Бесплатный фрагмент - Напишем про любовь…

Михаил КАНЕВСКИЙ

НАПИШЕМ ПРО ЛЮБОВЬ…

стихи

***

Напишем про любовь

стишок сентиментальный,

где будет рифма «вновь»

избитой и банальной,

где будет снег, метель

до головокруженья,

несмятая постель,

намёк на продолженье

романа. И слова,

как в позапрошлом веке,

недобрая молва

о добром человеке,

где будет, может быть,

скрип снега, стук калитки…

слова, любовь и… быт —

«поэзии» в избытке!!!!!

***

Какие спелые вишни!

Какие спелые звёзды!

Как бы чего не вышло,

я это вполне серьёзно…

***

Млечный путь —

паутинка в воздухе.

Не забудь —

нужно помнить о возрасте:

это звездная пыль

или

это лампочку кто-то разбил,

а свет вылил…

***

Стихи пошли, как снег, — навалом.

И непонятно — отчего?

Должно быть белым все, но стало

черным-черно.

Стихи идут, — то снег, то слякоть,

а мне никак не разделить —

смеяться, радоваться, плакать? —

Все сплетено. Но! Рвется нить

и… черен снег, и горек сахар.

Как все, подвластные стихам,

наглею и дрожу от страха

у входа в Храм.

***

Старый Таллинн вдалеке —

милый городишко.

На ненашем языке,

что ты городишь там?

Не понять мне твою речь,

милая эстоночка.

Эти волосы до плеч,

в клеточку кепчоночка…

На высоких каблуках.

С хрипотцою голос…

А в глазах, как в облаках,

замер старый Тоомас.

Очень трудно говорить —

затолкали люди.

Может, выйдем покурить

возле бара Мюнди?

Ах, куда теперь идти?

Среди узких улиц

где-то около шести

славно разминулись…

Возвращаюсь налегке,

в драненьком пальтишке.

Все ворота на замке

в славном городишке.

***

Когда вы никому не рады,

среди тревог и передряг

окажется вдруг кто-то рядом, —

вас остановит чей-то взгляд.

Не от безделья, не от скуки

близка, а может, далека

на расстоянии разлуки

взметнется чья-нибудь рука…

Как одиноко вам не будет

среди здоровых и калек,

но все-таки, кругом вас люди —

вам улыбнется человек.

В пылу не потеряй рассудок, —

мысль одиночества — слаба,

пускай нас кто-нибудь рассудит,

пускай рассудит нас судьба.

Горит костер тысячелетья,

пылают кисти у рябин, —

прекрасно то, что есть на свете,

тот, кто всегда идет один.

Прекрасно то, что солнце светит

сквозь тучи горя и беды

и что еще играют дети

беспечной стайкой у воды…

ГИТАРИСТКА

У гитары — шесть колков —

золотистые.

Ровно столько завитков

у красавицы…

Вот сидит она сейчас —

гитаристочка —

надо мною битый час

измывается.

Ноты скачут, как фасоль,

от струны к струне,

До, ре, ми да ми, фа, соль…

Эй, красавица,

рассыпается горох

дробью по стене!

Музыкальный в небе Бог

ухмыляется…

Я ж не выдержу удара,

что готовит мне судьба, —

эта чертова гитара,

челка рыжая у лба,

Я не стану суетиться,

суицидом угрожать, —

мне бы тоже научиться

в пальцах музыку держать!

***

О чем говорить? Неужели о том,

что едет трамвай и виляет хвостом,

и нам говорить не пристало

в трамвае, а лучше молчать и в окно

смотреть — городское немое кино

и думать? О, как ты устала

от этой езды ежедневной, дверей

открытых, людей, на цепочке зверей

вводящих в трамвай. Помолчи,

представь, что мы едем с тобою одни,

а дни пролетают, наверно, они

похожи на снег. Не бренчи

ключами и мелочью. Дай загадать

желание, чтобы подольше молчать

о том, что скопилось. А вдруг

на той остановке и мне выходить,

и спички искать, торопливо курить

и выпустить что-то из рук…

***

В автобусе тесном, битком

набитом, зажат я в дверях

девичьим слепым локотком

и круглой коленочкой, ах…!

Ну, что же, — плотней, так плотней

прижмись. Мы сольемся сейчас

и будем трястись у дверей,

и чувствовать локоть и таз.

Водитель, прошу, не спеши.

Нас высадить не торопись.

Гроши — пять копеек, греши,

и, все же, мгновенье, продлись!

Ладонью упрусь в потолок,

толпу буду благодарить

за острый ее локоток,

что рядом, но… не укусить!

***

Алле

Я все равно тебя благодарю

за ту неосторожность отношений,

когда, стремясь в объятья к декабрю,

я падал в круг соблазнов и лишений.

За этот бег полуночный домой,

за ожиданье, узенький диванчик,

за миг, когда склонялся надо мной

твоих волос веселый одуванчик.

За то, что мне теперь не убежать,

Единственное — это, во спасенье —

свою щеку к твоей щеке прижать

и молча ждать начала вознесенья!

***

Настанет день, и я преподнесу

тебе четыре горьких мандарина,

шампанское, собачью колбасу,

как пламенный привет из магазина,

еще цветы. Мы встретим Новый Год

в такой глуши, что он нас не отыщет,

где все произойдет наоборот,

где я богатым буду, а не нищим,

где буду я любим, и будешь ты

всегда со мной. Мы станем целоваться

на кухне. О жары и духоты,

и взгляда постороннего спасаться.

Где все иначе будет и не так,

как было раньше, ты меня исправишь,

мне кличку дашь чудесную — «дурак»,