Бесплатный фрагмент - Наследие Зултан

Пролог

Все начинается с обмана.

Точнее, с идеально отполированного до блеска фасада, который мы называем своей жизнией. Моим фасадом были стены дубового кабинета в небоскребе из стекла и стали, вид на ночной мегаполис и ощущение, что весь этот городской пейзаж — моя личная шахматная доска. Я была Виолетта Васильевна, успешная, состоявшаяся женщина. Хорошая работа, любящий муж, финансовая независимость. Мы с Андреем строили эту жизнь шестнадцать лет, и мне казалось, что я знаю каждый ее кирпичик.

Я ошибалась.

Фасады имеют неприятную привычку рушиться в одно мгновение. Иногда для этого достаточно одного слова, произнесенного утром, пока ты пытаешься вывести ровные стрелки подводкой для глаз.

«Я подаю на развод».

Мир не раскалывается на части со звуком трескающейся земли. Он замирает. Звук выстрела, и жизнь застывает кадром из плохого фильма. Ты стоишь, сжимая в руке тюбик с тушью, и тупо улыбаешься, потому что мозг отказывается обрабатывать информацию. Это шутка. Неудачная, дурацкая, утренняя шутка.

Но это не шутка. Это приговор. Произнесенный человеком, с которым ты делила постель, планы и мечты. Человеком, который смотрит на тебя чужими глазами и говорит, что хочет детей, но не от тебя. Что ты «не годишься на эту роль». Что все эти годы были эгоистичным маршем под названием «Виолеттины хотелки».

И вот ты уже не успешная бизнес-леди. Ты — брошенная жена тридцати шести лет, стоящая на пороге своего дома, который внезапно перестал быть твоим. В ушах звенит тишина, а в груди — ледяная пустота.

Я думала, что это дно. Абсолютное, окончательное дно, с которого можно оттолкнуться только вверх или навсегда остаться в нем.

Я снова ошиблась.

Дно — это не предательство мужа. Дно — это когда спустя несколько часов, в своем шикарном офисе, ты открываешь пыльную коробку с древними книгами, от которых исходит запах времени, пыли и чего-то еще… чего-то нездешнего. Дно — это когда представитель твоего самого важного заказчика, ведомый простым человеческим любопытством, читает вслух строчку из такой книги, написанную золотыми, стирающимися буквами.

За этой рамкой целый мир,

Ты только постучись.

Скажи — мой род меня зовет

И сможешь ты войти.

Дно — это когда воздух в кабинете вдруг становится густым, как мед, и начинает звене́ть. Когда пространство перед тобой рассекается на куски, как разбитое зеркало, и ты видишь, как рука твоего коллеги исчезает в одной из этих трещин. Когда тебя, вместе с кричащими от ужаса мужчинами в деловых костюмах, затягивает в световую воронку, из которой нет возврата.

Падение с тридцать шестого этажа — это быстро. Падение сквозь миры — это вечность.

А когда падение заканчивается, ты понимаешь самую главную ложь. Не ту, что тебе сказал муж. А ту, что ты говорила себе сама.

Ты думала, что твоя жизнь — это карьера, квартира, муж. А на самом деле все это было лишь тонкой, хрупкой ширмой, скрывающей твое настоящее лицо. Твое настоящее имя. И твое настоящее наследие.

Меня зовут Виолетта Зултан. Я — дочь беглой колдуньи и тирана из рода магов-архитекторов. Я — последняя надежда древнего рода и живое оружие в войне, о которой не подозревала. Они украли у меня всю жизнь, подменив ее красивой, пустой оберткой.

Но они совершили одну ошибку. Они вернули меня домой.

И теперь я научу их сожалеть об этом.

Глава 1. Разрушенный мир

— Марина, кофе неси, срочно! — прокричала Виолетта своей секретарше и в отчаянии швырнула ручку.

Она смотрела, как та упала и покатилась по дорогому паркету аккурат к двери в кабинет. Пришлось встать и идти её поднимать. «Не хватало ещё, чтобы Марина поскользнулась и упала. Она мне сейчас нужна как никогда», — промелькнуло у неё в голове.

Сегодня жизнь Виолетты перевернулась с ног на голову. Она думала, что всё у неё прекрасно: хорошая работа, любящий и успешный муж, финансовая стабильность. Детей, правда, ещё не было, она всё откладывала этот вопрос в долгий ящик. Сначала муж был этому только рад: успели купить квартиру, построить дом, объехать полмира. Жизнь для себя и своего развития доставляла ей удовольствие. А сегодня она узнала, что для него это было не так.

— Виолетта, сядь, надо поговорить, — обратился к ней Андрей.

— Ой, давай не сейчас, мне уже пора бежать, и так задержалась с этим макияжем. Будь он не ладен! Не выходит сегодня никак нормально стрелки сделать, — ответила она ему и уже почти дошла до двери квартиры.

— Я подаю на развод! — сказал ей в спину Андрей.

— Шутки у тебя с утра второсортные какие-то! Не выспался? — раздражённо ответила она на его заявление и стала ждать опровержения.

Это просто не могло быть правдой! Они вместе с универа, уже почти шестнадцать лет, не ругались, всё у них есть. Какой ещё развод?

— Виолетта, ты отлично слышала, что я сказал. Я не шучу и вполне выспался! Остановись хоть раз ради меня и осознай, что нашей семьи больше нет! И уже давно! — его слова звучали с нотками металла в голосе, аж мурашки по коже побежали.

Виолетта стояла и тупо улыбалась, пытаясь держать лицо и не разрыдаться, а в голове в это время был целый взрыв мыслей: «Что он такое говорит? Почему он так решил? Наверно, надо было тогда родить, а не делать аборт. Ну, я ещё могу стать мамой, мне ведь всего тридцать шесть». Она подошла к Андрею вплотную и, насколько это было возможно, спокойно сказала:

— Если хочешь детей, так и скажи — давай родим! Зачем же сразу так жестоко, разводом угрожать?

— Виолетта, ты права, я хочу детей и давно. Но ты не учла, что хочу их не от тебя! Ты совершенно на эту роль не годишься. Мама должна забыть о себе и заботиться о ребенке. Ты точно на это не способна. Все годы нашей жизни можно обозначить одной фразой «Виолеттины хотелки». Прими это и спокойно подпиши, — ответил ей Андрей и протянул папку, в которой было несколько документов.

Её растерянность стала переходить в злобу. Она швырнула папку на пол и заорала на него:

— У тебя есть другая? В этом дело? От неё хочешь детей? Так и скажи, что изменяешь мне! Не надо всё валить на меня!

Андрей молча встал и вышел из квартиры. Даже не обернулся на неё. Было ощущение нереальности происходящего. Виолетта ловила воздух ртом, не в состоянии успокоиться. «Как это? Он меня бросил? Что же дальше?» — мысли одна за другой атаковали её воспалённый мозг.

Вывел её из этого ступора телефонный звонок. Водитель нервничал, почему она до сих пор не соизволила спуститься, ведь давно пора выезжать на работу.

Она что-то невнятное пробормотала ему в трубку и поспешила на выход. Всю дорогу нервничала так, что бедному водителю досталось по полной. Проблема была у неё, а вылила она всё на него. Он молчал и, предполагала Виолетта, предавал её мысленно анафеме.

Настроение у неё было ни к чёрту, а тут, как назло, на носу важное совещание. Надо было выложиться на все сто, не зря же она столько месяцев впахивала на этот проект. Вся надежда была на ароматную чашечку кофе, которая всегда могла её приободрить и настроить на нужный лад мозги.

Она начинала злиться, до совещания меньше получаса, а Марина всё не несёт кофе. «Что там случилось-то? Где она застряла?» — думала она, изрядно нервничая.

— Марина, где тебя носит? — прорычала она, открыв дверь кабинета.

— Сейчас, Виолетта Васильевна, меня вот отвлекли, вам прислали что-то, — растерянно ответила Марина, указывая на несколько запылённых коробок.

— Это ещё что такое? Кто прислал? — раздражённо поинтересовалась Виолетта.

— Не знаю, курьер назвал ваше имя, попросил расписаться о получении, оставил и ушёл, — ответила Марина.

— Ладно, разберусь, мне очень нужен кофе, Мариночка, займись, пожалуйста, им, — попросила она Марину, а сама подошла поближе к посылке.

На вид коробки были настолько ветхими, что было удивительно, как их вообще смогли донести сюда в целости. Казалось, стоит их тронуть, как всё рассыплется. Коробки были не запечатанными, так что её любопытство взяло верх, и она полезла внутрь посмотреть, что же там такое.

В первой коробке оказались старинные книги, обложки были из натуральной кожи с надписями из золотых букв. Правда, она такого языка не знала, чтобы понять, что написано, да и буквы местами были сильно потёртые, не разобрать. Внутри книг всё было на русском языке, точнее на старорусском, но понять в целом можно было. Видно было, что книгами активно пользовались, не было ни одной странички без записей и пометок, сделанных от руки красивым почерком.

Она попыталась вникнуть и ничего сходу не поняла. В это время Марина уже принесла кофе, и Виолетта сразу же отвлеклась.

