Бесплатный фрагмент - На краю географии

Знакомство

— Ну, что, ребенок, заходи. На ближайшее время это наш дом.

Из-за моей спины выглянула девочка лет пяти с короткими белоснежными вьющимися волосиками, которые стояли воздушным облаком вокруг головы. В больших зеленых глазах плескались любопытство и настороженность. Немного подтолкнула ее, чтобы она перешагнула порог. Потом закрыла дверь и сбросила мешок с вещами на пол.

Да, вот так немного у нас вещей. Мне, в общем — то, в силу профессии, много не надо, а Зосе мы пока купили только самое необходимое.

Давайте знакомиться. Зовут меня Джели. Мне 23 года, только закончила академию. По специализации некромант. Родилась в семье преуспевающих торговцев.

Когда во мне проснулся дар, кстати у единственной в роду, отец поставил меня посреди комнаты и грозно посмотрел на маму. Мама удивленно пожала плечами. Я грустно вздохнула и скрестила руки на груди. Мое движение повторили все трупики мышей, котов, собак и тараканов, которых я случайно подняла, в радиусе десяти метров от себя, просто от души чихнув.

Как избавиться от этих давно почивших организмов, было непонятно. Чихать больше не хотелось, да и родители не разрешали. У нас в том году на окраине села лошадь сдохла. Очень переживали, что придет и спросит, отчего не уберегли кормилицу. А что сказать — непонятно. Лошадь — то не наша.

В итоге отец заявил, чтобы я с этой теплой компанией домой не приходила. Нужны они мне — пристраивай сама куда хочешь. Но чтобы ни ноги, ни руки, ни других отвалившихся запчастей дома не было. Вот так я впервые и попала на кладбище.

Не знаю, кто там чего боится? Мне понравилось. Тишина, покой, умиротворение. Спать можно на любой могилке. Накидал веток еловых, сверху травы нарвал и все, только упасть сверху, готово королевское ложе.

Я вполне себе спокойно отдыхала, когда ко мне на аудиенцию притопала половина села с вилами и факелами. Икнула, испугавшись. За мной икнули мои «друзья» и встали живым мертвым щитом между мной и местными жителями. Отец вышел вперед в качестве парламентария, таща на буксире маму, которая с трудом держала оборону перед наступающей истерикой.

Весь смысл тирады не поняла, но вкратце мысль уловила. Она сводилась к — «волоки свой тощий зад домой, иначе он пострадает, задохликов своих можешь оставить во дворе». Посмотрела на задохликов, они радостно кивали не отвалившимися за время путешествия частями тела.

Ну, в принципе, я была не против. Дома все же кормят. Обидно только за зад. Но, решила не накалять ситуацию и двинулась с гордо поднятой головой и свитой, состоящей из разной степени разложившихся трупиков, домой.

Мама, кстати, сознание все же потеряла. Причем потеряла тогда, когда кости кота, проходя мимо, попытались поцеловать ей ручку в знак уважения. Чего так нервничать? Кто ж знал, что это ученый кот. Знала бы, тащила бы на поводке. Чтобы не шастал где ни попадя. Отец зыркнул на кота, потом на меня. Инстинктивно прикрыла зад руками. А может и тощий. Не разбираюсь я как-то в этом.

А потом я провела счастливое детство. У меня была отдельная компания из задохликов, которая в зависимости от текущей ситуации могла стать либо бандой, во главе с хитрым, бесстрашным и удачливым главарем (читай, во главе со мной), либо филиалом церковного хора, во главе с хормейстером (тоже, кстати, мной).

Фактически мы были основной достопримечательностью этого унылого места. Нас показывали гостям, как цирк уродцев в заезжем балагане. Мы могли оживить любое мероприятие, просто проходя мимо. А уж если заинтересуемся, вообще — труба. Столько визга и нецензурной брани я даже от пьяных лесорубов не слышала.

Мы, со своей стороны, старались оправдать возложенное на нас доверие. Поэтому регулярно устраивали экспедиции по садам-огородам с девизом –«Что не сожру, то понадкусываю». Понадкусывали мы немного, поскольку азарт охоты овладел и нами, и сельчанами.

К отцу регулярно приходили жаловаться на меня и мою команду. Он вздыхал, обещал повлиять и наказывал стоянием в углу. К 18 годам, я постояла на всех сторонах света, изучив в деталях рисунок на бревнах.

И вот, УРА, УРА! Мне пришел вызов в академию. На радостях пила вся деревня. Сидела и, слюнявя карандаш, записывала в тетрадь тех, кто отмечал особенно рьяно. Решила, врага нужно знать в лицо.

Приехав в академию, поняла, что таких как я, не сильно и ждут. «Понаехавших» вообще нигде не любят. А понаехавших без титула и денег здесь презирают. Мы, как бы, занимаем чье-то место. Пусть и не сильно одаренного кандидата на обучение, но имеющего родословную не хуже, чем у болонки короля.

Когда мне это высказали несколько встречных студентов, я стерпела. Но, когда об этом сказал и староста нашего факультета, я психанула. Ночью очнулось учебное кладбище некромантов и захоронение факультета магических животных. Вся эта теплая компания прошлась по тем, кто мне тыкал моим социальным статусом. Причем, все было очень интеллигентно. Они сгребали адепта с первой проступившей сединой, садили себе на колени-кости и очень проникновенно спрашивали о том, что его беспокоит, о травмах в детстве, как себя ведет и не ОБИЖАЕТ ли кого-то сейчас. И потом долго и нудно рассказывали про взаимоуважение.

Через пару часов ректор поставил в ружье всех некромантов, обучающихся в академии, для ликвидации последствий и поимки виновного. Зачем искали виновного — не знаю, но, подозреваю, не пряники выдать хотели.

Я стояла в последнем ряду. Смысл светиться раньше времени? Пять лет учебы. А углов здесь тьма. Не заскучаешь, стоять, да стоять.

Выдал меня пес декана нашего направления. Ну, как пес… Лет десять назад пес. Сейчас мечта волкодава, косточка на косточке, грызи не хочу. Он радостным пупсом подскочил ко мне и повис на ноге. И ладно бы просто висел, он пытался ползти по ноге. Вверх. Страшное зрелище, хочу вам сказать.

Ну, в общем, я попыталась его стряхнуть, он не стряхивался. Пришлось дернуть ногой посильнее, пес отцепился и полетел. Пролетев над остальными адептами, он врезался в лоб декану ровно в тот момент, когда он развернулся к нам, чтобы выдать задание.

Упс… Нехорошо как-то. И нехорошо не то, что декану в лоб прилетел его же костяной друг, а то, что виновника его полета вычислить было просто. Закусила изнутри щеку, чтобы не начать паниковать.

На этом этапе декан и просек, что этот небольшой катаклизм в академии моих рук дело. Соответственно к моему статусу «понаехали» добавился статус «понаделали».

Декан мстил, моя учеба в академии превратилась в бесконечное преодоление слова «самый». Труп или умертвие мне стандартно доставался САМЫЙ (и по списку, нужное подчеркнуть): страшный, опасный, вонючий, разложившийся и т. д.

Одежду себе перестала покупать вообще. Ходила только в том, что выдаст академия. А смысл что-то покупать? Если на тебе постоянно, то разумная слизь с плесенью о тайнах бытия рассуждают, то чьи-то мозги по периметру плаща вояж совершают, то кости из себя ювелирку корчат.

Так вот. На одном из последних заданий, кстати, на самом опасном из кладбищ Зосю я и нашла. Она сидела между могил и перебирала искусственные цветы. Видимо, с надгробия рядом.

Я сначала прошла мимо. Думала, галлюцинация. Может газов болотных надышалась. Но, потом решила вернуться, проверить. Пока щупала девочку, она смеялась от щекотки до слез. Живая — решила я про себя. А куда деть? На кладбище оставить нельзя, обидят. Да и как здесь жить? Еще и без взрослых. Повернулась к девочке.

— Тебя как зовут? — спросила у девочки

— Зося.

— Где родители?

Девочка пожала плечами и насупилась. Такс… Ситуация сложная. Родителей то ли не помнит, то ли не знает, где искать.

— Пойдешь со мной? Жить вместе будем. Я некромант. Через пару дней выпуск. Меня отправят по направлению работать. Но, честно скажу, отправят в такие… дальние дали, что о цивилизации придется забыть.

— Пойду. — ответила девочка и подала мне маленькую ладошку.

Декан даже не удивился, когда я из портала вышла с ребенком. Только пробубнил: — О! Опять кого-то приволокла.

Я обдала его ледяным безразличием. Это просто самый эффективны прием, чтобы он плюнул и не задавал лишних вопросов.

На распределение я, конечно, получила место в Тьмутаракань. Работать некромантом в органах правопорядка. Вот в этот забытый богом уголок мы и прибыли. Да, до домашнего очага здесь, как пешком до ближайшей звезды.

— Ну, ничего. Прорвемся, Зося?

— Прорвемся.

Начало службы

Нас определили в небольшой домик, с кухней — горницей и отдельной спальней. Во дворе был небольшой колодец и запас дров на зиму. Вздрогнула, представляя, как я по холодку несусь с ведром воды в одной руке и охапкой дров в другой.

Внутри самого дома минимальный набор мебели. Если верно понимаю, все это осталось от прошлых владельцев, некромантов, которые несли службу до меня. Да, небогато нынче живут некроманты.

Поскольку я училась за счет казны, мне необходимо было отработать на службе у короны не менее пяти лет. С одной стороны — хорошо, поскольку не ищешь работу, как специалиста тебя без опыта просто нигде не возьмут. С другой — плохо. Отправляют обычно в отдаленные поселения. Ну, и оплата на государственной службе такая, что не живешь, а выживаешь. Но здесь же, опять, вопрос творческого подхода к делу. Будем искать подработку. И если подработка не придет к нам, мы придем к подработке. Не было нежити — будет. Сначала создам трудности, а потом буду их «героически» преодолевать. На хлеб с маслом заработаем.

С этими мыслями прибралась в доме, помыла все, осмотрела свое хозяйство и разложила вещи, которые привезли с собой. Нужно было идти в местное отделение правопорядка и передать там документ — мое направление на службу.

