Бесплатный фрагмент - Напечатанная девушка

Глава 1

Меня зовут Рэ Сен Акима. Счастливый житель Солнцеграда. Но, признаться, мне не нравится быть человеком.

Я бы предпочёл быть кибером, шедевром гениального механика, чем биологической машиной. Например, кибер-демоном, грозой преступности. Каждый из них идеален.

Человеку подобное не светит, но можно пройти модификацию. Нормальное желание, если мать зомби, а отец оборотень.

Мама работала в жутко секретной лаборатории, и там грохнулся какой-то опасный вирус. Теперь каждый месяц некрохимики колют специальные препараты, чтобы она хоть что-то соображала и не бросалась на людей. Но всё равно, видеть как она жрёт кроликов живьём — зрелище не для слабонервных.

Даром, что живём в районе Джунгли, где дома сделаны под природу. Мы вот в многоэтажке «Валун». На вид большая серая скала, с квартирами в форме пещер. Лианы, конечно, не предусмотрены нашим климатом, так что глыба покрыта мхом, растут небольшие деревья. Можно бы лианы, для биотехников — раз плюнуть на семечко и готово. Но лианы — не круто. Сейчас в моде натураль. А наша натура — гораздо севернее места проживания тропических растений.

Так вот, к «даром, что живём». Народ вроде должен понимать зов джунглей, но и тот вздрагивает, когда слышит рычание матери, которая терзает невинных животных. Соседи и знакомые больше не заходят в гости. А ещё была у нас кошка. В общем, была кошка. Больше домашних животных заводить не пытаемся. Даже отец не трогал, и вот такая незадача.

Отец периодически запирается в подвале и опять соседи жалуются. Всю ночь воет. А ведь он не виноват. Работал перевозчиком в Пустошах и попал в плен к одному из Безумных Баронов. А они те ещё извращенцы. Криминальные биоинженеры. Тот любил создавать оборотней. Вот и отец попал под раздачу. Однажды обратился медведем и сбежал. С тех пор его характер испортился.

А в молодости был славным парнем, как мама рассказывала. Когда ещё умела что-то рассказывать. А сейчас больше рычит. Но не страшно, а скорее жалобно. Остановится в узком проходе, среди стен под камень и бессмысленно смотрит перед собой. Ей всего сорок, но волосы после вируса поседели. Я их расчесываю иногда. Отец брезгует. Сидит за столом, пьёт медовуху и тоже рычит не хуже любого зомби. И ещё более косматый.

Хочется пройти, например, в туалет, а в коридоре мать стоит и рычит, если близко подойти. А если отодвинешь, начинает подвывать, пытается произнести что-то типа «ыыы, ууу» и всё в таком роде. Возмущается. Надо в кухню, навестить холодильник, а там отец тихо пропивает ежемесячный гарантированный доход. В общем, дома находиться не очень хочется.

Мне уже шестнадцать, пару недель назад окончил школу и получил пластиковую карточку совершеннолетнего. Пока первого уровня, без Статуса. Могу жениться, но не могу получать гарантированный доход. Он только для безработных. А я после летних каникул должен буду вкалывать два года обязательных стандартных работ. Скука, но время быстро проходит.

Люблю мечтать, как мне стукнет восемнадцать, получу Статус, найду хорошую работу и подам заявку на модификацию. Первое, что сделаю — закажу новое сердце, с гарантией лет на сто. Ему не грозит никакой инфаркт. А если заработаю совсем много — заменю кровь. Эту горячую бессмысленную влагу на холодную синюю жидкость, которая принесёт долголетие, здоровье и спокойствие. Ну, или зелёную для начала.

Совершенствоваться можно долго, вопрос в деньгах. Здесь обычный доход не прокатит. Придётся годами отрабатывать на Солнцеград. Это нормально. Тем более, у меня есть ценный Дар, который я могу предложить городу. Мой билет в светлое модифицированное будущее.

А пока мягко отодвинул мать в сторонку, не обращая внимания на подвывания, открыл холодильник, не обращая внимания на хмурого отца, достал бутерброды и ушёл к себе в комнату. Мать поплелась следом и встала на пороге. Я тихо прикрыл дверь. Она меня нервирует. Чем ей так нравятся коридоры, не понимаю. Стань нормально в комнате и смотри телевизор, как все. Но она презирает телевизор. Музыку любит, даже пританцовывает немного, это у неё ещё из прошлой жизни.

У меня круглая комната. Стены неровные, под скалу, спокойного орехового цвета. Летний воздух приятно веет из приоткрытого окошка, которое выглядит как трещина в стене. Даже кровать в виде каменной плиты, обросшей мхами. Конечно, не настоящих. Нормальная кровать, в меру жёсткая, в меру упругая.

Прыгнул на матрас и протянул руку к полке, взял литературный планшет «Гоголь-24». Что бы почитать сегодня? Нужно поднапрячь искусственный интеллект. Открыл меню.

«Новая книга».

«Жанр». Надо подумать. Пусть будет исторический детектив. Открылось более подробное меню категории «Исторический детектив».

«Герой». Обычно оставляю свободный выбор, но сегодня захотелось чего-то привычного. Хочу про Шерлока Холмса.

«Эпоха». Вспомнил, как на днях смотрел какой-то древний сериал, ещё до Катастрофы. Ставим 1946 год.

«Страна». СССР.

«Желаемые сюжетные линии». Военный врач капитан Ватсон, оклемавшись после ранения при взятии Берлина, возвращается в послевоенную Москву. Там поступает в Отдел по борьбе с бандитизмом, которым управляет бывалый опер, майор Шерлок Холмс. Вместе они охотятся на банду «Собаки Баскервилей».

«Количество страниц». Пусть будет триста пятьдесят.

Нажал ввод. Планшет мягко загудел. Придётся подождать. Старые литературные интеллекты очень медлительные. Но я привык к этой программе. Учёные иронично приподнимают уголки губ, но любой ценитель компьютеров-писателей подтвердит, что у каждого из них свой характер и стиль. Что не удивительно, ведь они самообучаются, а значит, в процессе приобретают некую индивидуальность, пусть и очень виртуальную.

Не такую, конечно, как наш Папа, суперинтеллект, который управляет городом. Его создатели дали ему шутливое прозвище Никитич, но последний век его называют просто Папа. Тот искусственный интеллект совершенен. Но я привык к своему «Гоголю». К тому же, высший разум не занимается такой ерундой как сочинение развлекательных книжек. На его попечении жизнь миллионов людей.

Пятнадцать минут. До чего же медленно. Я вздохнул. Кто-то начал скрестись в дверь. Раньше был выбор между мамой и котом, теперь даже гадать не приходится. Распахнул дверь. Мать смотрела на меня удивительно прозрачными глазами, в которых зрачки размером с точку. Бледное лицо удивительно спокойно. Даже не скажешь что зомби. Пока рот не открывает.

— Ыыы. Тты. Яяя.

У неё сохранились какие-то остатки разума в почти разрушенном мозгу. Но не очень большие.

— Да, мама. Это я. А это ты.

— Ыыы.

Удовлетворённо замолкла. Наобщалась на весь день. Отвернулась и пошатывающейся, шаркающей походкой поплелась по коридору.

У меня в груди плескалась холодная вода где-то в области сердца. Ничего, когда-нибудь моё жалкое сердце заменит гораздо более технологичный и совершенный механизм. И буду, наконец, спокоен и счастлив. Тихо прикрыл дверь. Иногда хочется, чтобы её не спасали тогда, а тихо успокоили как её незадачливых коллег. Но почему-то высший разум приказал сохранить ей жизнь. Не знаю почему. Я подавал запрос, но никто не ответил.

Разум самого совершенного искусственного интеллекта в оставшемся после Катастрофы мире непостижим. Его решения не обсуждаются. И как по мне, к лучшему. Люди превратили Землю в помойку. Биологическое оружие, обычное оружие, ядерное оружие. А потом извержения вулканов, пожары и прочие прелести апокалипсиса.

Остатки населения спасли искусственные интеллекты, которые в то время разрабатывались в научных центрах разных стран. Они спроектировали и организовали постройку техногородов. В нашем регионе несколько таких, севернее, в окружении лесов и болот.

Солнцеград окружён Пустошами, где-то просто степь, где-то реально пустые земли после ядерных ударов. Там бродят мутанты и люди, которые предпочитают жить без благ цивилизации. Не самые приятные и безопасные территории.

На мой взгляд, наш город лучший. За прошедшее столетие мы достигли удивительного процветания, которого не знали никогда в истории.

Хотя, при всём уважении, но с матерью он допустил ошибку. Впрочем, не мне критиковать. Ему не хватает мощностей. Все огромные ресурсы Папы уходят на контроль над жизнью нашего города, в остальном он вынужден полагаться на людей и киборгов. А они имеют обыкновение ошибаться. Чаще чем хотелось бы.

Я растянулся на кровати и посмотрел в планшет. Целых семнадцать минут на какой-то дешёвый роман. Новые минут за пять, чуть ли не «Войну и мир» способны написать. Моя модель — старьё. Но я привык к своему простенькому «Гоголю». Есть у него свой стиль, и он мне нравится. Неудивительно. Ведь он обучался и совершенствовался на основании моих вкусов. В конце любой книги есть большой опросник. Оценки, мнения, комментарии — десятки пунктов. Я прилежно отвечаю на все. Зато теперь он знает, как мне угодить. Помню его смешные попытки пять лет назад. А сейчас не отличишь от настоящего писателя. По мне так и лучше. Люди писатели пишут для всех, а этот только для меня. Я единственный читатель, которому он хочет угодить.

Открыл первую главу и погрузился в чтение. Глава первая. Молодой военный врач Ватсон, после демобилизации по ранению, направлен в отдел к знаменитому оперативнику МУРа товарищу Холмсу. Им предстоит обезвредить безжалостную банду «Собаки Баскервилей». Книга захватила меня с первых же страниц. Надо бы выложить в Книжном клубе, где любители вроде меня размещают лучшие произведения своих планшетов.

— Кто будет мать кормить?

Глава 2

С трудом вынырнул из повествования и растерянно посмотрел на отца, который стоял в проёме двери, как всегда мохнатый и хмурый. Он почесал грудь.

— Я же только позавчера её кормил.

— Значит плохо кормил, — рявкнул Бернард Акима.

Раньше ей кролика на неделю хватало, обмен веществ практически отсутствует. А теперь через день животное подавай. Я дверь на ночь запираю. Но чувствую, скоро придётся и днём запирать. Отцу без разницы. На нём всё как на собаке заживает. А вот если мне в глотку вцепится — пишите письма в Атлантиду.

— Почему опять я?

— Ты её сын.

— А ты муж.

— Ты как с отцом разговариваешь, — зарычал отец.

— Я хоть разговариваю, а не вою. Опять соседи жалуются. Чего вообще воешь, ты же в медведя превращаешься!

— Чего, чего, жизнь такая. Вот и вою.

Пришлось отложить книгу и подниматься. Всё равно не отстанет и сила на его стороне.

А чем ему жизнь не нравится! Живёт на халяву, пьёт медовуху, смотрит телевизор. Матерью я занимаюсь. Что не устраивает?

Всё настроение сбил.

Зоомагазин в квартале от нашего дома. Дорога петляет как бы естественным образом, на самом деле всё тщательно просчитано. Типа, как в природе. Ведёт между домов класса «Валун», «Дерево», «Муравейник» и прочие. Так же продуманно рассажены деревья и разные растения, которые создают впечатление праздника жизни, хотя их не так уж много как может показаться. Причём растут где угодно. И на домах и около домов и вместо домов, на балконах и подоконниках.

Единственная прямая дорога предназначена для транспорта, для наиболее краткого пути и минимального потребления ресурсов. Достаточно широкая, чтобы электрокареты и прочий транспорт могли кататься без помех. В каждом доме подземный гараж. Посмотришь со стороны, весь наш район — сплошная зелень и натураль. При этом всё крайне технологично. Вполне в духе Папы. Он лично спроектировал этот район по просьбе любителей природы.

Причём задумано так, что летом не бывает жарко. Вот и сейчас, солнышко греет, но тело обвевает свежий ветер, а над головой обнимаются ветки деревьев. Приятно.

