Бесплатный фрагмент - Найди меня, держи в своих руках — не отпускай

ГЛАВА 1. Горячий прием степняков

Полог шатра, в котором находился хан Джунгар, отодвинулся. По шкурам, расстеленным на земле, неслышно ступали ноги шаманки. Ей не нужно было склоняться перед повелителем в поклоне: спина старухи и так давно искривилась от старости.

— Мой хан.

Шаманка замерла, дожидаясь разрешения продолжать. Джунгар отправил спелую, сочную ягоду в рот и махнул рукой, разрешая старухе говорить.

— Мой хан… Сегодня предо мной открылись врата будущего. Они показали мне, как усилить наше царство и захватить новые земли.

Новость заинтересовала повелителя степей. Нахмурив брови и не говоря ни слова, он стал ждать дальнейших разъяснений.

— На твои земли скоро ступят ноги сильнейшего мужа. Нужно сделать так, чтобы наша несравненная Бахира понесла от него дитя. Она родит наследника твоего рода. Да наделенного такой силой, что пред ним будут склоняться в поклоне враги, а города будут сами отдавать ключи от своих главных ворот.

Хан привстал со своего ложа. Полы его расписанного золотыми нитями халата разошлись, явив взору шаманки золотые ножны, украшенные драгоценными камнями. Эфес сабли разукрашивали мелкие, как пыль, бриллианты, а на яблоке рукояти сверкал красный рубин.

Шаманка сгорбилась еще сильнее. Она сжалась, вспомнив, как остра сабля повелителя, и как легко слетают головы людей от одного лишь взмаха его руки.

Джунгар прищурился, наслаждаясь страхом старухи. Что сказать: любил он смотреть, как склоняются перед ним спины его народа, как замирает дыхание и стелется страх внутри людей, лежащих у его ног.

«Шаманка принесла радостную весть. Осталось уговорить дочь. Бахира давно уже не невинна. Степной народ рано начинает познавать прелести утех. Бежит горячий огонь по жилам возжеланием, спешат усладить свою похоть степняки. Одно развлечение в их короткой однообразной жизни.

Бахира ничем не отличается от остального степного народа. Необузданная страсть течет в ее жилах; находит проказница себе развлечения. Замуж не торопится: невольников целый гарем, любой доставит моей красавице наслаждение. Да кто ж откажется от таких прелестей?! Талия тонет в обхвате мужских рук, изгибы бедер будоражат взгляд, от высоких грудей невозможно отвести глаз, а кожа — бархатная, нежная… Ласкай и наслаждайся.

Подарила мне этот цветок Зухра, единственная женщина, которую я любил. Гахарка пустынного народа. Увидел ее случайно и той же ночью выкрал. Трепетал от любви к ней, умолял, в ногах ползал, одаривал подарками и своего добился. Полюбила меня моя несравненная Зухра, цветок моей жизни. Отравили бедняжку, когда Бахире десять лет было. Виновников быстро нашел. Головы с плеч снес своей саблей, а что толку…? Мою красавицу, мою звезду сердца уже не вернуть! Больше не стал жениться, да и зачем? Прилетел как-то холодный ветер, принес незнакомую хворь. Болел я тогда долго, а когда выздоровел, через два года понял, что не может ни одна моя наложница понести от меня дитя. Поэтому и не обзавелся наследником. А года идут… Что будет с дочерью, если меня призовет к себе на небо Великая Саламандра — мать всего живого в степи?

Раньше правители степей скакали на конях к горам, обращались к колодцу ее силы — Священному озеру, спрашивали совета, молили о благах. Но обиделась Великая хранительница на что-то, ушла на небо, забрав с собой всю силу нашего могущественного рода. Лишь бедные земли останавливают соседей от желания напасть на нас. Нужен, ох как нужен крепкий наследник и воин народу степей».

Очнувшись от своих нелегких дум, Джунгар вскинул голову и, увидев шаманку, брезгливо сморщился.

— Ты еще тут?

Взяв с подноса золотой духаб, он бросил его к ногам старухи. Шаманка ловко сгребла золотую монету скрюченными пальцами и попятилась к выходу, бормоча:

— Да продлит Священная Саламандра дни правления нашего Великого хана, да будут благосклонны небеса к его планам.

Широкие черные брови повелителя сошлись вместе. На душе было неспокойно, а своему чутью Джунгар привык доверять. Взмахом руки он подозвал к себе слугу.

— Ступай, скажи Аслану, что я требую его к себе.

Легкое покачивание полога шатра дало понять хану, что слуга исчез. «Скользкий, словно змея, хитрый, как лис. Жаль только, силы в его теле маловато. Но зато лучше него никто не знает, что в моих владениях творится. Везде пролезет, где надо подслушает, выведает и донесет до моих ушей».

Полог шатра вновь откинулся. По расстеленным на земле шкурам ступал твердой поступью главнокомандующий. Склонив голову, Аслан замер, дожидаясь приказа повелителя.

Твердая и сильная рука Джунгара взметнулась к своей черной, как степная ночь, поросли на подбородке. Пальцы, увенчанные золотыми кольцами, стали перебирать жесткий вьющийся волос.

Волосы под шапкой из снежного барса на голове Аслана сразу взмокли, едва он увидел, как хан начал поглаживать свою длинную бороду. Такой жест говорил об очень сильном волнении повелителя и о том, что он обдумывал какой-то план, а планы у него могли быть разными…

Хан наблюдал, как из-под шапки на лоб Аслана скатилась капелька пота, скользнула по виску, утонула в черной щетине на лице.

«Страх — это хорошо… Своего повелителя народ должен бояться, а главнокомандующий так и просто обязан, чтобы никакие дурные мысли в голову не лезли. Молод еще, кровь горячая… И влюблен в Бахиру, к ее ногам готов мир положить. Все ради нее сделает. Вот и пускай, хоть на четвереньках по степи ползает, но выяснит, что за муж, и что от него можно ожидать. Да пусть всю эту братию предсказателей и шаманов соберет, да встряхнет их как следует. Нужно знать, чем для нас может обернуться эта встреча. Предсказание одной шаманки — хорошо, но, когда их много, еще лучше».

Джунгар отвлекся от своих мыслей.

— Сегодня ко мне в шатер вошла старуха Гурьяс…

Аслан вскинул голову. Страх в его черных глазах сменился заинтересованностью.

— Так вот, шаманке было видение, как возвеличить наш народ. Скоро на наши земли ступят ноги сильнейшего мужа, и наша несравненная Бахира должна зачать от него дитя.

Джунгар наблюдал, как отреагирует на такую новость влюбленный мужчина. В душе хана расползалось тепло: ни один мускул не дернулся на отважном лице его главнокомандующего.

«Хороший и отважный воин. Жизнь отдаст за мою дочь. Нужно подбодрить степняка. Лесть еще никому не навредила».

— Вижу в твоих глазах решительность… Ты все правильно понял и все сделаешь ради нашего народа, за это я и дорожу тобой. Когда мой внук вырастет, ты будешь его правой рукой и щитом.

Аслан упал на колени и склонил голову к ногам повелителя степей.

— Встань, Аслан, у тебя впереди много дел. Смотри не подведи меня и свой народ. А теперь ступай. Мне еще нужно уговорить дочь уехать из дворца, а это дело, пожалуй, самое трудное.

После ухода главнокомандующего хан велел собирать шатры и отправляться во дворец. Что поделать, не любил Джунгар каменные стены. Давили они на его своей холодной сыростью, задыхался он в них. То ли дело бескрайние просторы степи. Вскочил на коня и несешься на нем, словно вольный ветер. Душа распахивается от восторга, красоты и свободы. Магия воздуха бушует в теле хоть и малыми крохами, но вот тянет его на широкие просторы степи. А дочь — маг земли, унаследовала дар от матери, но степи не жалует, любит комфорт и удобства.

Вскоре на том месте, где недавно были раскинуты шатры великого правителя Джунгар-хана, осталась лишь примятая степная ковыль.

***

Аслан с тремя воинами, двумя предсказательницами и парой рабов, отправился на конях к границе их государства. Шаманку брать не стал: старая уже, да и помощи от нее никакой, редко когда на старуху нахлынивает предвиденье. Но ни разу за свою жизнь не обманула шаманка: все, что хану предсказывала, сбылось.

Через два дня пути Аслан разбил шатры недалеко от проезжего тракта. Одного из воинов отправил навстречу путникам. Велел не показываться им на глаза, просто разузнать подробности: сколько в почтовых дилижансах людей едет, охрана имеется или нет, да прикинуть расстояние до прибытия к их лагерю.

Хотя Ханай, кинув гадальные кости, сказала, что путники пожалуют к ним через семь дней, нужны подробности. Как раз успеет весточку дать Великому хану, а тот успеет выехать с несравненной Бахирой из дворца. От мысли о том, что его любимая хаши будет извиваться под чужим мужским телом, пробрало до костей от неприязни.

Аслан сжал кулаки и вошел в шатер к девушкам. Молодая предсказательница сохла по нему уже давно, но он был верен лишь одной деве.

— Что еще твои гадальные кости рассказали?

Девушка глубоко вздохнула; ее высокая грудь сразу привлекла внимание черных глаз мужчины. Пола дорогого шелкового халата специально съехала с белоснежной ноги девушки, открывая и будоража взор смотревшего на нее мужчины.

Аслан вскинул голову и встретился с черными глазами девушки, полными желания.

— Ханай, ты очень красивая девушка, но мое сердце отдано другой. Рассказывай.

Черные ресницы девушки опустились, скрывая от главнокомандующего нахлынувшее разочарование. Тонкие кисти рук перебирали небольшой мешочек, внутри которого что-то тихо шуршало. Ханай закрыла глаза, еще раз встряхнула мешочек и высыпала из него гадальные кости. Распахнув черные ресницы, она обвела взглядом разбросанные в разные стороны предметы ворожбы и подняла виноватый взгляд на Аслана.

— Кости в который раз показали, что у мужа, что движется к нашей степи, сердце давно занято другой женщиной.

— Ни один муж не устоит перед красотой несравненной Бахиры. — Аслан уверенно выпрямил спину, смотря на предсказательницу с насмешкой.

Девушка продолжила:

— Взрослый муж, сильный духом и телом. В тех местах, где он был, о его храбрости слагают легенды. Вижу возле него много детей, своих и чужих. Все мысли и душа взрослого мужа принадлежат любимой… Не сможет красота Бахиры увлечь его сердце.

Рука Аслана мгновенно сжалась на шее предсказательницы.

— Как ты, мерзкая змея, можешь оскорблять нашу хаши?

Ханай захрипела от нехватки воздуха, на лице от удушья медленно проступала синева. На жесткий захват мужских рук на шее у девушки опустились тонкие руки Зурбай. Ее тихий голос привел главнокомандующего в чувство.

— Сильнейший из мужей степи, прошу тебя, не губи жизнь Ханай. Она лишь поведала то, о чем говорят гадальные кости. Ведунья много раз их разбрасывала, но они неизменно падают с одним и тем же раскладом. Есть только один способ заставить сильного мужа полюбить нашу несравненную Бахиру…

Пальцы Аслана медленно разжались; его торс высоко поднимался от тяжелого дыхания. Отшвырнув от себя Ханай, он приказал:

— Говори!

Зурбай села на мягкий ковер напротив главнокомандующего, взяла руки мужчины в свои и посмотрела на него с улыбкой в глазах.

— Расскажу то, что поведала мне моя бабушка. Есть много способов заставить мужчину полюбить. Мужчина любит глазами, но не всегда женская красота привлекает его взор. Часто бывает, что в некрасивую девушку влюбляется самый красивый и отважный муж, бывает и наоборот. Порой мы неподвластны нашему сердцу и душе. Но можно затуманить разум, и тогда глаза увидят красоту там, где ее нет, и сердце забьется чаще. Я говорю о дурманящих напитках, но бывает — и они не действуют. Узнай имя странника, а все остальное я сделаю сама.

Ведьмочка выпустила из своих пальцев горячие шершавые ладони главнокомандующего и встала, продолжая улыбаться.

Ханай, забившись в подушки на своем ложе, тихо плакала. И кто знает, по какой из причин ее плечи сотрясались в рыданиях. Может, оттого что осталась жива, а может, оттого что горит в жилах и венах огонь нерастраченной любви?

— Не плачь. — Аслан бросил хмурый взгляд на девушку, поправил широкий пояс на своей талии и молча вышел из шатра.

Зурбай бросилась к Ханай, погладила своими тонкими пальчиками спину подруги, шепча:

— Не плачь. Предлагала ведь тебе отворотного зелья сварить, а ты отказываешься. Не понимаю, зачем так страдать? Зачем разум напрасными надеждами терзать? Выпил зелье — и сердце свободным стало.

Ханай отняла подушку от своего лица и с грустью посмотрела на подругу.

— Молодая ты еще и глупая… Без любви пусто.

— Ну знаешь! Я ей как лучше, а она — пусто. Да лучше пусть будет пусто, чем так, как ты, страдать! — выкрикнула гневно маленькая ведьмочка и выбежала из шатра.

Предсказательница, тяжко вздохнув, встала. Воспоминания подбросили сверкающие огнем черные глаза любимого.

«А как близко были его матовые горячие губы! И пусть они изменили цвет от злобы, но чаще они манят своей багряной красотой захода дневного светила. И пусть я была недалеко от смерти, но как предрекла шаманка: „Он обратит на тебя взор лишь после того, как его рука коснется твоего тела“. А ради этого можно стерпеть многое. Зурбай еще девочка и не понимает, чего говорит. Лишь когда ее сердце потеряет покой, вот тогда ни одно зелье не поможет».

Поднеся к губам кувшин, Ханай сделала из него пару глотков молока кобылицы и, вытерев губы, задумчиво улыбнулась.

***

Аслан вытянул вперед руку — острые когти красавца балабана в нетерпении сжали перчатку. Сняв клобучок с головы птицы, главнокомандующий отпустил ее на волю. Любил Аслан охотиться. Единственное развлечение, которое он мог себе позволить. Вот и отправился сам насладиться степью и вольным ветром. Стегнув плеткой коня, пустился рысью по родным степным просторам вслед за соколом. Балабан поохотился удачно: пара куропаток и заяц были пойманы им и сейчас болтались привязанные к седлу.

Стадо сайгаков, отдыхающее в невысокой заросли травы, заслышав стук лошадиных копыт, вскочило в испуге и понеслось по степи. Острый наконечник одной из стрел, выпущенной Асланом, вонзился в бок отставшей от стада антилопы. Пробежав немного, сайгак упал и, подергавшись в агонии, затих. Спрыгнув с коня, Аслан связал ноги убитого животного и привязал его к седлу. Охоту можно было заканчивать: есть чем угощать путников.

Вернувшись к шатрам, Аслан сбросил добычу на землю. Двое рабов сразу занялись освежеванием туш. Завидев вдали всадников, главнокомандующий стал дожидаться их. Волноваться ему незачем, все приказы выполнил: имя мужа разузнал, Зурбай зелье готовит, костры приготовил бограч варить. Все готово к приезду путников.

Повелитель степей спрыгнул на землю с коня и осмотрелся по сторонам. Степняки уже расставляли свои шатры вокруг небольшого озера. Путники обязательно свернут к нему на ночлег. Посмотрев на Аслана, он одобрительно кивнул.

— Хорошее место выбрал для стоянки. Знал, что не подведешь.

Глаза Бахиры сверкнули ненавистью; в приступе ярости она хлестнула плеткой по спине подвернувшегося ей под руку раба. Легкая ухмылка скользнула по лицу Джунгара. Дочь за время пути так и не остудила свой гнев.

«А как она была красива в нем! Земля вокруг колыхалась! Думал, дворец перевернет. Пришлось применить силу. Сжал в кольце магического урагана — быстро успокоилась. Родишь мне внука и наследника, тогда можешь быть свободна от обязательств по замужеству. Только эти слова и успокоили. Никак не хочет проказница узами брака себя связывать. Но, видно, степи не только не охладили разум, но и принесли осознание, что не она выбрала себе на ночь мужа, а ей выбрали. Можно сказать, заставили лечь под незнакомца. Нужно шаманку на дальние пастбища отправить, а то узнает Бахира, кому виденье было, опутает корнями ноги старухи и под землю живой затянет».

— Дочь моя, прибереги свою горячность для ночи, чего попросту слуг калечить? У нас с тобой другая проблема. Ханай бросила свои гадальные кости, и они ей предрекли, что не соблазнится доблестный муж на твою красоту: другая в его сердце.

Черные глаза прекрасной Бахиры мгновенно сузились.

— Ты шутишь, отец?

— Поверь, мне не до шуток. Я действительно обеспокоен. Если мужчина по-настоящему любит свою женщину, он не посмотрит в сторону другой девы.

— Хм… Против моей красоты еще ни один муж не устоял.

Бахира, вскинув голову, прошла мимо отца, вновь гневно закричав:

— Чан для купания водой наполните! Да не забудьте после того, как накупаюсь, вновь водой его наполнить. Я не собираюсь спать с грязным мужиком!

Рука Джунгара взметнулась к бороде, пальцы начали нервно перебирать жесткий волос. Тревожно было на душе у повелителя степей. Может, мысль о том, что будет качать на руках своего внука, так будоражит разум?

Заслышав треск горевших сухих веток, хан окинул взглядом становище. Три костра, над которыми в котлах варилось мясо и бограч. Будет чем гостей угощать. Джунгару уже доложили, что с мужем, который их заинтересовал, едут двадцать четыре ребенка; большая часть из них приблизительно одного возраста. Среди них сильно похожий на него мальчик лет девяти и два совсем маленьких ребенка, месяца три отроду. По всей видимости, только они родные по крови дети незнакомцу.

«Трое детей — это хорошо, плодовитый муж, а вот самого его лазутчик затруднился описать. Сказал только, что никогда не видел таких высоких и широких в плечах мужей. Бахире говорить этого я не стал, пусть будет для нее сюрпризом».

***

Карета неожиданно остановилась. Вириди положила уснувшую Айрин в колыбель, открыла дверь и вышла из дилижанса. День угасал. Кроваво-красный закат окрасил играющими языками пламени тяжелые черные тучи, плывущие над степью. Душу обожгло тревогой…

Повернув голову, она увидела стойбище кочевников. Шатров было много. Два из них выделялись своим богатством и размерами. Три едва дымящихся костра, над которыми висели большие котлы, наводили мысль о том, что степняки готовились к ужину. Запах свежего вареного мяса и приправ витал в воздухе. Рот наполнился слюной, и в животе сразу заурчало. Однообразная сухая еда за время путешествия уже поднадоела.

Теперь предстояла нелегкая задача — удержать детей возле своего костра. Которого еще нет, но нужно как можно скорее развести, да нагреть воду, чтобы попить горячего чаю.

Широкие ладони мужа легли на плечи Вириди; ухо обожгло горячим дыханием.

— Скажи девочкам, чтобы от карет ни ногой. Что-то меня настораживает такой горячий прием.

— У меня тоже на душе неспокойно.

— Не переживай.

Руки Аронда, лежащие на плечах жены, чуть сжались, когда он услышал легкое покашливание. Он резко повернулся и встретился с прищуренным восхищенным взглядом черных глаз мужчины. Дорогое убранство одежды, пальцы рук, обрамленные в кольца с драгоценными камнями, золотые ножны сабли, грудь, украшенная висевшим на толстой золотой цепи кулоном в виде пятнистой саламандры. «Повелитель степей!»

— Рад приветствовать Великого Джунгар-хана! Приносим свои извинения за то, что нарушили его покой и уединение. Сейчас же прикажу кучерам продолжить наш путь…

— Не стоит. — Джунгар, наконец совладав с собой, перебил речь незнакомца.

«О, как была права старуха Гурьяс, описывая увиденного в своем видении мужа. Умен, сразу догадался, кто перед ним стоит, высок, красив, силен и магически одарен. Не будет мужей равных по силе моему внуку! Великая Саламандра снизошла добротой к своим детям степи».

— Вы совершенно не побеспокоите нас своим присутствием.

Из карет стали выходить дети, с любопытством рассматривая степняков.

— О! Сколько у вас детей. Неужели все ваши?! — Хан не сдерживал своего восхищения.

— Это мои ученики, но среди них есть и дети родственные мне по крови.

— Ученики? Вы учитель?!

Широкие плечи ведьмака задергались от смеха.

— Пока еще не учитель, но собираю под свое крыло магически одаренных детей.

Широкие брови хана взлетели на лоб в удивлении и восхищении.

— Неужели все — маги?

— Практически все. Дар их пока нестабилен. Преподаю им азы магии на небольших привалах.

— Что ж, великое дело возложил ты на свои плечи. Муж славен по делам своим. Солнце уже скрылось за степью, костра вы уже не успеете развести, поэтому приглашаю ученого мужа с детьми к нашему костру.

Пренебречь приглашением Аронд не мог. С тревогой он посмотрел на жену. Вириди отвела взгляд в сторону.

— Ступай, я с дочерьми останусь.

— Что вы, прекраснейшая из дев! Как можно оставаться одной вдали от своей семьи? Я могу вам в помощь предложить своих рабов.

Аронд и сам бы не оставил Вириди одну.

— Спасибо Великому хану бескрайних степей за приглашение, мы обязательно воспользуемся вашим радушием.

Джунгар направился в сторону своих шатров. Ведьмак проводил его нахмуренным, задумчивым взглядом. Повернувшись к жене, он улыбнулся, пробежался глазами по худенькой фигурке любимой ведьмочки, задержал взгляд на ее высокой груди, ставшей на два размера больше. Облизнулся, словно горная пума при виде добычи, совершенно не замечая смешинок в глазах жены, все это время наблюдавшей за ним.

— Аронд… Что дети подумают?

Ведьмак с неохотой оторвал взор от груди Вириди и посмотрел ей в глаза.

— Что они подумают?

Прищурившись, он выжидал, когда она сдастся. Вириди хихикнула и бросилась к дилижансу, но Аронд поймал ее у самой двери и, закружив, сжал до хруста костей.

— Тише ты, боров! Все кости мне переломаешь, — прошептала она ему на ухо.

Ведьмак с неохотой опустил ее на землю.

— Не дождусь, когда домой приедем, — произнес он, и их словно по волшебству со всех сторон окружили дети.

— Пап… А кто это такие? — Имран, как всегда, проявил любознательность.

Маска веселости мгновенно сошла с лица Аронда. От его пронзительного взгляда детвора затрепетала.

— А теперь слушайте меня внимательно…

Улыбки вмиг схлынули с лиц ребят. Словно почувствовав опасность, они прильнули друг к другу и приготовились внимательно слушать.

— Мы находимся на землях повелителя степей Джунгар-хана. Он был так любезен, что лично пригласил нас к своему столу. Степняки — дикий, своенравный народ. Они живут по своим законам, и им плевать на законы других государств. Может, поэтому в их шатрах прислуживают рабы со всего нашего материка. И ловят они их себе как раз на этом дорожном тракте. Поэтому вы должны выполнять в точности все мои приказы… — Аронд вновь обвел всех хмурым, строгим взглядом. — Вы не ослышались: именно приказы. На кону жизнь и будущее каждого из вас. И если кто-то посчитает, что он вправе делать то, что ему заблагорассудится, то пусть сам и отвечает за себя. Если я не досчитаюсь кого-то из вас в дилижансе, то не отправлюсь искать… — Ведьмак замолчал, давая детям осмыслить сказанное им. — А знаете, почему? Да потому что, оставив без присмотра остальных, я поставлю под угрозу их безопасность и жизни. Независимо от того, родные вы мне или нет, я взял на себя ответственность за ваши судьбы и поэтому очень хочу, чтобы вы выросли достойными людьми, а не рабами. Вопросы есть?

Дети молчали; впервые с момента их отъезда из новой обители им стало страшно.

— Вижу, вы все взвесили правильно. Первое: среди мальчиков старшим назначается Киран, среди девочек — Наоли. В отсутствие меня и леди Вириди вы подчиняетесь им беспрекословно. Джунгар-хан был так любезен, что пригласил всех нас к своему огню. Ведите себя послушно. Если кто-то из вас почувствует, что уже сыт, то сидит и дожидается остальных, сам никуда не уходит. Если вдруг кто из степняков будет приглашать вас осмотреть шатер или что-то другое, вежливо отказываетесь и сразу зовете меня. После того как поужинаете, если по какой-то причине я сам не смогу вас сопроводить, вы встаете и группой уходите в свой дилижанс. Заходите в карету и сразу закрываетесь. Открываете, только если услышите мой голос или леди Вириди. Надеюсь, я доходчиво объяснил ситуацию?

Ведьмак не хотел думать о том, что будет, если на него нападут или будут шантажировать жизнями детей или жены.

«От степняков можно ожидать чего угодно. Я бы не переживал, если б среди них не было повелителя степей. Убить его — сразу подписать смертный приговор своей семье, и никто не будет разбираться в том, что хан напал первым. Люди царской крови неприкосновенны, и не посмотрят, что во мне тоже эта кровь течет».

— Мы все поняли, — в разнобой ответила детвора.

— Вот и отлично. Сейчас мы возьмем малышек, и все вместе отправимся к кострам.

Перекинув через шеи подолы, Аронд с женой положили в них дочерей и направились с детьми к шатрам.

Ведьмак, сидя у костра с пиалой в руках, все время ждал подвоха, но, на его удивление, степняки вели себя вежливо. Посадили их всех к одному костру, добавляли бограч в пиалы детям, разложили на блюдах различного вида мясо и хлебные лепешки.

Ребята наелись быстро; от сытости их лица сразу осоловели, появились зевки. Последним поставил на скатерть свою пиалу Киран, тем самым показав, что наелся. Хоть юноша и насытился вдоволь, взгляд у него, как всегда, оставался голодным.

Аронд поднялся с расстеленных на земле шкур, и дети как по команде поднялись за ним. Поддержав рукой Айрин, ведьмак направился к костру, возле которого сидел Джунгар.

— Примите от всей моей семьи и от моих воспитанников низкий поклон за честь посидеть возле одного из костров Великого Джунгар-хана и отведать его угощения. Пусть будут ваши жизненные лета долгими, здоровье отменное, а народ и богатство приумножены.