— Мариночка, положи коробки куда-нибудь с глаз подальше, чтобы они народ своим обшарпанным видом не пугали, потом посмотрю внимательнее, что это, — попросила она Марину и ушла в кабинет просматривать материалы к совещанию.

Кофе сделал своё дело, она немного ожила и смогла поучаствовать в совещании в более-менее адекватном состоянии.

Но после неё снова стало накрывать, она готова была разрыдаться от негодования, что в её жизни всё начало рушиться.

«Как он может со мной так поступать? Сволочь, изменник, наверняка просто за другой бабой волочится, вот и заговорил о разводе! Я этого так не оставлю!» — вела она яростную внутреннюю беседу и никак не могла успокоиться.

В этот день больше работа у неё не складывалась, и она решила уйти пораньше. Захотелось срочно повидаться с Андреем и обсудить всё происшедшее. К тому же Андрей не стал возражать, только предложил встретиться не дома, а в ресторане.

На выходе из офиса её остановил странноватый на вид мужчина. Вроде одет был прилично: костюм-тройка, белая рубашка, туфли по моде, но причёска — будто он из прошлого столетия — длинные волосы с бакенбардами.

— Виолетта Васильевна, — обратился он к ней басом, от которого она вздрогнула.

— Да, это я. А вы кто? — ответила она и отступила на шаг, почему-то он её пугал.

— Мне велели вам передать это письмо. Тут подробно написано, кто и зачем вам прислал сегодня посылку. Хорошего дня, — сказал мужчина, сунул ей конверт с письмом, развернулся и направился к дорогому авто наглухо затонированному.

Она в недоумении наблюдала, как он уезжал, и подумала: «Что за день такой бредовый у меня? Второй раз мне конверты с документами суют в руки, толком ничего не объяснив!»

Её мысли были заняты Андреем и предстоящим разговором, поэтому она бросила этот конверт на заднее сиденье авто и велела водителю отвезти её в ресторан.

Андрей выбрал уютный ресторан, в который они с ним в начале их отношений любили ходить.

Он уже ждал её за столиком у окна. Андрей задумчиво разглядывал улицу, не было понятно, на что конкретно он смотрит, казалось, он смотрит в никуда.

— Почему ресторан? — задала она вопрос, чтобы отвлечь его от созерцания непонятно чего.

— Мне здесь комфортно, в отличие от нашего дома, где абсолютно всё сделано исключительно по твоему вкусу, — ответил Андрей.

Она никак не могла привыкнуть к новому, такому чужому Андрею. «Неужели я его до сих пор не понимала, не разглядела, какой он на самом деле», — подумала она. А сама села напротив него и пристально всматривалась в лицо своего пока ещё мужа.

— Андрей, почему же ты никогда не говорил мне этого раньше? Мы могли бы сделать так, как ты хочешь, — спросила она его, стараясь говорить спокойно, чтобы не раздувать конфликт.

— Виола, я говорил, ты просто кроме себя никогда и никого не слышишь, — так же спокойно ответил ей муж.

Он специально пытается вывести её из себя, назвал «Виолой», хотя прекрасно знает, как её это бесит. «Ну нет, я так просто не попадусь на провокацию», — подумала она.

— Сейчас я готова тебя выслушать и постараться понять. Согласись, мы вместе столько лет, что в один час перечёркивать всё — странное решение, — ответила она на его выпад в свой адрес.

— Виола, пойми, это решение я принял нелегко и точно не быстро. Я больше года встречаюсь с другой женщиной, скоро у нас родится ребёнок. Я долго метался, не знал, что делать. Сейчас я окончательно понял, что хочу быть с ними, а не с тобой. Я оставлю тебе всё, что захочешь из имущества. Прошу только не устраивать сцен и принять этот факт как уже свершившийся. Думаю, без меня тебе будет гораздо комфортнее по жизни, — сказал Андрей.

— Ах, вон оно как! Ладно! Мне надо подумать. Я дам знать, когда определюсь с решением. Да, ещё, будь добр, не появляйся больше в нашем доме, езжай к своей любовнице, — выцедила она сквозь зубы и встала, дав понять, что разговор окончен.

— Подвезти? — спросил Андрей.

У него было явно озадаченное выражение лица. Он, вероятно, ждал от неё чего-то другого. Может, думал, что она набросится с кулаками или закатит истерику. Не знала она… Но сейчас ей почему-то было его жалко, однако она сдержалась от проявления слабости в данный момент.

Она резко повернулась к нему спиной, глубоко вздохнула, чтобы не заплакать прямо при нём, и уверенным шагом направилась к выходу из ресторана.

Машину с водителем она отпустила, всё надеялась на примирение с Андреем. «Вот я дура… Не замечала, что он уже год с лишним путается с другой бабой. Да и как мне заметить-то? Я весь день на работе проводила, практически жила ею. Вот к чему это в итоге привело. «Всё, Виолетта, тебе тридцать шесть, ты одинокая разведёнка без детей. Просто прелестно! И что теперь делать, кто бы мне подсказал…» — мысли атаковали её, не давая сосредоточиться.

— Виолетта Васильевна, вы оставили это в служебной машине. Рекомендую вам быть ответственнее и не терять больше, — неожиданно обратился к ней мужчина с басом.

Он стоял слишком близко к ней и протягивал тот же конверт, что и у дверей офиса. У неё по коже мороз словно пробежал от его осуждающего взгляда. Не желая дольше с ним взаимодействовать, она поспешила забрать конверт из его рук и прошептала:

— Хорошо.

Он повернулся и быстрым шагом куда-то ушёл.

Она так и стояла, прижимая конверт к себе. Как он вообще её нашёл? Он что, следил за ней?

Она вызвала такси и поехала домой, теперь она там жила одна… Так непривычно!

Дома всё казалось чужим. Она села на диван в гостиной и стала вспоминать: вот электрический камин, который они установили после долгих споров, Андрей не хотел бутафорию, но она настояла; картина-абстракция на стене — тоже её решение, тёмный паркет — сколько было разговоров, но сделали по-моему. Андрей, видимо, прав. Она всё это время считала, что знает и видит лучше, чем он. Она доминировала и давила, а он не особо сопротивлялся, всегда в итоге уступал. И ей это нравилось! Невероятно удобно, когда есть муж, но слышать его не обязательно.

«Виолетта, что же ты наделала? Где ты ещё такого мужа найдёшь? Как теперь всё исправить?» — уже в полудрёме думала она.

— Я помогу, только попроси, — услышала она еле уловимый голос где-то вдали. Сложно было понять, откуда он прозвучал, казалось, что он просто растворён прямо в воздухе вокруг неё.

Она тут же очнулась, вышла из полудрёма и напряглась.

— Рановато ты, Виолетта, глюки стала ловить, всего-то один вечер одна, — сказала она сама себе вслух, чтобы разрядить как-то жутковатую атмосферу.

— Попроси, попроси, не глупи…, — всё тот же голос, уже чётче и снова повсюду.

Она вскочила, по телу побежали мурашки, подбежала к выключателю и врубила весь свет, который был в гостиной. Дыхание перехватило, так страшно ей ещё никогда не было. Неужели она сходит с ума…

Она простояла так минут двадцать, боясь лишний раз вздохнуть и усиленно вслушиваясь в тишину.

Но голоса больше не было, только звенящая тишина и тиканье часов. Её стало немного отпускать. Она внушила себе, что это просто от стресса, и надо принять ванну, расслабиться и лечь спать.

Глава 2. Наследство

На следующее утро Виолетта встала вся разбитая, ощущение было, что она состарилась лет на пятьдесят. Коленки ныли, спина не разгибалась, голова гудела похлёще, чем после приличной пьянки.

Она с трудом дотащила себя до кухни и сделала себе чашку кофе. Сердце снова защемило: а ведь кофе ей обычно делал Андрей, а теперь сама…

Приняв душ и немного взбодрившись, она собралась уже выходить из квартиры, как почувствовала, будто что-то забыла. Так странно… Она осмотрелась, увидела конверт, который таинственный мужчина дважды вчера ей вручал, и взяла его с собой.

Всю дорогу в машине она держала конверт на коленях, и ей постоянно казалось, будто от него идёт жар. Она даже приподняла его и потрогала руками, но он был холодный.

Марина встретила её вся встревоженная. Сказала, что от коробок, что вчера ей принесли, как-то странно пахнет, и предложила их разобрать.

— Виолетта Васильевна, ну мало ли там еда какая, протухла и пахнет теперь. Нехорошо же, давайте я разберу всё, посмотрю, что там, — предложила ей Марина.

Она уже готова была дать ей отмашку, как почувствовала, как ей обожгло пальцы жаром от конверта. От неожиданности она его выронила и посмотрела на свои ладони, они были красноватые и болели.

— Марина, я лучше сама посмотрю, принеси мне их, пожалуйста, в кабинет. И перенеси утреннюю планерку на одиннадцать, мне надо в этом разобраться, — сказала она Марине, и ладони тут же вернулись к своему естественному цвету и перестали гореть.

«Что за чертовщина такая? Виолетта, да по тебе психушка плачет! Надо срочно прочитать, что в этом конверте написано!» — бормотала она себе под нос, шагая вдоль кабинета, пытаясь успокоиться, пока Марина таскала коробки.