А где-то наверху парит Дом Папы, где живёт он сам и его личный персонал. Это успокаивает. Понимаешь, что всё под контролем. Раньше, когда городок был всего лишь маленьким наукоградом у которого даже не было названия, а только номер, управлять всем было гораздо легче. Зато в процессе Папа самообучался и теперь тянет огромный город. Сейчас, на водородной тяге это проще. Но город расширяется, растёт, а ещё торговые и политические интересы в других городах, и говорят, что скоро опять мощности просядут. Ну да ничего, что-нибудь придумает. Он всегда находит выход.

Мимо лениво катятся редкие электро и механобили на чисто механической тяге. Пока едут, заводятся от самого движения, на манер старинных механических часов.

На частых газонах сидят и валяются люди, в одиночку и группами. Хороший день для отдыха и пикников под тенистыми кронами деревьев.

На первый взгляд полная благодать. Но я бы никогда не согласился жить в подобном районе. Как и мать. И хотя квартиру получила именно она, как ценный сотрудник компании, но район и дом выбирал отец. Мать во всём ему потакала и очень зря, на мой взгляд.

Когда у меня будет возможность, поселюсь в районе Техно, где много света, мало растений, и дома из стеклопластика и металла. С огромными окнами. И всё геометрично, квадратно, прямоугольно, треугольно, в общем математично. Мне нравится. Хоть и люблю читать, но по природе математик. Люблю прямые линии и числа. Окружности, изгибы меня утомляют и вселяют неуверенность. А весь район Джунгли — это сплошь хаос. Очень продуманный и просчитанный, но хаос.

Зоомагазин сделан в форме гриба. Вида «Мухомор». Каждый магазин такого типа сделан индивидуально и соответственно называется «Сыроежка», «Лисичка», «Груздь» и прочие. Очень популярны. Животные на любой вкус, даже хищники. Но хищники вегетарианцы и уменьшенные в размерах, усилиями наших генетиков. Минитигры, которые едят овощные салаты — это надо видеть. Кто-то химер дома держит, но маленьких и неопасных, домашний вариант.

Я открыл дверь, звякнул колокольчик. Навстречу вышел Андри Моккров, студент, который здесь подрабатывает. У него сиреневые волосы, топорщатся в разные стороны. И футболка тоже сиреневая. А шорты и кроссовки чёрные.

Он улыбнулся и махнул тонкой рукой.

— Вет!

— При! — подхватил я. — Глупая современная игра, но не собираюсь читать кому-то лекции о пагубности молодёжной культуры. Для этого у нас Папа и родители.

— Снова кролик!

— Ага, — рассеянно сказал я, разглядывая клетки и всякие аквариумы, расставленные вдоль стен.

— Ты зачастил.

— Не от меня зависит.

— Да уж, да уж. Ты бедным кроликам уже в кошмарах снишься.

— Не начинай.

— Молчу, молчу.

Андри пошёл за кроликом. Я рассеянно бродил вдоль полок. Остановился возле большой клетки со своей любимицей. Минипантера. Чёрная красавица, шерсть лоснится. Лениво потянулась и широко зевнула. Любит грибы и варёную картошку. Совсем молоденькая, похожа на крупную чёрную кошку. А вырастет до размеров очень крупной кошки. Вот кого бы я завёл как домашнего питомца. Но нельзя. Мама не посмотрит, что пантера, а не кролик. Жалко бедное животное.

— Зрасти!

— Чего?

Я удивлённо посмотрел по сторонам.

— Гри зрасти. Хоча малорка?

Я шагнул влево. В большой клетке, на маленькой скамеечке сидело странное существо. Вряд ли класса «Химера», те выглядят слишком устрашающе. Даже безопасные домашние варианты предназначены для извращенцев, которые любят пощекотать себе нервы. Но определённо какое-то творение биотехников.

Ростом чуть выше колена, зелёный, крепкий, коренастый, мордатый. Распахнул в улыбке широкую клыкастую пасть.

— Моя малорк.

Из одежды что-то вроде набедренной повязки из серого грубого материала. Смотрит на меня жёлтыми как у кошки глазами.

Тут до меня дошло. Маленький орк. Ну, среди бионов извращенцев хватает, достаточно посмотреть, во что превратили моего отца. Вот какой-то решил сотворить маленького орка.

— Уже познакомились?

Андри протянул белого кролика с коричневыми пятнами. Тот сидел в маленькой клетке и грустно смотрел красными глазами, будто предчувствуя страшную судьбу. Как всегда, меня охватило чувство вины. Странно, почти каждый день ем мясо, в том числе кроличье и никакие душевные терзания мою душу не трогают. А здесь не по себе становится.

— Вроде продавать разумных запрещено.

Андри развёл руками.

— Так он сам пришёл.

— В смысле?

— Крути извилины. Сам в шоке. Просто постучался в дверь и сказал, что готов отдать себя в добрые заботливые руки хорошего хозяина. Я его зарегистрировал и теперь вот.

— Ого. Ну ладно, удачи ему. Спиши с нашего счёта.

Зелёный вскочил со скамейки, открыл дверь клетки и вышел прямо мне под ноги. Запрокинул круглую голову и посмотрел на меня огромными глазами. Чёрный ёжик щетинистых волос на голове встопорщился. Подёргал меня за шорты.

— Малорк харошы. Пакупа малорка.

— Извини, но мне орки не нужны. У меня дома зомби и оборотень. Орк — это уже слишком.

— О, — малыш приподнял брови и крепким кулачком постучал себя в бочкообразную грудь. — Моя сильны. Можа охря тя. Зомби бум.

— Не надо меня охранять.

Только съеденного мамой орка мне для полного счастья не хватает. Кролики животные, а это всё таки разумное, ну хорошо, полуразумное существо. Не хочу брать грех на душу.

— Извини, но не могу. Сожрут тебя. Перепутают с кроликом и пишите письма.

— Мя зомби не куша, — уверенно сказал ИРТ (искусственное разумное существо).

Я призадумался. У всех домашние зверюги, а у меня только мама-зомби. Вот орк — это оригинально. Биотехники в своё время наклепали много всякой живности, в том числе орков, но те были метра под два ростом. Сейчас их производство запрещено. Слишком опасны. Можно, конечно сделать безопасного монстра, но тогда это уже будет не орк, а эльфам на смех.

Возможно, он и прав. Вряд ли мама будет бросаться на искусственное существо.

— А что можешь? кошки милые, собаки преданные, а ты что умеешь.

Он задумался и чуть ли не порозовел от умственного напряжения. Расплылся в улыбке.

— Моя гри.

— Попугаи говорят гораздо лучше.

Он помрачнел и нахмурил чёрные полоски жёстких как щётка бровей. Но быстро расхмурился и из тёмно-зелёного стал светло-салатовым.

— Моя прыга.

— Покажь, — строго сказал я. Не буду же покупать орка в мешке.

Он неожиданно легко подскочил как мячик на высоту моего роста.

— Ничего себе, — сказали мы с продавцом одновременно.

Тут я понял, что очень хочу орка. Это вам не банальная химера. И даже не пантера.

Малорк строго посмотрел на меня и спросил.

— Бу мя бум?

— Что это значит?

Андри пожал плечами.

— Я не эксперт.

Бу, наверно — будет, будешь, то есть будущее время. Мя — понятно.

— А! бить! — я развёл руками. — Только если будешь кусаться.

— О! — малорк с уважением посмотрел на меня. — Поня. Моя не куса. Моя да.

— И моя да. Запиши на наш счёт.

— Ты уверен? — засомневался Андри. — Это тебе не попугай. Это боевой орк, пусть и маленький.

— Уверен. Чем ты питаешься?

— Всё, — уверенно сказал орк.

Почему-то такого ответа я и ожидал.

Отец будет в ярости, да наплевать. Куплю из принципа. Пусть рычит. Выкидывать питомцев запрещено правилами Джунглей, у него не будет выбора. Будем считать, что это мой протест против угнетения. В какие-то пять минут я почувствовал себя очень крутым. Всё-таки не каждый день покупаешь орка назло родителям.

— Как тебя зовут?

Орк пожал плечами.

— Моя не зна.

— Ладно, что-нибудь придумаем.

Я обернулся к Андри.

— Ка!

— По! — весело крикнул он в ответ, и я закрыл за собой дверь.

Глава 3

— Это что? — спросил отец, не донеся чарку с медовухой до бороды, где прячется его рот.

— Это мой питомец. Боевой орк без имени. Маленький, но очень отважный.

— Зрасти! — дружелюбно сказал орк, с любопытством осматриваясь по сторонам. Квартира ему понравилась. Он с удовольствием гладил ладошкой стены, отделанные под камень, и кивал головой.

— Харашо!

Бернард Акима всё ещё пребывал в небольшом офигевании.

— Это что, я тебя спрашиваю.

— Э-то мой пи-то-мец.

— Не хами отцу, щенок.

— Медвежонок, учитывая наследственность.

Отец стукнул чаркой по столу.

— Выкинь эту гадость.

— Не могу. Запрещено правилами района.

— Плевать на правила! — взревел отец. — Немедленно отнеси ЭТО туда, откуда взял.

— Не могу.

— Ы-ы-ы.

Мама приковыляла на шум и с чем-то похожим на любопытство смотрела на моего питомца. Он тоже с любопытством осматривал её. Мама нагнулась и я напрягся. Не хватает, чтобы она ему сейчас голову оторвала. Но она просто погладила орка по короткой щетинистой причёске.

— Ы-ы.

— Ты ей понравился.

Орк раскрыл пасть в счастливой улыбке.

— Я гри. Зомби мя не куша. Она харошы. Моя харошы.

Отец вздохнул и как-то сник.

— Орк с тобой! будешь сам возиться с этим чудищем.

Чудищем! Кто бы говорил. Но я от радости не стал выражаться вслух.

Я показал маме кролика, и в её глазах зажёгся нехороший огонёк. Специальная комнатка, переоборудованная из кладовки, теперь вся обложена кафелем, чтобы легко отмывать. В полу водосток. Пришлось потратиться, но страховка матери по увечью позволила нам не думать о деньгах. Я выпустил кролика и закрыл за матерью дверь. Прости, зверюга. Надеюсь, тебе зачтётся в твоём кроличьем раю.

— Любишь кино?

Безымянный орк захлопал глазками.

— Не зна. Не вижа.

— Скоро увидишь.

Хотел ради прикола заказать кино про орков, но передумал. Для несчастного существа день и так выдался насыщенным.

Прошли в гостиную. Я сел на диван, и орк запрыгнул рядом. На стене, рядом с окном висит тонкий большой экран. Управляется голосом.

Вот куда уходит львиная доля топлива из водородного реактора. Бытовуха для жизни. Заводы и фабрики находятся на окраинах города, чтобы не загрязнять атмосферу, и энергии жрут дикое количество.

— «Дио» включить. «Меню». «Заказ кино». Что заказать. Пусть так. Приключенческий фильм на океанском лайнере 50-х годов двадцатого века. «Роли». Пусть будут Брюс Ли, Джина Лоллобриджида и Юрий Никулин. Запуск.

На экране появилась надпись. «Примерное время создания фильма 56 минут». Неплохо. Киношному искусственному интеллекту гораздо больше работы, чем литературному.

Малорк зачарованно смотрел на экран, где менялись цифры.

— Ладно. А теперь рассказывай.

Орк непонимающе посмотрел на меня.

— Што?

— Как ты дошёл до жизни такой.

— Ноги.

— Не хами хозяину.

Орк задумался и с надеждой посмотрел на меня.

— Руки?

— Гм. Ты откуда?

Если ответит «от верблюда», я его маме на обед отдам.

— Жива в комнат.

Я начал понимать отца. Резко захотелось выпить медовухи. Ещё пара вопросов и начну выть.

— Что это была за комната?

Орк огляделся.

— Не как тута.

— А как?

— Белы. Чисты.

Понятно, какая-то лаборатория.

— Ты убежал?

— Бах! Дыр. И я бежа. Ноги. Вот.

Можно начинать выть, но, как ни странно, орк описывает события вполне логично.

— Там были люди?

— Да.

— Кто?

— Муж и жен. Муж малы, лысы. Жен высоки, стары. Жен бум и нет. Муж не зна. Я бежа.

