Бесплатный фрагмент - Не предавай вампирские лица из снов

Сборник фантастических готических стихотворений: «Не предавай вампирские лица из снов»

Пролог

Недотрога внутри своего громадного бытия ищет лучший гроб, чтобы притвориться новым созданием бренного мира, а я нахожу это неимоверно смешным. Так мы смеёмся друг другу в лицо и не верим, что будущее наступит уже завтра, а вампирские лица, которые проявляются в твоём вечном сне — там же и уснут навсегда. Когда ты ходил по этой планете — там был густой туман, он обволакивал мою душу и накидывал мнительное покрывало на случайный хаос внутри моей периодической личности. В ней я вижу себя самого необычайно строгого и мнительного, стоящего в настоящем замке из камней крупной мантии логики жизни. Они, как серые листья последнего хаоса мира скатывают моё древнее чутьё вампира и желают проглотить всех врагов вокруг. Может мне это удаётся сделать при жизни, но после смерти я делаю этот убедительный жест — намного приятнее и слаженнее, как чувствительный мудрец вечного безумия, которому просто хорошо на Земле. Как на другой своей свободе внутри планетарного безумия и безликого прохождения сквозь могильно отягчающее снисхождение пути назад. Внутрь, в свой сон или как бы через него, а может уже и через кошмар субъективного предубеждения смерти. Я видел её терпкие пальцы на своей груди, но не опешил и написал много выдуманных стихотворений и миров объективного ужаса. Когда ты не можешь говорить иное, но думаешь по ту сторону мнительности жизни, где гроб за тебя проживает важный космологический смысл существования и лжёт, как робкая барыня из привередливой сущности стать опять нормальным человеком.

В фильмографии ужасов все лица проходят субъективное блуждание вокруг своих интересов и видимой логики стать редкой птицей заодно с потусторонним лекалом мысли извне. Ты ждёшь этот вечный сон блуждания разума, но он складывает тонкий лист на правильной основе меркантильности, чтобы работа забавляла тебя всё больше и больше, а потом просто положила в гроб, как ненужную игрушку и путеводитель для профессионалов своего дела. Так и я стал профессионалом в гонении на судьбу внутреннего демона. Он страшно пожирает мои кости и не даёт мне проснуться от видимого стона элегантности красоты, вокруг которой лица складывают ровный готический слой вероятности стать опять человеком. Я почти что им стал, но увидел, как друзья разминаются на прежней жизни и не хотят больше меняться к лучшему. Они раздумали быть объективными и видеть свои сны такими, как они есть, то есть не приукрашенными, а злыми со всеми подробностями. Эдакий детективный яд на параллельной основе мира субъективной логики, чтобы говорить «своё завтра» внутри мозга, а потом восполнять психическую энергию в личный космос бытия жизни. Может у землян это проходит долго и неимоверно занудно, но так им хочется быть полезнее для самих себя. Чтобы иметь некую коробочку счастья на правильной мере смыслового символизма и ставить её на полку внимания, за что потом быть благодарным и очень убедительным в своей нелёгкой проживаемой жизни.

Над последним космическим перевалом личности я стоял очень долго и смотрел опять на океан. Он был Тихим, и что-то показалось мне очень ярким, как звезда полуденного Солнца вверенной надежды на случайность. Как тигр, которому можешь рассказать свои сокровенные тайны и он укроет тебя от невзгод своей хищной химерой личного превозмогания ужаса. Я видел эти лица во сне, они приходили как актёры, актрисы, где мнительность — уже не горькая правда быть человеком, но снимать свой долгожданный фильм напротив бытия свободной судьбы. Я освободил себя самого до самой сущности и упал в гроб, а теперь ко мне приходят те же личности и образы, которым я открываю во сне без промедления или жажды что-то узнать в своём сердце. В том состоянии мнительности ужаса, когда бы ты сам не видел монументальности пришествия на Землю в виде вампира или не знал, что уляжешься обратно в другой гроб. Он застыл или стал намного увереннее, он точит свою сакраментальную логику и застревает в готическом преобразовании сюрреализма, пока я иду завтракать на кухню. Где много сижу и смотрю телевизор, что также вверенно манит меня в личный гроб ментального чувства быть в себе вампиром.

Постоянно побуждать к этому других людей или улаживать конфликты нестандартным способом, где ты являешься победителем над несовершенством этого мира предрассудков, но и не тешишь свою космическую сущность. Она опять опережает тебя самого, когда ты отдыхаешь или проводишь время в прочтении новостей. Ведь объективный ужас манит тебя постоянно навстречу символу быть живым человеком, иметь много друзей или пытаться оказаться на свободе от предрассудков. И ты скидываешь свой чёрный хомут наследственной болезни, чтобы образованное поле личности стало бы пребыванием другого качественного ужаса, как будто бы вампира. В нём много лиц, огромное количество ступеней хаоса и ужасных перспектив, которые ведут на надгробье и полагают свою суеверную толику стать намного богаче, чем есть на сегодняшний день. Ты выиграл и этот мнительный приз, но стал настоящим вампиром своего полнолунного блуждания в обществе людей. Они читают постоянно стихи и готической сущностью влекут тебя обратно в космос, в тот самый, где ты был маленьким, угрюмым и неспокойным чадом времени. Сопоставляя свою мнительность с дружелюбием обратного слоя бытия своей готической сущности человека. Так ты и презрел эту грань обращения в смерть или наградил себя самого лучшей пользой в жизни, чтобы сочетать аналогичную угрюмость уже в зрелом возрасте. Где и сам ты сегодня находишься, но не видишь выхода из создавшегося космоса, а точишь инфернальное поле влияния, полагая, что оно сделает тебя намного счастливее, чем есть на сегодняшний день.

Ты не предаёшь свои вампирские лица и не говоришь, что хотел бы знать их лучше, чем они смогли бы притвориться тебе наяву, когда ты проснёшься и станешь сильнее, как человек. Как будто бы ты видел всю эту канитель и вышил себе уже другие узоры из фильмографии на правильной основе. Ей ты можешь доверять в отношениях и сглаживать острые углы современной этики, а потом укладываться в свой тёплый гроб и мечтать, что завтра тебя уже никогда не обидит. Эдакая игра воображаемой толики быть ханжой и мнением внутри посредственности, чтобы выливать свои вампирские глаза наружу, на того кто не знает тебя по-настоящему. Ты выдумываешь опять глаза реальности по-новому и круг замыкается на готических прообразах бытия. Их не трогает, что ты живёшь один или в семье, но видишь постоянно лица из снов, чтобы говорить им постепенную правду о своей вымышленной реальности. А потом, притворившись — иметь способность заглянуть внутри космоса уже и за истинное логово мнения своего внутреннего я. Этот космический карлик не кажется тебе обременительным, но смерть поджидает внутри чёрной пустоты пустыни, извлекая тени из прошлого так же хорошо, как ты делал это будучи ребёнком.

Ты ставишь на чёрное золото и оно превосходит твою сюрреальную картину внутри занятной внешности быть человеком. Когда бы ты сам проходил по планетной пустыне и она шептала бы свой разум тебе навстречу, чтобы притвориться знакомой и уверенной дамой, где бы ты воспринимал себя самого как полноценную личность. Внутри готики немного смерти, но много прохождения сквозь ужас и этим лекалом ты открываешь свободу от мнительного поколения мира ожидания будущего. Когда не все клоуны вышли из твоего мозга, но тешат постоянной волей и упреждают символы любви — стать человеческой надеждой на совершенство. В таком гротескном гробе ты и родился, но выпал, как несмышлёный элемент и коришь теперь не только силу воли, которая будит твой внутренний эгоизм, но также открытие, которое ты смог бы сделать — будучи человеком правильного общества. Наполняя свои роли и заметные актёрские образы не только профессиональной сутью быть человеком, но также светить необъяснимой толикой краеугольного типа предрассудка, из которого ты сам и вышел. Чтобы говорить о любви с людьми и выливать свою золотую мораль на готическое поле времени, когда оно не умерло, а мирно лежит в гробу и ждёт прихода очередного сна.

Так и ты ждёшь свой мнительный мир, чтобы образовать пользу для самого лучшего снисхождения благородного джентльмена. Который живёт в европейском замке или холит свою моральность неземного тщеславия, чтобы потом увидеть сны в лицах настоящего мира людей. Как они смотрят на тебя при жизни или пытаются посмотреть на другой экран краеугольного слоя повседневной этики, пролагая туда новую дорогу к жизни. Такой готический курьёз стал для тебя необъяснимым ужасом или новой аксиомой, а также расположил мнение людей, нажав на космос личного благородства. Ты лёг в готическое мироосуждение и стравил всё, что движется после себя, чтобы замкнуть гений на пути вампирской логики движения мира надежд. Потому что их нет или никогда не было, а твой личный гроб находится прямо у тебя в сердце и наблюдает, как ты проживаешь свою повседневную жизнь. Не кланяясь ей и не переворачивая смыслы наизнанку, но догадкой проводя там всю сложность лиц, чтобы опять и опять всматриваться в них во сне. Где никогда ты не будешь отвержен или упадёшь на камни из тщеславной борьбы эгоизма и прошедшей надежды быть лучше, чем другие люди.

Быстрая смерть

Быстро, как волей блуждания — явь

Держит твой острый — клинок,

Смело, что хочется жизни — отдать

Свой равноценный — урок,

В нас прививая свой пепел — чудес

Тем же упорством, когда обожгли

Времени козни — обратные розни,

Где из-за казуса смерти — нашли..

Быстро и хочется к новой — слезе

Точной окраской прильнуть — на уме,

Хладно, как бодрое в людях — за ум

Снова заходит, чтоб думать — ему

В слове причины, когда бы — иметь

Смог бы ты ровный манер — на глазах,

Чтобы искусству на этом — звенеть

В привязи маски и только — на страх..

Нас отдаляет та быстрая — смерть

В муках искусства за долгой — игрой,

Нам помогает забыть — этот вой

Пошлости жизни внутри — от безумия..

Только не льётся за разум — под смерть

Тонкое зарево в прошлой — разлуке,

Чтобы искусству на этом — иметь

Древние корни и жить — между скуки..

Жалко, но долгие ливни — не просят

Стать тебе быстрой моралью — на век,

Только внутри слой прохлады — уносят,

Где расстаётся со всем — человек,

Пав на Земле, как прощальное — чудо,

Вровень идейности в такт — дуракам,

Чтобы ожить в той земле, как искусство

В мире реальности, будто бы — чувство

Стало тебе той эмблемой — по дням..

Нам помогать умирать — от безделья,

Выше и выше стремясь — за судьбой

В сложности мудрого вызнать — раздельный

Мир, от которого стал бы ты — тут

Старой приметой и видом — напротив,

Чтобы смотреть на тебя — свысока

В точной загадке, как движет — поэтом

Тот незапамятный ветер — строка..

Чтобы прильнуть в этом сумраке — новом,

Словно живым из под каверзы — лет

И для того обновиться — искомым

В тысячах вольностей жизни — на свет..

Но из-за тонкой руки — не безумен

Высший наряд победителя — судеб,

Просто он быструю смерть — доиграл

В слове руке, от которой и умер..

Попробовав в теле одну суету

Несётся впотьмах одичавшее — нам

И зарево смерти не любит, ища

Свой сложный романс обнищания — чар

За дрожью любви в предрассудках — ещё.

Но каждая падает в лицах — слеза

И лишней приметой о том — не вопрос

Нам множит серьёзности вечера — шанс,

А только могилу из древности — днём.

В том ты проводил свой упругий — роман

И тешил по ёмкости лет — идеал,

Что чёрный рассвет утопизма — в глазах

За небылью каждого, чистого — сердца.

Оно так укромно лежит — и уму

В тебе необъявленной робой — не бьётся,

Оно показалось нам лишним — к тому,

Кто ждал повседневности жажды — уму.

А ночью сегодня не светит — маяк

И в привязи чёрные тени — не мнут

Свой долгий, затихший природы — хомут,

Что долгое время держал ты — боязнью.

Над резвостью слёз и пропащей — войны,

Над суетным словом ранения — в гром,

Где тешит вдали идеальности — смысл

И долго роняет свой времени — идол.

Он пал, показавшись внутри — у тебя

И сердце там выпало в кровь, указав

За близким преддверием дней, обратив

Свой жуткий потёмок у ложа — веков.

Но ты лишь вампирской идиллии — кровь

И маленький монстр на подоле — меча,

Что ранит убогого ночью — ища

Свой суетный гнев и просторный — мотив.

За ним ты не будешь уверен, что сам

Ты любишь потерянной роли — гранит

И ищешь, вонзив по судьбе — пополам

Свой падший, противный осколок — любви.

Попробовав в теле — несёшься в вопрос,

Где сам ты не узнан себе — на лице,

А волосы дыбом встают — по рукам

У зеркала формой столетий, увы.

Где смел ты искать уплотнение — ран,

А ножны вонзились в твоё — серебро

За тонкой моделью отличной — игры,

Где был ты тот парень, но горю — судьбы.

В том суетный смех измывает — теперь

Над раной судьбы в оправдании — стрел,

А сам ты уводишь то тело — внутри,

Чтоб сердце не выпало в лоно — потерь.

И робкие формы в штрихах — сгоряча

Кормили твой разум по этой — любви,

Где кровь в осознании будит — молча

За тонким сюжетом — пронизанной тьмы,

Ещё одинокой фатальности — нам

И смело в неё ты почёл — на гробу

Опять подлежать за искусством — ещё,

Чтоб видеть свой разум и тело — опять.

Но время не лечит и форму — от ран,

А только проводит иллюзии — впредь

Над радостью боли — обратно иметь

Тот воздух морали и гиблую — смерть.

Она не твоя проводница — в глазах,

Не знаешь и тем, ты коварен — внутри,

Где россыпью звёзд ты опять — подарил

Свой тлен идеальной приметы — на вид.

Ты тянешь в гробу эту волю — сполна

И тает под вечностью формы — луна,

Что звать уж не может — одной суетой

Ту жажду свободы, откуда герой

Ты кажешься ей, как причаленный — ад

Над телом свободы — опять суетой,

Где каждому воину в склепе — наряд

Ты снова внутри облачаешь — пристойно.

Но нежитью больно в душе — от тоски,

Где воют претензии в рисках — опять

Нам ложное в сердце — обратно вести

И думать, что сами мы живы — в тисках.

Всё можем уметь и опять — проживём,

Чтоб голому телу поддаться — в себе

И жить в постоянной истоме, дрожа,

Как падают осенью листья — на взгляд

Под серостью сна на влекомой — заре

Под жёлтые дни одиночества — мира,

Где юные словом — томимся в гробах

Мы этой лицом удивлённой — истории.

А снова нам нежить гарцует — и ждёт

От крови — другие помехи для слов,

Где кровь сожаления будет — насквозь

Опавшей культурой противного — тела.

Но встретит ещё облетевшую — явь

И вновь на гробах мы складируем — рок

По воле прилюдной картины — скакать

В тот дом умиления нового — сердца.

Чтоб думать ещё, как несильно — разжать

Мы в том помогли облачению — слов

И плотно в гробах убеждали — бежать

По риску проблем, от того и лежать

Мы стали сегодня, как гиблые тени

Понурого общества в дар — чудесам,

Где сами в себе — суетой не созрели,

Но новому счастью отвыкли — плясать

Под роли судьбы у общения — риска,

Где общество словом белеет — у снов,

А мы почернели тем ветром — убытка

И стали придворной позёмкой — веков.

Блуждать, завывая от ран — преисподней,

Где жажда тоски не смывает — оскал,

Но новому обществу бьётся — от боли,

Что сердце в крови на руках — от ума.

Оно ли редеет сегодня — для роли,

Но чёрному гробу нет смысла — хранить

Ещё удивление сброшенной — боли

За памятью вечной тоски — на двоих.

Что словом в себе мы остались — ещё

Приметой реальности в час — расставаний

И нежим протёртые тени — насквозь

Убыточной формы гранитной — оправы.

Мы только попробовав тьму — не ушли,

А стали в глазах созывать — благородство,

Чтоб честью своей в суете — сохранять

Тот ад пережитка и поле — уродства

Не видеть, как сердце внутри — нам ушло

В прожитой судьбе одичавшей — приметы

И волей от крови — рассеяло скорбь

За формой от чувства — искать им любовь,

Где кровь обожает внутри — дураков

И нежит под властью иллюзий — гранит,

Где стали мы обществом думать — ещё,

Забыв идеальный рассветом — полёт.

Над нивой у позднего шага — руин,

Над этим безумием в час — от тоски,

Где слово у сердца по риску — храним

И думаем жизни отдать — тишину.

Не мёртвые нас выделили в ряд

В покорном поколении — нам смотрит

Один в себе испуганный — под флирт

Источник казни, думая о — смутном

Рождении претензий в совесть — лет.

Но свет к категоричности — от моды

Не верит мёртвой жажде — нам пока,

Ты ждёшь под вой источника — причуду

И лаешь, как собака — свысока.

Тем временем по ряду в хилой — позе

Нам, вдруг, поставят робости — оскал

И между смертью на издёвке — мудрой

Ты ждёшь ещё претензий — для души.

Она тебе не формой слов — белеет,

Не пасмурным надмением — парит

По воле символизма между — гениев

О том, что было в мире — нам у них.

Но в ряд от мертвецов — ещё поставит

Свой долгий рой чудес — себе назло

Тот ужас постоянной формы — страха

И будет жить иллюзией — нам снова,

Пока парит орёл и с гор — не пали

Сомнительные страха в гнётах — судьбы,

Им так в словах претензии — держали

Свой ужас постоянной формы — чувства.

А ты поставил в ряд у мёртвой — формы

Свой день и род потери — на привычку,

От той, в которой будущему — к стыду

Нет места там искать — но этим в пище

По мёртвой тишине — стоят вампиры

И всё хотят кровавой мести — в жажде,

Всё ищут слой покорного — над миром

И тонкой волей будоражат — смыслы,

Как ты прожил иллюзий ряд — спокойно

Внутри в отместку думая — нам рядом,

Но кровь твоей не будет — уж природой,

А только формой горести — отвратной.

В цене морали будущего — гнёта,

За жар тоски вампирского — подполья,

Где слов ползёт одна притворства — ради

Примета жить и в будущем — оплакать

Свой мёртвый флирт с реальностью — ушедшей,

Где были мы живые — так обычно,

Но стали современниками — тщетной

Любви системы жизни — от пародии

И в ряд тоской мы составляем — сметы

По роскоши культуры в дар — презрений,

Когда б у мёртвой пошлости — не зрел ты

Ту форму зла и новых — подозрений.

А жил сегодня в личной моде — мира

Иль сам искал строителей — под форму

Любви — от историчности посильной,

Там, где нет мёртвых в сумраке — от чуда.

Где нет в душе потока в ряд — потерей,

А только внутрь орёл взывает — к пище,

Он должен днём искать её — проворно,

Но ждать в душе иллюзию, как сыщик.

Там падает одна свобода — к людям

И нет по мёртвой области — привычки

Искать — свой сумрак будущего гнёта

И там мостить ему природу — личной

Фортуны мира в том, кого не будет,

А где итогом высмотрели — в лицах

Свой страх от умаления — быть чудом

Те тени от безнравственных — привычек.

И ты сегодня подлетаешь — к людям,

Чтоб там оставить прошлое — за пищу

И сон в тоске держать — ещё угрюмо,

Когда не в ряд поставили — нам сыщики

Свою опору древнего — искусства,

Чтоб в ней искать потерянное — время

И совесть сохранять, когда не грустно

Нам было в жизни думать — о прощании.

Основное суждение города

Город — птица под лётной игрой

Над вниманием общества — чуда,

Город длится под смех — неземной,

Где у каждой причуды — найдутся

Постоянные вздохи нам — жить

И томящий у сердца — над болью

Город юности, чтобы там быть

Основанием к личности — мудрой..

Что осталось в суждении — лиц,

Где проходит блистающий — разум,

Что сегодня струится — от птиц,

Покоряясь над вечностью — сразу,

Чтобы город ожил — как пустой

Сном видения подлинник — в мире

И прошёл свой полёт — городской

Для судьбы повседневности — в имени?

Этим страхом в пустынной — тиши

Между пользой и вечностью — мира

Только звон — постаревшей души,

Где относит свой вереск — дождя

Твой посыльный для общества — слов,

Он уже постарался — быть нужным,

Прикормить этим чувством — игру,

Как над птицами вольности — жить..

Город стоит над почестью — больше,

Чем услада внутри — современности,

Там понятная в мудрости — завтра

И в пророческой форме — души

Ты в неё затеряешься — словно

Сам устал ты бежать — от причины

В застарелом искусстве — знакомого

Отношения слов в этом — сне..

Но не снятся по городу — ливни,

Просто сами под тучи — проходят,

Чтобы городу птицы — там жили

Над своей расторопной — игрой,

Где прикормлены новые — гости,

Где уже нет достойного — в птицах

Ждать другой современности — в людях,

Чтобы верить за смыслом — уму..

Только птицы слетают — нам в осень

Между умыслом в час — расставания,

Где блуждают им ветер и — полные

Удивления в странности — к людям

Жить иль видеть то чувство — на сером,

Остановленном часе — прохлады

Или это суждение к — мудрости,

Что давно ты забыл этим — платы

И не в слово боишься — сегодня

Основные укладывать — листья

Между временем годным — нам более

И другим идеалом — под смыслы,

Что внутри не успели — сраститься,

Застигая под тучей — негодные

Нам дожди, где умеют — резвиться

Те же птицы в Неве — только родные..

Когда проходишь сумеречный звон

Когда идёшь по тёмной половине

Своей пугливой, сдержанной — души,

Ты ждёшь ей волю принципа — внутри

И что-то пролагаешь — для любви,

Но твой предел — не вынул изголовье

У слога тёмной выемки — миров,

А только гладь спадает — от оков,

Где шёл ты томно в почерке — своём..

