Снята с публикации
Застегни кобуру!

Бесплатный фрагмент - Застегни кобуру!

Глава 1. На стажировку

Май выдался на редкость неприветливым, холодным и «чужим», больше напоминая собой поздний октябрь. Дачники и туристы устали ежедневно вчитываться в сводки синоптиков, надеясь наконец-то увидеть солнечный, тёплый прогноз погоды.

Редкий, крупный дождь бил по крыше слегка поржавевшего милицейского «Уазика», создавая внутри и без того неуютной машины дополнительный дискомфорт. В салоне находилось два лейтенанта, парень и девушка. Расположившись на передних сиденьях, они вели непринуждённую беседу.

— Когда это безобразие закончится?! — Причитала простывшим голосом сотрудница милиции, — надоело. Я так никогда не выздоровею!

— Ничего, — погладил её парень, — сейчас наркош этих возьмём, смену дотерпим и домой. Там я тебя отогрею.

— Давай на дачу поедим? — Капризно предложила она, — понимаю, сезон никак не придёт, а мне надоело в квартире сидеть. Растопишь камин, накроешь меня пледом, свечи зажжём, глинтвейн там, все дела…

— Сама эту гадость кипячёную пей, я лучше русских напитков приму. Хорошо, поехали.

— Какой ты классный у меня. — Чмокнула милиционерша своего парня, по совместительству жениха, в щёку.

Они представляли собой идеальную пару: никогда не ссорились, всегда находили общий язык, понимая друг друга без слов, — любили друг друга. Лишь на службе, когда им приходилось попадать под взоры коллег, граждан или преступников, они вели себя как примерные милиционеры, без каких-либо намёков на неуставные взаимоотношения и подозрений на тёплые, любовные связи между ними не проскальзывало.

Каратаев Дмитрий, являлся для неё всем. Катя не знала своих родителей, воспитывалась в детдоме и несмотря на сложные годы, которые выпадали на её детство, смогла вырасти «человеком». Не употребляла в интернате алкоголь, наркотики; не курила и не соблазнилась многочисленным подростковым утехам, в том числе и половым. Это давалось сложно, с ней мало дружили, не уважали, считая «зубрилой» и чересчур правильной девочкой. Тем не менее «на слабо» взять Екатерину никому не удалось. Что случается довольно редко.

После интерната, она, как сирота без экзаменов поступила в школу милиции; окончив её с отличием, отправилась на стажировку, где и познакомилась с Димой. Человеком сложного характера, злым и жёстким для окружающих и, лишь для неё, добрым, нежным, милым. Каратаев стал для Кати «целым миром», у неё ведь никогда не имелось близких, потому парень заменил одновременно: отца, брата, лучшего друга… любовника. Они ещё не успели официально зарегистрировать свой брак, но разве это столь важно? Каратаев и Смирнова, без любой записи или церковного обряда как раз и являлись, — настоящей семьёй.

Дима моментально обратил внимание на молодую стажёрку. Первое время сторонился её, не хотел близких привязанностей, насмотревшись на опыт друзей и собственных родителей, в итоге не выдержал, — признался Смирновой в любви и получил полную взаимность. После никогда об этом не сожалел и слабо представлял себе, что раньше он жил, не зная этой девушки.

— Зачем ты вообще сегодня на службу вышла? — Возмущался Каратаев, — тебе больничный предлагали, сидела бы дома.

— Не могу! — Оправдывалась она, — одной там скучно. Ты давай тоже заболевай поскорее, тогда вместе и останемся дома.

— Какая ты у меня заботливая… доброжелательная.

Девушка рассмеялась; вскоре её веселье прервало короткое сообщение по рации.

— Пора! Останешься в машине, на связи? А то ещё сильнее простудишься. — Взяв автомат за цевьё, спросил Дима.

— Хорошо. — Недовольно согласилась Катя, зная, что с любимым спорить сейчас нет времени.


Сотрудников катастрофически не хватало: «облаву» на крупный и всех доставший притон наркоманов устроили смехотворно маленькими силами. По идее, у Каратаева сегодня выпал законный выходной, просто его попросили знакомые опера, — «Выручи, брат!» — он им никогда не отказывал, за что имел соответственное, уважительное отношение к себе среди коллег.

— Они отмороженные, — предупредил Диму Володя Изварин, пряча под рукавом дождевика табельный «ПМ», — так что не церемонься! Почуешь опасность, — очередь! Другого языка эта публика не понимает.

— Нашёл кого учить, — улыбнулся Каратаев.

Наркоманы, — «существа» непредсказуемые; действовать по плану с ними крайне сложно. В этот раз тоже всё пошло вопреки ожидаемому, — началась неразбериха, все бросились в разные стороны. Один, особенно прыткий и наглый, выскочил из закрытого окна частного дома, снеся своим весом оконную раму, тем самым на мгновение обескуражив Диму и Вову. Наркоман оттолкнул Каратаева и полоснул ножиком по лицу опера.

— Стреляй! — закричал Изварин своему коллеге.

Дмитрий резко вскочил на ноги, — бросился за наркоманом; обогнув дом, понял, — «Если не выстрелить в спину, уйдёт!» — передёрнул затвор, направил на преступника и… замешкался.

Каратаеву ещё не приходилось стрелять в людей, он тысячу раз представлял себе это, оставался уверен, что убийство бандита дастся ему легко, а сейчас… не смог. — «Чёрт с ним! Далеко не уйдёт!» — Подумал милиционер, опуская автомат и в этот миг, со стороны, где скрылся наркоман, раздался женский крик… он узнал, чей именно… бросился туда.

За зданием старой заброшенной школы на коленях стояла Катя, на её форме быстро выступали струйки крови, — она его не послушала и покинула машину.

— Куда он тебя? — Подскочил к ней напарник, — Катюш, ты меня слышишь?

— Прости, не усидела, — с отдышкой ответила девушка, — думала, на шухере постоять, уж подножку, если что поставить сумею. А оно вона как вышло. Странно, финка в боку торчит, а боли не чувствую. Я в порядке, догони ублюдка. Не убивай… человек всё-таки.

К ним подбежали несколько ППСников и слегка раненный Изварин, за ними показались врачи, — повезло, что на «операцию» по задержанию наркоманов взяли заранее с собой карету «Скорой помощи». Каратаев налился злобой и кинулся в сторону, куда убежал преступник.

Так быстро он не бегал никогда в своей жизни, — почти нагнал. Наркоман «летел» по крутому склону в сторону Дона, задержать его не представлялось возможным, — если только вы не умеете летать. «Не уйдёшь подонок!» — вскинул автомат Дима, на этот раз рука у него «не дрогнула», — последовала короткая очередь, после которой наркоман врезался в грязь словно сбитый «Мессер»; милиционеру, кажется послышался его крик.


Три дня спустя, майор милиции Громов тяжело шагал по коридору больницы с очень серьёзным, грозным видом. Лихая оперская молодость, напряжённая работа, нервные срывы и ранение нарушили жизненные циклы в его организме и из стройного, бравого мента он постепенно начал превращаться в карикатурного, заплывающего жиром «чиновника». Майор стеснялся этого, боялся, что люди подумают, — он всегда был таким, а фигуру отъел на «казённых харчах» и взятках. Громов соблюдал диеты, занимался спортом по мере возможностей, но вернуть прежний вид ему не удавалось, — пришлось смириться.

— Дима! — Задыхаясь от подъёма по нескончаемой лестнице, обратился Громов к своему подчинённому, — иди домой. Я тебя прошу. Ты посмотри на кого стал похож! На тебе не форма, а тряпьё, хоть бы переоделся. Ты же пример для подражания, всегда с иголочки. Мне врачи телефон оборвали, просят сотрудника своего от реанимационного отделения забрать. Я всё понимаю, но…

— Виноват, товарищ майор. — Устало поднялся замученный Каратаев, — сейчас поеду, переоденусь, искупаюсь.

— Новостей нет? — Достал Громов сигарету, но вспомнив, где находится, стал крутить её в пальцах не поджигая, — что с Катюшей?

— По-прежнему. — Грустно ответил Дима, — состояние тяжёлое, стабильное.

— В сознание не приходила?

— Она в искусственной коме.

— Да, забыл.

— Операция требуется… очень дорогая. — Тяжело вздохнув, произнёс Каратаев.

— Знаю, сынок, знаю. Мы соберём… что сможем…

— Сумма большая, не успеем.

— К отцу не пробовал обращаться?

— Пошёл он! — Прошипел милиционер, — если вопрос касается денег, он не то что человека спасти, сам кого угодно покалечить готов.

— Ладно, ладно! Батя всё-таки… ты не раскисай. Ты же мент.

— И мать за границу уехала, — проигнорировал подбадривание начальника парень, — тоже болеет, связь временно утратил с ней. Вижу только один выход в сложившийся ситуации.

— Делись.

— За границу для участия в боевых действиях набирают отряды из сотрудников милиции, я узнавал, там хорошо платят.

— Совсем с ума сошёл?! — Перебил его начальник, — жить надоело? Не делай глупостей, сынок.

— Я трезво рассудил, — это единственный вариант. И потом, я здесь глупостей быстрее наделаю. Места себе не нахожу, могу пристрелить кого-нибудь в гневе! Отпустите туда…

— Уверен, что не совершаешь ошибку?

Сжав кулаки, Дима ответил:

— Ошибку я совершил, когда не смог выстрелить в этого ублюдка! Больше такого не повторится, — клянусь.

— Да, наркоман, кстати, в себя пришёл. Ты в него три пули всадил, а он выкарабкался! Говорят, жить будет долго. Так всегда, — хор… — майор хотел сказать известную фразу, что небеса забирают лучших, вовремя осёкся, подумав про себя, — «Тьфу тьфу! Не дай бог! Здоровья и долгой жизни Катеньке!» — Ты не расстраивайся, он из тюряги никогда не выйдет. Дел натворил достаточно, ещё и нападение на сотрудников; Изварина без глаза чуть не оставил, успели спасти, но видеть им плохо теперь станет; Катю нашу вон… порезал. Сгниёт заживо или в «Сове», или в «Дельфине».

— Поможете? — Сделал вид парень, что не услышал сказанного начальником.

— Хорошо Дим. Я поговорю со знакомыми, чтобы тебя быстрее туда оформили, без лишней бюрократии…

— Спасибо вам, Сергей Анисимович.

— Ступай домой. — Приобнял подчинённого Громов.

— Ещё, — Каратаев замялся, — я не знаю, как правильно сказать, в фильмах часто видел подобное… если что, не давайте её «отключить», хорошо?

— Оставайся спокоен.


В богато обставленном и солидном, «высоком» московском кабинете, за бутылкой коллекционного коньяка расположился недавно вышедший на пенсию генерал-полковник милиции со своим сыном, который лишь на пару ступеней уступал отцу в звании и положении.

— Не уговорил значит, Сашку остаться здесь? — Посасывая лимон, поинтересовался новоиспечённый пенсионер.

— Нет! Бать, она упёртая, в тебя вся. Я и в пресс-службу предлагал, и помощницей к себе… в крайнем случае в центральный район к операм. Чтобы не собирала алкашей по подворотням, а несла достойную службу, строила карьеру. Не хочет! Говорит, — «В столице мою фамилию все знают. Настоящей службы не получится!» — Тьфу, — сплюнул генерал-майор, — насмотрелась сериалов про ментов, да книжек поначиталась, теперь ищет романтики.

— Ага! Тогда давай и поступим по моему совету и усмотрению. Ты помнишь, чтобы я хоть раз ошибался? Нет?! Вот и сейчас, прислушайся к старику.

— Бать, да я согласен её в провинцию отправить. Но не туда же, куда ты хочешь! Этот Водопьяновск наводнён криминалом, наркоманами, проститутками, черт знает кем ещё!

— Мы её прикрепим к надёжному человеку.

— О-о-о, да! Почитал я, — похлопал генерал-майор по папке, лежащей на его столе, — за этого персонажа, которому ты нашу Сашу на стажировку хочешь отдать. Это же маньяк в погонах! Как он до сих пор на службе держится?! У него убийств при задержании больше чем у всего отдела за полвека.

Пенсионер неодобрительно вздохнул и, потянувшись к бутылке, ответил:

— Знаешь, у него очень серьёзное прикрытие наверху, даже я не знаю, кто именно. Да и отличный он сотрудник. Я последний раз таких при Щёлокове встречал. А стреляет он при задержании мразь всякую, которая из-под суда уходит за бабки, не мне тебе рассказывать!

— Всё равно, боюсь я за дочь. Может, другого кандидата ей в наставники выберем? Тем более случай тот, несколько лет назад… его напарницу убили.

— Три года почти прошло с тех пор. Да, было такое, непросто напарницу, — невесту его. — Пенсионер, чокнувшись с сыном, отпил из бокала, -знаешь, тем оно лучше! Он допустил одну ошибку, больше её не повторит, уж поверь. Сам погибнет, а напарницу спасёт. И ещё один плюс из этого есть.

— Сможет добить, если ранят, чтобы не мучилась?! — Недобрым словом съехидничал действующий генерал, — Или ты считаешь плюсом поломанную психику из-за потери невесты у человека с боевым оружием и удостоверением сотрудника милиции?!

— Угадал, сынок! Не смотри на меня так. Плюс в том, что, имея такую, душевную утрату, он не станет к нашей Сашке клинья подбивать. Сам знаешь, до мужиков она не дура у нас, а влюбчивая какая?

Генерал-майор задумался.

— Вообще, есть в этом твоя правда, бать.

— И потом, из службы с таким наставником получится два варианта. — Пенсионер замолчал, взяв в рот крупную дольку лимона.

— Ну?! Чего ты Штирлица включил? Слово скажешь и молчишь, ждёшь, когда я наводящий вопрос задам! Не успел на пенсию выйти, а повадки уже появились.

