Бесплатный фрагмент - Найди свою волшебницу

Женский роман «Найди свою волшебницу»

Найди свою волшебницу

Исторический женский роман

Глава 1. Мишель

Доктор суетился и приговаривал: — Потерпите, мадам, уже скоро.

— Да я-то терплю, это вы бегаете туда-сюда. Сядьте!

— Не могу, не могу я сесть. У меня всегда подъем энергии перед рождением ребенка.

— Тогда бегайте. Ой, кажется, началось.

— Вот и чудесно, сейчас осчастливим мир.

Крик, плач, смех и слезы, все слилось в едином счастливом мгновенье.

— Девочка, у вас опять девочка.

— Вот и хорошо. Будут две сестры.

Клементина улыбалась, как улыбаются только матери, смотрящие на своего желанного ребенка. Муж вбежал, на ходу снимая шляпу и перчатки.

— Кто?

— Девочка, у вас вторая девочка.

— Понял уже, что не сын. Дорогая, прости, так хотелось сына. Хотя бы имя в этот раз я могу придумать сам? Будет — Мишель.

— Мишель?

— Да, и пойдет по моим стопам. Будет архитектором.

— Антуан, но какая же девочка сможет стать архитектором? Не смеши меня.

— А я сказал, будет!

Антуан поднял новорожденную и принялся расхаживать с ней по спальне, весело припевая:

— Станешь умной, станешь лучшей, удивишь весь белый свет. И не будет ни счастливей, ни прекрасней никого.

— А Жозефина?

— Само собой, мои дети самые лучшие на свете!

Маленькая двухлетняя девочка стояла возле маминой постели и хитро посматривала на родителей.

— А я?

— Доченька, ты тоже станешь умненькой и разумненькой, как твой папа.

Клементина погладила старшую дочь по голове и поцеловала ее в щёку.

Дом в предместье Тулона, где жила семья Бертье, тоже встречал новую жизнь. По желанию хозяина он похорошел за те три дня, пока Клементина не вставала с постели. Известный на весь юг Франции архитектор Антуан Бертье, кружил по саду, заставляя слуг развешивать больше фонариков и цветных шелковых лент.

Построили этот дом три года назад, в 1857. Тогда молодой архитектор женился на аристократке Клементине, а жить вместе с родителями жены ему не очень-то нравилось. Нужен был свой дом. Не знатный, но очень честолюбивый и талантливый, Антуан делал себя сам. Учился в Италии, потом в Англии, выполнил несколько хороших заказов и прославился. Весёлый, энергичный, готовый осчастливить весь мир своими домами и замками, он влюбился в одну секунду. Приехал взять заказ на загородный дом и влюбился. Скоро Клементина приняла решение:

— Я выхожу замуж за Антуана.

— Он что, сделал тебе предложение? А почему мы об этом не знаем?

— Сейчас приедет, узнаете.

Действительно, к воротам городского тулонского дома подкатила карета. Но в салоне кареты было пусто… Жених сидел на крыше. Он размахивал флагом французской республики и кричал:

— Да здравствует моя любимая Клементина! Лучшая победа в моей жизни, давшая мне согласие на любовь!

— Он ненормальный, — с улыбкой произнес отец невесты.

Антуан взялся за разработку чертежей нового дома, казалось, что ему не нужен ни медовый месяц, ни поездка в Париж. Он всё время что-то рисовал и совсем не спал по ночам.

— Готово, — сообщил муж через два месяца. — Моя дорогая Клементина, смотри!

Антуан взволнованно развернул лист бумаги и жена увидела двухэтажный загородный дом с садом и фонтанами.

— Мы будем жить за городом?

— Конечно, детям нужен свежий воздух, море и сад, в котором живут сказки и много загадочных и таинственных мест.

— Хорошо. С тобою хоть куда.

Строительство продлилось целый год, и вот уже вся родня Клементины расхаживала по новому дому.