Аронд, насколько это было возможным, поклонился Джунгару. Лукавая улыбка скользнула по лицу хана.

— Принимаю твои пожелания…

Хан замолчал, специально выдерживая паузу. Напряжение во взгляде гостя ему очень нравилось; только страх не уважал правитель степей.

— Хочу продолжить наш разговор — время еще раннее. Ступай, уложи своих воспитанников и детей спать, а сам с наикрасивейшей супругой приходи к моему костру. Ночь долгая. Послушаем, как тоскуют шертер и сабызги в руках моих музыкантов, посмотрим, как танцуют мои наложницы под дангыру. За чаркой архи побеседуем о делах насущных.

Спина Аронда медленно выпрямилась; ни один мускул на лице не выдал его внутреннего волнения.

— Спасибо за приглашение Великому хану степей. Сочту за честь сидеть рядом с ним за одним костром. Мы с женой придем к твоему костру.

Ведьмак развернулся и не спеша направился к Вириди и детям, слегка покачивая на руках закряхтевшую дочь.

«В глазах любимой и ребят волнение. Нужно быстрей увести их к дилижансам. Одним Богам по силам знать, что приготовила нам эта ночь, а лучше сказать, повелитель степей. Не просто так он оказался вдали от своего дворца, словно поджидал именно меня».

Подойдя к дилижансам, ребята быстро разбежались по своим местам. Ведьмак проверил каждого, напомнил о том, как они должны себя вести, и еще добавил, что для большей безопасности он наложит магическую защиту.

Вириди поцеловала дочерей и, вздохнув, посмотрела на Наоли.

— Доченька, ложись спать. Сестренки до утра проспят.

Поцеловав Наоли и Катанию, она вышла из кареты. Дожидавшийся ее Аронд помог спуститься со ступенек. Вириди окинула его удивленным взглядом, и в ту же минуту ее ротик чуть приоткрылся в восхищении, сразу захотелось облизнуться: муж выглядел так соблазнительно. Три верхние пуговицы на его рубашке были расстегнуты, открывая вид на его мощную грудь. Кожаные брюки заостряли внимание на его узких бедрах и крепких ногах. Перевязь, к которой были прикреплены ножны двух мечей, лишь подчеркивали силу и мужество.

— Вириди… Не смотри на меня так.

— А ты чего налегке? Ночи прохладные.

— А это чтобы в случае чего лишняя одежда не мешала.

Вириди нахмурилась.

— Ничего не бойся. Мечи при мне, на все дилижансы магическую защиту поставил. Пойдем, посмотрим, что там нам хан приготовил. Меня уже весь вечер любопытство разбирает. — Улыбнувшись лукаво, ведьмак обнял жену за талию и повел ее к горевшему костру, возле которого сидел хан.

Проходя мимо еще одного богато украшенного шатра, — богаче и красивее был только шатер повелителя степей — услышал девичье хихиканье.

«Наложницы хана веселятся. Что еще делать сотням девиц от скуки? И хотя всех с собой он, конечно, не захватил, но десяток уж точно взял».

Улыбнувшись своим мыслям, ведьмак подвел Вириди к костру.

— А вот и дорогие гости пожаловали! — Губы Джунгара расползлись в радушной улыбке; в хитрых черных глазах отражалось пламя костра.

Ведьмак осмотрел узорчатый тканый ковер, расстеленный на земле; поверх него была брошена шкура бурого медведя. Сам повелитель степей полулежал на шкуре снежного барса.

— Рады вновь увидеть Великого Джунгар-хана и готовы разделить с ним трапезу.

Аронд помог Вириди сесть на шкуру медведя. Как только он сел с ней рядом, возле них сразу словно из-под земли появились слуги с блюдами в руках. Склонившись в поклоне, они замерли перед гостями, предлагая всевозможные яства.

— Угощайтесь, дорогие гости. Ни в одном из королевств вы не пробовали тающего во рту балкаймака. А хотите, мои слуги отрежут раскаленным ножом вам лакомый кусочек жентайте жента? Если вы не любите сладости, то будете очарованы вкусом сур ет. Мясо великолепно, и вы надолго запомните его вкус. Но что яства и сладости по сравнению с нашим незабываемым традиционным напитком архи?! Он оставит на ваших губах сладковатый привкус аниса и терпких пряностей. Угощайтесь, гости дорогие! Ночь длинная, а чтобы вы не скучали, мои музыканты скрасят ваш отдых.

Аронд взял чашу, наложил на нее сладостей и протянул Вириди.

— Угощайся щедротами Джунгар-хана. Повелитель степей сказал правду: ты навсегда запомнишь необычный и сладкий вкус его блюд.

Слуги засуетились вокруг костра, вынесли и расстелили напротив гостей большой тканый ковер. Двое мужчин, держа в руках музыкальные инструменты, сели, скрестив ноги. Пальцы одного из них стали перебирать струны шертера, другой поднес к губам сабызг. К звукам ночной степи присоединилась жалобная мелодия. Она наполняла душу сидевших у костра людей безмятежностью и грустью.

Хан, закрыв глаза в наслаждении, отстранился от внешнего мира и полностью погрузился в созвучие мелодии. Аронд, обхватив Вириди руками, прижал ее к себе, чтобы согреть, и тоже заслушался игрой музыкантов.

Прошло немало времени. На щедром столе хана степей почти не осталось нетронутых яств. Небо освободилось от тяжелых туч, явив взору сидевших у костра людей мерцание созвездий и желтый налитой диск ночного светила. Живописное зрелище и чарующая музыка навевали печаль и задумчивость.

— Вижу, мои гости совсем заскучали. Что ж, пора их развеселить да порадовать танцами моих наложниц.

К музыкантам на ковер подсели еще два степняка. Один из них ударил в дангру, и маленькие железные пластины в ободе весело забренчали, задавая ритм мелодии, которую подхватили остальные музыканты.

Девушки, одетые в разноцветные костюмы из тончайшего шелка, выбежали на ковер перед музыкантами и закружились под легкую мелодию. Их широкие воздушные юбки взлетали в такт литавр, показывая смотрящим на их танец людям стройные ножки, закрытые пышными шальварами. Щиколотки танцовщиц украшали браслеты с нанизанными на них золотыми монетами, которые звонко побрякивали в такт движениям. Золотые монеты также украшали лифы блузок, монисты ниспадали каскадом на груди девушек. Массивные кольца в ушах танцовщиц проглядывали сквозь их распущенные длинные волосы.

Музыка набирала задор — уныние вмиг слетело с лиц гостей и хана. Его глаза восхищенно блеснули, когда к девушкам присоединилась еще одна танцовщица.

Что сказать: хороша была дочь повелителя степей. В отличие от остальных девушек, одета она была более откровенно. Вызывающий наряд из красной ткани открывал взорам ее смуглое тело. Тонкая талия и плавные изгибы ее тела притягивали взгляд и будоражили мужское воображение.

Джунгар с довольным выражением на лице поглаживал свою бороду, любуясь дочерью.

«Решила поиграть на нервах у доблестного мужа. Вон как у проказницы глаза сверкают, словно два опала. Бархатные пурпурные губы пылают жаром. Движения завораживают своей страстью. Все свое желание в танце выразила моя красавица. Какой муж останется равнодушным?»

Плечи повелителя степей напряглись, когда Бахира взяла кувшин с заговоренным хмельным напитком. Она налила его в чарку гостю, а на его спутницу бросила резкий, недобрый взгляд.

«Вот же проказница! Никак пыл свой не уймет, уже ревностью изошла… Еще бы! Такой красавец сидит, а взгляды не на нее, а на свою жену бросает. Но ничего, сейчас отведает хмельного зелья и сразу забудет о своей любви».

Хищную улыбку Джунгар-хана скрывала черная поросль, покрывающая губы и подбородок. Он поднял свой кубок, приглашая гостя присоединиться к нему.

— Благодарю Великую Саламандру за то, что послала мне таких замечательных людей. Выпьем же, дорогой гость, за наше знакомство, и пусть оно навсегда оставит в твоем сердце след.

Аронд кивком поблагодарил Джунгара за тост и гостеприимство, на мгновение задержал чарку у губ, словно не решаясь выпить, но все же сделал несколько глотков архи. Крепкий напиток сразу обжег горло. О том, что в него помимо аниса и пряностей добавлен наговор, Аронд понял практически сразу. Осталось узнать: какой?

Грудь ведьмака высоко поднялась от тяжкого вздоха; руны на его теле, словно ожив, стали активироваться, определяя попавший в тело яд. Хотя с ядом-то организм быстро справился бы. А вот с наговором — уже сложнее. Пока руны каждую частичку вещества на составляющие разложат, пока найдут, чем выжечь его из тела, и приступят за работу, пройдет немало времени.

Пить ведьмак больше не стал. Опустив чарку к своим ногам, он увлекся ритмичным танцем принцессы степей — то, что это она, практически сразу понял. Отправляясь в путешествие, он изучил всю информацию о королях и их детях. Мало ли что в дороге пригодится? И вот надо же! Пригодилось.

Девушка извивалась в танце, словно змея; в ее черных глазах вместе с ней плясало пламя костра. Их обоюдная пылающая страсть все больше затягивала Аронда в круговорот их чувств. Никого не существовало вокруг — только он и практически обнаженная девушка, тело которой сгорало от желания близости. Близости с ним.

Щеку Аронда пронзила острая боль; его мозолистые пальцы мгновенно сжались в кулаки. Ведьмак поднимался из недр души Аронда, заполняя своей силой каждую частичку тела, выжигая бегущий по венам яд приворота на имя. Если бы у могилы дочери Вириди не познал его вкус, возможно, сейчас не смог бы противостоять ему. Второй раз пришлось прочувствовать, как бежит по венам раскаленная лава, поднимается от стоп, выкручивая суставы и жилы, устремляется к разуму.

Аронд с возжеланием посмотрел на принцессу степей — Конар закрыл его глаза. Сейчас один противостоял другому. Два в одном выясняли, кто из них сильней. Тело словно купалось в горячей лаве, во рту чувствовался вкус крови и горечи.

Кривая усмешка появилась на лице Конара. Расправив плечи, он не спешил открывать глаза, боясь напугать людей вокруг их чернотой. Ему казалось, что, если он сейчас их откроет, по щекам потекут черные дорожки слез, а это зрелище не для слабонервных. А больше всего он не хотел пугать Вириди.

«ВИРИДИ», — запела душа и потянулась своими струнами к любимой ведьмочке.

«ВИРИДИ», — шепнули широкие губы ведьмака.

«ИРИН», — пело песню любви его сердце.

Вириди давно наблюдала за Арондом. Как только вышли танцевать красавицы степей, в сердце пробралась ревность. А когда вышла исполнять танец несравненной красоты девушка в красном шелковом костюме, по сердцу прошлась когтистая лапа, оставляя кровавый болезненный след. Аронд уже давно не замечал никого вокруг; все его внимание привлекла черноволосая красавица.

Она изогнулась, демонстрируя свою красивую ложбинку между грудей, и плавно повела плечами. Увидев полный желания взгляд любовавшегося ею мужчины, Бахира возликовала. Подбежала к Вириди и, наклонившись к ней, с лицом победительницы зашептала:

— Сегодняшнюю ночь твой муж проведет в моих объятиях.

Голос ее сочился ядом, который медленно разъедал тело ведьмочки. Вириди попыталась возразить, но гнев всколыхнулся волной и сразу утих, так и не выйдя наружу.

— Красивое имя — Аронд. Еще прекрасней зелье, приготовленное с приворотом на его имя.

Раз за разом слышались Вириди слова, произнесенные девушкой с таким ликованием и превосходством. «Приворот на имя». Черные ресницы ведьмочки неспешно опустились. Яд слов медленно потек по венам, обжег сердце холодом. Едва поднявшись, Вириди качнулась на ослабевших ногах.

«Даже, если я сейчас вновь выплесну свою силу смертельным заклятьем, не сможет оно выжить наговор из крови Аронда. Да и что будет с детьми, когда я останусь совсем без магической силы? Больно… Как же больно… Боги, чем же я провинилась перед вами?! О, Богиня Ирида! Не дай мне упасть, пока я иду! Не дай мне вновь сгореть в огне душевной боли! Не дай моему сердцу разорваться от тонких игл льда, воткнутых в него».

Вириди, качаясь из стороны в сторону, медленно пошла к почтовым дилижансам. Она уходила от ночного костра, с единственной мыслью: «Дойти и не упасть». В ушах стоял звон, в глазах — туман, но она гнала все прочь…

Конар встал. Руны выжгли из его тела последние искры приворота, теперь пора было попрощаться с радушным хозяином степей.

«Правду говорят: не вкусив угощение, не узнаешь, чем потчует тебя хозяин стола, за которым сидишь. Вот я и познал сладость и горечь подношений Владыки степей. Видно, очень понадобилась ему чужая кровь. Или решил угодить своей дочери?»

Сладкий аромат жасмина ударил в ноздри. Конар чуть не взвыл: руны сильно обострили его обоняние и слух. Тонкие пальчики девушки скользнули по его рубашке; журчащий, бархатный голос обдал своим горячим возбужденным дыханием:

— Пойдем в мой шатер, сильнейший из мужей. Хочу познать твои ласки.

Конар сделал шаг назад, рванул на груди пуговицы рубашки и, медленно сняв ее, кинул в костер. Затухающие угли, словно свора собак, поймав добычу, быстро набросились на грубую ткань, лизнули и объяли ее своим пламенем.

Глаза Бахиры вспыхнули от восхищения. Еще ни разу в своей жизни не видела она таких красивых мужчин. На него можно было смотреть вечно, любоваться сильным торсом, широким разворотом плеч, узкой талией, тонкой кучерявой дорожкой волос, спускающейся вниз под перевязь мечей. А как красиво светились руны на его теле и лице! Бахира учащенно задышала. С трудом она оторвала свой взгляд от места, так ее привлекшего, и подняла глаза на стоявшего перед ней мужчину. Пошатнувшись, она чуть не упала, но сильная рука успела крепко схватить ее за плечо.

— Степная красавица уже не надеется на свою красоту, чтобы привлечь к себе мужчину? Обратилась к ведьмам, приворот на моем имени сделала. Лживая, хищная тварь! Ты, словно паучиха, для своей услады заманиваешь в сети мужчин. Только сломала ты свои клыки об меня. Рубашку, к которой ты прикасалась, сжег: только запах моей женщины должен оставаться на ней. А за приглашение в шатер спасибо. Давно мечтаю уединиться с женой, терзать ее губы и смотреть, как она извивается от моих ласк.

Последние слова Конар не хотел говорить, но понимал, что яд ярости отвергнутой женщины потечет по жилам принцессы степей. Всю жизнь она будет помнить его черные глаза и слова о том, как низко она пала.

Повернувшись к хану, Конар с прищуром окинул его чуть брезгливым взглядом.

— От величия в тебе осталось только пустое слово…

Ведьмак не стал больше тратить слова на «радушных хозяев». Вириди занимала все его мысли. Ее боль стелилась по его сердцу, душила криком отчаянья, перехватывала дыхание.

Вириди качнулась в очередной раз и чуть не упала. Ее подхватили до боли знакомые мозолистые руки мужа. Уткнувшись в его грудь, до дрожи в теле радуясь от осознания того, что он рядом с ней, она всхлипнула от бурлящих в душе чувств. Почувствовав, что она прижималась к голому телу, Вириди мгновенно распахнула глаза и обмерла, увидев, светящиеся руны на его широкой груди.

— А ты почему голый?

— Приготовился… У нас ведь с тобой брачной ночи не было…

Ведьмак замолк в ожидании ответа ведьмочки. Та лишь покачала головой и отчего-то сглотнула от вида горящих желанием глаз Аронда.

— И я про это… Поэтому несравненная Бахира с удовольствием предложила нам свой шатер.

— Так уж и несравненная? — Четко очерченные губы ведьмочки надулись от бушующей внутри ревности.

Бахира отмерла, наконец осознав все слова, сказанные мужчиной, которого она приготовила для своих утех.

— ДА КАК ОН ПОСМЕЛ?! — прокричала она. Гнев душил ее, разрывал нутро на части. Принцесса заметалась по мягкому ковру. — Лук со стрелами… ЖИВО!

В ее руки тотчас вложили то, что она просила. Вытянув стрелу из колчана, Бахира натянула тетиву, целясь в спину уходящего мужчины.

— Что ты творишь?!

К ней бросился Джунгар, попытался выхватить лук, но Бахира ловко увернулась и отпустила тетиву.

Джунгар-хан с дочерью смотрели на то, как со свистом летела выпущенная стрела. Но неожиданно на могучей спине мужчины проступили золотые чешуйки, и следом проявился золотой дракон. Единственный взмах его крыльев заставил сердца повелителя степей и его дочери замереть в восхищенном страхе.

Аронд приподнял пальцем подбородок жены и впился взглядом в манящую красоту ее глаз.

— Ири-и-н, — протяжно прошептал он и, дразня, слегка коснулся своими широкими губами ее губ, с жадностью смяв их.

Возле его ног просвистела стрела и плавно ушла в землю. Ведьмак хмыкнул, откинул полог шатра и наступил на мягкий ворсистый ковер. В золотых чашах, накрытых стеклянными изогнутыми колпаками, горел огонь; он погружал обстановку шатра в легкий полумрак. На полу было приготовлено спальное ложе. Шелковое вышитое цветными нитями покрывало манило, приглашая почувствовать его прохладу. Увидев чан с водой, ведьмак ухмыльнулся. Он подошел к нему и опустил ведьмочку на ковер. Быстро избавился от своих сапог и брюк, а нательные штаны слетели с него так, словно их никогда на нем и не было.

Вириди во все глаза смотрела на то, как Аронд ловко разделся. Она попробовала что-то сказать, но он быстро накрыл ее губы своими.

С неохотой он отстранился и стал расстегивать пуговицы на ее одежде. Затем поддел руками плечики платья и медленно повел их вниз. Его взору предстали изящные плечи; лишь грубая ткань сорочки прикрывала доступ к ним. Аронд скинул с жены платье, за ним последовала сорочка. Вздохнув от вида белых кружевных панталон, Аронд, приподняв ведьмочку одной рукой, другой торопливо снял и их.

Промычав что-то нечленораздельное, он подхватил Вириди, опустил в чан с водой и следом залез сам. Зачерпнув воду плавающим в чане ковшом, Аронд стал медленно выливать ее на ведьмочку. Широкая мозолистая ладонь плавно ласкала белоснежную кожу жены в том месте, где ее омывала вода. Отбросив ковш, Аронд принялся обмывать Вириди руками, распаляя в ней желание, заставляя забыть все на свете и тонуть в его ласковых прикосновениях.

Погрузившись полностью во власть его грубых, но таких нежных рук, Вириди не заметила, как Аронд подхватил ее и отнес на ложе. Открыв глаза, она встретилась с жадным огнем желания в его взгляде. Вириди коснулась рукой его лица, словно убеждаясь в том, что он рядом с ней. Дрожащие пальцы прошлись по широким решительным губам мужа.

— Как ты смог? Приворот на имя… — Вириди с непониманием смотрела на Аронда.

Он прижал ее к себе, обдав горячим дыханием, шепнул:

— Ты забыла еще об одном своем мужчине… Конар не позволил запятнать свою любовь. С первого мгновения встречи с тобой она согревает его сердце. Ты единственная для него во всем мире. Ведьмак выжег весь яд в своем теле.

Аронд взял в свои широкие ладони руки ведьмочки, полюбовался их хрупкостью и изяществом, прикоснулся губами к тонким венкам, просвечивающим сквозь кожу. Его губы опустились на выемку маленьких ладоней, испробовали языком их шероховатость.

С жалостью и сожалением Аронд посмотрел на Вириди, протянул руку к ее волосам, коснулся их пальцами, начал вытаскивать зажимы для волос: с недавнего времени его ведьмочка стала собирать свои волосы в прическу. Убрав последний зажим, он подхватил прядь черных волнистых волос, поднес к лицу, вдохнул их запах и закрыл глаза от наслаждения.

— Как же я скучал по этому запаху. Вириди… ведьмочка моя…

Ведьмак смял податливое тело любимой ведьмочки и завис над ним. С жадностью прикоснулся рукой к высокой груди, обвел пальцем шоколадного цвета ареол вокруг высокого твердого соска и, дразня, коснулся его пальцем. Затем набросился на него, словно изголодавшийся хищник, жадно втянул губами, стал скользить по нему своим языком.

Вириди простонала, выгнула спину, подалась вперед, запустила пальцы в огненно-рыжие волосы Аронда. До дрожи в теле она изнывала от желания, тонула разумом в наслаждении от его жарких прикосновений губ и рук. Волны возбуждения бежали реками огня к ее лону, жаждали познать пламя страсти, изнывали от одного лишь желания почувствовать мужа в себе.

— Ар-онд, — с хрипловатой мольбой в голосе сорвалось с ее губ.

— Сейчас, моя сладенькая.

Аронд приподнял свое лицо от черного треугольника волос между ног любимой ведьмочки. Пожирая глазами изнывавшую от желания близости Вириди, он наслаждался тем, как ее пальцы скользили по шелку, покрывала. Приподняв Вириди за попку, он подтянул ее ближе к себе, закинул ее ноги к себе на плечи и с наслаждением медленно вошел в ее разгоряченное лоно, с жадностью наблюдая за тем, как ее высокая грудь медленно покачивалась в такт его движениям в ней. Вириди растворялась от плавных толчков; стоны удовольствия срывались с ее губ. Обоюдный сладостный крик наслаждения окутал разгоряченные тела и взлетел золотом искр любви.

Джунгар успокаивал рыдающую дочь. «Кто же мог подумать, что не просто сильный муж ступит на нашу землю, а ведьмак, да еще королевских кровей. Никогда о таких не слышал. А все эти предсказательницы виноваты!»

Дочь словно почувствовав, о чем он думал, подняла свое заплаканное лицо.

— Вели снять шкуру с ведьмы, что приворот на его имя делала. Всех их убей.

Почувствовав, как рука отца на ее спине потяжелела, Бахира проследила за его взглядом и замерла от увиденного зрелища.

Из купола ее шатра, в котором сейчас занимались любовью двое самых ненавистных ей людей, медленно поднимался золотой дракон. От каждого сладостного стона, разносившегося из шатра по степи, на чешуе его распахнутых крыльев пробегали огненные всполохи. Купаясь в волнах любви сплетенных тел, он рос на глазах у застывших в изумлении людей. Взмахнув крыльями, магический дракон облетел поляну и, взмыв в небо, стал кружить в танце, издавая горлом раздирающий душу призывной клич.

Вскоре возле золотого дракона проявился огненный феникс. Пройдясь по широкой груди дракона перьями своих крыльев, он закружил с ним в танце. Два магических существа наполнялись силой от любви двух сплетенных тел; от страсти на их телах вспыхивали искры силы магии. Впитав в себя страсть любовной силы, они призывали своих собратьев по магии, но никто не откликнулся на их призыв.

Пятнистая водная саламандра, задрав голову, с болью в глазах наблюдала за танцем дракона и феникса в небе. Одинокая слеза скользнула по мордочке и, упав на камни, превратилась в крохотный голубой алмаз.

Высокий бархан стал медленно осыпаться, и на его вершине появилась голова громадного существа. Василиск, услышав призывной клич магических существ, очнулся и вырвался на свободу из своего каменного плена, погребенного под слоями жаркого песка. Скинув последние песчинки со своей чешуи, он заскользил, извиваясь по горячему песку пустыни. Два холодных вытянутых зрачка с тоской наблюдали за танцем любви; раздвоенный язык, высовываясь, разочарованно ощупывал пространство вокруг себя.

Услышав призывной крик феникса и дракона, грифон, сидевший у своего потухшего магического источника, открыл глаза, но сил не хватило даже для того, чтобы расправить свои крылья. Издав жалобное гортанное клокотание, он вздохнул и вновь закрыл глаза.

Белый магический единорог, услышав призывной клич, вскинул голову и тут же опустил ее: не зачерпнуть силы из магического источника, чтобы, расправив крылья, взмыть в облака. Не дарят люди любовь своему магическому покровителю, не наполняется он больше искрящим светом счастья.

Золотой дракон с отчаяньем смотрел, как осыпались на землю искры от сгоревшего феникса. Затухает магия у еще одного магического существа, иссыхает ее источник. Душа дракона разрывалась; он боялся остаться совсем один в этом мире. Он отдал огненной птице всю магию любви, в которой сегодня купался. Только понимал, что этого ничтожно мало. Лишь любовь способна наполнить магические источники, а ее все меньше становится у отпрысков по крови. Отдают последнюю магию на защиту своих детей магические существа, растворяются, исчезают из этого мира.

Покружив еще немного над землей, золотой дракон вернулся на широкие плечи своего потомка. Обнял сильнейшего воина по родовой крови, погрузился с наслаждением в его силу, доблесть, отвагу, нежность и любовь.

Аронд с неохотой оторвался от губ жены, опухших от его поцелуев.

— Моя красавица… Люблю тебя. Так не хочется покидать прекрасное ложе, но чувствую, что пора уходить.

Ведьмак встал, прошел по мягкому ковру, подобрал одежду — свою и Вириди. Ведьмочка начала быстро одеваться. Он помог ей застегнуть пуговицы на платье, вновь жадно поедая ее глазами.

У выхода ведьмак придержал ведьмочку за руку, откинул полог шатра, выглянул наружу. Блеклый свет ночного светила едва освещал потухшие костры и спавший возле них степной народ.

Продолжая держать жену за руку, Аронд повел ее к дилижансам. Сняв с них магическую защиту, разбудил кучеров, проверил, все ли дети на месте. К счастью, они все мирно спали. Он подвел Вириди к ее карете, нежно коснулся губ любимой ведьмочки и помог ей подняться. Закрыв дверь, приказал кучеру трогать, а сам отправился к своему дилижансу. По пути кивками отдавал приказы сидевшим на козлах мужчинам, чтобы они трогали вслед за первым дилижансом. Вздохнув с облегчением, что никто не чинил им препятствий в отъезде, Аронд запрыгнул на ступеньку последней кареты и скрылся в ней. Осторожно, чтобы не разбудить детей, он лег на лежак и выдохнул, мыслями улетая в сегодняшнюю ночь.