— Либо он навсегда отобьёт ей тягу к ментовской романтике, и она сама попросится у тебя в пресс-службу… либо он сделает из неё настоящего мента.

— Этот твой, Каратаев, сам против не будет? Во-первых, девушку брать себе под «опеку»; во-вторых, после случившегося три года назад, а?

— Он парень без предрассудков. Говорят, когда воевал, не отказывался с девками на задания ходить. У него железный принцип, — «Если надел на себя форму, — ты боевая единица!» — т.е. он не разделяет людей на пол, возраст, здоровье. Форму примерила, значит, — мент и никаких тебе поблажек! Он не против. Я лично с ним знаком, у него должок передо мной имеется, какой ни спрашивай. Я предварительно разговаривал с Каратаевым по телефону, он согласен.

— Ну бать… только из уважения к твоему опыту и чутью соглашаюсь. Вздрогнули? Чтоб всё у Сашки хорошо вышло!

В дверь постучали.

— Войдите, — спрятав поднос с бутылкой и бокалами сказал генерал-майор.

На пороге показалась молоденькая милиционерша, её погоны скрывали гладкие, русые мелированые волосы.

— Младший лейтенант Слепцова по вашему приказанию прибыла!

Пенсионер широко улыбнувшись поднялся и пошёл навстречу к ней.

— Внученька! Дорогая моя! Рад, очень рад тебя видеть. На пенсии теперь деда! Обещай, не забывать старика, на дачу приезжать, помогать.

— Деда, — с трудом вырвалась она из объятий отставного генерала, — как я могу тебя забыть? У меня ближе и дороже вас с папой никого на свете нет!

— Проходи родная, — указал рукой на кресло генерал-майор, по совместительству отец милиционерши.

После «дежурных» разговоров, хозяин кабинета стал серьёзным.

— Значит так, Саша. Мы здесь с дедушкой… товарищем генерал-полковником, посоветовались, он в своей манере поддержал твою инициативу, потому решили отправить тебя на службу или скорее стажировку в провинцию.

— Спасибо, деда! — Вскочив, она обняла пенсионера.

— Балует он тебя, всю жизнь балует!

— Одна радость! — Словно оправдываясь ответил старик, — внученька моя! Мне одно удовольствие её баловать.

— Куда вы меня отправите? — Поинтересовалась Саша.

— Поедешь в Водопьяновск. Слышала про такой город?

— Да. Это же, «криминальная столица» Ростовской области…

— Что испугалась? — Засмеялся отец.

— Нет! Не ожидала, что ты согласишься меня отпустить в такое место. Думала, максимум, — Подмосковье.

— Вот ты и наведёшь там порядок! — Приобнял пенсионер внучку.

— Не обольщайся, — генерал-майор вновь достал поднос с алкоголем и закуской, — ты будешь прикреплена к опытному сотруднику. Наш наказ: слушаться его полностью, всему учиться… за него тебе потом расскажут подробнее.

— Имя у моего будущего начальника есть?

— Дима Каратаев, слышала?

— Нет, не приходилось. Я бы запомнила.

— Хорошо. Он станет на несколько месяцев, если выдержишь, твоим наставником. Городок там немаленький для провинции, население более двухсот тысяч человек; активно развивается малый бизнес, а где бизнес, там деньги, где деньги, — криминал. Короче, всё как ты и хотела.

— Когда я могу выезжать?

— Быстрая какая! — Хлопнул отец в ладоши, — завтра вечером. Чтоб никаких гулянок мне сегодня! Отходных, проводных и прочего. Ты теперь полноценный сотрудник милиции. У тебя дедушка и отец генералы, чтоб не смела позорить честь своего и наших мундиров. Ясно?

— Так точно, товарищи генералы! Мне пистолет выдадут там?

— Хоть два. — Засмеялись мужчины дуэтом.


Саша последовала совету отца, — не стала проводить прощальных вечеринок; решила уехать тихо, не ставя никого в известность кроме одной близкой подруги. Тем не менее уснуть девушка не могла, — её голову переполняли мысли. Куда она поедет, что там её ждёт; как встретят; хорошим ли окажется наставник? Какую квартиру ей там выделил дедушка и прочее.

Особенно Слепцову, конечно, интересовал будущий напарник: она бегло ознакомилась с его досье, но толком о нём ничего не узнала. Каратаев на хорошем счету, опытный сотрудник, провёл не считанное количество задержаний, при случае не стесняется применять табельное оружие; почти два года воевал в горячих точка, — и всё! Больше ничего Саша о нём не знала.

— Даже фотокарточки нет! — Бродя по комнате с йогуртом в нижнем белье возмущалась девушка, — как он выглядит? Если он на пять лет старше меня, значит, не слишком старый… надеюсь, не урод! Интересно, Дима накачанный и высокий? Будем верить. Ещё эта туманная история с его напарницей. Ладно! У него и спрошу. Задействую всю свою красоту и харизму, охмурю парня! В конце концов, — это провинция. А я окончила солидный московский институт, наверняка не ему со мной, а мне с ним ещё придётся опытом делиться…

Глава 2. Гулаевское ОВД

Начальник отделения милиции имени Гулаева города Водопьяновск, подполковник Громов, с утра до вечера не находил себе места. Всё из-за недавнего звонка из Москвы, в котором Сергею Анисимовичу сообщили, вернее, поставили в известность, что к нему в распоряжение едет молоденькая сотрудница, генеральская дочь. Мало того, что такой «подарок» на несколько месяцев подсунули ему, не спросив и не посоветовавшись, так ещё и точно определили за кем именно девушку следует «прикрепить», — за Каратаевым!

Подполковник мысленно разговаривал с собой, попутно отвечая на телефонные звонки и давая распоряжения подчинённым.

— «Нашли кандидата для воспитания и наставления! Они хоть соображают, кто такой Дима? Почему именно к нему? Не знаю, — это загадка. Дело нечисто. Хорошо, допустим, он её не угробит в первые же дни, и я не вылечу со своего места с подачи генеральского сапога под мой растолстевший зад. Бог с ним! Как я его стану уговаривать взять её под „опеку“? Додумались, без спросу приписать девку к моему хоть лучшему, но и самому неуправляемому сотруднику! Что ему говорить? Имею ли я моральное право приказывать Каратаеву, зная, что он пережил три года назад? Да, досталось парню и без этого».

Громов любил Диму словно собственного сына. Они давно знакомы, находились в тёплых отношениях, тем не менее на вид это не выставляли. Сергей Анисимович часто ругал Каратаева, собственно, — не без причины. У парня совсем «съехала крыша» после гибели напарницы, по его вине, как сам он считает, и ещё после двух лет горячих точек. Не выстрелив однажды в преступника, который ранил его любимую девочку, Дима наверстал это с лихвой, — часто применял оружие при задержании, нередко с летальным исходом.

В дверь постучали.

— Да! — оторвался от размышлений Громов, — войдите.

— Разрешите, товарищ подполковник? — В дверях показался Каратаев.

— Чего долго так? — С ходу начал отчитывать полковник подчинённого, — заставляешь начальство ждать.

— Виноват! Алкашей буйных усмиряли.

— Никого, надеюсь, не пристрелил? — Вполне серьёзно поинтересовался Сергей Анисимович.

— Пока нет.

— Я тебе дам «Пока»! Присаживайся, чего стоишь. Слушай, Дим, ты хотя бы, когда ко мне в кабинет идёшь, может автомат с собой не брать? Ты прирос к нему, что ли?

— Никак нет! Разве можно без оружия? Вдруг вас здесь кто в заложники взял?

Подполковник, тяжело выдохнув, неодобрительно кивнул.

— Психолог на тебя жалуется снова. Когда это закончится? — Не решался Громов напрямую сказать, зачем именно вызвал Каратаева, — говорит, что ты вечно валяешь дурака, ищешь повод, чтобы не ходить к ней на приём. Она, между прочим, за твоё психическое здоровье переживает.

— Нормально всё у меня с башкой.

— Нет! — Хлопнув по столу ладошкой, поднялся с места начальник, — я сказал, нет! Ненормально! Когда сотрудник милиции за год убивает при задержании преступников больше чем весь отдел за свою историю, это ненормально!

Дима не стал пререкаться, устал очень и прекрасно знал, — «вспышка» гнева Громова быстро пройдёт, если промолчать.

— Не о том речь сейчас. — Успокоился Сергей Анисимович, вернувшись в своё кресло, — Дарья Романовна напишет на тебя рапорт и подаст мне, на совместном совещании разберём. Я говорю: поставлю на вид твои безобразия! Ладно, пока забыли. Тут такое дело… — подполковник прервался, подбирая слова; достал сигарету и закурив, продолжил, — из Москвы к нам сотрудник новый едет, по сути, стажёр, хотя формально полноценный милиционер; так вот, принято решение, закрепить этого сотрудника за тобой.

Сказав это, Громов замолчал; прищурившись, начал вглядываться в лицо подчинённого, следил за его реакцией на новость. Ожидаемого возмущения и протестов не последовало, — поразил!

— Да, я в курсе. — Спокойно отозвался Каратаев.

— Что-о?! — От удивления начальник откинулся на спинку кресла, едва не выронив из рук сигарету.

— Знаю, что к нам прибудет девочка, Саша, по-моему, зовут, именно она станет моей напарницей.

Удивление Громова росло в геометрической прогрессии.

— Ты даже знаешь, что это баба?! И вот так спокойно говоришь?! Откуда, кстати?

— Дед её звонил мне, спрашивал, — «Не против ли я побыть наставником его внучки», — я подумал и согласился. Чего здесь такого-то?

— Ты знаешь, кто у неё дед?

— Да, — недоумённо пожал плечами Дима, — генерал-полковник Слепцов, на заслуженную пенсию вышел недавно. Хороший мужик, талантливый командир, старой закалки ещё, не самодур.

— Откуда?! Мать твою! Откуда ты знаешь генерала?! Нет, постой… не так вопрос поставлен: ты его прямо хорошо знаешь, или шапочно?

— Нормально. Выпивали пару раз с ним.

Подходящих слов Громов не мог найти и кивком указал подчинённому, чтобы тот пояснил.

— Груз, когда я сопровождал из района боевых действий в нашу страну, тогда и познакомились; он лично сотрудников своих убитых встречал. Я же говорю, — хороший генерал.

— Что за груз?

— Двести…

— Понятно. То есть ты в курсе всего, не против и готов снова служить в паре с девушкой?

— Да.

— Ты меня не то что удивил… Обескуражил! Ладно, обойдёмся без пустых угроз, сейчас ступай смену сдавать, выспись хорошенько. Надеюсь, всё хорошо пройдёт у нас с Сашей этой. — Подполковник решил сменить тему, — а мне жена подарила этот… талон в хороший спортзал, пойду с жиром своим воевать.

— Абонемент, а не талон.

— Ну да, правильно. Всё, свободен.

«Генералы знакомые у него! Может, Слепцов и есть та самая могучая, „мохнатая лапа“, которая всегда прикрывает и поддерживает Каратаева? Ладно, время покажет!» — подумал Громов, когда его подчинённый вышел из кабинета.


Александра Слепцова решила прогуляться до «Гулаевского» отделения пешком, — это совсем близко от её, со вчерашнего дня дома. На новом месте спалось девушке очень хорошо, она осталась рада подаренной дедом квартире. Пускай, однокомнатная, небольшая, зато уютная, неплохо обставленная и, главное, — она её, лично! Здесь Саша хозяйка. Нет вечно недовольной матери, ругающейся с непутёвыми старшими братьями; отсутствуют сотни поручений по дому, — никто не нарушает личного пространства. Оттого настроение у Саши, несмотря на раннее пробуждение, оказалось восхитительным. Слепцовой скорее хотелось отправиться по магазинам, купить различных вещей, мелкой бытовой техники, посуды для новой квартиры, но, — сначала служба!

Городок, на первый взгляд, выглядел симпатичным. Правда, она заметила множество нарушений общественного порядка, например, — распитие спиртных напитков на улице; с другой стороны, — проходило всё культурно, без криков, песен, драк между собутыльниками. — «Ничего! Теперь Саша в городе, наведём порядок!» — отметила милиционерша про себя.

Прохожие мужчины несколько раз делали ей комплименты, кто-то старался заигрывать; один студент попросил сфотографироваться с ней, — «Почему бы и нет? Всё как в столице: стоит появиться одинокой, красивой девушке в погонах, и она сразу становится объектом пристального внимания!» — Эгоистично принимала радостную мысль Слепцова.

Возле отделения Саша остановилась, поставив ногу на ступеньку, чтобы протереть до блеска начищенные ранее берцы от неизбежно оседавшей на них пыли. Оправившись и «переведя дух», проследовала внутрь.

Теперь «сказка» начала портиться. Нет, Слепцова бывала ранее в отделениях, стажировку опять же проходила (первую), но… столичные, центровые и образцовые здания милиции выглядели совсем иначе.

Здесь творилась полная неразбериха, суета, всюду крики. Плачущая цыганка с кучей детей умоляла заспанного сержанта отпустить её; пьяный мужик орал песню о «Варяге»; парень в дембельской форме кричал на «ППСников» угрожая, что все они завтра вылетят с работы; беспрерывно звонили телефоны, — просто аврал!

Саша робко подошла к дежурному, который её не заметил и не откликался на словесные обращения, пришлось его толкнуть.

— Я не сплю, товарищ подполковник! — Резко вскочил старший лейтенант и заметив перед собой девушку в форме, с облегчением выдохнув, вернулся в своё кресло, — чем могу помочь?

— Младший лейтенант Слепцова, прибыла для прохождения дальнейшей службы, к кому мне…

— Ожидайте! — Нагловато и с ленцой перебил её старлей, — начальства ещё не пришло. Посидите вон, на скамейке, — указал он на поющего «патриотичные» песни алкоголика.