— Антуан, ты превосходный мастер, — одобрил архитектора тесть.

— Да, я знаю, — смеялся молодой муж.

И жизнь закружилась в неугомонном ритме молодости и любви. Архитектор редко бывал дома, уезжал на многочисленные строительные площадки в Тулоне и в Марселе. Портовые города росли как на дрожжах, каждая семья со средним достатком желала иметь собственное жилище, желательно лучше, чем у соседей. Торговали, производили вино, строили корабли: денег хватало.

Родители Клементины являлись известными виноделами: у них во владении были и виноградники, и погреба, а главное свои магазины. Но Клементину не интересовали торговые сделки, она находила себе множество других интересных занятий. Она занималась живописью, пела и любила танцевать. Вместе с первой дочерью на руках она могла кружить по дому полдня. Порой на неё нападала жажда знаний, и Антуан устроил в доме библиотеку. Начитавшись книг по медицине, Клементине захотелось всех подряд лечить. В первую очередь пациентами пришлось стать горничным и садовникам. И поскольку хозяйку в доме все очень любили, лечились послушно, даже когда были совершенно здоровы.

Мишель повезли крестить в старинный собор в Тулоне. Семья Клементины, да и сам Антуан были скорее людьми светскими, чем религиозными. Но праздники — святое дело. А крестить дочерей — это повод для праздника.

Подъехали шумно, с Антуаном по-другому было просто невозможно. Вышли смеясь и бросились обнимать встречавших их родственников.

— Вы опаздываете, — строго отстранился тесть.

— Мы по дороге рвали цветы, — улыбнулся Антуан.

— Священник сердится.

— Да пусть сердится, мы его развеселим.

Ввалились в собор. Звук органа успокоил Антуана, но улыбка не сходила с его лица. Навстречу ему шел священник.

— Нехорошо, нехорошо. Опоздание на крещение, как опоздание в жизни, к Богу.

— Да будет вам каркать, — вырвалось у Антуана.

Священник удивленно взглянул на неугомонного мужчину.

— Поживем — увидим, — только и ответил он.

Обряд прошел быстро и спокойно. Всем хотелось скорей на воздух, на море. Дома ждали друзья и музыканты. Положив деньги на алтарь, Антуан взглянул на священника:

— Благодарю, Святой отец, не сердитесь. Я так счастлив, что, думаю, Бог не обиделся.

Молча, не поднимая глаз, священник взял деньги и отвернулся. Но Антуан уже не видел этого, он догонял свою жену, выходящую из собора вместе с дочерью. Священник посмотрел им вслед и тихонько прошептал:

— Слишком много радости не бывает в этом мире, будет и печаль.

Карета увозила семью Бертье из Тулона. Дорогу, бегущую вдоль моря, освещало яркое солнце, блеск воды, яркая зелень и запах цветов. Все веселились и баловались. Жозефина сидела у папы на спине и держалась за его уши. Ее громкий смех возвещал о том, что мир не может быть плохим, он бесконечно хороший.

Глава 2. Детство

Детство называют порой чудес и открытий, но чтобы это стало правдой, необходим рядом и добрый волшебник с подарками, и прелестная фея с чудесами.

Жозефине и Мишель повезло. Весь набор удовольствий был к их ногам. В саду, в прекрасном саду расположенным вокруг всего дома, росли высокие деревья, среди них можно было прятаться, строить волшебные лабиринты, которые придумал папа. Тайно, никому, не говоря ни слова, необъяснимым образом появились строения, похожие на маленькие дворцы. Девочки находили их как бы случайно, когда папа просил принести цветы из западной или восточной части садового участка.

— Мамочка, я нашла дворец. Там даже есть диванчик, стол и домашние туфельки, — восхищенно кричала Жозефина, забегая в спальню к матери.

— Неужели, откуда он взялся? А какого он цвета?

— Розового. Я буду там жить.

— Нет, дорогая, жить ты будешь с нами, а там играй.