Очнувшись от сладостной полудремы, Аронд прислушался… Показалось, будто кто-то прыгнул на запятки и вскарабкался на крышу. Не услышав больше никаких звуков, уставший ведьмак провалился в сон, но ненадолго. Открыв глаза, он не сразу понял, откуда доносилось девичье причитание и завывание.

— Ы-ы-ы-ы… — Всхлип, и опять: — Ы-ы-ы-ы… Шкуру она захотела с меня снять. Ы-ы-ы-ы… А я, может, жить хочу.

Сон мгновенно слетел с ведьмака. Осторожно открыв дверь, он спрыгнул со ступенек кареты и, пробежав вперед, дал знак кучеру остановиться. Поднеся пальцы к губам, свистнул, давая знать остальным извозчикам, чтобы и они тоже остановились.

Завывание на крыше его дилижанса прекратилось.

— А ну быстро слазь с крыши.

Устал уже ведьмак от сюрпризов, хотел быстро выяснить, кто пробрался на крышу кареты, в которой он спал. Послышалось шмыганье носом.

— А вы меня сечь плетками не будете?

Брови Аронда взлетели вверх: такого вопроса он явно не ожидал. К нему подошла Вириди. Зевая и потирая свои плечи от ночной прохлады, она полусонно спросила:

— Что стряслось?

— Не поверишь: лазутчик в нашем лагере.

— Кто?!

— Я бы тоже хотел узнать, кто он.

Опять послышалось: «Ы-ы-ы-ы…»

— Там что, ребенок плачет?!

В голосе Вириди было столько удивления.

— Плачет. Пытаюсь ее оттуда выманить, но пока безуспешно: боится чего-то.

Сначала послышалось очередное шмыганье носом, а затем показалась чернявая голова.

— Ы-ы-ы… Еще бы мне не бояться! Бахира приказала шкуру с меня снять… — Девочка, опустив голову, вновь зашлась в рыданиях.

— Так чего ты боишься? Бахиры здесь нет, никто тебя не обидит.

— А-а-а-а… — Девочка завыла еще пуще.

Устав слушать ее завывания, ведьмак запрыгнул на козлы и одним движением стянул ее с крыши кареты. Поставив на землю, осмотрел свой трофей. Маленькая — лет двенадцати от роду. Ноги босые, лицо зареванное; немытые волосы торчали паклями в разные стороны.

— Вириди, ты только посмотри на это чудо.

Вириди вздохнула, присела на корточки перед девочкой, вытерла ее лицо подолом своего платья.

— Давай, милая, рассказывай. Что с тобой приключилось?

Девчушка вновь шмыгнула носом.

— Джунгар-хан приказал приготовить приворотное зелье на имя… — Ее плечи в который раз дернулись от всхлипывания. — Я и приготовила. Почем я знала, что оно не подействует? Бабушка не успела всему обучить — померла, а соседи меня продали степнякам. — Закрыв лицо руками, ведьмочка опять расплакалась, потом, что-то вспомнив, продолжила: — Бахира в бешенство впала, когда твой муж тебя в ее шатер унес. Приказала шкуру с меня снять. А я ведь знаю: хан шкуру снимать не будет. Он меня за руки и ноги к своим жеребцам привяжет и пустит их в разные стороны.

Произнеся последние слова, девочка обмякла. Аронд успел поймать малышку у самой земли. Вздохнув, он посмотрел на жену:

— Из-за нее чуть тебя и себя не потерял. И что мне прикажешь с ней делать?

Вириди прошлась рукой по черным волосам девочки, заглянула в ее личико.

— Бедняжка, столько пережила.

— Вириди… Ты меня слышишь?

— Да слышу я… — Виновато посмотрев на мужа, она вздохнула. — Маленькая совсем ведьмочка.

Аронд вздохнул.

— Все с тобой ясно. Будешь сама за ней присматривать и учить. У тебя как раз одно место свободное в карете есть.

Отнеся девочку в дилижанс, он осторожно уложил ее на лежак и, прикрыв одеялом, погладил по голове.

— Пока спи, а на привале поговорю еще с тобой.

Выйдя из кареты, ведьмак дал сигнал трогать с места. Запрыгнув к себе в дилижанс, он лег на лежак и, засунув руки под голову, ухмыльнулся.

«Кто бы мог подумать: такая маленькая пичуга, а ведьмина сила уже бурлит. Малышка еще не понимает своей мощи — учить надо… Вот пусть Вириди этим и займется… Ведьмочки… Что с них взять?»

Почтовые дилижансы, скрипя колесами, уезжали все дальше от бескрайних степей, принесших их путникам столько переживаний. И лишь в одной из карет раздавались голоса и шмыганье носом.

— А он правда меня не высечет?

— Правда… Спи, дитя. Мой муж только с виду грозный и строгий, а на самом деле он очень добрый человек.

ГЛАВА 2. Сюрприз желтых песков

Выйдя из кареты, Аронд взобрался на высокий бархан и несколько минут с прищуром смотрел на кучево-дождевые облака недалеко от линии горизонта и серую туманную завесу над ними.

Наступившая тишина пугала, вокруг, словно все вымерло, исчезли звуки и шорохи, и не ощущалось дуновение даже легкого ветерка.

«А ведь все было так хорошо. Всю дорогу, пока ехали по землям степняков, был в напряжении, ждал погони, но ее, к счастью, не последовало. И вот, пустынные земли несут сюрприз…»

Аронд вытер капельки пота, проступившие на лбу; духота становилась невыносимой, а тревога внутри нарастала, словно сползший с горы снежный ком.

Извозчики спрыгнули с козел и, переговорив между собой, направились к Аронду. Самый говорливый из них — Митр, шел с удрученным выражением лица, и ведьмак понял, что дела обстоят худо.

— Мы не первый раз проезжаем этот дорожный тракт. Надвигается песчаная буря.

Аронд вздохнул.

— Да понял я уже… Что успеем сделать до ее прихода? — раздосадовано вымолвил он.

— За лошадей можно не бояться. Порода у них такая — по степям и пустыням передвигаться. Пожалуй, кроме вашего коня: ему туговато будет. Морду его прикрыть нужно чем-нибудь плотным, чтоб песок нос не забил. А нам укромное местечко искать, всем в одном месте собраться, еду, воду с собой взять. Кто его знает, сколько мести проклятущая будет? В прошлый раз почти день просидели, ждали, когда она пройдет. Мы-то уже в такие передряги попадали. В каретах под лежаками специальная ткань лежит, через нее дышится легко, и песок в рот и нос не лезет.

Туча на горизонте, наполняясь чернотой, стала на глазах увеличиваться в лучах багрового заката.

— Тогда быстро разбегаемся по своим дилижансам. Разъясним детям, что и как нужно делать.

К удивлению Аронда, извозчики быстро объяснили детворе, что нужно взять с собой, затем они развернули кареты, постаравшись поставить их как можно плотнее.

С того времени, как Киран и Наоли были назначены старшими над детьми, те их беспрекословно слушались, и сейчас по указанию старших детвора собралась возле одной из карет.

Взяв Призрака под уздцы, Аронд повел его к временному убежищу. Привязав коня к дилижансу, слегка хлопнул рукой по его крупу.

— Стой смирно. Сейчас вернусь, голову твою закрою.

Призрак скосил свой черный глаз и настороженно посмотрел на хозяина.

— Что, тяжело, друг? Но ничего, потерпи. Осталось совсем немного. Пустынных земель всего ничего — край захватываем, второй день пути… Уже практически успели проехать, но, видно, не судьба…

Кинув взгляд на тревожные лица детей, ведьмак поспешил к жене. Дочери тяжело переносили жару, а тут еще эта буря так некстати.

Вириди с Зурбай сидели в карете, дожидаясь его. Девчушка до сих пор боялась Аронда. Если видела, что он приближался, вся съеживалась, цепляясь намертво своими худенькими пальчиками за платье Вириди, и ни на шаг от нее не отходила. Сначала маленькая ведьмочка представилась им как Зурбай. Но после того, как она немного освоилась, Вириди расспросила у нее, где она жила раньше, и выяснилось, что их отличницу-зельеварку на самом деле звали Лиран, а проживала она с бабушкой в Мирском государстве. Оказывается, степняки своим рабам дают другие имена. То, что она отличница, Аронд говорить девочке не стал: нужен стимул для лучшей учебы.

Открыв дверь кареты, ведьмак встретился с беспокойным взглядом жены. Лиран тихо сидела на лежаке, словно мышка.

— Защитную ткань достали? Молодцы! Давай мне Айрин.

Аронд взял дочь на руки и аккуратно положил в перевязь. Малышка бодрствовала, хмурила раскрасневшееся от жары личико, вскидывала вверх ручки, с интересом наблюдая за отцом. Аронд улыбнулся, взял крохотную ручку дочери, поднес к своим губам и поцеловал.

Вириди взяла на руки Элерию.

— А как вы их различаете? Они ведь совершенно одинаковые. — «Мышка» из-за любопытства вылезла из своей норки; черные глазки блестели в предвкушении разгадки.

— Очень просто: они нам мысленно говорят, кто из них кто. — Аронд слегка щелкнул пальцем по курносому носу ведьмочки. — А сейчас на выход.

Ведьмак вышел из кареты первым и помог спуститься Вириди. Лиран же спрыгнула на песок, не дожидаясь его помощи.

Троица поспешила к месту, где собралась остальная ребятня. Пересчитав еще раз всех по головам, Аронд дал команду выпить немного воды и накрыться защитной тканью. У одного из кучеров нашлись в запасе две защитные ткани — одной из них ведьмак закрыл голову Призраку.

Подул легкий ветерок, закружил и поднял вверх пылинки и песчинки. От вида клубящихся на горизонте красноватых облаков из песка и пыли захватывало дух. Воздух раскалился, и дышать становилось все труднее. «Одними защитными тканями не обойтись».

Ведьмак отдал Айрин Наоли, а сам приготовился встречать бурю. Даже сквозь ткань чувствовалось, как все потемнело вокруг. Давление воздуха вокруг нарастало, порывы ветра едва не сносили с ног. Накрывшись пологом, Аронд сел неподалеку и, закрыв глаза, призвал магию рода. Золотой дракон взлетел над ним, расправил чешуйчатые крылья и закрыл магией сидевших в укрытии людей.

Два часа неистовствовала стихия. Много силы отдал ведьмак на защиту людей. Когда буря стала постепенно затихать, Аронд, поблагодарив магию рода, отозвал ее назад. Золотой дракой взмахнул крыльями, скидывая с них желтые песчинки и пыль, и, сделав круг, вернулся в тело наследника рода.

Услышав истеричный визг, Аронд резко вскочил. Откинул с себя защитную ткань, выхватил мечи из ножен и приготовился защищаться.

В Пустынном королевстве уже бывали случаи прорывов тварей из низшего мира. Да, впрочем, случиться это могло в любом месте, поэтому мечи всегда были при нем.

Первое, что увидел ведьмак, так это пустые глазницы. От песчаного бархана, на который он недавно забирался, чтобы посмотреть на горизонт, практически ничего не осталось, теперь из него торчал лошадиный череп. Сперва Аронд решил, что на них пыталась наброситься нежить, но, присмотревшись, понял, что это просто останки животного.

— Все отойдите к первому почтовому дилижансу, — проговорил он, с прищуром рассматривая голый лошадиный череп. Хотя сам скелет не представлял никакой опасности, змеи могли облюбовать остов для своего жилья.

«Не повезло кому-то. Песчаная буря похоронила под собой путника. Почему он отправился один через пески, так и останется тайной. Нужно сначала освободить погребенных заживо, а затем сжечь и развеять их прах. Только, пока буду их откапывать, сжарюсь на солнце. Нужно привлечь магов воздуха — как раз будет им небольшая практика. И лучше это сделать, когда дневное светило скроется за горизонтом. Не хочется, конечно, раньше времени детский разум травмировать, но другого варианта нет».

Но в последнюю минуту ведьмак все-таки передумал и решил, что откапает лошадь сам. Подойдя к черепу, он ударил по нему своим мечом и проследил взглядом за тем, как тот быстро скатился с песчаного холма.

Аронд расковырял лишь половину туловища, а нательная рубашка уже вся взмокла от пота. Идея была хорошей, но после бури работать было очень сложно. В воздухе до сих пор кружили мелкие песчинки песка, дышать было трудно — не спасала даже повязка на лице, да и на зубах чувствовался песок.

Оставив свою затею до вечера, Аронд направился к жене и детям. Они стояли все вместе в ожидании его дальнейших указаний. Извозчики хорошо знали свое дело и, не дожидаясь его, уже смазывали колеса телег.

Аронд подошел к Вириди; его губы тронула едва заметная улыбка.

— Не волнуйся. Но придется нам всем немного задержаться. К вечеру жара спадет — откопаем из песка заживо погребенных людей. Сколько их там будет, не знаю… Сожжем все останки и дальше путь продолжим. Небо после бури будет чистым. Ночь проведем в пути, а к утру доедем до Тархи. Обогнем большое горное озеро, а там и перевал. Отдохнем, заночуем, а после обеда уже будем на землях Ривского королевства. Сейчас все расходимся по своим каретам — достаем еду, воду и перекусываем, а вечером посмотрим, как маги воздуха будут постигать азы управления своей стихией.

Извозчики, подхватив коней под уздцы, расставили их в том порядке, в каком они двигались всю дорогу.

Аронд снял защитную ткань с головы Призрака, обнял его за шею.

— Устал, друг… Ну, потерпи еще немного. Скоро будут тебе воды прохладного озера. А вот сочной травы придется ждать до горного перевала. Один берег Тархи покрыт безжизненным песком, другой — скалистыми горами.

Погладив голову коня, ведьмак залез в свой дилижанс. Он поднял лежак, взял бочку с водой, откупорив ее, перелил воду в кадку и отнес Призраку. Конь жадно припал мордой к воде.

— Пей, дружок. Извини, что мало. На вечер последняя кадка осталась, так что потерпи до озера.

Напоив коня, Аронд проверил кареты, убедился, что все едят, и заглянул к Вириди. Жена кормила грудью Айрин. Элерия, обхватив свою стопу пальчиками, весело гулила.

— Поела уже? — Губы ведьмака разошлись в радушной улыбке.

Услышав голос отца, Элерия замахала в нетерпении ручонками.

— Сейчас, моя красавица, я тебя на руки возьму. Вот уж непоседа растет, гроза всем мальчишкам. — Если б Аронд только знал, насколько его слова окажутся пророческими.

Наигравшись, Элерия уснула у него на руках. Осторожно, чтобы не разбудить дочь, он положил ее в люльку, полюбовался уже спящей Айрин, вздохнул и посмотрел на жену.

— Не кушала еще?

Вириди устало улыбнулась. Качнув в отрицании головой, она откинула крышку сундука, вытащила из него корзину с продуктами и разложила их на небольшом столе.

— Девочки, садитесь к столу. Ты бы тоже перекусил немного. — Черные глаза заботливо смотрели на Аронда.

— Кушайте. Я к сыновьям пойду, там и перекушу.

Оставив жену и дочерей, ведьмак направился к своей карете. Даже в таких мелочах он приучал сыновей к выдержке. Голод и жажда раскрывают худшие стороны в человеке, а уж пустыня так и вовсе обнажает их.

Открыв дверь кареты, Аронд вошел в нее и сразу почувствовал витавшее в воздухе напряжение. Читалось оно и на лицах сыновей. Киран поглядывал на всех исподлобья. «Молодцы сыновья: хоть и младше, но в обиду себя не дают».

Киран оказался малым с непростым характером. Он как будто делал всем одолжение, находясь с ними, и совершенно не испытывал благодарности за свое спасение. Хотя подчинялся и выполнял любое поручение.

«Интересно, кем была его мать? И почему она его так воспитала? Сложно подумать, как он себя поведет, когда мы приедем в Ривское королевство. Горный массив защищает земли от холодных ветров, поэтому в этой части континента всегда тепло. Лишь в зимнее и осеннее время года льют дожди. Фантазии и желания для побега хоть отбавляй. Ладно, прибудем в замок — там и посмотрим, что предпримет строптивый юноша».

Отломав кусок от лепешки, Аронд положил на него тонкий ломтик вяленого мяса и, откусив, стал жевать. Сделав несколько глотков воды, он обвел всех хмурым взглядом. О причине напряжения на лицах детей сразу догадался: Киран, скорее всего, не наелся и хотел доесть то, что осталось.

— Спасибо за то, что оставили мне поесть. Мужчина, даже если его скручивают спазмы голода, в первую очередь должен думать не о себе, а о тех, кто находится рядом с ним и кто слабее него.

— Но вы ведь не слабее нас. — Киран, не выдержав, сжал губы. Видно, сам от себя не ожидал того, что выскажет это вслух.

— Ты прав, я намного сильнее всех находящихся в нашем караване. Но ты, заглушив свой внутренний голод и жажду, решил, что имеешь право съесть оставленную не тебе порцию пайка. Так позволь тебя спросить, чем ты лучше вот этих ребят? Они младше тебя, но у них намного сильнее развито чувство долга и совести. Данный путь хорошо открывает худшие стороны в человеке, и мне жаль, что ты такой взрослый, но такой несдержанный в своих желаниях…

Аронд посчитал, что высказал все, что хотел, а поймет юноша или нет — это его трудности. Выйдя из кареты, ведьмак посмотрел по сторонам. Лучи дневного светила уползали за горизонт.

«Пора», — согласился он с промелькнувшей в голове мыслью и направился к дилижансам.

Любопытство разбирало всех, поэтому усидеть в каретах никто не смог: все столпились недалеко от черепа лошади.

Все маги-воздушники — трое мальчишек и одна девочка — стояли в легком напряжении, наблюдая за работой рук ведьмака. Слушая его, они старались показать все, что освоили на уроках.

— Вы сильно напряжены. Расслабьтесь, выставьте руки вперед и постарайтесь сосредоточиться на внутреннем источнике вашей силы. Все увидели его?

Ребята кивнули.

— Теперь потихоньку ведите вашу магию по каналу, почувствуйте ее легкий ветерок на своих ладонях…

Аронд в напряжении наблюдал за магами-воздушниками. В любую минуту он был готов отключить их разум: пока только так можно было прервать неуправляемую магию. Но, на его удивление, ребята справились очень хорошо. Немного не получалось только у Евани. Девочка очень боялась и переживала, поэтому обрывала нить сознания со своим магическим источником. Но ничего страшного не произошло. Аронд успокоил ее, сказав, что впереди будет много времени для тренировок. Отведя девочку в сторону, ведьмак стал направлять магию воздушников.

Маленькие воздушные потоки, словно кисточкой, стали очищать от песка скелет коня. Оказалось, он был не один: второй конь почему-то был отвязан и нашел свою смерть возле почтового дилижанса. Поблагодарив ребят, Аронд направился к открывшейся взору карете и постучал по ней на всякий случай. Встречаться с разгневанными змеями желания не было.

Дернув ручку кареты, некоторое время он смотрел на искаженное в гримасе ужаса обтянутое высушенной кожей лицо мертвяка. Одет он был в дорогой, расшитый золотыми нитями халат. Золотые перстни с крупными драгоценными камнями были нанизаны практически на каждый палец незнакомца. В его груди на уровне сердца торчал клинок. Еще один человек, по всей видимости, виновник смерти пассажира экипажа, лежал, скорчившись, на полу кареты.

Скорее всего, нечестный на руку возчик согласился перевезти через пустыню богатого путника. Кто знает, в какое время настигла их песчаная буря? Но то, что кучер собрался бежать, было понятно по отвязанной и валяющейся возле кареты лошади. Скорее всего, он убил богатого путешественника, вот тут и налетела на них песчаная буря и заживо погребла под песком лошадей и убийцу вместе с мертвецом.

Ведьмак, расстелив ткань на лежаке, сложил на нее останки убийцы, завернул и вынес из кареты. Он отнес мертвеца за ближайший бархан и запустил в него магический огонь. Не дожидаясь, когда пламя разгорится, он снова направился к карете.

Сев на лежак и подвесив магический огонек, Аронд некоторое время смотрел на мертвого незнакомца.

По законам мира Эйхарон найденные сокровища принадлежали тому, кто их нашел. Снимать перстни с мертвеца не хотелось, но, сдав их ювелирам, можно было получить хорошие деньги, а они ему ой как были нужны. Вздохнув, Аронд подсел ближе к мертвецу.

— Прости меня, путник, за то, что нарушил твой покой. Разреши снять с твоих пальцев кольца. Мне самому они не нужны, но я везу с собой много ребят — магов-полукровок. Их нужно кормить, одевать и обувать, а денег у меня не так много.

Мертвец словно услышал слова ведьмака: руки его разжались, и перстни, почувствовав свободу, вмиг соскользнули на пол кареты с усохших пальцев.

Ведьмак отшатнулся. Многое повидал он на своем жизненном пути, но произошедшее покоробило его. Поежившись от холодка на плечах, он осторожно взял обтянутый кожей скелет мертвеца, положил его на ткань, завернул и вынес из дилижанса. Положив останки убиенного в стороне от прогоревшего скелета убийцы, запустил магический огонь и вновь вернулся в карету.

Подобрав перстни, он положил их к себе в карман, после чего решил осмотреть лежаки. Дно одного из коробов занимали два сундука средних размеров. Открыв крышку первого из них, Аронд тут же присел на другой лежак в удивлении: внутри лежали золотые монеты. Деньги тускло поблескивали от света магического светлячка.

— Кто же ты такой? — прошептал ведьмак.

Придя немного в себя, он захлопнул крышку и решил проверить содержимое второго сундука. Оно удивило его не меньше. В нем находились пять маленьких ящичков с драгоценными камнями, а также завернутые в бархатную ткань ювелирные украшения.

Картина немного прояснилась. Скорее всего, богатый ювелир, собрав все свои драгоценности и деньги, решил попытать счастья на новом месте жительства, но, к сожалению, не доехал, найдя свою смерть в жарких желтых песках.

Ведьмак прошёлся растопыренной пятерней по своим огненно-рыжим волосам. Поверить в то, что он в одно мгновение разбогател, было трудно. Последнее время он часто задавался вопросом: где брать деньги на обучение и воспитание детей? И, кажется, кто-то решил помочь ему в решении этого вопроса.

Совладав с внутренним волнением, он стал обдумывать, как сделать так, чтобы о находке никто не узнал. Лишние разговоры были ни к чему. В итоге, решил накинуть на сундуки и на себя полог невидимости и перенести их в карету, в которой ехала Вириди с дочерьми. Сделать это нужно было быстрее, пока вся ребятня толпилась возле скелетов лошадей, обсуждая, как погибли путники.

Сундуки перенес быстро. Когда дверь кареты открылась сама собой, а за ней никого не оказалось, ведьмочка испугалась. Успокоив ее, Аронд поднял крышку лежака, убрал из нее пустые корзины и поставил вместо них сундуки. Затем он поцеловал Вириди и, с неохотой отстранившись, попросил никому не рассказывать о том, что он спрятал. После этого он поспешил к ребятне, пока они не осмелели и не полезли в найденный в песках дилижанс.

Скинув полог невидимости, он окинул внимательным взглядом карету, чтобы убедиться, что больше в ней не осталось никаких сюрпризов. Убиенный путник мог припрятать золотые украшения и у себя на теле, но обыскивать его Аронд не стал: что мертвец добровольно отдал, за то и спасибо.

Выйдя из кареты невезучего путника, Аронд отошел подальше и запустил в нее магией огня, поджигая заодно и находившиеся рядом скелеты коней. Магический огонь быстро стал лизать доски кареты, с жадностью набросился на ее обивку, продолжив свой захват пылающим пламенем. Совсем скоро от того, что они здесь нашли, осталась только горстка углей и пепла.

Крикнув ребятне, чтобы разбегались по своим каретам, Аронд приказал извозчикам занимать свои места. Проверив каждый дилижанс, он пересчитал сорванцов, затем поспешил к своей карете и, запрыгнув на козлы к кучеру, дал команду трогаться.

Путь продолжали по звездам. Колеса монотонно поскрипывали, нагоняя дремоту, и Аронд не стал себе отказывать в таком удовольствии. Сев удобнее на сиденье облучка, он закрыл глаза и мгновенно уснул.

Утреннюю свежесть, коснувшуюся кожи лица и рук, ведьмак почувствовал сразу. Он резко открыл глаза, и его взору предстала простирающаяся вдаль синяя гладь воды. К берегам озера Тархи они прибыли немного раньше, чем планировали.

Призрак, завидев воду, заржал от нетерпения, подгоняя ведьмака. Аронд спрыгнул с козел, поспешил к коню и, отвязав его от кареты, ударил по крупу.

— Вот тебе и обещанное купание… Давай, гони, я следом за тобою побегу.

Дав команду возчикам ехать дальше, сам он отправился вслед за своим конем. Уж больно манили спокойные воды своей зеркальной чистотой и прохладой.

Накупавшись вдоволь, ведьмак вскочил на коня и пустился вдогонку удалявшемуся каравану.

Весь день ехали без происшествий. Ребятня оживилась, с восхищением рассматривая скалистые заснеженные пики гор и птиц, качающихся на небольших волнах озера Тархи.

К вечеру прибыли к горному перевалу; собрав сухих веток, разожгли костры и, сев вокруг них, перекусили оставшимися крохами еды.

— Размочи в кипятке и поешь. — Аронд протянул Вириди сухую лепешку, и она сразу засунула хлеб в рот.

— А ты?

Опомнившись, Вириди опустила лепешку в кружку с кипятком. У ведьмака от этого действа сжалось сердце. Подсев ближе к жене, он прижал её к себе, поцеловал в висок и шепнул:

— Бедная моя красавица, прости меня. Не рассчитал провиант.

— Ты ни в чем не виноват, да и все предусмотреть невозможно. Ты волнуешься?

Размочив лепешку, Вириди поднесла ее к губам, обжигаясь, откусила от нее кусочек и задумалась в ожидании ответа мужа.

Ведьмак вздохнул.