— Спасибо, я постою.

В здание прошёл суровый человек в гражданском, лицо его «украшал» длинный, волнистый шрам от пореза; небрежно осмотрев красивую незнакомку, он, открыв турникет, без слов прошёл через дежурного.

— Вова! — Закричал ему вслед старлей, словно проснулся ещё раз, — Изварин!

— Чего тебе?

— Держи, — передал он ему какой-то свёрток, — тебе Люська просила передать.

— А, спасибо. Это кто? — Кивнул мужчина со шрамом в сторону Саши.

— Чёрт его знает. Сказала для прохождения службы дальнейшей.

— Младший лейтенант Слепцова! — Протянула девушка руку Изварина, — прибыла к вам из Москвы. Недавно окончила институт. Не знаете, скоро придёт подполковник Громов или капитан Каратаев?

Шрам на лице человека разгладился от удивления.

— Димка тебе зачем понадобился?!

— Меня к нему в напарники определили.

Дежурный присвистнул.

— Вот это новость!.. — ехидно бросил Володя, — не знаю, стоит ли завидовать Димке? Подожди малость, скоро должны прийти. Извините, у меня дел много.

— Да, конечно.

Внезапно «балаган» в отделении прекратился, по помещению цепочкой раздалось выражение, — «Флинт!»; «Шухер! Флинт идёт, злой!» Все сотрудники, как по команде, стали приводить себя в порядок, песни и плач граждан вмиг смолкли.

— Это Громов, наш начальник. — Тихо шепнул дежурный Саше.

Внутрь прошёл полноватый подполковник с очень грозным видом, милиционеры приняли стойку «Смирно», Слепцова последовала их примеру. Заметив её, на лице Громова проскочила улыбка.

— Вы к нам из Москвы? Вольно казаки!

— Так точно! Младший лейтенант Слепцова для прохождения дальнейшей службы прибыла!

— Хорошо, выправка у тебя образцовая. Вид тоже… учитесь! — Указал он папкой на девушку, — товарищи милиционеры, как форма на вас должна выглядеть! А то висит на вас вечно всё обмундирование, что ярмарочные скоморохи, ей-богу. Пойдём ко мне в кабинет, напарник твой на кладбище поехал.

— Несчастье? — Сочувственно спросила Александра.

— Ой, — махнул рукой Сергей Анисимович, — если Димка поехал туда, вероятно, случится и несчастье… а так нет, по вызову: кто-то ночью мародёрил. Ну, сама у него спросишь, вон он, кстати, — указал подполковник через окно на человека, вылезающего из милицейского «Уазика». Пойдём.

— А ты, Щёголев, — обратился Громов к дежурному, — скажешь Каратаеву, чтобы срочно ко мне зашёл.

— Слушаюсь.

Рассмотрев сквозь окно с решётками своего нового напарника, Слепцова разочаровалась. Она если и не ожидала увидеть Шварценеггера в молодости, то хотя бы Ван Дамма точно! А здесь, — простой парень, среднего роста, не качок; на вид ничего грозного из себя не представляет. — «Неужели его-то все бояться? М-да, совсем в провинции, видать, туго с крутыми ментами. Ладно, мне же не замуж за него выходить. Вроде не урод, и на том спасибо! Поближе подойдёт, тогда рассмотрю».

— Присаживайся! — Пройдя в кабинет, указал на стулья подполковник, — спокойно доехала? Всё хорошо? Уже обустроилась, с жильём проблем нет?

— Спасибо, всё замечательно. Хотелось бы скорее приступить к службе.

— Хвалю! «Свежая кровь», — это всегда хорошо для отдела. Главное, чтобы такой твой энтузиазм как можно дольше продержался.

— За это не беспокойтесь.

— Чай или кофе?

— Нет, спасибо. Я плотно позавтракала.

— Умничка. Вопросы, может, накопились, пожелания?

— Да, хочется скорее узнать за своего наставника.

— А-а-а. Не стану скрывать: человек он сложный… своеобразный. Хотя в глубине души добрый. Сама посмотришь, сложно описать его в двух словах. Главное, общий язык найти вам, тогда лучшей команды во всей области не сыщешь.

В дверь постучали и, получив одобрение войти, на пороге показался слегка вспотевший Каратаев.

— Разрешите?

— Проходи, тебя только и ждём. Опять ты ко мне с этим автоматом завалился! Сколько можно?

— Виноват.

— Ладно. Чего там с кладбищем?

— Ай, — подойдя к краю стола, махнул Дима рукой, — всё по-обычному: алкаши ночью оградки воровали, на пункт приёма оттащили, а Рябой мне отзвонился, придержал нарушителей до нашего приезда, под надуманным предлогом. Мы их взяли и участковому сдали на разбор. Ничего серьёзного.

— Может этого Рябого к ответственности привлечь? Часто с кладбища жалуются на него.

— Зачем? — Пожал капитан плечами, — в своё время беседу с ним провёл, в случае чего он мне звонит, ставит в известность… закон нарушает, конечно, но кто сейчас святой? Закроем его, думаете престанут воровать металл? Найдут куда сбагрить, а этот… по сути, наш человек, не стоит его трогать.

— Тебе видней.

— Лучше участкового, на котором кладбище висит, привлеките. Лентяй похлеще нашего Ганимеда.

— Поговорю с ним. Вот, знакомься, — указал Громов на Сашу, — твой новый напарник.

— Младший лейтенант Слепцова, — поднявшись, девушка едва дотягивала ростом до плеча напарника, она протянула руку Диме для приветствия.

Он почувствовал от неё лёгкий, не приторный аромат дорогих духов и хорошего шампуня.

— Капитан Каратаев, — ответил милиционер на рукопожатие.

Саше не понравилось, как новый наставник смотрел на неё: без восхищения, эмоций и, вообще, какого-либо любопытства; словно она неодушевлённый предмет, а не интересная девушка, какой сама себя считала, — обидно ведь!

— Вводи её в курс дел потихоньку. Начните с малого: бытовух рядовых. Не нужно сразу с головой прыгать в прорубь уголовщины. Спроси там, у Ганимеда чего, пусть свалит на вас часть дел.

— Ясно.

— Да, кстати, по поводу этого треклятого кладбища, — подполковник недоговорил, полез в стол искать сигареты.

— Что? — Не выдержал Каратаев молчания.

— Достали меня звонить с его администрации, — вот что! Поедете, сразу после захода солнца с напарницей, посмотрите, что там творится, может, на горячем кого возьмёте.

— Разрешите идти?

— Работа не ждёт! Служите родные. Только Сашенька, возьми листик обходной, сделай всё положенное; я предупрежу там, чтоб по-быстрому, без лишней бюрократии тебя провели.

Кроме того, что Каратаев обидно «оценивал» взглядом Слепцову, никаких других впечатлений он на неё не произвёл, всё то же разочарование: обычный парень, каких куча кругом, вида негеройского, не грозного, нагловатый разве совсем малость, — ничего интересного.

— Кто такой «Ганимед?» — Спросила Саша нового напарника, когда они вышли в коридор.

— Дежурный наш, ты его видела, думаю.

— Он астрономией увлекается? За что такое прозвище?

— Нет. Это из мифологии. Был такой персонаж Ганимед, ему Зевс подарил вечную молодость. А нашему Щёголеву Флинт подарил вечное звание старлея и вечные дежурства. Отсюда и прозвище такое. Да он и не жалуется, — это работа по его вкусу и талантам.

— Поняла. А почему Флинт?

— Громов по молодости часто использовал присказку, — «Разрази меня гром», ну и фамилия соответственная, его сначала прозвали «Пират», решили не звучит; «Чёрная борода», — слишком длинно, вот и остановились на «Флинте», приросло.

— М-м-м. Интересно. Куда мы сейчас?

— У меня дельце одно есть. Ты пока в кабинет наш иди обустраивайся и с обходным листом не затягивай. Не люблю, когда напарник без ствола у меня.

— Поняла. А где наш кабинет?

В коридоре появился громко ругающийся и уже знакомый по дежурке с утра Слепцовой человек со шрамом на лице.

— Вова! — окликнул его Каратаев.

— Чего тебе?

— Возьми напарника моего, покажи, где кабинет, я сейчас сгоняю в одно место и приду. Оставляю её под твою ответственность.

— Щас! Сам со своей ответственность разбирайся. Кабинет покажу, так и быть. Только это… мы там у тебя подозреваемого разводим на кражу, шумно малость…

— Чего вы вечно в мой кабинет всех тащите?! У себя в уголовке никак?

— У нас там забито всё! Простите, разрешения не спросили, я знал, ты мне не откажешь.

— Не слишком буйный? — Посмотрев на Слепцову, затем на Изварина, с опаской спросил Дима.

— Нет! Куда там. Выпендривается только слишком, фраера из себя строит, мата много.

— Это не страшно. Пусть привыкает девушка. Всё, я улетел.


Володя провёл Сашу, как она поняла в её с наставником кабинет. Здесь оказалось густо накурено, всюду царил беспорядок; все три стола, находящихся в комнате завалены кучами различных бумаг, предметов, вещдоков и прочего.

— Знакомьтесь, это новая напарница Каратаева. — Представил тёзку опер, — прошу любить и жаловать, как говорится.

— Здравия желаю! Простите, а можно окошко открыть? — Закашлявшись от табачного дыма, попросила Слепцова.

— Конечно-конечно! — Встал человек с погонами майора и исполнил просьбу девушки.

— В углу, возле белого, давно не крашенного громоздкого сейфа, сидел прикованный к отопительной трубе мужчина. Вёл он себя дерзко, вальяжно.

— Не докажете ничего, менты поганые! — Кривлялся он, показывая язык и скручивая фигу свободной рукой, — не подпишу! Вот вам! Требую адвоката!

— Сейчас придёт тебе адвокат. — Усмехнулся Изварин, присаживаясь на свободный стул.

«Бог мой! Какой беспорядок. Разве в этом можно работать нормально? Интересно, у них уборщица хоть есть? Если это наш кабинет, нужно попросить Диму, чтобы здесь поменьше курили и поставить побольше растений». — Делала в голове заметки Саша.

— Какие у вас красивые, выразительные глаза! — Подошёл майор к Слепцовой и галантно поцеловал её руку.

— Спасибо.

Это чистая правда, — Александра часто слышала комплименты по поводу своих зелёных глаз. От природы они достались ей невероятно яркими, проникновенными; девушке неоднократно приходилось доказывать, что она не пользуется линзами и это её натуральный цвет очей. В детстве девочка была голубоглазой, «Снежной королевой», — так ласково называл её дедушка генерал; но годам к пяти-шести, глаза стали резко менять тона.

Симпатичная милиционерша не ушла и от взгляда подозреваемого. Замолчав и раскрыв рот, он жадно «поедал» её взглядом, затем произнёс:

— Господа легавые! Если оставите меня с милым лейтенантом наедине на часок, возможно, я и подпишу, что вам надо. Мы с ней тщательно побеседуем обо всём.

В дверь прошёл Каратаев. Слепцова отметила, что теперь он был совсем другим: холодный взгляд, строгое бесчувственное лицо и совершенно особые, чёткие и как ей показалось, «элегантные движения».

— Может, со мной поговоришь? — С ходу спросил он у подозреваемого.

— Вот и адвокат твой пожаловал! — Скрывая усмешку, прошипел Изварин.

Поведение ещё недавно распутно и лицемерно себя ведущего преступника изменилось мгновенно с появлением Димы.

— Гражданин майор, — подозреваемый сделал вид, что не заметил вошедшего, — давайте, я подпишу, чего вы там предлагали. Что-то я не сразу вас понял, давайте, ручка есть? Вы знаете, а это не одна кража, что мы совершили…

«Чего это с ним?» — Удивилась девушка.

— Ой! Дмитрий Олегович! — Наконец «заметил» капитана преступник, — а мне говорили, шо вы в отпуске. А вы вот он, родимый. Радость-то какая! Я сижу здесь, всё подписываю, во всём раскаиваюсь. Меня бес попутал… попал в плохую компанию, знаете ли. Всё осознал, всех заложу. Только не бейте…

— Пришлось вернуться вынужденно из отпуска. Бандиты не отдыхают и мне не дают! Так что, не нервируй меня.

— И в мыслях не было! Видите, я пишу чистосердеШное.

— Значит, так товарищи, — обратился Каратаев к коллегам, — был сейчас у Флинта, он приказал, подчёркиваю, — не сказал, а приказал! Что этот кабинет отводится под двоих человек, меня и мою напарницу. Впредь, без нашего присутствия или ведома, посторонним находиться здесь категорически запрещается.

— Зашибись! — Бросил авторучку и откинулся на спинку кресла майор, — а мне, куда прикажете?!

— Твои проблемы, — холодно ответил Дима, — вали к своим участковым, чего ты, вообще, здесь у меня окопался? Просился на недельку, а уже два месяца прошло.

— Там не поработаешь нормально! — Продолжил причитать майор.

— Я не понял, — приблизился к нему Каратаев, — ты поспорить со мной хочешь?

Милиционер сглотнул, встал из-за стола.

— Нет, я просто… всё понял, к обеду съезжаю. — Словно сильно испугавшись, ответил майор.

Происходящее сильно удивило Александру, — «Почему они так дрожат перед моим напарником? Вор при его появлении чуть в штаны не наложил, но это можно понять, а коллеги почему? Как бы деликатнее его расспросить?» — любопытство к своему наставнику в ней постепенно возрастало.

— Тем лучше! — Сняв автомат с плеча и, устроившись за своим столом, ответил Дима, — оформляйте этого гавричка и освобождайте кабинет. А то «гром и молния» вас поразят, Флинт так и передал.

Вскоре в кабинете, кроме двоих его хозяев, никого постороннего не осталось.