Как только та вышла из кабинета и закрыла за собой дверь, Виолетта приступила к изучению содержания конверта.

Конверт открыла легко, будто его и не особо-то старались заклеить.

Внутри лежало письмо, написанное от руки синими чернилами. Да-да, именно чернилами, местами даже остались пятна от капель чернил. Бумага тоже была странноватая, на вид новенькая, но цвет и текстура ей совершенно не знакомые. Почерк был почти идеальный, все буквы выведены с особым старанием, под правильным наклоном, заглавные буквы особенно красиво оформлены.

Она невольно залюбовалась такой каллиграфией. В современном мире такого почерка точно не встретить, все спешат, пишут как попало, не задумываясь об эстетической стороне написанного.

— Приветствую тебя, Виолетта, — услышала она вполне чётко тот же голос, растворённый в воздухе, что и вчера вечером в квартире.

Листы письма слегка зашевелились у неё в руках. Она тут же уронила их на стол и вскочила, перевернув своё кресло. На грохот в кабинет зашла Марина.

— Виолетта Васильевна, у вас всё нормально? — спросила её Марина, у неё был озабоченный взгляд.

— Я кресло опрокинула, случайно, всё хорошо, — ответила она ей и нервно улыбнулась в подтверждение своих слов.

— Хорошо! Если что, зовите, — сказала Марина, явно ей не поверив, и вышла.

— Не надо меня бояться, я твоя двоюродная бабушка! Я оставила тебе послание! Не пренебрегай, это важно! — голос обращался к ней.

Она боялась пошевелиться, дыхание сбилось, в голове была абсолютная пустота.

«Виолетта, ну хоть одну мысль, давай, выдай идеи, что это может быть. Это что, пранк такой? Тут где-то камеры? Господи Боже мой, спаси да сохрани!» — страх совершенно заблокировал ей мозг, и она никак не могла сообразить, что же ей дальше делать.

— Не бойся, я не враг, не враг, не враг…, — словно эхом, голос раскатился и исчез.

Она поставила кресло на место, села за стол и решила, что надо ей уже прочитать это письмо, может, тогда эти слуховые галлюцинации оставят её в покое.

Как только она об этом подумала, листы на столе подвинулись к ней поближе: причём сделали это настолько изящно, лёгкой волной, будто бы дама приподнимала юбки, прежде чем ступить вперёд.

Она крепко зажмурила глаза, потом приоткрыла — листы не шевелились. Глубоко вздохнула и начала водить глазами по тексту. Читала она про себя, но казалось, будто прочитанное ею складывается в голос, который звучит в её голове и раздаётся эхом по всему кабинету. У неё было ощущение, что она оказалась в какой-то параллельной реальности, в ином пространстве.

«Неужели так выглядит мир тех, кто ловит галлюцинации, специально принимая наркотики», — подумала она.

Ей было ужасно некомфортно. Хотелось поскорее дочитать письмо. Но оно её словно притормаживало, не давало пропустить ни одного слова. Она была вынуждена спокойно и размеренно, вычитывая каждое слово, изучить письмо до последней точки.

В письме было написано:

«Моя дорогая, Виолетта! Не пугайся! Ты не сумасшедшая, ты всего лишь представитель нашего древнейшего магического рода. То, что тебе передали — это моё наследство. Значит: либо меня уже нет в живых, либо я настолько в плохом состоянии, что попросила передать тебе эти бесценные книги.

В книгах из поколения в поколение все представители нашего рода на протяжении всей жизни кропотливо собирали самые важные заклинания, рецепты зельеварения и заговоры. Много ещё того, о чём ты даже никогда в жизни не слышала. Как ты уже начала понимать, я живу вовсе не в твоём мире. Наш мир сильно отличается от того, к чему ты привыкла. Стоит тебе только захотеть, как ты сможешь своими глазами всё увидеть и своими руками всё потрогать. Путь к нам для представителей нашего рода всегда открыт. Заклинание ты найдёшь в одной из книг.

Виолетта, помни — нет проблем, которые нельзя было бы решить с помощью магии.

Наш мир — это твой истинный дом! Там, где ты сейчас находишься, ты оказалась по воле твоей матери, которая приняла решение спрятать свою крошечную дочку от её коварного и жестокого отца.

Возвращайся на родину и получишь ответы на многие вопросы, разгадаешь загадки мира и сможешь вернуть своего мужа!»

— Молодец, Виолетта, молодец! Я в тебя всегда верила! Я знала, что ты одна из нас и сможешь прочитать это письмо, — обратился к ней снова этот голос и растворился в воздухе.

Она подняла голову и увидела удивлённое лицо своей помощницы Марины, которая стояла практически вплотную к столу и смотрела на неё в упор. В глазах её читалось не только удивление, но и страх.

— Виолетта Васильевна, с вами всё в порядке? Вы как-то странно разговаривали сама с собой? — спросила её Марина.

— Разве? Я даже не заметила, что вслух всё это читала! — ответила она Марине и ткнула пальцем в сторону письма.

Марина взяла в руки листы и ещё с большим удивлением сказала:

— Что именно вы читали, Виолетта Васильевна? Это чистый лист, и тут ничего не написано, — обратилась к ней Марина и протянула листы обратно.

— Чистые, говоришь? — она снова взглянула на письмо и, действительно, это был уже просто чистый лист.

— Мариночка, кажется, я медленно схожу с ума! Представляешь, я сегодня так ужасно спала, что утром не могла собраться никак на работу. И сейчас никак не могу собраться с мыслями, — сказала она Марине.

Та всё ещё стояла ошарашенная и смотрела на неё. Марина не привыкла к её откровениям, обычно она держалась отстранённо и снисходила до неё, лишь раздавая команды и проверяя выполненные задания. А тут она решила пообщаться с ней почти как с подругой. И, кажется, это её совершенно не радовало, а, наоборот, напрягало. Она не знала, что с этим делать и как правильно ей ответить. Виолетта решила не мучить бедную девушку и добавила:

— Марина, не заморачивайся, мы просто с Андрюшей поцапались по-крупному, и я немного не в себе. Скоро всё наладится, и снова вернётся злая Виолетта Васильевна, — говоря это, она постаралась улыбаться и казаться счастливой.

— А, ну тогда понятно! Давайте я вам хотя бы чашечку кофе тогда сделаю, ведь скоро к вам приедут заказчики по проекту, — предложила Марина и, не дождавшись её ответа, ушла готовить кофе.

— Ах да, заказчики! Конечно же, проект! Как я могла забыть? Сегодня же день встречи с генеральным подрядчиком проекта! Так, Виолетта, соберись в кучку, ты из-за своего психоза ещё в итоге и без работы останешься! — сказала она сама себе вслух.

Она выпила чашечку кофе, убрала все книги и письмо подальше с глаз и занялась проектом. Получалось у неё сначала тяжело, но потом она втянулась и к приходу заказчиков бодренько отрапортовала о своих планах, задачах, перспективах и, как ей казалось, всё сделала просто замечательно.

Заказчики ей улыбались, кивали и уже, на её взгляд, были готовы к тому, чтобы подписать необходимые документы.

— Ну что, Виолетта Васильевна! А вы молодец, смогли нас победить! Мы готовы к сотрудничеству, давайте готовить пакет документов. Завтра к вам приедет наш юрист, и вы сможете с ним обсудить все тонкости, — обрадовал её этой информацией заказчик, и они стали собираться на выход.

Тут один из представителей заказчика обернулся и спросил:

— Виолетта Васильевна, вы увлекаетесь благовониями? У вас из этого шкафа доносится такой странновато-сладковатый аромат, очень напоминающий мне благовония, которое любила моя бабушка.

— Нет, это просто мне прислали в подарок старинную книгу, и запах источает именно она. Я думаю забрать её сегодня домой, чтобы она тут никого своими ароматами не смущала, — попыталась она оправдаться.

— Как интересно! Вы меня просто заинтриговали! Не могли бы вы показать мне её? Всё-таки запах напоминает мне что-то прямо невероятно близкое. Я очень любил свою бабушку, — обратился к ней с просьбой представитель заказчика.

Отказать она просто не могла, иначе бы точно потеряла контракт. Она была наслышана о щепетильности по отношению к мелочам данного товарища. Если ему что-то не понравится, то он просто хлопнет дверью, и можно забыть обо всех своих усилиях, потраченных за последние полгода. Она нехотя открыла дверцу шкафа, достала коробку и отдала в руки посмотреть книгу, которая лежала сверху.

— Ого, да у вас тут целая коробка книг! Слушайте, они, наверное, не просто старинные, а древние! Какой необычный переплёт, какие буквы, кажется, они написаны золотом! Невероятно! А шрифт какой! Они явно не новые, смотрите, здесь везде пометки, — Антон Павлович, так звали представителя заказчика, активно перелистывал книгу и без конца восторгался ею.

— Смотрите, а тут вот выделено в красный квадратик и стоят восклицательные знаки:

За этой рамкой целый мир,

Ты только постучись.

Скажи — мой род меня зовёт

И сможешь ты войти.