— Зося, мы сейчас сходим ко мне на работу. Отдадим документы. Потом спросим, где можно купить продукты и с кем тебя оставлять, когда меня нет дома.

— А зачем меня с кем-то оставлять? Я сама знаешь, какая самостоятельная! Я и напоить могу, и накормить, и даже при перевязке помочь.

Я нахмурилась и села на корточки перед девочкой. Это где ж она помогали перевязки делать, в ее — то возрасте.

— Зосенька, ты что-то вспомнила?

— Неа, вообще ничего не помню. — сияя улыбкой произнес ребенок.

Врет. Но зачем и почему, не знаю. Выспрашивать нужно аккуратно, возможно для нее это травмирующие воспоминания. Встала, погладила девочку по голове.

— Ты молодец, что все это умеешь. Но мне еще необходимо тебя познакомить с дядями с работы. Чтобы они понимали, что, если они меня или тебя намеренно или нет обидят, я им ноги переломаю.

— Зачем? — спросила Зося и в ужасе прикрыла ротик маленькими ручками.

Хотелось, конечно, сказать, что с сослуживцами лучше сразу определить границы личной и половой неприкосновенности, но для неокрепшего детского ума это может быть избыточной информацией. Поэтому решила не рожать ежа и просто ответила: — За надо.

Дойдя до здания местного отделения правопорядка, удивленно приподняла бровь. На фоне серого и невзрачного небольшого городка оно значительно выделялось. Выгодно или нет, не могу сказать. Но пройти мимо и остаться равнодушным было невозможно.

— Живенько. — прокомментировала, глядя на здание ярко — розового цвета.

— Краасооотааа. — выдохнула Зося, смотря во все глаза на этого зефирного монстра.

Войдя в здание, сразу отправились к местному начальству. Впервые столкнулась с ситуацией, когда командиров было два. Постучалась и зашла в кабинет. Поняла, чем вызвано такое чрезмерное засилье небольшого ведомства большим количеством начальства. Ларчик открывался просто. Один был слишком стар, второй слишком юн.

По мне так слабоумие помноженное на неопытность в разы хуже, чем просто слабоумие, или просто неопытность. Приспособиться отдельно можно и к тому, и к другому. Но вместе это гремучая смесь. Не знаешь где и когда рванет. Но кто я такая, чтобы лезть со своими советами? Хотите апокалипсис — получите и распишитесь. Несколько раз глубоко вздохнула и подала пакет со своими документами.

Пожилой господин взял пакет и разложил документы на столе.

— Так, и кто это у нас? Что это за прЭлестную нимфу к нам занесло? Кем хотели бы служить? — и смотрит на меня масляными глазками.

Оглядела себя. Какую фатальную ошибку я совершила, одеваясь с утра? Что могло вызвать приступ неконтролируемого выделения слова «нимфа» в мой адрес? Подозрительные пятна? Синяки под глазами? Легкий флер гниения? Подняла глаза. На ум приходила только одна фраза — стригу котов, возможна кастрация. В общем, как получится.

— Там все написано. — ответила очень, очень недружелюбно.

— Что? — переспросил этот многоуважаемый аксакал.

Он не только плохо видит, но и так себе слышит. Повезло мне с начальством. Документы перехватил молодой человек. Пробежался по ним взглядом.

— О, некромант! Нам как раз нужен некромант.

— А уж нам как нужен… — тихо ответила на его радостные крики.

— Что?

— Спрашиваю, со старым что сделали? Мозги его зомби скормили?

Мужчина покосился на старичка, потом пожевал губу и удостоил меня ответом.

— Он отправился на лечение. Но не переживай, куколка, он был не в моем взводе. Под моим командованием тебе ничего не грозит.

Скептически осмотрела мужчину с ног до головы. Сложила руки на груди.

— Не в моем взводе и не в моем вкусе? — томно закусила губу и с придыханием спросила — Я могу вас пупсиком называть?

Мужчина недовольно блеснул глазами, что-то накарябал на бумажке и отдал мне.

— Вечером дежурство, отправляемся от этого здания. Прошу не опаздывать. И оденься поприличнее. Что ты, как нищенка ходишь?

— Вот как выдадите приличное, так и надену.

Положила бумажку в карман и вышла из здания с Зосей. Да, сложно будет. Но, выбора нет. Будем любить предложенные обстоятельства.

Найдя и купив продукты, отправились готовить ужин. Покушав, обошла соседей и договорилась с одной из женщин, что оставлю у нее на ночь Зосю. Сложности с поиском няни заставили крепко задуматься. Нужно срочно как-то решить этот вопрос.

Позже собрала все необходимое для работы и пошла к кукольному домику искать командира.

Уже подходя к зданию, заметила рядом с ним какой-то нездоровый ажиотаж. На лошадях сидело три расфуфыренных молодых человека, обмахивающих себя платками. Вокруг толпились девушки, которые с восторгом глядели на этих паяцев. От воинов у них была только половая принадлежность.

Метра за три до пастбища неопределившегося тестостерона (неопределившегося в вопросе: мы хотим быть сильными или мы хотим быть красивыми), остановилась, чтобы не затеряться в толпе дам.

Опоздав на пятнадцать минут, явился наш вождь с гладко напомаженными волосами и ароматом духов, сбивающим ищеек на подступах к этому захолустью. В бархатном камзоле черного цвета с серебристой вышивкой, белых брюках и новых лаковых сапогах. У меня округлились глаза.

— А в чем суть нашего дежурства, командир? — задала вопрос, понимая, что к дежурству этот променад имеет отношение, как я к кроликам.

— Ну, как? Мы проедем по центральным улицам, продемонстрируем, что власть в этом городе есть и она не спит. Многие задумаются, и не станут нарушать порядок, боясь возмездия за преступление.

Вона оно че. Психологическая атака на неокрепшие умы. Ну, это тогда либо поселение непуганых идиотов, либо наш вождь далек от действительности.

Посмотрела вдаль на «центральные улицы» в размере одной штуки. Задумалась.

— Не буду разрушать образ восхитительных воинов своим неподобающим видом. Я на кладбище. Где оно, кстати?

Вождь указал направление, потом очнулся и бросил мне вдогонку.

— Если ты сейчас покинешь караул, я буду вынужден тебя перевести в другой взвод. А там не сахар, хочу тебе сказать.

Развернулась к командиру.

— А что, есть другой взвод?

— Есть. На окраине. Но там одни неотесанные мужланы. Ни воспитания, ни вкуса.

— Переводите. — развернулась и пошла на кладбище. С новым командиром познакомлюсь завтра. Сегодня есть незаконченное дело.

Дойдя до пристанища почивших, нашла сторожа, попросила лопату и спросила, где старые захоронения тех, к кому не приходят родственники в силу их отсутствия. Он почесал затылок и привел меня на окраину этого скорбного места. На полянке было три холмика заросшие травой с покосившимися табличками.

Внимательно прочитала надписи на них. Так, дедушка не подходит, юная девушка тоже не подойдет, вот то, что нужно. Женщина, 42 года.

Почему именно ее. Поднятый зомби не помнит свою жизнь. Кто он, кем был, сколько ему лет. Но при этом, у него остаются все навыки, полученные на момент смерти. То есть, умел готовить — будет спокойно готовить пищу, был прислугой, сможет убираться, помогать одеваться и так далее. Но пользоваться услугами таких помощников могли только некроманты. Поскольку подобие жизни в них поддерживала магия создателя. И подпитка нужна была постоянно.

Выкопала скелет, сняла с себя амулет-накопитель, направила в него поток некромантской энергии и капнула капельку крови. Одела на шею скелету прочитав заклинание. Пустые глазницы загорелись зеленым огоньком.

— Ну, что, пойдем домой. По дороге расскажу, чем будешь заниматься. Да и Зосю от соседей забрать нужно.

— Кто у нас Зося? — спросил скелет.

Я вздрогнула, метнулась к табличке от захоронения. Демоны, ведьма, как же я знак просмотрела? Так… Ну, другой скелет искать и выкапывать времени нет. Да и упокоить ведьму-зомби то еще приключение. Плохо, что просмотрела, но поживем — увидим, как будут развиваться события. Для понимания, ведьмы — зомби могут: 1 — говорить; 2 — имеют свой характер; 3 — могут принимать решения самостоятельно. И последнее обстоятельство может иметь непредсказуемые последствия.

— Зося — девочка, пять лет. И я за нее могу разобрать весь скелет по косточкам, а потом собрать, но в обратном порядке. Фантазию, в том, что с чем может поменяться местами, не ограничиваю.

— Оу… — ответил скелет.

Закидала могилу землей, выдвинулись за ребенком. Встречные граждане обходили нас по кривой дуге, видя за моей спиной зомби, но через некоторое время останавливались и замирали на месте. Обернулась. Почившая дама, положив фаланги на тазовую кость, шла вихляя задом и задрав пустую носовую раковину вверх. Скрипнула зубами. Выяснять отношения на улице не хотелось.

Дойдя до нужного дома остановилась на крыльце. Зыркнула на зомби. Дама-скелет вытянулась в струнку и отдала мне честь. Я медленно выпустила воздух сквозь зубы, борясь с раздражением. Постучалась. Нам навстречу выбежала Зося и, увидев кости телепавшиеся за моей спиной, открыла рот.

— Кто это? — спросила девочка.

— Госпожа. — представился скелет.

Испепелила взглядом это обнаглевшее существо.

— Можешь сама придумать имя. Госпожу из обращения опустим. — вклинилась в диалог.

Девочка осмотрела скелет.

— Хочешь Груней быть?

— Я тебе девка деревенская, что ли? — возмутилось мое приобретение.

— Не нравится, будешь Агриппиной. — ответила скелету.

— Ладно, пусть Груня останется. — согласилось зомби.

Пока шли, крепко задумалась. Неизвестно, какие навыки сохранились у моего скелета. Хорошо бы могла готовить и присматривать за ребенком. Остальное, в моем случае, видимо, роскошь.

Но, как ни странно, весь вечер Груня носилась с Зосей, как с писаной торбой. Нас и покормили, и постель приготовили, а ребенка даже в тазу помыли. К утру лишилась дара речи. Дом сверкал, моя форма висела чистая и сухая. От сердца отлегло. Но на всякий случай выдала девочке амулет передачи сигнала в экстренной ситуации.