Довлела пядь за замком — чистоты,

А ты ей верил — будто бы под рану

Стремился свет искать — ещё в заре

Твой смерти почерк — в маленьком аду,

Но стёрла череда спокойной — раны

Оживший цвет прелюдии — для нас

И ты вошёл к сердцам — на этот раз,

Как слов живой ответчик — на судьбе..

За этим звоном падала — мораль,

Что тёмной стороне её — не видел

Ты этим душу в сумерках — опять

И знал, как будут слажены — дожди

По мёртвой тишине — её прядей

И слова между формулой — пригожей,

Но долгом к миру — также осторожной,

Пока исчезнет пламя — этих дней..

На сумерках отжили мы — с тобой

И век тебе не начал — переправу,

Когда уже от звона — в голове

Ты сам блистал умеренно — под стиль,

А вечный монолог тому — не радовал,

Что истина вкусила сладкий — мёд,

Но сам ты жил по сумеркам — ещё,

Как робкий диалог в другой — программе..

Её ища и в сумерках — души

И в долгом гнёте права — современном,

О том не сожалея, что прошли

Мы строгий возглас мира — на углу,

Но стали тёмной формой — на итоге

Ещё и выбирать одну — могилу,

Где каждый рассекает звон — в душе

От уровня тревоги — видеть свет..

По тёмной ли строителям — мечте

Ты там взошёл и был себе — не рад,

Но жажда подвывала нам — в сто крат

И нежил стиль свою свободу — жарко,

Как могут тёмной ночью — подойти

Те сумерки в глазах — ещё обычно

И видеть тленный мир — наедине

За стойкостью усилия — сказать,

Что ты идёшь по тёмной — половине

Не в старости себе — не в оберегах,

Но только хныча обществом — отныне,

Что тёмный свет по сумеркам — не мил..

Он нам отжил и разные — тревоги,

Он думал между истиной — искать,

Как ныне оживающие — Боги

В умах ещё пересекутся в — страсти

И мельком смогут звоном — на душе

Твой мир тоски — сегодня передать

За эхо тихой в сумраке — причиной,

Как жить ещё на той планете — вдаль..

Посыпать пеплом часть любви

Посыпать пеплом, чтоб забыть

Ту часть искусственной любви

За неимением жить — в ней

Особой важности — под стиль..

В нём тают смыслы — от людей

И мерит пропасть — каждый час

От той, в которой было время

Нам осуждением в — судьбе..

Но что же можно сделать — ей,

Когда уже летать — не модно,

А плавать больно — ото дней,

В которых часть любви — видна,

Как наконечники возмездий

Давно прильнувших к нам — страстей

В какой бы мере — не призревших

Тот ад пустой — от новостей?

Невольно думать в этом — сроке

Ты хочешь в часть любви — своей,

А после ждать ей формы — логики

От той, в которой смысла — нет,

Как нет и права быть — взаимной

На части солнца — между раной,

Но ждать свой юмор — также странно

У жизни прожитой — от смысла..

Не веришь поздно, как ладонь

Искала множество презрений,

Ложилась в путный свет — долой

И крала личностью — воззрений

Тот ад в тоске нам — современной

Над долгой пустошью и где-то

Висел портрет пустого света

Над безымянной миром — ношей..

Так сквозь причал искал — поэту

Свой стих презрений — этот ветер,

Он думал личностью, как живо

Искать секунды в прошлом — цвете

За остановкой в сто — стремлений,

Когда и ждать немило — в каждом

Тот дух природный — от томлений,

Ту жажду страсти — быть уложенным..

В твоей удаче смело — вышли

Картины мира перед — рамкой,

А ты ещё страдал — над лишней

Причиной собственного права..

Им также сыпал пеплом — роду

Над современной жилой — к людям

Одну любовь и ту — к итогу,

Что спать спокойно выше — ноши..

Но эта гладь стремится — выжить

От подозрений между — нами,

Когда искали в том — над пищей

Свой современный рок — преданий

И сквозь культуру выше — к людям

Лежит та часть морали — прежней,

Где нет условий жизни — в скорби,

А дух томлений нам — поранен..

Искать у пепла — сожалений

Ты там не смел и сам — старался

Ожить в природе — подозрений,

Когда на мир свой — озирался,

Что будто плетью ты — востребован,

А мысли роются там — чаще,

Чем свод тоски, минуя жизнью

Одну свободу в смытом — счастье..

Та часть любви уже — пропала,

А мы остались жить, как раньше,

Но участь мира — не вникала

В тот ум потерянный, где ближе

Ты стал всё новой — перспективой

И жилой утреннего — сердца

Искать тот ад прилива — мирный

И видеть горестью — портреты..

Динамика пустой тоски

Над летним небом — мирно и небрежно

Искал свой страх посредник — от тоски,

Он будто чуял мысли нам, как прежде

И думал в точной форме — обойти

Свою свободу в счастье — осторожно,

Где был затёрт твой уровень — мечты

И стало нервным облако — так долго,

Что сам ты стал переходить — черты..

Как в истинах — уныло и презренно

Ты шаркал между миром — современно

И чахлый гнёт мне говорил — о важном,

О том, что можно вылепить — внутри

Над формой от динамики — последней,

Когда ещё ты видел — это счастье

И между взглядом шёл прохладой — ливень,

Опять обняв там сумерки — в черты..

Твой синий цвет и мера — как поэту

Увы не верит доблестному — свету,

Затронув гений собственной — приметы

И двигатель по личности — внутри,

Но сам ты веришь счастью — незнакомо,

Что вся тоска ушла в тебе — истомой

И сам ты выше чести — поднебесной

Нам жить в глазах, играя в сон прелестный..

Но видит сон твою в глазах — заразу

И гнёт тоски, чтоб убивать не сразу,

А мысли понемногу — наготове,

Когда идут в тебе придраться — двое

Тех сложных лет и черт — на перепутье,

Когда б ты сам устал — ещё сражаться

И вольный ветер думал, что и люди

Немеют в форме завтра — унижаться..

Но этот страх тебе — не перемычка,

Не горький клич иллюзий, как и роли,

А только форма страсти — от привычки

Искать тоску в себе, как будто в море

Ты вечно окружаешь сердце — в мысли

И там себе плывёшь ещё — немного,

То прыгая на дно — внутри от смысла,

То думая в сердцах — забыться строго..

Ещё немного вдаль тоски — в примете

И ты уже набрёл искомый — воздух,

А сам ты стал умеренным — в ответе

Уже не притворённым словом — этим..

Когда искал ты сон — внутри отсчёта

За ровной маской схожести — угрюмой,

То стал ты сам динамикой — приметы

Ей видеть свет горящий, словно судьбы..

И так остался жить — ещё немного,

Горюя в синей смерти — по отраде,

Где жизнь тоски проходит — нам не ради,

А просто по убытку в форме — чувства..

Глотая спесь и завтра — понарошку

За гнётом этой вечности — нетленной,

Но снова летней в области — приюта

И снова жаркой к людям, что и чудо..

Арабский сумрак в голове

Где нет побед и осуждений

Над миром подлой — пустоты,

Где тянет вдохом — о последний

Мотив ещё в огне — прийти

На этом сердце, как свобода

И жаркий лёд в кругу — друзей —

Ты выбираешь к слёзам — сходства

Ещё рассказ — арабской чести..

Не нужно думать, как о ранах

Сегодня сумрак будит — миром

Ту форму ревности — так странно

Искать в тебе — арабский воздух

И чуять, что прошли сегодня

Мгновения будущего — к лицам,

А ты идёшь и сумрак — в полдень

Ещё в глазах кругом — струится..

Он ждать готов и выше — к счёту

Бежать от лиц пустой — отравы

За этот день немилой славы

И слова форм — многосторонних,

Чуть каждый кажется — приметой

И болью низменной — от жажды

Ты ждёшь свой сумрак — от поэта

И как песок — ложишься в каждый

Ещё причал над этим — чудом

Внутри пустыни — над печалью,

Где сон поэта видел — утро

О том, что страхом не отнял он

Следы своей свободы — к людям

И жив внутри минуты — смертной,

Когда арабский воздух — утром

Кроил твои надежды — к верной..

Ценя свободу в том — остатке

Мотива юной сердцем — дамы,

Ты жив внутри иллюзий — гулко

И сам терзаешь сходный — разум

За этот гнёт — на перепутье,

Где сам стоишь внутри — пустыней

И льёт твой чёрный дождь — наутро

Внутри создания — быть мирным..

Он также хочет — постараться

Опять отдать приметы — в людях,

Что волей сердце будоражат

И ждут свои рассказы — ровно

В одной модели слов — любовной

Так близко к чуду — современно,

Что даже ты в морской причуде

Жил внутрь мечты — её наутро..

Арабский сумрак стал — обратно

Тебе любовью выше — к чести

И вновь он думает — так ладно,

Что ты песок внушаешь — к песне

От слов тоски минуя — праздность,

Где нет тебя и к воле — связан

Ты этой былью, словно сходен

Искать в тоске своей — маразм..

Он нам сегодня — необычен,

Не светло воет в лунной — пряди,

А только под пустыней — ходит,

Чтоб там внутри судьбу — уладить

На этом фоне между — жизнью

И странной почерком — от стен

Моралью вида жить — оценкой

И верить в свой большой — предел..

Не обрывай концы на берегу

Где лодка подплывает — на краю

Там множит многодневности — причал

Свою идиллию — жить только на одну

Развалину почёта, где встречал

Ты сам сегодня — мирные хлеба

И вскоре думал к праву, что умел

Свой видимый восторг — опять отнять

И выждать утомительный — предел..

Не обрубай концы свои — сполна,

Не жди внутри утопленника — хило,

А только утомлением — не криви

Свой пыл души — так мнительно и бойко

Над схожей осторожностью — прожить

Ещё предел конца — не отражением,

А только властью мира — в поражении,

Когда снедает доблести — печаль..

Ты словно на краю и лодка — гнёт

Тот парус сердца в мысленной — отваге,

Тот жгучий трепет мученика — глаз

О новости в тоске — который раз,

Когда ты осуждаешь этот вечер

И вечности слеза — не перелила

Тот ритм души так медленно — игриво,

Что после сходства муки — нам вошла

В твой мир ума, где ты забыл — урон

И внутрь себе ты понимал — умом,

Как старая слеза катилась — лихо

И отрубала стойкости — венцы..

Но мука не твоя и стало — тихо

По всем краям от лодки — необычно,

Когда вода не затопляет — лично

Тот фатум гордой привязи — сполна..

А только сам ты выше — от могил,

Где ждал свои следы — от непогоды

И выше ты поил искусство — моды,

Пока внутри не обрубил — концы

Нам всласть играть от страха, где упал

На том краю конечного — испуга

И ждал на берегу обратно — друга

За целью мира — точно покорив

Свой век и пошлый юмор — от ума,

Свой берег от затисканной — причины,

Где нет в себе юдоли — выбирать

Земли тот странный образ — на коне,

Ведь в лодке ты и сам — не перенял

За древним ходом муки — современно,

Как счастье ускользает — между дел

И пышной розгой бьёт — тебе в лицо..

Пока на берегу оставил — тросы,

Пока на лодке мало было — тины

И сам ты останавливал — уродство

На дне покойной мудрости — отплыть

За волны современности — к прибою,

К минуте страха — будоражить ветер

И ждать в себе оценку — дорогую,

Которой ты отжил — на этом свете..

Пока идёшь и холод сам — не знаешь,

А лодка на воде стоит — немая

И тонкий лёд внутри — на перерыве

Влачит искусство, думая поныне

О людях без ошибок — современных,

О том, кто мудро вылил — на природе

Свой мир понурой гибели, где мода

Уже — не передряга для тоски..

А только обрубив канаты — судеб

Ты будешь ждать тот берег — непокорно

И выть внутри природы, словно судит

Твой мир — твои фантазии за гнёт,

Что нет им права плыть — на обоюдной

Картине мира в пройдённой — у века

Скульптуре жизни — личности и меры,

По той, которой видел — человека..

Свидетель или герой?

Ты вновь отнимаешь сегодня — глаза

За странной манерой о чём-то — сказать

И выждать свой цвет непонятной — вины

О том, что утрачено в духе — со слов..

Но поздно ли думать над этим — тебе,

Над временем в поздней оценке — ещё,

Когда в понимании мира — ты раб

И льётся твой звук повторения — слабо..

От прошлых оценщиков — между войной

И плохо скреплённой оружием — массы,

От долгой бравады желания — жить,

Но также и смерть почитать — на ладони?

Твой мир, словно серый маяк — на окне

Недолго горит, опуская за тенью

Тот прошлый манеры оскал, что ушла

На ветер в глазах удивления — мера..

Но ты её поднял и стал, как и стыд

Ещё и свидетелем в странной — манере,

В себе узнавать одиночества — крик,

Как после играющей в бездне — потери..

Но слабый толчок от искусства — вина

Над пошлостью меры твоей — отдалённой,

Когда им горит — безымянная тьма

И также струится тот воздух — пронзённый..

Что долго он думал над обществом — зло

И мерой корил одиночество — в личном,

Что стало сегодня так больно — окно

Нам снова держать от причины — двуличной,

Где ты в обстоятельстве сам — превзошёл

Свой путь идеальный, но мир не заполнил

Своей разобщённой манерой — искать

Свидетелей войн от природы — внушённой..

От той, что и мёртвой казалась — одна

Внутри монолитного образа — стойко,

От той, что нелёгкому воину — стала

Внутри — ограниченной бездной одна

Скитаться от войн — не приняв идеалы,

Не думая в поздней причине — отличной,

Что сам ты стараешься — жить к одному

Причалу столетия в подлинной — ране..

А сам её тянешь над искрами — в путь

И снова дрожишь, поднимая тот вереск,

Как меру распущенной вольности — жить

Под смертью в бока неимущего — в воздух..

Свидетель ли ты или снова — герой,

Ты вновь не казнённый над миром — один,

Стоишь в понимании призрака — мельком

И шепчешь, что мёртвому миру — храним

Мы этот Вселенной вопрос — за итоги

И славой не знаем, откуда бы стал

Над этим вопросом нам снова — безликой

Ступенью исторгнутой общности — липкой..

Когда её тянешь под миф — одиноко

И только по ветхости старая — жуть

Хранит состояние думать — там долго

О свете в манерном потоке — вздохнуть

Над образом воина в такт — современный

И жить этим прииском в дар — идеалам,

Когда ты спросил этим чудо — безлико

И стал удивляться свидетелем — близко..

Что сам ты не воин и смотришь — в окно,

В то серое миром строение — только,

Что жив идеальности смертной — в одно

Там мере устройство, чтоб думать о — долге

И мыслью своей неизбежность — тянуть

По воску внутри монолитной — ограды,

Когда ты свидетель и стала — давно

Тебе покоряться та миром — прохлада..

О сущности пользы увидеть — за рай

Ещё — одиночество в близкой причине,

Когда у геройства не виден — оскал,

Но тянет по множеству — этого сходства

Тот мир привередливой формы — души

Свою многогранную истину — только,

Он мнит, что сегодня ты будешь — внутри

Ещё и геройствовать в призраке — зла..

А после особой приметы — ты только

На сером окне идеальности — мира —

Забытое общество в прииске — долга

За каждой свободой идти — в этом низко,

По каменным стенам ступая — влекомо

Под верхом цинизма и будущей — маской,

Что жил ты героем и стало — так долго

Тебе одиночество в мире — упрёком..

Оно создаёт эту форму — так долго,

Что сам ты не знаешь — герой или маска

Внутри отражения вольности — только

Крадут твои сны идеала — так долго

И спросят потом, что же стало — причиной

Внутри необъявленной маски — упрёка,

Когда за готовое общество — мирно

Ты был лишь свидетелем пасти — у рока..

Не ищи гранит до меня

Привередливый тише и тише — на вид

Постоянно внутри, открывая — молчит,

Он затронул коварное ложе — ума

И сегодня не ищет внутри — от обиды..

Но в глазах открывает погоды — мотив

И гранит в постижении мира — вокруг,

Что, быть может, он стал идеалом — ума

И затронутым обществу телом — разлук..

Потому ты не ищешь обратные — дни,

По глазам на дороге сегодня — восход,

Потому ты находишь убожество — в виде,

От которого сам сохранишь — этот плут..

На дороге в себе от развалин — души

Между пропастью раны и тяжкой — игрой

Ты заносчиво тянешь обратный — мотив

В тон погодного слоя над дерзостью — той..

Что сегодня угрюмому поводу — встарь

Жить в тебе и нелётной погодой — иметь

Объявление в будущем, будто бы — смерть

Стала снова нам правой рукой — потому..

В этом старом пристрастии жить и — иметь

Между прошлым — свой маленький мир и ему

Постоянно звенеть по итогу — в умах,

Как безжалостный вид поколения — жажды..

Но и смерть не желает играть — одному,

Потому на короткой ноге — по утехам

Ты мечтаешь ей сделать оплот — по уму

И затронуть ещё необъятные — ветры..

Ты бежишь, как по городу смелая — стать

И сминаешь сугробы в заметной — тоске,

Что не очень мы снова ожили — в глазах

И сегодня не мучаем смыслы — в огне..

А стараемся ждать поколение — ран

Между тысячной областью выше — руин,

Что быть может гранитной оценкой — умам

Станем там — покаянием в целой обиде..

И за этот восторг от культуры — умрём,

За собой закрывая проношенный — вид

Между центром приметы, откуда увёл

Ты свой доблестный номер и вечный — манер..

Не ищи потому на гранитах — меня,

Как закланное слово в потере — друзей,

Не храни фотографии в жизни — умам,

Просто думай почаще о жизни — своей

И не только от чувства ты будешь — ему

Утопать проявлением слабой — вины,

Просто будешь искусством ума — потому

Для нетленного общества жизни — к тому..

Прогадаешь свой мир и опять — для него

Ты — отчётливый аист внутри от любви,

Понимаемой вольности жить — одному

За затерянной пошлостью смерти, увы..

Но сегодня негоже обратно — войти,

Постоять на гранитной оценке — руля,

Потому притворяясь обычно — прийти

По рассказанной области смерти — к нему..

И внутри расторопно зайти — приобнять

Установленный миром наотмашь — гранит

Между совестью жизни, откуда хранить

Ты здесь будешь меня в безнадёге — ума..

Эта прошлая нить бессловесно — ушла

И оставила праздник намедни — к тому

Поколению вольности жажды — обнять

Идеалы степенной равнины — под стать..

За неверностью мысли и прозы — людей,

Где остаток сквозит приземлением — здесь

Этой видом границы — ужать от вестей

Продолжение ужаса — после нам жить,

Ожидая, что стали мы меньше — умам

И затронутый областью воли — портрет

Уж не носит обратные ливни — по снам,

Только водит упитанный образ — магнит..

Он погодному слою над миром — пролог,

За тобой проведёт объяснение — в смерти,

Где-то образом вечности, где отведёт

Утомительный слову разомлевший — у роли,

Этот воздух границы наотмашь — вины

И направит твой стиль поколения — словно

Ты и сам выбираешь гранитные — сны

Между областью жизни пройти — незнакомо..

Эту прошлую нить проявления — лет,

Где и сам постарался обжить — идеалы

И сегодня ты пишешь наивный — портрет,

Что и сам ты отжил эту форму — за право..

А потом ты найдёшь по итогу — вину

И напишешь свой дум поколения — праздник,

По которому станем мы думать — одну

Объяснения строчку, что воли рассказчик

И смотреть между стен, где остались — огни

Испытания нового мира — под раной,

Он ведь тоже старается жить — от руин,

Чтобы в будущем снова вести — эту жажду

По дороге, откуда пришёл ты — ещё

И теперь узнаёшь на гранитах — надежду

Между прошлым и будущим, где повезло

Жить внутри отправления мира, как прежде..

Современный разносчик обиды

Нет вестей, никого уж не видно,

Только путник под странной — игрой

Обвивает свой день — от обиды,

Что желаннее в колкости — он

Между ценной свободой — разбитой

И моралью, что шелестом — мира

Ты не спишь, изнывая от моды,

Где-то в низменной участи — года..

Современник в несчастье — не виден,

Но несёт в этом горстью — обиды

Только ужас под вечностью — моды

Между прахом сбивая — за гривой

Свой последний мотив — в этой жиле

И спонтанное облако — в людях,

Где играли б те новости — мирно,

Только мелочность встретив — прилюдно..

Этот мир не сбивает — игриво

Свой плохой манекен между — чудом,

Этим общество стало обидным

И внутри никому уж — не нужно,

Что задетый обломок по ране

Между схожестью низменной — воли,

Где-то в ужасах собственной грани,

Понимаемой в толках — о людях..

За тобой не скрывают те — нивы

Утолённые реки за властью,

Чтобы утром искать в этом гриву

И ещё поднимать в этом — факты,

В современном прочтении — сложном,

За собой затворяя — свой вечный

Синхрониста моральный угодник

Между каждой свободой — на моде..

Но сама эта мода — вне правил,

Между ясностью жить на приличии,

Между странной уловкой, что модны

Мы должны быть у воли — привычно,

Но стоим — современники в страхе

И вокруг не сбивается — в прахе

Эта грань символизма над миром,

Где война, словно ужас за гривой

Прячет все эти формы — за платой,

Платит властью, чтоб было понятно,

Что одни никому мы — не нужны,

Но стоим в этом свете, как лужи

Между пафосом скромной — обиды,

Пронеся свой остаток веления,

Где-то в воздухе быстрого ритма

Между принципом нового света..

Он остыл и теперь — никогда мы

Не узнаем от страха, где лично

Стало общество жить — этим светом,

По лицу разбавляя нам — притчи

Между обществом сложной — обиды,

Что когда-нибудь станем мы — прахом

Никому, никогда мы — не видны им,

Но внутри от примера — до завтра

Мы разносим свой образ — укора,

Что до следующей высылки — страхом

Будем думать о том, где и мера

Станет миром от устали — в прахе,

Где стоим по обломкам — морали

Между ужасом нового света,

Где совсем мы внутри не увяли,

Только мнём этот страх — перед сердцем..