— Просто великолепно. Это, кажется, настоящее заклинание! Смотрите, рамка такая шероховатая, — говоря это, Антон Павлович постучал пальцем о рамку.

У неё было жгучее желание вырвать книгу из рук и выгнать его из кабинета. Она держалась из последних сил. В этот момент воздух начал наполняться благовониями. Запах становился всё резче и насыщеннее, у неё уже стали слезиться глаза, и дыхание перехватывало.

Антон Павлович также явно был уже не рад этому запаху и забеспокоился. Он отложил книгу и сказал:

— Ой, Виолетта Васильевна, наверное, надо будет у вас проветрить. Тут уже просто невозможно дышать.

Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент пространство стало рассекаться. Они стали видеть всё вокруг отдельными сегментами, казалось, что если протянуть руку и попытаться сложить эти сегменты, то получится что-то целое, и мир вернётся на свои места. Но каждый раз, когда она поднимала руку, она, словно бы, исчезала внутри сегмента, и она переставала её видеть. У Антона Павловича и остальных представителей заказчика началась настоящая паника. Они начали метаться по кабинету. Было ощущение, что эти благовония действительно обладали галлюциногенным характером.

Антон Павлович начал кричать:

— Виолетта, что ты нам сюда подсыпала? Чего мы надышались? Почему я всё вижу таким странным?

— Ничего я не подсыпала! Сама не знаю, что происходит! — кричала она в ответ.

Вдруг мир начал собираться обратно, кусочки сами складывались и складывались. Стала образовываться рядом с её рабочим столом световая воронка, которая словно притягивала их туда. Они пытались сопротивляться, но не могли — будто зомби, один за другим они последовали в эту воронку.

Было так ярко, что она невольно зажмурила глаза. Тело уносилось куда-то, а сознание не успевало отслеживать, что же на самом деле происходит, и просто решило отключиться.

Глава 3. Иной мир

Когда Виолетта пришла в себя, то ощутила резкую боль в правом бедре. Оказалось, что она совершила довольно жёсткую посадку именно на эту часть ноги, когда выпала из световой воронки.

Она сидела на земле, покрытой мягким шелковистым мхом. Всё было вокруг окрашено в невероятно насыщенные сочные цвета. Даже глаза сразу не могли привыкнуть к такой какофонии цвета, ей приходилось периодически прищуриваться, чтобы привыкать постепенно.

Если пытаться объяснить по представлениям нашего мира — это можно было бы назвать лесом. Вокруг было огромное количество растений и деревьев, только выглядели они странно. Некоторые стояли на своих корнях прямо над землёй, другие почему-то росли параллельно земле и корнями цеплялись за другие растения, как будто питались от него. А были те, что росли таким образом, словно собрались в мозаику, создавая какую-то целостную общую картину. Сначала ей казалось, что вокруг стоит мёртвая тишина. Но, видимо, её хорошенько оглушил переход в этот мир. Когда наконец-то уши начали воспринимать звуки, то она поняла, что находится в этом странном лесу далеко не одна. Доносились звуки мелодий, голосов, шум, стук и масса других звуков. Однако вместо того, чтобы её успокоить, что она тут не одна, наоборот, вселяли в неё ужас и страх от того, кто произносил все эти звуки и создавал этот шум. Тут она вспомнила, что попала в световую воронку не одна, а вместе с командой от представителей заказчика. Значит, где-то здесь должен был быть Антон Павлович и ещё Михаил и Олег. Она огляделась, но нигде не было видно следов их приземления и их самих. В данный момент она понимала только одно, что долго сидеть на одном месте точно не стоит. Надо было что-то предпринимать, вставать, идти, искать её коллег.

Как только она встала и стряхнула с себя листву и мох, она снова ощутила запах благовония, только еле уловимый, словно его принёс ветерок. И услышала опять тот же голос, растворённый в воздухе:

— Ну, наконец-то, Виолетта, я тебя дождалась! Сколько можно было ковыряться с этим чёртовым письмом, прежде чем ты сюда попала? И то, скажи спасибо Антоше, если бы не он, то так бы и сидела сейчас в своём душном кабинете!

— Вы кто? Почему я вас не вижу, а всегда только слышу? — прошептала она еле-еле. Её колотило от страха, она не могла пока собрать себя в кучку настолько, чтобы чётко и ясно мыслить.

— Бабка я твоя, двоюродная! Написано же было в письме! Ты что такая тормозная? Прям как твоя мамаша! Вот уродились-то на мою голову: одна чутче другой. А чего встала-то, как вкопанная? Иди, давай, на мой голос, я уже старая, чтобы за тобой шастать по лесам. Избушка моя на краю леса находится, сама дойдёшь.

Голос стал злобным и недовольным, совершенно не таким, какой она его слышала в нашем мире.

— И как же я дойду? Интересно…, — спросила она скорее сама себя, нежели этот самый голос.

— Вот напасть-то на мою голову, ты прям желторотая совсем! Дела надо делать! Сейчас я пришлю за тобой шустрика, жди, давай, раз сама ничего не можешь, — снова недовольно прорычал на неё этот голос.

— А где мои коллеги? Я не вижу их, а ведь попали они сюда вместе со мной, — спросила она в никуда.

— А кто ж знает, куда их занесло… Я что, их искать, что ли, должна? Кто их просил лапать чужие книжки? — прокричал ей голос прямо в ухо.

От такого резкого, звонкого и противного звука она чуть не оглохла и даже присела.

Через пару секунд рядом с ней оказалось какое-то странное рыжее существо. Голова огромная, тело маленькое, пушистый хвост, сам худенький-худенький. А глаза, словно два блюдца, наполненные водой: всё в них переливалось и плескалось.

— Ты, что ли, Виолетта? Пошли за мной, а то карга сейчас распсихуется не на шутку опять, кормить не станет. Давай, не отставай! — тоненьким, писклявым голоском обратилось к ней рыженькое существо.

— А ты, видимо, шустрик? — спросила она его.

— Шустрик, я всё слышу! Хватит трепаться, шевелитесь уже, а то порчу на обоих наведу, — голос словно раскаты грома прогремел над их головами.

Шустрик и она мгновенно оценили весь гнев бабульки и поспешили к её избушке.

По мере того как они с шустриком приближались всё ближе и ближе к избушке бабушки, она стала оценивать и осознавать всю катастрофичность своего положения. Вокруг неё был совершенно иной мир, всё — абсолютно всё было ей не знакомо: странные растения, необычные деревья, новые существа. Даже земля, по которой они шли, могла неожиданно увернуться из-под ног, и ты, если не успеешь увернуться, то имеешь все шансы провалиться в приличную яму.

— Шустрик, что это такое? Почему земля двигается? — спросила она у своего нового рыжего дружка.

— Значит, ей не понравилось, как пахнут твои ноги! Виолетта, в следующий раз надень что-то более подходящее для прогулок по лесу, а не эти странно пахнущие башмаки, — ответил ей шустрик, чем крайне её удивил.

— А чем плохи мои туфли? Они сшиты из натуральной кожи. Знаешь, сколько денег я за них заплатила? — возмутилась она.

— Что значит из натуральной кожи? То есть кого-то убили для того, чтобы сшить твои туфли? Неудивительно, что природа тебя не любит. Я бы на твоём месте выкинул бы их подальше и не вспоминал больше о них. Если монтеноры учуют запах твоих башмаков, то могут крепко обидеться, что ты посягнула на животный мир, и тогда оттяпают башмаки вместе с твоими ногами, — сказал ей шустрик, и по его тону она подумала, что вряд ли он шутит.

— Ладно, давай сначала дойдём до избушки бабули, а потом уже решим, что делать с моими башмаками и в целом со мной, — ответила она, лишь бы закрыть эту тему.

Ей становилось всё более тревожно, а тут ещё шустрик со своим рассказом про монтеноров только усугубил ситуацию.

Идти было тяжело. Так напряжённо она даже не лазила по скалам во время турпоходов. Её определённо невзлюбила здешняя природа. И она смела предполагать, что дело было не только в туфлях, но и в целом в тех запахах, которые она источала. В своём мире она никогда не задумывалась об этом, ей достаточно было вымыться и приобрести приятный аромат духов. Здесь же всё было не так просто. Природа явно оценивала, как пахнет каждый миллиметр твоего тела, и она поняла, что больше всего её раздражает запах её башмаков и волос. Практически каждая травинка и веточка считала своим особым долгом вцепиться ей в прядь волос и попытаться её выдрать. В попытке сопротивляться она собрала волосы в тугой пучок. Правда, это ей не сильно помогало. К моменту, когда они увидели избушку бабули, на её голове было что-то похожее на взрыв на макаронной фабрике.

— Шустрик, а у бабульки прикольная избушка, прямо как из сказки! Вот только как мы там все поместимся? Она же малюсенькая на вид, — спросила она у Шустрика.