— Это всё?

— Нет.

— Ы-ых. Что ещё?

— Там дев.

— Что за дев?

— Красивы. Вкусны.

— Ты что, её съел?

Глаза орка расширились.

— Не. Моя не куша чел-ки. Не проба. Но вижа, вид вкусны. Така. М-м.

Я вижу, орк завис. Видимо, девушка очень аппетитная, раз даже зелёный гурман оценил.

— Ладно. Что с девушкой после бах?

Зелёный пожал плечами.

— Не зна. Она не гри. Спа. Лежа и спа. А я бежа.

— А где та комната?

— Тама. Под ноги. Я леза.

— Под землёй что ли?

— Да.

— В той стороне, за рекой?

Орк кивнул, не отрывая зачарованных глаз от экрана телевизора, где методично уменьшались цифры.

В груди ёкнуло. За рекой старые лаборатории и первое поселение. Ходят слухи, что в развалинах селятся люди, которые не слишком дружат с Папой. Но высший разум не обращает на них внимания. Глупо расходовать ценную энергию на добровольные отбросы общества. Если возникают проблемы, с ними разбираются киберы, либо городская стража.

В наше время отбросы бывают только добровольные, потому что элементарным жильём и базовым доходом тебя обеспечивает город. Никто не обязан спать на улице или умирать от голода. Но есть люди, которым слишком тесно даже в раю. Никто не мешает, их право — жить, как хотят. Но на этой стороне реки их появление не слишком приветствуется.

Значит, там какая-то подпольная лаборатория, в чём нет ничего удивительного. Правила города на ту сторону реки не распространяются. Если только прямо не угрожают безопасности Солнцеграда. Поэтому периодически там проводят облавы. Но обычно не вмешиваются.

Лаборатория по производству ИРТов, искусственных разумных творений. Один из трёх строгих и явных запретов. Например, разумных, типа киберов и подобных, запрещено создавать без личного разрешения Папы и разумного обоснования их целесообразности. Но тонкость закона в том, что создавать нельзя, но если разумное существо уже создано, убивать его тоже запрещено. А значит, он получает специальные права и электронное удостоверение. Надо его орку выправить, чтобы всё было официально. Если он прямо заявит что хочет жить у меня, никто не вправе его забрать.

— Но почему ты не хочешь жить сам?

Он неопределённо пожал плечами.

— И што дела? Мя делли, бы я служа. Я тя служа. Это харашо.

— Но у меня такое чувство, что ты знаешь о жизни города. Книжки читал?

— Не чита. Чел-ки грилли. Думми, я тупы. А моя слыша, моя панима.

— А кто тебя учил?

— Ийка. Уча гри, уча панима.

Ийка — жаргонное название мелких искусственных интеллектов, созданных для каких-то рабочих целей. Ясно. Создают существ и отдают на обучение не сильно мощным компьютерам.

Я задумался.

Как бы на моём месте поступил герой книги? Конечно, полез бы на другой берег реки, вляпался в кучу приключений, надавал по мордасам злобным бандитам, спас девицу. В общем, был бы молодцом. Но я не молодец и приключения люблю только в книгах. Поэтому я решил поступить рационально и позвонить кибердемонам. Они занимаются делами искусственных существ.

Я бы так и сделал, если бы не друзья.

Глава 4

Тиф и Чума. Мои лучшие друзья.

Тиф, он же Тимофей. Он очень стесняется своего архаического имени. Все зовут его Тиф.

У Чумы фамилия то ли Чумак, то ли Чумаков. Всего раз в жизни слышал и не запомнил.

Неразлучная, токсичная парочка.

— Ничё се, настоящий орк! Круть! Прыгни! Ха! Прыгни! Ха! — у Чумы даже рыжие вихры распрямились от восхищения. Неудивительно. По уровню интеллекта, общего развития и словарного запаса он примерно на уровне малыша орка. Они быстро нашли общий язык. — Не, ты видел, как мячик. Ваще круто!

Мы сидели под апельсиновым зонтиком кафешки «Шоколадное Манго». Естественно, каждый зонтик сделан в виде дольки какого-то экзотического фрукта.

Тиф, худой и остроносый, в просторной яркой безрукавке. Задумчиво перевёл взгляд с приятеля на орка. Зелёный его не сильно заинтересовал, а вот упоминание компьютеров, да ещё с левыми ИИ, зажгло опасный огонёк возбуждения в повёрнутых на технике мозгах.

— Одолжи орка.

— Чего вдруг?

— По-быстрому, на вечерок, сгоняем на другой берег и всё.

— Компы?

— Они, родимые.

— Они родимые, запрещены правилами.

— Когда нас это останавливало?

Вообще-то очень часто останавливало, но Тиф любит покрасоваться в роли крутого парня, хотя по факту, мы просто компания юных хулиганов.

— Не. Я его только что купил. Он мне нужен целым, а не по частям. Если хозяева лаборатории объявятся, а ведь точно прибегут, как только узнают о взрыве, оборвут вам руки и ноги и приделают в неправильных местах.

— Если там будут бандиты, мы тихо смоемся. Но ведь компы. Ты представь, как можно заработать.

Тиф нелегально перепрограммирует телевизоры, чтобы можно было генерить любую порнуху.

— Я твоему старичку такую прошивку сделаю, об обычном кино забудешь как о страшном сне.

В груди потекли тёплые сладкие реки. Приятель увидел реакцию и хмыкнул.

— Любые персонажи в любых позах. Зальёшь своё видео как образец, и делай кино, в котором ты в главной роли. Хоть в паре с этой твоей…

— Джина Лоллобриджида.

— Во, во. Хоть её, хоть Брюса в Ли.

Я хмыкнул.

— Давай без намёков.

— Извини, я просто забыл, кого из них ты любишь больше.

— Твоё видео залью.

Тиф нарочито серьёзно сказал.

— А ведь я подозревал.

Мы заржали. Приятель повертел стакан в руке.

— Шутки шутками, но я одному типу пиратскую прошивку организовал, так он теперь смотрит порнуху, как эльфы любят орков и наоборот. А потом Саурон любит Гэндальфа. А Фродо такое выделывает с Галадриэлью. А Бильбо играет в загадки с Горлумом, типа, угадай, что у меня в кармане!

— Перестань! Как теперь это развидеть!

— Это старьё ещё кто-то читает? — удивился Чума.

Мы не обратили на него внимания. Конечно, эту древность давно уже никто не читает, но образы кочуют в кино. Даже я парочку фильмов склепал на своём телеке, про храброго Брюса Ли, который бьёт эльфов ногами в голову.

— Забились? — Тиф настаивал на своём.

— Нет. Меня папаша покусает, а потом маме на обед отдаст.

— Брось. Предложи отцу генерить порнуху с красивыми медведицами гризли или кого он там предпочитает.

Сидели посмеиваясь. День перевалил за вторую половину. Людей мало, пьют холодные коктейли. Мы ограничились безалкогольными. Люди с любопытством глазеют на орка. Но не особо пристально. В нашем городе, тем более в нашем районе, людей трудно удивить разумными существами неестественного происхождения.

— Говоришь, там девушка.

— Ага. Я всё же звякну киберам. Пусть разбираются.

— А ещё там настоящие компьютеры.

— Ты повторяешься.

— Это же круто.

— Чего крутого!

— Ты видел хоть один настоящий комп?

Я отхлебнул прохладного манго-апельсинового сока.

— Нет, конечно. Они запрещены для частного использования. Только на заводах, лицензированных корпорациях, ну и у самого Папы.

— Естественно. Папа не хочет, чтобы его кто-то взломал и перепрограммировал. Или создал интеллект соперник. Он лично контролирует все компы.

— И хорошо, — несмотря на жаркий день по рукам побежали холодные мурашки. — Если Папа умрёт — всему городу конец.

— Это понятно. Но разве тебе самому неинтересно увидеть настоящий комп!

— И что с ним делать?

— Шутишь. Думаешь легко проги писать на примитивном планшете! Это полный облом. А здесь целый комп. Нашёл бы, чем с ним заняться.

Я прижал руку к груди.

— Ты просто компьютерно озабоченный. Не боишься вирус поймать?

— У меня девушка есть, — отмахнулся Тиф. — Серьёзно. Помоги достать, я тебе всё бесплатно сделаю.

— Хочешь расширить свой незаконный бизнес?

— Ещё как хочу. На этих дурацких планшетах куча ограничителей, которые не могу обойти. И в мощности и вообще. Месяц с каждым телеком мучаюсь. Просто слёзы. А так, буду несколько штук в неделю выпускать. Ладно, сколько хочешь за аренду своего орка?

— Что за секреты, мальчики? А это кто?

Ириска, подружка молодости нашей. Известная в узком кругу как Язва. Порыв ветра растрепал короткие светлые волосы. Она улыбалась.

— Кто это у нас такой миленький.

Орк зарделся от смущения. Я тоже немного, потому что любовался её голыми ногами, едва прикрытыми короткой белой юбкой. Официант принёс высокий стакан с холодным соком, и девушка жадно припала к соломинке.

Мы встречались с Ирис пару месяцев. Но больше по инерции, как друзья детства. Всё ограничилось поцелуями. Я недостаточно крутой для неё. Ну и ладно. Не очень то и хотелось. У меня будет кто-нибудь получше.

— Что обсуждаете?

— Да вот, — Тиф кивнул в меня, — девушка в беде, а он помогать не хочет. Рыцарь из него никакой. Плохо ты его воспитала.

— Ничего себе, у тебя появилась девушка. Рассказывай.

— Врёт он всё. Нет у меня девушки. Дело было так.

Я обрисовал суть вопроса. Ириска девушка благоразумная, как я успел убедиться. Она точно будет на моей стороне.

— Понятно. Значит, придётся спасать девицу, — кивнула наша подруга, как о деле совершенно решённом и естественном.

— Что! не верю своим ушам. Очнитесь, люди. Там был взрыв, лежат трупы. Это чистый криминал. Надо вызывать киберов.

— И что они сделают? — спросила девушка.

— Ну как что. Будут расследовать.

— А с девушкой что будет?

— Ничего.

— Приходит в себя несчастная бедняжка, ничего не понимает, а её хватают человекоподобные роботы и волокут в тюрьму.

— Так уж и в тюрьму. У нас нет тюрьмы. Только Дом временного ареста.

Или в народе просто Двойка.

— Это конечно другое дело. А куда её отведут, в ресторан? Разгромлена подпольная лаборатория, трупы в наличии. Сразу повяжут ближайшего подозреваемого.

— Ну, так пусть вяжут, работа у них такая. Потом разберутся.

— А бедную девушку тем временем разберут на органы.

Всё же она наиболее соответствует своему прозвищу. Прирождённая Язва.

— Блин, да что вы такое говорите, — возмутился я. — Какие органы. Мы же не мутанты. У нас безопасно. Относительно. В большинстве районов. В целом.

— Вот именно, — кивнула Ириска. — И ради этой безопасности опасную девицу отправят в какую-нибудь корпорацию на изучение. И там её разберут постепенно на органы в исследовательских целях.

— Зачем?

— Её явно создали биоинженеры. Зачем? Как? Из чего? Какую программу забили в голову? надо выяснить. Вы посмотрите на него, он как маленький.

— Да уж, — важно закивали друзья.

— И ты, Чума, — укоризненно сказал я.

— Я как все.

— Ладно, изверги, убедили. Идём смотреть.

— Нет, вы только посмотрите на него, — всплеснула руками Ириска. — Настоящий бандит. Вместо того, чтобы сообщить куда следует, этот тип собирается скрыть преступление, и похитить свидетельницу, а возможно, — девушка подняла указательный палец для солидности, — и виновницу преступления. Ты опасный человек, Рэс. Я всегда это знала.

— Клейма на тебе негде ставить, — вздохнул Чума.

— Нам стыдно за тебя, — укоризненно покачал головой Тиф.

— Ты хожа кривы дрог, — вмешался орк и нахмурился.

— Да ну вас всех! — я хмыкнул. Вот гады! — Ладно, граждане больные, предлагаю оптимальный вариант. Идём, посмотрим, что да как. Если будет возможность, возьмём компьютер для Тифа. Если какие-то проблемы, сообщим, куда следует. А куда не следует, сообщать не будем.