Что когда-нибудь станем — убиты

И вопрос, по которому раны

Стали новой программой — укора

Будут в обществе также — разлиты,

Как обиды на том — поколении

В мирном опыте страха — в глаголах,

Где обидами были забыты — мы

И внутри, как разносчики — скорби

Стали правом по тем, кто касался

Мёртвой рамки уставшего — права,

Чтобы вечностью в том — не остаться

В этой жиле — ненужным до завтра..

Запотевшее стекло пополам

Между мыслью утерян, как сам

В неприметной подмене души

Ты летаешь от общества — там,

Ты — граница подвластной игры

Между тесными входами в рай,

Что очертят притоки — для нас,

Где играет твой смирный — рояль,

Покоряя обыденный час..

Что не смотрит в себе — на стекло

И отсюда не мнит — идеал,

Где-то в облаке, где повезло

Видеть звёзды за миром — упадка,

Но поэтому в слове — взаймы

Ты напомнишь тот чуда — гранит

Между личностью, словно должны

Мы тот ветер в глазах — сохранить..

А потом предложить — свой полёт

Между множеством душ — наяву

И поэтому видит — нам в гнёт

Этим обществом свет — потому,

Где не стал он спокойной рекой

Отучаться бежать, как и стыд,

Где-то после отученных лет

Обижаться в себе — от обид..

Не по стону внутри — отведу

Этот ужас за мнимой стеной,

Но в себе запотевшее — в том

Я открою окно между — миром

И свободой, откуда рукой

Можно в воле подать — этот свет

Между обществом в призраке — лет

И готовой к ответу — борьбой..

Но борьба эта внутренне — страсть

Между стройными формами — зла,

Пополам нам разложит — опять

Этот мир от причины — едва

Ты не ожил под солнцем — вокруг

Окаймлённого общества в стиле,

Но уложишь свой робкий — намёк

Между сердцем готовым — к уму..

Как внутри запотевшее — в нас

Это сердце — предложит свой срок,

Что не нужно там больше — страдать,

А по миру искать нам — восторг,

Где и право под численным сном

Непривычно не смотрит — на стиль

В запотевшее к счастью — окно,

Что одно оно может быть — в толк,

Как душа отражения — к нам

Между личностью в прошлом — ожить,

Чтобы думать над миром — умам,

Пополам разделяя по нитям

Этот образ строения — в путь

Между старой оценкой — дожить

И искусством пройти — там опять

Идеальности слаженный долг..

Но не встало тем утром — ему

Это общество в тон — от руин,

Просто смотрит в окно — потому

И находит за сутью — магнит

Между прошлым из приязни — жить

Над приданым, потерянным сном,

Где-то в личности, где и любить

Ты бы мог бы свой возраст — потом..

Не запрятать в каморку души

Отведённое слово удачно — под нас

Не стоит между истиной в путь

Удалённого образа, чтобы вздохнуть

И пройти удивительный смех..

Он ещё не придворный, но ищет его

Разомлевшее, полное мира — ума,

Уплотнённое имя и тащит — опять

За каморку под душу — сегодня..

Ты стоишь и на той леденящей — игре,

Что за ужасом ищет — прямые пути,

Ты сегодня в утрате не виден — и мне,

Только тонет пристрастие в полной — луне,

Потому приспособившись — жить наяву

И притронувшись мысом — упавшего я,

Ты бежишь — отдаляясь от смысла ума,

Что нелёгок под словом реальности — нам..

Не запрятать в каморку души — эталон,

Не избить удивление в прошлом, отнюдь,

Но катается правом по миру — вокруг

Это общество цели и славного — в путь,

Потому развивая от страха — круги

В удалённой причине — жить только ему

На внутри распростёртом обличье — из мук

И стараться отпрянуть усилием — в мир..

Не такого как ты — ты не ищешь, увы,

Просто стал необычной потерей — ума

И стоишь, чтобы думать — внутри белизны,

Как противны те сроки примет — для тебя,

Как сегодня не держат усиленный — смех

Эти робкие каверзы жизни — о суть,

Где и стал ты фатальностью им — до ума

Помогать, чтобы мучить искусство — уснуть..

Но не этим ли словом в себе — обагришь

Утомительный вызов подумать — судьбе,

Удивляясь, что сам ты на этом — стоишь

И сегодня не думаешь в праве — ты мне,

Как затронул фатальностью — выше ума

Этот робкий момент, от которого сам

Ты бы старше казался и жил — наяву,

Словно чувство прекрасного в том — потому..

Не запрятать в каморку и это — увы,

Не достать управление мира — по сну,

Только хлыщет противная оземь — кадриль

Про свою обвинённую сущностью — тьму

И её равноденствие в прошлом — не мы

Исправляли за этой ли осенью — там,

Мы простили услужливо оземь — весну,

Что прошла этой памятью снова — умам..

По такой же дороге, когда от неё

Не бывает искусству противного — дням,

Не слагают под мысли сегодня — к тому

Удивления слова прожить — потому,

Забирая по стенам морали — кадриль,

Где-то между искусства на малом — аду,

Запирая свой муки противный — сюжет

Между истиной пошлости, словно ко сну

Ты и сам приготовился в этом — мотиве

И опять постороннему сердцу — не ждёшь

Это утро — внутри разбирая тем миром

Удивление слова по привязи — в суть..

Словно жил ты в каморке уютной — души,

А она забирала те муки — по сути

От надзора коварности прошлое — мнить,

Чтобы точно пройти эту осень — разлуки

И опять постараться ожить — между нас,

Где-то образом сна — разбирая на древней

Утолённой печали — не такой ли рассказ,

Чтобы внутреннее к этому в тон — подойти?

Зыбучие пески внутри могилы

Сегодня остаёшься не под стать,

А завтра разворачиваешь — мнимый

Источник бед внутри своей — игры,

Зыбучей — в тонкой впадине миров..

Но жив ты только в солнце — на виду,

А внутренне исчез — внутри могилы,

Что ранами покрасила твой — сон

Внутри очередной фортуны лет..

Им нет теней обдумать — это зло

И нет вопросов вдумываться — мило,

Что тихо по пескам — шагаешь в тон

Морали нежной корысти — внутри..

Ты жив в последней ясности — унылой,

Но всё же на песке одном — понятен,

Что гордо сыпет нужное — по знати

Твоя мораль — от давности невзгод..

Что нужно было думать — наперёд,

Когда исчезли глыбы — в просторечии,

Когда ушли в глазах повторы — судеб

И стало мёртвым сердце — об заклад?

Ты так хранил его на этом — свято,

Что нужно было в обществе — оставить

Твой след внутри могилы — невозвратной,

Но только гордой, внутренней — печали..

Печален ад, внутри которым — мгла

Таит песок по гуще — этих судеб,

Стращает форму солнца — наперёд,

Что делает внутри подобной — льду

Её остаток формы — благородной,

А ныне внутрь упитанного — мира

Ещё и смыслом собранной — природы

У вольных форм морали — между нас..

Но нынче ты лежишь опять — в могиле,

Ты сам увенчан сложностью — дородной,

Но горе потому идёт — просторней,

Что зыбкие пески сбивают — с ног

Твой ветер глаз — в себе одной минутой,

Твой поздний слог упитанного — хода,

Где не был ты зыбучим, а природа

Одна искала в поступи — твой лёд..

Но он расплавил к смерти — бездорожье

И миф внутри отторженного — мира,

А ты ли сам ему в глазах — пророком

Устало видел наше время — к солнцу,

Устало ждал, что будем в этом — сроком

Искать мотивы внутренней — преграды,

Где сами станем мы опять — не рады

Понятной власти в обществе — природ..

Но там ещё не взял за посох — мудрый

Твой гнёт пути внутри искусства — утром,

А ты и сам в зыбучей массе — видом,

Что холки ужас — потчуешь нам с миром

Свою свободу в торжестве — обычном,

Ей только по ногам гуляя — в смерти,

И думая в могилах, будто к людям

Мы будем ближе истины — быть миром..

Если оценщик не весел

Если внутри от Земли — между нас

Не было здравой оценки — понять

Как категории смелости — в путь

Трогают общества зыбкую — явь,

Чтобы пройти необычно — туда,

В прошлом одно укротив — по уму,

Чтобы нетленно дышать — не боясь

Выть от иллюзий — напротив ему..

Ты показался не слишком — умён,

Но к непредвзятости вылит — на том,

Что в необычности стал ты — опять

Сложной манерой и сильным — кнутом

Жить в идеальности лихо, что там

Памяти стрелки стекают — на жизнь

И по серьёзности выть — не хотят,

Но похоронному сердцу — не льстят,

Где в обязующем сердце — нам плыть

Было б прекрасно на этом — в раю,

Где необычностью стынет — простить

Славная роль для предвзятой — тоски

Между реальностью в центре — опять,

Сложной, увесистой формы — Земли,

Где необъятностью можно понять

Эти оценки, как стили — в любви..

Но и оценщик не весел на том,

Он неприглядно посмотрит — на юг,

То ли обрывком на смерти — ума,

То ли отправленным именем — в суть,

Чтобы не ждать идеальные — дни

Шторма иль каторги — между ролей,

Чтобы не видеть вокруг — королей,

Что необычностью смотрят — на том

Небе — в глазах непривычности плыть

По различению смерти — на людях,

Сердца — им видеть одни берега,

Что от притворства не прячут — врага..

Только обыденность в цвете — ролей,

В том притворяясь над миром — тоской,

Что опоясала жизнь — без людей

В том ли приглядном обрывке — из лет..

Ты не начнёшь этим форму — ума,

Ты, как и правило выше — ролей,

Но в непредвзятости смысла — игла,

Что направляет из жизни — друзей

В мифы оценки про истину — ждать

Нового чувства и смелости — стиля,

В мире, где нет у оценщика — лжи,

Только вокруг обнажённой — игры

Стало там замертво тихо — поныне..

Этим и твой разобщённый итог

Спал в неприязни над мифом — вокруг,

Этим ты стал укоризной — на нас,

Словом вмещённым в последний — приказ,

Где-то за обществом между — идей,

Выше той пропасти хилого — вновь,

Чтоб не заставить играть — отворяя

Эту бессильную в мире — любовь..

Свой посторонний мотив — от огня,

Свой от печали источник — в глазах,

Берега стихшего утра — для нас,

Где в необычности светел — приказ

Жить — этим утром под мифом — игры,

Где-то вокруг опоясанной — стилем

Власти искусства — за бездной своей,

Только в оценщике меры — безлюдной..

Нам ли строптивому обществу — там

Стало спокойнее в жилах — растить

Этот свободы глоток — пополам

В мире безлюдного к каждому — слову,

Где-то оценщика в том — поровняв

К полю идейности между — ролей,

Близ от людей, за которыми — стало

Это довольство линейности — правдой..

Нам — за коварность и прошлое тьмы —

Только оценкой внутри — современной,

Но в осторожности стиля — надменной

Жизни — прикормленной волей ролей..

Внутри вызывая затмение лун

В себе выдавая почёт, что к лицу

В глазах необычно не носит — покой,

Оценкой по людям он ищет — приют

И машет своей неспокойной — рукой,

Как времени норма и целая — страсть

За долгой свободой, откуда упасть

Ты сам захотел по неверной — реке

На лунном шагу, обручаясь — с судьбой..

Но снова затмение ищет — покой

И мысли твои всё не меркнут — от горя,

Что стал ты внутри человеческим — спать

Ещё расторжением в области — воли,

Где смелость не стала для гордой — реки

Внутри унывать, что блуждаешь беспечно

В наивности прошлого, чтобы понять

Свой склад дурака — прерывая на вечности

Забвения чашу под смерть — у души,

Затмение гордости в лунной — примете,

Что стал ты вампиром по древней — реке

Ещё уготованной в жалости — верной..

Ещё незаметней ты выше, чем слог,

Что яркой в ночи утопает — Вселенной

И движет просторное в мифах — со строк,

Что будущим жизни ты также — не ладил

Со множеством душ на кону — от луны,

Где снова она под затмением — ляжет

И будет внутри раскрывать — имена

От древности нового счастья — до дна

Испить эту чашу кровавой разлуки,

Где древние ходят под ветром — моря

И сам ты вампир, что фатальности мука,

Что зоркий надзор по краям — от любви..

Всё ждёшь преисподнее в том — облачение,

Чтоб белый манер по привычке — искать

И снова в луну обывательской — линии

Там ветром спокойствия в смерти — глотать..

И ждать эту чашу под звон — идеалов,

Под свод утолённого формой — разлуки,

Где встретили мы нескончаемой — раной

Те древние формы катарсиса — в скуке

И стали себе, как вампиры — надменно

Искать отчуждение в памяти — ролью,

Где снова надменные в этом — потерей

Мы снова стоим, словно чаши в разлуке..

Всё ждём преисподнего ужаса — с края

И между веков там не хнычет — отрава,

Что ужасом смотрит луна, словно право

Ты сам ей в глазах пролагаешь — на муке..

Внутри вызывая затмение — чаще,

Чем ловкости смертный, опальный — урок,

В себе познавая надмение — слаще,

Чем стал ты вампиром под мысли — со строк,

Где будут по лунной трагедии — чаши

Всё ближе и ближе под этим — лететь,

Где будем вампирами в мысли — послаще

Мы ветром серьёзного общества — млеть..

Что часом внутри укрываться — подальше

От смерти, что чёрной струёй — не сносила

То общество боли — быть временем даже,

Как лёгкий манер объективности — мысли

И верить себе, где обычно — не дашь ты

Им тонкое поле внутри — идеалов,

Что стали мы замертво в роли у — горя

Одной необъятной луной — поневоле..

Там ищем и ждём объяснение — мира,

Что чаши в затмении ближе — природе,

Чем чёрные оползни видят — о роли

Своё преимущество в кладези — мира,

Где стал ты вампирской природой — и тоже

Не знал объективности мысли — по ране,

Где жил ты её — прикрываясь на моде

В одной необъятной культуре — программе..

Случайные числа на дне дураков

Случайному слову не мнётся порог,

Где стал ты привычкой и тогой — вокруг

Обычной, помятой, строительной мглы

За медленной ношей потери — умов..

Но числа случайные носишь — себе

На роскоши истины, сложно храня,

Как будешь ты жить, обнимая восход,

Но в жалости прошлого — лишь без меня..

Тем числа внутри дураков — не вольны

Отнять удивление прошлым — отнюдь,

Тем падают тонкие формы — вокруг

Проказы заметного образа дня

И меньше и меньше спонтанности — мне

Всё тычет та форма иллюзии — дрожь,

Чтоб в волю учить удивляться — вдвойне,

Как падает общества наглая ложь..

Ей праву не легче, чем день дурака,

Ей выше истории в небо — под дождь

Ты страх позволяешь искать, что пока

Ты сносен внутри от частицы — истошно..

А сам ты кричишь, что поверил — уму

На числах внутри дураков — потому,

Что гложет им мания в форме — отдать

Ту роскоши вольную нить и — опять

Вести разночтение в праве, где день

Внутри дураков — ускользающий миг,

Он снова парит без услуги — за то,

Что общества сложная нега — привила

Обычности числа и недра — под звон

Там снова играть в утомительный трепет

И жить идеалами — между волков,

Что снова разбудят под звон — дураков..

Даруя им смелость и тихую гавань,

Давая им больше зарплаты — отнюдь,

Где власти богатых ты будешь — не рад,

Но гложет обычности пудра, как яд,

Что снова и снова ей ищут — твой поздний

Затвор необычности в числах искать

Ту пошлую доблести мину — о подлость,

Где смог ты наверное душу продать

И ждать эту форму моральности — вечно,

Что ходит внутри необычная — мгла

И страх между права глотает — привычку,

Что сам он всего лишь — обычности раб..

Он ищет внутри от числа — привыкание,

Он мельче, чем зной и одно пререкание

Над точкой судьбы безвозвратной — играть

И там по лицу не ответом — смыкать

Те числа любви дураков — между нами,

И между привычками смерти — за яд,

Где слово внутри пререкательств — годами

Всё ищет свой стиль управления — в стать..

Чтоб стало в глазах лишь оно — благородством

И медленным жаром под свет — янтаря

Внутри управляло тем свойственным — взглядом,

Где жили до страха о том — не творя

Те гиблые души — напротив уродства

И стали они дураками на пище,

Где льётся богатое в мире — по сходству

Тех чисел маразма за именем — больше,

Чем чаще ты слову на том — отвлекаешь

Отмеренный страх символизма — привычек,

Тем меньше от догмы на том — забываешь,

Что будто бы стал ты — другому отмычкой..

Где сам по себе ты не явью — оставил

Свой чисел надзор и обычности — полдень,

Но горю по власти ты видел — проказу

О форме любви умиления чисел,

Что снова они над природой играют

И мысли твои занимают, как страхи,

Где сам ты не птицей летаешь — обычно,

А ползаешь в ритмах приличия — танцев

Иль долго упорно рукой — в этом ищешь

Привычное тождество мнимой обиды,

Где сам ты не видел над миром — уродство,

А только обычное в страхе — там сходство..

Что недра Земли не скрывают — над нами

Тех форм необычности ветра — и ищут

Свой прах поколений у слова — веками

И там же от чисел не ищут — тот ветхий

Оскал, что реальности схож — в объективе,

Оскал, что не нужен уже понарошку,

А слышно под ветром, как спаянно — стали

Тем именем класть необычности — ножку

Под числа твои — эти страхи и смерти,

Где видны им стали убытки — от роли

И между упорными видом — годами

Ты сам понимал в этом числам — пороки,

Что стали они объективности — страхи,

Что видим мы только фамильные Боги,

Где множат над разницей — мира пороги

Те власти черты от наивности — снами,

И знают свой срок и умеют резвиться

Над нервами птиц и страданьями — после,

Что выжимки ради не стали мы — миром,

А только довольны тем видом — уродства..

Железный маятник часовщика

Не видит опыт строгая рука,

Не верит упоённому — железу,

Как стройный мир обвалит на тебя

Свою проблему имени, чтоб жить

И там опять крутить — обвальный шум

По мании раздвинутого — веса,

Где форма шара — только ли игра

Иль бес безумной каторги — прожить?

Тот мир, как идеальная стрела

Не хочет знать обычного прогресса,

Та участи вина не видна — нам

И глазу в том под форму — дурака,

Но смелый часовщик берет ладонь

И выше этой формы зла — железа

Он мерит полный уровень — мечты,

Когда и взять то нечего — взамен..

Не тише зла белеет — этот мир,

Он трогает за стрелки одиноко

То сам себя — над манией вести

Ту схожести обычную ладонь,

То форму — идеального прогресса,

Над сном опустошая весь — предел,

Где смелый часовщик — напротив стрел

Уже не верит в слаженный — манёвр..

Он точно был поранен — от души,

Он знал тебе пророчество лихое,

Но также знал обычную — мораль,

Откуда вылить свой души — прогресс

Он снова бы хотел и этим — сам

Он выше в категории рассеянных,

Разбитых душ и общества сердец,

Где нет уже у стрелок в том — тебя..

А ты на этом словно бы — отсеян,

Ты стал железом в прошлое — войдя

На осени прожитой сном — последним

Над призраком умильного себя,

Где нет тоски по нраву посторонних,

Изжитых просьб об участи — вести

Те стрелки категорий, чтоб войти

На свой предел фамильного чертога..

Но там оставил ты предместье — глаз,

Ещё забрав железной воли — строго

Те формы зла и в ад их — проложил,

Чтоб думать, что хороший нам — пока

Ты легче воска в ветре — облетаешь

Ту почерка весну — обратно строем

По мании любви, откуда знаешь

Им прожитое общество — за сном..

Оно повисло в чуждое прощание,

Оно не видит больше обещание

И сверлит час на боли бытия,

Где нет уже по ранам нам — пути,

Где вышли современности расцветы

Сказать, как было прошлому — увы

Так близко объяснение — за этим

Прожитым днём железного — внутри..

А стрелки по часам идут неспешно

И ты горишь для чуда — от покоя,

А стрелки так минутами — прилежно

Рисуют круг обыденности милым,

Что снова стал ты ждать — свою потерю,

Её рисуя в дерзости — небрежно

Над умыслом, внутри которым сам ты

Остался на часах искать — погрешность..

Целлюлитные формы души

На другого в дороге скажи,

Что не видишь о нём — эпатаж,

Что попросит он волю — в пажи,

Чтобы мудростью в теле пропасть,

А потом в целлюлитной душе

Будто выдержать шквал — дураков,

Что надмению просят — ожить

Между тайны под совестью — слов..

Эта пасть — будто волчий магнит

Между ценностью высшей души,

Эта область притворства — не мнит

Целлюлитные в форме — пажи,

Но сказал ты, что горд — дураком

Всё бежать там по крыше и — мнить

Будто сам ты от формы, что сон

В целлюлитной обложке души..

Ты её не узнаешь, где был

Ты — оскоминой в страхе от грёз,

Ты не в жажде ей дух — разложил,

Просто судит то общество — слов

Целлюлитные к формам — свои

Миномёты — от дерзости в шквал,

Где не будишь ты совесть души,

Просто сам ей намедни — оскал..

Ты мечтаешь об этом — прожить

Свой остаток под свод — дураков,

Ты не можешь искать — от волков

Эту область кровавой — души,

Но стоишь, как и время на зов,

Чтобы мудростью видеть — свой тыл,

Где и ветер в характере — слов —

Точно возраст зовёт — от души..

Целлюлитные образы в жар

Там вменяют над обществом — стыд,

Что умом ты не любишь — пожар,

Только веришь по утвари — в них,

Где-то в прошлом исчадием — для

Этой каверзы — между веков,

Где не будет уже — дураков

От общинного образа — я..