— Ну ты смешная, Виолетта. Ты что, вообще, что ли, не училась в магической школе? Кто в своём уме и здравой памяти будет показывать истинные размеры своего жилища. Это же, кроме беды, ничего хорошего не навлечёт. Вокруг полно злых сил, животных и различных опасностей. Поэтому твоя мудрая бабуля применила заклинание визуального уменьшения. Если говорить простыми языком, ты видишь всё в масштабе один к ста. Так тебе понятно, мирское ты создание? — ответил ей Шустрик, и тон его в этот момент был невероятно высокомерным.

— Теперь понятно, господин Шустрик! Большое вам спасибо за столь подробное разъяснение! К вашему сведению, я училась в самой обыкновенной затрапезной школе и ни о какой магической школе даже и не слышала. Если вы забыли, то я меньше часа назад попала в ваш странный мир, а до этого жила в своём нормальном обыкновенном мире, — попыталась она ответить Шустрику так, чтобы он понял и перестал её задирать.

— Ох-ох! Виолеточка! Задели её за живое! Смотрите на неё, сахарная какая! Это ты ещё с бабулькой своей не общалась! Давай, начинай наращивать на себе панцирь, иначе она тебя сломает в первые две секунды общения, — посоветовал ей Шустрик.

— Просто прекрасно! А нормальные тут у вас есть существа? Которые не горят желанием откусить мне ноги, выдрать волосы или уничтожить сразу после знакомства? — поинтересовалась она у Шустрика.

— Да, вообще-то, у нас тут все нормальные. Сейчас бабулька в порядок тебя приведёт, и отношение к тебе изменится. Вот увидишь! — на её удивление, Шустрик перестал над ней прикалываться и решил даже поддержать.

— Спасибо за доброе слово, очень на это надеюсь, — ответила она Шустрику.

Вот они уже дошли к дверям бабулькиной избушки… Избушка внешне была маленькая и изрядно изношенная, будто ей уже была не одна сотня лет и никто не планировал делать в ней капитальный ремонт. А ещё казалось, что она была скособочена на одну сторону. Или это тоже было визуальным обманом? В этом мире она уже начала сомневаться в том, что видела своими глазами.

— Злата Петровна! Отворяйте! Привёл я вашу Виолетту, — прокричал Шустрик в окошко.

Двери избушки распахнулись, и из неё выглянула изрядно потрёпанная временем бабулька в чёрном сарафане и белоснежной блузке, волосы были собраны в толстую косу и выглядели очень даже презентабельно, несмотря на то что они были абсолютно белые. Коса была подвязана тёмной лентой с золотыми нитями. У бабульки пальцы на руках были скрючены, сама она была сгорблена, кожа на лице была вся сморщенная, но при этом сложно было не отметить её ухоженные волосы и вполне себе приличный наряд.

— Пришли, наконец-то! Шатались столько времени, что я вас ждать устала. Давайте заносите свои тощие тельца в дом. Ноги не забудьте вытереть! Мне тут ещё грязи не хватало, — заворчала на них бабулька.

Зайдя в избушку, Виолетта просто ахнула и на некоторое время онемела.

А внутри это был настоящий дворец, причём такой большой, что сразу было сложно оценить его масштабы. Сняв, как и велела бабулька, обувь, она стояла и оценивала холл, в котором полы были выложены белоснежным мрамором, стены выкрашены в светло-бежевые тона, везде была лепнина, висели картины, висела шикарная люстра, причём, как бы странно это ни казалось, похоже, она была электрическая.

— Ну что, опять встала-то? У тебя что, какие-то проблемы со здоровьем? Чего зависаешь? — крикнула ей бабулька из глубины дома.

— Как тут не зависнуть-то, внутри оказалась не избушка, а дворец. Прям вот я и обалдела, — попыталась она оправдаться.

— Тебе что, мать твоя никудышная вообще ничего не рассказывала, что ли, про наш род? Самая большая беда у человека — это когда он не знает, кто он и откуда! — прокричала ей бабулька, — Давай, топай сюда, всё тебе расскажу и покажу!

Она шла по коридорам, мимо бесконечного числа комнат, на голос бабульки и дошла до большого зала.

В середине зала стоял большой деревянный, явно старинный, весь в узорах, стол. На столе благоухали розы: красные, белые и розовые. Красота была неимоверная. Вдоль стен стояли кушетки восточного типа с подушками и подставками для ног.

На одной из таких кушеток и возлежала бабулька, а рядом с ней стоял небольшой столик, который весь ломился от фруктов и сладостей.

— Шустрик, я тебя чую! Вылезай, давай! Иди на кухню, скажи, Злата велела тебя покормить. Пожри уже наконец нормально, а то твой тощий вид меня последнее время только раздражает, — сказала она в никуда.

Как только она это произнесла, рядом с Виолеттой материализовался тот самый Шустрик. От испуга она даже отпрянула.

— Вот это да! Как это у тебя так получилось? — спросила она удивлённо у Шустрика.

— Так, значит, в магическую школу мать тебя тоже не водила? — тут же среагировала бабулька.

— Да что вы ко мне пристали все с этой магической школой! Ещё раз говорю, я всю свою жизнь прожила в обыкновенном мире, и то, что происходит сейчас вокруг меня, — это по меньшей мере странно. Честно говоря, я до сих пор лелею надежду, что это всего лишь галлюцинации, и скоро я приду в себя, — ответила она, разозлившись на то, что они постоянно тыкают её недостающими знаниями в области магии.

— Ишь ты, какая ты резкая на язычок! Прямо вся в мать! Даже не надейся, можешь считать, что галлюцинация была как раз вся твоя жизнь в том твоём обыкновенном мире. Здесь твоё место, здесь твой род и здесь твоя настоящая жизнь. Привыкай, давай, — практически прошипела на неё бабулька.

— И не собираюсь привыкать! Вы меня сюда притащили, вы меня и верните обратно домой, — бросила она в ответ.

— Домой говоришь? А что там у тебя есть, дома-то? Даже мужика своего сгнобила, так что он к другой сбежал и скоро у него там приплод родится. А ты ходишь в тридцать шесть лет как пустоцвет: ни детей, ни мужа теперь нет. Ты и с работой, думаю, после сегодняшнего выкидона с исчезновением, можешь попрощаться, — довольно злобно осекла её бабулька.

— Ничего страшного, у меня ещё вся жизнь впереди. Если надо будет, работу верну и мужа тоже, и детей рожу. Не вам решать, где мне жить и как мне жить, — решила она вступить с ней в словесную перепалку.

— Всё с тобой ясно, Виолетта. Хочешь домой, пожалуйста, я никого не держу. Дверь вон там, можешь быть свободна, — ответила бабулька и отвернулась от неё.

— Это как это, могу быть свободна? Я что, если выйду в ту дверь, то окажусь у себя дома? — спросила она удивлённо.

— Нет, ты не окажешься у себя дома. Ну раз ты такая своенравная и всезнающая, то я думаю, тебе не составит труда найти способ составить нужное заклинание, чтобы оно вернуло тебя домой, — ехидно ответила ей бабулька.

— Понятно, нечестную вы игру, однако, ведёте, — буркнула она в ответ и направилась к одной из кушеток.

В этот момент бабулька захлопала в ладоши, и её столик с фруктами и сладостями приподнялся на цыпочки и преспокойно пошёл в её сторону.

— Поешь нормальной еды, а то в вашем обыкновенном мире одна химия теперь подаётся к столу, — обратилась к ней бабулька.

Честно говоря, есть ей хотелось очень даже сильно. Обычно на стрессе аппетит у неё повышался в разы. Стоило ей немного поесть, выдохнуть и на пару секунд расслабиться, как она вспомнила о своих коллегах и резко вскочила с места.

— Слушайте! Надо же спасать моих коллег! Они ведь могут погибнуть в этом мире! Здесь им никто не поможет, — испуганно сказала она.

— Ой, какая же ты зануда. Сдались они тебе, сто лет. Ну ладно, если тебе от этого станет легче, сейчас посмотрим, где они запропастились, — сказав это, бабулька три раза хлопнула в ладошки, топнула ножкой, начала водить руками по кругу и что-то себе шептать под нос.

Через некоторое время в том месте, где она водила руками, стало образовываться нечто похожее на водную гладь.

— Или давай, смотри, высматривай своих мужичков, — обратилась к ней бабулька.

Она со страхом подошла к этому импровизированному водному зеркалу и заглянула туда.

— Вот это да! Вы что, так можете посмотреть на весь свой мир сверху? Ну, там всё такое мелкое, как же я разгляжу, где они? — спросила она у бабульки.

— Ты что такая недалёкая? У тебя смартфон есть? Знаешь, как увеличивать картинку? Берёшь кусочек, который тебя интересует, руками растягиваешь — картинка станет приближаться, и увидишь там своих. Обратно отпустишь — вернётся на место, — разъяснила ей Злата Петровна.

Если сказать, что она была шокирована, то ничего не сказать. Фактически, она стояла в избушке, которая внутри оказалась дворцом, и руками ковырялась в водной глади, доставая оттуда необходимые ей картинки. Могла их ладошками растянуть, свернуть, посмотреть в увеличении и в приближении всё, что ей хотелось.