Посмеялись. Договорились встретиться вечером. Не при свете же дня творить злодеяния.

Не впервой. Мы с детства постоянно вляпывались в приключения, уж слишком непоседливая компашка попалась. Но старались сильно не мараться. В этот раз мы хотели всего лишь помочь другу в небольшой незаконной деятельности и посмотреть на спящую красавицу (я надеюсь, что красавицу).

Но как всегда в таких случаях, что-то пошло не по плану. Да собственно, всё.

Глава 5

Механобиль плавно набрал ход. Не самая быстрая машина, но зато нужен минимальный импульс, чтобы начать двигаться, а потом подзаряжается от самого движения. И едет очень ровно, будто плывёшь по земле.

Тиф спокойно берёт машину отца. Тот вовсе не против, когда сын зарабатывает любыми способами. Наоборот, всячески приветствует появление новых доходов. Но в своё время сразу предупредил, что если сынок вляпается, папаша скажет, что Тиф угнал машину, а сам он, ни слухом, ни духом.

Мимо проплывают вечерние улицы. Весь город вышел погулять. Люди радуются прохладе, ходят в гости, кафешки забиты подчистую. На нас никто не обратил внимания, когда свернули в прибрежный район. Изначально, здесь жили первые выходцы с правого берега. Дома старые, в основном деревянные или кирпичные. Сейчас мало жителей. Совсем уж маргиналы.

В нашем городе любой может жить вполне прилично, если хочет. Здесь находятся те, кто не хотят, или не могут. Существуют за счёт всё того же базового дохода. Перед старыми халупами сидят какие-то люди, пьют пиво, провожают нашу машину равнодушными взглядами. В одиночку по вечерам лучше не появляться. Не то чтобы совсем опасно, не бандитский район, вроде Помойки, но можно нарваться при желании.

Впервые пришло в голову, что в школе ни разу не рассказывали, почему люди переселились на другой берег, бросили первые лаборатории и дома. Была причина, но я её не знаю.

Зато нам с первого класса твердили, что правый берег посещать не рекомендуется. Но и не запрещается. У нас вообще мало запретов. Даже уголовного кодекса нет. Был когда-то такой свод законов, по истории рассказывали. Жуть полная. У нас ничего такого нет. Делай что хочешь, главное другим не мешай.

Есть отдельные запреты на конкретные вещи. Список висит в каждом городском учреждении. Он короткий и касается в основном технологий. Никто не возражает. Никто не хочет повторения Катастрофы.

Условия очень просты. Для частных лиц их всего три.

Первое. Нельзя создавать и держать в личной собственности запрещённые технологии, в том числе огнестрельное оружие, компьютеры и мобильные телефоны. Были когда-то такие устройства для переговоров. Остались стационарные телефоны, этого достаточно. Киберы используют для связи рации, они прямо в голову встроены.

Второе. Нельзя создавать любые искусственные формы жизни без разрешения.

Третье. Нельзя трогать других людей и чужую собственность. Себя трогай сколько угодно, но желательно в гордом одиночестве. Соответствующих запретов нет, но люди за такие фокусы бьют очень сильно. Иногда по лицу, а иногда прямо по месту, которое трогаешь. Это считается самообороной и никак не наказывается.

Конечно, люди часто нарушают правила. На этот случай существуют частная охрана корпораций и производства, городская Служба Охраны Порядка, или просто Стража (довольно малочисленная для столь крупного города), отряд киберов и Судья, искусственный интеллект, который создал лично Папа. Он абсолютно беспристрастен, считает, что каждое дело уникально и судит справедливо, учитывая все обстоятельства происшествия.

У нас даже настоящей тюрьмы нет. Если сделал нечто совершенно дикое, тебя просто выдают родственникам пострадавшего или выгоняют в Пустоши. Это самое ужасное наказание. С рабовладельцами из Чёрного Каганата лучше не встречаться в тёмном переулке, да и в светлом тоже. И с Багровой Ордой. И Безумными Баронами. В общем, психов и садистов хватает.

Мелкие нарушители отрабатывают проступки на производстве. Если постоянно плюёшь на правила, урезают гарантированный доход. Если не одумаешься — всё те же Пустоши. И всё. Просто и очень эффективно.

Такое лёгкое отношение к законам привело к тому, что у корпораций и городских учреждений отдельные правила, в зависимости от направления деятельности.

Существуют свои правила районов и даже отдельных домов, но конечно, они не должны противоречить трём основным.

А киберы, чьё сознание создал сам Папа, кроме того что следователи, могут сами осудить и привести приговор в исполнение. Обычно они не злоупотребляют служебным положением. А когда переступают черту, попадают всё к тому же Судье.

Мама бурчала, что Папа создал идеальную диктатуру. Ведь если правила настолько общие, человека можно взять за что угодно. Но ничего подобного не происходит. Просто потому, что у Папы нет личных амбиций. И у Судьи. С киберами сложнее, они обладают чувствами. Но они очень принципиальные и дисциплинированные. Кроме Рамаэля, но он исключение, которое подтверждает правило.

В целом, когда попадаешься, каждый понимает в чём виноват. Заседания суда открыты, транслируются по телевизору на специальном канале. Все видят, какие принимаются решения. Можно обжаловать если не согласен. Ни разу не припомню, чтобы кто-то усомнился в решении Судьи. Из зрителей, конечно, а не нарушителей.

Такая политика привела к тому, что общество начало само себя контролировать. А если не можешь контролировать себя сам, окружающие с удовольствием помогут, и словом и делом.

Если нас поймают с левым компом, будем чётко знать, за что придётся вкалывать на каком-нибудь заводе или корпорации, без всяких кодексов.

Кто хочет совсем уж полной свободы, отправляются на правый берег. Там живут на свой страх и риск. Совершенно нелегально. Даже мост между берегами давно разрушен. Но человек всегда найдёт выход. Есть хорошие люди, рыбаки называются. Если заплатить небольшую сумму денег, они случайно оставят свою лодку на берегу. А если добавишь, то и машину посторожат. Правда, никто ни разу не видел этих рыбаков с удочками, но это мелочи.

В городе железно действует самое главное правило. Очень простое. Ему не учат в школе, плакаты с ним не висят в учреждениях, но все знают его наизусть с пелёнок. «Делай что хочешь, но руки не пачкай». И тогда проблем не будет. Главное — не наглеть. И будь готов отвечать, если попался. Не ной, не жалуйся, не усугубляй. Признай вину и отработай. Таковы правила игры.

Почему же у меня такое чувство, что этой лунной ночью мы незаметно пересекли этот невидимый предел на новенькой моторной лодке. Прямо через лунную дорожку на тёмной водной глади.

Глава 6

Мало огней. Вот что удивительно. Солнцеград, несмотря на режим экономии, круглосуточно выглядит как новогодняя ёлка. Кто-то смотрит телевизор, у кого-то вечеринка, кто-то собирается в ночную смену, кто-то вернулся с работы, кому-то просто одиноко. В городе практически никогда не бывает по-настоящему темно. А здесь тьма. Почти вся жизнь в развалинах бывших лабораторий проходит под землёй или в закрытых помещениях. Лишнее внимание точно не приветствуется. Мы просто плывём во тьму.

Ирис вцепилась мне в руку, ненавидит темноту.

— Интересно, — сказал я, — перекрывая мягкий шум мотора лодки. — Почему наши предки ушли с этого берега.

— Ничего интересного, — сказал Тиф. — Этот берег открыт для нападения.

— Ну, да.

Я почувствовал лёгкое разочарование. Хотелось чего-то более таинственного. Типа, кино. Чтобы монстры и странные эксперименты. Только без зомби, мне одной такой дома хватает.

— Брег, — сказал орк.

Тиф выключил мотор, и мы плавно причалили к старой деревянной пристани. Те самые рыбаки её регулярно приводят в порядок, это их заработок.

Мы здесь были пару раз, просто из любопытства, и пощекотать нервы, но дальше по течению. Там обычно собираются школьники, чтобы выпить пива, пожечь костёр, пообжиматься и потом в школе рассказывать, что были на правом берегу. Типа, крутые. Мы там с Ириской целовались. Только раньше приплывали исключительно ранним вечером. Оставаться на ночь никому не рекомендуется. Иногда здесь пропадают школьники. И даже киберы не всегда могут найти, а уж они умеют искать.

Мы зажгли тусклые фонари, чтобы далеко не отсвечивать.

— Веди.

Орк видит в темноте и легко побежал по тропинке вверх. Мы поспешили за ним. Естественно, стараемся обходить развалины стороной. Многие населены, но никого не видно. Проверять не собираемся.

В своё время город строился как цепь научных институтов. Несколько районов, в центре каждого лаборатория, которая занимается определённой проблемой. Вокруг неё квартал жилых домов для учёных и персонала. Одиночные для семей и начальства. Трёх-четырёхэтажные для одиночек и пар без детей. Не знаю, сколько здесь было лабораторий, но пространство оказалось огромным. Это действительно был настоящий город. В то время назывался просто Соль-23. Конечно, не сравнится с нынешним техноградом с его миллионами жителей. Но всё равно, здесь жили когда-то десятки тысяч людей, которые потом стали основателями и первыми жителями Солнцеграда, но уже под руководством Папы.

Версия Тифа выглядит убедительно, но всё равно не могу поверить, что целый город был брошен просто, чтобы не достался дикарям. Папа мог придумать защиту. Например, прорыть канал, чтобы обезопасить жителей новой рекой. Это проще чем отстраивать город с нуля. Впрочем, Папа молчит, а большинство тех, кто знал ответ, уже умерли. Остались те, кто получил синюю кровь. Дожили до её изобретения и заслужили право.

Меня это задело, потому что оставленный город производит жутковатое впечатление. Часть зданий разрушилась, но многие выглядят целыми. Однако окна закрыты наглухо и невозможно понять, какой дом жилой. А откуда они берут электричество? С другой стороны, ученые в своё время могли придумать решение этой проблемы. Впрочем, тайны заброшенного наукограда — не моё дело. Сейчас главное, найти лабораторию.

Вокруг чернеют заброшенные здания, окружённые беспорядочно заросшими деревьями. Кажется, мы идём по парку, с домами вместо аттракционов. Благодаря моему Дару я чувствую себя уверенно, но тело словно окружено лёгкой холодной позёмкой. Мои спутники тоже не выглядят счастливыми. Настороженно всматриваются во тьму.

Мы шли уже полчаса, в кромешной темноте, когда орк остановился и показал пальцем в землю. Я посветил фонариком. Рощица каких-то деревьев, между ними холмик и цементная комната, утопленная в землю. Напоминает военное укрытие. Ещё бы пулемёт и можно фильмы про войну снимать.

— Тама.

Подсветил фонарём орка. Жёлтые зрачки блеснули отражённым светом. Зрачки сузились.

— Давай, лезь, проверь обстановку.

Малорк флегматично пожал плечами.

— Я бы можа, но не хоча.

— Шуруй, давай.

Орк скорбно вздохнул. Ёжик на его голове встопорщился в прямо таки индейский ирокез.

— Лада.

Он легко сбежал по ступенькам вниз.

— Норма.

Мы спустились по цементной лестнице. Голая комната, в которой даже мусора почти нет.

— И где вход?

Орк указал прямо на стену.

— Тама.

Желтоватый луч фонарика прошёлся по серой стене.

— И что здесь?

Протянул руку, но вместо бетона, пальцы нащупали железную поверхность.

— Серед, — подсказал орк. — Можа вхожа.

Я положил руку посередине стены и нажал. Дверь действительно легко скользнула в сторону. Орк, когда убегал, предусмотрительно оставил дверь открытой. Или просто не знал как замкнуть.

Передо мной небольшая комнатка. Тускло светит лампа под потолком. Вниз ведут бетонные ступеньки. Воздух воняет горелыми проводами. Я выключил фонарик.

— Давайте сюда.

Вместе осторожно спустились.

