Бесплатный фрагмент - Наедине с Африкой

Введение

Я не знаю, как я это делаю? Порою желания кажутся невыполнимой задачей. Я не нахожу объяснения своим страстным порывам познавать мир, но я чётко понимаю, что это моя жизнь, которую не смогу изменить.

Когда-то в детстве отец посеял в моей душе зерно бесконечного любопытства к дальним горизонтам, ненасытной жажды странствий и неизбывного стремления к поиску. Даже не заметила, в какой момент желание менять обстановку вокруг себя стало наиважнейшей жизненной потребностью.

Первое путешествие случилось в три года, когда мама везла меня в розовой деревянной коляске в предоставленную государством квартиру. Жёсткие колёса грубо подпрыгивали на рытвинах, но цинковый тазик из рук не выпускала. Я слёзно выпросила его, чтобы быть причастной к суете переезда.

После этого я переезжала с улицы на улицу, из города в город, даже из страны в страну. Всегда радовалась ощущению новизны и смене привычной обстановки. А это, поверьте, сильнейшие чувства, которые незримо вовлекали в новые странствия.

Теперь я хожу от океана к океану и с континента на континент.

Кто-то скажет, что всякие действия должны быть оправданы, а они и оправданы. Много лет я рассказываю о чудесах природы, диковинных растениях и животных, о своих приключениях в пути не только друзьям и знакомым, но и с печатных страниц периодических изданий, с виртуальных страниц интернета, а теперь вот в своих книгах.

Мне очень радостно, когда читатель с благодарностью отзывается за возможность путешествовать вместе со мной через рассказы и даже короткие очерки. В такие моменты чувствую свою полезность, которая ни коим образом не претендует на славу и всемирное признание, но позволяет людям, а их я чаще всего совсем не знаю, приятно отвлечься от рутинных будней и жизненной суеты.

В своих вояжах я испытываю потребность не только увидеть, как живут в другом государстве, но и рассказать о моей родине. Причём во время таких поездок я сильнее, чем дома, осознаю и чувствую, кто я есть. Скрытые черты моего характера здесь проступают острее.

Это не для рекламы, это для знакомства

***

Зима 2015 года. Назрело новое путешествие по Кении и малоизвестным современному путешественнику Коморским островам.

В итоге планировала пройти по берегу Индийского океана в сторону сомалийской границы, там остановиться для отдыха на острове Ламу, а затем отправиться в регион народа масаи вблизи Танзании, чтобы сравнить для себя быт кенийского племени и танзанийского. Ранее прожила два месяца в подобной общине, наблюдая каждый день за их бытом.

Признаюсь честно, что я настороженно отношусь к Кении ещё с первого визита, так как она наряду с Мозамбиком огорчает мои отношения с Африкой. Туриста здесь не уважают. Это хорошо, если к вам тут никак не отнесутся, если вы останетесь незамеченными, минуя все невзгоды. Мне на это рассчитывать не приходилось. Ведь мои самостоятельные вторжения на континент предполагали тесный контакт с народом, а народ там разный. Поэтому к напряжению в Кении была готова изначально.

Коморские острова должны были стать следующей страной к ознакомлению. Чёткого представления о них, можно сказать, не было, но, как я люблю говорить в таких ситуациях, война план покажет.

Коморы неудобны для самостоятельного посещения, ведь перелёт на острова, откровенно говоря, слишком дорог, а длится он всего полтора часа. Вот и обходят все стороной эту маленькую страну, лишая себя возможности созерцать её красоты. Но не только красотой она блистает, ещё удивляет своей непохожестью ни с одной из стран, разве что только с Мадагаскаром.

Я бы тоже на Коморы не полетела, но подвернулся билет по доступной цене у авиакомпании SAX (Сафари аир лайн экспресс), и приобрела его буквально за пару дней до выхода из дома. Таким образом Коморские острова нежданно вошли в маршрут.

Глава 1. Из Найроби в Момбасу

Эфиопские авиалинии без сомнения заслуживают похвалы. Уже не раз приходилось ими пользоваться. Вот и теперь я прилетела с этой авиакомпанией из Эфиопии в Кению. Время в пути из Аддис-Абебы в Найроби всего ничего, а они и напоили, и накормили. Всё быстро, вежливо, аккуратно.

В аэропорту Найроби всем предстояло пройти тест температуры тела. Всему виной страшный вирус, который свирепствовал в Западной Африке. Эпидемия Эболы хоть и взята в кольцо, но кенийцы продолжали тщательно отслеживать больных пассажиров.

По выходу из самолёта все встали очередью к доктору в белом скафандре. Он мерил каждому температуру, поднося белый приборчик ко лбу и записывая результат в личной анкете. Над нашими головами висел монитор, где каждый тестируемый отражался в радужном свете. Все внутренние органы на экране имели свой цвет, и моё внутреннее содержимое увидела впервые. Когда я шевелилась, то и все внутренние части тела приходили в движение, вернее, их цветные контуры.

Странно и жутко было на это смотреть. Ещё более странным заключением оказалось то, что именно доктор написал в моей анкете. Я даже вскрикнула от удивления. А написал он 35,4 градуса! Я затормозила ход, уставившись ему в маску, хотела оспорить и перемерить температуру, а врач только поднял вверх большой палец правой руки и махнул мне:

— Проваливай!

После этого в каждом аэропорту при проверке температуры тщательно следила за своим градусом, везде он был одним и тем же. Только сейчас, почти прожив жизнь, узнала об этом феномене. Да и не мудрено, ведь мы пользуемся термометром, когда заболеем, а в нормальном состоянии кто её будет мерить, эту температуру? А я всё думаю, ну почему же меня тянет в жаркие страны? Видимо, градус повышать!

Потом был паспортный контроль, где за визу взяли положенные $50. Мне предстояло пробыть в Кении три дня, потом улететь на Коморские острова из Момбасы, которая считается кенийским курортом на берегу Индийского океана.

Я просила транзитную, двадцатидолларовую визу, не дали, заявив, что она выдаётся только по нахождении в стране менее суток. Да знаю я, но думала, что пойдут навстречу. Хотя, забегая вперёд, скажу, что по прошествии времени вернулась с Комор и должна была пробыть в Кении двое суток. Так пограничник дал мне транзитную визу, только спросил, когда из страны вылетаю в Москву, не посмотрев даже билет. Но это потом, а пока я находилась в аэропорту прилёта в Найроби.

Поменяла деньги через бюро Forex предположительно на всё время и уже по темноте вышла из аэропорта. 34-ый автобус как будто бы меня ждал, и покатила я в столицу к отелю Хилтон. Именно там, в самом центре у Хилтона, невероятное количество больших и маленьких отелей. На той же улице находятся автобусные компании и оттуда же отправляются автобусы в Момбасу.

До города ехали два часа. Прошло четыре года с последнего посещения Найроби, я искренне верила, что столица Кении стала чище, безопаснее и уже не столь пугающая, как раньше. Да, я ошибалась. Впереди горбатилась кусками асфальта та же вывернутая наизнанку дорога, по которой не только ездить, ходить опасно.

За время моего отсутствия окраинные трущобы разрослись и засыпали мусором все пустыри, придорожные канавы издавали зловоние, да ещё автобус застрял в пробке, как будто специально поиздеваться надо мной. Закрыв глаза и зажав нос ладонью, терпеливо ждала конца пути.

Сборщик денег плату собрал за проезд, я тоже оплатила в надежде получить сдачу. Всем раздал деньги, а мне нет. Я ждала, потом спросила. Рядом сидящие женщины возмутились и потребовали от кондуктора отдать мне сдачу. Тот нагло ответил, что у него сдачи для мзунгу (белая) нет. Я снова ждала. В автобус заходили и выходили люди, кондуктор забыл обо мне, заболтавшись с мужчиной средних лет в строгом костюме.

Ещё раз напомнила, и человек в костюме отдал мне положенную сдачу. Брать не хотела, а он её в руки вложил, думала министр, оказался контролёр. Заставил кондуктора идти разменять деньги и раздать их тем, кому ещё недодал. А в документах водителя сделал соответствующую запись о нарушении. Так я, не имея злого умысла, наказала недобросовестного человека. В общем, порядок навела!