— Куда это всё девать? — Разведя руками растерянно спросила Слепцова, указывая на свой заваленный стол.

— Твоего здесь ничего нет? — Поинтересовался Дима.

— Нет. Не успела ещё.

Он без слов, одним движением руки сбросил всё на пол.

— Не слишком ли нагло? — Недоумённо спросила Саша.

— В нашей ситуации нет. — Капитан вернулся на рабочее место и принялся что-то писать, — ты не подумай. Я не такой хам, как может показаться сначала. Просто пойми: те люди, что захламили твой стол… с ними иначе нельзя. Они персонажи из той пословицы, — «Дай старушка воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде!» — и тебе первый урок будет. Показывай себя сразу. Пойми, сегодня они тебе папку на хранение, завтра вещдок, послезавтра не заметишь, когда рапорты за них писать начнёшь, пока они станут чаи гонять. И потом, что-то потеряется, как у нас часто происходит, виноватой опять же тебя сделают. Понимаешь, к чему я клоню?

— Вполне. — Девушка принялась осматривать ящики своего стола, «обживаться».

— Не волнуйся, они догадаются, что это я всё скинул, не дураки.

— Скажи Дим, можно окно открыть посильнее… лучше полностью?

— Которое рядом с твоим столом? — Уточнил он.

— Ага.

— Твоё же, чего спрашиваешь?

— Здесь уборщица есть у вас… у нас?

— Да, «Бабка-Матюкалка».

— Почему ты её так называешь?

— Ай, скоро увидишь, сама поймёшь. Нет, женщина она хорошая, ворчит постоянно для вида, а так, душевный человек. Ты на неё не обижайся, если она лишнего ляпнет.

— Ты не куришь? — Слепцова очень не любила табачного дыма.

— Бросил. За «ленточкой» покуривал… когда вернулся, начал за бандитами бегать, появился кашель, одышка, я и бросил, — не жалею. А ты?

— Нет! — Воскликнула она, — терпеть не могу дыма от сигарет. Ничего, что я сразу на «Ты?»

— Мне так удобнее. Или у вас в Москве, для того чтобы перейти на «Ты», нужно обязательно бокал вина хлопнуть?

— Нет. Просто спросила, во избежание недоразумений.

— У тебя как с этим делом? С алкоголем?

— Могу иногда. А ты?

— Тоже могу иногда… редко, — но метко. Ладно, сработаемся! Сейчас я отпишусь по этому кладбищу и погоним на выезд.

— Хорошо. Я тебя вопросами ещё не достала?

— Нет, спрашивай, это моя прямая обязанность: вводить тебя в курс дела.

— Как здесь чай, кофе сделать? Вообще, можно я пока ты пишешь, начну слегка порядок наводить? Не люблю бардака.

— Нужно! Сейчас чайник принесу, опять участковые умыкнули. — Поднялся он из-за стола и спрятав автомат в сейф, вышел из кабинета.

Глава 3. Служба начинается

Наконец-то! Каратаев закончил писать, и они начали собираться на первый выезд Саши. От предвкушения предстоящего служебного дня Слепцову захлестнуло наивной эйфорией, в животе приятно защекотало, — «Держитесь бандиты, сейчас я вам покажу!» — с трудом скрывая белоснежную улыбку, думала девушка.

Подойдя к светловолосому дежурному, который собирался на перекур, Дима спросил его:

— Ганимед, ты всякие вызовы по мелочи, бытовые, мне кидай.

— Ага! — Прохрипел тот, — чтобы ты потом неделю на меня орал?!

— Не, это приказ Флинта, вон, — указал он на напарницу, — вводить в курс дел нужно человека.

— А-а-а, тогда хорошо! Это я с радостью. Сейчас можешь, кстати, на Московскую 23 сгонять, бабка одна звонила, говорит, соседи притон устроили… берёшься?

— Годится.

— Тогда помечаю.

По пути к машине напарникам встретились два невероятно огромных в ширину размеров милиционера, очень похожих друг на друга, — «Вероятно, братья», — подумала Саша. Она видела их утром, когда ждала подполковника в дежурке, они до боли кого-то напоминали ей, это крутилось в голове, но понять, кого именно девушка пока не смогла.

— Здорова, Димка! — Подошёл к ним один из «пузанов», — это кто с тобой?

— Жена! Из Москвы приехала, учёбу недавно закончила. — С очень серьёзным видом ответил Каратаев, чем слегка обескуражил напарницу.

— Я не знал, что ты женат! Когда успел? Чего на свадьбу не позвал? — «Подплыл» к ним второй толстяк с огромной шаурмой в руках.

— Вы же знаете меня, не люблю свою личную жизнь напоказ выставлять. Ладно, потом поговорим, мы на выезд.

— Лёгкой дороги.

Дима указал девушке на одиноко стоящий «Уазик» возле стендов с фотороботами преступников.

— Наша карета, прыгай вперёд.

Машина завелась в «полтычка», и капитан плавно тронул её по улице на «висящий» вызов.

— Зачем ты им сказал, что я твоя жена?! — Весело спросила Саша.

— Да просто. Чтоб не объяснять кто ты и что. Знаешь, не удивлюсь, если эти болваны ещё и поверили.

— Кстати, а ты женат? — Спросила Александра, прекрасно и так всё зная из досье наставника.

— Нет, — немного помолчав, ответил Каратаев, — а ты, замужем?

— Хах! Нет конечно, знаешь, я вообще: сердцеедка! Стерва, каких поискать.

Напарник смерил её презрительным взглядом и холодно бросил:

— Дура ты мелированная, а не стерва.

Обычно, на подобное Слепцова реагировала вспыльчиво, начинала спорить, но Дима сказал это таким голосом и интонацией, что ей стало жутко обидно, она растерялась.

— Умеешь ты… с девушками общаться… — «Надувшись» только и сумела милиционерша выдавить из себя.

— Что есть, то есть! Ладно, не обижайся, не люблю дешёвое хвастовство.

«Бобик», скрипя подвеской, проехал по узкой, разбитой дороге старого двора; резко проскочив через высокий бордюр, остановился возле пышной клумбы, распугав своим видом компанию молодых людей, попивающих вместо учебных пар пиво.

— Приехали. Готова к «труду и обороне»?

— Да! — Не смогла скрыть радости и лёгкого волнения Саша, — жалко, что оружия у меня ещё нет.

— Надеюсь, до этого не дойдёт. Погнали.

Дима набрал номер звонившей в дежурку женщины на стёртых кнопках домофона; через несколько сигналов оттуда послышался голос:

— Хто?!

— Милиция, открывайте. — Словно автоответчик отозвался Каратаев.

— Хто?!

— Милицию вызывали? — Нервно выдохнув, пробормотал капитан.

— Хто?!

— НКВД!

— А-а-а, проходите родненькие, заждались вас!

Старушка встретила напарников на площадке третьего этажа, указав на нужную дверь, она поспешила вернуться домой, на один пролёт выше. Замок по длительному звонку и стуку, разумеется, никто не отворил; с той стороны слышалась громкая, «блатная» музыка и пьяные крики.

— Закрой рукой глазок. — Сняв с плеча автомат, капитан указал на соседнюю квартиру.

Слепцова хоть и не поняла, зачем это нужно, поспешила исполнить просьбу старшего по званию. После, Дима, сделав шаг назад, резко ударил правой ногой дверь, которая тут же «открылась».

— Что?! — Спросил он удивлённо смотревшую на него Сашу, — так и было! Мы приехали, дверь открыта настежь. Наверное, хозяева нас заметили в окно, уже встречают.

Пройдя внутрь, Александра сразу почувствовала приторный, тошнотворный, сладковатый запах. Музыка доносилась из глубины квартиры, куда плавно ступая последовал Каратаев, напарница за ним. Очутившись в зале, перед глазами милиционеров предстала типичная «тусовка» наркоманов или алкоголиков, на первый взгляд, Слепцовой это было ещё сложно определить.

Дима выдернул шнур из розетки, — в зале стало тихо.

— Ты чего козлина?! — Поднялся из-за стола один из неопрятных мужчин, но увидев перед собой Каратаева сразу осекся, поспешил на место, — Ой! Дмитрий Олегыч, здравствуйте! А нам сказали, шо вы в отпуск уехали.

— Преступность не отдыхает и мне не даёт! — Пошёл капитан навстречу к нарушителям, — чего шумим, притон устраиваем, граждане наркоманы?

В этот момент из смежной комнаты на Александру бросился парень со скалкой, она не растерялась, и резко перехватив руку с его «оружием», ловко швырнула того на пол, скрутив ему запястье, заставила подняться и толкнула к стене.

— Руки! — Грозно скомандовала девушка.

«Молодец! Рукопашным боем владеет». — Отметил про себя наставник.

Слепцова собралась осмотреть карманы нападавшего и уже потянула к ним руку, — Каратаев строго на неё накричал.

— Отставить! Не вздумай.

— Что?! — Не поняла она.

Сняв флажок предохранителя на «АКМС», капитан передёрнул затвор и, направив его на собравшихся в зале, зловеще предупредил.

— Кто постарается сбежать, завалю. Замерли на месте!

Он подошёл к напарнице и нападавшему на неё мужчине, резким движением вывернул карманы его куртки, из которых показались оголённые, со следами крови иголки шприцов; увидев это, Саша ойкнула.

— Видишь? Это же наркоманы. Они не люди, — животные! Никогда не суй руки к подобным в карманы, на иголку напорешься, подхватишь заразу. А если повезёт, тебя пронесёт и ничего не подцепишь, всё равно несколько дней, сама, как на игле проведёшь, в ожидании результатов анализов своих.

— Поняла. — Виновато отозвалась девушка, осознав, отчего её только что спас капитан, — нас учили этому, я в суматохе позабыла.

— Ничего. — Смягчил свой тон Дима, — ладно, спускайся к «бобику», вызови по рации ещё машину, будем грузить всех красавцев. Этот, которого ты заломила, в розыске числится. Так что, можно поздравить тебя с почином. На первом же вызове арестовала преступника, опера благодарными останутся. Иди, вызывай.

— Есть.

— Московская 23! — Крикнул ей вслед милиционер.

Дополнительный наряд ППС прибыл быстро; они погрузили нарушителей к себе, оставив больше свободного времени новоиспечённым напарникам для очередных выездов по делу.

— Запомнила тот запах, который в квартире у нариков витал? — Спросил Каратаев Сашу, когда они вернулись в «Уазик».

— На всю жизнь! Думала, стошнит. — Приставила девушка два пальца к горлу, показывая, насколько противен ей подобный аромат.

— Правильно. Так воняет от дезоморфина, его ещё «крокодилом» называют, да много как. Самодельный наркотик, готовится из подручных средств. Нужно родиться полным идиотом, чтобы подобную дрянь себе по венам пустить. Там в состав входит бензин, растворитель косметический, ещё всякая гадость, — за полгода из абсолютно здорового человека превращает гнилой овощ. Печёнку разбивает на ура.

— Запомню. Скажи, а чего у них столько фантиков от шоколадных конфет по дому разбросано? Это тоже входит в состав этой гадости?

— О, ты наблюдательная. Не перестаёшь меня удивлять! Не совсем так, — это скорее последствия того же дезоморфина. От него жутко тянет на сладкое. Ты ещё успеешь заметить, как вонючий, худой наркоман, идёт по улице, жадно облизывая мороженое, словно школьник.

— Дим, ты не слишком ли с ними жестоко обходишься? Они хоть и наркоманы… всё же люди, можно сказать, больные.

— Они не люди! Алкаш ещё может оставаться человеком, а наркоман со стажем, колющий по венам, — нет. Он кого угодно при ломке за дозу зарежет, хоть мать свою. Насмотришься ещё на это, обещаю.

Слепцова догадалась, что у её наставника имеются личные счёты с наркоманами, уж очень он их, по-особенному ненавидел.

— Пускай, они такие. Но мы же должны от них отличаться, мы люди. Мы милиционеры!

— А мы не просто люди, — включив заднюю передачу, без эмоций посмотрел Дима на Слепцову, — мы менты! Дома, в отпуске, — да, обычные люди. Когда в форме, — мы стражи порядка, «санитары леса».


На этот раз Каратаев остановил «Бобик» недалеко от автовокзала Водопьяновска. Здесь открывался вид на автомобильный мост, Дон и большие леса по ту сторону реки. Саше всё больше нравилось в этом городе, она бы с удовольствием выбралась в выходные на природу, к речке; отдохнуть, развести костёр, немного выпить. Тем более совсем скоро настанут первые майские, жаркие дни; только посчитала, что ещё рано делиться этой затеей с напарником. С другой стороны, надо же ей проставляться за назначение? — «Отложим на пару дней этот вопрос», — решила девушка, с трудом поспевая за быстрым шагом Димы.

Возле дороги ведущей на выезд с моста, кучками собрались милиционеры: участковые и ППСники; они горячо обсуждали «происхождение» трупа, который лежал в низине.

— Здоров, Димка! — Подошёл к напарникам мент с погонами капитана, вид у него был усталый, чувствовался запах перегара, — ты чего здесь?

Приезжать «на труп» Каратаеву было совсем необязательно, — не его забота; он хотел посмотреть, как на подобное отреагирует Саша.

— Просто. Мимо ехал, вас увидел, решил поздороваться. Где опера?

— Чёрт их знает! Давно должны были приехать и всё нету. Вечно этого вашего Изварина ждать требуется!

— Понятно… что в целом имеем? Криминальный или сам?

В разговор включился другой участковый старлей, это оказалась именно его территория.

— Димон, я что думаю, — начал он размахивать руками, воспроизводя события по своему усмотрению, — вышел мужик пописать, встал вот так… здесь у него сердце прихватило, и он ляпнулся вниз. Всего делов, — пошли домой!

Александра засмеялась от такого объяснения и не без повода.