Где-то спели те формы строки

Между сердцем в надмении — зря

Эти души, что пали под стыдом

И нелёгкостью жить — о себя,

Занимая бок о бок — дожди

В целлюлитной проталине слов,

Где-то между искусственных снов

И материей в пошлости — зря..

Но не спрячешь те формы души,

Не отнимешь то общество — грёз,

Где не любят твой воздух — любви,

Где не ищут твой образ — веков

Эти призраки в мире — от нас,

От надзора — внутри заглотив

Словно общество в призраке — роз

По имеющей страсти — загнить..

И потом между сердцем — паря

Видеть формы погиблой души,

И под ними искать — это я,

Чтоб оценкой по воздуху — жить,

Воспаряя над честностью — слов,

Где-то в том, от которого стыд

Ты искал — по пути дураков

Между личности в письмах — обид..

И когда ты нашёл — этот яд,

То вначале ты жил — без оков,

Без реальности сниться подряд

От того, что любил дураков

И по ним ты искал — этот в ряд

Искромётный фантазии стиль,

Чтобы думать за обществом — я,

Где-то в форме души, что храним

Мы — всё тину о прошлом её,

Под надмением прочно — сложив

Утомлённые формы души,

Где-то в обществе — может и зря,

Но внутри — целлюлитной на миг

От пристройки по форме — хотеть

Жить искусством за временем — я,

Где-то в истине, чтобы тебя

Полюбили от счастья — за них..

Не разрывает забытая честь

Не разрывает в забытое я

В прошлом — усиленно смех,

В почести страха о роде — тая

Сплошь — утомления силы умов..

Не разрывает от счастья — итог

Форму проказы — ужиться во мне,

Чтобы искусственно видеть — любовь

В ловкой оправе — забытого миром..

Не забывает от счастья — вина

То, что сегодня не льётся — у слов,

Не заставляя искать — времена

В почести истины, словно оковы

Видишь ты ночью — ещё отойдя

В прошлом итоге и смерти — пути,

Но неожиданно верит — твоя

Прошлая совесть, что стала — обидой..

Ты для неё не боишься — оков,

Ты ненавидишь искусственно — я,

Но подбирая под время — волков

Ты лишь не видишь себя — дураком

И от того ты ночами — молчишь,

Только теряя от мысли — порог,

Ты идеальности снова — равнина

Созданной чести и опыта — слов..

Как разделённая форма — одна

Ты притворяешься ветром — поныне,

Ты — нерождённое облако сна

В точности форм, от которого мнит

Опыт — твою идеальности глину,

Там приравняя намедни — от слов

Чести свой призрак, откуда готов

Ты — показаться под этим кумиром..

Только не видно от поля — вины,

Что постаралась на этом — упасть

В логово смерти, забыв идеалы,

В памяти личности, но от добра —

В этом ты сам не сбегаешь — внутри,

Дёргая вечности слог — от седины,

Что не запятнан ты сам — у голов

Вечной свободы — прожить от умов,

Не забывая от чести — свой ад..

Встретится ловкий сюжет, что богат

Жить для тебя, покоряя тот мир,

Вертится слову — опальный наряд,

Где без пропажи — одним говорят

Серые тени на этом — недлинном

Празднике чести и слове — внутри,

Что не запятнан ты этим — повинно,

Что необъятностью смерти — не видно,

Но от итога под час — говорят

Слову — забытые россказни поля,

Точно ты стал от потерянных — слов

Сам, как и воздух любви — поневоле

Там же искать — удивление новое..

Но не готов ты у чести — создать

Собранный рай в отделении — моды,

Чтобы за разностью белой — строки

Видеть свою удивлённую — родом

Вечно задетую в письмах — любовь..

Ты снова завораживал виной

Одной ответу подлой темнотой

Нельзя играть в предчувствии — к душе,

Нельзя узнать твой почерк — о модель

Искупленной фантазии под явь,

Но после света пройденного — там

Всё ищет гладь морального лица

Твой мёртвый полдень юмора — умам,

Он также видом истиной — тоскует..

Ты сам берёшь его картину — нам,

Ты чище светлой робы — о вуаль,

Когда ты внутрь виной — опять застыл

И стало смерти холодно, как стиль

Карает этой формой — для того

Кто стал твоей основой — выдавать

Ещё ступени мужества — за вой,

В котором будем обществу — давать

Мораль — внутри приметы за итог,

Мораль — от страшной юмором тоски,

Когда уже вина проникла — в срок

Отгадки подлой смерти — у лица

И нет тому пределу выше — мест,

Где жил бы старый мир — наедине,

Где думал бы в вине — противно сам

Он мирно в том — упорствуя на мне..

Ты видишь тень искусства — по глазам

И сам ты потому виной — не льёшь,

А просто сам ты веришь — ей к лицу,

Что жив на смерти — прямо к подлецу

И там ты будешь старше — привыкать

Иметь внутри претензий — этот мир,

Что был бы словом общества — внутри

Ещё играем в пользе и — храним..

Где нет ответа в признаке — цвести

За ядом смерти — после той обиды,

Где вяли розы в будущем — за мир,

А ты им сам внутри — искал от вида

Ту рухлядь в стиль вины — себе под нос,

Той пошлой связки мужества — поныне,

Где быть должны мы миром — и пока

Теплеем в пользе смрада — сапога,

От той, внутри которой встало — лишь

Одно угрюмой чести нам — пари

И вышла смута к смерти — нам под нос

Играть внутри претензии за мир..

Чтоб было сложно думать — на вине

И ей искать внутри пролог — один,

Чтоб ждать ещё прилив — к другой душе

И мерить слову общество — уже,

Как самый старый в мире — господин

Не знает пользы в замершем — аду,

Как ждёт свой посох чувства, где один

Он умер в той претензии — заснув

За робким словом в юморе — пока

Мы смотрим праву в счастье — в облака

И смрад другой реальности — не мнит

Тот подлый час от сердца — на двоих..

Ты снова завораживал — виной

От той, которой страху было — вспять

Стоять так мирно больно — и она

Мечтала жить в другом покое — там,

Где мельче воды призрака — умов,

Где стары в склепной форме — облака,

А мы застыли в признаках — на том

Осколке слова — в чувствах дурака

И стали смертью в малом — сапоге

Под дождь цены остатка — на ногах,

Чтоб жить опять смогли — уныло сны

На том природой созданном — в благах

Искусстве цели — в пройденной вине

За тем, кто выше стал себе — под нос

И там не хочет выиграть — пари

За словом после смерти — на своих

Искусствах права в мире — без людей,

Без части слов в способности — отнять

Причину смерти — в призраках идти

По слову в том отчаянии — в мрак

За этой ли виной себе — под страсть,

За тем, что можно в юморе — отдать

В природный склеп потомков — от тоски,

Где ветер ноет праву — под виски..

Он жить даёт не всем — наедине,

Но тянет в темноту сегодня — мне

Та полночь жизни, впаянная — врозь

От дней гнедых искусства — понимать,

Кто стал тебе сегодня — на вопрос,

А кто уже не мёртвый — на ногах

Всё видит дань искусства — в сапогах

И там таит свою мораль — на кость..

Землемеры растраченной подлости

Снова своды досужему радуют

Полноводные ливни — над ужасом,

Сложно думая в этом проклятии,

Что никто от отмщения — пятами

Не уходит — внутри провидения

По Земле — истощённой прогнозами,

Но ликует от страха — реальными

Мономерами подлинной схожести..

Где-то вьют эту маску прощания

Идентичные прозам — за ужасом

Землемеры — о том на отчаянии,

Что никто в обещании к умыслам

Им не нужен в практичности — первого

Управления слаженной гордостью,

Где-то в душу о том — перерывами

Понимающе внутренне схожими..

Нет творения в первой окалине

Между формой Земли — отправления,

Чтобы стыть идеальному — времени

По развалам секундой дробления

И стоять землемерам — пропажею

Между пафосом личного ужаса,

Где-то думая в тысячах — подлинных

Доискавшихся письмах о мужестве..

Землемеры внутри от раскаяния

Всё стоят между сотнями — доводов

Им вести мы не можем — обычные

Расстояния к честности схожие,

Но за подлостью выше — наверное

Только ужас от этого — кажется,

Что и роет от смысла — досужего

Этот мир — за окалиной каждого..

Где-то в пеплах изысканно — ужасом,

Где-то ливнями мысли — прощания,

Осуждая свой тлен преимущества

От надмения жить — обещанием

И тащить тот природы — намеченный

Откровения в страхе — подраненный

Унижения повод быть — верностью

Между сводом Земли за заглавием

И стоять, чтобы утренний памятник

Всё тебе по Земле — научился бы

Удивлять искусителей тождества

За гранитной природой носителей

Этих мифов о вымыслы — личные,

Где-то там под землёй обещания,

Где прожили мы тысячи — выемок

От надежды обратному чаянию..

Если в душу от старости — помнили

Этот мир над итогом — носителей,

То в себе — землемеры от личности

И итогом от чувства — строители..

Всё снедаем за важную — каторгу

Между словом в Земле — от прощания,

Что итогом на гордости — вылиты

Мы одной укрощения — памятью,

Где-то в мыслях итога — заранее,

Всё отмерив искусством наверное,

Где-то в жизни задумав — досадные

Утопичности воли — нам мужеству

В поколении мифов — обратному

Исцелению в подлости складывать

Ту искусственной разницы — глупости

Разобщённость — внутри от опасности..

Где итогом не вышли — заранее

И молчим по короткому стеблю,

Где и сами мы стали — там ранены

От манер истощителей времени,

И на том лишь откусывать — боремся

Укротителей славного пламени

Между верностью — выше истраченной

Подоплёки — над обществом раненным..

Там стоим и о чём-то мечтаем — мы

По дороге искусственной разницы,

Что утратила форму на подлости

Между сном и пространством — доказывать,

Что не все историчностью — сожжены

Обольщённые формы в развалине

Этой мудрости — будто бы ранены

Мы поодаль пути, словно падали

На одном расстоянии в смерти — лишь,

Где-то оземь ища — эту в старости

Слов границу искусственной — разницы,

За которой мы стали бы — птицами..

Истощение времени не говорит

Не ведёт — упоённый исток

Этот образ критичности — лет,

Не придиркой уловит поэт

Откровение в маске за тенью,

Что свобода не так нам — важна,

Что источник от света — приник

К удивлению нового — после обид,

Где у времени — слажена поза..

Что же было за этим — сполна,

Что поэтом не видит — в покое

Удивления полная силы — Луна

И внутри нам заводит — у гения?

Где-то в свежести строгой — руки,

Где-то время сжимая — потерей,

Чтобы не было легче — пройти

Удивительный мир — до строки..

Откровение в слове — не мнит,

Не пророчит на времени — пользу,

Откровением слепит — гранит

Иллюзорность — над вылитой кожей,

Где-то сверху по памяти — в ряд,

Где-то оземь — внутри середины,

Где в той яме искусства — видны

Утолённые розы — напротив вины

И одни они думают — после..

Если времени вжать — диалог,

Если в точность — потерянной глины

Между нервом — искусство создать,

Что итог в построении — слов

Ты бы вышел нечистый — исток

Между совестью снова — похожей,

Но готовой отдаться — сполна

В иллюзорности света и льна,

Как критичности маятник — долгий..

Истощение времени — не говоря,

Не упорствуя видеть — тот день

Ты опять открываешь ему — говоря,

Что намедни та вышла — заря

И в тебе проложила — ещё разворот

Перед ужасом — малой строки,

Где-то в небе искусства, диктуя назад

Свой последний пролог — и обряд,

Чтобы ужасом стала — опять та игра,

Для которой ты выше — у грёз,

Чтобы вышла ещё непомерная — нам

Иллюзорность — прожить до утра

И понять ту потерю — внутри от души,

Где и время её — не снесло,

Просто вжало искусство — внутри от ума

На другое под стиль — ремесло..

Этим ты, как писатель — ещё не один,

Но уже не предвидишь — итог,

Этим ты ненавидишь иллюзию — я,

Что крадётся — внутри от тебя

Между писем и льна, понимая итог,

Чтобы лучше — тебе до зари

Удивлять по уму — откровение им

Или думать на том же — пари,

Или вжиться опять — пропуская игру

Между ужасом тех же — миров,

Что затронули мысли — тебе угодя

Иллюзорностью — в тот же исток

И Луна открывает тебе — не даря

Свой остаток в лице — на уме,

И она не твоя, но рисует — себя

На предмете иллюзий — в лице..

Словно время ушло — и потерян её

Откровением — после вины,

Словно сам ты в глазах — оробел у неё,

Изумляясь — в искусственный страх,

Он теперь ни при чём и одна — темнота,

Что потеря на времени — сил

Всё диктует тебе — иллюзорное в явь

Между совестью — выше стропил,

Между каждой главой и её — пустотой,

Чтобы слово опять — принесло

Тот обрывок души, как тогда у тебя

В том ответе под день — ремесло..

Не взирая на мелкий испуг

Не бывает от страха — тебе

Удивительной мании в скуке,

Чтобы чёрным закатом — спешил

Ты в своей разведённой — разлуке

По короткой пути — мостовой,

Но оценкой не медлил — потери,

Что и сам ты внутри — постовой

На пределе манеры — от цели..

Ей сегодня не ищешь — итог

В разомлевшей от страсти — причуде,

Только ищешь — потерянных строк

Разновидности — жить как и чаще

Приводить объективность — к тому

Умилению — будто бы скука

Стала новой в рождении — слов

Объективностью — большей разлуки..

Не взирая на мелкий испуг

Ты гордишься, что жив поневоле,

Что опять постоянно — во тьму

Тени ходят в обрывках — души,

Ты им сам постарался — воткнуть

Удивительный взор, чтобы время

Стало новой оценкой — пути

К идеальности формы — за суть..

От которой ты сам — не стареешь

И твоя от надзора — судьба

Стала новой риторикой — времени,

Точно мнимая форма — оскала,

Над тобой лишь она — провела

Эту казнь удивления — лично,

Над которым ты сам — описал

Этим временем пасть — неприличия

И оттуда ты вышел — умом

Точно форма реальности — мира,

Как застигнутый ворон — послом

Между странностью формы обиды

И в сердцах, что желаешь понять

Эту мелкую пустошь — последней

Идеальности — выжить под страсть

Утомительной новости летней..

Ей итог, что размер бытия

И минута от каверзы — томно

Охраняют от пользы — глаза

И гнетут постоянные дни,

Ей сегодня ты выжил — за время,

Что итогом ты стал — небогат,

Не взирая на мелкий — испуг

От намеченной цели взросления..

От того ты не ворон — в душе,

Не идиллия памяти — в скуке,

От потери внутри дураков,

Что бывают от страха — в тебе,

Что искусство последней — строки

Между каверзой лучшего — в цели,

Где нет места её — обрывать,

Только думать и снова — играть

От потерянной ценности — времени..

На агонии падали дни

На примете не видел и ты,

Как сгорают оценкой — глаза,

Как опали преддверием — сил

Утопичности крылья — во тьме

И сложив этот образ — внутри

Ты — в агонии точной потери

Тешишь ловкость — ещё угадав

Произвольное общество глав,

Где-то временем — после недели..

Не в глазах ты агонией — зрел,

Не внутри притворялся — в себе

Утолённостью новой приметы,

За которой ожил — этим днём,

Но упал и над словом — в сердцах

Ты сегодня молчишь — поневоле,

Ты внутри отражения — страх

Утопичности смелого в воле..

На агонии держишь — пути

По короткой досаде и сам

Не бываешь потерян — на жизни,

Просто смотришь опять — небесам

По плохому объёму — тоски,

По оценке возможности ради

Жить иллюзией — только внутри

И потом на агонии — рад ты

Убежать — и от чувства тоски..

На агонии падали дни,

Им теперь не сбывалось — плохое,

Над итогом горели — огни,

Что не прошены в мире — твоём,

Но опять по оценке — пустил

Ты — тот ветер умеренной боли

И пронял идеальности крик,

Что от возраста — может и блик

Над возможностью жизни — ожить

Или ждать упрощение — просто

По агонии — в каждой строке,

Или ночью упасть — на коростах

Под развалы замера — внутри,

Где нет места оценщику — там,

Только волей уходит — оскал,

Что агонией трепета — слёз

Нам не может обрывком — упасть..

Он в тебе, что итог и вопрос,

Что надмение в каждой — строке,

По которой ты ищешь — занозу,

Но не можешь увидеть — глаза

И в агонии цело — немой

Ты вопишь по итогу — пускай,

Ты сложил эти дни — за собой

В преднамеренной маске — оскала

И стоишь, что потерянный лист,

Что оценки плохая — строка,

По обрывку которого — видно,

Что внутри человека — рука

И надмение прошлого — цели

Ей не мерит потерю — о вид,

Просто в мире на этом — стоит

И в агонии старости — мерит

Утомительный день, как магнит..

Оцени неразрывность внутри

Оцени — этот воздух ума,

Что покатой сравнению — дел

Иллюзорностью — слышит тебя

И потом открывает предел,

Где нет места ступени — вокруг,

Где в глазах — улыбается страх,

А оценка реальности — звук

Идиллической формы в руках..

Всё тебе не бессмысленно — там,

Словно сам ты ожил — и приник

К укрощению множества дам

И прощённых сегодня — идти

По пути на оценке — себе

И в наглядном усердии — мук,

Что творец удивления — снам

Без предела беседы — вокруг..

Оцени неразрывность его

Укротителей формы строки,

Что глотают от маски — губам

Окровавленный воздух идти

По другой стороне — по углам,

Что и места там нет, но увы,

Ты проходишь сегодня — от дам

Укротителем смертной строки..

Оцени — этот воздух для нас,

И пройдя равномерный закат

Зачитай упрощённые — дни

В неприметной расщелине глаз,

От которых не стало — в судьбе

Точно мукой от были — идти

И ещё заставлять — по пути

Укрощать идентичное в тыле..

Оцени эту пустошь во мне,

Что сегодня на чётком — уме

Только сладил с воззрением — там

Понимать разобщённый овал,

Где-то сверху и мнением — ввысь

По обложкам материи — в знак,

От которого стал ты — ему

Как никчёмности жизни — дурак..

Оцени невозвратность — в себе,

Где-то памятью были — за мир,

Что не хочешь унять — бытие,

Словно глазом обратно — прилип

На защёлку потери — от нас

В неразрывности близко — идти

По дороге, в которой на шанс

Ты поставил ту участь — себе..

Но быть может её — не себе

Ты отправил на ветер — в полёт,

Чтобы видеть оценку — внутри,

Как карающий воле — пролёт,

Что огнями обратными — там

Неразрывно опишет — манер,

Где-то сбоку фантазии — мира,

Покрывая свой жизни — пожар..

Только месяцем стала — беда

И напрасно в оценке — не слит

Укрощения медленный — жар

Над историей подлых — обид,

Он внутри — неразрывно идёт

И не пишет оценки — в себе,

Чтобы видел ты этот — полёт

Идеальности, словно прилёт

Упрощённого страха обиды..

Резиновый день за собой

Резиновый образ — внутри от себя

Ты тащишь, как день совершенный,

Внутри совершённого опыта я

И ловкости вдаль — укорять

Иллюзии прошлого — только войдя

За смертные ночи обрывка — души,

Где чёрное поле досады — найдя

Ты видишь — обычные звёзды..

Им нет превосходства — внутри угадав

Рассеянный свет иллюзорного — я,

Им долгом томит удивления — в нас,

Что стали себе, как и люди — вольны

Изжить уникальностью — новой вины

Ту жажду оценки, покуда стоит

Твой мир идеалов, откуда и мнит

Фортуну за образ — общения в небо..

Но сам ты не носишь тот день — у себя

В резиновой маске — скопления душ,

Ты помнишь растерянный миф — теребя

Забытое слово у мании — прошлой,

А центром притворства — постиг идеал

Ты снова внутри — обращения в тот

Обычный восход, за которым твоя

Реальность — не стала секундой ещё..

А только взлетела — в резиновый мир

И стал он — погодой унылой во вне,

И стыло то слово манеры — при мне,

Как день — на резиновой пище свободы..

Когда ей не дышишь, когда не корит

То общество слова — пока говорит

Резиновой пошлости в теле — обид

Ту позднюю страсть — утомления ложно..

А ты отвращаешь — резиновый день,

Он длится внутри — бесконечностью для

Искусства — потерянной маски любви,

Чтоб жить укрощением — подле тебя

И снова таить на одном — по уму,

Что стал ты резиновой тенью — к нему

И тонко не ищешь проблемы — в душе,

А только резиновый пропасти — полдень..

На нас не опала та тень — от умов,

Над небом не смыта проблема — теперь

Но в будущем стал ты — резиновый путь

По мании слова — на каждом уме..

Расстройству — неверная маска

Расстройству — неверная поза любви,

Чтоб видеть иллюзии — вдаль

Растерянной ясности, чтобы — пройти

Тот утро в пределе манеры — его

Согретой предельности, там отопря

Свободу растерянной маски — внутри,

Где серый, отверженный мир — у тебя,

Что маска реальности — подле любви..

Он знает строение жил — и поёт,

Он сломан на слове, чтоб мучить — ещё

Потерянный мир — обнажения слов,

Где видом ты сам утомлению — прост,

А знаешь скульптуру манеры — за зря,

Что гиблое слово внутри — от тоски,

Когда ты затерян на этом — пройдя

От общества, словно — расстройства ума..

Чтоб день привыкал удивлению — сам

Искать утомительный повод — внутри,

Чтоб слово в глазах обнажило — года,

Как маятник плещет об этом — искать

Забытое чувство, что мании — твердь

По роскоши прошлой игры — от тебя,

Где гибнет разумная почесть, как яд

И только досадой по жизни — твоя

Стремится унять удивление — стать,

Радеет прожить остановку — души,

Где гиблой тоске — неуёмно искать

Прожитое слово — в расстройстве его

Понятного качества — возле людей,

Чтоб знали они о пороге — души,

Входя по которой ты ищешь — ещё

Тот воздух предельности — там ощутив

Моральную негу о сон — декабря

И поздний рассвет утомления — лиц,

Где знали объятием — после маня

Те формы реальности — после меня

И жил удивления — новый прилив,

Что маска от сердца — внутри не поняв

Зарделась иллюзией прошлого — в миг

И там отыскала любви — проводник..