Небольшое круглое помещение. В стороны отходят четыре коридора. Один закрыт металлической дверью. Два открыты и освещены жёлтыми плафонами. Четвёртый почти завален обломками стены и потолка. Внутри бетонная пыль, несмотря на вентиляцию, которая бодро гоняет воздух. К нашему приходу почти проветрилось, но всё равно пыльно и дымно. Тянет гарью. Сразу после взрыва, наверное, было не продохнуть. На полу разводы воды. Значит, сработала система противопожарной безопасности. Нам туда точно не нужно.

Чума как всегда проявил чудеса красноречия.

— Круть! Ваще! Жесть! Ваще жесть! Круть! — и так по кругу.

— Показывай.

— Тама.

Орк бодро побежал в один из коридоров. Мы, осторожно оглядываясь, последовали за ним.

Коридор короткий. Всего три комнаты. Две маленькие слева и одна просторная справа. Большое стекло для наблюдения. Мы прильнули к нему. Половина комнаты набита аппаратурой, большая часть которой мрачно молчит, но пара аппаратов с энтузиазмом пикают. Толстые провода тянутся к саркофагу. Там действительно кто-то лежит, но к нашему общему разочарованию, пластиковый купол оказался матовым, а не прозрачным. Под ним угадывается обнажённое тело, но без подробностей.

Вошли в помещение. Внутри саркофага виден смутный силуэт девушки.

— Тиф, что скажешь?

Если кто разбирается в технике, так это он. Моя стихия — языки и математика. Язва любит любовь, как она сама выражается. Что любит Чума догадаться нетрудно. Всё, что не связано с головой.

— Скажу, ребята, мы здорово вляпались, — задумчиво сказал Тиф. Меня слегка напрягло озабоченное выражение его лица.

— Что не так?

— Всё не так. Знаете что это?

— Нет.

— Дремучие вы люди. Это биопринтер. На нём можно создавать живых существ, в том числе разумных. Просто вводишь физические параметры. Можно даже психику запрограммировать. Вложить любые знания. Не выпускать же в мир такое создание без информации. Загружают прямо в нейроны. Поэтому такие штуки нереально дорогие и дважды незаконные. Только в книгах читал. Не думал, что приведётся увидеть.

— Принтер? — встрял Чума. — Значит эта девушка напечатанная?

— В принципе, да. Её создали с какой-то целью.

— Да нетрудно догадаться какой, — ухмыльнулся Чума.

Не так уж очевидно. Всякие утехи можно организовать сотней разных способов с разной степенью уважения к закону. Начиная с банального приглашения на свидание, до подпольной покупки рабыни у ордынцев. Нет смысла рисковать: тайком пробираться в заброшенный город, использовать незаконное оборудование, чтобы сделать себе девушку. Такое только в кино бывает. Есть второе дно, но мы его не знаем.

— Всё ясно, — сухо сказал я. — Значит, действуем по плану. Ищем компьютер для Тифа и уносим ноги.

— А девушка? — все трое уставились на меня. Я вздохнул. Думать — это не про моих друзей.

— Включите мозги. Эту девушку кто-то заказал подпольному профу. И вбухал кучу денег в покупку на чёрном рынке биопринтера. Богатые люди, которые легко нарушают законы, очень сильно не любят когда у них похищают собственность. У них от этого портится настроение. Поймали мысль?

Язва нахмурилась.

— У женщины не может быть собственника. Это отвратительно.

Ордынцы бы с ней поспорили. Но не об этом речь.

— Это не настоящая девушка. Это искусственное творение, которое создали с какими-то явно криминальными целями.

— Плевать. Мы возьмём над ней шефство и перевоспитаем, если что, — сказала Ириска, и я понял, что с ней бесполезно спорить. А в следующее мгновение стало поздно.

Орк нажал какую-то кнопку на пульте, и верхняя часть саркофага отъехала в сторону, обнажив девушку по пояс. Саботажник широко ухмыльнулся.

— Краса.

Естественно все тут же забыли о здравом смысле, кроме меня, разумеется.

Зубная боль, раздавленный жук, гвоздь в руке.

Ирис накинула на грудь девушки косынку, которая висела у неё на плечах. Подозреваю, что специально нацепила на подобный случай. Но и так ясно, что с грудью у спящей красавицы всё в порядке. Как и всем остальным.

Перед нами лежала самая обворожительная девчонка из тех, что я видел. Прелестное лицо, в меру детское, чтобы оставаться милым, и в меру взрослое, чтобы вызвать интерес. В целом, примерно нашего возраста. Тёмные шелковистые волосы. Мы, открыв рот, смотрели на неё, включая орка. И даже Ирис порозовела, чего раньше за ней не водилось. Программист девушки был гением.

Степень моего падения иллюстрирует тот факт, что до этого момента я ни разу в жизни не использовал слова «обворожительный» и «прелестный». Даже не знаю, откуда их знаю.

Девушка, отключённая от саркофага, начала жмуриться во сне.

— Просыпается, — сказал Чума.

Язва поставила сумку на стол и начала доставать женскую одежду. Джинсы, кофточку. Предусмотрительная. Никому даже в голову не пришло.

— Выйдите, — строго сказала Язва.

— Чего это? — возмутился за всех нас Чума.

— Здесь восемнадцать плюс. Маленькие вы ещё.

Архаичные у неё понятия. Будто из древнего двадцатого. В нашем городе шестнадцать плюс, и мы уже вполне зрелые, но не для Ирис.

Тиф насмешливо хмыкнул, Чума подражая ему, презрительно фыркнул, а я укоризненно посмотрел на подругу.

— А чего тебе можно? — резонно спросил как никогда логичный Чума.

— Я девушка.

— Знаем мы таких девушек. Оставим вас наедине, а потом восемнадцать плюс, только уже в другой категории.

— Что вы болтаете, — гневно нахмурилась и снова порозовела Ириска.

— Я можа, — подпрыгнул орк.

— Ты вообще молчи, — сказали хором.

— Ладно, пошли, парни, — сказал я. — Ты тоже, чудище зелёное.

Орк уныло поплёлся за нами.

— И не подглядывать!

— Даже не думали, — неубедительно сказал Чума. Его лицо окрасилось под цвет рыжих волос.

— Надо компы искать, — сказал я. — Займёмся делом.

— Точно, — собрался Тиф. — Пока обыщем здесь всё.

Мы разбрелись по коридорам. Но ничего особо интересного не обнаружили. В основном подсобные помещения.

Я равнодушно копался в кабинетах. Дразнящий холодок приключений держал в тонусе. Но меня не интересует техника. Это скучно.

Программирование можно учить только после получения соответствующего Статуса. Это знание запрещено вместе с частными компьютерами. Тиф даже близко не должен подходить к технике. Он сам, по каким-то древним книгам, которые купил на чёрном рынке, научился программировать. Когда получит Статус техника, сделает хорошую карьеру. А пока ломает электронику и неплохо зарабатывает. Хотя рискует получить не Статус, а Срок.

Та же порнуха официально не запрещена. Но телевизоры делает только один завод, который принадлежит городу и может генерировать только лёгкую эротику. Вроде бы никто ничего не запрещает, но если всё производство принадлежит одному владельцу, в прямых запретах нет особой необходимости.

А для меня нет занятия более скучного, чем смотреть, как Тиф страдает, печатая на экране маленького планшета какие-то буквы и цифры. Очень-очень долго.

— Нашёл!

Мы выскочили в центральную комнату. Тиф радостно прижимал к груди большой планшет с крышкой.

— Это чего? — поинтересовался Чума.

— Это того, — улыбался Тиф. — Ноутбук. Я думал, они вымерли как мамонты. У нас ведь только стационары, даже в лабораториях. А тут такой артефакт. Хотя новенький. Интересно, кто его смастерил? Нет клейма. Какой-то местный самодел.

В холл вышли девушки. Мы с любопытством уставились на теперь уже бодрствующую красавицу. Синие блузка и джинсы обтягивают стройную фигуру. Тёмные шелковистые волосы рассыпаны на плечах. Выразительные синие глаза яркие как сапфир. Она улыбалась.

— Познакомьтесь. Это прекрасная незнакомка.

Язва улыбалась так, словно сама её сделала.

— Здравствуйте, — мелодично сказала девушка. — Приятно познакомиться. Но я не знаю, как меня зовут. Извините за мою бестактность.

— Вот Тиф, он не заразный, но бывает жуткой занозой.

— Тиф — это болезнь, — начала цитировать безымянная девчонка. Её действительно нагрузили информацией. Похоже, просто подключили к электронной энциклопедии.

— Спасибо, милая, — Язва погладила её по руке. — Нам не нужна медицинская справка. Это Чума, мой приятель, полностью соответствует прозвищу.

— В средние века ошибочно думали, что чуму переносят…

— Не надо, — сказала блондинка. — Мы знаем. Просто не надо давать информацию, которую никто не просит. Делись сведениями, только если кто-то задаст вопрос.

— Понятно. Извините.

Она снова обворожительно улыбнулась.

— А я хочу послушать, — вклинился Чума. Но Язва не обратила на него внимания.

— Это Рэ Сен. Он, ну просто Рэс. В общем, сама увидишь.

Девушка посмотрела мне в глаза, и согласен с Чумой. Я тоже готов слушать её ближайшие сто лет.

Кто-то дёрнул меня за брючину, но я не обратил внимания. Я был занят очень важным делом. Широко и глупо улыбался. И не хотел отвлекаться на всякие мелочи. Или на всякую зелёную мелочь.

— Эй, — орк подпрыгнул на уровне моего лица. — Эй.

— Чего?

— Тама, — махнул в сторону выхода. — Кто-то хожа сюд.

Мысли завертелись в голове со скоростью белки в колесе.

— Прячемся туда.

Я показал на тёмный коридор, почти заваленный обломками стен и потолка. Лишь небольшой узкий проход чернеет в обломках.

— Я не пролезу, — заныл Чума.

— Тогда прощай. Бери всё на себя. Мы будем тебя навещать, — я похлопал его по плечу.

— Где навещать? — он слегка завис.

— Либо на общественных работах, либо на кладбище. Смотря, кто сюда войдёт.

Чума как-то мигом просочился в узкую дыру. За ним девчонка, Язва, Тиф. Я шёл последним.

Девушка двигалась очень грациозно. Я почему-то ожидал какой-то неловкости. Но она скользнула в трещину с лёгкостью и точностью опытной танцовщицы.

Мы пролезли чуть дальше, пока не достигли небольшой пустоты в обломках. Нос забила мелкая пыль. А перед этим другой запах, о происхождении которого даже думать не хочется.

Я подглядывал за входом. По идее, меня не видно, но всё равно похолодел, когда в помещение вошли три человека в чёрных костюмах. Они выглядели по-разному. Один вполне мог сойти за жителя Солнцеграда, русоволосый, с твёрдыми, жёсткими чертами лица. Другой смуглый и круглоголовый. Третий тоже смуглый, но с худым хищным лицом. Но во всех лицах было нечто общее. Какое-то одинаковое выражение. Даже без костюмов понятно, что это не случайная компания, а команда.

Они быстрым шагом прошли в коридор, где стоял полупрозрачный саркофаг. Но почти сразу вернулись.

— Гдэ дэфка, Дамир? — спросил человек с жёстким лицом.

— Нэ снаю, пан Волкофф, — сказал круглоголовый. — Пыла там. Я праферял дня тры тэму.

— Дэмоны синие! — выругался пан. — Шах буды зол. Дурны хлопы. Гды ахрана?

— Наферна, там, — подчинённый кивнул в сторону завалов, где мы прятались. Мою руку стиснула чья-то женская ладонь.

— Патом дастанэм. Щас искать дэфка. Каштаму па карыдору.

Хорошо, что понимаю, о чём говорят. Плохо то, что это диалект головорезов из Карамосы.

Глава 7

В груди застряло что-то горячее и опустилось в желудок. Плохо дело.

Карамоса. Крупный город на тысячу километров севернее. Родина отчаянных наёмников. Ими управляет искусственный интеллект по имени Тимурхан. Горожане поклоняются ему как богу. Суровый город. В передаче по телеку рассказывали, что там есть площадь для жертвоприношений, красная от пролитой крови. Но никто сам не видел. Они не пускают журналистов и просто любопытных. Только партнёров по своим делишкам.

Мосов не нанимают, чтобы перевести старушку через дорогу. А значит, мы вляпались по самое прикройся.