Оказавшись в центре Найроби, я вдруг запуталась. Несмотря на ночное время, плотная масса людей двигалась по улицам, сметая всё на пути. Я со своим саквояжем окончательно растерялась и, задрав вверх голову, искала знакомые ориентиры. Этот четырёхмиллионный город меня поглотил в мгновение.

Кругом сигналили автобусы и машины, а люди просачивались меж ними на переходах, повсюду небоскрёбы сверкали неоном. Совсем ничего общего с трущобами на окраинах, где предположительно проживает ещё четыре миллиона человек — это обездоленные переселенцы, выброшенные из жизни бродяги и нищие.

В центре столицы Кении круговерть жизни, блеск огней, внешний лоск и веселье. Здесь же, под небоскрёбами, в лабиринте тёмных дворов распоясалась преступность, наркомания и проституция. Даже ходить далеко не надо, достаточно свернуть в узкую улочку от центрального проспекта, чтобы налететь на грабителя. Найроби, это, наверное, самый опасный город юго-восточной Африки, самый жестокий и недружелюбный, но он не лишён чувства горького юмора.

Над вопиющей обездоленностью холёная рука бизнеса расставила роскошные витрины ювелирных магазинов и оптовые салоны, в которых продаётся обстановка для богатых ресторанов и гостиниц, частных особняков, фешенебельных апартаментов. Автомобильные салоны занимают здесь целые городские кварталы, заманчиво поблёскивая боками машин сквозь сияющие стёкла. Более наглядного примера социальных контрастов в Африке не встречала.

Легко догадаться, что в своих путешествиях я ищу нечто такое, что не лежит на поверхности современных городов, тем не менее каждый приезжий должен, без сомнения, смотреть на большие мегаполисы. Сколько отвести для этого времени — каждый решает сам для себя.

Задерживаться в Найроби надолго ни смысла, ни желания не было. В этот раз город стал для меня всего лишь транзитной точкой в пути.

Покружившись слегка вокруг собственной оси, выбралась на Accra Road и пошла в знакомом направлении. Бесчисленные зазывалы приглашали в кафе, клубы, магазины, автобусные офисы, которые тут очень плотно сосредоточены. Автобусы крупных компаний занимали целую улицу, порой между ними не могла протащить даже свой багаж. Лоточники и болтающиеся без дела личности толкались, отирая меня боками. Я крепко держала сумку с документами и деньгами, думать о ней надо всегда.

Устроилась в первый увиденный мною Gana lodj с предусмотренным завтраком на утро. Поднялась по крутой лестнице к зарешеченному окну рецепции и автоматчиком у входа. Да, серьёзно у них там, а значит, довериться можно. В номере пахло средством от насекомых, а это хороший признак и комары до завтрашнего утра точно ко мне не залетят. После того, как проверила краны о наличии в них воды, спустилась на улицу и купила на завтра билет в Момбасу. Оттуда у меня вылет на Коморские острова.

Автобус уходит в десять утра, а через 11 часов, с учётом пробок на единственной трассе между городами, предположительно должен быть в Момбасе.

Из Найроби ожидалось спокойное отправление. Обильный завтрак в отеле съеден, вода в дорогу куплена, сама выспалась и отдохнула. Я вновь была готова отправиться в путь. Безумно радовалась, что покину Найроби, этот шумный, неблагополучный и загазованный до синевы город.

***

Долго выползали из запруженной транспортом столицы, но автобус сглаживал проблемы на дороге своим комфортом. Последнее слово техники! Телевизор, розетки, интернет, мягкие широкие сиденья — это не автобус, это самолёт! Даже по трассе развивал уважительную скорость, оставляя позади себя грузовики и легковушки. Пару раз за дорогу делали остановки в приличных местах на обед. Но жара уже раскалила землю, я почти не выходила, наслаждаясь прохладой кондиционера. Если в Найроби была комфортная температура, то ближе к океану расстилалась знойная саванна.

Ко мне по соседству подсел попутчик средних лет. Сам он житель Момбасы, так я его вопросами засыпала. Мне хотелось знать, какова криминальная обстановка в городе, как относятся там к туристам? В прошлом году, 2014-ом, в Момбасе произошло убийство моей землячки. На неё напали во время экскурсии в Fort Iisas c целью ограбления. Девушка не отдала свою сумочку, её застрелили. А ведь бесплатную путёвку получила в награду за хорошую работу.

Так вот, когда всё это рассказала соседу в автобусе, то заметила, как он был ошеломлён. Оказалось, что мужчина работал в полиции и занимался именно этим делом! Производство по делу закрыто в связи с тем, что преступниками были сомалийцы, залётные бандиты, а, значит, призвать к ответственности их не получается, они давно вернулись в свои пенаты. Хотя думаю, что полиция просто не стала этим заниматься. Но дело ещё и в другом.

Морское побережье Кении небезопасно для туристов. Сомалийцы переходят границу и ведут охоту за людьми, вернее за их имуществом. Тут совсем не важно — белый ты или чёрный, главное, чтобы было с тебя что взять. Полиция Кении старается навести порядок на побережье, но сомалийские бандиты просачиваются целыми группами, разбредаются по городам и бесчинствуют себе в угоду.

Но это не единственная проблема в стране, ещё одна немаловажная статья ей присуща. Извечный конфликт между иноверцами. В отдалённых северных районах Кении, ближе к Сомали и Эфиопии, консервативное мусульманское население не желает видеть у себя христиан. Особенно они не могут принять учителей иной веры, которые учат их детей в школах почти даром. Во время моего здесь нахождения в городе Мандера убили 28 учителей, просто забили до смерти. Волна возмущения прокатилась тогда по всей стране. 600 человек, которые были посланы правительством в школы на север Кении, побросали места работы и вернулись домой.

После всех рассказанных событий стоит задуматься о своей безопасности в Кении.

Ну а пока я думала о криминале на побережье, которое собиралась пройти после Комор, мой сосед думал обо мне. Он не мог понять, каким образом произошло стечение многих обстоятельств, что мы случайно оказались в одном месте и в одно время рядом. До самой Момбасы успокоиться не мог, а я ему сказала, чтобы много не думал, это для меня обычная закономерность. Случайные встречи, события, даже чудеса, что происходят на дорогах, многие сочли бы за удивительный феномен, но только не я. Я просто к чудесам адаптирована!

Когда приехали в Момбасу, преодолев километровые пробки на трассе, напомню, единственной между Найроби и всем побережьем, то уже наступила ночь. Тут случилась загвоздка, ни одного отеля не оказалось в пределах видимости. Шла по улицам и всматривалась в таблички у дверей. Всё не то. Вернулась к стоянке автобусов и попросила молодого человека провести меня к недорогому отелю. Он действительно меня провёл и, получив свой заработанный доллар, удалился.

Оказалось, что названия гостиниц и пансионов пишутся на маленьких вывесках и совсем не подсвечиваются огнями. Ночью их сложно рассмотреть, да и днём не сразу заметишь. Как будто бы недорогие отели старались остаться в тени, чтобы не составлять конкуренцию дорогим туристическим комплексам.

Номер мой был за привычных $10, и совершенно достойный. Он оказался просторный с балконом, со светлой и чистой ванной комнатой, с пологом от комаров и мощным вентилятором на потолке. Несмотря на сильную жару в городе, в комнате всегда было прохладно. Почему говорю всегда? Потому что здесь останавливалась много раз, курсируя через Момбасу неоднократно.

Старший менеджер принял меня радушно, сразу в гостиничный бар пригласил и познакомил с Кэт, фигура которой напоминала колокол. Кэт, молодая женщина с большим телом, считалась хозяйкой отеля по доверию своей матери и оказалась просто замечательным человеком. Мы подружились, от неё исходила сердечность и душевная теплота.

Менеджер всегда находился в лёгком подпитии, но дело своё знал, соблюдая полный порядок в делах и контроль в отеле. Здесь не было плохих людей, даже немногочисленные посетители вызывали у меня приятные эмоции. Все мы вечерами встречались во внутреннем дворике. Здесь я получала ответы на свои вопросы, добрые советы и поддержку. Этот отель стал моим тылом, где мне было хорошо и спокойно.

Вопреки всем изначальным подозрениям к городу, он мне приглянулся, и на него не жалко потратить время.