— Не скрою, что волнуюсь, но больше за детей… Не знаю, как объяснить обществу, что теперь среди них появилась еще одна ячейка нового вида людей. Пока в очень маленьком количестве, но, думаю, в скором времени, она значительно увеличится. Даже не хочу думать, как давно появились такие дети. Страшно становится от мысли, сколько их умерло.

— Мне тоже страшно. А что ты прятал под лежаком?

Аронд повернулся, рассмотрел уставшее лицо любимой ведьмочки и поцеловал ее в носик.

— Это наше с детьми будущее, — шепнул он ей на ушко и прижал палец к губам, показывая, чтобы молчала и ни о чем больше не спрашивала.

Посидев немного у костров, ребятня разошлась по каретам. Ночью с гор мог прийти хищный зверь — не стоило его дразнить.

Утро принесло еще больше волнений. Всем с нетерпением хотелось быстрее оказаться среди людей и наконец наесться вдоволь. Мысль о еде не покидала юные головы уже половину пути. Да что говорить, практически на всех одежда болталась, словно на огородных пугалах.

Аронд тяжко вздохнул. Сколько лет он здесь не был? Теплый приятный ветерок принес едва уловимые крохи до боли знакомого запаха родных земель. Аронд вновь глубоко вздохнул, с трудом сдерживая подкатившие слезы. Он уезжал отсюда десятилетним мальчиком, а вернулся взрослым мужчиной. Тридцать лет — немалый срок, чтобы о его существовании забыли, посчитали мертвым. Да и думать о нем было некому, кроме сестры. Как она воспримет его приезд? Ее муж, наверное, чувствует себя хозяином в их замке, а теперь ему придется отдать бразды правления в чужие руки. Кому ж такое понравится? Конечно, никому.

«Что ж, здравствуйте, родные земли. Примите меня и моих детей под свою защиту, помогите в деле, которое хочу начать…»

ГЛАВА 3. Родовой замок Ир Куранских

На душе у Аронда было тревожно. Он решил не пугать домочадцев своего родового замка количеством почтовых дилижансов. Оседлав Призрака, он посадил перед собой Имрана и не спеша направил коня по песчаной аллее, ведущей к дому.

Росшие по бокам дорожки кипарисы своими пушистыми ветками создавали небольшую тень, тем самым закрывая путников от жарких лучей дневного светила. Не доехав до арки входа, Аронд спрыгнул с коня, снял с седла сына и поставил его на землю. Подойдя к игольчатым веткам стройных хвойных деревьев, ведьмак сорвал пару игл, растер их ладонями, поднес руки к носу и вдохнул до боли знакомый запах смолы. «Оказывается, ты скучал по этому запаху, только сам себе запрещал вспоминать и думать о землях, в которых родился и бегал мальчишкой».

Пока Аронд был поглощен воспоминаниями, Имран от нетерпения побежал по главной аллее, ведущей к парадному входу. Он остановился недалеко от замка и с изумлением стал рассматривать его высокие стены, показавшиеся ему немного мрачноватыми. Но острые шпили башен с крутящимися от ветра флюгерами сгладили первое неприятное впечатление. Перед парадным входом были разбиты лужайки, в стоящих на них вазах росли и благоухали красивые цветы с алыми и желтыми бутонами.

Маленькая птичка летала над цветами. Она засовывала свой длинный хоботок в бутоны и зависала над ними ненадолго, очень быстро махая своими крохотными крылышками. Имран увлекся ее полетом и не сразу заметил, что на крыльцо парадного входа вышли люди. Увидев же их, мальчик очень обрадовался. Отец ему рассказал, что в замке, скорее всего, живет его сестра, а значит, она приходилась Имрану тетей. Было очень необычно осознавать, что у него есть еще родня, а возможно, даже двоюродные братья или сестры.

Заулыбавшись, Имран поспешил к людям на крыльце, но улыбка быстро сошла с его лица. Леди с мертвецки бледным лицом делала едва заметные шаги в его сторону. Имран решил подбодрить ее и широко улыбнулся. Незнакомка остановилась, качнулась, бросила невзначай взгляд на рослого мужчину, ведущего под уздцы громадного черного коня по главной аллее, и вновь перевела взгляд на Имрана. Но потом, словно очнувшись, вновь посмотрела на мужчину. Ее брови то взлетали вверх, то сходились на переносице, и в какой-то момент ее глаза стали округляться. Прикрыв ладонью рвущийся из горла крик, она бросилась со всех ног к брату. Леди не добежала до него совсем немного. Ее ноги стали непослушными и подкосились, и она упала бы, если б ее не подхватил Аронд.

Упав на колени перед сестрой, ведьмак прижал ее к себе со всей силой. Он гладил своей огромной ладонью содрогающуюся от рыданий хрупкую спину Саари, шепча:

— Сестренка, моя маленькая сестренка, как же я по тебе скучал.

Саари долго всхлипывала, все еще не веря, что ее родной брат после стольких лет отсутствия наконец вернулся. Отстранившись от широкой груди Аронда, она прошлась маленькой белой ладошкой по его колкой щетине и рыжим волосам. Слезы ручьями струились по ее щекам, но это было не важно. Она любовалась этим взрослым мужчиной, находя в его лице знакомые родные черты.

— Какой ты стал красивый… А силищи-то сколько! Чуть меня не раздавил.

— Я, когда вырасту, тоже буду таким сильным.

Сестра и брат одновременно посмотрели на Имрана.

— Аронд, ты не представляешь, что я пережила, когда увидела тебя маленького, идущего по аллее. Подумала, что это твой призрак.

— Прости. Отвлекся: залюбовался кипарисами и не заметил, как сын ушел.

— Что ж, выпускай меня из своих сильных рук. Давай знакомиться с этим чудным мальчиком.

Аронд помог сестре подняться на ноги и встал сам.

— Знакомься. Это мой старший сын Имран. Имран, это твоя тетя Саари.

Саари обняла Имрана; по ее щекам вновь заструились дорожки слез.

— Это же надо! У меня такой большой племянник, а я о нем ничего не знала.

Имран, подняв голову, попытался вырваться из нежных объятий тети.

— У меня еще две сестры есть! Близнецы. Они еще совсем маленькие, но вам непременно понравятся.

Брат с сестрой весело рассмеялись.

— Мне уже хочется подержать малышек на руках. Аронд, где ты оставил свою семью?!

Веселость быстро сошла с лица ведьмака.

— Помимо моих родных и приемных, под моей опекой находятся еще девятнадцать детей.

Сестра замолкла, удивленно слушая объяснения брата.

— Это не простые дети, а маги-полукровки, и я взял ответственность за их судьбы. В ближайшее время мне нужно найти небольшой замок для их размещения и дальнейшей учебы.

— А разве в твоём замке места мало? — Имран посмотрел на отца с пеленой слез на глазах, но сдержался. — Я думал, что твой большой замок как раз подойдет, чтобы открыть в нем магическую академию.

Понурив голову, мальчишка развернулся и, едва переставляя ноги, поплелся в том направлении, откуда пришел. Черные брови Аронда дернулись в недоумении. Проводив взглядом понурую спину сына, он посмотрел на сестру.

— Ну что, сестренка, готова разместить в своем замке ораву ребят и брата-скитальца?

Губы Саари растянулись в широкой улыбке; обняв брата, она сглотнула подступивший комок к горлу.

— Замок принадлежит тебе по праву наследования, а места в нем хватит всем. Нужно только слугам отдать распоряжение убраться в дополнительных комнатах. Мы используем под жилье только часть комнат первого этажа, а на остальные этажи даже не заглядываем.

— А твой супруг?

— Я до сих пор не замужем… Жду возвращения моего младшего брата. Только он, как глава рода, может дать разрешение на мой союз.

— Все так сложно? — Черные брови ведьмака сошлись на переносице; от мысли, что пришлось пережить сестре, сжалось сердце.

— Сложностей хватило с лихвой, но сейчас не об этом. Догоняй своего сына, а я жду твою жену, и мне с нетерпением хочется прижать к себе моих маленьких племянниц.

Взяв Призрака под уздцы, Аронд повел его по аллее, но внезапно остановился и, повернувшись, посмотрел на сестру.

— Я хотел предупредить тебя, что моя супруга — ведьма, поэтому постарайся не показать своего сильного удивления, когда вы будете знакомиться.

— Ведьмочка?! — не скрыла своего удивления Саари, но затем ее губы разошлись в улыбке.

— Сколько она литров зелья сварила, чтобы приворожить тебя?

Аронд зашелся в смехе.

— Ей зелья варить не надо. Она одна такая на всем белом свете.

Лицо леди Саари мигом стало серьезным.

— Я очень рада за тебя, брат, но боюсь, что высшее общество не примет твой союз.

— А мне наплевать на высшее общество. Главное, Богиня Ирида одобрила наш союз, а с остальным я уж как-нибудь разберусь. И еще, Саари, у меня ватага сильно голодных детей. Приготовь небольшой перекус.

— Хорошо, брат, вези уже свою жену и детей, а я побегу отдавать распоряжения да приглашу с деревни на помощь девушек. У меня слуг мало, им одним и к вечеру не справиться с уборкой и готовкой.

— Хорошо, скоро буду.

Аронд догнал сына, подхватив его рукой, посадил перед собой на седло и потрепал по рыжей шевелюре. «Так и не выкинул из своей головы мысли об академии, вот уж упертый».

— Чего приуныл, сынок?! А твоя идея перестроить наш родовой замок под магическую академию мне очень понравилась. Только в следующий раз давай договоримся так: если ты о чем задумался, то выскажешь свою идею мне, и тогда мы на семейном совете решим, как будет лучше… Хорошо?

— Хорошо. — Мальчишка шмыгнул носом и прижался спиной к отцу.

Вириди медленно ходила около кареты, с тревогой поглядывая на пустующую аллею. Завидев мужа и сына, она остановилась и замерла, от волнения не замечая, как сжимала свои пальцы.

Ведьмак, опустив сына на землю, спрыгнул с крупа коня и, подхватив Вириди на руки, закружил от бушующего внутреннего счастья.

— Аронд, опусти меня немедленно! — улыбаясь, выкрикнула она; веселое настроение мужа отогнало прочь тревоги.

Вскинув веселый взгляд на ребят, стоящих у почтовых дилижансов, он подмигнул им.

— Что, будущие адепты, страшно?!

Дети заулыбались, дожидаясь распоряжений лорда.

— Вижу, что не страшно. Тогда быстро по своим дилижансам! Нас уже ждут с нетерпением.

Вириди так, чтобы Аронд не заметил, быстро смахнула со щеки сбежавшую слезу, подождала дочерей, пока они зайдут в карету, и вошла следом за ними.

***

В замке началась невообразимая беготня. Слуги понеслись выполнять указания хозяйки, но, когда к крыльцу парадного входа стали подъезжать почтовые дилижансы, все побросали свои занятия и, выбежав на крыльцо, с любопытством стали рассматривать прибывших гостей.

Саари едва сдерживала слезы при виде исхудалых, голодных лиц ребят практически одного возраста. Они столпились возле одной из карет и с любопытством рассматривали замок, иногда бросая встревоженные взгляды и на нее.

Аронд, держа дочь на руках, вышел из кареты. Он поддержал жену за руку, когда она спускалась со ступенек кареты.

Вириди слегка побледнела. Сердце готово было выпрыгнуть от волнения и переживаний. Подняв голову, ведьмочка встретилась взглядом с красивой статной леди, которая с восхищением переводила свой взор с брата, державшего Айрин, на Вириди, которая прижимала к себе Элерию.

Не выдержав, Саари бросилась к Вириди и, обняв, прижала к себе.

— Рада приветствовать тебя в нашем доме. Надеюсь, ты полюбишь его, и он станет для тебя таким же родным, как для нас с братом. — Заглянув в перевязь, в которой гулила Элерия, она замерла, любуясь малышкой. — Это кто ж у нас такая красавица?

Губы Саари расползлись в широкой улыбке, а глаза заблестели от восхищения. Она потянула руки к племяннице, вытащила ее из перевязи и прижала к себе со слезами счастья на глазах.

— Моя маленькая красавица, позволь своей тете тебя поцеловать. — Отстранив от себя малышку, Саари вновь прижала ее к себе.

В груди Вириди скользнула ревность. Аронд, видя, что жена сейчас отнимет дочь, поспешил предотвратить маленькую размолвку.

— Вириди, держи Айрин. — Ведьмак положил дочь в перевязь жены.

— Сестра, потом налюбуешься племянницей. Веди детей в замок — накорми их, а я пока кареты разгружу и расплачусь с извозчиками.

Опомнившись, Саари посмотрела с любовью на ведьмочку и обвела всех детей взглядом.

— Простите меня. Пойдемте в замок. Повар уже приготовил вам перекусить с дороги, а уж к вечеру покормим вас как следует.

Посмотрев на брата, Саари поспешила к замку. Дети и Вириди последовали за ней, а Аронд принялся выгружать небольшую поклажу. Скрыв магией от посторонних глаз сундуки, он вынес их и поставил между клумбами. Полог невидимости надежно скрывал от любого взора спрятанные им сокровища, к тому же сейчас в замке царила такая суета, что в ближайшее время всем будет не до газонов с цветами.

Стол накрыли в большом гостином зале. За длинным столом поместилось все большое семейство с детьми. На круглых блюдах лежали нарезанный сыр и колбасы нескольких сортов, мясо, караваи хлеба, овощи, а также разные фрукты и напитки.

Перекусив наспех, дети решили помочь в уборке комнат. Аронд не стал возражать. Сам он отвел Вириди в покои, в которых когда-то спали его родители. Уложив спящих дочерей на кровать, он поцеловал Вириди.

— Пока дочери спят, тоже приляг, отдохни, а я пока пойду переговорю с сестрой, узнаю, как она жила все эти годы.

Вириди не стала возражать. Глаза сами слипались от усталости, и как только ее голова коснулась подушки, она уснула.

Кровать была таких размеров, что спасть на ней можно было хоть вдоль, хоть поперек. Накрыв жену легким пледом, Аронд поцеловал ее и осторожно вышел из комнаты.

Спустившись на первый этаж, он застал сестру за разговором с каким-то мужчиной. Голос Саари чуть дрожал. Она с мольбой смотрела на незнакомца, хватала его за руку, пытаясь успокоить. Мужчина не спускал с нее своего влюбленного взгляда. Вымученная улыбка блуждала по его лицу, но она лишь подчеркивала его удрученное состояние. Завидев Аронда, он сжал тонкие пальцы Саари, успокаивая ее. Саари повернулась. Увидев брата, она опустила свой взор в пол, пытаясь скрыть пелену слез на глазах.

— Сестра, не представишь мне нашего гостя? — Аронд, подойдя к ним, остановился в ожидании.

— Брат, позволь представить тебе нашего соседа Карла Ар Винского. — Саари посмотрела на мужчину и быстро отвела свой взгляд в сторону. — Он увидел почтовые дилижансы, поэтому поспешил узнать, кто пожаловал в наш замок. Не переживай, Карл сейчас же покинет наш дом и больше не побеспокоит нас своим присутствием.

Саари напоминала каменное изваяние. С ее лица схлынула вся веселость, карие глаза потухли и не излучали больше того света, которым светились при их встрече после стольких лет разлуки.

— Рад знакомству. Я стал случайным свидетелем вашего разговора с моей сестрой и увидел намного больше, чем следовало бы. Ваши отношения с Саари заходят за рамки приличия, и такое общение между соседями неприемлемо. Карл Ар Винский, я хотел бы переговорить с вами насчет этого вопроса. Надеюсь, вы мне не откажете и пройдете в мой кабинет.

Карл махнул головой, выражая свое согласие. Он бросил взгляд полный тоски на Саари и последовал за хозяином замка.

Аронд подождал, когда гость войдет, закрыл дверь и пригласил графа сесть в кресло.

— Карл, позвольте у вас спросить, как давно вы общаетесь с моей сестрой?

Ар Винский вздохнул, откинулся на спинку кресла, и спокойным взглядом посмотрел на Аронда.

— Я познакомился с вашей сестрой во время ее первого бала… — Карл прищурился; было видно, что ему нелегко давался этот разговор. — Я стал свидетелем того, как Саари зажимал в одной из ниш Бокран Ир Лавский. Девушка плакала, отбивалась руками, но не могла дать отпор нахальному юнцу. Мне пришлось схватить его за ворот фрака и отшвырнуть в сторону. Только вот у данного нехорошего инцидента нашлись свидетели. Подхватив под руку Саари, я отвел вашу сестру в ее карету, а сам, дожидался прихода леди и лорда Ир Куранских. После этого случая по дворцу поползли слухи о непристойном поведении юной леди Саари. А о том, что Бокран чуть не надругался над девушкой, даже не упоминали. Я пытался доказать обратное, но на меня все смотрели с ухмылкой на лицах. С тех пор я ни разу не появлялся в королевском замке… После смерти ваших родителей Саари пришлось нелегко, да еще вы исчезли. Сначала она пыталась вас отыскать, но потом кто-то из слуг нашел ваше письмо, из которого узнали, куда вы отправились. Ей ничего не оставалось делать, как только смириться и ждать. И она ждала вас все эти годы. Так как наши земли граничат, сперва я нанес ей вежливый визит, а потом стал помогать вести хозяйство.

— Почему она до сих пор не замужем?

Уголки губ Карла чуть приподнялись в вымученной улыбке.

— Дар Ваир Акронский вызывал Саари во дворец и несколько раз пытался заставить ее выйти замуж за лорда Бокран Ир Ланского. Он сетовал на то, что произошло на балу, и уверял, что Ир Ланский осознал свое поведение и готов хоть сейчас жениться на ней. Саари сказала, что не пойдет замуж за человека, в котором нет и грамма чести. Король гневался, уверял, что она упускает свой шанс и больше никто не сделает ей предложения руки. Было еще несколько попыток заставить ее принять предложение лорда Бокрана, но пока она успешно их отвергала.

— Ланский за все это время не вступал в брак?

— Ну почему же… Он был женат дважды. Я не вдавался в подробности, по какой причине его жены умерли. У него два сына от первого брака. Пять лет назад Саари вновь вызвал король и уже в приказном порядке велел ей выйти замуж за Ир Ланского. Она сказала, что дождется возвращения брата, и он, как глава рода, решит, за кого ей выйти замуж.

Аронд, смотря на пол, следил за игрой лучей заходящего светила и обдумывал сказанное графом.

— Скажите, Карл, как вы относитесь к моей сестре?

— Я люблю вашу сестру, и она отвечает мне тем же, но у нас нет будущего. Мой статус не позволяет взять Саари в жены.

— Думаю, наш дядя, узнав о моем возвращении, завтра же вызовет меня во дворец и потребует, чтобы я дал согласие на брак Саари с Бокраном. — Аронд поднял голову и посмотрел на соседа. — Карл, у вас есть несколько часов для того, чтобы успеть сбегать в свой замок, взять ваш фамильный перстень и сделать предложение своей руки моей сестре. Вам нужно успеть попасть в храм Богини Ириды до захода дневного светила. Если успеете, моя сестра будет ваша, если нет, то завтра она достанется другому.

Карл сжал подлокотники кресла. Некоторое время он моргал в недоумении, смотря на Аронда.

— Карл… Время идет, и если вы не поторопитесь…

Граф вылетел из кабинета, словно за ним гнался рой пчел. Аронд последовал за ним и стал свидетелем того, как влюбленный мужчина пронесся мимо удивленной Саари и, посмотрев на нее с тревогой и волнением, выбежал из парадного холла.

Саари медленно опустилась на один из диванов; ее взгляд ничего не выражал. С ее черных ресниц соскользнула слеза, она пробежала по бледной щеке и глухо упала на лиф платья. Аронд, ничего не говоря, замер в ожидании возвращения соседа.

Карл явился очень быстро. Его черные волосы были взлохмачены, на лбу проступили капельки пота, лицо приобрело слегка красноватый оттенок, глаза возбужденно блестели от бушующего внутреннего волнения. Встав на одно колено перед Саари, он произнес:

— Леди Саари, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Саари отпрянула от такого порыва, не понимая, что говорит Карл. Нахмурив брови, она посмотрела на Аронда, затем перевела взгляд на графа.

— Простите, Карл, я прослушала. Что вы спросили?

— Я спросил у вас: согласны ли вы, леди Саари, стать моей женой? Ваш брат дал согласие на наш союз. Если вы согласны, то мы можем прямо сейчас проследовать в храм Богини Ириды и закрепить наш союз.

Саари вскочила, потом села, вновь вскочила, бросила непонимающий взгляд на Аронда.

— Но…

Аронд перебил ее:

— Саари, до заката дневного светила осталось очень мало времени. Если вы сегодня не успеете закрепить ваш союз, то, боюсь, завтра меня заставят дать согласие на твой союз с Ир Ланским. Надеюсь, завтра вы пожалуете в мой замок уже семейной парой.

Саари бросилась к Аронду и обняла его со слезами на глазах.

— Я никогда этого не забуду.

Карл в нетерпении дожидался Саари и, схватив ее за руку, поспешил на выход. Через мгновение Аронд услышал, как кучер со свистом взмахнул кнутом, и двойка лошадей понеслась по главной аллее, унося карету с двумя влюбленными к новой семейной жизни.

Аронд улыбнулся своим мыслям и, вздохнув, отправился смотреть, как разместились в комнатах его ученики.

Вечер ушел на то, чтобы всех перемыть, переодеть, накормить и уложить спать. Отведя сыновей в комнату, когда-то служившую ему детской, Аронд укрыл их одеялом и пожелал спокойной ночи.

— Так что, сын? Ты решил, как будет называться наша академия?

Имран виновато посмотрел на отца.

— Нет еще, но я обязательно придумаю.

— А я в тебе и не сомневаюсь.

Закрыв детскую комнату, ведьмак поспешил к жене. Нужно было помочь ей помыть и уложить спать дочерей.

***

Дух Рахта Акронского прошел сквозь стены комнат, в которых спали маги-полукровки, с улыбкой посмотрел на Аронда, любовавшегося своей спящей женой и, подмигнув ему, перенесся в детскую спальню.

Увидев рыжую голову праправнука, дух улыбнулся и уже собрался улетать, как тот неожиданно открыл глаза.

— Деда?!

Дух Акронского замер.

— А ты чего не спишь?

— Деда!

Имран мигом соскочил с кровати, подбежал к духу и попытался обнять, но его руки прошли сквозь бестелесного призрака. Глаза мальчишки сразу заволокла пелена слез. Он сглотнул и едва смог прошептать:

— Деда… Мне так хочется тебя обнять…

Рахт вздохнул.

— Мне тоже, только это невозможно.

Праправнук помолчал немного, а потом вскинул голову и спросил:

— Дедушка… А можно мы твоим именем академию назовем? — Его глаза заблестели от восторга.

Дар Акронский опешил от такого заявления, в первые мгновения он не мог поверить в то, что слышит.

— Ты хочешь назвать в честь меня академию? — повторил он вопрос, боясь, что ослышался.

— Да, она будет называться «Академия Рахт».

Мальчишка сиял от бушующих внутри него чувств и своего выбора, в честь кого назвать академию. Но когда на его глазах дух прапрадедушки засиял золотом, а потом обрел тело, Имран не смог удержаться. Вжавшись в него, со слезами счастья на глазах он шептал:

— Де-ду-шка, де-душка…. Я наконец могу тебя обнять.

Дух Рахта Акронского сам поразился вернувшейся способности чувствовать и осязать. И пусть эти мгновения длились совсем немного, но он испытал неимоверное счастье от бережного прикосновения маленьких рук своего далекого праправнука.

Любовь порой творит чудеса. Она наполняет жизнью даже таких бестелесных духов, как он.

ГЛАВА 4. Наследник клана Черных волков

Прибрежный бриз, подхватив подол легкого, воздушного платья из муслина, потрепал его играючи и прошелся прохладой по хрупкому телу юной девушки. С тоской в глазах она смотрела на сине-зеленые воды моря, уносившие вдаль корабль. Девушка не замечала ни бегущих по щекам слез, ни горевшего в груди огня страдания от разлуки. Перед ее глазами проносились лишь счастливые мгновения сегодняшнего дня. А ведь до последней секунды ничего не предвещало тягостного расставания.

Прошло около двух лет жизни на новом месте. Новые люди, учеба, родители, дарящие столько тепла и любви. Наоли порой не верила, что на нее свалилось столько благодати. А еще первая юношеская любовь носила ее на крыльях счастья. И пусть избранник был чуть диковатый, но как не влюбится в этого красивого и необыкновенного молодого человека?

Но счастье — какое оно хрупкое, словно тростиночка, — переломилось, и в одно мгновение оборвались все мечты, в которых она витала и которыми жила.

За хорошую учебу ректор академии распорядился выдать адептам небольшое денежное поощрение. Посовещавшись, одногруппники решили порадовать себя покупками. В столице Ракронг на выданные деньги купить что-либо было сложно из-за высоких цен. И преподаватель Нарид посоветовал им съездить в Дирж. Небольшой портовый городок находился на побережье государства и славился богатыми базарами. В Дирж причаливают много торговых кораблей, трюмы которых забиты всевозможными товарами, и каждый купец старается переманить покупателей к себе.

Летний день выдался прекрасным и солнечным, и вся группа решила отправиться за покупками. Мама Вириди дала деньги на портал, чтобы они не тратили время на почтовые дилижансы и им хватило времени полюбоваться красотами моря, да поторговаться с купцами о приглянувшемся товаре.

Настроение у всех было приподнятое. Адепты бродили между торговых рядов. Мальчишки с восторгом в глазах рассматривали оружие, девчонки любовались лентами для кос, шляпками и различной материей на платья — легкость и прозрачность ткани приводила их в восхищение.

Купив сладости в одной из лавок, они направились всей группой к торговцам драгоценными украшениями. Целый торговый ряд! И чего тут только не было: в трех палатках торговали ювелирными украшениями из золота, в шести — серебряными, а в десяти расхваливали свой товар торговцы холодным оружием. Разного вида кинжалы, кортики, сабли, мечи, а также ларцы, подсвечники и различные статуэтки собирали вокруг себя толпы зевак.

Наоли, Катания и Лиран облюбовали прилавок с серебряными украшениями. На те деньги, что у них имелись, можно было купить разве что колечки, их-то девушки и принялись примерять.