Спрашивая у прохожих дорогу к взводу, куда меня должны были перевести, вышла к серому зданию. Зайдя увидела несколько человек стоявших перед столом, за которым сидел молодой человек в темно-серой форме с нашивками. Судя по разговору, он выяснял причину визита и направлял к нужному специалисту. Дождалась своей очереди.

— Причина визита? — спросил молодой человек, не поднимая взгляд.

— Я некромант

Командир

— Рад за вас. Вопрос у вас какой? — ответил он, не поднимая головы.

— Я некромант. Меня отправили К ВАМ на службу. — попыталась разъяснить мужчине.

Еще ни разу в жизни мне не приходилось доказывать, что я владею именно этой профессией. Она сама по себе не очень престижна. Нежить, трупы, гниение, тлен — вот составляющие моего мастерства. И ко всему этому относятся с брезгливостью, презрением и страхом. А девушка, в профессии, из нежного цветка, в глазах окружающих, превращается в болотную жабу. Признаться в том, что ты некромант, для девушки, фактически, подписать себе приговор. Ни достойной партии, ни удачного замужества ждать не стоит.

— Если вы пытаетесь просочится в служебное помещение, чтобы увидеть командира, то, считайте, ваш план провалился. У нас уже были с булками, с дезинсекцией, с уборкой, фиктивные потерпевшие и пострадавшие, доктора. С некромантом история, конечно, огонь, но мы здесь службу несем. А не мамзелей, желающих выйти замуж, принимаем. — тем временем вещал страж порядка.

Я нахмурила брови, соображая, как быть. С улицы послышался шум. Шум нарастал и приближался. Я обернулась к двери. Было ощущение, что на нас несется стая диких собак. Слышался многоголосый лай.

В какие-то доли секунды дверь со стуком об стену распахнулась и в помещение ввалилась Груня с сильно потрепанной корзинкой, в шляпе и с шавкой, намертво вцепившейся в большеберцовую кость. Она резко закрыла дверь и привалилась к ней, с обратной стороны послышались удары. Заглянула за спину скелету, прикидывая, выдержит ли преграда натиск.

Как только удары затихли, моя подопечная добежала к столу, где я стояла. Собачка, в это время, развевалась, как флаг на рее. Правда, в безветренную погоду.

— А завтрак? — проникновенно сказала Груня и сунула мне в руки остатки корзинку.

— А шляпа? — в унисон ответила ей.

— Красота, да? Соседка подарила. Мы с ней подружились, посекретничали, вот она мне и презентовала, на память, так сказать.

Ну, все. Дожила. Сама ни у кого, ничего, никогда не просила, зато мой скелет ходит по соседям и побирается. Со стыда, наверное, сгорю. Скрипнула зубами.

— А Зося где? Она одна осталась?

— За кого ты меня принимаешь? Я честная женщина! Была. Конечно, она не одна. У соседки. Но, мы с Зосей все обсудили! Я сказала, что только отнесу тебе завтрак и все. Одна нога там, другая здесь.

Кстати… По поводу ноги. Перевела взгляд на собаку. Она смотрела на кость безумными глазами и, похоже, добровольно отпускать ее не собиралась.

— За дверью кто? — спросила, пытаясь разжать челюсть у животного.

— Собаки. Оооочень мнооооого бездомных собак. — ответила Груня.

— Не понимаю. Я сюда шла, собак не видела. Откуда? Почему за тобой?

— Ну, у меня есть два предположения. Первое — я вся состою из сахарных косточек! Я еда.

— Дальше.

— Второе — их просто никто не кормит. Я еда.

— Разноплановые предположения, молодец. Но, хочу заметить, ты очень старая еда. Здесь что-то еще. Посмотри на собаку. Взгляд остекленел, челюсть не разжать, ни на что не реагирует. — стала задумчиво оглядывать Груню.

— Сними шляпу, я посмотрю. — протянула руку к скелету, Груня вздохнула, но сняла и отдала мне головной убор. Я перешла на магическое зрение.

Ну, так и есть. К шляпе прикреплена булавка с заговором от нежити. Но его давно не обновляли, и структура заклинания слегка изменилась, вызвав у животных неудержимое стремление растащить скелет по отдельным костям. Да, не любят здесь нежить. Вон и моего, разумного и миролюбивого зомби, попытались упокоить. Нужно вечером обозначить границы собственности.

Окончательно разрушила заклинание на булавке. В тот же миг, с громким стуком, от ноги отвалилась собака, озадаченно озираясь, она пятилась к дверям. Я дошла до выхода, открыла его и выпустила пса. Осмотрела периметр, животные убежали. На всякий случай перешла на магическое зрение и снова стала осматривать территорию.

— Груня, просьба больше ни у кого ничего не брать. Сейчас иди и забери Зосю. Соседке скажи, что я зайду вечером. Обсудить вопрос компенсации нанесенного ущерба. — ответ не услышала.

— Груня? — развернулась к скелету.

Напротив моей подопечной, боком ко мне, стоял высокий мужчина с впечатляющим размахом плеч. Короткие черные волосы, крупные черты лица, загорелая кожа. Руки сложены на груди, рассматривает скелет. Перевела взгляд на Груню.

Ну, тут без сюрпризов. Другого и не ожидала. Эта кокотка стояла отклячив зад, наклонившись всем корпусом в сторону мужчины, прижав руки к груди и приоткрыв рот. Судя по ее реакции, мы нашли героя-любовника тире полового гиганта, грозу булочниц, докторов и дезинсекторов.

— Некромант, значит. — произнес он, так и не повернувшись ко мне.

Тяжело вздохнула. Что за место? То напыщенные идиоты, то озабоченные шовинисты.

— Слушайте, может вы просто напишете на документах, что я вам не подхожу? — это, конечно, крайний вариант. Новое место, при наличии такой визы, поищут, но не факт, что оно будет лучше. Плюс, увеличат срок службы на один год. Риск, но здесь-то, что ловить?

— Почему не подходишь? Очень даже подходишь. — он обернулся ко мне, прошелся цепким взглядом по одежде, фигуре, лицу.

— Давайте сразу определим, для чего я подхожу.

В это время, вышла из оцепенения Груня. Она выглядывала из-за плеча этого громилы и беззвучно произносила «ВАУ» открывая челюсть. Параллельно она очерчивала костями рук контуры его фигуры, делала вид, что гладит его то по голове, то по плечу, то целует в темечко. И, вообще, демонстрировала всякие непотребства. Самое стыдное, что сотрудник, сидевший за столом, все это лицезрел, открыв рот. На его челе отразилась такая гамма чувств, что я начала переживать за его психическое здоровье.

Поганка моя не унималась. Я всерьез задумалась о ревизии ее навыков из прошлой жизни. Но это потом. Сейчас нужно было что-то предпринять, а то, боюсь, всплывут умения, о которых приличные девушки узнают только после замужества.

Посмотрела на нее и рукой чиркнула по шее, демонстрируя, что нужно остановить ее безудержную пантомиму.

— Не понял. — донеслось со стороны мужчины.

Перевела на него взгляд. Глаза прищурил, губы сжал.

— Хочу уточнить, когда могу приступить к своим прямым обязанностям, командир. — произнесла, соблюдая субординацию.

— Успеешь еще приступить. Как устроилась? Где?

Я удивленно на него посмотрела. Какое это имеет значение? Жилье казенное, мебель тоже. Ни я, ни он, на качество данных вещей повлиять не можем.

— В выделенном жилье по месту командирования.

— Понятно. Эли, иди сюда. — прокричал он в коридор.

К нам вышел молодой человек с медными волосами и зелеными глазами. На подбородке ямочка. Улыбнулся.

Красавчик. Но я же ученая еще с академии. Зная, как ко мне относятся, понимала, что любой интерес к моей персоне это попытка развлечься за счет «отчаявшейся девушки». За вас, за нас и на матрас. Но я-то ведь не отчаялась. Зато, понаблюдав этот зоопарк с низошедшими до меня, нарастила себе броню, которую не пробить ни одной смазливой мордахе.

Стояла с каменным лицом. Мужчина растерялся. А вот так, да. Это тебе не на форточке в ветренную погоду качаться.

— Эли, через часик зайди к девушке. Посмотри, может нужно помочь чем-то. — мужчина кивнул.

— Это лишнее. Мы уже устро..- договорить я не успела.

— А что ждать? У нас там ребенок непонятно у кого! Мы сейчас за ней с этим красавцем и отправимся! Правда же? Вы же не оставите одинокую даму в беде? — последнюю фразу, как мне показалось, Груня сказала с придыханием.

По окончанию прочувственного монолога она подошла к Эли, взяла его под руку и потащила на буксире к выходу. Мужчина озадаченно на меня посмотрел. А все, все. Раньше надо было говорить. Все уже.

Эли

Именно такой теплой компанией мы и дошли до соседки, у которой была Зося. Груня всю дорогу несла какой-то бред, при этом филигранно выуживая из мужчины личную информацию. С уважением посмотрела на свой недооцененный набор костей. В итоге о мужчине стало известно: 1 — не женат; 2 — невесты нет; 3 — детей на стороне нет; 4 — имеет титул (какой выяснять не стали, Груня мне громко шепнула «нам все равно, какой, у нас вообще вместо титула шиш с маслом», в этом месте я первый раз за вечер покраснела); 5 — имеет приличное денежное довольствие; 6 — здесь прикупил небольшой дом; 7 — любит детей и зомби (ну, не то, что прям без ума от зомби, но, очень лоялен, поэтому, пользуясь случаем, Груня его фактически вынудила признаться в любви к ней до гроба, чьего — непонятно).

Эли отправился на разговор с соседкой сам. Нас попросил подождать у калитки. Искренне не понимала, почему по поводу своего ребенка и своего зомби я не могу предъявить претензии сама. Мужчина мягко улыбнулся и сказал, что решение таких вопросов должно лежать на мужских плечах. Где ж ты был, голубь сизый, всю мою сознательную жизнь. Ничего, что я как-то, до этого, без тебя справлялась?

Лезть в бутылку не стала. Хочешь быть героем — кушай, не обляпайся. Мрачно смотрела, как он подходит к крыльцу.