Индуистские храмы тут совершенно неподражаемой красоты, в них можно находиться часами, настолько там умиротворённая обстановка.

Католические церкви тонким кружевом выделялись на фоне синего неба. Мусульманские мечети в зелёных куполах возвышались над городом и были видны издалека. Небоскрёбы упирались в небо.

Город был колонизирован португальцами в 16-ом веке, а в 19-ом стал арабским султанатом. Тут наслаивались культуры, оставив свои следы в архитектурном облике старых улиц и образе жизни горожан.

Рынок Момбасы является колониальным памятником и самым популярным местом в миллионном городе, а сразу за ним начинается лабиринт из узких улочек — это Старый город, где сохранились португальские постройки 400-летней давности и арабские дома сравнительно недавнего времени.

Если в новой Момбасе стояла удушающая, влажная жара, и от неё можно было спастись только в собственном номере, то в Старом городе гуляли сквозняки. Хорошо продуваемые улицы устроены по принципу тоннелей, где разгульный ветер просто выворачивал мой солнечный зонт наизнанку, а на самих перекрёстках почти сдувало с ног. К тому же в узких переулках практически всегда была тень, то с одной стороны, то с другой, воздух там не раскалялся, дышалось легко и свободно. В этом была большая мудрость.

Рынок заполонял лабиринт улиц своими лавками и магазинчиками. Мои любимые кенийские манго с ярко-красными боками здесь предлагались в изобилии, они всегда были моей главной покупкой. Тут манго особое, оно огромное, почти на килограмм, очень нежной консистенции. Его полюбила с первого посещения Кении и всякий раз рада была прикупить себе несколько штук.

Здесь впервые попробовала сухие плоды баобаба в сахаре, их необычный вкус если не полюбился, то запомнился. Ведь вокруг Момбасы целые баобабовые леса, и люди умеют извлекать из этого пользу.

Основное население Момбасы — мусульманское, это и не удивительно, всё побережье Восточной Африки исповедует ислам. Но женщины здесь носят хиджабы, что, впрочем, присуще Момбасе, другие регионы Кении таким чёрным женским костюмом не увлекаются. Интересным показалось то, что индусы являются немаловажной прослойкой населения. Они занимают многие ниши в сфере бизнеса, торговли, сервиса. По свободным дням индусы приходили к нам в бар при отеле, имея в друзьях нашего гостеприимного менеджера. Мужчины пили пиво и ром, наслаждаясь уединённым местом.

Был среди них пожилой человек, который всегда засыпал за столиком с недопитым виски и стаканом в руке. Он постепенно сползал со стула, запрокидывал голову и храпел. Кэт поднимала с полу его чалму, запихивала под голову диванную подушку и оставляла индуса в покое. При этом громко работал телевизор, играла музыка. Все, кто заходил, тишину не соблюдали, и я тревожно оглядывалась на спящего мужчину, но он был непоколебим. Никому и в голову не приходило выставить человека из заведения, но, если дотронуться до его стакана в руке, он мгновенно просыпался и начинал бузить, пытаясь выяснить отношения всё равно с кем. А если его не трогать, то спал долго, потом спокойно просыпался, забирал недопитое виски, чалму и тихо удалялся до следующего раза, не сказав ни слова. Он имел большую семью и просто не высыпался дома, а тихий бар был его отдушиной, где мог спать с удовольствием. По такой схеме жил много лет.

После того, как провела в Момбасе пару дней, отправилась в аэропорт на матату. Этот транспорт передвижения по городу считается самым мобильным, представляет собой карету с мотоциклом и непременно выкрашен в яркие сочные цвета. Матату не боится пробок, продуваем со всех сторон, защищает от солнца, а вмещает до семи человек!

Аэропорт находился за городом, и ехать до него 40 минут. Принимает он рейсы не только местных авиалиний, но и международных авиакомпаний, а потому отсюда можно улететь даже в Европу. Но мне на Коморы надо! Багаж, билеты, паспорт, деньги — всё с собой. Сегодня я там буду!

Глава 2. Пропажа багажа

Коморские острова, это одна из стран, куда турист редко попадает, а всё из-за дороговизны перелёта, но мне улыбнулась удача дважды и дважды я пробыла на Коморах по 15 дней. Удивительно и восхитительно жить на острове, полностью состоящем из лавы, но тем не менее с совершенной и буйной растительностью.

Коморские острова, как маленький рай! Главный остров Гранд-Комор, как изумрудинка в далёком Индийском океане. Мало кто знает, где находится это государство. Так вот, Коморские острова, это острова в Мозамбикском проливе между Танзанией и Мадагаскаром. Они потрясающие, удивительные, очень красивые. Это сказочная, незатоптанная и незамученная туристами природа. Это совершенная, нетронутая, целостная и настоящая красота.

***

Билета на Коморы у меня не было. Вернее он был, я выкупила его за два дня до выхода из дома. Что-то случилось тогда с принтером, и я, поленившись идти к подруге за распечаткой, просто аккуратно переписала его на обратной стороне своего основного билета Москва — Найроби — Москва. Ничто не предвещало беды. Я улетала на островное государство вулканического происхождения, которое состояло из четырёх крупных островов: Гранд-Комор, Мохели, Анжуан, Майотт и нескольких маленьких.

Регистрация до Морони — столицы Коморских островов — прошла без задержек, паспортный контроль тоже, и я уже сидела в зоне вылета в ожидании посадки. Багаж сдала, оставив при себе фотоаппарат и сумку с документами, поэтому руки оказались приятно свободными. Авиакомпания SAX (Сафари аир лайн экспресс) мне была неизвестна. Посадочный талон дали без места, и я немного заволновалась по поводу самолёта и его возможностей. Оказалось, что всем пассажирам выдали посадочные без указания мест.

Что я знала о Коморах? Мусульманская страна, язык французский, на котором я не говорила ни слова, это бывшая французская колония, но до сих пор невидимая власть Франции присутствовала в стране. Ещё знала, что на внутренних перелётах между четырьмя главными островами государства работают наши, российские лётчики. Ещё знала, что многие коморцы учились в России, и даже их президент был когда-то нашим студентом. Ещё знала, что на одном из островов страны существует двусторонняя власть, и для его посещения нужна французская виза. Ещё знала, что там летают лисицы Ливингстона, а морские черепахи откладывают яйца в горячий песок острова Мохели. Ещё знала… Оооо! Слишком много знала! А значит, неизвестности не было, только огромное желание поскорее там оказаться.

***

Я сидела и жевала плоды баобаба, оставшиеся со вчерашнего дня и как нельзя лучше пригодившиеся сегодня. Плоды напоминали цукаты, пропитанные красным искусственным красителем. Все мои пальцы быстро приняли этот цвет, а ещё губы, язык и зубы стали совершенно малиновыми. Я это предполагала, ещё вчера вечером еле отмылась от красного пигмента, но здесь меня никто не знал и даже внимания ни какого не уделяли, поэтому ела малиновый баобаб и наслаждалась.

Так бы я их и прикончила в одиночку, но тут ко мне подсел молодой мужчина лет сорока в голубой рубашке, которая казалась сияющей на фоне его чёрной кожи, и предложил поговорить. А у меня рот малиновый! Он скривился и спросил:

— Что это?

— Плоды баобаба.

— А почему красные? У нас на островах баобабы жёлтые.

— Не знаю. Это же кенийские! Попробуй, вкусные.

Али, как звали моего соседа по залу ожидания, попробовал, и тут уж его было не остановить. Я искренне обрадовалась, что он сейчас тоже будет красный, особенно зубы, и не одной мне переживать. Баобабы мы доели и забыли, а в лице Али я приобрела разговорчивого и всезнающего попутчика.

Он работал инженером метеорологом в аэропорту Морони. Иногда путешествовал по положенному ему бесплатному билету, вот и сейчас возвращался из очередного вояжа. Говорил Али по-английски, дал много нужных советов и сказал, что в аэропорту Морони поможет сесть в такси.