— Ладно, только мне одной скучно, а Мишель ещё маленькая. Можно я позову всех девочек, которых знаю?

— Конечно можно, только не задерживайся там, обед скоро будет готов, приходите все.

Мишель пока сидела с мамой и няней. Но и ей через год суждено было найти свой голубой дворец. Не очень далеко от места игр сестры, но и не рядом. В её сказочном доме было маленькое море, нарисованное на стенах, корабли и чайки. Папа пытаясь сдержать своё слово воспитать из дочери продолжение себя, часто повторял:

— Она смелая и отважная, любящая путешествия, дальние страны и приключения!

Клементина не очень одобряла такое влияние отца: — Она будет учиться всему, что нужно женщине.

Теперь своей задачей она считала найти дочерям самых лучших учителей во всем Тулоне.

— Математика, алхимия и английский язык, — требовала она от мужа, который жалел детей и оттягивал их обучение.

— Пусть играют себе, ещё рано.

— Ничего не рано. Одной семь, а другой пять, где же рано.

Музыке, танцам и рисованию она учила их сама. Каждое утро, после завтрака вся троица отправлялась на берег моря.

— Слушайте шум волн и танцуйте.

Три божьих прекрасных создания кружились на берегу, а проезжающие люди улыбались этому празднику жизни. После танцев садились рисовать. Девчонкам быстро надоедало это занятие. Трудно усидеть, когда вокруг так ярко светит солнце, а в саду их ждут маленькие дворцы и подруги.

— Полчаса ещё и побежим.

Срывались мгновенно, и только тоненькие ножки мелькали среди ветвей и розовых кустов. Музыкой занимались после обеда. Большое фортепиано стояло посреди колонного зала, предназначенного для балов. Звуки, неуверенные и слабые, отражались от белых колонн, но мама упрямо повторяла:

— Ещё три раза и отпущу.

Учителя прибыли поездом, встречали их на вокзале, волнуясь и ожидая новых впечатлений. Старый математик с умными глазами, алхимик непонятного возраста, но с целой сумкой всяких коробочек и совсем молоденькая англичанка.

Подружились ещё по дороге домой, с Клементиной каждый быстро находил общий язык.

Примеры давались легко, но мало привлекали. Алхимия вообще больше понравилась самой маме и немного Жозефине. Мишель же обожала учить английские слова с Мэри. Чтобы детям не было так скучно заниматься, Клементина собрала всех детей прислуги, и они дружно решали задачки и примеры. Для уроков отвели красивую комнату на втором этаже, поставили столы и диваны.

Мама с Жозефиной и учителем ставили опыты в отдельном помещении. Выходили оттуда очень довольные. К тому же алхимик сам увлекался медициной. Собирали травки, сушили, продолжали лечить всех. А тем временем Мэри рассказывала Мишель о далекой холодной Англии. Они вместе писали сочинения и стихи. Девочка показала учительнице свой дворец, и они засиживались там, мечтая.

— Если ты когда-нибудь, поедешь в Англию, то непременно на корабле. Возьмёшь меня с собой?

— Вырасту и поедем, будем путешествовать.

Она росла. Сначала мама заказывала им платья в Тулоне, потом увлеклась модными курсами, позвала девушек, и они сами шили и придумывали себе наряды.

— Клементина, тебе что, денег не хватает на платья?

— Причём тут деньги? Знаешь, как интересно придумывать и шить. Это почти как твоя архитектура.

— Как хочешь, главное, чтобы ты не скучала.

И папа опять уезжал, оставляя своих женщин, чтобы позволить им заниматься всем, чем хочется.

— В августе будет бал, — объявила мама, — Жозефине семнадцать, праздновать будем пышно и весело. Позовем не только соседей, но и всех наших слуг, пусть тоже повеселятся.

Принялись придумывать и шить, выбирая цвет и фасон.

— Я буду в белом, — заявила именинница.

— А я в золотом, — неожиданно решила Мишель.