Дальше у меня, в основном, путешествовали брови, активно пытаясь встретиться с линией роста волос на голове.

Эли постучался и дверь открылась. Вышла женщина, мужчина ей улыбнулся. Все… Лицо дамы озарилось таким счастьем, что я решила, что где-то на землю снизошли боги. На всякий случай оглянулась, осмотрела тылы, может, что происходит, а я ни в одном глазу. Нет, все чисто. Вернулась к созерцанию сцены схождение ангела к смертным. Соседка щебетала что-то нежно — ванильное, приблизившись к мужчине вплотную и взяв его руку в свои.

Груня начала нервничать.

— Я не понимаю, ты правда не видишь, что у нас мужика уводят? — спросила она, воинственно уперев руки в бока.

— У кого «у нас»? Я на него и не претендую. А если ЭТО твое счастье — дерзай, борись за него. — ответила, достав из остатков корзинки бутерброд и откусив от него.

— Ты полоумная что ли? Я твое счастье устраиваю, а ты в остроумии упражняешься!

Я поперхнулась бутербродом.

— Так, никто тебя не уполномочивал устраивать мое счастье. Я, как-то, без костлявых разберусь. — повернулась к сладкой парочке на крыльце и для себя решила, если в течение пяти минут не вернут мне ребенка, пойду за ним сама, а эти двое пусть так и стоят, слюнями друг друга мочат.

Вдруг мимо что-то просвистело и с глухим стуком шмякнуло женщину по темечку, она рухнула вниз. Эли, округлив глаза, стоял и смотрел на даму у своих ног.

— Груня, если это ты, я тебе прибью дома. — тихо сказала сквозь зубы.

— Никто же не видел! А хороший мужик, он, знаешь ли, на дороге не валяется. Этот если сейчас к нам не пойдет, я его на руках в дом занесу. Это ж надо, три женщины в доме и ни одного мужика.

— Как-то ты погорячилась с количеством женщин. Думаю, ребенка и зомби можно исключить.

— Вот видишь! Ты одна женщина, и можешь изменить ситуацию, но ничего не делаешь! Еще и мою помощь игнорируешь.

— Помогла уже. Стой здесь и не двигайся. — пошла к крыльцу.

— Что, не выдержала дама напора вашего обаяния? Я, пожалуй, заберу ребенка, а вы оставайтесь. Может женщине помощь какая нужна. Не провожайте, дорогу знаем. — приоткрыла дверь и крикнула Зосю.

Солнце мое выскочило с радостным улюлюканьем. Подхватила ее на руки.

— А что это за дядя? — спросил ребенок.

Очень хотелось ответить, что это рухнувшая мечта Груни о беззаботной жизни. Но, решила не смущать мужчину, находящегося и так в шоковом состоянии.

— А дядя спасатель. Видишь, сейчас тетю спасать будет.

— А с тетей что?

— Тетя пала под напором несбыточных мечт.

— Как это?

— Ну, как… Когда сильно надо, но «надо» пока еще не сдал последние рубежи. Хотя, как по мне, капитуляция была неизбежна. — посмотрела на Эли, он густо покраснел.

Развернулась и пошла в сторону калитки. Груня топталась снаружи.

— Ну? — спросила она

— Что ну?

— Он идет к нам? -переспросила Груня.

— Нет, Джели говорит, что дядя сейчас тетю спасать будет. — ответила за меня Зося.

— Тьфу. — прокомментировала Груня и искренне загрустила

Стало очень ее жалко. Понимаю, что это иррационально, но в душе проснулось какое-то щемящее чувство к Груне. Она же заботится обо мне, переживает. Может по-своему, но искренне, сердечно.

— Все, идемте домой. Раз нам дали сегодня день, будем отдыхать. Покушаем, потом погуляем и поиграем. Груня, у нас есть обед?

— Конечно, есть. Что ж, я бы ребенка без горячего что ли оставила? Рагу в печи стоит. Томится. Готово уже, наверное.

Я обняла ее и подмигнула.

— Не грусти. Все у нас будет. С такими-то помощниками мы еще сами кого хочешь за пояс заткнем!

Груня повеселела, и мы пошли домой. Дома умылись и сели кушать. В дверь постучали.

— Кого нелегкая принесла? — спросила раздраженно и пошла открывать дверь.

Снаружи стоял Эли. Я удивленно посмотрела ну мужчину. Если мне не изменяет память, мы попрощались.

— У меня есть приказ. Осмотреть и помочь. — проговорил он, общаясь исключительно с полом в прихожей.

Что такое приказ я знаю. Умри, но сделай. Но в текущей ситуации я сама отказалась от помощи. Или у них все жестко? Командир — самодур? Эли, думаю, человек хороший, подставлять его не хочется.

— Мы обедаем. Присоединяйся. После осмотришь. Помогать нам, кажется, не нужно. — сдвинулась, чтобы пропустить мужчину. Он протиснулся мимо, тихо поблагодарив.

Когда он зашел в гостиную, Груня раскладывала рагу. Прямо так, с половником в руке, она плюхнулась на стул.

— Пришел? Сам пришел? — радостно спросила она.

Эли покраснел. Я показала ему на стул, принесла приборы. Груня положила покушать. Ну, как положила. Просто горой сложила ему в тарелку все, что оставалось в кастрюле. Подумала, что еще пару таких гостей и мы разоримся.

Мы с азартом наблюдали, съест все Эли или нет. Был бы тотализатор — сделала бы ставку. Эли съел все. Куда это поместилось- загадка. После обеда поблагодарил нас и отправился с Груней по комнатам. Мы с Зосей пошли во двор гулять. Ребенок рвал цветы, я ей плела венок, сидя на дровах.

Вышел мужчина. Осмотрел двор и дрова.

— Их нужно порубить и сложить. Такие вы в печь не сможете положить. У вас есть топор?

— Есть! Есть у нас топор! Бегу-бегу за ним! — крикнула Груня и унеслась в дом. Откуда у нас топор?

Я пересела подальше. Эли снял камзол и рубашку, оставшись в брюках и сапогах. Я покраснела и вспотела. К своему стыду, раздетого мужчину, пусть даже по пояс, я в своей жизни еще не видела. Поэтому залипла, смотря, как он рубит дрова и под кожей перекатываются мышцы.

— Хорош, да? — раздалось возле уха. Я вздрогнула и повернулась. Рядом, подложив руки под челюсть, сидела Груня и томно вздыхала.

— Откуда у нас топор? — спросила ее.

— В дровах валялся. Я же утром их тоже рубила.

— Так ты сама можешь?

— Могу. Но на то, как Эли их рубит, можно смотреть вечно. Красавчик.

Груня подскочила с дров, сбегала в дом и принесла крынку с водой.

— Попей, милый! Успеешь еще поколоть все! Такой хозяйственный мужчина. А мы все одни, да одни. Ни помочь, ни защитить нас некому. Так еще и ребенок на руках. Кому ж такая докука нужна?

Мужчина взял кувшин и начал пить. Капельки воды стекали по подбородку на грудь, остужая разгоряченное тело, покрытое испариной. Он бросал на меня быстрые взгляды. Я покраснела. Нужно как-то прекратить сводничество Груни.

Нет у меня опыта отношений. И не хочу. Ни одолжений, ни снисхождений до меня. Мне уже рассказывали, что я и по статусу, и по профессии человек даже не второго, третьего сорта. И должна визжать от радости если за ручку дадут подержаться. А уж если пригласят в койку — бежать, теряя тапки. А я не хочу так. Лучше уж одной. У меня вон Зося есть, ее поднять нужно. Сейчас еще и Груня.

Встала и пошла в дом чернее тучи. Ходят тут всякие. Жить спокойно мешают.

Через некоторое время услышала на улице то-ли смех, то-ли плачь Зоси. Выбежала на крыльцо. Эли держал на руках девочку и подкидывал вверх. Она при каждом полете заливисто смеялась и просила: — Еще!

Увидев меня, он поставил ее на землю и подошел.

— Я, пожалуй, пойду.

— Хорошо.

— Извини, я, наверное, обидел тебя сегодня.

Подняла на него удивленные глаза.

— Могу я завтра прийти? У вас печь поправить нужно. Мебель кое-какую подремонтировать. Крышу проверить.

— Хорошо.

Эли взял мою руку и поцеловал. Мне? Руку???

Первое дежурство

На утро вышла на службу, оставив Груню и Зосю дома. Груне строго настрого запретила приходить. И с завтраком, и с обедом, и ужином. Если задержусь, дам им знать.

Придя, застряла у того же стола, что и накануне. Дежурный сказал мне ждать. Как у него минута будет свободная, он отведет меня к командиру. Ждать пришлось не меньше получаса.

Позже он отвел меня к кабинету, находящемуся в глубине здания. Постучал в дверь и, услышав с той стороны разрешение войти, открыл мне дверь. В кабинете стоял полумрак. Собравшись с духом, переступила порог. Дверь за моей спиной закрылась.

— Добрый день. Меня зовут Лоран Дорье. Я капитан взвода. Обращаться ко мне только по званию. На службе никаких личных отношений. Вы временно замените нашего сотрудника, который пострадал во время операции. Как только он поправится, я напишу вам рекомендательное письмо с просьбой перевести в другое подразделение без увеличения срока службы. На службу ходите ежедневно, кроме выходных. Ведете прием граждан. Когда бывают вызовы на происшествия и нужна ваша помощь — выезжаете с группой. У вас остались вопросы? -проговорил мужчина, сидящий за столом, лицо его было в тени. Но, судя по комплекции, это не тот громила, которого я видела вчера.

— Как сильно ранен ваш сотрудник и на сколько выбыл из строя? — спросила подумав.

— Зачем вам?

— Думаю, разбивать палисадник или нет?

Мужчина не ответил, разглядывая меня из теней, окруживших его.

— Свободна.

Я развернулась и вышла. Гадливое чувство. Как будто тебе уже навесили ярлык неумехи и никчемного специалиста, даже не узнав, не посмотрев на то, что ты умеешь. Трудится на этого гада не хотелось категорически. Хотелось саботировать работу. Но, сделав над собой усилие, пошла искать место, где мне придется провести некоторое время.