Мне было непонятно, зачем помогать с такси, это самое простое, что можно предпринять в любой стране — отправиться на такси в центр города. Вот если бы он помог мне сесть на публичный транспорт за несколько коморских франков, то я бы это оценила. Но к моему удивлению заявил, что по острову Гранд-Комор ходят такси и на них передвигается всё население. Я даже испугалась и притихла. Это как же я буду передвигаться по острову на такси в течение двух недель? Откуда деньги? Когда поинтересовалась про отели, то сказал:

— Недорого, 20 евро за ночь.

Я стала быстро в уме подсчитывать свои возможности, решив, если их не хватит на поездки по острову и перелёты на соседние острова, то в отеле просижу все две недели. Именно на две недели ставится виза россиянам по прилёту в международный аэропорт принца Саида Ибрагима.

Я совершенно не рассчитывала на такие траты и была озадачена услышанными новостями. Но когда Али доложил, что на острове сейчас неспокойно, то есть бастуют, взрывают, политически волнуются, то я почти выпустила себя из рук, но быстро взяла обратно и сказала ему:

— Ты жив, ещё и путешествуешь, значит, не всё так плохо. Вот и я выживу, ничего со мной не случится.

Али быстро согласился.

Потом он мне рассказывал, какие на острове красивые девушки, а особенно его жена и дети, которых то ли трое, то ли семеро. О том, какая у него интересная работа составлять карты погоды на каждый день, и как его уважают в коллективе. Ещё сказал, что на островах ничего особенного нет, и мне это дело быстро надоест, а поэтому две недели слишком много для такой маленькой страны.

Информация оказалась неблагоприятная, в пору хоть бежать с посадки. Тут я стала перебирать в памяти Мозамбик, Гайану, Никарагуа, Бурунди, решив, что хуже не будет, ведь в мусульманских странах всегда, по большому счёту, дисциплина и порядок.

В зале посадки кроме нас ещё много кого было, я с интересом рассматривала женщин. Их наряды крупного рисунка и ярких расцветок просто сногсшибательны! Длинные и широкие платья покрывались сверху такой же яркой накидкой, одновременно укрывая голову. Эти накидки тоже свисали почти в пол, придавая всему облику женщины вид яркой самоварной бабы на чайник.

Мусульманки с Комор резко отличались от мусульманок Момбасы. Разговаривали и смеялись громко, непринуждённо. Их язык не был французским, он был коморским, то есть смесью суахили, арабского и местного диалекта. Кстати сказать, каждый остров страны имеет свой диалект.

Пока я рассматривала пассажиров, посадка началась. В самолёт пошли пешком по взлётному полю. Он был небольшой, но аккуратный, как и тот, что в Эфиопии взлетал с грунтовки и пыль завьюживал. Здесь же простиралась отличная взлётная полоса.

Мы с Али сели рядом, выбрав приглянувшиеся места. Народ рассаживался, как нравилось. К моему счастью перелёт прошёл замечательно, даже по бутерброду раздали с бутылочкой воды. Через полтора часа уже садились почти в море, аэропорт на самом его краешке. В глаза бросилась густая буйная зелень острова и совершенно чёрные рваные берега.

Вошли в маленькое помещение аэропорта, там снова проверка температуры в связи с эпидемией Эболы и снова запись на моей анкете 35.4 градуса. Почти вскрикнула, забыв, что это уже было. Паспортный контроль проходила после Али, договорившись, что он меня подождёт.

— Паспорт? Пожалуйста. Билет? Вот он.

Молодой человек с красивым и добрым лицом уставился в мою писанину на обратной стороне основного билета Москва — Найроби — Москва. Думая, что я ошибаюсь, переворачивал его на отпечатанную сторону, пытаясь вникнуть в текст, а я снова поворачивала к нему прописную страницу.

Ведь по-английски всё написала, чтобы понятно было, а может надо было по-французски? Пограничник посмотрел на меня и покачал головой. При этом мило улыбался, и я надеялась, что ещё не всё потеряно. Сбивчиво рассказывала историю с принтером и моей подругой, переходя с английского на испанский и обратно, чтобы ему с французским понятнее было.

Человек с красивым лицом запал. Он улыбался и слушал, но не пропускал. Ему нужна была распечатка билета с компьютера, чтобы убедиться в подлинности такового. Её не было. Проверить номер билета не мог, это ему не удавалось, а я решила что Коморы почти иная планета. Али ждал и нервничал, уговаривал служащего поверить написанному тексту и отпустить меня с миром. Тот ответил:

— Ситуация в стране сложная, политически волнуемся, поручено тщательно отслеживать всех иностранцев.

Я была в панике.

Кто-то побежал разыскивать ноутбук, Али делал тщетные попытки договориться с пограничником, ведь они вместе работали. Все пассажиры давно покинули аэропорт и почивали дома, а я стояла перед стеклянной будкой паспортного контроля и не сводила умоляющих глаз с работника пограничной службы. Кто-то принёс ноутбук, который долго загружался, а потом ещё и не открывался. Требовалось в моей почте найти тот заветный билет, который переписала собственной рукой.

Тут вдруг появился огромный чёрный человек по имени Мухаммед. На нём был строгий чёрный костюм оттенённый белым воротничком рубашки, а в руках имел большой портфель. Он приветливо кивнул мне головой из той части зала, где меня ожидала свобода, и стал вести деловые переговоры с сотрудниками аэропорта. Я ждала.

Огромный человек всё решил. Мухаммед оказался влиятельной персоной в стране и местным миллионером, его слову доверяли, его обещаниям верили. Вот он и пообещал, что завтра привезёт им распечатку моего билета, а в этот день он и Али оставили в залог свои паспорта пограничникам и вытащили меня из зоны контроля. Там простояла беспомощно полтора часа. 30 евро за визу у меня не оказалось, отдала $50 за предстоящие 15 дней пребывания на островах. Доллар здесь непопулярен, соответственно, его курс очень низок, а евро считается почётной валютой.

Я не верила своему счастью и даже не знала, как мне дальше себя вести. Но мужчины торопили, Мухаммеда ждала машина. В зале выдачи багажа уже все вещи сняли с ленты, но моего заслуженного чемодана там не было. Я металась среди немногочисленных мешков и баулов, но моего не было.

— Украли! Точно украли! Пока меня держали в заточении, чемодан унесли!

Я готова была разрыдаться!

— Как же так? Как же я? У меня там всё! Что делать?

Состояние было просто ужасное. В этой непонятной стране меня долго мучили, а потом ещё и вещи унесли. Я безнадёжно уселась на пустую ленту, не зная, что предпринять.

— Кажется, надо кому-то писать заявление о пропаже. А на каком языке писать? Как им объяснить, что это не просто пропажа вещей, это утрата целого путешествия. Это загубленное на корню настроение, это, как обухом по голове! Это, если хотите, катастрофа!

Мои поручители были растеряны. Надо же, попалась им штучка! Чисто неудачница! Али сто раз пожалел, что ел со мной малиновый баобаб, а теперь меня просто так не бросить.

Мухаммед властной рукой взял меня и потащил в машину. Ему теперь тоже от меня не отмахнуться, паспорт остался в залог. Я не знала, то ли громко рыдать, то ли извиняться перед спасителями. Сотрудники аэропорта даже вышли проводить к машине, не умея помочь по-другому. Мухаммед пообещал завтра приехать в аэропорт за паспортом и начать поиски моего багажа.

— Да где же его искать?

Мы все трое сели в машину и поехали в стольный Морони. Ничего не видела вокруг, мне только хотелось плакать и причитать по-деревенски.

— Какие Коморы? Какой остров? Дайте мне мой чемодан!

Али вышел по дороге, оставив свой номер телефона. Мухаммед привёз меня в красивый отель и заплатил за две ночи. Сказал, чтобы успокоилась, купила щётку, пасту и ждала его в номере. Вечером поедем в отель Итсандра делать распечатку с моего билета. Легко сказать — успокойся, но в руки я себя всё-таки взяла, поплакав совсем немного после его ухода.

Вот я и осталась в том, в чём стояла. С собой был только фотоаппарат и личная сумочка. В чемодане остался второй фотоаппарат «мыльница», две зарядки для них, телефон, страховка, сертификат о прививках, вещи личной гигиены и косметика, зонт, без которого не могу шагу ступить, шляпа, как альтернатива зонту, тёплые вещи, чтобы домой вернуться, кроссовки, российские деньги, две запасные пары обуви, ключи от квартиры.