Опрометчивый у сердца впереди

Ты идёшь обычной мании — ума,

Ты опять раскрасил милое — себе

Одиночество — обгладывать года

В опрометчивой уступке — говорить,

Что один ты им и в поле — человек

Всё стоишь в размере мудрого — пути,

Всё итогом признаёшь — наоборот

В опрометчивости лучшего — увы..

Эта просьба удивлением — полна,

Нам теперь вольна обычному — уму,

Как скупая грань иллюзии — поймать

Иллюзорные привычки — по тому

Обещанию — прожить наедине

С опрометчивой растерянностью ли,

Где не знаешь этот воздух — о края

Неизвестности влекомого в любви..

Там у будущей иллюзии — на снах

Ты стоишь, потерян милым — на себе,

Ты в глазах забыл об этом — говоря,

Что и сам себе — потерян иногда,

Но прожить не можешь ужас — наяву,

Как прожитому восторгу — укорить

Это общество — за целым говорить

Без иллюзий идеального — тая..

Только сложно опуская — на края

Свой мотив на неуверенности — слов,

Опрометчивому стилю говоря,

Что забыла идеальная — основа

Этот смысл от укрощения — вести

Опрометчивое поле с головой,

Где не нужен объяснения — намёк,

Он уходит за забытое — тоской..

И один ты — опрометчивый ответ

Между будущим в иллюзии — своей,

Ты горишь, внутри — направив силуэт

За забытый облик мудрого — теперь,

А твоя система горя — не ушла,

Просто стала опрометчивой, увы,

Между совестью — запущенной на нас

И прохладой цели — будто бы внутри..

Ещё потупил, а глаза на восток

Не млеет придирка, рисуя со строк,

Что вышла тебе удивлением — хныча

За разумом ночью, минуя шаги

От общества смысла, откуда не прочь

Ты сам объяснить бы — досужему им

И пробуя ложные тени — на вкус

Ты сам потупил те глаза — отпустив

Иллюзии общества, чтобы всплакнуть..

Как быть иллюзорным — за этим тебе

И жить на востоке, минуя разгон

От смелости жизни, от права его,

Что ночью ты воешь — укромно под сон,

Как тень идентичности — после меня,

Как гиблое поле материи — в ноль,

Где ищет тебе изумительный — яд

То слово реальности — просто в покой?

Ведь ты потупил удивление — нам

И снова не сердишься — после игры,

Вокруг от которой сужают — миры

Остаток способности жизни — ума

Пройти за упрямой тоской — напрямик

И там оказаться прямому — в его

Сомнении пошлости — выжить над ним,

Ещё уступая реальности — позже..

Но слову галантное поле — не вид,

А ты потупил от искусства — глаза

И стало темнее от вечности — «за»

Искать это общество мира — ему,

Чтоб думать нечаянной ролью — опять

И там потупить на восток — о любви

Глаза, по которым нет мысли — ещё

Искать отношения прошлому — или

Прожить идеальный рассвет — потому,

Как небо вдыхает иллюзии — нам,

Что плыли мы снова, себе обогнув

Реальности плот, укрощая года

И стали сомнением прошлой — тоске,

Что сложно мы сами — тупим и года

Нам видят прямое наследие — в мир,

Что свет на востоке — об этом сказать..

Обычный маньяк у досады

Обычному слову — не ищешь

Тупое предание — возле меня,

По той идеальности пишешь,

А ложная маска ворует — любя

За спинами — толстые нити

От важности прошлой — одно указать,

Как жил ты иллюзией — пошлой,

Как ценность твоя — утоляла любовь

И мания слова — копилась у снов,

И мания подлости вышла — на мир,

Ты стал ей маньяком — потери любви

И наглостью прожитой — кости,

Но глупости серость не тащит, увы,

Твой звук преисподнего слова — в огонь,

Ты просто ложишься в понурое — им

И тащишь свою удивления — пыль..

По гиблому склепу, туда, где нельзя

Отжить отвращение — после любви,

Туда запрягая коней — от себя

И сотни старательств иллюзии — им,

Что холод тоски управления — для

Понурого общества — возле былин,

Досады — в мучении думать, что я

Такой же — природы оценщик тебе..

Но ты лишь обычный маньяк — и твоя

Разборчивость жизни — искала тогда

Любовь — в осуждении памяти ли,

Но тонкой манерой — потери внутри

Ты стал — обсуждать укрощение лиц,

Что слову орудуют — после тебя

И там ты скатился — под мир у руин

Над новым простором — последнего эго..

Стараешься жалить свою — нелюбовь,

Привычно роняешь искусство — в себе

На стол имморальности, чтобы оно

Всё стало заметнее — после любви,

Ведь только досада — струится тебе

Над памятью новой, откуда сказать

Ты смог бы внутри, умирая за мир

И пошлости цену — не зная в глазах..

Одиночество — не время привыкать

Не стоит один позорный — на виду,

Созданный в искусстве — осторожно

Сам в себе — отшельник на кону

В личности — затравленной на смерть,

Не играет поздней ролью — формы,

Над которой сам он — одинокий

Ветер — для своей модели слова

В личности, что стала нам — под роль..

Но из этой строгости — не вышла

Слову — долго личности преграда,

Но её в глазах — сегодня рад был

Ты найти — внутри своей тоски,

Что российской формой — на ладони

Ты в себе оценкой — не заметишь,

Но желая видеть точно — скорби

Тешишь славный притчи — приговор..

Но упала к вечности — та форма

И одной минутой стал — намедни

Ты искать — свою проблему мудро,

Сам застыл над небылью — внутри,

Ими закрывая свой — оценщик

Созданный, что в точности привычно

Сам себя ты ставил — необычно

На фатальность смерти — под игрой

И стоял там новому, как личность,

Как минута форм — внутри изгоя,

Чтобы говорить, что стали — двое

На глазах твоих — под роли мнить

Не себе — по притче эту страху

Созданную каверзу, где вышла

Нам одна минута — только плакать

И тащить твой повод — по глазам..

За российской небылью — не видно

Глаз твоих — в привычках идеалов,

Но стоишь ты формой — необычен

И струишься к счастью — по судьбе,

Что играет в трезвом мире — ладно

И одна в себе осталась — правда

Говорить, что сам ты жил — на вид,

Словно мир — оценщик по глазам,

Как отшельник мудростью — приличен,

Как погода одиночеств — в точках

Встретил формой образа — минуту

И внутри ты рад ей, что ожил,

Где-то в жизни подлинной — наверно,

Где устали видеть страхи — в людях

Жилу одиночества — под утро

Над коварной пропастью — идей..

Их теперь не знаешь ты — от мысли,

Их глазами встретились — минуты,

Чтобы жизни дать — ещё мгновение

Над болезнью слов — в одних умах

И тогда нет места — в одиноком

Поле счастья — в подлинном обличье

И тогда не смотрит телу — смирно

Этот страх ожить — до неприличия..

Он один в судьбе играет — пошлость

И намедни сводит прямо — душу,

Чтобы жить отшельником — по мере

Над тобой, взбираясь смыслом — лет

На свою основу грёз — моральных

И секунды мнений — возле правил,

Что играешь ими в свете — страхов

Между формой зодчества — в тоске,

Где-то ощущая возле — мысли,

Что проникла форма зла — сегодня

В тот отсчёт природной маски — притчи

И нашла там образ — как полёт

К небу необычной страху — пользы,

К слабости — быть словом на привычке,

Где-то между обществом и — сном,

За своей обыденностью — личной..

Ты не одинок, но в страхе — точно

Светит эта форма вдаль — природе,

Знает стиль звезды — погоды после

За гордыней сцепленной — во вне

И поёт ухмылкой — части судеб,

Без которых стал ты — одиноким

Смертным полем личности — привычки

В говорящей подлинности — звёзд..

Постмодернизм — заметен ли на нас?

Нет роли — подыграть себе сполна,

Где мир крадёт неполная Луна,

Нет счастья — в объективности её

Вздохнуть манерой прошлого — опять,

Но слову подыграть — себе в умах

И ждать внутри иллюзии — как стыд,

Что болью безвозмездно — не нужны

Мы сами — на лице таких же прений..

Что может эта маска — рассказать,

Где ждать её скупое миром — сходство,

Когда уже и нечем крыть — под знать,

Под тело слов — на скомканном раю?

А только в постмодерн — ещё упрятать

То волей превосходство — за края

И мнить свой идеал — покуда в страх

Он сам не превратится, чтобы жить..

Но виден ли итог — в таких глазах,

Когда на нас несмело он — вдыхает

Свой дым тоски и скучности — ведёт

Свой мелкий ропот — медленной весны?

А может знает он, откуда в светлом

Оценкой небосводе — нет нам места

И в чёрный фатум падая — мы ждём

Свою ступень моральной неги — здесь?

Что есть от постмодерна — за краями,

Где лести череда так светит — нам,

Что было там уплачено — за снами,

Когда иллюзий воздух плыл — Луной

И точно повернув свой день — корабль

Он верил прямо в ловкости — в одну

Химеру превосходства, чтобы жить

Под стойкой формой бедности — уму..

Так виден ли маразма край — теперь,

Что нет итога в пошлости — заметить

Тот вид тоски от схожей — белизны,

Когда и сам ты видел — этот день,

Что чёрный фатум общества — в глазах

И там ему ты прятал ту же — вечность

Над каждой нишей слабой — красоты,

Где жили мы опять, раскрасив дни

От пошлости своей — внутри модели..

Постмодернизма сломленный апломб

Так ярок между ловкостью — увы,

Так нежно щемит сердце — для того,

Кто кротко объясняет смерти — дань

И там в неё ведёт упрямый — стиль

По смелой слову каторге — доселе,

Как ловкий проводник — судьбе назло,

Пока в глазах там стало — всё бело

И казнь внутри вины — не обомлела..

Но видно ли края над тем, что есть

И было в постмодерне — между нас,

Что подлостью раскрасил мир — ума

И там себе надумал, чтобы съесть

Свой счёт морали в фатуме — отнюдь,

Когда блистает блюдце — словом в яд

И люди между смертью — говорят,

Что стали жить в другом посмертном теле?

Им нет тоски считать себе — любовь

Внутри — загоном мудрости под явь

И видеть постмодерн — ещё родясь,

И словом умирая в слитом — сне,

Когда внутри от улиц — сам ты явь,

А смелость тешит утренний — мотив,

Родясь на том конце модели — в рябь,

Что хочет видеть сон глубокий — в яд..

Тем миром просто видеть — по уму

Ту ясности картину, чтоб ожить

На постмодерне совести — сполна,

Где нет надежды выжить — под Луну

И тонет в смерти сломленный — опять

Морали свет в картонной неге — ввысь,

Он видит старый оттиск, что родясь

Им стали мы внутри — ещё по смерти

Такие же — в приметах лжи умов

Над нежной кожей — внутренней войны,

Над страхом быть — похожим на неё

И дать природе волю — до вины,

Но верить в стихший позы — идеал,

Как сам себя сломал — его вопрос,

Как жаль теперь свободу — от ума

Над смелостью погоды — видеть день

И тешить там способностью — от тьмы

Ещё свободу в пошлости — понять

Тот ритм — от постмодерна на вину,

Где нет в том места личному — отнюдь

И страх сковал надежды — в глубине

Над маской превосходства — жить ещё,

Чтоб думать, как писатель по углу

Над мёртвой прозой личности — уму..

Предприимчивый молох

Что ни видит от счастья — в глазах

Розовеющий воск от заката,

Что ни слову внушением — мнит

По традиции в скромной игре —

Этот фобии мнительный всполох

От украдки движения — в лицах —

Только вечер от ясности к людям

Между опытом в смерти — внутри..

Предприимчивый в имени — снова

И могучий от страха в зарницах,

Ты лишь водишь от ужаса — ровно

Эту Землю — над птицами слов,

Что ты делаешь в низменной — грани

Между ясности вымершей — к лицам,

В час, когда им теперь — непогода

Только снится от вечности — в нас?

Этот молох от судеб — не снится,

Не играет от страсти по людям,

Он глодает от пищи — тот ужас

Между Солнцем в неясности — в нас,

Он такой же, как в личности стужа,

Что и чёрное в преданной — стилю

Этой гордости жить — безоружно

И надмению в страхе служить — ей..

Только верит та ясности — притча,

Что обычности сам ты — не нужен,

Что упорствуя в лицах для — вида

Ты лишь — мантия в встреченной мгле,

По которой нет страха — разниться,

Чтобы выжить и в том — переменой

Там обратно внутри умереть — бы

По затравленной вечности — в миг..

Этой пищей в себе — неуместной,

Что играет от стиля над птицами,

Что идёт между города — в струйках

Угадав, словно в ветер — тот мир,

Но и он — точно молох от страха

В непонятной иллюзии — снится нам,

Он внутри необъятен и цели зла

Сам прикрыл эталоном — внутри крыло..

Что на ясности встретит — твоя игра

Этот стиль иллюзорного утра — нам,

Точно молох в искусстве — вокруг ума

И надмению в личности — после лишь

Объяснения гордости в стиле — лет,

Что ушёл ты надмению в прошлом — им

И построил тот мир аллегорий — в миг

От безумия точной картины — зла..

Этот молох внутри — необъятный крик,

Это поле случайности в нас — игра

Между лицами кроткими в страхе — ли

Объяснить те иллюзии — как года,

Что затронули счастье внутри — одни

И могилами снятся от нас — взаймы,

Чтобы сделать иллюзии в свете — лет

Как притворное ужасом смысла — я..

Этим люди не верят в умах — одних,

Что остались мгновением после — там

Так укромно одеты внутри — таких

Беспощадных миров и приливов — сил..

Но стоит этот молох — внутри от лиц,

Он такой безобразный, что тень игры,

Что упорство над небылью — возле тьмы,

По которой нет счастья и смерти — лиц,

По короткой главе от людей — плохих

И других угнетателей в страхе — жил,

Где бы было одно предстояние — им

И осталось внутри удивление — лиц..

Лишь упал он в глазах и там — опять

Нам мерещится слова болезнь — в груди,

Что немеет от ясности — жить опять

И пороком сегодня ужиться — в жизнь,

Но не смотрит от стиля — себе в глаза

Этот молох судьбы — потому ожил он,

Он гордится, что стал иллюзорно спать

Под дорогой оценки культуры — лжи..

Он запрятал иллюзии в трон — людей,

Где таится одна нам страница — лет,

Он такой же мотив, над которым им

Может выть преисподнее слово — в мир..

Но у жертвы не стало любви — одной,

Потерялась иллюзия в страхе — лет

И прямое столетие в мир, как соль

Растопило строение жил — на стих,

По которому страхом не может — он

Проводить иллюзорные ночи — в ряд,

По реальности мира, откуда сам

Он стоит и всё смотрит на нас — подряд..

Чтобы стать обещанием в свете — лет

По итогу фатальности каждой — мглы,

Где карается путник мотива — лишь,

От которого встретили сердцем — мы

Эту ложь в преисподней развалин — лиц,

Это общество старой культуры — тьмы,

Но не можем внутри управлять — одним

Этим страхом морали — внутри границ,

Этим светом огромного тела — вдаль,

По которому светим мы все — одни,

Но внутри не умеем ужиться — сами,

Только смотрим по смерти — внутри любви

И караем ту участь пройти — над ней

И попасть в преисподнее жало — там,

Где и видит тот молох судьбы — картин

Иллюзорное поле на жалость — нам..

Он стоит, чтобы думать, что сам — один

И затронул фатальности смелый — ад,

Под которым нет ветра ему — внутри

Только падают розы в сердцах — назад

И готовое общество между — глаз

Нам не может ужиться, ища седин,

Но узнали мы смертью — пути назад,

Что лишь был этот молох — ему один

И страдал для иллюзии — возле нас

На оценке прискорбного поля — лет,

Отдавая претензии возле — глаз

За достоинство жалкой судьбы — внутри..

Новая болезнь — одно очарованье

Новая ладонь не смотрит — по тебе

Ласково и очень в тон — учтиво

Новому преданию — в собранной игре

В склад минуты общества — за тем,

Где прожил ты след, пройденный вдвойне

В срез мгновениям подлинного — мира,

А потом ты сам — в нём ли заболел,

Но учтиво в право — на ладонь

Ты кладёшь свой ад мнительных — рутин,

Словно ты игрок и внутрь — покатый

Слепит тот манер — внутренней любви,

Что устал ты жить — одной преградой

В мыслях подойдя к личности — своей,

В том ли обвиняя род — немилый,

Что свободны злу косности — извне

И потом под свой простор — и силу

Ты — такой же путь, собранных примет,

Что очарованье в нас — так мило

Светит в ряд одной — собранной мечте,

Что болезни глаз в судьбе — слезливой,

Что прошла вокруг мнительной — игрой

Собранная явь и там впустила — бы

Созданный огонь в кладезь вех — своих,

Что учтиво шли итогом — вниз..

Там прямая стать в верности — под нас

Встретит самый старый век — внутри,

Там сошлись мы сами — выбраны одной

Созданной болезнью в мире — слов,

Где нет места стать выше — от любви

В собранной итогом слёз — болезни,

Но под человеком в том умом — нашли

Свой очарованья вес — в глазах..

Он почти что в миг — созданный огонь,

Он приник к мотиву стыть — последним,

А потом прожить в мудрости — себе,

Но увидеть смысл от той — болезни..

Где был ты её связью лет и — дел,

Где успел ты взять осколок лжи,

Чтобы внутрь играть совестью — её

И итогом к мудрости и в сплетнях

Быть не той, что стиль — собранной души,

Быть — одним изгоем в дух болезни,

Но опять прожить в тон очарованья — ли,

Что идёт внутри тем мерить — в жизни..

Укушенный ночью

Нет ничего непристойного днём

Взять от проказы сегодня — глоток,

Словно её истощение — к лени

Дышит обычностью мысли и строк

Сложно проблемой, откуда твоя

Мания стала — сегодня больной,

Новой проблемой иллюзий — назад

Видеть внутри отравление — нам.

Ты лишь укушен — судьбой на итог

Ровной оценки, снимая восторг,

Ты притворился, что стал недалёк,

Высмеян в почести рода и — туп.

Но обращение к смерти — игра

Новому взгляду, откуда порок

Стал лишь тебе обращением — зла

К роду укушенных именем строк.

Снова укушен и ночью — горят

Временем пользы культуры — глаза,

Снова проказа из тяжбы — ума

Видит простор онемения — пользы,

Но из-за воли ты сам — не у дел,

Выжат и плохо реальностью — там

Смотришь на образы, словно тебе

Верят твои обращения — к миру,

Только проказой ты жив — по углам,

Ходишь и в мёртвой оказии — еле

Гладишь вопросы — доселе немой

Общности прозы — обняв с головой

Форму проказы — за смертью тоски,

Чтобы одну там не мерить — игру,

Чтобы укушенный совестью — гнал

Слово своё — по игривым дворам

В смерти сегодня и долго — поняв

Общество в пользе, которому дня

Нет — или века от власти гнедой

Думать над пользой — укутав себя.

Ты растворился опять — с головой

В небе укушенных лиц — по глазам,

Словно проказа — вампир и любовь

Знает приток удивления — нам.

Ты под неё не оценкой — достиг

Уровня смерти, откуда постиг

Пользу гнетущей от сна — белизны,

Только в сомнении подле — вины.

Ей ты укушен от смелости — сам,

Ей подобает играть — небесам

Сложную пьесу от страха — внутри,

Чтобы убрать истощение — мнимых

Песен и слёз, по которым — одни

Стали — укушенной совестью дни,

Стали проблемой и толком — ума

В небе властителя прозы — героев.

Им подобает узнать — для тебя

Сколько проказы ты выпил — ещё,

Чтобы не знать от кого — этот день

Стал идиллической ношей — уметь

Верить — вампирам, откуда глаза

Смертью досады немеют — под стать,

Волей упрёка не знают, как взять

Небо — укушенной совести завтра.

Но из-за рока — готового в смерть

Ты изучаешь укушенный день,

Ты им ревнуешь от части — ума

В пользу свою — отравления жизни.

Только не видит осколок — души,

Где ты укушен, а где не твоя

Польза — постигла тот юмор миров

В небе одной непроявленной — горю

Видимой фобии, словно не рвусь

Ждать удивление — новому зря,

Но и укушен по смерти — виной

В пользу от робости зла — роковой.

В страх категории смерти — ещё

Быть — одинокой фатальностью роем,

К телу которого — боли не зрят

Видимый отблеск культуры — его,

Но и сегодня ты выпил — одну

Слова фатальную исподволь — тьму,

Сложно в неё окунув — этот мир,

Словно он выше и честью — вампир.

Ты удивляешь им точно — вонзив

Поле — внутри поколения прав,

Но из-за смерти ты веришь — уму,

Что одиночество там — не поправ

Ты лишь блуждаешь по телу — зари,

Только воткнув обращаемый свет

В логово зверя — забытой души,

Точно тебя укусили — за свет

В этом пространстве и может — ещё

Сделали робким презрением — миру

В тоннах маразма и неги — судьбы

Жить, как укушенный мерой — людей

Выдумкой счёта под цели — вампира,

Нам отгадав это счастье — за тьмой,

Но недалёкой и в целом — уму

Только укушенной выдумкой — мира.

Туманная заводь на мне

Туманная заводь на мне — так тонка,

Что гибнет упрямая пустошь — строка,

Чтоб ночью не видеть — обычный полёт

Искусства — забытого автору мира

И только ты гибнешь — спуская огни,

Ты сам в идеалах — потерянный лист

И общество в поле туманной — вины,

Что видит на заводи — роли о грусти.

Нет места упрямому шёлку — опять

Пройти — по обычному сердцу его,

Нет жалости в боли угнать — на уме

Потерянный рай, отнимая всю гордость,

Что звал человеком и — только тебе

Она — приоткрыла потерянный стыд,

Пораненный воли подол — от ума,

В котором ты сам огибаешь — ту грусть.

Ей только туманно, что стала вина

Твоей идеальностью — новой игры,

Ей движет примета и в теле — она

Спокойно едва рассуждает — об этом,

Что снова строка — в поимённый рассвет

Недвижно уводит поэта — за счёт

Иллюзий разношенной гордости лет

И просьбы обнять идиллический — вид

На поле у заводи долгой — тоски,

Где белый туман огибает виски

И гибнет от каторги — только твоя

Немилая суть управления — миром,

Но гибнет ли явное в поле — ещё,

Что ты не забыл, но поэтому рад

Узнать идиллический вызов и яд,

По воле которого сам ты — стоял

На этом ответе — вокруг бытия,

Что времени поздняя маска — в строке,

Что слово движения — после меня

Напротив любви — возвышения мира?

И только вопрос не снимает — уму

Ту заводь туманного мира — опять,

То общество цепи, откуда пойму

За мифом коварства, белея о стать,

Что видел ты сам идиллический — пусть

Оценки реальности — строгий удел,

Но словно в тумане — ты сам поседел

И вымел ещё — не забытое к роли

Коварство оценки, откуда вина

Тебе тяготеет и мысли — ведёт,

Как только по белому полю — полёт

Внутри совершает — туманом поэт.

Он видит обычные толки — людей

И смелостью тянет на мир — у руки,

Но только ли форма обратной тоски

Ему — совершеннее в мире предела,

Что мог ты опять — забывать имена

И в заводь упорного смысла — его

Там вечностью ходишь, белея о стать

Манеры — внутри идеальности взять

Те строчки вопроса — о слаженный день,

Что гордостью ищет — понятное я

И выше приметы ты сам — о любовь,

Где воле в туманное видишь — себя.

Где стал ты примерный и тон — по руке

Так близко уносит — в тоскливой реке,

Что заводью тише и тише — в полёт

Там ровной приметой от нас — заведёт.

Жнец облаков преисподней

Сеет и в образах мило ведёт

Свой остановочный полдень

Эта фатальность, что нами поёт

Форму минуты — внутри от весны,

Сеет ли ясностью вида — ума

Новая пустошь — раскинув Вселенную

Ты — одиночеством ищешь, пускай

Новое общество в мире — вины.

Нет идеальности видеть — тебе

Серп постоянного образа мира,

Нет и фатальности в старом — уме

Долго блуждать одиночеством — мне,

Но в облаках ты захочешь — умело

Выяснить смертное поле — вокруг,

Ты обнимаешь искусственный круг,

Чтобы за смертью — внутри неумело

Видеть, как жнёт от природы — умом

Это — забытое общество сердце,

Видеть — как день наступает за днём,

В тон принимая иллюзию — нам,

Но и внутри облаков — незаметно

Ты распадаешься в месяце — грусти,

Ты — одинокий у смерти минуты

Жнец постоянного мира — от слов.

Что привидением стало — на белом,

Тем ты приходишь — остаться несмело,

Тычешь иллюзией в новом — уме,

Чтобы прохладное облако — мне

Стало — на тёмной в глазах параллели

Стойкой фортуной и правом — вокруг

Видеть — как ты обнимаешь тот век

Общества смысла — обратно у цели.

Ты расстаёшься за смертной — игрой,

В ней принимая такой же — покой,

Чтобы в глазах человеческой ноши

Стали упадком мы тоже — «хорошие»,

Стали богатством и смело — пожнали

Сердце — за дерзостью боли от мира,

Что не снедали мы воли — угрюмо

В том понимая свой вид — идеала,

Но из-за облака лишь — выходило

Право — намедни, что мысли управа,

Право, что ищет наследника — смерти

В тысячах лиц преисподнего — жала.

Этим ли ты отнимаешь надежду

В сонном объятии времени — к людям,

Ты им и сам, что пожиток минуты

В том представлении общества — утра,

Но и восход по обычаю — слепит

Странное видом от смерти — намедни,

Вольное к страху обрывка — за чудом

Мнение слова — за ценностью вида

И понемногу ты сам им — минута

Вогнутой образу вечности — цифры,

Словно над облаком плыли — мы утром

И поднимали им странные — числа.

Небо ли веет от страха — сегодня,

Только не знает по опыту мира,

Что у жнеца этой воли — минута,

Словно задетое общество — вида

Снова стареет и снова нам — верит,

Как по оценке им видеть — примету,

Словно у чёрного света — не светит

Вид — от безоблачной формы руки

И отгадав эту вольную притчу

Ты занимаешь на облаке — ветра

Эту свободу, чтоб жить необычно,

Но изнывая над обществом — смерти

Видеть жнеца, у которого раны

Стали, что меры внутри — эпиграммы

Вогнутой слову повинностью — мысли

Над безобразием чести — у права,

Стали летать, словно в небе — у птицы

Созданной числами слов — необычно,

Но по которой не видит — то слово

Общество вида — от смерти в приличии.

Там ли оно нам подкралось — угрюмо

Ты на жнеца опираешься — в смерти,

Чтобы понять одиночество мира

В тонкой, ожившей для силы — примете,

Только ли глядя для формы — соблазном,

Но изнывая под мыслью — сегодня

Верит у общего возраста — утро,

Что поднимает от мысли — минуту

И подаёт за жнецом — эти мысли

В точные копии фатума — нами,

Точно мы сами уложены — в листья

Времени пользы — прожить небесами.

Там отгоняя свой фатум — немного

В листья природного образа — Бога,

Только жнецу неизвестно, что счастье

Стало внутри удивлением — частым.

Нет обязательства выжить заранее

Чёрными играми тянет давно

Внутрь — запотевшего образа глаз

Это — в затерянном свете у нас,

Чтобы не прятать иллюзии — мира..

Чтобы затерянным стать — наяву

В том обязательстве жить — наряду

С целым могуществом стиля ума

В неге безумного счастья — отныне..

Но не отнял этот воздух — вокруг

Твой бездорожный, отсыльный уют,

Он, что и время — понятно молчит

В привязи стойкого ужаса — слова..

Нет обязательства выжить — ему,

Чтобы заранее слушать — знакомо

В тонкой пародии смелости — тьму

В словом засыльной манере — её..

Нет одиночества думать убого

В страхе затерянной мифу — идее,

Чтобы — за чёрными нитями слова

Видели общество в мире — твоё..

Этим ты можешь не жить, а убого

В странной игре пребывать — одиноко

В лёгкой потере от мифа — соблазна

В колющей ясности жизни — напрасно,

Что одиночеству странно — на теле

Жить — в безбоязненной ловкости глаз,

Что в безобразной идее — воспели

Тысячи ловких испугов — от нас

Новое время, в котором не вышло

Стать современником — в этом аду,

Только от участи — ходит по крышам

Новое общество, словно в бреду..

Знает, что стало оно — незнакомо

Личной примете от жил и — людей,

Знает, что новому счастью — искомо

Стал ты заслугой от пищи — своей..

Этим не можешь обнять — одиноко

В стол — обязательство смерти идей,

Но из потерянных глаз, будто Бога

Видишь внутри от искусства — людей..

Видишь и знаешь, как вычерком — стало

Миром одно — одиночество в стиле,

Только от счастья под мифом — настало

Жить — в этом страхе внутри от идей..

Этим ли жив ты заранее — к мысли

В чёрной игре от потери — разлуки,

Этим ты волю нальёшь — одиноко

В старый бокал изучения — скуки,

Но не обязан ты знать, что потери

Стали тебе — обязательством страха,

Стали мечтать, чтобы помнить — ему

Долго — о чувстве, в котором уму

Ты состоял в этом мире — причиной,

Где-то от сущности мнения — Бога,

Где-то от прозы умильного — сердца

Ждать одинокий фантом — у порога..

Но из-за каторги пошлой — оценки

Стало тебе невменяемо — странно

Жить — одиночеством мифа притока

Старой досады у чёрного рока..

Он, что потерей не видит — изгоев,

Он — проходя за последней чертой

Сам — новоявленный гений порога,

Где-то за пустошью нового — рока,

Где-то от счастья прелюдии — только

В низменной горечи — между людей..

Страхом ли волю опять — причитает,

Знает пародии мелкой — добычи,

Он, что культура по маске — играет

В чёрные ночи и добрые — притчи..

Ты им внутри не обязан — присниться,

Ты — словно каждое озеро в воду

Смотришь на те поведения — лица,

Знаешь, что новому можешь — убого

Вылить — ту рамку тщеславия ритма

В сон осознания медленной — смерти,

Где-то убого под пафосом — мира,

Где-то внутри нарочито — игриво,

Но из-за чёрного омута — строго

Ты понимаешь ту волю — за ритмом

Ты — объективное небо порога

Вдаль — за которым не видно обиду..

Этим ты сам не обязан — дожить

Внутренней маской до пищи — у Бога,

Этим ты вышел опять — облачить

Новое время — за маской порога,

Чтобы у чёрной игры между — нами

Не было смерти доселе — знакомой,

Чтобы не ждать её воли и — цепи,

Только на небо смотреть — от потери

Этой Вселенной на пище — от рока,

Этой внутри идиллической — маске,

Где у героев не видно — порока

В личном просторе внутри одичания..

Красная вишня на робе безумия

Тешит бесславное подле земли

Тонкий участок скульптурного тела,

Долго лежит, образумив за сном

Подлое мужество, словно пределу

Стал он не нужен и мысли — в огне

Пробуют складчатый вид — идеала,

Чтобы упрятать скабрёзное — мне

В форму задетого обществу — права.

Чтобы не жить, только воду мутить

В принципе роли — о ком-то другом,

В том понимая свой вид — и поклон,

Будто под красной у вишни — зимой

Спелые образы слиты — внутри

Лиц преисподнего общества близко,

Смяты и в страхе сегодня — в огне

Там представляют прозрение — близко.

Что неугодно блистать — в пустоте

В этом одной — монолитной программе,

Только за красною вишней — отпеть

Мир идеалов в высокой — стене

Между свободой, в которой пропасть

Смог бы ты нынче и только — по праву

Знал постоянные формы — в огне

Медленной смерти и только — во мне,

Чтобы отдать безучастное — в праве.

Сон на безумии движется лично,

Точно внутри огибая — программу,

Тонкими ливнями слитыми — в рамку

Где-то на небе в природном огне,

Там расстоянием смелости — прямо

Встали мы миром — внутри от каприза,

Чтобы играть эту странную — рамку

В слове тождественной образу — мгле,

Чтобы пройти неуёмное — счастье,

В мир принимая свой дух — поколений,

Но не однажды от красной — ответу

Вишне приметы — под дерзостью грёз.

В том понимая свой мир — диалекта,

В том одночастное ужасом — криво

Стынет под ветром — огнями прилива,

Знает о чувствах любви — не дотошно,

Но из культуры ты сам — идеалом

Вылеплен в этой земле, словно стая

Снова летит под обрывом — играя

В мир подземельного стиля — манеры.

В том прививая свой дух — от угла

Слову зажиточной формы — для чуда,

Словно под красной, увенчанной мглой

Стали мы жить — этой красной игрой

Между весной, от которой не вышли

В страхах приметы и точно — по крыльям

Мы — безучастные обществу ветры

Где-то из вечности вздыбленной стаи.

Вы попросили уступчиво взять

Вы попросили отменно играя

Сделать тот ад нам — для слов,

Между оценок искусства — вбивая

Лёд категорий — потерянных розг.

Между заблудшим осколком — не веря

В то, что потерян ты — сам,

Там открываешь мне ласково двери

В том прививая свой мир — к небесам.

Между скульптурой наречий,

Между обыденной ловкостью — нам

Стынет тот прах красноречий,

Что от цены недостаточно — пьян

Сложности мнимый вопрос — на виду,

Будто вы сами стояли в аду

И между клетками форм — на душе

Гибко стремилось то пламя — уже

К роскоши слов бытия — расстояний.

Вы попросили уступчиво быть

Этой химерой и просьбой — в душе,

Вы сопредельно разносчик — войны

В памяти нового утра под цели,

Где-то в искусстве, а где-то, увы,

В пройденной словом метафоре — став

Той безбоязненной областью прав

В личном итоге под чувство — души.

Вы попросили надменно — тот ад

Думать о том, что критично на силе

В подлинной ловкости жить — на виду,

Точно касаясь от бездны — одну

Фабулу мысли и вместе играя

Пошлый сюжет в безобразном — огне

Что-то почудилось миру — и мне

В этом исчадии слова для края.

Вы попросили уступчиво взять

Этот предел категорий морали,

Это досужее в бытном бреду,

Где из под каверзы пошло — манит

Твой обывательский мир — на виду

Эту плохую примету, как рану

И не боязненно дышит — поняв,

Что из-за страха ты стал им — не прав,

Но не оценишь ту форму — обиды.

Этим ты снова не хочешь — прожить

Век — от боязни уступки в примерах,

Век идиллической пошлости — нам,

Но не глотаешь усиленно — мир,

В том потому ты отсюда — упал

Вниз преисподнего ханжества вида

И за собой по осколкам — судьбы

Ветром в себе всё проносишь — свою

Миру обычную каверзу — для

Слов постоянного образа смысла,

Но попросил так уступчиво — им

Взять идиллический берег живым,

Чтобы потом над тобой — не постыло

Облако грёз, словно века игра

В той тишине, от которой война

Слышит внутри позывные — уныло.

Обычностью не смешанных фигур

Обычностью, не думая понять

Я сам иду по сложной — тротуару

Причине символизма — потому,

Что день тоской заполнил — эту явь,

Но будущему может не понять

Она — мою бессильную причину,

Как разум подчиняется — тогда

Одной модели смысла — откровения.

Что будущему больно — не принять

Системы слов — о сложном бытие,

Где сон московских улиц — по тебе

Так бредит словом в мании — причин.

А ты идёшь по тротуару — сном

И что-то там не падает — на плиты

Искусственных зарниц, откуда слиты

Мы стали серой калькой — этим днём.

Быть может нам идти — необратимо

Туда, где сон могучего — песка

Упрятал ровный кладези — пример

И тонкой формой впадины — замял

Тебе — внутри обычности равнину,

Там стойкий шёпот уходил, а сам

Ты шёл по тротуару — к небесам,

Почувствовав — тот воздух, словно силу.

Не смешанные близят берега

Фигуры чётких линий, как рога

Одной системой пафоса — стройны

И полно говорят тебе — в седины,

Что манит только пустота — умом,

Но ты идёшь по линии — равнины

И стая птиц не лепит — от ума

Свой вид строптивой участи — потом.

Но смешанные формы — по глазам

Фигурам тонко — говорят теперь,

Что видом ты обнял — всемирный ад

По тонкой параллели — бытия

И сам устал ты думать о заре,

Когда за серой калькой — середины

Ты машешь слову нежный приговор,

Но ищешь только памяти — черты.

Тем утром по дождливому — тоской,

Погодной воли — неприметной с виду

Ты ждёшь свой дух московский, городской,

Он также ждёт тебе — свою зарю

И вид несмелый повторяет — зная,

Что смешанное общество — не стая

Летящих сфер тоски — наперевес

Из сложности искусства, как прогресс

Внутри — сегодня будоражить лёд.

На нас он тает — времени подняв

Тугие формы будущего — мира,

Для нас всецело слышит — эхолот

В причине славной роли — по уму,

Что смешанное в поле — одному,

Что дань фигур искусства — обратила

Свой вид фатальной маски — по глазам,

Когда всецело ищет их — слеза

И нам, играя подаёт — за явь.

Так ты прошёл по этому — пути

Внутри московских улиц и обиды,

Там сложно уговаривая — кровь

Вести природный юмора — почёт,

Что смелостью не видит, указав

Ту пошлую картину — безрассудства,

А только ждёт претензии — сполна,

Что горю ты помог — и сам, едва

Ты вышел на заре любви — единой.

80-е — как маска на душе

Стоит твоя нетленная природа

И думает о притчах — по глазам,

Стоит и что-то формой — переняв

Узнает — о пределе этой тьмы,

За ней ты сам о совести — мечтаешь,

Но маску субъективности — воткнув

Ты слову, как обычный ветер — таешь

И вечность превращаешь — на виду

В тот вид 80-х — поневоле,

Чтоб пищу сам ты видел — на себе,

Как век о вероятности — на деле

Не замкнутой культуры — у лица.

Не выключив тот свет — ты перенял

Свободный отрок памяти — доселе,

Где были современники — пройдя

То утро — над беззвучной мостовой.

Её теперь уж нет, а город сам — ты

Влечёшь в то утро роком — поневоле,

В ту пасмурную пустошь, где и сам

Ты маску одеваешь — наготове,

Но прелести не видно — на глазах,

А только субъективное веселье,

Что стали относительно взрослее

Те силы утончённости и — ветер

Им только охранял породу — мира,

Что звуком ты услышишь — понарошку

Из окон субъективного веселья,

Из памяти — в которой ты не прошен,

А только человек на этой нише,

На пройденной проблеме — привыкая,

Что стал ты здесь усилием — прошедшим

Иметь свободу общества — и рая.

Он сам тебе, что слово — на такое

Умильное доселе — благородство

И видит дух последний — в этом теле

Такое же проношенное — сходство,

Что все остались путы — на сомнении,

А ты под маской пишешь — о судьбе,

О той которой стало нам — не видно

Ещё иллюзий в мире — на любви.

Ещё в 80-е там — стынешь

Под силой субъективного — рассудка,

Но эхо слов ты праву — приподнимешь,

Чтоб думать было слаженно и — гулко,

В том точно понимая — перспективу

И личное господство над ролями,

Где стал ты поколением — учтивости

И робости — искать на том отчаяние.

Не сыпь себе претензии — на раны,

Что там ушли на совести — премудро,

Не вылей субъективности программу,

Что осени безудержное чувство

Настало снова и гласит — сегодня,

Что сам ты непременно — обессудив

Идёшь — по тонкой линии из судеб,

Где стал ты маской — на одной природе.

На том в 80-х, словно в моде,

Откуда страхом предваряют чести

Твою минуту — думать за такое

Отчаяние времени — быть вместе

И лично видеть утренние раны,

Что там осыпят муки — через песни

Над мудростью прожитой — эпиграммы

В глазах рисуя сложности — у чести

На этом веке в личном — осознав лишь

Тот нежности предел, как бы минуту

Ты сам растрогал в ниже — приведённом

И выиграл бы — отчалившее в строгом

Мучении — быть нужной, как и миру

Доселе — перспективой над итогом

Под маской вероятности усилия

На сбывшейся культуре — за порогом.

Ты её разложи за сомнением — в воду

Небывалый от пищи, разомлевший чудак

Ищет паперти стройное — пламя о век,

Что никак преимуществу жизни — один

Он не может ужиться за этой стеной.

Между пафосом службы и проком — огня,

Между тленной харизмой, спустившись на вид

Он не может угнать за собой — Короля,

Притворившись исконной молитвой — души.

Разложи — эту оземь искусства весну

На короткий отрывок из песенных тем,

Над которыми стал ты ужимкой — души

Покорять идиллический мир — от утех

И потом, как по кальке пророчеств — в себе

Ты не млеешь, упав, словно лист на ходу

В эту воду бесчестием мании — вниз,

В это озеро мысли, опуская сомнение.

Ты его разложил, как по камню — портрет,

Как внутри уготованной вечности — дрожь,

А сегодня ты ночью по телу — идёшь,

Прививая свой неба — обыденный хруст.

Он потеет и что-то не может — узнать,

Он внутри объяснил эту оземь — тоску,

А потом он упал, как под воду — в мороз

И на каждом томлении — видит ту маску.

За которой нельзя не ожить, не пропеть

Идиллический оземь томления — в смерти,

Супротив отгороженный власти — намёк,

Как по обществу кровно идти — на судьбе.

А потом, привыкая искать — эту кровь,

Чтобы лучше внутри понимали глаза,

Что никак им ожить там нельзя — за любовью,

По которой ты оземь упал — под водой.

Нет теперь на сомнении прошлого — нам,

Чтобы жили и думали в этом — покоем,

Чтобы сами томились и в пользу — на сне,

Отторгаясь предчувствием — выли сомнением.

Но последней прохладой — завелись на вине,

То на красном — в обёртке из лучшего лада,

То на белом помосте — из нашей вины,

От которой не стыдно пройти, словно ладан

Окропил иллюзорностью выше души —

Эту оземь стороннюю осень — под маской,

За которой мы выли от прошлого — там,

За которой ты пал под водой — к небесам.

А потом оказался в сомнении — сильном,

Где-то в будущем ясности вылитой — мглой,

Что сегодня ты станешь им точно — посильной,

Не забытой и лучшей от власти — порой.

Пророк и новой разницы мораль

Ведёт тебя ступенчатая даль

Внутри ещё не вскормленного — чувства,

Ведёт и ожидает, чтобы в — сумрак

Ты завтра превратился — по глазам,

Где жили на песке — пророки нам

И холод под землёй — освоил чувство,

Чтоб подлинное в счастье — превзойти

От качества — затронутого в нас..

Не перейти тот счастья — декаданс,

Не вылить на песок — немое чувство,

А просто от затейника — не стать

Ещё пределом в мании — лица,

Когда за новой разницей — мораль

Уводит одиночество, как чувство

И холит сумрак в мысли — о тебе,

Как только что сплочённое — в любви..

Нет слова по морали — превзойти

Ту частности немую половину,

Нет места ей найти — о декаданс

Пронзённой скорби — может у лица,

То демократия — заводит в небе нас

Ещё одно невыученное — чувство

И хочет ждать в сердцах, как эхолот

В себе не верил подлинной — душе..