— Но ты же будешь ярче всех, сверкать и блистать, — смеялась над ней сестра.

— Нет, ярче всех буду я в красном, — так же весело утверждала мама.

Обед накрывали на пятьдесят шесть человек, не считая хозяев.

— Мам, а папа успеет?

— Ещё бы не успел. Как он может пропустить такое событие.

К семи вечера вышли в сад, встречать гостей. Впереди мама, за ней именинница, потом учителя, Мишель и прислуга. Обслуживание заказали в Тулоне, своя прислуга сегодня тоже праздновала. Папа бегал по саду, проверяя свои спрятанные сюрпризы.

Кареты подъехали вовремя. Гости дружно шли по мощеной дорожке к дому. Двери настежь, столы поставили прямо в саду, музыканты играли на балконе, и пахло фиалками, привезенными с утра из окрестных деревень.

— От них всегда можно ожидать сюрпризов, — шепнула красивая женщина на ухо высокому юноше. Мишель увидела копну белых волос, большие карие глаза и сердце её вздрогнуло и провалилось в бездонную пропасть.

— Мадам, у вас всё замечательно: и прелестные дочери, и дом, и сад, — нахваливала дама, а юноша смотрел на Мишель и улыбался.

Глава 3. Александр

Бал шумел, смеялся, блистал и кружился. Пары держались за руки, расходились и сходились, под нескончаемую музыку, льющуюся с балкона. Мишель стояла в сторонке. Она, в своём золотом платье, была самая молодая из присутствующих девушек. Юные мадмуазели предпочитали белые, розовые и голубые тона. Её золотое, сильно выделялось и казалось ни к месту. Мишель понимала это и старалась смотреть на бал только со стороны. Особенно пристально она наблюдала за высоким блондином, который менял партнерш, при этом лукаво улыбался всем. В саду тоже творилась суета. Морской ветерок хулигански пытался сорвать со стола салфетки, ленты, украшавшие фруктовые вазы и конверты с загадками, придуманные мамой. Девушка отошла к фортепиано, повернулась ко всем спиной и наблюдала из окна, как балуется ветер.

— Мадмуазель, а вы не желаете покружиться в вальсе? — услышала она насмешливый, но приятный голос.

Мишель повернулась и застыла. Красавец блондин весело смотрел ей в глаза и протягивал руку.

— Я люблю вальс, — вырвалось у нее, без всякого девичьего стеснения.

Летая по залу, Мишель уже не видела ничего.

— Разрешите представиться, Александр.

— Мишель, — улыбнулась девушка.

— О, у вас прекрасное имя, да и платье тоже.

— Я знаю, это папа постарался с именем. А вот платье я сама, настроение было такое.

— Мне нравится.

Кружились и болтали. Оказывается, Александр жил в Тулоне, но их загородный дом находился по соседству с её особняком. Его отец занимался судостроением, а сыну предстояло продолжить его дело. Этого очень хотели родители, в отличие от наследника. Его отправляли на учебу уже этой осенью.

— Я скоро уеду в Париж, — сообщил он, провожая Мишель после танца.

— Навсегда?

— Нет, только на учебу. Париж — город любви, может, я и не вернусь.

Почему- то Мишель расстроилась. Сама не поняла, но настроение испортилось. Все стало грустно, скучно и неинтересно.

— Пойдемте в сад, я вам свой дворец покажу? — предложила она.

— Как это дворец? В саду? — удивился Александр.

— А вот увидите.

Мишель решительно пошла вперёд. Ее тоненькие ручки, плечи и шея, мелькали в толпе гостей. Молодой человек едва успевал за ней. Как солнечный луч её золотое платье притягивало его. Александр увидел голубой дворец двухметровой высоты и не удержался.

— Ух ты, красота!

— У меня же папа архитектор, вот и балуется, придумывает нам сказки. А вы любите сказки?

— Не очень, я уже большой мальчик.

— Тогда что вы любите?