Да что там говорить? В чемодане были все самые важные вещи. Стресс! Я вспоминала разные чемоданные мелочи и тихо стонала. Я не могла даже понять, с чего нужно начать новую жизнь в чужой стране без личных вещей? Когда я засмеюсь снова? Но даже с таким настроением мне надо было выйти и сделать первые необходимые покупки.

Глава 3. Нерешённая проблема

Рассеянно поменяла немного денег в отеле и вышла купить зубную щётку с пастой. Жаром обдало так, что даже дышать нечем стало. Вот это да! Это не жара, это пепелище! Мгновенно одежда стала мокрой и потекло по позвоночнику. Тут только цветные блузы надо надевать, чтобы мокрые пятна скрыть. Без зонта, без шляпы, куда иду? Срочно нужен был зонт и средства личной гигиены.

Рынок Воловоло раскинулся недалеко, народ передвигался густо, с интересом рассматривая меня. Под ногами практически не было земли, только чёрная пористая лава повсюду. Гранд-Комор молодой остров, сформированный вулканом двухтысячником Картала, который во время своих частых извержений изливается магмой, наращивая и поднимая остров из океана.

Проезжавшие мимо машины совсем не пылили. После пыльной Эфиопии это показалось маленьким счастьем на фоне нынешних событий. В городе отсутствовала пыль! Как оказалось потом, она вообще отсутствовала на острове Гранд-Комор (местное название Нгазиджа), да и не только на нём. Я впервые видела остров из чёрного базальта, но с буйной растительностью.

Женщины в Морони имели странный вид. Мало того, что их наряды надрываясь «кричали и сигналили», которые я не рискнула бы надеть, так ещё и лица густо намазаны жёлтой глиной вместо пудры. Её слой лежал неравномерно, в грубых разводах и потёках от пота. Я не видела в этом привлекательности, глядя на женщин, хотелось умыться самой. Позже узнала, что лицо в глине, это признак красоты, признак ухода за собой, это коморская косметика. К такому индивидуальному макияжу прилагалась ещё яркая губная помада, в комплексе с ней макияж представлял маску, и узнать под ней человека было почти невозможно.

В азиатской Мьянме женщины и дети так же по утру вымазывают лица, но там этому подвергаются отдельные его участки, сам человек остаётся узнаваем, на Коморах же техника «вымазывания» была другая.

Центральный рынок Воловоло уже был почти рядом, когда вдруг зацепилась за выступающую местами лаву и порвала обувь. Купила её в Момбасе в лавке у масаи, и продавец обещал мне, что шлёпанцы очень крепкие. Думала, будут носиться, как те, которые мне дарил масаи Монти в прошлое путешествие. Кому верить, как не масаи? Их добротная обувь ручной работы не раз сослужила мне добрую службу, а тут — , пожалуйста! Сплошное невезение! Куда мои ангелы-хранители улетели?

Сегодня у меня уже не было эмоций, я принимала удар за ударом. Взяла обувь в руки и босиком поплелась обратно по горячему колкому камню. В отеле переобулась в казённые банные сланцы и снова вышла. Теперь мне надо было купить ещё и клей.

Рынок оказался совершенно обычный, с таким же набором товара, как во всей Африке. Единственным отличием стало то, что меня здесь не понимали и просто умирали от смеха, когда я задавала вопросы. Значит, надо было не спрашивать, а идти и смотреть, увидеть и купить. Щётку, пасту, клей нашла, дело было за зонтом.

Тут ко мне подошёл француз по имени Мишель. Представился. Местный бизнесмен родился и жил на острове. Предложил помощь. Я пожаловалась на свою беду, тогда Мишель посоветовал поехать в офис SAX и потребовать не знаю что. Он меня привёз в агентство авиакомпании, дал свой телефон и удалился. Я была ему благодарна.

В офисе выслушали претензию, пообещали искать саквояж, но денег не дали. Хотя обнадёжили, что багаж мог остаться в Кении и придёт следующим рейсом через четыре дня. SAX делал два рейса в неделю. Думаете, я им верила? Это была обычная отговорка, но в аэропорт съезжу через четыре дня, чтобы быть уверенной в своей правоте. В общем, первоначальные мелочные покупки делала за свои средства, даже не представляя, сколько может потребоваться трат?

Весь день я находилась под солнцем и сильно обгорела. Лицо жгло огнём, оно стало красным-красно. Вечером появились Мухаммед с Али и меня не узнали. Подивились на моё красное лицо, имея чёрную кожу и не понимая такой странной реакции белого человека на солнце. Потом благополучно распечатали копию моего билета в отеле Итсандра, заодно вместе поужинали и вернули меня в мой номер.

Мухаммед пообещал заехать завтра после получения паспорта и поинтересоваться в аэропорту пропавшим багажом. Он оказался хорошим человеком, положительно действовал на мою психику своим спокойным тоном и размеренными мыслями. Рядом с ним я верила в удачу. На нём стояла печать благополучия.

Вечером постирала свои вещи, чтобы завтра снова их надеть, подклеила обувь и уснула тревожным сном.

Следующим утром долго лежала в прохладном номере, совсем не понимая, что я должна делать сегодня. Мне ничего не хотелось. На улице испепеляющий зной и настроения не было куда-то идти без шляпы. Но нельзя было отчаиваться, жизнь не закончилась. Фотоаппарат у меня заряжен, и зарядку буду экономить сколько смогу.

Встала, надела на себя то, что было постирано вчера, и спустилась вниз. Для начала поинтересовалась ценой моего номера, он стоил 38 евро. Две недели жить за эту стоимость я не собиралась, а пошла искать себе другое жильё за 20 евро, как обещал Али при нашей встрече ещё в Момбасе.

Солнце палило ужасающе, но далеко идти не пришлось, «Pension le Gambussi» находился рядом. Его название — это название национального музыкального инструмента. Очень патриотично! Там я договорилась о предстоящем переезде к ним, который планировала на завтра. Впоследствии, слегка привыкнув к городу, убедилась, что цена в 20 евро за номер считается в Морони самой низкой.

Днём приехал Мухаммед со своим паспортом, но без новостей для меня. Багажа в аэропорту не было. Он не знал, как развеять моё удручённое состояние, предложил съездить к нему на строительный комплекс, где отстраивал особняки для продажи.

Ехали в гору недолго, приятно для себя отметила, что там даже прохладно. Хорошее место выбрал Мухаммед под строительство жилых домов. Гранд-Комор интересный остров. Он гористый, горбатится от берега моря к центру. Вся его центральная часть — это затянутое тучами высокогорье. Они там всегда. Эти тучи, как живые, ползли вниз по склону к самому океану, там и заканчивалась их жизнь. Нещадное солнце растворяло черноту, а ветер разносил облака по клочкам. Наступал сезон дождей, и я ждала их каждый день, радуясь даже маленькому облачку занавешивающему солнце.

Строительный комплекс оказался внушительных размеров, почти целая деревня будет там заселена. Дома на острове строили из лавы. Её просто выпиливали под ногами, а в образовавшихся нишах ставили здания до трёх этажей. Получалась террасная структура застройки по склону. Но всё не так быстро, как я здесь рассказываю. Выпиливать лавовые блоки дело трудоёмкое. Они требуют тщательной обработки, чтобы строение выглядело аккуратно. Лава хорошо сохраняет прохладу внутри дома из-за своей пористости.

Тут, на территории комплекса, стоял дом Мухаммеда, где он проживал временно, пока шла стройка. Его семья находилась во Франции, и он туда часто уезжал. Будучи великодушным, предложил мне жить в этом доме бесплатно. Зачем? У меня ведь только чемодан пропал, а не разум! Я понимала, что там имелись все условия для комфортного пребывания, это был просто замечательный дом со множеством комнат и двумя выходами. Второй выход я могла использовать для себя. Каждый день приходила работница, она убирала дом и готовила еду.

Предложение Мухаммеда было лестным, на его условиях могла денег сэкономить, чтобы вещи себе купить. Из двух зол выбрала наименьшее, выбрала свободу. Извиняющимся тоном объясняла своему спасителю принятое решение, но Мухаммед был умным человеком, вопросов не задавал.

Кругом кудрявились пальмы, невесть каким образом прижились на каменистой лаве, летали бабочки и бегали оранжевые с синим ящерицы агамы. Змеи на острове отсутствовали совсем, их тут никто не видел, как и хищных зверей. Этот факт для меня был важен, я планировала истоптать весь остров.

Стройку мы обошли, с рабочими поговорили, так день и прошёл. Ещё одну ночь провела в своём отеле, а на утро его покинула, переселившись в пансион Гамбуси.

Глава 4. Возвращение «блудного чемодана»

Хозяйка пансиона, молодая и красивая малагасийка Ортез, встретила меня открытой улыбкой, а когда узнала, что у меня пропал багаж, то переживала вместе со мной. Как только услышала, что я из России, то просто ахнула. Её супруг учился ранее в одном из вузов Санкт-Петербурга, а на тот момент находился в Западной Африке в длительной двухмесячной командировке. Этот факт неожиданной связи с моей страной нас сблизил и мы стали подружками.

Свекровь Ортез помогала ей содержать пансион. Ежедневно женщины вместе приезжали на работу с другого конца города. Вечером они возвращались домой. С ними курсировала маленькая дочь Ортез по имени Иная, второго ребёнка ждали через пять месяцев.

Отношения между невесткой и свекровью были уважительными, эти люди никогда не повышали голос ни по одной из причин. Свекровь в свои 60 работала секретарём при президенте страны и часто днём уезжала на приходившей за ней машине. Ночью в пансионе дежурил её младший сын. Иногда он отлучался по каким-то своим делам, и за главного оставалась я. Атмосфера в гостинице стояла благоприятная, проживавших жильцов было немного, они каждый день менялись, постоянным гостем являлась только я.

***

В день заселения в «Гамбуси» мне дали самый светлый номер с окном на общую большую террасу, и я уснула днём, обдуваемая большим вентилятором с потолка, после бредовой ночи. Проснулась от осторожного стука в дверь. Меня звала Ортез:

— Тамара! Тамара! Твой багаж привезли!

Я подскочила, как ужаленная.

— Нет, не может быть!

Только через два дня ждала рейс, на котором по теории вероятности мог оказаться мой багаж. Я выбежала на террасу. На столе лежал он, мой истрёпанный и измученный чемодан! Рядом стоял сотрудник аэропорта с бумагой, где расписалась о получении пропажи, и знакомый уже водитель, что вёз меня в город в день прилёта. Попросили проверить содержимое, всё оказалось в сохранности! Потом спросила:

— Как вы меня нашли? Ведь никто не знал, где я нахожусь.

Водитель только усмехнулся. Так же непонятным было то, что вещи прибыли кенийскими авиалиниями, к тому же из Найроби. Вот как работает SAX — и плохо и хорошо. Первый вопрос остался не выяснен, показалось, что за мной следили.

Ну что? Жизнь снова расцвела яркими красками! Перебрала каждую вещь, к себе прижала и почувствовала, как для меня они дороги. Все мои рассыпавшиеся осколками планы вдруг снова обрели сюжет и ход мысли. Чтобы понять, насколько вы счастливы, надо лишиться важной составляющей этого счастья, вздрогнуть, прочувствовать, даже заплакать, а потом вдруг снова обрести утраченное и уже не терять чувства благодарности за имеющееся счастье. Такова была наука свыше. Прихватив зонт, невероятно счастливая я пошла гулять, куда ноги пошли!

Глава 5. А ноги пошли по столице!

Я не очень интересуюсь городами, но столица Коморских островов достойна отдельного рассказа. После её исследования сложилось чёткое представление о всей стране.

Морони имел совершенно необычный облик. Старый город Медина с узкими улицами состоял из двух кварталов и контрастировал с современными зданиями и открытыми площадями, его дома тесно жались друг к другу вокруг небольших чистых двориков.

Роскошные виллы красовались рядом с шалашами и лачугами бедняков, что лепились по дальним окраинам. От зубчатых крепостных стен веяло стариной. За ними шумели густые апельсиновые сады, манговые деревья и редких видов растения. Эти стены тянулись вдоль дорог, но не были замкнутыми. Сквозь разрывы в стене я проходила во фруктовые рощи, где банановые пальмы и цитрусовые деревья не имели хозяина, и уже превратились в дикорастущие сады.

По всему городу росли хлебные деревья, позже с удивлением отметила, что хлебные деревья тут по всем островам. Но это не индийское хлебное дерево, которое живёт в Азии и предлагается в виде сладкого фрукта. Хлебное дерево с Комор — совсем другое дерево, это настоящий хлеб для островитян. Его плоды прячутся среди огромных резных листьев, а само оно просто великан. Густые кроны сплошь увешаны круглыми плодами размером с дыню густого зелёного цвета. Такое огромное количество «хлеба» висело над головой, что с голоду тут не умереть!

Многочисленные мечети украшали город. Некоторые из них назывались Вендради, то есть пятничные мечети. А самая старинная из них пятивековой давности стояла на берегу Индийского океана прямо напротив порта.

Порт в столице небольшой, открытый волнам, тем не менее осуществлял международные перевозки на Занзибар, Мадагаскар, в Кению. Именно в районе порта всегда густое скопление народа. Там расположились стихийные лотки по продаже фруктов и соков из них, тележки со свежей рыбой курсировали по городу. Женщины продавали сладкие коржи и варёные яйца, сок из лайма наливали в бутылки из больших вёдер, длинные французские батоны выкладывали целыми «батареями».

Только здесь, у моря, можно было отдохнуть от смертельной жары, только здесь гулял ветер, и я останавливалась в тени каждого дерева, чтобы попить холодный лимонный сок и пойти дальше. Рыбаки трудились на берегу. Они чинили сети, долбили лодки и просто отдыхали в прохладе. Лодки здесь строили с балансом в виде сбитых квадратом планок с обеих сторон. Они кучно выстраивались по берегу усыпанные свежими стружками. На их изготовление шло лёгкое и прочное хлебное дерево.

В городе имелись приличные магазины с брендовым набором вещей, а рядом с ними вывешивали модную одежду для мусульманок. Интернет кафе обнаружила в двух местах города. Даже несмотря на отключение света в стране, они всегда работали, используя личный генератор.

Все органы управления государством сконцентрированы в одном месте вокруг главной площади. Там же несколько государственных банков, но только в одном из них производились операции по обмену евро. Кстати, его покупка и продажа имели единую цену. Здесь доллар не пользуется спросом, и цена ему грош.

Я делала так; платила за номер 20 евро, при этом давала купюру в 50, а сдачу мне возвращали в коморских франках, то есть 15 000 франков с учётом того, что евро равен пятистам франкам. Этой самой сдачи хватало на день жизни, ведь цены на питание довольно жёсткие, если ещё учесть то, что при виде белого лица стоимость на еду сразу поднималась. Это потом, когда примелькалась всем, народ стал более снисходителен, продавая мне фрукты и овощи по цене для местных жителей. Что касается минеральной воды, которой требовалось в день не менее пяти литров, то она стоила наравне с кока-колой, а это уже существенно. Плюс ко всему прочему почти каждый день мне приходилось куда-либо ехать.

Берег Индийского океана со стороны Морони обнесён лавовым ограждением, а пляжей в черте города нет, но дети находили для себя путь к воде среди каменистых нагромождений и успешно ныряли со скалистых берегов. Повсюду чернела только лава, иногда её укрывали поляны розовых цветов до самой воды. Из застывшей магмы, которой сотни тысяч лет, здесь строят здания, дороги, молы в порту, даже набережная была выложена её глыбами.

Город не имел парков, или хотя бы скверов для отдыха. По этой причине горожане собирались вечерами на территории мечетей. Городские скамеечки стояли только в одном месте — у Государственного Парламента, да и то засиженные нищими и занятые бомжами.

Кстати, о нищих. Их здесь совсем мало, это, как правило, больные психопаты, но их я встречала только на лавочках у Парламента. Они, как бы сказать, не распространялись по городу. Если быть честной, то сразу и не поняла, что те люди были больны, они вели себя достойно, если не считать, что декламировали речи на коморском языке для пустого зала, то есть сами себе. Иногда переходили на французский, это уже для меня. Они выступали со своих придуманных трибун, навеянных больной фантазией, эмоционально жестикулировали и кланялись несуществующим зрителям до самой земли. Место было выбрано правильное, разные парламентёры передвигались тут с утра до вечера. Пусть слушают глас народа! У каждого из нищих имелась своя скамейка, а то, что они были «драно» одеты, так даже не удивилась. Вся Африка такова!

Преступности на Коморах нет! Представляете? Только один случай помнят жители Морони, когда два года назад появился охотник на женщин с несколькими трупами на своём счету. Но маньяк быстро сел в тюрьму. Гранд-Комор остров маленький, куда ему с подводной лодки? Уже и в живых то его нет.

Ходить по острову можно в любом направлении, в любое время суток и заночевать на улице не опасно, даже если ночь застанет не в городе, а в далёкой деревне. Поэтому путешествовать со своей палаткой тут очень удобно. Одним словом, страна эта правильная, мусульманская, а люди богобоязненные.

Любопытно, что название города Морони переводится как «в сердце огня». Виной тому вулкан Картала, у его подножия находится столица Союза Коморских островов. Всего 10 километров между кратером и городом. Вулкан постоянно действующий, за последний век произошло более 20-ти извержений с обильным выходом лавы. Он всё ещё с неистовой силой выталкивает кипящую магму из недр планеты.

Весь остров Нгазиджа (Гранд-Комор), это лавовое плато, где совершенно непостижимым образом кипучая тропическая зелень укрыла его без остатка. Последнее извержение Карталы случилось в 2007 году, тогда лавовые реки прошли южнее Морони и стекли в океан, но газовое облако и тучи пепла долго висели над городом.

Вулкан Картала на Коморах столь популярен, что каждый островитянин о нём что-либо рассказывал. Люди им даже гордились и это видно было по их темпераменту и горящим глазам, как только речь заходила о вулкане. Считается, что его кальдера одна из самых больших в мире, и её диаметр равен пяти километрам, хотя сам кратер имеет всего лишь 300 метров. С момента последнего извержения в нём появилось озеро кипящего базальта.

Глава 6. Проблемы маленького государства

А теперь самое неприятное, что, так сказать, режет глаз в коморской столице. Мусор. В Морони нет ни одного мусорного бака или уличной урны. Мусор здесь не вывозят, его просто сбрасывают на скалистую лаву, а приливная волна разносит мусор по океану и вновь прибивает к чёрному берегу, при этом всякий цветной хлам цепляется за острые камни и остаётся висеть навсегда, как яркая мишура на чёрном фоне.

Берега вылизывали волны, а цветное тряпьё, как приклеенное специально, крепко схватывалось шершавыми камнями. Скалы, увенчанные обрывками ткани, тут повсюду даже, проехав вокруг острова по побережью, сложно найти место свободное от этого украшения из отходов цивилизации. Море одело чёрные берега, как могло, высоко поднимая свои волны и разбивая их в искрящуюся пыль.

Слабое волонтёрское движение здесь всё-таки присутствовало. По берегу были разложены зелёные мешки для мусора, энтузиасты его собирают и закапывают, а несознательные граждане снова сыплют отходы в океан. Иногда мусор просто жгут, и он чадит едким дымом на всю округу, но справиться с такой проблемой пока не получается. В один из дней наблюдала с обрыва жизнь в коморском гетто. Там весь хлам сваливали за шалашами, и дети на зловонных кучах играли, смеялись, кувыркались. Каково жить на мусоре?

Но бывает так, что из глобальной проблемы можно легко извлечь выгоду. Один предприимчивый хозяин построил у главной дороги, идущей вокруг острова по берегу, дом из досок прямо на голых камнях, а рядом соорудил хибару под вывеской «Ресторан». Все свои постройки обвязал цветными клочками ткани, имитируя берег океана с мусором.

Его заведение, как маяк на берегу. Здесь коморцы назначают встречи, останавливаются попить напитки и просто посидеть на фоне ярких ленточек. Заведение приносит небольшой доход семье.

В момент моего приезда в Морони город пребывал в состоянии бунта. Последние несколько месяцев людям не выплачивали зарплату, обещая сделать это в следующем. И вот буквально несколько дней назад из страны бежал министр экономики и прихватил все обещанные зарплаты. Президент остался на растерзание толпе.

Жители города рассказывали мне эту историю чуть не плача. Они бунтовали против власти и требовали денег. По утрам перекрывали дорогу транспорту, взрывали по городу бутылки с горючей смесью, пока не появлялся наряд полиции, даже целый отряд, и не наводил порядок. Предстояли выборы мэра города, назначены они были как раз на день моего вылета из страны, то есть через две недели.

В связи с такой ситуацией транспорт из столицы по деревням почти не ходил. Даже если бы получилось выехать, то обратно можно не вернуться. Государственные учреждения были временно закрыты, магазины и рестораны ограничивали рабочий день. Я находилась в каком-то очумевшем состоянии. На мою голову свалилась куча разных проблем, совсем независящих от меня. Два дня по утрам полиция не выпускала меня из отеля, заворачивая обратно. Только к обеду наступал покой, но по центральной улице старалась не ходить, чтобы не влипнуть в переделку.

Понимала прекрасно, что все эти действия не были направлены против меня, люди наоборот относились ко мне с большим уважением и добротой. Мне помогали и подсказывали все, меня предостерегали, знакомились на улице, провожали и угощали в жару напитками.

Туристов тут не встречала, лишь только местных французов, а это не просто так!

Несмотря на данную стране независимость от французского засилья, Франция осуществляет контроль над государством, везде вставляет своё веское слово, а значит, живут здесь французы в лучших зонах и чувствуют себя хозяевами, многие даже родились на Коморах. Остров же Майотт до сих пор является французским заморским регионом.

Глава 7. История, рассказанная Ортез

Как-то очень быстро горожане узнали, что я русская, даже имя моё выучили. При каждом удобном случае мне заявляли, что кто-то из знакомых или родственников учился в Минске, Киеве, Москве, Санкт-Петербурге. Даже там, на далёких Коморских островах, нас не разделяли: Украину, Россию и Белоруссию считали единым целым.

Люди здесь удивительно душевные, они не оставят вас на улице, не бросят в беде, тем более не нагрубят и не обманут. Находиться в подобной обстановке — сплошное удовольствие. Здесь никто не приставал на улице с просьбой о деньгах, тут не принято просить, хоть и бедность налицо. Здесь она какая-то особая, опрятная, облагороженная и даже достойная бедность. Бедные, но гордые коморцы расскажут о своих проблемах, только если их об этом спросят.

Такое поведение очень импонировало, и я с лёгкостью шла на контакт со всеми, кто проявлял какой-либо интерес к моей персоне. Поэтому людей не сторонилась, зная наперёд, что даже разговор из трёх фраз ни коим образом не будет выглядеть жалобой на житьё-бытьё.

Мне очень нравилось сидеть вечерами у океана, наблюдая за закатом и купальщиками. Несколько мест облюбовала для себя. Одним из них стал портовый мол, уходящий в море. Оттуда видела всю набережную с её зажигающимися огнями, потоком машин, гуляющими по берегу горожанами.

Корабли в порту тоже светились огнями, отражая их длинными дорожками в заливе. Лодки слегка качались в сумраке ночи, поскрипывая канатами и осторожно соприкасаясь бортами. Многие жители вместе со мной наблюдали ту же картину, сидя вдали от городского шума, лишь только прибой бился за нашими спинами, ударяясь в мол и обдавая солёной пылью. Это счастливое состояние мне хочется пережить вновь, но слишком далёк путь.

Сидя на моле, я жевала манго, его сладкий сок стекал до локтей. Потом умывалась водой, которую всегда носила с собой, и приступала к следующему. Мне некого было стесняться, я кайфовала! Кстати, вода в кранах города оказалась питьевая, и коморцы совсем не опасались пить её без ограничений, но я уходила из пансиона на целый день, а поэтому приходилось докупать воду в магазинах, ведь одной бутылкой в жарком климате не обойтись.

Ещё одно тайное место было у меня, которым дорожила. Там я находилась совершенно одна и пробиралась к нему по острым камням с фонариком. Усаживалась на лавовый фундамент маленького строения и писала стихи, вернее сами писались от избытка чувств.

Поморов, Коморы и прочее

Увидеть мечтала воочию.

Годами ждала и грезила

Пальмовым островом в чёрной лаве,

Свинцом океана, что тучей завесило.

Я здесь! На чужой земле!

Отдаюсь счастливой волне

Под пальмой сижу, кокосы ловлю

Забавно! Уже Гранд-Коморы люблю!

Моё тайное место подсвечивалось окнами рядом стоящего особняка, и этого было достаточно для любования ночью. Иногда на фоне светлого неба появлялись фигуры людей, они купались в лунных дорожках, золотом отливавших на волнах. Потом одинокие купальщики усаживались на тёплых камнях и смотрели на прибой. Видимо, не только я боготворила эти моменты жизни, каждый из нас чувствовал их живительную силу, наполненную невидимой жизненной энергией.

После вечерних прогулок возвращалась к себе на террасу, где мы с Ортез вели задушевные беседы. Она понимала английский и немного на нём говорила, знала французский и коморский язык. Она рассказала свою историю.

У себя на Мадагаскаре Ортез работала с иностранцами на морских экскурсиях, где познакомилась с молодым коморцем. Влюбилась, дело молодое! Добрым был и любвеобильным кавалером. Ортез поддалась на уговоры, несмотря на материнское несогласие. Тот коморец увёз её с Мадагаскара в свою далёкую коморскую деревню, обещая жениться. В деревне его любовь и закончилась. Отобрал у Ортез паспорт, телефон и малые деньги, после чего супружеские отношения прекратились. Затем начались странности. Её перестали кормить, только давали пить незнакомый напиток из трав, эксплуатировали на поле и в доме.

Ортез предполагала, что это наркотик, но постоянный голод заставлял принимать отвар вновь и вновь. После напитка становилось легче, чувство голода исчезало. Туманное сознание и каждодневное непонимание ситуации разрушало психику. Работа в поле изнуряла, а сбежать от страшных людей не было сил. У малагасийки была только одна возможность выжить — это есть на поле маниок, растение, корни и листья которого с молодыми побегами коморцы употребляли в пищу.

Ортез чувствовала, что слабела, в голове сплошной дурман и путаница, а потом слегла. В этот период у неё начались непереносимые боли в животе, «свекровь» сжалилась над девочкой и отвезла её в больницу города Морони, а может быть просто поспешила избавиться.

Врачи обнаружили язву желудка. Во время лечения Ортез познакомилась с женщиной, которая проходила диспансеризацию в соседнем отделении. Её ежедневно навещал сын, именно он забрал девушку из больницы после лечения, а те люди из деревни, где она обрабатывала террасы с овощами и поля маниока, так ни разу и не появились. Сама Ортез даже не могла объяснить, где находилась та деревня, в которой её обратили в рабство.

В общем, женщина из соседней палаты стала для малагасийки матерью, а её сын, соответственно, супругом. Мать работала секретарём у президента, именно она помогла с восстановлением необходимых документов, а самое главное, оформила новый паспорт для невестки, хоть и пришлось его ждать несколько месяцев пока пришли все подтверждающие справки с Мадагаскара.

Теперь они — одна дружная семья. Так и живёт Ортез здесь, ждёт супруга из командировки и мечтает вместе с ним и дочерью полететь на Мадагаскар к родителям. Ей хочется снять мусульманское платье и надеть европейскую одежду, как прежде. Хочется с супругом пойти на ужин в ресторан и, взявшись за руку, гулять по Антананариву. На Коморах позволить себе этого не может, нравы тут другие.

Хотя, как сказать. В наш пансион всегда приходили пары для совместных встреч. Кто-то проводил вместе несколько часов, а кто-то оставался на сутки. При этом женщины маскировались по-разному. Самый лучший способ скрыть своё лицо — это маска из жёлтой глины и красной помады. Под ней навряд ли можно было узнать женщину. Только благодаря таким влюблённым парам существовали в Морони маленькие отели, ведь на туристов рассчитывать здесь не приходилось.

Глава 8. Пальма цикас — чудо природы!

После того, как я обрела свой багаж, должна была отчитаться перед Мухаммедом, чтобы человек не заботился и не думал обо мне, как о неблагодарной персоне. Но ещё мне хотелось его как-то отблагодарить. Я не знала, что могу подарить моему спасителю и вдруг меня осенило. Виски! У нас коньяк дарят, а я подарю виски! А что ещё подарить бизнесмену миллионеру, у которого всё есть? Виски, они и на Коморах виски!

Ортез мне нарисовала план дороги к единственному в Морони спиртному магазину «Миком», и я пошла за подарком.

Зонт защищал от солнца, но накапливал жару. Мне никак не удавалось остаться сухой: пот стекал по лицу, по спине, до самых колен, оставляя мокрые пятна на одежде, при этом постоянно хотелось пить.

Бутылка воды, фотоаппарат в фиолетовой тряпичной сумке через плечо и зонт над головой — таким был каждодневный набор предметов для походов. Если заканчивалась вода, то покупала в лавках лимонные напитки или кока-колу с «фантой» в баночках.

Пропетляв по закоулкам, вышла к заветному магазину спиртных напитков, единственному на мусульманском острове. Там было всё! Пиво разных марок и алкоголь покрепче. В тот магазин ходили все немногие французы со своими женщинами и местные мусульмане без оных. Они набирали спиртное большими хозяйственными чёрными пакетами.

Такие пакеты разного размера выдавали всем, чтобы они не просвечивали, и ни один встречный не смог бы догадаться об их содержимом. Но самое интересное то, что эти пакеты паковались только в магазине спиртных напитков «Миком», поэтому каждый добропорядочный мусульманин, завидев чёрный пакет в руках соседа, делал соответствующие выводы.

Хотя к иностранцам это никак не относилось, они имели негласное разрешение на демонстрацию своих пороков в мусульманской стране. Пару раз видела французов, напившихся в хлам, и ни один коморец на них не показал пальцем.

Я в тот день выбрала красивую бутылку виски для Мухаммеда и пошла на его стройку.

Поднималась в гору медленно, где по визуальным ощущениям находилась стройплощадка моего знакомого. Встречные прохожие здоровались со мной и улыбались, я делала то же самое. Большая часть мужчин имели белые и длинные мусульманские гальабие. Приветствие «Бонжур! Се ва?» означало «Привет! Как дела?», отвечать надо было «Се ва!».

Интересное дело, ни разу здесь не пришлось увидеть бездомных кошек или собак. Знаю, что мусульмане собак не жалуют, но кошки! Они же белые и пушистые! Ну это я так. Навеяло.

По мере подъёма сырой горячий воздух остался внизу и стало легче дышать, я наслаждалась прохладой под сенью раскидистых крон, к тому же небо вверх по склону всегда завешено тучами, иногда накрапывал дождь и на моём лице появлялась счастливая улыбка.

Жители острова временами охотно поднимались к его середине, чтобы остыть после раскалённого солнца на берегу. Только не надо думать, что путь занимал несколько часов, всего 20 минут красивой дороги и вы оказываетесь совсем в другом климате. Я находила там себе скамью под деревом или у дома, усаживалась поудобнее и созерцала жизнь островитян.

Пока я шла на стройку Мухаммеда, то предавалась счастливым моментам, которые ещё ярче прочувствовала после обретения «блудного чемодана». Меня радовали птицы, погода, незнакомые деревья в пушистом цвету, радовали улыбки людей и нехитрые приветствия.

Было как-то очень счастливо на сердце оттого, что красноголовые ящерицы грелись на лаве и мгновенно исчезали при моём приближении. Ещё счастливо оттого, что большие чёрные бабочки лениво пролетали передо мной. Казалось, что протяни руку и бабочка окажется в твоей ладони.

Внезапно меня удивил резкий запах неизвестного растения. Посмотрела по сторонам и увидела странную пальму с большой жёлтой шишкой в сердцевине. Вместе с листьями она была метра два в высоту, а ярко-оранжевое соцветие около 70-ти сантиметров. Находился цветок в пределах досягаемости и издавал странный запах. Нельзя сказать, что это аромат, но и неприятным он не был, просто ни с чем не сравнимый сильный запах.