Я попытался вспомнить курс этнографии. Вроде бы шах у них — глава наёмной дружины. Пан — командир подразделения. Хлоп — рядовой. Значит, это команда наёмников.

Мужчины перекинулись несколькими фразами и разошлись по тоннелям. Вначале решили проверить нетронутые при взрыве коридоры. Нетрудно догадаться, что если не найдут девушку там, придут сюда.

— Уходим, — прошептал я.

Мы аккуратно выбрались из дыры. Даже Чума, обычно шумный и неуклюжий, вдруг ощутил в себе задатки танцора, которому ничего не мешает. А уж странная девчонка двигалась изящно и бесшумно как ниндзя.

С облегчением выбрались на поверхность. Осталось дойти до лодки. Лица охладил прохладный вечерний ветер.

— Фы кто такие?

Мы вздрогнули. Из-за деревьев вышел один из мосов. Молодой парень в чёрном костюме, как остальные. Он выкинул во тьму сигарету, которую держал в руке и полез за пазуху. С одного раза угадаю, что там пистолет. Никому не пришло в голову, что наёмники могут оставить внешнюю охрану.

— А ну, стой!

Мои друзья дружно подняли руки, но не я. Как раз время, чтобы использовать свой Дар.

— Опусти пистолет, — спокойно сказал я. Во мне не было страха, но не по причине моей нереальной крутизны, а потому что знал, он не может причинить мне вреда.

Наёмник послушно опустил оружие.

— Хорошо. Теперь вернись на пост. Ты нас не видел. Можно спокойно покурить.

— Я же вас не видел, — на чистом стандартном задумчиво сказал парень, — значит можно спокойно покурить.

Он улыбнулся, будто сбросив груз проблем, и бодро ушёл обратно под деревья.

Вся команда болячек так и стояла с поднятыми руками. Кроме безымянной девчонки. Она с любопытством смотрела на нас.

— Вы тоже можете опустить руки, — сказал я. Они послушно опустили. — Пошли отсюда.

Мы углубились в чащу деревьев и полуразрушенных домов.

— Стоп, — сказала Язва. — А теперь рассказывай.

Сердце ёкнуло. Обидеть друзей боялся больше, чем огорчить наёмников.

— Это чё щас было? — голос у Тифа дрогнул.

— Ты ментал, — догадалась Язва.

— Да, — сухо сказал я. Глупо отрицать.

— Круть! — сказал Чума. — И какого уровня?

— Пятого.

— Нифига себе! высшего. А ты нас гипнотизировал? Признавайся.

— Иногда, бывало.

Язва побледнела даже в жёлтом свете фонарей.

— Спокойно. Не выдумай. Ничего не было.

— Знаю, что не было, я бы уж как-нибудь заметила. Но кто знает, что мог придумать твой извращённый мозг.

— Ничего он не извращённый, — тихо возмутился я.

— Ещё какой. Я тебя знаю.

— Чего же не знала, что я ментал!

Она запнулась, но прошипела.

— Я этого тебе никогда не забуду.

— Ещё как забудешь, прямо сейчас. Как уже забывала раньше.

— Ах, ты! — прошипела Язва.

— Друзья мои, забудьте, что видели охранника и то, что я ментал.

— Он даже не ментал, — сонно сказала Ириска.

— Это точно. Обычный человек. Даже удивительно, — задумчиво сказал Тиф. — Чувствую в нём что-то странное, но не пойму что. Совершенно обычный человек.

В этом проблема моего Дара. Никто не дружит с менталами. Мы самые одинокие люди в мире. Если друзья узнают, кто я на самом деле, у меня больше не будет друзей, а будет несколько врагов. Они начнут изводить себя вопросами, насколько я был честен с ними. Что мог приказать, о чём не помнят. И всё, прощай дружба. Раньше были случаи, когда люди специально носили подавители, которые блокируют чужое воздействие. Но разве это дружба, когда вынужден носить обруч на руке. Это всё равно недоверие. А без доверия нет дружбы.

Через два года, когда подам на Статус, у меня больше не будет настоящих друзей. Никогда в жизни. Я хочу продлить общение насколько возможно.

Команда «Болячки» пришла в себя.

— Что случилось? — спросила Язва.

— Он приказал, чтобы вы забыли, что он ментал, — тут же сдала меня напечатанная девушка. А на неё почему не подействовало?

— Что!

На меня уставились три пары глаз, с различной степенью офигевания.

— Ты ментал?

Я вздохнул. Опять двадцать пять.

— Ты почему всё помнишь? — спросил я, не обращая внимания на шокированных друзей.

— Ты сказал, друзья мои. А ты мне не друг, я тебя впервые вижу, — честно призналась девушка.

— Моя лажа. Вы сейчас забудете, что я ментал. Все.

Мы благополучно добрались до лодки.

Глава 8

Единственный кто заметил мой Дар это мама. Я в детстве считал нормальным, что другие дети легко отдают свои игрушки по первой просьбе и вообще делают то, что говорю. На взрослых в то время моих сил не хватало. Но, даже учитывая возраст, взрослые часто шли мне навстречу.

Мама в то время была молодой стройной женщиной с гривой светлых волос. Но я не помню её лица. Могу посмотреть фотографии, но сам не помню. Её нынешний образ перебивает всё.

Она обратила внимание, что у меня слишком много игрушек. Я ей простодушно рассказал, что просто прошу их у других детей, и они мне их тут же охотно отдают. Я был уверен, что мир — прекрасное место, где все стараются тебе угодить.

Как сейчас помню. Я сидел в детском кресле, мама опустилась передо мной на колени и спокойно говорила, что долг человека — поступать правильно. Иначе сам не заметишь, как превратишься в полную мразь. Она так не выразилась. Она сказала «плохой человек». А быть плохим — это противно и гадко.

— Почему?

— Потому что плохой человек — это как мокрый подгузник, как клыки собаки, как раздавленный жук, как порезанный палец, как шишка на лбу, как растаявшее мороженое, как больной зуб.

— Я понял, понял. А почему он плохой?

— Потому что он совершает плохие поступки.

— А как узнать что они плохие?

— Это просто. Если тебя ударят — это хорошо?

— Нет.

— Когда на тебя кричат. Наказывают за то, что ты не делал. Когда чувствуешь голод. Когда тебе больно. Когда тебя никто не любит.

Я заплакал и протянул к ней руки.

— Ты меня не любишь?

Она меня обняла.

— Конечно, люблю. Просто ты должен знать «хорошо и плохо», чтобы быть хорошим.

— Я понял. Плохо — это когда мамы нет дома.

Она улыбнулась.

— Что-то типа. Суть ты уловил. Чтобы оставаться человеком, нужно поступать правильно.

— Я буду поступать правильно.

И я действительно старался. Мама заставила пообещать, что я никому не расскажу о своём Даре. После чего вернула все игрушки детям.

Разумеется, одной беседой дело не ограничилось. Я периодически попадался на внушении, а пытаться управлять матерью мне даже в голову не приходило. Это всё равно, что богохульство. И мать снова усаживала меня и объясняла ситуации в соответствии с текущим возрастом. Она терпеливо воспитывала меня. Так же я поступал, когда дрессировал котёнка. Снова и снова сбрасывал его с кухонного стола, пока он не перестал на него прыгать. Но тот первый разговор врезался в память сильнее всего.

Я старался не использовать свой Дар, а если применял, то из чувства протеста и чисто детского баловства. Пару раз в целях самозащиты против школьных хулиганов. Но в целом, не злоупотреблял своей силой.

Когда начал встречаться с Ириской, обнаружилось несовпадение. Она хотела танцевать и целоваться. А я хотел чего-то более интимного. И чем больше хотелось мне, тем меньше хотелось ей. И с каждым свиданием всё труднее было сдерживаться. Иногда мне кажется, она специально отказывалась от близости, чтобы узнать границы моего терпения. Я провалил испытание.

Оказалось, я очень сильно не святой. Легко быть хорошим, когда у тебя нет выбора. И очень трудно быть хорошим, если можешь просто приказать. Однажды, возбуждённый поцелуями и привычным сопротивлением, приказал девушке снять футболку. Она тут же начала раздеваться. Я сразу пожалел об этом, приказал одеться и забыть обо всём. Она забыла, но я всё помнил.

Мать уже давно ничего не соображает, но я всё равно боялся разочаровать её. И бросил Ирис. Она не показала, но думаю, обиделась. Она уверилась в подозрениях, что я встречался с ней только, чтобы добиться секса, а не по любви или хотя бы симпатии. Это была неправда, но в чём-то правда. С тех пор мы ни разу не оставались наедине. Только в компании друзей.

Это всё лирика. У меня на Дар большие планы. Способности ментала очень ценятся во всех городах. Тем более, моего уровня. Когда стукнет восемнадцать, собираюсь предложить свои услуги городу и получить Статус. Меня зарегистрируют, и я смогу официально применять талант на благо общества. Он позволит мне разбогатеть, как я надеюсь.

И, да, я мог приказать друзьям приехать сюда или не приезжать. Но раздавленный жук — это аргумент.

К тому же, я сам не был уверен, чего хочу. И страшно, и хочется спящую девицу во взорванной лаборатории увидеть. Поэтому я пригласил друзей и аккуратно рассказал о том, что они хотели бы услышать. А потом позволил себя уговорить. Ради справедливости добавлю, что если бы коллектив решил иначе, я бы согласился сидеть ровно и звонить киберам.

— Они ведь её искали! — сказала Язва, когда мы были на середине реки.

— Все слышали, — хмуро сказал Тиф.

— Во что же мы вляпались?

— Хороший вопрос, — подытожил я за всех.

— Знаешь, — она обернулась ко мне. — Возможно, ты был не так уж и неправ. Надо было звонить киберам. Позвоним сразу, как приедем. Покаемся, и нас простят. Ничего особо криминального мы не сделали.

— Нет, — сказал я.

— Почему? — она удивлённо посмотрела на меня. Во тьме не видел выражения её лица, но мы дружим с детского сада и понять интонации могу по голосу.

— Потому что вы правы. Если мы сдадим её киберам и расскажем про наёмников, её начнут изучать. На органы конечно не порежут. Она всё же разумное существо. Но она станет лабораторной мышью. А если будет политическая необходимость, её сдадут наёмникам, даже глазом не моргнут. Она не гражданка. По сути, она фактически даже не человек. А ты знаешь, что с ней сделают заказчики?

— Не знаю. Но вряд ли что-то приятное. Точно. Мы её не отдадим.

— Правильно, — сказал Тиф. — Мы хоть и больные, но в хорошем смысле слова. Она наша.

— Угу, — исчерпывающе высказался Чума.

Язва помолчала.

— Ты прав. Но я ещё никогда в жизни так не боялась.

— Знаю. Мы все боимся. Но иногда надо делать правильные вещи.

Когда на тебя кричат. Когда наказывают за то, что не делал. Когда мамы нет дома.

— Я не мышь, — сказала девушка.

— Мы знаем, — отозвался флегматично. А я не мокрый подгузник, добавил мысленно.

Глава 9

Пока плыли, а потом ехали на машине, договорились, что девушка пока поживёт у меня. Никто не располагает необходимой жилплощадью. А у меня свободная комната для гостей.

Мать обычно торчит в гостиной или стоит в каморке для еды. Прижмётся лбом в стену и стоит часами. Когда хочет пообщаться, бродит в коридорах.

А у родителя любимый подвал. Туда давно никто не заходит, потому что там постоянно сидит и рычит мой отец. И хотя Совет дома уже семь раз принимал постановление о запрете на превращение и рычание, никто пока не осмелился сообщить об этом отцу. Говорили мне, а я забывал передать.

Строго говоря, мой отец не настоящий оборотень, а искусственный и может превращаться или не превращаться по своему желанию. А желал отец по настроению своей вольной медвежьей души, а не лунному расписанию.

Поэтому в подвале давно стоит раскладушка и столик для еды.

Тиф высадил нас у подъезда. Мне было слегка неловко. Девушка с любопытством озиралась вокруг.

— Поживёшь пока тут, а потом что-нибудь придумаем.

— Ладно.

Поднялись на последний этаж по лестнице в форме каменных глыб.

— Здесь красиво.