Имран стоял рядом с сестрами и с улыбкой на лице наблюдал за их торгом. Наоли и Катания выбрали себе по колечку практически сразу и теперь довольные посматривали на свои руки, любуясь покупкой. А вот Лиран захотела себе колечко с таким же камнем, как у мамы Вириди, но денег на него очень не хватало. Зажав колечко в руке и прижав к своей груди, ведьмочка жалобным взглядом посматривала на купца, пытаясь донести до его разума, что именно это колечко ей просто необходимо. Мужчина лишь с ухмылкой поглядывал на нее.

— Знаю я ваше ведьмино отродье. Все задарма хотите.

Широкие черные брови десятилетнего мальчика сошлись вместе.

— Ты поосторожней в выражениях. За оскорбление леди можешь и штраф схлопотать. Возьми свои деньги. — Зло сверкнув черными глазами, Имран положил на прилавок нужную сумму.

Наоли одарила купца холодным взглядом, подхватила сестер под руки и повела подальше от жадного и злого торговца.

Имран постоял еще немного возле прилавка, буравя купца взглядом и играя на его нервах, а затем отправился догонять сестер и одногруппников, которые уже столпились возле одной из палаток с холодным оружием.

Киран, перебрав несколько клинков, остановил свой выбор на стилете — остром тонком клинке небольшого размера.

— Зачем молодому ардонцу ёрои доси? Будущему воину положено носить клинок из Ласанской стали. Вот, посмотри на эту красоту! — Торговец вытащил из серебряных ножен острый двухсторонний клинок синеватого оттенка. Подставив лезвие под солнце, он повертел его, показывая игру стали. — Ты только посмотри, как сверкает! Тринадцать обработок прошел, тончайшую ткань пополам в одно мгновение перерезает. — Купец для убедительности подкинул отрез шёлка и, взмахнув клинком, рассек его пополам.

Пока мальчишки с восхищением смотрели на клинок, девочки скучали, стоя в сторонке, и никто не заметил подошедших к ним трех воинов.

Воинов в них выдавало все: и высокий рост, и атлетическое телосложение, и оружие, прикрепленное к перевязи на поясе. С левой стороны — тяжелые мечи, с правой — клинки, похожие на тот, что держал в руках купец. Рубашки, сшитые из грубого сукна, едва не трещали на широких плечах мужчин и были заправлены в кожаные брюки. На ногах сапоги из тонкой выделанной кожи с высоким голенищем, доходящим до колен. На первый взгляд молодых воинов можно было принять за ведьмаков, только вот у ведьмаков на тело наносились руны, а у троих незнакомцев на шее были видны иероглифы.

— Сколько? — спросил Киран, с трудом скрывая свое восхищение от клинка.

— Вот это другой разговор! Рад уступить тебе этот клинок всего за восемь золотых.

Блеск в глазах юноши сразу потух. Даже подрабатывая у торговцев по выходным в свободное от учебы время, он не смог скопить и половины нужной суммы. Имея в кармане три золотых, Киран понимал, что не стоило даже пытаться торговаться с купцом. Разочарование обожгло грудь. Стараясь не выдать своих эмоций, он взял клинок у купца, повертел его в руках и отдал обратно.

— Я подумаю. Похожу полюбуюсь на другой товар, может, еще чего присмотрю.

Купец, видя, что деньги уплывают у него из-под носа, оживился.

— В других лавках ты ничего не найдешь. У меня лучшие клинки и мечи, и цена на них не завышена. Если у молодого ардонца не хватает денег, то, думаю, он легко может одолжить их у своих соплеменников. Господа хорошие, помогите своему однородцу купить его первое оружие.

— Ты смеешься, купец? Наше первое оружие дарится нам при рождении.

Все повернули головы в сторону говорившего и встретились с холодными, надменными взглядами троих молодых людей.

Весь рынок затих, пока воины с недоумением в глазах смотрели на Кирана, задержав взгляд на его шее. Один из ардонцев сделал шаг к юноше, схватил его за ворот и одним взмахом разорвал на нем рубашку.

На ладонях Кирана тут же появился огонь; злость в его глазах поднялась волной. Гордый, считающий себя взрослым и самостоятельным, он не мог стерпеть такого обращения с ним.

Наоли испугалась, что ситуация могла выйти из-под контроля. Если адепт Академии имени Рахта устроит пожар, или, не дай Богиня, совершит убийство, то отвечать придется отцу.

— Киран! — Она бросилась к юноше, цепляясь за рваные края рубашки. — Киран, прошу тебя, не делай этого! Кругом люди, дети — они могут пострадать!

Пламя в руках юноши разгорелось еще больше. От злобы он не слышал умоляющего голоса девушки. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы молодые воины одновременно не упали на колени, преклонив головы перед Кираном, повторяя слова на непонятном языке:

— Хартах из Васхад Бохар.

Кто-то в толпе спросил: «А что они говорят?», и один из торговцев тихо перевел: «Спасибо Всевышнему Бохару».

— Хартах из Васхад Бохар, — повторили мужчины еще раз, не поднимая головы.

Возле них стали собираться зеваки, с любопытством наблюдая за тем, как трое здоровых воинов кланяются юнцу. Вскоре к толпе присоединилось еще человек десять, по всей видимости, тоже ардонцев. Они подошли к своим соотечественникам и, упав на колени, повторяли вместе с ними:

— Хартах из Васхад Бохар.

Пламя в руках Кирана погасло. Он растерянно смотрел на здоровых воинов, способных убить его одним ударом меча. Юноша понимал и знал, насколько он нетерпелив и вспыльчив, но и оценить противника ему не составляло большого труда. Полтора года обучения в академии на боевом факультете лишь немного укрепили его мышцы. Одного лишь желания хорошо владеть боевым оружием мало: для этого нужны годы тренировок. Так говорил преподаватель по боевому искусству, маг-боевик Вальхг, который проигрывал в поединках на мечах только ректору академии, лорду Аронду.

Воины, решив, что отдали достаточно хвалы своему Богу, встали с колен. От них отделился, по всей видимости, старший по званию. Он выделялся среди молодых людей почтенным возрастом и шрамами на лице.

— Приветствуем сына повелителя ардонцев Великого Сихт Рангума! — Ардонец склонил голову и, вновь подняв ее, продолжил: — Наши шаманы не ошиблись, указав, на каком из материков искать наследника престола. Двадцать лет назад одна из наложниц Сихт Рангума, нося от него под сердцем дитя, сбежала. Обманув всех, бросила свое платье на берегу моря, прошла незаметно на один из торговых кораблей и уплыла на нем в неизвестном направлении. Посчитав, что наложница, купаясь, утонула, о ней забыли. Но примерно полтора года назад случилось невероятное: на теле повелителя проявилось ответвление, девятнадцатое кольцо, символизирующее появление ребенка. Это событие шокировало всех — даже самого владыку. Ведь он знал каждого своего ребенка и потому недоумевал, откуда у него мог появиться взрослый сын, о котором он даже не подозревал. Наш король произнес немало хвалебных речей Богу Бохару. Ведь все сыновья его умерли, а сам он стар. Долгое время шаманы разбрасывали гадальные кости, да все никак не могли назвать приемника, пока в один из дней не свершилось это чудесное событие. Тогда-то и вспомнили о беременной наложнице и воздали хвалу Всевышнему Бохару за ее спасение и за наследника, которого она родила.

Киран нахмурил брови и сделал шаг назад. Мать ему мало рассказывала о себе, говорила только, что в нем течет королевская кровь. Но она не вынесла жестокости отца и в один из вечеров сбежала от него. Кирану сильно льстило, что воины, превосходящие его по силе, склонялись к его ногам, словно собачки, выпрашивающие еду, но было столько «но». Что ждет его в незнакомом месте? По словам матери, отец — тиран. Да и вообще стоило ли верить незнакомцам?

Но в душе Киран уже понимал, что он принадлежит к этим людям. Их объединял незримый внутренний стержень и, пожалуй, оливковый оттенок кожи. Ее цвет оставался неизменным в любое время года, словно жаркие лучи дневного светила, коснувшись ее единожды, больше не захотели исчезать.

— Вижу на твоем лице смятение, а в глазах недоверие. Клянусь кровью своих предков, что говорю правду. Мои слова смогут подтвердить мои соплеменники. Думаю, символы на своей груди ты не сумел прочитать?

Киран покачал головой в отрицании.

— Я так и понял. Мы замкнутый народ. В мире Эйхарон нам принадлежит один из небольших материков. Многие пытаются его захватить, но наши мечи отсекают головы всех захватчиков. Мне выпала большая честь доставить наследного принца к своему отцу.

Такой лести Киран не смог противостоять. Он бросил небрежный взгляд на Имрана, подумав, что даже сын ректора ниже его по происхождению. Хотя юнец ничем не выделялся среди остальных адептов, почему-то при взгляде на него Киран всегда считал себя ущербным.

Не было смысла сомневаться в словах стоявшего перед ним воина. Схватив рукой порванную рубашку, он рванул ее и отбросил в сторону: не предстало наследнику трона ходить в лохмотьях.

— Я готов встретиться со своим отцом.

Не обращая внимания на одногруппников, Киран последовал за атлетически сложенными воинами, которые были готовы в любую минуту отдать жизнь за своего принца. Ребята молча провожали взглядом уходящего Кирана, и вскоре он скрылся среди толпы.

Наоли вскрикнула, прикрыв ладошкой губы. Со слезами на глазах она вглядывалась в прохожих и, подхватив подол платья, побежала в том направлении, куда ушел Киран. Сердечко стучало от охватившей тревоги. В голове всплывала лишь одна фраза: «Я его больше никогда не увижу… никогда».

Выбежав на пристань, Наоли наблюдала, как с гордо поднятой головой по трапу, ведущему на корабль, ступал Киран — ее первая юношеская любовь.

— Киран, — шептали ее побелевшие губы. — Киран…

Но молодой человек не удостоил ее даже прощальным взглядом.

Сине-зеленые воды уносили корабль все дальше. На самом пике мачты развевался флаг, на котором красовался огромный черный волк с пылающими гневом глазами. Оскалив свою пасть, он демонстрировал всем свои острые клыки.

Когда корабль скрылся за горизонтом, Наоли, едва переставляя ноги и не видя ничего перед собой, отравилась обратно. Пройдя немного, она уткнулась головой в широкую мужскую грудь. Вдохнув показавшийся знакомым запах мужских духов с нотками дерева и пряностей, девушка не вытерпела и разрыдалась.

Мужские руки осторожно обняли тонкий девичий стан, прижали к себе, стали гладить по спине, пытаясь успокоить. На одном из кораблей раздался смех, затем свист и подбадривающие выкрики: «Так держать, Демир!», «Молодец, капитан!», но они быстро стихли.

Наоли всхлипнула, осознав, что вдыхала запах свежего бриза вместо знакомого щекотавшего нос кедрового аромата, и резко замолкла. Мгновенно пришло понимание того, что она находилась в объятиях не своего отца, а совсем незнакомого ей человека. На лбу выступила испарина, от стыдливости по телу прошла волна жара.

Поборов в себе робость, Наоли подняла голову и замерла, любуясь красотой глаз незнакомца. Их можно было сравнить с водами моря, только, пожалуй, синевы было намного больше. И море не могло смотреть на нее так восторженно. Черные брови незнакомца напоминали короткий зигзаг, и сейчас они почему-то застыли чуть выше своего привычного места. Смоляным густым ресницам позавидовала бы любая девица. Изогнутые губы пылали жаром; хотелось дотронуться до них рукой, чтобы убедиться, что они не горят. Наоли так бы и поступила, но неожиданно губы незнакомца разошлись в доброжелательной улыбке, а его рука, державшая носовой платок, взметнулась к ее лицу.

— Простите меня, таинственная незнакомка, за это нелепое молчание. — Молодой человек заботливо вытер глаза и щеки Наоли, коснулся ее вздернутого носика и вновь улыбнулся. — Пятнадцать лет хожу в плавание на корабле и ни разу не тонул, а тут посмотрел в ваши глаза и понял, что пошел ко дну.

На щеках Наоли вспыхнул багряный рассвет. В недоумении она взмахнула своими мокрыми от слез ресницами и шмыгнула носиком. Незнакомец сразу вручил ей платок.

— Держите, вытрите свой носик и больше не плачьте. Не должна такая красавица ронять слезы. Море и без того чересчур соленое.

Молодой человек, подхватив гибкую прохладную ладонь Наоли, чуть прикоснулся к ней своими губами, затем отстранился, подмигнул, и его губы вновь разошлись в улыбке.

— Наоли! — Схватив сестру за руку, Имран потянул ее за собой. — Нам пора возвращаться. Отец с матерью будут беспокоиться.

Прищурившись, незнакомец проводил взглядом процессию из ребят, окружившую тонкую фигурку юной девушки.

— Наоли, — улыбнувшись, прошептал Демир и, поправив полы сюртука, зашагал на свой корабль.

***

Одногруппники хмуро переглядывались, боясь встретиться взглядом с Наоли. Они молча вошли в портал и с потупленными взорами вышли на территории академии. Имран окинул их невеселым взглядом.

— Ступайте в свои комнаты. Я сам расскажу отцу о Киране. Наоли, пойдём, я провожу тебя к матери.

Девушка послушно протянула руку брату, вытирая носовым платком незнакомца слезы, которые вновь отчего-то заструились по щекам.

Имран вошел в комнату к сестрам-близнецам. Увидев мать, он, скупо улыбнувшись, вздохнул.

— Киран в Дирже встретил своих соплеменников и отправился с ними к себе на родину. — Посмотрев на сестру, вытирающую слезы, Имран сжал кулаки. — Мне нужно сообщить об этом отцу. Успокой сестру.

Развернувшись, Имран вышел из комнаты, уже не увидев, как рыдающая Наоли бросилась в расставленные руки матери.

ГЛАВА 5. Будни

Легкий теплый ветерок то и дело влетал в раскрытое окно и теребил тонкую занавеску в кабинете ректора Магической академии имени Рахта.

Аронд сосредоточенно подсчитывал в книге расходов сумму, необходимую на содержанье еще троих ребят, прибывших в академию сегодня. За полтора года удалось настроить несколько порталов для быстрого перехода предполагаемых магов-полукровок. К концу этого года в академии обучалось уже более ста детей. Не так много, но каждому из них нужно было уделить время на осмотр, выделить комнаты, книги, форму и многое другое, нужное для учебы. Еще поступало много больных детей, страдавших от недоедания, побоев, насилия и просто непонятной хвори, с которой разбиралась Вириди.

В дверь кабинета робко постучали. Аронд прищурился, понимая, что это сын. Имран редко посещал его кабинет, словно стыдился того, что приходит к отцу, когда тот занят работой, а он его отвлекает.

— Войдите.

Как только дверь открылась, Аронд понял, что что-то случилось: впервые сын выглядел таким подавленным и расстроенным. Ведьмак встал из-за стола, подошел к сыну и заглянул ему в глаза.

— Рассказывай.

— Мы были сегодня всей группой в Дирже… На рынке к нам подошли ардонцы. Увидев Кирана, они упали перед ним на колени, признав в нем престолонаследника, которого уже давно разыскивали. Он сел с ними на корабль и уплыл. Я ничего не мог сделать. Он стал таким непреступным — даже в нашу сторону не смотрел. Наоли только сильно плакала… Я ее к матери отвел.

Аронд прижал сына к себе и вздохнул.

— Ты ничего не мог сделать в этой ситуации. Киран сам выбрал свой жизненный путь.

Имран вскинул голову, хлопая ресницами в непонимании.

— Но как же так?! Ты ведь ему так помог! От смерти спас, учил…

— На будущее запомни, сын: не надо ждать благодарности от тех людей, которым ты помог. Делай добро от чистого сердца, только так ты не растеряешь себя. А если, делая добро, будешь думать о том, что тебя должны отблагодарить, то, не получив в ответ слов благодарности, посеешь в своей душе сперва росток холода, затем — бесчувствия, и в итоге совсем прекратишь подавать руку слабому и отчаявшемуся человеку. А в конце концов вообще переступишь через лежащего и пойдешь дальше, подумав: «Вдруг я ему помогу, а он умрет и не сможет меня отблагодарить?» Надеюсь, я доходчиво тебе объяснил?

— Да.

Имран обхватил отца руками. Три рыжих непослушно торчащих волоска на его голове качнулись от глубокого дыхания Аронда. С открытием академии очень редки стали вот такие минуты общения отца и сына. Но ведьмак знал, что его сын никогда не уподобится таким, как Киран.

После ухода сына Аронд подошел к окну и взглянул на бегающую во дворе академии ребятню. Сколько всего было сделано за это время. Левое крыло замка полностью переделали под комнаты для учащихся. На первом этаже разместили столовую залу. Прилегающие хозяйственные постройки переделали под прачечную и лабораторные комнаты для целителей и ведьмочек. Заканчивается строительство домиков для преподавателей, обустраивается боевая площадка для магов-огневиков, а также спортивная площадка для физической подготовки. Голова идет кругом от расчетов и занятий, все сложней становится совмещать ректорское кресло и хозяйственную часть. Срочно нужен был зам, вот только где его взять?

***

Одним лишь своим появлением Аронд внес хаос в спокойную жизнь аристократии Ривского королевства.

Как он и предполагал, на следующий день после их приезда в замок к его парадному входу подъехала королевская карета. Посыльный доставил письмо от короля, в котором говорилось о срочном прибытии лорда Аронда Ир Куранского во дворец.

Поцеловав Вириди, он запрыгнул в карету, сел удобнее на мягкое сиденье и, смотря в окно, обдумывал, чего стоило ожидать от дяди.

Дар Ваир Акронский принял Аронда с распростертыми объятиями. Не скрывая зависти в глазах, он рассматривал его атлетически сложенное тело.

— Смотрю, ты даром времени не терял, мышцы вон как поднакачал. — Смеясь, похлопал он по широким плечам Аронда. — Все свободные от замужества леди передерутся за право обладания тобою.

Ваир зашелся в громком истеричном смехе, который подхватил стоявший возле трона мужчина. Аронду он не понравился сразу. Слишком заискивающий взгляд серых хитрых глаз и тонкие поджатые губы говорили о скверном характере; выпирающий живот и мешки под глазами выдавали в нем любителя вкусно поесть и плотно попить увеселительных напитков.

Король резко прервал свой смех, не увидев на лице племянника ответной улыбки, и перестал ходить вокруг да около. Он сел на трон и заговорил.

— Я рад, что ты наконец вернулся в родные края. Твоя сестра в отсутствие тебя исправно вела хозяйственные дела, вовремя платила в казну налоги. Это говорит о ее целеустремленности и уме, но сам понимаешь, леди в ее возрасте сложно выйти замуж, не говоря уже о том инциденте на балу, когда Саари повела себя недостойно. Ты, к счастью, был еще совсем мал и не можешь знать об этом событии. Но, несмотря на все ее недостатки, лорд Бокран Ир Лавский выразил свое согласие на то, чтобы взять твою сестру в жены. — Король окинул пренебрежительным взглядом стоявшего возле трона мужчину, намекая на то, кого он имел в виду. — Бокран — вдовец, никто не осудит его за то, что он взял в жены леди с весьма сомнительной репутацией. А после того, как толки после замужества твоей сестры улягутся, подыщем и тебе жену.

Аронд не стал больше выслушивать гадости и не дал дяде вновь рассмеяться.

— Благодарю за оказанную честь. Только я совсем не предполагал, что моя состарившаяся сестра сможет кого-либо заинтересовать. Поэтому, когда вчера вечером сосед Карл Ар Винский попросил у меня руку моей сестры, я с радостью согласился, не подумав, что на нее имеет виды такой знатный лорд. Подумать только, я и предположить не мог, что у Саари еще и подмочена репутация. Тогда, думаю, лорд Бокран Ир Лавский оказался в выигрыше: он сможет найти себе более выгодную партию для женитьбы. А насчет меня, то, думаю, леди всего королевства могут спать спокойно, так как я давно и счастливо женат, имею сына — наследника рода, и двух дочерей-близнецов. Также у нас с женой трое приемных детей, взятых под крыло моего рода.

В тронном зале ненадолго повисла могильная тишина.

— Как ты мог выдать Саари замуж за мужчину ниже по сословию?

— Извините, Ваше Величество, все по той же причине: она уже стара. Я боялся, что упущу единственный шанс выдать свою сестру замуж.

Ваир Акронский кивком подозвал лакея, державшего на подносе бокал с красным вином. Ваир осушил его одним залпом и посмотрел исподлобья на Аронда.

— Позволь тебя спросить, чьего рода леди ты взял себе в жены?

Ведьмак напрягся.

— Моя жена не леди. Она ведьма, притом с очень сильным даром. Одним своим заклинанием смогла убить все живое в лесу, в котором жила. Целых восемь лет в нем не жило зверье. Да что убить… В него войти никто не мог. Для заключения моего союза с ведьмочкой я вызывал духа Дар Рахта Акронского. Он одобрил мой выбор и взял под свою защиту всю семью Ир Куранских и мое новое дело.

Злоба закипала в груди Ваира. «Подумать только, а мальчик, оказывается, вырос. Так ловко обвел вокруг пальца, и ни один мускул не дернулся на лице. И намек твой я понял. Ничего, жизнь долгая… Я еще смогу отплатить за своевольность».

— Ты упомянул о каком-то новом деле. Надеюсь, доход в казну пойдет изрядный?

Аронд вздохнул.

— Свой родовой замок я переделываю под магическую академию.

Ваир чуть не вскочил с трона от неожиданной новости.

— Позволь, но у нас уже есть магическая академия, и она находится на границе твоих земель.

— Все верно, только в магической академии учатся дети аристократов, а в моей будут учиться маги-полукровки.

— Маги-полукровки? — Дар Акронский, нахмурив брови, смотрел на Аронда в недоумении. — Я не ослышался?

— Все верно. Маги-полукровки — это дети, родившиеся от связи аристократов и людей из низшего сословия.

Ваир озадаченно смотрел на племянника.

— Впервые слышу об этом.

— Мне довелось спасать таких детей от смерти. Магия выжигала их. У троих пришлось дар запечатать.

— Тогда не понимаю, зачем их лечить, а потом еще и учить? Надо сразу запечатывать магический дар, чтобы о них даже разговоров не было.

— Пожалуй, это был бы самый легкий путь, но кто я такой, чтобы убивать магию? Если хотите, можете нанять магов-убийц, а я займусь теми, кого мне доверили.

— В казне нет денег для обучения магов-полукровок.

— Что ж, нет так нет. Буду содержать академию на те деньги, что у меня имеются.

— Раз мы выяснили все вопросы, ступай. Академия требует больших затрат, — вкладывая в голос больше ехидства, произнес король, и его плечи дернулись от рвущегося смешка.

Поклонившись, Аронд поспешил покинуть тронный зал. Дел и правда было столько, что он не знал с чего начинать, да и Вириди с детьми волновались.

***

«Подумать только! Полтора года пролетели, будто один день. А ведь словно вчера была встреча с Ваиром Акронским. Новость и правда изрядно встряхнула не только аристократию, но и низшее сословие населения Ривского королевства. Но вскоре пересуды смолкли. Я погрузился в строительство академии, постепенно выучил фамилии всего высшего аристократического сословия и их материальное положение. Срочно нужны были преподаватели, но никто не хотел учить детей-полукровок. В зависимости от предметов, с детьми занимались либо индивидуально, либо собирали их в группы. Лишь один из привезенных в замок детей отказался от обучения: такие знания теперь были ему ни к чему. Жалко Наоли. Только слепой не заметит, как она влюблена в Кирана. Нужно пойти успокоить ее».

Подхватив со стола книгу с расчетами по хозяйственным затратам, Аронд вышел из кабинета и направился в покои жены, но там ее не оказалось. Младшие дочери отправились с няней на прогулку, а вот жену со старшей дочерью пришлось искать по всему замку. Нашел он их в гостиной зале первого этажа. Правое крыло пока принадлежало его семейству, но в скором времени нужно заняться строительством нового родового замка.

В гостиной зале, выполненной в спокойных бежевых тонах, на мягких невысоких диванах сидели Вириди, Наоли и леди преклонного возраста, по всей видимости, с дочерью. Лицо девушки закрывала легкая непрозрачная ткань — открытыми оставались лишь глаза, которые с восхищением рассматривали Наоли и Вириди.

Поднеся фарфоровую чашку к губам, леди сделала глоток, но, увидев Аронда, быстро поставила чашку на блюдце и с интересом стала наблюдать за ним.

Ведьмак вежливо поздоровался и бросил взгляд на дочь — чуть покрасневший носик выдавал ее недавние слезы.

Вириди улыбнулась, представив гостей мужу.

— Леди Сивилия Ир Гарингерб с дочерью решили удостоить нас своим визитом. Только непонятно, почему девушка скрывает свое лицо?

Вириди встала и подошла к девушке, смотревшей на нее с недоумением.

— Позвольте?

Не дожидаясь ответа, Вириди сорвала тонкую вуаль, представив всем на обозрение изуродованное шрамом лицо девушки. Грубый неровный порез проходил от губ до виска, уродуя девушку, делая ее лицо вечно смеющимся.

Леди ахнула, округлив свои серые глаза, и попыталась прикрыть лицо руками, но Вириди быстро ее одернула.

— Руки уберите.

Схватив девушку за подбородок, она поворачивала ее голову в разные стороны, ощупывая грубый рубец синеватого оттенка.

— Да что вы себе позволяете?! — возмущенно произнесла Сивилия, встав. — Дания, мы немедленно покидаем этот дом.

Не обращая внимания на гнев леди, Вириди спросила у нее:

— Леди Сивилия, могу я у вас спросить, почему вы не обратились к целителям?

Леди Гарингерб быстро растеряла свой гнев и сразу поникла, став сухонькой и резко добавив к возрасту лишний десяток лет. Подойдя к дочери, она прикрыла ее лицо вуалью.

— Пятнадцать лет назад, когда случилось это несчастье, мы обращались к целителям. Они сделали все возможное на тот момент.