Вернулась к дежурному и спросила, куда мне идти. Мне выдали ключ от кабинета и отправили ждать посетителей.

Просидела весь день в гордом одиночестве. К вечеру меня развлекали только рулады голодного желудка. Не знаю, ходят ли здесь на обед или нужно его носить с собой, выделено ли определенное время, или все едят, когда хотят, но обо мне, похоже, просто забыли. А сама я боялась уйти. Во-первых, это первый рабочий день и уйти я стеснялась (ну и боялась, чего греха таить). Во-вторых переживала, что буду нужна, а меня нет. К окончанию дежурства так накрутила себя, что готовы была утопить в слезах любого встречного.

В дверь постучали.

— Войдите. — ответила на стук. Зашел дежурный.

— У нас вызов. Там без вас точно не обойтись.

Отлично. Мало того, что я вообще сегодня не ела, сейчас еще и непонятно, когда домой вернусь.

— Это надолго? — спросила у дежурного. Он замялся.

— Обычно, да. Это убийство. И оно не первое. Но если вы не хотите ехать, я скажу капитану. Он поймет.

— При чем здесь ваш героический капитан? Мне семью предупредить нужно. Можно кого-то послать?

— Я сам могу сходить. Давайте адрес.

Написала записку, на ней адрес и отдала дежурному. Он развернулся и вышел. Встала, собрала вещи и вышла на улицу. Перед выходом выпила стакан воды из графина, стоящего у дежурного на столе. Снаружи уже собрались несколько человек, сидящих на лошадях. Однозначно меня приветствовала спина капитана, все остальное я просто не видела, но вот китель его запомнила. Эли, сегодня он тоже был в форме. И незнакомый мужчина.

Мнда… А лошади-то у меня и нет. И купить не на что. Видимо, мне самой придется искать транспорт. Куда хоть добираться то? Подняла глаза на Эли. Он улыбнулся и слегка поклонился. Улыбнулась в ответ и подошла к лошади.

— Эли, куда нужно добираться?

— В соседнюю деревню. Это недалеко, минут двадцать на лошадях галопом.

Прикинула в уме. Добраться до постоялого двора — пять минут, найти лошадь в прокат — минут десять, потом медленным галопом (быстрым я точно убьюсь) — еще тридцать минут. Итого сорок пять, пятьдесят минут. Еще десять минут накинем на непредвиденные обстоятельства. Вдруг, затянутся переговоры с лошадью. Все же я на этом виде транспорта не часто езжу.

— Скажи мне точный адрес, я буду через час. Вы, как раз, успеете все осмотреть.

— А ты куда? — спросил Эли.

— Пойду лошадь найду и за вами.

Сзади меня подхватили и кто-то усадил на коня перед собой. Это однозначно не Эли, с ним я говорила, он был в поле зрения. Незнакомый мужчина вон, справа. Значит, сижу с капитаном. Попробовала обернуться, чтобы возмутиться, ну и посмотреть на него. Интересно же. Увижу на улице, пройду мимо, не узнаю. Просто потому, что не видела его.

Меня дернули и прижали так, что я охнула. На ухо прошипели: — Не дергайся.

Подтянула к себе сумку со своими инструментами и снадобьями и обиженно поджала губы. Капитан сжал бока лошади, и она пустилась в галоп.

Действительно, приехали минут через двадцать. Болело все. Попа от стука об седло, ребра от захвата капитана, голова от голода.

Прибыли в небольшое село, дворов на двадцать. Возле дома на окраине столпились люди. По коже прошел озноб, волоски на руках встали дыбом.

Для меня это было сигналом, что рядом проводили черный ритуал, причем на крови. Меня спустили с лошади. Я осторожно ступила на землю и перешла на магическое зрение.

Вокруг дома, по земле стелилась черная дымка, часть силы, которая высвобождается после такого магического воздействия. И раз она не рассеялась, убийство произошло не больше часа назад. Прочитала заклинание, рассеивающее ее. Дышать стало немного легче. Но чем ближе мы подходили к крыльцу, тем сильнее ощущался запах крови, заполняя собой все легкие. Достала из сумки шарф и намотала на лицо.

Как только открылась дверь, сделала шаг назад. Все, что попадало в поле зрения, было обрызгано кровью. Первыми зашли мужчины. Сделала глубокий вдох и шагнула в дом.

Внутри комнаты стоял большой стол и на нем, рядом, головами в разные стороны, лежали две молодые, обнаженные женщины. На груди нарисованы символы. На руках и ногах были разрезы. Снизу стояли ведра, куда стекала кровь во время ритуала. Стены кругом, ей же, и обрызганы.

Подошла ближе. На глазах у обеих монеты с символом забвения. Значит они не смогли совершить переход в потусторонний мир и пребывают в междомирье. Зачем? Кому понадобилась заточать чью-то душу в ловушку?

Осмотрела их. Тонкие кости, изящные руки, маникюр, отсутствие растительности на теле, белая кожа, ухоженные волосы. Они точно не селянки. Кто же и зачем их сюда привез? И зачем так жестоко расправился?

— Вы сможете вызвать их души? Нам нужно понять, что здесь произошло. — проговорил капитан. Подняла на него глаза, он стоял спиной к жертвам и смотрел в окно.

— Смогу. Но они наверняка ничего не расскажут.

— Почему?

— В момент проведения ритуала на их тело нанесли руны вечной тишины. Даже если они захотят что-то рассказать, не смогут. Плюс к этому, их души сейчас бьются в агонии. Они полностью не совершили переход и находятся в междумирье. Это не ад и не рай. Это вечная пустота наедине с самим собой. Фактически, это гарантированное безумие.

— Кому это нужно? Зачем проводят такие ритуалы?

— Обычно, чтобы откупиться от собственной смерти. Свою смерть или старость заменяют суррогатом.

Капитан молчал.

— Хорошо, давайте попробуем. — ответила ему в спину.

Я разложила инструмент для вызова духов. Хотела начертить круг призыва, но весь пол был в крови и, как и чем его рисовать было непонятно. Тогда решила обозначить весь дом местом призыва, просто рассыпав заготовленный порошок по углам.

Зажгла в миске траву и расставила свечи, ножом начертила символы и произнесла заклинание призыва.

Через некоторое время появился призрак одной из девушек, она отчаянно плакала и беззвучно открывала рот, что она пыталась сказать — непонятно. Чуть позже появилась вторая. Ситуация повторилась. Страшное произошло позже. В комнате резко похолодало и одна за одной стали появляться новые девушки. Пять, десять, пятнадцать… Капитан быстро развернулся и стал шарить по призракам глазами.

— Зося! — прокричал он, глядя на одного из духов.

Я вздрогнула и повернулась в туже сторону, куда он смотрел. Боже… На меня, в упор, не мигая, смотрела молодая женщина. Сходство с моей Зосей было бесспорным. В глазах, в отличии от остальных, не был признаков безумия. Кто она моей Зосе? Почему ее зовут так же? Почему они похожи?

Женщина медленно двинулась в мою сторону. Я оцепенела. Подойдя, она осмотрела меня с ног до головы. Немного наклонила голову набок, прищурилась, как будто просвечивала меня насквозь. Потом кивнула головой, что-то для себя решая. Посмотрела на меня и губами, медленно произнесла — «Береги ее». Улыбнулась и стала таять, так же, как и другие призраки.

В следующую минуту меня хватают и с силой бьют об стену, наваливаясь всем телом сверху. Ударяюсь головой об нее, шею сдавливает чья-то рука, в глазах на минуту темнеет.

— Кто ты такая? — на меня зло, с перекошенным лицом смотрит капитан.

Черные волнистые волосы до плеч, Темно-синие глаза, цвета предгрозового неба, тонкие черты лица и шрам, идущий от виска вдоль всей щеки.

Хватаю воздух ртом, изо всех сил царапаю и пытаюсь разжать пальцы на его руке. В какой-то момент он разжимает руку, и я кулем падаю на пол. Начинаю кашлять и отползать от этого психа. Ко мне подбегает Эли, протягивает руку. Я отбиваюсь от нее.

Эли оборачивается к командиру.

— Что случилось? Почему ты напал на Джели? Кто эта девушка? Это твоя сестра? — потом повернулся ко мне и продолжил. — Джели, думаю, тебе нужно сказать капитану.

Что сказать? Что у меня Зося? И что он? Заберет ее? Да как можно отдать этому психу ребенка? Пусть лучше убьет меня.

— Что ты должна мне сказать? — капитан развернулся и с презрением разглядывал меня, забившуюся в угол. Я молчала.

— Ну? Я, кажется, вопрос задал. — стоял и сверкал глазами.

А я, сидела и строила из себя мраморную статую. Не двигалась, не дышала, не моргала.

Капитан развернулся к Эли и посмотрел на него. Тот перевел виноватый взгляд на меня.

— Если хочешь узнать, проводи девушку домой. — ответил он на немой вопрос мужчины.

Я сузила глаза и испепелила взглядом этого предателя.

Капитан шагнул в мою сторону, я попыталась вжаться в стену еще сильнее, достала ритуальный нож. Большого вреда он не причинит, но без боя я не сдамся.

— Я ничего тебе не сделаю.

Да, да. Искренне верю. Вон, выходите за дверь, езжайте к себе, и там ничего не делайте, вот, прямо кому хотите, тому и не делайте. Выставила перед собой нож.

— Быстро убрала нож. Я твой командир. Выполнять приказ. — сделал еще один шаг ко мне.

Схватила нож обеими руками, поджала ноги. Потом смазанное движение, нож летит в другую сторону, меня дергают и закидывают на плечо. От резкого движения, или может от удара головой об стену, или от стресса, или от голода, или просто от всего вместе, меня мутит.

— Тошнит. — произношу на выдохе.

Лоран скидывает меня с плеча и наклоняет над полом. В желудке спазм за спазмом, но, кроме воды, ничего нет. Когда тошнота проходит, обессиленно сажусь на пол.

— Капитан, я с вами не поеду. И, прошу, перенесите ваш визит на завтра. Я не хочу сегодня вас больше ни видеть, ни слышать, ни вспоминать, что вы есть на этом свете. — закрыла глаза рукой, чтобы хоть немного уменьшить головокружение.

— Почему тебя тошнит водой? — спросил командир.