— Мне хочется приключений. Восемнадцать скоро, а я еще ничего хорошего не видел, кроме Тулона. Если не считать ваш дворец, конечно.

Мишель засмущалась, но её спас звон колокольчиков, приглашающих к обеду.

— Пойдемте, нам пора.

— А вы катаетесь на лошадях?

— Да, у меня есть любимая лошадка, такая же белая, как ваши волосы. Англичанка по имени Агата.

— Давайте завтра я приеду, и мы с вами покатаемся немного на прощанье. Мне в Париж через две недели, надо как-то время убивать.

И не подумав обижаться, Мишель кивнула. Она прекрасно поняла, что Александр любил пошутить. Немного зло, но, она сама такая же. Папина дочка.

За весь оставшийся вечер Александр больше не подошел к ней. Мадмуазель Жозефина, на правах именинницы, заставила всех играть в веселые игры, а для этого непременно нужны были кавалеры. Хотя Жозефине явно нравился другой, но не в её характере было это показывать. Она все время заставляла Александра стоять рядом с собой, чем сильно расстраивала Луи.

Когда бал подошел к концу, вся молодежь отправилась прогуляться к морю. Папа с мамой были не против такой прогулки. Они шли впереди всех, смеялись, но их дочери немного отстали.

— Мишель, ты как думаешь? Луи интересный человек?

— Я не знаю. А что?

— Он зовет меня учиться в Тулон, вместе учиться.

— Кем он хочет стать?

— Он виноделом, а я медицину хочу изучать, людей лечить.

— Разве девушки докторами бывают? Замуж, поди, хочешь?

— Нет, я хочу учиться, — засмущалась Жозефина.

— Мама будет против, она мечтала сделать из тебя музыкантшу.

— Не будет. Её папа уговорит, я уже его попросила, как желание на день рождения. Жить буду у бабушки в доме, ходить на учёбу, а в выходные к вам буду приезжать.

— Ладно, решай сама. Зачем тебе с этими больными возиться? Лучше сразу замуж выходи за своего Луи.

Младшая сестра, смеясь, побежала вперед, а Жозефина за ней. Настроение всей семьи слилось с вечерней природой: теплой, морской, таинственной и прекрасной.

— Замуж, придумала тоже, — хохотала Жозефина.

— Догоняй, невеста!

Утром Мишель проспала. Представляя всю ночь, как она выйдет завтра вся красивая, сядет на свою белую лошадку, поедет рядом с Александром, девушка уснула под утро.

— Мишель, ты что, ещё спишь? — весело спросила Жозефина. — Красавчик у порога.

Мишель вскочила, подбежала к окну и сразу покраснела. Там действительно стоял Александр и держал под уздцы гнедого коня.

— Всё, опять опоздала. И почему я все время опаздываю?

Пришлось быстро умыться, одеться и бегом спуститься вниз.

— Мадмуазель, а я-то думал, что вы всё утро готовились к прогулке. А вы ещё и не вставали.

— Извините, люблю поспать.

— И в самом деле, торопиться некуда. Вы ведь ещё не завтракали? Я угадал?

— Я не хочу.

— Нет, нет, я подожду. Схожу к вашему голубому дворцу. Проверю, нет ли там разбойников. Если есть, то займусь ими, разомнусь.

Он улыбнулся и действительно пошел в сад, не выбирая дороги, точно зная куда идти, хотя найти игрушечный дворец было непросто.

— Дочь, быстро выпей какао и съешь булочку, иначе никуда не поедешь.

В сад спустилась мама. Она притворялась строгой, хотя с её лица не сходила улыбка и любопытство, связанное с ситуацией.

— Этот Александр, он любимец девушек? Ты с ним осторожней.

— Мам, ну о чём ты? Прокатимся и всё.

Юноша вернулся. Поцеловал руку Клементине, запрыгнул на своего коня и воскликнул:

— Мадмуазель, нас ждут чудесные приключения. Вперед, без страха и сомнений.