«Леди всегда остается леди. Даже если у нее нет и монеты за душой, она не покажет своего плачевного состояния. Но платья, надетые на них, давно вышли из моды, а отсутствие драгоценностей лишь подчеркивает плачевное состояние Гарингербов. Мать и дочь забыли, когда в последний раз были на королевском балу, да и высшее общество давно уже не приглашает их на свои приемы. Один из самых древнейших родов. Пожалуй, его можно поставить чуть ли не в одну линию с Акронскими. После смерти мужа на леди Сивилию обрушивались одна за другой неприятности. Несколько лет подряд неурожай на полях, падеж скота из-за неизлечимой болезни, пожар на предприятии по переработке льна и, в довершение всего, несчастье с дочерью. Но к тому времени денег на лечение уже не было. Интересно, какой магией обладает Дания, и насколько она владеет ею? Старшая леди Гарингерб наверняка хорошо разбирается в хозяйственных расчетах. Только напрямую предложить ей работу равносильно предложению поработать прислугой. Нужно все проделать аккуратно, чтобы она даже в мыслях не заподозрила, что я пытаюсь их присоединить к преподавательскому составу».

Пока Аронд пребывал в раздумьях, гадая, как бы подступиться к леди Гарингерб, не задев ее гордости, Вириди, сама того не подозревая, помогла ему.

— Леди Дания, как вы отнесетесь к тому, что я приглашу вас и леди Сивилию на неделю погостить в нашем замке?

Девушка захлопала в недоумении светлыми ресницами.

— Я смогу убрать шрам с вашего лица как раз за это время, возможно, даже быстрее.

Дания растерялась, не зная как сказать, что не может оплатить работу целителя.

— Право, я не знаю, хватит ли у нас средств, чтобы оплатить лечение. Просто сейчас мы с матерью немного стеснены в их наличии.

— Да что вы такое говорите?! Какие деньги?! Лечение будет совершено бесплатным. Видите ли, у меня есть отличное ранозаживляющее средство, и мне бы хотелось узнать, как оно справится с вашей проблемой. Подумайте хорошо. У нас весь третий этаж с гостевыми комнатами пустует. Можете выбрать любую вам понравившуюся. А лечением можем заняться прямо сейчас. Будет немного больно, но эффект вы увидите уже завтра утром.

Подхватив Данию под руку, даже не дав ей опомниться, Вириди повела ее в целительское здание, оставив мужа с леди Сивилией.

— Вам не кажется, что ваша жена немного бесцеремонна?

— Ваше замечание, леди Сивилия, совершенно справедливо, но что поделать, она ведь ведьмочка. На ней столько забот: дети, занятия, дом, слуги… Да и не обучал ее никто светским манерам. Она у меня такая, какая есть. Прямолинейная в словах и действиях, без всякого жеманства и кокетства. Но не переживайте, если она сказала, что сможет помочь вашей дочери, значит, поможет.

Аронд приказал слугам принести сладостей и выпечку, заменив чашки с чаем. Открыв книгу расходов, он сделал сосредоточенное лицо, поводил глазами по строкам и цифрам и со вздохом усталости отложил книгу в сторону, но так, чтобы Сивилия смогла увидеть его расчеты.

— Все-таки подсчет прихода и расхода — это не мое. Полдня ищу ошибку, и все никак не могу ее найти.

Гарингерб уже увлеченно читала книгу расходов. Покачав головой, она посмотрела на Аронда.

— Молодой человек, вот в этой строке вы дважды делаете расход по закупке древесины.

Ведьмак в недоумении приподнял свои широкие брови.

— Не может быть! Я ведь несколько раз все досконально проверил. Большое вам спасибо, леди Сивилия, вы меня спасли от ненужных трат. Понимаете, я ведь учился с мечом управляться, а не подсчеты вести. Первое время сестра помогала, но с рождением сына у нее совсем не осталось на это времени.

— Если хотите, я могу вас подучить. Видите ли, за годы моей жизни мне многому пришлось научиться.

— Буду вам премного благодарен. А пока моя жена занимается лечением вашей дочери, разрешите я провожу вас в гостевые комнаты.

Гарингерб встала.

— Право, я не знаю, принимать ваше приглашение или нет. Мы с дочерью не собирались нигде гостить, и поэтому оказались без гардероба.

Встав с дивана, Аронд улыбнулся.

— Леди Сивилия, о гардеробе можете не беспокоиться. Я сейчас вызову модистку, и она привезет с собой готовые платья и необходимое белье для леди. Если вас не устроит привезенный товар, то можете заказать платья по каталогу.

— По всей видимости, вы оговорились и хотели сказать платье. — Сивилия неторопливо шла за хозяином замка Ир Куранских, рассматривая интерьер и картины.

— Нет, леди Сивилия, я не оговорился. Вы будете гостить у нас неделю, поэтому платье должно быть не одно.

Леди Гарингерб, нахмурив брови, остановилась.

— Но я не могу принять такие дорогие подарки. — Поджав губы, она со строгостью смотрела на Аронда.

— Что вы, леди Сивилия! Это не подарок. Вы ведь будете меня обучать? Так позвольте отблагодарить вас вот таким не совсем уместным способом. И потом, я обожаю баловать своих девочек нарядами. Сколько счастья в их глазах, когда они выбегают продемонстрировать то, что я им купил.

— У вас много детей?

Плечи Аронда дернулись от рвущегося смешка.

— У меня две родные полуторагодовалые дочери и две приемные. Старшую Наоли вы сегодня видели, чуть младше ее — Катания и Лиран, последнюю приняла под свое крыло моя жена. А также мои сыновья. Родной сын Имран и приемный Сорж. И еще девяносто семь адептов Магической академии имени Рахта.

— Ох, какое дело вы на свои плечи взвалили… Кстати, именно по этой причине мы и прибыли в ваш замок. Дания очень любознательна. У нее так мало развлечений и общения, вот и уговорила меня съездить посмотреть на новую академию. Ей было семнадцать лет, такая красавица… Знаете, леди из такого знатного рода… Чуть ли не каждый лорд выражал ей свое восхищение, и в один день все изменилось. Дания была на прогулке… Она обожала поездки на лошади. К несчастью, в тот день она решила оседлать новую сноровистую кобылу. Как уж так получилось, что кобыла, взбрыкнув, сбросила со своей спины Данию и понеслась…

Гарингерб замолкла. Встав у окна, она бесцветным взглядом смотрела на цветущую зелень в парке. Оглянувшись, леди посмотрела на Аронда и продолжила:

— Так получилось, что Дания, падая, зацепилась ногой за поводья. Лошадь тащила дочь по земле… когда… Мне трудно вспоминать о том дне. Пришлось продать фамильные украшения, чтобы хоть как-то исправить то месиво, что осталось от ее лица. Но вот шрам убрать не удалось. Женихи постепенно забыли к нам дорогу… Понимаете, я уже и не верю, что наша с Данией жизнь может измениться. Только, как матери, мне больно смотреть на свое дитя. Она ведь у меня очень умная девушка, маг воды, и, что удивительно, с очень высоким потенциалом. Оставшись одна, Дания часами пропадала в городской библиотеке, изучая книги по магии.

Аронд пригласил леди Сивилию на третий этаж, обдумывая сказанное ею. «Я буду полным идиотом, если упущу этих замечательных леди. У меня как раз нет преподавателя по водной стихии, а адепты есть, и обучать их некому».

— Думаю, в любой ситуации не стоит отчаиваться. Вот мы и прибыли в гостевые покои. Не буду мешать вам при выборе комнат — пришлю служанку. Мне же пора вас покинуть. Пойду отдам распоряжения насчет вашего гардероба, а вы пока можете отдохнуть. Вечером жду вас на ужин.

Поужинать Аронд предложил на открытой террасе; с нее открывался отличный вид на виноградные поля и видневшиеся вдалеке горные хребты.

Леди Гарингерб надела новое кружевное платье горчичного цвета, рукава и ворот которого были отделаны белым шелковым кантом. Сивилия периодически бросала взгляды на платье. Преображение сразу бросалось в глаза: леди словно помолодела, а во взгляде ее серых глаз появились уверенность и спокойствие.

Дания не присутствовала на ужине. Вириди посоветовала ей на время воздержаться от еды. Лечение лица — сложный и деликатный процесс, поэтому следовало избегать неожиданных ситуаций.

***

Распахнув глаза, в первые мгновения Дания не могла понять, где находилась. Зеленого цвета лепнина в виде гроздьев винограда на потолке притягивала взгляд, но любоваться узорчатым верхом комнаты долго не хотелось: в душе нарастал трепет. Откинув одеяло, Дания, опустив голову, подошла на трясущихся ногах к зеркалу. Закрыв глаза, она постояла немного, успокаивая волнение в груди. Затем, вскинув голову, распахнула ресницы и чуть не вскрикнула. Серые глаза мгновенно переполнила влага, слезы лавиной покатились по бледным щекам. Дрожащей рукой она коснулась белой неровной полоски, оставшейся от шрама.

Дверь покоев, в которых спала Дания, осторожно открылась; Сивилия, увидев плачущую дочь, бросилась к ней.

— Доченька! Дания! — Сивилия прижала плачущую дочь к себе, успокаивая. — Не плачь, моя красавица… Прости меня. Я самая непутевая мать… Не могу своей дочери помочь. Не плачь, моя красавица… Ну не смогла тебе помочь леди Вириди. Она ведь не целитель, а ведьма, им больше по статусу разные зелья вари… — Леди Гарингерб замолкла на полуслове. Дания убрала руки с лица, показывая результат вчерашнего лечения.

— Доченька…

Дрожащими пальцами Сивилия прикоснулась к лицу дочери, не замечая своих слез, бегущих по щекам.

— Я не могу поверить… У нее получилось.

Мать прижала рыдающую дочь к себе и плакала вместе с ней. Гарингерб казалось, что те несчастья, в которых она тонула долгие годы, были всего лишь страшным сном.

Их рыдания прервала Вириди. Она постучала несколько раз, но так и не услышав ответа, открыла дверь и взглянула недоуменно на плачущих гостей.

— Я надеюсь, у вас бегут слезы радости?

Дания высвободилась из объятий матери, подбежала к хозяйке замка и схватила ее руки, собираясь поцеловать, но Вириди быстро пресекла ее попытку.

— Леди Дания, прекратите немедленно. — Вириди потрогала шрам и, улыбнувшись, подмигнула девушке. — Выходит, это были слезы счастья. Я, если честно, немного испугалась. Через три дня повторим процедуру, и от вашего шрама не останется и следа. А сейчас, леди, приглашаю вас на завтрак. Потом, если вам интересно, покажу академию.

Для двух леди Гарингерб неделя пролетела незаметно. Пришло время покидать радушных хозяев, только сделать это им никак не удавалось в связи с отсутствием хозяина замка. Аронд Ир Куранский уезжал по делам рано утром, а возвращался лишь поздней ночью, когда все домочадцы уже видели третий сон.

Вириди, лежа на кровати, хихикала, смотря на мужа, мерившего покои ногами.

— Как ты думаешь, они достаточно увлеклись академией?

— Я тебе в который раз говорю: за леди Данией ходят толпы детворы. Видел бы ты, какие она фигуры выделывает из воды! Я и то рот открыла, увидев единорога. А летящий дракон? От него глаз невозможно было отвести. А леди Сивилия устроила взбучку оконным мастерам. Пригрозила им, что, если еще раз увидит щель между рамами, они и монеты не получат. Заставила все переделывать. Представляешь, ворчали, но переделали.

Аронд вздохнул и, прищурившись, посмотрел на жену. И было в этом прищуре столько обещания, что Вириди не выдержала. Она взвизгнула, накинув одеяло на голову, и продолжила смеяться.

— А кто тут от меня прячется? Моя красавица, — шептал Аронд, лаская затвердевшие соски любимой ведьмочки.

На следующий день Аронд пригласил к себе в кабинет обеих леди Гарингерб. Такой официальный вызов ввел их в небольшое замешательство, но они всячески старались не показывать своего волнения.

— Леди, сначала я хочу попросить у вас прощения за то, что не мог уделить вам, как моим гостям, достаточно внимания. Мне приходится бывать в различных королевствах, разыскивая магов-полукровок, а также преподавателей. Скоро начнется учебный год, и к этому времени надо успеть сформировать группы. Но я пригласил вас не только для того, чтобы извиниться за неучтивость. Мне бы хотелось поговорить с вами о… — Аронд замолчал, подбирая слова. — Скажу кратко. За то время, пока вы гостили у меня, мои ученики и родные привыкли к вам. Может, мое предложение покажется вам неуместным, тогда мы сразу закроем эту тему раз и навсегда, и надеюсь, вы простите мне мою вольность. Леди Дания, я хочу предложить вам работу преподавателя по водной стихии. Группа набирается из девятнадцати ребят, и им срочно нужен руководитель и преподаватель, поэтому ставка будет двойной — шесть золотых. Хочу услышать ваш ответ.

Дания, не ожидавшая такого предложения, некоторое время удивленно хлопала своими длинными светлыми ресницами. От шрама на ее лице остался только едва заметный след, да и тот был виден, лишь если внимательно присматриваться. Девушка виновато посмотрела на мать.

— Я согласна.

Аронд едва сдерживал восторг в груди. Предстоял еще разговор со старшей Гарингерб.

— К вам, леди Сивилия, у меня особое предложение. Прошу прощения, если оно унизит вас и ваш статус. Хочу сказать вам спасибо за то, что вы блистательно справились с моей работой. Скажу честно, порой мне тяжело, что нет второго меня. Вот поэтому, я и хочу предложить вам работу моим замом. Не скрою, что у меня уже есть две кандидатуры на это место, но именно вас я вижу своей правой рукой. Плата — семь золотых в месяц, плюс проживание, если не хотите ездить каждый день в свой замок, а также бесплатное питание. Помимо этого, хочу предложить вам давать хотя бы раз в неделю уроки этикета.

Брови леди Сивилии вспорхнули в недоумении.

— Позвольте, зачем детям-полукровкам знания этикета?

— Все очень просто. После обучения многие ребята устроятся на службу в дома аристократов. Они должны иметь представление о различных вещах: знать, как держать вилку с ножом, как приветствовать людей выше их по рангу и еще сотню других важных мелочей, которые вы впитывали с пеленок. Кстати, я и моя жена тоже не отказались бы от уроков. Конечно, смею надеяться, что это останется в тайне. Добавим к семи золотым еще три.

Уголки губ леди Сивилии чуть приподнялись, спина заметно выпрямилась, в серых глазах блеснула хитринка.

— Я согласна.

Если б только Аронд знал, что старшая из Гарингерб пережила за эти минуты. Оковы нищеты упали на пол и больше не давили своим грузом. На те деньги, что им с дочерью будут выплачивать, можно постепенно погашать долги и закладные. А еще рассчитаться со слугами. Пусть их осталось всего двое, но они с такой преданностью служили им все это время.

Ведьмак выдохнул облегченно, и улыбка расползлась на его лице.

— Добро пожаловать, леди, в нашу большую семью. Всем преподавателям выдаются подъемные на первое время. — Аронд вытащил из стола два маленьких мешочка с деньгами, подошел и вложил их в руки младшей и старшей Гарингерб. — Через три дня можете приступить к своим прямым обязанностям. Жду от вас предварительный учебный план. А пока можете отдохнуть. Надеюсь, вы не передумаете, и мы продолжим наше сотрудничество.

Аронд специально дал время Дании и Сивилии переосмыслить свой новый статус и дальнейшую жизнь, а десять золотых лишь подстегнут их к предстоящей работе.

***

Ещё один учебный год остался за плечами. Леди Сивилия оказалась незаменимым помощником. Аронд знал, что в его отсутствие Гарингерб могла справиться с любой неординарной ситуацией, и в расчётах у нее был полный ажур. С адептами она была одновременно строга и добра; многие из детворы за глаза называли ее «бабушкой».

Уголки губ Аронда разошлись в улыбке, когда он вспомнил, как Айрин с Элерией, играя со старшей Гарингерб в прятки, визжа, кричали: «Бабушка Сивилия опять нас не нашла!».

«Вот уж непоседы. Умудряются в учебную аудиторию пробраться. Сидят тихонько под столом и ждут, когда преподаватель будет показывать магию в действии».

На столе загорелся красный кристалл — срочный вызов в новую обитель. «Нужно предупредить Сивилию. И, пожалуй, захвачу с собой Вириди. Пусть посмотрит своим ведьминым взором на одну послушницу. Смущает меня в ней что-то. Может, какое проклятье наброшено?»

Через полчаса Аронд с Вириди убыли порталом в новую обитель.

***

В летнее время уроков не было. Адепты, у которых были родители, разъехались по домам, а оставшиеся разбрелись по территории академии.

Дверь кабинета зама ректора академии резко распахнулась, и в комнату вбежал запыхавшийся охранник.

— Госпожа Сивилия! Там какие-то люди рвутся на территорию академии. Боюсь, ворота выломают.

— Какие еще люди?

Сивилия встала, нахмурившись. Она смотрела на Юрха. Бывший вояка обладал недюжинной силой и своим грозным видом легко отпугивал посторонних, поэтому у ворот академии очень редко появлялись зеваки.

— Не знаю, но какие-то одинаковые, словно их всех одна мать родила. Все здоровей меня будут. Боевые мечи на перевязи висят. Что делать с ними, не знаю! Один уж точно не справлюсь.

— Юрха, не паникуй. Лорд Аронд отбыл по важным делам; не будем его отвлекать, попробуем разобраться сами. Пригласи незваных гостей в гостевую залу, я приду следом.

Леди Гарингерб постояла возле дверей гостевой залы. Набравшись решимости, она взялась за резную ручку и толкнула дверь.

Многое повидала на своем веку Сивилия, но сейчас явно растерялась. Никогда ей не доводилось видеть таких атлетически сложенных молодых людей. Хотя лорд Аронд все-таки превосходил их в силе и, возможно, в ловкости. Успокоив себя такими мыслями, Сивилия плавной походкой прошла через комнату и остановилась напротив гостей.

— Господа. — Хотя стоявшие перед леди Гарингерб молодые люди мало походили на господ, этикет не позволял ей называть незнакомых людей по-другому. — С какой целью вы прибыли в магическую академию имени Рахта?

Самый молодой из гостей сделал шаг вперед. Он почему-то сразу не понравился Сивилии: слишком надменный взгляд черных глаз и вальяжность в манере поведения вызывали у нее неприязнь.

— Я прибыл за Наоли.

— Наоли?! — Сивилия не смогла скрыть своего удивления, но, быстро опомнившись от шока, взяла себя в руки. — С кем имею честь разговаривать?

— Наследный принц клана Черных волков, Киран Кариб Сахт Агхарат.

Леди Гарингерб сглотнула, не показывая своего мимолетного замешательства.

— Могу я узнать, для какой цели наследному принцу клана Черных волков понадобилась леди Наоли?

— Можете. Я хочу забрать ее с собой, чтобы сделать своей второй женой.

— В ожидании леди Наоли я прошу господ присесть на диваны и отдохнуть. Вы, наверно, проделали большой путь. Посидите, а я сейчас схожу к леди и сообщу о вашем визите к ней.

Выйдя из гостевой комнаты, леди Гарингерб понеслась по коридорам замка так, как не бегала даже в свои молодые годы. Влетев в учебную аудиторию, она некоторое время успокаивала свое тяжелое дыхание, и, едва успокоившись, вымолвила:

— Леди Наоли, вам знаком принц Киран из клана Черных волков?

— Киран! — Наоли округлила глаза, до конца не понимая, к чему леди Гарингерб задала такой вопрос.

— Принц Киран прибыл с визитом в замок и требует вас.

— Киран… Он здесь!

Глаза Наоли заблестели от охватившего ее волнительного счастья. Она уже и надеяться не могла, что когда-нибудь увидит Кирана, а тут он сам приехал и просит ее прийти. Подхватив подол платья, Наоли пронеслась мимо Сивилии и быстро побежала по коридору замка.

События, разворачивавшиеся в замке, с каждой минутой нравились Гарингерб все меньше. Она заметалась по коридору, собираясь с мыслями и обдумывая случившееся, затем остановилась, медленно выдохнув, подавила эмоции и понеслась вдогонку за убежавшей девушкой.

На развилке коридоров запыхавшаяся Сивилия остановилась. Отдышавшись, она вбежала на второй этаж, и практически ввалилась в комнату к лорду Имрану.

— Лорд Имран, вам необходимо немедленно спуститься в гостевую залу! Прибыл принц Киран, он хочет увезти с собой леди Наоли… Боюсь, произойдет непоправимая ошибка, — вымолвила на одном дыхании леди Гарингерб и тяжело задышала: все-таки беготня по коридорам замка не для ее возраста.

Имран быстро сообразил, что произошло. Он выскочил из своих покоев, стрелой пролетел вниз по лестнице, пробежал по коридору и замер у двери гостевой залы. К его удивлению, леди Сивилия, несмотря на возраст смогла быстро нагнать его, и теперь, пока он пытался отдышаться, ожидающе стояла у него за спиной. Поправив свои рыжие волосы, Имран открыл дверь и, как оказалось, прибыл вовремя.

Киран протянул в сторону Наоли ладонь, на которой лежало золотое колечко с небольшим голубым камнем. Наоли с восхищением рассматривала кольцо, все еще с трудом веря в то, что мечта ее девичьих грез стоит перед ней и предлагает выйти за него замуж. Она протянула к нему руку, но ее остановил властный спокойный голос леди Гарингерб, которую Наоли немного побаивалась.

— По законам нашего материка, разрешение на брак спрашивают у старшего из рода. На данный момент лорда Аронда Ир Куранского нет в замке. По тем же законам материка и королевства, согласие или отказ на союз вы можете получить у младшего из рода Куранских — лорда Имрана. Так как он отсутствовал при нашем с вами разговоре, то прошу принца Кирана из рода Черных волков повторить свое желание.

Кирану все больше не нравилась немолодая особа, но сталь в ее голосе заставляла подчиняться, да и отец просил сдерживаться.

— Хорошо, мне не составляет труда повторить свое желание. Я прибыл к Наоли с предложением руки и сердца.

Лицо девушки засветилось от счастья.

— Принц Киран при первом нашем разговоре объявил, что леди Наоли будет его второй женой.

Скулы наследного принца чуть заострились от злобы.

— Это не имеет большого значения. По законам нашего материка, я уже обзавелся первой женой, и она принадлежит нашему клану. А вот наложниц я могу выбирать уже на свой вкус.

Наоли резко одернула протянутую к кольцу руку. Заморгав в недоумении, она посмотрела на Имрана, как бы спрашивая у него, не ослышалась ли она.

Имран, подойдя к Наоли, взял ее за руку и подвел к леди Сивилии, а затем, повернувшись, холодно посмотрел на Кирана.

— Я, наследник рода Ир Куранских, заявляю, что отказываю принцу Кирану из рода Черных волков в союзе с моей сестрой, леди Наоли.

— Да как ты смеешь?! — зло прокричал Киран. Он сверкнул глазами, и в его руках вспыхнуло магическое пламя.

Имран невозмутимо посмотрел на исказившееся от гнева лицо Кирана. Повернувшись, он встретился взглядом с леди Сивилией.

— Леди Гарингерб, не могли бы вы сопроводить мою сестру в ее покои? И не сочтите за оскорбление, но не могли бы вы еще пригласить в гостевую комнату восемнадцать магов-огневиков и их преподавателя Вальхга Лиханского?

Леди Сивилия поняла Имрана с полуслова. Подхватив Наоли под руку, она быстро увела ее из гостевой залы.

Одиннадцатилетний лорд Имран еще не вошел в свой юношеский возраст, но уже остался один на один с пятью недругами, и если случиться, что ему нужно принять бой, он примет его.

— Принц Киран из рода Черных волков, думаю, нам больше нечего обсуждать. Мы живем по разным законам, поэтому я оберегаю свою сестру от необдуманного шага. Вспомните, ведь ваша мать, наверняка, не принадлежала к клану Черных волков, поэтому и сбежала. Если вы испытываете к Наоли хоть каплю симпатии, уезжайте.

В гостевую залу вошел Вальхг и его ученики, но они уже не сыграли никакой роли. Ухмыльнувшись, Киран дал приказ своим воинам покинуть помещение. Выходя, он задержался ненадолго.

— Только не думай, что я испугался каких-то магов-огневиков. Просто я не сразу заметил, что Наоли подурнела лицом. У меня в наложницах должны быть только самые красивые девушки.

Голос Кирана был пропитан ядом и высокомерием. Увидев растерянный взгляд Имрана, принц довольно улыбнулся и покинул залу.

После того, как за принцем клана Черных волков закрылась дверь, Имран простоял еще некоторое время, до конца не веря, что все обошлось, и им не пришлось применять магию.

Неожиданно по коже волнами прокатились сперва странный озноб, затем сильный жар. Закрутившись в водовороте чуть ниже груди, подступившая дурнота взорвалась, скрутив Имрана так, что каждая кость в теле юноши отозвалась болью. Глаза застилал серо-белый туман. Имран покачнулся и стал оседать, но его, к счастью, успел подхватить Вальхг.

Преподаватель испуганно смотрел на сына ректора академии, не понимая, что происходит с мальчиком. Вальхг отнес Имрана в покои, положил его на кровать и посмотрел на встревоженные лица леди Сивилии и Наоли.

— Простите, леди, но мне кажется, что с наследником рода Ир Куранских происходит что-то непонятное. Необходимо срочно пригласить целителя.

Только вот осмотр целителя не внес ясности, а лишь добавил тревоги. Мало того, Имран стал бредить. Его бросало то в жар, то в холод. Несколько раз он пытался вскочить с кровати.

Леди Гарингерб прижала целителя к стенке.

— Если вы сейчас же не скажете, что происходит с мальчиком, я вас засажу пожизненно в тюрьму!

Ильзинский вздохнул.

— Леди Сивилия, понимаете, подобные симптомы указывают на пробуждение магии, но только у магов-полукровок. А Имран — наследный лорд. Он еще так юн, у него не должны проявляться симптомы пробуждения магии. Если честно, я в затруднении ставить какие-либо диагнозы. Нам всем необходимо дождаться лорда Аронда.