Первые несколько секунд у неё тряслись руки и подгибались ноги, а сердце готово было выпрыгнуть из груди и спрятаться куда-нибудь в безопасное место. Импровизированная водная гладь была абсолютно ледяной на ощупь, и ей казалось, что от холода её пальцы скоро отвалятся. Но когда она подносила ладони к лицу, то они оказывались совершенно не холодными. Минут через двадцать усердных поисков она смогла обнаружить Антона, который лежал рядом с огромным ветвистым деревом, с торчащими на земле корнями, и не шевелился. Вероятно, был без сознания. Ещё через полчаса она обнаружила Михаила и Олега: они сидели и о чём-то переговаривались, у обоих на лице был написан ужас и испуг.

— Так, ну вот я их нашла. А помогать-то мы как им будем? — спросила она у бабульки.

— Кто это мы? Милочка, я тебе не помощник в этом вопросе, я из своего дворца в последние сто лет ни шагу не ступала, — ответила ей Злата Петровна.

— В смысле последние сто лет? Сколько же вам лет тогда? — удивлённо спросила она.

— Тебя в детстве не учили, что спрашивать возраст у дамы неприлично? Достаточно и так того, что ты знаешь, что мне больше ста лет, — ответила ей бабулька и картинно надула губки.

— А! Понятно, что ничего не понятно…, — пробормотала она.

А у самой в голове не укладывалось, как это можно бросить Антона, Михаила и Олега в этом мире, учитывая, что попали они сюда, в общем-то, по её вине.

— Так, ну раз вы не выходите из своего дворца, то как же вы живёте? Значит, у вас тут есть слуги или ещё кто-то, кто вам помогает. Так ведь? — обратилась она к бабульке.

— Разумеется, у меня есть помощники, Шустрик один из них. Но просто так я тебя их в помощь не отдам. Хочешь, чтобы твоих друзей спасли и привели сюда, ты должна будешь мне помочь в одном щекотливом вопросе, — сказала ей бабулька.

— И в чём же я могу помочь? Если не ошибаюсь, последние часа два в этом мире обо мне давали только отрицательные отзывы, — спросила она её.

— А мне твои способности совершенно не интересны. Можешь быть хоть полной дурочкой. Главное, что ты наследная представительница нашего древнейшего рода, а значит, только ты можешь вернуть кольцо марагонов, которые у меня выкрал бессовестный представитель рода Фуллер, — говоря это, у бабульки практически кровью налились глаза.

Выглядела она устрашающе.

— Чего вы так переживаете-то? Вокруг вас столько дорогих побрякушек. Сдалось вам это кольцо? — попыталась она её успокоить.

— Прикуси язык, безграмотная! В этом мире, пока не изучишь азы, лучше помалкивай. Иначе кто-нибудь тебя прибьёт за столь откровенное неуважение к реликвиям магического мира. Кольцо марагонов — это высший символ, которым удостаивают лишь лучших из лучших магов этого мира. Когда-то его получила моя прабабушка, дальше оно передавалось из поколения в поколение. И сейчас оно должен быть на твоём пальце. Но почти тридцать семь лет назад его выкрали у меня на свадьбе твоей матери.

Она была своевольная девка! Никого не послушала и решила связать себя узами брака с представителем ужасного рода Фуллер.

Все знали, что Фуллеры жестоки, нечестны, ни перед чем не останавливаются для достижения своей цели. Готовы убить даже близких родственников и своих детей, если это будет выгодно для чего-то. Но твоя мама посчитала, что Джеки Фуллер — другой. Поверила, что он добрый, мягкий и любящий. Она просто потеряла голову, никого не слышала и не слушала. Она сбежала с Джеки Фуллером. Наш род был готов предать её проклятью, однако белый ворон принёс послание о её беременности. Это означало, что мы не можем отказать в их союзе. Скрепя сердце, представители нашего рода сели за один стол переговоров с представителями рода Фуллер. Почти пять месяцев мы не могли договориться об условиях мира между нами. Скрепить мир печатями рода было решено на свадьбе твоей матери, Марии из рода Зултан и Джеки из рода Фуллер.

Это должно было быть мероприятием, которое запомнится на века своей грандиозностью, масштабностью, красотой и количеством титулованных магов, которые собрались бы под одной крышей праздновать союз двух великих родов. Только наш род Зултан был уважаемым, а род Фуллер — всегда только боялись и опасались.

Свадьба получилась поистине великолепной. Твоя мама с помощью свадебных фей превратилась в невероятную красавицу, от созерцания которой у всех наворачивались слёзы. А Джеки выглядел очень мужественно и достойно. Он так заботливо и бережно относился к Марии, что я в какой-то момент подумала, возможно, я ошиблась в отношении этого парня.

Когда торжество было в самом разгаре и по традиции молодых посадили в карету с крылатыми лошадьми и отправили их в путешествие под облака, ко мне подсел один из глав рода Фуллер.

«Ну что, Злата, настанет и твоя очередь выйти замуж и родить детей. Может быть, сегодня ты присмотришь себе достойного кандидата среди нашего рода. Надо сделать традицией союзы в нашем роду», — сказал он мне.

«Спасибо, но я пока не готова скрепить союзом свою жизнь с кем-либо, даже с представителем вашего рода», — ответила я ему тогда.

Я была молода, не могла даже предположить, что это может оскорбить чувства этого мага. Он затаил злобу на меня и решил отомстить. На следующий день я узнала от лекарей, что мне что-то подсыпали в бокал, вероятно, замутняющий порошок.

Потому что я добровольно сняла кольцо и отдала в руки тому самому магу, произнеся при этом заклинание передачи.

Таким образом, обвинить в воровстве я его не могла, потребовать вернуть тоже. Прямых доказательств, что именно он подсыпал мне тот самый порошок, у меня не было. А лекарь отказался идти против представителя рода Фуллер из страха быть убитым или проклятым.

Высший совет магов нашего рода принял решение оставить эту ситуацию без рассмотрения. Они обвинили меня в том, что я недостаточно уделила внимание охране своего кольца и сама виновата в его утере.

Не прошло и года после твоего рождения, как истинная сущность Джеки Фуллера стала выходить наружу. Злоба и ярость вспыхивали в нём по любому поводу и даже без повода: он срывался на крик, сыпал проклятиями, использовал чёрные заклинания направо и налево. Он мог в день своим неадекватным поведением убить нескольких слуг. Мария по-настоящему стала бояться за свою жизнь, за жизнь своей дочери. Она прекрасно понимала, что просто так развестись или уйти от такого мага в нашем мире невозможно. Поэтому, когда у неё появилась возможность встретиться со мной, она поделилась тем, что хочет перебраться в мир обыкновенный и спрятать тебя там от тирана Джеки. Она знала, что представители нашего рода её не поддержат — ведь это было основание для того, чтобы началась кровная война. Никто не стал бы жертвовать столь хрупким миром, который только установился между такими великими кланами, лишь из-за того, что Марии не нравилось поведение её мужа и она чего-то там боялась.

Тогда мне захотелось хоть как-то насолить роду Фуллер, поэтому я согласилась помочь твоей матери. Я нашла древнее заклинание перехода в мир обыкновенный и перевела сначала тебя, потом её туда. Вот только Мария недолго смогла прожить в ином мире. Все твои вещи перед исчезновением она либо забрала с собой, либо уничтожила, чтобы Джеки не смог через них наложить какое-либо заклятие. А вот о себе она не подумала. Он методично изводил её со света. Маниакально наводил на неё одну порчу за другой, одну болезнь за другой. Она измучилась и понимала, чьих рук это дело. Знала она и то, что врачи вашего мира ничем не смогут ей помочь. Сначала у неё были попытки обратиться к местным колдунам, а потом она поняла, что настоящих магов в обыкновенном мире не было — были одни шарлатаны. Тогда она испугалась, что в какой-то момент через неё Джеки сможет выйти на тебя. Тогда Мария приняла то тяжёлое решение, которое ты ей до сих пор не можешь простить.

— Значит, мама покончила с собой, чтобы оградить меня от отца? — прошептала она.

Для Виолетты услышать это было целой трагедией. Ведь тогда в детстве она чувствовала настолько сильную обиду на маму за то, что та бросила её одну, и она была вынуждена переехать жить из их уютной квартирки в детский дом. Ей ещё долго казалось, что вокруг все взрослые предатели: улыбаются в лицо, обнимают и целуют на ночь, говорят, что любят, а потом прыгают с крыши многоэтажного дома, сводя счеты с жизнью.

Её не было на похоронах мамы. В связи с отсутствием иных родственников служба опеки посчитала невозможным её пребывание в одиночестве в квартире. Тогда ей было только восемь лет. Помнила, как утром она искала маму в квартире, но не нашла. Тогда она даже не подумала, что могла произойти беда. Осознание пришло только в момент, когда она увидела её тело, лежащее под окнами их квартиры. Её буквально отдирали от мамы, чтобы сотрудники похоронной службы смогли увезти её тело. Весь день в доме были посторонние люди: выворачивали шкафы, искали деньги, документы, ценности. В итоге собрали всё ценное в один пакет, а во второй пакет — вещи по сезону и велели ждать. Примерно четыре часа она просидела одна в квартире, где всё было перевернуто вверх дном и где больше не было её мамы. Слёз почему-то не было, была злоба и злость. За ней приехали две женщины, которые, осмотрев квартиру, сказали: «Ну и свинарник, девочке определённо будет лучше в детском доме». Ей вдруг стало так обидно. Какое право они имели оскорблять их с мамой квартиру. И она встала и громко сказала: «Это не свинарник, здесь было чисто и уютно, пока такие же, как вы, не приехали и не стали тут всё громить!». Это сильно разозлило одну из женщин, она молча дала ей ощутимую затрещину и велела помалкивать, иначе будет хуже. Она прожила в детском доме два года, потом её взяли на воспитание в семью. Ей повезло с приёмными родителями, они были умные и начитанные люди. Смогли привить ей любовь к чтению и многому научили.