Да уж. После саркофага везде покажется красиво.

Отец, как я рассчитывал, опять ночевал в своей подземной берлоге. Мама вышла из кухни и смотрела на нас пустыми глазами.

— Это мама. Она болеет.

— Здравствуйте, мама, — сказала девушка и улыбнулась.

Зомби развернулась и зашаркала в гостиную. Вид у неё недовольный. Конечно, по внешности не скажешь, но шаркала она крайне недовольно. Ещё бы. Сын привёл домой девушку, а её даже не спросил. Более того, даже не предлагал знакомиться. Похоже, материнские рефлексы остаются даже после смерти мозга.

— Пошли. Вот это комната для гостей.

Девушка с любопытством осмотрела комнату в виде серой скалистой пещеры.

У нас обычно не бывает гостей, так что она почти пустая. Есть кровать, и стол, и стул. Вот шкаф для одежды. Ирис обещала завтра привезти какие-нибудь тряпки. Пошли, покажу, где ванна, душ и остальные удобства. Ты знаешь, что такое душ?

— Душ — это сантехническое приспособление для приема водных процедур, путём…

Проф действительно озаботился, чтобы девушка не была похожа на инопланетянку, а понимала мир, в котором находится.

— Достаточно, ты разберёшься. Смотри, здесь ванна в виде маленького круглого горного озера. Душ в виде водопада, падающего с горы. Вот включатели. Температуру регулируешь вот этими кранами. Занавеска с рисунком растений.

Всё же она выглядела неестественно. Несмотря на грациозность движений, она была слишком спокойная. В ней отсутствовала вся эта тысяча женских мелочей, которые привычно не замечаешь, но их отсутствие бросается в глаза. Она не поправляла причёску, не делала сотен мелких неосознанных движений. Она была слишком целесообразной. Совершала только нужные движения, говорила только нужные вещи. Эта кошачья практичность, вместе с грациозностью делала её похожей скорее на животное, чем на человека.

С другой стороны, в ней наверняка есть программа самообучения и через пару недель она ничем не будет выделяться среди других девушек. Разве что, красотой.

— Вот полотенце в виде шкуры волка. Сейчас принесу мамин халат. Потом приходи на кухню, ты, наверное, голодна.

— Я голодна.

— Купайся, а я приготовлю что-нибудь.

— Моя галодны, — влез орк, о чьём существовании я почти забыл.

Девушка ушла в душ, а я передал ей халат и пошёл на кухню. С орком разобрался просто. Кинул в тарелку кусок сырого мяса, из тех, что покупает для себя отец. Малыш ел стоя на стуле. Взял вилку в левую руку, нож в правую. Аккуратно нарезал сырое мясо тонкими кусочками и принялся культурно жевать небольшими, но острыми клыками, слизывая кровь с губ синим языком.

Я в некотором изумлении наблюдал за этой картиной. У нас здесь аристократ завёлся.

— Ты никогда не рассказывал, как произошёл взрыв.

Орк пожал плечами.

— Моя хоча ухожа. Они не пуска. Зва чел-хран. Они мя хоча бум. Дубин бум. Моя умны. Моя включа «Режим самоуничтожения закрытого объекта ф-15, рукав—3-д». Двер крыта, а я прыга вне. Они не. Они бах! Смеха, обхохоча, — тонким басом заржал орк, но увидев выражение моего лица, сделал серьёзную мордочку и добавил. — Моя жаль. Скорбь. Но, — он поднял лапу с вилкой. — Самоброна. Мею прав.

Ох, экзамены мои тяжкие. В моей квартире живёт массовый убийца. С другой стороны, ест ножом и вилкой, в отличие от всех кого я знаю, включая себя, так что можно простить мелкие недостатки. Я пытался, но не смог обнаружить в себе ни малейшего сочувствия к жестоким наёмникам и профам, которые создавали разумных существ с явно криминальными целями. А как бы я поступил в подобной ситуации? Не знаю. Не мне осуждать храброго орка.

Философски пожал плечами.

— У каждого свои недостатки. Не парься. Но больше так не делай, без моего разрешения.

— Боле не, — помотал головой малыш. — Ты хазяин. Ты дума.

— А кстати, тебя зачем создали?

— Не зна, — на меня уставились честные жёлтые глаза. Он даже похлопал глазками, чтобы уверить в своей неосведомлённости.

Ладно, пока замнём для ясности. Из этого хитропопого существа правду надо ломом отжимать. А у меня нет лома. Есть чувство, что я с ним не справлюсь в рукопашной, несмотря на всю разницу в размерах. Если зелёный чувак смог активировать режим самоуничтожения, мне вряд ли стоит с ним тягаться.

Я поставил нагревать котлеты и пюре. Какой-то салат в баночках.

— А зачем тебе хозяин?

Орк на мгновение завис и задумчиво прожевал последний кусок мяса. Слизнул кровь с мордочки.

— Моя не проша жить. Я не зна, что дела. Ты дума.

— А для чего создали девчонку?

— Права не зна, — на его мордочке было искреннее сожаление. — Други ркав.

Вот теперь ему поверил.

— Скажи мне правду, зачем тебя создали? — я мягко толкнул его своей силой.

Орк отставил стакан с киселем и фыркнул.

— Моя гри, не зна. А твоя ментал на мя не.

Ничего себе, на него даже внушение не влияет. Неважно, что он не человек. У него же есть нервная система, а значит, должен слушаться. Я даже своим котом мог управлять. Без всяких слов, просто трогая своим Даром. Хоть и слабее, чем людей. Теоретически я даже киберов мог продавить, ведь у них тоже есть искусственная нервная система. Но их сразу создают с подавителями ментального воздействия в голове.

Ладно, со временем разберёмся. Сейчас других проблем хватает.

Вот главная. Хорошенькая девушка в жёлтом халатике. Она улыбнулась мне, и я не удержался от ответной улыбки.

— Садись ужинать.

— Ужин — это… — увидев выражение моего лица, рассмеялась. — Шучу, извини.

Сплошные шутники собрались.

— Приятного аппетита.

Она села за стол и с жаром набросилась на котлеты с пюре. На салат даже не взглянула. Без всякой манерности. Наш человек.

— Спасибо. Было очень вкусно.

Она отпила морс и улыбнулась. Мы сидели напротив друг друга. Я вертел в руках свой стакан.

— Скажи, кто я? — вдруг спросила девушка.

Глава 10

— Я не знаю.

Она помолчала.

— Зачем я здесь?

И тут впервые до меня дошло, что всё это время мы обсуждали будущее напечатанной девушки так, будто она — вещь. Таскали за собой, как чемодан без ручки. Нам даже в голову не пришло узнать её мнение о чём бы то ни было.

— Затем, — медленно сказал я, — чтобы дать возможность подумать, что ты хочешь делать дальше.

Она посмотрела мне в глаза.

— Если парень приводит девушку домой, значит, он хочет заняться с ней сексом. Я должна с тобой спать? Секс — это…

Я мгновенно покраснел как морковка на выданье. Орк откровенно ухмылялся и ковырял в клыках зубочисткой.

— Я знаю, что такое секс, — сказал я. Теоретически, добавил мысленно. — Нет. Ты мне ничего не должна. Просто хочу помочь.

— Хорошо, — легко сказала она. — Потому что я не хочу.

— Вот и договорились.

Её точно не создавали для эротических утех. Но для чего?

— Ты вспомнила своё имя?

Она прислушалась к себе.

— У меня есть имя, — к моему удивлению сказала она. — Но я не помню.

По умолчанию предполагал, что она такая же безымянная, как орк, но оказывается, у неё есть имя.

— Вы её отключа, — вмешался орк, — и прога не груза полно.

— Это ты её отключил.

— Патаму што вы хоча.

Орк дело говорит. Её программа не загрузилась полностью. Мы прервали процесс. У неё должно быть имя, а значит, её создавали под вполне конкретную задачу. Под кого-то вполне конкретного и реального. Того, у кого тоже есть имя.

Снова у меня возникло очень стойкое чувство, что мы допустили большую ошибку, когда забрали девушку. Вся моя внутренняя система безопасности взвыла дурным голосом. Полумедвежьи инстинкты зазвонили в колокола, кнопка опасности в мозгу засверкала красным. Я пожалел, что не могу как мой отец превратиться в животное и завыть.

Мы чего-то очень сильно не понимаем и это может нас погубить. До этого момента я всё же втайне надеялся, что девушка — это сексуальная игрушка для богатого извращенца. И мы делаем доброе дело, забирая сексуально озабоченную девицу из жадных потных рук злодея в наши благородные объятья. Умом понимал, что это бред собачий, но нужно ведь на что-то надеяться. Но теперь очевидно, её создавали с какой-то другой целью. И держать её в доме — всё равно, что играться с гранатой, выдернув чеку. Программа может включиться в любой момент. Непонятно, что может спровоцировать взрыв и чем всё может кончиться.

Чувство уверенности, которое давал мне Дар, утекло сквозь пальцы. В желудке неприятно заныло, а по спине будто рассыпали морозную пыль.

Но не выгонять же!

В городе всего один жизненный принцип, который знают все. «Ходи по лужам, но не мочи ноги». И кажется, мы сегодня замочили их по самую шею.

С другой стороны, соседство с оборотнем и зомби, а теперь и орком, научили меня философскому отношению к жизни. Нельзя быть два раза сожранным. В конце концов, мы в ответе за химер, которых создали.

— Сейчас я тебе застелю, — спокойно сказал я.

Всю ночь ворочался в постели. Но вовсе не от любовного томления, а от страха. Простыня промокла от пота. Вставал, подходил к окну в виде широкой трещины в стене и высовывался, охлаждаясь ночным ветерком. Даже ночью по улицам гуляют люди. Мне хотелось выйти к ним и забыть обо всём.

Десять раз я твёрдо решил, что утром сразу позвоню киберам и пусть разбираются. Это их работа.

Но потом вспоминал лицо девушки и понимал, что у меня не хватит воли сдать её властям. Они сквозь пальцы смотрят на появление всяких существ типа орков, пока они ведут себя ровно. По одной банальной причине — они всегда кому-то принадлежат. Либо конкретным людям, либо городу. Отвечает за их поведение хозяин. Если мой орк натворит что-нибудь криминальное, отвечать придётся мне. А я готов к такой ответственности? Не уверен. Я хотел получить прикольную игрушку, а получил существо довольно опасное, но видимо преданное. Будто купил щеночка пуделя, а тот вырос бультерьером. Но поздно сомневаться. Он уже зарегистрирован ещё в магазине. Теперь я должен поставить его на официальный учёт как своего личного питомца.

Но разумное существо под человека — другое дело. Специально мучить никто не станет, но будет утомительное расследование. Посадят в какую-нибудь закрытую лабораторию, чтобы изучать. А чем иногда заканчивается пребывание в подобных заведениях прекрасно видно по моей маме. Я верю Папе, но если он сочтёт девушку угрозой городу — её ничто не спасёт. И самое печальное, я не смогу его винить. Ведь он просто выполняет свою работу. Он должен думать о безопасности миллионов жителей. А я думаю о глазах цвета сапфира.

После мучительной ночи, принял душ и вышел спокойным. Под струями горячей воды, вдруг понял, что мои метания не имеют смысла. В любом случае не отдам девчонку властям.

— Доброе утро, — предмет моих нравственных терзаний жизнерадостно улыбалась, доставая еду из микроволновки. — Я приготовила завтрак.

— Отлично, — улыбнулся в ответ. Мне хотелось много улыбаться рядом с ней.

— Гм.

Мы обернулись к двери. Там стоял всклокоченный отец, в трениках и красной майке с улыбающимся енотом на животе. Он поскрёб грубыми пальцами по начинающим седеть волосам на широкой груди.

— Это что?

— Это кто, — терпеливо сказал я. — Это девушка. Пока поживёт с нами.

— Здравствуйте, папа, — лучезарно улыбнулась девчонка.

— Какой я тебе папа! Немедленно убери отсюда эту гадость.

Опять двадцать пять.

— Я не могу выкинуть на улицу разумную форму жизни, тем более в форме красивой девушки.

— Верни откуда взял.

— Не могу, — мрачно буркнул я. — Потерял чек, и на неё не дали гарантии.