Девушке подвели Агату, помогли сесть в седло, и они отправились вдоль берега моря. То быстро, то спокойно двигались молодые люди. Меняли темы от серьёзных и взрослых, до совершенно детских. О Боге, о море, о счастливой жизни — им было о чём поговорить в этот день. Этот безумно красивый мир обещал им много новых открытий, новых встреч и счастья. Так чувствовала себя Мишель, так и хотела она ехать верхом на белой лошади в своей долгой и прекрасной жизни. Рядом с этим красивым юношей, она будут самой счастливой на свете.

Он уехал, почти не попрощавшись. Махнул небрежно рукой и умчался. Уехала и Жозефина. Теперь Мишель часто плакала, вместе с осенними дождями, сидя в своем голубом дворце уходящего детства.

Глава 4. Ожидание

Взяв с собой блокнот и карандаш, Мишель отправилась в своё убежище встречать весеннее солнце. Тоска и грусть, вместе с ушедшей зимой, потихоньку покидала её сердце, но образ Александра не оставлял её ни на минуту. Ей казалось, что он преследовал её повсюду, где бы она ни находилась. Мама наняла дочери ещё учителей, но Мишель это не помогало. Мысленно она гуляла по Парижу и представляла встречу с любимым. Ей хотелось нарисовать свой голубой домик и послать свой рисунок Александру. Потом раздумала, положила блокнот на колени и задумалась. Память возвращала её к тем мгновениям, когда они вдвоем сидели в этом домике. Стихи родились сами по себе.

Любимый, сердцем мне ответь,

Ты вспоминаешь нашу встречу?

Ты рвёшься ли ко мне навстречу,

Чтобы не дать мне умереть?

Мне больно, слышишь, мне же больно.

Ты не молчи, ответь, довольно,

Так мучить, так молчать.

Я солнца луч ловлю невольно,

Он согревает грусть мою,

Дай подышать свободно, вольно,

Я так несбыточно люблю.

Стихи получились неуклюжие, но Мишель стало легче. С этого дня девушка приходила в голубой домик всё свободное от уроков время.

Гости в доме бывали часто, тем более, что мама чувствовала настроение дочери. Клементина не могла не заметить, как её дочка страдает, уходит в себя, сторонится других людей. Она пыталась помочь.

— Антуан, наша малышка, похоже, влюбилась.

— Да не может этого быть. Ей ещё и шестнадцати нет.

— У всех по-разному. Главное, что предмет её страсти укатил в Париж.

— Через два года и она туда отправится, там университет открывают новый.

— Зачем, зачем ты так говоришь. Хватит ей и Тулона. Жозефина рядом и мы.

— Неужели ты ещё не поняла, что Мишель уедет. Ей это нужно, она хочет увидеть мир и никакая сила её не удержит.

Решив, наконец, взяться за учебу, младшая дочь попросила родителей нанять ей учителя литературы и живописи. Ей представлялся университет, занятия философией, историей и другими неизвестными ей пока науками.

— Вся в меня, — хвастался отец, — читает много, рисует.

— Она больше на меня похожа, — спорила мама.

Только стихи свои Мишель никому не показывала, кроме Мэри. Эта молодая женщина была лучшей, любимой её подругой. Мэри всегда умела за себя постоять, с ней Мишель ничего не боялась: ни дальних путешествий, ни даже грабителей. Англичанка читала стихи, потихоньку смахивая слезы. А вслух всегда ругалась.

— Я бы треснула по башке этого Александра как следует. Как можно не любить такую девушку.

После этого они обнимались, катались верхом на лошадях и мечтали.

— Поедем вместе и точка, — настаивала Мишель.

— Хорошо, я поеду с тобой, а то придётся учить какую-нибудь вредную мадмуазель. Да и замуж мне пора, может встречу в Париже весёлого французика, — смеялась учительница.