— Да? — Приблизился к участковому Каратаев, — хорошо, упал он сам, а как он тогда после падения и скатывания вниз, по твоему мнению, оказался резко вправо на метров десять?

— Ну-у, дополз… может, в спецназе служил и привык много ползать.

— На спине?

Саше всё труднее было сдерживать смех, она думала, что такая логика, как у старлея, попадается только в анекдотах.

— Почему на спине?! — Старался «хозяин» территории отстоять свою версию произошедшего, — Ну-у, упал рылом вниз, отсюда и ссадины, потом пополз на животе, может хотел к воде добраться, умыться, попить там… затем развернулся на спину и умер. Пошли домой!

— Даже девушке, — указал Дима на напарницу, — новичку, и то смешно от твоих рассуждений. Ты посмотри, всюду трава примята! Здесь минимум ещё двое его волокли. Криминалом попахивает.

— Блин, — почесал участковый затылок, — твоя правда. Слушай, давай его к бревну привяжем, пока оперов нет и выкинем в Дон, пусть плывёт к соседям, а?

— Поздно! — Похлопал его по плечу Каратаев, — теперь это твоя головная боль.

Возле милиционеров остановилась машина, опустив водительское стекло, из неё высунулся водитель, чистый «браток», и громко спросил:

— Начальники! Чего здесь, замочили кого-то?

— Да! Замочили, зажарили и съели давно, тебе не оставили ничего, езжай давай, куда ехал. — Ответил ему старшина ППС.

Дима отправил Сашу ближе к трупу, под предлогом осмотреть его и выдвинуть версии, на деле же он наблюдал за её реакцией, — стошнит ли?

Нет, выдержала она прилично, не стошнило. Конечно, вид мертвеца, который стал «портиться» немного её пошатнул, но повела себя девушка достойно, хорошо, а для новичка, — отлично. Младший лейтенант всё больше вызывала к себе уважения наставника.

— Может, подскажете чего? — Увязался за собравшимися уезжать напарниками участковый, — вчера день рождения у жены было, голова совсем не варит без пива.

— Вокзал рядом, — кивнул Дима, — чувствую, оттуда наш клиент. Наверняка от автобуса отстал и загулял со скуки или просто обокрали. Туда иди в первую очередь: поговори с сотрудниками, записи с камер посмотри. Всё равно Изварин именно тебя отправит это делать, так что, лучше сам, не трать времени зря.

— Точно! Спасибо, до встречи.

— Не хворай.

«Уазик» тронулся к закусочной, стоило пообедать; затем Дима планировать двигаться ближе к кладбищу, — выполнять поручение Громова.

— Ты что думаешь, убийство или иное? — Спросила Слепцова наставника.

— Скорее всего, ему «помогли». Думаю, он пил несколько дней на вокзале или возле него, это заметно по одежде: вполне солидная, только потрёпанная, вымазанная; засветил деньги или драгоценности, его собутыльники вывели подальше от камер и долбанули. Вскрытие покажет. Если и не прямая мокруха, криминал всё равно здесь присутствует, наверняка кармашки мертвеца подчистили.

— Понятно. Куда теперь?

— Сейчас у нас заслуженный перерыв, покушаем и ближе к кладбищу. В посёлке перед ним потусуемся, в качестве патруля, когда темнеть начнёт, поедим на сам погост.

— Брр. — поёжилась девушка.

— Боишься?

— Немного не по себе. — Честно призналась она.

— Гоголя перечитала? Живых бояться нужно.

— Понимаю, но всё же… скажи ещё, тот старший лейтенант, «Шерлок» который в дедукции, он шутил?

— По поводу?

— Когда предлагал, труп к бревну привязать и в реку сбросить?

— Нет, не шутил. — Серьёзно ответил Дима, — в прошлом году похожий случай имел место, я тогда только на службу вернулся из-за «ленточки».

— Расскажешь?

— Да нечего говорить. Позвонили рыбаки из-под моста в дежурку, говорят, — «К нам баба голая причалила, красивая, но мёртвая».

— Правда?!

— Правда, красивая, грудь у неё такая была мощная…

— Я не про это! — Возмутилась Слепцова.

— А… да. Приехали, труп женщины, лет двадцати пяти на вид, хорошая сохранность, словно спала. Её забрали, оформили всё как полагается; стали разбираться наши опера, тут они как-то и докопались до истины. Соседи скинули в реку труп, менты я имею в виду, — представляешь? Начали служебную проверку по этому поводу, начальника того отдела сняли.

— Ого! А не знаешь, что с девушкой той стало потом?

— Похоронили.

— Издеваешься?

— Ты яснее вопросы ставь. Привыкай! Всё-таки мент. С людьми, когда начнёшь общаться, с ними нужно максимально доходчивее выражаться. Ничего, — это оказалась путана элитная. Там в другом конце города на реке бани есть частные, с такой, знаешь, дурной репутацией. Вот, один из недавно освободившихся зэков чересчур на девочке оторвался после заточения… придушил в порыве страсти. Нет бы закопать её или ещё, где спрятать, они просто сбросили в реку; она немного «продрейфовала» и вскоре на пляж причалила. Оттуда уже наши коллеги её дальше, в «свободное плавание» пустили до нас.

— Жесть.


При патрулировании посёлка никаких эксцессов не случилось, за исключением обильного распития спиртных напитков в общественном месте, но Каратаев наотрез отказался вмешиваться, штрафовать людей, чем привёл Слепцову в некоторое замешательство.

Когда начало темнеть, согласно приказу Флинта, напарники отправились на центральное кладбище, — «Жуткое место!» — сделала вывод Саша.

Остановившись в глубине погоста между старыми деревьями, Дима вылез и стал забрасывать «Уазик» ветками.

— Зачем? — Не поняла девушка, но принялась помогать наставнику.

— Слишком приметно. Забросаем сигналку, сделаем так, чтобы не блестело ничего, и продолжим выжидать наших нарушителей. Если, конечно, кто появится.

— Слушай, а почему ты на «Бобике» гоняешь? У вас же полно нормальных милицейских машин; я так поняла у тебя хорошие отношения с подполковником, разве он тебе не выделил бы получше? Всё-таки не 90 — е, а 2019 — й год на дворе.

— Эх, — вздохнул он и посмотрел на Александру словно на несмышлёного подростка, — ты же сама видишь, как у нас город обустроен. Влево или вправо свернул с главной улицы и оказался на грунтовой дороге. Кругом посёлки, станицы, дачи, огороды; случаются вызовы к Дону, в степи; вот на кладбище опять же. Здесь проходимость важна, «Уазик» идеально подходит для всего этого. А коли потребуется догнать кого-то на иномарке быстрой, тогда я по рации гайцов подключу, — это скорее по их части.

— Поняла.

Они просидели в «засаде» больше двух часов, Саша пару раз засыпала, а Каратаев, словно робот, продолжал вести наблюдение, — ничего.

Неожиданно Слепцова вскрикнула и крепко прижалась к напарнику.

— Ты чего?! — Ошеломлённо спросил он.

— Там! — Указала девушка сквозь своё стекло.

Капитан высунулся из машины, посмотрел назад и увидел, как какой-то сгорбленный человек с могильным крестом на спине, быстрым шагом удалялся в сторону посёлка.

— Что за ерунда? — Заводя машину, выругался Дима, — сейчас нагоним.

— Может, не стоит?

— Ты это прекрати, трусиха.

«Бобик» резко рванул с места, разбросав с себя в разные стороны маскировочные ветки; заработали проблесковые маячки.

Заметив преследование, неизвестный ускорил свой, и без того быстрый шаг, не сбрасывая с себя креста.

Капитан начал говорить в рупор.

— Гражданин вурдалак, приказываю вам остановиться! Гражданин вурдалак, с крестом на спине!

Тот не послушался и Каратаев, обогнав человека, перерезал ему путь машиной. Резво выскочив, милиционеры бросились к нарушителю.

— Ой! Дима! — Узнал неизвестный Каратаева, — слава богу! Это ты… Я… я…

— Знаешь его? — Спросила наставника Саша.

Осветив лицо злоумышленника фонариком, напарник ответил.

— Да. Это алкаш из соседнего от меня дома. Вроде нормальный мужик, женат, работает, пьёт только много.

— Спасите! — Наконец бросив крест на землю, упал на колени мужчина, — Христом Богом прошу, спасите!

— От кого? — Крикнул на него Дима.

— Вампиры! Нечисть! Мертвецы из могил подымаются! Застрелите их! У вас есть серебряные пули?

— Понятно, это по части психиатрии, вероятно, допился. — Вынес диагноз Каратаев.

— Что делать будем? — Поинтересовалась Слепцова.

— Грузим в машину. Ты зачем крест на себе тащил?

— От нечисти!

— Ясно. Идиот. Полезай в кузов.

— Это я с радостью.

Дима стал думать, что делать с могильным, деревянным крестом. Вроде же вещдок. Решил забрать с собой в отдел. Под звонкий смех напарницы с трудом погрузил его на задние сиденья сквозь открытое окно.

— Чего хохочешь? Работа у нас такая. Поехали в отдел, холодно становится.


Каратаев, затащив могильный крест в дежурку, ввёл своих коллег в ступор. Стало заметно, что молодые парни не очень обрадовались такому явлению, но боялись напрямую вступать в конфликт с капитаном.

— Что я Ганимеду скажу утром, когда придёт? — Взволнованно спросил невысокий лейтенант.

— Скажешь, — это моя работа. Если ему что-то не понравится, пусть ко мне обращается, я ему этот крест лично подарю тогда. Ясно?

— Понял.

К выходу спустился дежурный опер, Олег Белоусов, заметив происходящее, он звонко рассмеялся.

— Димка, ты в своём репертуаре! Чего, уже до мертвецов добрался?!

— Да куда там, — поздоровался с Олегом Каратаев, — алкаша схватили на кладбище, а это вещдок в догрузку.

— Понятно. Как напарница?

— Вроде ничего, пока проявляет себя с лучшей стороны. Вопросами только заваливает.

— Зато красивая.

— Ой, тебе бы только выпить да на девок попялиться. — Отмахнулся от товарища Дима и пошёл в свой кабинет, Саша поторопилась за ним.

Пройдя к себе, Каратаев поставил чайник: решил поужинать перед тем, как начать писать кучу бумаг.

— Что дальше? — Присела напротив него напарница.

— Ничего, ты можешь идти домой, отдохни хорошенько, завтра продолжим.

— А ты?

— Здесь заночую, бумажной работы накопилось много: не впервой.

— Тогда и я остаюсь.

— Отставить! Успеешь ещё наработаться, сегодня отдыхай. Выспись хорошенько, сделай выводы прошедшего дня и прочее. Ребятам скажу, отвезут тебя.

— Мне недалеко идти, не стоит.

— Не спорь. Нечего тебе одной ночами в форме шастать.

— Поняла. А можно ещё вопрос?

— Нет! Достаточно… всё завтра.

— Почему?! — Слегка обиженно спросила она.

— Потому! Ты меня сейчас нервируешь больше чем интересный сериал «онлайн» без автоплея. Давай домой.

— Поняла. Ты меня подождёшь утром? Ну… можешь не начинать допрос этого «вурдалака»? Мне интересно очень.

— Договорились. Всё, ты свободна до утра.

— Слушаюсь.


Слепцова долго ворочалась в постели. Заснуть мешали мысли минувшего дня. Само-собой, больше всего девушка думала о напарнике. Нет, она не влюблялась в него, и Дима не начинал ей нравиться, просто Каратаев оказался достаточно интересной личностью с психологической стороны. Капитан ни разу не улыбнулся, хотя смешных моментов хватало, при этом сам большой любитель острот. Он такой жёсткий, порой жестокий, с другой стороны, не трогает людей по пустякам, не гоняет тех, кто распивает спиртное. Каратаев оказался тем человеком, которого хотелось получше узнать, словно Саша начала читать интересную книгу или смотреть фильм и ей не терпелось скорее закончить это дело. С такими мыслями она крепко заснула, когда за окном появились первые признаки близкого рассвета.


Александра пришла на службу пораньше, — боялась, что наставник начнёт допрашивать ночного «вурдалака» без неё.

Пройдя в кабинет, девушка сильно хлопнула дверью, разбудив тем самым Диму. Он, сладко потягиваясь, поднялся с затёртого дивана и обнаружил перед собой Слепцову с цветочным горшком в руках.

— Это ещё что за куст? — Удивился он.

— Из дома взяла, у нас здесь поставлю, ты не против?

— Нет, если тебе хочется, ставь.

— Как наш арестант? Не допрашивал?

— Я же обещал тебя подождать. Скажи сержанту, пускай через пятнадцать минут приводит, пока кофейку попьём с тобой. У дознавателя других дел по горло, сами решим с этим чудаком… чувствую, обычные алкогольные глюки. В случае чего сдадим его врачам. Только писать ты будешь, у меня буквы скоро из ушей посыплются, всю ночь за бумагами.

— Хорошо.

Не успела Саша выйти, когда в кабинет, с грохотом ввалилась сгорбленная старушка, сильно напоминающая своим обликом сказочную бабу-ягу. В руках она держала швабру и ведро. Женщина с ходу принялась наводить порядок и громко ругаться, не подбирая при этом выражений. — «Бабка-Матюкалка!» — догадалась девушка.

— Иди! — Подогнал милиционершу капитан, — не обращай внимания на тётю Люсю, она всегда такая.

Вскоре правонарушитель сидел напротив Каратаева. Саша подготовилась записывать показания; «Бабка-Матюкалка» закончила уборку и вышла; над дверьми кабинета столпились любопытные коллеги, желающие посмеяться над допросом «вурдалака», — внутрь их Дима не пустил.

— Зачем крест уволок с кладбища? — После стандартных вопросов поинтересовался Каратаев.