Молодец! Внимательный. Только поздно быть добрым и переживающим. Выводы я для себя уже сделала. Если мне выпадет шанс отделаться от него сегодня, ночью сбежим. Умру, но увезу своих отсюда. Ползти буду, ногтями землю рыть, но не дам их на растерзание этому монстру.

— Хорошо. — ответил капитан, подхватил меня на руки и вынес из дома. Поставил у лошади, запрыгнул на нее и подтянул наверх, устроив перед собой. Снова галоп.

Доехав до дома, а адрес я ему не говорила, ссадил с лошади и смотрел, как я иду к дверям. Чувствовала затылком его взгляд.

Зайдя домой, нашла Груню в кухне-гостиной. Они сидела и мирно вязала носки. Выключила свет во всех комнатах и рассказала ей о том, что случилось. Спросила, что она об этом думает. Груня задумалась.

— Ну, нашей Зосе, однозначно, ничего не угрожает. У нее такой охранник, сунется кто, мало не покажется. — сказала она, глядя в окно.

— Да какой из меня охранник? Меня сегодня одной рукой чуть не придушили! — ответила ей.

— При чем здесь ты?

— А кто?

— Ну ты даешь, мать! Ты что, ни разу на ребенка магическим зрением не смотрела?

— Нет. А зачем? Я ее трогала. Она живая.

Груня с глухим стуком ударила кистью по черепу.

Я встала и пошла в спальню, к девочке. Перед комнатой перешла на магическое зрение. Открыла дверь и замерла. На полу, рядом с кроватью лежал призрак большого серебристого волка. Он спокойно смотрел на меня.

— Здрасте… — произнесла, глядя на него.

Волк слегка повел ушами. Я ущипнула себя за ногу. Так… Если Груня говорит, что это защитник Зоси, значит, это, как минимум, кто-то из умерших родственников, кого привязали к ребенку. Раз здесь волк, значит папа у нас оборотень. Так вот почему она не была напугана на кладбище, где я ее нашла. Она была не одна. Но почему мне не сказала? Побоялась?

Села на пол, напротив волка. Протянула руку. Волк встал и подошел, положив морду мне на ладошку, по руке побежал холодок. Отлично, призрак не агрессивен и, действительно, выполняет свою функцию.

— Нам нужно уехать отсюда. Так будет лучше. — сказала, глядя призраку в глаза.

Волк обернулся на спящую девочку, на мгновенье замер и кивнул головой. Я вышла в гостиную и попросила Груню собраться. Слава богам, вещей у нас — одна сумка. Когда были готовы, я прошла в спальню, завернула ребенка в одеяло и взяла на руки. Дойдя до выхода, открыли дверь. На крыльце сидел мужчина.

— Не спится, Джели? Я почему-то так и думал. — он встал и развернулся к нам. Капитан.

Его взгляд упал на Зосю. Лицо побелело.

— Зося? Это Зося? Дочь? Зосина дочь? — он стоял растерянный, с застывшим взглядом, примерзшим к лицу девочки.

Груня закинула вещи обратно в дом, развернула меня с ребенком на руках в сторону гостиной и произнесла.

— Ну, раз уж променад отменен, давайте, уважаемый, выяснить размер ваших претензий в нашу сторону.

Все прошли в гостиную. Я со спящим ребенком на руках в одно кресло, капитан напротив в другое. Сидели, смотрели друг на друга и молчали.

Вдруг у меня в животе раздалось громкое урчание. Зося завозилась, я испуганно на нее посмотрела.

— Ты что, так и не поела? — спросил Лоран громким шёпотом.

— А когда? Я побег от маньяка, который меня чуть не придушил сегодня, готовила. — прошипела в ответ.

На кухне что-то упало. Вышла Груня с половником. Подошла к Лорану, наклонилась и спросила: — Вы что, ребенка не кормили? Весь день?

Капитан немного отодвинулся от нее.

— Я не знал.

— Что?

— Что она не ела. Она же не маленькая. Думал, спросит, разберется.

— У кого спросит? С кем разберется?

Зося снова завозилась. Груня посмотрела на девочку.

— Неси ее обратно, пусть спит спокойно.

— Подожди, можно я на нее посмотрю? — капитан подошел, встал на колено и всматривался в лицо девочки. Поднял руку и убрал за ушко растрепавшиеся волосики.

— Уже и не думал, что увижу ее. Решили, что потеряли девочку. Расскажешь, где ты ее отыскала? — спросил мужчина и посмотрел на меня.

— А вы расскажите, кто та девушка и что с ней произошло? -спросила в ответ.

— Хорошо. — ответил капитан, глядя мне в глаза.

— Сначала покушайте, потом разговаривайте. А то девочка в голодный обморок упадет. — проговорила Груня и пошла на кухню.

Когда покушали, снова вернулись в гостиную. Капитан первый приступил к рассказу.

— Моя сестра пропала три месяца назад. Она гуляла с Зосей. Странно, да? Две Зоси в семье. Но муж сестры сказал, что женщин с другим именем в их семье не будет. Поэтому, вот так… Две Зоси… — он замолчал, погрузившись в воспоминания.

— Когда она пропала, мы подняли все свои связи, чтобы отыскать ее. Нашли через три дня. Мертвой. Дочери с ней не было. Сестра была первой, с кого начались эти жертвоприношения. Все девушки маги. И это единственной случай в столице. Потом ритуалы стали проводиться в отдаленных селах. В этом месте чаще всего. Но логики нет ни по датам, ни по частоте. Мы так и топчемся на месте.

— Вы служите здесь в надежде поймать преступника? -спросила у мужчины.

— Да. И разыскать дочь сестры, или что-то узнать о ней. Где ты ее нашла?

— На кладбище.

— Где?

— Вы глухой что ли? На кладбище. Ребенок был ничей. Спросила, хочет ли со мной пойти, она ответила согласием. Ей со мной хорошо и безопасно. Вам не отдам, вас в любой момент переклинить может. Вас и к людям то без справки от лекаря пускать нельзя, не то, что к ребенку. Про отца ничего не скажу, не знакома. Но, тоже, сначала посмотрим на него. По поводу сестры — мне очень жаль. Чем смогу, помогу в вашем расследовании. — ответила на одном дыхании.

— Жить будете у меня. Я меня большой дом. Выделю и тебе, и Груне, и Зосе отдельные спальни. — ответил мужчина после моего монолога.

— Вы меня не слышите, что ли? Я с вами рядом стоять боюсь, не то, что спать в соседних комнатах. Придушите ночью и прикопаете. Нет, нет. Мы уж лучше здесь как-то.

В общем, препирательство наше не закончилось бы и до утра, если в разговор не влезла Груня.

— Надо переселяться. Похитить могут и тебя. А Лорана охранник Зоси признал. Даже носом в него тыкался и мордой терся, когда увидел. Он точно не враг.

Мне стало нехорошо, когда я представила себя на том столе, в доме, на краю села.

Лоран встал, дошел до мешка с нашими вещами, закинул его на плечо, прошел в спальню и вышел с ребенком на руках. Потом подошел ко мне.

— Не пойдешь сама, потащу силой. И хоть заобвиняйся в жестокости и черствости.

Встала, поправила на себе одежду.

— Веди.

Я смелая, конечно. Но ведь не до идиотизма!

Роберто

Вставала тяжело. Спали мы мало и организм категорически отказывался резко принимать вертикальное положение и бодрствовать. Поскольку тело все же поднялось, а мозг так и не включился, я, по привычке, умываться пошла, выйдя из спальни. То есть, из опочивальни вышла практически голая, в короткой ночной сорочке.

Выйдя из дверей спальни, сделала несколько шагов и уперлось носом во что-то. Подняла руки. Грудь что ли чья-то? А кто бы это мог быть? Все же открыла и подняла глаза. И поняла… Поняла, что я абсолютно не знаю, кто стоит передо мной. Мгновенно в голове пронеслась сцена с мертвыми девушками и слова Груни — «похитить могут и тебя». Рукой нащупала что-то стоящее рядом на комоде и со всего размаха шандарахнула мужика по голове. Он стек вниз. Я утерла испарину со лба. Страшно, очень страшно.

— Ну, ты, девка, даешь! Круглой сиротой ребенка сделать хочешь? — спросила Груня, стоящая недалеко от тела.

— Почему круглой сиротой? — спросила, глядя на мужчину у своих ног.

— Ну, допустим, потому что перед тобой папаша нашего чуда. А ты его, похоже, укантрапупила.

— Не может быть! Как? Откуда?

Засуетилась, сметая с тела осколки… Не знаю осколки чего, не рассмотрела. Чего-то керамического, или фаянсового, разнесенного вдребезги об голову несчастного.

— Гражданин! Гражданин! Очнитесь! Здесь нельзя лежать! — трясла я бессознательное тело за грудки.

— Да? А почему? — спросила Груня, с интересом наблюдая за моими потугами привести мужчину в чувства.

— Простудится.

— Здесь тепло.

— Кто-то пройдет и пнет, не заметив его.

— Это кто ж такую махину не заметит?

— Ну, не знаю я!!! Не знаю! Нельзя здесь лежать и все! Мало того, что и от мужика этого прилетит, так еще и от командира огребу. Ты мне помогать собираешься? Или тебе все равно, что меня линчуют?

Груня подошла и посмотрела на мужчину.

— Ну, я не знаю, сделай ему искусственное дыхание, что ли. Он, вообще, дышит?

Села на колени, положила ухо к груди. Не слышно ничего, собственное сердце от напряжения так ухает в ушах, что все остальное сливается в белый шум. Дернула пуговицы на кителе и оголила грудь мужчине. Так, будем делать массаж сердца и искусственное дыхание. Я не лекарь, но, думаю, хуже не будет. Лишь бы, придя в себя, он не решил восстанавливать справедливость.

Залезла на мужика сверху, несколько раз нажала на сердце, потом открыла ему рот и вдула воздух в легкие. Проделала манипуляции несколько раз.

— Или закопаем во дворе? — спросила Груня.

Меня начинала накрывать истерика. Если закопаем, то его пропажу точно заметят. Есть вариант, если он все же умер, поднять его труп, пару дней форы у нас будет. Конечно, придется думать насчет новых документов, искать контрабандистов.