А замуж выходила пока только Жозефина. Луи сделал ей предложение, она согласилась, и после свадьбы семья отправлялась в поместье мужа. Потомственный винодел Луи, хотя и получил неплохое образование, но жить собирался только в сельской местности, ближе к своим виноградникам. Жозефина, в своем подвенечном платье, была прекрасна. Белое великолепно подходило к её золотистым волосам, а розовые ленты придавали образу невесты свежести и нежности. Стройная, весёлая Жозефина уезжала от родителей в новую жизнь.

— Доченька, ты там осторожней. Мало ли какие болезни бывают, наказывала мама.

— Мам, я уже взрослая, мне девятнадцать лет.

— Да, совсем взрослая, маленькая моя, — плакал папа, обнимая невесту.

В этот раз в собор прибыли вовремя. Клементина постаралась.

— Забыл, как святой отец прошлый раз сердился, — приговаривала она Антуану, которому непременно нужно было срезать половину всех роз из сада.

— Одна дочь уезжает, значит, пусть увозит с собой половину моей души. Подождёт твой святой отец, я ему знаешь, как заплатил. От всего своего неверующего сердца.

Антуан не поддерживал никаких религиозных обрядов, кроме крещения и венчания. Сделав сам свою жизнь, рано лишившись родителей, он верил, что только сам человек способен сделать себя счастливым. В отличии от него, Клементина часто молилась в одиночестве, особенно последние два года. Не всегда соблюдая католические обряды, она свято верила в Бога, просила у него защиты для мужа и детей.

Семья жениха приехала первой, но и Бертье не сильно задержались. Карета, вся усыпанная розами благоухала всю дорогу, и ребятишки гнались за ней до самого собора.

— Извините, это ваши гости? — с усмешкой спросил отец жениха, глядя на детей.

— Это дети земли, радуются нашей свадьбе, — отпарировал Антуан.

Приглашенные сидели на своих местах, играла музыка, а святой отец ждал начала церемонии.

Антуан повел Жозефину к алтарю, а маленькое сердце Мишель прыгало от радости и сжималось от тоски. Антуан держался, как мог, но глаза его подозрительно блестели.

— Можете поцеловать невесту, — закончил святой отец.

Мишель положила голову на плечо своей верной Мэри, плохо слышала, о чём говорил священник, думала о своей свадьбе. Какой она будет?

Когда решали где проводить торжество, пришли к соглашению, что лучше всего в Тулоне.

Прямо в порту поставили шатер, пригласили лучших музыкантов города, заказали изысканные блюда на двести человек. К утру молодые уехали в свой новый домик, подальше от моря, к виноградникам, сельским пейзажам и любви.

— Всё, — шепнула Мишель Мэри, — я больше не могу ждать.

— Успокойся. Тебе ещё всю зиму нужно заниматься. Весной начнём собираться.

У Мишель вдруг резко улучшилось настроение. Она танцевала, смеялась, меняла кавалеров, не замечая их восхищенных взглядов. Её тоненькие руки, темные глаза и прекрасная фигурка не могли быть не замечены молодыми людьми, но ей было все равно.

— В Париж, в Париж, — мелькало у неё в голове. Зачем ей эти провинциальные юноши. Там её мечта, её красавец Александр. Он ждет, она уверена, он ждет.

— Мишель, очнись, доченька. Пора домой, уже полдень, — услышала она голос матери

Но сон был так великолепен. Как уснула, не помнила, но просыпаться не хотелось.

— Вернёмся домой и за учебу. Кто у нас хочет поступить в университет?

Глава 5. Париж

Мама плакала. Шутка ли дело, пять дней пути на север страны. Железная дорога проложена только вдоль побережья, а до Парижа можно было доехать на лошадях. Клементина все наказы отдавала только Мэри, понимая, что дочь сейчас её совсем не услышит.

— Ты следи за каждым её шагом. Чтобы кушала вовремя, а то опять в обмороки падать начнёт. Да и стихи до добра не доведут.