— Без лихого умысла! Дима, вот те хрест! — Перекрестился мужчина, обдавая всё вокруг себя жутким перегаром.

— Ты денатурат, что ли пил? — поморщился милиционер, — ладно, продолжим. С какой тогда целью?

— Иду я, значит, по кладбыщьчу… ночь кругом, боязно! Позавчера только «Дракулу» показывали по телику…

— Чё ты там делал в такое время?

— На работе задержался с мужиками, решил через погост срезать, чтобы скорее домой попасть, жена у меня, страшнее любой ведьмы. Чуть что, сразу в морду бьёт! Баба здоровая она…

— Ближе к сути.

— Иду значит, боязно мне, а тут слышу, загробныйя звуки, точно сам чёрт встаёт из пепелища своего. И верно! Поднимается из могилы мертвец. Я чуть не поседел! Начал молиться, да позабыл слова… схватил первый попавшийся хрест, чтобы нечисть спугнуть и дал дёру из проклятого места! Там уж вы меня догнали.

За кабинетом послышался смех сотрудников «Гулаевского».

— Ты идиот? — Без злобы спросил «Вурдалака» капитан.

Дима периодически посматривал на свою напарницу: она усердно всё записывала и каждое своё действие сопровождала своеобразным выражением лица, причудливой мимикой, — это забавляло.

— Почему? — Не понял сути оскорбления мужичок.

— Тебя не смутило то, что на этом кладбище десятки тысяч крестов стоят повсюду?

— И шо?

— Ну, если твой мертвец, восстал из могилы, среди стольких крестов, логично предположить, что он их не боится? На кой чёрт ты выдрал один из них и упёр на горбу?!

— Точно! А я срамным делом и не подумал… испужался дюже. У страха глаза велики.

— Что мне с тобой делать прикажешь?

В этот момент «Вурдалак» увидел через окно грозно приближающихся к отделению свою жену и старшего сына.

— Ух, ёлочки пушистые! — Выругался мужичок, — Димка. Выручай! Посади обратно в камеру. Убьёт же!

Через несколько минут, после звонка дежурного с вопросом, — «Можно ли впустить женщину внутрь?», — та оказалась в кабинете Каратаева. Она сразу накинулась на мужа.

— Пьянь проклятая! Я тебе сейчас покажу!

— Тихо! Не здесь. — Разнял их капитан.

— Что с ним будет теперь, Димочка?

Милиционер задумался.

— Если вы сейчас поедете на кладбище, вернёте крест на место, не знаю уж, где он именно его урвал, и приведёте там всё в порядок, то ничего.

— Ой, спасибо! Мы сейчас! Сын всё сделает. — Улыбнулась женщина.

— Только простите, — перебил её Каратаев, — факт нарушения имеется, протокол я обязан составить, штраф небольшой придётся заплатить, рублей пятьсот, тысячу максимум. Там суд решит, административный.

— Ничего страшного. Я могу этого дурака домой забрать?

— Да, только вместе с крестом. Надеюсь, он вспомнит, где вырывал его? В крайнем случае придётся вам искать самим…

— Помню! — Заверил «Вурдалак» Диму.

— Тогда не задерживаю и, тёть Маш, рассчитываю на вашу честность: сделайте всё добросовестно. Проверю потом.

— Слово даю.

— До свидания.

Когда посторонние покинули кабинет, Каратаев решил наконец-то позавтракать лапшой быстрого приготовления.

— Желудок себе портишь. — С жалостью сделала ему замечание напарница, — знала бы, какой у тебя рацион питания, чего-нибудь дельного приготовила…

— Так, ты это брось! Питаюсь тем, чем сам считаю нужным.

Примерно через час в кабинет зашёл Громов, лично, что случается нечасто: обычно он вызывает подчинённых себе в кабинет.

— Ты зачем мародёра отпустил? — Строго спросил подполковник с ходу.

— Какой он мародёр? Это дядь Коля Батраков, вы его должны знать. Мужик неплохой, пьёт только много. Семья у него порядочная: жена, дети хорошо воспитанные, всем образование он дал достойное, работал раньше много, под старость вот спился.

— Так-так, кажется, припоминаю, — присел на диван Громов, — дальше делись.

Каратаев рассказал начальнику историю, случившуюся ночью.

— В больничку его тоже сдавать не стал? Вдруг опять что померещиться, на жену с ножом кинется?

— Ага, на такую кинешься! — Усмехнулась Слепцова.

— Нет, — отмахнулся капитан, — я всё разузнал и уверяю, с мозгами у «Вурдалака» всё относительно нормально.

— Делись.

— Вчера, оказывается, не только мы засаду устраивали, ещё и сторож кладбищенский. Там он так «назасадился» к вечеру, что рухнул между могил, где и заснул. Ночью, когда холодать стало, очухался: всё болит, похмелье; кряхтя, начал медленно подниматься, здесь как раз дядь Коля мимо и проходил…

За дверью раздался грохот смеха.

— Я щас там кому-то похохочу! — Поднялся Флинт и, выйдя из кабинета, начал кричать на подчинённых, — работы нет?! Я вам сейчас найду! А ну-ка, марш отсюда!

— Что-то ещё? — Вернулся Громов к Диме.

— Нет. Договорились, что прямо сейчас сын его поедет на погост, приведёт могилу в порядок, крест вернёт, уберёт, и на этом всё. Протокол только составил за нарушение общественного порядка.

— Вот это правильно. Это ты молодец! — Похвалил полковник Каратаева, — расскажите, в целом день вчера у вас нормально прошёл? — Вопрос был адресован Саше.

— Мне понравилось! — Улыбнувшись, ответила она.

— Зайди ко мне через двадцать минут. — Приказал ей Сергей Анисимович и вышел из кабинета.


Громов наедине поинтересовался у Слепцовой, как ей служится с новым наставником. Всё-таки он очень переживал за такой «союз» двух милиционеров, всю ночь не спал, волновался. К счастью, Саша ответила, что очень довольна Каратаевым и с радостью продолжит работу с таким напарником. У подполковника отлегло от сердца.

Глава 4. Психолог

До обеда Александра пробегала по кабинетам, оформляя необходимые документы для последующей службы, — ей не терпелось поскорее получить табельное оружие. Благодаря личному распоряжению Громова, дела шли быстро, но заветного пистолета в своей кобуре приходилось подождать ещё какое-то время.

Слепцова успела за короткий срок сделать многое; впереди оставался штатный психолог ОВД «имени Гулаева», — это волновало. По словам коллег и самого Каратаева, Денисова Дарья Романовна, человек весьма своеобразный, дотошный, считающий свою работу едва ли не самой важной во всём отделении милиции, а особенно неприятное, — над психологом почти не властен Флинт.

Подполковник собрал некоторых сотрудников в своём просторном кабинете; весна давала о себе знать, но на улице ещё не было слишком жарко. Тем не менее Громов обильно потел, постоянно протирая лоб платочком; раскрыл все окна, отчего по спинам милиционеров свободно гулял прохладный сквознячок.

Сергей Анисимович, долго и тщательно ругал сначала Володю Изварина, за плохую раскрываемость и безделье; затем Олежку Белоусова, за чрезмерное употребление спиртного, особенно на рабочем месте, пускай и вечером. К удивлению коллег, Каратаева на этот раз он «обошёл стороной», хотя именно его подполковник обычно отчитывал громче и дольше остальных. Вероятно, не хотел делать этого при его новой напарнице, да и с её появлением, Дима вроде немного посмирнел, — «Может, она исправит его в лучшую сторону?» — с надеждой думал Громов.

Не ругать своего любимчика вовсе, Флинт тоже не мог, — у него накопилось достаточно жалоб от Денисовой, штатного психолога.

— Значит так, господа или товарищи, кому как больше нравится. — Достал Сергей Анисимович из верхнего ящика стола листок, — перейдём к нашему Дмитрий Олеговичу. У меня в руках, его психологический тест, к прохождению которого, Каратаев отнёсся с непозволительной пренебрежительностью. Бюрократ чёртов! Я хотел его зачитать перед всеми, но-о… не могу себе позволить произносить вслух всё это безобразие, особенно в присутствии дам. — Подполковник посмотрел на Слепцову и ещё нескольких сотрудниц милиции.

— Хотя бы для примера! — Попросил Белоусов, — мы же должны знать, в чём суть вопроса?

— Да, делитесь, товарищ подполковник! — поддержал Изварин.

— Хорошо, — сдался начальник, — для примера вот, в графе «Употребляете ли вы спиртные напитки? Если да, то насколько часто?», наш умник, написал, — «Бывают дни, когда я трезвый»!

Коллеги засмеялись.

— Отставить! — Рявкнул подполковник, — это что за детский сад, товарищ капитан? Что ты всё «Ваньку валяешь?» Довыпендриваешься, что она через мою голову пожалуется выше и отберут у тебя твою любимую игрушку. Станешь с одной дубинкой ходить.

— Я и голыми руками могу шею свернуть, — спокойно ответил Каратаев.

— Да уж мы помним, — повысил голос Громов, — спасибо, не нужно повторять!

В дверь постучали, после разрешения пройти, в кабинете оказались пузатые братья. Александра до сих пор не могла понять, кого же они ей так навязчиво напоминают.

— Вот они. Красавцы! — Похлопал в ладоши Сергей Анисимович, — наглядный пример дисциплины. Совещание полчаса как началось, а они только явились. Кто такие?

— Это мы! — Хором ответили пузатые.

Громов тихо выругался матом и замотал головой.

— Вижу, что вы! Как положено представляться подчинённому, когда он заходит к начальнику?!

В этот момент не выдержал Каратаев и ляпнул:

— Жранкель и Дранкель прибыли, хер подполковник.

Кабинет наполнился смехом, громче всех веселилась Слепцова, — наконец-то! Напарник озвучил то, с кем пузатые братья у неё ассоциировались, теперь Саша это поняла, вспомнив старую юмористическую передачу.

— Пошёл вон! — Устало прошипел Громов Диме, указав рукой на дверь.

— Слушаюсь. — Быстро встав из-за стола, капитан поспешил покинуть кабинет.

— К Денисовой иди! Сейчас же! Про итоги совещания тебе расскажет напарница.

— Понял! — Крикнул Каратаев из коридора.


Дима вновь находился в надоевшем ему, расслабляюще обставленном кабинете психолога. Ничего нового: Дарья Романовна в который раз пыталась вывести милиционера на откровенную беседу; она перепробовала десятки известных ей, в том числе и экспериментальных способов, но подыскать «ключик» к Каратаеву, пока не смогла, правда, — не сдавалась. Капитан очень интересовал Дашу как психологический тип, она всерьёз задумывалась над тем, чтобы написать по нему научную работу.

Денисова, — высокая, стройная брюнетка с длинными, гладкими волосами; на службу всегда одевается очень строго (в форме показывается редко), носит дорогие очки, необходимости в которых совсем не имеется: зрением Дарья обладает отменным; одевает их скорее для «понта», из-за такого стиля она выглядит немного старше своих двадцати восьми лет.

— Когда ты начнёшь серьёзно относиться к нашим встречам, и не пропускать их? — Дарья Романовна давно перешла со своим «пациентом» на «Ты», — мне всегда нужно жаловаться твоему начальству, чтобы затащить тебя в кресло?

— Даш, сама же знаешь, что мне нечего тебе сказать, ты меня выучила лучше, чем я сам себя.

— Неправда. Ты не открываешься до конца. Я не верю, что после пережитого у тебя нет никаких душевных волнений. Скольких человек уже убил? Они тебя снятся?

— Не знаю, нет, не снятся.

— Разве можно такое не знать?

— Значит, можно! Знаешь, скольких я за «ленточкой» положил? Одним больше, — другим меньше. Чего им снится мне, вообще?

— Хорошо, какие сновидения тебя посещают? Чёрно-белые или цветные, запоминающиеся и реальные, или слишком абстрактные?

— Красочные, реальные, запоминающиеся, — честно ответил Дима, — кошмаров почти не бывает.

— Вот, уже лучше. Что снится чаще всего?

— Голые бабы.

— Хватит паясничать! Ладно, если ответишь, какие кошмары, которые хоть и редко, но бывают, что ты в них видишь, я от тебя на сегодня отстану.

Каратаев задумался и решил ответить правду.

— Что автомат не стреляет в нужный момент или стреляет, но пули из него летят словно хлебные катушки, не причиняя ущерба противнику; порой снится гибель напарника или друга по моей вине; реже, будто я сам оказываюсь в тюрьме, ну, типа я не мент, а бандит и меня арестовывают.

— Это интересно. Всегда бы был так откровенен. Что там напарница твоя новая?

— Ты же сказала, отстанешь?

— Немного потерпи, пять минут ещё.

— Думаю, хороший мент из неё выйдет.

— А в плане как девушка?

— Ты же знаешь, я не разделяю людей в форме по признакам. Мундир одела, — боевая единица и точка.

— Да, да.

Денисовой нравилось, когда Дима говорил ей правду, она понимала, — к такому человеку подход нужно искать не через жалобы начальству и рапорта, так только оттолкнёшь его, но что ещё предпринимать? Столько всего перепробовано! Она неожиданно для себя самой предложила.

— Нам стоит поговорить в неформальной обстановке.

— Да? Что, пойдём в курилку?

— Нет. У тебя дома. Мне интересно посмотреть, где ты живёшь, на твою холостяцкую «берлогу»; жилище многое может сказать о своём хозяине.

За полгода тесного общения с Дарьей Романовной, Каратаев так и не смог понять, — он ей сильно нравится, и Даша не решается к нему «подкатить» либо это чисто профессиональный интерес.

— Хорошо. Когда?

Психолог слегка прикусила нижнюю губу.

— Сегодня вечером… устроит?

Капитан задумался.

— Вполне. Время?

— С этим сложнее, часиков в семь или восемь… если позже, не страшно?