— Пусть идёт домой, шутник.

— У неё нет дома.

— Ты привёл сюда бомжиху! Ты ещё тупее, чем думал. Эх, была бы жива мама.

— Она жива! — закричал я. — Вот она стоит, за твоей спиной.

В своё время клялся маме всеми кибербогами, что не буду применять Дар против родителей, и обычно придерживаюсь правила. Обманывал по мелочам. Но сейчас близок к тому, чтобы нарушить клятву по крупному. Избегал, сколько мог. Ведь, если нарушу слово, то словно убью мать ещё раз.

К счастью, не пришлось.

Бернард Акима обернулся. Мать смотрит на нас пустыми глазами. Пришаркала на шум. И отец сдулся.

— А! делай что хочешь. Ты уже взрослый. Еду принеси мне в комнату.

Отец развернулся, аккуратно обогнул маму в узком коридоре, что тяжело даже мне, а уж тем более с его комплекцией, и потопал к себе.

Я обернулся к девушке и орку, который уже стоял на стуле, с подвязанной салфеткой.

— Давайте завтракать.

В этот момент почувствовал себя хозяином, главой семьи. И мне понравилось это чувство.

Глава 11

Около десяти вломилась вся компания. Ирис тут же взяла девчонку в оборот и утащила в её комнату. Судя по количеству одежды, которую притащила, они там обосновались надолго.

А мы засели на кухне. Тиф развалился на стуле и ухмыльнулся.

— Ну, рассказывай, как провёл ночь.

— Всю ночь не спал, — честно признался я.

— Ничего себе! — восхитился Чума. — Шустряк, дай пять.

— Всю ночь я уговаривал её не заниматься со мной сексом и подождать до свадьбы. Она бросалась на меня, и пришлось держать оборону. Но я не дался. Сохранил мужскую честь.

Тиф махнул рукой.

— Так и думал. Тормоз.

— Скука! — согласился Чума, вгрызаясь в яблоко. Рядом сидел и культурно употреблял фрукт, маленький орк. Нарезал яблоко на дольки, накалывал на вилку и чинно ел. Рядом чавкал рыжий человек.

— Как ноутбук?

У Тифа загорелись глаза. Я бы нисколько не удивился, если бы следом задымилась одежда.

— Это чудо какое-то. Никогда не думал, что компы могут быть такими быстрыми. Всю ночь курочил проги. Теперь реально разбогатею.

Я покачал головой.

— Не мечтай.

— Чего это?

— Помнишь главное правило нашего города? «Бей посуду, но не буди кошку». А ты хочешь наступить крокодилу на хвост. Пока занимаешься мелочёвкой, на тебя никто не обращает внимания. Но если начнёшь ломать государственные проги в промышленных масштабах, через пару недель уедешь на производство, искупать грехи честным трудом. Делай телек в неделю и будь счастлив. А компу найди другое применение.

Чума загрыз яблоко вместе с сердцевиной.

— А он дело говорит. Рэс головастый. Дай пять.

— Бери шесть.

Я показал открытую пятерню и средний палец другой руки. Чума заливисто заржал.

Тиф задумчиво жевал яблоко.

— В чём-то ты прав. Я слишком увлёкся. Надо притормозить, пока не остановили. А что думаешь делать с найдёнкой?

— Плыть по течению.

Тиф покачал головой.

— Даже не сомневался. Но я тут подумал. Её всё же надо сдать киберам. Всё понимаю, рыцари не кормят драконов принцессами. Но мы не рыцари, и я не уверен, что она принцесса. Да и Папа так себе дракон.

— Всё понимаю, но нет.

— Понятно. Ладно, будем плавать.

Мы пошли погулять, зашли в кафе, вернулись. В общем, не прошло и половины дня, как девушки вышли на кухню покрасоваться. Безымянную накрасили, но я особой разницы не заметил. Насчёт одежды вообще молчу. Девчонки счастливы, а мне все платья на одно лицо. Главное — ноги открывают или нет. Эти по колено. Не лучший вариант, но ещё не вечер.

Постепенно все разошлись по своим делам.

— Хочешь прогуляться?

Конечно, она хотела.

В середине каждого района есть большой парк. Многие люди предпочитают пережидать летнюю жару под кронами деревьев, рядом с фонтанами, чем дома с кондиционерами. Туда мы и направились.

День перевалил за половину.

Девушка рассматривала окружающий мир с интересом, но без особого любопытства, которого можно было ожидать. Всё что она видела, было ей теоретически знакомо. Просто приятный, но не шокирующий процесс узнавания.

Вот люди. Обычные двуногие, как она сама. И одеты в белые костюмы и лёгкие платья. Вот машины. Дешёвые мехи и дорогие электромобили шелестят по дороге. Велосипедисты на тенистых парковых аллеях. Игра света сквозь листву деревьев. Обычные деревья, ничего экзотического. Вот небо. Лёгкое летнее небо, полыхающее сухим жаром.

В парке прохладно и приятно пахнет листвой. Можно отлепиться от футболки.

Единственное, что не переставало интересовать девушку, это искусственные создания. Она с любопытством разглядывала домашних киберов, которые ходили или бегали рядом с хозяевами. Искусственные кошки, собаки, странные химеры. Некоторые сделаны под настоящих животных. Но были из прозрачного пластика. Сквозь него виден красный огонёк на месте сердца — блок питания, и весь работающий механизм. Как по мне, так на любителя.

Мы встретили пару порождений биотехников, типа моего орка. Черепашка-ниндзя ростом по пояс взрослому человеку, шёл рядом с пацаном лет десяти. Оба смеялись и ели мороженое. А второй — медвежонок. Он важно топал рядом с девчонкой лет семи и её родителями.

— Музыка! — радостно оживилась моя спутница.

Под сенью деревьев танцплощадка на пару сотен человек. Но сейчас там кружатся всего три пары. Девушка с разочарованием смотрела на вальс.

— Скучно. Я знаю, что такое танцы, но никогда не видела. Они выглядят скучно.

Я улыбнулся.

— Танцы не надо видеть, их надо танцевать.

— А ты умеешь?

— Нет. Я не особо уклюжий.

В этот момент заиграла какая-то современная музыка. Я не особо разбираюсь в стилях, но что-то вроде модерн-техно-стрит-джаза или другого шума со столь же вымороченным названием. На площадку выскочили десяток подростков, и начали выделываться, ну или танцевать, как они это называют. Взрослые пошли под зонтики кафе, пить соки и коктейли.

Красотка оживилась. Глаза заблестели. Приоткрыв рот, неотрывно смотрела на парней и девушек. А потом вышла на площадку и начала двигаться. Она копировала движения танцоров, и для новичка неплохо получалось. Только платье не давало развернуться в полную силу и ограничивало возможности. Фурор не произвела, но кто-то поглядывал на неё с любопытством.

Танцевала так же, как двигалась. Легко и пластично, но слишком практично. В движениях животная естественность, но отсутствовала человеческая спонтанность. Ей понравились какие-то связки, и она повторяла их снова и снова в разных вариациях. У меня по спине почему-то пробежали холодные мурашки. А она получала животное удовольствие от работы тела. Казалось, она может танцевать часами, весь день напролёт.

Раскрасневшаяся вернулась ко мне. Широко улыбалась.

— Мне нравится танцевать.

— Это хорошо. Знаешь главный принцип жизни нашего города?

— Нет. Этого я не знаю.

— Танцуй как хочешь, но не наступай на ноги.

— Понятно, — без тени улыбки сказала девушка.

И, похоже, она действительно поняла.

— Тогда проблем не будет, — соврал я. — Пошли, поедим мороженое.

Мороженое ей тоже понравилось.

Я часто гулял здесь с Ирис, мы целовались под этими деревьями. Но у меня никогда с ней не было такого чувства звенящего умиротворения. Будто весь мир создан очень правильно и гармонично. В какой-то момент я очень естественно взял её за руку, и она не стала отстраняться. Мы долго гуляли под ручку, пили безалкогольные коктейли, сидели у фонтана. Почти не разговаривали. Просто перекидывались какими-то фразами. Смеялись.

Вернулись поздно вечером под светом звёзд. Дома ждал недовольный орк.

— Я хоча кин.

— Ой, — сказала девушка. — Я тоже хоча кин.

Мы сели перед телевизором в гостиной. Я принёс три тарелки с бутербродами. Красноречиво толкнул орка, но он не понял намёка. Просто сел рядом с девушкой с другой стороны. Я надулся, но ничего не сказал.

Вспомнил, что генерил кино перед тем как вляпался в приключения. Что-то о Брюсе Ли на лайнере в стиле пятидесятых.

Ладно. Сейчас посмотрим.

Красивый океанский лайнер режет килем тёмно-синие тяжёлые волны. Красивая девушка встретила восточного мастера единоборств и между ними закрутилась любовь. Но на девушку претендует злодей, который угрожает влюблённым. Это главарь банды контрабандистов, которые перевозят на корабле крупную партию брильянтов.

Моя красотка смотрела затаив дыхание. Она порозовела и подалась вперёд, когда Брюс Ли и Джина Лоллобриджида слились в поцелуе.

— А это кто такой страшный? — охнула она.

— Это Юрий Никулин — грозный глава русской мафии. Это его телохранители — Трус и Бывалый. А вот самый кровожадный киллер мафии — Андрей Миронов по кличке Дикарь.

— Какие страшные люди.

В конце, во время эпического сражения Брюса Ли и Андрея Миронова, Никулин похитил прекрасную Джину и уплыл на лодке в сторону необитаемого острова. Но вот Брюс выплыл на берег и достал любимые нунчаки. Началась жестокая финальная схватка.

Девушка схватила меня за руку. С облегчением вздохнула, когда Брюс победил всех бандитов и уплыл в закат с Джиной и брильянтами.

— Ты видел, — возбуждённо говорила она, — этот здоровяк Бывалый оказался мастером боя на вёслах. А у Брюса только нунчаки. Круто!

Первый раз вижу девчонку, которой нравятся боевые сцены, а не только поцелуйчики. Встретить такую, вот это по-настоящему круто.

В груди разливалось приятное тепло. Давно я не получал такого удовольствия от кино.

Орк сидел совершенно зачарованный. Даже бутерброды дожевал с каким-то глубоким чувством любви к искусству.

— Хоча ещё кин, — заныл он.

— Завтра, зелёный синефил. Всё завтра.

Я лёг спать не с девушкой, а с улыбкой, но всё равно счастливым.

Глава 12

На следующий день мою гостью увела Язва. Но перед этим сделала строгое внушение. Позвала в мою комнату и сложила руки на груди.

— Сколько ты будешь мучить бедную девушку?

Я озадачился.

— Не понял.

Она фыркнула

— Куда тебе. Ты отказываешься дать ей имя, а значит, обезличиваешь её. Она для тебя всего лишь безымянный сексуальный объект.

— Стоп. При чём здесь я? Это не я её создал.

— Но взял в свой дом. А это ответственность.

— Ну, так пусть сама себя назовёт. Уверен, она знает все имена в мире.

Язва почти с жалостью смотрела на меня ясно-серыми глазами.

— Человек не может сам себя назвать. Ты думай что говоришь. Человеку нужно имя дать. И сделать это должен ты, как её опекун. В общем, не затягивай. А мы пока пробежимся за покупками.

— Откуда у тебя деньги?

— Вся компашка скинулась на благое дело. Мы ведь все в каком-то смысле за неё отвечаем. И Тиф и даже рыжий внесли свою долю. Девушке нужны личные вещи. Ты не поймёшь.

Ох, отобьёт у меня девчонку. Уведёт в мир магазинов, распродаж и танцев до утра. И научит чему-нибудь плохому. Типа, всем парням от девушек нужно только одно. И что в этом странного? А что может быть нужно парню от девушки, автограф? Мужчины и женщины настолько разные, что пересекаются только в одном, том самом. Иначе вообще вместе делать нечего. Мне ходить с ней на тотальный бокс и бить по лицу? Или предложить пива попить? Если это не свидание, будет просто скучно. Я не пью пиво, но всё же. Спиртное только с восемнадцати, но мы ведь живём в Солнцеграде. А значит — пей пиво, но ходи ровно. Просто мне не нравится.