазик», который пропустил дежурный, не останавливая для проверки документов: лично знаком с водителем, Каратаевым.

Капитан зарулил за стальной вагончик защитного цвета с надписью, — «Пункт боепитания» и лихо выскочил из машины через окно, не открывая двери.

Саша, выбравшись из «Бобика», сладко потянулась в разные стороны, резкий порыв ветра растрепал её русые волосы и заставил слегка поёжиться.

— «Что за погода у них здесь? Когда солнце светит — жарко, припекает; появятся тучи — холодно!» — Подумала Слепцова, собирая волосы под кепку.

— Дима, — позвала она беседующего с дежурным по полигону напарника.

— Чего тебе? — Нехотя отвлёкся он и приблизился к девушке.

— Скажи, мне лучше, когда я с собранными волосами или с распущенными?

— Мне по фиг.

— Блин! Другого ответа я и не ждала. Можешь просто сказать, как мне больше идёт?

— Отстань.

— Ну пожалуйста-а. Чего ты такой чёрствый?!

Каратаев недовольно вздохнул:

— Саша, ты надоедливее семейных трусов, из которых постоянно «хозяйство» вываливается. Ну-у, наверное, с распущенными больше тебе идёт. А так, мне плевать, хоть налысо побрейся.

— Спасибо! — Снова распустила милиционерша волосы. — Скажи ещё, ты думаешь, на выходные тепло будет? Дождь не пойдёт?