— Я никуда вечером не собираюсь, буду дома. Смотри, после полуночи я засыпаю, предварительно отключив домофон.

— Нет, я приду раньше.

— Договорились.

— И не переживай. На твой «монашеский» статус я посягать не стану.

— Спасибо. — Ответил Каратаев, хотя не понял, что за «статус» такой она ему присвоила? Да, он всегда хранил в голове и душе память о погибшей Екатерине, но монахом не был. Тестостерон давал о себе знать и, в интимном плане у Димы оставался полный порядок. Только он ни к кому не привязывался, не влюблялся, не заводил отношений. Действительно, капитан не мог забыть её: любимую, которой не стало, но дело крылось не в этом, — казалось, вместе с ней умерло в нём что-то человеческое. Он утратил способность радоваться, смеяться, плакать, бояться и любить. Словно из него вынули душу, оставив лишь холодный разум… рефлексы хищника.


Слепцова с интересом рассматривала Денисову. Сперва в ней появилось инстинктивное чувство отвращения, — красивая девушка, потенциальная соперница (только по отношению к кому?). По ходу беседы Саша успокоилась, поняла, что Дарья Романовна хороший человек, возможно, они ещё подружатся со временем.

После стандартных вопросов психолог принялась интересоваться напарником Александры; милиционерше показалось, что Денисова её ревнует к нему. Тем не менее девушка пообещала, за чашечкой кофе, как-нибудь поделиться своими наблюдениями касаемо Каратаева с Дарьей, не совсем безвозмездно, — та пропускала Слепцову «без очереди», написав в документе, — «Абсолютно здорова», — т.е. разрешается выдача табельного оружия. — Да, женщины коварны.

Теперь уже приятельскую беседу двух девушек прервали крики, доносимые со двора, оттуда, где находилась курилка.

Громко ссорились Володя Изварин с Димой, со стороны казалось, — дело дойдёт до драки; но разнимать обступившие их коллеги явно не собирались.

— Ты вообще, молчал бы! Отто Скорцени, мать твою! — Намекал Каратаев на лицевой шрам опера.

Александра, почуяв грозящую беду, бросилась вниз, — успокаивать. Денисова не успела её задержать.

Когда Слепцова оказалась во дворе, мужчины успели разойтись в разные стороны.

— Ты чего здесь делаешь? — Слегка напугав девушку, спросил Дима, зайдя с правой стороны, — прошла всё?

— Ага. — Растерявшись, ответила напарница, — у вас всё в порядке?

— Да. Я в кабинет.

Изварин выкрикнул из-за угла.

— Димка! Я к тебе скоро зайду ещё! — И скрылся.

Александра подошла к курящему в сторонке Белоусову.

— Что случилось?

— Ничего, поругались, — разошлись. — Одарил он её противным табачным дымом.

— Олег, скажи, Вова сейчас пообещал прийти в кабинет к Диме, — это такая угроза?

— Конечно! — Засмеялся он и отвернулся.

Слепцова поспешила в кабинет, опасаясь, что может случиться непоправимое. — «Стоит ли к Громову зайти, доложить? Нет, пока не нужно!» — Думала девушка по пути.

Каратаев спокойно сидел за столом, читал сводки и пил чай с пирожком. Напарница не стала его расспрашивать, просто опустилась в своё кресло и принялась перебирать дамскую сумочку, как и прежде, забавно сопровождая каждое своё действие определённой мимикой и забавным выражением лица.

Через полчаса в кабинет ворвался рассерженный Изварин, начал что-то кричать, у Слепцовой кольнуло в груди, — «Сейчас начнётся».

— Задолбали своими проверками! — Кричал опер и быстро подойдя к Каратаеву выхватил у него из рук стакан с чаем и пирожок, принявшись есть. — Слушай, почему у тебя чай всегда такой вкусный получается? Откроешь секрет?

— Не знаю. Делаю как все. Просто в чужом огороде яблоки слаще.

— Я доем пирожок твой, ладно? А то не завтракал.

— Хорошо, себе ещё сделаю, — поднялся из-за стола Дима, — чего у тебя там случилось с проверками?

Александра совсем растерялась и ничего не понимая смотрела на дружелюбно разговаривающих коллег, которые ещё недавно, как ей показалось, хотели убить друг друга.

— Ай! — Отмахнулся опер, — представляешь, спрашивают, — «Есть ли у вас знакомые люди в преступной среде?» — Твою дивизию! Да семьдесят процентов всех моих знакомых и есть преступный мир! Я же с ними работаю сутками, как мне их не знать?! Ну не идиоты ли? Кто только такие вопросы додумывается операм задавать?

— Ой, не бери в голову. Просто, как говорит Громов, — «Развели бюрократию», — им тоже палки ставить надо.

— Слушай, может… вечером напьёмся, а?

— Нет, — немного подумав отказал Дима, — у меня другие планы сегодня. Олежке предложи, он точно не откажется.

— Да ну его! Зарёкся с ним не пить. Нажрётся как свинья, таскай его потом, а Флинт узнает, ещё шею намылит. Я лучше сам.

— Тебе виднее…

— Что за планы? Если не тайна? На кладбище опять пойдёшь к своей?

— Нет. Денисова должна в гости зайти, интересно ей, где я живу, что за обстановка у меня дома.

— О-о-о! Тогда ясно. Она к тебе неровно дышит, — не ударь в грязь лицом.

— Не-а, не тот случай.

Услышав, что психолог вечером собирается к Каратаеву, Слепцова слегка нахмурилась. Нет, она не ревновала, просто сыграло чувство личного достоинства или скорее собственности. Привыкла быть в центре «событий», а здесь, напарник как на девушку внимания на неё не обратил, а с Дарьей собрался время проводить! Непорядок.


Этот день ничем особым в плане службы для Александры не выделялся. Так, сгоняли на несколько вызовов по району ОВД «Гулаева»: обычные бытовухи, небольшие потасовки; составили ряд протоколов… никого не задерживали. Правда, Слепцова никак не могла привыкнуть к тому, что при появлении её напарника люди моментально смирнели, — его боялись и уважали. Один участковый прямо сказал, что вызвал к себе экипаж Каратаева лишь для устрашения. Диму часто использовали как своеобразного «Бабайку» для мелких нарушителей.

С другой стороны, — это льстило Александре, ведь такой грозный и известный в городе мент именно её напарник! И, во второй половине дня, когда милиционеры собирались ехать в «Гулаевское», сдавать смену, в очередной раз поступила просьба к Диме с «земли», — приехать, помочь разобраться в рядовом преступлении.

Произошло следующее: элитный алкогольный маркет, дерзко ограбили. Перед тем, когда снимали кассу для её передачи инкассации, двое неизвестных ворвались в торговый зал, избив охранника и угрожая предметом похожим на пистолет, вырвали сумку с деньгами, захватив по пути с собой очень дорогого «пойла». Охранник, придя в себя, нагнал нарушителей у выхода, почти задержал, но получил выстрел в грудь из травматического оружия, ещё раз был избит, после чего бандиты скрылись в неизвестном направлении. Приехавших на вызов милиционеров что-то настораживало в этой истории, — они решили позвать Каратаева. Дима, приехав на место, менее чем за час раскрыл дело! Тот самый, «героический» охранник оказался сообщником и наводчиком грабителей, — ничего удивительного. В травмпункт парень поехал в наручниках, с сопровождением конвоя.

На вопросы коллег, — «Расскажи, чем себя сторож выдал? Что ты сумел так быстро „налёт“ раскрыть?!» — Капитан отмахнулся, сославшись на важные, неотложные дела, сел в «Уаз» и уехал.

По дороге до ОВД Слепцова принялась расспрашивать наставника, любопытно ведь.

— Мне ты обязан рассказать, как догадался, что работник магазина соучастник? Ты же должен меня учить, чтобы я набиралась опыта.

В её словах был резон, потому Каратаев согласился.

— Ой, Сань, обычное дело! Когда происходят такие преступления, более чем в половине случаев замешаны сотрудники организации, на которую напали, действующие или недавно уволившееся.

— Ещё яснее можно? — Подогнала Слепцова, когда капитан замолчал.

— Согласно опыту, подозрения мои сразу пали на «героя» пострадавшего. Случай банальный, всегда сообщнику достаётся: его избивают, чтобы снять подозрения, нередко перебарщивают с «постановкой» и вместо пары синяков для «отвода глаз», наносят серьёзные увечья. Поговорил с людьми, почитал характеристику «отличившегося», понял, что работой своей он недоволен, сотрудник пассивный, на замечания и поручения по прямым обязанностям реагирует болезненно, зарплата не устраивает, с начальником часто вступает в конфликт, вообще, — собирался увольняться. И вдруг такой геройский поступок, — на грабителей в масках с оружием бросился! С чего?! Твои варианты?

— Не знаю, — честно призналась девушка, прикольно скорчив личико, — синдром «героя», внутренние позывы или славы захотелось… на вознаграждение рассчитывал?

— Ой, какая там у них премия! Спасибо бы сказали и тыщу рублей вручили, здоровье и жизнь того разве стоят?

— Неужели других побуждений, кроме преступных, быть не может? — Разочарованно спросила Саша.

— Вот! Подходим к главному, действительно, — может! Возможно, я ещё ему поверил, если там продавщица оказалась симпатичной, как ты хотя бы.

— «Хотя бы»?! — Возмутившись, выкрикнула Александра, — ты «бог комплиментов».

— Извини. Допустим, продавщица была бы молодой и красивой, тогда порыв «героя» ясен: выпендриться, показать свою храбрость, короче, — произвести впечатление.

— Ну? Что в нашем случае не так?

— Ты видела эту продавщицу?! Кто с ней спит, тот смерти не боится! Значит, стимул «обольщения» отметаем и, остаётся один, — преступный. Я надавил на парня, взял «на испуг», он сознался. Вот и всё дело.

— Ясно-о. — Задумалась милиционерша, — я поразмышляю над этим дома перед сном. С тобой интересно.


Вечером Дима лично подвёз Слепцову до дома.

— Поднимешься? — Спросила она по привычке и сразу пожалела об этом.

— Нет, мне ехать пора.

— Слушай, нужно много чего прикупить для новой квартиры, пора же обживаться. А я толком ничего не знаю: никаких магазинов, нужных мест, где и что лучше покупать; может, ты мне поможешь, в качестве наставника и напарника, не?

— Конечно! Прямо по твоей улице есть небольшой павильон, в нём много магазинов, мимо не пройдёшь, там есть подвальчик, в котором продаётся абсолютно всё для дома, кроме еды. Лучше в отношении цены и качества, не то что во всём городе, в целой области не найдёшь.

«Понятно, намёка ты не понял… или сделал вид?» — Слегка рассердившись, подумала Саша.

— Хорошо, тогда до завтра?

— Да, доброго спачива.

— Тебе того же, хотя… я понимаю, ночь предстоит у тебя не совсем спокойной?

— Мягко говоря…

— Я поняла, извини. — Девушка чмокнула его в щёчку, опять же по старой привычке: обычно так она прощалась с людьми, которые её подвозили, будь то друг, родственник или парень.


Не без лёгкого волнения Денисова Дарья звонила в дверь к своему самому непокорному, сложному и одновременно любимому пациенту. Открыл он быстро. Вид у него оказался усталый, заспанный; Даша поняла, — к её приходу Дима не готовился, — «Хотя, чего удивительного?»

Восхищаться ей пришлось, когда психолог прошла внутрь квартиры: солидный ремонт, дорогая мебель, кухня разделена на столовую и бар; везде идеальный порядок! Чего угодно могла ожидать психолог от жилья Каратаева, только не подобного! Его дом совсем не напоминал «холостяцкой берлоги» и рушил все её научно-психологические стереотипы.

Каратаев, в свою очередь, слегка удивлялся, — открыв дверь, он увидел перед собой незнакомую девушку, далеко не сразу распознав в ней штатного психолога. Без строгого наряда, в вечернем платье Даша выглядела совсем иначе: молодая, обворожительная красотка с которой не стыдно показаться на людях при вручении самой высокой награды, хоть звезды Героя, хоть «Оскара».

— Говорят, что ты взяток не берёшь, откуда тогда всё это? — Спросила Даша, когда с разрешения хозяина, всё полностью рассмотрела.

— Мать у меня бизнес-леди, живёт за границей, про меня не забывает. Я хоть и говорю ей, что ни в чём не нуждаюсь, она всегда помогает материально. Чувствует вину за собой, наверное, — это уже по вашей части.

— У неё есть повод ощущать себя виноватой?

— Не знаю, — пожал плечами Дима, — лично я зла на неё не держу, она всегда находила в детстве для меня время: не ругала, не наказывала, баловала. С отцом у неё сложные отношения получились, как и у меня в итоге… из-за этого, вероятно, и переживает.

— Другие дети у неё есть? — «Включились» профессиональные интересы у Денисовой.

— Нет. Точнее… есть, только приёмная девочка. Проблемы со здоровьем, родить больше не может. Короче, из тех, кого выносила и родила лично, у мамы только я.

— Понятно. Знаешь, ты меня поразил! Я ожидала увидеть у тебя здесь бардак, всюду разбросанные носки, немытую посуду, банки из-под пива.

— Вот вы какого мнения обо мне. Нет, на самом деле я далеко не «чистоплюй», просто у меня дома имеет силу поговорка, — «Чисто не там, где убирают, — а там, где не сорят!»

— Мне иногда кажется, что ты решил сделать так, чтобы я выкинула свой диплом психолога в мусорку.

— Брось ты. Может, чай, кофе? Водка, виски, коньяк или вино? Пива нет, не одобряю.

— Ого! Это всё у тебя в наличии?

— Ага. Домашний бар, — по случаю.

Денисова решила проверить Диму на «вшивость».

— Красное сладкое, если можно.

— Отчего же? Найдётся.