Пророк — как это странно нам уже,

Что вылит ты над палубой — единой,

Пророк — и стало видно по тебе,

Что слёзы с глаз не смыли — берега,

А только историчностью — проплыли

Те квантовые обереги — в разнице,

Когда уже не меркнет час — пути

Уйти ему под счастье нам — назад..

Но толща бытия — как лёд наград

Не отпускает — в выученной рамке,

Ей ты пророк — под каждой высотой

И ноющий от пафоса — родник,

Где были мы в глазах — ещё судьбой,

А где застыли в квантовой — огранке,

Чтоб душу хоронить — судьбе назло

По неге чёрной пропасти — в ногах..

Тем ты — пророк и стало не для всех

Искать тебе — тот чуда уголок,

Что формой ты разыскиваешь — тайно

Ту меру форм исчадия — быть там

И словом по судьбе и — обелиском,

Чтоб думать, как пророк — судьбе назло,

Но слову по моральной — тишине

Так вычурно на мне и очень — близко..

Ой, модернист не смейся — потому

Не остывай под жаждой — многосклонной,

Когда иллюзий ад прибил — тюфяк

К твоей игре — усидчивой и скромной,

Когда гордишься ты ей — выбирать

Свой день тоски и слаженного — завтра,

Ведь тень модерна наступает — в миг

И ты, как лёгкий праву — мотылёк

Летишь внутри так искоса — далёк,

Чтоб всё им превратить — по модернизму..

Не отвечай, не ждав там до поры,

Как был ты на поминках — у культуры,

Как шли дожди искусственно — в тебе

И ты им почву измерял — для слов..

Ты пишешь модернистский — приговор,

Чтоб там опять запутаться — в истомах,

Сомнениях — быть круче, чем в любви

Ты был когда-то паинькой — нам в стиль..

Но этот жёсткий мир — не уголок

Внутри притворной честности — поэта,

Он ждал свой модернистский — идеал

У точки слов — под мнимое в тот век..

Но век прошёл, а толща от награды

Не стала сном вилять, пока ты слеп,

Ты стался ветром — в этом малом сне

И очень сам смеялся в дух — вокруг..

Ой, снова нам не нужно — говорить,

Что ты заносчив в праве — первозданном

И мысли тщетно — выемки в твой стиль,

Пока он дорожит за плазмой — лет,

Ты ощущаешь в этот ли — «привет»,

Что жил тогда дорогой — самозванной,

Но тише ехал в подлинные — сны,

Когда за миром права — ты поспел..

Не веселись от памяти — напрасно,

Не говори, что тычешь — о восход

Свой жухлый модернизм и эту — пищу

Стать новой позой счастья — о поклон..

Стать ветром упоения нам — в мыслях,

Как сердце от пророка — может в такт,

Поющим словом мнения — «дурак»,

Что спеты все трагедии — о жизни..

Не обойми тот высший тип — руин

Внутри ещё не сказанных сомнений,

Не думай словом в притче — о предел,

Когда ты сам определил — свой век,

Но он тебя внутри — не переделал,

А просто вынул клочья слов — в куски,

Чтоб снова модернизму — рвать клыки

И жить под сном особенной — приметы..

Тебе не жаль её в своих — глазах,

Но стилем модернизма — ты упал

Под край категоричности, что сам

Ты водишь веком пустоту — сомнений

И пишешь от предвзятости — вокруг,

Что новой позы мысли — лучший друг,

А форма акмеизма стала — в страх

Тебе укором думать — в облаках..

Не спетой мысли пошлостью — другой,

Ещё внутри несмелой — перспективы,

Ты сам загнул свой мир — наперебой

И там смеёшься в нервности — ревнивой..

Не вокзал и не город в тебе

Не вокзал открывает — свой путь,

Не разделенный притчей сомнений

Этот день — между длинным нутром,

Что итогом от частного — вновь

Ты бежишь, покорившись чутью,

Что обратно ты стал — постарее

И в себе, словно маски — актёр

Хочешь городу жилу — понять.

Ненавидишь и дом и семью,

Но в себе ты глазами — теплее,

Чем обыденность — в силах ума,

Покоряясь — искать этот ад,

Где-то выше и где-то скорее,

Чем наступит там смерть — идеала,

Чем в себе ты старее — на право

Стал в годах личной выгоды — там.

Ты не учишь усиленно — ад,

Им в сердцах поиграл — нерадиво,

Чтобы дальнее солнце — искать

Только в руку — в своих облаках,

Но изгоем ты быть — не горазд

В сложной пище — внутри постарев,

Точно город — от каменных стел

Монологом — от явленной стати.

Ты выходишь на душу — в вокзал

И стремишься отбросить — шаги,

Что внутри отвечают — скорее,

Чем желание думать — о стиле,

Для которого сам ты — прожил

Эту осень — внутри привидения,

Но опять постарел — в облаках

Славной участи жизни — в строках,

Чтобы выучить — это взросление.

Ты спустился, темнея на вид

Возле пустоши благ постоит

Иллюзорная вязь — для тебя,

Возле личности мерно — томит

Этим прошлое — будто бы я

Сложно вижу твой милый — итог

И матрас, под которым сполна

Ты занял — эту волю под сон

Иллюзорного общества мира..

Ты один в неприметной тоске

Выше хвойной иллюзии — в нас,

Ты струишься не медля — о знак

Ранней формы обличья — в руках,

Но таит эта смерть — у двоих

Только после — одно лишь судьбы

Изобилие — быть не в обиде

И понять — это общество тьмы..

Ты спустился, бледнея на вид

По короткому призраку — сам,

Ты такой, попадаешь на склад

Не измученной формы души,

А когда под тобой — не ушли

Расстановки — от мёртвого вскользь

Ты быть лучше не можешь — уже

И спускаешься в тёмное прошлое..

Может знали мы этим — в себе,

Что не можем угнаться — на вид

За любовью, откуда парит

Иллюзорной привычки — твой мир

И не хочет увидеть — в пути —

Это прошлое в тёмной — аллее,

За которой ты сам — постоишь

И осмотришься в памяти — лет..

Ты темнее, чем этот портрет,

Чем в душе многолетние — тени,

Ты опять между воздухом — стыд

Пролагаешь — от ясности в нас,

Ты спускаешься, думая в стиле

От минутной, проверенной смуты,

Ты темнее, чем форма от утра

Под растраченной глыбой идей..

Что ни опыт — ты сам на себе

Только воздух и маска — роскошная,

Что ни подвиг — ты миру под вид

Над прелюдией форм — и любви

Хочешь блага и только дожди

Над понятной оценкой — проверенной,

Где и сам ты стоишь — на глазах,

Опускаясь — под солнечный мир..

Ты теплее, чем могут прожить

Эти формы — от гласности мира,

Но и тёмному в прозе — не смерть

Постоять — между личностью в блик,

Но такой же понять, что и ты

Нам сегодня — затерянный путник

Между тёмной оценкой — пути,

Что спустился в отчаянии — мира..

Отстраняя немилые тени

На планете ли ты или сам от себя

Изнываешь искусством материи,

Пропадая внутри и любовь — теребя,

Чтобы лучше искали и — мерили

Это общество слова, эту форму одну

Отстранения ритма фатальной — идеи

Между личностью прошлой, откуда иду,

Измеряя сознание — в каждой неделе..

О такой говорят, что нелепо — прошла

Иллюзорная поза существенной — лжи,

О которую сам ты слагаешь — стихи

И внутри понимаешь — её о себя,

Но и сам ты в тени, отстраняясь идёшь

То по кругу материи — в этой душе,

То притворством внутри — укрощения грёз,

Где однажды ты был им — прирост..

Или просто фантом обещания — жить

Иллюзорностью общества, чтобы тебя

Здесь всё время искали — за этот прирост

Откровения форм изумления — дня..

Или сразу схватили — под эго любви

И тогда по короткой проблеме — ещё

Ты не знаешь, откуда ты сам — для себя —

Иллюзорное пламя — обещания времени..

Только словом в себе — отстраняясь живёшь

И практичные тени — опадают во тьму,

Где им осень — такая строптивая жизнь

И надмения прошлому, чтобы ожить..

Где идёшь ты неделями в прочном — аду,

И простили тебя — на такую беду,

Что не стал ты иллюзией, словно она

Не любила тебя до судьбы — никогда

И напрасно ждала от такой — суеты,

Где немилому дому ты сам — от черты,

Где не ищешь ты сходства — внутри бытия,

Только падают листья о землю — скорбя..

Что такой молодой, что ещё не прожил

Иллюзорные осени — в теле души,

Что когда-нибудь скажешь доселе — немой

Отношению прошлого, словно живой

Ты устал и сегодня — не сам идеал,

Ты внутри откровения может — пропал

И немилый восторг по Земле — ворошит

Иллюзорные тени — на подоле души..

Нам они постоянно не любят — весну,

Нам убого их ждать — покоряя восход,

А напраслина ищет — такую одну,

Постоянную осень — от сердца вживать

Те недели от жизни — внутри бытия,

Где на тени ты сам и твоя — не своя

Иллюзорность ещё — в не подбитой душе,

Иллюзорностью гложет, что смертью уже

И торчит от которого ужаса — жизнь,

Пробуждая сегодня — потерю души,

По которой устало ты смерти — искал

Иллюзорные образы, словно оскал..

Им теперь не до судеб и стала — умом

Эта ночь откровения — между огней,

Нам теперь не относится болью — одной,

Словно спала от осени — в жар неземной

И спокойствием тянет — обратно к Земле,

Чтобы жил на планете ты сам — до утра,

Чтобы юностью видели — эти углы

Между счастьем потерянным обществу — зла

И трагедией слова — обратно к себе,

Чтоб играть постоянные осени — дни

И опять, подзывая им страсть — проживать

Иллюзорные тени — касаясь другим

Расстоянием мысли — под часть бытия,

Где не стал ты любовью — от смысла себя,

Где и ночь откровения стала — немой,

Что культура искусства — к Земле неживой,

Чтобы жить и упрямо одной — из неё

Обращать поколения смысла — на вид,

Что умрём мы сегодня на этой — Земле,

Словно были тенями на смерти — обид

И прошли, как история в каждом — окне

Между общества страха — затерянным сном,

Между жизнью итога — искать эти дни,

И блуждая по обществу — видеть одни

Иллюзорные тени — вокруг бытия,

Оттесняя моральное право — людей

До такого безумия, чтобы тебя

Не любили внутри — откровения жизни..

Как накормить этот день?

Как объяснить неприметно уму,

В точности слов — поднимая восторг,

Что из пропавшего мира к тому

Выше тоски — этот опыт из грёз,

Выше манеры упитанной лжи

В разнице едкой проблемы — вокруг,

Что необузданный ветер дрожит,

Трогая мысли от павшего — в муке?

Это ли общество слов — бытия

Можно внутри накормить — по уму,

Это ли стойкое в форме — играя,

Мыслью свободы от счастья — разнять?

Будет ли честным мотив — по себе

Словом сегодня в тот ужас — смотреть,

Будут ли лучше там верхи — внутри —

Взглядом способности к разнице — нам?

Только не скрой эту пустошь — в себе,

Тонкой границей от власти — идей,

Думая, как накормить этот день

В личной манере от жизни — в любви.

В этом причудой ты сам, как орёл

Сложишь свои монолитные — дни,

Но не горюя, что были одним мы —

Только причиной под пищей — внутри.

Стали искать тот природы — глоток,

Стали искать от развития — пищу

В небе искусства так близко — со строк,

В поле писательской линии — грусти,

Что под намерением спало — вокруг

Дерзкому прошлому — новое зодчее,

Что по открытию форм — янтаря

Ты — словно мир от наития лиц

Словом касаешься время — играя

В этой своей незапятнанной — маске,

Ей поднимая свой мерный — надзор,

Ей только личностью в пище — людской.

Словно мы сами сложили — позор

В чаще той выемки — нового счастья,

Словно мы стали внутри — откровением

Выжженных лет от причины — иметь

Новые будни под разницей — лжи,

Новое в пище от страха — презрению,

В том лишь участию встретив — ножи

В личной претензии — к новому счастью.

Этот ответ между пафосом — лиц

Словом сегодня струится — мгновением,

Снова ища этот звук — до границ

Мысли — в любви, как и пище прощания,

Мысли, в которой от страха живёт

Новое общество — в цвете прощания,

Но забывает тот новый — полёт,

Словно от века ты сам — обещание,

Словно устал ты стоять — на краю

Сложной оценки гранита — на пище

И как и общество вылит — в строю

Сложной манеры у нового счастья.

Смотришь ему, как начало и гнёт,

Веришь, что стал ты всегда — откровением,

В пище, которой от слов — на полёте

Люди — не носят умом обещание,

Только стоят и от дней — там былых

Снова хотят напитаться — в глазах

Словом — от ясности мнения жизни,

Словно над мыслью — под собственный страх.

Попеременно в ложечке дождя

Забыв внутри охранника — дожди

Идут причины в постоянной маске,

Задев восторгу полную Луну —

Ты ищешь власти скромные в душе,

Упитанные формы — между завтра

И в ложечке дождя к нам — подольёшь

Свою картину милой формы — я

И тонкий аромат придворной мглы,

За ней щебечут птицы — по углам

И между слов в скафандрах — погибают

Уютной меры истины — как дань

Любви — по символизму этим плыть,

Ещё сегодня — в космос заправляя

Свой эталонный ход манеры — по углам,

Свой дух внутри воинственного — ада,

Что тёмной гладью неба — я воздам

За смерть внутри вины — одной надежды,

За горе в том, причисленное в жизнь,

Где вечно говоришь — ещё приданый

Внутри природы монолог — программы

И точной формой кванта — им хранишь

Свой бег чудес — внутри упрятав долг,

Откуда мог ты в этом слышать — стыд,

Откуда ворожил свою — любовь

По аду в смерти — точно опрокинув

Нечаянные дни — по сладкой мгле

Из под дождя нам в том — перекрывая

Одну, отнюдь, Вселенную — воспеть

Умильный пафос лучшего, чтоб сам

Ты видел эту поздней словом — ночь,

Когда Луна восходит мне — на жалость

И тычет свойско именем — внутри,

Что луч от укоризны подле — снов.

Им также нелегко бежать — в себе,

В глазах оконной малостью — забрав

Тот день и этот дождь — себе назло,

Пока ты кормишь с ложечки — нутро

И там оно тебе не прошлым — стыд.

Не знает, где окутывает жалость

Ещё нетленный эпос — вдоль Луны,

Не видит утончённый склеп — вины

И только по глазам виляет — сном,

Что ветром между этосом — одни

Мы там остались — будоражить малость

И видя свой отсчёт внутри — вины

Мы только кормим с ложечки — её

Свободу идеальности, где сложим

Ей тонкий монолог свободы — в рай

И только внутрь глазами — не обидим

Тот ветер постоянства — на Луне.

Когда её не видим в темноте,

Когда зажала прихвостнем — та сила

Осколок душ и мерно дышит — стиль

Ещё увидев маленький — зазор,

Что будешь ты виной сегодня — сам

На этой жалкой опыту — планете,

На этом своде будущего — в стыд,

Что ходишь на свободе в свой — полёт,

Что ветром не овеян в смерти — им

И долг, как честь не преминёт — узнать

Откуда был ты правом — предлагать

Себе сегодня дождь — на этой жизни.

Тебе ли в обещании темно?

Наутро предложил нескромно ждать

Ещё причину — в запоздалый вечер,

На этом сном невольно — примыкать

Под факт искусства в маленьком — раю,

А формой благ — доискивать до встречи

И лучший повод вынимать — до зла,

Чтоб чудилось тебе — опять темно

То прошлое — за высотой пространства.

Для неба слов вернее стать — «никто»,

Для жадности искать свою — примету,

А после слог российский предлагать,

Заманивая пошлостью — в свой мир,

В котором спеты теоремы — нам,

А дар великих судеб — будет снят,

Как форма экзальтации — к лицу

Искать искусный номер, чтобы ждать

Свою примету мира — объективно.

Ты говоришь, что стал как ювелир,

Как часть Вселенной в малой — тишине,

Но сам ты воешь прямо — в темноту

По высохшей примете думать — мило,

Тебе ли в обещании — темно

Сегодня в прошлой каторге — страдать

Иль сложной теоремой в том — блуждать,

Когда одна не вычеркнута — давность?

Ты сам снимаешь фильмы — о себе,

О воле под прогнившей — суетой,

А после ты восторгу видишь — путь,

В котором стал за обещанием — силой,

Но жив внутри причины — сам себе

И только дух политики — в том суть

Над старой формой боли — обращать

Искусство мерной половины — Солнца.

Под судьбами ещё читать — нутро,

Подняв свой строгий мира — перевес,

Что жизни в обещании — прогресс

На цели в современности — игривой,

Но только думал ночью — ты своё,

Что сам наутро будешь — ты ему,

Как фарс приметы старой тишины,

Плывущей целью в заданной Неве.

Но страждущей к приятию — свобод,

Но толком в повседневности — остыть

От надобной растраты — видеть путь

Ещё — под символизмы долгих судеб,

В них сам стареешь в пользе — бытия,

На дух российский смотришь — подойдя,

Чтоб слово в обещании — подумать

Над этой темнотой проказы — лет.

Что нет им тьмы по отмели — сегодня,

Что волю ждут простору — эти дни,

А ты внутри причислил небо — гордо

До жажды старой отмели — войны.

Страдая — обещать себе, что можешь

Ей тонко нити вытянуть — под след

От видимой приметы, где ослеп

Ты в этой жажде существа — сегодня,

Не ждал ли твой опал — себе назло

Свободу в политическом — притворстве,

Ты сам снимаешь гордости — окно,

В котором будешь чуткостью — манить

За это зло, от чьих-то глаз сегодня,

Что сам ты в темноте — увидел их

И вытащил на свет — подобий моды,

Затронув смыслом — диалекты лет.

Развези по причалу изгоев

Синим небом не мыслит — одна не твоя

Синеглазая сплошь поведения — маска,

Ранним счётом внутри — упираясь ведёт

Отомлевший корабль изучения — роста

По придворному рою облачённых — надежд

Думать в точности так, как сказали — пути

Забирая к себе — по причалу изгоев,

Будто мысли различия в истинах — мне.

Нет у синего неба той оценки — лететь

По приданой, изысканной юности — мира,

Нет начала хотеть отражающим — днём

Отучать быстроходные ливни — огнём

Между месяцем счастья, от которого вышли

На свободу изгою — по тому лишь внутри,

Что года, отомлевшие в совести — горя

Не смогли быть приданым — на негодной Земле.

Не смогли укротить тот несчастный — корабль,

Что свою быстроходную пищу — уносит

Между ловкостью высохших нам — берегов,

Где идут без цепей — эти осени прошлым.

Развези отомлевший, бесприданный покой

По нутру потаённого вечностью — моря,

Где остаток в причале, словно мысли изгой

Будоражит одну лишь прощания — правду,

Что нет счастья быть толком — от начала ему,

Где у солнечной кладези спелись — изгои

И торчат по кривой параллели — на вой,

Словно листья по осени — стаяли в рае,

Словно сам ты изгоем постоял — в глубине

И очнувшись не стал утомлением — прошлым,

Как негодник морской — над пучиной во мне,

Остановленной гордости вылить — покой

На свою мимолётную прошлому — стаю

От бесчисленной формы — этих странных идей,

Этих гордых людей, что не выли за — той,

Мимолётной причиной — быть такой же судьбой.

Но искать в этом море утоление — новое,

В том причале над ясностью — плыть по нему,

Открывая корабль в расставляющей — жиле,

От которой не сложно идти — потому,

Как на синем восходе отражения — в памяти

Пролетает искусственный берег — о гнёт

И не гнёт ту спокойную оземь — развалину,

Что не тает под глыбами льда — напролёт.

Только носит свой ужас — в парике оправдания,

Где несчастью изгоев не видна — полоса

На предании сложной, обоюдности — дальнего

Парохода реальности — видеть тот ход.

На пароме от личной субъективности — ли

Ты стоишь или стоишь — от мысли на грани,

Где изгой на пределе — сам на том берегу

И внутри постоянному ветру — той раны

Ты однажды не носишь обоюдную — тень,

Что бросает внутри — удивление мудрости,

А потом пароход направляет — от дней,

Где внутри горизонта ты выше — идей

И стоишь мимо сложности — быть одному,

Как изгой состояния вечного — мира

Между парусом той остановки — ему,

Поднимая свой час расстояния близкого.

А потом на подъёме между птиц и вины

Ты и сам на подоле, как нечаянный стиль

Только в пене морской — между мыслями им

Посторонний — от важности моря плохим.

От Коперника не вышел

Над дугой особой формы — раскидал

Ты влекомое для мира — превосходство,

Для итога чувства — общество создал,

Но не можешь покориться и — ему,

Только выше звёзды радуют — напрасно,

Ведь идут они туда умом — негласно,

Повторяя слёзы после — автономной

Горы мыслей — между ясностью любви.

Ты ещё внутри дуги — не передумал

Жить одной, доселе старой теоремой,

Ты вначале счёл иллюзией — безумный

Мир космический, как формы идеал,

Но стоишь и сам темнее — понарошку,

Что итоги чувства в вымышленной — козни,

Где идут одни, обдумав на дорожку —

Свой этюд — под преднамеренной игрой.

От Коперника не вышел ты — случайно,

От итога кванта мирного устоя,

Только звёзды подмигнули смертью — стоя

И вошли в нутро придворной тишины,

Научив менять искусство — понемногу,

Точно власти от гуманности — дорога

Позволяет выше помнить — очевидный

Неприкаянный от пафоса — мотив.

Он внутри стареет миром — на привычке

Видеть звёзды в объективности — другого,

Видеть слово в повторении — плохого

Чувства завтра, что когда-нибудь мы все

Станем миром преднамеренного чуда,

Станем вжитой формой страсти — ниоткуда,

Где итогом — будут смерти расстояния

На пределе звёзд — от вымышленной тьмы.