Я, фактически, уже выстроила схему нашего перехода на нелегальное положение и слив из страны, когда меня перехватили за пояс, и подняли вверх. Поскольку в этот момент я, в очередной раз, изображала из себя насос, вдувая воздух в болезного, передняя часть тела была наклонена вниз и, при подъеме за талию, я выскользнула рыбкой, уперевшись лицом в голую грудь мужчины и выставив зад вверх. Зад оголился, сиротливо оставшись в последнем оплоте девичьей чести — в трусах, ночнушка соскользнула к шее. Руками постаралась натянуть ее хотя бы на грудь. И поскольку одновременно держать ночнушку и вставать с мужчины было нереально, со стороны казалось, что я его целую, причем интимно уперевшись в оголенную часть. Ну или жру. На поцелуй, с учетом моего выражения лица, это действие не тянуло.

— Срамота-то какая! — выдала Груня, я скрипнула зубами, мысленно делая засечку упокоить ее самым извращенным способом.

— Я даже не знаю, за что взять. Чтобы ситуация не стала еще более пикантной. — проговорил капитан.

Я дико покраснела, благо видеть этого никто не мог, ночная сорочка покрывала голову сплошным палантином.

В это время в себя стал приходить несчастный, которого я, по неосторожности, приложила фаянсовым изделием. Очнувшись, он застонал и попытался приложить руку к голове. Траектория движения конечности странным образом совпала с местоположение моих нижних девяносто. Нащупав окружности, он резко открыл глаза и понял, что это не единственная жо.. неприятность, настигшая его. К его груди что-то присосалось и давит на нее. Он резко сел. От преданного мне ускорения, я разогнулась и отлетела в сторону. Все! Стратегические места ночная сорочка прикрыла сама, страна может спать спокойно.

Смущал только вид присутствующих. Груня, с отвисшей челюстью, капитан, слегка наклонившийся и с круглыми глазами, видимо, примерялся к приличным местам для захвата, мужик, с обслюнявленной грудью и я, по привычке прикрывающая грудь

— Ну, кто-то должен взять замуж девочку. Она так старалась. — выдала Груня. У меня покраснели даже корни волос.

Гордо встала. Сдула волосы, упавшие на лицо. Развернулась и вошла обратно в спальню, громко хлопнув дверью. Умылась, на свою голову. В кровати завозилась Зося.

Я перешла на магическое зрение. Призрак волка, сидящий у кровати девочки, откровенно ржал. Я тоже, до этого момента, думала, что животные не ржут, тем более мертвые. Но он либо откровенно ржал, либо его били мелкие конвульсии, что, согласитесь, тоже, невозможно. Решила, что не выйду из комнаты. Вообще.

На службу пойду через окно. Ну и что, что второй этаж? Сейчас простынь порву и полезу. Поди, не одна простынь у капитана? Вот, дом какой большой. Богатый. Даже вазы по коридорам ненужные натыкал. На мою голову. В общем, посидела, попереживала, пожалела себя. Умылась, оделась. Что дальше делать — не знаю. На простыне Зося спит, на службу опаздываю. Решила, что стоит проведать обстановку.

Приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку. Не видно ничего. Но, вроде, тихо. Открыла дверь пошире и вытащила голову. Напротив двери, сложив руки на груди, стоял слюнявый.

— Ну, я предлагаю, все же, познакомиться. — произнес он.

Засунула голову обратно и закрыла дверь. Как быть? Знакомиться? А что я, собственно, теряю? Поправила одежду, пригладила волосы. Потом подумали и взлохматила их обратно. Что это я переживаю и прихорашиваюсь? И почему я должна нервничать? Он меня напугал до усра… нервного тика, а я краснею???

Накрутив себя до стадии «не будите во мне зверя, особенно тушканчика», со всей дури толкнула дверь и сделала шаг вперед. Дверь, встретившись с препятствием в виде рук, сложенных на груди этого головореза, сделала шаг назад, ровно в мою сторону, в этот раз встретившись с моим носом. Нос хрустнул. Что-то потекло из него.

Страшное место. Еще нигде и никогда мне не было одновременно дико стыдно и дико больно.

— Позвольте, я открою. — сказал этот образец деликатности и открыл мне дверь. -Пока вы еще в сознании, представлюсь, Роберто. Отец Зоси.

Потом он проводил меня в столовую и принес мокрое холодное полотенце. Я вытерла лицо от крови. Нос распух. Нарвала бумажных салфеток и напихала в ноздри. Все лучше, чем из него будет бесконечно течь.

Задумалась. Это ж как я выгляжу? Волосы взлохмачены, нос разбит, опух, из ноздрей бумага торчит. Дальше падать, в глазах окружающих, некуда.

— О! А фингалы у тебя откуда? — спросил капитан, бодро заходя в кухню.

А нет. Есть куда падать, есть.

Расследование

За завтраком сидела и слушала, как разговаривают капитан и отец Зоси.

— И вот она — показывает капитан на меня пальцем — спасла Зосю, забрав ее с кладбища.

— Кто? — переспрашивает папаша.

— Она. — капитан тычет в меня.

— Кого спасла? — снова папаша.

— Зосю спасла. -капитан.

— Нашу Зосю? — папаша.

— Нашу. — капитан.

Я, в это время, меланхолично жевала кашу и, в принципе, была согласна с Роберто. Я, после моего сегодняшнего фееричного представления с демонстрацией трусов и нападением двери, тоже бы сильно сомневалась в том, что я могу кого-то спасти. Вот убиться, да. А спасти, сомнительно.

Но мои мысли занимали не только эти неутешительные выводы. Меня мучил вопрос, как я в таком непотребном виде явлюсь на службу? Нет, ну, конечно, пережить можно было бы. Со мной на практике и не такое случалось. Знаете ли, практически вся нежить с прибабахом. То глаз тебе вырвать захочет, то волосы на паричок себе слямзить. Поэтому, по поводу синяков и разбитого носа, я не заморачивалась.

Заморочилась я с вопросом, как выйти в таком виде из дома капитана? Из своего дома поскакала бы бодрым галопом. В конце концов, всегда можно сказать про несчастный случай в стенах родной обители. А когда ты выходишь в таком виде, под утро, из дома молодого и неженатого мужчины, все, на твоей репутации можно штопать дыры крупными стежками. Даже представлять себе не хочу, что подумают люди о нашей совместной ночевке.

Устав переживать, решила идти на службу. Чему быть, того не миновать. Мне тут только пять лет продержаться. Потом уеду, куда глаза глядят.

В этот момент в столовую зашла Груня, ведя за ручку Зосю. Девочка на миг замерла, когда увидела папу, потом взвизгнула и понеслась в его раскрытые объятия.

— Девочка моя, как долго я тебя искал, солнышко, как скучал. — говорил Роберто, гладя Зосю по голове, ощупывая ее, не доверяя собственным глазам и беспрестанно целую в светлую головку.

Сердце предательски заныло. Ну, вот и все, закончилась, Джэли, твоя сказка. Еще вчера у тебя была семья, самоуважение и, какая-никакая, но репутация. А сегодня все разлетелось в дребезги.

Взгляд Зоси упал на меня. Лицо у меня, видимо, было печальное. А, на фоне синяков и носа, стало вообще несчастным.

— Джэли! Кто тебя обидел? Те, кому ты ноги переломать хотела, да?

Я напрягла память. Список, тех, кому я хотела переломать ноги, был неиссякаем. Ну, тут профессиональная деформация накладывается. Собрала кожу на лбу складочками, напрягая мозг. А, точно, был такой разговор. В контексте личной и половой неприкосновенности. Относился он к сослуживцам. Лишь бы Зося сейчас про соратников по оружию не заикнулась, капитан может не простить подрыва его репутации. Покосилась на мужчин.

— Да, нет. Все хорошо. Пора мне, Зосенька. Груню слушайся, кушай хорошо. Я на службу. Миссию великую исполнять, со злодеями бороться. — у ребенка, от моей речи, открылся рот и заблестели глазки.

Встала и пошла, на выход, пока девочка не стала проситься со мной на подвиги ратные. По дороге меня нагнали оба мужчины.

— А ты куда торопишься, Джэли? Служба только через час начнется. — спросил капитан.

— А я пока отчет напишу, про то, что вчера видела. Что в глаза бросилось.

— Аааа, понятно. В моем кабинете писать будешь. Как раз, обсудим дело. А то, вдруг, я, опять, забуду тебя покормить. Твоя подопечная меня, тогда, со свету сживет. — сказал капитан.

— Или, вдруг, дверь, снова, без предупреждения нападет, или закроется не вовремя. — присоединился отец Зоси — Я, кстати, вон и салфеток бумажных набрал, в нос совать. Помощь сразу окажем.

Скрипнула зубами, ничего не ответив. Не хотела отвечать. Хотела пойти в свой маленький кабинетик и жалеть себя, и свою загубленную жизнь. А лучше, напиться и поплакать. Вон, хоть у Груни на груди. Я как-то так делала, помогает. Правда, там был относительно свежий труп. И я потом несколько часов смывала с себя остатки разложения. В итоге, так и не поняла, меня реально так на поплакать пробило, или глаза от вони слезились. Но ведь важен результат, верно? А мне, однозначно, похорошело.

Зайдя в помещение, где дислоцировался взвод, первым увидела Эли. Даже не знала, что глаза могут увеличиваться до такого размера. А я ведь некромант, тел, во всяком виде и степени выражений эмоций, много повидала. В какой-то момент стала переживать, вдруг, выпадут. Хотя, конечно, вру. Естествоиспытатель во мне взял вверх. С азартом наблюдала, выпадут или нет. Досмотреть мне не дали, капитан утащил меня к себе в кабинет.

— Держи. Вот тебе бумага, вот карандаш. Пиши, что помнишь. — сказал капитан.

— Почему карандаш? Почему не ручка? — ответила, разглядывая выданный набор.

— А тебе точно можно ручку доверить?

Начало подбешивать это шапито местного разлива. Зло посмотрела на капитана.

— Шучу, не смотри так. Карандаш можно стирать. Если что-то дополнительно вспомнишь, или уточнить захочешь.

Демонстративно послюнявила грифель и развернулась спиной к этим юмористам.