— А вы знаете про стихи?

— Знаю, грешным делом. Блокнот свой однажды забыла в гостиной, я и прочитала немного. Господи прости, этот чертов Александр, всю душу ей измучил.

— Я тоже так думаю. Но она не слушает.

Перекрестив на дорогу, Клементина вздохнула и поцеловала Мишель. Антуан коротко обнял и тихо сказал:

— Возьми, здесь деньги, думаю, будет достаточно. Позже вышлю ещё. Береги, пожалуйста, себя, родная.

— Хорошо папа, я постараюсь. Может не смогу поступить, тогда вернусь.

— Поступишь. Я не сомневаюсь.

Карета выехала из ворот особняка и медленно двинулась в сторону, уходящую от моря. Знала ли Мишель, что уезжает не только из мира детства? Уезжает из рая в мир надежд и открытий, в мир богатый событиями и счастьем, но и в мир полный обид и горя. Даже если бы и знала, то всё равно уехала бы. Её звала взрослая жизнь, любовь и жажда открытий.

Почти без остановок мчалась карета. Мэри молила девушку не торопиться, но Мишель не слушала. Душа летела к Парижу, к любимому, а тело не чувствовало никакой усталости.

— Мишель, мы подъезжаем к Лиону. Как хочешь, но я буду ночевать в гостинице, я больше не могу.

— Ладно, не ворчи. Только встанем пораньше.

— Зачем рано? Походим, посмотрим архитектуру, ты же здесь никогда не была.

— Я хочу в Париж, побыстрей!

— Никуда твой Париж не денется, а помыться и выспаться нужно.

Не замечая красоты города, ни взглядов людей, ни упреков Мэри, Мишель не могла спать. Представляя свою встречу с любимым уже в сотый раз, его улыбку, манеру махать рукой, она забывалась ненадолго, но потом опять лежала с открытыми глазами.

Проехали Ле-Крезо, Орлеан, много маленьких французских деревень, но нигде долго не задерживались.

— Мэри, скоро мы приедем?

— Успокоишься ты, наконец. Что-то у меня предчувствие нехорошее. Ты бы лучше повторяла историю.

— Не могу я ничего повторять, в голову не идет. Ты хоть знаешь, где в Париже обувной магазин? Не нравятся мне мои туфли.

— Одни глупости в голове. Как только тебя в университет примут, не пойму.

— Так знаешь?

— Знаю, что их там полно. Это же Париж.

На пятый день карета въехала в столицу республики. Тут даже Мишель успокоилась на время. Волшебный город заворожил её.

— Это сказка, Мэри, я буду тут жить вечно.

— Посмотрим, сказочница ты моя.

Нашли небольшую, уютную гостиницу в центре, магазинов рядом находилось достаточно много. Мэри настаивала на отдыхе, но Мишель протестовала.

— Мне нужно срочно купить новое платье и туфли. Ты видела, как они одеты? А как мы? Сразу видно, что из провинции.

— Хорошо, только перекусим внизу. Хозяйка звала на обед.

— Нет, перекусим в городе.

— Но она же обидится.

— А ты заплати и скажи, что мы непременно будем ужинать.

Девушки спустились на первый этаж. Мэри минут десять извинялась перед хозяйкой гостиницы, но Мишель уже выскочила на улицу. Она разглядывала парижанок очень внимательно. Ей сразу понравилась их непосредственность, раскованность, улыбчивость и элегантность. Сейчас ей нравился весь мир.

— Пошли, кое-как уговорила. Нам ещё нужно твой университет найти. Его недавно открыли, думаю, не все знают. Когда-то я здесь была, но в таком же возрасте как ты сейчас.

— Найдем завтра, а сейчас одеваться.

Мэри, как и все тридцатилетние дамы, тоже не прочь была приодеться. Но она клялась Клементине, что будет следить за своей ученицей каждую минуту. Не даст ей отвлечься от учебы, но обеспечить ее духовное спокойствие.