В расстановке слов и чувства — обоняем

Этот миф от путешествия — за властью

Между звёздной ролью личности — и правом,

Где-то выше, чем Коперник стал умом

И своей моралью созданного — чувства

Стал он выше привилегий формы — завтра,

Стал конечностью из близости — людей,

Где-то в космосе над ролью — подгоняя

Свет предельной формы линии — ровней,

Свет этюда старой маски — для привычек,

От науки между мифом, где бы знал

Свой манерный пафос — личности в словах.

Затворник на посту

Стоишь и что-то льётся на уже

Внутри не приведённое молчание

Сказать тебе о робости — в пути,

Глазами пожимая мир теней..

Их нет внутри отзывчивости дней,

Их трогать без ума — нельзя ночами,

А лишний смысл карает — по глазам

Как только тронешь у изгоя — стиль..

Он хвост поджал и робко — на посту

Несёт свой век холодной переправы,

Когда умом не были там — одни

Мы рады равной участи — пропасть

Внутри своих иллюзий, как и масть

Тебе сегодня сном выходит — в чудо,

Тебе не гложет исподволь — вину,

А только держит веко на посту..

Что чёрный сон от изгороди — кванта,

Когда ты сам Вселенной был — её,

Когда держал озябший шелест — мир

Направив терпкий опыт — у руля

И сгиб твоей ресницы — не ходил,

Но шум внутри от ветра — направляя

Ты сам старался убеждать — любовь,

Что ночь внутри покрова — на виду

И словом всё ведёт — твою беду,

Как жизни переливы в строгом я..

Что чёрный свет, что образ неземной

Внутри природы космоса — игривой,

Ты ждёшь повторный роли — монолог,

Но сам ты на посту, пока стоишь

И вечности медаль — не теребит

Твой рог внутри безумия — ревнивый,

Но держит рупор ночи — напролёт

От счастья между личности — и лет..

Но что-то холод будит — тот полёт,

Сегодня словом радуя — приличный

Мотив иллюзий на посту — людей,

Наивно в том потеребив — уют,

А ты стоишь, что космос на приливе

От дней бездумных ночью — напролёт,

На том аду причины — между дней

И нас — внутри украдкой подзывая..

Но цели нет на том посту — внутри,

Но горд от убеждения — быть рядом

Мотив — внутри иллюзий и тени,

Мотив одной утешности — вести

Тот ад — от привилегий до затеи,

Что между мёртвым миром — на пути

Ты встал, как чёрт претензии — вокруг

И смотришь — между истиной, что сам

Не вымер, к счастью времени и сил..

Затворник на посту прибитых слов,

Что сложной тенью потчуют — вину,

Затворник между собственных миров,

Откуда спал ты вечностью — одну

Причину жизни, чтобы понимать,

Что завтра будет истина — твоя,

Но мёртвая в одной руке — ломать

Судьбу влекомой участи — тебе..

И там к тираде полноты — Луны

Ты сам стоишь, что каверза вокруг,

Что мёртвый холм природы — бытия

Над бездной гордо выпученной — мглы,

А сам в себе — затворник, где ушла

Свобода субъективности — искать

Ту прошлую картину мысли — ей

На жившем поле личности — ума..

Доступная обременительность в себе

Доигрывая шаг судьбе назло —

Доказываешь пошлости картину,

Ценя упорный вида — монолог,

Что сам в себе растащит — приговор

Внутри доступной формы — у цинизма,

В тебе диктуя мысли — от мозгов,

Что вечностью не стала — укоризна,

А только бьёт набат — одна любовь.

Та рамка от тщеславия напрасно

Усладой ворожила — путь в цене,

Та гиблая опора между фактом

Не смыла шаг от конъектуры слов,

Но ты лишь дорожаешь — от себя

По форме субъективного контроля

По власти утопичности — в глазах,

В которых мало будущего — нам.

Желает видеть на другом — тебе

Оценка силы в подлинности — завтра,

Оценщику то право — поднеся,

Что чёрный круг на амплитуде слов,

Но вот обратный вереска — расчёт

И ты уже скатился — между фактов,

Ты вынес ночь от предрассудка слов

И хнычешь в счастье уровня надежд.

Они тебе в цене — сегодня снятся

И завтра будут мысленной — иглой,

Они враждуют в центре — от ума

В покое чуда за восторг — у лет.

О чём же видеть это — бытие,

Когда портрет увидел — этим счастье

И весь наполнен сводом — о любви,

Когда и смысла нет уже — в глазах?

И вот обременительность и страх

Крадутся возле щеголя — унять

Твою спонтанность вида — о любовь,

Что всё напрасно здесь и до меня

Не может долгом выяснить — черта,

Что было там простое нам — понятно,

А что обременительно в словах,

Как будто время — пожирает страхом

И мысли день за днём — тебе впотьмах?

Вся слова кутерьма — уже дрожит

И будит субъективности контроль,

А ты свой мозг надежды — разложил

Как карты сложной кости — о нутро

И видим только поздний — монолог

О том, в котором шанса — не достать,

А верх цинизма — гладит между строк

Ещё умильно вопиюще — взглядом.

То было счастье миром — поперёк,

То словно пустота опять — невольно

Глотает воздух страха — между строк

И снова нам обременяет — жизнь,

Там, где ты есть и где тебя не стало,

Там где идут дожди — судьбе назло,

А ты лежишь, как сломленное право

И дух надежды — пожирает зло.

Он трогает тот воздух — показать,

Что сны обременительны о нас,

Что воздухом надежды — не погас

Ты сам в себе и может — потому

Мы страху стали верить, как ему

И там внутри мы — маленькие люди,

Что робко шепчем миру — о вопрос,

Когда ещё в сердцах — одним пророс

Тот миф о воле судеб — между нас.

Когда обременительное — стало

Ухаживать за доблестью имён

И там внутри одной модели — права

Ещё глотает воздуха — озноб,

Чтоб чутко говорить себе — «прощай»

И словно сам во сне — не обещать

Сегодня сложный мужества — апломб,

Что завтра ты негоден — от умов

И после непонятной сферы — лет

Уже не знаешь, где обременён,

А где проснулась тонкая, как смерть

Иллюзия — на то внутри смотреть..

Для образа смысла в ночи

Для тайны, в которой не стыл

Твой мирный апломб — бытия,

Для роскоши в теле — могил,

Где серые будни — не зрят

Твой образ пристрастия — сфер

Над обликом смурной — зари,

Ты ищешь свой выход — о день

Подземной пучины внутри.

Но трогаешь смыслы — о лёд

И этим ты жив между — дней

Протёртых коварностью моды

За важной культурой — поверья.

Нет мысли, но сломлен — кинжал,

Что обществу дурно — снуёт

Под прежней вульгарностью — скал

И что-то о том он — поёт,

Где времени мало нам — жить,

А слово в случайности — вслед

Коварным испугом бьёт — зверь

Над тысячной мукой — примет.

Для образа смысла — в ночи

Ты падаешь в комнатный зал

И тонко под первым — ярмом

Ты ждёшь обязательство — сам,

Где сможешь ты верностью — стать

И формой в ночи — этих лет,

Что гибли от памяти — в страсти

И форму приняли — на свет.

А в тёмной зарнице — там медь

Нам падает ниже, чем смерть

И топкий барьер между — плит

Всё ходит и кружится — в такт

О том, что нельзя — рассмотреть

И в важное в полночь — создать,

О том, где нет места — иметь

Свой воздух объявленной — страсти.

Ты выжил в ночи — этих форм

И меньше причины там — жить,

Чем был твой вампир — обращён

За редкостью памяти — в блик,

Где сам он любовью храним

И только под плетью — вдали

Нам ищет свой воздух — любить

Иль правду быть словом — любим.

Но терпкая стала нам — смерть

Смотреть в это лоно — окно,

Она пожирает здесь — медь

И топчется высмеять род,

Где был ты фантазией — в час

Одной лишь упавшей — звездой,

А стал фаталистом в руках

Той музы под слог — неземной.

Ей хочется выждать — там яд

И смерть по развалам — судьбы,

Ей также про свет — говорят

Внутри удивления зарева — тьмы,

Но ты, как вампир — небогат

И топчешься, высмеяв свой — приговор,

Что сам он надеялся — ждать

Укромное поле идейности — вон.

Что чудится в ночи там — явь,

Что формы фатальности — вниз

Нам снова плывут — покоряясь

Осмысленной дроби — глазниц

По утвари в страшный — подвал,

Где нет идеальности жить,

А только под заревом вида — кормить

Тех мыслей презренное — в явь.

Там стал ты потерей — для нас

И телом в себе — также прост,

Там голуби ходят по костям

И нервно снуют, чтобы дать

Почётное образам — в грусть,

Примером под чёткий — мотив,

Где слов вампиризмы — о страсть

Ты будешь за редкостью — видеть.

Ты стал этим старше — в ночи

И нет в той идейности — нам

Опять видеть жажды — мосты,

Чтоб жить по-другому, как ты

Не стал мне приемлемой — тьмой,

А только по робости — в миг

Ты пишешь свой ранний — позор

И будишь за мной — проводник.

Он тоньше искусства — в глазах,

За ним расправляют — на смерть

Твои идеалы мне — пасть,

Чтоб видеть по людям — ту страсть

И меньше идти ей — под роль

Обыденных писем — за честь,

Что умыслом жил ты — внутри,

А пал идеальностью — вместе,

Забрав свой потёмок — в глазах

И роскошь умильной — руки,

Где крест ты сжимал — на двоих,

Но был объективностью — тьмы,

Когда из под зарева — в рёв

Ты сам ощущал свой — мотив

И чести тот ужас — понять,

Где ждал ты иллюзией — стиль.

По ранней примете — нам жить

В гробах или в призраке — слов,

Когда бы бежали — мы вместе

По сумраку в дар — дураков

И кровью напившись — впотьмах

Мы бредили в странной — игре,

Что меньше не можем — мы счесть

Ту роскошь приданого — в теле.

А просто стоим — на гробах

И снег заполняет нам — сон,

Куда-то проношенной — врозь

Иллюзией видеть — от форм

Ту ночь за фонарным — столбом

И месяцем в призраке — глаз,

Где сам ты писал — свой рассказ

И жил под обязанный — смех.

А словом сегодня ты — грех

И кровь так стекает — по шраму,

В котором искусство — не снам

Мы в призраках жил — пронесли,

Но стали тем месяцем — ждать

Твой лучший мотив, где оставлен

Ты жаждой в крови — боевой

Над мыслью для этой — ночи.

Мы вместе скупаем — тот вой

Из привязи счастья не стать

Тем временем в прошлом — уму,

Чтоб телом на это — припасть

В гробах, как сугробах судьбы

Меж личностью — ниже, чем смерть,

Где стали мы снова — больны

На том отношении — волю иметь.

Мой личный вампир

Между лет отношений, немного устав

Ты ползёшь к подземелью — собственных прав,

Что наделал в спокойствии тела — вокруг

В безымянной причине учиться — от нас,

Как закладывать совесть под звон — на лице

И опять осторожничать в склепе — своём,

Чтобы воля земли не затронула — смысл

От покойного общества в небе — за сном..

Спишь и видишь в глазах — обращают круги

Тот же уровень склепной причины — тоски,

Что падёт между нас и затеет — войну,

По которой мы будем играть — в эту тьму,

А потом по-вампирски уснём — между лет

И начнём со страдания жизни — вдвойне,

Как заслуженно выли внутри — от побед

Эти горькие оползни в счастье — к себе..

Но и ты, мой вампир, не страдаешь — пока,

Где плывут утопической воли — приметой

Эти дивные в роскоши лет — облака,

Закрывая свой ветхий позор — между ветром..

Им тихонько ты губы прикусишь — на мир

И потрогаешь вольностью в страхе — слезу,

Что уже заподозрил твой ветер — кумир

Видеть полные слёз облака — в тишину..

Как подкралась моралью исчезнувшей — тьмы

Эта гордость приметы — увиливать в нас,

Чтобы чувственной схожести — верить вполне

И писать свой умильный сюжет — в этот раз..

Но и крови напившись ты тянешь — свой век

По обратному ходу в противные — сны,

Чтобы думал внутри от причуды — за этим

Твой страдающий в жилах любви — человек..

Он ведь тоже так хочет напиться — вдвойне

Между стен преисподнего склада — души,

А потом провести весь остаток — взамен

Той утерянной роскоши в просьбе — спешить,

Загибая рассветы под солнцем — вокруг,

Чтобы видеть лишь лунный оттенок — взаймы

И искать им примету, что стал ты — не друг,

Просто новый вампир в этой боязни — сердца..

Обращаешь сегодня ко мне — свой позор

И нечаянной маской скользнула — слеза,

Затерявшись в сердцах от проклятия — в мир,

Чтобы думать ты мог, как и люди — внутри..

Чтобы месяцем тонко сквозила — любовь

По затерянной роскоши близости — к нам

И один ты стоял в этом свете — насквозь,

Словно призрак души по обломкам — сполна..

Этот мир ты предложишь сегодня — и мне,

Чтобы видеть свой лунный восход — по глазам,

А потом, как по каменным плитам — вокруг

Ты усилием воли опишешь — свой круг

И вернёшься в тот замок любви и — тепла

По роскошной гордыне внутри — от потерь,

Что не мог ты в глазах от людей — убежать,

Только думал на тени всё той же — лежать

И просить словом помощи в бледном — аду,

Где притворство — твой страх и манера ума,

А на завтра ты мой — по конечному кругу,

Затмевающий призраки страха — от сна..

Всё кружишься и ждёшь под фамильной — грозой,

Что забудем мы роскошью волю — в любви

И уснём этой ночью в себе, как покоем

Между каменных плит в остановленной — мгле

За забытым притворством — быть только собою..

Не накликай беду

Не внушай одному укрощению — быть

От единства в себе — повторением боли,

Что затронула смыслы и им же — вспарить

Не даёт по короткому тлену — назад..

Где-то в омуте дружбы, между лиц — незнакомых,

От которых уходят те стены — презрения,

А потом, как на воду прощального — слова

Отвечают на те же души — подозрения..

Не накликай беду из под выемки — счастья,

Из под каверзы сна — в ослабевшем аду,

Всё когда-то внутри проносившем — исчадие

Быть помпезным и долгим — на этом бреду..

Но такого как ты — не бывает нам более,

Тем уверенней смыслы таят — на беду

Твой манер идеалов — сегодня угоднее,

Чем искусство приятного цвета — в аду..

Ты его обличаешь и думаешь — ровно,

Что в такой темноте ты, быть может, — ещё

Современно пропал или думаешь — множить

Вслед за дружбой томление — в примеси скал..

Но другому исчадию в этой — поломке

Жить сегодня несчастливо к смерти — когда

Ты блуждаешь от привязи — долгого счастья

И не знаешь, что думать ему — на аду..

Так простился ты с миром и долгой — оправой,

Что гудит тенетой, забывая быть — правдой

По конечному сердцу в многомерном — итоге

Быть любовью, которой ты выше — чем Боги

Или строки внутри непокорного — сердца,

Что когда-то лилось нам не первой — порой,

А сегодня осталось там думать — о средствах

Мало узнанной жизни в себе — роковой..

Тем идиллию трогаешь в жизни — наверно,

Ты идёшь современностью в такт — от любви,

Но друзьями не грешен и мыслью — последнею

Будешь вольностью мчаться по дороге — домой..

В этой каверзе жизни, между прав и сознаний,

Между вольностью знатного уровня — лет,

Что когда-то мы стали бы жизнью — богатой,

Может в строгости новой, но обычно — живой..

Не накликай от раннего сердца — ту гласность,

Что внутри от искусства мы праву — должны

Или думаем выжить себе — от обратного

В непокорной от истины — форме души..

Нет надмению в прошлом — печи

Отписалась от прошлой — зари

Между собственным телом — едва

Ты пускаешь за стол — корабли,

Чтобы думать нам в чувствах — пока

Остановленный бег — не у дел

И вздымают твой пар — облака

Для того кто не хочет — быть первым,

Просто думает в жизни — пока..

Равновесием странная тьма

Выше множества стелет — теперь,

Где едва на печи — ей со зла

Ты секундой не дышишь — о дверь,

За которой весь мир — не терпел

Быть искусством по праву — умам,

Он ведь только под зной — захотел

На печи постоять между — нами..

Нет надмению в прошлом — слезы

В обаятельной роскоши — в прах

Постоянно искать этот — дождь,

Чтобы думать о нём — в сапогах,

А потом растекаться за сном

Между обществом в той же — печи,

Где надмение тешит — как солнце

Остановленный берег души..

Что постигла та страсть — по уму,

Что последнему стало — в земной

Оболочке той смерти — от нас

Жить в природном аду — как погас

Мимолётный, застенчивый — стиль

Между лёгкой причиной — уметь

Постигать там надмение — смерти,

Что поодаль возводит ту — даль?

Нет у жизни ещё — ремесла

В постоянной картине — ответов,

Где строптивому счастью — снесла

Я бы множество жизней — в уме,

Только трогают в мысли — едва

Эти звуки внутри — от томления

Свой последний пролог — для любви,

Чтобы только лежать — на дровах..

Между юностью — выше сейчас,

Между правом в аду — поколения,

Что не входит в ужасный — пожар,

Просто там поднимает — свой бег,

Чтобы завтра остаться — впотьмах

И сложить исторический берег

Между истиной — в каждой печи

И надмением жить — на дровах..

Но у каждого в сердце — горит

Свой печальный наследник — потери,

Он томит тот откормленный — дух

Покорившейся муки — под власть

И ничем в нём нельзя — угадать

Сколько жизни осталось — взрослению,

Чтобы выжить на том — на печи

В отдалённой гордыне — под власть..

Чтобы думать как миром — не пасть

И в отчётливом ворохе — знаний

Жизни скромное чувство — иметь

Над заброшенной маской — чудес,

Где нетрудно угадывать — путь

От обратного юмора — к дали

Между собственной вехой — пример

За бесчестием в принципе — лжи..

Этот милый пример — не погас,

Но в печи ожидает — томлением

Свой нелёгкий прононс и — намёк

Над оставленной мукой — слагать

В нём заброшенный миф — дураков

И ему в том искусством — поверить,

Что желают быть выше — врагов

Эти личности в каждом — бреду..

Что почтили тем утром — себя

В обезличенной мудрости — гении

И простили свой квантовый бег

За искусством — под жалкий итог,

Где внутри дураков — не успели мы

Стать богаче, чем вся эта глупость

Между формой надмения — мнений

И тоской на печи — от веков..

Зачем замолчала на явь?

Зачем замолчала, ступая на явь,

Как прошлому времени — в рог,

Ещё удивляясь и в том — не стыдясь

В искусстве прошедшего — в срок?

Там падали листья и время — не шло,

А просто спадало — на осень,

В которой у бремени стиль — обошло

Для тонкого юмора — в прошлом..

Им не было сложно, а только рука

Сложила свой век — современный

И падали листья на стол — в облаках

Тем утром под памятью — лишней..

В ней нет утверждения жить — по глазам,

Но имя в себе — сохраняя

Искать этим ужас и собственный — хлам,

Редея в сердцах, словно ужин..

Зачем замолчала на явь — про себя

И слышно в тоске — эту муку,

Зачем ей так терпко дерзнула — одна

Искать укрощение — в скуку,

Ты падала ночью и явью — вослед

Стремился очерченный разум,

Когда он доволен, а счастья и нет,

Но плачет тот век — под заразу..

Им выйти нельзя, не отнять пустоту,

Но в каждой главе — этой маски

Ты слышишь свой вечер — и там же по льду

Идёшь в этой вольности — к сказке..

Но вечности явь — неплохая тюрьма

Для лишнего ужаса — думать,

Для правила тонкого — жить от ума

И в нём непременно быть — умной..

Но падая в осень — спуститься на век

По форме избытка — в расчётах,

Что ты подзываешь к чутью — человека

И множишь свой вечности — праздник..

За этой Вселенной, где спать — не темно,

А после ложишься — на листья,

Как утренний паводок к сердцу — давно

В культуре приемлемой — разницы..

Ей стихло сомнение вдаль — укротив

Свой сложенный мир — поневоле,

А ты всё стоишь и немного — молчишь,

Где день твой белеет — над волей

И стянута силой к другой — пелене

Раскраска меж тяжбы — сомнений,

Там стала б ты другом — ещё ото дня

К строптивой обличием — тени..

Уносишь свой звук городского — коня

По зрелости в памяти — строго,

Где жизни ты лишь дотянулась — до дня

И века той цели — на сложном..

Тревога не оставила меня

Тревога — от разумности сомнений,

Как долго ты играешь — на любви,

Тревога — в совершенстве состояний

Отличной современности — взойти

На личный путь отторженного — слова,

Когда неясно всё в себе — на взгляд,

А тонут мысли в пустоте — сурово

И так прискорбно в душу — говорят..

Ужели ты оставила свой — поздний,

Надменный приговор — судьбе назло,

Ты так хотела жить ещё — не больней,

Но думала, как роскоши — на том

Оставить мутный почерк — поневоле

И в жилах провести один — ответ,

Где будет жизни пропасть — подневольней

Искать в причуде монологов — лет..

Так быстро, безбоязненно редея

Ты стала мне твердить — умом назло,

Что чувство в повторении — не млеет,

А дышит пользой в жалости — у ног,

Ещё внутри нетленной — переправы

И долгом в переливах — от тоски,

Когда мы были в том почти — не правы,

Но думали постигнуть смысл — внутри..

На том ещё тревога — проронила

Свой дикий хаос муки, чтобы я

Её глаза увидела и — лихо не пригнула

Тем смыслом лет — искусство бытия

Над светом современности — в покое,

Как жалкой формой сердца — не срастить

Тот умысел любви — обратно вдвое

Печальных ливней сумерек — на свет..

И этим жив ты в поздней — панораме

За очерком куда-то в страх — ища

Свой долгий мира свет — себе на рану

И вымысел от личности — прельщая,

Как новый эталон тревоги — в путь

И соль потери мысленного — ада,