Так, что же я помню. Девушкам от 25 до 30 лет. Из крупных городов (обе с маникюром и модными прическами, до отдаленных городков такие вещи доходят с большим опозданием). Обе северянки: цвет кожи светлый, глаза голубые, волосы светлые. Внешних признаков насилия, кроме знаков, нанесенных на тело во время ритуала, нет. Предположу, что девушки пошли с кем-то, кого хорошо знали. Во время проведения ритуала не сопротивлялись, поскольку нет отметин от веревок. Скорее всего, были по воздействием средства лишающего воли. Необходимо исследование жидкостей, на предмет выявления посторонних примесей в организме. Если догадка верна, отследить продажу веществ, входящих в состав зелья. Одна из девушек, скорее всего, зельевар. На правом запястье есть след от старого химического ожога. Вторая артефактор. Под ногтями следы металлической пыли.

Написав все, пересмотрела текст несколько раз. Потом развернулась и передала отчет капитану. Он прочитал и посмотрел на Роберто.

— Это мы и так знаем. Идут добровольно, во время ритуала не сопротивляются. По ингредиентам смотрели, там самые простые составляющие, не отследить. Пропавших девушек, по этим данным, быстро найдем. Но, что делать дальше, непонятно. Ладно. Пока иди к себе, веди прием. Если что-то еще вспомнишь — заходи.

Я встала и поплелась к себе. Жаль, очень жаль, что не смогла помочь. Я же себе представляла службу, как ежедневные героические подвиги. Вот я прихожу и злодеи трепещут, преступления раскрываются по щелчку пальцев, восхищенные сослуживцы носят меня на руках и сдувают пылинки. Настроение упало до минусовых отметок. Капитан, наверное, разочаровался во мне. А если я сама найду преступника? А, что? Я смогу! Вдохновленная поскакала к себе.

Днем капитан водил меня на обед. Потом, повиснув у него на руке, потребовала экскурсию. Во время нее рисовала себе план, чтобы не запутаться. Особо отметила морг и лабораторию. Капитан хмурился.

— Меня напрягает твой энтузиазм. И этот лихорадочный блеск в глазах… Точно, только нос сломала?

Подружелюбнее улыбнулась, одновременно попытавшись изобразить невинность. Не подумала, что с фингалами под глазами я тяну только на алкаша в энном поколении. Капитан приподнял бровь и приложил руку к моему лбу.

— Странно…

Вечером, когда капитан зашел за мной, сказала, что приду позже. Составляю план работы с населением, для профилактики вспышек спонтанных воскрешений. Он открыл рот, потом закрыл. Пожал плечами и вышел.

Для поддержания своей легенды, еще целый час высасывала из пальца план, вдруг утром спросит, а я не готова. Потом, собралась с духом и по стеночке поползла в сторону морга. Взяла пробирки и набрала в них образцы тканей, жидкостей и волос. Подумав, решила еще образец ногтей взять. Может им что-то добавлять стали задолго до того, как похитили. Нашла ножницы и наклонилась над телом. Краем глаза заметила, что параллельно со мной, по той же траектории, что-то движется сбоку. Тело среагировало быстрее мозга.

Пока в голове зрела мысль «А, что бы это могло быть?», ноги оттолкнулись от пола, в попытке то ли запрыгнуть на каталку с трупом, то ли перепрыгнуть ее. И поскольку четкий план в мозгу так и не сформировался, я недоперепрыгнула. То есть, практически перелетела бездыханное тело, зацепившись носком за край каталки.

В итоге, с грацией табуретки приземлилась на пол и сверху на меня упал труп, рядом, гремя о кафельный пол, каталка. Замерла, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.

Сбоку сгрохотали чьи-то кости. Удивленно повернула голову на шум.

На полу, в той же позе, что и труп, лежала Груня.

— Ты что делаешь? — зашипела на скелет.

— Тсссссс! Маскируюсь. Это же какая-то тайная операция? Да?

Я вылезла из-под тела. Хотелось кого-то убить. Сердце стучало, как сумасшедшее, руки мелко подрагивали, в волосах, по-моему, появилась первая седина. Мало мне того, что я шастаю по кабинетам без разрешения командира, так меня еще и умертвие до Кондратия довести пытается.

— Вставай. — зыркнула на Груню.

— Зачем?

— Расчленять тебя буду. Потом упокою, потом подниму и буду долго и проникновенно рассказывать про уважение к хозяину.

Груня грустно встала, подняла с диким скрипом каталку, забралась на нее, растянулась на ней и, со скорбным видом, всхлипнула.

— Я ей покушать принесла, переживаю, ноченьки не сплю, глаза выплакав. А она? Поганка бессердечная, кикимора болотная жизни меня лишить хочет. Не подруга ты мне больше, не подруга.

— Э, ты с выражениями то полегче.

Обернулась и увидела у двери давешнюю, потрепанную корзинку. Ё-моё, может я и погорячилась.

— Ладно. Прощаю. Но это в последний раз. Странно, что нас никто не навестил. Шум стоял, мертвого поднять можно.

— А, так там дежурный без сознания. — Груня села на каталку и болтала ногами. Я замерла.

— Как без сознания? Почему?

— Ну, его кто-то лопатой приложил. Еще часа на два-три, приложенный будет. — внутри все оборвалось, загривком чувствую, мое умертвие имеет к этому непосредственное отношение. Повернулась к Груне.

— Ну? Давай не с урезанной версии начнем.

— Он меня не пускал. К тебе не пускал. А ты голодная, одинокая, никому не нужная здесь сидишь. — Груня скорбно сгорбилась. Я подошла и обняла ее.

— А ты?

— А что я? Меня не пустили. Я вышла. Не драться же с ним.

— А лопата откуда?

— Лопата в окно случайно залетела.

— Случайно?

— Да.

Вот даже не знаю, как я с ней жить буду? Ведь ни капли раскаяния.

— Ладно. У нас действительно тайная операция. Будем убийцу ловить. Сейчас проведем все необходимые исследования по образцам, которые я собрала.

Мы вдвоем убрали беспорядок, вернули все по местам и. уже не прячась, пошли в лабораторию.

Какое-то время я смешивала ингредиенты, потом проводила опыты с полученными образцами. Все, как сказал капитан. Никаких зацепок. Смущал только цвет после реакции с волосами. Вроде, все в пределах нормы, но цвет с розовым оттенком. Мужчина, может, и не различит на глаз, а мне видно. А если предположить, что это виен тонколистный? Он, как раз, дает розовый цвет. А, в малом количестве, мог дать легкий оттенок. И его на рынке легко отследить. Дорогой и редкий.

Достала химикат, который необходимо добавить, чтобы подтвердить наличие растения в растворе. Но, добавить его нужно на кончике иглы. Подошла к шкафу в поисках нужного инструмента. Груня маялась рядом.

Все время, пока я работала, она бесконечно ныла.

— Скоро? Уже все? А сейчас? Это последнее? –психанула на нее, она перестала стонать, но положила череп на стол и сверлила меня зелеными огоньками в глазницах.

Видя, что я уже почти закончила, но вдруг зависла над пробиркой, она, встрепенувшись и спросила — Еще что-то?

— Да, сейчас раствор в пробирку добавим, посмотрим цвет и пойдем.

Развернувшись с иголкой к столу, вздрогнула. Поскольку увидела, как Груня вливает раствор в посудину по плечики. Из нее пошел дым.

— Сейчас рванет! — прокричала умертвию.

Ну, что сказать. Реакция у Груни — огонь! Схватив меня в охапку, она сиганула в окно, мной, опять же, его и разбив. В следующую секунду раздался взрыв. Часть стены рядом разнесло в щепки.

— Линяем! — проговорила Груне, и мы припустились, петляя, в сторону дома капитана. Навстречу нам неслись патрули. Где-то были слышны команды Лорана и Роберто.

Забежав в дом, пронеслась в свою комнату. Мельком глянула на себя в зеркало, схватила полотенце и стерла пыль с лица, вытряхнула песок из волос. Снизу раздался вопль: — Джэлииии!

Сиганула в кровать прямо в одежде, замотавшись гусеницей прямо до подбородка. Груня упала в кресло и взяла книгу.

Забежал капитан. Сонно открыла глаза, затрепетала ресницами.

— Что-то случилось, Лоран? — томно спросила. Решила, добью его нежностями и интимностью. Все равно пока плохо соображает. Урона ноль, а эффект сногсшибательный.

— Я. Я хотел спросить, все ли у тебя хорошо?

— Конечно… — зависла, подбирая слова — мой рыцарь.

Капитан дернулся к выходу. Хам. Не так уж и страшно быть моим рыцарем.

Взгляд капитана упал на Груню. Она сделала вид, что слюнявит палец. Потом перевернула им страницу.

— Ааааа…

— Тссс! Не отвлекай ее, она читает. И на ночь мне читала. Вот, остановиться не может.

— А книга перевернута почему?

Ну, вот такое зомби у меня, хотелось ответить. Но я только смущенно улыбнулась.

— Грунечьке так удобнее. — Грунечка еще раз послюнявила палец и перевернула следующую страницу.

— Капитан, а вы ко мне зачем? Соскучились? — ежики зеленые, как же его из комнаты выставить?

Капитан сощурил глаза, надо же, подозревака какая. Я прикусила томно нижнюю губу. Он вздохнул. Подумал. Развернулся и вышел.

— Прямо на волосок от провала были. — шумно прошептала Груня.

После взрыва

— Ты!!!! — испепелила взглядом зомби.

— Я! -выпятила грудь Груня!

— Ты вообще понимаешь, что натворила???? Мы разнесли лабораторию, соврали капитану! Где-то там без сознания караульный!

— И кто-то резал труп и шлялся по лаборатории, без разрешения начальства. — Закончила за меня моя подопечная.

Я открыла рот, а потом закрыла. Это, что, меня мое же умертвие шантажирует??? Посмотрела на нее с уважением.

Груня подошла. Вытряхнула меня из одеяла.

— Дорогая моя хозяйка. Думаю, тебе стоит принять душ. Я пока постель перестелю и форму чистить отнесу. И не трясись так. Нас никто не видел, пусть попробуют доказать, что это мы. Замаются доказывать, не ведьма я что ли???