ГЛАВА 6. Обретение дара

Весь вечер Наоли не отходила от постели Имрана. В очередной раз намочив в холодной воде и отжав ткань, она положила ее на горячий лоб брата.

— С тобой обязательно все будет хорошо, братик.

Наоли заботливо прошлась рукой по мокрым от жара рыжим волосам, изменившим свой цвет с огненно-рыжего на темно-ржавый. Шмыгнув носом, девушка села в кресло, подобрав под себя ноги, и вздохнула. Произошедшие события вызвали смешанные чувства тревоги и грусти.

Смахнув со щеки слезу горечи, Наоли закрыла глаза, шепнув:

— Какая я была глупая. Как могла влюбиться в чудовище? Богиня Ирида, спасибо, что уберегла меня от беды.

Тяжесть сновидений навалилась внезапно. Наоли пыталась им сопротивляться, но вскоре уступила, полетев навстречу радужному небу над цветущим лугом.

Дух Рахта Акронского с грустью улыбался, смотря на спящую девушку, затем он повернулся к праправнуку.

— Ох, как рано пробудился дар…

— Дедушка, — едва слышно прошептал Имран, не понимая, почему губы так болели и совсем не слушались его.

Рахт подлетел к кровати, проговорив с заботой в голосе:

— Ты лучше помолчи. У тебя губы все опухли и потрескались. Потерпи немного. Сейчас станет намного лучше.

Дух Акронского завис над кроватью, и за его спиной разгорелось золотое свечение, постепенно преобразовываясь в Золотого дракона.

Расправив крылья, дракон потянулся. Он хотел взлететь, но, осмотрев небольшую комнату, с непониманием взглянул на хмурого хранителя магического источника. Пролетев сквозь него, дракон завис над Имраном и покрутил головой, изучая наследника рода.

— Рахт… Ты только посмотри на это свечение! Никогда такого не видел!

— Я тоже не видел, и меня это немного пугает.

— Где его отец?

— Далеко отсюда — спасает детей. А нам с тобой нужно сберечь мальчика. Поделись с ним своей силой, успокой неизвестную нам магию.

По чешуе дракона прошлись золотые всполохи. Они играючи переливались, освещая всю комнату дивным светом. Взмахнув крыльями, магический дракон бережно обнял наследника рода, поместив его в созданный им кокон янтарного цвета.

Потрескавшиеся губы Имрана разошлись в улыбке. Он с любопытством прислушался к своим ощущениям. Перепончатые полупрозрачные крылья дракона оказались совсем не жесткими, а мягкими, словно пуховое одеяло со светящимися желтыми нитями. От них исходило необычное тепло, и в их объятиях было так хорошо и спокойно. Имран с интересом отметил, что не лежал на постели, а завис в воздухе.

Тонкие золотые плетения, слегка покалывая, проникли под кожу и побежали ласковыми потоками по телу в центр сосредоточения незнакомой магии. Коснувшись ее и не ощутив агрессии, влились в серебряное свечение, успокаивая, даря свою любовь и объясняя, что ее владелец совсем еще маленький мальчик, и его организм еще не готов к пробуждению магии в нем. Золотой дракон просил у бесформенного сгустка энергии, сверкающего серебряной пылью, потерпеть и не терзать тело ребенка.

Незнакомая магия понежилась в силе золотой энергии, успокоила свои всполохи агрессии, объясняя, что рвалась в то место, куда были направлены все мысли ее хозяина, хотела показать, на что она способна, но ее отталкивали, не понимали и не давали выхода.

Огненная магия Золотого дракона медленно потекла по энергетическим каналам наследника рода. Пожирая отработанную черную магию и излечивая истерзанное маленькое тело мальчика. Магия дракона с любовью стелилась, звала за собой, показывая пути выхода новой, необычной, захватывающей даже ее дух, магии.

Золотой дракон бережно высвободил Имрана из захвата своих крыльев и заботливо опустил его на постель. Зависнув с Рахтом над наследником рода, они наблюдали, как серебряная паутина окутала тело мальчика, вспыхнула переливающимся блестящим белым шаром в центре своего сосредоточения, пустилась по широким чистым каналам и, сверкнув, окутала кисти маленьких рук ребенка светом лунного камня.

Рот Имрана расплылся в счастливой улыбке; неокрепшие плечи поднялись от тяжкого вздоха.

— Как хорошо.

Дракон и Рахт переглянулись; у обоих в глазах читалось облегчение.

— А ты ко мне еще прилетишь? — В детских глазах было столько мольбы. Имран дрожащими пальцами осторожно прикоснулся к золотым чешуйкам.

— Не переживай, ты будешь всегда ощущать мое присутствие. Я оставил частичку себя в тебе. Ты единственный из всех когда-то живущих и живых Дар Акронских, с кем я поделился частицей своей души. Запомни, праправнук, только в очень крайнем случае ты можешь призвать в себя дракона и перевоплотиться в него ненадолго. Не каждому под силу удержать в себе его силу. Не удержишь — сгоришь. Запомнил?

— Я запомнил. Я буду беречь своего дракона. А что со мной произошло?

— В тебе пробудилась магия.

— Магия?!

Имран привстал на кровати, с восхищением и неверием переведя взгляд с деда на Золотого дракона.

— Да, магия… Правда, мы не поняли ее стихии. Думаем, что ты со временем разберешься с этим вопросом. А сейчас, правнук, ложись, закрывай глаза и отдыхай — восстанавливай потраченные силы.

Веки Имрана налились тяжестью; положив голову на подушку, он зевнул, закрыл глаза и со счастливой улыбкой на лице погрузился в сладкий сон.

Дверь спальни осторожно приоткрылась, и в комнату тихо вошла леди Гарингерб. Ее сонливость мгновенно улетучилась от вида парящих над постелью мальчика бестелесных духов. Духа Рахта Акронского ей уже доводилось видеть, а вот легендарного Золотого дракона — сосредоточение силы магического источника их королевства, она увидела впервые.

Рахт поклонился, выражая уважение самой строгой леди их академии и, подмигнув, исчез. За ним следом в воздухе растворился и Золотой дракон.

Сивилия захлопала в недоумении ресницами. «Каков нахал! А еще призрак! А еще хранитель! А еще его именем академию назвали! А еще когда-то был таким красивым мужчиной, за которым, наверно, все девушки королевства увивались…»

Возмущенно тряхнув головой, Гарингерб скинула ненужные мысли и подошла к постели Имрана. Она осторожно прикоснулась ладонью к его лбу и прислушалась к спокойному дыханию ребенка. Вздох облегчения вырвался из ее груди. «Выходит, не зря над своим праправнуком зависали… Исцелили».

Поправив заботливо одеяло, Сивилия посмотрела на спящую рядом с кроватью брата девушку и осторожно прикоснулась к ее руке, шепнув:

— Наоли… Девочка моя, просыпайся.

Наоли резко открыла глаза, первые мгновения не понимая, где она находилась и почему перед ней стояла леди Гарингерб.

— Леди Сивилия?!

— Тише, девочка, Имрана не разбуди.

Наоли резко повернула голову и вскочила с кресла.

— Тише, тише, моя хорошая, с ним все хорошо… Он спит, а ты ступай в свои покои, приляг, поспи — до утра далеко.

— А как же вы?

— Я вон на той кушетке прилягу. В мои годы часто не спится, так чего попусту потолок изучать? Присмотрю за мальчиком. И еще, девочка… Ты прости меня. Я ведь понимаю: первая любовь, столько ожидания и надежд…

— Нет, нет, что вы, леди Сивилия, вы ни в чем не должны себя винить! — Наоли схватила прохладные ладони Гарингерб. — Я, наоборот, очень вам благодарна. — Синие глаза девушки поблескивали от влаги выступивших слез. — Я не предполагала, что он настолько высокомерен и эгоистичен… Я чуть не погубила свою жизнь. И если бы не вы…

Всхлипнув, Наоли припала к груди Сивилии. Гарингерб тяжко вздохнула и погладила вздрагивающую спину девушки.

— Не стоит он твоих слез. А свое счастье ты обязательно встретишь, я в этом полностью уверена.

Наоли отстранилась, шмыгнув носом, улыбнулась с грустью в глазах. Вытерев ладонями мокрые от слез щеки, вновь бросилась к леди Гарингерб, быстро прикоснулась губами к ее щеке, снова отстранилась и неслышно поспешила к выходу.

Когда за Наоли закрылась дверь, леди Сивилия вновь подошла к постели Имрана, прислушалась к его спокойному, ровному дыханию и улыбнулась. Бесшумно ступая по мягкому ворсистому ковру, закрывающему пол в комнате, она подошла к кушетке. Бросив на нее мягкую подушку, прилегла и накрылась легким пледом.

Мысли, как круговорот, налетели, закружили, бросив в пережитые мгновения недавних событий. Иногда сердце леди Гарингерб едва слышно стучало от перехвата дыхания, а иногда пускалось вскачь от негодования, бурлящего внутри немолодого тела хозяйки.

В который раз, перекрутив в уме произошедшие события, леди Сивилия пришла к утешительному выводу.

«Что в итоге? Честь семьи Ир Куранских не пострадала, незваные гости хоть и были недовольны, но ушли, не причинив никому телесного вреда. Наследник рода спокойно спит в своей кровати. Ректору академии не в чем будет меня упрекнуть. Хотя чего душой кривить? Аронд Ир Куранский — большой души человек. Таких, как он, я не встречала на своем жизненном пути. А как он любит свою жену! Да и она его не меньше. Когда взгляды этих двоих пересекаются, дыхание перехватывает, так сгущается вокруг них магия. Иногда даже щелчки слышатся, когда магия огня сближается с ведьминой силой. Еще бы магия Ир Куранского не кружила возле такой красавицы! Любой мужчина был бы рад видеть леди Вириди возле себя. Но ни одному из них не пришло бы в голову сделать ее своей женой, ведь ведьмы замуж не выходят. А вот тому, как лорд Аронд сумел провернуть это дело, можно только удивляться и гадать. Да ведь только никто и не скажет. А как все-таки любопытно…»

На этой мысли сон сморил леди Гарингерб. Губы духа Рахта Акронского, тайно наблюдавшего за женщиной, чуть приподнялись. «Красивая леди… Столько мужества и силы не у всякого мужчины имеются. Хорошего зама себе правнук выбрал. Если бы не она, неизвестно чем бы все закончилось. Прямой угрозы наследнику рода не было, поэтому сам я вмешаться и не мог. Спи спокойно, Сивилия. Обещаю: с этой ночи бессонницы у тебя не будет. Нашей грозе академии нужна светлая голова и много-много сил для обучения магов-полукровок».

Рахт подлетел к правнуку, убедился, что тот сладко спил, и пошел проверять ведьмочек: что-то из лабораторной комнаты дымом попахивало. Наверное, опять Лиран очередное зелье изобретает. Нужно проверить, подзатыльников надавать и спать отправить. Вот уж неугомонное создание…

Леди Гарингерб лежала, распахнув глаза, и с удивлением осознавая, что она прекрасно выспалась. Такой внутренний подъем она, пожалуй, испытывала лишь в свои молодые годы.

Резво вскочив с кушетки, Сивилия осторожно подошла к постели Имрана. Наследник Ир Куранского сладко спал. Стараясь не разбудить его, она покинула покои. Впереди предстоял насыщенный рабочий день с заботами и хлопотами об академии, но Гарингерб уже не представляла себя вне ее стен.

Лучи дневного светила поиграли с плотно сжатыми черными ресницами ребенка, пробежали светом по его лицу. Имран потянулся, открыл глаза и резко подскочил, с удивлением смотря на ясный солнечный день за окном. «Вот это я поспал!»

Дверь комнаты, чуть скрипнув, приоткрылась, и в проеме появилась светло-русая голова; в больших серых глазах визитера бурлил интерес.

— Имран, ты как?

Широкие губы мальчика разошлись в улыбке.

— Брат, заходи.

Соржа не нужно было приглашать дважды. Он ужом проскользнул в открытый проем, прикрыл дверь, пробежал через комнату, запрыгнул на кровать к брату и, прищурившись, стал разглядывать его с любопытством.

— Ты чего, Сорж?

— Вся академия гудит. Говорят, у тебя магический дар открылся.

— И ты, разглядывая меня так усердно, решил узнать какой?

Имран хихикнул. Сорж обиженно надул губы.

— И чего ты лыбишься? Вдруг, во мне тоже магия проснется, и я увижу все ее потоки?

Имран рассмеялся в голос.

— Ну и каша у тебя в голове, — отсмеявшись, проговорил он.

— Чего ты смеешься? Нас ведь еще магии не обучали, вот и говорю, что знаю.

— Да ты не обижайся, я и сам мало знаю.

— А я вот знаю, что магию нужно мысленно призвать к ладоням. — Сорж уставился на руки брата.

Имран тоже посмотрел на свои руки, но ничего сделать не успел. Дверь распахнулась, и в комнату вошла леди Гарингерб.

— Адепт Сорж, объясните мне, что вы делаете в комнате лорда Имрана Ир Куранского?

Сорж, нахмурив брови, пробурчал:

— Я, между прочим, тоже лорд Ир Куранский.

— Я не забыла об этом, но сейчас вы должны выполнять то задание, которое я вам выдала.

— Да куда эти конюшни денутся?! — Сорж недовольно слез с кровати и поплелся на выход с опущенной головой.

Имран резво вскочил на ноги.

— Брат! Подожди! Я сейчас оденусь и тебе помогу!

Он схватил штаны и стал быстро одеваться. Большие серые глаза Соржа оживились, но сразу же потухли, как только раздался грозный голос леди Сивилии.

— Адепт Имран, отставить одевание! Немедленно ступайте в ванную комнату, приведите себя в порядок, а после этого отправляйтесь на завтрак. До появления ректора академии Аронда Ир Куранского вы освобождаетесь от всех работ. Если будет скучно, можете зайти в библиотеку и взять книгу для чтения. Книги о магии пока брать не советую. Адепты, вы ясно поняли мои распоряжения?

— Поняли… — одновременно пробурчали два брата и разошлись выполнять указания леди Гарингерб.

Выйдя из ванной комнаты, Имран быстро оделся. Его живот издал жалобное голодное урчание. «Права была леди Сивилия: сначала нужно подкрепиться». С этими мыслями он побежал на первый этаж. Повариха Васхи всегда баловала его различной выпечкой — наверняка и сейчас у нее найдется что-нибудь вкусненькое.

Васхи накормила его до икоты: сначала поставила чашку с кашей, не забыв положить сверху большой кусок сливочного масла, затем — тарелку с творожной запеканкой с маленькими синими изюминками внутри белой массы. Маковая булочка со стаканом компота шла в завершение завтрака.

Выйдя из кухни, Имран не спеша пошел по коридору замка. Его взгляд остановился на двери гостевой залы, в которой произошли вчерашние события. Осторожно взявшись за ручку двери, он потянул ее на себя.

Войдя в залу, Имран сразу вспомнил полные боли синие глаза Наоли. Сердечко мальчика учащенно застучало, дыхание стало сбивчивым. Голову терзала одна единственная мысль: «А правильно ли я поступил? Имел ли право решать судьбу сестры?»

— Наоли, — слетело с его губ. До боли захотелось вернуться во вчерашний день, перебрать каждое его мгновение, выяснить, можно ли было поступить по-другому.

Имран зажмурился, сжав со всей силы кулачки, и неожиданно почувствовал где-то внутри себя едва ощутимую прохладу. Покружив, как зимняя метель, она задвигалась в теле и в конце концов рванула в его руки. От неожиданности он разжал пальцы и, распахнув глаза оторопело, увидел, как с его ладоней понеслись завораживающие воображение сверкающие серебром потоки. Облетев комнату, они осыпались серебряно-белой пылью. В гостевой зале стали появляться люди, которые находились в ней вчера. При виде сестры, протянувшей руку к кольцу, Имран чуть не закричал; на его лбу выступили капельки холодного пота. Вытерев их трясущейся рукой, мальчик тяжело сглотнул.

По человеческим телам прошла рябь, они задрожали и рассеялись в воздухе. Хлопая ресницами, Имран с изумлением смотрел на пустое помещение — кроме мебели и его самого в ней больше никто не находился.

На непослушных ногах Имран вышел из гостевой залы. Голова нестерпимо разболелась и, чтобы утихомирить боль, он отправился к могилке сестры.

В самый первый день их прибытия в замок, он увязался за матерью и отцом, несшим в руках небольшой сундук. Отец объяснил, что в сундуке лежит маленькая нерожденная девочка, его старшая сестра Сари, которую вытравили из чрева матери заговором.

Имран был настолько потрясен, что не замечал льющихся по щекам слез, когда помогал отцу рыть ямку. Смотря на сундук, опущенный в могилку, он все никак не мог взять в толк, как его сестра поместилась в таком маленьком ящичке? Ведь она сейчас должна была выглядеть как Наоли, бегать, смеяться и немного грустить, пряча глаза. А не понимал он этого только потому, что не мог принять факта смерти сестры, да еще в таком крохотном возрасте, хотя какой там возраст? Всего несколько месяцев и то не от роду.

Место выбрали недалеко от замка, на высокой покрытой разнотравьем возвышенности, склоны которой резко обрывались вниз. Вид с холма открывался просто впечатляющий. Словно на ладони лежали простирающиеся поля с ровными рядами посаженных виноградных лоз. Вдалеке виднелись скалистые горы с шапками заснеженных пик. Смотря вниз со склона, можно было любоваться небольшой бегущей горной речушкой. К ее берегам трудно было подойти из-за высокой темно-зеленой травы, на ее малахитовом ковре росли невпопад лиловые и желтые полевые цветы.

На следующий день они с отцом смастерили небольшую лавочку, для того чтобы можно было прийти и посидеть у могилы Сари. А по весне посадили невысокое деревце ивы. За два года оно так выросло, что под его кроной можно было спрятаться от жарких лучей дневного светила.

Имран часто приходил к могиле сестры. Он любил посидеть здесь в одиночестве. Открывающийся с холма вид всегда его успокаивал.

Часто он оказывался свидетелем того, как сидевшая на лавочке мать смотрела вдаль сквозь пелену слез, и тогда Имран не выдерживал, подбегал к ней, тряс за плечо, шепча: «Мама… Ты только не плачь, а то мне тоже плакать хочется». Она хватала его, сжимала со всей силы, уткнувшись в его худенькую грудь, всхлипнув, быстро вытирала скатившиеся по лицу слезы и, подняв голову, улыбалась вымученной улыбкой, говоря: «Прости сынок, я больше не буду». Только в следующий раз все опять почему-то повторялось.

Сев на лавочку, Имран посмотрел вдаль и, заслушавшись стрекотанием кузнечиков, постепенно успокоился. Пережитые недавно волнения медленно стирались из памяти. Порассуждав немного, Имран решил, что просто сильно переволновался, поэтому-то и увидел так четко события, произошедшие вчера.

Успокоившись, он побрел домой, вот только советом леди Сивилии не воспользовался. На него вновь навалились непонятная тяжесть и усталость во всем теле, поэтому вместо того, чтобы пойти в библиотеку за какой-нибудь книгой, Имран отправился прямиком в свои покои. Едва дойдя до комнаты, он разделся, лег на кровать и, накрывшись одеялом, сразу уснул.

Вечером леди Гарингерб зашла в комнату младшего лорда Ир Куранского, потрогала рукой его лоб и, убедившись, что он не горячий, вздохнула с облегчением. Но спать она все же решила не в своих покоях, а опять на кушетке. Казалось бы, места мало и неудобно, но зато как хорошо спится!

Проснувшись утром, Имран чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, но тревожность в груди почему-то не прошла. Она недовольно ворочалась, словно горный медведь в зимней спячке.

Леди Гарингерб чуть улыбнулась, увидев его проснувшимся.

— Имран, твои родители пока не вернулись, поэтому можешь заняться каким-нибудь своим любимым делом.

— Можно сходить потренироваться на мечах! — Имран подскочил и спрыгнул на пол с кровати.

— О, нет! Я не это имела в виду. Пока лучше обойтись без тренировок. Займись лучше чтением.

— Опять… — пробурчал он и отправился в ванную комнату с понурой головой.

Умывшись, Имран вернулся в спальню, но не застал в ней леди Сивилию, хотя, может, так было даже лучше. Надев брюки и рубашку, Имран не торопясь пошел в обеденную залу, но, не дойдя до нее, остановился напротив дверей гостевой залы. Какая-то необъяснимая тяга влекла его к ней. Безумно хотелось вновь очутиться в комнате со спокойным теплым интерьером. Может, все от того, что в его голове постоянно прокручивался тот злополучный день, да к тому же засела тягостная мысль о том, что одна его старшая сестра так и не увидела белого света, а другая благодаря его решению осталась несчастлива.

Толкнув дверь, Имран переступил порог залы и вновь ощутил внутри себя недовольное копошение. Он прислушался к ощущениям. Они были точно такими же, как вчера, и ему нестерпимо захотелось вновь прочувствовать вчерашнюю вьюжную прохладу.

Словно почувствовав его настрой, метель с колкими иголками снега закружила, понеслась по телу, рванула к рукам, сорвалась с них и, облетев комнату снежным серебром, осыпалась белоснежными искрами, превращаясь в людей.

Имран сделал шаг назад, смотря в глаза Кирану; его пренебрежительный взгляд вызвал толпу мурашек на коже. Отвернувшись от Кирана, Имран посмотрел на счастливую сестру, затем удивленно захлопал ресницами от вида себя самого, вошедшего в гостевую залу. Скоро в ней стояли все участники позавчерашних событий. Присев на корточки, Имран с изумлением смотрел на разворачивающиеся события, как будто он вновь оказался в том дне, только теперь наблюдал за всем со стороны.

В гостиную залу тихонько вошла Наоли.

— Имран, а ты чего здесь сидишь?

Имран осторожно перевел свой взгляд на вошедшую сестру.

— Наоли, а ты тоже это видишь?

— Что?

Сестра с непониманием смотрела на брата.

— Ну… — Имран замялся. — Себя и Кирана, и этих его соплеменников.

Синие глаза девушки, казалось, еще больше потемнели. Она тихонько подошла к брату и присела возле него.

— Здесь кроме нас двоих никого нет. У тебя, наверное, опять температура? — Потрогав его лоб рукой, Наоли нахмурилась в непонимании. — Температуры нет. Тебя что-то тревожит?

— Нет… Давай уйдем отсюда.

Имран встал, схватил сестру за руку и повел к выходу, словно боялся того, что Киран мог забрать ее с собой, если она останется в этой комнате одна.

На третий день все опять повторилось. Имран чувствовал разбитость во всем теле; головные боли прекращались лишь, когда он засыпал. Едва переставляя ноги, он с трудом доплелся до могилки сестры и, упав недалеко от нее, свернулся калачиком в высокой траве и лежал так, пытаясь унять озноб.

Аронд вышел из портала в целительском крыле, держа на руках мальчика. Его возраст сложно было определить из-за неимоверной худобы и грязных лохмотьев ткани, закрывающих его тощее тело. За ректором академии из портала вышли разного возраста дети, но их вид ничем не отличался от незнакомого мальчика, которого до сих пор держали на руках. Завершила процессию леди Вириди со спящей малышкой на руках, лет трех от роду.

Ведьмак насторожился, мгновенно почувствовав незнакомую магию.

— У кого? — задал он единственный вопрос и замер в ожидании, смотря на Кария Ильзинского.

Тот, к его удивлению, отвел взгляд, едва слышно вымолвив:

— У Имрана.

— Как у Имрана?! Ему только одиннадцать лет.

— В том-то и дело. Но вы не волнуйтесь, ему уже лучше. Леди Сивилия запретила ему чем- либо заниматься и упражняться.

— Какой стихии магия? — Аронд осторожно положил мальчишку на кровать и потрогал его лоб рукой.

— Понимаете… — Карий отводил взгляд в сторону, мял свои тонкие белые пальцы. — Никто не знает, какая магия в нем пробудилась.

— Займитесь детьми, соберите всех целителей и ведьмочек, пусть помогают. Что здесь произошло во время нашего отсутствия? И где сейчас Имран?

— Где-то в замке.

Повернув голову, Аронд посмотрел на побледневшую жену.

— Нам нужно найти его немедленно.

Вириди передала девочку молоденькой целительнице и, не дожидаясь Аронда, понеслась по коридорам академии, а потом и по замку. Оббежав все комнаты и не найдя в них Имрана, она с перепуганным лицом и округлившимися от отчаянья глазами закричала на весь замок:

— Имран!

Ведьмак обхватил ее руками, зашептал над ухом:

— Не кричи так, дочерей перепугаешь.

Вид у него самого был не лучше. Вириди резко повернулась и подавленно посмотрела на мужа.

— Я, кажется, догадываюсь, где он может быть.

Аронд понял ее сразу, и они быстрым шагом направились к могиле Сари.

Они еще не добежали до ивы, но уже поняли, что сына на лавочке не было, и разочарование и страх сковали их тела.

Когда Вириди подошла к могилке дочери, она с отчаяньем заозиралась по сторонам.

— Имран!

Заметив в траве рыжую голову сына, она бросилась к нему, упала на колени и стала лихорадочно ощупывать его; с ее пальцев срывалась зеленоватого цвета ведьмина сила.

Аронд подхватил сына на руки.

— Папа, — открыв глаза, с улыбкой на лице произнес мальчик. Увидев рядом с ним мать, он улыбнулся еще шире. — Мама… Вы наконец дома. А у меня дар пробудился.

Вириди вжалась в сына; ее плечи сразу задергались от рыданий.

— Вириди, с сыном все хорошо. Сейчас пойдем посидим на лавочке, успокоимся и будем обдумывать сложившуюся ситуацию.

Вириди всхлипнула. Одной рукой она достала из потайного кармана платья платок и вытерла им мокрые от слез глаза и лицо. Побелевшими пальцами другой руки намертво вцепилась в руку сына.

Дойдя до лавочки, они сели. Вириди немного ослабила свою хватку, осматривая сына — не было ли на нем травм.

— Мам, у меня ничего не болит. Ко мне дедушка Рахт и Золотой дракон приходили. Дракон меня на своих крыльях качал. Только они сказали, что никогда не сталкивались с такой магией. А у меня иногда вот тут… — Имран положил ладонь чуть ниже груди. — Вот тут, словно зимняя пурга вьюжит.

Вириди подняла голову и посмотрела на мужа глазами, полными непонимания и страха, который до сих пор держал ее в крепком захвате.

— Вириди… успокойся. Ты же слышала: Рахт с Золотым драконом прилетали, у нашего сына ничего не болит. А вьюга…? Вьюга… Думаю, это так проявляет себя его магия. Ты уже с ней познакомился? — обратился он к сыну.

Аронда немного потряхивало от потери сил и трех наисложнейших дней, в течение которых они спасали приютских детей.

В новую обитель к настоятельнице попал семнадцатилетний юноша. Он успел рассказать о больных детях, живущих далеко отсюда, в Мирском королевстве. Сам он в пятнадцать лет сбежал из приюта и отправился искать справедливости. Их директор забирал практически все деньги, выданные государством на содержание приюта. Дети жили в очень жестких условиях, голодали, многие умирали от голода и холода, вот и сбежал юнец. Как он жил с такими черными магическими каналами, Литисия не понимала. Скорее всего, желание спасти воспитанников приюта, да сила воли поддерживали юношу и помогали ему не умереть. В новую обитель он попал, когда уже кашлял кровью. Всякого довелось видеть Литисии, но такого истощенного пациента — просто кости, обтянутые кожей, — ей пришлось осматривать впервые.

Паренек умер. Ведьмак, держа юношу на руках, сжимал его со всей силы, сдерживая рвущийся крик души. Отдав мертвого ребенка настоятельнице, он не вытерпел и взревел. Зрачок расползся, покрывая чернотой белки глаз.

Выхватив мечи из ножен, ведьмак вступил в первый портал — прежде, чем он добрался до пункта назначения, их пришлось открыть несколько. Когда он выходил из одного портала, чтобы добраться до другого, люди вокруг затихали, многие прижимались к стенам зданий, лишь бы не попасться под его горячую руку.

До нужного места его подвез отважившийся мужичок — и даже плату не взял. Вид детей — практически таких же, как мертвый юноша, — затмил разум ненавистью, грудь жгло огнем. Не говоря ни слова, ведьмак взмахом руки снес голову директору приюта. Выйдя из кабинета, он прикрыл дверь и наложил заклинание, чтобы никто не вошел в комнату, после чего принялся за дело.

Через некоторое время в приют приехали Вириди, Литисия и несколько целителей. За три дня Аронд прикорнул всего лишь на несколько часов. Помимо лечения и запечатывания магии у детей приходилось еще разбираться с властями из-за убийства. Но его особо не осуждали. Назначили нового директора, а ведьмак, зажав его в угол, пообещал, что будет очень часто наведываться в этот приют и не забудет другие приюты проверить. Много говорить не стал: знал, что страх сделает свое дело, а слухи еще больше его приукрасят.

Прижав сына к себе крепче, Аронд тяжко вздохнул.

— А ты видел, какого цвета твоя магия?

— Видел. Она словно малюсенькие звездочки серебра, но вместе с белыми снежинками.

Вириди вскочила, нервно заходила из стороны в сторону, затем вновь подсела к сыну и, вскинув голову, посмотрела на мужа.

— Белая магия, это магия предсказания. А что означает серебро, я не знаю.

— Вириди, успокойся. Сейчас наш сын расскажет нам все по порядку. Имран, расскажи, что тебя так потрясло?

Имран прижался к отцу сильнее, словно извиняясь за то, что совершил.

— Приезжал Киран, просил Наоли выйти за него замуж, а так как главного из рода Ир Куранских не было, то леди Сивилия сказала, что я должен ответить Кирану, отдаю я свою сестру за него или нет… Я не отдал, — едва слышно прошептал он. — Папа, он хотел сделать ее своей наложницей.

Подняв голову, Имран с тревогой в глазах посмотрел на отца. Аронд прижал рыжую голову к себе и поцеловал.

— Ты все сделал правильно. Я бы никогда не отдал нашу дочь этому надменному, горделивому снобу.

Имран вздохнул с облегчением и вновь поднял голову на отца.

— Тогда почему я их всех вижу?

Вириди и ведьмак с изумлением посмотрели на сына.

— Кого видишь? — в голос спросили они.

— Всех, кто был в тот день в гостиной зале, и даже себя вижу. А вчера, когда я стоял и на сестру смотрел, — в тот момент, когда она хотела кольцо у Кирана взять, — в комнату вошла настоящая Наоли. Я у нее спросил, видит ли она Кирана и себя, а она ответила, что никого не видит.

— Скажи, сынок, что происходит, когда ты начинаешь видеть те события?

Имран, вздохнув, отвел взгляд.

— Я очень переживаю, что поступил неправильно, и Наоли теперь плачет по Кирану. Меня словно тянет в гостевую комнату, в которой произошли те события. Внутри меня как будто закручивается вьюга. Она бежит едва ощутимыми иголками по телу к моим рукам, а потом срывается с ладоней и облетает комнату серебристыми снежинками, а когда осыпается белой пылью, появляются люди. Я не понимаю, что со мной происходит, и у меня все время болит голова, и слабость во всем теле.

Аронд, сжав сына, посмотрел на жену со спокойствием в глазах.

— Не переживай, сынок. Я впервые слышу, как проявляет себя магия времени.

— Магия времени?! — воскликнула Вириди и сразу прикрыла рот рукой, боясь выдать свой страх.

— Да, только не будущего, а прошлого.

— Это как? — Подняв голову, Имран с удивлением посмотрел на отца.

— А вот так. — Улыбаясь, Аронд слегка щелкнул сына по кончику носа. — У тебя самая удивительная магия, о которой я когда-либо слышал. А плохо тебе от того, что ты пока не научился ею пользоваться. Слишком много расходуешь сил, поэтому и голова болит, и слабость в теле. Не переживай, сынок. Будем с тобой потихоньку осваивать азы по ее изучению.

Вириди с недоумением слушала мужа.

— Но почему у него проявилась эта магия, да еще в таком раннем возрасте?

Широкая улыбка расползлась на лице ведьмака.

— Вириди, неужели не догадалась? — Аронд покачал головой, смотря на недоумевающее лицо жены. — Вижу, что нет. А все потому, что у него мама — ведьмочка. Ты когда-нибудь слышала, чтобы ведьмы сыновей рожали? — Увидев, как надулись притягательные губы жены, Аронд подмигнул ей. — Правильно мыслишь. Ведьмы рожали всегда только девочек и передавали им свои знания и силу. У тебя по части предсказания, кто силен был?

Вириди села на лавочку и посмотрела вдаль на заснеженные горы.

— Мама. Только я ее мало помню. Меня бабушка воспитывала. Отучившись первый год в академии, приехала к ней в гости, а ее уже нет… умерла.

Ведьмак обнял жену свободной рукой и прижал к себе, затем поцеловал рыжую макушку сына.

— Как же сильно я вас люблю!

Они посидели еще немного, каждый думая о своем.

— А теперь, Имран, для тебя наступает сложное время.

Имран, подняв голову, с удивлением захлопал своими черными ресницами.

— Понимаешь, сынок, твоя магия, она — кладезь, ведь с помощью нее можно узнать о многих произошедших событиях прошлого или найти потерянное.

— А разве это плохо? — Имран сразу сжался, не понимая, почему отцу не понравилась его магия.

— Что ты, сынок! — Аронд поспешил успокоить сына. — Как я уже сказал, у тебя удивительная магия, может, даже единственная во всем мире Эйхарон. Поэтому ею могут заинтересоваться влиятельные люди, а это нам пока ни к чему.

— Что же нам тогда делать?

Вириди поняла, почему Аронд не хотел, чтобы о магии сына узнала общественность. Король непременно захочет заполучить их сына в свою тайную канцелярию. А это пожизненное рабство.

— Думаю, от целителей мы не сможем скрыть цвет магии, которая пробудилась у Имрана. Поэтому всем скажем, что у него дар предсказания, но, так как в нем очень много серой магии, которая заглушает основную, то и предсказывать он, скорей всего, никогда не сможет.

Имран понуро опустил голову.

— Надо мной все будут смеяться.

— Почему ты так думаешь? — Аронд, нахмурив брови, посмотрел на сына.

— Так, у всех настоящая магия! Они воду в шарики превращают, вихри разные из воздуха создают, огонь запускают, лианы выращивают. Даже у ведьмочек — ведьмина сила, а у меня магия времени, о которой нельзя говорить, и которую никто не видит.

Худенькие плечи ребенка дернулись; обида комком подступила к горлу, душила и обжигала сердце.

Аронд в который раз прижал сына, стараясь его успокоить, понимая, насколько он еще мал, и не разумеет всего того, что на него свалилось.

— Сынок, не обижай свою магию. Она все чувствует. Поэтому я буду с тобой заниматься и учить управлять ею. А насчет огневых шаров можешь не переживать. Года через три у тебя обязательно пробудится дар стихии огня и еще один дар, о котором я тебе расскажу, когда ты подрастешь. Договорились?

Широкие губы Имрана разошлись в улыбке, глаза загорелись от охватившего его восторга.

— Я никому не скажу, какая у меня магия!

— Вот и отлично. А сейчас пойдемте домой. Нам с твоей мамой нужно умыться с дороги и переодеться. Да в целительскую зайти, проверить состояние здоровья детей, которых мы сегодня привели.

— Детей? Они тоже маги-полукровки?! — Имран с удивлением посмотрел на отца.

— Большая часть, остальные очень сильно истощенны. Да к тому же они братья и сестры по отцу. Не было смысла их разлучать, поэтому будут дожидаться пробуждения магии в стенах академии. Так что, давайте поднимайтесь. И помни, о чем мы здесь с тобой договорились.

— Я никому не скажу.

— Вот и молодец.

Аронд снял с колен сына, взял его за руку, обнял жену, и они не спеша пошли по протоптанной дорожке.

ГЛАВА 7. Будни академии имени Рахта

Аронд сидел в своем излюбленном месте, утонув в мягком обтянутом кожей кресле ректорского кабинета. Изготовленное под заказ кресло собирали прямо в кабинете: вещь таких огромных размеров не пролезла бы ни в одну дверь. Зато все одиннадцать лет правления академией, сидя в этом кабинете, Аронд не испытывал никаких неудобств.

Откинувшись на спинку кресла, в ожидании родителей адепта Ир Стоуткена, Аронд посмотрел в окно. От воспоминаний о событиях, произошедших год назад, его широкие губы расползлись в улыбке. Встреча с лордом Орсином Ир Стоуткеном оказалась совершенно случайной…

Аронд прибыл по делам к ректору столичной академии Ривск. Наука и магия всегда сближают. Поэтому два ректора соседствующих академий не испытывали друг к другу неприязни, а наоборот, охотно обменивались новыми открытиями и делились недостающими ингредиентами и материалами для лабораторных работ. Вот и в этот раз Аронд принес для Норгиба недостающую деталь для артефакта сна, но занялись они совершенно другим. Сидя в кабинете ректора, они взволнованно обсуждали артефакт мгновенного перемещения и возможные сбои и накладки при его активации.

Дверь кабинета неожиданно открылась, и секретарь доложила, что прибыла чета Ир Стоуткенов. Норгиб тяжко вздохнул, и на его лицо сразу наползла хмурая тень.

— Пригласи, и сын их пусть тоже войдет.

Первой в кабинет вошла леди. С гордо поднятой головой она осмотрела их слегка высокомерным взглядом. Милая шляпка с тонкой вуалью закрывала верхнюю часть ее миловидного личика, но открывала взорам ее сжатые тонкие розовые губы. Следом вошел глава семейства. Поправив фалды черного фрака и кивнув в знак приветствия, он дождался, когда в кабинет войдет их сын, и после этого сразу закрыл дверь.

Норгиб подождал, когда чета рассядется на диване и кресле, после чего, не став ходить вокруг да около, сразу перешел к делу.

— Лорд Орсин и леди Алба, хочу сообщить вам, что все преподаватели академии вынесли единодушное решение. Адепт Рэнир Стоуткен за год обучения не усвоил знания ни по одному предмету. Мало того, он даже не пытался их освоить, а сладко спал практически на всех уроках. Отсюда неудовлетворительные оценки по всем предметам за год. Предлагаю вам посадить вашего сына на домашнее обучение.

— Я ведь тебе говорила, что сына нужно обучать дома, а эти академии не смогут дать ему достаточных знаний! — воскликнула леди Алба. Она посмотрела недовольно на мужа, после чего бросила умиленный, влюбленный взгляд на сына.

Здоровый, розовощекий мальчишка лет десяти и килограммов под восемьдесят, зевая во весь рот, безучастно поглядывал в окно. Ему было совершенно наплевать на то, кого сейчас обсуждали его родители и ректор.

Аронд удивился, как у такого флегматика смогла пробудиться магия, да еще в таком раннем возрасте. Он даже засомневался, но любопытство взяло верх, и, нарушая все правила этикета, он бесцеремонно влез в разговор.

— Адепт владеет магией?

Норгиб перевел взгляд на мальчика и, видя, что тот вновь витал в облаках, вздохнул.

— Господа, — ректор обратился к чете Стоуткен. — Прошу меня извинить, и разрешите представить вам лорда Аронда Ир Куранского, ректора магической академии имени Рахта.

Лорд Стоуткен кивнул в почтении, а леди Алба, скривив свой аккуратный носик, отвернулась, давая Аронду понять, что она слышала об его академии, и он ей неприятен.

Ректор продолжил.

— У адепта Рэнира магия земли пробудилась в восемь лет. Полгода он находился на домашнем обучении, но преподаватели не смогли донести до него знания ни по одному предмету. Год назад он поступил в нашу академию, но, к сожалению, результат оказался таким же.

Леди Алба встала, с гордо поднятой головой пересекла кабинет и, остановившись у дверей, вынесла свой вердикт:

— Мы забираем нашего мальчика домой! Все преподаватели оказались с низким уровнем знаний, поэтому они и не смогли донести их до нашего сына.

Встав с кресла, лорд Стоуткен хмуро посмотрел на жену.

— Ступай, подожди нас в карете. — Бросив взгляд на сына, который тоже встал и, едва передвигая своими толстыми ногами, собрался уходить, добавил: — А ты не торопись. Я еще не высказал своего решения по поводу твоего обучения.

Хмыкнув недовольно, леди Стоуткен вышла из кабинета. Ее сын поплелся к дивану; сев на него, он положил руку на подлокотник, опустил на нее голову и сразу закрыл глаза.

Норгиб был непреклонен.

— Как бы мне не хотелось этого, но я еще раз повторю, что не вижу смысла в дальнейшем обучении вашего сына в стенах нашей академии.

В кабинете на некоторое время повисла тишина, и ее нарушало лишь сладкое сопение адепта Рэнера. Посмотрев на сына, Орсин закатил глаза от отчаянья, но потом, будто вспомнив что-то, с интересом посмотрел на Аронда.

— Вы ведь тоже ректор академии?

Аронд с непониманием смотрел на лорда, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Да, ректор.

— Тогда я хочу, чтобы мой сын обучался в вашей академии, как ее там… имени Рахта, кажется.

Ведьмак на некоторое время замолчал, обдумывая заявление Стоуткена. Он решил, что тот не совсем понимал, в какую академию хотел пристроить своего непутевого сына.

— Извините, лорд Орсин, но вы, наверное, не в курсе, что в моей академии учатся дети низшего сословия. Они маги-полукровки. Сразу внесу ясность: это дети, рожденные от соучастников неразборчивых связей или любовников, если так вам будет понятней, и один из их родителей не является носителем магии.

Лорд Стоуткен встал, нервно заходил по кабинету, скорее всего, взвешивая все за и против, и, остановившись произнес:

— В вашей академии дети обучаются магии, так что вы не можете отказать моему сыну получать знания по ее освоению и изучению.

Аронд чуть не крякнул. Наверное, отец был на грани истерики из-за собственного сына, а его флегматичное состояние лишь раздражало лорда и вводило в нервное состояние. Лорд Орсин шел на крайние меры, отчетливо понимая, как на него набросится высшее общество. Но еще он отчетливо понимал, что вырастет из его сына через десять лет.

— Вы правы, я никому еще не отказывал в получении знаний. Но в моей академии группы формируются с детьми примерно одного возраста, четырнадцати-пятнадцати лет. В моей академии единственная группа с таким же возрастом, как у вашего сы…

— Вот и зачислите моего сына в нее, — перебил Аронда Стоуткен.

Уголки широких губ ведьмака разошлись в улыбке.

— Простите, лорд Орсин, но эта группа состоит из ведьмочек.

Но, видно, Стоуткен решил идти до победного.

— Мне наплевать! Пусть будут ведьмочки. Может, они расшевелят этого… — смотря на спящего сына, Орсин не находил для него подходящего слова.

— Раз вас ничего не смущает, тогда мы можем проехать в мою академию и составить договор на получение образования для вашего сына. А также вы получите счет на оплату обучения и содержания адепта Рэнера. В нашей академии не выделяют детей по статусу, лишь по именам. А уже после окончания летних каникул вы привезете вашего сына в академ…

— Никаких летних каникул! Обучение моего сына начнется с сегодняшнего дня! — вновь перебил Аронда Орсин.

Брови Аронда вспорхнули в удивлении, и он решил предъявить последний козырь.

— Лорд Стоуткен, вы должны понимать, что после завершения обучения у вашего сына на руках будет диплом об окончании магической академии имени Рахта.

— Уже то, что вы говорите, что он у него будет, вселяет в меня большую надежду.

— Что ж, раз вас ничего не смущает, давайте проследуем с вами в академию имени Рахта…

Один из магических камней на столе ректора зажегся оранжевым светом, прервав воспоминания Аронда. Секретарь сообщила ему, что у дверей кабинета дожидается адепт. Нажав на камень, Аронд ответил, что разрешает ученику войти, и выпрямился в ожидании.

Дверь тихонько открылась, и в кабинет вошел одиннадцатилетний мальчишка. Глядя на него, ведьмак едва сдерживал рвущийся смех, и его ноздри широко раздувались от внутреннего хохота. «Жалко, Призрак не видит. Вместе бы посмеялись. Хотя у него, наверное, и так уже живот болит от ежедневного ржача. Уже год, гуляя по пастбищу, он наблюдает, как наследник Стоуткенов гоняется за Элерией».

Пока малец не преуспел в этом нелегком деле, да и где ему угнаться за двумя ведьмочками? Начинает эстафету обычно Айрин: выдав затрещину Рэнеру и обозвав его пирожком, пускается наутек. Естественно, лорд, будучи не в силах вынести такого оскорбления, бежит за ней вдогонку.

С глубоким безразличием Рэнер принял свое исключение из академии Ривск и с таким же равнодушием принял свое поступление в академию имени Рахта. Ривск — Рахт, какая ему разница, где спать?

На следующий день, не увидев его в течении двух часов на занятиях, ректор академии Рахта отправился сам будить наследника сиятельных лордов, застав его мирно спящим на своей кровати в обнимку с подушкой. Несколько минут Аронд был в растерянности. Он решил призвать духа прадеда Рахта и отчитать его за то, что в вверенной ему академии адепты спят в постелях вместо того, чтобы получать знания. Отчитав деда, ведьмак с ухмылкой на лице покинул комнату, не дожидаясь дальнейших событий. По тому, как Стоуткен — весь сонный и растрепанный — вбежал в учебную аудиторию для маленьких ведьмочек, он догадался, каким методом прадед поднял мальчишку с кровати.

Аронд представил нового ученика ведьмочкам и, ухмыльнувшись, ушел заниматься своими обязанностями. Лишь вечером, сидя за столом в кругу семьи, он услышал взволнованный разговор младших дочерей о новом адепте.

Элерия, беседуя с сестрой, не замечала никого вокруг.

— Я как увидела, что он сел за первую парту, да еще напротив меня, так чуть со стула не вскочила! А когда эта бочка жира спать улеглась, не вытерпела. Достала рогатку, натянула сухожилие быка, влила магию ведьмы для лучшего ускорения и с бушующим счастьем внутри отпустила бечеву. Сделав вид, что не услышала оглушительного звона плюхи по затылку пончика, стала записывать лекцию.

— Вот это был треск! — с восхищением в глазах влилась в разговор Айрин. — Вороны, сидевшие на деревьях у стен аудитории, в разные стороны разлетелись, крича от испуга.

— Хи-хи-хи…

Прыснув от своего же смешка, дочери зашлись в смехе.

Вириди решила пристыдить их за такое несносное поведение за столом, но Аронд подмигнул ей, намекая, чтобы она не вмешивалась. Он подхватил ее руку и поднес к губам, едва сдерживая смешки.

Видя, что родителям не до них, девочки с азартом в глазах продолжили обсуждение нового адепта.

— А какие у него были глаза после моего меткого удара! Я думала, они из глаз выскочат и покатятся по полу.

— Ага, я под стол опустилась, закрыла рот ладошкой, чтобы насмеяться вдоволь.

— Пока ты под столом сидела, я ему доходчиво объяснила, что сон таким жирным пирожкам очень вреден: начинка может испортиться. Ты бы видела его лицо! — Черные глаза Элерии блестели от восторга и внутреннего азарта.

— А-ха-ха-ха, — вновь зашлись в смехе дочери.

— А как он за тобой на перемене погнался…

Одна из висевших на стене картин с изображением предка Ир Куранского не выдержала такой тряски стен и пола и рухнула на пол. Девчонки вновь прыснули от смеха.

— Да где ему за мной угнаться?! После десяти шагов сразу сдался. Я этому пончику на завтра такое приготовлю, век меня помнить будет…

Не догадывался наследный лорд Ир Стоуткенов, когда вошел в учебную аудиторию для маленьких ведьмочек, насколько сильно он влип. Уже год гоняясь за близнецами, так и не понял, как они его ловко обводят вокруг пальца.

Айрин огибает забор академии и быстро прячется в густой листве дикого винограда. Там ее уже дожидается исстрадавшаяся от нетерпения Элерия. Она горной ланью выпрыгивает из своего укрытия и, добавив словесно к образу уже подбежавшего наследника Стоуткенов пару-тройку кулинарных изделий выпечки, пускается наутек.

Да чего там адепт Рэнер! За двумя дочерьми Аронда гоняется еще пол-академии. Не отстают в этом нелегком занятии и адепты соседней академии Ривск. Надо отдать им должное, никто пока не приходил к нему с жалобой. Увидев синяки под глазами у подрастающего мужского населения, ведьмак мгновенно мог определить, от кого они их заработали. К синякам добавлялся растрепанный вид, отсутствие нескольких пуговиц на рубашках и камзолах ученической формы. Если драка переходила в разряд «не на жизнь, а на смерть», то добавлялись еще оторванные карманы и разодранные штаны и платья. Сколько раз он вызывал своих дочерей и пытался их пристыдить, уже и не счесть. Вскоре он бросил это занятие, дав адептам самим разобраться с этой ситуацией.

Вот и сейчас адепт Рэнер явился к нему после кровопролитного сражения с его дочерьми. Темно-синий фингал вокруг его левого глаза свидетельствовал о недавнем побоище. Правый глаз украшала едва заметная желтизна. Молодцы целители: еще лучше усовершенствовали мазь от синяков, ибо кровоподтек под глазом сиятельный лорд получил всего день назад.

Хотя сиятельного от мальчишки на данный момент осталось мало. Помимо синяка и всклокоченных волос на голове, у адепта Рэнера были вырваны живьем две верхние пуговицы на рубашке — остальные каким-то чудесным образом уцелели. Торопясь, Стоуткен застегнул их наперекос — одна пола висела ниже другой как раз на расстояние между петлями. Его форма академии имени Рахта сейчас больше напоминала одежду старьевщиков. Она была изрядно помята и выпачкана землей и травой. Ботинки, покрытые пылью, свидетельствовали о долгом и усердном беге их владельца.

В который раз Аронд при виде адепта Рэнера поругал себя. «Как же я не рассчитал средства на содержание флегматичного наследного лорда Ир Стоуткенов!? А ведь казался таким тихим малым… спокойным. Так сладко спал на диване в кабинете ректора Норгиба. Но мне приходится заказывать ему уже десятую форму, не считая той, что заказывал после его резкого избавления от лишнего веса. Да и к росту прибавилось сантиметров семь. Все-таки бег облагораживает. Трудно признать в стоявшем передо мной одиннадцатилетнем пареньке бывшего толстого мальчишку, который едва мог двигаться. Огонь в светло-серых глазах еще не угас после недавней битвы, щеки объяты жаром то ли от жары, стоящей на улице, то ли от гнева, бурлящего внутри. Голова чуть вскинута вверх, демонстрируя упрямство».

— Адепт Рэнер, я вызвал вас для того, чтобы сообщить, что за вами приехали ваши родители.

Светлые ресницы мальчишки захлопали в недоумении; рот чуть приоткрылся, но только для того, чтобы сразу выразить свое недовольство.

— А чего это они за мной приехали? Я, может, не хочу никуда уезжать.

— Адепт Рэнер, хочу напомнить вам о том, что вы, вероятней всего, забыли, где находитесь. А ваши родители приехали за вами в связи с наступившими каникулами. И с другой стороны, они не видели вас целый год, соскучились и желают узнать о ваших успехах в обучении.

Стоуткен скривил лицо и подтянул сползшие штаны.

«О, как удачно забирают наследника сиятельных лордов. Не нужно тратиться на шитье новой формы. По сползающим с его талии штанам сразу можно понять, что сиятельный еще пару килограммов сбросил».

Красный камень на столе вновь вспыхнул. Аронд коснулся рукой желтого камня, и дверь кабинета почти сразу открылась. Леди Алба переступила порог, а за ней вошел лорд Ир Стоуткен.

Аронд встал.

— Лорд Орсин, леди Алба, рад вас видеть.

Поприветствовав вошедших Стоуткенов, ведьмак дождался, когда они сядут на диван и, едва сдерживая рвущуюся усмешку, сел в свое кресло. Выдавали его внутреннее состояние лишь черные глаза, искрящиеся от смеха.

Рэнер повернулся, посмотрел хмуро на своих родителей и отвернулся с глазами полными безнадежности.