Она знала, где находится её могила, но так ни разу её не навестила. Всё это время она ненавидела свою мать. А та пожертвовала собой ради неё…

— Виолетта, я тебе рассказала не для того, чтобы ты расклеилась и стала мучиться от чувства вины. Ты давай решай, будешь мне помогать или нет. Насколько тебе дороги твои дружки? — вывела её из раздумья бабуля, задав вопрос.

— А у меня что, реально есть выбор? Сами всё подстроили, а теперь ещё спрашиваете… Говорите, что делать надо, я сделаю. А ребят надо сейчас вытаскивать, пока они ещё живы, — ответила она.

— Шустрик! — крикнула бабулька, — принеси-ка запечаточку мне, мы слово Виолеттино скрепим, чтобы наверняка знать, что не обманет нас.

— Она же не местная, чего её запечатка-то стоит? — спросил шустрик.

— Не забывайся, хорёк нечёсаный, она из моего рода, её запечатка тысячи твоих стоит. А ну быстро неси, пока в сопли тебя не превратила, — заорала бабулька, вся побагровев от злости.

Шустрика моментально как ветром сдуло. Через пару секунд он уже стоял рядом с ней и протягивал маленькую круглую шкатулочку, больше похожую на те, в которых в нашем мире хранили ювелирные украшения. Она взяла её в руки и аккуратно открыла. Внутри нижней крышки была алая бархатная подушечка, а внутри верхней — малюсенькое зеркальце.

— Положи средний палец на подушечку и скажи: «Слово Виолетты нерушимо, выполню волю Златы Петровны, верну кольцо марагонов», — скомандовала бабулька со своей тахты.

Ей было и любопытно, и очень странно, что с ней такое в принципе происходит. Поэтому она не стала перечить Злате Петровне и сделала, как та велела.

Как только она произнесла нужные слова, что-то больно укололо её в палец. Она автоматически его отдёрнула и увидела, как в воздухе повисла капелька её крови. Зеркальце вытянулось и будто бы выпило её, после чего шкатулка вспыхнула и сгорела в воздухе бесследно. А на её ладони появился знак, похожий на птицу в полёте.

— Это что такое? Похоже на татуировку. Я всю жизнь с ней теперь ходить буду? — спросила она недовольным тоном бабульку.

— Шустрик, смотри, сопляк! С первого раза её слово приняли и запечатали, а ты тут ещё смел что-то пищать по данному поводу, — обратилась она к Шустрику, который уже успел унести ноги, почуяв неладное.

— Это знак печати, твое слово приняли. Теперь смотрители магов будут следить за тем, чтобы ты его исполнила. Станешь отлынивать от слова — предадут тебя анафеме. Знак исчезнет, как только данное слово выполнишь, — спокойно ответила Злата Петровна.

— Отлично просто, теперь я ещё и под колпаком у каких-то смотрителей… — ответила она бабульке.

Злата Петровна встала, пошаркала ногой, будто чего-то искала под тахтой, после пробубнила под нос, и из-под тахты стал идти пар. Она инстинктивно сделала пару шагов назад.

— Чего испугалась-то? Это стражи мои. Я их тебе отдам на время. Сходишь с ними за своими ребятами. Они помогут привести их в целости и сохранности, — сказала бабулька.

Пока она это говорила, пар стал постепенно материализоваться в двух крепких мужчин атлетичного телосложения. Только габаритами и ростом они были раза в два крупнее тех мужчин, что она видела в нашем мире. Чтобы взглянуть им в глаза, ей приходилось сильно задирать голову вверх. Вид у них был суровый и сосредоточенный. Они смотрели в сторону Златы Петровны и ждали её команды.

— Повелеваю сопроводить мою внучатую племянницу Виолетту для спасения её друзей и исполнять её команды, как мои. Все идите отсюда, вам день на всё про всё. Так что особо не тяните, шустрее дела делайте, — проворчала бабулька.

— А можно мне обувь другую, а то меня здешняя природа невзлюбила прям, — взмолилась она.

— Ааа, да воняет знатно от твоих башмаков. На выходе возьми любые, как наберёшь, они встанут по ноге, — буркнула Злата Петровна и прилегла обратно на тахту.

Глава 4. Испытание болотом

Как только они вышли из избушки бабульки, Виолетте стало невыносимо тоскливо. Чувство было ужасно давящее, словно она заболела и её невозможно вылечить. Даже передвигаться было тяжело. Она попыталась встряхнуть головой, чтобы немного прийти в себя, но стало ещё хуже.

Стражи Златы Петровны недовольно жались друг к другу и ждали чего-то от неё. Но она в этот момент не то чтобы командовать кем-то, она с собой совладать не могла.

Сделав два шага, она села прямо на землю. Трава и мох разбежались, и она оказалась на сырой земле. Ощущение было не из приятных. Ладошками она чувствовала некую склизь, которая покрывала землю, но не понимала, что это.

Тут она почувствовала толчок в спину, кто-то больно пнул её.

Она обернулась, но никого не увидела. Тут же получила толчок в плечо.

— Да что это такое? — сказала она вслух и стала шарить руками в воздухе вокруг себя.

Долго искать не пришлось, практически сразу она нащупала что-то пушистое и сжала пальцами.

— Ай, больно же, отпусти! — услышала она уже вполне знакомый голос.

— Шустрик? — спросила она.

— А кто же ещё… Чего ты так цепко хватаешь-то? — спросил недовольным тоном Шустрик.

— Так, говори, что это со мной такое? Почему мне так плохо? И чего ты за нами увязался? Бабулька вроде тебя не посылала…, — спросила она.

— Плохо тебе из-за запечатки на руке. Хранители наложили на тебя заклинание слежки, а оно вытягивает силы. Надо что-то пожевать, и станет намного легче. Вон травы в рот набери и жуй как жвачку. А за вами пошёл, потому что слово дал когда-то матери твоей помогать, ежели ты в этот мир попадёшь. Я же её стражем был раньше. А Джеки Фуллер меня вот в это превратил в отместку за побег твоей мамы. Хорошо, хоть Злата Петровна приютила, а то бы сдох с голоду или прибил бы кто меня давно в лесу, — рассказал ей Шустрик.

— Спасибо, — прошептала она практически одними губами и потянулась за травой.

Нарвать травы в этом мире оказалось очень сложной задачей. Она буквально разбегалась в разные стороны. Сил и так у неё не хватало, а попытки сорвать хотя бы одну травиночку отобрали у неё остатки сил. Она сидела и от бессилия готова была разрыдаться. Тут она заметила краем глаза, как небольшой пучок травы летит к её рту. Она послушно открыла рот, дав возможность ей туда залететь. Шустрик её снова спас, метод реально действовал, силы постепенно возвращались к ней и вместе с ними способность соображать.

— Очухалась? Все, вставай, времени у тебя мало. Командуй стражами, иначе так и будут стоять и смотреть, — подсказал ей Шустрик.

— А как командовать-то? Я же не знаю ваших правил, заклинаний…, — спросила она растерянно.

— А ты представь, что ты на работе и спасти твоих ребят — это рабочая задача, и действуй по этому принципу. Тут, как видишь, ничего нового тебе изобретать не надо, — ответил Шустрик.

Ну это она всегда умела, командовать для неё было лишь в удовольствие.

— Так, стражи, чего стоим? Кого ждём? Задача следующая — спасти моих друзей и привести в дом к Злате Петровне. Сделать это надо быстро, при этом не забывать обеспечивать безопасность мне. Вопросы есть? — спросила она у стражей.

— Определите объект, друзья — обширно, нужна конкретика: имена, внешность, месторасположение, если известно, — ответил ей один из стражей.

— Я видела их в водной глади у бабульки, вы можете посмотреть мои воспоминания об этом? — спросила она.

— Дай разрешение, посмотрим, — ответил страж.

— Я, Виолетта, даю разрешение стражам посмотреть мои воспоминания с момента, как я нашла Антона в водной глади Златы Петровны, до завершения поисков остальных ребят, — сказала она.

Было ощущение, что она расписку у нотариуса составляет.

Стражи тут же сосредоточились, и от них к ней стала идти волна тумана. Когда она её коснулась, ей стало жутко холодно, волна была ледяная. Её колотило, что зубы стучали и руки тряслись, а стражи методично делали своё дело и не обращали на её дискомфорт никакого внимания.

— Принято, можем идти. Вы пойдёте между нами, так безопасно, — скомандовал один из стражей, и волна тут же её отпустила.

Она встала, всё ещё пошатываясь и трясясь, и поплелась вместе со стражами.

Идти ей было тяжело, благо земля теперь не расступалась под её ногами. Но деревья и растения всё ещё были неравнодушны к её волосам и при каждом удобном случае пытались выдрать у неё очередной клок. В какой-то момент она просто устала сопротивляться и решила оставить свою голову в покое: «Пусть будет что будет! Вырвут они у меня остатки волос, новые вырастут. Что теперь делать?»

Стражи шли молча, в одном темпе, никуда не оглядывались и чётко следовали намеченному и известному только их головам плану.

А у неё наступило какое-то ощущение равнодушия, которое её с каждым шагом всё сильнее пугало. Однако она решила отмахнуться от очередного страха и, раз уж решила, то идти помогать своим друзьям.

Неожиданно один из стражей схватил её за руку и бросил на землю. Она приложилась головой так, что искры из глаз полетели. Она уже хотела было подняться и накричать на него, как услышала свист над своей головой и увидела пролетающую стрелу, а за ней вторую, третью, казалось, им нет конца и края.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — прошипела она яростно.

— Виолетта, лежите смирно, не мешайте нам вас защищать. Мы наткнулись на дикое племя Учаги, они не любят пришельцев в наш мир. Считают, что вы приносите только смуту и зло, и поэтому вас необходимо убить, — абсолютно спокойным размеренным тоном разъяснил ей один из стражей.

— Отлично, — ответила она и ещё больше вжалась в землю.

— Да не бойся ты, сейчас стражи с ними разберутся. Ну, в крайнем случае, выплатят выкуп за то, чтобы тебя пропустили, — услышала она голос Шустрика, который решил её подбодрить.

— Ну, я на это очень надеюсь. Вроде как я нужна своей бабульке, вряд ли она отправила бы меня на верную смерть, — прошептала она в ответ Шустрику.

— Шустрик, бесполезно маскироваться, когда твой смрад ощущается за много километров. Прекращай дурака валять, иди вперёд и скажи главарю племени, кто с нами. Предложи им выкуп в сто дирхамов. Давай уже, шевели своими лапками, — скомандовал один из стражей.

— Вообще-то, это вас отправили её охранять, а не меня! Чего это я должен рисковать и тащиться к их вождю?

Страж топнул ногой, и тут же раздался жалобный писк Шустрика.

— Что же ты делаешь? Изверг, больно же! Пусти! Пойду я сейчас, пойду…

После сказанных слов Шустрик материализовался, и она увидела его бедную печальную мордашку, скрученную болью. Ей стало очень его жаль, и она решила сделать замечание стражам.

— Ребята, вы не могли бы не проявлять жестокость по отношению к своим же? Лучше свой гнев направьте на тех, кто хочет нам навредить!

— Виолетта, как вас защищать, мы будем решать самостоятельно. А теперь, пожалуйста, помолчите. Вы засоряете эфир, я не слышу мысли представителей племени Учаги, — ответил ей страж.

Она наблюдала за тем, как Шустрик вёл переговоры с вождём. Они стояли далеко, и не было понятно, насколько успешно идёт процесс договаривания. В какой-то момент один из стражей сказал:

— Наше предложение приняли, можем идти, — и пошёл вперёд, не дожидаясь того, чтобы она встала с земли.

— Вы что, умеете читать мысли всех обитателей этого мира? — спросила она, догоняя своих стражей.

— Не всех, только тех, кто не умеет блокировать их. Ваши умеют, поэтому думайте аккуратно, — предупредил он её и улыбнулся, или ей показалось…

Антона они нашли всё в том же положении, что она его видела в водной глади.

Она подбежала к нему и попыталась нащупать пульс. Он был жив, это уже радовало. Но на все её попытки привести его в чувство он не среагировал.

Страж подошёл и внимательно стал осматривать Антона. Было ощущение, что он его сканирует. Из глаз стража в этот момент расходилась голубовато-фиолетовая энергия, которая обволакивала Антона.

— Он спит, его укусила муха-сонька, проснётся через неделю, не раньше, — выдал своё заключение страж.

— А как мы его понесём? Его вообще никак нельзя разбудить? — забеспокоилась она.

— Разбудить можно, нужно приготовить зелье, но это у Златы Петровны узнавать надо, какое. А понесём его в пузыре, — ответил ей страж.

— В пузыре? — переспросила она, совершенно не поняв, что он имеет в виду.

Страж вместо ответа стал водить руками в воздухе и что-то активно бормотать. Через пару секунд в воздухе повисла большая капля, которая растеклась на землю, дотекла до Антона, обволокла его всего и стала подниматься. Антон оказался внутри пузыря, который висел в воздухе. Страж схватил за край пузыря и пошёл в обратную сторону.

— А остальные как же? — остановила она его.

— Позже заберём, — ответил страж.

— Когда позже? Они и так уже не один час там находятся. А вдруг совсем потеряются или их кто-нибудь сожрёт, или убьёт в вашем не очень-то дружелюбном мире? — забеспокоилась она.

— Не тараторь, Виолетта, нам лучше знать, когда это надо сделать, чтобы не навлечь на себя лишнее внимание и беду. Скоро стемнеет, у нас световой день не такой длинный, как в твоём мире. Все уже оповещены о том, что двоюродная внучка Златы Петровны попала в наш мир. Врагов у неё хватает, так что желающих тебе навредить столько, что пальцев рук не хватит. Лучше бы ты сейчас думала о своей безопасности, чем про своих дружков, — ответил ей страж.

Её почему-то эта ситуация стала так сильно бесить, что она закричала на стража, сама не осознавая до конца, что сейчас творит:

— А ну стой! Ишь ты, раскомандовался! Какой мудрый! Вообще-то Злата Петровна велела вам меня слушаться. А я говорю — идём спасать остальных, хотите вы этого или нет. Я и без ваших страшилок давно поняла, что это не прогулка по летнему лесу, а опасное приключение, но людей из-за этого я бросать не планирую!

— Как скажешь, Виолетта, как скажешь. Мы, конечно, сделаем всё, что в наших силах, чтобы тебя защитить. Ну уж, как кривая завернёт, — витиевато ответил ей страж и глубоко вздохнул.

Почему-то говорил всегда только один из двух стражей, что её стало немного настораживать, и она решила заговорить со вторым.

— А вы чего всё время молчите? Вы тоже считаете, что я поступаю опрометчиво? — спросила она второго стража.

— Моё дело — выполнять ваши команды и обеспечивать вашу безопасность. Всё остальное меня не должно касаться, — ответил ей второй страж.

У него в этот момент было такое выражение лица, которое отражало крайнюю степень брезгливости по отношению к ней.

— А вас что воротит только от одной мысли, что приходится мне служить? Правильно я сейчас прочитала вашу гримасу? — спросила она второго стража.

— Оставьте его в покое, Виолетта. Он сегодня не в духе, но работу свою знает хорошо и выполнит её отлично, — ответил вместо него главный страж.

— Почему это он не в духе! Нет уж, раз от вас зависит моя жизнь и безопасность, будьте так добры, разъясните мне ситуацию подробнее, — стала она настаивать на своём.

— Его семья погибла по вине вашей матушки, когда та решила с вами сбежать в иной мир. Именно его братья стояли на вашей охране, их обвинили в измене и предали забвению. Так что обвинять его в неподобающем настроении в данной ситуации было бы довольно жестоко, — разъяснил ей главный страж.

— Вот как! Я очень сожалею. Но вы должны ведь понимать, что тогда я была всего лишь ребёнком и совершенно никак не могла влиять на принятые моей матерью решения. И, вообще, сейчас вы на работе, поэтому всё остальное лучше выбросить из головы, — сказала она.

Однако внутри у неё похолодело. Как-то не очень комфортно ходить по чужому миру, когда вокруг столько опасностей, а твои охранники, оказывается, люто тебя ненавидят за прошлые решения твоей матери. Но выбора у неё не было, поэтому приходилось работать и иметь дело с тем, что есть.

Главный страж снова заглянул в её память, отыскал период её работы в водном зеркале Златы Петровны и нашёл место, где тогда находились ребята.

— Вперёд! — скомандовал он и пошёл бодрым шагом первый.

Антона в пузыре он просто привязал к своему поясу, и тот медленно плыл за ним.

Шли они так уже довольно долго, лес вокруг становился всё гуще, а под ногами покрытие больше уже напоминало не землю с травой, а какую-то жижу, в которой нога проваливалась по самую щиколотку.

— Шустрик, это что такое? Почему я проваливаюсь? — спросила она у своего помощника.

— Это местные болота начались, пока ещё мелководье. А вот пройдём глубже, тогда можно будет завязнуть по пояс. Недолго так и погибнуть здесь, — растягивая слова, разъяснил ей шустрик.

Она посмотрела на стражей и обомлела. Они-то не утопали в этой жиже. Они шли, словно плыли, над поверхностью земли.

— Товарищи господа хорошие! Это что же такое получается? Вы значит не тонете, а я как же пройду дальше? Об этом вы не подумали? А ещё говорите, что вы отвечаете за мою безопасность? — спросила она укоризненным тоном.