Каратаев достал из мини-бара бутылку хорошего вина и по всем правилам этикета разлил его в шикарные бокалы, составив компанию психологу в лёгком распитии.


Сперва Даша пыталась вести разговоры на интересующие её, профессиональные темы, вскоре, захмелев, повеселела: пустилась в пляс, бросалась к «пациенту» в объятия. После вина переключилась на более крепкие напитки и… заснула.

Дима не стал пользоваться её слабым положением, у него и в мыслях подобного не возникало, — благороден! Положил девушку на уютный диван, ласково укрыл тёплым пледом; убрал со стола и включил тихую, расслабляющую музыку, которую когда-то ему советовала сама Денисова для улучшения сна.

Утром Каратаев разбудил психолога, поставив перед ней на журнальный столик поднос с кофе и лёгким завтраком.

— Доброе утро, — поздоровалась взлохмаченная Даша, — у нас вчера было чего или нет? Первый раз такое, что не помню и сомневаюсь.

— Успокойся, — в своей манере, без эмоций ответил Дима, — ничего не произошло. Ты заснула, я тебя уложил, накрыл.

— Да? Жаль…

На тумбочке зазвонил мобильный телефон, капитан, словно надрессированный пёс, резко бросился к нему; ответив, долго молчал, слушая, что ему говорят по ту сторону линии. Через пять минут положил смартфон и вернулся к гостье.

— Что-то случилось? — Поинтересовалась Даша.

— Нет. Флинт звонил, орал долго, как обычно. Говорит, на службе должен быть, напарница ждёт и, по его словам, моё счастье, что психолог тоже задерживается…

Денисова засмеялась.

— Ладно, знаю, ты не станешь всем трепать, что я у тебя ночевала… хотя и так все наверняка знают. Я себя приведу в порядок?

— Пожалуйста. Ты на машине?

— Нет. Я предполагала, что стану выпивать, приехала на такси. На твоей поедим?

— Ты хоть раз меня видела на личном автомобиле возле «Гулаевского?»

— Службу безопасности боишься? Да ладно, с твоим-то прикрытием сверху…

— Просто… чтоб людей не дразнить. Сейчас я машину вызову.

— Дима, — приблизилась Даша к Каратаеву слегка приобняв, — ты мне не скажешь, кто именно тебя так сильно защищает на самых верхах?

— Даже не знаю.

— Врёшь!

— Хочешь, не верь. Иди умывайся, а то и правда, ехать пора.

Глава 5. Полигон

Подполковник Громов ходил около ворот «Гулевского ОВД», вчера вечером в спортзале он слишком переусердствовал, — потянул спину, оттого практически не мог принимать положение «сидя». Под видом проверки решил побродить по двору, — «Авось мышцы разработаются и полегчает?»

Ганимед крутился возле Сергея Анисимовича и что-то увлечённо рассказывал, Флинт его не слушал, — задумался. Последнее время он часто стал вспоминать эпизоды из своей давней молодости: школу, первую любовь. — «К чему бы вдруг?»

В этот момент к отделению подъехало такси, из него выбрался Каратаев, обойдя машину, он открыл дверцу и… подав руку, помог выйти из автомобиля Денисовой! Одетой в вечернее платье и не похожей на саму себя. Громов от удивления широко раскрыл рот, его фуражка едва не сползла с головы.

— Здравствуйте! — Кокетливо бросила Дарья Романовна подполковнику; улыбнувшись, помахала рукой Диме, — до встречи! — И быстро зашла внутрь здания.

— Доброе утро. — Запоздав ответил ей Флинт, после чего направился к Каратаеву.

— Здравия желаю! — Подал начальнику руку капитан.

— Ну-ка, — подтолкнул Сергей Анисимович Диму, — пошли отойдём, дружок.

— Если ненадолго… сами же по телефону кричали, чтоб бегом на службу.

— Делись! — С интересом потребовал Громов, когда они оказались на расстоянии от посторонних «ушей».

— Чем?

— Дурака не включай. Что у тебя с психологом?

— А-а. Ничего. Пришла ко мне вечером по работе, немного перебрала и уснула.

— И всё? — Недоверчиво прищурился Флинт.

— Да. Никаких интрижек.

— Ладно, скучный ты. Давай это… забирай свою подопечную, вези её в тир. У неё экзамен скоро по стрельбе, нужно подтянуть. Я позвонил, договорился, чтоб вам всё обеспечили, без лишней бюрократии.

— Понял. С вами всё в порядке? — Сочувственно спросил Каратаев, заметив, что подполковник часто морщится.

— Не совсем. Вчера в спортзале перетренировался, решил, понимаешь, молодость вспомнить, старый дурак! Утром жена с кровати поднимала. Чёрт, чем бы заняться таким, чтоб вес согнать и в могилу не угодить раньше положенного?

— Попробуйте на велосипеде покататься.

— Шутник.

— Я серьёзно. Поначалу ноги болеть будут и зад от седла, а потом нормально.

— Думаешь? — Почесал Флинт затылок.

— Уверен. Только берите хороший велик, со скоростями и задними амортизаторами.

— Попробую. Ну, дуй к напарнице.


Слепцова видела сквозь окно, как Дима приехал на такси вместе с психологом, — это её задело. Не то что ревность, скорее вновь затронута её девичья гордость, — «Как так? Передо мной устоял, а с этой, видимо, ночь провёл? Что ж, посмотрим, от меня ещё ни один мужик не остался в здравом рассудке! И ты дрогнешь, товарищ капитан».

Саша с утра успела сходить в магазин, который ей посоветовал напарник, прикупила немного вещей для дома, но в одиночестве подобным заниматься скучно, стоило как-то уговорить Диму побродить вместе по магазинам.

Милиционерша, заметив, что Каратаев отошёл в сторону с подполковником и не спешит в их кабинет, решила спуститься сама, — подогнать. Нужно же ещё ехать на стрельбище, а с этим делом у девушки всегда возникали проблемы, — боялась с треском опозориться.

Над выходом Слепцову задержал один из братьев толстопузов, то ли Жранкель, то ли Дранкель.

— Саша, — тихо обратился он к ней, — вы поругались с Димкой?

— С чего ты взял? — Не поняла его девушка.

— Ну вы же женаты, а он, вон, с Дашкой приехал, она ему глазки строит.

— Блин! Мы не женаты. — Вспомнила она вчерашнюю шутку Каратаева, — Дима пошутил. Я просто его напарница, он типа мой наставник. Меня специально к нему прикрепили, чтобы подучилась.

— Да?! Жалко. — Кажется, серьёзно расстроился пузатый, — вы так смотритесь красиво вместе. Никак не научусь определять, когда Димка шутит, а когда говорит правду, с таким серьёзным видом всегда.

В отделение прошёл Каратаев, бегло поздоровался со всеми присутствующими.

— О! Меня встречаешь? Сейчас пару бумажек напишу, чайку выпью и поедем в тир. Флинт приказал проверить твои навыки стрельбы.

Александра промолчала, подумав про себя, — «Ага, навыки! Скорее их полное отсутствие».

— Димка, — позвал поднимающегося по лестнице капитана пузатый, — скажи, если масло ружейное закончилось, можно автомат обычным смазать, машинным? Хотя у меня его тоже нет… а подсолнечным?

Каратаев якобы задумался, потом ответил:

— Знаешь Вань, не советую. Ты лучше салом детали натри, оно лучше.

— Ты серьёзно?

— Конечно! Я всегда так делаю, знаешь, как работает потом механизм?! Ух-х!

— Хорошо, спасибо. — Расплылся Жранкель в улыбке.

Слепцова ущипнула напарника за левый бок, едва они прошли в кабинет.

— Эй! — Возмутился Дима, — ты чего?

— Зачем ты над ними издеваешься? Над Жранкелем и Дранкелем? Он же тебе поверил сейчас, правда возьмёт и натрёт автомат салом!

— Да и пускай. — Отмахнулся от неё капитан, включая чайник.

— Не по-людски как-то ты поступаешь.

— А мы не просто люди, — мы менты!

— Помню, помню.

Пока Каратаев возился с бумагами, Саша накрыла на стол, в этот раз она специально взяла «тормозок» на двоих, — сама готовила ночью. Хотела навести кофе, Дима её остановил.

— Прости Саш, чай я всегда себе делаю сам. Где моя лапша быстрого приготовления?

— В тумбочке. Я вот нормальной еды взяла, попробуй.

Капитан хотел отказаться, да не смог устоять перед запахом и аппетитным видом принесённых напарницей блюд.

— Спасибо.

Вскоре в кабинете появился Флинт, — опуститься в своё кресло он пока так и не смог, вот и ходил по отделению, ко всем «докапывался».

— Вы ещё здесь? Почему не в тире? — Спокойным голосом поинтересовался подполковник.

— Щас перекусим, сразу поедим.

— Хорошо. О! Смотрю, тебя напарница балует. Хорошо, а то ешь постоянно всякую гадость, не от ножа бандитского, а от язвы скорее сляжешь.

Громов взял парящий стакан у Димы и отхлебнув спросил:

— Почему у тебя чай всегда такой вкусный? Как ты его делаешь?

Капитан пожал плечами.

— По-обычному.

Саша во второй раз слышала, когда нахваливают каратаевский чай, — «Надо попробовать, что в нём особенного? Делает точно так же, как и я».


Тир располагался примерно в пятнадцати километрах от Водопьяновска, он находился на территории полигона. Имелся ещё, конечно, один и поближе, недалеко от «Гулаевского ОВД» в черте города, но Каратаев решил ехать именно на полигон. Во-первых, — начальником там был его хороший приятель, Валентиныч. Во-вторых, — Дима хотел проверить навык стрельбы его напарницы не в закрытых стенах, а на улице, при лёгком ветре и солнечном свете. В-третьих, — капитану следовало взять немного патронов к своему «АКМС», которые в оружейке отделения ходили в большом дефиците.

— Зачем тебя нужно подтягивать по стрельбе? Я читал твоё «Личное дело», ты отличница. — Поинтересовался наставник у подопечной.

Слепцова засмущалась вопросу и мешкалась с ответом.

— На самом деле, стрелок из меня не очень. — Наконец призналась она, — а зачёт сдавать придётся здесь, у вас… где меня мало кто знает и… нет рядом папы с дедушкой.

— А-а-а, понятно!

— Ой! Что тебе «понятно-о-о»?! — Разнервничалась Александра.

— Как ты зачёты в Москве сдавала.

— Да! Я плохо стреляю и воспользовалась своим положением, чтобы сдать на «Отлично»! Все мы не святые. Правда, клянусь тебе, Дим. Стрельба, — это единственная дисциплина, которую я прошла по «блату». Всё остальное сдавала сама, и предметы, и физуху… хочешь, можешь проверить.

— Обязательно. Научные знания твои меня мало интересуют, а вот спортивную подготовку посмотреть стоит.

— Легко! — Вальяжным, самонадеянным голосом отозвалась девушка, — когда начнёшь проверять? На стадион пойдём? Заранее скажи, я спортивное бельё одену, чтобы грудь не мешалась.

— Посмотрим. Давай сначала разберёмся со стрельбой, чтобы ты хоть на «Удовлетворительно» сдала, добро?

— Хорошо. — «Надулась» Саша из-за того, что у неё не получалось завести беседу с напарником в нужном ей русле. — «Чистый мужлан, ей-богу! Мог и пофлиртовать немного, не обеднел бы!» — думалось ей.

Слепцову сильно мучил вопрос, касаемый прошедшей ночи, — «Что же делал напарник с психологом?» — Её раздирало любопытство, но спросить прямо стеснялась, — «Вдруг подумает ещё чего. Например, что я ревную?» — всё-таки решилась.

— Хорошо ночь с Денисовой прошла?

— Нормально. — Сухо ответил Дима.

«И это всё?! А подробности можно?!» — Думала Саша, не сводя глаз с Каратаева.

— Чего пялишься? — Не отрывая взора от дороги, спросил он.

— Просто. Что делали с ней?

— Пили, болтали. Она по работе приходила. Выпили немного, её разнесло и заснула.

— Ничего не было? — Произнеся это Александра едва не прикусила язык, выругав себя мысленно, — «Дура! Сначала думай, потом говори!»

— Смотря что тебя интересует. Спроси прямо, не люблю я ваших дурацких, бабьих намёков.

— Нет… ничего. Забей.

«Всё-таки интересно, переспали они или нет?» — Не успела девушка об этом подумать, когда Дима произнёс:

— Интима у нас не было, раз тебя так волнует… хотя это и не твоё дело.

— Ты мысли умеешь читать?! — Удивилась напарница.

— Нет. Просто ты слишком предсказуема.

«Вот засранец! Он специально надо мной издевается?!»


Если человек не знает заранее, что именно в этом месте располагается полигон, то никогда его сам не найдёт. Служебный объект совсем неразличим на местности и его запросто можно спутать с многочисленными, заброшенными угольными шахтами.

Угрюмый часовой на вышке лёгким кивком поприветствовал проезжающий через проходную милицейский «Уазик», который пропустил дежурный, не останавливая для проверки документов: вероятно, лично знаком с водителем, — Каратаевым.

Капитан зарулил за стальной вагончик защитного цвета с надписью, — «Пункт боепитания» и лихо выскочил из машины через окно, не открывая двери.

Саша, выбравшись из «Бобика», сладко потянулась в разные стороны, резкий порыв ветра растрепал её русые волосы и заставил слегка поёжиться.

— «Что за погода у них здесь? Когда солнце светит жарко, — припекает; появятся тучи, так холодно!» — Подумала Слепцова, собирая волосы под кепку.

— Дима, — позвала она беседующего с дежурным по полигону напарника.

— Чего тебе? — Нехотя отвлёкся он и приблизился к девушке.

— Скажи, мне лучше, когда я с собранными волосами или с распущенными?

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет