Бесплатный фрагмент - На улице

Малая родина

Ветер юго-западный

Тучи смёл с небес,

Самолетик запросто

В небе чертит крест.

Уплывает буквица

На северо-восток,

Загадай и сбудется

Дай лишь только срок.

Это небо майское —

Сине-синева,

Это место райское —

Зелена-трава.

Переулок маленький

Чудом уцелел —

Домики, завалинки,

Сайдинг — новодел.

Эти чувства тонкие

Хочется хранить —

Знать — с родной сторонкою

Не порвется нить!

Знать — с родной сторонкою

Не порвется нить!

Камень грусти

Бронза из меди и олова? Бросьте!

Не верьте в подобное слияние руд!

Возьмите их две одинаковых горсти,

И сплавьте в костре — не почтите за труд.

Не сплавились! Олово утекло белолицее,

А медь даже не стала мягка!

Так лед растворяет  согласно традиции

Весной наша студеная река.

А нам не подвластны градусы, синусы,

Коротенький фут, поседевшая пядь,

В науку в юности хочется ринуться,

Но камень учений нам не поднять!

Проводишь, проводишь трудные опыты,

Кипит на спиртовке мензурка чувств.

А в результате — напрасные хлопоты —

Всё испарилось — на донышке грусть.

Пропавший без вести. Памфлет

Тому кто расстрелян — не стоит бояться

Повешенным быть.

Тому кто расстрелян в неполные двадцать

Уже не любить.

Он был рядовым, а возможно сержантом,

Простым пехотинцем, а не адъютантом.

Расстрелян — за что же подобный почет?

Всего лишь простой комсомольский значок.

Но он не считался статистикой павшим,

Его записали без вести пропавшим,

Пропал весь его героический взвод,

Как будто ушел в бесконечный поход.

Никто не узнал как его расстреляли,

Такие дела.

И близкие люди об этом не знали,

Им весть не пришла.

В концлагере умер свидетель расстрела,

Солдатская книжка в пожаре сгорела,

И тело его до сих пор не нашли,

В болотах сырой Ленинградской земли.

Галактика Сердца

Слышишь,

         Сердце бьется?

Может-Быть!

         Может-Быть!

В нем Огонь от Солнца?

Не-Добыть!

Не-Добыть!

И просторы

            Неба?

Не-Спасти!

         Не-Спасти!

И кусочек

         Хлеба?

Где-Найти!

         Где-Найти!

Подступает

         Старость?

Не-Страшись!

         Не-Страшись!

Мало

      Дней осталось?

Это-Жизнь!

          Это-Жизнь!

Это будет завтра

В этом что-то есть неотвратимое,

Надо было знать все наперед,

Девушка немножечко любимая

От меня тихонечко уйдет.

Маленький листок на подоконнике —

Нож направит в сердце — «Не звони».

Этот день как факт печальной хроники,

Стоит ли мне в памяти хранить.

Ночь пройдет, зажжется утро зимнее,

Пустота, бессмысленности пути,

Не смогу, как предлагали римляне,

Даже рубиконы перейти.

Нет препятствий — ничего не хочется,

Надо было знать все наперед —

Душу скрутит пытка одиночества,

И разрушит старый новый год.

Мулла Насреддин и Кастрюля. Памфлет

Однажды испросить кастрюли

Зашел мулла к соседу в дом.

Кастрюльку выпросил с трудом,

И вот недели промелькнули —

Но делать нечего — назад,

Идет мулла, тому не рад.

И, предваряя брань соседа,

Мулла вскричал:

— У нас победа!

— Случились чудные дела!

— Твоя кастрюля родила!

— Бери себе ее с приплодом!

— И будь под Новый год с доходом!

Открыл кастрюлю — чудный вид

Кастрюлька — дочка в ней лежит.

Мулла соседу поклонился,

Сощурил глаз и удалился.

Минуло время, по весне

Опять идет мулла к соседу,

И просит:

— Дай, дружище, мне

— Котел, — его верну я в среду.

В четверг в слезах пришел мулла?

— Крепись сосед, такое горе,

— Котел твой помер! Нет котла,

— Покинул он мирское море.

Кричать, ругаться, стал сосед:

— Котлы не мрут, такого нет,

— Пойми мулла, я не осел!

— Верни, мулла, мне мой котел!

Мулла в ответ:

— Ты мне не веришь?

— Ты по себе всех смертных меришь.

— Твоя кастрюля — родила!

— Но ты оспорил смерть котла.

От автора.

Вот так рождались в мире фейки,

Они роились, их римейки,

Плодили множество кастрюль,

Кастрюли прочно входят в моду,

Кастрюли делают погоду.

Для них декабрь порой — июль.

Разоблаченья — бесполезны,

Кастрюли вечны и железны,

Им в помощь медные котлы,

Начищены и страшно злы.

Пора уж всех их переплавить,

И доле попусту не славить.

Загадка Шекспира. Памфлет

Перечитать Шекспира не зазорно,

Нам мнится — был он баловнем побед,

Прошло тому четыре сотни лет,

И, кажется, что прост его сонет —

Как в музыке — лишь бубен и валторна.

Мелодия и мерные удары,

На площади гавот танцуют пары,

Четырнадцать прочувственных шагов,

И встали вдруг, и ждут мелодий новых,

Которые зажжет волшебник слова,

Певец своих туманных берегов.

Он не оставил нам воспоминаний —

Лишь домыслы коммерческих изданий.

Цена им всем — потертый  медный грош,

Так высока его творений планка,

Что нас не беспокоит их изнанка,

В них только золото — иного не найдешь.

Фактически пусты музеев залы,

Никто не сохранил оригиналы,

Написанные гением пера.

Забылись те, кто были им воспеты,

Красавицы, правители, клевреты,

Что было правдой у него, а что игра?

Загадок много у народов мира,

Одна из них — Уильяма Шекспира.

Розовое и Серое. Памфлет в 2-х частях

Часть первая. Розовая

Безусловно — жизнь легка у богача,

И богач купается в шампанском,

Но во сне сидит он в доме арестантском

В полосатой робе на плечах.

А бомжара, в куртке взятой на помойке,

К вечеру потратив свой «доход»,

Пьяный спит себе на ближней стройке

И во сне рубает антрекот.

Вот такое уравненье шансов —

Кто-то в мире нефти и балансов —

Кто-то в баню не ходил лет пять.

Вроде бы один другого выше,

Но один с прицепом клал на «крыши»,